Невеста Змея. Племя демонов. Анна Левкина

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1. Вчерашний враг
• ГЛАВА 2. Заботливое окружение
• ГЛАВА 3. Неожиданный поворот
• ГЛАВА 4. Не просто знакомы
• ГЛАВА 5. Наказание неизбежно
• ГЛАВА 6. Змеи гор
• ГЛАВА 7. Разговор с Полозом
• ГЛАВА 8. Охотники за золотом
• ГЛАВА 9. Ярость
• ГЛАВА 10. Выбор сделан
• ГЛАВА 11. Приговор небес
• ГЛАВА 12. Судьбе наперекор
• ГЛАВА 13. Неоправдавшиеся надежды
• ГЛАВА 14. Игры Вселенной
• ГЛАВА 15. Пир во время чумы
• ГЛАВА 16. Узы и обязательства
• ГЛАВА 17. Неделя муки
• ГЛАВА 18. Нож в спину
• ГЛАВА 19. Больше не враги
• ГЛАВА 20. Новый план
• ГЛАВА 21. Старые счеты
• ГЛАВА 22. Спасительная маскировка
• ГЛАВА 23. Малый совет
• ГЛАВА 24. Приз
• ГЛАВА 25. Невеста змея
• ГЛАВА 26. Такой монстр, как я. (От имени Эвы.)
• ГЛАВА 27. Пробуждение
• ГЛАВА 28. След змеи
• ГЛАВА 29. Счастье где-то рядом
• ГЛАВА 30. Прощальный подарок
• ГЛАВА 31. Танец змей

АННОТАЦИЯ

Любовь и ненависть самые сильные чувства. Между ними лишь шаг. Шаг навстречу или шаг назад. Какое направление выберет Кирилл, после того, как Эвелина лишила его всего: матери, семьи, короны? Она никогда не давала ему даже шанса и с первой встречи отвергала его чувства, бежала прочь. Есть ли смысл продолжать цепляться за свою любовь, даже если она может оказаться спасением для всего его рода?

***

Только змеи сбрасывают кожи,

   Мы меняем души, не тела.

   Гумилёв.

ПРОЛОГ.

Каждой голове своё наказание.

   (Португальская поговорка)

   Несколько месяцев назад.

   Не знаю, во что мне теперь верить, на что надеяться и чего ждать? Мир, в котором я жил – пропал. Исчез вместе с дорогими людьми: матушкой, верным правителю народом, друзьями, девушкой, в которую безумно был влюблен. Всё это исчезло в одно мгновение. Лопнуло, как переливающийся мыльный пузырь. Прекрасного будущего больше нет, как нет надежды и нет любви.

   Королевская семья никогда не нуждалась в работе. Деньги поступали к нам со всех концов света. Это были собственные налоги от подданных – дань уважения, как все их называли. Мы жили ни о чем не заботясь и не слишком вникая в проблемы тех государств, где останавливались на постоянное или же временное место жительства. Сейчас я уже не принадлежал к королевской семье, а стало быть, лишился и привычных мне средств для существования. Друзья остались в другом городе, который я когда-то считал своим домом, и они вряд ли обрадуются моему появлению, узнав, что произошло.

   Я стал никому не нужен. Обречен влачить жалкое существование бывшего принца, лишившегося трона и не сумевшего покорить сердце одной единственной девушки. Я пустое место. Человек без денег, надежды, любви. Я мечусь, как опавший лист и нет моей душе покоя. Я сам не свой с тех пор, как она меня предала. Не вижу выхода, ни проблеска улыбки фортуны, сплошная, бесконечная черная полоса до самого горизонта и дальше.

   Хочется выть от безысходности. Но что толку? Это вряд ли хоть что-то может изменить. Предо мной тупик. И самое ужасное, что я сам же себя в него и загнал. Я не смог понять замыслов ненавидящей мой род избранной, позволил взять у себя яд и использовать его против единственного близкого мне человека. И это я не согласился действовать жестко: заставить девушку пройти обряд единения под принуждением своих подданных. Наивно мечтал добиться ее признания собственными силами, чтобы доказать, что чего-то стою. Все было в моих руках, и я все это пустил по ветру -- все растерял.

   Вот уж поистине, чтобы обмануть женщину, понадобился змей; а, чтобы провести мужчину, оказалось достаточно одной лишь женщины. И не важно даже, что этот мужчина и сам был змеем, да не простым, а из царской семьи.

   Боль безжалостными тисками сжала мое бедное сердце, отправляя по телу очередную уничтожительную волну.

   Говорят, безвыходных ситуаций не бывает. Якобы все и всегда идет к лучшему. Это когда есть к чему идти. В моем случае пути вперед уже нет – я не вижу позитивного выхода из ситуации. Вокруг только пустота, с ее ядовитым гнетущим дыханием и мрачными ожиданиями. Нельзя принять как данность смерть близкого человека… И изменить ничего тоже уже нельзя. Боль, горе, ощущение невосполнимой потери, депрессия… Во всем этом я был как в болоте. И этот груз проблем не получалось сбросить, потому что каждая попытка, каждое трепыхание вело к тому, что меня только еще сильнее затягивало.

   Как жить дальше, не знаю. Да и есть ли он вообще смысл в том, чтобы продолжать жить? Я уже растратил все подарки судьбы и других она мне не даст. Я был на вершине, которую мне не покорить дважды. Теперь судьба сжала горло так, что проще перестать дышать, чем продолжать бороться. Смерть видится избавлением. Конечно, рано или поздно жизнь сама сведет со всеми счеты, нужно лишь чуть-чуть потерпеть, жаль только, что делать это уже нет никаких сил. Алкоголь не дает возможности надолго забыться. Он как лекарства – не лечит источник, а лишь на время убирает симптомы. Наркотики на нас не действуют. Выходит, из этой пучины вырвать меня может только смерть.

   Смерть!..

   Есть масса способов забыться: перестать ощущать этот мир, раствориться в нем. Можно спрыгнуть с многоэтажки головой вниз и хоть на пару секунд воспарить над собственными проблемами, над миром вообще. А потом столкнуться с асфальтом и… привет Костлявая. Жаль, что способ не идеален и есть шанс получить несовместимые с жизнью повреждения и мучиться от боли с десяток минут, истекая кровью и корчась в жутких судорогах. Нет уж, увольте. Нужно что-то, чтобы наверняка.

   Можно попробовать застрелиться. Купить оружие в наше время не проблема. Добыть патроны и того проще. Меткий выстрел в голову и кусок свинца расплавит такой бесполезный мозг. Главное, чтобы пуля не срикошетила от толстой кости или случайно не прошла между полушариями мозга, превратив горе-самоубийцу в тупой и слабоумный овощ.

   Хотя, кого я обманываю -- пустить себе пулю в висок я не способен. Разве что отравиться. Жаль, что и этот способ убийства мне недоступен. Будь я обычным человеком, принял бы внутрь какой-нибудь яд или горсть таблеток, запил их столовым уксусом и после пары минут адской боли я уже в гостях у Смерти. Но яды, даже такие, мне не опасны. Врожденный иммунитет ко всему ядовитому исключает возможность умереть быстро и красиво. Впрочем, яд матери исключение из этой категории -- на меня он скорее всего тоже подействует. Даже мертвая змея опасна, поскольку ее видоизмененная слюна, именуемая ядом, сохраняет свои свойства десятки лет будучи даже в высушенном состоянии. Один укол ее ядовитым зубом и отравления не избежать.

   Решение интересное, но не выкапывать же матушку из земли, после того, как лишь недавно ее похоронил.

   А может сменить ипостась и отправиться на поиски семейства ежей? Говорят, лучший способ убить змею, это пьяный ежик. Да и не пьяный он тоже опасен. Это млекопитающее, в отличие от змей, прекрасно слышит. Мы реагируем только на быстрое движение, а этот колючий сорванец на коротеньких ножках ходит тихо и очень медленно. Он никогда не атакует в лоб, а подползает осторожно и хватает где попало и тут же сворачивается в клубок. Кусай не кусай в ответ, лишь наткнешься на иголки. Даже если передумаешь умирать, будет поздно – еж с присущей ему медлительностью переберет твое тело, ломая один позвонок за другим. А позвонков у нас много – от 200 до 450 штук, так что будет больно. Даже очень.

   Демон меня подери! Я даже умереть достойно не могу, потому что боюсь этой самой смерти. Я законченный неудачник… Неудачник, который слишком любит жизнь, чтобы обрывать ее столь нелепыми способами. Тем более из-за девчонки.

   Образ Эвы, мелькнувший в подсознании, всколыхнул новый поток ярости, обжигающе заструившийся по венам. Она все испортила и все разрушила. Она противилась всему, что с нами связано. Теперь и я не хочу этих отношений тоже. Я уничтожу свои чувства на корню. Заставлю разум позабыть все, что к ней испытывал, выброшу из памяти ее облик, забуду даже как она выглядит, словно ее никогда и не было в моей жизни. Как бы я хотел, чтобы ее и правда в ней не было.

ГЛАВА 1. Вчерашний враг.

В раю свои проблемы — вечно наткнешься на какую-нибудь змею.

   (Сесилия Ахерн)

   Мое природное обаяние и невероятная привлекательность делали свое дело даже тогда, когда мне это было совсем не нужно. Девушки, что шли навстречу, улыбались и хлопали ресницами так, словно я был Заком Эфроном, Тейлором Лотнером или Робертом Паттинсоном во плоти. Хотя, может сейчас совсем другие кумиры, не те, что прежде. Одна красотка в обтягивающих черных джинсах и меховой курточке, даже неловко помахала рукой, едва не пуская слюну от желания познакомиться поближе.

   Полгода назад меня бы это весьма позабавило. Да что там, я бы обязательно отреагировал на этот жест как подобает мужчине: познакомился с девицей и, может даже провел с ней приятную ночь. Человеческие женщины никогда не могли противостоять змеиному магнетизму. От одной моей улыбки они таяли, как лед на солнце. Я мог получить любую из них, даже не сильно утруждаясь. Любую…, -- я горько усмехнулся, -- кроме той, которую действительно хотел. Образ Эвы всплыл перед моим лицом как видение и сердце за мгновение затопила жгучая боль.

   В первые минуты после случившегося, я хотел умереть. Сначала убить ее, а потом умереть. Но тогда все казалось какой-то злой сказкой. Я не желал верить тому, что видел. По телу ураганом пронеслась судорога и лица стали расплываться перед глазами. Я пытался нанести ответный удар, но силы земли приковали меня к месту, не позволив казнить убийцу матери. Глаза намокли от слез, что-то внутри рвалось и умирало. Когда противодействие ослабло, я не предпринял повторной попытки, прекрасно зная, что она закончится тем же самым. Тогда я даже не понимал, что делаю, как покинул дом, вышел на улицу, куда вообще брел. В голове пульсировала только одна мысль: «она тоже должна умереть».

   Изменилось ли что-то теперь? Не уверен.

   Она стала тем, кем должна была стать, а я по-прежнему питал к ней слабость. Эти чувства совсем никуда не делись. Я хотел, я пытался ее ненавидеть, и я ненавидел ее так сильно, как только мог. Но сильнее злости, сильнее боли, что она мне причиняла, было желание обладать ею во что бы то ни стало. Я презирал себя за это, за ту слабость, что питал к ней, но сделать ничего не мог. Она была болью, моим проклятьем и одновременно моей жизнью -- единственным, что еще заставляло меня хотеть существовать.

   Как жаль, что у змей есть и сердце, и мозг. Если бы их не было в змеиной ипостаси, я бы сейчас так не страдал. Но природа лишила нас только мочевого пузыря и левого легкого. А я совсем не прочь был сейчас хоть на время стать бездумной, лишенной мыслей тварью. Почти такой же, как простейшие организмы с одним ядром, которых занимает лишь процесс еды и деления.

   Так не должно было случиться. Все, что произошло – кошмарный, нелепый сон. Больная фантазия кого-то там на небесах. Могла бы быть, жаль не была…

   Уныние вновь затопило мозг и сдавило грудь в тиски. Эва не просто совершила убийство, воспользовавшись для этого моим собственным ядом, она предала меня, растоптала все светлые чувства, что пылали в сердце.

   Из-за нее я остался один. Матушка была единственным, по настоящему близким человеком. Своего отца я не знал -- она никогда не говорила, что с ним произошло, всячески избегая этой темы. Да мне и не очень было интересно. Тогда я жил полной жизнью. Купался в ласках и внимании земных женщин, флиртовал, занимался с ними сексом. О да, мне это было доступно, потому что я мог контролировать выброс своего яда, и я никого никогда не отравлял. Жизнь была чудесна и прекрасна, пока… Пока в ней не появилась она и все не пошло наперекосяк.

   С самой нашей первой встречи Эва бежала от меня, как от огня. Она сопротивлялась. Та на которую мое влияние должно было быть во сто крат выше, чем на других, противостояла ему. Ее ненависть к нашему виду оказалась столь сильной, что поглощала собой все то прекрасное, что у нас могло быть. Всю эту страсть и желание она считала ненастоящей, принудительной и…

   О боги! Как бы я хотел с ней сейчас согласиться.

   Холодный пронырливый ветер упрямо пробирался под одежду. Если бы не теплое солнце, лучи которого приятно ласкали кожу и заставляли посеревший снег стремительно таять, на улице было бы невыносимо зябко. Весна в этом году выдалась не очень приветливой. То и дело небо заволакивали тучи, убивая всякую надежду на желанное тепло.

   Я, как и любой представитель своего вида, терпеть не мог зиму. От змей нам передалось многое, включая их хладнокровие. Стоило температуре воздуха опуститься ниже нуля, как вялость движений становилась постоянным спутником на долгие три месяца. Температура змеиных тел всегда стремилась отражать ту, что на термометре, плюс-минус один градус. Еда, как способ получить много энергии для согрева, не годилась. Видимо механизмы саморегуляции температуры в телах наполовину демонов, отсутствовали. Так что согреть меня могло только солнце, теплая батарея или же активная работа мышц. Видимо поэтому мне подобные предпочитали жить там, где потеплее и почти нет зим. И они никогда не посещали Антарктиду.

   Змея всегда ищет где тепло и в холода это особенно актуально. Все, о чем думается – это куда бы забиться, чтобы согреть замерзающее тело. Смотришь на идущих навстречу людей, а видишь только тепловые пятна. Вот у этого, пухленького мужичка с внушительным животиком они больше, чем у других. Тепло у него притягательное, хочется непременно его использовать – прикоснуться, забрать себе. Но такой контакт будет выглядеть странно, хотя… если теплый объект женщина, перспектива такого соприкосновения выглядит еще заманчивее. Но сейчас всему слабому полу я все же предпочел бы простую грелку.

   Жаль, что мы не умели впадать в спячку, как обычные пресмыкающиеся. Я совсем не против анабиоза. Какое это было бы счастье, в конце ноября уйти на зиму под землю, забиться в какую-нибудь лесную яму и тихо отбыть на «тот свет» на время холодов. Ничего не помнить, ничего не делать – просто выпасть из времени и забыться. Вместо этого, все что я мог в облике кобры -- это изменить окрас: зимой стать темнее, а летом светлее. И кому вообще подобное разноцветье могло быть нужно? Хорошо, что зима почти закончилась, а с нею скоро исчезнет и свойственное ей депрессивное состояние. Впрочем, надежда на это была незначительной, так как мои мысли печальны не от холодов и метелей, а от того, что произошло прошлой осенью.

   Мне вновь захотелось начать выть, кричать и крушить все вокруг. Именно это я и делал почти неделю после случившегося. Я громил все – мебель, антикварные безделушки, картины, рвал книги и даже бил окна. Мой новый знакомый в этом городке -- Вадим, оказался единственными идиотом, рискнувшим оставаться со мной рядом в такие моменты ярости. Не знаю, почему нам вообще удалось сдружиться. Он был из местных, вид степной гадюки Ренарда. По здешним меркам, весьма крупная змея длиной в 60 сантиметров. Окрас серебристый, по хребту идет темно-коричневый зигзагообразный узор, а по бокам темные нерезкие пятна. На голове тот же темный рисунок, что и на лбу, когда он в облике человека. Для людей он не очень-то и опасен, так как его ядовитые зубы всего около 4 мм длиной -- такими даже жесткую кожу не прокусишь, не то что обувь.

   Как и большинство гадюк, Вадим днем часто был очень медлителен и сонен. Мог уснуть даже стоя. Зато к сумеркам полностью преображался и заражал своей активностью даже меня. Пока не случилась беда ночами мы часто тусили в ночных клубах, веселились на реке или устраивали охоту в лесу. В ночные часы Вадим видел гораздо лучше меня, так как его зрачки могли увеличиваться и уменьшаться в размере при необходимости. Такая вот полезная особенность вида и довольно редкая среди рептилий. За это я долгое время звал его Кошаком и он жутко злился, что я сравниваю его с этой вонючей тварью.

   В первые дни после гибели матери, Вадим спасал все, что только мог спасти. Но даже он не понимал, что я ощущал в ту минуту и все еще продолжаю чувствовать спустя месяцы. Любимая не просто предала меня и лишила жизни королеву. Вместе с матерью я потерял и статус принца и теперь, по сути, стал совсем никем. И, как и другие, обязан был во всем подчиняться новой владычице. Это было нечестно и очень злило. Я ненавидел себя за доверчивость, ее за хитрость и подлость, а весь мир за несправедливость.

   Возможно мне не стоило так часто приходить в парк, где все началось, будоража тем самым невеселые мысли в голове и заставляя себя вновь и вновь испытывать пережитое потрясение. Но именно эта злость все еще позволяла мне держаться. Она делала меня сильнее, подпитывала.

   Я потянул сползшую вверх шапку на уши и опустился на деревянную скамью под большим дубом. Под ногами была проталина, но трава вылезать из земли еще не спешила. Я сковырнул ногой кусок спрессованного частой сменой погоды снега и отбросил его в сторону.

   Рядом на скамью кто-то сел.

   Я не любил собеседников, особенно когда те предпринимали попытки поболтать о всякой ерунде. И хотя это была женщина, я понял это по ее шагам, на знакомства я не был настроен.

   Я хотел встать и продолжить свою неспешную прогулку по парку, но мелодичный голосок заставил меня передумать.

   -- Ты часто приходишь сюда, принц.

   Я поднял взгляд на девушку: стройная, высокая, с темными длинными волосами, резко очерченными скулами и выразительными глазами. Неприятными у нее были разве что губы: слишком тонкие и узкие, с опущенными вниз уголками. Нет, мы точно не были знакомы. Такой скошенный рот я бы запомнил.

   -- Прости, что нарушила твое уединение, -- продолжила незнакомка. Как и мне, ей было неприятно находиться на улице. Она высоко подняла меховой ворот своего темного пальто и теперь придерживала его рукой, чтобы ветер не вернул его обратно на плечи. – Но видеть тебя в подобном состоянии, так непросто. Во что она превратила тебя?

   -- О чем ты? – слегка нахмурившись, переспросил я. То, что она пыталась залезть в душу, меня только злило. Эта была только моя боль, и я не планировал делиться ею с другими.

   Я резко поднялся со скамьи, намереваясь уйти прочь.

   -- Ах, да, я же не представилась. – Она быстро сняла перчатку и протянула мне свою ладонь. – Я Лилиана, та девушка которую королева выбрала тебе в невесты.

   Значит это та самая барышня, что держала Эвелин в плену. И, если бы ее план удался, несчастья бы не случилось. Да, мы не были бы вместе с Эвой, но мы и так никогда с ней не были. Зато это уберегло бы мать от смерти, а меня от мук и терзаний. Какой же я был дурак, что злился на нее тогда за этот поступок.

   -- Рад знакомству, -- ответив на рукопожатие, сухо произнес я. – Вот только я уже не принц.

   -- Я знаю, -- она шумно вздохнула и опустилась на скамью, с которой я недавно встал. – Эта девица обвела вокруг пальца всех нас. То, что она все же стала королевой – несправедливо. Она ведь ненавидит весь наш вид и похоже, продолжает и теперь ему вредить. Словно ей мало того, что она уже сделала.

   -- О чем ты?

   -- Ты разве не в курсе? – на лице красотки мелькнуло удивление. – Она до сих пор так и не обратилась. Знаешь, чем все это нам грозит?

   -- Мы тоже начнем утрачивать способность к обращению, -- озвучил я-то, что ей и так было прекрасно известно.

   -- Вот именно, -- продолжила гневно Лилиана. -- Мы все связаны с ней, и она этим пользуется. – Рот ее от возмущения еще больше скривился, а глаза сузились. -- Если так пойдет и дальше, мы просто исчезнем. Вымрем, словно нас никогда и не было.

   Смешно! Вот тебе и возможность умереть о которой я еще недавно так грезил. Улыбка фортуны. И главное, как вовремя…

   -- А я не планировала умирать в столь юном возрасте. – Новая знакомая решительно негодовала. – Не гоже, чтобы какая-то неблагодарная соплячка меняла ход истории.

   -- Мы не в силах ни на что повлиять, ты же знаешь, -- вздохнул в ответ. И если Лилиана рассчитывала, что я на Эву как-то смогу воздействовать, она ошиблась.

   -- Но мы должны, -- не унималась девица. – Ты должен. Ты принц, что бы там не произошло. И если не ты, то и никто другой не сможет вернуть нам былое величие.

   -- Я не стану с ней общаться, -- резко бросил я, поднимаясь. Мысль о том, чтобы вновь увидеть Эву, отдалась во всем теле резкой болью, словно бы через меня пропустили разряд тока.

   -- Общаться? Нет! – Лилиана тоже поднялась. -- Сомневаюсь, что ее интересует наше с тобой мнение. Мы должны решить проблему иначе.

   -- Убить ее тоже не получится.

   -- А ты бы хотел?

   Вопрос Лилианы заставил задуматься. Хотел ли я когда-либо убить Эву? В первые секунды после того, как понял, что она сделала – да. Очень хотел. Тогда эта мысль завладела мной полностью. Я даже попытался это сделать, но наткнулся на ее защитный механизм, когда-то оберегающий от смерти и мою мать тоже. Но сейчас… я остыл. И совсем не был так уж уверен, что именно этого хочу. Единственное, что знал точно – что пока не могу, просто не в силах ее видеть.

   -- Не знаю, -- мне трудно было дать однозначный ответ на этот вопрос. – И это не имеет значения. Все равно ее нельзя убивать. Если сделать это сейчас, до обращения, мы все станем примитивными змеями и возврата назад уже не будет.

   Лиля как-то хитро ухмыльнулась, а затем одарила меня широкой улыбкой накрашенных ярко красным, губ:

   -- Что ж, будем считать, что ей пока повезло. Но…, -- она провела кончиками пальцев по моему плечу, словно пытаясь что-то с него смахнуть, -- есть маленькое преимущество: нам известно куда больше, чем ей.

   Я не мог понять, что она задумала. Куда вообще вела весь разговор. Единственное, что было очевидным – она ненавидела Эву. Может, даже больше, чем я сам. Это нас роднило, но девушка все равно мне не нравилась, даже не знаю почему. По всем меркам она была вполне милой, когда не сжимала плотно губы, выдававшие ее коварство. Но, надо признать, говорила она вполне дельные вещи. Я погряз в сострадании к самому себе, а следовало бы взрастить ненависть к той, что была виновата во всех бедах – моих и народа.

   -- И какой же полезной информацией ты располагаешь? – я решил задержаться еще на пару минут.

   -- Ну, например, что во время беременности, в самые первые месяцы, процесс обращения не контролируется женщиной.

   -- Откуда знаешь? – я нахмурился. Желания видеть Эву беременной от кого бы то ни было, вызывало у меня чуть ли не рвоту. Одна только мысль об этом почему-то заставляла закипать кровь в жилах.

   -- У нас все секрет и ничего не тайна. И потом, я седьмой ребенок в семье. Я сводила своими обращениями матушку с ума, пока наконец, не родилась. Она до сих пор мне это припоминает.

   -- Но, чтобы королева…, -- я не мог произнести ее имя вслух, -- забеременела, она должна… -- Я снова запнулся, так и не озвучив мысль до конца. Слова в буквальном смысле застряли в горле, не желая покидать его. Эмоции разрывали на части душу. Мне была ненавистна сама мысль, что она способна целовать кого-то другого, быть с ним в одной постели, быть от этого счастливой.

   -- Да. -- Лилиана хитро улыбнулась. Она напоминала лису, которой вот-вот должен был упасть в рот кусок сыра из клюва простодушной вороны. – А ты что, уже ревнуешь?

   Появилось ощущение, что она во всю потешается над моими душевными муками.

   -- Неужели у тебя еще остались к ней чувства? – допытывалась девица, созерцая меня все с той же самодовольной улыбкой на лице. – Даже после того что она сделала?

   -- Дело совсем не в этом, -- я попытался произнести это сухо и буднично, но голос все же дрогнул, а в глубине души что-то сжалось, словно от страха. – В случае со второй половиной королевы все и всегда непросто.

   -- Почему? -- Она что, правда не понимает? -- Эва хотела выйти замуж за человека, а так как теперь она на месте королевы – предназначенный ей избранник будет человеком. По мне, так все более чем удачно складывается.

   -- Ты не учла одной мелочи - королевы живут долго. Она может не создавать семью еще лет двести. И это ее полное право.

   -- Следовательно, мы должны сделать так, чтобы она захотела этого сейчас, -- и глазом не моргнув, предложила Лиля тут же. -- Или вообще не задумывалась о детях, тогда все произойдет, само собой.

   -- Глупый план. И невыполнимый. – Я встал и зашагал к выходу из парка. Разговор не имел смысла. И в том, во что она пыталась меня втянуть, я участвовать не хотел.

   -- Да почему, -- Лилиана быстро меня догнала, несмотря на то, что на ней были сапоги на невероятно высоком каблуке. – Всего то и нужно, что столкнуть этих двоих вместе, а там глядишь все само собой получится.

   -- И как ты планируешь его найти? – я резко обернулся, и Лиля едва на меня не налетела. – Мы никогда не искали женихов, да их и не было -- только девушек. Мы даже не знаем какой будет мелодия его шагов. Вообще ничего о нем не знаем.

   -- Но и не делать ничего мы тоже не можем, -- возмутилась Лиля. – Я хотя бы что-то предлагаю, а ты просто уходишь от проблем. Я думала ты хочешь отомстить за смерть матери, но несмотря на то, что она сделала, ты все еще сохнешь по этой…, -- она на секунду запнулась, но все же произнесла, -- стерве!

   Я остановился. Подобный эпитет в адрес Эвы был непозволителен, и следовало оторвать язык любому, кто… Дьявол, о чем я вообще думаю? Какое мне дело, как ее называют другие? Она это заслужила. Заслужила даже худшие оскорбления. Все они имели к ней прямое отношение, потому что даже самые мерзкие гады, как Эва нас прежде называла, так подло себя не вели.

   Увы, слова Лили от чего-то больно кольнули в самое сердце. Неужели я и правда жалею Эвелин и попросту не хочу больше вмешиваться в ее жизнь, несмотря на то, что мою она просто втоптала в грязь, лишив всего, что было дорого. И она продолжает отнимать то, что мое от рождения. Если ничего не предпринять, наш дар и правда исчезнет. Королеву почитали не просто так: она была залогом долгой жизни своего народа, она даже влияла на способности к обращению. По сути, королева хранила в себе все те волшебные силы, что позволяли нам оставаться теми, кто мы есть. Но, новая правительница не использует свой дар, от чего вскоре и мы тоже утратим его. И что тогда?

   Стоило признать, что Лиля была права практически во всем, но что-то все равно продолжало тревожить, не давая согласиться с этим планом. Заперев все сомнения глубоко внутри, я сухо спросил:

   – У тебя есть идеи как его найти?

   Лиля расплылась в улыбке, радуясь тому, что я так легко сдался. В этом она была похожа на мою мать. Не удивительно, что она ее выбрала. Лилиана тоже ни перед чем не остановится, пока не получит желаемое. Остроумная, решительная, тщеславная. Проблемы ее не пугают. Чем не прекрасная кандидатура на роль королевы?

   В два шага оказавшись рядом, девушка схватила меня под руку и, вырвав из задумчивости, повела за собой по тропинке, на ходу излагая свои соображения.

   -- Если исходить из того, что звуки принца и его невесты всегда схожи по тональности, можно предположить, что и шаги ее нареченного будут под стать королеве. Хоть ты уже не принц, но у тебя осталось много преданных людей. Вместе, мы сумеем его отыскать и устроить этой парочке встречу. Она не ждет подвоха сейчас и когда влюбится, даже не поймет, что в самом деле происходит.

   Влюбится? Значит, забудет меня. Я окончательно перестану для нее существовать. Такая перспектива совсем не радовала, но возражать я не стал. Пусть Лилиана делает все, что считает нужным. Она думает о народе, а я, лишь о себе. И этот эгоизм, и глупые чувства, только мешают.

   Я вновь посмотрел на свою спутницу. Пожалуй, она станет достойной соперницей Эве и если кто и способен одолеть новую королеву, то это именно она. Поддерживая ее я смогу отомстить.

ГЛАВА 2. Заботливое окружение.

Слепая змея ничего не боится.

   (Японская поговорка.)

   С тех пор, как Лилиана на время реализации нашего плана заняла одну из комнат наверху, в доме все изменилось. Снова появились слуги, уборщики и повара. Всюду навели порядок, избавились от разбитых мной вещей. Гостья вела себя вполне по-хозяйски, но меня это почти не заботило – каждый из нас сам искал чем себя развлечь.

   Я все так же предпочитал одиночные прогулки по утрам, но теперь уже не в парке, а в лесу за рекой. Там было тихо и спокойно. И там никто не мог меня потревожить и отвлечь от мыслей. Мне нужно было усмирить свои гормоны и научиться жить дальше, но пока с этим ничего не выходило. Думы все еще оставались невеселые, но я уже чувствовал, что понемногу начинаю успокаиваться. Возможно этому способствовало мое обращение, когда человеческие мысли отходили на второй план, уступая место естественным природным инстинктам. В облике кобры я охотился, часами выслеживал какую-нибудь добычу, а когда мне это надоедало, убивал ее. Но никогда не ел. Чтобы проглотить несчастное животное целиком, а затем полностью его переварить, требовалось оставаться в шкуре змея целую неделю. Стань я вновь человеком, у меня бы случилось несварение желудка, так что я не рисковал. Впрочем, я все равно никогда не поедал никого будучи змеем. Это было уже слишком нечеловечно, так что эту грань я не переходил.

   В стенах родного дома Лиля вела себя рядом со мной, как сторожевая овчарка – почти не выпуская из вида. Уж не знаю, чего она опасалась: может нового срыва, а может даже того, что я попытаюсь связаться с Эвой. Но в подобное даже я сам не верил. Между нами все было кончено.

   Интересно, как все случилось бы, не будь я так самоуверен и глуп? Это ведь я кричал на всех, что не хочу принуждать девушку к нашей связи, что рано или поздно я добьюсь ее согласия, потому что она не сможет противостоять моим чарам вечно. Мне нравилось, что приходится кого-то покорять, очаровывать, поскольку до этого, все и всегда происходило слишком просто: улыбка, пара ласковых слов и награда на блюде. Женская доступность меня избаловала, так что Эву я полюбил еще и за то, что она не была такой, как другие.

   -- Ты слишком наивен, мальчик мой, -- повторяла мать. – В этой девушке излишне долго взращивали неприязнь к нам, чтобы она так быстро сдалась. Ее матушка хорошо постаралась.

   -- Не важно, -- стоял на своем я. – Ты сама говорила, что чары любви между нами очень интенсивны и с каждым днем лишь усиливаются. Ни одна женщина не способна долго оставаться равнодушной рядом с змеиным принцем.

   -- А разве я говорю о равнодушии? Нет. Любовь, которую воспринимаешь, как недоступную, пропитывается злобой, раздражением. В них она может утонуть, если вовремя не вытянуть ее наружу.

   -- Ты в меня не веришь?

   Матушка вздыхала. Еще бы -- как она могла не верить в собственного сына. Это все равно, что сомневаться в себе. Но в отличие от меня, она разбиралась в женщинах чуть лучше. Стоило бы тогда к ней прислушаться.

   Я настолько погрузился в свои мысли, что не заметила, как в комнату вошла Лилиана. Как и всегда, девушка была во всеоружии, словно собиралась пойти на какое-то светское мероприятие. Макияж насыщенный, волосы убраны назад и заколоты шпильками. Костюм строго кроя из дорогой ткани. Я заметил, что она совсем не носит брюк – лишь юбки и пиджаки, или платья, но классического фасона. Такой выбор одежды делал ее старше, но может того она и добивалась.

   -- Зачем ты прогнал уборщиц? – в ее взгляде читалось недовольство. – Уже во второй раз. Думаешь так легко найти хороший персонал?

   -- Они меня раздражают.

   Я сидел на кушетке, вытянув ноги вперед и положив одну на другую. Напротив, негромко работал телевизор. Это была не та комната, куда я привел Эву в тот злополучный день. В ту гостиную я так и не смог заставить себя зайти и потому велел заколотить дверь гвоздями, чтобы она оставалась нетронутой. Теперь в доме использовалась большая зала для переговоров, из которой все равно пришлось выбросить все стулья и столы, изуродованные мной в порыве злости. Диван здесь имелся, так что понадобилось лишь купить новый телевизор и повесить его на стену -- и вот зона отдыха готова.

   -- Все? – недовольно спросила Лиля.

   -- Все.

   То количество прислуги, что она нагнала в дом, просто бесило и я не смог не сорваться, когда они то и дело сновали перед моим носом, не давая уединиться даже в своей комнате. Обязательно кому-то сразу требовалось протереть в ней пыль или заменить белье на постели.

   -- А чистая одежда и постель тебя не раздражают? – девушка начинала заводиться. – Или может тебя выводит из себя отсутствие пыли в комнатах и присутствие цветов в вазах?

   -- Я и без них прекрасно проживу, -- передернул я плечами и переключил телевизор на другой канал.

   Передача про жизнь и творчество Есенина не поднимала мне настроение. Одна только фраза: «В жизни умирать не ново, но и жить, конечно, не новей», чего стоила. Тоска и обреченность и без того преследовали повсеместно. А снующие туда-сюда по дому посторонние люди, лишь усиливали ощущение, что все вокруг стало чужим и мне уже не подчиняется. Я был словно предметом мебели, которого даже не замечали. Надеюсь хоть пыль с меня вытирать не начнут.

   -- Ты неблагодарный козел, -- поняв, что ее речи меня не очень-то трогают и я даже не повернул к ней головы, вспылила Лиля. – Твое поведение…

   – Пофиг, -- отмахнулся я. -- Это пока еще мой дом. Могу делать, что захочу.

   Собственно, дом был тем единственным, что у меня осталось. Мать купила его, как только узнала, что моя избранница надолго поселилась в этом городке. Она понимала, что сразу после единения мы вряд ли его покинем, поэтому предусмотрительно обзавелась жильем, а затем и сама перебралась поближе к невестке. Королева считала, что вздорных особ следует держать в поле зрения постоянно, не давая ускользать, иначе добром это не кончится. Как в воду глядела.

   Лилиана с силой сжала руки в кулаки и шумно выдохнув через плотно стиснутые зубы, резко повернулась и быстро вышла из комнаты, цокая каблуками по кафельному полу. Правда почти тут же вернулась с журналом в руках и нарочито медленно, модельно опустившись в кресло, принялась его перелистывать.

   Удивительно, как быстро ей удается взять себя в руки. Мне бы такую выдержку.

   И все же чувствовалось, что ее терпение на исходе. И совсем не из-за меня. Отсутствие новостей, вот что делало девушку раздраженной и вспыльчивой. Спокойно сидеть и ждать, удел убогих -- так она говорила. А сейчас мы только и делали, что ждали. Но Лиля сама предложила такой план, и я не обещал, что все будет просто и новый избранник королевы отыщется за пару недель. Даже если его найдут, никто не смог бы дать стопроцентной уверенности в том, что Эва отреагирует на него так, как Лилиана ждет. Да, между ними тоже должны возникнуть чары притягательности и любви, но именно это может ее насторожить, как произошло в моем случае. Эва не глупа и сразу поймет, что новый объект страсти – это тот, кого снова выбрали для нее неведомые высшие силы. Пусть он и будет человеком, ей не к чему идти на поводу у обстоятельств, особенно когда она вознамерилась стереть весь наш род с земли. Все, что уже было, может повториться.

   В дверь постучали и пришлось снова вернуть себя в реальность. Еще даже не подойдя к двери, я точно знал, кто стоит на крыльце. Как преданный страж, в конце недели ко мне с очередной проверкой «жив и не паникую ли», явился Вадим. Лишь его одного в этом городке действительно интересовало мое благополучие. С тех пор, как я успокоился и перестал крушить дом и вообще мог в нем находиться, перестав ночевать в гараже, он стал приходить реже, а сам его к себе я не звал. Мне вообще никого не хотелось видеть рядом.

   Как всегда, Вадим явился ближе к вечеру. Я все еще пялился в телек, делая вид, что смотрю дурацкий фильм про зомби, Лиля рядом листала какой-то журнал. Классическое время провождение для пары, которая давно вместе и успела порядком друг другу поднадоесть. Мы к этой категории хоть и не относились, но со стороны все выглядело именно так.

   Обрадовавшись приходу Вадима, я поспешил открыть дверь. Поприветствовав друга рукопожатием, впустил внутрь. Лиля уже успела покинуть кресло и теперь стояла в дверном проеме, преграждая собой путь в новую гостиную.

   -- Кто это? – с нескрываемым пренебрежением спросила она, очевидно поняв, что это далеко не тот, кого она желала бы видеть.

   Догадаться о том не составляло труда. Вадим был одет с иголочки: фирменные джинсы, куртка эксклюзивного фасона с оригинальной отделкой, даже шарф и тот из лимитированного тиража. Он обожал модно одеваться и, являясь единственным ребенком в весьма обеспеченной семье, вполне мог себе это позволить. Порой он выглядел даже круче, чем я, хотя ни разу даже словом не обмолвился о том, что мне стоит одеть что-то иное или же, что мои вещи вышли из моды. Я носил то, что удобно. Он, только то, что не мог встретить на других. Большинство даже не предполагало, сколько стоит его ежедневный гардероб, потому что он умел сочетать вещи так, что они казались самыми обычными. «К чему светиться, я же не витрина», -- говорил он сам.

   -- Мой друг. Его зовут Вадим. А это Лилиана, -- представил я их друг другу.

   -- А-аа, -- будто нехотя и с ноткой сарказма протянула та. Ни тебе «очень приятно», ни «рада знакомству», а всего лишь длинное двусмысленное «а-аа». А я-то думал она оценит его куда как выше.

   -- Что значит, это «а-а»? – не мог не заметить этой ее интонации Вадим.

   Он нахмурился. Сняв куртку, бросил ее на кушетку рядом с вешалкой и стал стягивать с шеи шарф.

   -- Ужин будет готов через пять минут. Но на него он не был рассчитан, -- проигнорировала его вопрос Лиля. – Следующий раз, пусть предупреждает о своем приходе.

   -- Дамочка, ты что это себе позволяешь? – начал заводиться мой друг. – Кто ты вообще такая?

   -- Не обращай внимания, -- я схватил Вадима за плечо и потянул на второй этаж. – Она здесь временно живет.

   -- Ну уж нет, -- стал сопротивляться Вадим, но Лиля же успела скрыться из нашего поля зрения в гостиной и цепляться ему стало не к кому. Друг сразу переключился на меня: – Ты сумасшедший? Зачем ты поселил такую мегеру в своем доме? Ты слышал, как она со мной разговаривала?

   -- Ты не первый. Она со всеми так, -- негромко произнес я, заметив про себя, что еще ни разу не видел, чтобы Лилиана хоть с кем-то кроме меня была вежлива. Хотелось добавить к прежней фразе «со всеми, кого считает ниже себя рангом», но эту часть я своевременно опустил, иначе заварушки точно было не избежать. – Пойдем, -- вновь подтолкнул я друга в направлении своей комнаты. – Я успел соскучиться по стрелялкам.

   Занятие жутко бестолковое, но за ним время хотя бы бежит с безумной скоростью, а мне только того сейчас и надо. Именно за World of Tanks мы чаще всего и проводили совместные вечера после того, как я немного пришел в себя. Я надеялся, сегодня все будет так же.

   Вадим продолжал что-то ворчать, но все же шел следом. Когда мы оказались в моей комнате и дверь за нами закрылась, он громко произнес:

   -- Я конечно рад, что ты одумался и вновь стал посматривать на девочек, но как тебя угораздило выбрать эту? Она же… тварь, -- не стал он стесняться в выражениях. – По морде видно.

   -- У нас чисто деловые отношения, -- успокоил я его, вытаскивая игровые пульты и распутывая их провода.

   -- С ней? – хохотнул Вадим. – Какие с ней вообще могут быть отношения? Это же змея подколодная. Самая настоящая.

   -- Да, она не так мила, как хотелось бы, но общие цели нас роднят. – Я швырнул ему джойстик, но Вадим даже не попытался его поймать. Хорошо, что позади друга была кровать и именно на нее он и приземлился, иначе бы разлетелся на куски от удара о пол. Запасного у меня не было. – Мы что, сегодня не станем играть? – удивился я.

   -- Пока я не успокоюсь, точно нет. Расскажешь, что у тебя с этой… мадам?

   М-да уж. А я так надеялся избежать этого разговора. Вадим мой единственный настоящий друг в этом городе, поэтому я не хотел портить его, возможно последние дни человеческой жизни. Но, так просто он от меня тоже не отстанет.

   Взъерошив и без того непослушные волосы, которые не мешало бы слегка укоротить, я решил подводить его к опасной теме из далека.

   -- Ты давно обращался? – как бы между прочим спросил я.

   -- Не помню. Кажется, не очень давно. А какое это имеет значение?

   -- Ничего странного не заметил?

   -- Нет? – все еще не понимал куда я веду Вадим. Но мое лицо говорило само за себя, и он понял, что вопрос я задал не просто так. – Ладненько, -- он потер ладони друг о друга. – Мне не сложно. Сделаю это прямо сейчас.

   В комнате взвился вихрь и парой минут спустя на шелковом покрывале красовалась темная гадина. Я протянул в ее направлении руку и гадюка, словно котенок, потерлась о мои пальцы.

   -- Ну и что заметил? – спросил я на человеческом.

   Вадим, конечно, не понял из этого ни слова, поэтому тут же запустил обратный процесс и опять вернул себе знакомый облик. Я повторил вопрос, а затем добавил еще один:

   -- Что теперь скажешь?

   -- Это было как-то…, -- он словно сомневался в собственных выводах.

   -- Трудно, -- подсказал я.

   -- Медленней чем обычно, я бы сказал. Не пойму только, почему.

   -- Я тоже не понимал. Лиля все объяснила.

   -- А она-то откуда знает? – скривился, словно проглотил дольку лимона, Вадим.

   -- Не уточнял. Откуда-то знает. Может догадалась сама или кто-то из старших просветил. Всем известно, что мы тесно связаны с королевой. – Любые упоминания Эвы отзывались в моей груди тупой неприятной болью. Когда же она наконец меня покинет? -- Новая нас не жалует и с момента коронации так ни разу и не обратилась. Из-за нее и мы утрачиваем эту способность и, если она не совершит преобразования…, -- я вздохнул.

   -- Хочешь сказать, мы станем…, -- он ткнул большим пальцем себе в грудь.

   -- В идеале, так и было бы. Но ты забываешь, кто мы и кто наша прародительница. Мы вернемся к истокам.

   -- Вот зараза! – сорвался Вадим. – Извини, но я сейчас сам готов этой недокоролеве отвертеть башку собственными руками. Ух, как же она меня бесит! – Он устало рухнул на кровать, заведя руки за голову. – И как долго нам осталось?

   -- Лиля говорит, до активизации проклятья один год.

   -- Выходит нам остался всего год, -- задумчиво произнес Вадим.

   -- Меньше. Считай со дня… коронации.

   Вадим мысленно прикинул сколько времени уже прошло и его глаза слегка округлились. Он снова принял вертикальное положение.

   -- Нет. Нет, нет, -- зачастил он. – Осталось всего…

   Он так и не нашел слов, чтобы выразить, как мало, поэтому просто свел пальцы вместе, оставив между ними зазор в сантиметр.

   – Почему ты молчал? Ты должен был сказать мне сразу, как узнал сам.

   -- И что бы изменилось? Тебе что, стало легче жить с такой информацией?

   -- Нужно что-то сделать.

   -- Мы и делаем. Единственное, что возможно.

   -- Что?

   -- Ищем ее нареченного.

   -- На кой черт он вам сдался?

   -- Заставить Эву обратиться убеждениями, шантажом и прочим было невозможно и прежде. Сейчас она королева и ничего не боится. Но есть один момент, когда на этот процесс она не в силах будет повлиять.

   -- И что за процесс?

   -- Беременность. Первый месяц обращение не поддается контролю и происходит по желанию ребенка.

   -- Но это значит, -- он вновь вытаращился на меня, как на полоумного, -- что она должна…, того…, -- он пририсовал себе руками большой животик.

   -- Верно, -- согласно кивнул я и вновь почувствовал внутри себя словно толчок, а во рту неприятную горечь. – Мы обзвонили все общины и попросили помочь в поисках этого парня. Теперь ждем результатов.

   -- План, честно скажу, не фонтан, -- немного подумав, изрек Вадим. Он упал на второе компьютерное кресло и стал крутиться на нем то влево, то вправо. Нервничал. – Он весь состоит из одних «если»: если найдем, если сойдутся, если забеременеет. А если нет? У этой девицы есть одна несносная привычка – она всегда ускользает и делает все наперекор.

   -- Думаешь я не в курсе? -- усмехнулся ему в ответ. Уж кому-кому, а мне это было лучше других известно. Я ощутил все на собственной шкуре. – Только других вариантов пока нет.

   -- Наверняка есть, -- не согласился друг. – Нужно как следует еще раз все обдумать и найти иное решение.

   -- Как найдешь – сообщи, -- сыронизировал я. – У нас двоих что-то пока не вышло.

   Вадим встал, прошелся по комнате от одной стены до другой. Снова сел.

   -- Нужно время, чтобы все это переварить, -- изрек он. – А пока, предлагаю использовать это самое время по полной.

   -- Сыграем уже наконец? – поспешил обрадоваться я, но не тут-то было. У Вадима была совсем другая идея:

   -- Мы пойдем в клуб. Прямо сейчас.

   О нет! – хотелось воскликнуть мне, но я лишь закатил глаза в потолок.

   Не понимаю я этой его любви к ночным клубам, тусовкам и девочкам. Он ядовит и все, что может себе позволить – невинные обнимания и поцелуйчики. И все. Остальное только со своими, но они такая же редкость в клубах, как и мы среди людей в принципе. Зато, девицы обычно остаются о нем просто волшебного мнения: такой клевый парень, который даже не попытался воспользоваться моментом и в первый же день знакомства затащить к себе в постель. Настоящий джентльмен, каких мало. Знали бы они, как обстоит все в действительности.

   Я этих его пристрастий не разделял, хотя возможностей имел гораздо больше. Но и отказаться сейчас ему в компании тоже не смел. Я сам только что сообщил ему о том, что жить среди людей нам осталось не долго, а если еще и не пойду в клуб, он точно на меня разозлится. В конце концов, он один обо мне печется, так что и я должен иногда поддерживать его тоже. Есть риск, что сегодня он нешуточно накидается спиртным и домой его тащить придется именно мне.

   Натянув на лицо улыбку, на всякий случай еще раз уточнил:

   -- Уверен, что клуб подходящее место для дум?

   -- Да. Прежде нужно прочистить голову, а потом уже ее загружать, -- подтвердил друг мои подозрения.

   Мы покинули комнату и спустились вниз. Я даже переодеваться не стал – какой смысл, если все равно никого кадрить не собираюсь. А так, может меньше девиц станет пытаться со мной заговорить. Не скажу, что я выглядел отвратно: обычные прямые джинсы, зеленая майка на выпуск, но наряд точно не для вечеринки.

   На первом этаже мы снова наткнулись на Лилиану.

   -- Куда собрались? – увидев, что мы движемся к двери, спросила она.

   -- В клуб, -- бросил Вадим резко. – И тебя с собой не берем.

   -- В клубе тебе самое место, -- парировала она мгновенно, затем подхватила меня под руку и нежно добавила: -- Пойдем скорее, стол уже накрыли.

   -- Извини, но на этот вечер, он мой, -- скривил некое подобие улыбки Вадим. – В клубе столько красивых и прекрасных девушек – настоящий цветник. Ты даже не представляешь, какого труда нам стоит выбрать по одному цветку из такого шикарного букета.

   -- Кир не пойдет, -- не терпящим возражения голосом, произнесла Лиля. Такой наглости даже я удивился. – Он нужен мне трезвым и способным здраво мыслить. Не собираюсь откачивать вас двоих после пьянки.

   -- Вообще-то, я сам решаю, что мне делать, -- вмешался я в эту дискуссию. Тон, которым Лилиана заявила о том, что я останусь дома, меня разозлил. У нее нет никакого права строить из себя хозяйку в этом доме и тем более, командовать мной.

   -- Ты вновь хочешь мучиться душевными терзаниями и сходить с ума? -- повернувшись ко мне, совсем другим голосом спросила она. – Я еще помню, каким ты был, когда мы только встретились. После пьянки будет тоже самое. А ты только стал успокаиваться.

   И как ей удается всегда так метко бить по самому больному? Мысли об Эвелин действительно возвращались тем скорее, чем больше алкоголя в меня попадало. Говорят, что у пьяного на уме… У меня все это выплескивалось не на язык, а в мысли, которые сейчас хоть как-то удавалось контролировать, не позволяя им заходить в опасные зоны. А что еще делать в клубе, кроме как пить? Меня, в отличие от Вадима, девицы совсем не интересовали. Я не должен рисковать своим самочувствием ради одного вечера с другом. Будь он на моем месте, то понял бы.

   Но Вадим не понимал. И не унимался.

   -- Хватит ее слушать, -- возмущенно протянул он, кивая в сторону выхода. – Расшипелась тут, как в собственной норе. – Он шумно застегнул молнию уже одетой куртки и грубо добавил: -- Мужчинам нужно отдохнуть. Ясно тебе, женщина?

   Я не сдвинулся с места, решая, как бы так потактичнее сказать о том, что пить мне пока не стоит.

   -- Значит так, -- Лилиана совершенно верно расценила мое молчание. -- В клуб он не пойдет! Мне не все равно, что будет с ним завтра, в отличие от тебя.

   -- А мне значит пофиг? – хохотнул друг. – Да ты хоть знаешь из каких состояний мне его приходилось вытаскивать, когда все случилось? Что-то тебя с ним рядом тогда не было. А тут нате, заботы через край.

   -- Для него так лучше, -- упрямо повторила Лиля. – Он останется дома.

   Он стрельнул в мою сторону взглядом, но не найдя поддержки и даже возражений, понял, что я согласен с Лилей. Вадима это задело, но раздражение он выплеснул не на меня.

   -- Ну ты и стерва! -- огрызнулся дружище в адрес Лилианы.

   -- То же мне, удивил, -- усмехнулась на это та. – Проваливай уже давай. И, -- она натянула улыбку, -- будешь проходить мимо -- проходи.

   -- А ты подкаблучник, -- обиженно бросил мне Вадим, подходя к двери. – Не думал я, что на нее меня променяешь.

   Спустя минуту его уже и след простыл. Мое же настроение вновь устремилось по наклонной вниз.

   -- Пойдем. Ужин совсем уже остыл, -- Лилиана потянула меня в кухню.

ГЛАВА 3. Неожиданный поворот.

Со своим ядом в чужой террариум не ползают.

   (Виктор Губарев)

   Прошло целых два месяца, прежде чем в стенах моего дома появился человек с новостями. Я как раз собирался пойти в лес, но не успел. Лилиана сообщила радостную весть, и мы с ней спустились на первый этаж в новую гостиную.

   Сегодня девушка словно специально подобрала наряд в тон моей бледно персиковой рубашке и светлым джинсам с многочисленными потертостями. На ней был топ того цвета, что и у меня, а также джинсовая юбка, сужающаяся к коленям. Со стороны могло даже показаться, что мы романтическая влюбленная пара, что в угоду моде даже одевается в одном стиле. Милота, да и только. Надеюсь, больше гостей сегодня не будет или мне срочно придется переодеться. Не хочу, чтобы о нас с ней так думали. Не то чтобы мне было до этого дело, но любые романтические бредни сейчас вызывали во мне лишь одно чувство – отвращение.

   -- Ну же, не томи, -- первой высказала свое напряжение Лиля, увидев визитера. – Вы его нашли?

   -- Думаю, да, -- кивнул в ответ парень лет двадцати с густыми темными волосами, собранными сзади в хвост.

   По одежде можно было предположить, что главное его занятие – путешествия. На посетителе были потертые, цвета земли брюки со множеством карманов, легкая майка с эмблемой какой-то музыкальной группы и очень дорогие трековые кроссовки. Именно они и выдавали в нем любителя долгих походов, так как были профессиональной обувью для любителей скалолазания. Кроссовки имели множество отверстий для проветривания ног и специальную амортизирующую подошву.

   -- Парень, ход которого похож на след королевы, живет под Санкт-Петербургом в небольшом городке. Но есть вероятность, что мы ошибаемся на его счет, -- он слегка склонил голову набок, вглядываясь в нас с Лилей.

   -- Почему? – раз были сомнения, я должен был знать их причину. – С ним что-то не так? Он старик или калека?

   -- Н-нет. Но у него уже есть семья и двое детей.

   -- Есть семья? – удивленно повторил я.

   Мне достаточно было секунды, чтобы представить, как Эва к этому отнесется я громко рассмеялся. Она ни за что не станет разбивать чужую семью. Новая счастливая любовь – черта с два!

   – Я же говорил, что с этими вторыми половинками все и всегда непросто.

   -- Не спеши паниковать, -- успокоила Лиля. Затем медленно прошлась по комнате, нервно перебирая пальцы рук. – Семья не такая уж и преграда.

   -- Надеюсь твою голову не посетит идея с убийством невинных, -- осмыслив ее ответ, переспросил я. Зная о моральных принципах Лилии, точнее о их полном отсутствии, это была первая мысль, которая должна была проникнуть в ее голову. – Не к чему, чтобы еще один избранник воспылал ненавистью к нашему виду.

   -- Это да, -- согласилась Лиля, хотя и как-то нехотя. – Но, что если это будем вовсе и не мы, а какой-нибудь лихой водитель…

   -- Так и знал, что ты обдумываешь план убийства. Неужели никак нельзя без этого?

   -- Ну, а что ты предлагаешь? Ждать, когда родится и подрастет следующий? За это время нас как раз успеет не стать.

   -- Я не знаю. Я с самого начала сомневался в успешном исходе. Пока, все только подтверждается.

   -- Пока, ты все еще не решил для себя, на сколько она тебе дорога, -- поправила меня Лиля и перехватив взгляд, с вызовом повела бровью. – Я же вижу, как ты начинаешь нервничать каждый раз, когда речь заходит об Эвелин. Что она тебя, заколдовала что ли?

   Я не знал. И меня и самого это жутко бесило. Я вообще не понимал, что чувствую к этой девушке. Все мои ощущения были противоречивы. Иногда я ее ненавидел так, что готов был убить собственноручно, но иногда… И что уж говорить, последнее случалось гораздо чаще…

   Ничего не ответив, я обхватил голову руками, утопив пальцы в густой темной шевелюре. Волосы сильно отрасли и, кажется, пора было навестить парикмахера. Последнее время меня не очень-то заботил мой внешний вид и если бы не слуги, приведшие в порядок мой гардероб, до сих пор, наверное, ходил бы в одном и том же. Сейчас мне достаточно было заглянуть в комнату с одеждой и взять то, что ближе всего лежит, как я и сделал этим утром. Не знал, что и за этим Лилиана проследила, подобрав мою одежду под свою или наоборот.

   Лиля снова повернулась к посланцу, равнодушно наблюдавшему это наше совещание. Беспокоиться было нечего, людей-змей речи о убийствах не очень пугали, особенно, когда от одной смерти зависела жизнь всего рода. Спроси мы его мнения, почти уверен – парень поддержал бы Лилю.

   -- Что еще о нем известно? Вы навели справки? – начала выведывать подробности моя сообщница.

   -- Он инженер. Проектирует какие-то станки. Любит рыбалку.

   -- Это мало чем нам поможет. Попроси, чтобы за ним еще немного последили. Вдруг узнаем что-то важное. И наведи справки о его жене и детях. Хочу знать о них все, -- распорядилась она. А затем взмахом руки спровадила парня вон.

   Я отошел к окну и теперь созерцал сад за ним, пытаясь понять, верно ли мы поступаем, вмешиваясь во все это. Лиля тихо подошла сзади, положила руку на мое плечо и негромко произнесла:

   -- Мы не должны сдаваться. Ради твоей матери. Ради нашего вида.

   -- Я правда, не знаю… Может, это стоит того, а может…

   -- Вот и отлично, -- она чмокнула меня в щеку. – Пойду скажу парню спасибо. Ради нас он приехал в такую даль.

   Я кивнул, и Лиля тут же вышла из комнаты.

   За время недолгого проживания в одном доме я успел немного изучить эту девицу и был в курсе, что она не из тех, кто говорит спасибо тем, кто ниже нее рангом. Желание еще раз увидеть курьера было вызвано чем-то другим. Чем-то, что мне бы не понравилось, иначе девушка не стала бы скрывать своих намерений, когда он еще был тут. Я боялся, что она натворит глупостей, предприняв попытку вывести супругу парня и его детей из игры. Я знал Эву лучше нее, а потому опасался, что эта ее выходка может плохо аукнуться не только нам обоим, но и всему народу. И потому следовало обезопасить семью этого несчастного.

   Я достал из кармана сотовый и набрал Вадима. В трубке послышалось сонное:

   -- Привет! Если хочешь извиниться – валяй.

   Ах да, он же все еще злится за тот вечер, -- не сразу вспомнилось мне. После стычки с Лилианой он еще ни разу не приходил, что говорило о сильной обиде на меня.

   -- Привет и извини, что не пошел с тобой в клуб, – поспешил я воспользоваться его советом. – У меня на то были веские причины, но объяснять их при посторонней девице я не хотел.

   -- Она же все равно тебя раскусила, -- догадался обо всем Вадим.

   -- Знаю. Но она и без того меня этим постоянно попрекает, я не мог признаться открыто. Но сейчас я звоню по другому вопросу, -- перешел я к делу, опасаясь, что упомянутая особа вот-вот может вернуться. -- Нужна твоя помощь.

   -- Как всегда, -- хмыкнули из трубке.

   -- Поезжай на вокзал, -- игнорируя замечание, продолжил я. -- Там найди парня – он пустынная змея. Думаю, такой там будет один. Сядь ему на хвост. Он держит путь в городок под Питером и, если я не ошибаюсь, получил приказ убить жену и детей одного парня. Мне нужно, чтобы ты ему помешал.

   -- Важная шишка?

   -- Возможно. Если с головы его семьи упадет хотя бы волос, моя голова тоже может пострадать. И не только моя…

   -- Подробности? – попросил друг.

   -- Позже. Не могу сейчас говорить.

   -- Я тебя понял. Сделаю что смогу, -- отозвался Вадим и сразу отключился.

   Хлопнула входная дверь и я спешно сунул сотовый в карман. С улыбкой на лице в комнату вплыла Лиля. Я натянул на себя ответную, мысленно надеясь, что Вадим все сделает правильно.

***

Ожидание не было долгим. Едва Вадим достиг пункта назначения, сразу позвонил. Вот только новости его не были хорошими.

   -- Извини, но я не успел, -- безрадостно выдохнул он в трубку. – Когда мы прибыли в город, я ненадолго его потерял. А когда нашел, все уже случилось…

   -- Жена парня мертва?

   -- Пока нет, но у нее тяжелые травмы. Вероятнее всего она останется калекой.

   -- Так он не убил ее? – я был немного удивлен. – Что произошло?

   Его яд должен был лишить женщину жизни в считанные минуты. Что пошло не так? Может он из профессионалов, которые зарабатывают на жизнь кусая тех, за чью жизнь заплатили. Я слышал, у тех из них, кто регулярно теряет яд, его остается мало – недостаточно для «впрыскивания» и тем более убийства. Если его лимит исчерпан, это нам только на руку и есть еще шанс спасти несчастную.

   -- Нет – не убил, -- отозвался друг. -- Он обратился и подполз к девушке, когда она стояла у светофора, ожидая, когда сменится его сигнал. Змей ее испугал, она отскочила на дорогу и попала под колеса проезжающей мимо грузовой газели.

   Вот гадина! Знал ведь, что Лилиана попытается провернуть что-то подобное. Что за беспечность? Такое ощущение, что для нее человеческая жизнь ничего не значит. Даже я никого и никогда не убивал, и не отдавал подобного приказа другим, хотя, как змеиный принц, имел для этого все возможности.

   Из рассказов матери о своих далеких предках я знал, что раньше змеиный царь два раза в год собирал на совет своих подданных и давал им распоряжение о том, кого можно, а порой даже нужно кусать, а кого не следует и трогать. На втором совете в конце года ему отчитывались об успехах. Сегодня подобное поведение попахивало бы фашизмом, словно мы имели право решать, кому из людей жить, а кому умирать. На сколько я могу судить, мама придерживалась того же мнения. По крайней мере, я никогда не слышал, чтобы она отдавала похожий приказ. Она вообще запрещала кусать, предостерегая, что так мы можем себя выдать и навлечь много нежелательных бед.

   -- Мне вернуться? – через паузу спросил Вадим.

   -- Нет. Останься пока там. Проследи, чтобы остальные члены семьи не пострадали. А я пока разберусь с той гадиной, что пригрел в своем доме.

   Упомянутая особа как раз входила в дом с улицы. Ее машину я еще раньше заметил въезжающей во двор, где скучающий охранник поспешил забрать у нее ключи, чтобы загнать автомобиль в гараж. Я в несколько шагов одолел расстояние до двери и едва голова девушки показалась в проеме, мои цепкие пальцы обвили ее тонкую шею, я рывком дернул ее на себя и прижал к стене. Распущенные темные волосы взметнулись вверх, слегка ударив по лицу.

   -- Разве я не говорил тебе, не трогать его семью? -- гневно процедил я, демонстрируя свой змеиный язык. Всколыхнувшаяся злоба сама активировала процесс полу-преображения, и я не стал его глушить, позволив телу возобладать над разумом. -- Ты не имеешь права лишать жизни ни в чем не повинных людей.

   Лиля попыталась ослабить хватку своими руками и сдавленно протянула в ответ:

   -- Иногда нужно чем-то жертвовать. Я сделала это ради общего блага, а не из собственной прихоти.

   -- Не смей больше…

   Она оборвала меня на полуслове:

   -- Ты не можешь мне приказывать. Ты уже не принц.

   -- Не могу, -- спорить не имело смысла. – Но зато я в силах одним движением руки свернуть хрупкую шею, которая держит эту бестолковую голову и тем спасти остальных от разъяренной королевы, которая от нас мокрых мест не оставит, если узнает о случившемся.

   -- Я старалась ради нас всех. У тебя бы все равно не хватило духу отдать этот приказ.

   Я разжал пальцы, и она спешно выскользнула из моих рук, тут же начав растирать покрасневшую шею.

   -- Я надеялся, что мы заодно, но ты действуешь у меня за спиной.

   -- Мы и сейчас заодно, -- Лиля пыталась вернуть лицу спокойное выражение. -- Я лишь расчистила нам дорогу. Теперь осталось только придумать, как познакомить их друг с другом.

   -- Теперь придется затаиться, иначе до конца плана никто не доживет. Надеюсь, хоть это ты понимаешь? Если все случится слишком быстро, нас сразу заподозрят.

   Она послушно кивнула, но я знал, что сказанному не вняла. Ей было плевать на моральные принципы и последствия – важна лишь цель.

   -- Не трогай детей. Чрезмерное горе может обернуться против нас. – Она все еще смотрела на меня с опаской. Я сделал паузу, втянув воздух, и добавил: -- И постарайся больше никогда не выводить меня из себя.

   Закончив разговор, я вышел во двор и вдохнул полной грудью. Лиля была упертой. Но, что сделано, то сделано – теперь ничего не изменить. Возможно девушка еще и выживет. Я не был сторонником убийств – всегда можно решить проблему иначе. Но нет, Лиля не допустит чтобы супруга парня осталась жива – она доведет начатое до конца. Это я понимал, но как помешать ей не знал.

   Я немного побродил по саду, вдыхая насыщенный цветочный аромат, поплавал в бассейне, а когда вернулся в дом, опять зазвонил сотовый. И это снова был Вадим.

   -- Какие новости? – первым спросил я.

   -- Они ошиблись – это не жена, это няня детей, -- донеслось в ответ. – Жена уехала в командировку еще месяц назад. Вернется через полторы недели.

   -- Как узнал?

   -- Подслушал его разговор с медсестрой в палате. Почему ты не сказал, что он, ну… тот самый?

   -- Не был в этом уверен. А люди Лилианы об этом знают?

   -- Не думаю. Кроме меня в коридоре не было ни души.

   -- Хорошо. Пусть остаются в неведении и дальше. А за бедной девушкой ты все же присмотри.

   -- Ага. Бегать она не может, так что это совсем не трудно, -- пошутил друг. -- Вот только как бы не заскучать.

   -- Справишься. Еще раз спасибо! – я нажал отбой.

   От услышанного настроение заметно улучшилось. Все, ну или почти все, были живы и здоровы, а стало быть гнев королевы нам пока не страшен. До момента приезда жены парня нужно было что-то придумать, иначе и ее может постигнуть учесть няни.

   Очень быстро мысли от девушки переключились к парню – тому, кто должен был занять мое место. Возможно я был не прав, решив не участвовать в соединении этих двоих, наблюдая за всем со стороны. Я делал вид, что происходящее меня никак не касается, но это было не так. В конце концов, кто она теперь для меня такая? Что бы я там не испытывал, это не должно мешать общей цели. А сейчас главная цель -- спасение моего народа. Да, он все еще был моим, а не ее, потому что я его любил и должен был хотя бы попытаться защитить.

   Я стал мерить комнату шагами, размышляя над тем, как незаметно для обоих, познакомить двух людей, живущих в разных городах. Задача была не из легких. Убеждения и уговоры тут не сработают. Да мы вообще не должны были никак светиться. Наличие у избранного семьи, тоже мешало, но не так уж сильно, если подумать. Он может стать ее любовником, а не мужем, учитывая, что цель в том, чтобы Эва забеременела, а не просто влюбилась. Но прежде, следовало свести этих двоих и посмотреть, как они отреагируют друг на друга – вспыхнет ли страсть, поддастся ли она своим желаниям.

   Никаких нормальных идей в голову не приходило, и я стал раздражаться. Единственный раз решил сделать хоть что-то нужное, но не мог придумать ничего путного.

   За окном стемнело, и я вышел на балкон, что завершал длинный коридор второго этажа. Наступивший вечер нес с собой долгожданную для большинства обитателей земли прохладу. На темном небосклоне зажглись первые звезды, разукрасив безжизненное пространство над городом. Им вторили искусственные огни из окон и фонарей, превратившие обиталище людей в искрящуюся плоскую елку. Я ощущал себя немного уставшим. Разумные идеи все еще обходили меня стороной, да и запал понемногу угас. Решив, что утро подарит свежие мысли, я отправился к себе в комнату, чтобы лечь спать.

   В коридоре горели только боковые светильники, отбрасывающие бледный, мерцающий свет на кремовые стены. Одинокая фигура стояла, прислонившись спиной к стене. Я сразу узнал в ней Лилю, ведь прислуга к этому времени обычно уже покидала дом. Девушка ждала и, судя по тому, что в доме кроме нас двоих больше никого не было, ждала именно меня. Короткий шелковый халатик не имел пояса, и я мог прекрасно видеть ее стройное, едва прикрытое сорочкой тело и длинные ноги. Даже сейчас она была на каблуках.

   -- Что ты здесь делаешь? – подойдя ближе, спросил, чуть хмурясь. Ее вид навевал на определенные мысли и мне они не нравились.

   -- Жду тебя, -- последовал моментальный ответ.

   -- Зачем?

   Дурацкий вопрос. Девушка в нижнем белье и с томным желанием в глазах вряд ли горела жаждой пуститься в философские размышления о жизни.

   -- Хочу тебя поцеловать.

   -- Я не хочу.

   -- Я не уговаривать тебя пришла, -- она обвила мою шею руками и припала к губам так быстро, что я ничего не успел предпринять.

   Пальцы коснулись моей кожи, ладонь скользнула по плечу, груди… спустилась на живот. Я закрыл глаза и… простонал. Жаль только стон мой был не от наслаждения.

   Что со мной происходит? Эти прикосновения не заставили колыхнуться ни капли желания в моем теле. Пылкий поцелуй был таким пустым, что даже не успокаивал и не расслаблял. Я не ощущал ничего, что должен был бы чувствовать, будучи в объятьях красавицы. Я был глух к любым ощущениям, словно во мне не осталось ничего способного пылать страстью, хотеть и любить. Я был пустыней – пустой и необитаемой.

   Мой стон Лиля расценила по-своему и прильнув еще сильнее, углубила поцелуй. Я почувствовал ее язык у себя во рту и попытался ответить тем же. Возможно, мне сейчас это было нужно, чтобы забыться, чтобы оттаять.

   Я приподнял ее вверх и прижал к стене. Лиля обвила мои бедра своими ногами и откинув голову назад, подставила шею для поцелуя. Я провел дорожку от ее уха до впадины на ключице, ощущая, как она медленно водит пальцами по моей спине. Каждое ее движение было непринудительным и мягким. Она была подобно котенку в руках, но отнюдь не была скромной. Лиля целовала быстро и страстно, извиваясь под моими руками подобно пантере. Ее дыхание обдавало теплом.

   -- Тебе нравится? – простонала она мне на ухо.

   И тут я отстранился и отступил на шаг назад, пытаясь понять, что и зачем делаю. Лилиана смотрела на меня удивленно и растерянно, щеки слегка покраснели, а губы чуть припухли от поцелуев.

   -- Не может быть, чтобы тебе не нравилось? -- она попыталась улыбнуться и подалась вперед. – Иди сюда.

   Я не сдвинулся с места, продолжая стоять как бездушная мраморная статуя, глядя вперед, но ничего толком не видя перед собой. Потребовалось так много времени, чтобы понять, что я не хочу ее. Не хочу ни одну другую, кроме той, что разбила мне сердце и сломала жизнь. Она стала моим наркотиком, отказаться от которого я был не в силах. И я не мог противостоять тому, что она уже владела моим сердцем.

   -- Что с тобой такое? -- с беспокойством спросила Лиля, вырывая меня из скорлупы безрадостных мыслей.

   -- Это не важно. – Я отодвинул ее в сторону, пытаясь вернуться к себе в комнату.

   -- О-о, ну ясно, -- она сама обо всем догадалась. Довольно быстро Лиля оказалась рядом, обвила меня со спины руками, а затем начала касаться губами шеи, шепча:

   – Но ты ведь заметил, что я люблю, когда мне бросают вызов, верно?

   -- А как же приличия?

   На ее губах скользнула хищная улыбка.

   -- Кому они нужны?

   Я отцепил ее руки от себя.

   – Я разберусь с этим сам, -- я отодвинул девушку в сторону и уверенно пошел к своей спальне.

   На кровать упал прямо в одежде. В голове гудел рой. Теперь я точно знал, что у меня все еще остались чувства к Эве и как бы я не пытался, как бы не хотел их отрицать, это ничего не меняло. Я не знал, что делать. Между нами происходило так много всего, что я просто не в силах был этого осмыслить.

   Я закрыл глаза и попытался призвать Морфея. Упрямо отгоняя любые мысли о ней, принялся считать: один, два, три… пятьсот восемь, пятьсот девять…

   Наконец, сон медленно окутал тело и рассеял мысли. Сначала они закружились вокруг незнакомых мне детей, потом девушек. Затем перешли к строителям, один из которых старательно бил кувалдой по огромному, толщиной с его палец гвоздю. С каждым ударом звук становился четче и громче, все сильнее раздражал и заставлял вздрагивать. Наконец, я очнулся и осознал, что этот стук вполне реален – кто-то бил кулаком в дверь моего дома.

   -- Кого могло принести в такое время? – раздраженно проворчал я, вставая. Глаза слипались и я потер их руками.

   Одежда на мне была жутко измята, но переодеваться не было времени. Стук усилился, становясь более частым и напористым.

   Выйдя в коридор, я обнаружил там не менее заспанную, чем я сам, Лилиану. Теперь на ней был одет длинный шелковый халатик цвета спелых оливок, а волосы собраны в небрежный хвост. Макияжа не было -- и такой я видел ее впервые. Без своего строгого грима и не менее строгой одежды, она казалась вполне безобидным существом: милой девушкой с наивными мечтами о каком-нибудь принце или герое из кинофильма.

   Я мотнул головой, чтобы согнать с себя это заблуждение. Лиля не из наивных.

   -- Кто там? – спросила она, глянув в мою сторону.

   -- Как и ты – я только что встал. Пошли -- сейчас узнаем.

   Я быстро спустился на первый этаж, открыл засов и распахнул дверь.

   На крыльце стоял немного взъерошенный Вадим с каким-то пьяным парнем, которого он держал под руку, не давая ему упасть. Незнакомец явно был в отключке.

   -- А вот и мы, -- широко улыбнувшись, протянул Вадим и ухватив своего дружка за чуб, поднял его лицо вверх, чтобы всем было видно, кто с ним.

   Паренек не был мне знаком, да и Лиля, судя по ее лицу, тоже видела его впервые, но мы оба почти мгновенно поняли, кто это такой.

   -- О, надо же!? -- то ли удивленно, то ли радостно воскликнула она.

   -- Ты с ума сошел? – в свою очередь взревел я. Ее энтузиазм меня не захватил. – Зачем ты приволок его к нам?

   -- Ну, я подумал, что…

   -- Ты подумал? – я схватился за голову. – О, боги! Нам точно всем снесут головы.

   -- Он пьян? – весело полюбопытствовала тем временем Лиля.

   -- Нет. Пришлось угостить его большой порцией снотворного и погрузить в самолет. И вот мы здесь.

   -- Ты просто прелесть, -- Лиля подхватила горе жениха под другую руку и помогла Вадиму втащить его в дом.

   -- И что ты планируешь с ним делать дальше? -- У меня в душе все негодовало.

   -- Я так понял, идея была в том, чтобы их познакомить, -- широко зевнув, отозвался мой друг. -- Через пару часов рассвет и Эвелин отправится в свою школу танцев. Если помнишь, она всегда приходит первой.

   Мы с Лилей вопросительно взирали на Вадима, а на лицах читалась смесь удивления с восторгом. Впрочем, у меня только удивления.

   -- Ну так вот. Нам нужно только подбросить это спящее нечто на крыльцо школы и чуток подождать.

   -- А если он очнется? – вопрос Лили был вполне уместным.

   -- Нет, не думаю. Доза была большой. Ей его еще будить придется.

   -- А если она не обратит на него внимания? – теперь уже и я высказал возникшие опасения. – Что будем делать с ним тогда?

   -- С кем? – не поняла Лиля. – Мы никого не знаем и не видели, -- закончила она начатую фразу, давая понять, что проблемы паренька – не наши проблемы.

   -- Верно, -- кивнул Вадим.

   -- Ладно. Попробуем сделать по-вашему, -- сдался я. Затем перевел взгляд на спящего, мысленно оценивая, достоин ли он находится вблизи с той, кого я все еще желал видеть рядом с собой.

   Юноша явно был старше меня, лет на пять, может даже на семь. Длинные волнистые волосы клочками свисали ему на лоб, скрывая под собой глаза. Овал лица чуть заостренный, нос прямой, скулы четкие. Весьма неплох… Я себе врал – очень даже неплох. Красивое лицо в сочетании с не менее шикарной фигурой с кубиками пресса, просматривающимися через частично расстёгнутую рубашку, вызывало во мне какое-то новое, странное чувство. И мне оно было неприятно. Я заставил себя отвести от незнакомца глаза и произнес:

   – Давайте отнесем его в машину. Нужно успеть к школе первыми.

   -- Я с вами, -- убегая наверх, выкрикнула на ходу Лили. – Буду готова через секунду.

   -- Аха, -- фыркнул я, давая знак Вадиму чтобы не спешил вставать. – Это на пол часа, не меньше.

   И надо же, ошибся. Лилия в самом деле очень быстро переоделась и даже позволила себе остаться без макияжа ради столь важной миссии. Сегодня на ней был белый брючный костюм с нежно розовыми вставками на воротнике и карманах. Я отметил, что еще ни разу не видел ее дважды в одном и том же. Интересно, где в ее спальне поместилось столько барахла?

   Совместными усилиями мы быстро погрузили бессознательное тело в мою машину и направили ее к школе искусств. Учитывая прошлый потерянный год, Эва все еще никуда не поступила и теперь готовила новую программу к будущим вводным экзаменам. Только поэтому она продолжала посещать школу почти каждый день.

ГЛАВА 4. Не просто знакомы.

Свежий чай подобен бальзаму, а чай, оставленный на ночь, подобен змее.

   (Восточная пословица)

   Утренний холод заставил тело несчастного, оставленного сидеть на пороге школы, сжаться. Парень подтянул ноги к себе, обнял колени руками и уткнулся в них лицом. Он уже начинал приходить в себя, но еще не осознавал этого и уж точно даже не догадывался где находится.

   Легкая туманная дымка в воздухе быстро рассеивалась под напористыми лучами солнца, спешащего занять самую верхнюю точку над головой. Городок оживал. На дорогах становилось все больше машин, пешеходы спешно преодолевали площадку перед школой до остановки, кутаясь в свои тонкие курточки.

   Я, Лиля и Вадим сидели в машине, припаркованной на достаточно большом расстоянии от школы. Нам нельзя было выдавать себя, даже выходить на улицу, поскольку Эвелин легко могла услышать наши шаги даже оттуда и тогда, весь план рухнет. Оставалось только следить за всем со стороны, теряясь в догадках по поводу того, что будет происходить во время встречи королевы с этим пареньком.

   Мое воображение уже нарисовало пару ярких картин ожидаемого будущего и все они, по той или иной причине, мне не понравились. Я не хотел видеть, как она станет созерцать этого типа влюбленным взглядом, не хотел наблюдать за их прикосновениями друг к другу, когда она предпримет попытку ему помочь. Да что уж лгать, я вообще боялся увидеть ее спустя столько времени, да еще и рядом с другим мужчиной.

   Сердце ушло в пятки, но не от страха, а от нехорошего предчувствия, что поселилось где-то внизу живота, сжимая внутренности до невозможного предела. На лбу выступил пот. Как завороженный, я не сводил глаз с той точки, с того поворота, из-за которого она должна была появиться.

   Я вспомнил, как сам когда-то ждал ее у школы, прячась за деревьями и домами, чтобы не напугать, а потом проникал в школу через вентиляцию и легко попадал в тот кабинет, что был нужен. Нахлынувшие воспоминания быстро унесли меня к тому моменту, когда мы танцевали. Эва была рядом, прямо в моих руках. Я ощущал на своем лице ее дыхание, чувствовал биение ее сердца, частоту его ударов. Я знал какое влияние оказываю на нее, но даже не задумывался тогда, что и она влияет на меня так же сильно. Я хотел ее всегда. А в моменты сближения, особенно остро. Боль преследовала меня каждый раз, когда она отдалялась, пусть даже только на шаг. Тот первый танец был подобен исповеди в движениях, легких прикосновениях. Ими я говорил ей, как нуждаюсь в ней, как ценю ее и люблю. А она… пусть совсем понемногу, но все же таяла. Позволяла себя вести и, что важнее, хотела, чтобы я ее касался. Это желание отражалось в глазах – карих и невероятно прекрасных.

   -- Нам нужен человек. -- Внезапно в мои мысли ворвался голос Вадима, заставив вздрогнуть. – Кто-то, кто сможет подойти близко в нужную минуту и узнать, как все прошло.

   Человек?! Да. Нужен.

   Я плохо соображал, но вместе со всеми завертел головами, пытаясь высмотреть того, кто выполнит эту миссию. Вадим в очередной раз пожалел, что я лишился своего статуса принца, а вместе с ним и способности приказывать людям, ведь это бы значительно облегчило нам задачу. Впрочем, на его приподнятом настроении это никак не сказалось. Друг быстро выцепил подходящую кандидатуру из имеющихся в наличии людей и опустив стекло машины, громко свистнул.

   Двое направляющихся мимо школы мальчишек обернулись. Первый маленького роста, с темно русыми волосами. Второй -- блондин со светлыми добрыми глазами, роста среднего, телосложения слегка полноватого, но все же толстячком его назвать нельзя.

   -- Пацаны. Заработать не хотите? – крикнул им Вадим.

   Мальчишки, на вид которым было лет по 11-12, недоверчиво переглянулись. Затем тот из них, что был меньше ростом и сильно напоминал простоватого Ивана-дурачка из народных сказок, возможно из-за большого количества веснушек, бросил в ответ:

   -- Нет. Нам на тренировку надо.

   -- Дам пять тысяч, -- не сдавался мой друг. – Дело всего на 15 минут.

   Названная сумма парнишек заинтересовала, и они стали о чем-то перешептываться. Мне казалось, что спорили. Что ж, молодцы – осторожность еще никому не мешала.

   Наконец, желание узнать подробности взяло верх и все тот же паренек хрупкого телосложения, спросил:

   -- И что надо делать?

   Вадим махнул рукой, приглашая их подойти ближе. Ребята нерешительно приблизились, но некоторую дистанцию все же сохранили. Зато теперь не было нужды кричать, и Вадим объяснил все спокойно.

   -- Видите вон того парня, -- он указал на крыльцо школы. – Через пять-семь минут тут должна появиться красивая девушка. Мне нужно знать, о чем они будут говорить. Только и всего.

   -- Так он же спит. Или вообще пьяный, -- предположил конопатый, бросив взгляд на объект слежки.

   -- Он ее ждет, -- поправил его Вадим. – Ну так что, сможете услужить?

   -- А то, -- хмыкнул прежде молчавший блондин. – Но половину денег сейчас. А то, кто тебя знает.

   Вадим достал из кармана две тысячи и протянул мальчишкам со словами:

   -- На половину вы еще не наработали.

   Деньги сразу исчезли в карманах и заговорщицки переглянувшись, наши следопыты зашагали к небольшой спортивной площадке с парой брусьев, одной лестницей и большим металлическим лабиринтом из труб. Они не стали тратить время в бесполезном ожидании, а принялись подтягиваться и бегать по лабиринту, словно и не были на задании.

   Снова начались ожидания…

   Эва появилась точно по графику. Когда она направилась к школе, я просто лишился дара речи. Сердце замерло и почти перестало биться. Я ощущал его пульсацию даже у себя в висках. С момент смерти матери я еще ни разу ее не видел. Выглядела она просто изумительно.

   Я отметил про себя, что короткое черное пальто расширенного к низу кроя с воротником стойкой делало ее фигуру еще стройнее. Щеки слегка красные от утренней прохлады. А лицо… оно было счастливым и спокойным. Невероятно, но у нее все было хорошо. И от осознания этого мне стало грустно.

   Легкой, скользящей походкой виновница всех моих горестных мыслей пересекла школьную площадку и оказалась у крыльца, на котором все в той же скрюченной позе сидел привезенный Вадимом парень. Все в машине замерли в ожидании того, что произойдет дальше. Мне казалось, что я даже слышал дыхание каждого из присутствующих. Тишина была немного гнетущей, но никто не смел ее нарушать – очень уж сильным было напряжение.

   Как мы и ожидали, Эва склонилась над парнем и слегка потрясла его за плечо. Юноша поднял голову. В эту минуту я даже перестал дышать. В очередной раз.

   Вот сейчас. Сейчас все и случится...

   Я не имел возможности видеть выражения их лиц и слышать, о чем идет разговор, но что бы там не происходило, чувствовал я себя отвратительно. Едкая злость и горечь проникали в каждую клеточку тела, и я заставил себя отвлечься на мальчишек, прикидывая, не упустят ли они чего со своего наблюдательного поста. Последние, даже голов не повернули в сторону парочки, продолжая висеть на брусьях.

   Я вновь повернулся к Эве, взгляд к которой тянуло словно магнитом. После короткого разговора с парнем, она стала помогать ему подняться.

   -- Они улыбаются, -- донеслось с заднего сиденья.

   Лилиана конечно была этому рада.

   Я же чувствовал себя паршиво, потому что тоже видел их радостные лица и потому, что у меня не вышло все так просто и легко с Эвой, как у него. Что со мной не так, что с ним она может себя представить, а со мной нет? Только ли виной всему то, что я не был человеком?

   Тем временем парочка медленно удалялась от школы в сторону автобусной остановки. Это означало, что заниматься Эва сегодня не планирует. Мои соседи пребывали от этого в радостном настроении.

   -- Ну вот, а ты говорил, -- засияла подобно лампочке Лилиана. – Твоя драгоценная душка попалась в нашу ловушку. Она клюнула на него. Это оказалось даже легче, чем я ожидала.

   Я натянуто улыбнулся, хотя сейчас хотелось просто кричать.

   -- Похоже, все прошло как по маслу, -- констатировал Вадим, постукивая по рулю. – Она уже ведет его к себе.

   -- Даже если она узнает о его детях, не думаю, что это будет большой помехой, -- поддержала его Лиля, начав искать в собственной сумочке косметичку. Она уже успокоилась, а потому собиралась заняться тем, на что утром не оказалось времени.

   Я молчал. Не очень хорошо они ее знают, чтобы делать подобные выводы. Даже если парень ей понравился, информация о детях расставит все на свои места.

   Подбежали мальчишки. Как и прежде, остановились на некотором отдалении от машины. Самый смелый начал пересказ первым.

   -- В общем так. Девушка спросила у того парня, не плохо ли ему. Он ответил, что плохо. Наверное, голова сильно болела с похмелья. Потом посмотрел на нее и спросил: «Эва?»

   -- Стоп, -- прервал рассказ я, не понимая, как такое может быть. – Ты уверен, что он назвал девушку по имени?

   -- Да, -- закивал головой мальчуган. Второй поддержал его, тоже кивнув.

   -- Так они знакомы? – растерянно и даже немного расстроенно протянул Вадим.

   Ответа не последовало, и теперь уже я пристал к паренькам с расспросами:

   -- Что было дальше? О чем они говорили?

   -- Этот парень попробовал встать, но не смог. Спросил у нее, где он находится. Сказал, что не помнит, как тут оказался, но очень рад, что нашел ее.

   -- А что она?

   -- Она сказала, что отец будет рад его видеть. А потом они пошли к остановке.

   -- Черт! – ударив по рулю рукой, вспыхнул Вадим. – Я уже совсем запутался. Как так оказалось, что они знакомы?

   -- Может ходили вместе в садик в детстве, -- не слишком уверенно предположила Лиля. – Или в школе. Она ведь, кажется, часто переезжала и не является коренным жителем этого города.

   В ее словах был смысл, но мне от чего-то верилось в это с трудом.

   -- Они, родня, -- вдруг подал голос один из наших следопытов.

   -- С чего ты взял? – переспросил я, хотя эта мысль успела уже промелькнуть и у меня в голове.

    -- Он сказал, что его мама будет рада вновь увидеть свою сестру. А девушка ответила, что ее мать умерла.

   Рты сидящих в машине в изумлении раскрылись.

   -- Мда, -- после повисшей на пару секунд паузы первым вздохнул Вадим. – Такого даже я не ожидал. Держи. – Он протянул паренькам обещанные деньги и когда они, взяв их удалились, повернулся в мою сторону.

   -- А ведь я был уверен…

   -- Все были, -- отозвался я, откинувшись на спинку.

   Не знаю почему, но на душе вдруг стало спокойно от мысли, что они всего лишь родня. Неужели, я правда ревновал? Не важно. Главное, что я спас одного из членов ее семьи, не сказав Лиле правду про то, что пострадала не жена, а няня.

   -- И что теперь будем делать? – не унимался Вадим. – Если они родственники, они не могут быть вторыми половинами друг друга.

   -- Продолжим поиски дальше, -- предложил я, зная, что они могут растянуться на годы, но других вариантов в голову не приходило. Я вообще не был из тех, кто легко строит планы, придумывает козни или разруливает сложные ситуации. Решение глобальных задач никогда не было мой сильной стороной, возможно просто потому, что таких ситуаций прежде и не случалось. Так что и умение это от меня никогда не требовалось.

   -- У нас нет столько времени, -- отвергла этот план Лиля. – Мы даже не знаем кого искать и где. А отдать приказ, на который откликнутся все, под силу только королеве.

   -- Уже сомневаешься, что удастся найти его своими силами? -- поддел я девушку. – Мы допустили ошибку, но это не означает, что все плохо. Это лишь первая попытка.

   -- Нужно привлечь к поиску больше наших. И я знаю парочку влиятельных лиц.

   По ее лицу я понял, что она вновь что-то придумала. Идеи из нее всегда сыпались просто одна за другой. Не зря матушка остановила свой выбор именно на этой леди. Они с ней были похожи. Лиля коварна, упряма и так же сильно жаждет власти, а влиятельность моей милой мамочке очень нравилась. Возможность приказывать для нее была даже слаще самых изысканных десертов. Я не раз замечал, как она наслаждается своим положением. Теперь у руля хотела быть и Лилиана.

ГЛАВА 5. Наказание неизбежно.

Из одного и того же цветка змея делает яд, а пчела – мёд.

   (Армянская пословица)

   Красивая юная девушка сидела на высоком троне. Ее волосы были подняты вверх витиеватым обручем и плавно переходили в живую массу из тонких и узких змей, словно гнездо, засевшее на ее хрупких плечах. Вместо теней на веках была мелкая чешуя чуть более темного оттенка, чем кожа. Глаза отливали желтым, зрачок походил на кошачий. Тонкую шею обвивал огромный желтый питон. Он обволакивал ее всю, заменяя собой одежду и даже украшения.

   Я внимательнее всмотрелся в лицо девушки. Оно было таким знакомым и одновременно таким далеким, словно нас с ней разделяли вселенные. В нем не было тепла, нежности, ласки – только холод, безразличие и скука. Эти ощущения казались на столько сильными, что я буквально почувствовал, как они пробрались и в мою душу тоже. Или же они в ней уже были и теперь просто выбрались наружу.

   Незнакомка с родным лицом едва заметно улыбнулась – всего на секунду один из уголков ее губ приподнялся вверх. Она небрежно вздернула указательным пальцем и в моем сознании пронеслось: «убить».

   Убить? Почему она хочет меня убить? Что я такого сделал?

   Ко мне уже кто-то шел, но я продолжал сверлить взглядом царственную особу. Она не шевелилась, но черты ее лица обретали все больше обаяния, словно становясь чем-то для меня очень желанным. Острый подбородок, полные губы, миндалевидные очи. Эта девушка была наполовину демоном, а на другую…

   Не может быть! Это же Эва. Как я мог не узнать ее сразу? Почему она такая, почему так изменилась? Откуда столько безразличия и презрения?

   «Убить» -- повторил голос в голове и вздрогнув, я открыл глаза.

   Оказалось, я задремал и хоровод безрадостных мыслей обратился в видения и закружил меня, словно беспомощный лист на ветру.

   Телевизор, который я возможно даже смотрел, все еще работал. Звука не было. Я всегда оставлял только картинки, чтобы ничто не мешало думать. Сам не понимаю, как заснул в середине дня. Бесконечные ожидания изматывали. Еще больше мучили мысли о новом принце, которым недавний утренний гость так и не оказался. Я пытался представить себе, каким он будет, как отреагирует на Эву при их первой встрече. Конечно, все это не должно было меня даже задевать, но как не старался, не мог расстаться с этими думами, словно их приклеили ко мне суперклеем. И это мучило жутко.

   Интересно, когда чары, притягивающие меня к Эвелин окончательно себя изживут? Они ведь не могут быть вечными, раз уж положение вещей изменилось, и она больше не моя вторая половинка. Они немного ослабли, но этого все еще недостаточно, чтобы я смог наконец забыть эту чертову девчонку, искалечившую всю мою жизнь. Надеюсь, едва отыщется новый нареченный, они спадут окончательно.

   В гостиную вошла Лилиана. Лицо взволнованное, словно что-то случилось. Я сел и потер глаза.

   -- Это принесли тебе, -- она протянула мне конверт с рисунком змеи, свернувшейся в кольцо и кусающей свой хвост. Знак «вечности». То была печать, и я отлично знал, кому она принадлежала.

   Взятый за основу символ имел массу значений и все они, в той или иной мере, имели к нему прямое отношение. Рисунок символизировал бесконечность и вечность, цикличность жизни и перерождение. В мире людей символ встречается весьма часто, но они вряд ли догадываются о действительном его назначении. Это не просто олицетворение самой вселенной, это метка змеиной крови, знак принадлежности к ней.

   Лиля тоже это знала, иначе бы на ее лице не отражалось настороженность.

   -- Зачем они тебя вызывают? – не дожидаясь, пока я вскрою конверт, спросила девушка. – Это ведь плохо?

   Уж точно не хорошо. Конверт с такой печатью можно было получить только от Уробороса – сообщества из старейшин нашего вида. Его представители были вторыми по влиянию на людей-змей, после королевы. Они помогали ей советами, подсказывали выход в сложных ситуациях, следили за исполнением всех законов и назначали наказания за разного рода провинности. У сегодняшней правительницы был только один закон – чтобы ее оставили в покое. Таким образом, фактически вся власть была в их руках, что лично мне не сулило ничего хорошего.

   Уроборосцев нельзя было недооценивать. Они всегда олицетворяли собой власть и суд, а сейчас в особенности. Их метка даже была высечена на стенах храма Осириса, что стоял в древнем Абидосе. Мелькала и в Древней Греции, где само слово «дракон» с языка греков дословно переводится, как «змей». Рисунок все той же свернутой змеи можно найти в Китае, где он символ удачи, а также в Индии -- там он символ бессмертия. Легко сделать вывод, что выходцы нашей расы и особенно входящие в состав Уробороса, часто занимали главенствующее положение в обществе и оставили в истории человечества о себе очень длинный хвост.

   Самой главной задачей Уробороса всегда было проведение обряда единения – змеиной свадьбы между принцем и избранной. Их главная заповедь гласила: все возвращается на круги своя. И это можно расшифровать как: все будет так, как уже было. Но в моем с Эвой случае что-то пошло не так, и теперь, о моей персоне все же зачем-то вспомнили.

   Я распечатал конверт. Бегло пробежался по короткому содержанию письма.

   Меня вызывали на совет Уробороса. Объяснения причин не было – только адрес и время. Отложив письмо на стол, я опустился на кушетку.

   -- Они тебя накажут? -- Лиля села рядом, положив одну руку на другую.

   -- Скорее всего. У них есть для этого все причины.

   И причин этих даже несколько. Во-первых, я не позволил продолжить церемонию единения, когда один из членов Уробороса попытался ее провести, застав нас с Эвелин в кафе. Он не ожидал столь яростно сопротивления с ее стороны, иначе бы не призвал для обряда обычных подданных. Может в том и была его главная ошибка – действие оказалось не столь сильным и Эве удалось прервать его, а затем уже я, не позволил продолжить. Не случайно церемонию всегда ведут именно представители закольцованного братства – самые сильные от каждого из видов змее-людей.

   Вторая причина – моя наивность. То, что у меня взяли яд и я даже не понял, как это случилось, не снимало моей вины с того, что произошло потом. Только я один был виновен в смерти королевы и в том, что власть попала в руки той, кому она не нужна. Той, которую никто не контролировал. Совету не могло нравится поведение Эвы, пусть она и была теперь их королевой. Уже только этого было вполне достаточно, чтобы меня постигло наказание Уробороса. Как предупреждение для остальных, демонстрация силы и влияния, дабы более никто не рискнул идти против старейшин.

   Наказание для людей-змей всегда было одно – означенный срок в змеиной шкуре. Но это, если ты не нарушил самый важный закон – сохранение существования нашего вида в тайне. За его неисполнение сразу грозила смерть.

   Конечно, столь осторожными мы были не всегда. Когда-то, оборотни-змеи спокойно жили среди людей, ничего не опасаясь. Им покланялись, их боялись. Но то время давно минуло, пришли перемены. Мир изменился и, чтобы выжить, мы должны были бесследно исчезнуть, оставив о себе воспоминания лишь в искусстве и сказках. Мы есть, но нас одновременно и нет. Людей, что о нас знают мы безжалостно истребляем, ибо желание поделиться тайной – одно из сильнейших у человека обычного.

   Того, кто провинился в меньшей степени, как в моем случае, осуждали и назначали ему время, которое он обязан был прожить в обличье аспида, ну или иной змееподобной твари. Конечно, по своей воле такой приказ никто бы исполнять не стал – мы все же большей своей частью люди и привыкли жить в комфорте и удобствах. Но на этот случай у главы Уробороса было зелье из ледовитки – корня растения с особыми свойствами, рецепт которого знали лишь те, кто состоял в совете. Оно блокировало возможность последующего обращения на нужный им период и тот, кому снадобье ввели, уже ничего не мог сделать. Оставалось лишь послушно отбывать наказание в своей второй шкуре и надеяться, что к тому моменту, как оно завершиться, ты останешься еще жив, не будучи съеден ежом, мангустом, вараном или хищной птицей. Жизнь в дикой природе не так уж прелестна, как может показаться тем, кто наблюдает ее со стороны или по телевизору.

   -- Тебе не стоит к ним идти, -- высказала свои соображения Лилиана.

   Неужели ее заботит мое будущее? Хотя и странно – с чего бы?

   -- И разозлить Уроборос еще больше? Нет. Если не приду сам, меня доставят к ним силой. Сейчас я уже не принц, а стало быть лишен всякой защиты и обязан им подчиняться так же, как и любой другой.

   -- Ты не оправдал их надежд -- они не будут слишком уж благосклонны к бывшей царственной особе.

   -- Думаешь я не знаю, -- я вскочил с места и запустил обе руки себе в волосы. Прошел к окну. – Но, если я попытаюсь скрыться, обреку себя на вечные прятки. И все равно, рано или поздно – меня найдут и тогда…

   -- Значит нужно как-то убедить их тебя не наказывать. Расскажи им о том, что мы уже делаем, попроси еще время.

   -- Не поможет. Я знаю старейшин, знаю, как они работаю. Меня даже слушать никто не станет.

   -- Тогда возьми меня с собой. Я смогу их убедить.

   -- Тебя не приглашали. Хочешь тоже нарваться на наказание?

   Попытки Лилианы помочь меня впечатляли. Они были так же беспомощны и наивны, как и мои собственные – придумать оправдание всему, что натворил. Вот только никаких шансов не было -- эти люди – закон, а его нарушение – еще большая провинность, чем то, что я уже сделал. Не явлюсь на заседание, меня на веки вечные запрут в змеиной шкуре. И я был бы даже не против, случись это пару месяцев назад, но никак не сейчас, когда я почти смирился с тем, что жизнь продолжается и она еще у меня может наладиться, когда мы найдем нового суженного Эвы и мои чувства к ней исчезнут.

   Интересно только почему они так долго тянули? Почему не призвали меня сразу? Неужели, давали время на скорбь по матери.

   -- Мне придется пойти. Ты это знаешь, -- попытался я успокоить Лилю. – Что бы они там на мой счет не решили, мы уже не сможем этому помешать.

   -- Ненавижу это сборище старых идиотов, -- фыркнула она и развернувшись, умчалась наверх.

   Ох как я сейчас с ней был согласен. На мой взгляд, совет не отличался особым благоразумием. Они предпочитали принимать решения до того, как прибудет виновный и по сути, у последнего, не было и шанса оправдаться. Его толком никто и не слушал. Так же будет и со мной. Наказание уже установлено, я нужен лишь для того, чтобы его озвучить и привести в исполнение. А еще, чтобы создать видимость суда.

   Может и в самом деле никуда не ходить. Да, но что потом? Долго ли я смогу скрываться -- без денег, друзей, поддержки. Вдруг наказание это как раз то, что сейчас мне нужно и всем будет только лучше: Лилиана и сама сможет найти избранного королевы, затем их сведут, совет позаботиться о энергетическом кольце, что объединит их в месте. К тому моменту, как я вернусь к человеческой жизни, все будет уже в прошлом и я смогу начать все с чистого листа.

   Немного поразмыслив, я все же решил идти. Поднявшись к себе, самостоятельно изучил вещи в гардеробе, понимая, что следует выглядеть достойно и уверенно, не давая им возможности над собой издеваться. Строгие деловые костюмы я никогда не носил, да и они выглядели бы смешно в моей ситуации, реши я одеть такой на собственный суд. Поэтому я выбрал простые светлые брюки, летний пиджак в тон к ним и насыщенно красную майку. А еще, шляпу с того же цвета лентой по окружности. Наряд получился немного броским и дразнящим, но именно таким я и хотел предстать пред очами Уроборосцев. Что бы там они не решили, но меня запомнят.

   Приняв душ и переодевшись, еще раз критически окинул себя в зеркало, а затем направился вниз. Времени до встречи с советом осталось только на дорогу.

   Забрав машину из гаража, я отказался от водителя, зачем-то нанятого Лилианой и повел автомобиль сам, по пути обдумывая, что и как следует говорить, а о чем лучше умолчать.

***

-- Прямо по коридору, -- сухо произнес молодой парень мексиканской наружности, заметив в моей руке конверт с печатью Уробороса. Кроме очень смуглой по местным меркам кожи, у него еще были крупные пухлые губы, большие глаза и широкий, приплюснутый нос. В мочку правого уха вставлена крупная серьга, похожая на вывернутый наизнанку обруч.

   Я вошел в дом -- большой, трехэтажный, с ухоженным садом и гаражом. В глубине двора виден бассейн, по форме напоминающий небольшое озеро. Дом хорошо охранялся: на воротах и окнах сигнализация, в саду собаки и множество рослых парней. Впрочем, внутри на излишки и богатство совсем ничего не указывало. Стены преимущественно белые, окна без штор и жалюзи. Мебель простая – металлическая, выполнена в едином стиле. Кое-где висят кондиционеры и панно из высушенных мхов и веток.

   Коридор, по которому я шел заканчивался большой круглой комнатой, где уже давно, судя по долетающим до меня голосам и оживленному спору, шло заседание Уробороса. Стоило подойти ближе, как переговоры затихли и взоры присутствующих обратились в мою сторону. И дружелюбными их назвать язык не поворачивался.

   Я бегло осмотрел помещение. Круглая комната с тремя дверьми в дальнем конце. В центре маленький фонтан с змеем, обвившим большое яблоко. По кругу, вдоль стен, расставлены стулья и кушетки. Кое-где между ними стоят напольные горшки с крупными цветами и комнатными деревьями. На сводчатом потолке одна единственная люстра в виде клубка переплетающихся прутьев и металлических стержней. Но сейчас свет к комнате был естественным – он проникал внутрь из окон, расположенных по обе стороны от того места, где я стоял.

   На меня смотрели с презрением и недовольством. Ни одного хоть сколько-нибудь приветливого лица. Впрочем, ничего другого я и не ожидал

   В Уроборос входило 18 человек – по одному старейшине от каждого вида змей: бородавчатые, вальковатые, карликовые, шпильковые, ложноногие, ужеобразные, маскаренские удавы, цилиндрические, аспидовые, двухцветные, питоны, земляные удавы, щитохвостые, лучистые, гадюковые, слепозмейки, узкоротые, червеобразные. Их всех не назовешь добрыми, улыбчивыми и приветливыми ребятами. Тот еще жуткий серпентарий.

   Большинство членов Уробороса — это мужчины возрастом около сорока пяти лет. Женщин всего трое. Во главе собрания самый уважаемый старейшина из аспидовых – черная мамба. Та самая, чья пасть чернее ночи. Даже кобры побаивались сталкиваться с ней на одной дорожке, так как эта ядовитая змея обладала одним жутким недостатком – она всегда кусала несколько раз, а ее яд вызывал паралич и смерть. Не удивительно, что даже среди старейшин этого представителя аспидовых побаивались.

   Мне уже доводилось столкнуться с этим суровым мужчиной и увы, при очень неблагоприятных для меня обстоятельствах. Старейшину звали Бокари и именно он был тем, кто начал ритуал единения нас с Эвелин в уличном кафе. Мужчина выделялся очень смуглой, но все же не черной кожей, толстыми губами и большими карими глазами. Как и все остальные представители совета, он был облачен в одежду из натуральных тканей: темно бежевые льняные брюки широкого кроя и длинная белая хлопковая рубаха-накидка с кулоном в виде закольцованной змеи на груди. Синтетику мы не признавали.

   -- Мы тебя ждали. Проходи, -- произнес он сдержанно сухо, но я все равно успел заметить недружелюбный блеск в его глазах.

   Хоть бы он себе свой ядовитый зуб об меня сломал, -- невольно подумал я, предчувствуя скорые неприятности. – Обычно, чем у тебя зуб длиннее, тем он более хрупок. Вот только кусать меня он вряд ли станет, а вот ругать…

   Я прошел в центр и сел на установленную там одинокую скамью. Снял шляпу и положил рядом с собой. Гнетущее молчание немного пугало, и я решил заговорить сам.

   -- Что-то долго вы меня не звали? Забыли о моей персоне, пока решали насущные вопросы?

   Колкость и агрессия не лучший помощник в переговорах, но так я хоть немного чувствовал себя на одном с ними уровне. Падать ниц и молить о пощаде я не собирался, ибо еще не забыл, кем был совсем недавно. И пусть сейчас этого титула меня лишили, я с ним родился, и он по праву был моим.

   -- Скорее уж, пока разгребали твои поступки и устраняли их последствия, -- колко заметила одна из женщин. Светлое сатиновое платье струилось по ее телу до самых пят. Прямые темные волосы свободно ниспадали на плечи, обрамляя круглое лицо с выразительно большими глазами. Увы, тоже недобрыми.

   -- Гарафена, -- жестом дал знак успокоиться Бокари. – Он прекрасно понимает, что натворил, хоть и не желает открыто в этом сознаваться.

   Прекрасное имя для белой луговой змеи. Среди людей она числится мудрой, хотя, глядя на эту женщину я бы так вовсе не сказал. Скорее уж вспыльчива и не сдержанна. Интересно, какой человек придумал сказку о том, что убивший ее начинает понимать язык зверей и птиц? Правда в том сочинении эту змею зовут Скарпеей. Не важно. Как и остальные, заступаться за меня она не станет, так к чему пытаться им понравится.

   -- Тебя призвали, чтобы вынести приговор, -- сообщил Бокари. – Мы долго обсуждали, какое наказание будет достойным за то, что ты предал всех нас в угоду своим желаниям и страсти.

   -- Предал? – я возмущенно пробежался по лицам глазами.

   Большинство мне было незнакомо. Разве что парень справа с угловатыми чертами лица и густой каштановой шевелюрой хорошо знаком. Это я укусил, когда Бокари попытался забрать у меня Эвелин, чтобы продолжить церемонию, как только она очнется. На его правом плече был хорошо виден грубый и огромный шрам от того укуса. А впрыснул я тогда достаточно, хватило бы для обезвреживания почти целого отряда. Наверняка ему пришлось срезать плоть в укушенном месте, чтобы яд не успел распространиться по всему телу. И бедолага прекрасно об этом помнил.

   Я отвел от него взгляд, не желая созерцать этот сочащийся злостью и жаждой мести прищур.

   – Ничего не путаете? – перевел я взгляд на Бокари. -- Я всеми силами пытался завоевать доверие и любовь той, что нас презирает и ненавидит. Или думаете, сделав ее королевой насильно вы бы смогли что-то изменить? Вы только переполнили бы чашу терпения и ненависть к нам, и кто знает, какой приказ она отдала бы первым.

   -- Не думай, что так уж много смыслишь в этом, -- недобро огрызнулся мужчина в синем креповом костюме. На лбу метка гигантского королевского питона. Эта гадина могла нападать с молниеносной скоростью и легко душила человека в своих кольцах за доли секунд. Да и зубы у твари земной были весьма остры, пусть и не ядовиты. – Мы проделывали это не один раз. Недовольство лишь минутная эмоция, не доставляющая особых неудобств.

   -- Вы забываете, что Эва знала о ритуале, в отличие от предыдущих избранниц.

   -- Она не ведала от чего отказывалась, -- произнес все тот же мужчина.

   -- Еще как ведала, -- не согласился я с ним. – Она знала больше, чем вы думаете. Иначе бы не нашла способ стать королевой, не объединившись со мной.

   -- Ты заговариваешь нам зубы, -- вмешался Бокари. – Мы призвали тебя не рассуждать о ее делах, а, чтобы наказать. Ты не выполнил возложенной на тебя задачи как принца и заслуженно лишился этого статуса. Теперь всему виду грозит вымирание, ибо она отказывается делать то, для чего поставлена над нами.

   -- Еще бы, виноват один я. -- Я пробурчал это себе под нос, так что никто даже не обратил внимания на мои слова.

   -- Учитывая заслуги твоей матери и нашей истиной королевы, ты проговариваешься к году в змеином теле.

   -- К году? – я вскочил с места. – Год – это слишком! Еще никому не давали такого большого срока.

   -- Еще никто так сильно не навредил своему народу, -- почти прошипела Гарафена.

   Черт! Я надеялся получить несколько месяцев, самое худшее – пять. Но целый год – это все равно что вечность. Я забуду, как быть человеком, отвыкну нормально говорить, думать. Да лучше б они меня сразу к смерти приговорили, чем к такому. И как по их милости я должен был пережить зиму в змеином теле, на территории, где мой вид даже не проживает?

   -- Какой смысл в этом наказании, если вы и сами до конца этого года не доживете? Она не обращается, а значит вы тоже вскоре станете такими же, как и я.

   -- Эта проблема тебя более не касается, -- огрызнулся Бокари. Однако я почувствовал его страх и обеспокоенность остальных. Они знали, что я прав и что вероятность такого развития событий более чем высока. – Ты уже не ее избранник, -- заявил он, но голос все же слегка дрогнул.

   -- Раз уж я все равно приговорен, позвольте полюбопытствовать. -- Я сложил руки на груди. – Что вы станете делать, чтобы заставить новую королеву обратиться? Мне просто интересно.

   На меня взирали как на убийцу малолетних или какого-нибудь особо опасного маньяка. Кто-то даже зашипел, демонстрируя своя длинный язык. Однако отвечать никто не спешил, поэтому я снова заговорил сам, предварительно встав:

   -- Предположим, вы попробуете убедить ее мирно. Жаль разочаровывать, но слушать Вас она не станет, тем более что никто здесь даже не представляет, что Эва за человек. Вариант номер два: вы попытаетесь вколоть ей то же зелье, что и мне, чтобы она обратилась. Ах, какая жалость – ведь и это тоже сделать не выйдет! Может вы и подзабыли, а я пока нет – зелье на ней не сработает, ведь она одна из тех, чьи племена мы когда-то уничтожили. К тому же, никто не сможет приблизиться к ней, если вознамерился навредить. Ее защищают высшие силы, стало быть, ввести в нее зелье даже ради пробы, никак не выйдет. Ни человеку, ни одному из нас это не по силам. И что же у нас в конце концов получается?

   -- Давайте начинать, -- выкрикнула Гарафена. – Он тянет время.

   Члены Уробороса поддержали ее предложение и дружно загудели.

   Этого я боялся больше всего – немыслимый по силе влияния звук заставлял подчиняться воле собрания. Я замер на месте как заколдованный, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. Собственный голос меня покинул. Я больше уже не мог говорить, даже молить о том, чтобы мне дали дополнительное время для завершения задуманного плана. Они даже не дослушали меня. Это было не честно. Я один знал Эву и только я мог предугадать ее действия. Я был им нужен, хотя бы для того чтобы дать совет. Когда он им понадобится, будет поздно: я уже ничем не смогу помочь, сидя в шкуре змеи. А назад меня вернуть возможности нет даже у них. Не придумали пока такое зелье, что обратило бы процесс вспять.

   Гул продолжал нарастать. Все мои чувства обострились. Я спиной ощущал, что сзади кто-то движется. Кем бы он ни был – для меня он палач, человек со шприцом и мерзкой жидкостью внутри, что заставит это тело лишиться человеческой сущности на долгий год. Я силился сделать хотя бы шаг в сторону, но гул приковал меня к месту намертво. Вот чьи-то руки коснулись плеча, рукав пиджака завернули вверх. Острый конец шприца коснулся кожи.

   Чтоб вас всех коснулась та же участь, -- хотелось крикнуть им, но я мог лишь бросить полный презрения и ярости взгляд на Бокари и его приспешников. Игла проткнула кожу.

   -- Нет! Стойте, -- голос доносился из-за спины. Я его узнал, но не понял, как Лиля попала сюда и зачем так рискует собой. -- Вы не должны его обращать. Он еще нужен.

   Рука палача замерла подобно мне. Гул медленно начал стихать и вот уже к телу вернулась воля. Я рывком отскочил в сторону, едва понял, что смогу это сделать. Парень с иглой остался стоять в шаге от меня – рука занесена вверх и с иглы уже капает бледно зеленая жидкость.

   Лица присутствующих обратились к Лилиане. Она пыталась вырваться из рук охранника, старательно тянущего ее назад к двери, через которую сумела-таки прорваться.

   -- Как ты посмела прервать совет Уробороса? – взревел Бовари, выступив чуть вперед. – Желаешь последовать за ним, девочка?

   -- Желаю объяснить, как вы заблуждаетесь, -- парировала в ответ Лиля, ни капли, не испугавшись этой угрозы.

   Надо признать -- она смелая бестия.

   – Да отпусти же, -- пнув ногой с острым каблучком по ступне парня, бросила она охраннику. Он зашипел от боли, но все же обвил ее рукой на уровне плеч и плотно прижал к собственной груди, намереваясь выволочь прочь и уж там отомстить за эту боль.

   – Позвольте мне все объяснить, и вы поймете, что я уберегла вас от большой ошибки, -- кричала Лилиана, извиваясь.

   -- Это недопустимо, -- возразила девица из вида слепозмеек – Африканская гостья в этническом платье и с дредами. Ядовитой она никогда не была, не считая заостренного твердого шипа на хвосте, формой и видом похожим на петушиную шпору, которым она просто прокалывает кожу, чтобы напугать врага. Уж ей-то за что так меня ненавидеть?

   -- Что ж, говори, раз пришла, -- без энтузиазма согласился Бовари, проигнорировав этот выкрик. – Но имей в виду, ты тоже будешь наказана за эту провинность. Собрание старейшин не праздное мероприятие, куда можно явиться без приглашения.

   Лилиана кивнула и когда охранник нехотя ее отпустил, нервно расправила складки на платье и высоко вздернув голову, прошла в центр зала. Остановилась она недалеко от меня и сразу же повернулась лицом к большинству.

   -- Я не знаю, что уже успел вам рассказать Кир, -- бросив мне короткий взгляд, начала она с важным видом. -- Но мы вместе с ним пытались исправить случившееся.

   -- И каким же образом? – недоверчиво прищурилась Гарафена. – Делали новых детей в надежде, что родится принц?

   Лиля пропустила колкость мимо ушей и даже не повернула головы в сторону женщины, от чего та только еще сильнее обозлилась.

    -- Мы искали нового избранника королевы. Первая попытка не удалась, так как парень с похожим музыкальным шагом оказался ее родственником.

   -- Этим никого не удивишь, -- подал голос кто-то еще из толпы. – Сейчас все ищут избранника.

   Я даже не стал искать глазами его обладателя, внимательно глядя на Лилю. Она была не из тех, кто кидается в огонь, не будучи уверенной, что удастся из него выбраться совершенно целой и невредимой. Выходит, она что-то придумала.

   -- Да, ищут, -- согласилась девушка. – И будут искать еще очень долго. Может даже целый год, потому что никто понятия не имеет, кого именно необходимо искать. Еще никогда не приходилось выслеживать парня – всегда только девушки. Но у нас нет года и вам это хорошо известно. Времени уже вообще не осталось, учитывая, что королеву и избранника еще необходимо будет свести вместе. И поверьте, это тоже задача не из легких.

   -- Мы начинаем терять терпение, девочка, -- подал голос питон. – Столь очевидные вещи понятны и без твоих комментариев. Хочешь предложить, что-то по делу – говори, а нет – присоединяйся к своему дружку.

   -- Только у одного из нашего вида есть такой слух, чтобы определить где находится избранный, не покидая собственного дома, -- заявила Лилиана решительно. – И все вы знаете, кто это.

   Собравшиеся взволнованное завертели головами и зашептались. Я не сразу разобрал, что все они повторяют одно и то же.

   -- Полоз. Великий Полоз.

   Уличив минутку, Лиля перевела взгляд на меня и поняв, что я все еще не вникаю в суть ее плана, просто подмигнула.

   – Вы должны отправить к нему человека и узнать то, что необходимо о новом избраннике. Где его искать? Что сделать, чтобы они с королевой объединились в пару, а главное, чтобы она совершила полное обращение, чего делать никак не хочет?

   В этом предложении действительно что-то было, учитывая тот факт, что змеи гор были живой летописью нашей змеиной истории. Они имели доступ к памяти предков, вплоть до эпохи динозавров. И передача этой памяти шла прямо из недр земли через их длинные бороды и косы. Миллионы лет истории хранились в самых обычных с виду волосах.

   Несколько человек, включая Гарафену, громко засмеялись. Убежден, они сочли, что план был так себе.

    -- Великий Полоз – хранитель всех тайн и знаний, -- Гарафена даже не скрывала язвительной ухмылки. – Этот старец подобен умалишенному, несущему бред, в котором лишь он один в силах разобраться. Он всего лишь большой библиотечный червь.

   -- С чего ему вообще нам помогать? – поддержал ее мысль Бокари. -- Раньше он этого никогда не делал. Старец старается держаться от всего в стороне, не вмешиваясь в ход событий. Он как старая книга – что в нее записали, то и можно прочесть. Ничего нового.

   -- Может так и было, -- согласилась Лиля. -- Но раньше змеям-оборотням ничего не угрожало. Сейчас все иначе. Если королева не обратится, он тоже обречен влачить ползучее существование… Я бы отправилась к нему сама, но лишь только бывший принц знает, где его искать и одного его Великий Полоз согласиться принять и выслушать.

   Великий Полоз действительно мог бы нам помочь, либо даже просто направить, подсказать как действовать. В самые трудные годы моя мать часто навещала священного старца, и он давал ей советы. Вот только позиция Полоза по поводу поиска избранных всегда была неизменной – в это действие он никогда и никак не вмешивался, словно на нем стояло огромное табу. С чего бы ему менять свое отношение к данной проблеме сейчас? Впрочем, попытать удачу стоило, тем более, что для меня это был единственный шанс отсрочить приговор хоть ненадолго. К тому же, у меня имелись и личные вопросы к старцу, и я очень надеялся, что он поможет избавиться от привязанности к Эвелин и от постоянных мыслей о ней. Только ради одного этого стоило его навестить.

   -- Вы знаете, что я права, -- настаивала на своем Лилиана, хотя большинству ее идея не пришлась по душе. – Если упустим эту возможность, обречем себя на провал и гибель. Мы должны попробовать.

   Невероятно, но Бокари задумался. В то время как остальные его коллеги жутко бурчали и выражали крайнее несогласие с самой идеей отправить кого-либо к Полозу, он нервно потирал подбородок, глядя в пол перед собой.

   -- Старец не даст ответ, и ты это отлично знаешь, Бокари, -- принялась давить на старейшину Гарафена. – Этот запрет он не нарушит.

   -- Нам нужно выяснить хотя бы область, где следует искать, -- задумчиво произнес тот. – Даже такая малость может стать хорошей подсказкой. И для него это не будет нарушением правил. С этой подсказкой мы сможем бросить все силы на один район, а не шарить по всей планете словно слепые кроты.

   -- Пусть так, но нет причин отправлять именно его, -- заметил парень, которого я покусал. Я до сих пор понятия не имел, как его зовут, но сейчас меня это и не волновало. – Я могу отправиться к старцу.

   -- Знаешь где его искать? – изогнув брови, с ухмылкой на губах, спросила Лилиана.

   -- Нет, -- он выдержал ее прямой взгляд. – Что мешает ему, -- парень кивнул в мою сторону, -- все нам рассказать? Для любого, кто ориентируется на местности, поездка к Полозу не будет трудной.

   -- Хотела бы я посмотреть, как прибыв к дверям, ты будешь кричать, что прибыл какой-то там незначительный червяк, без роду и племени и просить, чтобы тебя впустили внутрь. Думаешь у него других забот нет, кроме как гостей принимать? Ты вообще хоть раз слышал, чтобы Полоз встречался с кем-то не из королевской семьи?

   -- Он тоже теперь не из такой семьи, -- с ухмылкой заметил парень.

   -- Может у него сейчас и нет короны, но он с ней родился. А это кое-что да значит.

   Ликующий взгляд Лили прекрасно говорил о том, что она хорошо все продумала. Между тем, старейшины собрались в тесный круг и уединились чуть в стороне, начав жаркое обсуждение. Нам оставалось лишь ждать их вердикта и готовиться к самому плохому, поскольку почти каждый из них жаждал, чтобы меня наказали.

   -- Думаешь, они пойдут на это? – спросил я у нее шепотом, когда даже перепирающийся с ней парень переключился на других присутствующих и мы с Лилей оказались временно предоставлены сами себе.

   -- Если еще не растеряли последний мозг, то да, -- уверенно заявила она. – Вот увидишь, им не чем мне возразить.

   Совещание затягивалось. Я начинал нервничать, тогда как Лиля была совершенно спокойна. Не знаю, с чего вдруг такая уверенность. Если план не выгорит, ее обратят в змею так же, как и меня, пусть и не на столь долгий срок. Что ж, будет хоть с кем поболтать на досуге. А потом, когда перестану узнавать в ней знакомого или, когда голод станет нестерпим, съесть.

   -- Он не заслуживает второго шанса, -- отделившись от толпы, вскрикнул укушенный мной парень. – У него и в первый-то раз ничего не вышло, с чего вы решили, что что-то изменится теперь?

   Ого, похоже и впрямь все не так плохо, как я ожидал. Его возмущение – верный признак, что совет Лилианы принят к сведению и меня в самом деле планируют отправить на переговоры к Полозу. Я вздохнул с облегчением.

   -- От него не нужно ничего сверхъестественного, -- спокойно ответил на эту пламенную речь Бокари. – Всего лишь разговор с сентиментальным старцем. Уж с этим, надеюсь, он справиться. – Он смерил меня таким взглядом, что стало ясно, что в случае неудаче к моему наказанию с радостью приплюсуют еще год-другой.

   -- Да, мы когда-то неплохо ладили, -- натянул я улыбку. – И с его дочками тоже.

   Бокари уверенным шагом подошел к нам с Лилианой. Ему не нравилось то, что он собирался сказать, но возложенные обязательства главы Уробороса, брали свое.

   -- Вы отправитесь к нему вместе, -- глядя прямо в глаза девушке, произнес он. -- Узнаете все, что нужно и сразу вернетесь. Попробуете скрыться, приговорю обоих к смертной казни. Это понятно?

   -- Вполне. – Лиля будто именно такого ответа и ждала.

   -- Выезжаете прямо сейчас. Вас проводят.

   Когда Бокари посмотрел на меня, я кивнул. В конце концов, путешествие пойдет мне только на пользу, даже если и окажется бессмысленным. Брать с собой в горы Лилю у меня конечно желания не было, но сейчас я был обязан ей своим спасением. К тому же, Бокари пожелал, чтобы она поехала. Наверняка он догадывался, что спасение змеиного рода было не единственной задачей, что девушка преследовала. Глава совета должен был понимать, что девица хочет заполучить меня, а для этого, ей предстоит сначала очистить мое имя и выполнить его поручение на отлично.

   Жаль, но мне она совсем не нравилась. Гадюка и кобра слишком уж странное сочетание.

ГЛАВА 6. Змеи гор.

Всякая женщина – змея, всякая змея – женщина.

   («Подросток». Ф. М. Достоевский)

   -- Далеко еще, -- почти простонала где-то за моей спиной Лиля.

   Мы уже полтора часа шли преимущественно в гору по неровной, каменистой местности. Убедить девушку остаться в номере гостиницы, у меня так и не вышло. Вокруг были только камни, огромные валуны и массивные скальные выступы. Деревья встречались редко, да и те были такими изогнутыми и корявыми, что найти под ними тень усталому путнику не представлялось возможным. Лилиана же страдала не столько от дороги, сколько от туфель на высоком каблуке, которые наотрез отказалась поменять на кроссовки, заявив, что истинная леди подобную обувь не носит. Я предупреждал, что путь будет длинным и если она не переобуется, то об усталости пусть даже не заикается. Пока, Лиля старательно терпела и то и дело спотыкаясь, упрямо ползла за мной следом ни на что не жалуясь. Я мысленно восхищался ее стойкостью, но виду не подавал.

   На Урал мы прилетели еще вчера. Удивительно, но частный самолет нам предоставил сам совет, решив, что так будет быстрее. Переночевали в гостинице, утром наспех перекусили бутербродами и сразу тронулись в путь. Я очень боялся, что не отыщу тропы или собьюсь с пути, а потому разбудил свою спутницу на рассвете, надеясь, что это даст нам возможность вернуться назад засветло, если я все же не найду дороги.

   -- Это только половина пути, -- вспомнив о вопросе, ответил я.

   Остановившись, стал рассматривать взгорье, на котором раньше росло большое кривое дерево -- сейчас его не было. Возможно, дерево сорвало со скалы ветром, либо мы совсем не там, где должны быть. Не так-то просто вспомнить путь, который ты проделал в девять лет.

   Я еще раз внимательно осмотрелся по сторонам. Приметил вроде бы знакомый валун – обошел его вокруг. Лиля тем временем уселась на землю и переводила дух, вытянув вперед уставшие ноги. Ее стильный костюм давно помялся и покрылся пылью, сделав девушку похожей на даму под шафе, которая позабыла, как должна себя вести в обществе.

   Ну где же он? – Не находя дерева, я начал нервничать. – Неужели мы взобрались не на ту гору.

   Заставив себя успокоиться, закрыл глаза, припоминая все этапы своего пути к Полозу в далеком детстве. Полоз жил под землей. Символично, учитывая, что он хозяин кладов и драгоценных жил в глубинах земли, а для людей – змей, обитатель подземно-потустороннего мира мертвых. Может с последним у нас и есть какая-то связь, раз уж ее навязывают, но мы определенно не являемся исчадиями ада или же его посыльными в мир живых. Но, что-то я совсем отвлекся.

   Я вновь попытался представить себе путь в жилище старца. Подъем, тропа, затем поворот, небольшой спуск, снова поворот, подъем на вершину плато, дерево, два камня в виде рогов барана.

   Я открыл глаза и поискал вокруг себя те камни. Они оказались совсем рядом, правда были уже не такими большими, как представлялись мне во время первого путешествия к Полозу. Встав спиной к этим камням, я сделал восемь шагов на север, а затем три шага на восток. Прямо под ногами был резкий обрыв.

   -- Мы заблудились? – высказала свое опасение вслух Лиля.

   -- Нет. Я лишь искал тропу. Теперь нам сюда, -- я указал вниз обрыва.

   -- Ты шутишь? – недоумевала Лилиана. – У нас никакого снаряжения. Нам туда ни за что не спуститься.

   -- Как людям – да, -- согласился я, растянув губы в улыбке и сразу закружился в туманном вихре.

   Всего через несколько минут я уже был не красавец парень, а длинная кобра оливкового цвета с золотистым узором-короной в виде шестигранного белого пятна на голове. Вокруг шеи, подобно ожерелью, обвивало мое тело серое кольцо.

   Сложно описать, как происходило наше перерождение из человека в змею, тем более, что для нас оно было столь же естественным, как и обычное взросление для любого млекопитающего. Изменение не доставляло неудобств или боли, кости не ломались, как в фильмах про оборотней. Все случалось очень быстро: позвоночник приобретал гибкость, конечности срастались с телом, превращая его в некое подобие кокона. А затем уже он, словно отточенный рукой умелого мастера, преображался в змеиную форму. И все это за доли секунд. Туманный вихрь всего лишь маскировка, скрывающая за собой этот волшебный момент. И его мы могли создавать по собственному желанию или же, не создавать вовсе.

   Мне нравилось находиться в таком состоянии. Мир вокруг точно преображался. Я даже мог поворачивать шею на 180 градусов. Тонкий язык помогал ориентироваться. Он был на столько чувствительным, что его кончиком я мог ощутить вкус каждой молекулы в воздухе. Рецептор собирал и обрабатывал данные не хуже глаз, а может даже и лучше. Я за мили мог почувствовать приближающееся животное или путника, и даже проследить весь путь его передвижения.

   Поднявшись столбиком, я расправил свой плоский «капюшон», давая затекшим мышцам свободу. Негромко прошипел, а затем стал сканировать окрестности своим инфракрасным зрением. На вершине этого плато мы оказались почти одни, не считая парочки мелких грызунов и двух зайцев.

   Кивком головы я пригласил подругу присоединиться и Лилиана незамедлительно последовала моему примеру. Яростный вихрь, растворяющийся в легкой туманной дымке и вот уже мы оба в своем истинном облике.

   Я начал спуск первым. Преодолев короткое расстояние до обрыва, аккуратно свесил голову вниз, а затем соскользнул с плато на узкую скальную тропу, идущую прямо по отвесной скале далеко вниз. Лилиана, пребывавшая теперь в образе черной гадюки Никольского, сползла следом.

   По сравнении со мной, растянувшимся на три с лишним метра, она считалась малявкой – всего каких-то 80 см. Голова у гадюки была крупной и широкой, и она четко отграничивалась от шеи. Радужка глаз черная, как и все тело и только кончик хвоста снизу желтый. Яд гадюки Никольского хоть и был сильнее яда обыкновенной и степной гадюк, но против меня был бесполезен. У кобр был иммунитет к любому змеиному яду, так что я мог не опасаться, если она решит попробовать меня на зубок, разозлившись за то, что отверг ее тогда в доме. Поедание других рептилий – обычное дело среди моей змеиной семейки. Таких, как я охотников, люди называют герпетофагами и Лилиана отлично знает, чем обернется ей такая попытка.

   Сейчас мы оба были лишены слуха, так как у змей наружный слуховой проход полностью отсутствовал. Но эту функцию прекрасно выполнял наш язык в совокупности с острым зрением, способным улавливать тепло. Кроме того, теперь мы воспринимали колебания почвы всей поверхностью своего тела, а не только ступнями.

   На отвесной скале я чувствовал себя словно рыба в воде. Я почти парил. Опасаться, что нас кто-то увидит снизу тоже не стоило – мы отлично сливались с тенями благодаря своей окраске. Маскировка всегда была нашей сильной стороной. По змеиной тропе мы ползли быстро, словно подгоняемые ветром. На самом деле, передвигаться так нам было куда привычнее и проще, чем в образе людей. Это все равно, что дышать. Вместе с Лилианой мы волокли по скалам свои извивы, ловко скользя с одного узкого выступа на другой.

   И все же потребовался почти час чтобы спуститься до маленькой ступени, в углублении которой в скале было видно небольшое темное отверстие, похожее на трещину. Это была дверь, доступная для входа только змеям. Сама пещера у трещины была покрыта дикими кустами, поросшими вокруг и почти скрывающими этот вход. Хорошее место для жилища змеи. Холодное, темное летом и теплое и уютное зимой. Жаль, высоковато.

   Моя спутница змея подползла ближе и сухой бурьян под ней зашелестел. Я видел, что она устала и движения даются с большим трудом. Узор ее змеиного наряда сверкал на солнце, напоминая извилистую надпись на длинной ленте. Я проскользнул внутрь легко и быстро, надеясь, что и она не станет задерживаться у входа на долго.

   Как только своды над головой исчезли где-то вверху, открывая огромное пространство с тусклым светом, едва проникающим внутрь из разных отверстий в стенах, я запустил процесс обращения еще раз и уже через минуту вновь стоял на двух ногах. Рядом завертелся еще один вихрь и Лиля тоже приняла человеческий облик.

   Потребовалось время, чтобы глаза привыкли к полумраку. Я знал, что первая пещера совершенно пуста. Но сразу за поворотом была еще одна, к ней я и направился. В следующем помещении было аналогично темно и пусто, если не считать стоящий в дальней части пещеры каменный стол-валун. Я подошел к нему, Лиля постаралась не отставать. Было немного странно, что, приняв человеческий облик, она все еще продолжала молчать, не донимая меня своими частыми вопросами.

   Оказавшись у валуна, я поднял голову вверх и провел рукой над центром стола, сразу почувствовав прикосновение висящей над ним тонкой нити. Она была почти незаметна, но я хорошо помнил где ее следует искать. Эта незримая нить была чем-то вроде колокольчика над дверью, сообщающего хозяевам, что в доме гости. Теперь оставалось только ждать – и я присел на край стола, расслабился и вытянул ноги.

   От встречи с Полозом я ожидал многого. Надеялся узнать, как ускорить снятие чар любви с меня если новый жених королевы, так и не будет найден. Еще, что нужно сделать, чтобы остаться людьми и не обратиться на веки в своего прапредка. Всегда оставалась вероятность, что кроме кажущегося единственным, есть другой выход, более простой и удобный. Старец знал многое и я очень надеялся, что хотя бы частью данных знаний он с нами поделится. А если он чего-то и не знал, всегда мог воспользоваться сведениями древних из своей библиотеки. С тех пор, как в этих горах перестали находить что-либо ценное в больших масштабах, сюда было перенесено хранилище нашей расы: собираемые многими тысячелетиями реликвии, древние тексты, медицинские книги, жезл целителя Асклепия, обвитый змеей. Здесь даже хранится сброшенная шкура самой Лилит. Да-да. Люди хранят плащаницу которой вытирал лицо Иисус, а у нас свои боги. Увы, доступ к этому хранилище есть лишь у старца – другим в него ход закрыт. Никто из нас даже не знает, где именно оно находится.

   Прошло минут пять, прежде чем в одной из стен появилась дверь. Когда она отъехала в сторону словно на шарнирах, навстречу нам вышла стройная девушка, а за ней еще несколько, столь же очаровательных и юных. Моя спутница насторожилась. Еще бы: хрупкие, красивые, они могла стать ее конкурентками, если бы захотели. Против любой из них, шансов у нее было не много. Мне было забавно следить как реагирует на красавиц Лилиана. Полагаю, как и многие другие, она даже не подозревала, что у Полоза была не одна дочь, а целых пять. Да к тому же все Змеевы дочки были красивы.

   Сам Полоз был очень древним. Конечно, не на столько, чтобы существовать от начала времен. Прежде были его дед, затем отец. Они жили долго, нередко впадая в спячку на долги-долгие годы, а затем вновь оживая. Но люди помнили только этого, ведь память их коротка. Следующего уже не будет, ведь у Змея земли одни дочери, а значит на смену ему придет прорицательница, подобная Пифиям, описанным в книгах. И она будет знать так же много, как знал он, как знали все его предки. Злата или Златовласка или же Золотой волос, самая старшая. Ее дар вбирать знания земли сильнее, чем у других. Остальные змеевки менее приметны, так как у них рыжие волосы обычной длинны и вовсе не отливают оттенком золота.

   Когда они высыпали нам навстречу, я не сразу смог сориентироваться, кто есть, кто. Все очень худенькие, с бездонными черными глазами и невероятными по красоте лицами. Рядом с ними, как и прежде, суетилась маленькая служанка с очень умным взглядом. Присмотревшись повнимательнее, я все же сумел разобрать, что девушка с косой, перекинутой через плечо – это Салара. Та, на чьих руках не счесть браслетов, а сама бойкая и подвижная – Аруна. Еще одна девушка с золотыми серьгами и длинными распущенными волосами – Кадра. Младшая же, пусть ростом и выше других – Джуна.

   -- Не может быть! Сам принц осчастливил своим вниманием дочерей Радужного Змея, -- затараторила Салара.

   Я заулыбался, вспомнив это прозвище Великого Полоза, что было придумано нами в детстве, когда мы с матерью какое-то время гостили здесь в горах. Тогда, шкура старца в рассветных лучах солнца казалась нам такой блестящей и переливающейся, что мы тут же принялись называть его Радужным Змеем.

   -- Да покачнется вечность от такого чуда! – всплеснула она же руками.

   -- Салара, ты как всегда вгоняешь меня в краску.

   -- Поверь нам, это ее любимое занятие, -- подключилась к разговору Кадра. – Но так как нас доставать становится все сложнее, тебе не позавидуешь.

   -- Я бы рад доставить ей эту маленькую радость, но увы – я по делу.

   -- О, мы слышали сплетни. Говорят, тебя сместили, -- встрепенулась Аруна. – Конечно, мы не верим, что такое возможно, но ты должен нам рассказать, что произошло и из-за чего весь сыр-бор. Вроде как королеву смогли убить.

   -- Вам же ясно сказано – принц по делу, -- заступилась за меня Злата, хитро подмигнув. – Идите к себе, -- попросила она, а я вздохнул с облегчением, когда они потянулись к выходу из комнаты, прежде правда успев исцеловать мне все щеки.

   Я пребывал в растерянности, Лилия и вовсе почти слилась со стеной, так что никто из змеевок даже не обратил на нее внимания. Большое и шумное семейство, что тут скажешь. Впрочем, я почти сразу забыл о Лилиане, переключившись на созерцание своей старой знакомой.

   Злата по-прежнему была очаровательна. Золотое руно светлых волос волнами спадало чуть ли не до самой земли, а лоб стягивал желтый обруч. Глаза цвета изумруда, помещённого в оправу из длинных ресниц, светились радостью, а алые губы приветливо улыбались. Они имели идеальную форму бантика, что придавало девушке чувственности и обаяния. Она была прекрасна. Не испытывай я ничего к Эвелин, точно бы влюбился в нее.

   -- О, я так рада тебя видеть, -- Злата бросилась мне в объятья, не дав сказать и двух слов. – Гости у нас такая редкость.

   -- Я…, то есть мы -- тоже рады тебя видеть, -- наконец смог вымолвить я.

   -- Почему так долго не приезжал? Я так скучала по нашим играм. В детстве ты был тут более частым гостем, -- с легким укором заметила она.

   – Прости – совсем не было времени. Если бы не ряд обстоятельств, вряд ли бы свиделись. У нас дело к твоему отцу.

   -- То же мне удивил, -- фыркнула Злата немного обиженно и поджала губы. – Мог хотя бы соврать, что соскучился. Впрочем, -- она щебетала без умолку и голос ее был подобен хорошо отлаженному музыкальному инструменту, -- папеньки все равно сейчас нет – будет только к вечеру. Обещаю, вы даже заскучать не успеете.

   Она очаровательно и совершенно невинно улыбнулась.

   -- Как же ты подросла, хулиганка! – Произнес, потрепав девушку по волосам, как когда-то делал в детстве. Тогда это ее жутко бесило, и она то и дело жаловалась на меня матушке. Сейчас, реакция оказалась другой. Злата загадочно улыбнулась и даже позволила себя обнять.

   -- Ты тоже подрос, -- чуть смущенно произнесла змеёвка, а Лиля недовольно фыркнула.

   -- Теперь бы я тебя точно догнал.

   -- Сомневаюсь. Куда вам, тепличным горожанам. Прошу в наше скромное жилище.

   Она схватила меня за руку и втащила в ту дверь из которой недавно вышла сама. Лилиана постаралась не отставать.

   Через минуту мы оказались уже совсем в другом окружении. Хоромы владельцев кладов земных были им под стать: узорчатый пол под ногами, картины на стенах с золотыми крапинками и зелеными вставками, похожими на цветы. Только цветы не живые, а словно с другой планеты – причудливые и странные. Вся мебель выточена из неизвестных мне камней красного цвета. Многое здесь было отделано корольковой медью и камнями невиданных форм и размеров.

   У Лилианы, которая была здесь впервые, перехватило дух. Еще бы – пещера была просто невероятной. Стены неровные, даже бугристые, то там, то здесь на них висели зеркальные пластины. Они ловили лучи солнца из единственного окна в стене и рассеивали его вокруг себя множеством цветных пятен, превращая темные поверхности в переливающийся яркий ковер. Возникало ощущение, что все стены в драгоценных камнях, хотя тех здесь вовсе не было.

   При нормальном освещении я, наконец, мог рассмотреть, что одето на Злате. Это было необычного цвета платье, которое переливалось алмазной россыпью и меняло цвет, едва видоизменялось окружение вокруг нее. Отсветы от камней, попадая на одеяние девушки, заставляли его играть оттенками красно-бурого. Как и любая владычица камней – Злата не могла обойтись без украшений. Ее длинные до ключицы серьги и ожерелье с поясом были выполнены в одном стиле и отлично дополняли общий костюм.

   Злата, хотя большинство знало ее под именем Златовласка из-за похожих на настоящее золото прядей волос, дважды громко хлопнула в ладоши и вскоре пред нами появились маленькие ящерки. Среди них я заметил даже несколько безногих, очень похожих на змей. В тех местах, где я сейчас жил этот вид звался ломкой веретеницей. Как звалось местное чудо природы я не помнил.

   -- Покажите гостье ее покои, -- приказала владычица. -- Вы, верно, очень устали с дороги. – Она посмотрела на Лилиану.

   -- Нет, я в порядке, -- как-то слишком сухо отозвалась моя спутница.

   Злата равнодушно передернула плечами и повернулась ко мне.

   -- Пойдем, я покажу тебе свой новый сад. – Она потянула меня к коридору. – Такого прежде здесь не было. Тебе должно понравится.

   -- Я бы тоже хотела посмотреть, -- прозвучал за спиной голос Лилии. У ее ног в ожидании замерли ящерки.

   Злата почему-то промолчала.

   Так и не дождавшись приглашения, Лиля подошла к нам, проигнорировав безмолвных зверушек у своих ног. Остановилась, натянуто улыбнулась. Я сразу почувствовал, что обе мои спутницы воспылали друг к другу неприкрытой ненавистью, словно им было что делить. Интересно, у женщин всегда так: красотка красотку на дух не переносит?

   -- Что ж, -- вскинула брови Злата. – Посмотрим сад вместе.

   Мы быстро преодолели длинный коридор с фактурными стенами и оказались в еще одной пещере чуть большего размера.

   Когда меня пригласили в сад, я ожидал увидеть все, что угодно: деревья, кусты, цветы, но совсем не то, что открылось взору. Огромная по меркам человека пещера был почти полностью заполнена камнями. И все они были так искусно обработаны, что походили то на большие деревья, то на раскидистые кусты с листвой и ягодами. А с потолка свисали похожие на сосульки сталактиты разной длины.

   От изумления я открыл рот. Особую красоту и сказочность всему этому придавал солнечный свет. Он лился сверху из огромного отверстия-окна и попадая на расставленные по периметру зеркала, переотражался от них на каменный сад, от чего тот, просто играл миллионами красок и казался почти живым. Если бы еще листва могла колыхаться…

   -- Нравится? – с гордостью спросила Злата. – Мы столько сил на него затратили. Вот этот дуб, -- она подбежала к соседнему дереву, -- он из мрамора, а желуди на нем из гранита. А вот эта сосна из змеевика. А кусты… Ты обратил внимание, какие они необычные? -- возбужденно щебетала девушка. – Это лазоревый камень. Не все, конечно из него, есть и из малахита. Но сочетание убойное.

   Она снова схватила меня за руку и потянула за собой по тропинке.

   -- Я покажу тебе те деревья, что сама проектировала.

   -- А где Лилия? – Я почему-то потерял ее из виду, хотя мне казалось, что она только что шла рядом, недовольно поджав губы, словно соседство с Златой ей было неприятно.

   -- Наверное решила не ходить. Смотри. Здесь даже есть фрукты и ягоды. Из агата выточена черная смородина, из яшмы клубника.

   Она все рассказывала и рассказывала, да так захватывающе, что, хотя я совсем не разбирался в камнях, с интересом внимал каждому ее слову. Впервые за долгое время, я чувствовал себя нормальным, живым человеком с самыми обычными чувствами. Я расслабился.

   Мы немного прогулялись по саду, а затем сели в беседке, установленной в самом его центре. Она тоже была каменной. Витиеватые змеи-колонны удерживали на себе полукруглый купол с отверстием в центре. Вместо камней в нем размещался цветочный витраж. Стол был квадратным и с двух сторон к нему примыкали две лавочки с удобными спинками.

   Злата хлопнула в ладоши и вскоре ящерки нанесли на стол множество еды. Никогда прежде не видел, как ящерицы, собравшись в тесный круг, волочат на своих спинах поднос с едой. Чем-то это походило на работу муравьев, способных поднимать тяжести, по весу превосходящие их собственный вес. Наблюдать за этим действом оказалось весьма занятно.

   Узрев все это съедобное изобилие, я вдруг почувствовал себя жутко голодным и с аппетитом стал поедать угощения. Девушка ела лишь ягоды, с улыбкой наблюдая за мной.

   -- Как же ты оказывается голоден, -- заметила она, когда я в очередной раз перехватил ее изучающий взгляд.

   Сейчас ее платье было словно соткано из самоцветов и по красоте могло затмить весь этот сад. Впрочем, даже ему до ее ангельского личика было как до небес. Злата была невообразимо красива, жаль только, что ее красота меня не трогает. Она не может затмить ту простую, легкую красоту Эвы. Даже сейчас, когда ее нет рядом, я не могу окончательно забыться. Я помню каждую секунду, что мы провели вместе, каждый ее взгляд, эмоцию. Я никогда не мог перестать думать об Эвелин. И от этого было больно. Вот и сейчас в груди заныло.

   -- Советую попробовать вот эти ягоды, -- отвлек меня голос Златы. – Они весьма необычны.

   Я попробовал предложенное угощение, но почти не ощутил особого вкуса. Ягоды, как ягоды.

   Злата продолжила рассказывать о своей нелегкой жизни. Жаловалась, что хороших мастеров по камню почти не осталось – новое поколение совершенно не знает, что с ним делать, если под рукой нет их мудреных станков, что сейчас выполняют всю работу за людей. Я слушал ее молча, наслаждаясь самим звуком голоса девушки, который, словно массаж, приятно расслаблял. Мое настроение еще больше улучшилось, когда Злата принялась пересказывать забавные случае произошедшие за время возведения этого сада. Как же это, наверное, замечательно жить в таком месте, любоваться всей этой красотой, когда только захочешь.

   Вдоволь наевшись, я глубоко вздохнул. Несмотря на то, что мы находились под землей, воздух здесь был свеж и прохладен, но холода не ощущалось, будто сама земля грела эти пещеры. Не исключено, что так и есть, и где-нибудь рядом имеется доступ к горячим лавовым источникам или же к нему ведет один из длинных тоннелей.

   Неожиданно я почувствовал острую боль в правом плече, будто меня укусил огромный комар. И место укуса сразу начало чесаться. Я раздраженно поморщился и принялся растирать руку. Нет, на комариный укус совсем не похоже. Что-то другое. Как будто даже очень знакомое, что-то, о чем я забыл.

   Я завернул рукав и внимательно всмотрелся в отметины: две маленькие точки и вокруг сильное покраснение. Змеиный укус. Но как? Я посмотрел вокруг – Злата сидела напротив меня по другую сторону стола, губы плотно сжаты, а брови недовольно сдвинуты к переносице. Она смотрела на меня как-то непонятно: словно чего-то ждала.

   Ничего не понимаю. Она не могла меня укусить. Как и все ее семейство, она не ядовита. К тому же она все время была на виду – прямо передо мной. Тогда кто же? Кроме нас с ней в саду больше никого не было. На всякий случай я еще раз посмотрел вокруг – пусто, ничего кроме каменного сада.

   Как любой кобре, змеиный яд мне был не страшен. Мы были способны пережить яд любых змей. Это обычный человек после укуса кобры может протянуть только полчаса, мы же, ощутим лишь легкий дискомфорт, да и то всего на то время, что нашему организму потребуется на переработку попавшего в кровь опасного коктейля.

   -- С вами живут какие-то змеи? – спросил я у Златы, все еще не понимая, кто нанес мне укус. Не ящерицы же. Их и поблизости сейчас не было.

   -- Нет. С чего ты это взял?

   -- Меня кто-то только что укусил, -- я снова почесал плечо.

   -- Ты уверен? Я никого не видела.

   -- Я тоже. И это странно.

   -- Давай я осмотрю плечо, -- предложила она свою помощь. – Думаю рану нужно промыть. Это охладит кожу вокруг и тебе станет легче.

   Несколько хлопков и вот уже на столе появился стакан воды. Злата присела рядом со мной и нежно провела рукой по коже на месте укуса. Ее пальцы были прохладными, а прикосновения приятны. Я закрыл глаза, наслаждаясь.

   -- Да ты ошалела? – взвизгнула вдруг Злата и отскочила от меня словно ошпаренная.

   Я открыл глаза, не понимая, что произошло. Злата растерянно разводила руками, а по ее волосам и лицу стекали капли воды. Метрах в двух от нее стояла Лилиана с пустым стаканом в руке.

   -- Ты зачем это сделала? – накинулся на девушку, и я тоже. – Мы здесь в гостях.

   -- Вот именно, -- громко фыркнула она. – И уже порядком засиделись.

   -- Это ты меня укусила?

   -- Думала поможет. Но не сработало.

   -- Поможет чему? – ничего не понимал я. Ее взгляд хлестнул меня, словно пощечина.

   -- Что яд поможет снять ее чары.

   -- Ты, о чем вообще? Совсем с ума сошла?

   -- Эта ехидна тебя околдовала, -- заявила Лилиана. – Я ходила вокруг, кричала, тебя звала, но ты меня даже не видел.

   -- Это абсурд. Зачем мне это? -- усмехнулась Злата. Но я обратил внимание, что она напряжена, а еще вспомнил, как она смотрела, когда я почувствовал укус. -- Да уж, странная у тебя подружка, -- фыркнула хозяйка.

   -- Я странная? – Лиля снова стала злиться. Повернувшись ко мне она сухо и требовательно спросила: – Зачем, мы сюда пришли?

   -- Я прекрасно помню, не надо на меня орать…

   -- Зачем мы сюда пришли? – повторила она свой вопрос еще резче.

   -- Чтобы поговорить с ее отцом, -- в этот раз я не стал увиливать от ответа. Мало ли, может это ее успокоит, и она прекратит вести себя, как идиотка.

   -- Да. Поговорить, -- согласилась Лиля. – Мы здесь уже три дня, но так и не сдвинулись с места.

   -- Три дня? – не веря своим ушам, переспросил я. – Да нет, не может быть. Вон солнце, -- я указал пальцем вверх. Оно все время было там. Я бы заметил.

   Лилия замотала головой:

   -- Я о том и говорю. Прошло уже три дня, а ты этого даже не заметил. Ты спал, ел, болтал. Всему виной она, -- тонкие пальчики были направлены в сторону Златы. – Всем известно, что змеевка обладает даром очаровывать собой молодцев и этот дар так силен, что противостоять ему не способны даже змее-люди. Она всегда губила парней, заставляя их влюбляться в себя и обо всем забыв, исполнять любую ее прихоть. Или думаешь она своими рученьками этот сад возводила.

   Влюбить в себя? Но она не влюбляла меня, а лишь немного отвлекала от мыслей об Эве. Я был бы рад влюбиться в кого-то, кроме той, что не могу забыть.

   -- Так это все… из-за этого? Ты ревнуешь, – в голосе Златы слышалось удовлетворение. Девушка быстро привела себя в порядок, стряхнув воду с волос и утерев лицо платком, принесенным ящерками. Сейчас ее лицо не было таким же дружелюбным, как ранее. Она была недовольна, раздосадована и, похоже, что тоже очень злилась. – Ты ведь не для того проделала сюда такой путь, чтобы увидеть, как избранника уведут у тебя прямо из-под носа?

   -- Ты зачаровала его, -- не менее сердито, парировала в ответ Лилия. Странно, но на ней был все тот же костюм, правда теперь еще в более плачевном состоянии, чем прежде. Прямо нищенка какая-то. Туфли на ногах так и вовсе отсутствовали. – Заставила играть в свои игры.

   -- Это не игра, -- не согласилась змеевка. – Но, если бы она ею была, я бы выиграла. Против меня у тебя ни каких шансов.

   -- Думаешь? – ответная ядовитая усмешка. -- Еще перед поездкой, я навела справки про вашу семейку. И знаешь, что удалось выяснить? – Лилиана самодовольно ухмыльнулась. – Вы с папочкой очень боитесь воды. Не потому ли, что она ваш магнит и тебя сразу потянет ко дну твое золотое руно, если в ней окажешься?

   -- Все, хватит! – громко рявкнул я, поднимаясь со скамьи. – Против тех чар, что связывают меня с королевой у вас обоих нет ни каких шансов. Так что разошлись и умолкли!

   Эта перепалка между девицами меня порядком раздражала. Тем более, что они пытались поделить то, что им не принадлежало. Мне не было дела ни до Златы, ни тем более до Лилианы. Ни одна из них меня не цепляла. Я повернулся к хозяйке сада:

   -- Это правда? – спросил, глядя ей в лицо. Ответа не потребовалось -- я все понял сам. – Зачем?

   -- Зачем? – передразнила она меня. – Да если б вы знали, как редки гости в этом каменном царстве, как скучно бродить в окружении этих богатств, не имея возможности общаться на равных с подобными тебе. Я ненавижу эти горы, это гроты и пещеры.

   -- Вышла бы наверх, -- язвительно предложила Лилия, взяв с вазы большую клубнику и откусив от нее кусок.

   -- Ну да, тебе легко говорить. – Она завела руку за шею и подкинув волосы вверх заставила их засиять переливами словно шелковое полотно. – И куда я такая выйду? По мне же сразу видно – чудеса существуют! Девушка почти с золотыми волосами, мечта любого кладоискателя или больного ученого.

   На щеке Златы мелькнула слезинка. Она подошла к скамье и села.

   -- Мне никогда отсюда не выйти.

   -- Тоже мне проблема, -- в очередной раз фыркнула Лилиана. – Отрежь их и перекрась.

   Злата захохотала. Только смех этот был сродни истерики – радости в нем и не мелькало.

   -- Ненормальная, -- боязливо покосилась в ее сторону Лиля.

   -- Все думают, что библиотека — это хранилище книг, -- не обращая на нее внимания, негромко произнесла Злата. – А раз так, почему их никто никогда не видел? Почему доступ для всех закрыт?

   Я знал ответ, но не был уверен, приходил ли в голову моей спутницы этот вопрос, когда она искала данные о Полозе, поэтому с любопытством ждал пояснений одной и реакции другой из девушек.

   -- Хранилище – это не книги, -- с ухмылкой продолжила Злата. – Это люди: мой отец и я. А свитки, на которые ведется вся летопись – наши волосы: его борода и мои косы. – Она раздраженно мотнула головой, заставив всколыхнуться свою, почти золотую шевелюру. – Вот она, летопись времени. Век отца на исходе, следующим хранителем предстоит стать мне. Одиночество и скука – вот мой удел на ближайшие столетия. Вы знали, что душа хранителей бессмертна? Да, наши тела можно убить, но нас самих нельзя убить совсем. Наши души переходят в другую змею и добавляясь к ней, делая ее вдвое умнее. Душа отца в своей время войдет в мое тело. Потом у меня родится мальчик и он станет новым Полозом, когда подрастет. А его дочь, станет новой мной. И так век за веком. Только я и он. Всегда лишь два хранителя.

   Мне вдруг стало жаль ее. Ей действительно здесь одиноко и то, что было сделано, сделано не со зла.

   -- Отец в курсе, что мы здесь? – решил я перевести разговор в другое русло.

   -- Нет. Если бы знал, сам занялся бы вами. У нас тут гости обычно нарасхват, -- она горько усмехнулась. – Ладно, идите к нему. Они вас проводят. – И она хлопнула в ладоши, призывая ящерок.

ГЛАВА 7. Разговор с Полозом.

Бессильная ненависть, как змея, пережившая свои зубы, только шипит.

   (В.А. Чернов)

   Следуя по пятам за юркими ящерками, мы вошли в новую просторную залу. Интересно, сколько вообще их в этих скалах? Похоже, я до сих пор не видел и половины, хоть и бывал в здешних горах прежде.

   Мебель в новой комнате была деревянной, очень добротной и тяжелой. В центре стоял стол, рядом пять стульев, а чуть дальше у стены нечто похожее на шкаф с множеством полок, уставленных ящиками. Вся конструкция отдаленно напоминала лестницу, но не пошаговую, а искаженную – часть ящиков выступала сильнее других, иные утопали в стене, некоторые совсем отсутствовали. На стенах укреплены канделябры с подсвечниками, но сами свечи зажжены не были – хватало и дневного света с поверхности, доставляемого вниз зеркалами.

   Я сразу заметил у стола седоволосого старичка с длинной, стелющейся по полу бородой и книгой в руках. Сама Рапунцель позавидовала бы такой длине. Он быстро окинул взглядом гостей и распростер руки в приветствии. Я поздоровался, обратившись к нему не Полоз, а Горный, как делала когда-то мама. Я предполагал, что звался старец так потому, что обитал всю свою жизнь в горах и знал в них все ходы и выходы. Говорят, даже знал, как из одних гор под землей дойти до других, ни разу не поднявшись на поверхность.

   -- Я так рад тебя видеть, мальчик мой, -- ласково пропел Горный и усы его зашевелились от улыбки. – Я ждал вас. Правда не так скоро.

   Обняв меня, старец лишь едва кивнул Лилиане, а затем пригласил нас пойти за ним.

   -- Даже не представляла, что у вас так, -- продолжая озираться, с восторгом произнесла Лиля. Теперь она старалась быть вежливой. – Все так необычно и так красиво.

   Полоз лишь вежливо улыбнулась в ответ и предложил нам сесть. Сам тем временем накрутил длинную бороду на руку, чтобы не мешала передвижениям и заткнул за широкий пояс.

   Я достал из рюкзака за спиной две коробки и протянул их хозяину. Старец заулыбался сильнее прежнего.

   -- Ух, шельмец… Помнишь мою слабость.

   Он подхватил коробку, открыл и с упоением вдохнул аромат чая.

   -- А это кофе, -- указав на свой второй дар, добавил я.

   Полоз изучил и кофе тоже. Затем громко крикнул:

   -- Милая, завари-ка нам этого ароматного напитка.

   Не ясно откуда в комнате вдруг появился новый персонаж. Я ожидал увидеть Злату, но это была не она, а незнакомая мне женщина. Судя по возрасту, она являлась матерью девушек. Небольшого роста с идеально прямыми темными волосами длинной до середины икр и с бронзовой кожей. Хозяйку гор и подземных богатств люди прозвали Малахитницей, но это лишь прозвище, а не имя. В действительности она звалась Аза. С Златой ее роднили ярко зеленые глаза, которые хорошо подчеркивало шелковое платье с рисунком под малахит и дорогими каменьями на рукавах и поясе.

   Я спешно поднялся со стула и чуть склонил голову, приветствуя ее. Судя по шорохам, Лилиана сделала тоже самое.

   Когда я бывал у Полоза в гостях в прошлом, его супруги всегда не было дома, так что знакомы мы так и не были. Я знал лишь, что владычица даров земных характером сурова. Она признает и уважает только горные богатства, да мастеровых камнерезного искусства. И как любая женщина, питает слабость к украшениям и побрякушкам. Слезы Медной Горы Хозяйки, девки Азовки, как еще ее называли знающие люди, были необычными. Падая на руку – застывали, превращаясь в прозрачные бриллиантовые капельки или медный изумруд. Так ли это на самом деле или все пустые слухи, мне было не ведомо. Я знал лишь, что жена Полоза имеет дар делать из одних камней другие и даже проходить сквозь них.

   Малахитница едва заметно улыбнулась краешками губ и взяв со стола наши подарки, не произнося и слова, вышла. Она двигалась так бесшумно, что казалась невесомой. Похоже, из всей горной семейки, она самая молчаливая. А еще, любит уединение и одиночество.

   -- Слышал про вашу матушку, -- с ноткой горести в голосе заговорил старец. – Соболезную. Такого поворота событий не ожидал даже я. Она удивила нас всех.

   -- Она всех обманула, -- поправила его Лиля. – И теперь хочет извести нас окончательно.

   -- То, что нами движет, не всегда понятно тем, кто по другую сторону проблемы, -- задумчиво произнес старец. -- Я опасался, что подобное будет иметь место, но вмешиваться в ход событий мне не позволено. Я лишь сторонний наблюдатель. Я фиксирую то, что было и что будет.

   -- Но ведь она была у вас, -- вновь подала голос Лиля. Она становилась все более нетерпеливой и меня это стало настораживать. Если не усмирит свой пыл, мы вообще ничего не узнаем. – Почему вы не увидели ее намерений? Вы могли бы предупредить.

   -- Будущее, не тетрадка, в которую можно вносить поправки, -- чуть недовольно заметил Горный. – Оно зависит от решений и поступков многих. Можно увидеть лишь его направление в тот конкретный момент, когда смотришь в настоящее, но никак не итоговый результат.

   -- Она это понимает, -- послав Лилиане предостерегающий взгляд, отчетливо говорящий, чтобы попридержала коней, спокойным тоном произнес я. – Просто все мы сейчас немного на взводе и расстроены тем, что случилось.

   Вернулась Хозяйка и поставила на стол две чашки чая. Затем они с супругом заговорщицки переглянулись и, словно бы каждый знал, о чем думает другой, повернув голову к Лилии, женщина произнесла:

   -- Пойдем, покажу тебе мои сокровища. Не будем мешать мужским разговорам.

   Лилиана не желала уходить. Она искала поддержки у меня, но я лишь утвердительно кивнул на ее молчаливый вопрос и ей пришлось подчиниться. Когда мы с Полозом остались вдвоем, я сразу спросил:

   -- Вы ведь знаете зачем мы здесь?

   -- Догадываюсь, -- кивнул старец. – Вот только помочь тебе решить эту проблему, боюсь, не смогу.

   -- Мне нужен всего лишь совет… подсказка. Хоть что-то, что помогло бы найти ее нареченного. Это ведь важно для всех нас. Старейшины Уробороса дали мне отсрочку, если вернусь не с чем – шанса, что срок сократят, не будет.

   На лице Полоза появилась странная ухмылка:

   -- Приговор… Да, это в их манере. Но, крайние меры не всегда хороши. Уж ты-то меня должен понимать.

   Я кивнул.

   -- Так вы можете помочь? Прошу…

   -- Ты ищешь слишком далеко, когда все нужное рядом.

   -- Я не понимаю.

   Полоз не спеша сделал несколько глотков ароматного чая, даже закрыл глаза от наслаждения. Потом погладил свою седую бороду и философски изрек:

   -- От перемены мест, сумма слагаемого никогда не меняется, так кажется говорится у математиков.

   -- И что это значит? – я чувствовал себя полным кретином, ничего не понимая. Никогда не любил загадки.

   -- А ты подумай, -- не спешил разъяснять всего Полоз. Вновь пригубил чай, поудобнее сев на стуле.

   Я еще раз мысленно проговорил про себя эту фразу и… Мне вдруг все стало ясно, как день. Все сомнения на счет Эвы испарились и стало понятно, почему чувства к ней не исчезли без следа даже после убийства матери.

   -- Н-нет! -- протянул я испуганно. – Этого не может быть!

   -- Увы, мой мальчик, -- покачал головой Полоз. – Да, статусы ваши несколько поменялись, но вы все так же предназначены друг для друга. Как говорят у людей: жена да муж - змея да уж. Одна порода.

   -- Но ведь избранный всегда человек, а я…

   -- Она человек, все еще… и, следовательно, все так, как и должно быть.

   -- Вы ошибаетесь. Я не могу быть тем, кто ей нужен. – Мне хотелось кричать от этого недоразумения.

   -- Пройдись, -- попросил старец. – Хочу послушать музыку твоих шагов.

   Я стал медленно прохаживаться от одной стены к другой и обратно, хоть и хотелось бить и ломать все что попадет в руки, чтобы усмирить боль и гнев в душе. Полоз закрыл глаза и, словно медитируя, стал прислушиваться к вибрации земли. Он слушал и изучал мелодию моих движений и, я был уверен, что по этим шагам он способен прочесть намного больше, чем любой из нас. Мне же хотелось, чтобы он прочел в этом земном колебании лишь одно – он ошибся, я не ее половина.

   Наконец, Полоз открыл глаза, а я замер, не смея заговорить первым.

   -- Все верно, -- проведя по всей длине бороды рукой, произнес Горный. -- Ошибки нет. Вы все еще на одной волне.

   Я обреченно вздохнул и опустил голову. Старец оценил эту реакцию верно, добавив:

   -- Не знаю, что тебя не устраивает. Такая девушка, как она, встречается не каждому. И оценить ее способны не все. Всю свою жизнь люди, да и мы демоны тоже, занимаемся тем, что ищем свою вторую половину. Что-то находим..., потом понимаем, что это совсем не то и снова возвращаемся к поискам. И так до бесконечности. Лишь немногим улыбается счастье сразу встретить свою любовь и распознать ее. Обидно, что постоянно люди теряют друг друга из-за глупостей.

   -- Глупостей? – возмутился я. -- Она убила мою мать, и она ненавидит наш вид.

   -- Но ведь не без причины, согласись?

   -- Мы никогда не сможем быть вместе, -- оставил я без ответа его вопрос. -- Должен быть какой-то другой вариант развития событий… Вы ведь видите грядущее. Прошу, загляните в будущее, подскажите, как не допустить наше вымирание.

   -- Я бы с радостью, -- в голосе старика чувствовалась усталость, – если бы мог. Меня ситуация тоже очень беспокоит, но все что связано с этой девушкой остается сокрытым от моего взора. Ее судьба словно в тумане, и я ничего не могу предугадать. Такое бывает редко, но все же бывает.

   -- Что же нам делать?

   -- Попробуй довериться своим чувствам. Потерять всегда проще, чем сохранить. Это все, что я могу тебе сказать.

   То же мне совет. Я надеялся узнать, как побороть чувства, а не как окунуться в них с головой еще раз. Пусть где-то в глубине души я и хотел быть рядом с Эвой, но точно не мог. То, что она сделала, непростительно.

   Я метался по пещере, как раненый зверь.

   -- Мне почему-то кажется, что вы оба хотите сказать «да» друг другу, просто еще не готовы к этому.

   -- У нее был целый год, чтобы сказать мне «да», -- не согласился я с Полозом. -- Но она пошла на убийство, только бы этого не делать. Она никогда не уступала. Эва поддалась своей слабости лишь однажды. Я думал, что поддалась…

   Я вспомнил наш последний поцелуй и меня окатило волной противоречивых чувств: тоски, злости, ярости. В груди, как зверь в клетке, томился и рвался наружу рык боли. Ее предательство в сотый раз опалило меня нестерпимым жаром, сжигая изнутри. Змеей тоской хотелось поделиться, чтоб не только во мне, а в обоих нас шевелилось по ее половине.

   -- Уже тогда мне стоило насторожиться. Понять, что что-то не так. Но я ей поверил…, а она убила мою мать.

   -- Для змея пара только змеица, -- вздохнул старец. – Не мышь, ни лань и не добрый кролик.

   Меня все еще не покидало чувство, что Полоз чего-то недоговаривает. Он всегда знает больше, чем ведает другим. И сейчас эти его знания мне нужны во что бы то ни стало. Он должен дать подсказку – хоть какую-нибудь. Любую. Должен понять, что если не сделает этого, все наше племя исчезнет с лица земли.

   -- Поймите же вы, -- обреченно произнес я, – я ее не люблю, я ею болею. Мне без нее так же невыносимо, как и с нею.

   -- У меня нет лекарства от твоего недуга, -- спокойно ответил Полоз. – Ты изменился, она тоже. Нужно лишь это признать и смириться.

   -- Считаете, я должен простить ей убийство матери? – Мне не верилось, что он это всерьез. Коснись такая же проблема его самого, разве сумел бы он перешагнуть через себя и все забыть? Как бы не так. Советовать другим всегда легче.

   -- Вы должны полюбить друг друга заново, только и всего, -- устало, словно груз ответственности был слишком велик, произнес старец. -- Для нее ты такая же вода и жажда, как и она для тебя. Преступно так поступать со столь сильным чувством.

   -- Эти чувства ненастоящие, -- заговорил я словами Эвы. – Они проклятье. Мы не будем вместе, потому что оба этого не хотим. И раз уж вы не хотите помочь мне найти того, кто мог бы меня заменить, дайте мне то, что поможет ее забыть.

   Старец воззрился на меня чуть удивленно. Но я знал, что говорю. Я слышал, что существует средство, способное убить в демоне всю любовь на веки. И сейчас я хотел его получить. Но не для того чтобы стать самым сухим и бесчувственным на планете, а чтобы избавиться от ежедневной боли и тоски, что меня съедала изнутри. Сделать это на то время, что нам еще осталось прожить среди людей.

   -- Единственное твое лекарство – твоя любовь. Другого нет.

   -- Вы мне лжете! – Я переходил дозволенные рамки, обвиняя столь древнего и мудрого змея в подобном. Но я устал притворяться все время. Я хотел правды, я в ней нуждался, как в кислороде. – Моя любовь никого не спасет. И меня она тоже только убивает – медленно и постепенно. Я знаю, есть рецепт такого средства. Я о нем слышал. И я хочу его получить.

   -- Нет, -- сухо и не терпящим возражения голосом заявил Полоз. – Если кто и может спасти весь наш вид, то только ты. И я очень надеюсь, что ты захочешь это сделать, когда придет срок.

   -- Спасти? – меня начинала бить мелкая дрожь. – То есть, вы предлагаете мне перешагнуть через себя, забыть о том, что она натворила и…, -- я даже не мог выразить дальнейшее словами, на столько сильно меня все это возмущало. – Н-не-ет! Ни вы, никто другой не смеете просить меня о подобном. Даже если она сама придет и попросит объединиться, я откажусь.

   -- Ты хочешь быть счастливым? – словно, не слыша моих слов, спокойным, ровным голосом спросил Горный.

   -- Все этого хотят, -- недовольный тем, что мои слова игнорируются, ответил я. -- Неужели я так много прошу? Только лишь рецепт от сердечных мук, обычный рецепт…

   -- Счастье все понимают по-своему, -- продолжил философствовать старец. – Я понимаю его, как радость. Разве тебе может доставить радость осознание того, что кто-то другой будет обнимать ее, касаться ее тела и губ? Будет ли радовать тебя мысль, что она счастлива с другим? Или же, напротив, что она глубоко несчастна, потому что совершила ошибку и не смогла ее исправить?

   Мне на все это плевать. Я просто хочу обо всем забыть. И жить прежней жизнью, что была у меня до встречи с Эвой, -- хотелось бросить ему в ответ, но я промолчал.

   -- Так что же действительно нужно тебе для радости? – продолжал давить на меня старец. -- Может, видеть ее улыбку и ее глаза напротив, или то, как она танцует и знать, что делает она это для тебя и ради тебя. А может, тебе доставили бы радость ее объятья и поцелуи?

   -- Всему этому не бывать, -- с сожаленьем заметил я, чувствуя, что он безумно близок к истине. Мне и без того было плохо, а теперь, после его слов, грудь словно сковали тысячей цепей и все они душили меня, рвали на миллионы крошечных частиц. Мне нужно было то средство, очень нужно…

   -- Потому что ты сам этого не хочешь. Ты отворачиваешься от счастья, когда оно вот – рядом с тобой, пусть и не совсем в той форме, что ты рассчитывал.

   -- Зачем вы мне все это говорите? Чего вы пытаетесь добиться этими глупыми рассуждениями?

   -- Я лишь хочу, чтобы ты понял, что просто уйти от любви легко, но счастливым это тебя все равно не сделает. Зелье убивает любовь, но оно не растворяет мысли о ней. Ты все так же будешь искать любовь, но второго шанса на нее у тебя не будет. А одиночество еще никого не делало счастливым. Мысли о том, что ты мог бы любить и быть любимым, что дорогой твоему сердцу человек не рядом, доставляют куда больше мук, чем мысли о любви, кажущейся безответной.

   -- Откуда вам знать, какие мысли хуже, -- с недоверием заметил я. – Сомневаюсь, что вас вообще это коснулось.

   Старец не возражал, а лишь глубоко вздохнул и снова взялся за свой чай.

   – Так вы дадите мне зелье? – еще раз спросил я.

   -- Нет. И когда-нибудь ты скажешь мне за это спасибо.

ГЛАВА 8. Охотники за золотом.

Чужими руками хорошо змею ловить.

   (Русская пословица)

   Свежий воздух был сейчас очень кстати. После нахождения в подземелье и шокирующих новостей о том, что я и Эвелина все еще отмечены единой меткой судьбы и непременно должны быть вместе, в груди все бурлило. И как я не просил, как не пытался убедить Полоза, что вместе с Эвой мне не быть, рецепт создания зелья, убивающего в демонах любовь он мне так и не дал. От этого хотелось швырять камни, кричать, ломать деревья. А вместо этого, я спокойно стоял на краю обрыва, куда любезно проводила нас через подземный ход Златовласка. Хотя бы не пришлось вновь ползти по этой опасной змеиной тропе – хоть что-то хорошее за сегодняшний день.

   -- Тебе удалось выяснить у старика, где нам искать нареченного королевы?

   Голос Лилии напомнил мне, что ничего еще не закончено. Предстояло что-то соврать девушке, но вот что? Мысли словно на зло не желали ни на чем фокусироваться. Они продолжали витать вокруг зелья, Эвы, моих чувств к ней. Я не верил, что одиночество, каким бы угнетающим оно ни было, могло быть хуже того, что происходило в моей душе сейчас. Пожалуй, я даже хотел, чтобы оно поселилось внутри меня, пустило свои корни в тело и душу, лишь бы это помогло вытравить воспоминания об Эвелин. Они были куда более уничтожающими, цепкими и рвущими на части, чем мысль о том, что в мире ты никому больше не нужен и не способен на любовь. Старец не знал, что одиночество уже давно идет со мною под руку и уж оно-то меня совсем не пугает.

   -- Так что он сказал? – повторила свой вопрос Лилиана.

   Я вздохнул, понимая, что правду ей говорить нельзя -- поскольку если ее узнает один, вскоре будут знать сотни и тысячи. И я не буду больше в безопасности и тогда охота начнется на меня, как прежде велась на Эву. Откажусь играть по их правилам -- убьют, затем найдут нового избранника, доставят к ней и попытаются проделать хорошо известный мне трюк с обращением. Забавное стечение обстоятельств. Да уж.

   -- Эй, ты меня слышишь? – Лиля дернула меня за рукав. – Так что ты узнал?

   -- Ничего нового, -- отозвался я, даже не глядя на нее.

   -- Ну да. -- Она не поверила. – И из-за «ничего» меня вышвырнули из комнаты. Эта леди – то еще каменное изваяние, под стать своей дочке. Интересно, все девушки гор такие холодные? Ну чего молчишь? Рассказывай! – потребовала она. – Я хочу знать все. Дословно. Каждую мелочь.

   Боже, как же сейчас она меня нервировала. Ну почему некоторые женщины такие упертые? Или только мне такие постоянно попадаются.

   -- Нечего здесь рассказывать, -- вспыхнул я, словно накалившаяся на солнце щепка. – Никого мы не найдем. -- Я отвернулся от девушки, с трудом заставил себя успокоиться и чуть тише добавил: -- План был плохим.

   -- Ты так злишься, словно… -- голос Лилианы был совершенно спокоен, но именно это и настораживало. Я готов был повернуться чтобы услышать продолжение фразы, но взял себя в руки и остался стоять на месте, дабы ей ничего не удалось прочесть по лицу. – Это касается тебя, -- прозвучало за спиной. – Ведь так и есть? Ты – все еще ее избранный. И ты этому не рад, потому что простить ее никогда не сможешь. Выходит, только убив тебя, можно заставить природу выбрать нового претендента.

   Она все поняла. Так быстро. Стоило догадаться – я ведь сам себя и выдал. Не желая демонстрировать свой страх и смятение, я резко повернулся к Лилиане.

   -- Ну так что же ты медлишь? – мои глаза злобно впились в ее лицо. – Вот он, я. – Я раскинул руки в стороны, -- стою на краю обрыва. Всего и нужно, что толкнуть.

   К моему изумлению, Лилиана в самом деле направилась прямиком в мою сторону. Я хотел отступить назад, но вовремя вспомнил, что за спиной пропасть. Я до боли сжал кулаки, в то время как по лицу девушки пытался понять – действительно ли она хочет сбросить меня вниз. Это было бы логичнее всего, ведь лишь я отделял весь наш вид от вымирания. Я был тем неудачником, из-за которого мы оказались в такой ситуации. И если меня не станет, появится другой, более удачливый, более успешный.

   Вероятно, в эти минуты я выглядел жутко глупо, потому что Лиля вдруг громко рассмеялась.

   -- Какой же ты глупец! -- насмехаясь, произнесла она. – В мои планы никогда не входило убивать принца. А ты ведь все еще принц, -- она подступила ко мне вплотную и положила свою руку на плечо, будто успокаивая. – Нам конечно стоило и самим обо всем догадаться, но раз уж все случилось так, мы придумаем новый план, на этот раз, учтя все нюансы. Мы заставим эту упертую девку обратиться. В конце концов, у каждого сильного есть свое слабое место. Нужно лишь его найти...

   -- А как же совет? Они будут настаивать, чтобы я снова с ней объединился. И если я откажусь, они меня убьют не задумываясь. Даже если просто хоть кто-то прознает, кто я есть и чему мешаю – меня убьют.

   -- Мы не станем говорить совету. Назовем любую вымышленную территорию и пока они будут ее шерстить, попробуем что-нибудь придумать. Пошли. Скоро стемнеет. И я жутко хочу есть.

   Одарив меня напоследок улыбкой, Лилиана ловким движением сбросила туфли и оставив их лежать на земле, бодро побежала вниз по склону. Я усмехнулся – похоже обратный путь на шпильках она бы не выдержала.

   Лилиана не спешила унывать и это обстоятельство вселяло надежду и в меня тоже. На душе сразу стало легче. Вздохнув всей грудью, я снова улыбнулся сам себе и поспешил догнать девушку. Может быть именно в ней и было мое спасение. Если кто и сможет придумать выход – то только Лиля. Потому что она хочет получить меня, а значит придумает и как мне забыть Эву, и как оставить все с ней связанное в прошлом. И плевать на Полоза с его заморочками.

   Окрыленный, я даже не помнил, как мы дошли до каменного сада с многочисленными разбросанными на площади в 50 гектар каменными глыбами и стали спускаться со склона вниз. До гостиницы где мы остановились, теперь уже было совсем недалеко. К тому же спускаться всегда проще, чем лезть вверх.

   Через какое-то время впереди показались люди. Они сидели у небольшого костра прямо на тропинке, по которой мы шли. На грибников присутствующие похожи не были. Возможно охотники. Ружей, впрочем, тоже не наблюдалось. Я предположил, что это просто группа отдыхающих, решившая посидеть у костра и перевести дух после утомительного похода. Их было человек десять, все мужчины.

   -- Попросим у них воды? -- спросила из-за спины Лиля.

   Я кивнул и направился прямиком к костру. Пить в самом деле очень хотелось. Лилиана старалась не отставать.

   Нас заметили сразу. Несколько человек неспешно поднялись. Пристальные взгляды внимательно осматривали нас. Затем один, что был помоложе, кивнул остальным и сказал: «Они». Я даже слов приветствия не успел произнести, как картина разительно изменилась. В одно мгновение в руках у всех появились пистолеты. Дула были направлены на нас с Лилией, и я непроизвольно поднял руки вверх. Противостоять десятку вооруженных людей нам было нечем. Да, все мы так или иначе были созданы идеальными убийцами, но физическая сила здесь не поможет. Я уже не был принцем и прежней власти над людьми не имел. Змеиные способности тоже сейчас бесполезны – начнем обращаться, они с перепугу откроют пальбу. Кто-нибудь да непременно попадет.

   -- Что им от нас надо? – не меньше моего испугалась Лиля.

   -- Сейчас узнаем, -- шепнул в ответ и сделал два коротких шага вперед.

   -- Выворачивай карманы, -- приказал парнишка с красным, слегка обрюзгшим лицом. Загар явно не шел ему на пользу.

   -- У нас ничего нет, -- послушно выполнив его просьбу, отозвался я. – Мы здесь просто гуляли.

   Несколько человек язвительно усмехнулись, словно уличив в моих словах ложь.

   -- Тебя тоже касается, -- ткнул все тот же парень в Лилиану. Я дал ей знак не перечить, и она нехотя вывернула карманы юбки.

   -- Рюкзак давай, -- приказал другой, долговязый парнишка с редкими светлыми волосами.

   Я медленно снял рюкзак и швырнул им в ноги. Может, поняв, что у нас ничего нет, эти грабители с лесных дорог, отстанут. Рюкзак тут же выпотрошили словно индюшку по осени. Разбросали все его скудное содержимое по траве, но ничего не найдя, начали злиться.

   -- Где золото? – вознегодовал кто-то с задних рядов. – Куда его спрятал, паршивец?

   -- Какое золото? – изумленно переспросил я.

   -- То, что Хозяин Горы тебе дал, -- ухмыльнулся долговязый. – Он него из гостей с пустыми руками не уходят.

   Откуда они узнали, где мы были? Я нахмурился. Мы и словом ни с кем о том не обмолвились. Да и расскажи кому, кто бы поверил. Эти сказки старателей тут все знают, а вот чтобы кто-то в них верил – я раньше не слышал.

   -- Не понимаем, о чем вы, -- поддержала меня Лиля. – Мы здесь просто гуляли. Мы обычные туристы.

   -- Ну да, как же, -- хмыкнул красномордый. – Не местные, да на такой тропе.

   -- Нам тут один змееныш шепнул, -- встрял долговязый, -- что сам принц прибыл. Стало быть, не просто так. Так что давай, говори, где золото укрыл?

   -- Да нет у нас золота, -- раздраженно выпалил я, стараясь изо всех сил сдерживать гнев. Кто? Кто посмел выдать людям нашу главную тайну? Ладно, с этим позже разберемся, сначала решим вопрос с ними. Я заставил себя успокоиться: – Не за ним к Золотому Змею ходили. Совет был нужен, -- честно ответил я. Что толку скрывать, коли кто-то из наших же и сдал людям.

   -- Одень на эту, -- кивок долговязого указал на Лилю, -- наручники. -- Он достал их из кармана и швырнул мне. -- Руки за спиной сцепи, да поверни, чтоб я видел.

   -- Может попробуешь сам, -- огрызнулся я, прикидывая, как бы взять хотя бы одного в заложники и изменить ситуацию в свою сторону.

   -- За дурака меня держишь? – не поддался на провокацию парень. – Одевай ей наручники, пока я не перестал быть таким добрым.

   -- Так ты добр? – я тянул время. – А по морде лица так и не скажешь.

   Долговязый нажал на курок, и земля под ногами взлетела вверх мелкими камешками и пылью.

   -- В следующий рад пальну в нее, -- пригрозил он, подняв дуло на уровень груди Лилианы.

   Я поднял наручники. Ситуация совсем мне не нравилась. Все было из рук вон плохо, да и местность такая, что не затаишься – участок открытый, трава выжжена, пока до леса добежишь, или поймают или убьют.

   Я подошел к Лилии.

   -- Сделай же что-нибудь, -- шепотом попросила она и я прочел на ее лице неподдельный испуг. – Я устала и хочу в свой номер.

   -- Придется дать им то, что хотят, -- пояснил я, понимая, что в противном случае нас убьют. – Просто помалкивай и доверься мне.

   -- Что ты задумал? Ты же не планируешь оставить меня с этими марионетками одну? Пригрози им. Пригрози их босу расправой.

   -- Они люди, а не демоны, -- прошептал я в ответ. – Им до наших законов и правил дела нет. А тот, кто нас сдал, даже не здесь. Так что просто потерпи. Обещаю, все будет хорошо.

   -- Долго ты еще там? -- проворчали за спиной.

   -- Уже все, -- я защелкнул последний наручник и повернулся к недружелюбной толпе.

   Увидев, что моя спутница действительно скованна, ее схватили со спины двое и поволокли к дереву. К нему и привязали, сунув в рот какую-то длинную палку. Видимо и правда все о нас знали – так Лилия не сбежать, ни укусить никого не могла.

   Я еще раз прошелся по лицам захватчиков. Ни одного нашего – как есть все из людей. Похоже, предатель не дурак, светиться не стал. Ох, ну и огребет он, когда найду.

   -- Что теперь? – спросил спокойно.

   -- Отведешь нас к кладу. Девка твоя тут останется. Обманешь, Малой ей башку срежет, -- пригрозил краснолицый.

   Затем мне велели развернуться и ткнули дулом в затылок. А потом стали вязать руки.

   -- Ладно, -- не стал я спорить. – Хотите золота, будет вам золото. Если добыть сможете. – Последнее сказал уже шепотом.

   -- Поворачивайся, да топай побыстрей, -- приказали захватчики, толкнув вперед. Мои слова их ничуть не впечатлили. А стоило бы насторожиться.

   Я почувствовал, что веревка не заканчивается на моих руках, а уходит назад. Значит на привязь посадили, словно собаку -- боятся, что сбегу.

   Уверенным шагом я пошел в гору. Свести людей с Полозом не составляло большого труда, только редко он кому что-то на условиях шантажа давал. Вот и этим вряд ли обломится. То, что мне совсем не улыбалось вновь увидеть старца, который вместо помощи пытался убедить меня сойтись с Эвой, этих ребят совсем не волновало. Я же не мог не думать о том, что Горный легко мог проигнорировать меня во второй раз, решив, что раз я не захотел прислушиваться к его словам, более он мне ничем не обязан помогать. Ему не понравилось мое упрямство и, когда мы прощались, он заявил, что у нас с Эвой куда больше общего, чем я думаю. Да уж, стоять на своем мы оба умеем.

   Мы шли примерно полтора часа, прежде чем оказались в уже знакомом каменном саду. Я остановился и стал озираться по сторонам. Тащить всю эту толпу к парадному входу не имело смысла – они не смогут там войти. Вся надежда была на подневольных Златы, которых здесь наверняка хватает. Я стал высматривать ящериц.

   -- Чего встал? – буркнул кто-то сзади.

   -- Пришли, -- сообщил я. – Теперь нужно чтобы о нас доложили. Ищите зеленых ящерок.

   Не знаю, стал ли из них кто-то искать или все просто молча наблюдали за мной – я не смотрел. Внимательно вглядываясь в каменные расщелины, я выискивал глазки бусинки. Наконец, одни такие попались. Я щелкнул языком, издав понятный только мне и ей звук и когда обладательница глаз вылезла навстречу, как можно громче произнес:

   -- Здесь к Полозу гости. За золотом пришли. Доложи!

   Конечно, понять, что я говорю, она никак не могла. А мне и не нужно было – все это я говорил для парней за спиной. Ей же, на своем змеином, тихим шёпотом сообщил совсем о другом: «меня и Лилиану взяли в заложники, требуют выкуп золотом. Мы на каменном плато».

   Ящерка исчезла так же быстро, как и появилась. Теперь оставалось лишь ждать.

   -- Ну вот и все, -- оголил я свои белые зубы. – Надеюсь вам повезет.

   В ответ что-то негромко буркнули и сразу стали озираться по сторонам. Опасались.

   Я стоял спокойно, словно ничего и не происходит. Минут через пятнадцать, когда мои сопровождающие начали нервничать, из-за камней появился человек. Оружие тут же перевели в его сторону.

   Я сразу узнал Дайко. Этот змей был в услуженье Золотого Полоза и его семьи. Он был чем-то вроде охранника. Высокий, смуглый, с угловатыми чертами лица. На голове толстый обруч -- венец из золота, а на рубахе нашивки, тоже золотые с каменьями. Парень он был верткий, «под землей ходил словно рыба в воде». А еще, был посыльным от Полоза к королевской семье, когда вдруг требовалось что-то передать или сообщить. Я видел его несколько раз в нашем доме и сейчас, столкнувшись с ним взглядом, сразу понял, что и он меня тоже узнал.

   -- По что звали? – громким, строгим голосом спросил он, оценивая взглядом огромных желтых глаз присутствующих.

   Мужичье вроде даже растерялось. Замычали что-то невнятное. Лишь когда первый шок сошел, главный, тот что с красным лицом, заявил:

   -- Выкуп требуем. Вот за него, -- и дернул меня за веревку.

   -- И каков выкуп? – полюбопытствовал без яда губящий.

   -- По весу. Сколь он весит, столько и золота хотим, - не слишком уверенно ответил ему краснолицый. Похоже, побаивался он Полоза. А я был уверен, что именно за Полоза Дайку они и приняли – в золотой же одежде и уборах. Где им разобраться в наших горных жителях.

   -- Что ж, -- словно задумался змей. – Справедливо. Дам вам золото.

   И вот уже тело его стало истончаться, вокруг закрутился туманный вихрь и вмиг превратился он в преогромного змея с человеческой головой – эдакий гуманоид, с мускулистым человеческим торсом, покрытый чешуей. Даром принимать срединную ипостась – полу-человека, полу-змея лишь он один и обладал, другие стать змеей с лицом человека не могли. Туловище змея начало изгибаться, а из-под земли полезли кольца. Вьются один, второй, третий, будто бы конца и края ему нет.

   Я сразу понял, что будет дальше. Зажмурил глаза как можно сильнее и стал ждать. Доносчица ящерка все как нужно передала, потому и прислан на встречу был именно Дайко. Сам Полоз, как, впрочем, и его жена с дочкой, как змеи не слишком опасны были. Яда совсем никакого, не с чем против людей с оружием идти. Иное дело их служивый. Дайко хоть тоже не ядовит был, но обладал другим полезным даром. Когда он вот так обращался лишь наполовину, глаза его обладали непостижимой силой. Они наливались ярко красным пламенем и в них появлялся неприятный блеск. И в этот момент, всякий, кто взглядом с ним столкнется, в камень обратится. Взгляд Дайко был убийственным в буквальном смысле слова. И этот дар, редкая способность посылать смертельный импульс в сердце, сейчас спасал мою жизнь.

   Про окаменяющий взгляд у людей немало написано. Его называют взглядом василиска, дурным глазом, влияющим не на душу, а на тело; даже убойным, но сути это не меняет. Он продолжает оставаться прекрасным и смертоносным змееподобным ужасом глубин.

   Лишить змея этой силы можно было лишь сорвав с головы золотой венок, под которым прячется маленький рог. Но только никому такого сделать пока не удавалось.

   Послышались выстрелы, крики. Затем уже и вовсе стоны.

   Я не двигался и глаз не открывал, пока сам Дайко о том не попросил.

   -- Можешь расслабиться, -- мягко произнес он. -- Все уже позади.

   Осторожно приподняв веки, я посмотрел сначала в землю перед собой и лишь заметив в отдалении нормальные человеческие ноги, решился воздеть на своего спасителя глаза. Парень, как ни в чем ни бывало, уселся на один из валунов и подняв совсем мелкий камушек, ловко подбросил вверх на ладони.

   Я огляделся по сторонам. Там, где еще пять минут назад были люди, теперь стояли причудливой формы камни, больше похожие на вытянутые столбы, чем на обычные валуны. Таких камней здесь и раньше в достатке было, а теперь вот прибавилось.

   -- Мой личный сад, -- смекнув, о чем я думаю, похвалился Дайко.

   -- Спасибо.

   -- Тебе спасибо. Не часто поразмяться удается в последнее-то время. А с вашим приездом, смотрю вновь загудело комариное болото. Теперь пересуды пойдут, сказы разные и снова народ в горы за золотишком потянется.

   -- Извинись перед Великим Полозом, что так вышло. Мы не ожидали, что нас признают.

   Дайко только небрежно отмахнулся. Спрыгнул с камня, вихрем взвился, да в ближайшую расщелину юркнул, словно вовсе и не человек был, а бесхребетное существо. Я даже не успел рассмотреть, как он выглядит в своей полной змеиной шкуре, только поразился его скорости.

   Мне всегда нравился этот парень. И он уж точно был особенным оборотнем. Не знаю с какой целью, но природа дала ему возможность обращаться в четыре разные формы: человека, змею; человека с головой змеи; и получеловека-полузмею, когда на огромном хвосте возносится совершенно человеческое тело, точнее его половина. Остальным были доступны лишь три варианта обращения.

   Я еще с минуту потоптался на месте, с трудом, но все же стянул с рук не такой уж и тугой узел. А когда руки стали свободны, обратился змеем и пополз назад. Идти ногами уже просто не было силы.

   Стемнело. По небу рассыпались звезды, покинули свои укрытия ночные звери и птицы. Воздух почти до неприятного охладел, а луна, на мое счастье, не очень старалась показаться из-за облаков.

   Я подполз к дереву, к которому была привязана Лиля, сзади. Быстро преобразовался и стал распутывать узлы на руках. Оставленный надсмотрщик жарил что-то над костром, лишь изредка бросая короткие взгляды в эту сторону. Как только путы были сняты, я прошептал:

   -- Уползаем.

   -- А этот?

   -- Он нам не к чему. Пусть ждет возвращения остальных или ищет тебя. Мы успеем уехать.

   -- Ну нет, -- возмутилась девушка. – Оставить в живых, после того, что сделал?

   -- Мстить надо не ему, а тому, кто нас выдал. Он всего лишь марионетка. К тому же единственный выживший и потому нужен, чтобы выйти на главного виновника.

   На этот раз Лиля со мной согласилась. Мы отошли от дерева и через секунду приняли свое истинное состояние. Как можно быстрее спрятались в траве, нашли большой камень и укрылись за ним. Вокруг было темно, но я отчетливо видел, как красное, теплое пятно человека распрямилось и метнулось к дереву, где еще недавно была привязана девушка змеица. Найдя лишь брошенную веревку, парень спешно вернулся к костру, вытащил из нее обуглившуюся палку и встав к пламени спиной, стал вглядываться в траву перед собой. Знал, гаденыш, что к огню ни одна змея не сунется.

   Общаясь на родном языке, я дал Лилиане понять, что она может вздремнуть, пока я дежурю. Сомневаться в том, что этот постовой так и простоит в испуге близ костра всю ночь, даже не приходилось. А утром, когда никто так и не вернется, пойдет домой и, на что я очень надеюсь, отыщет нашего предателя, чтобы обо всем рассказать. Нам лишь нужно следовать за ним по пятам.

   Ночь показалась бесконечно долгой, хотя мне тоже удалось немного вздремнуть почти перед самым рассветом, когда Лиля заняла мой пост. Когда она разбудила меня ударом хвоста, я едва не укусил ее, позабыв где нахожусь. Девушка недовольно зашипела:

   -- Он собирается возвращаться в поселок. Вон, мастерит копье.

   Я поднял голову, но слабое змеиное зрение не позволило рассмотреть все в деталях, давая лишь общую картину происходящего. Неудачливый охранник сидел, согнувшись и что-то действительно делал руками, в которых была вчерашняя длинная палка. Как только средство защиты оказалось готово, парень поднялся на ноги и очень внимательно глядя перед собой, зашагал по тропе в направлении цивилизации. Нам не требовалось сразу же срываться со своих мест, чтобы проследить его путь – чувствительный язык позволял вести его даже немного отстав. И все же, ползли мы по траве, внимательно следя за направлением движения незнакомца.

   Когда он приблизился к поселку, догнали парня, опасаясь, что тот, кто его ждет, может оказаться где-то рядом. Лилиане я велел тщательно сканировать окрестности на предмет любых змей. Предатель вполне мог быть в той же шкуре, что и мы сами. Сам я тоже не расслаблялся, понимая, что, спугнув раз, уже не сумеем отыскать.

   На наше счастье, выживший оказался глуп как пробка и вместо того, чтобы затаиться, отправился прямиком к наводчику. Я понял это, как только начал ощущать поступь одного из своих и осознал, что именно к этому человеку мы и направляемся. Вести парня дальше не было смысла, и я чуть отстал, а затем вернул себе человеческий облик. Лиля сделала то же самое.

   Стоя на окраине поселка, мы смотрели вниз на его равномассные домики и решали, вмешаться в будущий разговор или навестить предателя позже.

   -- Я бы убила их обоих, -- поделилась мыслями Лиля. – Парень не заслужил того чтобы жить. К тому же, он знает о нас, а это само по себе опасно.

   -- Ему никто не поверит. – Мне не хотелось губить еще одного человека. Да, пусть он что-то и знал, но доказать ни за что бы не смог и не сможет, когда не станет его змеиного дружка. Его история быстро превратится в байку, а потом и в сказку.

   -- Ты знаешь закон, -- настаивала на своем Лиля. – Если совет узнает, что мы оставили его в живых, пострадаем мы сами.

   -- Я не монстр! Мне и убийство одного из наших не в радость.

   -- Слабак! – Она резко зашагала в направлении нужного дома, потому что тоже слышала шаги предавшего свой вид оборотня.

   Я смог догнать ее лишь у самого забора. В отличие от меня, Лиля оказалась более отдохнувшей, а потому и более проворной, а я спотыкался о собственные ноги.

   Дом предателя был каменным, так же как и забор за которым виделся сад. Крыша черепичная, с длинной трубой. На деревянной калитке наклейка с надписью: «осторожно, злая собака», но присутствия самой псины по звукам земли я там не ощутил. Стало быть, обманка.

   Лиля осторожно взялась за ручку и попыталась войти внутрь, но калитка оказалась заперта изнутри. Это несколько осложняло задачу.

   -- Рано или поздно он должен будет выйти, -- заметил я, когда девушка ко мне повернулась.

   -- А если нет? Если он тоже нас почувствовал и теперь думает, как бы незаметнее улизнуть. Обратится, нырнет в соседний двор, и мы потеряем его из виду.

   Ее мысли не были лишены логики, и я понял, что нужно действовать. Подойдя к забору, сложил руки в замок и произнес:

   -- Взбирайся, я подсажу. Окажешься внутри – откроешь.

   Лиля подошла, глянула себе на ноги: ее юбка была слишком узка и не позволяла высоко поднять ногу. Это мою напарницу не испугало, и она решительно разорвала боковой разрез почти до самого бедра, а затем ловко взобралась мне на руки, а затем и на забор, оседлав его. Секунда и ее темная голова скрылась за каменной изгородью. Я передвинулся к калитке, но открывать ее мне никто не спешил.

   -- Эй, -- протянул я сначала негромко, а потом стукнул ладонью по двери.

   Почему-то моя интуиция подсказывала, что открывать мне дверь Лиля не станет. Я оказался совершенно прав. Сначала во дворе послышались крики, какой-то шум, запестрила музыка шагов. Я толкнул калитку плечом, но выбить ее не вышло.

   -- Лиля? Дай мне с ним поговорить, -- даже не рассчитывая, что услышит, а если услышит, то подчинится, проорал я.

   Несколько прохожих подозрительно покосились в мою сторону, но задерживаться рядом никто не стал. Я еще раз громко ударил по калитке. Шаги в доме начали стихать и это настораживало. Я боялся, что двоим рослым и сильным парням удалось одолеть одну хрупкую девушку, почему-то решившую, что сможет с ними справиться и теперь она умирает под их насмешки и колкости.

   Но нет, вскоре звуки шагов Лилианы возобновились, а вот другие, напротив, совсем стихли. Затем калитка со скрипом распахнулась.

   -- Я решила нашу проблему! Вернее, обе, -- Лиля победоносно улыбнулась. Лицо у нее было оцарапано, один рукав оторван, а волосы растрепались и торчали во все стороны. На скуле с правой стороны небольшое покраснение, грозящее перерасти в синяк. Похоже, что не обошлось без драки.

   -- Ты… Ты их убила? – я не мог в это поверить.

   -- Я сделала то, что должна была. Они были угрозой.

   -- Да, но один из них так же был еще и человеком.

   -- И что это меняет? – она с вызовом посмотрела мне в лицо, и я понял, что возразить на это не чем.

   Что ж, похоже, Лилиана знала меня лучше, чем я сам. Она легко поняла, что на убийство я не способен и сделала все сама, избавив меня от лишних сомнений и глупого спора, что точно возник бы, войди мы оба. Наверное, я предпочел бы вообще не убивать этих типов, предложив передать их совету, пусть и знал, что они решат на их счет. Мне претила сама мысль о том, чтобы стать чудовищем, которое видела во мне Эва и до которого опустилась она сама. Я не желал становиться с ней на одну ступень.

   -- Пошли, -- выдернула меня из размышлений Лиля. – Сегодня ты должен мне массаж, плотный завтрак и горячую ванну.

   Я хотел примерно того же, поэтому без возражений последовал за ней в направлении гостиницы, что, увы, находилась в другом конце поселка.

ГЛАВА 9. Ярость.

У молодой змеи яду больше.

   (Тамильская поговорка)

   Весь обратный путь мы с Лилианой обдумывали возможные способы влияния на Эву. Вариантов было не много. Лиля предлагала похитить отца девушки и шантажом заставить ее обратиться. Я отверг эту идею сразу:

   -- У нас не будет шансов пережить даже дня. Как королева она отдаст всем змеям приказ отыскать нас и убить, а отца вернуть ей. И все подчинятся. Ослушаться не сможет никто и ты это знаешь.

   -- Тогда попробуем выведать какие типы парней ей нравятся и подошлем к ней красавчика из людей. За хорошую плату желающих будет море. Какая в конце концов разница от кого она забеременеет.

   -- Человек не подойдет, -- вспомнив разговор с Полозом, скептически заметил я. -- Она все еще человек, стало быть второй партнер должен быть из наших. Если ребенок не будет змеем, он не спровоцирует обращение.

   -- Черт! Меня что-то клинит сегодня. Но что тогда делать: наших-то она ненавидит? -- Лиля обреченно вздохнула. – Замкнутый круг какой-то. И еще эти старейшины, словно и без них забот мало.

   Даже ее оптимизм начинал давать сбои, так как мы не могли придумать ничего путного.

   Я уставился в окно поезда. Однообразный пейзаж убаюкивал и даже расслаблял. Деревья, поля, снова деревья. Иногда маленькие обветшалые деревеньки и снова лес. Поезд сделал остановку и на перроне замелькали люди с сумками, продавцы с пирожками и напитками. Я всматривался в их лица и тут вдруг увидел одно, чем-то напомнившее мне паренька из гостиницы.

   -- Тот тип, -- я повернулся к своей спутнице, -- что помог Эве сбежать от нас в гостинице, ты ведь знаешь его?

   -- Ну да, -- не понимающе ответила Лиля. – Это Егор. Он присматривал за ней для меня, а потом этот предатель помог ей сбежать из заточения.

   -- Выходит он помог Эве сбежать дважды, -- я вскинул брови. – Не его ли мы ищем? Единственный друг змей.

   -- К тому же влюбленный в нее, -- поняла, куда я веду Лиля. Ее глаза снова засветились счастливым огоньком и на губах заиграла улыбка. -- Я видела, как он на нее смотрит.

   -- Думаешь он пойдет на это?

   -- Он всего лишь уж, -- скривила губы девушка. – Ему не к чему конфликт с сильными мира сего.

   -- Знаешь где его найти?

   -- Думаю, да. После того побега он тоже скрылся, боясь моего гнева, но я догадываюсь, где он может быть.

   -- И где?

   -- Там, где змеи не живут, -- ответила Лиля. Я непонимающе сдвинул брови, и она тут же пояснила: -- В большом гнезде ужей, в Луговище или в Ужове. Это самые крупные поселение его вида в нашей области. Я даже почти уверенна, что в Ужове. Эти жалкие головастики любят жить в большом клубке.

   -- Нам там будут не рады, -- предчувствуя переполох в поселке, заметил я с усмешкой. Лилю мои слова тоже только порадовали.

***

Как хорошо снова вернуться домой. Конечно, обжитой дом в этом городке не был моим родным, так как сюда мы приехали только ради Эвы, но за то время, что здесь жил, я успел к нему прикипеть. С тех пор я лишь изредка вспоминал голубое море и густые леса Черногории, где прежде жил. Мне там нравилось, и я считал этот уголок света почти что раем. Мягкий климат, зимы, больше напоминающие осень, ласковое солнце, все очень «добро» и «здраво», как любили говорить местные.

   Оказавшись в новых, теперь уже родных стенах, я первым делом сбросил с себя грязную одежду и отправился в душ. Хотелось поскорее освежиться и смыть с себя запах поезда. Включил воду. Настроил температуру и сразу вошел в кабинку. От теплой воды стекло мгновенно запотело. Я поднял голову вверх и подставил лицо под освежающие струи. Затем взял с полки флакон с гелем для душа и выдавил немного на ладонь. Показалось, что дверь в ванную хлопнула. Я прислушался, но все было тихо. Нанеся гель на кожу, я стал его растирать.

   Неожиданно двери кабинки раскрылись и внутрь скользнуло обнаженное женское тело. Лиля, черт ее подери! Все никак не угомонится. Что же мне с ней делать?

   Тонкие пальчики скользнули по моим бокам. Одна рука сразу поползла на грудь, а другая осталась на животе.

   -- Чего ты добиваешься?

   Я чувствовал, как ее тело соприкасается с моим, как от него исходит тепло. Сейчас между нами уже не было спасительно одежды.

    – Я хочу, чтобы ты был со мной. Попробуем, -- шепнула она. -- Уверена, ты захочешь большего.

   Мне это не нравилось. Я не испытывал ничего к этой девушке и не смог бы почувствовать, даже если бы захотел. Она была совершенно не в моем вкусе. Полная противоположность Эвы, как внешне, так и по характеру. Конечно, я мог бы попросту переспать с ней, потому что мне захотелось, но проблема была в том, что мне совсем не хотелось этого. И не просто не хотелось, одна мысль о сексе с другой вызывала почти рвотные позывы.

   -- Ты не вовремя, --произнес максимально сухо и без эмоционально. – Я хотел бы помыться.

   -- Мы легко можем сделать это вместе, -- ее руки стали блуждать по моему телу. Я схватился за одну и отстранил от себя.

   -- Мне казалось, ты понимаешь, что нас связывают только деловые отношения, -- стараясь не слишком ее обидеть, произнес я.

   -- Почему ты такой невыносимый? – она быстро убрала руки и толкнула меня в спину. – Ты будто зациклен на ней. Скажи, чем я хуже? – она попыталась повернуть меня лицом к себе, но я уперся о стену руками и лишь чуть-чуть повернул к ней голову. -- Я что, не так красива?

   Вопрос с подвохом. Какой парень позволит себе сказать девушке, что это не так. Остаться без волос или с расцарапанной до крови спиной не хотелось.

   -- Ты красива, -- дал я ожидаемый ответ. – И дело не в тебе. Я еще не готов.

   -- И никогда не будешь готов, -- вспыхнула Лиля. – Пока не перестанешь сдерживать себя. Повернись.

   Я не шелохнулся.

   -- Повернись, -- требовательно повторила она.

   На этот раз я подчинился. Что ж, если она думает, что меня соблазнят ее прелести, пусть готовиться разочароваться.

   Теперь мы оказались лицом к лицу. Я медленно прошелся взглядом по обнаженному телу, отмечая про себя, что она и в самом деле прекрасно сложена. Красивая упругая грудь, тонкая талия, плоский животик, длинные стройные ноги. Осмотрев ее до самых пят, снова поднял глаза к лицу. Лиля же не отрываясь смотрела на меня, словно ожидая, что я вдруг передумаю. И чем дольше смотрела, тем большее разочарование сквозило на ее лице. Видимо, мое отношение к ней было написано прямо на лбу.

   Да, она меня не возбуждала. Совсем. Я словно смотрел на просто красивое изваяние, хотя каменной глыбой сейчас скорее уж был я сам. То, что сломала во мне Эва, все еще не вернулось. Я не питал никаких чувств и желаний к девушкам, как бы красивы они не были. Даже к Злате, которая была в сто раз краше всех, кого я когда-либо встречал. Как оказалось, я все еще был мертв.

   -- Ну извини, -- покаялся я, зная, о чем Лилия сейчас думает. Но она сама виновата – не стоило на меня давить.

   -- Мы раса людей-змей. Мы дети Лилит и Самюэля и должны держаться вместе, -- вдруг зачастила она. – Мы должны управлять своим народом, а ни какая-то там жалкая человечишка. Я знаю, вместе мы сможем вернуть твой трон, мы сможем переписать эту жалкую историю заново. Твоя мать выбрала меня, и она была уверена, что со временем…

   Я знал куда она клонит. Догадывался, поэтому тут же перебил:

   -- Я тебя не люблю. – Да и она меня вряд ли любила. От ее слов не веяло теплом, а от ее «люблю» мне не было ни тепло, ни холодно. Это был лишь красивый набор слов, не более.

   -- Это пока, -- не унималась Лилиана. – Но дай мне шанс. Попробуй забыться, -- она обвила мою шею руками. -- Я ценю каждую секунду, что мы вместе. Ради тебя я на многое готова, разве ты еще не понял?

   -- Это ничего не меняет, мой выбор давно сделан. И ты знаешь, что другую я полюбить не смогу, как бы не хотел. А поверь, я бы с радостью полюбил другую, если бы мог.

   Мне не нравилась ее напористость в этом вопросе. То, что мы были партнерами меня устраивало, но то что она пыталась сделать сейчас, выходило за все рамки. Я же видел ее насквозь. Видел, что и она не питает ко мне ни капли каких бы то ни было чувств. Даже если смотреть под лупой, любви в ней не сыщешь. Сухой расчёт и ничего больше. Так зачем тогда притворяться?

   Я решительно убрал ее руки с себя и отодвинул девушку в сторону. Лиля нахмурилась:

   -- Ты либо мой, либо нет. -- Ее глаза горели гневом, но я видел по ним, что это были не пустые слова, а угроза. Не знаю почему она так мечтала обладать мной, как каким-то особенно ценным трофеем. Только ли ради власти? Но ведь ее у меня сейчас даже не было?

   -- Лиля, хватит, -- тихо проворчал я, расстроенный таким поворотом событий. – Все это глупо. Я не нужен тебе. Ты легко можешь найти себе мужа, который оценит тебя по достоинству, полюбит, станет боготворить, как ты того заслуживаешь.

   -- Я сделала свой выбор. Ты ведь не попытаешься ее вернуть? -- прищурив глаза, вдруг спросила она.

   -- Это даже не твое дело, -- понимая, что разговор сейчас вновь перейдет к Эве и она начнет осыпать ее нелестными словечками, вспыхнул я. – И да, я люблю ее одну.

   -- Нет, это не так. Ты у нее в плену. Но я помогу тебе из него выйти, я…

   -- Прошу, -- она снова попыталась прильнуть ко мне всем телом, но я удержал ее от этого. – Ни к чему начинать войну. Серьезно, это уже глупо. Если ты делаешь все из-за короны, то ее у меня больше нет. И уж точно больше не будет. Она мне не нужна.

   -- Твоя мать обещала мне, что…

   -- Именно, -- перебил я. – Она обещала, не я.

   Я открыл дверь и обойдя ее, вышел из кабинки. Стянул полотенце с полки и обернул вокруг бедер, чтобы не шокировать снующую по дому прислугу. В кабинке почти взвыла Лилия и шумно ударила кулаком по пластику. Смысла задерживаться не было, и я спешно покинул ванную комнату.

   Так и не завершив купания, я вернулся в свою комнату, как следует вытерся и облачился в свежую одежду. Затем набрал Вадима – ехать на поиски Егора одному мне не хотелось, а брать с собой Лилию, тем более. Уверен, она еще долго будет злиться на меня за этот инцидент. Что касается совета Уробороса, то к ним я планировал поехать уже после разговора с Егором, потому как с пустыми руками отправляться в логово ненавидящих меня гадов опасно.

   Вадим ответил почти сразу. Я кратко изложил ему суть всей поездки и объяснил, что задумал. Впрочем, я не сказал ему всего – лишь, что пока Эва не обратилась, ее избранник должен быть из наших и что свой выбор мы остановили на Егоре, так как его она знает с хорошей стороны. Это все, что ему стоило знать, чтобы не задавал лишних вопросов и не пытался лезть в душу.

   Что мне нравилось в друге, так это то, что он никогда особенно не спорил и соглашался на все, что ему предлагали. Вот и сейчас -- он пообещал быть у меня через пол часа.

   Велев водителю заправить машину, я спустился в кухню и открыл холодильник. Окинув взглядом его содержимое, достал апельсиновый сок и блины с творогом. Разогрел их в микроволновке и сел есть.

   Наверху что-то упало. Через минуту еще что-то разбилось. Похоже, Лиля была в жутком гневе. Следует поскорее убраться из дома, пока она не явилась и вновь не начала выяснять отношения. А она это может.

   Дожевав последний кусок блинчиков, я оставил грязную посуду на столе и поспешил в гараж. Машину уже подготовили, карта области с дорогами была загружена в телефон, так что единственным, что меня тормозило, было отсутствие Вадима.

   Я сел за руль и выехал из гаража. Лучше уж перехватить его где-то неподалеку, чем рисковать своей шкурой в доме. Рано или поздно Лиля успокоиться и стихнет, но сейчас она в гневе и это более чем опасно. Ярость гадюки безгранична. В таком состоянии она способна кусать собственную тень, воздух и даже саму себя, если не найдет на ком еще выместить свою злобу. Среди змей они, вероятно, самые несдержанные.

   Пока же она рвет и мечет, мне предстояло как-то убедить единственного из змее-людей, начать ухаживать за девушкой, что прочно засела в моем сердце. Если кто и мог стать парнем Эвы, то только он. Если все удастся, возможно, проблема с вымиранием нашего вида будет решена. А главное, старейшины не станут настаивать на повторном проведении обряда единения, если узнают правду. Становиться же мужем этой… мерзкой обманщицы, я вообще не хотел.

   Не то чтобы я был рад тому, что сам задумал, поскольку представлять Эву в объятиях другого все еще было для меня наивысшей пыткой, которую так некстати упомянул Полоз, но иного выхода я не видел. Я с трудом дождался появления Вадима и едва он запрыгнул в салон моей машины, сразу же рванул с места.

   -- Ты какой-то взвинченный. Что-то случилось?

   -- Не оправдал надежд Лилианы.

   -- А-а, -- протянул он сочувственно. – То-то этой занозы нет с нами.

   -- Надеюсь дом выживет после ее бури негодования.

   -- Да ну? – он повернулся на сиденье в пол оборота. – Все так серьезно? И как тебе удалось довести ее до такого состояния? Кипящая змея это же, знаешь… жутковато.

   Я заскрипел зубами, не желая даже думать об этой бестии, что в который уже раз пыталась меня соблазнить. В этом она была так же настойчива, как и в попытке спасти меня от наказания и за этим должно было стоять нечто большее, чем сказки про любовь. Эта девица слишком расчетлива, чтобы просто влюбиться, как бы она ни пыталась в том меня убедить. Скорее уж я поверю в то, что она задумала вернуть мне корону, а сама стать королевой. Вариант как раз для нее.

   -- Ну же, рассказывай, -- не унимался друг. – Хочу знать, что нужно сделать, чтобы взбесить фурию.

   -- Отказать, -- коротко бросил я, не сводя глаз с дороги.

   -- Отказать… Так просто? – протянул он недоверчиво. -- А в чем отказать?

   Ну уж нет, подробностей ему от меня не видать. Не хватало еще всю дорогу выслушивать сочувственные высказывания на счет того, как дурно влияет на меня Эва, лишая всех радостей жизни. Будто я и сам этого не знаю.

   -- Стой… Ты отказал ей в том, что я думаю? ...

   -- Понятия не имею, какие грязные мысли крутятся у тебя в голове, -- раздраженно выпалил я. – У меня есть проблемы и поважнее. Нужно придумать, как заставить Егора сделать то, что нам нужно.

   -- Ты. Лишил. Девушку. Секса? – все еще не мог угомониться Вадим. Он даже присвистнул, а потом и вовсе захохотал. – Серьезно? Она так сильно провинилась?

   -- Если не умолкнешь, выброшу из машины, -- прошипел угрожающе. Его хорошее настроение как-то совсем не вязалось с моим угрюмо-раздраженным.

   -- Ха. И попрешься в логово шипящих один?

   Попытка приструнить друга не удалась. Не очень-то он боялся моих угроз. Черт! И зачем я вообще поддержал эту тему.

   Я вцепился в руль что было силы. Костяшки на пальцах тут же побелели, но насмешливое выражение лица товарища все еще вызывало во мне стойкое желание выместить на нем свое раздражение.

   -- Полюбится сова, не надо райской птички. – Вадим опять рассмеялся и похлопал меня по плечу. – Да, ладно тебе. Расслабься. Думаешь, я не понимаю.

   Сомневаюсь, что он мог представить себя в моей шкуре даже частично. С его беззаботным восприятием мира и отсутствием привязанности к кому-либо, ему не понять, какая буря сейчас кипела в моей груди. Я все еще любил ту, что ненавидела нас всех. И пусть я не желал быть с ней после того, как она убила мою мать, но и толкать ее в объятья к другому было той еще пыткой. Я уже всей душой ненавидел его – парня, что займет мое место. Просто за то, что ему повезло. Поэтому на слова друга я просто промолчал.

   Но, если б только это помогло его заткнуть…

   -- Ты не выглядишь счастливым, хоть и пытаешься. Все время витаешь в облаках. Ты все еще хочешь быть с ней. -- Это был даже не вопрос, а утверждение.

   -- Нам никогда не быть вместе, -- едва смог процедить я сквозь зубы. -- Я не хочу быть с ней, а если бы и хотел, твое мнение меня вряд ли бы интересовало.

   – Дурак, -- не сдержался Вадим. – Нельзя бежать от очевидного. Ты же не хочешь делать то, что задумал.

   -- Плевать. Я так решил.

   Вадим шумно вздохнул и отвернулся к окну. Пейзаж за стеклом как раз преобразовался. Леса закончились, и мы въехали в степную зону. Узкая речка петляла среди оврага. А я думал о том, что он прав, хоть и не знает того, что сказал мне Полоз и что я все еще остаюсь избранником Эвы.

ГЛАВА 10. Выбор сделан.

На трусливого и уж — змея.

   (Русская поговорка)

   Делая выбор между Ужовом и Луговищем, я выбрал последнее, хоть Лилиана и предполагала совсем обратное. Однако, я рассудил, что Егор спрячется не в том, что крупнее, а в том, что ближе к его родному дому. Лично я, так бы и сделал. Так что первым пунктом нашего посещения была именно эта деревенька.

   Логовище представляло собой среднее по размерам поселение людей-змей из семейства ужовых. Здесь обитали почти все неядовитые виды, населяющие территорию нашей страны: ужи, медянки, полозы, изредка встречались даже удавы. Самыми агрессивными среди этой компании слыли желтобрюхий и узорчатый полозы. А учитывая, что в истинном своем размере они достигали внушительных величин – до двух с половиной метров в длину, с ними стоило считаться. Остальные так и делали, выбирая сих представителей на роль верховых и старшин своей колонии.

   Вообще отношения змей и тех, кого причисляли к семейству ужовых, были весьма сложными. Сказывалась многовековая история принижения и порабощения. Для моего вида ужовые долгое время были бесплатной рабсилой: мы ими владели, обменивались, дарили друг другу в знак благодарности. И это, несмотря на то, что за спасение Ноевого ковчега, пробоину в котором предок ужей заткнул собственной головой, всевышний в знак благодарности избавил его от яда во рту, что должно было бы вроде как прибавить веса в глазах остальных, но вышло совсем наоборот. Да, люди стали к этому семейству чуть благосклоннее, но сами ужи лишились единственной защиты от нас – ядовитых. То, что было сделано во благо, обернулось этим самым благом для врагов ужиной семейки. Конечно, такое положение дел младших гадов не устраивало и то и дело случались бунты, к слову сказать, всегда успешно подавляемые. В результате, жестокость с нашей стороны только усиливалось.

   Не знаю, сколько бы все это безобразие продолжалось, не появись на свет ужовка по имени Ела. Она трезво рассудила, что войной делу не поможешь и предложила своим сородичам сбежать от господ туда, где последние не жили и образовать собственную колонию. Мысль эту тогда поддержали, и вскоре большая часть змеиных подопечных перекочевала в степи и иные малопривлекательные места обитания. Отсюда и представление, что там, где живут ужи, змей не бывает. Ела стала не только первой женщиной, занявшей пост верховой в собственной колонии, но и была провозглашена королевой ужей. Она многое сделала, чтобы в их угодья не заходил никто из наших. Даже сейчас плоды ее деятельности были на лицо: почти вокруг всего поселения рос можжевельник, базилик, рута и чеснок – все те травы, запахи которых противны ядовитым змеям. А у главной дороги была рассыпана зола. Глядя на всю эту красоту и вспоминая вехи истории, я осознавал, что ждать оваций и почестей не стоит. Живыми бы уйти.

   Достигнув въезда в поселение, я свернул на главную улицу, проходящую через всю колонию и проехав пару домов, остановился. Набрал в легкие побольше воздуха и вышел на улицу, отлично зная, что за этим последует. Ужи интуитивно, на подсознательном уровне всегда чувствуют ядовитую кровь. Естественно, меня они тоже почувствовали и даже быстрее, чем ожидал. Пока я вскользь изучал окрестности, а Вадим нехотя выползал из машины, нас медленно окружали. Люди выходили из своих домов и словно по команде стягивались в одну кучу. Как раз туда, где мы с другом и остановились. Да, если так и дальше пойдет, проблема, как найти здесь Егора, отпадет сама собой. Очень надеюсь, что и он явится.

   -- А эти ребята не из пугливых, -- негромко заметил Вадим, озираясь. – Сползаются гады, как по приглашению на бал.

   Хоть парень и шутил, я заметил, как напряжена его спина – значит понимает, чем рискуем. Сам я тоже был наготове. Мы на чужой территории и теперь у меня нет права кем-либо командовать, а значит и защиты почти никакой. Драгоценный яд от такой гурьбы не спасет.

   -- Какой дурак сказал: увидеть ужа -- к удаче? – заворчал Вадим, с опаской оглядывая недружелюбную толпу. Мало того, что лица злые, так еще в руках разные колюще-режущие предметы.

   Так, Кир, соберись! Ты же знал, что именно так и будет. Не время удивляться, пора зубы заговаривать, пока вся эта острая милота не начала применяться по назначению. Тогда-то уж точно не до разговоров будет.

   Я поискал глазами старшего и тот, словно уловив мое желание, сам отделился от толпы ложноногих, шагнул навстречу и преградил нам дорогу. Это был высокий седовласый мужчина лет за сорок. Худощавый, угловатый, одежда висит на нем мешком. Глаза добрые, хоть и прикрыты сейчас недовольно сдвинутыми к переносице бровями. На лице двухдневная щетина, короткие волосы намочены и небрежно зачесаны за уши.

   -- Аспиды! -- недружелюбно протянул мужчина. Из его уст это прозвание особо ядовитых змей звучало, как оскорбление. – Что забыли в этих краях?

   -- Ищем одного знакомого. Из ваших.

   Старейшина нахмурился. Я определил, что он жолтис – так сокращенно называли желтобрюхих полозов. Впрочем, кому еще вести за собой этот тихий, пугливый народец, как не самому крупному змею из них. Даже в природе этот вид отличался самоуверенностью. Вместе бегства всегда атаковывает, угрожающе шипя. Обычный психологический эффект, но весьма действенный, учитывая, что любому станет не по себе, когда на него кидается змея, пусть и совсем не опасная. Все что мог полоз без ядовитых зубов – просто больно укусить.

   -- Мы не ведем дел с Ядовитым народом. Если он здесь, значит не жаждет с вами встречаться.

   -- Он скрывается здесь не от нас, а от гадюки Никольского. Он ее предал, и она обещала отомстить. Но мы к нему совсем по другому вопросу.

   -- И я должен в это поверить? Ты, -- он ткнул пальцем в моем направлении, -- поедатель змей. А твой дружок степная гадюка. Та еще компания уродцев.

   -- Кто бы говорил, -- вспыхнул рядом со мной Вадим. – Сборище червей…

   Я спешно схватил его за руку, не давая кинуться на мужчину и испортить все своей выходкой.

   -- Кто в чьей шкуре вьется сейчас не важно, -- уверенно заявил я. -- Мы не поживиться сюда явились. И не стоит нас провоцировать.

   -- Мы не суемся на ваши территории и вам нечего делать здесь, на наших.

   -- Я же сказал, мы хотим лишь поговорить с одним из своих знакомых, -- повторил я снова, гася бушующий в груди огонь раздражения. – Это важно. Как только пообщаемся, сразу уедем. Так что в ваших интересах устроить нам эту встречу как можно скорее.

   -- Пытаетесь нами командовать? – в глазах мужчины вспыхнул нехороший огонек. Похоже, что он, как и мой друг, тоже быстро выходил из состояния покоя.

   -- Нет. – Я хотел выглядеть более убедительным и даже в легком почтении слегка склонил голову перед руководителем общины. – Лишь разъясняю ситуацию.

   -- И она не в вашу пользу, -- бросил кто-то с задних рядов. – Убирайтесь прочь, не то пожалеете.

   Остальная толпа тоже заволновалась. Гул голосов не давал возможности разобрать что именно говорили, но я и не пытался вникать, примерно представляя себе общую суть всех высказываний. Куда как больше меня интересовала реакция главного – пока он не прикажет, нас не тронут. Вот на него-то я и смотрел вопросительно и выжидательно.

   -- Да, планчик твой так себе, -- пробурчал Вадим, вставая в защитную позу и придвигаясь ко мне ближе. – Уверен, что все еще можно уладить мирным путем?

   Я хотел в это верить. Да, между нашими видами шла непримиримая вражда, иногда более открытая, иногда почти тайная. Ни выиграть, ни проиграть никто не мог, но стычки все равно продолжались. Ужеподобным не нравилось, что над ними доминируют и они всячески пытались выйти из-под контроля ядовитых собратьев. В таких поселках не подчинялись никому – тем они и славились. Любой беглец из их вида мог тут укрыться и был под защитой остальных. В отличие от многих мне подобных, я не был приверженцем силы, предпочитая решать все мирным способом. Жаль, что остальные не очень этому способствовали. Даже Вадим пытался всю дорогу отговорить меня от того, чтобы пойти к врагу с пустыми руками и просто поговорить.

   -- Мы должны уровнять наши шансы. Давай возьмем еще с десяток ребят и тогда разговор точно пойдет быстрее и по теме, -- предлагал он по пути сюда.

   Я отказался. Надеюсь – не зря.