Исповедь Самбервилля. MK Milton

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

«Кайл Самбер — человек, который построил собственный город и любезно распахнул его ворота для тех, кому пришлось встретиться со своими пороками лицом к лицу. Нет, он не мессия и не Бог. Он обычный человек, который решил, что имеет право играть с чужими судьбами, а другие просто не нашли в себе силы ему воспротивиться. У него своя религия, своя догма, свой постулат. Его не трогают речи запятнавшего крест священника, слова одержимой монсеньором девчонки, и собственное сердце, как кажется, оглушительно молчит в адрес той, кто отчаянно пытается подобрать ключи к комнате, в которую входить запрещено.

   Самбервилль полон секретов, мрачной истории, любви, оставляющей шрамы, и только его создатель держит в руках клубок судьбы, виток за витком, открывая все больше истины. Это его исповедь, и ему нечего бояться, потому что вряд ли кто-то осмелится обозначить его город на карте.»

ПРОЛОГ

По небольшой дороге, с идеальным свежеуложенным асфальтом, уверенно шел мужчина.

   Налакированные черные туфли, ступали мягко и тихо, будто он был грозным хищником, перед решающим прыжком. Антрацитовое пальто мужчины, сливалось с плотным и густым туманом, растворяя его и так на безлюдной улице.

   Его руки скрывали кожаные перчатки, которые сжимали зонт-трость.

   Оно и понятно, осенняя погода, уже который месяц, совсем не радовала жителей этого города.

   Но мужчина шел уверенно, не обращая внимания на чрезмерно повышенную влажность и промозглый холод.

   С первого взгляда, трудно было отгадать, кто же он: один из местных жителей, или же случайно забредший путник, сбившийся со своего пути.

   Конечно же, с такой уверенностью, по этому городу, мог идти только один человек, а все, что находилось вокруг, смиренно боялось его и уважало. Даже старые, многовековые дубы склоняли перед ним свои тяжелые безлиственные ветви. Потому что, здесь, он был хозяином.

   Он был сердцем Самбервилля.

   Его твердая походка, вела к местной достопримечательности - к средневековому храму, который придавал этому городу еще более мрачный вид.

   Небольшой католический храм, величественно возвышался над туманным ландшафтом города, впивая в мрачное небо острую вершину. Землистый цвет стен, носил на себе отпечаток древности. Это было единственное здание, которое стояло на своем месте не один век.

   Недостроенная продолговатая башня, содержала в себе колокол, который звонил ровно одиннадцать раз, по приказу нового хозяина, на самые великие, по его мнению, праздники.

   Он слышал, что у подножья собора, похоронено несколько поколений, пара тысяч человек, удерживающих на своих костях монумент мрачной обители.

   Это было слишком символично и идеально, для того, чтобы кардинально что-то менять. Витражные, треугольные окна, словно пустые глазницы зияющие под толщей серого смога, внушали тревогу и упокоение одновременно. А решетчатые, остроконечные прутья, невольно напоминали о грехах, которые непременно придется искупить.

   Тяжелый взгляд мужчины, скользнул по небольшим башенкам-шпилям.

   Он прекрасно помнил, как несколько лет назад, вложил в реставрацию этого храма чуть ли не целое состояние.

   Когда его рука коснулась мощной ограды, та жалобно заскрипела, нарушая зловещую тишину. Войдя в небольшой дворик, который не совсем вписывался в архитектурный шедевр, и потянув на себя тяжелую, массивную кованую дверь, мужчина вошел в церковь.

   Смочив два пальца в мраморной кропильнице, которая стояла на входе, он хотел было перекреститься, но почему-то передумал.

   Внутри, было все так же сыро и затхлый запах, неприятно бил в нос.

   Мужчина поднял ворот своего пальто, раздраженно съежившись, и прошел вдоль рядов молитвенных скамеек. На одну из них, он неосторожно бросил свой зонт, нарушая звенящую тишину, глухим звуком.

   — Я могу вам чем-то помочь, господин мэр?

   На звук одиноких шагов, вышел невысокий молодой мужчина, в черном костюме, с белой полоской, под воротником.

   — Пришел узнать, как у вас дела, — гость оскалился, осматривая пресвитерий, — но раз уж я здесь, - он выдержал небольшую паузу, будто над чем-то тщательно раздумывая,

   — то, возможно, вы примите меня, монсеньор?

   Одним лишь взглядом, он указал на конфессионал и святой отец, чуть ли не приклоняясь пред ним, сделал пригласительный жест рукой.

   Храм снова наполнился эхом шагов, и прекратился только тогда, когда мужчина, вошел в исповедальню.

   — Я могу начинать, монсеньор?

   — Ровным голосом, без капли дрожи, словно исповедь для него абсолютно привычное дело, произнес он.

   — Грех, есть страшный яд для души. Если твоя душа просит очищения, то ей необходимо противоядие, в виде раскаяния. Покайся и Господь простит тебя.

   — Что такое душа, осмелюсь спросить? Вы как человек знающий, легко сможете дать мне определение сему придуманному органу, — скептически ухмыльнулся мужчина, одновременно пытаясь устроиться поудобнее на деревянной лавке.

   — Душа является сосудом. Чем наполнить ее — право каждого. Только нужно помнить, что грехи, как смола, впитываясь, делают ее черной и грязной, — ответил святой отец, пытаясь рассмотреть лицо мэра, сквозь сетку, разделяющую их.

   В таком состоянии, он его не видел еще никогда. Да и вообще, встречались они крайне редко. Мэр никогда не приходил на службу, но частенько жертвовал немалыми суммами в пользу храма.

   — Вы хорошо знаете сказки, монсеньор? Сегодня, скажем так, я даю вам ключи от всех комнат в моей душе, и если вы откроете их кому-то еще, то запятнаете ключи кровью. И эта кровь будет вашей.

   Мужчина оглядел скучным взглядом конфессионал, который напоминал ему, скорее тесный и унылый склеп, чем место очищения.

   Пауза затянулась надолго, и вздохнув, он заговорил снова:

   — Таинство исповеди и все такое? Я хорошо подготовился, прежде, чем вошел сюда.

   — Все верно. Вы можете мне рассказать все, что вас беспокоит, господин мэр, — кивнул монсеньор, сжимая в руках небольшой деревянный крест.

   — О, я и не надеюсь на индульгенцию. Это было бы неслыханной щедростью, с вашей стороны, раздавать прощение убийцам.

   — Каждый сын божий заслуживает на прощение...

   — Что вы знаете, о любви до гроба?— Перебил священника мужчина.

   Ему хотелось скорее совершить то, что он задумал и покинуть эту давящую своими темными стенами, комнатку.

   — Хотя, у кого я спрашиваю? Ведь для вас нет другой любви, кроме как любви к Господу Богу. Но у меня не было другого выхода. Я встретил его, в тот момент, когда остро нуждался в этом. Он стал моим учителем, духовным наставником и открыл глаза шире на этот грязный мир. А деньги? Деньги, которые он платил мне, по сути, за то, что и так мне нравилось, хватило бы на всю оставшуюся жизнь.

   — Что он заставлял вас делать?

   — Я разве сказал, что меня кто-то заставлял? — Мужчина фыркнул от возмущения, оценивая вопрос как неправильный и бессмысленный.

   — Вы сказали, у вас не было другого выхода. Выход есть всегда...

   — И это говорит мне человек, в рясе? Вместо того, чтобы трахать лучших женщин мира, касаться их манящих тел, пить дорогие напитки, да и вообще жить в свое удовольствие, вы, монсеньор, существуете в этом прогнившем храме, и выслушиваете бред грешников.

   Но, может быть, ты извращенец? Тебя возбуждают рассказы шлюх, то, как они изменяют мужьям, а после, изменяют и любовникам, плачут на твоем плече, вымаливая прощения, при этом касаясь своей упругой грудью? — Мужчина перешел на ты, не сдерживая своих эмоций.

   Ему и самому было невдомек, почему он так вспылил, но, это был его храм. Здесь все принадлежало ему, и он знал, что все, что он скажет, будет выслушано. Внимательно и безукоризненно.

   — Я служу Всевышнему и помогаю заплутавшим душам. Мне кажется, ваша душа так же потеряла путь к светлому,

   — спокойным, ровным голосом, ответил святой отец, хотя крест в руке, уже порядком впечатался в его кожу.

   — Душа, — повторил его собеседник, с особым отвращением в голосе, - ты словно старый, заезженный проигрыватель. Пластинка порядком истаскалась, исцарапалась, а ты все так же продолжаешь настойчиво скрести по ней иглой, раздражая своим истошным скрипом всех адекватных людей. Но, я тот , кто с легкостью может скинуть звукосниматель и все прекратится.

   Мужчина прикрыл на секунду глаза, пробуя на вкус мимолетный страх, который он чувствовал нутром.

   Чужой страх был для него наивысшим кайфом, лучше любых наркотиков и ярче любого оргазма.

   — Господь давно спустился с небес, пропадая бесследно в пошлых и безвкусно украшенных барах. Этот парень любит все невзрачное и примитивное. Иначе бы не создал человека. Пока он заливает в глотку любимое красное вино, такие идиоты как ты, возносят руки к пустым небесам. Но пока здесь есть я, ты можешь считать меня его заместителем, пасынком, бастардом.

   — Я напишу вам страницы из Библии, которые вам стоит прочесть. Молитвы, — начал было святой отец, но мрачный гость, снова раздраженно перебил его:

   — Мы живём в двадцать первом веке. Я могу купить себе новое сердце, новое тело, любую внешность. Неужели ты думаешь, что я буду читать скудно сложенные стишки, которые ты называешь молитвой? Каноны, тропари, кондаки и акафисты, —

   мужчина раздосадовано выдохнул, показывая свое утомление, - это все не мое. Меня тошнит только от этих слов.

   Он хлопнул руками по коленям и поднялся наконец, с неудобной лавки.

   — Только Святое Причастие способно даровать прощение, даже все вышеперечисленное вами, находится в руках Божьих...

   — Я так понимаю, мне следует покаяться, искренне? — Мужчина прищурился, сдерживая улыбку.

   Ему нравилось испытывать на прочность человека, который добровольно отверг любые удовольствия. Он видел в нем зомбированное существо, которое упивалось верой, не зная её настоящей сути.

   — Только это путь к избавлению...

   — Тогда я каюсь, монсеньор, безумно каюсь. Каюсь в том, что довольствовался малым, терзаясь муками совести, и частично разделяя Вашу точку зрения. В то время, когда я мог давить ступнями бочки винограда, я позволял себе испивать сок из случайно попавших ягод в мои руки.

   — Я не понимаю, что вы имеете в виду.

   — Вы понимаете, отец, вы понимаете...

   Мужчина покинул тесное пространство, наполняя свои лёгкие тяжёлым запахом воска.

   — Меня создал ваш творец. Ваш идол, — он ткнул пальцем на распятие и священник инстинктивно сжал его в своих пальцах.

   — Как что-то совершенное, требующее поклонения, могло создать такой испорченный элемент в своей безупречной системе?

   — Господь всегда оставляет человеку выбор, каждый из нас волен нести в этот мир свет, или поклоняться злу.

   — Не означает ли это то, что сила Всевышнего, слишком переоценена, и даже ему не под силу предвидеть исход?

   — Пути Господни неисповедимы...

   — А может твой Бог не так хорош?— Мэр рассмеялся, рассмотрев в глазах мужчины растерянность.

   Проводник между двумя мирами, пусть на секунду, но задумался о правде, которая сквозила из его слов.

   — Если бы он был справедлив, он бы уничтожил меня, защищая всех тех, кто ему молится. А они делают это в свой последний час, я слышал.

   — Твоя душа слепа. Бог повсюду, тебе стоит просто позволить ему...

   — Я и есть Бог, — процедил он, прямо в лицо священному отцу, заставив его отшатнуться. — Все здесь создано мной, и ждет моего участия. Я обязательно навещу вас на днях и мы продолжим нашу беседу. Вы не глупый человек, я вижу, что ни одно из моих слов не было обронено зря. Вы близки к истине.

   Мужчина отряхнул пальто, направляясь к выходу. Звук его шагов разносился эхом в конусовидном своде.

   — Мистер Самбер, — окликнул его священник, и мужчина остановился, не оборачиваясь.

   — Господь с Вами, — донеслось в его спину.

   — Господь мёртв, глупец, — прошептал он, толкая массивную дверь, и яркий свет больно ударил его по глазам. — Он умер сразу после того, как его предали.

ГЛАВА 1.

Свинцовое небо сгущалось над городом, прижимая его к земле, а в воздухе царило напряженное молчание. Безлюдные улицы прочесывал ветер, стуча вывесками, крепко-накрепко привязанными к столбам.

   Идеально.

   Даже погода соответствовала пожеланиям своего хозяина. Мужчина толкнул дверь в бар, подходящий стилистике "Вестернов" на сто процентов, и проник внутрь.

   Несколько столов были заняты развеселыми завсегдатаями. Он не слышал, что они говорили, только видел, как широко открывались их рты, как раскатывался смех , каркающий и хрипловатый. Они стучали друг другу по деревянным кружкам, а темный эль, выливался через края, растекаясь липкой лужей по глянцевой столешнице.

   Мерзкое, отвратительное зрелище. Просто кучка насекомых, которым позволено почувствовать радость в собственном террариуме.

   - Мистер Самбер, рады вас приветствовать, - донеслось до него, и возвращая в спокойное положение сцепившиеся пальцы, мужчина натянул улыбку, снимая со своих плеч пальто.

   - Как идут дела, Джес? - Мужчина присел за барную стойку, рассматривая девушку.

   Униформа, которая состояла из клетчатой рубашки, в виде топа, и короткой плиссированной юбки, гармонировала со смуглым, поджарым телом. Вьющиеся волосы, угольного цвета, были собраны в высокий хвост. А длинные ноги, украшали сапожки со шпорами. Высокие скулы, были обильно присыпаны румянами, а толстая черная подводка подчеркивала азиатские корни, которые обычно тяжело скрыть.

   - Все хорошо, мистер Самбер, - посетителей становиться все больше.

   Можно подумать он не знал.

   Не догадывался откуда берутся все эти люди, населяющие то, что принадлежит ему.

   - Я не об этом, Джес, - мужчина прищурился, вглядываясь в её бегающий взгляд.

   - Что вы будете пить? - Спросила девушка, и её руки задрожали.

   - Я выпью рюмку абсента, после того, как ты ответишь на мой вопрос.

   Мужчина не прекращал буравить взглядом свою собеседницу. Ему нравилось ковыряться внутри таких душ, нравилось извлекать наружу то, о чем они предпочитали забыть. Ты жив, пока испытываешь боль. После того как все становится безопасным - ты мёртв. Мёртв и неуязвим.

   Джес была одной из первых переселенцев в город, который существовал только на бумагах. На пустынном холме возвышалось только острие церкви, да множественные леса, на которых не покладая рук трудились строители. Муж Джес был одним из них. Девушка выполняла какую-то не сложную работу, когда услышала знакомый крик, оборванный грохотом строительного шума. Джес замерла, словно её парализовало, она поняла, что произошло, ей не нужно было смотреть, чтобы знать в чем дело.

   Шумиха была поднята жуткая, но длилась она недолго. Подъехавший шериф задокументировал несчастный случай, и увез бедолагу в морг, соседнего города. Работа закипела вновь, рабочие перебирались по балкам как муравьи, и каждый из них не был застрахован от того, что его не собьют пальцем оттуда ради забавы.

   Но, дело было не в этом. За эти несколько лет, Джес не завязала новых отношений. Прогуливаясь вечером в парке, он не встречал её в мужской компании. Пару раз не совладав с любопытством, он плелся за ней до самого её дома в нескольких метрах, но и тогда не увидел ничего интересного для себя.

   - У меня все по-старому, мистер Самбер, - смущенно ответила она, выставляя между ними стопку.

   - Я смотрю на молодую и красивую женщину, а вижу перед собой труп. Джес, ты не должна приносить себя в жертву отношениям, которые унес с собой в могилу твой муж. Его крест давно стал трухой, относи этот затянувшийся траур, который, я уверяю, не нужен тебе.

   Рукой в черной кожаной перчатке, он накрыл ее руку и девушка вздрогнула.

   Все боялись господина мера. Такой себе чокнутый, решивший поиграть в власть и закон, собравший вокруг себя кучку изгоев и одиночек. Это было сродни той библейской истории о падшем ангеле, о котором по воскресеньям, в церкви рассказывал святой отец.

   Ангел пал и собрал вокруг себя себе подобных. Отвергнутых и нищих. Слабых духом , предателей и изменников.

   К какой из этих веселых групп себя отнести, Джес не знала, и замерла, не в силах убрать свою руку, которую практически жгла черная перчатка.

   - Это не больно? - Почему- то спросила она, рассматривая слегка виднеющийся из-за рукава рубашки, узор.

   Черные линии, переплетались то ли в рисунки, то ли в слова, не давая в полной мере оценить вечную печать на теле.

   Мистер Самбер ухмыльнулся, обнажая свои белые зубы, и наклонился ближе к девушке, чтобы его слова как можно сильнее в отпечатались в ее памяти.

   - Найти хорошего мастера, это почти то же самое, что и найти хорошего любовника, - он пристально смотрел в глаза Джес, нарочно выбирая столь пошлое и грязное сравнение, - когда игла касается кожи, ты морально кончаешь от каждого прикосновения. Легкая примесь боли еще никогда не портила хороший трах.

   Девушка сама того не заметила, как перестала дышать: вокруг все замерло, будто этому сукиному сыну была дана не только власть в этом паршивом городе, но и власть над временем.

   Она слышала только его низкий голос, который с каждым словом, словно мощным толчком, выбивал из нее дух.

   - Я ещё не готова, - почти шепотом ответила она, находя в себе силы избавить дрожащие пальцы из плена.

   Мужчина скользнул по ней взглядом, и одним махом опорожнил ядовито-зеленую жидкость.

   Было в его движениях что-то такое, что неподвластно каждому, отрывистое и резкое, подтверждающее, что вся жизнь состоит из вспышек.

   Первая сигарета, первая неудачная компания, первый разрыв, первый обжигающий глотку глоток, в полном одиночестве. Вспышка за вспышкой, шаг за шагом. Жизнь состоит из событий, а события в жизни Джес закончились с последней горстью земли упавшей на крышку гроба. Она добровольно легла рядом с ним, не противясь даже тогда, когда в крышку забивали гвозди...

   - Джес... - Протянул мужчина, заставляя вынырнуть из омута воспоминаний в реальность. - На выходных в городе пройдет фестиваль "Сбежавших невест", ты же придёшь? Организаторы обещают веселье...

   - Я работаю в выходные...

   - Тебя подменят, - нетерпеливо вставил он.

   Джес нервно выдохнула. Она уже заранее знала, что отказать просто не в силах. Никто в этом городе не смел противоречить мэру. Это был негласный закон. Немое правило, гарантирующее безоблачное будущее.

   Она помнила прошлогодний фестиваль. Изначально, идея показалась ей довольно интересной. Девушки города, наряжались в винтажные свадебные наряды, нарочно их модернизируя. Кто-то нещадно разрывал подол, кто то разливал на кружевную ткань яркие алые краски имитируя кровь. Все желания "невест" были обязательны к исполнению. Участницы фестиваля собирались у импровизированных алтарей, которые были украшены всякой немыслимой атрибутикой, и давали задания потенциальным женихам, которые тоже принимали участие в фестивале. К концу вечера, зрители выбирали самую удачно сложившуюся пару. Считалось, что победившая девушка, в течении года, выйдет замуж. Старинное поверье, ещё ни разу не давало сбой.

   Джес посмотрела на мистера Самбера из под пушистых ресниц, принимая свою участь.

   - Я приду.

   - Славно, - хмыкнул он, подхватывая свое пальто, и снова покосился на засидевшихся шумных посетителей. - Не избегай кнопки охраны, если что-то пойдёт не так. Ты здесь слишком выделяешься.

   - Да, мистер Самбер, - Джес схватила в руки пустую стопку, стараясь как-то занять свои пальцы.

   Он никогда не обращал на нее внимания. Да она и не хотела этого. Если на одну чашу весов закинуть все чувства, которые можно было испытывать к мэру, а на другую бросить весь тот страх, что он вселял, то вторая чаша, нещадно перевешивала.

   Мистер Самбер не проявлял жалость. Не знал сострадания. Его никогда не видели играющего с животными или улыбающегося детям. Человек, который построил здесь все, являлся самой странной загадкой этого города.

   Утро субботнего дня, на удивление выдалось не настолько туманным, как хотелось бы. Джес многое бы отдала за то, что бы хлынул непроходимый дождь и фестиваль отложили, как минимум на неделю. Но, этого не случилось, асфальт был сухим, а на небе ни намека на грозовую тучу.

   Девушка открыла громоздкий, старый шкаф, в котором хранила вещи. Они давно просились на помойку, за своей ненадобностью, но рука на подобное кощунство не поднималась. Джес хранила в каждом клочке ткани память. В каждом пустом пузырьке воспоминания.

   Так она пахла, когда он сделал ей предложение. Стоило только поднести к носу флакон, и она тут же перемещалась в небольшую беседку, вокруг цвела сирень, и пели птицы...

   Девушка тряхнула головой, отгоняя от себя те сладкие воспоминания, которые помимо её воли, были пропитаны тонким и обволакивающим, сладким запахом смерти. Это было похоже на насмешку, на плевок в душу, чёрный юмор. Они молодые и счастливые, держась за руку приехали в новый город, всего несколько лет назад. А теперь её пальцы хватаются за пустоту, а его одинокая могила, украшает погост кладбища, созданного для него одного.

   За окном в предпраздничной суматохе носились жители. Джес всех знала в лицо. В маленьком городе трудно оставаться незамеченным, и трудно не слышать, как за твоей спиной шепчутся, особо не скрывая этого.

   Джес глубоко выдохнула, скручивая длинные, угольно-черные волосы в жгут. Должно было получиться что-то вроде свадебной причёски, так обещало просмотренное накануне видео, тратиться на специальную атрибутику, которой были захламлены все магазинчики Самбервилля, Джес не видела смысла. Она не претендовала на победу, она вообще ни на что не претендовала. Ей просто хотелось на несколько часов создать иллюзию радости от праздника, а после незаметно исчезнуть, и продолжить жить так, как она может.

   Мимо окна, громко сигналя проехала белая машина, безвкусно украшенная шарами и яркими флажками, из люка высунул голову парень, расплескивая на сухой асфальт шампанское.

   Джес отбросила занавеску, возвращаясь глазами к зеркалу. На кого его заменить? На этих до ужаса весёлых или пустых, да и кто на нее позарится?

   Девушка тяжело вздохнула, продолжая с усилием вставлять в густые волосы невидимки. Иногда ты умираешь раньше своего тела, такое случается. И совсем не важно, сколько твой скелет будет выполнять ежедневные запрограммированные функции. Ходить на работу, принимать пищу, использовать душ, - это не значит жить. Джес знала это не понаслышке.

   Тяжелые черные ботинки грубо ступали по яркому конфетти и лепесткам роз, впечатывая их в пожелтевшую траву. Обычно, он никогда не приходил на начало фестиваля. Люди были трезвыми и приятно встревоженными. А это было скучно и не интересно. Но сегодня, особый случай. Сегодня, ему самому захотелось принять во всем этом участие.

   Ощутить что-то новое, стало большим, чем просто потребностью. Только что принесет то самое удовольствие? Самбер знал, что содействие в этом глупом конкурсе вряд ли даст эмоциональную разрядку. Ту, в которой он нуждался.

   Закоренелого наркомана трудно удивить косяком с ромашкой, опытного любовника не заденешь невинным петтингом, а его, не тронуло бы ничего из того, что было в рамках приличия и закона.

   Раздеть и поиметь любую из девиц города? Пресно.

   Заказать у аптекаря запрещенные препараты и обдолбиться ими? Вряд ли, у него потребуют рецепт. Но это все было не то.

   Хотелось не просто грешить, а нарушать заповеди. Одну за одной. Ставя напротив каждой жирную галочку.

   Но он знал, что их настолько мало, что и это однажды наскучит. Что тогда станет следующей ступенью, позволяющей выбросить из его головы скуку?

   Загадывать будущее тоже скучно, пусть уж это будет сюрпризом, после которого он сделает вид, что удивится.

   Множество украшенных алтарей установленных над дорогой, куча молодых девушек во всем белом. Здесь практически не было стариков и больных, мэр не хотел, чтобы здесь умирали, но чертов строитель испортил его статистику.

   Он шел вдоль шоссе, щурясь от яркого солнца за непроницаемыми очками. Светлые волосы, аккуратно уложены, словно над ним работал стилист. Белоснежный воротник-стойку, тугой петлей окручивал алый, кровавый галстук. Если бы он снял свое пальто, мощные руки, обтянутые белоснежной тканью, как и широкая грудь, проступили бы разнообразными узорами не его коже, поэтому Самбер ненавидел белое, но спорить с обычаями не стал.

   Праздничная суматоха, охватила каждого, въелась в подкорку, абстрагировала от реальности. Особенно падки на торжество оказались девушки. Их пышные юбки хрустели от каждого неосторожного движения. Поблескивающие на солнце украшения, раздражали сетчатку. Если мужская половина видела в развернувшемся действе ничто иное как развлечение, умноженное на возможность выиграть приз в виде ночного увлечения, то женская часть...

   Мужчина не смог сдержать ухмылку. Женщины... Сколько примитивности таилось в этих особях. Наверное, поэтому они живут дольше мужчин, склонных к авантюрам, и испробовавшим вкус жизни. Какого мужика осчастливишь белоснежной тряпкой и кольцеванием, которое подразумевает перед собой пожизненную верность? Если такие и существовали на планете, то исключительно для того, чтобы подтвердить своим исключением правило. Жалкие бабы в брюках, которым по ошибке приделали член, и не научили как с ним обращаться.

   Самбер вертел в кармане зажигалку, гладкие бока которой, остужали кожу. Веселая музыка отдавалась эхом на городской площади, рекой лились бесплатные напитки. Время от времени то и дело взрывались огромные хлопушки с разноцветным конфетти.

   Самые смелые "женихи", уже подходили к алтарям истомившихся "невест", которые с капризным видом, выпячивая губки, излагали свои задания.

   Самбер, было, затаил надежду увидеть что-то новенькое, но вовремя себя одернул, сразу после того, как увидел спины отжимающихся парней, под бодрый свист публики, после до его слуха донеслись унизительные попытки цитирования Шекспира, ещё несколько человек устроили спарринг, видимо не в силах поделить приглянувшуюся "невесту".

   Нелепый фарс.

   Его улыбка стала ещё шире.

   К его сожалению, из года в год, женщины не эволюционировали. До их крохотного мозга, никак не доходило, что созданный в их воспаленном разуме образ идеального самца, никогда не будет соответствовать действительности.

   Если смешать дерьмо и золото воедино, не получится золотого дерьма. Дерьмовое золото - это максимум, который может из этого выйти. Сильный добытчик, с тяжелым взглядом, который струится сексом и опасностью, чьё тело идеально сложено, ступает по шлейфу падших к его ногам женщин, склоняет колено перед одной единственной, и принимается в захлеб читать Шекспира? Серьезно?

   Самбер покачал головой, оценивая происходящее вокруг. Неужели кто-то действительно верит, в то, что это возможно?

   Между чёрным и белым есть только один полутон - серый. Маленький отрезок, когда мужчина может поиграть в ожидаемый образ, все остальные оттенки, ничто иное, как очередные бабские выдумки, которые отчаявшись найти в природе то, чего банально не существует, решили воплотить это в книгах, всеми силами укрепляя миф, который давно трещал по швам.

   Как-то резко стало скучно и немного неприятно.

   Так себя чувствует владелец театра, во время премьеры с отвратительными актёрами на сцене. Вроде и сюжет хорош, и освещение то, что надо, и каждый персонаж из кожи вон лезет, а все равно хочется выйти из пустого зала и громко хлопнуть дверью, но, где-то глубоко внутри, тлеет надежда, что вот сейчас, выйдет главная героиня, которую ты оставил на сладенькое и все спасёт.

   Мэр ещё раз промониторил стоящих невест, в поиске того самого десерта.

   Внезапно, закралась шальная мысль, выйти к ней, и оказаться в эпицентре событий. Возможно, внутри все выглядит не так безвкусно. А возможно, что именно он сможет поднять планку и показать всем им, как здесь нужно развлекаться. Как правильно декламировать чертовы стихи, как играть роль влюбленного, как хватать женщину в объятия, что бы дух выбивало даже у присутствующих.

   Наверное, он в первый раз задумался о том, что ни одна из барышень этого города до сих пор не просочилась в его дом, абсолютно нагой, и не предложила себя. Почему?

   Мистер Самбер озадаченно нахмурился. Разве он плохой приз?

   Ведь все, кто оказывался в его постели, по случайным обстоятельствам, находились там против своей воли. Ну, или почти. Самбер всегда брал, и брал грубо.

   Он покрепче сжал в ладони стальную зажигалку, решая все-таки дать волю своему запертому зверю. Сегодня, зверь был голоден и зверь хотел на охоту.

   Самбер тут же протиснулся сквозь толпу, когда наконец, в его поле зрения попала Джес.

   Пришла все-таки. На самом деле, маниакальное желание наказать по полной, если бы она ослушалась, было, и было не слабым.

   Но, покорность его тоже вполне устроила. Если хочется наказать, то причину всегда можно найти, ведь так?

   - Здесь Смерть себе воздвигла трон, здесь город, призрачный, как сон, - совсем шепотом, нараспев произнес мэр слова, из своего любимого стихотворения.

   Черные туфли мягко ступали по красной дорожке, а зрачки расширились, следя только за желаемым объектом.

   За тем самым лакомым десертом, которым сегодня он вдоволь налакомится.

   О чем она думает, когда тупит взор, перебирая скудные рюши на своём подоле? Хотелось влезть в голову, намотать на палец липкие, как мед мысли. В двадцать первом веке, видеть женщин в средневековых нарядах, как не крути, завораживающее зрелище.

   Канувшая в небыль эпоха, оставила только невзрачный отголосок. Истязания, пытки, конный галоп, крепкая сбруя, преобразовалась в хлипкие хлысты, и невыносливые портупеи. А эти чокеры, на тонких женских шеях... Все таки в изменчивой натуре, с допотопных времен осталось желание кому-то принадлежать.

   Так устроен мир - кто-то правит, а кто-то почитает и приклоняется.

   Милая, сладкая, Джес...

   В глазах растерянность, полная отрешенность и ощущение непричастности к празднику... Сколько она ещё продержится? Все-таки влезать в некоторые головы не настолько и трудно.

   Самбер уверенно продолжил надвигаться, в сторону скромно стоящей девушки. Прикидывая, какой вариант событий его сегодня больше устроит. Люди превратились в шумную декорацию, и потеряли резкость.

   Около десятка последних шагов разделяло его до объекта чаяний, когда

   лакированный ботинок замер над упавшей к его ногам алой розой.

   - Цветок прекрасный подари,

   Женись на мне, или умри...

   Нога тяжело опустилась на упругий свежий бутон, оставляя под подошвой нежные лепестки, рука потянулась к очкам, снимая их, и желая без всяких преград, встретиться с той, кому принадлежал голос, с той, кто ему помешал.

   Серые, почти стальные глаза выиграли короткую схватку, и небесные, почти прозрачные, разумно опустились к полу, вместе с девушкой, делающей реверанс.

   Ее белоснежные волосы (не блондинистые, не грязно-желтоватые, измученные дешёвой краской, а именно белоснежные), невероятной длинны струились волнистыми змеями по обнаженным плечам, скрывались за спиной, касаясь высокой груди, приподнятой тугим корсетом до невозможности.

   Практически без макияжа, она не выглядела блеклой, учитывая все свои данные.

   "Интересно, как она выглядит в реальном мире?" - промелькнуло в голове, но тут же затерялось где-то, сменяясь раздражением, от вновь прозвучавшего, больше похожего на детский голоса:

   - Вы испортили мой цветок, мистер...

   Ну конечно, она не знала, кто перед ней стоит, иначе вряд ли осмелилась так нагло переходить дорогу.

   - Во время торжества, жених выбирает невесту, не наоборот, - проговорил мужчина, не считая нужным представиться.

   Его холодный взгляд, ровно как и тон выражал неприкрытое призрение.

   Не то, чтобы он был против... Сам же недавно рассуждал о безынициативности здесь живущих, но ложка дорога к обеду. А сейчас, ему мешали. Стояли на пути. Да и раздражение от того, что привыкший держать здесь все под своим контролем, Самбер не ожидал гостей.

   - Вы не производите впечатление человека, следующего правилам.

   Любопытные голубые глаза, с дымчатой радужкой рассматривали его. Наивно и пытливо, но он шкурой чувствовал, что в этом ангельском образе не все так гладко и ладно. А ещё эта родинка над верхней губой. Настоящая или нарисованная? Слишком идеальное место, а природа любит несовершенства. Да и вообще, если верить той нежности которую она излучала, её давно уже должна была отпугнуть та жесткость, которую девушка выносила достаточно сносно.

   - Меня зовут Амели, вы уничтожили мою розу, и теперь обязаны составить мне пару, - недождавшись ответа, закончила она.

   Мэр усмехнулся и достаточно зло.

   Идея сделать город закрытого типа, уже совсем не казалась такой бредовой.

   Виновница злости Самбера, все так же с вызовом смотрела в его лицо. Не отводила взгляд. Не боялась?

   Всеми известный факт, опустить глаза, значит признать преклонение перед противником. Отвести взгляд значило проиграть. А здесь явно проигрывать никто не хотел.

   - Я уже занят, - моргнув, мистер Самбер все-таки грубо оттолкнул от себя девушку.

   Она выиграла зрительную атаку. Но он и не хотел с ней играть. Слишком скучная девица.

   Он искоренял из своего города подобных индивидуумов. Они возвращали его куда-то далеко в прошлое. Но в данном случае, разве не это было его целью? Милой Амели, ещё рано было знать все вытекающие из этого факты.

   В суматоху из людей и машин, из шикарных женщин, которые не могли сложить себе цену, из крепких напитков и легких наркотиков. Все это было своего рода тетрисом, на маленьком экране, кубики которого, Самбер не мог сложить ровно, то и дело начиная головоломку заново. Пока окончательно не наскучило. Он не стал начинать новый уровень, бросая это глупое дело.

   Другое дело здесь.

   Самбервилль был совершенным. Он сотворил его больше, чем за семь дней, но город получился идеальным. Богу стоит поучиться у таких умелых скульпторов, как мистер Самбер.

   Пусть и привлекательная, но совершенно ненужная блондинка осталась в прошлом, когда взгляд, знающего чего хочет мужчины, снова сфокусировался на интересующем его объекте.

   Металлический отблеск глазных яблок, под определённым освещением, ставил под сомнение его человечность.

   Да и что включает в себя это понятие? Свод жалких правил, с перечнем как нужно вести себя в обществе? Кто его составил? Где говорится о том, что его должны соблюдать?

   - Я выбираю тебя.

   Джес невольно вздрогнула, когда услышала глубокий, но спокойный голос. Ее пальцы ещё сильнее вцепились в тяжёлое платье. - Какое задание ты придумаешь для меня?

   В ответ девушка лишь растерянно забегала глазами, глядя на пусть и красивое, но пугающее лицо.

   На губы, в едва заметной усмешке, на выточенные, словно из камня скулы, мужественный подбородок, слегка нахмуренные брови.

   Хотелось провалиться сквозь землю, черт возьми. Хотя, по всей видимости, черт и собирался этим заняться, выжидая её ответа.

   - Мистер Самбер, я не...

   - Кайл.

   От бархата в голосе говорившего, в горле запершило. С такой интонацией ласкают шею ножом, словно убаюкивая напоследок.

   - Ты можешь звать меня Кайл, - мужчина протянул руку отрывая онемевшие пальцы, от не самой приятной на ощупь ткани платья, - так что насчёт задания?

   - Я не думала, что вы подойдёте ко мне, не думала что вообще кто-то, я не готовилась...

   Джес стало неуютно. От этого изучающего взгляда, от горячих пальцев, касающихся её костяшек, от старого платья, которое ей совсем не нравилось.

   Она все никак не могла понять, почему именно она? Неужели вид её настолько жалок, что даже сам господин мэр сжалился, жертвуя своим временем, для того, чтобы она не провела сегодняшний вечер одна?

   Её, если честно, уже давно перестало это напрягать. Она свыклась, приняла это как должное, ломать прочный панцирь и пробовать что-то новое, совсем не хотелось. Все люди смертны, и нет никаких гарантий, что тот, к кому она снова проникнется, не умрёт.

   - Я же не зря пригласил тебя сюда, я думал, ты догадаешься...

   - Мистер Самбер...

   - Кайл.

   На повторное исправление Джес лишь мотнула головой, пытаясь вырвать свою руку.

   - Простите, это была глупая идея, меня действительно здесь не должно быть.

   Девушка засуетилась, но крепкие пальцы не выпускали её руки.

   - Моим заданием будет возможность заставить тебя думать, что твое место именно здесь, - твердо произнес он.

   Его тяжёлый взгляд придавливал, убеждал, что он не приемлет компромиссов.

   Джес боялась словить на себе взгляды горожан, ведь господин мэр мало на кого обращал внимание, мало с кем общался. Этот случай вне сомнений вызовет кучу сплетен и станет поводом обсуждений, сегодня вечером.

   - Тебе, должно быть, не наплевать, что думают они, - Самбер кивнул головой, в сторону толпы.

   Но как он...? Как он узнал, о чем она помышляет? Неужели она настолько читаема? Неужели настолько растеряла женственность, лишилась ее, похоронила в могиле мужа, что даже мысли не были секретом? Или же, мистер Самбер, само исчадия ада?

   - Я вижу, как ты смотришь на них. С опаской, - пояснил свои слова мэр, - боишься лишнего взгляда, сплетен. Джес, мы с тобой давно не дети, и имеем право делать то, чего нам на самом деле хочется. Ты пришла сюда не потому, что хотела, а потому что так сказал тебе я.

   - Я не могла отказать вам, - начала было девушка, чувствуя, как холод пробивает ее изнутри.

   - Я ценю твою покорность. Но, мне бы было приятней, если бы ты, исполняла свои желания, а не мои. Чего тебе хочется сейчас, Джес? - Холодный стальной взгляд неотрывно следил за ней, и она не могла понять его посыл.

   Это не было похоже на жалость, не было похоже на мужскую заинтересованность.

   О боже.

   Джес одернула себя, безумно краснея при этом. Какая заинтересованность? Разве может он, иметь влечение к такой, как она? Разве вообще кто-нибудь может увлечься серой тенью, бестелесным созданием, без всякого намека на жизнь? Джес чувствовала себя приведением, а мистера Самбера мощным медиумом, некромантом, который заметил ее оболочку и призвал.

   - Чего тебе хочется? - Эхом снова отозвалось в ушах.

   - Уйти. Я хочу отсюда уйти, - моргнув, произнесла девушка, словно выходя из оцепенения.

   Если Самбер призвал ее душу, то пора сматывать удочки.

   - Пойдем.

   Мэр сильнее сжал руку Джес, настойчиво протискиваясь сквозь толпу.

   - Зачем? - Первый вопрос, когда они вышли на пустынную улицу.

   Нет, она и правда не понимала зачем он это делает. Господин мэр не был падок на поблажки. Не был падок и на женщин.

   - Ты особенная. Я люблю особенных, - улыбнувшись, ответил он, - я хочу, что бы ты научилась хоть немного получать от жизни кайф.

   - Я хотела уехать из города, - почему-то решила признаться Джес, в своем мимолетном желании.

   Часто, ей казалось, что если она уедет отсюда, то ее отпустит. Отпустит боль и отчаяние.

   - И, почему же не уехала? - Нахмурившись поинтересовался он.

   - Я..., - она поежилась, потому что его холодная рука, действительно приносила дискомфорт.

   Они так долго держались за руку, но он до сих пор не заразился ее теплом.

   - Я не хочу оставлять его здесь. Одного. Его могила порастет травой и затеряется. Я не могу себе этого позволить.

   - Джес, - Самбер резко остановился, - трупы не умеют любить. Не умеют жалеть. Все, что у тебя осталось от него, оно здесь, - он коснулся пальцем ее виска, - и ты можешь увезти эти воспоминания с собой куда угодно. Но это пустой разговор, потому что я, тебя никуда не отпущу. Ты нужна нашему городу.

   - Вместо меня наливать пиво, может кто угодно, - улыбнулась она, - я люблю Самбервилль, и ненавижу одновременно.

   - Я бы пошутил в ответ, но боюсь, что мой юмор покажется тебе немного висельным.

   Джес поджала губы, уже в который раз, не зная как реагировать. Она шла за руку с мужчиной, по пустому городу, отдаляясь от заполненной людьми площади, и говорила о своем бывшем, если к нему вообще подходило это слово. Джес не принимала решения расстаться с ним, не делал такого выбора и он. Но какое другое слово можно подобрать к человеку, с которым просто невозможно будущее? Невысказанность рождающихся в голове монологов тяготила её как никогда, особенно сейчас, когда держащий её за руку мужчина, проявлял участие. Его серые глаза, как дотлевающие угли в камине, пробирались очень глубоко, вытягивая наружу то, что было надёжно скрыто.

   - Иногда, мне кажется, что я вижу его, - неизвестно откуда взявшаяся волна, заставила девушку произнести это. Она не понимала зачем признается, а в особенности этому человеку. Но высказаться хотелось, пусть даже после этого, её примут за сумасшедшую, отвернутся и снова надолго лишат соблазна болтать лишнее.

   - Я вижу его сидящего в нашем баре, вижу на автобусной остановке, когда возвращаюсь домой, вижу в очереди магазина, на обратной стороне улицы...

   Джес замолчала, оценивая ситуацию. Ее спутник молчал, и внимательно слушал, никакой насмешки не отобразилось на безупречном, сосредоточенном лице.

   - Мне кажется, что он вернулся, - продолжила она, - что все, что произошло просто ошибка, и теперь он здесь и ждет меня...

   - А дальше? - Голос мужчины звучал мягко.

   - Я подхожу к нему и он исчезает, - договорила Джес, чувствуя, как глаза щиплет от наворачивающихся слез, провоцируемых отчаянием, которое она повторно пропустила через себя.

   - Я понимаю, о чем ты говоришь, Джес, - словно раздумывая над чем-то произнес мужчина.

   Она лишь растерянно посмотрела на него, когда, остановившись, Кайл встал напротив нее.

   - Гештальты нужно своевременно закрывать, только это может дать гарантию психическому здоровью.

   Джес растерянно посмотрела на своего спутника, который стоял так близко, что она отчетливо слышала запах его парфюма, но не нашла в себе силы сделать шаг назад. Потрескивающие огоньки в его глазах, словно гипнотизировали, не позволяли отвлекаться на что-то другое. Брали под контроль тело, задавая только им известное направление. Джес чувствовала себя куклой с часовым механизмом, и ей очень хотелось, чтобы эти пальцы, поглаживающие её костяшки, завели ключ, торчащий из разбитого сердца.

   - Я попробую объяснить проще, - проговорил он, и Джес отчаянно попыталась ухватиться за ускользающую нить разговора.

   - Возьмём твою работу, ты когда-нибудь обращала внимание на то, как ты прекрасно помнишь не закрытые заказы, и в один миг забываешь о них, когда закрываешь?

   Джес неуверенно кивнула, не понимая, к чему он клонит.

   - По этому же принципу работают наши потребности или инстинкты. Ощущая жажду, мы ищем воду, после выпиваем её и забываем, завершаем процесс. А так, как незавершенные процессы, мы помним лучше, необходимо все своевременно доводить до логического конца. Открытые гештальты, помимо твоей воли, будут возвращать тебя в ситуацию, заставляя "переиграть" её. Сознание будет играть с тобой в игры, рисуя образы которых не существует, по одной простой причине - ты не отпустила. Не закрыла дверь туда, куда должна была, запретила мозгу пропустить через себя все, смириться с неизбежным, осознать, завершить процесс. Поверь, я знаю о чем говорю, это легко и сложно одновременно.

   - Но я осознала, - совсем тихо произнесла девушка, уже по-настоящему мучаясь от напряжения, возникшего при таком близком расстоянии. Ей хотелось чтобы он либо прижал её к себе, либо оттолкнул, оканчивая тяжелую неизвестность.

   Его глаза ещё раз внимательно просканировали эмоции, и Джес едва слышно выдохнула, когда он опустил их руки, продолжая путь.

   - Невозможно осознанно ждать встречи с человеком, который мертв, - сухо проговорил Кайл, всматриваясь в оранжевый шар, клонившийся к горизонту.

   На его глаза были возвращены очки, и те едва уловимые эмоции, которые и без этого постоянно ускользали, теперь были окончательно спрятаны.

   - Мы давали Богу клятву всегда быть вместе, может, причина в этом, - проговорила Джес, наблюдая за носками своих туфель.

   - Читала заранее заготовленную клятву, клала руку на библию? - Самбер не сдержал распирающий его легкие смех.

   - Я не вижу в этом ничего смешного, - оскорбилась девушка. - Вы не верите в Бога ?

   - Я признаю только тихуанскую библию, Джес, в ней хотя-бы есть смысл.

   - Но вы ведь тоже венчались! - Девушка не смогла сдержать язык за зубами, и внутренне сжалась, когда поняла, что сейчас произнесла вслух.

   К лицу мэра, словно приросла непроницаемая маска, а губы сжались в тонкую линию.

   Какой черт вообще дернул её за язык? Джес уже тысячный раз отругала себя за те секунды молчания, которое повисло в воздухе дымовой завесой.

   Она не знала о достоверности этой истории наверняка, не факт, что это вообще происходило, но города имеют тенденцию выстраивая свою собственную историю, обзаводиться мифами. Красивыми легендами, или пугающими мистическими историями. Это придает городу жизнь, обволакивает его необходимым шармом. Но не даёт никакого права спрашивать об этом в лоб, у одного из персонажей той самой истории, тем более такой запутанной и непонятной.

   Те, кто строили Самбервилль, а в последствии и непосредственные жители, любили пошептаться о том, что когда на прежнем процветающем месте, были равнины, да горы строительного материала, вечером, когда все уже собирались спать, приехал черный джип. Машина остановилась у единственного, существующего, но требующего срочной реставрации, на тот момент, здания городской церкви.

   И вышел из машины, никто иной, как мистер Самбер, и не один! Вторая дверь распахнулась, и на захламленную землю, ступила нога девушки, в подвенечном платье.

   « - Да у нас даже электричества еще не было,» - бормотал подвыпивший завсегдатай бара, подперев рукой голову, собравшейся вокруг него любопытной компании. « - Только генераторы переносные в нашем вагончике, а в церкви столько свечей зажгли, что мы первым делом подумали пожар там занялся что-ли» ...

   Джес тоже не смогла сдержать любопытства. Оставила натертый до блеска стакан, и придвинулась ближе.

   «- Я говорю тебе, Самбер это был,» - грубо пресёк возникший скептицизм мужчина. « - И баба его, красивая, платье белоснежное, длиннющее, зараза. И священник наш их и встретил. Обвенчал, и уехали они восвояси».

   Рассказчик бросил мутный взгляд в пустую кружку, и разочарованно вздохнул.

   «- Ну а дальше что было?» - Не выдержала молоденькая девушка, случайно примкнувшая к беседе.

   «- А что дальше? Город достроили и въехал наш мэр и без жены и без кольца. Куда подевал её непонятно».

   «- Тьфу ты,» - выругался другой мужчина, ожидающий более интересной развязки. «- Да разбежались и нечего тут выдумывать».

   «- Может и так,» - не стал спорить он, «- только бабы болтают, не прибил ли невесту свою. И что это за необходимость венчаться у черта на куличках? Темная лошадка, этот господин мэр»...

   Разочарованная толпа, поспешила снова рассредоточится обратно по своим столикам, обращаясь к Джес с новыми заказами, только она не могла полностью сосредоточиться на своей работе, размышляя над услышанным. Вся история казалась ей до ужаса странной.

   Почему он действительно не воспользовался другой церковью, человек, с такими возможностями... Да и спрашивать об этом священника, наверное не имело смысла, но отчаянно хотелось узнать правда ли все это.

   И вот сейчас, насмехаясь над священным писанием, Самбер сам выволок этот вопрос наружу.

   Теперь будь что будет, произнесенного назад не вернуть.

   «- А может она в доме под замком сидит, раз такая красивая» - всплывали в голове у Джес реплики, звучащие тем вечером, «- Может и сидит, с него убудет, странный он, да и гостей к себе не водит».

   «- А кого ему водить? Тебя? Или того кто напился и выдумывает ерунду всякую, а вы слушаете» , - кто-то скептически кивал в сторону уже похрапывающего мужчины.

   Воспоминания уже успели притупиться, а тишина не кончалась.

   Джес уже, было, открыла рот, чтобы извиниться за бестактность, не выдерживая затянувшегося молчания, но Кайл заговорил первым:

   - Никакие клятвы не помогут задержать здесь человека, если он должен умереть, - проговорил он.

   - Примите мои... - Джес словно обдало ледяной водой, когда смысл сказанного проник в её сознание.

   - Не принимаю, потому что не верю в сочувствие, - слабо улыбнулся Кайл. - Не верю в библию, священников и Бога, в нательные кресты, идолов и молитвы. Я надеюсь, ты согласишься с тем, что на это имеет право Демиург.

   Джес растерянно посмотрела на мужчину, лишившись всех слов.

   - Видишь это кольцо?

   Взгляд девушки скользнул на их переплетенные руки , которые Самбер приподнял выше.

   Его средний палец украшал массивный серебристый перстень. Его толстые линии переплетались между собой создавая подобие узлов, замыкаясь в центре, вокруг большого чёрного камня, идеально гладкого и ровного.

   - Это подарок, - продолжил Кайл. - Тот, кто мне его подарил, считал, что обсидиан, олицетворяет опаленные до черноты крылья ангела, спасающего людей, падающих в Преисподнюю. В его мире было место для подобных историй, в моем же мире, такого места нет, но это не мешает мне носить его, понимаешь?

   Угольные глаза мужчины снова оказались без очков, и внимательный взгляд нежно, почти лаская, прошелся по лицу девушки.

   - Именно поэтому, я могу входить в любую церковь, говорить там любые вещи, и чувствовать себя прекрасно. Это - всего лишь камень, а это - Кайл указал рукой в сторону протыкающего небо шпиля, - всего лишь здание, в котором неприятно пахнет воском.

   - Вы не верите в Бога, в силу святой воды, но охотно и с воодушевлением рассказываете о нечисти . В нее вы верите?

   - Джес, Бог если и есть, то он словно нерадивая мать, отказавшись от своих детей, как от чего- то постыдного, скинула их в мусорный бак. В этой помойке и живет человечество. А бог? Возможно, он творит где-то что-то более возвышенное и идеальное. Возможно, мы - это его ошибка. Блин, который комом. Он открестился от нас, и ему нет никакого дела до нас. А демоны, если ты об этом, - Самбер вскользь улыбнулся, - они внутри нас. Черти и бесы наполняют нас. Это наша начинка. Поэтому в них я верю. Потому что я их чувствую.

   - Монсеньор говорит, что наша душа...

   - Поменьше ходи и слушай сказки этого шута, - Кайл громко с раздражением рассмеялся и девушка поежилась, - хотя нет. Я не хочу, что бы ты теряла веру и все такое. Не для этого я кормлю его. Просто не принимай все так близко к сердцу. Душа - этот тот самый демон, который диктует тебе, что делать. И ты знаешь...

   Он остановился и Джес оглянувшись, поняла, что они пришли. Мистер мэр говорил, и его было интересно слушать. Как что - то страшно запредельное, неизведанное, но ужасно интересное.

   - Мой демон магнитом тянет меня к тебе.

   Он коснулся рукой ее щеки, и она почувствовала вселенский холод. Разве так должно быть? Где нежность, ласка и прочий бред, который должен преследовать подобные поступки?

   - Мне наверное, пора, - девушка растерянно посмотрела на свою дверь, за которой ей поскорее хотелось спрятаться от пытливого взгляда, который прижал ее в угол.

   Сперва умело и ловко загнал, а после, смертельно прижал. При чем, она не понимала, какой он несет посыл. Это была самая большая загадка, но разгадывать ее, желания не было.

   - Я хочу, что бы ты проснулась, Джес. Очнулась от долгого сна, в который собственноручно себя загнала.

   - Если бы все было так просто, - девушка устало улыбнулась, все так же не поднимая взгляд на своего спутника.

   - Хватит придумывать себе не существующие болезни и прикидываться мечтой психиатра. Спящая красавица внутри тебя может никогда не дождаться принца в обтягивающих лосинах. А если он и появится, то не станет целовать твои румяные щеки, дабы добиться пробуждения. Джес, он поимеет тебя, пока ты находишься в этом состоянии, трахнет самыми изощренными способами. Проснись сейчас, и этого не случится, я обещаю.

   - И у моей сказки будет хороший конец? - Она нервно дернулась, когда голова Самбера наклонилась в ее сторону.

   Очень близко и очень опасно.

   - Однозначно, - мужчина выпрямился, снова став выше на целую голову.

   Джес перестала чувствовать его дыхание и это словно вывело ее из магнетического гипноза.

   - Было приятно пообщаться с вами, Кайл. До свидания.

   Девушка аккуратно освободила свою руку из его ладоней.

   Дверь была в нескольких шагах, но ноги не слушались. И Джес знала почему.

   Она ждала. Ждала позволения. Он должен позволить ей уйти.

   - Спокойной ночи, Спящая Красавица.

   Мэр снисходительно кивнул и ноги девушки наконец, смогли отнести ее в укрытие. Хотя, можно было где- то от него спрятаться? Джес была уверена, что Самбер имел ключи от всех дверей в этом городе.

   Это тоже одна городская байка, которая ходила среди любителей выпить лишнего. Как раз, когда кондиция была успешно достигнута, эта тема всегда набирала обороты и новые подробности.

   И доверчивая Джес, охотно в них верила.

   Так или иначе, мистер Самбер занял ее мысли на оставшийся вечер, и как она не одергивала себя, выгнать его оттуда не получалось. Внимание всегда приятно, а внимание такого человека, как мэр, приятно втройне.

   Между походом в душ и глажкой белья, девушка пару раз задумывалась о том, нравится ли он ей как мужчина. И ответ, скорее всего, был положительным. Один раз, мельком даже проскользнула досада о том, что она так и не позволила ему поцеловать себя. Хотя, может он и не хотел этого. Но попробовать, как целуется этот человек, хотелось безумно.

   Джес махнула рукой, пытаясь заставить себя прийти в себя. Вот уж слабохарактерная дура. На что можно надеяться, кроме жалости?

   Но, словно наперекор ее сомнениям, в дверь еле слышно постучали.

   Девушка бросила беглый взгляд на часы, и внутри все похолодело. Время почти полночь, не самое удачное для визитов. Да и кто мог к ней прийти? Тот самый случай, когда от стука в дверь, кровь стынет в венах. Потому что ты никого не ждешь... У нее не было не друзей, ни подруг, ни...

   «Мистер Самбер» - тут же отозвался внутренний голос и ей стало еще больше не по себе.

   Не испытывая свою глупую интуицию, которая всегда с треском проваливала все задания, Джес все- таки пошла к двери.

   - Привет, - молодой парень, которого она часто видела у себя в баре, стоял на ее пороге.

   Она всегда удивлялась, зачем их городу нужен доставщик цветов. У этого парня никогда не было работы и он просиживал рабочие штаны, поглядывая одним глазом футбол в баре, и поедая горячие бургеры.

   За что мэр платил ему, было не понятно никому. Доставка в Самбервилле была бесполезным и не востребованным делом.

   - Это тебе, - он протянул ей огромный букет цветов и это заставило удивиться еще больше. Они были очень странными. Джес смотрела на них, пытаясь разгадать, что это. Не похожие ни на один знакомый ей цветок, бледно фиолетовые, мелкие соцветия, хаотично рассыпались по стеблю.

   - Что это? - С полным недоумением спросила она.

   Зачем он их принес? Они никогда толком не общались, да она даже не знала, как его зовут.

   - Нет, это не от меня, - поспешил успокоить ее парень, - это от мэра. Только я тебе ничего не говорил. А то мало ли

   Он вручил обескураженной девушке цветы и еще постояв секунду, добавил:

   - Я бы на твоем месте, их выкинул. Они воняют.

   Он поплелся прочь, от ее дома, вставляя в уши наушники. А она так и осталась стоять, держа колючий букет.

   Это что, насмешка какая-то? Чем больше она рассматривала цветы, тем меньше они ей нравились.

   Захлопнув дверь, Джес бросила букет на столик и тот час же, из него вылетел миниатюрный белый конвертик.

   Девушка наклонилась, поднимая шершавую бумагу. Что ж, возможно внутри она найдет все ответы, которые разом атаковали на ночь ее голову.

   " Милая Джес, я уверен, что ты и не ждала розы. Розы любят дамы с дурным вкусом. Это пошло и безвкусно. Я предлагаю тебе что-то более дикое и необычное. Тебе понравится их запах, стоит только привыкнуть. Я сорвал их в своем саду и надеюсь, что не зря. Поставь их у себя в спальне, и я уверен, твои сны будут сладкими. Кайл".

   Голос мэра, низкий и хрипловатый стоял у нее в голове, и Джес казалось, что он склонился рядом, нашептывая свое послание ей на ухо.

   Довольно. Это начинало пугать. Что - то маниакальное появилось в ее желаниях, когда она вспоминала Самбера.

   Кайл... Кто в городе звал его по имени? Джес общалась со многими людьми, но иначе как "мэр" и "Самбер", его никто не величал. А ей он позволил. Приблизился на один шаг.

   Оставив цветы без внимания, словно идя на противность, Джес, зашла в спальню. Не обязательно выполнять приказ тогда, когда никто не узнает выполнен ли он.

   Она легла под толстое одеяло, почувствовав приятное расслабление. Сумасшедший день подошел к концу и грех было не выспаться хорошенько.

   Но сон почему- то не шел. Пару раз перевернувшись с одного бока на другой, девушка не выдержав, поднялась с кровати.

   Цветы все так же одиноко лежали на столе, и набрав в небольшую вазу воды, она схватила букет, все же исполняя просьбу мэра.

   Идиотская теория о том, что Самбер действительно может прийти и проверить, исполнила ли она написанные им слова, прочно засела в голове.

   Исполнила. Что он там обещал? Сладкие сны?

   Джес зевнула, чувствуя, как сон медленно подступает. Вот уж действительно, сумасшедший день, и мэр...

   Девушка погрузилась в сон, даже не успев подумать о нем. В сотый раз.

   Что-то холодное настойчиво касалось ее тела, пока Джес пыталась разлепить свинцовые веки. По ощущением, с тех пор, как она уснула, прошло не больше часа.

   - Тихо, спящая красавица, - шепотом произнес голос, и девушка с ужасом поняла, кому он принадлежит.

   Кайл, мистер Самбер, господин мэр, - все-таки имел ключ от ее дома. Эта мысль пронзила ее мозг, как и та, что нечто холодное - это его пальцы. Запредельно настойчиво, он изучал ее тело, не обращая внимания, на слабые протесты.

   - Любишь спать без нижнего белья? - Голос усмехнулся, проводя пальцами по обнаженному бедру.

   Джес хотела прекратить все это, хотела даже закричать, но не могла. Сладкий плен повязал ей руки, закрыл глаза, зашил рот, позволяя, только стонам срываться с губ. Сколько лет ее не касался мужчина? Сколько лет она отрицала всякую потребность в сексе? И что теперь?

   - Ты хочешь меня, Джес? - Пальцы опустились ниже, заставляя выгнуться дугой и эта похоть пугала ее.

   Она еще не оправилась ото сна полностью, не могла прийти в себя, не могла оттолкнуть его, прогнать. Не могла или не хотела? Это разные вещи. Совершенно разные.

   - Я же намекал, что поимею тебя, - холодные пальцы блуждали по разгоряченному телу и Джес была уверена, что они были довольны наносимым эффектом.

   Они нащупали нежный бугорок, не сильно сжимая его, но этого было достаточно. Достаточно для того, что бы девушка громко вскрикнула, и интуитивно попыталась сжать свои ноги.

   - Нет, - отрезал голос и громкий болезненный хлопок ладони о нежную плоть, будто в наказание за неповиновение, разрезал тишину.

   Джес не видела его лица, но была уверена почему-то, что он разгневан этим проступком. Будто в подтверждение догадкам, он развел ее колени еще шире, открывая себе полный доступ к сокровенному.

   Ночной гость, продолжил начатое, совершенно не слушая протесты, которые выдвигало тело.

   - Я трахаю тебя пальцами, а ты абсолютно сухая. Что с тобой не так, черт возьми?

   Джес слышала в голосе некую растерянность или злость. Осуждение или отвращение. Ей и самой стало не по себе от того, насколько она очерствела и снаружи, и внутри. Будто камень, который даже вода не в силах сточить. Стало почему- то страшно, что он уйдет и не сделает дело до конца. Нельзя этого допустить.

   Девушка обмякла под его непрекращающимися ласками, откидывая голову назад. Это же так приятно. Старые ощущения стали потихоньку прокрадываться в нее, а Самбер неплохо справлялся с ролью грязного искусителя.

   - Я обещаю тебе, ты кончишь, - тихий голос уверенно произнес клятву.

   Сразу несколько пальцев вошли в нее, заставляя задрожать. Обвинения мэра в отсутствии возбуждения, стали недействительными. Джес хотела его. Безумно хотела его.

   Свет пробивающейся в окно луны, осыпал тело серебристыми бликами, плавя его, заставляя неметь от неги, тонуть в прерывистых вдохах, отрывая от земли и унося за пределы Вселенной, где слова не имели значения, гиперболизируя прикосновения настойчивых пальцев, уверенных, знающих в ласке толк.

   Такие способности не приобретаются, этому учатся, оттачивают навык, вырисовывая на теле схемы чувствительных зон, коротких дорожек к оргазму.

   Мощному, до потери сознания, до истощающего обморока, когда разрушается прежний шаткий контроль, и выключает разум, когда становится слишком.

   Слишком грубо.

   Слишком точно.

   Слишком так как надо, безошибочно и верно.

   - Я же обещал, что ты кончишь...

   Джес резко открыла глаза, сердце в её груди билось с такой силой, что разгоняемая кровь шумела в ушах и отбивалась тошнотворным пульсом в горле. Инстинктивно поджала ноги, осмотрелась по сторонам. Тело неприятно обволокло липким страхом.

   Вчерашнее платье валялось на полу, сбившаяся у ног простынь зияла прорехами.

   Стало жутко. По-настоящему. Память казалась шершавой, изъеденной кратерами и провалами.

   "Может он ещё здесь? Где-то в доме, который перестал быть безопасным? Что проделывал с её телом, когда мозг отключился? Как вообще можно было позволить, да и спрашивал ли её кто-то?"

   Девушка осторожно встала с кровати, хватая с низкого пуфа свой халатик. Стараясь не шуметь, она осторожно открыла дверь крохотной спальни, и прислушалась к дыханию дома.

   На кухне мерно капал кран, жужжал старенький холодильник, тикали часы в темной прихожей.

   "Давно пора было заменить там лампочку" - отругала себя Джес.

   Из приоткрытого окна доносились детские голоса, звенел велосипедный звонок.

   Больше ничего лишнего. Никаких звуков. Тяжёлая тишина, подразумевающая то, что сейчас кто-то выскочит из-за угла, и вцепится в горло, терзая плоть.

   Джес сделала очередной шаг, и просто побежала к входной двери, проверяя замок.

   Заперто.

   Но какое это теперь имеет значение, если для того, кто уже побывал у неё этой ночью, это не станет преградой?

   Собрать все вещи и уехать? Собранных денег должно хватить, для того чтобы устроится на первое время. Ощущение того, что скрыться здесь больше не удастся, мерзко щекотало нервы.

   Она передала мужа, предала их любовь, опорочила все слова, которые посвящала ему, когда он ещё мог слышать. Джес чувствовала себя дешёвкой, второсортным сырьем, двуличной тварью, падкой на соблазн.

   Хотелось отмыться изнутри, прополоскать пришедшую в негодность душу.

   Злость расцветающая внутри перетянула ситуацию на себя. Спутала мысли, и заставила посмотреть на ситуацию под другим углом.

   Было ли бегство выходом? Оставлять здесь своего мужа одного, уже было непосильной ношей для девушки, а теперь, после того, что она наделала...

   Воздух шумно вышел из легких, когда Джес опустилась на пол, обхватив колени. Ярость клокотала, выливаясь в проклятия. Впервые за долгое время, она позволила себе чувствовать.

   Стальная клеть не выдержала шквала эмоций и с лязгающим звуком, рухнула вниз, выпуская сквозь искривленные прутья, чувства охваченные агонией.

   Здесь было все: боль утраты, разрушенная любовь, не разделённые чувства, отвращение к самой себе, сковывающее уныние, похоть, страсть, разочарование, боль и ненависть.

   Джес закричала, помогая вылиться наружу тому, что так долго сидело внутри. Стало легче. Почти просто.

   Вернулась давно утраченная решимость, которая придавала сил.

   Джес вернулась в спальню, и открыла ящик комода, хватая первые попавшиеся под руку чистые вещи.

   Она уже знала куда направится прямиком, не оставляя себе права колебаться.

   Особняк мистера Самбера находилась в самом конце города, но виден была абсолютно с любой точки, благодаря местному ландшафту, который возвышался, в сторону гор.

   Утренние туманы, скрывали его от посторонних глаз, и только в ясную погоду, сквозь густую растительность, можно было рассмотреть очертания дома, в котором жил мэр.

   Джес ещё никогда не была так близко, она вообще не помнила, когда последний раз видела что-то кроме запрограммированного маршрута: бар-супермаркет-дом, а сейчас, величественное здание, возвышалось над ней.

   Масштабы поражали, захватывая дух. Абсолютная симметричность, превращала особняк во что-то нереальное. Хотелось искать изъяны, не состыковки, взгляд сам блуждал выискивая любую неточность в постройке, по шероховатым стенам цвета мокрого асфальта, по арочным окнам, напоминающим раскрытые львиные пасти, по, с точностью до миллиметра, выставленным колонам, кованному забору, состоящему из тонких острых прутьев, стремящихся к небу.

   Ворота находились в центре, сквозь них просматривался и главный вход. Стык в стык. Идеальная среда для обитания перфекциониста.

   На изящных литых воротах располагался вполне себе современный звонок, куда сразу же и потянулся палец Джес.

   Раздался приглушенный треск из динамика, мигнула красной лампой небольшая камера, заставляя Джес ощутить напряжение.

   Она чувствовала, что на нее смотрят, решают, оценивают стоит ли впускать.

   Время тянулось, заставляя нервничать. Девушка потерла вспотевшие ладони о светлые джинсы, напряженно принялась кусать губу, когда дверь почти беззвучно отворилась, распахивая свой зев.

   Джес нерешительно ступила на чужую территорию. Страх, который присутствовал и до этого, многократно усилился.

   Она ступала по черной тротуарной плитке, мысленно считая квадратики, тем самым пытаясь успокоится. Окинула взглядом огромный фонтан, с высокой чашей, вытянутые овальные лавочки с утонченными спинками, оценила роскошный сад, идеально выстриженные топиарии, которые имели полное право претендовать на звание предмета искусства, в отдалении, заметила живописный пруд, пару беседок, таких же утонченных и вытянутых. Прошла вдоль фасада здания, но ничего не увидела за непроницаемыми окнами.

   Этот особняк можно было бы назвать замком, а возможно он им и был, Джес никогда особо не разбиралась в архитектуре, да и явилась она сюда не для этого.

   Щелчок замка, заставил ее вздрогнуть и обернуться на звук. Почему-то сразу появилось ощущение, что она проникла сюда незаконно, и её совсем скоро, будет ждать за это расплата.

   Из дома вышел мэр. Не спеша он приближался к девушке. По его сосредоточенному лицу, было сложно определить эмоции.

   Что-то выбивалось, выскакивало из привычного ряда, он выглядел... иначе.

   На мужчине не было привычного чёрного костюма, его светлые волосы, не были идеально уложены. Попытавшийся моментально спрятаться взгляд Джес, не столкнулся с привычными носками до зеркального блеска налакированных туфель.

   Влажная, голубая майка липла к высеченному, словно из мрамора торсу. Повторяла рельеф каждого мускула, подчеркивая фактуру. Черные спортивные штаны, прятали мощные ноги, и кое что еще, о чем Джес не хотела думать, но не могла ничего с собой поделать.

   Осознав всю абсурдность ситуации, Джес, поспешила поднять взгляд, который тут же пробежался по красивым, увенчанным чёрными узорами рукам, которые переплетались в непонятные линии, расползаясь по крепкому телу. До этого момента, ей удавалось ухватить лишь маленькие части, открывающиеся взгляду при неловком движении.

   - Я занимался в зале и не ждал гостей, - мужчина заговорил первым, заметив как Джес откровенно его разглядывает.

   Она встретилась с ним взглядами, и лучше бы этого не делала.

   Вся ее решимость предательски поджала хвост, забиваясь в темный угол, а на ее место неожиданно пришла беззащитность.

   Джес чувствовала опасность, и окончательно убедилась в том, что прийти сюда было ошибкой.

   Кайл продолжал рассматривать её, тёмные глаза блуждали по лицу, пару раз скользнули по телу, во взгляде появилось нетерпение.

   И тут Джес взорвалась. Возмущение от того, что он ведет себя так надменно, наполнило ее силой.

   - Не нужно так на меня смотреть! - Выкрикнула она, достойно выдерживая на себе его взгляд.

   - Как так, Джес? - Кайла только позабавил подобный выпад.

   Это было не предсказуемо, ещё один плюсик в копилку тихони.

   - Так, как будто то, что произошло вчера дает тебе право так не меня смотреть!

   "Тебе?" - Губы Самбера дёрнулись в слабой улыбке. Ему нравилось, в какое русло повернулся разговор. Что-то разозлило малышку, а в этом образе она нравилась ему ещё больше.

   - Что произошло вчера? - Мужчина намеренно задал этот вопрос, понимая, что он разозлит её ещё больше.

   Интересно, какова её точка кипения? Как далеко она может зайти, ведомая яростью?

   - Это противоречит закону! Нельзя среди ночи пробираться в чужие дома!

   Джес понимала, что несет откровенную чушь, но произнести вслух, то, что именно возмущало её больше всего она просто не могла, потому что, только сейчас поняла всю нелепость своих обвинений.

   "Мистер Самбер, не врывайтесь больше ночью в мой дом, потому что всякий раз, когда вы окажетесь в моей постели, я не смогу вам отказать? "

   - Ты обвиняешь меня в том, чего я не делал, - он нахмурился, пытаясь делать вид, что ничего не понимает.

   «Прекрасная актерская игра» - подумала про себя Джес и это распалило ее еще больше. То, что произошло между ними, имело для нее огромное значение. А для него, видимо, нет. Это ее больше задевало. Гораздо больше, чем его выходка. Джес прикрыла глаза, от подступившей обиды. Может быть, она не первая и далеко не последняя, к кому он вот так, врывается без приглашения. Маньяк. Чертов извращенец. Она всегда находила мэра странным, нутро шептало держаться подальше и вот во что это вылилось.

   - Я прислал тебе вчера цветы. Это является поводом для столь раннего и не особо приятного визита?

   - При чем здесь цветы, - вскрикнула девушка, все так же не в силах произнести ту самую причину.

   Да и зачем это говорить вслух? Он и сам прекрасно знает, зачем она здесь. Или станет отнекиваться? Спихнет на лунатизм? Что он придумает в свое оправдание, если его вообще можно было придумать.

   - Послушай, Джес. У меня нет привычки посещать горожан после захода солнца. У меня нет ключей от ваших домов, хватит слушать ересь, которую несут в баре, и тем более, хватит в нее верить, - он подошел запредельно близко, и вся ее решительность окончательно испарилась.

   - Вы знаете про ключи?

   - Я знаю все, что обо мне болтают.

   - Но... Почему вы не опровергните эти слухи и грязные сплетни? - Спросила Джес, ненадолго забывая, зачем она здесь.

   - Зачем? Уважение и страх, довольно неплохой тандем, - пожал плечами Самбер, - я люблю интересные истории. И когда вокруг моей персоны создаются весьма недурные рассказы, то мне это даже нравится. Я словно книжный герой хоррора неизвестного писателя, с охренительной фантазией. Проникаю в чужие дома, страдаю бессонницей и разделением личности. Список очень длинный, но я уверен, ты знаешь его не хуже меня. Но ты ведь пришла не за этим.

   Кайл развернулся в сторону дома, и Джес остолбенела, от такого поворота событий.

   - Я не хочу, что бы это еще раз повторилось. Это было ошибкой, - крикнула она ему в спину, - я против, когда кто-то пользуется мной. Даже если это ты.

   Самбер на секунду остановился, а после, развернулся снова в ее сторону. Встретился глазами. На сей раз, малышка была очень отважной, и даже не опустила вниз свое длинные ресницы.

   - То есть, я не только пришел к тебе ночью, открыв входную дверь своим ключом, но и трахнул?

   Лицо Самбера было очень серьезным. Вся прежняя лень и безмятежность исчезли, и черты заострились. Он был похож на хищника перед решающим прыжком. Сейчас он либо сожрет свою жертву, либо промахнется, не рассчитав силу.

   - Не совсем, - промямлила Джес, наконец таки потупив взор.

   Расстояние, которые было между ними, стало стремительно сокращаться. Несколько шагов и мистер Самбер снова близко. Да так, что она чувствовала его горячее дыхание.

   - Не совсем? Джес, расскажи подробности, мне не терпится, - он прикоснулся руками к ее плечам, все такими же ледяными и цепкими.

   Точно такими, какие вчера неприлично ласкали ее.

   - Какие подробности, ты издеваешься? - Она снова сорвалась, нарушая дистанцию и субординацию.

   Попыталась избавиться от его рук, но он крепко держал ее, впечатывая свои худые пальцы в ее нежную кожу.

   Больное удовольствие пронеслось по его телу, когда он почувствовал, что ей больно.

   То, чего так давно хотелось. То, что он видел, когда фантазировал в душе, то, что не отпускало.

   - Мы - это наши желания. Они владеют нами и руководят. Ты видела меня ночью, и возможно даже чувствовала, но я не приходил к тебе, Джес. Не все истории, которые ты слышала обо мне- сказки. Посмотри.

   Он отцепил свои пальцы от плеч, перемещая их на запястья. Хватая их сильнее, чем сталь; грубые наручники из ледяной кожи.

   - У тебя нет следов на теле. А я привык помечать своих женщин. Осознанно это или нет - не спрашивай. Я не отвечу, потому что сам не знаю, почему это происходит.

   Его голос отдавался эхом и Джес, скорее всего, не слышала слов. От того, что произошедшее, было сном, кидало то в жар, то в холод; то в полный шок, то в безумный стыд. Хотелось провалиться сквозь землю, бежать без оглядки, свалить из города, потому что она больше не сможет жить с этим позором. Пришла и объявила мэру, что он ее изнасиловал. Вывалила ему свою женскую неудовлетворенность, обозвала, пусть и мысленно извращенцем. Ну и кто здесь из них двоих, теперь извращенец?

   Вспоминая произошедшее, не оставалось никаких сомнений в том, что это действительно был яркий, красочный сон. Патологически нездоровый пугающий, на грани реальности. О боже...

   - Я не приходил вчера, потому что никогда не совершаю опрометчивых поступков, - Самбер разжал руки, освобождая девушку, - а теперь иди. Скоро служба. Тебе лучше не пропускать ее. Монсеньор очень ладно рассказывает о грехах. Когда сознание все более и более наполняется картинами сладострастия, грязными, жгучими и соблазнительными - это греховное пристрастие, Джес.

   Неожиданно полученная информация, пробудила в голове единственное желание - провалиться сквозь землю. Сможет ли она хоть ещё раз попасться на глаза мэру?

   Исключено.

   Стыд сковал каждую клеточку тела, испытывающий взгляд все сильнее подогревал котёл, в который она сама же себя и засунула.

   Мистер Самбер что-то говорил об исповеди?

   Не отыскав в себе силы, чтобы попрощаться, Джес развернулась к выходу, молясь о том, чтобы не оступиться и окончательно не погрязнуть в позоре. Она уже видела перед собой ворота, в обрамлении тонких прутьев, рука вцепилась в ручку, дергая дверь.

   Джес чувствовала мужчину своей спиной, было интересно, и одновременно не хотелось знать, что он о ней думает.

   Пара шагов к свободе.

   Джес даже удалось вдохнуть полной грудью воздух, когда на ее пути снова возникло препятствие.

   Ну конечно.

   Джес не удержалась, от того чтобы затравленно не обернуться, на хозяина дома.

   На его пороге стояла шикарная девушка, которой Джес, со своим измученным видом не годилась и в пометки. Как она вообще могла представить, что он соизволил наведаться к ней?

   Да ещё и мало того, что представить, а предъявлять претензии в такой жёсткой форме?

   Джес опустила глаза, и протиснулась между девушкой и входом, чувствуя, что сегодня был самый худший день её жизни.

   Через некоторое время, Джес медленно и неуверенно ступала по пустынной улице, в сторону храма. Опавшие листья давно засохли и хрустели под ее подошвой. Справиться с собой и своим страхом, ей так и не удалось. Она не смогла прийти на исповедь тогда, когда была вероятность встретиться с кем-то взглядом.

   Ей так и казалось, что все начнут тыкать в нее пальцем и перешептываться, а вслед будут доноситься слова, типа: "изменщица" и "предательница".

   Чаще всего, людям в этом городе было скучно, и обсудить кого- то, было весьма милым делом. Джес знала это не понаслышке. Не только женщины, но и мужчины, распускали слухи, охотно сплетничали и промывали кости соседям или коллегам, за очередной кружкой пенного. Джес ненавидела в этом участвовать, но и не винила людей, оправдывая тем, что это все от небольшого ума и отсутствия интересов.

   Но исповедаться нужно было. Этот грех висел камнем, и тащил ее ко дну, не давая спокойно вдохнуть свежего воздуха. Ей казалось еще немного и она захлебнется. Захлебнется своими чувствами, которые прорвали прочную платину, снося на своём пути все рамки приличия.

   Кованная, высокая изгородь с острыми пиками, протяжно заскрипела, приглашая девушку во двор церкви. Пустота и тишина успокаивали Джес. Значит, все разошлись. Еще одно интересное дельце. После того, как служба заканчивалась, и каждый, искренне раскаявшись в грехах, покидал порог святого здания, неведомая сила подмывала вновь нагрешить, нагоняя обороты. Очищение длилось несколько минут, до стойки бара, в котором работала Джес, а после, наступила стадия запустения. Грубые словечки, алкоголь, непристойные предложения и злость лились из ртов рекой, наполняя чернотой душу. Той чернотой, о которой рассказывал монсеньор.

   Опустив руку в чашу с агиасмой, девушка ощутила приятную прохладу. Вот уж действительно не зря говорят, что вода, которая прошла освящение, имеет особую силу.

   Страх и волнение отступили, и на смену им, пришла легкость.

   Джес вошла в храм, полная решимости. И если раньше, слова для исповеди, не складывались в предложения, то сейчас, все было по- другому.

   Но, одинокая фигура, которая сидела на одной из дальних скамеек, заставила девушку замедлить шаг.

   Черные волосы были заплетены в аккуратные толстые косы, хрупкая фигура, немного сутулилась, не касаясь спинки скамьи. Было не понятно, молится ли незнакомка? Джес, скорее из любопытства, заглянула в ее бледное лицо, хотя прекрасно знала, что в храме неприлично разглядывать. Но, она видела эту девушку впервые. И это заставило поддаться очередному соблазну.

   Глаза незнакомки были то ли закрыты, то ли опущены вниз. Круглый вырез на черном платье, больше похожим на траурное, открывал вид на ключицы, которые сильно выделялись на мертвенно- бледной коже.

   - Джес, - голос монсеньора заставил ее отпрянуть от подглядывания.

   Одновременно встрепенулась и неизвестная гостья. Ее поистине черные глаза, будто две огромные черные дыры, с каким-то испугом, уставились на Джес. А потом на священника. На нем она слегка задержала взор, а после, снова опустила угольные ресницы.

   - Я пришла исповедаться, - неохотно произнесла Джес, нарушая неловкую паузу, - идите первая, я подожду, - обратилась она к хрупкой девице.

   Не хотелось это делать при свидетелях. Лишние уши ни к чему.

   - Что? Нет, - девушка отчаянно замотала головой, и ее косички пришли в ход,- извините, я просто задумалась, я...

   Она поднялась со скамьи, и Джес теперь смогла полностью оценить ее.

   Нет, это платье не было траурным, и скорее всего, оно даже не видело ни одних похорон. Свободный крой слегка прикрывал коленки, и Джес показалось, что это наверное единственное ее приличное платье, в котором можно было прийти в храм. Такие не продавали в этом городе. Такие, в Самбервилле, не носили.

   Длинные, идеально ровные ноги, словно по поудиму, зашагали к выходу, а тонкие лаковые шпильки, выстукивали громкий ритм.

   «Идеальная кандидатура в жены мистера Самбера» - почему -то пришла в голову мысль, сменившись уколом ревности.

   - Тебя не было на службе, что-то случилось? - Поинтересовался монсеньор, обращаясь к Джес.

   - Кто это? - Кивнула в сторону выхода девушка, не удержавшись.

   - Я не знаю, - пожал плечами святой отец, - она пришла сюда, когда все уже разошлись, и сидела вот так. Я не решился к ней подойти, - почему-то смутился он, - мне кажется, у нее что- то произошло, и она хотела побыть наедине с Богом. Без посредников.

   - Очень странно, что есть такие люди, которые приезжают сюда по своей воле, - ухмыльнулась Джес, но тут же словила на себе осуждающий взгляд, - извините, вырвалось.

   - Не место делает нас, а мы вселяем в него душу, - он нежно взял руку девушки в свою ладонь, - это могло случиться где угодно. Это не город отнял у тебя его. Так было угодно Богу.

   - Богу угодно наблюдать за моими мучениями, - злобно прошипела Джес, - что бы я проклинала все, что меня окружает. Каждый камень под ногами.

   - Ты должна отпустить его. Я уверен, что он хочет, что бы ты была счастлива здесь. Он ждет, пока ты проживешь долгую, счастливую жизнь, и в глубокой старости, покинешь свое тело. А там, вы будете вместе.

   - Так может не стоит ждать? Может все ускорить?

   - Что ты такое говоришь, - взгляд молодого мужчины стал серьезным, - ты сама знаешь, что самоубийство - страшный грех, за который нет прощения. Бог вдохнул в тебя жизнь, это самое дорогое, что у тебя есть. Ты обязана переступать через все испытания, преодолевать их и идти дальше. До победного конца. Пока Господь Бог сам не позовет тебя к себе.

   - Я согрешила, - выдохнула Джес, - вы знаете, что я носила по нему траур, не только внешне, но и сердцем. Оно затянулось в черные шелка, обливаясь слезами. Я молилась о том, что бы ему хотя бы там было хорошо. Ставила свечи каждую неделю и заказывала мессу.

   - Джес, мне не в чем тебя упрекнуть, кроме того, что твой траур затянулся. Ты должна жить дальше. Заполни свое сердце иными чувствами.

   - Об этом я и хотела поговорить. Мне нужно покаяться. Мой грех ужасен, святой отец.

   Девушка опустила вниз глаза, рассматривая свою руку в руках монсеньора.

   Стыд подступил комком к горлу и не давал высказаться.

   - Я изменила ему, - шепотом произнесла она, и слезы потоком хлынули из глаз,- я предатель. Мне нет прощения. Наложите на меня епитимий, прошу вас.

   - Джес, послушай меня, - монсеньор приобнял рыдающую девушку, жалея о том, что они начали исповедь, не дойдя до конфессионала.

   Там все немного по-другому. Там, он мог себя чувствовать только лишь отцом церкви и слугой Господа.

   А здесь, он себя ощущал простым смертным, которому не чужды ни чужая скорбь, ни раскаянье.

   - Ты не изменила ему, что ты такое говоришь? Твоя жизнь продолжается, ты молодая девушка, которая испытывает желания. Как и все люди на земле. Скажи мне, ты встретила того, с кем готова быть до конца своих дней?

   - Я не смогла справиться со своей похотью, - Джес спрятала свое лицо в ладони, - Она завладела мною, а я не смогла воспротивиться. Мне так стыдно, - она громко всхлипнула и ее возглас раздался эхом по храму.

   - Мы с тобой беседовали неделю назад. Все было иначе, - мужчина воспроизвел в памяти их прошлый разговор.

   Тогда, он говорил с Джес, с той самой, которая наложила на себя пожизненную печать вдовы, которая думала только о работе и об усопшем муже. Ему было жаль девушку, и каждый раз, он пытался вселить в нее веру в будущее. В светлое, счастливое будущее.

   - Он вдохнул в меня что- то неизвестное. Я не знаю этих чувств. Они мне не знакомы. Но я понимаю, что это не правильно. Так нельзя. Я боюсь его, с такой невероятной силой. Но и хочу его не меньше. Он заполнил все свободное пространство вокруг меня, вселился в мысли, и кажется, я влюбилась.

   - Любовь - прекрасное чувство. И отнюдь не является грехом, Джес, - улыбнулся монсеньор, - я рад, что скорбь отступила. Этот мужчина, он знает о твоих чувствах?

   - Нет, - она отрицательно замахала руками, даже боясь представить, каково это, сказать об этом Самберу,- я никогда не смогу произнести это вслух. Он... Он...

   - Откройся ему. Если ты выговоришься, тебе станет легче.

   Сколько ты будешь давить в себе то, чем должен быть наполнен человек до остатка. Твое признание не грех, и не нужно говорить об этом, как о чем-то постыдном.

   - Наверное, вы правы, - девушка вытерла слезы, еще до конца не веря в то, что вот так просто, может заявится в дом Кайла снова, и говорить ему о том, о чем даже думать было не по себе, - я расскажу мистеру Самберу о своих чувствах, потому что не смогу иначе.

   - Что? - Лицо монсеньора побелело, будто он увидел перед собою настоящего призрака, - при чем здесь господин мэр?

   - Вчера он имел неосторожность проявить ко мне жалость, или бог знает, что еще. И я поняла, как давно он мне нравится. Я всегда открещивалась от этого, считала полным абсурдом, выталкивая подобные мысли из своей головы. Но, вчера произошло непоправимое. Старые часы долго стояли, показывая одно и то же время. Время смерти моего мужа. А вчера, они пошли. Мистер Самбер, опытный часовщик, настоящий мастер, снова привел их в ход. Я чувствую себя живой, мои часы показывают день и ночь.

   - Джес, подожди, ты..., - Монсеньор потер пальцами переносицу, пытаясь угомонить свое повышенное сердцебиение, - ты же знаешь мэра. Знаешь, что его душа далека от бога. И что...

   - Он построил этот город, собирая здесь самых несчастных и никому не нужных. Никому не было до нас дела. Кроме него. Он воздвиг этот храм, пусть и не веря в бога. Он дал всем работу. Так можно ли говорить, правильно ли говорить о том, что его душа хуже моей или чьей- либо еще?

   Он единственный, кто обратил на меня внимание. Хотел помочь. Это было искренне, это было так, как он умеет.

   - Послушай, - святой отец, чуть ли не вцепился в ее плечи, пытаясь отрезвить , вывести из гипноза, в который Самбер ввел ее, - ты ничего не знаешь о нем. Мы, ничего не знаем о нем. И никогда не узнаем его истинных помыслов.

   - Он ходит к вам. Посещает исповеди. Вы что- то знаете?

   - Знаю, Джес. Поэтому умоляю тебя, держись от него подальше.

   Монсеньор отпустил девушку, приводя свое дыхание в норму. Он и так сказал много лишнего. Он и так не должен был. Но сейчас, таинство отошло на второй план, потому что страх за Джес был сильнее этого.

   - Я не понимаю вас,- произнесла она, но святой отец, кажется, уже закончил требу, оставляя много недосказанного.

   - Иди с Богом, Джес.

   Исповедь Самбера давила на его плечи, душила горло, выкалывала глаза и вырывала язык по самое окончание.

ГЛАВА 2.

— Я не вовремя?

   Самбер нахмурился, глядя на девушку, которая особо не церемонясь, переступила порог.

   Что это за день открытых дверей? Совсем недавно, он сетовал на судьбу, и Вселенная, как всегда, услышала его не правильно. Появление Джес, было приятным сюрпризом, мужчина невольно усмехнулся, решая, что его садовнику, было бы не плохо повысить ставку. Этот странный паренёк, что-то бормотал про необычные свойства цветка, и очень рекомендовал разжиться парой клумб. Если раньше, Кайл видел в нем необычное растение, то теперь был намерен узнать о его влиянии больше. Всегда ли запах производил такой эффект, или этой ночью произошло то, что случилось бы без всяких соцветий? Джес давно не была с мужчиной, а накануне, он достаточно постарался, для того, чтобы произвести на нее впечатление.

   — Мистер Самбер? — Незваная гостья, выдернула его из приятных размышлений, приковывая к себе его внимание.

   Он вспомнил её сразу. Но не стал подавать виду, безразлично взирая на девушку.

   В конце концов, он никого не приглашал, и никому не обязан быть любезен.

   Ее длинные, белоснежные волосы, сегодня были собраны в ажурную косу, стройные ноги обтянуты чёрными лосинами, заправленными в высокий сапог. Из под кожаной куртки виднелся воротник белой блузки, аккуратные пальчики нетерпеливо теребили сумочку.

   — Я пришла к вам по делу, — произнесла она, и её брови изогнулись.

   — Я не принимаю дома, — наконец-то соизволил ответить мужчина, — а в выходные дни не принимаю вообще, — разворачиваясь в сторону дома, сухо произнес он.

   — Я думаю, что вы могли бы сделать исключение, раз уж я здесь, — без тени сомнения произнесла девушка.

   Ускорив шаг, она обогнала его, останавливаясь у одной из роскошных беседок. Из сумки на свет показалась папка, и девушка принялась вытаскивать бумаги, перекладывая их на мраморную столешницу.

   — Вы не переживайте, я много времени не займу.

   — У тебя очень интересный подход к делу, Амели, — проговорил он, когда суета с бумагами была окончена.

   Самбер обогнул беседку, и присел напротив нее.

   Сегодня было воскресенье. Самый скучный день из всех дней недели, который тянулся нескончаемо долго. Кайл имел власть над многим, но время, пока ещё было ему неподвластно.

   — Вы помните моё имя, а это уже гарантирует успех, — Амели широко улыбнулась, тоже присаживаясь. Не так вальяжно, как мужчина напротив, но не с меньшим достоинством.

   — Я знаю имена всех, кто живёт в моем городе, не думаю, что этим людям как-то по особенному везет.

   — Я думаю, иметь такого ответственного мэра, уже удача для каждого.

   "Иметь?" — Самбер потер переносицу.

   Ему сейчас показалось, или она сделала намеренный акцент на этом слове?

   "Кто только не пытался меня поиметь, девочка" — вертелось на его языке, когда он уже с интересом взглянул на сидящую напротив.

   Слишком нагло. Можно сказать, непозволительно. Ворваться в его дом, бросать двусмысленные намеки. Это только на первый взгляд может показаться храбростью, и вызвать восхищение, на самом же деле, все эти действия попахивали банальной тупостью.

   Тупых Самбер не любил, ему всегда было не все равно кого трахать.

   — Это мой диплом, атестат, мои характеристики, рекомендации и прочие документы, которые должен иметь любой уважающий себя специалист, — Амели придвинула к мужчине аккуратную стопочку, и присела обратно.

   Она всеми силами старалась не выдавать волнения и раздражения.

   "Какого черта он молчит и так странно смотрит?"

   — Управление активами, планирование бюджета, аудит, — я хороша в этом.

   Амели старалась говорить только по теме, но разрушать тяжелую тишину, становилось все сложнее.

   — Англия? — Кайл все- таки взял в руки бумаги, а потом поднял на девушку насмешливый взгляд, — у меня уже есть секретарша.

   Амели чуть не подавилась подступившим к горлу возмущением.

   Кого он в ней увидел? Да и что в конце концов возомнил о себе? Мэр захудалого городишки, да он должен был вцепиться руками и ногами, за такого специалиста как она, или он считает, что его деревня хоть немного смахивает на мегаполис, где можно вот так просто разбрасываться ценными кадрами?

   Она пришла сюда к самому главному человеку этого города, а вместо этого видела перед собой напыщенного пижона, чьё высокомерие не соответствовало ни статусу, ни месту, ни ситуации.

   Хотелось прямо глядя в глаза послать его нахрен, и смакуя метаморфозы видоизменяющие лицо мэра, получить истинное наслаждение.

   Но, Амели не могла этого сделать, никак не могла. Ей нужна была работа, пусть и на короткое время, о чем ему было знать совсем не обязательно. Еще был вариант, заинтересовать мистера Самбера как мужчину, но и он, с каждой секундой казался все больше провальным.

   Ни интереса, ни желания, в свой адрес она не видела. Даже банальной заинтересованностью не пахло.

   Только насмешка и скука в тёмных глазах, которые уже хотелось выколоть.

   — Вы наверно не правильно меня поняли, — Амели натянула на лицо фальшивую улыбку, — я действительно хороший специалист.

   — Как давно вы приехали в город? — Кайл задал неожиданный вопрос, практически не давая времени подумать над ответом.

   — Позавчера ночью, — выдала Амели, решая, что если не врать, запоминать ничего не придётся.

   — Почему ночью? — Мужчина напротив прищурился.

   — Дорога длилась дольше, чем я рассчитывала.

   — Мы слишком часто с вами видимся за эти два с половиной дня.

   Амели нахмурилась, испытывая дискомфорт. Если вчера он безжалостно раздавил её розу, то сегодня, похоже, собирался пройтись и по ней своими лакированными ботинками.

   — Можете быть спокойны, мне как и вам, это не приносит особого удовольствия, — не смогла сдержаться девушка.

   Неужели здесь, действительно никто не мог поставить его на место?

   На фестивале «Сбежавших невест», Амели неоднократно слышала, как участницы с придыханием и некой смесью вожделения и страха смотрят на мэра, но тогда приняла это за массовое помутнение рассудка. Теперь же, она понимала, что опасаться им действительно было чего. Им. Не ей.

   Кайл же, в свою очередь на первый взгляд никак не отреагировал на ее колкость.

   Что ещё может выдавить их себя женщина, которая чувствует, что не способна завести мужчину? Только одно — отзеркалить. Спрятать внутрь прежнюю улыбку, и попытаться острить.

   — Встреча не приносит тебе удовольствия, потому, что я не заинтересован в этом.

   Получится ли разуверить в себе девчонку ещё больше? Стало интересно.

   — Тем лучше для нас обоих, — с плохо скрываемой злостью, проговорила Амели, — значит вы поторопитесь подобрать для меня подходящую должность, как можно быстрее. Например, сейчас.

   Амели принялась раздраженно собирать свои бумаги, боковым зрением замечая, что губы мистера Самбера сложились в саркастическую ухмылку.

   Ее воображение уже рисовало картины того, как она впивается ногтями в это самодовольное лицо, и оставляет на нем кровавые отметины. Скручивает мощную шею, изо всех сил бьёт в солнечное сплетение, Амели шумно сглотнула, когда ей пришлось бросить ещё один взгляд на его тело. Такое слаженное, наверняка приятное на ощупь. Ей уже порядком надоели запущенные или недостаточно развитые в физическом плане мужчины.

   Они, конечно, были удобны и выгодны в одном... Но... Будь ты хоть трижды самым верным человеком на свете, глаз все равно будет радоваться приятной эстетической картинке. И слава Богу, за то, что он и здесь не допустил просчетов: самые красивые растения, обычно ядовитые, все яркое и привлекающее в природе внимание, всего лишь отравленная пустышка. Смотрится красиво, а внутри - пустота.

   — Я думаю, что у меня есть для тебя одно хорошее предложение.

   — Да? И какое? — Амели постаралась скрыть раздражение, предчувствуя подвох.

   — Хорошее предложение, — Кайл поджал губы, — самое то, для хорошего специалиста, в котором нуждается город. Как там ты говорила, аудит?

   — И управление активами, — теперь пришёл черед Амели прищуриться.

   Чертов мистер Самбер, она слишком плохо его знала, чтобы понять, искренен он, или блефует. Остаться в дураках не хотелось, не хотелось давать ему и ещё один повод для злорадства.

   — Нужно съездить в одно место, для того, чтобы обсудить детали.

   — Без проблем, — Амели пожала плечами, — назовите адрес, и я немедленно туда отправлюсь.

   — Мне бы хотелось самостоятельно ввести тебя в курс дела, — склонив голову, проговорил Кайл.

   Влажные волосы на его голове, разделились прядями.

   — Это было бы любезно с вашей стороны...

   Амели с большим усилием сдержала отваливающуюся челюсть. Он что с ней флиртует? Что это за тормознутая реакция? Или он хорошенько заводится, только после того, как вытреплет нервы?

   Амели достойно выдержала очередной взгляд, когда мужчина встал.

   Оказывается, не так уж и сложно переубеждать, когда умеешь это делать.

   — Я переоденусь, и отвезу тебя, — проговорил Кайл, оставляя девушку в саду.

   Еще одно проявление эгоизма, напротив которого, в своей голове, Амели поставила галочку. Воспитанные люди , обычно, приглашают в дом и предлагают напитки, хотя о какой воспитанности могла идти речь? Она прекрасно понимала где находилась, это был ни разу не город её мечты, и Амели не собиралась находиться здесь больше времени, чем потребуется.

   Ее больше прельщали густонаселенные мегаполисы, наполненные событиями дни, когда и за стрелкой на часах не поспеваешь. Роскошные апартаменты, изысканная публика, азарт, интрига. Ощущение, когда идёшь в ва-банк, и срываешь гигантский куш. Испытывал ли этот грубый и ограниченный субъект, хоть что-то из вышеперечисленного? Вряд ли. Судя по всему, ему нравилось крутиться в этом микроскопическом мирке, делая вид, что центр всего существующего на земле — он.

   Кайл вышел на улицу спустя пятнадцать минут. Сбросил спортивную одежду, и облачился в более привычную для себя.

   Амели, к своему разочарованию отметила, что вещи, которые он надел, были явно дорогими. Марку пальто и его обуви она определила, даже не раздумывая.

   В голове не укладывалась мысль о том, что в этом городишке столько зарабатывают.

   Но, даже это нельзя назвать удивлением, если сравнить с тем, что Амели ощутила после.

   Она, конечно, понимала что он мэр города, видела весьма недурственный особняк, допуская что это какая-то городская реликвия, созданная в более лучшие времена, и успешно реставрируемая, по сей день. Закрыла глаза на брендовые шмотки, которые могли оказаться у мистера Самбера не пойми каким образом, но выехавший из гаража и притормозивший рядом с ней серебристый Bugatti Veyron, окончательно убил всякую логику в её голове.

   Откуда?!!

   Девушка не сдержалась и провела пальцами по зеркальному боку. Многие предыдущие размышления показались бессмысленными. Она явно чего-то не понимала, а точнее не понимала вообще ничего.

   Самостоятельно открыв дверь, Амели села в машину. Кайл видел восторг в её глазах. Ничего необычного. На девушек всегда производят впечатление дорогие тачки, только сейчас было одно "но": производить впечатление, не входило в его планы.

   Единственный бонус, в том, что спутница, хоть немного помолчит, наслаждаясь поездкой, маячил на горизонте.

   — Сколько здесь...

   — Тысяча двести лошадиных сил, — со скучающим видом, опередил вопрос своим ответом Самбер.

   Амели прикусила язык, автоматически хватая ремень безопасности.

   С такими характеристиками, машина больше напоминала самолет. Она могла бы ещё около получаса искренне восхищаться автомобилем от супер комфортного салона, до идеальной сборки, но рядом сидел совсем не тот человек, с кем хотелось это делать.

   Его взгляд был полностью сосредоточен на дороге, одна рука вальяжно лежала на руле. За окном проносились совсем непрезентабельные виды. Осень уже во всю господствовала в городе, разукрашивая пышную растительность в свою палитру из жидкого золота.

   Водитель даже не включил музыку, словно чувствовал себя вполне нормально, в тишине, которая висела между ними.

   — Я поселилась в отеле, — Амели решила все-таки заговорить первой. — Это не очень удобно. Во-первых, он находится почти на въезде в город, во-вторых, сами по себе условия не слишком для меня удобны...

   — Отелем предусмотрены все удобства, в которых нуждаются туристы.

   — Возможно, но я не турист, — напомнила девушка. — Я бы хотела подыскать что-то более удобное, и близкое к моей новой работе, если условия меня устроят...

   — В этом не может быть и сомнений, — уголок рта Кайла дернулся, после брошенной фразы. — Ты не сможешь отказаться.

   — Интересно, — пробормотала Амели, ерзая от предвкушения в удобном кресле машины.

   Bugatti Veyron, кто бы мог подумать!

   Амели бросила ещё один короткий взгляд на водителя, с ним явно нужно было познакомиться поближе. Такие связи никогда не станут лишними, это она знала не понаслышке.

   — Эта девушка, которая от вас выходила, я видела её на фестивале. Вы вместе?

   Кайл лишь усмехаясь, покачал головой.

   Амели не поняла что это значило: отрицательный ответ, или же эмоции вызванные прорывом ее бестактности. Переспрашивать не хотелось. Если тебе не ответили с первого раза, вряд ли на второй что-то изменится.

   — Возможно мне просто стоит порыться в интернете и найти всю информацию, если человек, который должен знать о городе все, так не разговорчив?

   — Я уверен, ты отыщешь там много забавной чуши, — проговорил он.

   — Любое мнение имеет право быть высказано, — фыркнула девушка.

   — У меня свои понятия на права.

   — И какие же?

   — Ты должна была ознакомиться с ними, сразу после того, как пересекла черту.

   — А они что, какие-то особенные здесь? — Амели поправила резинку, обхватывающую толстую косу.

   — Правила жизни в больших городах, значительно отличаются от маленьких, — сухо произнес Кайл.

   — А с чего вы взяли, что я из крупного города?

   — Тряпки, маникюр, говор, - мужчина не однозначно дернул плечом.

   — Ну вам же местоположение не мешает ходить в "Brioni", — Амели выгнула бровь.

   — Зачем ты приехала сюда?

   — Захотела сменить обстановку.

   — У тебя в городе есть знакомые?

   — Нет, это важно?

   — Откуда узнала про Самбервилль?

   — Я не понимаю, это допрос? — Амели нервно глянула в окно, и плавная скорость машины её больше не радовала.

   — Мы скоро приедем? — Только сейчас она обратила внимание на то, что горизонт утратил всякий намёк на подобие улиц. За окном мелькали поля, лысоватые макушки и острые кроны деревьев.

   — Это зависит от того, как скоро я получу ответ.

   Кайл зажмурился, возвращая зрению чёткость. Он не любил сюрпризы, ненавидел подарки. Любое внезапное появление неизвестного человека на его территории, могло таить в себе угрозу.

   — Вы обещали подыскать мне рабочее место, — решила идти в наступление Амели.

   — Для чего ты приехала в Самбервилль? — С пугающим спокойствием повторил он, и машина, как единое целое со своим хозяином, остановилась на месте.

   Амели казалось, что она слышит, как в её висках стучит пульс.

   — У меня нет ответа на этот вопрос! — Прикрикнула она. — Ни в одном городе, в который я приезжала, у меня никогда об этом не спрашивали!

   — Я предупреждал о том, что у меня свои правила.

   — Это не значит, что все должны слепо им следовать...

   Амели напряглась, когда мужчина развернулся в её сторону, его рука потянулась к её волосам, провела пальцами вдоль ажурного плетения, и убрала косу коснувшись груди.

   Она только успела возмущенно открыть рот, когда пальцы мужчины потянулись к замку, и ремень безопасности был расстегнут.

   — Выходи из машины.

   — Что?! — Амели не поверила своим ушам, с ужасом глядя на мужчину. — До города километров двадцать!

   — Не заставляй вытаскивать тебя силой. Ты и так отняла у меня слишком много времени, — мужчина устало потер переносицу, глядя перед собой.

   — Я не понимаю, за что? — Амели была готова расплакаться от обиды, но сдерживала слезы из последних сил.

   — Я оказываю тебе услугу, и даю время придумать правдоподобную причину твоего визита, к моменту возвращения. Если успеешь вернуться засветло, можешь даже не переживать за свою безопасность. Обычно здесь бесчинствуют ночью.

***

Несколькими днями ранее...

***

— Давай быстрее, что ты там возишься? — Прошипела Амели, готовая в любой момент сорваться с места. Ее нога нервно подрагивала на педали газа, а пальцы, впивающиеся в мягкий обод руля, время от времени сводило судорогой. Напряжение в тесном салоне старого пикапа висело не шуточное. Амели не отрывала глаз от зеркала заднего вида, ожидая увидеть там самое страшное.

   — Марта, мать твою, ты будешь садиться или нет?

   — Алекса все равно ещё не вернулась! — Дергано ответила брюнетка, наконец-то справившись с дверью.

   Она бросила на заднее сидение то, чем были заняты её руки, и воровато оглянулась по сторонам.

   — Мы ждали и так достаточно долго, — холодно произнесла Амели, перемещая руку на рычаг переключения передач.

   Старенькая машинка закряхтела, набирая обороты.

   — Что значит долго? Мы должны её дождаться, у нее не будет другого шанса...

   — А у нас будет? — Рявкнула Амели, прогоняя в своей голове тысячи ругательств.

   Это был первый раз. Первый раз, когда все пошло вразрез с чётким, всегда работающим планом. Все не ладилось с самого начала, нужно было ещё тогда отказаться от задуманного, но кто мог уже тогда, своевременно догадаться, что все развернувшееся представление с самого начала ловушка?

   Амели закрыла на секунду глаза.

   Секунда времени для Алексы, секунда для того, чтобы успокоиться самой.

   И в путь.

   Все сожаления, нужно было оставить на потом.

   — Амели, а если бы и я не вышла, ты бы тоже уехала? — Девушка вздрогнула, когда машина рванула вперёд, набирая скорость.

   — Да, Марта, тебе повезло, что ты сделала все быстро.

   Перед глазами всплыло недалекое прошлое. Массовое скопление людей, темно-синие мантии, квадратные шапочки. Женщина вещающая со сцены о том, что теперь у выпускников престижного колледжа, совсем скоро начнётся новая жизнь. Амели в пол уха слушала о том, как теперь все двери будут перед ней открыты, какое светлое будущее она вылепила своими руками, как любой, на кого она обратит свое внимание, будет встречать её с распростертыми объятиями... Было скучно. Жарко, скучно и слишком долго. Притянутая за уши нотка трагизма, совсем не трогала душу.

   Уже тогда, Амели знала, что эта жизнь не для неё. Она и так сделала услугу своим родным, получая образование и оправдывая возложенные надежды с лихвой. Осознание того, что у нее есть единомышленницы, не могло не радовать. Марта и Алекса, эти две девушки были для Амели значительно большим чем обычные подруги. Так в жизни случается, когда ты встречаешь кого-то, по-настоящему близкого духом, и уже не представляешь, как жил до этого раньше.

   Они попробовали воплотить в жизнь свой первый план ещё в колледже, прибыль, правда была смехотворной, но нужно было убедиться, что все действительно работает.

   Никаких осечек.

   Все было сработано настолько слажено, что не могло не подталкивать к попыткам развиваться дальше.

   Небольшой музей исторических ценностей, с радостью принял предложение организовать благотворительную акцию. Освещение в СМИ, упоминание их имени в авторитетных издательствах, могло сыграть на руку, убогой постройке, с кучкой ненужного допотопного хлама. Когда собранная благотворительная сумма, в один из последних дней акции исчезла с официального счета музея, шум поднимать никто не стал.

   Хвалебные оды уже были написаны. Вклад "за неравнодушие", почти болтался медалькой на груди директора музея.

   Все знали, что благотворительность — всего лишь повод для того, чтобы скрыть оборот чёрного нала. Никому не хотелось проблем, особенно тогда, когда при себе не было никаких доказательств. Черный пиар, не всегда полезен, иногда это шаг в пропасть.

   Тогда, администрации пришлось раскошелиться, и покрыть потери из своего кармана, извлекая извечный урок о благих намерениях. А Амели с подругами, разжиться пусть и не крупной, но достаточно приятной суммой.

   С тех пор, желание работать "по крупному", крепко засело в сердцах троих. Безнаказанность кружила голову, каждой хотелось стать ещё лучше, в отведённой нише.

   Три молодые девушки в два счета обставляли серьёзных бизнесменов, внося в их жизнь смуту, они были серыми кардиналами играющими свою шахматную партию в тени.

   Алекса, отлично владела компьютером, Марта тасовала как колоду карт финансовые схемы, а Амели, умела легко входить в доверие, подбирать нужные слова, и исчезать так же незаметно, как и появилась.

   Иногда, чтобы расположить к себе некоторых мужчин, ей приходилось переходить рамки деловых отношений, но обычно, её это не смущало.

   Мучила их всех совесть? Не спали ли они ночами из за того, что очередной денежный пласт, не получат больные дети или беспомощные старики?

   Нет и ещё раз нет.

   Амели была уверена, что сумма в полной мере никогда бы до них не дошла. На их своеобразную группировку ещё ни разу не заявили в полицию, а значит красть краденное совсем не грех.

   Только в последний раз все развалилось как карточный домик. Внезапно закрутившийся ураган, принялся затягивать их в воронку.

   Амели вела машину, и ругала себя за глупость. Очевидные вещи, начинали всплывать огромными айсбергами со дна океана.

   Как можно было принять полицейского за миллионера? Она же видела как он управляется со столовыми приборами и ни черта не смыслит в бизнесе, который якобы основал? Им повезло случайно. Она просто случайно наткнулась на чертов значок копа, который видимо решил напоследок развлечься с ней в постели перед арестом.

   Холодный пот, который прошиб её в то мгновение, до сих пор холодил виски.

   Она взяла на себя смелость спуститься в зал и отыскать Марту, искать Лекси, просто не было времени.

   — Нас вычислят по этой машине и посадят в тюрьму, — скулила на автомобильном сидении Марта.

   — Вначале мы отыщем ближайший город, а потом столкнем её с обрыва, — раздраженно шикнула на подругу Амели. — Ты взяла документы, которые я говорила?

   — Взяла, — вытирая слезы проговорила девушка, и потянулась к свертку, который лежал на заднем сидении.

   План "Б".

   Не такой хороший как "А", но без запасных ходов в этом деле нельзя никак.

   — Отправь им фотографии, и напиши, что если на нас выйдет полиция, мы передадим бумаги им.

   — Они же нас убьют, если узнают что у нас есть, — девушка захныкала ещё сильнее.

   — Фотографируй, отправляй, а потом выбросишь телефон.

   Амели попыталась набрать полные легкие воздуха. Избежать проблем связанных с полицией, было важно. Головорезы, в отличии от стражей порядка, не стали бы лепить их мордашки на каждый столб. Это давало возможность отсидеться в тиши, а после свалить на другой берег океана.

   Главное дожить до рассвета. А там видно будет.

   Амели видела, как трясутся у подруги руки, и внутренне умоляла себя не паниковать. Хвоста по-прежнему не было, возможно, вовремя отправленные улики сделают так, что он и вовсе не появится.

   — В окно? — Марта всхлипнула сжимая в пальцах трубку последней модели, и дождавшись кивка подруги постаралась отбросить телефон подальше от дороги.

   Они уже ехали несколько часов. Вымотавшись, Марта уснула, прислонившись головой к прохладному окну. Глаза Амели тоже слипались, когда на дороге замаячила вывеска.

   Большая, деревянная, резная. Буквы, выведенные на ней, словно вручную приветствовали, приглашая в Самбервилль.

   Амели старалась не ехать центральными дорогами, пыталась путать след, и понятия не имела куда именно она приехала. Старенькое авто не предусматривало навигатора, да и пользоваться телефоном, который теперь знали лишние люди, было опасно. Она сохранила его только для того, чтобы после связаться с Алексой. Надежда на то, что ей тоже удалось сбежать, было единственным, что у нее осталось.

   — Марта, — Амели осторожно потрепала девушку за плечо. — Смотри, какой-то город.

   Девушка сонно поморщилась глядя на тускло подсвеченную вывеску.

   — Нужно отогнать тачку подальше, завтра решим, что с ней делать, — проговорила Амели, снова заводя мотор и сворачивая с дороги.

   Теперь, спустя несколько дней, Амели ощущала дежавю. Два часа в дороге, и вывеска с названием чертового города снова маячила перед её глазами.

***

Дорога к храму за эти дни, была уже выучена вдоль и поперек. Хотя что там сложного? Если идти все время прямо, навстречу огромным старинным башенкам, которых даже толком не было видно, из- за поселившегося здесь тумана, то мокрый асфальт обязательно приведет тебя к нему.

   Она ходила туда каждый день. Искупала грехи? Говорила с Богом?

   Нет.

   Просто ноги сами вели ее туда и все. Черное платье, которое она отыскала в гардеробе подруги, было единственным приличным и приемлемым, для входа в церковь. Так даже лучше. Возможно, случайные прихожане, которые забредут в храм, в столь поздний час, примут ее наряд за траурный, а посиделки на скамье, за скорбные молитвы.

   Марта обхватила свое тело руками, пытаясь хоть как-то защититься от сквозного ветра.

   Так себе городок. Мрачный, скупой на хорошую погоду и приветливых жителей. Задерживаться, и тем более, оставаться здесь, не хотелось, пока...

   Впрочем, Марта давно позабыла, что такое сентиментальность и что такое сочувствие. Многие эмоции давно покинули ее тело, даже не издав при этом предсмертный вздох. Просто в какой-то момент, она поняла, что чувств у нее заметно поубавилось.

   Только вот, когда нога переступала порог святилища этого странного города, все внутри будто бы регенерировалось, давая шанс на искупление. Святые ли места были тому виной, или же он, Марта не знала.

   Но каждый раз, наблюдая за тем, как вереница жителей лениво плелась из храма, девушка бросалась к своему новому наряду, дабы снова и снова вернуться туда.

   В последнее время ей нравилась тишина. В ней можно было отдохнуть от событий, которые внезапно свалились на голову. Она так долго была уверена, что ей ничего не будет угрожать и от этого разочарование, было по-особенному горьким.

   Сегодня был третий день, и третий день за ними никто не ехал. Марта смотрела новости по каждому из каналов, и её персону там никто не упоминал. Все бы ничего, уже давно должно было отпустить, но переживания о третьей подруге не давали ей покоя.

   — Я заметил, что вы приходите сюда после службы, я могу узнать причину?

   Марта вздрогнула, как вздрагивала каждый раз, когда кто-то подходил к ней неожиданно.

   — Я не люблю большого скопления людей, монсеньор, — тихо ответила она, поворачивая голову.

   В каре-зеленых глазах священника, плескалось понимание. Ровные брови, без всяких изгибов, квадратный, мужественный подбородок, гладковыбритая кожа, хранила едва слышный запах геля.

   — Меня мучают мигрени последнее время, и я люблю тишину...

   Только стоило Марте заговорить о болях, как воспоминания острым ножом разрезали её разум, принуждая тело корчиться от боли.

   Горячее дыхание, всхлипы, эхом разносимые под куполом собора, сорванная колоратка, жадные губы, ищущий язык, сорванная мантия.

   Марта сдавленно простонала, касаясь пальцами висков. Священник придвинулся к ней ещё ближе, дотрагиваясь подбородка, и обжигая лицо горячим дыханием:

   — Вам плохо?

   Обеспокоенный взгляд смешался со страстным, из мучительных видений.

   — Приветствую вас, монсеньор!

   Марта наконец-то смогла вдохнуть свежего воздуха, когда приступ прошёл так же быстро как и начался, оборачивая голову на звук.

   — Я вам не помешал, святой отец?

   По длинному проходу, между церковных лавок, самоуверенно шел мужчина. Его размашистый шаг был тверд, а на губах застыла улыбка, которая бывает у людей, которые счастливы от того, что застали кого-то врасплох.

   — Служба давно окончена, вы не могли помешать, мистер Самбер, — мужчина оторвал свои пальцы от лица девушки, — я принесу вам воды.

   — Есть в этом что-то такое, да? — Кайл присел на освободившееся место, указывая взглядом на распятие занимающее в высоту практически всю стену, — самопожертвование, забота о других, вы, наверное, восхищаетесь этим?

   — Если он умер ради нас, то это был глупый поступок, — Марта опустила длинные ресницы, не совсем желая встречаться взглядом с незнакомцем.

   По внешнему виду, она легко определила кто находится перед ней. Амели описывала его совсем иначе: обычный напыщенный мужик, который слишком много мнит о себе. Самооценка вознеслась, а опустить ее уж вряд ли кто- то мог. Не удивительно. Ведь власть портит и перекраивает любого, на иной лад.

   Но Марта видела перед собой нечто другое.

   Дьявол, который вошел туда, куда дорога ему была закрыта. Дьявол, который приходил сам. Без приглашения войти.

   — Очень смелое заявление, — мистер Самбер широко улыбнулся, — может быть, я покажусь грубым, но мне интересна цель вашего визита.

   — Я...

   Марта закусила губу до боли, чувствуя, что вот она и попалась. Дьявол в человеческом облике раскусил ее на раз - два.

   — Носите траур? — Кинул догадку Самбер, сам не понимая, что это своего рода спасательный круг, — не люблю тех, кто убивается по умершим. Говорить с людьми, надо пока они живы. Любить надо, пока они живы. А после, им уже все равно.

   — А что же здесь делаете вы — Сорвалось с губ, прежде, чем она поняла, что не нужно было этого делать.

   Не нужно. Единственное, что следовало сделать, это кратко распрощаться и бежать. Бежать со всех ног.

   — Обожаю этот запах. Он дарит мне умиротворение. Мирра действует на меня, как качественное успокоительное, — жестокий острый взгляд скользнул по потолку, — а эта лепная красота? Здесь даже пыль хранит в себе больше, чем древнейшая книга мира.

   Девушка коротко скользнула взглядом по гладко приглаженным волосам, по обесцвеченным глазам, которые были подняты вверх, по идеальным скулам. Лишь на секунду, потому что не хотела, что бы он разгадал ее.

   Дьяволу давно приписывали чувство справедливости. Рисовали его сексуальным и соблазнительным. Опытным искусителем, перед которым невозможно устоять, с демонической красотой. О нем писали книги лучшие из лучших.

   — Храм, нечто большее, чем архитектурное произведение, лепниной обычно восхищаются в музеях, — произнесла Марта, а после уже подумала.

   Все правильно говорила Амели — её неумение держать язык за зубами, всегда вылезало ей боком.

   — Я хотела сказать, что так принято обычно, конечно же каждый человек в праве сам решать, чем восхищаться.

   Марта внутренне выдохнула. Бестактное замечание отредактировано. Стало быть переживать не о чем.

   — Вы так и не ответили на мой вопрос. Вы кого-то потеряли?

   — Нет, что Вы... — Девушка вздрогнула от того, что мысленно допустила такой исход для своей второй подруги, — я прошу у Бога здравия...

   — Для себя?

   Марта ощутила на своём лице тяжёлый взгляд.

   Разве этично спрашивать об этом? И до какой стадии вообще могут дойти эти вопросы?

   — Нет, со мной все в порядке, — стараясь избегать прямого ответа, проговорила Марта.

   Появившийся в зале священник, вырвал из ее груди вздох облегчения.

   — Вам уже лучше? — Мужчина протянул стакан, и Марта вцепилась в него пальцами.

   — Здесь слишком душно, любому сделается дурно, — проговорил Кайл, наблюдая за тем как девушка жадно пьёт воду.

   — По всей видимости ожидается гроза, — проговорил священник, оборачивая голову к вытянутым окнам в кованых решетках.

   — Да, не самое подходящее время для пеших прогулок загородом, — усмехнулся Кайл, подумав о чем-то своем.

   — А вы, мисс, уже успели посмотреть город?

   Марта оторвала от своих губ стакан и растерянно посмотрела на мужчину.

   — Вы ведь приехали недавно?

   Заметив страх зародившийся в глазах девушки, священник поспешил её успокоить.

   — Мистер Самбер мэр нашего города, он заинтересован в том, чтобы каждый новый житель был обеспечен всем необходимым.

   — Действительно? - Ироничная улыбка, коснулась губ Кайла, — спасибо за подсказку, монсеньор...

   — Я действительно приехала недавно, и ещё нигде не была, — решила перевести внимание на себя Марта. Ей показалось, или между этими двумя пробежала какая-то искра, и не должен ли святой отец оставаться беспристрастным?

   — Это видно. Даже если бы я не знал каждого в лицо, — мэр ухмыльнулся, — ваши коленки уж очень притягивают к себе взгляд даже тех, кто туда смотреть не должен.

   — Богу все равно какой длины юбка, он любит всех одинаково, — вмешался монсеньор, то ли защищая девушку, то ли наконец, найдя повод сказать наперекор.

   — Да ну? — Громко рассмеялся Кайл, — я своими ушами слышал, как ты, — он ткнул пальцем в святого отца, не стесняясь ни в выражениях, ни присутствия незнакомки, — вычитывал о неподобающем виде. Приводил цитаты из Библии, что одеяние должно быть целомудренным. Или же, правило действует не для всех? Скажи, может, то, что давно спало в тебе, сегодня очнулось ото сна?

   Эти слова словно вывели Марту из оцепенения. В памяти снова всплыли картинки.

   — Прошу прощения, но мне нужно идти, — Марта вскочила со своего места, чувствуя как те самые коленки, о которых говорил мэр предательски дрожат.

   В порыве, она не сообразила, что можно спокойно встать и обойти с другой стороны.

   В критической ситуации, мозг любезно выдал ей маршрут, по которому она сюда пришла, как единственно верный.

   — Простите, — краснея пробормотала она, задевая руку Самбера, или он сам её протянул к ней в едва заметном касании?

   Марта уже плохо соображала, но кожа на ее правой ноге горела, словно к ней прислонили каленое железо.

   Она постаралась как можно быстрее проскочить мимо, но едва не провалилась сквозь землю, от стыда за свою глупость и неуклюжесть.

   — Вы не сказали как вас зовут...

   Пальцы мэра обхватили её запястье, и это уже точно не было фантомным прикосновением.

   Оставалось всего пару шагов, и он бы не успел дотянуться, но удача как всегда была на чужой стороне.

   — Марта, — проговорила девушка, — и увидела как священник нервно одернул рясу.

   — Марта, если возникнут какие-то проблемы, можешь смело обращаться ко мне.

   Девушка лишь сдавленно что-то промычала, и почувствовав, что ее ничего больше не держит, рванула к выходу.

   Она не сбавила скорости, пересекая маленький парк, вдавливая в сырую землю опавшие листья, не остановилась, когда сигнал светофора загорелся красным, не уступила дорогу женщине с коляской, и только когда дверь в её комнату захлопнулась, она выдохнула, обессиленно опадая на кровать гостиничного номера.

   За окном прозвучал раскатистый гром, несколько раз блеснула молния, нарастающий дождь забарабанил по металлическому подоконнику.

   Картинки.

   Картинки.

   Картинки.

   Картинки в голове никак не хотели блекнуть.

   Тонкий карандаш штрихами выводит силуэт. Особое внимание уделяет кресту, прорисовывает рясу, красивые длинные пальцы. А потом тёрка стирает карандаш, под белым резиновым овалом проглядывается обнаженное мужское тело...

   Картинки.

   Картинки.

   Марта вздрогнула, когда входная дверь хлопнула вторя грозе.

ГЛАВА 3.

— Кретин, ублюдок, — Амели совсем не подбирала слова, которые соскальзывали с ее язычка, — я тебя убью. Прикончу.

   Она открыла нижний ящик ветхого комода, и на секунду дернулась, замечая, как испуганный паук, на длинных лапках, пожелал поскорее скрыться со своего привычного места.

   — Что случилось? — Марта в полном недоумении наблюдала, как та, достала из плотной тряпки пистолет.

   — Приставлю дуло к его безмозглой башке, — с каким-то легким безумием ответила девушка, проверяя, все ли патроны на месте.

   — Лия, ты можешь сказать, что произошло?

   — Не называй меня так, иначе в этой дыре на один труп станет больше!

   Амели откинула ствол, направляясь в ванную комнату, за полотенцем. От проливного дождя волосы спутались в узлы и недавняя причёска напоминала что-то страшное.

   — Я промокла до нитки, видишь? — Прикрикнула на подругу девушка, скидывая с себя одежду.

   — Можно подумать, в этом есть моя вина, — тихо ответила Марта.

   — Пока ты сидишь дома, я решаю наши общие проблемы!

   — Я не сижу дома, — вспыхнула Марта.

   Мало того, что Амели сама настояла на этом, так ещё и смеет её попрекать?

   — Ну, если ты такая самостоятельная, значит, пойдёшь и будешь сама пытаться найти общий язык с этим куском дерьма, я посмотрю на выражение твоего лица, когда ты с ним познакомишься!

   Амели стиснула зубы, вытирая полотенцем волосы. Пластиковая расческа, скорее рвала пряди, чем распутывала их.

   — Я уже с ним сегодня познакомилась, — раздалось в тишине номера.

   Этот звук, больше был похож, на возведенный в гробовой тишине курок.

   — Что значит, ты с ним познакомилась? — Прошипела Амели.

   — Я ходила в церковь, уже после службы, когда все разошлись, — вставила пояснение Марта, в надежде на то, что это смягчит обстоятельства, — мистер Самбер тоже пришёл туда...

   — Церковь? Серьезно? Ты взялась за старое?

   — А ты думаешь, я прекрасно чувствую себя в четырёх стенах? — Повысила голос Марта. — Ты целыми днями где-то пропадаешь, а мне приходится сидеть здесь одной, без всякой связи, без телефона, в мыслях, которые медленно, но верно, сводят меня с ума!

   — Можно подумать, если бы у тебя был телефон, ты нашла кому бы позвонить, — иронично произнесла Амели.

   — Да! Я позвонила бы Алексе, и хотя бы попыталась убедиться что у нее все в порядке! — С отчаянием в голосе выкрикнула Марта.

   В глазах подруги, что-то изменилось. Она отложила расчёску, которая изодрала ей все волосы, и придвинулась ближе.

   — Марта, я тоже переживаю за Лекси, но пока не время, понимаешь? — Амели ласково провела пальцами по руке девушки. — Они могут через неё выйти на нас, ты же понимаешь ?

   — Понимаю, — Марта всхлипнула, обнимая подругу, — просто, стоит мне представить, что она не успела сбежать…

   — Мы со всем разберёмся, ты веришь мне?

   Амели заставила девушку посмотреть в свои глаза, и она часто закивала.

   — Хорошо, а теперь расскажи мне, как прошло знакомство с мистером Самбером?

   Произнося эту фамилию, Амели едва не сплюнула на пол от отвращения. Прежде, ей никогда не приходилось встречать более отвратительного человека, чем ее новый знакомый.

   Этот гад, спутал ей все карты, и наставил в колеса палок, не забыв при этом, в пух и прах растоптать её достоинство.

   — Я же говорила. Я была в храме, и он пришел туда. Если честно, — Марта глубоко выдохнула, — я половины не помню, что там происходило. Я боялась, что он вспомнит меня. Амели, мне кажется, что это он. Я почти уверена .

   — К черту преподобного и твои детские фантазии, — отмахнулась девушка, — расскажи мне, как вел себя ублюдок.

   — Ничего особенного. Перекинулись парой предложений, а когда я собралась уходить, он спросил мое имя.

   — Надо же, — в глазах Амели сверкнул какой-то не здоровый огонек, — может быть, ты ему понравилась, а?

   — Я не думаю...

   — Думать и не обязательно. Если он не клюнул на меня, то придется тебе потрудиться.

   Амели говорила, а сама испытывала очень глубокий дискомфорт. Словно в ботинок попал назойливый камешек, который мешал идти. Этим камешком и был мистер Самбер. Единственный представитель мужского пола, который, судя по всему, при встрече с ней, еще не представил, как натягивает ее на свой член. Это впервые в жизни задевало и било по самолюбию. Потому что, она и сама была не прочь там оказаться.

   — Что ты имеешь в виду, под словом "потрудиться" ? — Задала вопрос Марта. — Я не собираюсь делать ничего такого, если ты намекаешь на...

   — Да ладно? — Не сдержав нервный смешок, прищурилась девушка. — Значит, когда для дела нужно прыгнуть в чью-то койку, для этой роли у вас для меня вакантное местечко? Амели, клиент не идёт на контакт, Амели, он положил на тебя глаз, Амели, нужно усыпить его бдительность? Хватит! Будешь, и как миленькая будешь! Здесь, в данный момент, самое безопасное место. Никому и в голову не придёт искать нас в этом Богом забытом гадюшнике. Мы отсидимся здесь, столько, сколько потребуется, и ты, раз уж приглянулась ненаглядному мэру, сделаешь все, для того чтобы наша жизнь протекала максимально комфортно!

   — Амели, я не думаю, что...

   — А потом... — Глаза девушки вспыхнули каким-то нездоровым блеском, — мы пошатнем его капитал, обдерем до нитки, и оставим с голой задницей! Как ты думаешь, как быстро осядет его гонор, когда он останется ни с чем?

   — Мне кажется, нам нужно остановиться, — глядя в пол проговорила Марта.

   — Одно посещение церквушки, и ты уже готова встать на путь истинный? Ты такая лицемерка, Марта.

   — При чем здесь церковь? Мы несколько дней назад едва не загремели за решётку, ты сама говорила, что нам нужно временно залечь на дно. Осторожность, превыше всего. Да и мистер Самбер не так прост, я это чувствую...

   — Я тоже не так уж и проста, — Амели вернула в руку расчёску, и с каким-то остервенением продолжила расчесывать волосы, — я буду не я, если не отомщу ему, самым лучшим способом, на который только способна. И мне плевать, я не остановлюсь, даже если мне придётся делать все самой!

***

Признаваться в своих чувствах, всегда сложно. Сотни предложений, тысячи вариантов, и все казалось не то.

   Джес протерла барную стойку от липких капель, и в очередной раз заявила себе, что говорить с мэром на любовные темы — абсурд.

   — Давай ты на вечер перестанешь быть девушкой, с грустными глазами, и выпьешь со мной, какой-нибудь приторный коктейль?

   На освободившийся стул, присел парень, и подмигнул Джес.

   — И тебе привет, Лиам, ты же знаешь, на работе я не пью, — произнесла девушка, в который раз отказываясь от предложенного варианта.

   — Ты вообще не пьешь, — поправил ее он, печально вздохнув, — я уже привык напиваться в одиночестве. Тим был хорошим парнем, мы с ним...

   Джес вздрогнула, услышав родное, до боли в сведенных скулах, имя.

   Вчера, она возомнила себя кем-то вроде феникса, возродилась из огня, почувствовала крылья за плечами. Все фотографии мужа, было аккуратно собраны и бережно сложены в шкаф. Но если фотографии можно убрать с глаз долой, если можно забить свою голову другими мыслями, запретить себе вспоминать, то что делать с людьми, которые сами того не желая, режут без ножа?

   — Прости, я опять болтаю лишнее, — горько усмехнулся парень.

   Его золотистые глаза, словно подведенные темным контуром густых ресниц, потухли.

   Лиам был отличным парнем, Джес знала это давно. Муж общался с ним больше, чем с остальными. Дружили ли они, Джес не знала, возможно, прошло слишком мало времени, для того, чтобы они оба успели здесь найти себе друзей. И не смотря на то, что с момента трагедии, она жила здесь не один год, время для неё остановилось стрелкой на наручных часах покойника.

   — Давно тебя не видела, где ты пропадал? — Джес машинально взяла деньги с барной стойки, наполняя бокал пивом, подошедшему посетителю.

   — Город растёт, — Лиам потянулся, пряча длинные руки за абсолютно лысую голову.

   Если честно, Джес и представить его не могла с волосами, все в нем было настолько гармонично, как будто он сошел с экрана сериала, вроде "Offender".

   Высокий рост, крепкое, но в тоже время суховатое телосложение, абсолютно голый череп без намека на короткий ёжик. Лицо слегка жестковатое, но стоило ему улыбнуться, как щеки украшали неизвестно откуда появившиеся ямочки. Такой себе образ «плохиша», излюбленный девушками, которые в тайне мечтают о запретном.

   — Растёт город, — повторил он, потянувшись, и наваливаясь обратно на барную стойку. — Строим уже далеко от центра, комплекс торговый или черт его знает что там пришло в голову этому забитому чернилами индюку, мне плевать честно, главное что платят в срок, и вот пару выходных выделили.

   — Лиам, — выдохнула Джес, округлив глаза.

   — Что, Лиам? Можно подумать его тут кто-то любит. Эй, мужики,— крикнул парень оборачиваясь к залу, — кто со мной согласен, что Самбер - индюк?

   — Сейчас он выйдет из-за угла и надерет тебе зад, — послышались в ответ редкие смешки.

   — Ага, а если не выйдет, то донесут...

   — Видишь? — Лиам довольно улыбнулся.

   Джес только покачала головой, сдерживая ответную улыбку.

   — Еще и из этих, — Лиам неприятно поморщился, — на всякий случай, когда я вижу его, специально не поворачиваюсь спиной. У меня красивый зад, еще захочет ненароком.

   — Лиам! — Девушка возмущенно распахнула ресницы.

   Она слышала про Самбера разное, но в это, она точно не верила. Точнее не хотела верить.

   — Я тоже такое слышал, — подтвердил один из присутствующих, без доли иронии на лице, — говорят, на севере, недалеко от Самбервилля, его видели с мужчиной под ручку.

   — Что за бред, — не смогла сдержать негодование Джес, — он не такой.

   — А ты когда-нибудь, ну хоть раз, видела, как он проводит время с девушкой?

   — Прекратите немедленно эту грязь, иначе я закрою бар раньше времени! — Повысила голос девушка. — Он, в конце концов был женат, имейте совесть!

   — Ага, долго? - Раскатистый мужской смех пронесся волной по бару.

   Общая, и всегда беспроигрышная тема была найдена. Неисчерпаемая, с постоянно всплывающими новыми подробностями.

   — Женился, и на следующий день развелся, — давясь от смеха прохрипел толстяк. — Не разобрался, что куда засовывать.

   — Видишь, что ты развел?!! - Щеки Джес покраснели, когда она недовольно уставилась на Лиама.

   — А зачем ему засовывать? Наверное, решил, что раз денег куры не клюют, то можно вообще не утруждаться, пусть над ним другие поработают!

   — Он у вас то оборотень, то вампир, то член массонского ложа, то убийца невинных девушек, теперь вы решили приписать к бесконечному списку то, что он гей?

   Отчаянная попытка Джес встать на защиту мэра, была принята очередным взрывом хохота. Уже в достаточном количестве накачавшись спиртным, каждый хотел переключить внимание на себя, отпустить самую смешную шутку за вечер, разжечь огонёк веселья ещё сильнее.

   — А вы видели как он одевается? Разве нормальный мужик пускает в ход столько геля для волос? А эти... А эти...

   Выпивка попавшая не в то горло, перехватила дыхание, заставляя весельчака пытаться жадно ухватить воздух. Его глаза чуть-ли не вывалились из орбит, лицо покраснело, пальцы судорожно схватились за столешницу.

   Хохот начал стремительно терять обороты, в воздухе повисла тишина, нарушаемая только хриплыми попытками вдохнуть.

   Джес растерянно сделала шаг из-за барной стойки, и остолбенела, когда входная дверь отворилась.

   Все присутствующие испуганно перевели взгляд следом. В абсолютной тишине эхом отбивался каждый шаг лакированных ботинок.

   Одной рукой, Кайл поднял сложившегося пополам мужчину, оказавшись у него за спиной. Сжал руку в кулак, так сильно, что черные узоры на его костяшках растянулись. Второй рукой, он обхватил кулак, и сделал толчок, в районе стыка живота и ребер, согнув руки в локтях.

   Толчок.

   Еще один.

   Все с замиранием сердца следили за тем, что происходило у них на глазах, а после с отвращением поморщились, когда с кашляющим звуком, из горла мужчины фонтаном выстрелила жидкость.

   — Ты, кажется, перебрал, старик.

   Кайл похлопал его по плечу, и вытащив из кармана белоснежный платок, бросил его на изгаженный стол.

   — Не пей сегодня больше.К тому же, выходные дни еще не скоро, а время позднее. Не хочу быть занудой, но если завтра хоть кто-нибудь опоздает...

   Мистер Самбер многозначительно поднял бровь, направляясь к стойке, тем самым, вызывая внутри Джес бурю эмоций. От страха, до восхищения. От трепета, до возбуждения.

   — Я же тебе говорил, — незаметно пропел Лиам, и девушка вздрогнула, выходя из глубокого гипноза, в который мистер Самбер умело вводил ее каждый раз, при своем появлении.

   — Джес, как работа? — Речь стала совсем другой, прежняя ядовитость пропала, а мягкая улыбка, не свойственная мэру, коснулась его губ.

   Флиртует, или?

   Или, просто ей так хотелось, что бы это было флиртом, что любые фразы, незначительно брошенные слова, она переводила в намеки?

   — С вашим визитом, ее основательно поубавилось, — Джес кратко улыбнулась и вся ее решительно улетучилась.

   Мистер Самбер ухмыльнулся, обернувшись на полупустой зал.

   Интересно, эта всепоглощающая власть вообще может надоесть?

   Мэр — всего лишь формальность.

   Он чувствовал себя королем, который выстроил свое идеальное королевство, купаясь в лучах славы и страха, своих подданных. Властелином, который создал совершенное, монархическое государство.

   — У меня завтра выходной, — поднял руки оставшийся посетитель, замечая на себе взгляд мэра.

   — Не только завтра, приятель. В этом городе, пока, никто не собирается умирать.

***

Еще одна совсем не нужная профессия для молодого города. Как и курьер, некрофор не пользовался здесь особым спросом. Кладбище в одну могилу не так уж и сложно содержать в порядке. Молодой мужчина, даже поначалу радовался, что ему достался такая работка. А точнее, полное ее отсутствие. Ведь не это ли здорово, когда ты исправно получаешь заработную плату, но при этом не делаешь ни черта? Он считал именно так.

   Но, в один, из серых, дождливых дней, когда вода превратила землю в кашу, и та неприятно пачкала ботинки, он возвращался домой.

   Время было позднее, из бара его вежливо попросили, и с достаточным количеством алкоголя в крови, но в недостаточно хорошем настроении, он уныло брел по заученным тропинкам.

   Было даже желание покинуть этот город к чертям собачьим, чувствуя свою обостренную не востребованность и нереализованность. Дамы в Самбервилле тоже были особо не сговорчивыми, и это только лишь приумножало тоску в душе.

   Замеченная у своего дома фигура, бросила тело в дрожь. Кто в такое позднее время, мог дожидаться его?

   Врагов у него не было, впрочем, как друзей и женщин.

   — Господин мэр, — парень облегчённо выдохнул.

   С мэром у него были достаточно неплохие отношение, если это так можно назвать. Мистер Самбер, на пушечный выстрел к себе никого не подпускал, был нелюдим и неконтактен .

   Но, несколько раз, в баре, они перекинулись парой слов, и даже, мэр угостил его первоклассной выпивкой.

   — Где тебя носит?— Выплюнул тот, совершенно не собираясь церемониться и выбирать выражения. — Хватит жрать за мой счет, Рэй, — мистер Самбер схватил парня за ворот куртки, пытаясь сфокусировать на нем взгляд.

   Свой жестокий, холодный взгляд, которого так все боялись.

   Но, перед глазами все плыло, перекрывая картинку, которую транслировал мозг, разноцветными, яркими пятнами.

   Пьян или под наркотиками? Рэй мог отличить алкоголика от наркомана, но не сейчас.

   — Бери лопату и пойдем. Ты нужен мне, — мэр наконец отпустил его, хватаясь левой рукой за висок.

   Да что с ним? Ему плохо? Таким, Рэй его еще не видел. Слишком странный. Стараясь, задавать минимум вопросов, он в два счета оказался на своем заднем дворе, хватая лопату, которая почти все время стояла без дела...

   Молча, без всяких слов, слегка пошатываясь, Самбер шел к своему дому, а Рэй следовал за ним.

   Опомнился он, когда за его спиной захлопнулись ворота.

   Особняк мистера Самбера, был жутким местом. Он стоял здесь еще до того, как появился город и слухи о нем ходили разные. От кровавых жертвоприношений до психиатрического госпиталя, в котором лечили или же все- таки пытали душевнобольных, несовместимым с жизнью, разрядом тока. Была еще история, что здесь жила дама, вдохновленная и одержимая историей о венгерской графине, Эржебет Батори. Она заманивала в свой дом бедных крестьянок, кормила, обещала работу, а после, подвешивала их молодые тела на крюки, в большом зале, купаясь в стекающей крови.

   Говорили, что там даже на полу остались пятна крови жертв, которые так и не удалось стереть. Пол, как и очень многое в особняке, господин мэр не захотел менять, желая не убивать дух того времени.

   Все было тщательно перекрашено и переклеено, хоть немного напоминая о том, что на дворе отнюдь, не шестнадцатый век.

   Ходила еще одна история, которая была еще более нелепа, чем остальные.

   Будто бы дом, принадлежал молодому мужчине, статному и богатому, имеющему важный титул. Мужчина был скрытным, но очень влюбчивым и жен менял, как перчатки.

   Обиженные и брошенные дамы, покидали его, исчезая, как он сам утверждал, в неизвестном направлении.

   Все раскрылось очень внезапно. Очередная молодая жена вошла туда, куда входить ей было строго на строго запрещено. Она вскрыла тайную комнату своего мужа, обнаружив там семь изуродованных трупов. Что случилось дальше, никто не знает, но, городские жители, в красках дополняют историю концовкой небезызвестной сказки " Синяя Борода".

   Есть ли в доме та самая потайная комната — неизвестно, но семь древних могил, на заднем дворе дома, привносили то самое чувство сомнения.

   Когда ты сидишь в баре, то это все кажется абсурдным и смешным, но сейчас, Рэю было совсем не до смеха.

   — Копай, — грозно приказал мэр, указывая пальцем, на один старинный, каменный памятник.

***

Самбер перевел свое внимание на Лиама, который пил пиво, иногда поглядывая на большой экран плазмы.

   — Ну а ты? Может быть, хватит на сегодня?

   — Я подожду Джес. На улице стало рано темнеть.

   — Это лишнее, — разрезал воздух рукой, мужчина, — иди домой, а то всякое бывает. Никто не застрахован от случайностей, ведь так? Случайно можно и переспать с кем-то, — мэр водил пальцем по поверхности стойки, — случайно можно и убить. Да, Лиам?

   — До встречи, — парень пнул свой полупустой стакан, хватая со стула куртку.

   — Я люблю людей, которые все понимают с полуслова, а ты, Джес? — Самбер широко улыбнулся, довольный своей небольшой шалостью.

   — Они, наверное, вас огорчают, да? — Девушка вздохнула, и чтобы не встречаться с Кайлом взглядом, принялась складывать аккуратной стопочкой меню.

   — Меня больше огорчает то, что ты не попросила у меня выходного в этот день, — хмурясь проговорил мужчина. — Я узнал в последний момент, и это меня расстроило.

   — Мистер Самбер, — Джес вздрогнула, не зная что говорить.

   Левое запястье налилось тяжестью, от нового, ещё не привычного украшения.

   Сегодня, ранним утром, Джес разбудил курьер. Он был не из местных, она никогда не видела его в городе. Парень протянул маленькую коробочку, перетянутую атласной чёрной лентой, пожал плечами, на попытки узнать имя отправителя, дождался подписи, и нырнув в свою крошечную, почти игрушечную машинку, оставил Джес в полном недоумении.

   Присев на край дивана, она с любопытством сняла упаковочную бумагу. На колени упала маленькая открытка, с лаконичной и короткой печатной подписью : "С Днём Рождения".

   Джес даже вздрогнула от осознания того, что совсем забыла о своем празднике.

   Ее жизнь была так уныла и однотипна, что вряд ли одна единственная дата, повторяющаяся каждый год, может что-то изменить.

   Отложив открытку в сторону, Джес наконец-то раскрыла тёмную коробочку, и ахнула. На подушке, аккуратным кольцом, лежал браслет, отбрасывая блики на черную поверхность. Его цвет был глубоким, красным, почти бордовым, словно капли крови заморозили в ледяные кубики и продели сквозь них нитку. Это был альмандин, или пироп, Джес никогда особо не блистала в науке о камнях, но это были самые красивые камни, которые она когда-либо видела.

   С трудом застегнув одной рукой браслет на своей руке, Джес залюбовалась тем как он сочетается с её слегка оливковой кожей, представила, как он будет выглядеть в более позднее, темное время. Камни станут менее прозрачными, впитают в себя черноту ночи и осеннюю прохладу улицы, когда она будет идти домой. Украшение произвело на Джес такое впечатление, что снимать его больше не хотелось.

   И вот сейчас, невольный взгляд упал на запястье, а на языке вертелась догадка, разрываемая противоречиями.

   Еще тогда, она подумала, что отправитель — Кайл, даже, можно сказать, была в этом уверена. И уже открыла рот, чтобы поблагодарить его, учитывая то, что он действительно знал о ее дне рождения, но, браслет принесли рано утром, а мистер Самбер утверждал, то, что узнал о событии Джес совсем недавно...

   Что-то здесь не клеилось. Если это не господин мэр, то кто? Ни одна кандидатура не приходила больше на ум, а если это был он, то было бы вежливо оставить его без благодарности?

   — Мистер Самбер, мне сегодня утром принесли подарок, я думала что... — Выдавила из себя Джес, чувствуя стыд.

   Кайл потянулся к ее руке, его пальцы надёжно скрывали перчатки. Кожа покрылась мурашками от прикосновений.

   — Думала, что это я подарил? — Закончил за нее предложение мужчина, перебирая красные кубики.

   Джес только шумно сглотнула и кивнула невпопад.

   — Если бы я предпочёл дарить что-то подобное, то остановился бы на рубинах, Джес. Изысканная женщина, заслуживает изысканных камней.

   — Простите, я совсем не это имела в виду, — девушка окончательно смутилась, деликатно освобождая свою руку.

   Что происходило у неё внутри? Как бороться с этим и стоит ли вообще это делать? Мужчина напротив был притягателен. Она отрицала это слишком долго, но теперь сломалась. А стоило ей вспомнить сон, который она по своей же глупости приняла за реальность, щеки и вовсе стали пунцовыми.

   Такими людьми как он восхищаются, исходящую от них силу, ощущают физически. Даже все эти зеваки, чудным образом угомонившиеся, болтали всякие небылицы, только потому, что любому мужчине сложно признать превосходство над собой, другого мужчины.

   — Я хочу, чтобы ты закрыла бар, сейчас, — проговорил Кайл, — оставила, или пригласила только тех, кому действительно рада, и отметила свой день рождения. До полуночи ещё два часа, за два часа можно успеть многое.

   — Я не могу, вот так, использовать это место в своих целях, — неуверенно начала она.

   — Это мой подарок, Джес.

   Кайл смотрел на девушку, не переводя взгляда.

   Он чувствовал, что давит на нее, но ничего не мог с собой поделать.

   Ему хотелось остаться с ней наедине, хотелось поиграть с контрастами, подарить нежность и внимание, а потом смешать это с грубостью и удовольствием. Разложить прямо на этой барной стойке, которую ежедневно лапают сотни мужских рук, но малышка Джес, все эти годы, остаётся нетронутой.

   Все недвусмысленные фразы и предложения, за столько лет, не развратили её, рабочая форма, которая создана для провокации мужчин, совсем не придавала ей вульгарности. Большая часть мужского населения города, уже давно смирилась с "неподатливостью" официантки, но только не Самбер. Ему хотелось ощутить, как шпоры на ее сапожках, врезаются в его спину, когда он наматывает на кулак длинные волосы, и трахает языком её рот.

   — Мне совсем некого пригласить, да и потом, если я проведу этот вечер за работой, мне не придётся чувствовать себя такой жалкой, — честно призналась Джес.

   Предлагать мистеру Самберу провести этот вечер с ней, она посчитала неслыханной наглостью. Он и так предлагал ей заведение, в её полное распоряжение. В конце концов, никто кроме нее не был виноват в том, что у нее совсем никого нет. А господин мэр, уже неоднократно проявляющий к ней благодушие, вполне мог согласиться, из вежливости, или чего лучше — жалости. Как бы тогда она чувствовала себя сидя с ним за одним столом? Как бы быстро под ногами разошлась земля и поглотила её, дальше сгорать в своих недрах от непомерного стыда ?

   Но он не стал её слушать. Не стал потакать тому, чего она на самом деле не хотела. Возможно, это отобразилось у неё на лице, возможно, таки сжалился, чего Джес боялась больше всего, но через десять минут бар был абсолютно пуст, и Джес не оставалось ничего другого, как метаться по кухне, судорожно соображая чем накрыть стол, которого, и в планах не было.

   Когда ты долгое время находишься в одиночном плаванье, гребешь веслами воду, в своей скудной лодочке, рано или поздно твои руки опускаются. Затаившийся штиль, нагнетает апатию, и тебя начинает тошнить от воды вокруг. А потом, совершенно случайно, на горизонте, который ты уже устала наблюдать, появляется КТО-ТО. Он крепит к твоей лодке крюк, и вытаскивает из этого болота. В такие моменты, ты не испытываешь ничего кроме благодарности. И на мгновение, тебе совсем не важен мотив этого поступка. Сегодня ты спасена, а все остальное будет завтра.

   Разместив на столе закуски, девушка замерла у бара. Она не собиралась пользоваться добротой мэра, которой и так уже было слишком много, и собиралась платить за ужин сама. В конце концов, нормальные люди именно так и делают? Праздники чуть ли не каждый день разворачивались на ее глазах, только вот она, не имела к ним никакого отношения.

   Нужно было определиться с выпивкой, что-то не очень дорогое, но достаточно приличное. Не самая легкая задача.

   Джес отправила палец в рот, досконально просматривая ассортимент, который знала наизусть, но никогда не рассматривала под таким углом.

   — Возьми вот это, — Джес почувствовало спиной мужчину, а его рука едва коснулась плеча, когда он указал на бутылку тосканского вина, — мне нравится его вкус.

   Сухое. Красное. Четыреста долларов за бутылку. Его никогда никто здесь не брал, но мозги уже плохо работали от такого тесного контакта.

   Джес поднялась на небольшое возвышение, заклиная всех Богов помочь ей не выпустить вино из дрожащих пальцев.

   — Я помогу, — Самбер принял из ее рук бутылку, и подарив полуулыбку, направился к столу, который она подготовила. Достал из кармана металлическую увесистую зажигалку и зажег свечи.

   Джес до последнего не знала, стоит ли вообще ставить их на стол, поэтому примостила их на краю, и оставила незажжёнными.

   Теперь, когда их пламя танцевало в тёмных глазах, сидящего напротив, ей и вовсе стало мало воздуха.

   — Расскажи мне о себе, что-нибудь, чего я не знаю, — проговорил Кайл, не притрагиваясь ни к еде, ни к напиткам.

   Джес заметно нервничала, ей хотелось опрокинуть в себя этот бокал целиком, но по понятным причинам, не могла себе позволить этого.

   — Я из Оклахомы, — решила начать издалека Джес.

   — Интересно, я там никогда не бывал... — Проговорил Самбер. — Знаком с этим штатом, только благодаря печальной истории...

   — Теракт? — Осмелившись поднять взгляд, спросила Джес.

   — Любое неповиновение власти, несет за собой человеческие потери, и зачастую, страдает тот, кто не виновен, — резковато ответил Кайл. — Меня впечатлило другое... это правда, что люди, в память об этой трагедии, берут ежегодно семена от уцелевшего после взрыва столетнего вяза, расположенного в зоне комплекса, и сажают их по всему городу?

   — Правда, — кивнула Джес, — таким образом они отдают дань памяти погибшим.

   — Ты говоришь "они" , а не "мы", ты не скучаешь по дому?

   — Мой дом здесь, — пожала плечами девушка. — Здесь, мне нравится больше.

   Она умышленно умолчала о муже. Сколько можно постоянно тревожить его своими мыслями?

   — В Оклахоме у меня осталась одна сестра, и то, мы с ней не общаемся. Но, я не думаю, что причина в этом. В Самбервилле, у меня тоже никого нет, но здесь, я чувствую себя лучше.

   Кажется, Кайла удовлетворил этот ответ. Он откинулся на спинку стула, продолжая вращать в руках бокал на тонкой ножке.

   — Мне важно, чтобы ты чувствовала себя комфортно. Всегда, и особенно сейчас.

   Кайл протянул фужер, предлагая выпить.

   — За твой день рождения, Джес.

   — Спасибо, — пробормотала девушка, делая глоток, вместе со своим спутником. Ее глаза задержались на губах, обхватывающих тонкое стекло, на кадыке, который дрогнул, на украшенных татуировками пальцах, когда они ослабили пару пуговиц воротника.

   — Чем ты занималась, до того, как вышла замуж? — Последовал новый вопрос.

   — Играла на скрипке, — Джес покраснела, опуская взгляд.

   — Почему скрипка? Это инструмент, на котором играют черти, а ты, можешь мне поверить, настоящий ангел.

   — Я была не так хороша, для того чтобы приходить во сне к Тартини, и играть ему сонаты, — Джес улыбнулась, и сама словила себя на мысли, что чувствует себя уже более уверенно, раз способна шутить в присутствии мэра.

   — Я не верю, что человек, способный на такую любовь, что-то другое может делать в пол силы. Это ведь не про тебя, Джес. Ты максималистка, это как твой плюс, так и минус. Что же заставило тебя бросить играть? Муж был против?

   — Мне пришлось оставить оркестр и переехать. Вначале мы жили в Миссури, а после Тим рассказал мне о Самбервилле, было очень интересно стать частью того, что только появляется на свет, воссоздается по кирпичику. Везде, где я жила до этого, уже была своя история, созданная за много веков до нас.

   — Совсем недавно, мне помнится, ты говорила, что хотела уехать отсюда. Легко предположить, что город стал тебе ненавистным, — мэр взял бутылку и добавил мареновой жидкости в бокалы.

   — Сейчас, я чувствую все иначе.

   "Благодаря тебе", — застыло на губах, но так и соскользнуло.

   Даже выпитый алкоголь, не давал девушке переступить ту черту, тонкую грань, которая из мэра города, превращала мистера Самбера, в желанного мужчину.

   — Сегодня твой день, — улыбнулся он, и в бликах свечей, его лицо стало еще красивее.

   Почему она раньше этого не замечала? Как она могла упустить это?

   Тогда, мэр взял всю ответственность за похороны на себя, и только сейчас, она понимала, насколько огромной была эта услуга. Она бы не смогла. Не справилась бы со всем этим одна. Его вовремя и безвозмездно подставленное плечо, облегчило жизнь. Дало вкусить горе лишь в полсилы.

   А потом, ей выплатили компенсацию. Такую, что полгода, Джес только и делала, что страдала. Вряд ли, без этих денег, ей бы удалось так долго жить, не занимаясь ничем.

   Незримая рука, которая крепко сжимала ее руку, всегда была рядом. Рука мистера Самбера.

   А дальше, он ворвался в ее дом, без приглашения, заявляя, что в бар требуется бармен, и именно она должна занять это вакантное место.

   Джес была очень зла на напыщенного, самоуверенного мэра, который силой заставил ее выйти на работу.

   Так она думала тогда .

   Как же все изменилось. Как же, она была ему благодарна.

   — Ты можешь попросить у меня любое желание. Я не смогу отказать тебе, — продолжил Кайл, вытаскивая ее из воспоминаний.

   — У меня и так есть все, о чем я могла бы желать, если рассуждать здраво, все остальное воплотить невозможно...

   — Тогда, просить снова придется мне?

   Самбер приподнял бровь, наблюдая за девушкой. Она успела переодеться в свою одежду. Тонкий свитер под горло, тёмные джинсы. Волосы собраны в хвост, такие густые, что резинка, вот-вот норовила лопнуть. Кайлу нравилось, как краснеют её щеки, когда она смотрит на него. Как не выдерживает взглядов, застенчиво улыбается, смущается, почти искренне. Только он чувствовал, уже как несколько дней ощущал, что ее мысли перестали быть невинными. Уснувший на левом плече демон, открыл глаза и в предвкушении потирал руки.

   Распять бы ее прямо в храме, разлить церковный воск по молодому телу, зачарованно наблюдая как он схватится, делая место ожога розовым, а потом остудить, заставить вздрогнуть, до рези в запястьях натянуть верёвки, вырвать из горла стон, отправляя его в высокий свод потолка, доводя грех в состояние Абсолюта, в святом месте принуждая молить о пощаде его, а не какого-то выдуманного Бога.

   Но, Кайл жалел внутренний мир монсеньора, по крайней мере пока, и не спешил устраивать такого рода представление.

   — Смотря, о чем вы попросите... — Неуверенно ответила Джес, — если это в моих силах...

   — Потанцуй со мной, — проговорил мужчина, и этого было достаточно, для того, чтобы пустить под ее кожу ток.

   Он не стал ждать ответа. Зашел за барную стойку, включил стереоустановку, заполняя опустевший бар романтической музыкой шестидесятых.

   Джес на мгновение задумалась, о том, откуда здесь вообще такой репертуар? Она никогда не натыкалась на подобные песни, тем более, с первого раза.

   Наверное, когда ты что-то создаешь, твое творение, вплоть до мелких деталей, подчиняется тебе беспрекословно.

   Джес вложила подрагивающие пальцы в протянутую ладонь. Широкую.

   Сильную.

   Сегодня, руки господина мэра, были теплыми. Ее ладошку жгло огнём, а спину и вовсе обдало лавой вулкана, когда он притянул её ближе, прижимая к себе.

   Джес забыла как дышать. Просто из головы вылетело то, как это делается. Ее пальцы неуверенно коснулись плеча, вторую руку по-прежнему обжигало прикосновением.

   Легкие протестующе ответили спазмом, и тогда она вдохнула полной грудью. Вдохнула, но лучше бы этого не делала.

   Весь её мир содрогнулся, губы пересохли, когда Кайл смог поймать её взгляд, Джес не ощущала больше ничего, кроме объятий, в которых хотелось утонуть, запаха дорого парфюма, которым, как ей казалось, пропитывается она сама. Самбер вел её в танце, а она чувствовала, как слабеют ноги, как болезненно тянет грудь, от плотного соприкосновения, как жар со спины медленно сползает вниз живота.

   Он смотрел на нее своими темными глазами, и она плавилась, не способная к сопротивлению.

   — О чем ты думаешь, Джес? — Кайл склонил голову, и его губы едва коснулись уха.

   Невинный шепот, пробуждающий внутриутробные вибрации.

   — Вы хорошо танцуете, мистер Самбер, — прошептала в ответ девушка, потому что голос куда-то исчез.

   — Потому что мне приятно это делать. С тобой приятно. Не хочется выпускать тебя из своих рук.

   "И не выпускай", — мысленно прокричала Джес, но так ничего и не ответила.

   Интересно, он понимал , что с ней делал? Или со стороны она выглядела просто безмозглой тупицей, неспособной поддержать беседку, произнести ответный комплимент. Банально улыбнуться?

   — Расскажи мне, что тебе снилось той ночью, — голос стал еще ниже, и Джес показалось, что она летит в пропасть.

   Одно, только лишь, воспоминание, заставляло ее почувствовать приятные волны по телу, которые, своим покалыванием, вызывали в ней череду мурашек. Хорошо, что ткань достаточно толстая, и он не почувствует этого.

   — Мне до сих пор стыдно, что я ворвалась в ваш дом. Простите.

   — Это не то, что я хотел услышать, — немного резко, с нотками приказного тона.

   Все в стиле мистера Самбера. Но если бы было по-другому, разве, она бы обратила на него свое внимание?

   — Мне нечего рассказывать, — еле выдавила из себя Джес, стараясь не выдать свою дрожь с потрохами, — обычный сон, но очень реалистичный.

   — Тебе было хорошо, в этом обычном сне? — Ухмыльнулся он, понимая, что никаких подробностей, от малышки не услышит.

   Скорее всего, там было что- то слишком пошлое, настолько, что ей и вспоминать об этом стыдно. Вот, она краснеет даже.

   — Можно, я не буду отвечать?

   — Значит, я расценю это, как "да".

   Еще одна самодовольная улыбка. Давно его не заводили простые разговоры. Хотелось искусить ее, да так, что бы сам дьявол со своим яблоком позавидовал. Самбер давно имел на нее виды, но все никак не решался.

   Не будет ли ему скучно?

   Принесет ли она ему то самое удовольствие, которого он так давно не получал?

   Ответ пришел сам по себе, в тот день, когда она появилась на его пороге, вся раскрасневшаяся, возбужденная и растрепанная, и начала обвинять его. В чем? Узнать так и не удалось.

   Узнать детали.

   Что же малышка Джес себе нафантазировала? Вопрос о том, кончила ли она, так и вертелся на языке, но не правильно было бы спрашивать это вслух. Тем более сейчас, пока Самбер не поставил ее на колени.

   Вместо этого, другой вопрос слетел с языка, когда пальцы сильнее вжались в ее спину.

   — Что у вас с Лиамом, вы дружите?

   — О, нет, я сегодня впервые увидела его за долгое время.

   — Он пришёл к тебе?

   — Не думаю, — Джес пожала плечами, наблюдая как движутся губы Кайла. Какой к черту Лиам? Как бы она хотела говорить только о мужчине, пленившем её душу, но понимала, что не имеет на это никакого права. Сейчас их вечер закончится, они попрощаются, и сказка подойдёт к концу.

   Стало до горечи грустно, потому что, Джес понимала, что никогда не сможет дать такому мужчине все то, в чем он нуждается. С Тимом все было проще. Она любила его, и знала, что он тоже ее любит.

   Но, Джес ни разу не могла припомнить, чтобы у неё хотя-бы однажды, вот так сильно тряслись коленки от простого танца, от обычных прикосновений.

   Кайл поднял их сплетенные руки, заставляя девушку обернуться вокруг своей оси, а когда она снова повернулась к нему лицом, прижал так сильно, что Джес, от неожиданности, вцепилась в его шею.

   Его взгляд снова растворял её до состояния молекул. Рука переместилась выше сжимая затылок, достаточно сильно, для того, чтобы вскрикнуть, но у неё давно уже не было на это сил. Вторая рука поползла по бедру, задрала свитер, лаская обнаженный бок. Джес представила, как черные узоры на его запястьях подобно толстым корням вековых деревьев, врастают в её кожу, питаются кровью, стремятся забраться в самое нутро.

   Ощущения были настолько сильными, что она закрыла глаза, отдаваясь судьбе, а через мгновение, почувствовала как ее губы поглотил жестокий, подобно убийце, поцелуй.

   Губы Самбера, властно ласкали её. Настойчивый язык, резко оборвал всякие её ответные попытки, заявляя кто здесь правит балом. Его правая рука по- прежнему сжимала затылок, а вторая прижала девушку ещё крепче к себе, настолько близко, что она почувствовала возбуждение Кайла. Ей хотелось тоже запустить пальцы в его волосы, тоже что-то сделать, но все его поведение просто кричало о том, что это лишнее. Господин мэр привык брать, то, что ему хочется. А при сложившейся ситуации, слово "мэр" можно было просто опустить.

   Одно короткое движение и тесный бюстгальтер больше не сковывал ее. Зато на его смену пришла горячая мужская рука, которая жадно сжала грудь.

   Джес застонала, потому что здравый смысл давно покинул чертоги разума.

   Она не понимала, что происходит, только звон бьющейся посуды стоял в голове, и слетевшая на пол черная ткань, которой был накрыт стол, мелькнула заторможенной картинкой. Хотя, нужно было ее оставить. На ней обязательно отпечатались бы следы всего происходящего, и утром, это послужило бы доказательством того, что все было.

   На самом деле.

   Деревянный стол упирался в позвоночник, а Самбер не спешил раздеть ее и...

   — Джес, прости, — он навис над девушкой, не спеша заканчивать то, чего так хотелось, — я пользуюсь своим положением, а это не правильно, по отношению к тебе.

   Он коротко улыбнулся, застегивая пуговицы на рубашке, которые неизвестно когда успел расстегнуть.

   Волна возбуждения отхлынула так быстро, что ей показалась ледяной своя собственная кровь. Уже который раз за этот вечер, готовая провалиться сквозь землю Джес, проскользнула мимо мужчины, и выбежала в уборную, плотно закрыв за собой дверь.

   Прохладная вода свела зубы, гиперчувствительная кожа, готовая к прикосновениям и поцелуям, неприятно ныла.

   Дрожащие пальцы сами нащупали лямки бюстгальтера, с трудом застегивая его.

   Как выйти обратно? Что говорить? В голове крутились миллионы вопросов. Джес была готова отдать что угодно, за то, чтобы когда она нашла в себе силы выйти, там никого не оказалось.

   — Джес, у тебя все в порядке?

   Девушка вздрогнула, когда в дверь постучали. Когда голос, который так её волновал, снова раздался рядом, и от него отделяла только тонкая дверь.

   — Я войду?

   Золотистая ручка медленно прокрутилась влево, раздался щелчок открывшегося замка. Джес стояла как вкопанная, и не могла пошевелиться.

   — Прости меня ещё раз, я не хочу, чтобы ты избегала меня или боялась, — проговорил Кайл, медленно проникая и заполняя собой все небольшое пространство.

   — Я должен держать свои желания при себе, ведь это не то, что тебе нужно, верно? — Спросил он, пристально глядя в испуганные глаза.

   — Ты ведь по-прежнему, любишь своего мужа, а я просто внес ненужный разгром в твои мысли, ведь это так?

   Джес не знала что ответить. Все происходящее поставило ее в тупик. Она не понимала, какого ответа он ждет от неё.

   К своему собственному стыду, она понимала, что в объятиях мистера Самбера, она ни разу не вспомнила о своем муже. И сегодня, спустя столько лет, впервые четко осознала, что он мертв. А к ещё большему стыду, поняла, что и при жизни, он не был способен вызвать в ней таких сильных чувств, которые до сих пор тлели пепелищем недавно разожжённого костра.

   — Джес? — Его пальцы ласково прошлись по щеке девушки, голос мягко и глубоко ласкал, обволакивая невидимой паутиной. — Ответь мне, я правильно сделал, что остановился?

   — Я не знаю, — выдохнула она, не желая брать на себя никакой ответственности.

   — А кто должен знать, если не ты?

   — Мне нужно время, чтобы подумать и ответить на этот вопрос.

   Минимум ответственности и минимум разговоров.

   — Я проведу тебя домой, не хочу, чтобы тебе что-то угрожало.

   — Ни в одном городе нет ниже уровня преступности, чем в нашем, — отрешенно проговорила она, закрывая кран.

   — Тем не менее. Не отказывай мне в удовольствии провести с тобой еще несколько минут.

   — Мне лучше остаться, — еще одна попытка.

   Попытка избежать стыда, который пронизывал ее тело насквозь.

   — Мне нужно убрать все к утру.

   — Завтра у тебя будет выходной, — Самбер снова коснулся ее раскрасневшейся щеки.

   Смущение, стыд — это все стало чем-то запредельным, с тех пор, как он вырос. Вершителю судеб не ведомо подобное.

   В детстве у него было немного игрушек, но сейчас, он обзавелся собственными марионетками, которые исполняли все что угодно, стоило только потянуть за тонкую нить. Но, иногда так хотелось испытать чего-то земного.

   Даже Зевс спускался с Олимпа, пресыщенный окружением и вниманием богинь.

   Сейчас, Кайл дернул за невидимую нить, и Джес покорно кивнула, опустив глаза.

   Еще раз дернул, — и она закрыла пустой бар.

   — Спасибо вам за вечер, — она все-таки решилась хоть что-то произнести.

   — Не нужно. Мы с тобой одиночки, и совсем не удивительно, что нам захотелось провести время вместе. Мне некуда спешить. Дома меня не ждет жена с детьми. Так что, это ты скорее делаешь одолжение, одаривая меня своим вниманием.

   Они медленно ступали по асфальту, который уже слегка покрылся первым инеем. Холод настойчиво проникал в город, а Джес все думала, позвать ли мэра в гости, на чашку чая? Он же говорил, что у нее есть право на одно желание?

   Объектом всех ее желаний, сейчас был именно он. И может быть, монсеньор был прав? Не стоит скрывать больше своих чувств?

   Но, произошедшее в баре действовало на нервы и не давало покоя. Она уже там, показала насколько подвержена его власти, которая своей силой сметает все на своём пути... А потом эти вопросы... Джес вздохнула, и из ее рта вырвался пар.

   На улице было тихо и безлюдно, только голые деревья покачивали ветками, бросая тень на жёлтый отблеск фонарей.

   Совсем скоро должен был выпасть первый снег. С недавних пор, Кайл терпеть не мог первый снег, он ассоциировался у него с чувством безысходности. Привкусом потери. Один единственный день в году, когда его накрывала грусть, и он не пытался с ней ничего сделать. Позволял заполнить тело, грудную клетку, и пугающую пустоту внутри нее. Он вспоминал чужие, весёлые лица, огни фейерверков и гирлянд, с украшенного к празднику особняка. Белая фата невесты, и такие же белые хлопья, падающие ему на плечи. Этот день стал точкой невозврата. Новой главой в сожжённом рукописном томе.

   — Вот мы и пришли, — отвлекла его от тяжёлых воспоминаний Джес.

   Самбер чувствовал, как она напряжена, как пытается на что-то решится, размышляя, морщит под шапкой лоб, но не решается сказать.

   Ему даже стало скучно. Так всегда. По особой иронии, все сходит с рук тому, кто боится действовать. Не смотря на то, что в своих мыслях, он грешнее голодного бродяги, прикарманившего в магазине булку. Но ведь в заповеди об этом ни слова.

   — Я пришлю тебе подарок завтра, на свое усмотрение, если ты не определилась, — проговорил Кайл.

   — Подарок?

   Джес хотелось вскрикнуть, что самым лучшим подарком для неё станет возможность избавиться от одиночества, но она промолчала.

   Между ними повисла липкая тишина. То самое, противное чувство, когда что-то пошло не так, и ты не в силах ничего исправить, не зная причины.

   — До встречи, Джес, — мужчина улыбнулся краешком рта, и вздернув воротник повыше, убрал руки в карманы.

   — До встречи, мистер Самбер.

   Замерзшими пальцами, она потянулась к замку, бросая тоскливый взгляд на удаляющуюся фигуру.

ГЛАВА 4.

Гроза обрушилась на город посреди ночи, беспокоя своим шумом людей, заставляя выбираться из тёплых кроватей, сновать по дому, закрывая все окна, для того, чтобы обезопасить жилье от нежелательной влаги, вглядываться сквозь плотную пелену дождя, высматривая то, что не стоило бы высматривать, и подслушивая то, что не нужно было подслушивать.

   Пожилая миссис Максвелл, свесила с постели сухие ноги, и постанывая побрела к приоткрытой веранде. Она была одной из самых взрослых жителей Самбервилля. Женщина приехала сюда с четырьмя сыновьями, ещё во времена основания города, с целью помочь им обжиться, и уехать обратно. Перспектива обеспечить бесплатным жильем сразу четырёх сыновей, в тот момент выглядела очень соблазнительно. Не имея достаточного количества финансов, миссис Максвелл, не задумываясь отправилась с детьми сюда, и как-то прикипела к этому месту. К маленькому домику, с уютной верандой, красивому парку, если пройти совсем немного, к милой соседке, которая частенько заглядывала к ней, предлагая помощь. Женщина прикрыла дверь, сквозь равномерный шум воды, ей послышались посторонние звуки. Мотнув седой головой, она спешно перекрестилась, ругая себя за то, что пропустила службу. Звук повторился.

   Миссис Максвелл даже сделала шаг в сторону двери, но вовремя одернула себя, опуская взгляд на свободную, ситцевую ночную рубашку в синий цветочек.

   — Завтра. Завтра утром, — пробормотала она сухими губами, забираясь обратно в постель.

   Всю ночь ей спалось плохо, то ли гроза так действовала на организм, то ли дурные мысли не давали покоя, но ранним утром, нарядившись в спортивный костюм, миссис Максвелл, аккуратно переступая лужи, направилась к своей соседке. Приоткрыла маленький замок на заборе, прошлась по серой плитке, и тихонько постучала в дверь.

   Отчаянное чувство тревоги тупо кольнуло в сердце, когда дверь приоткрылась.

   — Джессика? — Хрипло прикрикнула женщина, — Джес, ты дома?

   Пугающая тишина, действовала угнетающе.

   — Джес...

   Миссис Максвелл схватилась рукой за грудь, когда открыла дверь спальни. Ее пальцы задрожали, грудь сдавило в немом крике. Стараясь ни к чему не прикасаться, и сохранить рассудок до того момента, как совершит важный звонок, женщина бросилась обратно к своему дому, уже не разбирая дороги.

***

Рич Алертон, выбросил второй окурок на землю, опираясь спиной на бок полицейской машины. Подниматься не хотелось, курить третью, растягивая время тоже. Легкие уже жгло горечью, капилляры в глазах сушило от недостатка сна.

   "И почему эта миссис Максвелл, не могла позвонить на час позже?" — крутилось в его голове, когда он оттолкнулся от тачки, лениво шагая к зданию. Его мощные ботинки, не стесняясь луж, рассекали воду, полицейские штаны, были аккуратно убраны в высокое голенище с крепкой шнуровкой, темная куртка с соответствующими нашивками, была к лицу Алертону. Да и в принципе, ему все было к лицу, даже хронический недосып, которым он страдал.

   Толкнув дверь, он поднялся на второй этаж, создавая эхо тяжёлой обувью, и заставил девушку сидящую за столом вздрогнуть, когда появился в приёмной мэра.

   Кто бы знал, как ему не хотелось здесь быть. Не хотелось говорить с мистером Самбером. Излагать детали. Выслушивать вопросы. Его вполне устраивало работать в городе, в котором никогда ничего не происходит. Все эти гонки, а уж тем более нудные расследования, которые интересны, разве что, в "Шерлоке", совсем не прельщали.

   — Мэр у себя? — Проговорил Рич, и девушка неуверенно кивнула, глядя в голубые глаза, смотрящие на нее из под тёмных хмурых бровей.

   — Ну объявляй, — коп неопределённо махнул рукой в сторону, занимая ближайшее кресло, которое тут же под ним прогнулось.

   — Входи, — вывела его не из самых приятных размышлений, блондинка, которую будто бы совсем недавно достали из кукольной коробки и усадили за этот стол.

   Вообще, подобные персонажи были большой редкостью в этом городе, и Рич, скользнул взглядом по своему отменному внешнему виду, убеждаясь, что эта цыпочка легко может оказаться у него на крючке, стоит лишь только пожелать.

   Он пригладил короткие, темные волосы, расправил плечи, и постучал.

   Чисто для приличия.

   Если бы Алертон не был настолько наглым и самоуверенным, то вряд ли бы его держали начальником полиции.

   — Мистер Самбер, я, — начал было он, войдя в кабинет, и тут же запнулся, спотыкаясь взглядом о еще одну блондинку, сидящую напротив мэра.

   Парень отдает предпочтение белокурым барышням? Если это так, то в этом их вкусы полностью совпадают.

   — Амели уже уходит, — устало пояснил Кайл, перенимая все внимание от идеально ровных ног девушки, на себя, — что у тебя, Рич?

   — Сегодня утром нашли труп.

   — Ты свободна, что не ясного? — Серые глаза обесцветились, брови сомкнулись, а тембр голоса стал в миг грубее и жестче.

   — А это секрет какой-то? — Бегло улыбнулась Амели, пожимая плечами, — все равно в городе все скоро будут болтать об этом.

   — Да, в принципе, не секрет, — Рич покачал головой, и не дожидаясь предложения сел в одно из кресел, — все равно практически каждому будет задан вопрос, где он провел сегодняшнюю ночь.

   — И ты решил начать с меня? — Кайл откинулся на спинку своего кожаного кресла.

   — Не совсем, просто хотел поставить в известность, но если вы настаиваете, мэр...

   — Чей труп обнаружили? — Скрывая раздражение, задал вопрос Самбер.

   — Где вы были этой ночью? — Прищурившись, и никак не реагируя на грозный тон, ответил вопросом на вопрос Алертон.

   — Ты меня в чем-то подозреваешь, Рич?

   — Закон наделил меня правом задавать вопросы, я просто делаю свою работу. Это вызывает проблемы?

   Амели поежилась, чувствуя напряжение возникшее между двумя мужчинами. Не смотря на то, что она видела копа всего несколько минут, он уже был для неё значительно симпатичнее мерзкого господина мэра, который никак не хотел идти ни на какие уступки.

   Но, коп оставался обычным копом, а мистер Самбер главой города, и его расположение было куда важнее, чем дикое желание пронаблюдать за тем, как его закуют в наручники и выведут, прижав мордой к стенке.

   — Я был дома. Как и любой порядочный человек.

   — Кто-то может это подтвердить? — Сухо, и как- то без особого интереса задал свой следующий вопрос, Рич.

   — Ты идиот? Все прекрасно знают, что я живу один.

   — Вас видели последним с жертвой, — следующая стандартная фраза, от которой Амели заерзала на стуле.

   — Кто это сказал? — Скулы мэра зашлись в движении.

   Гребанные предатели. Как они смеют давать показания, и порочить в них его имя?

   — Люди, — пожал плечами Рич, — посетители бара, в котором работала Джес.

   — Джес? Что? — Глаза Самбера округлились, и лицо застыло в ледяной гримасе.

   То ли боль, то ли страх, то ли отчаяние.

   Амели с интересом наблюдала произошедшие с мэром метаморфозы, и не понимала, либо это качественная актёрская игра, либо ему действительно жаль погибшую девушку.

   — Мистер Самбер, когда вы последний раз видели жертву?

   — Я...

   Почему-то не хотелось рассказывать о слабом ростке отношений, которые завязались между ним и Джес.

   — Было поздно. Я засиделся в баре. А после, я провел Джессику домой.

   — Что было дальше? — Рич лениво задавал вопросы, раскачиваясь на стуле. Хотелось, конечно, завалить мэра вопросами, поставить в тупик, но красивые ножки напротив сидящей цыпочки, никак не давали сосредоточиться на деле.

   Кто она? Откуда? Что за неизвестная прекрасная гостья?

   — Дальше я пошел домой. Все.

   — Кто-нибудь может подтвердить ваше алиби? — Снова повторяющийся вопрос, за который хотелось схватить гребанного засранца за грудки и выкинуть из своего кабинета.

   — Кайл и я, провели эту ночь вместе, — на свой страх и риск, проговорила Амели. — Вполне разумно, что в моем присутствии говорить об этом не этично.

   Рич оживился, в его глазах даже сверкнуло удивление, когда он ещё раз бегло пробежался по ее фигуре глазами.

   — Мистер Алертон плохо воспитан, — Амели украдкой посмотрела на мэра, пытаясь угадать, что он чувствует, и пришлось ли ему по душе её заявление. Как и прежде, ничего увидеть не удалось. Непроницаемая, плотно сидящая маска никуда не делась.

   — Что с Джес? — Голос даже слегка дрогнул, хотя он старался держать себя в руках. Прозвучавшее ранее слово «труп», не укладывалось в голове.

   — Ее изнасиловали и задушили. Но, труп чист. Ни следов спермы, ни потовых выделений. Мы возьмем объекты — образцы. Возможно, ногтевое содержимое разъяснит нам ситуацию.

   Самбер слушал его, прикрыв глаза.

   Смотреть было больно.

   Все раздражало.

   Его утро было прекрасным, и во что оно превратилось? Больная на голову девица, ворвавшаяся в кабинет, труп. Что дальше?

   — Экспертиза уже приехала?

   — Да, они работают, — утвердительно кивнул Рич.

   — Будем надеется, что не зря, — Кайл резко поднялся и подошел к окну, пытаясь хоть что-то разглядеть, в размытом от дождя отражении, — у тебя все?

   — Все, — ухмыльнулся Алертон, и подмигнул Амели.

   — Тогда ты свободен, —монотонно проговорил мэр, — держи меня в курсе всех новостей. Любых. Даже незначительных.

   Сильным желанием было следом вытолкнуть из кабинета и Амели, чтобы наконец, остаться наедине со своими мыслями, и той информацией, которая только что легла на его плечи.

   — Я же обещала, что могу быть по-настоящему полезна, — девушка поднялась со своего стула, и медленно, выстукивая каждый свой шаг длинными каблуками подошла к Кайлу.

   Очень невесомо, она прошлась ладонью по его спине, и остановила движение, положив руку на плечо.

   Неужели, эта каменная стена настолько непреступна?

   Когда она пришла сюда, то у нее было два неизменных варианта: шантаж и соблазн.

   Или же и то, и то, но в правильной дозировке.

   — Я по-прежнему не увидел пользы, — Кайл едва заметно тряхнул плечом.

   — А мне показалось...

   — Решил не выставлять тебя полной дурой. Полной дурой с псевдо благими намерениями. Ты действительно настолько беспринципна?

   Самбер резко развернулся, и в достаточно просторном помещении стало тесно.

   — Не понимаю к чему эти беспочвенные обвинения, достаточно просто сказать "спасибо", и поинтересоваться, чем можно помочь в ответ.

   Амели напустила на лицо улыбку, стараясь не выдавать своих опасений. Она не была глупой девушкой, и прекрасно понимала, что сейчас лезет в клетку ко льву. Если раньше, она просто засовывала туда свои пальцы, дразня хищника, то сейчас вошла туда полностью, рискуя в любую секунду быть растерзана.

   — Ты решила обеспечить мне алиби, не зная где я был этой ночью. А если это я её убил? — Кайл навис над ней темной тучей, сбивая ровный ритм дыхания. Его лицо было в паре сантиметров, глаза горели нездоровым блеском.

   — А может быть, это я её убила, и тем самым обеспечила алиби себе? Такой вариант не пришёл вам в голову, мистер Самбер?

   Она отпрянула от него, разворачиваясь спиной. Глупый жест, но выносить это давление было сложно.

   За спиной молчали, вероятно переваривая услышанные слова.

   Так-то. Амели ликовала внутри, от того, что не упустила возможность посоревноваться с "Мистером Остроумие".

   — Нужно прикрепить это заявление к делу, — проговорил Кайл, возвращаясь в свое кресло.

   — Минутой ранее, мне не казалось, что вы так тесно сотрудничаете с полицией, — Амели оперлась обеими руками на стол, теперь оказавшись в более выигрышном положении. — Так что, с ответной услугой, мистер Самбер? Неужели мне придётся совершать анонимный звонок в полицию, и говорить, что вы заставили меня придумать вам алиби?

   Перебирая пальчиками, Амели потянулась к телефонной трубке.

   — Не то, чтобы я этого очень хотела, но вы мне не оставляете выбора...

   В своей голове Кайл уже разорвал её на части. На ровные, симметричные кусочки, получая от этого истинное удовлетворение. Какого черта она вообще свалилась на его голову? Особенно сейчас, когда все его мысли заняла Джес, в его офисе эта блондинка смотрелась совсем нелепо.

   — Как ты слышала, освободилось место официантки, — холодно проговорил он.

   — Фу, — Амели сморщила носик. — Этот вариант мне не подходит, но я ценю ваше рвение, мистер Самбер.

   - Тогда, я могу тебя снова отвезти на прошлое место. Ты опять напрашиваешься на длительную прогулку.

   — Я не люблю гулять по такой погоде, — отмахнулась девушка, — а ты очень изобретательный и я уверена, что придумаешь что-нибудь.

   — Послушай, — Самбер схватился за виски, ощущая, как все происходящее начало выедать ему мозг.

   Вгрызаться в извилины.

   — Мой город — это совершенный пазл. Все идеально и все на своих местах. Картинка сложена. А я не просто парень, у которого много денег. Каждое мое решение, заранее обдумано. Каждый человек, который ест хлеб с моих рук, сидит на своем месте, и я не собираюсь выбивать кого-то из строя потому, что меня об этом просишь ты. Ингредиенты смешаются, и картинка потеряет свой совершенный вид, понимаешь? Я не могу этого допустить.

   — Твоя картинка уже потеряла вид, — фыркнула Амели, — сегодня одна деталь твоего пазла вылетела, образовывая прореху. Чем ты будешь закрывать эту дыру? Может быть, есть смысл, собрать более объёмное изображение? Придумать новые должности, для полезных людей. А я сделаю все, что ты скажешь. Только убирать рвоту за местными алкашами — это не мое.

   — Приходи ко мне завтра с утра. Я придумаю что- нибудь. Только уйди с глаз моих.

   Самбер чувствовал, как дает слабину. В каждом своем слове, он допускал непростительную слабость. Это было сродни повиновению. Такому непривычному и пугающему.

   Но он успокаивал себя. Успокаивал себя тем, что любого пошатнет новость, которую ему сегодня принесли. Механизм действительно дал сбой.

   Он потерял жителя города, ценного сотрудника, и... Джес ведь успела стать чем- то большим, нежели симпатичная официантка из бара?

***

— Как сходила? — Марта поднялась с постели, сонно глядя на Амели.

   — Более чем удачно, — девушка сияла, не в силах скрывать своего приподнятого настроения. — Можно даже поужинать где-то, и немного выпить.

   — Было бы здорово, — Марта потянулась за халатиком, — Алекса не звонила?

   — Я бы сказала, — отрезала Амели, поджав губы.

   — Может мы сами, хотя-бы с другого номера, ну просто попробовать?

   — Вечером, — отрезала девушка, прямо не отвечая на вопрос.

   Ее саму, не меньше подруги волновал этот вопрос, но она прекрасно понимала, что единственный путь непременно привёл бы ее сюда, но она так и не объявилась, не смотря на то, что уже прошло столько дней.

   — Представляешь, официантку из бара этой ночью придушили, — решила перевести тему Амели. — Здесь опаснее, чем я думала. И этот Самбер, предложил мне её место. Еще чего?

   — Да ладно? — Марта вскинула свои кукольные брови.

   — Ага, я то думала что здесь тишь да гладь.

   — Надеюсь, полиция разберётся...

   — Здесь полиция то, что надо, — усмехнулась подруга, вспоминая сегодняшнего копа. — Не уверена, что мы бежали бы с прежней прытью, как недавно. С такими блюстителями закона, и нарушить что-нибудь не грех.

   — Ты уже переключилась? —

   — Канал "Мистер Самбер", скучен и однообразен, — махнула рукой Амели, — мне с ним не интересно работать.

   — Работать? — Подруга усмехнулась, заплетая свои волосы в одну длинную косу.

   — Да, Марта, работать. Я одна всегда отмахиваюсь за всех.

   — Я сегодня поговорю с ним. Мне тоже нужна работа.

   — Что? — Амели громко рассмеялась, на смелое заявление подружки, — и кем, позволь узнать, ты хочешь работать? У тебя не получится.

   — Я могу помогать в храме, — пожала плечами девушка, — это не сложно, и туда ходит весь город. Можно узнать всю подноготную твоего мэра.

   — Конечно, как же я могла забыть. Ты опять за старое?

   — Амели, это он. Я уверена, — не совсем решительно произнесла Марта.

   — И что? Даже если это он, то что? Покажешь ему свои порнографические рисунки? Расскажешь, как тебя ломает все двадцать пять лет без плотских утех, и попросишь обесчестить тебя? Это ты видишь в своих видениях, Марта?

   — Закрой свой рот, — прикрикнула на нее, девушка, чувствуя, что еще немного, и она залепит ей пощечину.

   Она наспех натягивала все то же черное платье, очень сожалея, что когда-то поделилась своим самым сокровенным.

   — И куда ты идёшь? — Схватила ее за руку Амели, — Не ставь мне палки в колеса, я только нашла с ним общий язык.

   — Мне наплевать на тебя, и на твой общий язык. Это же твой девиз по жизни? Может пора с тобой поступать так же? Ты бросила Алексу и я не собираюсь сидеть и ждать, пока меня постигнет та же участь. Амели, я тоже знаю твои болевые точки, но не нажимаю на них. Подумай над этим. А если ты боишься, что мэр увлечется мной и ты останешься не у дел, то не переживай, он не в моем вкусе. Я же в твоем понимании больная извращенка.

   Марта выдернула свою руку и громко хлопнула дверью.

   Сейчас она была зла на Амели. Зла, как никогда. Все это время, Марта пыталась не перечить, особо не выпячивать свою точку зрения, но этот контроль со стороны подруги, уже изрядно её душил.

   Мысленно, она вернулась к своей жизни тремя месяцами ранее. Даже запах булочек и какао вызвал бурчание пустого желудка. За окном светило солнце, тёплый ветер прорывался в окно небольшой уютной кофейни. Не во многих местах, хотелось задержаться надолго как в этом.

   Марта жмурилась от вкуса кофе, отламывала от воздушных булочек небольшие кусочки и просто наслаждалась внутренней умиротворенностью, что с ней случалось крайне редко.

   — Можно присоединиться? — Спокойный и немножко сладковатый голос, донесся откуда-то сверху.

   Марта подняла свои темные, кукольные глаза, без зазрения совести рассматривая собеседника. Аккуратно уложенные волосы, крепкое телосложение, ослепительная улыбка и небесные глаза. Наверное, если бы на ее месте сидела Амели, она бы не удержалась от соблазна, трахнуть этого красавчика.

   — Я все равно скоро ухожу, — сухо произнесла Марта, допивая свой кофе.

   Компания слегка подпортила ее настроение. Ей не нравилось общество мужчин, да и вообще, мужчины вызывали какое-то опасение и особую подозрительность.

   Они были для нее, словно инопланетная раса, и вступать с ними в контакт не хотелось.

   Но, мужчина похоже не чувствовал ни сухости в ее голосе, ни неловкости, присаживаясь рядом.

   Он раскрыл не очень толстый глянцевый журнал, лениво листая страницы.

   Марта отметила про себя, что не видела еще такое название, хотя любила читать прессу. Стало немножко интересно. Ну, совсем чуть- чуть.

   Молодой человек увлеченно присвистнул, заставляя девушку вздрогнуть.

   — Ну надо же, — добавил он, — про наш город уже и в журналах пишут.

   Он отпил глоток кофе, во все глаза читая статью, которой был выделен целый разворот.

   Марта старалась не пялиться, да и задавать какие-то вопросы, завязывая тем самым разговор, желания не было. Но, любопытство брало свое.

   Она видела кричащий заголовок, напечатанный большими буквами, который обещал рассказать о тайном городе, возникшем из ниоткуда.

   — Я слушаю, — несостоявшийся собеседник, на мгновение оторвался от чтения, сжимая в руках, вибрирующий телефон.

   Еще мгновение, и он поднялся, кивая Марте.

   Что это значило, она не знала, но фигура его, так же быстро растворилась из кофейни, как и появилась. Важный, по всей видимости, звонок, заставил парня оставить недопитый кофе и журнал.

   Пестрые глянцевые страницы попали в ее руки, отбрасывая солнечные блики. Ничего особенного она и не надеялась прочесть, просто отличное средство убить время.

   Но, бегло прочитанный текст, одним мгновением разрушил образовавшуюся идиллию.

   Крепко сжавшиеся пальцы, едва не раздавили чашку, сдоба, чуть не стала поперек горла.

   Марта даже не в силах была полностью прочитать текст, настолько гипнотический эффект оказывал мужчина, который смотрел на нее, с одной из страниц.

   — Вам плохо? — Раздалось откуда-то из-за плеча, но Марта отмахнулась, выбегая на улицу. Ей нужен был воздух.

   Много чертового воздуха.

   "Храм восстановленный на территории Самбервилля, представляет собой настоящую историческую ценность".

   "Монсеньор Самбервилля рассказал в коротком интервью, как проходят службы в одном из..."

   Марта несколько раз моргнула, изо всех сил пытаясь убедить себя, что ей кажется. Ведь прошло столько лет... Ведь мужчины в рясах так между собой похожи... Ведь совпадений не бывает...

   — Нет! — Выкрикнула она, споря с самой собой.

   Нет.

   Похожи все остальные, а он никогда не был похож на других. Ему никогда не шла эта дурацкая ряса, он был слишком красив, слишком молод для этой роли, которую ему уготовил кто угодно, только не Бог.

   Дрожащими пальцами, Марта принялась вбивать название города в Google Maps. Испещренные змейками дорог континенты и близлежащие города рябили в глазах.

   Марте всегда было поручено искать место для их новой аферы, и именно сейчас, она чувствовала, что диапазон ее поиска значительно уменьшится.

   Следующие несколько дней, прошли как в туманной дымке. Так ведет себя наркоман, готовый пойти на все, ради новой дозы. Ломающийся и корчащийся под весом тектонических плит, одержимый одной целью, мерцающей сомнительным Граалем в одинокой суматошной дымке.

   Была масса вариантов, масса людей и мест, где все можно было провернуть гладко. Да так быстро, что никто бы и не спохватился, пока серебристый бок самолёта, уже ласкало бы небо нового города. Но, Марта не сдавалась, отметая на своём пути все, что могло бы ее сбить с траектории к намеченной цели.

   Теперь, она напоминала эквилибриста, балансирующего на горящей веревке, готовой вот-вот лопнуть под ее ногами, когда снизу улыбалась бездна.

   И она нашла.

   Нашла! Не самый лучший вариант, как казалось тогда, и довольно паршивый, как было известно сейчас, но истинные мотивы все равно остались при ней. Девушка не стала делиться этим с подругами, для счастья, ей было достаточно знать, что совсем скоро её будет отделять всего лишь несколько часов от того, с кем она просто обязана увидеться.

   Вряд ли, тогда она могла знать, что судьба не преподносит подарки просто так.

   И сейчас, злясь на Амели, и слегка побаиваясь её вспышек агрессии, она не могла смириться и молчать как раньше. Она просто не могла себе этого позволить.

   Ноги сами завели её в храм. Всегда такой молчаливый и одновременно многословный. Воды утекло немерено, сделано было слишком много, но где если не здесь человек по-настоящему заслуживает на прощение? Она замерла у алтаря, не зная что выбрать: причастие или разговор с глазу на глаз. Первое бы отобрало право у монсеньора, выражать свои истинные эмоции, наложило бы вето на его запрет.

   А второе... Марта боялась, что снова струсит, стоит ей попасть в этот омут зеленовато-карих глаз.

   — Вы всегда ходите после окончания службы.

   Девушка вздрогнула от раздавшегося тихого, бархатистого голоса, который эхом пронесся по зданию. Это было подобно тому, словно сам ангел спустился с небес для аудиенции с ней. Только с ней.

   Коленки подрагивали и даже непривычно длинное для нее платье, не могло скрыть этого.

   — С Богом лучше говорить один на один, — Марта опустила длинные ресницы.

   Но сколько не прячься, она понимала, что этот день настал. И скрывать то, что она его ждала, было абсурдно.

   — Что у вас случилось? — Монсеньор слегка нахмурился, будто чувствуя, что странная девушка, выучила сюда дорогу не просто так.

   — Я грешна, святой отец, — она выдохнула, чтобы немного успокоиться, но это не помогло.

   Ничего не могло ей помочь сейчас.

   — Или даже не так. Я одержима.

   — В каждой душе живет Бог,- попытался утешить девушку, монсеньор, — демоны не могут вселиться туда, где уже живет Господь.

   — Ты не помнишь меня? — Марта наконец подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

   — Бог... — Как-то неуверенно сорвалось с его губ.

   — Хватит о Боге, — немного нервно оборвала его девушка.

   Бог. Бог. Бог.

   Разве она недостаточно сделала в свое время, для того, чтобы создать пропасть между ними как можно больше?

   В глазах священника промелькнуло что-то непонятное, челюсть под гладко выбритой кожей напряглась, подушечки пальцев закололо от желания и невозможности коснуться.

   — Кристиан, скажи, ты ведь меня вспомнил?

   — Я думаю, вы в печали, искать утешение...

   — Кристиан, ответь мне на вопрос!

   — Все ответы уже наполняют наше сознание, стоит обратиться к свету...

   — Прекрати! — Слёзы градом потекли по щекам Марты.

   Она чувствовала себя провинившимся невольником, которого каждое слово стегало как острая плеть.

   — Мне нужно готовить храм к завтрашнему траурному дню, я могу предложить вам молитвенник...

   Монсеньор деликатно кивнул, разворачиваясь к выходу из зала.

   — Я все равно никуда не уйду! Я буду приходить снова и снова, слышишь? Снова и снова пока ты не сдашься!

   Бросила она в спину, плотно обтянутую черной рясой.

   Почему священники носят такую одежду? По ком этот траур? Разве быть ближе остальных на шаг к Богу это такое большое несчастье?

   Черный ураган снес Марту с места, пригвоздил к барельефу позолоченной стены, стиснул горло, предотвращая поступление пропитанного воском воздуха. Она чувствовала, что едва касается пола носками своих туфель. Ногти инстинктивно впились в стальную удавку, где-то справа руку пекло от горящего пламя.

   — Зачем ты сюда приехала? — Услышала она у самого уха, прежде чем открыла глаза.

   — Ты знаешь, — прохрипела девушка, потому что рука и не думала давать слабину.

   — Уезжай отсюда, — прошипел святой отец, не в силах обуздать бешеное желание свернуть очень тоненькую изящную шейку.

   Она слишком близко. Так близко еще никто никогда не был. Хрупкое тело замерло, он это чувствовал, а разделяла их тела только плотная ткань их одежды. Лишь непроницаемая ряса, которая накладывала невидимый, но вечный венец безбрачия. У всего есть своя цена. Если ты хочешь быть преподобным, откажись от всего мирского. Кристиан это сделал. Сделал один раз. Сделал и второй. Это не сложно. На все воля божья.

   И теперь, его точно никто не сломает. Ни маленькая девочка, с огромными невинными глазками, ни взрослая девушка, с глазами самого искусителя.

   Он уже был на самом дне, уже пробовал на вкус лаву, невидимые шрамы на языке, по-прежнему ощутимые деснами, при каждом произнесенном слове, напоминали о самом тяжком грехе.

   — Кристиан, мне больно...

   Мужчина ощущал пальцами каждый шейный позвонок, словно от него исходили лучи рентгена.

   Что он себе сейчас позволял? Имел ли на это право?

   — Кристиан... — Из последних сил прохрипела девушка, и он разжал хватку, позволяя опуститься ей на колени.

   — Называй меня монсеньор, — все еще пытаясь усмирить внутренний ад, проговорил он, глядя на нее сверху вниз.

   — По-всякому, по-всякому, как ты захочешь, — бормотала она.

   — Ты одержима, Марта...

   Святой отец резко одернул ногу, в которую отчаянно вцепились женские пальцы.

   — Только тобой, — слезы катались градом по ее щекам, когда она изо всех сил прижалась к его колену. Обхватила лодыжку, прильнула всем телом.

   Стоящая на коленях. Униженная.

   Раздавленная. Готовая пойти на любую жертву, только бы быть подле него, пусть и как дворняга, выискивающая ласки у ног. Чтобы иногда чесали холку, чтобы трепали по макушке, чтобы одобрительно хлопали рукой на пустое место рядом с собой.

   — Не прогоняй меня, позволь просто быть рядом...

   — Ты не имеешь право просить этого, не после того, что ты сделала! — Его обычно тихий, и успокаивающий голос, отбился эхом от высокого свода. Молчаливые иконы, как невольные зрители впитывали в себя боль, как и веками ранее.

   — Тогда, я сделаю это снова! — Марта вскочила на ноги, срывая со своих волос резинку. Черные пряди волнами накрыли её плечи, как ореол, как нимб, в тон ауре, которую она изучала.

   — У меня никогда не было мужчины, Кристиан, никто никогда не касался меня даже пальцем, неужели этой жертвы недостаточно для того, чтобы я была достаточно чиста, для такого как ты?

   Её руки метнулись к замку, который проходил через всю длину платья обнажая аккуратную грудь в чёрных кружевах и переплетающихся к шее лямках.

   — Я думаю о тебе каждую ночь, все эти годы я ни разу не уснула, чтобы не представить как ты целуешь меня, ласкаешь моё тело, проводишь языком там...

   Желваки на лице мужчины стали ходить ещё сильнее, когда Марта откровенно гладила себя перед ним, скользила ладонями по хрупкому соблазнительному телу.

   — Ты бы давно уже мог взять меня, в любое время, когда тебе этого захотелось бы. Прийти и не спрашивая моего разрешения, взять меня. Делать со мной что угодно и как угодно, любые мечты, любые фантазии, никаких граней, никаких границ. Грубо или нежно, медленно или быстро, жестко или мучительно сладко.

   Марта медленно приближалась к нему.

   Он был магнитом.

   Центром притяжения.

   В чем её грех, если она ничего не могла с собой поделать?

   — Я бы оставила вас в покое монсеньор, если бы знала что все напрасно, — прошептала она в опасной близости от его губ, — если бы я знала что вы действительно не испытываете никакой нужды, кроме нужды в Боге, но я и тогда знала, что это не так... — Ее рука медленно потянулась к темным одеждам и безошибочно прижалась к мощной эрекции, — знаю и теперь.

   Звон в ушах а потом тупая боль в коленях на секунду выбила её из реальности, не давая моментально понять, что сейчас произошло.

   Он её ударил?

   Дал пощечину?

   Насколько сильно, что ноги не смогли удержать?

   В затылке потянуло, и пришлось неестественно задрать голову, до боли в суставах.

   — Немедленно убирайся из города, — прошипел он, глядя на нее своей убийственной ненавистью. — Иначе я сделаю с тобой то, чего заслуживают все ведьмы. Твоё нутро все еще разлагается, источая мерзкий запах, который придется по душе, разве что Дьяволу, и если ты, ещё раз, попытаешься испортить мне жизнь, если ты, ещё раз, её разрушишь... Я все равно, никогда не коснусь тебя даже пальцем, потому что, даже твое молодое тело, скоро покроется червоточинами. Потому что, за этим милым лицом, скрывается самое настоящее отродье, и даже если бы сам Бог не встал между нами, я бы не впустил бы тебя и на порог своего дома.

   — Я люблю тебя, люблю, — всхлипывала Марта, отчаянно прижимая руку, к саднящей щеке.

   Она знала, что заслуживает этого.

   Заслуживает боль. Презрение.

   — Бог хороший учитель, Кристиан. Он учит прощать...

   — Не смей, своим грязным языком упоминать имя господа всуе. И мое имя, — длинные сильные пальцы сжимали кукольный подбородок сильнее и еще сильнее, — есть вещи, которые не имеют прощения. Я накладываю на тебя вечную епитимью, никакой индульгенции. Никогда. И если в твоей душе, есть хоть капля светлого, убирайся отсюда. Сегодня же.

   Пальцы грубо оттолкнули ее от себя, с особой брезгливостью и Марта поднялась с колен. Поднялась, что бы заглянуть в его глаза в последний раз. Увидеть там жалость, нежность. Да что угодно. Но слезы не давали ей этого сделать.

   — Моя смерть будет на твоей совести, потому что я не смогу с этим жить, — прошептала она, отрешенно поворачиваясь к выходу.

   Хотелось бежать со всех ног, уйти от этого позора, исчезнуть из этого мира, стереть себя, будто и не существовало вовсе.

   Холодный ветер остудил пылающие щеки, тонкое пальто не защищало от мелких хлопьев снега.

   Платье все так же было полу распахнуто, но ей уже было все равно. Все эти годы она жила надеждой. Надеждой на его прощение.

   А теперь все. Человек без надежды пуст.

   — Что произошло? Холодный взгляд, словно в заговоре с этим беспощадным ветром, черные кожаные перчатки, касающиеся ее горящей щеки.

   — Все в порядке, мистер Самбер, — быстро, насколько это было возможно, Марта отошла от него, на безопасное расстояние.

   — Кто это сделал? — Брови сомкнулись в искреннем непонимании и Самбер посмотрел на храм, который находился прямо за спиной девушки, — ты посещала церковь?

   — Я поскользнулась, это все моя неосторожность, — Марта прятала заплаканные глаза, пытаясь ладонью стереть запекшуюся кровь, будто, это как-то могло помешать разглядеть след мощного удара.

   — Зачем ты мне врешь? Ты боишься кого-то? Или может быть, ты боишься меня?

   — Мне нечего вам сказать. Извините, я должна идти. Хочу покинуть город засветло.

   Марта исполнила бы все, о чем он просил. И если он просит уехать, оставить его в покое, то так тому и быть. На все ее поступки, только его воля. Отныне и вовеки.

   — Ты собираешься уехать?-

   — Спасибо за гостеприимство, но мне правда нужно ехать.

   — Пока это невозможно, Марта, — поджав губы, произнес мэр, — город закрыт на выезд. Сегодня ночью произошёл ужасный случай. Ты наверняка слышала уже об этом.

   — Мне Амели рассказала утром.

   — Полиция работает, но убийца пока не найден, — пропустил ее предложение мимо ушей Самбер, — будь осторожна, прошу тебя.

   Кайл достал из кармана пальто, белоснежный платок.

   — Спасибо, — девушка приняла из его рук ткань, посильнее запахивая тоненький плащ, с приличным вырезом.

   — И одевайся теплее, — взгляд мужчины скользнул по бледной замерзшей коже на шее, и опустился к груди, которую сковывали изящные черные кружева.

   Марта бегло улыбнулась, унося ноги прочь от нежеланного собеседника.

   Лучше бы это он ее вывез в лес, подальше от города и оставил умирать. А она, даже не сопротивлялась бы.

   В ушах до сих пор стоял голос святого отца, ее повелителя, монсеньора. Она готова была перерождаться снова и снова, если бы только знала, что у нее есть шанс, хоть в одной из миллиона жизней, быть рядом с ним.

ГЛАВА 5.

Громкая музыка разрывала перепонки, внедрялась во внутрь, заставляя неприятно вибрировать все органы. В помещении было по-настоящему жарко, и это место, по истине, можно было смело величать местом грехопадения.

   Мокрые, разгоряченные тела танцовщиц, ублажали , выписывали шестовую акробатику, и оголяли грудь за несколько мятых купюр, которые попадали им прямо в трусики.

   — Я могу развлечь тебя, хмурый красавчик, — симпатичная блондинка, положила свою руку на плечо молодого мужчины, преградив тем самым путь, к намеченной цели.

   — Как ты относишься к аутоэротической смерти?- Холодные серые глаза хищно прищурились, а рука в кожаной перчатке, не сильно сдавила горло девушки.

   — С тобой в постели можно и умереть, — хихикнула она, вызывая тем самым самодовольную ухмылку.

   — Я позже найду тебя, иди, — звонкий шлепок по голым ягодицам, заставил ее от неожиданности вскрикнуть.

   Она не любила извращенцев.

   Но, молодое, привлекательное лицо, спортивное тело, дорогая одежда — были куда заманчевее того, что последнее время выпадало на ее участь.

   Уверенно, мужчина огибал круглые столики, обходил толпы посетителей, направляясь к скудным вип- кабинкам.

   Отодвинув красную плотную ткань, которая служила неким разделителем, между всеобщим залом и местом уединения, он оказался в приватной комнатке.

   Небольшая кровать с пошлым постельным бельем, в алых розах, приглушенный свет, низкий журнальный столик, на котором вряд ли кто-то листал журналы, и разбросанные по полу атласные подушки, служившие вместо ковра, видимо для того, дабы пощадить спины дорогих клиентов и шлюх.

   — Ты еще кто такой? — Молодой мужчина, с недовольством посмотрел на непрошенного гостя, — Я оплатил все до утра.

   Двое темноволосых хрупких дам, с пухленькими губами, уставились на незнакомца, тоже ожидая ответа.

   — Я пришел к тебе. Исповедаться.

   — Ты что-то путаешь, идиот, — прошипел мужчина, застегивая ремень.

   — Путаю? — Незнакомец достал из внутреннего карма пиджака, старую газету и открыв одну из страниц, помахал ею, перед его лицом.

   — Здесь написано о тебе, святой отец.

   — Кто ты, твою мать? — Мужчина приподнялся с кровати, чувствуя как нахлынувшая злость и ненависть отозвалась болью в сцепленных зубах.

   — Зови меня мистер Самбер, святой отец, — Кайл широко улыбнулся, пряча газету.

   — Я не священник, — процедил мужчина, во взгляде которого, размылось все, кроме наглых бледно- серых глаз.

   — Ладно-ладно, не кипятись, — Самбер примирительно поднял руки, — тогда, докажи мне это. Поцелуй ее, — он кивнул на девушку, которая сидела в ногах своего клиента.

   — Я не целую шлюх, — отрезал мужчина.

   — Я заплачу тебе пятьдесят тысяч. Достойная цена, не находишь? — Кайл усмехнулся, поддевая носком одну из подушек.

   — Нет. Я не целую шлюх в губы, — повторил он, раздражаясь еще больше.

   Его жизнь уже как несколько лет, превратилась в крошечный ад, в котором было все, но это все, было не для него.

   Недоступное ранее, стало доступным, но он по-прежнему не мог ни к чему прикоснуться.

   — Тогда трахни ее, — снова предложил Самбер, — я повышаю ставки. Трахни ее на моих глазах, и я заплачу тебе сто тысяч. Ведь ты для этого сюда ходишь? Ну да. Все ходят к проституткам, чтобы поиметь их. Очевидно.

   — Что тебе надо от меня? — Мужчина резко поднялся с кровати, поравнявшись с неизвестным.

   — О тебе писали всякое, — задумчиво проговорил Кайл, внимательнее присматриваясь к тому, ради которого проделал столько миль. — Но я, почему-то был уверен в том, что ты не потеряешь надежды. Меня не подвело моё чутье.

   — Я сейчас вызову охрану, если ты не оставишь меня один на один с моим удовольствием.

   — С этим что ли? — Кайл надменно посмотрел на двух девиц, застывших в объятиях друг друга.

   Одна из них, даже попыталась прикрыть рукой грудь. Стеснение? Самая нелепая эмоция для шлюхи.

   Не обращая внимания на перекрывающего путь мужчину, Самбер прошёл немного внутрь и сел на мягкую, пружинистую кровать.

   — Хочешь, покажу что тебе нужно?

   Кристиан уже потянулся к плотной шторе, но что-то заставило его обернуться. Этот человек много знал о нем, но как далеко могли зайти его знания?

   — Иди сюда...

   Улыбаясь, и почти нежно Кайл поманил пальцем одну из девушек. — Ну же, смелее...

   На скользкое постельное белье, благоразумно были брошены купюры.

   — Не вставай, на коленях...

   Низкий бархатистый голос заполнял тесное пространство.

   Девушка подползла вплотную, и её пальцы коснулись вычищенных до блеска ботинок.

   Кристиан сам не понимал, сколько ещё будет стоять и пялиться на все это, но ему по-прежнему ничего не было ясно.

   Самбер приподнял пальцем лицо девушки, немного повертел его по сторонам. В нос ударил резкий запах кожаных перчаток. Кайл рассматривал её внимательно, с интересом, так обычно осматривают породистого пса для покупки, проверяют наличие зубов, ценность окраса.

   — Сколько раз тебя драли в этой постели? — Прозвучал следующий вопрос, и девушка вздрогнула, пытаясь опустить голову, но крепкая хватка не позволила ей этого сделать, заставляя смотреть в глаза.

   — Сколько раз?

   — Я... я не помню, сэр...

   — Тебя имело сразу несколько мужчин?

   Губы Кристиана сложились в жёсткую линию, он неотрывно смотрел на девушку, словно ожидая её ответа не меньше нового знакомого.

   — Я могу с двумя, если вы хотите, — неуверенно прошептала она.

   — Как ты смотришь на то, чтобы я трахал тебя исключительно по воскресеньям? В половине десятого утра или в шесть часов вечера?

   Челюсть Кристиана заострилась, кому как не ему приходилось знать часы воскресных служб.

   — Да, сэр, — шумно сглотнув прошептала она, но рука Кайла вцепилась в её волосы, приближая к своему лицу.

   — Тебя совсем не пугает, что это единственный день, когда ты можешь попросить у Бога прощение за свои грехи?

   Девушка испуганно выгнула спину, пытаясь отползти назад, но Самбер сильнее дернул её за волосы, вставая в полный рост.

   — На колени.

   Возвышаясь над ней, он мог видеть только сгорбленную спину, и низко опущенную голову.

   — Умоляй меня, чтобы я отпустил тебе все твои грехи. Умоляй так, чтобы я поверил.

   — Прошу, отпустите мне... — донеслось уже совсем что-то тихое.

   — Не убедительно, — сухо произнес Кайл.

   — Я очень грешна...

   — Не верю, прояви изобретательность.

   Девушка немного отодвинулась, склоняясь ниже, и коснулась губами его дорогой обуви.

   — Прошу вас, сэр...

   Улыбка расцвела на губах Самбера, когда он встретился взглядом со священником. Бывшим священником, которого лишили всех санов. По справедливости или нет, сейчас было не важно.

   — Вот в чем твое удовольствие, — больше утверждая, чем спрашивая проговорил мужчина, глядя прямо в зеленовато-карие глаза мужчины напротив, — мне приятна мысль, что я не ошибся.

   - Зачем ты пришел?- Губы Кристиана зашевелились, только ему казалось, что голос уже не принадлежит ему.

   — За тобой. Ты нужен мне.

   Мистер Самбер погладил девушку по голове, выражая тем самым свою удовлетворенность.

   — Если ты внимательно читал ту газету...

   — Затер до дыр, — утвердительно кивнул Кайл.

   — Тогда ты знаешь, что я не могу тебе ничем помочь.

   — У меня есть одно письмо, — Самбер довольно улыбнулся, — так вот, там написано совсем другое. Один очень уважаемый епископ, лично, просил за тебя, сам понимаешь перед кем. Теперь все в твоих руках. Либо, почетный титул и служение богу, либо, проститутки и дешевые кабаки. Чего ты хочешь больше?

   Мужчина чувствовал полное ликование и мощную власть. Не это ли своего рода очередное искушение, которому сейчас вот-вот и поддастся святой отец?

   Наши желания тянут нас на дно. Как только ты рождаешься, на твоей шее уже весит веревка, с привязанным камнем, который, с каждым годом, становится все больше и больше. В итоге, твоя тоненькая шея переломается, не в силах больше бороться с этим.

   Разве, желание входить в дома, где царит разврат, не грех? Или святой отец не прикасаясь к телам грешниц, тем самым огораживает себя от этого? Нет. Грешны не только наши действия и поступки. Если бы все было так просто. Наши мысли тоже добротно пропитаны грешками. Что ни мысль, то грех.

   — Я согласен. Согласен.

   Другого ответа Кайл и не ожидал. Он, в отличии от остальных, всегда получал желаемое. Будь это какая-то вещь, женщина, что в принципе не имело разницы, или же лишившейся сана, священник. Все, что угодно. На его шее не было веревки и не было камня.

   Потому, что он уже очень давно ничего не желал по-настоящему. Достаточно было приложить минимум усилий, и секунду ранее пришедшая в голову мысль, обретала физическую форму.

***

Кайл потер перстень на своём пальце, глядя на удаляющуюся фигуру Марты. Его план работал. У него всегда работало все, потому что он не тратил ненужное время на починку или наладку, куда проще было просто избавиться от ненужного элемента. Перфекционизм должен существовать не только в воспринимаемом взглядом, он также необходим душе.

   Толкнув массивную дверь в храм, Кайл привычно поморщился от тяжелого густого воздуха. Нужно было убедиться все ли готово к завтрашнему прощанию с Джес.

   С малышкой Джес.

   Она так отчаянно хотела встретить своего мужа… Вот чем, иногда, чреваты желания.

   Монсеньор даже не услышал появление гостя, так сильно он был увлечен молитвой. Его левая рука судорожно перебирала чётки, а губы шевелились в немом шепоте.

   Не удержавшись, Самбер вознес руки, аплодируя.

   — Какая самоотдача, браво, святой отец!

   Кристиан дернулся, выныривая из омута, разрывая тонкую связь с Богом, которую, как ему казалось, он успел наладить. Ненависть все еще кипела в его глазах, прошло слишком мало времени, чтобы успокоится, слишком мало молитв было прочитано.

   — Знаешь, что я вспомнил? — Спросил Кайл, присаживаясь на верхнюю ступеньку, ведущую к Амвону, и Кристиана внутри передернуло от сквозившего неуважения.

   — Один малец, очень сильно просил у Бога велосипед, а потом понял, что это работает по-другому. Он украл его, и стал просить у Бога прощения. Вам это знакомо, монсеньор?

   Не скрывая холодной улыбки, Самбер пробежался по мужчине взглядом. — Вы опять взялись за старое, отче?

   — Ты будешь гореть в аду, — тихо произнес мужчина, сжимая в своих руках деревянные четки.

   — Мы с тобой будем вариться рядом, один котел на двоих, как тебе такая перспектива? — Кайл громко рассмеялся.

   Его очень веселило и забавляло необычное настроение святого отца. Надо же.

   С тех пор, как он привез его в Самбервилль, непроницаемая маска хладнодушия не спадала с его лица ни на миг. Никаких эмоций, вечный самоконтроль.

   — Сколько раз, ты сегодня согрешил?

   Кровь пульсировала в висках, Кристиан отчаянно боролся с самим собой, но это, как известно, глупое занятие, не приносящее никаких плодов.

   Его не расстроил тот факт, что он чуть не убил ее, не угнетало то, что позволил себе ударить женщину, в святом месте. Ну разве это не страшный грех? Только то, как его тело отреагировало на нее, только то, что он почувствовал, как безумное желание охватило разум, как помутнело в глазах от возбуждения. Случилось самое страшное, из возможного. Это и воспроизводилось в памяти снова и снова, как на зажеванной пластинке. Заставляло возвращаться мысленно, переживая всю гамму эмоций по новой.

   — Никто не совершенен. Я обычный человек и я могу ошибаться.

   — Ты одел рясу, поставил на себе печать, дал обет безбрачия, ты служишь богу, ты обязан отказаться от всего мирского, — Самбер говорил, загибая пальцы.

   — Я благодарен вам, за то, что вас так волнует моя участь, — стараясь не переступать рамки, которые так хотелось переступить, проговорил он.

   — Это все, что ты мне хочешь сказать? — Наигранно удивился Самбер. — Может, о чем-то спросить?

   — К какому времени привезут тело? — Стараясь отвлечься спросил Кристиан.

   — Бросьте, отче, это вы узнаете и без меня.

   Мэр все также непринужденно сидел на ступенях, а в голове всегда сдержанного и благоразумного мужчины, всплывали картины того, как он хватает его за грудки и разбивает его голову о молебень.

   И, казалось, Кайл читал его мысли, каждую в отдельности, впитывая в себя с удовольствием то, что разрушало того, кто меньше всего заслуживал быть разрушен.

   — Это ты привез её в город? — Кристиан сам удивился тому, как непохоже прозвучал его голос.

   — Ее это кого, или что ?

   — Марту.

   — Марту? Эту девушку, которую ты ударил? — Ухмыльнувшись спросил Кайл.

   — Зачем ты это сделал?- Стараясь все же докопаться до истины, пропустил очередную провокацию монсеньор.

   — А зачем ты ее ударил? Разве это божье творение заслужило этого? Ты видел, какая у нее кожа? — Кайл мечтательно поднял глаза вверх, рассматривая расписной потолок, — Хочется касаться, изучать руками, пробовать на вкус. Не смей больше портить ее и оставлять раны. Она мне нравится.

   — Она не будет с тобой, — сорвалось с губ прежде, чем святой отец, успел подумать о последствиях.

   — Вот это заявление, — Самбер снова рассмеялся, наполняя здание эхом своего голоса, — если ты уже решил, в своей голове, что трахнешь ее, так посвяти меня. Не имею привычки отбивать девушек у друзей. Это против моих правил.

   — Друзей? У вас нет друзей, господин мэр.

   Грань между ними стиралась все больше и больше, и Самбер уже был готов поклясться, что чувствует вкус ненависти, который плотным кольцом охватил их.

   — Мне кажется, я имею полное право называть людей, готовых отдать мне что угодно, в знак моего бескорыстного великодушия как мне вздумается. Ты не находишь, друг?

   Кристиан нашёл в себе силы, пропустить мимо ушей хлесткое слово, но он понимал что все это уже больше похоже на последние капли.

   Еще чуть-чуть и чаша переполнится окончательно, и только один он, здесь, помнил не только о своих правах, но и обязанностях.

   — Девочку не трогать, — спустя томительное молчание, повторил Самбер. — После прощания с Джес, я могу привезти привычных твоему глазу шлюх.

   — Это не обязательно, — процедил сквозь зубы священник, — не обязательно постоянно напоминать мне об этом.

   — Нельзя забывать прошлое, — ухмыльнулся Кайл. — Прошлое, это то, что сделало нас такими, какие мы есть. От него не убежать. Вот только здесь, в городе, тебя знают как самого справедливого монсеньора. Не стоит рушить этот стереотип, он мне на руку. А брюнеточку на этот раз я успокою, считай что тебе повезло, я почти не злюсь.

   — О твоих чувствах, я беспокоюсь меньше всего, — устало качнул головой святой отец, понимая, что сил не осталось ни на что.

   Однажды, его жизнь испортилась в один миг, перечеркнув все, к чему он так стремился, закрыв дорогу к богу, как казалось навсегда. Но пути его, как известно, неисповедимы, и каким-то, то ли чудом, то ли проклятием, все вернулось на круги своя, предоставляя еще один шанс. Бог снова распахнул свои объятия, принимая его, даруя прощение, обещая покой.

   А сегодня, черные пустые зрачки, вытеснили его из объятий, мягкие длинные волосы, заставили вспомнить, кем он был, кого так отчаянно в себе душил, прижимая серебряный крест к груди.

   Черты лица Самбера резко заострились, кожа на перчатках натянулась, от сжатого кулака. Надоело играть, захотелось поставить на место. Унизить и подчинить. Как всегда.

   — Ты всего лишь раб, — тихо, но очень четко произнес он, — его раб, но в первую очередь мой. Я...

   Звонок мобильного телефона разрезал воздух и зловещую тишину, предотвращая что- то очень страшное.

   — Говори, — Кайл сжал в руках телефон, желая поскорее расправиться с разговором, и вернуться к монсеньору.

   Кристиан не слышал, о чем говорили в трубке, только улавливал напряжение исходящее от ее хозяина. Его тяжелые шаги принялись мерить комнату, слепой взгляд блуждал где-то вне пространства. Не попрощавшись, он решительно направился к выходу, вызывая в священнике невольный вздох облегчения.

   Есть такие люди, одно только присутствие которых, вызывает в груди тяжесть. Специально они добиваются такого эффекта, или это своего рода проклятие, лежащее на их плечах — неизвестно. Неизвестно, способны ли они вообще быть другими, хоть с кем-то? С родными, любимыми? Опыт подсказывает, что нет. Такие люди обычно одиноки, и их преимущество заключается в том, что им удается находить в этом свою прелесть.

   Кайл покинул храм, направляясь в сторону полицейского участка. От вчерашнего дождя ничего не осталось. Морозный воздух сгущался вокруг его фигуры, острый и плотный. Будний день. Пустые улицы. Близкое расположение инфраструктуры. Любил ли Самбер свой город?

   Он не чаял в нем души.

   Толкнув незапертую дверь полицейского участка, Кайл молча кивнул сидящему у входа дежурному, и свернул в конец небольшого коридора. Пара хмурых полицейских вышли ему навстречу из дальнего кабинета, и один из них учтиво придержал дверь.

   Рич Алертон, сидел за своим столом, в клубах сероватого дыма. Его пепельница была переполнена изуродованными окурками, которые вдавливали в стекло с такой силой, словно хотели смять в тонкую пластину.

   — Что такого срочного произошло? — Кайл махнул рукой в воздухе, отгоняя неприятный запах.

   — Угощайся, — полицейский придвинул к мужчине полураскрытую пачку.

   — Я предпочитаю сигары.

   — Ладно, — Алертон пожал плечами, закуривая новую. Его глазные белки были красными. То ли от излишнего сигаретного дыма, то ли от того, что ему так и не удалось выспаться по-человечески.

   — И все же, — нетерпеливо подначил его Самбер.

   — Мы вызывали криминалиста из соседнего города, решили, что за неимением подозреваемых и доказательств, сами бы не справились.

   — И?

   — Он поработал с телом, взял необходимые образцы, — коп прищурился, глядя на мужчину напротив.

   — Продолжай, — спокойный голос Кайла не вызывал подозрений.

   — Под ногтями жертвы...

   — Джес, — нервно перебил его Самбер.

   — Джес, — исправился коп, но умышленно не скрыл недовольство на своем лице, — так вот, под ногтями жертвы , мы нашли кое-что. Видимо, она сопротивлялась, и успела поцарапать убийцу.

   Тело Самбера напряглось, зрачки расширились, а сжатые зубы отдавали болью в висках.

   — Я не знаю, как это может быть, потому что это нереально, — Рич пожал плечами и затушил очередной окурок.

   — Хватит тянуть время. Вы задержали его? — Кайл смахнул со стола пачку с оставшимися сигаретами, пока Алертон не взял еще одну.

   — Кого? — Усмехнулся полицейский, понимая всю абсурдность ситуации.

   За все время его практики, он встречался с подобным впервые. Переезжая в Самбервилль, он откровенно мечтал о том, что здесь и работать то особо не придется. И что теперь?

   — Того, кто убил Джес, — раздраженно ответил на глупый вопрос, мэр.

   — Это невозможно, — пожал плечами Рич, чувствуя, как глаза невольно слипаются.

   — Послушай, у меня нет времени ждать, пока ты выдерживаешь драматическую паузу, — прорычал Кайл.

   — Это было хорошей идеей, завести личную базу данных всех жителей города, — отходя от темы проговорил коп. — Отпечатки, кровь, и все остальное...

   — Это естественно, — на автомате проговорил Самбер.

   — Хочу отметить сразу, что лаборатория хорошо охраняется, и доступа к ней никто не имел...

   Кайл чувствовал, что уже теряет терпение. Неизвестность высоковольтным проводом гудела над его головой.

   — Рич, говори по существу, иначе твое место займёт кто-то более толковый.

   — Все сходится к тому, что ее муж встал с могилы, и придушил бедняжку...

   — Что? — Самбер громко рассмеялся. Его раскатистый смех заполнил тесное помещение, состоящее из двух столов стоящих друг напротив друга и большого массивного шкафа, с яркими корешками пластиковых папок.

   — Остатки кожного покрова принадлежат никому иному, как Тиму Флемингу, погибшему мужу, ныне покойной Джессики Флеминг. — Рич поднялся со своего стула, нависая над Кайлом. Его глаза бесстрастно уставились на мужчину. — И я не вижу ничего смешного в этой чертовщине.

   — Ты сейчас смеешься надо мной? Решил прикрыть ублюдка? — Кайл хотел, было, схватить копа за ворот, но тот мгновенно пресёк его попытку, одернув руки мэра.

   — Экспертизу проводил не я. Если у тебя есть какие-то проблемы, то это тоже не ко мне. Я говорю то, что мне предоставили эксперты, — Алертон кинул на стол свежие бумаги.

   — Перекрыть доступ в город. Закрыть на въезд и выезд. Всех, кто попытается уехать — в участок.

   — Как скажете, господин мэр, — кривляясь проговорил Рич.

   — И еще, — Самбер замер у выхода, будто бы размышляя правильное он принял решение или нет, — раскопайте могилу.

   — Что? — Рич нервно усмехнулся, надеясь, что ему сейчас послышалось.

   — Раз вы утверждаете, что убийца разложившийся труп, то другого выхода я не вижу.

   И ещё... — Рука в перчатке крепко сжала дверную ручку. — Тело Джес, можно будет похоронить завтра?

   — Я думаю, что из него извлекли уже все что можно, так что... не вижу проблем.

   — Хорошо, — Кайл отрешенно кивнул, открывая дверь.

   — Мистер Самбер, но вскрывать могилу, как сказать, аморально что ли... — Предпринял последнюю попытку коп.

   — Мне плевать, Алертон, - сухо произнес Кайл. — Если он окажется внутри, ты и эксперт ляжете рядом с ним. А потом восстанешь, и объяснишь мне, как это возможно.

   Хлопнув дверью, Кайл вышел прочь. Вчерашний вечер, то и дело всплывал в его голове. Хрупкое запястье украшенное камнями граната, алыми как кровь, на смуглой коже. Губы рождающие смущенные улыбки, теперь наверняка сложены в равнодушную ровную линию, розовеющие щеки, белые как мел, мягкое тело напряжено и больше никогда не отреагирует на его случайные касания.

   Милая малышка Джес...

   Хотелось отвлечься, растворится в чем-то другом, заглушить мысли атакующие голову, сожаления, безысходность, печаль. Просто забыться.

   — Ларри, ты принимаешь сегодня? — Задал вопрос Кайл, зная на него ответ, ещё когда набирал номер. Конечно принимает. Куда он денется.

   Самбер набрал парня, когда уже подходил к пестрой, раскрашенной двери, на углу двухэтажного здания. Открыв её, мэр отодвинул плотную черную штору, спускаясь вниз. Ухо почти сразу уловило жужжание, убаюкивающий звук, заставляющий умиротворенно прикрывать глаза.

   — Сейчас, старик, тут немного осталось.

   Маленького роста блондин, с густыми дредами, кивнул на мужчину, обрабатывая его руку специальным раствором.

   — Сейчас, замотаем и порядок.

   Кайл молча кивнул, разглядывая эскизы, которыми были увешаны стены, скорее для того, чтобы избежать скуки. На самом деле, он уже знал, что сегодня пополнит коллекцию собранную на его теле.

***

Руки дрожали, и открыть чертов замок, который и без этого постоянно заедал, было вдвойне сложнее.

   Марта влетела в свой номер, как только защелка открылась, стаскивая с себя плащ.

   — Это ты в таком виде посещаешь храм? — Прыснула Амели, рассматривая открытую грудь подруги, — Не слишком ли распутное белье для святого отца?

   — Где бутылка? — Марта заглянула в небольшой навесной шкаф, в котором несколько дней назад оставляла джин.

   — Что случилось? — Амели приподнялась с кровати, замечая, что на подруге лица нет.

   Побелевшие губы дрожали, а белки наоборот, стали кровавыми, будто все капилляры не выдержали и лопнули.

   — Где гребанная бутылка, я спрашиваю?! — Девушка громко ударила ногой по бельевой корзине.

   — Там была половина, — пожала плечами Амели,- я еще вчера выпила. Знаешь, общение с мистером Самбером вызывает такое раздражение, что только алкоголь помогает провести дезинфекцию организма.

   Марта никак не отреагировала на брошенную шутку. Это было не самым подходящим временем для юмора.

   — Эй, что случилось? — Девушка напряглась, серьезно глядя на подругу.

   — Он помнит меня.

   Блеск одержимости, ещё не сошел с бледного лица.

   Амели чуть не застонала от отчаяния. И изо всех сил сдержала слова разочарования на своих губах.

   — Мы собирались сегодня в бар, ни к чему оставаться дома и пить здесь, — произнесла она вместо этого. — Давай ты успокоишься, и уже там все мне расскажешь.

   Марта благодарно кивнула, присаживаясь на кровать, и стараясь успокоить дрожащие пальцы.

   — И надень что-нибудь более яркое, мне кажется ты портишь себе карму этим цветом.

   — Я её испортила уже давно, и одежда тут не причём, — пробормотала девушка.

   — Да ладно, расскажи мне, — Амели ухмыльнулась медленно вращаясь перед зеркалом. — По твоим словам, так я вообще должна быть проклята. Сколько мужчин уже должны были забить меня бумерангом, передавая его как эстафетную палочку? Но, я по-прежнему жива и желанна.

   Амели поправила горловину тонкого свитерка, который ниже трансформировался в разрез в виде капли. Белоснежный и мягкий, как ее волосы. Пригладила руками кожаную юбку, и потянулась за высокими сапогами, торчащими из чемодана.

   — Главное верить в себя, Марта, и любой мужик твой. А чем больше раз ты ему говоришь "нет", тем сильнее он тебя хочет.

   — Главное, повторяй это себе, когда перед тобой будет стоять Самбер.

   — Самбер идиот, — отмахнулась подруга, — знаешь, что я недавно слышала? Что он гей. И я не удивлюсь, если это окажется правдой.

   На секунду, Марта вспомнила жадный взгляд господина мэра, который нагло прошелся по ее телу. Тогда ей было совершенно наплевать. Теперь — стало некомфортно. Он откровенно ее разглядывал, без доли смущения. Марта уже не раз ловила на себе подобные взгляды. Похотливые, возбужденные. Поэтому то, что Самбер гей, отпадало само собой, но она решила все же промолчать. Амели не обязательно знать, что за нездоровая вспышка родилась у мэра в голове.

   — Одень вот это, — девушка бросила Марте бордовое платье, с длинным рукавом, которое едва скрывало колени.

   — Только для того, чтобы ты поняла что это не работает, — девушка взяла платье, прикладывая его к своему телу.

   — Ну, посмотрим на реакцию окружающих, — пожала плечами Амели, — может подцепишь какого-нибудь красавчика, и он выветрит из твоей головы дурь.

   — Кстати, насчёт машины, я перегнала её поближе к окрестностям. Все равно по этому поводу тишина.

   — Хорошо, — Марта расстегнула замок до конца, сменяя привычное платье другим. Слишком красочным и ярким. Она готова была натянуть на себя что угодно, говорить что угодно, соглашаться со всем подряд, лишь бы быстрее добраться туда где ей наконец-то нальют чего-нибудь покрепче.

   А машина, это хорошо, даже если ей не удастся уговорить Амели покинуть это место, она собиралась сделать это самостоятельно. Ее затея оказаться здесь, с самого начала была обречена на провал. Жаль, что осознание пришло слишком поздно.

   Местный бар, как обычно, был забит. Сегодня, казалось, что еще сильнее. За барной стойкой стояла растерянная девушка, то и дело путающая заказы. Вторая, более опытная, пыталась обучать официантку, но нескончаемый поток людей, только больше отвлекал её.

   Забившись в самый угол, не на самые удобные, но единственные оставшиеся места, Амели и Марта присели на деревянные, высокие стулья.

   — Что-то я не вижу особо скорби, — хмыкнула Амели, оборачиваясь. — Вот так, вкалываешь как проклятая, а всем на тебя, оказывается, плевать. Хотя, есть ли разница кто наполняет твой бокал? Не думаю.

   — Давай уже поскорее выпьем, — заерзала на стуле Марта, чувствуя себя не в своей тарелке.

   Здесь, то и дело, на них кидали подозрительные взгляды. Никто не знал незнакомок, а дружелюбность явно была не в почете.

   — Смотри, как на тебя уставился вон тот, у стойки, — Амели хихикнула, придвинув к подруге бокал с виски.

   — Он не в моем вкусе.

   — Ах да, прости. Ему немножечко не хватает рясы, да?

   — Дело не в рясе, — обрубила Марта, — и давай уже перестанем копаться в моей голове. Психолог из тебя, прямо скажем, так себе.

   — Я хочу помочь. Даже не представляю, как это, дожить до такого возраста, и ни с кем не переспать. Этот красавчик совсем не прочь уложить тебя на лопатки.

   — У него лицо как у немного симпатичной обезьяны.

   — Это мужество, Марта, — усмехнулась подруга,— это же совсем не плохо, когда мужчина груб и берет тебя силой. В этом есть своя доля романтики.

   — В этом есть доля извращенной психики, — произнесла она, делая долгожданный глоток.

   — Тогда все, кто любят хороший секс — извращенцы, — фыркнула Амели.

   — Неужели тебе никогда не хотелось влюбиться , по-настоящему? — Недоверчиво посмотрела на нее Марта.

   - Зачем? У человека и так достаточно слабостей, для того, чтобы прибавлять себе ещё одну. Это зависимость, Марта. Западня. Я не вижу ничего положительного в этом чувстве. Меня, однажды, едва не угораздило в это вляпаться, если ты помнишь.

   — Но ведь любовь не спрашивает...

   Амели засмеялась, отпивая горький напиток.

   — Я даже не знаю, что должно произойти, и кем должен быть тот мужчина, чтобы что-то там у меня не спрашивало. У меня есть голова. Она хорошо работает, и выключить её будет очень сложно. Я бы даже сказала нереально. Да и тем более, сам процесс обольщения настолько скучен и прост... Что с одной стороны, что с другой. Все банально до невозможности. Если конечным пунктом, так называемой любви, является постель, почему бы не начать сразу оттуда, вместо того, чтобы бессмысленно тянуть резину?

   — Это все похоже на исповедь куртизанки или дневники гейши. Неужели больше ничего нет, что интересовало бы тебя, кроме секса?

   — Да перестань, — Амели возмущенно всплеснула руками, — тебе напомнить, какие прекрасные картины ты пишешь, когда мечтаешь о своём любимом? Разве там изображены любовь или романтика? Не нужно строить из себя невинность. Мысли твои, отнюдь, не чисты.

   — Это уже не имеет никакого значения, — выдохнула Марта, вспоминая в красках сегодняшний разговор, с Кристианом.

   На языке уже вертелся разговор, который она затеяла, но чувствуя, что начинать его слишком рано, просто накачивала себя спиртным, наблюдая за тем, как содержимое бутылки уменьшается, но легче ей совсем не становится.

   — Добрый вечер, девушки!

   К их сиротливо придвинутому к стене столику, приблизился молодой человек. На его лице играла пьяная улыбка и полная уверенность в собственной неотразимости.

   — Познакомимся?

   — Нет, — холодно оборвала его Амели.

   — А почему так грубо? — Улыбка все еще играла на его губах, и выглядела ещё более глупо.

   — Молодой человек, мы хотели посидеть вдвоём, — попыталась вежливо обратиться к незнакомцу Марта.

   — Я уверен, что совсем скоро вы измените свое мнение.

   Парень уронил свои руки на дубовый стол, и бокал Амели подпрыгнул.

   — Встань и уйди отсюда, иначе проблем не огребешь, — прошипела она.

   — Если только их устроишь мне ты, — мужчина плотоядно улыбнулся.

   — Амели, может уйдём... — Неуверенно прошептала Марта. Она всегда боялась разборок подобного рода.

   — А чем я тебе не угоден, красотка? Недостаточно богат, или одет не под стать тебе? — Не унимался он.

   — Ты пролетел по всем пунктам, — злобно проговорила девушка.

   — И тебе не нравлюсь значит? — Пьяно хмыкнул он. — Вы откуда будете такие недотроги?

   — Как ты думаешь, мне позвонить сперва Ричу, а потом мэру или же, не стоит медлить и сразу набрать Кайла? — Амели злобно сверлила взглядом мужчину, с особым разочарованием отмечая, что город совсем не соответствует ее ожиданиям.

   Здесь даже подцепить было некого. Разношерстный сброд, который ничего из себя не представлял, забитый и перепуганный, который можно поставить на место всего одним словом. Одним именем.

   — Подружки Самбера что ли? — Ухмыльнулся он, особо не доверяя игре, которую затеяли мышки.

   — Девушка. Я девушка господина мэра, — выпалила Амели и тут же почувствовала, как под столом ее больно пнула Марта.

   Ну а что? Кто поверит пьяному идиоту, который будет болтать ерунду?

   Да и потом, ничего криминального не произошло. Просто любезно воспользовалась фамилией мэра, дабы обезопасить себя.

   — Эй, — парень за соседним столом, который все время прислушивался к развернувшемуся разговору влез в беседу, — тебе хватит, приятель. Иди домой.

   Он похлопал парня по плечу, скорее угрожающе, чем дружелюбно.

   — Спасибо, — Марта бегло улыбнулась, не зная, радоваться ли ей тому, что они избавились от назойливого мачо, либо разочаровываться, потому что их спаситель, тоже метил на эту роль.

   — Это твои что ли? - Насмешливо спросил первый, особо не веря в эти россказни. Все знали что никакой девушки у мэра нет, да и никто в здравом уме не согласился бы на эту роль. А рассказывать можно что угодно, ворочать языком, дело не хитрое.

   — Не мои, но если ты не отвалишь, я впрягусь, — проговорил парень, сильнее стискивая плечо.

   — Да ладно тебе, полегче, — незнакомец дернул рукой, освобождаясь от руки. — Не так заманчив приз, чтобы за него сражаться.

   — Катись уже, — не сдержалась Амели, опустошая бокал.

   Чертова дыра. Это сюда её хотел приткнуть Самбер? Конечно, обезумевшие посетители явно растащили бы её на куски, и учтивый мэр наконец-то бы от неё избавился. Не удивительно, если и предыдущую официантку, придушил кто-то из неудовлетворенных пропойц.

   — Меня зовут Лиам, — проговорил парень улыбаясь, и Амели перевела на него свой взгляд. В нем уже не было ненависти, но удовольствие тоже не наблюдалось.

   — В следующий раз, если будет нужно кого-то отшить, лучше упоминайте моё имя. Фамилии Самбер и Алертон здесь не работают.

   — А чем же ты лучше? — Хмыкнула Амели, придвигая к Марте пустой бокал и бутылку.

   — Ничем, — парень пожал плечами, — просто, более вероятно, что я снова захочу восстанавливать справедливость, в отличии от ленивого копа и самовлюблённого мэра.

   — Очень ценная информация, Лиам. Я буду иметь в виду, — улыбнулась Амели, возвращая наполненный бокал. — И что ты хочешь за наше спасение?

   — Ничего. Кажется, вы говорили что хотите посидеть вдвоём? Могу только оставить номер, и попросить позвонить, когда желания изменятся.

   Парень положил на стол небольшую визитку, и Амели приподняла бровь, прикусив губу.

   — Монтажные работы на высоте? Любые виды строительства? Вы любите работать руками, Лиам? — Игриво спросила она, вытягивая из парня ответную улыбку. Его карие глаза отбросили сетку солнечных морщинок.

   — Я всегда на связи, звоните, договоримся.

   Марта неодобрительно покачала головой, когда парень откланявшись, вернулся за свой столик.

   — Только не говори, что он тебе понравился.

   — Он? Нет конечно, — фыркнула девушка.

   — Тогда почему ты растекалась перед ним лужицей?

   — Потому что, не уверена в том, что нам больше никто не подкатит. Несколько минут флирта, и он теперь глаз не отведет от нашего столика. На что еще этот рабочий может надеяться, кроме как получить ещё пару улыбок за этот вечер? — Уныло объяснила подруга.

   — Амели, мне не нравится здесь, — решившись, проговорила Марта.

   — Ну давай возьмем бутылку и пойдем в номер, — пожала плечами подруга, — если в убогом отеле тебе нравится куда больше.

   — Я не о баре, и не об отеле веду речь, — прервала ее Марта, — а о городе. Мне не нравится здесь.

   — Малышка, я тоже не в особом восторге, но у нас нет другого выхода.

   — Есть. Давай уедем. Сегодня же. Вдруг нас скоро будет искать, сидеть на одном месте, наверное, плохая идея. Да и мэр, я уверена, тут же сдаст нас, даже не моргнув глазом.

   — Это точно, — Амели горько ухмыльнулась, потому что, ее самолюбие, до сих пор не могло смириться с тем, что Самбер не повелся на ее обаяние и сексуальность.

   — Сейчас, самое удачное время свалить, — подначивала подругу Марта, совсем не собираясь открывать истинную причину рвения.

   — Может ты и права. Город слишком мал, для того, что бы скрыться. Вероятность того, что сюда приедут искать не значительна, а вероятность того, что найдут, если все-таки приедут, очень даже внушительная. Еще и этот противный мэр... Хорошо, завтра с утра поедем. Нужно посмотреть какие населенные пункты находятся рядом, где можно будет легко скрыться.

   — Амели, пожалуйста, давай не будем тянуть и уедем сейчас? Я чувствую, понимаешь, чувствую, что если мы останемся здесь еще хоть немного, произойдет что-то страшное.

   — Мы ведь выпили, Марта, — неуверенно начала Амели.

   — Не так много, чтобы не справиться с управлением.

   — Ну я не знаю...

   — Пожалуйста... — Марта обхватила своими ладонями её руки. — Пока мы бесцельно сидим здесь, могли бы уже планировать новое дело, устроить себе полноценный шопинг, посетить какое-нибудь культурное место. Продолжить жить так, как и мечтали, вместо того, чтобы жить в этой дыре, словно мы кому-то что-то должны...

   Черные глаза Марты умоляюще смотрели в голубые глаза подруги, и она практически чувствовала как лёд в её взгляде медленно тает от произнесенных соблазнов.

   — Ты же создана для рисков, в этом вся ты, — Марта выложила на стол последний козырь.

   — Ладно, пошли.

   Амели вскочила с места, хватая подругу за руку.

   И действительно, сколько можно? Сколько можно гнить здесь, не видя просвета? Они слишком выбивались из этой массовки, а быть белой вороной слишком рискованно, для их образа жизни. Пусть он обитает здесь сам. Гробит свою шикарную тачку в этом запустении, и культивирует свое эго дальше. Жаль, что Амели больше не будет предстоять возможность, увидеть как он круто обломается, когда поймет, что распускать свои перья больше не перед кем.

   Кайл Самбер. Она обязательно пришлют ему какую-нибудь посылку без обратного адреса, оскорбительного характера. Например, кучку дерьма и зеркало, с призывом найти десять отличий.

   Всегда сложеные чемоданы, не первый раз играли на руку. Жизнь обязывала девушек, постоянно быть на чеку. Оставалось только докинуть необходимое, закрыть замок, отдать ключи от номера, и пресловутые долгие женские сборы, ограничивались жалким получасом. Амели даже легче вздохнулось, когда она закрыла капот, втиснув туда оба чемодана.

   — Ну вот и все, прощай Самбервилль, — усмехнулась она, заводя тачку.

   Марта грустно улыбнулась, пытаясь в темноте рассмотреть башенку храма. Она много лет была одержима желанием найти его, встретиться, попросить прощения и обрести долгожданный покой. А теперь, она бежала от него. Бежала впопыхах, не смотря на запрет, и не попрощавшись, как следует. Потому что он так захотел.

   — Останови, — Марта не удержавшись, вцепила в руку подруги, когда машина проезжала мимо церкви.

   Может быть, стоит сказать, что она исполнила его волю? Что она готова на все ради него, даже если и жертва настолько велика?

   — Ты с ума сошла, а? — Прошипела Амели, резко вдавливая тормоза, — Что на тебя нашло?

   — Я быстро. Правда.

   Марта выбежала из машины, к железным воротам. На землю тихо ложился первый снег, и ногам, в летних туфельках, было совсем не комфортно. Ограда громко скрипнула, когда девушка вошла в небольшой дворик.

   Вряд ли он ждет кого- то в это время. Тем более, ее. Хотя, ее он ждал — никогда. И это совершенно не зависело от времени года или же расположении стрелки на часах.

   Марта остановилась у самой двери, как вдруг услышала шаги. Уверенность в правильности своих поступков тут же бесследно улетучилась.

   Чуть не поскользнувшись на скользкой земле, девушка рванула обратно. Не стоило этого делать.

   Никому от этого не станет лучше. Ни ему, ни тебе, Марта.

   — У тебя точно не все в порядке с головой, — осуждающе пробормотала Амели. — Теперь эта поездка мне не кажется авантюрой, это то, что тебе необходимо. На расстоянии от него, ты не была такой чокнутой. Надеюсь, с господином мэром тебе не нужно прощаться?

   — Нет, а тебе? — Обиженно вспыхнула Марта.

   — Для него я придумала кое что особенное, — улыбнувшись проговорила девушка.

   — Давай только в объезд поедем, — ерзая на сидении, попросила Марта.

   — Зачем?

   — Да просто, мало ли?

   — Мы не заложницы, чтобы сбегать как крысы, или ты чего-то мне не договариваешь?

   — Просто не хочу, чтобы нам помешали, — сухо ответила Марта, глядя прямо перед собой. — Тем более, в крови алкоголь.

   — Ладно.

   Амели вывернула руль налево. Благодаря прогулке, которую ей устроил Кайл, она самостоятельно, ещё тогда отыскала короткий путь, который все равно её не спас, промочив до нитки.

   Темный участок дороги не освещался, только включенные фары рассеивали тьму. Амели ехала осторожно, всматриваясь в дорогу, и резко ударила по тормозам, когда неожиданно вспыхнувший прожектор ослепил её.

   Прикрывая глаза рукой, она пыталась рассмотреть приближающуюся к ним фигуру. Яркий свет заставлял мозг кипеть

   — Мисс, выйдите из машины, — раздался голос, около ее окна.

   — Что случилось? — Амели опустила стекло и одарила полицейского беглой улыбкой.

   — Город запрещено покидать, выходите из машины.

   Второй полицейский уже приложил телефон к уху, набирая кого-то.

   — Добрый вечер. Здесь у нас две девушки, — он прикрыл трубку, спрашивая напарника: — имена?

   — Представьтесь, пожалуйста.

   — Амели Харпер, — девушка нервно выстукивала по кожаной обивке сиденья неровный ритм.

   Что это значит? Их разыскивают? Она даже уже мысленно прикинула в голове, как можно обогнуть машину, стоявшую поперек. Немного придется помять тачку, но зато есть вероятность спасти свои шкуры.

   — Прошу прощения, но выезда нет.

   — Что значит нет? — Амели вышла из машины, громко хлопая дверью.

   — Мисс Харпер, разверните пожалуйста автомобиль, и возвращайтесь в город.

   — Вы не имеете права, преграждать мой путь! Я разве что-то нарушила? Уберитесь с дороги, и потушите свой фонарь!

   Мужчины только раздраженно переглянулись друг с другом.

   — Мисс, вы пьяны? Какого черта? — Тот, что стоял ближе нахмурил брови.

   — Сейчас приедут Алертон и Самбер, пусть сами разбираются с ними, — сказал второй полицейский, махнув на девушек рукой.

   — Отлично. Просто превосходно. С каких пор по ночам у вас выезжает на трассу, вылавливать тех кто хочет выехать из города, сам мэр? — Вскрикнула уже порядком разгневанная Амели.

   — Амели, успокойся, — из машины, следом за подругой, вышла Марта, запахивая посильнее все тот же коротенький плащ.

   — Сейчас я успокоюсь. Залеплю в морду этому козлу и тут же успокоюсь.

   — Мисс, прошу, пройдёмте за мной, в машину, — полицейский схватил девушку за локоть, но та легко вывернулась, толкая копа.

   — Убери от меня свои грязные лапы!

   — Амели, пожалуйста перестань, — всхлипнула Марта, чувствуя страх, который сжал желудок.

   — Вы в любом случае отправляетесь в участок, мисс. Как минимум за хулиганство, и вождение в нетрезвом виде. Причины почему вы так сильно рветесь выехать среди ночи за черту города, выяснять уже не нам.

   — Причины?!! Вам действительно нужны причины? У меня ваш город уже вот здесь, — Амели показала рукой на свое горло. — Блевать меня тянет от вашего Самбервилля. Я не встречала ещё место гаже этого, вам достаточно причин? Что ты молчишь, Марта? — Взвизгнула Амели.

   — Пожалуйста, успокойся, — бесцветно проговорила девушка, меняясь в лице, когда за спиной Амели притормозила машина мэра. За рулём сидел он, а на пассажирском сидении, по всей видимости коп. Его мощная фигура появилась из машины, и она задумалась, удобно ли ему было в таком обтекаемом салоне.

   — Какие дела, старик? — Поинтересовался Алертон, бросая беглый взгляд на разъяренную блондинку.

   — Вот, пытались покинуть город. От водителя отчетливый запах алкоголя.

   — За рулем пить опасно, — Амели услышала слева от себя знакомый голос и её передернуло от смеси ярости, ненависти, раздражения и беспомощности.

ГЛАВА 6.

— Опасно жить в городе, в котором мэр идиот, придурок, напыщенный индюк, ненавижу тебя, — выплюнула Амели, и хотела было кинуться на ненавистную морду, с которой не спадала ухмылка все время, пока она пыталась высказаться.

   Сильные руки скрутили ее в не самых приятных объятиях, не дав тем самым приблизиться к мэру не на шаг.

   — Уж не думал, что я вызываю в тебе такую бурю эмоций, — рассмеялся Самбер, глядя беспомощной девушке прямо в глаза.

   — Ты не вызываешь у меня ничего, кроме как желания блевать!

   — Я отвезу Марту обратно в город, — Кайл пропустил тираду мимо ушей, начиная испытывать злость.

   Возможно, если бы они здесь были одни, он бы хорошенько приложился к ее нежному личику, заставляя тем самым закрыть рот. Но сейчас, растерянная хрупкая брюнеточка, которая дрожала на холоде, в тонком плаще и летних туфельках, интересовала его куда больше. Хотелось прижать ее покрепче, снять перчатки, коснутся своими пальцами ее шеи, груди, живота...

   — Как же Амели? — Робко спросила девушка, делая шаг назад, когда Самбер попытался приблизится к ней.

   — Я же не могу идти против закона, — проговорил он, делая ещё один шаг. — Твоя подруга нарушила правила, и теперь должна получить наказание.

   — Уйди от неё! Никуда она с тобой не поедет! — Амели дернулась изо всех сил, но только на мгновение, и застыла в воздухе, как пылинка. Эта гора мышц, излишне крепко прижимающаяся к ней сзади тоже издевался над ней. Все это напоминало нелепый заговор в котором смешно всем, кроме нее.

   — Ну тише, тише, в моих планах не было делать тебе больно, — лениво пробормотал Рич.

   — Марта, ты долго будешь вести себя как амеба?!! — Во всю силу выкрикнула девушка, когда почувствовала что ее уже тащат куда-то в сторону полицейского джипа.

   — Мистер Самбер, я должна остаться с ней, — тихо проговорила девушка.

   — Марта, не будь дурой хоть ты. Я хочу как лучше, жаль, что твоя подруга этого не понимает.

   Кайл направился к машине, открывая дверь рядом с водителем.

   Марта колебалась. Возможно, ей удастся договориться с мэром, и он отпустит их. Разрешит выехать из города. Они ведь совершенно ни при чем и подозревать их, было бы крайне глупо.

   Но оставлять Амели...

   Она посмотрела, как Алертон осторожно, насколько это было возможным, сажает трепыхающееся тело, в их машину, и почему-то в груди поселилась надежда, что Самбер не врёт. Что он и действительно хочет как лучше. Амели сама виновата, что устроила это импровизированное шоу.

   Марта больше не могла просто стоять. Ей казалось, что еще миг и обморожение всех конечностей ей обеспечено. Воспаление легких, бронхит и прочие болезни навестят ее прямо с утра.

   Она села в машину, замечая легкую ухмылку мэра. Ну и пусть думает, что она подчиняется ему. Она только хочет, как лучше.

   — Я же тебе говорил, что уехать не получится, — Кайл сел рядом, спокойно расстегивая пуговицы на пальто.

   — Я не знаю, что на меня нашло. Это я виновата. Пообещайте, что с Амели все будет хорошо.

   — С ней все будет хорошо, — поджав губы ответил Самбер снимая с себя верхнюю одежду и накрывая ноги девушки, — тебе не мешало бы согреться, ты вся дрожишь.

   Марта отрешенно посмотрела в окно, и увидела как джип с Амели отъезжает. Недавние события стали болезненно всплывать в голове. Разве не за это она обвиняла подругу, когда та оставила Алексу? Чувство вины неприятно сдавило грудь, и слезы сами полились из ее глаз.

   — Мистер Самбер, пожалуйста, отпустите нас, — жалобно попросила она, — мы правда ни в чем не виноваты.

   — Это не моё распоряжение, — устало проговорил он, — когда полиция разберётся вы сможете уехать сразу же. Я не имею никакого права вас задерживать.

   "И не имею никакого желания" — хотел добавить он, но не стал, потому что это было только частью правды.

   — Откуда такая срочность? Тебя кто-то обидел? — Кайл потянулся к щеке девушки, вытирая выступившие слезы.

   Она выглядела так уязвленно и невинно, сплошной соблазн, вызывающий сильное желание защитить и успокоить.

   — Я не хочу говорить об этом, — ушла от ответа Марта, все еще ощущая на щеках его пальцы. — Как долго Амели продержат в участке?

   — Я думаю, что к утру её отпустят. Раньше никак, — нехотя произнес мужчина. — Она говорила, что вы поселились в отеле?

   — Мы сдали сегодня номер, так что, наверное, будет лучше, если я поеду с ней...

   — На сегодня хватит решений. Тебе нужно согреться и успокоиться. Ты вся дрожишь, и я не уверен, что это только от холода.

   Самбер завел мотор, а Марте больше не хотелось спорить. Ну что она может сейчас предпринять? Все ее попытки что- то сделать, всегда с треском проваливались. Она выстраивала внутри себя дорожку, которая вела ее прямо в ад. А теперь, оставалось сделать последний шаг. И мэр не дал ей его сделать. Хорошо это или плохо, думать не хотелось. В машине было тепло, приятно пахло терпким парфюмом и новенькой кожей. Нежный саржевый кашемир грел руки и ноги, и почему- то было лестно от того, что это пальто еще совсем недавно было на плечах мистера Самбера, а теперь лежало у ее ног.

   Она развернулась в сторону мэра, рассматривая его.

   Всегда кроткая и скромная девушка, которая боялась поднять даже взгляд на мужчину, который был порядком выше ее на голову, теперь с неприкрытым откровением рассматривала его лицо, сильные, и наверно такие твердые на ощупь руки, которые под кожей, были испещрены чернильными узорами.

   — Куда вы везете меня? — Спросила Марта, когда поняла насколько успокаивающе и убаюкивающее на нее действует все, что происходит здесь и сейчас.

   — Недалеко от моего дома, есть пустой дом. Тот, кто должен был туда заселиться, увы не смог этого сделать. С тех пор, он пустует. Я надеюсь, тебе там будет комфортно.

   — Это ведь ненадолго? Пока идёт следствие? — Спросила Марта, и понимая, что не такие слова должны быть ответом на гостеприимство, добавила: — спасибо.

   — Я уже говорил, что это зависит не от меня. Все в твоих руках, Марта.

   Девушка замолчала, глядя на мелькающие огоньки. Единственный вопрос, мучавший её, не удержался и сорвался с губ:

   — Зачем вы помогаете мне?

   — Заботиться о своих горожанах, самая главная задача мэра, — отстраненно ответил он.

   Хорошего мэра. Он ведь был хорошим? По крайней мере, ему хотелось, чтобы это так выглядело.

   Пришлось выйти из машины, и открыть ворота вручную. Охраны здесь не было за ненадобностью последней. Возможно, позже он бы и приставил сюда кого-то, но лишние люди всегда раздражали Самбера. Он и в своем доме ограничил до минимума штат прислуги: постоянная горничная, и выездной садовник, который приезжал пару раз в месяц во время цветения сада. Кайл обходился этим. Иногда, он отправлял всех на отдых, оставаясь в своем доме в полном одиночестве. Так было комфортнее.

   — Входи.

   Свет включился автоматически, стоило ему открыть дверь. Огромная гостиная, была заполнена мебелью, укрытой пылезащитной плёнкой. Большой белый кожаный диван, светодиодные панели во всю стену, освещали кремовые тона комнаты, а подсветка на крутой лестнице, освещала слой пыли.

   — Извини, здесь действительно никто не жил, возможно, это не совсем удобно, въехать вот так среди ночи. Дом требует уборки, но на этот момент я не придумал места лучше.

   — Да что вы, здесь очень... Красиво...

   Марта оглянулась по сторонам, коснулась пальцами огромной люстры, кристаллами струящейся к полу.

   — Я завтра пришлю свою горничную, она наведет порядок, — заверил ее Кайл. — Здесь обустроен только первый этаж. Гостиная, отдельная кухня, столовая, две спальни и ванная. С другой стороны дома есть выход на веранду, но я не советую тебе сидеть там долго, на улице холодно.

   Марта вздрогнула, когда осознала что стоит посреди огромной комнаты, закутавшись в пальто мужчины, неизвестно когда накинутого на его плечи.

   — Простите, — пробормотала она, снимая вещь.

   — Перестань постоянно извиняться, Марта.

   Прохладные пальцы, коснулись её кожи, когда он забирал пальто. Невинный жест, почему-то вызывающий бурю внутри.

   Но ведь он должен был вести себя благоразумно?

   — Мои вещи все равно остались в машине, — стараясь скрыть смущение проговорила Марта. — Так что, на улицу я все равно не выйду.

   — Ваш пикап подгонят к участку, полицейский сообщит Амели, где тебя найти.

   — Спасибо...

   — И благодарить перестань, я просто делаю то, что должен.

   — Не должны. Вы сорвались среди ночи, из-за нас. Я такая дура, — Марта села на кожаный диван, закрывая лицо руками.

   Ей было стыдно перед подругой, ведь она прекрасно знала еще днем, что выезд из города невозможен, но, все равно подписала им обоим приговор, своим эгоизмом. Только вот, она сидела в теплом уютном домике, а Амели выпала совсем другая участь. Из-за нее.

   — Я не умею утешать женщин, — как-то нерешительно произнес мэр, присаживаясь рядом.

   — Почему вы меня привезли сюда, а не в участок? Ведь мы обе нарушили закон. Логично было бы, если бы...

   — Я не знаю почему. Может быть, мне хотелось познакомиться с тобой поближе, — Самбер убрал от ее лица руки, желая смотреть прямо глаза.

   Так сложнее скрыть ложь. Сложнее врать и изворачиваться.

   — Только не нужно бояться. С тех пор, как я тебя увидел, ты напоминаешь мне загнанную лань, которая попала в капкан и у нее нет сил бороться. Марта, мой город не капкан. Я не капкан.

   — Я так жалко выгляжу, да? — Девушка грустно улыбнулась, стараясь смотреть на его губы, шею, на красивые темно-синие пуговицы на рубашке, но не в глаза.

   — Ты выглядишь так, как должна выглядеть настоящая женщина, которая ещё не обрела своего мужчину, — проговорил он, приподнимая её голову за подбородок, призывая все-таки посмотреть в глаза.

   Интимный жест. Он уже второй раз, за короткое время, касался её лица, и на этот раз она даже не вздрогнула.

   — Сила женщины в её слабости, — тихо проговорил он, и не удержавшись провел подушечкой пальца по ее щеке. — Женщину хочется защищать, с ней не хочется сражаться.

   Неожиданно Марта снова вспомнила про Амели, она не могла понять, было ли сказанное мэром намеком, или он просто говорил об абстрактных вещах, но почему-то отчаянно захотелось защитить подругу, хотя бы в этом.

   — Иногда, мужчины слишком часто плохо поступают с женщиной, и не оставляют ей другого выбора, — проговорила она.

   — Вздор, — Кайл едва заметно усмехнулся. — Люди не меняются. Какие бы события не происходили вокруг, то, что было заложено внутри тебя, не поддается изменениям. Ты можешь не огорчаться, и на таких как твоя подруга найдутся любители.

   Марта закусила губу растерянно глядя на Самбера. Значит, он понял, что она имела в виду.

   — Подкаблучники и мазохисты, тоже имеют право на счастье.

   — Значит, вы не подкаблучник и не мазохист?— Она снова улыбнулась, не поднимая ресниц.

   Сейчас она себя чувствовала настоящей рабыней, которой нельзя встречаться взглядом с хозяином, жертвой, которая признала свое превосходство пред соперником, женщиной, рядом с которой, был сильный мужчина.

   — А тебе нравится подобный типаж?

   — Я не знаю, что мне нравится, — пожав плечами, немного соврала девушка.

   Ведь она действительно не знала, чего хочет. Возможно, стоит забыть о своих нелепых детских фантазиях и вырасти? Прямо здесь и сейчас?

   — У меня еще никогда не было такого мощного желания поцеловать кого- то. Сейчас оно зашкаливает, Марта.

   Он будто снова читал ее мысли. Чувствовал слабость и покорность.

   От его взгляда не укрылось и то, как вспыхнули её щеки, как на тонкой шейке сильнее начала пульсировать голубая жилка.

   Если она сейчас играла, то искусней в этой профессии Кайл ещё никого не встречал.

   Он бы мог проявить привычную силу, совсем немного, направить девушку в нужное русло, склонить к правильному решению, но был очарован, и ничего не мог с этим поделать.

   Да. Именно очарован. Неизведанное ранее чувство, было новым и не привычным. Словно на расстоянии вытянутой руки от него был цветок с уникальным ароматом, который хотелось постоянно вдыхать, но забрать домой и поставить в стакан с водой было невозможно. Один неверный жест, и цветок будет сорван, одно неверное движение и он завянет на глазах.

   Кайл прикрыл глаза, усмиряя внутреннего монстра.

   Марта неуверенно заерзала на диване, потом и вовсе встала, обхватив себя руками.

   — Я поставил тебя в неловкое положение, прости... Ночь и пустой дом не самое лучшее сочетание для двух одиноких людей.

   Марта мысленно отругала себя за то, что ведет себя как запуганный зверёк, и попыталась представить что на ее месте ответила бы Амели, как повела бы себя? Уж точно не стояла и не молчала бы как дура.

   Ее щеки вспыхнули ещё большим румянцем, когда она допустила лишь мелкую часть из того, как могла бы выкрутить подвернувшуюся ситуацию её белокурая подружка.

   В руках Самбера, наверное, было бы очень приятно оказаться, но маниакальная верность тому, кто в ней никогда не нуждался, вряд ли позволила бы ей это проверить.

   — Мне пора.

   Привычное равнодушие и серьёзность, тонким слоем легли на лицо мэра, и достав из кармана возвращенного пальто ручку, он что-то написал в блокноте.

   — Это мой номер. Если я буду нужен тебе, позвони. В любое время.

   — Спасибо.

   Марта так и не решилась посмотреть на него. Не решилась проводить его. Глупо и по-детски.

   Очнулась она только тогда, когда дверь за мэром громко захлопнулась.

   Как она может заинтересовать мужчину, если рядом с ним превращается в спящую красавицу? В русалку, у которой отняли голос и она не в силах вымолвить и слова?

   Марта скинула с себя платье, возможно, желая, чтобы мистер Самбер стоял где-нибудь под окнами, и видел ее обнаженный силуэт.

   Любопытство к новому дому, перебило все остальные мысли. Она без труда отыскала одну из спален. Здесь тоже было немного пыльно, но в пустом шкафу лежали стопки постельного белья в герметичных упаковках. На время она погрузилась в незатейливую работу. Фиалковый постельный комплект, который она выбрала, приятно ласкал ладони, когда она разглаживала огромную простынь, надевала наволочки, заправляла одеяло в пододеяльник. Получилось красиво, так и хотелось рухнуть в постель без всяких сил. Но, в животе заурчало, и ещё непогасшее любопытство, подтолкнуло Марту продолжить экскурсию. Холодильник в просторной кухне оказался пуст, в стеклянных шкафчиках она отыскала банку джема и вафельные хлебцы. Так и не справившись с крышкой, девушка съела пару хрустящих пластинок, и поняла, что усталость ещё сильнее ломит тело. Ванная комната была оборудована и джакузи, и душевой кабиной. Как бы не был соблазнителен первый вариант, Марта побоялась, что просто уснет, нежась в горячей воде. Быстро приняв душ, она скинула свое белье в корзину, и укутавшись в мягкий белоснежный халат, вернулась в спальню. Почти разряженный телефон обиженно пискнул. Зарядка тоже осталась в машине. Засыпать в тишине на новом месте не хотелось. Марта отыскала в прикроватной тумбочке пульт, от встроенной в стену плазмы, и не заморачиваясь, включила первый попавшийся канал, убавив звук до фонового режима. Посомневавшись лишь мгновение, девушка скинула с себя халат, забираясь под одеяло. Дорогое постельное белье, приятно коснулось кожи.

   В конце концов, чего ей бояться? Никто кроме мэра, не знал что в доме кто-то есть, да и сам он, рассчитывая на что-то, скорее бы привез её прямо к себе. А если полагаться на случайность, кого мог остановить махровый халатик без единой пуговицы?

   Согревшись, Марта приятно потянулась на огромной кровати. Сон уволакивал её в свои глубины, подступая морскими волнами. Ненавязчивый голос из телевизора, незнакомые звуки за окном, похожие на шаги, все смешалось на грани сна и реальности, а здесь, в кровати было так удобно и тепло, что открыть глаза и встать, просто не представлялось возможным.

   И Марта провалилась в сон. Тёмные воды раскачивали её на своей поверхности, но что-то тянуло извне, не позволяя окончательно раствориться в их потоке. Сердце, в разрез с мозгом, принялось бешено отстукивать ритм, все тело напряглось, словно готовясь к прыжку. Марта резко распахнула глаза и окончательно проснулась.

   Это было страшно.

   Самое страшное, что может произойти.

   Потому что нет ничего более пугающего, чем силуэт стоящий над тобой, пока ты спишь.

   Из горла вылетел сдавленный крик, отлетев на вторую половину кровати, Марта попыталась ухватиться за край одеяла, который ускользал по гладкой ткани.

***

В канун Рождества, заснеженный Чикаго преобразился до неузнаваемости. На двух берегах реки, проводились живые выступления, завораживающая музыка, будто пришла на помощь замерзшей воде, приятными волнами лаская слух. Оживленные туристы стягивались на Таймс- Сквер, чтобы сфотографировать все и сделать селфи на фоне огромной звезды, на которой шел обратный отсчет времени до наступления праздника.

   Огни гирлянд, украшающие здания города, деревья и вообще все, что только было возможно, пробуждали в каждом тот самый рождественский дух, и даже самые унылые жители, улыбались друг другу.

   До праздника оставалось несколько дней.

   Зима выдалась на славу, на улице был порядочный минус, и парень, пряча руки в своей легкой куртке, шел с работы домой, обгоняя увлеченных гостей города и просто людей, снующих в поиске достойных подарков.

   Он, в отличии от них, уже купил нужную вещицу, которая теперь только и выжидала момента, чтобы украсить шею счастливой обладательницы.

   Ему бы хотелось стать частью этого города, породниться с ним, но каждая попытка, сваливала его на колени, заставляя проявить настойчивость и упрямство.

   И он его проявлял.

   Амбиции били через край, и из небольшого городка, в свои двадцать пять лет, молодой парень, только-только окончив колледж, сошел с трапа самолёта прямиком в пасть большому и опасному Чикаго.

   В кармане было несколько затасканных стодолларовых купюр, но это совсем его не огорчало.

   Спустя полгода самостоятельной жизни, он не растерял своей уверенности, подрабатывая в приличном ночном клубе барменом. Это была конечно не совсем работа мечты и мысль о том, что его предназначение в этой жизни вскоре столкнется с ним, грела куда больше, чем старая куртка или месячная зарплата.

   Юркнув в небольшое общежитие, где он снимал комнату, парень включил электрический чайник, купленный на барахолке. Куртка полетела в дальний угол комнаты, а он, сел за свой письменный стол, над которым была закреплена карта города с нужными ему пометками.

   Карта к личному сокровищу. К такому желанному и трепетному.

   Красным маркером было отмечено там, где она обедала чаще всего, а синим, где ужинала. Аккуратно выведенное сердечко — ее дом, крестик — университет, в котором училась студентка Харпер.

   Стоило ночью закрыть глаза, как образ, который не выходил из мыслей весь день, словно оживал перед глазами. Она была так красива, что дух выбивало, и тот самый решительный шаг на встречу, так и оставался не сделанным. Все что он имел, это запах, который доносил холодный зимний ветер, звук звонкого смеха, водопад белоснежных волос, в тон снежинкам, и ясные голубые глаза, которые всегда смотрели сквозь.

   Мимо, невзрачного паренька, который являлся неотъемлемой частью толпы.

   Бросив беглый взгляд на часы, парень высыпал в чашку растворимый кофе и залил его кипятком. Горячий, горький напиток, наполнил пустой желудок. В запасе было пару часов. Пару часов, и он наконец-то решится, иначе уважать себя больше будет не за что. Ему ещё никогда не приходилось причислять себя к робкому десятку, но когда видел её совсем рядом, что-то менялось. Возможно, это была любовь?

   Та самая, которая возникает при первом взгляде и не исчезает никогда?

   Он не знал. Не знал, но очень хотел верить в это, сам не зная почему. Может быть, потому что это было бы красиво? Предновогоднее настроение, всегда располагает к ощущению сказки.

   Допив кофе, парень отправился в ванную комнату. Начисто выбрил лицо, пригладил примятые шапкой светлые волосы, освежил себя одеколоном, ещё раз сверился с записями, скорее чтобы потянуть время. Он и без этих пометок помнил где она скоро окажется. Губы дрогнули в улыбке. Совсем скоро, он снова увидит её.

   Небо, совсем сошло с ума. Белоснежные хлопья забивались под воротник, липли к ресницам, придавая каждому предмету первозданный вид. Она как обычно вышла из машины не одна. В сопровождении шумной компании. Каждая из девушек, что-то наперебой пыталась ей донести, подойти ближе, обратить на себя её внимание.

   Как он их понимал.

   — Амели!

   Компания затихла, и её небесные глаза посмотрели в его сторону. Впервые.

   — Ты его знаешь? — Одна из подруг, достаточно громко задала свой вопрос. На лице девушки на секунду застыло сомнение и доля любопытства.

   — Можно тебя на минуту? — Парень сделал шаг вперёд, улыбаясь.

   — Амели, кто это? — Шепнула вторая девушка, морща носик.

   Блондинка только равнодушно пожала плечами, продолжая рассматривать парня.

   Он был высоким, но достаточно худым для своего роста. Да и одежда, больше искажала, чем подчеркивала его достоинства.

   — Идите внутрь, я сейчас, — проговорила девушка, когда любопытство перевалило чашу весов и авантюризм взял верх.

   — Уверена?

   — Да идите уже, — отмахнулась Амели, самоуверенно глядя на парня.

   — Мы знакомы? — Девушка внимательно рассматривала его, словно товар на лавке.

   Конечно знакомы, да.

   Он прекрасно помнил этот день знакомства. В клубе каждую ночь выпивают сотни девушек. Тысячи. Брюнетки, блондинки, короткостриженые, ярко- выкрашенные. Но, они все не представляли абсолютно никакого интереса. Не было безумной вспышки, яркого огня, который испепелял внутри все до основания, а после, заставлял перерождаться снова и снова.

   Пока он не увидел ее. Одержимость росла с каждым днем, и зная только лишь одно имя, парень узнавал с каждым днем больше и больше. Превратился в сыщика, в безумца, в самого последнего романтика, в чокнутого маньяка, который выслеживал изо дня в день, свою любимую жертву.

   — Мы можем это сделать прямо сейчас. Меня зовут Джош.

   Он улыбался, потому что на душе было легко и спокойно. Это ли не доказательство, что он встретил своего человека? Никаких переживаний, как это должно быть, только приятное щекочущее замирание сердца.

   Джош давно уже распланировал, как пройдет их совместное рождество. Они могут поехать к ее родителям, в Эванстон, а могут взять два билета и вместо заснеженного Чикаго, провести уикенд под жарким солнцем на пляже. Он бы потратил на это все свои накопления.

   — С какой стати мне с тобой знакомиться? — Девушка ещё раз брезгливо осмотрела его с ног до головы.

   — Обычно люди знакомятся, начинают общаться, находят общие интересы...

   — Ничего страшного, что ты сто двадцать пятый Джош, который подваливает ко мне на этой неделе? — Фыркнула Амели. — Может ты можешь меня чем-то заинтересовать? Хотя вряд ли. Ты слишком долго думаешь.

   Ее слова так сильно шли в разрез с тем, что парень ожидал услышать, что не сразу расценил их так, как нужно.

   Ее светлый, идеальный образ рушился на глазах. И это было больно. Словно он присутствовал в момент чего-то исторически важного, кто-то включил слоу-мо, и показал в деталях как изъедает памятник короста, который он сам и водрузил на монумент. И это уже была не любовь, а скорее её эрзац.

   Сколько недель ему понадобилось, что бы узнать, ее фамилию? Сколько месяцев ушло на то, что бы ходить одними и теми же дорогами?

   Джош выжидал удобного момента. Разве не в Рождество случаются чудеса? Разве не это лучшая пора для случайного, но такого значимого, особенного знакомства?

   И пусть она думает, что это случайная встреча. Совершенно случайная. Ей не обязательно знать подробностей.

   — Пока Джош, — усмехнулась она и все, что он увидел напоследок, ее размытый силуэт, в белой шубке...

***

— Где она? — Мистер Самбер вошел в полицейский участок, выждав больше времени, чем требовалось.

   Ничего с ней не случится. Своего рода воспитательные работы.

   — У меня в кабинете, спит на диване, — Алертон выгнул затекшую спину, потягиваясь.

   — Ты я смотрю проявил благородство и уступил даме место, — Кайл недовольно скривился.

   — Ну да. Не имею привычки скручивать девушек и бросать за решетку. Тем более таких сладеньких.

   — Ты пьян, Рич?

   — Красотка просила составить ей компанию, ты же сам сказал, что задержание фальшивое, — зевнув, пожал плечами коп.

   — Каким бы оно ни было, его следовало осуществить по форме.

   — Ты встал не с той ноги, старина.

   Проигнорировав глупое замечание, Кайл толкнул дверь в кабинет, которая к его ещё большему раздражению осталась не закрытой. С такими изворотливыми особами как она, нужно было быть куда более осмотрительнее.

   Но, опасения оказались лишними. Свернувшись клубочком, Амели спала на маленьком диванчике, накрытая полицейской курткой. Джентльмен местного масштаба, ни дать не взять. Но, баланс должен был быть во всем, и теперь ей предстоял разговор с тем, кто лишен этой напускной бравады.

   — Просыпайся.

   Потрепав девушку за плечо, он схватил стул, и придвинув его ближе, сел напротив.

   Амели сонно открыла глаза, прижав к себе куртку. В кабинете было прохладно, а после сна и вовсе зябко. Наконец-то сообразив, кто сидит напротив, Амели выпрямилась, опустив ноги на пол.

   — Чем обязана, господин мэр? — Надменно спросила она, откидывая спутанные волосы за спину.

   — Ты немного не в том положении, чтобы позволять себе такой тон.

   — Да ладно? — Фыркнула девушка. — Разве может быть что-то ещё хуже?

   — Вождение в нетрезвом виде, чревато лишением прав.

   — Вы, мистер Самбер, как я погляжу, универсальный человек в этом городе, — Амели усмехнулась. — И мэр, и шериф, и дорожный патруль. А сегодня вы в чьем образе? Может быть в образе судьи или моего папочки?

   В ответ Кайл лишь устало потер переносицу. Как же она его раздражала. Еще не одна женщина не вызывала в нем такого сильного желания ударить её. Прижечь язык каленым железом, заставить умыться слезами, унизить самым изощренным способом.

   — На первый раз я тебя прощаю, — проговорил он, сверля её взглядом.

   — Очень великодушно с вашей стороны.

   Потянувшись к сброшенным сапогам, Амели выставила их перед собой и принялась натягивать один из них. Тонкая кожа обхватила изящную ногу. Замок скользнул от лодыжки к колену. Сначала один, потом второй.

   — Вы выехали из отеля. Я временно поселил Марту в пустующий дом.

   — Я, надеюсь, он в нормальном состоянии?

   Кайл едва сдержал раздраженный рык. Какого черта он чувствовал себя так, словно оправдывается перед этой девицей? Где это немое обожание в глазах? Пусть напускное, как у половины жителей его города, Самбер знал, что на дне их глаз кроется страх, здесь же он не видел ничего кроме хамства.

   Залепить захотелось ещё сильнее.

   — Его состояние гораздо лучше, чем ты заслуживаешь. Можешь поблагодарить подругу.

   — Положили глаз на Марту, мистер Самбер?

   — Амели рассмеялась. — Вам все равно ничего не светит, между нами девочками.

   Кулаки Кайла сжались. Она что, совсем его не боится? Это бесстрашие распространяется только на него, или в её голове, априори, пусто?

   Если жизнь не научила её опасаться сильных мира сего, то ему снова придется взять на себя грязную работу.

   Резко поднявшись со стула, Кайл схватил девушку за волосы у затылка. Приятное ощущение растеклось по его жилам. Если сильно хочется, зачем долго отказывать себе в этом?

   Он выгнул её шею так, что нависая над ней, оказался всего в паре сантиметров от ее лица.

   — Если ещё раз, я услышу от тебя подобный тон, ты пожалеешь, что пересекла черту этого города, — процедил он, сжигая её взглядом. — А учитывая то, что следствие может продлится не определённое время, жалеть ты можешь очень долго и очень сильно. Это понятно?

   Даже в таком положении, Амели постаралась дернуться, но он только крепче сжал ее волосы.

   — Я задал вопрос.

   Но сжав зубы, Амели молчала. Их глаза полыхали обоюдной ненавистью, разве что его цепкие пальцы все сильнее тянули её волосы.

   — Отпусти, мне больно! — Наконец-то не выдержала Амели, и принялась молотить его своими кулаками, не разбирая особо куда приходятся удары.

   Хватка Самбера ослабла только на мгновение, для того, чтобы переместится на ее руки, скрутить и прижать щекой к спинке дивана. Поза оказалась двусмысленной, но ему было плевать на это. Плевать на то, что юбка излишне задралась, оголяя бедра, что ее дыхание участилось, гоняя по венам злость. Самбер изо всех сил дернул её на себя, так что с глухим звуком из ее легких вылетел весь воздух, когда она врезалась в крепкое тело.

   — Я подыскал тебе работу. — Проговорил он в самое ухо. — Будешь контролировать работу моей прислуги, приходить в мой дом два раза в неделю, тогда когда меня там не будет. Видеться с тобой, у меня большой радости нет. Ответственность за выполнение порученной им работы, ложится на твои плечи. Поблажек с моей стороны можешь не ждать. Любой недочёт и ты будешь уволена. Это ясно?

   — Отчего же сразу не поставил меня на колени, мыть пол? — Прошипела Амели, прекращая свои тщетные попытки отодвинуться от источника опасности.

   — Я ставлю на колени только тех, кто мне не нравится. Ты мне не нравишься, Амели.

   Слова, с особым сладким привкусом слетали с языка, и от вида, что девочке не нравится это слышать, становилось еще слаще. Самбер не особо жаловал глюкозу, но в таком виде, она просто сводила его с ума.

   — Так ты согласна на мое предложение?

   — Это всяко лучше, чем вытирать плевки в баре, — пробурчала девушка, — и я бы, на твоем месте, не стала обольщаться, мистер мэр. Пусть здесь тебе и лижут твой подтянутый зад, но ты далеко не в моем вкусе.

   — Я знаю, — Самбер широко улыбнулся, отпуская ее, — поехали. Я и так потратил на тебя слишком много времени.

   — Что это за дом? Почему он пустует? — Амели шла следом за черной фигурой, стараясь не отставать.

   — Просто дом.

   Нужно ли было разбудить истинное любопытство или же, Самбер просто не хотел с ней говорить? Возможно, что два в одном.

   — Просто пустующий дом? Почему?

   — Ты сейчас напоминаешь мне надоедливого пятилетнего ребенка, который не зная чем себя занять, донимает взрослых.

   — Это потому, что ты не умеешь общаться с девушками.

   — Ты ли сегодня ночью недостаточно пообщалась с настоящими мужчинами? — Самбер усмехнулся, заводя мотор.

   — Я просто хотела выпить. А в компании это делать веселее,- Амели пожала плечами, удобно размещаясь в мягком кресле.

   — Мне все равно.

   — Вернемся к дому, мистер мэр. Почему в нем никто не живет? Может там тоже кого-нибудь убили?

   — Тебе дать планшет? Поиграешь в игры? — Самбер довольно улыбнулся.

   Про силу женского любопытства он знал не понаслышке. А раскаленное до предела любопытство, пожалуй, одно из самых приятных блюд.

   — Скрывать от гостя информацию о городе, безнравственно, с вашей стороны, господин мэр.

   — Очевидно, что если дом пустует, значит в нем нет хозяина, — проговорил он, — или хозяйки.

   — Дом для любовницы? — Усмехнулась собственной догадке девушка.

   Но Кайл не сталь отвечать, глядя на дорогу.

   — Кстати, по поводу Марты, — Амели закинула удочку проверяя реакцию мэра, которая не заставила ждать, мелькая интересом в серых глазах. — Я не пыталась хамить, я говорила правду.

   — Не понимаю о чем ты, — недовольный тем, что приходится отвечать отозвался Самбер.

   — Будет лучше, если вы не станете уделять ей излишнего внимания. Марта очень бережет свою честь, и ей будет больно узнать, что ей просто воспользовались. Вы ведь не созрели ещё ни к чему глубокому, господин мэр, это видно каждой, но Марта немного другая. Она все еще чиста.

   Закончив говорить, Амели опустила взгляд к своим коленям, торжественно ликуя. Бесила ли её эта ситуация?

   Нереально.

   С каких это пор ей предпочитают кого-то другого? Хотелось высыпать пуд соли, туда где могло быть особенно сладко. На чужом несчастье нечего строить счастье. Эту поговорку, Амели интерпретировала по своему.

   Пусть подумает, что ее подруга не нормальная. Да и все что она сделала, это всего лишь сказала правду.

   — Это похвально, в наше время, — сухо бросил Кайл.

   На этот раз в ответ промолчала Амели.

   "Похвально как же", — язвительно размышляла она, все еще чувствуя на своём теле его руки. По нему особенно было видно, что он любил неопытных девушек, со своей плещущей через край силой. Обожал прогулки под луной, разговоры про "я ещё не готова, давай повременим", указания как делать, а как не стоит, не мог нарадоваться когда его останавливали с просьбой быть осторожнее. Кайфовал от монотонных разговоров и попыток раскрепостить, убедить что это совсем не постыдно. Это был чистейшей воды бред.

   Пусть делает дуру из кого то другого, Амели была уверена, что видит его насквозь.

   — Ворота не заперты. Комплект ключей в доме.

   — Где именно? — Приподняв бровь, спросила Амели. Он вырвал её из размышлений, и она не хотела показывать что расслабилась, хотя-бы на секунду.

   — На месте.

   — Это растяжимое понятие.

   — Ты найдешь.

   Дверь автоматически отворилась и Кайл нетерпеливо кивнул на улицу.

   — Не могу сказать, что приятно провела время.

   Амели натянуто улыбнулась, намерено сильно хлопнув дверью.

   Какого хорошего отношения он ждет, если сам насквозь пропитан издевками? Да и манеры находятся на уровне нулевой отметки.

   Толкнув ворота, Амели вошла внутрь. Во дворе уже стоял их пикап, пространство казалось каким-то подозрительно знакомым.

   Стряхнув успевшие нападать снежинки с волос, девушка толкнула вторую дверь проникая в дом. Не успела она попасть в гостиную, как на нее налетела Марта. В её руках была миска с будущим омлетом, а второй она крепко обхватила подругу за шею.

   — Амели, я так переживала...

   — Что за черт...

   Девушка резко отстранила от себя Марту, глядя вокруг.

   — Что-то случилось?

   — Что за ерунда?! — Повысила она голос, касаясь дивана, задевая люстру, скользя пальцами по обоям.

   — Амели, с тобой все хорошо? — Спросила Марта, напрягаясь.

   На что девушка лишь шумно сглотнула, проходя по узкому коридору в столовую.

   Ее глаза расширились ещё сильнее, когда она дотронулась вычурного огромного стола, на котором, могла поклясться, знала каждый изгиб.

   — Там кухня? Отдельная? — Указала она пальцем в сторону, откуда пришла Марта.

   — Да, — неуверенно ответила подруга.

   — На этаже два санузла, и две спальни?

   — Кажется да... А откуда ты...

   — Через коридор есть выход на веранду?

   Марте показалось, что голос Амели дрогнул.

   — Ты меня пугаешь, ты уже была здесь?

   — Это невозможно, — нервно схватившись за горло, проговорила она.

   — Да ты объяснишь что происходит, в конце концов?

   Марта наконец-то отставила в сторону миску, и требовательно посмотрела на подругу.

   — Когда то давно, мне на почту пришло письмо, — Амели присела на стул с резной спинкой, под стать столу, — предлагали участие в конкурсе. К письму была прикреплена программа. Там предлагалось создать проект. Детальный проект дома своей мечты. Я всегда любила возиться с интерьером и прочее. Я несколько дней не отрываясь создавала свой дом. Начиная с фундамента и заканчивая занавесками. Но сроки поджимали, и я не успевала...

   — Что ты хочешь этим сказать? — Марта напряглась, вытирая о передник вспотевшие ладони.

   — Что на втором этаже, Марта? Я видела по окнам, что там есть второй этаж.

   — Мистер Самбер сказал, что он не достроен...

   Девушка даже вздрогнула, когда встретилась с Амели глазами, читая в них настоящий ужас.

   — Марта, я отправила в ответном сообщении только один этаж. Я не успела достроить второй...

   Не дожидаясь ответа от подруги, она рванула к просторной кухне, с огромным окном, и обеденным столом посредине. Все в точности, как она видела в своих мечтах. В точности, как рисовала и в эскизах.

   Но это все отходило на второй план.

   Амели подошла к стене, едва касаясь крашеной белой краской, двери. Она была меньше обычного размера, слегка вычурная и чудаковатая, словно вела прямо в страну чудес. Неровные изгибы, будто на нее смотрели сквозь кривое зеркало, сказочные витиеватые вензельки и такая же интересная ручка.

   — Я и не заметила здесь еще одну дверь, — пробормотала Марта, замечая, как подруга ненадолго притихла.

   — Конечно ты не заметила, потому что это не дверь.

   Амели взялась рукой за тяжелый, старинный ключ, и потянула на себя.

   — Откуда...? — Снова сорвалось с ее губ, когда ключ не поддался, оставаясь в лжезамке.

   Что это за игра? Стало по- настоящему страшно.

   Амели всегда думала, что водить за нос, и обводить вокруг пальца— ее профессиональная жила, которая росла вместе с ней, с каждым днем. А теперь?

   Несложная комбинация, но только для того, кто знает ее. Амели провернула ключом два раза направо, а затем, три раза налево. Раздался едва слышимый щелчок и потянув на себя, в руках у девушки, остался бутафорский ключ, с которым, рядом на брелоке, висели два маленьких, новеньких ключа от дома. Дома мечты.

   — Здорово, — выдохнула Марта.

   — Ты в своем уме? — Амели потрясла перед девушкой ключами, — Этот гребанный маньяк откуда-то знает все обо мне. Это не может быть простой случайностью.

   — Ты же говоришь, что отправила проект. Вполне возможно, что им кто-то воспользовался.

   — Кто, Марта? Кто станет полностью копировать каждый элемент, не привнося ничего своего?

   — Кто-то, у кого нет своего вкуса, или кто-то, кому настолько все понравилось, что он боялся все испортить. Здесь действительно очень красиво…

   — Да, и совершенно случайным образом, я отказываюсь в этом доме, да ? Совершенно, мать его, случайно отказываюсь в этой дыре, из которой не могу выехать в доме, каждый кирпич которого, я нарисовала сама?!! Марта, он опасен, — сбавляя тон, прошептала Амели. — Нужно позвонить в полицию соседнего города и заявить на него.

   — И что ты там скажешь? — Нервно усмехнулась Марта, — что много лет назад нарисовала какие то там рисунки? Ты уже просто сходишь с ума. Это обычное совпадение.

   — Он знал, — глаза Амели вспыхнули нездоровым светом, — он сказал что ключи на месте, и я найду их.

   Марта лишь покачала головой, покидая комнату. Она боялась, что недавние ночные откровения, слетят с её языка, и она не продержится слишком долго. Знание, не всегда сила. Иногда, знание — это смерть.

ГЛАВА 7.

Яркая спортивная машина, остановилась у крохотной заправки, на окраине маленького города.

   — Полный бак, — мужчина достал пару купюр, махая ими перед лицом заправщика, и по совместительству продавца мини-маркета.

   Пока парень неумело возился с крышкой бензобака и пистолетом, мужчина прошел в магазинчик, желая что-нибудь прикупить, перед затянувшейся поездкой. Но она почему-то совсем не утомляла, а даже наоборот.

   — Вы что-то выбрали? — Молодой парень встал за кассу, скорее всего переживая за то, что в его отсутствие что-то пропадет, а платить придется со своего и так скудного жалованья.

   — Тебе нравится твоя работа? — Посетитель серьезно нахмурился осматривая помещение.

   Здесь даже не было камер.

   — У меня есть цель и я к ней иду, — уверенно ответил он, — что брать будете?

   — Что же это за цель такая, сидеть в глуши, заправляя проезжие тачки? По этой дороге редко кто ездит. Могу с уверенностью предположить, что я твой первый клиент за весь день. И я готов щедро платить, если ты будешь честен со мной.

   — Не всегда деньги решают все, — отрезал парень, раздражаясь назойливому посетителю.

   — Деньги, разве что, не воскрешают, все остальное им под силу, — резко ответил Кайл. — Сделай мне кофе, — мужчина прищурился рассматривая заполненный от руки бейдж, мелким неразборчивым почерком, — и себе сделай, Рич.

   Спустя пятнадцать минут, они сидели в небольшом пятачке, с двух сторон изолированном от дороги стенами заправки. Зона отдыха, для таких парней как он. Сколоченная на скорую руку неокрашенная лавка, косящий в одну сторону стол, который кто-то из сменщиков притащил по ненадобности, пустая банка из-под краски, которой по всей сути и не хватило, служила объёмной пепельницей , на половину заполненной недокуренными сигаретами. Рич чувствовал здесь себя уютно. Обычно. Очередной окурок достиг урны, и по привычке вытирая руки о комбинезон, парень потянулся за стаканчиком с кофе. Сегодня, даже он был паршивым.

   — Я боюсь, мне не подойдёт ваше предложение, — выслушав мужчину, ответил Рич.

   — Ты думаешь, что условия работы в моем городе, и оплата, будут хуже чем здесь? — Усмехнулся Самбер.

   — Как раз этого я и не думаю, просто мне нужно кое-что другое.

   — Здесь тебе и это не светит, — раздражаясь ответил Кайл. — В коем то веке, я решил проявить жест доброй воли, бескорыстно вытащить кого-то из дерьма...

   — Через два месяца я буду поступать в полицейскую академию, — перебил его парень, и что, сказать к слову, удавалось мало кому, удивил Самбера.

   — Зачем? — Его брови поползли вверх.

   — У меня есть на то свои причины, — уклончиво ответил парень.

   — Какие причины могут заставить состоявшегося, зрелого человека, стать копом? — Кайл едва не засмеялся ему в лицо.

   — Только две вещи обладают силой в этом мире: это деньги и власть. При отсутствии первого, я не увидел другого выхода.

   — А зачем тебе власть? — Саркастическая улыбка не сползала с губ мэра, но тем не менее, он чувствовал, что парень сидящий перед ним, достаточно самоуверен. И если перегнуть палку, просто перестанет отвечать на его вопросы.

   — Послушай, Рич, — тон Самбера смягчился, -- у тебя на это уйдёт пол года, если ты будешь учиться на постоянной основе, и не меньше года, если будешь совмещать с работой.

   — Мне известны сроки, — парень невесело усмехнулся, отставляя прогорклый кофе.

   — Просто ответь мне, зачем?

   — Редко, кому приходится отвечать за свои поступки. Власть и справедливость превратились в антонимы.

   — И ты все это, ради любви к людям? — Кайл проследил, как очередная сигарета была зажата зубами парня, квадратная челюсть проступала в напряжении.

   — Скорее от ненависти, — выбросил он с сигаретным дымом в воздух.

   — Хочешь надрать кому-то задницу? — Понимающе усмехнулся Кайл.

   — Год назад мою сестру убили, — затягиваясь произнес парень, сам не понимая что его толкает на откровенность.

   То, что гости действительно редкий случай в этой дыре, или желание, чтобы потом, через время, когда о нем, как о превышающем полномочия полицейском, будет трубить каждый канал, кто-то мог бы сказать: "я знал этого парня, он молодец"...

   — Ты хочешь мстить, — улыбаясь сам ответил себе на свой вопрос Самбер.

   — Я хочу воздать по заслугам.

   — А что, если я скажу тебя, что учиться не обязательно?

   — В смысле? — Рич отправил окурок за предыдущим.

   — Собирайся, я уверен, что смогу предложить тебе то, что нужно.

   — Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — хмуря брови проговорил парень.

   — Ты подозрительный, задаешь очень много вопросов, стремишься к справедливости больше чем к деньгам, ты уже готовый шериф, Рич.

   — Разве это возможно? — Парень скептически посмотрел на Кайла.

   — Помнишь ты говорил о деньгах и власти? — Самодовольная улыбка исказила губы Самбера. — Когда у тебя есть и то и то, тогда ничего невозможного.

   — Мне нужно собрать вещи, — проговорил Рич, вглядываясь в тёмные глаза мужчины, и пытаясь понять природу всего происходящего.

   Сомнения в обеспеченности сидящего рядом, не возникало. От него за версту разило богатством. Рич был уверен, что даже если стащить с него все дорогие шмотки, это останется в его манере держать себя, в отточенных жестах, тяжёлом взгляде.

   Хотелось бы ему быть таким.

   Тогда, не мешкая и минуты, он отыскал бы того, кто посмел тронуть его сестру, его младшую сестренку с невероятной красоты сапфировыми глазами, которые остекленевши смотрели в потолок, когда сотрудник морга расстегнул проклятую молнию, и явил ему её бледное, обескровленное тело.

   Пальцы дрожа прошлись по глубокой борозде на шее, перед глазами возникли страшные картинки, в которых она задыхаясь пыталась поймать воздух. А после, молния закрылась. Сомнений в том, что тело опознано не было.

   Надежда на то, что теперь отыскать виновника, и расквитаться с ним самым жестоким образом, станет быстрее и проще, Рич бросал свои вещи в дорожную сумку, скрипя зубами.

   Только бы этот странный Самбер приехал вечером, как и обещал. Забив сумку самым необходимым, Рич коснулся нагрудного кармана.

   Тот же неразборчивый почерк, что и на бейдже, ничего страшного, если адресат не разберёт что там написано, он зачитает это в слух.

   Глаза побежали по не ровным буквам. Зачем он постоянно вчитывается в эти строчки, если знает их на память?

***

Алертон ступал по тонкому слою мокрого снега, чувствуя, что ещё толком не проснулся. С тех пор, как мэр привез его сюда, он так и не смог прикипеть к городку. Должность, власть, закон — все это так и не радовало, хотя должно было, как ему казалось раньше. Но, Кайл обещал, в числе прочего, что поможет ему с поисками убийцы. Поможет найти того, кто забрал из его жизни самое ценное.

   Ранний подъем был вызван бредовыми идеями Самбера, которые коп совсем не разделял. Стоит ли раскапывать то, что уже возможно разложилось? И хоть Тима хоронили в закрытом гробу, по понятным на то причинам, Рич был уверен, что труп принадлежал именно ему.

   — Доброе утро, — Рэй стоял с лопатой, готовый скорее исполнить свою часть работы и умыть руки.

   — Доброе, как же, — Алертон ухмыльнулся, пряча ладони в куртку.

   Сегодня днем, должны были пройти похороны Джес. Свежая могила вырытая рядом с взявшимся первой изморозью холмиком, зияла открытой пастью. Кто бы мог подумать, что именно они, молодая семейная пара возглавят погост, и станут здесь полноправными хозяевами? Недалеко от входа, у своего вагончика маячили эксперты, те самые, что и исследовали тело официантки вдоль и поперек, обнаруживая следы, которых не должно было быть и в помине, толкая Алертона на откровенное кощунство.

   Мёртвых нельзя тревожить. Они не уснут второй раз.

   — Ну давай, приступай, — Рич сплюнул на расчищенную землю, и поежившись нашарил в кармане мятую пачку. Белый пар, смешался с сизым дымом.

   — Твердая, зараза, — выругался Рэй, когда лопата стукнулась об очередной ледяной пласт.

   — Ты работай, а не ворчи. Быстрее выкопаем, быстрее закончим.

   Рэй потер замерзшие руки, продолжая работу. Выступающий на спине пот, холодил тело от очередного порыва ветра.

   Мутное солнце, едва поблескивало рассветом на затянутом небе, когда лопата Рэя снова стукнула, натыкаясь на препятствие, только звук, на этот раз, был более глухой.

   — Вот и добрались, привет, мужик...

   Рэй вытер рукавом куртки раскрасневшееся лицо.

   — Дальше сами.

   Сделав пару шагов назад, он всем своим видом показал, что не желает никаким образом участвовать в данной процедуре.

   — Эй, — Рич свистнул в сторону фургончика, и две мрачные фигуры посеменили к разрытой могиле.

   — Надо бы поднять, — недовольно пробурчал первый.

   — Из города с собой привозить надо было грузчиков, у нас тут нет рабочей силы, — оборвал его Алертон.

   — Ну крышку откройте хоть, — поддержал коллегу второй мужчина.

   Рич беспристрастно оценил телосложение обоих, и нервно выдернув из рука Рэя лопату, спрыгнул вниз.

   Чего он там в конце концов не видел?

   Крышка, которая уже больше напоминала труху, без особого труда поддалась, когда мужчина поддел ее.

   — Готовы? — Он нервно усмехнулся, сам не понимая, готов ли самостоятельно вскрыть гроб.

   Один из экспертов вскрыл пакетик, извлекая оттуда пару перчаток. Второй, схватился за небольшой чемоданчик, со всеми необходимыми инструментами.

   Рич выдохнул, делая последнее движение, разделявшее старый труп со свежим воздухом.

   — Это женщина? — Один из экспертов, прищурился, разглядывая скелет, который пустыми глазницами, казалось, сверлил всех присутствующих.

   — Какая еще женщина? — Алертон сдвинул брови , ничего не понимая.

   Скелет был старым, кости давно пожелтели, а одежда явно отличалась от современной.

   — Это же платье?

   — А вы эксперт от Бога, — нервно усмехнулся коп, рассматривая уцелевшую ткань и аккуратное жемчужное ожерелье.

   — Мы сделаем спектральный анализ, что бы определить примерную дату смерти, — пробормотал второй мужчина, открывая чемодан.

   — Делайте что хотите, — нервно буркнул Рич, закрывая нос воротом куртки.

   Что это еще за бред? К чему украшения? У кого-то сильно изощренный юмор или что? Если бы сейчас, перед его глазами не произошло вскрытие могилы, он бы посчитал, что это розыгрыш, хотя, разве с такими вещами шутят?

   — Это точно та могила? — Худощавый мужчина скептически посмотрел на останки.

   — Здесь других нет, — рявкнул Алертон, чувствуя себя заложником сумасшедшего дома.

   — Ну ладно, — мужчина поправил маску, склоняясь над останками. — Может быть оставим тело, пока не приедут те, кто его заберет?

   — Вы в своем уме? — Рич разозлился ещё больше, — ближе к обеду здесь будет толпа горожан, пришедших проводить Джес в последний путь.

   — Но здесь женщина, — ещё раз неуверенно проговорил мужчина.

   — Ты табличку видел? — Рявкнул Рич. — Тим Флемингтон, — прочитал он тёмные буквы. -- Откуда мне знать, какой идиот нацепил на него эти цацки?!!

   — Да тут и экспертиза не нужна, чтобы по черепу определить...

   — Все!

   Алертон выпрямился, отыскивая в кармане очередную сигарету.

   — Или забирайте труп сейчас, или мы все закапываем обратно.

   — Вечно в этих городках черти что творится, — пробубнил сухощавый мужчина, заполняя прозрачный пакетик образцом. — Мы пришлём вам запрос, как будет все готово. Ничего хорошего вам это не сулит.

   — Только меня пугать не надо, — Рич презрительно проследил за мужчиной, которой с помощью коллеги выбрался из ямы.

   — Закапывай, Рэй, — махнул он рукой, на несуразное наполнение гроба. Кружева и жемчуг. Большего идиотизма он и придумать не мог.

   Что теперь говорить Самберу? Что он как всегда облажался? Что шериф из него так себе?

   Под его носом спокойно убивают, а мёртвые восстают из могил, наряжаются и обратно укладываются, будто так и было.

   А если этот труп действительно не принадлежит Тиму? Тогда возникает три вопроса: чье это тело, как оно здесь оказалось и где, мать его, Флемингтон?

   — Учтите, если вы подмените тело... — Начал один из экспертов.

   — Делать мне больше нечего! — Огрызнулся Рич, желая как можно быстрее свалить отсюда.

   Он сам не понимал чего хотел больше: того, чтобы там лежал наряженный давний знакомый, или женщина. Потому что, где тогда была гарантия, что его не вырядят как идиота? Может быть, это такая идея родилась в больной голове Самбера? Как бы то ни было, все дороги все равно вели к мэру, который должен был ответить хотя бы на часть вопросов.

   — Старик, сам справишься? — Скорее для вежливости спросил Алертон, у мужчины, прикладывающему крышку обратно.

   — Да, Рич, иди.

   По нему было видно, что он сам в шоке, но виду не подал, не стал задавать лишних вопросов, на которых ответов у копа не было.

   — После обеда привезут Джес, не опаздывай, — бросил он разворачиваясь.

   Смутная мысль проверить тело перед погребением, поселилась в его голове. Не хотелось повторения неразберихи.

   — Я тоже приеду на похороны, — проговорил он, уже самому себе, покидая небольшую территорию кладбища.

***

Ближе к полудню, к храму стал стягиваться народ.

   Алертон тоже решил пройтись, дабы пообщаться с мэром и известить его о неприятном случае, который произошел утром.

   Взгляд скользнул по двум девушкам, с которыми он имел возможность познакомиться ближе, позавчера ночью. Почему- то мелькнула мысль о том, что именно с их появлением, в городе стало твориться черт знает что.

   Амели держала под руку Марту и девушки о чем-то увлеченно беседовали.

   — Ты уверена, что мы правильно делаем? — Марта оглянулась по сторонам, то и дело ловя на себе взгляды людей.

   — Перестань ныть, — фыркнула подруга, слегка дернув рукой,— нужно застать этого кретина врасплох. Похороны очень подходящее мероприятие, чтобы выбить из него правду.

   — Я просто не очень люблю это все. Мне плохо от одной мысли, что я увижу чей-то труп...

   — Не обязательно на него смотреть, — неожиданный голос заставил девушек вздрогнуть и обернуться назад.

   — Как и не обязательно подкрадываться и подслушивать, — недовольно произнесла Амели, смерив копа презрительным взглядом.

   — Это моя работа, крошка, — усмехнулся Рич, просачиваясь между девушками.

   Амели показательно вздохнула, а Марта, нырнула как улитка в раковину , в свое привычное состояние — смущение. Ее саму уже это начинало раздражать, но что поделать, встретиться на своём пути тому, кто мог бы ее раскрепостить, она так и не позволила. Поведение своей подруги, она видела насквозь. Пусть та и выдавливала из себя недовольства, внимание копа ей было приятно, особенно, после уязвленной самооценки. Возможно, Амели уже построила в своей хитрой головке план, надеясь как-то использовать в нем стража закона. Это было в её стиле.

   — Не самое удачное место для подкатов, — фыркнула она, когда мужчина подтолкнул их руки, охватить свои.

   — В чистом месте и помыслы чисты, мисс Харпер, — ухмыляясь произнес он.

   — Серьезно? По-моему, в моей жизни мне уже достаточно религиозных фанатиков, или даже правильнее сказать позеров, — Амели сморщила носик, выискивая в толпе высокую спину, или надменный профиль, или наглые глаза, в каждый из которых хотелось всадить по вилке.

   — Ты имеешь что-то против религии? — Рич понял, что в данной ситуации ему вряд ли удастся выдавить что-то из Марты, и поэтому он переключил все свое внимание на вторую девушку.

   — Да лучше я буду со всех сторон грешна, чем с блаженным видом стану перебирать заповедями, выбирая, которую исполнить, а которую нет, как будто это меню дешевой забегаловки с перечнем бургеров.

   — Веди себя тише, Амели, — раздраженно прошептала Марта, то ли уязвленная словами, явно в свой адрес, то ли потому, что несколько человек отошли от небольшого столпотворения, на мгновение открыв обзор на увенчанный живыми цветами помост, вершиной которого служила хрупкая фигура.

   Марта успела заметить неестественно бледную кожу, на фоне которой волосы казались особенно чёрными. Они были собраны в тугую косу, украшенную десятками маленьких белых цветов, похожих на лилии. Красивое, кремового цвета платье, теряло роскошь оттенка, под сложенными на груди руками, с едва заметной синевой. Длинные ресницы на закрытых глазах, бросали на щеки тень. Обычно, говорят что мертвого человека можно сравнить со спящим, но Марта отчетливо видела что это не тот случай. Она чувствовала как смерть сквозит изо всех углов, и совсем не чувствовала себя в безопасности. К горлу поступила тошнота, в глазах потемнело.

   — Вы в порядке? — Рич подхватил пошатнувшуюся девушку за талию.

   — Да, мне просто нужно присесть.

   Улыбнувшись побледневшими губами, она благодарно посмотрела на Алертона, проводившего её к ближайшей скамье.

   Амели, тем временем, деликатно проталкиваясь между стоящими людьми, оказалась лицом к лицу с той, ради которой все собрались, и внимательно уставилась на нее. Здесь, она могла вдоволь рассмотреть девушку, чего ей не удалось сделать тогда, в саду мистера Самбера.

   Ничего особенного, Амели едва заметно хмыкнула, не сводя взгляда со спокойного выражения лица, даже слегка величественного в своем постоянстве. Хотелось все- таки отыскать незначительную деталь, которая делала эту девушку лучше нее, но ничего не выходило. Амели уже и сама потеряла отсчёт времени, сколько она так глазела на мертвое тело, и сколько могла ещё вот так, простоять рядом, пока в её поле зрения не попали знакомые пальцы, с весьма примечательным перстнем. Они разжались, и грудь девушки украсила потрясающе красивая алая роза, с упругим бутоном. До того свежая, что между её благоухающих лепестков застыли капли росы. Амели вздрогнула, и сделала небольшой шаг в сторону, освобождая одновременно долгожданному и нежеланному гостю немного места.

   — Твое нахождение абсолютно не обязательно. Сюда, люди пришли выразить свою скорбь и сострадание. Здесь неуместна фальшь, лицемерие и неискренность. А ты, синоним ко всем этим словам.

   Поджатые губы тихо, но очень четко произносили слова. Так, что Амели казалось, будто он влез в ее голову, будто он и есть ее внутренний голос.

   Глаза неотрывно смотрели на бездыханное бледное тело, и девушке даже показалось, что один взмах ее длинных ресниц и крупная слеза сорвется с них.

   — Даже смерть не смогла испортить ее, — Самбер глубоко вздохнул, когда скользнул взглядом, по кремовому платью, глубокому вырезу, который открывал вид на фарфоровую грудь, по тоненькой вытянутой шее и остановился на синей полосе, которая будто смертельное украшение, отпечаталось на коже.

   — Можешь приберечь свои сердобольные речи, для идиотов, которые в них верят. Хотя даже твои жители уже догадываются, что ты всего лишь обманщик и мощь твоя приукрашенная тобой же, — прошипела Амели, еле сдерживая себя, чтобы не закатить истерику прямо здесь и сейчас.

   — Ты слишком долго добиваешься моего внимания, тебе не кажется? — Кайл слабо улыбнулся.

   — Скажи, гребанный козел, откуда ты знаешь, про мой проект?

   — Такие слова, в доме Господа, — Самбер неодобрительно покачал головой, — тебе стоит чаще ходить на службу, дабы избавить свою черную душу от злости и ненависти, что так переполняют тебя. Когда ты приехала в мой город? Больше недели? Может быть, на тебя так ярко влияет отсутствие сексуальных отношений?

   — Тема моей сексуальной жизни, которая вполне удачно может развиваться и без вашего ведома, сейчас не является предметом обсуждения. Я спросила, откуда ты знаешь про мой проект?!!

   — Не устраивай балаган, — Кайл устало потер переносицу, возвращаясь взглядом к Джес.

   Не так он представлял себе сцену прощания. Это должно было быть более личным, без надоедливых вопросов, с возможностью погрузиться более глубоко, почувствовать до последней капли всю долю трагизма. Запечатлеть на сетчатке её образ.

   — Ты ещё не знаешь, что такое балаган, — злобно прошипела Амели, не желая сдавать позиций. — Или отвечай на вопрос, или я продемонстрирую тебе все в ярких красках.

   Челюсть Кайла напряглась. Глаза плотно закрылись, если бы эта девчонка знала, какую силу внутри себя он в данный момент пытается сдержать, явно бы бросилась отсюда со всех ног. Но она не знала, не понимала или её светлая головка была настолько пуста, что чувство опасности, как основной инстинкт человека к самосохранению, было отключено. Она действительно считала, что стоя здесь, перед ним, на чужой территории, почти в два раза меньше, раз в десять слабее, и в миллион раз глупее, способна конкурировать с ним? Выражаться в таком тоне?

   Его пальцы, вцепились в предплечье. От неожиданности, Амели тонко пискнула.

   Не слишком ли много раз он позволяет себе вот так хватать её, как свою собственность?

   — Пошла вон, — проговорил он одними губами, а тёмные глаза, не сулили ничего хорошего.

   — Я никуда отсюда не...

   — Я сейчас сломаю тебе руку, и скажу что так и было.

   — А что скажет твоя ненаглядная Джес, которая наблюдает за тобой с высока? Тебе же было важно её мнение?

   Грубая рука сильнее сжала плечо, выталкивая девушку из храма, а в висках пульсировало лишь одно:

   " не здесь, не здесь".

   Легко протискиваясь сквозь толпу людей, Самбер тащил ее за собой, а залитые яростью глаза, наконец увидели долгожданный выход. Еще пару шагов, и он выбьет из нее всю дурь. Пару шагов, и возможно, он не удержится, опустив ее голову в агиасму. Если очень сильно верить россказням, то святая вода имеет лечебные свойства, так может быть, если Амели нахлебается ее, то она излечится?

   — Что происходит? — Святой отец преградил Кайлу путь, не давая совершить задуманное.

   — Отойди, — прошипел мужчина, кивая головой в сторону.

   Кристиан перевел взгляд на девушку, которая не смотря на свое положение, всеми силами старалась сохранить достоинство.

   — Мистер Самбер, я прошу вас от лица церкви, — настойчиво проговорил священник.

   Но мэру было плевать, его момент был бесследно испорчен. Отмахнуться будто бы ничего не было, развернуться и снова подойти к телу, было невозможно. Это не подарит прежних эмоций, это будет выглядеть неуместно, словно подарок врученный через десять лет, когда ты вырос, и твои желания изменили вектор.

   Мало было вещей в жизни Кайла, которые нельзя было купить за деньги, тем они и были особенно ценны, что-то хрупкое, на грани человеческих эмоций.

   И никто не имел права их разрушать, не в состоянии дать взамен что-то более ценное.

   — Он следил за мной, — выпалила Амели, ища во взгляде святого отца спасение. — Он в курсе таких вещей, о которых не знают даже самые близкие.

   — Возможно, вы сами при не осторожном разговоре упомянули что-то лишнее? — Кристиан нахмурил брови, крепче сжимая крест.

   — Значит и вы заодно с ним? — Вспыхнула Амели, — только учти, — она вернулась взглядом к Самберу, выше задирая голову, — тебя все равно все здесь ненавидят, и даже если делают вид, что это не так, то это, до поры до времени. И в более значимых городах неизбежно случались восстания, когда было кому их возглавить. Если ты меня сейчас не отпустишь, я закричу так громко, что не один присутствующий, не останется в стороне!

   — Тогда это будет твой последний крик. Я сверну твою шею прямо здесь, и вместо одних похорон, мы устроим пару. Поверь, никто и слова мне здесь поперек не скажет. Никто не посмеет. Правда, святой отец?

   Самбер с силой тряхнул девушку, не в силах справиться с бушующим в его груди гневом.

   Монсеньор нервно дернулся, пытаясь

   хоть как-то защитить девушку, но мэр угрожающе покачал головой.

   — Хотите присоединиться к ней?

   Самбер понимал, что возможно совсем скоро, он пожалеет об этом, боковым зрением он видел, как присутствующие, стараясь это делать ненавязчиво и незаметно, следили за ним.

   Ярость, которой он был пропитан, внезапно стала проступать, и скрыть это или подавить, не представлялось возможным.

   Тяжелая рука легла на его плечо, разорвав зрительную атаку с монсеньором. Именно в тот момент, когда Самбер решал, кого он хочет наказать больше: наглую, зазнавшуюся девицу, или святого отца, который по всей видимости, уверовал в то, что он бессмертен.

   — Я конечно ничего бы не имел против этих разборок, но я типа на работе, и поэтому, попрошу всех немедленно успокоиться, — Алертон усмехнулся, убирая руку Кайла, от худощавого плеча девушки, — а то, согласитесь, звучит как дешевый анекдот: попали значит, в полицейский участок святой отец и мэр города...

   — У тебя разве нет дел по-важнее? — Процедил Самбер, недовольный тем, что второй раз за такое короткое время, его желания остаются не удовлетворены.

   — Поговорить об этом, я как раз и приехал, — Рич склонил голову, всем своим видом показывая, что эта ситуация ему не приятна.

   Амели, в свою очередь, инстинктивно потерла плечо, затравленно глядя на копа:

   — Я могу написать заявление, и обвинить мистера Самбера в преследовании и вмешательстве в мою личную жизнь?

   — Крошка, да успокойся ты уже, — раздраженно ответил Алертон, — здесь и чудеса дедукции не нужны, для того чтобы заметить как важна твоя роль в жизни мэра. Но, ты всегда можешь зайти на огонек ко мне, я этих эмоций не разделяю...

   — Ублюдок, — едва слышно шепнула девушка, чувствуя свое бессилие против системы, в которую она была намерена засыпать мелкие камешки.

   — Амели, все в порядке?

   В импровизированном кружке появилась Марта, пытаясь адекватно расценить ситуацию. — Здравствуйте, мистер Самбер, святой отец...

   — Что с тобой? — Амели сделала решительный шаг в сторону девушки, радуясь, что нашла повод отодвинуться подальше от психа, после которого её руку все еще сдавливало невидимыми тисками.

   — Я не...

   Марта не успела договорить, как в глазах и вовсе все потемнело. Ей показалось, что тело совсем стало легким и невесомым, а после, наступил сон.

   Яркие, красочные картинки, стали разрывать сознание, сменяясь с неимоверной скоростью.

   Ее обнаженная грудь, его холодные, слегка дрожащие пальцы, белый воротник, который поскорее хотелось сорвать, жадные поцелуи, грубые объятия.

   — Ей нужно на свежий воздух, — монсеньор успел подхватить девушку, которая едва не упала, обронив молитвенник.

   Мистер Самбер хотел помочь, но Кристиан оттолкнул его, грубовато и по-собственнически.

   И ему было все равно как это выглядит. Мэр последний человек, кто должен касаться Марты.

   В глазах Амели отразилась тревога, плевать стало и на общество Самбера, и на сквозившую, куда ни плюнь, взаимную поруку.

   — Может врача? — Она обеспокоенно посмотрела на Кристиана.

   — На воздухе должно стать легче, — успокоил её священник, направляясь к выходу, сквозь расступающуюся толпу зевак.

   Сознание Марты плыло, но не покидало её полностью. Она чувствовала и крепкие руки, прижимающие её к себе, и глухой стук сердца, ощущала щекой плотную, грубую ткань, и ей казалось что это вовсе не помутнение рассудка смутило её сознание, а маленькая подачка судьбы, позволяющая испытать мимолетное счастье.

   Но, в одно мгновение её зрение стало чётким как никогда. Сердце подпрыгнуло, и заклокотало в области горла, перебивая дыхание. Марта вцепилась длинными ногтями в воротник монсеньора, вытягивая шею как можно сильнее, чтобы убедиться что увиденное, не плод её больного воображения, и когда две пары глаз наконец-то встретились, прежде чем Кристиан толкнул дверь, не понимая тревоги девушки, она полностью обмякла в его руках.

   — Ты? - Амели не могла поверить своим глазам.

   Эмоции смешались воедино: чувство вины, за то что она не стала ждать, и радость от новой встречи, подначивали броситься в объятия и одновременно отталкивали однополюсным магнитом.

   — Как ты здесь?

   — Все шли сюда, — девушка пожала плечами, от чего её кудрявые рыжие волосы, подпрыгнули спиральками. — Хотя бы сделай вид, что рада меня видеть.

   — Господи, конечно, — отбросив неприятное самобичевание, Амели бросилась на шею к стоящей напротив девушке.

   Она была значительно выше её. Немного крупнее, чем Марта или Амели, но ее соблазнительные формы были в полном порядке. Яркие рыжие волосы, объемной гривой спускались к лопаткам, зеленые глаза, как будто подсвеченные изнутри, излучали волшебство. Тонкие, сложенные в упрямую линию губы, сдались, растворяясь в улыбке, когда объятия разжались.

   — Кажется я здесь не по формату, — девушка смеясь указала на свою одежду.

   Короткий белый топ под кожаной курткой, украшенной металлическими заклепками, короткие шортики, сетка колгот и высокие, скрывающие колено сапоги на высоком каблуке.

   — Главный, все равно вышел, — отмахнулась Амели, не в силах насмотреться на подругу. — Он Марту повел, ей стало дурно. Нужно узнать как она.

   — Наверное, от радости, — Алекса усмехнулась, глядя на девушку. — Хотя, по вашему виду не скажешь, что вы что-то празднуете.

   — Да уж, это ты верно подметила, — Амели кивнула в сторону длинного зала, в конце которого стоял гроб, — но как ты... Как ты нашла нас?

   Как ни крути, этот вопрос волновал ее больше всего. Больше, чем состояние несчастной Марты, больше, чем труп Джес, даже больше, чем сволочь мэр и его прихвостни.

   Не нужно ходить к гадалке, или танцевать с бубном, что бы уяснить одно простое правило: своя шкура всегда гораздо ценнее. Ее больше всего и жаль.

   — Я осела в небольшом городке, в трехсот километрах отсюда. Телефон пришлось выкинуть, сама понимаешь,— Алекса тряхнула яркими локонами, — а потом, на мой адрес пришло письмо. Странное такое. Конверт потрепанный, без марок и обратного адресата. В нем была вырезка из журнала о каком- то празднике. Кажется, фестиваль невест. И внизу фото. Черно- белое, будто бы сделанное в прошлом веке. И наряды старомодные.

   — И на фото ты увидела меня, — Амели сцепила зубы, чувствуя себя скорее подопытной мышью, которую поселили в лабиринт. Но, ей никак не удавалось найти выход, и съесть долгожданный лакомый сахарок.

   — Не то что бы тебя. Там было совсем плохо видно. Качество отвратительное, говорю же, как с прошлого века. Но я могла лишь догадываться.

   — Здесь все, как ты выражаешься с минувшего века. Добро пожаловать!

   — Но тебя же здесь что-то держит? — Алекса подозрительно посмотрела на подругу.

   — Только то, что я, можно сказать, под следствием, и не имею права выехать, это ещё один приятный бонус. Тут весь город под следствием, не то чтобы я как- то особенно выделилась... — Постаралась оправдаться Амели. — Ну, может, конечно, это не касается тех, кто приехал совсем недавно.

   — Разберёмся, — Алекса указала пальцем в неопределённую сторону, — посмотрим, может, как там Марта?

   — Подожди, — Амели крепче сжала ладонь девушки, пытаясь правильно подобрать слова, — Алекса, ты была осторожна? Не заметила хвоста?

   — Я была осторожна. Честно сказать, я уже и не рассчитывала в тот день, что удача может мне улыбнуться. Но, давай поговорим об этом не здесь?

   — Да, конечно, — Амели обернулась бросив ещё один взгляд в толпу, но не увидела своего источника опасности. Возможно сегодня, удача улыбнулась и ей.

   Но еще один вопрос, который скорее всего, правильно было бы задать мэру, а не подруге, вертелся на ее языке.

   Мэр, мэр, мэр...

   Слишком много его, слишком много мыслей о нем, слишком много вопросов к нему.

   О мужчинах не положено думать двадцать четыре часа в сутки, они чувствуют это своим гребанным нутром, взращивая свое эго до невероятных размеров.

   Как же, наверное, потом, ему будет тяжело осознать, что его просто использовали, как одноразовую вещь, что и сам не понял, как подставил обе щеки под ее нежные ладони.

   — Я позову врача, — переживание легло тенью, на лицо Самбера, когда он смотрел на тело Марты.

   Хрупкое, беззащитное тело, которое прижимал к себе монсеньор, аккуратно поглаживая ее бледную кожу.

   — Не нужно врача, — возразил он, когда увидел, как ресницы Марты вздрогнули.

   Осмотревшись вокруг, она слегка поежилась от прохладного ветра.

   — Простите, сама не знаю что со мной произошло, — прошептала она, физически чувствуя боль от того, что объятия Кристиана ослабевают. — Просто, наверное, приняла все близко к сердцу...

   — Ты не должна оправдываться, — брови Кайла нахмурились, — можешь идти? Я подвезу тебя домой.

   — Не нужно, мы справимся сами, — раздалось за его спиной, и он услышал хруст костей, к сожалению только на своих кулаках.

   Марта ещё раз застыла, словно видела перед собой призрака, а потом излишне резво вскочила, бросаясь на шею рыжей девушки.

   — Мистер Самбер, я бы хотела уточнить у вас по поводу работы, когда я могу приступить к своим обязанностям?

   Амели оставила подруг наедине, на свой страх и риск, приблизившись к Кайлу. Она чувствовала как внутри него бурлит яд, с каким трудом ему удается держать себя в руках, ну и что с того? Ей было тоже мало удовольствия распинаться перед ним.

   — Приходи завтра, в десять, — процедил он, понимая что с большим удовольствием поменял бы их с Джес местами.

   — Утра или вечера? — Невозмутимо спросила Амели, задирая голову, чтобы не прятать глаза.

   — Вечера? — мужчина ухмыльнулся, хотя его пристальный взгляд был прикован к двум девушкам, — это вряд ли.

   — Тогда мне нужны ключи. Я полагаю, что время назначено именно то, когда вас не будет дома?

   Не произнося ни слова, Самбер достал из кармана связку ключей, отстегивая один из них.

   — И не нужно приходить раньше.

   Как только ключ перешел в руки Амели, он направился в сторону подруг, которые разжав свои объятия, о чем-то тихо шептались.

   — Марта, как ты себя чувствуешь?

   Прекрасное перевоплощение. Еще секунду назад, его глаза, цвета грозового неба, метали молнии, а теперь, слабая синева, с заботой и трепетом, успокаивала девушку. От него не исходило опасности. Марта не боялась.

   — Все в порядке, мистер Самбер. Приношу свои глубокие извинения за то, что заставила всех волноваться и отвлекла от похорон. Мне ужасно неловко.

   Где-то за спиной мэра громко фыркнула Амели, чувствуя внушительное раздражение.

   Она словила на себе взгляд священника, и ей показалось, что он разделяет её эмоции, или Амели просто так хотелось?

   Не важно. Стоять и смотреть на то, как Марта лебезит перед Самбером сил не было. Уже завтра она окажется в его доме. Это небольшая победа во внезапной и короткой войне, которую она готовила. Пусть и дальше ничего не знает, он недооценил злопамятность той, в которую бросил перчатку. Направившись к машине, Амели открыла громоздкую дверь, и усевшись за руль, несколько раз посигналила противным и громким гудком.

   Плевать было что тут процессия, что необходимо соблюдать тишину, что она ведет себя не уважительно. У нее тоже никто не спрашивал, что творится внутри. Может быть, там не одно мертвое тело её прежней.

   Рука замерла над рулём, чтобы вдавить сигнал снова, но Марта наконец-то закончила свою увлекательную беседу, направляясь к дороге.

   — Мистер Самбер позволил, что бы Алекса осталась с нами в доме.

   — Какая неслыханная щедрость. Ты дура, Марта? — Амели впечатала педаль газа, и сильно пожалела, что ее машина не настолько резва, что бы голова ее подруги хорошенько стукнулась о переднее сиденье. Тогда возможно, вся ее дурь выбилась бы моментально.

   — По-моему, он неплох,— подала голос Алекса, чем еще больше распалила Амели.

   — Ну конечно. Ты в этом городе всего пять минут, а уже высказываешь свое мнение, которое никого не интересует.

   — Ты влюбилась что ли? — Марта хихикнула, пропуская мимо ушей оскорбление подруги.

   — Точно! — Алекса щёлкнула пальцами, будто они только что полностью раскусили девушку, и громко рассмеялась.

   — Чокнутые, — выплюнула Амели, — ты Марта чем думаешь? Вместо того, что бы стоять и течь от слов своего обожаемого мэра, лучше бы поинтересовалась у него, какого хрена в город так просто взяла и приехала Алекса, а? Ведь еще совсем недавно, с грозным видом, он махал своим пальчиком, в кожаной перчатке, рассказывая, что эта дыра закрыта на въезд и выезд.

   — Я только про выезд слышала, — тихо проговорила Марта.

   — Конечно, ведь выгодно слышать только то, что тебе на руку. Из этого города нельзя свалить, какое забавное совпадение не так ли?

   — Перестань злиться, я не узнаю тебя, — Алекса решила вступиться за подругу.

   — Я просто устала от глупости Марты.

   — Может выпьем вечером?

   — Спасибо, я уже недавно выпила, — Амели крепче сжала руль, вспоминая недавний инцидент и ночь в участке.

   — Хорошо, твои предложения? — Раздражаясь спросила Алекса.

   — Видишь, даже ты успела заметить, что она стала невыносимой, — вздохнула Марта.

   — Мои предложения остаются неизменными, только делать все мне придётся в одиночку, потому что вы, со своим дурацким обожанием в глазах можете все испортить.

   Алекса перевела непонимающий взгляд на Марту.

   — Она хочет кинуть мэра, — разведя руки в стороны, проговорила девушка.

ГЛАВА 8.

Дом Алексе пришёлся по душе. Просторный и светлый, пусть и недостроенный. Пришлось занять одну спальню с Мартой. Делить кровать с Амели, которая постоянно была на взводе, было бы сложнее.

   — Точно дома остаетесь? — Алекса посмотрела на подруг, сидящих в гостиной.

   — Ты тоже через полчаса вернешься обратно, — буркнула Амели.

   — Это еще почему?

   Алекса покрутилась перед зеркальной поверхностью: кожаная куртка осталась прежней, только сверху добавился объемный вязаный шарф, а волосы были собраны в аккуратный огненный хвост. Джинсы, девушка заправила в высокие сапоги, и полностью приготовилась к осенней, почти зимней прохладе.

   — Потому что ходить тут негде, — заверила её Амели.

   — Ну, знаешь ли, было бы желание, а приключения всегда найдутся, — Алекса смахнула с кожаного рукава невидимые пылинки. — Звоните, если передумаете.

   Аккуратно прикрыв дверь, девушка вышла на улицу. Пока ей здесь все нравилось. Даже маленькие размеры не смущали. Алексе за всю её жизнь приходилось жить в разных городах, были и похуже, а смена места всегда шла ей на пользу. Коротко рассказав о том, как ей удалось вырваться, она была искренне счастлива тому, что подруг устроил её сбивчивый рассказ. Вникать в нюансы и детали не хотелось, да и как преподнести информацию, чтобы она была правильно понята, она ещё не знала. Морозный ветер щипал щеки, под ногами хрустела тонкая белоснежная корка. Алекса брела вдоль главной улицы всматриваясь в вывески. Закрытые магазинчики подсвечивались изнутри желтоватым светом. Стало интересно, как тут украсят все перед Рождеством. Маленькие городки в гирляндах, всегда выглядели более сказочно, чем мегаполисы, которые сияют и без волшебства круглый год. Остановившись перед большой вывеской бара, Алекса затянула хвост потуже и решительно ступила внутрь.

   Приглушенно играла музыка, столики были почти пусты. Официантка старательно натирала бокалы. Алекса нашла эту обстановку довольно уютной.

   Ценить свою жизнь — было главным её умением. Она холила и лелеяла в себе то редкое ощущение безопасности, и уже была счастлива, когда оно просто возникало.

   — Двойной виски со льдом, — проговорила она улыбнувшись официантке, и размотав колючий шарф положила его справа от себя на стойку.

   — Довольно странный выбор, — донеслось до неё с той же стороны.

   — Я ещё и не такое могу, — ответила она, потянувшись к стакану.

   Терпкий напиток обжег гортань, спустился по пищеводу, вызывая приятное тепло.

   — Не сомневаюсь.

   Алекса повернулась, приподняв бровь и встретилась взглядом с молодым мужчиной. Хотя на нем и была надета куртка, она могла воочию представить скрываемые объемы. Ох уж эта первобытная страсть, к физически развитым телам. Непроизвольная тяга к типичным защитникам, которые что и могут на самом деле, так это тягать в зале штангу, соревнуясь с себе подобными. Но разве это было важно, в тот момент когда хотелось любоваться и ощущать кончиками пальцев?

   — Значит дамский коктейль мне был бы больше к лицу? — Насмешливо спросила она, устраиваясь удобнее на барном стуле.

   — Понятия не имею. Не разбираюсь в таких нюансах, — парень поднес ко рту свой стакан и сделал глоток, — но, память на лица у меня хорошая, до сегодняшнего дня, я не видел тебя здесь.

   — Может быть, можно предположить что я твоя фантазия?

   Мужчина выпустил из рук стакан, и бесцеремонно потянулся к груди девушки.

   Она успела только шумно вздохнуть, когда её грудь, защищенная только одним свитером крупной вязки, мягко умостилась под его пальцами. Будто что-то прикидывая несколько секунд, парень разжал пальцы, и снова потянулся к бокалу.

   — Нет, я бы нафантазировал что там больше.

   — Что-то мне подсказывает, что если я проделаю этот трюк с твоей ширинкой, у нас появится что-то общее. Я имею в виду разочарование, — Алекса многозначительно подвигала бровями.

   — Все зависит от того, как ты постараешься, — парень улыбнулся, и его улыбка растворилась в стакане.

   Что за пошлости? И почему ей было интересно продолжать провоцировать его на ещё большую наглость?

   — Полагаю, раз городок такой маленький, здесь все при деле? Ну, то есть, имеют работу, какое-то положение, — продолжала Алекса. — Судя по вашему внешнему виду, поведению и поразительной памяти на женские лица, вы местный Жигало, или корпоративный стриптизер?

   — Отчасти, — парень усмехнулся, допивая остатки. — Мне можно позвонить, и я приеду в сексуальном костюме.

   Его рука юркнула в карман и на барную стойку медленно опустился полицейский жетон.

   Алекса на мгновение напряглась. Копы никогда не вызывали у неё симпатии, скорее наоборот. Она могла по лицу определять стражей закона, как будто над ними светился неприсущий людям корявый нимб.

   — Тут что-то не так, заказал его на китайском сайте?

   — Я не люблю китайцев. Разве что поесть у них можно полезно. Если будешь хорошо себя вести, на втором свидании свожу тебя поесть суши.

   — А у нас сейчас, как я понимаю, первое? — Алекса самоуверенно усмехнулась.

   — Ну вам же, девушкам, прежде чем переспать с парнем, нужно знать что вы были на свидании? Ну, чтобы все шло по правилам, как положено, — Рич поднял руку, показывая официантке чтобы она повторила обоим, — чушь редкая конечно, но если ты официально с парнем на свидании, то потом и продолжить не грех, тогда все прилично, не так ли? — Мужчина усмехнулся в ответ, двигая стакан девушке.

   — О каком "переспать" идёт речь, если ты даже имени моего не знаешь? — Фыркнула Алекса.

   — Брось, я трогал твои сиськи, — Алертон поднес к губам виски, делая внушительный глоток, а после придвинул пепельницу и чиркнул зажигалкой.

   Облако сизого дыма окутало черты его лица, вырисовывая мужественный профиль, вытачивая скулы от очередной затяжки.

   Амели потянулась к его губам, и перехватила сигарету пальцами. Ощутить фильтр после него, не смотря на крепость табака было приятно.

   — То есть, ты считаешь, что если природа наделила тебя смазливым личиком и скидочным купоном на стероиды, теперь каждая девушка готова оказаться в твоей койке?

   — Нет, — Рич прищурил один глаз, и его вид стал ещё более соблазнительным. — Почти все ведут себя так как и ты, машут руками, стремятся проучить, стать той единственной роковой, способной поставить на место наглого негодяя, — теперь Алертон протянул свою руку, и забрал сигарету обратно, — но в итоге желание попробовать, пересиливает всякие дурацкие уроки. А мы с тобой, уже и трубку мира выкурили.

   — Честно сказать, я и не знаю что тебе ответить, — Алекса покачала головой поражаясь беспардонности.

   Ей ещё никогда в жизни не приходилось оказываться в ситуации, когда её так откровенно снимали. Тут развернись и уйди, или залепи пощечину, или в конце концов засмейся в лицо. Силой же брать её никто не будет?

   — Иногда много слов, это тоже плохо, девочка, — Рич лёгким движением придвинул к себе стул, на котором она сидела, словно вес его стремился к нулю, и уверенным движением притянул её за затылок.

   Она только что думала что силой её брать никто не будет?

   Его поцелуй и был силой. Непокорной стихией, требующей неминуемого принятия. Агрессивным, немного грубым, немного чувственным, немного слишком. Слишком для того чтобы заерзать на стуле, когда уже знакомая рука по-хозяйки повторно сжала грудь.

   — Мне нравится, что на тебе нет белья, — пропустил он фразу, в промежутке между откровенным изнасилованием её рта.

   Его губы разгоняли жар по всему телу, а пальцы ухватившие сосок, заставили вздрогнуть от мурашек похожих на озноб.

   — Им нравится то что я делаю, - утвердительно проурчал он, позволяя девушке глотнуть немного воздуха.

   — Ты хотел, чтобы там было больше, — успела вставить Алекса, прежде чем Рич снова не усилил напор.

   Почему-то стало плевать на то, что они знакомы десять минут, на то что, наверняка, весь бар глазеет на них, на то что ее поведение достойно звания шлюхи.

   В конце концов, этот коп действительно был прав. В чем разница между девушкой сходившей на парочку свиданий и девушкой которая тратит на ненужные встречи десять минут, если финал будет одинаков? Если ни первая, ни вторая не стремится к замужеству. Исчезает время узнать человека получше? Можно подумать, его воспоминания из детства как-то повлияют на ее жизнь, после того, как они разбегутся через месяц.

   — Может быть я ошибся, — Рич продолжал терзать её напрягшийся сосок. — Мне нужно воочию убедиться, не будь эгоисткой посмотри как они ко мне тянутся, да и мне есть чем тебя порадовать...

   Алекса шумно выдохнула, когда он направил её колено к своей ширинке.

   Почему говорят, что человек, который сходит с ума, не признает своей болезни? Алекса её признавала, её мозг трубил о том что у нее есть ещё секунда или того меньше, и он бесповоротно отключиться, но вместо того, чтобы прислушаться к голосу разума, она выключила его ещё быстрее.

   Облизав припухшие губы, она чувствовала себя на взводе. Горящие зеленые глаза наблюдали за тем, как Алертон вынул бумажник, оставляя пару купюр, и буквально вцепилась в руку, когда он встал и потащил её к выходу.

   "Тебя только что сняли за недопитый стакан виски, уделив этому пару минут" — произнес прощальную речь мозг, прежде чем впасть в кому.

   — Могу предложить место сзади, — улыбнувшись, Алертон указал на полицейскую машину.

   — Себе или мне?

   — Нам двоим.

   Он открыл дверцу, буквально силой затаскивая туда девушку.

   Вот уже давно в нем не пробуждались подобные животные эмоции. Если бы огненная незнакомка, оказалась не такой сговорчивой, не поймала бы его волну, то скорее всего, он бы не удержался и взял ее силой. И почему-то, Рич был уверен, что спустя пары минут его принуждений, она бы сама насаживалась на его член.

   — Иди ко мне, — он усадил ее сверху, жадно припадая к губам.

   Так было очень удобно. Он прекрасно чувствовал жар между ее ног, видел в полумраке блеск глаз, лакомился ее губами, и мял бугорки, которые были безумно приятными наощупь, которые скорее хотелось попробовать.

   От него на километры разило распущенностью и ненадежностью.

   Непрошенный вопрос: сколько их было если он вот так, просто...

   Алекса вскрикнула, когда его руки забрались под свитер, прикасаясь к обнаженной коже, плавя позвоночник касаниями, превращая все кости в жидкую субстанцию. Рич слегка облизал её губы, дразня и лаская.

   — Руки вверх, — тихо проговорил он, стаскивая такой ненужный свитер.

   Его язык переместился к шее, плечу, ключице. Алекса бедрами чувствовала как усилился его голод, стоило губам коснуться её груди. Голова уже начинала кружиться от учащённого дыхания, стоило ей представить как все происходящее выглядело со стороны, она почти обнаженная, в крепких руках мужчины, который даже не подумал снять куртку. На заднем сидении мужчины, который даже не удосужился отогнать тачку от заведения в котором все видели как ее откровенно сняли. То, что должно было вызывать стыд и раскаяние, наоборот приносило дикое возбуждение. Даже если бы Алекса перенеслась во времени, и за свои помыслы ей было суждено быть забитой камнями, она бы повторила это все заново.

   С ещё большим пылом, она вцепилась в куртку Рича, стаскивая её с плеч. Хотелось тоже прокладывать языком дорожки, любоваться тренированным телом.

   Алертон задержал её руки, когда она потянулась к его джемперу. Мужчина завел руку к правому боку, доставая из кобуры пистолет.

   — Нам же это сегодня не понадобится?

   Холодное дуло прошлось по скуле, переместилось к губам, слегка приоткрывая их, и Алексе показалось, что она сейчас кончит. Вот так. Просто. Без особых прикосновений, просто сгорая от предвкушения, бешеной энергетики и смертельной опасности у своего лица.

   Больше не в силах терпеть, она одним махом сорвала с него джемпер, позволяя наконец своему пылающему телу коснуться его твердой груди.

   — Расстегни ремень, — приказал Рич, и пальцы девушки скользнули вниз, беспрекословно исполняя сказанное.

   Думала ли она, что врываясь в этот город, найдет столь ценный клад, в лице обычного копа? Что потеряет голову от одной пошлой шуточки? Нет. Алекса никогда не отличалась легкомыслием и беспорядочными половыми связями. Но, все же бывает в первый раз?

   Флинг настиг их внезапно, с первого взгляда, еще там, в баре, и остальное все ушло на задний план.

   — Хорошая девочка, — простонал он, как только ее пальцы обхватили член.

   — Нравится? — Ее рука опустилась еще ниже, вызывая из его губ глубокий стон.

   — Кажется, сегодня у нас у двоих, удачный вечер, — улыбнулся он, переворачиваясь так, что девушка оказалось прижата спиной к широким сиденьям. Его пальцы нетерпеливо расстегнули пуговицу на джинсах, пришлось на мгновение приподняться, чтобы скинуть сапоги и стащить эластичную ткань с длинных ног.

   — Твоя кожа такая сливочная, как масло, — проговорил он прикладывая новую, сводящую с ума дорожку, ведущую к её кружевным трусикам.

   Признаться честно, она и припомнить не могла ни одного мужчины на своей памяти, который во время секса с ней столько разговаривал. Это подогревало, она и представить не могла раньше, насколько сильно.

   — А кто у нас здесь ждет Рича? -- Его шепот обдал жаром живот, вызывая мурашки, и не позволяя сдержать стыдных призывных движений.

   Он назвал свое имя? Что же, она почти реабилитировалась, узнала имя того, кто наглым образом её совратил, только вот её имени он так и не узнал, потому что ему это не важно?

   Ворвавшиеся в сознание разумные мысли, улетучились, едва его пальцы отодвинули полупрозрачную ткань, поглаживая, а после проникая внутрь. Его язык присоединился, заставляя её тело напитываться приближающейся агонией.

   Алекса приподнялась на локтях, чтобы увидеть то, что с ней делал этот мужчина.

   Невероятно.

   Она и так слишком долго высиживала в том баре, тратя время на пустую болтовню.

   Когда он поднял голову, их глаза встретились. Его опасные и горящие, и её, затянутые дымкой, как у человека, который потерял зрение.

   Не хватило чуть-чуть. Короткого движения или слабого нажатия и он остановился, оставив подступающие спазмы в неволе. Но, Алекса даже не допустила мысли, о том что это вышло случайно. Слишком искусно он владел её телом, для того чтобы остановиться за мгновение до её финала.

   Еще пару мгновений, парочку уверенных движений, от человека, который точно знает как он хочет, и девушка стояла на коленях спиной к нему. Огненные пряди раскинулись по коже, но совсем ненадолго. Пристроившись сзади, и намотав густые волосы на кулак, он одним резким движением взорвал внутри нее целую солнечную систему, полностью ослепив ярким светом наслаждения.

   Хотелось кричать что-то по типу: " да, давай, трахай меня", но никаких сил не было. Похоже, шутка, насчет его размера была не уместна, если бы глупая девчонка заранее знала, на что она нарывается, то попридержала бы свой язык.

   — Открой рот,— еще один короткий приказ от стража порядка, и как только пухлые губки распахнулись, два пальца стали двигаться там, в унисон его толчкам в ней.

   Пусть он знает, что ее рот тоже неплох и язычок точно знает свое дело.

   Рука, ищущая опоры, с глухим стуком ударилась в запотевшее окно. Его холодная поверхность отлично играла на контрастах. Алексе казалось что даже там, за дверью тёплого салона, ей бы не пришлось мерзнуть с таким спутником.

   Без всякого стыда она подмахивала Ричу, желая получить от этого момента как можно больше. Ощутить его как можно глубже, пропахнуть им, но не допускать дальше. Оставить сердце под замком, не приурочивать похоть к чувствам.

   Его пальцы перестали терзать её рот, ладонь переместилась к груди, крепко сжимая её, волна удовольствия не заставила ждать долго. Алекса выгнула спину настолько сильно, что сама не подозревала о способностях своего тела. А потом, произошёл очередной взрыв и Вселенная внутри нее окончательно разрушилась, обволакивая все липкой тьмой, выбираться из которой не хотелось. Хотелось остаться там, расслабленно покачиваясь на волнах блаженства, и никогда не возвращаться в реальность, которая вернется, пуская в душу стыд.

***

Заросшая тропа, вела вглубь снежного леса. Самбер знал этот маршрут наизусть. Машина слегка покачивалась от неровностей, а тишина, стоящая вокруг умиротворенно ласкала слух. Ее так давно не хватало.

   Рядом на сидении, лежали бумаги, которые пришли из соседнего города, с заключением об эксгумации. Но сейчас, это отходило на второй план. Бумаги не тревожили его. Тревожило то, что люди начнут бояться происходящего, тревожило, что начнут переезжать, что он останется один. Хотя это было больше похоже на бред, ведь смерть не выбирает место жительства, не выбирает конкретные города, с подходящим климатом, или хорошо развитой инфраструктурой. Смерти все равно куда и к кому приходить. Даже если она насильственная.

   Из-за деревьев показался небольшой дом, к которому проехать никак не получилось бы. Поэтому, пришлось выходить из машины, одергивая воротник пальто, потому что на шею, уже упало несколько холодных снежинок.

   Кайл открыл багажник, извлекая оттуда два бумажных пакета. Ничего особенного: пара багетов, консервы, салат и фрукты. Стандартный набор, который он заучил вот уже как три года. Ему совсем не нравилось сюда наведываться. Но он продолжал это делать каждый понедельник, словно запрограммированный.

   Может, так влиял запах мирры и ароматических свеч, может, ему нравилось подолгу смотреть на карты, в которых всегда читалась его бесконечная власть и могущество. Что ж, если даже карты говорят об этом. Если даже они боятся. То, сложно было не верить этому.

   А может быть, вкусный чай, в который черт знает, что она подмешивала, но вкус был просто божественным, дарил долгожданный покой и переносил куда-то далеко. Где все еще было совсем не так. Хорошо это или плохо, Самбер не задумывался, опасаясь, что какая-нибудь очередная паническая атака, снова ворвется в его сознание.

   Что скрывать, Самбер не любил женщин. Кроме лишних, ненужных эмоций, они совершенно ничего не приносили, что крайне разочаровывало его.

   Но с этой женщиной, его встречи были, по крайней мере, регулярными. И сегодня, что-то щелкнуло внутри.

   Хотя, если быть точнее, то вчера. Вчера все и началось. Восковое неподвижное тело Джес, мягкие закрытые навечно ресницы... К своему стыду, Кайл осознал, что у них ничего бы не получилось. Он это понял еще тогда, в день их последней встречи. Когда после поцелуя, ничего не дрогнуло, реакция не произошла, элементы оказались несовместимы.

   Вчера, когда хрупкое бледное тело, чуть не рухнуло у его ног, если бы он подоспел немного раньше... От нее, по телу шли мурашки. В ней было что- то неземное. И он хотел ее.

   Небольшой домик, с хрупкой, местами обветшавшей изгородью, обвивал тугой плющ, высохший под морозным ветром. За эту ночь снега навалило достаточно, и маленький дворик утонул в белоснежной перине, совсем утратив очертания петляющей тропинки. Из дымохода шел дым белыми плотными клубами, а значит внутри, в камине был разведен огонь. Трещали поленья, пара сытых кошек, грела лощёные бока на кресле укрытом цветастым пледом. В тесной прихожей пахло специями, сохли подвешенные пучки аниса и можжевельника, единственные запахи которые Самбер мог выделить из обилия других, не совсем ему известных. Тихо работал телевизор, мерцая голубым экраном в полумраке намертво завышенных окон. Звенели одна об одну бусины висевшие на входах в комнаты, и приходящие в движение от любого малозначительного сквозняка. Вся эта картина сама предстала перед глазами мужчины, когда он преодолел снежные завалы, и пару раз стукнул металлическим кольцом по деревянной двери. Спустя несколько минут послышался шорох, а после дверь со скрипом отворилась ударяя в лицо жарким воздухом.

   Женщина отворившая ему, едва скользнула по мужчине взглядом, запахнула плотнее свою бесформенную черную накидку, и позволив ему пройти, захлопнула дверь, стараясь прибить ногой успевшие влететь снежинки.

   Кайл молча снял обувь и пальто, оставил на полу бумажные пакеты, и уверенно прошёл внутрь. Вся представленная ранее картинка, ничем не отличалась. Разве что один из котов прогнул черную спину и ощетинился.

   — Проходи дальше, — проговорила женщина хриплым голосом, — я чувствую, что ни за чем новым ты не пришёл.

   Кайл с неприязнью посмотрел на животное, сдерживая желание как следует его пнуть, и отодвигая рукой прозрачные бусины, вошел в комнату поменьше.

   — Садись, — женщина кивнула на стул, стоящий напротив.

   Зажженные свечи развеяли полумрак, освещая лицо хозяйки дома, оттеняя глубокие морщины на лбу, устало опущенные уголки глаз, сжатые в упрямую линию тонкие губы.

   Почти прозрачные глаза были густо подведены черной подводкой, светлые волосы, небрежно собранные в копну на макушке. Ее внешность была достаточно специфичной, словно на лице молодой девушки оставила отпечаток поцелуя сама смерть, и теперь каким-то магическим образом вытягивает из нее молодость.

   — Мне иногда кажется, что я зря плачу тебе деньги и ношу пайки, — усмехнулся Самбер, когда Эмма по обыкновению, схватилась за порядком истаскавшуюся колоду карт, — новые надо бы уже.

   — Не надо, — поджав губы плотнее, совсем тихо, но достаточно уверенно, сказала она.

   Сколько раз он предлагал ей заменить колоду? Да каждый раз, когда садился на этот стул, каждый раз, после того, как скрещивал руки на груди. А она каждый раз отказывала.

   Скорее всего, этим двум не о чем было говорить, а Самбер особо и не утруждался, не придумывая новых тем.

   — Ты закрылся, убери замок, — пробурчала женщина, бесцветным, но неодобрительным взглядом поглядывая на скрещенные руки.

   И это тоже повторялось не первый раз. Кайл прекрасно знал, что она терпеть не может скрещенные руки и ноги, но каждый раз, не в силах удержаться, делал это, надеясь на то, что в один прекрасный день, она допустит оплошность и не заметит этого.

   — Две дамы. Надо же, — Эмма едва улыбнулась уголком рта, скорее выражая сарказм, чем радость, — ты за этим что ли пришел?

   — Мне нужен приворот, — Самбер придвинулся ближе, сметая карты в кучку. — Считай, что пришло время посмотреть, на что ты действительно способна.

   Наверное, сегодня, он не хотел знать, что скажут карты. Вдруг, безмолвные бумажки укажут на то, что его желание не исполнится? Что тогда? Он разнесет к чертям это маленькое уютное ведьмовское логово, или уйдет поджав хвост? Он и сам не знал, что испытает, если это произойдет. Поэтому решил идти в ва-банк. Судьба не предсказуема, но не для него.

   — Тебе это не нужно, — отрезала женщина, приподнимая брови.

   — Мне больше известно о моих желаниях, — грубо прервал её Кайл.

   — Ты же не веришь во все это, — женщина усмехнулась, потянувшись за изящным мундштуком. — Или все это время ты мне врал, или твои желания настолько велики, что ты готов поверить во что угодно?

   Не обращая внимания на протест, она снова сгребла в ладонях колоду, делая новый расклад.

   — Это карта зверя, она всегда выпадает, когда ты сидишь напротив, — длинный ноготь, покрытый чёрным лаком прошелся по изображению, лаская контуры рогов и змей, исходящих в разные стороны от существа. — Он здесь дабы разрушить мир и сотворить его заново. Он шествует по ликам святых, обескровленных в попытке наполнить Святой Грааль. Зверь несет на своей спине свою невесту, — поговорила она, выкладывая на стол следующую карту.

   Кайл нахмурил брови, глядя на изображенную девушку. Она откинувшись сидела на спине льва. Ее губы были искривлены безобразной усмешкой, а пальцы сжимали в руках бокал.

   — Эта женщина пьяна и безумна, — наконец-то продолжила свое толкование Эмма. — А лев устал открывать свою пасть, и пылает вожделением к той, которая держит в левой руке поводья — символ страсти, связывающий её со Зверем, а правой держит чашу, переполненную любовью и смертью. Имя ей Багряная жена.

   Женщина неодобрительно посмотрела в сторону Кайла, когда он издевательски усмехнулся.

   — Это образ луны и солнца, слившихся в любовном соитии, чтобы породить в человеческой плоти посланника.

   — Я не могу иметь детей, ты же знаешь, — Кайл все же перекинул ногу на ногу, подсознательно желая отгородиться от услышанного.

   Было ли дело в устрашающих рисунках, или манере этой женщины говорить так, словно она произносит проклятия, но ведь что-то цепляло и заставляло его приходить сюда снова и снова.

   — Картам не пристало говорить о какой-то "химере", — озлобившись, проговорила женщина. — Тебе не нужна моя помощь, ее внутренняя борьба с первородным грехом, уже окончена. Ты сам того не ведая пустил зелье по ее жилам.

   — Она...

   — Она готова, — Эмма прищурилась, будто хищница, — давно готова. Только трижды подумай, прежде, чем отравить ее жизнь полностью. Подумай и хорошенько вспомни, что случилось с Алисой.

   Тяжелый стул громко заскрипел, царапая пол, а фигура Самбера, резко метнулась в сторону женщины. Он навис над ней сверху, желая только одного: чтобы она замолчала.

   — Я вырву твой язык, и скормлю собакам. А ты будешь смотреть на это. Если кровь будет слишком долго сочиться из раны, то я прижгу ее твоей же раскаленной кочергой. Думай, что ты говоришь, и с кем ты говоришь. И помни, что сумасшедшую никто не станет искать. Никто.

   — Она ждет тебя, — Эмма усмехнулась, глубоко затянувшись и выпустив клубок дыма, прямо ему в лицо.

   Сколько раз она уже слышала от него угрозы? Поначалу было страшно, потом не комфортно. Сейчас просто забавно.

   — Никогда не начинай того, чего не сможешь довести до конца, — женщина встала, выбираясь из- под давления, которое на нее пытались оказать.

   Она знала, что он ничего ей не сделает, просто была уверена в том, что не сможет.

   Эмма чувствовала, что Кайл нуждается в этих коротких посиделках строго по понедельникам, иначе почему исправно, словно на работу, приезжал сюда, к черте города? Ведь дело было не в картах... Эти молчаливые проводники могли только дать совет, он же особо не внимал её словам, больше желая делиться, чем слушать. Делиться, притрушивая это все скукой, пытаясь придать себе равнодушие и иллюзию того, что все сказанное не имеет никакого веса, только Эмма чувствовала эту ложь. Она и была способом больше не бояться угроз, которые в один момент стали пустыми. Ей удалось проникнуть внутрь него, рассмотреть то, что не каждому дано увидеть.

   Кайл резко оторвал руки от стола, покидая комнату, эту женщину, дом и это место.

   Мотор зарычал, когда нога сильно надавила на педаль.

   Кто он в конце концов такой, если не в силах заткнуть рот сумасшедшей женщине? Свихнувшейся фанатички, которая так много о нем узнала, и научилась задевать за живое?

   Он прикрыл глаза, и уперся головой в руль, когда отъехал на приличное расстояние. Затронутые воспоминания, как клубок с выбившейся нитью, медленно потянулись из его головы.

***

Знакомый, маленький город, встретил его привычной серостью и унынием. Хотелось либо скорее уехать подальше, либо, если первое не представлялось возможным, покончить с собой.

   Город, в котором он знал каждую тропинку, каждый поворот и каждый еще пока не разрушенный временем дом. Знал, но пытался стереть из памяти, будто это было вовсе и не с ним.

   Узкая дорога вела его прямо к желтоватому старому зданию, которое защищал ржавый забор.

   Машину слегка покачивало от неровностей искореженного асфальта, и Самбер немного стал жалеть о своей безумной идее. Шарлатанов в Штатах полным полно, можно было выбрать кого- то более адекватного и опытного. Но этого он как раз и боялся.

   Ему не нужен был психолог, который прочитает его настроение или начнет копаться в его голове, выискивая там какие- то душевные или детские травмы. Это было ни к чему.

   Припарковав машину недалеко, но на безопасном от здания расстоянии, Самбер толкнул тяжелую ограду, которая тут же отозвалась мерзким скрипом.

   Листья беззвучно умирали, осыпаясь с деревьев, пахло чем- то малоприятным и совершенно незнакомым. Несколько молодых или не очень, людей, прогуливались по скудному опавшему парку, с печальными, пустыми лицами.

   За деревянным столиком сидел еще один пациент, который держал в руках то ли карандаш то ли ручку, что-то старательно изображая на клочке бумаги из блокнота.

   — Вы ко мне? — Девушка, лет двадцати внезапно перекрыла Самберу дорогу.

   Он так увлеченно рассматривал снующих людей, пытался заглянуть им в лица, определить возраст, что просто и не заметил, как одна из здешних пациенток появилась возле него.

   — Вы заберете меня? — В безумных глазах появилась какая- то бесноватая тревога, когда мужчина попытался просто пройти мимо нее.

   — Ты же знаешь, я не могу, — Кайл попытался убрать ее худощавые пальцы со своего рукава, но длинные ногти достаточно сильно вцепились в кашемир.

   — Вы все можете. Я знаю. Я это чувствую, — побелевшие губы безумно шептали что-то про власть и мощь, которая исходит от него.

   — Алиса, пойдем, — женщина в белом халате, взяла девушку за плечи, — извините, она не причинит вам вреда.

   — Алиса в стране чудес, — ухмыльнулся Самбер, когда медсестра, приобняв девушку, повела ее в сторону старой беседки.

   — Я к Эмме Элмер, — Самбер положил на регистрационную стойку несколько новеньких внушительных купюр.

   — Часы посещения уже окончены, — женщина прищурилась, рассматривая неизвестного сквозь толстое стекло очков.

   — Меня не обязательно вносить в журнал. Я не займу много времени. По крайней мере, сегодня.

   Кайл ослепительно улыбнулся и медсестра тяжело вздохнув, забрала купюры, положив взамен ключи.

   — Сто пятая палата. Это третий этаж, — крикнула она вслед, удаляющейся фигуре.

   Крайне странно, что его даже никто не проводил до палаты. Не удостоверился в том, что посетитель не опасен, что пациенту не вздумается бежать, полоснув ему горло украденной и надежно припрятанной бритвой или столовым ножом.

   Самбер открыл дверь палаты, впервые в жизни, наверное, чувствуя нерешительность.

   Исписанные рунами, тетраграммами, берхометами стены, напугали бы любого, кто увидел бы это воочию.

   Небольшого роста, но на удивление хорошо сохранившаяся для своих лет, женщина, сидела за небольшим столом, раскладывая карты.

   — Погадаешь мне? — Самбер вошел, присаживаясь на кровать.

   — Сколько? — Спросила женщина, даже не поворачиваясь в его сторону.

   Ее светлые поседевшие волосы, были заплетены в длинную косу, пальцы были украшены серебряными кольцами с сапфирами, запястья, браслетами.

   — Вряд ли здесь нужны деньги.

   — Деньги нужны везде, — ухмыльнулась она, — я ждала тебя. Мне выпало число зверя.

   — Логичнее было бы назвать зверем женщину, которая много лет назад, бросила свою семью, занимаясь оккультизмом, спиритизмом, и богу стало бы страшно если бы он узнал еще чем, и в конечном итоге, посажена за решетку за жертвоприношение, признана невменяемой и отправлена в сумасшедший дом. Или меня, человека, который пришел помочь?

   — Кто ты? — Женщина развернулась в его сторону, заглянув своими бесцветными глазами, в его.

   Такие же бесцветные, мало способные на жалость и сочувствие.

   — Зверь, ты же сама сказала. Или твоя практическая магия это вранье и мишура? — Самбер улыбнулся, пытаясь держать себя в руках.

   Любое самообладание, даже сверхмощное, может пошатнуться, когда смотришь на то, что опустошило тебя, сделало черствым и бездушным.

   — Хочешь заключить сделку?

   — Именно. Твои услуги в моем распоряжении. В полном и беспрекословном. В любое время года, в любое время суток. Я могу не приходить к тебе годами, а могу затоптать тропу к твоему дому, являясь каждый день.

   — Взамен. Что взамен? — Женщина нетерпеливо облизала пересохшие губы, и сложила вместе ладони, предчувствуя что- то очень выгодное впервые за двадцать лет.

   Медсестры, которые бегали погадать, приносящие за это сигареты, шоколад; привороты и порчи, за которые они дарили кольца — это все была чепуха.

   От сидящего напротив веяло властью. И этот запах многое значил.

   — Я заберу тебя в свой город. Это всяко лучше, чем гнить здесь, — пожал плечами Кайл, — не обещаю конечно дом в центре, сама понимаешь почему, но то, что я предлагаю, тоже неплохой вариант.

   Свежий прекрасный воздух, вокруг лес, травки, грибы, змеи. Все, что нужно для зелья и все это в твоем распоряжении.

   — Очень смешно, — она ухмыльнулась, собирая колоду карт.

   — А что, ты не варишь зелье? — Он показательно изобразил то ли разочарование, то ли удивление.

   — В любом случае, я согласна.

   —Я так и думал, — Самбер поднялся с кровати, направляясь к выходу, — жди. Скоро я заберу тебя. Нужно все сделать так, что бы ни у кого не возникло никаких вопросов. А на это нужно время.

   — Почему мне хочется тебя обнять? — Женщина прищурилась, рассматривая повнимательнее высокую фигуру, отличное телосложение, которое скрывало черное пальто, серые пустые глаза.

   — Это уж точно лишнее, — он ослепительно улыбнулся покидая палату и странную женщину, ради которой проехал сотни миль.

   Но теперь, его волновала не только она.

   — Мне нужна история болезни одной девушки, — Самбер склонился над медсестрой, протягивая ей, теперь уже не нужный ключ, — она молодая, кажется лет двадцать, двадцать пять.

   — Это конфиденциальная информация, — сухо ответила та, принимая ключи.

   — А так? — Кайл достал из бумажника еще пару купюр и положил на стойку.

   — Фамилия пациентки?

   — Я могу назвать имя: Алиса. Ее зовут Алиса...

ГЛАВА 9.

Утренний блеклый свет боролся с морозным туманом, пробираясь в окна. Марта, впервые, за долгое время, открыла глаза так рано. Часы показывали девять, а в доме стояла тишина. Вероятнее всего, Амели все-таки пошла на свою новую работу, хотя, еще вчера, перед сном, заявляла, что ноги ее не будет, в логове Самбера.

   Что касается Алексы, то та прислала короткое сообщение, из которого стало ясно, что она нашла, чем себя развлечь, вопреки предсказаниям подруг.

   В доме было жарко, но изумрудный мрамор, приятно остужал босые ступни девушки. Марта открыла один из шкафчиков, в поисках бумаги и карандаша. Депрессия, которая длилась уже не один год, вдруг испарилась, наступил внутренний баланс и душевная гармония.

   Больше не хотелось уехать из города, не хотелось напиться таблеток, не хотелось наказывать себя, стоять на тощих чашечках, сбивая их в кровь. Что если сам бог смиловался над ней?

   Марта обхватила покрепче карандаш, удобно присаживаясь в кресле. Линии стали мягче, исчезла агрессия, нервозность и еще черт знает что.

   Мужские ладони с особой нежностью и трепетом держали лицо хрупкой измученной девушки. Никто кроме него, больше не умел так. Не нужно было прикладывать губы к святым мощам, без надобности писать записки, оставляя их на Стене Плача, только его ноги она готова была целовать целую вечность, только ему молиться, пока не настанет конец света.

   Карандаш с непомерным вниманием вырисовывал каждую линию на его ладонях, морщинку у глаз, две родинки у шеи.

   Там, где было доступно.

   Что не было скрыто от глаз людских.

   Ведь она так мало видела. От этих мыслей дух перехватило.

   Марта закрыла глаза, воспроизводя в памяти образ, который медленно, но достаточно уверенно, будто бы подразнивая, расстегивал пуговицы на черной плотной рубашке. Еще немного. Еще немного и она увидит его грудь. Его напряжение. Девушка с силой сжала в руках карандаш, выгибая спину.

   Он не знал, что за ним наблюдают. Даже в мыслях не мог допустить подобное. Ну разве хоть кто-то из его прилежных учениц способен на это?

   Только вот маленькая, любопытная девочка, короткостриженая набожными родителями, в бесформенном длинном платье, которое было на несколько размеров больше, смотрела в тоненькую щель, затаив дыхание.

   Могла ли она его заинтересовать? Он был настолько красив, что сердечко вылетало из еще несформировавшейся груди.

   Воскресная школа должна была огородить от всех грехов, направить на путь истинный, раз и навсегда пустить Господа бога в душу. Но на самом деле, Марта подселила в себя сущность, которая толкала ее на самый страшный грех.

   От восхищения закружилась голова, когда капли воды стали стекать по телу. По идеальному телу...

   Марта сильнее зажмурила глаза, все еще пребывая в своих воспоминаниях. Пальцы слегка провели по груди, которую едва скрывала тоненькая кружевная маечка. Она никогда себя не трогала, не ласкала, давая однажды клятву, что только он это сделает. Только он может касаться ее тела. Только он имеет право. Только он может разрешить ей сделать это.

   Звонок в дверь заставил её вздрогнуть и выронить карандаш из рук. Прикрыв свой рисунок краешком пледа, Марта поднялась, возвращаясь в действительность, которая её прельщала значительно меньше недавних грёз.

   — Мистер Самбер? — Марта открыла дверь, обхватив себя руками и защищаясь от ворвавшегося воздуха.

   — Я могу войти?

   — Конечно, — Марта отошла в сторону, пропуская мужчину.

   Здесь не нужно было быть психологом, чтобы понять, что господин мэр чем-то огорчен или расстроен.

   — Может быть чаю? — Девушка кивнула в сторону кухни, — пусть за окном и красиво, но только если наблюдать за природой в руках с чашечкой чего-нибудь горячего.

   — Боюсь, даже это не пробудит во мне любви к такой погоде.

   Кайл медленно расстёгивал пуговицы пальто, расхаживая по комнате, и Марта быстро оглянулась по сторонам, убеждаясь, что здесь нет ничего, за что ей могло бы стать стыдно.

   — Как тебе живется здесь?

   — Спасибо, все отлично.

   Марта сцепила в замок руки, не зная куда себя деть.

   — Не тесно с двумя подругами?

   — Нет, мистер Самбер, дом достаточно просторный.

   — Может быть, есть все- таки какие-то неудобства, жалобы, потребности?

   Кайл остановился прямо напротив девушки, вглядываясь в её бездонные тёмные глаза.

   — Я и так не знаю, как вас благодарить за все, что вы делаете для нас...

   Девушка смущенно опустила голову, но тут же пальцы мэра подняли ее подбородок, не давая шанса скрыть эмоции.

   — Ты больше не хочешь уехать? — Спросил он, снова настраивая зрительный контакт.

   Кожа под его пальцами горела и Марта инстинктивно увернулась, освобождаясь от этого будоражащего тепла.

   — Это была минутная слабость. Я не должна была...

   — То есть, — перебил ее Самбер, — ты остаешься?

   — Да, — выдохнула Марта, не зная, устроил ли ее ответ мэра, или же, наоборот.

   — Я могу попросить тебя, назвать причину?

   Кайл не собирался отступать, в его мысли настойчиво пыталась ввязаться догадка, о которой ему поведала его персональная гадалка. Возможно, впервые, из ее уст сорвалась истина, а возможно, и раньше она говорила правду, только Самбер не вникал в каждое слово, как сделал это сейчас.

   Попросить зелье — было насмешкой, попросить раскинуть колоду, попыткой развлечься, но неизвестно откуда, из сосредоточия видимой бравады, на свет вылезла первопричина.

   — Мистер Самбер, это... — Марта опустила тёмные ресницы, и закусила губу. — Это личное, я могу не обсуждать это?

   — Со мной ты можешь говорить на любые темы, — неодобрительная складка пролегла между бровями мужчины.

   — Просто мне не ловко, — девушка попыталась ускользнуть от слишком близкого присутствия мэра.

   Ее щеки стыдливо вспыхнули, когда тонкие пальцы легли на широкую грудь, стараясь деликатно отодвинуть мужчину.

   Он был так мил и любезен с ней, готовый оказать любую необходимую помощь. Марта мысленно отругала себя за то, что сама мысленно вешает на него грехи.

   Он просто пришёл и проявил свое воспитание. Просто поинтересовался её состоянием. Просто убедился, не нужна ли помощь.

   Из всех здесь присутствующих самое грешное нутро принадлежит ей.

   — Просто, в этом городе значительно больше людей, с кем бы мне хотелось проводить время, — выдохнула Марта, стараясь не придавать значения такому тесному контакту.

   — Я вхожу в их число?

   Возможно, этот вопрос должен был быть задан с усмешкой на губах, что-то вроде шутки, но Самбер не улыбался.

   — Вы помогли мне и...

   — Я не спрашиваю о себе или о своих поступках. Я спросил тебя о твоих желаниях.

   Разговор начинал заходить в тупик, Марта чувствовала себя мышью, которая повелась на соблазнительный кусочек сыра, и ожидала, что в любой момент, жестокий механизм передавит ей глотку.

   Стало неуютно от его близкого расположения, от тоненького кружевного топа, по которому то и дело гуляли его бесцветные глаза, от того, что они здесь были только вдвоем.

   — Ты вчера так напугала меня, — его рука коснулась густых волос, опускаясь к шее.

   — Мне не нужно было идти туда, простите. Я с детства не выношу похорон. Это пугает меня.

   Я слышала, эта девушка была дорога вам?

   — Я неравнодушен к каждому, кто живёт здесь. Но после того, как тебе стало плохо, я уже не думал о прощании с той, которая покинула мой город. Потерю одних людей воспринимаешь как данность, но есть такие люди, утрату которых даже не хочешь впускать в свои мысли. С тобой точно все хорошо?

   В груди у Марты перехватило дыхание, когда пальцы Кайла прошлись по ее шее, а после перебрались к затылку, пуская по позвоночнику мурашки.

   — Если ты боишься, что нас кто-нибудь осудит...

   Тихо проговорил он, внимательно глядя на лицо, которое украсила растерянность.

   — Никто и слова сказать не сможет.

   Достаточно резко, Самбер подхватил девушку на руки, отрывая от земли, и укладывая на диван, устланный мягким пледом.

   Он всегда действовал решительно, и это всегда шло ему на пользу. Жизнь слишком коротка, Кайл как никто другой знал об этом.

   Его губы наконец-то достигли желаемой цели, тело прижало к дивану трепыхающуюся девушку, отбирая возможность разговаривать жёстким поцелуем. Ладони обхватили запястья заводя их за голову. Самберу совсем не хотелось раздеваться, а её, напротив хотелось раздеть полностью. Его возбуждала одна только мысль, что она, такая невинная, может раскрыться для мужчины впервые, со стыдливым румянцем, скованная стеснением, без вызубренных соблазнительных жестов, такая беззащитная и очаровательная в своей неопытности. Хотел впитать в себя её первые ощущения, когда мужская ладонь сожмет её грудь, как умелые пальцы приласкают там, куда ещё никому не было доступа, как доведут до первого оргазма, слизывая испарину с тонкой шейки, как напряженный член преодолеет препятствие, подтверждающее, что отныне он здесь единственный владелец, как осторожными движениями отнимет боль и подарит наслаждение. Станет лучшим мужчиной, хотя бы по той причине, что ей больше не придётся сравнивать.

   — Пожалуйста не надо, — Марта с надрывом всхлипнула, когда на мгновение его губы отвлеклись, перемещаясь ниже.

   Что она могла сделать? Хрупкая беспомощная, раза в два легче него? Прижатая мощным телом, запястья жгли цепкие тиски из его рук, а губы уже опустились, лаская через тонкую ткань грудь.

   — Мистер Самбер, пожалуйста, я не хочу, не надо, — зарыдала девушка, содрогаясь всем телом.

   Но он не слышал ее, без особого труда раздвигая плотно сомкнутые ноги.

   — Тихо, не говори ничего,— прошептал он, снова впиваясь в ее соленые от слез, губы.

   Страшно должно было быть только вначале, потом интерес и желание должны были вытеснить эту ненужную эмоцию. Он верил в это, не смотря на то, что ее хрупкое тело билось под ним, словно птица запертая в тесной клетке.

   Плед съехал немного в сторону, на пол упал раскрытый альбом.

   Мелочь, на которую не стоило обращать внимания в данный момент. Если она действительно хорошо рисует, он разрешит ей однажды нарисовать эскиз, который перенесет под свою кожу, это лучшее, что может оставить человек, в память о себе.

   Но черные плавные линии притягивали к себе взор как магнитом, сигнализируя о том, что там изображено что- то неправильное.

   Кайл оторвался от ее губ, освобождая руки, и подхватил альбом с пола выпрямившись, но продолжая сжимать своими ногами её бедра.

   Талант у Марты действительно был, и её способность передать в деталях малейшие черты, чтобы не оставить сомнений кто здесь изображен, задела за живое и разозлила как никогда.

   Сперва хотелось хорошенько зарядить ей по лицу. Так, чтобы оставленный след кровил и напоминал о ее глупости и безрассудстве. Он понимал, что особого труда и прилагать не нужно, что бы разбить ее губу, сломать носик и сделать так, что бы ее щека саднила.

   Затем, захотелось поехать к Эмме, разнести ее дом в щепки, залить бензином и поджечь. Естественно вместе с ней. Так же нужно обращаться с истинными ведьмами? Неужели старая сука решила с ним сыграть злую шутку?

   Самбер прижал рисунок к лицу Марты, еле сдерживая себя.

   — Что это? — Зловеще процедил он, впечатывая бумагу в ее лицо.

   В ответ Марта только сильнее расплакалась, стараясь как можно сильнее скомкать рисунок, который сжимали побелевшие пальцы. Неужели её художества уже второй раз способны отравить ей жизнь?

   Кайл резко отпрянул от Марты, словно осознал что испачкался, отбрасывая истерзанную бумагу. Девушка в тот же момент потянула колени к подбородку, пытаясь заглушить свой плач.

   — Я ошибался на твой счёт, — проговорил Самбер, разочарованно глядя на девушку. — Мне нравятся женщины, которым знакомо чувство верности, но глупость я не переношу. Удивительно, но ты первая, в ком я увидел это сочетание.

   — Простите меня, — сама не понимая за что извиняется, проскулила Марта.

   — Если бы в тебе было немного меньше эгоизма, ты бы никогда не приехала сюда, для того, чтобы его соблазнить. Заставить сотворить страшный грех. Свои собственные удовольствия и желания ты ставишь выше, чем сломанную жизнь несчастного монсеньора? — С нажимом произнес Кайл.

   — Если ты посягаешь на чужую судьбу, практически насильно, тебе не приходило в голову, что обязательно найдется тот, кто захочет проделать это и с тобой?

   — Пожалуйста, не надо... — Сдавленно проговорила Марта, поднимая полные слез глаза.

   — Ты можешь успокоиться, мне больше не интересно.

   Самбер вылетел из дома, громко хлопнув дверью.

   На самом деле, он врал. Злость переполнившая его чашу кипятком переливалась через край.

   Побыть сейчас наедине с собой, было единственным правильным решением.

   Все отошло на второй план, кроме глупого чувства ревности. Она же должна была достаться ему. Она должна была, обязана была быть благодарна и сама преподнести себя ему. В его четких фантазиях все было именно так.

   Желание вернуться и трахнуть ее просто так, уже не неся в этом соитии никакого глубокого смысла, отобрать единственную ценность, которую она в себе хранила, растоптать ее и просто отыметь, как последнюю шлюху, заставило Самбера обернуться назад.

   Интересно было бы узнать чувства монсеньора, после того, как его запретный плод, развалится на куски у его ног, после того, как он увидит, что до него, ее уже кто-то попробовал. И не один раз.

   Кайл готов был руку дать на отсечение, что священнику далеко не все равно, на девочку, которая погубила его однажды. Он видел это вчера, в его взгляде, который тот даже не постыдился скрыть, в его нежных касаниях. Это не было похоже на заботу преподобного о своей прихожанке.

   Но, привычка принимать взвешенные решения взяла над ним верх. Возможно, когда он остынет, в его голову придёт решение, которое удовлетворит его больше, чем одностороннее короткое удовольствие. Вот только отныне, индульгенция с его стороны была непозволительной роскошью.

   Загнав машину в гараж, Кайл распахнул двери своего дома, и его взгляд упал на стоящую у входа женскую обувь.

   Она явно занимала место, которое ей не предназначалось. Стараясь не издавать лишних звуков, Самбер тихо прошёл в дом. Преодолел гостиную, комнату отдыха, заглянул в спальни на первом этаже.

   Шорох, доносящийся до него с дальнего конца коридора, который заканчивался лестницей вниз, привлек внимание, а звон ключей друг о друга, практически расставил все на свои места. Он бы мог вести себя и менее тихо, девушка увлеченно возившаяся с замком, все равно не замечала ничего вокруг, сосредоточившись на намеченной цели.

   Она то и дело пыталась вставить в замочную скважину поочередно каждый из выданных ключей, бормоча себе под нос отборные ругательства.

   — Он работает немного иначе, я усовершенствовал формулу.

   Амели вытянулась по струнке, роняя ключи, громкий звон разнесся по длинному коридору от увесистой связки.

   — Я хотела проверить, все ли там чисто.

   — Эту комнату не нужно убирать. А ты, я уверен, преследовала совсем другие цели.

   — Ты вообще когда-нибудь бываешь в духе? — Фыркнула Амели, поднимая с пола ключи.

   — Когда вижу тебя, если честно, это сложно.

   Самбер усмехнулся потирая усталую шею.

   Ещё несколько минут назад, он хотел просто приехать домой, абстрагироваться от всего, возможно напиться. Назойливая блондинка, которая так и норовила залезть к нему в штаны, не была в его планах. Ни сегодня, ни вообще. Но, когда Амели прогнула спинку, склоняясь чуть ли ни к его ногам, захотелось прижать ее к полу. Наказать за все, что происходило последнее время.

   — Если ты ищешь повод меня уволить, то так и скажи, — Амели проскользнула мимо, — я действительно решила осмотреть весь дом, для того чтобы иметь возможность четко распределить обязанности.

   — И как раньше прислуга без тебя справлялась, — хмыкнул Самбер, следуя за девушкой.

   — Наверное, плохо, раз возникла необходимость в моей помощи.

   — Вряд ли ты представляешь что-то ценное, чтобы у кого-то возникла необходимость в тебе, — устало проговорил Кайл.

   Слабенько, он и сам знал, но возможно именно сегодня ему надоело источать непомерный цинизм, а вырвавшееся было не более чем привычка.

   — Что в той комнате, мистер Самбер? — Амели скрестила на груди руки ожидая ответа, — и как я могу туда попасть?

   — Никак, — коротко ответил он присаживаясь на кресло, и бросая на соседнее свое пальто.

   — Хорошо, разберусь с этим сама, — недовольно проговорила Амели. — Не смею больше нарушать ваш покой, господин мэр.

   — В спальне моей тоже все проверила? — Усмехаясь проговорил он, когда блондинка повторно нагнулась, потянувшись к обуви. Тесные кожаные штанишки, соблазнительно обтянули её зад, а бесформенный свитер, несомненно оттопырил ворот.

   — Конечно, мэр Самбервилля оказался слишком скучной личностью. Ничего интересного.

   — Не уходи.

   Амели даже раскрыла рот от удивления с неверием глядя в глаза мужчины.

   — Ты плохо искала. Я могу показать то, что разогреет твой интерес, — Кайл поднялся, все еще не убедившись, правильно ли он поступает.

   Это не было местью, не было утешением ущемленного эго или же грязной похотью. Нет.

   — И что же это? — Амели прикусила губу, когда широкая ладонь сжала в своих руках ее зад.

   — То, чего ты давно от меня ждешь, — рука мэра поползла выше, без особо труда проникая под широкий свитер.

   Вот в чем разница. Искушенная девица нагло смотрела в его глаза, абсолютно не препятствуя его действиям. Почему с той, кого хотел он, все было не так? И в этом ли кроется секрет притяжения к ней?

   Что ж, если позволить себе больше... Пальцы беспардонно потянули чашечки бюстгальтера вниз, открывая грудь. И снова не единого протеста, будто ничего и не происходило, только огонек возбуждения в ее голубых глазах выдавал то, чем они на самом деле занимаются.

   — С чего ты решил, что я ждала именно этого?

   — Нет? — Кайл ухмыльнулся, убирая руки от податливого тела, — тогда давай выпьем. Ты же любишь хорошую компанию? Я постараюсь соответствовать.

   — Пить с утра? — Амели недоверчиво посмотрела на мэра, — ты серьёзно?

   — Почему бы и нет? Ведь твой рабочий день окончен.

   — Так быстро? — Амели покачала головой, пытаясь принять правильное решение. Не спроста этот скользкий тип решил сменить гнев на милость.

   — Или не окончен. В любом случае тебе придётся остаться.

   Кайл пожал плечами направляясь к бару.

   Амели нерешительно потрепала свою курточку, и повесила её обратно. А после взяла в руки пальто, источающее терпкий аромат мужского парфюма, и повесила его рядом.

   Кайл тем временем закатил на белоснежной рубашке рукава, и крепко сжимая нож для колки льда, дробил огромную глыбу.

   Повернувшись к зеркалу, Амели проверила свой макияж, поправила светлые волосы, одернула свитер, и сделала пару нерешительных шагов к бару.

   — Что будем пить? — Спросила она, прижимаясь плечом к балке.

   — Виски, водка, текила?

   — У господина мэра неудачный день? Это стоит отпраздновать чем-то крепким, — усмехнулась Амели, доставая с верхней полки широкие, низкие стаканы, как будто хозяйничала здесь уже много лет.

   — Если день начался неудачно, то вполне логично, продолжить его совершенно по-другому, — Кайл откупорил темную бутылку, наполняя стаканы карамельной жидкостью.

   — Что же так повлияло на твое настроение? Похороны? Или же то, что труп, который был раскопан, не соответствует имени, указанному на могильной плите?

   — И ты уже в курсе,— Самбер неодобрительно покачал головой.

   — Твоя Софи не прочь почесать языком, вместо своих прямых обязанностей. Она сегодня очень тщательно пыталась произвести на меня впечатление своими байками, — девушка хихикнула, отпивая из бокала виски.

   — Здорово, что я обеспечила тебе алиби, правда?

   — Возможно, это было бы более уместно, нуждайся я в нем действительно.

   Кайл опрокинул стакан, выпивая все содержимое, а после подхватив бутылку вернулся туда, откуда все начиналось.

   — Присаживайся, — проговорил он, кивая на кресло напротив, и в его тоне проскользнули приказные нотки.

   Подвинув столик на колесиках, он поставил его ближе, опуская туда стакан и бутылку.

   Амели забралась в кресло с ногами, уютно устроившись и глядя на мэра.

   В первую встречу, он даже не удосужился пригласить её в дом, а тут такая щедрость.

   Прижав прохладный стакан к щеке, она без стеснения рассматривала сидящего напротив мужчину.

   Рукава теперь скрывали меньше тела, испещренные темными узорами руки, сами призывали рассматривать их, расходясь дальше, виднеясь на груди, животе, где рубашка местами сильнее прижималась к телу.

   — Зачем так много? — Спросила она, приподнимая бровь, пока Кайл снова наполнял свой стакан.

   — Ты обычно спрашиваешь у человека почему он так много ест, или пьет, или спит? Может быть почему он так много живёт?

   — Не вижу связи, — Амели сделала короткий глоток, продолжая блуждать взглядом по его телу.

   — Зато я вижу, — Самбер поднял бокал в воздух, и не дожидаясь ответа, отпил из него внушительную часть.

   — Мы действительно, сейчас будем вот так сидеть вместе, выпивать, и говорить ни о чем?

   — Тебя что-то смущает? — Мужчина придал лицу напускное удивление.

   — Это, как минимум, странно, какова вероятность, что ты меня убьешь, прежде чем эта бутылка опустеет?

   — Мисс Харпер, смерть по- своему ценна, её ещё нужно заслужить.

   — Мы рождены для того, что бы сдохнуть. О какой ценности ты ведешь речь? — Девушка возмущенно приподняла бровь и фыркнула, — как не проживи, что не делай, в итоге, черный ящик тебе обеспечен. И если в жизни можно быть в чем-то уверенным, так это в смерти. Хоть и комично звучит, но это правда.

   — Что ты сегодня узнала обо мне нового? Не верю, что вы с горничной обсудили только труп. Уверен, что мои косточки вы тоже не забыли перемыть, — Самбер с любопытством посмотрел на девушку.

   И действительно, было интересно, какая из всех историй, бродивших по городу, сегодня влетела в ее светленькую голову. И задержалась ли там?

   — Ты умеешь подбирать персонал, — похвалила мужчину Амели, — очень умно подпускать к себе максимально близко, позволять входить в святая святых человека, который относится к тебе с обожанием. Не знаю, из какого дерьма ты ее вытащил, но то, что она ночами молится на твой портрет и готова жизнь за тебя отдать — это вне всяких сомнений.

   — Ну а ты? — Самбер перевел бесцветный взгляд на девушку, — Ты же с ней не согласна?

   — Слава Богу, я не занимаю её место, и у меня нет никакой необходимости пылать какими-то чувствами. Скоро появится возможность уехать, и я воспользуюсь ею. И, чего греха таить, буду очень рада, если все, что происходит сейчас, по-настоящему, мы не будем ненавидеть друг друга, и попрощаемся на позитивной ноте.

   В ответ Кайл лишь ухмыльнулся, потянувшись к её бокалу, и обновляя содержимое.

   — Ты, наверное, перед каждым встречным мужчиной хочешь зарекомендовать себя сильной и независимой, абсолютно самодостаточной и не нуждающейся ни в ком? Это заведомо провальное решение.

   — Кто бы говорил, — раздраженно фыркнула Амели.

   — Это разные вещи, — оборвал её Кайл. — Мужчина берет, а женщина дает. Тот, кто может лишь давать, совсем скоро окажется пуст. Именно поэтому женщина, в отличии от мужчины быть одна не способна.

   — Полнейшая чушь, — самоуверенно заявила Амели, — встретились бы мы немного раньше, и при других обстоятельствах, я бы продемонстрировала как могу отлично брать все то, что мне только понравится.

   — Так в чем же сейчас дело? — Кайл откинулся на спинку, расслабленно раскинув руки на подлокотники. Вся его поза подначивала, насмешливо кричала : " ну давай же, возьми и попробуй".

   — Может, дело в товаре? — Поморщилась Амели.

   — Не думаю, — покачал головой Самбер.

   — Или в том, что мне не интересны интрижки?

   — Мечтаешь о большой и светлой? По тебе не скажешь.

   — Ты говоришь так, как будто знаешь об этом что-то, — бросила девушка, всеми силами подавляя в себе желание разжечь конфликт.

   — Когда ты последний раз делал что-то для женщины не ожидая ничего взамен? Что-то мне подсказывает, что такого никогда и не было.

   — То, что я позволил вам остаться у себя в городе, предоставил дом, работу — это не считается добрым делом?

   — Не съезжай с темы, — принимая из рук Самбера бокал, настаивала девушка.

   — Когда я только начинал строить этот город, я приехал сюда не один. Я бы не стал этого рассказывать, но слухи все равно дойдут и до тебя. Так уж случилось, что я по своей природе необычный. Вам всем нужна любовь, сострадание, вера, продолжение рода. Без этого, вам кажется, что жизнь будет не полной. Как игра без дополнений и внесений новых миссий разработчиком. А я и есть разработчик. Всего этого, — Кайл обвел взглядом все вокруг.

   — Не пытайся прикрыть свой непомерный эгоизм необычностью.

   — Я Вселенная, а вы всего лишь планеты, которые лишь часть. Составляющая, — продолжил он, — но я думал, что возможно, даже для меня есть шанс. Стать для кого-то особенным и почувствовать нежность или желание заботиться.

   — Но все, на кого падал твой взгляд, оказывались недостаточно хорошими? — Попыталась угадать Амели.

   — Я не настолько эгоистичен, как это может казаться.

   — Удиви меня, — ухмыльнулась Амели, делая глоток.

   От выпитого алкоголя и атмосферы становилось жарко, но под свитером не было никакой маечки, чтобы позволить себе его снять.

   — Ее звали Алиса, — проговорил Кайл, и девушка с удивлением на него посмотрела.

   Она ожидала что он сейчас отшутится, переведет тему, ну уж точно не станет говорить о чем-то личном.

   Боясь спугнуть благостную атмосферу, она лишь немного поменяла позу, вытягивая ноги, которые успели затечь.

   Взгляд Самбера уже смотрел не на нее, куда-то сквозь, блуждая в воспоминаниях. Амели казалось, что она не слушает рассказ, а подглядывает из-за призрачной ширмы.

   Была дождливая весна, слякоть лужи и полное уныние. Неизвестно почему на осень припадает большее количество депрессий, когда первый весенний месяц ни чем не лучше.

   Этой ночью он принял окончательное решение, решил перейти от слов к действиям.

   Этот взгляд потускневшего золота, все еще стоял в его памяти, и не вовремя сорвавшееся обещание, что скоро он заберет её отсюда, пришло время выполнить.

   Кайл заплатил достаточную сумму денег, но не это было важным. Напрягала неуверенность в том, что принятое решение было правильным.

   Их встреча была полной случайностью, он вообще приходил в это место не к ней, но совсем скоро, ничего не мог с собой поделать, чтобы не заглянуть в палату девушки под любым предлогом.

   И ему подписали документы. Заверили, что искать её никто не будет.

   — Здесь все равно все мрут как мухи, — равнодушно проговорил лечащий врач, вошедший вместе с Самбером в палату, и поднимая девушку на ноги, провел быстрый осмотр.

   — Она вялая сейчас, ей сделали укол, чтобы не сбежала при перевозке. К вечеру очухается, а там уже ваши проблемы, мистер...

   — Без имен, — оборвал его Кайл, присаживаясь на кровать.

   Он успел привыкнуть к девушке, с безумными глазами и именем, которое ей было как раз под стать. Выглядела Алиса тоже, словно вот-вот сошла со страниц истории Кэрролла.

   Русые волосы были уложены в опрятный хвост, карие большие глаза с мутной пеленой смотрели куда-то сквозь, а пухлые губы, были слегка приоткрыты.

   Самбер чувствовал себя тем самым мартовским зайцем, который пришел для того, что бы если не утащить девчонку в страну чудес, то хотя бы привезти в свой город.

   На освоение потребовалось несколько месяцев. Алиса провела большую часть жизни в больнице, и жить другой жизнью, ей давалось нелегко. Зато ночи с ней были совершенно необыкновенными. В этом, ее сумасшествие играло им обоим на руку.

   Алиса была тихой и покладистой, Кайл не замечал в ней никаких ярких вспышек, из -за которых её следовало столько времени держать взаперти. Но, привыкшая к заточению, она и сама не желала покидать дом, сменив маленькую палату на огромный особняк. Ее наличие было очередным поводом для сплетен. Никто толком не знал сожительствует ли с кем-то мэр, или это очередные слухи. Самбера это не волновало. Он выполнил свое обещание и женился на девушке. Кристиан единственный человек в этом городе, который наверняка знал правду. Пойманный за одно место монсеньор, не мог отказать Кайлу в услуге, и обвенчал их. Алисе было этого достаточно.

   Каждый день, он возвращался домой с улыбкой, каждый день она встречала его и кидалась на шею, радуясь ему практически как маленький щенок, оставленный на долгое время в одиночестве. И ей никто не был нужен.

   Только он.

   Самбер не хотел думать, что это не нормально, что это отголоски болезни, причина нахождения столь длительного времени в психиатрической лечебнице, он искренне верил, что это любовь. Всецелая.

   Полная.

   Такая, какая она и должна быть в своей сущности.

   Он строил город с нуля, решал новые для себя задачи, конкурировал с местными властями, зачастую впадая в бешенство, а потом, приходил домой, и испытывал облегчение, когда Алиса забираясь на его колени вытаскивала из его рук бокал виски, и крепко обнимала. Она словно высасывала из него все то зло, что ежедневно пускало корни.

   А потом он нес её наверх и они занимались любовью. Неистово, забываясь в друг друге, он вдыхал её запах, сжимал тело, прижимал настолько крепко, не в силах поверить, что действительно обрел такой ценный дар.

   А потом прошёл год. И очередной плановый осмотр пустил заточку в его ребро. Кайл долго всматривался в снимки, закрывшись в своем кабинете, и не пускал скребущуюся туда девушку. Она плакала, повиснув на ручке. Возможно он плакал тоже. Было слишком много алкоголя, сигаретного дыма, и безысходности высеченной лучами рентгена.

   Ему дали полгода, может больше. Счастье тоже имеет срок годности. А самый вкусный продукт всегда скоропортящийся. Огромная опухоль размером с орех, мерзкие ужимки доктора, отвратительные слова, о том, что скоро боли станут нестерпимыми, идиотские советы переместить Алису в стационар, уничтожали по крупицам в нем то хорошее, что она успела в него вдохнуть. Той ночью он так и не нашёл в себе силы открыть дверь, и только ранним утром, сгреб с пола девушку, которая так и уснула на полу, не достучавшись до него.

   А ещё через несколько месяцев, боли действительно усилились. Алиса могла просыпаться по несколько раз за ночь, крича от дикой боли, не находя покоя даже во сне. Но разве он мог ? Разве мог отпустить её, отправить в больницу, если обещал всегда быть рядом?

   Никогда не возвращать обратно. Кайл четко помнил тот день, когда после очередного сильного спазма, она заглянула в его глаза и попросила убить ее...

   — И что было дальше? — До Амели только дошло, что она не дышала все это время, боясь упустить любое слово.

   — Не все истории имеют конец, — сухо ответил Кайл, опустошая третий стакан. Его взгляд снова стал холодным, Амели чувствовала что расслабленная беседа, которая велась ранее, бесследно улетучилась.

   — Мне жаль, — опомнившись, выразила сочувствие девушка.

   Откровение мэра совсем потрясло ее и она даже не могла сказать, что сильнее: сама история или то, что он открылся ей. Это было не в его стиле.

   — Мне тоже было жаль, — улыбнулся он, снова доливая в стакан жидкость, но Амели поднялась с места, забирая из его рук алкоголь.

   — Тебе хватит.

   — Боишься, что я напьюсь и не трахну тебя? — Он смотрел на нее снизу, внимательно сканируя пристальным взглядом.

   Так смотрит хищник на свою жертву. Так смотрит убийца на того, кого собирается лишить жизни.

   — А что, если я скажу, что ты угадал? — Амели стянула с себя толстый свитер, оставаясь в одном кружевном бюстгальтере.

   — Я уже говорил тебе, — Самбер лениво схватил ее за кожаную резинку штанов и потянул на себя, — ты мне не нравишься Амели. И я ничего не могу с этим поделать.

   — Ты мне тоже не нравишься, но ведь взаимность приветствовалась во все времена?

   — Просто, я вижу в тебе особу, которая будет утомлять меня, бегая за продолжением.

   — Ладно, все это изначально было плохой идеей, — Амели нервно вернула свитер на место, — не думаю, что эгоист вроде тебя, отличная партия даже для одноразового использования.

   Она резко развернулась, но толстый свитер издал треск, притягивая её обратно.

   Самбер выпрямился, уже представляя большую угрозу, одним своим телом.

   — Ты права, я эгоист, — улыбнулся он уголком рта, — и вряд ли я дам тебе то, чего ты ожидаешь, но ведь ты на что-то рассчитывала, соглашаясь выпивать вдвоём с мужчиной.

   — Я передумала, — Амели дернулась, от чего ткань натянулась ещё сильнее, и Кайл как марионетку притянул её обратно.

   — Думаешь, мне это интересно?

   Жесткие пальцы вцепились в волосы, заставляя задрать голову ещё выше, несколько секунд, он смотрел в её глаза, а после коснулся губами её губ.

   С нажимом протолкнул язык сквозь сомкнутые губы, заставил разжать зубы, когда она вскрикнула от боли, от слишком сильного захвата, и не давая возможности подстроится, принялся целовать её поцелуем собственника, всем своим видом показывая, что ее участие здесь не обязательно.

   Прижав девушку к балке, которые словно придерживали массивный потолок его гостиной, он заставил ощутить Амели свое напряженное тело, вырывая из ее рта потрясенный вздох.

   Колено грубо раздвинуло её ноги, зафиксировавшись где-то между, а пальцы переместились на подбородок, жестко сжав его.

   — Я уверен, так тебя ещё никто не трахал, — проговорил он в раскрытый рот девушки, надавливая на ее плечи.

   Амели видела, как в замедленной съемке, блеснувший ремень, слышала звук распахнутой ширинки, чувствовала как пальцы вернулись на затылок, а член глубоко вошел в её горло, перекрывая доступ к кислороду.

   — Достаточно идеально, для собственника? — Самбер улыбнулся, прижимая ее голову еще сильнее.

   Амели выражала протест, пытаясь хоть на секунду освободить свой рот для того, что бы глотнуть воздуха, но хозяин этого дома и положения, не давал ей этого сделать.

   Еще несколько глубоких толчков, и она уже не могла отбиваться, принимая все как есть.

   — Теперь понимаешь, что сопротивление наоборот, лишь только заводит меня сильнее? — сладкий стон сорвался с его губ, и Самбер ослабил хватку.

   Теперь его движения были более размеренными, он практически выходил из нее полностью, чтобы прочувствовать все, и снова войти до основания, сосредоточившись исключительно на собственных ощущениях.

   — Отсутствие рвотного рефлекса, ставит напротив твоего имени жирную галочку, — проговорил он, и словно желая добиться подтверждения своим словам, вошел особенно глубоко и резко, заставляя Амели поперхнуться.

   Ее ладони вцепились в ноги Кайла, испытывая гамму эмоций.

   Такого ли она хотела, когда помышляла о мистере Самбере, изначально, как о желанном объекте, а после как о самом ненавистном мужчине в мире? Сейчас она чувствовала унижение и бессилие, но глупое женское начало, заставляло подкашиваться ноги и чувствовать внезапно возникшее возбуждение от своего положения. Этот гребаный козел был прав, её действительно никто так не трахал, а точнее ещё никто так самоуверенно не удовлетворялся за ее счёт.

   — Правда здорово, Амели?

   Кайл освободил её рот, глядя на девушку сверху вниз, его голова задумчиво склонилась набок, когда он заставил её подняться, проводя пальцем по губам, которые только что ласкал его член.

   — Поцелуешь? — С вызовом спросила девушка, не сводя с него глаз.

   Хотелось прочитать, что он испытывает, нравится ли ему самому эта жестокая игра, или он просто ставит над ней опыты, делая ставки на то, когда же она расплачется и убежит из его города?

   Но, его губы придвинулись ближе, и когда Амели уже приоткрыла рот, он резко сжал ее горло, снова заставляя колени согнуться под сильным натиском.

   — Хорошая девочка, послушная, — Самбер довольно улыбнулся, принуждая занять позу, которая ему была удобна, — я и подумать не мог, что ты такая покорная.

   Амели не видела его лица, не видела его глаз, но зато очень отчетливо слышала все, что творится сзади нее.

   Одно движение, и ее штаны были опущены вниз, вместе с трусиками. Второе, и девушка громко вскрикнула от внезапного вторжения.

   Его рука максимально, насколько возможно, прогнула ее спину и придавила голову к полу.

   Он не стал утруждать себя минимальными ласками, не удосужился проверить готова ли она принять его внушительный размер, вот так сразу, без подготовки, распластанной на полу, возможно, в соблазнительной на его взгляд позе, но совершенно унизительной для неё.

   Самбер обхватил руками её бедра, оставляя отпечатки на нежной коже, и вошел, растягивая её максимально, издавая удовлетворенный рык.

   Его скорость увеличилась, и не удержавшись, мужчина наградил Амели звонким шлепком, прибавляя к отпечаткам своих пальцев отпечаток ладони.

   Все это было как-то по-животному, совсем не правильно, но Амели, словно парализованная, лежала прижавшись к полу, и покачиваясь от грубых толчков.

   Было ли это насилием?

   Вряд ли.

   На сопротивляющуюся жертву, она была похожа мало, постанывая от особо резких движений, в то же время сдерживая слезы обиды, которые вот-вот норовили сорваться с её ресниц.

   Этот мужчина творил с ней невероятное, зарождая в душе двойственность и заставляя разрываться между решением чувствовать в себе его как можно дольше, и желанием прекратить все и больше никогда не позволять так с собой обращаться.

   Разве ненависть так связана с дикой страстью?

   Амели вскрикнула, когда Кайл схватил ее за волосы, наматывая на кулак длинную косу. Подступающая волна, уже наполняла тело, заставив сжаться руки в кулаки, оставляя на ладошках уколы от длинных ногтей. Как ей сейчас хотелось располосовать его спину, видеть его взгляд, впитывать эмоции, которые она несомненно на него производит.

   Еще пара глубоких, почти чувственных толчков, почти до боли натянутые волосы, и Самбер вышел из нее, с низким стоном, резко разворачивая, и надавливая большим пальцем на губы, заставляя их открыть и повторно принять его, только теперь ощущая их смешавшийся вкус на своём языке. Он, с обманчивой заботой погрузился в её рот, и горячая струя без всякого предупреждения выстрелила в её горло.

   — Глотай, — проговорил он, пристально глядя на девушку, и своим убийственным взглядом, не оставляя ничего, кроме того, чтобы сделать инстинктивный глоток.

   — Умница, — Кайл потрепал девушку по щеке, а после допил остатки виски, попутно застегивая ширинку. — Теперь твой рабочий день, точно подошел к концу.

   Амели не верила своим ушам. А точнее не верила ничему, потому что произошедшее повергло её в шок. Во рту все еще был его вкус, между ног болезненно пульсировало такое близкое и бессовестным образом отнятое долгожданное удовольствие. Амели знала, стоит ей спуститься пальцами и пары движений было бы достаточно, чтобы...

   Но это было бы слишком! Он и так отымел её на полу, излился туда, куда посчитал нужным, не спрашивая её мнения, оставил неудовлетворённой и изнывающей, подвешенной вниз головой над пропастью. Доставить ему хоть ещё один повод для ликования, Амели не могла.

   — У тебя слишком маленький член. Нужно было предупредить меня, что обычно девушки с тобой не кончают, — выплюнула она, возвращая штаны и трусики на место.

   — Я всегда стараюсь компенсировать этот недостаток вкусным десертом. Тебе понравилось?

   — Ублюдок, — сквозь сжатые зубы прошипела Амели, яростно засовывая ноги в сапоги, и хватая свою куртку.

   — Я позвоню тебе.

   — Гори в аду, — бросила она хлопнув дверью и заглушая раскатистый смех, за своей спиной, представляя в мельчайших деталях оставленное проклятие.

   Несомненно, таким как он, на костре самое место.

ГЛАВА 10.

Марта лежала на кровати, а слезы без устали стекали по ее лицу, хоть глаза и смотрели неотрывно в одну точку.

   Тело до сих пор помнило руки, которые трогали ее. Без разрешения. Без какого-либо на это права.

   Она подняла вверх запястье, которое посинело от цепких объятий мэра.

   Так и должно быть? Разве так она себе все представляла?

   Непомерный ужас охватил ее, и по телу прошелся озноб.

   Хранить себя, быть самой чистой, достойной для него, было главной целью в ее жизни.

   Ее смыслом.

   А что теперь? Ее использовали, против воли, поставили на губах свою отметку, лишили той невинности, которую она хотела преподнести лишь одному человеку.

   Грязный грех, собранный в тугой клубок, развязался, пустил нити по венам, очернив кровь.

   Марта встала с кровати, собирая последние силы.

   Желание покончить с собой, вздернуться прямо в этом доме, теперь было единственным. Она и до этого была не нужна ему. А теперь?

   Черное платье скрыло бледное тело, короткий плащ одет на автомате.

   Он должен знать.

   Если он простит. Отпустит ее грехи. Ведь она могла сопротивляться сильнее. Могла ударить его, кричать на весь дома. Но она этого не сделала. Безвольная, слабохарактерная. Нужна ли ему такая?

   Кристиан тяжело выдохнул, когда дверь в храм прикрылась за очередной прихожанкой. Он устал. Смертельно устал. Сколько их было , сколько историй приходилось выслушивать? От самых наивных и нестоящих внимания, до действительно ужасающих, покрытых налетом черноты, и постоянно приходилось находить силы, убаюкивать человеческие эмоции, подавлять желание залепить в морду насильнику, не ответить той же монетой убийце. Быть выше людского, быть кем-то сверх, брать на себя ответственность отпускать чужой грех, пачкая им и свою душу.

   Кристиан опустился на лавку, устало вытянув ноги, когда дверь снова скрипнула. Идея повесить изнутри тяжёлый замок, неоднократно приходила в его голову, но он сам, однажды, сделал свой выбор, пусть и роль мессии, давила сильнее чем крест, который нес Сын Божий.

   — Монсеньор, мне нужна исповедь, — услышал он, поднимая усталый взгляд.

   Перед ним стояла она, по обыкновению во всем чёрном, с аккуратно заплетенными волосами.

   — Пройдёмте в конфессионал.

   — Если можно, я бы хотела просто, с глазу на глаз...

   Кристиан поджал губы, глядя на девушку. Он не понимал что ему делать с ней, что чувствовать.

   Первой эмоцией, во время их первой, спустя столько времени встречи — стал гнев. Безудержная ярость и желание местью восстановить справедливость.

   Сколько ей тогда было? Лет тринадцать? Гнев вытеснил такие детали.

   Он помнил её ещё совсем несформировавшейся, с короткой стрижкой, скорее похожей на юношу, в неприметной одежде. Помнил, как она с упоением учила молитвы, как стремилась быть во всем полезной. Невинный ребенок с бездонными глазами. Кристиан не мог и в страшном сне представить чем в один прекрасный момент, может обернуться его благодушие. Он помнил как с каменным лицом, монсеньор положил перед ним рисунки, где он увидел себя обнаженным, помнил исказившееся яростью лицо матери, сыпавшей отборными ругательствами, помнил как лишился сана, как лишился всего что имел, из-за фантазий ребенка, из-за обвинений, к которым не был причастен. Все те дни, погрузившись в беспамятство, он не мог понять за что она так с ним, и куда смотрел Бог, если позволил всем вокруг оставаться слепцами? И когда Кристиан уже подступил к самой грани, практически преодолел черту невозврата, в его жизнь ворвался Самбер и предложил вернуть все утерянное.

   Слишком щедрый дар, вынуждающий быть должным по гроб жизни.

   А потом, он снова встретил её, и был уверен, что не под силу усмирить свой гнев и цепями сотен молитв. Однако, стоило ему увидеть как господин мэр прошёл с девушкой в дом, под покровом глубокой ночи, что-то вспыхнуло в груди, не позволило пустить все на самотек, заставило дождаться ухода мистера Самбера, и подобно вору прошмыгнуть в чужой дом с одной единственной целью — убедиться что все в порядке. Сердце неспокойно выстукивало в груди, когда он отворил незапертую дверь, и прислушался к тишине дома. Задержавшись на мгновение в гостиной, он решил что просто не имеет права уйти, слишком горьким было предчувствие.

   Злость и ненависть испарились, в душе поселилась тревога и страх. Осторожно, ступая по мягкому ковру, он надеялся, что его предчувствие мнимое. На белоснежной подушке, волнами раскинулись черные, как сама ночь, волосы. От образа, который его погубил, больше ни осталось и следа. Нужно было давно отвести взгляд, перестать поддаваться страшному искушению, но монсеньор с придыханием рассматривал обнаженное тело, цвета молочной пены. Грудь спокойно поднималась и опускалась, особенно приковывая к себе все внимание.

   Вот ведь удивительно, как можно не делать практически ничего, при этом нарушая божьи заповеди. Грешить, стоя на одном месте. Предаваться искушению, когда оно даже не догадывается об этом.

   С ней все в порядке, и это главное. Важнее того, что всю ночь он проведет на коленях, вымаливая прощения, хотя он даже не чувствовал раскаянья. Это было самым пугающим из всего.

   Ну разве готов он был пожертвовать всем, отречься от данного перед богом обета, ради женщины?

   Кристин тихонько качнул головой, в ответ на свой вопрос.

   Не готов.

   Ни за что ни готов.

   Но, внезапно девушка встрепенулась, вскочила с постели прикрываясь одеялом, и без того сложная ситуация превратилась в безвыходную. Теперь ему нужно было что-то говорить, объяснять свой визит, оправдываться, или, может быть, врать?

   — Вы? — Страх медленно таял с ее лица, когда она осторожно присела на край кровати, продолжая прижимать к себе одеяло.

   — Этот дом всегда пустовал, проезжая я увидел свет, решил убедиться, что все в порядке.

   «Господи, что я несу?» — Вертелось в голове Кристиана. Какой здравомыслящий человек, станет врываться в чужой дом среди ночи? В конце концов, он даже не был копом, чтобы иметь на это хоть малейшее право.

   — Мистер Самбер позволил нам с Амели немного пожить здесь, — проговорила Марта, не отрывая взгляда от его лица.

   — Все действительно в порядке, нет ничего такого, что ты бы хотела мне рассказать? Я имею в виду, мистер Самбер...

   Черт возьми! Почему отче в эту секунду не лишил его возможности разговаривать, обезопасив от возможности пороть чушь?

   — Мистер Самбер был очень гостеприимен и добр к нам, — растерянно проговорила девушка. — Он показал комнаты и уехал, а потом я просто легла спать, если вы подумали, что...

   — Я ничего не думал, Марта, — немного резко, чем полагалось, ответил Кристиан, злясь на самого себя.

   И зачем нужно было называть ее имя? Это же совсем выдавало его с поличным. Теперь, скорее всего, он был больше похож на подглядывающего, чем на обеспокоенного.

   — Мне нужно идти. Прости, если напугал тебя.

   — Я сегодня хотела уехать. Как ты и просил, — Марта опустила длинные ресницы, чувствуя, как горечь поступает к горлу.

   Но, ведь он должен знать. Должен знать, что она покорно, беспрекословно готова исполнить все, о чем он скажет.

   О чем попросит.

   — Но не смогла. Я не смогла, — девушка всхлипнула, а метастазы безысходности, проникли во все органы.

   — Это ты приходила?

   Он и так знал, что это она. Вопрос, на который он и так знал ответ.

   — Я не хотела тебя тревожить. Я лишь думала попрощаться. А потом... Потом поняла, что вряд ли ты хочешь меня видеть.

   Монсеньор сухо кивнул, потому что, если бы она пришла... Если бы переступила порог, когда свечи уже погасли, а в темноте не видно икон, неизвестно, смог бы он проявить стойкость.

   — Но, если судьба так распорядилась, и у меня снова появилась возможность, я хотела бы сказать...

   — Не стоит, — глухо проговорил мужчина, чувствуя ноющую тоску.

   — Я не виновата, — поговорила, срываясь на шепот, Марта. — Точнее, виновата в своих мечтах и грезах, виновата, что не была достаточно осторожна, и из-за своей глупости навлекла такую страшную беду.

   — Поминать старое, не имеет никакого смысла, жить нужно сегодняшними деяниями, — Кристиан выдавил из себя одну из заученных фраз, не желая слушать дальше.

   Что будет, если вдруг старая и затаённая обида, приправленная злостью, растворится? Чем тогда ему придется подпитывать себя, постоянно напоминая какой путь он избрал однажды?

   — Я даже самолично пыталась пойти к врачу! — Всхлипнула Марта, — но никто не пытался меня слушать. Новость, которой моя мать поделилась со всеми, была настолько захватывающей, что никто не хотел допускать сомнения. Всем было выгодно считать, что я запуганная жертва, обманутая девчонка, которой воспользовался священник. Спустя время, моя мать конечно пожалела о своем стремлении придать огласке случившееся, и мы переехали, потому что никто попросту не давал мне жизни. Но, печалило меня совсем не это. Пропала надежда, на то, что ты когда-нибудь вернешься, и я смогу все объяснить. Попросить прощение за свою любовь, ведь мои чувства это единственное преступление по отношению к тебе.

   — Мне пора, Марта. Если меня здесь кто-то увидит, то история повторится.

   Кристиан развернулся, к выходу, но перед глазами все еще стояла фигура девушки, ее длинные волосы, спадающие на едва прикрытую грудь, печальные бездонные глаза, лишенные всякой жизни, бледные губы.

   Может ли быть такое, что это из- за него? Что именно из-за него, она потеряла цвет, полностью украсив себя лишь черно-белыми оттенками?

   Он не думал об этом. Он лишь крепко сжимал в кармане нательный крестик, моля бога, чтобы она не кинулась за ним вслед. Что бы не остановила его. Не коснулась.

   Монсеньор моргнул, прогоняя от себя недавние воспоминания, которые помнил в мельчайших подробностях.

   — Я все же настаиваю, что бы мы прошли в конфессионал. Так будет лучше.

   Марта покорно опустила глаза, не смея спорить. В конце концов, возможно ему уже осточертели её слезы и ему придется только делать вид, что он её слушает. Опустившись на жёсткий стул, Марта набрала полные легкие воздуха, чувствуя что смелость покидает ее.

   — Меня целовал мужчина. Целовал и трогал, а я не дала ему должного отпора. Не нашла столько силы, чтобы противостоять его рвению.

   Слезы все- таки хлынули из глаз, и девушка склонилась к своим коленям.

   — Ты хранишь в своем сердце любовь к этому мужчине? Твои помыслы...

   — Он целовал меня силой, — сквозь рыдания оборвала его девушка. — Он применил силу, сжимал руки, а я была слишком слаба, позволив ему запятнать свою честь.

   — Тогда, тебе стоило обратиться в полицию.

   — Нет, — Марта всхлипнула, скорее от обиды к тому, что сейчас, он не успокаивает ее, не жалеет.

   Она же за этим пришла. Глупая, маленькая девочка, которая верит, в то, что только он может подарить ей покой и умиротворение.

   — Я не понимаю, чем я могу помочь, — все так же холодно и отрешенно прозвучало сквозь деревянную перегородку.

   — Я всю свою жизнь мечтала о том, что мужчина, которого я так желаю, будет первым и единственным. Я ждала этого. Смиренные верующие не ждут так второго пришествия, как этого ждала я. Я верила в то, что настанет день и он сможет простить меня. А теперь... Зачем я нужна ему теперь? Я опорочена и грязь эту не смоет ни простая вода, ни освященная. Скажите, монсеньор, есть ли смысл жить дальше? У меня и так ничего не было, кроме одержимой любви и вечной верности. Теперь у меня и это забрали.

   — Ты раскаиваешься в содеянном? — Спросил Кристиан, подавляя желание прокашляться. В горле невероятно першило.

   — Я не могу сказать, что считаю во всем произошедшем виноватой только себя, — начала было Марта, крепко сжимая подол своего платья.

   — Есть только один способ получить прощение.

   — Да! Раскаиваюсь! Тысячу раз раскаиваюсь, если именно это необходимо для того, чтобы ты простил меня, — выкрикнула девушка, глотая слезы.

   — Тогда предайся мукам покаяния, небеса даруют тебе прощение, и отпущение. Примкни к молитвам.

   — Снова муки? — Марта горько усмехнулась, — не кажется ли вам, святой отец, что с меня их достаточно?

   — Человек волен строить судьбу самостоятельно, но вынужден получать по заслугам. Господь не дарует искупление большей платой, чем способен дать человек.

   — Хватит говорить со мной таким языком! — Не выдержав прокричала Марта, и её крик раскинулся под высоким сводом.

   — Может быть, Бог и не требует лишнего, может быть, все кто сдались и сложили руки, зря вспоминают его с досадой в сердце, может быть, виной как раз становятся те, кто занимает его место, автоматически становясь самым важным на свете? Может быть, это они ломают чужие судьбы, истязают своим упрямством, подталкивают связать петлю из своей жизни, чтобы засунуть туда голову, и превратить её в бесконечный круг издевательских пыток? Почему в ад попадают самоубийцы, а не те, кто толкнул их к смерти, и стоит ли боятся неминуемого ада, если здесь уже все выгорело? Если здесь пусто? — Марта прижала к груди руку, громко всхлипывая.

   — Ты играешь со мной в ужасную игру. Режешь скальпелем, который я добровольно дала тебе в руки, а моя любовь, словно насмехаясь их тут же залечивает. Я живу в бесконечной боли. Что мне нужно сделать чтобы проиграть?!! Потому что на выигрыш я уже не надеюсь!

   — Это все пустое многоглаголание. Ты скорее пришла не за покаянием, а за оправданием. Я не могу тебе этого дать.

   — Нужно было отдаться ему. Да! — Марта посмотрела сквозь решетку, пытаясь уловить хоть малейшее изменение в лице Кристиана, — мистер Самбер был прав. Я глупа. Глупа до безумия.

   — Тот визит ничего не значил, — коротко проговорил монсеньор, все-таки решившись сказать главное.

   Если убивать надежду, так молниеносно. Ни к чему ходить вокруг да около, подбирать слова и пытаться быть тактичным. Небо никогда не рухнет на землю, а он никогда не будет с ней.

   Истина. Простая истина.

   — Я пришла к тебе, потому что мне было плохо. Я раскрыла для тебя руки, а ты без особого сожаления вогнал в запястья гвозди, — девушка усмехнулась.

   Слезы совсем пропали из глаз, будто она и не плакала все это время. Бездонные вселенные в ее зрачках затягивали, лишая кислорода.

   — Я назначаю тебе епитимию. Воздержись на время от причастий, молитв и земных поклонов. Это не наказание, Марта. Это средство, для получения полного прощения. Исповедь окончена.

***

Сумерки давно опустились на город, он уже давно был готов ко сну, но Самбера это совсем не смущало.

   Сегодня не смущало.

   Ведь никогда не бывает поздно или не вовремя, если разговор серьезный, ведь так?

   Рука сперва оттолкнула от себя тяжелую кованную ограду, затем, массивную, дубовую дверь. Вряд ли, кто-то видел в это время, что господин мэр, главный пример этого города, вошел в храм, не приложив пальцы ко лбу и плечам.

   Внутри было пусто и только лишь потрескивание зажжённых свечей нарушало полнейшую тишину этого места.

   Распятие в это время суток было даже каким-то зловещим, скорее всего, из-за языков пламени, которые играли на стенах.

   — Где же ты, святой отец? — Не слишком громко, но и достаточно для того, что бы тот, кто является хранителем сего обители, услышал его.

   Постучав несколько раз по кресту, Самбер наконец, услышал поспешные шаги.

   — Ну надо же, — он усмехнулся, рассматривая монсеньора, на котором не было ни рясы, ни креста, ни привычного молитвослова в руках.

   — Я чем-то могу помочь? — Кристиан наспех застегнул пару верхних пуговиц, внимательно всматриваясь в лицо мэра.

   — Я пришел на исповедь. Пройдем? — Он кивнул в сторону конфессионала.

   — Время для исповеди давно окончено. Вы видели который час?

   — Разве должны быть специальные часы? Это правильно? То есть, Бог имеет график, и после захода солнца его рабочий день окончен? Или это ты, посредник, не хочешь выполнять свою прямую обязанность и выслушивать чужие грехи? А насчет времени, — Самбер задрал рукав пальто, показывая на старые часы, — Время полдень.

   Он ткнул пальцем на циферблат, который вот уже несколько лет стоял на одном месте.

   Рука неприятно заныла, напоминая о причине. Ведь именно в этот день, три года назад, он впервые показал кому-то свою слабость.

   Кайл отчаянно молотил рукой в стену, потому что не мог по- другому выместить боль, злость, абсолютное горе.

   В этот день, он проснулся от диких криков, из соседней комнаты.

   Она кричала не своим голосом, держалась за голову так, что на пальцах выступили тоненькие венки и Самберу потребовалось достаточно усилий, что бы привести ее в себя, вернуть в реальность.

   Алиса не любила докторов. Только одно присутствие человека, в белом халате, и ее накрывала истерика, которую успокоить могли только сильные седативные.

   Поэтому, практически каждый день, в дом Кайла, приходили люди, которых он представлял своими хорошими друзьями.

   Хорошие друзья, по итогу, лишь разводили руками и в один голос твердили, что девушке лучше дожить свои последние дни в больнице.

   Так будет легче для нее.

   Но Самбер не мог совершить такое предательство. Она хватала его, оставляя на шее рваные полосы от ногтей, моля о том, что умереть она хочет здесь, в месте, которое стало ее настоящим и единственным домом. Рядом с ним, которого называла своим спасителем.

   Только ему она доверяла и глядела преданными глазами, протягивая руку, для укола, который избавлял от боли. Ненадолго, но избавлял.

   У Кайла было тридцать ампул и число их с каждым днем уменьшалось.

   Почему тридцать? Потому что один уважаемый профессор, который на свой страх и риск выдал запрещенный препарат, со спокойной уверенностью заверил, что больше не понадобится.

   — Сколько еще осталось? — Алиса посмотрела на него красными глазами, когда игла осторожно вошла в вену.

   — Я потом еще куплю, — поджав губы, заверил Самбер.

   При ней он старался держать себя в руках. Она должна до последнего вздоха верить в то, что проживет немного больше, чем отмерено.

   — Пригласи святого отца. Я хочу исповедаться, перед отпеванием.

   — Что ты такое говоришь, какое отпевание— Кайл погладил ее по голове, теперь по-настоящему почувствовав тревогу.

   Ведь говорят, что люди чувствуют, как смерть дышит им в затылок. Вот и она, впервые заговорила с ним о своей смерти.

   Маленькая, исхудавшее тело, с синяками под глазами, красными белками и охрипшим, от криков, голосом была невероятно сильной и хваталась за жизнь всегда.

   Тогда, в больнице, когда он впервые увидел ее, и все это время. До этого дня.

   — Убей меня, Кайл, — прошептала она, и крупная слеза скатилась по щеке.

   — Ты сегодня совсем решила меня извести? Хватит.

   — Мне больно. Я очень хочу прожить с тобой. Рядом. Еще хоть немного. Но я не могу. Я так благодарна богу, что встретила тебя, что он послал тебя мне. И мне так жаль, что совсем скоро я закрою глаза и больше никогда не увижу тебя.

   — Если бы ты знала, как я хочу разделить твою боль. Я бы выдержал. И у нас все стало бы по-старому, — Самбер болезненно улыбнулся, впервые решившись на такое откровение.

   — Любовь до гроба? — Алиса слабо улыбнулась в ответ, поглаживая щетинистую щеку своего мужчины.

   — Даже дольше, — заверил ее Кайл.

   — Теперь точно можно умереть спокойно. Я никогда не надеялась услышать от тебя нечто подобное. Ради такого стоит терпеть эти боли.

   — Я позову Кристиана, — он резко встал с кровати, поцеловав девушку в бледные губы.

   Прошло примерно несколько часов, как святой отец не выходил из комнаты Алисы. За дверью была тишина, и как бы Самбер не прислушивался, он ничего не слышал.

   Оставалось только наматывать круги по гостиной, в ожидании монсеньора. Она не кричит и это уже успокаивало. Но и в то же время, нагнетало.

   Распахнувшаяся дверь, наконец, заставила его облегченно вздохнуть.

   — Она...

   — Что? — Кайл попытался оттолкнуть священника от прохода, и скорее увидеть ее, но тот задержал его, хватая за воротник. После того, как он посмотрел в глаза Самбера, слова уже не понадобились.

   — Нет, — тот отрицательно закивал головой, — нет. Нет!

   — Она умерла, мистер Самбер.

    На часах был полдень.

   — Я сожалею, — Кристиан кивнул на замершие навечно часы.

   — Тебе жаль испорченный механизм? Не стоит, — Кайл улыбнулся, одергивая рукав.

   — Ты знаешь, что я имею в виду.

   — Мы с тобой никогда не говорили по душам, — пропустил его предложение, мэр, — и я бы предложил тебе выпить, так общение становится более сокровенным, но знаю, что ты откажешься. И совсем не потому, что не хочешь.

   Самбер присел на скамью, доставая из нагрудного кармана небольшую металлическую бутылочку.

   — Ты знаешь обо мне слишком много. Больше, чем остальные. Мне стоит опасаться тебя.

   — Ни в моих действиях, ни даже в мыслях, никогда не было желания навредить кому- либо, — монсеньор с неодобрением поджал губы.

   — А как насчет Марты? Она вылетела из храма, будто сам Иисус спрыгнул с распятия. Это же ты не слабо приложился к ее соблазнительному личику?

   — Это было...

   — Я могу сказать, что это было, — перебил священника Самбер, — это так ты борешься со своим самым большим искушением. И пока что, у тебя это слабо получается. Я видел, как на похоронах, ты держал ее, как смотрел на нее.

   — Что ты хочешь? — Кристиан пытался проявить терпение, не идти на поводу, но стоило только задеть за живое, и все самообладание исчезало к чертям собачьим.

   — Может быть, сегодня мы с тобой поменяемся местами, и я послушаю твою исповедь? Ничего не хочешь рассказать? Сколько раз тебе снились сны, где ты трахаешь это невинное тело, словно последнюю шлюху?

   — Она приходила ко мне. Я знаю, что ты сделал, — монсеньор подошел ближе, с ненавистью рассматривая нахальное лицо мэра.

   — Да, не спорю, — Кайл усмехнулся, примирительно поднимая руки,- у нас с тобой схожие желания. Я тоже этого хочу. Только у тебя есть небольшой минус. Ты не можешь этого сделать. А я могу.

   — Она заявит в полицию, — Кристиан постарался более уверенно соврать, — не думаю, что ради плотских утех, ты пожертвуешь своим статусом и репутацией.

   — Она может не дойти до отделения, — Самбер резко поднялся, поравнявшись с мужчиной, — а вдруг она умрет подо мной? Бывает же смерть внезапной? Если от исповеди умирают, то почему бы не умереть и от качественного секса?

   — Что ты несешь...

   — Алиса. Она же просила тебя убить ее? Просила, — мэр утвердительно кивнул своим словам.

   — Алиса была больна. Болезнь погубила ее.

   — Или ты? У меня еще была неделя. Семь гребанных ампул, — Кайл залпом осушил содержимое бутылки, бросая ее на пол.

   — Тебе пора домой. Время позднее, — Кристиан отошел от мужчины, устало потирая переносицу.

   — Это мой дом. Это все мой дом, — он надменно обвел пространство взглядом, — и все здесь мое. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?

   Бесцветные глаза Самбера замерли, сразившись в атаке с монсеньором.

   — Вот и хорошо. Спокойной ночи, святой отец, — Кайл победно улыбнулся, когда медовые глаза, опустились вниз, признавая свое поражение.

***

Амели ворвалась в дом так быстро, словно её преследовало что-то страшное. Прямиком направившись в комнату девушек, она принялась один за другим открывать шкафчики комода Марты. Наткнувшись на знакомую косметичку, она вытрясла содержимое на постель. Удивительно, но иногда и неадекватность собственной подруги, может сыграть на руку. Перебирая массу коробочек, флакончиков, ампул, Амели пыталась вывернуть все свои резервы визуальной памяти, и зацепиться взглядом за знакомую коробочку. Пришлось воспользоваться поисковиком, для того чтобы сверить несколько названий. Было необходимо, чтобы многоуважаемый мистер Самбер, просто моментально вырубился, а не стал ещё более агрессивным или же вообще не выкинул какой-нибудь неожиданный конфуз.

   Хотя, если честно признаться, Амели была бы рада посмотреть на его лицо и в такой ситуации, пусть, скорее всего такой выпад грозил бы ей последним днем жизни.

   Когда искомое лекарство, было все- таки найдено, она все сложила обратно и задвинула шкафчик. Марте было совсем не обязательно знать о ее планах, во-первых для её же безопасности (потому что, последний день жизни, не исключался и в этом случае), и во-вторых, потому что, она до сих пор до конца не понимала рвение Самбера к этой особе. Возможно, завтра как раз и представится случай расставить все точки над "и". Выяснить делает он это специально, дабы насолить ей, или же действительно пылает страстью к её подруге — недотроге.

   Амели понимала, что у нее совсем мало шансов совладать с господином мэром: начиная с его физической подготовки, и заканчивая тем фактом, что она очень мало знала о нем, чтобы уметь предугадать хотя бы один шаг. Но, были и вещи, которые явно играли против Кайла: его отчужденность говорила о том, что вероятность того, что кто-то совершенно случайно решит заглянуть к нему в гости, практически исключалась. Отсутствие охраны, которая могла бы заподозрить что-то неладное, радовала как никогда. Минимальный штат прислуги, руководство над которым, он позволил ей по своей глупости, вообще было единственным козырем в рукаве Амели, который просто обязан был помочь ей выиграть.

   Казалось, она вообще не выпускала пузырек из своих рук ни на минуту, закрывшись в своей комнате. Вычитывала рекомендации, пытаясь составить идеальную дозу. Не вышла из комнаты и когда услышала то, как вернулась Марта, не стала принимать душ, учитывая то, что после мерзавца было бы не плохо отмыться. Совсем измучив себя всевозможными вариантами событий, в итоге, девушка откинулась на кровать, подумывая не принять ли ей самой пару капель, но решив, что ясное сознание ей не помешает, она все таки заставила себя тревожно уснуть.

   То засыпая, то просыпаясь, она неизменно видела перед собой ухмыляющееся лицо, слышала раскатистый смех, и в полной ярости просыпалась. Осознав, что дальше так продолжаться не может, и планы пора менять, иначе она окончательно сойдёт с ума, Амели вскочила с кровати и направилась в душ. Электронные часы зловещим красным светом показывали пять утра. Стараясь потянуть время, Амели втерла в свою кожу всевозможные масла, аккуратно уложила волосы на одну сторону роскошной волной, по-кошачьи подвела глаза, на губы нанесла яркую алую помаду. Из одежды, на этот раз, она остановилась на короткой атласной юбочке чёрного цвета, и таком же топе на тонких лямках, с красивым вырезом на груди, подчеркнутым кружевом.

   Нижнее белье вообще было отдельной историей. Амели впервые распаковала его, избавляться от фирменной упаковки, и невольно залюбовалась ручной работой. Яркая красная ткань была украшена бусинами и тончайшим кружевом, казалось, что белье такое нежное, что любой неосторожный жест, может его испортить. Но лучшего случая, чем надеть его сейчас, просто не было. Накинув длинную куртку, сверху своего законченного образа, не включая свет в гостиной, Амели оказалась на улице.

   В доме, который был прекрасно отсюда виден, в кухне и холле первого этажа горел свет. Амели всегда славилась ответственным подходом к работе, и смена её планов, тоже была тщательно обдумана, прежде чем внедрена в действие. Максимально тихо открыв дверь собственным ключом, Амели направилась прямиком на кухню, где там во всю хозяйничала девушка, готовя завтрак для мистера "Совершенства".

   — О, Софи, — по лицу Амели расползлось наигранное удивление. — Мистер Самбер ещё спит?

   — Да, он просыпается в семь, — дружелюбно улыбнулась девушка. А ты почему так рано?

   — Хотела успеть к завтраку. Утренняя романтика, кофе в постель ну и все такое...

   Брови девушки только быстро метнулись вверх, но она тут же взяла себя в руки пряча удивление.

   — Что он там любит? — Перегнувшись через плечо горничной, Амели заглянула на сковороду, на которой аппетитно румянились оладьи.

   — Ммм, — вдыхая приятный аромат, проговорила она. — Жаль, что я не умею готовить. Ты дожаривай и оставь подачу мне. Я отпускаю тебя до завтрашнего утра.

   — На целые сутки? — Софи недоверчиво посмотрела на девушку. — Но я ещё не успела сделать... Все дела на сегодняшний день.

   — По этому поводу, можешь не переживать, — уверенно заявила Амели. — Все остальные дела, я беру на себя.

   — Но мистер Самбер...

   — Что, мистер Самбер? — Начала нервничать Амели, глядя на часы, которые показывали половину седьмого.— Если ты хочешь вплести его сюда, то ради Бога, но только уясни сразу: нам нужно каждый раз спрашивать у тебя разрешения побыть наедине, или достаточно чтобы он поговорил с тобой сегодня?

   Голубые глаза девушки бликовали льдом, заставляя хрупкую брюнетку с аккуратным каре поежиться.

   — Софи, пойми, я тебе не враг, — решила сменить тактику Амели. — Просто я захотела сделать твоему хозяину сюрприз, в ответ на тот сюрприз, который он сделал для меня вчера. Ты ведь девушка, и должна меня понять.

   Тяжело вздохнув, Софи развязала передник, и открыв холодильник достала жидкую карамель в длинной бутылочке.

   — Мистер Самбер любит сладкий завтрак.

   — Я обязательно похлопочу, чтобы твое жалованье было увеличено, — обворожительно улыбнулась Амели, вслед уходящей девушке.

   Часы уже показывали без четверти семь.

   Быстро переместив блюдо на белоснежную тарелку, Амели отметила, что все выглядело бы значительно аппетитнее, если бы сервировка досталась не ей.

   Ну а что поделать?

   Она и так достаточно постаралась, не жалея карамели, мечтая, чтобы на ее месте был яд.

   Сладкое по утрам. Амели непроизвольно фыркнула. Тот самый случай, когда в человеке соединены исключительно идиотские пристрастия.

   Кофе машина справилась со своей работой лучше, заполнив огромную кухню приятным ароматом. Мысленно перекрестившись, Амели достала из кармана негнущимися пальцами флакончик, и надавила на него глядя как прозрачные капли бесследно растворяются в темной жидкости.

   Поставив чашку у тарелки, она только потянулась к шкафчику со столовыми приборами, как в самом верху винтовой лестницы послышались шаги.

   Не помня себя от страха, Амели метнулась в сторону второго коридора, слыша только приближающиеся шаги и свое бьющееся сердце. На мгновение, Амели даже показалось, что она спит, потому что, такой леденящий ужас, она испытывала только в кошмарах. Но, высокая тумба коридора, в которую она вжалась всем своим телом, никак не утопала от прикосновений, а источник опасности, неспешно вошел в кухню, и был достаточно реален, для того чтобы питать надежды на то, что это просто сон.

   Оставленная приоткрытой дверь, открывала совсем маленький обзор. Амели увидела как Самбер остановился посреди кухни, словно предчувствуя что-то неладное.

   — Софи!

   От неожиданности, Амели едва не поперхнулась.

   Какого черта, ему спрашивается, надо?! В чем сложность просто сесть и поесть? Или господин мэр привык, чтобы эта симпатичная на мордашку Софи, ублажала его во время трапезы? Как ещё можно объяснить его внешний вид, если спускаясь, он ожидал увидеть здесь её?

   Амели уже колотила мелкая дрожь от страха, злости и чего-то третьего, совершенно неожиданно появившегося, стоило Кайлу нагнуться, поднимая случайно брошенное полотенце. Мышцы на его спине медленно перекатились, приводя в движение черные узоры, на абсолютно обнаженном торсе. Неизвестный для неё орнамент, скрывался за широкой резинкой свободных спальных штанов,

   Амели закусила губу, напоминая себе что прежде всего, она здесь не за этим.

   Что в первую очередь, следует думать о расплате которая может ей грозить, стоит этому мужчине приспичить искать свою Софи. Пусть коридор и оставался темным, но пройти мимо и не заметить её вжавшуюся в тумбу, способен только кретин.

   К огромному облегчению Амели, он все-таки сел за стол, и не обнаружив столовых приборов брезгливо оттолкнул от себя тарелку.

   Этого ещё не хватало. Неужели аристократические замашки изрядно пострадают, если мистер Самбер поднимет свой зад и возьмёт вилку? Будет ли господин мэр сегодня сыт, девушку волновало меньше всего. Она как зачарованная уставилась на чашку с кофе, которую обхватили длинные пальцы. Если ему и здесь что-то не понравится, если он не сделает глоток, то можно уже ни на что не надеясь, выходить с повинной. Падать на колени, выдумывать отмазки, или вообще молча стерпеть казнь. При, казалось бы, обширном выборе вариантов, итог все равно будет один.

   Амели растворилась в тишине вокруг, никакие звуки её больше не тревожили. Она так напрягла свое зрение, что ей казалось слышала, как массивный перстень звякнул о фарфор, как ноздри втянули аромат, как рефлекторно сработал кадык, как едва заметная щетина полоснула по ободу чашки. Как плотные губы коснулись напитка, как произошёл глоток.

   Первый.

   Второй.

   Третий.

   Амели уже сейчас хотелось выскочить из своего убежища и откровенно насмехаясь над Кайлом, смаковать минуты в предвкушении его полной беспомощности.

   Но она не могла этого сделать. Не зная, через сколько сработает препарат в его случае. Было бы здорово, если бы он почувствовав усталость вернулся в свою комнату, но опасная лестница могла свернуть ему шею, а к такому легкому исходу, Амели не была готова.

   Мистер Самбер будет гореть и пылать как она. Мистер Самбер будет желать её настолько же сильно, как и убить. Она будет далеко и близко. Она сможет трогать все, к чему у него не будет доступа. Мистер Самбер сдастся и будет просить.

   Она не попросила, а он попросит.

   Громкий звук оставленной в сторону чашки испугал девушку, вырывая из сладкого предвкушения.

   Ей показалось или мужчина хрипло рассмеялся? Сквозь небольшую щель она могла видеть совсем немного.

   Мужчина встал с высокого стула, потирая виски, Амели видела как его пошатнуло в сторону, и он снова засмеялся, потирая теперь веки.

   — Убегай, у тебя есть немного времени,-- проговорил он, заставляя Амели зажмуриться от страха.

   Она сама уже не понимала, сколько времени простояла вот так, без движения, но оцепенение резко спало, выталкивая девушку обратно в реальность.

   Делая осторожные шаги, Амели прошла кухню, воровато оглядываясь. Следующей комнатой была гостиная, которая, с неких пор приобрела их личные воспоминания. Кайл сидел на полу, прислонившись спиной к той самой колонне. Тем лучше и символичнее.

   Амели наконец-то сбросила с себя куртку, и осторожно поднесла пальцы к шее, нащупывая пульс.

   Неужели у неё получилось? Неужели удалось?

   Дрожащими руками, она достала из сумочки верёвку, и заводя руки мужчины за колону, принялась вязать узлы один за другим, прилагая столько усилий, сколько могла из себя выдавить.

   Интересно, сколько ему понадобиться времени, что бы развязать совсем не мудреные узлы?

   Она скептически осмотрела свою работу и в принципе осталась довольна. Мэр был взят в плен и наказание его ждало самое что ни на есть жесткое.

   Амели переступила порог гостиной комнаты и поднялась на второй этаж. В прошлый раз, она не обшарила детально его кабинет и спальню. Не было времени. Не было уверенности в том, что ее не застанут на месте преступления.

   Она толкнула первую дверь, которая была слева от лестницы, но та оказалась запертой.

   Скрытность этого человека неприятно поражала. Амели прильнула к замочной скважине, рассматривая одним глазом то, что входило в ее кругозор. Интуиция на этот раз не подвела, это и был кабинет мэра. Кабинет, который мог поведать то, что интересовало ее больше всего. Большой стол, компьютер, куча папок, сложенных друг на друга, окно с тяжелыми льняными шторами, стеклянный шкаф — вот и все, что она смогла подглядеть.

   Амели достала из кармана связку, выданную Самбером и попыталась подобрать ключ. Все они легко входили в замок, но как только она пыталась провернуть, механизм не желал подчиняться.

   Неужели, предусмотрительность мистера засранца настолько зашкаливала, что он нарочно обделил ее пропуском в место, где она могла что-то пронюхать?

   В таком случае, он заранее окрестил ее опасной для себя личностью. На губах Амели расползлась улыбка. Если он считает ее угрозой, то это уже маленькая победа.

   Дальше, по длинному, мрачному коридору, оставалось еще несколько непроверенных дверей. Пол неприятно скрипел, что было удивительно. Неужели мэр, который разъезжает на дорогом авто, ходит в дизайнерских тряпках, не в состоянии заменить старые доски?

   Зато, если кто-то захочет убить его, что совсем не исключено, то подкрасться незаметно, к спальне Самбера, точно не удастся. Как бы ты беззвучно не пытался идти, чертов пол выдавал каждый шаг.

   Закралась мысль, что он специально для этого и не стал менять прогнившие половицы.

   Вообще, общая атмосфера была довольно отталкивающей, но даже, если бы Амели не знала, кому из местных принадлежит этот дом, она бы без раздумий ответила бы, что им владеет Самбер.

   Отталкивающий дом, отталкивающий хозяин.

   Такой же интересный и загадочный снаружи и мрачный, пугающий, прогнивший внутри.

   Половину из комнат второго этажа, она осмотрела еще тогда, когда впервые оказалась здесь. Надо же было проверить, насколько тщательно выполняет свою работу Софи. Очень хотелось найти хоть один недочёт, изъян в работе. Но, как бы Амели не старалась найти пыль или мусор, все было безнадежно. Чистота стояла до неприличия стерильная. Кто бы сомневался, что мэр еще тот чистоплюй. Обычно, все садисты и обладают этим дерьмовым качеством. А в том, что он садист, девушка уже ни капли не сомневалась. Об этом, ей напоминало каждое не осторожное движение.

   Шея неприятно ныла, а горло до сих пор было распухшим и першило.

   Но сегодня особый день. День, когда вдруг дрессированная кошечка расцарапает лицо своему хозяину, когда, из апатичного безразличия, она доведет его до абсолютной ненависти. А потом, как известно, до любви всего шаг. В их случае, этот шаг будет назад.

   Влюбленным мужиком проще управлять, водить его за нос. И хотя, Амели слабо представляла, как из непокорного мужлана, Кайл превратится во влюбленного идиота, она готова была поспорить с любым, что это произойдет.

   Следующая комната совсем не представляла для девушки никакого интереса. Гардеробная мистера Самбера скучное, серое зрелище. При чем в прямом смысле. Разные фасоны пальто, уныло висели на вешалках, угольного, грифельного, антрацитового и кварцевого цветов. Все они напоминали больше палитру черно-белого старого кино.

   Неинтересно и уныло.

   Так одевается человек, который не хочет, что бы на него обращали внимание, который закомплексован и замкнут внутри.

   Белые рубашки лежали стопками, аккуратно, одна к одной. Открыв один из ящичков длинного комода, Амели обнаружила целую коллекцию перчаток. С пальцами и без, на верблюжьем меху и из кожи крокодила.

   Может, когда Кайл примеряет их, то представляет себя рокером, в руках которого дьявольский Джексон, и он исполняет какой-нибудь популярный хит, под рев толпы фанатов? Ведь этого же хочет мистер самолюбование? Кучку идиотов, которые должны покорятся его безграничной власти и уважать за деспотичный нрав?

   Девушка улыбнулась, закрывая совершенно не интересный шкаф.

   Ну неужели, она не найдет ни одного скелета в его доме? Нужна же зацепка, хоть что-то, что бы начать сладкую игру шантажа и манипулирования?

   Большая кровать, именно к которой хотелось бы приковать Кайла, гордо стояла посреди его спальной комнаты. Здесь бы было гораздо удобнее распластать его, словно подопытную лягушку и подробно изучить.

   Амели подняла плотное покрывало и провела рукой по черному атласному постельному. Стало интересно, занимается ли мистер Самбер чем-нибудь пикантным, наедине с собой? Она стащила покрывало, но постель была абсолютно чистой. Ни единого пятна.

   Амели открыла ящик прикроватной тумбы, и извлекла оттуда пачку тонких презервативов. Ясно было, что этот девайс явно был не по нраву мэру. Об этом говорила запечатанная упаковка, об этом и напоминал их недавний и внезапно произошедший незащищенный акт.

   Достаточно скучная и предсказуемая роль самца, которую в это время все чаще и чаще примеряли на себя богатые мужчины, типа Кайла. Уж не думал ли он, что он один единственный и неповторимый в своем роде?

   Поэтому то и хотелось как можно скорее снести с его головы корону, которую он сам на себя надел и прилюдно обозвать самозванцем. Но, еще больше, хотелось оставить его ни с чем. Король без гроша в кармане — смешно и печально одновременно. И вряд ли, его подданные будут продолжать так же преданно служить ему.

   Плотные шторы, свидетельствовали о том, что солнечный свет по утрам, здесь явно не приветствуется.

   Амели прошлась по комнате, обращая внимания на самые незначительные детали. Сильный запах бергамота, розового дерева и шалфея, ударил в нос, когда девушка взяла в руки голубой флакон с парфюмом. Помимо него, на столике стояли еще несколько ароматов, которые тут же непонятным коктейлем смешались и ввели обоняние в полное недоумение. Можжевельник, мускатный орех, лимон — Амели пыталась выдернуть из каждого преобладающие нотки, но все же запуталась, не сумев понять, какой же именно букет предпочитает господин мэр.

   Была еще одна комнатка, к которой девушку манило, словно неодимовым магнитом.

   Амели была готова руку дать на отсечение, что там что-то надежно спрятано. Ее нутро просто билось в тревоге, оповещая, что именно там находится то, что положит гребанного мэра на лопатки.

   Но, как бы она не пыталась, дверь совершенно не желала поддаваться. Дерево было толстым и отличалось от остальных дверей в доме. Было ясно, что подобная осторожность неспроста. Знала ли что-то об этой комнате Софи? Скорее всего, да. Молчаливая, скрытая и забитая девушка, была словно запрограммирована и создана для уборки дома Самбера. Никаких других функций в ней не было. Если к виску приставить пистолет и попытаться что-то выведать, то вне всяких сомнений, она выберет смерть, чем предательство хозяина.

   Большой вопрос, чем же она обязана такой преданностью, оставался без ответа.

   Амели сегодня нарочно несколько раз упомянула о своей связи с мэром, пытаясь вывести ее на эмоции, разглядеть какие-то чувства, но кроме скептицизма и недоверия к ее словам, она ничего не увидела.

   Уверенность в том, что у этой верной сучки есть ключ от волшебной дверцы, была стопроцентной.

   Амели лениво спустилась вниз, подошла к заветной цели, пару раз с силой толкнула дерево плечом. Мало ли? Но чуда не произошло. Дверь была заперта, как и вчера, как и в первый день ее визита.

   Ходить дальше, стало лень. Ничего особенного и интересного для себя, за все это время она так и не обнаружила. Возможно, ее бы это опечалило, если бы не предстоящее веселье с мистером Самбером.

   Огромное арочное окно, открывало вид, на задний двор. Что ж, заняться было нечем, и без особого энтузиазма, девушка принялась разглядывать, сквозь опустившийся туман, неубранный сад. Почерневшие листья притрусило снегом, высокие крючковатые деревья, угрюмо распластали свои лапы, будто в старинной готической сказке.

   Внезапно, ее взгляд зацепился за невысокие возвышения, которые по своему виду вполне могли сойти за надгробные камни. Амели сфокусировала взгляд, пытаясь оправдать свое разыгравшееся воображение, но в том, что ее первая и единственная догадка верна, не оставалось никаких сомнений.

   Серьёзно?

   Кладбище на заднем дворе? Девушка лихорадочно сглотнула. Перед глазами запрыгали красные пятна, а животный страх подступил к горлу. Какова вероятность того, что после ее сегодняшней выходки, в этом проклятом саду не станет на одну могилу больше?

   Во рту пересохло, желание выпить чего-то покрепче, дабы подбодрить себя, или же наоборот, поджав хвост бежать куда подальше, возросло до критической точки.

   Амели с трудом отвела взгляд от злосчастных камней , которые так не вовремя попали в ее поле зрения, в поисках бутылки. Вино — самое то, что сейчас нужно.

   Красное вино, которое Амели никогда особо не жаловала, на этот раз приятно её удивило. Его насыщенный вкус больше напоминал терпкий гранатовый сок, и совсем не отдавал алкоголем. Пить его было приятно. А ещё было приятно разглядывать беспомощного и безвольного господина мэра, чья широкая грудная клетка спокойно то поднималась, то опускалась в такт глубокому дыханию. Легкое опьянение долго ждать не пришлось. Не то, чтобы Амели испытывала тягу к выпивке в одиночестве, просто это был единственный способ, продолжать сидеть здесь, и получать удовольствие от раскинувшейся перед глазами картины, вместо того, чтобы со всех ног броситься отсюда бежать, не дожидаясь пробуждения Самбера. Помимо изначально разработанного плана, у нее, за сегодняшний день, появилось ещё несколько вопросов, ответы на которые Амели собиралась получить.

   Болтая от скуки ногой в воздухе, она заметила слабое движение на полу, и, отпив внушительный глоток, села удобнее, морально настраивая себя играть отрепетированную в голове роль.

   Еще несколько слабых движений, и глаза Кайла открылись, щурясь от света. Пара прядей опустилась на лоб, нарушая всегда идеальную причёску. А потом его голова поднялась и зрачки вспыхнули, отражая пламя костра камина, который Амели благоразумно разожгла, дабы господин мэр не отморозил себе ничего важного, и неприкрытой ненавистью, от которой они сузились глядя на нее.

   От его резкого рывка, напряглись мышцы плеч и сухожилия шеи, под кожей все словно взбугрилось, выказывая ярость и отличную физическую подготовку.

   Господи, что она делает? Это уже даже не похоже на идиотскую привычку совать пальцы в клетку льва. На этот раз, она превзошла сама себя, и вошла туда полностью.

   — Тише, тише, малыш, мама рядом, — надменно проговорила она, всем своим видом показывая что ничуть его не боится.

   — Я надеюсь, узлы достаточно крепкие, иначе у тебя не останется времени на объяснения. — Перестань себя вести, будто ты по-прежнему король положения. Прошу заметить, роли немного поменялись.

   Амели встала с кресла, сладко протягиваясь. Ее коротенькая юбка приподнялась немного выше, атласный топ открыл небольшую полоску плоского животика. Она двигалась плавно, как кошка, приближаясь все ближе и ближе. А после остановившись в нескольких шагах, закусила губу, задумчиво разглядывая сидящего у своих ног мужчину, словно свое творение.

   — Прости, иначе, спустя время, я сама себе не поверю, что отважилась на такое.

   Схватив в руки телефон, Амели навела на мужчину камеру, и не выключая вспышки принялась делать снимки, один за одним.

   — Ты будешь умирать мучительно и долго.

   — Закрой рот, ты портишь кадр, — Амели даже слегка присела, на манер заправского фотографа.

   — Вернусь в Чикаго, закажу себе инсталляцию. Растяну снимок на весь потолок спальни, — глядя в экран проговорила она. — До сих пор не верится, что все вышло так просто, сильно много бравады, мистер Самбер.

   От очередного его рывка, Амели даже показалось, что пошатнулась бетонная колона.

   — Сколько экспрессии, — девушка шутливо нахмурилась. — Хватит расходовать силы не в то русло, мистер Самбер.

   Амели завершила свой мини-фотосет, и на всякий случай, обошла вокруг, проверяя узлы.

   — Ты скорее вырвешь себе руку из сустава, чем разорвешь то, что я здесь накрутила, — произнесла она, склонившись к самому его лицу, настолько близко, что ощущала его горячее дыхание на своих губах. Пальцы сами потянулись к лицу, убрали наверх непослушную прядь, прошлись по пришедшим в движение желвакам.

   Он был красив.

   Опасно красив.

   Смертельно.

   Такой красотой могут похвастаться только хищники, за которыми можно наблюдать, только по экрану телевизора, или фотографии.

   Подойдешь близко — смерть. Попробуешь коснуться — смерть. Попытаешься приручить — смерть.

   — Так и будешь молча уничтожать меня взглядами? — Спросила она, перемещая пальцы к его рельефным плечам, твердой груди, вздувшейся на шее вене. — Где вопросы за что с тобой так? Где мольбы, просьбы и уговоры, чтобы я сжалилась?

   — Возьми в кухне нож и разрежь верёвку, пока твои кости целы и ты способна ходить, — прошипел он, сдерживая себя от прямого удара лоб в лоб.

   — Я боюсь, что окажись в моих руках нож, я отрежу тебе кое-что другое. А ты ведь, наверняка, гордишься своим малышом, так что, не испытывай судьбу.

   — Ты не годишься на роль роковой женщины, прекращай корчить из себя то, чем не являешься. Ты всего лишь пыль, мясо, которое иногда можно трахнуть без особого удовольствия.

   — Ты я смотрю уже прекратил? Любитель ставить на колени? — Амели зло усмехнулась. — Как тебе твое новое положение? Ручки не натер?

   — Я убью тебя, — одними побелевшими губами произнес Кайл.

   — Смени пластинку, — отмахнулась Амели, удобно усаживаясь напротив, и подгибая ноги. — Ты слишком нервный. Давай пройдем тест на твоё психологическое состояние?

   Телефон вернулся в руки Амели, а её пальцы забегали по клавиатуре.

   — Так, вопрос первый, отвечай честно, Кайл, — пригрозила она пальцем. — Ощущаете ли вы физический дискомфорт?

   С лицом знатока, девушка потянулась к обнаженному торсу, от чего кубики на животе мужчины напряглись.

   — Ты будешь гнить в земле, поедаемая червями.

   — Итак, ответ да, — пальчик что-то отметил на экране, — вопрос второй. Болевые ощущения?

   С лица Амели слетела наигранная веселость, и хорошенько замахнувшись, она влепила такую звонкую пощечину, что ее ладонь запылала огнём. Удовлетворение, которое она получила от этого действия, было компенсацией того оргазма, которым её так цинично обделили.

   — Хорошо запоминай каждый момент, каждое мгновение, — угрожающе проговорил Самбер. — Это последние моменты, когда ты веселишься.

   — Хм, — Амели равнодушно пожала плечами, — выбираю вариант "полное отсутствие". Температура? Повышенная, — кивая самой себе, проговорила она.

   — Мышечный тонус? О, это вообще моё любимое! — Хихикнула она, потянувшись за бокалом. — Отличный мышечный тонус, Самбер. Проявления со стороны желудочно-кишечного тракта? — Амели невинно захлопала ресницами глядя на мэра. — Ну же, Самбер, как обстоят дела с твоими анализами?

   — Что ты знаешь о средневековых пытках, не о тех, которые устрашая публикуют в интернете? О чем то более изощрённом? О чем не болтают, опасаясь ощутить все прелести на себе?

   — Если все плохо с кишечником, так и скажи, — фыркнула Амели, пропуская мимо ушей его слова.

   — Изменения цвета кожных покровов? У тебя красная рожа, Самбер, — пальчик снова поставил отметку в нужном месте.

   — Часто-ли вы чувствуете неуверенность в своих силах? — Амели сделала глоток, глядя на Кайла, — думаю, ты такой упертый осел, что до сих пор считаешь будто можешь чем-то управлять. Что у нас там дальше...

   Амели облизала терпкие от вина губы.

   — Привычное настроение? Унылый моральный урод. Почему здесь нет такого варианта?

   Ладно... Хорошо-ли вы спите? — Девушка даже хлопнула в ладоши от радости.

   — Просто отлично! И лежа и сидя, спишь как тебя не положи! — Амели заливисто рассмеялась.

   — Особенности вашей речи? Варианта излишняя болтливость тоже нет, — девушка нахмурила бровки, вытягивая ноги, и продвигая их, между ног Кайла. — Немного зябко, ты же их погреешь?

   Святые небеса... и зачем она только бросила на него взгляд, все это сперва шуточное представление, на самом деле не грозило ничем хорошим. Даже по минимуму исходящих от него движений, она видела как он разделывается с ней в своих мыслях.

   Стало страшно.

   Очень страшно.

   Но новая стадия принятия подоспела вовремя, прижимая к стенке и заставляя идти в ва-банк. Оказывается, танцевать на своих костях, увлекательное занятие.

   — Насколько часто, у вас возникает состояние напряжения? — Не отрывая своего взгляда от его серых глаз, произнесла она, а маленькая ступня аккуратно надавила на ширинку.

   Кайл не сдержался и прорычал, кода её нога медленно принялась двигаться вверх-вниз, вверх-вниз...

   — Некоторые признаки напряжения, возникают при наличии трудных ситуаций, — с придыханием проговорила она, продолжая свои движения.

   — Здесь написано, что ты садист, психопат и извращенец, — Амели шумно сглотнула, когда почувствовала, что давление на ее ногу усиливается. — Тебе советуют обратится к специалисту, так как, существует явная угроза твоему здоровью... если ты продолжительное время, будешь оставаться не удовлетворён.

   — Я просто трахну твою голову, как вчера, ведь безмозглые головы для этого и созданы.

   — Думаешь? — Амели приподняла бровь, усаживаясь мужчине на ноги, и поднимая руки вверх, одним движением стащила с себя топ. Ее приподнятая алым шелком грудь, оказалась у самого лица Кайла.

   — Может быть, мне встать на колени? — Промурлыкала она, намеренно потершись бедром о его ширинку.

   — Ты больше не поднимешься с них в моем присутствии, - процедил он.

   — Потому что, я тебе нравлюсь? - Расплываясь в улыбке, уточнила Амели.

   Она чувствовала как затвердело все внизу, и ликовала от возможности истязать его таким образом.

   — Потому что, я сломаю твой позвоночник, после того как кончу.

   — Ты действительно считаешь, что я позволю тебе это сделать? Думаешь я настолько милосердна? Нет. Нет. И ещё раз нет.

   Амели протянула руку к бокалу, и увидела как кадык мужчины нервно дернулся.

   — Я совсем забыла, что от этого снотворного сильное обезвоживание, — проговорила она набирая в рот остатки красного, как кровь вина.

   Ее руки обвили шею мужчины, а пальцы вцепились в волосы, заставляя запрокинуть голову. Слегка приподнявшись, она нависла над ним, отбросив за спину длинные волосы. Напиток начал струится по ее губам, стекая на лицо мужчины, попадая на его губы, заставляя его облизать их, а потом приникла к ним вплотную, опустошая свой рот, и наполняя его. Жадно проглотив всю жидкость, язык Кайла пресёк попытки Амели хозяйничать у него во рту, задавая свои правила. Он кипел изнутри, злился на то, что оказался в таком положении, на то, что его руки связаны, и он не может вцепиться в нее для того чтобы вытрясти без остатка всю душу. Самбер целовал её жестоко, грубо и требовательно, выражая единственным доступным на этот момент способом, что он никогда не сдаст свои позиции. Липкое вино текло по шее, стекало на живот, и он представлял, что умывается кровью этой блондинки, которая позволила себе сегодня слишком много лишнего.

   Амели первой прервала поцелуй, с усмешкой глядя в эти потемневшие глаза, цвета грозового неба. Радость от положения господина мэра, которое навязала ему она, переплюнула все возможные последствия. Это того стоило, и стоило несомненно.

   Мог ли он вообще знать, что окажется в такой ситуации? Конечно же нет, и все, по одной простой причине: не стоит недооценивать людей. Не обязательно иметь внешность крокодила, для того, чтобы иметь возможность причинить смертельную опасность.

   - Я немного воспользуюсь тобой, ты не против?

   Прикусив губу, Амели потянулась к широкой резинке спальных штанов.

   — Ну же, помоги мне...

   Улыбаясь, она рванула его за ноги, так что в руках отдало неприятной болью, и пусть ни эмоции не проступило на безупречном лице, Амели знала, что снесет к чертям его выдержку.

   Стараясь скрыть восхищение, она сжала в руках его член, издевательски, как рептилия глядя в глаза своей жертве.

   Мистер Самбер жертва, кто бы мог подумать?

   Её пальцы сильнее сжали основание, приходя в движение, ей нравилось то, что она трогала, нравился тот, кого она трогала, но эти желания и чувства не имели права вырваться наружу.

   Медленно приподнявшись, она стащила с себя юбку, демонстрируя шикарный комплект белья.

   — Что скажешь, Кайл? — Сладко пропела она.

   — Типично для шлюхи.

   — Брось, в твоей деревне и не слышали о дизайнерских тряпках. — Как оно, оказаться по ту сторону арены? Служить, Кайл.

   Амели отодвинула в сторону кружевное белье, медленно опускаясь, на давно готовый член.

   Черт возьми, этот день, не смотря на любые последствия достоин стать красным в её личном календаре.

   Она принялась искусно выделывать восьмерки своими бедрами, не пытаясь отыскать внутри себя, какую то особую чувствительную точку, потому что каждый нерв её тела, превратился в сплошную эрогенную зону, возможно, даже проникновение было лишним. Амели была уверена в том, что еще немного полюбовавшись этим актом возмездия, она кончит и без всяких дополнительных фрикций.

   Ее значительно больше возбуждали ходячие желваки на скулах озлобленного мужчины, напряженные мышцы, в гневе тянущие кожу, плотно сжатые губы, разводы вина смешавшиеся с каплями пота. Не выдержав, Амели закусила губу, запрокинув голову, её пальцы вцепились в крепкие плечи, когда длинный стон удовольствия, приправленный безумием, сорвался с её губ, а тело окатило таким жаром, словно она горит заживо. Черпает ладонями вулканическую лаву, и не может напиться. Словно огонь, это её неотъемлемая часть, словно она и есть огонь.

   Самбер ещё раз дернул верёвки изо всех сил, когда через долгое время, Амели решительно поднялась с него, и припала к горлышку бутылки, утоляя жажду.

   Ее длинные белоснежные волосы разметались, щеки покрылись румянцем, грудь то и дело приподнималась в такт неровному дыханию.

   И он не знал. Не знал чего хочет больше избить её до бессознательного состояния, или как следует оттрахать. А может совместить все вместе? Оставить ожоги, отметины, порезы, заставить плеваться кровью, ползать на коленях, сломать волю, превратить в животное, посадить на цепь, приговорить к пожизненному рабству, заставить ждать своего пришествия как неминуемой кары, лишить рассудка, отнять все...

   Кайл зарычал когда ненависть разрушила последние остатки его самообладания.

   Но девушка, с виду, словно совсем утратила к нему интерес. Собрав с пола вещи, она не спеша одевалась, не смотря в его сторону. Закончив с непослушной молнией, Амели наконец-то подняла глаза, встретившись с уже знакомыми ей грозовыми тучами.

   — Ты был хорош, — усмехнулась она, похлопав мужчину по щеке, и снисходительно поправляя резинку его штанов, — ещё простудишь.

   Скоро придет твоя верная помощница и развяжет твои руки. С ней можешь и закончить, если еще не упадет.

   Амели нервно улыбнулась, разворачиваясь к выходу.

   Чрезмерная молчаливость Самбера пугала ее с каждым мгновением все больше и больше. Нагнетала. Сгущала тучи под потолком, предавая дому еще более зловещий вид. Поэтому, не раздумывая, девушка игриво помахала ему ручкой, выбегая на улицу.

   Месть была совершена и мэр не смог проглотить ее. Этого она добивалась. Это и было наилучшим исходом.

   Теперь, оставалось стать в стойку и ждать ответный удар. В том, что он обязательно нагрянет, Амели ни капли не сомневалась.

ГЛАВА 11.

Рич сидел в своем кабинете, закинув ноги на стол. Ручка, то и дело отстукивала по столешнице только ему известный ритм. Отголоски успешной ночи, подначивали его все бросить и послать к черту, повторно уединившись с рыжеволосой красоткой где-нибудь там, где им не помешают.

   — Так что ты там говорил? — Алертон зевнул, глядя на сидящего напротив мужчину, — ты, Лиам, не видел как погиб Тим, мать его, Флемингтон?

   — Не-а, — парень покачал бритой головой. — Видел, я же свидетелем проходил.

   — Ладно, — сквозь зубы процедил Рич, — какого хрена в его могиле баба в платье?

   — А мне откуда знать? — Ухмыльнулся Лиам, — задай этот вопрос Рэю, он же могильщик.

   — Рэй сказал мне, что гроб был закрыт.

   — Не мудрено, там было такое мясо... Может я пойду, чувак? — Парень с надеждой посмотрел на копа.

   — А мне что делать прикажешь? -- Нервно спросил Алертон, сгребая в кулак листок, и точно попадая им в урну.

   — По факту, ты последний кто видел Тима живым. А еще, у нас имеется труп его жены, у которой под ногтями нашли эпидермис. Который принадлежал кому?

   — Кому? — Лиам непонимающе сдвинул брови.

   — Погибшему при странных обстоятельствах, Тиму Флемингтону.

   — Так он же умер давно.

   — А я тебе о чем говорю, идиот? — Рич раздраженно отодвинул свой стул, от стола,— тело Тима в могиле не найдено, и знаешь что это значит?

   — Нет, — Лиам недоверчиво посмотрел на копа.

   — Что же ты такой тупой, а? Это значит, что твой друг, смерть которого, ты якобы наблюдал и подтвердил, может быть жив.

   — Да ну, бред какой-то, — постарался отмахнуться Лиам, стараясь не показывать, как неприятная изжога, обожгла пищевод.

   — Так что, твои показания, единственная загвоздка, — проговорил Рич, размышляя. — Ладно, далеко не теряйся. Ты в любой момент, можешь понадобиться.

   Лиам встал, отряхивая брюки.

   — А других подозреваемых нету что ли? Более реальных?

   — Тебя могу рассмотреть, хочешь? — Усмехнулся Рич.

   — Идиотские у тебя шутки, — буркнул парень, направляясь к двери.

   Алертон проводил его тяжёлым взглядом, возвращаясь к бумажной волоките, которую уже исследовал вдоль и поперек. Что-то в этом деле не клеилось, было странным и неподходящим для восприятия. В потусторонние силы коп никогда не верил, но складывающиеся обстоятельства, усиленно толкали к этому. Отправив в рот сигарету, Рич принялся снова детально изучать поднятое с архива дело, пытаясь отыскать ту самую деталь, которая так искусно путала все карты.

***

Утро не задалось и у Марты. Она жалела буквально о каждом своем поступке, совершенном в этом проклятом городе. Будто бы ее жизнь началась с чистого листа, судьба преподнесла шанс все исправить, но она глупо разбивала каждый тусклый фонарь, который освещал ее путь. А во мраке было сложно и неуютно. Бог не вел ее за руку и она совсем потерялась.

   Схватив со столика альбом и карандаш, Марта не к месту вспомнила первое чувство стыда, которое она ощутила.

   "— Что такое любовь, позвольте узнать, святой отец? — Пряча свои наивные детские глаза, прикладывая к пылающей щеке прохладную книгу, спросила девочка, у молодого священнослужителя.

   — Любовь — это проявление бога в нас, — слегка нахмурив брови, ответил святой отец, пытаясь удовлетворить детское любопытство. — Бог не имеет начала и не имеет конца. Так же как и любовь. Она никогда не будет иметь границ. Всевышний и любовь — едины, она появилась задолго до создания земли.

   — Значит, любовь бесконечна? — Решившись все же посмотреть в лицо своему учителю, уточнила девочка.

   — Да, Марта, — Кристиан нежно улыбнулся, — любовь бесконечна..."

   Карандаш, которым все это время нещадно рисовала девушка, треснул в руках, выталкивая из воспоминаний. Почему ее не научили, что любить, оказывается, нельзя? Сердце же не умеет выбирать. Оно совершенно не разбирается в запретах и смертных грехах. Оно просто любит и все. Без начала и конца, бесконечно, как и рассказывал святой отец.

   Входная дверь негромко хлопнула, и наученная горьким опытом Марта, захлопнула альбом, отправляя его обратно в ящик стола.

   Алекса обессиленно рухнула на диван, закинув голову на спинку, её яркие, рыжие волосы, контрастировали с белоснежной обивкой.

   — Это была самая сумасшедшая ночь в моей жизни, — проговорила она, прикрыв веки. — Мне кажется, что в этой жизни мне больше ничего не нужно.

   — Поделишься подробностями? — Губы Марты тронула тень улыбки.

   — Ты ещё маленькая, тебе рано такое слушать, — отшутилась Алекса.

   — А на дальнейший день какие планы?

   Девушка оторвала голову от спинки, усаживаясь удобнее.

   — Тебе есть что предложить?

   — Ничего особенного, — Марта пожала плечами, — просто я так рада, что мы снова все вместе. Это чудо, что ты решила ехать именно сюда.

   — И вправду, чудо, — хмыкнула Алекса, и её блаженный вид куда-то бесследно испарился. — Вы же и позвонить мне не удосужились.

   Она резко встала с дивана, потянувшись к кувшину с соком.

   — Я тоже хотела об этом поговорить, — тяжело выдохнула Марта.

   — А какой толк уже об этом разговаривать?

   — Алекса, прости, ты ведь знаешь, что я...

   — Знаю. Знаю, и это уже отдельная беседа. Я не уверена, что ты поймёшь меня...

   — Я постараюсь, — попыталась заверить её Марта.

   — Это ведь она не позволила звонить, не стала ждать, так ? — Начала издалека Алекса.

   — Да, но ты ведь понимаешь в какой мы оказались ситуации.

   — Понимаю, и основную ставку делаю не на это. Просто ответь, ты со мной?

   — Что ты подразумеваешь под этим вопросом? — Марте стало не уютно, от возникшей атмосферы.

   — От Амели нужно держаться подальше, нам обеим.

   — Из-за этого поступка? Она очень себя винила все это время, если это что-то изменит...

   — Господи нет, Марта...

   Алекса встала, принявшись расхаживать по комнате. Она не знала, стоит ли делиться этим сейчас, вот так, и не прозвучит ли все это как бред сумасшедшего, но хранить в себе столь тяжкое знание, было уже не невозможно .

   — Тебе говорит о чем-нибудь имя Эмма Элмер?

   — Нет, — Марта пожала плечами, уверенная в том, что впервые слышит это имя.

   — Это было около семи лет назад, не помню точно, — девушка попыталась сложить все свои отрывочные воспоминания в единый паззл.

   Вспоминать прошлое ей всегда давалось с большим трудом. У нее была плохая память на лица, сложности в ориентировании, но есть такие вещи, которые даже если сильно захочешь, не сможешь забыть.

   — Сто пятая палата, — медсестра распахнула потрепанный журнал посещений, и Алекса вложила в него стодолларовую купюру, — у вас пятнадцать минут.

   Девушка кивнула, все еще не веря, что она пошла на подобное безумие.

   Небольшой городок, в ста километрах от ее нынешнего места жительства, заставил ее встать с самого утра, и достаточно долго колесить в окрестностях, для прибытия к назначенной цели. Пару раз, она даже подумывала развернуть тачку обратно, но какое-то шестое чувство, или же, просто привычка доводить любое дело до конца, заставляли ее двигаться вперед.

   И теперь, стоя перед дверью, с прикрученными цифрами, она была полна решимости как никогда.

   Эмма Элмер- это имя неоднократно мелькало в закрытых форумах, на которых Алекса была частым гостем. Черт его знает, чем был подпитан весь этот интерес к мистике и прочим обрядам. Сама девушка никогда не занималась ничем подобным, да и начинать не хотела, ей просто нравилось читать невероятные истории очевидцев, и продолжать лелеять внутри себя надежду, что к любой тайне можно подобрать ключ, особенно тогда, когда в реальной жизни это совсем не получается.

   — Можно? — Алекса робко открыла дверь, заглядывая в палату.

   Узкая кровать, небольшой стол, два больничных стула, приоткрытое окно, с качающейся желтоватой занавеской.

   Половицы под ее ногами скрипнули, когда она сделала шаг внутрь и встретилась с обесцвеченным взглядом.

   — Карты молчат сегодня, — проговорила женщина, — но я знала, что ты приедешь.

   — Я могу войти? — С каждой секундой, Алекса чувствовала себя не в своей тарелке. Тяжёлый взгляд морозил кожу, копну непричесанных светлых волос, то и дело ворошил ветер.

   Это ради этого она ехала столько километров? Для того, чтобы навестить безумную женщину в больничной пижаме?

   Как-то резко стала ощущаться собственная глупость.

   Алекса ехала сюда