Слон и Моська. Ксения Георгиева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Он давно уже не верит в любовь, свято оберегая свое одиночество.

   Она давно уже ждет своего принца, готовая бороться за свое счастье с кем угодно. Даже если этот кто-то - Он сам.

ПРОЛОГ

-Уважаемые жених и невеста! Сегодня-самое прекрасное и незабываемое событие в вашей жизни. Создание семьи-это начало доброго союз двух любящих сердец,- слащаво распиналась служитель Фемиды, с ног до головы завернутая в штору страшного землистого цвета.

   -С этого дня вы пойдете по жизни рука об руку, вместе переживая и радость счастливых дней, и огорчения. Создавая семью, вы добровольно приняли на себя великий долг друг перед другом и перед будущим ваших детей.

   На этих словах Катерине захотелось закричать. Закричать так громко, чтобы стены и потолок душной консервной банки, по случайности именуемой ЗАГСом, разлетелись на много-много километров. Чтобы удалось, наконец, вдохнуть недостающего воздуха полной грудью.

   Совсем не этого человека Катя хотела видеть рядом с собой в эту минуту. Совсем не с ним мечтала создать семью и воспитывать детей. Вот только этому человеку она оказалась не нужна. От нее отказались. От нее и их будущих детей. Солнцева как наяву видела длинного, как жердь, худого черноволосого мальчика с необычным разрезом доставшихся от отца черных глаз и пухлую рыжую девчонку у него на руках. И от этого становилось в разы больнее.

   Девушка тайком смахнула набежавшие слезы, через силу улыбнулась стоящему рядом парню, готовясь сказать заветное «ДА».

   -Перед началом регистрации прошу вас еще раз подтвердить, является ли ваше решение стать супругами искренним, взаимным и свободным.

   -Прошу ответить Вас, невеста.

   Катя едва слышно перевела дыхание, украдкой бросая на растроганных родителей взгляд. Мама промокала платочком глаза, а отец одобряюще поднял большой палец вверх.

   И в тот самый момент, когда девушка уже была готова произнести заветное слово, в зал регистрации ворвался ураган.

   -Невеста не согласна.

   -Артур.

   -Какого хрена!

   Одновременно произнесли прерванные жених и невеста.

   Все присутствующие, шокированные происходящим, молчали. Главное действующее лицо, тем временем, успело добраться до столика, где, глупо открыв рот, стояла «зашторенная» женщина.

   Катя ее полностью понимала. Даже если не брать в расчет форс-мажорную ситуацию, в которой они оказались, двухметровых амбал с лысой черепушкой производил на всех неизгладимое впечатление.

   Если бы взгляд мог прожигать насквозь, Артур бы уже валялся замертво с зияющей дырой в груди. Но на его невозмутимость это никоим образом на влияло. Непробиваемый черт! Заговорил грудным низким голосом:

   -Екатерина Ивановна Солнцева никак не может сегодня выйти замуж.

   Артур, как истинный знаток человеческих душ, сделал в речи недолгую паузу.

   -Потому что уже состоит в браке. Со мной.

   Тут уже челюсть упала у самой Кати. Нет, ну каков, а?

   -Конечно же имеется и свидетельство о браке, которое я Вам сейчас продемонстрирую.

   Так много длинных предложений за раз из уст Артура Катя слышала впервые.

   Нервы лопнули. Это кем он ее сейчас выставляет? Аферисткой? Проституткой? Желания и дальше участвовать в дешевой бульварной пьесе не было никакого, поэтому девушка, подхватив красивый шлейф молочного цвета, поспешила скорее убраться восвояси. На то, чтобы что-то объяснять и оправдываться перед несостоявшимся мужем, сил уже не осталось.

   Далеко ей уйти не дали, глупо было надеяться. Довольно грубо схватили за плечи и повели в сторону припаркованного джипа.

   Открыв переднюю дверь, упирающееся тело просто подняли в воздух и перенесли. Затем предусмотрительно пристегнули ремнем безопасности и щелкнули замком, чтобы не сбежала.

   Так же молча выехали со стоянки и проехали первые километры. Пока девушка не разрыдалась.

   -Зачем ты это делаешь? Что тебе надо, Артур? Ты мало крови моей попил, мало боли причинил?

   Катерина всё плакала и плакала, размазывая по лицу тщательно наложенный макияж.

   Видя, что отвечать на обвинения он не собирается, девушка забила маленькими кулачками по его плечу.

   -Я тебя больше не люблю, понял, не люблю! Не люблюююю!!!

   Артур, не отрываясь от дороги, одной рукой сжал ее ладошки и, поднеся к губам, поцеловал.

   Катя не с первого раза, но все же выдернула руки и отвернулась к окну.

   -Ненавижу, -свистящим шепотом.

   -Переживу.

   Примерно через полчаса Артур свернул на обочину и заглушил двигатель.

   Катя не двигалась.

   Мужчина отстегнул ее ремень и в одно движение пересадил к себе на колени.

   Зажал рыжую головку между своих ладоней и минуту вглядывался в покрасневшие глаза. Он дал ей возможность заглянуть внутрь себя, позволяя разглядеть за этой своей невозмутимостью жгучую боль и неуверенность.

   -Конопушка злится, конопушку надо залюбить.

   И впился жесткими горячими губами ей в рот.

ГЛАВА 1

Шестое августа две тысячи восьмого года

   -Арик, если ты сейчас же не прекратишь собирать вещи и посмеешь выйти за порог квартиры, домой можешь больше не возвращаться! – Татьяна Заураби далеко не первый раз за восемь лет совместной жизни повышала на своего неугомонного мужа голос, но до подобных обвинений доходило впервые.

   Мужчина устало посмотрел на некогда любимую жену и задался вопросом о том, что в этой уставшей от жизни, истеричной бабе осталось от той озорной красивой девчонки, которая своими васильковыми глазами пленила солдатика, служащего по контракту в приморском городке, откуда она была родом. Подобные мысли он тоже позволил себе впервые.

   -Татьяна, -Артур всегда называл женщину полным именем. – Ты ведь прекрасно понимала на что обрекаешь себя, когда выходила за меня замуж. И о том, что буду срываться с места по первому требованию, я тебя тоже предупреждал.

   -Ах, ты, может, еще и жалеешь, что женился на мне? Ты ж у нас одинокий волк, тебе вообще никто не нужен! Я тебе не нужна, мы тебе не нужны!!

   -Не говори глупостей. – Артур не выносил подобных истерик жены, тем более, когда ее визг мешал соображать.

   -Вы моя семья. Ты и Степан. Я за вас убью кого угодно.

   -Да это тебя убьют!! Услышь меня, наконец! Они же тебя на верную смерть посылают! – Татьяна внезапно сдулась, как воздушный шарик. Осталась только тупая ноющая боль в сердце. Потому что знала, что не в ее силах его отговорить. Но не сдалась. За годы жизни с мужем научилась бороться. Решила зайти с другого конца.

   -Любимый мой, хороший мой, я прошу тебя. Разве я часто тебя о чем-то прошу? Господом Богом тебя заклинаю, ну, хочешь, на колени встану? Только не езжай! – Женщина повисла на нем, как плеть. Следом, услышав крики, в комнату вбежал семилетний сын. За секунду разобравшись в ситуации и поняв, что без него сейчас происходит что-то очень интересное, как обезьянка обхватил отца за ногу, обтянутую армейскими штанами, и принялся реветь, сливаясь с матерью в удушающую какофонию.

   Артур плюнул на список необходимых вещей, составленных в голове, покидал в спортивную сумку разбросанную на кровати одежду и, преодолевая заметное сопротивление в лице жены и сына последовал в прихожую. Сорвав с крючка ветровку цвета хаки, обнял своих и отбыл на встречу неизвестности.

   Как только его самолет набрал высоту, Артур Ремеевич Заураби выкинул из головы все посторонние мысли и сосредоточился на задании государственной важности.

***

В небольшой палатке, обтянутой маскировочной сеткой, находилось трое мужчин. Все они были необычайно напряжены и сосредоточены. Пожав руку вошедшему Артуру и обрисовав вкратце сложившуюся обстановку с изучением карт и стенографий, командира спецназа Артура Заураби повели представлять его новому отряду.

   Мужчина обвел цепким взглядом молодых парнишек, которых ему предстояло вернуть родителям. Желательно живых и с минимальными повреждениями. Его спецгруппа состояла из добровольцев-ополченцев, совместными силами юго-осетинских вооруженных формирований им предстояло «принудить Грузию к миру». Подобных парнишек собралось не одна сотня, но ему отобрали лучших. Тех, кто умел обращаться с оружием, читал карты, разбирался в ориентировании на местности, не боялся убивать или быть убитым.

   Не успев толком подготовиться к бою, вечером седьмого августа старший по званию сообщил Артуру, что стороны договорились о прекращении огня, и необходимость в его отряде отпала. Повидавший на своем веку многое мужчина не спешил раньше времени расслабляться, шестым чувством чуя, что не могут они так легко отделаться. Спустя несколько часов, в этом убедились все.

   Посреди тревожной бессонной ночи в гулкой тишине раздались первые выстрелы, которые вскоре переросли в массированный артобстрел. Рота подорвалась по щелчку. Последующие дни показались мужчине преисподней. Пятеро его парнишек вывели из строя ранениями, остальные же выдохлись из сил и готовы были вот-вот сдаться, просто уснув во время очередной перестрелки.

   Все ждали так необходимой им новости о капитуляции противника, когда раздалось ненавистное и искаженное рацией: «Они вывели бронетехнику. Пехота на подходе».

   Дискутируя на тему дальнейших стратегических действий, было принято решение о спецоперации. Заураби вместе с оставшимися ребятами предстояло отправиться наперерез пехотинцам, устроив засаду не ожидавшему такого хода противнику.

   Отряд Артура, четко следуя разработанному плану, разместился в ущелье, скрытом горным массивом. Отдав последние распоряжения и встав на оговоренные позиции, они принялись ждать.

   Артур заподозрил неладное спустя час, когда даже по максимальным прикидкам они уже давно должны были вступить в бой. Рации по неведомой ему причине не принимали сигнал. Мужчина принял решение ждать еще десять минут, после чего скомандовал бы сворачивать операцию. Тогда он не осознавал, какую смертоносную ошибку совершает.

   «Их сдал кто-то из своих» - это была последняя мысль, набатом прорывающаяся сквозь вой своих солдат, пока его не накрыло желанное небытие.

   Август две тысячи шестнадцатого

   Артур проснулся от собственного крика.

   Восемь лет. Сегодня ровно восемь лет, как его жизнь разделилась на до и после. Восемь лет назад он потерял весь свой отряд. Тех парней, которых не убило гранатами, раздавило огромными каменными плитами, накрывшими их смертельным покрывалом. Заураби мазохистски вспоминал синюю руку одного из своих бойцов, которая прилетела в его сторону во время взрыва. Все те несколько раз, когда он приходил в сознание, Артур смотрел на то, что осталось от некогда отменного снайпера, которому пророчили блестящее армейское будущее. Он узнал его по ободку золотого кольца, которое приобрело багряный оттенок из-за свернувшейся крови. Только он один, помимо самого Артура, был женат. И когда только успел?

   Артур был единственным, оставшимся в живых. Шутница-судьба учудила. Тот, кто обязан был сберечь чужие жизни, сохранил только свою. Если бы только он мог выбирать… Но кто-то сверху решил продлить эту муку, на медленном огне собственной вины доводя до сумасшествия. Он уже давно раздумывал над тем, чтобы прекратить всё. Его предсмертная агония и так заметно затянулась. Но не мог. Силы воли не хватало. Или наоборот – ее было слишком много?

   Открыв холодильник, принялся разглядывать его небогатое содержимое. Одно яйцо, наверняка протухшее, засохшая половинка лимона и банка консервов. Не густо. Значит, ограничимся цикорием. Кофе ему запретили.

   Вспомнился почему-то другой холодильник из другой жизни. Одинокая банка соленых огурцов, покрывшаяся толстым слоем серо-зеленой плесени и вздувшаяся баночка из-под «Растишки». Сын любил. Сын. В той, другой жизни у него был сын. И жена была. Давно, еще до того, как вернувшись после контузии домой, Артур обнаружил на том чертовом холодильнике «Я так больше не могу. Когда-нибудь ты меня поймешь.»

   В редкие трезвые дни он даже что-то такое понимал. Где-то на затворках сознания все время крутилась мысль, но поймать ее никак не удавалось.

   Из армии его поперли. Да он и не собирался оставаться на службе после того, что произошло. Устроился начбезом в небольшую компанию и до позавчерашнего дня честно трудился на новом поприще. Но его терпение, висевшее на тонюсенькой перетершейся нитке, наконец, гранитным булыжником бухнулось в пропасть. Артур Заураби физически не мог больше выполнять приказы женщины. Нет, даже не так. Его непосредственная начальница не просто принадлежала к другой половой группе, она была «бабой» в самом худшем смысле слова. Самодуркой. Стервой. Конченной мразью.

   Босс в юбке была настолько невыносима, что даже он, сознательно портивший себе жизнь, не справился. Позавчера, впервые за почти девять лет, ему удалось вдохнуть полной грудью.

   Сегодня же ему опять предстояло заключить себя в добровольные кандалы. Правда, на этот раз потенциальный работодатель был мужчиной. И даже вполне себе вменяемым, судя по ходившим слухам.

   Выплюнув в раковину теплую противную жидкость, по недоразумению призванную заменить кофе, Артур постарался подготовиться к переменам, которые несомненно придут в его жизнь вместе с новой работой. А ее еще следовало получить.

   Если бы в тот момент нашелся доброволец, готовый просветить его о том, какие именно перемены его ждут, Артур забаррикадировал бы дверь и порадовался тому факту, что предусмотрительно не съел яйцо и тушенку. Он бы даже не вздумал претендовать на большее.

   Намного раньше времени подъехав к лишенному вычурности офису крупного агропромышленного концерна, в котором ему де-юре предстояло трудиться, Артур открыл окно и принялся изучать обстановку, натренированным взглядом выхватывая мелкие детали из окружающей действительности.

   Мужчина осмотрел соседние здания и по окружной дуге вернулся ко входу, когда его что-то насторожило, заставив переместить взор на пару десятков градусов левее.

   Рыжая. Это первое, что бросилось в глаза. Маленькое нечто с копной ярко-рыжих волос. Почему-то вспомнилось, как соседский алкаш дядя Бесарион всегда поучал:

   -Встретил рыжего-убей, Артик.

   Впоследствии Артур не раз пожалел, что не последовал тогда его совету.

   Так вот это «нечто» стояло, сильно запрокинув голову и, щурясь от яркого полуденного солнца, по всей видимости, напрямую принимало витамин Д.

   «Мало того, что рыжая, так еще и идиотка», - подумал тогда Заураби.

   У него тут под кондиционером пот по спине градом стекает, а она кайф ловит. Мда, странный всё-таки народ эти женщины.

   Несмотря на то, что выжившая из ума девушка вызывала лишь стойкую неприязнь, Артур не мог оторваться от ее созерцания. Пришел в себя, только когда вспомнил цель своего визита.

   Вышел из внедорожника, неслышно захлопнув дверь, щелкнул брелоком сигнализации и последовал к центральному входу.

   Шел быстро, по-армейски чеканя шаг, мечтая лишь о том, чтобы «нечто» не обернулось. Между ними было около пяти метров, но он и на таком расстоянии почувствовал жар, исходивший от нее.

   Солнце. Она - Солнце. И ничего хорошего в этом нет. Чуть приблизься-спалит дотла.

   «Солнце», будто услышав его предъяву, решило вдруг обернуться. Она не пыталась проморгаться или бессмысленно рассматривать других прохожих, в коих не было дефицита. Нет. Она посмотрела ему прямо в глаза.

   И конечно, они оказались зелеными. Ведьма. Ему реально стало жаль, что Средневековье прошло, а он вот ни разу не Инквизитор.

   Ну, а когда она улыбнулась, Заураби пятой точкой почувствовал, что расправа за подобные мысли его не минует.

***

-Ты понимаешь, Артур, сердцем чую, крыса у меня завелась. Недавно тендер важный проиграли, хотел в Волгограде завод по производству масла купить, так из-под носа увели. Цену чуть-чуть выше поставили - и всё. – Сидевший напротив него мужчина развел руками в стороны, показывая всю степень своего негодования. Признаться, Абаев располагал людей к себе.

   Настоящий он был, живой. Темпераментный, харизматичный, по-хорошему эмоциональный. Безо всякого пафоса и набивания цены.

   Руки, вон, совсем не как у белого воротничка. Руки работяги. Человек этот на земле твердо стоял и вдаль смотрел не мечтательно, а предвкушающе. Потому что сам вершил свое будущее. И людей за собой тянул – это сразу видно.

    -Не верю я в такие совпадения, хоть убей. Дело в пяти тысячах оказалось, в пяти!

   Заураби только хмыкнул, ожидая продолжения.

   -А до этого сеялки мои перекупили. Всё обговорили уже, утром собирался аванс переводить, а на почте письмо: так, мол, и так, простите великодушно, но сеялки мы уже продали. Простить, мать их за ногу. И так, по мелочи есть кое-что. Деньги со счетов уходят, немного, но регулярно. Я б и не заметил, да главбух у меня больно дотошная. Ну, за деньги-то не так обидно, но сеялки!

   -Значит, думаешь, сливают?

   Абаев кивнул.

   -Выловим мы твою крысу, Тамирыч. По себе знаю: хуже нет, чем когда сдают свои.

ГЛАВА 2

-Тогда по рукам. – Рукопожатие Абаева было энергичным и крепким.

   - Через полчаса созвал совещание, будут все, кто так или иначе мог поспособствовать недавним событиям. Думаю, твое присутствие необходимо.

   -С места в карьер? – Заураби усмехнулся и впервые за последние годы почувствовал в душе что-то сродни охотничьему азарту. Предприимчивость нового начальника не могла не радовать. Уж ему-то было, с чем сравнивать.

   -А чего тянуть? Мне эти подозрения уже вот где, - мужчина театральным жестом провел ребром ладони по горлу. – Черт, Артур, как же так, а? Почти все ведь с самого начала со мной, с истоков. Столько г*вна вместе сожрали, столького достигли. – И так много искреннего недоумения было в его глазах, что Артуру стало не по себе. Увидев плескавшийся во взгляде собеседника затаенный стыд, вызванный необходимостью подозревать «своих», близких, Заураби понял, что как бы ни хотел, как бы ни старался, а относиться к ситуации нейтрально, отринув эмоции, у него не выйдет.

   - Решим, Алим Тамирович, не сомневайся. Ты, главное, чувствам не давай власти. Такой большой кусок пирога отхватил, неужели думаешь, не найдется желающих поживиться за чужой счет? - Заураби осознавал, что мозгами-то начальник всё прекрасно понимает, а вот душой, сердцем принимать горькую истину отказывается.

   - Ладно уж, чего теперь из пустого в порожнее. Пойдем с Катериной познакомлю, она тебе краткий экскурс в оставшееся время проведет.

   Внутренний голос что-то тихонько нашептывал все десять шагов, оставшиеся до двери, но мужчина лишь передернул плечом, отмахиваясь от странного ощущения, как от назойливой мухи.

   Уверенно переступил порог кабинета, очутившись в приемной, осмотрел стену стального оттенка, увешанную грамотами и сертификатами, обвел взглядом новомодную и, наверняка, дорогую кофемашину, разросшийся куст фикуса (кажется, подобное растение украшало когда-то и его квартиру), мягкое офисное кресло на колесиках, которое слегла покачивалось, наталкивая на мысль, что покинули его совсем недавно…

   А вот и хозяйка вышеупомянутого офисного инвентаря. Правда, стояла она спиной к вошедшим, перебирая разноцветные папки возле распахнутых дверей шкафа. Но не отсутствие зрительного контакта заставило сердце бывшего командира спецназа ухнуть в пятки.

    Рыжая. Не могло же ему «так» повезти.

   Обладательница огненной гривы тем временем медленно обернулась, неспешно прогуливаясь по канату его натянутых нервов.

   Не зря в природе всё яркое и пестрое предупреждает об опасности. Природа – не дура. Дураком был он, когда надеялся на благосклонность злодейки-судьбы. На него уставились два ярко-зеленых глаза. ГлазА ведьмы, чудом избежавшей костра инквизиции.

   -Знакомься, Катюша, это Артур Ремеевич Заураби, новый начальник службы безопасности. Артур, а это, собственно, гордость и любимица нашей компании – Екатерина Ивановна Солнцева. Прошу любить и кормить кумкватом. – Абаев ласково приобнял Ведьму за плечи и притянул поближе к себе, выдавая этим жестом характер отношений с собственным секретарем.

   «Мда..», - подумал про себя.

   «Сюжет дешевого бульварного романа.»

   Поймав себя на этой мысли, Заураби встряхнул головой, возвращая трезвость мышления. Ему-то что за дело с того, кто и чем занимается за закрытыми дверьми? Главное, чтоб расследованию не мешали. А то начнется сейчас: один не мог, второй в бане по пятницам компанию составляет, а третья досуг в постели скрашивает. Знаем, проходили.

   Он, конечно, не представитель власти, но неприкосновенности и иммунитета лишит враз.

   Катерина вдруг открыто улыбнулась Артуру, глядя на него, как на любимое лакомство. Во всяком случае, у мужчины возникло вполне серьезное опасение, что его сейчас препарируют, размазав внутренности по тарелке и отпилив конечности тупым заводским ножиком.

   Ведьма, наслаждаясь произведенным эффектом и растягивая гласные, словно южанка времен американской биполярности, произнесла:

   -Ас, Вы, право, преувеличиваете мои интеллектуальные способности. Разве я в состоянии выговорить, а тем более, запомнить такую сложную комбинацию? Артурчик, - Заураби аж зубами клацнул на выдохе от неожиданности. В прошлой жизни он наверняка был янки. - Вы же не против, если я буду называть Вас так? - Солнцева едва ощутимо прикоснулась к его ладони, а он с трудом справился с зудящим желанием отойти на пару-тройку метров подальше от полыхающих дьявольским огнем глаз.

   Да уж, с ней придется держать ухо востро. Не то сказанет что-то смертельно обидное директорской избраннице.

   -Ну, смотрю, общий язык вы нашли, в таком случае, оставляю вас наедине, мне еще нужно подготовить кое-какие документы. – Пребывая в ужасном напряжении, Заураби едва не пропустил момент ухода босса.

   Катерина зловеще потерла ладошки друг о дружку, будто только сейчас, наконец, могла позволить себе разойтись по-настоящему.

   -Чай, кофе, Артур? – Произнесла вовсе не то, что он, смирившись, готовился услышать.

   От греха подальше, просто покачал головой, отказываясь от столь щедрого предложения.

   -Воды? – Ведьмы не сдаются.

   Прочистив горло, проговорил:

   -Можно.

   -С газом, без? Перье, Ессентуки, Нарзан? С лимоном, мёдом, мятой?

   Это она сейчас над ним изощренно издевается или проявляет чудеса делового гостеприимства?!

   -Простую. Можно из-под крана.

   -Как можно, Артурчик, дорогой?! Чтоб дорогого гостя, да водой с полной таблицей Менделеева, чтоб земля ему пухом, конечно. Плохого же Вы о нас мнения.

   А теперь она разыгрывает перед ним радушную грузинскую жену? И куда он попал. Цирк да и только.

   Катерина направилась в смежную с приемной небольшую кухню, оборудованную под нужды персонала. Она ступала так плавно, будто под ногами у нее была не плитка, а перьевое облачко. Даже стук каблучков был почти не слышен.

   Девушка прошла за барную стойку, чтобы взять высокий граненный стакан, потом передислоцировалась к двустворчатому холодильнику. Вытащив запотевший кувшин с желтым – а каким же еще – содержимым, подумав, прихватила и контейнер с аппетитно выглядевшими профитролями. При виде шоколадных потеков на воздушном тесте желудок мужчины прорезала острая боль. Заработанный гастрит как всегда не вовремя дал о себе знать.

   Наконец, наполненный стакан был торжественно вручен начбезу. Блюдце с разложенными в художественном беспорядке сладостями дожидалось своего часа на лакированной поверхности одного из столиков.

   На него уставились с таким ярко выраженным ожиданием, что Заураби опасливо принюхался. К счастью и сожалению одновременно, до сего момента жизнь его с ведьмами не сталкивала, и как пахнут ведьмовские зелья Артуру было не ведомо.

   Эх, была не была!

   Что бы она туда не накидала, пусть хоть крысиных хвостиков и сушеных пауков, но это было чертовски вкусно. Настолько, что выпив содержимое стакана до дна, он с радостью принял от Солнцевой добавку.

   -Скажите, а Вы уверены, что Вас зовут Артур?

   Запихнутая в рот целиком профитролинка чуть не полезла обратно. Мужчина слизнул языком крем с нижней губы, не заметив, как от этого неосознанного жеста загорелись женские очи.

    Нет, Артур, конечно, никогда особо не вникал в дебри пресловутой женской логики, если таковая и имелась (в чем лично у него имелись сомнения), но данная особь прекрасного пола вообще не поддавалась какому-либо объяснению.

   -Уверен, - буркнул, спешно прожевав. –Паспорт показать? – Издевка так и сочилась в его голосе.

   Ведьма на секунду задумалась. Потом всё же кивнула. Важно так, весомо что ли.

   -Покажи…те. Но Вы абсолютно уверены, да? Точно не Степан, к примеру?

   Артур-не-Степан скривился, будто она станцевала ламбаду на открытой кровоточащей ране. Причина такой реакции была Кате не ясна, но выяснение она решила отложить до лучших времен.

   Заураби и не думал отвечать на подобный бред.

   -Понимаете, какое дело. – Мыслимо ли - Ведьма смутилась, скромно, если можно применить это слово к ней, потупив глазки в пол.

   - Мне папа в детстве перед сном всегда читал «Дядю Стёпу» Михалкова. Ну, не того, который «Утомленные солнцем» снял, а раннего.

   Сейчас положено плакать или смеяться? Его держат за идиота или пришло время усомниться в наличии у Ведьмы мозгов?

   -Так вот, я еще в три года решила, что Стёпочка - мой герой. Если бы еще и имена у вас совпадали, я бы полностью уверилась, что Вы – принц из моей, - акцентировала на этом слове внимание, - сказки.

   «Надо не забыть поставить родителям свечки за правильно сделанный тридцать восемь лет назад выбор. Спасли сына от печальной участи.» - Пронеслось по кромке сознания.

   - Но на самом деле, у вас и так много общего, - Абаевский секретарь интригующе замолчала. - Так даже интереснее. А то был бы совсем перебор. – Катерина хищно оскалилась и повела его в зал для переговоров.

***

Помимо Артура и самого Абаева, в переговорной находилось шесть человек. Шесть потенциальных крыс. К сожалению, грызун истинную свою сущность проявлять не спешил, все присутствующие вели себя спокойно и уверенно.

   Признаться, они вообще встретили его как-то индифферентно: ни бурных восторгов, ни страха и подозрительности со стороны топ-менеджмента компании он не заметил.

   Биг-Босс начал совещание, а Заураби, прислушиваясь краем уха и автоматически отмечая реакции окружающих, принялся за более пристальное наблюдение.

   Команда у индюшиного короля собралась, мягко говоря, странная. Хотя то, что Абаев подбирает себе работников по нестандартным критериям, Артур понял уже после общения с секретарем.

   Во главе стола лицом ко входу сидел сам его наниматель. К нему вопросов не было. Артур лишь мимоходом отметил, что стол Алима был завален бумагами, в которых тот время от времени что-то размашисто черкал. Этот факт отчего-то еще больше расположил его к начальнику.

   По правую руку от него, напротив Заураби, величественно восседал начальник отдела продаж, «маркетолог от бога», - как представил его Абаев,-Давид Геловани.

   Навскидку ему можно было дать лет тридцать пять, хотя Артур бы не удивился, будь тому все сорок. Сбивал с толку холеный до безобразия вид. Вкупе с излишней самоуверенностью и хищно-льстивой улыбкой бывалого продажника впечатление сидящий напротив производил неизгладимое. Артур внезапно задумался, сколько репетиций у зеркала пришлось провести этому конкретному мужику, чтобы добиться подобного результата. Но и умалять профессиональных достоинств последнего Заураби не стал. Такому хрен откажешь. Даже если будет предлагать снег зимой – не сомневайтесь, купите, не раздумывая.

   Книжная полка такого индивида представлялась с легкостью: почетное место наверняка занимали бестселлеры по саморазвитию, маркетингу, тайм-менеджменту и коммуникациям. Что-то типа «Семь навыков высокоэффективных людей» и «Монах, который продал свой Феррари».

   Артур был уверен: у того даже закладки в нужных местах имелись. И пара-тройка заученных наизусть цитат, чтоб блеснуть эрудицией при случае.

   Внешностью природа Давида не обделила. Высокий, спортивного телосложения, в нем причудливым образом сочетались резкие грузинские черты лица - нос с легкой горбинкой, тяжелый подбородок, и вместе с тем стать и грация человека, который несет себя этому миру, словно манну небесную.

   К жестам и мимики прицепиться было сложно. Геловани сидел, вальяжно откинувшись и закинув левую руку на спинку кресла, правой же периодически прокручивал на указательном пальце сверкающий металлическими боками брелок с гордым названием известной автомобильной марки.

   Кажется, до монаха Давиду еще далеко.

   Рядом с Геловани разместился главный финансист всея Руси Иван Дмитриевич Громов. Те, кто почитывал старичка Чехонте на досуге, наверняка заметили бы фантасмагорическое сходство финансиста с его полной тезкой в одноименной истории классика. Пожалуй, он был единственным нервничавшим человеком из всех собравшихся. Но внутренний голос подсказывал Заураби, что это его перманентное состояние.

   На столе перед ним лежал аккуратно сложенный вчетверо платок, которым тот время от времени протирал вспотевший лоб, и поношенные очки в тонкой металлической оправе. Когда возникала необходимость зачитать что-то из принесенных им документов, Иван Дмитриевич брал сей предмет в правую руку и подносил к глазам, будто то были и не очки вовсе, а знаменитое пенсне Эркюля Пуаро.

   Лицо его можно было бы даже назвать привлекательным, если бы не излишняя бледность и отпечаток необъяснимого, сковавшего его страха. Ввиду наличия последнего казалось, что мужчина гротескно гримасничает, однако то, что он говорил, сомнения в его компетенции не вызывало.

   В данную минуту он что-то занудно выказывал начальству о недальновидности участия в проигранном тендере, учитывая состояние счетов, и что в случае победы им пришлось бы несладко.

   Заураби на ум некстати пришло сравнение со знаменитым международным песенным конкурсом.

   Помимо всего прочего, о Громове можно было сказать также, что он «интеллигентен до безысходности». Красивое выражение. Пожалуй, только русские в проявлении своего личностного достоинства могут дойти до подобной крайности. Однако, не будем забывать, что самые жестокие люди – доведенные до отчаянья интеллигенты.

   Помнится, у классика персонаж обладал «врожденной деликатностью, услужливостью, порядочностью и нравственной чистотой», но поразительное сходство с литературным героем вряд ли может исключить Громова из списка подозреваемых.

   Еще и эта его мания… кажется, он на полном серьезе опасался, что сейчас в дверь постучат и его огорошат известием об обвале фондовых рынков, гиперинфляции, последующей девальвации, деноминации и, чего уж там, дефолте. Да уж, бедный, бедный Иван Дмитриевич! В такое нестабильное и финансово неустойчивое время мы живем, ничего не попишешь.

   Несмотря на резкость его суждений и нервозность, Артур вдруг отчетливо понял, что они подружатся (при условии полной невиновности Громова, конечно). Наверняка, из-за своего характера и мнительности Иван Дмитриевич ни с кем близко не сходился. Первопричины у мужчин разнились, а вот в нелюдимости и некоей закрытости от социума они были похожи.

   -Иван Дмитрич, дорогой, мы ведь с Вами уже всё просчитали: риски минимальны. А топтаться на одном месте из страха потонуть - явно не в нашем стиле. – Подключился Абаев к животрепещущему обсуждению.

   -А Ванюша у нас, аки Козьма Прутков, лучше перебдит. – Хохотнула соседка Громова справа - необъятная Маргарита Эммануиловна Шаповал. Несмотря на худосочность «Ванюши», индюшиный главбух была столь широкой души (или кости, кому как больше нравится), что тому всё время приходилось жаться в сторону невозмутимого Геловани. Выглядело всё это весьма и весьма комично.

   -Согласно показателям Доу-Джонса*, - начал было Громов, но его бессовестным образом перебили.

   - Ванюша, ты, часом, ничего не попутал? Вспомни, где трудишься, а потом уж представляй себя на месте прожжённого волка с Уолл Стрит.

   Финансист сердито запыхтел, но крыть Эммануиловну, по всей видимости, было нечем.

   Прерывая сеанс доморощенного психоанализа, в кабинет, плавно виляя округлыми бедрами, вплыла Солнцева с тяжелым, заставленным кружками подносом в руках.

   Направилась Ведьма прямиком к Абаеву, – а к кому же еще – водрузив перед тем громадную чашку кофе. Дождавшись благодарного кивка, повернулась в сторону Заураби. Тот, было, собрался отрицательно покачать головой, но его мнение интересовало Катерину в последнюю очередь.

   Прощебетав веселое «На здоровье!», секретарь поставила перед опешившим мужчиной ароматный кофе с рисунком в виде солнца на пузырящейся молочной поверхности, и отправилась снабжать животворящим напитком остальных.

   Переводя взор попеременно с Катерины на расплывающийся огненный шар, боковым зрением заметил масляный взгляд Давида, которым тот провожал аппетитную Ведьму. Отчего-то этот момент категорически не понравился Артуру. Конечно, дело было в мужской солидарности – здесь же присутствовал и Абаев, чьей женщиной представлялась ему Катя.

   Отринув лишние эмоции, начбез принял во внимание мотив, который вполне мог толкнуть любителя автомобилей премиум класса подгадить собственному руководителю. Ищите женщину, или ничто человеческое нам не чуждо.

   Тем временем, Ведьма закончила свой крестовый поход и примостилась на стульчике наискосок от Биг-Босса. Предварительно достала из ящика стола небольшой квадратный планшет и принялась негромко вбивать туда что-то тонкими пальчиками.

   - От глупого риска до беды близко, как любил повторять мой покойный отец. – Продолжил разглагольствования Иван Дмитриевич, выставив вперед указательный палец на манер щита. Заураби испугался, как бы его на этом самом щите и не унесли с поля пока еще словесного боя.

   - От осинки не родятся апельсинки. – Глубокомысленно изрекла Маргарита Эммануиловна, воткнув острый, как наточенный клинок, ярко-красный ноготь в принесенный с собой апельсин. Заураби ощутимо передернуло. Не хотел бы он когда-либо оказаться на месте заморского фрукта.

   Повелительница дебетов и кредитов, оторвавшись от поглощения сочной мякоти, потыкала толстым, как и всё в ней, пальцем в чудом сохранившийся ситизен* с затертыми от частого обращения цифрами. Получив искомую комбинацию, повернула калькулятор в сторону своих коллег.

   - Если бы мы открыли новую производственную линию, то при условии наращивания производственных мощностей вышли бы вот на такой показатель прибыли до налогообложения уже в осеннем квартале. А уж учитывая налоговые льготы, обещанные нам Пал Петровичем, да не потреплет его благородные седины доблестная антикоррупционка, все были бы в шоколаде.

   Громов, поджав тонкие губы, остался при своем мнении, остальные же заметно впечатлились, исключая Абаева, который лишь одобрительно кивнул собственному счетоводу, наверняка не в первый раз видя подобные цифры.

   Артур внимательнее всмотрелся в женщину неопределенного возраста, пытаясь отгадать, что могло сподвигнуть ее на предательство. Да, Абаев узнал об утечке денег со счетов именно от нее, но что, если это и был ее хитроумный план – обезопасить себя подобным образом? Или же она и вправду невиновна в краже, будучи причастной лишь к сливу информации? Пока найти ответы на свои вопросы не представлялось Заураби возможным. Но еще не вечер, господа, еще не вечер!

   *Речь идет о промышленном индексе Доу-Джонса, который был создан для отслеживания развития промышленной составляющей американских фондовых рынков.

   Следующий представитель управленческого костяка показался Артуру наиболее адекватной, начисто лишенной эксцентричности личностью. Краснов Ярослав Дмитриевич, по представлению Биг-Босса, был юристом, «каких по пальцам пересчитать можно», и кого с большим трудом удалось выманить из-за бугра. Спокойный, разумный, обстоятельный – пожалуй, всё, что можно было сказать о нем на первый взгляд.

   В бурное обсуждение, чьим инициатором выступил Громов, не вступал, с коллегами не пререкался. Читал себе что-то на планшете, изредка морщась, как от ноющей зубной боли, отчего на загорелом лбе прорисовывалась глубокая вертикальная морщина.

   Единственным, что не вписывалось в идеальный образ городского денди, была тонкая полоска более светлой кожи на безымянном пальце правой кисти. Вероятно, гуру юриспруденции в семейной жизни оказался полным профаном.

   Мотивы были не ясны. Заураби сомневался, что Абаев поскупился бы в плане зарплаты для Краснова, учитывая столь восторженные отзывы. Хотя кто его знает. Нет предела человеческой жадности. В тихом омуте, не вызывающем подозрений, порой обитают лохнесские чудовища. Не зря же от него жена ушла, в конце концов?

   -Что там у нас по загрузкам, Михал Степаныч? – Обратился Алим к начальнику отдела производства.

   -Тамирыч, дорогой, вначале позволь от лица всего коллектива поздравить тебя с профессиональным праздником! – Вылупленные в изумлении глаза «коллектива» сказали Заураби о многом.

   -Это с каким таким праздником ты меня поздравлять удумал, старый лис? –Усмехнулся Абаев, отложив шариковую ручку в сторону.

   -Дык, международный день альпинизма сегодня отмечают, стыдно, стыдно не знать, мой мальчик. – Михаил Степанович с говорящей фамилией Бромберг достал из кармана брюк походный календарь, бьющий по глазам ярко-желтыми глянцевыми подсолнухами. Понедельник, восьмое августа, был густо обведен красной пастой. Собственно, красной пасты тут было в избытке. Артур предположил, что отслеживание всяческих праздников являлось для Бромберга своеобразным хобби.

   - Кому как не покорителю осетинских вершин и скалолазу со стажем принять от нас этот скромный подарок. – Кругло-румяное лицо дарителя заалело от торжества момента, и в руки вставшему навстречу Асу перекочевала небольшая статуэтка, исполненная в виде ледоруба.

   Пока мужчины обменивались рукопожатиями и похлопываниями по спине, Заураби провел краткое умозаключение.

   Михаил Степанович Бромберг виделся Артуру настоящим толковым производственником, чудом сохранившимся в первозданном виде еще со времен советов. Он бы не удивился, если бы на рабочем столе любителя клетчатых рубашек гордо возвышалась мини-копия знаменитого памятника рабочему и колхознице. А если нет, нужно предложить Биг-Боссу срочно исправить сие недоразумение. Тем более, что алаверды никто не отменял.

   Такой человек скорее умрет, чем предаст, – в этом начбез был уверен.

   Вынырнув из варева собственных мыслей, Заураби услышал стандартную мелодию трезвонившего мобильного.

   Доставая из «широких штанин» телефон, Бромберг нечаянно вытащил и связку ключей. Та, звонко цокнув, упала на пол. Скосив глаза, Артур не сдержал ухмылки – на металлическом кружке висел объемный брелок в виде откормленной на убой индюшки. Нет, производственника можно смело вычеркивать из списка подозреваемых.

   Взглянув на экран, Михаил Степанович коротко извинился и спешно покинул помещение. На полдороги не выдержал и принял вызов, выдохнув в динамик приглушенное «Да, Агнешка?».

   На вопросительный взгляд Артура Абаев пояснил:

   -Жена Михал Степаныча больна.

   А вот это в корне меняло дело. Человек, загнанный в тиски обстоятельствами, способен на всё.

   **

   Но самого настоящего серого кардинала – самовыдвиженца «теневого правительства», Артур разглядел…в своей соседке.

   Мышь. Незаметная, неприметная, замкнутая. Тонкий хвост неопределенного тусклого цвета, неподходящие ей по форме очки на пол-лица и неожиданно яркие, умные, красивые серые глаза. Слишком много «не».

   Но свою должность она получила явно не за них. Экономист-аналитик Виктория Сергеевна Романова занимала в компании нишу интровертивного генератора идей, что хоть и не вполне соответствовало типичному представлению об успешном управленце, зато на деле приносило свои плоды.

   Мышь-кардинал все совещание просидела, уткнувшись в пухлый ежедневник в кожаном переплете. Заураби был уверен, что увидит там четко структурированные записи, выполненные аккуратным ровным почерком, но и тут его ждал облом. Страницы оказались испещрены разноуровневыми фразами, обрывками мыслей, идеями, которые уже не единожды были зачеркнуты, а потом восстановлены, путем обведения в кружок и выставления жирного восклицательного знака по соседству.

   Дама оказалась творческой наклонности. Прибавьте к этому аналитический склад ума – выйдет идеальный, нетривиально мыслящий преступник, которого на деле очень трудно вычислить, а тем более, поймать.

   Потому что просчитать действия людей такого типа трудно, что уж говорить о действиях на опережение. Желательно, конечно, чтобы крысой оказалась не перепрофилированная «полевка».

   -Так, с загрузками разобрались. Михал Степаныч, тогда действуем, как договаривались. – Вторгся в сознание голос Абаева. –Виктория Сергеевна, Вы, кажется, жаловались на нехватку сотрудников?

   Романова ограничилась кивком.

   -Катенька, подыщи нам спеца по внешнеэкономическим связям в кратчайшие сроки.

   Ведьма растянула губы в улыбке, говорящей всем и каждому «чтоб вы без меня делали», выпятила вперед грудь (повернувшийся в ее сторону Артур спокойно обошелся бы без этого незабываемого зрелища), и царски кивнула, тряхнув ряжей гривой.

   -Алим Тамирович, Виктория Сергеевна, я найду вам лучшего из лучших.

   Абаев даже предположить не мог, насколько пророческими окажутся слова Катерины.

   Заураби же в очередной раз подумал про себя: «Выпендрежница!», снова переключаясь на удовлетворенную вниманием начальства Романову.

   Виктория. Победа. Хм. Ну, если только разума над сарсапариллой.*

   Кажется, она давно уже признала себя побежденной на поприще женской привлекательности, однако, в глубине души (Артур был готов спорить на что угодно) ощущала огромное превосходство над всеми собравшимися.

   Быть может, это самое внутреннее превосходство и столкнуло ее с пути истинного? Во всяком случае, подобной вероятности нельзя было исключать.

   ** Речь идет о цитате О"Генри из сборника "Благородный жулик". Сарсапарилла – североамериканское лечебное растение.

ГЛАВА 3

-Как тут моя куколка поживает? – Коротко постучав, Катя просунула голову в палату маленькой принцессы.

   -Катюша пришла! Катюша пришла! – Девочка слабо подпрыгнула на твердом матрасе и растянула губы в щербатой улыбке с парой отсутствующих молочных зубов.

   -Как же я могла не прийти, хорошая моя? – Солнцева раскладывала на угловом столике принесенные фрукты. На секунду повернулась к ребенку спиной, чтобы незаметно достать из пластикового пакета небольшой букет полевых цветов, перетянутый широкой розовой лентой. – Смотри, Куколка, какой букет для тебя передали. Сказали вручить самой красивой девочке на этой планете. – Аврора захлопала в ладоши, продолжая улыбаться. Протянула болезненно худые ручки с хорошо просматриваемыми синющими венками навстречу цветам.

   -А еще…, - Катерина интригующе замолчала. – Я, как и обещала, принесла тебе…, - Хитро посмотрела на девочку, ожидая, когда та закончит за нее.

   -Волосы Рапунцель? – И столько надежды и ожидания было в ее глазах, что у Кати слезы закипели в уголках глаз. Чтобы не расплакаться, просто кивнула.

   Аврора счастливо заверещала и кинулась на шею Солнцевой. Катерина гладила девочку по холодной головке, практически полностью лишенной волос, и мысленно просила себя сдержаться.

   А потом она, как самый настоящий волшебник, покопавшись в недрах сумки, вытащила оттуда красивейший парик из натуральных длинных волос цвета спелой пшеницы.

   Ави даже рот открыла от подобного подарка. Пока девочка неподвижно сидела на кровати, боясь прикоснуться к мечте, лежащей на нежно-розовом постельном белье, Солнцева продолжала выступать в роли волшебной Феи. Вскоре к парику присоединилась плойка и миллион разнообразных резиночек самых разных цветов, форм и размеров.

   -Ну что, Принцесса, ты готова превратиться в Рапунцель?

   Аврора резко вынырнула из охватившего ее оцепенения и принялась наверстывать упущенное – благоговейно проводить пальчиками с розовым лаком на маленьких ноготочках (еще не стерлось с их прошлого «девичника») по многочисленным подаркам.

   А Катя и сама радовалась как ребенок – открыто и искренне. Довольна была, что угодила с подарком. Еще в самом начале их знакомства, два месяца назад, у них состоялся подобный разговор:

   -Поиграем в загадки? – Катя чувствовала себя неуверенно, не зная, как себя вести и что говорить.

   -Давай. – Девочка не то, что оживилась, но немного приободрилась.

   Солнцева судорожно напрягла мозг, пытаясь найти в недрах памяти приемлемые детские загадки. Катя была единственным ребенком в семье, да и у знакомых дети были более старшего возраста.

   -Хм… Ну, например: длинное хвостище, рыжее волосище, сама хитрищЕ. – И уставилась на Аврору в ожидании ответа. Почему сознание подбросило такую странную интерпретацию лисы, Катерина не знала.

   Ави не думала ни секунды.

   -Ты, если хвост нацепишь.

   Секунду Солнцева лишь недоуменно моргала, а потом заливисто захохотала, запрокинув голову. Ей достался удивительный ребенок с нетривиальным типом мышления.

   -А эту сможешь? Красна девица сидит в темнице, а коса на улице.

   Принцесса усмехнулась, будто бы ожидала чего посложнее.

   -Рапунцель. – И смотрит на Катю так, словно та очевидные вещи вздумала спрашивать.

   И не поспоришь ведь!

   Катерина машинально завивала золотистого цвета пряди в крупные локоны, вспоминая детали их первой встречи.

   Все проблемы на Катину рыжую голову сваливались исключительно из-за наличия неуёмной энергии и зудящего желания спасать всех забитых и угнетенных. Причем многие таковыми являлись лишь на взгляд самой Кати.

   По молодости и глупости вступила в ряды «зеленых», устраивала забастовки, приковывая себя наручниками, объявляла голодовки и бросалась грудью на амбразуру. Отцу приходилось регулярно доставать нерадивую дочь из обезьянников, напрягая собственные связи, давать на лапу нужным людям и оплачивать ВИП-палаты в больницах после очередных голодных обмороков. Закончилось все гастритом и разбитым девичьим сердцем.

   С долговязым красавцем Иннокентием семнадцатилетняя Катя познакомилась на какой-то очередной забастовке. Парень выгодно выделялся высоким ростом и копной вьющихся темно-каштановых волос. К тому же, Кеша придерживался тех же взглядов, что и она, а сей факт не мог не радовать бунтарское подростковое сердце. С ним она познала вкус молодости и бесшабашности, с ним же лишилась девственности. Они угоняли кабриолет с откидывающейся крышей, гоняли всю ночь напролет, горланя песни и пачкая салон брызгами дешевого шампанского. Любовались разводными мостами в Питере, целуясь до боли в опухших губах. Летали на параплане, тусовались с хипстерами и делали друг другу тату в полнейшей антисанитарии при отсутствии маломальского обезболивания.

   Любовь всей ее жизни (юношеский максимализм уверял Катю, что так оно и есть) разбилась в одночасье – его предательством. У их фонда в «разработке» было сразу несколько заданий, им с Севой и еще парой ребят поручили дело о несанкционированном мусорном полигоне. Возле въезда на свалку они провели целые сутки, самолично прикованные наручниками, создавая своими тушками живой шлагбаум. Их дурная самоотверженность понаделала в прессе много шума тогда, на эту ситуацию даже обратили внимание представители городской администрации. Катя мысленно уже праздновала победу, когда…ничего не произошло. Вернее, произошло, конечно. Солнцева возвращалась на свой временный пост после недолгой отлучки домой – чтобы помыться и поесть, когда на подъезде их с напарником встретили бритоголовые амбалы с автоматами поперек перекаченной груди.

   В тот день Сева не смог составить ей компанию, так как ему нужно было обязательно посетить университет.

   Бритоголовые Катю не остановили. Внутри поднялась буря негодования. Наверное, всё могло бы кончиться гораздо хуже, но ее остановили слова одного из бандитов:

   -Шла бы ты, девочка, подобру-поздорову, а то ведь мы можем и компенсацию затребовать. – Угрожающий ей мужик обвел ее фигурку сальным взглядом и масляно усмехнулся, явив этому миру несколько отсутствующих зубов. Катя в этот момент отчего-то подумала, что он умеет здорово свистеть, чему она никогда, наверное, не сможет научиться. А жаль.

   Непроверенный свистун продолжил:

   -Но мы дяди добрые, детей не обижаем. Мы им даже денежки на карманные расходы подкидываем. Ты у паренька своего попроси, он поделится. Там на всех хватит.

   Дальнейшее Катя помнила смутно. Всю дорогу до дома Кеши в голове билась одна-единственная мысль: ЭТО не может быть правдой.

   Из всего последующего мракобесия девушка отчетливо запомнила только одно – грудастую брюнетку в кровати человека, с которым Катя связывало свое будущее. Брюнетку, которую Катерина уже однажды видела – в отделении их доблестной тогда еще милиции. Форма ей была к лицу.

   Потом была долгая учеба в Англии, поиск себя и своего жизненного пути. От волонтерской деятельности девушка не отказалась. Фонд «Счастливая старость» подарил Солнцевой множество бабушек и дедушек, а также научил разбираться в тонкостях кремов для зубных протезов, памперсах и диоптриях. Она полюбила читать в слух, играть в крокет и мухлевать в покере. Следом был приют для животных, на память об этом времени у Солнцевой остался рваный шрам на левой руке и паническая боязнь бойцовских пород собак. В награду за свою доброту получила сорок уколов в живот.

   Уже вернувшись на Родину, жизнь свела Катю с организацией, помогающей женщинам в трудных жизненных ситуациях. Казалось бы – опытная уже, горьким опытом наученная Катерина не должна была совершать прежних ошибок. Ан нет.

   Приютив у себя женщину, скрывающуюся от тирана-мужа, которому один раз уже удалось разыскать ее в приюте, Катя получила в ответ выбитую дверь в квартиру, синяки на шее от несостоявшегося душегуба, разбирательства с приехавшей по экстренному вызову полицией и – как вишенка на торте – смертельную обиду от жены этого невменяемого за то, что посмела написать заявление на «моего Илюшу».

   Год девушка пребывала в «отходняке», лишь два месяца назад решившись на продолжение своей спасительной миссии.

   Ноги принесли ее на порог детского хосписа «ВЕРА».

   Катя шла на встречу с больными детками, абсолютно точно не представляя, что ждет ее по прибытии. Они как-то в школьные годы ездили с одноклассниками под Новый год, переодетые снегурочками и дедами Морозами, раздаривая детям в детских домах мандарины, игрушки и другие подарки. Солнцева видела восторг на лицах младших воспитанников, а больше ей ничего и не надо было. Даже несмотря на скепсис и язвительные комментарии лишенных родительского тепла подростков. Катя делала Доброе Дело, удовлетворяя свою потребность отдавать и делиться.

   Но когда она шла по коридорам детского хосписа, видя костлявые детские тельца, обтянутые просвечивающейся кожей, лысые головки, катетеры, с тянущимися паутинками капельниц, отчаянье на почерневших лицах родителей, которые напускали на себя уверенный вид и растягивали губы в ободряюще-горьких улыбках, Катя поняла…что ей здесь не рады. Никому вообще до нее нет дела. Никто не радуется и не прыгает до потолка при взгляде на пакеты с подарками, которые и сейчас отягощали ей руки.

   Люди ведь занимаются благотворительностью с разными целями – но почти всегда желание делать добрые дела основывается на эгоистичном базисе. Что в итоге это даст ТЕБЕ? Уйдешь ли ты счастливым, с теплотой в груди и чувством, что сделал что-то прекрасное, или же будешь просыпаться ночами от кошмаров, снова и снова вспоминая ручки-веточки и непропорционально большие глаза с недетской глубиной внутри?

   Катя закрывала себя от негативных эмоций. Как бы парадоксально это не звучало, учитывая все аспекты ее прошлой деятельности. Она даже книги с плохим финалом не читала, а при кинопросмотре выключала фильм в ту же секунду, когда чувствовала закипающие слезы. В жизни и так много негатива, зачем сознательно пропускать себя сквозь жернова чужого горя?

   Так думала девушка до того момента.

   Как только Катя зашла в кабинет заведующей, ее сразу же повели знакомить с подопечной, на ходу рассказывая необходимые детали.

   У семилетней Авроры была острая форма лейкоза.

   Врачи давали девочке не больше четырех месяцев.

   Девочке, чья палата была обклеена плакатами с Барби.

   Девочке, которая мечтала стать балериной.

   Девочке, которой не оставили даже надежды…

   Конечно же Катя расплакалась. Болезненный спазм сжал горло, и слезы беззвучно полились по застывшему в маске лицу.

   Заведующая зло вцепилась в ее локоть, оставляя синяки. Стиснув зубы, отбуксировала онемевшую девушку к себе в кабинет, толкнув в сторону мягкого дивана.

   С Катей никто и никогда ТАК не разговаривал. Никто до сего момента не обвинял ее за неконтролируемые слезы. Никто не говорил обидных слов, цепляя рыболовным крючком внутренности. Никто не выворачивал душу статистикой смертности и предназначением самого учреждения.

   Никто не указывал на дверь, запрещая когда-либо появляться снова.

   Катя прорыдала всю ночь, искусав подушку, а наутро вернулась, неся в руках крошечные детские конверсы, расшитые розовыми стразами Сваровски. Она улыбалась.

   Благотворительностью теперь занималась не она, а маленькая принцесса Ави, проводя время с Катей. За каких-то два месяца девочке удалось столькому научить Солнцеву, открыть в ней такие глубины, о наличии которых она даже не подозревала. Может, именно с этой целью Ангел и пришел в их Мир, ненадолго окрасив яркими красками окружающую действительность?

   Катя смаковала эту мысль, нетерпеливо стуча каблучками в направлении своей желтой – а какой же еще – машинки, когда на нее внезапно налетел ураган. Девушка чудом осталась в вертикальном положении, ограничившись выроненной сумочкой, которую до этого держала в руках.

   -Парень, ты б хоть смотрел, куда бежишь. – С усталым вздохом обратилась к причине сего недоразумения.

   -Извиняюсь, - высокий подросток протер вспотевший лоб собственной кепкой, на которой виднелось название известной в их городе пиццерии. – С доставкой опаздываю. – Он кивнул на квадратную промасленную коробку головой и тут же склонился, чтобы поднять женскую сумку.

   -Вот, простите еще раз. – Вручив ту Кате, хотел было бежать дальше, но Катя не позволила, придержав за локоть.

   -Какой адрес, бегун?

   -Гагарина, 12. – Парень, кажется, удивился.

   -Садись, подвезу. – Катя уже обходила машину, открывая дверь с водительской стороны.

   -Нет, что Вы, это неудобно... – Начал было отказываться новоиспеченный знакомый.

   - Пицца с чем? – Девушка повторила его недавний жест с кивком головы.

   -С пепперони. – Он округлил глаза, не понимая, к чему клонит задерживающая его девушка.

   -Так вот, милый, неудобно, противно и невкусно – это есть застывший сыр и холодные колбаски, а всё остальное – вполне себе приемлемо.

   Подросток кивнул каким-то своим мыслям и реактивно заскочил на переднее пассажирское сидение.

   -Как зовут-то тебя хоть, попутчик?

   -Степан. А тебя?

   -А меня, Степан, зовут Катерина Ивановна. Но учитывая детали нашего знакомства, можешь ограничиться Катей.

   Стёпа кивнул, чуть улыбнувшись, а Катя поймала себя на мысли, что новый знакомый ей кого-то очень сильно напоминает.

   -Рассказывай, Стёпа-Степан, как дошел до жизни такой. – Солнцева внимательно следила за дорогой, но почесать языком была не прочь.

   -Так каникулы же, я матери помогаю. А из-за возраста никуда поприличнее не берут.

   -Это сколько же тебе лет? – Удивилась, так как парень выглядел лет на восемнадцать.

   -Пятнадцать. Скоро шестнадцать будет. Я в колледж с сентября пойду.

   -Ничего себе! Ты кажешься намного взрослее.

   Стёпа почесал в затылке, смешно морща нос.

   -Все так говорят. Меня поэтому в доставку и взяли.

   -Ясно. А что за колледж?

   -Медицинский.

   -Ну ты даешь, Стёпа-Степан, не перестаешь меня удивлять.

   -Угу, я всегда хотел стать…вот здесь останови, я перебегу.

   Катя послушно съехала на обочину, не глуша мотор.

   -Спасибо, Катя. Ну, я побежал.

   -Подожди с разбегом, бегун. Номер мне свой дай, посмотрю, может, с работой чем помогу.

   -Было бы здорово. – Подросток продиктовал выученные наизусть цифры и был таков, а Катя вбила в память телефона новый контакт, обозвав абонента «Дядей Стёпой».

   «Эх, Стёпа-Степан, поздно ты мне встретился. Я своего героя уже нашла».

   Катерина мечтательно улыбнулась и подкрасила губы красной помадой, используя зеркало заднего вида. Впереди был очередной раунд борьбы с мужской невозмутимостью.

   Артур…Перефразируя Пушкина – как много в этом звуке для Катиного сердца слилось, как много в нем отозвалось. Ведь еще тогда, на парковке, она догадалась, что вскоре капитулирует перед этим образчиком мужского великолепия. Это вам не неоформленная субстанция пубертата и слабых попыток перерасти в нечто большее. У такого человека уже совершенно точно имеется свой взгляд на вещи, устоявшееся мнение по ключевым жизненным аспектам и определенная стратегия общения с женщинами.

   Она бы соврала, если бы сказала, что влюбилась в него с первого взгляда. Нет. Скорее, ее озарило пониманием. Осознанием, что этот человек – твой. Со всем своим багажом, опытом – неважно, счастливым ли – нет.

   Мысленно пообещала себе: если встретятся вновь – она своего не упустит.

   А увидев в офисе спустя сорок минут – даже не удивилась. Подсознательно Катя уже всё для себя приняла.

   Артур Ремеевич Заураби – как пароль. От сердца. От души. От всего ее существа.

   То, что он воспринял ее несколько настороженно, даже порадовало. Это было ново для Кати, которая купалась в лучах мужского внимания с младых ногтей. Но интересно. Интригующе. Завораживающе. Азарт щекотал оголенные нервы, адреналин гулял в крови, туманя сознание, предвкушение сворачивалось внизу живота взведенной пружиной.

   Его отношение к ней добавило ему баллов, пусть мужчина, по всей видимости, и рассчитывал на другую реакцию с ее стороны. Смешной. Артур пока еще не знал, что в рыжем полутораметровом создании скрывается бульдожья хватка и стальная решимость.

   Солнцева облизнулась, что вкупе с кроваво-красной помадой выглядело несколько устрашающе. Хотя, следуя всем законам логики, бояться она должна была как раз его. Но страха не было. Мужскую лысую черепушку хотелось приложить к груди и долго-долго успокаивающе гладить. Откуда в ней это? Откуда в двадцатипятилетней девушке такая всепоглощающая нежность? Откуда вообще взялось понимание, что ЕМУ это нужно?

   Видела. Не глазами – сердцем видела. Нужно ему. Ему, маленькому черноглазому мальчику, которого Заураби всеми силами пытался спрятать под толстым слоем брони из цинизма и отрешенности.

   «Что ж, милый, придется тебе доказать, что я – как антибиотик нового поколения – тебе жизненно необходим.»

   Чтобы подарить спасительную оболочку пораженным клеткам и не потревожить чудом уцелевшие.

   Прерывая мыслительный процесс, в салоне ее «жука» раздался писк мобильного, оповещая о входящем сообщении. Отрывая правую руку от руля, потянулась к лежавшему на соседнем сидении телефону.

   Мобильный банк просигнализировал о поступлении на счет денежных средств.

   Опять он за свое.

***

Артур провел очень продуктивные три дня на новом рабочем месте. Ознакомился с личными делами всех подозреваемых, затем обратился к старому армейскому другу, который занимал сейчас неплохую должность в банковской иерархии, с просьбой предоставить выписку со счетов и кредитные истории интересуемых граждан. Друг согласился не сразу, Заураби пришлось убить на уговоры целый вечер, раскошелиться на уйму пива и заглянцевать уверением в невинности собственных намерений.

   В сухом остатке имелись следующие данные.

   Давид Геловани был прозрачен аки протертое газеткой стекло. Белая зарплата, порой приправленная щедрыми премиальными, неплохой дополнительный заработок со сдачи квартиры (всё чинно-благородно, по договору и с налоговыми отчислениями), да даже дорогая машина объяснялась недавно взятым кредитом. Ни пятнышка. Что, однако, настораживало.

   У предусмотрительного Иван Дмитрича имелось несколько счетов в разных банках и разной валюте. Кредитная история открыта год тому назад. Да и то – заемные средства были возвращены банку, спустя всего два месяца. До этого за финансистом не числился ни один долг. Телефон, бытовая техника, машина в конце концов – Громов обходился имеющимися деньгами. Копил ли, занимал у знакомых – история умалчивала.

   На Марго висел долг по кредитной карте, а также взятая в ипотеку квартира, где она на данный момент и проживала вместе с бывшим мужем. Вот, что связывает покрепче любых семейных обязательств.

   Этой информации, конечно, не было в официальных данных – ни в личном деле, ни в присланных любителем пива материалах.

   Зато девочки из отдела бухгалтерии отличались особой словоохотливостью. Артуру даже не пришлось задавать вопросы – всё, что от него требовалось, это держать ухо востро и внимать сыплющимся из уст калькуляторш сплетням. От них же мужчина узнал о купленной недавно путевке в Тунис, где ширококостная Эммануиловна планировала греть свои чресла. В принципе, ничего преступного. Если не обращать внимание на очень удачное совпадение по времени.

   Про Ярослава выяснить удалось немного. В коллективе он был человеком новым, распространяться о себе не считал необходимым. Голые цифры также не приблизили Заураби к разгадке этой человеческой единицы. Ежемесячные алименты бывшей жене, причем объем отчислений был гораздо больше установленного законом. По доброте душевной или в соответствии с брачным контрактом – известно не было. В собственности у Краснова после развода осталась машина, квартира и дача в пригороде. Неплохо.

   Выписка с лицевого счета Бромберга пестрела переводами денежных средств в больницу, где, скорее всего, и лечилась жена. Кроме того, в строке «растраты» значилась ежемесячный взнос по ипотеке, а также довольно крупные суммы за обучение дочери в ВУЗе раз в полгода. Минус превышает плюс. Первоочередной кандидат в предатели.

   Серый кардинал Виктория свой цвет не поменяла. Очень уж много тайн хранила эта мышка. Раз в месяц женщина переводила немалую сумму на имя некоего Попова Владимира Ивановича. Интересно, за какие такие заслуги. Достойная заработная плата не объясняла элитную квартиру в хорошем районе и машину далеко не среднего класса. Виктория Сергеевна жила явно не по средствам. А значит, была достойна более пристального внимания Артура.

   Но самое интересное Заураби получил в конце. Катерина Солнцева. Вишенка на торте.

   Полмиллиона рублей. Через пару дней после оглашения результатов тендера. Девочке-секретарю. Баста.

   «Ты попалась, крошка».

   Настроение поползло вверх. Нечто такое он и предполагал. Ведьма – она и в Африке ведьма. А он с удовольствием подбросит дровишек в костер, на котором ее в скором времени поджарят.

   Больше не будут ему сниться глаза цвета изумруда и огненно-рыжая грива.

   Заураби поспешил доложиться Биг-Боссу – результат нужно было закрепить.

   Жаль, в приемной Ведьмы не оказалось. Он бы с удовольствием посмотрел, как она запоет, когда он припрет ее к стенке.

   Солнцева, стенка, женские мольбы – плохие, очень плохие ассоциации, мать их за ногу!

   Покачал головой, прогоняя отчетливое видение. Уверенно шагнул в абаевский кабинет.

   -Тамирыч, нашел я твою крысу.

ГЛАВА 4

-Кто???? Катя? Катя Солнцева? – Абаев пребывал в полнейшем шоке. Но Артур и не надеялся, что ему сразу поверят. Нет. Ту, что скрашивает постель, любой нормальный мужчина будет выгораживать до последнего.

   -Да. Катя. Та, которая Солнцева. Я даже нашел для тебя вполне себе годные доказательства. Сказал бы даже – неопровержимые. Вот, смотри. – Заураби положил на стол перед начальником распечатки выписки с Ведьминого счета. Да, такие нынче ведьмы пошли. Продвинутые.

   Артур даже не поленился и обвел красным маркером кругленькую сумму, на которую заметно пополнился Катин счет, а также дату, когда был совершен перевод. Ну, не лишила же она здравомыслящего человека мозгов вконец, правда ведь? Тамирыч не дурак, должен сопоставить факты.

   Минуту Абаев сидел молча, по-дурацки округлив глаза. А потом на его лице появилась такая гримаса, что Заураби даже, грешным делом, думал карету с красным крестом вызывать. Но нет. Это был не эпилептический припадок и даже не предсмертные судороги. Абаев…ржал.

    Поначалу выглядело всё это довольно страшно из-за того, что мужчина не издавал ни звука. Лишь мышцы лица конвульсивно сокращались. Затем в кабинете раздался взрыв гомерического хохота. Бомба сдетонировала, а звуковая волна ударилась о противоположную стену, чтобы после вернуться, троекратно усилившись, и впечататься в Заураби досадливым осознанием собственной неправоты.

   Наконец, Алим отсмеялся, отдышался и проговорил:

   -Артур, скажи, пожалуйста, тебе фамилия Пятницкий о чем-то говорит?

***

-Ой, Артурчик, здравствуй! Как ты? Освоился на новом месте? – Катерина, увидев выходящего из кабинета Биг-Босса Заураби, затарахтела как трещотка, не давая вставить и слова. Одновременно она двинулась чуть левее от собственного стола, тем самым преграждая мужчине проход.

   -Чем это ты так Аса рассмешил? – Продолжала сохранять видимость светской беседы Катя.

   -Ничем. – Буркнул, недобро зыркнув исподлобья. – Он прекрасно справился без меня.

   -Ну, ничем, так ничем. Лучше скажи – помощь какая-нибудь нужна? С сотрудниками проблем нет? Это они на первый взгляд только неконтактные, подход к каждому найти можно.

   Артур был смущен, раздосадован и пристыжен. Наверняка она каким-то образом прознала об их недавнем разговоре с Абаевым и его, Артура, подозрениях. Строит из себя теперь сестру милосердия, а про себя, небось, план мести шлифует. У-у-у-у, Ведьма!

   Видимо, что-то такое отразилось на его лице, потому что в следующую секунду Солнцева встала на цыпочки, вытягиваясь как девочка на шаре, протянула свою ведьмовскую конечность, мягкую аки лебяжье перышко, к его лбу и укоризненно покачала головой.

   -Не заболел ли ты часом, дружочек? – И смотрит так пристально, прищурившись.

   Заураби мотнул головой, овевая прохладой то место, где недавно лежала ее ручка. Если секундой ранее он совершенно точно не чувствовал жара, то сейчас на лбу однозначно пылала отпечатавшаяся женская пятерня.

   -У меня бабуля знаешь, что говорит? – И не дожидаясь ответа от собеседника, продолжила. – Надо взять яйцо из-под киндер-сюрприза, желтенькое такое, - а какое же еще - наполнить его толченым чесноком и повесить на шею. Никакая зараза тогда не прилипнет.

   «Ага», -подумал Заураби. «Тут не то, что зараза, тут любой за километр обходить будет».

   Интересно, а на ведьм запах чеснока действует так же, как и на вампиров? Тогда он им с ног до головы обмажется… Господи, о чем он вообще думает?!

   Артур скривился, а Катя приняла это на свой счет.

   -И ничего не стыдно, Артурчик, а что, болеть в такую жару лучше, что ли?

    -Мне пора. – Артур подумал, что еще минута в компании Ведьмы, и машина с красным крестом им все-таки понадобится.

   -Ой, совсем забыла, у меня тут компьютер почему-то не включается, посмотришь?

   Мужчина здраво рассудил, что выяснять, почему она не обратится за помощью в техотдел, себе дороже, а посему молча прошел к ее рабочему месту и присел на корточки возле системного блока. Покопавшись в проводах несколько секунд, изрек:

   - Чтоб компьютер работал, его надо включать в розетку.

   Солнцева ненатурально удивилась, приложив ладони к щекам.

   -Вот это я балда стоеросовая! Артур, какой ты умный!

   Катерина успела неслышно обойти Заураби и теперь слегка поглаживала мужчину по предплечью. Артур судорожно пытался вспомнить различные техники сохранения спокойствия в стрессовых ситуациях, но… ничего не помогло.

   Плюнув, тот развернулся и схватил Ведьму за запястья.

   Пока он думал, как бы убедительнее заставить рыжую бестию прекратить практиковать на нем свои колдовские методы, та приподнялась на цыпочки, приблизив их лица друг к другу.

   -Ты меня завтра заберешь? – Прошептала, кровожадно всматриваясь в очертания сжатых мужских губ.

   -Чего? – Все аргументы, которые успели сформироваться внутри черепной коробки, покинули ее, как крысы тонущий корабль.

   -А тебе Ас еще не сказал? – Катя посмотрела на Заураби с жалостью.

   Отрицательно качать головой вошло у него в привычку.

   -Завтра едем играть в страйкбол. Такой вот у нас вариант тимбилдинга сложился. В восемь выезжаем. Я и подумала: может, вместе поедем, у тебя ж внедорожник? Мою красавицу по ухабам гонять не хочется.

   Заураби моментально отпустил женские запястья и отступил на шаг.

   -Обратись к Алиму Тамировичу с этим вопросом.

   Развернувшись, тот спешно покинул владения Ведьмы.

   Нет, Катя, конечно, обычно и ездила с Абаевым, но откуда, скажите-ка на милость, об этом узнал Артур?

   Хихикнув, принялась печатать сообщение Боссу в мессенджере.

   «Босс! Завтра собираюсь совершить акт доброй воли – скрасить своим присутствием кое-чье одинокое плавание в мир камуфляжа и винтовок»

   «За чем дело встало?»

   «Подопытный отчаянно сопротивляется собственному счастью»

   «Твои предложения?»

   «Чтобы не портить очарование момента, от тебя требуется убедить нашего общего знакомого в необходимости сопровождать мило-скромно-очаровательную меня до места назначения»

   Подумав, вдогонку улетело:

   «Вспомни всё, что я для тебя делала»

   Еще через секунду:

   «Исключительно хорошее»

   Решила добить:

   «Обещаю: ни один абаевец не пострадает»

   Абаев был краток:

   «ОК»

   Широкой улыбке победительницы не суждено было озарить милую мордашку. На стол прямо перед ней мужская рука опустила кроваво-красную розу.

   -Давид? – Выдохнула Катя в лицо склонившегося Геловани. – Ты опять?

   Мужчина чуть нахмурился, сдвинув широкие пепельно-черные брови к переносице.

   -Упрямишься, Катюша? – Ответа не требовалось. – Упрямься, милая, мне нравится.

   Солнцева была готова биться головой о поверхность стола. Вот же упертый!

   -Строптивая, - говоря, он не терял времени даром – обхватил ее подбородок своей ладонью, проводя большим пальцем по нижней губе. – Тем слаще будет победа. – Соприкосновения губ было не избежать, до ненавистного касания оставалось не более трех сантиметров, когда Катерина решилась применить тяжелую артиллерию.

   -Ууу, - взвыл Давид, когда шипы от розы прочертили на мужской щеке не глубокую, но болезненную линию. Оторвав пальцы от раны, тот с удивлением обнаружил на них кровь. Будто бы действительно сомневался, что девушка на это решится.

   -Всё равно моей будешь, - Геловани усмехнулся, - а твой темперамент я пущу в другое русло.

   Оставив за собой последнее слово, мужчина покинул ее обитель.

   **

   У Артура была куча дел. Список необходимых действий рос с каждым часом, а вот приступить к его выполнению никак не удавалось. Он вообще планировал провести этот день с гораздо большей пользой – установить слежку, переговорить со знакомым хакером, поискать несостыковки в личных делах…И чем в итоге занимался?

   Без десяти восемь. По лобовому стеклу барабанит мелкий летний дождь. В салоне приятно пахнет цикорием из открытого термоса. Заураби ждет. Догадались уже, кого?

   Нет, он, конечно, мог отказать Абаеву в его просьбе. Мог просто не поехать сегодня никуда, сосредоточившись на запланированном. Но, во-первых, командная игра – хороший способ многое узнать о человеке. Тем более, что страйкбол был игрой на доверии и честности – ни тебе судей, ни яркий пятен краски, которые бы однозначно говорили о «ранении» игрока.

   Во-вторых, отказывать Боссу в столь незначительной просьбе не хотелось. Алим был мужиком что надо. А в-третьих…черт его знает! Представил, как Ведьма своими тщедушными пальчиками управляет столь же тщедушной машинкой. Заглохнет еще где-нибудь. На проселочной дороге. А там лес, мужики из соседних деревень, звери…опять же.

   И как только Абаев ее отпустил! Ну, хорошо. Допустим, он ему, Артуру, доверяет. Да и у него в отношении Ведьмы совершенно точно нет никаких преступных намерений. Боже упаси! Но все-таки, если на одну миллисекунду представить, что Катерина Солнцева принадлежит ему (бред, конечно), Заураби бы никогда в жизни, ни за что на свете не отпустил свою женщину с чужим мужчиной.

   Прерывая самоанализ, в его жизнь ворвалась она. Солнцева настежь распахнула переднюю дверцу, впуская в салон свежий после дождя воздух. Натужно кряхтя, она пыталась взобраться на сиденье его внедорожника. Когда Артуру надоело лицезреть безрезультативность ее попыток, тот выбрался из автомобиля и в одно мгновение оказался позади девушки.

   Катя была одета в светлые джинсы и простую футболку, поверх которой накинула ветровку. По всей видимости, форма дожидалась своего часа в спортивной сумке, которая висела у нее на плече. Заураби же, чтобы не терять времени, еще с утра напялил на себя экипировку милитари расцветки, отчего находясь вблизи девушки, в глаза еще сильнее бросился их контраст.

   Пока мужчина прикидывал, как бы половчее ее схватить, мозг сам собой исследовал «объект», а именно ладную женскую попку, туго обтянутую джинсовой тканью. Если Артура сейчас снова бросит в жар, Ведьма точно накинет на него чесночную удавку.

   Держаться! – Приказал себе он.

   Подхватив Солнцеву подмышки, Заураби ловко запихнул ее на сиденье. Отобрав у девушки сумку и страйкбольный привод в чехле, который до этого не заметил, закинул поклажу в багажник. Обходя машину, успел заметить тянувшуюся к магнитоле женскую ручку.

   Мда…Дорога будет долгой.

   Несмотря на все его опасения, Катерина предусмотрительно решила дать Заураби небольшую передышку, поэтому ехали они в тишине… если не считать попсовой музыки, льющейся из динамиков. Артур, конечно, кривился, но испытывать удачу напряженной тишиной не решился.

   Уже на подъезде к месту их костюмированного сражения они заметили машину Абаева, из которой как раз в данное мгновение вылезала наружу Маргарита Эммануиловна. Вернее, сначала под их с Катей светлые очи предстала ее пятая точка, заключенная в тесные штаны пятнистой расцветки хаки. Заураби с большим трудом удалось сохранить на лице невозмутимо-отстраненное выражение. А вот Солнцева себя не сдерживала – заливисто расхохоталась, чуть согнувшись. Но смех ее был недолгим – до тех пор, как она заметила на предплечьях Абаева и Шаповал желтые тряпочки, которые говорили, видимо, о принадлежности к одной из команд.

   Катя зло сощурилась и понеслась на абордаж.

   Чем всё кончилось, можно было судить по голубым повязкам, одну из которых Катя сейчас ожесточенно завязывала на бицепсе Артура. Абсолютным большинством голосов мужчину выбрали командиром. В его распоряжении были Катя, Ярослав и Михаил Степанович. Их противниками являлись Алим, Давид, Марго и Мышка. Командиром соперничавшей команды был выбран Геловани, а не Абаев, как можно было логично предположить.

   Так как желтый цвет отвоевать не удалось, Катерина пребывала во взведенном состоянии, что было на руку сосредоточенному Артуру, ведь здоровая злость в любом сражении – залог победы.

   О том, что Ведьма игрок серьезный, говорила ее подготовка: экипировка и привод. Было видно, что оружие свое – автомат АК-12 – Катя делала «под себя»: тюнинговала, заботилась. Артуру даже стыдно на секунду стало, ведь свою снайперскую винтовку «Винторез» он приобрел вчера после работы, заехав в специализированный магазин, и каково оружие в деле, не имел ни малейшего представления. За это можно было сказать спасибо Биг-Боссу – ведь именно он не предупредил мужчину о внеплановой вылазке заранее.

   Ярослав прятал в кобуру пистолет ПМ и резиновый нож - в специальный чехол на голени, а Бромберг любовно натирал автомат СР-3 «Вихрь». Всё оружие было выполнено весьма качественно, а степень схожести с реальным зашкаливала.

   Жаль, Иван Дмитриевич не составил им компанию, было бы весьма интересно наблюдать за ним в «бою».

   Признаться, всё в Артуре противилось этой глупой «игре». Навоевался уже до отвала. До сих пор от хлопушек на Новый год холодным потом обливался. А уж понять, что заставляет людей сознательно лезть во всю эту грязь, подставляя себя под резиновые пули, никогда бы не смог. Но деваться было некуда, поэтому, раздав ЦУ своим архаровцам, отослал всех на позиции.

   Первым подставился Краснов. Мужчина был устранен с поля боя блестящим попаданием в сердце с тридцати метров. Кто бы вы думали у нас такой меткий? Виктория Сергеевна собственной персоной.

   Отстегнув магазин, Ярослав отстрелил последний патрон. Он отчего-то совсем не выглядел расстроенным столь быстрым окончанием игры, да еще и поражением от женщины – напротив, ухмылялся, светясь довольством. Проходя мимо Заураби, бросил:

   - Мой тебе совет, Артур: прежде чем прислать женщине цветы, обязательно подумай, возможно, она ответит, прострелив тебе грудь.

   Судя по этому высказыванию, у кого-то намечается бурный роман. Хм, и разглядел ведь денди что-то в серой мышке.

   Команда Артура в лице Бромберга нанесла ответный удар – попав в зазевавшуюся Романову. По ее хмурому виду было ясно, что возвращаться туда, где может расположиться Краснов, ей вовсе не по душе.

   Следующий час играли без потерь.

   В какой-то момент Заураби показалось, что он задел Давида в плечо, но тот о «ранении» не заявил, продолжая священнодействовать на поле.

   Внезапно сознание Артура сыграло с ним злую шутку, совершив кульбит в недрах памяти. Ему на секунду показалось, что он снова там, в горах, плечом к плечу со своими бойцами, которые ныне гнили в земле. Артур вскочил на ноги, собираясь выкрикнуть приказ: «Назад! Засада!», чем не преминул воспользоваться противник. Отстраненно размышляя на тему того, что является безупречной мишенью, он продолжал стоять, теряя драгоценные секунды.

   -Артуу-у-р! – Его вывел из заблуждения голос Ведьмы, несущейся к нему наперерез пули-дуры, выпущенной недрогнувшей рукой маркетолога. Она вцепилась в его предплечья ровно в тот момент, как резиновая пуля поранила незащищенный участок тонкой шейки. Мужчина ощутил удушливую волну ярости, представив, как на молочно-белой коже синеет кровоподтек. Даже понимание преувеличения увечий не успокоило.

   А ведь она спасла его. Пусть и в воображаемом бою. Стоило только понять, что на месте женской шеи должно было быть его сердце.

   -Дура! – Выплюнул зло, встряхнув Катерину. – Ты что творишь? Зачем?

   Солнцева чуть осела в его вынужденных объятьях, будто и правда была ранена. Даже глаза округлила в испуге. Испуг, похоже, был настоящим.

   - Команде без командира не обойтись, Артурчик. – Катя шептала, но Артур всё равно по губам разобрал каждое слово.

   И вдруг девушка резко развернулась в его руках, нацелив ствол автомата на человека, посмевшего напасть на дорогого ее сердцу мужчину – Давида Геловани. Только осознание Давидом ошибочности мишени позволило Ведьме беспрепятственно устранить противника.

   Заураби ждал, что Катерина поднесет дуло автомата к губам и подует, подражая героям западных вестернов, но его обхитрили. Приподнявшись на носочки в берцовых сапожках кукольного размера, она оставила на его подбородке пламенный поцелуй.

   -На удачу. – Выдохнула как ни в чем не бывало и отправилась к «гражданским», покачивая огненно-рыжим хвостом по ветру.

   Бромберга из игры вывел Биг-Босс, попав в живот, но Артур не позволил себе усомниться в благоприятном исходе. Не теперь. Он даже самому себе боялся признаться, что боится разочаровать ее, Ведьму. А еще Заураби категорически не нравилось, что Солнцева находится в опасной близости от Давида. Что-то противно скребло на душе, и хотелось одного – как можно быстрее найти девушку взглядом и убедиться, что с ней всё хорошо.

   Сразить Абаева было несложно. Тот был слишком подвижным и порывистым. Правда, Артур начал сомневаться, что для него самого эта игра закончился без потерь. Покусился на Босса, хоть и в подобных условиях…да еще и Ведьма поцеловала. Не мог же Алим не видеть.

   Эх, будь что будет.

   Кто бы мог подумать, что самым крепким орешком окажется Марго. Кажущаяся неповоротливой и огромной, она обладала поразительной пластичностью, легкостью, скоростью и маневренностью.

   Непонятно откуда, в голове всплыло:

   «Войну любил он страшно

   И дрался, как петух

   И в схватке рукопашной

   Один он стоил двух.»

   Что там было дальше, история умалчивала, но концовка помнилась отчетливо:

   «…И нечестивец старый

   Скончался, как и жил.»*

   То ли стих помог, то ли бравое прошлое – но Эммануиловну он одолел. Такого отборного мата уши Заураби не слышали давно, да что уж – половину высказываний он не знал вовсе. Артур хотел было ей сказать, что она вполне могла обойтись одними только красноречивыми взглядами – понятно всё было и без слов, пусть и столь вычурных…но передумал. Очень уж хотелось добраться до ребят живым.

   Однако определил для себя, что первого врага он себе уже нажил.

   С почином, дорогой товарищ!

***

Катерину он обнаружил рядом с Абаевым. Та весело смеялась над какой-то его шуткой.

   Увидев хмурого Артура и всё еще изрыгающую проклятия Марго, Биг-Босс расплылся в чеширской улыбке, хлопнул начбеза по плечу и пригласил за стол.

   Время они провели на удивление хорошо. Ели шашлыки, общались. Марго и Бромберг попеременно сыпали анекдотами, Ярослав перебирал сопротивляющейся Вике волосы, положив руку на спинку ее стула, и подкладывал самые вкусные кусочки.

   Давид же прожигал Заураби ненавистным взглядом. Еще и Катя, как назло, уселась между Артуром и Биг-Боссом, и теперь из-за комплекции мужчины они с Катей регулярно соприкасались локтями.

   Сняв экипировку, Геловани гордо демонстрировал окружающим длинную царапину в полщеки. Увидев покрасневшие щеки Ведьмы, личность членовредителя была установлена.

   -Пожалуй, мне пора. Завтра на работу опаздывать нельзя, у меня знаете, какой начальник? Зверь просто! – Последние слова Солнцева произносила, уже поднимаясь из-за стола.

   -Я отвезу. –Буркнул Заураби.

   Удивились все, включая самого Артура. Нет, ну а что? Она его спасла как никак.

   -Что у вас с Давидом произошло?

   -Заслужил.

   -Как шея?

   -Нормально.

   Они поменялись местами? Или Ведьма выполнила дневную словесную норму? В любом случае, остаток пути Катя и Артур проделали молча.

   -Ну…до завтра? – Спрашивал ли, уточнял – неясно.

   -А? Да, до завтра. – Солнцева пыталась отстегнуть ремень безопасности, но все ведь мы помним о тщедушных ручках.

   Артур наклонился, чтобы помочь, но вместо помощи получилось столкновение…лбами.

   Катерина и не думала отстраняться. Она его…поцеловала.

   На сей раз нескромно и не в подбородок.

   Только шоковым состоянием можно было объяснить его неподвижность. Ведьма отстранилась сама. Облизнулась и потерла шишку на лбу.

   -Говорят, это к скорой свадьбе.

   Мужчине захотелось сплюнуть через левое плечо и постучать о дерево. Пусть деревом и послужит его дурная голова.

   *

   «Жил-был Анри Четвертый

   сл. А. Гладкова

ГЛАВА 5

-Сам, я дома! – Крикнула вглубь квартиры Катерина, пытаясь стащить с ног кроссовки путем трения ног друг об друга.

   -Обиделся, что ли? – Опустила голову вниз и, собрав волосы в хвост на затылке, обвязала их фенечкой, до этого висевшей на запястье.

   -А я тебе клубнички принесла, - зазывно приговаривала, продвигаясь к спальне, - и червячков.

   Подойдя к платяному шкафу, обклеенному наклейками из батончиков Nesquik, стянула с себя надоевшую за день одежду (она так и не переоделась по окончании игры), облачившись в легкое платье оверсайз с разноцветной бахромой по подолу. Помнится, в период бурной молодости она привезла его из Перу, куда отправилась спасать инков.

   -Самуил, это несерьезно. Я помню, что обещала провести выходной с тобой, Дином и Сэмом (кто из нас не любит «Сверхъестественное»?), но начальству не прикажешь. Я раскаиваюсь, слышишь? Хочешь, поищу тебе одуванчиков? Правда, уже август…Ааа, вот ты где!

   Самуил, поняв, что его засекли, еще больше выпучил глазки и пытался было скрыться. Но куда там – с его-то неповоротливостью и грацией бегемота. Солнцева подхватила черепашку под пузико и погладила указательным пальцем по коричневатому панцирю. Сам старался изо всех сил и как мог отворачивал голову на длинной шее. Хорошо, что Катя знала слабое место своего питомца. Достав из контейнера большую пахучую клубнику с зелеными резными листочками, протянула лакомство тезке знаменитого поэта.

   Вообще, у Катерины фаворитов было трое – Корней Чуковский, Самуил Маршак и Сергей Михалков. Поэтому, когда Ас на двадцатипятилетие преподнес ей сухопутного черепаха, выбор стоял между Корнеем и Самуилом. Нежно любимый ею Михалков был отвергнут ввиду тривиальности имени. Решило всё внешнее сходство – Кате казалось, что толстая шейка и щечки говорили в пользу Маршака (да простит ее Мастер). Но и Корней когда-нибудь обязательно появится в ее жизни.

   С питомцем на руках она прошла к широкому подоконнику, где расположилась Катина гордость – мини огород. Тут было и лимонное дерево, на выращивание которого ее сподвигла песня Fool’s Garden «Lemon Tree», льющаяся из динамиков отцовской разбитой «тахи»*, с ярко-желтыми – а какими же еще – мелкими лимончиками, и целая грядка разной зелени с прозрачными капельками воды из автоматического распылителя. За счет этого зелень была очень сочной и сладкой. Сам положил глаз на латук и тотчас же получил желаемое, а хозяйка аккуратно оторвала пару веточек чабреца и розмарина, планируя заварить себе чашечку ароматного чая.

   Усевшись за стол, поджала под себя обе ноги и принялась набивать рот любимым кумкватом.

   Беспроводная колонка плакала в унисон ее сердцу:

   «I feel so lonely, I'm waiting for you

   But nothing ever happens and I wonder

   I wonder how, I wonder why

   Yesterday you told me ‘bout the blue blue sky

   And all that I can see is just a yellow lemon tree.»

   -Вика. – Хрипловатый мужской шепот раздался у уха Романовой.

   -Черт тебя побери, Краснов! – Виктория Сергеевна подскочила как ужаленная, ненароком опрокинув на пол чашку неизменного эспрессо.

   -Какая-то ты нервная, милая, тебе стоит больше отдыхать. – Ярослав принялся разминать застывшие мышцы их ведущего аналитика, стоя у нее за спиной.

   -Я тебе не милая! И убери свои руки! Что за привычка всё время меня трогать? – Вика взъелась не на шутку, передернула плечами, сбрасывая ладони мужчины.

   Краснов обошел сидящую женщину, облокачиваясь бедром о край рабочего стола.

   -Не обещаю, мил…Виктория Сергеевна. Инстинкты. – Развел руки в стороны, как бы признавая за собой поражение.

   -Что за клише, Ярослав Дмитриевич? Мы давно уже живем не в каменном веке. – Вика принялась показательно перебирать бумаги, над которыми трудилась до его незваного прихода.

   -Век-то бесспорно не каменный, но замашки пещерного человека в мужчинах сохранились по сей день. – Демонстрируя правдивость своих слов, провел указательным пальцем от острой женской коленки до самого края ажурных чулок. Так как Вика пыталась остановить подобное непотребство, линия получилась слегка рваной, до тех пор, пока Ярослав не сжал оба ее запястья левой рукой, прижав те к спинке кожаного кресла.

   От столь простого действия тонкая шелковая рубашка натянулась на груди, просвечивая кружевной лиф бюстгальтера и сжавшиеся острые вершинки.

   Не в состоянии отказать себе в удовольствии, Яр, облизнувшись, потянулся жадными конечностями в их сторону.

   -Не вздумай! Только посмей, Краснов! – Срывающийся голос будоражил натянутые нервы напускной уверенностью.

   -А то что? – Рука замерла на полпути, а на лице юриста расплылась хитрая шальная улыбка.

   -Пойдешь по статье за домогательство на рабочем месте. – Романова была серьезна как никогда. Мужчина сделал вид, что раздумывает над собственной участью.

   -Я все-таки рискну. – Донеслось до нее в ту же секунду, как огромная мужицкая лапа добралась до места назначения. Вика хотела закидать оппонента дальнейшими угрозами, но отчего-то в голове стало пусто-пусто. Даже звон послышался.

   -А вообще, знаешь, нужно проверить, была ли «та» сторона против. А то как ты в профсоюз жаловаться пойдешь? Картина событий должна быть полной и достоверной. – Выдыхал ей прямо на бьющуюся в истерике жилку на шее.

   -Пошел ты, правдолюб хренов. – Дыхание было затруднено его грязными манипуляциями, сердце с грохотом билось в груди как пойманная силком дикая птичка о стенки клетки.

   Целовать ее в губы Ярослав не решился - непонятно, что на уме у его хищной кошечки. Но и не оставить своей метки не мог. Полотно нежной кожи на горле идеально подошло для этой цели. Надо будет ей шелковый шарфик подарить – не будет же она по такой жаре в водолазках ходить…хотя с нее станется.

   Он чувствовал себя абсолютно спокойно, не боясь быть застигнутым врасплох. Во-первых, рабочий день был вот уже как пару часов окончен, а во-вторых, в кабинет Романовой без особой надобности подчиненные не шастали, понимая, что могут прервать важный мыслительных процесс их генерирующего крутые идеи начальства.

   Отрываться от сладкого ой как не хотелось, но и позволить себе переборщить не мог. На первый раз с них обоих хватит. Яра и так ждала бессонная ночь. Впрочем, далеко не первая с момента их первой встречи, простите великодушно за тавтологию.

   Вика выглядела…превосходно. Подернутые поволокой желания огромные серые глаза смотрели на него ошарашенно, пряди волос, выпавшие из неизменного хвостика, обрамляли идеальный овал лица, а губы приобрели вкусную сочность, будучи закусанными в порыве страсти.

   -Краснов, ты же понимаешь, что «это» ничего не значит. Между нами никогда, слышишь меня, ни-ко-гда не будет никаких неуставных отношений. – В ее голосе слышалась усталость.

   -Почему?

   -Придумай любую причину, которая не заденет твоего самолюбия, пожалуйста.

   -Милая, - Вика поморщилась, - я не отстану, пока не доберусь до истинных причин, заставивших нереально красивую молодую женщину прятаться под панцирем серой мышки.

   -В женщине гораздо важнее интеллект, нежели яркая обертка, Ярослав Дмитриевич.

   - В ином случае я бы не стоял перед тобой в подобном, - он указал взглядом на значительную выпуклость внизу живота, - виде.

   -Разговор окончен, Слава. Прошу на выход. – Ему указали на дверь как Ленин - путь к светлому будущему.

   -Причину не скажешь? – Вопросил тоном Мефистофеля.

   -Не скажу. – Романова неосмотрительно попалась в расставленный умельцем капкан.

   -Ага, значит, она всё же есть. – Кивнул сам себе, убеждаясь в собственной правоте.

   Романова зарычала.

   -Всё, грозная моя, не рычи, ухожу. – Краснов уже практически добрался до двери, когда решился предупредить:

   -Вика. Я узнаю. Но не надейся, что это «что-то» сможет отвратить меня от тебя. – И, не дожидаясь ответа, вышел за пределы ее кабинета.

   «Если бы ты только знал, Слава. Если бы ты знал…»

   Помимо предававшихся страсти Вики и Ярослава, в офисе оставалось еще двое мужчин: Артур и Алим. Солнцева покинула рабочее место около получаса назад, похоронив идею увидеть Заураби в этот день. Поведение их начбеза в последнее время наталкивало на мысль, что ее, Катю, умышленно избегают. Катерина понимала, что поспешила с тем поцелуем, но от этого осознания легче не становилось. Ее гложила обида. Примитивная и по-женски алогичная. В конце концов, у нее есть гордость. И самолюбие, подпитываемое жадными раздевающими мужскими взглядами.

   Давид, вон, цветы опять прислал. И не на работу – на сей раз, посылка нашла своего получателя дома. Самуил презрительно фыркал и пару раз грызанул пахучие алые лепестки. Отсутствие шипов на длинных стеблях говорило о мужской изворотливости. Черт, ну, почему она влюбилась в толстокожего мужлана, абсолютно невосприимчивого к сигналам, посылаемым ее женским началом?!…

   Если бы Заураби мог читать чужие мысли на расстоянии, он бы горько усмехнулся. Потому что сигналы он считывал весьма и весьма однозначные, что заставляло думать о Ведьме не совсем хорошие вещи. Нет, он, конечно, понимал, что нынешняя молодежь нравственно более развязна, но и принять подобное был старомодно не в состоянии.

   Именно по этой причине Заураби старался не сталкиваться с ней прошедшие после поездки дни. А сегодня вовсе – дождался, пока причина его стенаний покинет офис, что легко удалось проследить по магнитным карточкам, которые каждый сотрудник прикладывал к считывателю при входе и выходе, и направился к Абаеву, справедливо рассудив, что откладывать разговор и дальше было бы непростительно.

   -Тамирыч, можно? – Коротко постучав, открыл дверь в святая святых Биг-Босса.

   -О, Артур, заходи, присаживайся. – Абаев оторвал взгляд от ноутбука и болезненно потер уставшие глаза пальцами. – Есть новости?

   Заураби кивнул, собираясь с мыслями.

   -Вот. – Протянул тому лист с заявлением об увольнении по собственному желанию.

   Алим бегло ознакомился с содержимым, затем, не веря увиденному, вчитался в каждую букву, с какого-то перепуга выведенную начальником его службы безопасности.

   -Что это? – Такого тона от Абаева Артур еще не слышал. В нем сквозил металл.

   Заураби пожал плечами:

   -Я не привык уводить женщин у друзей. Как и у начальства.

   Ас ошеломленно покачал головой:

   -Артур, я ничего не понимаю. О чем ты говоришь? Каких женщин? У кого? – Странно, но он действительно выглядел удивленным. Настолько доверял Ведьме?

   -Я говорю о Кате.

   -О моей Кате? – Ситуация запутывалась всё больше.

   -Да. Ты извини, но, по-моему, она так не считает. – Заураби замялся. – Ну, в смысле, не считает себя твоей женщиной.

   Сидящий напротив мужчина на мгновение задумался.

   -Надо признать, не безосновательно. – Изрек наконец.

   -Что?

   -Я говорю, что Катя не считает себя моей женщиной, потому что не является ею. Я испытываю к ней самые светлые чувства, в том числе глубокую привязанность и благодарность, но как женщину я ее не рассматриваю, уж не знаю, разочарует тебя это или обрадует.

   -Но…

   -Катя работает со мной уже три года, и я очень ценю и ее саму, и то, что она делает для компании. Она не просто мой секретарь, она мой ближайший помощник, правая рука, если можно так сказать. И я действительно люблю ее, но лишь как сестру, которой у меня никогда не было. – Абаев прошел к бару, который располагался в искусно выполненном глобусе, и плеснул в два пузатых бокала янтарного цвета жидкость. Протянул один Артуру.

   -Подожди, как Ве…Катя может быть твоим помощником, если она -простой секретарь? – Заураби в самом деле не понимал, пускай уже и не сомневался в наличии у Солнцевой мозгов.

   Биг-Босс усмехнулся.

   -Простой секретарь и не смог бы. А вот специалист делового администрирования, получивший блестящее образование в Англии, вполне.

   -В Англии? Катя? – Артур почувствовал, что сейчас мозгов не достает ему.

   -Да. Она не рассказывала? – Мужчине показалось, или Абаев и вправду смеялся над его растерянным изумлением?

   Он отрицательно покачал головой.

   -Прости, тайна не моя. Посвящать тебя не имею морального права. Но надеюсь, твою проблему я разрешил, и нового специалиста мне искать не придется?

   -Разрешил. Я останусь. По крайней мере, до тех пор, пока не вычислим предателя.

   Абаев удовлетворенно кивнул, разрывая принесенный подчиненным лист. «Ну, Катюха, довела такого мужика до ручки», - думал, вглядываясь в блики на поверхности коньяка.

   -Кстати, по поводу расследования… - Артур резко переключился на рабочие моменты.

   -Да?

   -Сегодня проходил мимо кабинета Бромберга. Он говорил с кем-то по телефону. Нечто вроде: «Проблема решена, осложнений не предвидится». В другой ситуации я бы подозревал его в последнюю очередь, но у него больна жена.

   Абаев цокнул языком.

   -Проблема действительно решена, и осложнений, даст бог, не будет. Я напряг свои связи в профессорских кругах, отец был военным врачом, его многие знают и помнят по сей день. Жену Михал Степаныча продвинули в очереди по льготной линии. Но пусть эта информация останется между нами, Бромберг весьма щепетилен в вопросах помощи.

   -Благородно. – Заураби говорил искренне.

   -Отнюдь. – Абаев тепло улыбнулся своим воспоминаниям. – Агнешка готовит самый вкусный мазурек.*** Так что в этом деле у меня шкурный интерес.

   То, что Алим не кичился своим поступком, отозвалось теплотой в груди. При всех своих деньгах ему удалось сохранить главное – человечность и участливость, что и делало его личностью с большой буквы.

   -Засиделись мы с тобой, пойду я, поздно уже. – Артур пожал Абаеву руку и направился к выходу. Прежде чем ему удалось скрыться, услышал вопрос:

   -Катя тебе нравится?

   -Нет. Была б моя воля – не видел б ее и не слышал.

   «Всё ясно. Он от нее без ума».

   **

   -Катерина. – Катин собеседник как всегда не счел нужным утруждать себя приветствием.

   -Доброго дня, Иван Федорович. – Главное, не пересыпать воображаемого сахара в голосе, хотя и тот, что имелся, заставил мужчину заскрежетать зубами.

   -Не язви. – Чувствовалось, что он хочет добавить многое, но, по всей видимости, был заинтересован в продолжении разговора.

   -И в мыслях не было, папочка. – Интонационно выделила обращение.

   -Перевел тебе деньги, видела? – О, как же, дочь не позвонила, рассыпаясь в благодарностях, может, мало дал?

   -Видела. «Зеленые» благодарят тебя за столь щедрое пожертвование. Они как раз там собирали средства на гастроли с просветительской миссией по городам и весям. Господину Пятницкому, говорят, билеты в первый ряд предоставят. – На самом деле, деньги Катя перевела на лечение маленького Тимоши, но доводить отца до белого каления входило в число любимейших ею пристрастий. А учитывая, что Иван Федорович Пятницкий владел, среди прочего, автомобильным концерном и мясокомбинатом, посыл получился весьма прицельным.

   - Твое право. – Мужчина не повелся на провокацию, всё-таки Катиным отцом он был уже двадцать пять лет. – Я по делу.

   -Кто бы сомневался.

   -Если помнишь, на следующей неделе мы даем прием в честь моего юбилея.

   -Ты не даешь мне об этом забыть. – Солнцева усмехнулась в трубку.

   -Надеюсь, ты почтишь нас своим присутствием. – Теперь уже усмешка исходила от Пятницкого. – И предстанешь в подобающем виде.

   -Конечно-конечно, как можно глубокоуважаемому вагоноуважатому, или лучше - вагоноуважаемому глубокоуважатому* мсье Пятницкому ударить в грязь лицом перед собравшимися?! Хипстерское пятно на совковской репутации.

   -Катерина, прекрати! Мать переживает.

   -Она мне не мать! – Солнцева начинала терять терпение. Как бывало всегда после минуты разговора с отцом.

   -Не дури. Поиграла в самостоятельность, и будет. Три года – достаточный срок, чтобы перебеситься. У меня освободилось место…

   -Хватит! То, что ты называешь игрой, для меня – жизнь. Мне не нужно никакого другого места, потому что любимая работа у меня уже есть! И что самое смешное – совершенно без твоего драгоценного участия.

   -Работа? Подай-принеси на вшивом индюшатнике? Я не для того оплачивал тебе учебу…

   -А я просила тебя об этом? Ты хоть раз спросил у меня, чего мне ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочется?! – Катя прекрасно понимала, что бессмысленных разговоров на эту тему было не сосчитать, но и промолчать на обвинение в дочерней неблагодарности не могла.

   Видимо, она повысила голос в достаточной степени для того, чтобы заинтригованный Абаев высунул голову в приемную. Вперил в нее вопросительный взгляд, ожидая пояснений. Солнцева провела большим пальцем горизонтальную линию поперек горла, наглядно демонстрируя испытываемые эмоции. Губы бесшумно сложились в ненавистное «ПАПА». Ас возвел глаза к потолку, потряс сжатыми кулаками, которые должны были обозначать «но пасаран», и был таков.

   В трубке, тем временем, продолжали:

   -…Я пришлю за тобой машину. Будь готова к семи. Кстати, Алексей всё еще надеется, что ты изменишь мнение на его счет. Такой хороший мальчик – умный, перспективный, родители, опять же, не последние люди в городе… - Дальше Солнцева слушать не стала, отложив телефон с продолжающим вещать прописные истины отцом на край стола.

   Голова бессильно опустилась на сложенные в жесте примерной ученицы руки. Отбойные молоточки прилежно вколачивались в левый висок.

   В таком положении ее и застал Степан, коего Катерина-щедрая душа устроила в офис своим помощником. Всё лучше, чем пиццы по жаре таскать.

   -Кать…- начал нерешительно, - я не вовремя?

   Солнцева, вздрогнув, очнулась от охвативших ее дум и уставилась глазами-изумрудами на своего недавнего знакомого.

   -О, Степа-Степан, привет! Не переживай, тебя здесь ждали. Залетай! – Девушка ободряюще ему улыбнулась, вселяя утраченную было уверенность в собственных силах. – Кофе будешь, аль младому организму лучше колы?

   -Колы…если можно. – Степка вернул секретарю смущенную улыбку.

   -Отчего ж нельзя, когда за всё заплачено? – Подмигнула новобранцу офисного строя, передавая запотевшую баночку газировки.

   -У нас тут, Степашка, ничего сложного. Тут вот, смотри, документы, уже подписанные Биг-Боссом, - указала взглядом на пластиковые контейнеры для бумаг, - их таскать по отделам. Желательно оперативно и внимательно. Кофеварку освоишь в бою, на пальцах объяснять не буду. Там, - кивнула на дверь в кабинет Абаева, - начальство. Собственно, начальство тут у тебя везде, но в случае чего – я главнее. Забетонируй это у себя на подкорке. Иначе будешь задушен авторитетом.

   Степан испуганно кивнул.

   Внезапно Солнцева ощутила вибрации, пронзающие ей спину, и повисшее в воздухе напряжение. Обернувшись, расплылась в счастливой улыбке. Оказывается, ей так его не хватало!

   -А это, Степа-Степан, наш…

   -Папа?! – Обозначить занимаемую Заураби должность Кате не дали.

   *

   «Таха» - разговорное название Chevrolet Tahoe. Автомобиль был популярен в 90-х.

   **

   «Мне так одиноко, я жду тебя,

   Но ничего не происходит, и мне хотелось бы знать.

   Как это может быть? Почему?

   Вчера о синем небе мне сказала ты,

   Но всё, что вижу я, - лишь лимонное дерево.»

   Песня Fool’s Garden «Lemon Tree»

***

МАЗУРЕК – национальное польское блюдо. Песочное печенье с ореховыми или фруктовыми наполнителями.

****

Имеется в виду стихотворение С. Маршака «Вот какой рассеянный».

ГЛАВА 6

-Степан? – Заураби пребывал в шоке недолго. Через пару секунд ошеломления его лицо исказилось яростью – меж глаз пролегла глубокая морщинка, ноздри раздулись, как у дракона перед извержением пламени, а руки сжались в кулаки-кувалды. Поза стоявшего в опасной близости мужчины отдавала напряженностью, и направлена она была отнюдь не на растерянного Стёпку.

   Черт! Как же она сразу не догадалась-то?! Ведь схожесть во внешности мужчин была феноменальной: разрез и цвет глаз, рост, комплекция…Катю оправдывает только то, что она и подумать не могла. Ага! Как же! Мужику почти сорок, а Солнцевой даже в голову не пришло, что у него могут быть дети. Кто знает, может, еще и жена имеется. Сейчас гражданским браком никого не удивишь. Паспорт-то его Катя видела, но соответствующей отметки не нашла.

   -Жди здесь. – Отдал короткий приказ сыну и, больно обхватив Катину руку поверх плеча, потянул на выход из приемной.

   Если бы не боль, пронзающая руку, Катя бы даже порадовалась тому факту, что Заураби впервые прикоснулся к ней по собственной воле. Однако, самое страшное ждало ее впереди – видела жажду крови в его глазах.

   Пока Солнцева пыталась осознать, в чем же успела настолько провиниться, и скоропалительно выстраивала мысленную линию защиты, Заураби толкнул дверь, что вела в каморку уборщицы, и толкнул туда опешившую от такого обращения Катерину. На его удачу или несчастье Солнцевой – это как посмотреть - комната была пуста.

   -Артурчик, мне, конечно, льстит такое нетерпение с твоей стороны, но, может, потерпим до окончания рабочего дня? – Постаралась отвлечь мужчину от скорых попыток членовредительства, обещание которых горело красным пламенем в сощуренных глазах.

   -Решила подобраться ко мне через сына?!

   «Господи, о чем он говорит?»

   Несмотря на полнейшее непонимание причин его претензий, отвечать ей пришлось. Захваченная в тиски мужской руки шея мотивировала лучше любых слов. Хотя дело было, скорее, в страхе, нежели в боли. Ладонь была достаточно широкой, чтобы лишь едва-едва касаться натянутой кожи. Артур прожигал указательным и большим пальцами дырки в стене, к которой была прислонена Катя.

   -Милый, ты пересмотрел американских триллеров? Мне стоит тебе напоминать, что немотивированная агрессия зачастую свидетельствует о проблемах с психикой?

   Заураби зарычал.

   «Какие мы нервные».

   -Не знаю, что там у тебя на уме, но держись подальше от меня и моей семьи.

   Кинув ей эту обидную фразу, Артур оставил ее в одиночестве.

   И что это сейчас было, спрашивается? Не дал ей и слова вставить. Если б хоть в чем-то виновата была – так нет же! Фамилии у них разные, встретились со Стёпой случайно…вот так и помогай людям. Что-то там про ад и благие намерения пришло на ум.

   Катерина потратила несколько минут на то, чтобы привести себя в нормальный вид. Отдышавшись и наевшись аскорбинок, которые ждали своего часа в кармане брюк-кюлот, покинула царство тряпок и швабр.

   Степашка ждал ее, сидя на краешке стула, и подскочил солдатиком, как только Катя показалась в дверном проеме.

   -Папа сказал…в общем, он против, чтобы я тут оставался. – Тихо вымолвил, опустив глаза в пол.

   -У вас хорошие отношения? – Кате было важно знать ответ.

   -Да нет. Мы и не общались всё это время. Я папу, - сглотнул от сочетания букв, - по фотографии узнал.

   У Солнцевой защемило сердце.

   -Сколько тебе было, когда родители развелись?

   -Семь.

   -Понятно. – Подумала мгновение. – Степа-Степан, ты хочешь тут работать?

   Парень кивнул. Немногословность – это у них семейное, видимо.

   -Тогда работай. Я не знала, чей ты сын, когда советовала тебя на эту должность. Что бы там себе не думал твой умник папа. – Злопамятной Катя не была, но и на проблемы с памятью не грешила. – Докажи всем, что ты достоин.

   -Катя…тебе ведь досталось от папы из-за меня? – И такое нежелание слышать правду во взгляде. Бедный недолюбленный мальчик. Такого папашу надо розгами отходить и на кол посадить.

   Связанный Артур, Катя в обтягивающих кожаных штанишках с плетью в руке, упругая мужская задница…м-м-м.

   Стоп, Катерина Ивановна!

   Куда-то явно не туда вас жажда мести завела.

   О, такими темпами, скоро она будет исключительно в стихотворной форме изъясняться.

   -Стёпа-Степан, поверь, твой папа еще очень сильно пожалеет о своем поведении. – Кто б сказал Кате, как она красива была в тот момент: с кровожадной улыбкой Джокера и жаждой мщения в колдовских глазах.

   -Может, не надо? – Что, жалко нерадивого папеньку стало?

   -Надо, Стёпа, надо!

***

Вика ненавидела лето. Ненавидела яркие краски, палящее солнце и запах плавившегося асфальта. Слишком броско, слишком напоказ. Возможно, такая реакция была следствием того, что ее душу искалечили летом. Кто-то скажет, что таким образом проявлялась ее защитная реакция, кто-то – что никакой связи и вовсе не наблюдается. Факт остается фактом. Ненависть пронырливым ужом вползала в сердце уже вначале майских праздников, а испарялась – второго сентября. День знаний Романова тоже выносила с трудом.

   Ее любимым сезоном была осень. Природный настрой как нельзя лучше совпадал с жизненным. Именно поэтому в минуты особо острой депрессии женщина пыталась искусственным путем обмануть свой разум.

   Ив Монтан пронзительно пел французским прононсом об опавших листьях, по квартире разносился аромат яблочной шарлотки с корицей, а в руках – почти законченный плед в стиле пэчворк. И пусть одеяло было слегка кривовато, а выбранные для лоскутков цвета совсем не вписывались в дизайнерский интерьер двухуровневой квартиры – это было именно тем, в чем отчаянно нуждалась ее душа.

   Сеанс терапии был грубо прерван раздавшейся трелью дверного звонка. Кошмарный сон всех интровертов – прерванное уединение. Но как бы то ни было, открывать пришлось. Вряд ли Романову стали бы беспокоить по пустякам.

   -Здравствуй, милая! Знаю, скучала. – Облокотившись о дверной косяк, пред очами обалдевшей Вики предстал господин Краснов собственной персоной. Самоуверенная улыбка озаряла обнаглевшее мужское лицо с проявившейся к вечеру щетиной.

   -Краснов! Ты как сюда попал?! Как тебя пропустили без моего разрешения? – С ума сойти, и эта женщина еще считала себя невозмутимой. Спокойнее, Вика, спокойнее. С охраной она разберется позже. Как и с тем, за что, собственно, ежемесячно выплачивает им кругленькую сумму в надежде на безопасность и исключительную приватность.

   -Софт скилз* – и никакого мошенничества, дорогая. – Внезапно Слава по-собачьи повел носом и слегка скривился. – Кажется, у тебя что-то горит.

   -Черт! Шарлотка! – Вспоминая про себя весь скудный запас матерных слов и адресуя каждое из них Ярославу, Вика понеслась на кухню.

   Стремясь спасти хоть что-то, поспешила ухватиться за противень, за что тут же поплатилась обожженными подушечками пальцев. Процедура повторилась в точности с одной лишь маленькой поправкой в виде прихватки.

   Колдовство какое-то! В десятый раз она бралась за простейший рецепт – и в десятый раз получала в итоге нечто неудобоваримое. Сейчас, к примеру, у пирога был спалена верхушка, а низ успел едва только схватиться. Можно было не проверять, Романова прекрасно понимала, что внутри он будет сырым. Захотелось разбить красивое лаконичное блюдо, которое наивная Вика успела достать для будущего шедевра, прямо об пол. Хваленая невозмутимость куда-то чудесным образом испарилась.

   Похоже, с кулинарными изысками придется покончить. Нужно принять тот факт, что быть во всем лучшей невозможно. Её прерогатива – мозги. Для всего остального есть мастер кард. Отменный всё-таки слоган, маркетологи точно знали свое дело.

   Почувствовав на своих бедрах чужие руки, с трудом удержалась от испуганного вскрика. Со всеми бытовыми переживаниями успела забыть о присутствии в квартире чужого человека. Непростительная глупость.

   -Малышка, приготовление теста – процесс творческий. Тесто любит ласку и руки повара. – Вышеупомянутые конечности он ни с того ни с сего решил облобызать. – И настрой твой считывает на раз. Значит, дело как раз в эмоциональной составляющей. Шоколад или поцелуй?

   -Я не ем сладкое. – Вика была не в себе – иначе чем еще объяснить ее идиотский ответ?

   -Правильный выбор. – Развернув Романову лицом к себе, Слава впился в манящие губы глубоким поцелуем. Вика сцепила зубы что есть мочи. Тогда Краснову пришлось идти на крайние меры. Ущипнув строптивицу за упругий зад, обтянутый спортивными штанами, - в такую-то жару! – он проник языком в сладкую влажность.

   У Вики в прямом смысле подкосились колени. Его рот был совсем не ленивым. И руки – не медленными. Твердо и горячо его губы впились в нее, пока пальцы прижимали к себе напряженную спину. Этот мужчина знал толк в поцелуях, будь он неладен. Бархатный язык прошелся по нёбу, задевая какие-то особо чувствительные точки. Эрогенная зона у нее там, что ли? Вику охватило безумие – незнакомое, ужасающее, прекрасное. Она пылала непреодолимой потребностью в чем-то жизненно важном, что соотнести можно было разве с жаждой заблудившегося путника в пустыне. Царапанье зубов заставило ее задохнуться, из горла вырвался стон, свидетельствующий о капитуляции. В тот же момент всё прекратилось, будто только этого он от нее и добивался.

   Ярослав вгляделся в желанное лицо: зрачки расширены, дыхание затруднено, губы припухли и покраснели. Порядок. Мишн комплит*.

   -Не надейся, что всё это, - совершила неопределенное круговое движение головой, - говорит о моей готовности прыгнуть в твою постель.

   -Мне совершенно всё равно, милая, запрыгнешь ты, упадешь или вползешь туда. Способ выберем позже. А пока, - развернул ее спиной к себе, заключив в кольцо своих рук, не дожидаясь, пока упрямица придумает ответную реплику, - я покажу тебе мастер-класс.

   Он разбил в глубокую чашу первое яйцо, после чего оставил легкий поцелуй на женской шейке. Искушение было слишком велико, а отказаться не представлялось ему возможным.

   -Не нужно точно следовать инструкциям. Слушай свое сердце. – Теперь Яр решил вымазать мукой горделиво вздернутый носик. Чихнув, Вика бросила на него обвиняющий во всех смертных грехах взгляд. И вдруг – улыбнулась:

   -Тебе совершенно не идет розовый. – По всей видимости, намекала она на надетый поверх белой рубашки фартук.

   -Да? А, по-моему, очень даже. – Ответная улыбка не сходила с его лица весь вечер. Удивительно: несмотря на двухметровый отвлекающий фактор, полное несоблюдение пропорций и рецептуры, шарлотка получилась…идеальной.

   - У себя? – В приемную вошел Заураби, кивая головой в сторону абаевского кабинета.

   Катя демонстративно не поднимала глаз от бумаг, над которыми трудилась. Отвечать хамам и грубиянам она считала ниже своего достоинства.

   В кабинете послышался звук широких шагов.

   - Катя… - О, Батько, эка вас проняло, уже неуверенность в голосе проскальзывает.

   - Для вас – Екатерина Ивановна. – Всё также держа на лице серьезную «мину».

   - Екатерина Ивановна, - Артур начинал закипать, о чем явственно свидетельствовали заходившие на щеках желваки, - Степан рассказал мне о вашем знакомстве, и я хотел бы…

   -В очередной раз обвинить меня во всех смертных грехах? Смешать с грязью подозрениями невесть в чем? Мне вот интересно, ты считаешь, у меня гордости вообще нет? Или что я настолько отчаялась и уже на каждого холостого мужика вешаюсь? – Катя накрутила себя настолько, что почувствовала готовые вот-вот пролиться слезы.

   -Извиниться, Катя. Я хотел бы перед тобой извиниться.

   Слезы резко закатились обратно. Солнцева икнула.

   -Ну…извиняйся тогда. – Пусть не думает, что сможет отделаться малой кровью.

   Заураби почесал макушку. Катя заметила, что он всегда так делает, когда чувствует неловкость или неуверенность. Интересно, у него волосы на голове от природы не растут, или он их сбривает?

   -Неверно оценил ситуацию, был не прав. – Кажется, кто-то остался очень собой доволен. Видимо, не так уж часто Артуру приходилось просить прощения.

   Солнцева царственно кивнула, поощряя к дальнейшему словоизливанию.

   Начбез замер, не понимая, что еще от него, собственно, ждут.

   -Знаешь ли ты, Артурчик, как сильно меня обидел? – Катя постаралась добавить как можно больше трагизма в голосе.

   Тот снова кивнул.

   -И я не смогу забыть всё как по мановению волшебной палочки даже после твоих слов. – Девушка опустила хитрые глазки в пол, выжидая театральную паузу.

   -Но что я могу…, - Артур выглядел растерянным. Солнцева с трудом подавила в себе порыв погладить его по голове.

   -На самом деле, ты мог бы загладить свою вину, если бы оказал мне одну услугу. – Ведьма переплюнула кота из знаменитого мультика по количеству содержащейся жалости в омуте зеленых глаз.

   Пятой точкой мужчина чувствовал, что услышанное ему не понравится, однако не нашел в себе моральных сил отказать.

   -Хорошо. Говори.

   -О, ты меня очень выручишь, дорогой! Да и просьба-то пустяковая. У моего отца на следующей неделе юбилей. Я обязана быть. Если я появлюсь там без пары, папа в очередной раз начнет сватать мне своих «молодых и перспективных» подчиненных. От тебя требуется всего ничего – притворится моим женихом на один вечер. Договорились?

   В дальнейшем Артур не единожды спрашивал себя о том, почему не послал Ведьму в далекие дали, едва только она озвучила свою просьбу. Почему не развернулся и не ушел, покрутив пальцем у виска. Почему не оставил наедине с собственными проблемами женщину, от одного взгляда на которую у него скручиваются внутренности.

   Ответа на множество «почему» он так и не нашел.

   -Договорились. – Проговорил тоном приговоренного на эшафот, собираясь уже покинуть помещение. О цели своего визита успел позабыть напрочь.

   -Артурчик! – Окликнула Ведьма у самого порога.

   Заураби слегка повернул голову в ее сторону, показывая, что слушает.

   -Не забудь про смокинг. Уверена, мы затмим всех.

   Мысль о том, что над ним издеваются, не покидала его до конца рабочего дня.

***

Дни до знаменательного события пролетели мгновением. Артуру удалось достать детализацию звонков всех подозреваемых, но это ничего нового не дало. Судя по действиям, их крыса была совсем не безмозглой и вряд ли стала бы подставляться столь банальным образом. Если даже предатель и вел переговоры со своего основного телефона, то гораздо более вероятно делал это, используя мессенджеры.

   Кроме того, Артур вел наблюдение за Романовой, так как ее кандидатура всё еще представлялась ему самой подходящей. Не давали покоя ежемесячные отчисления непонятному субъекту. Очень уж сильно происходящее напоминало шантаж. Но кто и, главное, чем шантажировал мышку – вот в чем вопрос. Слежка привела лишь к одному – он засек Краснова на пороге Викиной квартиры. Разговора с Ярославом было не избежать, но тот смог его удивить – сам назначил Артуру встречу.

   А пока Заураби ждала пытка светским обществом. Он-таки надел взятый в прокат смокинг и даже повязал на шее дурацкую черную бабочку. Мужчина напоминал себе клоуна…или нет, скорее уж циркового мишку, которого заставили наматывать круги по арене на двухколесном велосипеде. Воображаемые зрители рукоплескали, реальный Артур свирепел.

   Сидя в салоне авто в ожидании Ведьмы, Заураби размышлял на тему того, что наказание абсолютно не соответствует преступлению, однако, стоило ему увидеть Солнцеву – жалобы забылись сами собой.

   На самом деле, Артур редко употреблял в речи матерные слова, но вглядываясь в точеный силуэт, перебирающий ножками на длиннющих каблуках в сторону автомобиля, в голове крутилось только одно:

   «БЛ*ТЬ!»

   Ну, Ведьма! Алое платье липло к телу словно вторая кожа, обрисовывая все нужные выпуклости и впадинки. В штанах резко стало тесно, а во рту – сухо. Солнцева что-то такое сделала со своими волосами, отчего они стали яркими и блестящими, маня прикоснуться к жидкому золоту. Она убрала их от лица, привлекая внимание к незащищенной шейке и открытым острым плечам. Артура словно под дых ударили, он даже не нашел в себе сил ответить на ее приветствие. Не успела Ведьма захлопнуть дверь, как машина резко сорвалась с места, громко урча мотором. Катю вжало в кресло. Решив не обращать внимания на нервозность мужчины, Солнцева принялась инструктировать Артура.

   -Так, Артурчик, смотри: придумывать нам особо ничего и не надо. Познакомились на работе, влюбились, встречаемся. Любимый цвет – желтый. Любимая книга – «Маленький принц». Любимый фильм – «Девчата». Дома живет черепах, зовут Самуил. Вроде всё, твоя очередь.

   А Заураби только и мог, что думать о ее губах, покрытых алой помадой в цвет платья. Слова, этими самыми губами произносимые, его воспаленным сознанием не воспринимались.

   Еще немного, и он кончит прямо в трусы, чего с ним не происходило даже во времена зеленого студенчества. Артур не понимал, что с ним происходило, помнится, к своей собственной жене он не испытывал и толики подобного вожделения.

   Катерина пыталась добиться от него ответной реакции, но говорить сейчас он был не способен. Как она не понимает, что он в шаге от того, чтобы остановить машину и взять ее силой! Почему-то ему не приходило в голову, что Катя, глядя на литые грудные мышцы, обтянутые белоснежной рубашкой, и вздувшиеся под тканью пиджака бицепсы, испытывает едва ли не те же самые чувства.

   Тем временем, они успели подъехать к ресторану, в котором и проходило торжество.

   Артур достал с заднего сиденья букет роз, купленный по случаю, чем несказанно приятно удивил Катерину. Обойдя автомобиль, девушка приблизилась к Заураби. Взяв его правую руку, положила ту на собственную талию, шепнув:

   -Все должны поверить, что мы пара.

   Он не возражал, еще сильнее сцепив зубы.

   -Папа, с Днем Рождения! – Солнцева протянула грузному мужчине с нездоровым цветом лица подарочный пакет и позволила расцеловать себя в обе щеки. Повернувшись в сторону начбеза, взяла его под локоть, прижавшись всем телом:

   -Знакомься, это Артур, мой любимый мужчина. – В ее голове явственно слышалась гордость и…нежность?

   На него, наконец, обратили внимание. Был бы он морально слабее, не смог бы выдержать взгляд мужчины с прозрачными голубыми глазами, способными превратить в лед всё живое. Как бы он не пытался, отыскать в Катерине его черты не удалось. Наверное, она была похожа на мать.

   Вскоре ему удалось в этом убедиться. Женщина, подошедшая к ним, выглядела копией Солнцевой. Вернее, наоборот. Становилось понятно, в кого Катя такая красавица. А еще ему неожиданно подумалось, что мужчинам рядом с подобными женщинами расслабиться не удастся до конца жизни. Потому что стареть эти женщины не умеют. Артур автоматически отметил напряженный холод, который сквозил в отношении Кати к матери. Ведьма едва ли удостоила мать взглядом, что весьма омрачило женщину – это было видно невооруженным взглядом. Подарив Ольге Матвеевне букет бордовых роз, они прошли к столу. Соседями им были пожилая пара, представившаяся родственниками, и молодой парень с зализанными гелем волосами. Взгляды, которые щегол бросал на его спутницу, отчего-то привели мужчину в ярость.

   После торжественной части, во время которой ведущий на все лады воспевал именинника и его семью, последовала танцевальная пауза. Танцевать Катя любила и умела, но одного взгляда на Артура хватило, чтобы понять, что компанию ей он не составит. Одну музыкальную композицию она стойко пропустила, до второй дело не дошло. Строя из себя гусара, перед ней возник Алексей, приглашая разделить с ней следующую мелодию. Катя бы, конечно, отказала, если бы не звуки танго, раздавшиеся из динамиков.

   Солнцева бросила взгляд на Артура, спрашивая разрешения. Он нахмурился, не понимая, чего от него хотят. Катя наклонилась и запечатлела на холодной щеке легкий поцелуй, шепнув:

   -Я скоро.

   Леша был прекрасным танцором. Уверенным, музыкальным, гибким. Для танго в нем не хватало лишь одного - доминантности, слишком уж тот был демократичным. Но это не помешало Катерине полностью отрешиться от реальности, уплыв в мир гитарных переборов испанской страсти.

   Мелодия кончилась, застав Катерину откинувшейся на руку партнера. Отовсюду слышались бурные аплодисменты и восторженные крики, перемежаемые щелчками затворов фотоаппаратов. Солнцева не сомневалась, что завтра же фото попадут в прессу, а досужие журналисты досрочно поженят дочь Пятницкого с его же работником, а по совместительству сыном небезызвестного ресторатора. Хорошо, что это будет лишь завтра. Каждой женщине нужно порой бывать немного Скарлетт О’Хара.

   -Выйдем на воздух? – Леша всё еще держал ее в своих объятьях. Солнцева согласилась, так как чувствовала нехватку свежего воздуха. От активных танцевальных па платье противно липло к вспотевшей спине. Девушка хотела предупредить Заураби о недолгой отлучке, но того не оказалось на месте.

   -У вас с ним серьезно? – Не успели они спуститься со ступенек крыльца, как Алексей взял быка за рога.

   Катя кивнула, счастливо улыбнувшись. Никто бы в эту минуту не смог сказать, что она играет.

   -Еще скажи, что любишь. – Голос парня сочился злобой и ехидством, что заставило Катерину поморщиться. Больше всего на свете она не любила становиться причиной скандалов.

   -Скажу. – Солнцева была всё же дочерью своего отца и в нужные моменты могла говорить твердо и безапелляционно.

   Лешка стушевался, но не мог не попробовать ее переубедить. Доверительно взял ее за кончики пальцев, легонько сжав, в слабой попытке удержать внимание.

   -Катюша, он ведь тебя совершенно не достоин. Он не сможет обеспечивать тебе тот уровень жизни, к которому ты привыкла. К тому же, он…старый, - брезгливо скривился.

   Кате стало весело, несмотря на то, что она чувствовала в себе желание хорошенько съездить Лешке по морде за его последние слова.

   -А кто мне, по-твоему, подходит? Ты? – Алексей постарался не показать, насколько его задел ее шутливый тон.

   -Я. Я, Катя. Поверь, если ты выберешь меня, ты ни единого дня нашей жизни не пожалеешь о своем выборе.