Точка невозврата: лед и вода. Яна Черненькая, Мика Вреденеева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1 — Серокрылый
• ГЛАВА 2 — Оля Лукойя
• ГЛАВА 3 — Амулет
• ГЛАВА 4 — Игра чернокрылого
• ГЛАВА 5 — Лед, вода и пламя
• ГЛАВА 6 — Встреча
• ГЛАВА 7 — Скованные одной цепью
• ГЛАВА 8 — Первые шаги
• ГЛАВА 9 — Оттепель
• ГЛАВА 10 — Новые порядки
• ГЛАВА 11 — Плюшевая зайка
• ГЛАВА 12 — Пари
• ГЛАВА 13 — Цветные сны
• ГЛАВА 14 — Паника
• ГЛАВА 15 — Судьба
• ГЛАВА 16 — Момент истины
• ГЛАВА 17 — Выбор серокрылого
• ГЛАВА 18 — Лис и Маленький принц
• ГЛАВА 19 — Точка невозврата
• ГЛАВА 20 — Дорога
• ГЛАВА 21 — Карты на стол
• ГЛАВА 22 — Заклятые друзья
• ГЛАВА 23 — Ошибка серокрылого
• ГЛАВА 24 — Точки над i
• ГЛАВА 25 — Встречи на Эльбе
• ГЛАВА 26 — О знаках Зодиака
• ГЛАВА 27 — Крылья
• ГЛАВА 28 — Древняя
• ГЛАВА 29 — Один шаг до точки минимума
• ГЛАВА 30 — Испытание
• ГЛАВА 31 — Воля белокрылого
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Владислав Котомин или, для сослуживцев, Кот – серокрылый ангел. Самый настоящий и один из лучших. Но работа начинает его тяготить. Внутри нарастает ничем не объяснимая пустота, накатывает смертельная усталость. Кошмары становятся его постоянными спутниками. Особенно страшен сон о последних секундах человеческого бытия. В нем Влад видит девушку, которую пытался спасти ценой своей жизни. Он не помнит, как она выглядела. Помнит лишь испуганные синие глаза. Влад даже не подозревает, что каждый раз, когда он возвращается из служебной командировки, во двор его дома приходит загадочная Оля Лукойя, синие глаза которой пристально смотрят в окно на третьем этаже. Таинственная девушка ждет, когда погаснет свет, ведь она так любит красть вкусные чужие… кошмары.

   Предупреждение от авторов. Для общего удобства считаем, что место действия — альтернативный мир. Очень похожий на наш, но все же не наш. Все совпадения случайны etc. Яна

   P.S. Она просто зануда! Мика

ПРОЛОГ

Наш мир и любые другие — есть система и ее законы. А там, где есть система, случаются ошибки. Система стремится к хаосу. Случайности — его приближают. Там, где люди, случайностей бывает куда больше, чем где бы то ни было еще. Мир людей — непрерывное поле битвы порядка и хаоса. Так кто или что не дает хаосу поглотить его окончательно? Кто или что стоит на страже порядка, не позволяя опасным случайностям подтолкнуть систему к гибели?

   Кто те загадочные существа, которые, порой, возникают из ниоткуда, спасают людей, совершают чудеса, возвращая кого-то к жизни, и сразу же исчезают в неизвестном направлении, не позволяя даже поблагодарить себя? — Наверное, вы назовете их ангелами. Мы вряд ли ошибемся, если предположим, что таинственных людей, которые появляются лишь для того, чтобы разрушить чью-то жизнь и бесследно пропасть, не оставив после себя ни имени, ни примет, вы назовете демонами. Пожалуй, можно назвать их и так, но это было бы слишком просто, а мир устроен сложнее. Не существует абсолютного добра, как не бывает и абсолютного зла. Но вода и огонь — есть. Вода сохраняет и дарит жизнь, а огонь сжигает и разрушает. И то, и другое бывает необходимо для поддержания системы в порядке. Добро и зло, так, как их упрощенно понимаем мы — всего лишь части одной и той же медали.

   Так они и живут, эти две части медали, серокрылые и чернокрылые ангелы. В физических телах. Среди людей. Почти не выделяясь из толпы. Со своими правилами, законами и ограничениями. Они всегда оказываются там, где должны быть. Там, куда ведет их Зов.

   «Все это чистой воды вымысел!» — скажете вы. Что ж, пожалуй, пусть это будет вымыслом. С самого начала и до самого конца.

   А нам, авторам, остается только хитро улыбнуться и сказать спасибо тем, кого не существует, а еще попросить их не слишком сильно ругать нас за романтику и излишний полет фантазии. Как бы то ни было, но мы это делаем от чистого сердца.

ГЛАВА 1 — Серокрылый

7 Мая 2016 года. Ближний Восток

   В этой чертовой пустыне все было пропитано песком. Желтая пыль проникала в шатры, запорошивала постельное белье, лезла в нос. И по возвращению с заданий первым делом все бежали в душ, хотя смысла в этом большого не было, разве только освежиться. Небольшая пробежка до столовой и ты опять весь в песке.

   Взвод лейтенанта Котомина вернулся на базу — хороший повод для радости. А еще больший — скоро на гражданку. Через неделю или около того за ними должны были прислать транспорт.

   Быстро ополоснувшись, Дункан метнулся в шатер для отдыха, пока остальные приводили себя в порядок и шли обедать. У него был свой интерес, а поесть можно и позже. Покопавшись в вещах Чуда, вытащил его смартфон. Включил и тут же посыпались смски.

   Ухмыльнувшись, Дункан взъерошил высохшие волосы, плюхнулся на койку, поводил немного пальцами по экрану, подбирая нужную фигуру для разблокировки, а после с дурацким смешком начал читать все подряд.

   — «Пусь, как ты? Я соскучилась. Вчера обнимала нашего Мурзю и думала о тебе», — продекламировал он. — Меня ща стошнит. Пууууусенька, — фальцет у младшего лейтенанта Павла Горского получился исключительно мерзопакостный.

   Полистал смски, хохотнул, поерзал на кровати:

   — «Кисик, от тебя уже неделю ничего нет. Я волнуюсь. Напиши, как появишься на базе. Твоя бабушка связала новые шерстяные носки. С трудом отговорила ее посылать их тебе. Ведь у вас жарко, да?» — Дункан громко расхохотался, представив сослуживца в теплых шерстяных носках, желательно в полосочку. — Во баба дает! Нет, у нас тут холодно. Пятьдесят в тени. В аду намного жарче, чесслово! Уж я-то точно знаю. Так… Какая же скука! А это что у нас?

   Дункан нахмурился, потом просиял и громко возвестил непонятно кому:

   — «Пусь, у нас вчера засорилась ванная. Пришлось вызывать мастера на час. Как жалко, что тебя нет. Эти мастера такие странные. Оставил мне свой телефон и сказал, чтоб звонила, если что. Больше вызывать не буду. Мало ли. Возвращайся быстрее», — Дункан накрыл голову одной ладонью, другой козырнул и громко сообщил. — Младший лейтенант сантехнической службы Славик Чудодеев по вашему приказанию прибыл. Dummkopf*! (*Болван или дурак в переводе с немецкого. Прим. авт.)

   Таким манером он прочитал еще несколько смсок похожего содержания. Пробурчав под нос: «Спасибо тебе, Котик, за то, что я не Пусик», — хихикнул, а потом округлил глаза, просмотрев очередное сообщение: «Пусь, сегодня видела тебя во сне. Помнишь, когда мы были с тобой на лестнице между девятым этажом и чердаком? Прямо как школьники. Я никогда этого не забуду. Вернешься, повторим?» — Ого, — поднял брови Дункан. — А третьим пригласите? Я за!

   Выключив смартфон, он вернул его на место, с явной неохотой поднялся с койки, вышел из шатра и побрел по утоптанной дорожке в столовую. Солнце нещадно палило, выжигая и обесцвечивая все цвета до желтого и его оттенков. Даже безвольно повисший флаг и тот казался желтоватым.

   — Крестоносцы, мать твою, — ругнулся Дункан, с тоской посмотрев на занесенную песком скалу за лагерем.

   В столовой было чуть прохладней. Парни уже сидели за столом и с аппетитом ели. Дункан покрутил носом и взял себе картофельный суп с курицой, котлету по-киевски, макароны. Курица стояла уже поперек горла, но свинину сюда почти не доставляли, а говядина была далеко не мраморная. Приходилось есть, что дают. Оглядел знакомый стол. Его место никто не занял. Прихватив по пути стакан с апельсиновым соком, уселся и печально уставился в тарелку. От жары есть не очень-то и хотелось.

   Славка-Чуд сидел напротив. Довольный и радостный. Ни дать ни взять выиграл миллион в лотерею. Пуся, блин. На девятом этаже.

   Дункан нахмурился, поковырялся ложкой в супе. Посмотрел на сослуживцев. Все были какие-то расслабленные. Еще бы. Боевая задача выполнена, вернулись живыми. Вот только Дункана не особенно волновали люди, их жизни и задачи. Все это его раздражало. Люди… Бабочки-однодневки. И подпесок этот узкоглазый — Лис — тоже бесил, постоянно мешаясь под ногами. Как его вообще в десантные войска взяли? Неформат. Дункан сверкнул глазами на тонкокостного азиата, сидящего рядом со Славкой.

   Но больше всех раздражал Кот — серокрылый подопечный Микаэля, сидящий во главе стола. И необходимость видеть его физиономию чуть ли не каждый день. И то, что приходится ему подчиняться. И то, что уже черт знает сколько лет они как два попугая-неразлучника. Где один, там и второй. Да ладно бы если так — это как раз в порядке вещей. Однако у начальства явно имелись личные претензии к Дункану, поэтому опальному чернокрылому в напарники назначили не просто серокрылого, а самого скучного из них. Скучнее не бывает. Еще и с узкоглазым довеском в комплекте. Тот еще довесок оказался.

   Сначала Лис не особенно раздражал, но со временем он превратился в серьезную проблему. Тандем чернокрылого и серокрылого в боевом подразделении — это почти всегда напарники. Никогда не знаешь, чье вмешательство понадобится, зато всегда точно известно, на кого можно положиться. Лис самим фактом своего присутствия исключал возможность создания команды «черный-серый». Для Влада напарником был узкоглазый. И так все годы. А Дункан оставался сам по себе.

   Смертные нервировали. Серокрылый держал максимальную дистанцию, изображая «батяню комбата». Лис вел свою никому непонятную игру. Не то чтобы чернокрылому было плохо одному, но все происходящее воспринималось как заноза в пальце — вроде и не больно, а раздражает. И все время приходилось балансировать как над пропастью.

   Дункан скосил глаза на Кота. Тот с абсолютно отрешенным видом ел свою котлету, ловко орудуя ножом и вилкой.

   Лейтенант Владислав Котомин — военный до кончиков ногтей. Правильный до тошноты. Принципиальный до полного занудства. Абсолютно одинаковый и как ангел, и как командир взвода. Невозмутимый как стена. Скука смертная — иметь с таким дело. Со временем, конечно, ко всему привыкаешь. Чернокрылый тоже привык. Но все равно сделать серокрылому какую-нибудь пакость было верхом удовольствия. Пожалуй, единственным доступным Дункану развлечением в очередной долгосрочной командировке.

   Чернокрылый каждый раз терпеливо ждал своего часа и, похоже, совсем недавно судьба смилостивилась: он ощутил Зов. Сеть еле слышно вибрировала, предупреждая, что в ход событий вкралась ошибка, исправлять которую должен именно чернокрылый. Пусть ему и запрещено трогать лейтенанта Котомина с неоригинальным позывным «Кот», но зато сейчас Зов указал на его любимчика. Конкретно — Славика, которому Влад постоянно подыгрывал и на гражданке тоже. В последний раз так подыграл, что Дункан еще нескоро забудет. Инну, с которой теперь встречался Чуд, первым разглядел именно он, Дункан. И познакомился с ней первый. И ухаживать начал, имея планы неплохо разнообразить свою жизнь. Но все сорвалось исключительно из-за Влада, который потрафил смертному, смешав платы чернокрылого. Кто знает, не было ли это способом отыграться на Дункане. Однако такое бы означало, что Кот способен испытывать хоть какие-то чувства, что ни на грош не соответствовало реальности.

   Дункан повозил в тарелке ложкой. Есть он точно не хотел, а вот сорвать злость, напротив, почти мечтал. К тому ж в этом еще и резон был — на пару дней ему нужно было загреметь на губу* (*Губа или гауптвахта — помещение для содержания под арестом военнослужащих. Прим. авт.). Просто жизненно необходимо.

   Эту цепь событий он готовил уже более месяца, тщательно просматривая все неслучайные случайности. Повинуясь Зову, даже намалевал слово «Инна» белой краской на одном из разрушенных домов неподалеку от базы. Почти полмесяца гадал, зачем это нужно. Ведь пришлось изрядно повозиться, чтобы буквы были крупные и читались издалека. И только недавно стало ясно, что до свадьбы Чуд не доживет. Протеже Кота осталось жить не больше дня. Дункану требовалось только оказаться в этот момент абсолютно не у дел. По велению Зова его личное участие в этой истории полностью исключалось. Кот, конечно, все поймет — он умный, но… Серокрылому не надо объяснять, что означает Зов. Смирится и забудет.

   — Эй, Пусик, — Дункан с вызовом посмотрел на Славу, потом скосил глаза на Кота. — Моя любовь живет на… каком этаже? Секс-марафон устроим на гражданке? Пригласим Инну, заберемся втроем на девятый этаж. Девочка она… ух, — чернокрылый щелкнул пальцами в воздухе. — Незабываемо будет.

   Чуд не успел вскочить, а в лицо Дункану уже полетела тарелка с костями от курицы. Узкие глаза азиата сделались еще уже, а улыбка обнажила острые мелкие зубы. Чернокрылый подставил ладонь, тарелка упала на стол.

   — И тебя, Лис, тоже приглашаю, Чудик сам не догадается это сделать, но ведь ты любишь трахать всех подряд.

   — Дункан, встать! — лицо Кота не выражало никаких чувств, только глаза потемнели. — Лис, Чуд, отставить!

   — Да у меня и так уже все стоит. Весь горю прямо. Там такие словечки... но я их уже знаю, мне она сама рассказывала… Кисик, — Дункан проигнорировал приказ взводного и смотрел только на Чуда.

   Тот медленно наливался краской, было видно как сжимаются кулаки и багровеют маленькие уши на коротко стриженной голове.

   — Дункан, тебя контузило? Двое суток на губе. Выполняй, — голос серокрылого звучал бесстрастно, а в глазах появилось понимание. Чернокрылый остановился — незачем было продолжать. Кот понял, что это Зов, а продолжение комедии могло вынудить его пойти на более серьезные меры. Просто потому что дисциплина и правила. Сидеть же на губе без конца и края не слишком хотелось. Двух дней было более чем достаточно. Да и понизить в звании могли. А это деньги, которые Дункан любил, ценил и хорошо умел считать. Ему, как и всем ангелам, приходилось держаться «ближе к народу», не поднимаясь в звании выше лейтенанта, но до сержанта опускаться тоже, знаете ли… И так-то все псевдосверстники, с которыми в очередной раз приходилось начинать службу, уже либо майоры и полковники, либо ушли на гражданку… А он все лейтеха и лейтеха вместе с серокрылым и его ручной собачонкой.

   Влад кивнул Лису, и Славик бессильно опустился на скамейку. Тимофей или, как его звали сослуживцы, Лис, аккуратно разжал пальцы, отпуская руку Чуда.

   — Спокойно. Посиди, чайку выпей, — перед Славой как по волшебству появился стакан с чаем.

   Азиат поднял глаза на Дункана и улыбнулся.

   — Предложение, конечно, интересное, но я сам выбираю, кого трахать… и куда — тоже. Могу и тебя потешить. Ты же нарываешься, — улыбка стала понимающей.

   — Лис, заткнись, — поморщился Кот. — Дункан, пошел на губу. Хоть пару суток проведем в тишине.

   Чернокрылый развернулся на пятках и почти строевым шагом вышел из столовой. Никто из обычных сослуживцев не увидел торжествующей улыбки на его губах.

***

В пустыне ему, пожалуй, нравилось. Особенно на закате. За пределами базы был обрыв, с которого открывался особенно красивый вид. Кот иногда уходил сюда, чтобы посидеть в тишине. В случае чего Лис знал, где его найти. В каком-то смысле самоволка, но серокрылый мог себе это позволить. Это и многое другое. Его судьба была определена на сотни лет вперед. Ничто не могло сбить его с дороги. Он мог многое себе позволить, но не хотел вообще ничего. Разве что иногда испытывал необходимость посидеть в одиночестве, вглядываясь в небесную высь.

   Небо звало его. Тихо, почти незаметно. Он привык не обращать внимания на этот еле слышный зов. Но иногда хотелось остановиться и позволить себе ощутить причастность к чему-то намного большему, чем все то, что окружало его здесь.

   Микаэль говорил, что когда-нибудь ему, Владу, будет позволено уйти туда. Вверх. В переливающиеся алыми, желтыми, серыми, зелеными и голубыми красками небеса. Прекрасные до комка в горле. До остановки дыхания. До дрожи в руках…

   Но пока он был здесь. Потому что так нужно. Потому что в этом заключался его долг.

   Микаэль был доволен Владом. Кот отлично слышал Зов так, как наделенный абсолютным слухом музыкант различает мельчайшие нюансы композиции. Мало кто из серокрылых мог похвастаться подобным чутьем. Влада почти никогда не терзали сомнения в том, что должно сделать. И он ни разу за все эти годы не ошибся. Даже в самом начале. Образцовый серокрылый. Если бы не одно «но». Как говорил Микаэль: «Такое чувство, что ты слышишь Зов ушами, а не душой. В тебе есть пустота, которая не дает пойти выше». Влад понимал и не понимал эти слова. Он сам знал, что чего-то не хватает. Но не мог понять, чего именно.

   Стемнело, как всегда, быстро. Но Кот по-прежнему сидел и смотрел в теперь уже темно-фиолетовое бархатное небо с маленькими сверкающими крупинками звезд, желая запомнить его надолго.

   Вскоре им предстояло вернуться на гражданку. Сослуживцев ждал заслуженный отдых. А Кота — смена условий работы и непрекращающееся ощущение «дня сурка». Не то чтобы это было неприятно, ведь это счастье, когда ты своими действиями создаешь нечто хорошее или помогаешь хорошему задержаться в этом мире подольше. И все же… Все же иногда накатывала тоска. Черная хмарь, застилающая солнце. Ничем не объяснимая.

   — Хандришь? — Лис как всегда подошел неслышно. Сел на скалу рядом с командиром.

   — Думаю.

   — О чем?

   — Просто, — пожал плечами Влад.

   — Тебе Чуд приглашение вручил?

   — Да.

   — Пойдешь?

   — Нет.

   — Как обычно. Но вообще лучше бы ты сходил. Парень в тебе души не чает. Для него это действительно важно. Ты его кумир.

   — Не говори глупости. Ты все знаешь.

   — Знаю. Но какая тебе разница? Все равно этот сон приснится не сегодня, так через неделю. Пораньше отмучаешься, а Славке подарок сделаешь. Парень извелся совсем. Несколько раз уже просил меня с тобой поговорить. Я не вмешивался, когда речь шла о других свадьбах, но без тебя эта не состоялась бы вообще.

   — Это не я. Это Зов. Не мне тебе объяснять, в чем разница.

   — Ты это Славке объясни. Он, как и остальные, про твой Зов ни сном, ни духом. Для него, как и для остальных парней, ты — живой талисман, приносящий удачу, и наш ангел-хранитель. В последнем они почти не ошибаются, вот только сами об этом не знают.

   Влад не ответил, продолжая смотреть на звездное небо. Он не любил свадьбы и старался на них не ходить, потому что именно там с особенной ясностью чувствовал себя чужаком. Вымученно улыбался и даже произносил вполне годные тосты, а потом всю ночь глушил на кухне водку, пытаясь напиться так, чтобы не приснился ЭТОТ сон. И хоть бы раз помогло. С Микаэлем говорить об этом было бесполезно — архангел пожимал плечами и говорил, мол, если снится, значит, надо. Наверняка он знал ответ, но не хотел его озвучивать.

   ЭТОТ сон снился не только после свадеб, но после них он был особенно тягостен. Память о последних секундах смертной жизни и лицо единственного человека, которого он пытался, но не смог спасти.

***

Почти два дня во взводе Котомина царил полный покой. В отсутствие Дункана никто не ссорился. Даже мелкие пикировки проходили беззлобно, в формате легкого подтрунивания. Влад начал подумывать о том, что хорошо бы почаще отправлять буяна на губу, благо он старательно давал поводы. Правда, сильно омрачало жизнь понимание, что Зов чернокрылого ничего хорошего взводу не сулит. Впрочем, не в первый раз и вряд ли в последний.

   К исходу вторых суток стало скучновато.

   Влад лежал на койке и просматривал новости на экране смартфона. Селедка и Снег играли в шахматы. Остальные ушли в тренажерный зал.

   Накануне 9 мая интернет был полон хрониками Великой Отечественной войны. Кот лениво пролистнул пару статей. Все это он знал лучше, чем авторы опусов. Случайно взгляд зацепился за подборку военных фотографий. Влад не любил вспоминать те дни, но иногда испытывал что-то вроде легкой ностальгии — ровно до такой степени, чтобы потратить пару минут на просмотр работ военкоров прошлого века. Одна, вторая фотография, а потом…

   Увидев очередной снимок, Кот побелел как полотно, а пальцы с такой силой сжали смартфон, что корпус жалобно заскрипел. Через силу заставил себя нажать на фото и прочитать подпись. Прочитав, не удержался и вскочил с койки. Заходил по шатру, бормоча под нос: «Сорок третий… Сорок третий… Как же…»

   — ЛИС! — услышав вопль Кота, Селедка подпрыгнул и опрокинул стол. Снег машинально ухватил с доски ферзя, так и застыл с ним в руке.

   — Командир, ты чего? — сказали они синхронно.

   — Где Лис?! Где он?! — не дожидаясь ответа, Влад выскочил из шатра.

***

Так больше не могло продолжаться. В этот день наступил предел, и что-то сломалось в душе серокрылого. Вряд ли тому виной была старая фотография. Было и прошло — какая разница? Случившееся не в этой жизни значения иметь не могло. Да и не случилось ничего, если разобраться. Обычная смерть, как у всех серокрылых и чернокрылых.

   Фотография. Старая. Нерезкая. Никакой исторической ценности не представляющая. Две худенькие девушки с изможденными лицами. «1943 год. Ленинградская область». Никаких подробностей. Только дата и место. Семьдесят три года прошло. Поди разберись, кто, где и когда был. Даже если и был. Зачем все это нужно? Что с того, выжила она или нет? Сколько ей тогда было? Семнадцать? Восемнадцать? Значит, сейчас девяносто. Вряд ли она дожила до столь преклонного возраста, а 1943 — далеко не конец войны. Выжить там, в 1942, не означало дожить до сорок пятого. И кого, спрашивается, искать? И, главное, зачем?

   Допустим, он найдет ее. Допустим, она жива. Что дальше? Как поставить точку? Как прервать этот непрекращающийся кошмар? Встреча ничего не изменит. Та девушка осталась в 1942 году. Неважно, мертвая или живая. А он здесь, в 2016.

   Влад снова стоял на краю обрыва. Сейчас он уже не смотрел на небо, не слушал его зов. Он смотрел вниз, на камни далеко под ногами и малодушно прикидывал, каковы у него шансы умереть окончательно, шагнув с края вниз. Он больше не мог ТАК. Эта чудовищная пустота разрывала душу на мелкие клочки, пожирала ее. Фотография уничтожила последний оплот сопротивления — равнодушие. В небе, в воде, в желтом и сером песке, просто в воздухе — везде он видел невыразимо синие испуганные глаза. Образ девушки преследовал серокрылого, наполняя все его существо беспросветной тоской. Невыносимо. Этому невозможно было противостоять, от этого не получалось убежать и даже забыть не выходило. Вместе с тем не удавалось понять, отчего возникла эта пустота, что пошло не так, если все шло своим чередом?

   — Боже... Боже... Для чего Ты меня оставил?.. — серокрылый изо всех сил сжал в кулаке свой амулет — пулю на серебряной цепочке. Крохотный кусочек свинца, который когда-то давно оборвал в единое мгновение сразу две жизни.

   Звезды молчали. Горячий ветер дул в лицо. Один шаг вперед и есть шанс, что все закончится. Окончательная смерть не страшна, когда ты уже умер. Когда мертво твое тело, а душу поглотило всесильное Ничто.

   Он опустился на колени и начал молиться. Никогда в своей жизни он не молился столь неистово, столь отчаянно и столь безнадежно. Он просил лишь об одном — закончить эту невыносимую муку. Полная луна безразлично улыбалась своим щербатым ртом, глядя из небесной выси на коленопреклоненную фигуру серокрылого ангела.

***

Ночью, ближе к рассвету, всех подняли по тревоге. Рядом с базой засекли подозрительную активность. Взвод Котомина отправили проверить, что происходит. Обычная разведка. Ничего особенного. До пригорода шли ровно и без приключений. Снайперы, Вишня и Снег, заняли позиции на подходе. Остальные разделились на две группы и с разных сторон обошли место, где наблюдатели заметили движение.

   Ближе к домам стало не так скучно.

   «Кот, девять часов от вас. Около десятка. Визуального контакта нет», — сообщил Лис по рации.

   Кроме Кота и Дункана, который все еще отбывал срок на губе, никому и в голову бы не пришло заподозрить, что фраза «визуального контакта нет» означала, что Тим почуял запах людей. Обоняние потомственного белого кицунэ* (*Кицунэ — лисы в японском, китайском и корейском фольклоре. Обладают большими знаниями, длинной жизнью и магическими способностями. Могут принимать человеческий облик. Прим. авт.) было во много раз сильнее человеческого. Но все были свято убеждены, что Лис просто очень хорошо видит и слышит. Людям ни к чему было знать, что они — далеко не единственные разумные существа на планете.

   Потенциальных противников пока закрывали разрушенные здания. Скелеты домов. Останки прошлой мирной жизни. А сейчас там гостевала смерть.

   «Вижу одиннадцать. Обходим», — раздался в наушниках Лиса хриплый голос Кота.

   Тимофей вздохнул и накинул морок на группу. Понятное дело, что сослуживцы об этом не догадывались. Всякий раз, когда им удавалось незамеченными проникнуть в тыл к противнику, это списывалось на везучесть Кота. Вот только у той самой легендарной везучести были куда менее тривиальные объяснения. Иногда это создавало определенные сложности. Но не сейчас.

   Вскоре обе группы вышли на позицию. Оттуда уже виднелись отблески небольшого костра, и слышалась арабская речь. По логике вещей в панельной пятиэтажке должен был сидеть хотя бы один снайпер, но пока все было тихо. Для того чтобы подобраться еще ближе, пришлось лечь на землю и подползти по-пластунски. Обидно, потому что могли просто идти, укрывшись мороком. Но тогда у сослуживцев неизбежно возникли бы ненужные вопросы.

   Противников было одиннадцать человек. Лис выхватил из разговора несколько знакомых слов. Судя по всему, планировалась диверсия на российской базе. Тяжелые ящики, укрытые брезентом, намекали, что духи не поскупились на оружие, боеприпасы и взрывчатку.

   Операция закончилась быстро. Даже излишне быстро. Отряд диверсантов перестал существовать за несколько секунд. Одновременно с этим группа Влада зачистила пятиэтажку от снайперов. Нашли двоих. Правда, один был уже мертв — слишком сильно высунулся, и Вишня его снял.

   Собрались внизу, вызвали технику — не оставлять же трофеи...

***

Никто так и не понял, откуда взялся этот дух. Лис его не почуял, что уже выходило за рамки обыденного. И никто так и не смог внятно объяснить, почему он прятался в здании поодаль. Возможно, просто ушел туда по нужде, услышал шум и затаился. Единственным, кто заподозрил что-то, оказался Чуд. Он резко сменил направление движения и пошел к почти полностью разрушенному трехэтажному дому, но что-то увидев на здании напротив, резко остановился. Кот посмотрел на темную закопченную стену и, различив написанное на ней слово «Инна», сразу насторожился. Знаком показал Лису: «Ты главный», а сам быстро пошел за Славкой. Сначала пошел, а потом побежал, чувствуя, как вдруг резко задрожали нити случайностей, посылая Зов. Так уже бывало много раз. Все писаные или неписаные правила людей в этот момент теряли смысл. И Кот хорошо знал, что нужно делать. Сейчас его тело вело само предназначение.

   Дать очередь по черным провалам окон, добежать до Чуда, изо всех сил толкнуть его в неровный проем обрушенной двери, а потом попытаться пинком отбросить гранату подальше. Почти успел. Краем глаза Кот заметил, что Славка перекатился через плечо и дал очередь по кому-то, находящемуся в доме.

   Громкий хлопок. Боли не было. Просто холод. Вечный холод настиг его, закрыл, заморозил.

***

Дункан потянулся и вышел из шатра. Двое суток на губе это, конечно, немного скучно, но зато выспался. Первым делом душ, потом завтракать в столовую. Хотелось чаю и булочку, а также выслушать рассказ сослуживцев о безвременной кончине Чуда.

   Но его планам не суждено было сбыться. Сначала мимо него пронесся Лис, потом… Чуд… поволок рюкзак с чьими-то вещами… Дункан помотал головой и вытаращился ему вслед. Славке полагалось сдвухсотиться* (*Сдвухсотиться — погибнуть. Слово пошло от типового бланка №200, который заполняют для разрешения на транспортировку тел погибших военнослужащих. Прим. авт.) еще прошлой ночью или даже раньше. Сейчас он должен был пребывать в другом мире, пить нектар и ласкать валькирий. Дункан чувствовал Зов. И этот Зов, по логике вещей, не мог быть направлен ни на кого другого. Всего-то и нужно было, что вывести Чуда из равновесия, разозлить, заставить потерять осторожность.

   Ничего не понимая, чернокрылый рысью рванул за несостоявшимся двухсотым. А потом увидел санитарный вертолет и носилки. Лис орал и ругался на кого-то по телефону. На носилках лежал окровавленный Кот, вокруг которого суетились медики с аппаратурой. Дункан встал как вкопанный. Мысли в голове смешались. Зов не мог быть направлен на серокрылого. Просто не мог и все тут. Такого не случалось. Никогда. Концы с концами не стыковались. Случившееся противоречило всем правилам и законам. Однако факт оставался фактом — сейчас Кот из последних сил цеплялся за жизнь, реальность пришла в равновесие, веление Зова выполнено. Дункан чертыхнулся, почесал в затылке и подошел к толпящимся у вертолета сослуживцам.

   — Что там?

   Чуд бессильно махнул рукой и толкнул чернокрылого в плечо. Не из желания отыграться или отомстить, а просто потому, что самому было хреново. Дункан пошатнулся, но не ответил. Он так и стоял на месте, пока Кота не погрузили в вертолет. Машина взлетела, подняв целую бурю желтого колючего песка.

   — Крестоносец… мать твою, — тихо сказал чернокрылый, вытирая с лица мелкую пыль цвета охры.

***

7 июня 1942 года. Волховской котел. Мясной бор

   Глухой, но очень громкий звук взрыва. Брызги земли и воды вперемешку со свежей зеленью. Мерзкий свист со всех сторон. В этот день было как-то особенно паршиво.

   Никакой реакции. Рядом зашевелился Лис. Срочно нужно было что-то делать. Стараясь не обращать внимания на сошедший с ума мир, по белой-белой земле он побежал к застывшей фигурке. Казалось, она была ужасно далеко. Сердце остановилось. Влад попытался вздохнуть, но понял, что не может. В голове мелькнуло: «Это все». В этот момент он и увидел удивительно синие глаза, которые будто развеяли морок. Краски стали прежними. Только воздуха в легких уже не осталось. Понимая, что умирает, Влад сделал последний рывок и повалил девушку на землю, в тщетной попытке закрыть собой от пуль.

ГЛАВА 2 — Оля Лукойя

27 мая 2016 года. Рязань

   Поздней весной в городе всегда было чисто и зелено. Нике нравилось бродить по ночам, слушая тихий звук своих шагов, разглядывать тени, провожать взглядом редкие проезжающие машины и смотреть на звезды. Уставший город засыпал, а Ника Соловьева, больше известная в инстаграмме как Оля Лукойя, выходила на охоту. Ночные улицы, дворы и тени она могла фотографировать бесконечно.

   Знакомый город. Каждая улочка, каждый скверик. Девушка жила здесь уже много-много лет. Более крупные города ее не привлекали — много сутолоки, а Рязань была в самый раз. Кроме того, здесь жила ее единственная подруга. Других настоящих друзей у Ники не существовало никогда. По многим причинам.

   Общение с окружающими Ника старалась сводить к минимуму — к фотосессиям и к редким поездкам для заключения договоров на те или иные серии снимков. Об этом мало кто знал — для работы она всегда использовала псевдонимы, — но основной доход приносила продажа фотографий, в том числе исторических. Архив у нее был почти неисчерпаемый, ведь в первое время после своего появления в этом мире девушка особенно азартно фотографировала все и вся. А сюжетов попадалось бесконечно много. Такое уж время посчастливилось застать.

   Небольшая часть Никиной квартиры была полностью превращена в фотолабораторию и архив. Стеллажи и шкафы с сотнями и тысячами пленок, бирок, конвертов, папок и фотоальбомов… За некоторые из хранящихся здесь пленок коллекционеры отдали бы крупные суммы. Но Ника предпочитала продавать свои снимки понемногу. Имея на своем счету уже несколько персональных выставок и кучу заказов, она вполне могла многое себе позволить.

   В ту ночь ей нужно было только одно — найти хороший кошмар. Да, именно хороший кошмар. Или, точнее, сновидца, которому этот кошмар приснится. А фотографии уже попутно, если найдется сюжет. Дело в том, что Ника не была человеком в привычном понимании этого слова. Когда-то была, но не теперь. Вот уже много лет, наряду с обычной едой, она питалась… страшными снами. Хотя бы раз в неделю. Без этого тело начинало умирать. Чужие кошмары поддерживали ее жизнь уже не одно десятилетие. Оля Лукойя — что тут скажешь?

   Она не знала, кем стала. Первое время было не до того, чтобы выяснять подобные вещи, потом, уже намного позже, Ника пыталась читать книги на эту тему, ходила к колдунам и прочим оккультным деятелям. Но все напрасно. Ни одна колдунья не смогла даже понять, что Ника — не человек. И в какой-то момент девушка решила махнуть на все рукой. Какая разница, кем ты являешься, если ты можешь просто жить почти так, как живут другие люди? Правда, раз в несколько десятилетий приходилось менять место жительства и паспорт. Хлопотно, но реально. Спасибо Кристине. А кошмары — это же не кровь, в самом-то деле. Людям ведь только лучше становится, когда у них забирают страшные сны.

***

Если вы думаете, что ночью в городе легко найти человека, которому снится страшный сон, то глубоко ошибаетесь. На самом деле настоящие кошмары снятся людям довольно редко. Поэтому результат такой охоты непредсказуем — то ли повезет, то ли нет. В ту ночь ноги привели Нику на Соборную площадь. Трудно сказать, почему, ведь здесь стояли лишь старинные четырехэтажные дома. Чем старше дома и чем меньше этажей, тем меньше вероятность найти хороший кошмар. С логической точки зрения. Но у Ники была крошечная надежда. Иногда здесь появлялся кто-то, чьи сны были особенно питательны. Вот только надолго этот кто-то никогда не задерживался.

   Несмотря на мизерные шансы, Ника быстро свернула в арку и остановилась в темном дворике рядом с неработающим испокон веков фонтаном. В первом подъезде на третьем этаже горел свет. В том самом окне. Значит, ей повезло. Еле сдерживая нетерпение, Ника села на разбитый бортик фонтана и приготовилась ждать.

   Дело того определенно стоило. Чего только не было в тех кошмарах. И пытки, и смерти, и плен, и даже сцены из далекого прошлого, судя по антуражу. Оставалось только догадываться, сколько же лет сновидцу, если он вспоминает столь давние годы. Но какой бы сон ни снился, заканчивался он всегда каким-нибудь вкусным кошмаром. Ника забирала их, оставляя взамен что-то смешное или просто позитивное. Ей было жалко одинокого старика, судя по всему, прожившего долгую и насыщенную жизнь. В этот раз владелец квартиры ушел спать рано — не было еще и двенадцати. Свет в окне потух. Ника подобралась и вскоре ощутила тоненькую ниточку знакомого сна. Она потянула ее к себе и…

   ..Это было то самое место, в которое она поклялась никогда не возвращаться. Ника застыла, парализованная ужасом, забыв о том, что это всего лишь чужой сон. И неудивительно, ведь кому еще могло это присниться? Кривые поломанные деревца. Заболоченный лес. На земле — коричневая кобура от старого фотоаппарата. И этот страшный назойливый свист. Она застыла. Совсем как тогда. Инстинктивно пригнула голову. Ужас, преследовавший ее многие годы, вернулся.

   Где-то здесь обитала тварь, не имеющая имени и лица. Она хотела жить в теле Ники, заставляла делать страшные вещи. Стоило только потерять над собой контроль, и тварь возвращалась. Раз за разом. Где бы Ника ни находилась. Несколько лет все было тихо. Появилась иллюзия безопасности. Но безликая просто выжидала. До этого проклятого дня.

   Ника почувствовала, как в ней начинает просыпаться что-то чужое. Резинка, стягивающая волосы в тугую косу, порвалась. Непослушные темно-рыжие пряди зазмеились по спине и рукам, обретая свободу и волю. Волосы жили своей непостижимой жизнью. Ника понимала, что не справится. Она стремительно утрачивала контроль над телом, забыв, что находится во сне. Все, что ей пришло в голову — бежать. Бежать куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Девушка бросилась прочь, не разбирая дороги, и почти сразу в кого-то врезалась. Отскочила, подняла голову. Это был он. Тот самый солдат. Ника не помнила его лица. Но это был точно он. И сейчас этот солдат стоял перед ней. Не было больше никакого неприятного свиста. Все стихло. Тварь куда-то пропала. Волосы перестали подражать змеям и рассыпались по спине.

   — Кто ты? — спросил он. — Как тебя зовут?

   И тут Ника вспомнила — это всего лишь сон. Пища, в которой она так нуждалась этой ночью. Всего лишь пища для Оли Лукойи и не более того. Девушка отпустила нити сна, оборвала их, может быть, излишне резко. Но она категорически не хотела задерживаться в этом жутком месте.

   Ночная прохлада остудила горящие щеки. Ника дотронулась до волос, задумалась и… махнула рукой — пусть остаются на свободе. Тварь ушла, но осталась легкая бесшабашность, будто после алкоголя, которого Ника почти никогда не пила. Энергия бурлила в теле. Сон, пусть такой страшный лично для нее, позволил насытиться с лихвой. В последний раз девушка посмотрела на окно. В нем загорелся свет.

   Поклявшись, что больше никогда сюда не придет, Ника быстрым шагом выскользнула из арки и вышла на улицу. Она хотела как можно быстрее перейти пустынную в этот час дорогу, чтобы оказаться подальше от кошмарного дома.

   Но пустота оказалась обманчива. Едва выйдя на зебру и сделав пару шагов, Ника услышала рев двигателя, и из-за угла со стороны Соборки вырулил черный мотоцикл. С сумасшедшей скоростью он несся на девушку и, казалось, столкновение неизбежно, но водитель выкрутил руль влево. Дико взвизгнули тормоза, мотоцикл заложил головокружительный вираж, почти падая на асфальт, но водитель и здесь оказался профессионалом, удержав байк от падения. Широкие черные шины остановились буквально в паре сантиметров от стертых подошв Никиных кроссовок. Девушка подняла голову. Ей даже не было страшно, только волосы сами собой обняли ее за плечи, накрывая будто плащом. Мягко клацнул шлем, откидывая щиток с лица мотоциклиста. На Нику смотрели темные глаза в обрамлении длинных ресниц.

   — Прекрасная, но совсем неосторожная фея, откуда вы здесь? Ночью и одна? — голос у парня оказался под стать глазам — бархатистый, сочный. Нетерпеливым движением руки парень стянул шлем, пригладил ладонью коротко стриженные волосы, и обаятельно улыбнулся. — Будем знакомы — Павел.

   — Ника, — ответила девушка. Под влиянием пережитого она сейчас даже смогла поднять глаза на незнакомого человека, что с ней редко случалось.

   — Можно вас проводить? Или, быть может, подвезти? Я сейчас ехал в бар. Составите мне компанию? Все будут с девушками, а я… — он развел руками, мол, как видите, стою один. — Это, похоже, судьба.

   Ника засомневалась. Посещение ночных баров совершенно не сочеталась с ее привычками и предпочтениями. Но дома было темно и пусто. А в темноте прятался страх. Если парень пристанет — пожалеет. Ника могла за себя постоять. Волосы, словно почувствовав сомнения хозяйки, едва заметно приподнялись, и потом опять накрыли ее плащом, обещая дополнительную защиту. И девушка решилась.

   — Бар?.. А почему бы и нет?

   По мановению руки из багажного ящика появился второй шлем. Ника позволила его на себя надеть, закрепить пряжку, перекинула сумку с тяжелым фотоаппаратом через плечо, и черный мотоцикл, оглушительно взревев, помчался по пустой улице к выезду на трассу М5.

***

Судьба определенно была к нему расположена в эту ночь, когда буквально под колеса его «Валькирии» бросилось обворожительное рыжеволосое создание. И, что еще более забавно, бежало создание из хорошо знакомого двора.

   Паша почувствовал ладошки феи у себя на поясе, и на его лице расцвела довольная улыбка. Девочка была что надо. Ладная фигурка, темно-рыжая грива волос, яркие синие глаза и белоснежная кожа без единой веснушки делали Нику просто картинкой. И плевать на ее старые джинсы, стоптанные кроссовки и полинявшую футболку. Опять же, на мальчишник он явится с этой крошкой, пусть облизываются. А там пара коктейлей и, возможно, последует продолжение.

   Дорога была пустая. Подмигивающие оранжевые глаза встречных светофоров, выключенных по ночному времени, намекали что все будет очень и очень интересно.

   Торговый центр казался закрытым, но бар «Танцующие устрицы» работал чуть ли не всю ночь. Парни должны были собраться в девять, но Паша не любил приходить так рано — скучно, пока все не раскачаются.

   Эскалатор, как обычно, не работал. Они с Никой поднялись пешком на второй этаж.

   Краем глаза Паша посматривал на свою спутницу. Девушка заинтересованно оглядывалась и, судя по всему, никогда здесь не бывала. Перед входом в бар с потолка свешивался огромный, в два человеческих роста, муляж пистолета. Ника с любопытством оглядела его, хотела что-то сказать, но потом передумала.

   Увидев охрану на фейс-контроле, девушка смутилась и чуть замедлила шаг. Паша по-хозяйски положил руку ей на талию и подтолкнул вперед. Его здесь хорошо знали, и никому бы в голову не пришло остановить его спутницу, кем бы она ни была.

   Приобняв девушку, парень провел ее вглубь бара. Туда, где за столиком сидели Славка с неизменно счастливой рожей и Снег, задумчиво потягивающий из бокала коктейль дикого зеленого цвета. Остальные развлекались на танцполе с хорошенькими стриптизершами, которых Паша от щедрот лично отобрал и нанял в качестве подарка на мальчишник. Как бы он ни относился к Чуду, но подобная вечеринка просто обязана быть улетной.

   — Ника, знакомься, Славик и Серега. Остальные вон там, — Паша показал на танцпол. — Парни, это Ника. Челюсти захлопнуть, девушка со мной! Фея моя, добро пожаловать на вечеринку.

   Девушка опустилась на мягкий диванчик, украдкой рассматривая сидящих мужчин. Те так же косились на нее. Музыка на танцполе поменялась, и к столику стали подтягиваться остальные участники вечеринки. Ника обратила внимание, что все они были как на подбор с армейской выправкой и типовыми короткими прическами. Сообразив, на чей праздник ее угораздило попасть, девушка мысленно чертыхнулась. Она терпеть не могла военных, полагая их унылыми, ограниченными и абсолютно не интересными людьми. Судя по выбору заведения, это так и было.

   — Бакс… — Паша склонил голову набок, разглядывая одного из подошедших парней с тремя свежими царапинами на щеке. — Ты с кошками что ли воевал? Где морду-то уже уделал?

   Блондин смущенно потер щеку ладонью и махнул рукой на идущую сзади девушку.

   — Лизок, ты за что братишку-то погладила? — Паша ухмыльнулся, привстал, подхватил под локоток красивую девицу лет двадцати, усаживая рядом по другую сторону от себя. Девица улыбнулась.

   — А он сам знает, за что. Лиза, — представилась девушка, окидывая внимательным и немного ревнивым взглядом новую знакомую.

   — Ника.

   Это было кошмарно. Громкая музыка, куча военных, теперь еще и тусовщица-малолетка. А вот стриптизерши были ничего, можно было поснимать как некую иллюстрацию ночной жизни города.

   — Так что же случилось, Леха? Почто тебя так?

   — К нам Влад заглянул вечером, — Бакс метнул недовольный взгляд на сестру.

   — Ооо! — протянул Паша, уже сообразив, что стряслось. — И как?

   — Командиру тоже досталось. Но не по лицу.

   — Лизок, одного не понимаю, на что он тебе сдался, этот замшелый тип? — Паша по-свойски подмигнул девушке.

   — Не твое дело! — обиженно ответила Лиза.

   — Мой тебе совет — забей на него и забудь. Не твой формат. И ничей. Говорят, что он вообще…

   — Заткнись, Горский, а то и тебе достанется, — злобно прошипела девушка.

   — Как страшно, — хмыкнул Паша.

   Слушая их, Ника отчаянно жалела о том, что согласилась на бредовое приглашение. Решив, что еще немного посидит и попробует тихонько удрать, она вздохнула и уставилась на стол перед собой. Потом, робея, спросила у Паши — первоначальные лихость и готовность к приключениям стремительно улетучивались:

   — А девушек снимать можно?

   Сначала Паше показалось, что он ослышался. Тряхнув головой, он переспросил:

   — Что?

   — Ну... девушек, — Ника кивнула в сторону стриптизерш.

   — М-м-можно, — ошарашенно ответил Паша, изумленно изучая сидящую рядом с ним рыжулю и пытаясь понять, кого же она ему напоминает. — Тебе нравятся девушки?

   — А почему нет? — удивилась Ника, даже не поняв сути вопроса. — Красиво же танцуют.

   — Ну, — Паша чуть погрустнел. Такое в его жизни было в первый раз. Танцующих у пилонов девочек он, конечно, сам отбирал, но такого не ожидал. — Тебе какую позвать? Выпьешь что-нибудь? — отступать было некуда.

   — А зачем их звать? Пусть танцуют, — пожала плечами Ника. — А пить… сок. Вишневый.

   — Хорошо, вишневый, — Паша встал из-за стола и пошел к бару. Не то чтобы он никогда не получал отказов, но тем было интереснее соблазнить девочку, которой нравятся девочки. Для начала рыжулю следовало привести в кондицию. По этой причине велел бармену щедро разбавить вишневый сок матрини или, точнее, мартини — вишневым соком. И побольше льда.

   Вернувшись к столику, Нику он не застал. Растерялся.

   — А где… — взглядом указал на пустующее место.

   — Да вон там, — показала ему пальчиком Лиза.

   Паша обернулся и увидел, что Ника почти лежит на полу между стриптизерш, уставившись через объектив фотокамеры куда-то в направлении дискобола под потолком. Такое он видел в первый раз в жизни. Брови пришли в движение и полезли на лоб. Горский даже растерялся, не понимая, как вытаскивать рыжулю с ее лежбища. Добро б еще пьяная была, там бы понятно. Буркнув:

   — Это ее серокрылые что ли обработали? Я тоже такие грибы хочу, — он машинально отхлебнул добрый глоток добытого коктейля, поставил бокал на стол и пошел в сторону странной девушки, ловко маневрируя между извивающимися у шестов стриптизершами в соблазнительных коротких шортиках. В первый раз он почти не обращал на них внимания. Остановился у ног феи, подумал и уселся на пол. Потом лег рядом и уставился в потолок. Посмотреть, в принципе, было на что, особенно если смотреть не на потолок, а чуть вправо или влево. Девочек он выбрал самых самых соблазнительных. Обидно, что они оказались так хороши, что соблазнили даже рыжулю, которую он приготовил для себя. В голову Паши закралась мысль, что он явно что-то упустил из вида, вот только что? Ну не может же она действительно фотографировать дискобол. Это же ни уму, ни сердцу.

   — А… можно? — почти робея спросил Паша, обращаясь к фее.

   — Что? Ты тоже сфотать хочешь? Хороший ракурс. Оставишь мыло, я тебе все скину. Тебе их обработать или сам?

   — Что… сам? — Горский чувствовал, что начинает сходить с ума, потому что ничегошеньки не понимал.

   — Сам обработаешь, — рыжуля с укором посмотрела на него, забрала свой фотоаппарат из безвольных пальцев Паши и направила объектив на него. Сделав несколько снимков, Ника встала, окинула взором лежащего на полу парня и потребовала. — А теперь посмотри на меня. Так. Улыбнись… Да нет, не так. Ну, представь, что ты на берегу моря, помечтай чуток… Вот. Уже лучше. Голову чуть вправо. Нет, назад. Чуточку. Вот. Смотри на меня. Отлично.

   Камера защелкала в руках рыжули, снимая сразу по несколько снимков.

   — Ничего, сойдет, — сообщила Ника, после чего отвернулась и пошла фотографировать стриптизерш.

   Паша проводил взглядом аппетитную попку девушки, обтянутую старыми джинсами. Потом рывком поднялся с пола и пошел следом. Он ничего не понимал. Но ему было интересно. Таких девиц в его жизни еще не случалось. И при этом все время в голове вертелась мысль, что Ника на кого-то очень сильно похожа. На кого-то из далекого прошлого. Но на кого? — Вспомнить не получалось.

   — К слову, твой вишневый сок сейчас кто-нибудь выпьет, — сообщил Паша фее, когда ему окончательно надоело следить за тем, как она щелкает своим фотоаппаратом. За это время он успел самостоятельно уничтожить первую порцию мартини с соком и принес вторую.

   — А? Что? — встрепенулась Ника, которая успела за это время основательно погрузиться в свой внутренний мир и порядком подзабыла, где и зачем находится. — Сок? Какой… Ой, точно! — Ника убрала фотоаппарат в чехол, взяла стакан с напитком и последовала за Пашей к общему столу.

ГЛАВА 3 — Амулет

Кот нервно ходил по квартире, не в силах спать. Он и не предполагал, что новый сценарий развития «любимого» кошмара способен настолько его потрясти. Налил травяной чай, отпил глоток. Взял книгу, прочитал несколько строчек, отложил ее. Вышел на балкон. Посмотрел на темные кроны деревьев, поднял голову вверх. Но звезды на сей раз не принесли ни покоя, ни умиротворения. Хлопнув дверью, зашел обратно в квартиру. Выпил еще глоток чая. Зайдя в спальню, перерыл аптечку. Взял две таблетки снотворного. Проглотил их. Схватил книгу и почти тут же швырнул ее на кушетку.

   Засунул руку за пазуху и вздрогнул. Амулета не было. Это был уже удар ниже пояса. Некоторое время неподвижно стоял, пытаясь собраться с мыслями. Подошел к холодильнику. Открыл его и закрыл. Потом с трудом лег на пол, стараясь как можно меньше задевать исполосованный живот. Сделать это было непросто. Как мог, осмотрел все углы. Ничего. Совершенно ничего.

   — Силантич! Силан… — Влад осекся, вспомнив, что два дня назад лично избавился от домового, о чем сейчас почти жалел.

   Сел на кушетку, закинул голову, закрыл глаза и попытался успокоиться. Выровняв дыхание, вызвал в памяти последние часы…

***

Не желая ехать на мальчишник, он собирался свалить все на плохое самочувствие, но Лис уговорил заявиться туда пораньше, посидеть полчасика, подарить Славке бутылку односолодового виски и тихонько смыться. Хороший план, если бы Лешка не притащил зачем-то свою младшую сестру. Он потом говорил, что был уверен — Кот не придет, потому уважил Лизину просьбу. Но так или иначе, а «роковая» блондинка оказалась в «Танцующих устрицах» одновременно с Владом.

   — Влад, подожди! — по движущемуся эскалатору быстро зацокали высокие каблуки. Потом раздался хруст, Кот резко обернулся, еле сдерживая ругательства, и тут же в буквальном смысле ему на шею свалилась Лизавета. Девушка так спешила, что ухитрилась сломать каблук и кубарем полетела вниз. Не подхвати ее серокрылый, неизвестно, что она бы себе повредила, падая вниз. С трудом сойдя с эскалатора, Кот выпустил восторженно смотрящую на него девушку и, прижав руку в животу, опустился на пол. Перед глазами все окончательно поплыло. Наверное, тогда амулет и пропал. Пока парни приводили его в сознание, пока провожали на такси…

***

Сколько Влад ни напрягал память, не удавалось вспомнить ничего конкретного. Наконец, он позвонил Лису. На сей раз Тимофей снизошел и снял трубку.

   — Привет! У тебя все в порядке?..

   Не все у него было в порядке. И, более того, у него вообще ничего в порядке не было. О чем Влад честно сообщил. Лис проникся и обещал «землю носом рыть, но найти». На том и порешили.

   Поговорив с Тимофеем, серокрылый снял майку, выругался и поплелся делать перевязку.

   Повреждения, полученные при ранении, были таковы, что все силы ушли на ускоренную регенерацию в первые несколько минут после него. Исключительно, чтобы не сдохнуть. Да и то могло не хватить. Влад был на волосок от окончательной гибели.

   Серокрылые уязвимы. Меньше, чем люди, но убить их можно. А в отличие от людей, умирают они окончательно и бесповоротно. Привязка к физическим телам — существенное ограничение, поэтому при серьезных повреждениях ангелы выздоравливают так же медленно и болезненно, как и люди. Из госпиталя выписали с боем и под расписку, что раз в два дня будет являться на осмотр по месту проживания. Только выписался, а тут что ни день, то истории.

   Есть хотелось. Сварил пару картофелин, намял, добавил воды, сделал пюре. Налил чай. Пока ел, думал. Из головы не лез сон. Его персональный кошмар на сей раз выглядел иначе и вел себя иначе. Девушка была как живая. Более того, выглядела так, словно… В те годы так не одевались. Перед глазами опять всплыла фотография…

   Лис ушел в отказ. Сказал, что ничего не знает, что фото могли неправильно датировать, наконец, что девушка могла быть другая, просто похожая. Но почему тогда изменился сон?

   Наконец, Влад не выдержал. Ледяной мир встретил его тишиной. Это могло означать только одно — Микаэль здесь и готов ответить на его вопросы. Белый костюм архангела, как обычно, выглядел безупречно, а от сияния его крыльев хотелось прикрыть глаза.

   — Ты уже знаешь, какой вопрос я хочу тебе задать, — твердо произнес Влад.

   — Да, — глубокий сочный бас Микаэля был под стать ему самому. В пору гимны петь в церковном хоре.

   — В таком случае, ответь, что все это означает?

   — Это означает, что, как ни странно, я сделал ошибку. Твое место было на небесах, а я оставил тебя здесь. Ты мог стать отличным белокрылым. Сильным.

   — Тогда почему ты не хочешь исправить ошибку?

   — Не могу.

   — Не можешь?

   — Нет.

   — Почему?

   — Потому что один ангел узнал то, чего знать был не должен и понял после этого, что не может больше жить так, как жил. Потому что тоска и отчаяние, охватившие его, были так велики, что он намертво впаял себя в ткань этого мира. Ты знаешь, кто этот ангел?

   — Да, — Влад сжал кулаки и опустил голову.

   — Я приложил все силы к тому, чтобы вы не встретились больше никогда, но… Это исключительная ситуация. Признаюсь, на моей памяти ни разу такого не было. Ты сам решил, что должен поставить точку. Так ставь ее.

   — Но почему это стало возможным?

   — А сам не понимаешь? — в голубых глазах Микаэля отразился лед. — Вы погибли вместе. В одно мгновение. Такое не может пройти бесследно. Ваши души настолько слились в тот миг, что не было возможности вернуть одного, не вернув другого. Я мог сделать тебя белокрылым, но поддался на уговоры твоего верного друга. Он мне интересен, каюсь. Возможность привлечь его на свою сторону я оценил выше, чем необходимость в еще одном белокрылом.

   — А она? Она тоже серокрылая?

   — О нет. И ты даже не представляешь, до какой степени нет, — ответил Микаэль. Его золотые локоны колыхнулись от легкого дуновения морозного ветра.

   — Но ты знал, что эта проблема появится.

   — Знал. Правда, надеялся, что ты сможешь шагнуть выше до того, как вы встретитесь. У тебя были шансы.

   — И что теперь?

   — Теперь? Не знаю, серокрылый. Ты сделал шаг. Ты вмешался в плетение. Единственный из нас, кому это удалось. Ты смог встроить свою судьбу в узловую точку. До того, как она пройдет, с тобой ничего не случится. После — не берусь предсказать последствия. Одно могу сказать — когда вы встретитесь, тебе придется принимать много сложных решений. Не ошибись. Прежней твоя жизнь никогда больше не будет, но то, какой она станет — зависит от тебя и только от тебя. А я буду с интересом наблюдать.

ГЛАВА 4 — Игра чернокрылого

Присев на диванчик, Ника пригубила напиток и... закашлялась — в соке было больше половины алкоголя. Пить она не любила и не умела, а терять контроль над собой — последнее, что вообще можно было придумать. Устраивать бойню в ночном клубе, полном военных… Нет, она не была настолько сумасшедшей. Она вообще сумасшедшей не была.

   — А простого сока здесь не наливают? — спросила девушка, в общем, не сомневаясь уже, к чему все идет, и зачем все затеяно. Это раздражало. Что, в конце концов, парень о себе вообразил? Наивный. Пусть Фрейда почитает, глядишь, совладает со своими внутренними тараканами и научится ладить с девушками без помощи отравляющих и сильнодействующих веществ. Придурок. Ника терпеть таких не могла. После этого ни о какой робости речи не шло. Раз все кристально ясно, значит, надо быстро сворачивать представление. А то мало ли, вдруг Пашеньке что-то в голову ударит, хорони его потом. Крис ругаться будет страшно. Она терпеть не может такие истории.

   — Сока? Наливают, конечно, — Паша спокойно смотрел на фею и обдумывал ситуацию. Девочка не из дурочек. Сразу поставила точки над i. Значит, алкоголь пить не будет. Что ж, не будем тормозить. Если дама хочет, будет как хочет дама. Так даже интересней и азартней получится. Мысленно Паша пожал самому себе руку и пожелал удачной охоты. Легко доступные девочки — это хорошо на одну-две ночи, а вот такие, за которыми еще и охотиться надо, вот это да, можно и на недельку растянуть удовольствие. Пока не надоест. — Я сейчас принесу. Чисто вишневый?

   — Нет, благодарю. Я пойду. Поздно уже, — Ника глянула на экран смартфона. — Провожать не надо. Спасибо за приглашение. Хорошо отдохнуть. Было приятно познакомиться. Тебе фотки нужны будут? — улыбка адресовалась всем и сразу, ровная и какая-то безразличная, искусственная. Глаза при этом у Ники были как две льдинки. Паша даже поежился, уж больно этот взгляд напомнил Кота, не к ночи будь он помянут. Но разве ж чернокрылый когда-нибудь отступал из-за таких мелочей?

   — Конечно. Куда позвонить, куда явиться? — тут Паша не поскупился на теплую улыбку во все тридцать два зуба. Знай наших.

   — Никуда. В инстаграме найди Олю Лукойя. Не потеряешься. Ссылку на облако дам. Ну все, удачи! — махнув рукой, Ника направилась к выходу.

   Паша быстро попрощался с парнями и припустил за ней. Чем дальше, тем больше охватывал его почти охотничий азарт. Рыжуля оказалась еще и с норовом. Чем Велиал не шутит, вдруг и на пару недель хватит.

   Девушка вышла из здания, смартфон привычно сверкнул страничкой вызова такси.

   — Прекрасная фея, позвольте предложить подвезти вас к дому на моем верном скакуне. Обещаю вести себя исключительно по-рыцарски, — парень материализовался за спиной, обдав запахом хвойного парфюма и теплом.

   Май в этом году хоть и баловал высокими температурами и хорошей погодой, однако ночи все же были весенними. Ника в одной футболке чуть подмерзла.

   — Нет, спасибо. В услуге «Нетрезвый водитель» не нуждаюсь, — пальчики запорхали по экрану, вызывая машину.

   — Один бокал можно!

   — Может быть, но я предпочитаю «Просто такси» и «Просто домой» с последующим заказом сервиса «Просто лечь спать». Без всяких дополнительных модулей вроде «Угости чашечкой кофе» и «Проводи меня до улицы, мне страшно». Боюсь, ваш пакет услуг слишком загроможден дополнительными опциями. Улавливаете мою мысль?

   Паша помрачнел. Было, с одной стороны, смешно, а с другой — обидно. Его отчитали как школьника и дали от ворот поворот, даже на километр не подпустив к этим самым воротам. Настолько грандиозных провалов у него, пожалуй, еще не было.

   Такси мигнуло фарами, Ника скользнула на заднее сидение, привычно застегнув ремень безопасности. Положила на колени кофр с фотоаппаратом. Вечер получился насыщенным, ночь была тоже непростой. Пока ехали, Ника достала камеру, быстро просмотрела сделанные фото. Выбрала несколько удачных, полюбовалась ими. Пожалуй, ради такого можно было немного потерпеть и военных, и отдельно взятого чернявого индивида, недогулявшего в школьные годы. На мотоцикле прокатиться тоже оказалось достаточно приятным занятием.

   — Девушка, вы дорогу спецслужбам перешли? — водитель ухмыльнулся и кивнул на зеркало заднего вида, — Вон тот соколик от самого «Премьера» за нами тащится. И на светофорах стоит. Примерный такой.

   Ника даже оглядываться не стала. Это было так предсказуемо и так глупо.

   — Можете меня высадить на перекрестке между Интернациональной и Бирюзова? — попросила она. — Не надо этим спецслужбам знать мой адрес. А то потом другие спецслужбы вызывать придется.

   — Так, может, сразу вызвать? — посерьезнел таксист. — Или хоть проводить вас?

   — Не надо, спасибо, — тепло улыбнулась ему Ника. — С конкретно этими спецслужбами я и сама разберусь. Они только выглядят не очень, а на деле… — она пожала плечами и щелкнула двумя пальцами. — Пшик и все.

   — Как знаете, — кивнул таксист. — Высажу на перекрестке и подожду пару минут. Вдруг что, бегите обратно.

   — Спасибо! — поблагодарила Ника.

   Машина остановилась за светофором. Девушка попрощалась с дружелюбным водителем и вышла, краем глаза заметив знакомый мотоцикл. Подумала, что можно вызвать ДПС, пусть оформляют вождение в пьяном виде, но потом решила махнуть рукой — зачем такие сложности? Сделав вид, что ничего не замечает, подошла к соседнему дому и начала копаться в карманах, вроде как в поисках ключей. Расчет был на то, что Павлик… Морозов убедится, что она живет здесь и поедет по своим делам. Увы, парень оказался исключительно липучим.

   — Фея, в подъезде темно, я провожу тебя до квартиры, — парень нажал кнопки на домофоне, и дверь, пискнув, открылась.

   Ника нахмурилась. Паша продемонстрировал просто потрясающую целеустремленность. Вот уж правду говорят, что хуже дурака может быть только дурак с инициативой. Пожалуй, в этот список теперь следовало добавить еще и упорство.

   — Это не мой подъезд. Ну ладно, посидим, подумаем о прекрасном. Тебе же важнее доказать себе, что ты мачо, — Ника уселась на лавочку и достала смартфон. В конце концов, она тоже упряма. Поежилась. Все-таки было прохладно. Волосы, конечно, чуть спасали ситуацию, согревая голые руки и спину, но замена куртки так себе.

   Паша остался стоять у двери подъезда. Девушка как будто задалась целью порвать к чертям все шаблоны. Она сидела на лавочке, напоминая маленькую распушившуюся от холода кошку. Хмурилась, что-то шептала себе под нос, водя пальцами по экрану смарта. Потом и вовсе достала из кармашка в чехле запасной аккумулятор, приладила кабель к телефону и продолжила свои занятия, абсолютно не обращая внимания на стоящего рядом парня.

   Чернокрылый поежился. Начинало светать, под утро становилось прохладнее. Ему и в кожанной куртке было совсем не жарко — все еще не перестроился после пустынных температур, а фея сидела в одной футболке.

   Чертыхнувшись, стащил с себя куртку, вытащил из кармана ключи и прочую важную ерунду.

   — Погрейся. Потом вернешь. Доброго утра. И выпей чаю, простудишься, — Паша развернулся и строевым шагом пошел к «Валькирии». Чертова девчонка. Ему было досадно, но вместе с тем еще и очень интересно. Игра велась до того сложная, что легко было потерять голову и начать делать глупости. Как раз то, что нужно. Паша любил острые ощущения. Жизнь перестала быть пресной.

***

— Наивный чукотский мальчик, — убедившись, что доставала уехал, Ника вытащила из кармана куртки его смартфон и выключила его. В этом все военные. Думают, что такие хитрые и умные, а делают глупости. Хмыкнула. — Так… что тут у нас… О, неплохо живут чукотские мальчики. Последняя модель. Ну ладно, поволнуйся, когда не сможешь определить, где он находится. Завтра подумаем, как передать твое имущество. Точно, познакомлю вас с Крис. Она таких коллекционирует.

   Ника сунула выключенный телефон в карман куртки, подняла кофр с фотоаппаратом на плечо и пошла домой. Поспать все-таки стоило. Сон не был для нее необходимостью, скорее, способом привести в порядок мысли и привычкой. Однако, пожалуй, совсем без него она бы тоже не обошлась.

   На утро была назначена встреча с Кристиной. Пропускать ее она не собиралась.

   Но толком поспать не удалось. В девять утра Ника чуть не подскочила, когда смартфон под подушкой разразился эпическим «Гимном Воланда», поставленным на номера, отнесенные к категории «Прочие». Насилу нашарив адское устройство под подушкой, девушка сняла трубку:

   — Угу, — промычала она.

   — Ника, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — голос в трубке был умоляющий и ужасно тихий.

   — Юль, ты чего?

   — Прости, я знаю, что тебе в такое время нельзя звонить, но у меня беда. Прости… Выручи, я отравилась, а у моей подруги сегодня свадьба, я обещала ей фотографировать. Ну куда я пойду… ой…

   Наступила тишина. Похоже, телефон просто бросили. Ника терпеливо дождалась, когда Юля вернется. Знакомы они были очень условно — иногда переписывались в сетях, один раз делали совместную работу. Но… если просят о помощи, то можно ведь хотя бы выслушать.

   — Ника… я… прости еще раз. Мне очень плохо, — голос говорившей стал еще глуше. — Это моя хорошая подруга. И никто не соглашается мне помочь. Я не хотела тебя тревожить. Но ты — моя последняя надежда.

   — Когда? — Ника не очень любила все эти суси-пуси. Свадьбы — вообще терпеть не могла. И все же как-то язык не поворачивался отказать.

   — Сегодня. В два.

   — Не могу, Юль, у меня встреча с подружкой. Мы гулять планировали, — решительно ответила Ника. Вот уж чего не хотелось, так это отменять встречу с Крис. Крис сейчас нужна была ей как воздух. Особенно после кошмарного сна, перехваченного прошлым вечером. Мысль о нем, словно червяк, ворочалась где-то на заднем плане, навевая тревогу и ощущение… Странное ощущение. Будто в мире что-то меняется. Пока совсем незаметно, но очень стремительно.

   — А ты иди с подружкой, хоть с чертом лысым, но пожалуйста…. Я обо всем договорюсь. Там нормальные ребята. Невеста — моя лучшая подруга. Ника, я тебя очень прошу.

   — Попробую. Дай мне пару минут. Перезвоню.

   Терзаясь угрызениями совести, Ника нашла в избранном «Крис» и нажала на вызов.

***

Кристина вытянула руку из-под одеяла и нашарила телефон. Поднесла его к уху.

   — Дааааа? — голос был под стать настрою. Разбудить ее в выходной могли себе позволить либо самоубийцы, либо Ника. Что, в целом, было почти одно и то же.

   — Крис, мы идем на свадьбу.

   — Надеюсь, не твою, иначе я съем жениха с потрохами, — Кристина натянула одеяло повыше и прикрыла глаза.

   — Нет. Жениха есть не придется.

   — Ну… — Кристина открыла глаза, задумчиво посмотрела на потолок. — Надо хоть товар посмотреть, а то продаешь кота в мешке. Во сколько устроим смотрины?

   — Это сама. Потом узнаем, где его искать. Но вообще, я так поняла, он по первому свисту на все готов. Тебе такие нравятся.

   — По свисту готов на все… Звучит заманчиво… Умеешь ты продать товар. Свадьба, говоришь, еще будет, — Крис потянулась, скидывая одеяло. — Форма одежды парадная?

   Кристина увидела машину Ники, в тот момент, когда выходила из такси. Захлопнув дверь, она быстро пошла навстречу подруге. Та стояла у своего шоколадного «йетика» и задумчиво рассматривала себя в зеркало бокового вида. На голове — джинсовая бейсболка, волосы убраны в косу, сама в темно-синих джинсах и синей же майке с летучей мышкой и надписью «I’m watching you». Кроссовки чистые, но тоже явно ношеные. Покачав головой, Крис подошла к подруге:

   — Иногда твое стремление не привлекать внимание выходит за рамки приличия. Ты ж на свадьбу пришла. А не в студенческую столовую. Давай хоть косу заплету нормальную. — Кристина стащила с Ники бейсболку. — И скажи им, чтобы не мешали. А то знаю я их, точнее, тебя.

   Ника фыркнула. Но перечить не стала.

   — И не фыркай мне тут, — руки привычно разбирали волосы на пряди, сплетая охранную косу. — Я знаю тебя, ты знаешь меня. Тьфу, да угомони ты ее, — одна из прядей попыталась заявить протест и ретиво ринулась из рук Крис, но была поймана и водворена на место. — Давай перейдем к делу. Кто, что, зачем? Что от меня требуется? — Кристина закрепила косу резинкой.

   — Свадьба — ну вот сейчас найдем их. В ЗАГС я идти отказалась. Там свои фотографы есть. Встречаемся здесь. Точнее, у Есенина. А твой призовой экземпляр у меня на заднем сидении. Все, что от него осталось, — Ника хихикнула. — Закончим с фотосессией, заберешь и вернешь владельцу. Дальше делай с ним что только захочешь. А про остальное не здесь.

   — Печень есть можно? — Кристина поправила браслет на руке и растрепала без того взлохмаченные короткие волосы.

   — Хоть мозги, если поглупеть не боишься, — с готовностью разрешила Ника.

   — Ах, если бы я глупела от чужих глупостей, то меня бы тут не было. Кстати, я ничего так? Или надо было поскромнее? — Крис выпятила вперед грудь и манерно выставила ножку, показывая себя.

   — Идеально. Мы уравновесили друг друга. Работаем как обычно — ты следишь за парнями и забираешь от меня тех немногих придурков, которым придет в голову фантазия со мной знакомиться. Надеюсь, сегодня их не будет вовсе. Очень надеюсь. Вот. Еще не начинала работать, а уже хочу, чтобы все закончилось. Ну зачем я на это согласилась?

   — Ты у меня спрашиваешь? — пожала плечами Крис. — Потому что ты слабохарактерная и не можешь отказывать в помощи.

   — Угу. Сама знаешь, что это не так.

   В ответ Кристина только фыркнула, и подруги пошли по аллее к месту встречи.

ГЛАВА 5 — Лед, вода и пламя

28 мая 2016 года. Рязань

   Лиза еще раз подняла голову и вгляделась в вывеску. Дом двенадцать. Все правильно. Дом был старый и, по иронии судьбы, стоял чуть в глубине улицы Новой. Сталинка — так в народе звали квартиры такого класса. Высоченные потолки и длинные общие коридоры. Из них раньше получались отличные коммуналки. Бабушка Лизы жила в примерно таком же доме чуть дальше по улице.

   Девушка поправила капюшон толстовки и вошла в подъезд. Объявление она нашла в газете. Вариантов было много, но почему-то заинтересовало именно это, и Лиза решила позвонить. Бабка Аполинария, как было написано в объявлении, занималась приворотом, отворотом и любовной магией. Квартира находилась на втором этаже.

   Железная дверь, обшитая деревянными планками, звонок на стенке.

   — Входите, открыто, — голос раздался из-за двери за секунду до того, как Лиза подняла руку, чтобы нажать звонок. Дверь, чуть скрипнув, приоткрылась. Девушка нервно оглянулась и, осторожно приоткрыв дверь, скользнула в темноту. Бархатную плотную, теплую, пахнущую ладаном. Этот запах немного успокоил — у бабушки в квартире точно так же пахло.

   Длинный коридор, затянутый по всей длине темными бархатными портьерами, черная ковровая дорожка на полу. Между тканью, то там тут тут, мелькали огоньки колдовских свечей из черного воска. Настоящих, горящих. Даже было слышно, как на грани слуха потрескивает их пламя.

   — Я жду тебя, дитя, — голос говорившей был чуть хрипловат и старчески глух. Девушка ускорилась и быстро подошла к арке входа в комнату. Стол, опять черный бархат, свечи. Посреди стола — чаша с водой. Из темноты блеснули зелеными огоньками глаза. Свет стал ярче. Лиза застыла. За столом на высоком, словно трон, стуле сидела старушка. Благообразного вида, в черном строгом платье под горло и черной монашеской накидке. Круглое лицо, чуть раскосые глаза с удивительно яркими радужками теплого желтого цвета. — Садись, в ногах правды нет.

   Лиза машинально кивнула и уселась на стул напротив колдуньи. Рука сжала телефон.

   — Здравствуйте. Я… я вам звонила.

   — Знаю, приворот хочешь. На чужого. Не твоего, — старушка вытянула руку и провела ладонью над чашей с водой. — Цену знаешь, дитя?

   — У меня есть деньги.

   — Я не про ту цену, детка, — старушка покачала головой. — Покажи, что принесла.

   Лиза достала из кармана и выложила на стол довольно толстую серебряную цепочку, с виду старую, если не сказать — антикварную. На цепочке висела… пуля. Причем не патрон, подобный тем, которые так любят вешать на брелоки любители милитари-стиля. Нет. Это была именно пуля, попавшая в цель. Сплющенный кусочек тусклого металла.

   Старушка потянулась к цепочке, но, чуть помедлив, передумала.

   — Дай руку, девочка, — Лиза вытерла вспотевшую ладошку о джинсы и протянула ее колдунье. — Не бойся. Я просто посмотрю.

   Старушка прикрыла глаза тяжелыми веками с удивительно длинными ресницами. Губы, тонкие и сухие, скривились. Лиза чувствовала, как от ладони, что держала ее руку, пошло тепло. Сухое, какое-то доброе, уютное. Глаза начали сами собой закрываться, девушка силилась удержать их открытыми, но увы…

***

Когда гостья обмякла на стуле, Кумико сверкнула зеленью глаз и сняла морок. Юная дурочка. Ничего, поспит, а она пока прочистит мозги кое-кому.

   — Микаээээль! — негромко позвала она томным голосом, не сомневаясь, что ее услышат.

   Свечи ослепительно вспыхнули, на миг сменив цвет с черного на белоснежный. Кумико обреченно прикрыла глаза, досадуя, что этот белобрысый позер никак не освоит менее эффектные появления посредством стука в дверь.

   — Спасибо, что позвала. Согласен — непорядок, — раздался звучный бас. Кумико открыла глаза и увидела перед собой Микаэля. Белый костюм без единой складочки, сидел на нем как влитой. Следовало признать, у архангела был стиль. Туфли чистейшие, будто он их тряпочкой только что вытер. Длинные белокурые локоны — любая девушка умрет от зависти — и пронзительные голубые глаза. Увы, всю эту картину портило исключительное совершенство черт и полное безразличие на лице. С виду Микаэль больше напоминал человекоподобного робота. И вел себя так же. Хотя Кумико сильно подозревала, что не так он и безупречен, как все время пытается показать.

   — Что у тебя творится? Почему ангельские артефакты у обычной человечки в руках? Приворот жаждала. На твоего серокрылого, — Кумико махнула изящной ручкой на спящую девушку. Если бы Лиза сейчас проснулась, то ее ждал бы сюрприз, потому что вместо почтенной монашки-колдуньи посреди комнаты стояла изящная японка, с кукольным очаровательным личиком и раскосыми глазами цвета липового меда. Неброский маникюр на безупречных руках показывал, что дама совсем не проста. — Девчонку я, конечно, заморочу, но хотелось бы выяснить, что у тебя происходит. За все прожитые девять с хвостиком веков такого бардака я еще не видела. Чтоб серокрылых и привораживали. В этом мире явно кто-то сдох. Микаэль? Признавайся, кого ты опять убил? Вроде бы драконы уже давно вымерли. Кого же ты нашел, ммм? Шалун, — холеная ручка потянулась к белому костюму и погладила ткань.

   Микаэль невозмутимо посмотрел на нее с высоты своего более чем двухметрового роста. Кумико была совсем крошечная. Макушкой едва доставала ему до солнечного сплетения. Все эти ее извечные заигрывания выглядели скорее комично, чем как-то еще.

   — Кумико, мы можем воздержаться от обсуждения вопросов, тебя не интересующих и не касающихся? — пробасил архангел и протянул руку. — Я благодарен за то, что ты нашла амулет. Отдай его и забудем об этом. В нужное время это тебе зачтется.

   — Ути, пуся… — Кумико улыбнулась уголками губ, прикрыв глаза ресницами. — А кто сказал, что я тебе эту штучку отдам? — женщина скользнула к столу и, подцепив указательным пальцем порванную цепочку, подтянула пулю к себе. — Я хочу за нее… награду.

   — Почти интересно, — взгляд голубых глаз равнодушно скользнул по лицу Кумико и остановился на амулете. — Так что же выдаст на сей раз твоя фантазия? Розы, фиалки, незабудки, конфеты в бархатной шкатулке… Тебе не надоело? Возьми и сама купи, если так нужны. И отдай мне то, что тебе не принадлежит.

   — Нет. Ее принесли мне. Я честная женщина и зарабатываю себе на жизнь честным трудом.

   — Кумико, ты, кажется, не поняла, — блондин дошел до стола и уселся на стул, вытянув ноги в дорогих ботинках. — Я не прошу. Я требую. Отдай.

   — Микаэль, ты на меня давишь. Так нельзя себя вести, я беззащитная женщина в твоей власти, — кицунэ мелкими шажками подошла к столу и спрятала амулет за отворот черного кимоно. «Рыболовная сеть» принесла удачу и отдавать ее просто так она не собиралась. Ведь Микаэль так нечасто к ней являлся. А тут… — Ты можешь взять... ее, — Кумико подошла вплотную к сидящему мужчине.

   — Госпожа Уни, я прошу вернуть частную собственность члена Десятого круга, — блондин поморщился и подобрал ноги, садясь на стуле ровно.

   — Микааааэль, — Кумико опустила голову. — Ты меня не слышишь? Я разрешаю тебе ее взять. Только протяни руку... и она твоя, — голос поменял тональность, став тягучим, словно мед, Лиса смотрела на собеседника сквозь ресницы. — Ты ничем не рискуешь, знаешь же, что на мне сто одежек.

   — Госпожа Уни, я…

   — Да-да, Микаэль, я не буду даже шевелиться. Даже дышать не буду, — Кумико вскинула глаза. Они сияли расплавленным золотом. — Я понимаю, ты на службе, при исполнении. Но придется постараться, — Лиса улыбнулась, облизала губы, и сверкнув клычками, провела крохотной изящной ступней по голени блондина. — Видишь, тебе только руку протянуть, поверь это совсем не страшно, — женщина чуть наклонилась.

   — Кумико, не увлекайся, — нахмурил брови Микаэль. — Я сегодня не настроен шутить. Верни вещь.

   — Так я не шучу, Микаэль, — фарфоровая маска с холодными звериными глазами взглянула на блондина. — Я хочу получить тебя и свою дочь. А ты не даешь мне ничего из того, что я желаю всем сердцем.

   — Сердцем? — мужчина поморщился, встал со стула и подошел к окну.

   — Микаэль, ты отнял у меня Куроси. А твой Создатель, — Лиса сделала отталкивающий жест рукой, — отнял у меня возможность получить тебя.

   — Меня? — презрительно хмыкнул Микаэль.

   — Сейчас я держу тебя за яйца… — Кумико зло улыбнулась, увидев как поморщился ее собеседник. — Ты ведь трясешься за своих мальчишек, как за сыновей...

   Рука скользнула за отворот кимоно, а пуля, повиснув на цепочке, закачалась в руке у лисы. Ее глаза горели.

   — Наш договор устарел, Микаэль, Куроси выросла, а ты по-прежнему не позволяешь мне ее увидеть. Верни моего лисенка, а я верну тебе одного из твоих щенков.

   — Я так не думаю, — лицо Микаэля обрело полную бесстрастность. — Ты сама только что сказала: одного из… У меня их много. Обмен неравноценный. Хочешь — убей. Серокрылый сам виноват в том, что не уберег столь ценную вещь. Ну же… вперед.

   — Неплохо тебя дрессировали, Микаэль, я почти поверила, — Лиса перехватила цепочку, пуля оказалась зажата в кулаке. Взметнулись черные энергетические хвосты. Звериные глаза сверкнули болотной зеленью блуждающих огоньков. — Я очень хочу обрести утерянное или получить что-то равноценное. А ты хочешь? — Кумико подошла к мужчине. Вскинула голову. — Ты сам чего хочешь? Говоришь, щенков у тебя много? — ладонь с когтями разжалась, показывая лежащую пулю. — А тут целых два щенка. Один твой точно. А второй? Ты готов нести груз вины? Как на это смотрит твой Создатель?

   — Второй ко мне не имеет ни малейшего отношения. А вина?.. О чем ты? — Микаэль ледяными глазами посмотрел на Кумико. — Я все делаю в соответствии с Его волей. Жизнь ангела Десятого круга не стоит того, чтобы нарушать Его планы. Время твоей встречи с дочерью не настало. Когда настанет — ты узнаешь.

   — Неужели ты меня так ненавидишь? — Лиса сжала ладошку. — Говорят, от ненависти до любви дорога длиной в один шаг. Ты так сильно боишься сделать шаг вообще куда-либо?

   На лице Микаэля появилась обжигающе-холодная улыбка.

   — Ты принимаешь желаемое за действительное, Кумико. Ненависть мне не свойственна, как не свойственна и та любовь, о которой ты все время твердишь. Я защитил тебя и твою дочь, я до сих пор вас защищаю. О какой ненависти ты говоришь? А вообще мы слишком много времени тратим на пустые разговоры, — Макаэль протянул Кумико свою огромную безукоризненной формы ладонь. — Будь любезна, верни то, что тебе не принадлежит, и закончим с этим.

   — Я давала тебе возможность взять самому, — лиса отступила на шаг, потом второй, отошла на середину комнаты. Хвосты черной энергии вились вокруг нее, уши были печально опущены. — Прости, Микаэль. Но ты прав. Я Черная и действую по своим правилам, — ее рука на секунду разжалась, продемонстрировав талисман. — Как жаль, — сказала она, после чего перехватила пулю и переломила ее когтями как печеньку. — Котят топят, щенков бросают. Вы такие же, как и люди. Убиваете и идете по трупам. Любовь для вас — только выгода.

   От Микаэля повеяло смертельным холодом. Его глаза стали голубыми окнами в бездну. Безупречное лицо не изменилось. Не дрогнула ни единая черточка, но лиса знала, что ее удар попал в цель.

   — Будем считать, что разговор закончен, — произнес Микаэль.

   Солнце вспыхнуло, озарив комнату, и вынудив лису прикрыть глаза. Когда свет немного померк и глаза открылись, рядом с ней никого уже не было.

   — Дурак! — лиса метнулась к лежащим на ковре половинкам пули, схватила их и быстро прижала сломы друг к другу. — В жопу мораль твою, чертов дурак! Думать надо сердцем, а не правилами, — Лиса быстро пошарила в столе, достала скотч и обмотала пулю, не давая ее частям разъединиться. — Вот и хорошо. Вот и молодцы. Живем, мои хорошие. Мы еще повоюем! Взметнулись хвосты, глаза налились зеленью, уши прижались к голове. Дороги, такие разные и такие похожие, нашлись практически сразу. Только почему-то не две, а сразу три. Кумико погладила тонкую дорогу-ручеек и уставилась на две рядом. Ледяная дорога. Она льнула к ручейку, а потом виляла в сторону, уходя и отстраняясь. Лиса ухмыльнулась, посмотрев на третью дорогу. Кипящая лава. Неслась, не разбирая, что и кто на ее пути, снося, уничтожая и расширяясь. Соперник. Только от союза воды и лавы будут страх, боль и горе. Не бывать этому. А вот вода и лед — это почти одно. Вода растопит лед, а лед напитает реку. Значит, она в праве. Чего бы там ни добивался Микаэль, но мальчишка будет спасен. Рядом с его ледяной дорогой на приличном отдалении мелькнул обычный человеческий путь — асфальтовая полоска тротуара. Аккуратная, с довольно большим потенциалом, но совершенно неподходящая. Нет, этой девочке здесь искать нечего. Дороги не сойдутся. Приняв решение, Кумико сплела пути. Лед и вода — суть одна. Вода. Жизнь. Вот пусть и живут. Посмотрела на плетение, удивленно округлила глаза — лава никуда не отстранилась. Она не собиралась сдаваться, то цепляя лед, то пытаясь увести в сторону маленькую речку. Иногда ей это удавалось. И тогда лед начинал покрывать огненную поверхность. Именно лед, хотя по первости лиса приняла это за пепел. Это было странно. За долгую жизнь Кумико в первый раз столкнулась с подобным. Похоже, выбор был не столь очевиден, как казалось. Вперед бы посмотреть, но что-то мешало. Лиса решила пока ничего не трогать. Будущее покажет, был ли выбор правильным. Если нет, что ж, придется принять меры.

***

Лиза открыла глаза и уставилась на смотрящую на нее старушку. Состояние такое, словно она проснулась после сильного похмелья. Голова была пустая и неповоротливая. Мысли ворочались где-то далеко как киты на суше.

   — Деточка, выпей водички, может, врача вызвать? — Лиза машинально взяла стакан с водой и огляделась. Она сидела на чистенькой бедненькой кухоньке. На столе — пакет из магазина. Напротив стояла сухонькая старушка в черном платье и белом платочке на седой голове.

   — Что случилось? Где я?

   — Ты мне помогла продукты до дома донести и упала в оборок, вот прямо поставила и упала. Я еле тебя усадила. Телефон выпал и вот, — старушка показала газету, на которой лежала старинная серебряная цепочка и ржавая горка какого-то мусора. — Что-то у тебя там сломалось, похоже. Телефон цел, а это… Ценное что-то?

   Лиза смотрела на остатки пули. Амулет Влада, который ей чудом достался. И вот так его лишиться… Девушка сгребла телефон и газетный лист двумя руками и молча пошла на выход. Она шла по улице, не понимая, куда и зачем идет.

   Лиза посмотрела на экран телефона — двадцать минут третьего.

ГЛАВА 6 — Встреча

До памятника Есенину дошли быстро. Самих гуляющих искать долго не пришлось — толпа была немаленькая. Нарядные девушки в платьях всех цветов, длина которых варьировалась от экстремально короткой до предельно длинной, парни в парадной форме в основном. Шумно, весело.

   Увидев молодоженов и присмотревшись к гостям, Ника ахнула и резко свернула обратно.

   — Стоять! Ты чего? Куда? — Крис поймала подругу за кончик косы и чуть дернула назад. — Что случилось?

   — Уходим отсюда. Быстрее, — пискнула Ника, с неприязнью поглядывая в сторону толпящихся у памятника людей.

   — Да, блин, объясни по-человечески, — Крис, уставилась на подругу.

   — Я вчера с ними в баре была. Это военные. Дубины. Твоя жертва… — Ника пригляделась к толпе, но Пашу не увидела. — В общем, он один из этих.

   — Прекрасная фея, вы ли это? — раздался жизнерадостный баритон откуда-то со спины.

   Кристина оглянулась на голос. Чудесный экземпляр человеческого самца… Высокий брюнет с яркими чертами лица, ямочка на подбородке, длинные ресницы и веселые карие глаза. Дорогой, шоколадного цвета, костюм, щегольский галстук на самой грани строгого и креативного, платиновая булавка с небольшим бриллиантом, идеально вычищенные замшевые узкие туфли. Если бы не выправка, можно было бы решить, что он занят в каком-то бизнесе, причем очень успешном. Покачала головой, сузила глаза, приглядываясь. Аура была нечеловеческая. Слишком сильная энергетика. Казалось, что от мужчины идет жар как от горячего асфальта.

   — Ты что ли агнец на заклание? — Крис облизнулась, блеснув зелеными глазами из-под ресниц.

   — В смысле? — опешил «экземпляр».

   — Мне Ника тебя отдала. Телефончик хочешь свой обратно? Ну и курточку?

   — Было бы неплохо, — мужчина явно пришел в себя и плотоядно улыбнулся, глядя на Кристину. — Но… — он перевел взгляд на Нику и сразу стал каким-то мечтательно-задумчивым. — Предпочту получить все это из рук феи. Сама понимаешь, Экскалибур надо получать только от Девы озера, а то работать не будет.

   — Ну Ника отдала тебя мне, как бы твоего согласия не требуется. Телефончик у меня, захочешь получить, ищи не Нику.

   — Оставь себе, — небрежно отмахнулся «экземпляр», продолжая сверлить взглядом «фею». — Завтра другой куплю, а данные в облаке.

   — Ну и отлично, тогда брысь от Ники. Не мешай работать, детка.

   — А почему прекрасная фея молчит? — мужчина даже не смотрел в сторону Кристины. Выглядело это слегка нарочито. — Надеюсь, она не простудилась после нашего насыщенного событиями вечера? Было бы жаль не услышать ее чудный голос.

   — Паша… — в голосе Ники Крис услышала знакомую робость. Похоже, подруга опять растерялась, как это часто бывало, когда к ней начинали «подкатывать» вот такие вот «экземпляры». — В общем… Я уже опаздываю. Крис, это Паша. Паша, это Крис. Надеюсь, вы хорошо проведете время. А мне пора за работу, — выдала она на одном дыхании и поспешно ринулась к молодоженам.

   Крис взлохматила короткие волосы, подошла близко-близко к высокому брюнету, почти прижалась к нему и, взяв за ухо, наклонила его голову к своей.

   — А теперь, Павлуша, послушай меня, я тебя очень прошу, ну очень-очень. Отстань от Ники. Девочка не про тебя.

   — Она твоя любовница?

   — А кто ты такой, чтобы задавать подобные вопросы?

   — Я тот, кому нравится Ника. Очень нравится.

   — И кто же тот, кому нравится Ника? Я имею в виду по-настоящему. Видишь ли, далеко не все полагают, что человеком является тот, кто выглядит как человек. Понимаешь мою мысль?

   Паша ничего не сказал. Резко развернулся, сверкнув напоследок глазами, и ушел, слился с толпой гостей.

***

Ника ругалась про себя, обещая, что «ни-ни-ни, никогда больше». Она терпеть не могла делать свадебные фотосессии и уже жалела, что подписалась на это. Молодые выглядели напряженными, пытались предлагать какие-то затасканные ракурсы. «Обязательно фото на фоне памятнику Есенину!», «Сфотографируйте, как мы застегиваем замочек на ограждении… Ах, нет, сам замочек мы уже застегнули, просто сфотографируйте так, как будто мы его застегиваем». А уж все эти просьбы про фотошоп и невесту на ладони жениха… В такие моменты Ника готова была побить новобрачных своим фотоаппаратом, потом подарить им мыльницу и предложить все сделать самостоятельно. В основном, правда, старалась невеста. Жених — кареглазый, немного курносый, улыбчивый и очень позитивный Славик, с которым они прошлым вечером уже познакомились в клубе, — просто понимающе улыбался и с нежностью смотрел на свою избранницу.

   Но дело надо было делать, к тому же фотосессия в основном шла поодаль от гостей, что являлось для Ники неоспоримым достоинством. В отличие от Кристи, девушка как огня боялась больших компаний.

   Когда сессия «жених и невеста» подошла к концу, Ника с Кристи присоединились к общему веселью около памятника Есенину. Шампанское из пластиковых стаканчиков, громкие крики «горько-сладко», теплый ветер с реки.

***

Кристина чуть отпустила Зверя наружу. Ей было голодно и хотелось подкрепиться. Зверь ворчал, чуть дергал ее в сторону более сильного потока энергии. Кристина прикрыла глаза, давая себе свободу. Ноги сами шагнули в сторону одинокого гостя, стоящего у ограды в тихом закутке около старинной церкви. Зверь заворчал, потом шерсть вздыбилась на загривке и сквозь зубы вышел воздух. Энергия от этого человека била широким кругом.

   Кристина медленно подошла к ограде, стараясь по краю задеть энергетический контур.

   Незнакомец стоял в тени церкви Спаса-на-Яру, и Кристина поняла, что стоит он там не случайно — от храма к нему шел небольшой ручеек энергии. Девушка принюхалась. Кровь. Явственный запах крови. Свежей, еще теплой. Кристина оглянулась на веселящуюся толпу, а потом, чертыхнувшись, пошла к мужчине. Он стоял к ней спиной и смотрел в сторону реки. Без сомнения, тоже военный, хоть и в костюме. Видно даже по спине. Девушка опять чуть прикрыла глаза. Изорванная и изломанная аура, темные обширные пятна боли в районе груди, живота и на левой руке, свежие раны, кровь. Крошечный энергетический поток от храма едва ли был достаточным для подобного расклада. А сила самого незнакомца странным образом не могла помочь ему самому. Она была предназначена для других. Кристина не поняла, откуда появилось это знание, но сомнений в его истинности не было. Чем ближе девушка подходила, тем сильнее был запах. На губах пленкой повис привкус металла. Крис не любила такое, ее лисья натура начинала выходить из-под контроля. Волоски на руках встали дыбом. Еще пару шагов, и девушка остановилась рядом с мужчиной.

   — Я вижу, вам плохо. Нужна помощь? Вызвать скорую? Вы тут один?..

***

Он не собирался идти на свадьбу Чуда, но утром, около девяти утра, Зов поднял его с постели. Пришлось срочно искать в шкафу костюм и менять планы. А ведь сегодня он собирался ехать в госпиталь сдаваться — вчерашняя история с Лизаветой привела к тому, что один из швов разошелся, и кровотечение никак не желало униматься. Но… Зов вел в совсем противоположном направлении. Пришлось напиться воды, наглотаться таблеток и послушно идти, куда велено.

   Плохо стало уже у памятника. Влад стоял, облокотившись всем весом на ограду, и прикидывал, сколько еще он продержится, прежде чем потеряет сознание. Можно было, конечно, гадать, зачем привели его сюда в таком состоянии, но он такого не делал никогда. Надо, значит, надо. Близость к храму, где когда-то его крестили, поддерживала. Мелочь, конечно, но лучше, чем ничего. Лишние пять или десять минут — тоже время.

   Девичий голос, раздавшийся за спиной, заставил Влада вздрогнуть. Он настолько сконцентрировался на том, чтобы оставаться в сознании, что полностью выпал из реальности.

   — ...Вызвать скорую? Вы тут один?

   Он медленно повернулся, поднял глаза на говорившую девушку. Таких случайностей быть уже не могло. В принципе. На него смотрела девушка с фотографии. Только не та, что приходила к нему во снах, а другая. С типично японской внешностью. Таких в России мало. Да, для многих европейцев азиаты все на одно лицо, но для Влада это было не так. Он слишком долго общался с Лисом, чтобы не понять со всей определенностью — перед ним либо эта самая вторая девушка, либо ее двойник. Короткая стрижка с косой челкой, раскосые зеленые глаза, черты лица мелкие, словно смотришь на фарфоровую куклу. Рот с капризно-пухлыми губами, прямой нос. Кукла. На фото она была чумазая, взъерошенная, в помятой грязной пилотке, но все равно это была именно она.

   — Эй, послушайте… — девушка дотронулась до его плеча. Влад медленно посмотрел на ее руку — вполне реальную, вовсе не призрачную, а потом в глазах все почернело и... Ледяной ветер закружил снежинки вокруг серокрылого ангела. Пограничье приняло его, щедро делясь энергией.

***

Мужчина уцепился побелевшей рукой за ограду и начал медленно оседать на землю.

   Крис поняла, что дальше ждать нельзя — короткие волосы взмыли от внезапно налетевшего ветра. Мир застыл, а время сомкнулось в кольцо. Сжав зубы, Зверь шагнул в ледяной круг энергии. Заскулил на секунду и начал вытягивать боль. Чужеродная сила била по Зверю, ломая волю. Кристина зарычала, ветер стал сильнее. Быстро накинула морок.

   Руки по привычке тянули энергетические потоки. Было сложнее, чем обычно, словно кто-то повис на руках. Энергии уходило много, как в бездонную бочку. Крис глянула на руки, кожа начала чуть шелушиться и подвядать, значит, пошли в ход ее личные резервы. Стареть на глазах у всех не входило в ее планы, но тянуть дополнительные силы было неоткуда. Кроме... Кристина вскинула глаза на церковь. Как зефирка, бежево-белая, с золотыми куполами. Губы сами собой зашептали молитву. Поток был слабенький, но стабильный, потянулся к ней с готовностью, будто сам только и ждал, когда о нем вспомнят. Стоило только привыкнуть к течению этой энергии, как ручеек стал усиливаться. Кристина удивленно приподняла брови. Такое случилось на ее памяти в первый раз. Но раз уж так вышло, то глупо отказываться от того, что дают. Энергии вполне хватило на то, чтобы закрыть рану и убрать боль. Это, конечно, далеко не все, чудесного исцеления не произошло, но нежданный пациент теперь мог прийти в сознание и худо-бедно добраться до дома или до больницы, не подвергаясь опасности умереть где-то по дороге.

   — Оу… Неплохо, очень неплохо, — раздался мягкий приятный баритон. Кристина от неожиданности чуть не подпрыгнула и даже выпустила свой единственный черный энергетический хвост — мало ли. Оглянулась.

   Он не был высоким и казался почти хрупким. Но опытный взгляд сразу бы заметил его плавные, до мелочей выверенные движения, выдававшие в нем бойца не из слабых. Темные, довольно короткие, волосы, смуглая желтоватая кожа и мелкие черты лица выдавали в нем наличие восточной крови. Кицунэ… Кристина от удивления даже рот открыла. Настоящий кицунэ. Живой. Еще и… белый. Еще и... мужчина. На фоне этого нынешний ее пациент даже на диковинку не тянул. И удивление ее было более чем понятно. Дело в том, что белые кицунэ могли выбирать пол для своего человеческого облика. Чаще всего это был женский облик, ведь жить в образе изящной красавицы было намного легче. Мужчин кицунэ можно было пересчитать по пальцам одной лапы. По крайней мере, так было написано в ее книгах.

   — День открытий какой-то, — пробурчала девушка себе под нос, скрывая непривычную робость.

   — Вот только почему так неэкономно… А, ты ж мелкая еще, ну-ка, в сторонку отойди и учись, — сложил ладони и быстро их потер друг о друга, разогревая кровь и ловя потоки энергии. А потом Кристина почувствовала, как у нее перехватывают пациента. — Ты морок-то держи, а то рот открыла и зевает. Мелкая, алле!

   Стряхнув оторопь, девушка спешно подправила контур морока. От удивления и растерянности она была чуть заторможена, и вообще находилась словно не где-то в другом месте.

   Некоторое время белый сидел неподвижно. Кристина даже не совсем понимала, что он делает. Похоже, на некоторое время этот лис и вовсе куда-то пропадал из своего тела. Потом вернулся, моргнул, и вслед за этим зашевелился пациент, который вскоре пришел в сознание, потер лоб и сел. Чуть позже встал с помощью белого. Эти двое явно были знакомы, притом хорошо.

   Кристина, поднялась с земли, отряхнула юбку-шорты, поправила брошку на зеленом бархатном пиджаке, сняла с одежды светлую нитку, которую тут же намотала на палец, вспомнив детскую примету. Таксист, видно, давно не убирал в салоне. Смотреть на белого она побаивалась. Было ей как-то не по себе от насмешливого взгляда его темно-карих глаз.

   — Будем знакомы, Тимофей, — лис протянул руку девушке и вместо того, чтобы пожать, перевернул и осторожненько поцеловал запястье сухими губами. Потом улыбнулся, насмешливо сверкнув зеленью в глазах.

***

Ника видела, что Крис пошла куда-то в сторону то ли гостя, то ли просто прохожего, стоявшего поодаль от основной компании. Сначала она хотела пойти с подругой, но потом подумала, что та кем-то заинтересовалась, а потому мешать ей не следует. Судя по дальнейшему, так оно и было, потому что Кристина с незнакомцем довольно долго о чем-то разговаривали.

   — Фея моя, суровая и непреклонная телохранительница вас покинула? Дозволено ли мне будет хотя бы на время занять ее место?

   Девушка обреченно закатила глаза. Хотя глупо было надеяться на что-то другое. Эта липучка просто так не сдастся. Мелькнула шальная мысль показать ему свою… другую сущность. Глядишь, испугается.

   — Если я скажу «нет», это что-то изменит? — почти обреченно ответила девушка.

   — Вряд ли, хотя попытаться можно, — обезоруживающе улыбнулся Паша. Улыбка у него, конечно, была что надо — мягкая, почти добрая и какая-то особенно мечтательная.

   — Ну тогда и говорить нечего, — Ника повернулась спиной к прилипале и опять с тоской посмотрела в сторону Кристины.

   — Ревность? Не переживай, фея, зеленоглазая бестия останется тебе верна, ибо тот, с кем она говорит — самый унылый человек на земле. И женщинами он интересуется еще меньше, чем ты — мужчинами. Я прав?

   — В чем? — растерянно переспросила Ника.

   — В том, что мужчинами ты не интересуешься.

   — И женщинами тоже, если ты об этом, — почти зарычала девушка, потому что столь навязчивое внимание стало ее невероятно раздражать.

   Откуда рядом с Крис и ее собеседником появился еще один парень — Ника не заметила. Он просто появился и все.

   — А кем же интересуется прекрасная фея?

   — Котами! — зарычала «фея», вспомнив, кем полагается интересоваться старым склочным девам и убежденным феминисткам, а потом чуть ли не бегом направилась в сторону подруги. Какие бы у Крис ни были планы на этих двоих, главная ее обязанность была оберегать лучшую и единственную подругу от таких вот… доставал.

***

— Крис! — Влад поднял глаза, услышав звонкий девичий голос, и окаменел. Вот теперь уже точно ни о какой случайности и речи быть не могло. Это была она. Та самая. Живая. Молодая, пусть и повзрославшая… и очень злая. Сомнений быть не могло, ведь он буквально накануне видел ее во сне. — Крис! Забери эту свою добычу ко всем чертям. Сил моих уже нет!

   За девушкой шел чернокрылый. Озадаченный и какой-то непривычно растерянный. Похоже, Дункан и здесь ухитрился всех достать.

   — Крис… — девушка подошла поближе и случайно встретилась глазами с Владом. В то же самое мгновение Кот согнулся от невыносимой боли в груди. Попытался вдохнуть и не смог. Мир, как семьдесят четыре года назад, стал черно-белым. Черный тротуар, черная церковь, черные лица. Где-то на самой грани слуха услышал испуганный вскрик.

   — Ника! Что с тобой?!

   С трудом поднял голову и увидел ту самую девушку из своих кошмаров. Она держалась за шею и, похоже, была готова упасть. К счастью, Дункан успел ее подхватить, и она почти повисла у него на руках. Влад сделал шаг, другой. Зов приказывал идти вперед. К ней. С каждым шагом становилось легче. Боль утихала, а когда он, буквально отшвырнув чернокрылого, взял девушку за руки, стала почти терпимой. Он увидел ее глаза. Такие же невероятно синие, как и тогда, в сорок втором. И мир снова стал цветным. Нити случайностей выпрямлялись. Зов почти стих. Девушка уже пришла в себя. Она стояла, испуганно глядя ему в глаза. Бледная, дрожащая. Ей тоже было больно. И тогда Влад взял и обнял ее, прижал к себе, как тогда, в последний миг их жизни. Боль прошла. Словно ее и не было. Зов исчез. А девушка осталась. Такая же дрожащая, растерянная, не понимающая, что происходит. Но теперь она была жива. И он… тоже.

   Что-то очень сильно сжимало его запястье. Влад посмотрел на свою руку и обнаружил обкрутившийся вокруг нее кончик рыжей косы. Это было странно. Обычные волосы так себя не ведут. Да и обычные люди столько не живут. Влад вдруг вспомнил слова Микаэля: «И ты даже не представляешь, до какой степени нет», — ответил архангел на вопрос, является ли девушка серокрылой. Но додумать эту мысль не дали.

   Незнакомка опомнилась и отшатнулась. Пришлось ее отпустить, хотя не хотелось. Рыжая коса, будто обладая своей волей, с явным нежеланием отпустила его руку. Странная ситуация. Непривычная. Кот с удивлением посмотрел на девушку. Синие глаза настороженно изучали его с безопасного расстояния.

   — Кот, ты охренел, что ли, совсем?! — раздался разъяренный рык Дункана. Одновременно с этим к девушке подошла подруга и отвела ее чуть в сторону. — Это вообще не смешно! Ты что о себе вообразил? — Дункан попытался схватить серокрылого за грудки, но Влад резко отбросил его руки.

   — Субординацию соблюдай, черный, — серо-голубые глаза Кота стали ледяными.

   — А мы в штатском и на гражданке, и мне по… — Паша не стеснялся в выражениях. Было ясно, что на девушку у него имелись весьма и весьма далекоидущие планы.

   — Хочешь показать свою крутость, пойдем, отойдем в парк за церковью. Не надо гостей распугивать. Нам здесь помешают.

   — Эй, а что у нас тут происходит? Влаааад. У нас есть новости? — от общей толпы гостей отделились Вишня и Бакс, которые, размахивая стаканчиками с шампанским, направились выяснять, что ж такое происходит интересного. Почти наверняка увидели, что командир обнимает девушку. Это просто не могло их не заинтересовать. Кот про себя выругался — нигде не скроешься.

   — Ого, барышня… Ника. Прекрасная Пашина фея, — удивленно произнес Вишня, глядя на девушку. Влад нахмурился. Ситуация складывалась не слишком правильная. И непонятная. Лучше всего сейчас было уйти отсюда. Попрощаться со Славой и убраться восвояси. Похоже, та точка, о которой предупреждал Микаэль, поставлена. Все вернулось на свои круги. Мавр сделал свое дело, как говорится… Кот повернулся и молча направился прочь, решив даже не прощаться с Чудом. Потом можно было позвонить и сказать, что стало плохо. Тем более, что это правда. Лис увязался следом. Молча. Только иногда бросал на приятеля задумчивые взгляды. Но далеко уйти не удалось. Стоило только миновать памятник, как сердце снова прихватило. Сделав еще пару шагов, Влад понял, что дальше идти не сможет. А если пойдет через «не могу», то вскоре потеряет сознание. Пришлось остановиться.

***

В более идиотских ситуациях Нике оказываться еще не случалось. Поработала… блин. Поставила себе на заметку передать Юле, что… Девушка сжала руками фотокамеру. Все. Надо работать. Хорошо еще, что этот… Влад… ушел. С ним вообще все было непонятно. Только подумала, как по шее словно лезвием провели. Не удержалась от болезненного возгласа.

   — Ника? — встревожилась Кристина. — Тебе плохо?

   — Крис… Нам надо поговорить. Срочно, — Ника откровенно запаниковала. Этот вчерашний сон. Сегодняшняя встреча. Все так странно. Как будто ее жизнь стала калейдоскопом из случайностей. — Отстаньте от меня, отстаньте от меня все! — крикнула она, выставив руку вперед, когда увидела направляющегося к ней Пашу. Шея болела невыносимо и опять начало перехватывать дыхание. Перед глазами мелькали точки, как от удушья. А где-то глубоко начала просыпаться Другая.

   — Ника, стоп. Дыши, — Крис подхватила подругу за талию, прижимая к себе. Такое на ее памяти было впервые. Истерящая Ника — из области фантастики.

   Обняла, прижала к себе, закрыла руками. Волосы на затылке взъерошились от незаметного ветерка. Глянула на стоящих столбами парней.

   — Мальчики, идите к гостям. Нам немного не до вас, — рукой проведя по спине Ники и прижимая косу к спине. Не хватало еще, чтобы люди увидели, насколько самостоятельны волосы ее подруги. — Ника, очнись, помоги мне, ты сейчас сорвешься, я не смогу закрыть потом все это мороком, тут слишком много людей. Ни в чем не повинных людей.

   — Крис, — сквозь зубы прошептала Ника. — Нужно его вернуть.

   — Кого?

   — Этого… Влада, кажется. Я… — она с трудом сглотнула вязкую слюну. — Не могу сдерживаться, а при нем она исчезает.

   — Влад? Хорошо, — Крис подняла голову оглядывая нарядных людей вокруг. Искомый объект стоял в метрах тридцати от них. Бледный как смерть. Рядом крутился Лис. — Вон он, пошли. Дефелируем, дефелируем.

   Подталкивая Нику, зажимая косу в ладони, как бы поглаживая подругу по спине, она дотащила ее до объекта.

   — Так. Я не знаю, какого черта тут происходит, но вы стоите рядом, — с этими словами Крис подпихнула Нику к Владу. — Ты идешь за кофе, — тонкий пальчик указал на Лиса. — А я просто буду красивой!

   Волосы Ники успокоились. Кристина выдохнула, огляделась и встала рядом с парочкой подопечных. Они стояли двумя истуканами, не глядя друг на друга. Но по лицам было видно, что жить стало легче, жить стало веселей, особенно когда вернулся Тимофей и вручил каждому по большому стакану айс-кофе, купленного в фургончике неподалеку.

   — По-моему нам пора объединить усилия, — заявил лис, дружески пихая Кристину в бок. — Не знаю, как твоя, а мой, — кивок в сторону Влада, — будет стоять с каменным лицом еще очень долгое время. Выражаясь современным языком — завис. Нужно перегрузить.

   — По голове стукнуть? Или у тебя свои способы? — Кристина заинтересованно глянула на Влада.

   — Все проще. Когда он так зависает, ему надо дать подсказку, что делать, — Тим понизил голос, видимо, чтобы его не слышал подопечный. — Нужен план. Похоже, эти двое далеко друг от друга отходить не могут. Я даже почти понял, почему. И это проблема. Серьезная. Хорошо еще, что оба живы.

   — Ну, давай их прикуем наручниками друг к другу? — Крис, внимательно глянула на собеседника. Он явно знал намного больше, чем сказал, но коль говорить не захотел, значит, будем и дальше строить дурочку.

   — Смысл? Они и сами далеко не уйдут. Проблема в другом — у нас есть парни, которые, похоже, видели твою подругу с Пашей. И… кхм… Паша, который явно не в восторге, что у него увели уже вторую девушку.

   — Экий невезучий этот Павлик, — Кристина ухмыльнулась, вспомнив беседу с брюнетом.

   — И сделал это… он, — Тим кивнул в сторону приятеля.

   — Этот отмороженный биоробот? — Крис еще внимательнее посмотрела на Влада. — Он знает волшебное слово? Или у него... треугольный?

   — Нет, они сами, — заржал Тим и, подавившись кофе, закашлялся.

   Кристина, шумно потягивая через трубочку остатки напитка из стакана, обошла вокруг Влада. Тот хоть и стоял истуканом, но разговор явно слышал.

   — «Урри, где у него кнопка?» — процитировала девушка старый детский фильм.

   — Лучше тебе не знать, — пробормотал Тим.

   — Ты считаешь? — Кристина подошла к Владу, встала напротив и попыталась заглянуть ему в лицо. — Каланча, блин.

   — Девушка, я могу вам чем-то помочь? — не выдержал Влад. — Какие-то проблемы?

   Нервная Ника, выхлебав кофе залпом, выкинула в урну трубочку и крышку от стакана и теперь пыталась грызть кубики льда. В таком состоянии Кристина видела подругу впервые.

   — Проблемы? — Кристина отступила на шаг назад. — Никаких. У меня. Вот у тебя они есть. И у нее тоже, — кивнула на подругу. — А ты стоишь тут с каменной мордой и ждешь, когда все само рассосется. Учти, Ника ведь тоже стоять будет. Так кто из вас мужик? Кто первый?

   — Крис! — Ника бросила стаканчик в мусорку и сердито посмотрела на подругу.

   — Она права, — тихо сказал Влад. — Похоже, нам действительно нужно поговорить.

   — Вот и отлично. Поговорим, — девушка вытащила фотоаппарат. — Но сначала дайте мне поработать.

   — Влад, ты, надеюсь, понимаешь, что теперь от Ники ни на шаг? Иначе говорить придется не тут, а в госпитале, — Тим выразительно посмотрел на друга.

   Тот поджал губы и молча кивнул.

ГЛАВА 7 — Скованные одной цепью

Решение забить на все оказалось сложно воплотить в жизнь. Каждый раз, когда Паша поднимал взгляд, то непременно видел перед собой эту парочку — свою прекрасную фею и Кота. Он по прежнему считал ее своей, хотя теперь, пожалуй, не имел вообще никакого права на это. Сначала Паше было даже как-то интересно наблюдать за ними и… да не может серокрылый полюбить — что за чушь? Какие, к Велиалу, девушки у серокрылых?! Но чем больше чернокрылый пил алкоголя, тем сильнее росла в нем немотивированная злость. Кот ходил хвостом за Рыжулей со стоическим выражением на морде лица. С такой рожей в морге хорошо лежать, а не за девушкой ходить. Фея же занималась своим делом. Фотоапарат не убирался в кофр ни на секунду. Ника даже не присела за стол, на ходу перекусив, пока Славка с Инной ели горячее. А потом так вообще стала ходить за ними хвостиком, таская на привязи Кота с постной рожей.

   Это было бы забавно... Почти забавно, но Паша заводился с каждой секундой все больше и больше. Под конец, когда народ натанцевался, наигрался, нафотографировался и разбрелся по залу групками, Ника уселась за отдельный столик, вытянула ноги и, уставившись в камеру, затеяла просматривать снимки. Морщила нос, накручивала на палец кончик длинной косы. Влад уселся почти вплотную. Плечо к плечу, даже иногда посматривал на экран. И тут Пашу осенило. У него в голове выстроилась вся цепочка. Это же так было очевидно, а он, дурак, не увидел сразу, все тешил себя надеждой. Хотя… да кто ж мог подумать, что серокрылые… Не бывало такого. Никогда не бывало. Он бы знал. Но с фактами не поспоришь. А факты были более чем красноречивы.

   Где они встретились с феей? — Правильно, Паша чуть не сбил ее, когда она в явном расстройстве выбегала из двора, где жил серокрылый. Потом эти обнимашки… на душе стало совсем совсем гадостно. Паша налил себе водки в бокал для шампанского, выпил ее залпом и даже не закусил. Зная Кота, не приходилось удивляться, что он не сказал своей девушке, как ни парадоксально звучит определение «своя девушка» по отношению к серокрылому… Так вот, он ей ничего не сказал о своем возвращении, чтобы не тревожить… Хотел сначала выздороветь хоть немного. А она, видно, заподозрила что-то и явилась. Увидела — приехал милый, а ей не сказал. Сделала выводы…

   Паша с ненавистью откусил маринованный огурец. Налил еще водки. До нужной кондиции ее требовалось очень много.

   На свадьбе встретились, наверняка, случайно. Хотя… Да не имеет, в общем-то, значения. Встретились — это главное. Так вот каких «котов» Ника имела в виду, когда Паша спрашивал, кто ее интересует. Ну ничего ж себе… Мать их так, всех этих котов…

   Водка пошла не в то горло, чернокрылый закашлялся, посмотрел на раздражающую его парочку. Ника как раз подняла голову и что-то сердито сказала, Кот отвернулся, перестал смотреть на экран фотокамеры. Ну точно… поссорились. А потом классическая картина. Особенно зная дубового Кота. Нет, чтобы цветы подарить, на колени упасть и во всем покаяться — это не про него затея. Он просто будет ходить как привидение следом. То ли на жалость давить, то ли на совесть. Холодильная установка. И как только такую красотулю урвал?

   Паша оглядел стол, подвинул к себе поближе тарелку с колбасной нарезкой и мисочку с оливками. Нашел зубочистку и, задумчиво отправляя в рот одну оливку за другой, представлял в красках как он своими руками придушил бы эту лицемерную праведную сволочь. А воображение упорно рисовало совсем другие картины. Как Кот и Фея идут в знакомый и недоступный чернокрылым двор на Соборке, поднимаются в квартиру и... Зубы скрипнули. Парень разжал руку, бросил на стол сломанную зубочистку, чертыхнувшись, увидел, что проколол палец и ладонь. Лизнул ранку, чувствуя на губах привкус собственной крови. Глянул вокруг, убедился, что никто не видит, и быстро заживил повреждение.

   Слава с Инной собрались уходить. Гости тоже потихоньку расходились, исчезая в летней темноте. Слышались голоса, сигналы машин, и шуршание шин по асфальту.

   Ника все так же сидела за столиком и смотрела на экран камеры. Паше даже жалко ее стало. Она явно устала, ей надо было домой. Лицо совсем бледное, под глазами залегли тени. Влад встал и протянул руку рыжуле.

   Паша устремился на выход вслед за серокрылым и его спутницей. Они не успели далеко отойти. Вслед уходящим полетели злые слова: «Эй, фея, когда ты убедишься, что он состоит из льда, приходи, я подумаю, стоит ли тебя отогревать». Влад остановился. Оглянулся. Счастливым он не выглядел. Злым — тоже. Только смертельно уставшим. Это несколько отрезвило Пашу. Не похож был сейчас серокрылый на счастливца, которому предстоит головокружительная ночь с красивой девушкой. Возникла запоздалая мысль о том, что, может статься, это Зов с Котом такие шутки выделывает. Такое ведь вполне могло быть. Конечно, само по себе необычно, но... Фея зло сверкнула глазами.

   — Я костер разведу, не волнуйся! — огрызнулась она.

   — Паша. Иди домой. Проспись, — твердо сказал серокрылый, не собираясь вступать с чернокрылым коллегой в пререкания. — Потом приходи, если будет что сказать. Но завтра.

   Вчетвером они дошли до ТЮЗа, пересекли дорогу и, миновав арку, оказались во дворе знакомого здания. Неработающий фонтан уже казался Нике старым приятелем. А ведь не далее, чем вчера ночью она поклялась, что больше никогда сюда не придет. Честно говоря, девушка уже ничему не удивлялась. И без того было понятно, что Влад и есть тот, кому снились потрясающие кошмары. Все одно к одному сходилось. Правда, теперь предстояло понять, как ее неудавшийся спаситель ухитрился не состариться за все это время. Даже сейчас, несмотря на усталость, он не выглядел старше сорока. С другой стороны, если ей и Кристине это было по силам, то с чего бы считать, что они единственные в своем роде.

   — Ника, дай Кристине ключи от своей квартиры, — попросил Лис.

   — У нее есть. А зачем? — удивилась девушка.

   — Ну тебе вещи привезти надо? Или ты предпочитаешь ходить по дому в мужских рубашках и майках? Вообще это эротично, но, боюсь, Владу сейчас не до эротики. Ему бы выпить лекарство и спать. Да, дружище?

   — А можно я сам решу, до чего мне сейчас есть дело, а до чего — нет? Хорошо... дружище? — слегка раздраженно одернул его Влад.

   — Да ради Бога, — небрежно отмахнулся от него Тимофей. — Вы только определитесь, нам с Кристи ехать за вещами Ники или нет.

   — И долго мне придется жить здесь? — недовольно спросила Ника.

   — Долго. Возможно, очень. Так что привыкай к мысли, что это — твой новый дом, — сообщил Тим совершенно будничным тоном.

   — Королева в восхищении, — фыркнула Ника. — Крис, соберешь мне вещи на неделю, ладно? Надеюсь, больше не понадобится. И ноут не забудь, а то я с ума сойду от скуки.

   — Вот и чудненько. Теперь мы с Кристиной вас оставим. Не обижайте друг друга. В основном это касается вас, милая моя девушка, — отвесив издевательски-куртуазный поклон, Тимофей подхватил Крис под локоток, и они вместе направились обратно к выходу из дома.

   Увидев приближающуюся машину с шашечками, Лис вытянул руку. Ему повезло — такси было свободно.

   — Бирюзова…

   — ...тридцать первый дом, — подсказала Крис.

   — Сколько? — из машины выглянул потрепанный жизнью мужичок, окинул взглядом стоящую перед ним парочку.

   — Для вас, молодые люди, всего сто двадцать. Смену заканчиваю. Как раз по дороге.

   Водила оказался профи. Доехали по ночному городу без проблем да еще и попали в зеленую волну. Дом, где обитала Ника, был обычной девятиэтажной панелькой. Относительно новой, но голубые и серые облицовочные плиты на ней кое-где уже были сколоты. Машина подкатила к подъезду. Тимофей молча отдал деньги и парочка, проигнорировав лифт, почти бегом поднялась на четвертый этаж.

   Кристина привычно открыла тройной замок, распахнула первую дверь, потом вторую и они зашли в квартиру. Хлопок руками, и в мгновение ока вспыхнули встроенные в потолки светильники.

   — Ух, ты ж еж! — Тим удивленно распахнул глаза.

   Большая квартира-студия, — здесь явно не обошлось без перепланировки, — напоминала аквариум. Полупрозрачные ткани, зеленовато-голубоватые стены, гладкие струящиеся материалы. Минималистичная, но очень удобная мебель. Барная стойка в обеденном уголке. Куча техники, тщательно вписанной в обстановку: от кофемашины до огромного телевизора. Видно было, что хозяйка квартиры не просто покупала нужные ей устройства, но и подбирала их по внешнему виду — очень нетривиальная задача. Дальняя от входа стена была полностью закрыта интерьерным водопадом. Не было разделения на кухню, спальню, гостиную — только зоны. Единственным исключением был Никин кабинет — от общего пространства его отделяли полупрозрачные стены. Кристина знала, что в случае необходимости эти стены могут становиться абсолютно непрозрачными и черными. Там находилась фотолаборатория.

   — Кофемашина слева на столе, — девушка деловито нажала на декоративный выключатель-ракушку на стене справа, дверь отъехала в сторону, открывая пространство гардеробной. Сумка с полки полетела на пол, туда же аккуратными стопочками были сложены вещи Ники. — Тепло. Думаю, пальто не пригодится, а вот ветровку и свитер возьмем.

   Деловито оглядев напоследок гардероб, Кристина откинула прядь волос с лица.

   — Ты присядь, я еще не все, — ошеломленный Тимофей кивнул и опустился на высокий барный стул в центре комнаты, где невысокими перегородками было выделено пространство столовой. На барной стойке стояла маленькая капсульная кофемашина, похожая то ли на батискаф, то ли на инопланетный аппарат, подставка с чашками и капсулами. Там же находилась микроволновка. Внизу Тим обнаружил встроенный холодильник. Складывалось впечатление, что здесь же готовят пищу. В любом случае, ничего более напоминающего кухню найти не удалось. В микроволновке стояла одинокая тарелка с забытым на ней бутербродом.

   — Интересно, он давно здесь лежит? — задал Тим риторический вопрос.

   — Кто? — ногой выпихнув сумку в пространство студии, Кристина потопала к двери хранилища.

   — Бутерброд.

   — А где лежит?

   — В микроволновке.

   — Со вчерашнего утра, скорее всего, — Крис набрала несколько цифр на кодовом замке, потом прижала палец к сканеру. За спиной сдавленно хрюкнул Тимофей. — В мусорку. Ника постоянно забывает завтракать. Поставит бутер и уткнется в комп. Так все и остается до вечера. Уборщица здесь бывает по четвергам, следовательно, с четверга он здесь лежать не может. Сегодня Ника здесь не была и даже не ночевала.

   — Я, пожалуй, все же выпью чего-нибудь горячего, — зашумела кофемашина, в комнате запахло кофе.

   Дверь в хранилище распахнулась, вспыхнул свет. Металлический голос, немного похожий на голос Ники, произнес: «Доступ подтвержден. Привет, Кристи!»

   Звякнул тонкий фарфор чашки.

   Кристина оглянулась и, не выдержав, хихикнула.

   Глазами по блюдце каждый Тим смотрел на открывшуюся картину. Папки, огромные альбомы, коробочки, фотоаппараты, негативы, стопки фотографий, здоровенный, похожий на динозавра, фотоувеличитель на длинном столе в дальнем углу и несколько полок с реактивами. На втором столе напротив входа стояли два огромных монитора, компьютерная мышь и клавиатура самого футуристического вида. Внизу еле слышно гудел кулером системный блок в моддинговом прозрачном корпусе.

   — Твою ж… девизию. Мы в Пентагон вломились? — не выдержал Тимофей. Кофе был забыт. — Бедный Кот, — добавил он, с трудом сдерживая смех.

   — Почему бедный? И почему Кот? — оглянулась на него Кристина.

   — Да так… — опять хохотнул Тим. — Кот, потому что фамилия у него Котомин, вот и Кот. А подруга твоя бедная. Как окажется у Влада в берлоге… Тут ее инфаркт и хватит. Ну или инсульт. Ну или… что там ее хватить может? Там такая берлога…

   — Он — Кот, а ты кто тогда?

   — Лис. Просто Лис. Тимофей Лисицын к вашим услугам.

   — Понятно. У вас явно все без затей, — кивнула Кристина. — Сейчас соберу мелочи, кофе попьем и поедем. Проверим, так сказать, лично и по факту-месту, — Кристина достала с полки сумку с ноутбуком. Огляделась вокруг. — Сделай мне капучино. Фух.

   Вещи опустились на пол рядом с сумкой. Кристина закрыла дверь, напоследок опять приложила палец к сканеру. Механический голос сообщил: «Защита активирована. Кристина, до свидания!»

   За спиной раздалось сдавленное хмыканье Тимофея и опять звон фарфора.

   — Ваш кофе, мадмуазель!

   — Так что такого страшного в берлоге вашего Кота? — Кристина уселась на барную табуретку. День оказался меганасыщенный, и ноги отказывались бежать куда-то. Хотелось посидеть, отдохнуть.

   — Да ты просто зайдешь и все поймешь, та еще парочка — баран и яроч… — Голос прервался, а сам Лис слез со стула и заинтересованно шагнул к полке, на которой стояла фотография двух девушек. Портрет был старый, как и рамка, что выделяло его из общего хора окружающих предметов. — Знакомый снимок...

   — Откуда бы?

   — Да так… Недавно видел на каком-то сайте.

   — 1943 год.

   — Знаю. Не удивлюсь, если с этого все и началось.

   — Что именно?

   — Все то, что сейчас имеем. Но это долгий разговор. Не на сейчас.

   Тимофей вскинул руки, потер лицо.

   — А когда вы с Никой познакомились? — спросил он.

   — В сорок втором. Волховской котел. Она… — Крис нахмурилась. Посмотрела на Лиса, сощурила глаза, явно что-то припоминая. — Так это… Влад был тем солдатом? — настороженным шепотом спросила она. — Это Влад погиб вместе с Никой, да? От одной пули?

   — Догадалась. Умница. Так вот теперь эту пулю у Кота украли. Или он потерял. С ней что-то случилось и мы имеем, что имеем. Судя по всему, пулю уничтожили. Или сломали. И теперь наши друзья привязаны друг к другу намертво. Стоит увеличить дистанцию между ними — умрут. Честно говоря, это чудо, что в момент уничтожения пули они оказались рядом. Иначе… — Тимофей нервно пожал плечами. — Ты видела, да? Ника схватилась за шею — там была перебита артерия. А Влад — за сердце. Их жизни были завязаны на кусочек металла. А теперь они завязаны только друг на друга.

   — Что-о-о? — Кристина резко развернулась и уставилась в болотные огоньки глаз лисьего собрата.

   — Ну что тут непонятного, все же очевидно, — почти раздраженно Тим посмотрел на девушку. — Погибли вместе. В одну секунду. В тесном контакте друг с другом. Эта пуля сработала как иголка с ниткой, связав их души. Вернуть одну без другой было невозможно. Чтобы они могли жить независимо, пришлось стабилизировать их с помощью пули. А теперь все. Пули нет, заменить нечем — нет у них больше ничего общего. Потому имеем что имеем.

   — Может быть, ты еще и расскажешь, как так получилось, что они, умерев, ожили? — сузила глаза Крис.

   — Может быть и расскажу, — кивнул Тим. — Но не сейчас.

   — Лис, ты сказал сейчас слишком много и слишком мало. Я бы хотела знать больше. И ты можешь об этом рассказать, это понятно. Ведь это же не твоих рук дело? Это ведь не ты сделал Нику и Влада Неживыми? Это строго запрещено. Плата за это…

   — Оживить мертвого и остаться прежним невозможно, — лицо Тима окаменело, в нем отчетливей проявились восточные черты. — Но клятва и дружба, иной раз, могут вынудить и не на такое. Я не хочу об этом говорить. Все, что тебе нужно знать, ты уже знаешь.

***

Ника осталась наедине с Владом. Это нервировало. Ситуация казалась тупиковой. Вот они стоят в этом дворе. Что дальше? По всей видимости, придется оставаться с Владом наедине в его квартире. То еще приключение. Отдельный вопрос, а вдруг у него еще и жена есть. Вот, наверное, обрадуется. Хотя вряд ли, конечно. Мысли о жене заставили Нику занервничать. Влад, судя по всему, заметил это.

   — Что-то случилось?

   — А ты… один живешь?

   — Да.

   — Хорошо, — выдохнула Ника. — То есть… я просто подумала, что все это может выглядеть довольно двусмысленно. Если у тебя есть девушка, может быть…

   — У меня нет девушки.

   — Ясно, — теперь акцент сместился на другое. Нет жены, нет девушки. Он что, маньяк какой-нибудь? Вроде вполне себе нормальный мужчина. Не красавчик, как Паша, но вполне привлекательный… Для тех, кому нравятся такие типажи. И до сих пор не занят? Подозрительно. Ника беспомощно огляделась по сторонам.

   — Не бойся. Клянусь, что пальцем тебя не трону, — тихо пообещал Влад, правильно поняв направление ее мыслей. — У меня четыре комнаты. В одной будешь жить ты. Не в моей. Поверь, я сам не в восторге от такого расклада, но, кажется, у нас нет выбора.

   — Да уж, — недовольно буркнула Ника.

   — Идем? — Влад явно нервничал не меньше нее, и это, как ни странно, успокоило девушку.

   Мужчина направился в крайний справа подъезд. Старая деревянная дверь беззвучно распахнулась. Когда-то, наверное, это был богатый дом, но теперь он пребывал в полном упадке. Цвет давно некрашеных стен угадывался с большим трудом. Третий этаж. Ника отметила, что дверь оказалась совсем новой и весьма надежной. Такой же, впрочем, как и все соседние. Создалось ощущение, что двери заказывали оптом в одной и той же конторе, одного и того же типа. Это выглядело очень странно в окружающем антураже.

   — Заходи, — смущенно проговорил Влад, пропуская гостью в квартиру.

   В коридоре света не было. Ника оглянулась в поисках выключателя и, обнаружив его, включила лампочку. Сняла кроссовки.

   — Здесь кухня, — Влад показал налево. Девушка с опаской прошла вперед, стараясь держаться как можно дальше от него. Маленькая кухонька с выходом на балкон Нике понравилась. Там было чисто и уютно, насколько удалось разглядеть из коридора. — Справа моя спальня.

   Мельком заглянув в комнату, Ника удивилась — там не было почти ничего — только спальник на голом полу, старый шкаф в углу, простой деревянный стол и табурет. Дальше по коридору располагались еще три комнаты. Они все были закрыты. На стенах Ника увидела несколько старых фотографий в простых деревянных рамках. Все это здорово напоминало квартиру, принадлежащую Кристине. Девушка чувствовала — здесь живет прошлое, немного настоящего и никакого будущего. В этом плане ей было проще — прошлого у нее не было. Ника Соловьева не имела ничего общего с незнакомкой, которая когда-то жила в Ленинграде и погибла в сорок втором году. Про Влада этого сказать нельзя было, во всяком случае, если судить по висящим в коридоре фотографиям.

   — Здесь был кабинет отца, — мужчина указал на смежную с кухней комнату. — Там спальня и гостиная. Мне кажется, что спальня родителей тебе больше подойдет.

   Сказав это, он открыл ключом дальнюю от входа дверь. Ника с любопытством заглянула внутрь.

   — И когда ты заходил сюда в последний раз? — спросила она.

   Комната была в три слоя покрыта пылью. Пылевой покров на огромной двуспальной кровати внешне напоминал еще один матрас. Мебель была явно антикварная, хотя Ника была уверена, что когда-то она попала сюда абсолютно новой. Обстановка напоминала старые фильмы про жизнь в XVIII или XIX веке. У стены слева от окна стояло тяжелое трюмо красного дерева, на котором стояли две фотографии, до такой степени покрытые пылью, что невозможно было определить, кто или что изображено на них. Напротив трюмо находилась кровать, похоже, из того же самого гарнитура, а еще выполненные в том же стиле шкаф и прикроватная тумбочка. Какого цвета когда-то были шторы Ника так и не поняла. Сейчас они были просто серыми.

   — Прямо комната спящей красавицы спустя сто лет, — съязвила девушка. — У тебя есть пылесос?

   — Да, но включать его сейчас нельзя — соседей побеспокоим. Он шумный, — Влад нервно провел ладонью по волосам. — Вот… мелкий гаденыш, — выдохнул он.

   — Кто?

   — Домовой.

   — Терпеть их не могу, — поморщила нос Ника.

   — Я тоже, поэтому отправил его подальше. Жалко, дурачка, конечно, но, думаю, он найдет себе хозяина получше…

   Ника поежилась, посмотрев на нервного и растерянного Влада. Больше всего на свете ей хотелось бежать отсюда со всех ног. Она столько лет избегала подобных ситуаций и тут на тебе. Память услужливо подсовывала картины прошлого. Все повторялось. Почти до мелочей. И желание завопить от ужаса становилось сильней и сильней.

***

— Если хочешь, я перейду в другую комнату, — улыбка у Никиты была светлая, добрая, искренняя. В ней хотелось греться, ее хотелось видеть. Нежданный обитатель квартиры Соловьевых оказался на редкость симпатичным парнем, а боль от осознания, что вся ее семья умерла во время блокады, смягчалась тем, что память Светы почти не сохранила ни их лиц, ни связанных с ними воспоминаний. Остались только фотоальбомы, которые Никита, когда обживался на новом месте, аккуратно сложил в угол.

   — Не переживай об этом. Одной мне было бы страшно. Это хорошо, что ты будешь здесь…

***

— Ника? — девушка вздрогнула и усилием отогнала от себя тяжелые воспоминания. Похоже, Влад говорил что-то, а она настолько ушла в себя, что ничего не услышала. — Что-то случилось?

   — Нет, все в порядке, — Ника взяла себя в руки и перешла на деловой тон. — Давай решать, что будем делать дальше. Пылесос включать нельзя, а без него как раз к утру все и закончим. И, я правильно понимаю, что в гостиную нам можно уже не заходить? Ничего нового мы там не найдем.

   — Там многовато мебели. Я перенес туда все, что было когда-то в моей комнате, — сознался Влад, чуть не краснея.

   — И зачем ты это сделал? — поинтересовалась Ника.

   — Для жизни нужно не так уж много…

   — Ладно, забудь. Мне, в принципе, каждый день спать не обязательно. На кухне посижу, — недовольно сказала Ника.

   Щелкнул выключатель. Лампа под тяжелым старинным абажуром осветила кухню неярким уютным светом. Здесь было чисто. Даже очень. Стало ясно, что именно здесь Влад и проводит все свободное время. Вполне современный кухонный гарнитур, новенькая плита, небольшой холодильник. Напротив плиты располагались мягкая кушетка и обеденный стол, на котором лежала аккуратная стопка каких-то справочников.

   — Устраивайся. Кофе, чай? — гостеприимно предложил Влад.

   — Кофе, пожалуйста, — ответила Ника, присаживаясь на краешек кушетки. Ей было сильно не по себе. Она была как никогда близка к панике. Еще ничего не случилось, но прошлое быстро оживало, становясь настоящим. Больше всего на свете Ника хотела сейчас вернуться домой, в свою квартиру, где все знакомо и нет никого постороннего.

   Мужчина достал две чашки. Чайник вскоре закипел, и по кухне разнесся запах растворимого кофе. Ника вздохнула — и как можно такое пить? Как он вообще так жить ухитряется? Ведь, поди, не меньше нее живет на свете, если не больше. И в таком убожестве…

   — Есть хочешь? — прервал ее мысли Влад.

   — Нет, спасибо, — говорить Нике не хотелось. Она впала в окончательное уныние. Мысли суетливо метались от одного к другому.

   — Ты сегодня, наверное, у меня в комнате спи, а я здесь устроюсь. Днем приведем в порядок твою спальню, — предложил Влад.

   — Угу.

   — Ника, — Влад поставил перед девушкой чашку с кофе. Она, как и все в его доме, была какой-то антикварной на вид, хоть и чистой. — Ты обижена на меня за что-то? Я что-то не так делаю?

   — С чего ты взял? — Ника все-таки отважилась посмотреть на хозяина квартиры. Ничего страшного пока не происходило. Другая молчала. Скорее всего, выжидала.

   — Заметить несложно, — едва заметно улыбнулся Влад. Наклонившись, он вытащил из-под стола деревянный табурет, налил себе воды и уселся напротив гостьи. — Может быть, ты боишься меня? Понимаю, что все это ужасно неудобно. Если бы можно было сейчас что-то исправить, я бы это сделал, но...

   — Скажи, как ты живешь вот так… — не выдержала Ника, потому что он угадал — она боялась. Правда, не совсем его. Скорее уж за него. Хотя непосредственно сейчас опасность никому не грозила. Главное, принять меры, чтобы так оставалось и впредь. Влада было почти жалко, но… — Почему ты так живешь? — спросила она.

   — Вот так — это как? — уточнил Влад.

   — В разрухе. В этом… старом хламе. Это внутренняя склонность к аскетизму? Вообще не удивлена, что тебе кошмары снятся. Мне бы тоже снились. Хорошо хоть аскетизм не предполагает наличие тараканов. Я их боюсь.

   — Зачем их бояться? Они же не кусаются. И живые твари.

   — О, меня ждут сюрпризы? Твои домашние зверюшки застенчивы и боятся показаться незнакомке? А ночью следует ожидать их навязчивого внимания? Можно мы тогда ко мне переедем? Правда, аскетизма не обещаю. Спать будешь… Пока на полу, но зато никаких зверюшек.

   — Нет тут никого. Один я. Силантич… — Влад вдруг чуть погрустнел. — Домовой не позволял никому тут жить.

   — Вообще, как я уже говорила, домовых не люблю, но в данном случае… а что ты с ним сделал, кстати? — Ника радостно уцепилась за новую тему, никак не связанную ни с чем личным. Да пусть хоть домовой. Почему нет?

   — Ничего, отвез в новостройки. Там много новых квартир, он найдет себе дом.

   — В смысле? — Ника нахмурилась. Она не любила всякую мелкую домашнюю нечисть, но выгонять домовика на улицу было жестоко. Они как домашние кошки и собаки гибли без дома. Потому что еды не было, заботиться было не о ком. А сами дом найти не могли. Их ведь приглашать надо.

   — В прямом смысле. Там много пустых квартир. Найдет себе жилье и будет жить там.

   — Влад… — Ника задумчиво и почти сочувствующе посмотрела на сидящего перед ней мужчину. — А ты… это… давно знаком с Силантичем и домовыми? Читать про них не пробывал? Или хоть про Кузю мультик посмотрел бы.

   — Он гадости только делать может. Мультик я смотрел, Силантич — не Кузька и даже не Нафаня.

   — Но тараканов завести не дал, и ты на него разозлился? Детский сад, штаны на лямках. Папка не дал привести в дом щеночка. Ты вообще в курсе, что домового надо пригласить в дом? Многих современных людей знаешь, которые приглашают домовых?

   — Откуда такие глубокие знания? Ты же их не любишь! — слабо улыбнулся Влад. То ли дело было в неярком освещении, то ли еще в чем-то, но лицо его становилось все бледнее и бледнее. Ника не понимала, что с ним происходит.

   — Не люблю, — ответила она. — Но это не значит, что не имею с ними дело. С ним, точнее. У Кристинки живет.

   — Да. Я здесь родился. Это мой дом, хотя живу я тут только наездами. Вот как сейчас примерно.

   — И, стало быть, планируешь жить здесь дальше?

   — Да.

   — Тогда одевайся, и поехали.

   — Куда? — Влад удивленно уставился на Нику.

   — Вот, знаешь, я всегда считала военных недалекими людьми, но ты, кажется, решил перевести мое мнение о вас на качественно новый уровень. Напряги извилины!

   — Ника… — Влад прикрыл глаза и покачал головой. — Ты уж прости, но я сейчас точно не в лучшей форме. Не надо делать из меня монстра и врага. Я ни то и ни другое. Но предпочел бы в ближайшее время просто отдохнуть.

   — Поздравляю. Значит так. Сейчас я иду к выходу. Одеваюсь и начинаю спускаться по лестнице. До тех пор, пока вообще смогу это делать. И хрен ты потом заснешь… инфарктник, — Ника недоумевала. Да, сегодня им обоим досталось изрядно, но она-то нормально на ногах стоит. А Влад — бледный как привидение и с места не сдвинешь. Девушка сжала зубы. Было противно строить из себя такое, но выбора особого ей не оставили. Максимально испоганить мнение о себе — лучший способ избежать попытки сблизиться. К тому же домовой позволял отчасти решить самую важную проблему. Здесь третий точно лишним не будет.

   Выслушав ее тираду, Влад сжал губы и молча поднялся. Девица оказалась стервозная. Вот уж повезло так повезло. А думал-то просто закончить историю и зажить как все серокрылые. Закончил. Выжить бы теперь. Зашел в спальню, выпил двойную порцию обезболивающих. Выходя из дома, стянул с вешалки ветровку. Мадмуазель явно забыла, что ночи все еще не теплые.

   Вышли во двор. Влад накинул ветровку Нике на плечи.

   — Зачем? — спросила она.

   — Холодно, а ты в футболке.

   — Какая забота… — ехидно хмыкнула девушка, прикусив губу — все, что происходило, было из рук вон плохо. А в голове звучало только одно имя, глубокими шрамами врезавшееся в ее память, ставшее ее собственным именем вместо другого, надежно забытого. Никита. Ника. Никита...

   — Вызову такси? — предложил Влад.

   — Зачем бы? — хмыкнула Ника, заставляя себя не думать, не вспоминать и не бояться. — Я на машине и абсолютно трезвая.

   Быстрым шагом дошли до машины. Бесшумно снялась сигнализация.

   — Куда поедем? — спросила девушка и, выслушав адрес, приказала навигатору построить маршрут.

***

Громкая музыка. Такая, что в голове становится пусто, и только «Бум-бум-бум» бьет по мозгам. Извивающиеся в танце девушки и парни. Кто-то извивается вполне гармонично, а кто-то токует как тетерев по весне. Коктейли на любой вкус. До тошноты. И опять музыка, чтобы не слышать даже собственных мыслей. Паша махнул рукой и официант принес еще что-то — чернокрылый пребывал уже в том состоянии, когда уже не различаешь ни вкус, ни цвет. Льется, пьется и нормально.

   — Я присяду, — на стол опустился высокий стакан с напитком, в котором плавали крошечные розовые зефирки в виде медвежат. Потом в кресло напротив опустился лощеный рыжеволосый пацан. Как ни странно, его голос легко перекрыл оглушительную музыку.

   — Вали отсюда, — для наглядности Паша проиллюстрировал свои слова жестом.

   — Все остальные места заняты, — чуть виновато пожал плечами парень. — Я не буду мешать.

   Словно в подтверждение своих слов, яркие губы обхватили коктейльную трубочку, вытягивая напиток. Паша, офигевший от наглости пацана, смотрел как медведики опускаются на дно.

   — Ваще оборзели малолетки! — Паша отвернулся, прихлебнул из стакана свой коктейль.

   — Я не борзел, просто сел. Мест больше нет, — рыжий нахально глянул на него из-под косой челки ярко-синим глазом.

   — Ты оборзел! — Паша уставился на синий глаз и словно наяву увидел опять Нику. Чертова рыжуля как будто взялась его преследовать. Вон уже мерещится в каждом встречном-поперечном. — Пшел вон, — прошипел чернокрылый, отчаянно пытаясь удержать себя в руках и не устроить побоище в любимом баре. Где-то на самой грани сознания все еще держалась мысль, что в таком состоянии он, еще чего доброго, убьет парнишку, тем самым нарушив договор. Зова на рыжеволосого не было.

   — Эх, опять медвежата, а в тот раз котики были. Они вкуснее, — проворчал рыжий и отправил в рот зефирку. — Котики все-таки лучше!

   Зря он это сказал. В мозгу Паше замкнуло. Он вскочил из-за стола, опрокинув стул, схватил молокососа за футболку и, пользуясь темнотой, выволок из помещения. Охрана сделала вид, что ничего не видит — чернокрылого здесь знали, как хорошего и щедрого клиента. Хочет набить морду новичку — пусть бьет.

   Ночная прохлада чуть остудила горячую голову Паши, но жажда крови не унялась.

   Утащив наглеца в темный закоулок, он толкнул парня на стену и замер — вместо того чтобы влететь в преграду, паренек застыл, отступив всего на шаг назад. Челка отлетела в сторону, и синий глаз загорелся кровавым огнем.

   — Ты на кого руку поднял, Павлуша?

   Пораженный Чернокрылый тут же опустился на колени, склонив голову. Оправдываться было бесполезно. Захочет наказать — накажет.

   — Ты настолько не в себе? Трудный день? Серокрылые обижали? Бедный… бедный... — Велиал широко улыбнулся, показав ямочки на щеках. Длинные музыкальные пальцы охватили Пашу за подбородок, заставляя поднять глаза. — Такую девочку увели из-под носа. Да ты прямо потерпевший, я смотрю. Какие гадкие серокрылые. А еще ангелы. Надо Мику попенять. Что ж это его мальчики моих крохоток обижают. Хулиганы серокрылые, а не ангелы, да, Павлуша?

   Чернокрылый молчал, опустив глаза. Приторный тон начальства означал, что дело совсем плохо.

   — Я, кажется, задал тебе вопрос? — в голосе Велиала появилось недовольство.

   — Да, господин.

   — Так ответь на него!

   — Да, господин.

   — Тебя заклинило? — подушечки пальцев сменились на острые когти. Под челюсть словно раскаленное лезвие загнали.

   — Нет, господин, — прохрипел Паша. — Серокрылые охамели.

   Когти исчезли.

   — Умный бедный мальчик, — раздался мелодичный смешок. — И как же? Ты оставишь ему такую хорошенькую, такую рыженькую девочку? Не советовал бы. А то совсем проходу не дадут. Серокрылые — они такие. Что позволяешь, то и делают. Ты же почти взрослый мальчик. Ты же так просто все это не забудешь?

   Паша сглотнул застрявший в горле комок. Велиал редко появлялся сам, тем более к таким как он. А тут вдруг снизошел до прямого приказа. Прямой приказ от Велиала. Чернокрылый попытался кивнуть. Это было ему только на руку. Оставлять фею отмороженному Коту он не собирался.

ГЛАВА 8 — Первые шаги

Машина тронулась с места. Влад пристегнулся. Ника всего на секунду отвлеклась на навигатор, а потом, скосив глаза заметила — ее пассажир уже спит, положив голову на мягкий подголовник. Хорошо еще, что адрес успел сказать. Девушка покачала головой, вспомнив, что Тимофей что-то болтал про лекарства. Больной он что ли, Влад этот? Вот связалась.

   До места доехали быстро. Ника задумалась — будить или нет. Но домового она не знала, потому вариантов у нее было немного. Мужчина проснулся, стоило лишь прикоснуться к его плечу.

   — Выходи, приехали, — дверь со стороны водителя открылась, и Ника ловко спрыгнула вниз.

   Влад воспользовался подножкой, двигаясь так, будто спит на ходу.

   Вокруг высились дома. Район новостроек. Окна были темны. Разбитые, усыпанные песком площадки замещали газоны. Строительный мусор равномерным слоем устилал практически все поверхности. Было видно, что дом сдали недавно и даже не привели в нормальный вид прилегающую территорию.

   Ника хмыкнула. Местечко напоминало район, где жила Кристина, но там хотя бы деревья посадили и засеяли газоны травкой. — Ну и где он?

   — Я его сюда привез, — Влад скрестил руки на груди.

   — Теперь ищи. Пока не найдем, домой не вернемся, — Ника отвернулась от своего спутника и попыталась сама найти хоть какую-то зацепку. Было понятно, что с Владом много каши не сваришь. — Кис-кис-кис… — позвала она, зная, что домовой, скорее всего, предпочтет сейчас облик кошки. Хорошо еще, что Ника могла видеть всю эту мелкую нечисть.

   — Силантич, эй, выходи, хорош дуться! — позвал Влад неохотно. — Жду пять минут, потом уезжаю.

   — Интересно, на чем ты там уезжать надумал? — поинтересовалась Ника. — Я лично никуда не поеду, пока ты его не найдешь.

   — Такси вызо… — Влад осекся, вспомнив, что никакое такси вызвать ему не удастся. Если, конечно, он не собирается насильно запихивать девушку в машину.

   — И я о том же. Ищи! Нечего увозить было. Мститель-одиночка. Даже наверняка не привязал его к какой-нибудь полезной вещи, которую могли в дом забрать, — ворчала Ника, оглядывая окрестности.

   — Ни к чему я его не привязывал. Увез и оставил.

   — Люди… — возмутилась Ника. — Чего хорошего от вас можно ожидать?

   — Силантич! Вылезай уже! — недовольно позвал Влад, старательно пропуская мимо ушей все лишнее. — Может быть, он уже нашел дом.

   При этих словах из-за кучи песка показался облезлый кот с рваным ухом и недовольной мордой. Серый, почти пепельный, окрас делал его незаметным в утренних сумерках.

   — Ну, здорово, бедокур! — мужчина с видимым трудом опустился на корточки. — Прости. Погорячился я. Поехали домой.

   Кот уселся на кучу песка, обвил хвостом лапы и уставился на Влада пронзительными зелеными глазами. Смотрел долго. Потом встал и пошел к машине. Остановился у задней двери. Хрипло мявкнул.

   Ника села за руль, Влад впустил домового в машину, а потом вернулся на свое место рядом с девушкой. Никто не произнес ни слова. Шоколадный «йети» плавно тронулся с места, набирая скорость.

   Глянув в зеркало заднего вида, Ника убедилась, что Силантич сидит на заднем сидении за Владом. Морда домового оставалась все такой же недовольной. Он был голоден и сердит. Никакого восторга от присутствия домовой нечисти девушка не испытывала. В этом плане недовольство было полностью взаимным. Просто нелюбовь — это одно, а убивать духа просто потому что он надоел — это другое. Хотя… Ника еще раз глянула в зеркало и прогнала мысль о своей глупости, за которую, возможно, придется поплатиться.

   Зайдя домой, они увидели в коридоре ноутбук и спортивную сумку с вещами. Силантич, шагнув за порог, исчез, как его и не было. Лисы, судя по всему, приходили в отсутствие хозяина квартиры и не стали дожидаться. Что ж, время позднее.

   — Все. Я спать, — Ника порылась в вещах и достала свою любимую пижаму. — Сегодня воспользуюсь этой дивной кушеткой, а завтра… уже сегодня… — она сладко зевнула. — В общем, брысь с кухни. А… нет, одеяло принеси. И подушку. Это-то у тебя есть?

   Кивнув ей, Влад отошел ненадолго и принес все, что она требовала. Не пожелав гостье даже спокойной ночи, удалился в свою комнату и захлопнул дверь. Нику это устраивало. Похоже, никакой симпатии не предвиделось, что к лучшему.

***

День был в самом разгаре. Легкие облачка. Свежий ветерок. Яркое, по-весеннему мягкое солнце отражалось в голубой байкальской воде. Воздух был напоен запахом трав. На летней веранде кафе сидело всего два посетителя. За одним столиком. Похожие, как братья-близнецы, только разной масти — один златокудрый блондин с крупными локонами на зависть любой девушке, другой — жгучий брюнет с короткой модельной стрижкой. Одеты они были под стать друг другу: блондин во всем белом, брюнет — в черном.

   — Красиво, — мечтательно сказал темноволосый, помешивая длинной ложечкой какао с зефирками и глядя на спокойное лучистое озеро.

   — Да, — в тон ему сказал блондин, с наслаждением дегустируя ароматный эспрессо.

   Они пару минут помолчали.

   — Мороженое будешь? — брюнет задумчиво съел зефирку, помешал ложечкой остатки какао.

   — Нет, спасибо! Сладкое — зло. Ибо способствует греху чревоугодия! — с легкой улыбкой ответил блондин.

   — Как хочешь. Мик, и что ты такой зануда? — Велиал повернулся в сторону бара и махнул рукой. — Не хочешь, так не надо, чего другим аппетит портить?

   К столику быстро подбежала официантка с блокнотиком на изготовку. Эти посетители никогда не скупились на чаевые и бывали довольно часто. В кафе говаривали, будто это какие-то миллионеры, у которых дом неподалеку. Правда, где конкретно находится то самое «неподалеку», никто не знал.

   — Мне, пожалуйста, большой кусок штруделя и мороженое. Двойную порцию, — подумав, брюнет добавил. — И орехов с карамелью не жалейте. И… кофе что ли. Только капучино, а не горькую бурду, что пьет вон тот святой угодник.

   Когда заказ был доставлен, а произошло это очень быстро, брюнет нацепил на вилку небольшой кусочек штруделя, смачно макнул его в мороженое и с видимым удовольствием отправил в рот, глядя на брата.

   Микаэль проводил глазами выпечку, исчезнувшую во рту у Велиала, демонстративно медленно подцепил с тарелки брюнета самый лакомый кусочек мороженого, орехов и карамели и отправил все это в рот со словами:

   — Я спасу тебя, брат, взяв на себя часть твоего греха. Не переживай, отмолю.

   — Именно поэтому я взял двойную порцию мороженого, Мик! — Велиал ухмыльнулся, показав во всей красе обаятельные ямочки на щеках. В его глазах метались смешинки.

   — Именно поэтому я и помог тебе. Нельзя же допустить, чтоб ты потом животом маялся, Веня, — парировал архангел.

   — Кстати, о переедании, — чуть посерьезнел Велиал. — Мне тут недавно доложили, что твои серокрылые слегка увлеклись и начинают переходить границы допустимого. Мальчика моего обидели. Девочку у него увели. Мик, как такое может быть? Серокрылым-то девочки зачем? Явный же перегиб.

   — Не серокрылым, а серокрылому, — Микаэль невозмутимо потянулся за еще одним кусочком мороженого. — Это его девочка. Ничего не поделаешь. Я бы и рад выгнать ее из нашего мужского монастыря, но пока не получается.

   — Короче, на, доедай. А то смотреть не могу, как ты воруешь у меня, совершая тем самым натуральное грехопадение, — брюнет со вздохом подвинул тарелку брату. — Чего не хотел никогда, так это становиться настоятелем твоего личного монастыря. Скука!

   — Как это мило с твоей стороны. Спасибо! — Микаэль подвинул тарелку, поудобнее перехватил ложечку и с удовольствием начал поедать мороженое.

   — Так что с девочкой? Меняю девочку на двойную порцию мороженого, — предложил Велиал. — Фисташкового с кленовым сиропом. Соглашайся. Предложение действует только один день.

   — Зачем она тебе? — поинтересовался Микаэль, подбирая с тарелки остатки орехов, не обращая внимание на почти целый кусок штруделя.

   — Ну должен же я желать получить то, что принадлежит брату моему. Мне, вроде как, полагается. К тому же чернокрылому она глянулась.

   — Она мне не принадлежит. Не моя вотчина.

   — Это я уже понял. Вот, интересно, — Велиал сверкнул глазами, — что это ты затеваешь, братец? Сначала лисы, теперь вот… девочка, принадлежащая древним. Случайность? — Не думаю.

   — Плохо, что не думаешь, — укоризненно покачал головой Микаэль. — Мы же здесь случайностями занимаемся. Можешь посмотреть. Все, что происходит — чистой воды случайность. Более того, этот твой мальчик, как ты его называешь, и привел в действие цепь событий, которая, в свою очередь, закончилась встречей моего серокрылого и… дочери древних. Сам виноват. Это его Зов был, а не серокрылого.

   — Нашел тоже мне крестного фея и козла отпущения разом, — Велиал допил кофе и отставил чашку в сторону. — То есть говорить сам не хочешь, а виноватого всегда находишь у меня. Каким ты был, таким ты и остался.

   — Грех тебе жаловаться, — невозмутимо ответил Микаэль. — Всегда и все девочки доставались твоим мальчикам. Пусть уж разок и моим счастье улыбнется. Ты же знаешь историю конкретно этого мальчика. Что мне с ним еще было делать?

   — О, началось, — недовольно прошипел Велиал. — День перестал быть томным. Я пошел. Ты, если что, пиши, звони, зови. Лишние девочки будут — присылайте. Мальчиков тоже. Последним подарочком я почти доволен. Он меня забавляет.

   Солнце поднималось все выше и выше над горизонтом. Официантка собрала посуду, невозмутимо спрятала в карман на фартуке деньги, оставленные под чашкой кофе. Как всегда размер чаевых превысил стоимость заказа. Посмотрела в озеро, перегнувшись через перила, приветливо махнула рукой почти незаметной тени в воде и вернулась обратно в помещение кафе.

***

Кушетка была вполне годная. Подушка высоковата, но из разряда «сойдет». Ника чуть отодвинула стол и свила себе вполне уютное гнездышко. Вот только спать в незнакомом месте все равно было тревожно и непривычно. Она, конечно, ездила в походы, где приходилось ночевать в палатках или вовсе под открытым небом, но это было иное. Там она была одна. Там было звездное небо и деревья. А здесь… чужак, от которого непонятно чего ожидать. Положение спасало лишь то, что Ника неплохо разбиралась в людях, и Влад не казался ей способным на какие-либо мерзости. Сейчас он находился в своей комнате и еще не спал. Девушка с нетерпением ожидала, когда его сморит сон. Во-первых, тогда можно будет и самой спокойно заснуть, а, во-вторых, чего доброго, удастся подкормиться вкусным кошмаром. Кошмары у Влада были отборные — следовало отдать ему должное.

   Взгляд Ники зацепился за чайник. Самый обычный. Не электрический. Да еще и довольно старый, хотя и образцово чистый. Ника не любила старые вещи. Чем старше они были, тем больше ее раздражали. Она старательно уничтожала прошлое. Перечеркивала годы и жила дальше. А здесь… В этой квартире жило только прошлое. Старинные фарфоровые чашки. Старый чайник. Старый кофейник. Старинные серебряные ложки… солонка… Маленькая, мельхиоровая. Когда-то у нее была такая же точно солонка… В ту страшную ночь…

   Ника не верила в приметы…

   В тот день Никита должен был вернуться из рейса. Она ждала его с замиранием сердца. Соскучилась. Приготовила, что смогла, из еды, красиво сервировала стол в бывшей гостиной, где теперь была ее комната, не забыла и о салфетках. Постелила на стол самую красивую скатерть. Зеленый с кистями абажур создавал приятный полумрак, освещая стол и оставляя в тени аккуратно заправленную кровать. Света надела свое самое красивое платье. Мамино. Темно-синее с воротником-ришелье, и крошечными бусинками-пуговками по лифу. Волосы, обычно туго заплетенные в косу, она распустила, оставив две пряди, которые прихватила по бокам двумя крошечными гребнями.

   Это было сладкое безумие с нотками легкого страха. Светлана полностью отдалась ощущениям и, не заметив, как одно желание сменилось совсем другим, припала губами к шее Никиты…

***

Ника сидела на кушетке, обхватив себя руками и тряслась от страха. Пережитый ужас вновь настиг ее на этой кухне, полной прошлого и старых вещей. Она не хотела здесь находиться, она боялась здесь находиться. Это было сродни настоящей панике. Волосы, освободившись из косы, превратились в подобие змей, готовых защищать хозяйку от любых бед.

   — Ты не спишь? Я могу… — Влад застыл в коридоре, увидев Нику. Девушка сейчас была похожа на настоящую медузу Горгону. Бледное лицо, огромные синие глаза, полные страха, и волосы-змеи. Только не шипят. — Ника?..

   Девушка повернула к нему слепые глаза. В них не было понимания, кто и что, просто пустота и ужас. Но стоило Владу сделать пару шагов вперед, как волосы резко опустились на плечи, в мгновение став просто волосами. Они окутали Нику темно-рыжим покрывалом. Осталась только одна странная прядка. Она робко тянулась к Владу, будто умоляя о помощи.

   Мужчина подошел к девушке и, почти против воли, протянул руку к извивающимся под неощутимым ветром волосам. Прядка принялась ластиться к его ладони, будто щенок, который соскучился по хозяину.

   — Ника, — Влад отодвинул стол и осторожно опустился на пол. Рыжая прядка мягко обвилась вокруг его запястья. — Ника… — девушка посмотрела на него, не узнавая. — Пойдем гулять? Мне не спится. Тебе, вижу, тоже, — внезапно предложил Влад самым обыденным тоном. — А потом будем пить чай с мятой. Ты любишь мяту?

   — Мяту? — растерянно переспросила Ника. Ее глаза потихоньку становились все более осмысленными.

   — Да. Когда не спится, я завариваю чай и добавляю туда мяту и ромашку. Очень рекомендую. Хочешь, прямо сейчас могу все устроить?

   — Чай?

   — Именно, — кивнул Влад. — Чай с мятой и ромашкой. Если гулять не хочешь.

   — Но… — Ника удивленно посмотрела на свои волосы, потом на мужчину.

   — Все в порядке, — мягко улыбнулся он. — У нас у обоих есть свои секреты. Иначе не встретились бы здесь и сейчас. Мы обязательно об этом поговорим. Но позже. Сначала нужно успокоиться и отдохнуть. День был непростой. Секреты прекрасно подождут до утра. Так что, чай?

   Ника кивнула и уставилась на проклятую солонку. Опять нахлынул страх. Другая не проснулась, но волосы начали оживать. Проследив за взглядом девушки, Влад молча убрал солонку в шкаф, засунув ее подальше за тарелки.

   Полилась вода в чайник. Зашуршали пакетики с травами и заваркой. Ника сидела на кушетке, обхватив себя руками. Было прохладно, но даже просто взять одеяло и укутаться в него не хватало сил.

   Дом казался мертвым. Ни звука, ни шороха вокруг. Звяканье заварочного чайника и ложек ничуть не рассеивало тишину. Пожалуй, от этого тишина казалась еще более безнадежной. Влад просто готовил чай. Ничего такого. Но Нике казалось, что перед ней стоит кто-то неживой. Именно так — неживой в неживом доме.

   Клац-клац-клац… Ника испуганно вгляделась в темноту коридорчика. Влад не услышал шагов или сделал вид, что не слышит. Девушка прижалась спиной к стенке. Не то чтобы ей было страшно, но как-то не особенно приятно.

   Из коридорчика с недовольной мордой появился кот. Он прошел до кушетки, замер, на секунду глядя на Нику зелеными глазищами, потом коротко мявкнул и запрыгнул на кушетку, степенно прошелся и залез к девушке на колени. Пару секунд Ника сидела как статуя, боясь пошевелиться, но кот, словно не видя и не чувствуя ее состояния, улегся поудобнее и начал тарахтеть как трактор. Ника, подумав, протянула руку и запустила пальцы в дымчатую шерсть. Кот был живой. Пусть нечисть, пусть домовой в облике кота. Но живой. Определенно живой. Единственный живой в этом доме.

***

Хлопнула дверь. Темная прихожая встретила его привычной тишиной. Тим скинул туфли, и пошел на кухню. Не включая свет — он и без того прекрасно все видел. Щелкнула кнопка чайника.

   — Он только что вскипел. Можешь заваривать, я чуть похозяйничал. У тебя, я смотрю, новый сорт чая. Недавно что ли получил? В целом, ничего, хотя и немного более грубый, чем прежний.

   Лис хлопнул в ладоши. Зажглись встроенные светильники в кухонной зоне. Развалившись на низком диванчике сидел Микаэль. На чайном столике стояли чайничек и крошечная пиалка для чая. Сегодня Микаэль добрался до его запасов пуэра. Лис покачал головой, иногда архангел позволял себе такие вот выходки.

   — Я не чаю хочу. Я кипятка, — чайник опять зашумел. Лис налил в чашку крутой кипяток и прошел к Микаэлю. — Зачем явился? Впрочем не важно, я все равно хотел с тобой поговорить.

   — Очевидно, что мы хотим поговорить об одном и том же, — пробасил Микаэль. Так что начинай ты.

   — Мне лапу грызть начинать? — Лис поставил чашку с водой на стол, и уселся на против Микаэля. Карие глаза встретились с льдисто-голубыми. — Я твой должник, но я хочу понять, сколько еще мне выплачивать этот долг?

   — Договор был однозначный. Ты отвечаешь за серокрылого. Ты следишь за ним, помогаешь ему. В день, когда он становится белокрылым, ты получаешь полную свободу. Разве это не справедливо? Ты ведь сам хотел оставить Влада среди живых. Вот пока он жив, ты и выплачиваешь долг.

   — Микаэль, сколько лет мы знакомы?

   — Триста двадцать два года и пятьдесят четыре дня. Тебе часы посчитать?

   — Именно. Часы не нужны. Ты принял меня в России юным щенком, пригрел, оказал покровительство. Меня все устраивает, но время идет. Я уже вышел из возраста восторженного лисенка. Настало время взрослеть и принимать ответственность. Но пока мой долг висит надо мной, я не могу создать семью. А для Белых семья — это все.

   — Я бы спросил, не слишком ли тебя впечатлила недавняя свадьба, но хорошо знаю, что дело вовсе не в ней. Что ж, продолжай. Тебе хочется выговориться.

   — Все пошло не так. Эта девочка… Они не должны были встретиться. Мы говорили об этом. И ты сказал, что не допустишь их встречи.

   — К сожалению, я не всесилен.

   — Неужели? — хмыкнул Лис.

   — Тебя сильно удивит, если я скажу, что твой любимый воспитанник сам решил твою судьбу… ну и, как вы это говорите, «подложил свинью»? Я знаю, у вас был непростой разговор про фото. Припоминаешь? То, которого Влад не должен был даже увидеть.

   — И почему же он все-таки увидел?

   — Не люблю говорить эту фразу, но я предупреждал. Оставить белокрылого выполнять роль серокрылого чревато последствиями. Белокрылый умеет несколько больше. Вот он и… сумел. Его тянуло к ней, и он смог исказить случайности, когда действительно того пожелал. Я предупреждал о том, что такое возможно, но ты же дал слово вернуть его домой живым, тебе нужно было, чтоб у него было тело. Обещание надо выполнять… так или иначе, правда ведь?

   — Не назвал бы это таким уж живым. Живой — это когда чувства, любовь, семья, а это... — Лис махнул рукой в пустоту. — Вряд ли его отец обрадовался бы возвращению ТАКОГО сына… если бы дожил. Ни жены, ни детей, одна тоска в глазах...

   — ...тоска о небесах, к которым он должен был уйти, но не ушел. Ведь он белокрылый. Об этом я тоже предупреждал. Ты должен был выполнить свое обещание. А он должен был стать белокрылым. Ты решил конфликт в свою пользу. Он остался на земле. Серокрылым. Живым? — Вряд ли. Лишь подобием живого. Серокрылые — не люди. Права возвращать человеческую жизнь я не имею.

   — А я шаман, я Белый, я имею такое право, если душа хочет.

   — И, еще раз говорю — его душа не хотела. Но твое слово, данное его отцу, было важней, чем желание Влада. Настал его черед делать выбор за вас двоих.

   Лис опустил голову.

   — Не я придумал эту комбинацию, Тимофей, — безжалостно продолжал Микаэль. — Не я придумал оживить девушку, чтоб душу Влада потянуло к ее душе. Если бы они умерли тогда, то каждый пошел бы своей дорогой, но смертный мир диктует иные правила игры. Пока они здесь, они связаны, а уйти могут только вдвоем.

   — Я плачу за свое преступление. — Лис опять уставился в голубые льдинки глаз соучастника. — А ты платишь?

   — Я? — слабая улыбка мелькнула на губах Микаэля.

   — Или ты опять все просчитал? Ты же великий комбинатор, не так ли Микаэль? Пешки расставлены по доске. И гроссмейстеры сошлись над доской в битве.

   — Может быть и так, — архангел постучал пальцами по столу. — А может быть, никакой битвы и не будет, ведь лучший способ выиграть битву — это не допустить, чтобы она началась.

***

Светильники ярко вспыхнули. Чудо еще, что не перегорели. Микаэль никогда не пользовался дверью, предпочитая напустить всем присутствующим солнечных или световых зайчиков в глаза, а потом пропасть. Тим хмыкнул, проморгался. Показушник чертов. Голова разламывалась. Потер виски — слишком много энергии пришлось отдать Владу. Горячий душ — вот что ему надо. Заодно и с мыслями собраться.

   Ванная комната вызывала вечные приступы зависти у гостей и истинную гордость у самого Лиса. Это был его личный полет фантазии как дизайнера. Остальную квартиру делали профи. Большое, по меркам квартиры, помещение в двенадцать квадратных метров. Окно. Похожая на инопланетный корабль душевая кабина и шикарная чугунная ванна на львиных лапах. Полупрозрачная стенка отделяла прочую сантехнику от этой мешанины стилей. Но Лису нравилось. Сбросив одежду в корзину для белья, Тим протопал в душ.

   Струи горячей воды заставили его зажмуриться от удовольствия. Вот чего не хватало для счастья. Вода расслабляла, отпускала мысли в свободный полет. Он ничего не делал. Просто стоял, грелся и наслаждался. Теперь можно было и подумать о планах на будущее. Микаэль был прав. Влада не следовало делать серокрылым, но… Александр был при смерти, а Влад... Лис подставил лицо под струи воды. Влад — сын. Пусть не кровный, не лисенок, не Белый, но сын. Он помнил его смешным карапузом в кружевной рубашонке. Теплая макушка пахла молоком и ванилью. А цепкие пальчики вечно лезли куда надо и не надо. Он был смешной и очень-очень живой... Как мог Лис не дать умирающему другу слово, что вернет наследника живым с той войны, куда Влад отправился вопреки отцовской воле?

   Нет больше этого мальчонки. Нет наследника. Осталась только замерзшая оболочка и где-то там, глубоко-глубоко, скованная льдом крылатая душа. И ей никогда не обрести крылья, если… А что можно сделать?.. В голове метались разные идиотские мысли и ни одной годной. Жертва Влада сделала его ангелом, но теперь… теперь его жизнь уже почти ничего не стоит. Ее и нету. Нечем жертвовать. И ничего у серокрылого нет. Только его работа. Нет…. Ничего нет… Однако если ничего нет, то ведь можно… Лис замер. Микаэль. Он ведь почти открытым текстом сказал. Влад сам пожелал найти эту девочку. Сам. Ради этого он вмешался в плетение судеб. Сделал невозможное… А, значит…

***

На кухне не было занавесок. Воспользовавшись этим, крохотный солнечный зайчик преодолел преграду из листьев и устроил веселую возню у Ники на лице. Девушка сначала морщилась, вертелась из стороны в сторону и в конце концов проснулась. Немножко полежала, потом нехотя встала, вышла в коридор. В квартире было тихо. Влад, скорее всего, еще спал. Пришлось уйти обратно на кухню.

   Легли они поздно, ближе к утру. А в процессе ночных посиделок Ника узнала столько невероятного, что голова пошла кругом.

   Ангелы. Она не была верующим человеком. Отец — летчик, мать — врач. Оба — убежденные атеисты. Разве что у бабушки был молитвенник и икона Серафима Саровского в красном углу. Ника, а тогда еще Света, в детстве, когда бывала в ее комнате, всегда пряталась от внимательного взгляда старца. Казалось, взгляд настигал ее везде. Поэтому, нашалив, она старалась к бабушке не заходить. Бабушка по-доброму подшучивала над внучкой и иногда показывала картинки в маленькой библии, которую прятала в своем сундучке под кроватью. Ангелы там были красивые, стройные, женоподобные, с белоснежными крыльями и золочеными нимбами.

   Ника хмыкнула. Нимб у Влада не обнаружился, женщину он не напоминал при любом раскладе, а вот крылья были в наличии. Огромные, с настоящими перьями, правда не белые, а светло-серые. Да и видны они были не всегда — только в каком-то странном месте. Даже не в этой реальности, а... где-то там еще. В ледяном мире.

   Сейчас, утром, Нике упорно казалось, что все это ей просто приснилось. Ну, скажите на милость, как можно предположить, что такое бывает — берут тебя за руки, раз, и ты оказываешься в заснеженной пустыне? И при этом тебе не холодно. А за руки тебя держит самый настоящий ангел с белыми как снег волосами, немного страшноватыми белыми же глазами с черными точками зрачков и… да… светло-серыми крыльями. При этом он несомненно является твоим недавним знакомым.

   Ника в первую секунду стояла и хлопала глазами. Ощущение было как в детском сне. Вроде спишь и не спишь. Потом она набралась смелости и спросила, можно ли потрогать крылья. Влад улыбнулся бесцветными губами и разрешил. Крылья были теплые. И мягкие. И огромные. Очень хотелось спросить, нельзя ли притащить сюда фотоаппарат. За такую сессию и душу заложить не жалко. Ника постеснялась. Страх перед появлением Другой пропал начисто. И свой недавний ужас девушка тоже забыла. Здесь им не было места. Здесь не было места ничему злому — она это сразу поняла и почувствовала.

   Ника наклонила голову, разглядывая ангельское крыло. Непослушная прядка упала ей на лоб. Девушка с привычной досадой откинула волосы с лица, и вдруг удивлением поняла, что они стали белыми. Точь-в-точь как у ангела-Влада. Тут же захотелось посмотреть на себя в зеркало. А вдруг и глаза такие же? Она огляделась по сторонам. Влад хмыкнул и сделал шаг в сторону. За его спиной обнаружилась полупрозрачная глыба льда. Не зеркало, но вполне подойдет. Увы, глаза были по-прежнему синие. Только ресницы и брови — белые. Ника как в детство вернулась, когда все кажется необыкновенным: трава самая зеленая, деревья самые высокие и все хочется трогать и смотреть. Тут до нее дошло:

   — А откуда ты знаешь, что я думала, где найти зеркало? — спросила девушка.

   — Хотелось бы напустить туман и сказать, что я читаю твои мысли, но здесь врать нельзя. Так что… у тебя все на лице было написано. Все-таки девушки очень… одинаковые.

   — Ну да. Как и военные, — Ника потрогала лед. Он не был холодным. И вообще, вроде, ветер ледяной, а… она посмотрела вниз на свою одежду. Такого платья у нее даже в гардеробе не было. То ли ночнушка, то ли сарафан. Второе вернее. В цвет окружающей снежной обстановки. И вовсе в нем не было холодно.

   Увы, праздник закончился довольно быстро. Влад объявил, что в ледяных пещерах надолго оставаться запрещено и, взяв Нику опять за руки, переместил ее обратно на кухню. Открыв глаза, девушка обнаружила, что полулежит на кушетке, привалившись к плечу Влада, хотя перед перемещением они просто сидели рядом и держались за руки. Ника смутилась и быстро отодвинулась.

   А потом были разговоры под ароматный чай с мятой. Был мед — тягучий, пахнущий липой, было уютное мурлыканье Силантича и спокойный голос Влада, который рассказывал всякие интересные истории о себе, о семье, о друзьях, обо всех тех, кого он когда-то знал.

   Ника молчала, кивала головой, иногда смеялась, иногда сдерживала слезы. Крис такие посиделки называла «разговором случайных попутчиков». Встречаются незнакомые люди, все друг другу выкладывают, потому что потом их дорога разведет.

   Вскоре Ника обратила внимание на то, что Влад рассказывает исключительно о тех, кого уже нет в живых. Ни про Тимофея, ни про своих нынешних сослуживцев он не сказал ни слова. Девушка поняла, что он просто отвлекал ее, позволяя успокоится. Она была благодарна ему за это.

   Расстались они только под утро, когда оба начали немилосердно зевать. Ника дождалась, когда Влад заснет, а потом незаметно потянулась к его сознанию, чтобы успеть забрать любой кошмар еще до того, как он появится. В первый раз она контролировала чужие кошмары во время собственного сна. Оказалось не так уж и сложно. Даже проще, чем во время бодрствования. Более того, Ника в первый раз за многое время увидела сон. Пусть чужой, но все-таки сон — свои ей не снились с тех самых пор, как она стала… другой. Засыпая, Ника просто проваливалась в черную яму и все. А теперь она получила возможность находиться в чужом сне, править его, изменять, переписывать. И это было так интересно… Оля Лукойя оторвалась по полной, устраивая новому знакомому то прогулки по горам Алтая, то путешествие по замерзшему Байкалу, то показывая крошечные и невероятно красивые цветущие тюльпаны в пустыне. Она изменяла ландшафты кошмаров, превращая их в знакомые красивые места и вместо перестрелок и убийств были просто заснеженные пики гор, цветы и бескрайние поля.

ГЛАВА 9 — Оттепель

29 мая 2016 года, Рязань

   Хотелось кофе. Хорошего. Из любимой чашки. С тоской вспомнилась своя квартира. Здесь, на чужой территории было очень непривычно и некомфортно. Ника вытащила ноутбук из чехла и подключила к нему фотоаппарат. Перезалила снимки в память. Полезла отсматривать. Неудачные сразу скидывала в корзину.

   Улицы, улицы, девушки у пилонов, блестящий дискобол, Паша… Ника хмыкнула. А этот чернявый определенно был фотогеничен. Девушка перетащила его фото в отдельную папку, так и оставила. Свадьба. Тоже в отдельную папку. Только начала разбирать снимки детально, как в коридоре раздались шаги.

   Встрепанный Влад в черной футболке и черных штанах, шлепая босыми ногами вышел в коридор. Увидев Нику, остановился и сдержанно пожелал ей доброго утра, после чего юркнул в ванную. Появился он оттуда довольно быстро, уже причесанный, и почти бодрый.

   Зайдя на кухню, мужчина полез в холодильник, достал оттуда шесть яиц, пару больших помидоров.

   — Яичницу будешь? — спросил он.

   — Да, спасибо, — Ника настороженно выглянула из-за ноутбука и тотчас спряталась обратно. Ей было очень не по себе. Вчера ночью все выглядело вовсе не так, но утром…

   Зашипело масло, вкусно запахло жареными помидорами. Минут через десять Нике пришлось закрыть и убрать ноутбук. То ли она просто проголодалась, то ли ангелы владели какими-то страшными кулинарными секретами, но простое, казалось бы, блюдо оказалось несусветно вкусным. Омрачало завтрак только одно — отсутствие кофе. Влад предложил, но во второй раз пить то, что в этой квартире именовалось кофе, Ника не отважилась. Пришлось довольствоваться чаем, а она его не слишком жаловала. Мало того, так еще и сахара в доме не обнаружилось — только мед и джем. Девушке взгрустнулось. Чем дальше, тем сильнее тянуло ее домой. Не удержалась, спросила:

   — Влад… а что, если мы ко мне переедем? У меня, правда, одна кровать, но есть надувной матрас и места полно.

   — А чем тебе здесь плохо? — спросил хозяин квартиры, с явным нежеланием ковыряясь в своем блюде.

   — Ну… — Ника замялась. — Просто я привыкла к своей квартире, а тут все… — она развела руками. — Такое… прости, — девушка совсем смутилась, не зная, как объяснить Владу, что его квартира вызывает у нее чувство беспросветной тоски и желание бежать куда угодно, лишь бы не находиться здесь. — Тут слишком много прошлого.

   — От прошлого не убежать. Его надо принимать и жить дальше. Без прошлого не было бы настоящего, — Влад поморщился и отодвинул тарелку с недоеденным завтраком.

   — С тобой все в порядке? — спросила Ника.

   — Да. Все хорошо. Просто не голоден, — отмахнулся мужчина.

   — Или просто яичница надоела? — высказала догадку девушка. — Скажи, а ты часто так завтракаешь? Может, дело в том, что надо разнообразить рацион?

   — А чего бы тебе хотелось?

   — Ну… — Ника опять смутилась. Отступать было некуда. Без нормального кофе она могла в конец озвереть. — Влад, тут рядом супермаркет есть. Давай сходим?

   — Зачем?

   — За продуктами. За кофе. За сахаром и… чего там у тебя еще нет?

   — Можешь посмотреть в холодильнике и в шкафах, что найдешь — бери, — Влад отодвинул табурет к балконной двери и облокотился спиной о прохладную раму. — Не стесняйся.

   Ника подошла к холодильнику и осторожно заглянула внутрь. В лицо пахнуло прохладой.

   — О… — только и смогла произнести девушка. — Как чисто.

   За ее спиной раздался кашель.

   — Все в порядке? — спросила Ника.

   — Да, — махнул Влад. — Все хорошо, не отвлекайся.

   Внимательно оглядев ровные ряды банок с тушенкой, и рыбные консервы на нижней полке, Ника посмотрела на дверцу холодильника, там наверху был аккуратно уложен по ячейкам десяток яиц, внизу охлаждалась бутылка с водкой, рядом с которой сиротливо притулилась открытая банка апельсинового джема.

   — Это стратегический государственный резерв? — поинтересовалась Ника, указывая на консервы. — Боишься, что испортится за сотню лет хранения?

   — Место было, вот и поставил, — пожал плечами Влад.

   Ника хмыкнула. Она начинала злиться, уже сообразив, с кем придется иметь дело и в каких условиях предстоит жить в ближайшее время. Ангел или нет, но эти спартанские нравы терпеть было решительно невозможно. И, самое главное, Влад, похоже, даже не понимал, что так люди не живут.

   Уже не рассчитывая ни на что хорошее, Ника продолжила осмотр. В отделении для фруктов и овощей одиноко лежал большой помидор. Заглянув в морозилку, она нашла там пачку пельменей, причем не самого лучшего качества, и пять подозрительного вида котлет в полиэтиленовом пакете. Завершив инвентаризацию, девушка приступила к исследованию кухонных шкафчиков.

   — Я так понимаю, что любимое твое блюдо — макароны с тушенкой. Тебя от них не тошнит?

   — Да нет, нормально.

   — Ну, под водку-то да… Огурцы нашлись... Прости, что спрашиваю, но… это все следствие жесткой экономии или наплевательского к себе отношения? Вот не удивлена после этого, что ты на яичницу смотреть не можешь. Я бы тоже не смогла.

   Мужчина опять пожал плечами.

   — Я так живу. Мне больше не надо, — сказал он.

   — Понятно. Вот только я это… ну, в Горной Шории тушенка с макаронами мне пришлась по вкусу. Свежий воздух, озера, походные условия. Но здесь… Влад… ты только не обижайся. Но… ты точно-точно не хочешь переехать ко мне?

   — Точно. Ника, мы никуда переезжать не будем.

   — А если я буду настаивать?

   — Настаивай. А я пойду пока полежу, — Влад зевнул, прикрыв рот ладонью.

   — Стоп. Хорошо. Нет, так нет. В таком случае этому дому придется претерпеть определенные изменения. Если ты категорически не хочешь переезжать в нормальные условия, значит, я буду создавать нормальные условия прямо здесь.

   Некоторое время Влад молчал, глядя на нее и тщетно сражаясь с улыбкой, потом не выдержал и произнес на чистейшем английском:

   — Well after all, Pickering, I'm an ordinary man,

   Who desires nothing more than an ordinary chance,

   to live exactly as he likes,

   and do precisely what he wants…

   But,

   Let a woman in your life

   and your serenity is through,

   she'll redecorate your home, from the cellar to the dome…*

   (*Отрывок из песни профессора Хиггинса к к/ф «Моя прекрасная леди». Перевод: Ну в конце концов, Пикеринг, я обычный человек, Который хочет не больше, чем получить шанс Жить именно так, как ему нравится, И делать конкретно то, что ему хочется… Но, Впустите женщину в свою жизнь И вашему спокойствию конец. Она переделает ваш дом от чердака до погреба...)

   Глаза Ники стали напоминать два очерченных циркулем круга.

   — И чувствую я себя сейчас примерно как профессор Хиггинс, — невозмутимо сообщил ей Влад, старательно пряча улыбку.

   — Ну… — потянула Ника, теряясь в мыслях.

   — Да делай, что хочешь. Мне все равно.

   — А… ты английский знаешь? И… такие фильмы смотришь? — не выдержала девушка. В ее сознании современный военный, классика и английский язык — это было что-то из области абсолютно несовместимого. Хотя… она опять посмотрела на обстановку и вспомнила, что Влад не был особенно современным военным.

   — Английский знаю, конечно. Что до фильмов, то… я всякие смотрел. За столько-то времени. Не могу сказать, что люблю этот жанр, но что-то родственное в профессоре Хиггинсе сейчас чувствую, а «Пигмалион» мне очень понравился, я ходил на него в театр еще с родителями. Когда… не был таким.

   — Может ты еще и на французском говоришь? — Ника попыталась чуть смягчить обстановку.

   — По-французски я говорю так же хорошо, как и по-русски, — улыбнулся Влад, перейдя на язык Дюма и Гюго.

***

Торговый центр «Ежевика» располагался в трехстах метрах от дома Влада. Здесь было все — продуктовый магазин, книжный, куча кафе и ресторанов, кинотеатр, игровой центр и много чего еще. Ника не раз сюда заглядывала, так что все было ей знакомо.

   Взяли тележку.

   Влад выказывал полное равнодушие к шопингу, пришлось Нике брать весь процесс на себя. Первым делом взяла кофе, потом тростниковый сахар. Направилась к овощному отделу. Полки с фруктами находились на наклонных стеллажах. Ника оглянулась на Влада, уставившегося на полку с лимонами. Ну и пусть. Сама все купит.

   В тележку по очереди опустились пакеты с апельсинами, яблоками, грушами, пара киви. Особенно манил огромный грейпфрут. Ника просто обожала грейпфруты. А этот был еще и краснобокий. Ее любимый сорт. Правая рука потянулась к лакомству и... наткнулась на мужскую ладонь.

   — Ой! — девушка отдернула руку и подняла голову.

   — Фея Ника, у нас явно одинаковый вкус на фрукты, — рядом стоял Паша. В его левой руке лежал вожделенный грейпфрут, а в правой была зажата корзинка для покупок. — Позвольте преподнести вам сей изысканный плод в знак искреннего восхищения.

   — Спасибо, — девушка чуть смущенно улыбнулась, вспомнив, что Пашины телефон и куртка все еще лежат в ее машине.

   — А теперь, коль фея Ника сменила гнев на милость и рядом нет хищной Кристины, я бы очень хотел пригласить вас, быть может, на чашечку кофе в заведение на третьем этаже? Вы были там? Называется «Игры разума».

   — Была. Там вкусный кофе. Но я не одна, — Ника повернулась к своему спутнику и позвала. — Влад, ты выбрал лимон?

   Мужчина в ответ на ее вопрос не глядя протянул руку и, взяв с полки первый попавшийся фрукт, принес его Нике. Та посмотрела сначала на Влада, потом на то, что он ей протянул.

   — Спасибо, — сказала она и, взяв у него случайно завалившийся к лимонам мандарин, отнесла его обратно, поменяв на нужное.

   Девушка с укором окинула взглядом Влада, потом Пашу. Опять пришла в голову мысль, что хорошо бы сейчас оказаться дома и забыть весь этот бред. За прошедшие два дня установленные ею границы постоянно нарушались. Хотелось забиться в свою любимую фотолабораторию и не выходить из нее дня два или три. Все происходящее было очень опасно даже не столько для Ники, сколько для окружающих. Пока существовала стена между нею и миром, мир был в безопасности. Другая не смела поднимать голову, находясь под тотальным контролем. Но сейчас… Сейчас эту стену усердно пытались разрушить. То Паша, то Влад. И еще непонятно, кто из них был более эффективен в своем стремлении. Паша своей настырностью хоть как-то, пусть и сам того не желая, помогал держать дистанцию. А вот Влад… С ним все выглядело иначе. Он, вроде, и не покушался на личное пространство Ники, но в то же время, даже находясь в другой комнате или на другом конце магазина, ухитрялся постоянно пребывать рядом. К тому же его явно боялась Другая. С ним было легче и спокойней. Казалось бы, что в том плохого? — Но… к тому, с кем легче и спокойней, легко привыкнуть, а отвыкать тяжело. Сейчас весь мир для Ники был словно усеян красными маркерами «Опасность». Она боялась сорваться, боялась привыкнуть, боялась чужого присутствия, боялась незнакомой обстановки, боялась прошлого, настоящего и будущего… Так сильно и долго бояться просто нельзя. «Ко всему-то подлец-человек привыкает» — пронеслось в голове. А можно ли было к этому привыкать? Еще два дня назад она жила своей обычной жизнью. И что теперь?..

   — Паша, я бы не против сходить в «Игры разума», тем более, что ужасно хочется кофе, но мы пришли сюда за продуктами. Поэтому сначала дело, потом развлечения. Пойдет?

   — Отлично. Кот, да ты, похоже, спишь, — Паша быстро, но внимательно осмотрел Влада. Покачал головой. — Ника, он ночью отдыхал вообще? Выглядит не очень. Совершенно о себе не заботится. Представляешь, по несколько суток может не спать. Так нельзя. Кот… Эй, Кот!

   Влад скосил глаза на Пашу. Во взгляде мелькнуло нечто похожее на раздражение. Мелькнуло и тут же погасло.

   — Кот, там есть твой любимый карамельный капучино. Выпьешь и дело пойдет на лад, — Паша широко улыбнулся. — Вообще даже хорошо, что с тобой теперь живет прекрасная фея, — он повернулся к девушке. — Знаешь, Ника, командир все время питается черти как. Хорошо, что теперь есть кому проследить…

   — Паша… — в голосе Влада послышалась легкая угроза, завуалированная нарочито ласковым тоном, — ты такой заботливый. Даже не знаю, что бы я и делал без тебя. Совсем бы пропал, наверное.

   — Разумеется, — Нике показалось, что Паше на сей раз удалось улыбнуться не в тридцать два зуба, а во все шестьдесят четыре. Такой сладко-радужной улыбки она еще ни разу не видела. Даже сфотографировать захотелось. Чисто в архив.

   — Так здорово, что к нам присоединился наш любимый Павлик. Он столь заботлив, что возьмет на себя тележку, а мы будем выбирать продукты, — Влад подхватил девушку под локоток и повел к полкам с макаронами. — Да, Ника, иной раз иметь подчиненных — это очень хорошо. А уж таких заботливых… И ведь это он от души, а не ради выгоды старается. Я б ему… благодарность объявил. Ну с этим можно пока не спешить. Вези, Паша, вези.

   Улыбка парня чуть привяла, но очарования не потеряла.

   — А почему Кот? — спросила Ника у Влада.

   Тот пожал плечами:

   — Как-то так сложилось. Я — Кот, он — Дункан… Маклауд, — мужчина скользнул глазами по Паше. — Моя фамилия — Котомин, вот и Кот. Все просто.

   — Понятно… — потянула Ника. Ей хотелось отодвинуться, но было неловко. Пришлось терпеть.

   Дальше шли молча, Ника выбирала продукты, Влад ей помогал, что-то брал дополнительно. Паша с философским видом шел позади, везя тележку. Не было похоже, что его хоть как-то задевает эта ситуация.

   Закончив с покупками, они прошли на кассу. Тележка была заполнена с верхом, и Ника всерьез размышляла, как все это вообще донести до дома. Она попыталась достать карточку, но мужчины, на сей раз действуя согласованно, оттерли ее в сторону. Паша упаковывал продукты, раскладывая их по пакетам. Влад просто стоял рядом с кассиром, с легкой насмешкой наблюдая за стараниями подчиненного. Расплатившись на кассе, он повернул голову к Паше.

   — Я так понимаю, ты сегодня не на своем байке. Бери пакеты, грузи в багажник. Нечего с сумками по кафе ходить. Мы тебя на месте подождем. Можешь выполнять.

   Паша хмыкнул, сверкнул ослепительной улыбкой, положил ладонь на макушку, насмешливо козырнул и гаркнул:

   — Jawohl, Herr General* (*Есть, мой генерал! (нем.) Прим. авт.).

   — Halt dayn moont. Weitermachen!* (*Пасть закрой. Выполняй! (нем.) Прим. авт.), — в глазах Влада сверкнул лед, а на губах появилась слабая улыбка. Отдав Паше распоряжение, он подхватил Нику опять под локоток и повел ее к эскалатору.

   — А что ты ему сказал? — спросила Ника.

   — Считай, что я просто поблагодарил за помощь, — благодушно ответил Влад.

   — Угу. Поблагодарил, значит… — буркнула девушка, понимая, что ей явно дали не тот перевод.

   Они поднялись на третий этаж, зашли в кафе, устроились друг напротив друга на мягких диванах. Официантка подошла почти сразу. Ника заказала капучино с корицей, Влад — карамельный капучино.

   — Ты поесть не закажешь? — спросила девушка.

   — Не голоден.

   — Но ты не завтракал. У тебя точно все в порядке?

   — Все хорошо, — оставшись наедине с Никой Влад снова замкнулся в себе, как будто лампочку выключили.

   — Что-то не очень на то похоже. Я тоже, знаешь, не слепая. То ты бледный как смерть, то не ешь, то ведешь себя так, будто сейчас в обморок хлопнешься. Не могу сказать, что у меня богатый опыт общения с военными, но как-то все это не укладывается в мою картину мира.

   Пожав плечами, Влад поднял голову и посмотрел на официантку, которая несла поднос с заказанным кофе. Поблагодарив ее, он пригубил напиток.

   — Если не укладывается, то не надо укладывать.

   — Какие молодцы! Вот, сразу видно, блеск в глазах, румянец во всю щеку, — Паша появился, сияя улыбкой и ничтоже сумняшеся плюхнулся на диванчик рядом с Никой. — Карамельный капучино — напиток богов. Он возвращает унывающим бодрость духа, а чахнущим — здоровье. Но… так как я не унывающий и не чахнущий, то… Фея моя! Пока этот чудесный и достойный во всех отношениях человек, мой командир, набирается сил и позитива на весь предстоящий день, не могу ли я пригласить вас провести время более увлекательно?

   — Например? — Ника с наслаждением потягивала свой капучино. Паша был понятный. Легкий. Веселый. Беспроблемный. А Влад... Иногда его просто хотелось убить, когда он начинал до такой степени отгораживаться.

   — Фея моя, обрати свой взор назад. Видишь, там есть игровые автоматы. Доводилось на таких играть?

   — Нет, — Ника последовала его совету и увидела кучу игровых автоматов. Ей было известно, что они здесь есть, но как-то все руки не доходили, хотя интересно было. Просто одной играть не особенно весело, а Крис считала такие развлечения пустой потерей времени.

   Ника посчитала, что глупо отказываться от такой возможности и согласилась.

   — Отлично, пойдем! — просиял Паша. — Кот прекрасно без нас обойдется. Да, Кот? Девушка! Девушка! — он махнул официантке. — Принесите сюда еще карамельный капучино и молочную овсянку с яблоком и корицей. Он это любит! И счет, пожалуйста. Сегодня я угощаю.

   Ника быстро допила свой капучино, пока Паша занимался оплатой заказа. После этого они вдвоем пошли к автоматам. Девушка очень опасалась отходить, но расстояние, вроде, большим не выглядело. В крайнем случае всегда можно было сказать, что ей не интересно и вернуться в кафе.

   — Паша… Ты только не обижайся, — сказала Ника, когда они вышли из кафе, — а давно вы с Владом в отношениях? Вы так идеально друг друга дополняете… ты поэтому так бесишься? — она понимала, что это звучит несколько грубовато, но уж больно любопытно стало да и хотелось отомстить за вчерашние намеки.

   — А что, не заметно? — Паша широко ей улыбнулся и дружелюбно подмигнул. — Ника… должен сказать тебе страшную вещь. Мы с Владом уже не первый год вместе. Днюем и ночуем. И… нас целых двенадцать человек. И все вместе. Представляешь, какое извращение? Жара, холод, дождь. Забираешься под крышу, а там постоянно эти одиннадцать морд — моя не в счет. Моя мне нравится. Я знаю не только, что они едят на завтрак, но и какая у кого группа крови и где у кого какие особые приметы на случай, если придется опознавать тело. Так что, да, тебе не повезло связаться с форменными извращугами.

   Ника уставилась на Павла, она, в принципе, понимала что сейчас он шутит. И даже понимала, о чем он шутит. Но что-то было в его шутке не слишком веселое. Как будто за неудержимым весельем промелькнула то ли досада, то ли грусть. После такого продолжать расспросы расхотелось, и настроение играть как-то пропало.

   — И что мы нос повесили? — хохотнул Паша. — Сейчас я вместо одиннадцати рож вижу только одну, да и та в кафе осталась. А ваши небесные черты, о прекрасная фея, наполняют мою душу радостью. Идем играть?

***

— А я вот так! — шайба с грохотом ударилась о бортик и даже подпрыгнула. Паша с легкостью поймал ее и вернул в центр игрового поля.

   — Мазила! — хихикнул он. Стукнулись биты, шайба перешла на поле Ники, девушка опять ударила. На сей раз все удалось, потому что Паша сделал неловкое движение и практически сам забил себе гол.

   — Ты поддаешься! — возмутилась девушка.

   — Вовсе нет, оно само так, — парень с невинным видом помахал длинными ресницами. — Еще?

   — А как же! — азартно подхватила Ника. Купив безлимитный абонемент, они как-то сразу ринулись к аэрохоккею и уже минут тридцать с упоением в него резались.

   Шайба стучала о бортики, подпрыгивала, опять падала. Несколько раз вообще улетела за автомат неподалеку, и они радостно вдвоем полезли ее доставать. Это было весело. Оплаченный час прошел.

   — Еще часик? — предложил Паша.

   — А давай!

   — Пойдем кататься на горках!

   — Нееет, там скучно, — покачала головой Ника. — Давай в стрелялки.

   — Проиграешь, — предупредил Паша.

   — А мы вместе будем заложников спасать, ну давай, а?

   — Ваше желание — закон.

   Надо признать, Паша действительно оказался специалистом. Ника еле успевала один раз выстрелить и то не факт, что попадала, но вагоны поезда один за другим очищались. Ни в нее, ни в Пашу не попали ни разу. Ее «напарник» был намного быстрей террористов. Один уровень, другой, третий.

   — Я же говорю, это слишком просто, — сказал Паша укладывая очередных противников, показавшихся из тамбура.

   — Зато весело! — Ника сузила глаза и попыталась сконцентрироваться. Итог был плачевен — она случайно переключила оружие на гранатомет и убила разом троих заложников.

   — А теперь самое интересное. Пойдем, тебе приз выиграем, — провозгласил Паша, убив из своего гранатомета, явно специально, еще несколько заложников и проиграв.

   — Это как?

   — А вот так, — парень подвел девушку к автомату с морским боем, запустил игру. — Бери рычаг, — велел он, а когда Ника сделала это, положил свою ладонь поверх ее руки. И опять отчего-то стало жарко. Сердце забилось быстрее. Пашин палец резко, но вместе с тем очень мягко нажал на кнопку. Выстрел. Радужный крейсер пошел ко дну, а из автомата поползла длинная лента из призовых билетов. Меж тем девушка быстро отдернула руку и отошла на пару шагов, воспользовавшись тем, что Паша наклонился, собирая выигрыш.

***

После второй чашки кофе и двух таблеток обезболивающего стало веселее. Овсянка и вовсе пришлась ко двору. Дункан, в общем-то, был в своем репертуаре, но и его репертуар иногда приносил пользу. Влад достал смартфон, наугад открыл одну из книг, загруженных в читалку, пробежал глазами первые строчки, одобрительно кивнул и заказал еще чашку кофе. Ника с чернокрылым увлеченно играли на автоматах, похоже, им было весело. К лучшему. Появилось время побыть одному и почти в тишине, чтоб никто не дергал и не трогал.

   Только начал получать удовольствие, как почувствовал слабый Зов. Такой, будто случайности еще даже не сложились, а только начинают идти не в нужном направлении. Пришлось закрыть книгу, расплатиться, встать и идти к автоматам. Это было странно. Там, кроме Ники и Дункана находилась только девушка-кассир. Но Зов вел мимо нее почему-то к «Детскому миру» совсем рядом. Влад пожал плечами. Надо так надо. Прошелся по залу мимо кучи детских вещей и конструкторов, зашел в отдел мягких игрушек. Руки сами потянулись к несуразному, длиннющему, страшненькому полосатому коту. Игрушка больше напоминала гротескное боа. Розовые лапы, розовый, аж в глазах начинает рябить, нос. Морда… вообще кирпича просит. Но Зов требовал взять его и идти на кассу. Влад остановился. Осмотрелся, искренне недоумевая. Ему всяко приходилось, но… эта конкретная игрушка выглядела как бред больного придурка. Даже стало любопытно, кому ее придется вручить. Отнес на кассу, приобрел. Сжав двумя пальцами длинное туловище, поволок покупку к автоматам. Зов непреклонно тащил его к играющим Паше и Нике. Влад начал догадываться, кому предназначено это чудовище, но, признаться, с большим удовольствием он бы использовал его как удавку, чтобы задушить Дункана. Даже не по злобе, а просто чтобы не дарить подобный ужас Нике. Но Зов требовал. В первый раз слушаться его не хотелось. А все равно пришлось…

***

— И долго вы еще будете играть? — раздался голос за спиной. Паша отошел получать выигрыш, а Ника ждала его рядом с автоматами.

   Девушка оглянулась и инстинктивно поймала руками что-то длинное и пушистое.

   — Ч...то это? — испугалась она, разглядывая НЕЧТО. На проверку предмет оказался смешным длинным полосатым котом с огромным розовым носом и потрясающе ленивым выражением на морде. Глядя на этого кота, сразу хотелось спать. Даже сейчас, после кофе, игровых автоматов и среди бела дня. Это было просто воплощение сладкого сна, — Ника на автомате запустила пальцы в пушистый мех. Кот был просто великолепный.

   — Понятия не имею, — буркнул Влад.

   — Это мне?

   — Да.

   Ника постояла, разглядывая мужчину. Его лицо выражало полнейшее равнодушие, но вместе с тем казалось, что он ужасно смущен возникшей ситуацией.

   — В мультике следовало дальше задать вопрос: «А за что?» — улыбнулась девушка.

   — Ну, если по мультику, тогда ответ ты тоже знаешь. «Просто так»* (*Мультфильм называется «Просто так». Прим. авт.) — Влад улыбнулся ей в ответ одними глазами.

   — Фея моя, в этом чудесном заведении… — увидев стоящего рядом с Никой Кота, Паша осекся. Глаза его сделались каким-то острыми, хотя улыбка осталась прежней, лишь чуть дрогнул уголок рта, когда парень разглядел подарок. — О, вот это я понимаю, бросить всего себя на шею прекрасной даме, — съязвил он, разглядывая висящего на плечах девушки пушистого зверя. — В этом весь наш Кот. Наверное, это уже такая суть. Как вы яхту назовете… А я, увы, не столь оригинален, — он протянул Нике мягкую игрушку. Девушка машинально взяла в руки бежевую плюшевую зайку. Розовый аккуратненький носик, бусинки глаз и темно-синее платье с белым воротничком. Ника машинально погладила ушко и судорожно сжала зверушку в руках. Цвет платья, был точь-в-точь как…

***

Крошечные пуговки лежали на полу и кровати. Светлана сжала лиф платья и на коленях отползла подальше от тела Никиты. Во рту чувствовался привкус железа, хотелось пить, пить, пить. Девушка соскочила на пол и рванула к ванной комнате. Ее рвало долго и мучительно, а в голове стоял звон…

***

— Ника? — встревожился Влад. — Дункан… мать твою, — Кот ничего не понимал, но знал — пылесборник, подаренный чернокрылым, до смерти напугал девушку. Ника отшатнулась к Владу, волосы еле заметно зазмеились по ее спине, а одна рыжая прядка опять, как живая, обмоталась вокруг запястья серокрылого, умоляя о защите. — Ника, Ника… все хорошо. Я здесь. Дай мне это, — предельно осторожно Влад вытащил из намертво сжатых ладоней девушки плюшевую зайку. Неудачный подарок полетел в Пашу. Тот ловко подхватил игрушку. — Убери. И чтоб… — лицо серокрылого, как обычно, выглядело почти бесстрастным, если не считать вмиг потемневшие от гнева глаза, в которых явственно читалось сразу два послания: «я убью тебя, Горский» и «если еще хоть раз…»

   Дункан, явно недоумевая, спрятал игрушку за спину. По глазам было заметно — что-то заподозрил. Эти Никины волосы… Влад нахмурился. Он по-прежнему ничего не знал о девушке, кроме одного — ее принял ледяной мир, значит, тьмы в ней не больше, чем в нем самом. Прошлой ночью серокрылый намеренно взял Нику в ледяные пещеры. Это было продиктовано элементарной осторожностью.

   Но реакция на обычную детскую игрушку была необычна. Дункан отошел к кассам и попросил пакет, куда спрятал свой злосчастный подарок.

   Оставаться здесь не имело смысла. Ника стояла как соляной столб, вцепившись руками в лапы висящего на шее кота. Рыжая прядка продолжала сдавливать запястье Влада.

   — Отходим, — голос серокрылого звучал так сосредоточенно, будто сейчас шла какая-то особенно сложная войсковая операция.

   Горский кивнул и пошел вперед. Ника и Влад следовали за ним, связанные прядью волос. Идти так было дико неудобно, и серокрылый, чувствуя себя до крайности глупо, вынужден был приобнять девушку за плечи. Ника вздрогнула, почувствовав его руку, поежилась как от холода, а потом вдруг сама прижалась к Владу. И Кот с изумлением понял, что это было правильно. Именно так. Правильно.

***

Дверь машины хлопнула, отрезая его от шума дороги. Паша уселся поудобнее, достал из пакета игрушку и хмыкнул. Зайка-попрыгайка. Чем же она так напугала Нику? Девочку-феечку с самыми синими глазами на свете. Влад был от этого настолько не в себе, что даже позволил Паше пройти в общагу серокрылых. Дункан захаживал сюда примерно раз в год, когда Кот проставлялся за свой день рождения. Седьмое июня. Уже совсем скоро. Сгрузив пакеты в прихожей, Паша быстро попрощался и пошел к машине. Здесь ему было очень неприятно находиться.

   Общага серокрылых. Пустой двор со сломанным фонтаном. Огромные старые тополя, и тишина. Мертвая. Словно двор находится под колпаком.

   Дункан долго разглядывал плюшевую игрушку. Она не выглядела ни страшной, ни опасной — обычное мимимишное барахло. Самое то для девушек. Если уж пугаться, то, скорее, того чудища, которое Влад повесил Нике на шею. Вот и пойми этих женщин. Хотя Паша всегда считал, что понимает их хорошо. Запихав зайку в отделение для перчаток, чернокрылый на низком старте рванул прочь, буркнув себе под нос:

   — Вот тебе, бабушка, и сходил за булочкой.

***

Ключи у него, разумеется, были. Дверь открылась, впуская в знакомую прихожую. Лис принюхался. Пахло непривычно. Едой, уютом и хорошим кофе. Вкусным кофе! Казалось, в квартире стало светлее. Под ноги бросилась знакомая тень.

   — Силантич? Ты ли это? — изумился Тимофей. Домовой деловито мурлыкнул, потянулся, потерся об ноги лиса и важно последовал на кухню, иногда останавливаясь и оглядываясь, мол, иди за мной, что покажу.

   На кухне было чисто убрано, пахло печеным картофелем и беконом. Мужчина сглотнул слюну. Сразу было понятно, что готовил не Влад. Раз не макароны, значит, точно не Влад.

   И кофе. Дома Кот не пил кофе, а растворимая бурда, что стояла у него для гостей, была ужасна. Не иначе как серокрылый таким образом пытался привить гостям уважение к чаю.

   За одуряющим ароматом еды еле ощущался запах свежей мокрой травы — запах Ники и… горьковато-полынный запах Кристины.

   — Ого, у нас тут женские посиделки на кухне? А куда Влада дели? Связали и заперли в чулане?

   Две девушки дружелюбно посмотрели в его сторону.

   — Влад спит, — почти шепотом ответила Ника. — Устал. Мы в магазин ходили.

   Сказав это, она встала с кушетки и, подойдя к плите, заглянула в духовку.

   — Узнаю Кота, — улыбнулся Лис. — Не успел прийти в себя и сразу на подвиги потянуло. А вы, девушка, поберегли бы его.

   — Вот знать бы, что его беречь надо, — вспыхнула Ника. — Так он ничего не сказал. Мне только что Кристина объяснила. Перед этим я несколько раз спрашивала, а он: «Все хорошо», «Все в порядке».

   — Это нормально. Учись догадываться, — хмыкнул Лис, утащив между делом из вазочки имбирное печенье. — Сразу видно женскую руку. Одобряю. Так, девочки, кофе мне и… покормить. Я еще не завтракал, — он по-свойски шлепнулся на кушетку рядом с Кристиной, попрыгал на мягком сидении, устраиваясь поудобней. Утащил еще печеньку.

   Кристина фыркнула, откинула челку с глаза и чуть хрипловатым голосом поинтересовалась:

   — А не боишься, что отравим? — кицунэ соскользнула с кушетки одним плавным движением. — Ника? Что у нас с прогнозами?

   — Готово.

   Вскоре перед носом Лиса появилась большая тарелка с печеной картошкой, фаршированной беконом и кусочками сыра. Рядом опустилась мисочка с салатом из свежих овощей, приправленным оливковом маслом.

   — Конец света близко. В квартире Влада завелась женщина, — Тимофей с наслаждением понюхал блюдо. — Вообще к вам скоро гости должны прийти, по моему разумению. Я б точно явился. В этом дворе еще никогда так не пахло, а если пахло, то очень и очень давно.

   — А почему? — удивилась Ника.

   — По кочану. Не мешай наслаждаться, — отмахнулся от нее Тимофей. — Все-таки поражает меня Кот. Как можно спать, вдыхая такие запахи и не захлебнуться при этом слюной во сне? Надо сходить, проверить, как он. Вдруг уже. Хотя… если уже, то уже. Сначала поем, потом схожу.

   Кристина, внимательно посмотрев на гостя, на его аппетит, переместилась к плите. Кофе надо было варить шустро.

   Как ни странно, но в шкафу удалось обнаружить турку и даже вполне себе годную. Медную с серебрением внутри. Точно такими же пользовались баристы в кофейнях при варке кофе на песке по-турецки. Крис задумчиво посмотрела на лиса, а потом начала колдовать. В ход пошли доступные специи, соль, сахар и кофе, что купила Ника.

   Пенка поднималась три раза. Наконец, все было готово. Старинные фарфоровые чашки пришлись в тему.

   — Кот! Эй… — позвал Лис, услышав шорох в спальне Влада. — Проснулся, так топай к нам. Тут такое…

   Вскоре к ним присоединился хозяин квартиры. Сонный, но вполне даже напоминающий живого.

   — Во! Все в сборе. Ника, покушать ему. Кристинка, чай завари и ромашки, ромашки не жалей. Потом можете погулять. Девичьи посиделки плавно переходят в мужскую пьянку… Шучу. Кот, на первом свидании принято дарить цветы, а не это, имей в виду, — Лис подцепил рукой лежащее на спинке кушетки чудовище. — Можно считать, что первое ты бездарно провалил. На будущее — для второго свидания вполне подойдут серьги или кулон, если девушка того стоит. Вот я только что протестировал еду. Говорю тебе как друг — она кулона точно стоит, а серьги не покупай, у Ники уши не проколоты. Учти этот момент, а то знаю я тебя — ты вполне способен провалить и второе свидание.

   — Тоже мне великий учитель! — вмешалась Крис, которой Ника уже поведала о своем походе в супермаркет. — На себя посмотри. Не у тебя на кухне две девицы еду готовят. Нашел кому советы раздавать.

   — Лис… — Влад облокотился на дверной косяк. Взгляд усталых глаз стал чуть более пристальным. Поднеся указательный палец к губам и, чуть заметно улыбнувшись, велел Тиму примолкнуть. Почему-то после этого замолчал не только Лис, но и все остальные.

   В тишине негромко стукнула вторая тарелка, которую Ника поставила рядом с Лисом. Через пару минут Кристина поставила на стол заварной чайник.

   — Спасибо, девочки, — хмыкнул Лис. — А теперь я попрошу вас удалиться. Скажем, во двор. Нам с Владом надо поговорить без лишних, пусть и очень хорошеньких, ушек.

   Кристина хмыкнула, прикусила кончик челки зубками и деловито потопала к выходу.

   — Дальше фонтана не уходите. Ника... — Влад кивнул ей, мол, сама понимаешь, и вернулся к трапезе. — Спасибо. Очень вкусно.

   — Пожалуйста, — машинально ответила Ника, выходя в коридор.

ГЛАВА 10 — Новые порядки

Когда дверь за девушками захлопнулась, Влад посмотрел на Тимофея и вопросительно поднял брови.

   — Завтра в госпиталь. Не забудь.

   — Отвянь, Лис. Без тебя тошно, — посмурнел Кот, которого явно уже порядком достала эта возня вокруг его здоровья. — Говори, чего хотел.

   — Я с Микаэлем говорил, — Тим взъерошил волосы на затылке, будто не решаясь приступить к делу и раздумывая, как подсластить пилюлю.

   — И?

   — И все хреново.

   — Больше конкретики.

   — В общем… Ты с Тамарой теперь ходишь парой. Вы с Тамарой…

   — Лис, — поморщился Влад. — Завязывай.

   — Пулю уничтожили. Вы с Никой теперь все, — Тим сцепил две руки. — Друг без друга никуда.

   — И как ты себе это видишь? Мне в отставку подавать? На пенсию идти?

   — Жениться тебе надо!

   — Гениально, — Влад поковырял вилкой картофелину, вытащил кусочек бекона и отправил в рот. Прожевал и в упор уставился на друга. — А теперь серьезно.

   — Я почти серьезно.

   — Даже если так, то в чем смысл этого действа? Как это решит задачу?

   — На самом деле… — Лис развел руками. — Пуля вас с Никой объединяла. Даже не пуля, а смерть. И больше ничего общего. Теперь вас объединяет жизнь, но она… сам видишь. А что может быть не менее или даже более сильным, чем смерть?

   Влад медленно положил вилку на стол и задумчиво уставился на приятеля, словно пытаясь понять, точно ли он спятил или все же просто глупо шутит.

   — Ты это всерьез? Совсем никаких шансов?

   — Ну шансы есть всегда. Вопрос лишь в том, нужные ли, — Лис встал и подошел к плите. — Ситуация уже есть. Вот такая. Ты либо ее принимаешь, либо нет. Вы можете, скажем, вызвать такси для Ники. Машина сама увезет ее от тебя, и оба перестанете существовать. Довольно болезненным способом. Зато сделать это проще простого. Или… или вам придется создать что-то, что объединит вас намного сильнее, чем объединяла смерть.

   — Наручники? — нервно выдал Влад, вертя вилку в руках.

   — Ага, — Тимофей нашел кофе и поставил турку на огонь. — Иногда ты очень догадлив. А что, она тебе совсем-совсем не нравится? Нулевой отклик? При вашей первой встрече вы были вполне убедительны. Теперь половина наших думает, что ты увел девушку у Паши.

   — Лис, ты грибов своих шаманских обожрался? — Влад швырнул вилку на стол и резко встал, болезненно поморщившись. — Ты вообще понимаешь, что говоришь? База, прием!

   — Вас слышу, — отозвался Тимофей. — Я все понимаю. Но с вариантами у вас не густо. Или — или. Не сможете… ну тогда не знаю, что еще предложить. Оформите отношения, чтоб вопросов не было, уйдешь на гражданку, будешь сидеть дома, мемуары строчить. С трудом себе представляю, чем вы можете заниматься так, чтобы друг от друга не отдаляться. Бальными танцами если только, — нервно заржал Лис.

   — Оставим в стороне даже этическую сторону вопроса. Я серокрылый. То, что ты предлагаешь, невозможно.

   — Для остальных — да, но не для тебя и Ники. Ваши души связаны. А теперь посмотри мне в глаза и скажи, что ты совсем ничего не чувствовал, когда обнимал ее там, у памятника.

   Влад выполнил его просьбу, но потом опустил глаза.

   — Это был Зов.

   — Да? Ну тогда я ошибся. Хотя мне показалось, что не только он. Старею, наверно. Нюх стал не тот. В таком случае могу только посочувствовать. Очень жаль, что твоя жизнь теперь превратится… — Лис развел руками, взял со стола свою вилку, ткнул ею в тарелку Влада, вытащил из нее особенно лакомый кусочек бекона и отправил его в рот. — Хотя и в этом тоже есть свои преимущества, — заключил он, жмурясь от удовольствия. — В общем, исходные данные таковы. Хочешь — продолжай изображать айсберг. Хочешь — дай себе хоть один небольшой шанс выбраться с минимальными потерями. Да, совсем без них не выйдет. Белокрылым тебе не быть. Ни так, ни эдак не выйдет. Просто все. Забудь. А серокрылый… Микаэль, как я понял, на этот счет не сильно загоняется. Наверное, выкатит кучу условий, но… Было бы желание, — зашипел газ, залитый забытым кофе. Лис чертыхнулся и рванул к турке. — Ну вот и кофе профукал. Из-за тебя.

   Влад снял со спинки кушетки игрушечного кота, щелкнул его по носу, посмотрел в коридор. Из-за угла выглядывала любопытная морда вездесущего Силантича. Почему-то сейчас этот мелкий пакостник раздражал уже не так сильно. Серокрылый подошел к холодильнику, налил в блюдце молоко и поставил рядом с кушеткой. По полу зацокали когти.

***

Серые облупившиеся бортики сухого фонтана навевали тоску. В целом, они с Крис все обсудили. Рассказывать было не о чем. А плакаться… Что толку? Уже хорошо, что Влад не обычный человек. Рядом с ним хотя бы Другая не вылезает. Ника посмотрела на фонтан так и эдак.

   — Крис, как думаешь, а если его запустить? Тут совсем пусто и безжизненно, а так хоть вода будет.

   — Ну… — Кристина оглядела мрачно-пустой двор с громадами старых тополей и выщебленным асфальтом на дорожках. Он словно был из другой реальности — этот двор в центре города. Совсем не верилось, что выйдя из арки можно попасть в толпу людей. — А давай!

   Подойдя к фонтану, Ника внимательно его осмотрела. Было понятно, что трубы проржавели насквозь, но зато где-то близко к поверхности ощущалась вода. Река находилась совсем неподалеку. Учитывая пустынный двор, вряд ли кто-то заинтересуется восстановлением фонтана, а за предыдущую ночь Ника накопила немало энергии благодаря неприснившимся кошмарам Влада. Почему бы и не потратить ее на полезное дело?

   Все сливные отверстия оказались порядком забиты грязью и старыми листьями, следовательно… Лицо Ники осветила улыбка. Волосы начали расплетаться — так проще работать с водой.

   Река с готовностью отозвалась на зов. Главной сложностью было правильно направить поток, сделать его достаточно узким и глубоко залегающим, чтобы потом не начались проблемы с фундаментами зданий и площадью. Организовать наводнение и провал грунта не входило в планы Ники. К счастью, под Соборной и всеми прилегающими к ней домами, находились слои серой глины, которые можно было использовать как некую альтернативу водопроводным трубам. Это сильно облегчило задачу, хотя заставило поломать голову, отыскивая в водонепроницаемой толще под фонтаном разрыв, достаточный для вывода воды на поверхность. Наконец, нужная точка была найдена, и вода, смывая ржавчину со старых труб, устремилась наружу. Сначала это были только отдельные капли — мешала грязь, а потом… Из всех отверстий сразу забили рыжие струи.