Путь пешки 6. Стрекоза. Татьяна Лемеш

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23

АННОТАЦИЯ

Это предпоследняя, неоднозначная, немного скандальная часть цикла "Путь пешки".

   "...Как вы, надеюсь, все понимаете - существует вариант развития событий вообще без вас. Где ни мутанты, ни синие, ни и большинство солдат и подземных так и не покинули своего купола. А те, кто покинул - были этому совсем не рады, как и жители деревни, на которую они ...обрушили свой гнев"

   Внимание: 18+, слеш, убийства, аналогии с реальной жизнью - "книга заставляет о многом задуматься" и другая ересь :)

ГЛАВА 1

Весь следующий день Сашка был тих и задумчив. Вместе с сияющим Брутом он пересчитывал имеющиеся винтовки и патроны, договаривался с Донтаном об изготовлении дополнительного количества луков и стрел в обмен на помощь мутантов в охоте и обработке полей.

   Ближе к вечеру он растопил печь, подошел, взял мои руки и пряча взгляд, заявил:

   - Тань, меня сегодня ночью не будет, ты не переживай и ложись спать, хорошо? Засов изнутри закроешь, я потом постучу.

   Я мигом догадалась, в чем дело и замерла с открытым ртом. Все также не глядя в лицо, Сашка поцеловал меня в щеку, прошептал: «Доброй ночи» и ушел.

***

Спалось мне не очень, мешали тяжелые думы о Сашке и об Апреле. На рассвете, когда очередной розовый луч меня разбудил, раздался стук в дверь. Это, наверное, Сашка. Я побежала к двери и открыла ее. Да, это был он – но в каком состоянии! Мокрые волосы и капли на лице, синие губы, стучащие от холода зубы и по-детски растерянный взгляд. Я засуетилась:

   - Сашик, что случилось? Проходи и быстро раздевайся, будем тебя растирать.

   Я помогла ему раздеться и растерла его же джинсами – их грубая ткань подходила для этого как нельзя лучше. И они, как ни странно, были сухими. Он лежал на теплой печке на животе, глядел куда-то в пустоту и молчал. Но по крайней мере уже не трясся от холода.

   - Ты что, в речку упал? А почему тогда одежда сухая?

   - Нет. Я в ней купался.

   - Сейчас? Да еще на рассвете? Ты что, моржуешь, что ли? Зачем?

   - Хотел прийти в себя. И помыться перед приходом к тебе.

   - Ну и как, удалось?

   - Помыться – да.

   - Что там у вас произошло? Почему ты в таком состоянии? Может, расскажешь?

   Долгая пауза. Сашка перевернулся на спину и какое-то время пристально смотрел мне в глаза. До чего-то додумавшись, он привлек меня к груди. Я крепко обняла его и прижалась всем телом, млея от восторга. Сашка, по-видимому, чувствовал то же самое, потому что его голос приобретал все больше живых и таких привычных интонаций…

   - Ох, любимая, может и расскажу… Тяжело в себе такое держать. Только никому, поняла? А салаге, если понадобится - я сам расскажу, сколько посчитаю нужным… Договорились?

   Я молча кивнула.

***

- Так вот… Прихожу я к нему на закате, вроде бы как начало ночи, часов все равно ни у кого нет. А держат его в таком домике, вроде этого, только более разрушенном, у местных ведь поверие такое – если дом остается пустым, они через время его сносят, никто в нем больше не живет, чтобы души умерших хозяев не обиделись… Мы в этом живем в виде исключения, и то не надолго… Так вот, отвлекся…

   Ты, пожалуйста, не смейся и не перебивай, мне и так нелегко… Постучал я в дверь, Апрель мне открывает, весь просиял, как меня увидел… Начал было улыбаться, а потом в руки себя взял, скромно так поздоровался - проходи, говорит. Ну я к нему и спустился… А у него печка растоплена, а в крыше прорехи, некоторые доски провалились, кое-где корни землю держат, а кое-где звезды просвечивают. Я смотрю – а у него на растопку мебель идет, такая же вот - стол, лавка… Причем видно, что не порублена, а поломана - наверное, ногами… Я и спрашиваю: «Что, за дровами не выпускают?» А он улыбнулся: «Не переживай, не замерзнешь».

   И стоит - такое ощущение, что лишний раз и вдохнуть боится, чтобы меня не спугнуть. Я себя сразу какой-то охмуряемой девственницей почувствовал и так мне не по себе стало… Он, видимо, настроение мое угадал, опять улыбнулся – присаживайся, говорит. А сиденье там у него – столбик от скамьи, в землю вкопанный. Такой вот табурет. А возле печки сено навалено, прямо как у нас. Ну, я присел, а он сзади встал и аккуратно так волчища моего с меня снимает, на печку кладет. А потом воротник рубашки немного раздвинул, руки положил и прижал – вот сюда, по бокам, на основание шеи. Я и охренел, Тань! Ты помнишь, что со мной было, когда я его за плечи потряс? Но в тот раз все случайно получилось, а сейчас это он до меня дотронулся, да еще при этом, видимо, как-то эту желтую штуку специально направлял – в общем, ощущения незабываемые…

   Сижу я, дышу так глубоко, что даже грудь разрывается, прямо как при погружении гипервентиляция легких… И такое меня счастье и нежность распирают, что даже… слезы потекли. Он руки немного переставил, обошел меня и на лицо смотрит. А в домике-то – темновато, так что смотрит очень уж близко… И такой он, прям светится от счастья. Ну ты же его помнишь - красивый, согласись? А теперь представь это же лицо с искренней светящейся улыбкой… Я сижу, как дурак - смотрю на него, улыбаюсь и плачу. Он на меня насмотрелся и говорит: «Разденься, пожалуйста». И руки так на моих ключицах и держит. А у меня в голове пусто, звонко и радостно. Я и давай раздеваться.

   Он меня за руку берет и ведет на ту самую кучу соломы. А на нее лунный свет падает и сквозь дыры в крыше, и через окошко вот такое же, как здесь. Ну, я когда встал, у меня в голове немного прояснилось, я и говорю: «Ты не обижайся, но целовать или гладить я тебя не буду, не смогу»… Говорю, а голос хрипит и ломается… Он улыбнулся, усадил меня на солому. А там что хорошо, что можно полулежа сидеть и на печкин бок спиной опираться… Так вот я присел, а он мне и отвечает: «Ты, Александр, главное - не напрягайся. Будешь делать только то, что захочешь и только тогда, когда сам этого захочешь.»

   И стоит передо мной в лунном свете. А потом так, как говорится, легким движением руки, раз - и снял свою синюю тряпку. И голый стоит, на меня смотрит… И такой он, Тань… Не, я все понимаю, не для моего пола мужской красотой восхищаться, но все-таки – как литой весь, гладкий, почти безволосый, такой уж идеальный весь, что мне не по себе стало, я таких в жизни не видел… А он на меня смотрит так ласково, прямо любуется... Потом опустился рядом со мной на сено и давай меня гладить да целовать. Я сижу просто в прострации, тут не только в сексе дело – то меня от рук его так трясло, а от языка, я тебе скажу – вообще.

   Ну, в целом все вполне ожидаемо, с женщинами примерно так же, за вычетом его способностей и их влияния на меня. А он еще под это дело и лекцию затеял: «Ты, Александр, не считай все это каким-то грязным и постыдным. Любовь - она пола не имеет… А насчет того, чего ты так опасаешься – так все просто… Это не потому, как ты считаешь, что больше некуда. А потому, что получается стимуляция изнутри тех же замечательных окончаний, которые ты стимулируешь снаружи при сексе с женщиной… А если еще и снаружи – то можно получить двойное удовольствие…» А сам в это время руками да ртом такое выделывает, что я ничего членораздельного ответить просто не в состоянии… Насчет того, что рот и язык не хуже, чем у женщин – доказал…

   А потом слюной обильно так смазал, развернулся и давай усаживаться… Я как-то оторопел даже, смотрю – а у него ягодицы, что яблоки… Да и вообще, как из музея Аполлон ожил и сбежал. В общем, не вытерпел я такого издевательства, за бедра его схватил, так вместе с ним на колени встал и давай его молотить… А он о стену оперся и совсем не против… А потом так невзначай мою руку с бедра берет и туда себе кладет. Я сначала растерялся, а потом из благодарности, что он меня так настроил - и схватил его крепко. По ощущениям - ничего особенного, как и у меня, не противно… А держаться при …натягивании так гораздо удобнее, как за рычаг. Настолько удобнее, что я и второй рукой его схватил. Надеюсь, не слишком крепко, но мне в тот момент как-то не до того было. А ему это явно понравилось…

   Я разошелся, думаю – получай свое двойное удовольствие! Ну, дошли мы одновременно, а это, как ты понимаешь – дорогого стоит… Я ведь руками тоже все чувствовал… Повалился прямо на него, не вынимая…

   А он аккуратно так на пол улегся и лежит подо мной, молчит. А лицо щекой на сене, недалеко от моей головы – вижу, улыбается, а глаза у него опять странно так подкатываются. А потом такое со мной случилось, Тань, словами передать невозможно! Вот как мне тогда ладони дырчатой губкой показались, а теперь все тело, представляешь? Как будто из него сквозь меня лучи идут, мне даже в какой-то момент показалось, что я их вижу… И так мне хорошо стало, что я опять расплакался… Ты же знаешь, Тань, я плакать как-то не приучен, детство у меня суровое было, а тут вот… Он как почувствовал мои слезы на своих плечах – давай выворачиваться, вылез-таки из-под меня, рядом улегся, а голову мою на живот себе положил и волосы гладит. Тут дело даже не в сексе, Тань, а такой он… нежный и ласковый, никогда я еще таких чувств не испытывал! В общем, потом какое-то время мы с ним просто разговаривали. Он как начал мне о своей жизни рассказывать – у меня и волосы дыбом встали…

   Оказывается, эти его разлюбезные Величайшие используют таких, как он для сохранения здоровья, долголетия и пополнения жизненной энергии. Я так понял, что они за счет вот этих их способностей и живут. Знаешь, почему его Апрелем зовут? Потому что его обязанность – обслуживать трех страшилищ в апреле. Каждый день, вернее ночь. Коричневых, как мумифицированных стариканов! И под конец месяца сил у него остается только на то, чтобы по нужде с кровати вставать. Это я тебе говорю то, что я из его рассказа выделил. Он, конечно, рассматривает всю эту ситуацию немного с другой колокольни. Хотя парень он неглупый и за это время уже и сам до многого додумался. Но ведь это не так и легко – они же с рождения только с этими коричневыми рожами общались и только им и верили. А те их сосудами называли и все внушали - какое это для них, мальчишек, счастье и честь – подпитывать жизненные силы мерзких стариканов. Я спрашиваю: «А как?» А он мне: «Руками. Или всем телом, так быстрее».

   Я его давай расспрашивать – что он имел в виду, когда говорил, что я с ним связан, так он мне такое рассказал! Не знаю, насколько это правда, может, тоже страшилища в балахонах наврали…

   Так вот, суть в том, что любовь – это некая самостоятельная... сущность и она нуждается в подпитке. Что она определяет некоторых людей – причем, связывает их души, которые, по его словам, кочуют из тела в тело. Каждому в жизни встречается связанный с ним человек или даже несколько – и только с ними вместе он способен создать импульс такой силы, который подпитает саму энергию любви и она сможет обогреть других и вернуться к ним же. Причем любовь не различает себя, как у людей – любовь к детям, к женщинам, к мужчинам… По его словам, любовь – она едина, а люди уже сами разделяют ее в соответствии с ситуацией, со своими понятиями или сексуальными предпочтениями.

   Вот такая запутанная история… И Апрель, по его словам, может увидеть, с кем он связан. Я спросил его об этих желтых светящихся волнах, а он рассмеялся и ответил, что это оно и есть, что он таким образом отдает мне свою любовь и жизненную энергию.

   Я спрашиваю: «А что, трех стариканов ты тоже любил?» А он мне так растерянно: «А я теперь и не знаю…»

   И давай мне улыбаться, опять гладить, а потом… просто прошелся по мне, как кошка по котенку. Полностью, даже все пальцы, и на ногах тоже. Столько эрогенных зон на мне открыл, о существовании которых я и не подозревал!

   В общем, мы весь наш подвиг повторили. Потом немного повалялись и еще раз. А потом, ты знаешь – или от усталости, или от его способностей, но я реально увидел идущие от него лучи. И так он на меня смотрел, с таким счастьем, что мне захотелось что-нибудь для него сделать, что-то понейтральнее…

   Я спрашиваю – а что ты имел тогда в виду: "чтобы я согрел сердце своей рукой"? Он так обрадовался, спрашивает: «А ты действительно этого хочешь?» Я говорю: «Ну да…» Он лег рядом со мной, взял мою руку и положил себе на сердце. А свою, соответственно, на моё. Потом закрыл глаза и замер, почти и не дышит. Я ладонью чувствовал удары его сердца, а потом мне показалось, что эти удары по руке перетекали в меня, в мое сердце. И в какой-то момент я ощутил, что у нас одно сердце, и его ритм гулко пульсировал в моей голове… Я вспомнил выражение «сердца бьются в унисон».

   По-видимому, Апрель подстроил свое сердце под мое или наоборот. И самое главное – мне вдруг показалось, что я – это он, и наоборот. Я как будто смотрел его глазами на этот мир, а он отличался от привычного – я реально видел сияние вокруг Апреля, я видел, как светится его ладонь на моей груди и ощущал толчки его сердца.

   И я чувствовал, что… люблю его. Апрель счастливо смотрел на меня и из его красивых глаз лились слезы. На сердце было так горячо и так радостно, Тань, я никогда не испытывал ощущений подобной силы! И я понял, что значит – согреть сердце рукой. Какое-то время мы так и лежали, и мне хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Ему, судя по всему, тоже.

   Я наконец-то отвел от него взгляд – в окне виднелось серое предрассветное небо. Все, ночь закончилась. Он сразу понял, о чем я думаю и убрал от меня руки. Я встал и медленно и устало начал одеваться. Меня переполняло жгучее чувство потерянного рая. После таких ощущений жизнь показалась тусклой и серой. Я устало сказал ему: «Спасибо» и понурив голову, вышел из домика.

   Чем дальше я отходил, тем сильнее тяжелые мысли выдавливали из меня такое безоблачное счастье. Я шел к нашему домику и меня все больше заполняло отвращение к самому себе.

   Представил, как сейчас приду к тебе, буду тебя обнимать… В конце концов я не выдержал и побежал к реке. Я постучал в ворота, сонные ошарашенные постовые узнали меня и молча пропустили. Я прибежал на берег, к переправе, разделся и окунулся. Вода, надо сказать, холоднющая! Думал – мозги прочистит, но не помогло. Только сковало все тело и то счастье, что распирало меня ночью, казалось, замерзло. Вот такая у меня выдалась ночка, Танюш. А вот тебе рассказал и легче стало. Че молчишь? Презираешь меня?

   Я тихонько погладила его по щеке.

   - Перестань, Саш. За что презирать-то? Это все предрассудки. В нашем мире я, возможно, отреагировала бы по-другому, но здесь, а тем более с ним – он ведь не обычный человек… Да и по твоему рассказу я поняла, что дело не только и не столько в сексе. У тебя получился незабываемый опыт и я считаю – ты должен извлечь из него только хорошее. А вот сейчас тебе нужно поспать.

   Сашка поцеловал мою руку, пробормотал: «Спасибо» и моментально уснул.

ГЛАВА 2

Начался новый день, я занималась будничными делами, периодически возвращаясь мыслями к утреннему рассказу. На удивление, он вызывал у меня какие-то трогательные чувства вместо ожидаемой неприязни.

   Сашка все спал. Солнце подошло к зениту. Вдруг, как всегда бесшумно, появился Олег:

   - Привет, Танюш! А где наш герой-любовник?

   - Привет, Олежек. Не ехидствуй, пожалуйста…

   - Даже так? Ну ладно, не буду. Так где он?

   - Спит. Пусть отоспится, он же ночь не спал…

   - Вот как? – Олег уже собирался сказать что-то язвительное, но остановился, увидев выражение моего лица. – А его …приятель тоже до сих пор спит, Алан поднял переполох - испугался, что он уже в свои процедуры впал.

   - Не думаю.

   Олег заинтересованно хмыкнул. Вдруг скрипнула дверь и оттуда показалась сонная и недовольная Сашкина физиономия. Олег рассмеялся:

   - Ну что, ты отоспался? Мы можем надеяться, что синий нам что-нибудь расскажет?

   - Да, я отоспался. А за ехидные намеки могу и морду набить!

   Олег все не унимался:

   - Что, совсем не поделишься …опытом?

   Сашка смерил его взглядом:

   - Тебе это ни к чему.

   - Ты смотри! Так ты у нас уже переметнулся?

   Сашка как-то зловеще прищурился:

   - Олег, не хами! Тебя это не касается. Если тебя интересуют мои чувства к Танечке – то они не изменились.

   - Да? Ну ладно, хорошо хоть так… Пойдешь? Мы все тебя там ждем.

   - Да, подожди, только умоюсь и перекушу чего.

***

Чуть позже мы втроем пошли к кострам. Синий уже был там, он сидел связанным перед Аланом и лениво жмурился на солнце. Увидев нас, он с интересом уставился – как же поведет себя Сашка? Тот подошел и благодушно со всеми поздоровался:

   - Всем добрый день! Привет, Алан, Брут, Женечка! Привет, Апрель! Алан, я думаю - мы можем развязать его. Ведь он не пленник, а союзник. Да и бежать ему некуда. Я прав? – и он благожелательно улыбнулся Апрелю. Тот ответил лучезарной улыбкой и мне тоже показалось, что его кожа немного светится, а может, это просто от яркого солнца… Алан опешил, а потом присел и развязал Апрелю руки. Сашка подошел ближе и протянул ему ладонь. Тот охотно ее взял и встал. Сашка все с той же мягкой улыбкой отошел от него подальше и встал рядом с Брутом. Апрель понимающе прикрыл веки и с улыбкой потер запястья:

   - Спасибо, так гораздо лучше. Итак, сегодня я расскажу вам на выбор – о солдатах, в том числе зеркальных, о подземных или о нас и Величайших. Одна тема на ваш выбор. Обязуюсь рассказать все, что знаю. А я держу свое слово.

   Алан с Брутом растерянно переглянулись:

   - Одна тема? Э… у кого-то есть соображения, что нам нужнее в данный момент?

   Брут пробубнил:

   - Я бы с удовольствием узнал о подземных. Особенно, как их перекрыть.

   Сашка, все также мягко улыбаясь, доброжелательно начал:

   - Давайте, я изложу свою точку зрения, а потом мы ее обсудим. Так вот, на мой взгляд - сначала нам нужно узнать о синих, а заодно и о Величайших, как вы их называли. Почему сначала о них? Да потому, что пока мы не решим проблему с ними – мы не сможем добраться до солдат и переманить их на свою сторону, ведь синие просто не дадут им уйти. А вот имея в своем распоряжении лояльных синих – мы будем иметь и часть солдат, особенно тех, кто не уйдет за Лаэном добровольно. Насчет Величайших узнать было бы неплохо, но я думаю - если лишить их вас, синих - то сами по себе они никакой опасности не представляют. Так что мне кажется логичной такая цепочка – синие и Величайшие, потом солдаты и зеркальные, потом перекрываем доступ подземным и на закуску занимаемся ими. Извини, Алан - это образное выражение. Что скажете?

   Олег с насмешливой ухмылкой ответил:

   - Да, я тоже не прочь узнать о вас, синих. Я заинтригован.

   Апрель разгадал скрытый смысл его слов и широко улыбнулся, переведя ожидающий взгляд на Сашку - а тот, нахмурившись, недовольно поджал губы:

   - Салага, давай не сейчас, мы ведь о серьезных вещах говорим!

   Олег с усмешкой поднял ладони – мол, сдаюсь. Алан задумчиво произнес:

   - Мне кажется разумным твой план, Саша. Человеческие потери при таком варианте могут быть минимальными с обеих сторон.

   Сашка улыбнулся:

   - И я о том же. Апрель, да ты присаживайся, разговор-то долгий. Да и теплее у костра. Кстати, Алан, как ты смотришь на то, чтобы разрешить Апрелю, раз уж он на нашей стороне, передвижение по деревне и особенно сбор дров? Без оружия, естественно.

   Алан растерянно приоткрыл рот, обводя нас всех удивленным взглядом. Потом протянул:

   - Ну, если ты считаешь это необходимым…

   - Да, считаю. Разрешишь? Ну вот и замечательно. Апрель, мы тебя слушаем…

   Синий бросил на Сашку благодарный взгляд, оглядел остальных и скромно присел поближе к костру. Он явно мерз в своей тонкой тряпице поверх туники, но крепился. Собравшись с мыслями, он с теплой улыбкой еще раз обвел нас всех взглядом и начал:

   - Спрашивайте, что именно вас интересует. Я отвечу на все ваши вопросы.

   Алан удивленно двинул бровями и начал:

   - Давай начнем с вас. Кто вы такие? Я вижу в тебе какие-то необычные способности, расскажи нам о них. Это только у тебя или у всех синих?

   Апрель отвечал доброжелательно, подробно и обстоятельно. Его красивое лицо светилось радостью и безмятежностью. Он рассказал Алану примерно то же, что и Сашке этой ночью. Тот был поражен.

   - То есть жизнь Величайших, главных существ в куполе, устанавливающих правила и инструкции для всех его многочисленных обитателей зависит от вас, двух десятков синих?

   Апрель мягко улыбнулся:

   - Да, примерно так.

   - Но как?! Как это работает?

   Тот на мгновение задумался:

   - Александр, покажи свою правую кисть.

   Сашка, ничего не понимая, протянул свою руку. Апрель продолжал:

   - Вчера на костяшках пальцев у тебя были корочки засохшей крови, ты помнишь?

   Сашка растерянно смотрел на свою руку, кожа была абсолютно гладкой:

   - Э… да, было такое. Я разбил куксы об дерево шесть дней назад. Я, честно говоря, не помню - в каком виде они были вчера, но точно не такими гладкими.

   Олег взял Сашкину руку и поднес к глазам, внимательно рассматривая. Мне даже отсюда было видно, что там все целое – ни корочек, ни даже отличающихся по цвету пятен новой кожи. Рука оказалась совсем гладкой, как будто там ничего и не было. В конце концов Олег хмыкнул и поднял взгляд на Апреля:

   - Да уж, полезное умение!

   Алан спросил:

   - Так что, вы таким образом излечиваете Величайших и продлеваете им жизнь? А сколько же им лет вообще?

   - Этого я не знаю. Они об этом не считали нужным говорить, а сколько я себя помню, они всегда выглядели так же, как и сейчас. Мы постоянно поддерживаем их жизненный тонус – каждый брат в течение месяца отдает свою энергию трем Величайшим, а остальные одиннадцать месяцев восстанавливается и занимается другими задачами. Энергия поступает извне, она безгранична, мы просто служим ее проводниками. Но чересчур активное …ее использование приводит к психическому и физическому истощению проводника. Тогда он отказывает себе в жизни и его место, его месяц занимает резервный.

   - Что значит – резервный?

   - Как ты помнишь, …Алан, я уже говорил, что некоторые мои собратья, как и я, имеют имена месяцев. То есть двенадцать человек активного состава и девять резервных, которые заменяют основных по мере их выгорания. Это младший состав, они ждут своей очереди в тренировках и обучении.

   Сашка мрачно спросил:

   - И сколько таких апрелей ты перенес?

   - На данный момент я прошел тринадцать циклов. Но я еще молод. Насколько я знаю, средний срок основного состава – двадцать пять циклов.

   Сашка зверски скрипнул зубами и сжал кулаки.

   Алан спросил:

   - А как вы там вообще живете? Чем занимаетесь, чем питаетесь, где спите?

   - Занятий у нас много, в первую очередь обучение. Много чему, так все и не перечислишь… Старшие обучают младших. Развиваем силу и выносливость тела, метание чакр, проходим обучение и соревнования в пригодности к нахождению вне купола независимо от температуры и погодных условий, набираемся теоретических знаний от Величайших, сопровождаем их в перемещении по куполу, следим за порядком в наземном ярусе, иногда для этой цели устраиваем наказания или казни - по необходимости, нельзя сказать, что нам это нравится, необоснованная жестокость нам чужда. Мы просто выполняем свою работу. Обучаем зеркальных, ну и… ухаживаем за своим телом, благодаря постоянной прокачке энергии оно само восстанавливается от возможных ран или недостатков, но все же… По очереди следим за чистотой в нашем секторе. Чем питаемся? Да примерно тем же, что и ваши первородные, только мясо берем у охотников, а не в птичнике. Да и вообще - это редкая и нелюбимая у нас пища, ведь отходы переработки мяса засоряют нашу энергетическую проводимость и потом приходится прилагать усилия, чтобы от них очиститься. Мы спим в одной большой светлой спальне, а когда приходит особый месяц - то собрат проводит ночи в комнатах Величайших. Пока может, обычно это две-три недели. А когда уже не может, то доживает этот месяц в специальном помещении, Величайшие приходят туда сами. А у них отдельные комнаты, довольно удобные.

   - А кто они вообще, твои Величайшие? Откуда им известны слова и понятия предыдущих эпох, которые проскальзывали в твоих рассказах и рассказах Лаэна – пушечное мясо, дезертиры, рай, овцы? Я так понял, что вы знаете об этом от них, а вот они – откуда?

   Апрель криво ухмыльнулся:

   - Ты мог бы и сам догадаться, му… Алан. Они ретрансляторы.

   Какое-то время стояла гробовая тишина. Потом Брут вскочил со своего места:

   - Что?! Эти твари, сгубившие сотни детей, женщин, мужчин, заставившие нас всю жизнь считать себя неполноценными, проводящие комиссии по установлению процентов соответствия, стерилизации младенцев и ежегодный вопрос о целесообразности существования – они тоже мутанты?

   Я даже не ожидала от Брута такой эмоциональности. У него уже довольно сильно отрасли густые черные волосы и с ними он был гораздо привлекательнее. Сейчас же его светлые глаза метали молнии, но я могла его понять – уж он насмотрелся достаточно… Алан сидел с мертвенно-бледным лицом и смотрел в одну точку. Мы же просто окаменели от удивления. Апрель продолжал:

   - Да, они ретрансляторы. Владеющий доступом к информации человек может разбрасываться ею даром, как вот ты, Алан, пытающийся всем помочь. А может построить на этом превосходстве над другими целую империю. Они выбрали второй вариант. Потому они и питали к тебе некоторую слабость – ты же замечал это, не правда ли? Может, со временем у тебя был бы шанс стать четвертым Величайшим…

   Алану явно было плохо, он со своей чувствительностью тяжело переносил такие стрессовые известия. Олег присел перед ним и потряс за плечи, с укоризной обернувшись на Апреля. Сашка дал Алану воды и тот понемногу стал розоветь и моргать. Потом он спросил:

   - Ты говорил, что мог бы уговорить некоторых из твоих собратьев уйти из купола. Насколько это реально?

   - Я думал над этим. Тринадцать из двадцати послушали бы меня, если бы я смог вырвать их из купола хотя бы на время, показать им реальный мир и реальных людей. Я многое понял здесь, думаю – и они бы поняли. Особенно, если бы я ткнул их носом в правду, как понявший ранее. Если бы вы смогли как-то отловить их, не убивая – я бы приложил все силы, чтобы …перевербовать их. Это было бы выгоднее для вас, чем просто убить, ведь многие из них имеют грандиозное влияние на солдат. Двое из оставшихся связаны друг с другом и очень верны Величайшим. И еще пятеро – младший состав, от пяти до семнадцати лет – я смог бы уговорить их уйти, не будь рядом Величайших.

   Олег недоверчиво хмыкнул:

   - То есть тебя мы можем считать уже полностью переметнувшимся на нашу сторону - так, что ли?

   Апрель снисходительно улыбнулся:

   - Какое это имеет значение, …Олег? Отступать мне некуда, предавать вас незачем. Все мои идеалы оказались лживыми, сама моя жизнь оказалась бессмысленной и ущербной. Я ведь уже говорил в прошлый раз – я осознаю, что это мои последние дни и терять мне больше нечего.

   Я вопросительно посмотрела на Сашку. Он мрачно произнес:

   - Ладно, давайте будем решать проблемы по мере их поступления. У кого-то еще есть вопросы к Апрелю по сегодняшней теме? Апрель, я правильно понимаю, что твоя помощь по синим не ограничится сегодняшней информацией, а и продолжится в виде конкретных действий, если они окажутся в наших руках?

   Апрель тепло улыбнулся Сашке:

   - Да, ты все правильно понимаешь. И помни – я всегда держу свое слово.

   Олег съязвил:

   - Да? А как же Величайшие? Знаешь, есть такая пословица – если человек предал раз, то он предаст и второй.

   Апрель холодно ответил:

   - Я не давал им никаких слов. И никто не спрашивал моего согласия служить им. Так что мне не в чем их предавать.

   Олег улыбнулся гораздо теплее:

   - Да? Ну что ж, убедил.

   Сашка обвел всех взглядом:

   - Если на сегодня все – разрешите откланяться. А тебе, Апрель, огромное спасибо. Ты теперь можешь передвигаться по округе и собирать дрова, думаю – будет немного полегче. Еду же какую-то тюремную тебе дают, да? И вот тебе от меня, пригодится – с этими словами он снял с себя свой пушистый отлично выделанный волчий плащ и надел на подрагивающие плечи синего. Тот покраснел, одарил Сашку взглядом влажных прекрасных глаз и еле слышно пробормотал: «Спасибо».

   Сашка улыбнулся, поежился от холода и взял меня за руку. Я возмутилась:

   - А как же ты?!

   - Да ладно, не рви сердце, любимая - неужели народному герою Стрекозе никто не выделит какой-нибудь шкурки? Вон, салага у нас с охотниками корешится, так он и выпросит - да, салага?

   Олег нахмурился, но потом все же расплылся в улыбке:

   - Выделят. Тушканчика. – развернулся и пошел выпрашивать для Сашки шкуры.

   А мы энергичным шагом отправились домой.

***

Сашка отогрелся в домике и опять заснул на печи. Ближе к вечеру пришел Олег и принес ему очередной плащ, все также волчий. Сашка поблагодарил его, но остался со мной, мотивируя тем, что и так со всеми этими стрельбищами и планами мы мало времени проводим вместе. Пришла ночь, но отоспавшийся за день Сашка и не думал засыпать, раздел меня и все нежился рядом. После недолгих раздумий я спросила:

   - Саш, а ты действительно этого хочешь? Или так, для себя проверяешь - нужно ли тебе это?

   Он немного обиделся:

   - Любимая, давай не будем драматизировать. И не противопоставляй, пожалуйста, себя и Апреля. Да, мне было очень хорошо, просто волшебно прошлой ночью, но что-то мне подсказывает, что и этой будет не хуже. Это не лучше и не хуже, а просто по-другому. Хочешь, я и у тебя неизвестные пока зоны поищу, а?

   Я рассмеялась:

   - Хочу!

   Ну а потом нам стало не до разговоров.

ГЛАВА 3

Утром Сашка ушел, а я в растерянности не знала, чем и заняться. Благодаря Заре с ее пищевыми гостинцами – ведь Алан по-прежнему принимал больных и они приносили еду, и благодаря Сашке, который насобирал и нарубил дров, забив ими треть пространства домика, делать мне было абсолютно нечего. Я решила наносить еще воды, про запас. Колодец был довольно далеко и большое деревянное ведро нести тяжеловато. Вдруг кто-то бесшумно подошел ко мне сбоку и перехватил ручку ведра. Я подняла глаза – на меня, радостно улыбаясь, смотрел Апрель.

   В Сашкином пушистом плаще, с отрастающими каштановыми волосами и щетиной он выглядел более привычно, чем волшебное лысое и гладкое существо в синей тунике. Я ответила на улыбку:

   - Привет, Апрель!

   - Привет, Таня! Давай я помогу тебе донести это ведро?

   - Давай. А ты тут какими судьбами? Тебе Сашка нужен?

   - Сашка? Это Александр? Ну, вообще-то нужен, но не сейчас. – он рассмеялся, открыв идеально ровные белые зубы под начинающими расти усами. – Я просто гуляю, осматриваюсь - как живут люди вне купола. Вот пришел посмотреть, как вы живете.

   - Да? Ну проходи – гостем будешь!

   Мы зашли к нам в домик. Он поставил ведро и подошел к печке:

   - И у вас такая же? У меня там тоже печка есть – на ней тепло, но твердо и сверху капает. А на сене мягко, но значительно холоднее.

   Я рассмеялась:

   - А если сено да на печку? Ну а брешь закрыть чем-нибудь?

   - Закрывать как-то и некогда, я ведь здесь ненадолго. А на сене мне больше нравится, потому что с него луна и звезды видны.

   - Да ты романтик!

   Я опять рассмеялась – он был мне симпатичен, этот чересчур красивый молодой мужчина с такой ужасной судьбой. Я уже сняла плащ и ходила по домику в летнем сарафане, вспоминая - куда же я рассовала наши запасы и чем бы его угостить. А он до сих пор сидел одетым и с интересом за мной наблюдал. Подойдя к нему, я подставила руки:

   - Раздевайся, жарко же!

   Он с недоумением на меня посмотрел, потом с улыбкой встал и бережно сняв плащ, сложил его мне на руки. Под ним была та же синяя туника и голые от середины бедра ноги. Я с сочувствием спросила:

   - Ноги-то мерзнут на улице, да?

   - Немного. Но не переживай, я закаленный.

   Я поставила на стол всю нашу снедь – лепешки, мясо, овощи. Апрель с удивлением рассматривал их, а заодно и меня. Я с улыбкой пригласила:

   - Да ты угощайся! Тебе вообще, как пленнику, какой-то паек выдают?

   Он рассмеялся:

   - Спасибо. Ты знаешь, как получилось – пока я сидел взаперти, то приносили. А вот как вчера Алан всем объявил, что я больше не пленник – так никто и не приносит.

   - Так ты что, со вчерашнего дня ничего и не ел?

   Он улыбнулся:

   - Ну да. С позавчерашнего вечера. А ходить и просить у окружающих как-то не хочется. Почему ты так заботишься обо мне?

   Я немного опешила от его неожиданного вопроса.

   - Почему? Ну, наверное, мне тебя жаль – ведь эти уроды тебе всю жизнь испортили. И потому, что ты очень красивый и на тебя смотреть приятно. Да и вообще, у меня в кои-то веки все относительно спокойно и мне хочется в меру своих сил помогать окружающим. Да и… - я замялась, но все же сказала – Ты уж не обижайся, но Сашка рассказал мне о вашей …встрече. Просто он пришел такой мокрый, замерзший и с испуганными глазами – вот я его и разговорила. И ты стал мне намного ближе.

   Апрель мягко улыбнулся:

   - Я не обижаюсь. Я и не просил его держать это в тайне. А почему он пришел мокрый и замерзший?

   - Так он же потом решил искупаться в реке - я начала тщательно подбирать слова – и потому, что хотел прийти в себя, и потому, что не хотел ко мне прикасаться после связи …с мужчиной. Ты не обижайся, его просто клинит на этом. В нашем мире есть приверженцы такой …любви, а есть ярые противники. Так вот Сашка – из вторых.

   Апрель схватился за голову:

   - В реку?! В холодную реку, да еще и ранним утром? О-о-о… Как же вы любите придумывать проблемы там, где их нет! Я же разогрел и напитал его, я даже согрел ему сердце, а он в таком состоянии в холодную воду! Ведь он замкнул все каналы! Скажи ему, что в следующий раз, если ему так захочется отмыться – это можно сделать здесь и теплой водой. Ну а вообще, как ему, судя по рассказу – понравилось?

   Я потупилась и почувствовала, как румянец заливает мои щеки:

   - Да. Он просто в восторге и от тебя, и от твоей нежности, и от твоих …способностей. Только ему мешают радоваться его понятия о том, как это постыдно и ужасно.

   Апрель искренне улыбнулся и зачем-то подсел ко мне на лавочку, очень близко.

   - Ты такая …необычная, у нас в куполе женщины совсем другие. Они так не смущаются и так не разговаривают. Они вообще почти не разговаривают и взгляд у них замерший. – он двумя пальцами взял меня за подбородок и с интересом вгляделся в глаза. – А ведь мы с тобой уже раньше встречались, не помнишь? Только я тогда тебя не увидел – ты лежала на столе, как обычная …самка, только с небольшими отклонениями. Я и предположить не мог, что здесь, за куполом, женщины совсем другие!

   Я напрягла память:

   - А, так это ты тогда приходил вместе с тем страшилой в балахоне, который мне пальцами в рот залезал, да? А я тебя и не узнала, мне тогда не до разглядываний было. Запомнила только, что лысый, красивый и в синей тунике. Интересно, а вы все там такие красавчики?

   Он тихо рассмеялся, легонько поглаживая мой подбородок:

   - Может быть… А вообще, красота человека – она не в правильности черт или соответствии нормам и канонам, она в свете, идущем изнутри. И самое некрасивое лицо покажется прекрасным, если оно улыбается тебе с любовью. Ведь в такие мгновения ты смотришь в лицо самой любви, а прекраснее ее ничего нет. Понимаешь, о чем я?

   - Примерно понимаю. У нас это называют обаянием. Только, наверное, чуть меньшая степень. А насчет улыбающегося лица – согласна. А с женщинами ты никогда …не был?

   - Нет. Нас учили, что это нечто грязное и постыдное, чем мужчинам просто приходится заниматься ради выживания вида. Но я даже сейчас вижу, что это неправда.

   Его рука уже была на моей шее и легонько поглаживала кожу, самыми кончиками пальцев. Я начала ощутимо заводиться, мое дыхание участилось, а щеки, по ощущениям, уже вовсю горели . Апрель смотрел на все это с мягкой улыбкой и продолжал:

   - Так что с женщинами я не был. Но теперь не прочь и попробовать. С такой, как ты. – его рука начала расстегивать пуговицы на сарафане. Я шумно глотнула:

   - Апрель, пожалуйста, не надо. Я бы, может, и не против - но Сашка жутко обидится, причем на нас обоих.

   Он взмахнул ресницами и убрал руку:

   - Наверное, ты права. Извини, я ведь не знаю ваших порядков. То есть ты - только его женщина, да? Как у первородных?

   Я улыбнулась:

   - Не совсем. У них женщина с мужчиной, потому что ее для него выделили. А я - потому что люблю его. Ты ведь знаешь, что это такое, правда?

   - Правда. И я тебя отлично понимаю. Потому что я тоже …его люблю.

   Я рассмеялась:

   - Ты есть-то будешь?

   Он улыбнулся и пересел на другую лавку, напротив меня. Потом поел, игнорируя мясо. Я все-таки не удержалась и спросила:

   - Апрель, а вот когда Сашка тряс тебя за плечи, я видела какие-то волны как из пылинок в солнечном луче. Что это было?

   Он удивился:

   - Ты это видишь? Вот это да! Не ожидал, что женщины на это способны! Это и есть жизненная энергия и любовь. Хочешь, покажу?

   - Хочу.

   Он с улыбкой взял мою руку и переплел наши пальцы. Потом посмотрел мне в глаза и еле заметно напрягся. По руке до самого плеча прокатилась волна истомы и я опять увидела желтый свет между нашими ладонями. Нежность и любовь наполнили меня, а на глазах выступили слезы. Апрель убрал руку и мягко сказал:

   - Достаточно. А то потом будет тяжело остановиться. Нам обоим.

   Вдруг скрипнула дверь и пришел единственный человек, врывающийся без стука, как к себе домой. Я вздрогнула от неожиданности. Сашка удивленно протянул:

   - Апрель? А что это вы тут …делаете?

   Я встала и крепко его обняла, меня до сих пор переполняли чувства после фокусов Апреля.

   - Все хорошо, любимый. Апрель просто зашел в гости.

   Сашка удивленно поднял брови:

   - Да? Я смотрю – вы уже нашли общий язык?

   Я рассмеялась, в глубине души радуясь, что он не зашел чуть раньше, когда синий сидел рядом и гладил меня.

   - Да, именно так.

   Апрель поднялся, аккуратно снял с печки свой плащ и тепло улыбнулся Сашке:

   - Все хорошо, Александр. Я уже ухожу. Спасибо за все, …Таня!

   Он чуть-чуть склонил голову в знак благодарности и вышел из домика. Сашка удивленно протянул:

   - Мне показалось – или ты ему тоже …нравишься?

   Я рассмеялась:

   - Да, он не против женщин – сказал, что хотел бы попробовать с такой, как я.

   - Хм… Ну хорошо, главное – чтобы не с тобой.

***

На следующее утро нас разбудил суматошный стук в дверь. Чуть не свалившись с печки, Сашка пошел открывать. Я услышала голос Олега:

   - Ну вы и спите! Турка с Ефимом вернулись, троих синих привели! Беги, ты же у нас ими занимаешься! – Олег ехидно хихикнул и убежал.

   Сашка, ворча и ругаясь, начал одеваться. Я к нему присоединилась и мы вместе вышли из дома.

   У ворот я увидела странную картину – Алан заглядывал Турке в рот и что-то у него спрашивал, а тот отвечал лишь сериями жестов. Алан растерянно оглянулся вокруг. Сашка с улыбкой ему посоветовал:

   - Олега позови, он поможет. Привет, Турка! Что тут у вас?

   Турка мотнул головой – заросший Ефим с травинками в бороде улыбался нам, держа, как на поводке, привязанных друг к другу синих. Мелко подрагивая от холода, они гордо стояли, сжав челюсти и презрительно оглядывая окружающих. Я сразу вспомнила Апреля в первый день в деревне – как он был тогда зол и жесток, как злорадно сообщил правду о рационе мутантов… Эти были настроены так же. А вот и Апрель – взволнованно приближается к своим собратьям. Сейчас он разительно от них отличался – с волосами, в меховом плаще, с умиротворенным выражением лица, расслабленный и спокойный. Увидев его, Ефим напрягся:

   - А ты что тут делаешь?! А почему не связанный и не взаперти?

   Апрель растерялся, а Сашка подошел к ним:

   - Ефим, Апрель теперь наш союзник, он очень помогает нам при подготовке к штурму. Так что он может свободно перемещаться по деревне.

   Ефим удивленно поднял брови:

   - Вот как? Да у вас тут, как я посмотрю – много чего произошло?

   Сашка улыбнулся:

   - Да, Ефим, много чего… Кстати, поздравляю!

   - С чем?

   Сашка расхохотался:

   - С отцовством, первый производитель! План-то ты выполнил!

   Ефим побледнел и затравленно огляделся:

   - И что теперь?! Я с ней теперь жить, что ли, должен?

   Сашка ухмыльнулся:

   - Да нет – жить не должен, тебе повезло. Ее Брут, как оказалось, безумно любит. А вот гостинцев или там зимних одежек я бы на твоем месте занес.

   Ефим явно озадачился. Я восхитилась – как Сашка лихо перевел разговор со скользкой для себя темы! А он тем временем продолжал:

   - А как ваш глобальный квест? Скольких первородных спасли?

   Ефим расслабился:

   - Четырех мужчин, шесть женщин и пятерых подростков. Из детей, как я понял – это все. Вот эти все синие были посланы вернуть их или убить. Лаэн с первородными обосновался здесь недалеко, ближе к реке, учит их шалаши строить да костры разводить. Сюда идти не захотел, передавал только привет тебе и Тане. Говорит, скоро в гости вас пригласит.

   - Хорошо. У нас тоже много новостей. Главная из них – мы теперь многое знаем о синих и Величайших.

   - Вот как? Таки раскололся? И какой ценой?

   Сашка холодно произнес:

   - А вот это, Ефим, ты уж извини, но совсем тебя не касается!

   - Да? Ну ладно…

   Апрель все это время стоял рядом и следил за их разговором. Сашка пошел к синим и мотнул головой – мол, пошли со мной. Алан вел какие-то загадочные беседы с Туркой, используя Олега в качестве переводчика.

   Мы подошли к синим – Сашка, Апрель и я. Они во все глаза смотрели на Апреля – кто с удивлением, а кто и с презрением. Он открыто им улыбнулся:

   - Приветствую вас, Март, Июнь и Август, приветствую вас в этом прекрасном настоящем мире!

   Синие опешили от этих слов. Средний, рослый надменный красавец, презрительно прищурился и с вызовом спросил:

   - Ты ли это, Апрель?! В дикаря превращаешься? Шерсть отращиваешь? С врагами Величайших спутался? Мерзкий гадкий предатель, да как ты мог предать нас и все наше Убежище?!

   Апрель печально вздохнул и мягко ответил:

   - Прошу тебя, Июнь, не спеши с выводами! Поверь мне – три недели назад я рассуждал точно так же, как и ты! Дай мне возможность показать и рассказать тебе правду! Поверь мне – ты же видишь, что я не лгу!

   Апрель так горячо обратился к своему собрату, что мне стало его жаль. Тот замолчал, но в его глазах появилось сомнение. Сашка спросил:

   - Алан, а этих куда?

   Алан, с интересом щупающий язык Турки, рассеянно откликнулся:

   - А? Что? Я не знаю, спроси у Брута, пусть пока их куда-то определит.

   Вскоре подошел Брут. Сашка с важным видом начал:

   - Есть ли еще какой-нибудь домик для этих пленников?

   Брут заколебался:

   - Ну… я думал заселить их к Апрелю и поставить охрану.

   Апрель переглянулся с Сашкой. Тот задумчиво произнес:

   - А больше некуда? Ты же знаешь, что Апрель нам нужен для… конфиденциальных разговоров.

   Я криво усмехнулась – прозвучало это как-то нехорошо. Апрель тоже сник.

   - Я понимаю. А куда еще? Не выселять же женщин из домов?

   Сашка нахмурился:

   - Понял. Ну ладно, пока пусть будет так.

   Апрель с горечью посмотрел на Сашку и я почему-то четко поняла, что мы совершаем большую ошибку…

***

День прошел оживленно – местные планировали грандиозную охоту, чтобы запастись вяленой дичью перед зимой. А перед этой охотой они традиционно устраивали различные состязания и испытания для молодых парней. Я заметила, что мужчин в деревне маловато и спросила об этом у Зары. Она печально ответила:

   - Ну конечно, ведь мужчины охраняют наш берег. Ценой своих жизней, оружие-то в пузыре более разрушительное, чем наше! Тем более пузырь для наших стрел неприступен, а винтовками мы только сейчас, благодаря вам, толком научились пользоваться. Надеюсь, с вашей помощью что-то изменится – я верю, что вы посланы к нам не случайно.

   - А можно, мы тоже поучаствуем в состязаниях? Олег, Турка и Женя – очень меткие стрелки, а Сашка и опять же Женя и из огнестрельного оружия посоревноваться могут!

   Зара улыбнулась:

   - Да, конечно!

   Вечером я известила об этом Сашку, он обрадовался, но все равно оставался чем-то озабоченным. Я спросила:

   - Саш, что-то случилось?

   - Да вот, с… Апрелем как-то нехорошо получилось…

   - Да, мне тоже так показалось. Ты так явно сказал, да еще и при синих, что он нужен только для конфиденциальных разговоров…

   - И это тоже…

   - А что еще?

   - Ну а ты прикинь, каково ему сейчас – в одном доме с ним его собратья, причем он свободен и не под стражей, а они связанные и под стражей. Наверняка ведь будут просить помочь им сбежать, или хотя бы развязать...

   - А он и отказать не сможет. Да, а потом и избить могут, а то и еще похуже…

   - Вот и я о том же… Пойду я, наверное, прогуляюсь перед сном. Скоро буду.

   Я осталась в домике одна. Настроение было отвратительным и я почему-то все думала об Апреле – как ему чувствовать себя предателем и смотреть им в глаза? Сон совсем не шел и я решила прогуляться, а лучше – найти Сашку. Я потеплее оделась – унты и плащ, накинула капюшон и вышла на улицу.

   Снаружи оказалось темно и студено, приближалась зима. Причем довольно холодная, видно - из-за передвижений полюса и климат изменился. В деревне стояла мертвая тишина, в такую погоду все попрятались по домикам и не вылезали оттуда. Я задумалась – а куда бы мог пойти Сашка? Костров не было видно – значит, там пусто. Может быть, он пошел к Апрелю объясниться? Я знала, где находится этот полуразрушенный домик и пошла к нему. Вот и он – с прохудившейся крышей в окружении лысых корявых деревьев.

   Вдруг вдалеке, за углом дома мелькнул Сашкин плащ с капюшоном. Я тихонько окликнула его: «Саш!» и прибавила шаг. Сашка удалялся очень плавно и бесшумно, не цепляясь за сучья деревьев и даже не хрустя веточками на земле. Интересно, когда это он так научился? Я наконец догнала его и тихо сказала:

   - Да подожди ты, куда ты так бежишь?

   Мы как раз вышли на полянку и в тусклом лунном свете я вдруг увидела, что из-под плаща торчат голые ноги и странного вида сандалии. Невнятная догадка мелькнула в голове, но было поздно – он обернулся и я поняла, что это совсем не Сашка и даже не Апрель, а чужой синий из прибывших сегодня. Я стояла в ужасе, не зная, что и делать – бежать или кричать? Он не стал ждать, когда я определюсь, а просто треснул меня ребром ладони по шее. В глазах потемнело и я провалилась в никуда…

ГЛАВА 4

Сначала из темноты сквозь гулкую пелену прорезались звуки… Чьи-то голоса. Еще не разбирая слов, я вслушалась в интонации… Один голос властный, а другой - бездушный, как у робота. Потом гул стал оформляться в отдельные слова:

   - Ты уверен, что это та самая дикарка?

   - Да… Я прощупал тогда всех четверых.

   - Очень хорошо… Ты можешь идти.

   - Развязать ее или оставить так?

   - Да иди уже! С женщиной я и сам как-нибудь справлюсь…

   Еле слышный шорох шагов, потом звук закрываемой двери. И тишина. Тепло. Очень тепло, даже жарко, ведь я была в плаще еще и в капюшоне. Сквозь веки пробивался приглушенный свет, явно электрический. Ну неужели я опять в куполе?!

   - Хватит притворяться – я вижу, как ты двигаешь глазными яблоками. Очнулась? Или ты намерена провести так весь остаток жизни?

   Я открыла глаза – передо мной стоял человек неопределенного возраста. Пергаментная странно натянутая кожа, длинные седые волосы и бритое лицо, пронзительные карие глаза… Кожа, хоть и неприятного желто-коричневого цвета, но совсем без морщин. Разве что мимические, особенно вокруг глаз – но в таком объеме, как у сорокалетнего человека. Выглядел он из-за этого неестественно. Мужчина с интересом рассматривал меня, потом подошел ближе, снял мне капюшон и расправил плащ. Я попробовала пошевелить руками, но они оказались связанными. Не так, как было у Алана в манипуляционной, а просто веревкой. Я стремительно села на кровати – настоящей кровати с деревянным резным изголовьем и покрывалом в сине-белых тонах. Такого я еще в этом мире не видела. Условный старик все так же наблюдал за мной. От волнения я совсем упарилась и связанными руками распустила шнурок на плаще – теперь воздух проходил внутрь и стало немного легче. Я поднялась на ноги – они оказались тоже связанными в щиколотках. Мои унты валялись недалеко на полу. Я осмотрелась – мы находились в просторной и светлой комнате, кроме кровати в ней было еще много такой же резной мебели, немного устаревшей, раритетной, но все же почти как в нашем с Сашкой мире. Вместо одной из стен красовался сектор закругляющегося витража с теми же ненавистными надоевшими мне переплетами, но судя по наклону дуги к горизонтали – мы находились не на верхнем ярусе, а ниже. За окном темнел ночной лес. Мне надоело так стоять и я, вызывающе глядя в глаза человеку, спросила:

   - Ну и?! Что дальше? Зачем меня сюда приволокли?

   Он улыбнулся, подошел ко мне и пальцем снял капельку пота со лба. Потом, к моему отвращению – облизал палец кончиком языка. Все так же улыбаясь, он сдернул с меня уже развязанный плащ и тот кулем повалился на пол.

   - Ты вспотела.

   Потом обошел меня по кругу, разглядывая, как лошадь на торгах. Я не отводила от него взгляда и все разворачивалась лицом – связанные ноги позволяли это сделать, а мне казалось, что если он окажется вне поля зрения - то обязательно устроит какую-нибудь гадость. Это его явно рассмешило и он наконец остановился. Потом прихватил пальцами ткань моего сарафана и потер ее с удивленным выражением лица, опять поднял взгляд и сказал скорее утвердительно:

   - Ты не дикарка, так?

   Я презрительно прищурилась и холодно ответила:

   - Я отказываюсь с вами разговаривать, пока вы мне не объясните – кто вы, чего вы от меня хотите, где Сашка и где Апрель!

   Брови поползли еще выше:

   - Апрель? Тебя интересует – где он? А зачем тебе это знать?

   Я даже растерялась от такого странного вопроса:

   - Ну как это... Я ведь переживаю – он же теперь наш друг.

   Человек подошел ко мне совсем близко, а так как он был на голову выше меня, то мне пришлось поднимать лицо, чтобы смотреть ему в глаза. Он ехидно улыбнулся:

   - Да? И после чего же он стал вашим другом?

   Я рассердилась и сильно дернув связанными руками, попыталась ударить его в пах. Он моментально уклонился, просто подав таз назад. И опять рассмеялся:

   - Или все-таки дикарка?

   Одной рукой он обхватил мои запястья, а второй взял меня сбоку за нижнюю челюсть. Я почему-то решила, что сейчас он свернет мне шею и обреченно прикрыла глаза. Секунды шли, но ничего не происходило. Мне стало интересно, почему он медлит и я приоткрыла сначала один глаз, а потом и второй. Он смотрел на меня и явно пытался сдержать смех, даже прикусывая губы. Но убивать меня он вроде бы не собирался, поэтому я решила спросить:

   - Так что же все-таки с Апрелем?

   - С ним все хорошо. Он приводит себя в порядок и отдыхает… Завтра ты сможешь с ним увидеться…

   - А Сашка?

   - Я не знаю, о ком ты.

   - А что будет со мной?

   - Этого я еще не решил. Уже ночь и я устал. Тебе нужно …опорожниться?

   - Нет!

   - Ну и хорошо, зачем же так кричать? Ты можешь поспать вот на этом диване. А чтобы ты не забила меня ночью связанными руками, я… привяжу твои ноги к … вот этим столбикам. Давай ты ляжешь сама, чтобы мне не пришлось укладывать тебя насильно. Или подожди. Может быть, воды?

   Хотя у меня жутко пересохло в горле, но я гордо отказалась. Тогда он подвел меня к дивану и приглашающим жестом повел рукой. Я улеглась на бок, а он привязал мои связанные ноги к одному из подлокотников – там как раз были деревянные столбики, очень подходящие для этой цели. Потом осмотрелся, стянул со своей кровати синее покрывало и накрыл меня. После чего отвернулся, снял с себя длинную белую рубаху и совершенно не стесняясь, развернулся и залез под свое белое одеяло. Да уж, с возрастом я явно погорячилась – у него было тело мужчины средних лет, просто кожа так же неприятно и странно натянута. Поймав мой взгляд и улыбнувшись, он сказал: «Спокойной ночи!» и выключил свет.

   Постепенно мои глаза приспособились к проникающему с улицы неясному свету луны. Я все думала - как же мне освободиться? Подтянувшись к ногам, я попыталась развязать на них веревки, но у меня ничего не вышло - сомкнутыми ладонями, еще и в темноте, нащупать узел мне так и не удалось. Человек на кровати сонно пробубнил:

   - Послушай, если ты будешь мешать мне спать - то я привяжу и твои руки тоже. А сплю я очень чутко, так что у тебя все равно бы ничего не получилось. А в коридорах полно охраны. Так что сама засыпай и мне не мешай.

***

Утром я проснулась от бьющего в лицо света – рассветное солнце освещало всю комнату нежными лучами и создавало радостное и приподнятое настроение. Я вспомнила ночные происшествия и настроение сразу испортилось. Я оглянулась вокруг – никого не было, но кровать аккуратно заправлена, не считая до сих пор укрывающего меня синего покрывала. Я села на диване и опять попыталась развязать ноги. Неожиданно рядом раздался порядком надоевший голос:

   - Ну и что же ты будешь делать, если я тебя развяжу?

   Я сердито обернулась - он уже был умыт и бодр, не то, что я.

   - Попытаюсь убежать. Любой ценой. В том числе и через твой труп!

   Он заливисто рассмеялся. Потом отвязал мои ноги и помог встать. Мой мочевик разрывался на части, но просить этого мужчину о чем-либо было выше моих сил. Наконец он сам спросил:

   - Ты хочешь сходить …в уборную?

   Я подумала, что не смогу терпеть вечно и напряженно произнесла:

   - Да!

   Он улыбнулся:

   - Хорошо, я развяжу тебя. И заодно ты можешь принять душ и сменить одежду – думаю, тебе самой неприятно ходить в том же платье, в котором спала.

   Я рассердилась:

   - Во-первых - мне не на что его сменить, а во-вторых… не хочу!

   Он опять рассмеялся:

   - Ладно, иди уже. И учти, что выхода там нет, как и никаких подходящих для убийства орудий.

   Потом он присел на корточки и быстро развязал веревки на ногах, а потом и на руках. Потирая затекшие запястья, я бегом помчалась в приоткрытую дверь. И обомлела – здесь, посреди леса, в этом куполе стояли такие родные и милые сердцу вещицы – унитаз, биде, умывальник, душевая кабина… И не такое ржавое убожество, как у Алана в коморке, а полноценный качественный фаянс. А в кране оказалась и теплая вода тоже. Сделав все свои дела, после долгих раздумий я все же приняла душ. Как же давно я не стояла под теплым душем! Последний раз – в нашем мире, в Женином домике в горах. Выйдя из душа, я наткнулась на зеркало. Большое, на всю стену, так что я не сразу его и заметила – подумала, что это вход в другое помещение. Отражение меня порадовало – живот за эти несколько месяцев подтянулся, а вот грудь из-за молока стала немного больше. Волосы уже отросли почти до плеч, но сейчас, во влажном состоянии – дерзко торчали во все стороны и немного подкручивались кончиками вверх. Как же я устала от всех этих приключений! Только привыкнешь к одной жизни – и на тебе! Я вытерлась большим банным полотенцем, надела белье и верный сарафан и вышла из душевой.

   Коричневый человек стоял у стеклянной стены и задумчиво смотрел вдаль. Услышав, что я вышла, он с улыбкой обернулся, но потом недовольно нахмурился:

   - Ты все же надела несвежую одежду? Зря…

   Подойдя ко мне, он медленно, не спеша стал расстегивать пуговицы сарафана. Я попыталась отпрянуть и схватить его за руки, но он спокойно поднял на меня взгляд:

   - Расслабься, я ведь все равно это сделаю - так или иначе.

   Я тяжело вздохнула и стояла как солдатик, пока он расстегивал сарафан. Увидев под ним еще и белье, он явно опешил.

   - Сними это.

   Я разделась и продолжала пялиться в окно. Он все ходил вокруг меня, но ничего не предпринимал. Потом с неясным возгласом содрал с кровати простынь. Я с недоумением за ним наблюдала . Сделав на широченной простыни небольшой отворот, он обернул ее вокруг меня. Потом буркнул: «Подержи!» - и стал рыться в своей прикроватной тумбочке. Наконец он достал оттуда какие-то металлические булавки округлой формы и защепил мне простынь на плечах. А я стояла и растерянно на него смотрела, ожидая – когда же ему надоест играться? Но ему не надоедало. Он поднял с пола мои вчерашние веревки и стал вязать их на талии. Потом оценивающе осмотрел, улыбнулся и потащил меня за руку в душевую – как оказалось, к тому самому зеркалу.

   Я удивленно смотрела на свое отражение – я и не думала, что получиться так… эротично. На правом боку простыни не было и прослеживалось обнаженное тело от линии груди и до самого низа. Перехваченная на талии ткань кое-где висела красивыми складками – ширина простыни это позволяла. Я удивленно спросила у его отражения:

   - Интересно… И откуда же такие умения?

   - Это хитон. Красиво, быстро и практично. – он положил свою коричневую руку на мой обнаженный правый бок, посмотрел на наше отражение, недовольно скривился и сказал:

   - Да уж… Ты хотела видеть Апреля? Пойдем.

ГЛАВА 5

Мы зашли в комнату, а он выглянул за дверь и кому-то буркнул:

   - Позови мне Апреля.

   Потом вернулся и уселся на тот самый диван. Еще раз с улыбкой осмотрел меня – а я и сама видела, что не очень плотная ткань простыни на просвет оказалась почти прозрачной, а так как я стояла у окна – то толку от такой одежки было немного.

   Наконец дверь открылась и в комнату вошел Апрель. Не связанный, не под конвоем, опять весь налысо побритый и в синей тунике – правда, свежей и чистой. Не поднимая глаз, он с поклоном произнес:

   - Вы звали меня, Величайший?

   Я окаменела – так это и есть то страшило в балахоне? Он насмешливо смотрел на меня и казалось - понимал причину моего удивления. Потом ответил Апрелю:

   - Да, я звал тебя, мой мальчик. Вот эта женщина спрашивала о тебе – как ты и где ты? Ты ничего не хочешь ей сказать? Успокоить, вы же теперь друзья…

   Апрель с непониманием посмотрел на него, а после, проследив направление его взгляда – на меня. На его лице отразилось холодное недоумение. Потом он

    механическим голосом произнёс:

   - Я не понимаю о чем вы, Величайший. Как вы знаете, мне удалось внедриться в самую верхушку дикарей и раздобыть очень важную и полезную для нас информацию.

   Мое сердце гулко упало и на глаза навернулись слезы. Но как же так – ведь мы же так верили ему?! Как же можно так мастерски притворяться? Ведь Сашка полюбил его, несмотря на свое отношение к связи между мужчинами! Каким же нужно быть коварным и жестоким?! Я вспомнила первый день Апреля в деревне – как он хохотал, когда сообщил Алану ужасную правду, и как даже удар Олега не смог прервать его злорадство. До чего же ты страшный человек, Апрель! Из моих глаз полились слезы. Увидев это, коричневый хмыкнул и продолжил:

   - Даже так? Что ж, я вижу - ты постарался на славу и действительно заслужил их доверие. Она будет нам полезна. А сейчас… Она тебе нравится?

   Апрель окинул меня взглядом и с заминкой ответил:

   - Да.

   - Ты ее хочешь ?

   Более длительная заминка:

   - Да.

   - Покажи мне, как ты ее хочешь. Только сначала согрей, я не хочу, чтобы она сопротивлялась. Я хочу увидеть акт любви двух прекрасных тел!

***

Апрель поднял на меня взгляд и медленно и плавно стал подходить ближе. Мне стало так больно и обидно – я ведь уже успела к нему привыкнуть, сочувствовала ему! Я выставила руки вперед и умоляюще глядя на него, прошептала:

   - Апрель, пожалуйста, не надо!

   Он взял мои ладони и положил себе на грудь. Она у него была безволосой, литой, с развитыми грудными мышцами и маленькими аккуратными сосками. Дотронувшись до него, я ощутила и увидела те же желтые волны, причем все ярче и ярче – по-видимому, он меня «грел». Меня переполняли любовь и нежность к этому человеку, хотя умом я понимала, что это ненастоящие, наведенные ощущения. Я обернулась – коричневый сидел на диване и жадно за нами наблюдал, дергая рукой под рубашкой. Вот уж извращенец! Апрель смотрел на меня грустно и печально. А коричневый ехидно спросил:

   - А все же, Апрель, она так переживала… Может, это и есть правда – может, ты к нам внедрился, а не к ним?

   Явно не зная, что ответить, Апрель приник к моим губам. Занят, мол, не до разговоров. Похоже, он и сейчас на меня как-то влиял, потому что от его поцелуя все тело охватил мандраж. Не дождавшись ответа, коричневый встал и подошел ближе – наверное, ничего не хотел пропустить. Апрель целовал мою шею, а я ничего не могла, да и не хотела делать и просто таяла от восторга. Его руки сквозь тонкую ткань ласкали мне грудь, а потом одна из них проникла к ягодице и крепко ее сжала. Временами я приходила в себя, начинала вроде бы вырываться, но Апрель опять напускал своих желтых волн и я размякала. Коричневый, подойдя еще ближе, быстро снял с Апреля тунику и теперь тот держал меня в объятиях абсолютно голый, не отрывая губ, а я все гладила его изумительное тело и никак не могла сосредоточиться. Коричневый наблюдатель подзуживал его:

   - Давай ее сюда, усади на спинку дивана!

   Апрель приподнял меня за ягодицы и так и сделал. Коричневый стоял за моей спиной – видимо, ему было приятнее смотреть на Апреля, чем на меня. Апрель медленно и плавно вошел в меня и начал свое дело, удерживая на спинке дивана. Не знаю, виной ли тому наведенные им ощущения или сам процесс, но долгое время я была не в себе и сопротивляться мне совсем не хотелось. В какой-то момент я открыла глаза и увидела, что коричневый подошел сзади к Апрелю и пристраивается там к нему. Апрель закончил и устало склонил голову мне на плечо. Постояв так несколько секунд, он поднял глаза. Судя по заметным толчкам, коричневый таки пристроился.

   Апрель жестко сжал челюсти, потом отпустил меня и обеими руками одновременно отстегнул булавки на плечах. Ничего не понимая, я начала заваливаться спиной на диван. Воспользовавшись этим, Апрель подался вперед, смог вырваться, быстро развернулся и всадил обе раскрытые булавки коричневому в шею, с двух сторон от яремной ямки. Тот в недоумении открыл рот и широко раскрыл глаза. Из крошечных дырочек на шее по его коричневой коже вовсю хлестала кровь. Апрель крепко зажал ему рот и плавно опустил на пол. Подержав его там какое-то время, он поднялся и с улыбкой обернулся ко мне:

   - Минус один.

***

Я в ужасе смотрела на истекающее кровью тело на полу. Все случилось так неожиданно, что мой мозг просто отказывался понимать происходящее. Апрель деловито вытер руки о простыню, заменяющую мне одежду, опять усадил на спинку дивана и крепко обнял. От него исходило блаженное тепло – видимо, он пытался меня успокоить. Потом он чуть отстранился и посмотрел мне в глаза:

   - Как ты? А мне понравилось …с женщиной. Там так …подвижно. Никогда бы не подумал. Только пожалуйста, не кричи и не пытайся сама куда-то убежать. Мы должны действовать медленно и осторожно.

   Я обняла его, уткнулась в грудь и разрыдалась.

   Апрель дал мне какое-то время успокоиться, а потом отошел и занялся очень важными делами. Все такой же обнаженный, первым делом он подошел к двери и бесшумно закрыл ее на тяжелый металлический засов. Потом оттащил тело коричневого в душевую, зажав ладонью обе раны на шее. Оттуда долгое время слышался шум воды – видимо, он пытался отмыться. После чего подошел ко мне, деловито развязал мой пояс, сдернул простыню и стал вытирать ею пол. Без слов показал мне на место у окна, где до сих пор валялся мой сарафан и белье. Я поняла намек и быстро оделась. Когда я закончила – пол был чист, душевая закрыта, а Апрель стоял передо мной в своей синей тунике и с улыбкой протягивал унты. Я улыбнулась ему и с облегчением выдохнула:

   - Апрель, так ты все-таки с нами! Я так рада, что мы в тебе не ошиблись! А что с Сашкой?

   - Не переживай, он жив. Я просто усыпил их всех, проверять-то никто не стал. И забрал плащ для Июня.

   - А что там у вас вообще произошло? Сашка ведь пошел к тебе, потому что хотел извиниться. За дневные разговоры.

   Апрель заинтересованно поднял брови:

   - Даже так?

   - Да, ты извини, так некрасиво получилось – что ты нужен для конфиденциальных разговоров, да и вообще… Просто его перед тем Ефим достал со своими намеками и насмешками – ты же знаешь, как Сашка вашей …связи стесняется. Мы очень переживали, что ты оказался в одном доме со своими собратьями, которые или считают тебя предателем, или будут просить развязать и отпустить их – и как тяжело тебе будет им отказать. Сашка очень волновался за тебя, боялся, что тебя побьют или убьют. Потому и пошел туда. Честно, я не вру!

   Апрель с улыбкой смотрел на меня. Его глаза сияли радостью. Наконец он мягко ответил:

   - Я знаю, Таня. Я чувствую, когда мне лгут. И мне очень приятно, что ты и … Саша обо мне беспокоились. Ты же знаешь, как я к нему отношусь, мы же связаны…

   Он крепко меня обнял – очень приятно, но уже без сексуального подтекста. Я с радостью ответила. Он опять посмотрел мне в глаза – его лицо светилось, сейчас я это видела абсолютно четко. Потом он продолжил:

   - А что касается Саши – все произошло, как вы и подозревали. Когда наступила ночь - они, конечно, попросили меня их развязать. Какое-то время я раздумывал, но потом понял, что это единственный шанс попасть в купол и разрушить его изнутри. Снаружи это не так легко – стекло очень прочное и закаленное, ведь купол строился с расчетом на тяжелые погодные условия и остаточные явления катастрофы. Так вот, вчера днем, пока Ефим все ещё был шокирован новостями по поводу своего отцовства, я украл у него пистолет с транквилизатором. Я думал, что буду использовать его на своих собратьях, если придется. Убивать их мне было бы очень тяжело – ведь совсем недавно я думал точно так же, как и они. Ночью я усыпил охрану, развязал пленников и мы отправились в купол. А тут, откуда не возьмись – Александр. Он оглядел охранников, видимо, посчитал их мертвыми и с обиженным взглядом стал приближаться – уж не знаю, удушить он меня хотел или просто побить. В общем, я его тоже усыпил, а плащ забрал для Июня, он мерз больше остальных. Одевшись, он так размяк, что не стал проверять – кто там мертв, а кто нет. На всякий случай я дополнительно его подогрел. Мы уже уходили, когда ты объявилась. Они все знали, что ты связана с Александром, а он со мной – такие цепочки мы видим без труда – и вопросительно на меня уставились. В конце концов Март предложил взять тебя как ценную заложницу, он же видел утром, как многие тянут к тебе свои лучи - и Ефим, и Алан, и Олег, и Саша… В общем, они решили забрать тебя, чтобы у Величайших была возможность манипулировать твоей жизнью при переговорах.

   - Каких переговорах?

   - Они сообщили мне, что ситуация в куполе плачевная, несмотря на восстановление электроэнергии. С исчезновением мутантов многое пришлось делать нам самим, подключать солдат к непривычной для них работе, а то и обращаться за помощью к подземным. Которые по известным тебе причинам стали практически неуправляемыми. Так что в куполе царит хаос. Я подготовился ночью и все обдумал, ждал только удобного момента – и вот он настал. Ты бы знала - как много лет я ждал этого дня!

   Я погладила его по щеке:

   - Так что, все это время, пока мы тут… развлекались – ты искал удобный момент, чтобы его убить?

   Он улыбнулся:

   - Не все время, но… да. Это такая счастливая случайность, ведь будь он со мной наедине – наверняка бы почувствовал и заметил моё состояние, а так – он был максимально уязвим в этот момент. Но ты не думай – я все хорошо прочувствовал. Если хочешь - мы можем повторить, сюда долгое время никто не войдет, ведь никто не смеет тревожить Величайших в такой ситуации. – он обнял меня и поцеловал. Просто, без всяких желтых волн, но все равно очень приятно. Потом я посмотрела ему в глаза:

   - Мне тоже очень понравилось, Апрель, но – нет. Ты понимаешь?

   - Из-за Саши?

   Я кивнула.

   - Понимаю.

   - Спасибо.

   Он улыбнулся и еще раз меня поцеловал.

***

- А что мы теперь будем делать?

   Вдруг даже сквозь толстое закаленное стекло раздался яростный вопль:

   - Огонь!

   И потом – залп из винтовок. Мы с улыбкой переглянулись. От радости у меня выступили слезы:

   - Это Сашка! Он пришел меня выручать!

   Апрель помрачнел:

   - Таким образом у них ничего не получиться – купол слишком прочный. Они только подставятся под выстрелы охраны. Разве что...

   Я с надеждой переспросила:

   - Что?

   Апрель хмыкнул:

   — Дикари время от времени вырезают куски стекла из купола — теперь я знаю, с какой целью. Величайшие говорили, что это возможно сделать только с помощью некоего минерала. Правда, даже они недоумевали — где бы дикари могли его взять.

   Я вспомнила ушлых женихов из Зариного рассказа и рассмеялась:

   - Это, наверное, алмаз. Уж не знаю - где они его берут, но мне рассказывали, что это у них такое испытание - жених должен добыть стекло из купола для будущего дома.

   Апрель улыбнулся:

   - Возможно. И мы можем предположить, что вся эта шумная вакханалия - лишь отвлекающий маневр, а в это время кто-то вырезает брешь в куполе. Хитро, но это только предположение. В любом случае нужно подумать, как защитить моих братьев. Ведь если осаждающие войдут в купол - то без жертв не обойдется. С обеих сторон.

   - Так давай выведем синих из купола! А Величайшие с солдатами пусть остаются и сами разбираются!

   Он криво усмехнулся:

   - Ты готова отдать на растерзание дикарям дружков твоего протеже, Лаэна?

   Я растерянно замолчала. Апрель продолжал:

   - Нужно действовать немедленно, тем более сейчас наверняка кто-нибудь прибежит извещать Величайшего о нападении.

ГЛАВА 6

Апрель сосредоточился. Я судорожно пыталась сообразить, что же делать, но кроме варианта: «выйти из купола и бежать» ничего не могла придумать. В конце концов он поднял глаза:

   - Ладно. Начнем с малого. Стой здесь!

   Апрель подошел к двери, отодвинул засов, выглянул в коридор и заявил кому-то властным тоном:

   - Октябрь, весь младший состав пригнать сюда. Это приказ Величайшего. Его пока не беспокоить, он в курсе нападения. А также из основного состава явиться с Января по Сентябрь включительно. Кроме летних. На обратном пути заберешь из нашей комнаты все наличное оружие. Все понял?

   И после паузы Апрель бросил:

   - Выполняй!

   Потом опять закрыл дверь на засов и тяжело вздохнул.

   Через время в коридоре раздался тихий шелест ног и стук в дверь. Апрель открыл ее, запустил пятерых человек и опять закрыл на засов.

   Они стояли посреди комнаты и растерянно крутили лысыми головами. По-видимому, это и был тот самый младший состав – дети от пяти до семнадцати лет, такие же красивые и в тех же синих туниках, которые у некоторых висели ниже колен. После небольшой паузы старший мальчишка-подросток спросил:

   - Апрель, нас позвал Величайший. Где он?

   Тот внимательно посмотрел ему в глаза и с сочувствием произнес:

   - Погоди, резерв пять, ожидайте дальнейших распоряжений. Величайший… в душевой.

   Опять стук в дверь. Апрель открыл, и в комнату вошел обвешанный оружием синий – с ввалившимися щеками, истощенный, бледный, с черными кругами вокруг глаз. Растерянно оглядев нас, он обратился к Апрелю:

   - Вот. Это все, что я нашел – две винтовки, четыре чакры и шокеры, если их можно назвать оружием.

   Апрель улыбнулся ему:

   - Как ты? Ты всем передал приказ Величайшего? Оружие пока можешь сложить… вот сюда, на диван.

   - Как я? Терпимо. Да, я передал приказ. А что происходит, Апрель? И где Величайший? Мы что, будем защищать его здесь? А он не рассердится за то, что я свалю сюда оружие?

   Апрель хмыкнул:

   - Не рассердится. Он отошел. Просто немного постой и помолчи, ладно? – с этими словами он подошел к парню, уперся ему ладонью в грудь и стал напитывать его энергией. Мальчики с удивлением за ними наблюдали. Интересно, а что довело этого бледного синего до такого плачевного состояния? И тут меня пронзила догадка – ведь его зовут Октябрь и его месяц не так уж давно закончился!

   Апрель все не отпускал ладонь и тот на глазах розовел. Наконец Апрель убрал руку и глубоко вдохнул. Октябрь с недоумением смотрел на него:

   - Спасибо, конечно… Но зачем? И… за что?

   Апрель хмыкнул:

   - Пожалуйста. Пригодится.

   Раздались громкие шаги, стук в дверь и в комнату вошли пятеро взрослых синих. Они остановились у дверей и ждали дальнейших указаний. Апрель мягко обратился к ним, как бы невзначай подойдя к дивану с оружием:

   - Величайший в душевой. Ожидайте.

   Потом посмотрел в окно, собираясь с мыслями и силами – видимо, хотел еще что-то сказать.

***

В этот момент дверь распахнулась и в комнату вошло еще одно пергаментное существо – такая же натянутая коричневая кожа, белые волосы, острый и живой взгляд темных глаз. Его сопровождали два синих с винтовками. Коричневый оглядел присутствующих и капризно-насмешливым тоном начал:

   - Таль, ты что это здесь устроил?! Зачем всех наших звезд к себе позвал? Ты что, решил здесь обороняться, а нас бросить на произвол судьбы? Или опять хороводы затеял – зачем тебе их так много, а? Сейчас не время, Таль, там дикарей втрое больше, чем обычно! Таль? Та-аль?

   Коричневый с недоумением оглядел комнату, потом остановил взгляд на Апреле, подозрительно прищурился и буркнул «Ёж!». Синие по обе стороны от него синхронно подняли винтовки, закрыли его своими телами и замерли, водя прицелом по присутствующим. Коричневый продолжил уже совсем другим тоном:

   - Что здесь происходит? Апрель, что это за взгляд? Где Таль?

   Апрель, злобно прожигая его глазами, процедил:

   - В душевой. На полу. Можешь посмотреть. И присоединиться.

   Тот возмущенно расширил глаза:

   - Что?! Ты мне угрожаешь? Ты хочешь сказать, что убил Величайшего?! Да ты хоть представляешь, что тебя ждет?

   Апрель усмехнулся:

   - Да какая разница…

   Коричневый обратился к остальным синим:

   - Не слушайте его, звёзды мои! В любом стаде найдется паршивая овца! Пойдемте со мной, нам нужно оборонять наше Убежище!

   Повисла тяжелая пауза. Никто к нему не подходил. Он переводил взгляд с одного на другого, его лицо все ужесточалось:

   - Что??? Это бунт?! Вы все заодно?

   Синие возле него замерли в ожидании приказа, прицелившись в Апреля. Неожиданно из кучки детей вышел мальчик лет десяти и пристально глядя в глаза коричневому, пошел к нему. Тот расцвел и выйдя из-за своих телохранителей, протянул к нему руки:

   - Резерв семь, мой маленький божественный сосуд! Ты не предашь меня, правда? Воспоминания о прошедшей ночи до сих пор греют мне сердце…

   Я почувствовала, как меня перекосило от этих слов и невольно фыркнула. Коричневый поднял на меня ненавидящий взгляд:

   - Так вот оно что – дикарка с вами! Ну конечно, никакая подлость не проходит без участия женщин! Я всегда говорил, что все беды мира от этих неполноценных существ с их мокрыми темными щелями!

   Мальчик обернулся и посмотрел на меня большими печальными глазами. Потом он перевел взгляд на Апреля, опять повернулся к Величайшему и подошел к нему еще ближе, уставившись перед собой и по-прежнему держа руки в складках своей туники. Мы все с недоумением за ним наблюдали. Коричневый расплылся в улыбке и положил ладонь на его лысую голову:

   - Ну что ты, малыш? Тебе так понравилось? Мне тоже, но только не здесь и не сейчас.

   Мальчик, не отрываясь, смотрел перед собой и чуть ниже - туда, где находился пах коричневого. Казалось, он сосредотачивается для какого-то очень важного действия. Потом он резко выдернул правую руку из складок своей туники – в ней оказался шокер, наверное, он спер его с дивана. Мальчик вонзил его коричневому в пах и сжал рукоятку. Раздался электрический треск, тот заорал, отключился и повалился на пол. Мы все замерли в оцепенении, в том числе и телохранители, забывшие про свои винтовки.

   Апрель подошел к мальчику и положил руку ему на плечо.

   - Мы все гордимся тобой, резерв семь. Ты очень смелый и достойный мужчина. Август и Декабрь, прошу вас, опустите оружие.

   Пока Апрель разговаривал с мальчиком, два синих из пришедших ранее уже взяли с дивана винтовки, а остальные – плоские металлические кольца, чакры. Двое у дверей опустили оружие. Апрель облегченно вздохнул, подошел к двери и опять закрыл ее на засов. Потом набрал побольше воздуха и начал:

   - Братья мои, прошу вас, выслушайте меня! Сегодня очень важный день, сегодня мы должны изменить нашу судьбу и навсегда выйти из-под гнета Величайших. Я жил за пределами купола, я жил там двадцать один день – и эти дни открыли мне глаза на обман, в котором мы воспитаны и живем! Я жил там с людьми, умеющими любить, радоваться и беречь друг друга, и они не требовали за это никакой платы и энергии. Я видел кормовых и племенных животных – попав на волю, они вновь превращались в людей и я мог чувствовать их! Я знаю, что вам тяжело понять и принять все это, ведь с младенчества нам внушали совсем другое, но вы попробуйте - оно того стоит! Сегодня я убил Величайшего Таля, убил этого ублюдка вот этими самыми руками. Так что вам, мальчики, в любом случае будет на одного легче. И я не остановлюсь на достигнутом - я должен отобрать солдат и разведчиков, готовых уйти из купола и вывести их из-под влияния Величайших. Дикари и мутанты не причинят нам вреда при капитуляции, я обсуждал это с ними – и мы сможем мирно жить снаружи. Там вполне возможна жизнь и она там проста, безыскусна и свободна. Люди там живут в радости, а не в страхе и повиновении. Поверьте мне, вы же знаете – я не лгу!

   Один из взрослых синих недоуменно спросил:

   - Ты действительно убил Величайшего? Но как же… Как же ты осмелился?

   Апрель ответил с горькой усмешкой:

   - Просто за это время я осознал, что их сила – в нас, а не наоборот, как нас учили. Сейчас у вас есть выбор – остаться с ними и продолжить ваше жалкое существование или уйти на свободу. Беглые солдаты, а с ними и первородные уже создают свое поселение недалеко от деревни дикарей. Они сами добывают огонь, строят жилища, они все имеют право охотиться. И живут свободной жизнью, никому не подчиняясь!

   Апрель перевел дух и продолжил:

   - Решайтесь. Сейчас или никогда. Эту женщину и младший состав мы в любом случае выведем из купола. Кто согласен – подойдите ближе, кто нет – готовьтесь умереть. Вы же понимаете, что теперь я не могу отпустить вас. Отступать некуда. – и он демонстративно повел руками, которыми держал две чакры – за внутренний радиус, как-то странно выгибая пальцы.

   Стояла напряженная тишина. Потом один из взрослых заявил:

   - Я согласен, Апрель. Все мы рано или поздно умрем, но так у меня будет хоть какой-то шанс прожить жизнь без страха перед очередным циклом.

   Он подошел к нам. Потом, после недолгих раздумий, подошли и остальные.

   Один из синих спросил:

   - А что мы будем делать с ним? – он махнул головой на лежащего Величайшего – Он же скоро встанет. И вообще, как мы пройдем сквозь солдат?

   Апрель усмехнулся:

   - Да так и пройдем. Ежом. Только охранять будем не его, а вон их – он махнул головой на меня и детей. - А этого возьмем как заложника.

   Мальчишка-подросток из группы детей воззвал:

   - Апрель, возьми меня с собой! Ты же знаешь, я уже хорошо метаю чакру, ты же сам меня учил!

   Апрель какое-то время смотрел на него:

   - Резерв пять, если я заберу тебя – то некому будет вывести младших из купола.

   Я нерешительно произнесла:

   - Апрель, а может, я могла бы их вывести, а? Я ведь уже раз отсюда сбегала, через окно в теплице.

   Апрель с недоумением посмотрел на меня:

   - Поразительно… Так это ты и была? Это из-за тебя все началось?

   Я мягко улыбнулась. Он продолжил:

   - Ладно, сделаем так – резерв пять и шесть идут с нами, а трое младших останутся с тобой. Надеюсь, ты справишься. Главное для вас – побыстрее добежать до леса. Сейчас вместе идем в вестибюль до лифтов, а потом посмотрим по обстановке. В лучшем случае ты с ними поднимаешься на верхний ярус и уходишь через теплицу.

   Я осмотрела троих детей – мальчик с шокером с интересом меня разглядывал, остальные двое были совсем малышами, примерно лет пять-семь.

   - Хорошо, Апрель, мы справимся и будем ждать тебя в лесу!

   Апрель подошел ко мне ближе, обнял и поцеловал. Потом с улыбкой оглядел наблюдающих все это синих. Они недоуменно переводили взгляд с меня на него, и при виде их вытянувшихся лиц я не смогла удержаться от смеха.

   Я еще раз оглядела малышей и присела на корточки возле самого младшего:

   - Привет! А как тебя зовут? – и тепло ему улыбнулась.

   Он испуганно на меня смотрел, а потом тоже улыбнулся. У него не хватало многих зубов, но при улыбке лицо светилось также, как и у Апреля. Только гораздо трогательнее. Он ответил:

   - Лезелв девить.

   Я вопросительно посмотрела на остальных, постарше. Они важно произнесли:

   - Резерв семь.

   - Резерв восемь.

   Я тяжело вздохнула.

   - Да уж, новые имена вам явно не помешают. Вот выберемся отсюда, в деревне вам их быстро придумают.

   Апрель махнул рукой и мы пошли.

ГЛАВА 7

Мы долго шли большой толпой по коридорам. Этот ярус был просто огромен. В конце концов мы подошли к раздвижным дверям, за которыми виднелось освещенное дневным светом помещение и бородатые люди в коричневых одеждах. Апрель глубоко вдохнул и еще раз обвел нас всех взглядом:

   - Таня, ты с детьми становись в круг. Старайся идти синхронно с нами, чтобы не создавать хаос. А я поведу эту сволочь. – с этими словами он перехватил Величайшего за волосы и упер свою чакру ему в подбородок. Тот уже пришел в себя и испуганно водил глазами. По коричневой шее потекла струйка крови – похоже, эти их чакры были ну очень острыми. Потом Апрель сказал:

   - Ёж!

   Все взрослые синие окружили нас и ощерились оружием во все стороны. Причем некоторым из них пришлось идти боком или даже задом. И вот в таком положении мы вошли в стеклянные раздвижные двери. Я старалась идти мелкими шажками, подстраиваясь под шаг окружающих. Двумя руками я вела малышей, а старший из них с шокером в руке шел прямо передо мной. Я все выглядывала, пытаясь рассмотреть, что же происходит по сторонам – но почти ничего, кроме спин в синих туниках, не было видно. Зато слышно.

***

Незнакомый властный голос произнес:

   - А это что еще такое?! Глеанн, что это значит?

   Я заметила, как напряглась правая рука стоящего перед нами Апреля – видимо, он шевелил своей чакрой.

   - Глеанн не может тебе ответить. – зловеще произнес Апрель. - И тебе придется разговаривать со мной. Таль тоже не придет, он лежит в душевой, которая ему так нравилась. Выпусти нас, иначе и Глеанн последует за ним.

   - Апрель, что ты делаешь? И это в такой момент, когда враги осаждают купол?

   Апрель резко повернул голову и прошипел:

   - Не стоит, Июнь! Ты же сам говорил, что я родился с чакрой. Я успею. – потом шумно сглотнул и начал уже погромче:

   - Послушайте меня, Июнь и Июль, и вы, резервные, и вы, первородные! Мы уходим, мы покидаем эту ловушку, в которой нас обманом удерживали Величайшие, а вас силой удерживали мы. Мы уходим на волю, в настоящий мир! Как видите, мы почти в полном составе, кроме вас и Ноября - он подождет нас здесь, в комнате ожидания. Мы вернемся за ним позже, когда соорудим себе теплое жилище. Все, кто хочет уйти с нами – сейчас именно тот момент, когда вы можете это сделать!

   Величайший крикнул:

   - Не слушайте его! Он безумен! Неужели вы не понимаете, что вас изрешетят, как только вы ступите за порог купола?!

   Апрель ответил:

   - Нет, братья мои, нам не причинят вреда! У меня есть договоренность с дикарями и мутантами, они дадут нам уйти отсюда и разрешат мирно жить поблизости.

   - Что ты можешь знать о том мире, Апрель? Ты, который и дня не прожил без готовой еды и регулируемой куполом температуры?

   - Ты ошибаешься, Величайший! Именно я могу судить об этом – ведь я три недели прожил там. Да, мне было холодно, а временами и голодно, но там все зависело от меня – я разводил костер или топил печь, я мог бы охотиться или перенимать опыт местных жителей по выращиванию растений! Первородные, а знаете ли вы, что сбежавший Лаэн не сгинул, а обогретый и откормленный дикарями, обосновал поселение неподалеку от них? Он собрал всех сбежавших первородных, а также их женщин и подростков, они строят себе жилища, а местные учат их охоте. Они живут, никому не подчиняясь, в своих шалашах. А дикари - те самые жестокие и бесчувственные дикари, которых мы убивали все эти годы – они взяли в свои семьи маленьких детей первородных и любят их! Вы представляете, они их действительно любят, я ведь это чувствовал! Они заботятся о них, как о своих собственных плодах! И точно так же они разобрали детей-мутантов. Причем их любовь безусловна и бесплатна, они считают это само собой разумеющимся. Они подарили многим женщинам роскошные меховые плащи – такие же, как у ваших разведчиков, которые выменивают их вам, как великую ценность. А там дикари раздают их даром, жалея замерзающих женщин. Так что вы, бывшие первородные, тоже могли бы уйти в селение Лаэна, там бы вас приняли.

   Апрель уже выдохся и остановился. Вокруг стояла тревожная тишина. Наконец раздался молодой голос:

   - Я чувствую, что ты не лжешь, Апрель. Но даже если все это правда – как же нам уйти? Они ведь нас не выпустят!

   Вкрадчивый голос ответил ему:

   - Январь, мальчик мой, не слушай его. Ну ты же не веришь в то, что мутанты, первородные и дикари будут жить в мире? Да они же все ненавидят и презирают друг друга! Да еще и встретят вас с распростертыми объятиями? Зачем вы им нужны? И что вас ждет – там, снаружи?! Долгое бессмысленное существование, постоянная борьба за пищу? А ведь скоро зима – а она там совсем не такая, как вы привыкли, и там отнюдь не двадцать два градуса Цельсия… Солдаты – да, они найдут свое счастье, ты же знаешь, им лишь бы сытно да самка под боком – и они будут постоянно и бессистемно плодиться, преумножая количество голодных ртов. А что будете там делать вы, мои нежные такие чувствительные мальчики? Там никто не будет любить вас так же, как мы! Вы ведь не сможете принести потомства, иначе было бы гораздо проще вас разводить, чем десятилетиями выискивать среди сотен младенцев. Вы состаритесь, станете дряблыми, некрасивыми и никому там не нужными, в этом чужом и холодном мире. Так не лучше ли жить как раньше, любя друг друга и отойти в расцвете сил и красоты?

   Апрель холодно ответил:

   - Январь, у тебя есть своя голова на плечах - ей и подумай. А ты, Величайший, можешь ли ты быть объективным, неужели ты не понимаешь, что при любом варианте развития событий – это начало конца? И что так, как было – никогда уже не будет?

   В это время в помещение забежали ещё двое и затараторили:

   - Величайший! С западной стороны купола - брешь в стекле! И еще мы слышали движение лифта с верхнего этажа, но успели заблокировать общий пульт!

   Апрель растерянно на меня оглянулся, а потом злорадно продолжил:

   - Вот видите, вы не сможете просто отсидеться в куполе, а в открытом бою с таким количеством противника вам не справиться! Так что остаётся только капитуляция!

   - Возможно, ты в чем-то и прав, предатель. Но нам же все равно отсюда не выйти! Если нас по каким-то причинам пощадят дикари, то пристрелят мутанты – посмотри в бинокль, сколько их там! Ты же понимаешь, как они ненавидят всех нас – и меня, и вас, и бывших первородных. А вот там, с востока, я видел твоего Лаэна в мехах, а с ним Ставра и многих памятных племенных самцов. В данной ситуации я вижу один выход – открыть подземных. Конечно, не обойдется без жертв и с нашей стороны, но только они смогут остановить всю эту толпу с винтовками и луками. Не веришь? Вот, посмотри – какие они добрые и милосердные, твои новые друзья!

   Я все-таки смогла выглянуть между плечами стоявших синих – очень уж было интересно, что там происходит. Величайший взял за локоть одного из бородатых солдат и куда-то его повел. Тот с недоумевающим видом шел рядом, ему и в голову не приходило сопротивляться. Коричневый подошел к двери на улицу, приложил ладонь к экрану возле нее, он засветился зеленым и дверь с тихим шорохом открылась. Тогда он просто толкнул туда бородача – и в тот же миг прогремел выстрел, пуля с визгом скользнула по металлической направляющей купола, а солдат закричал и на четвереньках заполз обратно. В его плече, все еще помахивая оперением, колыхалась стрела. Коричневый убрал ладонь с экрана и дверь закрылась. Тогда он безжалостно выдрал стрелу из плеча, солдат опять закричал. Размахивая перед нами стрелой с окровавленным металлическим наконечником, Величайший, сверкая глазами, кричал:

   - Вот они, твои друзья! И то же будет с каждым, кто попытается выйти из этих дверей! Откуда у них металлические наконечники, еще и так идеально сработанные – ты можешь мне сказать? Или ты думаешь, что они пощадят тебя? После прошедшей ночи ты для них такой же предатель и враг, как и все мы, что бы ты там себе не надумывал! Так что у нас один выход – выпустить подземных и спрятаться!

   И он собрался куда-то идти.

   Неожиданно для самой себя я громко и отчетливо произнесла:

   - Нет. Не выпускай их. Вы же понимаете, что обратно вам их никогда не загнать. Я выведу тех, кто захочет уйти! Они не причинят мне вреда!

   Апрель обернулся ко мне, его прекрасные глаза светились нежностью.

   - Таня, я не могу рисковать твоей жизнью.

   Я ответила:

   - Если он выпустит подземных – пострадают все, и вы в том числе. Ты же понимаешь - они не простят вам того, что оказались запертыми. И возможно, закусят в первую очередь тобой, Величайший.

   Они с удивлением слушали мои пылкие речи. Величайший, с такими же белыми, но вьющимися волосами молчал и с интересом меня разглядывал – я видела, что он осознает мою правоту. Я легонько отодвинула впереди стоящих синих. Потом подошла к Апрелю сбоку, так как спереди он все еще держал коричневого заложника, положила ладонь ему на плечо и ласково сказала:

   - Не переживай за меня. Местные не выстрелят. И Лаэн тоже. Ну и Сашка, как ты понимаешь. Главное – я усмехнулась - чтобы они вовремя меня узнали.

   Я спокойно