Тамара. Горячая штучка. Тайна Ли

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ЧАСТЬ 1
• ЧАСТЬ 2
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Чтобы избавиться от одной пагубной страсти, надо переключиться на ещё более пагубную. Например, если все подруги твердят, что тебе срочно надо бросить курить, начни есть пирожные. Они сразу же забудут о сигаретах. Только секс ничем не заменишь, а уж хороший секс тем более.

   Возрастные ограничения 18+

   Примечание: в романе присутствуют темы "героиня с характером", "властный герой", "дева в беде", "из бабников в примерные семьянины".

   Победитель ПродаМастер - 2017

   Серия "Горячая штучка".

   Первая книга: Горячая штучка. Тайна Ли

   Вторая книга: Большие проблемы Анечки. Тайна Ли

   Третья книга: Дресс-код для Насти. Тайна

ЧАСТЬ 1

ШАЛОСТЬ 1. Суккуб, а не девчонка!

   — Fuck!

   — Что?!

   — У меня нет резинки!

   — Я не из тех, кто залетает случайно. Для подобного экспромта должна быть хотя бы одна причина. И это не ты.

   Ей надоело висеть, как бабочка, которую вот-вот проткнут булавкой. Тома подалась бёдрами навстречу своей маленькой смерти и вонзила наманикюренные ноготки в мускулистые плечи. Последние сомнения во взгляде шикарного самца пропали. Он наконец-то вонзил в неё… Хм-м-м, что именно? Булавка — мелковато, меч — слишком экстремально, к жезлам у неё предубеждение.

   Член. Хороший такой, одуряюще толстый, в меру длинный и очень горячий. Она бы почувствовала себя девственницей, если бы не намокла только от мысли, что этот здоровый брутал сейчас подхватит её под ягодицы и прижмёт к стене. Ей хотелось этого с первой минуты знакомства.

***

Она окинула оценивающим взглядом ухоженную щетину, длинную чёлку, прищуренный глаз и нефиговые шмотки. Годится. Игорь подтолкнул её к монструозному байку красавчика и подмигнул, а к себе за спину закинул рыжую пигалицу.

   Интересно, ей хоть восемнадцать есть? Не то чтобы Тома переживала за нравственность девчонки, но неприятностей для старого друга и коллеги не хотела.

   Только все эти мысли вылетели из головы, когда пришлось широко развести колени и прижаться грудью к мощной спине мужчины. Мотор глухо зарокотал, потом взревел, и они понеслись. Скорость! От неё вскипела кровь, а запах байкера сорвал последние тормоза.

   Тома впилась в его губы поцелуем, стоило ему припарковать расписанного языками пламени монстра у входа в клуб. Она забыла про работу, концерт и Игоря. Всё, что ей было нужно, — этот мрачноватый мужик.

   — Ого! Детка, любишь кататься?

   — Обожаю скорость!

   — Уверена, что надо так торопиться?

   Он слегка встряхнул Тому и кивнул на довольно пялящихся зрителей. Им, конечно, к подобным сценам не привыкать, но становиться очередным развлечением она не хотела и потянула байкера к входу в рок-клуб. Он лишь удивлённо приподнял брови, но пошёл следом.

   Сосок, что вечно пытались повиснуть на нём в тусовке, он не любил. Но эта была взрослой, холёной, её привёл Игорь, и она чем-то зацепила. Стройная блондинка, хоть и крашеная, но не вульгарная. Была в её глазах какая-то безуминка. И нёсся он на полной скорости, чувствуя спиной, как всё сильнее заводится пассажирка. А вот что она набросится на него прямо у входа, не рассчитывал.

   — Не тормози! Или ты только на дороге быстрый?

   — Детка, соблюдай скоростной режим!

   Желание, плещущее в карих глазах, ему немного льстило. Но не она первая, не она последняя. Данила не торопясь прошёл в тяжёлые двери клуба, подгрёб девчонку к себе поближе, чтоб не потерялась в толпе. Сначала по пивасику.

   Он со всё нарастающим возбуждением смотрел, как она немного нервно слизывает с верхней губы густую пену от тёмного пива. Ещё один сюрприз — большинство девчонок предпочитало светлую мочу или какую-нибудь тошнотворно сладкую дрянь. Тёмное нефильтрованное пил он. А этой оно тоже явно нравилось.

   Его взгляд оценил длинную шею, скользнул по не то камуфлированной, не то леопардовой рубахе, обтянувшей классные сиськи любимого третьего размера. Соски торчат, манят прикоснуться. Он будто нечаянно провёл по одному большим пальцем. Блондинка рвано выдохнула. Запал не прошёл? Тем лучше.

   Поздоровается с парнями и придумает, где тут уединиться. Несолидно ему шпилить у всех на глазах. Он посмотрел на сексуальные коленки и приласкал взглядом длинные ножки в высоких ботинках. Правильная детка, для хорошего веселья обувь должна быть удобной.

   Громыхнула музыка. Разогрев готовился к выступлению. Как раз самое время заскочить в гримёрку к ребятам и перекинуться парой слов. Пассажирка посидит здесь, немного ожидания для такой шустрой полезно. Отзывчивее будет.

   Данила притянул её к себе, с упоением слизнул пену с пухлой верхней губы, пососал нижнюю. Отсутствие помады и горьковатый привкус на её язычке ударили ниже пояса. Член ощутимо напрягся, наливаясь желанием. Поздороваться с парнями уже не казалось таким важным.

   Чёртов засранец! Скоростной режим ему подавай. А то, что у бедной жен-щины хронический недотрах и между ног огнём горит, ему плевать. Тома была готова оседлать гада прямо у барной стойки, но лишь хищно следила взглядом за каждым его движением. Его снисходительную улыбочку так и хотелось размазать по чётко очерченному рту.

   Поцелуя пришлось ждать непростительно долго. И получился он какой-то издевательский. Мужчина пробовал её на вкус, контролировал ситуацию, а потом чуть ли не силой оторвал от себя. Проорал ей в ухо, чтобы ждала и ушёл. Чёртовы байкеры!

   Все, кто ей нравится, буквально помешаны на доминировании. Но это пускай они своими мокрощёлками управляют. Тома себе цену знает. И этого самца заставит стонать и просить ещё. Тем более с сегодняшними хэдлайнерами она знакома. Собственно, ради них и приехала.

   Она светло улыбнулась бармену и танцующей походкой направилась к служебному входу. Игорёк кивнул охраннику, чтобы пропустил, и она уверенно прошла в обшарпанную гримёрку. Её брутал о чём-то трепался с барабанщиком, а она присела рядом с вокалистом.

   Где умещается мощный хриплый голос в этом тщедушном тельце, Тома не понимала. Сорокалетний музыкант напоминал заморенного эльфёныша и жутко мучился от докучливых поклонниц. Жена его, такая же воздушная, всегда была рядом и удивительно свирепо отстаивала своё. Тома подозревала, что такая жизнь неплохо поддерживала этот творческий союз.

   В процессе обычной болтовни, задавая нужные вопросы, Тома краем глаза следила за «своим» байкером. Он наконец-то её заметил и недовольно нахмурился. Потом, очевидно, до него дошло, что она не просто фанатка, а давний друг, и мужчина отвернулся. Только замеченный жадный взгляд в чудом сохранившемся здесь зеркале немного успокоил её обиду. Ничего, он ещё попросит продолжения.

   К концу разговора на её рубашке оказалось больше расстёгнутых кнопок — жарко. Отсутствие лифчика стало явным. Короткая клетчатая юбка слегка задралась, обнажая резинку чулка. Давний поклонник Томы, бас-гитарист группы, переместился поближе. Она благосклонно улыбнулась, принимая шоколадку. Пригодится на обратном пути.

   — Нам пора, ребятам надо готовиться к выступлению.

   Мрачный байкер потянул её с диванчика к выходу.

   — Пока, ребята! — воздушный поцелуй получился скомканным, так её дёрнули за руку. — Тань, увидимся!

   Жена вокалиста хихикнула, провожая взглядом взъерошенную парочку.

   — Как думаете, кто кого того?

   Музыканты заржали, начали делать ставки. Но всё же сошлись на том, что тут как дорога под колёса ляжет — не угадаешь. За стеной уже вовсю терзали инструменты «пионеры», скоро действительно их выход, и надо успеть выпить по маленькой.

   Зачем он вытащил эту длинноногую из гримёрки, Данила не понял. Всем известно, что у басиста полрюкзака таких шоколадок. Ими даже никто уже не закусывал, всех тошнило. А эта кареглазая хихикала и ножки демонстрировала!

   Он довольно грубо тащил её за собой, хотя надо было плюнуть и забыть. Здесь таких полно. Данила огляделся и поморщился. Нет уж. Эта хоть из своих и вся такая ладная, что хочется залезть к ней под юбку и проверить, что за трусики на ней надеты.

   Тома пискнула, когда мужчина вдруг притиснул её к стене и сжал ягодицу. Девушку как током шибануло, и слёзы на глазах выступили от сладкого взрыва в груди и между ног. Это надо же — так заводиться от первого прикосновения! Поцелуй заставил забыть о мерзком характере байкера и его собственнических замашках.

   Нахальный язык, что своевольничал сейчас у неё во рту, и горячие руки на заднице отбили все дурные мысли. И если он немедленно не прикоснётся к её груди, будет труп! Чей только, неизвестно.

   Плевать, что от басов со сцены вибрирует пол и в любой момент в переход между ВИП-зоной и залом может кто-то зайти. Это даже создаёт дополнительное напряжение. У Томы кружилась голова от восторга. Здоровый байкер пах кожей, немного потом, виски и горьковатым дорогим парфюмом. Она такой не решилась купить начальнику на день рождения — слишком мужской.

   Сегодня она почти не пила, стакан пива не в счёт. Крышу от смерча, бушующего на дне глаз, ставших чёрными от желания, снесло напрочь без всяких стимуляторов. Его пальцы скользнули по входу в лоно, она просунула руки под футболку и вцепилась в крепкие плечи.

   От желания получить разрядку её трясло. По совершенно безумному взгляду блондинки Данила понял, что, если не всадит ей, она его оставит калекой. Когти у неё очень острые, и смотрит дамочка недобро. У него самого всё внутри в узел скручивало от столь неприкрытого желания. Может, и не зря говорят про химию?

   Пахнет она умопомрачительно свежо, будто морозным утром кто-то разломил гранат. И кожа у неё сногсшибательно мягкая, гладкая. А длинные кудри так и хочется намотать на руку и пригнуть голову, чтобы смотрела снизу вверх, а не скалилась требовательно.

   В на мгновение установившейся тишине звякнула пряжка ремня. Он только успел молнию расстегнуть, а блондинка уже мучительно медленно насаживалась на член. Узкая, будто ей лет шестнадцать. И там, в глубине горячая. Тихий женский рык заставил чуть быстрее задвигать бёдрами.

   Данила чувствовал, что девчонка на грани, но её ноготки так впивались в плечи… Он рвано выдохнул под разочарованный женский стон. Fuck! Обла-жался почти на трезвую голову. Что это, старость? Вроде даже сорока нет.

   Он плотнее прижал недовольную партнёршу к стене и резко ввёл в неё сразу три пальца. Дожил, млять. Большим нажал на налившийся желанием бугорок между мягких складочек и осторожно помассировал. Если она сейчас вцепится ему в горло зубами, это будет считаться покушением на убийство?

   Подпихнул её под задницу повыше и чувствительно укусил за сосок прямо через ткань. Блондинка застонала, её тело ощутимо расслабилось. Ну слава яйцам! Не так просто удерживать на весу одной рукой довольно высокую женщину и одновременно трахать её второй. Только раз уж облажался, надо быть мужиком и довести дело до конца.

   Тома думала, что просто удушить засранца будет мало, когда он вдруг кончил и бросил её на грани. Но оказалось, даже в самых безнадёжных мужиках где-то на дне души хранятся зачатки совести. Наверное, именно они заставили его продолжить.

   — Сильнее! — Плечи она ему за такие издевательства искромсает в мясо! — Резче!

   Байкер наконец-то задвигал пальцами, как надо. Его зубы сомкнулись на соске, трёхдневная щетина добавила остроты ощущениям. Тома с криком забилась у него на руках в экстазе. Теперь понятно, отчего героини любовных романов срываю горло. Пока дождёшься от этих мачо оргазма, начнёшь орать от счастья.

   Данила осторожно поставил на пол девчонку и придержал, чтобы не упала. Вид у неё был не слишком довольный. Больно сделал или не удовлетворил? Спрашивать как-то неловко, ещё скажет правду…

   — Хорошо, но мало.

   Припечатала, не дожидаясь вопроса. И посмотрела с вызовом. Что ж, сама напросилась. Краем глаза Данила заметил охранника, осторожно скрывшегося за дверью. Млять! Ещё не хватало бесплатное порно демонстрировать всем подряд. Он толкнул недовольную девчонку к входу в ВИП-ложу.

   Удобный кожаный диван, полумрак и грохочущий рок из колонок — романтика. Пиво и лёгкая закусь на столе порадовали — Игорь позаботился. Интересно, о ком: о старом друге или о девчонке. Надо будет потом узнать у него, кто она такая. Девчонка на еду даже не взглянула.

   Данила развалился на диване, а она оседлала его и отчаянно, будто он по-следний мужчина в этом мире, поцеловала. У него даже сердце сжалось, и холодок по спине прошёл. Что ж это такое-то, а? Её безумие накрыло его, захватило с головой.

   Грохот басов, шум ликующей толпы — всё это осталось лишь ритмичной пульсацией где-то в солнечном сплетении. В его руках сейчас была гибкая, жаждущая его ласки женщина. Он просто обязан ей помочь!

   Тома облегчённо выдохнула. Мужик очнулся и всё-таки начал активно участвовать в процессе. Она уже думала, что напоролась на очередного затисканного «медвежонка». Мелькнула даже мысль поискать кого-то более щедрого на ласки. Игры в наложницу султана её давно не привлекали.

   На вид суровый брутал, а прикасается, будто боится раздавить. Тома раздражённо укусила его за нижнюю губу. Ей хотелось мощи, быть смятой, скрученной в тугой узел этими сильными руками. Она приходила в ужас от таких желаний, но стоило ему намотать на руку волосы, как под ложечкой сладко засосало.

   — Любишь пожёстче, детка? Тебя потом дома не отшлёпают за синяки?

   — Я вышла из того возраста, когда меня можно было наказывать.

   — Уверена?

   Его пальцы на кудрях сжались сильнее, заставляя прогнуться. Байкер дёрнул за ворот, кнопки расстегнулись. Он довольно уставился на обнажённую грудь. Потёрся щетинистой щекой о сосок, приводя Тому в экстаз от буйства ощущений.

   — Так ещё лучше?

   Пальцы с аккуратными ровными ногтями сжали и выкрутили потемневший от прилива крови сосок. Тома ответила протяжным стоном. Её била крупная дрожь, а тело требовало насилия. Да что с ней происходит, чёрт возьми? Неужели гормональный взрыв на почве хронического недотраха? Она жалобно посмотрела на байкера.

   Девчонку у него на коленях трясло. Чем сильнее он воздействовал, тем счастливее становилось её лицо. Попадос. Потом он оторвёт Игорьку яйца, но бросить обезумевшую от желания женщину почему-то не мог. Не похожа она на наркоманку. От мысли, что её так вштыривает именно от него, член вздрогнул. И зачем, спрашивается, застёгивал штаны?

   Он приподнял бёдра, чтобы вытянуть ремень. Блондинка поднялась вместе с ним, сидела-то верхом. Она с нескрываемым восторгом следила за его действиями. Выпороть? А вдруг перестарается? И раньше бить женщин даже в шутку ему не приходилось.

   Ребята говорят, у него рука тяжёлая. Как она потом сидеть будет? И синяки останутся… Ну, нах. Обойдётся. Возбуждённо блестящие в глаза с густо накрашенными ресницами поблёскивали в полумраке. Упругая попка елозила по члену, который сейчас был готов удовлетворять самые загадочные потребности женской души. Если она, конечно, находится именно там.

   Данила хмыкнул. Блондинка стянула с него майку и, как течная кошка, по-тёрлась голой грудью. Он перехватил запястья, свёл руки у неё за спиной и сжал их ладонью. Тонкие, хрупкие. Девчонка закатила глаза и протяжно застонала. Fuck! Ещё немного, и на нём треснут кожаные штаны.

   И в какой позе её поиметь, чтобы осталась довольна и ничего не сломала? Устраивать Камасутру даже в ВИП-ложе под грохот рока и пьяные выкрики толпы не входило в планы Данилы.

   Пока он пытался сообразить, что делать, блондинка откинулась назад, потянув его за собой. Ей явно надоело ждать. Теперь она сжимала ногами его бёдра, затейливо выстриженный лобок находился как раз напротив его ширинки. Хочет так, значит, получит.

   Он отпустил её запястья, но подняться не дал. Она так и стояла на странном полумостике, выгнувшись всем телом и опираясь на локти и затылок. Зато он теперь мог в своё и, чего уж скрывать, в её удовольствие сжимать груди, ласкать соски. Все его действия она одобряла громкими стонами.

   Белое тело будто светилось в полумраке, короткая юбочка в складку совершенно не мешала, а рубашка перекрутилась на шее, снимать её Данила смысла не видел. Он достал из штанов истомившийся в ожидании член, провёл им пару раз между ножек страдалицы.

   Ей даже выгнутая неудобная поза не помешала попытаться поймать ускользающее удовольствие. Мужчина жёстко сдавил её бёдра, чтобы не дёргалась. Очень медленно, надавил на вход и зажмурился. Каждый сантиметр погружения приносил ему необычайно глубокое наслаждение. На этот раз он не собирался торопиться и внимательно следил за дыханием.

   В такой позе он ещё никогда любовью не занимался. Выгнутое тело, напряжённые в непривычном месте мышцы заводили его, заставляли терять контроль над ситуацией, а он к такому не привык. Девчонка дёрнулась, чтобы встать. Его рука тут же придавила длинные пряди к дивану.

   — Ты хотела экзотики, детка, наслаждайся! Я буду входить и выходить так медленно, как только смогу выдержать. Ни на секунду не оставлю твои соски в покое. Ты будешь подо мной петь песни и кончать столько раз, сколько я позволю.

   Он произнёс это, плотно прижавшись к ней грудью. Ей было тяжело и не-удобно, но она даже не подумала попросить изменить позу. Только подмахнула задом и содрогнулась в сладостных конвульсиях.

   — Тебе этого никто не позволял, но я рад, что так нравлюсь тебе, детка.

   У Данилы сорвало крышу. Наверное, состояние этой девчонки заразно. Он резко вбивался между напряжённых бёдер, ощущая внутри неё вибрацию приближающегося оргазма. Остаться на грани, пока она билась под ним, удалось ценой титанических усилий.

   Его трясло, тело покрылось испариной, а зубы вот-вот раскрошатся в пыль. Но он осторожно просунул пальцы к центру её мокрых складочек. Погладил, усиливая нажим, сделал несколько круговых движений, повторил их бёдрами. Алые ногти беспомощно поскребли его по коленям. Хорошо, что штаны не снял. Хватит и располосованных рук.

   Он двигал пальцами и бёдрами всё быстрее, сознание сконцентрировалось в одной точке. Блондинка мелко задрожала и снова забилась в экстазе, он выдохнул и отпустил себя. Цветные пятна вспыхнули перед глазами, погрузив его в багровую темноту. Тонкий звон в ушах оглушил.

   Данила заставил себя открыть глаза. Соски задорно торчали на грудях идеальной формы. Он ласково погладил их, медленно вынул ещё не до конца опавший член. Fuck! Дебил, надо было кончать на неё! Мысленно он добавил себе ещё несколько соответствующих эпитетов.

   Девушка лежала в какой-то неправильной ломаной позе. Млять! Он подсунул руки ей под плечи, приподнял, всматриваясь в лицо. Гибкая, даже не застонала. А у него ноги конкретно затекли сидеть на коленях.

   Порядок, улыбается, всё-таки укатал он её. Данила ласково прижал разгорячённую блондинку к себе, укрыл курткой. Взмокла же, а здесь кондиционеры…

   Хотелось немного полежать, расслабиться. Так его давно не вштыривало. Разве что лет в пятнадцать, когда он познавал первые радости секса с деревенской подружкой. Но и тогда это не было так всепоглощающе прекрасно.

   Неожиданно для себя он поцеловал тёплую макушку. Девчонка даже внизу красилась в блондинку. Интересно, какой цвет у неё на самом деле? Она вдруг игриво куснула его за сосок. Пришлось дёрнуть за волосы, чтобы не маялась дурью. Данила терпеть не мог, когда его мусолят не по делу.

   — Детка, приподнимись, сигареты достану. — После оргазма хотелось от-дохнуть и покурить. — Теперь-то твоя душенька довольна?

   — Да, на этот раз было получше.

   Она хитро сверкнула глазом из-под длинных вьющихся прядей. Мужчина подавился дымом и закашлялся. Вот сучка! Он мысленно собрал и разобрал свой байк, чтобы доставить ей больше удовольствия, а ей всего лишь «полу-чше». Неужели хочет ещё? Ведёт себя, как долбаный хентайный суккуб.

   Данила втянул в себя очередную порцию дыма, медленно выпустил несколько колечек. Девчонка заёрзала, пощекотала член выбритым на лобке рисунком. Он вдруг осознал, что она лежит на нём почти голая. Высокие ботинки на рифлёной подошве не считаются. Даже чулки он умудрился спустить.

   Сквозь сизые дымовые разводы из-под его косухи призывно круглились белые ягодицы. Не удержался и погладил их, потом ущипнул. Блондинка подозрительно часто задышала. Лёжа кожа к коже, он почувствовал, как учащённо забилось её сердце.

   — Детка, ты слишком быстро набираешь обороты!

   — Не тормози, я сама всё сделаю.

   Она сползла ниже, сделала «кошечку», соблазнительно оттопырив попку, и припала губами к члену.

   — Я сказал, не торопись, — мужчина потянул за волосы. — Съешь что-нибудь, водички вон попей.

   — Как прикажешь, мой повелитель!

   Девчонка согнулась в издевательском поклоне. Косуха с громким звяканьем упала на пол. Данила следил за покачиванием округлых бёдер, наливаясь тёмной, душной энергией. Снова захотелось намотать длинные волосы на кулак и засадить ей в горло по самые яйца.

   «Дебил, тебе только что это предложили добровольно, — осадил он себя, — но ты отказался». Сочетание короткой пятнистой рубашки с голыми круглыми ягодицами и высокими ботинками разбудило в нём неандертальца. Байкер вскочил, рванул девчонку к себе.

   Он впился ей в губы, будто хотел выпить душу вместе с дыханием. Волосы, как и мечтал, намотал на кулак. Потянул, заставляя открыть шею для жёстких, жалящих поцелуев. Девчонка затрепетала в его руках, всем своим существом отозвалась на грубые ласки. Останутся синяки, плевать.

   Тома не ожидала нападения. Байкер расслабленно курил и вроде не планировал продолжать — кончил пару раз и успокоился. Ей же надо ещё. Тело ныло в ожидании прикосновений. Ей хотелось, чтобы её завязали узлом, сделали больно.

   Никогда раньше с ней такого не происходило. Возможно, если бы мужик был чужой, она бы сдержалась. Но этот друг Игоря, а значит, чего-то против её воли не будет. Она радостно охнула, когда вдруг оказалась в его объятиях. Наконец-то байкер ведёт себя так, как ей сейчас надо. Смесь боли и наслаждения смыла с Томы последние остатки цивилизованности.

   Она почти с восторгом упала на колени, когда мужчина больно дёрнул за волосы. Член ворвался ей в рот, постигая такие глубины глотки, куда ещё никто не доставал. От нехватки воздуха на глаза навернулись слёзы. Она подняла взгляд и замерла, как кошка, застигнутая на месте преступления.

   Мужчина смотрел на неё жадными голодными глазами. На красивых губах блуждала похотливая усмешка. Он швырнул её на диван лицом вниз и с размаху припечатал всей пятернёй по попе. Потом ещё раз. Внизу живота требовательно заныло, Тома оттопырила зад, приглашая повторить.

   Было восхитительно больно. Ополоумевшая от гормонального взрыва де-вушка не знала, чего она хочет. Зато Данила определился. Он стянул ремнём локти у блондинки за спиной и с большим удовольствием сначала заставил вылизать яйца, а потом трахнул в рот. Но кончать не стал.

   Зато девушку довёл почти до экстаза, щипая за соски и лаская руками. Она кончала бурно, вымаливала продолжение. Её покорность одновременно выводила из себя и чудовищно возбуждала. Данила чувствовал себя животным, но в конце концов решил, что раз ей так нравится, то кто он такой, чтобы обламывать на пике процесса?

   Тома лежала животом на подлокотнике кресла, грудью елозила по сиденью. Соски ныли, тёрлись о шершавую обивку и выстреливали всплесками острого удовольствия, растекающегося по груди и наполняющего тело истомой. Она в очередной раз кончила и расслабилась, как вдруг поняла, что происходит нечто необычное.

***

Данила не остановился, когда девчонка перестала вздрагивать. Она лежала так, что выражение лица он не видел, зато беспомощность ощущал очень остро. Стянутые в локтях руки к тонкими пальчиками и ярким маникюром, начинающие расцветать синяками ягодицы и полная доступность сокровенных мест превратили его в маньяка. Он почти поверил, что блондинка действительно суккуб, раз довела его до полной потери самоконтроля.

   Сейчас он медленно вводил член в истекающее смазкой лоно и одновременно проверял пальцем, насколько тугая у девчонки попка. Нежно-розовая дырочка, в которую едва прошёл средний палец, наводила на приятные мысли о своеобразной девственности. Данила помассировал заветный вход снаружи, с удовольствием наблюдая за покрывшейся мурашками кожей.

   Такое точно должно её удовлетворить. Он уже смелее увлажнил пальцы смазкой и проник в жаркий проход сразу двумя. Девчонка попыталась крутить попой, но байкер не позволил. Она хотела пожёстче, а он решил припомнить ей это «получше».

   Понять, нравится ей то, что её имеют сразу в два места, или нет, он не мог. Тело под ним извивалось, стоны звучали однозначно развратно. Попка уже принимала четыре пальца. Данила вдохнул, прижал девчонку к подлокотнику и развёл ягодицы. Блестящий от смазки член упёрся головкой в узкий проход.

   Проникновение в это место заставило мужчину забыть обо всём остальном. Все его мысли, надежды и чаяния пульсировали в туго обхваченном жаркой плотью члене. Теперь уже он старался продлить своё удовольствие и смаковал каждое тягуче медленное движение.

   Тома на минуту даже дышать перестала. Он покусился на святое! Никому и никогда она не позволяла трогать попку. У женщины достаточно отверстий в теле, чтобы ещё и это использовать. Но сейчас, под грохот рока и в этой унизительной позе, мужчина просто не заметил её возмущения.

   Стыд неожиданно слился в экстазе с удовольствием. Нервные окончания переместились в кожу и на каждое прикосновение отзывались, рассылая сигналы возбуждения по изголодавшемуся по мужской ласке организму. Тома возносилась на невиданные вершины наслаждения. От терпкого мужского запаха крыша слетела и возвращаться не собиралась.

   Наконец-то она получила то, к чему стремилась. Байкер выжал из неё все соки, а заодно выбил дурь. Она почувствовала, как с последним оргазмом наваждение отпускает её. Мышцы наконец-то расслабились, Тома растеклась по креслу, мечтая о горячей ванне.

   Данила посмотрел на неё диким взглядом. Нервными движениями натянул на упругий зад штаны, подхватил с пола косуху. На стол полетела сложенная купюра.

   — Детка, ты чудо. Деньги тебе на такси и клубу. Увидимся.

   Он шлёпнул на прощанье её по голому заду и свалил! Оставил голую, свя-занную валяться в ВИП-ложе. А если кто-нибудь войдёт?!

   — Томка, ты интервью взяла? Нам отснятого на несколько материалов хватит. — Игорь ввалился в ложу и замер перед обнажённой подругой. — Теперь ясно, чего олень этот умчался в закат, толком не попрощавшись.

   Всякое бывало, но обнаружить именно её в таком виде мужчина не ожидал. Они не первый год работали вместе, Тома всегда вела себя сдержанно: не напивалась, не употребляла наркотиков и почти не курила. Он с матами бросился на помощь.

   — Млять, я его убью! Ты как, заявление напишешь или мы сами его раскатаем?

   Девушка трясущимися руками застегнула рубашку, кое-как натянула юбку. Запасные трусики у неё лежали в сумочке. Обрывки этих она искать не собиралась. Друг с воплями носился вокруг, и она с трудом заставила его слушать.

   — Игорь, расслабься. Всё в порядке. Я сама его об этом просила, честно.

   Слёзы хлынули потоком, размывая водостойкую тушь. Чёрные потёки на щеках и лязгающие зубы не делали слова Тамары убедительными. Фотограф смотрел на неё с ужасом.

   — Я не шучу. Не знаю, что на меня нашло, но захотелось чего-то такого. — Она неопределённо покрутила кистью руки в воздухе. — Но это не отменяет, что друган твой — козёл и скотина. Он бросил на стол бабки на такси, оставил меня в этой уродской позе и свалил!

   — Не плачь, Томусик! Мы ему страшно отомстим: я сегодня пару снимков сделал, где у него такая рожа…

   — Отлично! — оживилась девушка. — Все файлы с ним сбросишь мне, выберу самый-самый.

   Данила не понимал, что с ним происходит. Его захлестнула волна вожделения такой силы, что он почти себя не контролировал. Белобрысая суккуба полностью лишила его разума. Он обвёл взглядом наливающиеся багрянцем синяки на белой коже, беспомощно обвисшие длинные ноги и поймал себя на том, что снова возбуждается.

   Если он немедленно не уйдёт, то дело кончится плохо. Девчонка и так натерпелась, хотя и по своей воле. Он сделал шаг, чтобы освободить её. Кровь ударила в голову, Данила почти реально ощутил, как его член снова погружается в тесную глубину упругой попки. Ну, нах!

   Он швырнул на стол пятёру и почти бегом кинулся на выход. Ему срочно надо почувствовать ветер на лице, увидеть уходящий под колёса асфальт. Понять, что он не животное, а нормальный человек. Рядом с суккубой, пахнущей замороженным гранатом, это невозможно.

   Байк взревел, с места рванул в карьер. Наверняка на асфальте остался чёрный след. Да и хрен с ним. Надо срочно проветрить мозги. Игорёк о блондинке наверняка позаботится, а он выбросит её из головы.

   ШАЛОСТЬ 2. Кругом подставы, шпионы и враги

   Данила подождал, пока откроются ворота подземной стоянки, приветливо махнул сторожу Сергею Палычу. Надо же, пять утра, а он на посту! Байк занял своё законное место между Мерином и Ауди. Мужчина скривился, глядя на помятый бампер. И ведь он недавно установил парковочную камеру…

   Консьержка из-за раскидистого фикуса раздражающе бодрым голосом пропела: «Доброе утро, Данила Александрович!» И что им всем не спится? Сам он хотел только одного — рухнуть под одеяло, и чтобы ни одна сука не смела его будить хотя бы пять часов.

   Он вдоволь налюбовался на круги под лихорадочно блестящими глазами в зеркальную стену лифта. Больше всего его вид напоминал кота во время дачного сезона: всклокоченный, но счастливый. В любом другом доме зеркало давно расколотили бы или испохабили надписями из баллончика, но только не у них.

   Жильцы даже собак на персональную площадку для выгула выводили с пакетиками, чтобы дерьмо ни в коем случае не коснулось их элитного жилого комплекса. На байк Данилы косились неодобрительно, но, зная его стоимость, даже это делали уважительно.

   Кабина плавно остановилась на предпоследнем этаже. Мужчина не удержался и сначала вышел на увитый диким виноградом балкон. На всех площадках стояли большие кадки с цветами, иногда о них спотыкались, но приходилось терпеть — за растениями ухаживала женщина из какой-то фирмы.

   Данила прикурил и сквозь сизые струйки дыма залюбовался фантастическим видом на город. Удобную плетёную скамейку и кресла, купленные вскладчину с соседом, он на этот раз проигнорировал — не хотелось, чтобы густые заросли винограда перекрывали обзор.

   Можно даже было представить себе, что находишься на какой-то другой планете. Небо непривычного зеленоватого оттенка вполне позволяло так ду-мать. Золотисто-розовая дымка окутала дома, придавая картине совсем уж нереальный вид. Он аккуратно затушил окурок в тяжёлой керамической пепельнице и пошёл домой.

   Тяжёлая металлическая дверь открылась почти бесшумно, ни один ключ в увесистой связке не звякнул. Под ноги с радостным «Мяу!» бросился кот, пришлось подхватить его на руки и основательно потискать. Шнурок хозяина обожал — скучал, как собака, и всегда встречал у двери.

   Сейчас он обхватил длинными лапами шею Данилы и возбуждённо о чём-то рассказывал. Яркие глаза глядели с надеждой на справедливость. Неужели в его отсутствие кота обижали? Они вместе прокрались на кухню. Так и есть: миски для корма и воды пустые.

   Пока Шнурок жадно хрустел сухим кормом, Данила сделал себе зелёный чай, с мёдом и сливками. Совсем не брутальный вариант, но спится после него отлично. Особенно если к чаю добавить основательный бутерброд с мясом и сыром.

   — Опять всю ночь гонял? — от нежного голоса Матильды последний кусок хлеба пошёл не в то горло. — Выглядишь уставшим, сделать тебе массаж?

   Девушка пришла на кухню, будто полночи готовилась: каштановые локоны волосок к волоску, на пухлых губках поблескивает помада, нежно-розовый халатик наверняка из натурального шёлка разошёлся на слегка округлившимся животике, обнажая пока ещё стройные ножки.

   — Прости, мы тебя разбудили, — он спихнул с колен недовольно мявкнувшего кота и притянул к себе девушку. — Мне надо сперва в душ заскочить, а потом всё остальное.

   Она положила голову ему на плечо, прижалась на минуту и со вздохом встала, позволяя отправиться в ванную. На фоне сладковатого цветочного аромата её духов запах курева, пота и алкоголя от мужчины воспринимался кощунством.

   Данила чмокнул подругу в шею и скрылся за чёрной дверью с вставками из цветного венецианского стекла. Закрылся в навороченной душевой кабине, включил воду и выругался. Опять его гель для душа оказался погребён за толпой разноцветных бутылочек.

   В последнее время безумное количество женской косметики на всех поверхностях его ужасно раздражало. Три года назад Матильде хватало одной полки во вместительном стенном шкафу, теперь же на ней лежали вещи Данилы.

   На чёрный керамогранит отделки она тоже покушалась, намекая, что, раз уж они живут вместе и у них скоро появится ребёнок, пора холостяцкую берлогу превращать в семейное гнёздышко. Ему пока хватало ерунды в спальне и гостиной. Он искренне считал, что многочисленные мягкие игрушки способны превратить его квартиру разве что в филиал «Детского Мира». Данила вымылся, промокнул волосы и обмотал бёдра полотенцем.

   — Мотя, ты где? — плитка под ногами приятно холодила ступни.

   — В спальне! — она ждала его на кровати в короткой розовой тряпочке.

   Девушка недовольно поморщилась, глядя на мокрые следы на полу, но промолчала. В своё время именно умение вовремя прикусить язык помогло ей стать постоянной спутницей строптивого байкера. Она уже три года жила в его квартире на правах хозяйки, но предложение Данила так и не сделал.

   — Кое-кто обещал массаж, — он растянул губы в фирменной кривоватой улыбке.

   Матильда, по паспорту Мария Ивановна, ждала кольца со дня на день. Ей всё труднее становилось сдерживать раздражение, прорывающееся сквозь улыбки и готовность услужить мужчине. Буйство гормонов она укрощала недрогнувшей рукой: не хватало ещё, чтобы он захотел расстаться после пяти лет усилий стать его женой.

   После недели, проведённой в больнице на сохранении, это стало делать особенно трудно. Тогда ей самой приходилось ему звонить, временами напарываясь на сухое «Я занят!» Даже забирать её он прислал шофёра, сославшись на совещание. Хорошо хоть про цветы не забыл, а может быть, это его секретарша и по совместительству её подруга Анечка позаботилась.

   — Иди ко мне, мой котик, я поглажу тебе спинку!

   Врач строго-настрого запретила ей постельные утехи — с угрозой выкидыша не шутят. Понятное дело, что мужчину это не обрадовало. Теперь Матильде приходилось проявлять изобретательность, чтобы удовлетворить любимого. Он же лишь поморщился на её игривый тон и плашмя рухнул на кровать.

   — Вымотался по полной, хочу прихватить сна перед работой. — По девушке равнодушно скользнул взгляд из-под чёлки. — Сделай мне завтрак и разбуди в девять, доеду на байке.

   — Как скажешь, — она оседлала его бёдра и положила ладони на закаме-невшие плечи, — но тебе надо больше отдыхать.

   На гладкой смугловатой коже явственно виднелись свежие следы от ногтей. Больше всего ей хотелось располосовать его спину так, чтобы и воспоминаний от его похождений не осталось, но снова пришлось сдерживаться. Ей нельзя волноваться. И он так и не признался ей в любви.

   — Как на пенсию выйду, так и начну.

   — Опоздал бы сегодня, с утра ведь никаких совещаний нет. — Он тихо за-стонал под умелыми руками. — Я Анечке с утра позвоню, а ты выспишься нормально.

   — Обойдутся. Пока я не приду, там никто палец о палец не ударит, и твоя Анечка в первую очередь, — голос мужчины звучал устало. — У нас новый проект, так что пахать от рассвета и до того дуба.

   Данила перевернулся на спину и с интересом посмотрел на едва прикрытую грудь Матильды. Она у неё за последние четыре месяца ощутимо прибавила в объёме и теперь тянула на третий с половиной. Махровая ткань недвусмысленно приподнялась в области паха. Девушка слегка напряглась, но мужчина вдруг закрыл глаза. Неужели уснёт?

   — Сними полотенце, — она должна перебить его ночные впечатления! — противно спать в мокрой постели.

   Мужчина приподнял бёдра, позволяя вытащить из-под себя влажную ткань. Бодро торчащий член оказался как раз у её лица.

   — О, Мотя, да ты соскучилась! — он одобряюще сжал пальцами волосы у неё на затылке. — Вот так, моя хорошая, да!

   Во рту член сразу стал толще, доставал почти до горла, и ей временами становилось трудно дышать. Но мужская рука не позволяла отстраниться или как-то изменить темп, пришлось подчиниться. У неё уже слёзы на глазах выступили, а он кончать не собирался.

   — Давай детка, поработай сисечками, — он с закрытыми глазами нащупал её грудь и потянул за соски. — Они у тебя стали такие классные!

   — Если тебе так хочется… — Вот скотина, говорит так, будто раньше у неё была некрасивая грудь! — Я всё для тебя сделаю, любимый!

   Матильда послушно устроилась у него между широко разведённых ног, потёрлась щекой о чувствительную внутреннюю поверхность бедра. Хотя иногда ей казалось, что именно на этом экземпляре мужской непробиваемости сбоят все пособия по эрогенным зонам. У неё складывалось впечатление, что она у него всего одна и поэтому требует повышенного внимания.

   Пошлости, которые в последнее время говорил Данила в постели, дарили ей какое-то стыдное, грязное возбуждение. Она чувствовала себя продажной девкой, телом отдающей мужчине плату за лёгкую жизнь. И никого не волновало, что не так-то просто на протяжении многих лет оставаться рядом с требовательным и капризным любовником. Прелестные дурочки в его постели когда-то менялись ежемесячно.

   Она поелозила сосками по пышущей жаром головке, подразнила его языком, ныряя самым кончиком в маленькую дырочку и, наконец, устроила скользкий от слюны член между грудями. Медленные, томные движения мужчину не впечатлили.

   — Сильнее! И губками, губками добавь!

   Ей вдруг захотелось изо всех сил сомкнуть на органе зубы, но вместо этого она осторожно лизнула головку кончиком языка.

   — Мотя, давай, не томи, хорошенько поработай сисями.

   Данила снова схватил её за волосы, жёстко направляя движения головы. Между грудей выскакивала только головка и сразу же попадала во влажные объятия её рта. Она старалась каждый раз успеть пощекотать её язычком или обвести им по кругу.

   Пришлось для равновесия опереться на руки, а между ног в это время разгорался пожар. Матильда чувствовала, как набухают и увлажняются губки, начинает пульсировать клитор. Ужасно хотелось наплевать на рекомендации врача и оседлать такой желанный, идеально твёрдый и горячий член.

   Мужчина замирал, рвано дышал и полностью находился в её власти. Это она заставляла напрягаться его пресс, её имя он шептал перед оргазмом. Ей вдруг понравилось скольжение готового извергнуться потоками спермы члена между грудей.

   Запах геля для душа и разгорячённого сексом мужчины возбуждал, заставлял стонать и заглатывать глубже. Она перестала сжимать член грудями, резко насаживалась головой, позволяя головке толкаться в горло. Было приятно чувствовать пульсацию горячего органа, она даже не поморщилась, когда получила весь заряд себе в рот.

   — Ты молодец, детка! — Данила потрепал её по щеке и отрубился.

   От обиды захотелось заплакать. Или накрыть его довольную физиономию подушкой и прижать. Смотреть, как его тело бьётся в конвульсиях, а потом затихает. Она видела такие кадры в кино.

   Но вместо этого Матильда сидела и любовалась длинными ресницами, так странно смотрящимися на мужественном лице. Осторожно провела кончиками пальцев по жёстким скулам, откинула с высокого лба длинную чёлку. Едва ощутимо поцеловала рот с жёсткой складкой в уголке, сохранившейся даже во сне.

   Когда он успел пробраться ей в душу? Она ведь клялась себе, что ни за что не влюбится в наглого, самодовольного хама. Главной целью было хорошо устроиться в жизни, и связь с ним позволила этого достичь. Конечно, красный диплом экономического факультета оказался весомым дополнительным доводом, но шепотки за спиной приглушить не помог. Ей было наплевать.

   Когда они только начали жить вместе, Матильде показалось, что Данила её любит. Он дарил цветы, красивые вещи, возил её отдыхать и даже познакомил с родителями. Она расслабилась, позволила себе поверить в сказку.

   Но он невозмутимо срывался куда-то на своём жутком мотоцикле по выходным, оставляя её дома. Возвращался грязный, пропахший потом, куревом и алкоголем. Ещё ей мерещился запах женских духов, но в это верить совершенно не хотелось. Главное, что никаких других признаков измены не было.

   И вот теперь, когда её распирает его ребёнок, он пропадает на сутки и воз-вращается весь исцарапанный. Она бы ногти выдрала той шлюшке, что посмела залезть на её мужчину. Никто не смеет заявлять на него права!

   От переживаний спать расхотелось, и Матильда решила сделать Даниле завтрак. Она давно заметила, что он питает странную тягу к женской суете на кухне. По крайней мере, даже его лощёная мать лично пекла пирожки на жутко навороченной кухне семейного особняка.

   Зачем этой холёной женщине, имеющей повара, горничных и экономку, лично прикасаться к тесту, Мотя не понимала. Зато лица будущего свёкра и мужа в момент поедания маминых пирожков оценила правильно — мужчины были в нирване. Сама она тоже попробовала тёплую сдобу. Ничего особенного, пирожки как пирожки.

   Но с тех пор она выучила несколько простых, но ярких рецептов, блюда по которым было не стыдно выложить на Фэйсбук или в Инстаграм. Осталось решить, что приготовить ему сегодня. Девушка посмотрела на часы. Времени вполне достаточно, чтобы разморозились круассаны с сыром и ветчиной.

   Мерзкое крикливое животное решило не появляться на кухне без хозяина. И правильно. Будь её воля, она бы с радостью оставила открытое окно. К сожалению, они все уже давно оборудованы сетками-антикошками. Ради безопасности синеглазой твари Данила пожертвовал дизайном.

   Настроение быстро улучшалось, а в голове прокручивался план разговора с любимым. Надо убедить его как можно скорей сходить в ЗАГС. Справку у гинеколога она взяла, распишут их быстро. И к чёрту свадьбу, гостей, платье и всё остальное. Рядом с вожделенным штампом вся эта мишура блекнет.

   Тянуть дольше нельзя. Она уже располнела, Данила почти не обращает на неё внимания. А что будет потом, когда родится малыш? Конечно, она уже нашла хорошего массажиста, няню и записалась в очередь на послеродовые процедуры, но до них ещё дожить надо. И желательно рядом с Данилой.

***

Кухня оставалась единственным местом, где следов присутствия Матильды почти не было. Она не любила готовить, и верхом её кулинарного таланта были разогретые в духовке полуфабрикаты. Сегодня же пахло довольно вкусно, он одобрительно похлопал довольную девушку по попе и демонстративно принюхался.

   — Доброе утро, любимый, выспался? — на столе появилась его любимая кружка с шапкой молочной пенки. — Сегодня твои любимые круассаны.

   Данила на минуту замер в дверях, позволяя полюбоваться каплями воды на поджаром теле и новыми шортами. Яркий рисунок отлично контрастировал со смуглой кожей. Ему-то пофиг, но купила их Мотя и теперь явно обрадовалась, что он надел подарок.

   Девушка лучезарно улыбнулась, наклонилась к духовке за противнем. Шёлк провокационно обтянул всё ещё аппетитный зад. Член сразу же сделал стойку. Мужчина по достоинству оценил обновку — она не жала и позволяла свободно демонстрировать внимание к девушке. На мгновение показалось, что в её волосах мелькнул светлый локон, но откуда ему здесь взяться?

   — Ты прекрасна, моя богиня! — мысленно он уже отбросил в сторону не-нужные тряпки.

   Зардевшаяся от комплимента Матильда выложила горячую выпечку на деревянную тарелку, поставила её перед Данилой. Потяжелевшие за последние месяцы груди колыхнулись. Он вспомнил, как приятно было вчера между ними; захотелось повторить, чтобы сделать утро окончательно добрым. Мужчина игриво потянул за шёлковый поясок.

   — Пахнет фантастически! — он через тонкую ткань поцеловал сперва один сосок, потом второй. — Но я боюсь обжечься, ты же не позволишь случиться несчастью?

   Мужские руки уверенно мяли грудь, сжимали и покручивали соски. Матильда задохнулась от восторга, когда его пальцы отодвинули кружево трусиков. Мокрая, как же быстро она возбуждается. Наверное, действительно любит. Он обрадовался, что подруга надела стринги, а не уродское трикотажное бельё для беременных. Один его вид отбивал в нём желание заняться сексом.

   Данила провёл ладонью по заметно округлившемуся животу и поморщился, ведь скоро он станет гораздо больше. Надо ловить момент! Внезапно обрушившаяся на него перспектива отцовства не радовала. Ему нравился пирсинг в аккуратном пупочке девушки и лёгкий загар из солярия. Теперь этим пришлось пожертвовать.

   Он уверенно развернул Мотю попкой к себе. Она покорно прогнулась в пояснице, потёрлась о напряжённый член. Данила вдруг рванул стринги двумя руками. На вид тонкие, они растянулись, но выдержали. Мужчина под изумлённое оханье девушки схватил нож.

   Матильда заметно вздрогнула, когда холодный металл задел её гладкую кожу. Мелкие пупырышки на округлых ягодицах возбудили Данилу так, что он теперь уже нарочно провёл по попке тупой стороной ножа.

   — В тебе проснулся маньяк?

   — И разбудила его ты! — прорычал он неожиданно злобно.

   — Если тебе хочется кого-то зарезать, я сварю сосиски, — слегка дрогнув-шим голосом предложила девушка. — У меня не так много красивого белья…

   — Я куплю тебе новое, ещё более развратное, — от его внезапно охрипшего голоса её соски сжались и затвердели под ладонью. — Если ты сейчас раздвинешь ручками попку и попросишь меня её трахнуть.

   — Да-а-ань, ты же знаешь, я это не люблю, — она слегка развернулась и сжалась под вдруг ставшим жёстким взглядом мужчины. — Давай по-другому…

   — Тогда чего ты крутишь передо мной задом и течёшь, если не хочешь? Или ты ждёшь, что я стану тебя уговаривать? — хорошее настроение исчезло, будто и не было. — Если я правильно помню, то поза сзади считается безопасной в твоём положении. Хотя, можешь отсосать, мне вчера понравилось.

   Он удобнее устроился на стуле и теперь хищно следил, как явно обиженная девушка опускается на колени. Шлюшка. Такая же, как и они все, — за тёплое место у него под боком готова стерпеть унижение.

   Чуть подрагивающие губы едва-едва коснулись головки. У него все волоски на теле встали дыбом от тёплого дыхания на нежной плоти. Он было зажмурился, но ощущение пальцев на стволе не было тем, чего он хотел.

   — Я же сказал, как вчера: сперва оближи головку, потом поработай сисями.

   — Ты слишком грубый в последнее время, — её возмущение из позы покорности выглядело не слишком убедительно. — Тебе нравится унижать меня?

   — Мне нравится, когда твой ротик занят полезным делом, — он качнул членом перед лицом девушки и усмехнулся. — Раз уж ты не хочешь утруждать попку.

   Данила временами презирал самого себя за грубость — всё-таки Матильда не из тех, с кем позволялось подобное поведение, — но всё его существо противилось походу в ЗАГС. С каждым днём понимание, что сама Матильда на разрыв не пойдёт, погружало его в мрачные думы. Тогда почему бы этим не воспользоваться? Возможность воплотить некоторые фантазии с этой холёной бизнес-леди будоражила кровь.

   В сказку про осечку с таблетками он не верил. Было обидно, что как раз в тот момент, когда он решил постепенно свести их отношения на нет, ему подарили коробочку с красным сердечком на крышке. Он уже тогда заподозрил неладное и открывал подарок так, будто он взорвётся в его руках. Предчувствие его не обмануло.

   Он насмешливо посмотрел на Матильду, усердно трущуюся грудями об член, и подтянул к себе тарелку с круассанами. Интересно, что она будет делать, если начать есть? Данила сделал глоток кофе и застонал. Понять, что его так впечатлило — еда или влажный ротик, было нельзя.

   Делать вид, что старания подруги его почти не впечатляют, было непросто. Но это заводило до щекотки в яйцах. Кстати…

   — Детка, ты кое-что забыла.

   — Тебе мало? — взгляд женщины, стоящей на коленях, круче любого афродизиака.

   — Кайфа много не бывает, — он с нажимом провёл по её нижней губе пальцем. — Будь хорошей кошечкой, вылижи своему котику яички.

   Данила с удовольствием смотрел, как Мотя загоняет вглубь себя желание наброситься на него с кулаками.

   — И сними уже эту тряпку, мне нравится смотреть на тебя голую.

   Халат соскользнул с вздрогнувших плечиков. Первый круассан отправился в рот и был запит кофе.

   — Как хорошо! Детка, ты себе не представляешь, какой кайф завтракать, когда тебе вылизывают яйца! — он засунул в рот остатки выпечки. — О, да! Ты гений, Мотя! Давай вставим тебе в попку вибратор, раз уж трахнуть нельзя?

   Она выпрямилась — стало видно округлившийся живот — и явно собиралась устроить скандал. В крови Данилы вскипел адреналин, будто он на предельной скорости гонит на байке.

   — С ума сошла?! Соси! — он буквально насадил Матильду ртом на член. — Давай, глубже, и оттопырь попку.

   Последнюю фразу можно было бы и не говорить, но он снова завёлся не на шутку, как тогда в клубе. Его несло, но останавливаться не хотелось. Данила жёстко трахал подругу в податливый рот, проникал членом ей в горло и шалел от извивающегося языка.

   Он кончил Моте в рот, похлопал её по щеке, как собаку. Она резко вскочила и умчалась в ванную. Подозрительная покорность Данилу напрягала. Он спинным мозгом чувствовал опасность и, кажется, даже понял откуда. Ничего, ещё никому не удавалось окольцевать его против воли!

   Шнурок во время минета тактично сидел в глубине квартиры, но теперь примчался с радостным мявканьем и первым делом запрыгнул на колени. Данила расслабленно допил кофе, съел уже слегка остывший круассан и, почёсывая кота за ухом, улыбнулся появившейся из ванной Моте.

   — Сделай ещё кофе, пожалуйста. Завтрак тебе сегодня особенно удался, я готов на такой каждое утро.

   — Я старалась, — девушка поставила перед ним чашку и села напротив. — Нам надо серьёзно поговорить…

   — Согласен! — перебил её Данила. — Я подумал над твоими словами и решил, что ты права.

   Она удивлённо округлила ротик, но мужчина решил, что позволять ей встревать в разговор не стоит.

   — Дай сказать! — убедился, что подруга готова слушать и продолжил. — Надо устроить нормальную свадьбу с родственниками и друзьями, денька на два. Фотосессию, видео и всю прочую хрень, принятую в таких случаях.

   Данила отпил кофе и насладился ошарашенным видом девушки.

   — Один день будем развлекать цивилов, а на второй закатим байкерскую свадьбу, так что тебе потребуется два платья: для лимузина и байка. Только у нас есть одна проблема.

   — Какая? — послушно выдавила из себя девушка.

   — Ты беременна и вряд ли выдержишь два дня, а надо устроить нормальный праздник. И скажи мне, только честно, ты хочешь остаться на свадебных фото с животом?

   — Я не думала об этом…

   — Действительно, голова же у тебя для другого, — Данила похотливо ух-мыльнулся. — Короче, жениться будем, как положено. Когда родишь и приведёшь себя в порядок. Невеста должна блистать в этот день. Времени у нас достаточно, так что начинай заниматься, а мне пора на работу.

   — Время полвосьмого утра…

   Матильда сидела, хлопая кукольно-пустыми глазами. Данила про себя радовался, что правильно угадал направление беседы и успел первым. Возразить против того, что сама со слезами требовала совсем недавно, она не посмеет. А значит, у него в запасе около года. Ну и мало ли что может случиться за это время?

   — Пока доеду, кое-что подготовлю, — он нежно поцеловал её в губы. — А ты, невеста, ляг, отдохни, беременным вредно часами скакать по кухне.

   Ошеломлённая внезапной заботой, Матильда хвостиком прошла за мужчиной в спальню. Села на край кровати и отстранённо наблюдала, как он надевает боксеры, облепившие накачанный зад второй кожей, затем чёрную рубашку и светлый костюм. Она всё ещё не могла поверить, что он впервые назвал её невестой.

   С кухни донёсся звон разбитой посуды; кот с грохотом промчался мимо двери в спальню и спрятался в гостиной. Там целый угол занимал шикарный игровой комплекс с домиками, лазалками и прочими кошачьими развлечениями. Девушка отправилась подсчитывать убытки, а Данила быстро подхватил портфель с документами и ключи. Надо валить, пока она не опомнилась.

   Не забыть бы днём заказать столик в ресторане и купить кольцо подороже. Так она перестанет выедать ему мозг, и начнёт отрабатывать статус официальной невесты в постели. Минеты он, конечно, любит, но этого мало. Вот и опять член напрягся, стоило вспомнить про гладкую задницу, в которой так и не удалось побывать.

   Зато у той блондинистой суккубы попка была хороша. Вроде и не большая, но такая узкая и жаркая. А как она извивалась в процессе, стонала и подмахивала. Он в тот момент был смыслом её существования, и этого волшебного ощущения сейчас остро не хватало.

   Матильда в последнее время будто делала одолжение. Куда подевалась девчонка, только что закончившая универ и готовая трахаться в любом месте и в любое время? Когда она превратилась в «Ты что, с ума сошёл?» и «Не сейчас же!»?

   Он посмотрел на байк, а потом резким движением открыл дверцу машины, но заставил себя успокоиться. Мерин не виноват в том, что жизнь временами редкостное дерьмо. Надо немного подождать, и всё будет. Уж импульсивную и нетерпеливую Мотю он точно сможет переиграть. Для этого у него есть Анечка, получившая СМС-ку десять минут назад.

   ШАЛОСТЬ 3. Если нельзя, но очень хочется

   — Твою ж мать!

   Тома в отчаянье плюхнулась на закрытую меховым чехлом крышку унитаза.

   — Твою мать! Твою мать!

   Не помогло. Две розовые полоски уверенно перечеркнули мечту о командировке в Америку. Да через три месяца её ни одна приличная страна на свою территорию не пустит! Кому нужна почти тридцатилетняя беременная без мужа, способная в любой момент осчастливить государство новым гражданином?

   Вот как об этом сказать Сан Санычу?! Он с таким трудом выбил эту поездку из новых учредителей, пропихнул Тому сперва в начальники молодёжного отдела, потом между своей женой и любовницей генерального, а она… От истерического смеха на глазах выступили слёзы.

   Тома представила взгляд больших карих глаз Сан Саныча в обрамлении длиннющих ресниц и снова загрустила. Вспомнила, как на очередном корпоративе с пьяных глаз заявила ему, что недостойно мужчины обладать такими глазами, из-за которых любая женщина готова удавиться от зависти.

   Главный редактор еженедельного журнала без определённой ЦА воспринял это как комплимент и проникся к обделённой длиной ресниц бедняжке почти отеческими чувствами, став её личным наставником.

   Отеческими, потому, что временами он грозился прилюдной поркой. И даже, было дело, отвесил как-то в сердцах ощутимого шлепка. Но Тома заслужила: в последний момент решила сама кое-что подвинуть-поправить в оформлении статьи, в результате вёрстка поехала. Заметили это, когда уже сделали спуск полос. Хорошо хоть не успели отправить в типографию.

   А «почти» — потому что жена его работала в той же редакции ответсеком и бдела за чувствами своего глазастого муженька. Но почему-то к Томе относилась неплохо. По крайней мере шпыняла её реже остальных девчонок в редакции. А тут такое!

   И ведь ничто не предвещало! Семь лет брака, печальный диагноз «первичное бесплодие», тихий развод. «Сенечке пора обзавестись наследником», — вспомнился голос свекрови с характерным акцентом. Тьфу, магнат доморощенный.

   Томе было обидно, что на этот раз он быстро согласился со своей маман. Ведь когда на первом курсе института они решили расписаться, он стойко выдержал многочисленные скандалы, сердечные приступы и даже «Скорую» у ЗАГСа.

   Спасибо, что не позволил маман нанять адвоката и поделить имущество. Квартира, купленная на общие деньги, осталась ей. Семён и после развода иногда звонил, интересовался делами. Пару раз приглашал в ресторан и смотрел с собачьим обожанием в глазах.

   Ей же было приятно, что бывший тоскует. Теперь ему не до этого — надо нянчить годовалую дочку. Будет консультировать! Тома хихикнула и погладила слегка округлившийся живот. Теперь-то понятно, почему она последний месяц чувствует себя морской свинкой, для которой весь смысл жизни — вовремя пожрать.

   И всё-таки, какой срок? Она задумалась, пытаясь воскресить в памяти дату того безбашенного секса с байкером. Вместо этого разум туманили воспоминания о мужских руках на груди, бесстыжем языке, сладких спазмах внизу живота. Мужчина обладал животным магнетизмом, стальными мышцами и потрясающей на ощупь и на вкус кожей.

   Дыхание сбилось, захотелось поймать хотя бы отголосок тех ощущений. Тома не успела заметить, как уже щекотала соски сквозь тонкую ткань футболки. Взгляд метнулся к душу. Хорошо, что сегодня выходной.

   Одежда полетела на пол. Нервно щёлкнули кольца шторки. Удивительно, как она не оборвалась, с такой силой задёргивать-то. Вода с шумом хлынула из душа, обдала первой порцией бодряще-холодной, но почти сразу нагрелась.

   Тома расслабилась, выдавила на ладони любимый гель для душа. Нежный аромат пощекотал ноздри, а хотелось того, горько-мужского. Она даже парфюм тот нашла в одном из бутиков и купила, хотя дорого и незачем. А потом стыдливо опрыскала им подушку, но всё не то. Да к чёрту его!

   Ладони скользнули по животу, бокам, погладили шею, а потом коснулись груди. Всё тело будто пронзил электрический разряд, рассыпаясь от сосков к кончикам пальцев. А один, самый зловредный, ударил между ног, растёкся сладкой негой, потребовал немедленно коснуться.

   Ладони легко скользили по влажной коже, грудь потяжелела, соски напря-жённо торчали, требовали ласки. Тома подавила желание сразу приступить к главному. Она точно знала — будет мало. Поэтому продолжала гладить себя по рукам, плечам, шее, за ушками.

   Пальчики на ногах получили свою порцию чувственного мытья. Щиколотки, икры, коленки и под коленками, бёдра… Тело трепетало, умоляло коснуться там, но Тома упрямо обошла вниманием лобок и вернулась к груди. Острые разряды рассыпались по телу от сосков, которые то легко щекотали, то резко сжимали и оттягивали пальцы.

   Голова начала кружиться, Тома спиной откинулась на стену. Позволила себе намылить набухшие складочки и тщательно вымыть. Её уже начало потряхивать от неудовлетворённого желания. До рези в глазах хотелось прижаться к сильному мужскому телу, впиться в жёсткие губы поцелуем, почувствовать внутри себя его твёрдый горячий член.

   Но в её распоряжении была только лейка душа… Струйный режим, средний напор и горячая вода. Сначала круговыми движениями по грудям, потом соски и живот. Немного раздвинуть ноги и направить упругую струю туда, к средоточию желания.

   Удовольствие взвилось почти на вершину, и Тома сместила струю чуть глубже. Ей хотелось хотя бы немного растянуть удовольствие. Она обвела душевую затуманенным взглядом и пожалела, что так и не решилась зайти в секс-шоп. Сейчас бы ей пригодилось что-то твёрдое и длинное…

   Можно, конечно, вспомнить опыт предыдущих поколений, но использовать подручные средства ей показалось неэстетичным. В холодильнике, конечно, лежат огурец и пара бананов… Нет, ну их нафиг! Сейчас душ, а уже днём она забежит в ближайший магазин для взрослых.

   Все мысли сосредоточились между ног, где тугой пружиной сжалось вожделение. Свободная рука продолжала скользить по грудям, щекотала соски, усиливая наслаждение. Тело млело от сладкого томления и умоляло о разрядке. Тома пальчиками развела большие губки, чтобы дать струе воды прямой доступ к самой чувствительной точке.

   Ещё несколько движений вокруг и вперёд-назад между складочек. Каждый раз, когда струя массировала серединку, колени подгибались, и с губ срывался тихий стон. И вот, наконец, вода ударила в центр, посылая горячую волну от копчика вниз и по лобку вверх, заставила трепетать и задыхаться.

   Сладкий экстаз захватил, унёс сознание за пределы наполненной паром душевой. Тома обессилено опустилась на дно кабины, продолжая поливать себя горячей водой. В ушах тонко звенело, шевелиться не хотелось. Она позволила себе несколько минут расслаблено посидеть, наслаждаясь откатом после оргазма.

   Настроение резко пошло вверх. Да, она залетела. Но в её случае это не проблема, а подарок судьбы. Квартира в наличии, работа с белой зарплатой, возможность фриланса имеется — о чём ещё мечтать? Конечно, хорошо бы растить ребёнка в полной семье…

   Тома тряхнула головой, разбрызгивая во все стороны воду. Из мужчин, трахающих деток и заек по рок-клубам, получаются сомнительные семьянины. Вспоминать о том, что в данном случае сыграла роль той самой детки, не хотелось.

   Искать байкера она не собиралась. Стыдно. Ведь с таким пафосом тогда заявила: «Я не из тех, кто залетает случайно», а оказалось, что очень даже из тех. Да и плевать — главное, что у неё будет ребёнок! Тома вышла из душевой кабины, нежно промокнула с себя воду пушистым полотенцем.

   Мягкими круговыми движениями она наносила на кожу увлажняющее мо-лочко для тела и тихонько напевала:

   «Пусть впереди всё призрачно, туманно,

   Как наших чувств стремительный обман.

   Мы странно встретились, и ты уйдёшь нежданно,

   Как в путь уходит караван.»

***

Кстати, какой у неё срок? Нехитрые подсчёты показали — прошло три с половиной месяца. И никакой тошноты по утрам, странных желаний и прочей фигни, свойственной беременным. Красота! Жизнь совершила стремительный рывок к исполнению сразу всех желаний, и это немного пугало.

   А ещё постоянно хотелось есть и секса. И если с первым всё было в порядке, то со вторым не задалось. Сначала о мужчинах даже думать не хотелось. Игорю она под страхом разоблачения многочисленных интрижек перед женой запретила давать байкеру свой телефон. Друг и так не выдал бы, но вдруг мужская солидарность взыграет? И Тома подстраховалась.

   Но самое обидное, что тот и сам не пытался её найти. Игорь обязательно рассказал бы ей о попытке байкера выяснить, кто же та блондинка, с которой они зажигали в клубе. Но нет. Вот скотина!

   Мало того, что даже имени не спросил, так ещё и найти не попытался. Ей, конечно, он нафиг не нужен, но зло берёт. Попользовался и бросил, все мужики одинаковые. Если разбираться, то неизвестно, кто кого поимел в итоге. Тома трезво оценивала свои поступки.

   Она первая накинулась на байкера, но бросать её кверху голой попой он не имел никакого права. Она проявила чудеса милосердия, когда заставила Игоря уничтожить все исходники с того концерта — там было несколько весьма неплохих кадра, и они перекочевали в её компьютер.

   В конце концов, скрывать от ребёнка правду она не собиралась. На дворе двадцать первый век, женщина имеет право решать, когда и от кого рожать. Да, залёт оказался случайным, но от этого не менее желанным. Да и мужик был симпатичный, так что на этом Тома перестала беспокоиться.

   У неё появились проблемы поважнее. Интернет строгим голосом сообщил, что высокие каблуки дамам в положении противопоказаны так же, как и тесная одежда из синтетических материалов. Пришлось в срочном порядке отправляться на шопинг. Магазины для будущих мам ждут её!

   Буквально через неделю после концерта Сан Саныч поздравил Тому с повышением: в журнале создали молодёжную редакцию, а её назначили первой в очереди на получение главредовского яда. А всё потому, что его жене надоело дёргаться каждый раз, когда очередная молодая-талантливая уединяется с мужем в кабинете.

   Тома не поленилась и подарила дражайшей Аллочке Леонидовне набор её любимого парфюма. Конечно, дорого, но зато теперь они считаются хорошими приятельницами и даже иногда вместе обедают. Как бы только новая подруга не решила, что это её муженёк постарался.

   Перед глазами возникла красочная картина ярко-алого маникюра, сверкнувшего у лица. Нет! О таком даже мысли допускать нельзя, надо срочно сознаваться. Так что у неё сразу несколько поводов прогуляться. Кого, как не старшую подругу попросить о помощи? Аллочка Леонидовна как раз недавно беременную племянницу одевала.

   — Аллочка Леонидовна, здравствуй, дорогая! — от сахарности собственного голоса к горлу подкатила изжога. — Ты сегодня занята? Мне очень-очень нужна твоя помощь.

   — Для подруг я всегда свободна, — полила Тому ответной патокой Аллочка. — Что-то серьёзное?

   — О, да! Мне срочно нужно сменить гардероб, — показательно тяжело вздохнула для пущей важности Тома. — Без тебя я точно не справлюсь.

   Подруга на некоторое время зависла, пытаясь переварить информацию. Не настолько они были близки, чтобы предлагать друг другу прошвырнуться по магазинам. Тома в красках представила себе, как собеседница закипает от любопытства. Она теперь на встречу помчится, теряя лабутены.

   — Мне нужен час, чтобы собраться, — приняла решение Аллочка. — Встретимся в моём любимом кафе в новом торговом центре.

   Это место знает вся редакция. По непонятным народу причинам жена главреда его обожала и не скрывала своего отношения. Даже обедать туда ходила и всякий раз брала кого-нибудь поболтать. Тома несколько раз удостаивалась сей высокой чести и хорошо представляла, куда надо подъехать. Времени хватало с избытком.

   — Я выезжаю, но предупреждаю: шопинг будет жёсткий, надевай удобную обувь!

   Это предложение окончательно убедило Аллочку Леонидовну в важности встречи. Раньше журналистка таких пассажей в её сторону себе не позволяла. На всякий случай действительно выбрала пару на невысоком каблуке и свободный костюм салатового цвета. Даже проверила карту, чтобы денег наверняка хватило, — вдруг и себе что-то присмотрит.

   Тома пришла на встречу раньше и заказала безалкогольный мохито. Хотелось чего-то освежающего. Лучше всего подошло бы тёмное пиво, но об алкоголе она себе думать запретила. И так несколько раз позволяла себе выпить. В то, что небольшие дозы могут серьёзно навредить будущему ребёнку, Тома не верила, но и рисковать не хотела.

   — Привет, дорогая! — они поцеловали воздух рядом с благоухающими духами ушками. — Рассказывай, скорее, чем я могу тебе помочь!

   Взгляды женщин оценивающе прошлись по одежде друг друга. Брючный костюм летящего силуэта молодил Аллочку, подчёркивая медового цвета волосы и слегка тронутую загаром кожу. Женщина недавно вернулась из отпуска и ещё не успела растерять следы дорогого курорта.

   Чёрные джинсы и такая же футболка с длинным рукавом смотрелись на Томе привычно и ясности в ситуацию не вносили. Яркий принт слегка оживлял наряд, но Аллочка на это только привычно поморщилась. «Конечно, разве ты признаешься, что вот-вот лопнешь по швам от любопытства», — подумала Тома и просительно улыбнулась.

   — Закажем что-нибудь? Здесь такие вкусные десерты!

   — Я знала, что ты оценишь! Моя сестра плохие делать не умеет.

   — Это её заведение? — вполне искренне округлила глаза Тома. — Ты не говорила.

   — Это секрет, — погрозила пальчиком Аллочка, — никому не слова, иначе меня Санечка будет ругать.

   Пришлось кивать, хотя подобную сцену представить себе было почти невозможно. Сан Саныч души не чаял в своей драгоценной жёнушке и ни разу на памяти Томы даже лёгкого недовольства ей не высказывал.

   Огромный кусок чизкейка, фреш и кольцо с творогом, появившиеся перед журналисткой, Аллочка окинула весьма заинтересованным взглядом. Себе она заказала крохотный кофе и пирожное размером с грецкий орех.

   — Что? — прикинулась удивлённой Тома. — Ты же сама говорила, что здесь всё низкокалорийное.

   — С таким аппетитом немудрено, что пришло время срочно сменить гардероб, — тонко усмехнулась Аллочка.

   — В чём-то ты, конечно, права, — стараясь под цепким взглядом не втяги-вать голову в плечи, согласилась Тома. — И кто-то недавно говорил, что мне нужна нормальная одежда? Тем более что я должна являть пример для подчинённых.

   — Что-то ты недоговариваешь, подруга, — продемонстрировала чудеса проницательности Аллочка Леонидовна.

   — Ты права, мне очень нужна твоя поддержка. — Тома представила себе, какие слухи поползут по редакции, и слёзы сами навернулись на глаза. — И помощь в выборе гардероба тоже, ведь ты недавно одевала свою племянницу…

   На лице женщины начало проявляться понимание. Она ещё раз оцениваю-щим взглядом прошлась по фигуре Томы, но ничего особенного не заметила. Накрашенные коралловой помадой губы сжались в линию, наманикюренные ноготки выбили на столе нервную дробь.

   Тома даже на минуту испугалась, что оставшийся глоток кофе окажется у неё на лице. Эмоции слишком быстро сменялись на лице начальницы. Самым страшным казался первый вопрос, но его всё не было. Аллочка с выдержкой агента КГБ допила кофе и подозвала официантку.

   — Апельсиновый фреш, пожалуйста. — Она держала паузу, пока не принесли сок. — Тебя можно поздравить с изменением семейного положения?

   Ответом стал полный тоски взгляд и тяжёлый вздох.

   — Мне неловко спрашивать, но кто счастливый отец?

   — Он не из наших. Если честно, то всё как-то случайно получилось.

   Тома даже не знала, что сохранила способность мучительно краснеть всем телом. Аллочка Леонидовна за изменением цвета кожи известной в редакции неформалки наблюдала с нескрываемым удовольствием. Дело пахло восхитительно для любого журналиста — скандалом, а сменив должность на ответсека, женщина хватку не потеряла.

   — Хоть имя-то его ты знаешь?

   И тут Тома разрыдалась. Аллочка сперва растерялась от столь однозначного ответа, а потом кинулась утешать несчастную.

   — Ты же знаешь наших акул пера, они меня сожрут!

   — Пускай попробуют, ты им поперёк горла встанешь.

   — Меня сплетницы до состояния скелета прополощут…

   — Белее будешь, а потом, кто им позволит? — встряхнула девушку за вздрагивающие плечи Аллочка. — Кто у нас эмансипированная женщина, без поддержки яйценосца строящая свою судьбу?

   Тома аж слезами поперхнулась на этой фразе и ошалело уставилась на на-чальницу. Та же извлекла из объёмной сумки влажные салфетки и быстренько стёрла с лица следы слёз.

   — Вот, так ты не похожа на грустную панду. Пойдём по магазинам, пока ты снова не проголодалась. И давай, соображай, в каком стиле будешь одеваться. — Аллочка притормозила и всмотрелась в несколько опухшее лицо подруги. — Кстати, ты когда узнала?

   — Сегодня, — со вздохом созналась Тома.

   — Понятно. Срок знаешь?

   — Конечно! Всего три с половиной месяца, а уже животик появляется.

   — Значит, будет мальчик, — уверенно заявила Аллочка и направилась в сторону траволатора. — Одежда для беременных рядом с детскими товарами. Тут отличные бутики, тебе понравятся.

   Томе и в голову не могло прийти, что в её гардеробе когда-нибудь появятся такие яркие вещи. Она чувствовала себя вороной, вдруг превратившейся в экзотическую птицу. А всё потому, что бежево-пастельные недоразумения они с Аллочкой обошли по широкой дуге.

   Исключение сделали для джинсов с широкой трикотажной вставкой на жи-воте и забавного джинсового сарафана, вышитого бабочками. В детстве Томе хотелось что-то похожее, но мама почему-то не купила.

   Несколько чудесных трикотажных кофточек, три платья, кардиган, осенняя куртка, пиджак — Аллочка Леонидовна включила заботливую мамочку и увлечённо таскала Томины пакеты. Им даже пришлось спуститься на стоянку и сложить покупки в машину, иначе делать новые не представлялось никакой возможности.

   Забавного трикотажного белья они накупили на несколько беременных. Но всевозможного размера горошек, клетка и даже маленькие муми-тролли не могли оставить равнодушными увлёкшихся женщин. А пижама, халат и меховые тапочки с Тоторо? Они второй раз спустились на стоянку.

   Пришло время отправляться за обувью, а перед этим требовалось подкре-питься. Теперь Аллочка смотрела на Тому, уплетающую фруктовый салат со взбитыми сливками и желе, с материнским умилением.

   — Ты когда собираешься к гинекологу?

   — Зачем?! — поперхнулась очередным фрешем Тома. — Я прекрасно себя чувствую.

   — Затем, что тебе надо оформить кучу документов. И вообще! Я тебе дам телефон хорошей клиники, обязательно запишись на ближайшее время, проверю.

   Тома вздохнула, но правоту начальницы для себя признала. Не девочка, за здоровьем надо следить. Да и столько лет ничего не получалось, сейчас она не имеет права на ошибку. В груди зарождалось незнакомое тёплое ощущение, будто весеннее солнышко пригрело.

   Девушка слушала Аллочкины советы, а сама купалась во всепоглощающем счастье. Она наконец-то осознала, что её жизнь теперь вовсе не только её. Витамины для беременных надо купить до посещения врача.

   — Ты своим-то уже сообщила?

   — Кому? — не поняла Тома.

   — Родителям, конечно! — возмутилась Аллочка.

   Чтобы объяснить подруге сложности общения с живущими в провинциаль-ном городке родителями, пришлось заказать ещё одно пирожное. На этот раз с жирным кремом, блинчики с сёмгой и какао — у Томы вдруг живот скрутило от голода.

   — Понимаешь, мама меня растила одна. Ошибка молодости, которая стоила ей карьеры и доброго имени. — Солёная рыбка немного примирила с реальностью. — Она не хотела, чтобы я уезжала учиться в столицу. Успокоилась, только когда мы с Сеней расписались. Развод вернул меня на исходные позиции. Не могу я ей сказать.

   — И долго собираешься скрывать?

   — Мы всё равно видимся раз в три года, — пожала плечами Тома. — Я как раз в прошлом году к ней на Новый год ездила, так что до следующего раза придумаю что-нибудь.

   Аллочка Леонидовна хорошо понимала свою более молодую подругу, даже немного ей завидовала. Разница в пятнадцать лет делала Тому более свободной и раскованной, позволяла уверенно планировать свою жизнь матерью-одиночкой. Аллочка в своё время такого себе позволить не смогла и скоропалительно выскочила замуж за одноклассника.

   Попытку растить дочь без мужа её родители пресекли весьма жёстко — будущая мать не могла нормально сидеть два дня. Казавшаяся тихой мама вдруг проявила твёрдость, а отец её поддержал напутственным ремнём. Миша вздыхал по Аллочке с пятого класса и в ЗАГС её повёл сразу после первого поцелуя.

   Вспоминать пять лет в двухкомнатной хрущёвке с мужем-поваром, его сестрой, двумя племянниками и свекровью она не любила. Но, на удивление, это было по-своему счастливое время. Поддержка семьи позволила окончить институт, встать на ноги и даже победить в конкурсе на место репортёра в штате столичной газеты.

   Это уже потом она встретила своего Санечку и смогла стать для невозможно обаятельного журналиста единственной. Так что Аллочка хорошо понимала: проблема Томы не в недоверии к родителям, а в боязни не оправдать ожидания. Ведь в каждой из нас прячется маленькая девочка, жаждущая маминого одобрения. И если мы точно знаем, что хвалить не за что, разве станем её огорчать?

   Настроение у Томы после неприятного разговора испортилось, и обувь она выбирала без энтузиазма. Новые туфли, полусапожки и ботильоны на низком каблучке — вот и все обновки. Неожиданно навалилась усталость. Аллочка Леонидовна проявила редкую чуткость и отвезла подругу домой, даже покупки помогла до квартиры донести и на чай не осталась.

   Пакеты остались валяться на полу, а Тома рухнула на диван. Уже проваливаясь в сон, завернулась в тёплый шерстяной плед. Слишком много впечатлений и мыслей за каких-то пол дня вытянули из неё все силы.

   Почему-то она понимала, что спит. В реальной жизни представить себе байкера таким по-домашнему милым Тома не могла. Она нашла его на своей кухне. Растрёпанного, босого в спортивных штанах и голубой майке с полотенцем на плече и деревянной лопаточкой в руке.

   Мужчина увлечённо пёк оладьи и пританцовывал под «Бумбокс». Девушка замерла в дверях кухни, не желая спугнуть идиллическую картину. Она зачарованно наблюдала за его ловкими движениями. Майка соблазнительно обтягивала сильное тело, взгляд помимо воли скользил по мускулистым рукам и обтянувшим крепкий зад штанам.

   Байкер не был бугаем или качком. Вполне среднего телосложения, не слишком высокого роста, но при этом весьма гармонично сложенный. Явно посещает фитнес-клуб или как-то ещё следит за собой. Ему не восемнадцать лет, но нет даже намёка на пивное брюшко.

   Живот плоский, под майкой наверняка скрываются кубики. Захотелось по-дойти и задрать голубой трикотаж, проверить, всё ли так, как ей кажется. И тут Тома заметила, что байкер краем глаза за ней наблюдает. Её бросило в жар. Хотелось верить, что от стыда.

   — Что же ты? Подойди, потрогай.

   Его голос звучал вкрадчиво, мягко уговаривал, завораживал. Девушка и сама не заметила, как оказалась вплотную к байкеру. Её рука сама поднялась, коснулась щетины на его щеке. Пальцы погладили неожиданно мягкую поросль, коснулись красиво очерченного рта.

   Подушечка большого пальца прижала нижнюю губу, но тотчас же была атакована языком и слегка прикушена. Тома охнула от остро кольнувшего в соски желания. Её будто кто-то подтолкнул в спину, и она потёрлась возбуждённо напрягшейся грудью о голое плечо.

   Байкер усмехнулся и перевернул очередную партию оладий. В её любимой пёстрой тарелке уже красовалась целая горка поджаристых, удивительно ровных кругляшков. Пока она глазела на это чудо, мужчина обнял её за талию и притянул к себе. Нежный поцелуй с запахом ванили залил сладким томлением тело. Терпкая горечь его парфюма едва пробивалась через ароматы еды.

   Теперь его палец коснулся её губ, но тут же проник внутрь. Она непроиз-вольно коснулась его языком и удивлённо взглянула на мужчину. Варёная сгущёнка, серьёзно?

   Тома даже в юности отказывалась играть в девять с половиной недель. Все эти кусочки льда в трусах, взбитые сливки на животе и суши на груди — для пищевых извращенцев. Но на этот раз облизывать сладкий палец ей показалось ужасно занимательно.

   Она посасывала его, играла языком, слегка покусывала фалангу. Вдруг обнаружилось, что у неё ужасно чувствительное нёбо. Тома никогда бы не подумала, что в реальной жизни надавливание на край зубов может возбуждать. Но это сон, а значит, она вполне может наслаждаться странными вещами.

   Только байкер об этом не знал. Он резко отвернулся к плите и переложил очередную порцию оладий на тарелку. Новые, такие же идеально круглые, заняли свои места на сковородке за считанные секунды.

   Мужчина снова развернулся к Томе. Она боялась вздохнуть, утонув во взгляде серо-зелёных глаз. Пальцы знакомо сжались на сосках, отправляя по телу разряды удовольствия. Она застонала, запустила руки под майку, погладила вожделенные кубики пресса.

   — Нравится? — он лизнул её губы. — Сладкая. Детка, ты просто сахарная.

   Её ответ он проглотил, накрыв рот самым нежным из поцелуев, какие за всю свою жизнь получала Тома. Мужские губы бережно ласкали её, язык скользил внутри рта, щекотал внутреннюю поверхность оказавшихся ужасно чувствительными зубов. Девушка застонала.

   — Умничка, я хочу, чтобы ты стонала для меня, детка!

   От его шёпота мурашки пробежали от шеи к кончикам пальчиков на ногах. Мужчина ловко избавил её от футболки, погладил грудь, прикрытую лишь тонким кружевом бюстгальтера. Торчащие соски как раз безуспешно пытались его прорвать.

   Ей захотелось стереть понимающую улыбку с его чертовски притягательных губ. Тома запустила руку в волосы у него на затылке и бросилась в атаку. Отчаянно-острый, агрессивный поцелуй девушки пришёлся байкеру по вкусу. Он одним движением усадил её на стол. Куда-то пропали джинсы и трусики…

   Его горячее дыхание там, между ног, швырнуло Тому в глубину её тайных желаний. Любого, кто сейчас попытался бы им помешать, она убила бы без малейших угрызений совести. Она забросила ноги на мускулистые плечи и наслаждалась каждым мгновением интимной ласки.

   Язык мужчины творил чудеса, каждым движением вознося её за грань удовольствия. Она, позабыв о соседях, стонала в голос, вцепившись в волосы любовника. Внизу живота тугой пружиной свернулось наслаждения, вот-вот грозя рвануть на свободу.

   Сладковатый запах ванили постепенно растворялся. Всё резче становилась горькая нотка, постепенно забивая ноздри. Тома застонала, стараясь задержать ускользающий сон, и проснулась от тянущей боли внизу живота. В квартире неприятно пахло жжёным пластиком. Неужели она что-то забыла на плите?

   Перед глазами встали яркие картинки спугнутого сна. Девушка с трудом встала; пошатываясь, отправилась на кухню. Ничего… В открытую форточку тянуло дымом с улицы. Опять кто-то поджёг урну у подъезда.

   С бутылочкой йогурта она вернулась под тёплый плед. Негоже оставаться неудовлетворённой. Поест потом, а сейчас, пока ощущения после сна ещё не до конца покинули разомлевшее тело, надо наверстать упущенное.

   Сердце сжала тоска по несбыточному, но Тома не позволила хандре захва-тить себя. Пускай он скучает и ищет встречи, а у неё нет времени предаваться несбыточным мечтам. У неё завтра начнётся новая жизнь, надо соответство-вать.

   Одна её рука нежно пощекотала вершинки напряжённых сосков, вторая уверенно скользнула между набухших складочек. В таком состоянии надо всего несколько движений, чтобы получить вожделенную разрядку.

   ШАЛОСТЬ 4. Офисные битвы

   Надо найти ту блондинку из клуба. Сейчас Данила в этом не сомневался. Но к Игорю обращаться стрёмно. Неизвестно, что суккуба ему сказала, нашёл-то он её в весьма провокационной позе. Воспоминания о задранной клетчатой юбке пробудили в организме весьма приятные ощущения. Млять, он превращается в озабоченного подростка!

   Всю ночь трахался, получил два минета с интервалом в несколько часов и снова мечтает кому-нибудь вдуть. Хотя, известно кому. Только обращаться к парням стрёмно. Они будут ржать до колик, если он скажет, что ищет безымянную блондинку в короткой юбке. Ещё решат, что он от неё триппер подцепил.

   Хрен с ней. Надо перетоптаться несколько дней, может, само рассосётся. Особенно если кто-нибудь перебьёт ощущения. Мотя поленилась, но у него всегда есть альтернатива, и одна из них как раз дожидается его на работе.

   Когда офис-менеджер, а по-простому секретарша, Анечка год назад в первый раз залезла к нему в штаны, Данила окончательно уверился — женской дружбы не существует. Это ложное понятие, придуманное бабами в противовес мужикам.

   Тогда на корпоративе Мотя вышла в туалет, а он решил немного передохнуть от шума и зашёл в один из кабинетов. Анечка оказалась там же через минуту. На трезвую голову он бы её послал на хер, но к тому моменту он уже по самые гланды залился вискарём. Секс у них получился жаркий, быстрый и весьма острый.

   На следующий день Данила ждал шантажа, нелепых выяснений отношений, но ничего подобного не случилось. Только на блузке секретарши под давлением четвёртого размера груди провокационно расстегнулись верхние пуговицы и показался край кружевного бюстика. Короткий серый сарафанчик обнажил резинку чулок, когда девушка наклонилась за упавшей ручкой.

   — Ты мне что пытаешься показать?

   — Данила Александрович, у вас галстук съехал, — Анечка волшебным образом оказалась между его колен и низко наклонилась. — Можно я сделаю так, чтобы было хорошо?

   — Рискни.

   Угрожающим тоном он попытался дать понять, что вольностей не потерпит, но млять, «четвёрка» на почти подростковом теле — это реальный хентай. У Моти тело вполне по-женски развитое, а тут перед глазами маячила лолечка с острыми плечами, длинными ножками и взрослыми сисяндрами.

   — Если позволите, — Анечка не разочаровала: на блузке оказались кнопки, застёжка бюстика спереди, а трусиков не было. — Дверь я закрыла.

   — В какой позе галстук поправлять будем?

   — В любой, но только пожёстче, если можно.

   Он просто расстегнул ширинку и вынул торчащий член. Она облизнулась, наблюдая, как раскатывается по стволу презерватив. Мотя недавно пыталась навести порядок в кабинете и выбросить всё лишнее, но Данила спустил на неё собак, и больше к этой теме не возвращались.

   Анечка насадилась на член с крайне довольным видом. Да ещё оказалось, что она любит в процессе поболтать. Жаль, что не по делу.

   — Какого хрена ты ко мне полезла?

   — А какого хрена ей всегда достаётся всё самое лучшее?

   — Ты о чём? — замер Данила.

   — Не останавливайся! — Анечка задвигала бёдрами, благо поза наездницы позволяла контролировать процесс. — Мы в универе вместе жили, занимались, подрабатывали. Да, ещё-о-о! А красный диплом у неё, место начальницы тоже, ещё и ты в придачу. Слишком жирно для одной-то.

   — А ты, значит, решила, что подружка должна поделиться кайфами? — он пересадил секретаршу к себе спиной и с наслаждением облапал полные груди. — Или и другие идеи имеются?

   — Ты классный, тебя хочет пол-офиса, а я буду иметь. И мне начхать, что об этом будем знать только мы двое. О, у меня от тебя сердце заходится.

   — Это приближение оргазма, детка.

   — Нет, ты не понимаешь. У меня трусы намокают, стоит на тебя посмотреть. Так хоть не напрасно.

   — Это что же, я нанял на работу похотливую секретутку?

   — На меня только ты так действуешь! О, да!

   — И во что мне обойдутся твои мокрые трусики? — он снова на минутку остановился, но зато покатал между пальцев соски, вызвав несколько восхищённых стонов.

   — Это ты сам решишь, лишь бы регулярно.

   — И жёстко?

   — Да-а-а!

   — Как сейчас? — он задвигался резче, не желая оттягивать разрядку.

   — Ещё-о-о.

   — Тогда слушай меня внимательно, детка.

   Данила с трудом смог остановиться, но сучку надо было проучить и при-струнить, чтобы не смела наглеть в будущем. Он развернул Анечку лицом к себе и встряхнул за плечи. Осмысленность в её взгляде пришлось подождать.

   — Рот лишний раз не открывать, болтать без разрешения, когда я тебя трахаю, не сметь, уяснила? И, само собой, чтобы одежду носила удобную. Выдам тебе премию, купишь на своё имя всяких приблуд для секса. Я не тематик, но разнообразие люблю.

   Посещение элитных проституток сказывалось. Платить за секс он не любил, но чего такого умеют жрицы любви, узнать захотел. Ему хватило нескольких сеансов, чтобы удовлетворить любопытство. На всё то же самое девчонки с энтузиазмом соглашались бесплатно.

   Секретарша слушала внимательно, явно запоминала. Только вид неожиданно тёмных на светлой коже сосков несколько сбивал с мысли. Да разыгравшиеся фантазии на тему требовали немедленно воплотить хотя бы одну.

   — Хранить игрушки будешь у себя в тумбочке. Вздумаешь поделиться с кем-нибудь впечатлениями, уволю по статье о разглашении коммерческой тайны. Подставляй задницу, скрепим договор.

   Требование секретарша выполнила молниеносно. Данила приласкал её руками, слегка растянул проход и с напором вошёл сразу до половины. Анечка протяжно застонала. Слишком громко.

   — Среди игрушек должен быть кляп, лучше несколько разных.

   — Хорошо-о-о…

   Данила кончил первым, потом позаботился о девушке. Ситуация его вполне устраивала. Возможно, сказывались гены кого-то из южных предков, но его темперамент долго никто не выдерживал. Несколько раз за день для него было вполне нормально, так что рано или поздно он всё равно добавил бы к Матильде какую-нибудь Анечку.

   — Всё, иди работай, моя секретуточка, — он звонко шлёпнул девушку по попке. — Зайдёшь в обед, спросишь разрешения отсосать и больше ни слова. Поняла?

   Она кивнула, поправила одежду и вышла. Данила потянулся, давно он не чувствовал себя таким удовлетворённым. Если трахать секретаршу два-три раза в день, то вполне можно будет реже делать это с Мотей. Наверняка она обрадуется. Решит, что мужик остепенился.

   Данила тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Корпоративная стоянка в это время ещё пустовала, и он лихо припарковался на своё место. В закрывающийся лифт запрыгнул под «Доброе утро, ДанилаСаныч!» от охранника и вахтёрши. В ответ махнул им рукой.

   У него есть час, чтобы просмотреть отчёты и подготовиться к утренней головомойке. По-другому их «пятиминутки» уже давно никто не называл — очень уж нравилось генеральному взбадривать начальников отделов. Иногда он явно надумывал, к чему придраться.

   Например, секретарям, через вывернутый мозг их начальников, с недавних пор было настоятельно рекомендовано придерживаться офисного стиля в одежде и маникюре. Данилу это только больше заводило — ему нравилось, когда под строгой упаковкой скрывался вулкан страстей.

   Анечки на месте не оказалось, что вызвало очередной приступ раздражения. Ведь предупредил же! Моноблок тихо зажужжал, на экране высветилась заставка. Захотелось кофе, и Данила направился в приёмную. Дверь неожиданно встретила сопротивление с другой стороны.

   — Охренел?!

   В приёмной обнаружился Влад — предмет воздыхания многих свободных и не очень дам их офиса. Данила учился с ним в Финансовой Академии на одном потоке, но в разных группах. Они всегда соперничали в учёбе, спорте и количестве покорённых девушек, что постепенно привело к довольно странной дружбе. Данила никогда не доверил бы этому типу спину, но с ним было интереснее.

   Вот и сейчас он наверняка зашёл не просто так — морда аж светится от удовольствия. Значит, что-то вынюхал и теперь попытается продать информацию, или просто будет чем-то хвастаться?

   — О, Влад, я тоже рад тебя видеть.

   — Заметно, чуть нос мне не сломал.

   — Бедняжка, подуть?

   — Придурок! Лучше кофе дай.

   — Заходи, сейчас сделаю.

   Данила пропустил своего заклятого друга в кабинет и прошёл за ширму на мини-кухню. Что не говори, но готовить мясо и варить кофе тёлки не умеют. Они даже из самой навороченной кофе-машины умудряются извлекать бурду вместо нормального напитка. Сколько Анечке ни говорил, она всё равно вместо двойного эспрессо исправно приносит сладковатую жижу.

   Через пять минут мужчины удобно устроились в креслах возле низкого столика в кабинете Данилы. Здесь всё было так, как ему нравилось: дорогая, но очень сдержанная классика — тёмная мебель, натуральное дерево, кожаная обивка. Кофе пах, как и положено: сногсшибательно, с лёгкой горчинкой — так, что хотелось секса и сигарету. К сожалению, не здесь и не сейчас.

   Цепкий взгляд Данилы скользнул по пухлой папке с документами на краю стола и остановился на брюнете в новом брендовом костюме из светлой шер-сти. Манжеты нежно-сиреневой рубашки слегка выглядывали из рукавов и стыдливо прикрывали плоский циферблат.

   — Новые?

   — Отец вчера подарил, — довольно улыбнулся Влад. — Из Швейцарии привёз.

   Технические подробности Данила слушал вполуха. Не может быть, чтобы этот пройдоха заявился с утра пораньше только ради того, чтобы похвалиться пусть и крутыми, но часами. Однако Влад, не затыкаясь, уже больше десяти минут вещал о необходимости в них репетира, чем уже начал утомлять.

   Смазливая физиономия и вылепленная под руководством опытного инструктора фигура делали этого хитрозадого опасным соперником не только в погоне за юбками. Личный тренер, стилист, парикмахер — это всё хорошо для тёлок, но, как оказалось, работает и для мужиков. Карьерный рост начинающего аналитика в их компании был головокружительным.

   Впрочем, Данила от него не отставал, и звание Ведущего специалиста получил первым. Он с детства пахал на мотокроссе, между тренировками зубрил, чтобы получить золотую медаль, одеваться учился по западным фильмам. Готовиться в Финансовую Академию ему помогали тётка и отец, который искренне считал, что чужие люди в занятия душу вкладывать не станут.

   Экзамены парень сдал блестяще — высший балл по всей ФА получил он и ещё пятеро счастливчиков, среди которых Влада не было. Но это не помешало Даниле многому научиться у соперника. В том числе, заботиться о внешности и не кривить морду при слове «метросексуал». И хотя порой зависать перед зеркалом утомляло, приходилось соответствовать занимаемой должности — начальство ценило в подчинённых не только деловые качества.

   Время шло, приближалась пятиминутка, а Данила всё ещё не просмотрел сводный отчёт. Начальник антикризисного отдела компании должен постоянно держать руку на пульсе и желательно, чтобы пульс находился на горле, иначе координировать работу кризис-менеджеров станет затруднительно.

   — Да что я всё о себе да о часах! — вдруг спохватился Влад. — Сознавайся, какого числа к тебе отправлять грузовик с подгузниками?

   — Нафига?

   — Ну как же, ты же у нас из разряда перспективных женихов вот-вот перейдёшь в молодые отцы. Должен же я сделать тебе достойный свадебный подарок?

   — Себе подгузников прикупи, у нас сегодня спарринг, не забыл?

   — Помню, конечно. Но тебе они точно нужнее.

   — Данила… — в кабинет заглянула Анечка, — Александрович, вам… Ой, вы уже пьёте? Здравствуйте, Владлен Эдуардович!

   — Здравствуй, Анечка! — расплылся гость в такой сладкой улыбке, что даже у хозяина кабинета запершило в горле. — Разбаловал тебя начальник, сам посетителей развлекает, кофе подаёт, документы сортирует.

   Личико блондинки с бесконечно длинными ногами в туфлях на высоченных шпильках пошло розовыми пятнами. Возразить одному из самых завидных холостяков компании она не рискнула, но повлажневшими глазами обиженно похлопала.

   — У меня рабочий день с девяти, а сейчас ещё без пятнадцати.

   — Уже, детка, уже! Хороший помощник руководителя приходит на полчаса раньше начальства, иначе всю жизнь остаётся в секретутках.

   Данила заметил, как взволнованно всколыхнулась грудь Анечки, затянутая в белоснежную блузу с густым кружевом, от открывшихся перспектив. Он никогда не говорил с ней о повышении, но теперь чернявый гад произнёс волшебные слова «помощник руководителя», и они наверняка отпечатались в блондинистой головке. Вот кто его за язык тянул?

   — Переманиваешь у меня сотрудников повышением? — Данила бы с большим удовольствием сейчас сдул кружевную пену с её груди, как с пива, но приходилось вести пустые разговоры. — Так я согласен. Хотя Анечка и ценный кадр, но с другом всегда готов поделиться.

   — Ну что, красавица, хочешь помогать руководителю?

   Секретарша хлопала глазами, а её грудь едва не выскакивала из тесной блузки. Девушка явно не могла сообразить — это проверка или реальное предложение. Розовый ротик несколько раз приоткрылся, как у голодного карпа, но ни звука так и не произнёс.

   — Ну, как хочешь. — Из взгляда Влада пропала заинтересованность. — Данила Александрович, ты на планёрку идёшь?

   — Куда же я денусь. Придержи для меня лифт, документы возьму.

   Мысленно Данила поливал чернявого всеми известными матами, но внешне сохранял спокойствие. Наверняка гадёныш приготовил какую-нибудь подлянку, иначе с чего ему светить такой довольной рожей.

   — Надо было соглашаться, — мстительно шепнул в порозовевшее ушко Анечки, складывая бумаги в папку. — Мне по штату помощник не полагается.

   Позволил себе секунду полюбоваться плаксиво скривленными губами и почти вприпрыжку отправился к лифту. И что ей стоило побороться за своё место? Но ничего, сомнения глупая овца отработает в перерыве. В лифт он снова заскочил в последний момент.

   — Я слышал, тебя можно поздравить с успешным завершением проекта?

   — Да, после ремонта посещаемость фитнес-центра взлетела втрое. Я на ра-достях взял горящую путёвку. Десять дней отдыха на белом песочке под ласковым солнцем станут отличной компенсацией за разгребание этой кучи дерьма.

   — Как ты вообще умудрился их вытянуть?

   — Набрал персонал из симпатичных мальчиков с кубиками вместо пресса и добавил к тренажёрному залу фитнес-бар и фитнес-спа с хамамом.

   — О, посмотрите, Андрей Николаевич, кто у нас в компании знаток женщин: я и слов-то таких не знаю, а он даже не запнулся ни разу.

   — Надеюсь, ты тоже сможешь меня порадовать. — Генеральный директор хищно оскалил великолепные зубные протезы, крепко пожал протянутые руки. — Ты сегодня докладываешь первым.

   Андрею Николаевичу никто не давал больше пятидесяти, хотя в компании потихоньку начинали готовиться к его семидесятилетию. Возраст выдавали основательно выбеленные сединой виски и пронизывающий взгляд. Данила подозревал, что обладающее удивительно гладкой кожей руководство не гнушалось посещать косметолога.

   — С удовольствием! Проектор работает? У меня презентация на флэшке.

   — Отдай Игорю Денисовичу, он запустит.

   Доклад Влада касался нового издания, купленного компанией за копейки. Еженедельник с невнятной целевой аудиторией, замшелым дизайном и такими же статьями следовало в кратчайшие сроки превратить в как минимум рентабельное предприятие.

   Пока анализ показывал весьма печальную картину: размытый штат, отсутствие дисциплины, бесконечное число внештатников и нелепый бюджет при весьма низком качестве конечного продукта.

   — Простой сменой руководства в этом случае не обойтись. — Подвёл итог Влад. — Сейчас работает четвёртое за три года, с тем же успехом, что и предыдущие.

   — И что ты предлагаешь?

   Сидящие вдоль длинного стола начальники отдела замерли и будто втянули головы в плечи. Получить провальный со всех направлений проект никто не хотел, слишком велик шанс провала — печатные издания в последнее время уверенно вытеснялись лентами новостей.

   — У нас здесь только один кандидат, способный вытянуть этого бегемота из болота, — голос Влада сочился мёдом, а взгляд подкупал искренним энтузиазмом, когда он посмотрел на Данила.

   — Может быть, найдётся самовыдвиженец, уже имеющий опыт работы с прессой? — тяжёлый взгляд генерального упёрся в моментально взопревшего зама Влада.

   — Не справится, — уверенно отверг его кандидатуру аналитик, — здесь нужна «тяжёлая артиллерия».

   — Что ж, раз аналитический отдел считает, что без тебя не обойтись, принимай дела, Данила Александрович.

   — Я уже оплатил обещанные десять дней отдыха за вывод из кризиса сети фитнес-центров, — попытался отвертеться Данила.

   Влад невинно пожал плечами и радостно скрылся за дверью. Ведущий кризис-менеджер проводил своего сегодняшнего спарринг-партнёра взглядом голодного хищника. Ничего, он даже в полной защите сможет подрихтовать эту самодовольную улыбку.

   — Вот и отлично, как раз изучишь предварительный анализ, на свежем воздухе мозги соображают лучше, — похлопал его по плечу шеф. — Задержись на полчасика, обсудим детали и задания для твоих орлов.

   В свой кабинет Данила вернулся перед самым обедом и рухнул в кресло. Идти в ресторан сил не осталось, даже есть прямо сейчас не хотелось. Голова болела, а мысли уже крутились вокруг нового проекта.

   — Данила Александрович, распоряжения будут или я могу идти на перерыв?

   Секретарша процокала каблучками к центру кабинета и изобразила псевдояпонский поклон, как в аниме. Мужчина поднял на неё покрасневшие глаза, лениво прошёлся взглядом по фигуре. Даже минет сейчас не хотелось, вся кровь бурлила в мозгу, обрабатывающему новую информацию. Отвлекаться на глупости он не хотел.

   — Анечка, закажи мне сёмгу со спаржей, овощной салат и литр лимонада. Принеси и можешь идти обедать.

   Нежный запах рыбы, лимончик и сливочный соус вернули в жизнь Данилы краски. Лимонад он потягивал уже вполне довольный, мысленно наметив план действий на ближайшее время. И первым в нём значился спарринг с Владом.

   Помощник шефа предупредил, что к шестнадцати ноль-ноль тот уедет на встречу, а значит, спарринг можно устроить как раз в это время. Спортзал для сотрудников занимал сразу два этажа — цокольный и подвальный. При желании там можно было устраивать соревнования сразу по нескольким видам спорта, отдохнуть в прекрасной сауне, покачать мышцу на тренажёрах.

   Ринг занимал угол большого зала восточных единоборств. Данила основа-тельно разогрелся к появлению Влада и зрителей. Первая злость с него схлынула, он уже успел оценить перспективы нового проекта, но желание подпортить смазливую картинку Владу никуда не делось.

   — Ну что, до первой крови? — зрители помогли соперникам с перчатками.

   — Давайте без членовредительства! — возмутился Влад.

   — Хорошо, по яйцам не бьём, — откровенно хищно оскалился Данила.

   Через два дня у него начинался маленький отпуск, который он поначалу собирался прикрыть видимостью командировки. Зря только при Владе брякнул, теперь придётся сказать Моте правду. Хотя вроде беременным в самолёт нельзя, особенно с угрозой выкидыша.

   Шутка про грузовик подгузников ему не понравилась. В роли отца он себя слабо представлял. Дети, особенно маленькие, положительных эмоций у мужчины не вызывали. Он пытался представить себя рядом с Мотей и ребёнком, но всю фантазию исчерпал на новый проект.

   — Всё, я готов!

   Влад даже не запыхался после разминки, но ему же хуже. Получить травму на плохо разогретые мышцы — раз плюнуть.

   — Иди ко мне, детка!

   Байкер с детства любил хорошую драку, и до сих пор не понимал, как удалось ни разу не сломать нос. Зато сейчас его целью стало лицо Влада, защищённое шлемом. Мысленно смакуя хруст пока ещё целых костей, Данила качнулся к Владу.

   Соперники встретились на ринге не в первый раз, но всё равно начинали с осторожного прощупывания ситуации. Байкер растягивал удовольствие, а Влад дрейфил, хоть и старался это скрыть. Они кружили по рингу, мягко переступая ногами, но ни одного удара в полную силу пока не нанесли.

   — Кончай балет! Вы мужики или гомосеки? — Зрители загоготали, делая ставки. — Целуйтесь, девочки!

   Влад не выдержал первым, пошёл в атаку. Данила позволил ему разок себя достать. Обычно они ограничивались ударами по корпусу, вот и сейчас обмен шёл один к одному. Байкер старался не спугнуть добычу, а заодно показать зрителям, кто чего стоит. Хотелось тупо размазать уродца по рингу, но надо победить красиво, чтобы запомнили.

   — Что ты водишь, бей!

   Рывок, удар! Апперкот! Резко пахнуло потом. Данила едва успел уклониться. Ответил кроссом. Голова соперника мотнулась, глаза злобно блеснули. Публика взвыла. Влад явно устал и нервничал. Дышал с присвистом, попёр вперёд с серией коротких в корпус. Неожиданно попытался ударить в пах.

   Зрители скандировали: «Шайбу! Шайбу!». Шаг вперёд, в сторону. Боковой контрудар. Назад, в сторону. Вперёд. Данила наслаждался нервозностью соперника. Водил его за собой, заставлял открыться. Гадёныш должен понять, где его место. Удар, хруст!

   — Млять! — Влад резко вскинул руки к носу, но забыл про перчатки. — Ау-у-у! С-сука!

   Джеб Данилы пришёл аккурат в центр его лица, а он ещё себе добавил и теперь пачкал кровью пол. Байкеру стоило больших усилий состроить кислую рожу, пока с них стягивали перчатки и прикладывали к распухшей физиономии Влада мокрое полотенце.

   — Знатно потанцевали! — одобрил бой Владимир, старший смены охранников.

   — Ненавижу кровь! — тонко взвыл аналитик.

   — Может быть, Скорую? — робко предложила неведомо как пробравшаяся на спарринг менеджерка. — Вдруг сотрясение?

   — Это бокс, детка! — изобразил мужское сочувствие Данила, от души приложив пострадавшего по спине. — Пойдём, тебе Анечка выдаст лёд.

   — Откуда у неё?

   — Ты не знаешь всех её талантов, она быстро тебя на ноги поставит.

   — Почему столько крови? У меня сломан нос?

   От жалобных ноток в голосе мужчины Даниле стало противно. Как можно дожить почти до тридцати лет и оставаться таким нюней? Тепличные условия выращивания ещё никому пользы не приносили. Вот будет у него сын, он его научит, как надо…

   Сын? А если Мотя родит дочь? Нет, мальчишка определённо лучше. Он мячик с года начнёт пинать, а кулаками махать и вовсе с рождения. Данила видел такое у детей друзей.

   Только там истеричная мамаша испортила всё веселье. В результате она никак не могла уложить спать ревущих малышей, а мужики в это время напились. Будет ли Мотя спокойно смотреть, как он учит парня драться? Нет, скорее всего.

   — И где твоя Анечка? — прогнусавил Влад.

   В районе принтера что-то запыхтело, потом тихо чертыхнулось. Мужчины переглянулись и заинтересованно уставились на показавшуюся из-под стола аппетитную задницу. Расклешённая юбка задралась, явив нескромным взорам весёленькие жёлтые стринги.

   — Почему у твоей секретарши такие легкомысленные трусики?

   — Думаешь, мы должны привить ей хороший вкус?

   — Ай! — глухой звук удара привлёк внимание начальства.

   Анечка стояла на коленях, потирая крашеную макушку. Картинка для мужского взора получилась самая что ни на есть желанная: взгляд широко раскрытых глаз снизу вверх, отличный вид на декольте, а если ещё вспомнить про стринги...

   — Анечка, срочно в кабинет лёд и полотенце.

   — Мне нужна врачебная помощь! — прогнусавил Влад.

   — Поверь, Анечка из секретарши легко превращается в отличную медсестричку.

   Данила предупреждающе зыркнул на засуетившуюся девушку. Аптечку в приёмной он укомплектовывал сам, но сейчас нужнее приложить холод. Секретарша споро вынимала из морозильника пакеты со льдом.

   — Как же вы так неосторожно, Данила Александрович? — причитала Анечка, пристраивая холодный компресс к постепенно распухающей переносице. — Синяк же будет, такое лицо испортили.

   — Что, совсем плохо? — жалобно прогнусавил вытянувшийся на диване аналитик. — Меня срочно надо утешить.

   Данила с усмешкой наблюдал за лечением. Влад скосил глаза в вырез на блузке склонившейся над ним девушки, осторожно провёл рукой по её бедру, разведывая обстановку. Секретарша стрельнула глазами в начальника. Грудь, туго спелёнатая блузкой, учащённо вздымалась, на щеках появился яркий румянец. Девушка облизнула и без того влажные губы.

   Влад смелее погладил стройную ножку, а его брюки не скрывали однозначную готовность к утешению. Анечка осторожно потянула замочек молнии. Данила мысленно хмыкнул. Вот шлюшка. Если Влад не захочет забрать её себе, придётся придумывать, куда сбагрить ставшую слишком уж раскованной девицу.

   Но то, что она творила сейчас, байкеру нравилось. Он бы и сам не прочь получить дозу утешения, но только не ртом. Анечка призывно прогнула спинку и отставила попку. Что ж, раз Влад захотел сообразить на троих и секретутка не против, почему нет?

   Она извивалась над всё ещё прижимающим к лицу компресс мужчиной, тёрлась об него грудью и тихо постанывала от удовольствия. Развязные движения хорошо знакомой задницы и влажные чавкающие звуки завели Данилу. Он задрал юбку и крепко ухватил девушку за бёдра.

   Со светлой кожи ещё не сошли синяки после прошлого раза, но Анечка любила всякую жесть. Только пороть её Данила отказывался, мог связать или шлёпнуть под настроение, но без огонька. А Владу его намёки на предпочтения секретарши понравились.

   Розовый вход влажно поблёскивал, его даже не требовалось дополнительно ласкать, чему байкер был рад. Тройничок в этом месте и в таком составе его завёл не так сильно, как мог бы. Он прикрыл глаза и под громкий стон резко вошёл в горячую глубину.

   Узкая и горячая, девушка принялась активно подмахивать. Влад издавал неожиданно тонкие звуки, и это сбивало. Данила рвано выдохнул и принялся жёстко вдалбливаться в податливое тело. Напряжение быстро нарастало, под веками зажглось сразу два солнца, внизу живота в тугую пружину сжалось желание освободиться от тянущего напряжения.

   Мужчина не стал ждать партнёров, максимально взвинтил темп. Анечка закричала, обессиленно рухнула на Влада. Хаотичные сокращения лона толкнули Данилу к освобождению. Он сжал зубы, пару раз вздрогнул и открыл глаза.

   — Ну ты силён! — восхитился аналитик. — Как отбойный молоток с выключенным звуком.

   — Ты делаешь мне комплименты? — приподнял одну бровь Данила.

   Хотелось немедленно вымыться, но оставлять эту парочку у себя в кабинете? Нет уж, сперва выгнать!

   — Что ты, я же аналитик, отметил замеченный факт и всё, — отмахнулся Влад. — Анечка у тебя профессионал высокого класса, я бы хотел познако-миться и с другими её способностями.

   — Это уж вы сами между собой договаривайтесь, — криво усмехнулся Данила. — Ты вроде хвастался новым диваном в кабинете?

   — И правда, не будем отвлекать тебя от нового проекта, — мужчина со стоном встал, заправил обвисший член в штаны и подмигнул девушке. — А мне ещё понадобится медицинская помощь, так что я заберу твою прелестницу, пускай сегодня побудет моей личной помощницей.

   ШАЛОСТЬ 5. Всех возьму на карандаш!

   Сегодня с утра в редакции было необычайно многолюдно. Томе до сих пор мерещился запах табака от волос, хотя она всего лишь прошла сквозь строй курильщиков на входе. Обычно их гоняла устрашающих размеров уборщица, но на этот раз она куда-то запропастилась.

   Девушка быстро прошла мимо замысловатой скульптуры, изображающей руку со скрученной в рулон газетой, готовую пришибить кого угодно — от мухи до опоздавшего работника. Узор на линолеуме вёл её в самый конец длинного коридора. На стенах радовали глаз фотографии в стильных металлических рамах с подсветкой, победившие на крупном конкурсе. Не редакция, а музей современного искусства.

   И никого — все дымят у входа и перемывают кости Сан Санычу, велевшему редакторам отделов явиться с утра пораньше. Зато чернявая заноза Ритуля уже на месте. Короткие волосы уложены в тщательном беспорядке, выбеленное лицо прорезает тёмно-лиловая полоса поджатых губ. Чёрная футболка с вызывающим принтом, драные джинсы и шипастый чокер — икона стиля молодёжного отдела!

   Двое внешкоров явятся не раньше обеда с отснятым материалом, и к вечеру у Томы в почте появятся их заметки. Как Ритуле удаётся постоянно крутиться под ногами и при этом безбожно срывать все сроки сдачи текстов? Девица будто почувствовала интерес начальства, буркнула сквозь зубы приветствие и тут же исчезла за дверью.

   Тома окинула своё отражение в зеркале придирчивым взглядом, поправила локоны, выбившиеся из пучка и придающие некоторую романтичность её образу. Она надела яркую дизайнерскую блузу из полупрозрачной рыхлой ткани, но с плотным воротником и манжетами, и джинсы клёш. Кеды на платформе с принтом удачно довершали ансамбль.

   Пришлось признать, что тонкая подводка и розовая помада не смогли сделать из неё наивную простушку. Сколько ни прикидывайся прелестной дурочкой, цепкий взгляд разбивает вдребезги эти попытки. Смотреть коровьими глазами Тома не умела.

   На планёрку она явилась одна из первых, поприветствовала коллег и нагло уселась поближе к Аллочке Леонидовне. Обычно идеально гладкий лоб женщины прорезала тревожная вертикальная морщинка. Она даже оделась в тревожной чёрно-жёлтой гамме.

   — Я должен поставить вас в известность, что редакцию ждёт очередная ре-организация. — Сан Саныч обвёл пытливым взглядом притихших коллег. — Нас перепродали, назначили кризис-менеджера с нестандартным подходом к проблемам.

   — Ну, мы люди творческие…

   — И не такое видали!

   — Это не номер переверстать за день до выпуска.

   — Не имеют права увольнять…

   — И как он, симпатичный?

   Главред досадливо поморщился. Сейчас Тамара искренне ему сочувствовала. Он, конечно, жук, каких поискать, но держать в узде изворотливых и ушлых коллег тоже надо уметь. Хотя, он и сам такой. Только непонятно, почему, при всех его возможностях, тиражи так и зависли на критическом минимуме.

   Конечно, качество статей за год стало получше. Дизайн обложки и полос сделали современный, но бумагу оставили фиговую. И аудитория как была пионерско-пенсионерская, так и осталась. Сколько раз она до потемнения в глазах спорила на планёрках, что всем не угодишь, — не сосчитать!

   — Хватит галдеть! — Сан Саныч шарахнул по столу внушительной линейкой. — Вот е-мэйл, на который вы в течение часа должны отправить свои предложения. Кто не успеет, будет первым уволен по сокращению штата.

   Аллочка Леонидовна мягко накрыла руку разбушевавшегося мужа ладошкой. В большой переговорной поднялся гвалт. Редакторы жестикулировали, нервно смеялись, перебивали друг друга. Кто-то начал выкрикивать идеи.

   — Друзья, время пошло, — охладил дискуссионный пыл главред, — мне тоже предстоит сотворить что-то эдакое, дабы остаться в своём уютном кабинете, так что по ступам!

   Тома почти бегом рванула к выходу. Не к добру эти перемены именно сей-час, когда она только осваивается в новой роли. Да ещё Ритка, сучка мелкая, так и норовит тяпнуть. Никак не может простить, что не её сделали редактором отдела.

   Была бы Томина воля, она бы эту стервь чернявую давно за штат вывела. Опять она с утра по редакции трётся, а ведь задание ещё не выполнено! При всём уважении, Сан Саныч до безобразия всех разбаловал. В худшем случае наорёт на планёрке или гонорар срежет. Нахальные журналисты постоянно срывали сроки и устраивали авралы, хоть сама с фотоаппаратом везде бегай.

   — Ритуля, ты материалы по футбольным фанатам и фестивалю граффити когда сдашь? — Тома с удовольствием наблюдала, как корреспондентку перекосило от ласкового обращения. Она-то всегда представлялась как Марго. — Фотографии давно готовы, дизайнеры ждут текст.

   — Сан Саныч велел предложения отправить до десяти! — возмутилась девица, — мне же и подумать надо.

   — Вообще-то это касалось только редакторов отделов. Но ты пиши, пиши. — Тома ласково улыбнулась вдруг побледневшей подчинённой. — Дизайнерам я сказала, чтобы делали красиво, а текст я потом под них подгоню. Не сдашь, будет фоторепортаж с выговором.

   Продолжая светло улыбаться, Тома глянула на часы и открыла почту. Осталось тридцать минут. В сообщении главреда оказался ни о чём не говорящий корпоративный адрес с инициалами и фамилией. Интересно, какой он, таинственный кризис-менеджер с нестандартным подходом?

   «Соберись!» — скомандовала она сама себе. А то знакомство может оказаться неприятным.

   Пальчики с аккуратным маникюром легко забегали по клавиатуре. Идей за годы работы накопилось множество, теперь надо собрать вместе самые интересные и дать небольшое обоснование для каждой. Пускай видит, что это не спонтанное озарение, а серьёзная работа.

   Тома поймала ехидный взгляд Ритули и слегка приподняла брови. Та в ответ пожала плечами и продолжила долбить клаву. Неужели вместо идей кляузу строчит? Беспокоиться не из-за чего, но любопытство свербело в одном месте. Своё письмо Тома отправила за пять минут до конца срока и решила попить кофейку.

   Молодёжную редакцию засунули в самый дальний конец коридора, рядом с дачницами. Пока Тома шла к кабинету Аллочки Леонидовны, ни одного человека из-за плотно прикрытых дверей не появилось. Похоже, народ отделами идеи рожает.

   — Можно?

   — Проходи. — Аллочка подняла усталый взгляд на Тому. — Чего хотела?

   — Кофе, нормального, а не бурду из автомата. У вас тут лучшая кофе-машина.

   — Том, ну какой нафиг кофе в твоём положении? Пора уже нормально пи-таться.

   — Я утром пила апельсиновый фреш, потом съела яблоко, а теперь мне до тошноты хочется кофе!

   На последнем слове голос вырвался из-под контроля и дал петуха. Тома аж рот ладонью прикрыла и круглыми от ужаса глазами уставилась на Аллочку.

   — Гормоны… Часто срываешься? — сочувствие в голосе старшей подруги звучало искренне.

   — Редко. Пока удаётся себя контролировать и, похоже, никто ни о чём не догадывается. — Тома жалобно взглянула на Аллочку. — Но я уже поправились на килограмм и три сантиметра в талии, скоро снова придётся идти по магазинам.

   — Одежды мы тебе накупили впрок. Всё, что для беременных, отлично тя-нется. — Под строгим взглядом подруги Тома распрямила плечи и выпятила слегка увеличившуюся грудь. — Ты лучше скажи, отправила предложения?

   — Конечно. Вы их все знаете, я же Сан Санычу несколько докладных писала.

   — Вот и умница. А теперь пойдём, выпьем нормального кофе. В хинкальной через дорогу его варят в турках на песке. Пары глотков тебе хватит надолго. Заодно поговорим о твоём будущем.

   В зеркальных стенах лифта отражались две довольные собой, ухоженные женщины. Одна, правда, выглядела чуть постарше, но глаза горели задором, на губах играла улыбка, а юбка и высокие каблуки позволяли полюбоваться стройными ножками. Аллочка Леонидовна себе нравилась.

   Они уверенно процокали в хинкальную и уселись на открытой веранде — ловить последние лучи пока ещё по-летнему тёплого солнца. Шустрый официант принёс меню, и девочки не стеснялись. Багряная краска приближающейся осени самым краем коснулась листвы дикого винограда, плотно оплетающего шпалеры.

   — Ты в консультации была? — с материнскими нотками в голосе поинтересовалась Аллочка, усаживаясь в плетёное кресло.

   Мебель из ротанга стала фирменным знаком этой хинкальной, а за мягкие подушки на сиденьях посетители их просто обожали. Редко где теперь можно было посидеть так, чтобы дать отдохнуть спине и попе, натёртым офисными креслами.

   — Конечно, — скривилась Тома, вспоминая поджатые губы и хамский тон врачихи, — мне такая стервозная баба попалась, но я ей все свои мучения на кресле вернула с процентами.

   — Ты что, по месту жительства ходила, что ли?

   — Откуда у меня деньги на регулярные посещения платной клиники? А районная в соседнем доме. Проблем у меня, слава богу, нет. — Тома потянулась и с интересом заглянула в только что принесённую миску с салатом. — Представляешь, мне тамошняя грымза попыталась пару недель к сроку прибавить, чтобы не выписывать пособие!

   Вкусно пахло оливковым маслом и выращенными на грядке помидорами. Тома чуть слюной не поперхнулась и торопливо засунула в рот оливку. Солёный сыр решила оставить на закуску. Его она любила давно и нежно, беременность пока не повлияла на вкусовые предпочтения.

   — Так там же копейки какие-то?

   — Мне шестьсот рублей лишними не будут. — Она приветливо улыбнулась расторопному парнишке официанту. — Лучше зайду сюда лишний раз, гемоглобин шашлычком повышу.

   Тома с наслаждением втянула запах дымка и жареного мяса. С недавних пор её чувствительность к запахам стала ужасающей, постоянно приходилось сидеть в кабинете с включённым кондиционером и сторониться любительниц духов. Зато природные ароматы, наоборот, приносили массу положительных эмоций.

   — Ты отца ребёнка так и не нашла?

   — Даже не пыталась. Аллочка, сама посуди, нафига мне такой красавец, что даже имени не спросил? Я, конечно, тоже не образец добродетели, но ребёнку нужны нормальные родители. Сильно сомневаюсь, что тот байкер готов к чему-то подобному.

   Рассказывать подробности про ту ночь Тома не стала. Она бы скорее откусила себе язык и выплюнула, чем призналась, что мужчина оставил её стоять раком с задранной на голову юбкой и сбежал. Даже не позаботился о её безопасности, скотина, не говоря уже о комфорте. А за то, что он постоянно вторгается в её сны, ему вообще яйца на уши надо накрутить.

   — И всё-таки зря ты так, Тамара. По нынешним временам нельзя от помощи отказываться, мало ли что.

   — На этот случай у меня родители имеются, а неподалёку живёт одинокая двоюродная тётка, — упрямо насупилась Тома. — Когда срок подойдёт, договорюсь с ней.

   — А если откажет?

   — Вот тогда и буду думать.

   Тома много улыбалась, поддерживала лёгкий и даже несколько беспечный тон беседы, а у самой сердечко нет-нет да и ёкало. Она-то всё распланировала, но Аллочка, попивающая маленькими глоточками одуряюще вкусно пахнущий кофе, права: как жизнь повернётся, никто не знает.

   Милое щебетание нарушил громкий телефонный разговор:

   — Ты прикинь, я смогла ему свои предложения отправить. Пока тупые курицы кудахтали в курилке, пролезла втихую на планёрку и затихарилась в уголке.

   Характерный смешок и этот голос могли принадлежать только Маргарите, и Тома насторожилась. Разобрать, что ей отвечают, не получалось, но хватало и того, что они слышали.

   — Да, уверена, такое он не забудет. Я же мыслю креативно, не то что старуха, которую мне в отдел на место редактора воткнули. Небось насосала должность, иначе главред меня точно повысил бы.

   Вот нифига себе! Оказывается, это Тома пришла в отдел, а не чернявая ссыкуха рыдала в кабинете главного редактора, умоляя дать шанс проявить свои весьма сомнительные таланты.

   — Да, мне главред давно уже сказал, что я талантливая. Но ты ж понимаешь, трудно пробиться, когда кругом одни старпёры. Но ничего, я в предложениях чётко написала, чтобы нами руководили молодые, перспективные и творческие кадры. У девок трусы намокли, когда они мне про новое начальство рассказывали, теперь-то меня точно повысят.

   Тома с округлившимися глазами слушала Ритулины откровения. Та, похоже, присела перекурить на лавочку возле веранды. Аллочка Леонидовна приложила к губам палец, а её глаза хищно прищурились. Тома это выражение лица знала хорошо, чернявая попала.

   — Да, конечно! Мне тоже пора, а то мочалка белобрысая опять вместо моей статьи фоторепортаж поставит. Давай, погнали.

   Тома поправила локоны и пожала плечами на вопросительный взгляд Аллочки.

   — Место же зарезервировано, иллюстрации есть. Никто не будет ждать после дедлайна, так что, если она вовремя не сдаёт текст, фотограф делает подписи к снимкам и рубрику меняем на фоторепортаж.

   — И часто такое бывает? — Аллочке не удалось сходу вспомнить вопиющие проколы в работе молодёжного отдела. — Что-то я не припоминаю у вас пустых полос или авралов.

   — Сама подумай, рубрика «фоторепортаж» у нас регулярная, а чем заполнить колонку новостей, у меня всегда имеется.

   Следить за неформальной тусовкой Тома не забывала. Каждый день обща-лась с многочисленными друзьями, отслеживала соцсети самых известных личностей и афиши клубов. Она предпочитала рокеров и ролеплейщиков, а за остальных отвечал весьма исполнительный парнишка-внештатник. Ритуля регулярно забывала наполнять колонку новостей, а потом и вовсе решила, что это забота редактора отдела.

   — Помечу себе узнать в кадрах, когда у неё контракт заканчивается.

   — Это я и так тебе скажу — в декабре. Мы все в одно время договора подписывали.

   Тома пригубила кофе и зажмурилась от удовольствия. Отказываться от любимого напитка из-за ребёнка не хотелось, это же не пиво, в конце концов.

   — Ты про кризис-менеджера что-нибудь знаешь?

   — Немного. Ему около тридцати, не женат, амбициозный, за его спиной много удачных проектов. Недавно воскресил сеть фитнес-клубов для женщин. — Аллочка достала из сумочки золотую пудреницу и махнула официанту, чтобы принёс счёт. — Он планировал встретиться с Сан Санычем на следующей неделе, а потом уже со всеми редакторами отделов. Меня не берут, но я не сдамся.

   — Расскажешь потом о впечатлениях? — Тома молитвенно сложила перед грудью ладошки.

   — Зайди в отдел светской хроники, они уже небось все кости до белизны ему перемыли, — усмехнулась женщина. — Мне иногда кажется, что эти пиявки информацию из воздуха высасывают, как про тебя до сих пор не разнюхали, не представляю.

   — Я просто не попадаюсь им на глаза, — выдала свою тайну Тома. — А если и делаю это, то только для того, чтобы слить какую-то информацию.

   — Так ты у них за свою, — опасно сверкнула глазами Аллочка. — Тогда намекни им, что списки на увольнение уже сформированы и первыми вылетят те, у кого получались самые маленькие зарплаты.

   Тома понимающе покивала. Оклад простого журналиста — одно название. Волка кормят ноги, а их — гонорары. Чем больше написал и поставили в номер, тем выше зарплата. Давно пора избавиться от балласта.

   В редакции женщины разбежались в разные стороны. Обмен сплетнями Тома сочла своей первоочередной задачей. Судя по голодным взглядам коллег, её дефиле с ответсеком не прошло незамеченным — окна отдела светской хроники выходили на хинкальную. И большой кулёк восточных сладостей в её руках они тоже заметили.

   — Девочки, у меня чай закончился, а у вас, я слышала, мой любимый клубничный имеется. — Тома вихрем влетела в комнату и водрузила на середину стола гостинец. — Если я всё это съем сама, то наверняка тресну по швам.

   Она всегда немного неуютно себя ощущала под взглядами с огромных по-стеров, покрывающих все стены в логове светских львиц. Тем более что живые девушки смотрели так же изучающе, будто она препарат под микроскопом. Но здесь главное — не позволить себе проникнуться ощущением никчёмности.

   — И ты решила, что одной тебя нам будет мало? — надула силиконовые губы обозреватель светской моды.

   Тома давно не встречала в обычной жизни людей с настолько невменяемыми причёсками. Она бы за такое воткнула ножницы стилисту в задницу и провернула пару раз, но Эльвира, как требовала себя называть девица, страшно гордилась радужным ирокезом.

   — Хороших людей должно быть много, и я просто обязана внести свой вклад в увеличение их количества! — оптимистично провозгласила Тома, подсаживаясь поближе к редактору отдела. — Так что наливайте и налетайте!

   — Роди уже кого-нибудь, вот и будет тебе увеличение, — презрительно фыркнула Эльвира, исчезая за перегородкой. — Я всякую гадость есть не стану.

   Чего Томе стоило сохранить благожелательную улыбку в этот момент, никто и никогда не узнает. Дыхание перехватило, но она справилась с секундной паникой. О её положении местные сплетницы узнать не могли.

   Она высыпала пахлаву, баклаву и намуру горкой на большое плоское блюдо. Журналистки расположились за столом со своими чашками, Тамаре выдали гостевую. Чай они успели заварить как раз перед её приходом. Первые глотки сделали под лёгкую болтовню о погоде и восхитительном качестве выпечки.

   — Я смотрю, вы с Аллочкой Леонидовной прям подружки, — закинула удочку редактор отдела Алина. — Даже обедать вместе ходите. Наверное, хорошо быть близко к ответсеку.

   — Ты же знаешь, она с моего появления в редакции взяла надо мной шефство, — намекнула на то, что работать она с Алиной начала одновременно. — Да только высокие должности не всех спасают от информационного голода.

   Девушки притихли и дружно впились взглядами в гостью. Она же как ни в чём не бывало взяла кусочек намуры и надкусила. Приличные же люди с набитым ртом не разговаривают?

   — Неужели наша Аллочка Леонидовна может чего-то не знать? — не выдержала одна из журналисток.

   — Всё, что касается изменений в редакции и реорганизации, ей известно, — облизнулась Тома. — Но про молодого и красивого кризис-менеджера она ничего рассказать не смогла.

   — У нас планируется реорганизация? — приподняла нарисованные татуажем брови Алина. — И с кого начнут?

   — С тех, кто хуже всех работает и, соответственно, меньше всех зарабатывает, — мстительно стрельнула глазами в сторону перегородки Тома. — Профессионалам ничего не грозит.

   Пауза позволила редакционным сплетницам осознать, что им выдали далеко не всю информацию, но теперь их очередь.

   — Данила Александрович Кипренский хорошо известен в деловых кругах… — Алина начала издалека. — Блестящий выпускник Финансовой Академии, как говорят, гениальный кризис-менеджер, весьма жёсткий и амбициозный. И в то же время байкер-одиночка, к которому, по непроверенным данным, с уважением относятся в самых крутых городских группировках.

   Тома круглыми глазами посмотрела на фото знакомого брутала на двухколёсном монстре с языками пламени на баке. Надо же, даже фамилия у него не какой-то там иванов-петров-сидоров, а как у известного русского художника. Она перевела ошарашенный взгляд с байкера на щёголя в идеально сидящем костюме и вернула планшет Алине.

   — Офигеть!

   Другие слова встали у Тамары комом в горле, и это к лучшему. Негоже заядлой тусовщице демонстрировать слишком эмоциональное отношение к незнакомому мужику, даже если у него крутой байк.

   Редактор светской хроники шустро заскользила пальчиками по экрану. И как ей ногти не мешают, ведь сантиметра по полтора точно. Тома на такие не решалась, слишком уж неудобно в быту, ей хватало сантиметрового шеллака. У неё в доме в первом этаже расположился маленький салон красоты, так что поддерживать руки в порядке было легко.

   — Да, я тоже в первый раз была в шоке, такой контраст. Мне он на мотоцикле даже больше нравится, есть в нём что-то тёмное, первобытное, — мечтательно улыбнулась главная сплетница. — Ты рано отложила айпадку, посмотри, там целая подборка фотографий. И на всех наш красавчик не один.

   Если бы они знали, сколько в нём того первобытного, и по сколько литров плещется тёмного! Тома уже справилась с первым шоком и теперь старалась скрыть дрожь в руках. Колени под столом было не видно, но она точно знала, что встать и уйти не сможет — сил не хватит. Оставалось сидеть и с улыбкой перемывать кости бруталу. Давать информационный повод пираньям пера ни в коем случае нельзя — в момент оставят без кожи и по живому присыплют солью!

   Думать о том, что уже через месяц, в крайнем случае полтора, её положение станет очевидным для всех, не хотелось. Хотя стоит заняться легендой. Можно ведь сказать, что сделала ЭКО, ведь о её проблемах со здоровьем и желании иметь ребёнка в редакции известно. Да уж, шпионские игры сделают её жизнь более разнообразной, будто до этого ей развлечений не хватало.

   Она мило улыбнулась и принялась за изучение гарема на экране айпада. На некоторых фото байкера почти не видно — девки висели на нём гроздьями, но на парных никогда не повторялись. В шортах типа стринги, кожаных корсетах, мокрых майках, с цветом волос на выбор. Брутал явно не страдал от одиночества.

   В офисе, наоборот, на всех последних снимках ему улыбалась яркая шатенка в дорогих шмотках. Высоте её шпилек могли бы позавидовать все трансвеститы мира, а по широкой улыбке любой дантист влёт составил бы зубную карту. Рядом с подобными бруталами других и не бывает.

   Поднимающуюся в груди обиду Тамара задавила сразу. Ревновать мужика, который даже не поинтересовался её именем? Да ни за что! Блудливый яйценосец такого не заслуживает. И пускай он вдруг стал её начальником, это ничего не меняет — ребёнок будет только её.

   От воспоминания его сильных рук под ягодицами затрепыхались бабочки в животе. Томе было бы приятнее думать, что она уже ощущает движения ребёнка, но не на пятнадцатой же неделе! Да и вообще для такой бури в ней как минимум тройня должна поселиться, но на УЗИ клятвенно пообещали всего одного малыша.

   — Прикольно, у байкера тёлки разные, а у кризис-менеджера всего одна. — Тома старательно делала вид, что просто поддерживает разговор. — Он женат на этой цаце?

   — Нет, что ты. Зачем ему связывать себя обязательствами. — Алина скосила взгляд тщательно накрашенных глаз в планшет. — Хотя у шатенки, похоже, есть все шансы. Они вместе почти пять лет, как только она родит, говорят, устроят грандиозную свадьбу.

   — Как это «говорят»? Разве не было официального подтверждения?

   Известие о беременности подружки брутала засело в груди раскалённым винтом. И стоило ей немного унять боль, как кто-то недобрый проворачивал винт снова и снова. Больше всего ей хотелось кипятком плеснуть в изучающие её реакцию глаза! Она изящно поднесла к губам чашку и сделала глоточек.

   — Тамара, ты как маленькая. Это же не члены королевского семейства. Он вообще одному из журналистов за бестактные вопросы разбил морду, так что теперь никто не рискует засовывать диктофон ему в штаны. — Чашки наполнились по второму кругу. — Пока штамп в паспорте не поставлен, он считается свободным. И, похоже, на полную катушку этим пользуется.

   Ноготок с искусным нейл-артом постучал по фотографии, на которой кра-савчик с шатенкой второй рукой обнимал и блондинку. Тома отметила явно дорогие украшения женщин, безупречный стиль первой девушки. Одежда второй выглядела более легкомысленно: довольно короткий сарафанчик серого цвета смотрелся крайне сексуально на подростковом теле с очень взрослой грудью.

   — Это его секретарша. Злые языки утверждают, что она очень ответственно относится к работе, но никто, конечно, своими глазами ничего не видел, — прокомментировала Алина. — Хотя там такие сиськи, что я бы не удивилась. Мало кто из мужчин сможет пройти мимо таких и не устроить себе немножко хентая на рабочем месте.

   — Уж наверное его подруга измену не потерпит, выглядит-то она весьма уверенно, — возразила Тома. — Раз уж они ждут ребёнка и собираются пожениться, то наверняка там крепкие чувства.

   — Такие девочки терпят абсолютно всё и более того ради шанса оставаться рядом со стоящим самцом, — презрительно фыркнула Алина. — Или ты думаешь, она ни разу его фотографии с тусовок не видела?

   Тома вспомнила, как набросилась на байкера с поцелуями у входа в клуб. Теперь понятно, почему он поторопился утащить её в вип-ложу. Телефоны есть у всех, их запросто могли заснять так, что любой таблоид позавидует. Она тихонько вздохнула. Всё-таки хорошо, что он не из королевского семейства, иначе версия про ЭКО точно не сработает.

   — Неужели он такой крутой, что ради этого стоит терпеть?

   — Это ты у нас самодостаточная, а некоторые любят брюлики, которые на зарплату не купишь.

   Пока главная сплетница развлекалась беседой с гостьей, остальные девочки молча пили чай и благоговейно внимали. Горка восточных сладостей постепенно уменьшалась. Тома даже позавидовала: обычно весьма раскованные и довольно стервозные журналистки при Алине вели себя, как благовоспитанные гимназистки.

   — Его шатенка не выглядит дурой. — Тамара ещё раз оценила внешние данные соперницы.

   Чёрт возьми, но с какой стати она вдруг начала думать о девушке байкера в таком ключе? Захотелось постучать головой об стол, чтобы мозги встряхнулись и встали не место. Не будет никакого соперничества! Всё, что могла, она от мужчины получила, и большего ей не надо.

   — Да, она неплохую карьеру сделала в компании, но даже близко не так известна, как Кипренский. Мы специально проверяли, — после едва заметного кивка Алины подключилась к разговору одна из девочек. — Он всего добился сам, родители в карьере ему не помогали. Да и не такие они богатые. У отца свой небольшой бизнес, мать преподаёт. Эх, я б такому дала!

   Если бы не личный опыт, то Тома всеми руками поддержала бы размечтавшуюся корреспондентку с шикарной кудрявой гривой. Разница между ними была в том, что она уже дала и теперь пожинала плоды с последствиями.

   — Ты готова подо всех мало-мальски смазливых мужиков стелиться, — фыркнула Эльвира, — только что-то пока никто из них твои перлы терпеть не хочет.

   — Какие мои годы, — легкомысленно махнула рукой кудрявая, бросив насмешливый взгляд из-под ресниц на коллегу, — хотя, конечно, у тебя опыт…

   Эльвира зашипела, как выкипевший чайник, и скрылась за перегородкой, откуда выглянула на минутку, чтобы налить себе кофе.

   — Спасибо, девочки, за чай, но тексты сами собой не отредактируются, — Тома изящно поднялась и лениво потянулась, — да и некоторым работникам надо сообщить импульс трудолюбия.

   — Ты про свою побитую молью эмо? — Алина тоже встала, оказала честь гостье. — Не понимаю, чего ты с ней возишься, давно пора отправить её сочинять депрессивные вирши где-нибудь на литературных порталах.

   — Кто её брал, тот пускай и выгоняет. Не я же ей зарплату плачу.

   — А гонорары? Не жалко тратить ресурсы отдела на бездарность?

   — Какие гонорары? — Тома сложила рот буквой «о» и сделала бровки домиком.

   Редакторы понимающе переглянулись: распределением средств внутри отдела занимались именно они, ставить или не ставить материал и в каком объёме — тоже. Сотрудник, не устраивающий по каким-то причинам редактора отдела, очень быстро начинал это понимать. А если кто-то готов жить на ставку, то это уже его глубоко личные проблемы.

   Тамара закрыла за собой дверь и не видела, с какими змеиными улыбками переглянулись светские стервятницы. Они столпились за спиной Эльвиры, у которой на мониторе красовалась фотография байкера на заметном мотоцикле и блондинкой на заднем сиденье.

   Резкость была отвратительная, лица не видно, но в фокусе оказались разрисованное языками огня крыло, колесо и правая нога девушки. Эти ботинки Тамара привезла из Европы, и в магазинах такой модели не было — Эльвира проверила.

   ШАЛОСТЬ 6. Не пойман, не вор

   Данила с тоской посмотрел на двадцатисемидюймовый монитор в тонкой алюминиевой раме. Обидно, когда приходится использовать его для всякой фигни. В почте пятнадцать новых сообщений, и все из редакции. Сколько у них там отделов?! Он открыл нужный файл, раздражённо хмыкнул и решил читать все письма подряд.

   «Заменить главного редактора…», «В современном мире даже редакцией должен руководить грамотный администратор…», «Поставить у руля молодых перспективных специалистов…», «Предлагаю на место главного редактора себя. Знаю, что будет трудно, но я готова…» И каждое предложение такого типа занимало две-три страницы мелким шрифтом. Вот уроды!

   А это что такое?! В повер-поинте ему ещё никто свои идеи не присылал. Чёрный титульный лист с едва просматривающимися силуэтами домов, готический шрифт. У них что, подростков редакторами отделов назначают?

   На мониторе возникло бледное лицо с торчащими во все стороны чёрными волосами и густо накрашенными глазами. «Я способна на большее!» — гласил слоган. На следующей странице девица уже во весь рост позировала у помойки и выглядела там весьма органично.

   Несколькими фразами она сообщала, что стать главным редактором пока не может, но на редактора молодёжного отдела согласна. К этому моменту он уже просмотрел десяток писем, а в почте всё появлялись новые. От количества яда, выплеснутого журналистами друг на друга и главного редактора, изо всех сил защищающего эту кодлу, разболелась голова.

   А ведь прочитать придётся все. С издательскими домами ему раньше сталкиваться не приходилось. Да и какой из этого журнальчика на бумаге, что и подтереться не годится, издательский дом? Одно только гордое название и впятеро завышенный тираж. Ребята обрисовали общую картину, и она удручала.

   Старый трудовой коллектив с прочными внутренними связями, полным отсутствием целевой аудитории и какой бы то ни было концепции. Слоган «У нас всё самое свежее!», кричащий с обложки, он недавно видел на воротах продовольственного рынка.

   Стандартный набор отделов, пободрее выглядят страницы светской хроники, спорта и, как ни странно, молодёжная. Телефонный звонок грубо нарушил течение мысли. Он глянул на монитор — Мотя — и с некоторой заминкой ответил на вызов.

   Она гордо носила округлившийся живот. Он послушно прикладывал ладонь, получал довольно ощутимые толчки и с нетерпением ждал, когда уже она уйдёт в декрет. Постоянно слушать про детские кроватки, коляски, молокоотсосы и заниматься сравнительным анализом подгузников оказалось выше его сил.

   — Данечка, ты же пойдёшь со мной обедать? — Он без труда представил себе сложенные бантиком пухлые губы. — Ты обещал. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста.

   — Мотя, ты же знаешь, у меня новый проект, ни секунды свободной. — Он лучше закажет что-нибудь из ресторана, чем будет целый час слушать опостылевшее щебетание. — Иди с девочками, чтобы я тебя запахом мяса не раздражал.

   Заскоки беременной женщины повергали его в шок. В женской консультации Моте сказали, что она слишком много набрала и надо срочно снизить вес, иначе сама не родит. Теперь несчастная давилась салатами, мечтая о стейке. Нехватку минералов и микроэлементов она возмещала с витаминами для беременных.

   Первое время он пытался спорить и даже чего-то требовать. Она рыдала. Хорошо, что женатые друзья просветили: надо ждать родов, пробиться к мозгу беременной нереально — гормоны встают стеной и защищают его от логики.

   — Ты же обещал! — истеричные интонации предвещали очередной слезо-разлив. — Ты что, меня такую толстую стесняешься?

   — У меня много работы, обедай без меня. — Данила скривился, как от зубной боли, но на всхлипывания не повёлся. — Расскажешь подружкам про выбор кроватки.

   Теперь по его квартире тараканами расползлись детские вещи. Попытки отложить покупки до рождения малыша ни к чему не привели. А самое главное, Шнурок стал изгоем. Для него закрылись двери в комнаты: «От него полно шерсти!», «Он точит когти о вещи малыша».

   У Шнурка имелось несколько специальных когтеточек и даже шикарный игровой комплекс. Теперь всё это добро теснилось в холле вместе с любимым креслом кота и жутко раздражало. Да ещё начались разговоры о высоком проценте аллергии на животных у новорожденных.

   — Ты такой милый! — возможность всласть поболтать о своём, о девичьем примирила Мотю с его отказом отобедать. — Я тебя обожаю! Видел мои сообщения в ватсапе?

   — Я был занят.

   Данила слушал женщину вполуха, а сам быстро строчил заметки по каждому предложению журналистов, самое ценное собирал в один файл. Надо переслать это психологу, пускай тоже посмотрит перед общим тестированием на командный дух.

   — Там ссылочка про развитие астмы у детей, прочитай обязательно.

   — Вечером, — опять сбила с мысли! — мне некогда.

   — Чмоки-чмоки.

   Он бы предпочёл чпоки-чпоки. Мотя отрастила сиськи, но трогать их нельзя — больно. Трахаться врач так и не разрешил — потерпишь. Нормальный минет и тот не делает — тошнит. Анечка за последние месяцы получила стопку подарочных карт из самых разных магазинов на солидные суммы.

   Давать налик, вроде как проститутке заплатить. Хотя её походы к Владу ничем не лучше, но Данила хотя и оставался натурой свободолюбивой и за пределами офиса неформальной, в этом вопросе проявлял крайний консерватизм.

   Тот тройничок у него до сих пор вызывал изжогу, но пользовать секретаршу он не перестал. Временами его яйца звенели так, что это становилось заметно окружающим. Вот и сейчас, стоило вспомнить о минете, как нестерпимо потребовалось его получить.

   Он нажал кнопку на коммутаторе, на ходу соображая, чего хочется больше в данный момент. Но тут без изменений: всего, побольше и немедленно.

   — Анечка, будь любезна, закажи нам вип-сет в японском ресторане.

   — Большой или маленький?

   — Как в прошлый раз, — он с минуту помолчал, — и принеси мне капучино прямо сейчас.

   — Как скажете, Данила Александрович.

   До прихода курьера у него около двадцати минут, этого вполне хватит, чтобы снять первое напряжение. Анечка — девочка опытная, с огоньком, время рассчитывать умеет. Он аккуратно повесил пиджак в шкаф, ослабил галстук и потянул вниз бегунок на молнии. Зачем заставлять девушку ждать?

   Секретарша впорхнула к нему с лёгкой улыбкой. Поставила чашку на стол, продемонстрировав упругие холмы, сдавленные нарядным пуш-апом. Грешно мучать такие сокровища, он каждый раз с удовольствием освобождал их из плена.

   Мужчина одобрительно покосился в вырез, запустил руку под юбку и до-вольно зажмурился. Стринги. Придумавший эти трусики должен получить как минимум Нобелевскую премию. Если в фонде денег жалко, то мужики всем миром скинулись бы по рублю, и автор идеи получил бы нехилое пожизненное обеспечение.

   Круглые ягодицы Анечки мять приятно, но позвал он её не за этим. Данила выразительно указал ей глазами на торчащий из штанов член и сделал приглашающий жест. Девушка понятливо юркнула под стол. Места там хватило бы на троих.

   Данила заботливо застелил пол толстым ворсистым ковролином, чтобы она не мёрзла во время игр. С чисткой, конечно, приходилось мучиться, так на то и существуют клининговые компании. Да и в кабинете стало уютнее.

   Розовый язычок игриво пощекотал головку. Млять, хорошо! Он поёрзал, устраиваясь поудобнее в глубоком кожаном кресле, и отключил мозг. Удовольствие захватывало постепенно, накатывало с каждым движением мокрого язычка.

   Губы плотно обхватывали ствол, Анечка старалась, прикрыв глаза от удо-вольствия. Он любил наблюдать, как она отсасывает. Такого довольного лица в процессе он не видел ни у кого из бывших. Секретарша искренне наслаждалась минетом и даже начала постанывать.

   Пик удовольствия неумолимо приближался. Бёдра напряглись, он невольно впился пальцами в подлокотники и приподнялся навстречу сладкому ротику, когда громко хлопнула дверь в приёмную. Млять! Не мог курьер так рано прийти, ему бы позвонили с охраны! И дверь в кабинет шлюшка белобрысая не закрыла.

   — Данечка, где Анюта? Я ей звоню, звоню, а она не отвечает. И вещи все здесь…

   Девушка замерла у него между ног, так и не выпустив член изо рта. Хорошо, что модель стола консервативная, закрытая со всех сторон. Язычок игриво прошёлся вокруг головки. Данила сжал ягодицы, усилием воли заставил себя не напрягать кисти рук. Анечка за эти игры дорого заплатит! Он её отжарит так, что ходить не сможет. Млять, вот зачем он об этом думает?!

   — Ещё не хватало, чтобы я следил, куда делась моя секретарша в обеденный перерыв, — рыкнул он раздражённо, ведь его отвлекли от такой важной работы. — Наверняка бросила телефон в офисе и усвистала в кафешку.

   — Может быть, всё-таки пойдём на обед вместе?

   Мотя не сдавалась и даже попыталась присесть на угол стола. Данила выразительно нахмурился. Он терпеть не мог, когда на его сокровище из натурального дерева садились или ставили чашки без блюдца.

   Девушка со вздохом отошла. Она хотела поцеловать своего мужчину, но с её стороны стоял стул и кресло, продираться через них на каблуках она не захотела. С животом такого размера трудно сохранять грациозность, а выглядеть в глазах любимого коровой она себе позволить не могла.

   — Посмотри сама, — Данила развернул к ней монитор с портретом чернявой девицы, — у меня таких ещё десяток, и всё надо прочитать, чтобы не пропустить жемчужину в груде навоза. Так что без меня, детка.

   — Постарайся всё-таки вырваться перекусить, — проявила заботу Мотя, — или принести тебе что-нибудь?

   Анечка игриво пощекотала его кончиком языка, шевельнула головой, чтобы член упёрся в щёку. У Данилы чуть искры из глаз не посыпались. До судорог хотелось удавить подружек. На Мотю он зыркнул так, что она за дверь выскочила с поджатыми губами.

   Член погрузился во влажное горло. Под побелевшими пальцами заскрипели подлокотники кресла. Анечка смотрела снизу вверх и в её глазах танцевали канкан черти. Одной рукой она ласкала поджатые яйца, второй слегка царапала бёдра.

   — Ну ты сучка! — Данила выдохнул и постарался проморгаться. — Нравится ходить по краю, будешь отвечать.

   — Как скажете, Данила Александрович, — она довольно облизнулась и скромно опустила глазки, — накажете меня?

   — Ещё как! Неси игрушки.

   Глазки Анечки радостно сверкнули, и она упорхнула в приёмную. Ума дождаться курьера с обедом хватило, а вот спросить на это разрешения — нет. Значит, ответит.

   Данилу потряхивало после визита Моти, и это дико бесило. Чего он дёргается, будто муж перед женой? Хотя нет, она такого не заслужила. Эти пять лет вместе были неплохими, особенно первый год. Это потом весёлая девчонка куда-то пропала, а на её месте появилась не по годам солидная дама.

   Но его и она вполне устраивала. Что же изменилось? Пришлось честно признать хотя бы перед самим собой, что иметь под боком удобную любовницу — совсем не то же самое, что жену. Да, он хотел Машку, и даже дрочил на её фотку пару раз, было дело, только давно прошло.

   Если расставаться с девушкой, то надо честно ей об этом сказать. Но когда? Сейчас она беременная и нервничать нельзя, а от такой новости она сто пудов психанёт. Это Данила прекрасно понимал. Она и так на сохранении уже лежала, доводить её до нервного срыва он ни в коем случае не хотел.

   Выставить за дверь женщину с пузом или мать с младенцем на руках? Он бы такого мужика не понял, да и никто не поймёт. Раньше надо было думать, теперь придётся потерпеть, но свадьбы точно не будет. Хотя бы год после рождения ребёнка продержаться, а потом он купит им квартиру и будет помогать.

   Ребёнка жалко, но Матильда в его жизнь не вписывалась. Раздражали её постоянные попытки перевоспитать, перекроить под себя. Даже секс стал какой-то слишком уж респектабельный, без огонька. Наверное, отчасти поэтому он связался с Анечкой. Она та ещё оторва, с выдумкой и творческим подходом.

   Мрачный взгляд Данилы остановился на секретарше. Она даже съёжилась немного и поклонилась как-то совсем уж робко. Замерла в метре от него с коробкой секс-игрушек. Данила лениво рассматривал стройные ножки в туфлях на умопомрачительной платформе, трогательно-острые коленки и слегка подрагивающие руки.

   — Двери закрыла? — Она молча кивнула. — И в приёмную?

   — Конечно, Данила Александрович.

   Неожиданно большая для такого тела грудь приковала к себе взгляд мужчины. Он едва заметил, как розовый язычок нервно скользнул по пухлым губкам. Резкое движение руки начальника умненькая секретарша поняла правильно: начала медленно расстёгивать блузку.

   Тёмная эластичная ткань раскрывалась, как лепестки цветка. Под ней обнажалось нежное тело, зажатое кружевной тканью. Уже сейчас соски возбуждённо выпирали сквозь кружево, грудь призывно колыхалась от неровного дыхания.

   Данила взял палочки и макнул ролл в соус. Еду Анечка заранее аккуратно расставила на низком столике. Она справилась с пуговичками и теперь стояла, покорно опустив руки вдоль тела. Мужчина не торопясь положил в рот еду, прожевал и вытер губы салфеткой.

   — Чего встала? Продолжай. Я хочу тебя видеть целиком.

   Она подняла на него удивлённый взгляд. Обычно он не просил её раздеться в офисе. Всё-таки в любую минуту надо быть готовым сделать вид, что идёт рабочий процесс, но жираф большой, ему видней. Юбка упала на пол.

   В глазах мужчины вспыхнул интерес. Стринги оказались тёмно-лиловым боди. Смотреть, как девушка выбирается из него, извиваясь всем телом, ему понравилось. Он знал, что достаточно расстегнуть пару кнопок между стройных ножек, но способ Анечки ему нравился больше.

   За боди последовал бюстик. Вид обнажённой девушки на высоченных каблуках, одетой только в чулочки с широкой ажурной резинкой, значительно улучшил настроение. Всё-таки надо отдать должное секретарше: сиськи и ножки у неё выше всяческих похвал.

   — Подойди. — Он нахмурился. — Коробку возьми.

   Анечка давно просила его попробовать порку, но идея бить женщину ему претила. Да, иногда хотелось и выдрать, и придушить, только стоило взять в руки нужный девайс, как желание пропадало. И тем не менее он покрутил в руках плётку с удавкой.

   Девушка подобралась, затрепетала в предвкушении. Данила криво ухмыльнулся. Ишь, размечталась. Наказание на то и наказание, чтобы не соответствовать ожиданиям. Его взгляд зацепился за коробку с ярко-розовой картинкой. Похоже, её даже не распечатывали.

   — Что ты думаешь насчёт тройного удовольствия? — Он вытряхнул содержимое на стол и посмотрел на Анечку. — Интересно посмотреть, как эта штука работает…

   — Даже не знаю, зачем я его купила, — прозвучало жалобно.

   — Хм, вот и проверим, так ли всё хорошо, как написано в рекламе. Вставляй и расположись так, чтобы мне было хорошо видно.

   Пульт, конечно, он оставил себе. Сейчас он узнает, как подействуют десять режимов на секретаршу. Он продолжил есть, пока Анечка протирала девайс влажными салфетками. С непривычки у неё не получалось простроить розовую полупрозрачную штуковину так, как надо.

   — Бери смазку и иди ко мне, помогу. Ты же у нас любишь острые ощущения. — Данила развернул девушку попкой к себе и заставил наклониться. — Ты ножки-то раздвинь. Чтобы я не перепутал, куда вставлять шарики и как пристроить зайчика.

   — Может быть, всё-таки выпорете?

   — Что ты жмёшься, будто никогда вибратором не пользовалась, — он звонко шлёпнул по круглой заднице, — прогнись и расслабься.

   Данила выдавил на её аккуратную дырочку немного смазки. Дополнительно растягивать под этот вибратор не требовалось, шарики на конце не слишком толстые. Он надавил на рукоятку, вставляя прибор сразу в два отверстия. Наблюдать, как вибрирующая розовая штука погружается в блестящее от смазки лоно, было волнительно.

   Мужчина убедился, что ушки стимулятора для клитора, выполненного в виде кролика, находятся на правильном месте, и слегка оттолкнул девушку. Для начала он установил самый слабый режим, а она уже раскраснелась и задышала неровно.

   — И долго мне так стоять?

   — Трёх оргазмов будет достаточно, — Данила добавил скорости на пульте и положил в рот суши. — Ты устраивайся на кресле и смотри, чтобы обзор мне не перекрывала.

   — Дань, это жестоко! — третий режим заставил её охнуть. — Я же с ума сойду!

   Лихорадочный блеск в глазах девушки, след от его ладони на попе и слегка жужжащий вибратор отозвались в паху Данилы ощутимым напряжением. Захотелось срочно воткнуть член на место механической штуковины, но он сдержался и наддал скорости в анальном стимуляторе.

   — Тебе же нравится, когда жёстко? Вот и кайфуй сама, и мне не мешай. — Он поморщился от громкого стона. — И давай-ка, займи рот делом.

   Стол Данила отпихнул ногой и полулёжа расположился на диване. Минет от тяжело дышащей секретарши показался ему более острым и возбуждающим. Когда сам уже приблизился к пику, он добавил скорости кролику. Анечка с коротким вскриком задёргалась, забыв о торчащем члене начальства.

   — Первый, осталось ещё два. И не забывай про меня! — прикрикнул Данила, снизив интенсивность воздействия. — Давай-ка, детка, сделаем так, чтобы кончить вместе.

   — Мне одного раза достаточно, — простонала Анечка, когда он снова увеличил скорость. — Простите меня, я больше не буду-у-у…

   — Ты не ной, соси. Хотела наказание, получи. — Он призывно шевельнул бёдрами. — На обед у тебя сегодня белковая пища. И смотри, костюм не обляпай, из зарплаты вычту.

   Анечка сразу заглотила член до яиц и усердно заработала головой. Сладкая нега, разливающаяся по телу, нравилась Даниле, ему хотелось продлить приятные ощущения. Девушка забавно крутила попкой, когда он играл с режимами.

   Понять, какой из них действует сильнее всего, не составило особого труда. Ко второму оргазму он подвёл Анечку намеренно быстро, сам же пытался в уме просчитать затраты на издательский дом. Девушка выпустила изо рта член и с криком задёргалась.

   — Ах ты, негодница! Снова без меня? — Схлынувшие ощущения действи-тельно его разозлили. — Точно останешься без премии! Буду тебе её девайсами выплачивать, чтобы училась себя контролировать.

   — Извините, — пискнула она и снова припала к члену.

   Теперь он не щадил несчастную, запустил такой режим, что она не только сосала, но и тёрлась об его ноги всем телом, глухо постанывая. Теперь ему уже не пришлось думать о постороннем, всё-таки сбиваться с настроя не слишком полезно.

   Секретарша почувствовала неладное и подняла на него взгляд. Данила обожал, когда женщина с его членом во рту смотрела снизу вверх влажно и покорно. В паху усилилось давление, задница закаменела, а сердце забухало об рёбра.

   Глубокое проникновение в горло каждым движением подводило его всё ближе к вершине. Отлично знающая его предпочтения, девушка работала головой быстро и жёстко, даже подталкивать не пришлось. Струя спермы ударила ей в горло. Анечка сглотнула, и тут её накрыл третий оргазм.

   Она упала на пол и забилась в судорогах так сильно, что Данила испугался. Судорожно нащупал пульт и нажал кнопку. Девушка свернулась у его ног в позе эмбриона, не подавая признаков жизни.

   Млять! Ну что её, водой облить, что ли? А может, сразу скорую? Ну нах, от оргазма ещё никто не умирал. Он осторожно переложил безвольное тело на диван. На лице Анечки застыла блаженная улыбка.

   — Эй, ты как?

   — М-м-м-м…

   — А поточнее? — вроде и всё нормально, но очень уж его тряхануло с перепуга.

   — Супер, — прозвучало еле слышно, — дай водички глоточек.

   Стакан с трубочкой Анечка получила незамедлительно. Он её и пледом ещё накрыл, чтобы слегка отлежалась. А тут, как назло, обеденный перерыв подходит к концу.

   — Давай, детка, приходи в себя, некогда разлёживаться. — Он протёр вибратор и убрал в коробку. — Быстренько одевайся и беги на рабочее место суши доедать.

   — У меня до сих пор в ушах звенит и мышцы мягкие. — Анечка вздохнула и неохотно села. — Ты изверг.

   Взгляд из-под ресниц оценивающе прошёлся по мужчине, и ему отчего-то сделалось не по себе. Инстинкты встали на дыбы, предупреждая: если женщина так смотрит — жди беды. Но не она первая и наверняка не она последняя.

   — Ничего, иногда полезно, — он снова чувствовал себя уверенно и потрепал девушку по щеке. — Игрушку заберёшь себе в подарок, будешь дома развлекаться.

   Нах такие эксперименты на рабочем месте. Часом раньше чуть не спалились, теперь вот у неё в ушах звенит, а у него под ложечкой сосёт — вдруг ей и правда стало бы плохо? Секс не отходя от кабинета, конечно, хорошо, но пора с этим завязывать.

   Анечка с абсолютно довольным видом застёгивала боди. Данила одобри-тельным взглядом окинул стройное тело. Чёрт, все эти женские штучки специально созданы, чтобы у мужиков работала только головка. Хорошо, что он давно научился её контролировать.

   — Шустрее! — от крепкого шлепка по заднице секретарша подпрыгнула.

   — Данила Александрович!

   — Пора приёмную открывать, время.

   Вернуть направление мыслей в рабочее русло оказалось сложно. Он пере-ключил кондей на охлаждение, спрыснулся туалетной водой. И замер перед монитором, глядя на предложения главного редактора. Многословно, обтекаемо и сводится к мысли: «Надо что-то делать».

   Ведь немолодой мужик, должен чётко понимать, что в его бизнесе к чему. А у него материалы размазаны по номеру тонким слоем и для пионерок, и для пенсионерок. Кто будет платить за две страницы на интересующую тему, если можно купить какое-то другое издание, но полностью под себя?

   Об этом надо думать в первую очередь, а не о приёмной и колл-центре. И тут на его лице появилась широкая улыбка, от вида которой конкуренты начинали проверять ситуацию со своими акциями на бирже.

   Настроение Данилы снова резко подскочило. Раз главный редактор хочет приёмную, то он её получит. С кривоватой улыбкой мужчина потянулся к коммутатору. Устраивать расстрел зайцам он любил.

   — Анечка, зайди ко мне и захвати два кофе.

   — Минуточку, Данила Александрович, сейчас всё будет! — голос секретарши звенел восторгом.

   Он крайне редко предлагал ей что-то подобное. Конечно, они могли пообедать вдвоём до того или даже съесть что-то во время, но не после секса. Вот и на этот раз мужчина велел ей забрать остатки еды и съесть в приёмной.

   Анечка не расстроилась. Иногда, конечно, где-то в глубине души поднимало голову недовольство, но сразу получало по макушке. Отличный секс и хорошие деньги прекрасно компенсировали некоторые неудобства.

   Воодушевлённая желанием начальства выпить кофе вдвоём, секретарша аж светилась улыбкой. Данила не стал напрягать мозги, пытаясь догадаться, о чём она мечтает. Может быть, уже выдала замуж их гипотетическую дочь. Женщины на такое способны.

   — Мы с тобой давно работаем вместе и вполне довольны друг другом, ведь так? — Она послушно кивнула. — Я ценю тебя за ум и умение решать самые сложные задачи.

   Анечка заметно напряглась и нервно покрутила золотой браслет на тоненьком запястье. Ей не нравилось направление, в котором пошёл разговор, — слишком деловое. Наверняка ей приготовили подставу. Но головку к плечу склонила, покраснела и чуть-чуть улыбнулась.

   — Ты пей кофе и конфетки кушай, очень вкусные. — Он подвинул к ней коробку с дорогущим шоколадом. — Такое сладкое очень полезно.

   — Почему это? — она невольно повелась на провокацию и спросила совсем не о том.

   — Слишком дорогие, чтобы на них растолстеть, — хохотнул Данила и сделал глоток кофе.

   Девушка положила в рот конфету с марципановой начинкой и зажмурилась от удовольствия. В лучшем случае она позволяла себе крохотную коробочку этого лакомства пару раз в год. Сейчас на столе лежал набор с её пятилетней нормой. Ещё и начинки разные.

   — Понравились? — тоном заботливого папочки полюбопытствовал мужчина.

   — Да… — Анечка совсем перестала понимать его намерения.

   Вкус любимого шоколада слегка туманил рассудок, и единственная мысль была в блондинистой головке — позволит ли начальник забрать остатки конфет себе.

   — Ты знаешь, что у меня сейчас очень сложный проект. — Она снова кивнула. — Ты же хочешь помочь?

   — Конечно! — сказала и сама себе удивилась.

   Как черти за язык дёрнули согласиться непонятно на что. Но Данила уже расцвёл не обычной кривоватой, а широкой акульей улыбкой. Он подтолкнул к ней ближе коробку с конфетами, метнулся к компьютеру и быстро защёлкал мышкой. Зажужжал его личный принтер.

   — Обожаю тебя, ты самая лучшая! — Данила расписался на нескольких листах и передал их Анечке. — Я знал, что ты меня не бросишь!

   Начальник хищно наблюдал за каждым вдохом секретарши. Она круглыми глазами просмотрела первый лист. Там значилась премия в размере двух её окладов. Девушка сглотнула, дрогнувшей рукой переложила приказ вниз тонкой стопочки.

   Она подняла полные слёз глаза на Данилу. Он ободряюще улыбнулся и кивнул на бумаги — читай, мол. У неё перехватило дыхание, слёзы волшебным образом высохли. Перевод в издательский дом на должность корпоративного секретаря для Анечки значительное повышение, но и задачи там более сложные.

   Данила с интересом наблюдал, как меняется выражение её лица по мере чтения. От обиженно-недоверчивого до ошарашенного свалившимся на неё счастьем — и без того неплохая зарплата увеличивалась почти вдвое.

   — Данила Александрович, вы серьёзно мне такое предлагаете? — он кивнул. — Господи, спасибо! Да я для вас всё что угодно сделаю!

   — Согласен, кое в чём ты действительно сможешь помочь, — поймал её на слове начальник. — Мне важно знать, чем там живут и дышат, что замышляют. Мы с тобой поиграем в Мату Хари.

   — Я бы с радостью, но если они узнают, что я была вашим секретарём?

   — А мы скрывать и не будем, нет смысла. — Его кривоватая ухмылка заставила сердце Анечки биться быстрее. — Но сделаем вид, что тебя из компании вышвырнули со скандалом. Зарплату будешь получать в нашей бухгалтерии, никто ничего не узнает.

   — Какие у вас интересные планы, — Матильда бесшумно возникла в дверях, — можно я тоже поучаствую?

   — Конечно, Мотенька! — в кои-то веки искренне обрадовался ей Данила. — Устрой-ка ты нам скандал за распитие кофе с твоими любимыми конфетами. Только сильно не распаляйся, тебе вредно.

   Шатенка пару раз непонимающе хлопнула глазами. Данила чувствовал, что она и без того собиралась устроить разборки за посиделки, но он успел первым и сбил ей все настройки. Мотя спустит пар, он удалит от себя Анечку и получит отличного шпиона в стане врага.

   — Прямо вот так сходу? — Брови красавицы приподнялись двумя идеаль-ными дугами. — Может быть, ты мне хоть что-то объяснишь?

   Даже беременная она выглядела идеально: никаких припухлостей, отёков и прочей ерунды. Данила всё это отметил краем глаза и приготовился к атаке. Сейчас главное — контролировать процесс. Девушки — существа увлекающиеся, мало ли что.

   — Дорогая, когда это ты нуждалась в подобных мелочах, чтобы устроить скандал? — елейные интонации в его голосе стали сигналом к атаке.

   Матильда побагровела, злобно зыркнула сперва на мужчину, потом на подругу и набрала в грудь побольше воздуха.

   — Так я, оказывается, ещё и скандалистка!

   Её вопли и их «Ты только не волнуйся так!», «Клянусь, между нами ничего, кроме кофе, не было!», «Всё, что захочешь, любимая!», «Ты нас неправильно поняла!» слышали на всём этаже. Анечка выскользнула из кабинета с тяжело дышащей Матильдой и чертовски довольным Данилой, прижимая к груди коробку с остатками конфет.

   ШАЛОСТЬ 7. Захват территории

   Через неделю после эпохального объявления о кризис-менеджере редакция гудела, как растревоженный улей. Ранним утром просторный холл, из которого в две стороны расходились длинные коридоры, а с третьей красовалась дверь с медной табличкой в приёмную главного редактора, оккупировала бригада крепких ребят в комбинезонах. И это всего через полгода после дорогостоящего ремонта.

   Они сначала как муравьи таскали коробки, потом их распаковывали. Холл на глазах изумлённой публики превращался в огромную приёмную с мягкими диванами, журнальным столиком и внушительным, но пока ещё пустым, ресепшеном. Крутая мебель, стойки для прессы, огромный офисный принтер и вендинговый автомат производили впечатление.

   Сан Саныч таинственно улыбался, но Тома точно знала, что для него бурная деятельность работяг — такой же сюрприз, как и для всех остальных. Бильдредактор по уши закопался в архив: для придания приёмной особого шика срочно понадобились фото, победившие в конкурсах. Аллочка Леонидовна подбирала для них багет.

   Щупленький внештатник смиренно ждал, когда ему наконец выдадут снимки и адрес мастерской — сегодня он изображал курьера. С её владельцем удалось договориться о бартере: реклама за рамы.

   Ритуля в очередном чёрно-кружевном наряде курсировала между отделами, намекая на скорое повышение. Ей вслед даже злословить перестали, относились как к городской сумасшедшей. Здесь у каждого имелся набор личных тараканов, не хватало ещё обращать внимание на чужих.

   Светские сплетницы рыскали по интернету в поисках новостей про Крамского. Это оказалось сложно: многие фото из тех, что они скачали на днях, исчезли из сети. Пришлось задействовать связи и выманивать информацию в обмен на услугу, но женское любопытство оказалось сильнее жадности. Ведь делалось всё для себя любимых — день без сплетни прожит зря.

   Тома пила цветочный чай и придумывала подписи к очередному фоторепортажу — побитая молью снова не сдала текст вовремя. Сегодня ей впервые пришлось надеть джинсы на размер больше и футболку навыпуск. Одежду для беременных носить ещё рано, а в старую Тома влезала не во всю. Скоро её положение начнёт бросаться в глаза, и она из последних сил старалась оттянуть неизбежное.

   Редакция жила обычной жизнью.

   — Завтра редакторы отделов во главе со мной отправляются на встречу с Данилой Александровичем Кипренским. — Сан Саныч обвёл подчинённых строгим взглядом. — Чтобы к десяти явились сюда при полном параде.

   — Почему не в офис компании?

   — А чтобы нам не пришлось топтаться у входа, — намёк главреда заставил смутиться кое-кого из сотрудников. — Заодно прослежу, чтобы вы отчёты по работе отделов не забыли.

   — Мы же вам их сдали!

   — Значит, они у вас имеются. Распечатайте и прихватите с собой вместе с расширенными предложениями по улучшению работы редакции.

   — Зачем это? — редактор спортивного отдела иногда не слишком быстро соображал.

   — Затем, что, раз смогли что-то придумать слёту, наверняка потом хлопали себя по лбу с криком: «Эх, надо было ещё про это написать!» — Сан Саныч посмотрел на коллег и неожиданно ссутулился. — Уверен, что кадровых перестановок не избежать. Нам уже не рекомендовано принимать в штат новых сотрудников и запрещено досрочно перезаключать договора. Так что постарайтесь придумать что-то дельное.

   Редактора заёрзали, с жутко деловым видом принялись что-то изучать в блокнотах и вообще выглядели так, будто каждый решает задачу по спасению Отечества.

   Тома смотрела на это с лёгкой улыбкой. Ещё бы — свои предложения она может смело показывать кому угодно, а большинству придётся придумать что-то вместо «я готов стать новым главным редактором». Ей стало до слёз жаль Сан Саныча.

   Большинство присутствующих проработали с ним больше пяти лет, некоторые пятнадцать и называют себя друзьями. Каково ему знать, что они по сути предали его? Иначе относиться к их «предложениям» просто нельзя. А ведь Сан Саныч продолжает им улыбаться и жать руку. Томе такое было непонятно. Она бы уж точно не сдержалась и высказала всё, что думает о таких друзьях.

   — Все видели изменения в нашем холле? — Главный редактор обвёл уста-лым взглядом журналистов, и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Завтра у нас появится девушка в новой должности — корпоративный секретарь. Все вопросы по аккредитациям на любые мероприятия, отправке и получению писем, факсов для отделов будете относить к ней.

   — Сан Саныч, вы же сами понимаете, что аккредитации держатся на личных связях! — не выдержала Алина.

   Её псевдо-мужской костюм выгодно подчёркивал гибкую фигурку. Кружевная вставка на белой блузе давала почву для разгула фантазий, но не сплетен. Приталенный пиджак, застёгнутый на одну пуговицу, не позволял увидеть что-то лишнее. Даже босоножки на невысоком каблуке выглядели респектабельно и очень женственно.

   — Знаю, но отправлять факсы и получать ответы отныне будет корпоративный секретарь. В том числе заниматься их распределением по отделам.

   — Мы останемся без самого интересного! — поддержал коллег редактор отдела здоровья.

   — Проблемы будем решать по мере их поступления. — Сан Саныч хлопнул ладонью по столу, будто ставя точку в разговоре. — Тем более девушку нам прислали новые владельцы, и сделать мы ничего не можем, решение уже принято.

***

На следующее утро Анечка впорхнула в редакцию яркой экзотической птичкой. Мужчины сделали стойку на эфемерное создание, будто выпрыгнувшее в реальный мир из какого-то хентая.

   Жёлтая блузка с рукавами три четверти выгодно подчёркивала соблазни-тельные округлости, воланы из тонкого кружева создавали эффект лепестков цветка вокруг тонких предплечий, унизанных звенящими браслетами. Короткая юбка обтягивала бёдра, ниже расходясь мягкими складками. При каждом шаге она позволяла заметить ажурную резинку чулочков.

   — Охренеть! — единогласный вердикт мужской части редакции.

   — Ну и сучка! — женской.

   Девушка на оценивающие взгляды ответила по-детски невинным. Дамы скривились, кавалеры вдохновились. А уж когда она процокала на лабутенах в цвет блузки к автомату с кофе и наклонилась, эротично прогнувшись в спинке, равнодушных не осталось вовсе.

   Дамы здоровались, знакомились, оставляли на ресепшене бланки. Анечка кивала головой с идеально уложенными локонами и улыбалась. Мужчины лапали взглядами грудь, говорили цветистые комплименты, оставляли шоколадки и маленькие коробочки конфет, Анечка благодарила и хлопала загнутыми ресницами.

   Такому прессингу она ещё никогда и нигде не подвергалась. Не зря Данила предложил солидную зарплату и обещал премиальные. За обычные деньги сидеть в этом змеючнике она ни за что не согласилась бы, а теперь придётся. Хотя, условия труда не самые плохие. И много мужчин. Девушка предвкушающе улыбнулась, укладывая очередной презент в нижний ящик стола — он оказался самым глубоким.

   В кабинет главного редактора мимо пожилой секретарши она шла, слегка покачивая бёдрами и сохраняя благожелательное выражение лица. Только окинула быстрым взглядом недешёвую мебель и кислую мину сидящей за столом Нины Дмитриевны, бессменного секретаря главного редактора последние восемнадцать лет.

   Девушка вежливо поздоровалась, получив в ответ недовольное бурчание. Пожилая дама даже не шевельнулась, чтобы доложить начальству о приходе посетительницы. Зачем, если он и так в курсе?

   — Здравствуйте, Анечка! — расплылся в добродушной улыбке хозяин кабинета, — присаживайтесь и будем знакомиться. Я Александр Александрович, пока ещё главный редактор, а это моя супруга Аллочка Леонидовна, наш крайне ответственный секретарь.

   Уверенная в себе супруга главреда не шипела и не пыталась убить Анечку взглядом. Она улыбалась. И кого волнует, что от этой улыбки у новенькой волоски на руках вставали дыбом и хотелось натянуть на коленки короткую юбку?

   Девушка вернула приветствие и уселась напротив главреда. Ему очень шёл нарочито мятый льняной костюм с рубашкой шоколадного цвета. Тёмные глаза в обрамлении густых ресниц смотрели доброжелательно, слегка растрёпанные кудрявые волосы довершали образ глубоко творческой натуры. Оставалось только гадать, как на эту должность попал такой человек.

   Положение у неё получалось странное, и Анечка это понимала. С одной стороны, она корпоративный секретарь, и её непосредственный начальник — Сан Саныч. С другой, зарплату ей выдают в бухгалтерии компании.

   Придётся постараться, чтобы новый коллектив проникся духом её лояльности, да и неизвестно, как долго будут оставаться на своих местах все эти люди. Тем более что задачу Данила ей поставил чёткую: стать своей среди чужих. Поэтому девушка приготовилась много улыбаться и кивать.

   Соблазнительные формы значительно осложняли дружбу с женщинами. Быть лолечкой хорошо среди мужчин, но и с этой проблемой Анечка справится. Вот и сейчас она больше общалась с ответсеком, стараясь на главреда лишний раз не смотреть. Зачем будить спящего дракона?

   — Я просмотрел ваши должностные обязанности, весьма обширный список, — зашёл издалека Сан Саныч, — у нас в редакции сложившийся коллектив и свои традиции. Будет лучше некоторые вещи оставить так, как было.

   Анечка широко распахнула глаза и даже немного наклонилась вперёд, всей своей позой выражая внимание к словам собеседника. Аллочка Леонидовна неодобрительно покосилась на всколыхнувшуюся под тонкой тканью грудь, но промолчала.

   Она сегодня уложила медового цвета локоны в высокую причёску, чем вы-годно подчеркнула изящную шею. Длинные серьги покачивались в такт каждому движению головы и привлекали внимание к аккуратным ушкам женщины.

   — Я не понимаю, о чём вы, Александр Александрович, — вежливо улыбнулась Анечка, — раньше мне не доводилось работать в издательствах.

   — Тогда почему вас сюда направили? — не удержалась от шпильки Аллочка.

   Сан Саныч с укором взглянул на красавицу жену. Обострять сейчас ну никак нельзя, а у неё явно взыграла ревность. Очень уж славную куколку прислал им кризис-менеджер, и супружница, как всегда, насторожилась.

   Хорошо хоть девицу посадили в холле. С такой «глазастой» наедине лучше не оставаться, сразу же слухи пойдут. У него, слава Богу, есть Нина Дмитриевна, проработавшая в издательстве больше пятнадцати лет. Вот пускай она и общается со шпионкой Кипренского.

   — У меня опыт работы десять лет и соответствующее образование, здесь для моего личностного роста прекрасные перспективы. — Анечка держалась безукоризненно. — Скоро редакция единственного журнала действительно станет издательским домом, и тогда необходимость корпоративного секретаря станет более заметной. Эта должность есть во всех серьёзных компаниях.

   — И тем не менее аккредитациями продолжат заниматься редакторы отде-лов, — настоял на своём главред, — это дело тонкое, многое держится на личных связях.

   — Как пожелаете, Александр Александрович, только пускай они помнят, что письмо с заявкой на аккредитацию и ответ обязательно надо сдавать мне. — Личико Анечки стало неожиданно серьёзным. — И, конечно, условия размещения рекламных материалов по каждому мероприятию — необходимо составить статистику по журналу.

   Сан Саныч крутанул между пальцев любимую авторучку. Делиться секретами с новыми хозяевами он не торопился. Большая часть рекламы оплачивалась чёрным налом и до бухгалтерии, естественно, не доходила. По исходящим и входящим факсам этого не понять, но тенденция получилась неприятная.

   — Я всех предупрежу, что-нибудь ещё?

   — За оргтехнику отвечаю я, поэтому никто, кроме меня, ею пользоваться не может.

   — И если вы отойдёте на обед, людям придётся стоять в очереди и ждать? — приподняла идеальную бровь Аллочка Леонидовна.

   — Зачем же? — искренне удивилась Анечка. — Мы с Ниной Дмитриевной можем ходить на обед в разное время, в вашей приёмной факс тоже имеется.

   — Но нет ксерокса.

   — Неужели в журнале бывает необходимость что-то так срочно отксерить, что нельзя подождать час?

   — Анечка, мы очень рады, что вы у нас появились, — прервал разгораю-щуюся ссору Сан Саныч, — надеюсь, вы — наш первый вестник перемен к лучшему.

   «Который принёс долгожданную мебель для посетителей и крутой вендинговый аппарат», — мысленно закончила за главреда девушка. Она, как и положено, зарделась от комплиментов. Аллочка Леонидовна вздёрнула подбородок и угрожающе приподняла бровь на мужа.

   К концу беседы её улыбка стала убийственно-радушной. Так хищник может напоследок улыбнуться своей жертве. Но секретарша, похоже, давно свыклась с таким отношением и оставалась профессионально благожелательной. Такая ни за что не покажет слабость местным хищницам!

   Пока Анечка общалась с начальством, во всех редакциях гудел народ. Мужики c оглядкой на дам смаковали телосложение корпоративного секретаря, женщины громко и со вкусом — её манеру одеваться.

   — Она почти идеальна! — заламывала руки Эльвира. — Вы видели костюм и туфли? А сумка?!

   Тома наблюдала за метаниями корреспондентки, попивая чаёк в компании Алины. Та задумчиво уставилась в одну точку и будто ничего не слышала. Остальные девочки поддерживали разволновавшуюся коллегу.

   Новая секретарша действительно выглядела потрясающе от кончика каблуков до идеально уложенного пучка. Все дружно сошлись во мнении, что оставаться сексуальной с такой причёской — настоящее искусство.

   — А ведь я её несколько раз замечала на фото с Кипренским, когда мы досье собирали. — Главная сплетница отмерла, и её глаза азартно блеснули. — Девочки, ну-ка быстренько выяснили, что за птица!

   Тома с трудом сохраняла спокойствие. От мысли, что рано или поздно она увидит своего брутала, сладко ныл живот и слабели колени. В такие моменты она забывала, что беременна и вообще не собирается иметь ничего общего с байкером. Наличие девиц рядом с ним даже на фото жутко раздражало.

   Как хроникёрши умудрялись вытащить из интернета массу сведений, она не понимала. Ей не удалось найти про Кипренского ничего интересного, как ни старалась. Десять минут едва слышного сопения, и возмущённый вопль Эльвиры:

   — Нет, вы только посмотрите, он всё за собой подчистил!

   — Ты о чём? — не удержалась от вопроса тома.

   — То, что мы нарыли раньше, из сети пропало. Особенно снимки с тусовок.

   — Не вижу проблемы, — Алина лениво положила в рот конфету, — они на моём планшете сохранились. Но девицу мне всё равно найдите!

   — Что тут искать? — Кудрявая журналистка, имя которой Тома никак не могла запомнить, ткнула пальцем в свой моноблок. — Она есть на сайте компании. Анна Сергеевна Петрова, личный секретарь Данилы Александровича Кипренского.

   На мониторе висела страница корпоративного сайта с фотографиями и контактами сотрудников. Сделано красиво и профессионально. Кипренский там тоже присутствовал, совершенно не похожий на того байкера, что прижимал Тому к стене клуба и жарко дышал в ухо. Разве что прищур такой же.

   — Так, девочки, напрягли извилины и нашли там знакомых! — Чашка Алины нервно звякнула о блюдце. — К вечеру жду информацию про девчонку, с рождения и до сегодняшнего дня. А главное, найдите мне причину увольнения.

   — Думаешь, она важная птица? — Тома понимала, что это именно так, но Алина очень любила показать свой ум. — Обычная секретарша же.

   — Не думаю, она проработала в компании шесть лет, личным секретарём Кипренского стала три года назад. Ты посмотри, у неё полно поощрений за отличную работу, и вдруг её отправляют с глаз долой.

   — Может быть, это повышение? — Верилось в это слабо, но всё же тоже версия. — Должность-то получше.

   — И такая цаца добровольно оставила место личного секретаря рядом с успешным красавчиком? — Алина с сомнением посмотрела на фото Анечки. — Ни за что не поверю. Спинным мозгом чувствую, там не всё так просто.

   Покидать уютное кресло отдела светской хроники Тамаре не хотелось. Не факт, что про неё вспомнят, когда получат сведения про новую секретаршу. Надо срочно найти что-то «на обмен».

   — Удачной охоты, девочки! — Острые взгляды коллег вонзились в неё, будто снимая виртуальные мерки. — Пойду поработаю, а в обед кофейку с Аллочкой Леонидовной выпью, если у неё найдётся время.

   — Лучше бы нашлось, — Алина выбила по столу дробь яркими ногтями. — Я видела, как новая секретарша в приёмную главреда заходила.

   Тамара понимающе улыбнулась и выскользнула за дверь. Думать о том, что сейчас её тело разбирают на квадратные сантиметры, делят, складывают, вычитают, не хотелось. Её ждёт анонс гастролей восходящей звезды альтернативного металла, фоторепортаж с драки футбольных фанатов и интервью с известным татуировщиком. Слава Богу, что колонка новостей давно готова.

   Из холла маняще потянуло ароматом горячего шоколада. Тома сглотнула вмиг набежавшую слюну и попыталась повернуться к соблазнам спиной. Не вышло. Ноги сами сделали первый шаг к ресепшену.

   Анечка подарила крашеной блондинке профессиональную улыбку, легко коснувшись своего натурального блонда. В ответ получила такую же, но более живую и доброжелательную. Тома на минуту замерла перед кофематом и выбрала горячий шоколад с молоком. Хотелось какао со взбитыми сливками, но в автоматах такого не бывает. Хотя…

   — Девушка, к этим шкафам взбитые сливки не прилагаются?

   — Только для особых посетителей, — уже более человечно улыбнулась Анечка. — Давайте свою чашку.

   — Держи, и давай на «ты», мы же одного возраста.

   — Конечно! — воодушевилась новенькая.

   Тамара смело доверила пластиковую ёмкость ухоженным ручкам секретаря и через минуту получила вожделенный напиток. Шапка взбитых сливок кокетливо свешивалась набок, угрожая в любой момент покинуть своё место. Тома подхватила сладость языком и зажмурилась от удовольствия.

   — Низкокалорийные, — прощебетала Анечка, — я их тоже очень люблю.

   — Спасибо! Ты меня спасла. Идти в кафе жутко не хотелось, а кофемат так пахнет, что я рисковала захлебнуться слюной, — доверительно сообщила Тома. — Даже не знаю, прославлять или проклинать того, кто решил поставить в редакции это воплощение соблазна.

   — Надёжнее прославлять, — фыркнула Анечка, — наш генеральный к этому лояльнее относится. Он приказал вендинговые автоматы во всех офисах поставить и следить, чтобы в них полезная еда тоже была.

   — Он что, поборник здорового образа жизни?

   — И это тоже, но так народ не отвлекается на беготню в магазин или кафешку.

   — Ну, раз такое дело, спасибо за заботу.

   Тома ещё раз улыбнулась и быстренько ретировалась, пока не прикупила что-нибудь из мучного. Организм требовал, но она решила не идти у него на поводу. Вот соберётся обедать, тогда…

   Секретарша ей понравилась. Ухоженная, симпатичная, уверенная в себе. Какие особые секреты она может выяснить, сидя в приёмной, Тамара понимала плохо. Сама она предпочитала в интриги не влезать. Хотя и было несколько инцидентов, но после них желающие её задеть предпочли поддерживать добрососедские отношения.

   Она бережно несла стаканчик, временами вдыхая сладковатый аромат. Дверь в отдел открывала медленно и аккуратно, чтобы случайно не расплескать напиток.

   — Ну и где ты ходишь весь день?

   От наглого тона Тома чуть не споткнулась. Она подняла взгляд на развалившуюся в её кресле девицу, сморгнула и глубоко вдохнула. Нахалка напряглась, но позу не изменила.

   — Ритуля, ты ничего не перепутала? — голос Тамары лёгкой паутиной опутал в конец обнаглевшую девицу. — Я, конечно, понимаю, что ты живёшь в мире своих фантазий, но сейчас как раз такой момент, когда полезно вернуться в реальность!

   Последнюю фразу взбешённая Тома рявкнула так, что Рита рухнула на пол и раком отползла в угол. Встать с пола ей в голову почему-то не пришло. Больше всего хотелось с размаха навернуть ногой в бок непутёвой девице, но Тома сдержалась.

   — Ещё раз посмеешь умостить зад в моё кресло, ноги повыдёргиваю, — слова она произносила совершенно спокойно. — А сейчас прекращай собирать по углам пыль и принимайся за работу. Почта России ждёт тебя.

   Она ткнула пальцем в сторону двух пакетов с призами для читателей. По-хорошему их надо было отправить ещё неделю назад, но Рита тянула, а Тома не настаивала. Наконец-то они дождались своего часа.

   Девица всё ещё сидела на полу, с надеждой глядя на дверь. Увы, ей не повезло и никто не увидел, как редактор отдела истязает подчинённую. Под насмешливым взглядом карих глаз она всё-таки поднялась и кое-как отряхнула пыль с драных джинс.

   — Вы не имеете права использовать меня в качестве курьера! — вдруг выпалила Рита и с вызовом вздёрнула подбородок. — Я буду жаловаться!

   — Что ж, попробуй, — равнодушный ответ нахалке очень не понравился. — Я как раз отправила Сан Санычу отчёт по выполнению плана по знакам работниками отдела.

   — Да их тут и не бывает!

   — Конечно. Ты забыла, что журналиста, как и волка, ноги кормят? Сидя даже на красивой жопе, денег не заработать, а у тебя она от безделья скоро совсем плоская станет.

   — Вы! Да вы! — задохнулась от возмущения девица. — Ну ничего, недолго вам здесь осталось!

   — Угрожаешь?

   — Да чтоб ты треснула, наглая тварь!

   Именно в этот момент в дверях появилась Аллочка Леонидовна. Она окинула комнату оценивающим взглядом, отметила для себя Тамарину невозмутимость и явное перевозбуждение Маргариты.

   — Как у вас тут интересно. Перешли на неформальное общение, или кое-кто обсмотрелся сериалов и решил, что реальная жизнь от них ничем не отличается?

   Готку под взглядом ответсека потряхивало. Не такого зрителя она хотела своему спектаклю, да и запал для выступления куда-то пропал. Она отвела взгляд и сделала шажок к пакетам.

   — Возможно и так. — Сейчас Маргарита всей душой завидовала спокойствию своего редактора. — Но то, что у некоторых фантазии слишком уж переплелись с реальностью, точно.

   — Пора обедать, собирайся. Сходим в хинкальную, туда утром свежую рыбку привезли. — Аллочка Леонидовна мечтательно улыбнулась и сглотнула слюнки. — А ты, милочка, останешься и напишешь подробную объяснительную записку на тему «Почему я не выполняю план по знакам». Я так и не увидела в прошлом номере твою статью, а колонку новостей сделал внештатник.

   — По Трудовому Кодексу я имею право на перерыв!

   — И обязанность являться на рабочее место не позднее девяти ноль-ноль, а покидать его не ранее восемнадцати ноль-ноль. — Голос ответсека заледенел. — Кстати, о том, почему ты решила, что находишься на свободном графике, напиши отдельно.

   Побитая молью готка с ненавистью посмотрела вслед начальству, но ослу-шаться не посмела. Женщины не видели, как она ссутулилась за своим рабочим столом, а потом скривилась и вдруг разрыдалась. Дешёвая тушь текла и пачкала щёки, но Рита ничего не замечала, упиваясь страданием.

   Подруги молча вышли на улицу и поспешили к гостеприимно распахнутой калитке хинкальной. От тротуара посетителей огораживал плетень и густые ветви дикого винограда. Вот в его спасительную тень и устремились дамы. День выдался ужасно душный.

   — Совсем ты сотрудников распустила, Томочка, — подколола начальница. — Ладно бы рот раскрывали, так они ещё и дерзят.

   — Кто они-то? — не сдержала удивления блондинка.

   — Одна твоя готка за армию тараканов сойдёт. Приструни её, или она своими ущербными насекомыми всю редакцию загадит.

   — Аллочка, ты сама запретила её увольнять! — возмутилась Тома. — С ней другие методы не сработают.

   — Ничего, тебе полезно потренироваться. Оттачивай педагогический талант, пока твоё дитё подрастёт, станешь профи.

   Аллочка захихикала, глядя на ошарашенную подругу. И, пока та ничего не успела возразить, поманила официанта. Жареной рыбки ей хотелось давно.

   — Ещё неизвестно, кто из нас беременный, — ахнула Тома, услышав заказ подруги. — Что это с тобой?

   — Нервы, милая, нервы. Утром с корпоративным секретарём общались, потом кризис наш звонил. — Аллочка поправила причёску и тяжело вздохнула. — С такими стрессами никакой фитнес не поможет. Придётся лететь в Индию на лечебное похудение.

   Отвлекаться на странную методику Тома не стала. Ей гораздо интереснее было, чего хотел Кипренский. Секретарша её не волновала, в отличие от не-сносного байкера, ставшего вдруг белым воротничком.

   — Что ещё придумали наши хозяева? — сохранять на лице вежливое любопытство оказалось непросто.

   — Ничего хорошего. Сан Саныч правильно велел всем расписать свои предложения. У Кипренского есть мысли по поводу инициативности и заинтересованности, а ещё его сильно волнует наличие командного духа в нашей редакции. — Аллочка дрогнувшей рукой поднесла к губам стакан воды со льдом. — Ему, видите ли, хочется создать не просто издательский дом, а что-то вроде семейного предприятия с сильным командным духом.

   — Все творческие личности в какой-то мере индивидуалисты, да и участвовать в играх мы не планируем. — Тома посмотрела на поникшую подругу и схватилась за грудь. — Да ладно! Не томи, рассказывай скорее, что нас ждёт.

   Ноздри неожиданно пощекотал аромат рыбы, жареной на углях. Тома по-перхнулась слюной и закашлялась. Только сейчас она поняла, как сильно проголодалась. Официант поставил перед дамами заказ и неспешно удалился.

   Хвост форели свешивался с тарелки, больше напоминавшей блюдо. Рядом горкой возвышался молодой картофель, присыпанный укропом и политый сливочным маслом. Помидорки черри довершали аппетитную композицию. У Томы не возникло ни малейшего сомнения, что она сможет съесть всё до крошки.

   — Я бы хотела, но не могу. Со мной контракт уже подписали, а в нём есть пункт о неразглашении. — Аллочка расстроено махнула рукой. — И вообще, давай кушать, пока горячее.

   — На встречу с Кипренским мы всё-таки идём?

   — Да.

   Это слово прозвучало из уст интеллигентной женщины как грязное ругательство. Спрашивать про Анечку Тома не стала. Все её мысли занимала встреча с бруталом. Конечно, она решила, что такое добро ей нафиг не нужно, и регулярно повторяла это, как мантру. Пожалуй, слишком часто. Но увидеть лицо мужчины в тот момент, когда он её узнает, хотелось.

   А вдруг не узнает?! От этой мысли в животе похолодело, а в горло выплеснулась горечь. Только изжоги ей из-за мужика и не хватало. Не узнает, и хорошо. Решено: надеяться она будет на лучшее, а подготовится к худшему! Интересно, какая завтра погода? Не зря же она купила то яркое платье летящего силуэта.

   ШАЛОСТЬ 8. Ах, сколько нам открытий чудных…

   — Что, мохнатый, соскучился?

   Шнурок громогласно поприветствовал хозяина, встал на задние лапы и поскрёб передней по дорогому итальянскому костюму, просясь на ручки. Даниле давно было интересно, где в тощем организме любимца спрятан усилитель громкости.

   — Любимый, он испортит тебе костюм. — Мотя отпихнула кота бедром и прижалась к Даниле. — Я соскучилась.

   На хитрый манёвр Шнурок ответил недовольным мявом и быстренько пристроился к хозяину с другой стороны. Сегодня у мужчины было отличное настроение, и соперничество зверюшек за внимание даже позабавило. Покупали-то Шнурка они вместе.

   Данила как раз закончил ремонт, а Мотя вдруг загорелась пустить в квартиру первым кота. Обычно такие вещи делают с новостройками, но спорить с девушкой он не стал. Хотела — получи. То, что она выбрала на одной из досок объявлений беленькую пушистенькую девочку, парня волновало мало. Он так и заявил: «Двух баб в доме не потерплю!», и повёз её к знакомым.

   Там по небольшой квартире радостно скакало с десяток разновозрастных кошек. Синеглазый и тощий Шнурок с бесконечно длинным хвостом не особо впечатлил девушку. Зато он оказался невероятно забавным и очень редкой породы балинез. Никто в её соцсетях про такую не слышал, что стало весомым аргументом в пользу кота.

   Это уже потом она начала ревновать его к собственному мужчине. Понимала, что глупо бороться со Шнурком за место на хозяйских коленях, но ничего не могла с собой поделать. Зверь оказался умным, расклад просёк быстро, и ей часто казалось, что он нарочно её доводит, чтобы позабавить хозяина.

   Сегодня Данила традиционно задержался на работе, зато она после обяза-тельной прогулки в ближайшем парке успела заскочить в кулинарию при ресторане и к его приходу приготовила ужин. В декрете Мотя сидела уже две недели, и пока ей всё нравилось.

   Данила чмокнул подругу в приоткрытые губы, краем сознания отметил более нежный аромат новых духов, но мыслями всё ещё витал на работе. Мотя эту его привычку знала и терпеливо ждала, когда же он полностью переключится на неё.

   — Вижу, как вам без меня плохо, — кривовато усмехнулся мужчина, — подождите, сейчас всех приласкаю, только переоденусь.

   Одной рукой он отодвинул от себя девушку, а второй почесал за ушком кота, который пристроился ласкаться с другой стороны. Хорошо, что к нему наклоняться не надо — длинный гибкий зверь легко подставлял макушку под руку, когда вставал на задние лапы. Он бы мог просто прыгнуть на руки, но знал, что надо подождать, когда хозяин снимет костюм.

   Завтра пятница, с утра у Данилы встреча с журналистами, а вечером он уедет кататься. Байк уже две недели пылится на стоянке, а это не дело. Последние дни уходящего лета заслуживают внимания. Надо скинуть негатив и потусить со своими, пока окончательно не забыл, как живут нормальные люди. Как бы Мотю подвести к мысли, что выходные без него — это прекрасно?

   Данила зашёл на кухню, роняя капли воды с мокрых волос, и замер в дверях, принюхиваясь. Стрижка с длинной чёлкой позволяла ему выглядеть неформально или жутко официально. Сейчас был домашний вариант, и Мотя невольно залюбовалась своим мужчиной.

   Он не счёл нужным надеть майку, и ей до сладких судорог захотелось слизнуть соблазнительные капельки, стекающие по широкой груди. Мышцы играли под влажной кожей и будили желания, которые доктор строго-настрого запретил осуществлять. Данила не был качком, скорее поджарым, но его тело всегда приводило Мотю в восторг: ни грамма лишнего жира или мяса, всё идеально и даже пресс кубиками.

   Она замерла с шипящей сковородой в руке, пожирая глазами любимого. Он кривовато ухмыльнулся. У неё даже пальчики на ногах поджались от нахлынувших вдруг воспоминаний. Когда-то именно с такого взгляда у них начинался бурный секс на любых доступных поверхностях. У неё даже во рту пересохло, и соски напряглись под тонким трикотажем домашней туники.

   — Где мой ужин? — мужчина тряхнул головой, разбрызгивая воду и прогоняя наваждение.

   — Ой! Котик, ты что, нарочно?!

   — Нет, бля, специально, — мужская ладонь смачно приложилась к обтянутой трикотажем заднице. — И вообще котик здесь только один.

   Мотя пискнула и даже подпрыгнула, как в старые добрые времена. Мужчина удобно устроился за столом. Шнурок тут же запрыгнул на хозяйские колени, потёрся о голую кожу так, как хотелось бы самой Моте. На её неприязненный взгляд ответил вызывающим. Как ещё язык не показал, непонятно.

   — Гони его, нечего мордой у тарелок крутить!

   — Вот ещё, он твою стряпню ни за что есть не станет, не то что я.

   — Я ромштексы в ресторанной кулинарии покупала, там мясо всегда свежее! — возмутилась девушка. — Только посмей сказать, что тебе невкусно.

   — Ты бы поела со мной, — Данила покосился на здоровенную сковороду в маленьких ручках. — Там столько мяса, что один я сроду не съем.

   — Ну если только маленький кусочек…

   — Матильда, даже я знаю, что в говядине много необходимого беременным железа. — Мужчина подпустил в голос строгости. — И если уж ты приготовила на гарнир эти зелёные стручки, изволь присоединиться.

   Фасоль Данила не любил, Мотя это знала и всё равно готовила — полезно. Он позволил положить себе буквально пару ложек, зато ромштексов потребовал сразу три. Четвёртый милостиво оставил подруге.

   — Женщина, ты сегодня превзошла себя, — Данила обвёл довольным взглядом красиво сервированный стол, — и имеешь право на награду.

   Он ловко разделил цезарь с креветками на две равные половины. Одну сгрузил на отдельную тарелку для Моти, а вторую принялся наворачивать прямо из миски. Салат свежо похрустывал на зубах, поднимая и без того хорошее настроение. Девушка немного полюбовалась на жующего мужчину, а потом опомнилась:

   — Щедрость твоя не знает границ, но я не для того накрывала на стол, чтобы ты ел из миски.

   Она потянулась к салатнице, но мужчина нежно прижал ёмкость к груди и усиленно заработал челюстями. Рулетик из баклажана с чесноком он схватил рукой и целиком запихнул в рот.

   — Как был дикарём, так и остался! — осуждающе покачала головой девушка. — Хоть бы потренировался использовать правильные приборы перед свадьбой.

   Только теперь он заметил, что возле тарелки выложен целый ряд разномастных вилок, ложек и ножей. Настроение стремительно ухнуло вниз. Данила заломил бровь и уставился на невозмутимую девушку.

   — А ну, выкладывай, что задумала.

   — Ты сам сказал, что свадьба будет на два дня, так что первый мы проведём в лучшем ресторане города. Я уже нашла фирму, готовую взять на себя организацию торжества, там такие милые ребята работают. Кстати, тебе тоже обязательно надо с ними встретиться.

   От перспективы окунуться в предсвадебные хлопоты у Данилы резко пропал аппетит. Он даже не заметил, что Шнурок стянул креветку прямо с вилки, а теперь жрёт её на хозяйских коленях.

   — Нафига сейчас-то? Тебе же рожать аж через два месяца. Или ты сразу из роддома планируешь в ресторан ехать? И вообще надо дождаться открытия сезона.

   — А ты думал, сколько времени подготовка займёт? Арендовать ресторан, меню обсудить, пригласительные разослать, найти дом отдыха, который согласится пустить на свою территорию толпу неадекватов…

   — Это ты моих друзей так назвала? А ничего, что ты вместе с ними с превеликим удовольствием год тусовалась? Или ты мне врала, что всё круто?

   Данила непроизвольно сжал кулаки, на скулах заиграли желваки. Он ненавидел, когда ему указывали, с кем и когда общаться. Раньше Мотя себе такого не позволяла, а забеременев, решила, что теперь можно топтаться по святому.

   — Мы тогда были гораздо моложе, все нормальные люди за это время остепенились, а эти так и гоняют.

   Она изящным движением положила в розовый ротик листик салата. Недо-вольство мужчины она будто не замечала. Он же в это время привстал, вестником грозы нависая над столом.

   — Так вот, с первым днём можешь порезвиться. Я готов скалиться в объектив, выпускать голубей и целовать тебя под вопли гостей. Только помни, что клоуна из себя я делать не позволю и пошлю нах любого, кто попытается. — Он сгрёб столовые приборы и с грохотом швырнул на середину стола. — Мне хватит одного острого ножа и обычной вилки. А завтра я поеду тусоваться с «неадекватами», тебе полезно в одиночестве хорошенько подумать над сценарием нашей свадьбы.

   Он встал из-за стола, так и не доев первый стейк. Пока они ругались, мясо безнадёжно остыло, да и аппетит пропал.

   — Тогда я буду делать это с подругами! — вдруг взвилась обычно непробиваемая Мотя. — Не забудь оставить животному достаточно корма и воды, а заодно вынести за ним дерьмо. Меня от его вони тошнит.

   Данила медленно развернулся от двери и внимательно посмотрел на воинственно настроенную женщину. Она давно уже не открывала на него рот, и этот небольшой скандальчик неожиданно взбодрил. Данила недовольно скривился, хотя мысленно согласился, что наезд из-за Шнурка справедливый.

   — Хочешь развлечься с девочками, просто сделай это. Необязательно каждый раз устраивать скандал. — Он похлопал по бедру. — Шнурок, пойдём валяться.

   Балинез с готовностью подбежал за хозяином. Мотя сердито посмотрела вслед двум наглым котярам, вальяжной походкой удаляющимся в зал. Ненавистный зверь напоминал ей сиамов из диснеевского мультфильма, только у этого хвост пушистее. Вот этим высоко задранным хвостом он и взмахнул победно, исчезая за углом.

   Вертикальная морщинка пролегла между идеальных бровей, и девушка тут же помассировала это место пальчиком. Ещё не хватало, чтобы она постарела раньше времени! По настроению Данилы не похоже, что он сильно разозлился из-за скандала. Только наверняка опять вернётся в засосах и царапинах.

   Его одноразовые пассии Матильду не пугали. Она даже не считала нужным их ревновать. Неприятно, конечно, но вполне можно пережить. Постоянная любовница была бы опасна, только за этим она бдительно следила. На работе такой точно нет, Анечка сказала бы. Кстати, надо ей позвонить…

***

Анечка сохраняла профессионально-доброжелательное выражение лица. В холле, разбившись на мелкие группки, переговаривались редактора отделов. Она знала, что Данила ждёт их в офисе и должна отзвониться ему, как только они выйдут из здания.

   Девушке ужасно хотелось узнать, что шеф приготовил для этих людей, но теперь её рабочее место здесь. Интересно, Данила уже нашёл, кем её заменить? Судя по приглашению на тусовку, нет. Она тихонько покосилась на спортивную сумку.

   Пришлось вызывать такси, чтобы не тащить объёмный баул на обществен-ном транспорте. Кроссовки, джинсы, рубашка и ветровка по отдельности весили немного, а вместе с косметичкой получилось тяжело. Она ещё ни разу не бывала на сборищах байкеров и теперь умирала от любопытства.

   Мотя рассказывала, что хотя они и грубые, но весёлые и для своих совер-шенно безобидные. Анечка начальника видела только в офисном варианте и посмотреть, каков он в другой среде, хотелось жутко. Это и возбуждало неимоверно. Так что нижнее бельё для выезда она подбирала с особым тщанием.

   От мысли, что недосягаемый раньше мужчина вдруг решил перевести их отношения на новый уровень, внизу живота шевельнулось сладкое предвкушение. Теперь ей уже не казалось, что перевод в корпоративные секретари — всего лишь удобный повод избавиться от надоевшей любовницы. Таких не приглашают провести выходные среди друзей. Совесть перед беременной подругой её не мучила совершенно.

   — Анечка, водитель на месте? — голос Сан Саныча выдернул её из прият-ных грёз.

   — Подъезжает, — улыбнулась секретарша. — Удачи вам!

   — Спасибо, — мыслями главный редактор был уже далеко.

   Тамара встала на полчаса раньше, чтобы привести себя в порядок. Вчера она сходила в салон и подкрасила корни волос. Хоть и говорят, что беременным нельзя, но ходить чучелом ещё хуже — стресс от каждого косого взгляда младенцу не полезен.

   Маникюр и красивый нейл-арт ей тоже сделали. Тома полюбовалась акку-ратными ноготками с ярким рисунком. Лак подобрали точно в цвет принта на ярком платье.

   Оно было присобрано под грудью и расходилось колоколом до колен. Каплевидная подвеска уютно устроилась между грудей и манила рассмотреть красоту поближе. Босоножки на небольшой танкетке тем не менее позволяли полюбоваться стройностью загорелых ножек.

   Девушка внимательно посмотрела в слегка испуганные глаза своего отражения. Лёгкий дневной макияж сегодня ей особенно удался, волосы собраны в тугой пучок, но несколько прядей оставлены на свободе. Сумочка на длинных ручках с цветочной аппликацией удачно довершает образ. Прямо лоллипоп!

   О встрече с Кипренским она старалась не думать. Что он ей скажет, как от-реагирует? Эти вопросы мешали сосредоточиться на вопросах коллег. Из мандражирования её вывела Маргарита. Девица уверенно вклинилась в группу редакторов отделов и замерла рядом с Аллочкой Леонидовной.

   — Куда-то собралась? — на правах непосредственного начальника поинтересовалась Тамара.

   Она окинула взглядом задравшую нос девицу. Все вещи целые и хорошо выглаженные, воронье гнездо на голове украшено стразами, а на ногах вместо привычных высоких ботинок лодочки на каблуках. На первый взгляд, вполне нормальные вещи удивительно плохо сочетались друг с другом.

   — Конечно! Я тоже еду на встречу с Данилой Александровичем, — с вызовом выдала журналистка.

   — Ритуля, тебя не смущает, что приглашены только редакторы отделов?

   Тамаре даже стало интересно, получится у девицы прорваться к высокому начальству или нет. Не каждый обладал иммунитетом против беспросветной наглости Маргариты.

   — Нет.

   Похоже, битая молью готка, как с лёгкой руки Аллочки Леонидовны называло девицу полредакции, сдаваться не собиралась.

   — В компании на проходной лежит список фамилий, — непрозрачно намекнула корпоративная секретарша. — Там пропускной режим.

   — Так внесите меня в него! — не растерялась Ритуля.

   — Вообще-то его составлял лично Кипренский, — продолжила наводить нахалку на правильную мысль Анечка.

   — Анна, прямо сейчас позвоните Даниле Александровичу и скажите, чтобы внёс меня в список.

   Маргарита так резко вздёрнула подбородок, что глухой щелчок услышали все присутствующие в холле. Большинство журналистов искренне считали, что наглость — второе счастье. Вот только улыбаться оно согласно далеко не каждому. Похоже, Ритуля не из счастливчиков.

   — К сожалению, я не обладаю достаточными полномочиями, чтобы указывать ведущему кризис-менеджеру компании, кого и куда приглашать.

   Безупречной улыбке Анечки могли бы позавидовать модели из рекламы отбеливающей зубной пасты. Редакторы с ленивым любопытством следили за провалом попытки выбиться в люди.

   — Вы не имеете права мне отказывать!

   — Конечно нет, но я корпоративный секретарь Издательского Дома и с приёмной господина Кипренского никак не связана, к сожалению, — совершенно искренне посочувствовала девице Анечка. — Вы можете сами позвонить в колл-центр и записаться на встречу с Данилой Александровичем.

   — Так, довольно! — пресёк набирающую обороты истерику Сан Саныч. — Нас ждёт автобус, а ты, Ритуля, марш работать. Твои сегодняшние материалы я лично отредактирую.

   Девица метнула злобный взгляд в сторону Тамары, но та о чём-то щебетала с главными редакционными сплетницами и угрозу не заметила. Да и чего обращать внимание на мелкие неприятности? Свои предложения Тома накануне расширила, структурировала и ещё раз хорошенько обдумала. То, что она предлагала, в редакции многим могло бы не понравится.

   Утешало, что Аллочка Леонидовна и Сан Саныч ничего не сказали, хоть и прочитали все письма. Конечно, они могли сделать это, чтобы не демонстрировать нарушение всех имеющихся правил. Однако Томе больше нравилось думать, что им её нововведения пришлись по вкусу.

***

Данила с утра ещё раз пробежался по предложениям редакторов и своим мыслям, по привычке ткнул кнопку селектора. Млять! Он, конечно, умел пользоваться кухонной техникой, но необходимость варить себе кофе за три дня достала. Сейчас к нему приедет одиннадцать человек, и что, он должен перед ними изображать гостеприимную хозяюшку? В отдел кадров улетело гневное письмо.

   Он получил из редакции гору хлама, успел съездить отдохнуть и там основательно обдумал каждое, даже самое идиотское предложение. Стоящие идеи оказались только в четырёх письмах, одно из которых, как ни странно, принадлежало главному редактору. Как он с таким потенциалом умудрился довести журнал до едва живого состояния, Данила не понимал.

   — Можно? — в дверь тихонько поскреблись.

   — Войдите, — на всякий случай довольно радушно произнёс мужчина.

   — Меня к вам из кадров прислали…

   Он внимательно рассматривал щупленькую и жутко смущённую девочку. Вельветовые тёмно-бордовые джинсы и рубашка типа гавайки в сиреневых тонах совершенно не подходили под определение «офисный стиль». Каштановые волосы топорщились во все стороны, щёки алели, губы дрожали. Цвет глаз Данила определить не смог — посетительница старательно смотрела в пол.

   — С какой целью? — затягивать паузу мужчина не стал.

   — Кофе вам варить, — несколько обиженно пробурчало это странное создание.

   — А вы умеете?

   Всё-таки она взрослая, только выглядит как подросток. Наверное, это одежда и полное отсутствие косметики виноваты. Интересно, чем он прогневал повелительницу кадров, если она вдруг решила подсунуть ему это ходячее недоразумение? Или девчонка ей чем-то насолила?

   — Я много чего умею! — вдруг огрызнулась девушка и гневно уставилась на вновь обретённое начальство.

   «Хм, а глаза-то у неё красивые», — подумал Данила. Большие, цвета тёмного шоколада, опушённые густыми чёрными ресницами без малейших признаков туши. Он перевёл взгляд на руки новой секретарши. Нет, точно он что-то не то кадровикам сделал. На безымянном пальце правой руки у посетительницы красовалось довольно широкое обручальное кольцо.

   — Скажите, барышня, вы чем-то по-крупному не угодили нашему отделу кадров?

   Он всё-таки не удержался и задал животрепещущий вопрос. Он-то думал, что на Анечкином месте на следующий день после увольнения окажется толпа соискательниц, но что-то никто не торопился занять вакантное место.

   — Почему вы так решили? Я совсем недавно в компанию устроилась и не могла ничего такого… — Шоколад её глаз стал чёрным от огорчения. — А что, к вам только в наказание могут отправить?

   И посмотрела выразительно, со смесью любопытства и обречённости. Данила не выдержал серьёзности момента и расхохотался. Девушка мялась у двери, не решаясь пройти вглубь кабинета. Она гордо вскинула голову, сделала вдох, но так и не осмелилась что-то сказать.

   — Проходи и давай знакомиться, — непосредственность малышки ему по-нравилась, — меня можешь называть Данила Александрович при посетителях и по имени наедине или при своих.

   — Настя, то есть Анастасия Петровна Званцева, — приосанилось недоразумение.

   — И почему мне твоя фамилия кажется знакомой, а, Настенька?

   — Вы же сами знаете…

   Девушка снова поникла головой. Данила задумался. Интересно, с какой целью повелительница кадров направила к нему в помощницы свою невестку? Неужели надеется, что он её скомпрометирует? Хотя, это совершенно не его дело.

   — У тебя образование какое? — хороший человек — не профессия, ему нужен нормальный секретарь. — Ты колледж закончила?

   — Я в этом году диплом филолога на отлично защитила. Печатаю быстро, офисным пакетом владею, делопроизводство знаю, в оргтехнике разбираюсь.

   Мужчина по-новому взглянул на девушку. Похоже, у него есть надежда обзавестись в офисе нормальным человечком с чистой душой и незамутнённым взглядом на жизнь. Очень уж надоело оправдывать чьи-то ожидания.

   И ничего, что он думает о ней, как о вещи. Они ведь ещё толком и не знакомы, но обязательно исправят это упущение в ближайшее время. Данила неплохо разбирался в людях, и милая девушка с всклокоченными волосами казалась ему глотком свежего воздуха в затхлой атмосфере офисного существования.

   Иногда ему очень не хватало живого общения с нормальными людьми. Именно тогда он выводил байк на дорогу, но такая возможность имелась только в тёплый сезон. А Настя, возможно, хотя бы морально поможет ему справляться с жизненной рутиной.

   — Замужем давно? — пошли самые важные вопросы, хоть и смущали они девушку ужасно.

   — Мы на прошлой неделе из свадебного путешествия вернулись. — Она мечтательно улыбнулась и на минуту выпала из реальности.

   — Детей планируете?

   За изменением оттенков розового на её лице наблюдать было увлекательно. И потом, он же не спрашивает о чём-то глубоко личном. Любому работодателю важна подобная информация.

   — Пока нет, надо сначала ипотеку за квартиру выплатить.

   Настя мучительно покраснела и добавила:

   — Рано мне ещё о детях думать.

   — Кредит уже взяли?

   — Копим на первый взнос.

   — Отлично! — кровожадный оскал нового шефа Настю явно напугал. — Ты вроде миленькая и умненькая, попробуем сработаться. Только с внешним видом надо что-то сделать.

   План мести зловредной повелительнице кадров созрел. Он оставит Настю при себе, повысит её, и молодые смогут в кратчайшие сроки упорхнуть из цепких мамашиных коготков в личное гнёздышко. Зная любовь женщины к двоим сыновьям, Данила ни минуты не сомневался, что её это заденет.

   — Вы считаете, я плохо выгляжу? — насупилась девушка.

   — Что ты, конечно нет. Только у нас есть определённые требования к секретарям и личным помощникам.

   Данила с интересом пронаблюдал, как меняется выражение лица у новой секретарши. Похоже, она что-то себе напридумывала, раз вся краска отхлынула от пунцовых щёчек и на глазах появились слёзы.

   — Ничего особенного, но никакого денима или спортивного стиля: костюмы, платья, сарафаны в сдержанной гамме. Яркими могут быть только мелкие аксессуары. — Он кривовато усмехнулся. — Свекровь тебе выдаст необходимую информацию. Если тебе нужно время на шопинг, можешь уйти сегодня пораньше.

   Данила физически ощутил облегчение, затопившее девчонку. Она обессилено опустилась на краешек стула и с интересом осмотрелась.

   — Ты не обижайся, пожалуйста, но я дам тебе телефон хорошего стилиста. Она тебе поможет справиться с волосами. А то ты сейчас больше всего напо-минаешь домовёнка Кузю.

   — Я волосы отращиваю, — вспыхнула Настя, — с ними ничего нельзя сделать.

   — Уверен, что Анжела сможет тебя удивить. Сегодня же ей позвони и скажи, что дело срочное. — Он сделал приглашающий жест в сторону двери. — А сейчас пойдём, покажу тебе рабочее место и технику, а то очень кофе хочется. И скоро группа посетителей придёт, их всех надо будет угостить.

   Настя приободрилась, выпрямила спину и уверенно прошла в приёмную.

   — Я здесь всё знаю, у мужа стоит такая же, я его секретаря как-то замещала.

   — А кто у нас муж, волшебник?

   — Нет, он заместитель начальника отдела продаж. Их там трое на одну приёмную.

   Действительно, у большинства начальников имелись замы, это только Данила такой двужильный, что тянул на себе всю работу. Хотя, у него в отделе отличные специалисты, поэтому он вполне справляется без «подпорок».

   — Осваивайся, Настюша, а первым делом свари чашечку двойного эспрессо. Встреча у меня в десять.

   Данила шагнул в сторону кабинета, а со стороны секретаря донёсся сдавленный вздох. Он спинным мозгом почувствовал подставу и медленно повернулся к девушке. В её шоколаде плескалась изрядная порция ужаса. От шефа девушка шарахнулась так, будто он собрался её убивать.

   «Вот сучка!» — помянул он недобрым словом Анечку. В самом большом ящике пустого стола валялись упаковки от её секс-игрушек. Похоже, содержимое нахалка забрала, а ему оставила прощальный подарок. Теперь придётся убеждать перепуганную девушку, что всё это к ней не будет иметь отношения.

   — Настя, пожалуйста, поищи в ящиках чёрные пакеты для мусора и выброси это безобразие. — Он показательно нахмурился. — Жаль, что я не могу уволить Анечку ещё раз.

   Новая секретарша заметно расслабилась. Вроде получилось правильно намекнуть, кто тут был главной распутницей. Если Настя болтать не будет, то через месяцок можно повысить её до личной помощницы. Хватит уже романов на рабочем месте, а на замужних у него иммунитет. Лишь бы не сбежала в декрет.

   С мужем её надо поговорить, тем более что они поверхностно знакомы. Наверняка новое назначение жены станет для него сюрпризом. Мужики-то однозначно считают ведущего кризис-менеджера компании неисправимым бабником.

   Данила предпочитал заранее просчитывать места, где требуется подстелить слой соломки потолще. Ему нужен довольный жизнью секретарь, и он найдёт способ это получить. Тем более что кофе у Насти с первого раза получился такой, как он любит.

   — Данила Александрович, к вам посетители из редакции, впустить? — голос девушки звенел, как у вожатой на утренней линейке.

   — Здравствуйте, — мужчина широко распахнул дверь перед журналистами. — Проходите, рассаживайтесь, будем знакомиться.

   Он сделал вдох, и запах граната морозным утром заполнил ноздри. Да ладно! Наверняка какой-нибудь модный аромат, и его использует добрая половина покупательниц парфюмерных бутиков. И совершенно ничего не значит, что за почти четыре месяца он ни разу его не почувствовал.

   Данила сделал стойку и впился взглядом в спины женщин. Стройная блон-динка с пучком и стриженая в джинсах. Кто? Он не мог забыть такие ножки, и новой причёской его не обманешь! Мужчина плотоядно улыбнулся, но быстро спрятал эмоции. Наверняка для неё это тоже сюрприз, ведь времени познакомиться тогда не нашлось.

   ШАЛОСТЬ 9. Тонкие вибрации

   Кофе, чай, печенье, разговоры. И так по кругу полтора часа. У Тамары затекла спина, разболелась голова и жутко хотелось на воздух. Хорошо, что Кипренский включил кондиционер, иначе она не выдержала бы удушающей смеси мужских и женских парфюмов.

   Удивительно, но почти родной горьковатый запах его туалетной воды не раздражал совершенно и ощущался даже через какофонию остальных. Воз-можно, у неё просто едет крыша от недотраха, вот и реагирует слишком остро на последнего мужчину, с которым была близость.

   В ерунду вроде внезапного притяжения между незнакомыми людьми Тома не верила. Подумаешь, захватило вожделение. Надо иметь постоянного партнёра и регулярный секс, тогда не станешь набрасываться на первого встречного. От воспоминаний мучительно захотелось поёрзать, и она с трудом заставила себя сидеть смирно.

   Она тихонько изучала новый образ брутала. Той ночью у неё не было воз-можности заметить, что когда он усмехается, рот слегка кривится. При свете дня цвет его радужки менялся от жёлто-зелёного в начале встречи до болотного ближе к её концу. И если эмоции на мужском лице почти не отражались, то глаза оказались весьма говорящие.

   Они обещали, манили и ласкали одновременно. Как Кипренскому удавалось за доли секунды изменить взгляд, когда он переводил его на кого-то другого, она не понимала. Но и поддаваться не собиралась, ещё чего! Хотел бы, давно нашёл её. А то, что сделал стойку, как только увидел — это в их кобелиной породе от сотворения времён заложено — охотничек на её задницу выискался.

   Поэтому Тамара сидела с прямой спиной и максимально сосредоточенным видом — решалась судьба её издания. Она ни на секунду не позволила себе расслабиться. В её взгляде отражалась исключительно деловой интерес и ни капли узнавания. Чёрт знает каким женским чувством она ощущала, как сильно её равнодушие бесит мужчину. Ничего, ему полезно.

   Со своей трёхдневной щетиной и прищуром он смотрелся американским гангстером шестидесятых в дорогом костюме: такой же хищный, поджарый и кровожадный. Томе казалось, что в его холёных пальцах в любой момент может появиться кольт, и тогда прогремит выстрел.

   Временами ей очень хотелось, чтобы её фантазия осуществилась, и кровь некоторых личностей яркими пятнами расцветила монохромный интерьер. Уже никаких сил не было слушать по чёрт знает какому кругу про необходимость увеличить зарплату, количество отделов и сотрудников. И ни одного предложения о том, как можно сократить расходы и начать зарабатывать.

   Похоже, Кипренский тоже устал толочь воду в ступе. Или просто время, отведённое на встречу, закончилось. Мужчина встал одним гибким, почти кошачьим движением. Наверное, именно такими видят оборотней авторы фэнтези в своих книгах.

   — Спасибо, что поделились идеями. Уверен, вместе мы сможем сдвинуть дело с мёртвой точки. — Хозяин кабинета по очереди пожал руки мужчинам, кивнул женщинам. — Готовьтесь к командному тренингу на природе!

   — Вы хотите устроить пикник? — обворожительно улыбнулась Аллочка Леонидовна. — Это отличный способ познакомиться с коллективом.

   — Пикник тоже будет, не волнуйтесь. Главная же цель выезда — проверить психологическую совместимость людей в коллективе. Это отлаженная процедура, народ ещё и удовольствие от природы и свежего воздуха получит.

   После этих слов Сан Саныч заметно напрягся, Аллочка Леонидовна успокаивающе погладила мужа по руке. Им Кипренский претензий не предъявлял, даже похвалил, что столько времени удерживают на плаву эту шаланду.

   Тому сравнение с рыбацкой лодкой покоробило, да и командные тренинги её не прельщали. «Титаник» звучало бы более впечатляюще, но кризис-менеджер и не подумал льстить. Наоборот, будущее журнала обрисовал в самых мрачных красках. Журналисты уходили мрачные, посыл кризис-менеджера они поняли правильно.

   Тома постаралась оказаться у выхода первой. Редактор спортивного отдела любезно распахнул перед ней дверь. Кипренский отвлёкся на расшаркивания, самое время тихонько покинуть кабинет. Уж слишком глубинный слой эмоций всколыхнула эта встреча. Она не ожидала, что отголоски всепоглощающего желания к этому мужчине всё ещё живы в глубинах её подсознания.

   — Тамара Дмитриевна, задержитесь, пожалуйста, — он стойко выдержал её скептически приподнятую бровь. — У меня остались вопросы по вашим предложениям, хотелось бы их обсудить с глазу на глаз.

   Ей ничего не оставалось, как виновато улыбнуться Аллочке Леонидовне и Сан Санычу, попрощаться с остальными и вернуться на место. Мужчина на-блюдал за ней, как кот за птичкой. Отметил насмешку, тщательно скрытую в глубине золотисто-карих глаз. Уверенный поворот головы, мягкие покачивания бёдер. Ему казалось, что он снова чувствует на губах её вкус и шелковистую кожу под пальцами.

   — Данила Александрович, какие именно пункты из моих предложений вы хотели обсудить? — Она подняла на него нечитаемый взгляд. — Мне не хотелось бы задерживаться дольше необходимого.

   Ему послышалась едва заметная издёвка в вопросе. Эта женщина вела себя уверенно в клубе, но и здесь не стушевалась, как он ожидал. Ему даже показалось, что она его не узнала. Слишком уж спокойно смотрела в глаза, не смущалась, с долей любопытства рассматривала его и обстановку в кабинете.

   Спроси у Данилы кто-то, что именно его так задело, он не смог бы ответить. И какой реакции он ждал? Трудно себе представить, что она с криком радости при всех бросится ему на шею. Хотя наедине могла бы вести себя поприветливее.

   — Том, давай не будем.

   Он подошёл, прижался к узкой спине, опустил руки на хрупкие плечи, слегка помассировал.

   — Не понимаю, о чём вы, Данила Александрович. — Она текучим движением высвободилась и сдвинулась в сторону. — Не нарушайте моё личное пространство, пожалуйста.

   Так невозмутимо его ещё ни разу не отшивали. Будто и не трепетала она в его руках, не умоляла двигаться быстрее, засаживать глубже. Мужчина с тоской заглянул в вырез платья. Так много открывающий жадному взгляду, он чудесным образом не позволял увидеть хотя бы чуть-чуть больше дозволенного.

   — Хватит притворяться! — неожиданно для себя рявкнул разозлённый Данила. — Ты хотела секса не меньше, чем я!

   — Не ожидала, что придётся объяснять такие вещи взрослому мужчине, но случайный секс не даёт партнёрам права требовать друг от друга чего бы то ни было. — Он поперхнулся воздухом от укоризны, прозвучавшей в её голосе. — И если это единственное, что вы хотели со мной обсудить, я с вами прощаюсь.

   — Тома, но так нельзя! — он попытался схватить её за плечи, удержать. — Мы должны объясниться!

   — Я не чувствую за собой долгов, и вам прощаю. — Она снова вывернулась и шагнула к дверям. — Настаивать не советую.

   Данила споткнулся о предупреждение, прозвучавшее в голосе женщины. Да и вообще, он что, совсем сбрендил? Цепляется за неё, как пёс за сахарную кость. Он сроду за бабами не бегал и уж тем более не унижался, вымаливая разговор.

   Он с тоской наблюдал, как Тамара выходит за дверь, улыбается на прощание секретарше и покидает приёмную. Желание выбежать за ней и любым способом остановить скрутило внутренности в тугой узел. Он справился. Кипренский не бегает за юбками, такое не в его правилах.

   — Данила Александрович, что с вами? — Настя опасливо заглянула в кабинет. — Может быть, кофе?

   — Нет! — шеф рыкнул на девушку и устремился к столу. — Я после этой встречи чувствую себя водяным с кофейной начинкой.

   Шутка помогла сгладить неловкость после окрика. Девушка фыркнула и прикрыла за собой дверь. Данила подозревал, что скрип его зубов всё равно слышно в приёмной.

   Он взрослый, состоявшийся мужчина, у него дома беременная невеста, а он ведёт себя как озабоченный подросток. Стоило ему учуять запах Тамары, увидеть длинные ножки, как захотелось немедленно вставить ей по самые яйца. О, какое это было бы блаженство! Но пришлось терпеть, слушать бред, что несли напыщенные индюки, и бороться с эрекцией.

   Встать из-за стола со стояком, чтобы пожать мужикам руки, было бы верхом идиотизма. А коварная суккуба попыталась от него удрать. Сука, млять! Сколько яда было в её словах: «случайный секс не даёт партнёрам права». Вот, значит, чем она считает совершенно улётную ночь.

   В этот момент он не вспомнил, что бросил её совершенно беспомощной и укатил в восход. Только её стоны и крики набатом звучали в ушах. Повторить всё сначала — и не один раз — хотелось до зуда в яйцах. Ничего, теперь-то она точно никуда от него не денется!

***

Тома с огромным трудом не сорвалась на бег. На ходу вызвала такси, с идеально прямой спиной вышла из здания, и только захлопнув за собой дверь машины, шумно выдохнула. Она чувствовала себя надувным матрасом, из которого посреди моря вдруг выпустили воздух.

   Чёртов засранец непередаваемо хорош! Чего ей стоило сохранять ледяное спокойствие, когда всё внутри дрожало от желания вцепиться в него руками, ногами и, для верности, зубами, останется маленькой личной тайной. До сих пор руки дрожат. Пока ехала, кое-как обуздала эмоции, но с реакцией организма справиться не удавалось.

   По телу разливалось знакомое томление. Грудь потяжелела, кружево бюстика дразнило прикосновениями соски. Чёрт, да у неё трусы намокли! Она даже ножкой притопнула от злости и беспомощно огляделась по сторонам. Через дорогу призывно мигало сиреневое сердце с надписью «Игрушки для взрослых».

   Тома нервно выдернула из пучка шпильки, тряхнула головой, позволяя локонам рассыпаться по спине, и устремилась к вывеске. Ей не шестнадцать лет, и отсутствие мужчины в своей постели она как-нибудь переживёт. В нынешнее время это можно делать даже с удовольствием.

   Тамара впорхнула в темноту и чуть не упала, споткнувшись о порог. Чьи-то руки заботливо удержали её и сразу отпустили.

   — Прошу прощения, но могу я увидеть ваш паспорт? — бархатистый баритон за спиной напугал блондинку сильнее возможного падения.

   — Вы нарочно не включаете здесь свет, чтобы делать дамам комплименты?

   После яркого солнца глаза неохотно привыкали к полумраку. Постепенно она всё-таки смогла рассмотреть невысокого парня в розовой футболке со светящимся логотипом магазина на груди. Он доброжелательно улыбнулся и посмотрел выжидающе.

   — Это моя работа, магазин только для совершеннолетних. По виду нынешней молодёжи определять возраст — занятие неблагодарное.

   Тома нащупала в сумочке паспорт и продемонстрировала год рождения швейцару, как она мысленно окрестила парня. Тот уважительно кивнул и показал ей большой палец. Топтаться и дальше в полумраке тамбура смысла не было, парень отодвинул тяжёлую штору, и она шагнула в магазин. Раньше ей не доводилось заходить внутрь подобных заведений. В Амстердаме она видела витрины, но тогда такого рода продукция её не интересовала.

   Блондинка быстрым взглядом окинула бесконечное множество разноцветных членов, гордо торчащих напротив резиновых вагин, плотно висящие на круглых стойках секс-наряды, сморщилась в сторону резиновых кукол.

   — Могу я вам чем-нибудь помочь?

   Продавщица тактично не подходила слишком близко и не навязывалась. Тома подумала и решила не терять время зря. Рассматривать все приспособления и уж тем более вчитываться в их инструкции ей не хотелось совершенно.

   — Да, можете. Я ищу комфортный вибратор, но только чтобы он не был похож на член.

   — Обычный или с пультом управления?

   — Мне хватит и обычного.

   — Тогда позвольте вам предложить варианты.

   Неожиданно в Томину голову закралась весьма неприятная мысль, даже тошнота к горлу подкатила. Как-то же люди должны выбирать именно то, что им подойдёт по форме и размеру? Цены-то на игрушки весьма впечатляющие.

   — Их можно «примерить»?

   — Что вы! — девушка всплеснула руками. — Но мы их включим и дадим вам поиграть.

   Консультант заговорщицки улыбнулась, и Тома расслабилась. Мысль, что кто-то уже пользовался девайсами, отступила. В конце концов, чего ей стес-няться? Ну пришла женщина за интимной игрушкой, так здесь наверняка таких покупателей полно. На витрину с жутковатыми масками, наручниками и плётками она покосилась с некоторой опаской.

   Через минуту Тома забыла, где находится. Сначала она ещё пыталась сдерживаться, а потом всё-таки расхохоталась. Это стресс виноват! Встреча с Кипренским полностью выбила её из колеи, а тут ещё маленький розовый зайчик дрожит ушами, а нежно-голубой монстр из трёх отростков похотливо шевелится и трясётся.

   Продавщица терпеливо переждала приступ веселья и вытащила из коробки очередной девайс. Тома отвергала их один за другим. Девушка понимающе улыбалась и предлагала новые. Журналистский рефлекс сработал, и мысли об удовольствии куда-то испарились. Мысленно Тома уже печатала начало статьи о маленьких взрослых шалостях. Нет, о шалостях взрослых девочек!

   Она уверенно отодвинула в сторону виброяйцо и монструозное нечто с кучей отростков. Рука сама потянулась к совершенно не похожей на всё остальное вещи. Раздваивающийся цилиндр удобно лёг в руку.

   На ощупь он оказался весьма приятным, а от его вибрации на руках Томы дыбом встали волоски и нестерпимо захотелось попробовать эту штуку.

   — Отличный выбор для женщины, которая не любит заморачиваться с де-вайсами, — одобрила продавщица. — Это один из самых простых и эффективных вибромассажёров точки джи. Их очень быстро раскупают. Поставка была только вчера, вы можете выбрать цвет.

   — Он что, как-то влияет на функциональность?

   — Конечно! — искренне удивилась консультант. — Если, например, вас раздражает ярко-розовый, то и расслабиться будет сложнее. Могу предложить голубой, тёмно-синий, фиолетовый, розовый, малиновый, бордовый, а так же чёрный.

   — Давайте фиолетовый, — решилась Тома, — буду надеяться, что он принесёт мне особенное удовольствие. И расскажите, как за ним ухаживать.

   Через пятнадцать минут объяснений и демонстрации промо-ролика к коробке с вибратором добавилась коробочка со специальным моющим средством и тюбик лубриканта. Всё это богатство явно не умещалось в сумочку.

   Тома беспомощно взглянула на консультанта. Девушка в очередной раз понимающе улыбнулась и достала из-под прилавка картонную коробку без логотипов. В неё легко уместились покупки, а в обычном чёрном пакете она совершенно не привлекала внимания.

   Телефон завибрировал на выходе из магазина, и Тома чуть не уронила пакет от неожиданности.

   — Аллочка Леонидовна, я уже на подходе! — светофор мигнул и вместо зелёного человечка загорелся красный. — Хорошо, сверну к хинкальной.

   Кушать и правда хотелось. Она даже не заметила, что провела в секс-шопе почти полтора часа. Хорошо, что подруга ей позвонила. Тома так и не смогла придумать, что сказать коллегам о разговоре с Кипренским. Брутал и с этим её подставил, а ведь мог позвонить или написать.

   Даже в удобном кресле ей не удалось полностью расслабиться. Ныла спина и неприятно тянуло внизу живота, пришлось даже попросить вторую подушку. Пока ждала Аллочку, Тома успела заказать салатики и попить. Вкусы подруги она знала и не боялась ошибиться. Одновременно с приближающимся стуком тонких шпилек официант принёс напитки с закусками, принял заказ на горячее и испарился.

   — Рассказывай! — Аллочка тряхнула медовыми локонами и хищно уставилась на подругу. — И смотри мне, ничего не упусти.

   Вилку в салат женщина воткнула так кровожадно, что Тома вздрогнула. Интересно, что в этот момент представила себе Аллочка?

   — Кипренский — отец! — сходу перешла к главному Тома.

   — Чей? — и тут же схватилась за сердце. — Тот самый байкер?!

   Женщина машинально опрокинула в себя стакан с ледяной водой, как водку. Даже лист салата зачем-то сунула в рот.

   — Вот блядь, прости господи! — внезапно ругнулась интеллигентная Аллочка. — Он знает?

   В её глазах полыхнул огонь. Тот самый, при виде которого опытные мужчины стараются сменить гражданство, внешность и даже пол. Томе на мгновение стало страшно за Кипренского.

   — Ты что, нет! — на сжатых кулачках побелели костяшки. — И я не соби-раюсь ему говорить.

   Блондинка упрямо насупилась, ожидая возражений. На удивление, подруга не спешила убеждать её срочно во всём сознаться.

   — Так он же всё равно узнает.

   — Ну и что? Пускай сперва докажет, что он отец. Да и сомневаюсь я, что ему это нужно. — Тома вздохнула и нервно расковыряла стейк сёмги, превратив его в бледно-розовую кашицу. — У него есть подруга, они уже лет пять вместе и ей скоро рожать. А ещё говорят, что он отправил к нам корпоративным секретарём свою любовницу.

   — Да чтоб у него стручок отсох! — с чувством шлёпнула ладонью по столу Аллочка. — Это надо же, какой ходок!

   — Представляешь, он заявил, что нам надо поговорить, за руки хватал. — Обида вдруг захлестнула Тому с головой, и на глаза навернулись слёзы. — Байкер, напяливший на себя костюм, внутри всё равно остаётся животным.

   — Вот, молодец, вовремя гормоны взбрыкнули, поплачь. — Аллочка до-вольно улыбнулась. — Скажешь нашим пираньям, что он распекал тебя за идею, скажем, перевести нас в глянец и сделать журнал чисто женским. Они наверняка за нами из окна следят.

   Тома удивлённо посмотрела на подругу, а потом покосилась на здание ре-дакции. Ей показалось или там мелькнули чьи-то лица? Хотя нет, на таком расстоянии она всё равно никого не разглядела бы, а их надёжно скрывают заросли винограда. И чего хорошего, если она появится на работе с распухшим носом и щёлочками вместо глаз?

   — Чего вытаращилась? Тебя, убитую горем, все будут утешать и про вопросы забудут. — Аллочка достала свою любимую золотую пудреницу и подкрасила губы. — А доброе начальство отпустит домой пораньше. Пока пройдут выходные, появятся новые темы для обсуждения.

   — Это действительно было бы кстати. Чувствую себя русалкой в сетях рыбака, — пожаловалась Тома. — И спина никак не проходит.

   — Что же ты молчала? Надо было с этого и начинать! — всполошилась подруга. — Ты беременная, должна к здоровью относиться внимательно, особенно если боли в спине и животе.

   — Боли нет, просто ноет неприятно, — испугалась Тома. — Что это значит?

   — То, что ты быстренько доедаешь свою рыбу, идёшь со мной в редакцию, я вызываю водителя и отправляю тебя домой. Никакого метро сегодня! — Аллочка вложила во внезапно ослабевшие руки Тамары вилку. — Завтра же сходи к врачу. Нам только угрозы выкидыша не хватало.

   — Это день сегодня такой выматывающий, просто полежу и всё пройдёт, — сделала вялую попытку отбиться Тома.

   Идти к гинекологу не хотелось до дрожи. Очень уж яркие впечатления у неё остались после прошлого визита.

   — Я тебе дам «просто»! Явишься на работу без справки от врача, проставлю прогул.

   Такой сердитой Аллочку Леонидовну Тома видела редко. Да и чего скрывать, искренняя обеспокоенность старшей подруги согревала душу. Родные слишком далеко, никого из малочисленных подруг в свои проблемы она не посвящала. В этом вопросе Аллочка оказалась самой информированной.

   Тома рассказала ей почти всё, даже собственные реакции и ощущения в ка-бинете Кипренского не скрывала. Ей от разговора стало легче. Аллочка вполне могла только выслушать и на этом успокоиться, так нет же — заботится.

   — Аллочка, спасибо тебе! — по щекам скатились первые слезинки. — Ты мне и наставница, и старшая сестра…

   Последние слова Тома проскулила так жалобно, что к ним подлетел официант со свежей бутылкой ледяной воды. Аллочка притянула рыдающую блондинку поближе к себе и прижала к груди. Хорошо, что она надела с утра светлый льняной костюм и тёмную кофту с мелким рисунком — пятен заметно не будет, а девочку надо поддержать.

   Аллочка Леонидовна вздохнула, вспоминая свою молодость. Как же ей тогда не хватало кого-то, готового предоставить своё плечо, хотя бы в минуту душевной невзгоды. Хорошо, что всё обошлось.

   Конечно, Тамара старше и сильнее, чем она тогда, но иногда даже самая самодостаточная и успешная женщина хочет почувствовать себя беззащитной девочкой в маминых объятиях. Ни один мужчина не сможет дать этого ощущения. Всё-таки мужская забота совсем другая.

   — Ну, ну, хватит уже, совсем распухнешь ведь. — Она ласково провела рукой по светлым кудрям. — Через щёлки плохо видно.

   Тамара улыбнулась сквозь слёзы. Даже хорошо, что Аллочка Леонидовна старше. Мамой женщину она назвать не рискнула, всё-таки у них не такая уж большая разница в возрасте, но её заботу ощущала именно как материнскую.

   Редакция встретила подруг гробовым молчанием и круглыми от удивления глазами Анечки. Водителя надо было подождать пятнадцать минут. Тому устроили на диванчике, велели сделать для неё какао.

   Секретарь не поскупилась на большую кружку, двойную порцию сладкого напитка и много-много взбитых сливок, даже выудила откуда-то шоколадку. Редакционные пираньи профланировали мимо, с ужасом посмотрели на рас-пухший нос коллеги и решили не лезть. Раз уж им не померещилось, что Тома рыдала в объятиях Аллочки Леонидовны, лучше потерпеть. Успокаивать вторую волну истерики никто не рвался.

   Тома за это была благодарна всем вместе и каждому в отдельности. Какао с шоколадкой волшебно исправили настроение. Анечка подсунула яркий журнал с тупым, но занятным тестом. Водитель не заставил себя долго ждать. В общем-то, жизнь не так уж и плоха, решила Тома, устраиваясь на заднем сиденье.

   На приём к гинекологу она всё-таки записалась. Потерять ребёнка из-за страха перед врачами стало бы фатальной ошибкой. Вдруг она больше не сможет забеременеть? Ведь и этот раз — настоящий подарок судьбы, его надо беречь всеми силами.

   Что там положено делать, если вдруг почувствуешь себя плохо? Тома уткнулась в планшет и уже через десять минут об этом пожалела. От противоречивой информации разрывало мозг и ноги холодели от ужаса.

   Примерять на себя выкидыш или замершую беременность не хотелось. УЗИ сделали недавно, там всё отлично. Во всём виноват стресс из-за одного беспардонного брутального типа. Больше такого допускать нельзя. Следующий запрос: «Стресс у беременных. Как бороться?»

   Через час голова пухла от обилия советов. Одно Тома усвоила прочно: волноваться вредно всем и в любом состоянии. И у каждого свой собственный, индивидуальный способ изгнания хандры. Ей, например, надо похрустеть чем-нибудь вкусненьким.

   Она с предвкушающей улыбкой зашла на кухню и вытащила на свет заначку: коробку шведского печенья, политого шоколадом. Тома зажмурилась, положила в рот кругляшок и сжала зубы. Хрусть! Ожидаемого кайфа не случилось. Вкусно, но не так, чтобы очень.

   Кто бы мог подумать, что её пристрастия изменятся так сильно. Томе при-шлось основательно пораскинуть мозгами, чтобы понять, чего не хватает организму. Если не вспоминать про секс, то почему-то хотелось роллов.

   К японской кухне раньше она относилась довольно прохладно. Могла за компанию что-то съесть, но себе никогда не заказывала. Уж лучше пицца. Но сейчас от мысли о кругляшке с рисом и копчёным угрём рот заполнился слюной.

   Ничего вроде солёных огурцов не хотелось, но мысли о соевом соусе и тобико однозначно не могли у неё появиться в нормальном состоянии. Тома укоризненно покачала головой своему отражению и поплелась в комнату делать заказ.

   Счастье наступило через час. Курьер с удивлением смотрел на девушку, поперхнувшуюся слюной, когда принимала заказ. Приборы в объёмной коробке были на одного человека, это он знал точно. Томе до его наблюдений дела не было. Она торопливо захлопнула дверь и потащила своё сокровище на кухню.

   Большой круг из разноцветных роллов радовал глаз. Она схватило было один рукой, но вовремя себя одёрнула. Становится рабой собственных желаний Тома не собиралась, поэтому сначала на столе появились палочки и остальные атрибуты японской трапезы.

   Особой разницы во вкусе тобико разного цвета она не заметила. Смотрелось нарядно, но не больше. Зато копчёный угорь пошёл на ура, и соевый соус захотелось выпить прямо из бутылочки. Но и здесь ей удалось одержать победу над странным порывом.

   Сытая, она после душа валялась в постели с грызла яблоко. Перед глазами снова и снова возникали картинки из утренней встречи. Каждый обжигающий взгляд брутала, хищное подрагивание его ноздрей, будто он напал на след добычи, горячие ладони на её плечах.

   Равнодушным офисного байкера она назвать не смогла бы ни при каких условиях. Неужели она его зацепила? Тогда почему не нашёл её сразу? Игорь ей сказал бы, но ни одной попытки разузнать о случайной партнёрше не было. А раз так, то он и мыслей о себе