Призрачная лилия. Александра Кравец

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1. Однажды весенним утром
• ГЛАВА 2. Проклятый дар
• ГЛАВА 3. Трудолюбие и интеллект
• ГЛАВА 4. Чаепитие у несостоявшейся графини
• ГЛАВА 5. Ночная вылазка
• ГЛАВА 6. Завещание Лавинии Ламонт
• ГЛАВА 7. Призрак в «школе ведьм»
• ГЛАВА 8. Предсказательница судьбы, или Накануне второй бессонной ночи
• ГЛАВА 9. Дело чести
• ГЛАВА 10. Человек без сердца
• ГЛАВА 11. Бездействие — не мой девиз!
• ГЛАВА 12. На волосок от смерти
• ГЛАВА 13. Братья
• ГЛАВА 14. На высоте птичьего полёта
• ГЛАВА 15. Катастрофа
• ГЛАВА 16. Призрачная лилия, или Обитель лесной ведьмы
• ГЛАВА 17. Главное, не мыслить о плохом
• ГЛАВА 18. В погоне за наследством
• ГЛАВА 19. Тайна второго стакана молока, или Заколдованный амулет
• ГЛАВА 20. Бал у Хэйвортов
• ГЛАВА 21.БОНУС Невероятные приключения Алисии в Долине призрачных лилий (бонусный рассказ)
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

В школе для одарённых девочек при гильдии ведьм убивают молодую учительницу с редким даром читать греховные мысли. Как убийце удалось совершить такое, казалось бы, неосуществимое преступление? Дело поручают лучшему сыщику города, да вот беда: он оборотень, и вот-вот после долгой зимней спячки в нём проснётся дикий и непредсказуемый зверь. Значит, расследование отложат на несколько недель...

   Алисия Деверо, лаборантка в «школе ведьм», не привыкла бездействовать. Ей предстоит не только разоблачить преступника, но и столкнуться лицом к лицу с оборотнями, отыскать призрачную лилию, что цветёт один раз в двадцать лет, и найти любовь.

   В книгу добавлен бонусный рассказ «Невероятные приключения Алисии в Долине призрачных лилий».

ПРОЛОГ

Девушки обычно не прогуливаются по лесу в одиночестве просто так. Особенно в марте, когда после долгой зимней спячки внутри двуликих просыпается зверь, и те, не в силах справиться с обуревавшими их инстинктами, бегают по окрестным лесам, бросаясь на ланей и зайцев в отчаянном желании утолить голод или выместить рвущуюся наружу ярость. Я же всегда выбивалась из ряда среднестатистических представительниц слабого пола. Вот и теперь, сжав рукоять пистолета крепче, я продвигалась всё дальше и дальше в глубь леса.

   — Патри-и-ик! Патрик Хайт! Где ты? Отзовись! — то и дело кричала я.

   Но в ответ мне куковала кукушка или где-то вдалеке протяжно выл волк.

   Здесь, в глуши, на влажной и мягкой после растаявшего снега земле мне встретилось множество звериных следов: медвежьих, лосиных, лисьих, даже тигриных, но преобладали, конечно, волчьи, и какие из них принадлежали двуликим, а какие — зверям по рождению, я, увы, понять не могла.

   Но особенно много было цветов. Подснежники, анемоны, фиалки, гусиный лук, бархатная медуница, ярко-синяя печёночница!.. Настоящее раздолье для такой травницы, как я.

   Но ни Патрика, который, как и я, отправился на поиски призрачной лилии, ни самого цветка всё не было.

   Призрачная лилия или, как её ещё называют, лилия-призрак — очень редкий и необыкновенно красивый цветок. Растёт она в непроходимых лесах, оплетая стеблями ветви деревьев, и цветёт лишь раз в двадцать лет, когда планеты оказываются по одну сторону от солнца и выстраиваются в чёткую линию. Мисс Маккиннон уверяла, что сегодня именно такой день.

   Однажды в детстве, когда я ещё жила с покойными дедушкой и бабушкой в Каламбрии, мне посчастливилось видеть цветущую лилию-призрак. Это неописуемой красоты цветок с белоснежными лепестками, будто светящимися изнутри, и с тонкими безлиственными стеблями, приспосабливающимися к цвету древесной коры или мху того дерева, на котором растут, и оттого кажется, будто лилии парят в воздухе. Считается, что тому, кто отыщет призрачную лилию, будут сопутствовать удача и богатство, а также невероятно повезёт в любви. Но это всего лишь поверье…

   Где-то далеко в лесу прозвучал выстрел и эхом разнёсся в горах, спугнув стайку птиц. Очевидно, какому-то охотнику или травнику повстречался на пути оборотень. В этом случае закон на стороне обычных людей. Каждый житель Соединённого Королевства Олдландии и Каламбрии знает: нанесение тяжкого вреда здоровью оборотня и даже его смерть в период весеннего обострения не классифицируется как превышение мер самообороны и не карается законом. Но каждый житель Королевства также знает, что в марте, если ты не оборотень, не следует ходить в лес, а ещё лучше — вообще не стоит далеко отходить от дома.

   Однако именно в марте травникам нужно запасаться сосновыми почками, листьями брусники, корой некоторых видов деревьев и другими растениями. А в школе для одарённых девочек при гильдии ведьм Спрингтауна за сбор и заготовку лекарственных растений отвечала именно я. Обычно я покупала их на рынке у проверенных людей и ради собственной безопасности была готова заплатить за призрачный цветок из собственных сбережений, занять у мисс Ламонт, наконец, но, как и следовало ожидать, лилии ни у кого из торговцев не оказалось.

   — Патри-и-ик! — в отчаянии закричала я и вновь не услышала человеческого голоса в ответ.

   Оставалось только надеяться, что мальчик благополучно вернулся домой, а вот мисс Маккиннон, скорее всего, придётся отложить изучение призрачной лилии ещё на двадцать лет.

   Я всё шагала вперёд, как вдруг из-за сосен показались волки. Огромные. Злобные. Страшные. Рычащие. Нет сомнений — это оборотни. Трое разномастных волков-оборотней, одержимых жаждой крови, — и я, мисс Алисия Деверо, обычный человек без способности превращаться в зверя. Я успею выстрелить в одного или двух…

   Я взвела курок и прицелилась в самого крупного волка.

   — Именем закона приказываю вам отойти на безопасное расстояние! Не то я буду вынуждена стрелять!

   В ответ послышалось рычание. А самый крупный оборотень, склонив голову и понурив уши, сделал шаг мне навстречу. На миг я растерялась и позволила себе взглянуть ему прямо в глаза. Знакомые глаза цвета шоколада, в которых отражалась девушка с маленькой чёрной шляпкой на голове и с пистолетом в руках.

   Я более чем уверена, что у нормального человека пробежала бы перед глазами вся жизнь. Ведьма наверняка бы прочла соответствующее ситуации заклинание. А я дёрнула висевший на груди амулет. Аконита, который мог бы спасти меня от оборотней, внутри почему-то не оказалось.

   Я сказала:

   — Живой вам не дамся! — и приставила дуло к виску.

ГЛАВА 1. Однажды весенним утром

- Двумя днями ранее -

   — Хорошо, мисс Деверо, — одобрила мисс Сэджвик мой список и поставила на нём размашистую подпись. — Миссис Бакстер выдаст вам необходимую сумму. И возьмите с собой Монро. В первой половине дня он не будет мне нужен.

   — Спасибо, мисс Сэджвик. — Я взяла протянутый ею лист бумаги.

   Красивая седовласая дама уселась удобнее в кресле. На ней было серое шерстяное платье с воротником-стойкой, на плечи небрежно наброшена белая пуховая шаль. Несмотря на вязаную шаль, мисс Сэджвик выглядела представительно и восхитительно, как и подобает выглядеть главе гильдии ведьм Спрингтауна. Позади неё возвышался шкаф со стеклянными дверцами, в котором хранились трактаты по философии, теософии, фитотерапии, истории магии и всяким другим наукам, а по обеим сторонам от шкафа стояли механические рыцари с алебардами. Говорят, мисс Сэджвик иногда пускает их в ход.

   — Будут какие-то особые указания? — поинтересовалась я, подымаясь.

   — Пожалуй, нет, — ответила ведьма глубоким контральто. — Кроме одного — берегите себя.

   Она чуть улыбнулась.

   — Как скажете!

   Я сделала реверанс. Знаю, нужно было ответить по-другому, принимая во внимание тот факт, что у коренных жителей Олдландии весьма специфическое понятие юмора. Но у мисс Сэджвик, казалось, с юмором всё было в порядке.

   — Когда вам в последний раз заговаривали амулет, мисс Деверо? — окликнула она, когда Иглтон, дворецкий, уже взялся за начищенную до блеска ручку двери.

   — В прошлом году, миледи, перед Рождеством, — ответила я, — в день моего вступления на должность лаборантки.

   — Непременно отдайте его мисс Бринкли! Сегодня же! — неожиданно резко сказала мисс Сэджвик и вдруг — чего уж я точно не ожидала — вынула из ридикюля, который всегда и везде носила с собой, золотую цепочку с кулончиком и протянула её мне. Краем глаза я заметила в её сумочке какой-то механизм неизвестного назначения. — В кулоне спрятан аконит. Он защитит вас от оборотней.

   — Благодарю вас, мисс Сэджвик!

   В груди разлилось приятное тепло. Мисс Сэджвик была выдающейся женщиной, из тех, о которых слагают легенды ещё при жизни.

   О главе гильдии ведьм Спрингтауна не слыхал только глухой, да и умеющий читать наверняка имел честь не раз прочесть о ней из «Вестника» — имя этой женщины, убеждённой сторонницы политического, экономического, социального и личного равноправия людей и двуликих, практически не сходило со страниц газет. За время пребывания мисс Сэджвик на посту главы гильдии ведьм многое, о чём раньше многим только мечталось, в наше время претворилось в действительность. Так, лекари, практикующие кровопускание, с недавних пор были обязаны получить письменное согласие на то больных или их родственников, что, безусловно, нанесло сокрушительный удар по чёрному рынку донорской крови для вампиров и массовому оттоку оных из Спрингтауна в другие населённые пункты. Кроме того, благодаря бурной деятельности мисс Сэджвик в городе одна за другой открывались аптеки, больницы для малоимущих и детские дошкольные учреждения, а каламбрийцам только за минувший год повысили жалованье почти вдвое. И многое-многое другое. Естественно, у этой незаурядной женщины были тысячи поклонниц и поклонников, но вместе с тем имелись и враги.

   Разумеется, мне было в высшей степени приятно, что такая выдающаяся женщина, как мисс Сэджвик, заботится о моём здоровье и благополучии.

   Взяв у экономки необходимую сумму для покупок лечебных трав и порошков, я направилась к кабинету магического языка. С учительницей магического, мисс Ламонт, я дружила. Она одна проявляла ко мне искреннюю симпатию. Остальные обитательницы школы, кроме, пожалуй, мисс Глендейл, любительницы посплетничать, относились ко мне свысока — кто в большей степени, кто в меньшей. Но тому виной, во-первых, моя невысокая должность, а во-вторых, моё происхождение. В Олдландии всегда недолюбливали каламбрийцев, а я к тому же была сиротой без денег и связей.

   Кабинет магического языка был закрыт, и я отправилась в противоположную сторону — в библиотеку. Мисс Глендейл обидится, если я не зайду к ней перед тем, как отправиться «в большое плавание», то есть за покупками.

   Библиотека и читальный зал занимали половину западного крыла школы, где располагались комната отдыха для преподавательниц, кабинет для занятий рукоделием и кабинет естественных наук.

   Звук моих шагов тонул в мягком ворсе красного ковра. С развешанных на стенах портретов на меня взирали благообразные лики предыдущих директрис школы. Среди них были и легендарные ведьмы, навеки вписавшие свои имена в историю Соединённого Королевства Олдландии и Каламбрии. Например, мисс Берринджер, активная участница в Великой войне с северными государствами, и мисс Ганн, которая ценой собственной жизни спасла Его Величество Джерарда Первого во время визита королевской четы в Спрингтаун. Впрочем, после того случая король всё равно не прожил и года, уж слишком много у него было недоброжелателей. У великих людей всегда много врагов.

   Я остановилась у тяжёлой двери из красного дуба с табличкой «Читальный зал», отворила её и вошла внутрь.

   Читальный зал представлял собой огромное помещение с высоким сводчатым потолком, который поддерживал ряд мраморных колонн. С потолка свисали люстры, каждая на сто искусственных свечей, но, как правило, мисс Глендейл, хозяйка библиотеки, ради экономии электричества зажигала далеко не все люстры даже после захода солнца. Вдоль стен стояли шкафчики с учебниками, монографиями, всяческими чертежами, атласами и картами, основное пространство занимали ряды столов, как в учебных кабинетах, и воспитанницы, не особенно мешая друг другу, имели возможность готовить домашнее задание прямо здесь.

   Как я и предполагала, в это время в читальном зале никого не было — обычно с утра девочки занимались гимнастикой под руководством мисс Фланнаган.

   Я неслышно прошла по ковру к столику, за которым восседала полная дама средних лет. Говорят, у мисс Глендейл механическое сердце, но я в это не верю.

   — Доброе утро, мисс Глендейл, — поздоровалась я.

   Клянусь, я не хотела причинять бедняжке беспокойство какого-либо рода, но при моих словах она подскочила на стуле и поспешила спрятать в ящик стола книгу, которую читала. Уж не любовными ли романами зачитывается на рабочем месте мисс Глендейл? Так или иначе, но щёки и лоб у неё покрылись румянцем.

   — Доброе утро, мисс Деверо! Прекрасно выглядите!

   Правила приличия требовали сделать ответный комплимент, невзирая на то, что это было бы ложью. Да простит меня мисс Глендейл, но выглядела она прескверно. Казалось, с каждым разом, когда нам удавалось увидеться, мисс Глендейл поправлялась на один или два фунта, и, учитывая эту тенденцию, я всерьёз опасалась за её здоровье.

   — Благодарю, — ответила я. — Я собираюсь прогуляться по рынку. Не желаете ли чего?

   Мисс Глендейл оживилась. Кажется, отсутствие комплимента осталось незамеченным. Хозяйка библиотеки воровато огляделась по сторонам, словно ожидая, что кто-то может подслушивать наш разговор, и прошептала:

   — Кусочек шоколадного торта, пожалуй. А лучше два. Но постарайтесь, чтобы мисс Фланнаган не узнала об этом!

   — Что вы, мисс Глендейл! Может, ещё что-нибудь? Яблок? Орехов? Салата?..

   Мои намёки остались без внимания.

   — Разве что сонного порошка, — заговорщически проговорила мисс Глендейл, — замучила бессонница!

   — Я покупала сонный порошок в самом начале месяца, — удивилась я, — вряд ли в аптеке мистера Бойда продадут мне ещё, да и миссис Бакстер не даст мне больше ни пенни.

   — Я понимаю, — поспешила уверить меня мисс Глендейл, — но и вы поймите меня. Тут такое дело, — она замялась, — конечно же, я не хочу никого подозревать, дело, скорее, в моей рассеянности, но я никак не могу отыскать свою бутылочку с сонным порошком!

   — Надеюсь, она скоро найдётся, мисс Глендейл, — высказала предположение я.

   — О да, мисс Деверо. Так как насчёт торта?

   — Торты покамест продают без рецепта!

   Не думаю, что это была моя самая удачная шутка, но у мисс Глендейл затряслись от смеха все её подбородки.

   — Но если вдруг мой порошок до вечера не найдётся, — отсмеявшись, сказала она, — мне нужно как-то уснуть. Прошу, спросите на рынке хотя бы сонной травы.

   — Хорошо, мисс Глендейл, спрошу, — пообещала я и вышла из библиотеки с мыслью о том, что почтенной даме перед сном не мешало бы совершать моцион, да и вообще побольше двигаться. Из года в год мисс Глендейл, вероятно, передвигалась по определённой траектории: спальня — трапезный зал — библиотека и обратно. Не помню, чтобы я за время пребывания на должности лаборантки хоть раз видела её вне школьных стен. Даже покупка каких-либо канцелярских принадлежностей для библиотеки целиком и полностью лежала на моих плечах.

   Перед уходом я ещё раз поискала мисс Ламонт. Но ни в комнате для преподавателей, ни в кабинете магического её не оказалось. Не могла же она до сих пор оставаться в спальне!

   — Ничего страшного, — сказала сама себе я, — Лавиния сделает заказ в следующий раз. Да и мне не составит никакого труда лишний раз прогуляться. Наоборот, мне это будет в радость. Быть может, нам даже удастся пройтись сегодня по магазинам вдвоём.

   Я подумала, что, скорее всего, Лавиния Ламонт вместе с девочками тренируется в гимнастическом зале. В отличие от мисс Глендейл, она следила за своим здоровьем.

   Ну что же, не буду ей мешать.

***

В Спрингтаун пришла весна. Сегодня за долгое время погода радовала ясным утром. Птицы пели по-весеннему громко и весело. У кованой ограды возились с саженцами садовники. Я вдохнула полной грудью и улыбнулась новому дню.

   Водителя я нашла на заднем дворе. Он протирал стёкла в закрытом паровом экипаже.

   — Пожалуйста, отвезите меня на рынок, Монро. Мисс Сэджвик разрешила.

   — С удовольствием, мисс Деверо.

   Старик Монро, как и я, был родом из северной провинции Каламбрии и из тех людей, которых нужда заставила покинуть родные места и отправиться в Олдландию. Здесь каламбрийцы считались людьми второго сорта, во всяком случае, те, которые находились в услужении у олдландцев. Работа в «школе ведьм», как прозвали в городе учебное заведение, в котором мы работали, считалась престижной. А старику Монро и вовсе повезло — его дочь Летиция обладала магическими способностями и была в школе на хорошем счету. Если по окончании школы ему не удастся выдать дочь замуж, мисс Сэджвик даст рекомендации на учёбу в Академии магии и колдовства, что находилась в Саннивейле, а значит, членство в гильдии ведьм девушке обеспечено. Это лучшие перспективы, которые только могут открыться перед ней. Нечего и говорить, что Монро очень дорожил своей работой.

   У меня же имелись настолько слабо выраженные магические способности, что о них не стоило и говорить. Моё счастье, что меня вообще взяли на должность лаборантки в школу для одарённых девочек. Работа эта не то чтобы была интересной, но на данном этапе жизни полностью меня устраивала. У меня имелась крыша над головой, трёхразовое питание, неплохое жалованье и возможность часто выбираться за пределы школы. В Спрингтауне было на что посмотреть.

   — Прекрасный сегодня денёк, не так ли, мисс Деверо? — сказал Монро, выруливая на Улицу тысячи роз, одну из самых красивых улиц в городе даже в холодное время года.

   — Замечательный! — отвечала я, щурясь от яркого солнечного луча, светящего прямо в глаза.

   Монро, несмотря на добрые шестьдесят, умело управлял паровым экипажем и даже собственноручно его чинил.

   По пути к рынку нам встретилось с десяток полицейских патрулей и добровольческих отрядов, состоящих из обычных людей и вампиров. А над крышами домов в молчаливом безмолвии застыл дирижабль с крупной надписью «Полиция» на боку. Такое необычайное оживление представителей правопорядка объяснялось началом весеннего обострения у оборотней.

   Если верить статистике, ежегодно публикуемой в «Вестнике», количество оборотней составляет 25% всех жителей Королевства, хотя мисс Глендейл уверяет, что на самом деле их гораздо больше.

   Оборотни опасны для человека только одну-две недели в году. В остальное же время мы, обычные люди, прекрасно сосуществуем и с оборотнями, и с вампирами. В Шердлоу, небольшой деревеньке на севере Каламбрии, где я раньше жила, водилось много оборотней. И все они были довольно милыми и приятными, во всяком случае, когда представали в человеческом облике. Оборотни ведут такой же образ жизни, как все люди, но только за исключением марта. В Шердлоу в начале весны я просто не выходила за опоясывающую дом и сад ограду. В Спрингтауне такого я позволить себе не могла.

   Вдруг прямо на мостовую выскочил волк. Монро резко затормозил. Я врезалась лбом в переднее стекло, но успела заметить обрывки одежды, висевшие на волчьей шее и развевающиеся от быстрого бега. За оборотнем гнались патрульные, вооружённые карабинами, штыками и заострёнными на конце палками.

   — Вы в порядке, мисс Деверо? — выдохнул Монро.

   — В полном. — Я поправила съехавшую на затылок шляпку и потёрла ушибленный лоб.

   — Ведут волка в лес, — пояснил водитель.

   Там, где я раньше жила, ничего подобного наблюдать не приходилось. Да у нас в деревне и улиц как таковых не было вовсе. Оборотень перевоплотился — и тут же шмыг огородами в лес. А здесь, в городе с полумиллионным населением, всё по-другому.

   — Хорошие родители отведут своё дитя в лес до обращения, — рассказывал Монро, — и обучат всяким премудростям, и пройдут с ним весь путь до конца, не бросят на произвол. Или не родители, а специальные гувернёры и гувернантки, те, которые умеют справляться с собственным зверем по весне. А этот, видать, либо рабочий, либо беспризорник.

   Я промолчала. Вряд ли патрульные так суетились бы из-за беспризорника, учитывая то, что практически любое убийство оборотня в этот период можно оправдать вынужденными мерами самообороны. Помню, мисс Сэджвик как-то говорила, что оборотни принадлежат к одному из самых незащищённых слоёв общества, также она активно выступала против «антиоборотнической» кампании правительства. Однако мисс Глендейл недавно просветила меня по поводу любви мисс Сэджвик к оборотням: оказывается, у неё имелся племянник-оборотень, который со временем унаследует практически всё её состояние. А мисс Сэджвик была самой богатой женщиной в Спрингтауне.

   Мы пересекли Лесную — улицу, отделявшую привилегированный южный район города от западного, в котором проживали ремесленники и торговцы.

   Чем дальше мы отъезжали от южной части Спрингтауна к северо-западу, тем ближе друг к дружке жались дома, тем мрачнее становились улицы, полицейских патрулей и живых насаждений встречалось всё меньше, а паромобилей и простых людей — всё больше. Очевидно, все они стекались к Западному рынку, над которым грозно застыл небольшой полицейский дирижабль.

   Монро остановил паровой экипаж на углу напротив паба «Клык и хвост», и я, пройдя в арочные ворота рынка, углубилась в ряды, где на прилавках красовались овощи, сверкала чешуёй рыба, источали пьянящие ароматы разнообразные травы. Торговцам не нужно было даже зазывать покупателей приобрести у них «свежайший лук» или семена люпина и колокольчиков — перед периодом весеннего обострения у оборотней горожане стремились сделать побольше запасов, чтобы иметь возможность неделю или две не выходить из дому. В Спрингтауне все были напуганы случаем, что произошёл два дня тому на чугуноплавильном заводе: двое рабочих-оборотней перевоплотились в волков прямо на рабочем месте и набросились на своих коллег. Пострадавших с многочисленными укусами отправили в Центральный госпиталь, а оборотней — в городской морг. Мне было жаль и тех, и других…

   Несмотря на то, что из панорамных окон висевшего над рынком дирижабля зорко смотрели полицейские, здесь, внизу, нужно было держать ухо востро, иначе ушлые воришки оставят тебя не только без кошелька, но и без корзинки с покупками, причём проделают это так ловко, что и не заметишь. А основной задачей правоохранительных органов в это время года являлся не поиск мелких воров, а защита добропорядочных граждан от нападения оборотней.

   Я остановилась у прилавка, за которым стоял коренастый паренёк лет пятнадцати. Когда я только начала работать в школе ведьм, мисс Сэджвик порекомендовала мне покупать лекарственные растения именно у семейства Хайт. Если поначалу я несколько скептически отнеслась к рекомендации директрисы, то вскоре на собственном опыте убедилась, что товар у Хайтов всегда был отменного качества.

   — Привет, Питер! — поздоровалась я.

   — Здравствуйте, мисс Деверо! — отозвался мальчишка. — Чего желаете? Вот, глядите, примула, крокус и барвинок ещё полчаса назад росли на лесной поляне и даже не подозревали, что попадут к вам в ручки! Правда, красивые? Сам собирал.

   Я улыбнулась.

   — Вот, держи. Пожалуйста, всё по списку. Ах да, пока не забыла! И сонной травы положи!

   — Будет сделано, мисс! — и расторопный парнишка принялся наполнять мою корзинку душистыми растениями.

   За зиму Питер сильно подрос и набрал массы. Из расстёгнутого воротника выглядывала мощная шея, а из закатанных по локоть рукавов — мускулистые руки. Обычно ловкие и проворные, сегодня они дрожали, и Питер прилагал слишком много усилий, чтобы унять дрожь — постоянно переминался с ноги на ногу, будто пританцовывая, разговаривал громче обычного и чаще смеялся, тем самым пытаясь подсознательно переключить моё внимание с рук на лицо. Но его выдавал и взгляд — бегающий, с покрасневшими белками. Нетрудно догадаться, что передо мной оборотень. Скорее всего, волк.

   — Как ты себя чувствуешь, Питер? — поинтересовалась я.

   — Так себе, мисс, — честно ответил паренёк, — кости ломит да дёсны чешутся. Так и хочется чего-нибудь погрызть, да покрепче, а матушка заперла все наши запасы. Но вы не бойтесь, мисс! На вас не наброшусь! — и он расплылся в бесхитростной улыбке.

   Я ответила ему лёгкой улыбкой. Питер мне нравился.

   — Скажи, Питер, а ты умеешь контролировать своего внутреннего зверя? — как бы между прочим спросила я, принявшись перебирать выложенные на прилавке травы. — Говорят, у вожака спрингтаунских волков-оборотней весеннего обострения не бывает.

   Парень почесал затылок.

   — Знаете, мисс Деверо, многие матёрые волки могут совладать со своим внутренним зверем даже в момент его пробуждения. Поэтому в Королевстве и царит какой-никакой порядок. Иначе мы бы бегали не только по лесу, но и по улицам, и бедным горожанам нельзя было бы даже носа из дому высунуть — сразу бы оттяпали!

   Питер усмехнулся. Я не ответила.

   — Когда я немного подрасту, — продолжал он, — тоже смогу себя контролировать и перестану вызывать ужас у соседей. Почему-то все они уверены, что я только и мечтаю о том, чтобы перегрызть им горло.

   — Наверное, им не стоило запрещать тебе в детстве бегать по клумбам и стрелять из рогатки в механических голубей! — пошутила я.

   — В точку, мисс! — засмеялся Питер. — А если серьёзно, я ещё постою немного, обслужу постоянных покупателей — и махну в лес.

   Тут к прилавку подошли две респектабельно одетые женщины с корзинками в руках, по всей видимости, кухарки из богатых домов южной части города. Они принялись скептически разглядывать пучки укропа и петрушки. Питер благоразумно замолчал, наполнил мою корзину травами из списка и протянул мне.

   — Заходите, мисс. Меня не будет раньше апреля, но матушка заменит меня у прилавка. Мы всегда вам рады.

   — Спасибо, Питер, — тепло поблагодарила я, кладя ему на ладонь монету достоинством в один шиллинг, — этого достаточно?

   — Более чем! — просиял Питер. — Мой младший брат зарабатывает столько за неделю!

   — Сколько ему?

   — Двенадцать, мисс. Он очень смышлёный малый.

   Двенадцать! Через год или два младший Хайт тоже присоединится к стае спрингтаунских волков-оборотней.

   Я подала Питеру ещё шиллинг, но уже из своего кошелька. У паренька от удивления челюсть поползла вниз. Сердобольные кухарки неодобрительно закачали головами. Этим они сильно напомнили мне миссис Бакстер, школьную экономку. Та тоже красноречиво цокала языком, изучая список необходимых покупок, и даже обвинила меня в транжирстве. Как будто все эти травы и порошки нужны лично мне, а не воспитанницам для практических занятий!

   — Это твоему брату, — сказала я. — Пусть отдохнёт.

   Я развернулась и быстро затерялась в толпе. Оставалось купить шоколадный торт для мисс Глендейл — и мы с Монро как раз успеем к завтраку для младшего обслуживающего персонала.

***

Ещё издали, подъезжая к школе, я поняла: что-то не так. На подъездной дорожке стоял полицейский паромобиль, а на крыльце у входа вытянулся в струнку констебль.

   — Что случилось? — воскликнула я, едва не выронив завёрнутый в обёрточную бумагу торт.

   — Сейчас узнаем, мисс. — Монро побледнел. — Великий Дух! Только бы с Летицией всё было в порядке.

   С Летицией было всё в порядке. Но об этом мы узнали чуть позже, когда нам таки разрешили войти. Воспитанницы не пострадали, занятия шли своим чередом, и только младшие девочки, которые в это время должны были постигать основы магического языка с мисс Ламонт, почему-то занимались вышиванием под руководством мисс Кэроллстон.

   Оказалось, учительница магического умерла. Заснула и не проснулась. Её остывшее тело обнаружила горничная, когда явилась убраться в комнате.

   Святые небеса! Моя дорогая Лавиния!..

   Свет неожиданно померк, и одновременно с ударом в затылок я услышала звук чьего-то падающего тела и испуганный крик мисс Сэджвик: «Мисс Деверо! Алисия!»

ГЛАВА 2. Проклятый дар

— Ещё нюхательной соли? — услышала я незнакомый мужской голос, доносившийся будто сквозь ватное одеяло.

   Ему ответил второй мужчина:

   — Нет, кажется, она уже приходит в себя!

   — Покойная была ей лучшей подругой? Отсюда такая реакция на её кончину?

   Чьи это голоса? Что со мной? Неужели Лавиния и впрямь умерла?..

   — Да, плюс ко всему истощение организма от частых кровопусканий. Здешние доктора любят пустить кровь вместо того, чтобы лечить насморк!

   — А я полагал, у ведьм свои способы лечения болезней. Всякие там зелья и заклинания.

   — А об этом мы сейчас узнаем у прекрасной леди.

   Я открыла глаза. Похоже, я находилась в кабинете мисс Сэджвик. Слева пальма в кадке и задрапированное тонкой кружевной занавеской окно, справа покрытый зелёным сукном стол, чуть поодаль — механические рыцари с алебардами. А я полулежала в подушках на мягкой кушетке. Слава Богу, все пуговички на моей блузке были застёгнуты.

   Однако ни мисс Сэджвик, ни дворецкого в кабинете не наблюдалось. А вот ридикюль, с которым глава гильдии ведьм никогда прежде не расставалась, был забыт на столе.

   Я потрогала ушибленный затылок. Так и есть — шишка. Голова немного кружилась, но туман перед глазами полностью рассеялся. Я села как полагается и перевела взгляд на говоривших. Их было двое. Оба в полицейской форме, довольно молодые. Один ростом чуть больше шести футов, другой поменьше. Один брюнет, второй рыжий. У первого во рту зубочистка, у второго в руках блокнот и самописное перо.

   — Извините, джентльмены, — подала голос я, — мой обморок вызван как потрясением от печального известия, так и истощением от вчерашнего кровопускания… Мы с мисс Ламонт сдавали донорскую кровь для вампиров, пострадавших от оборотней на чугуноплавильном заводе.

   Воспоминания о дорогой подруге нахлынули с новой силой, и я не смогла совладать с брызнувшими из глаз слезами.

   — Ну же, возьмите! — мягко сказал брюнет, подходя ближе. — И почему у молодых девушек никогда нет с собой носового платка?

   Я шмыгнула носом, но платок всё же взяла. Полицейские смотрели на меня с уважением. У одного глаза были цвета шоколада, а у другого — цвета пасмурного неба. Мне стало совестно.

   — Я вовсе не кичусь своим поступком.

   — Мы всё прекрасно понимаем, — поспешили уверить оба, — вы просто проявили свой гражданский долг.

   — Да, вы совершенно правы. — Я промокнула глаза. Платок источал едва уловимый запах хвои. А ещё я заметила вышитые в уголке инициалы «ФФ».

   — Старший инспектор Фарлоу, — представился брюнет с зубочисткой в зубах и указал на рыжеволосого: — Сержант Гловер.

   — Мисс Алисия Деверо, — кивнула я.

   — Это мы уже знаем, — проворчал старший инспектор и уселся в кресло, на котором сегодняшним утром сидела я.

   Я распрямила плечи и приготовилась к допросу.

   — Итак, что вы можете сказать о покойной?

   Я сглотнула. Слово «покойная» упрямо не вязалось с именем Лавинии Ламонт.

   — Мисс Ламонт — единственная учительница, которая поступила в школу позже меня. Всего два месяца назад. И за это время мы успели найти друг в друге много общего и подружиться.

   Сержант быстро-быстро писал. Старший инспектор жевал зубочистку и глядел своими глазами цвета шоколада то на меня, то на книжные полки, то на механических рыцарей. У него был почти такой же взгляд, как у Питера. Мне подумалось, что у старшего инспектора тоже чешутся дёсны.

   — Я могу её увидеть? — мой голос дрогнул.

   — Её уже опознали, — пожал плечами Фарлоу.

   — Как она умерла, старший инспектор?

   — Предположительно, выпила слишком много снотворного, — ответил он. — И мне очень хотелось бы узнать о возможных причинах самоубийства.

   — Несмотря на проклятый дар, у мисс Ламонт не было причин лишать себя жизни! — вскричала я. — Ни одной! Абсолютно! Лавиния была самым жизнерадостным человеком в этой ужасной чопорной Олдландии! Она была лучиком солнца среди глыб вечного льда!

   — Охотно верю, — согласился старший инспектор. — Расскажите же, какой мисс Ламонт обладала особенностью? Какой смысл вы вкладываете в понятие «проклятый дар»?

   — Была у неё одна особенность, — проговорила я. — Лавиния стыдилась её и считала скорее недостатком, чем достоинством. Она употребляла специальные отвары, чтобы приглушить свои способности, но, честно говоря, у неё это получалось с переменным успехом. А в последнее время у неё наметился явный прогресс.

   — Так-так, — заинтересовался Фарлоу, — пожалуйста, расскажите подробнее об этом проклятом даре.

   — Понимаете, — я потупила глаза, зачем-то рассматривая носки идеально вычищенных ботинок старшего инспектора, — Лавиния… то есть, мисс Ламонт умела читать мысли. Не все, правда. А лишь особенного характера.

   Более я не успела сказать ни слова, так как дверь открылась и в кабинет вошла мисс Сэджвик, грозная и прекрасная. А за ней семенил маленький и кругленький доктор Кавендиш — самый известный доктор южной части Спрингтауна, берущий за свои услуги в несколько раз дороже, чем остальные.

   — Надеюсь, вы не вздумали допрашивать мисс Деверо в моё отсутствие? — мисс Сэджвик обращалась к старшему инспектору как к провинившемуся ребёнку.

   А тот и бровью не повёл.

   Клянусь, если он скажет, что мы беседовали о красотах Северной Каламбрии, я больше рта не раскрою при нём без присутствия адвоката.

   — Мисс Деверо как раз рассказывала об особенном даре мисс Ламонт, — ответил старший сержант, — вам было о нём известно, мисс Сэджвик?

   — Разумеется, — бросила та, — но сейчас меня больше заботит состояние здоровья мисс Деверо, поэтому прошу нас извинить.

   Мне стало в высшей степени неловко оттого, что мисс Сэджвик понапрасну волнуется из-за моей скромной персоны. И я запротестовала:

   — Нет-нет! Со мной всё в порядке! Я прекрасно себя чувствую! Всего лишь немного переволновалась…

   — И не успели позавтракать? — перебила мисс Сэджвик. — Я прикажу Элис подать вам завтрак в мой кабинет, — и она позвонила в настольный звонок для вызова слуг.

   Главной ведьме города редко кто перечил, даже представители органов правопорядка. Поэтому Фарлоу и Гловер удалились со словами: «С вашего позволения, мисс Сэджвик, мы осмотрим школу».

   — Я покажу вам всё, что нужно, — ответила та и в этот раз прихватила ридикюль с собой.

   В кабинете остались только я и доктор Кавендиш.

   — На что жалуетесь, мисс Деверо? — Он присел напротив, открыл чемоданчик и вынул оттуда длинную трубочку с раструбом на конце.

   — Ни на что не жалуюсь, доктор Кавендиш, я уже пришла в себя и чувствую себя прекрасно.

   — Очень хорошо, — протянул он. — Позвольте.

   Он приставил трубочку раструбом к моей груди и прислонил ухо к другому концу. Я сразу догадалась, что доктор хочет послушать моё сердцебиение. Или дыхание. В Шердлоу обязанности врача исполняла повитуха миссис Кампо, и, если ей нужно было диагностировать пневмонию, она просто прикладывала ухо к груди пациента. Честно говоря, до приезда в Спрингтаун я даже представить себе не могла, что женщин может лечить врач-мужчина, и в первый раз, когда я пришла в медицинский пункт сдавать кровь как добровольный донор, то, увидев фельдшера — мужчину лет тридцати со скальпелем в руке, — едва не сбежала. А потом привыкла.

   — Мисс Сэджвик сказала, вы ударились затылком, — пробормотал доктор Кавендиш.

   — О да, немного.

   — Позвольте? — Не снимая перчаток, он ощупал мой затылок. — Во время ушиба повреждаются и лопаются кровеносные сосуды. Выпуклость на вашем затылке — не что иное, как вытекшая кровь, скопившаяся между костями черепа и тканями головы. Насколько я могу судить, вам уже прикладывали к голове мокрое полотенце? — Он покосился на влажное чайное полотенце с красной окантовкой, лежавшее на одной из подушек.

   — Совершенно верно.

   Доктор Кавендиш покачал головой.

   — Ещё и на лбу гематома. Если не ошибаюсь, приобретённая не более двух часов назад.

   — Ушиблась о лобовое стекло, — пояснила я.

   — Гематома возникает в том случае, если в организме больного имеется лишняя жидкость, в данном случае — кровь. А лучшее средство для лечения избытка жидкостей — кровопускание, дорогая мисс Деверо, — торжественно объявил доктор. — Приступим?

   Моя покойная бабушка всегда говорила: «Если бы власть на земле принадлежала не вампирам, которым для поддержания жизни нужна кровь, врачи выдумали бы множество иных способов лечения болезней». Но вампиры — лучшие правители всех народов во все времена. У них не бывает весеннего обострения, как у оборотней, и они не так слабы физически, как обычные люди. И я, как многие подданные Королевства, регулярно жертвовала от шести до девяти унций крови* в специальный Банк, который затем распределял полученную кровь среди больниц да малоимущих семейств вампиров, которые не имели возможности платить за дорогостоящий продукт большие деньги. Но сегодня я сочла нужным отказаться.

   — Извините, доктор Кавендиш, но я не думаю, что частые процедуры кровопускания пойдут мне на пользу. Я вчера сдала двойную порцию.

   Доктор крякнул с досады и захлопнул свой чемоданчик.

   — Ну что же, мисс Деверо, лечите свой застой крови чем хотите. Я умываю руки.

   — Спасибо за желание помочь, доктор Кавендиш.

   Появление в комнате Элис с подносом в руках избавило меня от присутствия нерадивого доктора.

   Горничная Элис, хорошенькая и расторопная девушка, иногда становилась излишне словоохотливой. Она поставила поднос с завтраком на специальный столик с колёсиками и подкатила его ко мне.

   — Кушайте, мисс. Приятного аппетита.

   — Элис, послушай, мне, право, ужасно неловко завтракать здесь, — запротестовала было я. — Давай вернёмся на кухню.

   — Но мисс Сэджвик настаивала на том, чтобы вы откушали именно здесь!

   — Но…

   — Хотите, я побуду с вами? Не думаю, что мисс Сэджвик будет против.

   — Буду очень признательна. Хочешь чего-нибудь?

   — Нет-нет, благодарю. Я уже позавтракала.

   И пока Элис, прохаживаясь по кабинету туда-сюда, с увлечением делилась своими впечатлениями насчёт полицейских, я с некоторым удивлением разглядывала яйца, бекон, тушеную фасоль и тосты. Есть не хотелось, но я упрямо заставляла себя съесть хотя бы половину.

   «Если временным отказом от пищи я могу проявить уважение к памяти дорогой подруги, — думала я, — то очередным обмороком вызову недовольство мисс Сэджвик». И я нехотя принялась за яйцо.

   — Старший инспектор очень красивый молодой человек, не так ли? — тем временем щебетала Элис. — Сразу видно — оборотень. Кстати, моя подруга Мэри Смит, которая, к слову сказать, принадлежит к семье обычных людей, в минувшем году вышла замуж за оборотня-медведя. И первым делом я у неё спросила — знаете, что? — любит ли её дорогой Мэтью мёд так же сильно, как любят его медведи. Мэри ответила, терпеть не может. И что повадки внутреннего зверя на человека влияют редко. Но я бы, честно говоря, не хотела иметь мужа, который превращался бы в какого-либо зверя! Хорошо, мои родители придерживаются старых традиций касательно брака и ни за что не выдадут меня замуж за двуликого!

   Я молча поглощала бекон и не переставала удивляться откровениям Элис, но была благодарна за то, что она не упоминала о событиях, из-за которых в школе появились полицейские.

   — А сержант Гловер — вампир, обратили внимание? Его выдаёт бледная кожа, холодные глаза и сдержанность. Однако ему тоже не откажешь в привлекательности, верно? Мужа-вампира я бы тоже не хотела иметь. Стать для него личным донором крови? Фи! Уж лучше я раз в неделю буду сдавать свою кровушку по шесть пенсов за унцию и накоплю на новые шёлковые чулки! И пусть их не видно под юбками, одно лишь осознание того, что на тебе новые чулки, делает тебя намного краше и привлекательнее, не правда ли? Я надену их в выходной день и отправлюсь в городской парк, а там наверняка какой-нибудь молодой рабочий угостит меня мороженым и купит билет на сеанс «живых картин». Я обожаю синематограф, а вы?

   — Никогда не видела, — призналась я.

   — О, нам непременно нужно сходить вместе, мисс Деверо! Уверена, вам понравится. А молодым людям обычно хватает поцелуя. Я быстро научу вас определять таких, которые не станут требовать большего. Констебль Харрис, который всё стоит столбом на крыльце, вполне мог бы подойти на роль кавалера. Правда, я не думаю, что он осмелится даже на поцелуй. Во всяком случае, до свадьбы. Кстати, доктор Кавендиш предлагал вам сделать кровопускание?

   — Предлагал, но я отказалась.

   — И правильно! Обратитесь за помощью к старшей горничной. Она быстро вылечит вашу шишку травяными примочками.

   У нас в деревне редко лечились по-другому, я и сама умела успешно лечить некоторые болезни травами, в том числе гематомы. Но я лишь поблагодарила Элис за завтрак.

   — Но вы даже не притронулись к тостам! — искренне удивилась горничная.

   — Всё равно скоро обед.

   — Не так уж и скоро, но вы правы. Вот, покушали и сразу порозовели. Видите, что творят с человеком простые яйца с беконом! — Девушка взялась за поднос с остатками завтрака. — Я вам не нужна больше?

   — Спасибо за компанию, Элис.

   Я собиралась улизнуть из кабинета вслед за ней, но в дверях чуть не столкнулась с мисс Сэджвик. За нею маячили уже знакомые мне полицейские.

   — Мисс Деверо, будьте так любезны, вернитесь ненадолго в мой кабинет, — не терпящим возражений тоном сказала главная ведьма города.

   Я повиновалась.

   Когда все уселись по местам, старший инспектор обратился ко мне. Тон его был вежливый, но холодный.

   — Итак, мисс Деверо, расскажите в подробностях, как вы провели время со вчерашнего вечера до того момента, как упали в обморок у дверей кабинета мисс Сэджвик.

   Я похолодела. Перевела взгляд на мисс Сэджвик. Она слегка кивнула, словно поощряя меня на откровения. И я начала рассказ:

   — После ужина у меня ещё оставалась работа, и я вернулась к себе в лаборантскую переписать набело список покупок, а также приготовить необходимые материалы для мисс Маккиннон.

   — Напомните, какой предмет ведёт мисс Маккиннон?

   — Естествознание, сэр. Старшие девочки сейчас изучают свойства уксусной кислоты, и для опытов им нужны растворы этой самой уксусной кислоты, штативы с пробирками и спиртовка. Но растворы я обычно делаю непосредственно перед занятиями, поэтому…

   — Очень хорошо, мисс Деверо, — перебил Фарлоу. — В котором часу вы покинули лаборантскую?

   — В девять, сэр. Заперла на ключ и поднялась наверх.

   — Скажите, в лаборантской хранятся какие-то ядовитые вещества?

   — Да, сэр, в несгораемом сейфе.

   — А ключ хранится только у вас? — Старший инспектор буравил меня взглядом, словно уличал в преступлении.

   — Нет, конечно, — как можно спокойнее отвечала я. — Запасные ключи от лаборантской и от сейфа имеются у миссис Бакстер, экономки.

   — Извините за подобные вопросы, но что было после того, как вы поднялись наверх? Вы виделись с мисс Ламонт?

   Мисс Сэджвик сидела в своём кресле, прикрыв глаза. Сержант, примостившись на пуфике у окна, делал пометки в блокноте. Я отвечала:

   — Я зашла к ней пожелать спокойной ночи. Мисс Ламонт сидела за секретером и проверяла письменные работы.

   — Продолжайте. О чём вы говорили? В каком она была настроении?

   — Мне показалось, в подавленном, сэр. Но ничего по этому поводу сказано между нами не было. Мне не хотелось отвлекать Лавинию от работы, тем более, было уже поздно, я просто пожелала ей доброй ночи и ушла к себе.

   — Ваша комната расположена недалеко от комнаты мисс Ламонт?

   — Я сплю в мансарде, сэр, там же, где слуги. Комнаты учительниц располагаются на третьем этаже в восточном крыле.

   — За сколько минут вы доходите от комнаты мисс Ламонт до своей?

   — Я никогда не засекала время, сэр. Думаю, примерно, за пять минут, не больше.

   — Всё сходится, — пробормотал сержант Гловер. — Мы прошли за три с половиной.

   — Покойная вела дневник, мисс Деверо? — старший инспектор продолжал допрос.

   Я невольно вздрогнула.

   — Я не знаю, сэр. Извините.

   — Как вы думаете, кто мог желать ей смерти?

   — Никто. Точнее, не знаю, сэр. Это так…

   — Странно? — ответил за меня Фарлоу. — Понимаю. Хорошо, я перефразирую вопрос: кто ещё знал о необычном даре мисс Ламонт?

   — Она не афишировала своих способностей, — отвечала я. — Посудите сами — кто захочет общаться с человеком, которому всё известно о твоих тайных страстях, помыслах и желаниях? Такого человека станут избегать, и это нормально, я считаю. А с другой стороны, представьте, каково приходилось Лавинии Ламонт! От порочного мира она искала убежища в школе для одарённых девочек. Казалось бы, место, которое можно считать чистым и непорочным, вдруг оказалось сосредоточием всех семи смертных грехов! — Я вошла в раж. Мисс Сэджвик открыла глаза и слушала меня с интересом, не говоря уже о старшем инспекторе и его подчинённом. — Чревоугодие, гнев, алчность, блуд, гордыня, тщеславие, уныние! Мысли, которые блуждали в головах обитательниц школы, ручейками стекались к Лавинии и копились в ней подобно водам в озере. Причиняли физическую боль. Она старалась мужественно нести свой крест и находить прекрасное в людях, несмотря на их пороки. Но я видела, что она очень страдает.

   — Что она принимала, чтобы уменьшить силу этих страданий? — ранее непроницаемо холодный тон старшего инспектора смягчился.

   Я немного успокоилась.

   — В основном мисс Ламонт принимала обычные отвары из зверобоя, ромашки, валерианы, способствующие успокоению нервной системы. А также некоторые ядовитые вещества, призванные ухудшить состояние памяти. Поверьте, ей это было необходимо!

   — Понимаю. Вы жалели мисс Ламонт, — кивнул Фарлоу и вдруг резко переменился, так, словно это не старший инспектор говорил со мной, а его внутренний зверь дал знать о себе. — Но вы дружили с ней? Невзирая на то, что о ваших тайных страстях ей всё было известно? И тем самым причиняли ей боль?

   — О!.. — Я слегка растерялась. — Мисс Ламонт говорила, что в моём присутствии ей всегда становилось легче. Я верила ей. И старалась не думать о плохом… Но мне в самом деле нечего было скрывать.

   — Расскажите о событиях сегодняшнего утра, мисс Деверо.

   Старший инспектор перескакивал с одной темы на другую, точно кузнечик, за которым не угнаться, как бы ты того ни хотела.

   — Я встаю в половине шестого утра, и к тому времени, когда просыпаются девочки, у меня уже готовы необходимые для утренних занятий отвары и растворы, а также подготовлено оборудование, которое может им понадобиться.

   — Зачем вы искали перед завтраком мисс Ламонт?

   — Я собиралась на рынок за покупками и хотела спросить, не желает ли она чего. Лавиния очень любила персики…

   Горло снова сдавило спазмами, но старший инспектор неумолимо продолжал допрос:

   — Вы составляли список накануне. Неужели в нём отсутствовали ингредиенты, которые заказывала ваша подруга?

   — Именно так. Отсутствовали, — не без вызова ответила я. — Список составляли учительницы, которым для практических занятий нужны разные травы и порошки. Личные запросы составлялись отдельно и оплачивались также отдельно, а не из школьной казны.

   — Значит, вы отправились на рынок, не повидав подругу и не приняв от неё заказ?

   — Я решила, что мы можем пойти позже вдвоём — у нас было немного свободного времени после обеда.

   — Вы заходили к ней в комнату перед тем, как отправиться на рынок? — Фарлоу чуть склонил голову набок.

   — Не заходила, — сказала я. — У мисс Ламонт не было привычки засиживаться по утрам в спальне. Обычно она упражнялась вместе с воспитанницами в гимнастическом зале или занималась в кабинете магического языка.

   — Вы владеете магическим языком, мисс Деверо?

   — Это имеет какое-то отношение к смерти Лавинии?

   — Просто отвечайте на вопросы.

   — Моя покойная бабушка обучила меня основам магического.

   — Скажите, вы выходили из своей комнаты вчера между четвертью десятого вечера и половиной шестого утра?

   — Нет, сэр.

   — Говорила ли вам мисс Ламонт о каком-то конкретном человеке? Который, возможно, замышляет что-то нехорошее? Может быть, у неё было предчувствие о готовящемся преступлении?

   — Ничего такого, уверяю вас.

   Я огорчилась. Если Лавиния кого-то подозревала, то унесла с собой эту тайну в могилу.

   — Тогда у меня всё, — сказал Фарлоу. — Не буду отвлекать вас от дел.

   — Но… Можно вопрос, старший инспектор?

   — Да?

   — Вы считаете, мисс Ламонт убили?

   — А разве вы думаете иначе? — Фарлоу прищурился. — Мисс Глендейл сообщила нам о пропаже сонного порошка.

   — Значит, кто-то ещё знал об умении мисс Ламонт читать греховные мысли? — проговорила я. — И воспользовался тем, что Лавиния подавляла свои прирождённые способности. Выбрал подходящее время, отравил её, использовав в качестве орудия убийства сонный порошок? Чтобы создать видимость самоубийства?

   — Честно признаюсь, мисс Деверо, меня посетили те же мысли! — сказал старший инспектор.

   — Но кто? И зачем? Неужели для того, чтобы совершить новое убийство? Убийство, о котором кто-то думает постоянно? Планирует, разрабатывает всевозможные способы, обдумывает каждую деталь?

   Мне никто не ответил. Лишь три пары глаз глядели на меня из разных уголков кабинета.

   — И выходит, убийца — кто-то из обитателей школы? — я продолжала думать вслух. — Тот, с кем мы тесно общаемся изо дня в день, тот, с кем, возможно, сидим в трапезном зале за одним столом?

   — Алисия!.. Мисс Деверо, как вы себя чувствуете? — Мисс Сэджвик приподнялась с кресла. — Вам дурно? Может, воды?

   Старший инспектор с невероятной грацией поднялся с места и, опередив мисс Сэджвик, налил в стакан воды из графина и протянул мне.

   — Благодарю.

   Зубы стукнулись о стекло, и я чуть не пролила воду на платье. Меня лихорадило.

   — Думаю, нам стоит искать человека, который имеет схожие способности с мисс Ламонт, — сказала мисс Сэджвик, — и умеет заглушать исходящие из мозга сигналы.

   — Вы можете назвать такого человека? — оживился Фарлоу.

   Седовласая дама медленно покачала головой.

   — К сожалению, здесь от меня мало пользы. Я в совершенстве научилась делать второе, а вот первым обладают лишь единицы. Но я охотно помогу вам всем, чем смогу.

   — И я. — Я решительно поднялась и таки пролила часть содержимого стакана на подол. — Я тоже помогу, чем смогу. Ради моей дружбы с Лавинией Ламонт.

   __________________________

   * от шести до девяти унций крови — примерно от 177 до 266 мл

ГЛАВА 3. Трудолюбие и интеллект

За обеденным столом царило молчание. Слышалось только звяканье ножей и вилок о тарелки, усиленное эхом огромного зала со сводчатым потолком. Пока во главе стола сидел дворецкий Иглтон, все слуги молча поглощали пищу, позволяя себе лишь короткие фразы вроде: «Будьте добры, мисс Деверо, передайте соль» или «Элис, подай перечницу».

   Но слугам однозначно хотелось сказать очень многое, а ещё больше — услышать. То и дело они бросали взгляды на Грейси — молоденькую горничную, совсем ещё девочку, сидевшую в самом конце стола. Сегодня Грейси выглядела бледнее обычного, точно увидела привидение. Я догадывалась, что увидела она вовсе не привидение, а мёртвую Лавинию Ламонт.

   Ни я, ни Грейси не испытывали никакого удовольствия от еды, и это, пожалуй, единственное, что отличало нас от остальных. Признаться, я была бы рада сказаться больной и вовсе не спускаться к обеду, выплакав все накопившиеся слёзы в подушку, но мне было нужно понаблюдать за слугами и послушать, что они говорят. Ведь на допросе многие из них не скажут всего, что знают — либо забоятся, либо вовсе не станут упоминать о том, о чём их не спрашивали.

   Я сама поймала себя на мысли, что рассказала старшему инспектору далеко не всё. В памяти то и дело всплывали какие-то детали, факты, события, которые остались незамеченными мною ранее и которые могли играть роль в общей картине. Но могли и не играть вовсе, поди разбери.

   Так, я вдруг отчётливо увидела комнату Лавинии в тот момент, когда зашла пожелать ей доброй ночи — как оказалось, в последний раз…

   Небольшая, но уютная комнатка с необходимым набором мебели — кровать, комод, секретер, стул, кресло, платяной шкаф, умывальник. По вечерам Лавиния включала лишь настольную лампу, и чаще всего я заставала её сидящей за секретером и проверяющей сочинения… Стоп. Вчера Лавиния держала в руке не самописное перо, которым обычно исправляла ученические ошибки, а карандаш. Когда видишь учительницу магического языка, склонившуюся над бумагами, первое, о чём думаешь — это то, что она занимается проверкой письменных работ, не так ли?

   Но разве карандаш вместо пера — такая уж важная улика? Я не могла видеть, что писала Лавиния, и, насколько мне было известно, она не увлекалась живописью, предпочитая поэзию и пение. Так или иначе, но вчера в комнате главной уликой был не карандаш, а стоявший на комоде стакан с молоком, в котором, скорее всего, к тому времени уже была растворена смертельная доза сонного порошка. Старший инспектор сказал, что стакан отправили на экспертизу.

   Могла ли Лавиния, доведённая до отчаяния, убить себя по собственной воле?

   И похитить сонный порошок у мисс Глендейл?..

   Скорее всего, она бы воспользовалась одним из ядов, которые покупала для приготовления настойки, губительно влиявшей на её способность сохранять в сознании прежние впечатления. Конечно, Лавиния отдавала себе отчёт в том, что отравляющие вещества могут отрицательно сказаться не только на её здоровье, но и на качестве работы и знаниях, накопленных за долгие годы обучения, не говоря об уникальном опыте и детских воспоминаниях, которые бережно хранятся в памяти каждого из нас, но она шла на это осознанно и с разрешения мисс Сэджвик. У неё не было другого выхода. Да, Лавиния отравляла свой организм. Но не потому, что желала умереть, а потому, что хотела жить.

   Если бы я знала!.. Если б могла предвидеть будущее!.. Хоть чуточку! Если бы упорнее развивала свои магические способности!.. Тогда моя дорогая подруга не выпила бы снотворное и осталась жива.

   — Мисс Деверо! С вами всё в порядке? — шепнула сидевшая рядом старшая горничная Гарриет Стюарт.

   Я очнулась. Жареный картофель в моей тарелке превратился в жалкое подобие пюре с отвратительными комочками. Я отложила вилку.

   — Да, всё в порядке. Спасибо, Гарриет.

   Это невыносимо — подозревать в убийстве подруги того, с кем делишь пищу!

   Кто из них? Почтенный старый дворецкий? Экономка миссис Бакстер, которую все боятся и любят одновременно? Старик Монро, который не нарадуется успехам единственной дочери и хорошей работе? Трудолюбивая Гарриет? Весёлая и легкомысленная Элис?.. Нет! Нет!.. Только не они!

   К счастью, Иглтон положил конец трапезе, поднявшись из-за стола. Вслед за ним поспешно поднялись все остальные.

   Дворецкий, миссис Бакстер и Монро покинули зал. Горничные остались, невзирая на призыв к работе. Я тоже задержалась, сделав вид, будто интересуюсь у Гарриет способами лечения гематом. А сама в это время наблюдала за тем, что делается на другом конце стола, там, где горничные со всех сторон обступили бедняжку Грейси, выспрашивая подробности. Сдаётся мне, история о смерти Лавинии Ламонт вскоре обрастёт немыслимыми небылицами и в таком виде покатится по городу, точно снежный ком, собирая по пути всё новые и новые «факты». Нужно поговорить с этой Грейси, пока она сама не уверовала в то, о чём выдумывала, польщённая повышенным вниманием со стороны тех, кто едва замечал её раньше, а если и замечал, то лишь для того, чтобы выразить неудовольствие её работой.

   Гарриет, очевидно, думала о том же.

   — Извините, мисс Деверо, — и уже стайке шумных горничных: — Девушки, за работу! Слышали, что сказала миссис Бакстер? Работа не ждёт! А ты, Грейси, останься.

   Девушки послушались старшую горничную. Гарриет невольно внушала уважение. Трудолюбивая, целеустремлённая, строгая, но вместе с тем скромная, она работала в школе, можно сказать, всю жизнь, начав карьерный путь с самой низкооплачиваемой работы мойщицы крыльца и дослужившись до старшей горничной. Впереди её ожидала уважаемая должность экономки, но Гарриет мечтала сменить шумную «школу ведьм», где у неё не было ни минуты покоя, на тихий дом мисс Сэджвик. Иными словами, она грезила о месте камеристки главной ведьмы города.

   Девушки разбежались кто куда. Грейси подошла к нам. Маленькая, бледная, напуганная, она сжимала кулачки и часто-часто моргала.

   — Да, мисс Стюарт, — пробормотала девочка, страшась поднять на Гарриет глаза.

   — Расскажи мисс Деверо и мне, что именно ты увидела в комнате мисс Ламонт, — сказала Гарриет. Тон у неё был вовсе не строгим, скорее, ласковым — настолько, конечно, насколько позволяла субординация. Но бедняжке Грейси хватило одного приказания старшей горничной, чтобы затрястись от страха.

   — Да… мисс… я увидела…

   Несомненно, Гарриет уже расспрашивала девочку обо всём. Скорее всего, она хотела узнать, насколько изменились показания впечатлительной девочки и научить ту впредь не распространять заведомо ложные слухи.

   — Ну же, Грейси, — настаивала Гарриет.

   — Не бойся, — улыбнулась я.

   — Я боюсь, что увижу её во сне, мисс Деверо, — обратилась она ко мне, — мисс Ламонт была такая… такая… белая. Как простынь, на которой она спала. И с посиневшими губами. Я притронулась к ней, а она совсем-совсем холодная.

   Девочка шмыгнула носом. У меня самой навернулись на глаза слёзы.

   — В этом нет ничего страшного, Грейси, — строго сказала Гарриет, — мёртвые люди просто мертвы, они не могут сделать тебе ничего плохого. И хорошего тоже. Они вообще ничего не могут сделать. Понимаешь меня?

   Грейси согласно закивала. Мне стало не по себе. «Мёртвые люди вообще ничего не могут сделать». Именно этого убийца и добивался. И таки добился своего. Если Лавиния что-то и знала, она уже никому никогда этого не расскажет.

   — И довольно об этом, — говорила старшая горничная, — если я узнаю, что ты обсуждала с кем-то из прислуги о том, что видела мисс Ламонт мёртвой, тебя тут же уволят без рекомендаций.

   — О, мисс Стюарт!.. — заплакала Грейси. — Да я никогда! Клянусь!

   Гарриет обернулась ко мне.

   — У вас будут к Грейси какие-то вопросы, мисс Деверо?

   — Нет… Разве что… — Я на мгновение задумалась. — Грейси, милая, не заметила ли ты ещё чего-нибудь необычного? Например, какие-то вещи в комнате находились не на своих местах? Чего-то не хватало? Не было ли предсмертной записки? Или записной книжки? Или чего-то в этом роде?

   Ни книжки, ни записки в спальне Лавинии полиция не обнаружила. Но это не значит, что их вовсе не существовало в природе.

   — Нет, мисс, — с некоторым сожалением ответила девочка, — кроме мёртвой мисс Ламонт, ничего другого я не разглядела. Это самое необычное, что было в той комнате.

   — Спасибо, Грейси, — сказала я, — у меня всё.

   — Ступай, — отдала приказание Гарриет, — тебе пора прибирать в гимнастическом зале. На сегодня занятия у мисс Фланнаган окончены.

   Но Грейси не сдвинулась с места, лишь сильнее стала комкать пальцами белый накрахмаленный фартучек.

   — Что-то ещё, Грейси? — холодно сказала старшая горничная.

   — Мисс Стюарт, — пискнула та, — можно мне больше не прибираться в комнате мисс Ламонт?

   — Пока не закончится следствие, комната будет заперта. Поэтому — и только поэтому — ты туда не войдёшь. И прекрати мять фартук! Что за манеры!

   Грейси торопливо сделала реверанс и убежала. Гарриет вздохнула.

   — Не думайте, что мне не жаль бедную девочку. Но только так её можно приучить к порядку и воспитать ответственность и почтение к старшим.

   Я не стала ей возражать. Гарриет сама прошла подобную школу под руководством миссис Бакстер.

***

Но сегодня выговор получила не только Грейси. По коридору перед дверью лаборантской туда-сюда шагала мисс Маккиннон и что-то бормотала себе под нос.

   Несмотря на свой маленький рост (седая макушка мисс Маккиннон едва доходила мне до плеч), эта дама внушала огромное уважение. Требовательная, строгая, увлечённая своим делом, она отдалённо напоминала мне мисс Сэджвик, однако что-то было в ней отталкивающее, нечто такое, что не вызывало ни капли восхищения и любви.

   — О, мисс Деверо, наконец-то! Где вас носит? — завидев меня, недовольно воскликнула учительница. — Обед уже давно подошёл к концу.

   — Извините, мисс Маккиннон. Что вам угодно?

   — Мне угодно напомнить вам о том, что на вечерних занятиях мне понадобятся портоланы XVII века. В библиотеке их нет, значит, есть у вас.

   — Конечно, мисс Маккиннон. Входите, пожалуйста.

   Также я знала, что учительнице нужно спокойно посидеть, отдохнуть от неугомонных воспитанниц, и, конечно же, выговориться.

   Я отперла дубовую дверь и впустила гостью внутрь.

   Невзирая на скромное название «Лаборантская», у меня был светлый и довольно просторный кабинет, в котором хранилось множество необходимых материалов для практических занятий по естествознанию, минералогии, рукоделию, фитотерапии и другим предметам. Также в моём распоряжении имелся большой стол, два удобных стула, кресло и пишущая машинка. А в отдельной комнатке — большая раковина, разделочный столик и плита, где я готовила всякие отвары и растворы, а также мыла пробирки и колбы. Там же находился и несгораемый сейф с ядовитыми веществами, которые использовались в некоторых настойках и кремах. Пузырьки с лекарством, которое мы готовили вместе с Лавинией, сержант Гловер забрал на экспертизу.

   Мисс Маккиннон уселась в кресло напротив стола. А я — за стол. Здесь я была хозяйкой, как величественная мисс Сэджвик — в своём кабинете. Правда, никаких рыцарей у меня не было. Был высокий старенький фикус в кадке и механический голубь устаревшей модели, спрятанный в коробке из-под печенья на полке среди научно-популярных изданий и жизнеописаний известных ведьм Королевства.

   Едва я снова вспомнила о мисс Сэджвик, мне тут же многое стало ясно — то, что раньше по каким-то причинам от меня ускользнуло.

   Мисс Сэджвик! Конечно же! Чьё ещё убийство можно планировать со всей тщательностью, как не убийство главы гильдии ведьм Спрингтауна?

   От этой мысли я даже подскочила на месте.

   — Я понимаю и разделяю, мисс Деверо, всю вашу скорбь из-за потери подруги, — проговорила мисс Маккиннон, осуждающе глядя на меня поверх своего пенсне, — но у вас ещё будет время погрустить. Как и у всех нас. А сейчас нужно работать.

   — Да-да, мисс Маккиннон… Извините меня. Вы совершенно правы…

   — Вы не знаете, когда у девочек будет новая учительница по магическому языку?

   — К сожалению, мне ничего об этом не известно, — выдавила я.

   Единственное, что я знала — это то, что вместо уроков магического старшим девочкам было поручено заниматься вышиванием под руководством мисс Кэрролстон, а младшие отправились на прогулку в школьный сад с мисс Фланнаган.

   Пока мисс Маккиннон листала последний выпуск журнала «Прогресс и магия», то и дело комментируя отдельные заголовки и цитаты, я думала о произошедшей трагедии.

   Убийство мисс Ламонт было грубым. Сделанным впопыхах. Словно убийце совсем недавно стало известно о её проклятом даре и ему пришлось срочно принимать меры. Ведь он не позаботился о том, чтобы запастись сонным порошком заранее, а попросту украл его у мисс Глендейл! У дамы, которая всем и каждому жалуется на бессонницу.

   Способна ли на убийство мисс Маккиннон — женщина, которая без сожаления препарирует лягушек и морских свинок? Думаю, да.

   Боже мой!.. Кажется, я уже сама уподобляюсь тем людям, из-за которых так страдала Лавиния.

   Голова идёт кругом. Несмотря на то, что старший инспектор строго-настрого запретил мне вмешиваться в расследование и подвергать себя опасности, я поклялась себе, что так этого не оставлю. Фарлоу, скорее всего, этой же ночью зверем будет бегать по окрестным лесам, и кто тогда вычислит убийцу? Сержант Гловер, который большую часть времени стенографировал, не показался мне способным в одиночку раскрыть преступление.

   Тем временем долее игнорировать громкий монолог мисс Маккиннон не представлялось возможным.

   — Близится тот великий день, мисс Деверо, когда шесть планет — Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн и Уран — выстроятся в одну чёткую линию по одну сторону от солнца! — с видом пророка вещала мисс Маккиннон, и её жидкие седые букли подпрыгивали в такт словам. — Издавна считалось, что на Земле в этот день фокусируется вся энергия космических сил, демоны оживают, открываются порталы в иные миры, вспыхивают войны, цветёт призрачная лилия, рождаются дети с уникальными магическими способностями. Разумеется, некоторые из этих воззрений не выдержали проверки временем, но кое-что осталось неизменным. Каждые двадцать лет на земле происходят либо великие чудеса, либо великие катастрофы. Или и то, и другое вместе. Посудите сами: сто восемьдесят лет назад в день большого парада планет началась Великая война, а мисс Берринджер, которая сыграла в победе Олдландии не последнюю роль, как раз исполнилось сорок лет. А вот вам ещё факты. Сто двадцать лет назад родился Джерард Первый. Шестьдесят лет назад родилась мисс Сэджвик. Сорок лет назад родился нынешний король Реджинальд Годфрид Третий… Кстати, видели ли вы когда-нибудь, как цветёт призрачная лилия, мисс Деверо? Хотя, вряд ли, — тут же ответила на свой вопрос мисс Маккиннон, — в момент последнего большого парада планет вам, должно быть, было не больше пяти.

   — Да, я видела, как цветёт призрачная лилия, — ответила я, — в детстве. Это воистину незабываемое зрелище.

   — Вот как! — обрадовалась учительница и, живо вскочив с кресла, взяла с полки справочник по ботанике. — Где же эта сто двадцать пятая страница, на которой я её видела?.. Вот. Взгляните. Божественно, не правда ли?

   С картинки на меня смотрело жалкое подобие настоящей призрачной лилии, сделанное, видать, совершенно далёким от искусства человеком, который увидел цветущую лилию случайно и, естественно, не захватил с собой в лес дагеротипный аппарат.

   — Как бы было замечательно, если бы мы с девочками имели возможность изучить этот цветок в школьной лаборатории, — мечтательно изрекла пожилая дама.

   — Да, мисс Маккиннон, было бы замечательно, — поддакнула я.

   Она вдруг резко захлопнула книгу.

   — Ах да, мисс Бринкли просила передать вам, — мисс Маккиннон порылась в кармане, — ваш амулет.

   — О! Благодарю! — Я взяла в руки свой амулет, тот самый, который перед обедом отдала мисс Бринкли для заговора.

   Я была искренне удивлена такою заботою со стороны почтенных дам, никогда ранее не выказывавших по отношению ко мне ни симпатии, ни интереса.

   — Если меня будут спрашивать, после захода солнца я на крыше, — добавила мисс Маккиннон и направилась к выходу.

   — Хорошо, мисс Маккиннон.

   Учительница естествознания частенько коротала ночи на крыше, даже в холодное время года, наблюдая за небесными телами в телескоп. Конечно же, такое явление, как большой парад планет, мисс Маккиннон пропустить не могла. Как и мисс Глендейл, она страдала бессонницей… Точнее сказать, не страдала, а пользовалась ею, умножая свои поистине энциклопедические знания, и никогда не просила меня купить ей сонного порошка или сонной травы.

   Мисс Маккиннон ушла, а я осталась в лаборантской готовить отвар для мисс Глендейл и ломать голову над тем, кто может скрываться под личиной интеллигентной учительницы или кроткой горничной и в то же время лелеять мечту избавить мир от такой великой женщины, как мисс Сэджвик.

   Однако вскоре поняла, что думать пока, собственно, не о чем. Нужно искать улики.

ГЛАВА 4. Чаепитие у несостоявшейся графини

В меня врезался непонятно откуда взявшийся бумажный паролёт.

   — Ой!

   И тут же самые младшие воспитанницы, выглядывавшие из-за мраморной колонны, прыснули со смеху. Я улыбнулась и погрозила им пальцем.

   В читальном зале царил настоящий кавардак. Маленькие проказницы, все как одна одетые в синие льняные платья с белыми воротничками, быстро позабыли о смерти любимой учительницы и, пользуясь попустительством мисс Глендейл, перебрасывались бумажными шариками, другие с визгом гонялись друг за дружкой между рядами столов.

   — Глядите! Глядите! — закричали младшие девочки, показывая на паривший под потолком кораблик. Он покружился в воздухе, а затем, вдруг потеряв равновесие, плавно опустился вниз.

   Некоторые из учениц, отгородившись от остального мира горкой учебников, прилежно корпели над домашним заданием. Среди этих немногих была и Летиция Монро, дочь старика водителя. Девушка внешне сильно отличалась от других воспитанниц: у неё были иссиня-чёрные, слегка вьющиеся волосы, оливкового цвета кожа, тонкие черты лица, чуть раскосые миндалевидные глаза, красивые полные губы. Летиция была хорошо сложена, и, если бы сменить ей причёску да переодеть в бальное платье, даже самое простенькое, она бы затмила всех признанных спрингтаунских красавиц и произвела настоящий фурор. Да только каламбрийцы в гостиных Олдландии за редким исключением появляются только в качестве горничных или лакеев.

   — Сесилия, отдай краски! Мадлен, отойди в сторонку, не то зашибём! Корделия, лови! — неслось отовсюду.

   В школе для одарённых девочек обучалось шестьдесят семь воспитанниц возрастом от восьми до восемнадцати лет, и, похоже, почти все они в данный момент находились в читальном зале.

   Да, я выбрала не самое удачное время для разговора с мисс Глендейл. Но о вещах, не предназначенных для детских ушей, мы можем поговорить и позже.

   Я подошла к столику, за которым сидела, погрузившись в чтение и абстрагировавшись от шума вокруг, хозяйка библиотеки. Мне нужно было сообщить ей кое-что важное.

   — Мисс Глендейл!

   Она вздрогнула, но раскрытая книга так и осталась лежать на столе. Значит, на сей раз дама читала разрешённую литературу.

   — Да, мисс Деверо?

   — Мисс Глендейл, я хочу извиниться за то, что не смогла выполнить обещание.

   Мисс Глендейл просияла. Видно, у неё тоже редко просили прощения, как и у меня. В основном это делали мы — извинялись за то, что нас не было на месте, когда мы могли понадобиться кому-то из учительниц, или не могли быстро отыскать нужную книгу…

   — Что вы, мисс Деверо! Вы о том, что упали в обморок вместе с тортом в руках? Держу пари, он пострадал куда меньше, чем вы!

   — Возможно. Но я всё же не рискнула принести его вам.

   — Не беда! — отмахнулась мисс Глендейл. — Всё равно я уже передумала. Сейчас мне хочется пирожных с ванильным кремом. Если у вас есть немного свободного времени и желание искупить свою вину, то… —и она красноречиво замолчала.

   — Боюсь огорчить вас снова, мисс Глендейл, — отвечала я, — но позвольте вам напомнить, что сладкое губительно сказывается на здоровье, и на вашем здоровье в том числе. И я более не стану принимать участие в чём-либо, что может вам навредить.

   Лицо мисс Глендейл окаменело.

   — Ах так!.. — холодно сказала она. — А ведь я считала вас своей подругой, мисс Деверо.

   У меня кольнуло в груди. Кроме Лавинии, в Спрингтауне друзей у меня не было. Но я решила стоять на своём.

   — Это честь для меня, мисс Глендейл, называться вашей подругой. Однако…

   Она не дала мне договорить.

   — Я приглашаю вас к себе. После того, как девочки улягутся спать. Приходите. Устроим чаепитие. Тем более, — она понизила голос, и мне, чтобы расслышать её в том сумасшедшем гвалте, что устроили воспитанницы, пришлось склониться над столом, — у меня имеется некоторая информация, которая может показаться вам интересной.

   Информация? Значит, я не ошиблась, придя к мисс Глендейл.

   Хотя мисс Сэджвик официально объявила и учительницам, и слугам, что мисс Ламонт по ошибке приняла слишком много снотворного, мисс Глендейл могла вспомнить что-то важное, какую-то деталь, которая ранее осталась ею незамеченной. В конце концов, она могла догадаться, кто похитил у неё сонный порошок.

   — Ну же, мисс Деверо, соглашайтесь! — настаивала она.

   — Весьма интересное предложение, — тихо сказала я, и тут взгляд мой упал на книгу, которую читала мисс Глендейл, и сознание сразу же выхватило фразу: «чёрно-белые рисунки, сделанные карандашом». — Но не лучше ли нам просто прогуляться по саду? Поверьте, прогулка на свежем воздухе чудесно укрепляет здоровье, успокаивает нервную систему и способствует крепкому сну!

   — Вы говорите словами мисс Фланнаган. — Она покачала головой. — Подумайте над моим предложением, мисс Деверо. Мне есть, что вам сказать, уж поверьте.

   — Я подумаю, мисс Глендейл.

   Я сомневалась. Уж слишком заманчиво звучало обещание мисс Глендейл! Несколько пирожных с ванильным кремом — и я буду обладать информацией, которая, возможно, поможет мне пролить свет на загадочное убийство Лавинии Ламонт.

   Два-три пирожных не сильно повредят здоровью мисс Глендейл, не так ли? А с завтрашнего дня, клянусь, я стану выводить её на прогулки. И я решилась:

   — Договорились.

   Мисс Глендейл улыбнулась, однако улыбка быстро сползла с её губ, стоило ей увидеть кого-то за моей спиной.

   — Тишина! — раздался громкий окрик, перекрывший и смех, и визг, царившие в читальном зале.

   Я обернулась.

   Честно говоря, за двадцать пять лет жизни мне не доводилось встречать более эксцентричных особ, чем учительница гимнастики и танцев мисс Фланнаган.

   Одевалась она в платья с высокими кожаными корсажами, выставляющими напоказ достоинства её фигуры, и настолько короткие, что из-под подола виднелись две обтянутые в полосатые чулки икроножные мышцы. Наделённая от природы высоким ростом, мисс Фланнаган ещё больше подчёркивала своё превосходство над жителями Спрингтауна остроконечными туфлями на высоких каблуках с металлическими пряжками по бокам. (Держу пари, вместе с каблуками в ней было столько же росту, сколько в старшем инспекторе Фарлоу!) В руках у учительницы танцев была незаменимая тросточка, которая, говорят, иногда прохаживалась по спинам неповоротливых учениц, а на голове — горчичного цвета шляпка-котелок, перехваченная шоколадного цвета лентой. Эксцентричный образ завершали небрежно рассыпанные по плечам волосы жгучего ярко-рыжего оттенка, точь-в-точь как на цветных карикатурах на лесных ведьм, что печатались в воскресных выпусках «Вестника Соединённого Королевства Олдландии и Каламбрии».

   Смех, визг и беготня вмиг прекратились. Девочки любили мисс Фланнаган, несмотря на её резкий характер.

   — Вот так! — уже тише сказала мисс Фланнаган, оглядывая зал. — Судя по вашей активности после занятий, делаю вывод: я мало нагружаю вас на гимнастике и танцах. Отныне нагрузки будут увеличены. Прогулки на свежем воздухе тоже. Плюс активные игры с мячом. Возражения не принимаются. Рассаживайтесь по своим местам и принимайтесь за арифметику. Или за чистописание. В общем, делайте то, что вам задавали. А главное, молча. — Она обернулась к нам. — А вам должно быть стыдно, дамы, за то, что вы способствуете лени и праздности учениц и поощряете в них дурные наклонности.

   Лицо мисс Глендейл пошло красными пятнами. Она набрала в лёгкие побольше воздуха, готовясь разразиться в своё оправдание не менее красноречивыми фразами, но я, желая пресечь на корню очередную словесную перепалку между мисс Фланнаган и мисс Глендейл, поспешила сказать, но достаточно тихо для того, чтобы нас слышало как можно меньше учениц:

   — Мисс Фланнаган! Мисс Глендейл! Мне думается, девочки берут пример со своих наставниц, даже когда те вовсе не подозревают об этом. И наш долг — стремиться к самосовершенствованию денно и нощно. Стремиться стать той, с которой самой бы хотелось брать пример.

   Теперь пятнами пошла мисс Фланнаган. Такое оскорбление от лаборантки, к тому же уроженки Каламбрии, она стерпеть не могла.

   — Знайте своё место, мисс Деверо! — прошипела она, подойдя почти вплотную ко мне.

   Из-за её плеча мне было видно, как воззрились на нас любопытные глазки старших учениц, предвкушая скандал. Я бросила короткое: «Извините, мне нужно работать», — и быстрыми шагами направилась к выходу.

   Старший инспектор Фарлоу был прав: я причиняла бедняжке Лавинии не меньше горя и боли, нежели остальные, даже не осознавая этого. Ибо только за сегодняшний день я обнаружила в себе столько недостатков, сколько поместилось бы в половине пузырька, измеряйся они в каплях.

***

Вечер прошёл непримечательно, за исключением, разве что, случая на обратном пути из кондитерской. Я шла по улице, когда мимо меня по мостовой проехал паровой экипаж, в котором на заднем сидении везли человека-медведя в полутрансформации. Одетый в разорванную на груди рубаху, бедняга метался, пытаясь сбросить с себя намордник. Сидевший рядом человек удерживал оборотня за руки. Я успела заметить, что сопровождающий был облачён в доспехи наподобие тех, которые носили в Смутные Времена рыцари, только более лёгкие на вид.

   Я проводила паромобиль взглядом. Надеюсь, сопровождавшим удастся довезти оборотня до леса, чтобы при этом не пострадал ни он, ни его охранники.

   — Будьте осторожны, мисс, — вежливо обратился ко мне один из идущих навстречу констеблей. В южной части города стражи порядка необыкновенно приветливы даже с каламбрийцами. — Вас проводить?

   — Нет, благодарю, — отвечала я, — я уже почти у порога.

   Крыша школьного здания была видна издалека. Построенное более двухсот лет назад, оно представляло собой настоящий образец архитектуры времён правления Максимилиана Четвёртого. Трёхэтажное здание с мощными стенами из серого кирпича, кое-где покрытыми тёмно-зелёным мхом, было ориентировано на Солнечную улицу. Центральная его часть была выделена широким рядом пилястр и увенчана фронтоном с изображением герба Спрингтауна — цветущими веточками жасмина. Все школьные корпуса вместе с садом были обнесены двумя рядами высокой кованой ограды. У внешней ограды меня встречал старый Монро.

   — Поздно гуляете, мисс Деверо, — сказал он, запирая калитку на увесистый замок.

   — А вы запираете раньше обычного, — ответила я, чувствуя, однако, вину за то, что заставила добряка волноваться.

   — Сами понимаете почему. Не время нынче для прогулок по городу, пусть даже по самой её безопасной части.

   — Верно, — согласилась я, — простите, что причиняю вам излишнее беспокойство.

   — Вы бы не выходили до апреля за ограду одна, мисс, — по-отечески тепло сказал старик. — Для меня честь составить вам компанию.

   — Спасибо, Монро. Мисс Сэджвик давно покинула школу?

   Конечно, мисс Сэджвик должна понимать, что сильно рискует, пока убийца оставался на свободе, однако я не могла не волноваться о ней.

   — Ещё до ужина я отвёз её на Морскую, — успокоил меня водитель.

   Мисс Сэджвик жила на Морской улице, выходящей на набережную. Там располагались дома самых богатых жителей города. И там, за прочными замками, среди преданных слуг, она будет в безопасности.

   Монро запер замок на внутренней ограде, и мы пошли по вымощенной красным кирпичом дорожке вдоль кустов гортензии.

   — Монро, — вдруг сказала я, — а у вас есть пистолет?

   — Конечно, мисс, — он внимательно на меня посмотрел, — если вдруг вам понадобится оружие, можете рассчитывать на меня. Вы умеете стрелять?

   Я кивнула.

   — Дедушка научил.

***

В назначенный час я, прижимая к груди коробку с пирожными и склянку с сонным отваром, поднялась на третий этаж. Комната мисс Глендейл находилась в том же крыле, что и комнаты учительниц, только в самом углу, обдуваемая всеми ветрами.

   — Проходите, мисс Деверо, — любезно пригласила меня хозяйка.

   У неё уже накрыт к чаю стол. На окне милые клетчатые занавески, на столе кружевная скатерть. Комод также накрыт белоснежными салфеточками, а стены увешаны вышитыми крестиком картинами и любительскими акварелями. Думаю, это работы учениц школы, подаренные мисс Глендейл или выпрошенные у мисс Кэрролстон, учительницы живописи и рукоделия. Спальня раза в полтора меньше, чем спальня Лавинии, но мебели в ней столько же, даже больше, учитывая небольшой разделочный столик с примусом и шкафчик с посудой, и оттого казалось, будто пространство ужасно захламлено.

   Не в моих привычках лгать, однако я не смогла отказаться от маленького комплимента мисс Глендейл — исключительно для того, чтобы растопить её сердце и выведать как можно больше информации, которая могла бы помочь в расследовании.

   — У вас очень уютно, мисс Глендейл!

   Дама расплылась в улыбке.

   — Сердечно благодарю, мисс Деверо! Рада, что вы оценили мой вкус!

   Она усадила меня за стол и налила ароматного ромашкового чаю в маленькую фарфоровую чашечку с пасторальным мотивом.

   — Я пригласила вас, мисс Деверо, чтобы предостеречь, — торжественно начала она, — и открыть тайну о том, что в школе под видом учительницы танцев скрывается самая настоящая лесная ведьма.

   Всем в школе для одарённых девочек было известно: мисс Глендейл и мисс Фланнаган — непримиримые враги. В общем-то, я почти не сомневалась, поднимаясь сюда, что речь пойдёт именно о мисс Фланнаган.

   — Помяните моё слово, — говорила мисс Глендейл, — учительница танцев на самом деле лесная ведьма. Из тех, которые торгуют приворотными зельями и омолаживаются за счёт красивых молодых девушек. Вот сколько, по-вашему, лет мисс Фланнаган?

   — Не знаю, — честно призналась я, — должно быть, не более тридцати.

   — Не угадали! Все сорок.

   — Она хорошо сохранилась. Возможно, физическая активность играет в этом немаловажную роль, — осторожно сказала я.

   — Вздор! — безапелляционно заявила хозяйка. — Она пьёт из нас энергию, точно вампир — кровь. Лесные ведьмы потому и живут так долго. Некоторые из них застали времена Джерарда Первого, не сомневайтесь.

   На это мне нечего было ответить. У меня не имелось никаких доказательств, подтверждающих или, наоборот, опровергающих теорию мисс Глендейл. Однако я могла с уверенностью сказать: я не чувствовала, чтобы кто-то тянул из меня энергию, да и собственное отражение в зеркале вовсе не намекало на то, что я постарела или подурнела с тех пор, как перебралась из Шердлоу в Спрингтаун.

   — А вы говорили об этом мисс Сэджвик? — поинтересовалась я.

   На сей раз не ответила мисс Глендейл. Либо у неё тоже не имелось доказательств, либо мисс Сэджвик дала понять, что библиотекарша вмешивается не в своё дело. Мне думается, на самом деле директриса знает о нас гораздо больше, чем мы подозреваем о том. Иначе она бы не была великой мисс Сэджвик.

   — Мисс Глендейл, как вы думаете, кому мог понадобиться ваш сонный порошок?

   Честно говоря, я думала, что она укажет на мисс Фланнаган. Но нет. Дама сказала, что воришкой может оказаться кто угодно.

   — Кстати, — мисс Глендейл многозначительно подняла указательный палец вверх, — вчера молоко мисс Ламонт приносила вовсе не Элис. И даже не Грейси.

   — Это легко объяснить, — отвечала я, — у Элис вчера был выходной. А у Грейси в медицинском пункте взяли слишком много крови, и девочка чувствовала себя не очень хорошо, поэтому старшая горничная разрешила ей провести вечер в постели.

   — О, — несколько разочарованно произнесла мисс Глендейл, — я-то думала, моя информация окажется ключевой в деле мисс Ламонт, а получается, всем об этом известно.

   Мне стало её жаль.

   — Это на самом деле очень важно! — сказала я. — Вы рассказывали полиции о том, что поведали сейчас мне?

   — Не посчитала нужным, — она поджала губы.

   — А кто же, позвольте полюбопытствовать, принёс молоко мисс Ламонт? — спросила я, пытаясь разговорить приунывшую даму.

   — Сама миссис Бакстер, — нехотя ответила она.

   — Миссис Бакстер? Экономка? — искренне удивилась я.

   Экономка не носит напитки даже мисс Сэджвик. Она занимает главенствующее положение над горничными и кухарками, в её обязанности входит контроль за прислугой, учёт средств, затрачиваемых на ведение хозяйства, составление недельного меню. Но никак не услужение учительницам.

   Это действительно самое важное, что я услышала от мисс Глендейл за целый вечер.

   — Вы удивлены, мисс Деверо? — довольно улыбнулась хозяйка. — Я могу удивлять, не правда ли? Я как раз выглянула из комнаты, намереваясь пригласить мисс Кэрролстон на чай, и тут увидала миссис Бакстер со спины. В руках у неё был поднос, а на нём — стакан молока. И она вошла в комнату мисс Ламонт.

   — В котором часу это было, мисс Глендейл?

   — Около половины десятого. Скорее, где-то без четверти десять.

   Без четверти десять? Вся моя новоявленная теория в тот же миг рухнула, точно карточный домик.

   — Вы уверены, мисс Глендейл, по поводу времени?

   — Уверена, — закивала она.

   — Дело в том, — решила рассказать ей я, — что я заходила пожелать мисс Ламонт доброй ночи в начале десятого, и точно помню, что стакан с молоком уже стоял у неё на комоде.

   — Вы думаете, мисс Ламонт подсыпали сонный порошок в молоко? — заговорщически наклонилась ко мне мисс Глендейл.

   — О нет, что вы! — несколько рассеянно отвечала я. — Но выглядит всё это по меньшей мере странно.

   Так или иначе, а мисс Глендейл дала мне достаточно пищи для размышлений.

   — Скажите, мисс Глендейл, — наконец осмелилась спросить я о том, что занимало мои мысли, — а как называется книга, которую вы читали?

   Чашка, которую она подносила к губам, застыла на полпути.

   — Э-э… Вы, верно, имеете в виду «Практическое руководство для желающих овладеть техникой рисования карандашом»? — вымолвила мисс Глендейл.

   — Вы желаете научиться профессионально рисовать? — ответила я вопросом на вопрос. — Думаю, мисс Кэрролстон не откажет дать вам несколько уроков…

   Она рассмеялась.

   — О нет, что вы! Знаете, мисс Деверо, я поставила себе целью прочесть все книги из библиотеки, и когда я это сделаю, то уйду на покой.

   — Вот как? — удивилась я.

   — Вы думаете, перед вами немолодая дама без средств, которая коротает свои дни в школе для одарённых девочек, радуясь крыше над головой и трёхразовому питанию?

   Я благоразумно промолчала. А хозяйка начала совершенно неожиданный рассказ, то и дело подливая и мне, и себе новую порцию кипятку.

   Оказывается, мисс Глендейл довольно обеспеченная женщина, но всем её капиталом распоряжается младший брат — совладелец адвокатской конторы «Глендейл, Карриган и сыновья». В молодости мисс Глендейл была необычайно хороша собой (дама была так любезна, что показала мне один из самых первых дагеротипов, которые могли себе позволить только очень состоятельные горожане, и оттуда на меня взирала миловидная, но склонная к полноте девица, отдалённо напоминающая нынешнюю мисс Глендейл). Однако юная красавица с детства отличалась леностью и не выказывала ни малейшего желания овладевать знаниями: дожив до семнадцати лет, она так и не научилась читать. Это неожиданно стало причиной разрыва помолвки с Тринадцатым графом Рочестером, которого девушка любила пылко и всей душой. Погоревав положенное время, юная мисс Глендейл заключила с братом пари: она не выйдет в свет до тех пор, пока не прочтёт все книги из самой большой библиотеки Спрингтауна. А самой большой библиотекой оказалась именно библиотека школы для одарённых девочек при гильдии ведьм.

   — Когда последняя книга будет мною прочитана, — говорила она, — я уйду на заслуженный покой. Поселюсь в доме с видом на Олдландское море, найму большой штат прислуги, а брату придётся выплачивать мне ежемесячное пособие.

   Я была поражена. Воистину, мисс Глендейл — удивительный человек. И, должно быть, глубоко несчастный. Мне стало её ужасно жаль. Тринадцатый граф Рочестер, видно, не особо-то её и любил, если разорвал помолвку вместо того, чтобы научить будущую жену читать.

   — Граф Рочестер вас не достоин, — заключила я. — У вас необыкновенная сила воли, мисс Глендейл, и я вами искренне восхищаюсь.

   — Благодарю вас, дорогая мисс Деверо! — заулыбалась дама.

   — Позвольте поинтересоваться, сколько книг вам ещё осталось прочесть? — задала я вполне закономерный вопрос.

   — Совсем немного, — отвечала она, — думаю, до конца весны я покончу со всеми.

   Какое-то время мы ещё общались на приятные темы и распрощались около полуночи.

   — Благодарю за приятную компанию, мисс Деверо, — тепло проговорила она. — Могу ли я называть вас Алисией?

   — Конечно, мисс Глендейл.

   — Стефания. Можете называть меня Стефанией.

   — Хорошо, Стефания, доброй ночи. Прошу вас, не злоупотребляйте сонным отваром. Выпейте ровно половину.

   — Так и сделаю, дорогая Алисия. Доброй ночи.

   Я подождала, пока мисс Глендейл, то есть Стефания не закроет за собой дверь. У меня отлегло от сердца, когда я услышала звук поворачиваемого в замочной скважине ключа. До убийства Лавинии никому не приходило в голову запираться.

   Но мне тоже пора ложиться спать, и я направилась к боковой лестнице, что вела в мансарду. Надеюсь, миссис Бакстер не станет запирать ведущую туда дверь.

   В коридоре не было ни души. Пространство тускло освещалось висевшими на стенах лампами в виде уличных фонарей. На полу плотная ковровая дорожка, поглощающая звук шагов. Проходя мимо комнаты Лавинии, я машинально взялась за дверную ручку. Заперто.

   Решение было спонтанным.

   Мисс Маккиннон на крыше. Её комната через две от комнаты Лавинии Ламонт. Можно попытаться пробраться из одной спальни в другую по карнизу, который всегда казался мне настолько широким, чтобы на нём поместилась ступня. В несколько шагов я преодолела расстояние, отделявшее меня от спальни учительницы естествознания, и прошмыгнула внутрь, как можно тише прикрыв за собой дверь.

ГЛАВА 5. Ночная вылазка

Сперва показалось, будто я попала в какой-то склеп. Темно и душно, как бывает в помещениях, которые давно не проветривали. Но вскоре глаза привыкли к темноте, и я стала различать очертания мебели. Выставив руки вперёд, направилась к окну, по пути задержавшись у кровати и удостоверившись, что она пуста. Зашла за штору и осторожно, стараясь не шуметь, распахнула окно. Свежий ночной воздух тут же наполнил мои лёгкие, и я не могла не восхититься красотой ночного неба с россыпью тысяч звёзд. Слева и справа мелькали, освещая южную часть города, прожекторы полицейских дирижаблей.

   Справлюсь ли я?

   Справлюсь. Потому что у меня нет иного выхода.

   Разувшись и подобрав юбки, я взобралась на подоконник. Шаловливый ночной ветерок заиграл выбившейся из причёски прядью, надул парусом юбку.

   — Ты защищаешь и в бурю, и в стужу

   Верных двуликих Тебе и людей,

   Но если сегодня возьмёшь мою душу,

   Прошу, будь поласковей с ней! — тихонько пропела я заветные слова молитвы и шагнула на карниз.

   Ну что же, Алисия, вперёд!

   Одною рукою придерживаясь за край оконной рамы, медленно разворачиваюсь и другою нащупываю шершавый и холодный каменный выступ пилястры. Вдох, выдох.

   Осторожно передвигаю левую ногу, медленно, не спеша переношу на неё вес тела. Первый шаг сделан. Подтягиваю правую ногу. Карниз не настолько широкий, чтобы на нём поместилась вся моя ступня целиком, и пятки свисают над пропастью. С замиранием сердца отпускаю оконную раму. Прижимаюсь к холодному камню щекой. Цепляюсь за стены пальцами рук и ног, боясь вдохнуть и тем самым потерять равновесие. Третий этаж. Боже, я сумасшедшая. Если слуги найдут поутру мой труп у клумбы с рододендронами, старший инспектор Фарлоу наверняка подумает, что убийца разделался со мной как с опасным свидетелем.

   Шаг, другой. Я у окна мисс Бринкли, учительницы вербальной магии. Пальцы скользят по стеклу, нащупывают деревянную раму. В комнате темно, и сквозь плотно задёрнутые шторы не видно света. Очевидно, мисс Бринкли спит. Осторожно переставляю ногу, чтобы нечаянно не стукнуть коленом в стекло. Перевожу дыхание. Ветер-проказник треплет юбки, обвивает вокруг ног, запутывает. По школьному саду туда-сюда мелькает луч прожектора. Что скажут полицейские, увидев на карнизе девушку? Примут либо за самоубийцу, либо за воровку.

   Ещё два шажка. Я перехожу к следующей пилястре. Из-под левой ступни соскальзывает камушек. Перестаю дышать, вжимаюсь в стену, точно желая срастись с нею. Только не смотреть вниз! Только не смотреть!..

   Следующая комната принадлежит мисс Фланнаган. Окна раскрыты настежь, и из спальни раздаётся громкий храп. Я хватаюсь за раскрытую раму и осторожно прикрываю её, чтобы можно было беспрепятственно пройти дальше. Я почти не дышу. В висках оглушающе стучит пульс, но храп учительницы танцев громче.

   Я стою, считай, на подоконнике, держась правой рукой за раму, и другой не могу дотянуться до второй створки! Отпустить раму боюсь, ведь тогда мне не за что будет держаться! Разве что за занавеску, которая, точно парус, то надувается, обволакивая лицо, то опадает. А тут ещё где-то совсем недалеко громко завыл волк. Очевидно, не успев добраться до леса, на одной из улиц перевоплотился ещё один оборотень.

   Храп мисс Фланнаган неожиданно оборвался. А я так и осталась стоять прямо в её окне. А если она увидит мой силуэт? Или ей захочется взглянуть на ночное небо?.. Совершенно невозможная ситуация. Господи, помоги, защити, убереги!..

   И вдруг следующий порыв ночного ветра толкает оконную створку в мою сторону. Спасибо, Боже! Я схватилась за неё как за спасительную соломинку. Храп мисс Фланнаган возобновился с удвоенной силой. Прикрываю окно. (Извините, мисс Фланнаган, что закрыла вам окно. Надеюсь, вы спишете это на ветер.) Перебирая руками и ногами и стараясь создавать как можно меньше шума, я наконец добралась до последней пилястры. Ещё совсем чуть-чуть. Выбившиеся пряди лезут в рот и глаза.

   Краем глаза вижу, как пролетает над школьным садом механический голубь — его крылатый силуэт отчётливо виден на светлом пятне полицейского дирижабля. Птица явно отправлена кем-то, кто проживает в мансарде — кем-то из слуг. Кому-то, как и мне, не спится в такой поздний час.

   Ещё шажок. И ещё один. Вот и холодное стекло, за которым — спальня Лавинии. Так дюйм за дюймом я преодолела несколько футов, отделяющих комнату мисс Маккиннон от комнаты мисс Ламонт.

   Затаив дыхание и перебирая пальцами вдоль деревянной рамы, потихоньку наклоняюсь, стремясь достать до небольшой врезной форточки для почтовых голубей, которая открывается как внутрь, так и наружу. Пальцы немеют, в ушах шумит. Шумит и ветер, разыгравшись не на шутку и словно желая сдуть меня с карниза, мол, поигралась в шпиона — и хватит.

   Я скрючиваюсь в немыслимую позу, отдалённо напоминающую букву «п», согнувшись в левом боку и прижавшись животом и грудью к стеклу. А вот и форточка. Ухватившись за её край, кое-как приседаю, аки лягушка, которую готовят к препарированию, и ныряю рукой внутрь. Нашариваю шпингалет, дёргаю, пытаясь открыть. И пока я его дёргаю, успеваю и отчаяться, и проклясть свою глупость, и вспомнить покойных дедушку с бабушкой, и вновь воспрянуть духом. Окно наконец открывается, и я, потеряв равновесие и запутавшись в юбках и шторах, лечу внутрь, так, точно в комнате меня ждут с распростёртыми объятиями.

   Но меня, конечно, никто там не ждёт, и я приземляюсь на пушистый коврик, который смягчает грохот от падения.

   Ноги дрожат, руки тоже. Сердце выпрыгивает из груди. Я сделала это! Теперь можно перевести дыхание.

   Собственно, я не знаю, что могу найти здесь после того, как комнату обыскала полиция. Буду надеяться, что мне повезёт больше и я отыщу нечто такое, что может натолкнуть меня на определённые мысли.

   В комнате Лавинии темно, хоть глаза выколи. И страшно до дрожи. Я помню до мельчайших подробностей расположение мебели, знаю, где находится кровать. И хотя я всегда считала себя здравомыслящим человеком, всё равно не могу отделаться от мысли о том, что ожидаю увидеть нечто такое, от чего люди седеют в один миг. Стараясь не поворачивать голову в сторону кровати, на которой умерла Лавиния, нащупываю сначала стул, затем угол секретера. Глаза постепенно привыкают к темноте, и я начинаю кое-что видеть.

   Пытаюсь открыть ящики. Отлично. Ни один из них не заперт. Перебираю бумаги. На свой страх и риск зажигаю настольную лампу на самую маленькую мощность, чтобы та едва мерцала в темноте и можно было разглядеть, что представляют собой находки. Но, похоже, мне попадаются исключительно письменные работы учениц.

   В следующем ящике тетради, тоже ученические, исписанные каллиграфическим почерком. От разочарования начинает сосать под ложечкой, но я упорно продолжаю искать нечто, ради чего проделала такой опасный путь.

   И вот в последнем ящике среди папок с лекциями я обнаруживаю альбом. Альбом с карандашными рисунками. На первой странице изображён городской пейзаж, на всех последующих — портреты.

   Значит, Лавиния всё-таки рисовала? И довольно неплохо. Но зачем она скрывала свой талант от меня?..

   И тут случилось то, от чего волосы на затылке зашевелились, а сердце громко ухнуло вниз. Явственно послышался звук поворачиваемого в замке ключа.

   Что мне делать?!

   Ноги точно приросли к полу. Я даже не сразу сообразила, что мне сию минуту следует выключить настольную лампу и спрятаться.

   Но снаружи неожиданно раздаётся голос:

   — Миссис Бакстер! Что вы делаете?

   Миссис Бакстер?!

   Но кто же ещё, учитывая, что только у экономки имеются дополнительные ключи от всех комнат в школе!.. Мисс Сэджвик пригрела на груди змею!

   — Не беспокойтесь, мисс Кэрролстон, — отвечала экономка, — я просто проверяю, заперта ли дверь в комнату мисс Ламонт.

   — Но ведь вы поворачивали ключ в замке! — настаивала учительница рукоделия и рисования.

   — Дверь была не заперта, я заперла её на замок, — с нажимом проговорила миссис Бакстер.

   «Не заперта»! Каково! Ничего, я завтра же выведу её на чистую воду.

   — Хорошо, миссис Бакстер, — уже издалека послышался голос мисс Кэрролстон. — Доброй вам ночи.

   — Доброй ночи, мисс Кэрролстон.

   Войдёт ли миссис Бакстер в комнату или нет?

   Я порывисто хватаю настольную лампу, достаточно тяжёлую, сделанную из латуни, и замираю в темноте.

   Тишина. Ничего не слышно, кроме стука собственного сердца. Сжимаю лампу так сильно, что пальцы немеют.

   Но миссис Бакстер так и не вошла. Только снова заперла дверь на замок.

   А я в недоумении опускаю руки. Неужели я собиралась ударить миссис Бакстер лампой по голове?..

   Минуты через три, придя в себя, я всё же продолжила обыск — прошерстила бумаги на столе, заглянула в платяной шкаф и комод, пошарила рукой под кроватью, даже, пересилив страх, посмотрела под матрасом. И под ковром. Но ничего интересного больше не нашла. И тогда, решив ограничиться одним альбомом, который спрятала в корсет, тем же путём вернулась в спальню мисс Маккиннон, а оттуда — в свою тихую каморку в мансарде. Ни одна живая душа на обратном пути мне не встретилась. К счастью, не встретилась и мёртвая.

***

За окном занимался рассвет. Не в силах уснуть, несмотря на усталость, я сидела на стуле с альбомом Лавинии в руках и никак не могла решить головоломку. Нет сомнений в том, что подруга зашифровала в рисунках какое-то послание. Только какое?..

   Полиция оставила без внимания эти любительские рисунки. Некоторые из них очень похоже передавали черты обитательниц «школы ведьм». Так, я без труда узнала мисс Фланнаган: сложно найти вторую такую же женщину, которая осмелилась бы надеть короткое платье и туфли на высоком каблуке! Несложно было угадать и мисс Маккиннон — с её-то буклями и пробирками в руках. С остальными пришлось сложнее. Я долго сомневалась, кто именно изображён на второй странице: здесь были представлены две женские головки в профиль, не соединённые композиционно, а просто нарисованные на одном листе. Мисс Глендейл?.. Мисс Бринкли?.. Миссис Бакстер?.. Все три дамы имели одно сходство — нездоровую полноту. И причёски у них довольно похожи.

   На пятой странице тоже была изображена полная дама, до пояса, с цветком в руке. Не призрачная ли это лилия?.. Но именно эта дама более, чем первые две, походила на мисс Глендейл. Значит, на второй странице изображены мисс Бринкли, учительница вербальной магии, и экономка миссис Бакстер. Итак, буква «Б».

   Но после «Б» идёт «Ф» — мисс Фланнаган. Затем — мисс Маккиннон, «М». И мисс Глендейл с призрачной лилией. На последнем портрете изображена, по всей видимости, я — молодая женщина с неправильными чертами лица и выбившейся из причёски прядью. Очень приятно, что Лавиния изобразила и меня, и вместе с тем не по себе, учитывая то, что этот рисунок был сделан в последний вечер, как раз перед смертью…

   Значит, Деверо — «Д». Какая-то абракадабра получается.

   Даже если шифр составлен на магическом языке, в чём я ни капли не сомневаюсь, его тоже прочесть совершенно невозможно. Во всяком случае, людям со скромными магическими способностями, тем, кто владеет первым уровнем магического, как я. Второй и тем более третий уровень мне, увы, не доступны. Не уверена, что кто-то из учительниц смог бы прочесть запись на магическом языке третьего уровня, за исключением, конечно же, мисс Сэджвик и мисс Бринкли.

   Девочкам Лавиния преподавала первый уровень. Да и то часто жаловалась, что многие ученицы плохо его усваивают. Как-то мисс Сэджвик говорила, что в Академию магии и колдовства поступают единицы — все остальные выпускницы «школы ведьм» возвращаются под родительское крыло и удачно выходят замуж. А мисс Глендейл не так давно поведала мне, что некоторых девочек родители отдают в школу исключительно для того, чтобы приглушить их врождённые способности к магии. Возможно, так оно и есть, и, вместо того чтобы обучать воспитанниц всяким заклинаниям, та же мисс Бринкли заговаривает им амулеты и проводит сеансы на лишение магических сил.

   Мне бы очень хотелось развить свои способности, и моя покойная бабушка обучила меня многому — всему из того, что я могла усвоить. Она была дипломированной ведьмой, с лицензией на практику, которая выдаётся девушкам, прослушавшим курс наук в Академии магии и колдовства и успешно сдавшим экзамены.

   Вздыхаю и возвращаюсь к альбому. На первой странице запечатлена какая-то улица со старинными домами, очевидно, одна из улиц южной части города: над крышами застыл полицейский дирижабль, по широким тротуарам прогуливаются дамы под руку с джентльменами — они показаны всего лишь несколькими штрихами, быстрыми, смелыми, небрежными…

   А может быть, своими рисунками Лавиния вообще ничего не хотела сказать? Просто таким образом пыталась облегчить своё состояние, снять стресс, отвлечься?..

   Однако при этом кое-что кажется довольно странным. Почему первыми Лавиния изобразила мисс Бринкли и миссис Бакстер, а не мисс Сэджвик, например? Она не была близка ни с учительницей вербальной магии, ни с экономкой. Или это главные подозреваемые?

   И почему в этом списке подозреваемых значусь я?

   Так или иначе, а утром я покажу этот альбом мисс Сэджвик. Она решит, представляет ли он ценность для полиции или же нет.

ГЛАВА 6. Завещание Лавинии Ламонт

Несмотря на раннее утро, солнышко уже припекало спину, а ветерок приносил самые разнообразные запахи: и прохладу моря, и сладость цветов, и будоражащий вкусовые рецепторы аромат свежей выпечки. О мою правую руку опиралась Стефания Глендейл и не переставая щебетала о том о сём, точно любознательный ребёнок, который озвучивает буквально всё, что видит. На площадке перед входом в западное крыло мисс Фланнаган затеяла игру в мяч с полусонными воспитанницами. У клумб копошились садовники, а почки на деревьях по сравнению со вчерашним днём увеличились чуть ли не вдвое, вот-вот — и они раскроются липкими листочками.

   У ограды дежурил старый Монро, он отпирал и запирал замки, когда кто-либо входил или покидал школьную территорию — зеленщик, например, или разносчик газет. У крыльца миссис Бакстер отдавала приказания Грейси. Девчушка испуганно моргала глазками и теребила в руках тряпку, которой собиралась мыть крыльцо. Я старалась не глазеть ни на экономку, ни на серые школьные стены — они живо напоминали о ночном приключении, и плохо тренированные мышцы в ногах и руках отзывались на это воспоминание ноющей болью.

   По вымощенной красным кирпичом дорожке навстречу нам шла секретарь мисс Сэджвик — мисс Элликотт, стройная и не лишённая привлекательности женщина лет двадцати семи. Мне всегда казалось, что для должности личного секретаря мисс Элликотт не хватало респектабельности и, может быть, строгости, но всё объяснялось тем, что её предшественница неожиданно вышла замуж. Мисс Элликотт, работавшая в то время лаборанткой, перешла на должность личного секретаря. Как и мисс Сэджвик, и приходящие садовники, которые работали в школьном саду пять дней в неделю, мисс Элликотт была одной из немногих, кто жил за пределами школы. У неё, насколько я знала, имелась большая семья, состоящая из родителей и семи или восьми младших братьев и сестёр.

   — Доброе утро, мисс Глендейл! — поздоровалась она. — Как приятно видеть вас в саду! Здравствуйте, мисс Деверо. Прекрасное утро, не правда ли?

   — Замечательное, — подтвердила мисс Глендейл и буквально повисла на моей руке. Надеюсь, она не оторвёт её.

   — А вы слыхали, — мисс Элликотт понизила голос, — что в Доуксвилле рабочие сожгли дотла текстильную фабрику? Что творится в Королевстве!

   Я глубоко сочувствовала рабочим, которых тяжёлые условия труда и протест против внедрения в производство машин толкают на подобные поступки, но сейчас, признаюсь честно, меня больше волновал предстоящий разговор с мисс Сэджвик и арест миссис Бакстер. В том, что её арестуют, я практически не сомневалась.

   — Да, это очень печально, — ответила мисс Глендейл за двоих.

   — Кстати, — вдруг вспомнила мисс Элликотт, — у мисс Сэджвик сегодня дела в городском управлении. Если она вам нужна, придётся ждать до обеда.

   Я сникла. Ждать до обеда, когда в любую минуту может случиться всё что угодно? А сама я вызвать полицию вряд ли осмелюсь.

   — А правда ли, что мисс Сэджвик желает добиться того, чтобы женщины распоряжались своей собственностью без согласия на то ближайшего родственника мужского пола? — спросила мисс Глендейл.

   В отличие от меня, её очень интересовала эта тема. У меня же, во-первых, никаких родственников не имелось, а во-вторых, не имелось и денег, которыми можно бы было распоряжаться. Единственное, чем я владела — это старенький домик в деревне Шердлоу, который я вряд ли смогу продать. А если и продам, то вырученных денег мне хватит разве что на обновление гардероба. Да, и если вдруг я когда-нибудь выйду замуж, то право владения старым домишком автоматически перейдёт к мужу.

   — Именно так, — подтвердила мисс Элликотт, — ради этого наша мисс Сэджвик готова начать войну хоть с мэром Хэйвортом, хоть с самим королём. Было бы чудесно самостоятельно распоряжаться своими доходами, не правда ли?

   Мисс Глендейл мечтательно поддакнула. А я подумала, что, пожалуй, обойдусь сегодня без завтрака — не смогу высидеть даже двадцати минут рядом с миссис Бакстер!

***

В дверь лаборантской постучали. Я оторвалась от заполнения журнала по технике безопасности для мисс Фланнаган.

   — Мисс, к вам сержант Гловер, — сообщила Элис и многозначительно повела бровью.

   Сержант вошёл. Один. А я собственноручно выстирала и отутюжила платок, принадлежавший старшему инспектору Фарлоу. Похоже, придётся подождать с возвращением платка до конца весеннего обострения.

   — Добрый день, мисс Деверо, — поздоровался Гловер, оглядывая комнату.

   — Мне нужно с вами посоветоваться, — сказала я, как только сержант уселся на стул, и, не удержавшись, выложила ему обо всём: о том, что миссис Бакстер накануне принесла Лавинии второй стакан молока, и о том, что вчера её видели в полночь у комнаты мисс Ламонт. Разумеется, я умолчала о том, что сама находилась в тот момент там, куда входить было запрещено.

   — Спасибо, мисс Деверо, это ценная информация, — бесстрастно сказал сержант.

   — А что показала экспертиза? — не отставала я.

   — То, что в молоке было растворено снотворное, в пять раз превышающее допустимую дозу. Усиленное действием настойки, успокаивающей нервную систему, оно привело к летальному исходу. Мисс Ламонт умерла быстро, ещё до полуночи.

   Я громко вдохнула и выдохнула, почувствовав лёгкий приступ дурноты. И всё же оставалось много неясностей с этими стаканами. Который из них принесла миссис Бакстер? И из какого пила Лавиния?..

   — Полиция во всём разберётся, мисс Деверо, — сказал сержант.

   Что мне ещё оставалось, как не поверить ему на слово?

   — А ещё у меня есть вот это. — Я положила перед ним альбом.

   — Что это?

   — Рисунки мисс Ламонт. Я думаю, в них зашифровано какое-то послание.

   — Недурно. — Сержант принялся разглядывать рисунки. — Откуда это у вас?

   — Случайно попался в руки, — уклончиво отвечала я.

   — Думаю, здесь всё не так уж и сложно, — пробормотал Гловер, пролистав альбом до конца и убедившись, что мой портрет был последним.

   Я скрестила руки на груди. Интересно, сколько у сержанта уйдёт времени на расшифровку? Честно говоря, у меня имелись некоторые сомнения в его компетентности, учитывая то, что при обыске он не обратил на этот альбом никакого внимания.

   Сержант подтвердил мои опасения, спросив:

   — Вы уверены, что эти рисунки созданы рукой мисс Ламонт? Вы видели её за работой?

   — Нет, но, когда я заглядывала к ней в комнату в… тот вечер… — мне до сих пор было трудно произносить некоторые слова, связанные с Лавинией, — я видела у неё в руках карандаш.

   — Вот как. Вы не говорили об этом раньше.

   Сержант выглядел раздосадованным.

   — Не сразу вспомнилось, — попыталась оправдаться я, — мне это показалось несущественным.

   — Позвольте мне решать, какие детали в этом деле существенны, а какие — нет, — холодно ответил Гловер. — Кто здесь изображён?

   Я объяснила:

   — На первой странице — одна из улиц Спрингтауна, надо полагать. Затем — мисс Бринкли, учительница вербальной магии, и миссис Бакстер, экономка. На третьей странице — мисс Фланнаган, учительница гимнастики и танцев. На четвёртой — мисс Маккиннон, она преподаёт естествознание. На пятой — мисс Глендейл, библиотекарь, а на последней — я.

   — Так-так, это интересно! — воскликнул сержант и с ещё большим интересом стал перелистывать странички.

   — Мне кажется, шифр составлен на третьем уровне магического языка, — мне было совестно его огорчать.

   — Вы так думаете? — спросил он, не отрываясь от разглядывания последнего изображения.

   — А как же иначе? — удивилась я. — Ведь мисс Ламонт была учительницей магического.

   — Мне думается, здесь всё немного проще. Судите сами, — сержант Гловер развернул альбом в мою сторону, — нет сомнений, первая буква — либо «С», либо «У».

   — Потому что здесь изображён Спрингтаун? — улыбнулась я. — Или какая-то улица?

   — Не просто какая-то улица, а Улица тысячи роз. Присмотритесь. Вы, должно быть, частенько проезжаете по ней, когда отправляетесь на рынок.

   Я пригляделась.

   — Действительно, — протянула я. — Очень похоже.

   Всё это было похоже на детскую игру, но, тем не менее, игра меня увлекла.

   — Справа расположен дом Торнтонов, его проектировал сам Арчибалд Бейтс, известный своею любовью к причудливому декорированию, — пояснил сержант, — его стиль трудно не узнать. А слева — дом сэра Адама Вустера, выдающегося изобретателя.

   Конечно же, имена сэра Адама Вустера и мистера Бейтса были мне известны, поэтому я прикусила язык. Что же, впредь буду внимательнее.

   — Дальше, — говорил Гловер, — мисс Бринкли и миссис Бакстер — это, конечно же, «Б»… Не будет ли с моей стороны бестактностью поинтересоваться об именах изображённых здесь дам?

   — Отчего же, — отвечала я, — не думаю, что они будут против. Мисс Бринкли зовут Элизабет. Миссис Бакстер, если не ошибаюсь, — Джейн. Мисс Имоджен Фланнаган. Мисс Вайолет Маккиннон. Мисс Стефания Глендейл и мисс Алисия Деверо.

   Мои слова привели сержанта в восторг.

   — Вы видите? — оживился он. — Всё сходится! Если первой литерой взять «С» от «Стефания», либо от названия города, а последней — «К» — от местности, из которой вы родом, мисс Деверо, и немного перемешать порядок букв в слове, то получаем… — и он красноречиво замолчал.

   Я призадумалась. Действительно.

   — Сэджвик, — произнесла я.

   Он кивнул. Сейчас, когда над ним не стоял начальник, сержант выглядел более чем уверенным в себе.

   — Есть ещё один вариант.

   — Какой же? — полюбопытствовала я.

   — Глядите, если перемешать первые буквы в именах и фамилиях, а главной взять название улицы, то, вполне возможно, из этого что-то выйдет, — с этими словами он покрутил альбом так и эдак.

   Я молчала. Больше мне ничего не приходило в голову. «Сэджвик». Очевидно, Лавиния догадалась, что директрисе грозит опасность.

   — А что означает дата под изображением мисс Маккиннон? — заинтересовался вдруг сержант. — Двадцать четвёртое февраля сего года.

   — Возможно, рисунок датирован этим числом? — предположила я.

   — А почему тогда все остальные рисунки без даты? — прищурился полицейский.

   — Об этом мне ничего не известно! — отвечала я.

   Честно говоря, наличие или отсутствие даты в альбоме Лавинии не казалось мне таким уж важным.

   — А что у мисс Маккиннон в руках? — продолжал допытываться сержант Гловер.

   — Пробирка и химический стакан.

   — Скажите, а вы, случайно, не знаете, что именно изучали ученицы на уроке мисс Маккиннон двадцать четвёртого февраля?

   — У меня есть записи. — Я вскочила со стула. Сержант тоже поспешил подняться. — Минуточку.

   — Будьте так любезны.

   Я полезла в шкаф, где хранились планы уроков, и взяла то, что нужно. Вернулась к столу, раскрыла тетрадь.

   — Йод, — прочитала я, — физические и химические свойства йода. Уроки со старшей группой. В тот день у мисс Маккиннон были и другие занятия, но ни пробирки, ни химические стаканы не использовались, лишь компас и карты… Вы думаете…

   — «И краткое».

   — Я всё равно не совсем понимаю…

   — У мисс Глендейл в руках цветок, не так ли?

   — Призрачная лилия, — уточнила я.

   — Мисс Ламонт знала, как выглядит призрачная лилия? — допытывался сержант.

   — Не думаю. Но всё может быть.

   — Предположим, — говорил он, — у нас есть слово, начинающееся на букву «У» — от Улицы тысячи роз. И в котором есть «Й», «Ц» и последняя — «А», первая буква вашего имени, мисс Деверо.

   «Убийца».

   — Бог мой! — ахнула я, и в голове всё встало вверх дном, несмотря на то, что я догадывалась: убийца — одна из изображённых в альбоме обитательниц школы. Но одно дело догадываться, а другое — получить новое подтверждение своим догадкам. Так предчувствия и догадки быстро переходят в уверенность.

   — Видите, ничего сложного. — Гловер самодовольно улыбнулся. — А как это будет на магическом, мисс Деверо?

   Я задумалась. Взяла лист бумаги и карандаш, написала два разгаданных слова, перемешала буквы, прочитала короткое заклинание.

   — «Никто из них», — ответила я. — То есть, если я правильно поняла, никто из этих людей не желал смерти мисс Сэджвик.

   — Вы уверены? — переспросил сержант.

   — Это лишь первый уровень магического. Я не знаю, как это послание зазвучит на втором и третьем уровне, — с сожалением говорила я. — Возможно, в нём спрятана более точная информация. Моих способностей не хватает, чтобы это узнать.

   — Ясно. Я забираю этот альбом как важную улику.

   — Разумеется. — Я пожала плечом. — Скажите, а в полиции работают маги?

   — Естественно. Высшей квалификации. — Сержант бросил на меня странный взгляд. — Несмотря на то, что мы сейчас узнали, у меня имеется повод арестовать вас, мисс Деверо.

   — Меня? — опешила я. — Простите, но за что?

   — Вы знали о завещании мисс Ламонт? — Он придвинулся ближе, сверля меня взглядом — холодным, неприятным, точно небо, которое вот-вот разразится дождём. А ведь ещё минуту назад был сама любезность.

   — Мы никогда не говорили об этом, — честно призналась я.

   — Но вам было известно о том, что мисс Ламонт сирота?

   — Да. Как и я. Чувство одиночества сблизило нас, как и общие интересы к поэзии и пению.

   — А вы хорошо поёте, мисс Деверо?

   Какой странный и бестактный вопрос!

   — Объясните, пожалуйста, в чём вы меня обвиняете, — твёрдо сказала я, несмотря на то, что внутри всё кипело и волновалось, точно лава в жерле вулкана.

   Не может же он арестовать меня за проникновение в запертую комнату Лавинии!

   — У меня имеется для вас кое-что. — Сержант вынул из внутреннего кармана пиджака запечатанный сургучом конверт и протянул мне.

   Я взяла, распечатала и, прежде чем прочесть, взглянула на сержанта Гловера.

   — Вам известно содержимое этого письма?

   — Нет. Мне известно лишь имя наследницы мисс Ламонт.

   Я сглотнула. Для меня это имя всё ещё оставалось неизвестным.

   — Мне прочесть вслух?

   — Как вам угодно.

   Я развернула плотный лист бумаги, и слёзы навернулись на глаза, когда я увидала изящный почерк Лавинии.

   — Дорогая Алисия! — читала я, и мой голос дрожал. — Мне невыразимо жаль, что известие о моей кончине огорчило тебя. Надеюсь, мой скромный подарок немного скрасит твою грусть. Всё, чем я обладаю в момент смерти, по завещанию переходит к тебе, а это — ни много ни мало — пять тысяч фунтов стерлингов, хранящихся в Центральном банке Спрингтауна. Я уверена, ты распорядишься ими с умом. Прощай, дорогая Алисия, и, если можешь, прости. Прости за то, что я бессовестно пользовалась твоим бесценным даром — облегчать физическую боль. Рядом с тобой мне всегда становилось намного легче. Береги себя. Твоя Лавиния Ламонт.

   Я закрыла лицо руками и разрыдалась. Всё это оказалось выше моих сил. И вместе с тем я ощутила сильный укол сожаления. Лавиния!.. Если б я знала, не отходила бы от тебя ни на шаг!..

   — Ну же, мисс Деверо, — мягко сказал сержант. — Сегодня у вас есть с собой платок?

   Я достала из кармана выстиранный и выглаженный платок с вышитыми инициалами «ФФ» и приложила к глазам.

   — Простите, сержант Гловер.

   — Позвольте поздравить вас, мисс Деверо. Вы теперь завидная невеста с хорошим приданым.

   — Вы же собирались меня арестовать, — всхлипнула я.

   — Что вы такое говорите! — Он цокнул языком. — То была всего лишь шутка. Извините меня.

   — О, олдландцы славятся своим особенным чувством юмора, — пробормотала я.

   — А уроженки Каламбрии — необыкновенной красотой. Вы любите синематограф, мисс Деверо?

   Это уже слишком.

   — Прошу меня извинить, сержант Гловер, но вы бесчувственный чурбан! — воскликнула я и чуть не стукнула кулаком по столу. — Вы подозреваете меня в преднамеренном убийстве мисс Ламонт? Думаете, прознав о завещании, я намеренно травила её ядами? Ещё и подсыпала в молоко украденное у мисс Глендейл снотворное?

   Он улыбнулся.

   — Просто хотел увидеть вашу реакцию.

   Что же, он её увидел. И теперь знает, что при определённых обстоятельствах меня достаточно легко вывести из себя.

   — И последний вопрос, мисс Деверо.

   — Да? — с вызовом ответила я, всё ещё не остыв.

   — У вас есть завещание?

   — У меня ничего… — я запнулась. — Нет. Я никогда не составляла завещания.

   — Тогда у меня всё. — Он поднялся и прихватил альбом. — И, если вам дорога жизнь, мисс Деверо, — добавил он, — прошу, держите при себе пистолет и не высовывайтесь по ночам из своей комнаты.

   Сержант не успел выйти из лаборантской, как дверь распахнулась без стука и на пороге показалась горничная Элис, запыхавшаяся и с округлившимися горящими глазами.

   — Сержант Гловер! Мисс Деверо! — вскричала она. — Там… в кладовой… миссис Бакстер… мёртвая.

ГЛАВА 7. Призрак в «школе ведьм»

— Тише, милая, не плачь, всё образуется, всё будет хорошо!..

   Грейси рыдала навзрыд. Я пыталась утешить девочку, гладила по голове. Бедняжка! Такое потрясение — за два дня обнаружить два трупа! Ужас! И врагу не пожелаешь оказаться на её месте.

   Элис сидела с нами в маленькой тесной комнатке, которую занимала вместе с Грейси, и, обняв себя за колени, раскачивалась на скамеечке, точно игрушечный болванчик.

   — Я спустилась за горчичным порошком — нужно было убраться в кухне, — Грейси всхлипывала и заикалась, — а там… миссис Бакстер!.. Совсем-совсем мёртвая!..

   — Тише, Грейси! — Я обняла её. — Постарайся не думать об этом!

   — Не могу! — Она затряслась, как в лихорадке. — Так перед глазами и стоит эта картина: миссис Бакстер на ступеньках вниз головой, а под ней — лужа крови!

   — Какой кошмар! — подхватила Элис.

   — Грейси, хорошая моя! — прошептала я.

   Я сама припомнила эту ужасную картину во всех подробностях: распластанная на ступенях миссис Бакстер, а вокруг — рассыпанные горох с чечевицей, бьющаяся в истерике Грейси, охающая прислуга, растерянный дворецкий, собранный и энергичный сержант Гловер… Я содрогнулась. Бедная девочка! Руки так и тянутся поскорее дать ей настойки, что успокаивает нервы и притупляет память!..

   — Хочешь воды? — Я потянулась к стоявшему на столе графину, но Элис опередила меня.

   — Я ничего не хочу, — пролепетала Грейси. — Домой хочу, к маме.

   Я обняла девочку. Как ни странно, я понимала её, хотя совершенно не знала своих родителей — ни отца, ни матери. Их заменили дедушка с бабушкой.

   — Выпей! — Элис протягивала девочке стакан. — Тебе станет легче.

   Грейси послушалась. Я взглянула на Элис. Она ещё крепилась, хотя вид мёртвой миссис Бакстер на всех нас произвёл неизгладимое впечатление. Когда внезапно умирает человек, которого ты любишь, уважаешь, прислушиваешься к каждому его слову, кажется, что рушится целый мир. Я успела пережить это чувство не единожды, и с каждым разом надежды на то, что мир вновь соберётся воедино, становилось всё меньше и меньше.

   Внезапно дверь отворилась, впустив старшую горничную Гарриет — как всегда, уверенную в себе, строгую и настроенную на деловой лад.

   — Мисс Деверо! Мисс Сэджвик немедленно вызывает вас к себе в кабинет. — Она перевела взгляд на стоявшую у тумбочки Элис. — Тебе нечем заняться, Элис? Иди работай, в кухне до сих пор не прибрано. Я сама посижу с Грейси, — и неожиданно добавила: — Пожалуйста.

   — Хорошо, мисс Стюарт. — Элис присела в неглубоком реверансе.

   Мы вышли. Горничная плотно прикрыла за собой дверь.

   — До тех пор, пока на объявление не откликнется новая экономка, ведать хозяйством будет Гарриет, — со знанием дела сообщила Элис. — А кого, как вы думаете, назначат старшей горничной?

   — Уверена, у тебя есть все шансы ею стать, — я поддержала девушку. Сейчас всем нам нужно поддерживать друг друга, иначе можно просто сойти с ума.

   Элис расправила плечи.

   — Это было бы справедливо, мисс Деверо, вот что я вам скажу. А ещё скажу вот что: вряд ли кто-то в этом городе захочет занять место покойной миссис Бакстер.

   Я тоже так думала. Во всяком случае, до тех пор, пока не улягутся страсти и убийца не будет найден.

   Мы спускались по лестнице, ведущей в холл, как вдруг в боковом коридоре мелькнула спина…

   — Миссис Бакстер! — ахнула Элис и, пошатнувшись, схватилась за перила. Её лицо вмиг побледнело, словно из девушки выкачали всю кровь до последней капли.

   Я тоже растерялась, но лишь на мгновение. Подобрав юбки, я быстро сбежала вниз и устремилась в коридор, где мы только что видели миссис Бакстер… или её призрак.

   Действительно, в конце коридора я заметила невысокую фигуру, облачённую в тёмное платье, похожее на то, какое обычно носила покойница, и со старомодной причёской в стиле королевы Джеральбрины, матери нынешнего короля Реджинальда Годфрида Третьего, в виде двух обвитых вокруг ушей косичек. Разумеется, я тут же поняла, что передо мной вовсе не миссис Бакстер, но всё же успело вырваться:

   — Миссис!..

   Мисс Бринкли повернулась ко мне:

   — Я не замужем, мисс Деверо, обращайтесь ко мне, пожалуйста, как положено.

   — Извините меня, мисс Бринкли! — Я тяжело дышала. — Просто хотела поблагодарить вас за амулет.

   Она кивнула.

   — Он у вас с собой?

   — Конечно! — Я прикоснулась к груди, туда, где под одеждой скрывался простенький односторонний амулет из латуни и меди. В такое время не стоит пренебрегать любой возможной защитой.

   — Носите на здоровье. И не забывайте приносить его мне для обновления заговора каждые двенадцать дней. Здесь много людей, мисс Деверо, за всеми не уследишь, — с этими словами мисс Бринкли скрылась за дверью кабинета вербальной магии.

   Две женские головки в альбоме Лавинии, очень похожие друг на друга…

   Неужели мисс Глендейл тоже перепутала этих двух женщин, и молоко Лавинии Ламонт в тот роковой вечер принесла вовсе не миссис Бакстер, а мисс Бринкли?

   Догадка молнией промелькнула в голове, и я почти уверовала в то, что мисс Сэджвик стоит опасаться мисс Бринкли, и никого другого. Мне стало ужасно совестно перед миссис Бакстер за то, что я подозревала именно её. Да только мёртвых обратно не вернёшь…

   Я застала Элис в том же состоянии, в котором покинула. Не знала, что она всерьёз верит в призраков.

   — Всё нормально, Элис, — я попыталась улыбнуться, — мы обознались.

   — Это была мисс Бринкли? — прошептала она.

   — Именно так.

   — Однажды я уже перепутала их, — к девушке постепенно возвращался румянец, она отцепила побелевшие пальцы от перил, — в полутёмном коридоре со спины они удивительно похожи. Но тогда обе были живыми!..

   Я не стала рассказывать Элис о своей догадке. И в то же время почувствовала, что Стефания Глендейл находится в смертельной опасности, ведь это она оказалась свидетельницей того, как в спальню Лавинии входила мисс Бринкли! Скорее к мисс Сэджвик и сержанту Гловеру!

   — Мисс Деверо, вы такая быстрая! — позади слышалось громкое дыхание Элис.

   — Мисс Сэджвик ждёт меня, нужно поторопиться! — отвечала я.

   — Значит, вы не спуститесь со мной в кладовку за горчичным порошком? — жалобно проговорила девушка.

   Мне стало её жаль.

   — Я бы спустилась, Элис, но мисс Сэджвик ждёт! Попроси Монро, думаю, он не откажет!

   — Монро наверняка не захочет отлучаться от ограды! — с досадой ответила горничная. — Он всегда запирается на все замки во время весеннего обострения оборотней, будто те только и думают, как бы напасть на девочек с магическими способностями! А ведь здесь, за двумя крепкими замками, на самом деле ничуть не безопаснее. Скорее, наоборот!

   А ведь Элис совершенно права. В закрытой школе у нас столько же шансов быть убитыми, сколько в лесу, где гуляют озверевшие двуликие. Здесь каждая из нас могла случайно что-то увидеть, услышать, о чём-то догадаться или просто оказаться не в том месте и не в то время — этого вполне достаточно для того, чтобы столкнуть человека с лестницы или подсыпать снотворное в молоко.

   В этот момент мы с Элис спустились в холл.

   — И ноги нашей здесь больше не будет! — возмущалась какая-то разодетая в меха леди. Она держала за руку Сесилию Аддерли, одну из наших учениц. За ними семенили две горничные, нагруженные чемоданами и шляпными коробками.

   — Это уже третья воспитанница, которую увозят родители, — прошептала мне на ухо Элис. — Думаю, далеко не последняя. Скорее всего, к вечеру заберут большую часть учениц — тех, которые живут в Спрингтауне. А завтра утренним поездом прибудут из Палмдейла и Балд-Хилл-Виллиджа. А хуже всего, вечером всё Королевство будет знать о том, что в стенах «школы ведьм» скрывается убийца.

   — Неужели репортёры уже прознали о случившемся? — удивилась я. — Ведь и часа не прошло с того момента, как Грейси обнаружила труп.

   — Ещё бы! — воскликнула горничная. — Я своими глазами видела, как из дортуара один за другим вылетают механические голуби — они имеются у многих воспитанниц!

   Я не удержалась от вопроса:

   — Элис, как ты думаешь, кто это сделал?

   — Не знаю, мисс! Но знаю одно: убийца среди нас! — У девушки заблестели глаза. — Помяните моё слово! Миссис Бакстер не сама упала. Её столкнул тот же человек, который подсыпал снотворное мисс Ламонт.

    Я сглотнула. Во рту было горько.

   — Идём, Элис! — Я потянула её в боковой коридор, ведущий в кладовую.

   Но у нужной двери дежурил констебль, тот самый, который не желал вчера поутру впускать в школьное здание меня и Монро. Элис, увидев знакомца, заулыбалась. Я предпочла оставить их одних, хотя это точно не понравилось бы миссис Бакстер, будь она жива, и поспешила к кабинету мисс Сэджвик.

   Там меня поджидал дворецкий Иглтон, важный и напыщенный, точно индюк. Он казался ещё более надутым, чем обычно, словно таким образом старался компенсировать свою растерянность при виде мёртвой экономки.

   Дворецкий не преминул сделать мне замечание:

   — Вы заставляете себя ждать, мисс Деверо! Это непозволительно!

   — Извините, мистер Иглтон, такого больше не повторится, — пообещала я.

   Он смерил меня презрительно-недоверчивым взглядом и отворил дверь. Однако, открыв рот, чтобы объявить о моём приходе, так и застыл, ибо мы оба услышали грудной голос мисс Сэджвик, сообщавший о совершенно невозможных вещах:

   — Убийца — Сэджвик! И вы собираетесь меня арестовать на основании этого детского шифра?

   Что?! Арестовать кумира миллионов подданных Королевства? Женщину, которая сделала так много хорошего не только для жителей Спрингтауна, но и для всей державы в целом? Сержант Гловер явно что-то перепутал! Он сразу показался мне не совсем подходящим для занимаемой должности.

   И мисс Бринкли тут же напрочь вылетела у меня из головы.

   Гловер промолчал. Директриса заметила меня, стоявшую на пороге.

   — Мисс Деверо, проходите, будьте любезны! — Мисс Сэджвик указала на стул, стоявший рядом с тем, на котором сидел сержант.

   Я уселась. Было немного не по себе. А Гловер ещё и одарил меня взглядом, красноречиво говорившем: «Я бы не отказался испить вашей кровушки, голубушка мисс Деверо!»

   — Во времена моей молодости, — сказала мисс Сэджвик, держа в руках альбом с карандашными рисунками, — в годы учёбы в Академии магии и колдовства мы порою баловались составлением таких вот шифров. Вряд ли эти рисунки принадлежали мисс Ламонт.

   — Вы уверены, мисс Сэджвик? — Сержант подался вперёд.

   — Практически. — Директриса вздохнула. — Мисс Ламонт увлекалась поэзией. Она писала стихи. А эти рисунки, скорее всего, принадлежат другому человеку.

   — Мисс Сэджвик! — не удержалась я. — Ведь я обнаружила этот альбом в секретере Лавинии Ламонт!

   Ведьма строго взглянула на меня. Но обратилась к сержанту Гловеру:

   — Вы ведь не нашли при обыске альбома, верно?

   — Его не было, мисс Сэджвик, могу поручиться.

   Она кивнула.

   — Не было, потому что его могли подбросить позже. Миссис Бакстер передала мне тетрадь со стихотворениями мисс Ламонт. Сегодня около полуночи. И поскольку у неё имелась возможность передать мне их почтовым голубем, то из тетради пришлось вырвать страницы, чтобы сложить компактнее, — с этими словами она вынула из ридикюля сложенные в трубочку и перевязанные лиловой ленточкой тетрадные листы. — Они пронумерованы. Я просмотрела их и, думаю, вам стоит показать это специалистам. Мне любопытно, придут ли они к тем же выводам, что и я.

   Полицейский взял бумаги и повертел в руках.

   — Ничего не понимаю, — проговорил он. — Стихи хранились у миссис Бакстер?

   Мисс Сэджвик ответила:

   — Миссис Бакстер действовала по моей просьбе, сержант.

   — Выходит, вы скрывали от полиции важные улики? — нахмурился тот.

   — Выходит, скрывала, — пожала плечом мисс Сэджвик. Я восхитилась её хладнокровию.

   — Значит, рисунки не следует принимать во внимание? — осмелилась спросить я.

   — Почему же, — отозвалась директриса, — они весьма любопытны. Если прочесть на магическом языке то, что вы расшифровали, получится: «Никто из них даже не подозревает, кто убийца Сэджвик». Хотя на первый взгляд кажется, что фраза имеет несколько иной смысл.

   — То есть, — сказала я, — получается, что преступление может замышлять любая из изображённых… исключая, разумеется, миссис Бакстер… а остальные об этом не подозревают?

   — Думаю, круг подозреваемых вообще не стоит ограничивать людьми, которые здесь изображены, — сухо сказал сержант.

   — Я тоже так думаю, — ответила мисс Сэджвик. — Кроме того, рисунки можно расшифровать ещё несколькими способами. Мисс Деверо, будьте добры, возьмите с полки карту.

   Я повиновалась.

   Мисс Сэджвик разложила карту на столе. Мы с сержантом подошли ближе и склонили головы, чтобы получше разглядеть.

   — Изображение одной из улиц Спрингтауна на первой странице намекает на то, что шифр связан с географией, — говорила она. — Итак, вариант первый: возьмём населённые пункты, в которых родились все изображённые в загадочном альбоме. Это Маунтон, Доуксвилл, Палмдейл, Шердлоу и, конечно, Спрингтаун.

   Невообразимо приятно, что мисс Сэджвик помнит, как называется моя родная деревенька — забытое Богом место, затерянное в лесах Северной Каламбрии.

   — И что мы имеем? — спросил сержант и тут же ответил на свой вопрос: — Если соединить все эти точки, получится стрела, причём её оконечник находится в точке под названием Шердлоу, а остриё указывает на Спрингтаун.

   Гловер пристально на меня посмотрел. Похоже, моей крови он намерен испить в буквальном смысле, и вовсе не так, как это делают современные вампиры, а по старинке — прямо из глубокой шейной артерии.

   — А второй вариант? — пробормотала я, опуская взгляд.

   — Второй вариант, — отвечала мисс Сэджвик, — отметить на карте те населённые пункты, в названии которых заглавная буква совпадает с именем или фамилией.

   Она взяла в руки карандаш и принялась отмечать на карте Балд-Хилл-Виллидж, Блэктаун, Фэйрфилд, Маунтон, Гоуэлбрей, Доуксвилл…

   — Похоже на шестиугольник, — прошептала я. — И в центре — Спрингтаун.

   — Как видите, вариантов много, — задумчиво проговорила мисс Сэджвик, — и все они разные. А главное, не факт, что они приведут нас к разгадке, кто же всё-таки убил мисс Ламонт.

   — Я знаю, — решилась я, — вернее, предполагаю, что это сделала мисс Бринкли.

   Две пары глаз смотрели на меня так, что меня бросило сначала в жар, потом в холод. Никогда прежде на меня никто так не смотрел. Магия буквально витала в воздухе, сделав его плотным и вязким. Стало трудно дышать. Так некстати зачесалось в груди — в том месте, где амулет касался кожи.

   — Снимите с себя амулет, мисс Деверо, и немедленно! — приказала мисс Сэджвик.

   О Боже!.. Пришлось отвернуться и неловкими дрожащими пальцами расстегнуть две маленькие верхние пуговки на платье, чтобы снять с себя украшение. Неужели мисс Бринкли заговорила его на мою погибель?..

   Едва я сняла амулет, как почувствовала себя легче. Задышалось свободнее, неприятные ощущения исчезли.

   — Дайте его мне, пожалуйста, — мисс Сэджвик протянула руку. — Вам лучше?

   — Да, благодарю вас.

   Я чувствовала себя так неловко, точно при первом посещении медицинского пункта, когда пришлось закатывать рукав при мужчине-фельдшере. Но одно дело доктор, а другое — полицейский!..

   — Мисс Глендейл угрожает опасность! — из-за волнения я воскликнула громче, чем собиралась.

   — Почему именно ей? — спросил сержант.

   Я отвечала, стараясь не смотреть в его сторону:

   — Потому что это она видела мисс Бринкли, входящую в комнату Лавинии Ламонт! С подносом в руках! И со стаканом молока!

   — Подождите-ка, мисс Деверо! — остановил меня Гловер. — Вы же недавно сообщили о том, что это была миссис Бакстер.

   — Понимаете, — я вздохнула и рассказала обо всём, ничего не упуская: о чаепитии с мисс Глендейл, о том, что она видела женщину с подносом в руках, которую приняла за миссис Бакстер, о моём вторжении в комнату Лавинии Ламонт, об альбоме с рисунками и, наконец, о том, что некоторое время назад мы вместе с горничной Элис оказались жертвами обмана зрения, приняв мисс Бринкли за дух умершей экономки. — Получается, ошиблась и мисс Глендейл, приняв одну женщину за другую. Недаром обе изображены в альбоме на одной странице! — заключила я.

   Мисс Сэджвик и сержант Гловер внимательно меня выслушали. Директриса не спешила с ответом.

   — К тому же реакция амулета выдала её, — добавила я.

   — Заговорённый амулет ведёт себя так в двух случаях, — сказала мисс Сэджвик, — если ведьма желает зла тому, кто его носит, и когда владелец амулета клевещет на ведьму, которая его заговорила.

   Я не успела сказать и слова в своё оправдание, как полицейский произнёс:

   — Я бы не спешил с выводами, мисс Деверо. В этом деле спешка — плохой помощник. — Он бросил быстрый извиняющийся взгляд на мисс Сэджвик, очевидно, сожалея о том, что некоторое время назад сам под влиянием порыва собирался её арестовать. — Я уже допросил мисс Бринкли. В то время, когда была убита миссис Бакстер, — а это где-то вскоре после окончания обеда для слуг, — мисс Бринкли занималась в своём кабинете с ученицей.

   — С Летицией Монро, — подтвердила мисс Сэджвик.

   — У всех учительниц имеется алиби, — продолжал Гловер, и мне очень не нравился его тон, — но его нет у вас, мисс Деверо.

   — Сержант Гловер! — вскрикнула я. — У меня нет причин убивать миссис Бакстер!

   — Почему вы не присутствовали ни на завтраке, ни на обеде? И где вы были с половины второго до двух?

   Мисс Сэджвик не возражала против такой постановки вопроса. Она застыла в ожидании ответа между своих механических рыцарей, которые, казалось, вдруг стали выглядеть ещё более грозно.

   — У меня не было никакого желания сидеть за столом рядом с миссис Бакстер, только и всего, — отвечала я. — Тогда я не сомневалась в её виновности. А в означенное вами время я выходила за пределы школы, чтобы купить себе что-либо съестное. Вы спросите, почему я не спустилась в кухню, отвечу — не хотела встречаться с миссис Бакстер.

   Мне было ужасно стыдно. Наверняка мисс Сэджвик и представитель закона подумали, будто я смалодушничала. На самом деле я боялась, что не удержусь и разоблачу её при всех, за столом…

   — Кто может подтвердить, что в то время вас не было в школе? — спрашивал сержант, буравя глазами мою шею.

   К сожалению, Монро, на слова которого можно было положиться, в тот момент у ограды не было — его вызвала мисс Сэджвик, чтобы он доставил её из городской ратуши в школу для одарённых девочек.

   — Я взяла ключи от ограды у мистера Иглтона, — ответила я.

   — Он доверил вам ключи? — не поверил сержант.

   — Да, — просто ответила я и добавила: — Возможно, он бы сам открыл и запер за мной дверь, да только в тот момент был очень занят.

   — Ни у кого в нашей школе не возникало недоверия к мисс Деверо, — подтвердила мисс Сэджвик, но в её тоне так и сквозило недосказанное: «до сегодняшнего дня».

   — Леди Блумфильд! — объявил дворецкий, бесшумно отворив дверь.

   Должно быть, очередная обеспокоенная мать, желающая забрать свою дочь из школы, где происходят убийства.

   — Сержант Гловер, мисс Деверо, прошу меня извинить, мы продолжим разговор чуть позже, — сказала директриса.

   Мы поспешили покинуть кабинет, уступив его взволнованной леди Блумфильд.

   — Наш с вами разговор тоже ещё не окончен, мисс Деверо, — проговорил полицейский.

   Я покосилась на стоявшего у двери кабинета мисс Сэджвик дворецкого. Иногда он мог быть растерянным, иногда — добрым, но по большей части таким, как сейчас — важным и невозмутимым.

   — Хорошо, сержант Гловер, — ответила я, — думаю, вскоре у меня тоже найдётся, что вам сказать.

ГЛАВА 8. Предсказательница судьбы, или Накануне второй бессонной ночи

Моя бабушка всегда говорила: «Не стоит верить всему, что говорят люди». Кому я могла доверять сейчас? Пожалуй, только Стефании Глендейл, старику Монро, Элис, Грейси. Может быть, Гарриет… И мисс Сэджвик, конечно же.

   В читальном зале, кроме мисс Глендейл, сидела одна лишь Летиция Монро. Девушка готовила задание, невзирая на творившиеся в школе ужасы.

   Я хотела пройти мимо, не отвлекая её, однако Летиция оторвалась от книги и прошептала:

   — Мисс Деверо!

   Я подошла.

   — Можно присесть, Летиция?

   — Прошу вас, мисс!

   У неё очень красивые глаза, бездонные, огромные, выразительные, но такие напуганные!..

   — Всё будет хорошо, Летиция, — сказала я, — тебе абсолютно нечего бояться. Миссис Бакстер была пожилой женщиной, могла оступиться и…

   — Простите, мисс Деверо, что перебиваю вас, но девочки уверены, что в школе скрывается убийца.

   Я вздохнула.

   — Сержант Гловер и констебль… запамятовала его фамилию… ещё здесь и, похоже, уходить не собираются. Уверена, они вот-вот разоблачат того, у кого имеются преступные наклонности!

   Летиция слабо улыбнулась и покачала головой.

   — Вы же сами не верите в это, правда?

   — Нет, — честно призналась я. — И, кажется, за последние два дня я превратилась в лгунью и лицемерку.

   — Ничего подобного! — горячо возразила девочка. — Вы же сказали это для того, чтобы меня утешить, верно? Это не является ложью. Мне отец говорил.

   — Он у тебя замечательный! — улыбнулась я.

   — О да, он так заботится обо мне! Мне кажется, ради меня папа готов на всё! Вы знаете, у них с мамой долго не было детей. И лишь спустя двадцать лет брака Великий Дух смилостивился над ними. Но моя мама умерла в родах, и отец воспитывал меня сам. Лелеял, словно редкий и хрупкий цветок! — у Летиции на глаза навернулись слёзы. У меня, кажется, тоже. — А когда стало понятно, что у меня имеются способности к магии, он продал всё, чтобы мы смогли приехать в Спрингтаун в школу для одарённых девочек при гильдии ведьм.

   — Летиция! Ты очень способная девочка! — Я накрыла её руку своей. — Не побоюсь сказать — самая способная из всех! Тебя ждёт большое будущее!

   Она скромно улыбнулась.

   — Спасибо, мисс Деверо. Вы невероятно добры ко мне. Мисс Сэджвик тоже называет меня способной. Как вы считаете, школу теперь закроют?

   — Не думаю, — отвечала я. — Мисс Сэджвик не допустит этого. Нет.

   — А хотите, я предскажу вашу судьбу, мисс? — Летиция перевернула мою ладонь тыльной стороной вниз. — Я умею. Я предсказала Сесилии Аддерли, что она сегодня получит высший балл на уроке танцев — так и случилось! Хотя мисс Фланнаган всегда ругала её, мол, она неповоротлива, словно медведь.

   — Хорошо, — согласилась я, тем не менее, не особо-то доверяя словам девочки. Предсказание судьбы — дело энергозатратное, и маловероятно, что вот так, просто глядя на ладонь, можно что-то узнать! Всё-таки я больше доверяла целительной силе трав.

   — Вас ждут удивительные приключения, мисс Деверо! — говорила Летиция, водя указательным пальцем по моей ладони. — И ещё одна бессонная ночь. Но потом всё образуется, вы получите наследство и выйдете замуж.

   — Вот как! — произнесла я. — Очень интересно.

   Откуда Летиция знает о наследстве? Или это обычный набор фраз «предсказательниц судьбы по ладони» — приключения, наследство и замужество?

   — Вас ждёт счастливая и насыщенная жизнь, мисс Деверо, — приговаривала юная мисс Монро.

   — Ты можешь предсказать судьбу любого человека, Летиция? — полюбопытствовала я.

   — Нет, только тех, кто открыт для общения.

   — А судьбу школы предсказать можешь?

   — Не могу — у школы нет ладоней!

   Я невольно рассмеялась — так серьёзно прозвучали в устах Летиции эти слова! Девочка тоже засмеялась.

   — Ну вот, выше нос! — подбодрила её я. — Хочешь, открою секрет? Мисс Сэджвик сказала мне, что всё будет хорошо. А она никогда не ошибается.

   Летиция улыбнулась, и я, оставив её наедине с книгами, подошла к столику Стефании Глендейл.

   — Дорогая Алисия! Ну же, расскажите мне в подробностях, что произошло! — взмолилась хозяйка библиотеки. — Видите, сегодня никто не горит желанием находиться в читальном зале! Все сидят по своим комнатам.

   — Стефания, скажите, — я начала издалека, — могло так случиться, что в тот вечер, когда умерла мисс Ламонт, вы перепутали мисс Бринкли и миссис Бакстер? Не обижайтесь на меня, я понимаю, в коридоре не очень хорошее освещение, и ошибиться проще простого, тем более, со спины обе дамы были очень похожи.

   — Что вы, Алисия! Как я могу обижаться на вас! — Мисс Глендейл всплеснула руками. — А ведь вы правы… — Она задумалась. — Очень даже правы.

   — Я ничуть не настаиваю на своём варианте. Вполне возможно, что правы всё-таки вы, а не я.

   Но я уже сама запуталась. То ли бессонная ночь сказалась, то ли нервное потрясение. А может, всё сразу.

   — Я помню даму в тёмном платье, — Стефания Глендейл закрыла глаза, — причёску в стиле королевы Джеральбрины, поднос в руках и на нём — стакан молока.

   Всё верно. Это могла быть как мисс Бринкли, так и миссис Бакстер.

   Но кто из них?

   Если экономка действовала по просьбе мисс Сэджвик и принесла свежее молоко, значит, Лавиния уже успела выпить другое, с сонным порошком?.. А если отравительницей была всё-таки мисс Бринкли? Ведь заговорённый амулет выдал её… Либо, наоборот, защищал — от клеветы с моей стороны.

   — Кто бы там ни был, дорогая Стефания, прошу вас, — я понизила голос, — будьте осторожны. Не ешьте, не пейте то, что вам приносят, не ходите по полутёмным коридорам в одиночестве. Запирайте двери, прежде чем лечь спать. И закройте на замок даже врезную форточку для механических голубей!

   — Вы думаете, мне грозит опасность? — прошептала она, округлив глаза.

   — Да, я так думаю.

   Мне не хотелось пугать её, но предупредить об опасности — моя обязанность!

   — Мисс Сэджвик и сержант Гловер тоже будут начеку, — добавила я, — я предупредила их по поводу мисс Бринкли.

   — Я так и знала! — Стефания оживилась. — Всё к тому ведёт — и смерть мисс Ламонт, и смерть миссис Бакстер. Это лишь начало. Знаете, почему? Большой парад планет! В эту ночь произойдёт что-то очень и очень страшное!

   Что может быть страшнее убийства? Ещё одно убийство, третье по счёту в стенах закрытой школы?

   — Мисс Маккиннон тоже считает, что большой парад планет приносит людям либо великие чудеса, либо великие потрясения, — сказала я.

   — Значит, этой ночью мне грозит смертельная опасность, — заключила мисс Глендейл.

   Может быть, тот, кто замышляет убийство мисс Сэджвик, тоже свято верит в магию большого парада планет?

***

— Мистер Иглтон, мне очень нужно поговорить с мисс Сэджвик!

   — Я не могу сейчас доложить о вас, мисс Деверо, — важно отвечал дворецкий, — мисс Сэджвик занята и просила не беспокоить. Когда вы понадобитесь ей, она пошлёт за вами.

   Я вздохнула. Ладно. Мисс Сэджвик должна понимать, какая опасность ей грозит.

   И я поплелась к себе в лаборантскую. Несмотря на страшную усталость, голова соображала неплохо.

   Итак. Если мисс Бринкли была замечена Стефанией Глендейл, её могла видеть и другая учительница — без четверти десять не такое уж и позднее время, учитывая то, что большинство учительниц страдает бессонницей. Взять хотя бы мисс Кэрролстон, которая умудрилась заметить миссис Бакстер в полночь у комнаты Лавинии! Такое впечатление, что они следят друг за другом…

   — Мисс Деверо! — послышался за спиной голос мистера Иглтона. — Мисс Сэджвик просит вас к себе в кабинет.

   — Спасибо, мистер Иглтон, — только сказала я и поспешила обратно.

   Мисс Сэджвик, не дав мне и рта раскрыть, решительно приступила к делу.

   — Мисс Деверо, очень вас прошу, после ужина сразу поднимитесь к себе, заприте дверь и, что бы ни случилось, ни в коем случае не выходите из комнаты до утра.

   — Но, мисс Сэджвик!.. Разрешите помочь вам!

   Не знаю, что на меня нашло, но я, заламывая руки, стала исступлённо клясться ей в верности и выразила надежду, что этой же ночью мне представится возможность погибнуть, спасая своего кумира так же, как много лет назад погибла легендарная мисс Ганн, спасая своего короля.

   — Ради Бога, Алисия! Что за ерунду вы несёте! — нахмурилась мисс Сэджвик. — Королевству нужна ваша жизнь, а не смерть, запомните это. Посему повторяю: что бы ни случилось, не выходите и сидите в своей комнате. А ещё не ешьте и не пейте того, чего не берут в рот все остальные.

   Директриса смотрела на меня так требовательно, властно, и в то же время просительно и по-матерински ласково, что ослушаться я не смела.

   — Я беспокоюсь о вас, мисс Сэджвик, — тихо сказала я, забывшись, что передо мною стояла великая ведьма Королевства, а не обыкновенная женщина, которую хотят убить.

   Уголки её губ чуть поднялись в лёгкой улыбке.

   — Я тоже беспокоюсь о вас, Алисия, потому и прошу отсидеться в своей спальне. А о себе я позабочусь сама. Кстати, у меня к вам огромная просьба, — с этими словами мисс Сэджвик открыла стеклянную дверцу одного из шкафов и взяла с полки толстый фолиант. — Вы готовили когда-нибудь зелье, которое на время усыпляет внутреннего зверя у оборотня и оттягивает момент его пробуждения?

   — Да, ещё в Шердлоу бабушка показывала мне, как это делается, — отвечала я.

   — Прекрасно. Ваша бабушка могла бы возглавить гильдию ведьм Северной Каламбрии, если бы не вышла замуж за вашего дедушку. — Мисс Сэджвик раскрыла книгу и вдруг безжалостно вырвала оттуда страницу. — Возьмите. Здесь усовершенствованный мною рецепт. Вашего уровня магического достаточно, чтобы его прочесть. Если каких-то ингредиентов у вас нет, возьмите на кухне. Только никому ни слова о том, что собираетесь делать. И спрячьте рецепт. Я сама приду к вам, когда зелье будет готово.

   — Хорошо, мисс Сэджвик. — Я послушно спрятала лист бумаги в карман. Очень хотелось порасспросить директрису, была ли она лично знакома с моей покойной бабушкой, где они пересекались и тому подобное, но не решилась. Мисс Сэджвик явно не была настроена на долгие задушевные беседы.

   — Ступайте, мисс Деверо, — сказала она. — И пока преступник не будет пойман, носите тот медальон, который я дала вам вчера утром.

   — Да, мисс Сэджвик, благодарю вас.

   Я покинула кабинет директрисы в странных чувствах. До сих пор по имени меня звали только четыре человека — бабушка, дедушка, Лавиния Ламонт и со вчерашнего дня — Стефания Глендейл. В устах мисс Сэджвик моё собственное имя звучало так… необычно. Красиво, трогательно и нежно.

   Несмотря на нависшее над школой проклятье, я улыбнулась. И свернула в коридор, что вёл в лаборантскую.

   — Вы-то мне и нужны, мисс Деверо! — воскликнула появившаяся из-за угла мисс Маккиннон. — Никогда вас нет на месте! Вот мисс Элликотт не позволяла себе такого непростительного пренебрежения к обязанностям.

   — Извините, мисс Маккиннон, я была