Кампус. Карина Пьянкова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19

АННОТАЦИЯ

Блэр Сандерс не просто так носит прозвище "Мисс Органайзер". Во всем магическом университете Свонвэлли не удастся разыскать большей зануды. Только здравый смысл руководит ее поступками. Ну, быть может, еще эгоизм и мстительность... Во всяком случае Блэр далека от того, чтобы поверить суевериям или прочей чуши. Но что же делать, если в кампусе происходит нечто совершенно необъяснимое?

ГЛАВА 1

Перед бурей

   – Фиби, дрянь, ты опять взяла мои туфли!

   Ну почему же так громко?! Я еще сплю!

   – Нужны мне твои туфли, тупая корова! Да у тебя копыта на два размера больше!

   Я открыла глаза под аккомпанемент истерических воплей из соседней комнаты и простонала:

   – Почему они не уймутся, наконец?

   Легла я поздно, в первый день учебы пары начинались лишь после обеда, вот наивно и понадеялась поспать подольше. Забыв, что в этом семестре за стеной живут Айрис и Фиби.

   – А это ведь ты предложила засунуть двух паучих в одну банку и посмотреть, что получится, – съехидничала Мэделин, моя соседка, нанося макияж. – Говорила, так удастся проучить обеих стерв.

   Стерв-то проучить удалось, вот только я не учла, что визжать они станут в непосредственной близости от меня.

   – Может, их кто-нибудь пристрелит однажды? – спросила я у потолка. – Господи, вот за что мне это, а?

   Мэделин фыркнула. Ну да, в доме сестринства могут подпилить каблук, подлить слабительного, но застрелить – это ведь так негламурно. Но никто не вправе запретить мне мечтать, что однажды в дом студенческого сестринства Тета Пи Омега ворвется вооруженный психопат в маске, вломится сразу в комнату Айрис и Фиби и пристрелит хотя бы одну из них. В идеале обеих, но можно и только одну. В любом случае станет куда тише.

   – Напомни мне, почему мы приняли их в прошлом году? – поинтересовалась я у Мэдди, смирившись с мыслью, что поспать уже точно не удастся.

   Соседка повернулась и принялась загибать пальцы.

   – Потому что у них высокие баллы, модельная внешность, они вытерпели всю адскую неделю, что бы мы им ни устраивали. И потому, что так захотела Брук.

   Ключевая фраза «Так захотела Брук». Брук Уолтон, наследница богатых родителей с фигурой модели, огромными голубыми глазами и высокими баллами в ведомости успеваемости. Президент Тета Пи Омега.

   Я ненавидела Брук Уолтон. Впрочем, многие ненавидели Брук Уолтон, но она была правящей королевой нашего университета и дружить с ней разумней, чем враждовать. Я всегда отличалась разумностью.

   – Стоило подсуетиться и сделать так, чтобы эти две психопатки жили рядом с Брук, раз уж они так ей приглянулись.

   На самом деле мотивы нашей мисс королевы я понимала: Айрис была дочкой сенатора, Фиби – медиамагната, они приносили нам деньги, рекламу… Словом, две золотые рыбки в аквариуме. Из тех, что выполняют желания счастливых обладателей. И обе эти чертовы куклы из кожи вон лезли, чтобы купить любовь сестер и выслужиться перед Брук.

   – Великая девственница с утра изволит гневаться, – рассмеялась от всей души Мэдди, сверкнув зубами, которые казались особенно белыми на фоне эбеново-черной кожи.

   Я закатила глаза.

   – Все так любят обсуждать мою непорочность, что я начинаю подозревать, будто других девственниц не существует в природе.

   Дверь скрипнула, и я услышала в высшей степени ехидное:

   – О, они существует. Но никто не додумался вынести этот факт на знамя и декларировать, что борьбе за их тело победит только сильнейший. Это был отличный рекламный трюк, дорогая.

   Кейси. Милая-милая-милая Кейси Лэйн, сахарная куколка, глаза как весеннее небо, манеры как у монашки, лицо как у ангела, ум как у матерого интригана, замашки как у диктатора страны третьего мира. Словом, я обожала Кейси, особенно мне нравилось наблюдать за ней со стороны.

   – Ну, что поделать, если я не хочу, чтобы ко мне приближались ребята, побывавшие проездом под половиной юбок нашего университета? – пожала я плечами и сладко потянулась. Тело показалось слишком тяжелым и неповоротливым. Тренировки. Мне нужно возобновить тренировки. – Ты помнишь те лекции по половому воспитанию на первом курсе? Венерические заболевания не дремлют!

   Спать хотелось до ужаса, синие круги под глазами явно требуют больше консилера, чем обычно, но в целом… бывало все-таки и хуже после особенно бурных вечеринок. Да здравствует мэйкап и косметическая магия, все это помогает врать окружающим.

   – Поэтому к твоей юбке уже выстроился целый состав, – цинично напомнила Мэдди, нанося на губы блеск. – Наши местные гориллы просто спят и видят, как бы заполучить такой знатный трофей. Ты вторая самая желанная девушка. Сразу после Брук. Наверное, поэтому ее величество тебя и терпит.

   Я не любила Брук, Брук не любила меня. Но при этом я оставалась в числе ее самых близких подруг, вторая после бога, что называется. Нас таких «вторых после бога» было трое: Мэделин, Кейси и я. Фрейлины, помощницы, советчицы, шпионки, все в одном.

   – Брук меня терпит за ум и изворотливость, – хмыкнула я и все-таки зевнула. Это комната, здесь еще можно. В остальном же мире… принцессы не пукают. Тем более для других сестер из Тета Пи Омега верхушка сестринства должна оставаться недостижимым идеалом. Мы ведь живой образец для подражания для каждой из сестер.

   Девушки из Тета Пи Омега не имели права выглядеть плохо, вести себя неподобающе, влипать в неприятности… Говорить об алкоголе и сексе сестры тоже не могли, не то чтобы все это в нашей жизни отсутствовало... В общем, главное было не попадаться.

   – Ладно, раз уж эти две идиотки лишили меня законного сна, давайте разработаем план благотворительного аукциона, а заодно нужно обдумать первую вечеринку семестра. За работу, леди.

   Мэдди и Кейси переглянулись и протянули хором:

   – Зануда. Выбери уже себе бойфренда и успокойся.

   Ненавидела эту шутку. Нет, честно, ненавидела. Она за три года у меня уже в печенках сидела.

   Вообще, когда я поступала в университет, про сестринство не думала. Мама в нем состояла, пока училась, меня просто не могли не принять, живой символ преемственности поколений Тета Пи Омега. Но я думала, что все эти надуманные стандарты мне совершенно не подходят. Ну, в сестринстве к тому же состояли всяческие фиалки с факультетов целительства, менталистики, артефакторики, теоретической магии, девы благообразные и добропорядочные.

   А я? А что я? Я поступила на некромантию. На нашем факультете училось не так уж и много девушек, и они точно не имели ничего общего с образом девушки из сестринства.

   – Все падите ниц! Сама Черная госпожа явила нам свой лик! – возвестил Рич, самое кошмарное чудовище моей группы. Его часто принимали за зомби, особенно после пьянки, но этот парень мне нравился. Он не пытался подлизываться, резал правду в лицо и с удовольствием смотрел, как меня перекашивает. Приятное разнообразие для девушки, которую обожают по умолчанию.

   – Здравствуйте, ребята, приятно всех вас увидеть после каникул, – произнесла я и устроилась за своей партой.

   Садиться рядом со мной никто не смел. Потому что рядом с девушкой из Тета Пи Омега простым смертным садиться было категорически нельзя.

   – Явилась, кукла, – прошипела с галерки Элли Марлоу. Правда, едва слышно, по идее я не должна была расслышать эти слова. Потому что с девушками из Тета Пи Омега предпочитают не ссориться: мы красивые, модные, престижные, как туфли из последней коллекции знаменитого дизайнера. А еще у нас чертовски обширные связи.

   Но при всем этом сестер Тета Пи Омега многие не переносят. К примеру, Элли Марлоу меня ненавидела куда больше, чем я сама ненавидела Брук.

   – Опять застегнута на все пуговицы, – пожаловался кто-то из парней.

   Помимо всего прочего я прославилась тем, что всегда одевалась очень строго, по словам моих сестер «как монашка». Никаких мини-юбок или глубоких вырезов. На самом деле, это во многом было вопросом практичности: когда работаешь с мертвечиной, лучше не оставлять оголенные участки кожи.

   – Ничего, однажды и ее разденут, – не удержался от саркастичного замечания Рич.

   Очень хотелось показать гаду средний палец, но это было бы против правил Тета Пи Омега и, больше того, против моих собственных правил. Никогда не нужно опускаться до чужого уровня.

   В кабинет прошел профессор Андерсен, главный ночной кошмар нашего факультета, к тому же еще и отпетый шовинист. Если бы ему дали волю, ни одной девушки здесь не училось бы. В идеале, ни одной девушки не осталось бы вообще в высших учебных заведениях мира, потому что женщины созданы для того, чтобы рожать и готовить обеды.

   – Добрый день, студенты. С сожалением могу констатировать, что все решили продолжить обучение на моем курсе. Хотя все мы знаем, практическая некромантия не терпит слабых духом и телом.

   Да, очень многие переводились еще в первом семестре, не выдержав трупной вони, зубрежки в режиме нон-стоп и ночных занятий.

   – Мисс Блэр Сандерс, – обреченно посмотрел на меня Андерсен и зажмурился на пару секунд, очевидно надеясь, что я растворюсь как кошмарное видение. Я продолжала улыбаться и смотреть на преподавателя в упор.

   – Когда у вас консультация в этом семестре, сэр? Хотела бы обсудить тему моей курсовой, – пропела я тоном хорошей, очень хорошей девочки.

   Группа стоически молчала, даже дышали через раз, чтобы не заржать как кони. Я с первого дня обучения устроила для конкретно этого профессора пытку студенческим энтузиазмом. Ну, просто Андерсен мне совершенно не понравился. Он в самый первый день наговорил столько гадостей о скудоумности женщин, что я не преминула напроситься к Андерсену на курсовую, которую писала со всем возможным тщанием.

   Ну просто очень, очень старательно. Я звонила профессору подчас три раза в день, бесконечно уточняла каждую запятую. У меня в итоге была лучшая курсовая, но почему-то глаза мистера Андерсена подозрительно повлажнели, когда я изъявила страстное желание в конечном итоге и диплом у него же писать.

   В общем, Андерсена я старательно и планомерно мучила уже не первый год. И собиралась продолжать в том же духе.

   – Итак, сегодня мы с вами будем разбирать способы воззвания к мертвому духу, когда тело уничтожено более чем на семьдесят процентов…

   Первый учебный день шел своим чередом, я металась между аудиторией, деканатом и домом сестринства, не забывая все забивать в заметки на телефоне. За эту привычку заносить в расписание абсолютно каждое дело, как свое, так и Тета Пи Омега, меня называли Мисс Органайзер, но это уже сугубо в доме сестринства.

   – Эй, Блэр! – окликнула меня Брук прямо на ступенях дома Тета Пи Омега, когда я бежала со спортивной сумкой на тренировку по аэробике. На это тоже нужно было выделять время, ведь, как показала практика, если я не буду сбрасывать напряжение в спортзале, то очень скоро сорвусь на ком-то. Сугубо из-за переизбытка обязанностей и дикого стресса.

   – Да, госпожа президент? – шутливо поинтересовалась я у сестры.

   – Что со списком кандидаток? Не говори мне, что ты не просмотрела личные дела первокурсниц.

   Вообще, для этого требовалось вскрыть базу университета, но у меня были знакомые на факультете инфомагии, которые могли это сделать и даже хотели. Разумеется, за определенную плату в виде приглашений на наши вечеринки.

   – Попроси Мэдди отдать его тебе. Список на моем столе в комнате. В этом году столько многообещающих девушек!

   Брук довольно улыбнулась и помахала мне рукой, отпуская по своим делам. Если я однажды облажаюсь, вылечу не только с поста в Тета Пи Омега, но и из самого сестринства. Брук Уолтон не станет закрывать глаза, если я буду действовать… неэффективно. Тут нельзя обольщаться или расслабляться.

   А также есть много сладкого, нестильно одеваться или запускать учебу.

   Те, кто считают, будто девушки из сестринства только полируют ногти, пьют и ходят на вечеринки, мало что понимают в нашей жизни.

   Возвращаясь после полуторачасовой тренировки, я наблюдала на газоне драку между Зета Каппа Пси, братством самых ненормальных тусовщиков, и Бета Гамма Тау, университетским братством номер один. Драка шла трое на трое и без огонька, как бы для галочки. Просто эти два общества вечно были на ножах и гарантированно устраивали свары, если оказывались поблизости друг от друга. Применять магию в университетских разборках было строжайше запрещено, так что парни примитивно месили друг друга кулаками, вопя как коты в марте.

   Я обошла кучу-малу с брезгливой гримасой. Мальчишки. И почему только Бета Гамма Тау позволяют себе такое поведение? Надо поговорить с Брук, чтобы она напомнила о приличиях своему парню, который как раз являлся президентом Бета Гамма Тау. Следовало вести себя более прилично, в конце концов, так, как и предполагает звание братства номер один в университете.

   Впрочем… Нет, все равно не поможет. Просто Бета Гамма всегда ведут войну с Зета Каппа, и это длится уже лет двадцать с перерывами разве что на обед. Еще одна университетская традиция.

   Несколько девушек в гостиной пили чай и смотрели очередную серию какой-то мыльной оперы про жизнь богатых и знаменитых. Будь это не дом Тета Пи, я бы посмеялась, но у наших сестер имелись все шансы жить в будущем в киношном стиле. Мы были элитными девушками, самыми красивыми, обаятельными, элегантными, то, что нужно для мужчин, уверенно стоящих на ногах. Мы были просто идеальными.

   Среди тех, кто смотрел сериал, была и Кейси, она сосредоточенно писала в блокноте, то и дело вырывая страницу, складывая ее в бумажную птичку и отправляя в полет. Очень старомодно, но мило, учитывая, что почерк у Кейси был идеальным, она могла позволить себе такое чудачество.

   – Опять драка? – философски спросила она у меня.

   – Опять драка, – подтвердила я правоту сестры. – Мальчики развлекаются в своем стиле. Жизнь в кампусе никогда не меняется. Какие идеи по поводу вечеринки в честь набора претенденток?

   Моей главной обязанностью была дрессировка новичков, огранка, посредством которой алмаз превращался в сияющий бриллиант. Кейси же организовывала все общественные мероприятия Тета Пи Омега. Разумеется, особенно тщательно готовились вечеринки. Ну, в самом деле, как можно учиться в университете и не развлекаться?

   –Я поговорила с ребятами-алхимиками, они предоставят нам фейерверки, – торжествующе сообщила Кейси. – Не стоит делать такое лицо, Блэр, на этот раз ребята-алхимики – это преподаватели. Поверь, как в прошлый раз не будет.

   В прошлый раз случилась… катастрофа. Это мягко сказано. Что Мэдди и Брук пришлось придумать для администрации, чтобы у нас не было неприятностей!

   – На этот раз недоучками будут только иллюзионисты. Они точно ничего не взорвут, не испортят и вонять не будет. Так что не бойся, твоих юных птичек никто не напугает. Лучше скажи, все уже оговорено с мальчиками из Бета Гамма Тау? Помни, многие новенькие рвутся к нам еще и из-за того, что у нас сложившиеся отношения с лучшим братством.

   Я заверила, что джентльмены к нам всенепременно явятся, все уже заранее оговорено и согласовано до малейшей детали, даже традиционная серенада в исполнении братьев Бета Гамма. Обязательный пункт начала года.

   – Вот и славно. Заодно стоит запросить подмогу у охраны. Ходят слухи, Зета Каппа Пси собрались пробраться в наш дом. На второй этаж. И украсть нижнее белье. Дурацкие споры парней.

   Ну да, что поделать, часть студенческой жизни.

   – Я договорюсь насчет охраны. И предупрежу девочек, чтобы на этот вечер спрятали белье получше, на случай, если мерзавцы все-таки прорвутся.

   В прошлом семестре после недели новичков на флагштоке Зета Каппа Пси вместо флага развевался чей-то кружевной бюстгальтер. Чей – никто не признавался, парни клялись, что владелица белья – Оливия Хаксли из Лямдба Ню Сигма, но лично я не верила. У Оливии грудь была второго размера, а никак не четвертого. Возможно, ребята просто скинулись и купили нижнее белье в ближайшем магазине.

   – Ненавижу этих парней, – тяжело вздохнула Кейси, – хотя их вечеринки…

   – Не для нас, – твердо отрезала я.

   Хотя сердце сладко защемило. В неделю новичков вечеринки с алкоголем были запрещены, но Зета Каппа на запреты чихать хотели. Будучи первокурсницей, я первый и последний раз побывала на их совершенно безумной тусовке. Впечатлений хватило тогда на несколько лет вперед. Но наставница новичков сестринства номер один не могла позволить себе такой возмутительной выходки.

   – Все верно, не для нас.

   – Итак, леди, сегодня у нас один из важнейших дней в году, – вещала Брук, прогуливаясь по холлу как командир по плацу. – Мы принимаем девушек, часть из которых станут нашими будущими сестрами. В этом году у нас одиннадцать вакантных мест, и они должны достаться только самым лучшим.

   Традиционно количество полноправных сестер равнялось количеству спальных мест в доме сестринства. У нас имелось ровно пятьдесят, не больше и не меньше. Кто-то выпускается, и на освободившиеся места приходят новые девушки, успевшие побыть в статусе претенденток положенное время. Претендентки, разумеется, в доме сестринства не жили, такую честь следовало еще заслужить. Я считала подобную политику вполне разумной, даже пятьдесят сестер доставляли бездну проблем, что уж говорить о большем количестве девушек. Те же претендентки подчас вообще оказывались настоящими монстрами.

   – Блэр, твой выход, – кивнула мне госпожа президент, отступая в сторону.

   Я вышла вперед, прошлась перед благодарной аудиторией, демонстрируя тщательно отработанную походку.

   – Итак, дорогие сестры, мне все равно, какие чучела явятся к нам сегодня. Вы должны воплощать собой все идеалы сестринства. Шарм. Хорошие манеры. Красоту. Дружелюбие. Я хочу, чтобы после сегодняшней вечеринки каждая девушка, посетившая этот дом, готова была убить ради места в Тета Пи Омега. Надеюсь, всем ясно?

   Девушки согласно загалдели, всем видом давая понять, как сильно они будут стараться произвести хорошее впечатление на тех, кто решил, будто достоин звания сестры Тета Пи Омега. Другое дело, кого мы сами посчитаем достойными. Мы решали это вчетвером: Брук, Кейси, Мэдди и я, как и всегда, когда дело касалось чего-то поистине важного.

   – Итак, надеюсь, сегодня никто не ударит лицом в грязь, сестры, – решительно заявила я, чуть притопнув ногой. – Как уже сказала наша президент, сегодня один из важнейших дней в году, и от него во многом зависит будущее Тета Пи Омега. Будьте на высоте, леди.

   «Иначе пожалеете» повисло в воздухе, как я того и хотела. Я была карающей дланью Брук Уолтон, меня побаивались, не так чтобы сильно, ведь, в конце концов, всей полнотой власти я обладала только в пределах сестринства, однако студентки, состоящие в Тета Пи Омега или рвущиеся к него, понимали: одно мое слово – и неприятности обеспечены. Эта роль принадлежала мне. Мэдди играла хорошую девочку: советчицу, исповедника, жилетку… словом, ей доверяли

   Кейси… С Кейси сложней, потому что ее спектакли для другой публики, не той, что в сестринстве. Ее зрители обитали за пределами нашего дома.

   Я и другие помощники Брук часто спорили на людях, столько страсти и экспрессии не на каждых театральных подмостках увидишь, но это все был просто мыльный пузырь, шоу для чужих глаз, не больше. По-настоящему мы ссорились только за закрытыми дверями, без посторонних. И, конечно же, без криков. Разумные люди всегда договорятся, если удастся унять собственное эго. Нам это с переменным успехом удавалось.

   Первая учебная неделя создана для чего угодно, но точно не учебы. Об этом я могу заявить авторитетно.

   Она для того, чтобы освежить старые связи, завести новые знакомства, встряхнуться как следует после беспечных каникул и смириться окончательно с мыслью, что учеба продолжается. Лекции, семинары… На них ходили только такие закоренелые зануды как я, стремящиеся сделать пребывание в университете не только веселым, но еще и плодотворным.

   Во вторник народу на занятиях оказалось до того мало, что в голову против воли лезли мысли об апокалипсисе и гибели человечества. Преподаватели смотрели на десяток калек в аудитории настороженно, будто опасались, что и мы тоже вот-вот исчезнем.

   Я лениво записывала текст лекции в тетрадь только лишь из чувства долга и сострадания. Потому что, если не будет конспектов у меня – не окажется ни у кого, следовательно, группа останется без новой порции гранита знаний. А нет ничего хуже, чем плохо обученный некромант. Впрочем, меня уже очень давно не покидало подозрение, что из нашего университета выпускается не так чтобы слишком много хорошо обученных магов в принципе, не только некромантов.

   – Используя заклинание двойного зеркала, некромант перемещает собственный дух за пределы мира живых. Так мы пересекаем черту нашей реальности и переходим на ту сторону, в царство мертвых. На данной схеме вы можете увидеть, что имеются три разнонаправленных вектора некроэнергии, и если вы хоть где-то допустите ошибку…

   – Мы все умрем, – громким шепотом возвестил с последней парты Кёртис Лэдлоу.

   Студенты засмеялись одновременно. Кодовая фраза «мы все умрем» в нашей группе стала шуткой настолько бородатой, что большинство смутно помнило, в чем тут, собственно говоря, соль. Хохотали уже скорее по привычке, а не из-за искреннего веселья.

   – Ничего смешного, молодые люди, – сварливо произнес преподаватель, – когда вы прочитаете параграф, посвященный этому заклинанию, вы поймете, насколько оно на самом деле опасно. Поэтому к практике мы приступим только через пару месяцев, когда я буду уверен, что теория уложилась в ваших головах.

   Если уж ставить такое условие, то мы до старости будем просиживать в учебных аудиториях.

   Мне в спину прилетела записка. Маги или нет, а в аудитории используют самые обычные клочки бумаги.

   «Хочу приглашение в ваш цветник», – гласила надпись, нацарапанная корявым почерком.

   Записка с ускорением полетела обратно в отправителя. Еще чего не хватало – пускать в дом сестринства кого-то вроде Лэдлоу. Он уже который раз клянчил заветное приглашение и каждый раз получал отказ, который он почему-то расшифровывал «Да, но позже». Верно, рассчитывал, что я пойду на поводу у факультетской солидарности.

   Наивный.

   На вечеринку претендентов в Тета Пи Омега рвались все сексуально активные особи мужского пола, даже несмотря на то, что мы правил не нарушали, и праздник обещал быть целиком и полностью «сухим». Первокурсницы-претендентки обычно и без алкоголя слишком воодушевлены на вечере в свою честь, чтобы ясно соображать. Соответственно, становились легкой добычей для местных героев-любовников.

   После нашей вечеринки всегда тянулась череда бурных романов. По большей части неудачных. Это тоже становилось своеобразным тестом для вступления в наше славное сестринство. Если наступало головокружение от успехов, и девица с восторгом пускалась во все тяжкие, она точно не годилась для сестринства.

   Потому что главное в сестрах Тета Пи Омега помимо красоты – добрая слава. Каким образом ее достигают, безупречной жизнью или дьявольской изворотливостью – уже дело десятое. В любом случае неподходящие мужчины не должны были стать внеочередным соблазном для неокрепших умов.

   Отсидев положенное за партой, я понеслась в дом. Следовало составить меню, закупить продукты, нанять повара, который бы по приемлемой цене согласился отработать весь вечер. К сожалению, рамок бюджета никто не отменял.

   Общества существовали на членские взносы нынешних участников (не самые маленькие) и пожертвования бывших. Общая сумма на счете в начале года приятно радовала глаз, однако всегда выходило, что все равно денег недостаточно. Приходилось экономить, выворачиваться, выбивать скидки. Здесь лучше всего работала Кейси и я. Брук была из слишком богатой семьи, чтобы по-настоящему уметь считать деньги. Моя семья считалась довольно состоятельной, но за пределы среднего класса вырваться так и не удалось, а вот Уолтоны – настоящая соль земли. Иногда это чертовски сильно мешало.

   Кейси перехватила меня прямо у порога, воинственно потрясая сметой расходов. Что-то ее там жутко не устраивало, судя по всему.

   – Анна Бергман в этом году решила не помогать своим сестрам! Нет, ты только подумай об этом! У них, видите ли, экономический кризис, и вся благотворительность побоку! – разорялась Лэйн, едва не брызжа слюной от злости. – А это значит, нам нужно еще больше урезать расходы! Только подумай об этом!

   Проклятый финансовый кризис действительно рикошетом ударил по Тета Пи Омега. Ранее щедрые, старшие сестры одна за другой отказывались спонсировать общество под тем или иным предлогом. Приходилось выворачиваться.

   – Зачем мне об этом думать, нужно искать выход, – расстроенно вздохнула я. – Придется где-то урезать доходы и получше присмотреться к претенденткам с богатыми родителями. Деньги нам точно не помешают.

   – Это точно.

   После того, как мы еще раз проверили список, пришлось вдвоем же и ехать за продуктами с робкой надеждой, что по возвращении найдутся добрые люди, которые помогут вытащить все из машины. Обычно не находился никто…

   – Ой, гляди! Это же твой приятель! Ну тот, рыжий! – радостно воскликнула Кейси, когда я парковалась возле дома сестринства. – Он, конечно, хлипковат, но тоже сгодится! Останови, пока не слинял!

   Я огляделась и действительно увидела знакомого парня, на ходу читавшего книгу. И почему Кейси решила, будто он хлипкий? В моем приятеле было чуть больше шести футов роста, да и плечи вовсе не узкие, однако обманчивая хрупкость кости, почти птичья, заставляла всех думать, будто этот парень слабый.

   – Эй, Лиам! Привет! – позвала я его.

   Рыжий оторвался от книги, и на нас с Кейси уставились, наверное, самые красивые глаза, какие только мне доводилось видеть у мужчины.

   Тихо, но однозначно восхищенно ахнула рядом сестра, разглядев как следует вблизи моего знакомца. Прежде ей такого шанса ни разу не представлялось, Лиам никогда не рвался в наш «цветник», предпочитая ему библиотеку или иные тихие места.

   – У него есть девушка? – еле слышно спросила Кейси.

   Я в ответ покачала головой. Про себя я уже потешалась над сестрой, положившей глаз на очередного парня, но ни капли не удивилась ее бурному интересу: слишком уж Лиам смазливый, слишком большие для мужчины глаза, серо-голубые как бутылочное стекло, слишком печальный излом бровей, тонкие слишком яркие губы, скулы такие, что, кажется, порезаться можно, слишком узкий подбородок. Чересчур много «слишком» для одного человека. Образ печального эльфа завершало то, что фигура у Лиама, которую Кейси посчитала хлипкой, была тонкой как хлыст, гибкой и все-таки сильной. И вот этот хлыст походя разбил сердца не одному десятку девочек кампуса, имевших несчастье его разглядеть, хотя и вряд ли Лиам хотя бы понял это.

   – Кейси Лэйн, это мой друг Лиам Крайтон. Лиам, это моя сестра по Тета Пи Омега. И… в общем, ты же поможешь нам с коробками?

   Лиам рассеянно улыбнулся Кейси и пожал плечами, безмолвно соглашаясь оказать посильную помощь с нашими покупками. Книгу, которой он был так увлечен, Крайтон запросто положил прямо на газон, нисколько не беспокоясь за ее сохранность. Лиам вообще мало о чем беспокоился и мало чем интересовался. Такой характер.

   Кейси за те пятнадцать минут, что мы возились с продуктами, пыталась разговорить нового знакомого, однако Крайтон отвечал исключительно односложно, не оставляя не единого шанса для доверительной беседы. Кейс растерянно хмурилась, не понимая, почему вдруг отказало ее женское обаяние.

   Я молча наблюдала, наслаждаясь происходящим. И дружелюбным равнодушием Лиама, и почти отчаянием Кейси, которая совершенно не понимала, как ее, такую красивую, вообще можно игнорировать.

   – Он что, не по девушкам? – спросила, в конце концов, сестра, когда с делами было покончено, и Лиам Крайтон нас покинул.

   Очевидно, она хотела утешиться хотя бы тем, что равнодушие симпатичного парня лишь следствие его ориентации.

   – Мой опыт говорит, что не по кому, – с усмешкой отозвалась я и потянулась, надеясь, что после этого плечи будут ныть чуть меньше. – Не бери в голову, Лиам с факультета менталистики, они там все немного странные.

   Кейси тут же вцепилась в меня, намереваясь вытрясти из меня всю информацию о Крайтоне, при необходимости вместе с душой.

   – Так он из мозгокопателей? – чуть умерила свой ненормальный энтузиазм блондинка, призадумавшись.

   В конце концов, к менталистам относились с изрядной долей опаски. Мало кому нравится, когда лезут прямиком в мысли.

   – Из них. Четвертый курс.

   Кейси закатила глаза.

   – Но какие ноги… И какая задница! – не смогла все-таки удержаться от восторгов Кейс, цокнув языком. – Рискнуть или не рискнуть, вот в чем вопрос…

   Говорить ничего я не стала, не желая лишаться дивного развлечения: Кейси пытается пробить лбом каменную стену. С Крайтоном ей вряд ли светило хоть что-то помимо разочарования.

   Лиам тоже состоял в братстве. Зета Лямбда Пси, которое считалось этаким клубом эстетствующих снобов. В общественной жизни Крайтон проявлял себя ровно настолько, чтобы его братья помнили о его существовании и ни на гран больше. Вообще, Лиаму было плевать практически на все, порой даже казалось, что и на себя самого ему тоже плевать. И уж тем более ему было плевать на девушек, если тем по какой-то прихоти приходило в голову побороться за его внимание.

   – А ты где с ним познакомилась? – продолжила свой допрос Кейси. От меня ей раньше не доводилось ничего слышать о Крайтоне, хотя порой подруга видела, как мы с ним разговаривали. Но так как сильное впечатление Лиам производил только вблизи, прежде никакого интереса в Кейси он и не вызывал.

   – На вечеринке Зета Лямбда Пси пару лет назад. Забрела не в ту комнату, натолкнулась на Лиама, поболтали немного. Он не любит шума. И разговоры лишние тоже не особо жалует.

   Кейси всплеснула тонкими руками так, будто надеялась улететь из нашего грешного мира.

   – И почему только именно тебе так везет, хотя это везение тебе даром не далось! Уж я бы...

   Кажется, наша главная по вечеринкам всерьез решила взяться за совращение Лиама Крайтона с пути добродетели. Тут хоть тотализатор открывай. Кейси девушка на диво упорная, не сдается до последнего.

   – Ладно, давай посмотрим, что еще нужно дозаказать, – напомнила я о наших обязанностях. – Лиам здесь учился уже три года и еще четыре точно никуда не денется. А вечеринка претенденток уже на носу. Нам нужно поработать как следует.

ГЛАВА 2

И грянул гром

   В который раз возненавидела свой низкий рост, который просто приговаривал меня к жизни на высоченных каблуках, от которых – какая неожиданность! – дико болят ноги. Тем более, одними только каблуками отделаться не удавалось, приходилось брать модели туфель с платформой под носочной частью, чтобы не пропадать на фоне высоченных Брук, Мэдди и Кэйси. У них рост модельный. А я... Чуть больше пяти футов – это, честное слово, даже не смешно. Иногда я казалась себе просто карликом, когда приходило в голову походить без пыточных устройств, которые скрадывали недостаток роста.

   На вечеринке в честь претенденток я не имела право выглядеть плохо, все-таки лицо Тета Пи Омега для новеньких. Так что каблуки были обязательны на сто процентов, как и коктейльное платье, непременно черное. Черный цвет уже стал моей визитной карточкой. Черная госпожа. На это прозвище работали и темно каштановые, почти черные волосы, и глаза, про которые я сама не могла толком сказать, черные они или все-таки синие.

   – Блэр, так рады тебя видеть, – прощебетали две девочки, которые считали себя претендентками.

   Они были… типовыми. Именно так верхушка Тета Пи Омега называла подобных девушек: идеально стройные, идеально стильные, с подправленными умельцами от косметического целительства лицами и словно облитые золотистым солнечным светом.

   Бесперспективность как она есть.

   Их звали Мелоди и Саммер, имена совершенно безвкусные и безликие. И сами девушки казались такими же. Скопировали себя со страниц модных журналов, не добавив ничего оригинального. В Тета Пи Омега принимали лишь тех, кто имел собственное мнение и, разумеется, индивидуальность, так что этим двум куклам не грозило стать нашими сестрами. Красота, в конце концов, не единственный аргумент.

   – Здравствуйте, девушки, развлекайтесь, – более чем мило отозвалась я, изобразив ритуальное чмоканье в щеку.

   Главное правило Тета Пи Омега – каждая пришедшая в дом сестринства девушка должна быть готова абсолютно на все, чтобы получить право здесь жить. Поэтому я оставалась мила и сердечна даже с теми, кто ни при каких обстоятельствах не попадет к нам.

   Следующей ко мне подплыла Сесиль Дюпри, птица высокого полета, отец – знаменитый актер, матушка – модель в отставке. Идеальные манеры, бесспорный шарм и большие перспективы на экране. Отучиться в университете она собиралась явно для галочки, чтобы потом на сайтах в Сети было упоминание ее магического образования, не более того.

   – Сесиль, очень рада, что ты решила к нам заглянуть сегодня, – просияла я улыбкой, после чего мы обменялись обязательной имитацией поцелуев. – Как съемки в сериале?

   Дюпри закатила глаза.

   – О, это совершенно невыносимо. Просто совершенно! Не представляю, как буду совмещать работу и учебу! Тем более, контракт продлили еще на один сезон!

   Кокетничала Сесиль пока не очень умело, в каждом слове проскальзывало, насколько она рада своей востребованности, но наверняка через год-другой Дюпри начнет вести себя точно как положено диве.

   Интересно, лет этак через десять узнает ли меня Сесиль на улице или я стану для нее пустым местом?

   – Я не сомневаюсь, ты справишься, Сесиль.

   Мисс Дюпри входила в список тех, кого несомненно стоило принять в Тета Пи Омега, главное, чтобы она сама не передумала в последний момент.

   Вся ирония сегодняшней вечеринки заключалась в том, что список тех, кого мы примем в сестринство уже был готов и если и подлежал корректировке, то в крайне незначительной части.

   – Блэр, ты прекрасно выглядишь! – пропела мне еще одна будущая сестра, Кэндис Роупер.

   Имя, конечно, слегка подкачало, но в остальном дочь банковского воротила Роупера вполне подходила под стандарты Тета Пи Омега.

   – О, спасибо! – радостно улыбнулась я. – Но и ты сегодня просто на пике формы! Впору только позавидовать.

   Ноги понемногу начинали ныть. Изначально, кстати, каблуки являлись частью мужского гардероба: их придумали, чтобы всадник не так легко вылетал из седла и цеплялся ногами за стремя. Увы, теперь это сугубо женская пытка. Дожить бы до конца вечера так, чтобы улыбка не померкла. Я же сегодня хозяйка вечера, нужно держаться соответственно.

   Следом шла еще череда бесполезных милых куколок, которые тоже должны почувствовать себя исключительными. К нам многие рвались. В конце концов, две последние первые леди государства были сестрами Тета Пи Омега, кто бы не хотел пойти по их стопам?

   – Как ты, милая? – подплыла ко мне спустя полчаса Брук с бокалом лимонада, который я тут же осушила. В горле уже ощутимо першило, но я упорно продолжала сиять.

   – Все прекрасно.

   Госпожа президент удовлетворенно кивнула. Вечер действительно проходил безукоризненно.

   – Ты не знаешь, с какой радости Кейси все спрашивает о мальчиках из Зета Лямбда Пси? И до этого она буквально выгрызла из меня приглашение для Зета Лямбда. Ума не приложу, что на нее нашло.

   Я ушам своим не верила.

   – Ну… Я познакомила ее с Лиамом Крайтоном, кажется, он пришелся ей по вкусу, и вроде бы теперь Кейси рвет из-под себя, желая получить его.

   Брук цокнула языком и призадумалась.

   – Какой это Крайтон? Я не помню, чтобы ты знакомила меня с кем-то с подобной фамилией. Или… ты о том парне с волосами цвета моркови в обмороке?

   Я в этот момент как раз попыталась глотнуть лимонада еще раз и в итоге чуть не захлебнулась, засмеявшись в самый неподходящий момент.

   – Ну да, Лиам рыжий.

   Брук опять закатила глаза. Рыжих она не особенно любила, в особенности светло-рыжих как Крайтон.

   – У Кейси определенно испортился вкус. Или на нее так ужасно подействовало расставание со Стивеном. Кейс явно не может долго находиться в одиночестве. А что, этот ваш Крайтон может к нам прийти?

   Сама мысль о том, что в дом могут явиться зануды из Зета Лямбда Пси уже изрядно нервировала, а уж рыжие зануды…

   – Не переживай. Лиам не фанат вечеринок и пропускает даже те, что проводит его собственное братство.

   Зазвенела нить охранного заклинания.

   – О нет, кому-то все-таки понадобились наши трусики! – воскликнула с досадой Брук и понеслась на второй этаж, возмущенно бормоча что-то под нос.

   Да, эта идиотская традиция некоторых братств изрядно попортила крови Тета Пи Омега и других сестринств. Каждый год парни пытались прорваться в жилые комнаты девушек, чтобы раздобыть трофеи. И чем более высокое положение в сестринстве занимала жертва, тем больше славы приносило вору ее белье.

   Особенно сильно донимали Зета Каппа Пси и Альфа Бета Зета, первые были совсем без головы, вторые… вторые припадками.

   За Брук последовали еще три девушки, чтобы, если придется, выбросить нарушителей в окно. Со второго этажа на газон – точно не убьются, но впечатлений им хватит на пару недель.

   Я продолжала улыбаться в холле гостям, отсчитывая минуты, когда можно будет перейти в гостиную. Ходить на каблуках все-таки куда легче, чем стоять неподвижно.

   Сверху послышались истошные вопли, затем до моих ушей донеслись звуки падения одного… двух… трех тел. Как они только умудрились прорваться в таком количестве и куда смотрела наша охрана?!

   – Парни? – подошла ко мне Мэдди, понятливо поддержав под локоть. Какое же это блаженство – опереться на кого-то пусть даже и на минуту-другую.

   – Парни, – горестно вздохнула я. – Кстати о парнях. С чего Кейси так заклинило на Лиаме Крайтоне, ты не в курсе? Брук негодует.

   Мэдди пожала кофейного цвета плечами, которые демонстрировала в вырезе платья.

   – Ума не приложу, что на нее нашло. У этого Лиама в самом деле сногсшибательная задница?

   Как удалось сохранить любезное выражение лица, сама не понимаю. Очень хотелось рассмеяться.

   – Ты знаешь, с данного ракурса я Лиама никогда не рассматривала. Но он вполне милый парень. Однако это вовсе не причина так залипать, верно? В мире бессчетное количество милых парней.

   Мэделин только вздохнула и вернулась к гостям. В нынешнем бездумно-влюбленном состоянии Кейси вряд ли бы сумела сама развлечь всю толпу, собравшуюся в нашем доме.

   Кстати, о парнях. Бета Гамма Тау явились в полном составе во главе со своим президентом Адамом Вескером собственной персоной. Тот сперва недоуменно огляделся в поисках Брук, а не увидев ее, обратился уже ко мне.

   – Пчелка Би, привет, а где моя принцесса? – ужасно фамильярно заговорил со мной Адам. Он всегда держался подобным образом: король мира в золотой короне. Я не любила таких, наверное, все дело в том, что сама все еще корону не надела.

   В целом, Адам был довольно хорош, по крайней мере, внешне. Неплохо развитая мускулатура, улыбка кинозвезды, правда, шея широковата на мой вкус, совсем уж «бычья», да и подбородок чересчур массивный. Меня такие парни никогда не привлекали, но нашей госпоже президент как раз подходила такая вот холеная особь мужского пола, преисполненная собственной важности.

   – Здравствуй Адам, – улыбнулась я Вескеру. – Брук сейчас немного занята наверху. Но скоро спустится. Обожди ее минуту-другую.

   Парень кивнул и пошел вслед за своими братьями, которые уже вовсю развлекались в гостиной. Ну, насколько возможно было развлекаться на вечеринке без капли алкоголя. Гостьи при виде стольких вполне симпатичных молодых людей тут же оживилась. Еще одна причина, по которой многие рвались в Тета Пи Омега: у нас был прямой доступ к лучшим парням университета, практически монополия.

   Вечер определенно проходил удачно, мы не зря потратили столько времени на подготовку.

   Снаружи донеслись крики. Видимо, зря я радовалась.

   – Блэр, там… – подскочила ко мне Мэдди. – Там кто-то из Зета Каппа сцепился с Бета Гамма! Сделай что-нибудь! Они не должны драться на нашем газоне!

   Вот тут я с подругой была полностью согласна.

   – Мэдс, займи мое место, я пойду разниму этих головорезов!

   Скомандовав, я решительно двинулась на выход, намереваясь как угодно, но прекратить безобразную драку под окнами сестринства.

   Действительно, дрались ребята из Зета Каппа Пси и Бета Гамма Тау. Нашли время и место. Трое на трое. На этот раз со всем энтузиазмом. Кажется, противники готовы были друг другу горло перегрызть, так рвались к победе.

   – А ну, стоять!

   Голос некроманта, если подпустить каплю силы, звучит просто незабываемо: глухо, потусторонне, словно прямо с того света кто-то окликает. Безотказно работает, когда нужно кого-то успокоить.

   – Черная госпожа пришла! – испуганно охнул кто-то из клубка тел.

   – Ага, – мрачно подтвердила я. – Пришла. А вы сейчас уйдете. Все.

   Из-под пяти парней выполз тот, кто несомненно был ответственен за все это ужасное безобразие.

   Ленни Хартвик. Вот черт… Мы с ним никогда не пересекались, потому что жили в параллельных мирах. Он возглавлял пресловутое Зета Каппа Пси, это общество было… Словом, оно притягивало самых отмороженных тусовщиков всего университета. Если в кампусе происходило что-то поистине дикое и безумное, можно было не сомневаться, что где-то здесь бегают все пятьдесят идиотов из Зета Каппа Пси во главе со своим главным идиотом. Не уровень девушек из Тета Пи Омега, о чем частенько приходилось напоминать, особенно если дело касалось самого Ленни. Этот парень был очень, очень опасен для наших девочек, отношения с ним могли изрядно испортить репутацию как самой девушке, так и всему сестринству. Тета Пи Омега находились на самой вершине пирамиды, а падать с вершины всегда больно. Именно поэтому мы с первых дней внушали девочкам, что нет ничего хуже, чем связаться с кем-то из Зета Каппа Пси. Особенно, если этим «кем-то» является Ленни Хартвик.

   О, этот тип был чертовски опасен своей… безопасностью. Я считала, что разочарование в мужчине в какой-то мере полезно. Оно заставляет внимательней приглядываться к потенциальным кавалерам, повышать собственные стандарты. Болезненный разрыв – это, в конце концов, обязательный этап взросления. Словом, порой мы с Брук, Мэдди и Кейси сами организовывали для кого-то из девочек «большое разочарование», подталкивая к парню, который точно разобьет сердце с особым цинизмом.

   Чертов Ленни был опасен именно тем, что он не разбивал сердца. Легкомысленный тусовщик, вечный балагур Хартвик всем своим видом и поведением декларировал, что он точно не чья-то любовь навеки и с ним будет легко, весело и, скорее всего, недолго. Он никогда не встречался с несколькими девушками сразу, не изменял, не врал. Просто расставался, оставляя после себя исключительно положительные воспоминания и репутацию в руинах, потому что пребывание рядом с любым из Зета Каппа Пси – подлинная катастрофа для порядочной девушки, а Ленни Хартвик – катастрофа в кубе и достаточно обаятельная катастрофа, с хитрым прищуром зеленых глаз. Плохой парень, который пощекочет нервы, но не разрушит жизнь, грех, который оставляет сугубо приятные воспоминания. Даже мне самой довелось на первом курсе вздыхать по Хартвику, и если бы он тогда решил пригласить меня на свидание, я бы согласилась.

   Ну, между Блэр Сандерс на первом курсе и Блэр Сандерс на четвертом курсе располагалось несколько ступеней эволюции. Только поступив в университет, я мало походила на себя нынешнюю и не пользовалась бешеной популярностью, на такую главные тусовщики университета и не глянули бы. Нынешняя Блэр, ответственная за новичков сестринства Тета Пи Омега, сама не взглянула бы ни на кого из Зета Каппа Пси. Впрочем…

   – Кажется, мы вам тут атмосферу немного порушили, – весело ухмыльнулся он. – Ты прости уж, Сандерс, мы не хотели.

   Хартвик невинно хлопал зелеными глазами и делал вид, что ему стыдно. Вот только он ни черта не раскаивался, это любой бы понял с первого взгляда.

   – Силенок не хватит, чтобы у нас что-то порушить, тем более, атмосферу. Все вон, и на глаза мне не смейте появляться. Ясно?

   Парни согласно загалдели.

   – Маленькая, а грозная, – весело фыркнул кто-то.

   Как ни пытайся, а от себя никуда не деться. Я могла носить какие угодно высокие каблуки, но все равно все знали, что ниже меня только гномы.

   Со стороны дома раздался хлопок, потом второй, и я простонала сквозь зубы. У нас же сухая вечеринка! Сухая! Кто обнаглел настолько, чтобы открыть шампанское?! Ладно, там Брук, она разберется. Может быть. Раздражение схлынуло. А вот мусор с газона никуда не делся. Парни, слегка помятые, но в общем-то целые и бодрые, радостно скалились и едва не лапали меня взглядами. С этим пора было кончать, однозначно.

   – Встали и пошли вон отсюда! – еще раз прикрикнула я. – Иначе вызову охрану! Хотите проторчать всю ночь в участке?!

   Парни Зета Каппа сникли совсем уж сильно, даже Хартвик, которого обычно ничем было не пронять. Университет существовал как маленький город своей автономной жизнью, участок у нас тоже был свой собственный, соответственно, доблестные полицейские знали всю самую неприятную братию в лицо и к некоторым нарушителям порядка относились с особой пристрастностью.

   Минус одна проблема на счету Блэр Сандерс. И сколько их еще будет за грядущий учебный год…

   Я снова нацепила на лицо мину, которая подошла бы служащему пятизвездочного отеля, и поспешила вернуться на свой боевой пост. Вот только в доме было что-то не так. Что-то изменилось за несколько минут моего отсутствия… И это чувствовала исключительно я.

   – Мэдс, кто шампанское открывал? – первым делом спросила я соседку.

   Словно гнилостно-сладкий аромат стелился по полу. Его и хотелось вдыхать бесконечно, и сбежать как можно быстрей, пока не вырвало.

   Так для некромантов пахла смерть.

   Но смерть в Тета Пи Омега? В лучшем сестринстве университета?! Быть не может! Просто не может – и все тут! Никак!

   Мэдди бросила удивленный взгляд, безмолвно спрашивая, что за чушь я несу, видимо, никаких хлопков она не слышала. Подруга ожидала, что она получит вожделенную свободу. Я молча покачала головой и сама пошла по лестнице на второй этаж, никому не обмолвившись и словом. Глупо надеялась, что мне все только почудилось из-за расшалившихся нервов.

   Да и не было никого на втором этаже… Никого, кроме Айрис и Фиби, которым Брук приказала не выходить из комнаты под угрозой исключения из сестринства раз и навсегда. Госпожа президент опасалась, что взрывная парочка учудит что-то совсем уж дикое на вечеринке.

   Я шла по коридору к комнате Айрис и Фиби. Ноги то и дело подворачивались, наверное, из-за того, что колени дрожали. Однако каким-то чудом удалось не упасть. Запах… Он никуда не исчезал, хотя мне того очень хотелось.

   Свежей смертью несло из-под двери моих самых беспокойных соседок. Там кто-то умер и умер совсем недавно, за те несколько минут, которые я разбиралась с проблемами. И все равно я продолжала надеяться на лучшее. Хоть на что-нибудь. Поэтому постучала в дверь и позвала соседок по именам. Когда никто не ответил, я подергала ручку двери. Заперто. Но это неудивительно, они постоянно закрывались изнутри на ключ. Странная привычка, глупая, но эти две скандалистки не любили, когда им мешали выяснять отношения.

   Что делать теперь? Я замерла в растерянности, а потом пошла в свою комнату. Мобильный телефон лежал там. Следовало как можно скорей вызвать полицию. А еще завершить вечеринку за несколько минут, причем так, чтобы никто не возмутился.

   В участок я дозвонилась уже спускаясь по лестнице. Ноги больше не дрожали. Теперь я знала, что именно нужно сделать, и чувствовала себя стрелой, посланной в полет. Нужно было только до мишени долететь.

   Дойдя до Мэдди, я шепнула на ухо только «Срочно сворачиваемся». Подруга не стала донимать расспросами, а просто передала послание дальше. В этот момент я отчаянно радовалась тому, что вечеринка у нас «сухая». Чем пьяней гости, тем сложней их выставить.

   – Да что происходит, Блэр? – раздраженно спросила меня Брук.

   Посторонних в доме уже не было. Мы успели до приезда полиции.

   – Покойник. На втором этаже. Может быть, не один. В комнате Фиби и Айрис, – коротко, рвано прошептала я, жадно глотая воздух после каждого слова. – Там заперто. Не смогла войти.

   Возмущаться Брук сразу передумала. С ее лица сошел весь цвет, осталась только косметика, теперь казавшаяся непристойно яркой.

   Полицейских мы встретили вместе в холле, поддерживая друг друга.

   – Ну и что стряслось, девочки? Опять кража нижнего белья? – весело спросил офицер Хилл, лысеющий мужчина лет пятидесяти с хитрыми хоречьими глазами. К хорькам я всегда испытывала сильную симпатию.

   Ему не раз и не два приходилось выезжать к нам на вызов, и всегда это были поводы, будто взятые из анекдотов. Хилл и сейчас рассчитывал поразвлечься за счет очередных дуралеев-студентов.

   – У нас… Кажется, там мертвецы, – сдавленно проговорила я, кивнув в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

   Офицер Хилл мигом посерьезнел, памятуя о том, что за мной не тянулся шлейф из нелепых студенческих шуток. Он только молча последовал за мной на второй этаж. Мы шли в абсолютной тишине, только половицы едва слышно поскрипывали под ногами. Дом словно замер, ожидая новостей.

   Дверь все также оставалась закрытой. Не изменилось ничего.

   Офицер задолбил кулаком, требуя открыть именем закона. Никто не откликнулся. Я все ясней понимала, что откликаться попросту некому, но продолжала с отчаянием надеяться на лучшее.

   Полицейский тихо выругался, потом отступил на несколько шагов и с разбегу выбил дверь. Он был так грузен и силен, что петли не выдержали и дверь с грохотом упала внутрь комнаты, открыв поистине пугающую картину.

   Фиби лежала недвижно на кровати. Вокруг ее головы растекся алый ореол крови. Светлые глаза девушки были удивленно распахнуты и глядели в потолок.

   Я старалась дышать глубоко и размеренно, чтобы не закричать от ужаса. Мне приходилось видеть трупы, множество трупов, но для меня это были только… вещи. Как ингредиенты для алхимиков. Я никогда не знала эти тела живыми и никогда не размышляла, какими они могли быть, пока душа не отлетела.

   А Фиби я знала.

   Айрис лежала рядом с кроватью как марионетка, у которой разом перерезали все нити. С дыркой во лбу и пистолетом в руке.

   Но… как же так?! Разве так вообще может быть?!

   – Эм… Ну, кажется, нам нужно вызывать оперативную группу из города, – пробормотал растерявшийся офицер Хилл. – А тебе, Блэр, стоит выпить, поверь моему опыту. Ты иди уж, а я здесь сам за всем пригляжу.

   Я покачала головой как фарфоровый болванчик и побрела вниз.

   Такого начала учебного года у нас точно никогда еще не было.

   В голове осталась только одна мысль: «Это было не шампанское».

   Еще совсем недавно я грезила о том, что кто-то отправит на тот свет двух кошмарных девиц, живущих по соседству.

   Мечты сбываются.

   Брук, Кейси и Мэдди топтались у лестницы. Из гостиной то и дело выглядывали другие девушки, безуспешно пытавшиеся понять, что именно происходит. Уолтон что-то прочла по моему лицу и, оттолкнув сестер с дороги, бросилась наверх. Наверное, желала увидеть все собственными глазами. Останавливать Брук я не стала, справедливо полагая, что не я одна должна страдать в доме.

   Через несколько минут до ушей донесся приглушенный вопль.

   Она увидела.

   – Мне нужно выпить, – тихо прошептала я, чуть покачиваясь на каблуках, которые вдруг стали казаться невыносимо высокими.

   Мэдди подхватила меня под локоть и потащила в сторону кухни, бормоча на ухо какую-то успокаивающую чушь. Мне никогда и в голову не приходило называть ее «лучшая подруга навсегда», но Мэдс неизменно поддерживала тогда, когда это требовалось, пусть подчас неуместно и неумело.

   – Что там? Что наверху? – встревоженно спросила ничего не понимающая Кейси, которая поплелась следом.

   Я коротко бросила через плечо:

   – Трупы.

   Кейси только глубоко надрывно вздохнула и больше не произнесла ничего. Вытащенный из заначки сливочный ликер мы пили втроем. Потом присоединилась и совершенно выцветшая Брук. Руки дрожали у каждой.

   – Что будем говорить нашим девушкам? – потерянно спросила Мэдди, едва не пронеся рюмку мимо рта.

   Брук тяжело вздохнула.

   – Ума не приложу. Как бы наши претендентки не разбежались все до единой.

   Наверное, это гадко, подобным образом обсуждать такие вещи, когда из дома все еще не вынесли трупы… Но убитых девушек никто не любил, и их смерть вызывала, конечно, скорбь, но не больше той, которую испытывают, посмотрев новостной репортаж. По ним никто не станет скучать, пожалуй, многие даже вздохнут с облегчением, узнав, что больше Айрис и Фиби никому не закатят скандал.

   Во мне смерть этих двух девушек вызывала страх и самую каплю печали. А заодно море тревог за сестринство, чья репутация неизбежно пострадает из-за убийства. Претендентки действительно могли сбежать сломя голову. Я бы их даже винить не стала.

   – Кого убили? – спросила сдавленно Кейси.

   Я недоуменно посмотрела на нее, не понимая, как можно не знать. Почему-то казалось, будто прошла уже целая вечность, хотя я понимала, что минуло не больше десяти минут. Даже полицейская группа не успела еще добраться до кампуса.

   – Фиби. Айрис. Застрелили, – ответила я.

   Я видела в руке Айрис пистолет, но почему-то ни на секунду не подумала, что она виновата во всем случившемся кошмаре. Манерная Айрис с не по моде длинными ногтями никак не вязалась в моей голове с огнестрельным оружием. Да и вообще, кому могло здесь, в магическом университете, прийти в голову убивать чем-то настолько вульгарным, как пистолет?

   – Я сейчас рехнусь, – пожаловалась Брук, еле слышно всхлипнув. – А еще полиция… Им нужно будет все рассказывать. Но я не знаю, что говорить.

   Раньше никогда Брук Уолтон не казалась мне беспомощной. Ни единого чертового раза.

   – Расскажем правду… Скрывать-то все равно нечего, – тихо ответила я. – Но как вышло, что выстрелов не слышали на первом этаже?

   Кейси тяжело вздохнула.

   – Музыку включили слишком громко. Кто же мог знать?!

   Никто. В самом деле, никто не мог знать.

   Полиция добралась до нас спустя еще минут десять. Я не удивилась, что так долго.

   Университет Свонвэлли был сам себе городом, стоял наособицу, до крупного населенного пункта, города в пятьсот тысяч жителей, Хайхиллз, на машине ехать не меньше получаса, если никуда не спешить. В деревеньках, которые ютились неподалеку от нашей альма матер, тоже были только крохотные полицейские участки, и те скорее для галочки, а не для защиты населения от возможных опасностей. Когда случалось что-то серьезное, звонили «настоящим копам» в Хайхиллз.

   Услышав вой сирен на улице, мы с девочками, не сговариваясь, вышли в холл. Гостей ведь нужно встретить. Уже когда люди в форме и штатском вломились в дверь, мы сообразили, что это точно не гости.

   Главным, к моему удивлению, в группе оказался не белый, а один из коренных жителей Лавразии, мужчина достаточно колоритный. Я бы даже непременно залюбовалась на него, если бы не шок. В потерянном и подавленном состоянии удалось только отметить орлиный нос, бронзовую кожу, да темные, по-волчьи цепкие глаза. Подумалось, что звать детектива должны Мудрый сокол, Хитрый койот или как-то в этом духе. Но на удостоверении, которое нам буквально сунули под нос, значилось будничное «Джейсон Льюис». Бывает.

   Первым делом полицейские отправились на второй этаж, разумно рассудив, что свидетели уж точно никуда не денутся.

   Мерзко заверещало следящее заклинание. Офицер Хилл значился в списке лиц мужского пола, которые имели право посещать святая святых сестринства невозбранно, а вот полицейские из Хайхиллз – нет. Пришлось нам с Брук подниматься и давать чужакам доступ вручную. Хватило бы и одной госпожи президент, но я по привычке двинулась следом за ней как сомнамбула.

   – Что это за дрянь? – уточнил недовольно детектив Льюс.

   – Сигналка. Мужчинам нельзя приближаться к комнатам девушек, – пояснила Брук, делая нехитрые пассы над каждым полицейским поочередно.

   Кто-то из офицеров отпустил скабрезную шутку на тему показного благочестия нынешних студенток, но ее пропустили мимо ушей.

   – То есть если бы сюда попытался проникнуть мужчина, сигнализация бы сработала? – уточнил деловито детектив Льюис.

   Брук пожала плечами.

   – Ее несложно вскрыть, на что-то сложное бюджета не хватило. Просто никто не задавался задачей ее взломать.

   Подниматься вместе с полицейскими наверх ни Уолтон, ни я не рвались. Хватило и одного раза.

   – Ты же некромант будущий, почему тебя так накрыло? – спросила у меня Брук не из любопытства, а скорее только для того, чтобы не молчать.

   – Так я ведь только будущий некромант, – откликнулась я, глядя прямо перед собой.

   Выпитый алкоголь уже всосался в кровь, и теперь меня начало клонить в сон, а все случившееся стало казаться просто ночным кошмаром и ничем больше. Скоро взойдет солнце, и снова проснусь от истошных воплей за стеной и буду мечтать о том, чтобы Фиби и Айрис кто-нибудь пристрелил.

   Детектива мы дожидались уже сидя на ступенях. Я туфли все-таки стянула. Брук решила держаться до последнего.

   Сестры так и сидели в гостиной, тихо как мыши, увидевшие кота. Большие напольные часы тикали теперь оглушительно громко. Со второго этажа доносились приглушенные голоса мужчин. В явившейся оперативной группе не оказалось ни единой женщины, впору жалобу писать на тему половой дискриминации.

   Через полчаса детектив Льюис решил, что достаточно налюбовался на место преступления и пожелал пообщаться со свидетелями. Первыми в очереди оказались мы с Брук. О нас мужчина буквально споткнулся, когда спускался вниз.

   – Итак, вы… – начал он, намекая, что неплохо было бы представиться.

   Мы сообразили не сразу.

   – Брук Уолтон, президент Тета Пи Омега, – назвалась первой Брук.

   Темные брови детектива сошлись на переносице.

   – А Тета Пи Омега?..

   Сестра тяжело вздохнула, не понимая, как кто-то мог не знать, что такое Тета Пи Омега.

   – Это наше общество. Женское университетское общество. Вы находитесь в доме Тета Пи Омега.

   Льюис покивал.

   – И вы – главная? – спросил он.

   Брук кивнула.

   – А это Блэр Сандерс, мой заместитель.

   Я стояла перед полицейским босая, поэтому пришлось смотреть на него снизу вверх, но стопы и лодыжки ныли слишком сильно, чтобы вспомнить о приличиях.

   По полицейским фильмам и рассказам дяди-полицейского я знала, что допрашивать нас будут поодиночке. На пару секунд коп застыл на месте, переводя взгляд с Брук на меня и обратно. Мне даже показалось, будто Льюис про себя бормочет считалочку, чтобы решить, кого выбрать в первую очередь.

   – Сперва пообщаюсь с мисс Сандерс, а потом с вами, мисс Уолтон. Мисс Сандерс, кажется, мне сказали, именно вы подняли тревогу?

   Я поманила копа в нашу комнату для учебы, занятую письменными столами и стеллажами с книгами. Там было тихо, пустынно, подходящее место для допроса.

   – Да, я, – на ходу ответила я на вопрос.

   – Что же вас насторожило? – потянул за ниточку Льюис, шагая следом.

   Он двигался совершенно беззвучно, как призрак. Интересно, его кто-то обучал или это врожденное?

   – Моя специальность – некромантия, я чувствую смерть, – пояснила я безэмоционально. – А еще до этого я выходила на улицу и услышала два хлопка, будто бутылки с шампанским открывали.

   Детектив подтащил к первому попавшемуся столу второй стул для меня, после чего кивком приказал сесть. Именно приказал, а не попросил. Разница ощущалась довольно сильно. Льюис также демонстративно вытащил диктофон и положил на стол между нами.

   – А такое могло быть? Кто-то мог открывать шампанское? – уточнил он не без иронии.

   Я кивнула.

   – В первую неделю учебы алкоголь на вечеринках запрещен, но многим плевать на запреты. Мне и в голову не могло прийти, что это выстрелы. Я их никогда в жизни не слышала.

   Детектив буквально пришпилил меня к стулу требовательным пронзительным взглядом. Невозможно было понять, что он в этот момент думал обо мне самой и случившемся.

   – Сегодня была вечеринка? – снова задал он вопрос.

   – Да.

   Детектив по-птичьи склонил голову набок. А если его настоящее имя Ночная сова или Филин?

   – Но обе погибших на ней не присутствовали. Почему?

   Льюис буквально гипнотизировал меня взглядом.

   – Они имели привычку закатывать скандалы на публике. Сегодня это было бы очень некстати. Брук приказала им не спускаться.

   Наверное, для посторонних звучало не очень-то хорошо. Двух несчастных девушек притесняют старшие сестры.

   – То есть Айрис Скотт и Фиби Элиот имели плохой характер? – уточнил коп.

   – Ужасный.

   Мужчина хмыкнул.

   – Их многие не любили?

   Вот он, ключевой вопрос.

   – Их никто не любил, – честно ответила я, чувствуя, что взгляд копа меня буквально гипнотизирует.

   – В этом вашем сестринстве?

   Я усмехнулась и со все возможной откровенностью произнесла:

   – Пожалуй, во всем кампусе.

ГЛАВА 3

Искренна скорбь того, кто плачет втайне

   Льюис смотрел на меня совершенно непроницаемо как вождь со старинной картины. Не хватало только томагавка и головного убора из перьев для полноты образа.

   – То есть любой человек в университете мог желать смерти этим двоим?

   Я призадумалась, не зная, что сказать. Потом, осторожно подбирая слова, произнесла:

   – Если бы каждую стерву в этом мире убивали… Словом, их обеих не любили, но всему же есть разумный предел.

   Льюс прищурился подозрительно.

   – Дверь была заперта. Ключ мы нашли в комнате. Самая напрашивающаяся версия – убийство и самоубийство.

   Я охнула, уставившись на детектива. Он ведь сперва говорил так, словно считал, что девочек убил кто-то другой, кто-то посторонний. А сейчас что же? Теперь говорит, будто Айрис пристрелила Фиби, а потом наложила на себя руки? Боже, такого откровенного бреда давненько не доводилось слышать. Пожалуй, целых два дня, с последнего общего собрания сестринства.

   – Айрис? Айрис красила ногти в розовый, любила собачек, которые влезают в сумочку и плакала над мыльными операми, – зачастила я, даже не пытаясь скрывать собственную растерянность. – Они с Фиби грызлись постоянно, но ничего особенного. Да и откуда у Айрис взяться пистолету? Она даже на занятия по безопасности жизнедеятельности предпочитала не ходить. Да и вели они себя как обычно.

   Льюис слушал внимательно, не перебивая, и по его лицу совершенно невозможно было понять, что он на самом деле думает обо всем происходящем. Не выносила таких «нечитаемых» людей, рядом с ними всегда становилось неуютно.

   – То есть, по-вашему, у мисс Айрис Скотт не имелось причин для того, чтобы убивать свою соседку и после этого накладывать на себя руки? – уточнил бесстрастно полицейский.

   – Да, – ответила я коротко.

   На этот мой допрос завершился, хотя я подозревала, что мне их еще предстоит немало. Я вышла в коридор и мое место заняла Брук. Копы задались целью поговорить сегодня со всеми сестрами, а заодно и со всеми гостями вечеринки, которую мы так необдуманно распустили. Количество людей опасно приближалось к сотне. Предстояло подготовить список всех, кто посетил наш дом сегодня. В том числе следовало выяснить имена тех идиотов, которые пытались вломиться на второй этаж в поисках предметов туалета.

   То есть предстоит наведаться в дом Зета Каппа Пси, сохрани меня бог.

   Я поднялась к себе, лавируя между снующих полицейских, и быстро переоделась в толстовку и джинсы. На ногах заняли свое место темные кеды. Ни одного шага на каблуках я бы уже не сделала.

   На бегу распечатала список приглашенных на вечеринку, который сунула в руки первому попавшемуся копу, попросив передать детективу Льюису.

   Сестры уже ходили по холлу, встревоженно переговаривались, смотрели на лестницу, ведущую на второй этаж, но подниматься не решались.

   – Блэр, что там? – спросила Сидни, второкурсница с целительского, умненькая и хорошенькая в равной степени.

   Я мотнула головой, давая понять, что мне не до разговоров и вышла из дома.

   На самом деле, можно было просто сказать полиции, что кто-то из Зета Каппа ломился к нам в дом этим вечером, не идти самой к парням. Но почему-то меня не оставляла уверенность: если я не сделаю хоть что-то – просто рехнусь.

   У Зета Каппа Пси было шумно. Парни отлично развлекались сами, и чего только приспичило лезть к нам? Впрочем, и так ясно. В очередной раз показать свою лихость, ну, и заодно позлить нас. Я постучала в дверь. Никто не отреагировал, но оказалось, Зета Каппа не запирались.

   В дверь я вошла с опаской. Наверняка здесь можно было вляпаться в какую-то дрянь. Парни имеют дурную привычку любое помещение превращать в свинарник. К тому же Зета Каппа вряд ли хоть когда-нибудь тратились на уборщиков.

   Сперва меня просто не узнавали. В этом братстве частенько нарушали правила, нынешняя вечеринка исключением не была. Большая часть собравшихся напилась в хлам. Те, что еще хоть немного соображали, упорно не могли соотнести нервозную низкорослую девушку и Блэр Сандерс.

   Размениваться я не собиралась и искала сразу президента Зета Каппа Пси, Хартвика. Он, по моим сведениям, обладал удивительной способностью даже под очень большим градусом соображать, пусть и с переменным успехом.

   Ленни обнаружился на диване в углу. Кажется, на этот предмет мебели однажды кого-то вырвало, и отмыть нормально пятно так и не удалось. Ну, или ребята не особенно старались. На каждом колене Хартвика сидело по девушке. Одна – симпатичная рыженькая девочка лет двадцати, тонкая, почти прозрачная. Вторая – с эбеновой кожей, побритая налысо, и с такими весомыми достоинствами, что они грозились в любой момент выскочить из выреза майки.

   Ленни был безнадежно пьян и явно собирался напиться еще больше. Спиртным от него несло издалека.

   Я подошла вплотную, не собираясь садиться на загаженный диван даже под угрозой смерти. Хартвик через пару секунд сообразил, что пришли к нему и с очевидным трудом сфокусировал взгляд на моем лице.

   – О, какие люди! – обрадовался он моему появлению и икнул. – Привет, Черная госпожа! Сменила гнев на милость? Как насчет того, чтобы привести своих новеньких цыпочек к нам на первую вечеринку года? – обратился ко мне Хартвик так, словно мы с ним дружили еще с детского сада.

   Девиц со своих колен Ленни тут же стряхнул и поднялся на ноги. Его качнуло вправо, затем влево, но Хартвик все-таки устоял. А потом еще забросил свою лапу мне на плечи. Совершенно возмутительно. Конечность тут же была выдворена с запретной территории.

   Ленни вел себя как обычно, будто ничего не случилось. В Зета Каппа совершенно точно не знали, что в нашем доме произошло убийство. От этого мне стало почему-то легче. Я тоже могла вести себя как обычно, как всегда.

   – Чтобы мы отдали своих претенденток на растерзание бабуинам из Зета Каппа Пси? – саркастично протянула я, распиная Хартвика взглядом. – Скорее уж ад замерзнет.

   Улыбка Ленни стала еще шире.

   – Ну, судя по прогнозу погоды… Сандерс, милая, мы готовы дать тебе взятку. Большую взятку.

   Мои брови против воли поползли вверх.

   – Даже если вы скинетесь всем братством, у вас все равно не хватит денег, чтоб меня подкупить. Никто из нашего сестринства не появится в вашем гадюшнике. Но я пришла по другому поводу. Кто такой ушлый пытался сегодня зайти к нам в гости?

   Ленни замахал руками, будто пытаясь взлететь.

   – Нет-нет! Только инкогнито! И вообще, с чего ты взяла, что это мы посягнули на святое – трусы Тета Пи Омега?

   Потому что немного в университете таких идиотов, которые бы решили вломиться в сестринство ради сомнительных трофеев.

   – Не хочешь рассказывать мне – расскажешь копам, – отрезала я, переходя в решительное наступление. Всегда любила вести переговоры с позиции неоспоримой силы.

   Ленни выпучил глаза, мгновенно став похожим на удивленную сову, а его каштановые и без того лохматые волосы и вовсе встали дыбом.

   – Сандерс, ты обалдела?! У вас что, эти трусы бриллиантами обшиты, что нужно было полицию вызывать?!

   Возмущение Хартвика я вполне понимала, своеобразный кодекс чести студентов предписывал не привлекать копов или преподавателей, когда дело доходило до идиотских шуточек, розыгрышей и мелкого хулиганства, которые в кампусе встречались сплошь и рядом. Вылететь за такие развлечения можно было легко, но поскольку каждое общество где-то, да правила нарушало, возникала своеобразная круговая порука.

   – У нас двух девушек убили, – вполголоса сообщила я.

   Ленни протрезвел буквально за мгновение, прямо на моих глазах.

   – Это не мы! Мы даже прорваться к вам не смогли в этот раз!

   Махнула рукой, призывая Хартвика замолчать. Я и без того прекрасно знала, что Ленни и компания – собрание совершенно безобидных шалопаев. Они бы и муху не обидели. Разыграть – это запросто, но не больше.

   – Знаю. Но полиция все равно захочет поговорить с вами. Так кто?

   Первый раз в жизни видела Ленни Хартвика с серьезным выражением лица.

   – Я. Хитч Уэстон. Джей Болдуин. Мы не сумели к вам пробиться. И мы бы точно никогда не тронули ваших девчонок! Да и вообще никого бы не тронули…

   Я кивнула скорей своим мыслям, чем Ленни. Его словам я верила полностью. Они приходили сделать гадость. Мелкую студенческую гадость. Убийство – это точно не то, чем занимаются братья Зета Каппа Пси.

   – Я скажу про вас полиции. Когда придут, не паникуйте. Я вам верю.

   Ленни тихо выругался. За общим гомоном слов было не разобрать, но, думается, это меня он поминал незлым нецензурным словом. Я развернулась на пятках и пошла прочь. Ночь нам предстояла очень, очень долгая.

   На занятия я не пошла по самой банальной причине: проспала. Полночи пробегала, ублажая полицию, следя за порядком, и заливая то в одну, то в другую сестру успокоительные капли. Сама чуть не рехнулась, в итоге сама выпила двойную дозу седативного и почувствовала себя рыбкой, глядящей на мир через толщу воды и уютные стеклянные стенки своего аквариума. Так сразу стало куда спокойней, но на меня начали странно коситься другие девушки, наслаждавшиеся истериками.

   Когда на носилках выносили трупы, укрытые белыми простынями, кто-то разрыдался, а две сестры даже упали в обморок. Но мне было уже все равно, спасибо капелькам.

   Спать улеглись часов пять утра, небо уже понемногу начало светлеть. Нечего было и рассчитывать, что после такого «веселья» удастся подскочить с утра бодрой и веселой. Глаза я предсказуемо продрала после полудня и с невероятным трудом. Мэдди все еще сопела, уткнувшись в подушку. Во всем доме было тихо как в могиле, до меня не доносилось ни единого шороха или шепота.

   Я проверила телефон. Ни неотвеченных вызовов, ни сообщений. Прошла половина дня, но никому моя персона не понадобилась. И слава богу.

   Наверное, сейчас весь кампус гудит как растревоженный улей. К вечеру появятся журналисты, если еще не набежали. Нужно решить, что им говорить. Посоветоваться с детективом Льюисом? Или самим все решить? Так сразу и не скажешь...

   Интересно, хотя бы одна претендентка у нас останется или все сбегут куда подальше?

   Мысли перескакивали с одного на другое как перепуганные белки. Логики никакой, все больше эмоции и накатывающая паника, от которой никуда не деться.

   Скорбь из-за смерти Айрис и Фиби так и не пришла. Появилось только раздраженное понимание, что теперь по милости так не вовремя преставившихся сестер все Тета Пи Омега оказалось в глубокой заднице, из которой еще неизвестно как выбираться.

   Наверное, я все-таки черствая.

   Новостная лента в Сети уже пестрела всевозможными сообщениями на тему ночного происшествия. Поскольку информации было до крайности мало, люди ударились в пустопорожние размышления, а то и откровенные фантазии. Кто-то вообще посчитал, что сестры Тета Пи Омега попросту довели двух несчастных девушек, которые решили прервать свои жизни, полные нестерпимых мучений. Были и версии, что мы сами убили Фиби и Айрис, а потом попытались замести следы. В пользу этой версии говорила сильная общая нелюбовь к двум умершим девушкам со стороны абсолютно всех, кто их знал. Черт, да Айрис и ее соседку не выносили даже те парни, с которыми девушки переспали. А это уже показатель тот еще.

   – Блэр, сколько времени? – простонала Мэдди, стягивая с лица маску для сна в мелких розовых сердечках. Вообще, Мэдс обожала розовое и сердечки, и я подозревала, что одежды под изменившиеся реалии у нее просто не найдется.

   Почитав новости в Сети, я уверилась в том, что сестринству стоит продемонстрировать приличествующую случаю скорбь и надеть траур. В этом смысле проще всех было мне: я и так всегда одевалась в черное, стоило просто найти что-то… ну, еще построже. А более легкомысленные девочки вряд ли хранили в дальнем углу шкафа какой-нибудь похоронный костюм.

   – Много сейчас времени. Забей. Это первая неделя учебы, и сейчас у нас куча куда более важных проблем. И что с ними делать, я в душе не ведаю. Вот совершенно.

   Голова болела. Несильно, будто на заднем плане, но почему-то именно такая боль оказалась особенно мучительной, не давая собраться с мыслями и портя и без того не радужное настроение.

   Мэдс покрутила в руке маску, а потом решительно полезла в прикроватную тумбочку, откуда извлекла пакет с леденцами.

   В Тета Пи Омега порицали поедание сладкого, тем более втихую, по спальням, но заначка на случай дурного настроения или сильной усталости была практически у каждой. Периодически из-за этого в дом заглядывали муравьи и задерживались надолго. Приходилось вызывать дезинсекторов, закатывать скандал нарушительницам… Но сладкое все равно продолжали прятать.

   Соседка вытащила из пакетика красный леденец в обертке и бросила его себе за спину, произнеся:

   – Хочу, чтобы смерти Фиби и Айрис не испортили репутацию Тета Пи Омега.

   Я раздраженно закатила глаза.

   – Слушай, ну если так уж захотелось заниматься глупостями, могла бы швырять конфеты на улице.

   – Зануда неверующая, – проворчала соседка, и вторая конфета, избавленная от фантика, на этот раз отправилась уже ей в рот, наверное, для поднятия настроения и уровня сахара в крови. – Работает же!

   В то, что работает, я как раз ни капли не верила, да и вообще не жаловала всяческие суеверия, тем более, такие вот, студенческие. Хотя бы потому, что суеверие Свонвэлли порождало горы мусора, особенно перед экзаменом.

   Чтобы прекратить глупый и совершенно бесполезный спор, я просто сбежала в душ, где попыталась смыть не только грязь с тела, но и горечь с души. Что же, хотя бы по одному пункту сработало гарантированно, как и всегда. Долго плескаться я, разумеется, не стала, памятуя о Мэдди, которая наверняка тоже не против освежиться. Вчера сил на душ не осталось ни у меня, ни у соседки.

   Я оделась как всегда во все черное, наслаждаясь мыслью о том, насколько сегодня я уместна. Когда все катится в пропасть, начинаешь радоваться вот таким маленьким приятным мелочам.

   – В черное? – спросила Мэдс, вышедшая из ванной комнаты, когда я уже была целиком и полностью одета и даже накрашена. Конечно, макияж я позволила себе только самый легкий: не следовало выглядеть слишком цветущей в преддверии двойных похорон.

   – Только в черное, – подтвердила я отстраненным тоном. – Мы же не хотим, чтобы ненавистники нас порвали на мелкие кусочки из-за того, что мы недостаточно скорбим?

   Мэделин перекосило.

   – Да я на похоронах этих двоих готова канкан сплясать!

   Я… Я не хотела этого сделать только потому, что не особо умела танцевать канкан, но решила все-таки укоризненно промолчать, чтобы лишить соседку желания еще раз озвучивать свое мнение. Мало ли кто еще услышит.

   – Ну, я их тоже терпеть не могла, – в конце концов, не стала примерять ангельские крылышки я. – Но все-таки люди умерли… Это ведь неправильно.

   – Сказал будущий некромант.

   Кейси и Брук тоже сегодня махнули рукой на весь обычный режим жизни и окопались на кухне с горячим какое и зефиром. Девушки тоже благоразумно надели только черное и мяли в руках кружевные платочки, которые временами прикладывали к абсолютно сухим глазам.

   – Утро, – поприветствовала меня и Мэдс без особого энтузиазма госпожа президент.

   Кейс так и вовсе только отсалютовала кружкой, не проронив не слова. Учитывая, что заткнуть ее обычно сложно, можно только догадываться, насколько она потрясена и подавлена случившимся.

   – Где все? – спросила я, решив тоже сварить себе, а заодно и Мэдди, какао.

   – Некоторые девочки все-таки пошли на занятия. Большинство у себя. Спят. Или просто прячутся, – тихо ответила Брук, делая размеренно глоток за глотком. Руки у нее мелко дрожали, и вот так не понять, то ли нервы, то ли недосып. – Всем страшно. Полицейские говорят об убийстве и самоубийстве… Но черт! Эта стерва Айрис на могла пустить себе пулю в лоб! Я сомневаюсь даже, что она знала, что такое курок и где его искать на пистолете!

   С Брук я была согласна целиком и полностью, Айрис бы ствол даже с предохранителя снять не смогла, но не стоило поддерживать эту тему. Если нет доказательств убийства, не о чем пока и говорить.

   – Куда важней для нас понять, что более выгодно для сестринства – двойное убийство или убийство и самоубийство, – проговорила как всегда прагматичная Кейси.

   Кейси Лэйн раздражала меня многими чертами характера, но вот эта деловая хватка сестры по Тета Пи Омега мне исключительно импонировала. Нет, в число близких друзей мне Кейси все еще не хотелось включать, но как деловой партнер мисс Лэйн была по-настоящему незаменима.

   На молоке начала подниматься пенка, и я споро разлила его по двум кружкам, в которые насыпала какао. Запах приятно пощекотал ноздри. Хоть что-то хорошее в это дрянное утро.

   – Если давить на версию двойного убийства, закономерно возникнет вопрос «Кто убийца?», – задумчиво произнесла Мэдс. – И мы даже понятия не имеем, кто мог пожелать застрелить Айрис и Фиби.

   Я протянула Мэдди кружку, и та начала пить с такой жадностью, будто это был лучший напиток в ее жизни.

   – Верно, – кивнула Кейси, сощурившись так, словно услышала какую-то необыкновенную глупость. – Но это даже к лучшему. Мы можем с полной уверенностью заявить, что сестры Тета Пи Омега тут совершенно ни при чем.

   Пару секунд обдумав идею Кейси, я с удовлетворением кивнула. Мне она понравилась. Уже было с чем работать, в нашем едва не безнадежном случае просто грандиозный прорыв.

   – Пресса? – коротко спросила у нашей главной по связям с ответственностью госпожа президент. – Они нас на части порвут…

   Кейси мотнула головой. Локоны со следами вчерашней укладки неопрятно рассыпались по плечам.

   – Я позвонила Патрисии Хамсри, она будет здесь к двум. Короткая заметка на сайте их журнала появится уже вечером, полноценная статья выйдет завтра после обеда. И там будет то, что мы сами расскажем. Мы, а не кто-то другой. Мэддс, а ты поработай с девочками, посочувствуй, поплачь за компанию. Ну, как ты умеешь. Нужно, чтобы они тоже не трепали языком слишком сильно, а если и трепали, то по утвержденному нами сценарию, – говорила Лэйн четко, уверенно, как будто всю ночь не спала, а только лишь обдумывала план будущих действий.

   Быть может, действительно не спала.

   Лэйн стоило поставить памятник за то, что додумалась связаться с одним из крупнейших женских журналов в стране, да еще и добилась выхода статьи в рекордно короткие сроки.

   – Кейс права, – милостиво кивнула Брук и устало прикрыла глаза. – Сейчас важней не то, что произошло на самом деле, а то, что мы расскажем о случившемся. Если дадим слабину – Тета Пи Омега прикроют к черту. Хотя, может, нас в любом случае закроют…

   Мэдс и Кейси закивали, полностью соглашаясь с высоким начальством. Я молчала.

   – Мисс Органайзер, чем ты недовольна? – тут же заподозрила неладное Брук, впиваясь в меня цепким, почти злым взглядом.

   Я развела руками, не собираясь отрицать, что не все меня устраивает в выбранной политике.

   – Ну… – протянула я задумчиво, вцепившись намертво в свою чашку. – Если вышло так, что на самом деле кто-то посторонний пробрался в наш дом и ухитрился убить девушек в их же запертой комнате… Значит, этот человек все еще на свободе и непонятно, кого захочет отправить на тот свет в следующий раз. И вот такое развитие событий мне не нравится. Очень не нравится.

   Девушки услышали, осознали… И тоже как-то погрустнели.

   – А узнать, что произошло на самом деле, у нас есть какой-то шанс? – жалобно спросила Мэдди и беспомощно захлопала глазами. – Ну, ты же некромант, Блэр. Сделай что-нибудь. Поговори там с духами мертвых, подними Фиби и Айрис, в конце концов.

   Некромант, это верно. Я тяжело вздохнула и принялась перечислять, загибая пальцы:

   – Во-первых, я недоучка, мне для того, чтобы что-то узнать, сами тела нужны. Но их увезли. Во-вторых, без лицензии практиковать некромантию – дело подсудное. А мне в тюрьму не хочется. Да и место преступление, которое тоже могло бы что-то сказать, опечатано, и вламываться туда – значит, нарваться на неприятности. Небольшие, Хилл, думаю, пороть особо не станет, однако все равно приятного мало. Итак, кто хочет испортить себе биографию?

   Желающих предсказуемо не нашлось.

   Дожидаться приезда журналистки в доме Кейси не стала, побежала по каким-то своим делам, попросив сбросить ей сообщение, как только Хамсри явится. Выглядела Кейс как-то слишком воодушевленно. Даже захотелось треснуть ее как следует, чтобы перестала сиять. В конце концов, у нас траур, и нечего источать довольство.

   – Куда ее черт понес? – риторически вопросила то ли нас с Мэдс, то ли потолок Брук.

   Никто ей не ответил.

   Мэдди, прикончив свое какао, отправилась обходить сестер для душеспасительных бесед.

   – Надеюсь, она сумеет уболтать девочек, чтобы они не сбежали сломя голову, – пробормотала госпожа президент. – Господи, какое же дерьмо…

   Ударяться в уныние категорически не хотелось, так что я решила тоже заняться тем, что могло принести реальную пользу: заказала фотографии Фиби и Айрис в траурной рамке, чтобы разместить их в холле дома сестринства, а также траурные ленты, которые мы могли бы раздавать в кампусе. Хотела было еще назначить дату прощальной церемонии, но вовремя заставила себя остановиться и не влезать на чужую территорию. С Кейси станется и с лестницы скинуть за такое самоуправство, пусть панихида и не вечеринка, а все же общественное мероприятие.

   Хамсри прибыла к назначенному времени, а вот Кейси даже и не думала возвращаться. Поведение для нее было более чем нетипичным, Лэйн отличалась редкой обязательностью. Пришлось звонить ей и требовать немедленно бросить то, чем она там занималась, и нестись в дом на всех парах. Наша сестра по Тета Пи Омега прибежала уже спустя несколько минут, стало быть, что бы ни заставило ее задержаться, оно было неподалеку.

   – Здравствуйте, Патрисия, – обратилась к корреспонденту Кейси, буквально за долю секунды становясь скорбящей бедняжкой. Разумеется, умеренно скорбящей. – Мы все так рады, что вы приехали к нам.

   Я всегда удивлялась тому, насколько легко и безоговорочно люди верят каждому слову Кейси. Харизма у нее прямо-таки невероятная, не у каждого менталиста такую встретишь, а у Лэйн это выходило само собой, безо всякой магии. Лэйн училась на артефактора и точно никак не могла управлять чужим сознанием. Но управляла.

   К беседе с прессой Лэйн допустила только Брук, ненавязчиво вытолкав меня и Мэдс. Ничего личного – только бизнес. Мэдди могла сболтнуть лишнего там, а я, как большинство некромантов, обладала отрицательным типом обаяния, мне неплохо удавалось пугать, но вот внушать сочувствие – не особо.

   – Кейси меня пугает, – шепотом сообщила мне на ухо соседка, когда мы отошли достаточно далеко.

   Я посмотрела на Мэдди немного удивленно.

   – Вроде бы с ней все в полном порядке. Держится просто отлично. Разве нет?

   Сестра передернула плечами и вздохнула так расстроенно, словно бы я только что ляпнула просто несусветную глупость.

   – Блэр, ну что ты несешь? У нас тут непонятно что творится, а Кейси унеслась, сломя голову, неизвестно зачем и почему. Совершенно на нее не похоже.

   Недолго поразмыслив над словами Мэдс, я была вынуждена согласиться. Именно применимо к Кейси такое поведение выглядит довольно странно.

   – Ну, вероятно, у нее имелись какие-то действительно веские причины, – предположила я, правда, не слишком уверенно.

   Впрочем, что бы ни нашло на Кейси, на фоне наших проблем это казалось совершенно несущественным. Куда больше меня волновало, насколько велико или мало окажется стадо претенденток, которых мне предстоит пасти, дрессировать и наставлять на путь истинный.

   Будут ли у нас вообще в этом году претендентки? Или хотя бы в следующем?

   Здравый смысл подсказывал, что надеяться нечего.

   Неделю претендентов указом свыше перенесли на следующий месяц. Ближайшие четыре недели посвятили трауру по погибшим девушкам. Причем в официальных сообщениях это было подано так, будто никто уже и не сомневался, что Фиби и Айрис – просто невинные жертвы неизвестного злодея. Обе. Про запертую изнутри дверь и подозрения о самоубийстве Айрис никто и словом не обмолвился.

   У меня от всего шла кругом голова, а вот Мэдс изредка так довольно улыбалась, будто отведенная, пусть и частично, буря являлась целиком и полностью ее заслугой.

   К вечеру стало понятно, что в каком-то роде Тета Пи Омега отделалось легко: не став дожидаться официальной траурной церемонии, к нашему дому явились люди с горящими свечами, мягкими игрушками и цветами. Причем среди скорбящих оказались даже и те, кто пару дней назад говорил такие слова про Айрис и Фиби, что вслух их произносить было неловко.

   – Уму непостижимо, – пробормотала Брук, глядя на шествие к нашему дому с растерянностью и непониманием. Мы рассчитывали на что угодно, но не такую вот поддержку со стороны университетского сообщества.

   Правда, госпожа президент потому и занимала свой пост, что хорошо соображала и имела деловую хватку. Уже через полминуты все сестринство вышло наружу в траурных одеждах с горящими свечами в руках. Привлекательное олицетворение скорби, очень благопристойное и эстетичное.

   Столько приятных вещей про Айрис Скотт и Фиби Элиот при жизни не говорили никогда. Но все помнили, что о мертвых либо хорошо, либо ничего. Забывая, что после «либо ничего» шло продолжение: «кроме правды». Про погибших сестер Тета Пи Омега не сказали ни слова правды, кроме имен и возраста.

   Что поразило особенно, все те претендентки, которых мы хотели видеть в сестринстве, не только пришли, но и выразили страстное желание присоединиться к обществу и что-то там кому-то доказать, что именно, понять так и не удалось. Но не суть. Помимо девушек, которых мы собирались принять, явилось и те, кого изначально собирались забраковать. Теперь я уже не собиралась отказывать им в положенное время чересчур жестко, да и вообще, стоило гладить по шерстке всех в равной степени, ведь неясно, кто в итоге останется.

   Мэдс сияла как рождественская гирлянда, но только тогда, когда ее не видели посторонние.

   – Кажется, мы остались на плаву, – шепнула мне на ухо Кейси, с облегчением выдыхая.

   Рассказывать о нашей трагедии и бесконечной печали стала Брук как президент. Ей по статусу положено. Мы же, три ее помощницы, получили небольшую передышку и могли просто перевести дух.

   – Не переживай, полиция нам еще вдосталь нервы истреплет, – тихо отозвалась я. – А заодно неясно, кто убил девочек, да еще сделал это настолько изворотливо, что его никто не заметил. У нас убийца по кампусу бродит!

   Мэдс, стоящая рядом с нами, пожала плечами:

   – Ну, может, этому типу просто не нравились стервозные крашеные блондинки и теперь он успокоится.

   Шутка даже мне показалась слишком черной. Мэделин быстро осознала, что ляпнула на редкость неуместную вещь, и смолкла, смущенно поникнув.

   – Завтра к нам прибудут мистер Скотт и мистер Элиот, возможно, даже с супругами или любовницами, – отчиталась Лэйн. – Их тоже нужно будет встретить, поговорить, посочувствовать… В общем, все согласно утвержденному плану и ни шага в сторону. Если эти типы посчитают, что мы недостаточно сожалеем о гибели их дорогих девочек…

   Да уж, не стоит вызывать недовольство сильных и богатых, особенно без надобности.

   – Справимся, – кивнула Мэдди. – А куда ты сегодня убегала, Кейси?

   Внезапно Лэйн зарделась и промолчала. И первое, и второе – нонсенс. Стыда Кейси не знала, а отболтаться могла практически от чего угодно. Но в этот раз почему-то не стала полагаться на собственное красноречие.

   – Кейси, ты что, вляпалась в какую-то дрянную историю? – с подозрением спросила я у сестры, искренне надеясь, что та все-таки не наделала никаких глупостей. После двух трупов нам только громкого скандала не хватало для того, чтобы Тета Пи Омега окончательно рухнуло в ад со всеми сестрами разом.

   Главная по вечеринкам удивленно округлила глаза и поспешно покачала головой.

   – Нет-нет, ничего такого, честно. Я никогда так не подставлю своих сестер!

   – Хочется верить, – процедила Мэдс, подпустив в голос изрядную дозу яда.

   От комментариев я воздержалась, не желая накалять атмосферу. Я не любила Брук, Мэделин не любила Брук. Все чувства были взаимны. Похоже, Мэдс попросту не выдержала такого сильного стресса и дала волю своим чувствам, далекие от любви и поддержки.

   И все-таки мне было до дрожи любопытно, что же могло отвлечь Кейси от бед сестринства и заставить отправиться непонятно куда. Еще и молчит, как вражеский шпион на допросе, и это само по себе ну очень подозрительно.

   – Нужно рассмотреть список претенденток. У нас появилось два вакантных места, следовательно, можем принять тринадцать новеньких, а не одиннадцать, – озвучила я проблему, свалившуюся в большей степени на меня. Собственным произволом выбрать будущих сестер я не могла, такое решение мы принимали только вчетвером. Желательно единогласно.

   Мэдди кивнула.

   – Хоть что-то приятное в этой череде бед, – произнесла она.

   Брук как раз закончила говорить, и на самодельный алтарь перед домом стали складывать цветы и игрушки. Свечи ставили вокруг возвышения: пусть пара огненных и использовали заклятия, призванные оградить дары от огня, рисковать зря никто не собирался.

   – Кажется, все прошло очень неплохо. Я бы сама лучше не организовала, – одобрительно пробормотала Кейси, после чего мы втроем присоединились к госпоже президент, чтобы поблагодарить всех собравшихся за поддержку и сердечно попрощаться с пришедшими студентами и даже несколькими преподавателями.

   С противоположной стороны улицы на нас бесстрастно смотрел детектив Льюис. Он стоял в свете фонаря недвижно, как каменное изваяние, сложив руки на груди, и разглядывал всех собравшихся с таким видом, словно мог читать чужие мысли. На мгновение наши глаза встретились, и стало даже немного не по себе. Льюис производил странное впечатление, он был чересчур спокоен и уверен для копа. Те часто суетились, особенно, если приходилось иметь дело со слишком уж важными людьми. Детектив Льюс, напротив, держался так, словно он обладал абсолютной власть и бояться ему совершенно нечего и некого. Возможно, все дело в том, что Джейсон Льюис не был белым, а при нынешней политике всеобщей толерантности уволить представителя любого меньшинства стало проблемно.

ГЛАВА 4

Глупец познает только то, что свершилось

   После окончания траурной церемонии вслед за сестрами и несколькими претендентками, решившими разделить скорбь с участницами Тета Пи Омега, беззвучной тенью в дом скользнул и детектив. Он поймал меня за плечо и сказал, что ему требуется поговорить со мной еще раз, возможно, не последний. Причин отказывать Льюису я не видела и повела его на кухню под настороженными взглядами девушек. Брук приостановилась было, ожидая, что и ее тоже попросят задержаться, но коп сказал, что позовет ее после того, как закончит разговор со мной.

   – Вы очень уж горевали по девушкам, которых никто не любил, – будто бы между прочим обронил полицейский, присаживаясь за кухонный стол.

   Я отметила, что за прошедший день черты у Льюиса заострились, а глаза словно бы запали. Стало быть, не только для Тета Пи Омега денек не задался.

   – Все-таки приличия соблюдать стоит, – пожала я плечами, не собираясь строить из себя ангелочка.

   – И участницы вашего общества считают, что имело место именно убийство, – с легкой укоризной в голосе отметил полицейский, исподлобья глядя на меня. Как будто я и именно я в чем-то сильно провинилась.

   Но… Мы ведь не нарушали никакого закона и ничего секретного не разглашали, верно?

   – Именно так мы все и считаем, – сдержанно произнесла я, нацепив на лицо маску полной невозмутимости. – Айрис никогда не казалась человеком, склонным к самоубийству. Довести до него кого-то другого своим адским характером – запросто, но наложить на себя руки? Нет, бред. Никогда не поверю.

   Тут я душой не покривила даже в малости.

   – Но дверь была заперта. Ключ внутри. Магией замок не вскрывали. Других отпечатков пальцев, кроме отпечатков Айрис Скотт, на оружии не обнаружено.

   Было не совсем понятно, зачем все это вообще мне говорят, но я внимала старательно, впитывая каждое произнесенное слово, чтобы запомнить, а потом и передать каждому желающему.

   – Ну… Можно было открыть дверь и без всякой магии, – отозвалась я.

   Папа мой магическими способностями не обладал от слова совсем. То есть вообще совсем. В его руках отказывались работать артефакты, которые вообще-то функционировали, даже если их владелец – только лишь латентный маг. Именно из-за папы я и не забыла, что есть жизнь и без заклинаний. Большинство студентов университета тем же похвастаться не могло.

   – К примеру? – предсказуемо заинтересовался полицейский.

   – Мастер-ключ. В двери вшиты обычные замки, немагические, но все они прекрасно открываются при помощи мастер-ключа. У Брук, как у президента сестринства, он есть. Для непредвиденных случаев.

   Полицейский о таком простом решении, похоже, не задумывался вовсе.

   – Но вчера вы не вспомнили о мастер-ключе, – напомнил детектив Льюис, подозрительно прищурившись.

   Верно, даже не задумалась.

   – Почему?

   Я прикрыла глаза, пытаясь вспомнить, что именно двигало мной прошлым вечером.

   – Потому… потому что девочки имели привычку, запираясь, оставлять в ключ в замочной скважине, чтобы дверь никто не мог открыть из коридора, – медленно произнесла я, вытащив, наконец, наружу причину, по которой даже не задумалась вчера о том, чтобы сперва позвать на помощь в первую очередь Брук. – Мастер-ключ оказался бы просто бесполезен.

   Именно так госпожа президент уже один раз пыталась, используя мастер-ключ, попасть в комнату проблемных сестер. Фиби и Айрис были теми еще стервами, но обучались легко и быстро. После одного такого случая вмешательства в их приватную жизнь они привыкли оставлять ключ в замке всегда, таким образом не давая проникнуть к себе без приглашения. Целый комплекс заклинаний защищал личные комнаты сестер, так что вломиться при помощи магии было нелегко, если вообще возможно. К тому же, если пробовать повредить защиту, но действовать не очень аккуратно, тоже срабатывала сигнализация, в чем лично убедились те достаточно удачливые охотники за бельем, которым удалось проникнуть на второй этаж. С дверями в комнату у них всегда выходила промашка.

   Все свои выводы и предположения я бездумно озвучила детективу, который слушал внимательно и даже царапал что-то в потрепанном блокноте. Отметила про себя, что работать со смартфоном куда удобней, чем c бумагой и ручкой, однако, похоже, не каждому плоды прогресса приходятся по вкусу.

   – А зачем мисс Уолтон понадобилось вламываться в комнату погибших? – с подозрением уточнил детектив Льюис, отводя назад длинные черные волосы, которые некстати лезли ему в лицо.

   Наверное, для постороннего действительно попытка проникнуть в чужую комнату выглядела подозрительно.

   – Они орали. Ссорились и орали на весь дом. А когда кто-то приходил, чтобы попросить их быть хоть самую малость потише, вовсе принимались вопить так, что стекла в окнах звенели, – сказала я все, как было.

   Полицейский изумленно хмыкнул и сделал новую пометку в блокноте.

   – То есть не ладили, – пробормотал он задумчиво.

   Я согласно кивнули.

   – Не то слово. Скандал за скандалом. Они через стену от меня жили, – добавила я со вздохом. – За несколько дней успела наслушаться. С ними никакого будильника не требовалось. Начинали с самого утра и не умолкали до вечера, если не нужно было никуда уходить. Невыносимая парочка.

   Полицейский удивленно прицокнул языком и посмотрел на меня то ли снисходительно, то ли насмешливо.

   – И вот даже несмотря на постоянные скандалы, вы мне говорите, будто мисс Скотт не могла убить мисс Элиот? По-моему, вы сами себе противоречите.

   Как по мне, все очень логично, правда, логика была женской. Не той пресловутой «женской логикой», которая означала отсутствие даже проблеска разума, а именно логикой, доступной женщинам, но совершенно не поддающейся понимаю мужчин.

   – Нисколько. Когда двое так отчаянно орут у всех на виду, дело окончится разве что жевательной резинкой в волосах или слабительным в чае, – пояснила я спокойно, ни капли не сомневаясь в собственной правоте. – Мы их специально поселили вместе, надеясь, что эти двое друг друга измотают и хоть немного притихнут.

   Коп поднял брови, обозначив удивление, но, кажется, его на самом деле не испытывая.

   – Эксперимент, стало быть, – констатировал он, явно иронизируя над всеми кукольными трагедиями, которыми жило Тета Пи Омега до убийства.

   – Эксперимент, – согласилась я. – А вот результата мы не дождались.

   Полицейский призадумался о чем-то и даже забыл меня отпустить. Только спустя минут пять молчания я сообразила, что мое присутствие уже никому не нужно и детектив Льюис просто не задумался о том, чтобы дать мне уйти.

   – Так я пойду? – все-таки для приличия просила я разрешения удалиться.

   Тот коротко бросил:

   – Идите.

   Меня не попросили пригласить кого бы то ни было еще, а я сама уточнять не стала. В конце концов, профессиональные обязанности полицейского меня не касались.

   День выдался нелегкий, чертовски нелегкий. По лестнице я поднималась с трудом, цепляясь за перила. Все казалось, одно неосторожное движение – и покачусь вниз. Чертовы каблуки.

   Когда я уже одолела героическое восхождение, заметила в углу возле окна, свет из которого днем заливал лестницу, комок словно бы бумаги. Порой в доме Тета Пи Омега появлялся мусор, девочки не отличались тягой к порядку, как и большинство наших ровесниц, но почему-то именно сегодня эта деталь привлекла мое внимание, хотя и не должна была. Я доковыляла до комка, с кряхтением присела на корточки и взяла в руки находку, разворачивая комок.

   Передо мной были два листка дешевой газетной бумаги, бесплатное ежедневное издание, в котором печатали рекламные объявления и плохо слепленные статьи, большую часть которых списывали из более успешных журналов и газет.

   Кажется, ничего особенного, но я почему-то задалась вопросом: а откуда вдруг чему-то настолько несуразному было взяться в доме Тета Пи Омега? Если сестры и обзаводились какой-то «макулатурой», то глянцевыми журналами, на худой конец, учебниками, но такое убожество обычно не входило в круг интересов Тета Пи Омега. Тогда откуда вдруг взялась эта газета в доме, да еще на втором этаже? Непонятно.

   Впрочем, может быть, все дело в том, что нервы начали сдавать, вследствие чего разыгралась паранойя. Я и так была склонна к подозрительности и придирчивости, а уж когда начинала переживать, так и вовсе могла увидеть мрачное знамение в любой мелочи. Однако я дала себе поблажку и утащила скомканные листы в комнату, как сорока тащит в гнездо найденную блестящую вещицу.

   Стоя под душем, я размышляла над тем, как именно убийца мог проникнуть в дом прошлым вечером. Хотелось верить, что убийца все-таки был вне дома, а не уже поджидал подходящего момента внутри. Для каждого человека его жилище – это надежная крепость, тихая гавань, место, воплощавшее в себе покой и безопасность. Разумеется, я всей душой желала, чтобы преступник был кто-то снаружи, не нашего круга.

   «А кто у нас точно может сказать, кто присматривался к нашему дому или пытался в него влезть?» – задалась вопросом я, стирая капли воды махровым розовым полотенцем, а потом накинув это же полотенце на длинные волосы. Вытереться как следует мне никогда не удавалось, поэтому и влезала в домашние джинсы я с большим трудом. Сегодня тоже натянуть их оказалось нелегко, и это почему-то раздражало больше обычного.

   Ответ на вопрос был предельно прост – Ленни Хартвик. Он хоть и был безалаберным обалдуем, но пакости свои планировал кропотливо и с фантазией, а заодно его цепкая память уже давно стала притчей во языцех. Наверняка он сперва изучал обстановку, а только потом полез в дом, значит, если и крутился кто-то подозрительный, президент Зета Каппа Пси все заметил.

   Часы показывали начало одиннадцатого, не самое подходящее время для визита, но я ни капли не сомневалась: в доме Зета Каппа жизнь все еще била ключом, возможно, даже и кому-то по голове. Вряд ли я кого-то особо потревожу, если нагряну в братство обалдуев прямо сейчас.

   Одеваться как-то по-особенному я не стала, осталась в чуть потрепанных джинсах, позволив себе только надеть сверху черную шелковую блузку, про которую Мэдди всегда говорила «библиотекарская».

   Засунув ноги в старые разношенные балетки, я направилась в логово идеологического врага, на ходу раздумывая над тем, как построить беседу. Сегодня Ленни и его братья наверняка уже успели поговорить с детективом Льюисом, и пугать мне его больше нечем. А добровольно Хартвик вряд ли станет со мной любезничать. Но я просто обязана попытаться его хоть как-то разговорить.

   Бредя в неверном свете фонарей, я раздумывала над тем, насколько разумно бродить в одиночестве поздним вечером. Еще позавчера мне бы и в голову не пришло опасаться хоть чего-нибудь в кампусе, но теперь в душе копошилась неясная тревога и ожидание беды, большой или маленькой – без разницы. Некстати разыгравшееся воображение в ярких красках расписывало мне жестокого маньяка, который охотится за сестрами Тета Пи Омега. Зачем? Да бог его знает, зачем. Кто разберет этих маньяков…

   Шла я осторожно, словно бы крадучись, но все равно казалось, будто мои шаги звучат просто оглушительно громко, и их можно расслышать из любого места кампуса.

   Я решительно велела своей паранойе заткнуться и пошла вдоль ровно подстриженного кустарника по направлению к дому Зета Каппа Пси, заставляя себя не оглядываться и не горбиться. Я ведь будущий некромант, в конце концов, стоит ли мне пугаться собственных фантазий.

   И все равно никак не оставляло ощущение, словно кто-то шел следом, буравя меня взглядом. Чертова фантазия.

   В доме Зета Каппа Пси было шумно. Звуки вечеринки я расслышала издалека. Братьям явно было глубоко плевать на общеуниверситетский траур, парни жили своей собственной жизнью, не слишком сильно интересуясь двойным убийством по соседству. Скорбеть по Фиби и Айрис в Зета Каппа никто не собирался, это должно было возмущать. Но не возмущало. На самом деле все так и относились к произошедшей трагедии, просто братья из Зета Каппа Пси не желали лицемерить, чтобы кому-то угодить и выглядеть прилично.

   Чтобы добраться до дома братства, мне следовало перейти на другую сторону улицы и миновать газон. Все это заняло бы всего минуту, не больше. Я почувствовала себя уже практически в полной безопасности, но внезапно кто-то набросился на меня сзади, пытаясь зажать рот и опрокинуть на спину. Перед лицом блеснуло лезвие ножа, словно выдернутая из воды рыба. Тот, кто накинулся на меня, явно не собирался шутить, рассчитывая если не убить, то хотя бы ранить.

   Запаниковав, я возмущенно замычала и ударила локтем назад, рассчитывая попасть если не в солнечное плетение, так в живот. Сконцентрироваться даже для простейшего заклинания не получалось: мешали страх и недостаток кислорода. Укусить ладонь, зажимавшую мне рот, тоже не удавалось, хотя я пыталась сделать и это, а вот удар локтем попал в цель, заставив нападавшего растерянно охнуть.

   Нож скользнул по моему плечу, пропоров блузку и задев руку. Я подумала, что должна была пойти кровь, но боли не почувствовала.

   Хватило секундной заминки, чтобы вырватьсяиз хватки нападавшего и опрометью кинуться к дому Зета Каппа Пси как к спасительному маяку посреди бури. Сзади доносился топот, но припустила я настолько быстро, что, кажется, обгоняла даже ветер. Дверь Зета Каппа по давней традиции была открыта, и я радовалась этому как самому долгожданному подарку на Рождество.

   Когда я влетела в холл, все, кто толкался в нем, пораженно замерли, уставившись. Меня, кажется, даже узнали не сразу.

   Через несколько секунд ко мне подошел Хартвик, слегка захмелевший, но вполне соображающий. Мое появление его просто поразило.

   – Сандерс? Что ты здесь делаешь, Черная госпожа? Вы ж вроде скорби…

   Ленни повел носом и наклонился, чтобы разглядеть получше мою руку. Ту самую, по которой полоснул нож.

   – Парни, виски Черной госпоже! Джей, где у нас аптечка?

   Говорил Ленни сухо, очень четко, безо всяких следов опьянения. Стакан с виски, мутный, вряд ли мытый последние несколько дней, тут же оказался в моих руках. Я зажмурилась и одним глотком выпила все до последней капли. Горло обожгло. Адское пойло скользнуло по пищеводу в желудок, и меня тут же замутило. Отношения с алкоголем у меня всегда были сложными и напряженными.

   – Пойдем, Сандерс, пойдем, – взял меня за руку Хартвик и повлек за собой на второй этаж, где располагались спальни. – Как это тебя только угораздило, а?

   Ленни подцепил меня под подбородок длинными пальцами и заставил посмотреть в глаза.

   – Я… Меня убить попытались. Только что. Напали с ножом, – тихо пробормотала я, чувствуя, как меня прошивает дрожью. Скрыть это от Хартвика не удалось, он уселся рядом, плечом к плечу, обнимая одной рукой.

   Мы никогда не были друзьями, даже нормально не общались прежде, но такой нехитрый жест участия со стороны Ленни оказался приятен. Стало немного легче, самую малость, но все же легче.

   – Стягивай свою тряпку, – неожиданно серьезно велел президент Зета Каппа, отстраняясь. – Надо перевязать тебя.

   Блузку я стягивала без какого бы то ни было смущения, хотя Ленни на него очевидно рассчитывал, и даже немного расстроился, когда я не стала мяться и краснеть, как и полагается неопытной девственнице. Почему-то всегда забывали, что я училась на некромантии и на голые тела нагляделась во всех ракурсах, что на мужские, что на женские. После такого собственная нагота как таковая вообще не беспокоит, люди все примерно одинаковые.

   – А у тебя неплохая грудь, – попытался, очевидно, все-таки выбить меня из колеи Ленни, пристально разглядывая.

   – Спасибо, – обронила я безразлично, и внимание Хартвика наконец переместилось на мою руку.

   Он осторожно и тщательно вытер рану антисептиком, потом смочил тампон заживляющим составом и приложил к ране. Поверх все плотно забинтовал, действуя аккуратно и умело. Очевидно, не раз приходилось латать товарищей.

   – Ничего страшного, Блэр. Царапина. Жить будешь.

   Это я знала и сама, все-таки не зря изучала анатомию и основы целительского дела, которые были обязательны для специальности «некромантия», но все равно чужая забота оказалась приятна. А еще, кажется, первый раз Хартвик назвал меня по имени.

   – Кто на тебя напал? Озверели ваши цыпочки?

   Ленни говорил в своей обычной манере, но с необычным для себя сочувствием.

   – Я… Я не знаю, – выдавила я, удивляясь тому, насколько странно скрипуче звучит мой собственный голос.

   Горло будто кто-то сдавил рукой. По щекам скользнуло что-то горячее. Я коснулась рукой лица, и с удивлением поняла: я беззвучно плачу.

   Нелепость какая. Я, идеальная девушка из Тета Пи Омега, сижу на плохо заправленной кровати в спальне парня, полуголая, да еще и плачу. Но после пережитого страха сдержаться я не могла.

   Как я оказалась на коленях Хартвика, было непонятно, просто в какой-то момент вдруг осознала, что мы с ним сидим лицом к лицу, руки Ленни блуждают по моей спине, пока не решаясь двигаться ниже.

   Поезд встал на многими опробованные рельсы, и у меня не было никаких сомнений, какой будет конечная остановка.

   Я смотрела в зеленые глаза Ленни и вспоминала ту робкую влюбленность, неуверенную, никому не нужную, которая окрыляла меня на первом курсе. Хотелось снова закутаться в это уютное чувство, забыться в нем. Поэтому, когда Хартвик накрыл мои губы своими, я только прижалась крепче, давая безмолвное разрешение на все.

   Через минуту, когда мы оба тяжело дышали, парень хрипло выдохнул.

   – Черт… Черт, Блэр! Я… я точно не тот, кто тебе нужен. Не в первый раз.

   Нахмурившись, я резко бросила:

   – Хартвик, второго раза со мной для тебя не будет.

   Он чуть неуверенно улыбнулся. Одна рука Ленни легла на застежку бюстгальтера, и Хартвик напряженно замер, ожидая, очевидно, что тут я решу все прекратить. Но мне невероятно сильно хотелось почувствовать себя настоящей, живой, поверить до конца, что я не умерла, что убийца не добрался до меня.

   – Ты пьяна, Сандерс, – почти сочувственно сообщил мне Ленни, но руки не убирал. – Пить ты совершенно не умеешь, и тебя развезло с виски. Завтра утром ты меня возненавидишь и наверняка попытаешься зомбифицировать.

   Я безумно рассмеялась и заявила со всей возможной решительностью.

   – Тебя интересует, что будет завтра?

   Хартвик покачал головой. Он казался мне зачарованным, будто я загипнотизировала его.

   – Нет, не интересует.

   Теперь Ленни уже не медлил. Сперва избавил меня от бюстгальтера, потом не без труда вытряхнул из узких джинсов, проклиная их на все лады. Затем куда-то полетела мятая футболка Хартвика, и я скользнула по его груди, сравнивая свои нынешние впечатления и давние юношеские фантазии.

   Ленни Хартвик не казался изваянием языческого божества. Худощавый, соразмерный, с мускулатурой ощутимой, но все же недостаточно выраженной, он не походил на атлета, но почему-то все равно казался мне удивительно привлекательным.

   – Господи, кому расскажи – не поверят, – хохотнул Ленни, разглядывая меня, раскинувшуюся на его кровати так, словно пытался выжечь эту картину в своей памяти навечно. Я даже не представляла, что стоило такого пристального изучения: растрепанная, ненакрашенная, совершенно обычная. Ни грамма романтики.

   Когда я думала о той знаковой ночи, когда паду в бездну плотского греха, всегда представляла себе другое. Наверное, свечи, розовые лепестки… Словом, бездну романтической чуши, которая обычно не привлекала. В итоге все случится в комнате студенческого братства, когда внизу идет вечеринка.

   Я недобро улыбнулась.

   – Станешь трепать языком…

   – Понял-понял, – махнул рукой Хартвик и скользнул ко мне, тут же затыкая рот поцелуем.

   Он не пытался изображать джентльмена, как-то по-особенному осторожничать. Не считал меня хрустальной статуэткой. При этом каждое прикосновение Ленни казалось уместным и нравилось целиком и полностью.

   – Блэр, у тебя есть последний шанс… – прохрипел Хартвик, отрываясь от меня спустя несколько минут возни на постели, после которой мы оба были совершенно голыми, возбужденными и невероятно восторженными.

   Я раздраженно стукнула его по плечу и прошипела прямо в губы Хартвика:

   – Издеваешься?! Действуй уже, герой-любовник!

   Нового разрешения Ленни уже не потребовалось.

   Спустя час я четко осознала, что дамские романы отчаянно врут, расписывая потерю злосчастной девственности как некий радостный и счастливый момент в жизни женщины. Ничего идеального не получилось, но Ленни сделал все, от него зависящее, чтобы я все-таки через много лет вспоминала этот момент с нежностью.

   Когда все закончилось, мы лежали на постели лицом к лицу и молчали. Ленни размеренно гладил меня по спине и мечтательно, по-особенному светло улыбался. Все казалось удивительно правильным.

   А потом наступило беспощадное утро.

   Я с трудом и неохотой открыла глаза и несколько минут пыталась понять, почему, собственно говоря, я нахожусь не в своей комнате, голая, а рядом сопит кто-то несомненно мужского пола. Не самая обычная для меня картина с утра пораньше. Память вернулась резко, как будто по голове кувалдой ударили.

   – Кажется, я сделала что-то не то, – пробормотала я дрожащим шепотом и затравленно посмотрела на Ленни Хартвика.

   Тот спал сном младенца, крепко и безмятежно, и моя возня его никак не потревожила.

   Ночной страх уже отпустил меня, и теперь вчерашнее грехопадение виделось несколько в ином свете. Не радужном. Я столько лет блюла себя, построила репутацию… Чтобы вот так, поддавшись собственному смятению, наплевать на все принципы и переспать с Хартвиком. Хотя жалеть было не о чем, а винить некого. Я прекрасно понимала, Ленни повел себя даже благородно, насколько вообще слово «благородно» вязалось с этим завзятым и самую малость самовлюбленным тусовщиком.

   Хартвик старался отговорить меня и не единожды, на что, как я подозревала, способен далеко не каждый мужчина, которому женщина так откровенно предлагает себя. И, главное, несмотря на то, что девушки у Ленни менялись, как меняется направление ветра, он сделал для меня главное: заставил чувствовать себя особенной.

   Поэтому я тепло улыбнулась мирно спящему Хартвику, быстро натянула на себя одежду и выскользнула из комнаты, про себя продумывая список дел на день. Сперва – позвонить детективу Льюису и рассказать про ночное нападение.

   Следовало также обсудить, какие еще две счастливицы попадут в Тета Пи Омега. Та еще радость, копаться в биографиях претенденток.

   Каких-то изменений в себе я не почувствовала. Ну, не считая неизбежной рези. Наверное, так и должно быть, но все равно чувствовала какую-то иррациональную обиду. Ну, стала я женщиной. В чем же теперь я другая? Как по мне, осталась совершенно такой, как и прежде.

   В доме Зета Каппа Пси стояла просто мертвая тишина. То тут, то там валялись неподвижные тела, от которых нестерпимо несло перегаром. Ночь для всех прошла плодотворно, и этому я только радовалась: никто не станет с любопытством пялиться, прекрасно понимая, где и чем я занималась ночью.

   К несчастью, хотя Зета Каппа Пси и спало, не спал остальной кампус, и стоило выйти наружу, как меня распяли десятки взглядов. Когда растрепанная девушка поутру выходит из дома братства, мало кто сомневается, как она провела ночь.

   В дом Тета Пи Омега я вошла с самыми дурными предчувствиями, ни капли не сомневаясь, что мне грозит крайне неприятный разговор на тему моего морального облика.

   Интуиция не подвела: в холле меня поджидали разом Брук, Кейси и Мэдс. Уолтон только негодовала, а вот Кейси и Мэдди еще и распирало от любопытства. Мелькающую в дырке на рукаве повязку сестры, кажется, не замечали или замечали, но сочли эту деталь несущественной и не стоящей их драгоценного внимания.

   – Ты провела ночь в доме Зета Каппа Пси, – констатировала мрачно Брук, уперев руки в бока. – Хуже того, ты провела эту ночь в комнате Ленни Хартвика. Блэр, если уж ты решила… изменить своим принципам, то почему для этого выбрала шваль из Зета Каппа Пси?!

   Оставалось только догадываться, как стало достоянием общественности, в какой именно комнате и с кем прошла моя ночь.

   Я тяжело вздохнула, закрыла глаза, потом открыла и обреченно спросила:

   – Об этом уже знает весь кампус?

   Девушки синхронно кивнули.

   – Твоя репутация в руинах, Блэр, – вынесла приговор наша госпожа президент. – И руины эти сгорели. Будь это кто-то другой, все бы махнули рукой через пару часов, но твой случай… Словом, я даже не знаю, что делать. Это чертов Ленни Хартвик! Ты рехнулась!

   Все верно. Я рехнулась. Я вчера была совершенно ненормальная, ведь я… Господи боже ты мой… Теперь ночные безумства казались мне особенно глупыми. Но сделанного не воротишь.

   – Ты была пьяна вчера? – с сочувствием спросила Мэдди.

   Я покачала головой. Ожидая, когда смогу рассказать о том, что поколебало прошлой ночью мое обычное самообладание.

   – И я ума не приложу, как все это можно исправить, – совершенно спокойным тоном сообщила Кейси, подходя к окну. – У меня просто нет идей… Хотя нет, есть. Леди, я вижу, как к нашим дверям идет враг с букетом наперевес.

   Мы с Брук и Мэдди подбежали к окну, чтобы осознать масштаб бедствия, и я даже икнула.

   – Этот гад топчет наш газон, – процедила Мэделин, закипая от ярости. – Если он войдет в дом…

   Госпожа президент же отнеслась к набегу сил противника почему-то совершенно иначе.

   – Мы встретим его со всей любезностью, – отрезала она. – И дадим ему поворковать с Блэр столько, сколько захочет. Парень идет с цветами в дом к девушке, с которой только что переспал. Это наш шанс!

   Я посмотрела на девочек чуть растеряно, пытаясь понять, что подразумевает Брук.

   – Сейчас у нас есть история о самодовольной ханже, которая перепила на вечеринке и пошла во все тяжкие!

   – Я не была пьяна!

   Кейси рассмеялась.

   – Докажи это остальным, Мисс Органайзер. Я поняла, Брук, теперь, когда Хартвик приполз с повинной и цветами… Это может потянуть на историю любви, которая преодолевает все препятствия! Чертовски романтично! Так мы все исправим! Блэр, улыбайся! Это прибыл твой принц!

   Я пораженно уставилась на сестер, искренне надеясь, что это просто такая странная шутка.

   Нет, прошлой ночью казалось хорошей идеей переспать с Ленни. Да это казалось лучшей идеей после пережитого… Но мне прямым текстом говорят «Начни встречаться с Ленни Хартвиком»! С другой стороны, это действительно неплохой способ замять скандал… Но Хартвик… Я не собиралась делать его своим парнем. Даже вчера, когда мы лежали с ним в одной постели, мне в голову не приходило, что мы вообще можем встречаться.

   – Блэр, быстро надень что-то посимпатичней, нанеси тон и блеск. Ты не должна выглядеть… в общем, так ты не должна выглядеть, – приказала мне Брук. – А мы пока встретим это. Не дадим Хартвику шанс растлить наших невинных девочек, как он сделал с тобой.

   О да, тусовщик номер один и мисс Органайзер из Тета Пи Омега, пара, поистине созданная на небесах.

   Спускаясь по лестнице, я испытывала мандраж, потому что… ну, потому что речь шла о Ленни, который всегда был внезапен как удар пыльным мешком из-за угла. На самом деле, он мог явиться с цветами по какой угодно причине. Например, поиздеваться после проведенной вместе ночи. Этот тип может быть действительно непредсказуем, и если вчера он повел себя мило, сегодня это может и не стать частью обязательной программы.

   Когда я спустилась по лестнице с видом абсолютной невозмутимости, Ленни Хартвик все еще торчал у нас в холле и смущенно мял в руках злосчастный букет. Кажется, он тоже изрядно волновался.

   Девушки тактично расползались по углам, чтобы дать нам иллюзию приватности.

   – Э… Привет, Блэр, – обратился ко мне Ленни, неловко кашлянув.

   Я твердо посмотрела ему в глаза.

   – Здравствуй.

   В таких ситуациях главное выдержать паузу и позволить парню сказать все самому. Никаких наводящих вопросов.

   – Ты… почему ты ушла? – почти обиженно спросил Хартвик, все еще цепляясь за букет. Мне уже начинало казаться, что он мне никогда не отдаст несчастные цветы.

   Я смерила парня ледяным взглядом.

   – Мне показалось, я лишняя в вашем доме. Я ошибалась?

   Видеть смущенного Ленни Хартвика мне было в новинку. Из-за угла раздалось хихиканье. Кто-то из девчонок все-таки не удержался. Мой… хм… случайный любовник тяжело вздохнул, поежился, но все-таки не сбежал.

   – Да, ты ошибалась, Черная госпожа. Ты вообще любишь решать все за других. Последствия руководящего поста? – стал немного больше походить на себя обычного. – Так вот, я хотел бы, чтобы это утро прошло иначе. И… в общем, я хотел бы с тобой встречаться. Если ты согласна, Блэр.

   Я согласна была по умолчанию, но выдержала паузу, только после этого сказав свое твердое «да». Выбора у меня не оставалось, но… в целом, Ленни получил несколько очков в рейтинге, потому что не упомянул некий щекотливый факт и не позволил себе ни единой пошлости. Хотя цветы и оказались ужасны.

   В общем, в моих глазах Хартвик стал еще опасней, в очередной раз подтвердив репутацию хорошего плохого парня. Кажется, вопросом, почему я так легко согласилась, Ленни не задавался, да и о репутации моей и всего моего сестринства тоже не думал.

   – Я… Я чертовски рад, – произнес чуть растеряно главарь Зета Каппа Пси, а потом обнял меня и прошептал на ухо: – Ты просто потрясающая девушка. Давай вечером сходим на свидание?

   Вывернувшись из его рук, достала телефон и сверилась со списком дел.

   – У меня окно с пяти до семи вечера, – сообщила я деловым тоном. – Устраивает?

   Хартвик прыснул со смеху.

   – Полностью устраивает, моя Черная госпожа. До вечера.

   Стоило только Ленни покинуть дом Тета Пи Омега, как сестры кинулись ко мне и загомонили. Все чертовы пятьдесят человек, которых невероятно сильно волновали подробности моей только что обретенной личной жизни. Что же, теперь, кажется, я уже не выглядела в глазах сестер шлюхой с замашками ханжи.

   – Через месяц вы расстанетесь под каким-нибудь благовидным предлогом, – прошептала мне на ухо Брук, обнимая. – Он не выдержит тебя дольше.

   Чертовски утешительно.

   А теперь самое время рассказать про покушение.

ГЛАВА 5

За сладкое приходится горько расплачиваться

   – Девочки, меня пытались ночью убить, – сдавленно проговорила я, позволив себе немного расслабиться. Пусть с Кейси и Брук мы не были подругами как с той же Мэдди, но на их поддержку я могла рассчитывать, как одна из сестер Тета Пи Омега. Тем более сестра, которая не иначе как чудом спасла свою драгоценную, разваливающуюся на части, репутацию.

   Кейси пораженно охнула, прикрыв рот руками с идеальным, траурно-черным маникюром.

   – Ночью? Но… И вообще, куда тебя понесло ночью?!

   Я расстроенно вздохнула и призналась:

   – Пошла в Зета Каппа Пси. Хотела задать Хартвику пару вопросов насчет вчерашнего. Кто-то увязался следом, я чувствовала, но не верила, не хотела верить. На меня набросились сзади, пытались зарезать. Я вырвалась и добежала до дома Зета Каппа. Ну, и задержалась в нем до утра.

   Теперь девушки смотрели от меня без тени осуждения, скорее, с пониманием. В конце концов, они прекрасно знали, что часто в минуты душевного напряжения тянет спрятаться от собственных переживаниях в объятиях мужчины. Минутная слабость, которая свойственна большинству и даже не особо порицается. Все дело во мне, в моей нарочитой непорочности.

   – Но кто на тебя напал? – испуганно спросила Мэдди, обнимая меня так крепко, словно хотела переломить пополам.

   Вырваться удалось с большим трудом.

   – Я не знаю даже, не видела. Вообще не понимаю, чего ради кому-то понадобилось на меня нападать.

   Вспоминать о прошедшем нападении было неприятно, но это и неудивительно.

   – И вот, ты такая напуганная и несчастная падаешь в объятия Хартвика, – протянула почти весело Кейси. – Он хотя бы… ну, как?

   Я закатила глаза, не особо одобряя такое бестактное любопытство.

   – Можно подумать, мне есть с кем сравнивать.

   Разумеется, рассказывать что-то интимное я не собиралась, как и говорить, что Ленни я даже… была в какой-то мере благодарна.

   – Ладно, хватит уже, – прекратила все разговоры не по делу Брук. – Блэр, звони этому копу, Льюису. Покушение на убийство – дело серьезное.

   Я достала из кармана джинсов телефон. Кейси упорхнула из дома раньше, чем я нажала кнопку вызова, не обращая никакого внимания на недоуменные взгляды, которыми ее провожали.

   – Что с ней вообще творится? – пробормотала я, ничего не понимая в происходящем. – Кейси ужасно странно себя ведет.

   Мэдди тихо фыркнула в ответ.

   – Ну, после этой ночи, Блэр, не тебе говорить о странностях, честное слово. Здесь ты переплюнула всех.

   Крыть было нечем.

   Джейсон Льюис явился настолько быстро, словно воспользовался порталом. На меня детектив смотрел с огромным подозрением.

   – Вы неплохо выглядите для жертвы нападения

   Я пожала плечами, даже почувствовав некий неуловимый стыд за собственный благополучный вид.

   – Легко отделалась. Вырваться удалось, – ответила я, уже понемногу начиная подозревать, что стоило просто дать себя зарезать. Погибла бы чистой и непорочной, возможно, меня бы даже к лику святых однажды причислили.

   – Вы нападающего хоть разглядели? – без особой надежды спросил коп, пристально глядя мне в глаза.

   Снова пришлось разочаровать Льюиса.

   – Было темно, напали сзади, я даже не успела понять, кто это был и что происходит. Слишком испугалась.

   Я добавила в голос жалобных ноток, рассчитывая, немного смягчить детектива Льюиса. Мужчины вообще с огромным удовольствием велись на большие глаза и жалобные подрагивания губ. А вот коп не дрогнул.

   – С таким самообладанием вам стоило выбрать другую специальность.

   Прозвучало как оскорбление. Черт! Да это и было настоящее оскорбление!

   – Что вас заставило посреди ночи покинуть дом? – продолжил расспросы детектив Льюис.

   Лукавить смысла я не видела.

   – Хотела задать пару вопросов ребятам из Зета Каппа Пси. Надеялась, они вспомнили что-то новое.

   Коп с подозрением прищурился.

   – А они могли сказать вам что-то сверх поведанного полиции?

   Я кивнула, стараясь держать себя в руках и не поддаваться раздражению, хотя детектив уже откровенно бесил.

   – Ленни Хартвик выглядит как совершеннейший придурок, но он очень, очень наблюдательный и память у него как у слона. Ленни мог заметить нечто странное, но просто не придать этому значения.

   Льюис обозначил на лице улыбку.

   – Учту на будущее. И вы всю ночь в итоге провели в доме братства Зета Каппа Пси, я все правильно понял?

   Кивнула, истово надеясь, что не залилась краской. Вот уж чего точно не хотелось, так это посвящать зануду-законника в детали своей личной жизни.

   – И чем же вы таким занимались, что не вызвали полицию сразу?

   Правду я выдала только в малой части:

   – Напилась и отключилась. Знаете ли, я обычный человек, меня не каждый день пытаются убить.

   Полицейский удовольствовался сокращенной версией событий и попросил проехать с ним до участка, чтобы снять показания, а заодно осмотреть полученное ранение. Разумеется, отказ бы не приняли в любом случае, но мне определенно понравилось, что Льюис развернул все так, словно это я снизошла до согласия. Коп все-таки умел быть милым. Под настроение.

   В участке под чуть напряженным взглядом офицера Хилла детектив задал мне те же вопросы, что и прежде. Я даже немного заскучала, но в итоге Льюис просто огорошил меня:

   – Было что-то странное прошлым вечером?

   Немного призадумавшись, я покачала головой.

   – Ничего более странного, чем импровизированная панихида, – отозвалась я чуть растеряно. – Все шло точно так же, как и всегда. Совершенно все.

   Детектив наградил на меня недоверчивым взглядом.

   – То есть все было точно так же, как и всегда, но на вас все равно напали?

   Я кивнула.

   – Но не могли же вас попытаться убить только за то, что вы пошли посреди ночи к дому Каппа Зета Пси? – уточнил Джейсон Льюис, который то ли от врожденной придирчивости, то ли от безнадежности цеплялся к каждой мелочи. – Я так понимаю, девушек из вашего сестринства мало что связывает с молодыми людьми из этого братства. Разные ценности, разные интересы.

   Теперь я на Льюиса уже посмотрела совершенно иными глазами. Никогда бы не подумала, что копам вздумается изучаться сложную, запутанную систему взаимоотношений между студенческими обществами, которые всегда напоминали клубок влюбленных змей по весне.

   – К моему сожалению, нас связывает очень многое. Как минимум, украденное белье, – не удержавшись от смешка пояснила я. – Мне приходилось не раз заглядывать в дом Зета Каппа. К тому же я зашла к ребятам и позапрошлой ночью, сразу после убийства. И тогда меня никто не пытался зарезать.

   Наверное, не стоило сообщать о том, что я куда-то пошла сразу после убийства. Полицейский уставился на меня так, словно я призналась в особо изощренном злодействе.

   – И зачем вам понадобилось идти в дом Зета Каппа сразу после убийства? – совсем уж замораживающим голосом поинтересовался Льюис, став совершенно похожим на настороженного волка.

   Я чуть нервозно пожала плечами, не понимая, что не так, но уже подозревая: где-то изрядно напортачила.

   – Мальчики пытались вломиться к нам на второй этаж. Вам же наверняка говорили о том. Хотела предупредить их, сказать, что мы их ни в чем не виним и ни в чем не подозреваем. Чтобы не волновались лишний раз, – чуть путано принялась я объяснять полицейскому то, что для меня было просто и понятно.

   Какие бы фокусы ни откалывали парни из Зета Каппа, они все равно были своими, понятными и даже близкими в какой-то мере. Их хотелось защитить.

   – Не волновались, стало быть, – как-то не очень добро протянул коп, едва не расчленяя меня темными, почти черными глазами. – А сегодня вы, мисс Сандерс, провели ночь в доме Зета Каппа Пси. И многие люди утверждают, что непосредственно в постели президента братства, Ленни Хартвика.

   На душе стало гадко, как будто кому-то вздумалось макнуть меня лицом в унитаз. В средней школе, где я училась, так порой поступали с теми, кто, по мнению верхушки школьной иерархии, находился в самом основании пирамиды, и следовательно, не заслуживали хоть сколько бы то ни было человеческого отношения.

   Мое место в сложной структуре школьной иерархии находилось где-то посередине, и это давало возможность не запачкаться. Во всех смыслах.

   Сейчас я была в дерьме по самые уши. Никому бы не хотелось, чтобы первый, самый сокровенный интимный опыт не просто стал достоянием общественности, но еще и изучался под лупой. Понемногу начинало казаться, что все пошло под откос, в том числе и жизнь.

   – Знаете ли, пережитый страх и мужское участие способствуют такому повороту событий, – равнодушно ответила я, стараясь сохранять хотя бы видимость спокойствия.

   В конце концов, мне не в чем оправдываться, да и то, с кем я сплю, совершенно не касается Джейсона Льюиса.

   Дядя Боб, сводный брат матери, возглавлял убойный отдел в небольшом городке в соседнем штате. Мужчина грузный, на вид неуклюжий, он не отличался хоть какой бы то ни было тактичностью и часто рассказывал о своей работе в самых грязных и непристойных подробностях, чем доводил едва не до нервного срыва моего отца. Мама относилась к байкам брата, который был не родным по крови (его мать вышла замуж за маминого отца, уже имея сына от первого брака), но родным по духу с большей снисходительностью, и не считала, будто рассказы о настоящей жизни полицейских хоть сколько-то повредят единственному чаду. От дяди Боба я уже лет в четырнадцать знала, что порой в полиции случаются обычные в общем-то казусы: после особенно тяжелых операций кто-то из копов обнаруживал себя с коллегой на горизонтальной поверхности голым. Такие вот случайные, спонтанные романы не считались чем-то странным или удивительным: когда людям приходится многое переживать вместе, они поневоле ищут друг в друге утешения и успокоения. В любых формах.

   Так и я сама вчера искала успокоения в объятиях Ленни Хартвика.

   – Знаю, – холодно отозвался полицейский и больше вопросов задавать мне не стал.

   До самого возвращения в дом Тета Пи Омега мне не удавалось отделаться от совершенно гадкого, невыносимого ощущения, словно бы я вышла на панель, и там меня, размалеванную и одетую дешево и вызывающе, увидели старинные друзья семьи.

   Когда я вошла в дом, оказалось, уже прибыли мистер Скотт и мистер Элиот, решившие провести время в том месте, где сутки назад убили их дочерей. Оба мужчины держались безукоризненно вежливо и спокойно, однако в глазах Элиота застыло словно бы навсегда выражение неизбывной тоски. Можно было спорить, гибель его драгоценной девочки действительно оказалось потрясением и незаживающей раной. О мистере Скотте сказать того же я не могла.

   – Здравствуйте, мистер Элиот, мистер Скотт, – вежливо поприветствовала я гостей, радуясь, что перед визитом детектива Льюиса оделась прилично, в своей обычной манере. – Примите мои глубочайшие соболезнования. Тета Пи Омега понесло невосполнимую потерю.

   На лице мистера Элиота на мгновение появилась улыбка, горькая, чуть ироничная. Он, похоже, не только любил свою дочь, но еще и неплохо ее знал, и сильно сомневался, что потеря сестринства действительно невосполнима.

   – Блэр Сандерс, – представила меня Брук, – моя заместительница.

   Мистер Скотт поприветствовал меня сухим кивком.

   Мистер Элиот, мужчина лет пятидесяти, отчаянно молодящийся, но с небольшим брюшком, принялся раздевать меня глазами, справившись с этой задачей, он начал меня взглядом еще и лапать, правда, быстро потерял к этому занятию интерес. По-женски я привлекала Эдиота разве что молодостью, в остальном явно не его тип. Почему-то стало немного обидно, но вспомнились вчерашние слова о моей груди.

   – Полиция говорит, это Айрис убила Фиби? – глухо спросил мистер Скотт и почему-то посмотрел мне в глаза.

   Комментировать слова копов? Хуже и не придумать. Мы сочли за благо промолчать, но мужчина не собирался менять тему.

   – Вы тоже так считаете? – напрямую спросил отец погибшей сестры.

   Мы снова промолчали. Я коротко, почти незаметно покачала головой, выдавая свою полную уверенность в невиновности Айрис. Жест был почти незаметный, но от мистера Скотта он все равно не укрылся, и, кажется, у мужчины на душе полегчало, насколько вообще могло полегчать человеку, который только что потерял ребенка.

   Мы с девушками побеседовали с отцами погибших девушек еще с час. За этот час руки мистера Элиота побывали на плечах и коленках Брук и Кейси не единожды, словно невзначай. Девушки, разумеется, все понимали, однако вынужденно терпели, наверняка про себя посылая его в ад. Никогда я настолько сильно не радовалась тому, что от природы низенькая миниатюрная брюнетка.

   Когда гости покинули нас, как будто стало легче дышать.

   – Вот же скотина, – процедила Брук с выражением неизбывной гадливости на лице.

   Кейси участливо погладила подругу по плечу.

   – Мы увидим его, разве что на экране телевизора. Если честно, теперь еще больше радуюсь смерти Фиби. Даже как-то стыдно за себя.

   Я не проронила ни слова, чувствуя себя до безумия вымотанной и глубоко несчастной. Хотелось оказаться рядом с Ленни, который всего за одну ночь в моем сознании стал символом покоя и безопасности.

   После окончания университета я собиралась подать заявление в полицию штата. Некромантов с охотой принимали в ряды защитников правопорядка, дядя Боб к тому же не раз говорил, что для такой работы у меня подходящие характер и сноровка. Но сейчас, когда меня буквально раздавило смертью двух, пусть и не особенно любимых, сестер и валом неприятностей, последовавших за этой бедой, уже не казалось, что связать всю свою дальнейшую жизнь с убийствами хорошая идея.

   Мама всегда надеялась, что удастся пристроить дочь в какую-нибудь приличную, обеспеченную семью из тех, что появляются на светских раутах. Сама моя родительница происходила из некогда состоятельного рода, представители которого три века назад переехали из Вессекса в поисках лучшей доли. К моменту моего рождения о фамильных капиталах остались только воспоминания, и те слишком старые, а вот родовая спесь все еще временами поднимала голову в потомках рода Тауншед.

   К великому разочарованию матери, во мне не было ни малейшего желания соответствовать благородным предкам. Я просто хотела найти для себя интересное дело и заниматься им всю свою жизнь.

   До того, как за мной явился Ленни, я утопила себя в повседневных делах, которые отлично помогали не думать о лишних, ненужных вещах. Попросила у однокурсников задания и лекции, написала нескольким преподавателям, сетуя на то, что произошедшая трагедия заставила отвлечься от учебы. Вряд ли почтенные профессора так уж сильно досадовали по поводу моего отсутствия, но никогда не бывает лишним выказать раскаяние.

   Потом я принялась набрасывать список испытаний для претенденток этого года. Им следовало быть достаточно сложными, самую малость унизительными, но в целом приличными, подходящими для нашего сестринства. Задания составлялись с таким учетом, чтобы они не повторялись и каждый раз будущих сестер Тета Пи Омега ожидал не самый приятный сюрприз.

   Словом, к тому моменту, когда в дверь осторожно поскреблась Риз, смышленая второкурсница, я уже стала собой обычной. Риз после своей бытности претенденткой испытывала ко мне благоговейный страх. С тех самых пор у нее никогда не доставало смелости стучать в мою дверь, Риз только скреблась тихо как мышь.

   – Входи, Риз. Что такое? – оторвалась от экрана ноутбука я и повернулась к двери.

   Входить сестра не рискнула, только чуть приотворила дверь и сказала в образовавшуюся щель:

   – Там тебя Хартвик ждет в холле.

   Говорила Риз с опаской, будто не знала, как я отнесусь к такой новости. В конце концов, Ленни в Тета Пи Омега до некоторых пор оставался персоной нон-грата, а то, что я провела с Хартвиком ночь… Ну что же, многое случается в бурной студенческой жизни.

   – Скажи ему, что я сейчас спущусь, – велела я девушке, а потом спохватилась и добавила: – Если тебя, разумеется, не затруднит.

   Риз, считавшая меня то ли местным карающим божеством, то ли вовсе дьяволом во плоти, пискнула что-то вроде согласия и опрометью понеслась прочь, только шаги, слишком тяжелые, доносились до меня из коридора.

   Все-таки с ней я, наверное, была слишком строга.

   Пяти минут мне хватило на то, чтобы надеть платье чуть более игривое чем то, что я позволяла себе обычно. Связь с Хартвиком действительно не продлится долго, никаких сомнений. Мы слишком разные, чтобы долго терпеть друг друга, а постель вряд ли надолго станет связующим звеном. К тому же девушки совершенно правы, у меня адский нрав, ничего близко похожего на даже чересчур легкий характер Ленни Хартвика.

   Но пока мы с Ленни вместе, я решила наслаждаться тем, от чего сознательно отказывалась после поступления в университет.

   Хартвик выглядел странно, но сперва я не поняла, в чем, собственно говоря, дело. Потом дошло: Ленни старательно причесался, очевидно пытаясь привести свою вечно встрепанную шевелюру в приличный вид, а его футболка выглядела чистой и почти выглаженной. Неидеально, но я все-таки оценила приложенные усилия.

   – Ленни, – мило улыбнулась я, протягивая руку своему кавалеру.

   – Блэр, – неуверенно пробормотал Хартвик, который не привык, что в доме Тета Пи Омега его принимают так радушно.

   Руку мою он принял, но немного неуверенно, словно не до конца верил в происходящее. Такого трепетного отношения после прошедшей ночи я совершенно не ожидала, но Хартвик вел себя не так, будто получил уже от меня все, чего только мог пожелать, а так, словно ему только предстояло долго и старательно добиваться моего внимания.

   – Чудесно выглядишь, – неуверенно проговорил Ленни, притягивая меня к себе и коротко – будто клюнул – поцеловал меня в висок. – Я… Ну, я, наверное, не смогу ухаживать за тобой так, как тебе бы хотелось…

   Почему-то такая растерянность показалась особенно милой и я, будучи по натуре жадной, буквально потащила его прочь из дома, не желая, чтобы сестры по Тета Пи Омега таращились на нас из укромных уголков, а потом с особым, почти хищным смаком обсуждали все подробности первого свидания новоиспеченной пары.

   – К твоему сведению, – сообщила я немного суховато Ленни, когда мы отошли достаточно далеко от дома, – у меня нет такого уж большого опыта в романах, следовательно, и пристрастиями я тоже не обзавелась.

   Почему-то эти слова напугали Хартвика еще больше. Наверное, быть у кого-то первым – это чертовски пугающе.

   Я пробовала встречаться с парнями и не раз. С «правильными» ребятами из подходящих семей, которые состояли в уважаемых обществах и имели потрясающие перспективы во взрослой жизни, но каждый раз их руки пытались чересчур уж быстро оказаться под моей юбкой. Это отталкивало. Очевидно, давала о себе знать кровь благородного семейства Тауншед, которое века четыре назад породнились с самими Лестерами, об этом факте мама обожала вспоминать за семейными обедами, будь они неладны. Такое форсирование событий разочаровывало и заставляло разорвать отношения, но, наверное, студенческая пора не сочеталась с долгими, вдумчивыми ухаживаниями.

   – В общем, если что не так… – снова замямлил Хартвик, глядя на меня обалделыми глазами.

   Эти глаза мне, стоит сказать, чертовски нравились, зеленые, довольно большие, опушенные на зависть длинными ресницам. В них почти детская наивность сплетались в неразрывный клубок с насмешкой и шкодливостью.

   – Все так, – махнула рукой я, совершенно не представляя, как мы вдвоем вообще будем проводить время.

   Фастфуд и задние ряды кинотеатров? Вероятно, что так и будет. Убогая трата времени, но деваться некуда, действительно, лучше, чтобы скандал забылся.

   Ленни улыбнулся и притянул меня чуть ближе к себе.

   – В кино? – не разочаровал он меня своей предсказуемостью.

   Я согласилась.

   – Как раз к семи сеанс закончится, и ты успеешь по своим делам, – сказал Ленни и заработал бонусные баллы к своей карме. Признаться, не ожидала, что Хартвик запомнит, к какому времени мне нужно вернуться домой.

   Я всегда трепетно ценила личное пространство, и люди, которые его без разрешения не нарушали, вызывали во мне симпатию.

   Крохотный университетский кинотеатр носил донельзя претенциозное название «Колизей», на которое никак не тянул. Крутили там все подряд, от уважаемой, но порядком забытой молодежью классики до последних новинок, которые, впрочем, добирались с таким опозданием, что к моменту начала проката все уже успевали посмотреть их на дисках.

   Я намеренно не стала спрашивать Хартвика, на какой именно фильм мы идем, будучи морально готова и к романтической комедии, которые по умолчанию считаются излюбленными фильмами девушек, и к фильму ужасов.

   Оказалось, Ленни Хартвику на первом свидании вздумалось привести нас на сеанс классического нуарного детектива, снятого в середине сороковых.

   – «Глубокий сон»? – пораженно прошептала я, смотря на экран и не веря собственным глазам. – Откуда ты только узнал?!

   Я любила детективы, любила мрачные истории, о чем знало не так уж много людей, в особенности в кампусе. И об это как-то пронюхал Хартвик. Да, Ленни проделал неплохую работу всего за какие-то жалкие несколько часов, чтобы доставить мне удовольствие.

   – Ну… Это было не так чтобы легко, – таинственно протянул он так, чтобы расслышала его только я. Впрочем, людей в зале оказалось не настолько и много, мало кому взбрело в голову посмотреть что-то настолько сильно не похожее на современные блокбастеры. – Ты, оказывается такая скрытная. И не особо распространяешься по поводу своих пристрастий. Настоящая мисс Органайзер, строгая и неподкупная дуэнья Тета Пи Омега.

   Я действительно никогда не распространялась на тему собственных пристрастий и хобби: они не очень вписывались в образ стильной девушки. В Тета Пи Омега так многие делали, как и во всех других сестринствах, которые мнили себя приличными. Не стоит выставлять напоказ свои отличия от сложившихся норм.

   – Ну да, я такая, – шепнула я и полностью погрузилась в один из любимых фильмов.

   Стоит отдать должное Хартвику он старательно не спал и даже выражал вялый интерес к происходящему на экране, хотя нуар точно не относился к числу его любимых жанров. Во время сеанса Ленни обнимал меня за плечи, при этом ни разу не коснувшись полученной вчера раны. Видимо, о ней он не забывал ни на секунду.

   Когда фильм закончился, Ленни с облегчением выдохнул и вылетел из зала куда быстрей меня. О, президент Зета Каппа Пси пошел ради новой девушки на истинную жертву.

   До семи часов как раз оставалось десять минут, за которые я планировала добраться до дома. В семь было назначено очередное собрание сестер, на котором в повестку дня теперь еще и входили требования об осторожности. Кто бы ни убил Фиби и Айрис, униматься он точно не собирался.

   – Все прошло очень мило, – сдержанно похвалила я кавалера.

   Улыбка Хартвика определенно стоила того, чтобы ее увидеть. Я даже вспомнила, чем именно он привлек меня тогда, на первом курсе.

   – Я провожу тебя, – решительно заявил Ленни, взяв меня за руку.

   Слушать возражения новоявленный парень не собирался, ну, а я в свою очередь и не собиралась перечить. После вчерашнего приключения рисковать лишний раз уже не хотелось. Да и расставаться с Ленни раньше необходимого тоже. Он смотрел на меня как на долгожданный подарок на рождество, который вручили, когда уже и не надеешься. А я… я чувствовала себя совершенно исключительной, особенной, чего не ощущала рядом с другими парнями, которые также пытались за мной ухаживать и куда более умело, чем президент Зета Каппа Пси.

   – А для чего ты вчера к нам решила прийти? – неожиданно спросил Хартвик аккурат в тот момент, когда стоило отвесить какой-нибудь комплимент или попытаться поцеловать. – Ну, не просто же так ты по кампусу вечером гуляла. Не в твоем стиле.

   Слегка удивило, что Ленни вообще в курсе, что в моем стиле, а что нет.

   – Хотела спросить, не заметил ли ты или твои парни кого-то подозрительного тем вечером, – без обиняков ответила я. – Уж мне-то отлично известно, что ты за прохвост, никого бы точно не пропустил.

   Хартвик зарделся, словно бы от похвалы, и одной рукой притянул меня к себе за талию.

   – Ну да, я глазастый, Черная госпожа, этого не отнять. И парни у меня в братстве башковитые. Вот только никто не крутился возле вашего дома. Могу это сказать с полной уверенностью, потому что вокруг вашего дома крутился я с ребятами.

   Тут Хартвик замолк, нахмурился и помрачнел как студент, проснувшийся с похмельем накануне экзамена.

   – То есть, Блэр, выходит…

   Ленни совершенно верно понял, к чему все идет. Если все дело не в том, что у Айрис поехала крыша (а я придерживалась версии, что стерва Айрис не способна была выстрелить в соседку, а после в себя), и никто не проникал в дом снаружи, выходит, убийца уже находился в доме.

   Проклятье.

   – Может, переберешься к нам? – предложил тут же мой парень, глядя на меня с нескрываемым беспокойство. – Мне как-то не улыбается, чтобы и тебя пристрелил какой-то псих.

   Выходит, или сестры, или претендентки, или гости, которых было едва не больше, чем обитательниц дома. Больше ста подозреваемых…

   Нет, был шанс, что Ленни сейчас врал мне в лицо, имелась даже вероятность, что именно он или его ребята убили Скотт и Элиот, но если у кого-то и не было мотива – так у парней из Зета Каппа Пси, которые с нашими девушками даже и не общались толком, если и сталкивались, так только изредка на вечеринках. Сомневаюсь, что тот же Ленни, к примеру, сразу сообразил, какая именно блондинка из нашего сестринства Фиби, какая Айрис.

   – Спасибо за заботу, – улыбнулась я и коротко чмокнула Хартвика в щеку. – Но я очень сомневаюсь, что выживу в доме Зета Каппа Пси. Между нами… У вас та еще помойка, и мне не так страшен убийца, как тараканы в вашем братстве.

   Хартвик заворчал что-то про слишком уж придирчивых женщин, на которых не угодишь.

   – Со мной в доме сестринства ничего дурного не случится, – уверенно соврала я. – Я уверена в каждой девушке в Тета Пи Омега.

   Ложь, ложь и еще раз ложь. Поручиться за каждую сестру я не могла, их было слишком для этого много. Я даже за Брук или Кейси, если быть уж до конца честной, поручиться не могла, а с ними мы общаемся наиболее часто и насыщенно.

   Но Хартвик поверил.

   – Ну, как хочешь, но моя комната всегда в твоем распоряжении, – заявил он мне. – И вообще…

   Нет уж, такого поворота событий я совершенно не собиралась допускать. Пусть раздолбаи из Зета Каппа и внушали мне определенную симпатию, их дом откровенно ужасал. Если придется проводить там больше нескольких часов, придется сперва добиться того, чтобы ребята отмыли этот жуткий свинарник.

   Хартвик довел меня до дверей сестринства, чмокнул в губы и лично убедился, что я вошла в дом. Я сделала в своем мозгу пометку, что вечер прошел удачно и я даже не против повторить. Часы показывали ровно семь часов, отчего я испытывала огромное удовлетворение. О да, моя маниакальная пунктуальность граничила с обсессивно-компульсивным расстройством, что вроде бы ни для кого не было секретом.

   Из гостиной доносился мерный гул голосов, значит, сестры уже пришли на собрание и ждут разве что меня одну.

   Когда я вошла в комнату, на ходу открывая на смартфоне записную книжку, кто-то даже облегченно вздохнул. Ну, или расстроенно, так и не разберешь, на самом деле, но приятней было считать, что в Тета Пи Омега обо мне все-таки беспокоятся.

   – Опоздала на тридцать секунд, – не удержалась от привычной шуточки Мэдс. – Тебе дать успокоительного?

   Я закатила глаза и заняла свое обычное место рядом с Брук.

   – Итак, леди, начнем с того, что мы должны быть очень, очень осторожны и не ходить в темное время суток по кампусу, – начала госпожа президент с места в карьер.

   Девушки тут же принялись роптать и начался галдеж, но тут Мэдс вытащила из-за пазухи свой любимый свисток и приложила его к губам. Наиболее опытные успели заткнуть уши, остальные в очередной раз проверили на собственном опыте какая это мерзкая штука – свисток, над которым немного поработали старшекурсники-артефактологи.

   – Леди, ведите себя прилично. Это вынужденная мера, – продолжила Брук, убедившись, что ее снова слушают. – Вчера на нашу Блэр напали в одиннадцатом часу вечера. С ножом. И пытались убить. Поэтому теперь все в Тета Пи Омега делятся на две группы: тех, кто боится убийцы, и тех, кто ничего не боится, потому что сам убийца.

   Аргументация мне чертовски понравилась. Безотказная.

   Девушки как-то сразу погрустнели и сделали вид, будто они очень хорошие и точно ни в чем не замешаны. Хотелось верить.

   – Кстати, полиция к тому же ввела комендантский час… И это еще один повод, чтобы вести себя примерно. И пусть мы все обычно равнодушно относимся к указаниям полиции, сейчас самое время нарушить эту славную студенческую традицию.

   На заднем ряду взметнулась рука. Хиллари Доуэл желала высказаться, и жизнь показывала, лучше дать ей это сделать, иначе дело обернется хуже. Она была… как бы это выразиться… теневым лидером, оппозицией, которая рвалась к власти, но не стремилась идти на компромиссы с властью нынешней. Поэтому Брук ее и не приблизила к себе как, к примеру, меня.

   – Что такое, Хиллари? – любезно обратилась к давней противнице Уолтон, улыбаясь так мило, что мои зубы просто заныли.

   – А на Блэр напал тот же, кто убил девочек? – напрямик спросила Доуэл.

   Я подумала, что вопрос очень неплохой, я бы тоже хотела знать на него ответ, но увы.

   Брук кивнул мне, давая разрешение ответить.

   – Да понятия не имею, – честно ответила я с тяжелым вздохом. – Может быть, тот же, может быть, нет, но если два преступления происходят в одном месте с таким небольшим интервалом… Словом, лично я ночами бродить где попало точно не собираюсь.

   Девочки снова загалдели, обсуждая услышанное.

   Мэдди снова многозначительно прикоснулась к свистку. Тишина повисла просто гробовая.

   – Ладно, этот вопрос мы уже обсудили, – закрыла тему госпожа президент. – Также напоминаю, до конца месяца у нас обязательный траур. Другие цвета кроме черного можете надевать только на спортивные занятия и то лучше воздержаться. Всех нарушительниц ждут санкции. Суровые санкции.

   Вики Спенсер, не поднимая руки, выпалила:

   – Может, траурными лентами обойдемся?

   Брук непримирмо сверкнула глазами.

   – Траурные ленты – для всех остальных. Мы носим полный траур. И меня мало волнует, где вы найдете столько черной одежды. Или вы хотите, чтобы весь кампус считал, будто мы недостаточно сильно скорбим по нашим убитым сестрам?

   Снова заговорила Хиллари.

   – А если действительно Айрис слетела с катушек? Полиция ведь именно так считает.

   Сестры после слов Доуэл ощутимо напряглись. Атмосфера изменилась к худшему.

   – Айрис этого не делала, – оборвала я Хиллари, не дожидаясь благословения Брук. – Это было убийство. В этом нет никаких сомнений. Надеюсь, больше мы не станем обсуждать это.

   Дальше собрание переключилось на обычные бытовые вопросы, от которых никуда не денешься, что бы ни произошло, однако у меня не было сомнений: сестры сомневаются в той версии, которую Тета Пи Омега выдвинуло как свою официальную.

   Нам требовались доказательства своей правоты. Срочно.

ГЛАВА 6

Лучше всего хранит тайну тот, кто ее не знает

   – Девушки очень уж нервничают, – озвучила общую тревогу Мэдди, когда собрание закончилось.

   Я усмехнулась.

   – А чего ты ожидала? Что они будут радоваться и петь? Я тоже нервничаю и чертовски сильно, надо сказать.

   Брук молчала и смотрела прямо перед собой, словно бы о чем-то очень напряженно раздумывала. Ситуация, и правда, постепенно, час за часом накалялась.

   – Если не сделаем хоть что-то, Доуэл получит преимущества и, возможно, даже импичмент инициирует, – напомнила о еще одной возможной неприятности Кейси, раздраженно крутя в руках пустую бутылку из-под воды. – Она не меньше года ждала своего шанса. И вот он. Нужны доказательства того, что девочек убил кто-то третий.

   Доказательства… Откуда бы им взяться? Убийство в запертой комнате при помощи огнестрельного оружия… Никакой магической подписи нет и в помине, опознавать просто не по чему. Мы можем только говорить, что не верим в помешательство Айрис, но это все голословно и только.

   – Я сегодня немного пококетничала с офицером Хиллом, – принялась рассказывать о дневных подвигах Мэделин, накручивая на палец черный локон. – Так вот, они для себя уже все решили. На пистолете кроме отпечатков Айрис нет больше никаких следов. Ну, еще я наслушалась всякой чуши про эти… продукты выстрела? А, точно! Продукты выстрела. И гильзы. В общем, там такой вал улик, что для прикрытия дела хватает, и больше никаких экспертиз не будет.

   Для девочек это были слова на иностранном языке, но я отлично понимала полицейскую тарабарщину и поняла, что все плохо, очень и очень плохо, просто кошмарно.

   – А нападение на меня прошлой ночью? – обронила я, не пытаясь скрыть собственной растерянности. – Это что, не повод продолжать расследование?

   Мои слова звучали излишне резко, раздраженно, и я тут же мысленно выругала себя. Нельзя вымещать дурное настроение на сестрах. Сейчас мы союзники. Работаем спина к спине. Как только начнем срываться друг на друге – все обернется совсем уж худо.

   – Значит, больше никаких экспертиз… – задумчиво произнесла я и сжала кулаки. – Но ведь если их не будет…

   Вот что за люди работают в полиции?! Лишь бы дело закрыть и сделать вид, что ничего не произошло. Как жаль, что не дяде Бобу довелось расследовать это убийство, уж он-то точно никогда бы не отнесся к гибели наших сестер настолько наплевательски. Но мой дядя работал в другом штате, далеко отсюда.

   – Если бы только провели экспертизу на остаточные эмоции и мысленный фон… – произнесла я совершенно расстроенно. – Если бы только в комнату девушек пустили толкового менталиста…

   Кейси похлопала меня по плечу.

   – Вторые сутки пошли. Менталистам уже ловить нечего, Блэр. Ты же знаешь, насколько мысленный фон неустойчивый. Так что нам остается только плюнуть и забыть.

   Всегда ненавидела ощущение собственной беспомощности. Как будто драка даже не началась, а я уже продула всухую. Уж лучше биться головой, пытаясь пробить стену, чем вот так...

   – Но мы потеряли двух сестер! – всплеснула руками Брук, а потом вся как будто сникла. – Мы потеряли двух подруг. Да, хорошо, не лучших. Иногда мне самой хотелось придушить этих дур… Но чтобы Айрис застрелила Фиби, а после покончила с собой… Это невозможно! Ну вы же все так думаете!

   Здесь я была полностью согласна с госпожой президент, но выхода попросту не было. Никакого выхода. Полиция умыла руки. Те следы, что были, уже если не исчезли, то вот-вот исчезнут. Время безжалостно.

   А если попробовать обойти правила? Хорошо, полиции не пришло в голову вызвать сюда менталиста, они посчитали это лишней тратой ресурсов. Так почему бы не исправить ошибку копов и самостоятельно не пригласить кого-то из мозгокопателей? Может, есть еще крохотный шанс узнать хоть что-то, и мы его бездарно упускаем сейчас, ведя бесполезные разговоры.

   Сжав кулаки, я решительно заявила:

   – Если полиция не желает помогать нам, придется взяться за дело самим. Есть такой человек, который точно скажет, действительно ли во всем виновата Айрис, или… или кто-то другой.

   Спрашивать сестры ничего не стали, отдав мне на откуп эту проблему. У них никого знакомого на менталистике не было, у меня – был. И он редко отказывал, если я просила о чем-то напрямую, хотя донести просьбу обычно стоило больших трудов.

   Лиам Крайтон, конечно, считался моим другом, но с некоторой натяжкой, да и к тому же он предпочитал не высовывать наружу своего прямого, практически аристократического носа.

   Впрочем, что-то такое особенное, доверительное в отношениях между мной и Крайтоном проскальзывало, что позволяло надеяться на его помощь. Вдобавок ко всему, Лиам был лучшим студентом факультета менталистики, не по оценкам, поскольку на них Лиам плевать хотел, а по навыкам и природным способностям. Он появлялся в учебных аудиториях исключительно редко, но при этом его навыки и знания всякий раз настолько хороши, что его даже не надеялись отчислить.

   Обращаться к преподавателям – дохлый номер, а вот попросить об услуге другого студента… Почему бы и нет?

   – Хочешь наведаться к Крайтону? – тут же сообразила Кейси.

   Почему-то мне показалось, что говорила она немного странно.

   – К той морковке в обмороке? – удивилась Брук, тут же воодушевляясь. – А он вообще на что-то способен?

   Я ухмыльнулась.

   – О, Брук, ты будешь удивлена.

   К Зета Лямбда Пси я пошла в одиночку, пусть и было немного не по себе. Но выбирать не приходилось: Лиам не любил больших компаний и проще договориться с ним как раз без посторонних глаз и ушей, так Крайтон будет сговорчивей.

   Парни в Зета Лямбда спокойно занимались своими делами, обозначив, что заметили мой приход, только сухими кивками. Здесь были исключительно умники, правда, те умники, что имели неплохие родословные и не чурались зажечь на вечеринках, но в меру.

   Я спокойно поднялась на второй этаж и постучалась в комнату Лиама. Он жил один. Вообще-то такой привилегии удостаивается разве что президент, но по почему-то с Крайтоном жить не хотели. Почему – загадка, но факт остается фактом. Лиам жил один, что мне только на руку.

   Дверь оказалась заперта, и никто не отозвался. Весьма странно, учитывая, что вечера в большинстве случаев Лиам проводил именно в своей уютной берлоге, а дверь не закрывал вообще никогда, не беспокоясь ни за свою безопасность, ни за безопасность своих вещей.

   – Эй, Лиам, ты там? – подала я голос и стукнула в дверь еще пару раз, не особенно рассчитывая на успех.

   Однако в комнате раздались шаги, затем замок щелкнул, дверь распахнулась, и на меня уставился Крайтон собственной персоной.

   – Ты стал запираться? – спросила я с удивлением. – Что такого случилось?

   Мой приятель-менталист редко менял устоявшиеся привычки и для этого всегда имелась причина. Что же на этот раз повлияло на Лиама?

   – Так, ничего особенного, – неохотно ответил он, не двигаясь с места.

   Если бы речь шла о ком-то другом, я наверняка решила бы, что мне ненавязчиво указывают на дверь, однако в случае Лиама – ничего подобного. Просто если у него не попросить разрешения войти, сам менталист и не предложит. Обычное для Крайтона дело.

   – Пустишь? – спросила я с легкой улыбкой.

   Лиам кивнул и отступил в сторону.

   В его комнате царил полумрак. На землю уже спустились сумерки, но свет Крайтон пока не включал. За него это сделала я. Парень тут же принялся недовольно щуриться от яркого света, но не сказал ни слова против. Меня он как будто не замечал, смотря куда угодно, но только не в мою сторону. Тоже обычное для него дело.

   На письменном столе лежал незаконченный пасьянс. Немужское хобби, но временами менталист убивал над картами часы, не меняя позы.

   – Вижу, у тебя все как обычно? – окликнула я парня, и только после этого он обратил на меня внимание.

   Лиам поднял на меня глаза и улыбнулся одними только губами. В его светлых глазах улыбки не было и в помине.

   – Блэр, давно не виделись. Что заставило тебя искать моего общества? – поинтересовался в самой что ни на есть светской манере Крайтон.

   Кажется, сегодня Лиам не был настроен беседовать. Тот, кто плохо знал Крайтона, мог бы обмануться и посчитать, будто вот таким легкомысленным тоном он флиртует. Но Лиам не флиртовал на моей памяти вообще никогда. Ему просто были неинтересны романы, хотя сам Крайтон «романам» как раз был интересен.

   – Хочу попросить об услуге, – сразу перешла к делу я.

   Улыбка Лиама стала чуть шире.

   – Ну надо же. Так чего же ты хочешь?

   Не так часто я обращалась к Лиаму с просьбой о помощи, хотя порой и приходилось. Каждый раз возникало ощущение, будто заключаю сделку с дьяволом, хотя ничего особенного за свою помощь Лиам никогда не просил.

   – Посмотри комнату, где умерли Фиби и Айрис. Мы с сестрами не считаем, что все так очевидно, как кажется полиции… а ты все-таки лучший.

   Менталист плавно одним движением руки собрал карты в одну кучу. Невольно залюбовалась длинными изящными пальцами. Пожалуй, если какая-то часть тела Лиама Крайтона и вызывала во мне восхищение, так именно ухоженные изящные пальцы. А никак не задница, которая так приглянулась Кейси.

   – Двое суток. Прошло уже много времени, я не смогу рассказать, что именно произошло, – сразу сказал мне Крайтон, прищурившись.

   Об этом мне и так было известно. Время стирает следы чужих мыслей и чувств невероятно быстро.

   – Но ты хотя бы сможешь сказать главное, покончила ли Айрис с собой. Ты же способен на это даже сейчас, Лиам. Самоубийство – нечто особенное, а ты менталист очень одаренный. Это ведь все знают. Пожалуйста. Тета Пи Омега будет у тебя в долгу. Конечно, для тебя это и неважно, но все-таки...

   Я очень сомневалась, что благодарность моих сестер и моя хоть что-то значила для Крайтона, он жил в своей системе ценностей, если вообще не в своей вселенной, но стоило предложить хоть что-то в уплату. Не деньги же ему совать.

   Лиам задумался, рассеянно закусив губу.

   – Что ж, мне стало любопытно, – наконец, произнес нос. – Но разве можно вот так запросто вломиться на место преступления, Блэр? Готов поспорить, там все оклеено этим черно-желтыми лентами, ведь так?

   Как будто для нас хоть что-то значили правила, особенно сейчас.

   – Разумеется, можно. Кто возьмется нам мешать?

   Даже если на самом деле и нельзя, Лиам окажется в комнате умерших девушек.

   – Мне так любопытно посмотреть, как ты будешь протаскивать меня в святая святых, на второй этаж сестринства.

   Я рассмеялась, запрокинув голову.

   – Да девочки тебя на второй этаж на руках занесут и сигнализацию лично заблокируют, если я велю. Но это, разумеется, большой секрет.

   Крайтон кивнул.

   – Самый большой секрет.

   Больше мы не стали терять ни минуты.

   Идти рядом с Лиамом было куда менее приятно, если сравнивать с тем же Хартвиком. Мой приятель-менталист был той еще дылдой, выше Крайтона едва не на половину фута, а меня – так и вовсе на фут. Не так уж здорово, когда макушкой не дотягиваешься даже до плеча парня. Наверное, поэтому я и не влюбилась в Лиама: из-за банальной разницы в росте.

   Крайтон шел молча, высокий, бледный, ну настоящее привидение. Еще блеклые волосы… Как там про него сказала Брук? Морковка в обмороке? Кажется, так.

   – А я, кажется, с Хартвиком встречаюсь, – зачем-то сказала я Лиаму. Наверное, для того, чтобы нарушить затянувшее молчание. Менталиста оно ничуть не тяготило, зато меня – сильно.

   – Кажется встречаешься? – вяло удивился Лиам, покосившись на меня. – Может, объяснишь мне, как такое возможно? Мне любопытно.

   Мне тоже было любопытно.

   – Не знаю, как такое возможно… – вздохнула я расстроенно. – Ты ведь уже знаешь, что случилось этой ночью?

   Лиам снова посмотрел на меня.

   – Ты о том, что на тебя напали, или о том, что ты потеряла невинность с Ленни Хартвиком?

   От такой откровенной нечуткости и бестактности разом я даже закашлялась, пытаясь собраться с мыслями. Получилось на удивление легко. Просто заставила себя вспомнить, что это Лиам, который имеет привычку говорить в лицо все, что думает, не пытаясь лукавить даже ради соблюдения приличий.

   – Лиам, ты как обычно, – вздохнула я укоризненно. – Я о втором… В общем, мою безгрешную репутацию решено было спасти романом с Ленни. Не знаю, зачем все это тебе говорю.

   Крайтон пожал плечами.

   – Потому что тебе нужно выговориться, а я всегда неплохо умел слушать.

   Менталист ни капли не покривил душой.

   – А что ты скажешь по поводу моего скоропостижного романа? – спросила я обреченно.

   Лиам пожал плечами, не выказывая особых чувств по поводу моих откровений.

   – Что это касается только тебя и Хартвика. А он… насколько могу судить, он добродушный и в меру порядочный. Вряд ли он попытается причинить тебе боль или унизить.

   Это были самые эмоциональные слова, которые мне довелось за время знакомства услышать от Крайтона. Жизнь больше не казалось такой уж кошмарной.

   Брук, Мэдс и Кейси встречали меня и позднего гостя в холле. Лиам бросил короткий нечитаемый взгляд на Лэйн и тут же зашел мне за спину, будто пытаясь спрятаться. Сразу появились подозрения, куда и зачем так часто исчезает Кейси.

   – Добрый вечер, Крайтон, – приветствует менталиста Брук.

   Лиам только кивнул и устремил взор на лестницу. Видимо, ему не терпелось заняться делом и убраться обратно в свою нору. Он всегда начинал нервничать, когда его персоне уделяли слишком много внимания. К тому же Кейси смотрела на гостя слишком уж хищно.

   – Мы отключили сигнализацию ради твоего визита, иди смело, – напутствовала Крайтона Брук.

   Лиам кивнул и принялся подниматься по лестнице. Я поспешила следом за ним, собираясь удостовериться, что Крайтон ничего не разнесет сугубо от безразличия к мелким деталям. Все-таки не стоило нарушать место преступления больше необходимого.

   Перед дверью в комнату Фиби и Айрис Крайтон замер, словно бы к чему-то прислушиваясь. Затем закрыл глаза и медленно погладил древесину, ласково, почти нежно, не касаясь желтой полицейской ленты.

   – Думается, лучше, если ты оторвешь ее, – указал на досадную помеху на пути в комнату менталист.

   Я прошептала пару заклинаний стазиса, собираясь затем вернуть все, как было, после чего открыла перед Лиамом дверь. Стало не по себе. Все-таки в этом месте умерли две девушки, которых я знала. Однако Крайтон хранил совершенную безмятежность.

   Комната осталась точно такой, как в момент смерти сестер. Что-то полицейские, конечно, забрали как вещественные доказательства, но в целом обычный беспорядок женской комнаты остался нетронутым. На сером ковролине виднелось плохо замытое пятно крови. Машинально подумала о том, что стоит вызвать специальную группу из тех, что убираются на месте преступления. Хотя все равно есть вероятность, что новые девочки не пожелают жить в комнате, где убили двоих.

   – Лучше тебе ничего не трогать. Ну, если ты решишь что-то все-таки тронуть, – пробормотала я, но менталист заставил меня замолчать одним взмахом руки.

   Оставалось только смотреть, как Лиам замер посередине комнаты Фиби и Айрис, закрыв глаза и, кажется, даже не дыша.

   Спустя пять минут Крайтон открыл глаза, и я поразилась их цвету: обычно серо-голубые они стали вдруг светло-зелеными с золотистыми всполохами, точно хризолит в любимом серебряном гарнитуре моей мамы. Недорогие побрякушки были для нее поистине драгоценными из-за долгой истории и каких-то фамильных легенд.

   – Что? – тихо спросила я у Лиама.

   Крайтон покачал головой – и я потеряла всякую надежду.

   – Здесь не произошло самоубийства, Блэр. Никакого самоубийства, я могу это сказать с полной уверенностью. Только две смерти. И это убийство было не из мести и не из-за неконтролируемой ярости. Не маньяк.

   Я глубоко и удовлетворенно вздохнула. Теперь я уже не сомневалась в собственной правоте, пусть полиция и никогда не поверит на слово студенту-менталисту. Главное, я не сомневаюсь в собственной версии, значит, смогу клясться и другим. И мне будут верить, черт побери.

   – Спасибо, Лиам, ты просто чудо, как и всегда, впрочем, – улыбнулась я с искренней благодарностью.

   Крайтон безразлично пожал плечами и достал из кармана какую-то конфету, которая тут же перекочевала ему в рот. Лиам всегда с огромным удовольствием запихивал в себя всяческие углеводы, при этом удивительным образом оставаясь худым. Такому впору завидовать, особенно, если ты девушка.

   – Ну, я пошел, – обронил менталист. – И…

   Тут он замолк, словно бы в нерешительности.

   – И? – спросила его я, ожидая продолжения.

   – Эта твоя подруга, Кейси… Не могла бы ты как-то унять ее? – поинтересовался Крайтон со странной неуверенностью.

   Удержаться от веселого фырканья оказалось выше моих сил, но Лиам не обиделся. Он вообще никогда не обижался, что бы ни происходило.

   – Я постараюсь, Лиам, но ничего не могу гарантировать. Сам знаешь, что за народ – эти женщины.

   Из дома Тета Пи Омега Крайтон вылетел так быстро, что по его меркам можно даже сказать, что сбежал. Я услышала, как окликнула его Кейси, но отвечать Лиам не собирался. Его топот стал чуть громче.

   Старательно вернув месту преступления прежний вид, я спустилась вниз, к сестрам, которые так и остались стоять возле лестницы, ожидая новостей.

   – Кейси, что ты сделала с моим другом? Кажется, у него при упоминании одного только твоего имени начинается нервный тик.

   Насчет нервного тика я, конечно, слегка перегнула, но не потому, что Лэйн недостаточно сильно замучила Лиама, а потому, что он в силу общей флегматичности не был склонен к таким симптомам, как подергивания.

   Сестра как-то смутилась, замялась и промолчала, не сказав ничего, и я тут же начала подозревать, что бедняге Крайтону действительно сильно досталось от слишком активной девицы.

   – Так что сказал этот твой чудо-друг? – не дала мне как следует потрясти Кейси изрядно волнующаяся Брук.

   Действительно, спасти спокойствие Крайтона я могу и позже, сейчас есть более интересные темы.

   – Лиам совершенно уверен, что самоубийства не было, – отчиталась я, чувствуя законную гордость из-за того, что именно мне удалось найти помощника. – Ну, и заодно он сказал, что это никакой не маньяк.

   Уолтон недоверчиво покачала головой.

   – Вроде бы и все хорошо, однако Крайтон ведь недоучка, его словам верить…

   Я решительно махнула рукой.

   – Ну, как сказать… Недоучка, конечно, но один из самых талантливых. Его слова полиции не предъявишь, тут ты права, а преподаватели прислушаются. Ну, если только Кейси не достанет Лиама так, что он вообще перестанет выходить из комнаты.

   Лэйн начала краснеть. Ее кожа с каждой секундой становилась все более и более багровой.

   – Блэр, что ты… – попыталась она возмутиться, но я только издевательски хохотнула.

   – Кейси, вот только не надо мне врать. Лиам начал запираться. Запираться. Это человек, который, кажется, вообще не подозревал большую часть жизни, что вот эта штука в двери – замок, и можно что-то с ней делать. И вот теперь он запирается. На замок. Потрясающе. Что ты вообще с ним делала?

   На этот раз на Кейси с огромным интересом уставились и Мэдс, и Брук, которые точно ожидали продолжения.

   Лэйн, уже совершенно багровая, посмотрела на сестер затравленно, поняла, что поддержки от них ждать не стоит и выдавила:

   – Ну… Я… Да ничего особенного, в самом деле…

   Услышав эту совершенно несвязную речь, я начала особенно сильно сочувствовать своему невезучему рыжему приятелю.

   – Господи, Кейси, скажи, что ты не пыталась его изнасиловать! – ужаснулась я.

   Мэдс начала нервно хихикать. Наша главная по мероприятиям смущенно уставилась в пол.

   – Ну, вот чем я ему не нравлюсь?! – жалобно спросила все тот же пол Лэйн, не решаясь поднять голову.

   На вопрос она не ответила. То ли расстроилась, то ли ответ бы точно меня не устроил.

   Стало ужасно стыдно, что вообще познакомила ее и беднягу-менталиста. Не узнай Лиам Кейси настолько близко, его жизнь осталась бы такой же спокойной, счастливой и беззаботной.

   – Кейси, я уже говорила тебе, что Лиаму никто не нравится. Он совершенно асексуальное существо, и терпеть не может, когда его личное пространство кто-то нарушает. Оставь парня в покое, в кампусе полно тех, кто с радостью ответит тебе взаимностью.

   Брук неодобрительно прицокнула языком. Девушки из Тета Пи Омега не гонялись за парнями. По крайней мере, не за такими, как Крайтон. Он не то чтобы находился на нижних строчках рейтинга, Лиам существовал вообще вне всяких рейтингов, и это было главным его недостатком, если вдуматься.

   – Кейси, держи себя в руках, – велела строго Брук. Когда она говорила таким тоном, спорить с ней решались только самоубийцы, причем очень и очень смелые. – Мы еще не разобрались с последствиями одного нежелательного романа, второго Тета Пи Омега точно не нужно. Держись от морковки подальше.

   Лэйн надулась как мышь на крупу, пожала плечами, но ни да, ни нет не сказала.

   Полночи я мучила Мэдс тем, что ворочалась и очень расстроенно вздыхала. Мучил меня один вполне конкретный вопрос: стоит ли сообщать детективу Льюиса о том, что сказал Лиам? С одной стороны, он ведь полицейский… Но ведь все дело именно в том, что он полицейский! Ему удобней было согласиться с тем, что одна манерная девица съехала с катушек.

   – Господи, да брось ты уже монетку и успокойся! – не выдержала часа в три ночи Мэдс.

   Подруга спала чутко, подрывалась буквально от самого тихого звука.

   – Как же ты меня достала, Блэр… – простонала Мэдди и спряталась от меня под одеялом. Подушку она торжественно водрузила на голову, пытаясь хоть как-то отгородиться от надоедливого шума.

   Монетка… А почему бы и нет? Тот же Лиам постоянно подбрасывал монетку, не желая мучиться вопросом вроде «Выпить кофе или чая?». Конечно, моя проблема самую малость более серьезная, но ведь и тут можно довериться слепой судьбе, если уж не знаю, как следует поступить.

   Я встала с кровати и на цыпочках подошла к столу, на котором бросила сумку. Мэдс забормотала под одеялом проклятия. Кажется, она не рассчитывала, что ее совет начнут воплощать прямо сейчас.

   – Я тебя однажды убью…

   Услышать такую угрозу от целительницы, да еще и той еще пацифистки… Уморительно.

   Монетка нашлась довольно быстро. Я подошла к окну, чтобы точно не ошибиться с тем, какая сторона мне выпадет. Монетка взлетала вверх, и, поймав ее, увидела орел. Значит, завтра я наберу номер детектива Льюис и расскажу ему обо всем.

   А он меня пошлет. Ну, потому что нормальный коп в подобной ситуации просто не может не послать. Даже дядя Боб поступил бы именно так.

   К тому же вряд ли Льюис обрадуется, что кто-то вломился на место преступления, пусть уже вдоль и поперек изученное криминалистами. Черт, ладно, я влезла, но ведь теперь и у Лиама тоже могут появиться крупные проблемы!

   Мама любила говорить, что я сперва делаю, а потом думаю. Если вообще думаю. Кажется, сегодня бы она попала этим утверждением прямо в цель.

   Глаза я открыла как обычно в половину восьмого, что для меня не было бы рано, если бы не бессонная ночь. Здравствуй, мигрень, сегодня мы с тобой на весь день вместе. К сожалению, мучиться мне действительно предстояло не меньше суток: зелья я, конечно, в себя залила, исполнив обязательную программу минимум, но горький опыт говорил, что не поможет.

   Звонить раньше девяти часов детективу не позволяло все-таки хорошее воспитание и привитые мамой манеры, которые мне больше мешали, чем помогали. Впрочем, и после девяти Джейсон Льюис рявкнул так, словно я побеспокоила его посреди ночи.

   – Э… Детектив Льюис, это Блэр Сандерс, нам следует поговорить, – с трудом выдавила я, чувствуя себя не в своей тарелке.

   До меня донеслись сдавленные ругательства.

   – Мисс Сандерс, мне некогда ублажать вздорную девицу. Обратись к… Хартвику, кажется так зовут того парня?

   Теперь уже и мне самой захотелось ругаться. Сильно захотелось. Что за пустоголовый болван со значком?!

   – То есть вам действительно плевать, и вы готовы закрыть дело, только чтобы статистику не испортить?! – рявкнула я, замерев посреди улицы.

   Прохожие тут же стали на меня заинтересованно пялиться. Ну как же, обычно ведь у меня не было привычки вопить, да еще и при таком скоплении народа.

   Пришлось заставить себя успокоиться.

   – Менталист побывал в комнате девочек. И сказал, что там не произошло никакого самоубийства. Я ходила на курс основ менталистики. Здесь невозможно напутать.

   Детектив вздохнул так, словно я ему иголки под ногти загоняла.

   – Мисс Сандерс, вы хотя бы понимаете, что нельзя заходить на место преступления?! – теперь орал уже сам коп, причем нимало не стесняясь, в отличие от меня.

   Разумеется, все я знала, но если бы легко сдалась и отступила, разговор бы закончился ничем.

   – А вы знаете, что нельзя давать преступникам уйти? Или вас этому не учат в полицейской академии?

   От моего тона, кажется, детектив слегка смешался. Шипеть я умела как ядовитая змея, настоящая кобра, раскрывшая капюшон. Только так удается держать в повиновении вздорных молодых девиц с огромными амбициями. С полицейским я заговорила в той же жесткой манере неосознанно, по въевшейся под кожу привычке быть главной во всем.

   – Знаете, я приеду, мисс Сандерс. Приеду, только чтобы посмотреть в ваши бесстыжие глаза и выписать штраф, – процедил Льюис и повесил трубку.

    Почему-то подумалось, что приедет детектив не штраф мне выписать, а голову оторвать. Или глотку перегрызть. С него станется…

   Ладно, все там будем, рано или поздно.

   С этой далеко не радостной мыслью я поплелась на занятия. Вслед за мной тянулся шлейф поистине королевской длины. Поминали все: и гибель сестер, и сегодняшний разговор по телефону, и ночь с Хартвиком… Да и много чего еще.

   Занятия я отсидела как примерная студентка, слушала преподавателей, честно подняла одного зомби в числе первых, и вышел он вполне приличным, что никого не удивило, а следовательно, нисколько меня не порадовало. Профессора пытались проявлять ко мне чуткость, но каким-то поистине изуверским способом: они едва не каждые пятнадцать минут поминали умерших Скотт и Элиот и говорили, как все мне сочувствуют. Ну, заодно, разумеется, и всему сестринству. Если бы смерть Айрис и Фиби действительно была для меня настоящей трагедией, то спустя пару часов таких активных соболезнований я бы уже каталась по полу в истерике и лила слезы.

   К концу дня даже пришло понимание, что такая вот сердобольность – проявление эгоизма и себялюбия. Все эти доброхоты просто соревновались между собой, кто сочувствует больше, а на чужую скорбь им было плевать.

   Детектив поймал меня после лекции по теории жертвоприношений. Я была уже настолько нервной и раздраженной, что боялась накинуться на Льюиса с кулаками, если он опять скажет какую-нибудь грубость.

   Видимо, мое настроение не укрылось от копа.

   – Плохой денек, мисс Сандерс? – только и уточнил он без каких-либо эмоций в голосе.

   Я кивнула и отозвалась:

   – Вы даже не представляет…

   Потом вспомнила рассказы дяди Боба о его профессиональных буднях.

   – Хотя, может, вы как раз и представляете.

   Кажется, последняя фраза примирила детектива Льюиса с моим существованием в мироздании. Он кивком указал на скамейку, стоявшую в стороне от центральной аллеи. Людей поблизости от нее бродило не настолько много. То, что нужно для разговора.

   – Итак, вы имели глупость влезть на место преступления и протащили с собой еще одного человека, – констатировал детектив Льюис, усаживаясь на скамью. Я села рядом, предчувствуя самое недоброе. – И я бы мог простить идиотскую выходку дурочке, которая ничего не смыслит в сыске, но это ведь не о вас, так, Сандерс?

   Уже через пару секунд дошло, что Джейсон Льюис порылся в моей жизни куда глубже, чем принято было в таких случаях. Хотя чему я удивляюсь? Сама ведь проявляю просто ненормальную инициативу. А психопаты частенько любят активно участвовать в следствии, якобы помогая поимке преступника. Сама виновата, что полиция принялась под меня копать.

   – Криминалистика обычная и магическая. Криминология. Психология допроса. Основы сыскного дела. Интересный выбор спецкурсов для гламурной барышни из хорошей семьи, – принялся перечислять детектив Льюис, щуря темные, почти волчьи глаза.

   Чтобы не накалять обстановку еще больше, решила сказать как есть.

   – С детства хотела работать в полиции. Поэтому и на некромантию пошла. Мой дядя сказал, что с этой магической специализацией самое место в убойном отделе.

   Детектив недоверчиво хмыкнул.

   – А сейчас решили потренироваться, раз случай подвернулся?

   Я изо всех сил вцепилась в сидение скамейки, чтобы не ляпнуть глупость или дерзость.

   – Просто я была уверена, что Айрис никогда бы не стала убивать соседку и не наложила на себя руки. Мы все в этом были уверены, но вы же не слушали!

   В голосе прорвалась практически детская обида. Коп посмотрел с издевкой.

   – Мне отлично известно, что творится в этих ваших… Обществах. Дедовщина похлеще, чем в армии. Унижения при посвящении, которому предшествует адская неделя. Якобы элитарные сборища, ради членства в которых идиоты купаются в дерьме, – медленно, со вкусом проговаривал каждое слово полицейский. – Я знаю, сколько студентов умирает во время посвящения. А вы ведь как раз претендентками и первогодками занимаетесь, Сандерс. Дрессировщица. Надсмотрщица.

   Каждое слово Льюс проговаривал со злостью – да что там! – с плохо скрываемой яростью.

   На нас двоих уже пялились все, кому не лень. Особо любопытные ходили вперед-назад прямо рядом с нашей скамейкой и разве что телефоны не доставали, чтобы записать мой разговор с копом и сделать несколько фотографий для университетского форума.

   – Не знаю, кто и что вам болтал, но в Тета Пи Омега все проходит вполне благопристойно. Наши девочки не получали травм и уж тем более не гибли. Никогда, – мрачно ответила я, заставив себя смотреть прямо в глаза детективу.

   В конце концов, я говорила чистую правду.

   – А различные пикантные истории… Ну, надо же вспомнить что-то в серьезной взрослой жизни после выпуска? Я могу поклясться чем угодно, у наших сестер не было причин для таких ужасных поступков.

   Джейсон Льюис все еще не верил мне и верить не собирался, но хотя бы не затыкал рот и не пытался арестовать. Тоже плюс в моей непростой ситуации.

   – И поэтому вы притащили постороннего в ту комнату. Кто это был? В Тета Пи Омега нет менталистов, я уже проверил. Кого вы подставили, Сандерс?

   Подставила. Это верно, Лиама я подставила.

   – У меня есть друг. Менталист, можно сказать, от бога. Учится так себе, но на практике ему равных нет. Я попросила его посмотреть на месте. Он согласился.

   Физиономия детектива выражала высшую степень недоверия.

   – Что, прямо-таки юное дарование? – поинтересовался он.

   Я пожала плечами.

   – Спросите у него на факультете. Лиам Крайтон. Но имейте в виду, под протокол я не назову его имя. Не хочу, чтобы у друга были неприятности только из-за того, что он мне помог.

   Льюис достал из нагрудного кармана куртки блокнот и ручку и тут же записал имя Лиама.

   – А если он соврал вам? Из-за собственного интереса или ради шутки?

   Тут я только рассмеялась.

   – Нет. Лиам не врет никогда. Иногда мне даже кажется, что он этого просто не умеет. Но вы можете верить тому, чему хотите верить. Так что, я свободна или вы меня все-таки арестуете?

   Детектив посмотрел на меня тяжелым, нечитаемым взглядом.

   – Идите к черту, Блэр Сандерс.

ГЛАВА 7

Ошибаться – человеческое свойство

   Поверил мне полицейский или нет, понять не удалось, но, по крайней мере, чувство выполненного долга помогало дышать полной грудью. Я сделала все, что могла, ради установления истины. Точней, я сделала все, чтобы полиция не махнула рукой на убийства наших несчастных сестер.

   Да, утешение действительно слабоватое, но другого найти не удалось.

   Мои размышления прервал вой сирен. По кампусу в сторону общежития ехала машина скорой помощи. На нее с тревогой смотрели абсолютно все до единого человека. После того, как из дома Тета Пи Омега вынесли два трупа, обитатели кампуса, кажется, обрели привычку беспокоиться из-за полиции, из-за скорой… Из-за всего.

   Машина припарковалась возле второго корпуса общежития, бригада быстро выскочила наружу, вытащила каталку и скрылась внутри здания.

   Если год вот так начался, как же он закончится?!

   Я решительно двинулась вперед, собираясь разобраться, что же происходит на этот раз. В толпе мелькнула и черная макушка детектива Льюса. Наверное, ему тоже стало интересно.

   Потолкавшись среди студентов, я увидела нескольких знакомых с целительского факультета. К ним и направилась.

   – Привет, что стряслось? – спросила я у Лили Уитмор. С ней мы в свое время мы ходили на спецкурс по истории магии и оставили друг у друга самые приятные воспоминания.

   Рыжеволосая Уитмор сочетала в себе мягкую доброту и железные принципы. Интересная комбинация, любопытная.

   – Лиза Андервуд, – произнесла Лили, но, увидев на моем лице выражение полного непонимания, продолжила: – Толстушка Лиза. Пончиковая Лиза. Ну, та, которая в прошлом году бродила по всем сестринствам. И все ее развернули прямо с порога.

   Пончиковая Лиза! Сразу перед глазами всплыл образ низкорослой, но чудовищно толстой девицы, которой приходилось в некоторые двери протискиваться едва ли не боком. Разумеется, никто не пожелал принимать ее. Общества – все же элита, в них весьма строгие критерии, в том числе внешности. А Андервуд ко всему прочему не обладала ни одним достоинством, которое могло бы заставить закрыть глаза на ее лишний вес.

   – Припоминаю, – отозвалась я. – И что же с Лизой Андервуд?

   Лили тяжело вздохнула и выдавила:

   – Говорят, она перестала есть. То есть совсем перестала, понимаешь?

   Я немного растерялась от такой новости.

   – С диетой перестаралась?

   Это первое, что пришло мне в голову. Когда речь идет о ненормально толстой девушке, то неудивительно, если она рано или поздно попытается изменить собственное тело. И уж точно неудивительно, если она в процессе перестарается. Конечно, про анорексию уже перестали писать каждую неделю, тема вышла из тренда, но это вовсе не означает, что сама анорексия куда-то там делась.

   – Нет… Понимаешь, она просто не может есть. Сперва сама голодала. А потом есть хочет, пытается что-то проглотить, а ее просто выворачивает через секунду.

   Вот это уже звучало чертовски странно и интригующе.

   – Вот как? Может, какое-то заклинание из разряда запрещенных? Или она немного помешалась на идее похудения, и теперь в каком-то смысле бессознательно отвергает пищу?

   Лили пожала тоненькими плечиками.

   – Никто толком ничего не понимает. Мы, недоучки, ее уже осматривали вдоль и поперек. Ничего не нашли. Остается надеяться, что профессионалы ей помогут. Говорят, она чертовски плоха.

   Тут показались носилки с Лизой, которые катили четверо людей в целительской форме. Что же, Андервуд я точно не узнала бы сейчас. Отощавшая, с обвисшей как старый мешок кожей, частично вылезшими волосами… Чудовищное зрелище, практически устрашающее.

   И я чувствовала всей своей сущностью некроманта, что душа Лизы готова в любой момент отлететь. Эта девушка умирала.

   – Вот что с людьми делают ваши… общества, – услышала я позади себя.

   Льюис. Подошел сзади. Интересно, сколько он уже стоит так и слушает.

   – Люди делают с собой такие вещи сами, – решительно заявила я, повернувшись к копу. Внутри закипало глухое раздражение. Какого черта Джейсон Льюис зачислил все студенческие общества в легион зла? – Ты можешь соответствовать критериям сестринства и поступить в него или не соответствовать и не поступать. По-моему, все предельно просто.

   Лизу увезли.

   К вечеру стало известно, что она умерла.

   Лизу Андервуд так и не смогли накормить.

   – Чертовщина какая-то, – пробормотала я, смотря на сообщение на своем экране.

   Только что умер человек, а я переписываюсь со своим вроде как парнем. Андервуд умерла, но мало кто заметил это, и еще меньше придали хоть какое-то значение гибели девушки. Просто некрасивая неинтересная толстуха.

   А Ленни просил о встрече. Вот так.

   – Кажется, на тебя смерть Пончиковой Лизы произвела огромное впечатление, – отметила Мэдди, которая в этот момент готовилась к занятиям. – Может, сменишь специализацию, пока не поздно? Ты ведь даже не знала Андервуд, к чему такие нервы?

   Я покачала головой.

   – Мэдс, люди умирают. Это как бы… дурно. Нормально расстраиваться. Люди умирают – другие люди расстраиваются. Почему ты удивляешься?

   Мэделин покачала головой