Дикий дракон Сандеррина. Кира Измайлова

Простое дельце - скрытно сопроводить ценный живой груз к заказчику. Точнее - дикого дракона, вероятно, последнего в этих краях.

   Но плата уж больно хороша, а тайные дороги манят... Что-то ждет на них Рока? Может быть, судьба?..

   Дикий дракон Сандеррина

   1.

   — Санди, - сказал мне Веговер, - есть работенка для тебя.

   — Для меня всегда есть работенка, - согласился я.

   Веговер пожевал толстыми губами, нахмурил широкий лоб — кожа собиралась прихотливыми складками, глубокие морщины напоминали каньоны, - и спросил:

   — Сколько возьмешь?

   — У тебя столько нет, - ответил я.

   Веговер из ума выжил, что ли? Как я ему смету составлю, если даже не знаю, чего он от меня хочет? Cудя по вступлению, хотел он чего-то замысловатого. В таких случаях цена сразу увеличивается вдвое, а дальше — по обстоятельствам.

   — А кроме шуток?

   — Веговер, не тяни время, - попросил я. - Выкладывай, что у тебя, или я пошёл. Там вон напротив сегодня на хорошие деньги играют, а я твое мычание слушаю, причем задаром.

   Он правильно понял намек, позвонил и приказал принести мне выпивку. Мои вкусы в «Соломенной вдове» знали, поэтому не мешкали.

   — Как обычно, - Веговер заговорил тише, нагибаясь ко мне через стол. Его темная физиономия сейчас казалась начищенной до блеска — он всегда так потел, когда нервничал всерьез. - Нужно доставить груз. Ценный живой груз.

   — Опять, что ли, невеста от кого-нибудь сбежала, надо обратно отвезти? - тоскливо спросил я. - Ты же знаешь, я за такое не берусь.

   — В прошлом году было дело, и не отрицай, Санди, об этом все знают.

   — Она просто передумала, - пояснил я.

   Бегают от назначенных родителями или старостами женихов многие. Некоторым это удается. Кое-кого не ловит своя же родня и соседи или нанятые люди.

   За всю свою жизнь я встречал только трех вольнолюбивых девиц, которым действительно удалось что-то изменить в своей судьбе. Одной повезло устроиться к богатому хозяину и за несколько лет тяжелой работы скопить достаточно, чтобы считаться завидной невестой. Теперь уже она сама перебирала женихами.

   Вторую пригрела деревенская травница вместо утонувшей по весне внучки, чье тело так и не нашли. За нее и выдала, когда явились искать беглянку: дескать, выловили внучку ниже по реке, обеспамятевшую, едва-едва в себя пришла, никого не узнает, речи лишилась. Повезло — поверили.

   Третья... Третьей так понравилась кочевая жизнь, что она явилась к местной матери-заступнице, принесла клятву, обрезала волосы в знак нежелания следовать обычным женским путем и поступила в обучение к хорошему мастеру. Когда я видел ее в последний раз, волосы она так и не отрастила, командовала своим отрядом, а за работу брала немногим меньше моего. Сам научил торговаться, что уж там...

   Большинству везло меньше: мало сбежать, нужно еще знать, куда именно подашься и что станешь там делать. Вдобавок, без какой-никакой компании одинокой девушке на большой дороге делать нечего, а какой-нибудь подбивший на побег сердечный дружок — не гарантия безопасности.

   Я за такие дела не брался именно потому, что не хотелось разбираться, кто там прав, кто виноват: слишком суровые родители, взбалмошная девица, начитавшаяся новомодных романов про самостоятельных женщин, коварный охотник за приданым или луна в созвездии Единорога. В итоге все равно всё окажется не таким, каким казалось поначалу, и... Неприятный осадок оставляет всё это, вот что.

   А что до девушки, о которой говорил Веговер, так это было не моё задание. Она просто вляпалась, как многие до нее: сумела уйти достаточно чисто, переодевшись юношей, путешествовала с милым другом, да только странствующий народ приметливый, опознали в смазливом парнишке девицу... Еще немного, и дружка отправили бы полежать в ближайшей канаве, чтобы не путался под ногами, но парочке повезло: во-первых, оба смекнули, к чему идет дело, а во-вторых, в той дыре оказался я — проездом по собственным делам. Белую с красным нашивку видно издалека, и этим двоим хватило ума попросить о помощи и даже пообещать награду. Ну а мне не достало беспринципности отказать.

   Девушка, к слову, была сыта этим путешествием по горло: то, что начиналось, как волшебное приключение, быстро превратилось в суровые будни. Я вернул ее домой, как пообещал при заключении с нею договора, и взял плату с ее родителей — они были счастливы (в том числе и потому, что объявили за дочь награду втрое большую, чем мой гонорар). Даже ничего не сделали ее дружку, а ведь могли бы устроить ему путешествие в чудесный подземный мир лет на пять, если бы озаботились судом, который почти наверняка отправил бы парня на каторгу. Правда, обеспечили ему билет в один конец в дальние колонии. Оттуда мало кто возвращается: путешествие долгое и дорогое, поди накопи на него... А на своих двоих оттуда не уйдешь.

   — Санди, ты уснул, что ли? - окликнул Веговер, и я оторвался от своего пойла.

   — Я жду, пока ты скажешь толком, чего от меня хочешь. Про ценный живой груз я уже слышал. Судя по всему, это не девица, тогда кто? Племенной бык? Призовой жеребец? Стадо тонкорунных овец? Говори сам, у меня фантазия бедная...

   — Да уж, это точно, - пробормотал он, утирая пот со лба. Платок был насквозь мокрым, хотя в помещении было прохладно. - В общем... Санди, это дракон.

   — Однако... - я отставил стакан и сел прямо. Теперь понятно было, почему Веговер так разнервничался. - Где добыл, не спрашиваю, но... Какой именно дракон? Боевой? Транспортный?

   — Не городи ерунды!

   Конечно, я спорол чушь: транспортного дракона можно перевозить только с помощью таких же тварей, а никак не обычным обозом. Да что там, в его пасти два десятка таких обозов свободно разместится!

   — Зная тебя, Веговер, всего можно ожидать, - ответил я. - Вдруг ты детеныша раздобыл?

   — Думаешь, детеныша я бы отправил вот так?

   Я согласился, что нет, вряд ли. Слишком дорогие это зверюги, чтобы крохотного дракончика доверить обычному человеку, не специалисту. (Ну, крохотный — это по сравнению со взрослой особью, так-то новорожденный с козу будет, не меньше. Сам не видел, но наслышан.)

   — Значит, списанный боевой? - спросил я.

   Старых потрепанных драконов можно раздобыть. Обычно это полуслепые беззубые развалины, которые в небо-то подняться не могут, но некоторые богатеи охотились и за такими. Держали у себя в поместьях, кормили на убой (и правильно делали, иначе рисковали не досчитаться прислуги, а то и членов семьи), и демонстрировали гостям вместе с регалиями заслуженного крылатого бойца.

   И всё же списанные боевые драконы - редкость. Мало кто из них доживал до преклонных лет — раньше гибли, а кому это удавалось, тех оставляли при летных школах. Говорят, они помогали обучать молодежь, но мне не слишком-то в это верилось: чему может научить тот, кто сам не отрывается от земли? Думаю, это были просто символы... Продать такого на сторону могли, но для этого он должен был оказаться совсем никчемным. Или отличившимся в плохом смысле этого слова: подставивший свое крыло под удар противника или обнаруживший себя над чужой территорией и потерявший бойцов.

   Я был в курсе, потому что интересовался расценками, когда мне намекали на выгодное дельце с таким вот стариком. Дело не выгорело: дракона выкупил его командир, но я обогатился кое-каким знанием. Решил - мало ли, пригодится. Вот, похоже, и накаркал...

   — Это не боевой, - пробормотал Веговер и налил себе холодной воды из графина. По-моему, от стакана пошел пар, когда он сграбастал его потной ручищей.

   Под мышками и на груди моего приятеля расплывались темные пятна, а спина наверняка была мокрой насквозь. Никогда не видел, чтобы его так разбирало.

   — А какой тогда?

   — Дикий, - тихо, будто нас кто-нибудь мог подслушать, ответил он. - Если выгорит... не у меня, ясное дело, у заказчика, тогда будет верховой.

   — Веговер, тебя надули, - сказал я, единым махом допив остатки. - Взрослые дикие не приручаются.

   — А это не моя забота, - шумно выдохнул он. - Я подписался только получить груз у охотника и обеспечить его доставку до места. И для этого мне нужен ты, Санди, потому что никому другому я зверя не доверю! Знаю, сдерешь ты много, но... платит заказчик, так что не стесняйся.

   — И не подумаю, - заверил я. - Ладно... Но сумму я не назову, пока не узнаю деталей. Чародей мне полагается?

   — Даже двое. Те же, что сопровождали его сюда. Ну и людей я дам.

   — Уж будь так любезен... - пробормотал я.

   Веговер наверняка знал, что я сейчас один. Крупных дел не подворачивалось, вот я и разослал свою команду с поручениями помельче. Впрочем, его ребята были неплохи, а с двумя чародеями...

   Нет, нельзя так загадывать. Даже с десятью чародеями дело может обернуться скверно. Там не досмотрят, здесь забудут проверить, и если дикий дракон вырвется на свободу посреди густо населенных территорий, мало никому не покажется. Сопровождающим, положим, повезет — погибнут первыми, а вот окружающим-то за что такое счастье?

   Есть, конечно, шанс, что такой дракон устремится прочь от людей, к себе на родину (куда, кстати?), а если нет? Это выращенные в неволе боевые и транспортные, оказавшись неизвестно где, да еще без командира, либо сидят смирно, либо берут курс на свою базу. Кое-какие даже долетали, говорят. А чего ждать от дикого — неизвестно.

   — Сколько, Санди? - повторил Веговер, и я бухнул вовсе немыслимо.

   Не то чтобы мне очень нужна была эта работа, но я опасался, что кто-нибудь другой может напортачить. И тут уже речь шла не о чести профессии, а о жизнях окружающих. Моей в том числе — вдруг я окажусь в зоне поражения? Нет уж... Если я не могу предотвратить это безумие, так хоть возглавлю его. Вдобавок, за хорошую плату.

   Более чем хорошую — Веговер не стал торговаться, лишь тяжко вздохнул, в очередной раз вытер лоб и протянул мне горячую влажную ладонь, чтобы скрепить договоренность. Я предпочитал подписанные бумаги, но руку ему не стал пожимать по другой причине. Впрочем, Веговер не обиделся, знал эту мою особенность...

   Я же задался вопросом: кто таков заказчик, если швыряет подобные суммы направо-налево? Сопровождение из двух чародеев стоит дороже моего. Плюс отряд, плюс я сам, да еще транспорт... Кстати, на чем везти дракона, озвучено еще не было, я и спросил, а Веговер ответил.

   — Ну нет, никаких самоходок! - воскликнул я.

   — Почему? У них грузоподъемность...

   — Ага! И ломаются они... - я сдержал ругательство. - Нет, воля твоя, но я предпочитаю большую телегу, запряженную шестью волами, этой самоходной платформе. Хотя бы потому, что если один вол захромает или вовсе падет, пять остальных все равно дотащат телегу до места назначения, пусть и медленнее, да и купить другого не проблема. А с самоходкой не угадаешь, что именно у нее отвалится и когда, нужно тащить с собой полный комплект запчастей, а лучше двойной... Кое-чего по дороге точно не купишь! С топливом та же беда: скотине чего-ничего поесть найдется, а горючее? Так вот зальешь в бак какую-нибудь ослиную мочу, и дальше что?

   — Не ценишь ты прогресс, Санди, - сказал мне Веговер. Он повеселел и даже вроде бы немного обсох.

   — Ценю, - заверил я. - И стану ценить еще выше, когда заправочные и ремонтные станции будут на каждом шагу. А то пока в эти самоходки частенько мулов приходится впрягать, чтобы до мастерской доехать.

   — Поезда ты, однако, любишь!

   — Люблю. Лучше бы такой поезд в небо запустили, чем с драконами возиться.

   — Может, и запустят, только мы не доживем, - вздохнул он. - Ладно, Санди, давай-ка посчитаем как следует, чего сколько нужно в дорогу...

   — Покажи сперва груз, - перебил я. - И объясни, как эту тварь кормить. Иначе я тебе такого насчитаю!

   — Ты уже согласился, - напомнил Веговер.

   — Предварительно, договор мы не подписывали. И речь шла только о моем вознаграждении за сопровождение. Прочие расходы сам будешь учитывать или все-таки доверишься специалисту?

   — Доверюсь... - вздохнул он и выбрался из-за стола. - Идем.

   Из моего старого знакомца можно было выкроить двух таких, как я, еще бы на запчасти осталось, и рядом с ним я смотрелся подростком. Но мало ли, кто как выглядит...

   «Мало ли, кто как выглядит», - повторил я про себя, когда увидел дракона.

   Признаться, я не сразу понял, что это такое, так компактно упаковали зверюгу. И надежно — наверно, цепи весили не меньше, чем сам дракон. Эти твари вообще-то достаточно легкие, хоть и крупные, иначе не взлетят.

    Я читал: у них кости полые, как у птиц, но при этом неимоверно прочные, плюс мощная мускулатура, большая площадь крыла по сравнению с размерами тела плюс способность этим крылом управлять так, как ни одна птица не сумеет. Даже гигантский транспортник, неуклюжий на земле, в воздухе — сама грациозность (главное, на взлетную горку его затащить). И сбить их не так-то просто - броня у них тоже ого-го (я опять-таки читал, что это, возможно, подобие внешнего скелета, как у насекомых, но это как-то сомнительно: где всякие муравьи, а где дракон?), скорость тоже изрядная.

   Словом, когда люди построят летающие машины с такими же характеристиками, неведомо. Наверно, еще и правнуки мои (если я хотя бы детьми обзаведусь) их не увидят, а драконы — вот они. Если хватит силенок совладать — бери да пользуйся. Ну да транспортные обычно самые смирные (потому что буйный транспортник — это катастрофа, и таких отбраковывают сразу же), вдобавок, как и боевые, выдрессированы до полной потери собственной воли (тут уж стараются чародеи)... Размножаются они не слишком охотно, из выводка часть — племенной брак, часть отсеивается в процессе обучение, и остается всего ничего.

   Появятся летающие машины — драконы станут страшно дорогой в содержании экзотикой, так я думаю, но пока альтернативы нет. Очень уж серьезное они дают преимущество: один транспортник за месяц может доставить в колонии столько груза (и людей, к слову), что десятку паровых кораблей и за полгода не справиться.

   Ну а с боевыми и так все понятно: войны сейчас официально нет, но желающих пощипать морские конвои все равно хватает. Вот драконы и присматривают сверху за кораблями, проверяют, свободен ли путь (у «союзников» тоже хватает воздушных сил), а еще сопровождают транспортников — те, если нагружены под завязку, не очень-то способны к обороне, маневренности не хватает. А аварийно сбрасывать груз над морем — кто ж на такое пойдет? Противник ведь не утопить транспортника старается, а взять под контроль и увести на свою базу, чтобы там поживиться. Вылавливать добычу со дна охотников немного.

   Но я отвлекся.

   Этот якобы дикий дракон невыразительного бурого цвета выглядел совсем маленьким по сравнению с виденным мною когда-то боевым. Чуть побольше лошади, наверно, не считая длинного хвоста и крыльев. Но если подумать, это логично: зачем им в природе-то вырастать огромными? И прокормиться сложнее (это к вопросу о запасах продовольствия в дорогу), и спрятаться.

   — Ну вот, - выговорил Веговер, переведя дыхание. - Любуйся.

   Я молча осмотрел оковы: спеленали дракона надежно. Шесть магических печатей — не кот начхал, обычно на транспортник ставят максимум три, но те-то не дикие, конечно. На шее металлические кольца — у самой головы, посредине и у основания. Это последнее соединялось с полосами металла, крест-накрест охватывающими грудь дракона. А крылья... Мало того, что сверху дракон был опутан цепями и заклятиями, так еще и это! Сквозь дыры в перепонках пропустили металлические тросы, прикрепленные к кандалам, — дракон при всем желании не сумел бы расправить крылья. Больше всего меня поразило то, что раны были тщательно обработаны каким-то ядовито-фиолетовым зельем с резким запахом — наверно, чтобы не загноились.

   — И кому понадобилась такая... - я проглотил определение, потом все же подобрал приличное слово: - Конструкция?

   — Это нас не касается, - ответил Веговер. В ангаре было прохладно, и его пропотевшая рубашка почти высохла. - Как видишь, зафиксирован надежно.

   — Он взлететь-то после такого сможет?

   — Тебе какое дело? Клиент платит. Может хоть вовсе крылья ему отрубить, если захочет.

   — Н-да... - я посмотрел на дракона. Если честно, он выглядел дохлым, и только едва заметно вздымающиеся бока позволяли понять, что зверь еще жив. - Ладно, давай, показывай, что у тебя уже имеется. И, повторяю, расскажи, как кормить эту тварь, если на ней намордник!

   — Этим чародеи занимаются.

   — Неважно, я должен знать, что и как ей давать, чтобы не сдохла. А то мало ли, чародеи тоже смертны, - фыркнул я. - И, кстати, кто будет выгребать из-под дракона? Надеюсь, в отряде найдется специалист?

   — Так они же!

   — Веговер, по моему опыту — чародеи терпеть не могут заниматься грязной работой, - сказал я. - И лучше простой парень, который молча уберет навоз и не станет кривить морду, чем эти двое, которых еще и уговаривать придется. Я и сам могу это сделать, но ты представляешь, во сколько это тебе обойдется?

   — Еще как представляю, - ответил он и погладил лысину, блестящим озерцом выделявшуюся среди коротких курчавых волос. - Ты задаром перчатки не замараешь... На всякий случай заложи в смету и такую вероятность. Мало ли...

   — Веговер, чем дальше, тем меньше мне нравится твое предложение. Если окажется, что чародеи чем-то недовольны и могут свалить посреди дороги, бросив меня с драконом...

   — Знаю, не расплачусь, - пробубнил он.

   — Хуже. С тобой ни один провожатый работать не станет, я об этом позабочусь.

   — Санди, ну ты уж... через край хватил!

   Физиономия его снова заблестела, глаза забегали... Судя по всему, о чем-то Веговер умалчивал, и мне уже, право слово, стало любопытно, во что может вылиться эта сделка. Своего я не упущу, а заодно могу и узнать что-то интересное. За информацию хорошо платят.

   — Ладно, - сказал я, еще раз оглядев дракона. - В таком виде он влезет в обычный фургон. Пойдем обратно в твое логово, посчитаем, сколько чего потребуется...

   Веговер с облегчением выдохнул, обдав меня крепким ароматом накорри в смеси с отличным яблочным самогоном.

   Рано, однако, он так расслабился: пускай информацию из него приходилось тащить клещами, но в итоге я добился своего и рассчитал черным по белому — выходило минимум пять возов, исключая драконий. А что? С таким грузом останавливаться в придорожных городках себе дороже, да и времени потеря, а чтобы ехать без остановок, нужно нагрузиться не только провиантом для людей, волов и дракона, но и всем необходимым для разбивки приличного лагеря. Сопровождающих тоже немало: я, два чародея, возницы плюс охрана.

   — Что так мало пишешь на эту зверюгу? - спросил я, тоже затянувшись душистым дымом.

   У Веговера были отличные курительные палочки — лист накорри просушен в самую меру, плотно свернут, аромат приятный... Надо узнать, где берет.

   — По дороге дракона лучше кормить поменьше, - ответил он, кашлянув и поерзав на месте. - Сам понимаешь... и выгребать, как ты выразился, не столько придется, и сил у него не прибавится.

   — Повторяю: мне главное, чтобы он не сдох, - сказал я. - Поэтому, будь любезен, поставь свою закорючку под меню этой твари. И я, учти, ни вот на столько не отступлю от этой бумаги. И если чародеям вдруг вздумается подкормить дракона или, наоборот, сэкономить его пайку...

   — Санди, помню я! - страдальчески вскричал Веговер. - В отряде главный — ты, и точка. Но если вдруг правда понадобится добавки дать?

   — Ну так распиши мне инструкции: когда и при каких условиях можно кормить зверя дополнительно. Хотя я все равно бы не стал, - добавил я. - Он явно голодает давненько, а дашь побольше — обожрется с отвычки и все-таки сдохнет.

   — Угу... - он строчил, то и дело сверяясь со своей записной книжкой. Не иначе, у него там пособие по кормлению драконов было законспектировано. - Вот так, Санди. Читай.

   — Читаю... Но прежде, чем подписать договор, хотелось бы познакомиться с чародеями. А то, может, мы уже сталкивались, - я непроизвольно хрустнул костяшками пальцев.

   Не люблю чародеев, и я в этом не одинок. Впрочем, сосуществовать с ними вполне возможно, с большинством, во всяком случае.

   — Вряд ли, - сказал Веговер, отдуваясь так, будто только что разгрузил вагон с бревнами. - Они не местные.

   — Я тоже не местный, если ты не забыл. Имена?

   — Тродда и Сарго Викке.

   — Родственники, что ли?

   — Супруги, - пояснил Веговер.

   Надо же! Тут было, чему удивиться...

   То ли чародеи в силу своей профессии обычно не отличаются уживчивыми и приятными характерами, то ли наоборот, дар достается именно таким личностям, не знаю. Могу уверенно заявить одно: работать с ними можно, но путешествовать вместе — уже нелегко. (К счастью, большинство чародеев все-таки осознает, что они не самые желанные попутчики, и дистанцируется от остальных ко всеобщему спокойствию. Жаль, с провожатым они обычно взаимодействуют достаточно тесно. Я бы, право, обошелся передачей записок через слугу.) Ну а представить того, кто ужился бы с чародеем, я не могу.

   Впрочем, знаю нескольких, состоящих в прочных отношениях, но это вовсе не означает общего быта и того, что обычно понимается под семьей. Ну да с таким занятием появляться дома раз в полгода на пару дней — обычное дело. Видимо, только этим чародеи и спасаются, а еще случайными связями: должны же они как-то размножаться, в самом деле...

   С другой стороны, подобный супруг многим женщинам может казаться вполне достойным: зарабатывает прилично, появляется редко, а что характер премерзкий — будто у обычных людей такие не встречаются. Насчет чародеек... Те, что мне встречались, сплошь были свободными. Да и понятно: какого мужчину усадишь дома и заставишь жить бобылем, пока жена пропадает за тридевять земель и работает с риском для жизни? Возможно, есть и такие, но сам не встречал, врать не стану.

   А вот супруги-чародеи — это уже нечто запредельное. Стоило взять заказ Веговера лишь ради того, чтобы увидеть это! Да, и надеяться, что упражняться в красноречии эта парочка станет друг на друге, а не на окружающих. Я привычный, но и то порой едва сдерживаюсь, и двойной удар вполне может вывести меня из равновесия. Не хотелось бы подобного, право слово...

   — Кстати, - сказал я, - кто сопровождал груз сюда?

   — Тебе какое дело? - буркнул Веговер. - Они сдали дракона мне и отправились восвояси, дальше уже не их зона ответственности. Туда без провожатого не добраться, так что...

   — А чародеи остались те же, значит...

   — Да, а что такого?

   — Ничего. Мысли вслух.

   Действительно, должен ведь кто-то сопровождать груз всю дорогу, особенно если перевалочных пунктов несколько (а это неизбежно). Вдобавок эти двое наверняка посвящены в детали, которых не перескажешь кому-то со стороны, и дешевле было нанять их сопровождать груз на всем маршруте, чем искать новых чародеев по дороге. Положим, Веговер может порекомендовать своих, кто-то еще — своих, но чем больше народу, тем больше вероятность утечки информации. А получатель груза явно не желал, чтобы о его приобретении узнали.

   Частным лицам не запрещено законом держать у себя диких драконов: очевидно, никто не мог предположить, что кому-то придет в голову завести себе такую зверушку. Но вот соседи и местные власти явно не обрадуются такому соседству! Хотя... Я вспомнил карту: пункт назначения находится в такой глуши, что там, пожалуй, первое время дракона могут и не заметить.

   Впрочем, это уж точно не моё дело.

   — Ну что ж... - сказал я. - В целом меня всё устраивает, хотя от предварительного знакомства с чародеями я бы не отказался.

   — Санди, ты меня без ножа режешь... - Веговер покрутил большой головой. - Еще одного провожатого во всей округе нет. Других чародеев — тоже. Ну хочешь, накину еще сверху за возможный... этот, как его...

   — Моральный ущерб, - подсказал я. - Накинь, не возражаю. Все равно, ты говоришь, клиент платит.

   — Тогда им тоже надо бы прибавить, не повредит, - проворчал он. - Зная тебя, Санди, я им не завидую.

   — Их двое на одного.

   — Будто это тебя смутит...

   Я промолчал, глядя, как Веговер добавляет еще пункт к договору, затем дважды перечитал от и до (заодно поправил ошибки) и кивнул:

   — Годится.

   Веговер, облегченно выдохнув, вызывал секретаря и велел немедленно перепечатать договор в трех экземплярах, а ожидание мы скрасили тем самым яблочным самогоном.

   Отменное оказалось пойло, я даже спросил, у кого Веговер его берет. Оказалось — матушка его делает: на старости лет заскучала, потому как разбогатевший сын избавил ее от хлопот по хозяйству, вот и занялась... Жаль. Покупать выпивку у своего работодателя, на мой взгляд, нелепо.

   — Ну вот, - сказал он, когда мы подписали бумаги. - Отправление завтра в пять утра, смотри, не проспи!

   — Не смешно, Веговер, - ответил я, убирая свой экземпляр договора в папку. - Ты же знаешь...

   — Знаю, потому и пошутил, - буркнул он. - Только чувства юмора у тебя нет.

   — Главное, у меня есть чувство дороги, остальное никого волновать не должно. А шутки свои оставь при себе, будь любезен.

   С этими словами я вышел прочь и выдохнул с облегчением: в логове Веговера мне всегда тяжело дышится, даже если он открывает окна настежь (жаль, редко это делает, боится, наверно, что кто-нибудь пристрелит его снаружи).

   До пяти утра оставалась еще прорва времени, и я вполне мог принять участие в крупной игре в «Красной шляпке», но повернул домой. В дорогу с таким грузом лучше выходить на свежую голову, и пусть я не сплю ночь напролет, как добропорядочные люди, всё равно стоит полежать с закрытыми глазами. В дороге мне вряд ли удастся настолько расслабиться.

   2.

   Утро пахло дымом. Не костром и даже не обычной печью, а чем-то непривычным и неприятным. Примерно так ощущается запах большой самоходки или паровоза — к сгоревшему углю примешивается что-то маслянистое и металлическое, сладковатое даже. Я бы сказал, привкус был кровавым, тем более, что рассвет располагал к такому сравнению: свинцово-серые тучи лежали на крышах домов, а пробивающийся сквозь чад и гарь утренний свет казался не нежно-розовым, а красным, будто на закате.

   Кто-то сказал бы, что такой рассвет — дурное предзнаменование. Я же отметил, что дело идет к дождю, только соберется он не сегодня и даже не завтра. Ну а до того момента, как тучи разразятся ливнем, придется страдать от влажной духоты и несильной, но надоедливой головной боли, во всяком случае, мне. Остальные обычно не настолько чувствительны к перемене погоды. Да и меня за городом, скорее всего, отпустит, а нет — у меня есть при себе замечательные пилюли на все случаи жизни.

   Обоз я проверил от и до. Знаю, моё занудство многих выводит из себя, но я давно постановил для себя, что ни на полшага не отступлю от буквы договора и закона. О духе еще можно поспорить, но в остальном ко мне придраться невозможно — положение обязывает.

   Веговер не подкачал: всё оказалось в полном порядке. Не хватало одного запасного ведра, но это было легко поправимо — работник живо принес новенькое и прицепил к задку телеги.

   Проверил я и дракона. Со вчерашнего вечера ничего не изменилось: зверь все так же лежал на платформе (перегруженной в большой фургон), глаз не открывал, не шевелился, дышал едва заметно. От него тянуло дымом и металлом, понял я, сунувшись под брезентовый тент. Вот почему мне с утра мерещился этот запах: вчера нанюхался, в голове и засело в связи с заданием.

   Память на подобные вещи у меня очень хорошая, и не всегда поймешь, благо это или наоборот. Если удастся сообразить, почему вдруг вспомнилось что-то конкретное, это может помочь и натолкнуть на некую мысль, а если нет... что ж, в таком случае остается только махнуть рукой.

   В данном случае я мог утверждать одно: запах крови примешался откуда-то еще. Его я точно не обонял, значит, воображение подбросило сюрприз. Такое со мной случалось, и я не удивился. Напомнил себе о том, что нужно внимательно смотреть по сторонам, и на этом прервал процесс самоанализа. Надеюсь, на это еще найдется время... а пока меня ждали более насущные дела.

   Чародеи.

   — А где же ваши знаменитые красные перчатки? - первым делом спросила Тродда Викке, услышав мое имя.

   — Полагаете, стоит привлекать всеобщее внимание такой яркой деталью туалета? - осведомился я, поправив обычные дорожные перчатки. Черные, разумеется.

   — Право, мне хотелось взглянуть на вас во всей красе, господин Сандеррин.

   — Называйте меня просто Санди, - попросил я.

   — Как вам будет угодно, - улыбнулась она.

   У нее были полные темно-красные губы, но взгляд на них не вызывал у меня желания попробовать, каковы они на вкус. Я и так мог представить: горячие, липкие, с химическим сладковатым неприятным привкусом помады.

   Тродда оказалась высокой — почти вровень со мной — стройной и пышногрудой. Соломенного цвета волосы она заплетала в косы и укладывала короной вокруг головы, что прибавляло ей роста (и вынуждало соблюдать королевскую осанку, потому что с таким грузом на макушке иначе держаться сложно). Симпатичное, чуточку простоватое лицо могло ввести в заблуждение, однако Тродду выдавал взгляд широко распахнутых синих глаз: он принадлежал далеко не юной девушке, но хорошо пожившей женщине. О возрасте ее я не взялся бы судить — чародеи стареют медленнее обычных людей, - но счел бы ее ровесницей Веговера, а тому уже под семьдесят, хотя выглядит он на двадцать лет моложе.

   На фоне Тродды ее супруг, Сарго, выглядел карикатурным персонажем из комической пьесы. Обычно именно такие типы оказываются рогоносцами: жена изменяет им едва ли не у них на глазах, но они ровным счетом ничего не замечают. Правда, если уж заметят (и, главное, поверят, что увиденное не есть розыгрыш или постановочное действо с целью очернить супругу), тогда в них просыпается зверь...

   Сарго был щуплым, узкоплечим, с намечающимся брюшком. Темные волосы он расчесывал на прямой пробор и, судя по запаху, немилосердно напомаживал, чтобы не стояли дыбом. Короткие усики и очки в модной прямоугольной оправе дополняли ансамбль.

   Странная парочка. Хотя я видал и не такие.

   — Наслышан о вас, господин... э-э-э... Санди, - произнес он неожиданно глубоким баритоном и протянул мне руку.

   Я не ответил на его жест: если Сарго наслышан обо мне, то знает, что я никому не подаю руки. И дело не в моем дурном воспитании, как легко предположить.

   Очевидно, он вспомнил об этом, потому что смущенно пробормотал:

   — Рады знакомству... Вы, пожалуй, тоже называйте нас попросту, по именам. Дорога нам предстоит долгая, и мы, надо полагать, познакомимся поближе, а потому я не вижу смысла тратить время на церемонии.

   — И я не вижу, - согласился я, опустив свое мнение по поводу более близкого знакомства. Зачем разочаровывать людей сходу? Быть может, они окажутся вполне приемлемыми спутниками! - Рад знакомству, Сарго, Тродда... Прошу занять ваши места. Не будем мешкать понапрасну.

   Они живо забрались в фургон, а я оседлал свою кобылу. Попозже я, пожалуй, присоединюсь к чародеям, но пока мы не выедем из Таллады, предпочитаю сохранять мобильность.

   — До чего странно, Сарго, - услышал я шепот Тродды сквозь поскрипывание колес, шуршание брезента, шумное дыхание волов, звяканье металла. - Гляди, как он правит лошадью... А говорят, он ничего тяжелее палочки накорри и карт в руки не берет...

   — Оставь, прошу тебя, - сердито ответил он.

   — Ну в самом деле, как он обходится в путешествии без слуг, если колдовать не умеет? Ведь не умеет, об этом все знают!

   — Не лезь к нему, заклинаю! Поговаривают, у Рока Сандеррина скверный нрав, и я вполне готов этому поверить, так что, будь любезна, воздержись от провокаций. Если он...

   Тут налетевший порыв ветра громыхнул жестяной вывеской у нас над головами, заглушив окончание фразы, но я и так догадался, о чем говорил Сарго. Если я брошу обоз на середине дороги, вернуться или достичь пункта назначения — особенно с таким грузом - им будет непросто. То, что я никогда так не поступал, не мешало окружающим распускать слухи о подобных выходках, а я их не пресекал. На образ и репутацию работают не только положительные отзывы довольных клиентов.

   Обоз двигался медленно — движение в городе довольно плотное. Самоходки так и шмыгают туда-сюда, упряжных экипажей еще больше, то и дело на перекрестках возникает неразбериха. Я не поторапливал возниц, поэтому мы тянулись за еще двумя обозами и такими темпами должны были выбраться из Таллады к полудню, не раньше.

   Впрочем, что утро, что полдень — разницы никакой. Всё та же серая хмарь, духота... Дождь побрызгал, вопреки моему прогнозу, но даже пыль толком не прибил, и дышать легче не стало.

   Один из обозов повернул к южным воротам (должно быть, решили, что в объезд выйдет быстрее), и тут же столпотворение впереди рассосалось. То ли на тех бедолагах висело какое-то заклятие, не пускающее вперед (или обычный сглаз — кто-нибудь сказанул в сердцах, слово и прилипло), то ли просто так сложилось, но... нам повезло, а им — не слишком. Они не слышали, должно быть, что южные ворота со вчерашнего дня закрыты для проезда тяжелых возов, там мост чинят. Придется им или возвращаться сюда, или двигаться дальше, к восточным воротам...

   Лошадь подо мной едва слышно фыркнула, и я погладил ее по шее. Гуш не нравилось в городе, но что поделаешь: провожатый не может встретить обоз за воротами, он должен быть с ним — и в нем — с самого начала.

   — Потерпи, - сказал я едва слышно, и Гуш шевельнула ушами. - Уже скоро.

   Веговер не поскупился: из города нас выпустили, едва взглянув на бумаги. О досмотре и речи не шло. Окажись на посту кто-то из моих старых знакомцев, я бы поинтересовался, что к чему, но увы — я не узнал ни одного лица, будто в стражники спешно набрали новичков. Во всяком случае, именно в эту смену и на этих воротах. Любопытно, если бы мы свернули к восточным воротам, там тоже обнаружились бы сплошь не знакомые мне физиономии? Если так, значит, куплено и начальство городской стражи, а это большие деньги...

   К слову, я предпочитаю хоть какую-то видимость деятельности: когда большой обоз выпускают, даже не взглянув, что там такое в фургонах, это выглядит слишком подозрительно. А зная, насколько ушлый кругом отирается народ... Одним словом, нужно внимательно смотреть по сторонам: проверить, что мы везем, может возжелать не только дорожная стража. С другой стороны, на что нам чародеи и охрана? Пускай отрабатывают свой хлеб, а я в случае нападения предпочту отлежаться в придорожной канаве. Провожатого вряд ли тронут, но от случайной пули или заклинания никто не застрахован...

   Где-то за облаками солнце достигло зенита — мы покинули предместья намного раньше, чем я рассчитывал. Радоваться, впрочем, было рано: если зарядит дождь, быстро мы двигаться не сможем — тяжелый фургон по грязи будет тащиться еле-еле, если, конечно, чародеи не соблаговолят пошевелиться и, к примеру, подморозить или подсушить лужи. Это не слишком сложно, но они всякий раз так ломаются, если попросить об этом, будто от них требуется вымостить клятую дорогу лучшим камнем, причем без применения магии. Надеюсь, эти окажутся посговорчивее...

   А с самоходками по такой погоде одни проблемы, удостоверился я, увидев одну такую на обочине. Судя по яростной ругани владельца, он потерял на колдобине какую-то важную деталь, а без нее ехать дальше не получалось. Повезет, если его возьмет на буксир какой-нибудь обоз, а нет — придется бросать колымагу на произвол судьбы и идти пешком или ехать с попутчиками. Ну а пока он доберется до Таллады и вернется с подводой или механиками, его самоходку успеют разобрать по винтикам.

   «Вдобавок они ржавеют», - добавил я мысленно и приотстал. Сзади обоз выглядел самым обыкновенным: Веговер не вчера родился, а потому фургоны были не новыми и в самую меру зачуханными, волы очень крепкими, но невзрачными, а двойной брезент на тентах — художественно заплатанным. Посторонний взглянет и не поймет сразу, кто это едет: какой-то торговец средней руки или вовсе переселенец со скарбом. Хоть на этом спасибо... Оставалось надеяться, что никто нами не заинтересуется, во всяком случае, до поворота. Всего трое суток протянуть, сущая ерунда...

   Время до вечера пролетело незаметно. Для ночлега выбрали утоптанную площадку на обочине — их много было на всем протяжении тракта. Здесь можно было выпрячь животных, развести костер... Главное, убрать за собой — за оставленный мусор и отходы жизнедеятельности полагался порядочный штраф. Ну да путники соблюдали приличия: все (во всяком случае, большинство) понимали, что мало кому захочется ночевать среди чужих отбросов и навоза. Хорошим тоном считалось также оставить топливо для костра, но это уж по возможности.

   Я передал Гуш одному из возчиков — заранее уговорился с Веговером, что тот мне пособит, - а сам присоединился к чародеям. Они уже разожгли огонь, и я подсел к костру. Все-таки есть польза от их дара: они могут обеспечить свет и тепло безо всякого горючего. Знаю, это им проделать легче легкого, вызвать воду — тоже, так что напоить животных проще простого, не нужно искать колодцы и более-менее чистые водоемы. Некоторые, правда, кочевряжатся, но эти двое в охотку занимались походными делами, что не могло не радовать.

    С разговором вот не заладилось: рядом с нами остановились попутчики, а болтать при посторонних не годилось. Я был этому очень рад и, прихватив свое одеяло, забрался на воз и удобно устроился на мешке с овсом. Немного жестко, но я не привередлив.

   В затылке привычно пульсировала боль, недостаточно сильная для того, чтобы тратить на нее пилюли. Сама рассосется. Вот если свинцовый шарик перекатится из затылка в височную область и ощетинится острыми иглами — другое дело. Я, правда, надеялся, что до этого не дойдет, - ничто не предвещало.

   Люблю по ночам смотреть на звезды. Если долго вглядываться, легко заметить, что какие-то из них мерцают, а какие-то светят ровно. Это можно списать на облака, несомые ветром где-то в невообразимой высоте, но даже если небо совершенно ясное, различия заметны. Иногда, если повезет, увидишь падающую звезду, а то и целую россыпь. Или не падающую, а пролетающую мимо — за такими тянется роскошный длинный хвост, предвещающий всевозможные несчастья. Не знаю, не знаю, за свою жизнь я видел три хвостатые звезды, а еще о двух слышал от заслуживающих доверия людей, и что-то окружающие беды не приумножились от появления этих диковин. Конечно, можно притянуть за уши хоть падеж скота, хоть засуху, но, сдается мне, это приключилось бы и безо всяких небесных явлений.

   Луну разглядывать тоже интересно: пятна на ее поверхности складываются в замысловатый рисунок. Кто-то видит там старушку за пряжей, кто-то девушку у зеркала, а мне почему-то мерещится сгорбленный карлик, чистящий рыбу. Кажется, в далеком детстве кто-то сказал мне об этом, и теперь, хоть плачь, не удается увидеть что-то другое, более возвышенное. Плакать я, конечно, не собирался и при случае врал напропалую, но сам то и дело поглядывал на луну, чтобы узнать, как дела у карлика, попалась ему сегодня на удочку хорошая рыбина или так, кости одни...

   Сегодня, впрочем, рассматривать было нечего — сгустился туман. Даже соседский костер был плохо различим, какие уж тут звезды! Я подумал, не перебраться ли в фургон, потом решил, что даже если дождь соберется ночью, я успею укрыться от него. А пока нет смысла двигаться с места, тем более что я удобно устроился и не хотел менять позу. И тем более — общаться с чародеями сверх необходимого.

   Однако, как вскоре выяснилось, общения желали они.

   — Санди! - услышал я голос Тродды и открыл глаза. - Вот вы где... Вы не будете ужинать?

   — Нет, благодарю, - ответил я.

   — Неужели опасаетесь, что мы вас отравим? - она оперлась руками о борт телеги и смотрела на меня снизу вверх. Вырез на ее блузе при этом выглядел весьма соблазнительно, а глубину ложбинки между грудей подчеркивал амулет в виде кинжальчика из темного металла. А может, и дерева, видал я подобные украшения...

   — Нет.

   — Тогда почему бы вам не составить нам компанию?

   Мой заинтересованный взгляд явно не укрылся от Тродды. Не станешь же объяснять, что смотрел я на амулет, а не на ее прелести?

   — Не хочу, - честно сказал я.

   — Я слышала, что вы человек со странностями, - покачала она головой, - но неужели вы всю дорогу станете питаться... не знаю, сухарями из своей сумки? Лишь бы не сесть с нами рядом? Неужели вы настолько не любите чародеев? Я думала, это преувеличение...

   Я их не любил, повторюсь, но вполне умеренно и конкретных персонажей. Хотя в данный момент был готов невзлюбить всю эту братию скопом.

   — Дело не в вас, а во мне, - ответил я наконец. - Можете считать, что я даю зарок перед путешествием. И не беспокойтесь, я не ослабну и не умру от голода.

   Доводилось ходить куда более дальними дорогами, и я действительно не умер.

   — Вы явно хотели добавить «и от скуки тоже», - заметила Тродда.

   От ее амулета тянуло чем-то терпким, тёмным, тяжелым, тягучим... Надо полагать, эта штучка усиливала природную силу обаяния чародейки. Жаль, никто не сказал ей, что на провожатых человеческая магия практически не действует. А против той, которая все-таки действует, у меня имеется защита. Вот именно против этих любовных чар: сама-то Тродда, вероятно, хочет просто позабавиться, но явно не отдает себе отчета в том, во что может вылиться ее шалость.

   Я же уверен: если я вдруг возжелаю чародейку, то для начала избавлюсь от ее супруга так, чтобы он ничего не успел заметить, а потом уже перейду к самой прелестнице. Не хотелось бы подобного развития событий, да еще в самом начале пути...

   — Санди? Почему вы молчите?

   — По-моему, вас вполне удовлетворяет звук собственного голоса, - вежливо ответил я. - И реплики вы способны подавать за обоих собеседников. Зачем же мне утруждаться?

   — Ясно... - она отстранилась, попыталась поймать мой взгляд, но не преуспела в этом. - Что ж, если вдруг заскучаете, приходите к костру, будем рады видеть вас.

   «Посмотрим, что ты запоешь через неделю», - подумал я, но ничего не сказал, только неопределенно кивнул.

   Она ушла, а костер вскоре погас: было достаточно тепло, так зачем тратить силы на поддержание огня? На телеге да под хорошим одеялом не замерзнешь.

   В ночной тишине слышно было, как вздыхают волы, пофыркивают и переступают копытами моя Гуш и другие лошади. Время от времени принимался пронзительно скрипеть какой-то жучок, но тут же утихал, словно напуганный собственной храбростью. У соседей шумно чесалась собака и кто-то душераздирающе зевал, наверно, сторож. Наш обоз был обвешан защитными заклятиями, но охранник тоже имелся — его отсутствие привлекло бы внимание. Ну да он сидел смирно, время от времени звучно всхрапывал и просыпался. Сложно сказать, прикидывался или в самом деле клевал носом, а проверять я не пошел. За охрану отвечают чародеи, и точка.

   Ближе к полуночи поднялся легкий прохладный ветерок — я пропустил его сквозь пальцы и невольно удивился: рановато он прилетел в наши края, его время наступит после праздника урожая, а уж затем явятся холодные шквалы с севера и северо-запада. Этот же ветерок, разведчик и предвестник, явно поторопился: лето только-только начало клониться к осени, и пусть выдалось оно сырым и нежарким, это не повод нарушать привычное течение событий.

   Впрочем, высказывать это ветерку не имело смысла: он выскользнул из моей руки, оставив на прощание приятную прохладу, и улетучился, напоследок хлопнув брезентом на фургоне.

   Это-то меня и насторожило. Если бы он взъерошил гривы лошадям, раздул угли в соседском костре или, наоборот, поднял тучу пепла, прошуршал в траве, я бы понял. Но почему его заинтересовал фургон, в котором, к слову, везли дракона?

   Я долго прислушивался, но не уловил подозрительных звуков. Странный шелест, доносившийся со стороны фургона, был дыханием дракона. Я вычислил это, сопоставив его с едва слышным мерным позвякиванием цепей. Надо сказать чародеям, чтобы заглушили как следует... Впрочем, днем этого никто не различит, а ночью кому прислушиваться, кроме меня?

   И всё же, всё же...

   Наутро я сказал чародеям, что нужно поработать с защитой фургона, а они переглянулись с таким видом, будто я предложил им впрячься в оглобли вместо волов.

   — У вас, должно быть, чрезвычайно острый слух, Санди, - сказал Сарго.

   — Не жалуюсь, - ответил я и добавил, перехватив взгляд Тродды: - Мне не померещилось. Голодные видения меня не посещают.

   — Мы займемся, - предвосхитил он ее ответ.

   С одним Сарго, возможно, мы еще смогли бы сосуществовать мирно (хотя я еще не выяснил, есть ли у него дурные привычки), но его неугомонная супруга явно вознамерилась не давать мне покоя. Странная женщина. Все чародеи странные... впрочем, они говорят то же самое о провожатых.

   — Вы собираетесь кормить дракона? - спросил я негромко.

   — Да, как только соседи отъедут подальше, - отозвался Сарго, покосившись в сторону.

   — Не лучше ли делать это ночью?

   — Санди, чтобы накормить его, нужно снять намордник. А если зверь учинит что-то, в темноте разобраться с этим будет не так-то просто!

   — Зато никто ничего не заметит. Всегда можно сказать, что мы везем заморского живоглота для чьего-то зверинца.

   — Может, вы и правы, но я не хотел бы проверять. Пусть нас и двое, но... не хотел бы, - твердо закончил Сарго. - Опять же, придется освещать фургон, потому что я не полезу к дракону вслепую. А на подсвеченном брезенте его силуэт будет отменно виден!

   Я вынужден был признать, что он прав.

   — Даже и сейчас темновато, - добавил он. - Но обойдусь... Тродда, помоги мне...

   — Санди, не желаете посмотреть? - тут же спросила она. - Вряд ли вы когда-нибудь видели вблизи дракона?

   — Отчего же, видел и даже трогал, - ответил я, потому что не раз путешествовал транспортниками. - Правда, не диких. С удовольствием составлю вам компанию, только не просите меня подавать мясо на вилах.

   — О, ну конечно, ваши руки... - Тродда бросила выразительный взгляд на мои перчатки, но я не отреагировал. - Впрочем, этого не потребуется. Мы даем ему пищу маленькими порциями.

   — Почему?

   — Глядите, - Сарго поманил меня поближе. - Видите ошейник? Он довольно туго сдавливает дракону глотку, не пережимая кровеносных сосудов.

   — Ах вот как... Я видел на побережье рыбаков, которые приручают морских птиц, надевают им на шею кольца, и отпускают на лов. С таким кольцом птица может проглотить только мелкую рыбешку, а крупную вынужденно несет хозяину. Судя по всему, принцип такой же?

   — Совершенно верно, Санди, - чародей ловко забрался в фургон. По счастью, они додумались расположить дракона мордой назад, иначе волы могли бы взволноваться, дохни этот зверь им в зад. - Если даже ему удастся кого-нибудь сцапать, сразу он его не проглотит!

   — Не могу передать, насколько это меня утешило, - пробормотал я.

   Драконы очень прожорливы, это факт, равно как и то, что они не большие гурманы. Они предпочитают заглотить добычу целиком, а потом переваривать ее в укромном месте. Ясное дело, тот же транспортник способен сожрать десяток быков зараз и вряд ли насытится, а вот отдыхать после трапезы будет долго. Сытого дракона сложно поднять на крыло, а потому их стараются держать слегка голодными. И, полагаю, тоже кормят небольшими порциями.

   — Тродда, намордник! Раз, два...

   Лязгнул металл, и пыточного вида приспособление разомкнулось. Я бы не удивился, увидев, что у дракона вырваны зубы для пущей безопасности, но нет — на тусклом свету блеснули два ряда острых клыков.

   Тродде явно не нравилось прикасаться к дракону, но приходилось: ел он без охотки, и чтобы закинуть в пасть следующую порцию, приходилось сперва эту пасть открывать разжимателем вроде тех, какие используют, чтобы отцепить бойцового паса от соперника, только намного больших размеров. Похоже, проще было сделать это вручную, чем применить чары.

   С водой было проще: я уже говорил, что чародеи способны вызвать ее безо всякого труда, и им достаточно было направить струю в открытую пасть. Чтобы не захлебнуться, дракон вынужден был глотать, и сколько-то в него точно попало...

   — И вот так — через день, - посетовал Сарго, когда они вернули намордник на место.

   Тродда оттирала пальцы с таким усердием, будто драконья слюна ядовита.

   — Сочувствую, - сказал я и не удержался, спросил: - Навоз вы тоже убираете вручную?

   Удивительно, но она не ответила.

   Впрочем, вскоре я имел сомнительное удовольствие наблюдать за тем, как это происходит: отходы жизнедеятельности вымыли из-под дракона сильной струей воды, а затем высушили фургон и зверя как следует. По-моему, ему это не понравилось, но, полагаю, еще больше ему бы не понравилось лежать в собственных нечистотах. Хотя кто его разберет? Может, в естественной среде обитания эти твари именно так и поступают...

   Так или иначе, от дракона не пахло, я имею в виду, не разило, как из хлева у нерадивого хозяина. Тот дымно-металлический запах вряд ли мог обонять кто-то, кроме меня, разве только уткнулся бы носом в драконью чешую, но желающих что-то не наблюдалось.

   3.

   — Санди, а когда... поворот? - спросил меня Сарго на третий день пути.

   Мы давно миновали предместья, скрылся вдали старинный замок на холме — теперь в нем размещался не самовластный правитель, а королевский наместник со всеми присными. Места, полагаю, хватало, а вот комфортом древняя глыбина похвастаться не могла: имелись у меня знакомые служащие оттуда, они жаловались на холод и сквозняки. Чародеи в два счета могли бы это исправить, но нанимать их ради того, чтобы заколдовать весь замок, было слишком накладно. Господские покои, разумеется, привели в порядок, а вот простые служаки вынуждены были затыкать щели паклей и спасаться печками-самогрейками.

   Тоже, кстати, недешевое удовольствие: уголь и дрова стоят порядочно, да поди еще купи такую печку, чтобы не угореть... Они ведь зачарованы самую малость: быстро разгораются, хорошо сохраняют тепло, а дым, по идее, должен исчезать бесследно, как и вредный угарный газ. Вот последняя часть заклятия почему-то держится хуже всего, а потому смерти владельцев таких самогреек — дело обычное. Но, должно быть, в сочетании со сквозняками печки были достаточно безопасны, потому что в замке на моей памяти еще никто не умер. Либо я просто об этом не слышал. Скорее, второе — нарочно не интересовался, а на люди подобные истории не выносили, конечно же. Если и мелькали слухи, то быстро утихали.

   — Поворот... - я взглянул на солнце, поймал щекой касание ветерка и кивнул. - Скоро. Подождите-ка...

   Спешившись, я взял щепоть дорожной пыли и растер в пальцах — досуха, до летучести, - и пустил по ветру. Вдохнул те немногие пылинки, что остались на перчатках, коснулся их языком, почувствовав вкус земли... Перехватил взгляд Тродды и подавил усмешку: могу представить, о чем она думала. На дороге чего только не поднимешь...

   — Сейчас открыты три дороги, еще одна откроется к вечеру, и последняя — к завтрашнему утру, - сказал я, отряхнув перчатки. На тонкой коже специальной выделки не осталось и следа.

   — Гм... а какие это пути? - спросил Сарго, глядя на меня с любопытством, смешанным с опаской.

   Для чародеев способности провожатых — тёмный лес. Этому нельзя научиться, с этим даром можно только родиться, и я никогда не слышал о провожатом, который умел бы колдовать. Наверно, человеческое тело просто не вмещает сразу две силы. Не знаю, право, да и какая разница?

   — Достаточно безобидные, - пожал я плечами. - Выбирайте: пойдем через смерть, через снег, траву или пыль?

   — Это всего четыре, а вы сказали о пяти, - тут же встряла Тродда.

   — Пыль — это две дороги, - пояснил я.

   — А что означает — через смерть? - осторожно спросил Сарго. - Там опасно?

   — Не более, чем на королевском тракте. Я же сказал — безобидные пути. Относительно.

   — Почему же тогда...

   — Это кладбище, - ответил я. - Гигантский могильник. Он простирается до самого горизонта, и никто не знает, где он заканчивается. Может быть, кто-то и пытался разведать границы, но мне об этом ничего не известно.

   — Что? - он переглянулся с супругой. - Никогда не слышал о подобном!

   — Там редко кто-то ходит, а зря! Спокойнейшее место. Увы, люди суеверны.

   — Вы не ответили на вопрос, Санди, - заметила Тродда. - Что это за могильник такой?

   — Понятия не имею, - честно ответил я. - Он похож на драконье кладбище, слыхали?

   — Н-нет...

   — Дикие драконы редко умирают от старости, но случается всё же, что отдельные экземпляры доживают до преклонных по их меркам лет, а рядом не оказывается молодого соперника, готового прекратить их существование. Тогда они отправляются в особое место, где и заканчивается навсегда их полет.

   — Что, все-все дикие? - недоверчиво переспросила она. - С разных концов континента?

   — Нет, конечно же. В каждой местности — своя долина смерти, - сказал я. - Но, должен заметить, это всего лишь легенда. Кто-то что-то видел, но доказательств нет — никому почему-то не пришло в голову захватить клык или коготь. Так или иначе, дорога через смерть, как мы ее называем, ведет через подобный могильник. Костей драконов... вернее, подходящих по размеру я там не видел. А вот других — полным-полно. Звериные, человеческие — всех сортов.

   — Погодите, я слышал о подобных местностях... - наморщил лоб Сарго. - Там из-под земли струится ядовитый газ, способный убить стадо диких быков, и живые существа, забредшие туда, просто падают замертво, если не успевают пересечь опасное место или если погода стоит совершенно безветренная. Даже птицы, снизившись, рискуют...

   — Я ходил там не один десяток раз, - терпеливо ответил я, - и до сих пор жив. Чем бы ни было то место, ядовитыми испарениями там и не пахнет. Каменистые холмы, кое-где кустарник... В нем, кстати, гнездятся всякие пташки. Насекомых, ящериц и мелких зверьков там тоже предостаточно, если вас это успокоит. Где-то в окрестностях живут хищные птицы, я видел, как ястребы кружили — высматривали добычу. Достаточно вам?

   — Понятно... - он нервно передернул плечами. - А снег — это что?

   — Это снег, - терпеливо повторил я. - Вы его никогда не видели?

   — Видел, конечно же, но...

   — Ну вот. Это снежная равнина. Не рекомендую туда соваться: судя по всему, там сейчас вьюга, замело серьезно, и наши возы попросту застрянут. Да и холодно.

   — Ага, ясно... Пыль, надо думать — это какая-то пустыня или вроде того?

   — Вроде того, - кивнул я. - Первая дорога прямая — сухая степь. Там часто ходят, колею выбили. Воды нет совсем, но для нас это не проблема. Идти... С обозом - дней пять.

   — А вторая? Вы сказали, через пыль ведут две дороги, - снова встряла Тродда.

   — Вторая — извилистая, закручивает петлями. На ней можно дней восемь потерять, если не дюжину. Она не везде пыльная, - пояснил я. - Местами идет через лес, вода там тоже есть. Но поскольку я описываю сам тракт, а не окружающий пейзаж...

   — Понятно, Санди, - перебил Сарго. Понятно ему, надо же... - А которая из дорог наиболее безопасна?

   — С какой точки зрения?

   — Что вы имеете в виду?

   — Безопасная вообще или с точки зрения нападения? - уточнил я. - Если второе, то на снежном пути мы даже волков не встретим, они не сумасшедшие, чтобы в такой буран охотиться. А непогода... Ничего смертельного, тем более, для двух чародеев. Дорогу выстелить, от снега и ветра прикрыть — вы же справитесь?

   — Конечно, но... - он снова переглянулся с Троддой. - Может, все-таки лучше трава? Вы не сказали, кстати, что она из себя представляет.

   — Так вы не спрашивали, - пожал я плечами. - Тоже равнина. Разнотравье в мой рост. Опять же, не рекомендую — увязнем хуже, чем в снегу. Если, конечно, вы не поспособствуете тому, чтобы трава не наматывалась на колесные оси, а насекомые не жалили почем зря волов и всех нас.

   — А люди, люди там встречаются? - настороженно спросил Сарго.

   — Конечно. И обычно такие, которым тяжелые возы не мешают, - усмехнулся я. - Местные, а еще те, кому не нужны свидетели и лишние спутники.

   — Ясно... - он явно колебался. - Санди, а вы бы какую дорогу порекомендовали?

   — Смертную, - честно сказал я. - Никого опаснее ядовитых змей я там не встречал, но они первыми не бросаются. Если же встретишь кого-то, говорят, нужно просто сделать вид, будто не заметил. Мало ли бродит миражей в таких местах...

   — А открыты сейчас какие пути?

   — Снег, смерть и трава. Обе пыльные пока закрыты.

   — Хорошо... мы посоветуемся, Санди, и тогда решим, не возражаете?

   Он увлек Тродду прочь, не дожидаясь ответа, а я снова сел верхом и проехал немного вперед. Нет, пожалуй, снежную равнину лучше исключить. Скажу, что пока чародеи думали, путь успел закрыться. Не хочется ноги морозить, да и Гуш не любит вьюгу.

   Советовались чародеи до самого вечера, и тогда я уже совершенно честно смог им сказать, что снежная дорога уже недоступна и откроется не скоро. Они бы еще до завтра тянули, право слово.

   — Ничего не понимаю, - пробормотал Сарго, нервным жестом приглаживая и без того зализанные волосы. Еще он протирал очки, тоже нервно, и это вызывало во мне безотчетное раздражение (пусть и меньшее, нежели любопытные взгляды Тродды). - Так быстро закрылась?

   — А вы полагали, такие повороты — как тоннели в горах? Всегда на месте, всегда готовы пропустить путника, если только обвал не сошел?

   — Признаюсь, я вообще немногое знаю об этих дорогах, - сказал Сарго, чем заслужил в моих глазах некоторое уважение.

   Чародеи никогда не признаются, что не разбираются в чем-то, даже если невооруженным глазом видно — они полные профаны.

   — Но ходить ими вам доводилось?

   — Всего несколько раз, и то были короткие маршруты.

   — Сюда-то вы тоже шли с провожатым, разве нет?

   — Нет, сюда мы добирались так... без этого всего, - ответил он, и я насторожился.

   Откуда же они везли этого дракона? Насколько мне известно, те предпочитают гнездиться в горах, но вокруг нет гор, до них, по меньшей мере, месяца два пути, особенно с тяжелым грузом. Есть холмы — до них недели две, и если предположить, что этот драконий недопесок обитал там, тогда что-то сходится.

   — Санди, вам ведь очень хочется спросить, откуда мы прибыли, - сказала вдруг Тродда. Она пристально наблюдала за мной, я заметил. - Не стесняйтесь, право.

   — Я из тех людей, которые привыкли сдерживать естественные порывы, - ответил я. - Мне так по роду занятий полагается. И откуда вы явились, Тродда, меня не касается. И вам не советую болтать об этом направо и налево.

   На самом деле я мог бы и спросить, корона бы не упала. Тем более, они не собирались разводить секретность. Но я уже и сам сообразил, как они сумели добраться сюда — по реке! Река здесь большая, судоходная, так что они могли как спуститься по ней откуда-то (кстати, вполне вероятно, из предгорий), так и подняться с побережья. По расстоянию выходит примерно одинаково, а встречное течение чародеям не помеха.

   Правильно, неподалеку от побережья имеется гряда скалистых островков, Чаячий приют — кроме птиц, там никто не живет. Но, возможно, один дракон мог скрываться в скалах, улетал на охоту подальше в открытое море, рыбачил, возвращался в сумерках... Да, это вполне походило на правду: предгорья все же густо заселены, там предостаточно рудничных поселков, снабжающих шахты, и дракону, чтобы не попадаться людям на глаза, пришлось бы жить где-то на ледниках.

   Или, может, он все же ухитрялся прятаться до поры до времени: если, опять-таки, улетал охотиться в дикие горы, то его и не замечали, но... Стоило кому-то не вовремя взглянуть вверх или наоборот, под ноги и заметить характерный силуэт в небе или тень на земле, либо же дракону — утащить пару коз, и тайна была раскрыта. И началась охота, увенчавшаяся успехом...

   Люблю строить догадки, от которых ничего не зависит. Они не дают мне скучать в пути.

   — Одновременно существуют тысячи дорог, - сказал я Сарго, поскольку он все еще ждал пояснений. - Только попасть на них можно не в любой момент времени и не в произвольном месте. Стоит нам отъехать чуть дальше, и на дорогу снега мы не ступим, даже если она откроется. Поворота на нее рядом с нами не будет, он останется на этом месте. Так понятно?

   — Более-менее, - кивнул он. - Санди, а если мы еще немного проедем по обычному тракту, есть вероятность, что мы все же сумеем на нее войти?

   — До следующего поворота дня два пути, - прикинул я, - может, и больше. Гроза идет, мешает оценить точнее.

   — И вы даже не спросите, почему нам так дался этот снег? - встряла Тродда.

   — Зачем спрашивать, если ответ очевиден?

   Я сам сказал им, что точно не встретим там людей. И намекнул, что с их умениями вьюга обозу не помеха. Это лучше, чем места, где можно на кого-то наткнуться... или этот кто-то наткнется на тебя. Вдобавок снежной пустыней редко кто ходит, и если за нами охотятся (что вполне вероятно), искать там нас станут в последнюю очередь.

   — А другой провожатый может узнать, куда мы свернули? - подтвердил мою догадку Сарго.

   — Нет. Он разве что сумеет унюхать, что повернули мы именно на этом месте, - ответил я. - Но какие именно пути были открыты в тот момент, вычислить нереально.

   «Я пробовал, я знаю», - закончил я мысленно, вслух же дополнил:

   — К тому же они слишком часто меняются. Найти след можно, только если подскочить к повороту буквально через несколько минут после того, как его миновал предшественник. Но это совпадение из разряда чудес, ни разу с подобным не сталкивался. Ни один провожатый не станет сворачивать, если погоня в пределах видимости, если только ему не грозит смертельная опасность. Но и в таком случае... повороты обычно закрываются за спиной путешественника.

   — Ну, это уже неплохо... - пробормотал он. - А перейти с одной дороги на другую возможно?

   — Конечно, если найдется подходящий поворот и открытая дорога, ведущая в нужном направлении. Но не рекомендую так развлекаться: можно забрести невесть куда и сидеть там, ждать, пока откроется путь назад. А есть такие дороги — назад не ведут, - добавил я. - Свернуть с них очень сложно, а и получится — не обрадуешься.

   — Это в тех краях вы заработали свои... м-м-м... особенности? - тут же спросила Тродда, выразительно покосившись на мои руки.

   — Нет, - ответил я. - И я не закончил. Сарго, вы показались мне разумным человеком, поэтому, думаю, вы поймете: воля ваша, завести вас я могу куда угодно, но не обещаю вывести обратно, если это будут неизвестные тропы. Тем более с обозом. Бывает, только в одиночку и поспеешь проскочить.

   — Не станем рисковать, - согласился он. - Просто поедем вперед, а там, как появится поворот... словом, видно будет.

   Я кивнул и отошел к Гуш.

   «Веговер, старина, если ты знал о предполагаемой погоне — неважно, конкурентов или тех, у кого этого дракона увели из-под носа, - но мне не сказал, клянусь — вытряхну из тебя душу через жирную задницу! - подумал я. - А если не знал... тебе же хуже. До тебя добраться проще, чем до меня. Вдобавок с провожатого взятки гладки... Убить не убьют, хотя припугнуть могут. А то еще и приплатят за молчание, бывало ведь и такое...»

   Почему я решил, что дракона могли украсть? Да вот было что-то в этих двух чародеях... Не походили они на доблестных охотников, никак не походили. Были сработанной парой, хорошими специалистами, но явно впервые имели дело с драконом. Веговер сказал, они сопровождали груз с самого начала пути, но это вовсе не означает, что они его добыли.

   Обычным людям, даже опытным охотникам, изловить дикого дракона не под силу. Хотя бы потому, что они не доберутся до его логова, не сумеют выследить добычу -эти твари отлично умеют маскироваться, иначе не дожили бы до наших дней. (Да и как бы использовали боевых драконов, если бы они не могли попросту раствориться в небе или на местности? Существо такого размера видно издалека! На них, конечно, и заклинаний порядочно навешано, но и собственный камуфляж имеется.)

   Следовательно, среди охотников был чародей, и достаточно сильный. Вряд ли несколько — я уже говорил, что они крайне неуживчивы даже с обычными людьми, а уж с себе подобными... Конечно, чародеи мирных специальностей как-то ухитряются работать командами, но такие на драконов не охотятся.

   А раз чародей был силен, то, скорее всего, он и организовал охоту. Подручные в любом случае необходимы: обуздать дракона — это одно, а вот стащить вниз и погрузить на телегу или плот — совсем другое. Там потребуются крепкие руки и спины. Нет, наверно, какой-то особенно сильный чародей может провернуть такое и в одиночку, но я уже говорил, что они не любят утруждаться, если на то нет большой необходимости. Я уж молчу о том, что он должен был вымотаться после охоты.

   А что, сходится! Уставший чародей положился на охрану, и вот тут-то ушлая парочка (не знаю, по собственному почину или по чьему-то заказу) и увела его добычу. Может, даже плот угнали — такое, если есть сноровка, проделать даже проще, чем увести телегу. Шума меньше: не нужно запрягать волов, отвязал плот и гони его со свистом по реке. Главное, на корягу не напороться, но, полагаю, супруги Викке не вчера родились и способны были не вляпаться настолько глупо.

   «Того чародея, может, и в живых уже нет, - подумал я. - Я бы не оставил в тылу настолько опасного противника, да еще злого до белых искр. С Тродды бы сталось прирезать его втихую... Или еще что-нибудь проделать, чтобы хотя бы на время лишить его силы. И о таком наслышан...»

   В любом случае, в погоню за моей парочкой должен был пуститься или сам чародей (в том случае, если выжил), или его заказчик, которому доложили о похищении. Тут же возник вопрос: кто и каким образом доложил? Если парочка пошла на убийство чародея, неужели оставила в живых простых людей? Конечно, их можно околдовать, но это само по себе — яркий след. Следовательно, возможных свидетелей необходимо пустить в расход.

   Кто-то отлучился хотя бы в кусты и уцелел? Неужели эти двое настолько глупы, чтобы не пересчитать охотников? Не верится...

   Заказчик обитает где-то поблизости от места охоты и, не дождавшись груза в назначенное время, выслал своих людей навстречу? Уже больше похоже на правду. Но, опять-таки, если Тродда с Сарго убрали всех охотников, то должны были и от тел избавиться. Нет тела, как говорится, нет дела. Чародеям уничтожить труп — считай, пальцами щелкнуть достаточно, а эти двое явно не перетрудились.

   Мог заказчик, не обнаружив следов ни груза, ни отряда, ни чародея, подумать, что последний решил его надуть и смыться с добычей? Запросто. Не представляю, какие там могли быть договоренности, но поменять их в одностороннем порядке — очень в духе чародеев. В особенности, если кто-то заплатил намного больше за этого злосчастного дракона (должно быть, тот, к кому мы направляемся).

   Нанять провожатого — хороший ход. Я не солгал — отыскать кого-то на скрытых дорогах практически невозможно, даже если знать наверняка, на которую именно он свернул. А вот подождать в месте, в котором он должен выйти — уже проще. Для этого, правда, потребуется другой провожатый, способный срезать путь и обогнать первого. Ну или транспортный дракон, чтобы с большим опережением доставить жаждущего возмездия к точке встречи.

   Но провожатых, кроме меня, в округе нет, сказал Веговер. Вот только какую именно округу он имел в виду — Талладу или те края, откуда улепетывали супруги Викке с драконом? Если второе, то странно: за пару недель пути хоть один провожатый, да отыщется. Разве только все заняты, поищи их... Бывают и не такие совпадения.

   Однако Веговер говорил еще, что прежде дракона сопровождали другие люди, сдали груз ему и отправились восвояси. А был ли тот отряд? Или старик пел со слов чародеев? Он, конечно, тоже обвешан амулетами от порчи и сглаза, но, сдается мне, Тродда вполне способна слегка запорошить ему глаза и разум. Многого-то и не требовалось — просто убедить, что отряд был. А что Веговер его не видел — так это они очень торопились обратно. Или выгодный заказ подвернулся, мало ли, поспешили ухватиться.

   Вот так сходилось. По реке можно было добраться и вдвоем, речные пираты давно не попадаются, да и вряд ли они могут помешать чародеям. По суше — дело другое, тут нужна охрана. И перевалку груза обеспечивал еще один подельник: не думаю, что чародеи договаривались с Веговером напрямую. Их уже должен был ждать на пристани воз, которым и доставили дракона в ангар. Этот же кто-то подмазал стражу...

   О том, что заказчик на самом деле один, просто Тродда с Сарго подрядились выполнить задание за меньшие деньги, я не думал. Конечно, им всего-то и нужно было ловко увести груз из-под носа у коллеги, но... Заказчик-то не самоубийца, чтобы обманывать чародея. Конечно, если тот убит, то всё в ажуре, но за убийство парочка взяла бы сумму, сопоставимую с платой за охоту на дракона. Нет, зачем городить такое?

   Как бы там ни было, погоня идет за нами следом. Не по пятам, к счастью, и если мы в ближайшее время свернем куда бы то ни было, они нас не нагонят. А я буду счастлив проводить обоз до места назначения и расстаться с ними раз и навсегда. Я даже не стану интересоваться, кому и для чего потребовался дикий дракон: пусть хоть верхом на нем катается, хоть породу боевых улучшает (хотя эта фитюлька улучшит, пожалуй!), хоть прикажет разделать и зажарить к ужину, а потроха продаст чародеям — пускай каких-нибудь эликсиров наварят...

   Нет.

   — Вот так надумал, - еле слышно сказал я Гуш, и лошадь закивала, будто понимала мою тревогу. - Люблю догадки, но иногда...

   — Что вы любите? - спросила Тродда, ухитрившаяся подкрасться незамеченной.

   Нет, я вовсе не стал туг на ухо, да и Гуш должна была заметить женщину, однако оба мы ее прохлопали. Значит, чародейка не чурается использовать свои умения направо-налево, хотя лучше бы поберегла силы... Или не опасается ничего, или далеко не так проста, как хочет казаться.

   — Загадки, - ответил я, обернувшись. - Только никто не желает со мною в них играть.

   — Неужели? Может, я попробую?

   — Пожалуйста. Что это такое: трехногий всадник на трехногом коне свистит в три дырки?

   — М-м-м... - она нахмурила высокий лоб. - Может, старик с клюшкой на табуретке... играет на какой-то свистульке?

   — Нет.

   — Тогда сдаюсь, - улыбнулась Тродда, даже не попытавшись придумать что-то еще. А я ведь готов был дать ей три попытки, как принято.

   — И вот так всегда, - развел я руками.

   — Но что это, Санди? Я же теперь не усну, пока не узнаю!

   — Это моя коронная загадка, и ее еще никто не разгадал, - немного приврал я. - Зачем же открывать ответ первой встречной?

   Она снова нахмурилась, на этот раз с явным неудовольствием, но смолчала. Ведь не отстанет, попробует выпытать, подумал я и усмехнулся про себя: загадка-то была дурацкая. К тому же я жульничал: мало кто знает, что кое в каких краях принято вешать чайник или котелок над огнем на треноге. У чайника обычно три ножки, а в крышке — три дырки. Вот и вся разгадка. Причем вариант Тродды тоже вполне имел право на жизнь. Нужно запомнить на случай, если кто-нибудь додумается насчет чайника: тут-то я и скажу, что вовсе не его имел в виду...

   — Санди, а откуда вы родом? - спросила вдруг она. - Мы с мужем поспорили, но, сдается мне, оба не правы.

   — И какие есть варианты? - спросил я.

   — Судя по загару — вы откуда-то с юга. Сарго думает, что с побережья, но я не согласна — у моряков и тех, кто живет у моря, загар совсем иной. А южане выглядят иначе.

   Я ждал продолжения.

   — Тем более, у вас очень светлые волосы, а у блондинов обычно другой оттенок кожи, - сказала Тродда. - Сарго, правда, твердит, что это может быть седина, но я будто не вижу?

   — Чего именно?

   — Что шевелюра у вас пусть и почти белая, но с золотистым отливом. Никак не седая, - улыбнулась она. - А брови темные, хотя тоже золотятся. Необычно.

   — Кое-где говорят, будто такое сочетание — признак породы, - сказал я. Мне вовсе не льстило ее внимание к моей внешности. - Правда, не уточняют, какой именно.

   — Намекаете, что вы полукровка? Может быть, даже бастард какого-нибудь знатного человека?

   — Я ни на что не намекаю, это вы строите предположения. Вы бы еще попросили меня показать зубы и погадали о моем происхождении по форме резцов. Или строению черепа? Что там сейчас модно анализировать?

   — Что за предположение...

   — Да так. Слышал, какой-то ученый откапывает кости древних животных и пытается воссоздать их облик, - пояснил я. - Вы не из его последователей, случайно? Если да, подождите с изучением до тех пор, пока меня не закопают.

   — Пожалуй, я так и поступлю, - процедила Тродда, развернулась и пошла прочь.

   Я мог бы сказать ей, что меня палило не только здешнее солнце, а мог намекнуть, что это не только загар, но решил не смущать ее мятущийся разум. С нее ведь станется меня раздеть, чтобы проверить.

   4.

   Наутро вновь состоялось кормление дракона. Я не пошел смотреть, мне вполне хватило и одного раза, но по встревоженным приглушенным голосам чародеев стало ясно — что-то там неладно.

   Сарго, закончив с уборкой, подошел ко мне, и лицо его было мрачным и обеспокоенным.

   — Нам нужно бы ускориться, Санди, - сказал он.

   — С удовольствием, - ответил я. - Должен отметить, что если бы вчера вы не совещались так долго, то мы были бы уже на полпути к цели.

   — Понимаю, Санди, это наша вина, - в очередной раз удивил меня Сарго, - но нужно было взвесить все за и против, вы же понимаете...

   — До сих пор вы не слишком торопились. Что-то случилось?

   — Да... - он взглянул в сторону, на возчиков, которые возились с упряжью, - с драконом неладно.

   — Я говорил Веговеру, что тварь выглядит полудохлой. Видимо, ошибся, и она уже на последнем издыхании?

   — Боюсь, так, - Сарго снял и протер очки, водрузил их на нос и посмотрел на меня, часто моргая. - Сам не понимаю, в чем дело. Вроде бы рассчитали всё от и до. У этих зверей большой запас прочности, те же транспортники могут не есть намного дольше!

   — Транспортников холят и лелеют, у них запас сил в разы больше, чем у дикаря, который сегодня зайца поймал, а завтра вообще ничего, и так всю жизнь, - заметил я. - А вы его посадили на голодный паёк. Плюс эти кандалы... Могу представить, какие приятные ощущения доставляют дракону штыри в перепонках. Особенно когда воз подпрыгивает на ухабе.

   — Да, да, вы правы... - он снова принялся протирать очки.

   Чародей ведь, что ему мешает защитить стекла от пыли и жирных пальцев? Или того лучше — исправить себе зрение? Сам не умеет — супругу бы попросил.

   — Мне, в сущности, всё равно, - сказал я. - В контракте четко обозначена зона моей ответственности. Жизнь дракона в нее не входит, это ваша забота. А везти живую тварь или ее тушу...

   — Я понимаю, что вам это без разницы! - вспылил все-таки Сарго. Усы его гневно встопорщились. - Но я подумал... Вы же опытный человек, Санди, может, подскажете хоть что-то?

   — Я опытный, но в другой области. С драконами, кроме как в качестве пассажира, дела никогда не имел. А если вам нужен совет по выхаживанию доходящей скотины, спросите лучше у возчиков, они в этом лучше разбираются, ручаюсь.

   — Благодарю, - ядовито ответил он. - Я и сам знаю, что они предложат: поместить зверя в тихое теплое место, кормить часто, но маленькими порциями... и так далее.

   — Вот видите, вы и сами всё знаете, - кивнул я и добавил: - В свете новых обстоятельств могу сказать: хорошо, что вы выбрали снежную дорогу.

   — В самом деле? - насторожился Сарго.

   — Конечно. Там настолько холодно, что дракон не успеет протухнуть.

   — Мы всё-таки чародеи, не забывайте, - встряла Тродда. - Стухнуть мы ему не дадим, однако хотелось бы предъявить заказчику то, за что он платил, живым!

   Я молча отошел в сторону, оставив их переругиваться.

   Это работало на мою версию: если до первого заказчика путь был не такой дальний, то дракон перенес бы его сравнительно легко и не пострадал от скудной кормежки. Но на такой переход сил у дракона не хватило...

   «Глупая и нелепая смерть, - невольно подумал я. - Лучше бы ему было погибнуть во время охоты, чем сдохнуть вот этак».

   — Хуже всего то, что он отказывается пить, - донесся до меня шепот Тродды, - ты же знаешь, чем это может грозить!

   Я не знал, поэтому навострил уши. Еще когда у меня намечалась работенка со списанным драконом, я только уяснил, что пьют драконы много, не меньше, чем едят, а то и больше. Потому и предпочитают селиться возле горных рек и озер, на побережье (соленая вода их тоже вполне устраивает, к счастью, иначе дальние перелеты над морем были бы невозможны — такой запас воды с собой не возьмешь). Вот в пустынях и степях их если и видели, то крайне редко: наверно, они прилетали поохотиться откуда-то из менее засушливых мест.

   Если животное перестает пить, то оно или слишком ослабло, чтобы глотать (но это был не наш вариант, чародеи успешно заливали в дракона воду силком, я тому свидетель), или больно бешенством (такое предположение мне совсем не нравилось), или... сознательно решило уморить себя жаждой. Я бы не удивился: драконы все-таки достаточно сообразительные твари, намного умнее собак и даже водяных лошадей (про которых говорят, будто разум у них сродни человеческому). Прирученные — те вполне успешно общаются с командирами и обслугой, хорошо понимают человеческую речь, выполняют сотни команд и, говорят, способны принимать сложные самостоятельные решения в критических ситуациях.

   Дикий вряд ли нас понимал, но его разумения вполне могло хватить на то, чтобы сообразить: если плохо уже сейчас, то там, куда его тащат, будет еще хуже. Да и откуда мне знать, вдруг он не первый такой? Может, долгими зимними вечерами бабушки-драконы рассказывают внучкам о коварных двуногих, похищающих молодежь, которая никогда уже не возвращается? А если кто-то и вырвался чудом из плена, то уж точно поведал достаточно ужасов...

   Впрочем, делиться своей версией с чародеями я не стал. Скорее всего, они и сами способны додуматься до этого, а нет — я за них думать не нанимался.

   А вот к драконьему возу подошел и тут же понял, что они имели в виду под «перестал пить». Влить-то воду дракону чародеи могли, а вот заставить удержать ее внутри — нет. Одним словом, судя по луже под возом и неприятным звукам, доносящимся из-под тента, дракон успешно извергал проглоченную жидкость — в этом ему намордник не мешал. Хотя, на мой взгляд, так зверь и захлебнуться мог, особенно если кусок мяса встал бы ему поперек глотки. Не в другой ведь желудок он пищу складывал...

   — Видите? - зачем-то спросил Сарго, подойдя со спины. У обоих чародеев была такая неприятная манера, вот только мужчину я слышал, а потому не обеспокоился.

   — Он точно не бешеный? - спросил я. - От этого водобоязнь появляется.

   — Нет, какое там... - Сарго утомленно потер лоб. - А хотя пёс разберет эту тварь! Уже не знаю!

   — Вы-то прежде с драконами работали?

   — Если бы работал, не спрашивал совета ни у вас, ни у возчиков. Тоже... пассажиром катался. А однажды угодил под обстрел, - добавил он и невольно втянул голову в плечи. - Я имею в виду, не человеческого оружия, а драконьего огнемета. Ощущения...

   — Могу представить.

   — Не можете, если сами не побывали в таком пекле, - сказал он. - Там... живых не осталось. Так... головешки. Или просто пепел. Даже не воняло ничем, вообразите себе, как будто пламя выжгло все запахи. И даже воздух: не будь я чародеем, я бы задохнулся там, я же в самый центр атаки угодил...

   — Наверно, угадаю, если скажу, что целили по вам?

   — В том-то и дело, что нет, - вздохнул Сарго. - Я просто уезжал из города. Рядом с ним шли бои, и я сопровождал библиотеку — ее решили вывезти на всякий случай. А там ящики такие... характерного вида. За неимением других взяли часть тары из-под снарядов и патронов. А что? Вместительные, прочные, разве что оружейная смазка пачкается, но это я легко устранил.

   — Ах вот в чем дело... Сверху вас приняли за обоз с боеприпасами?

   — Ну да.

   — Библиотека-то уцелела? - спросил я.

   — Почти вся. Не зря же меня наняли. Я, Санди, как и вы, своё дело знаю, - усмехнулся он, но тут же вновь помрачнел. - А вот что с драконом возможны такие проблемы, я не ожидал.

   — Неужели наниматель вас не предупредил?

   Он покачал головой.

   — Боюсь, он и сам не знал, что такое возможно.

   — Интересно, как же он предполагал справляться с этой зверушкой, если не предвидел подобного развития событий и не снабдил вас инструкциями на такой случай?

   — Не знаю. И, Санди, я не обсуждаю заказчиков и их дела. Как и вы, полагаю.

   — Считайте, это был риторический вопрос, - развел я руками, укорив себя за то, что и впрямь хватил через край. - Но так или иначе, дракон издыхает.

   — Пока нет, они живучие. Еще сутки-другие без воды он, по идее, может продержаться, а может, и больше. Но вот потом...

   — Сдохнет.

   — Скорее всего. Но мы - раньше, - изрек Сарго и снова принялся протирать очки.

   — Не понял... - нахмурился я.

   — Я же вам сказал про драконий огнемет. Боевых драконов пару-тройку дней перед вылетом не поят вволю. Сообразите сами, почему?

   — Да они что, этот свой огонь заливают, так выходит? - не поверил я.

   — Как это в точности функционирует, не могу сказать, не специалист. Но на обывательском уровне — всё именно так. Вспомните транспортников — их же всегда держат возле больших водоемов.

   — Угу, я видел однажды, как один такой после приземления этот свой пруд чуть не до дна высосал, - кивнул я. - И над морем они... хм... дозаправляются. Логично. Если транспортник огнем пыхнет — целый город пустит пеплом!

   — Нет. У транспортников пламя не такое мощное, как у боевых. Нарочно же выводили, чтобы поменьше хлопот с этим было, - пояснил Сарго. Для человека, не разбирающегося, по его же словам, в драконах, он знал о них порядочно. Больше меня, во всяком случае.

   — Зато они в разы крупнее.

   — Да, поэтому необходимо подстраховываться. А с этим, как видите, ничего не выходит. Заставить его не блевать я не могу. Совсем пасть зажать пробовали, если вы хотели это предложить. Он тогда через ноздри воду выпускает, и этак точно может задохнуться.

   — Вы что, хотите сказать, он делает это нарочно, а не из-за какой-то хвори? - спросил я. Похоже, предположение мое оказалось верным.

   — От этой твари можно ожидать любой подлости! - с неожиданной злостью произнес он и пнул колесо. Ушиб ногу, конечно же, и выругался.

   — Но для чего? Уморить себя решил?

   — Похоже на то. И нас заодно.

   — А нас-то каким образом? Вы же уверяли, что оковы надежны, и...

   — Надежны, - перебил Сарго, - но на драконье пламя они не рассчитаны, понимаете, Санди? Если он так и не станет пить, то...

   — Вы ведь уцелели при драконьей атаке и даже библиотеку спасли, - напомнил я. - Почти всю. Неужели не сможете накрыть этот воз... не знаю, как это у вас называется, но, думаю, идею вы поняли?

   — Могу, - согласился он. - Только в тот раз вся атака заняла буквально несколько минут. И потом еще какое-то время я ждал, пока остынет всё кругом — там земля спеклась в стекло и текла ручьями! - и вернется воздух. А поддерживать такой щит час за часом слишком тяжело.

   — Так меняйтесь с супругой.

   — У нее не хватит сил на подобное.

   «Ну Веговер, ну удружил с работенкой, сукин сын!» - подумал я, вслух же сказал:

   — Тогда позвольте, я подытожу. В любой момент этот ваш дракон может превратиться в неуправляемый клубок пламени. Сгорит он при этом сам или останется валяться на пепелище, не так важно, нас это волновать уже не будет. Защититься от его огня вы не в состоянии. Предугадать, когда именно произойдет... ну, пускай будет взрыв — тоже. Пока всё верно?

   Сарго кивнул, продемонстрировав безукоризненный пробор.

   — При этом, - продолжал я, - наниматель не предупредил меня о возможном риске такого рода. Вероятно, решил сэкономить.

   — Санди, постойте...

   — Сарго, вы понимаете, что это — основание для немедленного расторжения контракта в одностороннем порядке? - тихо спросил я. - Если не верите, можете перечитать, там черным по белому указано, что наниматель обязан поставить провожатого в полную известность обо всех возможных опасностях, связанных с человеком или грузом. Неважно, кредиторы это, гоняющиеся за должником, или нечто подобное нашему случаю. Вы меня не уведомили.

   — Но я сам не предполагал!..

   — Незнание не освобождает от ответственности. Вы и ваша супруга поставили подписи под контрактом, и это означает, что вы снабдили меня всей необходимой меня информацией. Но это не так. Вы нарушили одно из основных условий договора, поэтому...

   — Санди, это же форс-мажор!

   — Вовсе нет, - ответил я и скрестил руки на груди. - Вы в курсе особенностей так называемого драконьего огнемета. Вы должны были если не ожидать, то предполагать возможность подобного развития событий и принять соответствующие меры по обеспечению безопасности.

   Когда нужно, я перехожу на казенный язык, обычно это отрезвляет людей.

   — Этот обман мог бы сойти вам с рук...

   — Мы увеличим ваш гонорар, - быстро выговорил он, поняв, куда ветер дует.

   — Мог бы, - повторил я с нажимом, - если бы вы оказались в состоянии защитить себя и окружающих от дракона. Но вы на это, по вашим же словам, не способны или способны, но, поскольку не можете предугадать, в какой именно момент дракон полыхнет, то проку от ваших умений — ноль. Всё, Сарго, на этом мы можем распрощаться. Неустойку с вас взыщет Веговер... для него у меня тоже найдется пара ласковых.

   Он хотел что-то сказать, но встряла Тродда, тоже подошедшая к возу и слушавшая нашу светскую беседу. На этот раз я ее заметил, но вида не подал.

   — Не ожидала, что провожатые так пекутся о собственной шкуре! - зло выпалила она.

   — За меня этого никто не сделает, - любезно ответил я. - Приходится заботиться о себе самому. И если вы полагаете, что это легко — с такими-то клиентами, - то спешу вас разуверить: трудно и даже очень.

   — Трус!

   Я только улыбнулся: неужели она всерьез хотела пронять меня этим?

   — Что ты стоишь столбом? - набросилась она на мужа. - Он же... он не умеет колдовать, а все его защитные амулеты, вместе взятые, не выдержат, если постараться как следует! Ничего не стоит заставить его...

   — После этого с вами ни один провожатый не станет иметь дела, - заметил я.

   — Если узнает! - сощурилась она. - Сарго прав: у меня не достанет сил сдержать драконье пламя, но я искусна кое в чем другом... Вы просто забудете последние несколько дней своей жизни, Санди. Очнетесь в придорожном кабаке и долго будете думать, кто же рискнул огреть вас по голове? Наверно, кто-нибудь пронюхал, сколько вам доплатили за эту работу, нагнал вас на обычной дороге, или подсел к вашему костру, или попросил вас о помощи... А дальше - ничего сложного. Знаю, знаю, никто не убьет провожатого, но вы не умрете, обещаю! И неустойку вам Веговер выплатит, нас это уже интересовать не будет!

   Тродда с трудом перевела дыхание — грудь ее бурно вздымалась, синие глаза метали молнии, - а я жестом предложил ей продолжать.

   — Лучше соглашайтесь по-хорошему, Санди, - сказала она. Теперь я видел настоящее ее лицо. Оно мне не понравилось, как я и предполагал. - Не хочется вас калечить, а если вы станете сопротивляться, не исключено, что придется и вам переломать ноги и посадить на цепь рядом с драконом. Не то так ослабишь внимание на секунду — а вас и след простыл...

   Сарго все протирал и протирал очки, казалось, еще немного — и в стеклах появятся дырки. Но молчал. Похоже, не всегда он командовал супругой, в определенные моменты она брала вожжи семейной телеги в свои руки.

   — Больно не будет, - пообещала Тродда и мило улыбнулась. - Вовсе не нужно, чтобы вы голосили на всю округу, еще услышит кто... Но вот уйти вы не сможете.

   — Вижу, у вас богатая практика, - заметил я ей в тон. Сейчас бы закурить и пустить струйку дыма ей в лицо, но увы — во время перехода я не курю, нельзя. Чутье собью. - Видимо, дракон тоже одурманен ровно настолько, чтобы не метаться в оковах и не реветь сквозь намордник? Если так, что мешает добавить еще пару печатей? Заставить его покорно пить и принимать пищу?

   Чародеи переглянулись, а я не удержался:

   — Сдается мне, это вам как раз не по силам. Сознайтесь — зачаровывал цепи кто-то другой, более искусный и знакомый с драконьим нравом?

   — Даже если так, какое это сейчас имеет значение? - отрывисто спросил Сарго и нацепил-таки очки. Чище они от протирания не стали, потому что он захватал стекла пальцами, которыми только что приглаживал волосы, а они у него блестели от помады. - Думаю, вам лучше прислушаться к Тродде, Санди. У нее в самом деле богатый опыт... Мы, знаете, познакомились во время войны.

   — Она была маркитанткой или подвизалась в трофейной команде? - любезно осведомился я.

   — Не пытайтесь оскорбить меня, Санди, - фыркнула она. - Вы бы еще солдатский публичный дом вспомнили... Представьте, я служила в госпитале, и не обычной санитаркой, как несложно понять даже такому, как вы. Медицина — моя основная специальность.

   — Как же вас занесло в эту глушь с таким сомнительным делом? Потянуло в дорогу, ветер странствий повеял в лицо, блеск золота ослепил? - предположил я. - Или вас попросили вон из профессии? Скажем, за сомнительного толка эксперименты над людьми? Слыхал, чародеи — очень увлеченные личности, а когда перед тобой такой простор для экспериментов — военный госпиталь, а может, еще и пленные, - удержаться наверняка невыносимо тяжело!

   Я внимательно следил за тем, как медленно меняется выражение ее взгляда, но не останавливался:

   — Вы и не удержались, только о ваших опытах каким-то образом стало известно, я прав? Вряд ли вы работали в одиночку, но даже если так, не думаю, что дело предали огласке. Кто-то более маститый, возможно, удержался на месте, а вот вас вышибли армейским сапогом под зад и навсегда запретили заниматься лечением... во всяком случае, официально. Пришлось уйти на вольные хлеба, так?

   Воцарилась тишина, нарушаемая только журчанием воды — дракон еще не иссяк, - да болтовней возчиков. Не сомневаюсь, они нас слышать не могли — чародеи всегда отгораживались от них, если собирались обсудить что-то важное.

   — Санди, вы даже слишком проницательны, - сказал наконец Сарго. - Вы почти...

   — Замолчи! - топнула ногой Тродда и повернулась ко мне. - Да уж, за такую догадливость стоило бы и впрямь проломить вам голову, вот только другого провожатого днем с огнем не сыскать! И только поэтому, Санди, у вас до сих пор целы все пальцы на ваших драгоценных руках! Что вы так дернулись? Может, кто-то уже проделывал с вами подобное? Не удивлюсь... У людей бедная фантазия - я предпочла бы вырвать ваш слишком длинный язык!

   — Тродда, угомонись, - попросил ее муж, но какое там...

   — Пускай продолжает, - сказал я, пока Тродда фантазировала о том, что могла бы со мной сотворить. Кое-что я запомнил — вдруг пригодится? - Я люблю слушать гипотезы о моих увечьях.

   И о происхождении тоже: признаюсь, в исполнении Тродды это было захватывающе. Сразу видно бывшего военного врача — в мирное время таким пассажам не научишься.

   Однако чародейка начала иссякать, а мне вовсе не хотелось, чтобы она перешла от слов к делу и действительно что-нибудь мне сломала, отсекла или вырвала с мясом.

   К сожалению, путей для отступления у меня не было. Прямо сейчас не было, я имею в виду: поблизости не оказалось ни единого поворота, а даже если бы они были, я не успел бы до них добраться - заклинание быстрее и моей Гуш, и тем более меня самого.

   Значит, уходить придется во время перехода, бросив обоз. Я действительно никогда прежде так не поступал, но, как философски говорит Веговер, всегда бывает первый раз. Вот он и наступил...

   — Вы закончили? - поинтересовался я, когда Тродда взяла очередную паузу, чтобы отдышаться. - Не поймите меня неправильно, но вы начали повторяться, да и утомились изрядно.

   — Санди, - сказал Сарго, и мне почудилось, будто голос его сделался немного виноватым. - Прошу вас, не нужно доводить до... ну, до всего перечисленного. Вы не чародей, а Тродда, да и я умеем добиваться желаемого. Есть, конечно, несгибаемые люди, но, по-моему, вы не из таких. То есть, конечно, я не имел в виду, что вы способны предать или что-то в этом роде, репутация у вас безупречная, но... Ваше здоровье вам наверняка дороже, чем...

   — Чем что? Жизнь?

   — Я имел в виду нарушение контракта, - пояснил он. - Вы же сказали, что могли бы закрыть на это глаза за хорошее вознаграждение, верно? Ну вот... Как минимум двое суток у нас есть, а мы постараемся поить дракона как можно чаще, чтобы выиграть время. В ваших же интересах поскорее вывести нас на подходящую дорогу. Чем скорее мы доставим зверя хозяину, тем лучше для всех нас.

   — А он сумеет с ним справиться?

   — Это нас уже волновать не будет, - честно ответил Сарго. - Обещаю, Санди, я лично позабочусь о том, чтобы ваше кратковременное выпадение памяти не несло никаких последствий для здоровья. Не бойтесь, Тродде не доверю: вынуть мозги через нос она вполне способна, да и тонкое воздействие дается ей неплохо, но...

   — Да уж, пожалуйста, займитесь этим сами, - вздохнул я и увидел победную улыбку на лице Тродды.

   Должно быть, она думала, будто сумела меня запугать. Не скрою, я всерьез опасался за свое благополучие — не боятся только дураки. Что толку спорить с теми, кто заведомо сильнее тебя и не соблюдает правил? Заполучишь какое-нибудь увечье, а закончится всё тем же самым. Сарго прав: вряд ли я долго выдержу под пытками. Хотя бы потому, что после них они меня точно закопают где-нибудь в лесу: одно дело упившийся до потери памяти провожатый, бывало и не такое, и совсем другое — характерным образом искалеченный. Если уж он сам не заинтересуется, откуда у него взялись такие увечья (Сарго, думаю, может вовсе лишить человека памяти), окружающие могут полюбопытствовать. А там... Может, вспомнят подвиги Тродды и ее коллег во время войны, может, еще что-то всплывет. Сколько веревочке ни виться — кончику быть. И не таких ловили.

   — То есть вы согласны? - с явным облегчением уточнил Сарго.

   — Вы не оставляете мне выбора. Шкура мне дорога, это вы точно подметили. Только тогда уж давайте не мешкать, - добавил я, - чем скорее тронемся в путь, тем скорее доберемся до поворота. Если скорость вам важнее... хм... белого безмолвия, я поискал бы дорогу покороче. Или даже две. Вы же не даром выспрашивали, как это работает.

   — Только не думайте, что можете нас обмануть, - сказала Тродда. Она успокоилась, гневный румянец почти пропал с ее щек, но глаза горели торжеством. - Кто вас разберет — заведете невесть куда, скажете, что никаких поворотов рядом нет, а там... Мы сами рады будем броситься врассыпную, лишь бы не сгореть!

   — Тут уж вам остается только положиться на мое слово, равно как и мне на ваше, - ответил я. - Не думайте, будто мне хочется скитаться невесть где. Больше всего я мечтаю избавиться от этого задания... и от вас, господа чародеи, с вашим проклятым драконом вместе!

   — Наконец-то я вижу живого человека, а не маску... - улыбнулась она и потянулась ко мне, будто хотела взять за подбородок, но я сделал шаг назад, и рука Тродды повисла в воздухе. - К тому же напуганного человека...

   — Испугаешься тут, - буркнул я. Мой счет к Веговеру прирастал на глазах. - Но попрошу без фамильярностей, с мужем заигрывайте, со мной не нужно.

   — Право, оставь свои штучки, - глянул на жену Сарго. - Сейчас и отправимся, Санди. И будем ехать до темноты, а может, и ночью, если волы выдержат. Можно внушить им, чтобы шли без устали, это просто, не драконы же. Но...

   — Но лучше не надо. А то если они лягут от истощения где-нибудь на снежной пустоши, нехорошо выйдет. Лучше давать им отдохнуть ночью, а днем — дорогу гладко выстилать, как вы умеете. Теперь-то можно потратить на это немного сил, я надеюсь?

   — Да, пожалуй, - согласился он, переглянувшись с Троддой. - Отправляемся.

   «Что ж, - подумал я, - дело за малым: добраться до поворота. Главное, чтобы чародеи не взяли меня на короткую сворку, иначе я не сумею от них оторваться...»

   Накаркал.

   — Репутация у вас, конечно, безупречная, Санди, - ласково пропела Тродда, - но я все-таки предпочитаю обезопасить наше предприятие. Вам придется расстаться со всеми вашими амулетами, оберегами и прочим. У вас их при себе много, и я сходу не могу определить назначение каждого. Разбираться некогда, поэтому...

   — Пожалуйста, - любезно согласился я и терпел, пока она выискивала у меня в карманах эти безделушки. - Может быть, мне раздеться, чтобы вам удобнее было проверять, не прячу ли я что-нибудь в заднице?

   — Не стоит, право, оттуда никаким колдовством не тянет, - в тон ответила она. - А вот перчатки бы я с вас сняла...

   — Перестань, Тродда! - вмешался Сарго, явно оценив мой взгляд. Подозреваю, им можно было плавить металл не хуже драконьего пламени. - Это уже слишком. Перчатки как перчатки, не зачарованы, внутри тоже ничего не спрятано. Оставь! И так времени сколько потеряли...

   — Будь по-твоему, - поджала она губы и сняла с себя тонкую цепочку. - Но я еще не закончила с мерами предосторожности. Нашему провожатому придется потерпеть легкие неудобства.

   С этими словами Тродда накинула цепочку мне на шею и легонько потянула. Мне показалось, будто на горле у меня затянулась удавка, правда, сразу же расслабилась.

   — Вот так, - удовлетворенно сказала чародейка и концом той же цепочки, непостижимо удлинившейся, спутала мне щиколотки. - Теперь, Санди, вы не сможете далеко уйти и на лошадь тоже не вскарабкаетесь. Разве что она ляжет, а вы сядете боком, по-дамски.

   — Благодарю за идею.

   — Учтите, чем сильнее вы удалитесь от нас с Сарго, тем сильнее станет затягиваться цепочка, - предостерегла она. - Она не из простого металла, порвать или перепилить ее не выйдет, не пытайтесь. И, право, не стоит проверять, что случится с вашей шеей, если вы решите скрыться от нас... за поворотом.

   — Санди, мы вынуждены пойти на это, - примирительно сказал Сарго. - Да, мы чародеи, но без вас дорогу не найти, а вы явно настроены решительно... Придется потерпеть.

   — За доставленные мне неудобства с вас еще треть гонорара, - сообщил я и покосился на Тродду, откинувшую полог тента на драконьем возу. - Хм?

   — Поедете здесь, - пояснила она, улыбаясь. - Со всем возможным комфортом. Пол мы сейчас высушим, а вонять от этой скотины не воняет. Во всяком случае, запаха не больше, чем от лошадей с волами.

   — Да, в фургоне сухо, тепло, - кивнул Сарго, - вдобавок никто вас не услышит, об этом мы позаботились.

   — А как я предупрежу вас, когда замечу поворот?

   — Не услышит никто, кроме нас, - поправила супруга Тродда.

   — Возчики с охранниками могут заметить мое отсутствие.

   — Не заметят.

   — Они тоже... - я покрутил пальцами в воздухе, - слегка одурманены? Не опасаетесь, что в момент опасности не успеете привести их в чувство? Или приведете, но они так оторопеют, что ничего не успеют поделать?

   — Они вовсе не одурманены, - пояснил Сарго. - Просто не видят и не слышат лишнего. Это легко устроить. С посторонними зеваками сложнее, а с теми, кто всегда под боком, — никаких проблем.

   — Удобно, - согласился я. - А как я, по-вашему, должен карабкаться на воз со связанными ногами? Вы меня подсадите?

   Вместо ответа неведомая сила перебросила меня через задний борт, так что я упал на локти, пребольно стукнувшись при этом. Хуже того — оказался нос к носу с драконом и поспешил отползти.

   — Прекрасно, - констатировал я, усевшись поудобнее. - А не могли бы вы бросить мне мою флягу? Клянусь, в ней нет напильника! И зелья, способного унести меня в неведомые дали, тоже нет, хотите — попробуйте сами.

   Кто-то из них — видимо, Тродда, - прицельно обдал меня струей ледяной воды.

   — До вечера от жажды не сдохнешь, - любезно сказала она и завязала тент.

   Делать нечего, я облизал руки и задумчиво обсосал насквозь промокшие рукава рубашки — в глотке-то пересохло. Потом перевел взгляд на дракона и сказал:

   — Однако и влип же я...

   Клянусь, дракон покосился на меня с сочувствием.

   5.

   Воз скрипнул и покатился вперед с нешуточной скоростью: видимо, чародеи действительно выгладили дорогу, а волов погоняли всерьез.

   Внутри было жарковато, и я решил было, что выглянуло солнце, но нет, наоборот — по брезенту то и дело принимался барабанить дождь. Жар исходил от дракона, сообразил я. Похоже, дело и впрямь неладно: когда я видел эту тварь у Веговера, ничего подобного не наблюдалось, а теперь... Теперь так и мерещилось: под грязно-бурой чешуей разгорается пламя. Пока оно еще не слишком яркое, это всего лишь тлеют угли в горне, но их жара уже достаточно для того, чтобы разогреть драконье тело до такой степени, что притронуться к нему — все равно что к натопленной печи? Что же будет, когда горн раскалится докрасна, и огонь вырвется наружу?

   «Если это случится рядом со мной, я даже понять ничего не успею», - успокоил я себя и занялся более насущными вещами.

   Тродда не солгала — цепочка оказалась очень прочной. Порвать ее у меня не вышло, перетереть о звено драконьих оков за неимением чего-то еще — тоже. Несомненно, чародейка знала, как я развлекаюсь, и насмехалась над тщетностью моих попыток. Конечно, пока я этого не слышал, она могла хоть ухохотаться... Тем не менее, желание удавить ее этой самой цепочкой становилось всё сильнее и сильнее.

   Пить хотелось все ощутимее, но она опять-таки была права: до вечера не умру. Хуже будет, если от жары и духоты у меня разболится голова — тогда я точно не смогу ничего придумать... Но пока обошлось: дурная тяжесть как пропала с ночи, так и не возвращалась. И хорошо, что я не попросил кроме фляги кисет. При чародеях я ни разу не курил, и это вызвало бы недоумение. Они не преминули бы проверить, обнаружили в кисете вовсе не накорри... Несомненно, Тродда легко догадалась бы, что это за снадобья, а я тем самым дал бы ей в руки отличный козырь. Легкую боль я стерпеть могу, но иногда... иногда случается такой приступ, что за пилюлю я на что угодно готов. Хоть на этом вот драконе жениться, хоть на Тродде — уже без разницы. Оставалось уповать на то, что в ближайшие сутки со мной ничего не случится...

   Я устроился на полу и отогнул край брезента, чтобы впустить свежий воздух. Моя Гуш шла привязанной к следующему возу, я мог видеть ее на поворотах. Я даже насвистел бравурный мотив — призыв скакать со всех ног. Гуш вполне могла оборвать привязь и скрыться... если бы услышала меня. Но зачаровано было на совесть: возчик позади в упор смотрел на мою высунувшуюся из-под брезента руку и не видел ее, до Гуш не долетали звуки, а ведь слух у нее не хуже моего.

   Хорошо еще, я успел ее оседлать, а расседлывать никто стал. Все мои пожитки вроде бы на месте. С Тродды станется порыться в вещах, но вдруг обошлось? Или, по крайней мере, она ничего не выбросила в придорожную канаву и не присвоила. Деньги — пёс с ними, но имелось там кое-что поважнее денег...

   «Чародеи-то меня слышат», - вспомнил я и принялся напевать. Негромко, чтобы окончательно не пересохло в глотке, но отчетливо. Сплошь непристойные песенки, каковых я знал превеликое множество. Слух у меня отличный, музыкальный в том числе — чужую фальшь я слышу преотменно. Но вот сам попасть в ноты, увы, не в состоянии, а потому меня обычно предпочитают угощать за счет заведения, лишь бы я не подпевал веселой компании: перекричать-то я многих могу, но... Лучше не нужно.

   Вряд ли Тродда краснела от этих песенок (наверняка слышала их побольше моего), но, надеюсь, к вечеру начала закипать. Правда, никто не просил меня заткнуться, и я понадеялся: вдруг она приглушила звук?

   Еще я уповал на то, что дракон от моих певческих упражнений не взбесится. Он, правда, как взглянул на меня один раз, так с тех пор и лежал, прижмурившись, и ни на что не реагировал. Иногда мне казалось, что из ноздрей у него вырываются струйки пара, будто где-то внутри докипали остатки залитой в него воды.

   Наступил вечер, и возы замедлились, но не остановились совсем. К моему узилищу кто-то подошел — я узнал шаги Сорго — и брезент отодвинулся.

   — Держите флягу, - сказал он. - И ради всего сущего, умолкните хотя бы на ночь!

   — А вы что, собираетесь спать? - удивился я, принюхавшись к горлышку. Ничем посторонним не пахло, но пить я не торопился. - Почему тогда не остановились на привал?

   — Решили, что лучше потихоньку поедем вперед, чтобы завтра пораньше добраться до поворота.

   — Я предупреждал насчет волов, - сказал я.

   — Мы немного поделимся с ними силами, - ответил Сарго, шагая вровень с возом и придерживаясь за борт. - Поэтому ночью будем дежурить по очереди. Тродда вела обоз весь день. Теперь моя очередь, а ей нужно выспаться. Поэтому еще раз заклинаю...

   — Я тоже предпочту вздремнуть, - перебил я. - Да и не хотелось бы разбудить ее после тяжелого дня. Она и без того достаточно зла.

   — Она не любит провожатых.

   — Я заметил.

   — Даже скажу, чтобы вы знали, почему, - добавил Сарго, хотя я не спрашивал. - Отряд ее первого мужа один ваш коллега завел... Одним словом, завел. С концами, никто их больше никогда не видел. Потом выяснилось, что он работал на противника.

   — Муж?

   — Провожатый!

   — А, - сказал я. - Бывает. Надо думать, Тродда разыскала его и убила с особой жестокостью?

   — Нет, он будто испарился. Может, убили, а может — решил отсидеться в какой-нибудь глуши, пока всё не забудется.

   «Скорее всего, - подумал я. - Я ведь именно так и поступил».

   Правда, то была не здешняя война, но принцип один: иногда лучше скрыться надолго, а иногда — исчезнуть, не оставив следов, и никогда не возвращаться назад. И как знать, вдруг этот безымянный провожатый сейчас живет там, откуда давным-давно ушел я?

   — Словом, до завтра, Санди, - сказал он и бросил что-то мне на колени. - Спрячьте. Надеюсь, не понадобится.

   — Благодарю, - искренне сказал я, узнав свой кисет. - Как вы...

   — Обыскивал ваши вьюки, искал, нет ли еще амулетов и чего-нибудь похуже.

   — Догадались?

   — Пообщавшись с Троддой, начнешь разбираться в таких вещах.

   — Ясно.

   Сарго помолчал, но я больше ничего не сказал: одного слова благодарности, по-моему, вполне достаточно. И еще неизвестно, что именно подсунули внутрь. Вдобавок я хорошо помнил обещание поработать с моей памятью, слова о «тонком воздействии», и гадать, как на это отреагирует моя голова, не хотелось.

   Брезент задернулся, и я остался в темноте. Почти полной, если не считать едва заметного багрового свечения драконьей шкуры — днем его не было видно даже в полумраке фургона. До белого каления было еще далеко, но...

   «Ждать некогда, - подумал я. - У меня впереди целая ночь. Неужели я не придумаю, как освободиться?»

   Выходило, если честно, неважно. Со мной был мой кисет, в котором среди обычных пилюль имелись взрывчатые капсулы: удобная штука (избавляет от головной боли вместе с головой, шутил мой «аптекарь»). Такого крохотного заряда хватило бы, чтобы вскрыть замок или даже перебить цепочку. Высечь огонь — не проблема, хватит искры, а металла здесь хоть отбавляй. Только хлопок получится довольно отчетливый, особенно в ночной тишине, и как знать, не заинтересуется ли им Сарго? И как отреагирует дракон? Ладно, оставим пока...

   Я снова посмотрел на цепочку, потом на дракона. Вообще-то у этих зверюг такие когти, что им даже броня паровых кораблей нипочем, рвут, как бумагу (если доберутся до обшивки сквозь огонь батарей). Почему бы не попробовать?

   Когти у зверя были с мой локоть длиной, но для таких лап этого было маловато. Мне показалось, они почти полностью втянуты, как у кошки... Впрочем, какая разница? Хватило и кончика, чтобы убедиться: драконий коготь отлично режет любой металл!

   Вот только радовался я недолго: цепочка, обмотанная вокруг моих щиколоток, срослась прежде, чем я успел ее распутать. Та же участь постигла участок цепочки за спиной, там, где она тянулась от горла к ногам. (Видел бы кто, как мне пришлось изогнуться, чтобы зацепить ее за коготь, со смеху бы умер. Мне было не до смеха — все это я проделывал на ощупь: свечения дракона не хватало.) Она, как живая, выскальзывала из пальцев, звенья соединялись... и начинай всё с начала. Терпения мне было не занимать, и я надеялся, что хотя бы в несколько приемов мне удастся распутать ноги — тогда я хотя бы мог нормально сесть. И даже спрыгнуть с воза, чтобы добраться до лошади и...

   Не вышло. Ладно, пускай, все равно мне не хотелось быть удушенным на расстоянии.

   Что еще я могу использовать? Ну, кроме взрывных пилюль? Они явно не помогут, так и незачем переводить их понапрасну.

   Под рукой у меня был только все тот же дракон. Что я о них помню? Кажется, слышал от работника с драконодрома о том, что кровь дракона почти невозможно отмыть — въедается намертво. Но она не как кислота, конечно же, иначе как бы оперировали раненых бойцов? Об этом тот же человек говорил, что драконьи доктора по старинке предпочитают использовать ножи из кости или каменного стекла, а металлические инструменты берут только тогда, когда нужно вскрыть броню или там надпилить кость, в которой засел осколок. Дескать, стоят очень дорого, а портятся быстро. Быстро, но всё-таки не мгновенно! Вон, у этого зверя тросы пропущены сквозь крылья, пока не испортились. Они надежно зачарованы, конечно, так что ничего им не сделается в ближайшее время, а может, эта вот фиолетовая вонючая дрянь как раз и предохраняет металл от воздействия крови... Цепочка тоже зачарована, но будь у меня в запасе день-другой, я бы попробовал...

   Попробуешь тут, если под рукой нет даже ножа! Как, спрашивается, добыть кровь дракона, если он, сволочь такая, бронированный от носа до кончика хвоста, а мне нечем его поцарапать? Конечно, можно ткнуть его пальцем в глаз, но я всерьез опасался сломать этот самый палец о веко, если дракон успеет моргнуть. А он почти наверняка успеет — реакция у них получше человеческой.

   Впрочем... если исхитриться накинуть цепочку на драконий зуб — намордник не глухой, можно подобраться, - а потом резко дернуть, есть шанс оцарапать ему десну до крови. Но если с путами на ногах такой фокус еще мог пройти, то совать голову в буквальном смысле в драконью пасть мне не улыбалось. К тому же удавка была затянута довольно туго, мне не хватило бы пространства для маневра.

   Тупик...

   Давно мне не приходилось оказываться в настолько безвыходной ситуации. Да что там — никогда не приходилось!

   Отчего я не мог смириться и спокойно проводить чародеев с грузом по выбранной ими дороге? Да оттого, что ни капли не верил их посулам! Очнусь где-нибудь с потерей памяти, как же... В лучшем случае я обеспамятею совершенно и превращусь в дурачка, не способного собственное имя вспомнить... Впрочем, не так, это как раз худший вариант — никому не пожелал бы такой участи. В лучшем же меня просто придушат и избавятся от тела, и ищи провожатого на скрытых дорогах, как в народе говорят... Известно ведь, что мы можем не появляться не то что неделями и месяцами, а и годами. Я и сам, бывало, пропадал надолго: ушел — Веговер еще только-только свое дело завел и жениться надумал, невестами перебирал, вернулся — у него уже старший сын сам женихается.

   «Что же они натворили, если даже убийство провожатого их не пугает? - подумал я и покосился на дракона. - Неужто весь сыр-бор разгорелся из-за этой скотины? Во всяком случае, он - причина, по которой эти двое очень сильно подгадили кому-то влиятельному и крайне опасному. Но, судя по тому, как парочка торопится под крыло к заказчику, он тоже не лыком шит, а таким вот металлическим тросом. Жаль, имени мне не узнать, может, что-то прояснилось бы...»

   — Помог бы, что ли? - произнес я одними губами. - Обоим подыхать, так хоть не на цепи...

   У драконов очень тонкий слух, иначе как бы ими управляли? На высоте, сквозь свист ветра, никакой командир не докричится, даже с зачарованным рупором. Но они как-то справляются, а дракон, если уж хочет услышать — услышит, а решит притвориться глухим — хоть глотку надорви, толку не будет.

   Мне почудилось, будто этот тоже расслышал мой шепот. Во всяком случае, приоткрыл глаза — в полумраке они отчетливо светились, и в фургоне заметно посветлело, - приподнял голову, насколько позволяли оковы, напрягся, как-то булькнул и...

   — Ну ты нашел время блевать, - вздохнул я, отстранившись, когда из драконьей пасти сквозь намордник потекла густая вязкая слюна. - Нечем уже! А мне до утра сидеть в этой луже...

   Я осекся.

   Я ведь видел, как дракона кормили, и еще удивился, почему Тродда так тщательно отчищается от его слюны. Они с мужем были в защитных рукавицах чуть не по плечо, понятно, но чародейка выискивала на одежде, на тенте, на полу фургона малейшие брызги и немедленно их уничтожала. Я, помнится, подумал еще: она делает это так, словно драконья слюна ядовита.

   Но она ведь не ядовитая, точно. И не едкая, иначе давно разъела бы намордник. Впрочем, он зачарован, так что ему это нипочем...

   «Стоп, - сказал я себе. - На наморднике нет печатей. Только на оковах. Да и то — его снимают через день, а эти двое, считай, сознались, что зачаровывал цепи кто-то другой. Такое им не по силам. Следовательно, намордник — самый обычный. Слюна на него не действует. Защитные рукавицы не разъедает, кожу тоже — я видел, на Сарго брызнуло, а он только выругался и утерся».

   Но почему Тродда так тщательно убирала даже мелкие брызги? Почему так яростно оттирала руки? Может быть...

   Нет, не может быть — точно. Она боялась, что эта слюна попадет на ее амулеты.

   Я же заметил ту подвеску на ее шее, думаю, у нее имелось что-то еще. В моих побрякушках она разобралась с одного взгляда, так что... Скорее всего, Тродда — не слишком сильная чародейка, но умелая в использовании амулетов. Их может быть превеликое множество, хоть на теле, хоть вплетенных в ткань одежды, хоть спрятанных в волосах. Чародей, наловчившийся работать с такими штучками, со стороны может показаться настоящим асом, но лиши его коллекции амулетов, и он подковы ломаной стоить не будет! То есть против обычного человека, вероятно, выстоит, но против собрата-чародея, полагающегося только на свои силы — вряд ли.

   На эту версию работал и тот факт, что прежде Тродда занималась медициной. Там нужно колдовство тонкое, а большая сила не обязательна, было бы чутье, знания и умения.

   «Может быть, драконья слюна разрушает или ослабляет волшебство? - подумал я. - Тогда намордник вообще нет смысла зачаровывать, только силы зря тратить. Что до других оков... он не дотянется, чтобы прицельно плюнуть на печать».

   Не устроил ли он сегодняшнее представление нарочно, надеясь хоть немного ослабить путы? Если и так, ничего не вышло: воды было многовато, в такой слабой концентрации слюна не подействовала. Но сейчас...

   «Попытка не пытка», - сказал я себе, снова перерезал цепочку о драконий коготь и тут же сунул ее концы в озерцо слюны, благо не вся еще просочилась в щели.

   Она не срослась. Она, чтоб ей провалиться вместе с Троддой, не срослась!..

   Клянусь, я готов был расцеловать дракона, но поостерегся. Возможно, он и не думал мне помогать, а просто икнул.

   «Они ведь действительно почти разумные, - сказал я себе. - И то что он дикий и не обученный, еще не означает, будто он глуп. Попробовать-то можно!»

   Вообще-то мне следовало выбраться из фургона, отвязать лошадь и умчаться прочь, дорога там или бездорожье — Гуш везде вывезет! Что до остального — я опытный провожатый, не пропаду не только на тракте, а и на лесной тропинке. Тропинок тут кругом пруд пруди, и уж не найти там поворота — надо совсем разума лишиться.

   Вот только цепочка... Может быть, Тродда уже почувствовала, что дело неладно. Она еще спит, но чародеи обычно хорошо ощущают, что происходит с их творениями, особенно если настроятся заранее. А ей вряд ли хотелось меня упустить, так что, как бы ни был глубок ее сон, скоро Тродда проснется, а тогда мне не уйти. Подключится Сорго, а он сумеет остановить меня, уверен. Он тоже не великой силы чародей, но на меня его умений хватит с лихвой.

   Ну а раз тихо уйти не выйдет, значит, уходить придется шумно. Я бы даже сказал, с огоньком... Безумие, согласен, но что мне оставалось делать?

   — Слушай, - я встал во весь рост, чтобы быть поближе к тому месту, где у дракона теоретически располагались уши. - Ты понимаешь меня? Если да, моргни.

   И он опустил веки. Потом в темноте снова засветились желтые огни.

   Шептать, прижавшись к драконьей чешуе, было не слишком приятно, она была слишком горячей, но куда деваться?

   — Ты знаешь, что нас ожидает? Меня убьют, это точно. Тебя — не знаю. Но быть чьей-то игрушкой... или подопытным, - вовремя вспомнил я наклонности Тродды, - приятного мало. Ты же хочешь вырваться на свободу, верно?

   Дракон снова моргнул.

   — Но осознаешь, что улететь не сможешь? Да? И поэтому решил сжечь всё кругом и себя заодно?

   На этот раз его веки остались неподвижными.

   — А ты-то, может, и не сгоришь... - протянул я. На этот раз он сощурился. - Тогда вот что... Я попробую снять твои оковы — надо же отплатить за этот твой плевок! Если выйдет, поможешь мне уйти? Если ты вырвешься на свободу, им будет не до меня. Большего я сделать не смогу.

   Дракон моргнул. Хотелось бы мне верить, что он не просто мигает, а соглашается со мной!

   — Тогда начнем...

   Ключей от замков у меня не было, а весь подходящий для взлома инструмент остался во вьюках Гуш. Бегать туда-сюда я не собирался — чего доброго, Сорго заметит... Вот тут-то пришлись кстати мои взрывные пилюли — заложил одну, высек искру о драконью чешую, и... Выходило не так уж громко, зря я опасался: скрип телег и топот копыт скрадывали неожиданные хлопки. Они к тому же походили на то, как хлопает незакрепленный брезент на ветру, или на тот звук, с которым погонщик шлепает вожжами по крупу вола.

   С печатями пришлось повозиться, но, к счастью, внутри у дракона осталось достаточно жидкости, чтобы заплевать весь фургон. Я же пожертвовал нательной рубашкой — не горстями же мне таскать на драконий хребет его слюни? Проще намочить ткань и выжимать.

   Когда я освободил шею, дело пошло быстрее, но вот что делать с тросами, я не знал. Там не было никаких замков, их словно приварили к тем кандалам, что удерживали лапы. Такой металл мои пилюльки не взяли бы, да и как их прикрепишь к гладкому металлу? Это не в замок пихнуть... И осталось их всего ничего.

   — Ты перекусить их сможешь? - шепнул я дракону. - Если да, я попробую вытащить. Но учти, наверняка будет больно.

   Он снова моргнул, и я, поглубже вдохнув для храбрости, взялся за намордник (приберег его напоследок, как несложно догадаться).

   — Не поднимай голову высоко, заметят, если крыша с фургона слетит, - шепнул я, когда намордник свалился.

   Он меня уже не слушал. «Тцонг-тцонг-тцонг!» - с таким звуком дракон раскусил тросы в одном крыле и, изогнув гибкую шею, занялся вторым. Я же, кляня себя за склонность всё усложнять, снова полез ему на спину — вытаскивать эти железки. Как бы не так — каждый трос был в мою руку толщиной и крепился к сбруе не в одном месте. Увидел бы я того, кто придумал эту изуверскую конструкцию — засунул бы ему такую железку в задницу, чтобы вышел через глотку!

   — Если ты поднимешь крылья, сможешь снять их с тросов, - сказал я. - Только медленно, иначе совсем порвешь перепонки.

   «Какая разница, ему уже не летать!» - одернул я себя.

   Дракон моргнул. Морда его была совсем близко, но страшно не было. Даже удивительно — я ведь ему на один зуб.

   — Стоит тебе шелохнуться, чтобы стряхнуть эту дрянь, слетит тент. Это точно заметят, не чародеи, так возчики, не настолько они одурманены. Поэтому... - я помолчал, потом продолжил: - Подожди немного. Я добегу до своей лошади и поскачу прочь. После этого делай, что хочешь. Усвоил?

   Судя по взгляду, не совсем...

   — Я свистну, когда буду достаточно далеко, - сообразил я. - Ты услышишь.

   Он снова моргнул.

   — Жаль, ты не сможешь взлететь. Смыться вдвоем было бы куда эффектнее.

   «Что может быть эффектнее выжженной воронки посреди тракта?» - подумал я и вспомнил о возчиках и охране. И ни в чем не повинных волах — им-то за что страшная смерть? Но, если Сарго не соврал насчет мощи драконьего огнемета, то они, наверно, и понять ничего не успеют, не то что почувствовать.

   — Спасибо, - сказал я дракону, прежде чем выбраться из фургона.

   Уверен, он меня понял.

   6.

   Добраться до Гуш мне удалось беспрепятственно, отвязать ее — тоже. Было достаточно темно, чтобы на идущем позади возу ничего не заметили. Тусклые фонари давали больше теней, чем света, а я старался не шуметь, когда снимал с Гуш часть поклажи и навьючивал на себя. Возможно, лошадь придется бросить, если скрытые тропинки заведут меня в такие места, где верхом не проберешься, только на своих двоих. Гуш жаль, но себя жаль больше, а потому я не собирался лишиться денег, кое-каких ценных вещиц, оружия и припасов, а на ходу не будет времени снимать с нее вьюки.

   С оружием, правда, вышла незадача: чародеи прибрали его к рукам. Решили, может, что я и со связанными ногами могу допрыгать до лошади, взять револьвер и пустить себе пулю в лоб им назло? Ладно, небось, не наградное... А вот хотя бы без ножа придется туго. У охранника отнять, может? Вон, одного видно, дремлет в седле... Так ведь нашумлю: я все-таки не специалист, тихо снимать часовых не обучен.

   «Обойдусь, - решил я, - нечего время тянуть».

   И только я поставил ногу в стремя...

   «Похоже, дракон все-таки не слишком хорошо меня понял», - успел я подумать, прежде чем кинуться в придорожную канаву, закрывая голову руками.

   Истошно заржала и ринулась прочь Гуш — выучка там или нет, но к такому ее жизнь не готовила. Волы-тугодумы истошно замычали и встали, как вкопанные, когда с центрального воза в небо ударил огненный столб. Мне померещились еще развернутые пылающие крылья, но разглядывать было некогда — я стремился убраться как можно дальше и как можно скорее. Обходить обоз что сзади, что спереди, чтобы снова попасть на дорогу, слишком опасно, — поди угадай, в какую сторону дракону вздумается плюнуть огоньком! - поэтому я углубился в придорожный лесок. Мне нужна была хотя бы звериная тропа... Впрочем, я мог обойтись и без нее, но для этого требовалось время и какая-никакая сосредоточенность, а разве о ней может идти речь, когда позади встает зарево на полнеба, жутко рычит дракон, заходятся ревом волы, ржут кони и кричат люди?

   Темно было — хоть глаз коли... Вот я чуть и не выколол, когда напоролся на ветку, но отделался царапиной на лбу. Если бы не шел, выставив руку вперед, вполне мог обзавестись еще одной роскошной приметой...

   Однако благодаря этой клятой ветке я все-таки обнаружил тропинку — пригнулся, пробираясь дальше, и заметил утоптанную траву. Кто бы здесь ни бродил, люди или звери, главное, тропа была хоженая, не вчера проложенная. Уж это я определять умею.

   Дело было за малым: я стянул одну перчатку, помогая себе зубами, и постарался нащупать хоть что-нибудь. Как нарочно, в лесу царила тишь — ночные птицы унялись, напуганные шумом на дороге, затаились мелкие зверьки, не шуршали травой, и ни единое движение воздуха не колебало листья деревьев. «Везет, как утопленнику», - подумал я и снял вторую перчатку. Не люблю этого делать, но деваться было некуда: рев и грохот позади унялся, зато послышался треск, а мне вовсе не хотелось выяснять, кто идет за мной по пятам — чародеи или дракон. Даже не знаю, что хуже.

   Тропинка не баловала — поворотов поблизости не было, значит, придется открывать. И перебирать некогда: до которого первого дотянусь, тот и...

   «Лучше бы ты до утра выбирал», - невольно подумал я, когда наконец сумел подцепить тонкую ниточку нездешнего ветерка, потянул за нее, что было силы, и шагнул в неизвестность. В лицо мне ударила вьюга, да такая, что я на мгновение ослеп и задохнулся, не сразу сообразив повернуться спиной к буйству стихии.

   Вот когда я порадовался тому, что захватил вещи! Правда, теплый плащ остался на седле, но он все равно не спас бы меня в такой буран.

   Быстро натянув куртку и перчатки, я сунул руки под мышки — ледяной ветер резал пальцы, и я ничего уже не чувствовал. Так дело не пойдет: с этой дороги (той самой, через снег, куда так стремились чародеи) нужно выбираться как можно скорее, а если я не найду нового поворота в самое ближайшее время, то попросту окоченею. Это в чародейской компании можно с относительным комфортом путешествовать по такой погоде, но не в одиночку, не имея даже возможности разбить лагерь. Положим, в сугроб-то я зарыться могу, а дальше что? Неизвестно, сколько времени продлится буран, и не заметет ли меня так, что я уже не откопаюсь. Бывали и такие случаи, я знаю. Да и в целом идея прятаться в сугробе меня не прельщала. Для этого нужно быть тепло одетым, а я все-таки рассчитывал на промозглое лето, а не на студеную зиму с пронизывающим ветром!

   Когда руки немного отогрелись, я попробовал нащупать хоть что-то. Кажется, поворот был впереди, довольно далеко, и мне ничего не оставалось, кроме как ковылять туда, навстречу пурге, согнувшись чуть не вдвое в попытке защитить лицо и стараясь не спутать направление. За этот ветерок было не удержаться — он вырывался из пальцев, как туго натянутая леска, и мне всё хотелось проверить, не содрал ли он мне кожу, а то и мясо до кости. Конечно, это было лишь игрой воображения, но ощущать подобное, должен отметить, крайне неприятно. Да что там — попросту больно!

   Открыть новый поворот на большой дороге, где их и без того достаточно — крупных, устоявшихся, - было мне сейчас не под силу. Я и так выложился, когда уходил с той лесной стёжки... Нет, попытаться можно, но есть шанс угодить в местечко похуже, потому что выбирать не получится — здешний снежный шторм перемешал и перепутал едва заметно доносящиеся сюда ветерки других дорог. Это хотя бы знакомо... хотя что толку?

   Ветер, по-моему, всё усиливался, норовил сбить меня с ног, и я пару раз проваливался в снег едва не по пояс. Только благодаря этому и понимал, что почти сошел с дороги. А заплутай я в полях, обратно могу и не выбраться...

   Казалось, я делаю шаг вперед, а ветер сносит меня на два назад. И, хотя меня сложно назвать дохляком, я чувствовал, что выбиваюсь из сил. И замерзаю. Это было бы настолько глупой смертью после всего, что мне пришлось преодолеть... Я бы засмеялся, если бы у меня лицо не свело от холода. Кто-нибудь на моем месте непременно придумал бы историю возмездия за мои деяния: я послужил причиной тому, что люди погибли в пламени, и за это должен замерзнуть до смерти. Но увы, я не верил в высшие силы, а потому лишь в очередной раз посетовал на собственную торопливость (хотя что толку?) и упрямо зашагал вперед. У меня зуб на зуб не попадал от холода, и я думал: упасть и окоченеть — еще не самое скверное. Можно ведь что-нибудь себе отморозить, да так, что придется ампутировать. И если без ноги я еще как-нибудь проживу — знавал я одноногих, неплохо ездивших верхом (про самоходки и говорить нечего), - а вот без рук и даже пальцев на них...

   На самом деле времени прошло всего ничего, просто в таких ситуациях оно тянется невыносимо медленно, и одна минута кажется если не вечностью, то часом уж точно. В любом случае, я не слишком далеко ушел, это точно — всего на сотню шагов (не считая тех, которые сделал, чтобы вернуться на дорогу, когда меня уносило в сторону). Но я уже чувствовал, что еще столько же не пройду. А клятый поворот, чтоб его, не приближался!

   Когда я в очередной раз споткнулся и рухнул на колени в снег, то решил, что уже не встану. Дальше если только ползком...

   И в это мгновение меня обдало теплом. Да каким там теплом, жаром, как из хорошо натопленной печи!

   Я обернулся, уже догадываясь, что именно увижу... и не ошибся.

   Позади меня возвышался дракон. Тот самый, откуда бы взяться другому? Не выслали же за мной спасательную экспедицию на боевом летуне, право слово...

   — Тебя-то сюда как занесло? - выговорил я, стуча зубами.

   Конечно, от драконов, в особенности диких, следует держаться как можно дальше, но мне что-то не хотелось. Рядом с ним, во всяком случае, было тепло: от его жара таял снег, и я мог разглядеть грунт дороги под драконьими лапами.

   «Я же ему сказал — сбежать вместе было бы куда лучше, - сообразил я. - Но даже если он понял и истолковал это по-своему, то как ухитрился меня нагнать? И не привел ли за собой погоню?»

   Однако я больше никого не сумел различить в метели, из чего сделал вывод, что либо все они погибли, либо кто-то все-таки выжил (чародеи могли уцелеть, если Сарго вовремя спохватился и установил защиту хотя бы для себя и супруги), но сейчас им чуточку не до меня.

   Отходить от пышущего жаром дракона (он жадно хватал пастью снег) не хотелось, но стоять на месте смысла не было. Погрелся — и вперед, Санди, сказал я себе. Если дракон идет за тобой по пятам, сможешь еще разок погреться. И еще, и еще, пока не дойдешь до поворота.

   «Вполне вероятно, он ждет, пока ты окончательно выдохнешься, чтобы закусить, - мелькнуло в голове. - Но что мешает ему сделать это прямо сейчас? А, не о том ты думаешь!»

   И я снова принялся штурмовать пургу. Дракон не отставал. Вернее, сидел на одном месте, но как только терял меня из виду (а для этого достаточно было сделать пару лишних шагов), немедленно нагонял.

   — Лучше бы ты впереди шел! - в сердцах сказал я и поперхнулся снежным зарядом. - И от ветра защита, и в снегу вязнуть не нужно.

   «А еще лучше было бы сесть на него верхом, - добавил я мысленно. - Хотя нет. Меня с его хребта сдует к пёсьей матери. Падать вроде бы и не высоко, но приятного мало».

   Плохо помню, что было дальше. Я брел, увязая в снегу, непрерывно ругался... Не вслух, конечно, всё равно бы меня никто не услышал, а раз так, зачем драть глотку с риском простудиться насмерть? Если я уже не простыл, конечно...

   Потом... Кажется, я в очередной раз упал и не смог подняться. До поворота было рукой подать, еще сотня шагов, может, чуть больше, но силы меня оставили.

   «Кто бы мог подумать, что я сдохну настолько нелепо!» - мелькнула мысль перед тем, как я провалился в беспамятство...

   *

   «Говорят, замерзающим кажется, будто они в тепле, - вот первое, что пришло мне в голову, когда ко мне вернулось сознание. - Дорогое мироздание, можно, я уже окончательно издохну? Надоело мотаться туда-сюда, как поплавок в проруби...»

   Мироздание, как обычно, не откликнулось, равно как ни один из сонма божеств всех времен и народов, его населяющих. Я всегда знал, что это враки, поэтому не особенно удивился, но... Нужно же к кому-то или чему-то взывать, даже если ты отъявленный безбожник?

   Открыв глаза, я ничего не увидел. Было темным-темно. И да, тепло.

   Пошевелиться я мог, но с некоторым трудом, будто запутался в спальном мешке или на меня упал балдахин, только почему-то очень жесткий. Совсем рядом, словно бы за тонкой стенкой, что-то гудело, как кузнечные мехи, и мерно бухало. Поначалу я решил, что это кровь стучит у меня в ушах — один из верных признаков надвигающегося приступа. Немудрено: из жаркой духоты фургона в леденящий холод, потом снова в тепло... Следовало удивиться, почему я до сих пор ничего не чувствую, но удивляться я уже устал. Вдобавок сообразил, что биение слишком сильное (с таким мне бы уже голову разорвало) и редкое для человека...

   Для человека! Этот запах был мне хорошо знаком — дым и металл, и кровь.

   «Похоже, Санди, дракон взял тебя под крылышко!» - подумал я, силясь не захохотать. Это нервное, со всеми случается. Только не всем доводится приходить в себя под боком у дикого дракона, который с какой-то стати проникся к ним симпатией. А что еще я мог подумать? Сожрать он меня не сожрал, хотя возможностей у него была масса, вдобавок подобрал и обогрел. Надеюсь, он не принял меня за своего детеныша?

   В голову лезла совершеннейшая дичь, и я усилием воли прогнал ее и попытался собраться с мыслями. Я жив — это уже неплохо. Я, кажется, ничего не успел отморозить (во всяком случае, руки-ноги слушались) — еще лучше. Не простудился насмерть — вообще замечательно. И не изжарился о драконий бок, что тоже прекрасно.

   К слову, сейчас дракон не казался таким обжигающе-горячим, как тогда, в фургоне. От него исходило сильное ровное тепло, не горячечный жар... Может, дело в том, что он все-таки напился? В смысле, наелся снега, неважно! Вдобавок снаружи такой холод и ветер, что зверь волей-неволей должен охлаждаться.

   «Интересно, - мелькнула мысль, - снег тает, не долетая до него? Если так, любопытное должно быть зрелище: этакая бурая глыбина посреди снежной равнины. А может, и вокруг всё растаяло до земли...»

   Однако нужно было выбираться. Сколько прошло времени, я не знал, а часы у меня отобрали чародеи — решили, видимо, что часовая цепочка может послужить мне для побега, а какой-нибудь шестеренкой я смогу перепилить удавку. Молодцы, что подстраховались: в крышке под портретом смазливой девицы прятался дымный порошок и еще кое-что, вот только проку от них на тот момент было маловато.

   Я ткнул локтем в твердый бок раз, другой — безрезультатно. Правда, стоило мне затрепыхаться сильнее, как дракон зашевелился, крыло, в складках которого я и ночевал, развернулось, и я скатился вниз.

   Ветер утих. Снег еще шел — крупные хлопья мягко кружились в воздухе и таяли на расстоянии пары ладоней от драконьей спины. Внизу действительно виднелась голая земля, того и гляди, первоцветы покажутся.

   Сугробы намело мало не по пояс, но по такой погоде сто шагов до поворота — ерунда! Скорее взмокнешь, штурмуя заносы, чем замерзнешь! Вот только... что делать с драконом?

   Он лежал, по-кошачьи свернувшись клубком и опустив голову на передние лапы. Продырявленное крыло, которое он развернул, чтобы выпустить меня, осталось сложенным лишь наполовину и напоминало истрепанный бурей парус на сломанной мачте. Я не сразу сообразил, что этак он прикрывает меня от снега. Отличный тент, всем рекомендую.

   — И что мне с тобой делать? - спросил я вслух. - То есть, благодарю, конечно. Без тебя я бы околел, но... дальше-то что?

   Разумеется, он не ответил. Лежал и смотрел на меня немигающими желтыми глазами. Только крыло свернул, когда понял, что я не собираюсь прятаться под навес.

   — Мне пора, - сказал я. - А ты... Охота здесь неплохая, когда не метет. Олени водятся, еще какая-то живность.

   Я не стал думать о том, как он станет охотиться, если не может взлететь. Судя по скорости, с которой дракон нагнал меня на повороте, он и на земле может дать фору иной быстроногой лани.

   — Прощай, - сказал я, развернулся и побрел вперед, раздвигая грудью снежные заносы, как ледокол — торосы.

   И да, очень скоро мне действительно стало жарко, шаге примерно на двадцатом. Но не от чрезмерных усилий, а потому, что меня догнал дракон и навис надо мной всей тушей, по-прежнему не отводя взгляда.

   — Не хочешь оставаться здесь? - если не с кем поговорить, почему бы не с драконом? Он все равно не может ответить. - Прекрасно тебя понимаю, но взять с собой не могу. Я, видишь ли, направляюсь в обитаемые края, и там не обрадуются, увидев дикого дракона. И я как-то не горю желанием обзаводиться таким питомцем... уж не говоря о том, что нас обоих будут искать. А такую парочку — провожатого с драконом — найти намного проще, чем каждого поодиночке...

   Я остановился, посмотрел на него через плечо и вздохнул:

   — Решат еще, что я тебя украл. Подумали бы — кому в здравом уме понадобится такое счастье!

   «Кому-то ведь понадобилось», - мысленно добавил я справедливости ради.

   До поворота было рукой подать. И — тут я всерьез обрадовался — чуть дальше нашлось еще несколько, на выбор. Так часто случается после сильной бури, словно ураганный ветер выдувает весь скопившийся в междорожье мусор, который мешает ветеркам свободно проникать туда и обратно.

   Значит, я смогу передохнуть в одном тихом месте, а не сразу выбираться к людям. Прекрасно! Нужно собраться с мыслями, придумать свою версию событий, чтобы не делать этого на ходу, а потом уже осторожно вернуться назад. Разузнать, что да как, о чем говорят, слышал ли вообще кто-нибудь о странном происшествии на тракте... Ну да это не сложно. Главное, заранее подготовить пути для отхода, чтобы не зависеть от обычных дорожных поворотов и не ломиться наугад невесть куда, как я в этот раз. Так... привязать кое-где веревочки. Дернешь — и нужная дорога откроется.

   На всё это нужно время, и лучше поторопиться...

   Дракон, словно услышав мои мысли, ткнул меня мордой в спину, да так, что я едва устоял на ногах.

   — Я не могу взять тебя с собой! - повторил я. - Мне не нужен дракон! Ты помог мне, я помог тебе, вот и... Тьфу ты, ты опять помог мне, даже, наверно, жизнь спас, так что я твой должник... Хорошо, я попробую вывести тебя в какое-нибудь дикое место... но не сию минуту. Нет тут таких дорог! Даже в моей глуши тебя спрятать не выйдет!

   «Я что, всерьез собираюсь искать дракону новый дом? - подумал я. - Заняться больше нечем, Санди?»

   — Жди здесь, - приказал я. - Вода... снега натопишь, а без еды за пару дней не умрешь. Я вернусь, как только смогу.

   Признаюсь, я вовсе не собирался возвращаться. Мне только такой обузы и не хватало! Но я надеялся, что в этом пустынном месте дракон сумеет выжить и прокормиться. Насчет дичи я не солгал — ее тут хватало. Правда, другие провожатые с их клиентами явно не скажут мне спасибо за такой сюрприз на дороге, но... Собственная шкура всегда была мне дороже чужой. Да и не так часто тут кто-то появляется, есть шанс, что не столкнутся.

   Дракон не двигался. Я пару раз взглянул через плечо — он сидел и смотрел мне вслед.

   Расстояние между нами увеличивалось слишком медленно. Я вяз в снегу, словно искалеченный зверь удерживал меня взглядом и не пускал вперед. Воображение, будь оно неладно...

   — А так? - спросил вдруг кто-то.

   Я даже головой потряс: бывает, от пресловутого белого безмолвия начинает мерещиться всякое, но я не настолько долго в нем находился, чтобы начать слышать голоса.

   — Так получится спрятать? - повторил этот кто-то. Голосок был слабенький, тонкий и хриплый.

   Я обернулся. Дракона не было, и я невольно взглянул вверх — вдруг он оскорбился настолько, что сумел-таки взлететь и теперь чешет со всех своих дырявых крыльев куда глаза глядят? Но нет, и в небе никого и ничего...

   Я невольно сделал несколько шагов назад по уже проложенной колее. Плохая примета: если уж начал путь, не возвращайся, а возвращаешься — так не по своим следам, а хотя бы немного в стороне. Но мне не хотелось снова бороздить эти клятые снега высотой мне по шею (а кое-где и с маковкой), так что приметами я решил пренебречь.

   Лучше бы не возвращался, честное слово.

   Там, среди проталины, образовавшейся под тушей дракона, съежилась на земле девчонка. Совершенно голая, тощая, она обхватила плечи руками и смотрела на меня в упор. Ярко-желтыми драконьими глазами.

   Должно быть, правду говорят ученые люди, что у человека есть своего рода защитный механизм: он не может сразу осознать какое-то кошмарное событие вроде гибели всей семьи или полного разорения, потому что тогда наверняка сойдет с ума. Поэтому мозги отключаются и позволяют думать только о чем-то простом, насущном — о том, как бы приготовить поесть или там подбросить дров в огонь. Потом, конечно, всё дойдет, но только оно не обрушится сразу, а станет просачиваться понемногу. Тоже будет и больно, и страшно, но хотя бы останется шанс не рехнуться сразу. С другой стороны, в иных случаях лучше бы и правда сразу сдвинуться крышей и не вспоминать о том, о чем положено думать здоровому человеку...

   Видимо, мне тоже частично отшибло рассудок (хотя я вроде бы не собирался бежать сломя голову через сугробы, куда глаза глядят, дико при этом хохоча), поскольку первым делом я стащил с себя куртку и накинул девчонке на плечи, а потом поднял ее на ноги, чтобы не сидела на стылой земле. Правда, она была босой, но в тот момент такая мелочь меня не смутила.

   — Так получится спрятать? - повторила она, глядя на меня. Взгляд ее казался странно расфокусированным (я не сразу догадался, что она не смотрит мне в глаза, нет, а старается схватить выражение лица в целом и еще отслеживать малейшие его изменения).

   — Ну... да, - сказал я. А что еще я мог ответить?

   Я ее даже не разглядел, запомнил только, что чумазая. А может, смуглая, поди разбери. Мне смотреть-то на нее холодно было — в одной моей куртке на голое тело... А вот прикасаться — очень даже горячо. Но куда деваться, пришлось, потому что на двух конечностях она передвигалась, прямо скажу, очень скверно. Они у нее попросту заплетались, и девчонка норовила полететь носом вперед, вот я и волок ее практически на себе, обхватив поверх одежды за талию. И на плечо бы закинул — она была легкая, - но не рискнул так фамильярничать. Превратится обратно — и останется от Рока Сандеррина лепешка. Поджаристая.

   А руки... Признаюсь, на ее руки я смотрел с содроганием. Неправду рассказывают в сказках: дескать, превратившись, оборотень способен залечить раны. Ничего подобного. Конечно, они уменьшились пропорционально размерам тела, но... Я еще раз искренне пожелал изуверу, придумавшему те «крепления», заполучить раскаленный металлический трос в задницу с выходом через рот, а еще десяток гвоздей между костями ладони на закуску.

   Крови не было, только сукровица сочилась, но кисти распухли, пальцы почти не двигались, и я подумал, что без лечения девчонка вполне может умереть от заражения крови или еще какой-нибудь заразы. Потом вспомнил о том, как в настоящей своей форме она довольно шустро размахивала крыльями, и немного успокоился. Затем снова заволновался: может, я и впрямь уже двинулся? Или брежу, замерзая под снегом? Вон, уже голые девчонки мерещатся, и ладно бы красивые, так ведь у этой даже взяться не за что...

   Поворот оказался передо мной, словно по заказу.

   — Только не вздумай превратиться, - сказал я сквозь зубы и шагнул с заснеженной пустоши в душистый сосновый лес. - Эй... Эй!..

   Тщетно — девчонка обмякла и рухнула бы на слежавшуюся хвою, если б я ее не держал. Чего доброго, устроила бы пожар — очень уж она была горячей. Тут уж пришлось взвалить ее на плечо — веса в ней оказалось всего ничего, мне показалось, что моя поклажа весит больше. Забавно: драконы ведь действительно очень легкие для своих размеров, так выходит, они и в человеческом облике сохраняют такие же свойства? Судя по исходящему от девчонки жару, так и было... Лишь бы не начала дышать огнем! С другой стороны, этак ее можно выдавать за фокусницу...

   «Санди, - сказал себе я и залепил мысленную оплеуху. Мысленную потому, что руки были заняты. - Прекрати нести околесицу. Доберись до дома, приведи эту подстреленную в чувство и выясни, что происходит. Сходить с ума после будешь. Если будет это после».

   Вскоре показалась моя так называемая хижина - крепкий домик, спрятанный в чащобе, - чужак не найдет, случайный охотник не наткнется. Разве что другой провожатый забредет случайно, но такого за много лет ни разу не случалось. Мне же это лесное убежище служило верой и правдой, и я надеялся, оно и на этот раз не подведет. В конце концов, прятал я тут контрабандистов, беглую невесту (ту самую, одну из трех), наследного герцога, бежавшего от другого претендента на титул (его, правда, все равно убили в итоге, но я к этому отношения не имел) и разный странный подорожный люд, но вот дракона — впервые.

   7.

   «Что мне с ней делать-то? - спросил я сам себя, сгрузив ношу на земляной пол. - Не помешало бы отмыть, но это уж пускай сама... А вот жрать она наверняка захочет. Хорошо, что кладовую недавно обновил...»

   Я полез проверять, что у меня там имеется из съестного, а когда вернулся, девчонка уже очнулась, сидела, озиралась по сторонам с явным испугом и выдохнула с облегчением, только увидев меня.

   — Спрятались? - спросила она.

   — На время, - ответил я, в который раз решив ничему не удивляться, и принялся разводить огонь в очаге. - Ты голодная, наверно?

   Она покивала, не сводя с меня глаз.

   — Я сейчас что-нибудь сготовлю. А ты пойди вымойся пока. Там за домом ручей и бочки стоят с дождевой водой, - я заметил недоумение в ее глазах и пояснил: - Ты грязная. Смой с себя грязь... или копоть, неважно. С тела и волос. Сейчас мыло дам и ветошь... хотя тебя впору песком драить, как чугунок.

   Тут я подумал, как она будет оттираться такими руками, но... Не предлагать же было ее искупать? То есть я бы не переломился, но не уверен, что она оценила бы.

   — А пить там можно? - спросила вдруг она.

   — Конечно. Ручей чистый, так что не баламуть его особенно. И не вздумай превращаться! - в который раз повторил я.

   — Я не буду. Я деревья поломаю, - кивнула она и неуверенно встала на ноги.

   До ручья я ее проводил, оставил мыло, жесткую губку (нашлась в сундуке) и полотенце, и ушел в дом. Небось, не утонет. А вот одеть ее необходимо, и не потому что я лишаюсь разума при виде этаких прелестей. Как раз наоборот — ужасаюсь и думаю, что нужно прикрыть хоть чем-нибудь эту кожу да кости. Да и, честно говоря, смотреть на нее было просто холодно, даже если сама она не мерзла.

   У меня нашлась пара смен одежды: девчонке всё было велико, конечно, но велико не мало. Штанины и рукава можно подвернуть, подпоясаться потуже — и сойдет. Надо будет — подошью, это не сложно.

   Ее не было довольно долго, и я уже собрался идти проверять, не утонула ли. Но нет — пришла, неуверенно перешагнула через порог и уселась на пол перед очагом, в чем мать родила. Все-таки она была смуглой, примерно как я, не от загара, а от природы, это я мог рассмотреть в деталях. Темные волосы — недлинные, по плечи, - от воды завились колечками и заблестели.

   — Оденься, - сказал я, даже не спросив, куда она подевала мою куртку и полотенце. Если утопила, туда им и дорога, а если на берегу оставила, я потом подберу.

   — Зачем? - не поняла она и сунула руки почти что в самый огонь. - Тепло.

   — Верю, но у людей в наших краях не принято ходить голыми, - терпеливо объяснил я. - Даже если очень жарко.

   Она пожала плечами, но возражать не стала, покорно подставила голову и позволила натянуть на себя рубаху. Вот со штанами было сложнее, но мы справились.

   Ей явно никогда не приходилось одеваться — так не притворишься. Но вот сами вещи особенного удивления не вызвали. Логично, она ведь видела людей, одетых по-разному, и вряд ли думала, будто это у нас шкуры такие разноцветные, которые мы меняем в зависимости от погоды. Хотя кто ее разберет, вдруг решила, что люди линяют? И меняют окраску, ага, когда заблагорассудится...

   — Покажи руки, - велел я.

   — Зачем?

   Похоже, это был ее любимый вопрос.

   — Затем, что у тебя дырки в ладонях. Затащишь грязь — умрешь.

   «Она уже занесла туда всё, что только могла, и по дороге, и когда плескалась в ручье, - сказал я себе мысленно. - Остается надеяться, что драконы от такой мелочи не дохнут. С другой стороны, это был бы неплохой выход лично для меня: прикопал ее под деревом, и дело с концом».

   Девчонка опять-таки не стала спорить, протянула мне обе руки и даже не дрогнула, пока я пытался понять, скверно выглядят ее раны или все-таки не слишком. Я не лекарь. Могу, конечно, остановить кровь, сделать перевязку, наложить шину, и даже худо-бедно заштопать рану, вот только после всего этого постараюсь как можно скорее дотащить пострадавшего до настоящего врача или чародея.

   Но когда хлещет кровь или торчат осколки кости, определить, всё ли плохо или еще терпимо, намного легче, чем при виде не особенно свежей раны. Как по мне — человек уже должен был свалиться с горячкой и бредом, но девчонка что так, что этак была горячее некуда, а бредить вроде бы не порывалась.

   Может, и обойдется, решил я, щедро полил ее руки обеззараживающим средством (продавший мне его аптекарь уверял, что это зелье убивает всю известную заразу, а неизвестную разыскивает и тоже убивает с особой жестокостью) и перебинтовал.

   — Сильно болит?

   Девчонка подумала и покачала головой. Ну да, я поверил... С другой стороны, что я знаю о драконах? После боев, я слышал, кто-то ухитрялся дотянуть до базы с распоротым брюхом, и ничего. Заштопали и снова поставили в строй.

   — Посиди тут, - велел я ей. - Я за водой. Поставлю вариться похлебку — поговорим. Если очень голодная — вот окорок.

   Куртку и полотенце я нашел на берегу ручья, как и думал. Мыло с мочалкой пропали бесследно. Надеюсь, она их не съела...

   Зачерпнув воды из бочки, я посмотрел на нее с сожалением: очень хотелось опустить голову в эту самую бочку и как следует прополоскать. Но я не рискнул — вода холодная, а голове моей и так выпало слишком много испытаний за последние пару дней. Или больше? Сколько времени я дрых под крылом дракона? Кто скажет, не она же... Хотя почему нет? Даже если она не умеет считать, то смену дня и ночи наверняка отличает, сможет показать на пальцах, сутки прошли или больше!

   Когда я вернулся в хижину, девчонка догладывала окорок, устроив его у себя на коленях и придерживая запястьями, чтобы не запачкать бинты. Зубы у нее оказались что надо: на кости остались отпечатки — я рассмотрел, когда забрал у нее остатки. Ругать не стал — толку-то? Сказал только:

   — Неудобно же так. Я бы отрезал, сколько нужно.

   — Тебе не оставила, - неожиданно сконфузившись, ответила она. - Забыла.

   — У меня еще есть. Но если ты и дальше будешь так жрать, скоро всё закончится.

   — Охота? - спросила она, заметно оживившись.

   — Из меня охотник, как из тебя певчая птичка.

   — Ты ужасно поёшь, - заявила вдруг она.

   — Спасибо, я знаю. Я нарочно это делал.

   — Я поняла. Иначе бы...

   Я не стал уточнять, что именно она бы сделала, но догадывался — меня не ждало ничего хорошего. Даже надежно скованный дракон вполне может учинить пакость человеку, оказавшемуся у него под боком. Так вот повернется немного — и поминай, как звали.

   Повесив котелок над огнем и засыпав в него крупу, я сел напротив девчонки и попытался придумать, с чего начать разговор. Пока он как-то не клеился.

   — Как тебя зовут?

   — Как хочешь, - был ответ.

   — Не понял, - нахмурился я. - У тебя нет имени или ты просто не желаешь называть его невесть кому?

   — Имя есть, - подумав, сказала девчонка. - Только я его не скажу. Даже если захочу. И ты не повторишь.

   — А, ты имеешь в виду, что человек его просто не выговорит?

   Она покивала и добавила:

   — Поэтому зови, как хочешь. До этого люди звали меня Буркой. Иногда Бурушкой.

   — Как?! - оторопел я. - Я понимаю, что по масти назвали, но... Это же для коровы имя... или для лошади. Для скотины, одним словом! Кто тебя так обласкал?

   — Там... - она неопределенно махнула рукой. - Старые люди.

   — Ладно, - сказал я. - Обо всем по порядку. Для начала... Мне нужно как-то к тебе обращаться. Ты не будешь возражать, если я стану называть тебя... скажем, Кьяррой?

   — Нет, - подумав, ответила она. - А это что-то означает?

   — На одном малоизвестном наречии - «огонь-девка», - усмехнулся я. - Как раз для тебя.

   «Хотя бы в одном смысле слова», - добавил я про себя.

   — Пускай, - после паузы сказала девчонка. - Мне нравится. Звонко.

   Я уже заметил: она всегда подолгу думает, прежде чем заговорить. Может быть, не очень хорошо понимает обращенную к ней речь, а может, подбирает нужные слова. Я склонялся ко второму варианту.

   — А тебя называли Санди, - произнесла она. - Я слышала.

   — Это сокращение. Я - Рок Сандеррин.

   — Большое имя, - задумчиво сказала Кьярра.

   — Ты имеешь в виду, длинное?

   — Нет. Большое, - она изобразила руками в воздухе какую-то фигуру. - И громкое.

   — Я бы так не сказал... Известное в определенных кругах — это да.

   — Ты не понимаешь, - покачала она головой. - Большое и громкое — это не то, что ты сказал.

   — Звучное? - предпринял я еще одну попытку, но Кьярра только вздохнула, и я отступился. Какая мне разница, кажется ей мое имя таким или этаким? - Неважно. Называй меня Санди.

   — Мне нравится — Рок.

   — Хорошо, называй меня Роком, - согласился я, хотя так ко мне не обращались со времен далекого детства. Я уже и забыл, как это звучит.

   — Зачем? - спросила Кьярра, указав на котелок.

   Я как раз в нем помешивал: вода закипела быстро, и я добавил к крупе приправы и ломтики вяленого мяса.

   — Есть будем.

   — Так вкуснее, - кивнула она на обглоданную кость, которую я пока не выбросил. Подумала и добавила: - Сырое мясо лучше. Это очень соленое.

   — Сырого нет, - ответил я. - И я сказал уже, что не умею охотиться.

   — Я умею.

   — В лесу?

   На этот раз последнее слово осталось за мной, и я добавил:

   — Люди не едят мясо сырым. Ну, за редким исключением.

   Как же, знал я одного любителя побаловаться рубленой говядиной с луком и перцем. Говорят, вкусно, но я воздержался от дегустации. Наверно, правильно сделал: пару лет назад тот гурман умер. Оказалось — подцепил через эту свою сырую говядину червя, который и быков-то убивает, не то что человека. Думал, просто недомогает, а потом стало поздно. Говорили, его бы и чародеи не спасли — черви ему все внутренности источили.

   Конечно, такое может случиться с каждым: не всегда есть возможность приготовить что-то как следует, а оголодаешь — и вовсе тухлятине рад будешь. Но зачем нарочно-то такое употреблять? Не в древности живем, огонь давно научились разводить...

   — Что ж, - сказал я. - Вот и познакомились.

   Кьярра кивнула, разглядывая огонь в очаге и принюхиваясь: пахло аппетитно.

   — О каких старых людях ты говорила?

   — Старых людях? - удивилась она.

   — Ты сказала, что какие-то старые люди называли тебя Бурушкой, - скрипнув зубами, произнес я.

   Никогда не отличался терпением, но сейчас деваться было некуда: если я хочу хоть что-то разузнать, придется разговаривать с девчонкой, как с дурочкой — повторяя одно и то же по дюжине раз, пока до нее не дойдет. Хотя нет, неправильное сравнение. Не как с дурочкой — как с иностранкой, которая толком не знает нашего языка, а тем более обычаев. Вот это будет верно.

   — А... - протянула Кьярра. - Они жили рядом со мной.

   — В горах?

   Она кивнула.

   — И как же вы... хм... познакомились? Я думал, люди боятся драконов, тем более, диких.

   — Боятся, - согласилась Кьярра. - Они тоже сперва боялись. А потом я стала не дикая.

   — Они тебя... м-м-м... приручили? То есть думали, что приручили?

   Она кивнула.

   — И как это вышло?

   — Просто. Они пришли и стали жить в горах. Недалеко от моего дома, только ниже, - Кьярра протянула руку и пальцем подтолкнула уголек, готовый выпасть на пол, обратно в очаг. - У них были козы. Много.

   — И ты, надо полагать, не отказывалась ими полакомиться?

   Она замотала головой и сердито взглянула на меня.

   — Мама запретила мне брать что-то у людей! Сказала, от этого может быть большая беда!

   — Вот даже как... - протянул я. - А где твоя матушка? Или ты уже жила одна? Как положено по вашим обычаям?

   — Мы жили вместе, - сказала Кьярра после паузы. - Но однажды мама улетела. Она часто улетала надолго, я привыкла. И я уже умела охотиться в одиночку. Наверно, по-вашему это значит — стала взрослая?

   — Пожалуй, - согласился я. - Если можешь выжить в одиночку, то ты взрослый. Даже если лет тебе еще совсем мало.

   — Вот так и было. Но я еще не отселилась. Поблизости не было хороших мест. Кругом люди. Мама искала, куда улететь вдвоем. Чтобы совсем дикие горы. И дичи хватало.

   Я отметил это, чтобы вернуться позже. Искала? Что именно искала и каким образом? Просто высматривала сверху подходящие места, узнавала, кто обитает поблизости? Может, и так, но что-то мне подсказывало: не всё здесь настолько просто...

   — Ее все не было и не было, - тоскливо произнесла Кьяра, глядя в огонь. - На третью зиму я поняла... она не прилетит.

   — Ты не пробовала ее искать? - невольно спросил я.

   — Нет. Я никогда не улетала далеко от дома. Страшно. И я не знала, где искать. Она не сказала.

   Я помолчал. Глупо было предполагать, что ее мать нашла где-то пристанище поуютнее, а то и нового кавалера, и решила остаться там, бросив неразумную дочь выживать, как сумеет. Скорее всего, с ней что-то случилось, а что именно — оставалось только гадать.

   — Выходит, ты еще очень молода? - спросил я наконец.

   — Наверно. Я не знаю, как считать на ваши годы.

   — А что ты помнишь? Я имею в виду, у людей?

   Может, хоть так удастся сориентироваться и прикинуть, который ей год. Или век — драконы живут долго.

   — Ну... - Кьярра пошевелила пальцами босых ног. Это зрелище ее явно забавляло. - Как драконы еще были дикими, я не помню. Мама помнила, рассказывала. А как в наших горах появились рудники — уже помню.

   Я чуть не подавился похлебкой, которую как раз пробовал на соль. Язык обжег — это точно.

   — Ваши горы — это которые?

   — Те, в которых я жила.

   — Это понятно! Где они находятся? - я осекся. - Тьфу ты, ты же не сможешь объяснить... Хотя...

   Где-то у меня была старая карта, довольно грубая, но очертания континента, рек и озер на ней вполне узнаваемы...

   — Гляди-ка, - я расстелил карту на полу. - Вот здесь — Таллада, город, в который тебя привезли. Ближайшие горы — вот они, рудники примерно в этих местах. А это — река. Узнаешь? Так она должна выглядеть сверху.

   — Похоже, - согласилась Кьярра, по-птичьи склонив голову набок и разглядывая схематичный рисунок. - Меня везли сперва по земле, потом по реке. Потом опять по земле.

   «Угадал, Санди, молодец!» - сказал я себе.

   — Значит, обитала ты где-то здесь... И тебе очень долго удавалось никому не попадаться на глаза. Видно, матушка хорошо тебя выучила.

   — Да. Я старалась охотиться подальше от людей. Вот тут, - она ткнула пальцем в карту, туда, где ничего не было, кроме надписи «неисследованные территории», - хорошие горы. Высокие. Много дичи. Только жить негде.

   — В смысле, нет пещер?

   Она кивнула.

   — Там просто камни, камни... Реки. Ущелья. Есть леса. А мне не спрятаться.

   — Понятно... - я свернул карту, убрал ее на место и снова сел напротив Кьярры. - Но если ты старалась никому не показываться, как же те старые люди? С козами?

   — Говорю же: они пришли и стали жить. Построили хижину... - она огляделась и добавила: - Меньше твоей. Совсем маленькую. Они жили там вдвоем и брали козлят греться зимой.

   — Представляю, - кивнул я, поскольку видел жилища таких козопасов.

   — Сперва они были не очень старые, - продолжала Кьярра. - Он пас коз на верхних лугах. Там хорошая трава. А потом всё ниже и ниже.

   — Одряхлел и уже не мог забираться так высоко?

   — Наверно. Он ходил с такой длинной палкой... Сперва направлял ей коз, а потом опирался на нее. И стал совсем... - она поискала слово, не нашла и изо всех сил скривила лицо. - Такой.

   — Морщинистый, - подсказал я. - От старости.

   — Да. И белый. Но не как ты.

   — Седой?

   — Да. И она тоже. Они даже сделались меньше. Как будто высохли.

   — Со стариками такое случается, - я подбросил еще дров в огонь.

   В комнате было уже жарко, но Кьярра двигалась все ближе к очагу, и манил ее вовсе не аромат похлебки. Мне казалось, ей хочется запустить руки в раскаленные угли, словно в гору самоцветов.

   — Я охотилась, - сказала она. - И нашла козу на самом верхнем лугу. Их туда давно не гоняли. Она сама пришла.

   — Козы могут, - усмехнулся я, - за ними глаз да глаз!

   — Мама запрещала брать что-то у людей. И я эту козу не тронула, - продолжила Кьяра. - А вечером услышала, как она кричит и плачет.

   — Кто, коза?

   — Нет, старая женщина. Ее муж уснул на солнце и растерял половину стада. Какие-то козы вернулись сами, а другие нет.

   — Какого-нибудь подпаска за такое бы здорово избили, - пробормотал я.

   — Она его била своей палкой, - сообщила Кьярра. - Но не сильно. Она стала совсем слабая. А потом они ходили и звали. В темноте. Опасно. Даже с огнем.

   — И ты не удержалась?

   Повисла пауза.

   — Мне стало их жалко, - сказала наконец Кьярра. - До утра я нашла почти всех коз и принесла поближе к дому. К их дому, не своему.

   — Они от страха не передохли? - невольно спросил я, и она помотала головой. Высохшие волосы распушились, и треугольное лицо Кьярры с грубоватыми чертами в таком обрамлении выглядело даже симпатичным.

   — Они еще отбивались, - она неуверенно улыбнулась. - И блеяли так, что старая женщина услышала. Вышла и... ну... Заметила меня. И замахнулась палкой.

   — Могу представить, - я тоже улыбнулся, представив старушку, норовящую огреть клюкой дракона. - Решила, наверно, что ты воруешь?

   — Ну да. Но сразу сообразила, что это пропавшие козы. Которые сами пришли — тех они закрыли в загоне... - Кьярра вздохнула. - Я потом еще много раз их собирала. Услышу, она кричит: «Бурушка, помоги!»... и лечу.

   — Неплохо старики устроились, - пробормотал я. - Как только они тебя не приспособили пасти этих своих коз на верхних пастбищах... Что ты отворачиваешься? И такое бывало?

   — Ну да, а что? Забираются они туда сами, а согнать мне не трудно, - пожала она плечами. - Козы умные. Быстро привыкли. И мне было не скучно. Старые люди меня почти не боялись. Даже разговаривали немного.

   — Жаль, матушка тебе не сказала: не только брать что-то у людей, но и общаться с ними не стоит.

   Кьярра кивнула.

   — Это они тебя выдали?

   — Я не знаю, - ответила она. - Наверно. Больше некому.

   — Но как было дело?

   — Старая женщина сказала — прощай, Бурушка. Уходим жить на равнину. В горах тяжело, - медленно произнесла Кьярра. - Помоги собрать коз. Старик их погонит в долину. Там теперь наш дом. Я помогла. Он ушел.

   — А потом?

   — Она сказала — страшно ночевать совсем одной. Побудь со мной до утра. И я согласилась. Мне жалко было, что они уходят. Если бы умерли — это другое. Тогда бы они остались рядом.

   — Наверно, старуха тебя угостила на прощание?

   — Хотела, но я никогда ничего не брала у людей. Я обещала маме.

   — У меня-то берешь, - заметил я. - Ладно чародеи, они заставляли, а я...

   — Ты не человек.

   От такого заявления я чуть кочергу не уронил.

   — А кто же я, по-твоему?

   — Не знаю, - подумав, ответила Кьярра. - Но не человек.

   — Час от часу не легче... - пробормотал я и поворошил в очаге. - Приехали. Неизвестные детали моей родословной... Ну да ладно, потом разберемся. Ты, наверно, заночевала возле хижины этой старухи?

   — Да. А потом... не помню, - сказала она и опустила голову. - Я никогда крепко не сплю. Нельзя. А тут словно яма... И всё. Когда очнулась, уже была в цепях. Не смогла вырваться. Из обычных сумела бы, но они были заколдованные. Ты сам видел.

   Должно быть, старик проболтался кому-то об их домашнем драконе. Ходил же он в долину за припасами, наверно? Пропускал там кружечку пива или чего покрепче, вот и распустил язык. Ему не верили, думали, выдумывает небылицы, но слушали с охоткой — в таких местах, по опыту знаю, любому рассказчику будешь рад. А там... слухом земля полнится. История о диком драконе достигла нужных ушей. Дальше понятно: старикам заплатили достаточно, чтобы те согласились приманить дракона. Может, в самом деле подарили им домик в долине, может, посулили и обманули, это уже значения не имеет. Главное, чародей подстерег Кьярру, одурманил и увез прочь...

   Я невольно протянул руку, чтобы коснуться ее плеча, но вовремя остановился. Мне уже хватило таких прикосновений.

   — Тебя изловили Сарго с Троддой? - спросил я, чтобы перебить неловкость.

   — Нет, - ответила Кьярра, подтвердив мои подозрения. - Другой. Очень большой. Больше тебя.

   Меня сложно назвать доходягой, но она явно имела в виду не физические характеристики. Это слово в словаре Кьярры означало что-то другое, и если речь шла о чародее...

   — Больше этих двоих? - уточнил я, и она уверенно кивнула.

   Ну вот, как я и думал. Очевидно, Кьярра воспринимает людей по-своему. И отличает чародеев от обывателей... А от провожатых?

   — Скажи, а я похож на чародеев? - спросил я.

   — Нет. Ты другой. Тоже большой, но... - она замялась.

   — Но поменьше?

   — Нет! Просто — другой, - Кьярра вдруг сощурилась, и выглядело это угрожающе. - Если я не знаю слов...

   — Я вовсе не смеялся над тобой, - поспешил я сказать. Не хватало еще, чтобы оскорбленный дракон разнес мой дом! - Неудачно выразился. Я хоть и знаю слова, как ты говоришь, но вот с чувством юмора у меня проблемы. Извини.

   — Ладно... - она посопела и произнесла: - Я очень давно не разговаривала. Ни с кем после мамы. Старые люди говорили со мной, а я отвечала, но только в голове. И они говорили не так сложно, как ты.

   — Еще раз прошу прощения, - искренне ответил я. - Я все время забываю, что ты не такая, как я. Постараюсь говорить проще... Ты не можешь объяснить, чем я отличаюсь от чародеев? От Тродды с Сарго и того, первого?

   — Слов нет, - развела рукам Кьярра. - Но первый был похож на тебя больше, чем они.

   «О чем это она?» - удивился я. Чародеи никогда не бывают провожатыми, равно и обратное. Какое же сходство увидела между нами Кьярра? Может быть, чисто внешнее? И я уточнил:

   — Как он выглядел?

   — Почти как ты, - подтвердила она мою догадку и добавила: - Такого же размера. Но толще. Без волос.

   — Лысый, что ли? Или бритый?

   — Я не знаю, как называется. Без волос, и всё. И лицо светлее твоего, а глаза — темнее. Ты его знаешь?

   — Нет, похоже, не знаю, - ответил я. — Хорошо... Мы остановились на том, что ты очнулась в плену. Скажи, это первый чародей передал тебя Сарго и Тродде?

   — Нет. Они пришли ночью и шумели. А потом плот поплыл сам по себе.

   — И тот, первый, ничего не сделал? Не пытался догнать?

   Кьярра помотала головой. Потом потянула носом и спросила:

   — А когда можно есть?

   — Уже готово, - ответил я, заглянув в котелок. - Погоди, горячо.

   — Мне не горячо! - заверила она.

   — Тебе — нет, а себе я отложу и подожду, пока остынет. А ты... гм... умеешь есть ложкой? - осторожно спросил я.

   — Попробую, - неуверенно сказала Кьярра. - Я видела, как люди это делают. Неудобно.

   — Я дам тебе ложку побольше, - вздохнул я и нашел черпачок. В самый раз, если использовать в качестве тарелки котелок. - Держи вот так... Обляпаешься — не страшно.

   — Как же не страшно, еда пропадет... - пробубнила она с полным ртом и неловко махнула зажатым в кулаке черпачком. - Я подберу...

   Клянусь, котелок опустел прежде, чем я приступил к трапезе. Если бы Кьяррина голова в него влезла, она бы и стенки вылизала, уверен.

   — Ты ничего не ел по дороге, - сказала она, махом опростав кувшин с водой. - Я слышала, как Тродда спрашивала... Почему? Что такое зарок?

   — Зарок — это если обещаешь чего-то не делать, - объяснил я. - Вот как ты обещала матери не брать ничего у людей.

   — А ты зачем-то обещал не есть?

   — Нет. Я их обманул, - ответил я. - Я просто... такой вот.

   — Какой? - похоже, вместе с сытостью Кьярра обрела хорошее настроение.

   — Немного странный. Могу не есть неделями — просто не хочу.

   — А сейчас?

   — И сейчас не хочу, - признался я. - Но приходится. Неизвестно, когда в следующий раз удастся нормально перекусить... Из-за этого меня в детстве считали подменышем, представляешь?

   — Нет, - честно ответила Кьярра. - Что это такое?

   — Люди верят, что какие-то существа иногда подменяют младенцев своими детенышами, - пояснил я. - И те, хоть внешне и похожи, все-таки сильно отличаются от человеческих. Например, слишком много едят или непробудно спят, а еще у них непременно есть какой-то изъян. Хвостик там или лишний палец на руке или ноге. Или глаза разного цвета.

   — А у тебя что? - с интересом спросила она и попыталась заглянуть мне за спину. Явно в поисках хвоста — глаза-то она видела, а они у меня одинаковые. Да и руки на виду.

   — Ничего. Но лет до трех, рассказывали, меня было не добудиться. А если я просыпался, то ел за пятерых. Потом всё сделалось наоборот. Здорово меня это выручало...

   — Почему?

   — Ну как почему... Всех еще только расталкивают с руганью, а меня давно след простыл — я на речке раков ловлю или вообще на ярмарку утянулся ни свет ни заря. А оставят без обеда или ужина за баловство — с меня как с гуся вода, я не голодный вовсе. Какое же это наказание? Правда, - добавил я справедливости ради, - иногда после такой голодовки на меня нападает жор. Вот чтобы такого не случилось, когда под рукой ничего нет, приходится запихивать в себя что-то через силу.

   — И спать про запас? - спросила вдруг Кьярра.

   — Нет. Не выходит, - ответил я после паузы. - Не помню, когда последний раз действительно засыпал. Наверно, тогда же, в детстве. Ты и это заметила?

   Она кивнула и сказала:

   — Теперь моя очередь спрашивать.

   — Ты уже начала, - усмехнулся я. - Продолжай.

   8.

   На этот раз Кьярра долго размышляла, прежде чем задать вопрос, и наконец развела руками:

   — Не знаю.

   — То есть?

   — Не знаю, о чем важном говорить, - пояснила она. - А о другом — глупо. Зачем зряшные слова?

   — Так ты начни с простого, а там, может, доберешься и до серьезного, - предложил я. - Подумай пока, а я котелок водой залью, иначе его потом отскребать замучаешься...

   Я вернулся быстро, и, стоило мне появиться на пороге, Кьярра сказала:

   — Ты даже работаешь в перчатках. Всегда. И огонь разводил, и еду готовил. Почему?

   — Это длинная история, - ответил я и уселся поудобнее.

   — А ты куда-то торопишься?

   Вообще-то, да, торопился, но час-другой погоды не делали. К тому же, после того, что рассказала о себе Кьярра, отделываться от нее было как-то нехорошо.

   — Когда-то давно я не носил никаких перчаток, - сказал я и принялся снимать рабочие, верхние. Под ними у меня были еще одни.

   Многие поражаются, как я ухитряюсь управляться с делами в такой сбруе, да не с грубой работой. Когда я говорил, что могу подшить одежду по Кьярре, я не преувеличивал — действительно могу. Дело привычки — можно выучиться держать иголку и в перчатках, тем более, они у меня тонкой выделки, недешевые. Самая дорогая часть моей амуниции, если на то пошло: всегда нужно иметь при себе несколько пар на смену, потому что порвать перчатки или прожечь, особенно в походе — раз плюнуть. Своему мастеру я платил щедро, и он старался на славу. Наверно, ни у одной столичной модницы не было вещей такого качества...

   — Я слышала, Тродда шепталась с мужем. Гадала, что у тебя с руками. Обожжены или еще что. Но это вряд ли, - со знанием дела заметила Кьярра. - Тогда бы ты не смог так ловко всё делать. Может, просто бородавок много? У старой женщины были такие. Некрасиво и неудобно. Зацепится за что-то — и сдирает. Больно и кровь идет, она жаловалась. А потом их еще больше вырастает.

   Я помолчал, переваривая такое предположение. Надеюсь, больше никто из моих знакомцев не придерживается подобной версии. Я все-таки предпочитаю что-то более романтичное.

   — Начну с той истории, которую рассказываю, когда хочу сделать вид, будто доверяю человеку что-то личное. Многие на это падки, в ответ тоже выдают свои секреты, - сказал я. - Не всегда, но случается.

   — Ты хуже старого человека, - заявила вдруг Кьярра. - Он так же долго о чем-то говорил. Пока соберется, уже забудет, что хотел сказать.

   Я только улыбнулся.

   — Когда я был мальчишкой, то помогал отцу-красильщику. Знаешь, что это такое?

   — По слову вроде бы понятно, - неуверенно сказала Кьярра. - Вы что-то красили? Стены? Я видела такое.

   — Нет, не стены, ткани. Теперь уже придумали, как это делать... м-м-м... с помощью машин, но всё равно многие работают по старинке, вручную. Кое-где такие ткани ценятся выше, чем машинной окраски... и не зря.

   — А чародеи не могут это делать?

   — Могут. Только денег сдерут столько, что дешевле будет платье целиком из золота отлить, - ухмыльнулся я. - Их услуги могут себе позволить только очень богатые люди.

   — Короли?

   — Не обязательно. Просто те, у кого денег куры не клюют.

   — Зачем им клевать деньги? - удивилась Кьярра. - Хотя... я видела у старых людей — куры иногда глотают камешки. Зачем?

   — Я слышал — чтобы зерно перетирать.

   — Прямо внутри? - не поверила она. - Ну надо же... А деньги? Тоже для этого?

   — Нет, - я в очередной раз зарекся использовать при ней какие-либо иносказания. И поговорки тоже. - Это присловье такое. Значит — человек очень богатый.

   — Непонятно, - сказала Кьярра. - Почему так?

   Я развел руками.

   — Давным-давно кто-то так сказал, вот и прижилось. Сам не знаю, что это означало. Может, у таких богачей даже птица зажралась настолько, что от золота клюв воротит?

   — Люди все же странные, - с неудовольствием произнесла она. - Столько лишних слов, а нужно всего одно. Но ты продолжай. Про красильщиков и чародеев.

   — А что чародеи? Им иногда заказывают необыкновенные наряды для особенных праздников и балов. Скажем, хочется принцессе, чтобы платье у нее переливалось радугой. Или меняло цвета: сейчас голубое, через полчаса лиловое — и так до розового. И обратно.

   — Красиво, наверно... - задумчиво сказала Кьярра. - Как закат над горами.

   — Пожалуй... Одним словом, обычному человеку такое не сотворить. А в обычную краску, чтобы держалась как следует и не линяла, добавляют всякие едкие вещества. А то какая-нибудь красавица на балу взмокнет от танцев, и будет у нее спина в зеленую полосочку. Что смеешься? И такое случалось, - улыбнулся я. - С первыми тканями машинной окраски. Люди погнались за дешевизной, но оказалось, что эту одежду не то что стирать, даже под дождь в ней попадать нельзя — идет разводами.

   — Ты о себе говори, а не о машинах.

   — Я о них уже почти закончил. Хорошая краска въедается не только в материю, но и в руки. Намертво, ничем не отмоешь. Мы всё больше красными тканями занимались, вот руки и были по локоть ядреного такого малинового цвета.

   — Синий был бы хуже, - заметила Кьярра.

   — Это уж точно. Потом, когда я бросил ремесло и занялся другим делом, краска начала понемногу облезать, но это выглядело так, будто у меня какая-то скверная болезнь. Отсюда и перчатки.

   — Красные, - уточнила она.

   — Поначалу, пока я зарабатывал немного, были обычные. А как разжился деньгами, начал шиковать. Опять же, по молодости почти всем хочется казаться не тем, кто ты есть на самом деле...

   — Как это?

   Признаюсь, необходимость объяснять очевидное меня уже порядком утомила. Но деваться некуда: приходилось терпеть, представляя, что передо мной не просто иностранка, а к тому же неразумный ребенок.

   — Как бы объяснить... Представь, например... Ты знаешь драконов больше себя?

   — Разве что маму. Но я выросла с тех пор, как видела ее последний раз. Может, теперь я больше нее. Она говорила, отец был намного крупнее, а я похожа на него.

   — Куда он подевался? Погиб? - нахмурился я, но Кьярра промолчала. - Ну да ладно. Вспомни: когда бы была маленькой, разве тебе не хотелось скорее вырасти и стать такой, как твоя мать? Или даже крупнее и сильнее?

   — Хотелось, - подумав, кивнула она.

   — А ты не играла? Не воображала, будто ты уже взрослая и могучая?

   — Ну... - по-моему, она покраснела. - Разве что иногда. Когда мама не видела. Что, и люди так делают?

   — Еще как. В том числе и взрослые. Многим нравится представляться сильнее, умнее и богаче, чем они есть на самом деле. И я не исключение, - добавил я справедливости ради. - Притворялся, будто я, невзирая на молодость, подвизался в наемниках, и руки мои по локоть в крови убитых. И красные перчатки — это в память о них... уже не помню, какой именно вздор я нес. Главное, девицам нравилось. Серьезные-то мужчины только посмеивались, слушая этот бред...

   — И никто не догадался, что ты все выдумал?

   — Нет. Не нашлось никого, кто вздумал бы ковырнуть меня и проверить, в самом ли деле я такой отважный боец, каким себя расписываю, - улыбнулся я. - Но я на то и рассчитывал: провожатого задирать не станут. А я, хоть и был молод, глуп и любил приврать, дело свое знал. Ну а потом байки мои забылись, осталось только прозвище, сами эти перчатки да репутация типа, который может прирезать за косой взгляд в его сторону. Но к этому времени я ее уже заслужил.

   — У тебя дурной нрав, так Тродда говорила, - заметила Кьярра.

   — Она не ошиблась.

   — Еще она обиделась, что ты на нее не взглянул. Как на женщину. Хотела поколдовать, но Сарго велел оставить тебя в покое.

   — Это я сам слышал, - улыбнулся я.

   — Я думала, муж должен разозлиться, если жена смотрит на другого. А он так спокойно говорил... - протянула Кьярра.

   — Это же чародеи. У них всё, не как у людей.

   — А как у кого? - тут же спросила она.

   — Как у чародеев, - вздохнул я. - Я имею в виду, они тоже люди, но живут наособицу. А насчет отношения к развлечениям на стороне... Сложно сказать, я впервые увидел пару чародеев. Они обычно одиночки. Никто их подолгу не выдерживает.

   — Ясно... Драконы тоже одиночки, - сказала вдруг Кьярра. - Но это потому, что трудно прокормиться. Теперь трудно. Раньше жили семьями, мама слышала. Сейчас кругом люди. Странно, да?

   — Что именно?

   — Дракон большой и сильный, а люди маленькие и слабые. Но они все равно победили. Хорошо, не убили всех. Но диких уже не осталось. Мама думала, мы с ней последние.

   — А твой отец? - не удержался я.

   — Он был не дикий, - сказала Кьярра. - Ну, я так поняла. Мама мало о нем рассказывала.

   — Какой же тогда?

   — Боевой, - ответила она. - Всё, что я знаю: была какая-то война у людей. И отец разбился. Его люди погибли, а он уцелел. Мы живучие. Мама его спасла и кормила, пока его рана не зажила. Она думала, он останется, но он вернулся к людям. Что с ним было дальше, она не знала.

   — Он, может, до сих пор служит... - пробормотал я.

   — Наверно. Или погиб. Потом еще много воевали. Но мама не очень расстроилась, - закончила Кьярра, - потому что у нее была я.

   — Всё, как у людей... - я перехватил ее вопросительный взгляд и пояснил: - Частая история: женщина берет на постой раненого бойца или просто путника. Он отлежится, отъестся да и уйдет дальше по своим делам... Но, бывает, остается ребенок.

   — Правда, похоже, - согласилась она. - Но ты опять заговорил о другом. А правды про свои перчатки так и не сказал.

   — Да уж, тебя с толку не собьешь...

   — Это потому, что я слышу только главное. То есть я всё слышу, но про это не забываю.

   Я помолчал, собираясь с мыслями, потом сказал:

   — Если рассудить здраво, то я в самом деле немного увечный.

   — Разве? - удивилась Кьярра.

   — Так-то не заметно. И мне повезло, что оно проявилось не сразу, не с детства, иначе плохо бы мне пришлось...

   — Ты опять говоришь много лишних слов.

   — Теперь я не знаю, с чего начать, вот и рассказываю подряд, - пояснил я. - Однажды... нет, не так. Это всегда со мной было. Знаешь, я мог легко понять, что у моих младших братьев болит. Они еще говорить не умели, только орали, а я всегда угадывал — зубы у них режутся, живот крутит или оса ужалила. Мать сперва не верила, потом... Потом разнесла по всей округе. Хотела меня лекарю в ученики отдать, но тот сказал — никаких способностей к ремеслу у меня нет. А то, что я так вот чувствую... случается. Мне без разницы, человек или скотина, всегда правильно определял, что с ними не так. Но вот лечить — нет, этого не дано.

   — И что потом?

   — Чем старше я становился, тем сильнее это проявлялось, - ответил я. - Меня звали, когда собирались копать колодец — водные жилы я тоже чувствую...

   — Тебя продали в шахты? - спросила вдруг Кьярра.

   — Н-нет... с чего ты взяла?

   — Если ты можешь найти воду или руду, то дорого стоишь.

   — Рабовладение отменили, - просветил я, - довольно давно по человеческим меркам. Правда... пристроить кого-то на каторгу и загнать в рудники — это запросто, тут ты права. Может, и до этого бы дошло, как знать... Но так-то я был чем-то вроде талисманчика для нашего поселка. Мне приплачивали за работу на ярмарках: я сразу говорил, хорошую телку или лошадь продают или хворую. И за обратное тоже платили, причем вдвое...

   — Это как?

   — Так, что кому-то нужно было сбыть с рук скотину с изъяном, который не враз разглядишь. А мне доверяли. Если бы я сказал, что она годная, ее бы взяли.

   — Но обман бы раскрылся. И тебе перестали бы верить. А то еще и побили.

   — Представь себе, на то, чтобы до этого додуматься, у меня даже в те годы ума хватило, - усмехнулся я. - Было дело, правда... Брал деньги за ложь, а потом правду говорил. Но это только с заезжими, чужаками. Потом делился со своими, ясное дело...

   — И почему ты ушел?

   — Работник из меня получился так себе. Привык к легким деньгам... а ярмарки не каждый день случаются, и между ними нужно себя чем-то занять.

   — Красить?

   — Нет, про красильщика я придумал. Отец с обозами ходил, торговал понемногу, хотел и меня к этому делу приспособить. Не получилось.

   — Но ты же ходишь с обозами, - не поняла Кьярра.

   — Да, только не торгую. Слишком скучно, - сказал я. - Так уж получилось: когда я достаточно подрос, отец взял меня с собой. И на каком-то привале рядом оказались путники с провожатым. Он-то и разглядел, что я собой представляю. Мы друг друга легко отличаем. Словом, домой я уже не вернулся.

   — Почему?

   Я понял, что скоро возненавижу этот вопрос.

   — Потому что ночью тот провожатый отозвал меня в сторону и объяснил, что я тоже уродился таким. И что могу зарабатывать намного больше, чем своим дурацким ясновиденьем, потому что дар у меня сильный. Если наловчусь как следует, буду нарасхват.

   — Он тебя в ученики взял? - спросила Кьярра.

   — Нет. Этому нельзя научить. Так... показал пару дорог, а дальше, сказал, сам. Или справишься, или погибнешь.

   — Ты живой.

   — Вот именно.

   Я смотрел в огонь, совсем как тогда, на ночном привале. Провожатый — он был уже немолод, но еще крепок, - говорил негромко и отчетливо. О том, какая мне выпала удача. О том, как мало хороших провожатых... И о деньгах не забыл, конечно же. Сразу понял, чем нужно меня поманить — большими деньгами, которые даются не так уж тяжело.

   Я спросил тогда: «Вы меня научите, дяденька? Я отработаю!» А он ответил: «Чему тебя учить, дурак, ты уже всё умеешь. Бери да пользуйся, если совладаешь...»

   Потом он немного рассказал мне о поворотах, о скрытых дорогах, предложил самому поискать какую-нибудь поблизости. Я и нашел — целую россыпь, на выбор, только жди, пока откроется поворот.

   Помню, он немного изменился в лице и поговорил со мной еще с четверть часа. До тех самых пор, когда одна из дорог сделалась доступной. Ну и сказал, мол, проверь, получится ли пройти... Я и шагнул, ума-то еще не нажил.

   — То есть он от тебя просто избавился? - удивленно спросила Кьярра, выслушав меня. - Зачем?

   — Не знаю. Может, опасался конкурента, молодого да раннего... и прыткого. А может, хотел, чтобы на своей шкуре почувствовал, каково это — скитаться по незнакомым дорогам. И ценил потом свое умение, пускай даже оно мне даром досталось.

   — А почему ты не мог вернуться?

   — Не сразу сообразил, как. Не запомнил ту, свою дорогу, да и не знал, как их различать. Поначалу бродил наугад, - я невольно поежился, вспомнив первую ночевку в глухом лесу. - Вот тогда-то я порадовался, что ни есть, ни спать не хочу, иначе бы мне туго пришлось. Но ничего, вскоре освоился. Прибился к одним странникам, к другим... Несколько путей выучил назубок, с них начинал, на них зарабатывал, а между делом разведывал другие. Уходил все дальше и дальше... и глубже, если можно так выразиться. В совсем незнакомые края, где и по-нашему не говорят. Но провожатых там тоже ценят, а столковаться и на пальцах можно. Заработал я там хорошо...

   — И ты никогда не возвращался домой? - с недоумением спросила Кьярра.

   — Почему же? Проезжал как-то мимо... Поселок не узнать, моего дома не было уже. Братья женились, жили совсем в других местах, отец умер, мать к старшей моей сестре перебралась. Так ни с кем и не повидался.

   — Они решили, наверно, что ты в лесу пропал.

   — Нет. Соседи, кто еще что-то помнил, сказали: они подумали, что я с тем обозом удрал, - ответил я. - Отец решил, будто меня те купцы сманили. Дескать, моё умение им тоже пригодилось, а я всегда до денег жадным был, мне без разницы, кому служить.

   — Тебе правда без разницы?

   Я кивнул, но сказал все же:

   — Есть вещи, за которые я никогда не берусь. Такой... зарок, если хочешь. Но я не сразу сделался таким разборчивым. Сперва меня жизнь пообтрепала.

   — А про перчатки ты так и не досказал, - упорно напомнила Кьярра.

   — Почти всё, - заверил я. - Понимаешь... Чем старше я становился, тем сильнее проявлялся дар.

   — Ты говорил уже.

   — Да? Ну ладно... Словом, всё дело в нем. Провожатые по-разному находят дороги и повороты. Кто-то видит... Не могу вообразить, если честно. Кто-то слышит, уверяет, будто дороги звучат совершенно не похоже одна на другую. Кто-то по запаху ищет. А я чувствую вот так, - я поднял руку и пошевелил пальцами. - Отыскиваю их на ощупь. Даже не их, а ветры, которые там гуляют... Я и здесь могу изловить тот или иной ветерок, понять, откуда он прилетел и что с собой принёс. Но, по правде говоря, это сложнее описать, чем проделать.

   — Ты не только ветры чувствуешь, - протянула Кьярра. - Вообще всё, да? И поэтому стараешься ни до кого не дотрагиваться? Я заметила, тебе неприятно ко мне прикасаться.

   — Да, - признался я, - потому что ты... Слишком горячая. Не в смысле — обжигаешь кожу, это-то ерунда, а вот что при этом творится внутри... Вот ведь! Не могу описать, слов не подберу... Это очень сильное ощущение, как... кипящим маслом на открытую рану — вот самое слабое подобие. Я от тебя буквально глохну и слепну, ничего вокруг уже не разбираю, а это опасно, я могу не заметить чего-то важного. Так что извини, без острой необходимости я к тебе не прикоснусь.

   — Не надо, - согласилась она. - Неужели ты даже в перчатках это чувствуешь?

   — Именно. В них — слабее, конечно.

   — А как же те, которые видят и слышат? - удивленно спросила она. - Они тоже как-то... ну...

   — Отгораживаются, да, - кивнул я. - Кто-то носит темные очки. Знаешь, что такое очки?

   Она помотала головой.

   — Такие стекла на носу, чтобы видеть лучше. Но те провожатые, наоборот, делают стекла потемнее. А кое-кто, я слышал, вообще повязку надевает, как слепец. Другие затыкают уши. Или нос. Кому с чем повезло, одним словом.

   — Ничего себе... Тебе меньше всех повезло.

   — Это как посмотреть. Провожатого сильнее меня я еще не встречал. А что до ощущений... привык за столько лет: говорю же, это постепенно проявлялось. Если бы сразу — точно бы свихнулся: всё вокруг ощущается по-разному, от этой мешанины порой в глазах темнеет... Но деревья там, животные — это полбеды, - добавил я, помолчав. - Хуже всего люди.

   — Поэтому ты и руки никому не подаешь? Я слышала, чародеи говорили между собой...

   — Именно. Это — как обухом по лбу. Привыкаешь со временем, конечно, но всё равно неприятно. Если я просто к кому-то притронусь — еще полбеды, да и не выйдет никогда никого не касаться, если только не живешь отшельником... Опять же, бывает полезно узнать, что человек сейчас чувствует, - перебил я сам себя. - Но на прямой контакт я иду редко.

   — А как же ты с женщинами? - непосредственно спросила Кьярра, и я ответил:

   — Представь себе, есть способы, при которых мне руки задействовать не обязательно. Многим такое нравится.

   Она задумалась, наверно, пыталась представить в силу своего скромного разумения, что это за способы такие. Я же подумал, что разговор надо сворачивать. И так слишком много выложил о себе... Конечно, всё это не более чем слова, и ничего особенно важного я не рассказал, не назвал ни имен, ни мест, но... Хватит на сегодня задушевных бесед.

   — Сложно, - сказала вдруг Кьярра.

   — Что именно?

   — Живется тебе сложно, - пояснила она. - Теперь понятно, почему ты не захотел Тродду.

   — И почему же?

   — Разве приятно сразу понимать, что женщина чувствует?

   — Иногда это удобно, - усмехнулся я. - Но чаще всего они переживают, щедро ли я им заплачу, что подарю и позову ли снова, когда опять окажусь в их краях. Ну и гадают, что приключилось с моими руками, как же без этого. С другой стороны, если попадается такая, которой нравится заниматься этим делом, а посторонние мысли ее не занимают, вот тогда... недурно выходит.

   Кьяра снова задумалась, а я добавил:

   — Тродда бы наверняка упивалась бы победой. Вот это - не самое приятное ощущение, ты права. А теперь, когда ты узнала всё, что хотела...

   — Еще не всё, - перебила она и зевнула. - Но другое подождет. Ты же не уйдешь потихоньку?

   — Нет. Сперва нужно решить, что делать дальше. И где тебя прятать.

   — Разве здесь плохо?

   — Хорошо, только припасов надолго не хватит, с твоим-то аппетитом. А выбираться за провиантом... опасно, сама понимаешь. Не хочется мелькать лишний раз.

   — Я потерплю, - заверила Кьярра. - Главное, вода есть. Я ничего тут не испорчу, обещаю! И потом... Ты меня спас, и я должна тебе помочь, вот так.

   — Э, нет, постой! - нахмурился я. - Мы квиты — бежали-то вместе. И если на то пошло, это ты меня спасла. Я бы замерз насмерть, не согрей ты меня.

   — Тем более.

   — Что — тем более? Или ты рассуждаешь, как какой-то древний мудрец: раз уж спас кому-то жизнь, то обязан заботиться о нем до самой его смерти?

   Я представил, как за мной до скончания дней моих будет таскаться сторожевой дракон, и невольно улыбнулся.

   — Это не очень долго, - серьезно сказала Кьярра. - Люди мало живут.

   — Тебя запросто могут убить, - любезно ответил я.

   Она пожала плечами: мол, убьют так убьют, эка невидаль...

   — Ложись-ка ты спать, - сказал я после паузы. - Время уже позднее.

   — А ты?

   — А я не сплю, забыла? Подумаю, что предпринять в первую очередь.

   — Например? - любопытно спросила она.

   — Например, неплохо было бы разыскать того, кто все это затеял. Из-за него я теперь работать не смогу спокойно!

   — Почему?

   Я застонал про себя и объяснил:

   — Мы с тобой так шумно сбежали, что не заметить это было сложно. Нас пока не нашли, но наверняка ищут. Тебя так уж точно: и тот, кто приказал тебя поймать, и, думаю, другие личности тоже. Про меня-то понятно: если я ухитрился уйти, то ищи — не ищи, ничего не выйдет, пока сам не решу объявиться.

   — И что тогда?

   — Да знать бы! Может, и ничего. Скажу, что дракон взбесился, чародеи его не удержали, а я успел сбежать. Еще и неустойку стрясу... А может, кто-нибудь захочет узнать подробности этой истории. Есть, знаешь, умельцы — как начнут расспрашивать, мигом выложишь даже то, о чем давно забыл. И попадаться им в руки мне совершенно не хочется...

   Я покачал головой.

   — И ведь только всё наладилось, дела пошли... и на тебе! Неужели опять уходить придется?

   — Опять? Ты уже откуда-то убегал?

   — И не один раз, - усмехнулся я. - Сбежать — не проблема, устроиться на новом месте — тоже, но хотелось бы захватить побольше наличности. С ней как-то легче живется. А я ее с собой не ношу, сама понимаешь. Хочешь не хочешь, а к Веговеру наведаться придется. Может, он что полезное расскажет...

   — Он первый тебя и выдаст, - заметила Кьярра.

   — Не думаю, - я поднялся и потянулся. - Укладывайся, где хочешь, а я пойду прогуляюсь. Здесь, возле дома, не переживай.

   Снаружи было прохладно. Ветер поднялся — кроны сосен тихо гудели в вышине, - но он не нес с собой никакой тревоги и тем более беды, наоборот, успокаивал и шептал на ухо о том, что пока можно ни о чем не беспокоиться. Но только пока. А потом... Видно будет.

   Я вернулся в дом и обнаружил, что Кьярра устроилась на ночлег на половичке у очага. Свернулась клубком — ей только хвоста не хватало, чтобы обвиться сверху, - поджала колени к груди и, похоже, уже уснула.

   Посмотрев на нее, я все-таки не выдержал, принес подушку, подсунул Кьярре под голову — кажется, уже немного привык, и прикосновения к ней ощущались не настолько болезненно, - потом укрыл одеялом. Под утро тут бывает прохладно, а по полу дует.

   «Если выживем, - подумал я, растянувшись на своем лежаке, - может, поищем тебе новый дом, получше прежнего. Там, где людей нет».

   9.

   — Рок, - услышал я, открыл глаза и встретился взглядом с Кьяррой. - Уже утро.

   — Ты ранняя пташка. Солнце едва встало.

   — А я раньше, - пожала она плечами и отстранилась. - Привыкла. Иначе охоты не выйдет.

   До меня она не дотрагивалась, только потянула за рукав, чтобы... разбудить? Однако...

   Кьярра тоже это заметила, поскольку сказала:

   — А говорил, не засыпаешь никогда.

   — Приврал, - усмехнулся я. - Иногда проваливаюсь ненадолго, если сильно устал... и очутился в безопасности. Обычно сам этого не замечаю.

   — Наверно, у тебя и голова болит от того, что ты не спишь, - заявила она.

   — Тебе почем знать, что у меня болит?

   Кьярра снова пожала плечами.

   — Чувствую. Когда мы все были в обозе... тебе было как-то не по себе. Но так, терпеть можно. Потом совсем хорошо. А когда мы сбежали, то там, в снегах, ты просто упал. Шел-шел, даже говорил что-то, смеялся, а потом рухнул... и не шевелился. Я испугалась, что ты умер.

   — Надо же... - я сел и внимательно посмотрел на нее. - Я этого не помню. Вернее, как упал — помню, но...

   Я осекся. Ведь было, было! Думал еще — из жары в такой холод, наверняка без приступа не обойдется. Вот и не обошлось. Видимо, я лишился сознания раньше, чем почувствовал, как раскаленный обруч стискивает голову.

   Обычно после такого я лежу пластом сутки, а то и больше. А в этот раз... К слову, а сколько я провел под крылом Кьярры?

   — Мы убежали до рассвета, а сюда пришли под вечер, - ответила она на мой вопрос. - Сам посчитай.

   Выходило, меньше дня. Или повезло, или дело тут... хм... в целебных свойствах дракона.

   — Один ученый человек сказал мне, - сообщил я Кьярре, - что мы не приспособлены ощущать так много всего. У обычных людей чувства намного слабее, чем у провожатых. Вот мы за это и расплачиваемся. Не я один страдаю, уверен. Но все мы об этом помалкиваем, потому что...

   — Нельзя выдавать свою слабость, - закончила она. - Это я понимаю. Кто-нибудь может подстеречь тебя, когда ты не сможешь отбиваться.

   — Да. Или подумает: зачем мне хворый провожатый, так вот сляжет на середине пути, и что делать? - усмехнулся я. - Словом, этот секрет я храню надежнее, чем загадку своих перчаток.

   — Ты их нарочно показываешь, - уверенно произнесла Кьярра. - Чтобы смотрели на них — они яркие, красные, бросаются в глаза и запоминаются... Чтобы думали о них, говорили о них. А на остальное не обращали внимание. Так?

   — Именно. Я развел тайны вокруг них, люди чего только не напридумывали... А главного и не примечают. Если на то пошло, я могу обойтись и без перчаток, если вдруг придется скрываться, - добавил я. - Не слишком приятно, но вполне терпимо. Зато без такой яркой приметы меня поди поищи.

   — Сарго догадался, что с тобой не так, - нахмурилась Кьярра. - Он же отдал тебе твои снадобья.

   — Да... Будем надеяться, это знание ушло с ним... в утреннее небо дымом костра, - высказался я как можно более поэтично и пояснил, видя, что Кьярра не поняла: - В смысле, умерло вместе с ним.

   — Но он не умер, - удивленно сказала она, и я выронил сапог, который как раз собирался надеть.

   — Как — не умер? Там огонь полыхал до небес!

   — Я не хотела убивать... - пробормотала Кьярра, опустив голову так, что я видел только каштановый затылок. - Мама говорила: если дикий дракон убьет человека, люди никогда не оставят его в покое. Найдут и отомстят. А там было много людей, да еще чародеи... Я просто зажгла возы, чтобы стало ярко и шумно. Волы напугались и взбесились. И лошади. Может, кто-то обжегся, но не насмерть. А я просто хотела убежать...

   — Ясно... - протянул я и все-таки обулся. Планы придется менять на ходу. Я-то исходил из того, что чародеям пришел конец, но если они уцелели, картина перестает быть радужной. Ну да ничего, и не в такое встревал, выжил ведь. И теперь выживу. - К слову, Кьярра, а как ты ухитрилась меня догнать?

   — Просто, - удивилась она. - Люди не очень быстро бегают.

   — Да нет же! Я свернул с той тропинки на скрытую дорогу, миновал поворот, понимаешь? А ты последовала за мной.

   — Ну да, - с еще большим недоумением произнесла Кьярра. - Ты постоял и пошел дальше, а я за тобой. И мы оказались на той снежной равнине. А один охранник погнался за тобой... Я не говорила?

   — Нет.

   — Вот говорю — погнался. Он не увидел, куда ты повернул. Хотя был совсем рядом — я смотрела назад.

   — Час от часу не легче, - пробормотал я. - Выходит, ты тоже видишь повороты?

   — Не знаю, - честно сказала Кьярра. - Не понимаю, о чем ты. Я просто шла за тобой. Думала, если ты убегаешь, то знаешь, где спрятаться от чародеев. Не ошиблась.

   — Это уж точно...

   Она помолчала и сказала:

   — Я разожгла огонь. И воду принесла. А что дальше, я не знаю. Покажешь?

   — Конечно, - ответил я. - Это не сложно. Только одеяло у огня не оставляй, а то искра попадет, и оно загорится. Так и дом можно спалить.

   — Оно уже... - сконфуженно произнесла Кьярра. - Немножко. Я потушила.

   — Молодец, - похвалил я, посмотрев на обугленную дырку в одеяле (она имела форму девичьей ладони, видимо, тушила огонь Кьярра руками). - Иди сюда, научу тебя стряпать...

   — И я буду немножко полезная, - прочитала она мои мысли. - Да?

   Не сразу, но дело пошло на лад. Кьярра схватывала на лету, а управлялась достаточно ловко даже с перебинтованными руками. С другой стороны, что сложного в такой стряпне? Это ведь не королевский обед с двадцатью переменами блюд. Впрочем, и простецкую похлебку многие ухитряются испоганить, встречал я таких криворуких умельцев.

   Кстати о руках...

   — Покажи-ка ладони, - велел я, когда в котелке весело забулькало. - Все бинты изгваздала, нужно поменять. Этот вон еще и обгорел...

   — Не надо, - сказала Кьярра. - Я вчера сперва совсем не могла думать. А потом мы так долго говорили, что я устала и забыла.

   — О чем?

   — Что не надо меня... это самое... Слово не помню.

   — Перевязывать?

   — Ну да.

   — Само заживет, что ли? И когда? С такими руками тебе нигде показываться нельзя, люди приметливые, да еще сразу пойдут вопросы — что да как случилось.

   — Нет, - помотала она головой. - То есть... Если я превращусь — тогда зарастет быстрее. Но нельзя. Ничего, я знаю, как надо делать. Тут есть глина? У ручья?

   — Нет, там дно каменистое.

   — Ладно, - сказала Кьярра и вскочила. Сегодня она двигалась намного увереннее, чем вчера, да и говорила тоже. - Грязь подойдет.

   Я вышел следом за ней и с некоторым недоумением наблюдал за тем, как она плеснула воды из бочки наземь и старательно развезла грязь. Да не босой ногой, как можно было подумать, а руками. Более того — буквально облепила их этой грязью, толстым слоем прямо поверх бинтов.

   — Вот так, - с этими словами она обогнула меня и вернулась в дом, к очагу.

   А там, не успел я хоть слово сказать, сунула руки в грязевых варежках в огонь.

   Наверно, я достаточно сильно переменился в лице, потому что Кьярра удивленно посмотрела на меня и сказала:

   — Ты стал какой-то серый.

   Неудивительно... С моим загаром бледность выглядит именно что серой, почти как у чернокожих людей вроде Веговера.

   — Тебя совсем не жжёт, что ли? - спросил я, борясь с желанием оттащить Кьярру от огня.

   Не всякий день видишь, как человек добровольно сует руки по локоть в пламя да еще держит там, поворачивая так и этак! Вот только она не человек, напомнил я себе, даже если выглядит так, и не нужно об этом забывать.

   — Нет. Мне приятно, - ответила она. - Но ты так не делай, сгоришь.

   — Могла бы не предупреждать. И для чего это?

   — Сейчас, подожди немножко. Сам увидишь.

   Кьярра пошевелила пальцами в огне — видно было, как осыпается с них запекшаяся грязь (глина, наверно, схватилась бы этакой латной перчаткой), догорают бинты... Она еще ухватила горсть углей и пересыпала из ладони в ладонь, в самом деле, как самоцветы, — я вчера думал об этом. Выглядело это красиво, но... Мне не хотелось представлять, как ощущаются эти угли обнаженной кожей. Бывало, обжигался у костра, больше не хочу.

   — Смотри, - сказала Кьярра и растопырила пальцы у меня перед носом.

   Не обожженные, разве что немного закопченные пальцы, с которых совсем сошла опухоль. И ладони были целые, без следов безобразных дырок, готовых загноиться. Хотя нет, на коже остались едва заметные вмятинки, и только.

   — С глиной вышло бы лучше, - заметила их и Кьярра. - Грязь слишком быстро осыпалась. А с металлом было бы совсем хорошо.

   Я на всякий случай не стал воображать, как она опускает руки в расплавленное золото.

   — Вы так лечитесь? - спросил я, откашлявшись.

   — Когда раны несложные — да, - кивнула Кьярра. - А если что-то серьезное... я, наверно, не сумею с таким справиться.

   — Серьезное в твоем понимании — это что? Оторванная конечность, сломанный хребет, распоротый живот?

   — Ну да. Мама сумела спасти отца, хотя он сильно покалечился. А я не успела выучиться как следует. Запомнила все, что она говорила, но не знаю, смогу ли это сделать. И вообще, - добавила она, - если сама сильно поранюсь, тогда точно не сумею. На ком-то другом это... ну...

   — Проще, - согласился я. - Поэтому давай постараемся обойтись без серьезных увечий. Меня это тоже касается, учти! Вряд ли ты умеешь лечить людей.

   — Да, с тобой так не выйдет, - согласилась Кьярра и принюхалась. - Можно уже есть? Пахнет хорошо.

   — Ешь, - кивнул я, и она одной рукой сняла котелок с огня.

   Силы ей было не занимать, потому я и предостерег: забудет, что люди все-таки не настолько прочные, как драконы, отмахнется, не глядя, и покалечит. Расстроится, конечно, но мне от этого легче не станет.

   — А ты?

   — Пока не буду, - я встал и пошарил на полке. - Вещи по тебе подгоню, а то ты как оборванец последний...

   — Раньше у меня совсем не было одежды, - сообщила Кьярра с полным ртом.

   — Понятное дело, зачем она тебе? Вряд ли ты в своей пещере ходила в человеческом облике.

   — Иногда. Мама учила, как... ну... - она взмахнула черпачком, спасибо, что пустым, - быть похожей на людей. У меня получается?

   — Если представить, что ты воспитывалась в какой-нибудь глухой деревне, то да. К слову, - припомнил я одну мысль, - а почему ты превратилась именно в человека? Не в лошадь, например? Мне кажется, на четырех конечностях тебе было бы удобнее передвигаться. Привычнее, во всяком случае.

   — Ну... наверно, - задумалась Кьярра. Выскребать котелок, впрочем, не прекратила. - Но я никогда не пробовала. И мама мне не говорила, что так можно... А жалко! Вот бы притвориться оленем и подобраться совсем близко к стаду! Но, - добавила она, - вряд ли бы вышло. Зверей трудно обмануть. Труднее, чем людей. Даже если я превращусь в оленя или лошадь, я буду пахнуть по-другому. И вести себя...

   — Точно, - вздохнул я. - Если твои странности в человеческом облике еще можно списать на издержки воспитания... вернее, его отсутствие, то животных не проведешь.

   — Ты бы хотел, чтобы я стала лошадью? - живо спросила Кьярра. - Тогда бы ты мог на мне ездить. И прятать меня проще.

   — Уверена? - ухмыльнулся я.

   — Ну... - она поскребла в затылке свободной рукой и согласилась: - Я была бы очень странная лошадь.

   — Вот-вот. Где-нибудь на постоялом дворе сильно бы удивились, если б я велел не овса своему скакуну засыпать, а мяса дать. Да и под седлом ты ходить не умеешь, мороки больше.

   — Но вдруг пригодится? Я бы попробовала!

   — Не надо, - попросил я. - А то так вот превратишься наполовину или застрянешь не в том облике... и что я с тобой делать стану? Так ты хоть говорить можешь! Кстати, а когда ты дракон, ты ведь не в состоянии разговаривать?

   — По-человечески — нет, конечно, - ответила она. - Только по-своему, но ты не поймешь. То есть поймешь, если выучишься, но это долго.

   — Логично, командиры своих драконов как-то понимают, - пробормотал я.

   — Да. Отец говорил... То есть мама говорила, что он рассказывал: они легко договариваются. Дракон всегда может сказать, что ему нужно... воды, например. Или что сбруя неудобная. Или враг рядом. А люди понимают, но отвечают, конечно, по-своему. Но если не в бою, - завершила она, - им проще так сказать. В смысле, по-человечески.

   Кажется, я потерял нить ее мысли.

   — Ты хочешь сказать, - начал я, - что все без исключения драконы могут превращаться в людей?

   — Конечно, - удивленно ответила Кьярра. - А ты не знал?

   — Не знал, разумеется! И, уверен, почти никто не знает... А кто в курсе, у тех рты накрепко закрыты, - вздохнул я.

   — Сам посуди: если бы отец не мог превратиться в человека, как бы мама его спасла? Она бы не донесла его до нашей пещеры, он был намного больше и тяжелее.

   — Об этом я как-то не подумал... Мало ли, на месте лечила, - буркнул я. - Стоп. Что, и транспортники?.. Они же гигантские!

   — Я тоже не маленькая, - гордо сказала Кьярра. Подумала и добавила: - Но рядом с ними буду как птичка. Я видела издалека — они летели куда-то...

   Тут я взялся за голову и подержался за нее немного. Не потому, что разболелась — пока ничто не предвещало, - а чтобы собрать расползающиеся мысли.

   Я говорил уже — немного интересовался драконами, когда рассчитывал получить один заказ, связанный со списанным боевым. Сильно в подробности не вдавался, так, получил кое-какое понятие, заодно завел знакомства на драконодроме — подумал, лишними не будут. Мало ли, понадобится раздобыть билет на транспортник до колоний, а для своих всегда местечко найдется... Захаживал я и в заведения, где обычно собирались работники драконодрома. И обслуга, и командиры, и экипажи...

   Вот только кто из них был человеком, а кто — драконом? Может, улыбчивый молчаливый гигант Даррил — на самом деле тот здоровенный транспортник, который недавно побил рекорд по скорости доставки сверхтяжелых грузов в колонии? А невысокий, заметно ниже меня ростом, сухощавый и быстрый в движениях Таггар с его хищным профилем и рассеченной шрамом щекой, с орденскими планками на кителе — не командир экипажа, а сам боевой дракон?

   Это был очень тесный замкнутый мирок, кого-то со стороны туда просто не допускали. Я мог общаться с ними в том же питейном заведении, обсуждать женщин и последние новости, но ни разу не слышал ничего об их службе. Говорю — наверняка у них языки завязаны не просто подпиской о неразглашении, а и колдовством. Чтобы не сболтнули лишнего ни в бреду, ни в подпитии...

   И работать на драконодром устроиться почти нереально даже грузчиком или уборщиком. Офицеры — понятно, там свои кланы, но и в обслугу берут только проверенных людей. Я думал — это продиктовано требованиями безопасности (мало ли, вдруг «союзникам» вздумается перетравить лучших боевых драконов королевства или, еще того не лучше, молодняк?), да только она, выходит, бывает разная. Есть секреты, которых никому лучше не знать.

   С другой стороны, посвящено в это не так мало народу. Утечка информации всегда может случиться... Но кто поверит, что этот вот стальной бронированный гигант, который только что ушел в небо со взлетной горки, позавчера пил пиво и травил байки под развеселую музыку? Или даже принимал участие в гонках на самоходках, вследствие чего немного пострадала стена веселого дома, назначенная финишной отметкой?

   А ведь в человеческом облике они намного более уязвимы, чем в родном, крылатом...

   И что сделают с тем, кто случайно узнал этот секрет? Провожатый я или нет, убивать-то меня не обязательно. Можно законопатить в тюрьму пожизненно и забыть о моем существовании. А за что... придумают, это не сложно.

   Есть еще Кьярра. И чародеи. И кто-то, кому очень понадобился дикий дракон, возможно, последний на нашем континенте, если не во всем мире. Она, к слову...

   — Рок? - Кьярра осторожно подергала меня за рукав. - Ты какой-то странный.

   — Я думаю, - ответил я.

   — У тебя лицо, как будто ты кого-то убиваешь, - сообщила она.

   — В самом деле? А говорят, убиваю я с улыбкой, - усмехнулся я. - Соврали, наверно. Поди пока помой котелок, а я соберусь с мыслями.

   Кьярра кивнула и ушла к ручью — я слышал, как она шлепает по воде, а потом, судя по звуку, пытается отдраить пригоревшее песком...

   Она не просто дикий дракон, вот что. Если всё так, как она говорит, и отцом ее был боевой дракон, впоследствии вернувшийся к людям, то... Он мог сообщить, где пропадал столько времени. Вряд ли мать Кьярры излечила его за день-другой. Скорее всего, он провалялся у нее неделю, а то и больше. Нужно ведь было не только заштопать раны, а еще и дать ему набраться сил. Между делом они еще и Кьярру состряпали, так что... Нет, парой недель там не обошлось. Месяц самое меньшее, даже учитывая чрезвычайную живучесть драконов.

   За это время он мог узнать всё о матери Кьярры, но вот рассказал ли командованию? Судя по тому, что его случайную пассию, а впоследствии и ее дочь много лет никто не трогал (и вообще не замечал), он мог и солгать. Сказал, к примеру, что свалился невесть где, чудом выполз к ручью, питался подножным кормом до тех пор, пока не сумел подняться на крыло. Долго пропадал, это верно, но и изранен был серьезно. Спасибо, что вообще сумел вернуться. И не было там никого, в диких безлюдных (бездраконных, вернее) горах.

   Но даже если он не доложил командиру, то мог сказать другу спустя много лет, когда Кьярра уже выросла... Я думал об этом: он вполне еще может состоять на службе. Вряд ли в наших краях, кстати: драконы вряд ли сильно меняются внешне с ходом времени, и их должны переводить в другие части. Иначе местные быстро подметят, что такой-то и такой-то будто и не стареют вовсе. Шрамов, может, прибавляется, а вот морщин и седины — нет. Ну пять лет такое может сходить, десять, даже двадцать — и среди людей попадаются такие живчики, что в полвека выглядят едва ли на половину своего возраста, - но вряд ли больше.

   И вот, оказавшись где-то далеко отсюда, мог тот дракон поделиться воспоминанием с кем-то? Почему нет? Встретился с ровесником, они и предались воспоминаниям о прошлом. Или, наоборот, рассказывал юнцам о том, как выживать в одиночку... Словом, не угадаешь.

   Скорее всего, о Кьярре он даже не знал, а по поводу ее матери — полагал, что ей ничто не угрожает спустя столько лет. Или вовсе о ней не думал — что за чушь, случайный эпизод в бурной боевой биографии!

   Однако кто-то услышал его рассказ, заинтересовался, и, как в случае с самой Кьяррой — не пропустил мимо ушей байки подвыпившего козопаса.

   Вопрос: кто и почему связал эти истории воедино? Или вовсе не связывал, а каждая из них существует сама по себе? Не верилось мне в такие совпадения, честно признаться...

   И еще кое-что не давало мне покоя: Кьярра легко последовала за мной. Может быть, видела поворот, может, чувствовала... Я пока не выяснил, в чем тут фокус, но сделать это нужно обязательно.

   Я никогда не слышал о том, чтобы провожатых использовали в связке с драконами. Помню, как-то размышлял об этом и пришел к выводу: нереально. Дракон слишком быстрый, это во-первых: он проскочит десяток поворотов прежде, чем ты успеешь сориентироваться и выбрать подходящий. Во-вторых, они плоховато зависают на одном месте, а иногда нужно подождать, чтобы открылся желаемый путь. Ну ладно, в этом случае они могут летать кругами. Но во время сражения так не выйдет — собьют сразу же. Мирным же транспортникам ни к чему скрытые дороги. Они летят себе и летят по прямой, а от угрозы найдется, кому их охранять.

   О том, что грузы таким способом можно доставлять не только в колонии, я тоже думал. И, уверен, не я один. Очевидно, это признали невыгодным, слишком сложным... И потом, пришлось бы держать штат провожатых, причем немаленький. Ну, пускай не на каждого дракона по человеку, но всё-таки десятка два надежных провожатых необходимы, а на такую работу абы кого с большой дороги не наймешь. Тренировки нужны, опять же: одно дело выискивать скрытые дороги на земле, и совсем другое — в воздухе на порядочной скорости. Я бы не взялся, если честно, во всяком случае, сходу.

   А провожатых не так уж много, я упоминал. Надежных среди них — еще меньше (я отношу себя к таким, но со мной не всякий согласится). Выходит — тупик...

   Но вот если драконы сами способны различать повороты и проходить на скрытые пути (пусть будет так, а то дорога в воздухе — странно звучит), то картина меняется. Это какой простор для применения их способностей: и разведка, и внезапные нападения, и всё та же доставка грузов кратчайшим путем, в обход штормов, бурь и чужих недружественных территорий!

   Почему же прежде