Урод. MK Milton

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Молодому артисту, музыканту, Данте Аресу, становится плохо, во время своего концерта. Он пугает фанатов и творит страшные вещи, находясь не в себе.

   Информация в СМИ, проносится быстрее молнии. Многие популярные блоггеры, снимают о нем ролики, заклиная родителей не пускать своих детей на концерты, которые могут им стоить жизни.

   Данте предлагают пройти десять занятий у психиатра, что бы доказать свою адекватность. Там, он знакомится со странной девочкой Молли. Она раздражает парня и путается у него под ногами, надоедая своим присутствием.

   Данте постепенно открывает глаза на жизнь, понимает, что его окружение прогнившее и фальшивое, переживает психоэмоциональные стрессы, раскрывает свои тайны.

   Так ли все гладко в его жизни?

   Почему он никогда не проводит ночь с девушками? И что за таинственная незнакомка, влезает в его окно по ночам? Сможет ли он проникнуться к Молли и стать более мягким?

   Садитесь в круг, Данте Арес, готов рассказать всем свою историю.

ПРОЛОГ

Данте сплюнул, опираясь на ветхие перила балкона с аварийной лестницей, и следом за плевком, последовал выгоревший до самого фильтра окурок. Там за дверью, жалобно визжала, сопротивляясь настройке гитара, слышался раскатистый смех, отпускались неуместные шуточки, а гримерка пропиталась запахом перегара и травки.

   Впереди несколько часов выступления, и она по обыкновению заполнится запахом резины и секса. Возможно, кто-то оставить на потертом диване свою девственность, и запомнит этот день как самое счастливое событие в своей скучной, ограниченной фанатской жизни. Данте не питал восторг или вожделение к своим поклонницам, его скорее раздражали, чем привлекали искорёженные в желании раскрасневшиеся лица. Он был в первую очередь музыкантом, вокалистом, человеком навечно изломанным творчеством, а не горячим татуированным парнем в кожаной куртке, которым видело его все это стадо.

   — Данте, через десять минут нужно выходить на сцену, толпа уже беснуется и отправляет отборные маты в сторону разогрева. Они ждут тебя, — мужчина улыбнулся, словно сказал какую-то приятную вещь.

   Вечно в приталенных костюмчиках, с зализанными гелем темными волосами, и с идеально выстриженной бородкой, пиар-менеджер, которого обязана иметь каждая уважающая себя звезда, раздражал Данте, стоило ему включить режим папочки.

   — Ок, Майк, — Данте устало прикрыл веки, и потер глаза костяшками.

   Он давно уже выучил, что чем меньше будет поддерживать диалог, тем меньше нравоучений услышит.

   Мужчину, кажется устроил подобный ответ. Мимолетная кротость от взбалмошной и склонной к скандалам звезды, была ещё той щедростью.

   Данте был уверен, что он его ненавидит, но возможность делать на нем неплохие деньги, уже не первый год перевешивала чашу весов.

   Он вернулся в гримерку, бросая телефон на столик, и игнорируя очередной пустой треп.

   Кто сказал, что музыкальный коллектив в реальной жизни такой же дружный и гармоничный как на сцене, что это обязательный пункт? А возможно, только «Blood flegetton», выбивалась из общепринятых норм.

   — Готов к выступлению, Данте? — Сэм оставил гитару в покое, перекидывая через плечо свои длинные волосы.

   Длинные, шелковистые. Ему бы снимать дешёвые рекламки о пользе того или иного шампуня, глупо обнажая зубы на камеру.

   Как баба, ей-Богу.

   — Какого черта я здесь по-твоему делаю, Сэмми?

   Данте протер взмокший лоб, и схватил с пошлого, ярко-малинового дивана, тонкое полотенце.

   — Тебе надо расслабиться. На сцену нельзя выходить на грузе. Толпа чувствует твой настрой.

   — Да мне насрать, что она там чувствует,— пробурчал Данте, перевязывая полотенцем татуировку на плече.

   — Мамочка не должна видеть, чем ты занимаешься?— ухмыльнулся Адам, разливая по бокалам темную жидкость,— не хочешь нюхать, хотя бы бухни. На.

   Может быть, и правда не мешало немного расслабиться? Было какое- то неприятное предчувствие, череп сдавливал несчастный мозг, будто бы пытаясь выдавить из него все строчки, все мысли.

   Раз. Два. Три.

   Данте прикрыл глаза, обжигая горло заботливо предоставленным спиртным.

   В его райдер никогда не входило дорогое пойло, экзотические фрукты, которые были в изобилии, дабы удивить местных сучек.

   Данте вообще не понимал, зачем кого-то нужно удивлять?

   Она пришла сюда явно не для того, что бы выпить или сожрать папайю.

   Она пришла сюда стащить свои трусы и сесть на член одному из них.

   Как же банально.

   Ты вроде бы делаешь крутую музыку, работаешь над текстами. А им все равно. Просто снять трусы и сесть на член.

   И наплевать, что ты играешь и как поешь.

   Они наверняка представляют, что секс с рок-звёздами, является поддержкой искусства.

   — Ты бы хоть на камеру улыбнулся, опять на постере твоя гнусная, хмурая рожа, — третий участник группы Кевин, пнул коленом плакат свисающий с дивана.

   — Наш малыш в образе, не трогай его, — хохотнул Сэм, перебирая пальцами длинные пряди.

   — Ты их нарастил что ли? — брезгливо сморщился Данте, не выдержав этого самолюбования, со стороны Сэма.

   — Ну кто-то же должен соответствовать образу рокера, — он довольно ощетинился.

   — Я давно вырос из стереотипов, как Адам из своих кожаных штанов, — бросил Данте, впервые радуясь суетливому Майку, вернувшемуся в гримерку.

   Он уже хотел туда. Хотел вдохнуть в свои легкие весь этот спертый воздух предвкушения, и не оставить никому и капли. Обхватить пальцами микрофон, прикрыть глаза, и болезненно-хриплым голосом взорвать весь зал, как опытный террорист.

   — От вас так и веет скукой и меланхолией. Проснитесь ребята, вы не «Placebo», зал должен хотеть вас, зал пришел зажигать, а не пустить слезу, с единственным желанием— покончить с собой,— парировал Майк, приглаживая свою бородку,— и что я тут только делаю...

   — Зарабатываешь сумасшедшие бабки,— ухмыльнулся Данте, обращаясь вслух, к скандирующей толпе.

   Вот ведь еще одна необъяснимая традиция, которая не нарушается никем и никогда: не выходить на сцену вовремя.

   Заставить зал рвать и метать. Разгорячить их тела до температуры кипения, чтобы любовь, нетерпение и желание, смешалось с ненавистью и желанием разорвать тех, кто в конечном итоге, выйдет на сцену.

   Обязательно выйдет.

   Это как наркотик, то, что вызывает мгновенную зависимость. Крики. Признание. Эхо чужих голосов поющее твои песни. Знающее каждую букву, каждый мотив, это уже давно часть тебя. Без этого уже давно невозможно.

   — Я хочу станцевать на ваших костях, ребята! Вы готовы предоставить мне их?!!

   Крики усиливаются, если это вообще возможно. Гитара ревет в оглушительном приветствии, осыпаются битым стеклом на пол тарелки.

   — Вы готовы? — Данте крикнул сгибаясь пополам, и сжимая пальцами микрофон.

   Толпа обезумевши орет, но ему недостаточно этого. Он здесь король. В каждом его слове власть. И ему было необходимо постоянно находить в этом подтверждение.

   — А теперь тихо, — Данте поднес к губам палец, с черепками на костяшках.

   Гробовая тишина окутала несколько тысяч человек. Каждый внимал. Каждый боялся пропустить что-то важное.

   — Если бы началась война, у меня была бы самая послушная армия, — Данте коротко хохотнул, испытывая как от парализующего кайфа бегут по коже мурашки.

   Воздух, пропитанный потом, удовлетворением, желанием и восхищением.

   Он бы хотел встретиться глазами, со своей музой, но у нее уже болела голова от его музыки.

   Обратная сторона медали.

   Тебя обожают тысячи, а та самая, неприятно морщится, когда ты врубаешь ей новый сингл.

   Ну и пофиг.

   Кого это парит, если вместо пары глаз, он видит в сто раз больше?

   — Как насчет слэма? Я хочу, что бы вас нереально колбасило. Хэдбэн тоже приветствуется, девчонки, распустите ваши шикарные волосы!

   Данте подошел к краю сцены, замечая одну, очень яркую особу.

   Таких сложно не заметить даже в толпе.

   Татуированная, почти обнаженная девица, с ярким мейком.

   Интересно, заценила бы Мейбл его порыв?

   Он коснулся ее колечка, которое насквозь протыкало губу и потянул на себя.

   Еще секунда, и его палец, оказался у нее во рту.

   Толпа не выдержала, громко вопя, Данте чувствовал, как со всех сторон его трогали сотни рук, тысячи пальцев пытались дотронуться до него, будто до чего-то особенного и запретного.

   Будто это поможет им в жизни. Сделает счастливее. Решит все проблемы.

   — Эден, я люблю тебя, — выкрикнул кто-то из толпы, в тот момент, когда громко взревела бас-гитара.

   Софиты резко потухли, а после, так же резко вспыхнули ярким, огненным светом, пронзая зал.

   Дышать стало нечем. Перед глазами стало двоиться, бьющаяся в экстазе толпа с трудом вникала в происходящее.

   Жадные глаза неотрывно следили за единственной фигурой на сцене. Своим личным идеалом, предметом для подражания.

   — Пошли вон! — выкрикнул он и швырнул в публику бутылку с водой,— вы что, оглохли?! Валите отсюда пока не поздно!

    Искореженные будто ревматизмом пальцы, выронили микрофон и дрожа, потянулись к вискам. Они его не слушались. Не слышали.

   К нему кто-то подошел сзади, трогая за плечо. Не различая лиц, не чувствуя ничего, кроме огнедышащего пламени, которое било в лицо, он одним ударом, отправил преграждающего ему путь. Кто это был? Кевин или Адам?

   Этот слабак Адам, никогда бы не полез на рожон.

   Может быть, Майкл?

   Это уже было неважно.

   Он с грохотом упал на колени, крича во все горло.

   Без микрофона, без звукоусилителя, надрывно, до дрожи вибрируя в барабанных перепонках.

   Он метался, не вставая с колен, из одного конца сцены в другой, блуждающим взглядом, въедаясь в каждое лицо, закрываясь руками от чего-то невидимого.

   — Что вы встали? Вы все сдохните! — с надрывом, до хрипоты прокричал он.

   Понимая, что его никто не слушает, прикрывая глаза, от вспышек камер, Данте прыгнул в самое пекло. На этот раз, он не струсит. На этот раз у него получится помочь.

   Руки хватали его, раздирали одежду, а он лишь пытался достучаться до каждого. Убедить. Спасти.

   Он больше не чувствовал ладоней. Пальцев. Чужой кожи, на своей коже.

   Тело ломило и болело. Футболка превратилась в лохмотья, а тощая спина упиралась в холодный мокрый пол.

   Это было похоже на один сплошной кошмар, из которого не было выхода, а стены оказались стальными. У Данте не было сил пробить их, и он чувствовал, что умирает. Вместе с этой непослушной толпой.

   — Да разойдитесь же вы! Ему нужен воздух.

   Данте ощутил на своем лице чьи-то касания. Нежные, и совсем не похожие на то, что он ощущал секундой ранее. Холодные, они остужали кожу, заживляли ожоги.

   Ведь для этого придумали татуировки? Ни одного ожога, ни на груди, ни на лице, ни на руках. Только черная краска, которая с кровью заставила их исчезнуть.

   А тем временем, мягкие пальцы, бережно убирали с лица липкие пряди. Вытирали слезы и слюни, которые стекали по его подбородку.

   Данте открыл глаза, перевернувшись на спину, обжигая роговицу яркостью софитов, пытаясь успокоиться, прекратить это безумие, засунуть обратно в глотку снова рвущийся на свободу крик.

   Сфокусировать зрение на лице, прячущем его глаза от ярких вспышек ламп. Самоотверженная. Хрупкая, но словно каменная стена, ставшая между ним и адом.

   — Ты милая, но я бы выбил из тебя эту чушь. Я и не думал, что мы снова встретимся. Давай уйдем отсюда вместе? — Пересохшими губами прошептал он, прежде чем окончательно погрузиться во тьму.

ГЛАВА 1.

(Случайная встреча)

   Данте подбирался ближе к побережью, накинув на голову капюшон своего объемного балахона. В ушах играли наброски новых минусов, которые уже как две недели назад, ему скинул на ящик учтивый Майк. Через несколько дней должен был состояться огромный по масштабам "Blood flegetton" концерт, билеты на который раскупили ещё в месяц анонса. Интерес к группе рос, и Данте, на свою голову, пообещал пиар-агенту, написать для концерта новый сингл, о чем тут же раструбил этот жадный к хайпу пиарщик, уверяя, что каждый, кто посетит эту встречу, будет первым, кто услышит новую композицию.

   Прохладный, океанский ветер, остужал нагретый за день песок, когда Данте стащил с себя огромные белые кроссовки, пересекая пустой пляж. Он никогда не фанател от всех этих рокерских штук, ирокезов, бандан. Его, скорее, можно было спутать с тинейджером, благодаря худоватой комплекции, рваным джинсам и свободным балахонам. Данте был далек от субкультурной атрибутики, и не считал что кому-то по факту обязан. Какие-то вещи ему задвигала Мейбл, какие-то он сам не глядя хватал с полок, нельзя сказать, что ему было плевать в чем ходить, но и особой страсти к вещизму не наблюдалось.

   Данте закурил сигарету, усаживаясь прямо на песок, и разглаживая на колене клочок бумаги. Он всегда писал от руки. Иногда, даже сам не мог разобрать половину из тех крючков, которые ставил, но это был единственный выход. Память не радовала феноменальными способностями, а яркий экран телефона, напрочь убивал всякое вдохновение.

   Маркер вырисовывал буквы, и тут же зачеркивал их.

   Это было все не то.

   Не то, что он чувствовал и чего хотел.

   Данте стащил наушники и небрежно намотал на телефон.

   Написать полупопсовый трек, выйти якобы, на новый уровень и взорвать танцпол?

   Или покорить женскую половину, слезливыми строчками, или трахнуть в припеве на заднем сиденье, сочную цыпочку?

   Данте прикрыл глаза, подставляя лицо соленому воздуху.

   Единение с природой иногда оказывает благоприятное влияние. Океан вместе с ветром, нашептывали более приятный мотив, и пару строчек таки удалось записать.

   Он перечитал их, прикидывая, что если использовать это в припеве, то выйдет более менее сносно.

   Он боялся. Боялся, что придет момент и он поймет, что исписался.

   Воздух разрезал крик, нарушая тишину и его внутреннее умиротворение.

   Резко обернувшись, он увидел, как вдалеке, происходит потасовка.

   И хрен бы с ним, если бы Данте не услышал бабский голос.

   Поднявшись, и отряхнув одежду от песка, он осуждающе качнул головой.

   Эти женщины совсем стали неразборчивы.

   Целью жизни теперь был выбор того, кто не умеет любить и заставить его это делать.

   Но муха тонет попадая в воду, рыба сдыхает на берегу, а мрази не умеют трепетно любить.

   Глупые телки, не понимают этого и ходят в полицейские участки, снимают побои, пишут заявы, записывают ролики, где выступают против насилия.

   Данте размышлял, пока его не перебил громкий, встревоженный крик о помощи.

   Возможно, она даже плакала.

   Что-то екнуло внутри, и забыв про кроссы и клок бумаги, с текстом, он рванул вперед.

   На зов.

   "Мне не нужна слава, крики толпы.

   Мое сердце не умеет говорить.

   Но выстукивает бесконечно.

   Ты.

   Ты.

   Ты".

   Черт бы с ними этими джентельменскими замашками. Хотелось эмоций. Невозможно написать что-то достойное когда внутри застой.

   — Эй, оставь девчонку, — Данте перепрыгнул парапет, опираясь на руку, и оказался совсем близко с двумя веселившимися отморозками.

   Когда тебе двадцать пять, тебе кажется что ты можешь все.

   Освещение было хреновым, и не достаточным, для того, чтобы рассмотреть лица. Зато тишина пустого пляжа, позволяла отчетливо слышать женские всхлипы, и звук разбитого о бетон стекла.

   — Тебе что надо? А?

   Данте закусил губу, скидывая капюшон, медленно, без резких движений, стараясь этим жестом дать себе время на холодный расчёт ситуации, и чего грех таить, немного надеясь, что его сейчас узнают, сделают с ним селфи, возьмут автограф, и разойдутся с миром. Его же слушают малолетки? Конченые, отбитые малолетки.

   — Ты что не понял? Иди отсюда! — вооружений острием бутылки парень, сделал выпад в его сторону, и Данте ничего не оставалось, как увернуться чуть ли не превосходя в пародии самого Нео.

   — Тише, тише, ты чего? — самодовольная улыбка не сползала с губ Данте, он прекрасно знал, что эта его черта раздражает каждого второго, но ничего не смог с этим поделать.

   Он нанес удар первым. Впечатал кулак в челюсть нападавшего, слыша как бутылка со звоном покатилась по склону. Данте не нужно было ждать и вести долгие беседы со злодеем. Он оставил эту участь супергероям комиксов, на каждую часть которых его таскала Мейбл.

   Девчонка заверещала ещё сильнее, оглушая его словно сиреной, или это пропущенный удар временно поместил уши в вакуум? Он оказался внизу, а находится снизу он не любил. Дополнительная пара кроссовок прошлась по его ребрам, когда Данте удалось оторвать руку от своей шеи, и увернуться от прямого удара. Если они оба решили заняться им, значит девчонку никто не держит, и он искренне надеялся, что у нее хватит ума безостановочно бежать.

   — Я звоню в полицию! Я уже набрала номер! — снова раздался её крик, и воспользовавшись ситуацией, Данте что есть силы заехал в морду тому, кто сидел сверху, сбивая его со своего корпуса.

   Что за идиотка? — вертелось в его голове.

   Ее ума хватило только на то, чтобы отойти подальше и размахивать своим телефоном без непосредственной близости.

   — Служба 911, что у вас произошло? — раздалось из динамика.

   Данте почувствовал, как изо всех сил его кто-то ещё раз ударил в бок, задевая печень или лёгкое, анатомия была не его коньком, и хрипло рассмеялся сплевывая кровь, слыша стремительное шарканье двух пар кроссовок.

   — Как ты? — девушка бросилась к нему, и он почувствовал, что лежит уже не на шершавом песке, а на мягких девичьих коленках.

   Данте поднял глаза, разглядывая ее.

   Мягкие белые волосы, будто известь, выцветшие брови, глаза, ресницы. Бесцветная, неживая, фарфоровая.

   Что за..?

   — Ты идиотка что ли? Зачем все вот это?

   Он провел рукой по ее щеке, с ужасом замечая контраст.

   Его загорелая кожа, покрытая татуировками и ее меловой кошмар.

   — Что? — она сдвинула бесцветные брови и Данте вырвался из ее объятий.

   — Я понял. Я такое видел по ютюбу. Ты бракованная. Как это...

   Он щелкнул пальцами, вспоминая название болезни его спутницы.

   — Если бы я знал ради кого рискую своими почками, хрен бы ввязался в эту срань. Это естественный отбор. Уроды и слабые должны сдохнуть.

   Он стряхнул песок, который уже проник в каждую щель, и сплюнул еще раз. Кровь не переставала идти, видимо, ему разбили губу.

   И как теперь в таком виде выходить на публику?

   Незнакомка так и осталась сидеть в этой же позе, не поднимая на него голову.

   Он её кажется, обидел? Плевать. Может быть не стоило вмешиваться, и эти двое устроили бы ей бутербродик? Кто в конце концов, позарится на нее в здравом уме?

   Данте поморщился от металлического вкуса у себя во рту, и направился к тому месту, где сидел изначально. Обуваясь в свои кроссовки, он простонал от тянущей в ребрах боли и умыл лицо океанской водой.

   Написал, блин, песню. Отличное завершение вечера.

   Взгляд невольно упал на место, где ему прилично всыпали.

   Блондинка (если это называлось так), встала, но не ушла, продолжая стоять и всматриваться в бушующую глубину.

   — Ещё утопится, — пробормотал Данте себе под нос, нехотя признавая, что был немного не прав.

   — Ты не бери в голову, — бросил он, остановившись в паре шагов от девушки. Она не повернулась к нему, что было к лучшему, продолжая стоять как вкопанная. — Я не мастер комплиментов, но у моего друга детства был белый кролик с красными глазами, все от него шарахались, а он его любил.

   — К чему ты мне это рассказываешь? Хочешь подвести к тому, что он провел долгую счастливую жизнь с твоим другом?

   Вот так, не поворачивая лица, Данте даже был приятен её голос. Он отметил, что возможно, девчонка не плохо поёт.

   — Если честно, то нет. Спустя год у него начались проблемы с дыханием, посинели губы, со рта пошла кровь, и он умер в собственном дерьме.

   Данте подошел ближе, касаясь подбородка девушки, и поворачивая её лицо к себе, даже не удосужившись скрыть промелькнувшую неприязнь.

   — У него изначально были красные глаза, я всегда думал, что причина в этом, а не во всяких вирусах, но у тебя хотя бы с этим все в порядке.

   — Козел, — Данте слегка пошатнулся от неожиданной пощечины.

   — Эй, кролик, мне кажется я заслужил благодарностей? — выкрикнул он в спину удаляющейся девушке, и в очередной раз сплевывая на белоснежный песок кровь.

   Он вытащил телефон из кармана джинс, набирая Мейбл.

   Почему-то захотелось услышать ее именно сейчас. Возможно, когда он писал те строчки, он думал именно о ней.

   Нет, Данте нельзя было назвать паинькой.

   Статус и слава не позволяли на сто процентов быть образцовым парнем.

   Он все равно иногда лапал аппетитных красоток, которые прижимались к нему на автограф - сессиях, не удерживался, и расписывался на сиськах, вжимая маркер в мягкие бугорки.

   Некоторые, особо наглые телочки, тянулись к нему своими губками, и он не мог им отказать.

   Тогда то и начинался трэш. Как только Мейбл находила на просторах интернета подобное фото, ее накрывало и несло.

   Она вламывалась к нему в дом, кроша все на своем пути.

   Данте поднес телефон к уху, и поморщился. Видимо ему туда тоже попали, и из-за кого? Она даже спасибо не сказала.

   В трубке раздался привычный голос, убеждающий, что абонент находится не в сети. Мейбл всегда ставила режим полёта, когда снимала свои дурацкие видео.

   На прошлой неделе на ее канале набрался миллион подписчиков, и в честь этого она закатила огромную пирушку, пригласив на праздник победивших в конкурсе подписчиц. После, Мейбл недовольно дула губки, обвиняя Данте в том, что он отнял у неё её первый момент триумфа, и чтобы загладить свою вину, ему пришлось согласиться сняться в каком-то идиотском челлендже, где он с апатическим видом лица, угадывал для чего предназначена та или иная косметическая дрянь.

   Мейбл получила шквал восторженных комментариев, и с тех пор искала любой удачный повод подловить его, и снова проделать свою экзекуцию, но Данте был хорошим мальчиком, и просто не давал ей на это шансов.

   Спрятав телефон обратно, он решил пройтись к её дому пешком. Он бы подождал пока она попрощается с камерой, а после проделал бы с ней все то, чего нельзя было видеть её малолетним подписчицам. Хотя, однажды от скуки, он осилил пару фанфиков о себе и Мейбл, и отметил что в этом плане у них все достаточно ярко.

   — Мейбл, — Данте постучал в белоснежную дверь, отделанную мраморным принтом.

   Он видел что в занавешенных окнах горит свет, и у него были ключи от дома девушки, но пользовался он ими только в крайних случаях. Потому что у Мейбл был свой дом, а у него свой, и он бы не хотел, чтобы она врывалась к нему без предупреждения.

   Он выстукивал пальцами по мрамору, ритм пока еще не рожденной песни, а злость начинала разливаться по организму.

   Он был очень рад, что его девушка отличалась творческой натурой, не сидела у окна, дожидаясь его с очередных гастролей, и не устраивала истерик по поводу и без.

   Но иногда, ему страсть как хотелось распотрошить ее камеру, с которой она таскалась везде и всюду и вырвать с мясом шнур из компа, потому что, они никогда не были вдвоем.

   Он, она и ее подписчики.

   И только Данте заканчивал трудиться над ней, как она тут же хватала телефон, проверяя, сколько лайков собрала ее новая запись.

   — Мейбл, бл@ть, — громко выкрикнул парень, впечатывая кулак в стену.

   Он был уверен, что именно сейчас, она делает огромный выбор: открыть ему дверь или не прерывать перископ. И если бы, не бешеная любовь, желание раздавить маленькое тельце, от накрывающей страсти, то он бы давно послал ее к чертям собачьим, наслаждаясь первой попавшейся, которая запрыгнула к нему в постель. При чем, с нескрываемым удовольствием. Данте был уверен, что в этом случае, после того, как он кончит, девчонку вряд ли будет интересовать ее странички в соцсетях.

   — Ты? — Мейбл повисла на отворившейся двери, растерянно хмуря брови. — Ты не предупредил, что придёшь сегодня.

   — Я звонил тебе, но у твоего телефона есть только одна функция, — вай-фай.

   — Написал бы в директ...

   — В чем дело, Мейбл? — Данте переступил порог, притягивая её за затылок для поцелуя.

   — У тебя кровь, Данте, — девушка уперлась рукой в его грудь, разрывая объятия и вытирая свои губы.

   Всегда безупречная, с идеальным макияжем. Казалось, она меняла его несколько раз в день, между скудными приемами пищи. Ее длинные тёмные волосы, сегодня были закручены в два пучка, придавая ей ещё более сексуальный вид, открывая длинную шею. Безупречное тело, скрывалось от Данте только рубашкой, узлом оканчивающейся около плоского животика, и коротенькими джинсовыми шортиками.

   — Я соскучился, — Данте не обратил внимания на слабый протест и подхватил её, заставляя скрестить ноги за свой спиной. Руками он обнял ее восхитительную задницу, внося вглубь дома.

   — Я не одна, Данте, — начала ерзать в его руках девушка, когда он внес её в гостиную, и так и застыл с ней на руках, не спеша отрывать свои губы от ее шеи.

   — Своевременное заявление, — заметил он, таки опуская девушку, но не спуская взгляда с уютно устроившегося на полу парня, в россыпи декоративных подушек, с которыми у него были связаны только самые приятные воспоминания.

   — И что это за хрен?

   — Данте! — Мейбл с возмущением хотела пнуть его в бок, но он ловко перехватил ее руку, не позволяя этого. Его кости сегодня и так пострадали, но он был готов надрать задницу еще кое-кому.

   — Это Кил Ван, он очень популярный обзорщик. Ты сто процентов видел его, он всегда в топе.

   — В чьем топе, Мей? Надеюсь, не в твоем?

   — Мы в прямом эфире, пожалуйста, — прошептала девушка, делая бровки домиком.

   Звуки тестируемой игрухи, взрывали мозг, машинку, которую вел тип, заносило на поворотах, заставляя ее противно визжать.

   Данте прошел в комнату и пнул чувака ногой. Не больно.

   Пока что не больно.

   — Эй, хочешь присоединиться? — парень натянул на лицо рекламную улыбку, хотя Данте отчетливо чувствовал каждую, реально исходившую от него эмоцию.

   Как они этому учатся? Данте уже достаточно времени являлся публичным человеком, но так и не обнаружил в себе этот тумблер. Ему было плевать где закидывать ноги на стол: в своей захламленной берлоге или в прямом эфире федерального канала.

   — Кажется зрители узнали тебя, — нервозно хохотнул парень не зная как себя вести, и не желая опозориться перед тысячей чужих глаз.

   Джойстик в его руках стал совсем не послушным.

   — Да? — Данте приблизился к столику, на котором стоял тоненький лэптоп, и взял его в руки, забирая на себя крупный план, и всматриваясь в темный глазок камеры, словно видел каждого из них.

   — У нас новый участник стрима! — так же неестественно, как и ее новый друг, проговорила Мейбл, пытаясь попасть в объектив, но Данте не позволил ей этого сделать, продолжая дальше читать чат, время от времени хмуря брови.

   — Что такое "шиперить"? — задал вопрос он, переводя взгляд на девушку.

   — Мысленно представлять героев в романтических отношениях, — закатив глаза протараторила она, — отдай комп, мы закончим стрим, и я обязательно обучу тебя всей терминологии паутины.

   Мейбл даже вскрикнула, когда развернув в руках лэптоп, Данте потянул за крышку, разделяя его на две части, и если бы пластмасса не трещала, могло показаться что он без особого труда разорвал тоненькую книгу, в мягкой обложке.

   — А ты поднимай свой зад и вали отсюда. Иначе я тебе такой пейринг устрою, что задний проход еще долго будет болеть.

   Данте швырнул в сторону парня отломанную крышку макбука, попадая четко в лицо.

   — Ты охренел что ли? Обдолбался?

   Но эти слова и еще много чего от Мейбл, он уже не слышал.

   Схватить. Вытолкать из дома. Сопротивляющееся тело его мало интересовало. Нечеловеческая сила откуда -то появившаяся в руках, без особого труда, помогла доволочить Хуана, или как там его назвала Мейбл, до дверного проема, и всыпав на последок, смачного подсрачника, закрыть дверь.

   А теперь, берегись, Мейбл.

   Просто берегись.

   — Что ты наделал, Данте? — со слезами на глазах, она бросилась на него, держа в руках сломанный гаджет.

   — Тебе жалко эту хрень или то, что этот ублюдок больше не греет свой зад на твоих подушках? Как бы ты отреагировала, если бы я закрылся в своем доме, с кучей фанаток, а? Заценила б? Или может быть, сняла бы про это ролик? Умывалась своими слезами, рассказывая миллионам, какой я мудак?

   — Да ты просто-напросто свихнулся! Мы были в прямом эфире, чем можно заниматься на камеру, в прямом эфире, Данте?!! Ты меня за кого принимаешь?

   — Все, мне уже не интересно, — он отмахнулся, заворачивая в кухню, и включая воду, чтобы прополоскать рот.

   — Я еле уговорила его, чтобы он снялся со мной, — Мейбл вошла следом, и от досады шлепнула Данте по спине. — У него очень большая аудитория, в его силах записать один ролик, и все начнут меня травить.

   Мейбл запрыгнула на столовую поверхность, наблюдая за тем, как Данте умывается.

   — Тогда я оторву ему яйца, — парень закрыл кран, устраиваясь между коленок своей девушки, и притягивая её к себе.

   — Нет, Данте, — Мейбл закусила губу, зарываясь пальцами в его темные волосы.

   Блуждая глазами по худому острому лицу, отмечая как к паре татуировок прибавились кровоподтеки. Она не спрашивала откуда они, он бы все равно не сказал.

   — Тебе придётся выбирать, ты готов?

   Данте в ответ лишь захватил зубами её нижнюю, словно клубничную губу, и потянул на себя.

   — Нет. Сначала ты выберешь: макияж в слепую челлендж или сто слоев женской одежды челлендж?

   — Ты провела пару минут в компании лидера сексуальных меньшинств, и теперь считаешь что всем парням нравится выглядеть как педики?

   — Ну, Данте! — Мейбл засмеялась, когда он снова поднял ее на руки. — Ну хотя бы двадцать четыре часа со своей девушкой в наручниках.

   — Ты забыла добавить «челлендж», - съязвил Данте, внося её в спальню, и укладывая на огромную кровать.

   — Я хочу, чтобы ты мне ответил!

   — А я хочу сделать то, на что завтра скорее всего не буду способен, ощущая себя старым и разбитым в хлам.

   — Что произошло?

   Она провела рукой по разбитой губе, но Данте увернулся, давая понять, что эта тема не будет раскрыта.

   По крайней мере, не сейчас.

   Вспоминать бесцветную девочку перед сексом, не самая лучшая идея. Может упасть настроение и не только оно.

   — Не хочешь поставить камеру? Представь только сколько подписоты соберешь. Будешь самой популярной.

   — У меня уже и так есть золотая кнопка, — рассмеялась Мейбл, подставляя шею, под жадные поцелуи Данте.

   — Сейчас я найду твою золотую кнопку, и истерзаю ее. Это она?

   Он захватил сосок зубами, выслушивая из уст девушки глубокий стон.

   Её нетерпеливые пальчики, ловко справились с ремнем, а ногами, с помощью парня, она стащила его джинсы, вместе с боксерами.

   — Такие штуки незаконно носить с собой, Данте, — Мейбл закусила губу, выгнувшись волной, желая поскорее избавиться и от своих шмоток.

   — Не волнуйся, у меня есть разрешение.

   Данте раздвинул её ноги ещё шире, врываясь туда, где его ждали. У них всегда все происходило резко. Спонтанно.

   Молодые, горячие, голодные друг к другу и абсолютно раскованные. Казалось, что время летело слишком быстро, планета вращалась с бешеной скоростью, и просто невозможно было тратить секунды, на слишком долгие ласки, откладывая до боли необходимое соитие двух тел.

   Мейбл была самой красивой девушкой, которую Данте встречал в своей жизни. Оказывается, так бывает. Никакие актрисы (порно, и более традиционного жанра), никакие певицы, фито-няшки, случайные встречные, все меркли в глазах Данте, стоило ему сравнить их, с красотой Мейбл.

   У нее были густые тёмные волосы, вздернутый кукольный носик, сочный, как любил говорить Данте рот, и постоянно разного цвета глаза, которые существенно меняли её образ, стоило ей проделать секундный ритуал с линзами.

   А ещё у Мейбл были упругие сиськи, крепкая задница, тонкая талия, и невероятной длины ноги, которые Данте обожал закидывать себе на спину и плечи.

   — Останешься? — она привстала, совершенно не стесняясь своей наготы.

   — Нет. Ты знаешь это, зачем спрашиваешь?

   — Какой же ты козел. Ты вышвыриваешь из моего дома моих друзей, имеешь меня, а сам даже не можешь переночевать со мной. Кто я для тебя, Данте?

   — Кукла, не начинай. У меня и так голова болит. Ты моя девушка. Разве не ясно? Я имею только тебя, снимаюсь во всей этой чепухе. Ты читала что о нас пишут? Мы уже давным-давно поженились, и родили кучу детей. Знаешь, я почитал, и решил оттянуть этот момент. Ни тебе, ни мне, не нужны сейчас траблы под названием "семейная жизнь".

   Данте встал, натягивая трусы и поднимая с пола окровавленную майку.

   — Я предложила только переночевать. Если ты не хочешь со мной ничего такого, что пишут в дурацких фанфиках, то зачем вообще тратишь на меня свое время?

   — Тебе и самой это не нужно пока, не перетягивай одеяло, — Данте подмигнул ей, целуя в носик.

   — Ты меня хоть любишь?

   — Конечно, детка.

   Данте неосознанно потянулся к своей руке, проверяя на месте ли лента лейкопластыря. Этот жест стал автоматическим. Превратился в рефлекс.

   — И все равно ты козел.

   Мейбл укуталась в простынь, для того чтобы проводить его к выходу.

   — Это ты не знакомишь меня со своими родителями, — усмехнулся Данте. — У меня есть подозрение, что ты несерьёзно ко мне относишься.

   — Очень смешно, — сгримасничала Мейбл, выталкивая парня на улицу. — На завтра какие планы?

   Она оперлась на дверной проем и яркий свет гостиной соблазнительно вырисовал контур её тела, под тонкой простыней. Настолько соблазнительно, что на секунду захотелось внести её обратно и ещё немного послушать крики, словно только что вообще ничего не было. Но Данте уже достал из пачки сигарету и закурил, занимая свои пальцы.

   — Записать на студии песню, текста для которой ещё нет.

   — Впереди целая ночь, надеюсь я тебя вдохновила, пока Данте.

   Мейбл улыбнулась одной из своих очаровательных улыбок, и захлопнула дверь перед его носом .

   Все было хорошо.

   Даже лучше, чем хотелось.

   Ну кто бы мог подумать, что обычный парень, из семейного дома, который видел мать только со старой фотографии, будет выступать перед тысячной армией фанатов, которые по одному щелчку пальцев, порвут ради него любого? Команда зомби, лишенная всех рефлексов, кроме одного, основного: фанатеть.

   Данте был трудным ребенком. Одна фостерная семья пыталась усыновить его. Милое ангельское личико, скрывающее нутро настоящего демона во плоти, манило простых смертных. Но ангел быстро сменил нимб на рога, обматерив потенциальных родителей с ног до головы. Данте не нужна была приемная семья. Он не смог бы называть чужих людей родителями.

   У него было особое мнение на сей счет. Семья это нечто, что дается свыше. А он не собачонка из приюта, которую выбирают за красивые глазки.

   Берег, на котором еще пару часов назад, он потерял несколько капель крови и обрел распухшую губу, пустовал.

   Кроссовки утопали в мягком песке, а теплые капельки воды иногда касались тела.

   Он жил недалеко от океана, просто рукой подать.

   Это же удобно. Роскошно.

   Данте любил роскошь.

   Оказавшись на пороге семейного дома, где он рос в компании таких же невыносимых подростков, которых не вынесла ни одна семья, он решил, что на этом, его роль босяка сыграна. Пришло время бросить второстепенные роли, во второсортных фильмах.

   Только главные. Только в высокобюджетных.

   Квартира встретила его темнотой и тишиной.

   Стало немного не по себе. Теперь, предложение Мейбл не казалось таким абсурдным.

   Люди, привыкшие к визгу толпы, к бесконечному вниманию, к преследованию фанатов, очень не любят одиночество. Они его ненавидят.

   Данте отлепил пластырь с татуировки на плече, включил свет, клацнул чайник.

   Несколько капель снотворного в чай и здоровый детский сон, ему был обеспечен.

   Последние пару лет, это стало его обычной процедурой перед сном.

   Нет, он не страдал бессонницей.

   С ним творилось что-то куда более страшное, чему он и сам не мог дать объяснение.

   Несколько лет назад, к нему в дом, кто-то пробрался и жестоко избил.

   Разбитый нос, синяки по всему телу, которые хоть и сложно было рассмотреть из- за большого количества татуировок, но весьма ощутимые на деле.

   Страшнее всего, было то, что Данте совсем ничего не помнил. Он уснул в своей кровати, и проснулся там же. Походы в полицию ничем хорошим не закончились. Молодого рокера, с сомнительной репутацией, никто слушать не стал. Ему посоветовали быть поосторожнее с травкой и не принимать грибы, которые сейчас были особо популярны среди молодежи.

   Смена замков так же не помогла. Примерно раз в месяц, избиения повторялись, и это стало невыносимым. Данте казалось, что его крыша едет, и он стремительно сходит с ума. Он прекратил употреблять алкоголь, закрывал дверь на несколько замков, крестил дверные проемы, на всякий случай. И молчал. Никто не знал об этом, потому что, как бы это смешно не звучало, он никому не доверял. Держал под подозрением всех.

   Но ничего не помогало.

   До тех пор, пока Мейбл, не оставила в его доме свою действующую камеру, снимая очередной пранк.

   Данте очень повезло, что на утро он обнаружил камеру девчонки, раньше, чем она сама.

   Съемка, которая беспрерывно велась всю ночь, повергла его в шок.

   Вряд ли его шикарная Мейбл, стала бы и дальше встречаться с ним, после увиденного. Данте уже практически видел, как из всех соцсетей пропало бы их семейное положение, общие фотки, которыми она так гордилась, и на смену всему этому появился закрытый доступ к ее страницам и каналу.

   Только в книгах и фильмах любят психов и чокнутых, в жизни их остерегаются.

   Держатся подальше.

   Выпив залпом чай с «сонексом», он схватил свой старый маленький свитер, завязывая рукава на запястьях.

   Это было безопасно.

   Так было меньше шансов нанести себе новые увечья.

   Руки были обездвижены и не могли подниматься выше пояса, благодаря крепким узлам и натянутой на заднице ткани.

   Такая себе личная смирительная рубашка, для настоящих пацанов.

   Данте упал на мягкую кровать, ощущая, что снотворное начинает потихоньку действовать.

   Он слышал, как поет новую песню, как толпа людей восторженно машет руками.

   Но это все уже было неважно, потому что сон, поглотил его, унося в страну покоя и безмятежности.

   Холодный ветер с океана остудил мои легкие.

   Сопливые песни и насморк, созависимы?

   Я привык хвататься за струны. Рефлекторно.

   Случайная пара аккордов дарит ремиссию.

   Я голый король, у меня только черные клавиши.

   Мне шепнули на ухо, что черные — это убийственно.

   Эта песня тебе. И когда она доиграет.

   Я вернусь к океану, и уже не почувствую выстрела.

ГЛАВА 2

(ВСЕ, РАДИ ПЕСЕН)

   — Ты сегодня сама не своя, — Кора потрепала подругу за руку, заставляя её улыбнуться. — Впереди два выходных, лекции позади, ты уже можешь спокойно выдохнуть.

   Она придвинула к ней стаканчик с кофе, подперев подбородок ладошкой и слегка прищурилась:

   — Или дело не в учёбе?

   — Я и не надеялась, что последний год, будет простым, — Молли вздохнула, размешивая пластиковой палочкой сливки.

   — Тогда что не так? — Кора последовала её примеру, щурясь от яркого солнца, проникающего в помещение "Старбакса".

   — Помнишь, я говорила тебе, что купила билет на концерт?

   — Этого плохиша, с татухами повсюду? Конечно, — Кора довольно ухмыльнулась. — Честно признаться, я никогда бы и не подумала, что ты такая любительница контрастов, Молли.

   — Ну с тобой же я тоже дружу, — девушка улыбнулась, рассматривая разноцветные волосы подруги. Лиловые, голубые, фиолетовые пряди, превращали её голову, в самый настоящий космос.

   — Придется со всем этим расстаться, когда начнётся практика, — поджала губы Кора, — отрываюсь пока как могу, но речь сейчас не о моем стиле. Только не говори мне, что ты передумала идти. Я уверена, ты повеселишься.

   — Я когда заказывала билет, мне предложили поучаствовать в конкурсе, что-то вроде того, что двадцать счастливчиков попадут на автограф сессию к "Blood Flegetton", выпьют пару коктейлей, поговорят по душам...

   — И... — нетерпеливо подгоняла её Кора.

   — Ну я подумала, что это развод, — словно оправдываясь, внесла ясность Молли. — Но все равно дала согласие, и сегодня мне пришло приглашение.

   — Да это же здорово! Ты постоянно гоняешь в наушниках его треки, а теперь у тебя выпала возможность его потрогать! Это большая удача, Молли!

   — Мне так не кажется, — девушка бросила грустный взгляд в окно, вращая пальцами остывающий кофе.

   — Что значит не кажется? По-моему ты просто офигела от счастья, и тебя нужно ущипнуть, чтобы ты вернулась в реальность.

   — Нет, Кора, — Молли неохотно приложила палец к телефону, и быстро зашла на нужную страницу. Ей даже не пришлось ничего вводить, эта страница всегда висела в её браузере открытой.

   — Это его девушка, — она небрежно перелистнула фотографию, — это её подруги, это окружение которое соберется там...

   — И что? — Кора скептически выгнула бровь.

   — Не видно, что я немного не по формату? — Молли заблокировала телефон и вернулась к стаканчику.

   — Да там будет ещё девятнадцать счастливчиков помимо тебя, и не факт, что туда не заявится кто-то с задницей весом в центнер, или какая-нибудь престарелая любительница молоденьких мальчиков, или вообще, какой-нибудь гомосексуалист, Молли. Как ты думаешь, чьей компании он обрадуется больше? Да и потом, ты очень красивая девушка. Ты яркая, необычная, у тебя отличное тело, и в конце концов, к таким особенным людям как ты... — Кора запнулась, пытаясь подобрать слово.

   — Ты хотела сказать, что к таким как я относятся терпимо и с жалостью? С прикрытым сочувствием, под словами: "ты так необычно выглядишь"?

   — О Господи, нет, Молли.

   — Правильно, Кора, нет. Хотя, не совсем нет. Многие делают именно так, но некоторые способны глядя в глаза сказать, что видят перед собой урода.

   — Ты боишься, что он тебе это скажет?

   — Я уверена в этом. У меня с ним ментальнальная связь. Мне кажется, что он уже это мне когда-то говорил.

   Молли все-таки сделала глоток, слегка поморщившись то ли от сладкого кофе, то ли от горьких воспоминаний.

   — Пусть не думает, что ради его автографа, люди бросают важные дела, работу, близких.

   — Смотри, — Кора открыла фан-группу «Blood flegetton», и зашла в один из альбомов с прошлой автограф-сессии, — на месте этой тушки, можешь быть ты-ы. Смотри, как красавчик Данте, прижимается к ней, а? Смотри, где лежит его рука. Он обнимает ее, Молли. И ты, можешь быть на ее месте. Редкий случай. Один из ста, а то и тысячи. И ты готова это профукать? Ты чокнутая?

   — Перестань. Мне нравятся его песни. Его голос. Он — нет.

   — Ты только что тыкала мне фотку его телки и в твоих глазах, я читала гребаную ревность. Ненависть к этой крашеной сучке. Так что ты там говоришь? Этот малыш тебе не нравится?

   Кора схватила со столешницы телефон подруги.

   На заставке, во всей своей красе, с обнаженным торсом, стоял Данте.

   — Это оказалось там случайно, — Молли почувствовала как краснеет.

   Особенность её предательской, тонкой, белоснежной кожи.

   — Да-а-а, — протянула Кора. — Случайно скачалось, случайно установилось. Вряд ли он такой дурак, чтобы тащить с собой на сходку свою бабу. Это никому не понравится.

   — Она тоже известна и интересна людям, и дело вообще не в ней! — прикрикнула Молли, понимая, что ее загнали в угол. — Просто не пойду и все, и не потому что боюсь услышать то, что обо мне кто-то подумает. Ты наверное не поверишь, но я уже с этим свыклась. Мне он разонравился.

   — Ага, по твоему лицу видно, — Кора равнодушно махнула рукой. — Делай что хочешь, на концерт тоже не идёшь?

   — Иду.

   — Он же тебе разонравился?

   — Я заплатила за билет очень много, пусть развлекает меня, и отрабатывает деньги.

   — Все равно ты глупая, — Кора отпила кофе. — У тебя очень уникальная внешность. Покрутилась бы рядом с ним, и он бы определённо предложил тебе роль в каком-нибудь своем новом клипе.

   — Разве что, роль белого кролика, — Молли грустно ухмыльнулась, больше не желая говорить о нем.

   Парни со звездной болезнью ее никогда не интересовали.

   Самодостаточные самцы, возле которых крутилась тьма девочек, девушек, женщин.

   Разного возраста. Любой внешности. Худые и сочные. Брюнетки и блондинки.

   Татуированные, с микродермалами и тоннелями.

   Естественные красотки и ботоксные дивы.

   Вряд ли, среди такого обильного ассортимента, у нее был шанс. Да и нужен ли он был?

   Молли никогда не думала об этом.

   Но слово никогда, выбилось из ее лексикона, когда она услышала один модный хит. Всего пару слов, хрипловатым голосом, и ее губа была искусана практически до крови.

   Всего один альбом, чтобы полюбить музыку, которая до этого только раздражала ее совершенный слух.

   Всего одна фотография Данте, и ...

   Какой позор. Она пошла в тату студию и даже набила под левой грудью строчку, которая показалась ей такой правильной, такой необходимой. Возможно, именно это так сильно задело её, только вот вчерашнее событие, втоптало все в грязь и притрусило бессмысленностью. Обычная высокопарная фраза, к которой он не имеет никакого отношения. И она, обычная фанатка, как сотни, как тысячи других. А может быть, он просто любезно разбил её розовые очки? Поставил на место? Оказался единственным человеком, не страдающим лицемерием? Только легче от этого не становилось.

   — Уже выбрала что оденешь завтра? — Кора оставила пустой стаканчик, и принялась искать в сумочке ключи.

   — Ещё на той неделе пришло платье рок-стар-дивы, а ещё у меня есть черная подводка, красная помада, и кепка с рогами.

   — Смело.

   — Я шучу, Кора.

   — Ну и зря, — девушка встала, вращая на пальце ключи. — Тебя подвезти?

   Она знала Молли с момента поступления, и за все эти годы, прослушанные лекции, не пролетели мимо ушей. Кора понимала, что лучшая тактика сейчас, просто оставить подругу в покое. Или ещё пара неловких фраз, и она точно никуда не пойдёт.

   — Езжай, я ещё зайду в книжный. Мне не хватает оцифрованной информации для доклада.

   — Помни про два выходных дня, Молли!

   Кора чмокнула подругу в щеку, и слегка прижав к себе, прошептала на ухо: — я все равно не буду спать, и ждать фоток с красными губами и в шляпе.

   — Бессонница опасна, Кора, — выдохнула Молли, но её подруга уже исчезла, не желая слышать отказ.

   Она вздохнула, допивая кофе, и доставая их своей сумки с конспектами тёмные очки.

   Если бы у Молли спросили, какие три вещи она взяла бы на необитаемый остров, она бы не задумываясь ответила, что это: солнцезащитный крем, тёмные очки, и мп3 плеер с песнями Данте. С его хриплым, словно болезненным голосом, который срывается на особо надрывных нотах.

   Молли оставила деньги за выпитый кофе и вышла на улицу.

   Если без крема и очков, ей просто не удалось бы выжить, то после оскорблений в свой адрес, она допускала, что важность Данте, находится под вопросом. Да, её задело это. Да, задело очень сильно, но Молли все еще помнила себя от восторга, когда впервые оказалась на море. Альбинизм не слишком сильно развит в мире и достать крем со стопроцентной защитой практически невозможно. Ни одной компании не выгодно выпускать в больших количествах подобные крема, для тех единиц, которые в них нуждаются. Люди любят загар. Любят бронзовую кожу, её смуглый отлив. Может быть, Молли тоже любила именно такой оттенок, но её организм говорил ей об обратном, когда сидя в душевой кабинке, она рыдала, сдирая пластами кожу, и аккуратно промачивая выступающую жидкость.

   Солнце не любило таких как она, оно было опасным и коварным врагом. Молли немного повезло, на ее долю досталось немного пигмента, и от этого её глаза не были красными. Голубые, скорее лиловые, с фиолетовым отливом радужки, позволяли ей хотя бы не щурится в ясный день. Если бы пигмент отсутствовал вообще, они были бы красными, совсем как у кролика из недавнего рассказа, и были бы абсолютно невосприимчивы к яркому свету, вынуждая не расставаться с солнцезащитными очками, вообще никогда.

   Еще одним фактором везения для Молли, стало отсутствие нистагма, так назывались непроизвольные колебательные движения глаз на высокой частоте, проще говоря, её глаза не дрожали, что встречается достаточно редко у людей её круга, однако зрение все равно было паршивым, и не поддавалось корректировке, а наплевательское отношение к защите глаз от солнца, могло его только усугубить. Молли нельзя было носить линзы, а в очках она видела ещё хуже, поэтому единственным выходом было беречь то, чем её любезно наделила природа.

   От такой неприязни к огромному раскаленному шару на небе, друзья Молли в шутку называли её вампиром. Она не обижалась, и давно приняла себя, можно даже сказать полюбила. Она заставила себя увидеть во всем этом не уродство, не отклонение от нормы, а особенность. Она могла быть абсолютно разной с помощью косметики, но когда смывала её, оставалась уникальной. Молли вынудила себя поверить в это. Но одна брошенная насмешливо фраза, и её вера в себя дала трещину. Вернула её в детство, когда каждый второй не терял времени, высмеивая её внешний вид. Дети жестоки, спустя время, Молли думала что взрослое общество значительно толерантное, но одна фраза...

   Так что, теперь она действительно сомневалась в том, что песни Данте, это то самое необходимое, на необитаемом острове.

   Молли купила необходимые книги, спрятала их в сумку, и отправилась домой.

   Приняла ванну, и решила перечитать конспекты по психологии. Она действительно изрядно хлебнула от этой жизни, и желание помогать другим, таким же людям, которым необходима поддержка, возникло само собой.

   Периодически, она открывала почту, глядя на электронный билет, который ей прислали организаторы meat and greet, но тут же в голове всплывал образ Данте, который неприятно морщась, отказывался ее обнимать, на фотосессии.

   Она долго думала, что же подарить ему, при встрече, отметая банальных плюшевых мишек и портреты с его изображением, хоть и с изобразительным искусством, у нее было все в порядке.

   Идея пришла, как- то сама собой. Молли прямо видела, как Данте записывает строчки для песен, в обычных тонких тетрадках, или просто на клочках бумаги.

   Что если, создать для него личный блокнот, с индивидуальной обложкой, из натуральной кожи, с толстыми листами внутри, сквозь которые ни за что не пропечатаются чернила или маркер?

   А с другой стороны, разве своим истинным обликом, он недостаточно показал ей, что для него даже нахождение рядом с ней неприятно? Что говорить о памятных подарках, которые хранят бережно? Данте выбросил бы его в первую ближайшую урну, она не сомневалась.

   Окончательно откинув конспекты, Молли открыла YouTube, просматривая список видео, которые вышли за сегодняшний день.

   Ну конечно же, куда без Мейбл и её "Жемчужного блога"? Молли тихонько простонала, открывая новое видео, словно это стоило больших усилий.

   Всегда улыбчивая, идеально накрашенная, с правильно выставленным светом, подчеркивающим все её удачные стороны.

   Сегодня она сидела на полу с каким-то парнем (кажется ссылка на него была в описании), и играла в недавно вышедшую новую игру. Кому это может быть интересно?

   Молли опустила бегунок вниз, читая комментарии. Смотреть на гейм-плей, и смазливую парочку, было не интересно.

   "Мейбл и Кил лучшая пара!"

   "Мейбл, в каком магазине ты купила такой крутой топ?"

   "Мейбл, ответь мне пожалуйста! Если ответишь, я сожру свой айфон в прямом эфире!"

   "ЧЕМ БОЛЬШЕ ПАЛЬЦЕВ ВВЕРХ, ТЕМ БОЛЬШЕ МЫ ЛЮБИМ МЕЙБЛ!!!"

   — Идиоты, — пробормотала Молли, закатывая глаза.

   Неужели ей доставляет удовольствие, вещать на кучку вот таких идиотов?

   Она уже была готова закрыть видео, как вздрогнула от неожиданности, и отпрянула от экрана. Совсем близко, почти глаза в глаза на нее посмотрел Данте.

   Пальцы сами невольно потянулись чтобы вытереть с его губы кровь, но изображение оборвалось, возвращаясь новой картинкой, где Мейбл, вероятно на следующий день, снимала себя с руки, откинувшись на шезлонге.

   — Вы все видели на вчерашнем стриме, как все неожиданно закончилось. Ну это же Данте, вы знаете его не хуже меня, — девушка хихикнула, потягивая сок через трубочку. — Так что, мне снова придется извиняться за двоих, вы же нас простите? Уверена, что простите, ведь мои подписчики самые лучшие на свете!

   Мейбл прищурилась от яркого солнца, любуясь сама собой сквозь объектив. Это чувствовалось.

   Такой себе образ идеальной жизни, идеальной девушки, у которой даже плохой парень был в наличии. Что, если не это, совершенная формула, для привлечения малолеток?

   Во рту у Молли стало так приторно сладко, до тошноты. Ладно они, дети, чье сознание только формируется, и они падки на яркие обертки, и на то, что принято считать модным. Что хорошего для себя находил Данте, во всей этой мишуре? Молли совсем не хотелось верить в то, что он такой же посредственный. У него же были песни...

   "Песни, которые ему спокойно мог написать кто-то другой" — услужливо поддакнул внутренний голос, и вынудил раздраженно хлопнуть крышкой ноутбука.

   К черту Данте, к черту Мейбл, к черту их страстные, интересные отношения.

   Ее идеально подведенные красным карандашом губы, стрелки, уложенные неимоверно густые волосы.

   Его талант и обворожительность.

   Кому-то везет с того самого момента, как его родители решили переспать друг с другом, а кому-то, приходится жить, каждый день успокаивая себя, что могло бы быть и хуже. Например, отсутствие рук или ног. Глухота или слепота.

   И пока одни живут и радуются своему отражению в зеркале, другие, сперва ходят на учебу, потом на работу, а после, умирают.

   Данте был прав, естественный отбор работал во все времена, а сейчас, особенно.

   Поэтому, нельзя прыгнуть выше головы. Поэтому, бедный никогда не станет внезапно богатым, лузер не превратится в счастливчика, урод никогда не будет красивым, а Молли не сможет жить нормальной жизнью.

   Жить иллюзиями, рисовать в голове идеальную жизнь — была ее главная проблема, которая мешала существовать согласно своему положению и внешности.

   С одной стороны, с этим недостатком, было легко пережить одиночество, а с другой...

   В престижный спортзал никогда не возьмут на ресепшн полную девушку, которая отпугнет клиентов, в барах не встретишь неприветливых барменов, которые не смогут поддержать разговор, а в психологи не идут успешные и самоуверенные.

   Только человек, который сам испытал на собственной шкуре кучу комплексов, от внешнего вида, до замкнутости, панические атаки, бессонницы, депрессии, истерики, и даже попытки суицида, сможет понять и помочь. Молли почему-то так казалось.

   Она отложила в сторону толстые тетради с конспектами и тяжело выдохнула.

   Она никогда не мечтала видеть рядом с собой конкретного мужчину. Еще одна странная особенность.

   Одноклассники, однокурсники, ее никогда не интересовали, собственно, как и она их.

   В мозгу по умолчанию отсутствовала функция заинтересованности к мужскому полу.

   А потом, кто- то перезапустил систему. Обновил данные. Изменил настройки.

   Молли схватила билет, который лежал на столе, рассматривая в сотый раз лицо "кровавого" солиста.

   Да-да, только фирменный, красочный билет, с ценой почти в два раза выше, из- за одного только личика Данте. Она бы не смогла купить обычный билет, который не таил в себе того самого чувства, при котором дрожат коленки от предвкушения.

   Но больше коленки не тряслись.

   Слоган дня: встреть мечту, которая плюнет тебе в лицо.

   Миссия выполнена, Молли.

   Ты увидела того, кто вызывает у тебя нежные чувства, а сама не смогла ничего вызвать у него кроме отвращения.

   На концерт больше тоже не хотелось идти. Но она не идет туда из-за него. Исключительно из-за песен. Песен, которые трогают до глубины души. Проникают во внутрь, как качественная дурь, расползаясь по организму, заполняя легкие, и наконец, напрочь вырубая мозг.

   Исключительно ради песен.

   Ради песен...

ГЛАВА 3

(Джой — это радость)

   Данте влил в себя кофе, и поспешил перебить его горький вкус, более приятным его организму дымом. Перекидывая из руки в руку поочередно две связки ключей, он решил что возьмёт сегодня байк.

   Каждый раз, когда он переступал эти окрестности, тихие до сводящей с ума пустоты, ему хотелось разрушить ее оглушительным ревом, закатить самый громкий в мире концерт, словно это отпугнет безысходность въевшуюся в воздух. Заставит сердца биться увереннее, вдохнет тепло, оттянет последний ледяной поцелуй смерти.

   Он вспоминал улыбку Джой, когда летел на огромной скорости, по гладкой словно лист бумаги дороге. Она всегда светилась, когда он приходил. Улыбчивая, хрустальная, почти прозрачная. Она осталась единственным спутником, отражающим его практически затухающие лучи.

   Джой давали семь — десять месяцев, уже прошло полтора года, а она по прежнему улыбалась, и никогда не жаловалась Данте, хотя он прекрасно знал, что препараты уже толком не помогают. Доставляет ли ее родителям боль то имя, которое они для неё выбрали?

   Данте не приезжал сюда слишком часто. От пустоты в глазах окружающих, хотелось повеситься, но тем не менее, он не мог и забрать свое слово обратно. Персонал запомнил его, скорее благодаря внешнему виду, чем преследовавшей его популярности. Возрастная категория работников, не была его целевой аудиторией.

   Когда-то, тесные клубы вмещали в себя не более ста пятидесяти человек. Гримерок не было, а Данте, спокойно спускался в зал, не боясь быть растерзанным. Тогда, он зарабатывал только на месячное пропитание, но и этого было достаточно. Светящихся глаз первых поклонников, было достаточно.

   Недостаточно для новой тачки, для фирменных шмоток, для содержания такой цыпочки, как Мейбл. Недостаточно. Но тогда, казалось, и солнце светило ярче, и сердце было больше, и счастье было настоящим.

   Тогда, Данте и увидел маленькую хрупкую девочку, которая не пропускала ни один его концерт.

   Сейчас, он вряд ли из всей толпы, сможет разглядеть кого-то.

   Лица фанатов стали ему неинтересны. Софиты больно слепили глаза, чтобы стараться найти кого-то особенного.

   А тогда, он нашел.

   Джой была в смешной вязаной шапочке, и больше походила на мальчишку. Данте не знал, что мудрая не по годам Радость, серьезно болеет, а его песни, как бы это глобально не звучало, вдыхают в нее жизнь. Разве такое возможно? Разве возможно, простыми словами, наложенными на музыку, заставить человека улыбаться или плакать? Это же было самым настоящим маленьким волшебством, которым он пытался овладеть, а Джой, была прямым подтверждением тому, что у него это получается.

   — Данте!

   Парень оценил её слабый порыв подняться, а потом заметил как на прозрачных щеках разлился румянец. Она подтянула выше одеяло, стеснительно пряча больничную пижаму, и попыталась дотянуться к шапочке лежащей на тумбочке, но ей помешали тянущие из ее рук силу трубки.

   — Ты не предупреждал что придёшь, — тихо проговорила Джой, опуская глаза.

   Сегодня она уже не могла встать, — отчетливо понял Данте, прикладывая в уме, как давно он заходил к ней в последний раз. Недели три? Пустяковый отрезок времени для его насыщенной жизни, и целая вечность для стен хосписа.

   Данте был ещё тем циником. Он не умел жалеть, точнее, не умел правильно выражать свои эмоции. Все эти игры в этикет, были какими-то чужеродными. Он видел смущение в глазах девушки, то как она рефлекторно потянулась к зеркальцу, и залившись краской ещё сильнее, так и не притронулась к нему, пытаясь снова дотянуться до шапочки, но Данте перехватил её первым, натягивая на свою голову.

   Он не умел сострадать правильно, ему было комфортнее в шкуре балагура в таких случаях.

   — Связала мне новую шапочку для концерта? — усмехнулся он, — достань мне из вашего склада лекарств косячок, и я буду вылитый Боб Марли.

   Он видел, что ей не комфортно, последствия химиотерапии, были на лицо. Но Данте понимал, что стоит ему выключить в себе эту "минутку бездарного юмора", и он просто заткнется, пялясь в стену, неспособный подобрать слова.

   — Я бы был больше, рад, если бы ты сама заявилась на мой концерт. Может быть, я даже оставил бы тебе автограф, — он задумчиво пожал плечами,— если только ты пробралась бы сквозь толпу визжащих девок.

   — У меня есть уже твой автограф,— улыбнулась девушка, прикрывая глаза.

   Прошло столько времени, но Данте до сих пор видел перед собой ребенка.

   Когда-то, он нуждался в ком- то, кто поможет ему. Но ему до сих пор, никто не смог помочь.

   Тогда, может быть, ему стоило помочь кому-то? Выбрать роль не жертвы, а спасителя?

   — Тебя ничем не удивишь, — он закатил глаза, изображая недовольство,— как насчет этого?

   Белая фирменная коробочка, будто бы появилась из неоткуда, в ранее, пустых руках парня.

   Он никогда не приходил без подарка. Смешные футболки, для больных, кепки с ушами, несколько килограммов «нутеллы», огромный холодильник с мороженым, несколько клоунов и иллюзионистов, которые доставали из шляпы кроликов.

   Так себе благотворительность, медперсонал неодобрительно качал головой, а пациенты радовались.

   Радовались тому, что к ним впервые кто- то относился, как к обычным людям, а не к умирающим.

   — Знаешь что это?— Данте зажал кнопку включения на "десятке", — я заходил недавно в твой инстраграм. Читать его — одна сплощная тоска.

   — Хочешь теперь, чтобы я добавляла яркие фильтры, и стены не казались такими белыми? — грустно улыбнулась девушка, — это очень дорогой подарок.

   Джой поправила шапочку, вернувшуюся ей на голову.

   — Это особо не изменит положения, давай прибавим тебе пару сотен подписчиков?

   Данте бесцеремонно подвинул её, укладываясь рядом.

   — Что насчёт селфи с горячим парнем?

   — Я не накрашена, — Джой нахмурилась, глядя на то, что отобразила фронтальная камера.

   — Сделаем вот так, и никому уже не будет до этого дела, — Данте потянулся к ней целуя в щеку, и делая снимок.

   — Эй, давай изобрази улыбку, — он прошелся костяшками по выступающим ребрам, делая серию снимков, вызывая такую светлую улыбку, — а теперь ты меня целуй.

   Парень подставил щеку, чувствуя на своей коже несмелые теплые губы.

   — Выберешь какое лучше, и закрась мой фингал, — Данте протянул ей телефон, по-дружески закидывая на плечо руку.

   — Тебе понравился мой новый альбом?

   — Старые песни мне нравились больше, — честно ответила Джой, — но это вечная проблема всех фанатов. Вначале они говорят, что хотят чтобы все было как раньше, не готовые к переменам, а потом обвиняют артиста в том, что он стух, и идут слушать того, кто оказывается на волне. Делай так, как тебе нравится, Данте, не слушай остальных.

   — Ну ты же не станешь мне изменять?— он хохотнул, крепче прижимая к себе девчонку.

   Здесь ему не надо было играть крутого парня, чтоб его любили. Не нужно было стараться быть тем, кем он не являлся. Было свободно дышать и легко говорить.

   — Ты знаешь, как я люблю твое творчество,— Джой вздохнула, укладывая свою голову ему на плечо.

   — Ну, тогда я спокоен. Лечись хорошо, и не вешай нос. Когда выздоровеешь и на твоей голове появятся волосы, сыграем свадьбу. Потому что лысая невеста это жесть, сама понимаешь.

   — У тебя есть Мейбл,— она улыбнулась, впитывая в себя каждую эмоцию, которую дарил ей Данте, ведь каждый его приход, мог быть последним. И она это прекрасно осознавала.

   Давно смирилась.

   — Придется бросить ее. Она конечно, будет долго рыдать, записывать видео, с размазанным макияжем, о том, как я много лет, перед ее носом, крутил роман с тобой, но ей придется смириться с этим. Я всегда держу слово. Мужик сказал, мужик сделал.

   — Она очень тебе подходит, — выдавила из себя Джой, рассматривая так близко лицо парня, который ей нравился.

   Ей было всего пятнадцать, и она прекрасно понимала, что и надежда имеет срок годности. Он скоро повзрослеет, его песни затронут ещё множество сердец, у них с Мейбл будут красивые дети, перед этим пышная свадьба, а она просто умрёт. Уйдёт из жизни таким несформировавшимся подростком, у которого не будет ни единого шанса на его любовь.

   — Это ты меня сейчас отшила? — поднял бровь Данте. — Пока ты лежишь со мной в постели, фанатки уже выстроились в очередь, ради какой-то фотки со мной.

   — Можно, я останусь единственной девушкой, которая разбила тебе сердце? — Джой улыбнулась ему, и не удержавшись разблокировала телефон, пересматривая их общие снимки.

   Данте встал с кровати, с застрявшим во рту ответом, почему-то именно в этот момент он понял, что именно так и будет.

   "Единственная радость, разбившая сердце".

   Он тряхнул головой, прогоняя оттуда начинающий формироваться реквием.

   Он сам понимал, что слабые всегда и везде проигрывают. На концертах их выносит охрана, без сознания. Они падают в обморок, еще до того, как увидят своего кумира. В жизни все было точно так же.

   Если ты слаб, тебя выносят всегда и везде. Если слабее допустимого, — выносят вперёд ногами.

   Данте был согласен с этим, и не смотря на все трудности, не собирался быть одним из тех лузеров, которые не могут выбить себе билет в первый ряд.

   — У меня скоро автограф-сессия. Я бы пригласил тебя, поехать со мной, но тебя вряд ли отпустят. Так что, придется ехать самому, радовать двадцать счастливчиков. Надеюсь, все они, будут зачетными кошечками. Терпеть не могу обниматься с мужиками.

   — Ты еще приедешь?— Джой оперлась локтями в мягкий матрас, с надеждой глядя, на парня, который был мечтой для многих, а для нее, всего лишь, хорошим другом. Мало ли это?

   Зато у всех остальных была целая, возможно, счастливая жизнь, а у нее...

   — Ты так просто от меня не отделаешься.

   — Когда, Данте?

   — А это сюрприз. И ты должна дождаться.

   Пообещаешь?

   Он коснулся ее бледной девичьей щеки, чувствуя, как в глазах щиплет. Так было всегда, когда они прощались.

   Кто-то отдает всю свою привязанность родителям, второй половинке или собаке, а Данте, уместил все то, что никогда и ни к кому проявлял, в этой девчонке.

   И он боялся, что если с ней что-то случится, то это уйдет глубоко под землю, вместе с ее хрупким телом.

   — Я постараюсь, — ответила Джой, и Данте отметил про себя, что никогда не ловил её на лжи. Такими бывают только люди, огражденные от общества, точно таких же как и он.

   — Кстати, Мейбл передавала тебе привет, — соврал он, в очередной раз подтверждая свою теорию.

   — Правда? — Джой даже воспрянула.

   — Возможно, в следующий раз мы придем вместе, она сделает тебе крутой мейк.

   — Спасибо, Данте, правда. Я не знаю что делала, если бы не ты... — в уголках глаз девушки, появились слезы.

   — Слушала бы девчачью музыку, и не знала горя, — отшутился Данте. — Может это из-за моего голоса туда влез рак? Включай прямую трансляцию моего концерта, я буду орать так громко, что он в страхе вылезет.

   Напоследок, он подмигнул Джой, покидая палату.

   Когда он придет в следующий раз? Он и сам не знал, поэтому не мог ничего обещать.

   Давать пустые обещания, для него было сродни измене. Или брошенного ребенка в детском доме.

   Слишком аморально.

   Не можешь быть в ответе — не начинай отношения. Не рожай. Не обещай.

   Если бы все придерживались хотя бы этих правил, в мире было бы больше счастливых людей. И Данте, обязательно, входил бы и в их число.

   «Давай аккуратно подую туда, где болит.

   Давай спою колыбельную, когда город уставший спит.

   В улыбке твоей столько солнца, и столько лета.

   Пожалуйста, говори со мной, только с этого света.»

ГЛАВА 4

(Данте+Мейбл=?)

   Мейбл стояла перед зеркалом, совершая подходы.

   Она всегда приседала, когда нервничала.

   Лайфхак, как сбросить стресс и накачать упругие ягодицы. В ее случае, просто поддерживать их в форме.

   Данте не отвечал на звонки, хотя сегодня, они условились провести вечер вместе.

   Ну как вместе...

   Конечно, затащить его в прямой эфир, очень хотелось, и Мейбл была намерена пустить в ход все свои чары, чтобы добиться этого.

   Ей нравилось, как растет количество подписчиков, ведь публика Данте намного обширнее, чем ее. Они идеально дополняли друг друга, делая подобную взаимную рекламу.

   Вчера, у него была автограф сессия, перед туром. Первым, большим туром, на котором он должен был как следует увеличить количество своих фанатов и доход.

   Мейбл даже не знала, что ее привлекало больше. Его популярность или умение феерично сорить деньгами.

   А сейчас, он не брал трубку. И это парило ее.

   Раздражало.

   Мейбл кинула взгляд на телефон, который без устали повторял автонабором один и тот же номер.

   Приседания больше не помогали. Могла помочь только истерика, устроенная перед Данте и его объятия.

   Мейбл застегнула молнию на ветровке и одела капюшон. Сейчас она меньше всего была готова к селфи с подписчиками.

   А если пробежаться через пляж, то до дома Данте, было не больше двадцать минут. Прогулка куда благоприятнее подействует на ее организм, чем поездка за рулем.

   И сейчас, Данте придется очень долго объясняться, чтобы она смогла оправдать его и простить.

   Мейбл была уверена в себе на все сто. Но сомнения и тревога не покидали ее, ведь тот, кто совершенно ничего не боится, либо мертвец, либо глупец.

   А она была живее всех живых, и глупой себя не считала.

   Поэтому, все же, страх перед тем, что Данте вчера конкретно набрался и его завалила в кровать, какая-нибудь чокнутая фанатка, существовал и рос с каждой минутой.

   Она бежала вдоль линии океана, впитывая полной грудью свежий воздух. Мейбл любила свою жизнь, всю эту суету и суматоху. Она даже не могла представить, что все могло сложиться иначе. Что сфера её деятельности могла бы основываться на чем угодно, только не на ее персоне.

   Она и Данте, два человека которые выстрелили буквально в одно время, только его комета взлетела выше, оставляя огненный хвост. Мейбл не была против, совсем нет.

   Это сейчас толпы девушек изрисовывали свое тело его фразами, вставляли в уши самодельные тоннели, теряли сознание на его концертах, устраивали флешмобы, заваливали неприличными фото рабочий директ обоих.

   Тогда, два года назад все было по-другому.

   Мейбл поднесла к уху телефон, пробегая мимо пенистой кромки, и насколько возможно выравнивая дыхание.

   — Адам, привет, это Мейбл.

   — Я сплю, кукла, — проворчал парень, переворачиваясь на бок.

   — Данте не с тобой? — Мейбл остановилась, опираясь на колени.

   — Я с ним не настолько близок, чтобы спать в одной постели, — еще более раздраженно ответил он.

   — Просто я ему звоню и он не берет.

   — Ты только за этим решила мне позвонить? Разбудить и спросить про своего Данте? Иди ты к черту, Мей.

   Мейбл недовольно закатила глаза продолжая свой бег. В принципе, она особо и не рассчитывала на помощь этого человека, но мало ли...

   Два года назад именно его звонок изменил многое:

   — Что делаешь, кукла? — Раздалось из прижатой к уху трубки, когда Мейбл устроившись на подоконнике нещадно запихивала в себя конфеты.

   — Дерьмо, Адам, полный отстой. Моё видео взял на обзор какой-то придурок, простебал мой контент и половина подписчиков просто ушли. А мне вчера только предложили первую рекламу, но увидев сегодняшнюю статистику, они расторгли договор, — произнесла скороговоркой Мейбл, отправляя за щеку ещё одну конфету.

   К чему теперь ей идеальная фигура, если она больше никому не нужна?

   — Пошли сегодня со мной на репетицию? Мы арендовали студию, хотим профессионально записать трек, а потом отметим это дело.

   — У вас появился солист? — Недоверчиво спросила Мейбл.

   — Появился. Он конечно так себе, сырой, а чтобы довести до готовки, с ним придется еще работать и работать.

   Мейбл завернула обратно конфету в фантик, откладывая ее подальше.

   Все-таки, со сладостями придется повременить. На группе, состоящей из трех, а теперь уже возможно и четырех, красавчиков, можно легко реабилитироваться.

   — Почему не оставили тебя?— Спросила Мейбл, хотя это ее волновало гораздо меньше, чем несъеденная конфета.

   Бывший одноклассник никогда не вызывал у нее интереса, кроме тех редких случаев, когда он мог быть реально полезным.

   Например, первая отличная камера, появилась у нее, именно благодаря ему.

   Но ведь так и нужно? Друзья обязаны помогать друг другу.

   — Да мне и самому надоело, — отмахнулся Адам, и Мейбл была уверена на сто процентов, что это наглая ложь. Только идиот отдаст главную, ведущую роль, и добровольно отправиться на подтанцовку.

   — Ну и у него там ещё связи какие-то есть, он то ли гострайтил кому-то, то ли писал музыку. Может это поможет выбиться хоть в какие-то чарты?

   — Да? — Протянула Мейбл, слезая с подоконника и глядя в зеркало. Хорошо хоть не выла как идиотка. Она вообще запрещала себе плакать, от этого щипало в глазах ещё несколько дней, и было неудобно носить линзы. А лицо опухало и покрывалось отвратительными пятнами.

   — А мне там не будет скучно? — глаза уже хищно просматривали гардероб, в поиске чего-нибудь интересного.

   — Не переживай, я в состоянии развлечь тебя, Кукла.

   — Прекрати. Лучше расскажи мне про новенького. Мне же нужно знать, как к нему подкатить, чтобы выглядеть душкой.

   — Приходи. Послушаешь его песню. Девчонки просто тащатся от его голоса,— заверил Адам.

   И Мейбл пошла. В этот же вечер, она не только послушала новую песню Данте, но и его соблазнительные стоны, когда страсть не смогла больше удержаться внутри, и сплела их тела.

   Сейчас, ее полностью устраивали их отношения с Данте. Кандидатуру лучше для себя, она и представить не могла.

   Популярность, молодость, красота, обаяние, — все это было синонимами к имени Данте.

   Он просто ходячий секс. Еще и с талантом, в качестве небольшого бонуса. Идеальная партия.

   Мейбл остановилась у дома, и посмотрела на результат своего фитнес-браслета. Весьма недурственно. Нужно потом будет сфоткать экран, и выложить фото в «инстаграм», и пусть в кадр случайно попадёт бутылочка с "Детоксом", двух зайцев одним выстрелом, и реклама и повод собой гордиться.

   Мейбл зажала кнопку звонка, и она отозвалась трелью, а после сменилась молчанием и томительным ожиданием. Разозлившись ещё сильнее, Мейбл сделала то, чего никогда не делала: вставила в замочную скважину ключ, и повернула замок.

   — Данте?

   Она сделала несколько шагов, и споткнулась о брошенную бутылку. Оставшаяся жидкость пенясь вылилась на пол.

   Шампанское? Серьезно?

   Она осмотрелась вокруг, почему-то уверенная, что сейчас обнаружит то, что ей совсем не понравится.

   Далее, девушка уже шла по разбросанным вещам, как по подсказкам. Но внутренний голос ей уверенно кричал о том, что вряд ли она сейчас обнаружит клад.

   Так обычно швыряют вещи, когда хотят поскорее раздеться. Снять с себя ткань, чтобы лучше чувствовать. Кожа к коже.

   Мейбл прикусила губу, потому что внезапный страх, поднялся выше самых высоких гор и водопадов. Разве она когда-нибудь думала, что застанет его с кем- то?

   Она подняла с пола ремень, прижимая его к груди. Если что, им можно придушить сперва шлюху, а потом, если получится, Данте отправится следом.

   Но в доме было тихо, и даже зловеще пусто. Только звуки капающего крана действовали на нервы. Подкравшись к двери спальни, Мейбл резко распахнула её, словно этим жестом хотела распугать всех собравшихся за ней монстров.

   Но монстров там не было. Даже не было шлюх, только Данте, спящий на спине с привычным для неё раскрашенным лицом.

   — Данте! — взвизгнула Мейбл, и парень дернулся, резко поднимаясь, и опускаясь обратно.

   Брови девушки сошлись на переносице.

   — Эээ... Это что вообще значит?

   Она подошла к парню, пытаясь перевернуть его набок.

   — Все нормально, Жемчужина, я просто вчера перебрал в баре,— Данте прикрыл глаза, подавляя подступающую тошноту.

   — Я не об этом жутком запахе перегара, который здесь витает. И меня даже сейчас не интересует твоя разукрашенная рожа. Я уже привыкла, что ты бесконечно получаешь то в нос, то в глаз. Но что, твою мать, у тебя с руками, Данте? — взвизгнула Мейбл, рассматривая, как запястья парня покраснели, а вены выступали сильнее обычного, и все от того, что толстые полоски плотной ткани, крепко накрепко приковывали его руки, к спинке кровати.

   — Просто помоги мне это развязать, — попытался выдавить из себя улыбку Данте, но получилось как-то скупо.

   — Нет, вначале ты мне все расскажешь, — сложила на груди руки Мейбл.

   — Я же тебе уже сказал, перебрал в баре, потом с парнями приехали сюда, и у кого-то детство взыграло в заднице.

   — Я звонила Адаму, — он знать не знал где ты, — била козырями девушка.

   — Твой дружок не единственный член нашей группы, — раздраженно ответил Данте, чувствуя себя ужом на сковородке. — Теперь поможешь?

   — Черт с тобой, — фыркнула Мейбл, принимаясь за узлы, — только можешь не думать, что я поверила в то, что Кевин или Сэмми могли такое проделать. Ты просто придурок, — она чертыхнулась, опасаясь повредить недавно сделанные ногти. — Каждый день, я не знаю что от тебя ожидать. Я уже даже забыла как выглядит твое лицо без побоев. Разве ты не можешь жить спокойно?

   Мейбл отбросила в сторону свитер, когда руки парня безвольно опали, и подошла к окну, распахивая плотные шторы, и наполняя комнату солнечным светом.

   — Тебе повезло, что твои штаны остались на месте, а в доме такая помойка, что вряд ли здравомыслящий человек, кого-то сюда привел бы. Ты ведь ещё мыслишь здраво?

   — Дай водички, — разминая в воздухе онемевшие пальцы, он жадно уставился на спортивный шейкер, выглядывающий из кармана объемной кофты девушки.

   — Я не дам тебе свою воду и не надейся. Ты еще даже зубы не чистил.

   Мейбл поморщилась, при виде сухих губ парня и направилась в сторону холодильника.

   Что-что, а вода там точно всегда присутствовала. Здоровая пища— вот это вряд ли.

   Выудив оттуда небольшую бутылочку, она швырнула ее Данте, еле докинув до кровати.

   Шикарное пространство, которое можно было заполнить всякими дизайнерскими штучками, угрюмо оставалось пустым, вопреки всем попыткам Мейбл. Она бы поставила посреди огромный диван, постелила бы толстый ковер, с мягким ворсом, поставила бы несколько статуэток, например, древнегреческих муз, Гипата, Нэса и Мэта. У каждой творческой личности должно быть что-то символическое. Что-то, что всегда напомнит ему о том, кто он на самом деле.

   Но Данте ничего не хотел. От всего отказывался.

   Огромная кровать, широкое окно, всегда завешенное плотными шторами, плазма, которая служила больше для сбора пыли, и наспех оборудованная кухня. Мейбл очень хотела хотя бы украсить ее барной стойкой, но Данте, махнув рукой, сказал, что и так сойдет. Меньше мебели — меньше уборки.

   Жить в элитном районе, в таком шикарном доме, и настолько халатно относится к этому, было большим преступлением. Мейбл была в этом убеждена.

   Данте раскрутил затекшими пальцами, крышечку, испытав при этом неприятную боль. Он помнил, как после автограф-сессии, его уговорили пойти в бар и хорошенько расслабиться. Данте никогда не считал группу своими друзьями. Если только на пару часов, когда они оказывались на одной сцене и делали одно общее дело.

   Глава 5

   (Свяжи меня, и можешь проваливать.)

   Но выпить и вправду хотелось. Когда что-то находится под запретом, чаще всего, это хочется нарушить. Древняя поговорка, про запретный плод, точна как никогда.

   Поэтому, сдавшись уговорам Сэма и Кевина, которым уж очень хотелось напоить и пошатнуть здоровый его образ жизни, Данте в семь вечера, уже активно отрывался в "Небесах ". Сэм шутил, говоря, что теперь настало время пройти девять кругов рая, и сломать систему божественной комедии.

   — Двойной виски с колой, моему малышу. Сейчас папочка покажет, что такое настоящее веселье,— Сэм схватил бокалы, вручая один Данте.

   — Я так развлекался, когда у меня на лице появились первая подростковая сыпь,— ухмыльнулся парень, залпом осушив предложенное.

   — Знаешь, почему Адам тебя терпеть не может?— Хмыкнул Сэм.

   Спиртное благоприятно действовало на организм, делая язык более развязным, а разговор более откровенным.

   — Я солист, а он моя тень. Его слава заметно пошатнулась вместе с самооценкой и опустилась на уровень его подошвы. Он меня ненавидит, но тихонько. Я этого не слышу и мне норм. Я не телочка с третьим размером, чтоб он хотел меня, и обожал.

   — Не, все дело в Мейбл. Он так давно мечтал ее трахнуть, а тут появился ты, и в один день отобрал у него и майк и телочку.

   — Не судьба,— развел руками Данте,— никогда не устану повторять: слабые никогда не добьются успеха. Будь-то место на престижной работе, очередь на распродаже, или же, сердце девчонки.

   Он опрокинул в себя еще одну порцию алкоголя, чувствуя, что еще немного и дойдет до той самой точки. Точки, когда своей жизнью начнет жить совершенно иной Данте.

   Он уже ощущал, как в его голову проникает иной, еле различимый из-за шума музыки, голос. Но скоро он станет ближе. А потом к нему присоединится еще один. И еще. Потом их станет совсем много. Они будут кричать, неразборчиво молить о чем-то, и терзать его.

   Кто говорил о том, что мертвые не умеют говорить?

   Тряхнув головой, Данте поднялся со стула, скрывая свое лицо под широким капюшоном длинной кофты. Удобная и практичная вещь. За весь вечер, его еще никто не узнал. С него было достаточно фотосессии, чтобы понять, что он устал. Поклонники выжали его как лимон, задавая каверзные вопросы, постоянно касаясь его тела. От вспышек фотокамер было тошно и сетчатка, казалось, сейчас взорвется. Пару часов, кромешного ада, заставили его все-таки принять приглашение и пойти в клуб.

   Он вышел на середину танцопола, пробираясь сквозь десятки горячих тел. Самое время оторваться по полной. Абстрагироваться от внешнего мира, соединиться с музыкой, подчиниться ей, расслабиться и утонуть в собственных эмоциях. Он прикрыл глаза, подстраиваясь под ритм. Его личная медитация началась.

   — Данте,— громкий крик, заставил его разлепить веки и вернуться снова на танцпол.

   Чьи-то холодные ладони сорвали с него капюшон, чужие пальцы коснулись лица.

   Непростительно.

   Он никому не позволял трогать его настолько откровенно. Разве можно бесцеремонно лапать его, будто он сам себе и не принадлежит?

   Он попытался оттолкнуть от себя людей, но силы, казалось, покинули его.

   Яркая вспышка камеры, заставила его прийти в себя окончательно. Данте ненавидел вспышки.

   Еще мгновение и он смог рассмотреть свой главный раздражитель.

   Девушка, обхватив его шею, делала селфи, не обращая внимания ни на что.

   Еще одно, еще, и Данте, грубо выхватил ее телефон, швыряя в толпу.

   — Что ты сделал, придурок?— она вцепилась в его кофту, а в глазах читался страх.

   Интересно, когда новость разлетится по всей сети? Новость о том, как бухой рокер отказался фотографироваться с фанаткой, разбив ее телефон. Пожалуй, к этому тексту, добавится еще один неприятный момент.

   — Тупая дура. Пошла отсюда,— он усмехнулся, схватив мертвой хваткой запястья девушки.

   Как насчет: бухой рокер напился, разбил телефон фанатки и безжалостно ударил ее ?

   Данте уже было плевать.

   Он с силой отпихнул ее, пытаясь снова накинуть капюшон, но приличный удар по лицу, сбил его с ног.

   " Сука, только не лицо"— мелькнула мысль, когда он почувствовал, как тяжелые ботинки, не разбирая пинают его тело.

   — Тебя не учила мать, что девушек нельзя бить, животное?

   Это последнее, что он услышал, перед тем, как его накрыла темнота.

   Что-то мокрое и мягкое, нежно гладило его лицо.

   Это было совсем не похоже на те чужеродные касания. Не было похоже на твердые ботинки.

   Он еще немного прислушался к ощущением, понимая, что скорее всего, находится на улице. Тело ломило, а лицо жгло. Но мягкие поглаживания с легкостью перебивали боль.

   Так наверное, мать гладит свое дитя. С особой нежностью и трепетом.

   — Кто ты?— Данте открыл глаза, пытаясь всмотреться в темноту.

   — Я хотела вызвать скорую, но ты не разрешил,— спокойный и бархатный голос.

   Девушка. Ещё одна на его и без того больную голову.

   — Я был без сознания,— фыркнул Данте, но подниматься не было ни сил, ни желания.

   — Последние пару минут, — да. А перед этим, ты избил девчонку. Тебе напинали, и я считаю вполне заслужено. Официант вызвал копов, а мне удалось, немного угомонить тебя, и вот, мы здесь.

   — Ты знаешь меня?— Он перехватил ее запястье, прекращая движения.

   Это было слишком интимно.

   — Очевидно, что ты придурок,— незнакомка выдернула свою руку, —учти, я ходила на восточные единоборства, а на твое лицо уже и так больно смотреть. Поэтому не прибавляй себе проблем.

   — Понял,— он привстал, хватаясь за голову,— тогда, я Данте.

   — Бонни. Не скажу, что мне приятно, потому что не умею врать.

   — Ну и хрен с тобой.

   Он схватился за шершавую стену, пытаясь встать.

   Добраться домой, было первым желанием. Вторым, поскорее приложить к ноющей челюсти и кровоточащим губам, что-нибудь холодное.

   Если Майк увидит его внешний вид, то закатит грандиозную истерику.

   — Далеко собрался?— Девушка резво подскочила, подхватывая шатающееся тело.

   Да уж, Данте. Докатился. Похоже, что придется воспользоваться помощью этой зануды.

   Его тошнило, голова превратилась в сплошную болевую точку, а ноги совершенно не хотели слушаться. Не в силах больше строить из себя самостоятельного мальчика, Данте обессиленно облокотился на девушку, прижимая ее и себя к стене.

   — Дерьмо, — простонал он,— если меня вырвет на тебя, обещай бить по почкам, потому что мое лицо уже достаточно настрадалось.

   Опустив глаза, он стал рассматривать свою спасительницу. Хоть в этом ему повезло.

   Алые припухшие губы, будто совсем недавно их кто- то жадно целовал, густые ресницы, небесной чистоты глаза, которые обладательница обильно подвела, будто бы намекая, что от ангела в ней совсем ничего не осталось. Длинные, светлые волосы. Огонь.

   — Не вздумай. Иначе я сдам тебя копам.

   Данте криво улыбнулся, ему всегда нравились дерзкие девушки. С особой чертовщинкой.

   — Раз ты так мила, то вызови мне такси и доведи до дома. Будешь хорошей девочкой, и тебя ждет сюрприз,— промямлил он, ощущая острую боль на губах, после каждого произнесенного слова.

   — Мой топ весь в твоей крови и слюнях. О каком сюрпризе еще я могу мечтать? — цокнула она, извлекая из маленькой сумочки мобильный телефон.

   Данте прижимался к ней, пока она ловко раздавала указания службе такси, и подумывал о том, что если бы не Мей, то возможно, сегодня, эта малышка, лежала у него в постели. Девушки, которые не узнают его и не знают, очень сильно пробуждали в нем интерес.

   — Перестань пялиться, на меня.

   — Меня тошнит. Плохо,— прошептал он, закатывая глаза.

   — Держись, Данте,— Бонни с тревогой, обняла его еще крепче, — дыши. Дыши глубже.

   — Повелась,— он хрипло рассмеялся, веселясь ее реакцией.

   — Кретин. Больной на голову.

   Бонни пнула его в живот, заставляя согнуться пополам.

   То ли от смеха, то ли от удара.

   — Не злись, детка. Просто хотел тебя немного позабавить. Снимай топ, я готов пожертвовать своей футболкой, лишь бы ты улыбнулась.

   — Еще что? И не надейся даже.

   — Ты реально мокрая, не ломайся. Ничего такого, просто хочу загладить свою вину.

   Данте стащил с себя кофту, все же немного испытывая неловкость. Крутой парень не любит, когда кто-то видит его слабым и уязвимым. Крутой парень должен оставаться крутым до конца.

   — Снимай.

   Не обращая внимания на протест, он настойчиво потащил вверх короткий топ.

   Взгляд споткнулся о знакомые слова, вбитые в кожу.

   — Что ты делаешь? Отвали,— девушка вырвалась из его рук, но Данте нагнал ее совсем быстро, снова прижимая к стене.

   — Говоришь не знаешь меня?— Прошипел он.

   — Первый раз вижу, —выкрикнула Бонни, моля только об одном: чтобы такси приехало как можно скорее.

   — А это что? Зачем ты врешь мне, Банни? Уверив меня, что не умеешь лгать, ты тут же попалась на лжи. У тебя татуировка с моим именем. Со строчками из моей песни.

   — Я не знаю, что это за песня и кто ты, я заказывала на китайском сайте временные татуировки, и продавец, в подарок, прислал это. Строчки показались мне неплохими, я и налепила их. Всего лишь, переводка!

   — Переводка говоришь?— Данте впечатывал свои пальцы в кожу, совсем близко к ее груди.

   К сердцу.

   Облизав палец, он с силой тер кожу, все больше и больше убеждаясь, что девчонка врет.

   — Хватит! Мне больно.

   — Пошла вон. Я сам подожду гребанное такси.

   — Ну и прекрасно. И катись к чертям. Зазнавшийся кусок дерьма. Звезда на голове не сильно сжимает мозг? Я и не ждала благодарности. От такого, как ты, нельзя ожидать ничего хорошего.

   — Ну а как же мои песни? Наверно, они хороши, раз ты набила их себе у сердца. Навсегда оставила мою печать на своем теле.

   — Пошел к черту,— выдохнула девушка, ощущая, как слезы наполняют ее глаза.

   Данте опустил руки в карманы, и нащупал ключи. Ни телефона ни бумажника не было.

   — Дерьмо, — прошептал он, глядя одновременно и на подъехавшее такси, и на удаляющуюся фигуру.

   — Эй, — Данте окрикнул девушку, догоняя её в два шага. — Кто-то спер мой бумажник.

   — Хочешь одолжить у меня денег? — Девушка вздернула бровь.

   — Ладно, окей, помоги мне добраться домой. Я верну деньги за поездку.

   Машина нетерпеливо просигналила, освещая пару ярким светом фар.

   Не смотря на все багровеющие аксессуары, Данте выглядел мило.

   — Двигайся быстрее, пока твою машину не занял кто-то другой, — девушка неодобрительно посмотрела на движущуюся к тачке компанию.

   — Ребята, поздно, она моя, — окликнул их Данте криво улыбаясь.

   — Молчи уже, — Бонни покачала головой, толкая парня к задней двери, и терпеливо дожидаясь, пока он рассядется там занимая все пространство. — Тебе нравится постоянно получать по своему черепу?

   — Я тоже его хорошенько уделал, — Данте вальяжно развалился, раскидывая руки на спинке сидения.

   — А тебе нравится строчка из моей песни?

   — Я склонна к идиотским поступкам, если ты еще не заметил. Дурацкое тату, глупое решение поехать ночью в одной машине с неуравновешенным придурком. Я не удивлюсь, если эта строчка принадлежит какому-нибудь Шекспиру, а ты мне просто пудришь мозг.

   — Шекспира зовут Вильям, а Данте это я, — парень широко улыбнулся, слизывая с лопнувшей губы кровь.

   — Известные люди не позволяют себе такой вид, отмахнулась Бонни. Или это такая маскировка? Удивительно, но если все о чем ты говоришь правда, когда охранник вышвырнул тебя на улицу, никто не собрался вокруг лежачего мешка, который ты из себя представлял, и не пытался привести тебя в чувство, чтобы добыть автограф.

   — Это называется качественная конспирация, Банни.

   — Меня зовут Бонни,— нервно перебила его собеседница.

   Что она чувствовала? Будто этот гребаный милый ублюдок, считывал с ее ДНК, то кем она является. Одним брошенным словом, он попал в яблочко. Выбил страйк.

   — Если бы у меня не было девушки, я бы обязательно расписался где-нибудь здесь.

   Его рука поползла выше, по топу, заставляя кожу девушку, покрыться мурашками.

   — Я не из тех, кто гоняется за корявой росписью зазнавшихся звезд однодневок,— отрезала она, убирая его руку со своего тела.

   — Не думал, что звезд однодневок набивают на своем теле. Признайся, ты сохнешь по мне, Бон.

   — Высохнешь утром ты, от обезвоживания.

   Девушка отвернулась к окну, любуясь россыпью огней. С этой дороги открывался потрясающий вид на город, а ещё она чувствовала себя уютно, словно это был не салон такси, а место, в котором по не определённым причинам тебе были рады. Ей не хотелось, чтобы машина останавливалась. Хотелось чтобы она и дальше безмятежно ехала по пустынной трассе, шурша гравием.

   Но плавное торможение было неизбежно. Бонни расплатилась по счетчику, и вышла следом за парнем, сама не зная зачем. Она уже сделала все, что могла себе позволить, к чему тогда этот порыв?

   — Пошли, я дам тебе чистую кофту, потом продашь её на е-бэй и компенсируешь расходы, — Данте кивнул в сторону своего дома, — только нужно пройти небольшой квест.

   Парень подошел к забору, отодвигая одну из съёмных частей ограждения.

   — Полезай.

   — В смысле? — Бонни непонимающе уставилась на него.

   — Ключи я тоже потерял, усмехнулся он. — Это происходит очень часто, поэтому я придумал такой выход из ситуации. Съемная панелька, и открытое окно в ванной, круто, правда?

   — Я не полезу в окно! — Вскрикнула девушка, когда почувствовала на своём теле его руки.

   — В окно я сам влезу, и любезно открою для тебя дверь.

   — Да я сюда не пролезу! — Продолжала сопротивляться Бонни.

   — У тебя конечно не такая потрясающая фигура как у меня, но все достаточно не плохо, — Данте усилил напор, силой проталкивая её внутрь. Так, что девушка оказалась внутри пустого сада в полной темноте.

   — Эй, ты лезешь? — Окрикнула его она, пытаясь выглянуть через щель.

   — Уже соскучилась?

   Бонни отскочила в сторону, снова чувствуя его рядом.

   Откуда я знаю, может быть это не твой дом, а то, что ты мастер идиотских шуток, я уже поняла.

   Бонни обхватила себя руками, следуя за его очертаниями, и сжалась, когда он потянулся на руках, исчезая в окне.

   Казалось, что на его теле нет живого места, а если он ещё и свалится?

   — Прошу, — Данте открыл дверь, и Молли осторожно вошла внутрь, рассматривая дом изнутри.

   Данте не церемонясь стащил с себя кофту, швырнув её на пол.

   — Сейчас, поищу для тебя что-нибудь, — бросил он, скрываясь в одной из комнат.

   Бонни сделала ещё несколько шагов, переступая через сброшенную одежду, из кармана показалась связка ключей, и девушка уставилась на нее.

   Что это значило? Данте решил приправить их знакомство капелькой экстрима, или его голову отбили настолько, что он уже вообще ничего не соображал? Кстати, по поводу головы. На глаза попала коробочка со всякими разнообразными пузырьками. От перекиси водорода, мазей от ссадин, примочек от отеков, до самых люксовых кремов для лица, с коллагеном и прочей чушью для коррекции контура.

   — Это Майк, мой агент, — появился словно из под земли Данте. — Заставляет мазаться этой ерундой, потому что видите ли, не с такой рожей он подписывал контракт, — Данте похлопал себя по щекам.

   — У тебя бровь рассечена, и свезена скула.

   — Знаю, это дерьмо. Завтра концерт. Может помазать чем-то, — Данте схватил первый попавшийся тюбик с золотой крышкой, и принялся вращать его в руках. — Это подойдет?

   — Это крем от морщин, — упустила смешок Бонни, плюс сорок пять лет. Видишь? — она забрала крем, продолжая смеяться.

   — Старый козел, он постоянно говорит мне, что разориться оплачивать ретушь фотографий на фотосессиях, — Данте принялся рыться дальше звеня баночками. — А это хоть для лица? Не для задницы?

   — Ладно, я помогу. Сядь.

   Бонни взяла ватный тампон, перекись, заживляющий крем и склонилась над Данте.

   — Будет немного щипать, ты же не станешь плакать?

   Взгляд девушки скользнул по худому острому лицу, сухим полным губам, с засохшей кровью, темным глазам, невероятно длинным ресницам. Ниже она не смотрела. Просто боялась что раскраснеется и выдаст себя со всеми потрохами.

   Прикусив губу, Бонни смочила вату осторожно проводя ею по линии надбровной дуги, убирая грязь, кровь, и дезинфицируя открытый участок.

   Жидкость начала пениться, а Данте издал слабый стон. На каком-то инстинкте, Бонни склонилась ближе, и принялась дуть на рану, а после резко себя одернула ругая за такой провал.

   — Это было мило, — Данте улыбнулся ей, встречаясь с ней взглядами.

   — Оказание первой помощи это всего лишь долг каждого, — равнодушно ответила Бонни, продолжая обрабатывать раны, и запрещая себе даже думать о том волшебстве, которое могло возникнуть в любой момент, стоит только ей расслабиться.

   Она приложила прохладную, похожую на гель мазь к самым уязвленным участкам, и заклеила бровь антисептическим пластырем.

   — Губы обработаешь сам, — заметно нервничая, проговорила она. — Подойдёт любая гигиеническая помада. Уверена, твой друг припас там для тебя и это. Но меня все еще мучает догадка, что мы незаконно пробрались в дом сорока пятилетней женщины.

   — Я бы с большим удовольствием принял бы от тебя и эту процедуру, Бон. Если бы не парочку " но ". Поэтому ты права. Я лучше сам.

   Данте бегло улыбнулся, натягивая на голову девушки свой новенький мягкий свитшот. Возможно, его даже купила Мейбл, но почему-то его не преследовало чувства стыда. Он просто пытается быть хорошим. Девчонка совсем продрогла, по крайней мере, об этом говорила мелкая дрожь, которая то и дело пробивала ее тело. Или ему это казалось?

   — Так-то лучше. А теперь, у меня будет еще одна небольшая просьба, и ты свободна.

   Он развернулся в сторону огромной кровати, раскидываясь на ней звездочкой.

   — Вряд ли мы с тобой еще раз увидимся. Поэтому будь другом, возьми в ящике любую рубашку, порви ее на тряпки, и свяжи меня. Или воспользуйся вот этим, -- Данте подкинул привычный свитер.

   — Что? Ты совсем рехнулся?— Бонни удивленно уставилась на Данте, а после, покосилась на дверь.

   Ей стало не по себе.

   — Нет, не подумай, я не начну сейчас просить тебя стегать меня стеком, — Данте продолжал улыбаться, словно просил её о чем-то обычном.

   Она нервно сглотнула, глядя на его руки, которые сжали спинку кровати.

   Немного ниже плеча, Бонни увидела татуировку, женское лицо было практически не разобрать, из-за заклеенных пластырем глаз.

   — Послушай, — постаралась спокойно проговорить она. — Я видела, что ключи у тебя были, не исключаю, что и телефон на месте...

   — Нет, телефон я и правда потерял, — покачал головой Данте. — А ключи... Было же весело, разве нет?

   — Теперь ты просишь меня связать тебе руки…

   — Я падаю во сне с постели, как бутерброд, маслом вниз. Такой ответ тебя устроит? — Данте серьезно посмотрел на Бонни. — Обычно меня связывает моя девушка, но ты ведь отвезла меня не к ней?

   — Мейбл действительно этим занимается? — Издала нервный смешок Бонни, а потом с силой прикусила свой язык.

   Какая же она идиотка!

   — Фанатка, — Данте расплылся в идиотский улыбке, — я так и знал что ты фанатка.

   — Дай сюда свой идиотский свитер!

   Бонни подхватила с пола валяющуюся кофту, и усердно принялась выполнять просьбу парня. Лишь бы он больше ничего не говорил, и она поскорее отсюда убралась.

   — Только не говори о тайном проходе своим подружкам-фанаткам, можешь даже сказать что мы переспали, для убедительности я разрешаю взять в комоде мои боксеры, только обязательно расскажи им, что я чертовски хорош!

   — Закрой рот, Данте! Иначе я засуну в него кляп! Достаточно крепко, чтобы ты не расшиб свою физиономию об пол?

   — Отлично, — Данте потянул руки, прикрывая глаза, — спокойной ночи, фанатка.

   Придурок. Долбанный придурок.

   Бонни вышла из спальни ещё раз толкнув ногой кофту с ключами, и осмотрелась вокруг. Он точно больной. Его поведение не поддавалось никакому адекватному анализу.

   Вломиться в свой собственный дом, пожелать оказаться связанным, оставить в доме незнакомого человека, и лечь спокойно спать в беспомощном состоянии?

   Да, он был пьян. Но не настолько же?!!

   Бонни потянулась к запечатанной бутылке шампанского, и открыла её. Наверное, она сама была сейчас ни чем не логичнее Данте, продолжая незаконно находится в чужом доме, со связанным в спальне парнем, но Бонни почувствовала, что ей необходимо убедиться, что ситуация не дойдёт до большего абсурда. Она просто сейчас выпьет стаканчик, убедится что Данте реально просто спит, вызовет тачку и просто уедет.

   — Ты еще и шампунем догнался? — Мейбл поморщила носик, разглядывая полупустую бутылку.

   — А?— Данте вынырнул из своих вчерашних воспоминаний.

   Да уж. Нестандартно все как то получилось. Он посмотрел на Мейбл, почему то сравнивая ее со своей случайной знакомой. Мысль о том, что она была здесь одна, пока он спал, одновременно пугала и возбуждала.

   Мало ли, чем малышка Банни занималась, пока он был в отключке?

   Так же ее кажется звали? Хотя на кролика она была мало похожа. Разве что на одну из тех плейбойских заек, в коротком соблазнительном топе.

   Данте с силой потер переносицу, прогоняя от себя запретные мысли. Кажется, алкоголь еще не полностью выветрился из его головы.

   — Майн, я вчера разговаривал с Майком. Я планирую забрать свою часть денег заранее.

   — Зачем?— Поинтересовалась она, удобно устроившись на плече у Данте.

   — Подумал, что тебе нужен новый обзор. Очень интересный. Бомбический,— он запустил в ее черные волосы ладонь, лаская пушистые пряди.

   — Не пойму, на что ты намекаешь.

   — Как насчет обзора, на новенькую Теслу? Мне кажется, это было бы интересно.

   — Ты серьезно?!— Мейбл вскочила, хватая ладонями лицо Данте.

   — Я же люблю свою девочку.

   Мейбл не верила своим ушам. Перед её глазами уже стояли взлетевшие рейтинги, зависть, восторг, на горизонте маячил новый уровень.

   — Я тоже тебя люблю, — проговорила она, крепко прижимаясь к парню.

   — Просто подумал, что это поможет тебе отвлечься, пока я буду в туре.

   — Но мне все равно не хочется тебя отпускать, — вздохнула она. — Неужели твоя прибыль измеряется в таких размерах?

   — Я думаю это только начало, — усмехнулся он, приподнимая девушку. — А теперь мне нужно привести себя в должный вид, и отправиться потрясти Майка.

   — А если он не согласится? — С болью в голосе проговорила Мейбл. Она уже представляла себя за рулём красавицы, чувствовала под своей спиной идеальное сидение.

   — Я обещал ему новую песню, думаю что сегодняшняя ночь не пошла даром, и у меня есть идеи. Майк сделает все о чем я его попрошу. Этот тур, даст и ему имя, так что, не переживай, Малышка.

   Данте поцеловал девушку в макушку, направляясь в ванную комнату.

   — Я пойду, Данте, заходи ко мне вечером, — крикнула ему вслед Мейбл, чувствуя небывалый душевный подъем.

   Вот так все просто. Данте никогда не был жадным, ему действительно было приятно делать Мейбл счастливой.

   Открыв дверь в ванную комнату, он сбросил одежду, и раздвинул створки душевой кабины. Опустив глаза, Данте увидел болезненно знакомый топ в пятнах крови, и нагнулся поднимая небольшую записку.

   "Не люблю получать подарки, а взамен ничего не дарить. Чувствую себя вором. Можешь постирать мою кофточку, и надеть на ближайший концерт, я заметила что она тебе понравилась.

   P.S. Поблагодарить можешь здесь."

   Данте прищурился, разбирая непонятный почерк с электронной почтой, и поднимая топ, точным броском отправил его в корзину для белья.

   Вчерашнее приключение совсем не желало исчезать бесследно.

   «Кто живёт внутри тебя?

   Может быть, я?

   Проступаю чернилами, на тонкой и нежной коже.

   Мне так показалось, ты очень ценишь слова.

   Наверное этим, с тобою мы очень похожи.»

ГЛАВА 6

(Не такие)

   — Всем привет. Меня зовут Тина. Когда мне было десять, отчим, облил мое лицо кипятком. Ожоги были второй и третьей степени, я долго лежала в центре. Одна. Моя мать считала, что я сама виновата.

   Девушка на секунду прервалась, доставая из сумочки платок.

   Ее лицо скрывали темные солнцезащитные очки, хотя в помещении было немного света.

   Тренинговая группа, сидела в тесном кругу, делясь наболевшим.

   Когда ты один, и весь мир, кажется против тебя, самое главное, найти таких же, сформировать свою армию и выстроить непробиваемый социально-психологический иммунитет.

   Новенькая Тина, с как ей казалось, изуродованным лицом;

   Фрей, прикованный к инвалидному креслу, считающий, что он навечно обречен быть одиноким;

   Мия, незаметная девушка, всегда тихо сидящая, на протяжении всего занятия, страдающая от насилия в приемной семье.

   Несколько новеньких, которые пришли впервые, и пока еще не желали открываться ни психологу, ни товарищам по несчастью.

   Они все должны были сегодня взглянуть в объемное зеркало, посмотреть прямо в лицо своим проблемам, разобраться в себе, и наконец, высказаться.

   — Что ты чувствовала в этот момент? Расскажи нам о своих ощущениях.

   Женщина, лет тридцати пяти, в нежно-кремовом костюме, внимательно смотрела на девушку, делая при этом небольшие пометки в блокнот.

   — Я была зла. И мне было жаль. Мне было жаль себя, черт возьми. Это чувство преследует меня до сих пор. Я смотрю на красивых девушек, и желаю им, чтобы они хоть немного пережили тот ужас, который пережила я. Возможно, тогда они задумаются, прежде чем обсуждать меня. Перешептываться между собой и насмехаться.

   — Молли, что ты думаешь по этому поводу? — Психолог перевела свой взгляд, заставая девушку врасплох.

   — Я думаю, что мне понятны мотивы Тины. Агрессия всегда поражает ответную агрессию, обида обиду, и так далее, — Молли сглотнула, пытаясь правильно подобрать слова.

   Она говорила не с реактивами, не с молчаливым деревом, и не с прочным металлом. Перед ней сидели настоящие люди, сломанные, искалеченные морально либо физически, и каждое её слово, могло быть или незаменимой таблеткой, или разрушающим ядом.

   — ... Но выбор есть у каждого, Тина, ты наверняка осуждаешь своего отчима за этот поступок?

   — Конечно, — девушка кивнула, опуская глаза к своим пальцам, которым тоже перепало.

   — Значит, если ты будешь желать зла кому-то, или вдруг причинишь, ты станешь похожа на него. Хуже этого ведь ничего не может быть? Ты ведь не хочешь ненавидеть саму себя?

   — Молли хочет сказать, — вмешалась психолог, — что твоя естественная реакция организма, вполне понятна. Ты замкнулась в себе и никому не доверяешь. В нашем кругу, больше не нужно прятаться в панцирь и быть готовой бить в ответ. Здесь никто не станет над тобой смеяться. Каждый, кто переступает этот порог, становится обычным слушателем, он не имеет права осуждать. Также в твоем распоряжении отличная комната арт-терапии. Она несомненно поможет тебе исключить черные краски, из палитры твоей жизни, я уверена, совсем скоро ты снимешь очки, и будешь чувствовать себя абсолютно комфортно.

   — Я считаю, что в первую очередь, нужно поверить в себя. Тина, пластическая хирургия, достаточно развита и безопасна в наше время, а всякие косметические процедуры, заставят чувствовать тебя увереннее в себе. Когда ты в последний раз была у косметолога? А у бровиста? Они творят чудеса, как с нашей внешностью, так и с самооценкой. Попробуй, и все получится. В отличии от многих, например от меня, у тебя шикарная внешность.

   Молли встала со своего места, подходя к девушке.

   Открыв свою небольшую сумку, она извлекла оттуда ярко—алую помаду и черный карандаш для глаз.

   — Всего лишь немного стоит подчеркнуть свою красоту. Все, что нам дается от природы, это лишь исток, маленькое зернышко. Наша же прямая обязанность, взрастить из семечки, красивое растение, с необыкновенными цветами. Не нужно быть опытным ботаником, чтобы знать о том, что если растение не поливать, не удобрять его и не ухаживать, оно чахнет.

   Ты понимаешь, что я имею в виду?

   — Да, просто, просто... — Молли увидела как по щекам девушки пробежали слезы, — мне ещё нужно время.

   Она с благодарностью сжала протянутую косметику, и Молли не удержалась, от короткого объятия.

   Это было сложно. Чертовски сложно, но это была только первая ступенька ведущая в самый верх. Однажды и хирурги становятся беспристрастными. Вначале они студентами зеленеют в операционных, потом принимают незначительное участие в операциях, после становятся ассистентами, и спустя много лет превращаются в человека, которого больше не смущает кровь и вид внутренних органов. Они просто спасают жизнь, Молли тоже хотела спасать жизнь другим.

   Совсем недавно она присутствовала на групповом занятии, которое курировала миссис Бекер. Группа детей, выживших после опасной интернет-игры, которая в своем финале подразумевала смерть участников. Она смотрела в эти детские глаза, и понимала, что они совсем ещё не знали жизни, и могли уйти из нее незаметно. Молли чувствовала боль и сострадание, но как бы не было сложно, прятала ненужные эмоции.

   — Ты молодец, мне понравилась твоя речь. Умеешь приподнять боевой дух. Даже в меня вселилась надежда.

   — Спасибо, Фрей, — Молли бегло улыбнулась, собирая вещи, после тренинга.

   Ей показалось, что все же, достучаться к здравому разуму Тины, ей удалось.

   — Когда ты говоришь, я перестаю себя чувствовать ущербным.

   — Что ты такое выдумываешь? — Молли нахмурилась, присаживаясь напротив парня.

   Она и не знала, ходит ли он в их центр ради поддержки или же, из-за нее. Очень хотелось верить, что первый вариант является верным и единственным.

   — Мы с тобой особенные. Я же тоже живу неполноценной жизнью. Когда ты неполноценен, то неважно, в чем именно это проявляется: в проблемах с опорно-двигательным аппаратом, как у тебя, со зрением или слухом, или же, отсутствием пигмента меланина, как в моем случае. Мы все одинаково лишены чего-то жизненно важного. Личного. Ты можешь спокойно греться на солнышке, нежится под его лучами, твои глаза не испытывают адской боли, при попадании прямых лучей, а я свободно могу топтать землю, погружая ступни в песок, или в воду. Но мы оба с тобой не такие. Особенные. И давай, принимать это за изюминку. Благодарить жизнь, за возможность быть сильнее остальных.

   — Молли, — Фрей сжал ее руку сильнее, чувствуя особый прилив гордости за эту девчонку.

   Она была готова сражаться за них всех, с удвоенной силой, готова была повторять одно и то же, пока психологически травмированный разум, отвергал любую здравомыслящую информацию. Она была и впрямь не такой, как все. Она была прекрасным белым лебедем.

   — Давай сходим куда-нибудь вместе? Ну как... Ты будешь идти, а я катиться рядом. Ты мне нравишься, Молли.

   — Почему бы и нет, — растерянно ответила она, - только у меня сейчас экзамены, зачеты, практика. Я слышала, что меня выделяют из всего курса, поэтому и требования будут завышены.

   Фрей смотрел на девушку, и уже особо ничего не слышал. Она сказала нет. Деликатно, завуалированно, так, как могла сказать только она, но все же это было отказом. Да и на что он надеялся? Наверное его шансы закончились тогда, когда он выпрыгивал из пылающего здания, а после слушал треск своего позвоночника. Просто рядом с Молли, инвалидность почти не чувствовалась, рядом с ней можно было забыться.

   — Фрей, ты меня слышишь? — Молли оперлась на подлокотники его кресла.

   — Да, конечно, позже не в этот раз, — он скомкано улыбнулся.

   — Послушай, это не из-за тебя, у меня правда много учёбы, — сомкнула брови Молли. — Начнутся каникулы, и ты не отвертишься.

   — Вертеться — это единственное развлечение, которое у меня остаётся.

   Фрей развернулся на месте, демонстрируя ей свои умения.

   — Странно, почему ты до сих пор не зовешь меня в клуб, — покачала головой Молли. — В фильме «До встречи с тобой», это выглядело мило.

   — А потом он помер, — парировал Фрей, заставляя Молли насупиться. — Все, все ! Никаких негативных мыслей, никаких черных шуточек, — с серьёзным видом проговорил он.

   — Так значительно лучше. Я люблю, когда ты улыбаешься.

   — Мне приятно это слышать, Молл. Тогда на следующей недели увидимся?

   — Конечно, — Молли утвердительно кивнула, — увидимся, Фрей.

   Девушка приобняла парня, и направилась к выходу.

   Они были знакомы уже больше года, и перемены в его состоянии, были весьма заметными. Он стал чаще улыбаться, шутить. У него появилось хобби. Фрей писал красивую музыку и с легкостью освоил игру на гитаре. Иногда, он приходил с гитарой, играл, а ребята пели. Терапия музыкой, очень благоприятно сказывалась на некоторых участниках. Молли не любила слово "пациенты", ведь не бывает больных на голову. Она в это верила.

   Бывают неправильно понятые, не выслушанные, отвергнутые, одинокие. Отсюда и появлялись депрессия, расстройства личности, замкнутость и прочее. У людей болела душа, и все, что им было нужно — это понимание.

   Она ещё раз пробежала глазами по пометкам, которые оставила сегодня в своем блокноте. Короткие фразы, в которых значилась чья-то жизнь, и ей предстояла домашняя работа, в поиске нужных слов и советов для каждого, для того чтобы не допустить непростительную ошибку. Просто потому, что ей хотелось помогать.

   — Ты молодец, Молли, — женщина подошла к ней, ласково сжимая плечо. — Я хочу чтобы следующий сеанс ты провела без меня. Я доверяю тебе.

   — Но миссис Бекер, я ещё не уверена, что справлюсь, — Молли растерянно посмотрела на женщину.

   — Я сформирую группу, чьи проблемы будут минимальны, никаких самоубийц, ничего такого, что могло бы поставить тебя в тупик, — постарала успокоить её психолог. — Ты никогда не сможешь научиться ездить на велосипеде, если кто-то будет его поддерживать. Поверь, я вижу что ты уже готова, просто тебе не хватает смелости.

   — Мне очень лестно, что у вас сложилось обо мне такое мнение, миссис Бекер, я постараюсь не разочаровать вас.

   — Только не принимай все близко к сердцу, Молли. Здесь, в этих стенах, ты должна быть максимально сосредоточена, но твоя личная жизнь, не должна пересекаться с работой. Я говорю об этом парне...

   — Фрей? Мы с ним дружим, — попыталась оправдаться Молли.

   — Хорошо, если это так. Просто в противном случае, тебя не хватит на всех, и у психолога появится необходимость в собственном психологе, — женщина тихонько рассмеялась, — прости, профессиональный юмор. Я позвоню тебе, когда будет все готово, удачи на экзаменах, Молли.

   Она ещё раз потрепала её за плечо, и направилась к выходу. Молли вдохнула полной грудью, выключая в аудитории свет. Она чувствовала, что ее жизнь, совсем скоро кардинально изменится.

ГЛАВА 7

(Немного веселья)

   Мейбл отрегулировала фокус, и спрятала одну из камер в гостиной, предварительно проверив заряд, и включая запись. Еще одну установила в ванной комнате, пряча её за пузырьками с шампунем и банными принадлежностями. Третью спрятала за объемной египетской вазой в коридоре. Камера на улице работала в онлайн режиме постоянно, поэтому необходимости ставить и туда портативную просто не было.

   Самую маленькую она взяла в руки, и подправив макияж, включила её, снимая себя с вытянутой руки.

   — Привет всем, — Мейбл улыбнулась своему отражению на экранчике. — Думаю, по названию видео, вы уже поняли о чем оно будет. Если конечно будет, — Мейбл нервно хихикнула. — Короче, если вы это смотрите, значит видео вышло. Ребята, я так волнуюсь...

   Девушка покачала головой, и взяла со стола телефон, разблокировав его.

   — Дело в том, что Данте потерял телефон, и мне пришлось писать его другу, я знаю, что они на студии. Я попросила Адама, чтобы он сообщил мне, когда Данте уедет. Пять минут назад, он написал мне что Данте уехал! Господи, я так переживаю, что у меня дрожат руки. Смотрите, что я купила!

   Мейбл перевела камеру на стол. На мраморной столешнице лежал нож, и пластиковая упаковка с капсулами.

   — Это нож и искусственная кровь. Черт возьми, я надеюсь, что когда Данте узнает что все это пранк, он не убьёт меня понастоящему.

   В общем, что мы с вами сделаем...

   Мейбл прошла к коридору, открывая входную дверь нараспашку.

   — Я надеюсь, что он сейчас едет ко мне и мне не придётся бесполезно лежать в остывшей ванне.

   Дверь я оставлю открытой, камера что снимает на улице, синхронизирована с моим айфоном, и я буду видеть все, что происходит на улице. То есть, я увижу когда придёт Данте, и буду готова начинать. Блин, руки и правда дрожат, и это никакая не "постанова", приберегите свои пальчики прежде чем писать это, и ставить мне дизлайки!

   Мейбл в шутку пригрозила в камеру пальцем, поднимаясь в ванную комнату. Оставив камеру, так чтобы она обхватывала максимальную площадь. Включила воду, и мельком ещё раз полюбовалась своим отражением в зеркале.

   — Как вы заметили, я сегодня в белом. Хочу чтобы все было кроваво и ярко.

   Потянувшись к коробке, она извлекла оттуда пару капсул разламывая их, в наполнявшуюся ванную.

   — Брр, выглядит жутко, я надеюсь, это отмоется, — засмеялась она, равномерно распространяя алый цвет.

   — А теперь самое интересное.

   Мейбл подошла к камере протягивая руку и щедро смазывая запястье. Сначала одно, а после повторила те же действия со вторым.

   — Это просто жесть, — прошептала она, демонстрируя искусственные порезы. — Просто жесть! Если вы не поставите мне триста тысяч лайков, я больше никогда не решусь на такое!

   Мейбл покосилась на экран телефона и подпрыгнула на месте.

   — Он приехал! Мать вашу, он приехал! Сметая камеру, с которой она только что разговаривала в корзину с грязным бельем, Мейбл бросила телефон туда же, хватая в руки нож, и щедро поливая его искусственной кровью. Капсула выпала из рук, забрызгав белоснежный кафель, и Мейбл чертыхаясь отправила её к остальным вещам, вместе с коробкой целых капсул.

   Выключив воду, она забралась в едва наполненную ванную, и посмотрела в камеру, которую установила ранее.

   — Надеюсь, ты все пишешь, — прошептала она, выставляя за бортик руку, и бросая на пол нож. Ее голова безвольно опустилась рядом с вытянутой рукой.

   Мейбл видела сколько лайков набирают пранки такого рода.

   Она прекрасно знала, кто ее аудитория, и ей было не принципиально от кого по итогу зависит её доход.

   Малолетние подписчицы, видавшие настоящие отношения только в фильмах, но уже тайно мечтающие о своих собственных, которым препятствовала незаинтересованность одногодок противоположного пола в их персоне, и куча подростковых прыщей, в захлеб смотрели подобные видео, выводя их в рейтинги.

   Им нравились все эти реакции парней, их растерянность, проявление чувств. Они верещали от каждой малозначительной реакции в сторону собственной девушки, и представляли на ее месте себя.

   А что уж говорить, если в такой ситуации окажется Данте? Эти безмозглые дурочки, сойдут с ума, да и самой Мейбл было интересно увидеть его реакцию. Это своего рода способ узнать, как на самом деле к тебе относится человек.

   Услышав приближающиеся шаги, Мейбл напряглась.

   Только бы не рассмеяться, и не зашевелиться. На кону стояло многое, например, её безоговорочный прорыв в тренды.

   Её тело окаменело, словно подыгрывая, превращаясь в самого лучшего союзника, из всех возможных. Мейбл была хорошей актрисой. Она верила до кончиков пальцев во все свои роли. Будь то роль известной фешн-дивы, или короткая сценка с собственной смертью. Она буквально видела себя со стороны, словно отделилась от тела, и действительно вышла из него. Под закрытыми веками разыгрывалось целое представление.

   — Мейбл! — позвал её Данте, входя в дом, — у тебя тут дверь открыта.

   Он прошёл мимо декорированной гостиной, пестрящей мраморной отделкой, которой Мейбл была словно одержима. Стол, чашки, чехол макбука, заставка на телефоне. Везде один чертов белый мрамор. Наверное, обивку теслы, тоже нужно было заказать в этом цвете, чтобы Мейбл окончательно сорвало крышу.

   — Мей, прячь любовника в шкаф, я пришёл в гости, — крикнул он ещё раз, огибая белоснежный диван с яркими подушками. Это наверное их выбирала Мейбл, когда он обреченно возил тележку в магазине созданном приносить в душу уют, а не раздражение. Он готов был найти адрес, и посетить дизайнера, чтобы затолкать в его рот мелкие пуговицы, которые не понравились его девушке, на очередном мягком прямоугольнике, только бы это наконец-то заставило её купить чертову подушку.

   — Мейбл, ты играешь в прятки?

   Данте толкнул дверь спальни, и недовольно цокнул, вращая на пальце ключи.

   Ее макбук стоял включенным, на экране виднелась страница статистики подписок. Цифры росли и жили своей жизнью.

   — Я сейчас удалю твой канал, — пропел он, чувствуя неприятное шевеление в груди.

   Оно всегда появляется, когда все идёт не так, как обычно. Когда закрадывается тревога.

   В голову стали лезть дурные мысли, настолько дурные, что опасения начали перерастать в агрессию.

   Что, если в дом кто-то забрался раньше него? Что, если Мейбл что-то угрожает?

   — Мей!

   Данте развернулся к ванной комнате, к единственной комнате, в которой он ещё не был.

   Он почувствовал, как каждый волосок на его теле встал дыбом. Словно миллионы маленьких иголок пронзили тело. Сердце сжалось до размера горошины, а потом надулось внутри как воздушный шар, продолжая бешено сокращаться и раздуваться, причиняя давящую боль грудине. Казалось, распили ребра и увидишь огромную скользкую жабу, распирающую стенки.

   — Какого черта, Мей...

   Данте кинулся к ней, подхватывая вялое тело, и вытаскивая его из пустой ванны, опуская к себе на колени и укладывая девушку на руки словно ребенка.

   — Мей, ты чего, а? Мейбл, прекращай, — Данте коротко рассмеялся.

   Он оценил.

   Оценил шутку, только пожалуйста хватит этого представления!

   — Ты меня слышишь, открой глаза, прекращай... — Данте слабо похлопал девушку по щекам, пытаясь выровнять свое дыхание.

   Она была тёплой. Тёплой и мягкой, или ему просто хотелось это чувствовать?

   — Открой глаза, Мейбл, — закричал Данте, сотрясая её в руках так, что зубы стукнулись друг о друга.

   Его ладони уже все были в крови, он сам уже весь был в крови.

   Запустив руку в карман, Данте достал новый телефон, купленный по дороге к Мейбл. Чертова труба не хотела читать его окровавленный отпечаток. Он уже чувствовал как его тело изнутри трясет, к горлу подступает паника.

   Данте ощущал каждую секунду, которая утекала сквозь пальцы, возможно, каждую последнюю секунду, когда еще не поздно оказать помощь.

   На его руках умирала Мейбл. Мей, его Мей, а он сидел и бездействовал, не в состоянии даже обратится в 911.

   Что там делают в подобных случаях? Данте силой заставлял себя соображать.

   Где взять верёвку, чтобы соорудить жгут?

   — Привет...

   Данте тряхнуло так, что будь рядом шкала Рихтера, она бы в эту же секунду пришла в негодность.

   Он практически был уверен, что сошёл с ума. Его темные зрачки метались по безупречному лицу, по едва заметной улыбке на губах.

   — Это пранк.

   Тупой гвоздь пробил грудную клетку, и сдул проклятый воздушный шар. Убил жабу.

   Внутри стало тихо.

   — Данте, со мной все в порядке, — Мейбл приподнялась, касаясь ладонями его щек, — это искусственная кровь, я всего лишь снимала пранк.

   — Пранк? — переспросил Данте, улыбаясь ей в ответ, — просто смешное видео?

   — Да, — Мейбл облегчённо вздохнула, прижимаясь к парню, — я так замерзла, пока лежала там, ты слишком долго ехал, — отпустила шуточный упрек Мейбл, поднимаясь на ноги и вращаясь перед зеркалом.

   Выглядело просто мега ужасно.

   — Не удивительно, что ты повелся, и даже не заметил камер, которые я расставила по всему дому, согласись, я прирожденный пранкер? — Кокетливо спросила Мейбл.

   — Просто замечательный.

   — Мы с тобой как Бонни и Клайд, все в крови, — Мейбл закусила губу, она была бы не против прямо сейчас использовать свой реквизит немного в другом русле. Ее очень завели переживания, которые она вызвала в парне, и проглотила до последней капли.

   — А куда ты их спрятала? — Данте продолжал улыбаться, завораживая темнотой своих глаз.

   — Кого? — Мейбл приподняла одну бровь, пытаясь скрыть свое участившееся дыхание.

   Господи, ещё немного, и она на него набросится.

   — Камеры.

   — Одна снимала на входе, — Мейбл притянула парня к себе за вырез на футболке, — вторая в гостиной, рядом с вазоном бамбука, третья в коридоре у амфоры, а ещё одна в-о-о-н там, — Мейбл показала пальцем за спину Данте, и он увидел в отражении все ту же кровавую ванную.

   — Между флаконами, — с придыханием добавила Мейбл, притягивая тело парня ещё ближе, — она и сейчас снимает, хочешь запишем видео и для твоего личного архива?

   Мейбл сама не успела сообразить, как она оказалась в другой части комнаты, а ее рукомойник жалобно затрещал пластиковыми креплениями.

   — Данте, что ты делаешь? Данте!

   Мейбл закричала, от страха пряча голову, когда фарфоровая раковина снесла с полочки все флакончики, и со звоном разбилась о стену, словно демонстрируя Данте, что он выбил страйк.

   Он с силой пнул по разлетевшимся флаконам, пара из них лопнули, растекаясь по полу перламутровым джемом.

   Мейбл в страхе забилась в угол, когда Данте направился к ней.

   Он злился.

   Его глаза превратились в узкие щелки, желваки надулись, выступая напряженными мускулами.

   — Смейся, Мейбл, — процедил он, не отрывая своего взгляда.

   — Смейся! — один удар в стену, у самого её лица.

   — Смейся! — второй. Костяшки так забавно хрустят о бетон. Словно попкорн в микроволновке.

   — Смейся, твою мать! Веселись! — третий. Кулак и стена, такие мягкие, словно из желе, будто нет ни костей ни бетона. Одна мягкая вата, огненный кисель.

   Это сумасшедший стресс, это выброс адреналина, это защитная реакция.

   Мозг Данте увидел смерть, его мозг понимал, что это должно причинить боль. Но боль не ощущалась, поэтому нужно было причинить её себе самостоятельно. Восполнить пробел.

   Он вылетел из комнаты, для того чтобы не причинить вреда этой идиотке.

   Черт возьми, он был готов задушить её голыми руками.

   Данте выхватил маленькую экшен камеру в коридоре и бросил на пол, дробя её ногой.

   — Перестань ломать мою технику! — Мейбл вцепилась в него, повиснув на его футболке. — Что с тобой происходит? Почему ты такой псих?!! Почему у всех чертовых блоггеров уже вышли такие ролики, и ни у кого не возникло такой неадекватной реакции?! Тебе надо лечиться, Данте!

   — Такими вещами не шутят, — процедил он, отцепляя её пальцы. — Нормальные люди, такими вещами не шутят! В твоей куриной голове настолько мало мозга, что она способна только управлять руками для включения камеры?

   Маленькая красная точка, предательски моргнула, разрезая сетчатку. Прячась на полке.

   — Данте, не трогай, — прошипела Мейбл, замечая куда он смотрит.

   Он второй раз за сегодня оттолкнул девушку, разбрасывая искусственные цветы, и хватая самую большую гордость Мейбл.

   У нее даже растения были пластиковые. Неестественно яркие, самое то, для сочной картинки.

   — Последняя модель, да? — Насмешливо спросил он бросая её с такой силой, что объектив отделился от корпуса, разлетаясь на части.

   — Как тебе такой пранк, Мейбл, весело?

   Мейбл молчала. У нее был шок. Последний раз она испытывала похожее состояние, когда на ее глазах грузовик раздавил полученного на день рождения трехмесячного щенка на их первой прогулке.

   — Пранки, челленджи, распаковки, селфи, реклама, рейтинги. Ты даже жрешь не то что вкусно, а то что лучше смотрится в кадре! Ради чего, Мей? Ради этого?

   Данте снял со стены её золотую кнопку.

   — Это даже не золото! Это не стоит того чтобы трепать нервы любимому, — звонкий удар о стол, — человеку! — россыпь мелких пластмассовых осколков повсюду.

   — На хрена тебе книжки, на хрена элементарная психология, если тебе достаточно задницы Кардашьян в своем инстаграме?

   Данте от досады откинул столик, но Мейбл даже не пошевелилась. Она впала в транс.

   Ее любимую игрушку, снова раздавил грузовик.

   — Ты была не такой, когда я тебя встретил, — Данте ласково провел пальцами по ее щеке, пытаясь успокоиться. — Пусть и не расставалась с камерой, но в тебе не было столько цинизма, ты была светом, ты выделялась из всех, с тобой никто не мог сравниться, — прошептал он, облизывая пересохшие губы, — такая яркая, невесомая, жаль, что это было миллион подписчиков тому назад... Я видел, там ещё один лям накапал... С праздником, Мейбл.

   Данте бросил на диван ключи от машины, вылетая из дома, который разгромил.

   У него просто сорвало башню.

   Сегодня выдрали его сердце и острыми каблуками отбили ритм сальсы. Данте думал, что сам сдохнет рядом с ней.

   Раньше он плакал кричал и звал свою маму, которая никогда не приходила. Иногда, он ненавидел ее за это, иногда прощал, иногда разговаривал с ней. Мейбл бы он не простил никогда, больше никакого прощения тем, кто его оставит.

   Он сегодня выклянчил у Майка деньги, весь гонорар вперёд, за полный тур, и не задумываясь купил Мейбл её мечту. Гребаная тачка, хотелось разбить и её, но Данте сдержался, покидая аккуратный двор.

   Наверное, Майку было даже на руку, выдать всю сумму, и связать Данте по рукам и ногам долговыми обязательствами, которые помогали бы ему помыкать парнем, если вдруг он решит сказать или сделать что-то против.

   Плевать.

   Тогда он об этом не думал. Данте хотел видеть её радость, а в итоге посетил представление второсортного театра.

   Он прикрыл глаза, когда его телефон заиграл в кармане, громкой раздражающей мелодией, ещё не настроенной под предпочтения хозяина. Он бы проигнорировал, если бы это была вибрация. Номер Мейбл он помнил, это были не ее цифры.

   — Данте, — сухо проговорил он, желая быстрее отделаться от звонившего.

   — Здравствуйте, простите что тревожу вас, вы можете говорить? — дрожащий женский голос был тихим и почти прозрачным.

   — Да, я же снял трубку.

   Данте затормозил у светофора, с ненавистью глядя на цифры. Когда он находится за рулём, ему кажется что зеленый свет для пешеходов, просто не перестаёт гореть. Оказавшись по ту сторону, он думал иначе.

   Машины носились мимо, не взирая на предупреждающие знаки, и голос звонившей сливался с шумом трассы.

   — Вы же Данте, верно? — донеслось до него, и он сжал зубы от раздражения.

   Он же представился.

   Но почему-то казалось, что звонившая все слышала, просто старалась говорить о чем угодно, только не о истинной причине звонка.

   — Я мама Джой, — женщина всхлипнула, — она попросила меня передать вам свои извинения.

   — Какие извинения? — Данте изо всех сил вжал трубку в ухо. Тихий голос женщины и шум дороги не были совместимы.

   Не выдержав, он сделал шаг вперёд, пересекая двойную полосу.

   Раздался ещё более сильный шум от писклявых клаксонов, зашипел тормозной путь.

   Данте ткнул фак, какому-то идиоту, который наполовину вылез в окно, размахивая своей сомбреро, и возмущаясь, вероятно, на испанском.

   — Куда прешься кретин? — ещё одна красная рожа вылезла через окно.

   — Иди на хрен! — не удержался Данте, и вспомнив про телефон, добавил — я не вам. Какие извинения мне передает Джой?

   Он свернул во дворы, удаляясь от дороги.

   — Она просила извиниться, за то что не может сдержать свое слово. Она не дождется вас, и вашу девушку... Мейбл, кажется.

   — Мейбл, — подтвердил Данте, — ну ничего страшного, передайте Джой, что мы не в обиде. Как она?

   — Джой умерла два часа назад, — голос женщины совсем потерял силу и сошёл на рыдания, — простите, мне сложно. В больнице собралось огромное количество журналистов, она добавила на свою страницу снимок вместе с вами. И все хотят подробностей.

   Данте осел на бордюр. Его голова кружилась, а к горлу подступила тошнота.

   Это шутка? Сейчас из-за угла выбежит Мейбл и объявит, что сегодня день пранков?

   — Мне нужно что-то говорить им, если я буду молчать они придумают грязную историю, вы же знаете... Данте?

   Горький ком осел в горле, блокируя слова.

   "Больше не прощать никого, кто решит его покинуть"...

   — Скажите им, что мы дружили, — сипло проговорил он, растирая переносицу. — Передайте, что я готов встретиться с каждым, и ответить на их вопросы, а вас, пусть они оставят в покое.

   — Спасибо, Данте. Спасибо за все, что вы делали для нашей девочки. Эти несколько лет, которых могло и не быть, возможно только ваша заслуга...

   В телефоне стало тихо. Вокруг повис уничтожающий вакуум.

   Данте зажмурился, отгоняя подступающую безысходность. Стало дико противно, от того, что чужая смерть всего лишь повод для тупых заголовков и комментариев.

   — Эй, ты в порядке?

   Парень на пейн-борде остановился напротив Данте, снимая наушники. Он изменился в лице, когда Данте поднял голову и отрешенно кивнул.

   — Эээ, — протянул он, ныряя в карман, и доставая телефон. — Можно сфоткаться?

   — Зачем? — раздраженно спросил Данте, всем своим видом показывая свое недружелюбие.

   — Просто, — парень удивлённо пожал плечами.

   — С макаками в зоопарке будешь фотографироваться просто, — выплюнул Данте, поднимаясь, и сдерживая себя изо всех сил, чтобы не развязать очередную драку.

   Ему было тошно от того, насколько сильно прогнил этот мир.

   Любое событие — инфоповод. Любая фотография — кликбейт. Никакого восхищения творчеством, никакого признания заслуг, ничего человеческого.

   Он сутки напролет насиловал гитару, и ломал голову в поиске нужных слов, для того чтобы к нему просто подошли сфоткаться.

   Просто.

   Просто потому что это модно.

   Завтра предстоял первый концерт тура, от которого Данте уже не мог отказаться, а на душе скребли ободранные кошки, желая превратить его в своего.

   Данте прошелся по длинной улице и свернул в первый попавшийся паб. Плевать было на то, что пить ему категорически запрещено. Воспринять все произошедшее было тоже не просто.

   Мейбл назвала их Бонни и Клайдом, черт возьми, это было так тупо...

   Данте сел за стол, доставая бумажник и желая сразу оформить депозит. Бар был пуст, и ему хотелось, чтобы и персонал его не беспокоил.

   Записка сама попала ему на глаза, когда он расплачивался картой.

   Бонни...

   Еще сам не понимая, что собрался писать, Данте ввел её адрес, обжигая горло текилой, а язык кислым лаймом.

   30.05. Mon. 14:43 am

   Dante : Привет.

   Ещё одна стопка, легла изоляцией на оголенные нервы.

   30.05. Mon. 14:44 am

   Bonnie: Если это пишешь ты, значит твои руки не ампутировали. Хороший знак.

   30.05. Mon. 14:45 am

   Dante: Меня сегодня назвали Клайдом, как тебе?

   30.05. Mon. 14:45 am

   Bonnie: Данте нравится больше. Клайд плохо кончил.

   30.05. Mon. 14:46 am

   Dante: У меня завтра концерт, а я пью в баре текилу. Возможно, меня ждет такой же исход.

   30.05. Mon. 14:47 am

   Bonnie: Хочешь пригласить меня на свой концерт?

   30.05. Mon. 14:48 am

   Dante: А ты придёшь?

   30.05. Mon. 14:48 am

   Bonnie: А ты позовешь?

   Данте ухмыльнулся, поглощая третью порцию. Это что флирт? Да и зачем он написал ей, той, чье лицо толком не помнит? Потому что пить в одиночестве отстойное занятие? Или потому что тех, кому он мог написать, больше не осталось?

   30.05. Mon. 15:00am

   Dante: Учитывая то, что ты моя фанатка, а билеты все раскупили ещё месяц назад, ставлю на то, что ты давно спишь с ним под подушкой.

   30.05. Mon. 15:00 am

   Bonnie: Долго же ты думал, печатая этот "остроумный" ответ.

   30.05. Mon. 15:02 am

   Dante: Во мне уже четыре шота. С этим начинают возникать сложности.

   30.05. Mon. 15:03 am

   Bonnie: Завязывай. Сегодня некому быть жилеткой для твоих рвотных позывов.

   30.05. Mon. 15: 04 am

   Dante: Черт. Придётся тогда сделать это с твоей кофточкой, по-старинке. Не зря же ты её оставила.

   30.05. Mon. 15:06 am

   Bonnie: Фу, какой ты мерзкий. Обещаю, что приду на твой дурацкий концерт, если ты немедленно прекратишь пить, и клятвенно заверишь, что моей кофточке ничего не будет угрожать.

   30.05. Mon. 15:08am

   Dante: ты как "Greenpeace", только "Dresspeace" ?

   30.05. Mon. 15:09 am

   Bonnie: Именно. Фонд по спасению милых кофточек, от пьяных рокеров.

   Данте усмехнулся ещё раз, глядя на бутылку. Может ему действительно хватит? Лекарства тоже нужно принимать в меру.

   30.05. Mon. 15:15 am

   Bonnie: Отставь ее уже, Данте. Ты выглядишь паршиво.

   30.05. Mon. 15:16 am

   Dante: Ты видишь сквозь стены и мили?

   30.05. Mon. 15:18 am

   : "получено вложение".

   30.05. Mon. 15:18 am

   Bonnie: двадцать первый век, Данте.

   Парень прищурился, чтобы сфокусировать взгляд, рассматривая полученное фото, на котором сидел он, в этом баре, с этой же бутылкой. Сделанное, скорее всего, пару минут назад.

   30.05. Mon. 15:20 am

   Dante: ?

   30.05. Mon. 15:20 am

   Bonnie: Хозяин бара сделал это фото, и прикрепил местоположение. Думаю, он твердо решил повысить за твой счет рейтинги. Беги, Форест.

   — Твою мать, — выругался Данте поднимаясь из-за столика. Второй раз за этот день, хотелось расквасить кому-то морду. Но персонал словно специально игнорировал его, создавая иллюзию занятости. Его все равно не пропустят к главному, а если он станет медлить, просто вышвырнут за дверь к возбужденным фанатам.

   Данте вошел в приложение «uber», вызывая комфорт-класс, чувствуя как чешутся его кулаки. У любой медали есть две стороны. В объемном мире нет ничего идеального.

   Парень скрылся в кожаном салоне, с тонированными стеклами, не позволяя себе спать, не смотря на то, что очень хотелось.

   С большими деньгами, появляются и огромные возможности.

   Когда ты в этом мире совсем один, это совсем не круто.

   Данте всегда хотел посмотреть в лицо женщине, которая выносила его и родила на свет. Возможно, он бы даже сказал спасибо. Потому что он любил жизнь. Любил себя.

   Фотография, которую ему тыкали с детства, была с ним всегда и везде.

   Первые пробы, когда он ходил по кастингам, еще совсем зеленым. Он истоптал пороги театров, кино и многих популярных телешоу.

   Но фотография молчала.

   Тогда его то и посетила мысль о том, что возможно, в раннем детстве, его нагло обманули, тыкая в лицо портрет совершенно чужой женщины. А что, это было вполне удобно. Как только маленькому мальчику, показывали фотокарточку, со словами: "смотри, это мама" , он тут же прекращал плакать.

   Данте не хотел расстраивать маму. Она же у него одна. Пусть и на картинке, пусть и молчаливая, но одна единственная. Мамочка.

   Однажды, напившись в хлам, после очередного прослушивания, где ему отказали в грубой форме, сказав, что внешность у него совсем не медийная, да и голос не поставлен, Данте сиганул с моста, желая сдохнуть.

   Места в этом мире ему не было. Все и вся казались жестокими. Но инстинкт самосохранения вовремя сработал и не дал совершить глупость.

   Выплыв на шершавые камни, поранив ладони о неровности, он хотел было достать сигарету из кармана. Стало смешно, когда мокрый фильтр расквасился в его руках. Вот ведь болван. А потом...

   Он вспомнил о своем единственном, о той драгоценности, которую так бережно хранил и носил при себе. В этот же вечер, он четко осознал, что может потерять и это, а на следующее утро, он уже сидел в тату салоне, помогая мастеру, воссоздать тот образ, который частично смыли беспощадные волны.

   Теперь, мама была рядом. Навсегда. Она была с ним с первым вздохом, и останется до последнего выдоха.

   Она так много пропустила, столько долгих лет, но теперь, они навсегда вместе.

   А потом, он перестал надеяться, что за него кто-то возьмется, воспитает из него звезду, захочет пиарить и раскручивать и Данте просто стал писать песни более ли менее, известным лицам, которые то и дело, мелькали на каналах, в интернете. Песни нравились, популярность звезд, которые выдавали его слова, за свои, его чувства, за свои, — подскакивали в рейтингах.

   И тогда, один влиятельный амбассадор, вышел с ним на контакт. Данте вначале думал, что его просто кто-то хорошенько разводит. Друзья, или наоборот. Хотят поорать с его наивности. Даже, когда он говорил по телефону, обговаривая время и место встречи, верилось ему во все это, очень слабо.

   Наверное, он пришел в себя только тогда, когда вышел на сцену и взял в руки микрофон, пока толпа в это время, бешено скандировала его имя.

   Это того стоило.

   Стоило пройти через все.

   И если бы у Данте спросили, хочет ли он прожить счастливое детство или же, снова пройти все круги ада, но в итоге, стоять на сцене, перед толпой, он бы, не раздумывая, прыгнул бы в кипящий котел.

   Он готов.

   То, что он чувствовал, что получал, понимая, как его любят, до дикого безумия, стоило того.

   Музыка приводила его нервы в порядок, и сколько бы раз он не противился своей зависимости, отказ от песен был равносилен жизни без легких.

   Возможно и Мейбл, была одержима своим делом настолько сильно, как и он? Спустя время стало стыдно. За погром, за крики...

   Возможно он перекинул палку?

   Данте вошел в ледяной душ, подставляя лицо струям. Хорошо, что он вовремя остановился и не продолжил накачивать себя спиртным. Или его остановили? Неважно. Просто хорошо и все.

   Данте вытер лицо свежим полотенцем, и провел пальцами по выступившей щетине.

   Завтра. Все завтра.

   Данте опустился на кровать, хватая гребанный свитер. Если он скатится, и никто не станет слушать его песни, он отправится на корабль, вязать всевозможные узлы, или подастся на TV, в передачи похожие на "Factor X" , фокус как сброшенный в воду спившийся рокер, выпутывается из тысячи узлов.

   Шок контент.

   Данте зевнул, закрывая глаза и наслаждаясь тишиной, которую скоро, как всегда это бывало, разрушат ОНИ.

   «Вдох. Выдох.

   Вдох. Выдох.

   Стук сердца.

   Звук клавиш.

   Ты слышишь?

   Мы дышим.

   Мы живы.

   Без фальши.

   Нет памяти.

   Стерта.

   На веках.

   С изнанки.

   Выбито имя.

   Твое.

   Закрываю глаза.

   И ты рядом.

   Во мне.»

ГЛАВА 8

(Ради него)

   Молли проснулась от того, что кто-то беспощадно ломился в ее дверь. Настолько, что ей казалось, что она слышала, как трещит дерево.

   Кажется, вчера, не выдержав стресса, в котором она пребывала последний месяц, пару бутылок мартини, обрели покой в ее желудке. Но не надолго, вернувшись сегодня, с головной болью.

   Учеба, предстоящая сессия, подработка, одиночество- все это потихоньку сводило ее с ума.

   Сто лет одиночества — вовсе не вымысел старика Маркеса, а суровая реальность.

   Она хотела помочь всем, но не могла помочь главному человеку, в своей жизни — себе самой.

   Может быть, стоит принять предложение Фрея, и хоть ненадолго овладеть совершенно новым чувством. Когда ты кому-то действительно нравишься. Хоть и говорят, что человек не может прожить без солнца, воздуха, воды и еды, это не так. Желание быть нужным, любимым — настолько же сильная потребность, как в два часа ночи слопать бургер и запить колой. У кого не было? Было у всех.

   И хотя Молли душила в себе это, повторяя, как мантру, что ей это не нужно, в последнее время, депрессия все чаще стала посещать ее.

   — Я не верю своим глазам— Кора с удивленным видом, , осмотрела комнату, задерживаясь на столе.

   — Я пыталась создать атмосферу берлоги холостячки, — пожала плечами Молли, закрывая за ворвавшейся подругой, дверь.

   Конечно. Ну кто к ней мог прийти, кроме нее? Она уже давно привыкла, что в ее дверь звонила только Кора и доставщик пиццы. И то, этот парень, приходил исключительно по приглашению.

   — Да уж, у тебя получилось. И запах почти похож. Осталось только смешать его с нестиранными носками и вообще не отличишь.

   Кора показательно сморщилась, распахивая дверь, ведущую на балкон.

   — Рассказывай.

   — И что я сейчас должна рассказать? — Молли открыла холодильник, умирая от жажды.

   Побочные эффекты, у самого эффективного успокоительного, были очень жестокими.

   Голова раскалывалась, а рот превратился в целую пустыню. Молли знала, что каждый глоток воды, разгонит по ее крови неусвоенный алкоголь, и ей станет еще хуже, но отказать себе в этом, она не могла, жадно припадая к бутылочке «пепси».

   — Ты в нижнем белье. На столе стоит мартини. Может уже не будешь скрывать, кто этот парень, который раз в месяц накачивает тебя спиртным? И самое главное, чем вы занимаетесь после? Скромняжка-Молли что-то скрывает от меня и это факт.

   — Ты сошла с ума. Помешалась,— Молли неодобрительно покачала головой.

   Конечно, это вызывает вопросы. Интересует.

   Как же так, молодая девушка, которую не трахает однокурсник и которая не прыгает по коленкам парней, на вписках. С какого же ты века, Молли?

   — Я просто устала.

   — Это все твои чокнутые сводят тебя с ума. Сама скоро окажешься в палате, с мягкими стенками. Девственницей, — фыркнула подруга, доставая из сумки косметические принадлежности.

   — Не говори так. Это моя работа. Любимая работа, Кор. А это еще зачем?

   Она взглянула на кучу косметики, просто тонну, с недоумением на лице.

   Молли никогда не понимала, ну зачем, в косметичках девушек, столько всего. Несколько тюбиков с тушью, основа под макияж, пудра, помады и блески, различных цветов и оттенков. Консилеры и хайлайтеры. А кисти?

   Заостренная кисточка для контурирования, маленькая кисточка-консилер, большая кисть для нанесения прозрачной пудры или румян. Да, девушки любят нарисованные скулы.

   А еще тени. Для них нужно минимум три кисточки: большая для базовых, поменьше для проработки складки века и тонкая заостренная кисточка для подводки.

   И как же без бровей? На них тоже нужна кисть. И это далеко не весь список.

   Как насчет карманной зажигалки? Вы спросите зачем она? Для того, что бы подогреть карандаш, для подводки глаз. Как вам такой лайфхак?

   Щипцы для загибания ресниц, консилер для хайлайтинга, лайнер для губ, шиммер, мини-расческа для ресничек.

   Молли даже стало не по себе, когда она поняла, откуда она все это знает. Спасибо Мейбл, за ее рубрику: «Жемчужная красота». Без нее, она бы не чувствовала себя таким ничтожеством. А так, пожалуйста.

   — Будем приводить тебя в порядок. Я и мои золотые ручки. Потому что сейчас, ты действительно похожа на заядлого холостяка. Только щетины не хватает. Сегодня концерт Данте, забыла? И я не пущу тебя туда, в таком виде. Там будет около десяти тысяч людей, из которых, пятьдесят процентов мужики. Это шанс, Молли. Шанс, что моя подруга наконец, втрескается в какого-нибудь рокера, который завоюет ее сердце и все остальное. Все, что ниже.

   — Я не буду краситься, — отмахнулась Молли, снова глотая пепси, — я не хочу, чтобы кого-то еще раз постигло разочарование.

   — Ты о том придурке? Забей. Пора давным давно выкинуть его из головы. Он не достоин ни одной твоей белоснежной реснички.

   — Да уж. Встречаться с симпатичной роковой девушкой, которая носит смоки-айс и рваные джинсы, а внезапно, заявившись к ней в дом, увидеть бесцветную моль, в кигуруми, это то, что я называю охренительный сюрприз. Ослепительный нежданчик.

   — Не все такие, — отрицательно замотала головой Кора.

   — Не все. Поэтому, я больше не хочу никого обманывать. Ложь никогда не приводит к хорошему. Ложь не имеет счастливого конца.

   — Ты можешь философствовать сколько тебе влезет. Но пожалуйста, делай это сидя вот здесь.

   Кора ткнула пальцем на стул, который находился у ее импровизированной гримерки.

   — Нет. Я посплю еще пару часов, и потом, если найду в себе силы встать, то пойду на этот чертов концерт.

   — Что-то произошло, да? Ты совершенно поменяла свое отношение, к этот разукрашенному чуваку. Я слышу в твоем голосе... Обиду?

   — Ничего не произошло,— возразила Молли, — просто я выросла из его песен. Теперь я чувствую в них много фальши и банальности. И если он посвящает их Мейбл, то это не удивительно. Потому что она сама такая же. Фальшивая Барби, будто с полок детского мира, только для взрослых мальчиков.

   Она с досадой выдохнула, все же присаживаясь на стул. Захотелось, вдруг, тоже почувствовать себя куклой, красивой, милой.

   — Сейчас, я докажу тебе, что твоя Мейбл, просто фигня, как ореховое масло. А ты, настоящая красотка.

   — Как нутелла? — с надеждой усмехнулась Молли.

   — Как маршмэллоу. Такая же воздушная, белоснежная. С тобой можно и пить кофе или какао, есть салаты, десерты и мороженое, а если тебя немного подогреть. Ммм, да детка, ты знаешь о чем я. А теперь закрой глаза, сейчас я покажу, что такое настоящий сногсшибательный мейк-ап. Эта идиотка Мейбл умерла бы от зависти, зуб даю.

   Раз ей все равно пришлось подчиниться, то Молли выдвинула требование: закрасить ее тонной косметики, но стереть с лица бледноту.

   Если бы в этот раз, ей бы повезло и она увидела Данте, то он не должен при виде нее, вспомнить историю о кролике.

   Сегодня, травоядный кролик, превратится в охотницу.

   Парни любят кровь? Молли готова ее пустить.

   — Вот тебе повезло, — приговаривала Кора, вращая Молли перед зеркалом. - в тебе словно живёт два человека, ты понимаешь какая это удача? Одна такая милая и пушистая, беззащитный котёнок, но стоит дорисовать хищные стрелки, подчеркнуть скулы, и придать губам алый цвет, и котёнок превращается в настоящую пантеру.

   — Пантеры не бывают белые, — не разделила её восторг Молли, — хотя, наверное, альбиносы встречаются повсюду. В семье не без урода.

   — Молли! — осуждающе прикрикнула подруга, сдерживая себя, чтобы не отвесить увесистого пинка. — Сколько раз в этом месяце, к тебе подходили совершенно незнакомые девушки, и умоляли поделиться номером стилиста, который так отменно выкрасил твои волосы? Блондинка двадцать четыре на семь без противных отросших корней. Это же фантастика!

   Кора приблизилась к зеркалу, поправляя свой макияж.

   — Ты сейчас просто скромничаешь, непонятно зачем. Если бы тебя все так сильно не устраивало в себе, ты давным-давно, сделала бы на бровях татуаж, нарастила ресницы, и перекрасилась в брюнетку, так что не нужно говорить о себе гадости.

   — Этот поступок, противоречил бы моим жизненным устоям, и профессии, которую я выбрала. Как я смогу убедить других людей, что нужно любить себя такими, какими их создала природа, если сама не буду соблюдать это правило? И потом, они всегда смогут посмотреть на ту, кто сидит перед ними, и понять, что бывает и хуже.

   Молли развела руки, в извиняющемся жесте, и подмигнула подруге.

   На самом деле она давно привыкла. И к взглядам в которых читалось любопытство, и к брошенным с не прикрытым отвращениям взглядам. Слишком много их было, и чужие колючие зрачки, уже не цепляли. Совсем. Абсолютно. До недавнего злополучного дня. Теперь же ей впервые за такое долгое время, как улитке захотелось влезть в домик, бутафорский и не настоящий. Она смотрела на свое отражение, и понимала, что это не она. Молли напоминала себе хамелеона, который влез в чужую шкуру, и ей казалось, что в этом чужеродном облике, она имеет право, на другую, совсем не похожую на ее собственную жизнь.

   Только скоротечную и не длительную.

   Это только в известной сказке, Золушка отхватила и хрустальные туфельки и жениха-принца, в реальности все было гораздо трагичнее. Та самая карета превратилась бы в тыкву, ровно в тот момент, когда увлеченный ярким образом принц, пригласил бы Молли к себе, продолжить бал в более неформальной обстановке. А потом волшебный спонж, с магической мицелярной водой, превратил бы уже в тыкву не карету, а ее лицо, заставляя принца выдумывать миллион причин, о том, почему резко, в сию секунду, ему понадобилось отделить от гороха чечевицу, и он бы конечно сильно хотел стащить с этой Золушки обе туфельки, но как нибудь в другой раз. Молли была уверена, что это был сюжет именно ее сказки, поэтому и не хотела нырять во все это слишком глубоко. Она уже один раз попыталась. И это сыграло против нее.

   Влезть в чужую шкуру, на первый взгляд достаточно просто. Гораздо сложнее, потом срывать её с себя, уродуя собственный облик ещё больше.

   Но один вечер — не беда. Она просто не позволит себе зайти слишком далеко, и все будет в порядке.

   Из зеркала, на нее смотрела совсем другая девушка. Яркая, независимая, немного неформальная, из-за ярко-розовых и синих прядей, которые уговорила добавить Кора. Короткие шорты, рваная футболка, которая скрывала самую малость и вызывающие колготки сеточкой, смотрелись впечатляющи, если бы, например, она хотела устроиться на работу в стрипклуб.

   Ненастоящая Молли могла себе это позволить, истинная — никогда.

   Она потянулась к баллончику, и хорошенько встряхнув, прошлась по открытым участкам тела. При дневном свете, можно было бы заметить погрешности в неровности тона, но клубный полумрак, был хорошим сообщником. У Молли были даже отдельные духи, для таких редких случаев: сахарно-сладкие, с пикантной горчинкой жгучего перца. Слишком пошлые для повседневной жизни, и яркие и запоминающиеся для вот таких вот моментов, когда можно пококетничать с незнакомыми парнями, и совсем немного отдохнуть от жизни, в которой случаются трудности.

   — Ты выглядишь просто отпадно. Теперь ты не скучная яппи, а шикарная роковая сучка. Я молодец.

   Кора радостно захлопала в ладоши, любуясь луком, в который она облачила подругу.

   — Иди и хорошенько оторвись. Чем вы там обычно занимаетесь... Рвете волосы и горло, толкаетесь, как ненормальные.

   — Это называется слэм, — поправила ее Молли.

   — Это называется бурная неконтролируемая агрессия и неадекватность. Не мне ли тебе это рассказывать, из меня так себе психолог.

   — Выброс адреналина. Когда ты слышишь любимого исполнителя, когда видишь своими глазами кумира, то срабатывает реакция " бей или беги". Это похоже на проект "разгром", как в бойцовском клубе. Полученные эмоции рвутся наружу, это как круговорот воды в природе.

   — Животные, — поморщилась Кора, не разделяя восторга подруги, — тебе пора. Иначе будешь стоять в последнем ряду и не сможешь рассмотреть новый партак своего мачо.

   Молли еще раз бегло улыбнулась подруге, чувствуя все же себя больше растерянно, чем уверенно.

   Но отступать было некуда.

   Вызвав такси, она быстренько добралась до «Jeam Hall», в котором должен был выступить Данте и «Blood Flegetton».

   Очередь, которая собралась у входа клуба, впечатляла. Молли не понаслышке знала, что место у сцены, надо в буквальном смысле, завоевать. Выгрызть зубами, выдрать когтями. Тут как раз таки и работал тот самый естественный отбор, о котором говорил Данте и писал Дарвин.

   Может быть, Молли и не была сильной, но приспособленной, ее вполне можно было назвать.

   Она улыбнулась толпе, проходя вперед. Это сработает. Сегодня уж точно.

   — Ты куда прешь, тут очередь, ослепла ?

   Один из толпы, высокий, с длинными волосами и бородой, схватил Молли за тонкое запястье.

   Интересно, эта детина пришла посмотреть на Данте? Если судить по внешнему виду, то его музыка это тяжелый метал, хардкор. Или звук бензопилы по железу. Но никак не строчки Данте.

   — Там мой парень. Впереди. Он занимал для меня.

   Она неопределенно махнула в самое начало, и здоровяк, недовольно фыркнув, отпустил ее.

   — Привет. Я постою рядом, ты не против? Просто я совсем одна, а мне страшно. Я впервые иду на концерт, — шепнула Молли, на ухо, парню, который стоял у входа. Совсем близко.

   Она не зря его выбрала. По внешнему виду и повадкам, было видно, что перед ней скромный, закомплексованный парень. Она бы никогда так не поступила, если бы на кону не стоял контакт с Данте. Она прекрасно знала, как молодой исполнитель, с трепетом относится к тем, кто стоит в первых ряд. Он ценит их преданность и потраченное время, в длинной очереди. Он всегда спрыгивает со сцены, разрешая потрогать себя, кидает в зал фирменные футболки и воду. Делает селфи с теми, кто протягивает ему телефон.

   — Меня зовут Эш, — парень краснея, протянул руку Молли.

   Она улыбнулась в ответ, хотя это было неважно. Через несколько минут, когда двери откроются и охрана впустит разъярённую толпу, это уже не будет иметь никакого значения. Молли будет бежать. Бежать изо всех сил, чтобы смотреть ему в глаза. Что бы получить телесный контакт. Что бы доказать ему, что он не прав. Она не слабая. Она не урод.

   — Заходим по двое. Осторожно, не бежать. На входе, показываем билет и открываем сумочки, рюкзаки с содержимым, — лениво произнес охранник, хотя он уже заранее знал, что сейчас будет.

   Угомонить такую огромную толпу, было невыполнимой миссией.

   Молли с готовностью сжала в руке билет, мысленно начав обратный отчет. Еще совсем немного и...

   — Я сказал не бежать!

   Где-то сзади вскрикнул охранник, но Молли и не собиралась останавливаться. Остановиться — значило проиграть. Она разжала пальцы, протягивая смятый билет. Распахнула сумочку на досмотр.

   Быстрее, быстрее.

   Ей в затылок дышали тысячи конкурентов, еще тысячи таких же, как она, желающих того же, чего и она. Кто-то больше, кто-то меньше.

   Она слышала, как из зала разносится музыка, и бежала навстречу ей. Мимо, то и дело проносились более выносливые, более сильные.

   Один. Второй. Десятый.

   Молли считала каждого, Молли казалось, что она сходит с ума, и только перегородка, которую она изо всех сил сжала в своих руках, заставила ее прийти в себя. Ограждение, которое разделяло его с ней. Безжалостное и холодное. Наверное, сердце Данте такой же температуры. Он не чувствует жалости и сострадания. Молли убедилась в этом на собственном примере.

   Ещё немного и зал набьётся до отвала, ещё немного, и её ребра превратятся в кашу. Еще немного... и она увидит ЕГО. Он исполнит для неё песню, и все вокруг просто исчезнут. Пропадёт то давление в спину, которое она ощущала сейчас. Пропадёт жар плотно прижатых друг к другу тел.

   — Я невменяемый.

   Я у каждой давно на репит, — донеслось до Молли справа, и она повернула голову.

   — Они не скажут: — Данте, не в меня. Никто не говорит.

   Ей пришлось приложить максимум усилий, чтобы не фыркнуть презрительно.

   На что вообще надеются эти недорокеры, которые пришли на концерт "Blood Flegetton", и пытаются склеить девчонку? Ещё и словами из песни Данте?!! Когда они последний раз смотрели на себя в зеркало?

   Есть такой тип людей, которые могут пороть своим языком полнейшую чушь, а ты будешь смотреть в его глаза, и плавиться от восторга. Когда эти строчки произносил Данте, бешеные бабочки принимались вальсировать по всему желудку, когда их произнес этот идиот, они показались настолько отвратительными, что немедленно захотелось выплюнуть их обратно ему в морду.

   Но Молли сдержала себя, и просто проигнорировала того, кто по всей видимости, считал свою длинную, засаленную гриву, великим достоинством. Еще не хватало чтобы он оскорбился и вытолкал её с заветного места. Пальцы уже онемели, сжимать перила, но если её и вынесут отсюда, то только с этой оградой.

   Другого не дано.

   В зале выключили свет, и на сцену вышла неизвестная группа. Эта звёздная фишка, всегда затягивать свой выход, бесила Молли.

   Ей совсем не хотелось слушать каких-то двух унылых вокалистов, и бьющегося в эпилептическом ударе клавишника. Что происходило с клавишником, для неё по-прежнему оставалось вопросом. К его пяткам словно привязали провода и пустили по ним ток. Да и сам рок, как направление, Молли никогда не любила, исключением были только песни Данте. Только его голос.

   Толпа позади нее, уже начинала злиться, освистывая припадочную группу, один из участников убежал за кулисы, и вернулся с сочувствующим взглядом:

   — Ещё пара песен, ребята. Кстати, наш новый альбом вы можете скачать на iTunes...

   — Иди к черту, где мать твою Данте? — выкрикнул кто-то из толпы. Казалось, огромное количество людей было настроено серьезно.

   Ударенный током клавишник, принялся наигрывать мотив новой песни, солисты неуверенно подхватили мелодию, когда зал просто взорвался в протесте.

   — ДА-НТЕ! ДА-НТЕ! ДА-НТЕ.

   Как единый механизм, ужасающий, в своей мощи. Все орали, срывая голоса, оглушая выступающих своим презрением. Указывая им на их ничтожность, цинично подтираясь сползающей самооценкой. Жестоко унижая своими выходками. Толпа не привыкла никого жалеть. Человек лишь в единственном числе способен на любезности.

   — Я хочу станцевать на ваших костях, ребята! Вы готовы предоставить мне их?

   И публика взорвалась, поднимая рев и свист, заставляя тело покрыться мурашками. Ощутить себя в одной Вселенной с человеком, которого ты боготворишь.

   Они неистово приветствовали его, они бросали к его ногам признание, ни капли не соболезнуя освистанным музыкантам.

   — Вы готовы? — Данте согнулся пополам выкрикивая свою фразу, его лицо оказалось с Молли на одном уровне, когда её с особым усилием вдавили в ограничитель. Конечно, яркие софиты не позволили бы ему рассмотреть её, зато Молли видела все. Каждую бороздку на его губах, тени от длинных ресниц, слабый намек на ямочки, острую вершину кадыка, просвечивающийся под тональной основой синяк, заметный, только если очень внимательно смотреть, если проникать своим зрением как рентгеном — внутрь. Молли показалось, что она сейчас упадет в обморок. С несколькими недалеко от неё, именно это и произошло. Она только сейчас обратила внимание на то, что Данте ни на одном концерте, в отличии от остальных исполнителей, не предлагал потерявшим сознание помощь. Не вытаскивал не совладавших со своими чувствами девушек на сцену, не делился с ними водой.

   Все правильно. Больные и слабые должны сдохнуть.

   — А теперь тихо, — Данте приложил к губам палец и Молли услышала как рядом кто-то сглотнул. Тяжёлая тишина после оглушительного рёва, больно ударила по ушам. Она видела, как Данте питался этим. Как беспрекословное повиновение проникало в его поры. Он впитывал биение каждого сердца, словно сухая губка, становясь объёмнее.

   — Если бы началась война, у меня была бы самая преданная армия, — проговорил он, заставляя каждого чувствовать себя незаменимой деталью общего механизма. Объединяя всех. Нереальная энергетика.

   Наверное с таким же сумасшедшим кличем, рыцари бросались в бой за своего короля. Данте был прав, они бы перегрызли глотку каждому, только бы похвала слетела с его уст. Только бы он лично произнес твое имя.

   Молли всматривалась в его лицо, пытаясь прочитать эмоции, провести поверхностную физиогномику. Она была безоговорочной фанаткой "Lie to me", восхищалась персонажем доктора Лайтмана, и верила, что эмоции всегда, пусть и слабо, но неизбежно пробиваются даже через самую плотную маску.

   Почему-то пришла на ум фраза из этого сериала:

   " — Не могу дождаться завтра.

   — Почему? Что будет завтра?

   — Я хорошею с каждым днем. "

   Это точно было о нем. После их последней встречи, Данте словно сбросил старую шкуру, облачаясь в новую. Здесь он был на своей территории. В своей среде.

   — Как насчёт слэма? Я хочу чтобы вас нереально колбасило! Хэдбэн тоже приветствуется, девчонки, распустите ваши волосы!

   Молли с замиранием сердца наблюдала за тем, как Данте подошел к краю сцены, практически к ней, но его взгляд зацепился за более привлекательную картинку.

   Полуголая вытатуированная девица, с кольцом в губе, за которое он потянул, пришлась ему больше по вкусу.

   Она подалась вперёд, когда Данте погрузил в её рот палец, совершая своей головой поступательные движения.

   Молли почувствовала, что не может дышать. То ли из-за того, что ей дико не понравилось то, что он проделывает, то ли потому что толпа окончательно распластала её по ограждению, протягивая к Данте свои руки. Кто-то особо проворный, пытался развязать шнурки, чтобы унести с собой их трофеем, кто-то вцепился в его майку, желая притянуть парня к себе, как можно ближе. Сотни рук, тысячи пальцев, эйфория, агония, помешательство. Если бы Молли попросили изобразить ад, она нарисовала бы именно это.

   — Эден, я люблю тебя! — выкрикнул чей-то истерический голос.

   Яркие софиты вспыхнули, словно зал озарило мощнейшей молнией. Взвыла гитара, резонансом вибрируя в барабанных перепонках.

   Молли не отрывала взгляда от его лица, от его глаз, которые словно по щелчку пальцев заволокла пелена. Будто кто-то щелкнул выключатель и опустился занавес. У Молли было достаточно знаний, чтобы быть уверенной, в том, что его зрачки потеряли фокусировку.

   — Пошли вон! Вы что оглохли? Валите отсюда пока не поздно! — надрывно закричал он, и Молли стало по-настоящему страшно. Ужас в его потемневших глазах передался ей невидимыми волнами.

   Она вздрогнула, когда из его искореженных пальцев выпал микрофон, противно взвизгивая, прежде чем передать глухой звук мощным колонкам.

   Какой-то мужчина выбежал на сцену, хватая Данте за плечо, когда он рухнул на колени.

   — Что вы встали? Вы все сдохните!!!

   Оказавшийся на сцене неизвестный что-то яростно шипел ему в ухо, но Молли понимала, что Данте его не слышит. Его словно не было здесь, он потерял ориентацию.

   — Да он обдолбался, я тебе говорю. Данте обдолбаный! — басил кто-то сзади Молли, — снимай крупнее! Отлично, вот это номер!

   Вспышки камер осветили сцену, сильнее чем при самой лирической песне, которая когда либо играла в этом клубе.

   Данте бросился в толпу, пряча глаза от яркого света, защищаясь от рук, которые разрывали его на части.

   Он выкрикивал что-то в лицо каждого человека, хватал за грудки, тряс как тряпичных кукол.

   Молли почувствовала что ее голова кружится с новой силой, происходило что-то ужасное. А потом она потеряла Данте из вида, и по образовавшемуся полукругу, поняла что произошло.

   Ощутив в своих руках неведомую раньше силу, она принялась расталкивать толпу. Вонзаться ногтями в потные руки, пробивая себе путь локтями, не особо заботясь о том, что доставляет кому-то боль. Она готова была и зубами вцепиться в глотку любому, кто встал бы у неё на пути. Да, она была самым верным солдатом его армии.

   — Разойдитесь ему нужен воздух! — Молли рухнула на колени рядом с Данте, запрокидывая его голову, вытирая слюни, освобождая лоб от прилипших прядей.

   — Разойдитесь! — рявкнула она, и на удивление круг заметно расширился.

   Сейчас, она готова была убить каждого, кто мог причинить вред Данте. Осознанно или нет, не имело значения. Возможно, именно это читалось окружающими в её глазах.

   — Ты милая, но я бы выбил из тебя эту чушь. Пойдем со мной?

   — Данте, ты помнишь меня?— Молли слегка била его по щекам, пытаясь привести его в чувство и совершенно не думая о том, чье тело сейчас находится в ее руках.

   Она по инерции хотела взять в сумочке нашатырь, но тут же вспомнила, что ничего такого она не брала с собой, что бы избежать лишних вопросов, и максимально быстро проникнуть в зал.

   — Ты должна вызвать полицию. Пожарную безопасность. Скорую. Все горит, ты чувствуешь запах дыма? Ты не веришь мне?

   Данте содрогнулся всем телом, надрывно кашляя.

   — Да, хорошо, я звоню. Сейчас.

   Молли схватила телефон, делая вид, что набирает 911. Он должен ей верить. Сейчас он должен ей верить.

   — Если мы не сдохнем, я хочу увидеть тебя еще раз. Ты самая странная из всех тех фанаток, которых я видел.

   Данте провел рукой по ее ажурному топу, и закрыл глаза. Его сознание не выдержало перезагрузки и просто выключилось.

   Все вокруг кричали, метались, снимали на камеры, но Молли было совершенно все равно. В первую очередь, она обязана ему помочь. А лишь потом все остальное. Она не знала, что с ним, не могла понять, что произошло и это пугало.

   Она снова схватила телефон, потому что с тех пор, как Данте стало плохо, еще никто не пришел за ним. Где его группа? Где скорая помощь, которая должна присутствовать на каждом концерте? Где, черт возьми, хоть кто-нибудь? Сколько прошло времени? Минута или час?

   — Убери свои руки!

   Кто-то противно взгвизнул, и тело Данте подхватили, отнимая у нее его тепло. Молли хотела телесный контакт? Молли его получила. Она подняла свои глаза, разглядывая ту, кто в истерике кричала, и кидалась на неподвижное тело. Несколько крепких парней, несли Данте, проталкиваясь к выходу.

   — С тобой все ок?

   Кто-то подошел, касаясь ее локтя, заглядывая глаза.

   Все ок? Все ок?

   Она не знала, что с Данте, она не смогла помочь ему, его забрали у нее, мерзкая Мейбл, грубо оттолкнула ее, хотя она хотела всего лишь помочь...

   — Отвали от меня,— злость проткнула ее тело и Молли грубо оттолкнула назойливого парня.

   Она поднялась с колен, и ей было совершенно плевать на дыры, украсившие её колготы.

   Дыра в душе была куда значимее.

   Что там с ним? Как он? Хотя, теперь это полностью забота Мейбл. Для них, Молли всего лишь навязчивая фанатка, которая попыталась воспользоваться ситуацией.

   И если в этом мире, она могла забыть все, то слов, которые произносил для нее Данте, она не забудет никогда. Для него, она бы сделала все то, о чем совсем недавно говорила Кора. Татуаж, что бы убрать свою бледноту и придать бровям цвет, она бы носила линзы и красила волосы в любой цвет, который пришелся бы ему по душе. И он бы никогда не узнал, какая она на самом деле.

ГЛАВА 9

(ПОСЛЕ/бе/ДСТВИЯ)

   Данте проснулся, и по уже давно выработавшейся привычке просто лежал несколько минут с закрытыми глазами, абсолютно не двигаясь. Нужно было внушить себе, что все не так страшно. Что каждый третий самостоятельно связывает себя на ночь, и это совсем не признак морального уродства. Убедить себя очередным утром, что это абсолютно его не унижает, каждым разом становилось все сложнее.

   Данте открыл глаза, пытаясь сгруппироваться, и пропустить ноги под свою конструкцию, но непривычная лёгкость в руках, озадачила его. Следующим поводом удивляться, стал белоснежный потолок, и резкий запах кондиционера для белья.

   — Проснулся? — Мейбл села на кровать, и провела ладонью по его лицу.

   Воспоминания обрушились на него лавиной, словно кто-то на высокой скорости скидывал в его мозг гигабайты.

   — Ты до сих пор на меня обижаешься?

   — Нет, мне было весело, правда.

   Данте попытался встать, но тело будто залили бетоном.

   Оставили только дыру для лица, что бы он сдыхал как можно медленнее.

   — Я не знала, что это настолько заденет тебя. Дан, если все, что произошло вчера, произошло по моей вине, то я никогда себе этого не прощу. Ты прав, я глупая кукла.

   Мейбл спряталась лицо в ладонях, тихонько всхлипнув.

   — А что вчера произошло? Я что-то пропустил?

   Данте нахмурился пытаясь выудить из расплывчатых воспоминаний вчерашний день. Покупка «теслы», пранк от Мейбл, звонок от родителей Джой. Потом он кажется надрался в баре, и позволил себе легкий флирт с симпатичной фанаточкой. А дальше? Дальше пробел. Белое пятно.

   — Теперь ты надо мной шутишь, да? — Мейбл с грустью посмотрела на парня. — Нельзя делать вид, что ничего не случилось, я понимаю, что ты ведешь себя так во всех подобных ситуациях, но на этот раз, все намного сложнее, придётся объясняться, Данте, и было бы лучше, если бы мы говорили одну и ту же версию.

   — Кому говорили? — Данте тупо уставился на девушку, его порядком начинали раздражать эти намеки, — объяснить твоим зрителям, почему не вышел пранк?

   — Ты серьезно ничего не помнишь? — Мейбл нахмурилась, с долей недоверия глядя на парня.

   — А ещё, черт возьми, меня интересует почему я ночую здесь?!

   Данте встал, начиная злиться.

   Обычно, когда он ничего не помнил все заканчивалось очень плохо. Это и заставляло его беситься ещё сильнее.

   — Ну посмотри, — Мейбл сдалась, протягивая ему телефон. Она все утро провела читая статьи с многочисленных сайтов. С кричащими заголовками:

   "Blood Flegetton" — пропагандирует наркотики".

   "Солист группы "Blood Flegetton", едва не покалечил своего фаната".

   Или с абсурдными, принуждающими покрутить у виска пальцем:

   "На вчерашнем концерте, Данте призывал зажечь огонь и сжечь клуб".

   — Видео показать?

   Мейбл свернула новости, открывая приложение с видео.

   Ее лента пестрила обзорами, различных блоггеров, на превью у которых стояло лицо Данте.

   — Давай посмотрим это. Тут просмотров больше всего.

   Мейбл выбрала видео, открывая его:

   — Вчера, был концерт группы BIOOD FLEGITTON, она открывала свой большой летний тур, в нашем городе. Как вам известно, целевой аудиторией группы, а в частности солиста, смазливого, татуированного красавчика Данте, являются девочки, с неокрепшей психикой от тринадцати и старше.

   Когда вы отпускаете своих детей, на подобные мероприятия, задумайтесь: что они увидят, и как это повлияет на них?

   — Что это за говнюк? — Фыркнул Данте, с раздражением рассматривая блоггера: пиджак в клетку, выглаженная рубашка, аккуратно причесанные волосы.

   — На что он надеется? Что отрывок из его видео, попадет на федеральный канал?

   — Какая разница на что надеется он, Данте?

   — Ты его знаешь? Я бы разбил его башку об эту кирпичную стену, за его спиной.

   — Да, это именно тот ингредиент, которого не хватает для полноценного фарша, — фыркнула Мейбл.

   — Организаторы из трех штатов, уже официально объявили об отказе проведения мероприятия. Крупное агентство СМИ готовит петицию, о запрете на творчество группы, — продолжала вещать лоснящаяся морда.

   — В конце видео я вставлю нарезки заснятые пользователями, и попрошу вас максимально распространить это видео, для предотвращения подобных ситуаций. Вы не должны быть равнодушными к проблеме, которая вчера произошла на глазах у тысячи детей.

   Вертикальная съемка, появилась на экране, с достаточно низким качеством. Дрожащие руки оператора, делали только хуже и без того паршивую картинку. Данте видел себя со стороны, впервые именно видел, а не разгребал последствия. И этот шанс достался не только одному ему. Это усугубляло ситуацию.

   — Это все бухло. Твой любимый друг, залил мне в глотку виски, и один хрен знает, что там было намешано, — отмахнулся Данте, от видео, и от Мейбл, — я сейчас позвоню Майку и он все уладит. Извинимся за предоставленные неудобства, и продолжим выступать, как ни в чем не бывало. Сколько раз Кобейн срывал свои концерты, и ничего. Его любили, и до сих пор любят. А блоггеры, Мей, уходят, и о них никто не вспоминает. Всем насрать кто ведет бьюти колонку, одна тупая дура, или другая.

   — Данте, Курт был наркоманом! Он всю жизнь провел в нирване. Ты хочешь себе такой же исход? Хочешь в тридцать лет, что бы тебя нашли с пулей в башке? Тебе нужно сходить к специалисту. Тебе нужна помощь.

   — Помогите, на меня плохо действуют наркотики? — с издевкой спросил Данте. — Мне не нужен специалист, для того, чтобы они начали действовать на меня как-то иначе.

   — Адам не наркоман, — огрызнулась Мейбл.

   — Ты готова защищать всех, кроме меня, — грубо ответил парень, укрощая внутри себя злость. Он увидел на тумбочке аккуратно лежащий телефон, и ключи, — я звоню Майку.

   Мейбл не слышала о чем говорил Данте, точнее, о чем кричал. Сейчас ей действительно было обидно. Возможно, она вчера допустила ошибку, и перегнула палку с розыгрышем, возможно это именно она виновата в произошедшем, но ведь она раскаялась...

   Мейбл принялась листать видео, бегая глазами по иконкам с портретами Данте.

   "Данте из "Blood Flegetton", напился перед своим концертом, потому что был шокирован известием о смерти своей невесты"

   Что? Глаза Мейбл полезли на лоб, идиотский вай-фай как назло тупил, долго загружая видеофайл.

   Она принимала черный пиар, как что-то не очень приятное, но тем не менее эффективное, но чтобы такое.

   — Интернет потряс снимок, который расставил все на свои места, — вещал очередной новостник. — Причина неадекватного поведения Данте вполне ясна. Парень был огорчен смертью своей невесты, единственное, что удалось выяснить журналистам на данный момент, это её имя. У Джой была неоперабельная опухоль головного мозга, которая в итоге оказалась сильнее любви девушки и популярного рокера. Как сообщают СМИ, похороны пройдут завтра в 14:00 на центральном кладбище. Родители отказались давать комментарии, остаётся надеяться, что Данте будет достаточно красноречив.

   Мейбл раскрыла рот, когда увидела Данте в больничной палате, а неизвестная ей девчонка, тянулась к нему своими губами.

   Как. Это. Понимать?

   — Данте!

   Она громко вскрикнула, бросаясь в сторону парня.

   Что это значит? В голове произошло резкое помутнение, ей казалось, что еще немного и ее стошнит.

   — Я разговариваю, твою мать, — попытался оттолкнуть ее Данте, но она мертвой хваткой вцепилась в его телефон, выдирая чуть ли не с кожей.

   — Что это значит? Объясни мне немедленно! Что это за овца? Почему ты ее целуешь? Как это вообще попало в сеть?

   — Ты дура что ли? Это Джой. Мы дружили. Знаешь такое слово? Нет, не зависть, не выгода, не взаимный репост, а дружба, Мейбл, — попытался снова овладеть своим телефоном Данте, чтобы продолжить разговор с Майком.

   Истерика Мейбл совсем не входила в его планы.

   Она была лишней. Сама Мейбл сейчас, во всей этой ситуации, была лишней.

   На него сейчас орали с двух сторон, несколько минут назад он открыл для себя последствия, которые пошатнули его самообладание. Ситуация казалось с одной стороны смешной до коликов, а с другой ужасающий и безвыходной. Данте столько сделал для того, чтобы взобраться туда, где все это время стоял, и теперь он чувствовал как под ногами шуршит гравий падая с обрыва.

   — Да приеду я сейчас, — раздраженно бросил он в трубку, и Мейбл наконец-то завладела его вниманием.

   — Это все из-за неё, да? Из-за неё тебе снесло крышу?

   Данте просто хотелось её выключить. Отыскать нужную кнопку и поставить на паузу.

   — Голова созданна не только для того, чтобы её красить, ей ещё иногда можно думать.

   — На мне сейчас ни грамма косметики. Я готова попробовать.

   — Джой умерла, что еще тебе надо? Если это тупая никому не нужная ревность, то ревновать больше не к кому.

   — Зачем ты вообще таскался к ней? Тебе нечем было заняться?

   — Она, кстати, очень любила твои видео и тебя. Считала что мы самая красивая пара, — горько усмехнулся Данте, — наверное хорошо, что она ушла с этими мыслями, а не дождалась нашего с тобой совместного визита, который я ей обещал, и её не постигло разочарование. Надеюсь, там ничего нет, — Данте поднял палец вверх, — и там не приходиться повторно разочаровываться.

   — Вот только меня не надо делать виноватой, ладно? — выкрикнула ему в спину Мейбл, чувствуя слабый укол совести, но дверь за парнем уже закрылась, оставляя её в полном одиночестве.

   Он прекрасно знал, что самообладание иногда покидает его. Выходит из его тела. Такое происходило по ночам. Кем он становился в это время — он не помнил. Он совершенно ничего не помнил.

   И если он нашел, как с этим бороться, просто связывая на ночь руки, то произошедшее вчера, полностью разрушало его мир. А что, если это повторится снова? Никто не станет слушать чокнутого, который является социально опасной личностью.

   Он глубоко вдохнул, пытаясь привести дыхание в норму. Это все бред. Сейчас Майк все решит. Сейчас, он подскажет, как поступить правильно. Иначе, он сойдет с ума, еще до следующего приступа.

   1 June, .Wed., 12:15am.

   Bonnie: Привет красавчик. Поднимаешь свою популярность черным пиаром? А если серьезно, то как ты? Что это было, или ты правда решил, что имя Клайд тебе к лицу?

   1 June, Wed, 12:16 am.

   Dante: Тоже наблюдала представление?

   Данте махнул рукой, останавливая желтую машину с шашечками.

   1 June, Wed, 12:17 am.

   Bonnie: Нет. Я пришла тогда, когда все выходили из клуба. Потом прочитала новости из интернета.

   1 June, Wed, 12:18 am.

   Dante: Не ври. Я видел тебя.

   Данте удобно устроился на заднее сидение, откинув голову.

   1 June, Wed, 12:19 am.

   Dante: Что молчишь?

   Он нахмурился, проверяя состояние сети.

   1 June, Wed, 12:20 am.

   Dante: Боишься продолжать общение с социально опасным элементом?

   1 June, Wed, 12:21 am.

   Bonnie: Меня не было в клубе, Данте.

   1 June, Wed, 12:21 am.

   Dante: Странно, я практически уверен, что тебя видел.

   1 June, Wed, 12:22 am.

   Bonnie: Наверное тебе действительно сделалось дурно. Чем занимаешься?

   1 June, Wed, 12:23 am.

   Dante: Еду к своему агенту. Надеюсь, ты преданная фанатка, и будешь слушать мои песенки, когда меня спишут со счетов. А ещё надеюсь, что ты достаточно щедрая, и частенько проходя мимо, будешь подкидывать мне в шляпу несколько центов.

   1 June, Wed, 12:25 am.

   Bonnie: О чем речь? После такой сенсации о тебе будут говорить ещё долго. О твоей популярности я не переживаю. Меня больше интересует как ты сам.

   1 June, Wed, 12:26 am

   Dante: Спасибо за заботу, Бакс Банни, я в норме. Просто немного перебрал и только. Алкоголь и я— несовместимые вещи, как крем-брюле и перец чили. Как кроличьи ушки, к костюму шрека.

   Данте заблокировал телефон, поставив его на беззвучный режим.

   Иногда, очень хотелось, чтобы и мир можно было просто взять и выключить.

   Выключить интернет, их паршивые лживые новости, выключить беспощадных хейтеров, которые перемывали кости, при любом поводе, выключить вечный гул машин и остаться с собой наедине. Только ты и твои мысли.

   Машина свернула в небольшой элитный райончик, в котором совсем недавно поселился Майк.

   Данте расплатился по счетчику, игнорируя интерес водителя, и направился к желтому, симпатичному, домику.

   Майк сидел на веранде, рядом, на плетеном столике стояла чашка с чаем и молочник. Ох уж эти английские замашки. Данте даже закатил глаза.

   — Привет. У нас тайм-брик?— он улыбнулся мужчине, но тот как-то особо не разделил его радости.

   — Я надеюсь, что к этому времени, ты достаточно изучил новости.

   — Шутишь?— Данте помахал своим телефоном, присаживаясь в удобное плетеное кресло,— мой инстаграмм взрывается от уведомлений. Может быть, нам еще придется добавлять дополнительные города в тур, а?

   Майк сжал губы в плотную линию, пытаясь сдержать весь напор слов, которые рвался наружу. Его ровная бородка деформировалась, вызывая в Данте усмешку.

   — Ты получил вперёд все свои деньги, — процедил он, сверля парня взглядом, — и сорвал концерт.

   — Ты знаешь, что мы сейчас можем на любых удобных для нас условиях договорится на интервью и оно покроет этот выступление.

   — Одно может и покроет, — раздраженно ответил Майк, но никто не будет год транслировать твою рожу.

   — В этом нет необходимости, вот он я, мы можем отправляться в следующий город. Что там у нас по плану? Я ещё не изучил расписание.

   — Ты идиот? — Майк с силой ударил по столу, так, что чашка зазвенела. — Организаторы снимают с афиши концерты, людям возвращаются деньги, мы попадаем на такие неустойки!

   — Ну я же знаю, что работать с тобой легко и приятно, ты обязательно что-то придумаешь, — Данте откинулся на спинку, раздражая своим видом ещё больше, — у меня нет денег, я их потратил, так что придётся искать выход.

   — Не стоит вести себя так, будто это только мои проблемы! — Майкл сжал кулаки, — ты не один в этом коллективе, и все остальные не должны страдать от того, что ты решил перед концертом вмазать дури!

   — Я не принимаю наркотики, ты же знаешь.

   — Об этом трубит весь интернет! Никого не волнует правда это или вымысел!

   — А ещё там пишут что я хотел спровоцировать теракт, или слетел с катушек из-за мёртвой девушки. Что с того? Там постоянно что-то пишут.

   — Мёртвой девушки? — глаза Майкла превратились в две симметричные щелки.

   Что-то такое он читал. Один единственный пост с попыткой оправдать Данте, казался таким ничтожным на фоне всеобщего порицания, теперь казался Майку чуть ли не единственным способом все исправить. Люди любят слезливые драмы, а ещё больше они любят, когда подобное случается в реальной жизни, и конечно же, не с ними.

   — Напомни мне её имя, — с нажимом проговорил мужчина.

   — Какое это имеет значение? — Вопросом на вопрос ответил Данте.

   — Ты в дерьме по уши!!! — выходя из себя заорал Майкл.

   — При чем здесь Джой?

   — Значит Джой...

   — Да, мать твою, Джой! Только я не собираюсь впутывать её во всю эту кашу, даже если ты мне сейчас скажешь что она мёртвая, и ей все равно!

   — Как же ты меня достал, Данте, — Майкл провел ребром своей руки вдоль горла. — В этой группе, ты как собаке пятая нога! Адам поёт ничем не хуже тебя, а музыка Кевина и Сэма отлично бы сочеталась и с его голосом. Я бы давно выкинул тебя из "Blood Flegetton", если бы люди немного меньше испытывали тягу к фрикам. Всем же интересно прийти, и черт возьми, посмотреть на эту гребанную пятую ногу! А ты заигрался, мой мальчик, ты стал позволять себе слишком многое, и пока моё терпение не лопнуло, я предлагаю тебе выход, который подойдет нам обоим, нет нам пятерым. В твоей группе есть ещё три человека, если ты забыл.

   Майкл продолжал давить на Данте, понимая, что он в любой момент может сорваться с крючка. Его раздражал этот ублюдок, выводил из себя своими капризами.

   — Я свяжусь с самым крупным каналом, с которым только получится и договорюсь о прямом эфире. Ты придёшь и расскажешь всем историю, которую слово в слово выучишь по бумажке, ее составят специалисты, для того чтобы как можно больше людей попали под твое очарование. И каждый гребанный раз, когда камера будет снимать крупный план, ты будешь выдавливать из себя скупые слезы. Тебе это ясно?!

   — Мне не подходит такой сценарий, — Данте равнодушно дернул плечом. — Неа.

   Он в упор смотрел в глаза Майка, и мужчина не видел в них и доли страха.

   — Этот идиотизм больше подошел бы твоему Адаму, а я хоть и клоун, фрик, по твоему мнению, но в этом цирке участвовать отказываюсь. А ещё, мой дорогой друг, я хочу напомнить тебе, что это группа моя, — Данте указал пальцем в середину стола. — Это я собрал их всех, я искал площадки для первых концертов, я покупал рекламу, порой вместо того, чтобы пожрать. Я подписал нас в наш первый лейбл, и я потом вытащил всех оттуда, без единого долга. Ты, Майкл, был нанят для работы с бумажной волокитой, которой стало слишком дохрена, для того чтобы составлять мой райдер, и уточнять там какую туалетную бумагу нужно повесить возле унитаза, для того чтобы она устраивала мою задницу, и конечно же, чтобы подсчитывать прибыль, не забывая о своей алчной душонке.

   — Да если бы я тогда не согласился взяться за ваш балаган, вы бы давно спились или давали свой тур по наркотическим притонам, — попытался парировать Майк. — Сегодняшний случай прямое подтверждение этому, и если ты не уважаешь меня, как руководителя проекта, не забывай о том, что ты должен мне деньги, которые я вынул из своего кармана.

   — Признай, ты же сейчас наслаждаешься этим? — Коротко хохотнул Данте.

   — Я просто получаю истинное удовольствие, — не стал спорить Майк. — Ты будешь делать все, что я тебе скажу.

   — Только не уговаривай меня оставить автограф на сиськах твоей стремной дочери.

   — Ты расскажешь о своих отношениях с Джой, — пропустил мимо ушей острые слова Майкл.

   — Я уже сказал, нет.

   — Значит ты отправляешься в психушку! Будешь сидеть в кружке идиотов, и считать цветные кружочки!

   Будешь доказывать всем вокруг, что ты не долбанный наркоман. Будешь снимать сторис, рассказывая о своем самочувствии, ходить на тренинги, и принимать успокоительное, три раза в день, перед едой! Иначе...

   Иначе, твоей карьере крышка. Дом и машину придется продать, а ты же так не хочешь этого, верно? Ты же не хочешь вернуться туда, откуда вылез?

   — Тренинги — это наверно весело,— пожал плечами Данте, аккуратно держа в руках молочник,— я не против повеселится. Знаешь, слушать психов в любом случае, куда приятнее, чем тебя.

   Его рука наклонилась, переливая молоко в чашку, через край, заливая фарфоровое блюдце и стол.

   — Чаепитие с безумцем, тебе это ничего не напоминает? — Ухмыльнулся Данте, переворачивая пустой молочник верх дном.

   — Ты не безумный Шляпник, а обычный идиот, придурок с завышенной самооценкой, и чувством собственной важности. Возможно, тебе там хорошенько промоют мозги, и ты станешь вести себя более сносно.

   — А может, я найду себе там единомышленников, и соберу новую группу? Говорят, психи талантливы?

   — Я отправляю тебя не в игровую комнату, — процедил Майкл. — Ты будешь лезть из кожи вон, чтобы по выходу, твой "диагноз" свели на "нет". Десять занятий, Данте. Десять. И в глазах общественности ты больше не выглядишь социально опасным придурком. Больше не орешь со сцены чушь, и не треплешь глотки фанатам. А я, попытаюсь исправить все те последствия, которые ты натворил. Это все из-за Мейбл, да? Твоей девушки? Боишься что она пошлет тебя куда подальше? Потому что гораздо проще впарить зрителю драматичную муть, чем шагать по замкнутому кругу в смирительной рубашке. Она, наверное, хороша?

   — Настолько, что тебе и не снилось.

   Данте встал со стула, направляясь прочь из двора Майка.

   Пусть катится к чертям.

   Нет ничего сложного, в посещение тренингов и исправительных работ. Нет ничего проще, чем сидеть улыбчивым парнем, уверяя всех вокруг, что с ним все хорошо.

   Всего лишь долбанный месяц. Это похоже будет больше на реалити-шоу. И Данте был готов к этому. Абсолютно.

   Потому что он знал, что по итогу, публика станет еще больше.

   Данте умеет хорошо играть и убеждать.

   «Чувствительность, нежность, любовь, — ампутировать.

   Слова, свое мнение, правда, — изолировать.

   Психиатры и жёлтые стены, довольно коварное общество.

   Док, не режь по живому, живое во мне только творчество.»

ГЛАВА 10.

(Сумасшедший дом)

   На следующий день, Майк услужливо прислал в смс адрес, по которому, неуравновешенную звезду, уже ждали.

   Видимо, тонкая душевная организация Майка, действительно была вчера задета, раз он даже не соизволил позвонить, благословить и проконтролировать Данте.

   Что ж, прости папочка, но у всех бывает переходный возраст.

   Данте отправил ему в ответ розовое сердечко, и разбил два яйца о раскаленную сковородку.

   Настроение было нормальным. Он не чувствовал себя плохо, или необычно. Все было так, как и раньше. Его организм мог охренительно маскироваться, типа еще вчера, совсем не он, прибывая не в себе, прыгнул в разгоряченную толпу, с невнятными воплями.

   — Всем привет. Сегодня первый день моей реабилитации. Хочу сразу ответить всем, кто считает, что я был под наркотой: идите на... Я никогда не принимал запрещенные препараты, просто небольшое переутомление сорвало башню. Так...

   Данте пробежался по вопросам, которые всплывали в перископе, пытаясь выбрать наиболее адекватные.

   — Я не отменяю концерты, ребят. Все будет, но немного нужно подождать. Обещаю, что за такой форс- мажор, от меня, всем будет жирный подгон. Не сдавайте только билеты, ок?

   — Я тоже тебя люблю, wifedante283-45-17... — Данте поднес телефон ближе к лицу, — это что твой номер что ли? Тебе хоть есть восемнадцать?

   Данте отставил сковороду в сторону.

   — Что я делаю? Пытаюсь пожрать.

   Какая клиника? Этого я вам не скажу, больному нужен покой, — Данте отправил в рот дольку помидора, — ладно, вечером ещё загляну к вам, если меня не оденут в смирительную рубашку. Пока.

   Данте вышел, стирая с себя лицемерную улыбку. Любезность не была ему к лицу. Он быстро проглотил завтрак и отправился в душ. Зеркало показало довольно сносную картинку, его лицо практически зажило, что случалось достаточно редко, особенно в последнее время. Так и захотелось натянуть хипстерские очки, и вязаный свитер в клеточку. Еще нужно было отыскать беспроводные наушники, чтобы прослушать новый альбом, который ему отчаянно впаривали придурки с группы. Нужно же быть в тренде, и одновременно полезно проводить время?

   После душа, Данте таки остановился на тёмной футболке с какими-то проклятиями на латыни и черных рваных джинсах. Нацепил авиаторы, и просто зачесал назад волосы. Уже давно было пора стричься. Ключи от байка он тоже прихватил с собой, одевая на голову шлем, и отправляясь в дом сумасшедших. Именно так он за глаза прозвал это место.

   Музыка долбила в ушах, перекрывая напрочь гул машин и собственного мотора. Это было круто, будто весь мир играл для него и он был единственным слушателем.

   Затормозив у назначенного Майком, места, он достал мобильный.

   "Приехал в психушку на крутом байке. Все психи мне завидуют".

   Новая запись в твиттере тут же отозвалась сотней лайков и ретвитов.

   Данте снял шлем и направился в сторону больнички.

   Он совсем не так себе все это представлял. Где длинный забор, с колючей проволокой, где умалишенные, в смирительных рубашках и капающими слюнями? Где не менее стремные врачи, ставящие над ними опыты, в тайне от правительства?

   Данте улыбнулся администратору, молоденькой девушке, с идеально собранным пучком волос на голове, и та густо покраснела.

   — Я могу расписаться в своей истории болезни, будешь рассказывать всем, что лечила самого Данте.

   Девушка в ответ лишь покачала головой, доставая какой-то блокнотик, и протягивая его Данте.

   — Тогда здесь, если не сложно.

   Парень самодовольно улыбнулся, переворачивая листочки. Его альфа-волны немного поутихли, когда он перелистывал автограф за автографом.

   — Да ладно, и он тоже тут был ? — Данте округлил глаза.

   — Да, добродушный был дедушка, жаль его.

   — Ты меня удивила, — Данте подмигнул администратору, оставляя размашистую подпись.

   — Мне куда?

   — Второй этаж, в левое крыло, увидишь там дверь с табличкой "миссис Бекер".

   — А психи у вас все закрытые, по коридорам не ходят? А то знаешь, у меня фобия, что-то наподобие как люди боятся зомби апокалипсиса, так и я, того что психи сговорятся на своей частоте и выйдут все вместе на улицы, также будут вытягивать перед собой руки, и капать слюной из не закрывающегося рта, — он вытащил язык, изображая зомби.

   — У нас не стационар, — рассмеялась девушка, заполняя какой-то бланк. — Держи, это формула вакцины. Тебе ничего не грозит.

   — Ага, я как то чувак с картинки, который попал в прошлое, держит в руках флешку, и не может даже высечь огонь. Но, все равно, спасибо. Ты меня успокоила.

   — Данте, бахилы!

   — Я мыл сегодня ноги, честно, — он рассмеялся в ответ, направляясь по указанному маршруту.

   Несколько раз постучав в дверь, он не дожидаясь ответа, резко распахнул ее.

   Молодая женщина, лет тридцати пяти, в мятном костюме, сидела за большим письменным столом, и что- то печатала.

   — Док, я могу войти?

   — Вы уже вошли, мистер...

   — Просто Данте.

   Он прошелся по огромному кабинету, и улегся на рекамье, которое стояло как раз напротив стола психолога.

   — Вы решили, что правильно будет начать наше знакомство, в горизонтальном положении, Данте?

   — Я видел так делают в фильмах, вы против?

   — Совсем нет, если вам так удобнее.

   — Отлично, — Данте вытянулся удобнее, закидывая за голову руки, — честно сказать, я сегодня не выспался, и если вы будете так любезны...

   — Боюсь вас огорчать, но вам все же придется ответить мне на несколько вопросов.

   — Ну начинается...

   Данте вздохнул, присаживаясь напротив женщины.

   — Будете показывать мне картинки и спрашивать что я на них вижу? Могу сказать сразу — ничего. Ни медведей, ни летучих мышей, честное слово.

   — Не думаю, что это понадобится, — миссис Бекер улыбнулась Данте, пока рука механически делала какие-то пометки.

   — Как вы себя чувствуете?

   — Да нормально, только не выспался, говорю же.

   Данте взъерошил волосы, чувствуя себя не в своей тарелке.

   — Вы можете рассказать мне, что произошло на концерте? Или ещё не готовы делиться этим? Я хочу уточнить, что меня интересует правдивый ответ, и я не стану давить на вас, если вы ещё не готовы мне его дать.

   Мисс Бекер невесомо коснулась руки Данте, и он едва не подпрыгнул на стуле, чтобы возликовать.

   Он знал, черт возьми, знал что проделывала эта докторша. Касания в минуты поддержки располагают к себе, но понимая к чему все это, Данте просто не позволит никому здесь пудрить свой мозг.

   — Переутомление. Со мной произошло долбанное переутомление. Я плохо сплю ночами, иногда принимаю снотворное, что бы крепко уснуть.

   — Из группы Z?

   — Именно. Только безопасные, безвредные препараты.

   — Что вас беспокоит? Почему возникают проблемы с засыпанием?— Доктор сделала очередную отметку, что крайне удивляло Данте.

   Да пол мира сидит на снотворных, что теперь, всем вести долгие и изнурительные беседы, в белых кабинетах?

   — Потому что, у меня часто происходят биологические сбои в организме. Перелеты, концерты. Часто я не сплю ночами и пытаюсь работать.

   Перед концертом, я немного выпил, потому что мне нужно было расслабиться. Возможно, это как то и повлияло на мозг.

   — Вы принимали когда-нибудь наркотические препараты?

   — Нет,— отрезал Данте.

   Что это за врач то такой, что не может по поведению отследить, наркоман ли перед ним сидит или нет?

   — А какие-нибудь другие препараты, изменяющие сознание?— снова последовал вопрос.

   — Да. Каждый день. Я давно подсел на отличную вещь, если хотите, называйте это препаратами, или наркотиками. Я музыкант. И это мой единственный наркотик, который 24 часа, в моем организме и в моей крови.

   — Мне нравится то, как вы отзываетесь о роде своих занятий. Вам нравится то, чем вы занимаетесь? — миссис Бекер поправила очки, плавно прокручивая в пальцах карандаш.

   — Это часть меня. Порой, я пишу песни неосознанно, я могу заниматься сексом, а моё подсознание будет подавать в мой мозг аккорды и строчки, — Данте усмехнулся, — только не надо делать из меня шизика.

   — Вы слышите только свои мысли, или иногда вам приходится слышать ещё что-то, что могло бы вас смущать?

   — Я же попросил не делать из меня шизика, — Данте покачал головой.

   — Вешать на людей ярлыки и ставить диагнозы людям, спустя пять минут знакомства не наша прерогатива. Я хочу предложить вам групповые занятия с людьми, которые как мне кажется, имеют схожие с вами проблемы. Как вы на это смотрите?

   — Док, у меня нет проблем, — Данте выдавил из себя улыбку.

   — Если вы утверждаете, что у вас нет проблем, следовало бы считать, что вы счастливый человек? — на губах миссис Бекер появилась едва заметная улыбка. — Тогда помоги другим, эти люди действительно нуждаются в помощи.

   — Простите, но тут уж точно без меня, — Данте развел в сторону руки. — Я не мать Тереза, мы с ней разного пола. Только качаться на стуле.

   — Стул так стул, — женщина грациозно встала, приглашая Данте к выходу. — В конце коридора двойная дверь. Группа уже собрана и ждет только нас, ты можешь познакомиться с теми, с кем тебе придётся провести месяц. Я отнесу бумаги, и подойду, договорились? Если ты не хочешь входить один...

   — Мне не шесть лет, — Данте насмешливо поморщился, — и потом, меня клятвенно заверили, что психоапокалипсис не начнётся.

   — Мне нравится твое настроение, — миссис Бекер мягко коснулась плеча Данте.

   Похвала-физический контакт. Жаль, что эта тетка не понимала, что Данте видит ее насквозь.

   — До встречи.

   Данте проводил её взглядом, отмечая тонкие лодыжки и достаточно высокий каблук. Если бы он встретил её на улице, или например столкнулся в лифте, никогда бы не подумал, что в её нагрудном кармане, открывашка для человеческих мозгов.

   Данте быстро нашел нужную дверь, торжественно распахивая ее.

   Наверно, со стороны, это было больше похоже на то, как звезда выходит на сцену, но только вот оваций в свой адрес он не услышал.

   На мягких, невысоких стульях, сидели несколько человек. Две девушки, и два парня делали вид, что они даже незнакомы между собой, отречено смотря поочередно то в окно, то в телефон.

   — Буйных нет? — хохотнул Данте, разваливаясь на свободный стул.

   — Если ты так просишь, я могу устроить мордобой,— ухмыльнулся высокий, слегка худощавый для своего роста, парень.

   — Не боишься, что тебя из одной больнички, увезут в другую? — фыркнул Данте, и парень вскочил со своего стула, резво направляясь в его сторону.

   — Перестань, Стеф!— вскрикнула бледно- выбеленная девушка, расставляя свои руки, так, что если бы он захотел подобраться к Данте, ему бы сперва пришлось смести ее со своего пути.

   — Скажи этому ублюдку, что бы закрыл рот, а то он думает, что его крутость и популярность как-то повлияют на наше отношения. Я легко могу сорвать звезду с его головы, и затолкать в зад.

   — Сядь на место. Скоро придет миссис Бекер. Мы не должны огорчать ее. Она хочет нам помочь.

   — Спасибо, Снежок. Что бы я без тебя делал,— пожал плечами Данте, когда длинный все-таки уселся на свое место.

   Он достал телефон, открывая приложение.

   — Всем хай. Я только что был у психолога, это было незабываемо. Честно. Я в шоке, и в ходе нашего общения, я понял все свои ошибки. Я осознал и переосмыслил свою жизнь. Вы даже не представляете, как это, когда доктор, разложил по полочкам все мои проблемы. А сейчас, я сижу со своей группой. Это замечательные люди, хочу я вам сказать. Сейчас вы увидите их.

   Данте переключил с фронталки, на основную камеру, демонстрируя подписчикам, своих новых знакомых.

   — За пять минут, мы стали с ними настоящими друзьями. И я понял, что мне больше не нужна музыка, я больше не хочу писать песни. Я ухожу из шоу. Но оно продолжится, как и завещал Фредди. Только уже без меня...

   Данте выдержал драматическую паузу, читая шквал сообщений, который сыпался, с бешеной скоростью.

   В помещении воцарилась полная тишина, и только тикающие часы нарушали образовавшийся Абсолют.

   — Да ладно, я стебу вас,— Данте громко рассмеялся, даже не замечая, как девушка, которую он несколько минут нарек Снежком, нервно дернулась,— это все полная лажа. Дерьмо. И эти психи, что я вам только что транслировал, запомните их лица и бегите, если увидите на улице.

   — Ну все, тебе конец, ублюдок!

   — Стефан, ты же знаешь, что проявление агрессии, это то, с чем ты борешься! А на улицах города, таких раздражителей будет ещё больше, — снова вмешалась девушка, которая каким-то чудом находила правильные слова для верзилы.

   — Ну может ты, как самая осведомлённая расскажешь мне, чем вы тут занимаетесь, кто вы вообще?

   — Может сначала ты поведаешь свою историю, чувак? — Данте обернулся в сторону худощавого парня, и криво улыбнулся, складывая ноги крест на крест, на журнальном столике.

   — Вот моя история, бро, хочешь прочесть?

   — Здесь мы помогаем друг другу справиться со своими проблемами, делимся опытом, в каких-то аспектах кто-то из нас преуспел больше, это может служить примером, — в очередной раз попыталась сгладить ситуацию ярая защитница психов.

   — Бла-бла-бла, — перебил ее Данте, — у меня плохая память на имена. Не люблю забивать голову ненужной информацией, — он ткнул пальцем в блондинку, — тебя, мечта Дэвида Лэйна, я буду звать Снежок. Тебя, — его палец перешёл на аномально худого парня, — Тутанхамон, — Данте сам рассмеялся со своей шутки. — Наверное его останки, весили столько же, сколько и ты. А вас двоих, ещё не придумал. Может вообще никак не буду звать. Данте влез в карман всовывая в уши наушники.

   Все. Он высказался. Преследовал ли он какую-то цель? Вряд ли. Просто его засунули в одну банку с пауками, и ему было не комфортно. Потому что, не хотелось признавать то, что он отчасти такой же и ему там самое место. Он же крутой рок исполнитель, звезда, у него нет проблем.

   Он прикрыл глаза, погружаясь в музыку. На этот раз, композиции показались Данте достаточно интересными. Пальцы сами начали барабанить приходящую в его мозг мелодию. Ему удалось войти в то состояние, в которое при помощи йоги, не с первого раза попадают опытные практики. Он чувствовал как приятно ласкает кончики его пальцев катарсис.

   Кто-то мягко потрепал его по плечу, заставляя открыть глаза, и оборвать шёлк, который изолировал от мира, в котором с неких пор ему было не комфортно.

   — Данте, я предлагаю ребятам пройти тест Лурии. Его результаты помогут мне узнать вас больше, — миссис Бекер терпеливо дождалась, когда Данте вытащит наушники. — Каждый из вас достанет четыре случайные карточки и попытается изобразить полученные слова. Ты не против поучаствовать вместе с нами?

   — Если вас не смущает то, что я абсолютно не умею рисовать, док.

   — Просто рисуйте, так как чувствуете, — психолог улыбнулась, — карандаши?

   Данте уставился на стаканчик с цветными карандашами, и не раздумывая вытащил черный.

   — Вы можете не останавливаться на одном цвете, — мягко проговорила она.

   — Я минималист, — Данте отказался от остальных цветов и вынул четыре карточки, читая названия:

   — Счастье;

   — Праздник;

   — Любовь;

   — Подвиг.

   Он закусил кончик карандаша, раздумывая что такого нарисовать, чтобы миссис Бекер поскорее выпустила его отсюда.

   Все четверо уже принялись активно что-то штриховать, даже громила аккуратно выводил какие-то линии.

   — Что, Снежок, не хватает красок? — Данте ухмыльнулся, глядя как в руках у девушки не помещаются цветные карандаши.

   — Если не хочешь, что бы после тренинга, твое лицо стало ярче, чем все эти карандаши, то советую засунуть в задницу, твои приколы.

   — Какая ты злая. Совсем белая, но не пушистая, — закатил глаза Данте, принимаясь за свое задание.

   Он вообще не понимал, как можно изобразить то, что нельзя увидеть? Может быть, психологу, тоже не мешало завести своего психолога?

   Недолго думая, над словом "подвиг", Данте вырисовал звезду, и вписал туда свое имя.

   Получить звезду на аллее славы, заветный подвиг любого артиста.

   Интересно, что бы нарисовала Сноувайт? Черную тушь? Или домашний солярий?

   Данте хмыкнул, размышляя над следующими словами.

   Хотелось уже быстрее разделаться со всем этим и пойти домой.

   Праздник. Торт со свечей? Праздничное конфетти? Подарочная упаковка? Данте любил делать подарки, не связывая их с какой либо датой. Зачем жить в ожидании какого-то заветного дня, сливая другие, если можно устроить себе праздник в любой момент? Праздновать Дни рождения каждое утро, потому что пробуждение это и есть новое рождение своего рода. Данте нарисовал что-то наподобие органайзера изображённого в телефоне, и обвел его в кружочек.

   — Эй, лэди Винтер, дай мне красный карандаш, — прошептал Данте, снова затрагивая девушку.

   — Меня зовут Молли, и меня раздражают эти дурацкие прозвища, а ещё красный цвет, это цвет агрессии, и он мне не нужен.

   — Я просто хочу обвести это в кружочек и написать 365 дней красным, смотри, красиво я рисую? — Данте повернул к Молли свой листочек, ожидая похвалы.

   — Круг это признак замкнутости, — фыркнула она, заправляя волосы за ухо.

   — У тебя синдром Туретта?— Улыбнулся Данте, отводя от девушки взгляд,— и не надо так пялится на меня, я хорошо подготовился, прежде чем явится в логово психов.

   — Какой же ты кретин. С тобой даже неприятно находиться рядом,— Молли отрицательно замотала головой, отсаживаясь от парня.

   — А ты уродка, я же молчу,— выкрикнул Данте, швыряя карандаш.

   Его начинало все это раздражать. Он и подумать не мог, что первый же день, его настолько запарит и вымотает.

   Почему он должен находиться в обществе этих асоциальных личностей? Почему должен терпеть нападки и оскорбления в свой адрес?

   — Данте, вы закончили работу?— Миссис Бекер сдвинула свои идеальные брови.

   — Да док. Расскажите мне, что я больной псих, и я со спокойной душой буду жить с этим диагнозом.

   Данте раздражительно пнул листок поближе к психологу.

   — У вас один рисунок, второй, я так понимаю, вы зачеркнули. Это звезда? Что она значит для вас?

   — Второй рисунок я зарисовал, потому что ваша пациентка, любезно подсказала, что круг — равно замкнутость, а мне, меньше всего хотелось бы, что бы на меня вешали ярлыки из-за дурацких зарисовок, которые даже не имеют смысла. Это звезда, да. Звезда на аллее славы. Это и счастье, и праздник, и любовь, и подвиг. Но вряд ли эти уроды и психи, понимают хотя бы немного своими мозгами, как сложно быть популярным. Как тяжело добиться славы. Какой это гребанный труд. Быть все время на виду, под прицелом, когда каждый твой шаг, комментируют, и разглядывают, когда роются, в твоих отношениях, как в грязном белье, не брезгуя даже трусами! А у вас какие проблемы, а? Ты, — Данте ткнул пальцем в Молли,— наверно очень страдаешь, что парни обходят тебя стороной? Боишься умереть девственницей?

   — Почему у тебя все претензии только ко мне? — Вспыхнула Молли, не выдерживая.

   Какого вообще черта она на все это подписалась? Какого черта гребаный Данте появился здесь? Она не верила в совпадения. Разве что только в проклятия.

   — Молли, веди себя спокойнее, — сделала ей замечание миссис Бекер, — ты же понимаешь, что для Данте это первое занятие, и ему ещё сложно адаптироваться.

   — А что будет на втором, третьем, четвертом? Мне станет комфортно в обществе шизиков? Именно так работает групповая терапия?

   — Шизик тут только Диана, — худощавый парень указал пальцем на девушку, которая продолжала рисовать, и только метнула гневный взгляд в ответ.

   — Мне прям сейчас жить легче стало, бро, — выплюнул Данте. — Ты бы лучше пошел пожрал в "KFC", вместо того, чтобы греметь своими костями.

   — У Макса анорексия, — мягко вставила свою фразу миссис Бекер.

   — Ок, а что мне с того? Я должен расплакаться и пожалеть его? Или нарисовать для него бургер?

   Данте нервно взъерошил волосы. Чертова копна, ему хотелось скорее переступить порог этого здания и состричь все нахрен.

   — Я сегодня же попрошу о том, что бы Данте перевели на индивидуальные занятия,— вмешалась миссис Бекер.

   — И замечательно,— всплеснул ладонями парень,— я буду очень рад, если вы окажите мне такую услугу.

   — Придется написать, что ты агрессивно настроен к окружающим, что вспышки неконтролируемой агрессии, появляются в тебе намного чаще, чем положено, и что, к сожалению, в группе, с людьми, ты не можешь находиться дальше.

   — С психами вы хотели сказать. С гребанными психами,— поправил ее Данте и тут же словил на себе гневный взгляд длинного.

   — Ты не можешь наверняка знать, кто из нас, чем болен. На улицах, встречаются сотни людей, с психическими расстройствами. Представляешь, сколько твоих слушателей, которые ходят на твой концерт, могут иметь с этим проблемы? Если ты не можешь справиться со своими эмоциями, в компании четырех, абсолютно спокойных, ребят, то каким же будет твое поведение на сцене? Снова повторишь свое нестандартное выступление и лишишься всякого доверия?

   — Смотрите, Стефан нарисовал женские гениталии,— прыснул худощавый парень.

   — Это мандарин, придурок.

   — Мандарин? — Макс зашелся в каркающем смехе.

   — По-моему он сейчас сдохнет, — Данте закатил глаза.

   — Миссис Бекер, спросите Стефана, чтобы он хотел сделать с этим мандарином, — не мог успокоится Макс.

   — Наверное это была моя ошибка, — миссис Бекер потерла виски, — я слишком мало пообщалась с вами Данте, и решила, что так будет лучше всем. Мне показалось, что ребята смогут перенять от вас вашу уверенность, умение вести себя на людях, но, к сожалению, я поступила глупо. С завтрашнего дня, я назначаю вам индивидуальные занятия.

   — А их число можно будет как-то сократить, справится со всем этим быстрее?

   — К сожалению, это наоборот продлит так называемую реабилитацию. В итоге вам все равно придется оказаться в группе, возможно не в этой а какой-то другой, время покажет.

   — Погодите, что значит продлит? — Данте вскочил со своего места следом за женщиной, которая собирала рисунки.

   — Опыт позволяет мне утверждать, что больше всего в помощи нуждаются те, кто громче всех кричит о том, что она ему не нужна.

   — Нет. Стоп. Давайте переиграем, — выставил перед собой руку Данте. — Мне очень сильно нужна помощь, и я безумно полюбил всех этих ребят, Стеф, подтверди! — Данте хлопнул его по плечу, но парень лишь смахнул с себя его руку. — Ну же, чувак, я даже запомнил твое имя.

   Данте закатил глаза чувствуя безысходность и сдерживая себя от того, чтобы залепить в стену кулаком.

   Ему нужно было побыстрее с этим закончить. Ни одной гребаной минутой дольше, иначе он точно свихнется.

   — Миссис Бекер, мне кажется, что мы должны дать Данте шанс, — прозвучало неуверенно и тихо.

   — Ты действительно так думаешь? — женщина с интересом посмотрела на Молли. — Хорошо, я прислушаюсь к твоему мнению, — миссис Бекер сложила в аккуратную стопку рисунки, — но я не могу насильно помещать других своих пациентов в агрессивную среду. Могу предложить тебе провести завтрашний день в компании Данте, и если ты не окажешься от своего решения, я подумаю над тем, чтобы вернуть его в группу.

   — Но миссис Бекер... — Молли бросила растерянный взгляд на Данте, чувствуя что краснеет. — Я говорила не об этом...

   — Что ты ей Богу, — психолог мягко улыбнулась, — я же не предлагаю вам сходить на свидание. Завтра вы получите инструкции, которые я составлю для вас, а на следующий день, ты расскажешь мне изменилось ли твое мнение, и готова ли ты дальше поручится за Данте.

   — Снежок, соглашайся, я буду душкой, — Данте умоляюще посмотрел на девушку. Он даже был готов поцеловать её в белоснежный лоб.

   — Хорошо, миссис Бекер, я попробую, — пряча глаза, проговорила Молли.

   — Ты очень добрая и отзывчивая девушка, не растеряй этого, какие бы испытания тебе не готовила жизнь, — женщина обернулась к остальной группе, — до скорой встречи ребята, обойдёмся сегодня без аплодисментов.

   — Миссис Бекер, можно?

   Молли просунула свою белую голову, в приоткрытую дверь, сама не понимая, о чем дальше говорить.

   Но сказать она должна была.

   То, что Данте, сегодня утром, появился в их аудитории— просто перевернуло все ее мысли с ног на голову и сильно тряхнуло.

   Когда они случайно встретились на улице, это был маленький микроинсульт ее чувствам. Сегодня же, ее полностью парализовало, и эту болезнь нельзя было запускать. Данте вылечится, Данте вернется в свою прошлую жизнь, Данте заживет долго и счастливо, а Молли снова будет пить успокоительные, подвергаться паническим атакам и ненавидеть себя. Ненавидеть еще больше.

   — Да, Молли. Я слушаю.

   — Миссис Бекер. Я не уверена. Не уверена, что смогу,— начала она, сцепляя руки замком.

   Потому что неуютно, потому что хотелось замкнуться в себе. Закрыться от всего и стать нечитаемой.

   — О чем сейчас речь?— женщина сдвинула брови, разглядывая Молли.

   — О моем индивидуальном занятии завтра. Прошу, кто угодно. Я готова работать в паре со Стефаном.

   Только. Не. Данте. Пожалуйста,— она отчеканила каждое слово, вложив в них все свое отчаянье.

   — Ты ведь сама поручилась за этого парня, — миссис Бекер с интересом посмотрела на Молли.

   — Да, потому что каждый заслуживает шанс на исправление.

   — Но помогать ты не хочешь.

   — Я не смогу, — Молли чувствовала, что вот-вот расплачется от бессилия.

   Это будет самым настоящим испытанием для неё. Ходьбой по минному полю, когда каждое слово будет провоцировать взрыв.

   — Молли, мне не нравится твое настроение. Ты не уверена в себе или в нем?

   — В нас, точнее, в полной невозможности "нас". Мы просто не сможем взаимодействовать. Я не говорю что он плох, просто из этого ничего хорошего не выйдет.

   — В тебе говорит страх Молли, страх с которым нужно бороться. Очень часто те кто с трудом принимают помощь, потом оказываются вдвойне благодарны. Я вижу, что вам двоим необходимо это. Тебе — чтобы стать сильнее, ему — для того чтобы стать мягче. Поверь, я бы никогда не стала делать ничего из того, что могло бы навредить моим пациентам.

   Молли еще раз, умоляющим взглядом, посмотрела на миссис Бекер, и глубоко выдохнула.

   Она знала ее давно. Целых шесть лет. Достаточно для того, что бы знать, что как она сказала, так и будет.

   Что ж, на секунду, спускаясь со ступеней, Молли представила, как она летит с них и ломает ногу. Тогда бы уж точно, не пришлось ни видеть Данте, ни тем более проводить с ним время.

   А лучше, сломать шею. Пока она будет лежать в больнице, полностью обездвиженная, он сто процентов пройдет реабилитацию и исчезнет отсюда.

   Вот так, повстречав мечту, в очередной раз, Молли не могла сказать судьбе спасибо. Небожитель, слишком хитер, что бы давать нам то, что мы хотим, и не присыпать это огромной горстью проблем и трудностей.

   Данте был мечтой на американских горках.

   Дух захватывает, страшно, а потом долго трясутся ноги.

ГЛАВА 11

(Арт. терапия)

   Молли беспокойно спала всю ночь, и проснулась раньше будильника. Миссис Бекер должна была отправить сообщение Данте, и совсем скоро они должны были оказаться вдвоём в маленькой замкнутой комнатке. Молли уже бывала там, на таких же парных занятиях. Ничего необычного. Небольшой журнальный столик, два мольберта, к которым прикреплены белые холсты, и каждый раз новое задание, которое просит изобразить психолог. Сегодняшней темой был внутренний мир. Арт-терапия подразумевала расслабление, увлечение общим делом, какой никакой контакт. Но Молли могла думать только о тесном помещении, и человеке с которым ей предстоит там оказаться. И если уж быть до конца честным, последнее время её мысли были посвящены только ему. И сегодняшний рисунок, должен был быть срисован с дерзкой, выделистой, никого на дух не переносящей зазвездившейся натуры.

   Молли вычистила зубы, и даже сделала скраб для лица. Завязала волосы в аккуратный хвост, и натянула джинсы с футболкой оверсайз. Бросила в рюкзак телефон, влажные салфетки, ключи и вышла на улицу, прикладывая усилие к каждому шагу.

   Песни Данте, она больше не слушала. Да и зачем, если он давал теперь свои концерты вживую. Правда, вместо любимого голоса, который она бы несомненно узнала, среди всех мужчин на земле, он превратился в невыносимую, фыркающую, недовольную болтовню. Молли села в автобус, который стремительно и безжалостно сокращал расстояние к пункту назначения, и думала, что же ей сегодня изобразить. В отличии от Данте, у нее было преимущество: она знала задание. Фантазия разыгралась не на шутку: она уже представила, как будет корчиться Данте, как будет истерить и швырять предложенную спец. одежду. Молли очень надеялась, что им выдадут респираторы, и нежная звезда обезопасит себя от обморока, а она, от демонстрации ее лица в своем перископе.

   Она смотрела его вчерашнюю съемку. Это было ужасно.

   Оказывается, со стороны, ты выглядишь еще хуже, чем когда смотришь на себя в зеркало. Не очень приятный факт, но жить с ним придется.

   — Ты опоздала.

   Молли подпрыгнула на месте перед входом в общественный центр, и посмотрела на часы.

   — Всего лишь на две минуты, извини, но общественный транспорт обычно не предсказуем.

   Черт возьми, Молли убедила себя что она постарается быть милой и беспристрастной, но он с первых мгновений выводил её из себя.

   Она глубоко вдохнула открывая дверь, и оглядываясь. Дышать снова стало проблематично. Данте коротко подстригся, что сделало его лицо ещё свежее, и все эти брутально-сексуальные шмотки, безумно были ему к лицу и фигуре.

   — Это для тебя две минуты, а мне пришлось сделать пятнадцать фоток. К моменту когда мы выйдем отсюда, здесь уже соберется толпа.

   Данте вошел следом в прохладное помещение, снимая очки.

   — Ты не думал, что если одеваться менее ярко и ездить не на таком заметном транспорте, проблем станет меньше?

   Милой. Просто быть милой.

   Молли чувствовала, что он поднимался за ней следом, и чувствовала в своих конечностях тремор.

   — Мы здесь будем вдвоем?

   Данте осмотрел небольшое помещение поворачиваясь вокруг своей оси.

   — Миссис Бекер, скинула мне сегодня наше задание. Нужно нарисовать своей внутренний мир.

   — Что это еще за бред?— он закатил глаза, снова ярко ощущая, что попал в настоящий сумасшедший дом. Нарисуйте счастье, нарисуйте внутренний мир, птичку, собачку и солнышко, а на заднем фоне, могилку, в которой похоронено самообладание и нервная система, после вот таких вот терапий.

   — Просто нарисуй свою начинку. Из чего ты состоишь,— отмахнулась Молли, пытаясь как можно скорее прекратить беседу.

   — А у тебя есть парень?

   — Что? — Молли в изумлении распахнула глаза, и ей на секунду показалось, что скорее всего, она уже чокнулась окончательно.

   Шизофрения, как она есть, во всей своей красе.

   — Просто мы с тобой вместе в таком тесном пространстве,— Данте спокойно пожал плечами, пока Молли просто пылала изнутри заживо,— я переживаю за свою честь. Откуда я знаю, может ты приплатила миссис "дай-ка я изогну бровь", что бы она оставила нас наедине? Она похожа на доктора Зло, да?

   Данте громко рассмеялась, приводя тем самым Молли в чувство.

   — Ты ненормальный,— выдохнула она, когда наконец, поняла, что может говорить.

   — Блин, хочешь загадку? На логику. Я сам только что придумал, — парень стащил с плеч рюкзак, кидая его на пол,— как ты думаешь, кто в этой комнате, в этой тесной-притесной комнатушке, сумасшедший из нас двоих? Правильно, Кокос. Мы оба.

   — Идиот, — не разделила его смех Моли, и принялась аккуратно вскрывать банки с красками.

   — Ты не ответила. Так у тебя есть бойфренд? Такой же безупречный блондин.

   — Нет,— отрезала она, макая руку в зеленую краску.

   Она пришла сюда заниматься. Отдыхать. Осталось только абстрагироваться от своего главного раздражителя.

   — Недотрога?— заинтересованно спросил Данте.

   — Нет.

   — Феменистка? — следующий вопрос и Молли услышала скрип своих собственных зубов.

   — Нет.

   — Фригидная?— он зачерпнул рукой фиолетовую краску, все так же не сводя с Молли глаз.

   — Нет.

   — ... Лесбиянка?

   — Нет, господи, что ты несешь?!

   Все, она сегодня же скажет миссис Бекер, что либо она уменьшает их контакт с Данте до минимума, либо... Либо, она просто спрыгнет с моста.

   — Не нравятся мои вопросы, Кокс?— ухмыльнулся Данте, вырисовывая пальцами скрипичный ключ.

   — Нет.

   — Нет, нет, нет. Из яйца омлет. Пачка сигарет. Рокерский дуэт. На концерт билет. Выключенный свет. Сделай мне минет.

   Данте громко заржал, когда увидел реакцию Молли. Она что, настолько читаема?

   Девушка кинулась к рюкзаку, забывая о перепачканных руках.

   — Как знала, что ты будешь невыносим и прихватила с собой наушники. Я сейчас готова слушать, что угодно, что перекричит тебя и твои идиотские шуточки!!!

   — Ладно, ладно,— Данте поднял руки вверх,— последнее было лишним, согласен. Но оно так круто рифмовалось, я не удержался.

   — Рисуй свой идиотский внутренний мир, я сфотографирую рисунок и отправлю его нашему психологу, — бросила Молли, вставляя наушники в телефон, и затыкая ими уши.

   Рандом словно издевался, включая ей одну за другой песни Данте.

   — Проклятие, — прошипела Молли, вырывая бесполезные проводки.

   — Почему ты бесишься? Разве мы не должны здесь впитывать прелесть дзэна?

   Данте что-то вырисовывал, и можно было предположить, что он действительно старается.

   — Я просто очень разговорчивый парень.

   — Я это заметила.

   Молли хотелось вымазать руки по локоть в алую краску и нарисовать пожар, который горел внутри нее.

   — Зачем ты используешь столько красок? Холст белый, тебе нужна только черная, чтобы оттенить тени, и вуаля, вот она ты, идеальный косплейщик черно-белых фото.

   Молли стиснула зубы, продолжая бездумно марать бумагу. Ей хотелось зарядить Данте между ног изо всех сил, чтобы он свалился на пол. Не удивительно, что его лицо было постоянно разбито. Наверное, это было приятно делать.

   — О, я знаю кого ты мне напоминаешь, все думал-думал и никак не мог вспомнить, — Данте опустил палец в зелёную краску, старательно выводя колючую лозу. — Ты Круэлла Девиль. Тебе нравятся маленькие беленькие щеночки?

   — Ты не задумывался о том, кто я? Ну, ты же не знаешь ничего о моих проблемах, и о моей болезни. Тебе не страшно, Данте?

   Молли махнула рукой, и ярко- алая краска разлилась по рисунку, будто кровь.

   — И кто же ты?

   — Нет, тебя больше интересует люблю ли я щеночков, ведь так? Но если Круэлла, срывала кожу с животных, то я, предпочитаю делать это с людьми. Несколько моих бойфредов. То, как раз, о чем мы говорили. Я содрала с них кожу живьем, пока они были под сильнодействующим парализующим препаратом. Меня признали невменяемой, три года больниц, психиатров, уколов, и вот, я здесь,— Молли подмигнула Данте, довольная произведенным эффектом. Он даже перестал водить пальцами по холсту.

   Впечатлительная звезда.

   — Ха- ха,— с издевкой фыркнул он,— ты и моли не обидишь, Мо.

   — Я не моль!— вскрикнула девушка, теряя терпение, уже на самом деле.

   Как бы она не пыталась убедить себя, что это всего лишь глупые шутки, каждая из них, глубоко проникала в сознание, обещая остаться там навсегда.

   — У всех есть свое тотемное животное. Чем тебе не нравится моль? Достаточно милая бабочка. Бесцветная, незаметная...

   — В таком случае ты комар, бесполезная летающая, паразитирующая пустышка. Настолько тупая, что если растянуть кожу, зажав его носик, он все равно продолжит сосать кровь, и будет делать это до тех пор, пока не лопнет. Пока не взорвется к чертовой матери. Я просто буду умнее, и подожду пока твое тельце не разорвет благодаря твоей ущербности.

   Молли продолжала рисовать на автомате, замечая как ее невесомый почти пастельный рисунок, превращается в какое-то агрессивное месиво. Вот оно, прямое доказательство того, что уроки арт-терапии, это не бессмысленное развлечение. Искусство отображает твое внутреннее состояние, будь то картины лишенные жёлтого цвета, виртуозное исполнение своей партии на скрипке, или кричащая абстракция, в которой предметы пересекают друг друга. Нужно было остановится. Глубоко выдохнуть, и продолжить то, ради чего она вообще на все согласилась.

   — Отодвинься, мне нужно сделать фото, я думаю, наше задание подошло к концу.

   Молли уверенным шагом подошла к мольберту Данте, включая камеру.

   Честно сказать, она увидела там совсем не то, что ожидала.

   Тона были холодными. Голубой, синий, фиолетовый, лиловый, немного чёрного. Человеческий силуэт напоминала гитара, чьи оборванные струны торчали наружу, превращаясь в колючие тернии без бутонов, на концах которых тлел огонь. Нотный стан, разливался аккордами, которые напоминали своими изгибами артерии, переходя в единичные ноты, пародируя вены, закольцовываясь в скрипичном ключе и выливаясь в басовый.

   Молли сфотографировала рисунок, отмечая что этот человек, в данный момент, в своей душе имел гармонии больше чем она сама.

   — Эй, невидимка, я ещё не закончил, — Данте нахмурился, пытаясь отобрать телефон.

   Молли с возмущением, задрала руку, но с ее ростом, было сложно противостоять ему.

   Данте практически дотянулся до гаджета, пока Молли находилась между жизнью и смертью, от такого тесного контакта.

   Она же хотела, тогда, на концерте, коснуться хотя бы его кроссовок? А сейчас, эти кроссовки, безжалостно оттаптывали ее ноги.

   — Я же сказал, Кокос, потом сфотографируешь,— это последнее, что услышала Молли из его уст, а дальше...

   Один неверный шаг, и ведро, с черной краской перевернулось, оставляя на полу огромное пятно. Еще один шаг, и Молли, не удержав равновесия, поскользнулась и громко плюхнулась в это пятно. Она лежала и думала, что это конец. Конец ее самообладанию, терпению, долгим годам тренировок и сеансам. Конец ее любви к музыке.

   Она лежала, прикрыв глаза, пытаясь заглушить своим внутренним голосом, который призывал успокоиться, дикий ржач Данте.

   — Когда ты рядом, мне хочется убивать,— процедила она, пытаясь подняться.

   У нее плохо получалось, схватиться было не за что, а безумно скользкая краска, не давала ей твердо стать на ноги.

   — Осторожно, Снежок, это почти признание. Стоишь на коленях, и признаешься мне в любви,— хохотнул Данте, протягивая руку.

   — Я обойдусь,— огрызнулась Молли, все-таки поднявшись с колен, но ощущая себя полным ничтожеством.

   — Давай еще сделаем вот так,— парень окунул руку в белую краску и брызнул на нее,— что бы ты больше соответствовала своему стилю, " черно- белая фотография". Скажи, Мо, а твой внутренний мир тоже черно- белый? Не удивлюсь, если ты как крысы, видишь мир в ультрафиолете.

   — Ты самый настоящий кретин, я тебя ненавижу, — процедила Молли, готовая расплакаться от своего унизительного положения.

   — Да ладно тебе, — Данте предложил руку ещё раз, но Молли и на этот раз проигнорировала его помощь.

   Ничего ей от него не было нужно. Совсем ничего.

   Она все таки встала, хватая ведерко с коричневой краской, и полностью выплеснула его на холст Данте, разбрызгивая краской в стороны. Она и так уже была по уши во всем этом. Весь прежний рисунок был бесследно погребен в коричневую кляксу.

   — Вот твой внутренний мир, ясно? Внутри ты мистер Дерьмо. Навозная куча.

   — Ты чокнутая, я какого хрена старался с этими завитушками? — Данте вышел из себя, хватая ведро с алой краской. Вначале он хотел последовать примеру Молли, но после принялся зачерпывать рукой краску, вырисовывая на холсте Молли свои линии, второй рукой не позволяя ей приблизиться.

   Молли прыгала вокруг него, пытаясь помешать, но все что она чувствовала это твердую руку, которая как турникет отрезала ей путь.

   Краска была повсюду. Чёрная, коричневая, белая, красная, которая то и дело выливалась от ударов Молли, попадая ей на волосы и стены.

   — Смотри, круто, да? Правда похоже? — веселился Данте, отставив ведро и хватая Молли за запястья.

   — Ты злобный кролик. Мстительный грызун!

   Молли пыталась вырваться переполняемая яростью. Она уже была такого же цвета как этот уродливый, зубастый кролик изображенный Данте.

   — Я больше не намерена находиться с тобой даже в одном помещении. Знаешь, миссис Бекер, была права, когда говорила, что тебе нужны только индивидуальные занятия. Ты невыносим, и выведешь из себя, даже здорового. Что говорить о людях, которым нужна психологическая помощь?! Я шесть лет ходила на курсы, пытаясь если не полюбить, то хотя бы принять себя такой. Вот такой! И тут появляешься ты, и все мое самообладание, просто летит к чертям. Все тренинги коту под хвост!

   Молли вырвалась из рук Данте, выбегая из комнаты.

   Наплевать на то, что она не завершила работу. Наплевать на забытый рюкзак. Только лишь бы, больше его не видеть. Никогда.

   — Эй, осторожно, — чьи-то грубые руки оттолкнули Молли, и она растерянно посмотрела перед собой.

   — Простите, я задумалась, — пробормотала она, пытаясь протиснуться, но теперь толчок последовал со спины, заставляя Молли столкнуться с парнем снова.

   — Я же говорил тебе, что в тот кабинет каждый день ходят забавные экземпляры, посмотри какой фрик!

   Молли вскрикнула от неожиданности, когда её снова оттолкнули в сторону.

   — Давай поиграем в игру, кто дальше её зафутболит?

   — Давай, — Молли поежилась от злобного смеха за своей спиной. Она будто потеряла дар речи. Что вообще происходило в её мире, с появлением в нем Данте?!!

   — Ребята, пошутили и хватит, — выдавила из себя Молли, чувствуя каким слабым и хриплым стал её голос.

   — Молчи, уродина.

   Тот, кого она ощущала только спиной, вышел вперёд, придавливая её рукой к стенке.

   — Я придумал новую игру, давай кто первый доведет её до слез, тот выиграл, — ухмыльнулся он, ожидая похвалы своей идеи.

   — А если её воспитатель увидит? — второй оказался менее смелым, но лихорадочный блеск в глазах, выдавал с потрохами то, что он только и делает что ждёт, когда его успокоят и замотивируют согласится.

   — Да я сто раз уже так делал, они по парам сюда таскаются, знаешь как они забавно бьются в корчах, отличный приз для победителя.

   — И не рассказывают? — второй уже почти сдавался.

   — Главное руками не трогать, а на слово психам никто не верит, — с важным видом заметил он. — Погнали?

   — Ребята, я не псих, — постаралась вмешаться в их диалог Молли, — я работаю в клинике. И если там узнают чем вы занимаетесь, вам не поздоровится!

   — Заткнись. Ты выглядишь так, будто твой папаша слил тебя на одеяло, а ты встала и пошла, — мерзко захихикал первый, — теперь твой ход.

   — Подожди, — его друг закусил жёлтыми зубами губу, — надо придумать. О! Если таких уродок как и ты станет больше, наступит конец света, потому что мужчины не смогут больше размножаться, — во все горло заржал второй.

   — Отпусти меня! — Молли повторила свою попытку вырваться.

   — Нет. Если бы она работала проституткой, то ни заработала бы ни цента.

   — Тухло. Если бы ты сдохла...

   — Если ты не закроешь рот, то сейчас, сдохнешь ты,— раздался за спиной еще один голос, оба парня на секунду заткнулись.

   — Данте не надо, иди в аудиторию,— всхлипнула Молли, еще больше испытывая страх.

   Она прекрасно знала, чем это чревато.

   Чем это окончилось для него тогда, на пляже, и чем, может окончиться сейчас.

   — Ты еще кто такой? Тоже псих?

   — Не, вроде. Я его рожу уже где-то видел. Не могу вспомнить где,— сдвинул брови парень, напрягая мозг.

   — Вали отсюда, пока я не вспомнил, мы тут играем, не видишь?

   Молли сильнее вжалась в стену, чувствуя как дрожит.

   — И так, на чем мы остановились? — отморозок вальяжно развернулся к Молли, считая, что его грозный вид, сделал свое дело.

   — Если бы ты сдохла...

   Молли закричала, когда глухой удар в ухо, неестественно выгнул шею в бок, прямо перед её глазами, и её обидчик отлетел в сторону, ошарашено прижимая ладонь к виску.

   — Эй, ты что бессмертный что ли? — завопил второй, замахиваясь и метя в лицо Данте.

   Молли зажмурилась когда мощный кулак проехался по деснам.

   История повторялась, Молли опять чувствовала себя виноватой во всех грехах. Их было двое, он был один. Она была слишком слабой и не способной дать отпор.

   Нужно срочно было что-то менять.

   Она сорвалась с места и принялась поочередно молотить кулаками в закрытые аудитории. Кто-то должен был здесь заниматься ещё, и эти придурки тоже откуда то вышли.

   — Пошли, нафиг нам проблемы, — первый взмахнул в воздухе рукой и там блеснуло лезвие. — Не подходи, я кажется вспомнил его рожу.

   Данте улыбнулся, обнажая окрашенные в алый цвет губы, и сплюнул на пол кровь, делая вперёд насмешливый шаг.

   — Пошли, ну его нафиг, — второй дернул первого стремительно пробираясь к выходу.

   Молли обессиленно выдохнула, прислоняясь к одной из дверей, которые так и не открылись.

   Она действительно была бесполезной.

   — Данте,— она посмотрела на парня, но он лишь махнул рукой, возвращаясь обратно в аудиторию.

   Молли медленно двигаясь, поплелась за ним. Ноги словно отказали, и она не могла понять, что ее напугало больше. То, что ее снова, безжалостно смешали с грязью, или то, что ради нее, Данте снова пожертвовал своим лицом.

   Копаясь в своих мыслях, она со всего маху, врезалась в вылетающего из аудитории, Данте.

   Его глаза скрывали очки, а на плечах был рюкзак.

   — Ты куда?— жалобно всхлипнула Молли, пытаясь схватить его за футболку, или за руку.

   Она уже слабо различала.

   Вместо помощи, Данте снова получил увечья.

   — Занятие окончено, Кокос,— ухмыльнулся он, вытирая с губы кровь.

ГЛАВА 12.

(Тишина)

   Глупая девчонка, очень сильно раздражала его.

   Данте пытался быть душкой, дабы заработать доверие, но с каждой минутой, было все сложнее.

   Ему даже стало казаться, что он реально псих. Нет, действительно.

   Он никогда не испытывал раздражения из-за мелочей, никогда не обращал внимания, как выглядят другие люди. Люди, с которыми он не собирался вступать в дружеские или деловые отношения. На них ему было плевать. А окружали Данте, всегда красивые девушки. Или парни. Неважно.

   Но эта крыса просто выводила его из себя. Чудовище, которое бы любой фильм ужасов, принял бы с распростертыми объятиями. Ей не нужно было делать грим, для того, что бы конкретно обосраться, если повстречать ее ночью, например в лесу, или на безлюдной трассе.

   Ходячее, маленькое привидение, с писклявым мерзким голосом.

   Входящее сообщение, заставило его ненадолго расслабиться и улыбнуться:

   3 June, Fri, 4.50 PM

   Bonnie: Привет. Как твои дела? Видела твой блог, это было забавно. Кстати, тот длинный не навалял тебе?

   Что писать? Рассказать ей правду или соврать? Зачем посвящать незнакомого человека в свои проблемы?

   Только вот факт, отсутствия человека, с которым можно поговорить о наболевшем, заставил Данте все же выбрать первый вариант.

   3 June, Fri, 4.52 PM

   Dante: Все очень плохо, Бон. Мне кажется, я действительно схожу с ума. Если бы хоть кто-нибудь знал, что я чувствую на самом деле...

   3 June, Fri, 4.53 PM

   Bonnie: Я могу чем-то помочь?

   3 June, Fri, 4.56 PM

   Dante: Это вряд ли. Я не сплю с фанатками.

   3 June, Fri, 4.56 PM

   Bonnie: идиот)))

   Данте ухмыльнулся, и заблокировал телефон. Интересно, сколько пройдет времени, прежде, чем она снова напишет ему? А в том, что она напишет, он был на сто процентов уверен. Женщины, очень любопытные звери.

   3 June, Fri, 4.59 PM

   Bonnie: может, поделишься? Я могила, клянусь.

   3 June, Fri, 5.10 PM

   Dante: У меня сегодня было парное занятие. С одной пациенткой этого замечательного заведения. Если бы ты видела это чудовище, клянусь, ты бы еще долго заикалась. Есть некрасивые девушки, а есть совсем уроды. И даже, скорее всего, ее особенность здесь ни при чем. Я просто на каком- то подсознательном уровне, ненавижу ее. Как я могу быть эмоционально сдержанным, если она бесит меня?! Я в тупике(

   Данте с силой вдавливал букввы чувствуя, как злость просится наружу.

   Собеседница молчала, хотя сообщение было прочитанным и она была в сети.

   3 June, Fri, 5.25 PM

   Dante: Плейбой?

   3 June, Fri, 5.30 PM

   Bonnie: Прости, задумалась. Даже не знаю, что тебе посоветовать. Полный игнор? Главное, думай о своем здоровье. Тебе нужно прийти в норму, что бы снова выйти на сцену и ловить девичьи бюстгальтеры нулевого размера)))

   Очень смешно. Данте кинул телефон на стол, вытягивая ноги. Но может быть, в словах Бонни, есть некий смысл? Стоит заигнорить приведение, и может быть, у него получится держать себя в руках? Сегодняшняя драка, была лишь поводом. Поводом, выплеснуть свою агрессию и недовольство.

   Экран телефона снова загорелся, оповещая о новом сообщении.

   3 June, Fri, 5.45 PM

   Doctor Evil: Данте, хочу похваливать вас. Я видела ваш рисунок, и не могу не признать, что он замечательный. Сегодня, вы были в гармонии с собой, и это не может меня не радовать. До встречи. Миссис Бекер

   Это она про коричневое пятно или малышка Мо впечатлилась его поступком, и решила отправить изначальную версию? Да не было это ради нее. Никаких побуждений, даже дружеских. Тяга к мазохизму, или скорее выпавший из жизни азарт, как ненужный элемент в заржавевшем механизме.

   Данте просмотрел профиль Мейбл, возвращая глазам красоту, по которой соскучился. Миллион постов с машиной, миллион селфи. Данте понял, что безумно нуждается в ней. Ему даже не хотелось говорить. Он наговорился за эти дни, на две жизни вперёд. Хотелось просто сгрести свою малышку в охапку, и между её криками почувствовать, что он ей нужен. Вот таким, каким является. Не совершенным, с каждым шрамом, в своих черных одеяниях, без должного воспитания, что нужен, в её идеальном мире, в котором все разложено по полочкам, в котором приветствуется только розовый определённого оттенка, и мрамор с трещинками в нужную сторону.

   Что он не пятая нога, как совсем недавно сказал Майк.

   Мейбл открыла курьеру, и забрала посылку. Она уже два дня назад получила письмо, и все еще не верила в то, что это произойдет. Мужчины любят писать всякое, слова и действия часто расходятся. Но прикрывая от удовольствия глаза, снимая пленку с идеального прямоугольника коробки, Мейбл постепенно начинала верить в происходящее. Она просто написала пост о том, что ее техника умерла вся и сразу. И ей просто пришло письмо в директ, о том, что на днях ей придёт камера снимающая в 4к.

   Мейбл вначале была уверена, что какая-то компания хочет заказать у неё таким образом рекламу, и уточнила, что должно входить в обзор подарка. Но новое сообщение было ещё короче:

   "Я не представляю компанию "Sony", просто соскучился по твоей улыбке".

   Мейбл и сама соскучилась по ней. Данте каждый день закидывал в сеть новые инфоповоды. Она уже зашла чтобы отблагодарить незнакомца, когда очередная новость выскочила оповещением рассылки, на которую Мейбл подписалась.

   " Данте, солист группы Blood Flegitton, уже как несколько дней проходит реабилитацию, пытаясь доказать своим фанатам, что он психически здоров и готов дальше давать концерты. Вчера, он был замечен в обществе молодой девушки, с которой вероятнее всего, познакомился в центре. Они провели вдвоем весь день, и как нам успел рассказать очевидец, вспыльчивый Данте, даже подрался, защищая свою избранницу, от нелицеприятных нападок. "

   Мейбл крутила колесико, желая узнать продолжение статьи, но продолжения не было. Никаких