Оглавление
АННОТАЦИЯ
Велинка Осморт живёт спокойной, размеренной жизнью чертёжника-конструктора в пригороде мегаполиса. Она ценный сотрудник, любящая дочь и свободная гражданка в обществе узаконенного рабства. Нюансы имущественного законодательства и причуды высшего света её волнуют мало. Но волей случая под Новый год девушка выигрывает необычный презент, и привычное существование меняется безвозвратно. Книга о рабстве как социальном явлении и о том, что каждый сам решает для себя: "Что есть человек".
ГЛАВА 1
Шутки, смех легко скользили по уютной гостиной, подсвеченной мягкими полутенями разноцветных фонариков. Велинка не знала здесь никого. Впрочем, хозяева постоялого дома были вполне милы, а гости не назойливы. Шампанское приятным, атмосфера тёплой и уставленный яствами стол вполне соответствовал той сумме, которую она уплатила. Гости разбредались по дому небольшими группками, находя развлечение себе по душе. Администрация постаралась на славу, организуя праздничный вечер. Весь дом светился и переливался, как ёлочная игрушка. Велинка примостилась у окна в мягком кресле, обшитом позолотой. Стащив с общего стола себе на поднос понемногу разных вкусностей, девушка задумчиво разглядывала затейливо украшенную территорию за окном. Разгорячённые отдыхающие, как малые дети, носились с горы на санках, лазили по башням ледяной крепости, пели… Снег пошёл густыми, пушистыми хлопьями. Велинка улыбнулась.
«Как в детстве, — подумала она, — может быть, решение встретить Новый год вот так, по чужому, заранее оплаченному сценарию — это не так уж плохо?»
Она взглянула на большие старинные часы. Ещё тридцать минут и год закончится.
Зачем она здесь?
Велинка огляделась. Чтобы вспомнить, что такое ожидание чуда? Чтобы не сидеть одной в пустом, молчаливом доме?
Ведущий, расхаживавший по небольшой импровизированной сцене, объявил начало очередного конкурса. Велинка порадовалась, что её уж точно не потащат на помост, как несколькими часами ранее. Конкурс был для тех, кто пришёл со своими рабами. У неё никого не было. Даже коты, которых она заводила с завидным упрямством либо дохли, либо сбегали по неясным для неё причинам.
Оставалось десять минут до обнуления всех начал. Толстенький улыбчивый мужичок в фирменном фраке пригласил всех за общий стол. Девушка не стала сопротивляться. На красной скатерти длинной шеренгой поблёскивали начищенные подсвечники. Подрагивание огоньков свечей наполняло комнату собственной жизнью. Гирлянды и шары меняли тени, словно шевелясь в полумраке. Ведущий произнёс вдохновенную речь и предложил провести ритуал на удачу. Гости охотно согласились. Смысл был в том, чтобы каждый положил на сцену какую-нибудь ненужную ему вещь, безделушку. Избавился от груза старого года. А затем, в новом году, гости наугад вытащат из кучи барахла себе презент, и эта вещица будет приносить владельцу удачу. Народ торопливо выворачивал карманы, что-то отрывал от пиджаков и сумочек, стараясь уложиться в оставшиеся несколько минут. Велинка растерянно осмотрела своё платье. Чёрт! Ни брошки, ни кулончика. Не серьги же золотые снимать! Её они тяготили меньше всего.
— Заколку, — вовремя подсказала ей одна из раскрасневшихся дам, — заколку не жалко.
Велинка еле успела добежать до сцены под чей-то смех и обратный отсчёт времени, на ходу вытаскивая из волос крупное украшение.
Грянул салют. Гости высыпали на широкий морозный двор, задрав головы. Снопы искр вспыхивали и тонули в бездонном чёрном небе. Велинка пригладила беспорядочно рассыпавшиеся по плечам пряди и зябко поёжилась, изо всех сил стараясь влиться в общий поток ликования. Стадное чувство, на которое у неё было столько надежды, никак не желало возникать. Место неплохое, еда вкусная, салют красивый… но не более того…
После новых речей и значительной дозы шампанского настал черёд разбора «удачливых талисманов». Гости по очереди выходили на сцену и с завязанными глазами вытаскивали из кучи старых ненужных вещей новые ненужные вещи. Велинка под ободряющий гул толпы запустила руку в общий котёл, стараясь ухватить что-нибудь поменьше башмака и приятней растаявшей шоколадки. В ладонь лёг круглый металлический предмет размером чуть больше монеты. Сперва, она решила, что это чья-то декоративная пряжка, но, сняв повязку, увидела в руке номерной жетон. Такие выдавали в гардеробе при входе. Ведущий пошутил, что число 147 будет для неё счастливым и, проводив со сцены, занялся другим претендентом.
Уплетая сырный салат, девушка небрежно крутила по столу металлический кружок. Интересно, ей досталась только эта бесполезная штучка или к ней прилагается чья-то шуба? Вздохнув, Велинка решила не позориться, не хватало ещё припереться домой с охапкой чужой, возможно мужской, одежды.
Были танцы, стихи, новые конкурсы и песни под караоке. Несколько подвыпивших и плохо владеющих языком кавалеров пытались завести с ней знакомство. Велинка мягко уклонилась, отпочковавшись от весёлой компании. Ну, и на что она надеялась, придя сюда? На какое чудо? На судьбоносную встречу? На озарение?
«Видимо, всё-таки на нечто подобное», — усмехнулась она про себя.
Стало тошно.
Девушка опустошила бокал и направилась к выходу. Обменяв в гардеробе свой жетон на пальто, слегка заколебалась на пороге. Вернувшись к стойке, протянула услужливой девушке свой новогодний презент. Нет, чужую шубу она, конечно, не возьмёт, но почему бы просто не посмотреть?
— Это не отсюда, — добродушно покачав головой, произнесла гардеробщица, возвращая жетон.
— А откуда? — растерялась Велинка, только сейчас разглядев, что монетка, и правда, выглядит немного иначе.
— Комната для животных и рабов дальше по коридору, — милостиво сообщила девушка, видимо, сильно перебравшей клиентке.
Велинка несмело зашагала в указанном направлении, изо всех сил желая, чтоб ей достался большой рыжий кот, на редкость здоровый и не склонный к побегам.
Жетон приняли охотно. Но вместо мяукающей переноски на пороге показался мужчина лет тридцати с небольшим.
— Ваш 147-й, — буднично сообщила служащая, не забыв попрощаться с гостьей.
Не кот… Велинка пыталась прийти в себя, бестолково комкая ремешок сумки. Мужчина окинул её спокойным, почтительным взглядом, вежливо кланяясь новой хозяйке.
Так и не подобрав слов и не желая объясняться в проходе, девушка просто махнула рукой, приглашая следовать за ней. И он пошёл. Уверенно и не оборачиваясь, не задавая вопросов. Как пошёл бы за любым, кто предъявил жетон за номером 147.
Чем дальше от постоялого дома, тем темнее становилась ночь. Фонари вязли в ней беспомощно, тускло освещая крохотное пространство вокруг себя. Велинка грела дыханием замерзшие руки, мечтая поскорее добраться к себе. Залезть в большую тёплую ванну, смыть с ресниц заледеневшую тушь и, наконец, облагородить свою лохматую голову. За спиной слышались шаги. Его шаги. Он чётко держал расстояние, как бы она не меняла темп. Когда Велинка оборачивалась, мужчина быстро опускал глаза. Верхней одежды у него не было. Выгоревшая жёлтая рубаха на несколько размеров больше и штаны. Но раб шёл прямо, не дрожал. Казалось, что мороз совсем его не беспокоит. Пересекая безлюдный тоннель очередной улицы, Велинка замедлила шаг. Остановилась, прислушиваясь. Её блуждающий взгляд натолкнулся на замершего позади раба. По всей видимости, он услышал эти тихие стоны ещё раньше, но без разрешения хозяйки не позволял себе даже повернуть голову. Сориентировавшись, девушка зашла в небольшой проулок, уставленный мусорными баками. У коммунальных служб тоже были каникулы. Железные ящики почти полностью тонули в отходах. Если бы не зима, вонь сшибала бы за километр. Перешагивая через беспорядочно наваленные вокруг пакеты и кульки, Велинка заглянула в проём между двумя баками. На толстом слое разнообразного мусора, покрывающего мёрзлую землю, валялся парнишка. Его руки и ноги были стянуты толстым брючным ремнём, одежда напоминала картинные лохмотья. Парнишка был без сознания, слабо дёргаясь в бреду, он лишь иногда постанывал. Велинка отступила назад, поравнявшись с ожидающим её мужчиной. Он, как и прежде, был спокоен. Молча наблюдал за хозяйкой, удостоив мальчишку всего парой коротких взглядов. Только руки очень медленно сжимались и разжимались в кулаки.
— Донесёшь? — разорвала тишину Велинка.
— Конечно, госпожа. Легко! — мужчина подорвался с небывалым проворством, сгребая мальчишку на руки.
Девушке почудились в этом бесстрастно-вежливом голосе нотки удивления и, пожалуй, даже радости…
Велинка снова оказалась впереди. Мужчина следовал за ней, бережно неся замёрзшего парнишку. Тот продолжал метаться, изредка жалобно хныча. Небо разрезали всполохи далёких фейерверков. Где-то недалеко гуляла шумная компания. Слышались тосты и заливистый женский смех. Мужчина иногда принимался еле слышно шептать что-то успокаивающее, с опаской поглядывая в спину госпожи. Девушка не мешала, делая вид, что не слышит.
«Легко», — вспомнила она, незаметно оглядываясь. Нет, легко ему не было. Руки устало подрагивали, парнишка всё-таки был длинным, хоть и тощим, да и нести его было неудобно. Но мужчина, стиснув зубы, шёл, как и прежде, прямо и быстро.
Велинка открыла дверь и, не разуваясь, пошла вперёд, включая везде свет.
— Можно, госпожа? — мужчина, переводя дыхание, остановился у порога, осторожно заглядывая в дом.
— Можно, — крикнула девушка уже из дальней комнаты, — заноси.
Велинка застелила гостевой диван несколькими слоями простыней. Мальчишка не был грязным, но довольно сильно избит. Раны кровоточили, придавая лохмотьям совсем уж неприглядный цвет.
— Клади на диван, — распорядилась она, как только раб показался в дверях.
Мужчина послушно выпустил из рук подрагивающее тело.
— Развяжи его и раздень, — бросила девушка, направляясь в ванную.
Закрыв за собою дверь, Велинка выдохнула, облокотившись руками о раковину. Постояв десяток секунд зажмурившись, она медленно подняла голову, встречаясь со своим растрёпанным отражением. Хотелось смалодушничать и просто залечь в ванну, не думать ни о чём пару часов. Девушка нашла чистое ведро и пустила в него тёплую воду. Да уж, как встретишь Новый год, так его и проведёшь. Класс… мечты сбываются.
Когда она вернулась, раб уже выполнил приказ, как мог, растирая и отогревая руками мальчишку. Впрочем, сильно замёрзшим тот не выглядел. Видимо, пробыл на улице совсем недолго. Что по-настоящему не нравилось Велинке, так это побои. Похоже, парнишку били не только руками. Дело могло быть гораздо хуже, чем просто синяки и ссадины.
— Придётся звать врача, — вздохнула она, осматривая его.
— Вы потратитесь на доктора? — слегка изумился её «удачливый талисман».
— А что остаётся? — хмыкнула девушка, набирая номер. — Если не лечить, так можно было и вовсе не подбирать с улицы. Давай пока протрём его немножко. Хоть кровь запёкшуюся, — отдала она рабу кусок тряпки, намочив её в ведре.
Велинка, не спеша, обрабатывала лицо мальчишки и торс. Мужчина занялся второй половиной. Видимо, всерьёз опасаясь, что хозяйка может сильно перевозбудиться от вида съёжившегося хозяйства малолетнего раба и решить немедленно использовать новую игрушку.
Девушка украдкой рассматривала сосредоточенное лицо мужчины. Невыгодный для раба типаж. Черты острые, нос великоват, мимика сдержанная, но иногда в ней сквозит что-то волевое, самостоятельное. На лбу уже прорезалась пара неглубоких морщин. Рановато в его-то возрасте.
Заметив, что его рассматривают, раб поднял голову выше, не прекращая работы.
Наконец, пришёл доктор. Лишнего вывели за дверь. При осмотре разрешили присутствовать только хозяйке. Оставшись один, мужчина медленно прошёлся вдоль окон тёмной гостиной, пытаясь различить их голоса, но доктор говорил тихо и неразборчиво. Раб присел на корточки и прижался спиной к тёплой батарее. Блаженно закрыл глаза. Через пару минут мимо него стремительно прошагал доктор в сопровождении госпожи. Они что-то обсуждали на ходу. Раб не сразу очнулся и встал, как положено, уже после того, как оба скрылись из виду.
— Пойдём, выпьем чего-нибудь, — Велинка окликнула его, возвращаясь. Голос у хозяйки был усталый и охрипший.
Раб зашёл за ней в небольшую кухоньку. Девушка не стала включать лампу, праздничной иллюминации из окна вполне хватало для того, чтобы залить кипятком чай.
— Могу тебе кофе заварить, — в последний момент сонно предложила она. — Что обычно пьёшь?
— Обычно я пью воду из-под крана, — скривился в улыбке раб. Вопрос его развеселил.
— Тогда пей чай, — буркнула девушка, с удовольствием откидываясь на спинку стула. — И сядь уже.
Мужчина слегка поклонился и занял место за столом. Притянул к себе обжигающую чашку. Сделал маленький глоток.
— Ну, чего молчишь? — Велинка зевнула, прикрывая рот рукой. — Тебе ведь интересно, что доктор сказал. Трясёшься за мальчишку.
— Просто забочусь об имуществе госпожи, — холодно произнёс мужчина, глядя на расписное блюдце с сахаром.
— Ну, конечно, — усмехнулась девушка, — скажи уж, что тебе его жалко.
Раб неопределённо пожал плечами, понять что-то по его лицу было трудно.
— Лечить будете? — спросил он недоверчиво.
— Это странно?
— Лечить дорого, — спокойно выдал он, — потому и бросают…
— Ну, с ним-то мне более-менее ясно, — произнесла девушка, моргая тяжелеющими веками, — теперь давай перейдём к твоей персоне.
— Конечно, госпожа. Что прикажете? — мужчина с готовностью поднялся.
— Ты что думаешь, я спокойно не засну, пока никого не поистязаю на ночь? — сонно пробормотала Велинка. — Я имела в виду то, что ты сходишь в душ и приведёшь себя в порядок. Вон, весь в крови измазался…
В крови… в чужой… Это было даже странно. Обычно после хозяйских игр кровь была своя. Если резали неглубоко, то раб мог и сам добраться до ванной: промыть, обработать, зашить… Мужчина, глядя в тёмный потолок комнаты, не спеша провёл рукой по зажившим рубцам. Софа, на которой его положили, была слегка не по росту. Но ноги ведь всегда можно подтянуть. А устроиться он был способен и на квадратном метре. Раб повернул голову в сторону дивана. Мальчишка лежал тихо. Что делал врач, осталось неизвестным, но парнишка задышал ровнее, а на столике у зеркала выросла гора из шприцов, бутылочек и пачек с ампулами.
«Красивая игрушка, — с сожалением подумал мужчина, оценивая внешность парня, — будет чьей-то подстилкой. Вот и вся жизнь».
Сам он как-то сразу выпал из разряда постельных мальчиков. Ещё когда был таким же сопляком. Его покупали, пробовали, но… Не было у него пухлых губок и щенячьего взгляда, а с возрастом пропало и подростковое обаяние. Зато « гадкий утёнок» оказался вынослив. Определённому кругу покупателей это очень нравилось. Его брали, чтоб выместить злость, банально избивая до полусмерти. Брали садисты, умевшие довести боль до безумия. Брали те, кому нравилось покорное сильное тело. Один из последних хозяев тоже был откровенным садистом. Но на нём он отрывался редко и без особого энтузиазма. Его страстью были совсем молоденькие рабы. Покупал по трое — четверо мальчишек за месяц. Рассаживал их по клеткам в своей «игровой» и уж больше ни в чём себе не отказывал. Иногда хозяин приводил и своего «пса». Сажал на цепь у стены, заставлял смотреть… на кровь, глаза подростков полные боли и ужаса. Слушать… крики, рыдания…
Порой, они умоляли и его. Спасти… избавить… добить. Но чем им мог помочь раб на цепи? Он только выл от бессилия и затыкал уши. В конце хозяин его развязывал. Ведь нужно же было кому-то прибираться и выносить трупы. Раб вдоволь насмотрелся на таких же мальчишек, как и тот, что лежал сейчас в этой комнате. Он сам выносил их к этим бакам, иногда ещё живых… Поэтому, когда госпожа только свернула в проулок, он уже знал, что увидит. Ждал, что она брезгливо сморщится, может быть, пару раз подденет носком сапожка избитое тело. Наступит, чтобы выдавить очередной стон. И уйдёт, удовлетворив своё любопытство. А она вдруг решила взять. Зачем?! Раб чуть с ума не сошёл, когда она велела его нести. Он делал всё быстро, боялся, что хозяйка передумает. Прикажет бросить сломанную игрушку на полдороги. Старался успокоить хнычущего мальчишку, пока госпожа не заметила и не разозлилась. Повторял, что всё будет хорошо… Но имел ли на это право? Он не знал, куда его несёт. Могло оказаться так, что хозяйка подобрала эту тушку для своих собак, или ей пришло в голову самой распотрошить ещё живого, дармового раба. Кто она? Откуда взялась? Мужчина свернулся на боку, кутаясь в тёплое одеяло.
ГЛАВА 2
Первым, что почувствовал раб, просыпаясь, был взгляд в спину. Мужчина перевернулся на другой бок. Мальчишка сидел на диване, завернувшись в одеяло, и ошалело оглядывался. Раб сделал попытку встать, чем вызвал у паренька хриплый вскрик ужаса.
— Спокойно, — замер Вик, давая мальчишке время. — Меня бояться не надо. Я тоже раб. Как и ты.
— А где…он? — загнанно озираясь, прошептал парнишка.
— Хозяин?
Мальчишка кивнул, комкая в руках одеяло.
— Теперь у тебя хозяйка, — усмехнулся мужчина на его растерянный взгляд. — Так бывает. Привыкай. Кстати, нужно сказать ей, что ты очнулся.
— Не надо! — парнишка вцепился в его руку, когда раб проходил мимо.
— Хочешь её разозлить? — поднял бровь мужчина.
— Нет, — испуганно замотал головой тот.
— К тому же, я не думаю, что она сразу станет тебя мучить, — подумав, произнёс Вик.
Раб прошёл, осторожно заглядывая во все комнаты и, незаметно для себя, ввалился в спальню. Девушка как раз одевалась. Мужчина сглотнул, через силу оторвав недозволительный взгляд, и выматерился про себя.
«Сейчас начнёт орать», — устало подумал он. Но хозяйка только потянулась спросонья и пригладила рукой волосы.
— С Новым годом, — улыбнулась она, идя прямо на него.
— Что? — растерялся раб.
— Первое января - начало всех начал, — пояснила девушка, поправляя воротник его рубахи. — Как там наш найдёныш?
— Очнулся, госпожа.
Лёгкие прикосновения её пальцев к шее рождали неясное чувство. Вик инстинктивно прижал подбородок к груди.
— Ну, слава богу! — обрадовалась Велинка, почти бегом направившись к мальчишке.
Когда она вошла, паренёк заметно сжался, став похожим на застигнутого врасплох зверька.
— Привет, — улыбнулась девушка, присаживаясь на край дивана.
Вик старался незаметно подсказать мальчишке, но тот лишь хлопал большими зелёными глазами, опасливо следя за движениями хозяйки.
— Как ты себя чувствуешь? Температуры нет? — Велинка, не задумываясь, протянула руку ко лбу найдёныша.
Паренёк тут же шарахнулся в сторону, забившись на дальний край дивана. Взгляд снова заметался по комнате и, наконец, остановился на стоящем у двери мужчине. До мальчишки всё-таки что-то дошло. Он обреченно пополз вперёд и, склонившись ничком перед хозяйкой, еле слышно прошептал приветствие.
— Давай познакомимся, — дружелюбно предложила девушка. — Меня зовут Велинка. А тебя?
Паренёк поднял голову и растерянно взглянул на Вика в ожидании новой подсказки. Мужчина плотнее сжал губы и отвернулся. Своей щенячьей наивностью мальчишка выдавал его с головой. Велинка удивлённо проследила этот взгляд от найдёныша до двери. Раб, не дожидаясь окрика, вышел из-за её спины и смирно присел на свою безукоризненно заправленную постель.
— Госпожа, скорее всего, у него нет имени, — решился нарушить затянувшееся молчание Вик. — Он будет вам очень благодарен, если вы сами его назовёте.
— Вот оно как, — хмыкнула девушка. — Малыш, какое имя тебе нравится?
Паренёк боязливо замотал головой и снова отполз. Попытка хозяйки подсесть ближе, вызвала почти животный скулёж и судорожное кутание в одеяло.
— Он не выберет, — ровно произнёс мужчина, в мыслях матеря себя за длинный язык.
— Ладно, не буду тебя мучить, — отступая, вздохнула Велинка, — как насчёт Орландо? Пойдёт?
Паренёк кивнул, не зная, нужно ли как-то ещё отблагодарить госпожу.
— Хоть температуры и нет, но уколы пропускать нельзя, — продолжила Велинка, подходя к столику с лекарствами. — Перевернись на живот, малыш.
Мальчишку затрясло. Глазами полными смертельного ужаса он уставился на Вика, как на последнюю надежду.
— Ты большой мальчик, это не страшно, — успокаивала его девушка, набирая в шприц лекарство. — Ты же не боишься уколов?
— Нет, — пролепетал Орландо трясущимися губами, глотая редкие слёзы.
Поняв, что никто сейчас не поможет, паренёк медленно вылез из-под одеяла и лёг перед хозяйкой.
— Придержи его…на всякий случай, — кивнула она рабу, с жалостью глядя на бледное подрагивающее тело, щедро изукрашенное чье-то тяжёлой рукой.
Вик подошёл к постели и прижал паренька профессионально, но безболезненно, чтоб тот не сделал себе же хуже, если начнёт вырываться. Мероприятие длилось не дольше минуты. Мальчишка только слегка дёрнулся, почувствовав иголку, но потом затих и больше не шевелился.
— Молодец, — Велинка потрепала его по голове. — Сейчас сварю тебе кашу, а потом можешь ещё поспать.
— Госпожа, давайте я сготовлю, не утруждайтесь, — предложил Вик.
— Да, ради бога, — пожала плечами девушка, — я не особо сильна в кулинарии.
Раб довольно быстро разобрался в содержимом шкафчиков. Рука у него оказалась лёгкой, а движения размеренными и чёткими. Велинке нравилось смотреть, как он колдует над ковшиком с манкой. Уминая уже третий круассан, она беззастенчиво рассматривала его широкую спину.
— Подожди, — мужчина застыл с тарелкой в руке, на полдороге к двери. — Давай добавим ещё вот это и это.
Девушка посыпала кашу сахаром и, порывшись в холодильнике, нашла контейнер с черникой, опрокинув содержимое в тарелку.
— Свежие ягоды? — оторопел Вик. — Это очень дорого, госпожа, — неодобрительно покачал он головой, — мальчишка, наверняка, такого даже и не видел.
— Ну, вот и покажешь, — подтолкнула она его к выходу.
Когда раб вернулся, Велинка всё ещё не спеша потягивала кофе.
— Садись, перекуси.
Мужчина поставил пустую тарелку в раковину и, поклонившись, сел за стол.
— Благодарю, госпожа. Можно? — потянулся он за кофейником.
Велинка кивнула.
— Думаю оставить кухню на твоё попечение, — озвучила свою мысль девушка. - Сможешь готовить на троих?
— Смогу, госпожа, — удивлённо отозвался Вик. — Можно вопрос?
— Спрашивай, — пожала плечами девушка.
— Хозяин… меня продал, подарил, обменял?
— Это важно?
— Нет, — мотнул он головой, подбирая слова, — просто вы не из его круга…
— Имей совесть, Новый год же. Я обычно лучше выгляжу, — хохотнула Велинка.
— Вы не поняли, — Вик потёр лоб рукой. — Со мной всегда обращались иначе…
— У меня не слишком богатый опыт, но я научусь с тобой обращаться, — не видя в этом проблемы, пожала плечами девушка, — и с тобой, и с этим парнишкой.
— Конечно, госпожа, — о чём-то задумался раб, — мы оба в вашей власти, — спокойно признал он.
— А теперь я спрошу, — хитро прищурилась девушка. — Во-первых, хотелось бы знать, как тебя называть. Или у тебя тоже нет имени?
Мужчина медленно расстегнул верхние пуговицы, обнажая грудь, пересечённую крупными чёрными буквами.
— «Вик», — прочла она вслух, — это твоё имя?
— Долгое время меня звали именно так. Но, если вам не нравится…
— Я могу зачеркнуть и написать новое? — шутливо поинтересовалась Велинка.
— Конечно, — согласился раб, — я вам покажу, как это делается.
Вик осторожно прикрыл за собой дверь. Мальчишка не спал, следя за его передвижениями, свернувшись калачиком под одеялом.
— Не делай так больше, — серьёзно произнёс мужчина, глядя на него в упор.
— Как? — растерянно прошептал Орландо.
— Не шарахайся от хозяйской руки… для чего бы её не подняли.
— Я испугался, — помолчав, признался парнишка.
— Твой скулёж заводит их ещё больше.
— Хозяйка ещё придёт? — неожиданно спросил Орландо, начиная мелко дрожать.
— А как ты думаешь? — усмехнулся Вик. — Нет, она просто так с тобой возится и будет тебя просто кормить, а ты просто будешь лежать под одеялом, — пожалуй, слишком резко съязвил он.
Мальчишка уткнулся носом в подушку и прикусил губу. Вскоре до Вика стали доноситься тщетно сдерживаемые всхлипы. Мужчина с тоской вздохнул.
— Перестань, — досадливо пробормотал он. — Хозяевам нравятся красивые личики, а ты сейчас опухнешь, и тебе в кашу не положат больше ягод.
— Госпожа на меня рассердилась? — немного справившись с собой, прошелестел парнишка.
— Нет. Госпожа не рассердилась, — уже откровенно успокаивая, отозвался Вик. — А вообще, я знаю её не дольше твоего. Возможно, она не станет делать тебе больно. Воспитает домашнюю зверюшку, будешь ходить по дому в мягком ошейнике и получать вкусняшки за хорошее поведение.
— Я не хочу быть зверюшкой, — еле слышно прошептал Орландо.
— Это многим лучше, чем подушкой для иголок, — бесстрастно констатировал мужчина.
«Она не из их круга…» — повторил про себя Вик. Но меняет ли это хоть что-нибудь? Давненько он не принадлежал кому-то другому. Последние лет десять он ходил по одним и тем же рукам и уже знал в лицо всех местных садистов. Его отдавали, наигравшись, следующему по списку, а потом выкупали назад. И каждый из них был в восторге от его выносливости и буквально дрожал от нетерпения при виде чистого, ещё нетронутого кусочка тела. Правда, с возрастом этих кусочков становилось всё меньше. Кажется, их уже и вовсе не осталось. Вик усмехнулся, мысленно разглядывая себя. Осталось только лицо… Впрочем, оно не привлекало хозяев с самого начала. Становилось ясно, почему от него избавились.
В морозилке Вик нашёл рыбу. Поставив тушки под воду, разболтал нехитрый маринад. Пожарил картошку. К готовому блюду, поколебавшись, решил сделать пряный соус и, выудив из недр холодильника ещё не совсем пропавшую петрушку, принялся быстро измельчать пучок.
— Здорово получается.
Сбившись с ритма, раб чуть не отрезал себе палец. Господи, когда она пришла?! Да ещё так незаметно… Девушка сидела за обеденным столом, положив подбородок на сложенные руки.
— Госпожа любит рыбу? — вежливо спросил Вик, взяв себя в руки.
— Пахнет вкусно, — улыбнулась Велинка. — Ты закончил?
— Ещё пять минут, если можно, — попросил мужчина.
— Конечно, — кивнула она. — Как думаешь, малыш сможет поесть на кухне или его всё ещё шатает?
Девушка зацепила из вазочки варенье и неторопливо облизала ложку.
Вик заколебался. Накажет ли она этого щенка, если тот снова станет шарахаться? Хотя… пусть привыкает к тому, как нужно вести себя с госпожой. Чем дольше сидит под одеялом, тем страшнее вылезать.
— Сможет, госпожа, — уверенно кивнул мужчина, — хотите, чтобы он вышел голым? — бесстрастно уточнил раб.
— Вряд ли, это добавит ужину новых красок, — улыбнулась Велинка, зачем-то цепляя смеющимися глазами его взгляд.
Вик поспешно потупился и откланялся.
Зайдя в комнату, он положил мальчишке на кровать тёмные джинсы и футболку.
— Сегодня мы ужинаем с госпожой, — сообщил он выглядывающему из постели Орландо.
— Я не хочу есть… я потом! — испуганно запричитал мальчишка.
Вик усмехнулся, некрасиво вздёрнув правый уголок рта.
— Ты часто ел с хозяевами за одним столом? — спокойно поинтересовался мужчина.
— Нет, — признался Орландо. — Только из миски, у ног…
— Правильно, — подытожил Вик. — Сидеть с хозяином наравне — большая поблажка. А уж отказываться от неё… это тянет на неуважение. Знаешь, что бывает за неуважение?
Парень сглотнул и отчаянно закивал.
— Тогда одевайся и пошли, — ровно закончил мужчина, подавая ему одежду.
Велинка ещё не успела сунуть нос в кастрюльку с соусом, когда на пороге кухни появился Вик.
— Позвольте, госпожа, — поспешил он к плите, — я подам ужин.
Вслед за ним зашёл парнишка, неуверенно ступая по холодному белому кафелю. Девушка поймала себя на мысли, что первый раз видит его в вертикальном положении. Джинсы были ему малость великоваты, и он старался придерживать их на талии, затравленно разглядывая помещение.
— Орландо, — позвала его Велинка.
Паренёк сначала не отреагировал, но потом, беспокойно встрепенувшись, упёрся в неё испуганным взглядом.
— Садись.
Вик тем временем накрыл на стол и принёс тарелки. Девушка с восторгом обнаружила перед собой практически ресторанный шедевр. Тарелка Орландо тоже была полной, хоть и не так кропотливо украшена, а вот повар явно поскромничал.
— Ты не похож на хомячка, — состроила рожицу Велинка, глядя на три жалких ложки пустого картофеля перед ним. — На сковороде ещё что-то осталось?
— Да, госпожа. Ещё осталась рыба…
— И?
— И я добавлю себе ещё, — благодарно склонился мужчина.
Мальчишка долго медлил. Велинка не без интереса наблюдала, как он ёрзал на краешке стула и украдкой изучал столовые приборы. Неуклюже взял вилку, смерил взглядом содержимое тарелки, попытался повторить то, что делает Вик. Картофелина никак не хотела держаться на маленьком металлическом трезубце и раз за разом падала обратно в тарелку на полпути. Наконец, прервав его мучения, неудобный прибор таки проскользнул меж пальцев и улетел под стол. Как только металл звонко загудел о кафель, Орландо втянул голову в плечи, словно черепашка, и зажмурился в ожидании неслабого подзатыльника. Девушка улыбнулась, глянув на вмиг посерьёзневшего Вика.
— Ты раньше ел вилкой? — поинтересовалась она у дрожащего мальчишки.
— Нет, госпожа, — сокрушённо прошептал он.
— А ложкой?
— Да, — заморгал Орландо, отмирая.
— Вик, дай ему ложку, — буднично попросила Велинка.
Мужчина, казалось, облегчённо выдохнул, выполнил приказ и снова принялся за еду.
«За себя не боится. Боится за него», — усмехнувшись, подытожила девушка, более не нарушая молчаливую сцену ужина.
Посуда загромыхала в раковине, Вик принялся за дело, не дожидаясь особого приглашения.
— Пойдём, — мягко позвала мальчишку Велинка, встав за спинкой его стула и слегка взъерошив волосы. — Надо сделать укол.
— Придержать его? — тут же предложил Вик, ставя очередную вымытую тарелку.
— Обойдёмся, — улыбнулась девушка, поглаживая окостеневшие плечи Орландо. — Ты ведь уже не боишься? Правда? — склонилась она над мальчишкой.
Тот кивнул, опустив голову и, уставившись в скатерть перед собой.
— Ложись, — произнесла Велинка, когда они зашли в комнату.
Повернувшись от столика с лекарствами с набранным шприцом, она слегка растерялась. Парнишка снял с себя всю одежду.
— Я ничего не помял, — испуганно заморгал он, по-своему расценив паузу и протягивая ей аккуратно сложенную стопку.
— Оставь у себя. Ложись давай.
Парень подчинился, храбро пережив процедуру. Велинка накрыла его одеялом. Оказавшись в тёплом коконе, Орландо немного осмелел, перевернулся на бок, лицом к ней.
— Я плохо себя вёл за столом? — спросил он, сползая под одеяло с головой. — Меня нужно учить?
С каждой фразой его голос становился всё несчастней, начинал как-то странно вибрировать и прерываться.
К двери комнаты приблизились осторожные шаги, но, помедлив, деликатно удалились. Дабы не помешать хозяйке вершить то, на что она имеет право.
Велинка умилилась подобной тактичности. Хотя… что-то подсказывало — раздайся отсюда душераздирающий крик, покорный раб вряд ли бы усидел на кухне.
Развернув жёсткий, всхлипывающий под одеялом кулёк, девушка устало хмыкнула, возвращая голову Орландо обратно на подушку.
— Учить тебя, конечно, нужно, — вытерла она слёзы с раскрасневшихся глаз, — только это не страшно и не больно.
Пройдя по следам свежевымытого пола, Велинка обнаружила раба в одной из дальних комнат. Помещеньице по размерам скорее напоминало кладовку и рослый мужчина, старательно ползающий с тряпкой под стеллажами книг, выглядел как-то совсем непривычно.
— Ты всегда такой тактичный? — с усмешкой поинтересовалась девушка, не дожидаясь его расшаркиваний.
Раб, замерев, вопросительно глянул снизу вверх.
— Я слышала, как ты развернулся возле двери, — продолжила она. — Что не зашёл?
— Я был вам нужен? — спокойно поинтересовался Вик.
Тряпка снова ожила в его руках и медленно поползла в сторону ведра.
— Ты бы не помешал, — сухо отрезала Велинка. — Или считаешь, что все мои мысли сводятся к тому, чтобы побыстрей начать пользовать мальчишку? Ты думаешь, я его для этого и подобрала?
Её начинала тихо бесить эта равнодушная покорность, сквозь которую проглядывала надменная усмешка всезнающего сфинкса.
Раб продолжал рьяно тереть бурое пятно, крепко въевшееся в линолеум. Молча и почтительно.
— Прекрати, — произнесла она, не скрывая раздражения в голосе. — Прекрати, оно не ототрётся.
Вик отложил тряпку и, оставшись на коленях, поднял голову. Отвечать он то ли не собирался, то ли ждал чего-то ещё.
— Ты, правда, считаешь меня тварью? — спросила она снова, на этот раз больше с интересом, чем с угрозой, опускаясь на стопку журналов в углу.
— Госпожа, чтобы начать меня бить, не нужно повода, — устало произнёс Вик.
Его голос оставался ровным и вежливым, а вот взгляд, словно остекленел. Девушке показалось, что перед ней застыл манекен, на скорую руку засунутый в кладовку, как и всё, что здесь находилось. Казалось вполне логичным отодвинуть его с прохода и уйти, погасив свет. Велинка стряхнула с себя навязчивое ощущение.
«Разве ты ненужная вещь? — мысленно обратилась она к покорному изваянию. — Нет, ты мой талисман. Счастливый талисман».
— Ты успел вымыть мою спальню? — произнесла она, разминая затёкшие от низкого сиденья ноги.
— Да, госпожа, в первую очередь, — отозвался мужчина, сохраняя положение.
— Тогда, я иду спать. Оставь здесь ведро, когда закончишь.
До Вика не сразу дошёл смысл происходящего. За что его только что отчитали? За то, что не помешал тискать мальчишку? Или хозяйка хотела, чтоб он смотрел? Этот недовольный тон, этот взгляд… Вопрос с подвохом… Считает ли он её тварью? После таких вопросов обычно прилетает в морду, потом ещё раз и ещё…кулаком, ногой, стулом, подвернувшейся под руку лампой… Пока не свалишься с колен. Пока не устанут пинать. Пока не поймёшь, что единственная тварь здесь это ты. Хороший вопрос, правильный.
Музыка лёгкой бархатной волной, пробиваясь сквозь динамик, рассыпалась по комнате еле слышными всплесками, но стук в дверь умудрился потеряться даже в ней. Велинка вздрогнула от неожиданности, с досадой наклоняясь за выпавшей из рук расчёской. Давненько к ней никто не стучался, а если хорошенько припомнить, то конкретно в эту дверь никто и никогда.
— Войдите, — нужно было как-то свыкнуться с мыслью о новых соседях. Конечно, это её дом, но расхаживать нагишом после душа и забывать в ванной нижнее бельё, пожалуй, всё-таки моветон.
В спальной, скользнув быстрым взглядом по девушке, появился Вик. Сделав пару шагов от порога, он медленно опустился на колени и ткнулся лбом в ковёр.
— Ваша тварь пришла пожелать госпоже спокойной ночи, — глухо пророкотал он, не поднимая головы.
Велинка сползла с кровати и, потуже запахнув халат, подошла вплотную к распростёртому телу.
— Вик… — мужчина не отреагировал, замерев на ковре, как влитой. — Вик…
Велинка провела босой ступнёй вверх по его руке. Тело слегка дёрнулось, исподлобья заблестели льдистые серые глаза.
— Я тебя обидела?
Голова вскинулась ещё выше.
— Обидели? Раба? — озадаченно переспросил он, усиленно пытаясь прочитать по её лицу, то ли хозяйка изощрённо издевается, то ли, правда, чего-то не понимает.
— Я неправильно с тобой обращаюсь? Нужно по-другому?
— По-другому, — медленно произнёс Вик, всё-таки склоняясь к тому, что в его возрасте обольщаться глупо.
— Скажи, как надо, и я исправлюсь.
— Правильно было бы заткнуть меня прямо сейчас, разбив губы, ну хоть вот об угол этой тумбочки, — со злостью процедил Вик, не отрывая взгляда от милого личика новой хозяйки. — Потом можно пустить кровь, срезав со спины пару кожаных ремней. На втором лоскуте я, скорее всего, отключусь, но, если засунуть мне в нос вату с нашатырным спиртом, я ещё выдержу солевую присыпку на раны и катетер в член, — закончил он, выравнивая сбившееся дыхание.
— Сам придумал? — помедлив, поинтересовалась Велинка.
— Ну что вы. Господа подсказали, — с прежней вежливостью отозвался раб.
— Может ещё какие-нибудь предложения? — не удержалась девушка. — Другие варианты? Я новичок, мне интересно.
— Конечно, можно и другие, — с досадой вздохнул мужчина. — Прикажете рассказать?
— Лучше напиши, — Велинка, порывшись в сумке, извлекла оттуда тетрадь и ручку. — Завтра покажешь.
ГЛАВА 3
Утро навалилось на него стремительно и без спроса, заплясав на лице ослепительными солнечными бликами. Вик недовольно промычал, просыпаясь, машинально прикрыв глаза рукой. Он давно свыкся с простой житейской мудростью: если с утра ничего не болит, значит, ты — покойник. Сегодня можно было порадоваться: правое колено ныло безбожно.
« А всего то и ничего вчера поползал, — медленно меняя позу, задумчиво вздохнул раб.
— Старость — не радость».
У занавешенного окна, под плотной тканью шторы, угадывался мальчишеский силуэт. Через загнутый край солнечная дорожка бежала как раз к кровати Вика. Мужчина встал и одним движением отдёрнул штору.
— Что не спится?
Орландо поначалу подпрыгнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки.
— Красиво так, — восхищённо протянул он, робко заглядывая в заснеженный двор, утопающий в миллиардах искрящихся снежинок.
Вик некоторое время постоял рядом, с грустной улыбкой созерцая хозяйский двор и вытянувшегося мальчишку.
— Настроение хорошее? Неужели всё зажило? — Вик, морщась, прохромал к своей постели.
— Не всё, — слегка краснея, признался Орландо, с сожалением отрываясь от окна. — Внутри болит… — нехотя пробубнил он.
— Тебя первый раз, что ли…
Парнишка кивнул, глядя в сторону.
Хозяева любят играть жёстко, а уж если не планируют оставлять в живых…
Вик туго перебинтовал колено попавшейся под руку тряпкой и наскоро оделся.
— Пойду готовить. Чего тебе принести? — мужчина затолкал поглубже слишком яркие воспоминания.
— Мне? — встрепенулся парень. — Мне… а я… а я не знаю…
— Ладно. Посмотрим по обстоятельствам, — усмехнулся Вик. — Сиди здесь, я к госпоже и обратно.
В квартире было тихо. Мужчина быстро пробежался по комнатам. Нужно было ещё вчера узнать, что хозяйка хочет на завтрак, но вот как-то к слову не пришлось… ступил. Раб тихонько постучал в её спальню, осторожно заглянул в приоткрытую дверь. Пусто. Вик замешкался на пороге. Комната вызывала гипнотический интерес. Хозяев рассматривать нельзя, за это можно неслабо огрести, а вот вещи… Личное пространство непонятной и от этого опасной госпожи.
Неубранная после сна широкая кровать, две картины на стене, зеркало во весь рост, открытые тюбики с косметикой. Похоже, девушка собиралась в спешке… и ей не очень хотелось вставать. Наклонившись, Вик разглядел валяющийся под кроватью будильник. Несмело шагнул внутрь, прошёлся по ковру, тому самому, на котором вчера лежал мордой вниз. И боялся… и ждал… На спинке стула, криво свешиваясь на пол, висел халатик. Мужчина сделал над собой усилие, протянув руку к невесомой тряпочке. Казалось, где-то здесь можно найти отгадку всем странностям, понять её линию поведения и подстроиться…пока ещё не поздно. Пока не поздно. Вик ясно чувствовал, что делает что-то не то. Раб невольно подскочил, осознав, что уже минут пять сидит на кровати госпожи и сжимает в руках лимонно-жёлтый халатик.
«Старею», — в очередной раз подытожил он.
Заглянув в холодильник, Вик не стал мудрить. Раз хозяйка уже позавтракала, то рабы вполне обойдутся кашей. Хотя… Мужчина прихватил из стенки несколько яиц, молоко и помидор. Неизвестно сколько продлится благодать, а так будет о чём вспомнить. Достав из шкафа поднос, разместил на нём тарелки, сварил какао. Проходя мимо стола, не удержался, прихватил с собой пару кусочков сахара. Зачем только хозяйка поставила его к плите? Вечно голодный раб — не самый экономный повар. В других домах готовить, конечно, тоже доводилось, но это никогда не было основным назначением.
— Лопай, мелочь, — Вик подвинул тумбочку к кровати парня и ловко приземлил на неё поднос.
— Ух, ты… — выдохнул Орландо, сходу хватаясь за чашку.
Вик отдал ему добытый сахар и с гораздо большим аппетитом, чем при хозяйке, принялся уминать омлет, нависнув над тарелкой и не стесняясь помогать себе руками. Мальчишка, блаженно зажмурившись, сделал первый глоток молочно-шоколадной жидкости и пальцем, осторожно, подкатил к себе один из белых сладких кубиков.
— А если госпожа узнает? — с опаской глядя на соседа, протянул он.
— Скажу, что я взял, — нехотя отрываясь от еды, отмахнулся Вик.
На глаза попалась злополучная тетрадь. Радость от завтрака моментально улетучилась. Раб сгрёб ручку и примостился на широком подоконнике. Пальцы не гнулись, неловко удерживая гладкий стержень. Сколько он уже этим не занимался? Лет пятнадцать? Вот и ещё бы столько же не видеть! Надо же было на ровном месте поссориться с хозяйкой. Растявкался, как щенок малолетний. Вспомнить тошно.
Вик поёрзал на подоконнике и снова уставился в чистый лист, словно буквы могли проявиться на нём самостоятельно. Припомнить, как его изощрённо резали, кололи, душили было, конечно, не трудно. Хрен такое забудешь. Но вот, чтоб взять и написать инструкции по пыткам самого себя…
— Везёт тебе.
Вик вопросительно вскинул бровь и уставился поверх тетради. Мальчишка сидел, подтянув колени к груди и уткнувшись в них носом.
— Ты умеешь готовить.
— Меня покупают не для этого, — хмыкнул мужчина, — вид раскалённой сковородки на моей заднице гораздо занимательнее чем блинчики.
— А я ничего не умею, — пробормотал Орландо тихо и как-то потерянно, — даже чашку подать.
— Господи, да сколько тебе? Шестнадцать? В этом возрасте у всех руки не из того места растут.
— Меня учили подавать к столу, — продолжил мальчишка, поглядывая поверх колен. — Но я постоянно что-то ронял, проливал, делал не так… Миссис Дарси хорошей была, через раз порола… иногда просто ругала и на горох ставила… а потом я торт уронил…
На Вика смотрели полные тоски зеленющие глаза.
— Свадебный торт… когда в зал вёз на тележке…
Орландо проглотил подкативший к горлу комок и снова глянул на мужчину. Вик только вздохнул в ответ.
— И она тебя продала?
— На следующий же день, на рынке. Она не хотела! — встрепенулся парнишка, словно ухватившись за какой-то спасительный мостик. — Но её дочка так визжала… что я испортил свадьбу… что видеть меня не может. Жених ударил меня, сильно… я упал… он бы снова ударил, но миссис Дарси успокоила его и невесту. Она была хорошей…
— Дальше можешь не рассказывать, — остановил Вик, не желая снова видеть перед глазами цепь, кольцо в стене и комнату полную «игрушек» в тесных, загаженных клетках. Стол с креплениями. Жуткие, готовые к использованию инструменты… Капли крови на полу, медленно ползущие под уклон, сливающиеся в струйки, бегущие к нему под ноги…
В коридоре послышался щелчок замка. Вик расторопно поприветствовал госпожу поклоном.
— Позвольте, — присев, он ловко подцепил пальцами заиндевевший язычок молнии и расстегнул хозяйские сапожки. — Что-нибудь прикажите? Горячий чай, ванну? — с видом профессионального дворецкого поинтересовался раб.
— Нет. Я на пять минут заскочила, — покачала головой Велинка. — Решила посмотреть как вы тут.
Вик слегка растерялся. Что значит как? Не сбежали ли? Не спалили дом?
— Если госпожа переживает, то она всегда может запереть рабов в комнате или зафиксировать до своего возвращения, — как можно более равнодушно выдал мужчина.
— Связать и убрать под кроватку до вечера? — ехидно поинтересовалась девушка.
— Можно и так, — серьёзно пробубнил Вик, глядя себе под ноги.
Велинка еле сдержала улыбку. Её «удачливый талисман» в безразмерной жёлтой рубахе непрошибаемо покорен: и поза солдатиком, на вытяжку, и глаза — вниз, и ни слова против. А на лице каждый мускул напрягся и застыл, не лицо, а маска…
— Позавтракали? — спросила она, проходя от порога в дурманящее после мороза тепло.
— Да, госпожа, — послышалось у неё за спиной, — но ваш раб своевольничал.
— Который? — машинально переспросила девушка, вылезая из холодильника с йогуртом.
— Я, госпожа, — поспешно отозвался мужчина, — ваша тупая тварь.
Велинка сморщилась с ложкой во рту.
— Вик, что ещё за «тупая тварь»? Я не помню, чтоб тебя так называла.
— Вчера хозяйка спросила, считаю ли я её тварью, — стиснув зубы, выдал раб.– Единственная тварь здесь — это, конечно, я. А тупая, потому что долго соображал.
— Ладно, с этим потом разберёмся, — девушка взглянула на часы и залпом опрокинула в себя содержимое стаканчика. — Кайся быстрей, мне пора обратно на работу.
— Я позволил себе приготовить омлет, использовал последнее молоко, взял какао и… сахар со стола.
Велинка вздохнула. С таким отрешённым видом можно было признаваться в продаже Родины.
— И что «такого» в омлете? — уже наматывая шарф, простонала она.
— Слишком шикарно для рабов, — поджал губы мужчина. — Тем более сладкое…
— Сладкое! Точно! — резко выпрямилась Велинка, справившись с сапогами.
Схватив сумку, хозяйка побежала в их комнату.
Вик сглотнул и, опешив, поменялся в лице, благо девушка уже не могла его видеть. Что? Куда она?! Раб заторопился следом. Чего она вдруг вскинулась? Уж не подставил ли он мальчишку?!
— Привет, малыш, — девушка с ходу приземлилась на край постели. — Как самочувствие? Голова не кружится?
Орландо принялся что-то лепетать, моргая большими растерянными глазищами.
— У меня кое-что есть для тебя, — Велинка принялась торопливо рыться во вместительной мешковатой сумке. — Знаю, что ты уже большой мальчик, но я сама люблю такие штуки, так что не удержалась…
Наконец, она извлекла из недр свёрток грубой коричневой бумаги и положила на кровать.
— Ну, давай, разворачивай, а я побежала, — Велинка страдальчески взглянула на часы, — нет, полетела…
Вик еле-еле успел посторониться, отлепляясь от косяка. Через секунду в коридоре хлопнула дверь.
— Что это? — изумлённо глядя на свёрток, прошептал Орландо.
— Надо открыть.
Вик подсел рядом. Мальчишка осторожно взял увесистый кулёк, потянул шершавую толстую нитку, и из бумажного кокона посыпались конфеты: разноцветные витые карамельные палочки, шоколадные шарики в вафельной крошке, глянцевые засахаренные орехи, фигурные мармеладки, нарезная пастила…
Мальчишка изумлённо приоткрыл рот, словно голодный птенец, не веря, провёл рукой по ласкающему глаз изобилию.
— Вик, это… это мне?!
— Ну, не мне же, — криво усмехнулся раб.
— А… за что? — кусая губу, притих мальчишка.
Мужчина неопределённо пожал плечами и снова устроился на подоконнике.
— Госпожа, можно? — Вик слегка поскрёбся и заглянул внутрь спальни.
Девушка что-то просматривала на больших, испещрённых чертежами листах, сосредоточенно теребя прядь волос. Раб специально выждал пару часов после ужина, чтоб хозяйка успела отдохнуть и придти в себя после работы. Девять часов — самое время для развлечений. Ну, по крайней мере, всегда было так. Под её слегка растерянным и выжидательным взглядом мужчина проскользнул внутрь. Телевизор негромко бубнил вечерние новости, мерцал синим светом экран ноутбука, на стуле по-прежнему небрежно висел лимонно-жёлтый халатик. Почему-то это его разочаровало. Было что-то неясно-приятное в том, что ткань, которую посмел коснуться раб, так близко прильнула бы к её телу… без спроса… и об этом знал бы только он…
Поспешно опустившись на колени, Вик протянул чуть помятую тетрадь.
— Вчерашнее задание, госпожа. Я выполнил, — произнёс он, разглядывая знакомый фрагмент ковра.
Велинка сложила стопку бумаг на стол и с любопытством взяла в руки новый документ. Гость больше на неё не смотрел, замерев в позе сфинкса. Девушка поправила домашнее серо-чёрное платье и поудобнее устроилась на кровати. Нет, даже не сфинкса. В его напряжённых плечах, резких, готовых, словно к прыжку, очертаниях, тени, падающей на лицо, было что-то хищное. Как у горгулий, охраняющих собор.
Тетрадь была исписана наполовину корявым, почти детским почерком. С таким же количеством ошибок, что делают ученики в начальной школе. Стиль изложения не отличался изяществом, но после сухих цифр и схем, эта особенность выглядела забавно и мило.
По привычке накручивая прядь волос на палец, девушка попыталась осмыслить, а что же именно она вчера задавала? В памяти всплывала неоднозначная игра слов, готовая перерасти в конфликт, как почему-то и любой их разговор.
— Что ты написал? — спросила она просто и без вызова, но мужчина ощетинился ещё больше, словно фраза хлестнула его по лицу.
— Госпожа хотела знать, каким образом нужно обращаться с таким рабом, как я, — сухо пояснил Вик. — Я справился?
Так вот откуда взялись в этом сочинении первоклассника слова: «резать в доль», «зажать на пол часа до посенения», «вставеть и вращадь», « колодь до хруста», «сдирать шкуру как с хамичка»…
— Очень интересно, — серьёзно кивнула Велинка, — особенно « свизать руки с нагами, вставеть в член провалаку, нагривать зажегалкай».
Её горгулья каменела на глазах, казалось, даже кожа приобрела бетонный оттенок.
— Куда ложиться? — хрипловато-отстранённым голосом спросил раб.
— Ложиться? — почесав макушку, растерялась Велинка. — Так… на кровать…
Мужчина с сомнением оценил освобождённое для него место.
— Госпожа, вы же там спать будете… вдруг, я испачкаю…
Вику тошно было об этом говорить, гораздо поганей, чем ожидание хозяйских развлечений. Уж лучше б молча брала и делала, так ещё и спрашивает… Ну, чего она ждёт? Чтоб он рассказал, как последний раз позорно обделался во время подобной процедуры? Что неплохо было бы прямо сейчас промыть его?
Возможно, о чём-то таком, догадавшись, хозяйка застелила кровать плотной тканью с клеёнчатой подложкой. Вик скинул на пол рубаху, спустил штаны. Показалось, или брови девушки дёрнулись вверх? Не важно. Нужно правильно дышать. Страх делает боль острее. Хозяйка просто смотрит, ничего не приказывает. Неужели надеется на его слёзы, мольбы, скулёж? Как с мальчишкой? Оно бы и можно… если бы работало…
Вик двинулся к кровати, стараясь не хромать на вновь занывшее колено. Лёг, предоставляя ей всего себя.
Велинка не торопилась, наблюдая, как тело на её кровати перевернулось на спину и, болезненно морщась, подтянуло ноги под себя, обхватив щиколотки руками. События снова шли своим чередом и всё через то же место.
Ткань оказалась приятной к телу. Да ещё и мягко. Мужчина невесело хмыкнул про себя. Пожалуй, с комфортом его ещё не пытали. Раньше всё было как-то прозаичней и понятней. Принял заученную позу, осталось дождаться, когда конечности стянут ремнями. Тупая боль сходу вгрызлась в покалеченный сустав.
Велинка выключила яркий верхний свет, оставив только мозаичный светильник над кроватью.
— Вик, отпусти колено, а то потом не встанешь, — наклонившись над ним, спокойно произнесла девушка.
— Хозяйка будет фиксировать по-другому? — осторожно распрямляя ноги, поинтересовался раб.
— Не думай об этом, — она села рядом.
Как же, не думай. Вик чуть прикрыл глаза, наблюдая изменившуюся в полутьме комнату. Несколько недель потом придётся писать через катетер или корчиться от рези… как прикажут. А если она ещё и не умеет, то сожжёт всё нахрен… Главное не орать, не пугать мальчишку. Хотя трудно контролировать одновременно и мочевой пузырь и голос. Приходится держать что-то одно. Надо стараться…
Велинка медленно провела рукой по своей собственности от ключицы до пупка. Ладонь буквально подпрыгивала от шрамов и рубцов, свет был не нужен. Пальцы скользнули ниже, мужчина уставился в потолок.
— У тебя нет одного яичка? — удивилась она.
— В раба неудачно поиграли, — усмехнувшись уголками губ, сглотнул Вик. — Если госпожа решит проткнуть второе, то получит тютю.
— Тютю? — не поняла девушка.
— Холощённый… ни то, ни сё, — нехотя пояснил мужчина.
Зачем это всё? Зачем водит руками? Словно не место выбирает, а… гладит. Это расслабляет. Хочется поддаться… Нельзя. Вот сейчас поставит член, а потом… Вспомнить страшно. Мужчина повернул голову набок, уткнувшись в постель. Впрочем, уже. Вик чертыхнулся про себя. Как же мало ему надо: мягкий свет, тёплые руки… Или это наоборот много?
— Вик, не умирай, — шутливо склонилась над ним хозяйка, продолжая ласки.
Пальцы были… прикосновения, нежные, аккуратные… были… иглы не было. Вика бросило в жар. С ним никогда так… незачем с рабом так. Он приоткрыл рот, жадно хватая воздух в такт её движениям.
Спохватился слишком поздно, услышав свой стон словно издалека, поднял голову. Хозяйка салфеткой вытирала с его живота белые капли. Кажется, всё. Ничего больше с ним делать не собирались.
— Это… мой кулёк конфет? — нарушил молчание раб.
Велинка улыбнулась, пожав плечами.
— Хочешь остаться?
Веки её «статуи» тяжелели. Мужчина моргал медленно, мышцы расслабились. Готовый к обороне зверь уступил место человеку.
— Нет, что вы, — спохватился Вик, спуская ноги с кровати. — Отпустите к себе?
— Ну, давай, иди, — усмехнулась Велинка, — с коленом-то что?
— Разбили. На погоду ноет, — отозвался раб, влезая в штаны. — Какие-нибудь распоряжения на завтра, госпожа?
— Потом, — поморщилась Велинка, — всё потом.
Мужчина коротко поклонился, пробежался глазами по комнате, сгрёб с тумбочки потраченные на него салфетки и, пожелав хозяйке спокойной ночи, убрался восвояси.
Орландо вздрогнул при его появлении и уставился так, словно видел в первый раз.
— Что? — не выдержал Вик, плюхаясь на свою койку.
— Ты кричал, — оглядываясь на дверь, прошептал мальчишка. — Госпожа… она… тебе было очень больно?
Вик уткнулся в сложенные руки и рассмеялся, наблюдая за бледным, как полотно соседом. Орландо поёжился и глубже заполз под одеяло, видимо усомнившись в его вменяемости. Мужчина разобрал свою постель, продолжая издавать отрывистые смешки, погасил свет.
— Спи, парень. Чтоб тебя всю жизнь так пытали.
Шуршание грубой бумаги, осторожное, с долгими паузами, и оттого бесконечно нервирующее. Несмелый хруст, треск, лопающейся глазури. Вик глубоко вздохнул и выдохнул, как можно спокойнее. Вот ведь угораздило делить одну комнату с хомячком. С хомячком, обожающим самозабвенно грызть конфеты и искренне считающим, что делает он это тихохонько, абсолютно не заметно. Сколько можно было теребить этот несчастный кулёк?! Сладости можно было прикончить за один присест. Но мальчишка смаковал, тянул удовольствие, больше созерцая своё богатство, чем используя его по назначению.
— Господи, когда ты уже всё съешь? — недовольно пробурчал Вик, вглядываясь в очередное морозное утро.
Орландо замер с полным ртом разноцветных карамелек, полностью подтверждая впечатление. Виновато глянул на мужчину, поспешно собирая «драгоценности» в мятую бумагу и запрятывая к себе под подушку.
— Ижвени, — промямлил он с набитым ртом.
— Да лишь бы диатеза не было, — усмехнулся Вик, разминаясь.
— Хочешь? — помедлив, предложил мальчишка, вновь потянувшись к «кладу».
— Не хочу.
Уж к чему — к чему, а к сладкому Вик был равнодушен. Таким способом либо подкупают, заставляя в дальнейшем отработать всё сполна, либо поощряют. Вик хорошо запомнил горсть конфет в хрустящих, в молочно-золотистых обёртках, которую с царской щедростью бросила ему одна из хозяек. Тогда… давно… Когда разлинованная ножом грудь ещё казалась чем-то ужасным, а надежда на «доброго господина» нет-нет да и проскакивала при переезде из одной пыточной в другую.
Мальчишке он этого не сказал. Пусть грызёт, пусть радуется…
Холодильник выбивал об кафель нестройный, только ему понятный ритм. При некоторой доле фантазии его даже можно было бы принять за живое, недовольно ворчащее существо. Велинка оторвалась от чашки кофе, больше чем наполовину разбавленного молоком, и хмуро покосилась на оживший агрегат. Наверное, надо с этим что-то сделать, но было лень. Хотелось спа-а-а-ать… Небо понемногу светлело. Надо встать, упаковать с собой обед на работу и топать в эту морозную синь. Хотелось сделать нечто совсем противоположное… Ну, почему в собственный День рождения нельзя заползти обратно, в ещё тёплую кровать с кружкой горячего шоколада, включить хороший, пусть и заезженный фильм и наблюдать, как за окном просыпается город, меняются рассветные краски, открываются магазины…, а тебе никуда не надо!
На кухне показался Вик, такой же хмурый и сонный, как надвигающееся утро. Натолкнулся на неё взглядом и как будто вздохнул. «Здравствуйте, госпожа», — прозвучало как-то не очень вдохновляюще. Может, сказать ему? Велинка меланхолично помешивала кофе, наблюдая, как мужчина побрёл к раковине мыть вчерашнюю посуду. Шёл ведь явно не за этим. Но, видимо, в присутствии хозяйки можно только либо что-то мыть, либо раздеваться. Да и какое ему дело? Свадьба, похороны, День рождения… всё это не его. Это жизнь врага, хозяйки. И чем меньше это его касается, тем он вроде бы счастливей…
— Вик… А у меня сегодня день рождения, — медленно протянула девушка, поднимая голову от чашки.
Пару секунд реакции не было никакой. Посуда всё также мерно позвякивала под струёй воды. Потом со скрипом было выдавлено, что-то вроде: «Мои поздравления, госпожа, я за вас рад». Ну, да. А чего ждала? Изумления, восторга, бурной радости? Велинка посмотрела на спину, закрывающую раковину. Безразличие… полное, но зато, безусловно, искреннее.
— Вик… сделаешь к вечеру что-нибудь этакое?
Раб вопросительно поднял бровь.
— Ну, из еды, — пояснила она, — праздничное что-нибудь. Тирамису сможешь?
Бровь вернулась на место.
— Смогу, — непрошибаемо заверил мужчина.
— Замечательно, — поздравила она сама себя, — возьми карточку. Вот пароль. Пользоваться умеешь? Отлично. Аванс вчера перевели, снять не успела. Купи всё, что нужно. Ключи — второй комплект. Не потеряй.
Колючий, мелкий снег. Тьма. Фонари. Скользкий лёд под ногами. Велинка по-детски задрала голову вверх, ловя губами острые звёздочки. Двадцать семь лет. Не много и не мало. Главное — не начинать философские бдения. О выбранном пути, о вечных ценностях… А так тянет. Снежный вакуум очень располагает к самокопанию. Нет, не надо. Просто дожить до вечера. Дожить до тирамису…
Ушла. Наконец-то. Вик вытер руки и двинул к стене, надоевший стучать холодильник. Агрегат затих и перешёл к обыденному равномерному гудению. Теперь можно спокойно перекусить, так чтоб никто не наблюдал и не оценивал. Сидеть за одним столом с госпожой может и привилегия, но зачастую кусок в горло не лезет. Ещё и день рождения этот… Вот ведь радость! Небось, захочет развлечений, придётся ублажать. Вик представил её как тогда, в Новый год, захмелевшую, расслабленную от шампанского, в обтягивающем платье. Придётся долго стоять на коленях, изображая хорошего раба, опускаться под её взглядом всё ниже и ниже… Не то чтобы воспоминания о её теле так уж противны, просто… просто… Мужчина задумался, стараясь разобраться. Что «просто»? Обидно быть вещью?
Тёплая, вполне человеческая куртка. Надо же. Вик со скептической усмешкой извлёк из шкафа пару дней назад купленную госпожой одежду. Новые зимние берцы. Великоваты на пару размеров. Хозяйка, скорее всего, взяла за образец старые полопавшиеся ботинки, в которых раб ей и достался. Но…мужчина снова ухмыльнулся недалёкости владелицы…ботинки же были не его. Нелепо подумать, что хозяева стали бы разоряться на одежду специально для раба. Всё, во что он был одет — с чужого, барского плеча. И, слава богу, что у последнего хозяина был разлапистый сорок пятый, а не скромный сороковой. Экономный мистер Гвен скорее бы обрубил рабу пальцы под подмётку, чем пошёл на необоснованные траты.
Сбоку висел ещё один комплект для Орландо. Девчонка в куклы не наигралась. Вик потуже зашнуровал берцы и сжал в пальцах приятно поскрипывающую кожаную куртку. Решила одеть новые игрушки в новые тряпочки. Ну-ну…
— А ты куда? — мальчишка решил наконец-то самостоятельно выползти к холодильнику и застал его на пороге.
— Сбегаю, — мрачно усмехнулся Вик. — Хочешь со мной?
Лицо парня вытянулось, под стать округлившимся зелёным блюдцам. Вик закатил глаза. Шуток пацан не понимает.
— Хозяйка отправила за припасами, — терпеливо пояснил он. — Так что? Могу тебя заодно выгулять.
— На улицу? — оживился Орландо. — Правда? — затараторил он, переходя от сомнений к восторгу. — А госпожа не рассердится?
— Тут дел-то на полчаса. Давай, думай, — поторопил Вик. — Это ведь не я по окнам вешаюсь целый день как канарейка.
— Я сейчас. Я быстро! — забегал Орландо, напрочь забыв про еду. Похоже, минутный выход до супермаркета выглядел для него просто сказочным развлечением.
Небо поросло тонкими слоистыми облаками. Наполненные солнцем они медленно плыли золотисто-оранжевой вуалью, пропуская на землю мягкий, едва уловимый свет. Казалось, даже сугробы приобрели этот неестественный для себя оттенок, как на старых новогодних открытках.
— Нам далеко идти? — разглядывая всех и вся, выпалил Орландо.
Его приятно щекотало ощущение простора, изрезанного аккуратными вычищенными дорожками, скользящий по щекам ветер и снег… не такой уж и холодный, если не идти по нему босиком.
— Да вот, пришли, — хмыкнул Вик, остановившись на подходе к магазину.
Мальчишка задрал голову, оглядывая как-то внезапно выросшее перед ним здание. Несмотря на многообещающее название, оно не было большим. На парковке сиротливо мёрзло несколько машин. После предпраздничного ажиотажа, наступил всеобщий покой и умиротворение. Улицы опустели.
— Как быстро, — вздохнул парнишка.
— Я ж тебе говорил: всё в двух шагах, — пожал плечами мужчина. — Я с самого начала заметил…
Вик искоса взглянул на мальчишку.
— Ай, ладно. Дойдём до конца улицы, купим всё на обратном пути. Я ж обещал тебя выгулять? — махнул рукой он, сворачивая на одну из дорожек.
— А если госпожа узнает? — поёжился парень. — Она не разрешала…
— Госпожа будет поздно вечером, так?
— Так, — подумав, согласился Орландо, провожая взглядом опутанные огоньками гирлянд кусты можжевельника, пёстрые витрины…
— Если мы часик поболтаемся по улице, никому от этого хуже не станет. Тем более что сегодня она может заявиться ещё позже обычного, — Вик сунул руки в карманы и скривился, о чём-то вспомнив.
— Почему позже? — не понял Орландо.
— День рождения у неё, — хмыкнул мужчина. — Как у них это принято: ресторан… развлечения… Может, ей ещё зверюшек подарят, места-то в комнате много…
Мальчишка оглянулся на скрывшийся за поворотом супермаркет и угол дома. Гулять нравилось, но уходить слишком далеко не хотелось. Может, хозяйка и не узнает, и всё же… Его всегда водили с собой хозяева. Запоминать дорогу было не нужно, знать, где находишься — не обязательно. Вот и сейчас он по привычке следовал за Виком. В какую сторону шли… где свернули?
— А сколько исполнилось госпоже? — не сдержал он подмывающее любопытство.
— Понятия не имею, — буркнул мужчина, зябко подняв воротник. — Сколько бы ни было, нас с тобой переживёт.
— Тебе она не нравится? — робко поинтересовался парень.
— Ну что ты, как я смею…
Голос Вика сочился ехидством, а взгляд упёрся куда-то в пустоту. Тяжёлый, недобрый взгляд. Орландо стало как-то не по себе. Казалось, мужчина бредёт, не особо разбирая дороги, и ему не нужен ни этот мерцающий снег, ни краски вокруг, ни, тем более, попутчики…
— Давай вернёмся, — в сердцах попросил парень, тревожно озираясь на меняющуюся с каждым кварталом публику. Причём, меняющуюся не в лучшую сторону.
— Сейчас вернёмся, — словно очнувшись, кивнул Вик, внезапно затормозив у одного из увеселительных заведений, всё чаще попадавшихся им по дороге.
Шёл ли он сюда специально? Да нет, ноги сами как-то занесли. Мужчина недоумевающее упёрся взглядом в мерно гаснущие и вновь загорающиеся сине-зелёные буквы над входом в бар. «ЯДГИР». Что означало название и означало ли что-то вообще, раб не знал. Но часто гадал об этом ледяными морозными вечерами, вьюжистыми безлунными ночами, где-то на грани потери сознания переходящими в утро… «Зачётное местечко», — любил повторять толстяк Оливер, в очередной раз притаскивая его сюда. Простой работяга, ни дать ни взять — детский пупс, розовощёкий и добродушный. Без аристократических замашек, без изощрённых психологических игр, он даже в чём-то был неплох, если бы не нежная привязанность к крюкам под рёбра и выпивке. Почти каждый вечер после работы они оказывались здесь. Вик сначала не понимал, зачем хозяин тащит его с собой такую даль, чтобы просто посадить на цепь у входа. Но потом дошло. Статус. К высокому решётчатому забору возле бара кто-то ставил дорогую машину, кто-то сажал породистого пса, а добродушный Оливер привязывал раба. Ставил вплотную к металлической решётке и притягивал цепью за шею, так что не повернуться и шагу не сделать. Только скользить вдоль прута: вверх-вниз…
Первый раз Вик по наивности решил, что его возьмут с собой. Толстяк хохотнул и почти дружески хлопнул по плечу: «А ты куда? С домашними животными нельзя». Оливер ткнул пальцем в перечёркнутый значок собаки на двери и раз и навсегда определил его место, там…у заборчика. Вик старался поглубже зарыть в себе удушливый страх и безысходность тех вечеров. И не то чтобы он боялся однажды замёрзнуть, так и не дождавшись уснувшего за столом хозяина, не то чтобы леденеющая цепь уже через пару часов начинала сдирать с шеи прилипающие кусочки кожи…просто…все ходили мимо, не особо разбирая, что копошится там в ночи. Машины уезжали, их место занимали новые. Элитные псы, оставленные на каких-нибудь полчаса, заходились радостным лаем при виде возвращающихся владельцев. « Роджер, лохматая ты собачина! Ну что, не замёрз? Умница, дождался! Ну, пойдём домой, греться…» Вик бы и сам запрыгал от радости, если бы это было ему, но… Спьяну рассеянный Оливер иногда забывал про свою ручную зверюшку, и его покачивающийся шарообразный силуэт проплывал мимо забора, начинал спускаться вниз по улице.
Нервы Вика не выдерживали, он окликал хозяина, судорожно дёргался на своей короткой привязи… Оливер кряхтел, стучал себя ладонью по лбу и возвращался. Он был добряк…
Словно во сне, Вик медленно прошёлся вдоль металлических прутьев, недавно выкрашенных в матовый чёрный цвет. Пара ступенек. Высокий порог. Пружины скрипнули, пропуская раба внутрь.
Пустые, грубо сколоченные под натуральное дерево столы расползались от барной стойки в шахматном порядке. За последними из них ещё оставались клиенты, не очень трезвые и не в меру болтливые. Дешёвая гирлянда, как дань Новому году, тускло подсвечивала бутылки за спиной бармена. Противоположную стену украшала фигура мускулистого мужика с закинутым на плечо топором в окружении поваленных деревьев. На заднем плане были довольно искусно намалёваны холмы и очертания какой-то древней крепости или города. Раб решил, что этот дровосек, скорее всего, и есть тот самый «Ядгир».
— Вик, — приглушённо запричитал мальчишка, опасливо озираясь, — Вик, пойдём, пожалуйста! Нам же нельзя!
— Отстань, — процедил раб, сквозь зубы. Выдёргивая рукав куртки из его цепких пальцев и уверенно шагнув в сторону барной стойки.
Что ему здесь сейчас было нужно, Вик и сам не знал, но уж точно не чьи-то указания. Парень за стойкой оторвался от своего телефона и глянул на посетителей красными от недосыпа глазами.
— Чего налить? — сонно вздохнув, поинтересовался он.
Вик молча разглядывал, забитые стеклотарой полки.
— Крепкий алкоголь в ассортименте, на коктейли скидка пятнадцать процентов, пиво свежее… - скороговоркой забубнил бармен.
— Вик, пойдём домой, ну, не надо…
Мужчина не отреагировал, продолжая рассеянно шарить взглядом по тёмному стеклу.
— Цены разные, — подумав, добавил парень, устало облокотившись о стойку.
— Вик! — снова вцепился в куртку мальчишка.
— Сиди тихо, — повернувшись, рыкнул на него Вик. — Чего тебе неймётся? Успокойся, а то…
«А то что? — раб поймал себя на странной мысли. — Посажу на цепь у забора?»
Мальчишка смотрел на него умоляюще, тихонько покусывая потрескавшиеся губы. Его пугало незнакомое место, заинтересованные взгляды местных забулдыг, количество уже нарушенных запретов, да бог знает, что ещё…
— Водки, — наконец, изрёк Вик.
Орландо тихонечко застонал и плюхнулся на соседний табурет, с ужасом наблюдая, как его попутчик, не задумываясь, опрокинул в себя содержимое стопки.
— Ещё? — поинтересовался парень за стойкой, поигрывая бутылью как гранатой.
Вик кивнул, тупо уставившись перед собой.
— А деньги есть? — отчего-то насторожился бармен, наполняя ёмкость.
Вик снова кивнул. Оранжевый кусочек пластика лёг на влажный круг, оставшийся от стопки.
Из внутренних помещений вышел сменщик в свежей белой рубашке, с деловитым видом оглядел выпивающий контингент и направился к клюющему носом бармену.
— Ну, наконец-то, — буркнул парень новой смене и, повернувшись спиной к клиентам, стал передавать дежурство.
Сменщик кивал, вникая в последние распоряжения руководства, оценивая запасы спиртного и их местонахождение. Его взгляд изредка скользил по залу и вдруг замер на крутящем пустую стопку мужчине.
— Это что, мы теперь и рабам наливаем? — удивлённо перебил он, продолжая таращиться на напрягшегося Вика.
Бармен выпучил совиные глаза, обшаривая клиента, цепким взглядом.
— Раба? Почему раба? — недоверчиво покосился он на сменщика.
— Да я ж его каждый вечер из окна наблюдал, — пожал плечами парень. — Его толстопуз один у заборчика на цепь сажал и хвастался ещё, что такой псинки здесь ни у кого нет. Да, точно он!
— Раб? — недовольно спросил бармен, поворачиваясь к клиенту.
— Нет, — хмуро пробубнил Вик.
— Документы можно? — вежливо-стальным голосом поинтересовался парень.
Вик молча встал и направился к выходу. Орландо сорвался за ним, боязливо оглядываясь. Парни за стойкой перекинулись парой слов, и один из них исчез в служебных помещениях. Раб услышал короткий вскрик, а потом и ему самому завернули руки и сильно толкнули вперёд, как раз на открывающуюся входную дверь…
ГЛАВА 4
Камера по передержке рабов была вполне приличной. Можно было прилечь на откинутые нары, никто не орал и не бесился по этому поводу. Руки тоже оставили свободными, возможно, потому что во время задержания Вик вёл себя смирно и рыпаться не пытался. Про Орландо и говорить нечего. Его так колотило от страха, что он хоть, слава богу, сам дошёл до полицейской машины. Отпираться в участке было глупо. Вот Вик и не отпирался: да, раб и мальчишка тоже, на территории бара не законно, уж извините… Ещё спросили имя и координаты владельца. Назвал, что мог. Остальное никого не интересовало. Вот и ладно. Единственное, что ему сейчас не очень нравилось, так это состояние мальчишки. Орландо сидел на нарах, зябко поджав под себя ноги, а лицо стало серым и безжизненным, с тех пор он ещё не произнёс ни слова.
— Не кисни, — попытался подбодрить его Вик, заработав лишь хмурый взгляд в свою сторону. — Скоро придёт хозяйка, и всё будет хорошо.
— Ага, придёт, — всхлипнул Орландо, — зачем ей такие!
— Ну, — растерялся Вик, — рабами так просто не разбрасываются всё-таки собственность.
— За меня первый раз хорошую цену взяли и то выбросили. А тут вообще бесплатный! — почти прокричал мальчишка ему в лицо. Мужчина даже отшатнулся от неожиданности. — Да, даже если придёт, теперь всё равно на рынок! — задохнулся Орландо, нервно теребя брючины руками.
— Не истери, — Вик неуверенно попытался разогнать осязаемый морок безнадёги. — Я виноват, я и отвечу. Хоть спиной, хоть задницей, хоть другим местом.
— Я же тебя просил! — не унимался парнишка. — Я думал ты…, а ты, как они! Хуже! Ты ещё хуже! Ты только о себе…
Мальчишка хотел ещё что-то сказать, но вдруг осёкся и закрыл рот. Повернувшись, Вик уткнулся в насмешливый взгляд одного из сторожей.
— Чего, только двое, что ли, сегодня? — крикнул он сидящему за столом напарнику.
— Двое, — отозвался тот, — до хозяйки дозвониться не можем, чтоб зверьё своё забрала.
— Видать, не очень-то вы и нужны кому, — подытожил мужчина, неспешно отпирая камеру.
— Тоже мне, новость, — еле слышно буркнул Вик, тем не менее, опуская глаза в пол.
— Не, ну ты то понятно, — охранник упёрся в Вика дубинкой, без интереса поворачивая его голову то в одну, то в другую сторону. — А вот этот ничего, наверняка, постельный.
Орландо, как рыба, оставшаяся без воды, хлопнул ртом и пополз к стене от надвигающегося на него мужчины.
— Нортон, прекращай. Они же не бесхозные, — раздался недовольный голос напарника. — Хочешь, чтоб опять на нас жалобу накатали?
— Так ведь за целый день никто ими так и не поинтересовался, — не сводя горящих глаз с мальчишки, отмахнулся охранник. — А если что, малыш ведь никому не расскажет. Правда? — подсел он к Орландо.
— Не надо, пожалуйста, — испуганно всхлипнул мальчишка, почувствовав лёгкое поглаживание.
— Ну, ты чего? — затащил его к себе на колени охранник. — Я ведь осторожно. Можешь глазки закрыть, как будто больше никого и нет.
Вик цапнул парнишку за рукав и подтащил к себе.
— Ты-то куда лезешь? — с наездом ощерился Нортон. — Сядь в уголок и не мешай.
— Он не бесхозный, — процедил Вик, удивляясь, как легко слова срываются с языка.
— А ты пёс, что ли, хозяйское добро охранять? — язвительно прищурился охранник.
— Пёс, — исподлобья пробурчал Вик. — Всю жизнь на цепи, кто ж ещё то?
— Неужто пьяный? — хохотнул Нортон, приглядываясь к рабу. — Да точно, Брунни! То-то, я смотрю, смелый какой! Дай сюда, — Нортон сделал шаг в их сторону, пытаясь ухватить понравившегося мальчика, но тот увернулся. Вик перехватил руку охранника и покачал головой.
— Охренел? — изумился Нортон, выпучившись на раба, — я ж тебе сейчас рыло начищу и скажу, что так и было. — Пусти!
Вик словно ожидал короткого замаха. Больше не глядя на дубинку, до хруста вывернул сжимаемую кисть и дёрнул вверх, заставляя охранника взвыть и ослабнуть в коленях.
— Нортон, твою мать! — подхватился до этого дремавший напарник и, опрокидывая на ходу стул, бросился в камеру.
— Этот? — раздался равнодушно-незнакомый голос и на полу карцера, рядом с головой раба образовался светлый квадрат от приоткрытого окошка в двери.
Вик не слышал ответа посетителя, но уже через пару секунд заскрипел тяжёлый замок, обдавая тусклым коридорным освещением его порядком затёкшее тело. Щурясь, Вик поднял голову, рассматривая хрупкую фигурку рядом с охранником.
— Помятый немножко, — рослый детина одним рывком поставил его на ноги и подтолкнул к выходу, — бушевал в прошлую смену, — на ходу объяснял он застывшей у порога девушке. — Неспокойный значит. Не страшно с таким лосем?
— Он обычно смирный, — бесцветно произнесла хозяйка под стать охраннику.
Наверное, она его разглядывала, но Вик предпочёл не проверять. За прошедшие четыре дня он уже успел смириться с тем, что домой его не заберут. Самыми первыми растаяли мысли о собственной ценности. В самом деле, не первый сорт. Потом ожидание продажи, нового хозяина, а потом… хоть чего-нибудь. Что делают с бесхозной выбраковкой? Отстреливают на заднем дворе, чтоб зря не кормить.
— Оставили бы его ещё на пару дней, — почесав бритую щёку, предложил охранник, — за небольшую денежку можем поучить уму- разуму. Если уж бежал…
— Заблудился, — процедила Велинка, медленно вдыхая. — Могу я его забрать?
— Как хотите, — пожал плечами охранник.
— Наручники, — напомнила девушка, кивая головой на сцепленные за спиной руки раба.
На улице бушевала метель. На секунду Вику показалось, что всё это уже было: холод, неизвестность, силуэт впереди… Нужно не отстать. Вдруг он замер, как вкопанный, беспомощно глядя то на удаляющуюся хозяйку, то на тонущее в кружащемся снеге здание полиции.
— Госпожа, — горло перехватило.
Скорее всего, она его даже не услышала, вместо крика получилось нечто хриплое, как карканье дохлой вороны. Велинка прошла ещё пару шагов и обернулась, в её позе было напряжение и недовольство.
— Долго будешь стоять? Или гостиница понравилась? — поджав губы, бросила она, уже разворачиваясь.
— Госпожа, мальчишка, — прохрипел Вик, даже не пытаясь скрыть то, что творилось сейчас на лице.
— Опомнился, — хмуро усмехнулась Велинка, зашагав вперёд. — Иди рядом, я не буду орать на всю улицу, — окрикнула она.
Раб послушно заковылял изо всех сил.
— Госпожа, пожалуйста! — сглотнул Вик, зачем-то заглядывая хозяйке в глаза.- Мальчишка не причём, это всё я…
— Кто бы сомневался, — хмыкнула Велинка.
— Не уходите, — в панике поймал он рукав пальто, пытаясь затормозить девушку, — заберите его. Лучше его!
— Орландо уже давно дома! — раздражённо произнесла она. — Это тебя отдавать не хотели. Слишком буйный! Почти неделю сюда таскаюсь, как на работу. Пороги оббиваю. Пришлось штраф платить!
Вик брёл рядом с распаляющейся хозяйкой, глядя, как снег забивается в складки одежды, оседает на испачканных джинсах.
— Ты думаешь, мне нравится таскаться по подобным заведениям? Ждать, просить? — с издевкой поинтересовалась Велинка.
— Нет, госпожа, — не поднимая головы, произнёс Вик. — Вы правильно тогда сказали, я — неблагодарная тупая тварь.
— Я этого не говорила! — взбеленилась девушка, потрясая в воздухе миниатюрными кулачками в чёрных перчатках.
Раб на мгновение виновато улыбнулся, представив, как эти тонкие пальчики впечатываются в его твердокаменную рожу. Нет, рукой ей бить нельзя. Пусть берёт что-нибудь потяжелее…
— Орландо, он… его… — облизав потрескавшиеся губы, попытался сформулировать мужчина, вопросительно глядя на хозяйку.
— Нет, — сухо произнесла девушка. — Не трогали.
— Слава богу, — облегчённо выдохнул Вик.
— Раньше-то ты о чём думал? — хмуро поинтересовалась девушка, уже более спокойным тоном. — Ты зачем его туда потащил? В самую жопу, где одни алкаши да шваль. А сам зачем попёрся? — не дождавшись ответа, продолжила Велинка. — Неужели так выпить захотелось? Может, предыдущие хозяева тебя поили каждый день, так я ж не в курсе. Научи!
— Я никогда раньше, — покачал головой Вик, — и уж больше никогда…
— Так все алкаши говорят, — усмехнулась Велинка, заходя в дом.
Напротив обыкновения Орландо встречал их в прихожей, взволнованно переминаясь с ноги на ногу.
«Это что ж такого должно было произойти, чтоб он сам вылез из-под одеяла?» — подумал раб, расшнуровывая берцы.
Вид у мальчишки был такой, словно тот или запрыгает или вот-вот рухнет на колени.
— Получай своего сидельца, — улыбнулась ему Велинка. — Переживал за тебя, — покосилась она на Вика, убирая пальто, — боялся, как бы тебе зубы не повыбивали, да не оторвали кое-что. Говорил, что охранник обещал. Ответственный парень. Не то, что некоторые, — прошла она в комнату, задев мужчину плечом.
— Госпожа, — мальчишка всё-таки на что-то решился. — Вот, возьмите, тут ещё много. Мне ничего не нужно, правда!
Перед Велинкой возник порядком растребушённый кулёк со сладостями, который Орландо протягивал, как нечто самое ценное.
— Довёл ребёнка? — укоризненно посмотрела она на Вика. — Доволен?
— Я довёл? — растерялся раб.
— Нет, я! — отрезала девушка, поворачиваясь к Орландо, — ешь сам, я подарков не отбираю, — потрепала она его по макушке.
На кухне медленно закипала вода. Мальчишка деловито ополоснул заварочный чайник кипятком и отмерил три ложки скрученных чайных листочков. Вик, пряча усмешку, наблюдал, как он с важным видом вынимает «самые красивые» чашки, и руки у него при этом не дрожат. Надо же. Рабу казалось, что он оберегает недотёпу, что тому легче будет пересидеть за его спиной. А оно, вон как… Четыре дня его не было, и заморыш уже на обычного мальчишку похож: не дёргается и не приседает…
Хозяйка собственноручно делала бутерброды. Вик попытался взять процесс на себя и тут же получил по рукам.
«Теперь и от кухни отлучили», — тоскливо подумал раб.
Всё, для чего он годился в этом доме, теперь происходило без его участия.
— Тирамису! — спохватился мужчина, глядя на девушку. — Я сейчас сделаю.
— Ну-ну, — усмехнулась Велинка, укладывая бутерброды красивой горкой.
Вик озадаченно завис у раскрытого холодильника. С полупустых полок на него сиротливо взирали несколько бутылок с соусами, четыре банки консервов, пакет молока и кочан капусты.
— Ужинать иди, жертва репрессий, — окликнула его девушка, — а то отощал, ухватиться не за что.
— За волосы очень удобно или за ошейник, — пробурчал раб, впиваясь зубами в самый толстый бутерброд.
— Заходи, — Велинка выключила телевизор и вернула на место тюбик с кремом, на ходу втирая в руки пахнущую ромашкой эмульсию.
— Госпожа звала? — Вик прошёл в центр комнаты, украдкой приглаживая мокрые волосы.
— Из душа, что ли, выскочил? — вздохнула девушка, — хорошо хоть не в мыле.
— Я подумал, что хозяйке будет приятнее, если раб чистый, — потупился мужчина.
— Я собственно насчёт карточки хотела узнать, — потеребила прядь Велинка.
Раб недоверчиво моргнул.
— Просто узнать?
Вик внимательно посмотрел на хозяйку.
— Я целый вечер жду расправы… я готовлюсь… А вы?!
— Ну, извини, — возмутилась девушка, — ты специально вымылся, чтоб мне приятней было тебя на ленточки резать, а я особа меркантильная и нечуткая — всё про деньги.
— Нету денег, — пожал плечами раб, — карточка в баре осталась. Вам не возвращали?
— Нет.
Вик заложил руки за спину.
— Молодец, — похвалила Велинка, — значит, пока не восстановлю, дружно будем есть консервы.
— Я возмещу, — помолчав, отозвался мужчина.
— Да, что ты? — расплылась в улыбке хозяйка, берясь за расчёску. — На панель пойдёшь?
— Я знаю, кто меня купит, — Вик
