Одни несчастья. Карина Пьянкова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ЧАСТЬ 1
• ЧАСТЬ 2
• ЧАСТЬ 3
• ЧАСТЬ 4
• ЧАСТЬ 5
• ЧАСТЬ 6
• ЧАСТЬ 7
• ЧАСТЬ 8
• ЧАСТЬ 9
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Можно сказать, что жизнь Джулии Беннет просто идеальна. Неплохая работа, любимый мужчина… Что еще нужно для счастья современной девушке? И пусть работает она всего лишь секретаршей, начальница как пить дать настоящая ведьма, напарница ее не выносит, а принять предложение руки и сердца нельзя по тысяче и одной причине, - но это же не повод для плохого настроения, не так ли? Ведь если в тебе течет кровь фейри, то жизнелюбие не оставит тебя в самой тяжелой ситуации! И стоит ли считать поводом для расстройства преследующего Джулию убийцу?

ЧАСТЬ 1

Цок-цок-цок.

      Торопливая дробь шпилек по мраморному полу сопровождала каждый шаг, привычно складываясь в какой-то задорный и легкомысленный ритм, от которого на лице сама собой появлялась счастливая улыбка.

    – Привет, Джули, как жизнь?

   – Лучше, чем рассчитывала!

      Цок-цок-цок.

      Автоматически поправляю выверенным кокетливым движением и без того идеально лежащие локоны. Говорят, что когда девушка так делает – она пытается привлечь внимание мужчин. Я не пытаюсь. Хотя бы потому что сейчас вокруг меня и мужчин-то нет, не считая тех двоих-троих, что и сами на мужчин заглядываются. Но пусть обо мне думают именно так. Кокетка.

   – Утро, Джули! Как думаешь, Сама сегодня будет злобствовать больше обычного?

   – Одному Богу известно. Я не Он.

   Цок-цок-цок.

   Изумрудная юбка-солнце закручивается вокруг бедер, когда я резко поворачиваюсь к новому собеседнику. Длина чуть выше колена, демонстрирует пусть не безупречные, но довольно привлекательные ноги, в самом выгодном свете. Да и не в совершенных формах секрет красоты, а в том, чтобы излучать радость.

   В огромные окна нашего офиса щедро льется солнечный свет, и я чувствую себя его частью.

   – Здравствуй, фея Джули! Зайди сегодня после обеда, заберешь макет!

   – Обязательно заскочу!

   Я порхала по офису, жизнерадостно стуча каблуками, и буквально купалась в любви, которую на меня изливал каждый встреченный мной человек. Когда тебя любят – это прекрасно. Вообще, быть нужной и обожаемой – это замечательное, ни с чем не сравнимое ощущение. Особенно если работаешь в женском коллективе, который даже в самые мирные времена похож на серпентарий. А уж если в этом коллективе все поголовно личности творческие или же мнящие себя таковыми, то это уже и вовсе дело опасное для жизни.

   – Джули, ты же позвонишь нам, если Сама соберется нагрянуть?

   – Разумеется.

   И особенно хорошо, если в коллективе ты занимаешь то место, которое тебе на сто процентов подходит, и с удовольствием делаешь свою работу. У меня вышло и то, и другое, пусть моя должность не считается пределом мечтаний и не оплачивается так, как хотелось бы.

   Я ассистент главного редактора. Это только звучит так красиво и заумно. На деле-то меня можно назвать обычным секретарем. В моем ведении находилось расписание шефа, счета, координация работы отделов… ну и обязательные функции принеси-подай-распечатай, от которых никуда не деться. Незавидное место для большинства моих знакомых, но, когда я получила степень магистра журналистики, почему-то меня не ждали с распростертыми объятиями в изданиях. Нет, пара журналов средней вшивости была готова принять в свои нестройные ряды репортером молодую и амбициозную девушку… Вот только на месте ассистента главреда «Фэйри стайл» платили все же побольше, и это стало решающим фактором, потому что призвание призванием, а есть на что-то надо. Любимые родители снабдили дочь жилплощадью после выпуска и демонстративно умыли руки, давая понять, что кормить меня никто больше не планирует и справляться с жизненными трудностями с этого момента целиком и полностью придется самой. Я сравнила количество собственных накоплений с нулем, убедилась, что разница невелика и, нацепив на лицо любезнейшую из имеющихся в арсенале улыбок, пошла устраиваться в логово кошмара и ужаса, от одного упоминания которого извилины в мозгу выпрямляются. То есть в редакцию одного из крупнейших модных журналов страны.

   Большего культурного шока я не испытывала за всю свою жизнь. Мир глянца на взгляд девушки молодой и неискушенной казался самым настоящим кошмаром. Розовым сияющим кошмаром. Я в жизни своей не следовала всем веяниям моды, но и не игнорировала ее, но тут… тут… тут мне дурно стало, ей-богу. Непрекрающаяся дробь каблуков. Чересчур любезный, чтобы быть естественным, щебет девушек, доносящийся из-за неплотно запертых дверей. Запах безумно дорогого парфюма. И много одежды, которую я считала неуместной в повседневной жизни. Нигде в мире я тогда не чувствовала себя настолько чужой.

   – Джули, что скажешь, если на завтрашний корпоратив я пойду в оранжевом? Это писк сезона, – долетел до меня вопрос одной из многочисленных приятельниц-сослуживцев.

   – Только если хочешь быть похожей на морковку! – ахнула от праведного возмущения я, даже замерев на месте, что в условиях жесткого графика, в принципе, делать нельзя. – Вив, оранжевый сейчас, конечно, в моде, но тебя он изуродует! Одень синее! В нем ты всегда прелестно выглядишь!

   – Ну… Да, ты права, я понимаю, – покорно вздохнула рыженькая Вивиан, барышня из отдела красоты. – Но оранжевый…

   В голосе девушки было столько трагизма, что мне самой стало не по себе. И смотрела она так жалобно… Но что поделать, если ей и правда противопоказан оранжевый? Тем более, лично мне было сложно представить себе оранжевое вечернее платье… Это же как минимум странно. Хотя возможно, это опять пережитки моей более чем «немодной» юности.

   Я взглянула на часы, ойкнула и, не попрощавшись, зацокала в два раза быстрее к кабинету шефа. Если Дженнет Коллинз, Титановая Джен моды, не получит свой каппучино и отчеты сразу, как войдет к себе, то день у нее не задастся, а значит, день не задастся у всех. Мой шеф – самое страшное чудовище из всех, которых я знаю, но правильное обращение делает ее неопасной для общества. Ну, в целом неопасной.

   Когда я вошла в приемную, ко мне тут же кинулась Лил, младший ассистент и мое альтер эго. Истеричное и мнительное альтер эго. В каждом жесте Лиллен сквозил подлинный трагизм, достойный лучшей сцены Айнвара.

   – Где ты пропадала? Она вот-вот придет! А если бы ты опоздала?!

   Чтобы орать шепотом, определенно нужен талант. Большой талант. У Лиллен он имелся, но лучше бы у нее вместо этого были нервы покрепче.

   – Дорогая, за последние два с половиной года я ни единого раза не приходила позже Джен. С чего бы изменять эту славную традицию? – пропела с милой улыбкой я, зная, как ее бесит в моем исполнении «дорогая», «душа моя» и тому подобные обращения. Да. Я временами любила злить людей, особенно, если они этого заслуживают, и я точно останусь в конечном итоге безнаказанной. – Подборка прессы готова?

   – Да, Джули, – мгновенно сдулась она, со всех ног кинувшись в кабинет шефа, перепроверять и без того на десять раз проверенные журналы и газеты.

   Лиллен Адамс считала, что умнее меня. И больше заслуживает место старшего ассистента миз1 Коллинз. Пока таково было мнение лишь самой Лил, поэтому я не испытывала ни малейших отрицательных эмоций от имевших место полупопыток бунта. Пусть девушка развлекается. Все равно всем и каждому известно, что в этой приемной в первую очередь командую я. Не Лиллен Адамс и даже не наша высочайшая повелительница Дженнет Коллинз, а именно скромная Джулия Беннет, которая пока лучше всех знает, что и как делать, чтобы миз Коллинз и весь журнал пребывали в спокойствии.

   Оставлять утренние приготовления на одну только Адамс я не хотела. Может, и справится. А может, и нет. Поэтому вошла в кабинет вслед за напарницей.

   – «Фэшн Ньюз», «Метрополис», «Кариер», «Риверсайд», – дотошно проверила я, проводя ладонью по поблескивающим журналам и газетам. Приятное ощущение. И неприятное одновременно. Когда-то я мечтала работать именно в одном из таких изданий. А потом неожиданно стала своей в «Фэйри стайл». И исхода из этих стен в ближайшее время для меня не предвидится. – Свежие. Отлично. Каппучино. Достаточно горячий.. Чайные розы уже стоят. А ваза не та. В эту мы ставим только лилии. Нужна из фарфора с золотыми узорами. Сейчас сменю… Распечатка встреч… Минералка. Все идеально. Джен будет через… две минуты. Все готово.

   При нашей работе часы должны быть настолько же точны, как у военных или разведчиков. Даже разница в десять-пятнадцать секунд может стоить выволочки от шефа. Наша начальница не просто пунктуальна. Она маниакально пунктуальна и любая задержка может вывести ее из себя до крайности.

   Лиллен облегченно выдохнула и ушла от греха подальше в приемную. Она уже не хуже меня знала ежеутренний ритуал встречи босса и если и путалась, то в мелочах, которые Джен могла и проигнорировать. Но успокаивалась Адамс все равно только после того, как я лично убеждалась в правильности приготовлений, да и при первом утреннем столкновении с Джен младший ассистент начинала мямлить, чем дико выводила из себя миз Коллинз, не терпящую рядом с собой овечьего блеяния. Что лишний раз убеждало меня в собственной незаменимости. Если Адамс все еще боится Титановой Джен до немоты, то она никак не может полноценно работать с ней.

   Я отодвинула жалюзи и предсказуемо увидела серебристый автомобиль миз Коллинз, который подъехал к главному входу в здание. Отлично. Все как всегда. Я быстро вышла из кабинета шефа, мягко прикрыв за собой дверь, включила селектор на общий канал и привычно произнесла фразу, которую повторяла каждое утро уже много месяцев подряд:

   – Дамы и немногочисленные господа, с добрым утром, желаю удачного дня и сообщаю, что миз Коллинз прошла через главный вход.

   Даже находясь в приемной и не выглядывая из нее, я знала, что сейчас во всем офисе началась жутчайшая паника, какая бывает при эвакуации из заминированного здания. Совершенно обычное утро модного журнала. Ничего нового.

   – Зачем ты это делаешь постоянно? – раздраженно прошипела Лил, когда я нажала на кнопку отключения.

   На меня девушка смотрела гадюкой, которой самым безбожным образом отдавили драгоценный хвост. Зла и вот-вот укусит. Она не выносила, когда я была милой. Да она меня в принципе если и выносила, то с большим трудом, так что я не особо переживала из-за такого негативного отношения Лиллен к моей персоне.

   – Дорогая, ты не представляешь, сколько всего в этом офисе не предназначено для взгляда нашего великого босса. А мое предупреждение хранит хрупкий покой в «Фэйри стайл», – спокойно улыбнулась я, чувствуя законную гордость. Адамс определенно не знала о жизни того, что успела узнать я. Нужно нравиться людям. И нужно любить людей и помогать им. Это существенно облегчает повседневную жизнь.

   – Ты просто подлизываешься ко всем! – с видом превосходства продекларировала Лиллен, раздраженно отвернувшись.

   Моим ответом было только пожатие плечами. Каждый трактует так, как может и хочет. И если тебя люди терпеть не могут даже при модельной фигуре и золотых локонах, то куда проще сказать, что тот, кто людям нравится — просто к ним подлизывается. Каждая девушка имеет право быть стервой в свое удовольствие.

   В отличие от меня Лил Адамс и правда была невероятно красива в соответствии с нынешним каноном красоты. Высокая блондинка с пшеничной гривой волос по лопатки, ослепительной улыбкой и неестественно длинными ногами, она куда уместней смотрела бы на подиуме, а не в приемной. Впрочем, это же приемная «Фэйри Стайл»…

   Стук каблуков, четкий, уверенный и чуть тяжеловатый, мы услышали еще из конца коридора. Я старательно разгладила манжеты, а младшая начала нервно поправлять прическу, то есть уродовать ее разом ставшими неуключими манипуляциями. Когда стук приблизился вплотную, мы одновременно заняли позиции у столов. Мне всегда эта сцена напоминала встречу главнокомандующего на параде.

   Дверь резко распахнулась и наш великий и ужасный босс вошел в свою вотчину. Вслед за ней вплыл шлейф тонкого холодного запаха. Грейпфрут, еле уловимая нота мяты и на самой грани восприятия - сандал. Духи шеф не меняла за все время, пока я работала в журнале. Судя по тому, что ни в одном парфюмерном магазине мне не удалось несмотря на активные поиски обнаружить что-то подобное, аромат для главного редактора «Фэйри Стайл» создавался на заказ. Миз Коллинз всегда говорила, что если женщина использует только один аромат, то ей просто нечего сказать... Когда я спросила босса, по какой же причине она сама никогда не меняет духов, Дженнет с полуулыбкой ответила, что она просто уже сказала все, что хотела.

   – Доброе утро, Джен, – радостно улыбнулась я, что было не самой легкой задачей. Появление Дженнет Коллинз ни у одного человека в здравом уме не вызовет счастья, особенно с утра. Лично у меня при взгляде на шефа все внутренности сжимались в мелко дрожащий комок, который всеми силами прорывался к горлу... Но нужно было сиять, как солнце в мае. За время работы пришлось научиться…

   – Джули, Лиллен, доброе утро, чудесно выглядите, – подозрительно любезно улыбнулась в ответ миз Коллинз, великолепная как всегда, от идеальных ногтей до безупречной прически волосок к волоску.

   Возраст Дженнет опасно приблизился к пятидесяти, но выглядела она всегда на сорок и ни днем больше. Ухоженная стройная синеглазая брюнетка с еле заметными ниточками мимических морщин, которые ее не портили, а скорее давали понять, что она принимает свои годы с достоинством и спокойствием. Я бы многое отдала, чтобы в ее возрасте так же выглядеть.

   – Встреча с мистером Эштоном через полчаса, – привычно напомнила я, хотя миз Коллинз наверняка не позабыла о том, с кем у нее сегодня предстоят встречи. Она вообще никогда и ничего не забывала, а если и говорила обратное, то явно с каким-то подвохом. – Материалы готовы. Совет директоров в обмороке из-за трат на последний номер.

   В этом месяце гвоздем программы стал претенциозный проект с фольклорными элементами, причем заимствованы они были ни много ни мало из культуры фэйри, дивного народа, который прежде выходил к людям. Правда, уже века полтора магические создания не совершают таких ошибок, по крайней мере, никаких официальных свидетельств на этот счет не имеется. Наиболее смелые исследователи заявляют, что это говорит о гибели магии и тотальном исчезновении нелюдских меньшинств… Но заклинания, которые в быту, как известно, незаменимы, все еще действуют, а вампиры и оборотни и не думают никуда деваться. Разве что все чаще предпочитают городу деревню, где к их особым свойствам почему-то относятся терпимей. Несмотря на то, что уже не дикие Темные века, когда вампиров забивали колами, без всяких разговоров, а головы оборотней украшали практически каждую гостиную, но все равно нелюдям жилось в мегаполисах далеко не так спокойно, как им бы того хотелось.

   – Отлично. Насколько глобальна истерика в совете директоров? – с видом завоевателя взирающего на вражескую крепость, спросила женщина. Трудности она не преодолевала, брала приступом, сметала с лица земли. А уж дизайнерский проект, связанный с народом Холмов, так и вовсе был ее любимым детищем, за которое она была готова сразиться не только с советом директоров, но и со всем воинством преисподней за раз.

   – Она всеобщая, Джен, – развела руками я, беспомощно улыбнувшись.

   Слушать по телефону вопли заместителя главы совета Канинга, которые плавно переходили в ультразвук, за отсутствием вчера днем босса на рабочем месте, пришлось мне. И я, и Канинг понимали полную бесполезность этого выяснения отношений, поскольку уж я-то точно не имела к лишним тратам никакого отношения и ничего не решала, но в целом оба мы получили огромное удовольствие от общения. Я могла невозбранно повышать голос на одного из больших шишек, а эта самая «большая шишка» получила возможность спустить пар, потому что на саму Дженнет так точно не поорешь, если хочешь жить. Единственным, кто рисковал выяснять с миз Коллинз отношения не повышенных тонах, был мистер Ричард Дэниэлс, глава совета директоров, личность легендарная для всех и мифическая для меня. Почему-то я его никогда не видела собственными глазами. Вообще, он ни разу не появился при мне. И, кажется, это стало одной из причин, почему Дженнет оставила меня у себя. Я была для Ричарда Дэниэлс чем-то вроде чеснока для вампира.

   Ходили упорные слухи, что мой шеф — ведьма. Иногда в это даже верилось, порой начальница каким-то невероятным образом узнавала то, чего узнать в принципе не могла, но вот в офисе миз Коллинз никаких намеков на колдовство не было. До последнего времени. Сейчас я то и дело замечала некоторые странности. Хотя нет… Начни Дженнет колдовать на рабочем месте, я бы заметила, тут сомнений нет… Но кто-то же все-таки ведьмачит. Понять бы кто…

   – Утрутся! – воинственно тряхнула головой Титановая Джен. Синие глаза сверкнули боевым задором. Из высокой прически не выбился ни единый волосок. – Один «Фэйри Стайл» приносит больше, чем все остальные печатные издания, которые они тянут.

   Сейчас глядя на нашего главреда, никто бы не подумал, что эта очаровательная утонченная леди способна довести до истерики и суицида несколько десятков человек. Но, поверьте человеку, который знал несравненную Дженнет Коллинз более двух лет, единоличная властительница «Фэйри Стайл» могла и не такое. И именно в этот момент она собиралась начать зверствовать, это можно было понять и по милой улыбке, и по тому, как элегантно она поправляет и так безукоризненно лежащий воротник шелковой блузы.

   – Разумеется, – с полной уверенностью согласилась я. Что бы ни устраивали в «Фэйри стайл», это традиционно окупалось в дальнейшем. Потому что журнал был одним из законодателей мод в этом мире. Напиши кто-то из наших барышень-авторов, что нужно вплетать в волосы живую треску – и на следующий день после выхода номера так будет щеголять половина города, наплевав на вонь.

   Миз Коллинз царственно удалилась в кабинет, дабы выпить традиционную чашку кофе и ознакомиться с прессой.

   – Она сегодня злее обычного, – нервно передернула плечами Лиллен, прячась за монитор компьютера и съеживаясь. Монитор был большим, поэтому на роль укрытия годился как нельзя лучше.

   Тут Адамс была совершенно права, босс в ярости. В ином состоянии она бы никогда не сказала ни единого слова о нашей с младшим ассистентом внешности… Как и всякая нормальная женщина, Джен делала комплименты другим представительницам слабого пола более чем редко. И только если после этого намеревалась устроить форменную трепку.

   – О да, – безрадостно пробормотала я и ушла на кухню, чтобы выпить зеленого чая и хоть немного успокоиться. Миз Коллинз не будет интересовать, почему ее помощница вдруг начнет истерику на ровном месте, она просто меня выгонит без выяснений причин. И пока я приводила нервы в порядок чаем, пришло сообщение от горничной шефа, которая сообщила лишь то, что с утра в доме Джен произошла катастрофа. Какая, оставалось только догадываться.

   Отлично. Катастрофа произошла у нее в доме – расхлебывать будем мы тут. Всем журналом. Будто нам не хватает собственных катастроф.

   Я подошла к шкафу и быстро вытянула из коллекции шарфов один, в крупный горох.

   – Ой-ё… – только и сказала Лил, узрев, какой я выбрала аксессуар.

   Для всего офиса что-то в горох на мне было знаком высшей степени опасности со стороны шефа. Теперь каждый вошедший в приемную будет предупрежден об угрозе. И готов хотя бы морально.

   – Дорогая, отправь уведомление по электронной почте, – попросила я младшего ассистента. – А я пойду на утренний разбор полетов. Если живой не вернусь, принесешь белые лилии на мою могилу.

   - Как только, так сразу, - как всегда ворчливо отозвалась напарница, но послушно застучала по клавиатуре.

   Разбор полетов означал, что одна Джулия Беннет, ничего не решающий в этой жизни ассистент, получит разом за все промахи, которые совершил штат журнала. И никого не интересует моя непричастность к этим нежелательным эксцессам в жизни «Фэйри Стайл».

   Поправив макияж и нацепив на лицо безупречно вежливую улыбку, я вошла в кабинет шефа, как входят в клетку с тиграми. Нельзя показать, что ты боишься. Иначе сожрет. Стоит миз Коллинз почувствовать слабину своего работника – и песенка того спета. Заест насмерть. Так, что вылетать будешь из офиса пулей, забыв забрать выходное пособие и оставив на бывшем рабочем месте все личные вещи. Перед Адамс со мной работали три девушки и все закончили именно так. Лиллен с переменным успехом продержалась три месяца и упивалась совершенно незаслуженной гордостью по этому поводу. Ха! Что она еще могла знать о нашем начальнике и о всем «Фэйри Стайл» при таком смехотворном стаже в журнале?

   Свет из окна светил прямо в глаза, как лампа в фильмах о полиции. Готова поспорить на квартальную премию, что начальница специально подбирала кабинет для такого деморализующего эффекта. Солнце прямо в глаза — это же форменная пытка. Которую нужно было выдержать во что бы то ни стало. С улыбкой и безмятежным выражением на лице.

   – Джулия, можно спросить, почему я должна ждать макет номера? – с ходу начала Коллинз, хлопнув ладонью по столу, что обозначало высшую степень злости. Должно быть претензия сопровождалась гневным взглядом, но из-за утреннего света, я видела лишь окруженный ореолом света силуэт и уж точно не могла разобрать выражение лица начальника.

   Как видно, точка кипения уже близка, раз начальник пытается найти проколы именно в моей работе, а не во всем «Фэйри Стайл» в целом.

   – Простите, Дженнет, но макет должны сдать только после обеда, еще не подошел крайний срок, – ровно отвечала я, не позволяя себе даже намека на извинения в голосе. Первое правило: не извиняйся за чужие промахи. С чего бы мне переживать? Вина тут не моя, так почему я должна стелиться?

   – Встреча с Маккиноном!..

   Ха! На этом меня уже давным-давно не поймать. Все встречи начальницы были у меня в голове как в самом надежном органайзере, и я с легкостью управляла графиком работы своей начальницы. Далась такая виртуозность не сразу и не легко, но оно того стоило.

   – Уже перенесена на пятницу, – нарочито внимательно посмотрела я в блокнот, хотя чтобы дать такой ответ он мне вовсе не требовался. Я не нуждалась в записях, ведя их только для галочки, ну или на тот случай, если потребуется перекинуть часть обязанностей на Лиллен.

   Выражение лица главы журнала можно было перевести так «Ну пожалуйста, скажи, где ты накосячила, мне очень нужно на тебя наорать». Должно быть, тут дело не только в проблемах дома. Миз Коллинз умела делить личное и рабочее и никогда особо не зверствовала из-за семейных или бытовых неурядиц.

   – Я говорила, что нам нужна модель для фотосесии с «Ильмано»! – ударила в самую больную точку женщина. С этой проблемой мы бились уже неделю. И пока результат не устраивал никого, но я была готова ответить сегодня этот вопрос шефа.

   Я, едва скрывая торжествующую ухмылку, выложила на стол шесть фотографий подходящих по моему мнению для фотосессии девушек, которые согласились на наши условия и застыла, ожидая реакции.

   - Проклятье! – полураздраженно-полувесело ругнулась Дженнет. – В такие моменты, я понимаю, почему наняла тебя! Ты и впрямь великолепна, девочка. Хотя задница у тебя до сих пор тяжеловата.

   Когда мы оставались наедине, миз Коллинз порой переходила на «ты», чего практически ни с кем не позволяла. Мне это казалось скорее проявлением некоторой степени доверия, чем фамильярностью. Пожалуй, когда к тебе так обращается личность подобного масштаба, то это даже лестно.

   – Должна же я сохранить собственную индивидуальность среди этого безликого мира? – невозмутимо пожала плечами я, пропуская мимо ушей шпильку по поводу своей фигуры.

   Ну да, я не была в полной мере органичной частью этого мира высушенных диетами фигур и неестественно длинных ног. Я была всего лишь пропорционально сложена, не больше и не меньше. В иной ситуации никто бы не попрекнул меня моим внешним видом, но в этом глянцевом зазеркалье я внезапно для себя оказалась толстой. Чудовищно толстой. Вот только ни у кого уже давно не поворачивается язык сказать что-то подобное о «Фее Джули», добром ангеле «Фэйри Стайл», первом эксперте в моде после Дженнет Коллинз и, как постановило общественное мнение, красивой девушке. Красивая. Ну-ну. Страшно сказать, сколько пришлось работать ничего не понимающей в индустрии красоты дурочке, чтобы не себя подогнать под современные каноны красоты, а скорее каноны красоты слегка обыграть под себя.

   – Не переборщи с самоуверенностью, Джулия! – усмехнулась босс, допивая свой кофе, и отставляя чашку на край стола, чтобы я забрала ее после разговора.

   – Разумеется, Джен, – согласно качнула головой я. – Вчера звонил Джеффри Уилсон, хотел узнать ваше мнение по поводу своей последней коллекции обуви, которая еще не поступила на рынок. Алиса Шеннон отказалась сниматься в ближайшее время. Кажется, она и правда беременна. Ирвинг Стоун предложил сменить концепцию фотосессии, которая планируется через две недели, и да, я тоже думаю, что он сделал это очень вовремя. И это помимо уже составленного расписания.

   – Хорошо. Я подумаю над этим, - величественно изрекла миз Коллинз, устало прикрыв глаза. Должно быть, дома у нее и правда произошла настоящая катастрофа. – Это какой-то ад… Но мы же справимся?

   – Да, Джен, – с полной уверенностью подтвердила я.

   И не с таким справлялись. В принципе, «Фэйри Стайл» всегда представлял из себя один большой и бесконечный аврал, но ни разу за всю историю журнала, а исполнилось ему уже тридцать два года, редакция не опаздывала с выходом свежего номера.

   – Так что за работу! – стукнула по столу ладонью по столу, давая понять, что утренняя пытка закончена к обоюдному удовольствию сторон.

   Подавив готовый вырваться облегченный вздох и забрав грязную чашку, я выпорхнула в приемную, готовясь к обычному в своей кошмарности рабочему дню, который еще и неизвестно когда закончится. Но фея Джули не могла позволить себе упадническое настроение, ведь мой позитивный душевный настрой дарит радость всей редакции, поэтому права на хандру у меня нет. Секретарь? Да, всего лишь. Но я на своем месте бесценна и обожаема, поэтому не готова в ближайшее время менять его на кого-то другого.

   И уже через минуту опять зазвонил телефон. Стоило поднять трубку, как меня едва не снесло истеричными женскими воплями, вычленить из которых что-то связное было невероятно сложно даже для особы с таким огромным опытом, как я. Оказалось, что одна девочка-моделька, из молодых и ранних, которую неизвестно каким чудом к нам пристроили. Подвернула ногу и не сможет принимать участие в съемках. Разумеется, деточка из-за этого была дико расстроена. Вплоть до того, что требовала перенести съемки. Будто бы у нас еще с десяток перспективных барышень на это место не претендуют. Интересно только, кто повесил на эту модельку сглаз. Ведь совершенно точно, кто-то из офиса ее наградил невезением, я ясно различала следы чар, когда она выходила из редакции. Ох кто-то из девочек хулиганит… Дойдет до Дженнет – будет скандал. По хорошему, надо бы до ее вмешательства аккуратно поговорить, чтобы больше такой дури никто не откалывал.

   – Лил, дорогая, не могла бы послушать, кто у нас в офисе балуется колдовством? – обратилась я ко второй ассистентке, не отрывая глаза от распечатки электронных писем. Какого черта Мэри Райт творит? Заявить, что студия не будет готова к необходимому времени. А что это означает? Это означает, что нужно звонить этой вздорной женщине и устраивать безобразный скандал, иначе мы нарушим весь график.

   – Что-то случилось, Джули? – чуть напряженно спросила Лиллен, поднимая взгляд от монитора.

   Я отложила бумаги в сторону и повернулась к компьютеру, набивая ответ на одно срочное послание на имя босса. Один из тех вопросов, которые я могла решить, не отвлекая от куда более важных дел саму Дженнет.

   - У нас слишком часто начали подворачивать ноги. Бог с ней, с этой Энн Лэнсон, но до этого были Рита Кросс и Стефи Рид, девочки очень хорошие. Не дело, чтобы в редакции кто-то ведьмачил. И хорошо бы разобраться до того, как об этом босс узнает, – спокойно пояснила я, нажав на «отправить». Одной проблемой меньше. Осталось всего-то пара-тройка тысяч других. – Попробуй вытянуть это из наших, только поаккуратней, ладно? Ну, как ты умеешь.

   Если нужно собрать сплетни, подслушать, вызнать – лучше положиться на младшего ассистента. Я такого не умела совершенно.

   Новость о том, что у нас в офисе орудует ведьма, напарница вынесла стоически, впрочем, давно канули в прошлое времена, когда женщины стали бы сторониться из-за того, что в ней проснулся колдовской дар. Современные ведуньи даже и не прятались, выставляя свои способности чуть ли не на показ, как некую пикантную деталь образа.

   – О, так ты признаешь, что я в чем-то лучше тебя! – просияла Адамс, тут же подскочив из-за стола.

   – Конечно, тут ты лучше меня, – совершенно спокойно подтвердила я. Будто одно маленькое превосходство Лил надо мной может сокрушить мое тотальное превосходство над ней по всем фронтам.

   – Я обойду тебя! – воодушевившись, продолжила свой обычный манифест девушка.

   – О да, когда все остальные твои навыки помимо сплетничества будут на высоте. Как у меня, - щелкнула я напарницу по носу в профилактических целях. Нечего зазнаваться без весомых на то оснований. Хотя девушка она перспективная и даже очень, должно быть, и правда через какое-то время займет место повыше, чем младший ассистент.

   – Джулия, почему никто не видит, что на самом деле ты высокомерная засранка? – с какой-то детской обидой спросила девушка.

   Высокомерная засранка? Хм… Ну, пожалуй да. Я самоуверенная. Очень самоуверенная, но в большинстве случаев скрываю эту свою не самую привлекательную черту. Думаю, что высокомерная засранка – это даже вполне точное определение моей натуры.

   – Потому что я профессиональная высокомерная засранка, – без тени раздражения пожала плечами я, – которая отлично выполняет свою работу. А еще я милая и хорошенькая.

   – У тебя задница на два размера больше, чем надо! – возмутилась вторая ассистентка, счастливая обладательница модельных параметров. – И груди практически нет! И ноги короткие!

   Вот Лиллен, в отличие от других, прекрасно знала, что моя внешность далека от идеала и не уставала мне об этом напоминать. Видимо, надеясь меня уязвить.

   – Ну да, – даже и не подумала спорить с правдой я, – но это мне пока не мешает. И мало кто замечает эти мои недостатки.

   Главное искусство каждой женщины - превратить свои недостатки в достоинства, а если это невозможно, то скрыть их. Думаю, в большинстве случаев я успешно справилась с собственными проблемами. В принципе, я была совершенна ровно настолько, чтобы быть приятной людям, привлекательной и успешной на работе. Почти идеально. Почти.

   Что у меня находилось в совершенно плачевном состоянии, так это личная жизнь, а никак не внешность. Она имелась, но сугубо набегами, на несколько часов в месяц, а то и меньше. И эти несколько часов мы сидели там, где нас никто не мог увидеть, держались за руки и спорили до хрипоты. На большее не хватало ни времени, ни сил, да и воспитание что у меня, что у него было до тошноты хорошим. Моя личная жизнь желала стабильности, желала серьезных отношений, куда включались совместное проживание, дети… а не то, что у нас сейчас. Вот только я не могла предоставить ничего из вышеуказанного. Не потому что не хотела... Просто... Просто ситуация так сложилась. Вот и все.

   Стоило только вспомнить о запретной теме, как она напомнила о себе и сама. Телефон издал мелодичную трель, сообщая о входящем сообщении, открыв которое я прочла «Буду послезавтра. Прилет в половину седьмого». Этот человек числился у меня в контактах под кодовым именем «Несчастье» и я старательно терла все его сообщения сразу по прочтении. Потому что вычислить, кто же был тем самым таинственным несчастьем, пытался весь журнал разом. У меня время от времени уводили мобильный телефон, вскрывали почту… да что только не делали в попытках раскрыть этот маленький секрет. Будто я такое позволю. Отвечать на сообщение я ничего не стала. Как всегда. Вот только на время, пока Такео будет в городе, я всеми правдами и неправдами выбью себе свободное время. Даже если для этого придется в пух и прах разругаться с Джен и это будет грозить «Фэйри Стайл» полнейшим разорением. Потому что потом мы еще долгое время не увидимся. И я буду каждые полчаса проверять свой телефон: не появились ли сообщения или пропущенные вызовы. Даже если не стану перезванивать или отвечать.

   – Ты выглядишь что-то уж больно мечтательно, Джули, – тут же заметила изменения в моем настроении Лиллен. – Неужто на свидание собралась?

   Я только фыркнула. Вся редакция была свято уверена, что у меня никого нет, впрочем это не мешало регулярно предпринимать попытки подтвердить или опровергнуть данную гипотезу. И уверенность коллег небезосновательна. Всех поклонников я с постоянством отвергала. И они с легким сердцем уходили к другим, которые зачастую были не только сговорчивее, но и гораздо красивее. Найти привлекательных женщин в мире глянца было делом несложным, куда трудней отыскать в наших рядах дурнушку.

   У меня никого нет уже очень долго… А это… Ну, не в счет. Несерьезно. Осталось только донести эту простую истину до одного упертого мозга.

   – Разумеется, нет. К родне надо съездить. Бабушка соскучилась, – привычно и бессовестно солгала я напарнице и, разумеется, не испытывала ни малейшего стыда по этому поводу. – А ты же понимаешь, как необходимы для старых людей забота и внимание.

   Бабушка Верити, крепкая здоровая женщина, выглядящая гораздо моложе своих шестидесяти, была особой деятельной, занятой и в постоянном внимании внучки уж точно не нуждалась. Но, слава богу, в «Фэйри Стайл» об этом не знали, и визиты к дорогой моей бабуле стали отличным алиби, когда у меня возникала необходимость исчезнуть, не вызывая ненужных подозрений.

   – Заведи уже себе, наконец, парня вместо бабушки! – фыркнула коллега, картинно тряхнув золотистыми локонами, на которых была тонна лака и две тонны пенки. Правда, средства для укладки Лил нанесла так умело, что только такая же посвященная, как одна из наших модных барышень, могла в полной мере оценить масштаб проведенных работ. Для иных прическа Адамс выглядела совершенно естественно. Сверкнули на свету бриллианты. Понятно. Не волосами трясла напарница моя, а новыми сережками, подарком последнего своего ухажера, на которого Лиллен имела очень большие виды. Кажется, он тоже не собирался ограничиваться легкой интрижкой. Состоятельному мужчине по статусу полагается иметь холеную красавицу-супругу. Лил была и холеной, и сказочно красивой, и при этом даже обладала умом, пусть и часть ее выводов оспаривалась до смешного легко.

   – Когда у меня будет свободное время в графике, обязательно так и сделаю. Увы, Лиллен, милая, не все настолько незаняты, чтобы находить время на личную жизнь, - как всегда подпустила шпильку по поводу лени и халатного отношения к работе я. Мне порой нравилось вот так нарочито ставить блондинку на место. Все-таки весомая доля стервозности в моей, по мнению большинства, беззлобной душе имелась.

   – Да ты просто мне завидуешь! – тут же привычно вздернула нос Адамс. Это был ее обычный аргумент при любой критике, но именно в этом случае в заявлении Лиллене имелась доля правды. Весомая. Девушка не бредила несбыточным, ее желания не выходили за рамки обыденного и осуществить их не составляло особого труда. В отличие от моих.

   – Разумеется, а теперь шагом марш собирать сплетни! – стукнула я ладонью по столешнице на манер Дженнет. У миз Коллинз вообще было в арсенале множество характерных жестов, которые прилипали намертво к каждому, кто с ней общался. Ко мне пристало вот это раздраженно-понукающее постукивание. И, как говорит золотоволосая куколка, сидящая со мной в одной приемной, тяжелый взгляд профессионального инквизитора, которым я награждаю тех, кто, по моему мнению, проявил недостаточное рвение.

   Боже ж ты мой… Как все не вовремя… Совсем не вовремя… Через два дня будут проходить важные показы, на которые приглашена Джен, и ей будет просто необходимо присутствие рядом ассистента, а мне придется оставить все на самотек, то есть на Лиллен. Это порождение глянца обязательно сделает что-то не так… и Дженнет будет в ярости. В итоге я окажусь крайней. Но мне нужно это время.

   И самое главное, что же мне надеть?..

   Я должна выглядеть… особенной. И быть особенной. Проклятье! Я опять замечталась. Нельзя позволять себе такой роскоши на работе, если не хочешь ее лишиться. Особенно, если дел невпроворот. Но завтра в семь я буду ждать очередного сообщения.

   И именно за это я себя больше всего ненавижу.

   Лиллен явилась спустя час, за который я успела сделать пять звонков, причем во время трех пришлось устраивать ругань, подготовить документы для совещания, назначенного после полудня, отослать бессчетное количество электронных писем и даже выбрать примерно, в чем я буду послезавтра. У Лил успехи были немного скромнее.

   – Что узнала? – рассеянно поинтересовалась я, подтачивая ноготь. В работе наметился небольшой перерыв, миз Коллинз закопалась в фото с последнего модного показа, так что я получила возможность расслабиться.

   – Ничего, – покаянно вздохнула она, чуть ссутулившись, чего и Дженнет, и я, терпеть не могли.

   – Поясни, – отложила я пилку в сторону и уставилась в упор на Адамс.

   – Джули, у нас вообще не ходит никаких слухов на эту тему. Все считают, что это только случайность.

   Блондинка беспомощно развела руками, признавая свое поражение.

   – У нас тут пакостит ведьма, и она не поделилась своими успехами ни с одной закадычной подружкой? – совершенно опешила я. Картина происходящего в голове не укладывалась совершенно.

   Нет, женщины могут хранить секреты, но исключительно небольшими группами по двадцать-тридцать взрослых особей и никак иначе. По идее, наша местная ведунья должна была растрепать все, начиная со своей родословной, заканчивая списком привороженных кавалеров. Что вообще происходит?

   – Джули, мне кажется, ты просто ошиблась, – чуть натянуто улыбнулась Лиллен в глазах которой начала появляться тень превосходства. И с этим нужно было срочно бороться. – Не было никакого сглаза. И ведьмы никакой нет.

   – И это говорит та, на которой я разглядела венец безбрачия, – раздраженно фыркнула я. – Сняла его, разумеется, миссис Вуд, но если бы не я, ты бы еще долгие годы не поняла, что с тобой не так.

   Так уж получилось, что я вижу магию. От простеньких наговоров на удачу до сложнейших заклятий. С самого детства у меня это получается само собой, что-то вроде редкой особенности. Мне порой кажется, что все из-за дедушки, но он всячески это отрицает. И ни разу в жизни я не ошибалась и не путалась, если дело касалось обнаружения чар. Поэтому, если я увидела сглазы – значит, были сглазы и ничто иное. В редакции ведьма. Но почему это не отражено в личном деле?

   – Джулия, вы мне нужны! – прозвучало из кабинета главного редактора, и мне пришлось отвлечься от проблем с нежелательной волшбой в офисе ради более насущных проблем. Ни одна ведьма не сможет сравниться по разрушительным последствиям с разъяренной Дженнет Коллинз.

   Начальница безумно подняла мне настроение, отправив в три места, находящихся мало того, что в разных районах города, так еще и в часе езды от высотки, где находился «Фэйри Стайл». Что означало убитые несколько часов, но никак не отменяло список дел, которые я сегодня запланировала. Опять заночую на рабочем месте… Но я все равно люблю свою работу. Я очень люблю свою работу. И мне нужно закончить все, чтобы получить вожделенные отгулы… Господи, ну зачем я только на все это подписалось, скажите на милость?

   В девять часов вечера я чувствовала себя выжатой и пропущенной через мясорубку. Три раза. А нужно было еще сделать столько всего, что ноги не держали. В кабинетах уже было темно, только у Энди Форест, одного из самых перспективных наших дизайнеров, горел свет, но тут не было ничего необычного, она всегда засиживалась допоздна, если вдохновение накрывало ее ближе к концу рабочего дня. Вот уж фанатик своего дела. Хотя я тоже фанатик «Фэйри Стайл», наш журнал держится на плечах многих, в том числе и на моих, так что я имею полное право гордиться собственной работой.

   Желудок оскорбленно забурчал, сообщая, что совершенно необходимо что-нибудь перехватить, чтобы не умереть голодной смертью. Взять с собой пару бутербродов я во время дневных метаний успела, а чай можно было прекрасно заварить и в офисе, благо от визитеров начальницы чего только не оставалось, в том числе и элитные сорта чая. Есть в одиночестве всегда казалось мне верхом глупости, поэтому, поставив на поднос две чашки с черным чаем и блюдо с бутербродами, я пошла в кабинет Энди, еще одной несчастной, которой пришлось ночевать на работе и которая никогда не против перекусить что-то в приятной компании. Ей тоже наверняка нужно сегодня чем-то подкрепиться, ведь об обеде она имела вредную привычку забывать в приступе творческого вдохновения. Сегодня она может и до утра просидеть, злосчастный «фэйри»-проект сдавать уже через несколько дней.

   В темноте и тишине немного неуютно было слышать гулкий стук собственных каблуков, казавшийся таким жизнерадостным в начале дня, но и к этому привыкаешь, когда регулярно засиживаешься на рабочем месте до поздней ночи. Дверь в кабинет дизайнера пришлось открыть толчком ноги и протиснуться в комнату боком, поэтому-то я и не сразу увидела… А когда увидела, то поднос ко всем чертям полетел на пол. Лицо Энди, хохотушки Энди, было повернуто к двери. И на нем застыл первозданный ужас. И все бы ничего, если бы голова не лежала на столе, а тело в луже крови не валялось у окна.

   – Господи ты боже мой… – потрясенно пролепетала я, прижавшись к уже успевшей закрыться двери. Ноги подкосились, и я по ней попросту сползла, не в силах отвести глаз от жуткой картины. Но как? Кто? И почему я даже ничего не услышала? Приемная Джен, конечно, не ближайшее к этому месту помещение, но не настолько она и далеко, чтобы находясь там я не слышала, как у одной из наших сотрудниц… отрывают голову.

   Нужно что-то сделать… Да, нужно что-то сделать. Убрать поднос. Нет, не то… Нужно позвонить. Нужно позвонить Дженнет. Да, точно… Нет, сперва в полицию. Потом – Дженнет. Именно так.

   Дрожа как осиновый лист я бегом побежала назад в приемную и оказавшись в обманчивой безопасности своего рабочего места тут же заперла за собой дверь… Хотя если убийца тут, то хлипкие офисные перегородки его вряд ли остановят.

   Вызов полиции занял минуту, а вот звонок миз Коллинз несколько затянулся, бесподобная босс оказалась совершенно выбита из колеи появлением трупа посреди ночи на своей территории и вытрясла из меня самые подробные объяснения. Оно и понятно: что в этом мире никак не ассоциировалось с кровью и смертью, так это сияющий глянцем «Фэйри Стайл»…

   Факт того, что в офисе мне придется остаться на всю ночь, дошел до меня уже когда за окном раздались гудки полицейской сирены.

   Нет ничего омерзительнее, когда тебя выдергивают звонком из постели на работу. Хотя нет, еще омерзительнее, когда в постели с тобой еще и любимая женщина… Диана любимой определенно была, так что можно сказать, что вечер оказался бесповоротно испорчен. Но трупы – они ждать не будут, раз уж появились. Хорошо хоть Билл, его напарник, решил забрать друга на машине, и не пришлось самому ехать на место происшествия. Собственное средство передвижения уже неделю было в ремонте и могло пробыть там и дальше: старая колымага дышала на ладан и явно выбирала подходящее время для кончины.

   – Что, не подфартило, старик? – насмешливо спросил Билл, темноволосый парень с неизменной улыбкой до ушей на простоватой физиономии, как только Генри О`Нил, следователь специального отдела, сел в его автомобиль. С Биллом Саммерсом Генри работал в одной связке уже третий год и это время, пожалуй, было для инспектора самым веселым в его жизни. Напарник оказался парнем с легким нравом, в меру циничным чувством юмора и удивительно острым умом, правда, временами он казался чуть странным.

   – Даже не представляешь как, – устало протянул О`Нил, откидываясь на сиденье. Вообще, чудовищно хотелось спать. И есть. Но рабочий день у полицейского всегда ненормированный, и если бы Генри так не любил свою работу, то давно бы нашел местечко потише. – Только удалось выкроить вечер… Ди была так рада… И такое. Куда хоть едем?

   – Не поверишь, в редакцию «Фэйри Стайл», – нервно хохотнул напарник, взлохмачивая мальчишеским жестом темные волосы. Его происходящее явно веселило. Впрочем, сложно сказать, что вообще могло расстроить Билла.

   Генри удивленно моргнул. Ему показалось, что он ослышался, но приятель подтвердил, что это не галлюцинация. Убийство произошло в редакции крупнейшего журнала мод в стране, журнале, полной всей этой глянцевой дури. Слава богу, Диана была женщиной разумной и не пялилась в блестящие страницы таких сомнительных изданий. И тут мертвый человек в подобном месте… Как-то не вязался этот самый «Фэйри Стайл» с чем-то жутким. С тупым и бесполезным – да, но не с жутким.

   – Секретарша засиделась допоздна, заметила в одном из кабинетов свет, зашла посмотрела и – вуаля! – расчлененный труп в обители высокой моды, – с кривой ухмылкой на чересчур крупных губах пояснил напарник, слишком резко выруливая на проспект. Машину как всегда занесло. Если вероятность попасться дорожному патрулю была мала, Саммерс выжимал из своей колымаги все, что только можно, разгоняя так, удирал от Дикой охоты2. – Сейчас там только эта кукла, но она клятвенно пообещала мне собрать весь штат в течение пары часов. Хотя я бы не стал надеяться на исполнительность таких цыпочек

   Напарник не надеялся на исполнительность женщин в целом. Диана так и вовсе в глаза называла Билла шовинистом. И он соглашался. Он относился к тому типу мужчин, для которых приемлемо нахождение особы слабого пола только в пределах кухни. При этом в идеале она должна быть босой и беременной.

   – Как зовут? – только и уточнил полицейский, сонно прикрывая глаза. Вечером в офисе журнала оставались только жертва и ассистент главного редактора. Логично предположить, что преступником является именно она.

   – Секретаршу? Джулия Беннет, двадцать четыре года, не замужем, работает в журнале около двух лет. Больше ничего сказать не могу. Но вряд ли она была в состоянии оторвать кому-то голову.

   – Оторвать голову? – ошарашено переспросил Генри, тут же пытаясь прикинуть какой силой должен обладать преступник. Честно говоря, он надеялся, чтобы это оказалась просто шутка… За Саммерсом такое водилось.

   – Девица говорит, что одному из их дизайнеров кто-то открутил голову на рабочем месте.

   – А я думал, что кто-то покойнице глаза пилочкой просто выковырял, – мрачно прокомментировал следователь. – Было бы как-то реалистичней.

   Девушка, вызывавшая полицию, и правда оказалась классической гламурной куклой, что обычно и водятся в таких вот офисах. Шелковая белая блузка с глубоким вырезом, через которую просвечивало белье, короткая пышная юбка, шарфик какой-то, высоченные ходули, выдаваемые за каблуки, каштановые локоны и бессмысленное фарфоровое личико, сплошь покрытое косметикой, причем, наверняка такой, что всей зарплаты полицейского не хватило бы, чтобы приобрести содержание косметички секретарши. Девица бессмысленно мяла в руках белоснежный кружевной платочек, то и дело порываясь поднести его к глазам, но не пролила ни единой слезинки, только часто моргала. При этом мисс Беннет внятно и подробно отвечала на все вопросы и ровным несрывающимся голосом говорила по телефону, когда обзванивала сотрудников редакции, которых нужно было вызвать на рабочее место.

   – Миз Коллинз прибудет через четверть часа, – оповестила секретарша, прочтя сообщение, пришедшее на мобильный телефон. – Остальные сотрудники должны прибыть не ранее, чем через час. Могу я предложить вам чаю?

   Билл с Генри с удивлением переглянулись, но в конечном итоге согласились. Место происшествия они уже осмотрели, протокол составлен, остальное – работа экспертов, так почему бы не выпить чаю, раз предлагают? Правда, сам факт, что Беннет додумалась до такого, когда еще не вынесли труп, заставлял задуматься о многом. Девушка с улыбкой заваривала чай, с улыбкой разливала его по идеально чистым фарфоровым чашкам и с улыбкой же подала напиток полицейским. Сама она тоже взяла себе чая, но скорее грела руки, чем пила. За все это время у секретарши не дрогнул на лице не единый мускул, а глаза так и вовсе были стеклянными и какими-то бессмысленными.

   Ровно через пятнадцать минут дверь со стуком распахнулась и в приемную вошла элегантная высокая женщина без возраста, при виде которой куколка тут же подскочила на ноги, чтобы принять пальто и сумку. И без представлений стало ясно: это и есть Дженнет Коллинз, главный редактор и полноправная властительница всего журнала.

   – Джулия, отмените мои встречи, назначенные на утро, – тут же безо всякого вступления велела главный редактор, смерив служителей порядка ровным спокойным взглядом, напомнившим о патологоанатоме Стиве Ленсе.

   Темные локоны миссис Коллинз были уложены в сложнейшую прическу, которая выглядела ненормально совершенной, учитывая, когда подняли с постели главного редактора и что ей сообщили.

   – Уже, Дженнет, – четко отрапортовала девушка, едва по стойке смирно не вытянувшись перед начальством. Генри показалось, что у нее даже румянец на щеках проступил от зашкалившего служебного рвения, а во взгляде вместо пустоты появилась решимость, с которой, должно быть, летчики Ямато направляли свои самолеты на таран противника.

   Как она могла о чем-то с кем-то договориться посреди ночи, у мужчин идей не было. Должно быть, модная индустрия жила по каким-то иным, нечеловеческим законам.

   – И позаботься, чтобы работа Энди выполнялась, пока мы не подберем ей замену.

   – Ее часть работы можно поручить Эрику и Мартине, если вы не возражаете, – мгновенно отозвалась Беннет, сверяясь с каким-то блокнотиком. – Думаю, эта неприятность не отразится на работе журнала в целом.

   Как вот так можно запросто обсуждать, на кого сгрузить обязанности только что погибшей сотрудницы, тоже оставалось для мужчин непонятным. Две женщины вели себя так, будто произошла действительно досадная неприятность, но ни в коем случае не трагичное происшествие, с последствиями которого нужно как можно быстрее разобраться.

   – Хорошо, – с удовлетворением кивнула Коллинз помощнице и только потом повернулась к полицейским. – Господа, пройдемте в мой кабинет. Ах да, Джулия, пресса должна быть не в курсе всего этого.

   – Да, Дженнет, – спокойно и уверенно кивнула Беннет и уселась за стол.

   Генри оставалось только гадать, как же одна секретарша будет закрывать рот всей прессе, зверю многоголовому и беспощадному, с которым даже силовые структуры не всегда могли справиться.

   Когда все трое вошли в кабинет, миссис Колинз поистине царственно предложила визитерам усесться в глубокие кресла, а сама расположилась за письменным столом.

   – Задавайте свои вопросы, господа, – холодно улыбнулась женщина, затем нажала на селектор и произнесла: – Проследите, чтобы нас никто не беспокоил, пожалуйста.

   – Да, Дженнет, – в очередной раз услышали полицейские.

   Казалось, что словарный запас Джулии Беннет за последние несколько секунд сократился до двух слов.

   – Кем работала погибшая? – начал Генри допрашивать главного редактора журнала. Билл уже успел достать и включить старый потрепанный диктофон, который исправно пахал, даже несмотря на две трещины в корпусе.

   – Она была одним из наших дизайнеров. Девушка немного не от мира сего, но невероятно талантливая, – со вздохом начала Дженнет Коллинз, медленно вертя в руках ручку. Наверняка баснословно дорогую. Здесь все было дорогое: ручки, мебель, напитки… женщины. Холеные, ослепительно красивые, высокомерные и нереально дорогие. Мало кто себе может позволить такую подругу... Не говоря уже о жене.

   – У нее были враги? Недоброжелатели? - подключился как обычно Билл. Он всегда отличался словоохотливостью и частенько оттеснял напарника на вторые роли во время допросов, умудряясь вытягивать из собеседника все, что только душе угодно.

   Главный редактор коротко хохотнула и изящно - будто позировала для снимка - махнула рукой с явно не дешевым маникюром.

   – О да, из разряда тех, кто трет рабочие файлы на компьютере или подсыпает в кофе слабительное. Это журнал мод, мистер О`Нил, сами понимаете, что ситуация с убийством… нетипична там, где собрались в основном женщины, помешанные на фэшн-индустрии. Тут проблемы решают иными способами и с иным результатом.

   – Хорошо бы кофе, – устало произнесла она, устало прикрыв глаза. – Но если послать сейчас куда-то Джулию, она просто упадет от истощения, а пока в офисе больше никого нет.

   – Упадет от истощения? – недоверчиво переспросил О`Нил. Лично он никаких признаков упадка сил в кукле из приемной не обнаружил, хотя проговорил с ней довольно долго. – Мне кажется, что мисс Беннет хорошо себя чувствует…

   Женщина еле заметно усмехнулась.

   – Мисс Беннет сутки на ногах, а вчерашний день для журнала был тяжелым. Она обнаружила мертвое тело своей коллеги. Как вы думаете, как она должна себя чувствовать? Просто Джулия ответственный и исполнительный работник.

   В такую трактовку событий верилось как-то слабо. Точнее вообще не верилось.

   – Поверьте мне, она из тех, кто умрет на рабочем месте. Но сейчас она уже наверняка даже думает с трудом.

   Наманикюренный палец вновь надавил на кнопку селектора.

   – Джулия, как только появится Лиллен, отправляйтесь в комнату отдыха и поспите пару часов. К сожалению, сегодня я не смогу без вас обойтись.

   На этот раз в «Да, Джен» отчетливо слышалось облегчение, которое практически не пытались скрывать. Может быть, и правда просто трудоголик в клинической стадии.

   В приемной раздался звук падения и звон. Кажется, что-то разбилось.

   Миссис Коллинз вздохнула.

   – Если моя помощница начала бить посуду — значит, скоро и сама свалится. Верная примета.

   Кстати об этой самой помощнице... Конечно, посмотрев на секретаршу собственными глазами, ни Генри, ни Билл не верили, что такая особа могла кого-то убить, к тому же способом неэстетичным и требующим большой физической силы, но это не означало, что Джулию Беннет целиком сбросили со счетов как возможного подозреваемого.

   – Хотелось бы побольше узнать о самой мисс Беннет, в том числе, почему она оказалась в офисе в такое позднее время, – задал предсказуемый вопрос Билл.

   Дженнет Коллинз только руками развела.

   – Джулия работает в журнале уже около двух лет моим ассистентом. Пришла сразу после университета. Имеет степень магистра журналистики. Она сразу была очень многообещающей девушкой, хоть и немного не наших стандартов, но в жизнь редакции влилась очень быстро, – спокойным размеренным голосом рассказывала редактор о своем сотруднике. Будто перед ней были не полицейские, а другой работодатель, к которому переходит ее работник.

   – Исполнительна, трудолюбива, умна, - начала перечислять список достоинств Беннет ее начальница. – Неконфликтна... Пожалуй, она идеальна. По крайней мере, именно такое мнение возникло у меня за то время, что она работала со мной.

   – У нее были какие-то основания, чтобы завидовать убитой? – с надеждой уточнил О`Нил, стараясь не вестись на сияющий ангельский образ, который нарисовала Дженнет Коллинз. Куда проще было бы повесить труп на очевидного подозреваемого и больше не мучиться.

   Главный редактор «Фэйри Стайл» только рассмеялась, взирая на своих незваных гостей как на умалишенных.

   – Это невозможно. Энди была дизайнером, для того чтобы Джулия могла претендовать на ее место, у нее должна быть совершенно другая квалификация. Они и общались-то довольно редко, насколько мне известно. При нашем графике довольно сложно поддерживать близкие отношения с кем-то, чей стол не стоит напротив.

   – То есть, чтобы получше узнать о мисс Беннет, нам стоит обратиться... Как зовут вашу вторую секретаршу? – вопросительно посмотрел на Коллинз Билл, ставший в тот момент похожим на гончую.

   – Ассистента, – чуть натянуто поправила его женщина. – Ее зовут Лиллен Адамс, и скоро она будет здесь. Впрочем, от нее вы скорее всего наслушаетесь о Джулии мерзостей. По какой-то причине Лиллен не может с ней ужиться. Но даже мой младший ассистент не сможет вам сказать о Джулии что-то криминальное. Так что тут вы тратите время зря.

   Возможно, и тратят. А возможно и нет. В офисе допоздна засиделись двое: погибшая Энди Форест и секретарь главреда Джулия Беннет. Одну убили – другую не тронули. И как Беннет могла ничего не услышать, не заметить? На теле погибшей видны следы борьбы, а мисс Беннет в это время, ничего не подозревая, набирала что-то для своего начальства. Верилось с трудом.

   – А чем конкретно занималась в журнале мисс Форест?

   – Подбор одежды для съемок, обложки, развороты, разработка специальных проектов «Фэйри Стайл», в последнее время вела один важный проект... То, что вы вряд ли поймете и оцените. Но для журнала она была бесценна, – с явным высокомерием отозвалась женщина. Генри понял, что она была из тех, кто почитал свое дело важнейшим в мире, а всех тех, кто не разделял ее точку зрения – недалеко ушедшим от обезьяны по пути эволюции.

   Единственное, что в этой речи зацепило полицейского, так это факт бесценности убитой.

   – Ее смерть принесла неприятности журналу? – решил развить эту мысль инспектор.

   – Разумеется, – с поистине скорбным видом кивнула миссис Коллинз. – Смерть Энди существенно затормозит работу, возможно, из-за этого возникнут убытки... Но на судьбе «Фэйри Стайл» в целом это никак не отразится.

   Не отразится, стало быть... Не под журнал копали... Ну да, Коллинз же говорила, в их мире проблемы решаются иначе, без крови, хотя наверняка с литрами слез...

   Дело вообще казалось каким-то странным. Как убийца умудрился попасть на верхний этаж небоскреба, где такого уровня сигнализация, что ум за разум заходит, и круглосуточная охрана, причем днем на проходной дежурили оборотни, а ночью вампиры, и ни мимо первых, ни мимо вторых так просто не проскочишь? Эта охрана, кстати говоря, даже полицию пропустила со скрипом, только после звонка Джулии Беннет, которая подтвердила, что да, она действительно вызывала стражей закона на территорию «Фэйри Стайл».

   Одни загадки…

   О чем еще можно мечтать в двадцать шесть лет, когда у твоих ног практически весь мир? Ватанабэ Такео повезло вытянуть выигрышный билет еще при рождения. Он появился на свет в старой богатой семье, но не был старшим ребенком, и это с одной стороны давало обеспеченность, а с другой — не приговаривало к тому, чтобы посвятить свою жизнь семейному бизнесу. Природа тоже не поскупилась на дары младшему сыну рода Ватанабэ, дав красоту, здоровье и талант. Все в совокупности с родительскими деньгами привело однажды молодого человека на сцену в составе одной из многочисленных музыкальных поп-групп. Родители посчитали: чем бы дитя не тешилось – лишь бы было при деле, в тайне надеясь, что, потерпев неудачу, любимый сын вернется под родительскую сень и займется чем-нибудь серьезным. Однако группа «In the Dark» к великому изумлению множества людей, в том числе и участников нового коллектива, не просто не прозябала в безвестности – занимала первые строчки чартов. Армии фанаток, мировая слава, баснословные гонорары свалились на молодых людей в одночасье... Шестеро золотых мальчиков нежданно-негаданно стали звездами, когда ни одному из них не исполнилось и двадцати лет.

   Что только не предрекали их шестерке... И падение в пучину порока и разврата (ну да, упали, было такое, затем все наскучило и снова вернулись в рабочую колею), и наркозависимость с алкоголизмом (тут ками миловали, пили умеренно и только по поводу, а когда в руках младшего участника, Мисаки, на одной вечеринке обнаружился косяк, то доступно объясняли ему, что он не прав, все вместе), и распад из-за повальных ссор (если учесть, что до этого звездная шестерка дружила с детского сада, то лично их самих не удивляло, что больших конфликтов между ними так и не наметилось). «In the Dark» упорно жили на радость поклонникам, и на горе желтой прессе, которой все никак не удавалось нажиться на каком-нибудь крупном скандале, связанном с поп-группой. Ну как-то не случалось у них скандалов. Да и как они могли быть, если шестеро парней считали себя скорее даже братьями, чем друзьями? Так ни ссор, ни секретов... До некоторого времени.

   На одной из гастролей Такео познакомился с девушкой. Обычное дело, вокруг молодых знаменитостей всегда крутилась орда фанаток, часть из которых была готова на все без исключения. Но она фанаткой не была. Да и столкнулись Такео с ней случайно. Менеджер сообщила о том, что из одного глянцевого женского журнала пришла просьба об интервью. Идти никто особо не хотел, но Айко надавила как следует, заявляя, что это будет полезно и с «Фэйри Стайл» считаться необходимо. Скрепя сердце участники пошли. Ватанабэ после думал, что бы случилось, если бы все же отказались... Ее он встретил именно в редакции пригласившего их журнала. Сперва певец подумал, что это просто еще одна из этих журнальных девиц, стройных, холеных, предельно милых. Они казались ему практически одинаковыми. Такие девушки довольно умны, обладают хорошим вкусом и безукоризненной по большей части внешностью. С ними не стыдно выйти в свет… Но они похожи друг на друга. А если и меняются, то тоже одновременно, следуя веяниям моды. Но она была другой, отличалась от других. Может быть, сперва его привлек цвет волос. Она была шатенкой, в то время как девяносто процентов девушек, следящих за модными тенденциями, даже на родине самого Такео, давно уже были блондинками. Среди всего этого белого великолепия каштановые локоны привлекали внимание... Хотя нет, сильней всего бросалась в глаза ее улыбка. Не просто вежливая, а открытая, счастливая. Казалось, что эта девушка сияла от любви к миру и радости. Ватанабэ Такео не верил в любовь с первого взгляда. До того момента. Тогда же ему вспомнились слова из одной песни: «Мне не нужно было много времени, ведь в тебя я влюбился мгновенно...» Это такая глупость, потерять голову только из-за одной улыбки, не зная о девушке ничего, даже имени. Он всегда изумлялся собственным фанаткам, которые признавались ему в любви... Что они о нем знали, эти девочки, которые кричали его имя из зала? И сам же попался в такую ловушку... Она может быть совсем глупой, или же напротив, эгоистичной стервой... Нет, ерунда... Она совершенство, наверняка. Не может быть другой девушка, которая так улыбается...

   В просторной комнате, где звездную шестерку допрашивала молодая женщина, с собранными в пучок светлыми волосами, улыбчивая красавица появлялась лишь мельком, должно быть, чтобы что-то принести или передать. На нос интервьюер нацепила стильные очки, но Такео заметил, что стекла в них были обычными. Стало быть, тоже просто аксессуар, призванный поддерживать образ. Почему-то это показалось глупым. А еще ему подумалось, что она бы никогда так не сделала, тоже посчитав нелепостью. Девушка с каштановыми волосами заходила несколько раз, что-то тихо обсуждала с фотографом и его помощниками, чиркала в блокноте и исчезала. На приглашенных знаменитостей она смотрела только пару раз, да и то как-то устало и безразлично. Подойти к ней среди этого круговорота людей казалось невозможным... но случай выручил. Такео понадобилось отлучиться в туалет. И показать ему дорогу почему-то попросили именно ее. Нелепость какая. Молодому человеку хотелось провалиться через все эти бессчетные этажи вниз, в подвал небоскреба, и там и остаться до конца своих дней. Заговорить запросто с незнакомой девушкой — неприлично. А заговорить по дороге в туалет или из него — и вовсе стыд. Но что делать, если уже на следующий день группа улетает на родину и, возможно, он никогда больше ее не увидит?

   Когда на выходе из уборной Такео сперва спросил свою сопровождающую, что она делает сегодня вечером, а затем уже, как ее имя, при этом запинаясь и смущаясь. Она посмотрела на него с несказанным удивлением и даже не сразу нашла слова для ответа. За это время музыкант успел проклясть и свою нелепую влюбленность, и появившееся непонятно откуда косноязычие, и всю ситуацию в целом. Но она согласилась встретиться. При этом выглядела настолько пораженной, будто и сама не понимала, какой бес дернул ее согласиться. У парня разом отлегло от сердца. А еще ему показалось, что у нее удивительно приятный голос. Ровный, бархатный и очень глубокий.

   Когда они шли назад, он искоса поглядывал на нее. Ошарашенное выражение так и не сошло с ее лица. И это изумление по мнению Ватанабэ ей тоже шло. Ей все шло...

   Его любовь с первого взгляда звали Джулия Беннет, и она была ассистентом главного редактора журнала. И вечером они встретятся... Что еще нужно для счастья?

   Друзья все спрашивали в тот день, почему у их лидера настолько пьяно-счастливый взгляд... Но что им было сказать? Что он потерял голову от первой встречной, да так, что не выдержал — и купил кольцо, пусть даже знал, что она откажет. Такие девушки никогда не бывают склонны к авантюрам и поспешным решениям. Ему хватило всего пары ее фраз, чтобы понять, какая она, Джулия... Добрая, обстоятельная, спокойная.... Может быть, даже чересчур обстоятельная. Она не сорвется за первым встречным в день знакомства... Но он все равно попробует.

   Всю ночь они бродили по городу, о чем-то говорили... Потом сидели в кафе, какой-то дешевой круглосуточной забегаловке, и Джулия растеряно сказала, что не понимает, что здесь с ним делает, тем более в три часа ночи, ведь завтра на работу. Он только беспомощно улыбнулся и следом по неуклюжести опрокинул на нее чашку с кофе. Потом долго спутано извинялся, чтобы в итоге услышать ее смех.

   – Странно, я не думала, что вы такой... – с изумлением покачав головой, произнесла она.

   – Какой? – напряженно переспросил он, не ожидая услышать что-то приятное в свой адрес.

   – Такой мальчишка, – мягко и как-то ласково улыбнулась Джулия. Это была та же светлая улыбка, из-за которой он влюбился в нее. – Совсем не похожи на звезду...

   У него загорелись щеки. Такео всегда был неуклюжим. Чудовищно неуклюжим и неудачливым. С ним постоянно что-то случалось. Упасть на ровном месте, разбить что-то, снести декорации – все это было для Ватанабэ обычным делом.

   – Ну... простите, – тяжело вздохнул он, с тоской понимая, что предстать перед девушкой прекрасным принцем как-то не получилось.

   – Вы очень приятный человек, – как ни в чем не бывало продолжала она. И Такео с изумлением понял, что принц ей был не нужен. Что он чем-то понравился ей именно таким вот, неуклюжим и неудачливым.

   Он совершенно по-мальчишески, широко улыбнулся в ответ.

   – А еще у вас улыбка как у счастливого первоклассника, – доверительно сообщила она, опустив глаза.

   Ватанабэ смутился еще больше. Ну да... В повседневной жизни ему не слишком удавался образ рокового красавца. Да и на сцене, честно говоря, он соответствовал ему из последних сил... Но ее почему-то это не смутило, скорее наоборот, в ее глазах светилось веселье и какой-то странный восторг.

   В пять утра, провожая ее до работы, Такео сделал ей предложение. Вот так. Без раздумий, как прыгают с вышки в воду.

   Она с суеверным ужасом взирала на кольцо в его руках, и терла глаза, уничтожая остатки макияжа на лице, становясь еще красивей. Должно быть, думала, что попросту спит. А потом, конечно же, отказала. Но зато на фоне эффекта неожиданности выдала разом и номер телефона, и электронную почту.

   Так начался самый длинный и самый важный в жизни Ватанабэ Такео роман. Роман, о котором не знала ни единая живая душа.

   Она отвечала обычно на одно письмо из трех. Сперва это обижало... Потом он привык и смирился. Она почти никогда не снимала трубку, когда он звонил, – он принял это как данность. Нет, он не был святым. Просто, как бы она ни игнорировала его, но если он писал, что приезжает, она непременно появлялась на месте встречи, пусть даже ее будет шатать от усталости, и проводила с ним столько времени, сколько он просил.

   Значит, все-таки он нужен ей... Пусть вот так. На несколько часов... Он любил ее. Она?.. Она ничего не обещала, от нее нельзя было дождаться признаний... И при каждой встрече она говорила Ватанабэ, что они не пара, что такая, как она, ему не подходит, ни капли не подходит. Он кивал и твердил, что непременно приедет снова через три недели или, может быть, месяц... Да их музыкальная группа посещала этот злосчастный город чаще, чем любые другие места в мире. Ради прекрасных зеленых глаз, в которые хотелось смотреть, не отрываясь ни на секунду.

ЧАСТЬ 2

   О чем я думала, опускаясь на софу в комнате отдыха? Нет, не о том, что бедняжку Энди убили, совсем нет. Этот кошмар как-то проходил мимо моего сознания, как кадр из плохого фильма ужасов. В голове вертелась одна-единственная мысль: сумею ли я вырваться до его приезда? А вдруг нет? Каждый раз удавалось как-то найти время, отпроситься с работы... А вдруг не получится на это раз? Что он подумает? Должно быть, что мне уже надоели наши игры в большую и светлую... Впрочем, они и правда мне надоели…

   Господи, как же я запуталась в романтическом бреде, который он создал для меня. И как завралась... Каждый раз говорю, что он не должен приезжать, что все это глупо, на звонки не отвечаю принципиально... А заканчивается все тем, что являюсь на условленное место на пять минут раньше и жду, как собака ждет хозяина... Ведь на самом-то деле я вовсе не хочу окончаний наших встреч... Ну почему кто-то наверху подшутил надо мной именно таким жестоким образом, сделав единственного мужчину, с которым захотелось остаться... знаменитостью?

   Я не выносила всю эту братию, деля исключительно на звездулек и звездунов. Оба типа казались отвратительными по-своему. Первые, напомаженные мальчики-девочки, которые манерно тянули свои требования-претензия-мнения, задирая нос так высоко, будто надеются дотянуться им до неба. Вторые, успевшие покрыться позолотой за долгую карьеры, умудрялись общаться покровительственно со всеми и несли себя как знамя грядущей победы. Кого-то над кем-то. Эго и первых, и вторых оказывалось настолько огромно, что о него могли споткнуться неосторожные прохожие. А Ватанабэ, который был предметом грез половины девушек мира и половины звукозаписывающих компаний, выглядел просто мальчишкой. Чудовищно неуклюжим, постоянно смущающимся и невероятно восторженным, что ему почему-то безумно шло...

   Задремала я довольно быстро, и из забытья меня вырвал мобильный телефон очередным мерзким пиликаньем. На звонок я всегда реагировала, как собака на команду. Мгновенно и не раздумывая. Сообщение. Автор «Несчастье». И текст «Ты же будешь ждать меня?». Я набрала свое «Да» и сохранила в черновиках. Отправлять не собиралась. Если он наконец-то не выдержит и бросит безнадежные попытки, то так тому и быть. То, что между нами — это неправильно. Сказки о золушке очень редко заканчиваются хорошо. Сколько уж я насмотрелась на похожие истории... Было безумно страшно столкнуться с подобным самой, не хотелось, чтобы образ прекрасного, пусть и чуточку нелепого принца, каким предстал передо мной Такео, разбился о реальность. Да. Я была безумно трусливой. А еще к тому же жадной и эгоистичной.

   Как ни странно, но проснулась я после этого сообщения окончательно, причем почувствовала себя даже относительно прилично. Возможно, потому что перед глазами стояла до боли знакомая плоская физиономия с улыбкой до ушей.

   Проглотив стакан растворимой бурды, которую почему-то именовали кофе, я и вовсе поняла, что снова могу называть себя полноценным человеком, и вернулась в офис, сияя, как новенький шиллинг. И вовремя, надо сказать, вернулась. Бедняжка Лиллен тем временем уже зашивалась, пытаясь в одиночку выполнить работу, которая была по плечу только двоим. Глаза девушки, и без того большие, едва из орбит не выскакивали, а губы дрожали, будто бы она в шаге от истерики.

   – Лил, привет, – с улыбкой поприветствовала я напарницу, приземлившись за свой стол. Как раз зазвенел телефон, и когда трубку сняла я, на лице Адамс отразилось облегчение, как у грешника, которого уже из самого преддверья ада отправили в райские кущи с отпущением всех грехов оптом. О да, отражать набеги на приемную в одиночестве – испытание не для слабых духом.

   Пока я жизнерадостно щебетала по телефону, топя в позитиве очередного недовольного политикой журнала и нашего шефа, Лил приходила в себя после потрясений этого утра, стуча на компьютере и быстрыми глотками хлебая кофе из здоровенной поллитровой кружки, которая не имела ничего общего ни с имиджем журнала, ни с имиджем самой Лил. Да бедняжку совсем замучили в мое отсутствие. Слухи о том, что у нас в редакции произошло убийство, все же просочились наружу, но тут и другого варианта не могло быть, все же женщины — это женщины, не могли не поделиться со знакомыми. Приходилось созваниваться, опровергать, доказывать, угрожать... И не факт, что во всех случаях это сработало. Все же ассистент — фигура маленькая, незначительная до полного самоуничижения, так что со многими товарищами приходится иметь дело исключительно через нашу юридическую службу. Там тоже сидят холеные дамы в районе тридцати, которые цоканьем шпилек заколачивают в гробы тех, кто покусился на благополучие «Фэйри Стайл».

   – Так с самого утра, – вымученно пояснила Лиллен, включая динамики своего компьютера. По приемной растеклись томные мужские голоса, которые выводили рулады, ну, разумеется, о любви. Конкретно эту песню я терпеть не могла. Перед записью у группы был затянувшийся тур по стране, и Такео едва голос не сорвал. Потом не вылезал из больниц и писал депрессивные письма об отсутствии смысла жизни. На которые я даже регулярно и оперативно отвечала, боясь, как бы он действительно не сотворил какой глупости. Жить вне сцены Ватанабэ не мог, да и не хотел, на ней он будто бы горел... И именно на этой композиции я особенно четко слышала, что в его голосе, обычно ясном и глубоком, слышится какая-то легкая хрипотца и надрыв. А фанатки вопили, насколько это сексуально...

   Заметив кислое выражение на моем лице, Лиллен тоже скривилась.

   – Ну да, я знаю, что ты не выносишь всей это сладкоголосой заграничной попсы, – недовольно прокомментировала она, поджимая губы. – Могла бы, между прочим, и не изображать тут общественное порицание.

   Оставалось только пожать плечами и молча заняться своими делами. Так удобно, когда все, что ты делаешь, трактуют по-своему. Это избавляет от множества вопросов.

   – И вообще, я через два дня иду на их концерт, – с вызовом заявили мне, как будто мы продолжали эту беседу. – Посмотрю на то, как шесть привлекательных парней поют и танцуют на сцене! И обязательно возьму автограф! А может даже... понравлюсь кому-то.

   Фыркнула я на этот раз довольно выразительно и громко. Нет, Лиллен бесспорно очень красива, тут не поспоришь, к тому же в Ямато светлокожие высокие иностранки с иным разрезом глаз были, если так можно выразиться, в моде, но на такой тип женщин покушались обычно либо состоятельные мужчины за сорок, которые желали получить красивую куклу в дом, либо легкомысленные гуляки, планирующие провести пару-тройку приятных ночей с очередной девушкой и пойти дальше. Жениться в Ямато предпочитали в большинстве случаев на своих, причем частенько будущую вторую половину выбирали родители. Внебрачные же связи, особенно если дело касалось людей знаменитых, общественностью порицались, что в Ямато было чревато куда большим количеством неприятностей, чем в нашем прогрессивном Айнваре. Вплоть до краха карьеры. К тому же у всех участников группы кроме Ватанабэ уже были официальные девушки.

   – Вот увидишь! – раздраженно воскликнула Адамс, зло сверкнув глазами. - Я красавица!

   – Лиллен! – раздалось из кабинета шефа. – Как бы ни была хороша ваша мордочка, я выставлю вас вон, если не уйметесь!

   Мое альтер-эго еле слышно пискнуло, как перепуганная мышь, и тут же начало в совершенно невозможном темпе долбить по клавишам, да так сильно, что я боялась, как бы клавиатура не развалилась от этого ненормального энтузиазма.

   Я со вздохом полезла проверять рабочий почтовый ящик, который официально числился за миз Коллинз, но не думаю, что она сама отправила с этого адреса хоть одну строку, свой личный без внимания я тоже не оставила. И не зря.

   «Здравствуй.

   Я знаю, ты сейчас недовольно хмуришься и закусываешь губу. Ты всегда так делаешь. А еще краснеешь. Потому что тебе приятно читать это письмо. Ты всегда рада моим письмам, можешь не убеждать меня в обратном. Мы совсем скоро снова увидимся, и ты даже не представляешь, насколько я счастлив от одной этой мысли. А вот сейчас ты смотришь снисходительно и думаешь «Глупый романтичный мальчишка». Ты все время забываешь, что я старше тебя. Но мне нравится быть для тебя глупым романтичным мальчишкой.

   Совсем скоро смогу увидеть твое лицо.

   Такео».

   Я прочитала послание несколько раз, а потом с огромным сожалением удалила. В этих нескольких строчках был весь Ватанабэ, взбалмошный, открытый и бесконечно романтичный. И да, совершенно точно мальчишка. Который действительно неплохо успел меня изучить. Потому что после прочтения письма я настолько глупо и счастливо улыбалась, что нарвалась на очередное язвительное замечание со стороны Адамс о выражении моего лица. Правда, в тот момент я испытывала полнейшее умиротворение и даже не вслушивалась в ее ворчание. Вся работа выполнялась на автомате, практически без участия мозга, который просто отказывался функционировать из-за переизбытка гормона радости в крови. А убийство? Какое убийство? Я вас умоляю... Это совершенно вылетело из головы, забитой романтической чушью.

   «Мне же нужен выходной», - с паникой подумала я, когда до обеда оставалось каких-то полчаса. Даже просто выходной в «Фэйри Стайл» – что-то из области фантазий, а уж внеплановый... В свете последних событий выбить такое счастье у шефа будет куда как непросто, если совсем точно, то будет просто невероятным, если я сумею добиться желаемого. Дженнет ненавидит оставаться один на один с Лиллен, а уж в условиях такого вот форс-мажора так и вовсе относилась к перспективе работать только с одним помощником с суеверным ужасом. Но Такео будет в городе уже завтра вечером и вряд ли проведет здесь больше двух-трех дней... От одной мысли, что я могу на этот раз не увидеть его, на душе стало как-то безнадежно. На этого неуклюжего мальчишку я подсела как на тяжелый наркотик... Главное, ему об этом не проболтаться.

      До обеда я мучилась в раздумьях, а после него, убедившись, что начальница сыта и благостна, отправилась вымаливать себе отгулы. Но, в конце концов, мне же нужны только пятница и понедельник! Суббота и воскресенье – итак выходные… Иногда даже у нас. Если только не планируется что-то масштабное. Как раз в этот уикэнд я должна была работать…

      Услышав о моей просьбе, миз Коллинз настолько выразительно подняла правую бровь, что в любом ином случае я бы предпочла испариться из ее кабинета и больше никогда не поднимать эту тему.

      – Мне очень необходимы эти дни, – твердо повторила я, глядя в пол и едва не шаркая ножкой, как нашкодившая первоклассница.

      – Джулия, а не кажется ли тебе, что сейчас не время для таких разговоров? – вкрадчиво произнесла женщина, плавно поднявшись из кресла. – У нас не та ситуация, чтобы отдыхать.

      Тон начальницы не сулил ничего хорошего, а уж то, что она подошла вплотную ко мне, так и вовсе было очень плохим признаком, хоть ретируйся назад в приемную и притворяйся предметом мебели.

      – Я все понимаю, Дженнет, но я должна быть свободна в эти три дня, - механически ответила я, так и не подняв на босса глаз. В голове билась паническая мысль «Сейчас меня уволят», но я упорно стояла на своем. Потому что в тот момент для меня не было ничего более важного, чем эти злосчастные выходные. Ведь он будет ждать.

      Миз Коллинз медленно обходила меня, как тигр, который решает, с какой именно части лучше начать пожирать свою жертву. Я мужественно держалась. Сделав пару кругов, начальница с озадаченностью выдала:

      – Джулия, я хочу познакомиться с этим мужчиной.

      Слова главного редактора не звучали как предположение, она была твердо уверена, что говорит святую истину и, надо признать, она действительно оказалась совершенно права. По спине побежали мурашки.

      – О чем вы? – предельно честно хлопнула глазами я, изображая полное непонимание, без особой надежды на успех.

      – Джулия, ты же не думаешь, будто я не пойму, зачем эти отгулы тебе понадобились? – довольно усмехнулась Дженнет Коллинз, отходя наконец в сторону. Дышать сразу стало куда как легче. – Мужчина, разумеется. Тот, по которому ты вздыхаешь уже больше года. Короткие визиты, во время которых ты вымаливаешь право не появляться на работе. Притом, что все остальное время ты готова быть здесь едва ли не круглые сутки. Мужчина, который появляется тут лишь изредка и наездами. Неужели это именно то, что тебе нужно, Джули? Я бы сказала, с его стороны это пренебрежение.

      Я сжала зубы и упорно молчала, не желая давать больше ни одной подсказки шефу. Хватит и того, что она догадалась о моем романе с кем-то, кто иногда приезжает к нам в город. Дженнет всегда была необычайно умна и замечала любую мелочь, хоть сыщиком становись.Выводы она делала всегда ужасающе верные.

      Но так и подмывало сказать, что никакого пренебрежения нет и быть не может, не после двенадцати безнадежно нелепых предложений руки и сердца. И... да, если вдуматься, то это я скорее мучаю Такео, не лишая надежды, но и не спеша идти навстречу.

      – Мне нужны эти отгулы, – снова повторила я, разглядывая узор на ковре, слишком уж шикарном, чтобы лежать на полу офиса. Но миз Коллинз всегда ценила комфорт и роскошь. – Очень сильно. Пожалуйста, Дженнет, потом — хоть в рабство.

      Главный редактор «Фэйри Стайл» картинно развернулась на тонких высоких шпильках и вновь величественно восселась на свое тронообразное кресло.

      – Твои три дня, можешь не появляться на показах в эти выходные, Джулия Беннет. Завтра отработаешь день — и свободна на это время. Надеюсь только, твой принц тебя не разочарует.

      Удержаться от облегченного вздоха не удалось.

      – А почему принц? – не выдержала я, уставившись на начальницу.

      Та взирала на меня с улыбкой сфинкса, чью загадку не сумел разгадать очередной путешественник: сыто и чуть высокомерно.

      – Интуиция, моя дорогая, – пожала точеными плечами миз Коллинз. – Да и на кого могла польститься наша местная фея? Только на принца. Иди, работай. Отдых твой начнется только завтра вечером.

      На лице босса застыло выражение «выкладывай все немедленно», но я мужественно проигнорировала этот безмолвный вопрос. Многие знания – многие печали. И вообще, у всех есть право на маленькие тайны, а личная жизнь не имеет к работе ни малейшего отношения.

      – Спасибо, Дженнет, – благодарно выдохнула я и метнулась прочь из кабинета, пока начальница не передумала. Чтобы три следующих дня прошли в мое отсутствие без больших эксцессов, эти два придется и правда пахать как представитель чернокожего населения планеты на плантации.

      Но даже несмотря на то, что количество работы, которую спешно нужно было выполнить, удвоилось, а то и утроилось, я все равно сияла от счастья, предвкушая грядущую встречу, как дети предвкушают собственный день рождения или Рождество. Ватанабэ вообще как-то легко и непринужденно удавалось быть праздником. Даже при том, что практически каждое его движение сопровождалось разрушением, а каждый шаг, который он делал не на сцене, мог завершиться падением.

      Лиллен с подозрением поглядывала на меня, выстукивая на клавиатуре будто бы ритм похоронного марша, и очень выразительно молчала. Просто-таки очень выразительно. Что впору было бы объяснить и свою пьяно-счастливую улыбку, и небывалый трудовой энтузиазм.

      А вот черта с два.

      Забредшая в приемную Вивиан, только озадаченно почесала макушку, не понимая, почему я мечусь по приемной, да еще и – невиданное дело – безостановочно напеваю что-то себе под нос. А я... я просто счастлива была в тот момент до умопомрачения, настолько, что хотелось поделиться той искристой радостью, которая поселилась у меня в груди. Если не с Лиллен поделиться, то с Вив точно, с ней у меня были наиболее близкие к дружеским отношения. Слава Богу, благоразумие в итоге победило. Ну, или меня просто пугал настороженный взгляд Адамс, которая следила за мной каждый миг.

      Я носилась по офису, то и дело в кого-то врезаясь, и разве что стены не сносила на своем пути к цели. И самое смешное, даже при том, что другим я создавала кучу проблем, свои дела я как-то умудрялась выполнять куда быстрее и лучше обычного, а промахи мне великодушно прощались. Видимо, за прошлые заслуги и за красивые глаза, которые просто лучились счастьем и ожиданием чуда. Своего персонального чуда.

      Единственное, что не давало мне и дальше купаться в позитиве, это красно-белые полицейские ленты в офисе и появление работников полиции, опрашивавших сотрудников. Но воспоминания о пережитом ужасе я решительно гнала от себя. Ну да, было безумно жаль бедняжку Энди, но, если вдуматься, то я ее даже и не знала толком, так что веских причин для траура у меня вроде бы даже и нет. Верно же?

      Уже после обеда в приемной появился один из тех полицейских, что приехали сразу после моего звонка. Память тут же услужливо подбросила мне имя. Генри О`Нил. Здоровенный мужчина, больше шести футов роста. Ширина плеч — две моих практически... И ежик волос морковно-рыжего цвета, в соответствии с последними веяниями моды. Второй был куда как красивей... Зеленоглазый, худощавый и будто бы неземной. Не будь я безнадежно влюблена в Ватанабэ, мое сердце точно бы екнуло от такой пронзительной зелени и ясной, чуть плутовской улыбки.

      Сияющее выражение моего лица копу совершенно точно не понравилось: служитель порядка как-то подобрался, напрягся и смерил меня тяжелым взглядом, будто гвоздями к полу прибивал, по-другому и не скажешь. Или заколачивал крышку гроба.

      – Добрый день, – первой поздоровалась я, пытаясь проявить вежливость.

      В ответ мне лишь сухо кивнули, да и то с огромной неохотой. Моя растерянность была абсолютной. Еще утром этот человек не вел себя так отвратительно по отношению к скромной секретарше, хотя легкая нотка пренебрежения присутствовала в каждом жесте и слове. Ну как же, суровый, умудренный жизнью мужчина и глупая девица из модного журнала, практически хрестоматийный случай, я сталкивалась с подобным не раз и не два, но все равно всегда становилось безумно обидно.

      – Простите, инспектор, но миз Коллинз нет на месте, – профессионально-любезным тоном сказала я, хотя о начальнице меня никто и не спрашивал.

      - А я, собственно говоря, к вам, мисс Беннет, - как-то уж больно нехорошо произнес в ответ полицейский, взирая на меня с прямо-таки людоедским выраженим лица.

      Я недоуменно моргнула, уже совсем ничего не понимая. Ведь на все вопросы полиции я ответила еще в первый их визит.

      - Хорошо, инспектор, - со вздохом согласилась я, мрачно прикидывая перспективы журнала на выживание, если я второй раз за день оставлю свой пост. Напарница, конечно, уже крайне редко делает что-то не так… Но если уж делает – то по-крупному, да и после утра в одиночестве Лиллен все еще очень сильно не в форме. А потом мне иметь долгий и неприятный разговор с боссом на эту тему. И вот в чем закавыка: вообще-то я Адамс и не начальник, но получаю за ее промахи так, будто она мой непосредственный подчиненный.

      Я неохотно отложила в сторону вроде бы как срочные бумаги, которые немедленно нуждались в моем внимании, и встала из-за стола, готовая служить на благо правосудия и правопорядка в меру скромных сил своих. Вообще, закон я чтила свято, а к сотрудникам полиции так и вовсе относилась практически по-родственному. А как иначе, если уже третье поколение моей семьи служит на благо Айнвара в системе правоохранительных органов?

      - Лиллен, должны позвонить от маэстро Ринальди по поводу последней коллекции сумок, скажи, что Джен согласна на статью на эту тему. Две страницы. Послезавтра в три она может встретиться по этому вопросу. Если позвонит Джефферсон, передай, что концепция фотосессии утверждена лично Дженнет. Если снова позвонит Энн Лэнсон… смело посылай к черту и скажи, что «Фэйри Стайл» не будет с ней работать. Никогда. Все ясно?

      - Да, босс, - злобно процедила Адамс, кривя пухлые губы. Сразу из красавицы стала ведьмой из детских сказок.

      Я снисходительно и мило улыбнулась, с удовольствием понимая, что лицо держу уж точно куда лучше.

      - А, и если что-то катастрофическое, то звони мне на мобильный, я буду недалеко, - не забыла напомнить очевидное я и снова повернулась с лучезарнейшей из возможных улыбкой к О`Нилу. – Пойдемте в зал для переговоров, инспектор. Сегодня он пустует и можно будет побеседовать.

      Генри начало казаться, что он попал в какой-то параллельный мир, который существует по собственным законам, отличным от законов всего остального мира. В редакции не было и намека на то, что тут произошло убийство. Манерные девицы и не менее манерные мужчины неопределенного возраста все также суетились, выполняя свои повседневные дела, переговаривались, смеялись, хвастались одеждой или украшениями. И ни тени скорби хоть в ком-нибудь.

      А эта… Джулия Беннет так и вовсе сияла идеальной рекламной улыбкой в тридцать два отбеленных зуба, излучая полнейшее счастье. Какая психологическая травма, о чем вы? Машина просто, а не живой человек… Причем скалится настолько искренне, что сперва даже непроизвольно начинаешь испытывать к ней симпатию. Пока не понимаешь, что ненормально быть настолько жизнерадостной в сложившейся ситуации.

      Впрочем, обращаясь к другой девице, просиживающей юбку в приемной главного редактора «Фэйри Стайл», мисс Беннет была далеко не так мила и любезна, давая указания сухим четким тоном, заставляющим вспомнить об армейских офицерах и Дженнет Коллинз, у которой имелась сходная манера говорить.

      Особенно же инспектора полиции поражала осанка и походка девушки, которая не спала всю ночь, а заодно обнаружила труп посреди ночи в пустом офисе. Секретарша не шла – плыла по коридору, хоть сейчас выпускай ее на подиум демонстрировать наряды от лучших кутюрье, тончайшие шпильки еле слышно цокали, будто задавая ритм всему миру вокруг их обладательницы. Дорогая девушка. Слишком дорогая, не каждому по карману. Наверняка нашла себе состоятельного мужчину для достойного содержания и выхода в свет. Такие барышни требуют для себя только самое лучшее, следовательно, самое дорогое.

      Зал для совещаний оказался просторной комнатой, окрашенной в бежевые тона, со стеклянными стенами и огромным панорамным окном. Безумно похоже на аквариум. И каждый пробегавший мимо считал своим долгом задержаться и посмотреть, кто же решил побеседовать тет-а-тет с помощником главного редактора. Полицейскому тут же стало не по себе, журнальная девица, напротив, вроде бы чувствовала себя просто прекрасно, когда каждый первый имел возможность пялиться на нее в свое удовольствие. Красивые девушки вообще рано привыкают быть на виду и через какое-то время начинают находить в это странное и, по мнению О`Нила, даже извращенное удовольствие.

      Выбирая, как же ему сесть, Генри, наплевав на привычки, устроился лицом не к выходу, а к стене, чтобы самому не видеть всех этих праздношатающихся и заинтересованных. И так на душе гадко.

      Кукла уселась напротив него, хлопая большими глазами и всеми силами выражая высшую степень любезности. Руки она чинно сложила на коленях, а лодыжки наверняка были скрещены — упаси боже закинуть ногу на ногу, ведь это вульгарно и вызывающе. Ну ни дать, ни взять, крон-принцесса Беатрис на пресс-конференции, а не простая секретарша из глянца.

      – Скажите, мисс Беннет, у вас были причины недолюбивать покойную?

      Губы секретарши, выкрашенные в гламурный розовый цвет, чуть дрогнули, но улыбка с них не исчезла. На лице девушки проступила лишь тень любопытства, но никак не тревоги.

      – Вы имеете в виду, был ли у меня мотив? – буквально пропела она мягким бархатистым голосом, лукаво глядя на полицейского. Зеленые глаза с хитринкой, будто с девой дивного народа говоришь. Должно быть, многие не смогли вовремя оторвать глаз от таких очей. – Нет, инспектор. Мне совершенно нечего было делить с бедняжкой Энди, мы даже толком не были знакомы. Шантажировать она меня тоже не могла, если вас и это интересует. Моя жизнь ужасно скучна, я не завела ни единой тайны, за которую можно было бы убить.

      Вся мимика, все жесты собеседницы буквально вопили о полной искренности. И это было еще подозрительней. Не может быть человек настолько откровенным, тем более с незнакомцем и уж совершенно точно с полицейским. Не существует людей с абсолютно чистой совестью, всегда есть какие-то грехи, которые заставляют отводить взгляд. Служители закона у всех, даже самых законопослушных граждан вызывают опасения, а тут сидит эта девица и демонстрирует полное спокойствие и благожелательность.

      – А тайны, за которую нельзя убить, у вас случайно не завалялось? – поинтересовался О`Нил, выжидающе взирая на подозрительную свидетельницу.

      – Завалялось, – мгновенно подтвердила Беннет. Легко и просто, с кокетством, но не избыточным. Убийственная смесь естественности и женского лукавства, которое не просто не скрывается, выставляется напоказ, как некое собственное огромное достижение.

      – И какая же?

      Девушка засмеялась, прикрыв рот ладонью. Полицейский даже залюбовался на тонкую ручку с изящными длинными пальцами. Очень музыкальные кисти рук были у секретарши.

      – Не скажу, инспектор. Это же тайна! К тому же она не относится к убийству Энди. Это мой личный маленький женский секрет.

      И щеки девушки окрасились легким румянцем смущения. Интересно, можно ли заставить себя краснеть по собственному желанию? Если да, то непонятно, что Джулия Беннет делает тут, в редакции «Фэйри Стайл». Привлекательная, харизматичная и с явными актерскими способностями — хоть сейчас на сцену.

      – Может быть, вы заметили что-то необычное, мисс Беннет? – неохотно сменил тему Генри, понимая, что все равно уже больше ничего не узнает от секретарши по интересующему его вопросу. А слушать это милое чириканье уже не было ни сил, ни желания.

      Она нахмурилась, закусив губу. И вдруг резко из дивной пташки стала собранной и деловитой особой, точь-в-точь как ее босс.

      – Кое-что было, – задумчиво протянула Джулия, потерев кончик носа. – Но я не уверена, что это как-то связано с убийством. Просто... странно.

      Полицейский кивком попросил продолжать. Неизвестно, правду ли ему поведают или нет, как и неизвестно, имеют ли наблюдения Беннет хоть какое-то отношение к делу, но выслушать в любом случае стоит.

      - У нас тут кто-то ведьмачить начал вот уже месяца полтора как, - со вздохом начала секретарша, поправив и без того аккуратно лежащие волосы. – То у кого-то компьютер сломается посреди рабочего дня, то модели сглаз ловят…

      - Так заявить надо, административное дело завести – и вытрясут из вашей ведьмы раскаяние и уверение, что больше она такого делать не будет, - махнул рукой с раздражением Генри.

      И правда, пустышка. Да каждый день кто-то на кого-то порчу наводит на соседей, более успешных сослуживцев, соперницу в любви… Книг по колдовству на каждом книжном развале наберется на полгорода, не все, конечно, что там пишется, работает, но встречаются и действенные рецепты.

      - Нельзя, - тут же ужаснулась мисс Беннет. – Это дурно отразится на имидже журнала! Такие проблемы у нас решаются своими силами, без привлечения посторонних.

      - То есть, уже кто-то колдовством баловался и вы разбирались? – с недовольством переспросил мужчина, глядя на свидетельницу, как на законченную дуру.

      - Да, но раньше мне хватало пары часов, чтобы узнать, что так хулиганит и разобраться до того, как все дойдет до Дженнет. Женский коллектив, сплетни… Ну, словом, вы понимаете. Если кто-то провернул удачную шутку, то наверняка не сумеет удержать все в себе, захочет поделиться…

      - А тут не поделились? – уточнил инспектор О`Нил, озадаченно почесав коротко стриженный затылок.

      - Не поделились. Я специально даже Адамс засылала порасспрашивать – и ничего. А уж если Лиллен Адамс не сумела ничего вытянуть – стало быть, и правда тайна, покрытая мраком.

      - Адамс – это та блондинка, второй секретарь? – на всякий случай уточнил Генри, хотя уже один раз имел беседу со второй куклой Дженнет Коллинз. О Джулии Беннет блондинка говорила исключительно мерзости. Но при этом с каким-то завистливым уважением.

      - Да, Лиллен Адамс, младший ассистент главного редактора, - задумчиво подтвердила Беннет, постукивая по стеклянной столешнице розовым наманикюренным ноготком. – А больше ничего странного и не происходило. Ну, кроме самого убийства.

      - Спасибо за содействие, мисс Беннет, - привычно и заученно завершил допрос О`Нил и первым встал из-за стола.

      - Я провожу вас, - улыбнулась секретарша, изящно поднимаясь следом.

      Едва они вышли в коридор, как навстречу выскочила заполошенная Адамс со стопкой бумаг наперевес.

      - Джули, черновые варианты статей принесли! Просмотри свежую информацию по совещанию и надо всем написать о нем! А совещание уже послезавтра! Почему Дженнет так поздно обо всем сообщает?!

      - Лиллен, это будешь делать ты, - прервала поток слов напарницы шатенка, выставив руки в защитном жесте.

      Голубые глаза Адамс, и без того большие, стали еще больше, и в них застыл смертный ужас.

      - Но… как?! Одна?! Почему?! Я же не справлюсь!!!

      Беннет с видом великомученицы вздохнула и ответила:

      - Я выхожу завтра, а потом у меня отгулы до вторника. Поэтому перекладываю великую миссию по организации собрания на твои сильные плечи. И ты справишься, Лил, ты же говоришь, что все умеешь не хуже меня.

      Младшая секретарша открывала и закрывала рот, будто выброшенная на берег рыба, а инспектор с подозрением посмотрел на Джулию. В журнале, который по словам всех опрошенных, Беннет боготворит, сложилась довольно тяжелая ситуация, которая требует ее присутствия, а она вдруг резко берет себе выходные и срывается. И это-то трудоголик от мира моды? Как-то странно…

      «Надо бы полюбопытствовать, куда мисс Джулия Беннет решила потратить такое количество свободного времени», - поставил про себя галочку полицейский. Улыбчивая секретарша главного редактора стала казаться ему еще более подозрительной, чем прежде.

ЧАСТЬ 3

      Утро следующего дня для меня началось привычно рано. Я подскочила в половину седьмого утра и кинулась к шкафу одеваться. Времени как всегда не хватало… Все как всегда. Толком не проснувшись, зато все-таки позавтракав, я вылетела за порог. Автобус отходил от остановки без четверти восемь. И не успеть на него – означало опоздать на работу и получить выволочку от миз Коллинз, которая причисляла опоздание к списку смертных грехов. А смертные грехи караются жестоко, вплоть до отмены договоренности об отгуле. Увы, зарплата ассистента не позволяла мечтать о собственном автомобиле, а поездки на такси были слишком уж большой роскошью...

      Такео... Стоило вспомнить, что сегодня приезжает мое личное, самое дорогое несчастье, как на душе разом потеплело и даже спать стало хотеться не так сильно.

      Такео прилетает вечером. На лице сама собой появилась мечтательная улыбка. Вечером увидимся… Как же я успела соскучиться за полтора месяца, страшно сказать. И ведь даже не поделишься ни с кем… Такео Ватанабэ, участник одной из самых знаменитых поп-групп Ямато, встречается с некой Джулией Беннет, ассистентом главного редактора модного журнала «Фэйри Стайл». Ужас какой… Думаю, это не слишком положительно отразится на карьере Такео и жизни всей «In the Dark».

      В голове в который раз поселилась гаденькая мысль, что нужно завязывать с этими тайными встречами. Все, хватит уже нервы тянуть и из него, и из себя. Пусть найдет себе в Ямато милую девушку из хорошей семьи с солидным приданым, с хорошим характером и безупречным стилем… Это будет куда как лучше, чем мотаться к безвестной секретарше через полмира… Так правильней будет. Но как же сильно не хотелось его отпускать…

      Порвать с Такео я собиралась если не в каждый его приезд, то точно через раз. И никогда язык не поворачивался ему сказать это. Слишком уж глаза сияли радостью…

      Настроение от радужного быстро скатилось к полноценной хандре, которая тоже продержалась недолго. На телефон пришло сообщение: «Прошли регистрацию. Жди».

      Не успев толком задуматься, зачем и что я делаю, набрала короткий ответ «Жду» и тут же отправила, позабыв обо всех зароках и обещаниях, которые давала себе во время нашего странного романа. Ну и черт с ним. Пусть он сегодня будет счастливым.

      Несмотря на то, что всю дорогу до работы я с ужасом думала, что опоздаю, в приемной все равно появилась первой. В комнате была кромешная темень, жалюзи закрыты, ни одна лампочка на офисной технике не мигала. Сразу как-то стало немного жутко, честно говоря. Даже несмотря на то, что в соседних кабинетах уже давно кипела жизнь (в «Фэйри Стайл» любой «сове» приходилось волей-неволей становиться ранней пташкой или же менять работу). Когда Энди убили, она тоже была не одна на этаже. Была еще и я как минимум. Может, еще кто задержался, просто ушел, не заглядывая к дизайнерам. А причин убивать Энди, эту девушку не от мира сего, я вообще не видела. Она никогда ни во что не совалась, ни с кем не дружила и не враждовала, всегда была погружена в одну лишь работу… Да у нее даже с личной жизнью было еще хуже, чем у меня! И вот насолила же кому-то настолько, что теперь лежит в полицейском морге.

      Стоило включить свет и раздвинуть жалюзи, как все идиотские параноидальные мысли тут же испарились, оставив после себя лишь послевкусие полузабытого кошмара.

      Мерный гул включенного компьютера по идее должен был настроить меня на рабочий лад, но мысли в голове бродили о чем угодно, кроме работы. В основном, на вечную тему «что надеть». Хотелось быть сегодня особенной…

      Снова на душе стало тяжко. Замкнутый круг какой-то… Вот таких вот редких встреч я не хотела, он вообще хотел официальных отношений со знакомством с родителями, свадьбой и последующим рождением детей, причем как минимум троих. И все бы ничего, я в целом тоже не против такого будущего, если бы он не был иностранцем – но это еще как-то можно пережить – и звездой мирового уровня. Ну что поделать, если мы с ним не ровня никаким боком? Да и узнать друг друга за все время толком не получилось. А как, если все общение сводится к редким письмам и еще более редкими встречами?

      Приступ моей хандры был прерван появлением Лиллен, которая сегодня просто сияла, будто намереваясь переплюнуть меня по обычному уровню позитива. Причина отличного настроения младшего ассистента обнаружилась достаточно быстро: Лил едва ли не тыкала ею мне в глаз. На безымянном пальце левой руки Адамс сверкало кольцо с бриллиантом. Разумеется, от «Ренелли», эта девушка надевала на себя исключительно брэндовые вещи, начиная нижним бельем и заканчивая украшениями, так что неудивительно, что и обручальное кольцо ей подарили от знаменитого дизайнера.

      Смотрелась блондинка ужасно забавно, все ее мысли были буквально на лице написаны. Крупно и четко.

      «Смотри же, смотри! Я уже обручена! И мой жених очень богат! А ты, всеобщая любимица, все еще одна!»

      - Я выхожу замуж через полгода! – все-таки не смогла в конечном итоге промолчать Лиллен. – И ты подружка невесты!

      Я в это время вставляла в принтер бумагу и от удивления просто уронила меня. Какого, прошу прощения, черта, эта ненормальная решила, будто я соглашусь на это?

      - Лил, ты меня случайно ни с кем не перепутала? – недоуменно спросила я, слабо понимая, по какому поводу удостоилась такой чести. – Позови на эту почетную должность лучшую подругу или близкую родственницу.

      Коллега скривился так, будто я предложила ей отравиться.

      - У меня не так много подруг. И еще меньше таких подруг, которым я бы позволила участвовать в организации собственной свадьбы.

      Ну да. Отношения с женщинами у Лиллен обычно не складывались. Не умела она заводить друзей, зато поклонников – запросто. Может быть, потому что слишком многие потенциальные подруги остались без ухажеров по ее милости.

      - А кузины мои или страшные или терпеть меня не могут. К тому же они все как на подбор белобрысые! Зачем мне подружка невесты, которая на меня похожа?

      Траекторию полета мыслей блондинки я так до конца и не уловила. Может быть, именно из-за цвета волос.

      - Ну а я тебе зачем?

      Она вздохнула настолько мученически, будто это я была законченной идиоткой, которой приходится объяснять очевидные вещи.

      - Ты красивая, ты хороший организатор и ты шатенка. Что тут непонятного-то?

      Я вообще растерялась. Лиллен ни много ни мало сказала, что я красивая. Уму непостижимо! И просит быть подружкой невесты… А ведь мы с ней в более чем натянутых отношениях, причем по ее вине.

      Переварив все сказанное, я задумчиво изрекла:

      - Очевидно, с подругами у тебя совсем все плохо…

      - Это положительный ответ? – настороженно уточнила девушка.

      - Черт с тобой, Адамс, я согласна гробить на тебя свое свободное время.

      Спасибо мне, разумеется, и не подумали сказать. В этом вся напарница: выбьет то, что ей требуется и считает, что так все и должно быть. Мир существовал только для того, чтобы лежать у ее стройных ножек, обутых в туфли из последней коллекции очередного ультрамодного дизайнера. Поэтому, собственно говоря, с подругами у Лил негусто от слова совсем. Зато ухажеров можно поганой метлой выметать. Даже когда на коллеге висел венец безбрачия, она и то умудрялась крутить бурные, хоть и кратковременные романы, а уж стоило от проклятия избавиться, как ее личная жизнь забила уже не ключом, а полноценным фонтаном.

      Дженнет явилась с получасовым опозданием, и за эти тридцать минут с работниками журнала едва истерика не случилась. Нет, не потому что шеф резко всем понадобилась, мы бы с легкостью весь рабочий день без нее протянули, просто это ужасно нервирует, когда приходится торчать у эшафота и ждать, когда же это палач соблаговолит явиться и все-таки отрубить твою повинную голову. Все время в ожидании начальницы штат «Фэйри Стайл» просидел как на иголках, не решаясь навести рабочий беспорядок на столах или хотя бы выпить чашку кофе.

      После долгого ожидания приход миз Коллинз был встречен едва ли не со слезами умиления, хотя она тут же навалила на подчиненных кучу работы.

      В кабинет властительница журнала явилась с фразой:

      – Чтоб разорвало совет директоров в полном составе.

      Вопрос, почему же главный редактор задержалась, отпал сам собой.

      Лиллен тут же усиленно застучала по клавиатуре. Слишком быстро, чтобы она действительно набирала что-то осмысленное. Интересно, не застрянут ли когда-нибудь ее длинные ногти между клавиш?

      – Что-то случилось, Джен? – уже привычно приняла огонь на себя я.

      Главный редактор швырнула на стол Адамс замшевую сумку стоимостью в пять моих зарплат и ответила:

      – Дэниэлс посмел отчитывать меня. Меня. Сопляк! Решил, что раз отец сидит в кресле председателя, то ему тоже можно все!

      Я вздохнула. Речь явно шла не о Ричарде Дэниэлсе, главе совета директоров, а об Артуре, его сыне, который успел изрядно достать всех своей въедливостью и манерой давать разной степени бесполезности советы. «Фэйри Стайл» он тоже своим высочайшим вниманием почтил, но до такого откровенного хамства прежде не доходил. И мое присутствие на него отвращающе, как на его батюшку, почему-то не действовало. А жаль.

      – Он не стоит ваших нервов, Дженнет, – успокаивающе произнесла я и отправилась заваривать начальнице чай с мятой. Сегодня никакого кофе, это абсолютно точно. И чашка поллитровая, совершенно несовместимая с общим стилем журнала, зато отлично сочетающаяся с расшатанными нервами начальницы.

      Миз Коллинз с благодарной улыбкой приняла из моих рук напиток.

      – Джули, все-таки вы незаменимы. Ваши планы в силе?

      – Да, простите, – виновато развела руками я, заливаясь краской.

      – Надеюсь, оно хотя бы стоит того.

      В голосе шефа слышалось сомнение.

      – Стоит, Джен, – без раздумий кивнула я с, должно быть, идиотской в своей детскости улыбкой. Подстать Такео. Он также глупо улыбается, когда мы видимся. Должно быть, дурость заразна. И передается воздушно-капельным путем.

      - Ну смотри, Джулия Беннет, - как-то до странности усмехнулась главный редактор, положив руку на мое плечо. – Не пожалей потом.

      Моя улыбка осталась настолько же широкой и счастливой, как и до этого. Вера в то, что жалеть потом не придется, была сильной, куда сильней доводов рассудка.

      Один голубой глаз Лиллен заинтересованно вынырнул из-за монитора. Будто ей это поможет лучше вникнуть в суть разговора. Ну-ну. Удачи ей.

      Шеф удалилась в свой кабинет и подло закрыла за собой дверь, давая возможность Адамс учинить мне полноценный допрос. При открытой двери напарница редко рисковала открывать рот не по делу.

      - Бе-е-е-еннет! А чего это ты у нас такая счастливая? – тут же выползла из-за стола с демонстративной кошачьей грацией блондинка и вплотную подобралась ко мне. Серебристая шелковая юбка так продуманно собиралась в складки, что я начала подозревать наличие бытовой магии в ткани. Шелк настолько эстетически выверено не морщится. Даже на самой лучшей фигуре.

      Я немного нервно зыркнула на нее и на всякий случай откатилась в сторону, придумывая благовидный предлог, чтобы сбежать куда подальше.

      - Адамс, я всегда счастливая, если ты еще не поняла.

      Такой ответ младшую ассистентку не устроил, и она, уперев руки в бока, как сварливая жена при виде припозднившегося мужа продолжила меня расспрашивать:

      - Ну да, ты всегда выглядишь довольной. А вот счастливой идиоткой выглядишь лишь изредка. Так что колись, в чем дело? Мужик, да?

      Мужик в моем понимании был чем-то большим, внушительным и временами дурно пахнущим, так как ни одна из этих характеристик к Такео не относилось, то я совершенно честно дала ответ:

      - Нет.

      Физиономия Адамс выражала высшую степень недоверия. И сарказм. Откровенный.

      - Врешь!

      В голосе Лиллен звучало такая же жажда правды, как у старушки, которая решила вывести на чистую воду молодую соседку, которая, по мнению пожилой леди, ведет аморальный образ жизни.

      - Как пожелаешь.

      Не желая продолжать беседу, я начала демонстративно просматривать электронную почту, полностью игнорируя возмущенное сопение Лил, прожигающей меня недовольным взглядом. Предлога унести ноги из приемной так и не нашлось… Среди множества полученных писем обнаружилось послание и от Дэниэлса-младшего, который, очевидно, посчитав, что не все сумел сказать Дженнет лично, еще и в письменном виде отправил свое мнение по работе нашего журнала. Будто специально на разговор нарывался, мерзавец невоспитанный… И что ему именно сейчас приперло портить нам жизнь? Весеннее обострение?

      Отдать Джен сейчас или переждать? Письмо было откровенно хамским, обучение в лучшем университете страны положительно отразилось на слоге Дэниэлса, но – увы! – не на его чувстве такта и душевных качествах. Потому что писать подобным тоном женщине было просто неприличным, а уж Дженнет Коллинз еще и опасно.

      Я задумалась и все-таки посчитала, что еще раз бередить и без того уязвленное самолюбие шефа сегодня не следует и лучше как раз отдать ей письмо после того, я вернусь на работу. К тому времени она уже должна остыть достаточно, чтобы не убить Дэниэлса и еще кого-нибудь, например, меня, принесшую дурную весть.

      Но это надо было додуматься, в таких хлестких выражениях обвинить нашего босса в неумении управлять журналом и едва ли не растрате. Да «Фэйри Стайл» именно Дженнет вывела на международную арену! Еще пятнадцать лет назад это было издание средней руки, один из многочисленных местных глянцевых журналов, но именно миз Коллинз привела «Фэйри Стайл» к процветанию, сделала светочем мира моды. И лезть в наши дела этот самый Дэниэлс не имеет ни малейшего права.

      – Ну Джули! – тем временем все никак не желала отставать от меня Адамс, для которой сплетни входили в десятку наиболее необходимых для жизни вещей. – Ну с кем ты все-таки встречаешься, а?

      – Но я сейчас ни с кем не встречаюсь, Лиллен, – упорно продолжала отпираться я.

      – Да брось ты, так не бывает!

      Я могла бы сказать, что очень даже бывает, более того, у меня был период в жизни, когда мужчины смотрели на меня с тем же выражением, что и на табуретку на своей кухне. Это было еще до того, как я стала доброй феей «Фэйри Стайл». Потом... потом появились поклонники, но серьезного ничего так и не получилось. А затем произошло стихийное бедствие по имени Ватанабэ Такео, и рядом с ним все померкло, как ночные звезды исчезают с восходом солнца. Его любить было настолько просто, что ни на кого другого смотреть желания не возникало.

      От продолжения допроса меня спас телефон. Дэниэлс. Чего ему неймется? Этот несносный молодой человек вопил. Если с миз Коллинз он еще пытался изображать, будто ему известно, что такое вежливость, то на меня, существо вроде бы как мелкое и незначительное, он орал как обычный базарный хам. И называл меня такими... эпитетами, врезала бы наглецу ровно так, как учил меня старший брат. Увы, врезать по телефону возможным не представлялось, поэтому я просто максимально холодно попрощалась и положила трубку.

      – Лил, если будет звонить этот... если будет звонить мистер Дэниэлс-младший, отправляй его куда подальше. В пределах приличий, разумеется, – чуток придя в себя, велела я Адамс.

      – Так плохо? – нервозно спросила та, разом потеряв интерес к моим гипотетическим поклонникам.

      Я выразительно посмотрела на нее.

      – Все просто отвратительно. Не допускать до Дженнет, пока меня нет, всеми правдами и неправдами.

      Вот в таких критических ситуациях я становилась главной. Самой главной. Потому что одной из неписанных обязанностей ассистента было оберегать всеми законными и незаконными способами душевный покой своего начальства. Потому что нервная Дженнет Коллинз — это не катастрофа. Это просто самый банальный конец света в одном конкретно взятом офисе.

      - Постараюсь, - буркнула блондинка, явно прикидывавшая, каким способом она может избавиться от члена совета директоров, если он вдруг станет рваться в кабинет к нашему боссу.

      А вот как хочет – пусть так и делает. В конце концов, для нас обычное дело исполнять неисполнимое. Либо так — либо увольняйся к черту. Пока Дженнет лично не уволила и не сказала на прощание пару ласковых.

      Я ответила Артуру Дэниэлсу что-то пространно вежливое на тему, что главный редактор непременно с ним свяжется. Как только, так сразу. Обычно этой отмазки хватало часов на пять-шесть, после чего начинали звонить или вовсе являлись в офис. Второй случай был даже предпочтительней, потому что с мальчиками из охраны у меня были собственные договоренности, и если не пустить вовсе неугодного посетителя они не могли, то помотать нервы и подержать на входе подольше – запросто.

      - И вот понадобились тебе эти проклятые отгулы именно тогда, когда у сынка Дэниэлса крыша съехала, - раздраженно вздохнула Адамс и начала строчить на компьютере. На лице ее расплылась такая довольная ухмылка, что я начала подозревать: не работает она, а сидит в соцсети. Контрольный заход на сайт подтвердил, что я оказалась права.

      - Лил, я видела кольцо и красивей!

      Например то, что Ватанабэ уже двенадцать раз пытался надеть мне на палец. Не знаю, от кого оно… Может, от дизайнера, может, нет, но подходит мне идеально.

      - Что? – высунулась из-за монитора напарница.

      Я поднялась, подошла к ней вплотную и ткнула пальцем в развернутую страницу, которая не имела к работе ни малейшего отношения.

      - Твой статус. «Самое красивое кольцо на земле». Я видела и красивей. А теперь займись делами, пока я Джен не пожаловалась.

      Маркер «Джулия Беннет в сети» издевательски маячил на странице Адамс. Но заметила она его слишком поздно.

      - Мымра! – еле слышно прошипела мне в спину блондинка. Но из сети вышла тут же.

      Я ухмыльнулась и сменила собственный статус. На «Хорошо быть главной».

      Никогда не думала, будто время может одновременно и нестись как перепуганная лошадь, и плестись со скоростью черепахи. Я хваталась за каждое подвернувшееся дело, надеясь, что хоть тогда из головы вылетят посторонние мысли. Не вылетали. Я постоянно смотрела на часы. Хотелось, чтобы рабочий день закончился прямо сейчас. Или не заканчивался вовсе.

      А вдруг… что-то случится с самолетом? Что тогда? На прошлой неделе самолет разбился, никто не выжил… И как я тогда смогу это выдержать? Такео такой неудачливый… На ровном месте споткнется и лоб расшибет… Не знаю, как пережила тот факт, что во время тура в прошлом году его и остальных ребят поднимали на тросах на три метра над сценой. Думала, сердце остановится, если он сорвется. Ребята тогда перед каждым выступлением ходили в храм молиться об успехе. По официальной версии. Такео писал потом, что молитва у них была простая и лаконичная: «Только б не навернуться». Я тоже сходила в церковь, хотя сто лет там не была и не собиралась. Неизвестно, кто ответил на мольбы, бесчисленные ли боги Ямато или наш Создатель, но домой Ватанабэ вернулся целым, невредимым и даже без обязательного растяжения.

      Надо было и сейчас в церковь сходить. Попросить высшие силы, чтобы полет для группы «In the Dark» прошел без эксцессов.

      - Беннет, а чего ты погрустнела-то? – прервала мои мучения Лиллен.

      Я опомнилась и заставила лицо принять обычное счастливое выражение.

      - Да так, Адамс, женские проблемы и все такое, - беззаботно пожала плечами как ни в чем не бывало. – Даже я от них не застрахована.

      Этим словам Лил неожиданно поверила и даже повеселела, приняв к сведению факт, что и у вечно довольной жизнью меня бывают самые обычные трудности. Как у всех.

      Айдзава Айко уже полчаса внимательно разглядывала одного из своих шестерых подопечных, Ватанабэ, который смотрел на свой телефон, как будто тот осенен божественной благодатью. Все время с самой регистрации тот вел себя очень странно, даже по своим собственным меркам. Выражение лица кумира миллионов заставляло думать как минимум о слабоумии, потому что у нормального человека не может на физиономии отражаться такое незамутненное счастье. Менеджер тяжко вздохнула и отвернулась, не имея сил видеть эту картину в тысячный раз. Такео завел себе девушку. И это само по себе нервировало Айко, потому что роман по-разному может отразиться на карьере молодого певца, к тому же Ватанабэ вообще ничего не рассказывал о своей пассии, хотя обычно в кругу своих был словоохотлив, стало быть роман был потенциально проблемным. Кто был предметом воздыханий лидера группы, для всего мира являлось строжайшей тайной, впрочем, о влюбленности Такео уже давным-давно знали товарищи по группе и весь обслуживающий персонал. Врать и притворяться Ватанабэ не умел совершенно. Оставалось только выяснить кто же эта интригующая особа, из-за которой «In the Dark» уже больше года вынуждены мотаться через полмира на гастроли. Такео уже умоляли прекратить изображать из себя шпиона и съездить к своей девушке как нормальный человек, без притянутого за уши повода, но тот упорно отказывался сознаваться в романе, даже после того, как ему тыкали в нос неопровержимые улики. Приходилось догадываться, кто же та самая загадочная возлюбленная и почему же музыкант так старательно ее прячет.

      Рядом с мучающейся раздумьями девушкой приземлился Судзуки Хироши, которого в группе называли не иначе как «лидер лидера». С Такео они были неразлучны и если нужно было вправить Ватанабэ мозги или вытащить из неприятностей, то в дело вступал именно его самый близкий друг. На Хироши же официально сбросили решение проблемы с влюбленностью лидера.

      – Ну как, вытряс из него что-нибудь? – тихо поинтересовалась Айко, хотя конспирация была не нужна вовсе. Сейчас рядом с Ватанабэ можно было орать в голос и то не факт, что светоч поп-сцены хоть что-то услышит, слишком уж глубоко ушел в свои грезы наяву.

      – Все еще нет, – виновато развел руками Судзуки, тяжело и устало вздохнув. – Кто бы знал, как меня уже достали эти бесконечные айнварские гастроли...

      Айко тоже утомили эти выезды за границу несколько раз в год.

      – Я не понимаю, ну завел он себе девушку, ну пусть даже иностранку, так чего прятать ее от всех и добивать нас этими поездками? – простонал парень, взлохматив и без того стоящие торчком темные волосы. То, над чем трудились лучшие стилисты Ямато, теперь никто бы не смог назвать стрижкой. Веник — он и есть веник. Впрочем, это почему-то никак не портило внешнего вида молодого человека. Судзуки выглядел как... самурай, забредший не в то время. Тонкие черты лица, миндалевидные карие глаза, таинственная полуулыбка и умение казаться стильным даже в лохмотьях, превращали его в какого-то современного рыцаря, того, кто просто обязан спасать прекрасных девушек и побеждать злодеев. Хиро родился на месяц позже Ватанабэ, но выглядел так, будто бы был на пару лет его старше.

      – Может, он уже успел папой стать? – пессимистично предположила менеджер, доставая бутылку минеральной воды из сумки. Она относилась к тому типу людей, которые, надеясь на лучшее, всегда готовятся к худшему. Поэтому Айко и смогла стать менеджером группы и, по мнению большинства, отлично справлялась со своими обязанностям. – Поэтому и прячет. Не хочет скандала.

      Живительную влагу тут же отобрал музыкант, единым махом опорожнив сразу половину бутылки.

      – Да Такео бы в жизни не бросил собственного ребенка! Он же всегда мечтал о большой семье, - тут же отмел эту версию как полностью несостоятельную Хироши. Поверить в то, что у Ватанабэ мог быть внебраный ребенок Судзуки просто не мог. Скорее уж друг мой тайно жениться...

      «Резонно. Ватанабэ у нас парень хороший, ответственный и совершенно точно не бросил бы забеременевшую от него девушку одну в таком плачевном положении. Ну, остается только надеяться на это...»

      После паузы «лидер лидера» ответил:

      – К тому же я уже таскал его в магазин, выбирать подарки для племянника, делали так сказать, контрольную закупку, так у этого обалдуя ни единый мускул на лице не дрогнул. Ребенком он еще точно не обзавелся.

      – Вероятно ты прав...

      Скандал с внебрачной связью и ее плодами был бы весьма некстати для молодых звезд...

   Генри уже несколько часов дежурил у выхода из высотки, где располагалось гнездо порока и разврата, то есть редакция модного журнала. Рабочий день закончился уже два часа как, а мисс Беннет так и не соблаговолила покинуть офиса. Даже несмотря на то, что уже и ее начальница отчалила восвояси. И правда, трудоголик на грани патологии.

      В восемь часов секретарша все-таки соизволила выйти из здания. Лицо ее, к концу дня малость побледневшее, сияло ясной солнечной радостью, вопреки тому, что сама девушка выглядела уставшей на грани измождения. И даже макияж не мог скрыть до конца измотанности Беннет.

      Объект слежки поймал первое же такси и отправился в неизвестном для детектива направлении. Пока неизвестном. Но О`Нил имел намерением проследить за журнальной барышней и узнать абсолютно все ее секреты.

      Конечным пунктом путешествия ассистента миз Коллинз оказался небольшой отель на окраине города. Такси притормозило у главного входа, и девушка выпорхнула из машины. Поездка подействовала на нее благотворно, и Беннет снова казалась бодрой и энергичной. Будто накачалась энергетиками по дороге. Но даже не прилив сил насторожил Генри, а то, что половину лица Беннет скрыли здоровенные очки, которые носили поголовно все женщины, пытающиеся претендовать на звание модных. Полицейскому же это извращение напоминало исключительно глаза стрекозы. Или мухи. А насекомых он с детства ненавидел.

      Иных мер конспирации мисс Беннет не использовала: на ней был надет темно-синий приталенный плащ с воланами, в котором она утром явилась на работу, вещь приметная, мало с чем перепутаешь.

      И все-таки очки она напялила, чтобы лица не разглядели или это просто дань моде? Возможно, свидание… Но все опрошенные хором твердят, что старший ассистент уже долгое время ни с кем не встречается и на работе буквально днюет и ночует, отдав всю себя делам журнала.

      Генри поморщился. Он не мог представить, каково это отдавать всего себя работе. В его жизни была Диана. Теплая, веселая, она создавала в доме уют, не давала полицейскому зарасти грязью или сдохнуть от голода, утешала… От одной мысли, что он может остаться один, становилось не по себе. Работа никогда не сможет заменить этого тепла, которое ждало О`Нила в квартире с появлением в ней одной журналистки.

      А вот эта Беннет – одиночка. Молодая красивая девушка, о которой все отзываются подозрительно хорошо – и никакой личной жизни. Странно все это.

      Инспектор выждал четверть часа в машине. Объект из отеля не вышел, так что Генри счел возможным проявить наглость и любопытство и лично посмотреть, где и с кем свидетель убийства проводит свободное время.

      Выбить у портье, в какой именно номер пошла девушка и ключ от этого номера, оказалось до странности сложно. Бесцветная девица в форменном жилете мялась, жалась и пыталась тянуть время, затравленно косясь на двери лифта. Однако рыжему и не таких приходилось продавливать, так что спустя некоторое время он получил желаемое и отправился на встречу к Джулии Беннет, предварительно пообещав портье, что он ее посадит, если так вздумает предупредить гостей отеля, что к ним вот-вот явятся стражи правопорядка.

      Выйдя из лифта полицейский со всех ног рванул к требуемому номеру, открыл дверь – влетел внутрь – и опешил.

      Он был готов увидеть что угодно, вплоть до оргии или еще теплого трупа. Однако картина ему представилась на удивление приличная и даже пасторальная. В комнате на диване сидели двое. Джулия Беннет и парень восточной наружности лет двадцати пяти на вид, физиономия которого О`Нилу почему-то была знакома. И эти двое просто держались за руки и смотрели друг на друга влюбленными глазами, как в сопливых фильмах о любви пятидесятилетней выдержки, где юбка по колено уже была верхом эротики. Джулия казалась такой... зачарованной. Да Генри поверить не мог, что на кукольном личике секретарши могло появиться такое беззащитное выражение. Сколько раз ему ни доводилось видеть мисс Беннет, она всегда ослепляла улыбкой манекена – счастливой и вежливой. И неестественной.

      Парень, увидев постороннего, тут же подорвался с места на встречу чужаку… споткнулся о ножку стоящего рядом с диваном журнального столика и упал. Хорошо еще на пол, а не на стеклянную столешницу.

      Беннет издала поистине трагический стон:

      - Такео-о-о! – и кинулась поднимать своего визави. Делала она это настолько спокойно и даже привычно, что становилось ясно: не первый раз ее кавалер вот так растягивается у нее на глазах.

      Иностранец выглядел совершенно несчастным.

      - Чем обязаны вашему появлению инспектор? – мило и дружелюбно, прямо как в офисе поинтересовалась девушка, укладывая голову жертвы собственной неуклюжести себе на колени. – Вообще-то, это вторжение в частную жизнь. И я вроде бы свидетель, а не подозреваемая, так что не понимаю причин такой бестактности.

      - Инспектор? Свидетель? – с довольно сильным акцентом переспросил парень, поднимаясь на ноги и подавая руку Беннет, чтобы помочь встать. Удивительная галантность, которая по словам Дианы, совершенно не свойственна восточным мужчинам.

      - У тебя неприятности? – со смесью тревоги и почему-то надежды продолжал расспросы иностранец. Все его внимание было отдано Беннет, и на заявившегося к ним без спроса полицейского даже и не смотрели, как только парню стало ясно, что незваный гость не представляет угрозы.

      - Нет, вовсе нет, - поспешно заверила секретарша. – Просто… Меня тут, видимо, в чем-то подозревают, Такео… У нас в офисе произошло убийство, а я единственный свидетель. Все в порядке.

      Узкие глаза молодого мужчины постепенно округлялись.

      - Все в порядке? А если бы что-то случилось? Если бы убили тебя? Джули…

      Кукла сурово нахмурилась и оборвала его:

      - Даже не начинай!

      И тут до рыжего неожиданно дошло. Такео. Такео Ватанабэ, участник «In the Dark», которым обычно разумная Диана проела Генри всю плешь. Настолько, что даже на билеты пришлось разориться. Концерт должен был состояться послезавтра.

      - А вы… - растеряно заморгал инспектор, глазам своим не веря.

      - Узнал, - мрачно констатировала Беннет, закусив губу от досады. Чуть более широкие, чем принято было сейчас брови, сошлись на переносице. – Не подозревала, что в рядах твоих поклонников есть и бравые стражи закона.

      - У меня девушка – фанатка, - тут же стал оправдываться О`Нил, которому совершенно не хотелось оказаться причисленным к легиону фанатов «In the Dark», который состоял по большей части из экзальтированных девиц или вполне себе взрослых женщин, которые почему-то посчитали, будто им прилично вести себя будто тинэйджеры. – Постоянно слушает.

      Пойманные с поличным звезда и его пассия затравленно переглянулись, вздохнули и явно недобрым словом помянули девушку полицейского.

      - Вы же понимаете, что это незаконное проникновение в частную жизнь? – пытаясь выглядеть грозно, спросил гражданин Ямато. – И я вас засужу, если вы хоть кому-нибудь что-нибудь скажете?

      Даже если встрепанный певец и не мог вызвать благоговейного трепета, то вот его адвокаты – запросто. Поэтому Генри несколько нервно сглотнул.

      - А могу я узнать, когда именно вы назначили встречу мисс Беннет? – решил все же выпытать все интересующие его сведения страж закона. Мало ли… Вдруг…

      - Позавчера утром, - без раздумий ответил Ватанабэ. – Как только узнал, когда мы должны прибыть.

      - Значит, время визита выбирали вы? – дотошно уточнил полицейский. Возможно, глянцевая кукла просто хотела организовать себе алиби или вовсе исчезнуть из страны при помощи богатого и знаменитого ухажера.

      Житель Ямато кивнул.

      - Инспектор, Такео не проходит по вашему делу, - вмешалась девушка, встав между двумя мужчинами. – И вам хорошо бы оставить его в покое.

      Это живое воплощение дружелюбия было рассержено и готово к бою, как кошка, на чей драгоценный выводок посягнули. Она совершенно точно защищала своего любовника. Рука певца тут же легла на плечо Беннет. Жест вышел покровительственным, успокаивающим. Он тоже собирался ее защитить.

      - Джулия, не волнуйся. Если инспектору нужно что-то узнать – пусть узнает. В этом нет ничего страшного. А ты пока лучше отдохни.

      Кумир миллионов выглядел спокойным и уверенным, как горы своей родины, будто не он только что самым нелепым образом пробороздил носом не самый чистый ковер в дешевом отеле. Генри даже почувствовал некоторое уважение к умению так держать себя в руках.

      - Но… - смутилась и растерялась секретарша, мигом растеряв всю свою воинственность. В ее зеленых глазах светилась вера в своего неуклюжего героя. Не все могут так верить в бога, как она — в своего парня.

      Ватанабэ на миг прижался носом к ее щеке, а потом подтолкнул девушку в сторону спальни.

      - Поспи немного, ты же вся серая от усталости.

      В голосе музыканта было столько нежности и тепла, что О`Нилу стыдно стало. И из-за того, что потревожил этих двоих, и из-за того, что сам он никогда не говорил с Дианой так.

      Шатенка неохотно послушалась, но в спальню ушла. То ли действительно сильно устала, то ли просто в этой паре мужчине позволялась роскошь быть мужчиной во всех смыслах этого слова. Не у всех женщин хватает на это мудрости. Проклятая эмансипация.

      Едва за Беннет закрылась дверь, как парень вежливо и церемонно обратился к полицейскому:

      - Желаете что-нибудь выпить?

      Тот сперва растеряно кивнул, а потом замахал руками:

      - Нет-нет, что вы, я за рулем, да еще и при исполнении.

      - Тогда чай, - принял решение за двоих Ватанабэ.

      Генри хотелось кофе, но неудобно было требовать у того, кому настолько безнадежно испортил вечер. А жертва полицейского произвола тем временем чинно заваривала чай в неизвестно откуда взявшемся в стандартном номере заварнике. Чайник был уже горячим, так что инспектор сделал вывод, что и с девушкой певец планировал пить чай. Странное у них планировалось какое-то свидание.

      Когда они уселись на диван и рыжему вручили его кружку с чаем (зеленым! Разве нормальный человек может пить этот отвар веника?!), инспектор приступил к расспросам. Протоколировать результаты беседы он не планировал, как и вообще указывать, что общался с Ватанабэ. Еще чего не хватало. Просто хотелось уяснить еще пару-тройку деталей относительно Беннет, чтобы уж точно не подозревать ее, а заодно удовлетворить свое любопытство. Нечасто все-таки богатые и знаменитые снисходят до простых смертных, к которым, несмотря на красоту и холеность, относилась секретарша из «Фэйри Стайл».

      - И давно вы… так?

      - Больше года, - буркнул певец и сделал первый глоток чая.

      Генри присвистнул, оценив подлинные масштабы трагедии. Больше года этот вот… узкоглазый субъект пудрит мозги ни в чем в общем-то не виноватой девушке. Как-то это чересчур цинично.

      - И ты столько времени дуришь Беннет голову? – все-таки высказал свое мнение по поводу такого романа полицейский. Все-таки он был патриотом своей страны, а Джулия Беннет родилась и выросла в Айнваре, так что его долг как полицейского и айнварского мужчины защищать интересы женщины одной с ним национальности.

      Иностранец скривился и поставил чашку на стол. Перейти на «ты» получилось как-то быстро и естественно, Ватанабэ зыркнул недовольно, не оценив такого панибратства, но не стал требовать другого обращения.

      - Я. Не. Дурю, - с ноткой раздражения процедил он, прожигая собеседника тяжелым гневным взглядом. – Я предложение ей сделал еще в день знакомства. И потом еще одиннадцать раз.

      Инспектор удивленно округлил глаза.

      - И она отказалась?

      Уму непостижимо. Уже в том, что знаменитый, богатый и красивый упорно добивается руки не самой значительной особы есть нечто парадоксальное, а то, что она еще и упорно отказывается от такого счастья — так и вовсе чудо какое-то.

      - Отказалась. Говорит, что она мне не пара, что я могу и лучше найти... - тяжело вздохнул Ватанабэ, прикрыв глаза. Похоже, что эти слова от своей девушки ему приходилось слышать не раз и не два.

      Такой неуступчивостью подружки житель Ямато совершенно точно был расстроен и сильно. И все равно он ее упорно не бросал. Это говорило и о сильной любви, и о сильном упрямстве.

      – Можешь, – подтвердил правоту Беннет полицейский. – Думаю, подобрать себе девушку получше тебе точно труда не составит.

      – Но зачем мне искать кого-то еще, если лучшее я уже нашел? – искренне изумился музыкант. – Джулия для меня самая лучшая, мне больше никто не нужен...

      Такая возвышенная чушь из уст мужчины, который уже давно не был сопливым юнцом, Генри позабавила. Как мальчишка ей-богу. Хотя нет, мальчишки сейчас куда более приземленные, им лишь бы юбку девчонке задрать, а после они тут же принимаются искать кого-то поинтересней.

      – Больше года вы вот так... встречаетесь и ты что, только на нее и смотрел? Да я в такое не поверю! Ведь наверняка же есть кто-то на родине, с кем можно скоротать время, пока не придется снова ехать к даме сердца, - ехидно предположил инспектор с цинизмом, свойственным людям его профессии.

      Ватанабэ только горько рассмеялся и развел руками.

      – А ведь все-таки нет никого. Сам бы никогда в такое не поверил, но как только Джулию встретил... Смотреть даже ни на кого не хочется. Вот такие дела, инспектор. А как все же ваше имя? Вы не представились.

      – Генри О`Нил, – тут же исправил свое упущение мужчина. – А ты мне буквально вернул веру в человечество, парень. Всегда думал, что такая вот лебединая верность осталась только в старых сказках.

      – Полюбишь по-настоящему – таким же дурнем станешь, – пробормотал музыкант с тихим вздохом. И в глазах его было что-то... такое теплое и неописуемое, что полицейскому стало стыдно: сам он не мог испытывать настолько сильных чувств.

      О`Нил крепко задумался. Диану он любил и считал, что достаточно сильно, но не был уверен, что также сможет удержаться от похода налево, если им придется надолго разлучиться.

      - А она? – снова начал расспросы Генри. Он сам не знал, зачем ему лезть в чужую личную жизнь, если это не касается расследования. Но почему-то не могу не задать свои вопросы. - Уверен, что и мисс Беннет также блюдет себя, пока ты находишься за тысячи миль от нее? Все-таки она красивая девушка, которая по работе сталкивается со множеством мужчин.

      На лице Ватанабэ было полное безмятежное спокойствие. И ни следа сомнения или ревности. Полицейский почувствовал жгучую зависть к такому беззаветному чувству. Причем взаимному.

      – В ней я уверен даже больше, чем в себе, – тут же последовал его ответ. – Она не стала бы меня обманывать, появись у нее кто-то другой. Просто бы сказала, что надежды у меня больше нет.

      Захотелось с размаху дать влюбленному остолопу по лбу, чтобы вышибить разом всю романтическую дурь. Или дать по лбу себе, чтобы избавиться от всего накопившегося за жизнь цинизма, который твердил, что не бывает такой любви в реальной жизни.

      – А денег она из тебя случаем не тянет?

      Звезда Ямато едва позорно не погибла, захлебнувшись дешевым чаем в номере отеля. Фаянсовая кружка была во избежание поставлена на стол как можно дальше.

      – Да Джулия терпеть не может получать от меня хоть что-то, кроме открыток. Каждый раз обижается и возмущается. А вы говорите — деньги тянет.

      Полицейский озадаченно почесал затылок, пытаясь уложить для себя все, что узнал. В его картину мира такая вот история в духе рыцарских романов и женских сериалов не вписывалась. Неужели такое вообще возможно? Совершенно бескорыстная любовь, пережившая разлуку? Хотя в любом случае эта Джулия Беннет изрядно потрепала нервы своему знаменитому ухажеру. А ведь занятная девчонка... Так задурить голову! Наверняка вокруг этого Ватанабэ крутятся десятки, а то и сотни женщин, начиная с фанаток, которые вряд ли откажут ему, если он обратит на них внимание, и заканчивая коллегами по цеху, одна другой привлекательней.

      В любом случае, узнать у певца что-то еще возможным не выглядело, да и неудобно в общем-то... Так что О`Нил извинился за испорченный вечер, заодно стребовав со звезды номер телефона и заставив записать свой. Так, на всякий случай.

ЧАСТЬ 4

      Под тихий разговор мужчин в соседней комнате я пусть и не заснула, но хорошенько задремала. Сказались усталость и волнение последних дней. Рядом с Такео меня вообще частенько в сон клонило. Не со скуки. Просто с ним было настолько спокойно и уютно, что организм мой всегда воспринимал как сигнал к отдыху. Моя «личная жизнь» эти периодические отключения воспринимала с каким-то умилением и всегда давала возможность отоспаться. Вообще Ватанабэ мог быть идеальным мужчиной, если бы не его катастрофическая неуклюжесть: добрый, терпеливый, заботливый. Да ко всему прочему еще и красивый и богатый. Клад...

      Когда рядом на кровать опустилось постороннее тело, я, не открывая глаз, довольно вздохнула и обхватила соседа по кровати руками и ногами, как большого плюшевого медвежонка. Поза была совершенно точно неудобная, но Такео покорно позволил мне творить что душа пожелает и даже не шелохнулся. Определенно, не будь он знаменитостью — вышла бы замуж безо всяких раздумий...

      Проснулась я на рассвете, как и привыкла за время работы в журнале. На соседней подушке мирно сопел представитель шоубизнеса Ямато. Поглядев на то, в какую именно позу я его ночью согнула, содрогнулась. Наверняка у бедняги затекло все, что можно и нельзя. Стало стыдно, и я тут же освободила несчастного узника. Почувствовав, что мои конечности уже его не удерживают, Такео тут же в панике подорвался и ошалело уставился на меня.

      – Думал, уходишь... - пояснил он такую свою реакцию.

      Я покачала головой и снова растянулась на постели, уставившись в потолок. Какая же это роскошь — вот просто так лежать и ничего не делать.

      – Джулия... – с подозрительной такой интонацией начал музыкант, приподнимаясь на локте. Знаю я эту интонацию. И взгляд этот знаю. Преисполненной любви и укора, как у святых на иконах.

      – Не начинай! – резко подскочила я, замахав руками, как перепуганный воробей крыльями, стремясь избежать самого страшного – предложения. Тринадцатого. Что-то подсказывало мне, что оно станет последним.

      Для меня эти его выходки всегда были как удар под дых. Безумно хочется согласиться... а ведь нельзя. Такого мезальянса не переживет ни его родня, ни я, ни сам Такео. А семейство у моего персонального несчастья было старым, именитым и блюло традиции.

      – Джулия, ну сколько можно? – простонал он, по моему примеру перевернувшись на спину и начав искать истину на потолке. – Я же тебя люблю. И ты меня, между прочим, тоже.

      Я выразительно фыркнула, давая понять, что думаю о такой его самоуверенности.

      – И не спорь. Я знаю, что любишь.

      Я и не подумала спорить. Я же все-таки не юрист, чтобы суметь доказать отсутствие существующего. Ну люблю. И что это меняет? Он от этого обернулся простым клерком? Или я резко стала крон-принцессой?

      – Ну чего ж ты всегда отмалчиваешься? – не отставал от меня самый неудачливый человек Ямато.

      – Ты что, не можешь кого лучше себе найти? – пробурчала я сквозь зубы. Истины на потолке все еще не обнаружилось.

      Такео подкатился поближе и в самое ухо шепнул.

      – Лучше тебя нет.

      Лицо обдало горячим дыханием. По спине побежали мурашки предвкушения. Усилием воли я прервала этот парад. Был бы кто другой — подумала бы, что меня соблазняют. Увы, у умницы Такео такой функции не было. Хотя может быть, «увы» тут и лишнее.

      – Есть.

      – Нет.

      – Есть.

      – Не спорь, я лучше знаю, – решительно отрезал он, обхватив меня за талию.

      Пару раз для приличия дернувшись, позволила себя обнимать. Приятно все-таки.

      – Искал что ли? – подозрительно осведомилась я, почувствовав себя даже слегка оскорбленной. В душе поднималась самая обычная женская ревность.

      – Пару месяцев пробовал. Безрезультатно.

      Ревность паскудно ухмыльнулась и оставила меня в покое до поры до времени. Я не желала знать, кем же пытался заменить меня Ватанабэ. И уж точно не собиралась допытываться насколько далеко у него с этими «заменами» зашло. И... я верила своему несчастью. Кто-то так верит в Бога...

      – Пошли хоть по городу прогуляемся? – неожиданно предложил Такео, садясь на постели. – Не сидеть же весь день в гостинице.

      Мы временно отошли от неудобной темы, я была чертовски благодарна за это. У Ватанабэ Такео имелась потрясающая черта: если ситуация становилась чересчур напряженной, он сам старался ее разрядить, причем делал это легко и естественно, как дышал. Солнечный мальчик родом из сказки, что еще можно сказать?

      – «Камуфляж» взял?

      – Обижаешь! – беззаботно рассмеялся он.

      «Камуфляжем» мы с ним именовали средней потрепанности одежду, которую в целях конспирации «моя личная жизнь» одевала во время совместных походов по городу. Обычно ему приходилось ходить в виде более приличествующем статусу звезды и, по словам Ватанабэ, он безумно боялся что-нибудь заляпать, порвать или – хуже того – потерять. Однажды Такео потерял штаны. Как, где и почему – тайна покрытая мраком, признаваться он отказывался категорически, но факт остается фактом.

      На парня в потрепанных джинсах, клетчатой рубашке и битых жизнью кроссовках никто бы не обратил внимания. Какая звезда, о чем вы? Просто один из многочисленных туристов, которые толпами бродят по столице Айнвара, ведомые «вожаками» с красными флажками. Люди в Ямато вообще отличаются коллективизмом, даже в отпуск предпочитают выезжать большими организованными группами.

      Я рядом с ним в обычном своем виде смотрелась чуточку странно: пышная юбка, кофточка с довольно глубоким вырезом и туфли на каблуках. Разумнее было бы выбрать что-то попроще и поудобней, но я не могла побороть в себе желание пустить пыль в глаза Такео. Глупо и нелогично в свете того, что замуж за него я не собираюсь и упорно уговариваю выбрать другую пассию, но поделать с собой ничего не получалось.

      – Выгляжу рядом с тобой как нищий рядом с принцессой, - фыркнул он, узрев все великолепие выспавшейся меня со свежим макияжем на лице.

      – Видимость обманчива.

      Вечером я шла от автобусной остановки к своему дому, тяжело и несчастно вздыхая. Я снова по нему скучала, даже учитывая, что расстались мы меньше часа назад. Завтра у «In the Dark» был запланирован концерт, поэтому я буквально заставила Такео поехать в отель и нормально отдохнуть (и порепетировать заодно). Сам парень упорно пытался остаться со мной вопреки здравому смыслу, но в конечном итоге, женское упрямство превзошло мужское. Или же мне просто позволили одержать верх и упиваться этим фактом. Вообще, представители сильной половины человечества (или не человечества, оборотни и вампиры этим тоже грешат) предпочитают до последнего гнуть свое, но встречаются и те, для которых не проблема позволить своей даме почувствовать себя сильней. Такео относился к этому редкому подвиду мужчин.

      Поэтому я и возвращалась поздно вечером на автобусе домой в одиночестве. Отнюдь не гордом. На душе было тоскливо, как всегда, когда я не чувствовала на себе теплого взгляда Ватанабэ.

      Проходя мимо продуктового магазина, столкнулась с соседкой и с трудом удержалась от раздраженной гримасы, которых не терпела у других и, следовательно, не позволяла себе. Даже если очень хотелось. Гренадерского вида блондинка за сорок, чье отвисшее пузико перетягивали, разделяя на две половины, брюки, растянула в гаденькой улыбке лягушачий рот и поздоровалась со мной, манерно растягивая слова. Приветствие претендовало на дружелюбие, но я не оценила. Эта жабина упоенно пускала сплетни обо всех молодых и незамужних жительницах нашего дома, больше всего внимания уделяя мне, любимой. Особенно ее деятельность активизировалась после того, как она не иначе как чудом нашла себе мужа. Несчастный мужчина, когда выходил вместе со второй половиной, затравленно взирал на мир из-за плеча супруги и явно плохо понимал, как кольцо оказалось на его пальце.

      Во дворе было непривычно темно. Обычно фонари горят ярко, видно практически каждую травинку на газоне, но сегодня будто бы все лампочки разом перегорели и вокруг царила темень, пусть и не кромешная, но довольно неуютная.

      Когда позади раздались приглушенные шаги, я чувствительно занервничала, хотя особой трусостью и никогда не отличалась, как и впечатлительностью. А уж когда, оглянувшись, я увидела, что за мной не слишком быстро, но все же неумолимо и целеустремленно приближаясь, ковыляла угольно-черная фигура без лица, мало смахивающая на человека, дунула к подъезду со всех ног. Тварь припустилась за мной, и будь это забег на длинную дистанцию, непременно бы до меня добралась, но – господи благослови мое везение и быстрые ноги – буквально в последний момент удалось заскочить с подъезд и закрыть за собой дверь, которая благодаря магии открывалась исключительно для жильцов дома и тех, кто получил от жильцов приглашения. Правда, мой преследователь так усердно долбил в нее, что мог и вынести через какое-то время вместе с частью стены. От одной только мысли дрожь по телу пробежала, и я быстро поднялась в свою квартиру. Вряд ли черная тварь хотела со мной просто познакомиться поближе. Впечатлительность там или нет, а я выросла в семье полицейских и всегда был девушкой осторожной и благоразумной.

      Куда звонить, я поняла быстро, помогла визитка рыжего инспектора, которые он едва ли не силком впихивал всем, кто мог выступить в роли свидетелей. Пригодилось-таки. Поди, если бы просто позвонила в участок, то до меня часа полтора бы добирались кружной дорогой, по пути заехав за чем-то съестным.

      Полицейский приехал через четверть часа со своим зеленоглазым напарником на собственном транспорте, без мигалок и прочей ерунды. По его словам, у подъезда меня уже никто не поджидал и свет на улице снова горел, однако внушительные вмятины на двери не позволяли усомниться в моем рассказе. Стало еще страшнее. Если то создание не поймали – значит, угрожать мне будут и в дальнейшем. И угрожать расправой, тут уж сомневаться не приходится. Сегодня не получилось убить, но не факт, что не получится и в следующий раз.

      Инспектор же, поговорив с кем-то по телефону, повернулся ко мне и озадаченно выдал:

      – А ведь вы, мисс Беннет, миньона увидели. Еще бы понять как.

      Миньоном называли магически созданную тварь, призванную убивать всякого, не угодившего магу. И миньоны были невидимыми.

      – Я просто... вижу магию, – пришлось мне признаться в собственной особенности, о которой я обычно не распространялась, тем более, с малознакомыми людьми. Но больно уж явный вопрос был во взгляде стража закона и порядка. Полицейский озадаченно почесал рыжую макушку и стал смотреть на меня еще более заинтересованно. А вот второй, Саммерс, кажется, вовсе не удивился ни тому, что я смогла увидеть миньона, ни тому, что для меня это в порядке вещей.

      – И давно это с вами?

      Я нервно фыркнула. Будто о болезни какой-то говорил.

      – Сколько себя помню.

      – Заня-я-я-ятно, – нахмурившись протянул О`Нил и непререкаемым тоном велел собирать вещи. Узнав, что меня отсюда заберут, и не придется в одиночестве трястись от страха, я воспряла духом и мигом покидала необходимый минимум в дорожную сумку. Полицейские озадаченно переглянулись, когда я спустя десять минут заявила о готовности. Поди считал, что буду собирать ближайшие два часа чемоданы.

      Я надеялась, грешным делом, что попаду под программу защиты свидетелей, но подлый инспектор решил не нагружать правоохранительные органы проблемой моей безопасности и скинул решение этого вопроса... на Такео, который приехал за мной практически мгновенно. Увидеть в полицейском участке звезду Ямато было как-то дико и неправильно, пусть даже он был все еще одет в свою «камуфляжную» одежду и больше походил на студента по обмену, чем знаменитость. Впутывать в эту темную историю своего «недопарня» совершенно не хотелось, будто ему так неприятностей не хватает... Да и сама мысль, что я отправлюсь в отель, где обосновалась вся группа и менеджер в придачу, вызвала у меня приступ паники. Но меня же попросту не спрашивали! Ни инспектор, ни его напарник, ни сам Такео. Они просто решили, что нашли для меня идеальный вариант и поставили перед фактом, не особо заботясь о моем мнении.

      Ватанабэ так и вовсе вцепился в идею моего временного переезда к нему в отель, как рак в утопленника, и отказываться от нее не собирался, наплевав на все мои уговоры. Мужчины обсудили между собой, как лучше уберечь меня от опасности (от мысли, что он теперь обязан не отпускать меня от себя ни на шаг, музыкант просто расцвел) и Джулия Беннет, одна штука, была передана на ответственное хранение господину Ватанабэ Такео. Желания самой Джулии Беннет никого не интересовало... И то, что у меня едва ноги не подламывались от одной мысли, что придется предстать перед глазами друзей Такео, которые, по его собственным словам, мало чем отличались от братьев, вообще никого не интересовало. Да я в принципе не планировала являть свою физиономию перед кем-то настолько близким к Ватанабэ! А тут практически знакомство с родней! К тому же они знаменитости, как вести себя с ними? И что они обо мне подумают? Встрепанной и бледной. И ненакрашенной. Да я даже одежду взяла до неприличия демократичную, в жизни бы такое не надела при Такео, а уже тем более при его друзьях!

      – Может, не стоит? – в последний раз взмолилась я, перед тем как меня безжалостно не запихнули в иномарку певца.

      Толчок в спину сопровождался безжалостным «Стоит!» и я оказалась в автомобиле. Ватанабэ тут же кинулся в машину и для надежности запер двери, явно подозревая меня в намерении сбежать при первой же возможности.

      Он успел слишком хорошо меня изучить...

      Машина, на которой транспортировали пострадавшую, то бишь меня, была самого, что ни на есть эконом-класса. Да еще и повидала много чего в своей нелегкой и длинной жизни. Где музыкант откопал этот раритет, да еще и за такое короткое время, я даже представлять не решалась, но вряд ли кто-то возьмется предполагать, что звезда поп-сцены действительно может передвигаться по городу в таком убожестве.

      Поездка протекала в молчании, не напряженном, но каком-то жутко нервозном. Участники «In the Dark» казались даже в разы страшней напавшей на меня твари. Она-то хотя бы была одна... И как Такео вообще представляет себе наше знакомство? «Здравствуйте, это моя сам-не-пойму-кто?». В животе зародился холодный дрожащий узел, как накануне экзамена. Мое персональное несчастье тоже казалось взволнованным, но это скорее было радостное предвкушение, будто он давно желал свести меня и своих друзей, а теперь не верил в свою удачу. И боялся он разве что моего побега в самый ответственный момент. Какая наивность в таком возрасте... Скорее всего, остальные участники группы не оценят такого мезальянса. Как и того факта, что я буду некоторое время проживать вместе с ними. Этот же... наивный и недалекий уроженец Ямато едва ли не светился от восторга. Не сидел бы за рулем — дала бы в лоб, чтобы мозги на место встали...

      Когда мы остановились на парковке позади отеля, я растеклась по сидению, страстно желая умереть прямо тут и больше не мучиться. Но, после того как передо мной открыли дверь и даже подали руку, чтобы помочь выйти, не стала изображать из себя оскорбленную невинность. Хотя бы потому, что стало безумно приятно: все эти условности этикета на родине Такео были не в чести, ухаживать за женщиной считалось излишним.

      Прошли мы с заднего входа, для персонала. Певец заверил, что заранее договорился, чтобы лишний раз не попадаться на глаза репортерам, которые вполне могли засесть у входа главного.

      – Если вот так засветимся по глупости, Айко-нэ-сан3 меня убьет, – горестно вздохнул Ватанабэ, когда мы зашли в лифт. Голову он заранее втянул в плечи, будто разнос уже начался, и вообще мне напоминал нашкодившего кота.

      – Так она же вроде бы ваш менеджер, должна подчиняться, – не очень уверенно произнесла я, плохо понимая суть проблемы.

      – Только она об этом не знает...

      От этого мне стало еще страшней. Вообще, было чувство, что меня тащат в логово людоедов с табличкой на лбу «главное блюдо». Для того, чтобы потенциальная пища не сбежала куда подальше, «поставщик» меня еще и за талию обнял, да так крепко, что пару раз дернувшись, я пришла к выводу — спасения не предвидится и мне все-таки придется принудительно познакомиться с группой «In the Dark» в полном составе.

      До апартаментов на лифте мы поднялись слишком уж быстро. Я даже не успела себя в руки взять, хотя, возможно, я бы не успела этого сделать в любом случае. В лицо и по именам я вроде бы и знала друзей Ватанабэ – как и еще несколько миллионов людей, – но это знание ограничивалось сугубо теми выжимками из Сети, где и сам Такео представлял из себя секс-символ десятилетия...

      Едва только певец открыл карточкой дверь апартаментов, где на время гастролей в Айнваре устроилась вся группа, как свет в холле резко зажегся и мы узрели невысокую девушку в деловом костюме, на вид незнакомка была моей ровесницей. Должно быть, тот самый жуткий менеджер. Она стояла в классической позе жены, встречающей пьяного мужа поздно ночью. Даже руки в бока уперла. Я сжалась и постаралась укрыться за спиной Такео, надеясь, что если нас решат убить, то с ним ей хотя бы придется повозиться.

      – Айко-нэ-сан, – тут же жалобно простонал певец, сразу же изображая бурное раскаяние. Надо сказать, съемки в нескольких сериалах для Ватанабэ даром не прошли, получалось очень достоверно. Но вроде бы ему не поверили.

      Менеджер сощурилась и очень уж нехорошо улыбнулась своему подопечному. По-акульи как-то. И разразилась длинной и экспрессивной тирадой на языке Ямато. Кое-какие выражения были устойчивыми, и я их понимала, еще встретилось несколько знакомых бранных слов, так что я сделала вывод, что в целом это ругань в адрес безалаберного артиста, а также нелестные высказывания по поводу его умственных способностей.

      Потом девушка продышалась, напряглась — и заметила, что моя макушка маячит из-за плеча Такео.

      Вот тут был действительно оглушительный вопль, на который выползла из коридора и пятерка других музыкантов. Сонные, помятые и в пижамах иностранные звезды разом расстались в моих глазах с половиной загадочной ауры. Сперва они хором начали честить Ватанабэ, пока один, вроде бы Мисаки, младший, который внешне казался чем-то средним между мальчиком и девочкой, не ткнул пальцем куда-то за спину лидеру группы.

      Узкие вообще-то глаза у всех молодых людей разом стали идеально круглой формы. И тут начался вообще форменный ад, потому что на пути ко мне эта пятерка Такео просто снесла.

      Я всегда считала, что жители Ямато отличаются сдержанностью и воспитанностью... Видимо, «In the Dark» в эту страну просто подкинули враги как редкое оружие массового поражения.

      Меня тут же вытащили на середину комнаты, осмотрели, повертели во все стороны... Хорошо хоть щупать и пробовать на зуб не стали. Я только испуганно жмурилась и ждала, когда это все закончится. Должна же этой своре надоесть новая игрушка. Ну, или меня Такео у них отобьет. Наверное. Я очень на это надеюсь.

      Спасла ситуацию менеджер, которая на чистом айнварском, видимо, давая мне возможность полноценно поучаствовать в разговоре, начала орать на артистов:   

      – Эй вы, прекратите себя вести как стая диких мартышек!!! Что подумает о вас гостья?!

      Парни застыли. Задумались и отошли в сторону, встав строем.

      – Айко-нэ-сан, ничего страшного! Это же девушка нашего лидера! – тут же прервал поток поношений Мисаки.

      – И что с того?!

      Почему с девушкой Ватанабэ можно было вести себя таким образом менеджер не поняла. Я тоже.

      – Ну как же... – совершенно растерялся младший, очень невежливо тыча в мою сторону пальцем. – Она же своя... Тем более, если она девушка Такео — то непременно должна быть святой!

      Тут не выдержали и захохотали все, кроме в конец смутившегося Ватанабэ. Теперь уже он смотрел на меня так, будто надеялся, что я его спасу. Остальные же веселились от души.

      – Ну а что? – не унимался Мисаки, размахивая руками. – Мидори-сан4 сбежала после четвертого свидания, когда он уронил ее со стула. Акико-сан – после третьего, когда на ее новом платье оказалась вся миска горячего мисо-супа. Киоко-сан дала ему отставку, увидев, как лидер навернулся с лестницы. Два раза подряд. А тут целый год... Однозначно святая!

      Лидер группы наконец пришел в себя и с очень нехорошим выражением в глазах начал наступать на приятеля. Тот почему-то решил, что безопаснее всего спрятаться за мной.

      – Да хватит вам, – вмешался с лукавой улыбкой еще один участник группы, кажется, Хироши. – Такео-кун5, ты лучше познакомь нас со своей девушкой наконец.

      Меня торжественно вытащили на середину комнаты, чтобы всем было как можно лучше видно и встали полукругом. Мое несчастье оказалось у меня за спиной, то ли пытаясь поддержать, то ли не давая сбежать. Второе куда больше было похоже на истину.

      – Это Джулия, моя девушка, – чуть смущенно, но при этом и с уверенностью в своих словах произнес музыкант над моим ухом. Щеку коснулось теплое дыхание.

      Я только тяжело вздохнула, понимая, что только что мне вынесли приговор. Я девушка Ватанабэ Такео. Это уже конец.

      – Очень приятно, я Кано Мисаки! – первым кинулся ко мне младший участник группы, сперва склонившийся в церемонном поклоне, а потом тут же попытавшись поцеловать меня в щеку. Напоровшись на выставленный кулак лидера, младший участник группы быстро потерял свой энтузиазм и отошел в сторону, давая и другим возможность подобраться ко мне поближе.

      Вторым ко мне подошел походкой сытого тигра местный первый ловелас, Кавамура Шинджу, чей томно-холодный взгляд лишил сна не одну девушку. Правда, сейчас он меньше всего походила на секс-символ: в вытянутых трениках, майке, лохматый и почему-то в очках. Очки, кстати, надеты были криво, но сонно щурящийся парень этого не замечал. Знаменитая бледность Кавамуры, которая особенно умиляла фанаток и заставляла сравнивать его с вампиром, в искусственном свете отливала синевой и делала похожим скорее уж не на кровососа, а на зомби.

      – А вы очень милая, – донельзя обаятельно улыбнулся мне друг Такео и умело цапнул за руку, чтобы, должно быть, ее поцеловать, но Ватанабэ сноровисто пресек поползновения этого местного соблазнителя и быстро задвинул меня себе за спину. Кажется, назвав меня своей девушкой, он решил ограничить доступ к моему телу любой иной особи мужского пола. Даже если поцелуй будет более чем целомудренным.

      – Шинджу-кун, я же просил!

      Тот широко зевнул и с видом полной невинности развел руками.

      – Извини, привычка.

      Образ дамского угодника рассыпался на части, оставив только уставшего парня, решившего немного подурачиться.

      Шинджу стянул очки и начал тереть глаза, в тщетной попытке прогнать сон. Кстати говоря, он был настолько сонным, что глаза, и без того узкие, превратились и вовсе в две щелочки.

      – И почему бы тебе не привести свою девушку знакомиться в более подходящее время? Например... – фразу Кавамуры прервал очередной смачный зевок, – утром. Когда мы бы нормально выглядели и не спали на ходу?

      – Потому что, – мрачно буркнуло мое незадачливое несчастье. Радость от того, что я наконец-то была представлена ближайшим друзьям, в Ватанабэ гасла с каждой минутой.

      Остальные участники группы напротив буквально лучились от счастья и старались уделить мне как можно больше внимания. Раздражение и неуклюжая ревность Такео их откровенно забавляли, как и мое смущение и друзья похоже собирались оторваться по полной программе.

      Иноэ Кодзи и Като Дайске, которых мне прежде описывали как неразлучную парочку шутников, кинулись на меня вдвоем, протараторив свои и имена настолько быстро, что я даже не сумела понять, кто из них кто. К стыду своему, большая часть населения Ямато для меня по прежнему были на одно лицо, а уж в такой ситуации... Я сделала шаг назад и прижалась к Ватанабэ, чувствуя, что у меня начинается самая настоящая паника

      – Хватит-хватит-хватит! – вмешался в творящийся бардак последний, шестой участник, Судзуки Хироши, отпихивая пылающих энтузиазмом приятелей по углам. У него все еще имелась совесть. – Вы просто пугаете Джулию-сан. И злите Такео. И знаю, что вам это все безумно нравится, так что не надо изображать сейчас раскаяние.

      Ну, изображать раскаяние у них и не получалось толком, слишком уж ехидное выражение было в глазах, но покаяние пытались изображать все. То и дело перемигиваясь и толкая друг друга локтями.

      – Добро пожаловать в семью, Джулия-сан, – торжественно произнесла менеджер группы и поклонилась мне. Не слишком низко, но с безусловным уважением, причин, которого я не могла понять.

      И тут пятеро друзей Такео синхронно поклонились мне также. А я смутилась окончательно.

      – Добро пожаловать в семью, – шепотом повторил мне на ухо Ватанабэ, приобняв за плечи.

      Вот тут мне поплохело, и сильно. Как будто мне сделали тринадцатое предложение, а потом тут же потащили знакомится с родителями будущего супруга.

      – Спасибо, – несчастными и перепуганным голосом выдавила из себя я, чувствуя, как горят от смущения мои щеки. Захотелось исчезнуть прямо сейчас, пока меня действительно не приняли в эту самую «семью». Но бежать уже было некуда. Позади — Такео, этот совершенно точно меня не выпустит не под каким видом, впереди слишком уж эмоционально выражающие свои изумление и радость его друзья, от которых тоже никуда не деться.

      – Очень рада знакомству.

      Ни капли была не рада. Было страшно.

      – Наконец-то Такео нас с вами познакомил, – с широченной счастливой улыбкой на всю физиономию, прямо как у Ватанабэ, заявил мне Судзуки, всем видом своим воплощая радушие. -- Мы уже заждались.

      Я нахмурилась и повернулась к виновнику всей это кутерьмы, безмолвно обвиняя в том, что он нарушил данное мне слово.

      – Так это вы заставили его никому ничего не говорить! – со смехом воскликнула, сложив про себя два и два менеджер. – Не вините его, он и словом не обмолвился, просто мы его слишком хорошо и долго знаем. У него же все на физиономии было написано.

      Ну... да. У него очень выразительное лицо, на котором отражаются малейшие переживания. Наверняка все это время он выглядел как влюбленный идиот. Проклятье.

      – Я и не виню, - устало вздохнула я, прижавшись спиной к этому неудачнику. – В конце концов, я же знала, с кем я связываюсь...

      Хохотом меня едва не снесло. Как это ни было странно, но... меня тут приняли с радостью, как долгожданную гостью и даже не подумали задавать вопросы или возмущаться. Будто бы только вот меня им для полного счастья и не хватало. Они определенно странные. Все без исключения. Никто даже не поинтересовался кто я, откуда и надолго ли решила обосноваться вместе с группой. «Ты девушка Такео, он наконец-то нас с тобой познакомил, это замечательно и нам глубоко плевать на все остальное». Как можно было вот так отнестись к моему появлению?

      – А куда мы поселим Джулию-сан? – тут же всполошилась Айдзава Айко, запаниковав от такой малости. – У нас комнаты лишней нет, может быть, номер еще один снять?

      Я готова была уже согласиться, но в этот момент Такео вспомнил, что вообще-то мужчина и в доме хозяин.

      – Со мной жить будет, – решительно влез он, не дав развить дальше теорию об отдельном месте проживания.

      – Но, Такео!.. – хором возмутились мы с менеджером.

      – Джулия, инспектор сказал, что тебя одну оставлять сейчас нельзя. Ты не забывай, почему я тебя привез.

      Фырканье вырвалось само собой, уж слишком потешно выглядело это выражение взрослого и встревоженного мужчины на мальчишеской физиономии Ватанабэ. Да и как он планирует защитить меня от убийц? Себя-то уберечь не может. Однако музыкант стоял на своем упорно и непоколебимо, как прибрежный утес под натиском волн и ветра. И сколько бы волны и ветер – то есть я и Айдзава – ни бились, объясняя, что невозможно, неприлично, Такео твердил одно и то же. Я буду жить с ним. Так неловко мне не было никогда прежде. Что обо мне подумают? Что я... Боже. Потом самой смешно стало. При нынешних свободных нравах стыдиться ночевать в комнате с тем, кого только что признала своим парнем... да большая часть моих знакомых назвала бы это ханжеством.

      Щеки отчаянно жгло, и поднять глаза на кого-то стало невозможным, слишком уж страшно было увидеть во взглядах сальность пополам с пониманием. Не хотелось разочаровываться в друзьях Такео, как и в нем самом. Или наоборот? Насколько бы проще стала моя жизнь, если бы я уверилась, что все творившееся со мной последний год – это лишь плод иллюзий? Я бы смогла порвать с Ватанабэ, в конце концов…

      Но улыбки молодых людей оставались все такими же теплыми и дружескими, а во взглядах сквозил восторг. Разве что Айдзава Айко пыталась еще казаться суровой и недовольной. Но – поразительное дело – она тоже мне была рада! И я не понимала, по какой причине удостоилась такого высокого доверия.

   Теперь уже мой официальный возлюбленный, обнимая за плечи отбуксировал меня до комнаты, выдал мне свою футболку и спортивные брюки в качестве пижамы и тактично вышел, давая возможность переодеться. Что ж, даже если в мире изменится все, то Ватанабэ останется неизменным. Хорошим правильным парнем, который искренне считает, что опускать руки ниже талии, обнимая женщину, можно только в том случае, если вступил с ней в законный брак. Обычно меня это умиляло и радовало. Иногда заставляло задуматься, не сестру ли он во мне видит... Но в любом случае, будущей госпоже Ватанабэ повезло, ей как минимум не придется гадать, в какой постели и с кем сейчас коротает время ее благоверный.

      Я выключила свет и залезла в постель, обыкновенная гостиничная полуторка, звезды мировой величины выбирали довольно скромные апартаменты, кровать эта так точно была не предусмотрена на двоих. Кажется, завтра у нас обоих будет болеть все, что только можно...

      Вот под эти размышления я и заснула, так и не дождавшись появления Такео в его собственной спальне. Когда он пришел, я не услышала, слишком уж крепко спала, но проснувшись, обнаружила, что опять вцепилась в него намертво.

ЧАСТЬ 5

   За окном только начало светать, проснулась я по привычке «Фэйри Стайл» в шесть утра. Музыканты, как мне уже говорили, тоже вставали рано, так что пытаться заснуть смысла не было. Лучше уж занять себя чем-нибудь полезным для общества, например, завтрак приготовить, мужчины всех стран и профессий едины в том, что вечно готовы что-то слопать, поэтому первейшая задача женщины, накормить этих проглотов. Надеюсь только, что ребят не посадили на строгую диету…

      Убедившись, что мое несчастье спит достаточно крепко, я выпуталась из его рук и, быстро переодевшись в собственные джинсы и футболку, босиком пошлепала на кухню. Встреченные по дороге два зеркала, неумолимо демонстрировали мне, что этот наряд вкупе с отсутствием косметики на лице изуродовал меня. Тщательно скрываемые чересчур широкие бедра и плоская грудь теперь подчеркивались, и жирно. Собирая сумку я думала в первую очередь об удобстве, никто же не стал предупреждать, что то самое «безопасное место», куда меня собираются отправить — это апартаменты, занимаемые «In the Dark». Странно будет, если, увидев меня без обычного романтического флера, Ватанабэ не сдаст назад и наконец-то не бросит такой проблемный предмет любви. И тогда я совершенно точно буду разочарована в нем – стало быть, наше прощание пройдет для меня максимально безболезненно. Я не умею любить разочаровавших меня людей. Сегодня моему теперь уже официальному возлюбленному выпало сомнительное счастье лицезреть свою «великую любовь» в естественном, малоприглядном состоянии…

      Все еще спали, даже менеджер. В апартаментах было тихо и сумрачно, после вчерашней бурной встречи с гоп-компанией из Ямато, такое спокойствие казалось даром небесным. Через час-полтора все проснутся, и снова начнется уже почти привычное для меня сумасшествие... Но хотя бы я смогу своими глазами увидеть, как же изо дня в день живет мое несносное наказание, чего в тайне уже давно хотела. Я смогу почувствовать себя частью его жизни. Одно дело, какой он со мной – мы видимся не так часто, с друзьями, которых он видит постоянно едва ли не круглыми сутками, все иначе, наверное, более «по-настоящему».

      В холодильнике нашлись мясо, морковь и лук, в шкафах – неизбежный рис и куча приправ, так что я не мудрствуя лукаво решила приготовить тушеное мясо с гарниром на всю эту большую семью разом. Ничего сложного или экзотичного, чем можно поразить звезд, но все достаточно калорийное, как раз для того чтобы начать день, который завершится концертом. И минимум соли. Зато черного перца с душой – все они любят поострей. Шоколад, каким-то образом оказавшийся на кухонном столе, я спешно запрятала подальше, Такео непременно слопает — а у него аллергия на сладкое, да и шоколад, насколько я помню, всей шестерке запрещен под страхом расправы. Кто только его притащил-то? Ну не менеджер же... Наверняка Ватанабэ опять решил втихую режим нарушить.

      Я двигалась по кухне пританцовывая и мурлыкала под нос последнюю песню «In the Dark», которая по официальной версии была посвящена мне, любимой и единственной «и я смотрю вслед зеленоглазой, забыв как дышать». Очередная баллада о жестокой и неприступной девушке, которая не может понять мук влюбленного сердца и продолжает мотать нервы своего парня. С нашего знакомства у Ватанабэ резко уменьшилось количество тем для творчества. Не скажу, что это мне не льстило.

      Я так увлекалась своими мыслями и готовкой, что, заметив стоящую у косяка Айдзава Айко, едва не перевернула кастрюлю с рисом от неожиданности.

      Оставшись наедине с менеджером группы, я начала понемногу паниковать… Неизвестно же, что она могла высказать мне с глазу на глаз, когда Такео не может встать на мою защиту.

      – Я не думала, что кто-то может быть еще более ранней пташкой, чем я, – со вполне дружелюбной улыбкой обратилась ко мне девушка. – Запах вашей стряпни настолько соблазнителен, что я не выдержала и встала.

      Говорила она очень правильно, даже излишне правильно, и только это давало понять, что язык для нее неродной, ни малейшего акцента. Вообще, эта особа казалась до обидного совершенной. Модельная фигура, идеальная кожа и безукоризненные манеры, она выглядела как дама из высшего общества, куда там мне или той же Лиллен. И добивала меня ее невероятная простота и легкость в общении.

      – Спасибо, – немного смутилась я в присутствии едва знакомого человека, – ничего особенного я не приготовила. Все очень просто.

      – Зато с любовью, – махнула рукой менеджер, присаживаясь за стол. Осанка у нее тоже была выше всяких похвал. – А уж как вы меня порадовали... Этим охламонам постоянно готовлю я, так что передышка очень кстати. Ресторанной еды они вообще не признают.

      Напряжение меня так и не покидало. Сложно чувствовать себя в своей тарелке в такой ситуации. Пару раз от волнения я даже себе едва палец не отхватила под пристальным взглядом иностранной красавицы, хотя поводов для переживаний вроде бы не было. Айдзава вела себя исключительно мило и всячески выражала свое благоволение.

      – Вы ведь работаете в «Фэйри Стайл»? – неожиданно сменила тему беседы она. До этого мы обсуждали, чем же можно быстро и вкусно накормить шестерых парней, которые тратят в день чересчур много энергии.

      Я застыла, открыв рот от удивления.

      – Откуда вы... Вы что, меня помните?

      Мы с Айдзава Айко виделись только второй раз в жизни. Первый раз — больше года назад, когда я познакомилась с Такео. Неужели она действительно меня помнит?

      – Вспомнила. Сейчас. До этого не могла понять, почему ваше лицо кажется мне знакомым, – пожала плечами она. – Я вообще всегда и всех помню, специфика работы. По-другому никак. Хотя сейчас вас очень сложно узнать. Вы выглядите очень естественно, ничего общего с тем секретарем, которого я видела раньше.

      Я отвернулась и тяжело вздохнула. Фея лишилась волшебной пыльцы…

      – Да, не самый выгодный вид, – с тоской признала я свое полное несовершенство, нервно заправляя за ухо непослушную прядь. Волосы, которые я обычно подкручивала или как-то по-особому заплетала, теперь скучно висели, обрамляя лицо темной неприглядной рамой. Ничего необычного или привлекательного. Таких девушек по улицам ходят тысячи, на них никто не оборачивается.

      – Вы очень мило выглядите, – заверила меня менеджер группы. – Естественно. И вам идет. Мне кажется, что вы очень подходите нашему Такео. Такая же солнечная, как и он сам.

      Должно быть, я смущенно покраснела, потому что во взгляде менеджера появилось подлинное умиление моей персоной. Мной редко когда умилялись, честное слово. Любили — да, порой даже восхищались, но не умилялись. Или это тень Ватанабэ осенила меня своим крылом? На того тоже смотрели как на любимого ребенка. И это при том, что «ребенок» по меркам своего народа был довольно крупным и внешне выглядел вполне себе мужественно.

      Кстати о моем персональном несчастии. Сонный и помятый, лидер группы вполз в кухню и с блаженной улыбкой вдохнул аромат мяса. На меня посмотрели настолько влюблено, что оставалось лишь гадать, то ли виной тому были нежные чувства в моей скромной персоне, то ли просто сильный голод. Утро тут же приобрело какой-то семейный оттенок, как и все, к чему прикасался лидер группы. Наверное, это и была главная причина, по которой именно его выбрали главным. Рядом с Такео не было никаких шансов остаться в рамках холодных деловых отношений.

      – Вкусно пахнет, – с возмутительно довольным видом протянул он, усаживаясь рядом с Айко. – Джули, ты решила меня накормить?

      – Вас, – с улыбкой поправила я, накладывая в тарелку первую порцию. – Раз уж злоупотребляю вашим гостеприимством, то решила, что обязана хоть как-то отблагодарить.

      – Ты вовсе не обязана была!.. – бурно возмутился он, но за завтрак принялся с порадовавшим меня энтузиазмом.

      – Мне это только в радость, – пожала плечами я, оделяя и Айдзава своей стряпней. Та переводила взгляд с меня на Такео и обратно с мягкой, понимающей и одобрительно полуулыбкой.

      Остальные пятеро участников «In the Dark» приползли на запах пищи в состоянии полусонном, к общению оказались малопригодны, но все равно умудрялись шуметь и занять все пространство. Происходящее по моим представлениям напоминало утро в детском саду, разве что не было необходимости уговаривать «детишек» покушать за маму и за папу, они и так готовы были сожрать все, до чего доберутся. Разговор велся одновременно на двух языках – периодически кто-то вспоминал, что рядом я, которая языка Ямато не понимает – впрочем, уловить суть беседы это не мешало ни капли, парни уже полностью ушли в грядущий концерт, жили им, Кано так и вовсе сделал пару танцевальных движений руками, едва не опрокинув стол, за что огреб три подзатыльника, еще двоим просто было неудобно тянуться через весь стол. Они действительно жили сценой.

      Я не встревала в это священнодейство, любуясь со стороны, как мое вечно неуклюжее и смущающееся несчастье, превращается в настоящую звезду, которая восхищает миллионы поклонников. И меня тоже восхищает. В такие моменты я чувствовала себя еще более неуместной рядом с ним, слишком обычной, слишком недостойной его.

      – Джули, собирайся! – вырвал меня из раздумий о собственной никчемности Ватанабэ, когда все уже было съедено, и я собиралась вымыть посуду. – Брось ты эти тарелки, я хочу, чтобы ты посмотрела на нашу репетицию!

      – На тысячу и одно падение Такео, – ехидно прокомментировал Кавамура, сцеживая в кулак зевок. Выглядел он чуть получше, чем ночью, но все равно до уровня секс-символа еще не дотягивал. Да и кого ему тут соблазнять? Не меня же. Я числилась девушкой Ватанабэ, а уводить любимую у брата – эти шестеро друг друга считали родными – вещь просто невозможная.

      Из всей «второй семьи» моего несчастья от смеха удержалась только менеджер, и то она явно держалась из последних сил.

      – Шинджу! – возмутился лидер группы, заливаясь краской смущения

      – Слушай правду, – пожал плечами с довольной ухмылкой насмешник, которому огромное удовольствие доставляло дразнить друга. Хотя, кажется, от таких поддразниваний из присутствующих не получал удовольствия только Такео, все остальные развлекались от души. – Тем более вряд ли Джулия-сан не знает о твоей слоновьей грации.

      – Вот не надо, а? – почти что всерьез обиделся на слова друга Ватанабэ. – Я же на сцене как-то работаю.

       – Твоя сильная сторона – голос, а за танец скажи спасибо Мисаки, – не унимался Кавамура Шинджу, искоса поглядывая на меня, ради которой это представление и подколками, должно быть, и затевалось.

      Причем тут Кано Мисаки я вовсе не понимала, но, похоже, меня собирались посвятить в какой-то важный секрет «In the Dark». Как-то даже не ловко было чувствовать, что меня удостоили высокого доверия.

      – Потом сама все увидишь, Джулия-сан, – с видом невероятно таинственным заверил меня Хироши, – не обращай внимания на Кавамуру, он вечно над кем-то подтрунивает, такой вот он невыносимый человек.

      – Да брось, Хиро, – не потерпел критики в свой адрес «вампир», – я само совершенство.

      Сказав это, Шинджу выпрямился, добавил томности во взгляде, а на его губах расцвела тонкая полуулыбка. Почему-то бледность вместо болезненной тут же стала казаться аристократической. Преображение действительно было невероятным… Я растеряно хлопнула глазами. Кавамура заулыбался еще довольней. Ну да. Он хорошо умел делать свою работу… Девушки не просто так с ума сходили по заморской звезде.

      – Вот только подглазники тональным кремом замажь, а то так синевой и отливают, – сладким голосом пропел то ли Иноэ, то ли Като, этих двоих я все еще упорно не различала. Один рост. Одни манеры. Только у Иноэ, вроде бы, если приглядеться несколько прядей были выкрашены в темно-синий цвет, да глаза были ближе посажены… Или это все-таки Като? Сложно находиться среди людей другой расы… Различать их вообще задача не из легких…

      Красные пятна на бледной коже смотрелись особенно эффектно.

      – Я не пользуюсь тональными кремами! – аж подпрыгнул от праведного возмущения Шинджу. – Только на сцене!

      – Ага, рассказывай, – последовал донельзя ехидный ответ. Сладкая парочка переглянулась и мерзко захихикала.

      Менеджер посмотрела на это, похмыкала, а потом просто взяла меня под локоть и утащила к себе в комнату, заявив, что негоже официальной девушке лидера «In the Dark», являться на репетицию одетой настолько просто и что естественность хороша только в кругу своих. На мои уверения, что я уж точно не хочу показываться на публике рядом с Ватанабэ или как-то заявлять о наших отношениях, приняты не были. Айдзава Айко просто заявила мне, что раз уж мне выпала доля связаться с одним из ее подопечных, то рано или поздно правда выплывет наружу, и лучше бы, когда это случится, я выглядела надлежащим образом, не опозорив себя и своего любимого человека.

      За всей этой круговертью я даже начала забывать, что оказалась в этом месте только из-за того, что мне угрожала опасность, начало казаться, что тут и есть мое место, что все эти люди, которых я лично вижу второй раз в жизни, только меня и ждали, рады мне и считают неотъемлемой частью своей жизнью. Убийствам и прочему криминалу не было места в мире музыкальной группы, здесь было тепло и уютно, здесь я была... дома.

      Единственное, что мне удалось выбить себе для хоть какой-то конспирации — это очки, закрывающие половину лица, впрочем, даже в них было совершенно ясно, что совершенно точно не соотечественница Ватанабэ и его друзей. В остальном же стиль Айко (а также ее размеры, что немаловажно) совпадал с моим и я имела возможность воссоздать свой обычный стиль — пышная юбка, легкая шифоновая блуза и изящные шпильки.

      Когда явила себя перед молодыми людьми в таком облике, кто-то из шестерки вульгарно присвистнул, а Кавамура нагло заявил лидеру, что совершенно точно попытается меня отбить. Такео нахмурился, а я только весело ухмыльнулась местному соблазнителю. У него не было ни единого шанса. Только в Ватанабэ столько света и доброты, что глаза слепит. С ним никто не может сравниться. Да и наверняка не была для Шинджу настолько же привлекательна, как его обожаемая девушка, которой, по словам Такео, тот надышаться не может.

      Иноэ и Като уставились на меня и с изумлением переглянулись. Должно быть, увидели мой глупо-счастливый взгляд, который я устремила на свое несчастье, воспользовавшись тем, что тот увлечен очередной перебранкой с «вампиром». Я еще не успела спрятать свое лицо за очками и теперь все имели возможность видеть, что я также безнадежно и сильно влюбилась в Такео, как и он в меня. Но разве с ним могло быть иначе?

      Я поспешно спряталась за темными стеклами. Все же нужно было бросить этого слишком хорошего для меня парня, а для этого нужно как минимум, чтобы все окружающие не были в курсе моих чувств. А то ведь тогда точно не отстанет... Он, Такео, упорный, как не пойми что — если уж что-то вбил в голову, то из головы уже не выбить, проще уж сразу ему голову снести.

      С черного хода вся честная компания погрузилась в микроавтобус, причем я молилась о том, чтобы там не засели журналисты, а вот музыканты, да и их менеджер заодно, были готовы при первой возможности сунуть меня с их лидером под прицел камер, связав нас таким образом в глазах общественности намертво. Мне повезло, этим сводникам — нет, добраться до Вайтерс-холла, самой знаменитой концертной площадки столицы, удалось быстро и без каких-либо проблем. Ни пробок, ни фанатов, лезущих под колеса, ни журналистов.

      В машине царило безудержное веселье и оживление, перед довольно тяжелой репетицией и следующим за ней концертом все участники группы просто излучали счастье. Они любили музыку, любили сцену, любили своих поклонников, и это выражалось в каждом движении. Должно быть, живое выступление «In the Dark» будет чем-то волшебным.

      И только одно ставило меня в недоумение: как же Такео, воплощение неуклюжести этого мира, будет танцевать? Как вообще может ритмично двигаться под музыку тот, кто временами в собственных ногах путается? Я шепотом задала этот вопрос на ухо Айдзаве, не желая лишний раз обижать и без того комплексующего Ватанабэ. Та только подмигнула и сказала, что я сама все увижу и пойму, и оставила мучиться от любопытства дальше. Пришлось смириться и развлекать себя наблюдением за очередной перебранкой между моим практически официальным парнем и Кавамурой Шинджу. Почему-то эти двое только и делали, что сцеплялись языками по любому поводу, причем пусть зачинщиком всегда и выступал «вампир», но Ватанабэ с восторгом поддерживал его начинание. Остальные только умиленно улыбались, взирая на эти шуточные переругивания.

      Потом безо всякого перехода Такео запел, остальные тут же подхватили, причем песня была не из их репертуара, но работали все шестеро чисто и аккуратно разложив композицию на шесть партий так, будто репетировали не одну неделю. Баритон Ватанабэ звучал как никогда глубоко и сильно, время от времени он смотрел на меня, будто выпрашивая одобрение. Я только показывала большой палец, не желая прерывать это волшебство, лишним движением или звуком. В карих глазах сияла улыбка, та самая, мальчишеская, которая меня заворожила еще в первую встречу.

      – Джулия-сан, а как тебе мой голос? – с доброй насмешкой спросил Кано после того, как они закончили петь.

      Я хотела уже выдать дежурных комплимент вокальным способностям младшего в группе, чтобы удовлетворить его самолюбие. И плевать, что я толком и не слышала его...

      – Вряд ли Джулия-сан хоть кого-то слышала, – подхватил кажется все же Иноэ, подмигивая мне. Иноэ вроде бы был более энергичным и разговорчивым, чем Като, и это позволяло мне хоть как-то этих двоих

      – Или видела. Кроме нашего