Пароль: рододендрон. Татьяна Солодкова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24

АННОТАЦИЯ

Что делать, если в твоем подъезде раненый незнакомец? Конечно помочь! А что если он еще и маг, за которым ведется охота? Ну и что? Влипать так влипать. Так что же это? Борьба добра со злом? Нет, всего лишь дела семейные. Но случайных свидетелей родственники твоего нового знакомого точно не пощадят...

ГЛАВА 1

— Я сказала: к черту.

   Впрочем, мой голос совсем не соответствовал грубости сказанных слов: ровный, совершенно спокойный. В конце концов, мне не семнадцать лет, чтобы устраивать сцены с битьем посуды, истерикой и слезами. И к вещам его и пальцем не притронусь (в этом я себе поклялась, даже руки на груди на всякий случай сложила, дабы не поддаться соблазну), пусть сам собирает, паскуда этакая… Хотя это я еще ласково, в душе, на самом деле, клокотали нешуточные страсти, но я твердо вознамерилась держать себя в руках.

   — Кира, — Костя снова попытался воззвать к моему здравомыслию, — это не дальновидно и вообще несерьезно — рвать все из-за малюсенькой ошибки! — Мой бывший благоверный даже продемонстрировал ничтожный размер своей оплошности, обозначив его приблизив большой и указательный пальцы.

   Мне захотелось фыркнуть, но я сдержалась. Довольно, все уже сказано. Да и о чем можно разговаривать с человеком, для которого полгода постоянных измен — всего лишь «малюсенькая ошибка»? Возможно, ему и удалось бы меня разжалобить и убедить речами на тему «Кто не ошибается», если бы открылся его единичный поход «налево». Но простить полгода постоянного вранья — увольте, я не святая, и с чувством собственного достоинства у меня все в порядке.

   — Я сказала: вон, — спокойно повторила я.

   Костя все еще стоял посреди моей прихожей, не решаясь закрыть уже полный чемодан и честь знать. Хотя о чем я говорю? Какая тут может быть честь?

   — Значит все, да? — не веря спросил он, заглядывая мне в глаза. — Два года совместной жизни коту под хвост?

   Зеленые большие глаза, обрамленные густыми ресницами, каким бы любая девушка позавидовала. Красивое подкаченное тело, темные, идеально подстриженные волосы… Да, Косте в привлекательности не откажешь. Так неужели я, считающая себя вполне разумным, адекватным человеком, все это время велась исключительно на это? На внешнее, не замечая внутренней... пустоты?

   — Кота не тронь, — зло ответила я, впервые позволив себе за сегодняшнюю встречу выйти на эмоции. Но меня тоже можно понять: кот — это святое, мой друг, член семьи. Нафанька со мной уже десять лет, и он мне в стократ дороже этого предателя. А поминать моего котика, когда тот тяжело болен, для меня вообще на грани святотатства.

   Однако злость схлынула быстро, уступив место накатившей усталости. Сжавшиеся сами собой кулаки бессильно разжались.

   — Просто уходи, — попросила я, опустив взгляд на мягкий ворс ковра, не желая больше встречаться с Костей глазами. Пусть других очаровывает своими глазками, я больше на этот поролон не поведусь.

   Костя повздыхал, повздыхал, потом все же опустился на корточки и принялся застегивать чемодан. Процесс вышел долгим: чемодан оказался набит сверх меры и застегиваться отказывался, но я протягивать руку помощи не собиралась и терпеливо ждала.

   Наконец Костя перестал пыхтеть, справившись с задачей, и выпрямился.

   — Уверена? — зачем-то еще раз спросил он, беря по чемодану в каждую руку. Ну еще бы, переезжать ему не хотелось: уютно устроился в моей оставшейся от родителей квартирке, а заодно и захаживал на этаж выше, к моей соседке… Фу, даже думать неприятно.

   Не сочтя нужным отвечать, я молча распахнула перед ним дверь. Ну, земля, прощай, в добрый путь!

   — Когда ты пожалеешь, будет уже поздно! — пафосно заявил мне бывший и походкой оскорбленного, но все еще гордого павлина выплыл на лестничную площадку.

   Я разжала пальцы: дверь гулко ухнула за его спиной. Ну вот и все, представление окончено.

   Почувствовав безмерную усталость, я опустилась на пол прямо в прихожей, где стояла. Спрятала лицо в ладонях и громко всхлипнула. А через секунду уже почувствовала себя круглой дурой. И чего, спрашивается, слезы лью? Хотела бы, чтобы он остался, остановила бы. Но, как ни крути, себя я люблю гораздо больше, а раз так, нечего раскисать и жалеть себя. Я молодая, не уродина, готовить умею, недвижимостью владею, так что от одиночества не умру, найдутся… старатели. Годика так через два… наверное...

   Я встала с пола, намереваясь заняться уборкой, чтобы и духа Кости в моем доме не осталось, и тут увидела его портфель с документами, аккуратно прислоненный у стены.

   Случайно забыл или припас повод вернуться?

   Я резко осадила себя: ну хватит уже думать плохо о человеке. А без этого портфеля он никуда, Костя — юрист, и у него там уйма необходимой ему на работе документации.

   Наплевав на гордость, я схватила портфель и, как была, прямо в тапочках, выбежала из квартиры, надеясь, что Костино такси еще не уехало.

   Я успела. Костя как раз садился в машину, когда увидел меня, выскочившую из подъезда. Его лицо озарила самая что ни на есть сияющая улыбка победителя. Он снова выбрался наружу, распахивая объятия. Я даже опешила. Ну, честное слово, неужели он меня считает такой недалекой?

   Сделала вид, что не заметила его красноречивого жеста, и протянула портфель.

   — Вот. Забыл.

   На лице Кости отразилась досада, и я поняла, что неправильно не только думать о людях слишком плохо, но и хорошо — тоже. Кажется, он действительно рассчитывал вернуться за документами позже, когда я как следует остыну и буду готова снова попасть под его чары. Нет уж, Константин Михайлович, не доставлю вам такого удовольствия.

   Костя принял портфель из моих рук, буркнул короткое «спасибо» и на этот раз скрылся в автомобиле, хлопнув дверцей.

   Ну, теперь, кажется, на самом деле все. Я выдохнула с облегчением и поспешила в подъезд, натянув на кулаки рукава домашнего свитера — чай не лето, на дворе октябрь.

   Моя квартира находилась на третьем этаже, и лифтом я никогда не пользовалась, разве что если шла из магазина с тяжелыми сумками. А потому и в этот раз побежала по лестнице. Однако там меня ждал сюрприз — на лестничной площадке между вторым и третьем этажами лежал человек!

   Я остановилась, ошалело глядя на неожиданное препятствие. Как оно сюда попало? Ну, то есть он. Меня же не было от силы минуту!

   И на бомжа не похож, сразу видно: одежда приличная, только измазанная, причем не только грязью, но и кровью, кое-где порванная. К слову об одежде, та оказалась, совсем не по погоде: легкий джемпер и джинсы, никакой куртки. Из квартиры какой выбросили? Допились, что ли? Жила у нас на пятом семья любящих выпить, там частенько случались «разборки».

   Но нет — я осторожно приблизилась к лежащему мужчине, — запаха алкоголя не почувствовала. Зато увидела то, что не заметила сразу: он лежал на боку, подтянув колени к животу, а под ним растекалось ужасающее кровавое пятно. Светло-серый джемпер уже прилично пропитался кровью.

   — Вот черт, — выругалась я вслух.

   «Скорую»! Срочно!

   Вот только карманы домашних штанов «радовали» своей пустотой — побежав за Костей, я, разумеется, оставила телефон дома.

   По уму, следовало бы преодолеть один лестничный пролет, зайти к себе в квартиру и вызвать помощь. Вот только оставлять в подъезде истекающего кровью человека было как-то совестно, поэтому я крикнула:

   — Эй, кто-нибудь! Вызовите «скорую»! Человек ранен!

   У соседей, квартира которых находилась дверь в дверь с моей, что-то с грохотом упало в прихожей, кто-то кому-то принялся что-то недовольно высказывать — и все, тишина.

   — Вот же черт, — повторила я во второй раз и присела возле раненого на корточки. Сама не знаю зачем, может, чтобы убедиться, что он дождется моего возвращения. — Я сейчас, — пробормотала, коснувшись ладонью плеча лежащего с закрытыми глазами мужчины. — Только позвоню в «скорую» — и назад.

   Веки незнакомца дрогнули так неожиданно, что я резко отдернула руку и отшатнулась, чудом не поскользнувшись на растекшейся по полу крови.

   — Не надо… ско… рую, — с усилием произнесли бледные губы, а серые мутные от боли глаза уставились на меня так требовательно, что я еле поборола в себе желание снова отшатнуться. Хотя чего, спрашивается, прыгать? Плохо человеку, вот и бредит.

   — Надо, они помогут, — сказала как можно мягче, но раненый не стал даже слушать. — Само… пройдет, — выдохнул он, сжав зубы едва ли не до хруста, и попытался подняться на ноги, упершись ладонями в истоптанный грязной обувью пол.

   Я закатила глаза к потолку и мысленно выругалась в третий раз.

   — Пойдемте, надо хотя бы остановить кровь, — словно со стороны услышала я собственный голос.

   Я не альтруист, нет. И приглашать в дом незнакомых мужиков мне в принципе не свойственно. Но и, положа руку на сердце, провести вечер разбираясь со «скорой» и полицией, которую наверняка вызовут, узнав, что в подъезде произошла поножовщина, мне хотелось меньше всего.

   Поэтому я решила, что если помогу парню остановить кровь и выпровожу восвояси, то этим убью всех зайцев: то есть и совесть свою успокою, и смогу избежать последствий. Кроме того, по тому, как мужчина сумел подняться на ноги и пройти по ступеням, лишь чуть опираясь на мое плечо, я смогла сделать вывод, что умирать он в ближайшее время не планировал.

   Не зря я не пошла в медики, как хотела мама, потому как, на мой взгляд, на лестничную площадку было вылито столько крови, что тот, кто ее потерял, должен был бы уже скончаться без переливания и оперативного вмешательства. Мой же раненый «найденыш» сумел не только своими ногами добраться до дивана в моей гостиной, но и самостоятельно снять с себя джемпер.

   Отобрав пропитанную кровью вещь, чтобы та не испачкала мой светлый ковер, я бросила ее в ванной в раковину и достала из шкафчика перекись и бинты. А когда вернулась в гостиную, только еще раз убедилась, что верно не выбрала для себя путь медицины: то, что показалось мне страшной рваной раной несколько минут назад, при ближайшем рассмотрении оказалось не более чем царапиной — глубокой, но вряд ли опасной для жизни.

   — Спасибо, — буркнул мой неожиданный гость, забирая бутылочку с перекисью из моих рук. — Бинт не надо.

   Я только пожала плечами. Судя по всему, кровотечение остановилось, так что ему виднее.

   — Тогда принесу пластырь, чтобы по дороге грязь не попала, — решила я вслух, одновременно намекая, что «по дороге» — это по дороге из моей квартиры куда-нибудь еще, желательно подальше.

   Каково же было мое удивление, когда я вернулась из ванной с коробочкой лейкопластырей и обнаружила своего нежданного гостя спящем на моем диване. Причем с таким видом, будто там ему и место. Вот нахал же нахал!

   — Э-эй! — Убедившись, что рана не опасна для жизни, я потрясла незнакомца за плечо уже без всякого страха. Однако не получила никакого отклика — этот наглец продолжал мирно спать.

   Ошалело глядя на это непотребство, я попятилась от дивана. Может, все-таки «скорую»? Полицию? Пройтись по подъезду и выяснить у соседей, из чьей квартиры вылетела эта птица?

   От этих мыслей я поморщилась и, дабы не принимать мгновенного решения, самоликвидировалась на кухню. Открыла холодильник, нашла початую бутылку мартини, налила и выпила залпом две трети стакана. Многовато мне на сегодня: то Костя, то это…

   Прижав холодный бок стакана ко лбу, я замерла у подоконника, обессиленно прикрыв глаза. Давно не чувствовала себя такой беспомощной. В моей квартире совершенно незнакомый мужчина, и я не могу выставить его вон. Нет, могу, конечно, но как-то это будет не по-человечески.

   А на Костю я обиделась еще больше: был бы здесь, пусть бы и разбирался, показал бы, кто мужик в доме. Эх…

   Вернув пустой стакан на стол, я на цыпочках вернулась в гостиную, но картина не изменилась. Разве что теперь наглый захватчик моего дивана лежал не на боку, а на спине, повернув лицо к обитой бархатной тканью спинке.

   На мое присутствие мужчина никак не отреагировал и продолжал мирно спать — то ли сказывалась кровопотеря, то ли нервы у него канаты.

      Убедившись, что незнакомец не собирается просыпаться, я подошла ближе, чтобы хотя бы рассмотреть, что за «приз» мне достался. Молодой, лет тридцать, максимум тридцать пять. Гладко выбритый, волосы ухоженные. На алкоголика и частого гостя соседей с пятого этажа точно не похож. Не качок, мельче того же Кости, но сразу видно, что тело спортивное, пресс имеется…

   «Ну, даешь, мать, — вернул меня к реальности внутренний голос, — за бывшим еще след не остыл, а ты на чужих мужиков заглядываешься».

   Поняв, что внутренний голос принадлежит выпитому недавно мартини, я тихонько хохотнула и отвернулась. Поискала глазами, нашла на стуле плед и набросила его на своего неожиданного жильца — все-таки не лето, а он голый по пояс.

   Утро началось невесело — Нафаня плакал. Проклиная себя почем свет, я взяла его на руки в бесполезных попытках успокоить.

   На прошлой неделе ветеринары поставили диагноз: рак печени, метастазы. «Простите, но животное старое, неоперабельное». Посоветовали усыпить, чтобы не мучился.

   Головой я понимала разумность их слов, но смириться все еще не могла. Сегодняшний утренний мяв, полный боли, заставил меня решиться. Нельзя из жалости к самой себе заставлять страдать другого. Сейчас спроважу своего незваного гостя и отвезу друга на смерть… Нет, не так, отвезу туда, где его избавят от мук.

   Смахнув рукавом непрошенные слезы, я положила кота на подстилку и вышла из комнаты, наполненная холодной решимостью.

   Переживания по умирающему другу напрочь перекрыли все остальные чувства и эмоции, а потому я совершенно равнодушно отреагировала, когда в дверях гостиной встретила босого мужчину в потертых джинсах и с обнаженным торсом.

   — Привет, — буркнула я и прошествовала мимо него в кухню.

   И чего я, спрашивается, вчера поддалась жалости? От раны на боку гостя за ночь почти не осталось следа.

   — Привет! — донеслось мне вслед. — Где у тебя туалет?

   — Туда, — я указала рукой, не оборачиваясь. — Выключатель наискосок.

   — Угу, — отозвался все еще не представившийся незнакомец и пошлепал в указанном направлении. — Джемпер мой не видела?! — послышалось уже из-за угла.

   — Рядом! В ванной!

   Я все же нашла в себе силы усмехнуться абсурдности ситуации. Разговор — будто мы случайные любовники, проснувшиеся утром в одной квартире.

   На кухне гость появился минут через десять. Волосы мокрые — душ принимал, значит.

   — Я воспользовался твоим полотенцем, — сообщил он, не извиняясь, а просто констатируя факт.

   Я пожала плечами.

   — Ладно. — У меня кот умирает в соседней комнате, а он про какое-то полотенце. — Есть будешь?

   — Ага. — Гость совершенно расслабленно, как у себя дома, уселся на табурет у стола. Ясно, наглостью не обделен.

   Я нарезала бутерброды, налила кофе и тоже села. Встретилась с гостем взглядом.

   — Зовут-то тебя как? — спросила совершенно беспардонно, расценив, что после общего полотенца официоз можно опустить.

    — Алекс, — ответили мне.

   Я изогнула бровь.

   — Иностранец?

   — Нет. — На сей раз мужчина сдобрил свой ответ широкой улыбкой. — Но за границей бываю часто. И так удобнее — не перестраиваться каждый раз.

   Ясно. Вон у Кости тоже имелся один друг — Евгений, но предпочитал, чтобы его звали Джонни. Не лучшая ассоциация.

   — Бизнесмен, значит? — спросила я, поняв, что молчание затянулось.

   Алекс сделал в воздухе неопределенный жест рукой с бутербродом.

   — Вроде того.

   — И в моем подъезде ты?.. — продолжила я все тем же ровным тоном.

   — Оказался совершенно случайно, — ответили мне, все так же лучезарно улыбаясь и прямо смотря серыми честными глазищами.

   Понятно: объяснений не будет. Они мне, в общем-то, и не нужны, особенно, когда Нафаня ждет…

   — Ты, кстати, не представилась, — голос собеседника вернул меня к реальности.

   Точно, мы вообще начали наше общение так, будто знакомы уже тысячу лет.

   — Кира, — не стала я врать, а заодно, желая поскорее заняться своим другом, не слишком тонко намекнула: — Раненых обычно не подбираю, гостей на ночь не приглашаю.

   — Зря, у тебя уютно, — ни капли не смутился собеседник. — Спасибо тебе большое за приют и заботу.

   Забота — это бутылочка перекиси и плед? Ах да, еще завтрак, точно.

   Ответить я не успела, так как в этот момент из спальни раздался кошачий то ли крик, то ли стон.

   Алекс напрягся.

   — Что это?

   — Кот, — ответила я очевидное, не собираясь ничего объяснять, потому что от этого звука глаза и так мгновенно стали на мокром месте. Не хватало еще незнакомому человеку плакаться в жилетку. — Вот что, — сказала я, отставляя от себя кружку, — нам с ним в ветклинику нужно. Так что не сочти, что выгоняю, но…

   — Понял, — к моему облегчению, Алекс спорить не стал.

   Когда я вышла из ванной, в квартире стояла звенящая тишина. Мне даже показалось, что Алекс ушел не прощаясь, и не могу сказать, что меня это расстроило.

   Но нет. Каково же было мое удивление, когда новый знакомец оказался в моей спальне. Вот же наглец!

   А когда я увидела, чем он занят, я и вовсе потеряла дар речи: Алекс сидел на корточках и с задумчивым видом гладил Нафаню. Моего. Умирающего. Кота.

   — Что ты делаешь? — льда в моем голосе хватило бы, чтобы утопить десять «Титаников».

   — Ничего. — Алекс тут же убрал руки и легко вскочил с пола. Попрыгунчик, блин. — Я уже ухожу.

   — Счастливо, — отозвалась я, все еще пытаясь усмирить нахлынувшее раздражение. Ну должны же быть границы наглости. Зачем трогать умирающего?

   Наверное, Алекс все понял по моему тону, потому что больше ничего не сказал. Я только слышала, как хлопнула входная дверь.

   Он же без денег и без верхней одежды! Но спохватилась я поздно, не бежать же за ним — большой мальчик, разберется.

   Отбросив мысли о незваном госте куда подальше, я аккуратно уложила Нафаньку в переноску и отправилась провожать его в последний путь.

   Воскресенье, ветклиника забита. Пришлось целых два часа сидеть в очереди и думать о том, как это неправильно и несправедливо: ждать несколько часов, чтобы дождаться своей очереди на смерть.

   Нафаня даже проснулся и беспокойно крутился по переноске. Наверное, опять больно. Ничего, маленький, недолго тебе страдать, потерпи…

   Когда доктор забирал Нафаньку, я вскинулась во внезапном порыве.

   — Сделайте еще раз УЗИ, — попросила, кусая губы, — чтобы наверняка…

   Я знала, что надежды нет, но не убедиться в последний раз не могла.

   Ветеринар понимающе кивнул и унес мое сокровище. Пустят ли меня к нему еще, чтобы попрощаться? Или просто сделают укол за закрытыми дверями, дабы не задерживать очередь?

   Вернулся доктор только минут через десять. Глаза горят, а на губах прямо-таки идиотская улыбка. Я опешила — сколько ходили в эту клинику, не замечала, что здесь работают живодеры.

   — Кира Юрьевна, вы верите в чудо? — спросил меня ветеринар.

   В экономический кризис верю, в девальвацию рубля верю, а в чудо — нет, в чудеса я давно не верю.

   — Что случилось? — потребовала я объяснений.

   Доктор развел руками.

   — Ваш кот здоров.

   — То есть как? — не поверила я. Сегодня не первое апреля, да такими вещами и не шутят.

   — Не знаю как, но УЗИ опухоли не показало. Ни опухоли, ни метастаз. Сделаем анализы, приедете через два дня за результатами, но, думаю, и там теперь все в порядке.

   Так я и вышла из клиники с Нафаней на руках, все еще часто моргая и ничего не понимая. Верю ли я в чудо? Да хоть в черта, если мое родное существо выздоровело, как по мановению волшебной палочки.

   Внезапно вспомнился Алекс, задумчиво гладящий кота. Быть не может… Но факт оставался фактом: утром Нафаня умирал, а сейчас прекрасно себя чувствовал.

   Что ж, значит, правду говорят: добро возвращается. Я приютила Алекса, а он спас Нафаню. Неважно как, это все не имеет значения. Важно то, что я везу друга домой!

ГЛАВА 2

Странности начались через неделю. В один из дней я пришла с работы и поняла: в квартире кто-то побывал.

   Сначала ничего не заметила, Нафаня весело встретил меня у порога и тут же засунул свой любопытный нос в пакет, который я поставила на пол. Чудесное исцеление моего котейки все еще не оставляло меня равнодушной, и сердце переполнилось безграничной нежностью к пушистому другу.

   Я положила коту свежекупленного корма и танцующей походкой отправилась в гостиную. Тут-то меня и ждал и сюрприз: зеленое покрывало на диване. Я замерла в дверях комнаты, не веря своим глазам. Нет, это, конечно, было мое покрывало — мне его подруга подарила пару месяцев назад, стеганое, двустороннее: с одной стороны синее, с другой — ярко-зеленое. Но я всегда — всегда! — стелила его синей стороной вверх. Сейчас же мой диван щеголял цветом свежей листвы.

   Мое сердце упало куда-то к ногам. Искренне не считаю себя занудой, но в вопросах быта я тот еще педант, и если я всегда стелю покрывало синей стороной, то так оно и будет. Я не сошла с ума и не злоупотребляла спиртным, чтобы поверить, что могла перепутать цвета.

   На трясущихся ногах обошла всю квартиру, но никаких следов чужого присутствия не обнаружила. Проверила документы и драгоценности — все также оказалось на своих местах.

   Чертовщина какая-то, однако то, что в квартире кто-то побывал, я не сомневалась. Может, Костя? Но что ему тут делать? Он, конечно, мог прикарманить себе дубликат ключей, помимо того, который вернул мне, но какой в этом смысл? Спать бедный не ляжет, пока не перестелет мое покрывало?

   Обойдя квартиру по третьему кругу, я так ничего и не обнаружила.

   Вспомнилась фраза ветеринара: «Кира Юрьевна, вы верите в чудо?» Раньше точно не верила, но после волшебного выздоровления Нафани уже ни в чем не была уверена.

   А в начале ноября был мой день рождения. Особым компанейством я никогда не отличалась, но девчонки уломали, что свое существование нужно непременно отмечать с друзьями. Долго отпираться не стала — я теперь девушка свободная (не путать с «одинокая»!), так чего мне сидеть одной дома в свой собственный день рождения?

   И я сдалась, согласившись на все условия. А моя временно безработная подруга Ксюша вызвалась устроить «банкет», а проще говоря, заказать столик в ближайшем кафе для нашего узкого круга друзей.

   В честь дня рождения отгул мне не дали, но разрешили отработать полдня, чтобы успеть подготовиться. Я уже заканчивала дела, с четким намерением отложить большую их часть на понедельник, когда зазвонил рабочий телефон.

   — Кира Юрьевна, к вам посетитель, — бодрым голосом отчеканила девочка из приемной.

   Вот еще счастье привалило.

   — Настюш, скажи, что мой рабочий день подошел к концу и проводи к другому специалисту, — ответила я, намереваясь положить трубку. Наверняка, очередной горемыка-бизнесмен, которому понадобилось перевести на английский пятидесятистраничный контракт, а меня спрашивает, потому что я уже успела сделать эту скучнейшую работу для одного из его коллег.

   Но я не угадала.

   — Нет, Кира Юрьевна, — отрапортовала Настя, — это именно вас. По личному делу.

   Я нахмурилась. Мои личные дела ждали меня вечером в кафе, но никак не в офисе днем. Но делать нечего — таинственный посетитель уже внизу.

   — Ладно, — со вздохом согласилась я, — пусть проходит. Жду.

   Ждать пришлось недолго, хотя до моего кабинета было довольно далеко: длиннющий коридор и целый этаж на лифте. Бежал он, что ли?

   Посетителем оказался длинноносый тощий мужчина лет сорока, облаченный в кожаный плащ по самые щиколотки. Моему больному воображению он напомнил этакого рэкетира девяностых годов прошлого века.

   — Капитан Селезнев, — с порога представился он, — следователь.

   Вот так, значит? Просто следователь. Даже отделение не назвал. И мне сразу же подумалось, что он такой же следователь, как я голубоглазая блондинка. А у меня темные волосы и карие глаза, но это так, на минуточку.

   — Чем могу быть полезна? — благоразумно отреагировала я, решив приберечь подозрения при себе и полюбовно выставить этого типа как можно скорее.

   Однако присесть не предложила. Но «капитана Селезнева» это не смутило, и он самовольно занял кресло для клиентов напротив моего стола.

   — У меня к вам несколько вопросов, Кира Юрьевна.

   Вот оно как. И в чем я провинилась, интересно?

   Ничем не выразив своего волнения, я медленно сняла очки, в которых работала, и сложила руки на столе. Поза расслабленная, улыбка доброжелательная.

   — Конечно, задавайте.

   — Как близко вы знакомы с Алексеем Лазовским?

   В первое мгновение я нахмурилась, а потом вздохнула с облегчением.

   — Извините, но среди мои знакомых нет никого с таким именем. Вы что-то перепутали, — ответила уверенно.

   — Или путаете вы, — не сдавался гость и полез за телефоном в карман.

   А через пару секунд с экрана на меня смотрело знакомое лицо.

   Ну конечно. И с чего я вдруг решила, что «Алекс» — это сокращение от Александра?

   — Так знаком вам этот человек или нет? — продолжил настаивать сидящий напротив меня мужчина, хотя по моему лицу он наверняка понял, что я узнала лицо на фото.

   Значит, Алекса зовут Алексей Лазовский… Так и знала, что что-то не так с этим парнем!

   — Не близко, — спокойно ответила я чистую правду. — Он даже не представился.

   — Что ж, ясно, — буркнул «следователь» и что-то записал в блокнот. — Когда вы видели его в последний раз?

   Хотя этот человек вызывал у меня стойкую неприязнь, врать я не видела никакого смысла. Я на самом деле больше не видела Алекса даже мельком.

   — Двадцать седьмого октября.

   — Угу. — Мужчина опять что-то записал. — Когда планируете снова встретиться? — В меня тут же впились глазки-бусинки.

   Эта беседа начала меня здорово раздражать. Очень захотелось выставить незваного гостя вон прямо сейчас. Но кто его знает, вдруг это и правда полицейский на службе, а я себе уже бандитские разборки навоображала?

   Поэтому я снова ответила спокойно и правдиво:

   — Мы столкнулись с ним случайно и вряд ли еще увидимся.

   «Следователь» зыркнул на меня и снова что-то записал.

   — Хорошо.

   Он явно засобирался уходить: убрал ручку, захлопнул блокнот.

   — А почему вы спрашиваете? — не удержала я свое любопытство в узде. — Он в розыске?

   Снова пристальный взгляд глазок-бусинок.

   — В розыске, — отчеканил мужчина. — И очень опасен.

   Я вспомнила добродушную улыбку Алекса у себя на кухне, чудесное исцеление Нафаньки… Нет, не похож он на опасного преступника.

   — Держите. — Селезнев (или как там его) положил мне на стол свою визитку. — Если увидите его снова, позвоните.

   — Хорошо, — покладисто согласилась я. Начну спорить — точно запишет в соучастницы.

   — Хорошо, — эхом повторил посетитель. А потом встал и вышел, не прощаясь.

   Что за шпионские игры, хотела бы я знать?

   Я еще несколько секунд сидела, тупо пялясь на захлопнувшуюся дверь, а потом решительно взяла визитку и бросила в мусорную корзину.

   Преступник - не преступник, не моего ума дело. Мне Алекс ничего плохого не сделал. А если это он спас Нафаню (а других кандидатов я не имела), то я готова была простить ему любой смертный грех.

   Визит странного «следователя», конечно, выбил меня из колеи. Но пока я добиралась до дома, успела упокоиться и выкинуть из головы все дурные мысли. В чем бы ни был замешан Алекс, я его больше никогда не увижу. Так что можно расслабиться и получать от жизни удовольствие.

   В кафе я приехала уже на все готовое: девчонки расстарались. От меня же требовалось только привести себя в порядок после трудового дня и появиться вовремя.

   Праздновать было решено женской компанией. Официальный предлог: как давно мы не собирались девочками. Неофициальный — девчонки решили проявить солидарность к моему разрыву с Костей и оставить своих благоверных дома. Я не возражала и приняла их игру. Девочками так девочками. Не думаю, что у меня случилась бы моральная травма при виде Ксюшиного Володи или Машиного Саши, но их отсутствие меня точно не расстроило.

   Встретились радостно — и правда давно не виделись. Вездесущая Ксюша только попыталась разузнать, почему Костя получил отставку, но я отшутилась. Не то чтобы мне было стыдно, что он наставил мне рога, но мама всегда учила не выносить сор из избы, и я решила не распространяться на эту тему.

   — Надо тебе нового искать и срочно! — авторитетно заявила Ксю, которая терпеть не могла, когда у нее был парень, а у кого-то из ее подруг нет. Сама же она меняла пассию за пассией, как перчатки, в поисках одной ей известного идеала. То, что Володька продержался в звании молодого человека Ксении Великой (это не прозвище, это фамилия) несколько месяцев, было уже само себе из ряда вон выходящим.

   — Найду! — бодро ответила я, не став вдаваться в подробности своего сегодняшнего мироощущения. На самом деле, мне пока хотелось просто пожить для себя в тишине и спокойствии, а только потом пускаться во все тяжкие, ну то есть в поиски спутника жизни.

   Нас было четверо, мы дружили со школы, все знали друг друга более чем хорошо, а потому я чувствовала себя совершенно комфортно и расслабленно.

   Знать друг друга — это еще и уметь прощать слабости. После тирады Ксюши на тему «Мужчина не охотник, мужчина — дичь», наступил черед Алины, недавно вернувшейся из очередного путешествия. Про Париж я еще слушала с интересом, а вот при переходе на Тайланд и слонов, честно говоря, заскучала. Но перебивать было бы невежливо. Я заметила, что Ксю тайком от рассказчицы красноречиво закатила глаза, но тоже терпеливо ждала окончания истории. Хотя мы все прекрасно знали, что до показа доброй сотни фотографий в телефоне с подробными комментариями, Алинка не уймется.

   Поставив локти на стол и держа бокал с шампанским обеими руками, я оглядывала зал. Публика собралась разная. Это кафе было вообще на редкость демократичным. Этакий маленький ресторанчик, в котором можно было встретить и молодежь в джинсах, и дам в вечерних платьях.

   Я неспешно разглядывала посетителей, зал, картины на стенах, ни на чем особо не фокусируя внимания, поэтому не сразу заметила ЕГО.Молодой мужчина, белоснежная рубашка, костюм с иголочки, идеально сидящий на подтянутой фигуре, дорогое драповое пальто. Нет, правда, на моем месте мог бы оказаться любой! Ну кому бы в голову пришло, что парень, представший передо мной в растянутом джемпере и застиранных джинсах, а затем бродящий по моей квартире в одеяле и одалживающий мое полотенце, может выглядеть… так!

   Моя челюсть, мягко говоря, отвалилась. Ксюша заметила эту метаморфозу и даже помахала ладошкой перед моим носом, чтобы привлечь внимание.

   Молодой человек повесил пальто на вешалку и без заминки, будто точно знал, куда идти, подошел к нам.

   — Алекс? — мой голос прозвучал как-то жалобно. А в голове пронеслись сразу же тысяча мыслей. Кто он? Что ему от меня надо? Почему его разыскивают и кто?

   Алекс же остановился прямо передо мной и протянул букет оранжевых гербер. И как только узнал? Попробуй угадай, что девушка любит эти цветы, а не пресловутые розы или, скажем, лилии?

   — Кира, с днем рождения, — голос теплый, будто поздравляет не постороннего человека, а кого-то хорошо знакомого, даже близкого.

   — Спасибо, — это все, на что меня хватило.

   Ксюша тихонько зааплодировала и тайком показала мне под столом большой палец.

   Ну вот, подумала невесть что, потом еще разубеждать полчаса.

   — Что ты здесь делаешь? — прошипела я, приходя в себя. Слова «тебя не приглашали» повисли в воздухе, но я надеялась, что он и так понял, что хочу сказать.

   Понял или нет, кто его знает, но сделал вид, что нет, это точно.

   — Заскочил поздравить и еще раз поблагодарить.

   — Благодарил уже, — невежливо ответила я, про себя повторяя, как мантру, что мне не нужны неприятности и лучше бы ему убраться восвояси.

   Может быть, он бы обиделся и ушел, но тут вмешалась вездесущая Ксюша.

   — И чего смущаемся? Грубим? — влезла она. — Давно пора разбавить нашу теплую компанию мужским обществом. — Подруга протянула ручку. — Ксения, очень приятно.

   — Алексей, — без заминки ответил незваный гость. Протянутую руку пожал.

   Мои глаза мстительно сузились. Сейчас так Алексей, а то Алекс, не привыкать в разных странах… Тьфу ты…

   — Алексей, вы к нам, конечно же, присоединитесь? — поддержала Ксюшу Маша.

   Сговорились они, что ли? Подруги, называется.

   Я, разумеется, как виновница торжества могла встать в позу и потребовать наглеца идти своей дорогой, но устраивать сцены не в моих правилах. Лучший способ разрешить конфликт — избежать его.

   — Конечно, если Кира не против, — тем временем отозвался Алекс.

   — Конечно, — эхом отозвалась я, прокручивая в голове варианты, как бы избавиться от него вежливо и не вызвав подозрение подруг.

   Ксюша даже пересела на соседнее место, освобождая стул возле меня. Помощница, блин.

   Тут Алинка снова начала показ тайских фото, и мне удалось урвать несколько минут без вездесущей опеки «свахи» Великой.

   — Что ты здесь делаешь? — прошипела я, фальшиво улыбаясь и склоняясь к Алексу, будто хочу шепнуть что-то сокровенное.

   В ответ — безупречная улыбка.

   — Я же сказал: поздравить.

   Ну-ну, поздравить. Во-первых, откуда он вообще узнал, когда у меня день рождения. А во-вторых, как нашел? И откуда он, черт возьми, прознал про герберы?!

   — Это не китайское кафе, — зашипела я, — тут нет палочек для лапши. Так что, будь добр, не вешай мне ее на уши.

   — Ты всегда так витиевато выражаешься? — прищурился Алекс. Кажется, он чувствовал себя совершенно расслабленно. Да что за тип такой — везде ему как дома?

   — Нет, — мой тон и не думал становиться добрее, — только когда зла.

   — И почему ты злишься? — В серых глазах недоумение, только нипочем не поверю, что искреннее.

   — Ты меня преследуешь.

   На этот раз он сделался серьезным, покачал головой.

   — Нет. Просто беспокоюсь.

   — Со мной все хорошо.

   Алекс поджал губы, внимательно глядя на меня, будто пытаясь прочесть что-то между строк. Потом вдруг улыбнулся и громко, чтобы все за столом слышали, предложил:

   — Потанцуем?

   А что? Отличный способ поговорить «без лишних ушей».

   — С удовольствием, — согласилась я, стараясь не замечать, как Ксюша корчит мне одобрительные гримасы.

   В зале играла медленная музыка, несколько пар уже выбрались танцевать. Так что мы не были исключением. Алекс взял мою ладонь в свою, вторая рука легла мне на талию. Должна признать, ничего лишнего он себе не позволил, вел себя вообще настолько идеально, что мне пуще прежнего захотелось сбежать. Да и танцевал на самом деле хорошо.

   — Меня искали? — спросил Алекс, и на его лице и в глазах уже не было ни капли беспечности, которую он демонстрировал за столом.

   Первым моим порывом было соврать, уж не знаю почему. Сказать, что никому он даром не сдался, и мне подавно. Но язык не повернулся.

   — Да, сегодня.

   — Кто?

   — Представился капитаном Селезневым.

   — Как выглядел?

   — Нос крючком, кожаный плащ.

   — Понятно.

   Алекс крутанул меня, перехватил руку. И мне пришлось подождать, пока по закону танца снова окажусь достаточно близко, чтобы продолжить разговор.

   — Зато мне ничего не понятно, — сказала я, улучив момент. — Это ненастоящий следователь?

   Алекс улыбнулся краем губ.

   — Если я скажу, что нет, ты поверишь?

   Действительно, с какой стати мне ему верить? Может, он на самом деле преступник в бегах?

   — Поверю, — словно со стороны услышала я свой голос.

   — Тогда нет, он не полицейский.

   — Тот, кто тебя ранил? — не унималась я.

   — Один из.

   Танец кончился, музыка сменилась, но я не позволила увести себя к столику. Я должна была узнать еще кое-что.

   — Кто ты такой, кто эти люди? — спросила напрямик.

   — Чем меньше ты знаешь, тем в большей безопасности находишься, — последовал незамедлительный ответ.

   Меньше знаешь — крепче спишь. Это я и без него знала, но что-то сильно сомневалась, что смогу теперь спать спокойно.

   — А сейчас я в безопасности?

   Я была уверена, что Алекс сейчас снова улыбнется и заверит, что бояться нечего, но он остался серьезен.

   — Нет.   

   Мои глаза округлились.

   — Что значит «нет»?!

   — У тебя дома никого не было?

   — Нет, — на автомате ответила я, а потом вспомнила о покрывале и безжизненно добавила: — Не знаю.

   — Тебе нужно уехать, — сказал он.

   — Что? — Нет, я не глухая, но большего бреда не слышала. Заявляется парень, которого я видела один раз в жизни, и считает, что имеет какое-то моральное право указывать мне что делать.

   — Уезжай, возьми отпуск, отдохни. Когда вернешься, все само собой уладится. К тому же ты давно не была в отпуске.

   — Откуда ты знаешь? — возмутилась я. Герберы, потом это, у него что, на меня досье?

   — Вид у тебя усталый, — неудачно пошутил Алекс.

   — Очень приятно, — обиделась я, — имениннице обычно говорят, что она прекрасна, а не то, что у нее замученный вид.

   — Ты прекрасна, — послушно исправился он. Ну-ну, спасибочки.

   Бог ты мой, во что же я вляпалась?

   — Я потому и пришел сегодня. — Алекс снова сделался серьезным. — Никто из твоих подруг ничего не заподозрит. Решат, что ты уехала с новым поклонником.

   — Все просчитал, да? — мой голос снова стал напоминать шипение. Как у него все ловко и складно получается. Распланировал мою жизнь на год вперед!

   — Я не шучу. — Алекс крепче сжал мою руку. — Ты в опасности. — На этот раз я не перебивала. — Эти люди думают, что я или спрятал кое-что у тебя в квартире в ту ночь или поделился с тобой информацией о месте нахождения этой вещи.

   Я напряглась, он не мог не почувствовать.

   — А ты спрятал?

   — Нет. — Почему-то я ему сразу поверила. — Я никогда бы не подверг опасности человека, спасшего мне жизнь.

   Я опустила глаза. Что ж, и на том спасибо. Только как убедить «этих людей», что у меня нет того, что они ищут? А что, кстати, они ищут? Нет, не надо мне этого знать, пусть сами разбираются.

   — Ты уедешь?

   Уеду ли? Черт, а ведь я на самом деле с удовольствием бы уехала. Одна, просто отдохнуть, развеяться, забыться. Отдать Ксюше Нафаньку на пару недель… Звучало так маняще.

   Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

   — Уеду, — ответила серьезно. — Если ответишь на один вопрос.

   — Задавай.

   — Это ты вылечил моего кота?

   Долгий миг глаза в глаза и короткий ответ:

   — Да.

   Я кивнула.

   — Значит, уеду. — Я была больше склонна поверить человеку, спасшему Нафаню от верной смерти, чем какому-то типу в кожаном пальто. И плевать я хотела на то, как он умудрился исцелить зверька одним прикосновением. Как мы уже выяснили: меньше знаешь — крепче спишь.

   А когда мы вернулись к столику, с нами одновременно к нему подошел Костя с букетом алых роз в вытянутой руке. Мне захотелось закатить глаза. Во-первых, розы — блин, ненавижу! Во-вторых, Костя — век бы не видела.

   — Кира? — Мой бывший растерянно уставился на Алекса.

   — Что ты здесь делаешь? — на этот раз я не пыталась вести себя вежливо даже на глазах подруг.

   — Я… — смешался Костя, — я думал…

   Он не договорил. Выпучил глаза и стал ловить ртом воздух, как карась, когда руки стоящего за моей спиной Алекса по-хозяйски легли мне на талию. Видит бог, в другой ситуации получил бы Алекс у меня за это по морде, но сейчас его жест стал моим спасательным кругом — только так можно было отвадить настырного Костю.

   — Ах так, да? — Лицо бывшего приобрело красноватый оттенок. — Ах ты так?!

   Алекс же подарил ему кривую насмешливую улыбку.

   — У вас какие-то проблемы, молодой человек?

   Костя покраснел еще сильнее. Букет в его руках опустился. Он развернулся на каблуках и гордо зашагал к выходу, неся цветы уже не как жезл, а как веник.

   Стоило Косте отойти, Алекс тут же убрал от меня руки.

   — Ты в порядке? — спросил он.

   — В полном, — соврала я.

ГЛАВА 3

Стоит ли говорить, что вечер закончился скверно? Я нервничала. К счастью, мое состояние и пропавшее настроение удалось списать на визит Кости и не пришлось никому ничего объяснять.

   Наши посиделки как-то быстро свернулись, и все отправились по домам. Алекс, по-прежнему ведущий себя идеально до рези в глазах, проводил меня до такси.

   — Удачи, — пожелал он на прощание, — и мне жаль, что я так вторгся в твою жизнь.

   — Все, что ни делается, все к лучшему, — философски изрекла я. Все-таки я была ему безумно благодарно за то, как он уел Костика. — Тебе тоже удачи, — пожелала и решительно захлопнула дверцу такси.

   Спала плохо, но не из страха, что загадочные «они» ворвутся в мою квартиру, а скорее от волнения, что собралась так спонтанно уехать. Я вообще человек не слишком импульсивный, люблю все обдумать, спланировать, а только потом делать. И сейчас мое решение бросить все и укатить куда глаза глядят было настолько мне не свойственно, что добавляло в кровь адреналина и приносило неожиданную радость.

   Я даже решила не планировать, куда именно полечу. Загранпаспорт у меня есть, английским владею свободно, так что не пропаду. Приеду в аэропорт и возьму билет на ближайший рейс в любую безвизовую страну, да хоть в тот же Тайланд, о котором Алина все уши давеча прожужжала. Тоже буду показывать всем фото слонов и крокодилов… А что? Почему бы и нет?

   «Выбить» у директора отпуск оказалось на удивление просто. Синяки под глазами после бессонной ночи я замазывать поленилось, а потому шеф легко поверил в отговорку «Устала, хочу отдохнуть» и щедро пожаловал мне две недели вдали от работы. Хватит ли мне две недели, чтобы таинственные враги Алекса забыли о моем существовании, я не знала, но нужно начинать с малого.

   Вещи собирала недолго, покидала самое необходимое в спортивную сумку, оставшуюся после моей очередной попытки посещать спортзал, а в остальном решила путешествовать налегке. Денег на счету достаточно, так что, как понадобится, что-нибудь себе прикуплю.

   Настроение все улучшалось, и к обеду я уже не думала ни о вчерашнем вечере, ни о причинах моего бегства. Да какое, к черту, бегство? У меня отпуск! Долгожданный и, между прочим, заслуженный.

   Осталось только пристроить Нафаньку.

   Пришлось выдержать бой с когтистым другом, прежде чем удалось засунуть его в переноску. Видимо, данное средство передвижения у него стойко ассоциировалось с посещением клиники, а потому он ни в какую не хотел туда залезать.

   Ксюше позвонила уже из машины, загадочно сообщив, что у меня для нее сюрприз, и довольная покатила к подруге. С Ксю мы всегда были близки, могли не видеться месяцами, но регулярно созванивались, а встречи были радостными и искренними.

   Увидев меня на пороге с «котовозкой» в руках, Великая подруга только присвистнула и все поняла без слов.

   — Не верю своим глазам! — выпалила она, расплываясь в широченной улыбке. — Куда едете?!

   Множественное число глагола ясно дало понять, что Алекс все правильно рассчитал: Ксюша сразу же решила, что уезжаю я вместе с ним.

   — Это будет сюрприз, — совершенно честно ответила я, глупо улыбаясь. В конце концов, я ведь так и не определилась с пунктом назначения, не так ли?

   Подруга запрыгала на месте посреди своей прихожей и захлопала в ладоши.

   — Ну, чего стоишь? — затараторила она. — Проходи! Хоть чайку попьем, расскажешь про своего Лешку. И как только додумалась его от нас прятать?

   Я еле сдержалась, чтобы не спросить, про какого такого Лешку она говорит, но вовремя прикусила язык. Это же он мне представился Алексом, а для девчонок — Алексей, ни дать ни взять.

   — Ксю, у меня времени нет, — посетовала я. — Как вернусь, поговорим обязательно. — Вот как отдохну как следует и решу, что можно рассказывать, а о чем лучше умолчать.

   Подруга надула губы, но спорить не стала — уж очень она любила безрассудства и приключения.

   — Но как вернешься, непременно расскажешь! — погрозила мне пальцем и забрала переноску с котом. — Не переживай, о Нафаньке позабочусь. Отдыхай там за всех нас!

   Я улыбнулась ее энтузиазму. Самой хотелось прыгать. Это сладкое слово — свобода!

   — Ну скажи хоть, где ты его нашла? — взмолилась Ксюша.

   Я опять чуть было не ляпнула: «Кого?!» — но тут сообразила. Пожала плечами.

   — Сам нашелся.

   Именно что сам!

   — Симпатичный, галантный, — не унималась подружка. — Не чета этому самовлюбленному Костику. Ясно теперь, почему ты дала тому от ворот поворот. Еще бы, такого красавчика отхватила. Блин, капец как я рада!

   На «красавчике» мои брови невольно поползли вверх, но комментировать эту тираду я не стала.

   — Ксюш, мне пора, — напомнила, не дав подруге разойтись на всю катушку.

   Она закатила глаза, но сдалась и порывисто обняла меня на дорожку.

   — Удачи, — шепнула Ксюша мне на ухо, — оторвись там по полной…

   Домой я вернулась только затем, чтобы проверить, все ли в порядке, и с легким сердцем оставить квартиру без присмотра на целые две недели. Обошла все помещение, проверила выключатели, перекрыла воду в ванной, отключила уже опустошенный холодильник (уж не знаю, откуда это повелось, но я всегда боялась замыканий).

   Когда делала по квартире последний круг, чтобы удостовериться, что ничего в спешке не забыла, что-то стукнуло за спиной. Я обернулась, ожидая увидеть, ну скажем, упавшую со стола книгу… Короче говоря, ожидая чего угодно, но только не того, что увидела на самом деле — в моей комнате (в закрытой на ключ квартире!) стояли двое мужчин.

   У меня даже дар речи пропал от удивления.

   — Вы кто? — сумела-таки выдавить я.

   Но отвечать мне явно никто не собирался.

   — Где она?! — рявкнул один из непрошенных гостей так резко, что я подпрыгнула.

   Какая еще, к черту, «она»? «Она моя — женский род», — в голове невпопад всплыло правило русского языка.

   Вид у мужчин был недобрый. Оба здоровые, высоченные, накаченные, этакие вышибалы. Да один такой свернет мне шею, пикнуть не успею, а двое…

   — Извините, — выдала я с улыбкой тупоголовой оптимистки, — вы, наверное, этажом ошиблись, у меня здесь никого нет.

   Амбалы переглянулись.

   — Издевается, — с видом профессора вывел тот, что задал вопрос.

   Боже упаси — издеваться. Я просто в панике, не видно, что ли? И под рукой нет вообще ничего, чем бы можно было обороняться. Черт, и почему я не храню биту под диваном?!

   — Говори где? — пробасил до этого молчавший мужик. — Мы знаем, что тебе это известно.

   Я медленно пятилась от них, с ужасом осознавая, что за моей спиной только окно. Этаж третий: сигану — может, и не убьюсь, но покалечусь на славу. Неужели нельзя договориться полюбовно?

   — Молодые люди, — снова попыталась я найти с визитерами общий язык, — давайте нормально поговорим. Вы мне объясните, что это за «она», а я, если она у меня есть, вам ее с удовольствием отдам.

   — Кончай играть в дуру! — прорычал басистый и шагнул ко мне. Я рефлекторно вжала голову в плечи. — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Босс разберется.

   Босс… По-плохому… Да уж, неоригинальные ребята мне достались…

   Да о чем я думаю вообще? Меня же сейчас убивать будут!

   Обладатель баса решительно двинул ко мне с явным намерением схватить. Я шарахнулась от него, больно врезавшись бедрами в подоконник. Черт-черт-черт.

    И тут на этом самом подоконнике рука нашарила вазу, любимую, между прочим, Алинка из последней поездки в Египет привезла…

   Попросив у вазы прощения за раннюю гибель, я резко схватила ее и запустила обидчику в голову. И надо же — попала! Вот только ничего общего с тем, что обычно происходит в кино, не случилось. Бандит падать замертво явно не собирался, только взвыл, смачно выматерился и схватился даже не за голову, а за глаз. Видимо, осколок попал, а от удара этому борову хоть бы хны.

   Хотя и осознавая, что мои шансы на спасение равны нулю, я бросилась от него в другой конец комнаты, пользуясь тем, что второй, стоящий ближе к двери, просто-напросто растерялся.

   Эх, будь у меня хоромы, может, я бы и проскочила — ну там, скорость, меньшая масса тела. Только в маленькой «хрущевке» в комнате можно достать до чего угодно просто вытянув руку. Вот детина с целыми глазами и вытянул: схватил меня за ногу и резко дернул, заставив рухнуть и еще пропахать лицом по ковру. А я-то наивно полагала, что у меня мягкое напольное покрытие. Черта с два, лицо обдирает, как наждак!

   Ну все, подумалось мне, догеройствовалась. Нужно было до последнего продолжать переговоры, а не выпендриваться, черепашка-ниндзя доморощенная. Теперь если не убьют, то изувечат, как пить дать.

   Я так отчаянно брыкалась из последних сил, что даже не сразу сообразила, что меня никто больше не держит.

   — Вставай, — раздался надо мной знакомый голос, внезапно ставший таким родным.

   Все еще задыхаясь, я встала с пола. Правда, вышло это не с первого раза и далеко не грациозно: сначала на четвереньки, потом во весь рост. По подбородку потекла теплая струйка крови с разбитых губ.

   В реальность происходящего верилось с трудом, и мне даже показалось, что меня все-таки приголубили по головке так, что я вырубилась и вижу цветные сны.

   Посреди комнаты стоял Алекс, спина прямая, плечи напряжены, правая рука с растопыренными пальцами вытянута ладонью вперед в направлении остолбеневших нападавших. А выражение лица… Вот честное слово, угрозы в его взгляде было гораздо больше, чем в бугристых мышцах амбалов.

   Один из нападавших двинулся в нашу сторону, но будто врезался в стеклянную стену, рука Алекса напряглась сильнее.

   — Не стоит мериться силами, — предостерег он.

   Я ожидала, что неспособный добраться до меня бандит начнет сыпать проклятиями, стучать кулаками в невидимую стену, но я снова ошиблась. Его плечи опустились, а на лице отразились сожаление и прямо-таки вселенская грусть.

   — Ал, ну зачем ты? — вздохнул он. — Мы же друзья.

   — Были, — холодно ответил Алекс. И, не думая вестись на задушевные разговоры, обнял меня одной рукой, все еще не опуская вторую, как я поняла, удерживающую барьер между нами и бандитами, а потом шагнул вперед, увлекая меня за собой.

   Мне показалось, я падаю в пропасть….

   Я сидела на деревянной скамье, завернувшись в пахнущее сыростью одеяло, и исподлобья смотрела на стоящего напротив меня Алекса.

   — Где мы? — спросила сухо.

   — Не знаю, — отмахнулся он с деланной беспечностью, — какой-то гараж.

   И без него вижу, что гараж.

   — Чей?

   — Понятия не имею, не мой.

   Очень информативно.

   Алекс присел передо мной на корточки и протянул руку, я шарахнулась.

   — Спокойно. — Он продемонстрировал пустую ладонь. — Я не причиню тебе вреда.

   Но я ничего не могла с собой поделать и смотрела на него волком. Мне не хотелось, чтобы он ко мне прикасался.

   Спросила:

   — Хочешь вылечить одним прикосновением, как Нафаню?

   — Да. — Он кивнул и предпринял новую попытку. — Так что не дергайся, у тебя губы как блины.

   — Я уже заметила, ты умеешь делать девушкам комплименты, — огрызнулась я, — то у меня усталый вид, то губы-вареники.

   — Блины, — с усмешкой поправил Алекс, дотронувшись наконец до моего лица.

   — Плевать, — отмахнулась я, чувствуя, как по коже разливается тепло от его прикосновения. Самое настоящее тепло, не эфемерно-романтическое, а как от синей лампы.

   — Готово, — сообщил Алекс, отходя от меня.

   И правда, боль прошла практически мгновенно. Да кто он такой? Или что такое?

   — Ты так любые болезни лечить можешь? — спросила я, все еще глядя на него с подозрением.

   — Да, если силы есть.

   Я окинула его скептическим взглядом. Вид, мягко говоря, не цветущий, не сравнить с тем кавалером, который заявился ко мне на день рождения. Когда? Бог ты мой, всего лишь вчерашним вечером. Будто вечность прошла.

   Под глазами синяки, лицо осунувшееся.

   — А сейчас они есть? — вместо благодарного мой тон вопреки всему вышел издевательским.

   — Ага, — теперь уже огрызнулся Алекс, — вагон! — И бесцеремонно плюхнулся на скамейку возле меня. — Переход на двоих, знаешь ли, не шутки.

   Меня все еще нервно трясло, и больше всего хотелось наброситься на него с кулаками и заявить, что я вовсе не просила меня никуда переносить, а еще припомнить, что все, что случилось, целиком и полностью по его вине и, если бы он не оказался в моем подъезде, ничего бы этого не было, что….

   Я решительно осадила себя прежде, чем весь этот словесный понос вырвался наружу. Этот человек спас моего кота, а сегодня спас меня саму, хотя мог бы наплевать и не вмешиваться, а теперь еще и лечит, тратя последние силы.

   Я всхлипнула и уткнулась лбом ему в плечо. Просто нужно успокоиться, вот и все, слишком много всего и сразу.

   Алекс терпеливо ждал, слава богу, не пытаясь утешать, а то бы я точно разревелась, как последняя кретинка.

   Более-менее успокоившись, я снова выпрямилась и посильнее укуталась в прихватизированное в чьем-то гараже чье-то же одеяло.

   — Мы сюда переместились? — спросила тихо. — Как в кино?

   — Ага, — отозвался Алекс, — как в ужастике.

   — Я в детстве про Фредди Крюгера любила, — зачем-то сказала я.

   — Какой, девушка, у вас экзотический вкус.

   — А у вас умение делать мне комплименты, — не осталась я в долгу.

   Повисло молчание. Наверное, Алекс слишком выдохся, чтобы говорить. Мне же говорить хотелось. В голове было слишком много вопросов. Однако здравый смысл подсказывал, что, если начну сейчас его ими засыпать, ничего, кроме отговорок, не получу.

   Я завертела головой. Действительно, самый обычный гараж. У моего папы такой был, почти один в один. Даже инструменты он любил так же по стенам развешивать.

   — Почему гараж? — все же не стерпела я. Выбор места дислокации меня откровенно удивлял.

   Алекс сидел с закрытыми глазами, опершись спиной о стену. Он поднял голову и посмотрел на меня с таким видом, будто желание меня придушить за излишнюю любознательность — самое сильное чувство в его жизни.

   — Наобум прыгнул, — все же ответил он, — на «стенку» и так много энергии ушло, а переход на двоих — штука слишком энергоемкая. Поэтому далеко попасть не пытался, так, уединенное место.

   — Понятно, — протянула я, оставив при себе, что понятно, что ничего не понятно.

   С опаской посмотрела на дверь. Вот будет веселая картина, если хозяин гаража решит наведаться сюда среди дня. Хотелось надеяться, что рабочий день у него не сокращенный.

   — Не переживай, никто сюда в ближайшее время не придет, — сказал Алекс.

   Я вытаращила на него глаза.

   — Ты что, еще и мысли читаешь?!

   От моего громкого голоса он поморщился, как от сильной головной боли.

   — Не ори, будь так сказочно любезна, — попросил Алекс. — Не читаю я мысли. Так, общий фон могу считывать. — Видя, что фраза про какой-то «общий фон» запутала меня еще больше, он смилостивился и пояснил: — Ну, страх, тревогу — любые сильные эмоции.

   Ну хоть мысли не читает — и то хлеб. Мне стало немного легче.

   Пользуясь тем, что Алекс снизошел хотя бы до каких-то объяснений, я решилась задать свой главный вопрос:

   — Кто ты?

   Он помолчал, прежде чем что-либо ответить.

   — Тебе так важно дать этому литературное название?

   — Можно нелитературное, — с готовностью отозвалась я.

   — Тогда дай какое-нибудь свое.

   Вот так, кажется, конец беседе. Откровенничать со мной не собирались. Да и нужна ли мне она, эта откровенность? Но верование, что меньше знаешь — крепче спишь, больше не утешало. В следующий раз хотелось бы знать, кто придет меня убивать.

   — Тот тип говорил, ты преступник, — сказала я, помолчав.

   Взгляд Алекса красноречиво говорил: «Когда ж ты заткнешься?» Но он все же ответил:

   — Ни один из писаных законов государства я не нарушал. Ни нашего, ни какого другого. Просто я кое-что украл.

   — Разве воровство не преступление? — глубокомысленно спросила я.

   — Не всегда… — Алекс хотел еще что-то сказать, но прервал сам себя. — Все, кончай допрос, а то я сейчас свалюсь лицом вниз.

   Вид у него на самом деле был нездоровый. Наверное, этот магический переход действительно отнимает много энергии.

   Алекс, отвернулся от меня, обхватил себя руками, чтобы согреться, и закрыл глаза, явно собираясь спать в таком положении.

   Я поколебалась пару мгновений, но потом пробурчала:

   — Одеяло большое, нечего изображать из себя джентльмена.

   Как я уже давно поняла, излишней скромностью Алекс не страдал, и предлагать дважды не пришлось. Он тут же пересел ближе и оттяпал половину одеяла.

   — Сюда точно никто не зайдет? — на всякий случай уточнила я, чувствуя, как тяжелеют собственные веки.

   — Нет, — несмотря на усталость, тон был уверенным, — я почувствую.

ГЛАВА 4

Проснулась я уже лежа на лавке и завернувшись в одеяло по самый нос. Алекса рядом не было.

   Та-а-ак. Приехали.

   Я села, часто моргая. В гараже было и до этого темно, теперь же в просвет двери пробивался не дневной свет, а закатный. Вечер. А это значит, что хозяин гаража может в скором времени объявиться, чтобы поставить своего железного коня в стойло.

   И что мне теперь делать? Что-то подсказывало, что дверь закрыта на замок снаружи, и Алекс, чтобы уйти, воспользовался не обычным человеческим способом.

   Стало как-то обидно. Я, конечно, понимала, что этот парень мне ничего не должен, у него своих проблем воз и маленькая тележка, и то, что он вмешался и спас меня, уже заслуживает безграничной благодарности, и требовать что-либо еще я элементарно не имею права. Но все равно сделалось неприятно.

   И как я хотя бы отсюда выберусь? Дожидаться хозяина «апартаментов», а потом попытаться дать деру, пока он не вызвал полицию за взлом? А если попадусь? Вот позору-то будет…

   Но не успела я себя как следует накрутить в лучших традициях женщины-истерички, как в гараже появился Алекс. Вот прямо так и появился: его нет, а в следующее мгновение уже стоит передо мной. Никакого там поэтичного «соткался из воздуха». Просто появился, и все.

   Выглядел Алекс значительно лучше, чем несколько часов назад. Видимо, энергопотеря восполнилась и он теперь снова мог магичить в полную силу. Или чем он там занимался?

   Алекс успел обзавестись курткой по сезону, а у него на плече я с удивлением узнала свою собранную в дорогу сумку и мой же пуховик в руках.

   — Как ты?.. — ахнула я. Я-то была уверена, что ко мне домой возвращаться категорически нельзя, дабы не нарваться на засаду.

   — Я — быстро, — деловито отозвался Алекс, протягивая мне пуховик. — Одевайся. На улице холодно.

   Спорить не стала. Несмотря на одеяло, было стойкое ощущение, что я промерзла до костей.

   — И куда мы?

   — Как — куда? — удивился Алекс. — Мы же договаривались: ты уедешь. Провожу в аэропорт.

   Честно говоря, я вздохнула с облегчением. Бежать, бежать подальше от разборок этих странных людей, или не совсем людей, или не совсем обычных людей…

   Оделась, застегнулась до самого подбородка и натянула на руки перчатки, обнаружившиеся в карманах.

   — Как ты прошел? — все же не удержалась я от вопроса, кивнув на мою сумку, которая все еще висела у него на плече. — Засады не было?

   — Нет, — отмахнулся Алекс, — пара «следилок» и детских ловушек. Если бы ты вернулась, был бы тот еще фейерверк, а мне — нестрашно.

   Я поежилась, вспомнив своих визитеров, и уточнять, что Алекс подразумевал под «фейерверком» расхотелось.

   Алекс же тем временем направился к двери.

   — Мы не переместимся? — удивилась я.

   Он красноречиво поморщился.

   — Опять вдвоем? Нет уж, увольте. У меня нет времени отлеживаться еще несколько часов.

   — Я что, такая тяжелая? — обиделась я. Видела же, как он только что переместился, и вовсе не выглядел уставшим.

   — Не взвешивал, — усмехнулся Алекс, но все же пояснил: — Я умею управлять своей энергией и направлять ее, ты — нет. Из-за этого моя расходуется вдвойне. Мое же тело уже привыкло к переходам, и на его перемещение энергии почти не требуется.

   Не стану умничать и притворяться, что что-то поняла. Просто благоразумно решила заткнуться.

   Бежать, бежать отсюда подальше…

   Только я подумала, как, интересно, Алекс планирует выйти отсюда, как он просто положил руку на дверь в том месте, где предполагался замок. Снаружи что-то щелкнуло и упало.

   Алекс толкнул дверь и махнул мне.

   — Пошли.

   Пошли так пошли. Игра велась на чужом поле, на котором я была слепа как крот, а потому подчинилась без лишних вопросов. Я уже доверилась этому парню, так что оставалось только надеяться, что он не обманет и правда отвезет в аэропорт и отпустит на все четыре стороны.

   Несмотря на вечер, в аэропорту было, как всегда, многолюдно. Прибывшие и отбывающие сновали туда-сюда, тащили чемоданы, обнимались на прощание и целовались при встрече.

   В толпе я чувствовала себя неуютно, а взгляд то и дело пытался выискать подкрадывающихся убийц.

   Хотя я и не совсем серьезно рассуждала о Тайланде и слонах, ближайший рейс в безвизовую страну оказался как раз до Бангкока. Я рассудила, что это судьба, и решительно купила себе билет. Эх, вот сяду в кресло, и все кончится. Отдохну, наберусь сил, а когда вернусь, все станет как прежде: без преследователей, перемещений и мордобоя.

   Алекс терпеливо ждал, пока я выберусь из очереди в билетную кассу.

   — Думаю, на этом можно сказать прощай, — сказала я, подойдя и забирая у него свою сумку.

   — Думаю, да, — улыбнулся он и протянул мне руку. — На этот раз точно удачи и прощай.

   Руку я пожала, тоже улыбнувшись. Потом развернулась и решительно пошла прочь, дыша полной грудью. Все хорошо, что хорошо кончается.

   До взлета было еще около двух часов, и я решила наведаться в дамскую комнату и сразу пойти к стойке регистрации — нечего шататься в толпе, где каждый второй мог оказаться убийцей. Перспектива встречи с загадочным «боссом» меня ой как не грела.

   Когда вышла из кабинки и подошла к зеркалу, чтобы помыть руки и расчесаться, дверь за моей спиной приоткрылась, и в помещение заглянул Алекс.

   — Пошли, — быстро сказал он.

   — Эй! — возмутилась я. — Вообще-то, это женский туалет.

   Но пристыдить его мне не удалось.

   — Все равно. Они здесь.

   Ой, мамочки! Мои ноги чуть не подогнулись.

   — Они? Те здоровяки?

   — Угу, — мрачно кивнул Алекс, — и еще парочка их друзей. Пошли, кому говорят!

   Он попытался взять меня под локоть и потащить за собой, но я решительно вырвала руку. Нет, так не пойдет! Я уезжаю и не собираюсь рисковать жизнь неизвестно зачем. Сам же говорил, что мне нужно уехать, а теперь что за фокусы?

   — У меня взлет через полтора часа, — запротестовала я. — И никуда я не пойду. Если так беспокоишься, то проводи до посадки. Или просто оставь меня в покое!

   — Полагаешь, если ты взойдешь на борт, то окажешься в безопасности? — опасно тихим голосом уточнил Алекс. — А тот факт, что не я один умею перемещаться, тебе ни о чем не говорит?

   Я опешила немного, но сдаваться не собиралась.

   — Сам говорил, это тяжело и требует больших затрат энергии. Не настолько я им нужна, чтобы тащиться за мной в самолет.

   — В том-то и дело, что какой-то идиот, похоже, решил, что нужна.

   Кажется, его терпению подошел конец, он шагнул вперед и прикрыл за собой дверь. Мне же мстительно захотелось, чтобы сюда прямо сейчас забежала какая-нибудь дамочка и устроила ему «теплый» прием за шатания по женским туалетам.

   Алекс подошел ко мне. Он был выше сантиметров на пятнадцать, и получилось, что прямо-таки навис надо мной.

   — Объясняю один раз, — ни намека на добродушный тон, которым он общался со мной раньше, — и или ты добровольно идешь со мной, или потом пеняй на себя. — Он что, мне угрожает? — Этим людям позарез нужна вещь, которую я украл, и сдаваться они не собираются. Пока есть хотя бы слабая надежда на то, что я передал ее тебе, или у тебя есть информация о ее местонахождении, они от тебя не отстанут. И поверь, они найдут способ, чтобы заставить тебя рассказать им все, что тебе известно, а когда закончат и поймут, что пошли по ложному следу, от тебя уже нечего будет собирать. — Я в ужасе сглотнула. — Я бегаю от них уже несколько месяцев и могу бегать еще долго, так что не думай, что я горю желанием повесить на себя обузу, которая будет мне только мешать. — Я возмущенно открыла рот, но тут же закрыла: а что тут скажешь? — Но я не настолько неблагодарный, чтобы бросить на верную смерть человека, который бескорыстно мне помог, видя в первый раз в жизни. Поэтому ты прямо сейчас решаешь, доверяешь мне или нет.

   Почему-то вспомнился фрагмент из мультфильма про Алладина, когда он, предлагая, принцессе прыгнуть с крыши, протягивает ей руку и спрашивает: «Ты мне доверяешь?» Вот только студия Диснея навряд ли стала бы рисовать их внутренности, размазанные по мостовой в случае неудачного прыжка. А вот я, если сделаю неверный выбор, вполне реально могу поплатиться за это жизнью.

   — Доверяю, — выдохнула я, чувствуя, что в этот момент совершила нечто непоправимое.

   Алекс кивнул каким-то своим мыслям, забрал у меня тяжелую сумку, перекинул себе через плечо, а потом взял меня под руку и поволок за собой.

   Из аэропорта выбрались без проблем. Видимо, преследователи действительно собирались «взять» меня или на посадке, или уже на борту. Но точно не планировали, что, купив билет, на рейс я не сяду.

   Я действовала со свободой овцы на привязи. Сначала Алекс вел меня под руку, но когда убедился, что я не настолько умственно больная, чтобы пообещать пойти с ним, а потом решить сбежать, отпустил, и я послушно засеменила рядом.

   Автомобиль он угнал с помощью своих странных способностей. Одно касание к дверце — и сигнализация снята. Скользящее движение по рулю — завелась.

   А говорил, что не нарушал законов ни одного государства, подумала я, но благоразумно промолчала. Может, и правда раньше не нарушал. Зачем ему понадобилась бы машина с его-то умением перемещаться?

   Вид у Алекса был сосредоточенный, даже напряженный, со мной не разговаривал, вел машину молча.

   Когда мы добрались до города, Алекс бросил машину во дворах и сказал, что дальше пойдем пешком. Я не спорила, хотя на улице совсем стемнело и было очень холодно. Начинал падать первый в этом году снег.

   Повезло, что мой пуховик был с капюшоном. Я натянула его на голову так глубоко, как только могла, отрезав от себя большую часть звуков, и шагала за Алексом, смотря только под ноги. Куда направляемся, не спрашивала и очень надеялась, что он сам имеет об этом представление, а не просто так кружит по городу в поисках укрытия.

   Мы прошагали не меньше часа, и мои ноги уже основательно гудели, когда мы наконец вошли в подъезд одного из элитных домов. Странный выбор, чтобы спрятаться. Я бы удивилась куда меньше, если бы он повел меня в трущобы.

   Но, судя по всему, сам Алекс был здесь не в первый раз. Консьержка приветливо кивнула ему как старому знакомому и не стала задавать вопросов вроде: «Вы к кому и по какому делу?»

   Мы зашли в огромный зеркальный лифт и поехали наверх. Я уже ровным счетом ничего не понимала и потеряла счет вопросам, размножающимся в моей голове, прямо-таки как бактерии в благоприятной среде. Не стала спрашивать, ни к кому мы пришли, ни зачем. Спросила только одно:

   — Нас здесь не будут искать?

   — Не думаю, — ответил Алекс, следя взглядом за тем, как меняется счетчик этажей над дверьми. Я же сделала вывод: он не так в этом уверен, как хочет показать. — Они искали меня тут уже пять раз и ни разу не нашли никаких следов, что я тут был. Поэтому я рассчитываю, что, перед тем как соберутся в шестой, пройдет больше времени.

   Очень обнадеживающе.

   Я поджала губы и приказала себе заткнуться. Коней на переправе не меняют — раз решила довериться, так доверяй до конца.

   По выходе из лифта нас встретила уже распахнутая дверь одной из квартир. И Алекс без заминки направился туда.

   — Ну же, — шикнул он на меня, — не стой столбом, нас ждут.

   Кто нас ждет? Зачем? Не ловушка ли это? Вот только если ловушка, то для кого? Для нас или для меня одной?

   Бр-р-р, всякий бред в голову лезет. Какой Алексу смысл спасать меня, чтобы потом самому же подставить? Хотя… есть же игра в хорошего и плохого полицейского. А что? Гениальный ход — сделать вид, что спасает, добиться доверия, и вот я своими ножками топаю на заклание.

   Уже взявшись за ручку двери, Алекс вдруг обернулся и уставился на меня. От этого пронизывающего взгляда мне сделалось не по себе.

   — Эй! — Он взял меня за плечи и легонько тряхнул. — Ты чего там напридумывала? — А-а, ну, ясно, опять этот «общий фон» считал.

   А мне вдруг стало одновременно и стыдно за свои мысли, и страшно, что могла оказаться права.

   Я подняла голову, встречаясь с ним взглядом. Алекс не был похож на коварного заговорщика и убийцу, но я также прекрасно знала, что внешность бывает обманчива.

   Уж не знаю, что он там прочел во мне, но закатил глаза и отпустил.

   — Ладно, — бросил уже через плечо, входя в квартиру, — потому обсудим.

   Потом так потом.

   Я с тоской обернулась на захлопнувшиеся двери лифта за моей спиной, понимая, что пути назад все равно нет, и пошла вслед за Алексом.

   Вопреки моим самым смелым предположениям в огромной прихожей с высоким потолком нас встретила старушка - божий одуванчик, и я окончательно запуталась. Да, самая настоящая старушка. Я даже не осмелилась прикинуть ее возраст, уж очень большим он мог оказаться. Но, несмотря на количество прожитых лет, пожилая женщина выглядела как настоящая леди: элегантное платье с глухим воротом, украшенное кружевом, совершенно белые от седины волосы убраны в высокую прическу и закреплены гребнем, кажется, с драгоценными камнями.

   — Алёшенька! — наполовину воскликнула – наполовину всхлипнула старушка. Подошла и крепко обняла Алекса. — Как я рада, что с тобой все в порядке.

   Я же стояла у самого порога и часто моргала. Пора мне вообще выключить свое воображение, потому что оно у меня ни на что не годится: такого поворота событий я не смогла бы вообразить и во сне.

   — А кто это с тобой? — заметила меня хозяйка. Тон самый что ни на есть гостеприимный.

   — Это Кира, — представил меня Алекс и красноречиво посмотрел на меня, мол, проходи, не стой в дверях.

   Я послушно сделала несколько шагов вперед, а он закрыл дверь за моей спиной. Не оборачивалась, но щелкнуло целых три замка — бабуля явно больше не ждала гостей.

   Старушка поглядела на меня с сочувствием и только покачала головой.

   — Так и знала, что от ваших разборок пострадают невинные люди. А ты не бойся меня, Кирочка, проходи, — поманила она меня в глубь квартиры, — раздевайся и чувствуй себя как дома. Друзьям Алеши тут всегда рады.

   Я пожала плечами, смиряясь с неизбежным, и принялась разуваться.

   Квартира Зои Иосифовны, так звали старушку, впечатляла своими размерами и обстановкой. Трехметровые потолки, мебель, сделанная под старину, или правда старинная, но отреставрированная, цветы в огромных вазонах, гигантская люстра, а по стенам множество фото, черно-белых и цветных, разного размера и в разных рамках, но прекрасно гармонирующих друг с другом.

   Я замерла перед черно-белым изображением юной балерины в пачке. Прекрасная, гибкая… Засмотрелась, что не сразу заметила подошедшую ко мне Зою Иосифовну.

   Она улыбнулась, проследив за моим взглядом.

   — Что, красивая я была?

   — Это вы? — совсем невежливо ахнула я. Но хозяйка и не подумала обижаться.

   — Я. Не всегда же я старухой была, а? — А потом весело мне подмигнула и выскользнула из комнаты.

   — Не удивляйся, — прокомментировал Алекс, — она чудо.

   Я обернулась. Он уже тоже разделся, более того, влез в домашние тапки и теперь стоял, опершись плечом о дверной косяк, и смотрел на меня.

   — Она твоя бабушка? — спросила я.

   Среди фотографий на стене я заметила и фото Алекса. Правда, ему там было лет пятнадцать, но узнавание не вызывало сомнений.

   — Нет, Зоя Иосифовна — муза моего деда. Они дружили всю жизнь, до самой его смерти. Он поменял четырех жен, но музе оставался верен, несмотря ни на что.

   Может, мне показалось, но я решила, что Алекс не слишком-то одобряет деда. Спрашивать не стала, не желая прослыть почемучкой. У меня и так было припасено множество вопросов, ответы на которые, представляли для меня куда большую информативную ценность.

   Зоя Иосифовна усадила нас в комнате, именуемой столовой, и сама накрыла на стол, наотрез отказавшись от помощи.

   При виде стольких вкусностей у меня даже слюнки потекли, я ведь за всеми этими переживаниями сегодня ни разу не поела.

   Пока мы угощались, хозяйка рассказывала о мелочах своей жизни. О том, что нынче нет хороших газет, и в этом месяце она не стала выписывать ни одной. Что соседка, Марья Ивановна, умерла, а ее дети-дармоеды собрались сдавать квартиру…

   Я пила горячий чай, грея руки о чашку, слушала в пол-уха и чувствовала, как начинаю расслабляться до кончиков пальцев ног. Здесь было по-настоящему уютно и тепло не только в плане температуры.

   Идиллию испортил Алекс, серьезно спросив:

   — Больше не искали?

   — Нет, — Зоя Иосифовна отмахнулась от вопроса, как от давно надоевшего, — я же говорила: в этом месяце можно не ждать. Если, конечно, за тобой не следили?

   — Нет.

   — Тогда можно быть спокойными, — продолжала старушка. — В первый раз они тут все вверх дном перевернули, зубами скрипели, что не нашли. Второй раз пришли через несколько дней и искали уже не так тщательно. Третий — через неделю. Четвертый — через месяц. В пятый раз заглядывали на той неделе, но больше для проформы, особо не надеясь, что ты можешь здесь появиться. Они, между прочим, довольно высокого мнения о твоих мозгах, поэтому полагают, что ты не объявишься в месте, где тебя будут искать в первую очередь.

   Это же надо, как вежливо она обозвала его дураком. Я тайком злорадно улыбнулась.

   — Что ж, — согласился Алекс, — будем надеяться, что они и дальше будут так думать. — И отсалютовал старушке чашкой с чаем.

   А вскоре после ужина Зоя Иосифовна сообщила, что устала и ей нужно прилечь. Уточнила, где нас устроить на ночь. Алекс решительно выбрал гостиную, сказав, что нам лучше ночевать в одной комнате в случае опасности — это во-первых. И в гостиной стены тоньше, проще будет почувствовать незваных гостей — это во-вторых.

   Старушка спорить не стала. Принесла подушки и одеяла, поцеловала Алекса в лоб и оставила нас одних.

   — Она тебя любит, — бестактно ляпнула я, не подумав.

   Но Алекс не разозлился, пожал плечами.

   — Я был дедовым любимцем, он часто брал меня к ней в гости. Так что Зоя Иосифовна знает меня всю мою жизнь и относится ко мне как сыну, которого у нее никогда не было.

   В гостиной обнаружился диван и два кресла. Алекс отдал мне диван, а сам оттащил огромное кресло к электрическому камину и устроился в нем. Свет он потушил щелчком пальцев, и я так и не поняла, то ли это новомодная система освещения, то ли магия.

ГЛАВА 5

Не думала, что сумею уснуть поле такого насыщенного переживаниями дня, но умудрилась вырубиться, едва голова коснулась подушки.

   Не знаю, сколько я проспала, но, когда проснулась, была еще ночь. В комнате темно, только камин все еще был включен, даря помещению свое тепло.

   Я приподнялась на локте и увидела, что Алекс не спит. Он так и сидел в кресле, вытянув ноги и задумчиво смотря на огонь. То, что я зашевелилась, он не слышать не мог, но никак не отреагировал.

   Проведя несколько секунд в борьбе с огромным тяжелым одеялом, мне таки удалось перевернуться, и мои ноги оказались там, где только что была голова. Наконец я легла на живот, подперев подбородок сложенными вместе руками.

   — Алекс, — позвала шепотом.

   — Что? — отозвался он, не став притворяться и изображать, что крепко спит.

   — Что ты украл? Из-за чего весь сыр-бор?

   Повисла тишина. Кажется, он не собирался мне отвечать.

   — Знаешь, — тихо сказала я, — я понимаю, что у всех свои секреты, но так уж вышло, что твои оказали влияние на мою жизнь. Я не пытаюсь сыпать обвинениями и тем более требовать извинений, но ты не можешь не признать, моя спокойная жизнь полетела в тартарары, и, если что-то пойдет не так, я могу умереть прямо завтра. Мне кажется, я имею право знать, что происходит.

   Я заметила, что он пошевелился, задрал свитер и завозился у ремня джинсов. Терпеливо ждала, что будет дальше. А дальше Алекс отцепил что-то от пояса и протянул мне.

   — Вот что я украл.

   Я на автомате взяла маленькую вещицу. Это оказалась булавка, обычная булавка, правда позолоченная. Да даже если бы и золотая, она весит несколько грамм — не та ценность, чтобы за ней велась такая охота.

   Покрутив булавку и так и этак, я вернула ее Алексу.

   — Я так понимаю, это не просто булавка?

   — Правильно понимаешь. — Он снова прицепил булавку на джинсы и опять замолчал.

   Я ждала. Если не продолжит, не буду больше просить. Не в ногах же мне у него валяться? Алекс давал мне возможность выбрать: довериться ему или уйти. Так что он тоже имеет право выбирать, и, если не верит мне, я настойчивостью этого доверия все равно не добьюсь.

   Наверное, прошло несколько минут, когда он все же заговорил. Я разом подобралась, получше завернулась в одеяло и обратилась в слух.

   — Таких, как я, много, значительно меньше обычных людей, но все равно много. А еще есть великое множество с нераскрытыми способностям. Кто-то о них не знает, кто-то боится, а кто-то не обладает достаточной верой, чтобы научиться ими пользоваться. — Тут я была согласна: в наш техногенный век сложно поверить в чудо. — Мне повезло, я родился в семье, где способностями обладали все, и меня обучали с детства. Папа называл это магией, мама — проклятием, а дедушка — просто силой. А если есть сила, всегда найдутся те, кто захочет ей помериться. Вечное противостояние, магические войны… Чуть ли не каждые несколько лет объявляется кто-то, кто хочет если не править миром, то точно командовать теми, у кого есть дар. В одной из таких разборок погибла моя мать, потом отец. Мне было четырнадцать, когда я и два моих брата остались на попечении деда. А дед… Не хочу сказать ничего плохого, но он был тем еще фанатиком. Все пытался изобрести панацею от жажды власти, найти средство, чтобы добиться мира во всем мире. Так что нашим воспитанием он не слишком озабочивался, предпочтя глобальные проблемы мелким. Так я большей частью свалился на голову Зои Иосифовны, братья — остальным дедовым друзьям. Поэтому наши взгляды и цели разделились. Валька, старший, все больше хотел отомстить за смерть родителей, собирал вокруг себя сильных, готовился к еще не объявленной войне. Гришка сначала увлекался наукой, как дед, а потом, я упустил момент когда, стал заглядывать Вальке в рот и во всем подражать ему. Меня тоже звали в свою команду, но я стадным инстинктом никогда не страдал, а потому зайти в гости — с удовольствием, сидеть и строить планы, как кого победить, — нет уж, без меня. В принципе, это устраивало всех. Я все больше мотался по загранице. Так что я сказал тебе при знакомстве чистую правду: я слишком часто переезжал по разным странам. Пока мои браться страдали дурью, как я всегда считал, я знакомился с иностранными магами, учился у них разным приемам развития своих способностей. В итоге, при нашей последней встрече надо было видеть раздосадованное лицо Вальки — я умудрился обойти по силе даже его, причем прилично, а бежать в его доморощенную армию не торопился. Мы тогда поссорились, и я улетел в Аргентину. А через пару месяцев мне позвонил дед. Второпях рассказал, что работает над новым магическим артефактом, который поможет контролировать агрессию воинственно настроенных магов. Вот только переживал, что его можно будет также использовать для подавления воли того, кто попадет под действие, но обещал этот недостаток доработать. Звал вернуться поскорее, чтобы помочь ему в исследованиях…

   — И ты вернулся, — сказала я, когда Алекс замолчал и надолго задумался о чем-то своем.

   — Не сразу, — вздохнул он. — Откуда мне было знать, что дед умрет от сердечного приступа, пока я гуляю по Южной Америке? Был бы рядом, спас… Короче говоря, приехал уже к похоронам, а заодно узнал, что Валька прибрал к рукам дедушкин недоделанный артефакт.

   — Эту булавку, — поняла я.

   — Да. — Алекс хлопнул по тому месту, где ее прицепил. — Эту булавку. Показал мне и похвастался, что тот, на кого он ее цепляет, полностью подчиняется его воле. Рассказал, как уже поэкспериментировал на одном из врагов, так, что тот своими руками перебил свою же семью. Я сказал ему, что это низко. Он мне — что мне не понять, что больше не будет невинных жертв вроде наших родителей, если он, Валентин Лазовский, будет управлять другими магами. Вот только разобраться бы в том, как дед добился такого эффекта, и соорудить еще таких же булавочек. И, ясное дело, без образца сделать копии он не может.

   — И ты украл оригинал, — я не спрашивала, просто констатировала.

   — Ага, — покаялся Алекс, хотя виноватым не выглядел. — У Вальки крыша поехала от мечты о власти. Он хотел, чтобы не было жертв из-за разборок магов, а сам с этой булавкой уже успел натворить дел. Если будут созданы копии… Короче, не будут, — оборвал он себя, не став расписывать ужасы возможного будущего.

   Все звучало вполне логично, не поняла я одного.

   — Почему тогда ты ее не уничтожишь?

   Алекс усмехнулся, но не весело, а скорее обреченно.

   — Не могу. Дед очень ценил свое детище и наложил защиту, которая снимается только паролем. Пароль может как заставить булавку работать, так и уничтожить ее. А его он оставил Вальке перед смертью. Вот так и танцуем третий месяц: у меня — артефакт, у брата — пароль.

   — Но ведь ты можешь уехать, — все еще не понимала я, — опять за границу куда-нибудь…

   — С этим? — Его ладонь снова легла на место с булавкой. — Никуда я не поеду, пока ее не уничтожу. А для этого мне нужен пароль. Его все-таки мой дед создал, поэтому если попасть к нему домой или в лабораторию, может, удастся что-то найти, чтобы понять.

   — А тебе туда путь заказан, я так понимаю?

   Он хмыкнул.

   — Ясен пень. Валька костьми ляжет, но просто так меня туда не пустит. Я уже сто раз пытался, но и там, и там охраны даже больше, чем нужно. Пока что не получается, а пока не получится, никуда я из города не уеду.

   Я кивнула своим мыслям. Многое прояснялось, но не все, далеко не все.

   — А как ты оказался в моем подъезде? — спросила я.

   Алекс пожал плечами, признавая свою ошибку.

   — Попался. В очередной раз попытался попасть в дедову лабораторию, и меня чуть не поймали. В магии я сильнее, поэтому один из энтузиастов принялся махать ножом.

   — Они же могли тебя убить.

   Даже в тусклом каминном свете было видно, как Алекс поморщился.

   — Обезвредить, захватить. Убить — нет. Валька все-таки мой брат. А во-вторых, убить меня не так просто. В Перу я здорово научился управлять регенерацией.

   В доказательство он задрал свитер, и даже при таком освещении я увидела, что на месте вчерашнего пореза не осталось даже тонкой полоски. Значит, мне все-таки не показалось тогда, в подъезде: рана изначально была страшнее, но заживала прямо на глазах.

   — Меня ранили, — продолжал Алекс, — но я в последний момент умудрился переместиться. Было неважно куда, лишь бы уйти. Прыгнул не глядя и оказался… там, где оказался. А так как в последнюю неделю не пытался пробраться к деду, они решили, что я избавился от булавки. Наложил на нее защиту, чтобы не нашли, и приберег ее у тебя. Идиотская идея, да и защита бы так долго не простояла, но с этого все и понеслось.

   Я молчала, переваривая услышанное. Признаю, я и не мечтала, что Алекс будет так откровенен.

   — Давай все-таки поспим. — Он неправильно понял мое молчание. — До рассвета — еще пара часов.

   Я не стала спорить и улеглась поудобнее, подтянула одеяло к подбородку и закрыла глаза.

   Мы сидели в маленьком дешевом кафе. Алекс молча помешивал уже остывший кофе, задумчиво поглядывая то на меня, то в окно. Не нужно было ничего говорить, чтобы понять, что он никак не может решить, что со мной делать.

   Квартиру Зои Иосифовны мы покинули на рассвете, хотя старушка и была против и предлагала остаться подольше. Но Алекс отказался наотрез, не желая подвергать ее опасности. Я же приняла его решение как данность, так как явно оказалась не в том положении, чтобы качать свои права.

   Кафе в нескольких кварталах от дома бывшей балерины, как мне показалось, Алекс выбрал наобум, но я была не против. На улице было слишком холодно, чтобы просто бесцельно бродить.

   — Алекс, — позвала я, придя к выводу, что пора хоть что-то сказать.

   — А? — Он тут же перевел взгляд на меня.

   — А ты какой, младший из братьев?

   Уж не знаю, что я такого сказала, но чем-то умудрилась его рассмешить. А когда отсмеялся, Алекс поинтересовался:

   — Это ты с чего так решила? — И продекламировал: — «У старинушки три сына: старший умный был детина, средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак». По этому принципу?

   Теперь мне тоже стало смешно. Понятия не имею, отчего я так решила. Просто он говорил, что Валентин старше, вот я и придумала, что второй брат тоже.

   Я даже испугалась, что ненароком обидела, но нет, обиженным Алекс точно не выглядел.

   Он еще раз усмехнулся, отпил из кружки и пояснил:

   — Нет, я тот, который «и так и сяк».

   — Понятно, — протянула я.

   — А у тебя? — вдруг спросил Алекс. — Есть братья или сестры?

   — Увы, — вздохнула я, — я у мамы с папой одна.

   — А они?..

   — А они погибли пять лет назад.

   — Прости.

   Я покачала головой.

   — Все нормально.

   В конце концов, он вчерашней ночью передо мной душу наизнанку вывернул, так что имел полное право задавать вопросы.

   — Что мы будем делать? — спросила я, когда пауза затянулась.

   Алекс пожал плечами.

   — Если бы я знал, мы уже делали бы, а не просиживали тут штаны. Мне жаль, что я втянул тебя в дела с этой проклятой булавной, но придется плясать от того, что есть.

   — Я тебя ни разу не обвинила, — серьезно напомнила я, надеясь, что он поймет: не собираюсь делать этого и впредь.

   — Я это ценю. — Алек вымученно улыбнулся. — Но хода дела это не меняет. Тебя нужно спрятать.

   Булавку, вообще-то, тоже можно было бы спрятать, но он почему-то таскает ее с собой…

   — Где спрятать? — деловито спросила я.

   — А вот это вопрос. Аэропорты они отслеживают, вокзалы, думаю, тоже. Можно попробовать на машине.

   — Послушай. — Я нахмурилась, потому что все равно еще очень многого не понимала. — Они же маги (или как вы там себя называете), не ФСБ, не Интерпол, как они могут отслеживать все точки въезда-выезда из города?

   Алекс посмотрел на меня чуточку насмешливо, но в то же время не обидно.

   — А ты думаешь, в перечисленных тобой организациях нет таких, как мы? Валентин давно варится в этой каше, у него полно связей и везде свои люди, поэтому не удивлюсь, что именно к ним он и обратился в первую очередь.

   — Погоди, — встрепенулась я, — ты же говорил, что следователь Селезнев ненастоящий полицейский!

   — Этот ненастоящий, — спокойно ответил Алекс, — следующий может оказаться и настоящим.

   — А этот кто был?

   — Судя по описанию, Егор, правая рука Вальки, только он придерживается стиля наполовину героя из «Матрицы» - наполовину бандюги из девяностых.

   Я хихикнула. Нечего сказать, точное описание.

   — Так что, думаю, машина — идеальный вариант, — тем временем продолжил Алекс. — Лучше взять напрокат и не на свое имя.

   — Паспорт попросят, — напомнила я.

   — Ерунда, — отмахнулся Алекс, — сумма сверху, и тебе сами заполнят и паспортные данные, и имя с фамилией.

   Я припомнила сумму на своем счету. Я-то думала, что средств у меня достаточно, но, если придется давать взятки направо и налево, вряд ли мне хватит надолго.

   Кажется, Алекс по моему лицу понял направление моей мысли.

   — Не переживай, я все устрою.

   Мои брови непроизвольно поползли вверх. Кстати, и почему мне сразу не пришел в голову вопрос, на что он вообще живет? Весь его вчерашний рассказ: то Аргентина, то Перу…

   Алекс скривился.

   — Не смотри на меня так, будто у меня рога на лбу. Признавайся, что там опять навыдумывала?

   — Да так… — Я пожала плечами. — Просто думаю, откуда у тебя деньги. Нигде долго не задерживаешься, сейчас три месяца в подполье…

   — Ах, это. — Алекс заметно расслабился. — А я уж было подумал, что ты снова решила, что я строю хитроумный план твоего убийства.

   Это он о моих подозрениях у квартиры балерины? Я поняла, что краснею, и смутилась еще больше.

   — В последние три месяца, ты права, поиздержался немного. — Алекс тактично сделал вид, что ничего не заметил. — А до этого да, с материальным положением все было в порядке. Дед еще много лет назад создал в Германии фармакологическую фирму, которой я занимаюсь с двадцати лет. Она приносит неплохой доход. Ну, и плюс фриланс всякий разный, пока мотаюсь то там, то здесь. — Похоже, видя, что у меня и так отвисла челюсть от услышанного, Алекс решил меня окончательно добить: — У меня три высших образования: медицинское, международные отношения и юридическое. Так что могу найти работу, когда нужны деньги.

   Сколькими языками он владеет, я спрашивать не решилась, дабы не издеваться еще больше над собственным самолюбием. Мой свободный английский и немецкий с французским со словарями нервно курили в углу.

   — Когда ты успел столько дипломов получить? — не сдержалась я, в тайне надеясь, что Алекс скажет, что дед помог, или что-то в этом роде.

   Но он только пожал плечами.

   — То дистанционно, то экстерном. Очно не учился, каюсь.

   Я смотрела на него и не знала, что сказать. Похоже, способности к магии не единственное, что делает этого человека неординарным.

   — Ладно. — Алекс поставил пустую кружку на стол и явно собрался уходить. — Надо раздобыть тебе машину.

   Я признавала логику в его словах, по вдруг поняла, что последнее, чего бы я сейчас хотела, — уехать, спасая собственную шкуру.

   — Давай еще закажем кофе, — решила я пока что зайти издалека.

   Если он и удивился, но ничем своего удивления не выразил, только кивнул и махнул рукой официантке.

   Когда кофе был разлит по кружкам, и девушка отошла, Алекс вперился в меня внимательным взглядом.

   — О чем ты еще хотела поговорить?

   Вот так-то, обходной маневр не прошел, и он ни на мгновение не поверил, что я просто хочу еще пить.

   Выкручиваться и отнекиваться я смысла не видела и решила говорить начистоту.

   — О том, что ты делаешь и чего хочешь добиться.

   — Я тебе уже все рассказал, если ты об этом.

   Я покачала головой, собираясь с силами, чтобы сказать то, что собиралась.

   — Не об этом. А о том, что ты не справишься.

   Вот теперь, впервые за все время нашего знакомства, на его лице появилось обиженное выражение.

   — Спасибо за высокую оценку моих способностей.

   — Снова не об этом, — поспешила заверить я. — А о том, что это замкнутый круг. Ты один, а их много, и им известно, чего ты хочешь, а значит, они ни за что не пустят тебя в дедову лабораторию, а если придешь, всегда будут ждать там.

   — Продолжай.

   Уж не знаю, заинтересовался он или просто решил позволить мне высказаться, но я воспользовалась моментом и вдохновенно продолжила:

   — Тебе нужен помощник, кто-то, кто отвлечет их внимание и позволит тебе проникнуть туда, куда ты хочешь. Ну, или проникнет сам, пока они погонятся за тобой.

   На его лице появилась улыбка, которую я не могла назвать никакой другой, кроме как снисходительной.

   — И ты предлагаешь свою кандидатуру?

   Я закивала, как китайский болванчик.

   — Ты не можешь не признать, я отличная кандидатура, потому что уже попала в их поле зрения.

   Алекс откинулся на спинку стула и побарабанил пальцами по столешнице, оценивающе меня рассматривая.

   — А ты понимаешь, чем тебе грозит эта самодеятельность? — спросил он через некоторое время.

    — П-понимаю, — я запнулась, и вместо решительного мой тон прозвучал жалко.

   — А я думаю, не понимаешь. Я Валькин брат, и его люди против его воли не причинят мне особого вреда, а он на это разрешения не даст, в этом я уверен. Повздорить, подраться, но не убить. По сути, я не рискую ничем, кроме собственной гордости. А вот ты… — Теперь он поменял положение, наоборот, придвинул стул к столу, поставил на него локти и подпер рукой подбородок. — Ты не обладаешь даром, а значит, не представляешь для Валентина никакой ценности. Так уж повелось, он с детства относится к людям без способностей, как к… — Алекс запнулся, подбирая более точное сравнение. — Как к животным, если бы ты не любила животных. Специально убивать направо и налево не будет, он все-таки не живодер, но, если понадобится, жалеть не станет. И раз они там думают, что булавка может быть у тебя, то будут выбивать из тебя эту информацию до последнего.

   Я сглотнула, но собралась с силами и ответила:

   — Я понимаю.

   — А вот я — нет. Я знаю, ради чего и почему все это делаю. Во-первых, я на самом деле не хочу, чтобы Валентин подчинял себе волю других людей и лишал их права выбора. Но это так, поэзия. Прежде всего, я не хочу, чтобы МОЙ БРАТ делал ЭТО. Все ошибаются, и сейчас ошибается он, а если Валька добьется своего, то пути назад у него будет. А я этого допустить не могу. И это не борьба добра со злом. Я уж никак не похожу на роль спасителя человечества, а мой брат ни в коем разе не вселенское зло. Я вообще считаю, что нет разделения на добро и зло, белое и черное. Есть только люди с разными точками зрения. И сейчас моя задача не позволить заблуждениям моих братьев зайти слишком далеко. Это — моя позиция. А ради чего тебе рисковать своей жизнью? Чтобы помочь мне, о котором ты знаешь только то, что я сам же тебе и рассказал? Откуда ты знаешь, может, это все вранье, и это мой брат пытается мне помешать порабощать людскую волю при помощи дедова артефакта, а? Ведь это он был с дедом, когда тот умирал, а я, наплевав на семью, занимался самообразованием.

   — Этот вопрос мы решили еще вчера, — спокойно напомнила я. — Я тебе верю. Вот и все.

   А что тут еще сказать? Ты кому-то либо веришь, либо нет. Можно ошибиться, можно потом пожалеть, что доверял не тому, но знал бы, где упадешь, солому бы постелил.

   Я прямо смотрела Алексу в глаза и молчала, ожидая решения. Скажет «нет», забираю манатки, сажусь в машину и еду, куда скажет. Навязываться больше не буду. Но, если согласится, сделаю все, что смогу, чтобы ему помочь.

   О чем он в этот момент думал, я не знаю, его лицо оставалось совершенно непроницаемым. Наверное, Алекс понимал, что, хоть я и неодаренная, все равно могу облегчить ему доступ в дедову лабораторию, но в то же время не хотел брать на себя ответственность за мою жизнь. А еще не понимал моих мотивов.

   Понимала ли я их сама? Не уверена. Просто иногда ты знаешь, как следует поступить, и точка. Есть такая французская поговорка: делай что должен, и будь что будет. Сейчас я чувствовала именно так.

   — Ты настолько мне доверяешь? — вдруг спросил Алекс, и смотрел он на меня в это момент так, как будто у меня не то что рога на лбу выросли, но еще и третий глаз.

   Мне стало неуютно. Это прозвучало как вопрос одноклассника, которому я в десять лет первая призналась в любви: «Ты правда меня любишь? По-всамделешному?» И почему-то я разволновалась, как тогда.

   — Да, — мой ответ был коротким, но достаточно твердым.

   Реакция на него Алекса — устало потер глаза, как если бы пытался проснуться от страшного сна, и обреченно пробормотал:

   — Час от часу не легче…

ГЛАВА 6

К вечеру мы сняли номер в дешевой гостинице, гордо имеющейся «мотель» на иностранный манер. Алекс назвался каким-то ненастоящим именем, каким я, честно говоря, даже не вслушивалась. Пока он регистрировался, сидела на диванчике возле ресепшена и пыталась согреться. Ноябрь в этом году выдался по-настоящему зимним месяцем.

   — Пошли. — Алекс подошел, поднял меня за локоть и потащил за собой. Хорошо хоть не за шкирку, подумала я, но возмущаться не стала. В конце концов, он был прав: засиживаться в общественных местах небезопасно.

   Номер оказался маленьким (одна комната с миниатюрной кухней, отделенной от основного пространства барной стойкой), но чистым. Меня это устраивало, и я почти сразу утопала в ванную отогреваться под горячим душем.

   Когда вернулась, Алекса в комнате не было. Помещение тесное, так что можно было не искать — ушел.

   Мог ли он сбежать насовсем, не сумев отделаться от меня в вежливой форме?

   Но эту мысль я отринула довольно быстро. Не похож он ни на труса, ни на подлеца, чтобы так меня подставить.

   Придя к таким несложным выводам, я расслабилась, неспешно высушила волосы, а потом снова оделась и решила сбегать в магазин, потому что закупиться продуктами никому из нас и в голову не пришло.

   Я, конечно, понимала, что выходить из комнаты опасно, но если преследователи начнут прочесывать этот район с помощью магии, то они легко обнаружат меня как внутри, так и снаружи. Какова вероятность, что они окажутся в том же магазине в то же время, когда туда приду я? Правильно: пятьдесят на пятьдесят. Могут оказаться, а могут и нет. Но все же скорее нет, чем да.

   Магазин находился в соседнем здании, а потому я быстро купила самые необходимые продукты и уже собралась назад, когда мой взгляд впился в вывеску напротив.

   Все гениальные мысли приходят внезапно. Я расплылась в улыбке, довольная сама собой и своей неожиданной идеей, и трусцой побежала через дорогу, дабы посетить запримеченный магазинчик.

   Вернулась я без приключений и сразу занялась приготовлением ужина. Мудрствовать не стала, решила просто пожарить картошку и сделать овощной салат. Я тут не затем, чтобы кулинарные таланты демонстрировать.

   Готовить я никогда не любила и не умела, но совместное проживание с Костей вынудило научиться. Он был тем еще гурманом и постоянно требовал всякие вкусности-разности. Вот и пришлось учиться. И даже не то чтобы он на меня давил или заставлял кулинарить против воли, просто мне почему-то тогда казалось, что женщина уметь готовить должна, если вообще не обязана. И научиться сочла просто-напросто своим долгом.

   Я презрительно хмыкнула самой себе. Сама ведь позволила Косте сесть себе на голову, что он до сих пор не верит, что я могла его выгнать. Будь осторожна, женщина, в попытке быть идеальной. Для Кости я такой и стала — идеальный тыл, дом, где его всегда ждали, прощали мелкие прегрешения и кормили вкусным обедом.

   Ладно, решила я, лучше считать прошлое бесценным опытом, чем потерянным временем. Зато про меня теперь можно сказать, как в песне: «Я давно не боюсь оставаться одна».

   Алекс появился как раз к тому времени, когда картошка почти дожарилась и я принялась за нарезание помидоров.

   — Вау, — уважительно кивнул он мне и процессу, которым я занималась, — неожиданно.

   — Думала, ты мне голову оторвешь за то, что на улицу поперлась, — призналась я.

   Но Алекс только отмахнулся.

   — Раз вернулась живая, не о чем говорить. — А через мгновение уже нарисовался возле меня и сунул нос в чашку с недоделанным салатом. — Тебе помочь?

   — Да… как бы… нет. — По правде говоря, я даже растерялась от его предложения. — Я уже заканчиваю.

   — Как хочешь. — Алекс уволок со стола кусок помидора и, ретировавшись из кухонной зоны, устроился на широкой кровати и раскрыл принесенный им ноутбук. — Жена всегда настаивала, чтобы я помогал ей с готовкой.

   Моя челюсть ухнула вниз.

   — Слушай, — не сдержалась я, — ты когда везде успеваешь? Образование получаешь, по заграницам носишься, деду с исследованиями помогаешь, больных лечишь, немецкой фирмой занимаешься, теперь вот с братом воюешь. А для полного комплекта еще и умудрился женой обзавестись! Тебе лет-то сколько?

   В ответ Алекс хохотнул.

   — Ну ты даешь, я у тебя прямо супермен какой-то получился. Мне тридцать два — это раз, и с женой я уже успел тоже распрощаться — это два.

   Нет, ну этот тип не перестает меня поражать.

   — А что так? — удивилась я вслух. — Она была дурна собой и не умела готовить?

   Алекс задумался, как будто я попросила его решить в уме уравнение с дискриминантом.

   — Да нет, — вывел он наконец, — выглядела хорошо и готовила тоже прилично.

   — Что тогда? — Я уже вошла во вкус и не собиралась терять возможность воспользоваться его откровенностью. — Иди сюда.

   Я водрузила тарелки на барную стойку. Алекс немедленно оставил ноутбук в покое и притащил из угла комнаты стул.

   — Что-что, — пробурчал он уже с набитым ртом, — не сошлись характерами.

   Я невольно пожала плечами, по мне, так у него вполне сносный характер, наглеет иногда, но меня это, например, ни капли не напрягает.

   Тут я поймала на себе внимательный взгляд.

   — Что?

   Алекс прищурился и указал на меня вилкой на манер указки.

   — Я рассказываю, почему расстался с женой, а ты мне рассказываешь о себе, — предложил он. — Вижу же, что тебе интересно. А то я второй день, как радио, вещаю, а ты отмалчиваешься.

   Было бы мне что о себе рассказать. В отличие от его, моя жизнь не была ничем особым примечательна.

   — Ладно, — легко согласилась я, потому как не только рассказывать, но и скрывать мне было нечего.

   — Отлично. Тогда рассказываю. Опустим мелкие склоки, а так… Короче говоря, когда она предложила мне открыть а-ля магический салон «Исцеляю за деньги», меня осенило, что с этим человеком мне не по пути.

   — Вау, — пробормотала я. Умела б свистеть — присвистнула.

   — Ага, — подтвердил он. — Вот и я так подумал.

   — Но нельзя не признать ее деловой жилки, — высказалась я. — При учете, что ты по-настоящему исцеляешь, деньги текли бы рекой.

   Алекс чуть не подавился и резко поднял на меня глаза. Потом пришел к верному выводу, что я пошутила, и снова расслабился.

   — А у нее был дар? — спросила я, уходя от темы наживания на чужом горе.

   — Какая разница? — не понял Алекс.

   — Не знаю. — Я пожала плечами. — Просто интересно. Ты говорил, что у тебя и отец, и мать обладали способностями, вот я и подумала…

   — Ну мы же не на выставку пароду выводим, — отчего-то обиделся он. — Какая разница, есть дар, нет?

   — Я просто спросила, — поспешила я заверить, что не думала ничего плохого.

   Алекс вздохнул.

   — Ты на самом деле права. Многие именно так и думают. Вот мой старший брат, например. Он даже любовниц заводит себе исключительно с даром. И дед тоже. Думаешь, почему Зоя Иосифовна всю жизнь носила гордое название «муза», а не жена, скажем, или любовница?

   — М-м? — так как я набила полный рот салатом, пришлось промычать нечто нечленораздельное, поощряя продолжать.

   — А потому, что никаким волшебным даром она не обладает. Дед к ней за всю жизнь и пальцем не притронулся, хотя любил безумно. В итоге годами только морочил голову, отпугивая женихов. Вот и осталась она без мужа, детей и внуков. Один я ей на голову иногда падаю и ее жизнью интересуюсь.

   Зоя Иосифовна мне очень понравилась, и после этих слов мне стало за нее обидно. Это ужасно — прожить всю жизнь молясь на человека, который не хочет быть с тобой по какому-то глупому им же самим выдуманному принципу.

   — Безумно любил, говоришь? — зло пробормотала я.

   — Любить можно по-разному, — философски заключил Алекс. — Как собственность он ее любил. Только поздно до нее это дошло.

   У меня даже аппетит пропал, я ужасно расстроилась.

   — Ну а ты? — Алекс и не думал забывать о второй части нашего договора. — Как ты дошла до жизни такой? Тот тип в ресторане меня, мягко говоря, не впечатлил.

   Я вздохнула. Договор дороже денег.

   — Костя? — зачем-то переспросила я, хотя и так прекрасно поняла, кого он имел в виду. — Не знаю, как дошла. Сам же только что сказал: «Поздно она поняла». Я, слава богу, не так долго думала, но дольше, чем следовало.

   — Мерзкий тип, — беспардонно заявил Алекс.

   — Эй! — возмутилась я от подобной наглости. — Я твою жену не обзывала!

   — Пардон, — извинился он, но виноватым совсем не выглядел. Пояснил: — Я же говорил, что могу чувствовать эмоции, когда они сильные. Так он при моем виде чуть лужу себе под ноги от страха не налил, как болонка перед овчаркой.

   — Правда? — удивилась я. — Мне показалось, он просто заревновал и разозлился.

   — Вот был бы нормальным мужиком, заревновал бы и разозлился, — отозвался Алекс. — А этот струхнул и сбежал, только пятки засверкали. Может, побоялся, что я в драку полезу, кто его знает.

   Я посмотрела на Алекса оценивающим взглядом. Костя его крупнее, тяжелее, но спортом занимался исключительно на тренажерах, мышцы-то накачал, но… Короче говоря, кто победил бы в случае драки, у меня даже не вызывало сомнений. Костя мог бы выиграть, только если бы прыгнул на Алекса с крыши и придавил его собственным весом.

   Я усмехнулась своим мыслям.

   — Вот-вот. — Кажется, Алекс понял, о чем я подумала, без слов. — Больше мне делать нечего, как его бить.

   — Что ж, никогда не бил морду из-за девушки? — вскинула я брови в притворном изумлении.

   Алекс одарил меня убийственным взглядом.

   — Да как-то не пришлось. Меня, знаешь ли, не привлекают женщины, путь к сердцу которых надо прокладывать кулаками.

   — А чем же? — продолжала веселиться я.

   — Мозгами, например.

   — Логично, — не смогла не признать.

   — Так что Костя? — продолжил допытываться Алекс. — Помимо того, что он трус?

   — Он еще и бабник, — вздохнула я. Вдаваться в подробности не хотелось, но раз обещала, ответила.

   — А-а, — протянул Алекс, — так я и подумал.

   Вот теперь я закипела по-настоящему.

   — Что это ты подумал? Что мне даже фонарный столб изменять будет?.. — Я резко прервала свою гневную тираду. — Извини, за больное задел. Не люблю говорить на эту тему.

   — Да ладно, — разрешил Алекс, — хочется — поори. Понимаю, стресс в свете последних событий.

   — Да иди ты, — окончательно обиделась я.

   — На обиженных воду возят, — напомнил мне Алекс старую народную мудрость. Встал из-за стойки и отправился мыть тарелку.

   Ну, вот как на него злиться? Но для вида я все-таки сохраняла серьезное выражение лица еще несколько минут.

   А когда помыла оставшуюся посуду, то обнаружила Алекса за ноутбуком.

   — Что смотришь? — поинтересовалась я.

   — Карты изучаю. Конкретно — район дедовой лаборатории. Подумал, может, какой мелкий переулок пропустил, ан нет, нет там таких.

   Я подошла и пристроилась рядом на кровати, бессовестно заглянула через плечо.

   Да уж, желанная лаборатория располагалась в самом центре города на широченной улице. Обзор тех, кто приближается, превосходный.

   — Переместиться туда, я так понимаю, ты не можешь? — на всякий случай уточнила я.

   — Угу, — подтвердил Алекс мою догадку. — «Щиты». Сам дед и понаставил. Осторожничал.

   — И что? Совсем нет идей? — У меня так пока что не было ни одной стоящей.

   Алекс хмуро на меня посмотрел и с неохотой признался:

   — Ни единой.

   Я вздохнула. Так и думала.

   — Давай спать, — предложила я. — Утро вечера мудренее.

   — Ложись. Я еще покумекаю.

   — Ладно, — не стала я спорить. Прошлую ночь не спал, все думал, эту собрался… Его дело, я ему не нянюшка. — А спать как будем? — В комнате была только одна кровать, ни кресел тебе, ни дивана.

   Алекс усмехнулся.

   — На одной скамейке спали, а на одной кровати боишься?

   — И правда, глупость сказала, — признала я правоту его слов. — Только чур я слева!

   Алекс удивленно на меня покосился, мол, какая ему разница.

   — Да ради бога, — ответил он и снова углубился в ноутбук.

ГЛАВА 7

Я проснулась оттого, что мне на лицо легла чья-то ладонь, зажимая рот. Я в ужасе рванулась, но тут же успокоилась, услышав шепот Алекса:

   — Вставай, нам нужно бежать.

   — Они здесь? — так же шепотом спросила я, когда он убрал руку, однако отметила, что она переместилась на мое плечо.

   — Рядом, — вроде бы ответил коротко и тихо, но будто выругался.

   — Но как? — этот вопрос я задала, уже нашарив на полу джинсы и натягивая их на себя прямо не вставая с постели.

   Краем сознания отметила, что сам Алекс спал не раздеваясь. Да и спал ли он вообще?!

   А когда я встала, Алекс каким-то кошачьим движением перепрыгнул через разделяющую нас часть кровати и тут же встал с моей стороны, все еще держа руку на моем плече.

   Я не понимая уставилась на него. Было темно, единственным источником света служили вывески за окном, но и этого было достаточно, чтобы я могла разглядеть напряженное выражение на его лице.

   Знала, что сейчас не лучшее время задавать вопросы, но не спросить не могла:

   — Что ты делаешь? — И красноречиво покосилась на его ладонь на своем голой коже, голой, потому что спать я легла в одной майке.

   — Что-что, — буркнул Алекс, — хочу тебя обесчестить напоследок, а пока буду этим заниматься, как раз подоспеет аудитория. Эксбиционизмом увлекаешься? — И не успела я раскрыть рот, как шикнул на меня: — Не стой столбом, одевайся. Если я разорву сейчас физический контакт, ты засияешь для них, как маяк в ночи.

   Не стану притворяться, что поняла, что он имел в виду, дошло только одно: Алекс каким-то образом пытается меня защитить от преследователей, севших нам на хвост, и для этого он должен непременно меня касаться. Ладно, надо так надо. Врать тоже не буду: его прикосновение не было мне неприятным.

   Однако одеваться было нелегко, особенно натягивать на себя свитер с воротником «гольф». Во время этого процесса, рука Алекса вынужденно переместилась мне куда-то на талию.

   Я на ощупь отыскала свои сапоги и только успела обуться, когда Алекс вдруг схватил меня и сгреб в крепкие объятия. Да что за?..

   — Обходят здание, — коротко и почти беззвучно пояснил он. Если бы в помещении не стояла такая звенящая тишина, ни за что бы не услышала. — Расслабься, — голос у самого уха, одна рука на моей спине, вторая на затылке, вынуждая склонить голову к его плечу. — Представь, что мы единое целое, так мне будет легче.

   Я не поняла ничего, но попыталась послушаться. Расслабиться, говоришь? Не самое простое дело, когда прижимаешься всем телом к привлекательному парню…

   В этот момент я возблагодарила спасательную темноту, в которой спрятала пунцовые щеки. Проклятое сердце все равно само по себе забилось сильнее. Вот черт!

   — Сматываемся и быстро. — Слава богу, настроившись на происходящее снаружи, Алекс не обратил внимания на мою реакцию. Он отпустил меня и на этот раз просто взял за руку. — Раз они что-то уловили, будут тщательно прочесывать район. Контакт не рви, — указал взглядом на наши сцепленные руки. — Одеваемся.

   Боже, как же я в этот миг посочувствовала сиамским близнецам! Но я была не в том положении, чтобы возражать, и не думаю, что самому Алексу доставляло большое удовольствие хвататься за меня. Но он явно знал, что делал.

   Алекс покидал свои вещи в сумку, перекинул ее через плечо, по-прежнему действуя одной рукой, а потом, убедившись, что я тоже схватила свои пожитки, потащил меня из комнаты.

   За ночь успело намести, и мы плелись по колено в снегу. Если бы не поддерживающая рука Алекса, я, наверное, уже давно нырнула бы от усталости в ближайший сугроб и отдалась бы на милость любых врагов, лишь бы отдохнуть.

   — Вроде ушли. — Он остановился, напряженно во что-то вслушиваясь. — Да, точно ушли. — И выпустил мою ладонь.

   Сразу стало холодно — у него были теплые руки, а свои перчатки я в суматохе где-то посеяла.

   — И что это было? — Я решила, что, раз уж, как он говорит, враги ушли, уже можно задавать вопросы. — Как они нас нашли, и что ты сделал, чтобы не поймали?

   — Не стой. — Алекс мотнул головой в сторону тянущейся дальше заснеженной улицы. — На ходу объясню.

   Я обреченно вздохнула и заковыляла следом.

   — Итак? — напомнила об обещании объяснить, если пойду дальше.

   — Я фоню, — сказал он, будто бы это должно было что-то прояснить. Может, кому и должно, но мне — точно нет.

   — Прости, что ты делаешь? — не поняла я.

   — Фоню, — повторил Алекс. — Мы можем чувствовать друг друга, одаренные одаренных, на ограниченной территории, а если хотим найти, то подавно. А меня как раз-таки хотят. Обычно я закрываюсь, но, если расслабляешься, «щит» тает, и меня снова можно найти по магическому фону. Я, наверное, задремал, и защита слетела, а кто-то был неподалеку, вот и напал на след.

   — Погоди, — прицепилась я к слову «задремал» в сочетании с «наверное». — Ты что же, совсем не спишь три месяца?

   Вот почему он не спал тогда в доме Зои Иосифовны, вот почему вскочил в гараже, едва восстановилась энергия! Но ведь это нереально, правда?

   — Конечно сплю, — проворчал Алекс, — но мало.

   — Слушай, ты ж сдохнешь, как та лошадь, от такого образа жизни, — чувство такта от усталости и обморожения меня покинуло напрочь, и я ляпнула прямо то, что думала.

   Алекс подарил мне кривую улыбку.

   — Мой организм за час залечивает глубокий порез. Неужели ты думаешь, он не справится с каким-то недосыпанием?

   Я пожала плечами.

   — Может, и справится, — согласилась я, не став напоминать, как однажды он уже потерял контроль и вырубился на целую ночь на моем диване. — А я? — вернулась к интересующей меня теме. — Почему ты сказал, что, если отпустишь меня, я буду для них как путеводный маяк?

   — Элементарно. — Ну хоть «Ватсон» не добавил. — У каждого человека есть своя аура, ты наверняка слышала. Вот они и сняли слепок твоей, а теперь ищут.

   — Как это — слепок? — не поняла я.

   — Ну, как фоторобот с надписью «Разыскивается».

   — Какая прелесть, — пробормотала я.

   — Ага, не то слово, — не стал он отрицать, в насколько «веселом» положении мы оказались. — Но ты не фонишь. Увидят — узнают, но настроиться и почувствовать на большом расстоянии не могут. А сейчас они подошли слишком близко. Пришлось накрывать тебя своей защитой. А это возможно только при непосредственном тактильном контакте. Так что извини, так было нужно.

   — За что извинить? — удивилась я. Отвлеклась и чуть не сломала ногу, провалившись в сугроб. Пришлось Алексу меня доставать.

   — Мне показалось, ты испугалась, когда я тебя схватил.

   — Ага, — притворно вознегодовала я, — обесчестил, окаянный! Кто ж меня теперь в жены возьмет?

   — Ну, точно, — рассмеялся Алекс, — придется теперь на тебе жениться.

   — Ага, — огрызнулась я, — и братьев твоих с друзьями позовем, а булавку на свадебное платье прицепим.

   — Да уж, — согласился Алекс, — как-то не комильфо.

   Несколько минут мы брели молча. А когда я чуть в очередной раз не пропахала носом землю, Алекс закатил глаза, беззвучно выругав мое «чудесное» чувство равновесия и снова взял за руку, заставляя идти с его скоростью.

   Несмотря на то что темп ускорился, так двигаться стало намного легче — меня практически тащили на буксире.

   Новая гостиница была куда хуже и скромнее прежней, но то, что и в этой мы не задержимся надолго, не вызывало сомнений.

   Я минут двадцать потратила на то, чтобы вытряхнуть из сапог набившийся и уже растаявший снег и еще столько же, чтобы пристроить их у батареи так, чтобы они не запеклись, как бабушкины пирожки, а просохли.

   Алекс тем временем валялся на кровати, подперев рукой голову, и молча наблюдал за моими мучениями.

   — Между прочим, — заметил он, — обувь нельзя сушить на батарее, она портится.

   — Это вашу немецкую, может, и нельзя, — огрызнулась я, — а этой все равно уже ничего не поможет.

   Алекс только вскинул брови при слове «вашу» в отношении немецкой обуви, но спорить не стал. Правильно, я слишком замерзла и поэтому была зла. Не на него, вообще не на кого-то конкретного, просто зла. Зиму я патологически не любила, и как меня только угораздило родиться в ноябре?

   — Ты злишься, — констатировал Алекс.

   — Опять фон считал?

   — Это и не нужно, у тебя все на лице написано. И движения чересчур резкие, будто тебе хочется вышвырнуть в окно этот сапог.

   — Фрейдом заделался? — прицепилась я. — И вообще, ты уже полчаса просто за мной наблюдаешь. Меня это нервирует. Почитай что-нибудь, что ли. — Я мотнула головой в сторону лежащего неподалеку от него включенного ноутбука.

   — Не хочу, — отказался он. — Я тоже устал.

   — Дело твое, — буркнула я и снова начала пристраивать на батарее сапог, который грохнулся на пол в очередной раз.

   Алекс не выдержал, встал, подошел, отобрал у меня обувь и устроил ее сам, причем как-то так, что она больше не падала.

   — Магия? — заподозрила я. Ну как так? Я полчаса бьюсь, а у него с первого раза получилось?

   — Не магия, — усмехнулся Алекс, — просто руки из правильного места растут.

   Я насупилась.

   Он же снова вернулся на кровать. На этот раз лег на спину, закинув руки за голову, и уставился в потолок. Прямо скульптура: «Оне думать изволят».

   Я фыркнула и пошла кипятить чайник.

   — Не жалеешь? — вдруг спросил Алекс.

   — О чем? — не поняла я и обернулась: он все еще смотрел в потолок.

   — Ну, о том, что решила остаться.

   Хм, а ведь я даже ни разу не подумала в этом направлении.

   — Нет, — я покачала головой, хотя он и не видел этого жеста. И добавила: — Я никогда не жалею о принятых решениях.

   Алекс перекатился на бок, подпер голову согнутой в локте рукой и серьезно посмотрел на меня.

   — Я спросил это к тому, что страсти накаляются, но ты пока что еще можешь уйти. Я помогу.

   — Гонишь? — уточнила я не менее серьезно.

   — Нет, — ответил он после заминки, длящейся несколько секунд, — один быть я тоже устал.

   Я улыбнулась. Злость как рукой сняло.

   — Чай иди пить, — пригласила я.

   — Хорошо знаешь этот район? — Алекс повернул ко мне ноутбук, и я уставилась в экран.

   — Да, я раньше работала на соседней улице. Машины у меня тогда не было, так что каждый день проходила мимо этого места с автобусной остановки. — Я вздохнула. — Ни одного укромного уголка, просмотр как на ладони, куда ни глянь. — А потом развалилась на кровати, раскинув руки. Благо кровать, на которой мы расположились, обладала внушительными размерами.

   Мы провели уже часа два, и так и этак ломая голову и пытаясь придумать план действий, но ничего путного так и не пришло. Нас было всего двое, к тому же я не могла перемещаться магически. Сколько их там, на той стороне? Десятки? Сотни? Алекс и сам точно не знал, насколько многочисленны сторонники бредовой идеи его брата, но сказал, на нас с ним точно хватит. В этом я тоже не сомневалась.

   Алекс повернулся к моему распластанному по покрывалу телу и окинул скептическим взглядом.

   — Все, сдулась?

   В ответ я скорчила гримасу.

   — Не сдулась, а взяла тайм-аут. Мне кажется, мы зациклились и что-то упускаем.

   — Например?

   — Черт его знает, — искренне отозвалась я.

   Я заложила руки за голову и уставилась вверх. Потолок был в каких-то бурых пятнах. Наверное, ржавчина, похоже, тут недавно прорывало трубы… Да уж, не в лучшем месте мы оказались.

   Алекс трогать меня не стал, позволив мне самоустраниться на некоторое время, а сам что-то снова делал в ноутбуке. Я слышала, как он периодически стучит по клавишам, но мне было лень приподняться и посмотреть.

   Мы что-то упускали, вот только что? Враги превосходят нас числом, а потому наш план должен быть не просто надежным, он должен быть безупречным…

   — Алекс! — Сонливость как рукой сняло, и я подскочила так быстро, что кровать натужно заскрипела.

   — Чего? — повернулся он ко мне. — Поймала идею за хвост?

   — За жабры! — довольно похвасталась я.

   Алекс посмотрел на меня таким взглядом, что мне показалось, еще мгновение, и он покрутит пальцем у виска.

   — Тебе говорили, что у тебя очень специфический ассоциативный ряд? — мягко спросил Алекс тоном, каким обычно разговаривают с умалишенными.

   Но я не обиделась. Уж не знаю, это его личная заслуга или просто со мной что-то не так, но обижаться на этого типа у меня категорически не получалось.

   — Мне и не такое говорили, — отмахнулась я. — Мы, кажется, о серьезных вещах беседуем.

   Алекс пожал плечами, видимо, уже вообще не надеясь, что я предложу что-то полезное.

   — Излагай.

   — Помнишь, что сказала Зоя Иосифовна? — пошла я не совсем прямым путем.

   Алекс нахмурился.

   — Она, знаешь ли, тоже женщина не из молчаливых. Что именно ты имеешь в виду?

   — А то, что она сказала, что твои преследователи очень высокого мнения о твоих мозгах.

   — Ты это к тому, что они сильно ошибаются? — он все еще не понимал.

   Я интенсивно замотала головой.

   — Я это к тому, что они ждут от тебя сложный многоступенчатый план! Нас двое, а их много, и охотятся они за тобой достаточно давно. У них было полно времени, чтобы создать целый аналитический отдел и проработать все возможные варианты.

   — То есть, ты хочешь сказать?.. — Наконец в его глазах зажглось понимание.

   — Именно! — с энтузиазмом подхватила я. — Я хочу сказать, что наш план не должен быть идеальным! Он должен быть прост до безобразия!

   — Чтобы им и в голову не пришло, что я выкину нечто подобное… — пробормотал Алекс, его лицо стало задумчивым. — Черт, а! — Он неожиданно расплылся в улыбке. — А ведь может сработать!

ГЛАВА 8

Несмотря на простоту плана и высокую вероятность того, что все получится, я все равно волновалась.

   Алекс уже собрался и ждал меня. Вещи мы решили оставить в номере, оплаченном на сутки вперед. Если все пройдет удачно, то мы еще сможем за ними вернуться. Если же нет, не знаю, как ему, а мне вещи могут вообще не понадобиться.

   — Все, идем? — спросила я. Мне оставалось только надеть пуховик, обуться — и готова.

   — Почти, — как-то загадочно ответил Алекс. — Подойти, пожалуйста, ко мне.

   Мои брови удивленно поползли вверх, но я послушалась. Интересно же, что он там удумал.

   Когда я подошла, Алекс протянул мне руку ладонью вверх.

   — Зачем? — не поняла я, уставившись на сверкающую на солнце булавку.

   — Возьми, — настойчиво попросил он.

   Я пожала плечами, взяла магический артефакт с его ладони и повертела в пальцах. Что он хотел мне показать? Я ведь уже держала ее в руках. На вид: булавка и булавка, ничего примечательного.

   Но когда я попыталась отдать ее обратно, Алекс покачал головой.

   — Нет, оставь ее у себя.

   Вот теперь у меня глаза на лоб полезли.

   — С ума сошел? Зачем? — растерялась я совершенно. Это не просто булавка, это БУЛАВКА, артефакт, за которым идет многомесячная охота.

   — А затем, — спокойно пояснил Алекс, — что, если я попадусь, меня поругают и поставят в угол, а с тебя могут шкуру спустить. И это не метафора.

   Я судорожно сглотнула.

   — Но…

   Я вспомнила, как он спрашивал меня в кафе: «Ты настолько мне доверяешь?» Сейчас мне хотелось спросить о том же, но язык намертво прирос к небу.

   — Я не могу, — сказала я, снова обретя способность говорить, — это слишком важно.

   — Это важно, — послушно согласился Алекс, но мнения не изменил, — но не настолько важно, чтобы тебя из-за этого убили. Если тебя схватят, в любом случае приведут к Валентину. Тогда отдай ему булавку.

   — И тогда меня отпустят?

   Верилось с трудом. А как же убирать за собой свидетелей? Впрочем, Алекс лучше знал своего старшего брата, которого я ни разу не видела.

   — Я надеюсь, — ответил Алекс.

   Меня замутило. Уж лучше бы он соврал и сказал, что, конечно же, отпустят, не о чем беспокоиться. Черт бы побрал его честность!

   Ладно, решила я, в любом случае не переспоришь.

   — Хорошо, — я сдалась, — если ты считаешь, что так будет лучше.

   — Считаю, — отрезал Алекс.

   Я вздохнула и прицепила булавку себе на свитер, на внутреннюю часть левого рукава.

   До центра доехали на автобусе. Способ передвижения выбрал Алекс и свой выбор не пояснял. Я не спрашивала. Сидела, смотрела в окно и думала. Страх почему-то уже пропал. Но ведь и нечего бояться, не так ли?

   Наш план был действительно прост. Прямо-таки детский план: я отвлекаю внимание охраны лаборатории, а Алекс тем временем проникает внутрь. Решили, что, когда за мной погонятся, главное — оставаться на людной улице. Тогда за мной просто будут следить. Напасть при свидетелях не решатся. А потом вернется Алекс и заберет меня.

   Глупый план, нечего сказать. И никакого запасного, кстати говоря. Но вчера и этот показался просто блестящим.

   Теперь же, по мере приближения к центру города, моя уверенность начинала таять. А судя по молчанию моего спутника, и его тоже.

   Сегодня был необычно теплый день, снег таял на солнце, улицы превратились в реки. Странная погода, весенняя. Знать бы еще, хороший ли это знак и знак ли вообще?

   — Ну, все, — объявил Алекс на автобусной остановке. — На этом расходимся. И удачи.

   Он улыбнулся вполне даже оптимистично, но я не слишком поверила в искренность этой улыбки. Алекс нервничал, и, к своему стыду, я прекрасно понимала: нервничал из-за меня, потому что считал, что несет за меня ответственность. Я, конечно, могла бы поспорить и на пальцах объяснить, что я взрослый самостоятельный человек, который сам принимает решения, и никто, кроме меня самой, за меня не в ответе. Но я заранее знала, что переубеждать его в этом вопросе — гиблое дело, а потому благоразумно заткнулась.

   — Удачи, — эхом отозвалась я.

   — Без геройств, — еще раз напомнил Алекс.

   — Да поняла я, поняла, — заверила я. Ну нет у меня проблем со слухом, честное слово.

   И мы разошлись. Алекс завернул на соседнюю улицу, а я пошла по дороге, ведущей к лаборатории его деда.

   Быстро ли меня заметят? Пуховик у меня черный, ничем не примечательный, да и внешность, в принципе, тоже, так что сливаюсь с толпой. Надежда была только на то, что Алекс говорил про ауры и их индивидуальность. Раз люди Валентина занесли меня в список «Особо опасны», то должны сразу узнать.

   Я подошла к желанному зданию, покрутилась у крыльца, потом отошла, обошла так и эдак, перешла через дорогу, чтобы открылся обзор получше. Вела себя так, чтобы они подумали, будто я что-то высматриваю, заходить вовнутрь не собиралась.

   Здание, где располагалась лаборатория деда Алекса, было двухэтажным, старого фонда. Там, наверное, потолки трехметровые… Барельеф на стенах. Красиво.

   Я подумала, что недвижимость в этом районе стоит недешево, а место просто шикарно. Если бы старик Лазовский решил перенести свою лабораторию и продать это здание, его бы схватили руками и ногами и устроили бы тут какой-нибудь модный магазин.

   Сейчас же о назначении дома не говорило ничего. Никакой вывески на входе. Только черная железная дверь и решетки на окнах на первом этаже.

   Так, а вот меня, кажется, заметили. Шевельнулись жалюзи в окне рядом с дверью. Наверное, увидели по камерам и решили еще раз удостовериться.

   Ну, вот она я, давайте, ребята, выходите…

   Меня словно услышали: дверь открылась, и на крыльцо вышли сразу три крупных хлопца. Один из них был мне уже знаком — именно его голову я проверяла на крепость египетской вазой.

   Трое. Интересно, а сколько их еще внутри? Все выйти не могли, не совсем же они идиоты, но могли оставить «на шухере» одного, так, на всякий случай. Если это так, то Алекс имеет все шансы на успех.

   Я сжала в кармане телефон, выданный мне Алексом, развернулась и решительно зашагала по улице в обратном направлении. Бравая троица двинулась за мной.

   Что ж, пока все шло по плану.

   Я зашла в попавшийся по дороге супермаркет. Тут камеры, значит, они не решатся на меня нападать, просто проследят. Что преследователи и сделали, зайдя вслед за мной.

   Время, время… Главное — потянуть время.

   Не знаю, сколько прошло, когда зазвонил телефон, но слишком мало, чтобы можно было ждать хороших вестей. Если бы Алексу удалось обезвредить оставшуюся охрану, он бы остался исследовать лабораторию, а это потребовало бы времени. Если звонит, значит, ничего не вышло.

   — Ало, — шепотом ответила я.

   — Уходи, — быстро сказал Алекс. — Они оставили шестерых. Дохлый номер, не убивать же их. — Судя по бешенству в голосе, ему как раз именно этого и хотелось. — Так что давай, скажи, где ты. Я тебя заберу.

   Я обернулась на преследователей, преисполненная разочарования. Вот так просто? Просто отказаться от всего и уйти?

   Интересно, а если я попаду в лабораторию, смогу что-нибудь разузнать? Сомневаюсь, что пароль написан кровавыми буквами на стене. Но, может, что-то подтолкнет к разгадке, стоит только оказаться внутри?

   — Потом заберешь, — ответила я, принимая решение. В конце концов, у меня был припасен козырь, о котором не знал даже Алекс.

   — Ты что задумала? — зашипел он.

   — Я попробую, — отозвалась я и решительно нажала клавишу «отбой».

   Если выживу, он же меня и убьет.

   Я направилась к выходу из супермаркета, на ходу замедляя шаг. Троица тут же сориентировалась и догнала меня. Что-то твердое уперлось в спину.

   — Дернешься, убью, — сообщили мне.

   Я не дернулась и не обернулась.

   — Я буду говорить только с вашим боссом, — сказа, вспомнив, как они называли Валентина.

   Меня повели обратно к зданию лаборатории. Отлично. Встретиться с Валентином, знающим пароль, да еще и в лаборатории его создателя — двойной шанс на успех.

   Мы вошли через ту самую черную дверь и оказались в просторном светлом холле. Потолки и правда оказались не ниже, чем в доме у Зои Иосифовны.

   Здесь был большой обитый кожей диван и такие же кресла. Несколько стульев, столик. Все светлое и идеально между собой гармонирующее.

   На стенах обнаружились большие картины с изображением цветов, без рам, просто под стеклом, по всему периметру помещения. Что это за цветы, не поняла, я все-таки не ботаник. Что-то знакомое, явно недавно попавшее на глаза, но не оставившее о себе впечатлений.

   Розовые, желтые, белые, голубые и даже фиолетовые — разноцветные цветы смотрели на меня со всех сторон. Где-то был крупным планом один цветок, где-то — целый кустарник. Кажется, дед Алекса питал к растениям нежные чувства. У меня так от их количества зарябило в глазах.

   Меня усадили на стул и велели заткнуться и ждать. Хотя «заткнуться» — явно лишнее, я молчала, как рыба. Поговорить я хотела, но не с этими ребятами.

   Валентин появился минут через пять и не через дверь. Вся охраняющая меня троица тут же встрепенулась и уважительно склонила головы, как при присутствии особы голубых кровей.

   Я с любопытством уставилась на виновника моих бед, даже не пытаясь срыть своего интереса. Не до любезностей. Когда он посылал ко мне домой головорезов, то о тактичности вряд ли задумывался.

   Валентин был похож на Алекса: такие же темно-русые волосы, серые глаза. Он был такого же роста и телосложения, но не такой спортивный, скорее, даже чуть-чуть одутловатый и с бледной кожей. Так выглядят люди с сидячей работой, которые проводят гораздо больше времени за компьютером, нежели на свежем воздухе. Кажется, Валентин больше занимался разработкой заговоров, чем их воплощением в жизнь.

   Старший Лазовский тоже одарил меня взглядом. Именно «одарил», потому что свысока, и роста, и самомнения. Как там говорил Алекс? Относится к людям без дара как к животным, если бы вы не любили животных? Да, кажется, Алексу удалось очень четко описать характер брата в двух словах.

   — Так и знал, что она замешана, — сказал Валентин, впрочем, с таким видом, будто я ничего не вижу и не слышу, и вообще