Корона на мою голову. Тори Халимендис

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ВТОРАЯ
• ГЛАВА ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ПЯТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТАЯ
• ГЛАВА СЕДЬМАЯ
• ГЛАВА ВОСЬМАЯ
• ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
• ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
• ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Стать бы принцессой, юной и прекрасной, у которой всего и забот-то: выбрать жениха из множества претендентов. Такое желание загадала в злую минуту Лиза, разведенная тридцатилетняя учительница. И вот она уже Лидия Аларейская, о красоте которой слагают легенды, а желающие заполучить ее в жены собираются на королевский отбор. Ее ждут блестящее будущее, трон и корона, а еще свары, междоусобицы, интриги и покушения. Окружающие рассчитывают, что Лидия станет покорной глупой пешкой в руках умелых игроков. Вот только не на ту нарвались!

ПРОЛОГ

Эллиор, Старший советник короля Алареи, одним глотком осушил кубок.

    – Сейчас вся надежда на ее высочество, – устало произнес он. – Если она не выкарабкается – нам конец.

    Кабинет освещался лишь ало-золотыми косыми лучами заходящего солнца, но даже в их неверном свете были заметны резкие морщины, что залегли скорбными складками в углах губ Эллиора. Его собеседник, молодой еще темноглазый блондин, отметил, что за два дня Старший советник постарел на добрый десяток лет. Устало опустились плечи, ссутулилась всегда ровная спина, исчез блеск азарта из темно-карих глаз.

    – Лекарь говорит, что надо готовиться к худшему, – осторожно заметил младший из собеседников. – Если принцесса не выживет, вы должны будете взять управление Алареей на себя, дядя.

    Эллиор горько усмехнулся.

    – Я готов к этой ноше, Дилон. Если ее высочество выздоровеет, она все равно не возьмет государственные вожжи в свои нежные руки. Эдгард слишком избаловал дочь, позволяя ей делать все, что взбредет в голову, и не привлекая к государственным делам. Но Аларея получит законную королеву, а там мы подберем принцессе подходящего супруга. А вот в случае, не дай милосердные боги, ее смерти начнется междоусобица. Других законных наследников его покойное вот уже третий день величество не оставил, так что претенденты на трон вцепятся друг другу в глотки. Сам понимаешь, Марант в такой ситуации тоже не останется в стороне, а это сила, с которой придется считаться. Хорошо, если Аларея уцелеет в этой буре, а если нет?

    Дилон молча наполнил дядин кубок, взял со стола свой, еще полный, пригубил и отставил. Да, дядя прав, смерть принцессы сулила одни неприятности. И кто только просил эту молоденькую дурочку подставляться под заклятие? Теперь из-за нее судьба всего королевства висит на волоске.

    Дверь распахнулась без стука, на пороге возник бледный до синевы Ларин, доверенный человек советника, посланный следить у покоев ее высочества и докладывать о переменах в ее самочувствии. Эллиор и Дилон разом повернулись к нему. Немой вопрос повис в воздухе. Ларин судорожно сглотнул и пробормотал:

    – Молитесь, нерры. Лишь милосердные боги смогут нам помочь.

***

Сегодня я развелась. Вот так просто и буднично. Получила печать в паспорт и в несколько минут перечеркнула семь лет. Семь лет, трудных и счастливых, наполненных, как я была уверена, любовью и заботой. Или их перечеркнул Макс, когда решил воспользоваться моей поездкой? Как в дурном анекдоте, только вместо рогатого мужа – обманутая жена. Перенесенный на три часа раньше вылет, такси, поворот ключа – и странные звуки из спальни. Вернее, странного-то в них ничего и не было, вполне узнаваемые звуки. Вот только услышать их из собственной прихожей я никак не ожидала. На негнущихся ногах подошла поближе, глупо надеясь, что Макс попросту одолжил ключи приятелю. Бывает же такое? Бывает. Потом я его отругаю, конечно, и мы вскоре забудем об инциденте. Увы, надежды разбились вдребезги вместе с моим сердцем, когда я узнала парочку на кровати. Всегда считала это глупой метафорой – разбитое сердце. Ан нет, сейчас я точно чувствовала, как его осколки режут меня изнутри. Самые близкие люди, Макс и Рита. Муж и лучшая подруга. Ближе у меня, сироты, никого никогда не было. А теперь не осталось и их.

    Макс пытался помириться, объясниться, заверял, что случайная измена ничего не значит, и вообще, он не хотел, и не думал, и даже в сторону Риты никогда не смотрел, это все она, она сама… Я не желала слушать. Рита не показывалась мне на глаза и не звонила. Вот и хорошо. Так легче пережить предательство. Если не видеть, если не слышать, если забыть. Забыть, как страшный сон. Вот проснуться бы и увидеть, что я больше – не Лиза Адамова, тридцатилетняя разведенная училка, а совсем-совсем другая женщина. Например, сказочная принцесса. Юная и прекрасная. И всех забот у меня – выбрать себе жениха. А что, хорошее желание. Его я и загадала, укладываясь спать в тот день, когда в моем паспорте появился штамп о разводе. Честно признаюсь, что отметила я это дело – развод – как следует, пусть и в полном одиночестве, потому и загадала такую глупость. И уже проваливаясь в сон, услышала, как кто-то негромко рассмеялся. Почудилось, наверное.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Все тело ломило так, словно меня засунули во включенную бетономешалку. Или прошлись асфальтоуладчиком. Или избивали на протяжении нескольких часов с особой жестокостью. Или… Впрочем, думаю, понятно, что я чувствовала. Глаза не открывались, пошевелить даже пальцем не удавалось, из пересохшего рта вырвались хриплые стоны. На банальное похмелье мое состоянии никак не походило. Не то чтобы я часто страдала от «птичьего недуга», но пару раз перебрать приходилось (на выпускном и на собственной свадьбе: кто знал, что шампанское – напиток коварный?), так что симптомы я знала. И они очень сильно отличались от нынешних. Неужели отравилась? И до телефона не дотянуться, чтобы скорую вызвать. Руки не то что подниматься – шевелиться отказываются.

    В голове клиповой нарезкой мелькали картинки, яркие, пугающе правдоподобные. Ослепительная вспышка, падающий на мраморные плиты высокий седовласый мужчина с моложавым лицом. Он кажется мне таким знакомым, таким родным, и его падение причиняет нестерпимую боль. Я знаю, что сейчас он балансирует на грани жизни и смерти. Еще одна вспышка. Крики. Карие глаза на побелевшем лице смотрят мне, кажется, прямо в душу. Едва слышный шепот: «Лидия, девочка моя…» Тускнеющий взгляд, рвущийся из груди вопль. Дикое, сжигающее нестерпимым пламенем и сметающее все на своем пути желание отмстить. Заклятие, покалывающее кончики пальцев, дрожащее, готовое вот-вот сорваться. Очередная вспышка. И пустота.

    «Видения начались, - подумала я. – Значит, все. Скоро конец». Умирать не хотелось. Несмотря на дикую боль во всем теле я жадно, отчаянно хотела жить. Хотя еще совсем недавно рыдала над своей жизнью полупьяными слезами, называла ее беспросветной, унылой, да и словечки покрепче употребляла. Мечтала поменяться с кем-нибудь. Что у меня оставалось? Школа со сплетничающими коллегами, в глаза сочувствующими, а за спиной шушукающимися, одинокая двушка-распашонка на окраине, давно даже не просящая, а требующая ремонта, Анелия… Стоп, а это еще кто такая? Память услужливо нарисовала образ смеющейся рыжеволосой стройной девушки. Анелия, лучшая подруга, соучастница детских проказ, наперсница, которая ближе чем сестра. «Предсмертный бред», – констатировала я. Однако же все чувства вместо того, чтобы притупиться, напротив, обострились. Слух уловил невнятное бормотание, воспаленное горло царапало, в носу запершило из-за густого запаха благовоний. На лоб опустилась прохладная мокрая тряпка.

    – Отойдите все! – скомандовал негромкий низкий голос.

    Холодные волны подхватили мое измученное болью тело, остудили, нежно закачали. Я смогла, наконец-то, нормально вдохнуть – и уплыла на дно, в черноту.

***

Выныривала я тяжело, мучительно, мутные волны никак не желали отпускать ослабевшее тело, крутили его, затаскивали обратно в блаженное забытье. Краткие вспышки сознания приносили только выкручивающую мышцы и грызущую кости боль. Как в дурмане я слышала напевный речитатив, ощущала прохладу льющегося в горло питья – и опять опускалась в темные воды беспамятства.

    Окончательно в себя я пришла вечером, когда догорающий закат подсвечивал алым подкрадывающиеся сумерки. Спальню окутывал полумрак, лишь у моей постели тускло горел светильник. В кресле скрючился сухощавый старик с длинными седыми волосами, перехваченными лентой в хвост на затылке, и безбородым морщинистым лицом. Целитель Аугуст. Это имя всплыло в памяти само собой, будто целителя я знала давным-давно. Да и вся комната, просторная, бело-золотая, была мне знакома. Шелковые обои в мелкую розочку на стенах, высокие стрельчатые окна, кресла с изогнутыми ножками, кровать под балдахином. Отсюда не видно, но в углу стоит ваза в половину моего роста, а в ней всегда, в любое время года – белые розы с пышными головками на длинных стеблях. Я люблю белые розы…

    Несмотря на слабость и головокружение, я удивилась едва ли не до отвисшей челюсти. Люблю белые розы? Да с чего бы это? Всегда обожала ромашки, крупные, с яркой желтой серединкой, а Максу врала, что любимые цветы у меня – орхидеи. Глупенькой влюбленной нищей девице, которой я была в самом начале нашего романа, они казались изысканными. Их я и получала на праздники, сначала в коробочках, а потом – в горшках. Спустя несколько времени горшки перекочевывали к свекрови, которая, как оказалось, орхидеи не просто любила, но и старательно разводила, и всегда ухитрялась выпросить у меня новый экземпляр. Макс не только не обижался, что я отдаю его подарки, напротив, еще и уговаривал порадовать маму. Убивал одним выстрелом двух зайцев, и жене умудрялся угодить, и драгоценной Надежде Егоровне. Ну да ладно, оба они, и муж, и свекровь, остались в прошлом. Но мысль о любви к розам-то откуда? И почему мне кажется такой знакомой, такой привычной эта комната, если прежде подобные я разве что на фото в журналах или по телевизору видела? И с чего я взяла, что старика в кресле зовут Аугустом? Имя-то какое, нарочно не придумаешь.

    Боль уже не ощущалась, но пошевелиться у меня все равно не вышло. Попробовала перевернуться на бок – и смогла только застонать. Старик Аугуст разом вскинулся в кресле.

    – Ваше высочество! Пришли в себя! Сейчас, сейчас я вызову нерра мага!

    Значит, меня лечили магией, зельями не справились. Подумала – и тут же разозлилась на себя. Какая магия, что за бред? Совы ко мне на одиннадцатилетие не прилетали, и я в курсе: никакой магии не существует.

    Где-то хлопнула дверь, к постели стремительным шагом приблизился брюнет лет тридцати. Ни развевающейся мантии, ни конусовидного колпака, ни волшебной палочки в руках. Темно-синяя рубаха с распахнутым воротом, черные брюки. Лицо худощавое, скулы высокие, резкие, губы узкие. А самое странное – я знала, как его зовут. Нейман, вот как. Нерр Нейман, придворный маг короля Алареи. Моего отца.

    – Что с ним? – с трудом, едва шевелясь, вымолвили потрескавшиеся губы. – С отцом? Он жив?

    И этот вопрос – жизнь и здоровье моего якобы отца, который, разумеется, являлся плодом воспаленного воображения, – сейчас казался самым важным. Даже собственная судьба не так сильно волновала меня.

    Маг и целитель быстро переглянулись, что не ускользнуло от моего внимания и вызвало беспокойство, но подумать о том, что от меня скрывают (и действительно ли скрывают), времени мне не дали. Нейман склонился надо мной и попросил:

    – Закройте глаза, ваше высочество.

    Меня снова окутали теплые волны, захлестнули с головой. «Вливает силу», - пронеслось в голове. Однако же, какой у меня странный бред! Будто фильм смотрю, причем где-то с середины, но при этом непостижимым образом знаю, что было в начале.

***

Когда я снова пришла в себя, в кресле у постели застыла хрупкая фигурка. Анелия. Руки подруги чуть заметно подрагивали, и она сплела пальцы в замок перед собой, в серых глазах дрожали невыплаканные слезы. От столика доносилось позвякивание: там смешивал в широком сосуде с высоким горлом какую-то микстуру целитель Аугуст. Боль уже прекратила терзать мое измученное тело, затихла, лишь иногда отдаваясь всплеском при попытке пошевелиться.

    – Ана! – тихо позвала я.

    Анелия встрепенулась, натянула на лицо фальшивую улыбку, заговорила преувеличенно бодро:

    – Ли! Как ты нас всех напугала! Поправляйся поскорее. Целитель разрешил мне посидеть с тобой, только недолго, чтобы не утомлять.

    Ли? Верно, Лидия, ее высочество наследная принцесса всея Алареи, стоящая на пороге девятнадцатилетия. К празднованию приурочены состязания, на которых я должна выбрать лучшего из лучших и объявить своим женихом. Я капризничала, надувала губы, спорила с отцом, пыталась доказать ему, что не хочу пока замуж, но он, всегда охотно шедший мне на уступки, в этом вопросе твердо стоял на своем. Традиции, чтоб им неладно было! Хотя, признаться, отца я понимала. У него-то из наследников одна я, сам он жениться второй раз не собирался, боялся, что новая королева начнет интриговать в пользу своего ребенка, попытается меня отстранить от трона, а то и вовсе устранить. Физически. Примеры известны, даже из истории моего родного мира… Голова заболела, затрещала немилосердно, и я поспешно прекратила попытки вспомнить, о каком таком родном мире думала. Словом, отец так больше и не женился, и ответственное дело обеспечить трон наследниками упало, соответственно, на меня. «Упало и придавило», - ехидно подумала я. При мысли о том, что нужно сделать выбор, причем очень скоро, меня начинало мутить. Возможно, будь у отца брат или сестра, он не настаивал бы на моем скорейшем замужестве, но, увы, у короля Алареи имелись лишь дальние родственники, состоящие с ним в столь запутанной степени родства, что без цистерны горячительного не разберешься.

    – Выпейте, ваше высочество.

    Аугуст поднес к моим губам сосуд, поддержал мне голову и влил в рот горьковатую жидкость.

    – Я еще приду к тебе, Ли, – пообещала Анелия и поднялась.

    – Постой, мне нужно спросить…

    Я не договорила. Бросив на меня виноватый взгляд, подруга направилась к двери. Я растерянно смотрела ей в спину и не сразу поняла, о чем мне говорит целитель.

    – Ваше высочество! – Аугуст повысил слегка голос. – Ваше высочество, советник Эллиор желает с вами переговорить. Он настаивал, чтобы его позвали, как только вы придете в сознание. Я был против, но нерр Нейман дал позволение. Он полагает, что ситуация… да, ситуация…

    Старик запнулся, смешался, пожевал губами и отвернулся. Ясно одно: что бы за вести ни принес мне Старший советник, я им не обрадуюсь.

    Эллиор вошел в спальню размашистым энергичным шагом, принес с собой запах свежего ветра и хвои, разогнавший застоявшийся тяжкий дух благовоний.

    – Ваше высочество, не передать словами, как я рад вашему выздоровлению!

    – Рано радуетесь, – прошелестела я. – До выздоровления мне далеко.

    Советник не смутился. Без приглашения уселся в кресло, закинул ногу на ногу, уставился мне в лицо. «Дырку просверлит», – мрачно подумала я, а вслух спросила:

    – Что, даже мандаринок больной не захватили?

    Эллиор вызывал во мне глухое раздражение. Он не считал нужным скрывать, что недолюбливает меня, относился, как к легкомысленной глупышке, которой можно доверить разве что выбор нового платья к балу, поэтому сейчас я с мрачным злорадством отметила, как на лице его проступает растерянность, сменяясь откровенным испугом.

    – Что с ней? – резко спросил он, поворачиваясь к Аугусту. – Лишилась остатков разума?

    – Вы говорите о своей принцессе, нерр, – возмутилась я.

    Голос прозвучал слабо, едва слышно, но Эллиор опомнился.

    – Простите, ваше высочество. Я слишком сильно переживал о вашем здоровье.

    Переживать-то он точно переживал, вон, морщины даже появились и мешки под глазами, но очень я сомневаюсь, что обо мне.

    – Нерр Старший советник, ее высочество еще слишком слаба, – напомнил Аугуст. – Ее нельзя утомлять долгими разговорами. Вы говорили, у вас нечто срочное?

    – Да-да, – нетерпеливо бросил Эллиор. – Но я хотел бы обсудить этот вопрос с принцессой наедине, если позволите.

    Аугуст замялся. Ему явно не хотелось покидать комнату, да и правила приличия не позволяли незамужней девушке оставаться в собственной спальне наедине с мужчиной, если он не лекарь, конечно. Но Эллиор не стал бы требовать приватной беседы из глупой прихоти. И все же целитель колебался, топтался на месте, вопросительно смотрел на меня. Я подумала и разрешила:

    – Ступайте.

    Ну-ка, интересно, что понадобилось от меня нерру Старшему советнику? Эмоции притупились, воспоминания подернулись туманной дымкой. Я снова чувствовала себя так, будто сидела в кинозале и смотрела фильм. И очень хотела узнать, что же случится дальше.

    Эллиор поднялся из кресла, склонился надо мной, прожигая взглядом, и заговорил тихо-тихо, но отчетливо:

    – Ваше высочество, пришла пора повзрослеть и осознать, какая на вас лежит ответственность. Как вам известно, в столицу уже начали прибывать претенденты на вашу руку для участия в состязаниях. Вы назовете имя своего избранника в день девятнадцатилетия.

    – Почему так скоро? – удивилась я. – Мне положен месяц после празднования дня рождения для принятия окончательного решения.

    – Медлить нельзя. Состязания начнутся, как только вы поправитесь достаточно, чтобы наблюдать за ними. Король умер, стране нужен новый правитель.

    Хорошо, что я сознание мое к тому моменту раздвоилось, и я чувствовала себя больше Лизой, чем Лидией. Но от боли в груди все равно перехватило дыхание. Я не верила словам советника, не хотела им верить и все же понимала, что он сказал правду.

    – Отец?

    – Он мертв, ваше высочество. Погребен в усыпальнице.

    – Я даже не простилась с ним.

    – Вы не приходили в себя, – жестко напомнил Эллиор.

    Как же больно! Давным-давно я наивно верила в то, что оказалась в детдоме случайно, что родители потеряли меня по какой-то неведомой причине (в голове крутилось что-то смутное про происки врагов) и теперь ищут любимую дочь. Позже я надеялась, что меня отыщут хоть какие-нибудь родственники, пусть троюродные, пусть более дальние. Пыталась разузнать хоть что-нибудь сама, но так ничего и не выяснила. А потом встретила Макса и долгое время не чувствовала себя одинокой. И вот теперь потеряла отца, которого знала только по воспоминаниям. Странное чувство, странное и горькое, обжигающее горло рыданиями.

    Старший Советник поморщился.

    – Понимаю ваше желание оплакать отца, ваше высочество, но все же осмелюсь напомнить: корону Алареи на голову незамужней девице никто не возложит. Вам необходимо выбрать себе супруга как можно скорее. Трон не может долго пустовать.

    Мне показалось или в его глазах зажегся на миг огонек торжества? Впрочем, об этом я подумаю потом. Я все обдумаю, все припомню, непременно выясню, кто стоял за покушением, и мало этому гаду не покажется. Давать себя в обиду я не привыкла и с полуголодного детства умела отстаивать свое. Но это все потом. А сейчас не хочу, чтобы этот мерзкий тип смотрел на мои слезы.

    – Уйдите, – попросила я сдавленным от непролитых слез голосом. – Оставьте меня одну, нерр.

    – Вы осознали, что я вам сказал, ваше высочество? – настаивал Эллиор. – Детские игры закончились.

    – Да! – хотела выкрикнуть, но все равно вышло хрипение. – Да! Аларея получит нового короля – и королеву! А сейчас – вон, нерр! Убирайтесь, пока я не позвала стражу!

    Он еще раз посмотрел мне в лицо, молча развернулся и вышел. А я уткнулась в подушку и затряслась в рыданиях.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Я шла на поправку. Медленно, неуверенно, порой откатываясь назад в пучину беспамятства и боли, но все-таки выздоравливала. Нерр Нейман сначала заглядывал ко мне трижды в день, потом его визиты сократились до одного раза, а следом и вовсе прекратились. Я справлялась с магическим недугом уже самостоятельно, без подпитки чужой силой. Настойки и зелья целителя Аугуста тоже сыграли свою роль, но я понимала, что будь на моем месте лишенная магических способностей девушка – не выжила бы.

    Самым сложным оказалось не сойти с ума, осознать и принять тот факт, что я, Елизавета Адамова, каким-то невероятным образом стала принцессой Алареи Лидией. У меня остались ее воспоминания и даже некоторые чувства, но память хранила и прошлую жизнь. Все прежние эмоции, связанные с предательством Макса и Риты, тоже подернулись призрачной пеленой забвения, будто это произошло и не со мной. Я свыклась с новым именем, с новым положением. И прежде всего попыталась разобраться с тем, в какой ситуации оказалась и как себя вести, чтобы выйти из нее хотя бы с наименьшими потерями, а в лучшем случае – и остаться в выигрыше.

    Итак, что я получила из плюсов? Во-первых, юность. Во-вторых, внешность. Слава о красоте Лидии давно вышла за пределы Алареи. Нежное лицо с огромными карими глазами, пухлыми розовыми губами и изящным носиком, пышные каштановые локоны и стройную фигуру воспевали даже бродячие артисты. Приятно, что скрывать. Будучи Лизой, я не отличалась особой привлекательностью, имела внешность самую заурядную, так что красота – определенно бонус. Ну, и в-третьих (и это, пожалуй, самое главное), новое положение казалось привлекательнее прежнего. Принцессой ведь быть лучше, чем учительницей младших классов, не так ли? Впрочем, однозначно ответить на этот вопрос после некоторых размышлений я бы не смогла.

    Для начала – покушение. Убить хотели короля, это очевидно, потому что принцессу не добили. Или мне-Лидии просто повезло, что здесь не знают о правиле контрольного выстрела? Ведь если верить целителю Аугусту, я выкарабкалась чудом. Согласна, кстати. Непонятно, каким образом меня занесло в этот мир, да еще и в тело принцессы, но Лидия погибла, оставив мне свои воспоминания и остатки эмоций. Значит, надо побыстрее разобраться с убийцами, пока они не довершили начатое и сами не разобрались со мной. Да если даже они и не придут, чтобы убить меня, смерть короля им с рук спустить никак нельзя. Увы, память сохранила лишь темный силуэт, так что опознать негодяя при встрече у меня не получится. Зато имелся старый верный способ: искать кому выгодно. И первым на ум приходил Старший советник Эллиор.

    То, что он рвался к власти, не составляло для меня секрета. Не зря же прибежал чуть не к смертному одру требовать, чтобы я поскорее выбрала себе супруга.

    Но главный вопрос пока что оставался без ответа: мог ли Эллиор организовать покушение? Дальний королевский родственник, он сам в очереди на трон находился где-то в хвосте. А при покойном Эдгарде вознесся очень высоко. Если бы Аларея осталась разом и без короля, и без наследницы престола, Эллиора оттеснили бы от власти многочисленные претенденты на корону. Значит, ему покушение невыгодно? А вот здесь мы возвращаемся к первой загадке: а хотели ли убить Лидию? Словом, с Эллиором пока что ясно лишь одно: стоит держаться настороже и ни в коем случае не доверять ему. Мало ли, как бы потом не пожалеть о доверчивости.

    Кстати, выбрать супруга – задача не менее важная, чем вычислить заговорщиков и разобраться со Старшим советником. Ошибиться здесь нельзя, все-таки с избранником мне придется жить. Разводы в Аларее не практиковались, во всяком случае, не в высших кругах. Значит, первым делом отметаем ставленников Эллиора, потом присматриваемся к остальным претендентам, авось, и попадется кто не слишком противный. А если повезет – то и приятный. Лидия к почти девятнадцати годам ухитрилась обойтись без серьезных сердечных увлечений, моя первая и единственная любовь в прошлой жизни закончилась трагифарсом, так что я была уверена, что обзавелась иммунитетом от страстей. И едва лишь смогла сесть в постели, первым делом потребовала себе досье на потенциальных женихов. Принесли мне тоненькую папку, из которой я извлекла портреты и листы со скудным перечислением достоинств. «Ага, играет на двух-трех музыкальных инструментах, – хмыкнула, пробежав глазами первый листок с характеристикой и вспомнив старый фильм. – Нет уж, по такому описанию я себе выбирать мужа не намерена». Определенно, где-то лежали куда более подробные досье, включавшие перечисления увлечений, привычек, привязанностей, доходов и даже долгов, вот только где его искать? Где-где, в сейфе у Эллиора, вот где! Старший советник просто не мог не ухватить столь ценные бумажки своими цепкими лапками. Уверена, и сам собирал сведения, и собранные для покойного короля забрал. Еще бы – рычаги давления никогда лишними не бывают. Ясно и другое – со мной он делиться не намерен, иначе я не получила бы папочку с отписками.

    Ладно, раз так, значит, мы пойдем другим путем. А именно – задействуем агентуру в лице горничных, моих и Анелии. Девицы смышленые, сообразительные и преданные хозяйкам, повертятся среди слуг прибывших ко двору претендентов, постреляют глазками, покачают бедрами, авось, чего и разузнают.

    Анелия, когда я поделилась с ней своими планами, испугалась.

    – Лучше бы ты вышла замуж за Дилона, Ли, – прошептала она, округлив глаза. – Он красивый, и обходительный, и остроумный.

    – И племянник Эллиора, – напомнила я.

    – Именно! – горячо согласилась подруга. – Значит, ничего в государственных делах не поменяется. Старший советник будет управлять Алареей, а ты – жить спокойно.

    – Не уверена, – пробормотала я. – Кажется, спокойная жизнь у нас закончилась.

    Анелия внимательно посмотрела на меня.

    – Знаешь, Ли, в тебе что-то переменилось, но что – никак не пойму.

    Да уж, вряд ли она догадается, что в теле ее лучшей подруги оказалась душа женщины из иного мира, но лишние подозрения все равно ни к чему. Поделится еще с кем-нибудь своими переживаниями, пойдут слухи, а Старший советник ухватится за повод объявить принцессу недееспособной. Впрочем, кажется, такой практики в Аларее не имелось, но кто помешает Эллиору стать первым? Надо успокоить Анелию.

    – Конечно, Ана, а как иначе? Не забывай, отца убили у меня на глазах, да и сама чуть с жизнью не распрощалась. Такое кого угодно изменит.

    Большие серые глаза налились слезами.

    – Прости меня, Ли, прости, я не подумала. Конечно же, я помогу тебе, только скажи, что надо сделать.

    – Прежде всего – поменьше болтать.

    Подруга обиделась.

    – Ты ведь знаешь, я никогда не выдавала твоих секретов. Мне можно доверять.

    Я сжала ее руку.

    – Знаю, дорогая. И верю тебе. Значит, вот что скажи своим служанкам…

***

Еще одну попытку добраться до подлинного досье я все же предприняла. Спросила Эллиора в лоб:

    – Скажите, нерр советник, а что, это все сведения, которые наша доблестная разведка собрала на претендентов в короли?

    Он уставился мне в лицо тяжелым взглядом, от которого немедленно захотелось потупиться. Ну-ну, в детдоме мы частенько играли в гляделки, но пока не время демонстрировать характер. Ни к чему нерру советнику знать, что принцесса вышла из-под контроля. Так что я заморгала и отвела взгляд.

    – Вас интересует что-то конкретное, ваше высочество?

    Жаль, не умею краснеть по желанию, сейчас стыдливый девичий румянец пришелся бы как нельзя кстати.

    – Ну, вы понимаете, нерр Эллиор, все-таки супруг… на всю жизнь… важное решение, ошибиться нельзя…

    – Конечно, ваше высочество, – голос советника сделался ласковым, вкрадчивым, прямо-таки медоточивым. – Конечно же, мне понятны ваши тревоги. Поэтому позволено ли мне дать вам совет?

    Хм, вообще-то, дорогой нерр, это ваша непосредственная обязанность. Работа, так сказать, за которую вы, между прочим, зарплату получаете. Ах, да, не зарплату – жалование. Но суть-то не меняется.

    – Буду признательна, нерр.

    – Обратите свое внимание на того из молодых людей, кого знаете уже давно. От такого вам не придется ожидать неприятных сюрпризов.

    Я опять похлопала ресницами.

    – О ком вы сейчас говорите, нерр?

    Он покосился на меня, не считая нужным скрыть раздражение. Еще бы, разве что прямым текстом не заявил, что следует выбрать Дилона, а дурочка-принцесса не понимает.

    – Ни о ком конкретном, ваше высочество. Вся Аларея ожидает вашего выбора, и вы сами верно заметили, что главное – не ошибиться. Я лишь советую не ставить, так сказать, на неизвестную лошадь. Присмотритесь к тем, кого знаете не первый год. Пусть сейчас между вами и нет любви, но в браке, не сомневаюсь, возникнет сердечная привязанность.

    Хорошо, не стал хотя бы потчевать рассказами о том, что любовь в династическом драке – дело двадцать пятое, а то я уже приготовилась к длинной занудной лекции. Эллиор пристукнул в нетерпении ногой, посмотрел вопросительно, мол, поняла, наконец, на кого тебе намекают усиленно? Я изобразила радость.

    – Ах, вы, верно, имеете в виду кузена Вирдока? Конечно, я зову его кузеном для удобства, родство-то у нас дальнее, его матушка приходилась троюродной сестрицей моему дедушке по материнской линии. Но мы так чудесно играли в детстве с милым Видди в загородном имении его родителей!

    Как же здорово, что неуклюжий увалень Вирдок тоже решился претендовать на руку принцессы, а я углядела его имя в списке! Шансов, конечно, у родственника не имелось, но зрелище неаристократично отвалившейся челюсти и выпученных глаз нерра советника было поистине бесценно. Уже за одно это я готова расцеловать кузена Видди!

    Конечно же, Эллиор быстро взял себя в руки и принялся убеждать меня в неправильности выбора.

    – Разумеется, ваше высочество, – сладко пел он, – вам виднее, с кем именно вы желаете жить вместе до конца своих дней. Но вы уверены, что нерр Вирдок – тот, кто вам нужен? Все-таки на вашем месте я бы хорошенько обдумал решение. Не поймите меня неправильно, ничего дурного о нерре Вирдоке я сказать не хочу, но он, мягко говоря, не самая лучшая кандидатура. Ни в короли, ни в ваши супруги.

    – Почему же, нерр советник?

    О, а вот сейчас мне продемонстрируют черный пиар местного разлива. Ну-ка, ну-ка, что там успел накопать на кузена Видди нерр советник? Вряд ли он осмелится откровенно лгать, скорее всего, примется преувеличивать. Сильно преувеличивать. Раздувать из мухи целое стадо слонов, а моя задача – уменьшить этот слоновий отряд обратно до размеров мухи и вычленить зерно правды.

    – Вы знаете, я не люблю слухи и сплетни, ваше высочество, – скромно заявил Эллиор. – И никогда их не передаю.

    Конечно, дражайший нерр, не передаете, а сочиняете и пускаете в народ, уж это я точно знаю. А насчет любви – так не все любят свою работу, так и быть, поверю вам.

    – Но вы ведь расскажете мне не сплетни, не так ли? – прошелестела я умоляющим тоном. – Только то, что вам известно достоверно. Ах, мне надо знать, чего ожидать от кузена! Если он недостоин…

    Ободренный Эллиор энергично закивал.

    – Именно так, ваше высочество, я изложу вам только проверенные факты.

    Хм, а выражается-то как! Почти как наш завуч, имевшая не только среди учеников, но и среди педсостава кличку Железный Кузнечик. Не за стальной характер, а за любовь к протокольному языку и скрипучий голос.

    – Итак, мне подлинно известно, что нерр Вирдок склонен к злоупотреблению горячительными напитками. И его пагубная страсть уже привела к неким последствиям, кхм, интимного характера.

    – Это к каким же? – наивно осведомилась я.

    Изложить прямо проблему Видди невинной девице постеснялся даже прожженный циничный интриган, обошелся экивоком.

    – Боюсь, Аларея не дождется от него наследника.

    – О! – воскликнула я. – А это точно? Как вы это узнали?

    И с трудом сдержалась, чтобы не добавить: «Лично проверяли?» Эллиор побагровел.

    – Не поручусь, конечно, – нехотя признал он. – Но вероятность высока. Словом, я бы советовал вам обратить внимание на других претендентов.

    Я мысленно поставила зарубку: проверить, правда ли, что родственник действительно так сильно любит приложиться к бутылке, как о том говорит советник, или просто не прочь иногда пропустить стаканчик. Если верное первое – при дворе нам этакая родня точно не нужна, а если второе – присмотреться к кузену. Не в плане замужества, конечно, но мало ли где он может пригодиться.

    – Значит, кузен Видди вам не нравится, – якобы задумчиво протянула я.

    Эллиор вытащил белоснежный носовой платок с вышитой золотом монограммой в углу и кружевной отделкой, промокнул взмокший лоб. Я злорадно усмехнулась про себя. А как вы хотели, любезный нерр? Навязывать принцессе своего кандидата в мужья – это вам не шоколадку слопать, придется потрудиться.

    – Вопрос не в том, нравится мне или нет нерр Вирдок, – терпеливо разъяснял Первый советник, – мое отношение вообще не играет никакой роли.

    Ага, как же, так я и поверила.

    – Да-да, я поняла. Вы печетесь об Аларее и обо мне… тоже.

    Эллиор либо не обратил внимания на паузу перед последним словом, либо предпочел сделать вид, будто не обратил.

    – Именно так, ваше высочество. Можно сказать, что в некотором роде я сейчас заменяю вам отца.

    Да упаси милосердные боги от такого счастья!

    – Я вам очень признательна, нерр. И все же, кого из претендентов вы считаете достойным?

    Он долго ходил вокруг да около, не решаясь прямо назвать имя собственного племянника. Упорно наталкивал меня на мысль, но я не менее упрямо делала вид, будто не понимаю намеков. Наконец, Эллиор сдался.

    – Почему бы вам не присмотреться получше к нерру Дилону, ваше высочество? – делано равнодушным тоном предложил он.

    – Ах, нерр Дилон! – воскликнула я и закатила глаза. – Совсем о нем позабыла. Это ваш близкий родственник, верно?

    Советник сжал зубы так, что они отчетливо скрипнули.

    – Да. Сын моей покойной сестры, да будет милостив к ней грозный Ринион.

    Ринион – здешний правитель мира мертвых, припомнила я и подхватила:

    – Да, пусть будет милостив.

    И осенила себя защитным знаком.

    – Но я обращаю ваше внимание на Дилона вовсе не из-за нашего с ним родства, ваше высочество. Он действительно достойный молодой человек.

    Конечно-конечно, именно поэтому, кто бы сомневался. Ладно, сделаю вид, что верю в ваши благие намерения, нерр.

    – Простите, нерр советник, у меня после болезни, должно быть, что-то приключилось с памятью.

    Эллиор встревожено посмотрел на меня, и я поспешила его успокоить.

    – Нет-нет, я прекрасно помню вашего племянника, нерр. Вот только… Нет, я не сомневаюсь, что он весьма достойный молодой человек, нисколько не сомневаюсь. Поймите меня правильно, нерр, я просто хочу побольше узнать о своем будущем избраннике. Увы, я сама мало что о нем смогла бы рассказать, спроси меня кто. Верно, последствия проклятия.

    Взгляд советника смягчился.

    – Так вы согласны со мной, ваше высочество?

    Я улыбнулась.

    – Конечно, нерр. Мой отец, да будет милостив к нему Ринион, высоко ценил ваши советы. Разумеется, я присмотрюсь к нерру Дилону, но мне хотелось бы узнать о нем побольше.

    Эллиор улыбнулся в ответ – и мне на ум отчего-то пришел оскал гиены.

    – Это не составит труда, ваше высочество. Я передам Дилону, что он может навещать вас.

    Вот этого мне точно не нужно! Хотя можно попробовать вытянуть что-нибудь из племянника. А когда состязания начнутся официально, Дилону разрешат видеть принцессу лишь в строго отведенное для общения ее высочества с потенциальными женихами время, так что вряд ли он успеет мне сильно надоесть своими ухаживаниями. Да и конкурентов у него хватит: все прибывшие в столицу претенденты постараются очаровать меня еще до старта отбора. Кстати, подозрительно, что пока не было ни визитеров, ни подарков, ни открыток с пожеланиями выздоровления. Не удивлюсь, если это происки Эллиора. А что, очень просто запретить тревожить выздоравливающую принцессу. Если же кто-то возмутится, почему для его племянника сделали исключение, то у нерра советника готов ответ: таково пожелание ее высочества. Ловко, ничего не скажешь.

    Я так и не определила, за кем остался этот раунд: за мной или за Эллиором. Хитрый лис увернулся от вопросов о досье и сумел-таки навязать мне общество своего ставленника, но и я осталась не совсем с пустыми руками. Во всяком случае, первоначальные выводы можно сделать. Картина понемногу начала проясняться.

    Во-первых, можно с уверенностью утверждать, что Дилон – основная ставка нерра советника. Основная, но, скорее всего, не единственная. Ладно, подождем, посмотрим, вычислим и остальных. Во-вторых, пока что Эллиор пытается создать хотя бы видимость союза. Открыто противостоять наследнице престола он побаивается, ну, да я и сама это подозревала. Всерьез меня не воспринимает, но держится настороженно. Легко с ним точно не будет. Но я, кажется, сумела убедить его, что останусь марионеткой в руках умелого кукловода. То-то он удивится, когда поймет, что дергать за ниточки бесполезно. Но до этого момента придется хитрить и притворятся. Пока мои позиции слишком слабы, вражда со Старшим советником принцессе выгодна не более, чем самому Эллиору. А вот потом… Впрочем, поживем – увидим.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Дилон не заставил себя долго ждать, пожаловал в тот же день. Долго разливался соловьем о том, как рад видеть меня почти что в добром здравии да еще и не утратившей свою красоту (наглая ложь, между прочим, вид я все еще имела весьма бледный). Принес подарок – перевязанную шелковой зеленой ленточкой коробку пирожных от лучшего кондитера столицы. Я порадовалась про себя, что на потомственных магов приворотные зелья, как и большинство ядов, не действуют, а вслух поблагодарила за заботу. Ждала, что посетитель заведет речь об отборе женихов или даже – а что время зря терять? – сразу о свадьбе, но племянник Старшего советника оказался далеко не так прост. Он даже о вельможном дяде ни словом не упомянул. Осведомился, нет ли у меня каких пожеланий, может, мне нужно что-либо купить в одной из столичных лавок. Попросил разрешения навестить меня на следующий день и откланялся. Пробыл он в моих покоях не более получаса.

    Оставшись одна, я подумала вызвать к себе Анелию и даже отдала распоряжение Дите, горничной. Но не успела служанка дойти до двери, как я окликнула ее:

    – Дита! Подожди, вернись на минутку.

    Пухленькая невысокая Дита двигалась, несмотря на комплекцию, стремительно. Она тут же оказалась рядом с моим креслом и склонила темноволосую голову.

    – Что угодно вашему высочеству?

    – Скажи-ка, Дита, а с кем сейчас спи… крутит роман нерр Дилон?

    Карие глаза блеснули понятливо.

    – Фанни, горничная нерры Витольды, намекала, что нерр посещает покои ее хозяйки не совсем в урочное время. Точнее, в то время, когда наносить визиты попросту неприлично.

    – Вот как? А ты хорошо знаешь эту Фанни?

    – Да, ваше высочество. Она – племянница второго мужа моей двоюродной тетки.

    Да благословят милосердные боги запутанные родственные связи семейства Диты!

    – А ты можешь расспросить свою родственницу о тех отношениях, что связывают нерра Дилона и ее госпожу? Насколько они серьезны?

    Понятливая Дита кивнула.

    – Да, ваше высочество. Я все разузнаю.

    – Хорошо. А теперь ступай, позови ко мне нерру Анелию.

    Надо бы вознаградить горничную за усердие, не забыть. Впрочем, Лидия всегда была добра к своим служанкам, дарила им подарки, никогда не вела себя грубо или несдержанно, интересовалась их здоровьем, делами, и горничные платили ей искренней преданностью. Мне это сейчас оказалось как нельзя кстати.

    Я не сомневалась, что Дита вытянет из Фанни все подробности. Не знаю, как мне пригодится эта информация, но в любом случае следует выяснить, влюблен ли Дилон в Витольду, насколько давняя у них связь, относятся ли они к своему роману серьезно или просто встречаются ради постельных утех пока не подвернулось более подходящего партнера. Если Дилон рассчитывает заполучить принцессу в жены и корону на свою блондинистую шевелюру, то Витольда вполне может ожидать, что займет место королевской фаворитки. Это в случае, если ей известно о намерениях советника и его племянника, конечно. Дилон мог и не делиться с любовницей своими планами. И об этом тоже неплохо бы выяснить: насколько навязываемый мне жених откровенен со своей возлюбленной.

    Честно сказать, Эллиор сослужил своему протеже плохую службу, усердно навязывая мне его в качестве чуть ли не единственного приемлемого кандидата в мужья. Если бы не дядюшка, то у Дилона были бы все шансы мне понравиться: внешне привлекательный (да что лукавить – красавчик), умный, умеющий произвести впечатление. Да, самый большой недостаток нерра Дилона – дядя-советник.

***

Спалось мне в ту ночь плохо. Я постоянно просыпалась в холодном поту и с бешено колотящимся сердцем от кошмаров, в которых переплелись самым причудливым образом две мои жизни, прошлая и нынешняя. То мне снился Макс, появляющийся в момент коронации и тычущий в меня пальцем, с хохотом заявляющий: «Самозванка!» И множество глоток подхватывало вопль, неслось набатом над Храмовой площадью: «Самозванка! Самозванка! Она не Лидия! Не королева!» В меня летели комья грязи, яблочные огрызки, я прикрывалась руками, вздрагивала и просыпалась. Потом мне привиделся Эллиор, пьющий чай на крохотной кухоньке моей квартиры. У меня в доме всегда царила чистота, но теперь отчего-то в раковине стопками высились груды грязной посуды, столешница покрылась пятнами, а по полу и плите маршировали шеренгами тараканы. Этот сон напугал меня еще сильнее, нежели предыдущий. Целитель Аугуст больше не находился непрерывно при мне, навещал несколько раз в день, а я сейчас не отказалась бы от какого-нибудь зелья, дарующего сон без сновидений. Или хотя бы от теплого молока с медом – привычного средства, помогающего уснуть.

    Рука протянулась к изголовью, чтобы нажать на один из медальонов на спинке. Кровать была сработана так, чтобы не вставая иметь возможность вызвать прислугу либо стражу. Последних мне ни разу звать не доводилось, но меры безопасности лишними не бывают. Я уже почти нажала на небольшую выпуклость, но в последний момент убрала руку. Мне показалось неловким будить горничных среди ночи из-за своих капризов. Осознав, что сделала, я скривила губы в усмешке. Да уж, настоящая принцесса не колебалась бы ни мгновения, а вот выросшая в детдоме девочка пронесла старые привычки во взрослую жизнь и даже протащила их в новую. Ладно, обойдусь без молока, тем более, что Дита вполне способна перепугаться, развести суматоху, поднять с постели старика Аугуста, чтобы он посмотрел, все ли со мной в порядке. Не хочу. Мне нужно успокоиться – вот и все. Выйду на балкон, подышу свежим воздухом и вернусь в постель, досыпать.

    С первым никаких сложностей не возникло, дверь на балкон открылась легко и бесшумно, а вот насчет свежего воздуха я погорячилась. Лето давно уже закончилось, но середина осени продолжала радовать мягким теплом. Этой же ночью небо затянуло тяжелыми низкими тучами, сквозь редкие просветы почти не были видны тусклые звезды. Собиралась гроза. Где-то вдали громыхало, била молния, освещая на мгновение окрестности мертвенным белым светом. Воздух был тяжелым, спертым, в нос назойливо лез запах увядающих роз, от которого заломило виски. Я уже собиралась вернуться в комнату, как вдруг очередная вспышка высветлила кое-что такое, что заставило меня замереть на месте и вжаться в стену в надежде, что останусь незамеченной.

    Всего в нескольких метрах от меня покачивалась толстая веревка. Что примечательно, ночь выдалась безветренной, кроны деревьев не колыхались, значит… значит… Я задрала голову: так и есть! С балкона на пару этажей выше моего спускалась темная фигура. Времени на раздумья не оставалось. Я быстро присела, понадеявшись, что ограждение скроет меня от глаз неизвестного, если тому взбредет в голову посмотреть в сторону. Впрочем, шансы заметить меня ничтожно малы, разве что ему, как и мне, поможет молния, но лучше не рисковать. Разглядеть незнакомца не получалось, темнота надежно скрывала не только меня, но и его, я видела лишь силуэт в черном. Судя по ловкости, с которой таинственный некто спускался, стариком он быть не мог. Значит, тогда так: чьи покои находятся в одном крыле с моими? Слуг, пожалуй, можно отмести: вряд ли кто из них удирает на ночные свидания столь экзотическим способом. Но и знати проживало немало, так что я постаралась запомнить окно, из которого свисала веревка. Утром выясню, кому принадлежат покои. Кстати, а незнакомец только собрался на свидание или возвращается с оного? Если верен второй вариант, то он может оказаться кем угодно, вплоть до одного из претендентов на мою руку. Гостей селили в противоположном крыле, северном, но кто мешает потенциальному жениху завести себе метрессу из числа моих фрейлин? Вон, у Дилона любовница имеется, а остальные кандидаты в супруги чем хуже?

    Между тем темный силуэт уже достиг земли. Веревка не втянулась обратно, осталась свисать, значит, неизвестный собирался вернуться тем же путем. И он явно не собирался попадаться на глаза никому из обитателей дворца, иначе прошелся бы коридорами.

    Я похолодела. Кстати, с чего это мне вздумалось, что у незнакомца любовное свидание? «Дура, - обругала себя зло. – Клиническая идиотка. Короля убили, принцессу чуть не отправили следом за ним на тот свет, а у тебя амуры на уме. Ежу понятно – дело пахнет керосином, тьфу, заговором».

    Следующей мыслью было заорать и позвать стражу. Я уже даже выпрямилась, но тут же присела обратно, сообразив: пока стража добежит, неведомый тип успеет несколько раз подряд расправиться со мной. Убьет, воскресит, и снова убьет. Впрочем, некромантию здесь не практиковали, так что больше одной смерти мне вряд ли грозило, но с меня и этого более чем достаточно. Хватит, наумиралась. Нет уж, лучше я посмотрю, куда направится незнакомец, а завтра (или уже сегодня) выясню, кто он такой. Два этажа наверх и три окна направо – запомнить нетрудно. И завтра возьмем голубчика тепленьким.

    Увы, как бы ни старалась я разглядеть, что делает неизвестный, мне это не удалось. Черная фигура внизу слилась с ночной тьмой. Ну вот, сейчас бы еще молнию, а еще лучше – парочку. Но нет, природное освещение не спешило мне на помощь. Я вглядывалась в темноту, но безрезультатно. Заметила лишь, как темный силуэт карабкается обратно, и отметила, что пробыл он в дворцовом парке недолго, минут пятнадцать от силы, а то и меньше. Значит, чем бы он ни занимался, к любви это отношения не имело.

    Веревка вползла обратно, окно захлопнулось, но я не уходила с балкона. На всякий случай: вдруг появится сообщник таинственного незнакомца. Так и не дождалась, зато припомнила, что на ограде вокруг парка стоят сильнейшие охранные чары, просто так внутрь не попадешь. Если тип в черном с кем-то встречался, то этот кто-то живет сейчас во дворце.

    Утром, невыспавшаяся, в дурном настроении и с головной болью, я поднялась на два этажа. Сама не знаю, отчего не позвала стражу. Захотелось самой для начала выяснить, кто же живет в той комнате, из окна которой вчера выбрался неизвестный. Дита неодобрительно поджала губы, когда я изъявила желание прогуляться по дворцу, но возражать не осмелилась. Шла в шаге позади меня, готовая в любой момент подставить плечо. Отсчитав примерное расстояние, я дошла до нужной двери и едва не застонала от разочарования. Потому что не было нужды расспрашивать служанку, я из без того прекрасно знала, что за ней находится. Музыкальный салон, вот что. На всякий случай подошла к окну, выглянула наружу. Да, очень похоже, что ночной злоумышленник воспользовался именно этой комнатой. Если мне повезет, то здесь еще не успели сделать уборку. Не обращая внимания на изумленные восклицания и оханье горничной, я опустилась на колени и старательно исследовала пол под окном. Героиня детективного романа непременно обнаружила бы грязные следы или хотя бы прилипшую к ковру травинку, по которой обязательно вычислила бы преступника (аналогичная травинка просто обязана была остаться на его обуви и попасться героине на глаза). Мне же так не повезло. Чисто. Вообще ничего. Никаких следов, ни одного намека, что кто-то ночью посетил салон – и вовсе не для того, чтобы помузицировать. От обиды мне захотелось разреветься. Какая дура! Надо было звать стражу и поджидать любителя ночных прогулок здесь, в салоне, а я не догадалась. И как теперь прикажете его искать?

***

Лестер, начальник дворцовой охраны, мне не верил. Нет, разумеется, он не осмеливался открыто усомниться в словах принцессы, но скептическое выражение его лица, слегка приподнятые брови, тон его вопросов позволяли мне без всякой телепатии угадывать его мысли. Бедная Лидия, на нее столько всего свалилось, немудрено, что видения начались! И я даже понимала Лестера. Понимала и сочувствовала, но все равно настаивала на своем.

    – Он не мог отойти далеко, нерр. Прикажите осмотреть кусты, только незаметно, чтобы не спугнуть этого типа. И устройте засаду.

    – Вы думаете, что этой ночью он опять выберется из окна музыкального салона по веревке?

    Лестер промокнул кружевным платком вспотевшую лысину. Он старательно скрывал издевку, но я все равно уловила ее.

    – Нет, не думаю. Но на всякий случай не помешает организовать наблюдение.

    Начальник охраны вздохнул.

    – Как скажете, ваше высочество.

    – А через ограду точно никто не мог проникнуть?

    – Исключено, – отрезал Лестер. – Никаких следов магического взлома. Ваше высочество, а вы уверены, что вам все это не приснилось?

    «Или вы сами это не придумали от скуки», – читалось на его лице невысказанное.

    – Более чем.

    Мой собеседник с жадностью уставился на графин с холодным апельсиновым соком на столе. Я перехватила его взгляд и предложила:

    – Пейте, пожалуйста.

    – Благодарю, ваше высочество.

    Он налил себе полный стакан и осушил его одним глотком, вытер лоб и виски и продолжил:

    – Понимаете, ваше высочество, сейчас охранные чары по всему дворцу усилены. В связи с недавними событиями, простите, что напоминаю. Ну, и прибытие высоких гостей… Сами понимаете.

    Понимаю, как не понять. Но прекрасно помню еще из прошлой жизни, что не всегда усиленные меры безопасности оказывались эффективными. При желании лазейку можно обнаружить где угодно.

    – И все же я настаиваю, чтобы вы устроили засаду, аккуратно осмотрели территорию и собрали сведения обо всех, кто живет в этом крыле. Полное досье на всех, нерр, включая моих собственных горничных. Вам понятно?

    Лестер кивнул с обреченным видом.

    – Да, ваше высочество.

    – Тогда свободны.

    От разговора остался неприятный осадок. Похоже, не только Эллиор считал принцессу просто красивой куклой. Вот и начальник охраны не пожелал воспринимать меня всерьез. Конечно, поручение он выполнит, не осмелится проигнорировать, но когда и как? Спорить готова – сделает спустя рукава, лишь бы я отстала. Он уверен в своем профессионализме, мои предположения о взломе защитного контура задели его, он не верит в таинственных злоумышленников. Хотя нельзя отметать вариант и подкупа. Да, жалование у Лестера немалое, но всегда может найтись тот, кто заплатит больше. Преданность? Ну, об этом мне судить тяжело. Понятия не имею, насколько Лестер верен короне. А потом, даже самых преданных людей можно если не купить, то запугать. Шантаж и угрозы порой более действенны, чем деньги.

    Самое плохое во всей сложившейся ситуации то, что у Лидии (следовательно, у меня) толком нет союзников в собственном дворце. Есть прихлебатели и лизоблюды в большом количестве, но вот доверять никому из них я бы не стала. Только Анелия, подруга детства, и служанки. И это не вина принцессы. Не раз я слышала о том, что на вершине остаешься в одиночестве, а вот теперь прочувствовала и на себе. Маячившая в ближайшей перспективе корона, похоже, обернется той еще головной болью, вот только деваться мне некуда. Значит – будем драться.

***

Анелия прибежала раскрасневшаяся, возбужденная.

    – Завтра прибывает делегация из Амартана. Весь дворец только об этом и гудит. Их принц тоже желает принять участие в турнире.

    - Наследный принц? – уточнила я. – Но он должен понимать, что не выиграет.

    – Не знаю, – растерялась подруга. – Может, он, может, его младший брат. Ах, да какая разница! Главное, с принцем прибудет свита. И там будет он!

    Она забавно округлила глаза и мечтательно вздохнула, прижав руку к груди. Я усмехнулась, поняв, кого она имела в виду, но тут же помрачнела. Что-то Старший советник не спешит с донесениями о том, как идет подготовка к встрече очередных высоких гостей. Надо, надо поговорить с ним еще раз. Напомнить, что принцесса никуда не делась и в беспамятство впадать больше не собирается. А то не успеешь оглянуться, как окажешься не у дел в собственном королевстве. Непорядок. Нужно только хорошо продумать линию поведения, чтобы не выбиться из образа.

    Анелия тем временем щебетала о нарядах и модных прическах, о косметических средствах и украшениях – обо всех маленьких женских хитростях, рассчитанных на то, чтобы произвести впечатление на мужчин. В данном случае – на одного конкретного мужчину. На кузена короля Амартана, следовательно, двоюродного дядю Амартанских принцев. На прославленного путешественника и барда Рикарда.

    Впервые две девочки, Ли и Ана, увидели портрет Рикарда в толстом иллюстрированном журнале семь лет назад. И обе тут же воспылали возвышенными чувствами к красавцу-шатену с зелеными глазами и мальчишескими ямочками на щеках. Хорошо еще, что во дворце Алареи никто не потерпел бы журнальных снимков на стенах, не то комнаты принцессы и ее родственницы напоминали бы обиталище фанатки какого-нибудь певца или актера из моей прошлой жизни. Во всем же остальном подружки вели себя так, как и положено влюбленным подросткам: искали хоть малейшую информацию о своем кумире, часами обсуждали его друг с другом, бесконечно любовались портретами, а после известия о помолвке Рикарда несколько дней прорыдали. Потом увлечение подзабылось. Но известие о том, что вот-вот прибудет делегация из Амаранта, а в ее составе и овдовевший пару лет назад Рикард, немало взбудоражило подругу. Выплыла из забвения полудетская влюбленность, и теперь Ана строила планы, как очарует былого кумира.

    – Может, он тебе и не понравится, – поддразнила ее я.

    Подруга оборвала стрекотание о новом платье на полуслове, моргнула и заявила, передернув плечами:

    – Все равно надо произвести впечатление. Конечно, я понимаю, что он, скорее всего, отличается от того образа, что я когда-то придумала, но вдруг мне повезет? А если нет – вкус победы в любом случае приятен. Если Рикард увлечется мной, то наши (и не только наши) дамы искусают себе все локти от зависти.

    И она подмигнула мне.

    – Мне кажется, кое-кто становится тщеславным.

    Ани выпятила нижнюю губку. В ее исполнении это выглядело очаровательно.

    – Мне кажется, кое-кому не мешает развлечься. Да и тебе, Ли, нельзя погружаться в свое горе. Ты должна жить дальше. Твой отец не хотел бы, чтобы ты заливалась слезами. Прости мою резкость, но твоя жизнь не оборвалась.

    Анелия действительно хотела отвлечь подругу от печальных мыслей. Сама она, как подсказывала мне память Лидии, вовсе не была легкомысленной пустышкой. Значит, специально прибежала с рассказами о скором прибытии Рикарда? Я благодарно сжала ее ладонь.

    – Да, Ана, я знаю.

    Она продолжала строить планы по завоеванию кумира, но я почти не слушала ее, отвлеклась. Мысли в голову лезли невеселые. Какое-то неправильное у меня получилось попадание в другой мир. Права, права была воспитательница Анна Аркадьевна, когда говорила, сокрушенно качая головой: «Все-то у тебя, Адамова, не как у людей. Все норовишь по-своему сделать, не так, как положено». Многочисленные прочитанные книги убеждали, что любой адекватный и хоть что-нибудь знающий человек, очутившись в иной реальности, мог неплохо устроиться. Вон, Хэнк, тот самый знаменитый янки из Коннектикута, солнечное затмение предсказал – и сразу стал великим магом и приближенным короля. Менее известные дамы и господа наживали состояния, обучая дремучее население вышивке крестиком или играя на гитаре. Гитару они умудрялись каким-то образом соорудить из подручных материалов. Те же, кто ухитрялся донести до местной знати такие блага цивилизации, как наше современное нижнее белье или перьевые ручки, и вовсе становились равными правителям. Обладатели еще более специфических знаний типа плавки стекла навеки оставались в памяти благодарных потомков. Ну, можно сказать, что мне кое в чем повезло: попала я почти на высшую ступень местной иерархии, уже принцесса, а в самом скором будущем и королевой стану. Вот только что делать со свалившейся мне на голову короной – ума не приложу. Проводить реформы? Вопрос в том, как и какие именно. Вопрос второй: а нужны ли они Аларее? Для начала следует вникнуть в ситуацию в стране – да и во всем остальном мире. Уже сейчас, из того, что знала Лидия, понятно, что ничему новому я аборигенов не научу. Научные достижения здесь с успехом заменяла магия. Или техномагия? Во всяком случае, для создания большинства полезных предметов требовались двое: ремесленник и маг.

    Что там у нас дальше по списку? Переворот в моде? И здесь у меня пролет. Аларейские дамы предпочитали наряды простого кроя: приталенные платья с декольте и широкими длинными юбками, очень напоминавшие знаменитый «нью лук». Шились они из любых тканей, украшались тоже разнообразно, от скромной вышивки до роскошного шитья золотыми нитями, жемчугом и мелкими драгоценными камнями. Запрета на штаны не водилось, но носить их считалось приличным в строго регламентированных случаях, таких, как охота или путешествие. Ну, допустим, я могу попытаться укоротить длину платьев или ввести в собственный гардероб новую модель юбки, но вряд ли найду поддержку в обществе, все-таки здешние наряды, надо признать, одновременно и красивы, и удобны. Да, к белью это относится, в этом плане мне тоже новатором не стать.

    Песни под гитару? Нет уж, увольте. Я и в родном-то мире этот музыкальный инструмент не освоила, хотя и пыталась. Забросила после того, как пальцы струнами ухитрилась изрезать. Не сильно, конечно, не до крови, но больно было. Петь? Ну, все собаки Алареи мне точно подвывать примутся, а вот в лице приближенных к трону я вряд ли обрету благодарных слушателей. Да и поющая принцесса – это уже мюзикл какой-то. Нет, карьера попаданки обыкновенной точно не для меня, с этим придется смириться.

    Ну и ладно, подумаешь, не войду в историю, лишь бы в оную историю не вляпаться. А вот на последнее шансы велики. Вопреки народной мудрости, не рекомендовавшей лезть в воду, не разведав, а где, собственно, имеется брод, я намеревалась с головой окунуться в придворные интриги. М-да, вот не лишиться бы при этом столь важной, более того – жизненно необходимой, части тела. Вряд ли, конечно, Эллиор планирует Великую Аларейскую Революцию, ему бы выгодно племянника на наследнице престола женить и за ниточки из-за трона марионеток дергать, но все же осторожность мне бы не повредила.

    Увы, заблаговременно подстелить соломки на место будущего падения не получится, значит, будем набивать шишки. Куда деваться-то…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Конечно же, никого бравая дворцовая охрана ночью не поймала. Неизвестный вовсе не был дураком и соваться в лапы стражникам не спешил. Дозорные до рассвета напрасно прождали и в музыкальном салоне, и в кустах под окнами, о чем мне нарочито равнодушным тоном и сообщил Лестер. Полагаю, не будь я принцессой, услышала бы куда более экспрессивные выражения.

    – Сегодня тоже оставлять засаду, ваше высочество?

    – Да, – отчеканила я. – И сегодня, и завтра, и всегда – до тех пор, пока гости не разъедутся по домам. Вам понятно?

    – Так точно, ваше высочество! – гаркнул побагровевший Лестер.

    – Тогда выполняйте.

    Осадочек после разговора с начальником стражи остался неприятный. Лестер явно посчитал меня вздорной фантазеркой, молоденькой глупышкой, не желающей признавать свои ошибки. Но пусть уж лучше думает обо мне не самым лестным образом, чем по дворцу будут, как у себя дома, шнырять всякие таинственные типы в черном. Если стража кого-нибудь все-таки поймает, то и мнение их начальника обо мне улучшится. А если нет, то после коронации остается два варианта: либо мы с Лестером все же сработаемся, либо дворец станет охранять кто-то другой, потому как собственной страже королева должна доверять.

    Сегодня целитель Аугуст позволил мне выйти в парк, подышать свежим воздухом. Ненадолго, правда, в теплый послеобеденный час.

    – Вам ни в коем случае нельзя простужаться, ваше высочество. Ваш организм все еще слишком слаб.

    Пока еще осенние дни радовали уходящим мягким теплом. Закутавшись в шаль, я сидела на скамье в одиночестве и развлекалась тем, что создавала крохотные огоньки, пляшущие на кончиках пальцев. Анелия должна была вскоре присоединиться ко мне – как только закончится примерка очередного бального платья.

    Магия. Для меня это до сих пор оставалось самым волнующим, самым необыкновенным из всего, что случилось со мной. Подумать только, я умею колдовать! Без всяких волшебных палочек или магических посохов. Конечно, мой уровень и сравнить нельзя с уровнем того же Неймана. Потомки всех знатных семей владеют магией, иногда одаренные дети рождаются и у простонародья, но сильных магов, по-настоящему сильных, не столь уж и много. И почти все они состоят на службе у того или иного правителя.

    Очередной синий огонек, побольше предыдущих, заплясал уже на раскрытой ладони, и тут я услышала приятный баритон:

    – Ваше высочество? Вы? Надо же! Не ожидал вас здесь встретить.

    Огонек задрожал и погас. Я подняла голову и увидела совсем рядом сероглазого брюнета. Высокого, широкоплечего, с резкими, но не грубыми чертами лица. Мне он показался куда привлекательнее признанного сердцееда Дилона. Вернее, Дилон против него казался обычным смазливым красавчиком. Незнакомца же, если бы меня попросили охарактеризовать его одним словом, я бы назвала опасным. Почему – сама не знаю. Выглядел он вполне дружелюбно, даже улыбался, но мне отчего-то сразу пришло в голову, что от него лучше держаться подальше.

    – Позвольте, ваше высочество?

    Он указал на скамью, и я нехотя кивнула. Больше всего мне хотелось сейчас последовать завету незабвенного Михаила Афанасьевича, да-да, тому самому, запрещавшему разговаривать невесть с кем, но отказать показалось мне невежливым. Что, если это один из претендентов на мою руку и прилагающийся к ней престол Аларее? Вернее, наоборот, престол в данном случае приз более весомый, это моя скромная (не совсем) персона идет к нему приложением. В любом случае, с кандидатами в женихи полагается быть любезной.

    – Да, конечно.

    – Благодарю. Развлекаетесь магией?

    Ну конечно же, он видел, как я играла с огоньками. И хотя ничего не то, что плохого, но даже неуместного не делала, я смешалась, словно девчонка, застигнутая за углом школы с сигаретой и банкой пива строгим завучем.

    – Я проверяла, насколько восстановилась после болезни.

    Не знаю, насколько правдоподобно прозвучали мои слова, но незнакомец ими удовлетворился и новых вопросов задавать не стал. Вместо этого со смешком произнес:

    – Хорошо, что ради проверки вы не попытались поджечь дворец.

    – Сомневаюсь, что у меня это получилось бы. Даже если бы моих сил хватило, сработали бы охранные чары.

    Сказала – и тут же напряглась. Случайно ли этот тип оказался в этой части парка в то же время, что и я? Напасть на принцессу у него не получится, на меня навешали целую гроздь амулетов, стража ходит где-то рядом, но на глаза не показывается, следовательно, опасности незнакомец не представляет. А вот что-нибудь выведать у меня он вполне способен, вот так, просто задавая якобы ничего не значащие вопросы и перебрасываясь шутками. Нельзя, ни в коем случае нельзя забывать об осторожности! Здесь не родной мир, местным акулам и пираньям мои прежние знакомые и в подметки не годятся.

    Я ожидала, что собеседник попытается воспользоваться моей оплошностью и развить тему охраны дворца, но нет. Его как будто бы она и вовсе не заинтересовала. Вместо этого он тихо сказал:

   –- Я рад, что утрата не подкосила вас, ваше высочество.

    То, каким тоном были произнесены эти слова, озадачило меня. Менее всего они походили на банальные соболезнования, произносимые из вежливости. Незнакомец говорил так, словно его действительно заботило мое состояние.

    Я резко повернулась, неловко взмахнула рукой, и ему пришлось поддержать меня под локоть. Сквозь ткань я ощутила жар его ладони. Сердце замерло на миг, а затем заколотилось, словно у наивной девчонки, которая впервые осталась наедине с давно нравившимся мальчиком. Я разозлилась на себя: что за глупая реакция? Ну да, рядом со мной находился очень привлекательный мужчина, который – что уж скрывать – обладал неким магнетизмом, но это ведь не повод вести себя как малолетняя глупышка. Тем не менее, во рту пересохло, дыхание участилось, я не могла отвести взгляда от внимательных серых глаз.

    – Кто вы такой? – вырвалось у меня. – Вы не представились, нерр.

    Он усмехнулся.

    – Какой удар по самолюбию! Вы не помните меня, ваше высочество?

    – Разве мы знакомы?

    Очень сомневаюсь, что я смогла бы позабыть этакий экземпляр, водись он среди моих знакомых.

    – Увы, ваше высочество. Вы ранили меня в самое сердце.

    И что прикажете делать? Память Лидии молчала.

    – Простите, нерр, вероятно, это последствия болезни. Не могли бы вы представиться еще раз? Надеюсь, вы умолчите о моем конфузе? Не хотелось бы, чтобы пошли сплетни о том, что принцесса потеряла память.

    – Я буду нем, ваше высочество.

    Хорошо, а помочь мне вспомнить? Назвать свое имя? Этого он делать не собирается, что ли?

    – Скажите, нерр… – начала я, но осеклась: до нас донеслись голоса.

    – Это ваша кузина, не так ли, ваше высочество? – прислушавшись, спросил незнакомец (или знакомец – если ему верить, конечно).

    – У нас дальнее родство, – машинально поправила я.

    Анелию пока скрывали фигурно подстриженные кусты, но она подходила все ближе, и уже можно было разобрать слова: подруга давала указания своей горничной:

    – И аметисты, они хорошо подойдут к платью. А туфли, пожалуй, новые надевать не буду, еще ноги устанут, так что подготовь те, что с жемчужными пряжками. И еще…

    Я усмехнулась. Ана готовилась к встрече с Рикардом серьезно.

    – Прошу прощения, ваше высочество, но я вынужден оставить вас.

    – Но…

    – Надеюсь на скорую встречу.

    Он склонился над моей рукой, обжег запястье поцелуем, поднялся и стремительным шагом удалился в сторону, противоположную той, откуда подходила Анелия. Я смотрела ему в спину, пока он не скрылся за поворотом. Мне показалось, или он действительно не хотел, чтобы подруга застала нас вдвоем?

    – Тоже мне, человек-загадка, – проворчала я вполголоса.

    Однако же скрывать от самой себя не стала, что личность собеседника меня заинтриговала. Судя по его словам, если он, конечно, не лжет, мы знакомы. Вот только он даже намекнуть не пожелал, когда и при каких обстоятельствах оное знакомство состоялось. А мне теперь мучайся, разгадывай загадку. Хотя – от пришедшей в голову мысли я даже рассмеялась с облегчением – стража ведь наверняка видела его, следовательно, скоро я узнаю имя моего собеседника. Вот только расспрошу охранников.

    Пожелтевший лист, один из первых предвестников подступающей настоящей, не календарной, осени, медленно кружа опустился мне на колени. Я подняла его, бездумно провела пальцем по жестким прожилкам. Тогда, помнится, деревья уже почти облетели… тогда…

    – Ли! – позвала меня наконец-то подошедшая Анелия. – Ли, что с тобой? Ты так побледнела! Ли, тебе плохо?

    Я не отвечала, застыла, уставившись невидящим взглядом в одну точку. Я вспомнила…

***

Его величество Эдгард девять лет назад посетил Предгорье и взял с собой дочь. Зачем венценосному родителю понадобилась поездка в северное приграничье, в замок со странным названием, Лидия понятия не имела.

    Книжек и игрушек прихватили немало, но Лидия все равно скучала. Древний замок, в котором поселился Эдгард со свитой, пугал ее. По узким длинным коридорам гуляли сквозняки, и принцесса зябко куталась в шаль. В вечер приезда она подслушала разговор прислуги о том, что с наступлением темноты лучше не покидать своих комнат. Ночью оконные стекла сотрясались от порывов ветра, и Лидии казалось, будто в темноте спальни затаилось кровожадное чудовище. Она зажгла светильник, но огонька не хватило, чтобы разогнать тьму. Углы комнаты тонули в сумраке, и девочке чудились зловещие тени, протягивавшие к ней когтистые лапы. Она долго дрожала, съежившись под одеялом, но звать горничную не стала. Ей ведь уже десять лет, она почти взрослая, и не пристало ее высочеству бояться каких-то там теней. А если уж испугалась, так пусть об этом позоре никто не узнает.

    К утру она все-таки забылась тревожным сном, а днем собственные страхи показались ей смешными. Она попыталась расспросить служанок о том, почему ночью нельзя покидать комнату, но столкнулась с показным недоумением. К кому бы она ни обращалась с вопросами, все заверяли, что ей просто что-то почудилось и на самом деле никакого запрета нет.

    Отца Лидия толком не видела: Эдгард был занят какими-то делами, несомненно, важными для государства, встречался с какими-то людьми и почти не уделял внимания дочери. Играть одной ей быстро наскучило. Книги, захваченные гувернанткой (в основном всякие поучительные истории), тоже интереса не вызвали, зато разгорелось подогретое стыдом от ночного страха любопытство.

    «Ничего не хотите говорить? – думала девочка. – Ну и ладно, ну и молчите. Сама все разузнаю! И больше не стану трусить!»

    Осенью за окнами темнело рано, и к моменту, когда пришла пора укладываться в постель, смелость начала таять. Лидия подбадривала себя напоминаниями о предках, прославившихся в веках великими деяниями. «Ты должна быть достойна своего рода, – повторяла она себе. – Корона Алареи не для головы трусихи». Дождавшись, пока обитатели замка уснут, она выскользнула из постели, натянула чулки, туфельки и накинула теплую шаль поверх ночной рубашки. Прихватила светильник и вышла в коридор.

    По стенам метались причудливые тени. Лидия не сразу сообразила, что их отбрасывает ее хрупкая фигурка, а дрожат они потому, что трясется от страха держащая светильник рука.

    – Я вас не боюсь! – громко сказала она.

    – …оюсь! …оюсь! – издевательски откликнулось эхо.

    Упрямо вздернув подбородок и стиснув зубы, девочка сделала первый шаг. «Дойду до лестницы и поверну обратно», – решила она. Как бы ни старалась принцесса убедить себя в собственном бесстрашии, шаги ее были медленны и осторожны. И все-таки ловушки избежать не удалось.

    Девочка совсем выбросила из головы то, что в левую сторону от выделенной ей комнаты она прежде не ходила. За соседними дверями находились жилые помещения: там расположились горничные и гувернантка. Комнату сопровождавшей Лидию даме отвели справа. А вот за помещениями служанок шла гладкая стена без дверей. Принцесса подивилась этой странности и ускорила шаг. Ей хотелось поскорее вернуться в постель. Затея перестала казаться увлекательным приключением, но сдаваться Лидия не собиралась.

    – До лестницы и обратно, – вслух повторила она.

    Шаг, еще шаг. Вот уже и лестница – рукой подать. Принцесса не успела понять, когда под ее ногой опустилась плита, почувствовала только, что скользит вниз по неширокому желобу, набирая скорость. Она всхлипнула, попыталась вытянуть руку, чтобы упереться в стену – бесполезно. За несколько коротких мгновений девочка успела отчаяться и перепугаться по обморочного состояния. Вместо крика из горла вырвался невнятный писк, в котором никто не различил бы призыв о помощи.

    Спуск закончился быстро. Каменный желоб выплюнул свою жертву на кучу полупрелых листьев. Лидия поморгала, пошевелила руками и ногами, убедилась, что кости не переломаны и осторожно села. И тут же задрожала от холода. Шаль, хоть и теплая, не спасала от пронзительных порывов ледяного ветра. Но куда хуже было то, что принцесса никак не могла понять, где же очутилась. Странное место не походило ни на внутренний двор замка, ни на равнину у крепостной стены. А в том, что ее вышвырнуло куда-то наружу, Лидия не сомневалась. Да и как тут усомниться, когда по небу скользили темные тучи, прикрывая то и дело луну? Деревья над головой раскачивались, скрипели, стучали друг о друга голыми ветвями. «Лес? – испуганно подумала принцесса. – Я в лесу? Но откуда он здесь взялся?» Она припомнила, что дорога в замок действительно вела через лес, но вплотную к крепостным стенам деревья не подступали. Значит, ловушка, в которую она угодила, была сооружена магом и оснащена порталом. Но куда же ее перебросило?

    Лидия решила, что для начала ей следует выбраться из леса, но в темноте не представляла, куда идти. «Ничего, – подбадривала она себя. – Меня станут искать. Вытрясут душу из хозяина замка, но узнают о ловушке. Главное – дождаться утра. И не попасться на поздний ужин лесным зверям». И словно в ответ на ее мысли неподалеку раздался леденящий кровь звук. Волчий вой.

    Девочка бросилась к ближайшему дереву и принялась карабкаться наверх. Из прочитанных книг она помнила, что волки по деревьям не лазают. Страх гнал ее все выше и выше, но откуда бы у ее высочества взяться опыту в мальчишеских забавах? Лидия попросту не рассчитала толщину очередной ветви, та треснула и надломилась. Принцесса вскрикнула, не удержалась и полетела на землю, ободрав себе руку. «Вот и все, – промелькнуло у нее в голове. – Сейчас звери почуют кровь – и придут». Откуда взялась такая уверенность, она не знала, но сжалась в комок и зажмурилась от ужаса.

    Волк все так же выл где-то неподалеку, а совсем рядом зашуршала листва. Кто-то подходил к Лидии, медленно, не спеша. Все ее тело сотрясала дрожь, зубы клацали. Она попробовала прочесть молитву, но вспомнила только первые слова.

    – Боги милостивые и милосердные, – повторяла принцесса, запинаясь. – Милостивые и милосердные…

    И тут ей послышался – определенно послышался, ведь в действительности такого быть не могло – странный звук. Насмешливое фырканье, как будто дрожащая насмерть перепуганная девочка кого-то могла развеселить. Лидия замолчала, осторожно приоткрыла глаза – и завизжала так, что у самой заложило уши. Прямо над ней возвышался огромный зверь с черной шерстью, похожий на гигантского волка.

    Прекрати! – внезапно велел зверь человеческим голосом.

    Лидия ойкнула и замолчала. А над ней уже склонялся темноволосый юноша.

    – Кто ты такая? Как здесь очутилась? – спросил он. – Заблудилась, да? Из какой ты деревни?

    Страх мигом позабылся, Лидия задохнулась от возмущения.

    Из де-рев-ни? – по слогам повторила она. – Из де-рев-ни? Ты что, совсем слепой? Не видишь, что перед тобой принцесса? Я – ее высочество Лидия Аларейская, понял, болван?

    «Болван», вопреки ожиданиям, не смутился и не устыдился. Блеснула в лунном свете белоснежная улыбка.

    – И где же ваша свита, ваше высочество?

    Лидия хлюпнула носом. Все-таки она здорово замерзла и испугалась, а сейчас, рядом с этим странным парнем, почувствовала себя в безопасности. Вон он какой высокий и широкоплечий, сильный, должно быть. Он защитит ее от волков. Да и зверь, которого она так устрашилась, уже куда-то делся. Не то пришелец его спугнул, не то Лидии просто померещилось с перепуга.

    – Спят, – пояснила она. – Все спят. И горничные, и Розамунд – это моя гувернантка, и нерра Кларетта. В замке.

    – Значит, ты пришла сюда из замка? – уточнил незнакомец.

    – Если бы пришла! Меня сюда зашвырнули, как… как… как нашкодившего котенка, вот как!

    Собеседник опять улыбнулся.

    – И кто же осмелился обойтись с ее высочеством как с блохастым комочком меха? Укажите мне этого негодяя, принцесса, и я проучу его. Объясню, как должно обращаться с особой королевской крови.

    Губы задрожали, в глазах набухли слезы. Лидия опять шмыгнула носом и нехотя признала:

    – Я сама виновата.

    Она рассказала, как подслушала разговор прислуги, как попыталась выведать замковые тайны, как решила все разузнать самостоятельно. Закончив, она вцепилась в руку незнакомца и с надеждой спросила:

    – Вы ведь знаете, в какой стороне замок? Отведете меня обратно?

    – Отведу. Но вы пообещаете мне, ваше высочество, что больше не станете вести себя столь неосмотрительно. Предгорье тщательно хранит свои тайны и не любит чужаков.

    – Но я здесь не чужая! – вскинулась принцесса. – Это мои земли! Однажды я взойду на трон и стану королевой Алареи, а значит – и правительницей Предгорья тоже.

    – До этого дня еще далеко, – без улыбки откликнулся незнакомец. – И даже правителям не все известно о секретах находящихся под их дланью земель. А теперь – спите, ваше высочество. Проснетесь вы в своей постели.

    Глаза Лидии сами собой закрылись. Ее неудержимо клонило в сон, но оставался еще один вопрос. Самый важный. Зевнув, она задала его:

    – Как ваше имя, нерр? Кого мне благодарить за спасение?

    Он долго не отвечал, так долго, что принцесса устала бороться со сном. И уже ускользая в мир грез, услышала негромкий ответ:

    – Дерек. Мое имя – Дерек, ваше высочество.

    Проснулась она действительно в отведенной ей комнате, в мягкой кровати. Каким образом таинственный Дерек доставил ее в замок, узнать так и не удалось. Шаль и чулки валялись в кресле, и перепуганные горничные больше не оставляли Лидию одну, боясь, что ей снова взбредет в голову прогуляться ночью. Правда, в то, что она невесть каким образом оказалась за пределами замка, а потом вернулась обратно, служанки не поверили. Решили, что принцесса просто бродила по пустым коридорам, а потом ей приснился странный сон. Со временем Лидия и сама поверила в то, что Дерек ей привиделся, а потом и вовсе позабыла о ночном знакомом. И не вспоминала о нем долгие годы.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Анелия увлеченно что-то рассказывала, но я давно уже потеряла нить повествования, погрузившись в воспоминания. Кивала и поддакивала, чтобы подруга не заметила, что ее щебетание не слушают, а сама размышляла о неожиданной встрече.

    Итак, значит, Дерек. И вовсе он не приснился десять лет назад маленькой принцессе, раз появился сегодня в дворцовом парке. Значит, все произошло в действительности. И Дерек вспомнил меня, вернее, Лидию, когда увидел.

    Но что он делает здесь, в столице, во дворце? Кстати, раз уж ему удалось попасть сюда, то одно несомненно: происхождения он явно благородного, иначе никто не пустил бы его в парк. А будь он слугой одного из гостей, то не осмелился бы подойти к принцессе, тем более разговаривать столь дерзко.

    Последняя мысль вызвала усмешку. Вот уж чего я точно не могла себе представить, так это Дерека в роли прислуги. Даже маленькая Лидия тогда, в лесу, поняла, что перед ней нерр, а не деревенский увалень и не конюх. Хотя – почему даже? Вот как раз от принцессы и имеет смысл ожидать, что она распознает с представителем какого сословия общается. Причем распознает по признакам почти незаметным, неуловимым, попроси описать точно – не ответит. Осанка, поворот головы, тембр голоса, что там еще? У Лизы Адамовой соответствующего опыта не имелось.

    Интересно, Дерек прибыл ко двору по каким-то своим делам, из-за земель Предгорья как их представитель? Или же – тут сердце на миг сладко замерло – или же он тоже захотел участвовать в королевском отборе? Это предположение показалось мне неожиданно приятным. Да, я бы хотела, чтобы и он оказался в числе претендентов, сражался за мою руку. Необъяснимое желание, ведь мы виделись всего дважды, и оба разговора между нами продлились недолго, но мысль о Дереке в числе возможных женихов вызвала мечтательную улыбку. Впрочем, она быстро померкла, стоило мне еще раз припомнить ночь в лесу и огромного зверя, который не то привиделся принцессе, не то существовал в действительности. И если со зверем еще ничего не было понятно, то способность Дерека проникать в замок минуя крепостные ворота сомнений не вызывала. Никто ведь не видел, как он вернул Лидию в ее комнату. Кстати, а что он делал в лесу? Ночью, в одиночестве?

    Увы, ответы на эти вопросы мне вряд ли удастся когда-либо получить. Но кое-что я могу разузнать прямо сейчас. Дождавшись, пока Анелия выдохнется и замолчит (обижать подругу и прерывать ее не хотелось), я вытащила из кармана крохотный колокольчик. Горничные находились где-то неподалеку, на достаточном расстоянии, чтобы не подслушивать беседу хозяек, но близко для того, чтобы быстро явиться, услышав магический призыв. Я подозвала Диту и велела ей принести то самое досье на женихов, которое мне столь любезно выдал Старший советник. Пусть там и собраны лишь общие характеристики с портретами не самого лучшего качества, но уж имена претендентов и адреса по прописке, тьфу, названия родовых замков и имений, точно должны быть указаны. Вот и посмотрю, есть ли там некий Дерек из приграничных земель.

    Анелия молчала, пока я отдавала распоряжение, но в глазах ее разгоралось любопытство. Как только Дита отошла, подруга склонилась ко мне и шепотом спросила:

    – Что-то случилось?

    – Да так, хочу проверить кое-что, – уклончиво ответила я.

    Она пытливо смотрела на меня.

    – Что именно, Ли?

    Анелия ничего не знала. Совсем ничего. Лидия постаралась поскорее выбросить из головы ту ночь и не рассказывала о случае в лесу никому. И не была уверена, что нужно сейчас ворошить прошлое. Почему-то делиться проснувшимися воспоминаниями не хотелось.

    – Это как-то связано с Рикардом?

    От нелепости предположения я едва не расхохоталась.

    – Нет, что ты.

    Подруга продолжила расспросы, и мне пришлось поизворачиваться, чтобы не обидеть ее, но и не выдать истинную причину своего интереса. Как назло, ни одного мало-мальского предлога подобной спешки в голову не приходило. Я злилась на себе за то, что не дотерпела до возвращения во дворец, не подумала о том, что мой поступок потребуется как-то объяснять Анелии, костерила себя ругательствами из прошлой жизни, но исправить сделанного, увы, не могла. Подруга уже посматривала на меня с подозрением, губы ее задрожали: Анелия явно решила, что от нее что-то скрывают.

    – Я могу уйти, если мешаю, – начала она, и я схватила ее за руку.

    Лишиться одной из немногочисленных союзниц? Ну уж нет.

    – Погоди, Ана. Я просто… просто хочу еще раз обсудить с тобой женихов. Хотя бы отобрать наиболее подходящих.

    – Правда?

    – Конечно, – солгала я.

    Она все еще смотрела недоверчиво, но поерзала на скамье, устраиваясь поудобнее, разгладила широкую юбку.

    – Ладно. Тогда, наверное, для начала откинем тех, кто совсем не подходит. О, а вот и папка!

    Действительно, к нам уже приближалась Дита с пухлой папкой в руках. И мне пришлось-таки потерять немало времени на обсуждение абсолютно не интересовавших меня молодых людей, чьи портреты и краткие характеристики лежали сверху.

    – Нет, этот нам не нужен, – деловито говорила Анелия, раскладывая бумаги на две стопки. – Третий сын какого-то захудалого курфюрста. Он и сам, держу пари на новую жемчужную булавку, любимую, между прочим, на победу не рассчитывает. А этого оставим, вот, посмотри. Его семья в любом случае должна быть верна тебе, раз уж он из твоих подданных, зато посмотри, как хорош собой. И этого тоже оставим, здесь можно заключить выгодный союз. А этого – нет.

    Я старательно изображала интерес, крутила в нетерпении пальцами кисточки на концах шали. Стопки на скамейке росли, в папке оставалось все меньше бумаг. «Наверное, он просто приехал ко двору по каким-то делам, – с внезапной горечью подумала я. – Вовсе и не собирался претендовать на корону – и причитающуюся к ней глупую принцессу. А сейчас просто проходил мимо, узнал меня, то есть Лидию, и подошел поприветствовать старую знакомую. Вот и все».

    Блондины, брюнеты, шатены, рыжеволосые и даже лысые, с бородками и усами или с гладко выбритыми лицами – все они мелькали перед глазами, но не отпечатывались в памяти. Ага, вот и племянник нерра Эллиора, любезнейший Дилон. Анелия повертела листочек с его изображением, будто сомневаясь, но все-таки отложила его к женихам перспективным.

    – Может, ты еще подумаешь? – просящим тоном протянула она. – Он неплох.

    – Мы, кажется, уже выяснили: самый большой недостаток сего, несомненно, в высшей степени достойного нерра – его дядя, – не без ехидства ответила я.

    Подруга упрямо поджала губы, но перемещать портрет Дилона в другую стопку не стала. Впрочем, не сомневаюсь, что даже окажись досье сего замечательного нерра в стопке с отвергнутыми кандидатами, вскоре волшебным образом оно переместилось бы обратно к одобренным.

    Оставалось не больше пяти досье, и я отвернулась и часто-часто заморгала. Нет, мне не хотелось плакать, вовсе не хотелось, а то, что глаза внезапно защипало… ну и подумаешь, ерунда какая! В конце концов, этого Дерека я видела второй раз в жизни, и ничего не потеряю, если еще десять лет не увижу. Больно надо! У меня вон сколько желающих жениться хоть завтра – целая папка, да не тощенькая какая, а пухлая настолько, что еле закрывается.

    – Этого оставим, – приговаривала Анелия, раскладывая последние листочки, – хоть и третий сын второго сына, зато дед его – сам Император. А здесь даже не знаю. Старший сын королевы Арианы. Как думаешь, Ли?

    Я припомнила, что Ариана правила землями, подобными мифической стране амазонок моего родного мира. Кажется, единственная здешняя страна с абсолютным матриархатом. Да, настоящая Лидия вряд ли сделала бы его своим избранником, но я бросила равнодушно:

    – Оставляй. Во всяком случае, на главную роль претендовать не будет.

    Анелия покосилась на меня с подозрением, но портрет отправила к одобренным.

    – И еще двое. Наверное, их отбросим, ничего интересного.

    – Постой! – вскрикнула я. – Дай сюда!

    Подруга, растерянная и ничего не понимающая, протянула мне листы. Один из них тут же отправился к собратьям по несчастью, отвергнутым еще до начала испытаний, а вот второй…

    Темноволосый мужчина дерзко смотрел с портрета прищуром знакомых серых глаз, губы его складывались в ироничной ухмылке.

    – Дерек дел Алвенде, – медленно прочитала я подпись. – Замок дел Алвенде, приграничные территории. Титул – граф. Возраст – двадцать семь лет. Родители погибли при невыясненных обстоятельствах пять лет назад. Братьев и сестер не имеет.

    Вот и вся информация. Но и ее хватило для того, чтобы сердце забилось учащенно, а на губах появилась улыбка.

    Ана наморщила носик.

    – Дел Алвенде? – повторила она. – Граф? Ли, зачем он тебе?

    Говорить ей правду я не собиралась. Анелия ничего не знает о событиях в Предгорье – и пусть остается в неведении. Мне и самой не было ясно до конца, что именно произошло в ту ночь, но теперь я хотя бы твердо знала: все случилось в действительности.

    – Интересно, – как можно более равнодушно ответила я. – Кажется, он довольно привлекателен.

    Ана некоторое время смотрела на меня с недоумением, а потом пожала плечами.

    – Как скажешь. Все равно он вряд ли окажется среди десяти, отмеченных богами.

    Радужное настроение вмиг растаяло. Конечно же, выбор богов! Подать заявку на участие в королевском отборе мог любой холостяк подходящего возраста и происхождения, но вот до состязаний допускались всего десять счастливчиков. Те, кого сочтут достойными покровители Алареи. Все, что могла сделать принцесса на первом этапе, так это отбраковать тех претендентов, которые не устраивают лично ее. Хотя не сомневаюсь, что имя Дилона в любом случае оказалось бы в списке – дядя бы постарался. Дальше все зависело от божественной воли, причем никто не знал, какими соображениями руководствуются небожители: они могли одобрить безземельного младшего сына и отказать наследному принцу. Впрочем, последнему объяснение как раз есть: в случае такого союза объединения двух держав под одной короной не избежать, а это богов, судя по всему, не устраивало. Ну и разум Лизы Адамовой ехидно подсказывал, что покровители не лишены своеобразного чувства юмора.

    Чтобы пощадить самолюбие женихов, от них тщательно скрывали, кого отвергла принцесса, а кого – высшие силы. Объявляли только окончательный список претендентов. Те, кому не повезло, могли оставаться в Аларее в качестве почетных гостей до самой свадьбы.

    – Любопытно, – пробормотала я, – а есть ли возможность фальсификации выборов? В смысле, вероятно ли то, что список женихов составляют вполне себе живые люди? Жрецы там, например?

    Анелия уставилась на меня, приоткрыв рот и округлив глаза.

    – Ты что, Ли? – выдохнула она. – Это ведь божественная воля!

    Я покивала. Конечно-конечно, кто бы сомневался. Жаль, видеокамерами этот избирательный участок не оснастишь и наблюдателей не приставишь. Спрятала в папку изображения одобренных кандидатов, отвергнутых же отдала подошедшей по моему знаку Дите.

    – Вот, на растопку.

    – Простите, ваше высочество?

    Я тут же прикусила язык. Расслабилась, позабыла, что надо тщательно следить за каждым словом. Конечно, вряд ли кто заподозрит, что место Лидии Аларейской заняла тридцатилетняя разведенка Адамова, но вот недееспособной сумасшедшей тот же Эллиор быстренько объявит. Повредилась, мол, принцесса от горя рассудком, так что вместо трона положена ей комната с мягкими стенами, а вместо короны – одежонка белого цвета и странного фасона. С очень длинными рукавами.

    – Вернешь нерру Старшему советнику, скажешь, что кастинг не прошли.

    Последние слова я пробормотала себе под нос, чтобы Дита не расслышала. Впрочем, суть она уловила, присела в поклоне и спросила, отнести ли ей бумаги нерру Эллиору немедленно или подождать иных распоряжений. Я махнула рукой, показывая, что мне она пока что не нужна. До приема посольства Амартана времени оставалось предостаточно, разряжаться ради встречи с Рикардом я не собиралась. Обойдется вариантом «принцесса печальная в трауре». Меня и в родном-то мире барды не слишком привлекали. Здесь эмоциям Лидии пришлось отступить перед моим здравым смыслом. А этот надежный друг подсказывал, что герцог ударился в этакую экзотику уж точно не потому, что являлся человеком ответственным и рассудительным. Скорее уж наоборот. Мне же подобные экземпляры после истории с бывшим супругом резко разонравились. Тот, помнится, тоже любил побренчать на гитаре. И в походы в студенческие годы ходил. Вот только проку от подобных достоинств в семейной жизни, как оказалось, не дождешься.

***

Незадолго до торжественного ужина в честь послов Амартана я вызвала к себе мага и вручила ему папку с досье.

    – Нерр Нейман, проставите магические метки и передадите жрецам.

    – Как скажете, ваше высочество.

    Задание он воспринял равнодушно, словно его вовсе не волновало, что на одном из многочисленных листов красуется изображение будущего короля Алареи.

    Уходить маг не спешил.

    – Как вы себя чувствуете, ваше высочество? Ваше состояние стабилизировалось?

    Я не сразу догадалась, что спрашивает он вовсе не о моем здоровье.

    – Думаю, что очень скоро придет в норму. Днем я попробовала создавать огоньки – и у меня получилось.

    Нейман нахмурился.

    – Ваше высочество, пока что вам нежелательно тратить силы. Я ведь уже говорил, что лучше воздержаться от использования заклинаний хотя бы еще несколько недель. И попробовать сначала под моим присмотром. Восстановление – процесс долгий, дело не одного месяца. Поразившее вас проклятие могло вызвать необратимые изменения.

    О да, оно и вызвало, судя по всему. Вот только нерру магу и в голову не могло прийти, какие именно. Как и понять, насколько велико оказалось искушение попробовать новые возможности.

    – Да, я помню, нерр. И обещаю больше не прибегать к магии, пока вы не позволите. Просто так хотелось проверить, не утратила ли я способностей! Я ведь выбрала самое простенькое заклинание!

    Память тут же подкинула Дерека, вопрошающего, не собираюсь ли я сжечь дворец, и я прикрыла на миг глаза, отгоняя непрошеные воспоминания. Ну вот, столько лет и не видела и совсем о нем позабыла, а стоило встретиться вновь – и упорно лезет в голову. Что за напасть?

    Строгое лицо Неймана смягчилось, он улыбнулся.

    – Понимаю, ваше высочество. И все-таки рекомендую больше так не делать. Настоятельно рекомендую.

    Я заверила его, что не собираюсь нарушать запрет, подожду еще несколько дней. Успокоенный маг удалился, а я вызвала Диту и велела принести выбранный для церемонии встречи послов наряд. Ну-ка, ну-ка, посмотрим на прославленного похитителя женских сердец вживую!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Его высочество Анри Амартанский!

    Хрупкий сутулый юноша среднего роста с пышными каштановыми локонами и бледно-голубыми водянистыми глазами склонился над моей рукой, прикоснулся влажными губами.

    – Я счастлив приветствовать вас, ваше высочество. И горд, что мне выпала честь сразиться за право назвать вас своей суженой.

    Я хмыкнула про себя. Если бы судьба наследной принцессы Алареи решалась на турнире, то у Анри не было бы ни малейшего шанса выстоять не то что против Дерека, выросшего в суровом предгорье, но и против дворцового кота мартовского Дилона. Кстати, коты по весне не только орут, но и дерутся. А забавно бы выглядели бои без правил в исполнении рафинированных придворных.

    Принц Амартана принял заигравшую на моих губах улыбку на свой счет, приосанился, горделиво выпятил хилую грудь.

    – Признаться, я побаивался, что слухи преувеличивают вашу красоту, ваше высочество, но теперь я вижу, что они действительно лгут, только в обратную сторону. Они не передают и сотой доли вашей прелести.

    Какой напыщенный болван! Неужели его папенька-король всерьез рассчитывает, что хоть одна девица может польститься не на титул, а на самого принца? У меня-то титул и свой имеется, чужого не надобно, благодарствую. Я попыталась вспомнить, куда отправилось досье Анри, к одобренным или к отклоненным кандидатам. Выбор я почти полностью доверила Анелии, погрузившись в мысли о Дереке, и теперь не смогла бы с точностью сказать, кого подруга сочла достойным женихом. Наверное, принца она все-таки оставила. Тем более, племянника обожаемого Рикарда. Я едва не застонала и мысленно пообещала богам взятку, в смысле пожертвование, если они отбракуют его высочество на первом же этапе.

    Прославленный дядюшка принца, надо признать, свою репутацию оправдывал. Внешностью его природа наградила куда более впечатляющей, нежели племянника. Из сходного я отметила лишь цвет волос. Рикард выглядел так, что кинокомпании моего родного мира передрались бы за право снимать его в блокбастерах. Журнальные портреты не лгали: его светлость действительно выглядел образчиком мужчины великолепного. Высокий, гибкий, с царственной осанкой, мальчишеской улыбкой и дерзким взглядом зеленых глаз, он ухитрился очаровать придворных дам, не успев произнести ни слова. Во всяком случае, именно на нем, а не на Анри, сейчас скрестилось большинство женских взглядов. Анелия посматривала на Рикарда искоса и тут же отводила взгляд. «На нос, на объект…» – ехидно подумала я и тут же устыдилась собственных мыслей. Сама-то хороша, полдня провела в глупых мечтаниях.

    Поскольку двор Алареи официально находился в трауре, прием отличался скромностью. Никаких танцев, никаких развлечений вроде фейерверков или выступлений артистов. Король Амартана учел мое положение недавно осиротевшей наследницы и прислал с принцем не пышную свиту, а небольшую делегацию, и сейчас я украдкой разглядывала незнакомые лица, пытаясь вычислить, кто же из них главный. По-настоящему главный, а не номинально. Очень сомневаюсь, чтобы его величество не дал послам никакого иного задания, кроме как сопровождать Анри. Скорее уж наоборот, участие дитятки в отборе женихов – всего лишь предлог, а на самом деле кто-то из свиты должен вступить за моей спиной в переговоры, например, с Эллинором. Или же обратиться ко мне напрямую. Или наладить контакт с моим избранником, когда огласят его имя.

    Впору посетовать, что история не была моим любимым школьным предметом, хорошо, хоть романы приключенческие я почитывала, вот только представления о придворных интригах имела довольно смутные. Ладно, будем надеяться, что человеческая психология во всех мирах и во всех слоях общества сходна, а значит, высокородные змеищи мало отличаются от гадюк, обитающих в учительской. С чем – с чем, а с желанием подсидеть и подставить от милейших коллег мне приходилось сталкиваться частенько.

    Итак, кто из представителей дружественной державы вызывает наибольшие опасения? Для себя я отметила троих: высокого седоволосого типа со спиной столь прямой, что одно это выдавало в нем бывшего военного. Его мне представили как графа лес Амвер. Вторым кандидатом в шпионы и тайные переговорщики, как на мой взгляд, был его светлость Рикард. А что, очень удобное прикрытие – путешественник, бард, бабник и весельчак. От такого каверзы не ждешь, а для сбора информации влюбленная женщина – самое оно. И не заметит, как растреплет все, что знает и о чем только догадывается. И третьим, немного поколебавшись, я добавила в список подозреваемых принца. Вдруг он только притворяется самовлюбленным кретином? Вероятность небольшая, конечно, но и ее следует учесть.

    Анри не отходил от меня весь вечер. Держался настолько близко, насколько позволяли правила приличия, и я вскоре уже досадовала на запрет танцев. Тогда, во всяком случае, меня бы избавляли от докучливого кавалера другие партнеры. За ужином, как и следовало ожидать, почетного гостя усадили рядом с наследницей престола, и мне кусок в горло не лез. От непрекращающейся болтовни его высочества голова слегка кружилась, а уши закладывало. Принц, видимо, решил сразу же предстать перед возможной невестой в выгодном свете и вывалить на нее рассказ обо всех имеющихся у него достоинствах, разве что о постельных подвигах умолчал. А так я узнала о том, что его высочество Анри рисует акварелью, сочиняет стихи, подавал надежды в игре на скрипке и еще горы столь же бесполезной информации. К концу ужина у меня уже скулы сводило, будто вместо изысканных блюд на королевский стол подавались одни лимоны без сахара, да еще и политые уксусом от души.

    Рикард же очаровал обеих своих соседок по столу. Анелия и бойкая черноволосая пухленькая нерра Регина, вдовушка лет сорока пяти, не сводили с него глаз, забывая о поданных яствах. С моего места не было слышно, о чем рассказывает его светлость, но, судя по округлившимся глазам и приоткрытым ртам прекрасных дам, повествование оказалось увлекательным. Сам королевский братец при этом ухитрялся воздавать должное искусству моих поваров, с величайшим изяществом орудуя столовыми приборами (ожидаемо от знатной персоны), но ни на миг не теряя внимания зачарованных слушательниц (а это уже высший пилотаж). Анелии оставалось только посочувствовать: куда ей, неопытной девочке, против этакого маститого хищника? Ее глаза блестели, на нежных щеках полыхал яркий румянец, и я с тоской подумала, что никакие внушения здесь уже не помогут. Девичье невинное увлечение прямо на моих глазах стремительно превращалось в страстную влюбленность.

***

Заснуть никак не удавалось. Я ворочалась в кровати, перебирала в памяти события вечера, выстраивала в уме разговор с подругой и тут же понимала, что к моим доводам она не прислушается. Дождь мерно стучал в окна, убаюкивал, но сон не шел.

    Я выскользнула из постели и босиком прошлепала к балкону, немного помедлила, отворила дверь и поежилась от прохлады. После неудачной засады внизу, в парке, прибавилось по ночам магических огней. Нерр Лестер доложил, что под окнами установили еще и ловушки, так что таинственный любитель экстремального спуска из окон непременно попадется, если решит еще раз выбраться на прогулку столь экзотическим способом. Я подошла к перилам, откинула волосы и подставила разгоряченное лицо дождевым каплям, стараясь выкинуть из головы тяжелые мысли и успокоиться. Удавалось плохо, невеселые размышления никак не желали покидать меня. Чтобы отвлечься, я принялась считать крохотные магические огоньки – сейчас они светили тускло, но разгорались в полную мощь при приближении к ним человека. Один, второй, третий… На пятнадцатом я запнулась, вцепилась пальцами во влажный камень и подалась вперед, пытаясь понять, что именно меня насторожило. Вернулась назад и осознала. Следилки горели слабым желтым светом. Все, кроме тринадцатого и четырнадцатого. Прямо под моим балконом неярко светились два синих огонька.

    Я поморгала, зажмурилась и опять открыла глаза. Цвет огоньков не изменился, кроме того, мне показалось, будто они разгорелись ярче, но не увеличились. И чуть сдвинулись в сторону. Точно сдвинулись, приблизились ко мне. Между лопатками похолодело. Кто-то был там, во тьме парка, стоял и наблюдал за мной – это я осознала отчетливо. Смотрел и ничего не делал. Пока что не делал.

    «Да ну, чушь какая, – принялась уговаривать я себя. – Даже если кто-то и забрался сюда, обойдя следилки и ловушки, то разглядеть меня в темноте никак не может. Ладно бы луна светила, но небо затянуто, еще и дождь идет. Не ливень, конечно, но увидеть, что на балконе кто-то стоит, нереально». Вот только успокоиться не получалось. Внутри поселилась тревога, благоразумие прямо-таки орало благим матом, что нужно бы ме-е-едленно, осторожно отступить к двери и скрыться в спальне, но я застыла, не в силах пошевелиться. Синие огни приближались, вот они уже почти достигли стены. И мне почудилось, будто я вижу за пеленой дождя огромную фигуру. Зверя. Волка, но гигантского волка, едва ли не в человеческий рост. Зверь задрал морду и принюхался – и я отмерла. Взвизгнула, влетела в комнату, трясясь от ужаса, рухнула в постель и протянула руку, собираясь звать стражу. Прикоснулась к кнопке вызова – и отдернула ладонь. Разум, отключившийся от перепуга, снова заработал. Что я скажу прибежавшим охранникам? Что увидела в парке огроменную зверюгу? И кто мне поверит? Я же сама только что уверяла себя, что разглядеть что-либо во мгле невозможно. Но как-то же увидела…

    Нет, бред, мне просто почудилось. Никого там нет. Некстати подумалось, что дождь точно смоет все следы, и утром проверить ничего не удастся, а Лестер точно уверится, что принцесса сошла с ума. Впрочем, мнение начальника стражи меня сейчас волновало куда меньше, чем реальность (или нереальность) моего видения. А был ли волк? Или всему виной моя не в меру разыгравшаяся фантазия? Ага, она самая и обильный торжественный ужин. Правильно говорила толстая детдомовская повариха тетя Клава, выдавая по вечерам дежурным на раздаче кашу без масла и жидкий чай: «На ночь обжираться вредно, кошмары приснятся!» Вот мне и привиделся.

    Нет, стражу звать точно нельзя. То-то Эллиор обрадуется, когда ему доложат – а ему доложат обязательно – что у ее высочества на нервной почве мозг повредился. Готова поспорить на любимую диадему, что Старший советник возликует, вознесет хвалу богам, разгонит всех претендентов, отменит королевский отбор и быстренько выдаст меня за своего племянника. Я и пикнуть не успею, а если попробую трепыхаться, так шантаж – метод проверенный и работающий во всех мирах. Войти в историю Лидией Безумной мне не улыбалось. Лидией Безмозглой, впрочем, тоже. Так что о странных видениях лучше никому не сообщать – здоровее буду. Психически, в глазах своих подданных.

    Принятое решение не помешало мне утром позвать нерра Лестера и допросить того с пристрастием. Сам нерр, правда, остался в уверенности, что немного нервная после трагической гибели отца принцесса с ним вежливо побеседовала, поинтересовалась, не случилось ли чего ночью да не заметил ли кто из караульных подозрительного. Лестер бодро отрапортовал, что ночь прошла спокойно, караульным не попадались даже влюбленные парочки – дождь разогнал всех желающих побродить по парку. Следилки и ловушки? Исправно работают, разумеется, ее высочество может спать спокойно. Я с милой улыбкой поблагодарила начальника стражи и отпустила его, сама же рухнула в кресло и прижала пальцы к заломившим вискам. Сейчас, при ярком дневном свете, я уже сомневалась, не привиделось ли мне чудовище. «Но синие огоньки-то были», – напомнила я себе. Вышла на балкон и посмотрела вниз.

    К завтраку распогодилось, ветер разогнал набухшие низкие тучи, а ближе к полудню все еще теплые солнечные лучи просушили землю. Никаких следов я не обнаружила. Ожидаемо, конечно.

    После обеда зашел нерр Нейман, напомнил, что завтра состоится торжественная церемония открытия турнира.

    – Списки уже в храме, ваше высочество, – доложил он. – Завтра вечером станут известны имена.

    Мне припомнился популярный некогда фильм: каменный кубок, языки огня. Интересно, здесь нас ждет столь же впечатляющее шоу или будет что-то поскромнее? Увы, подробных описаний королевских отборов в Аларее толком не имелось: последние семнадцать поколений наследование шло по прямой мужской линии, а короли – дискриминация, однако! – жен себе выбирали без всяких турнирных глупостей. Не всегда желанных, чаще выгодных, но сами, без божественного вмешательства. Вот в Амартане такая церемония состоялась лет этак сто пятьдесят назад, но не факт, что за прошедшее время не изобрели новые спецэффекты. Как и положено несколько циничной горожанке двадцать первого века, я больше верила в фокусы, чем в чудеса, хотя и существование последних не отрицала. Да одно мое пробуждение в теле Лидии чего стоит! Но выборы жениха будущей королевы, как по мне, событие мелковатое для чуда, зато дающее простор для манипуляций и подлогов.

    О том, что завтрашний день определит всю мою дальнейшую жизнь, думать не хотелось. Окончательное решение, конечно, останется за мной, но выбирать-то придется всего из десятка оставшихся претендентов! И времени до свадьбы не так уж и много, а с разводами в Аларее, как уже упоминалось, дело обстоит плохо и у обычных граждан, чего уж говорить о королевской чете. Нет, расторгнуть брак можно, но дело это настолько долгое и муторное, что надоевшие друг другу до зубной боли супруги предпочитали попросту разъехаться – если позволяло финансовое положение, конечно. Те же, у кого пресловутый квартирный вопрос стоял остро, были обречены сосуществовать под одной крышей. В моем же случае речь о раздельном проживании не могла идти по другим причинам: король и королева обязаны появляться на публике вместе, сослать мужа в какую-нибудь глушь не выйдет. Хорошо хоть, замок большой, можно отселить супруга в другое крыло.

    «И о чем только думаешь? – обругала я себя. – Не то что замуж выйти – определиться с избранником не успела, а уже присматриваешь для будущего мужа покои подальше». Но глупые мысли назойливо лезли в голову, как ни старалась я их прогнать. Попробовала отвлечься, но не получилось. Чтение не увлекало, вышивка раздражала, от трескотни Анелии о несравненном Рикарде разболелась голова. Решив, что прогулка на свежем воздухе пойдет мне на пользу, я направилась в парк. Подруга, конечно же, вызвалась составить мне компанию, а у меня не хватило окаянства признаться, что ее восторги в адрес герцога-барда-сердцееда уже порядком утомили.

    Как назло, последние теплые дни привлекли в парк не только нас: на дорожках то и дело встречались учтиво раскланивающиеся придворные. И все бы ничего, но буквально через пять минут мы наткнулись на очередную немногочисленную группку, центром которой оказался предмет воздыханий Анелии. Собрав вокруг себя нескольких дам, Рикард увлеченно что-то декламировал с горящими глазами. Дамы восторженно внимали, прижимали руки к пышным бюстам (как настоящим, так и накладным), ахали и даже аплодировали.

    Анелия ускорила шаг, спеша присоединиться к цветнику поклонниц, а я, напротив, сначала притормозила, а потом и вовсе попятилась, радуясь, что все внимание собравшихся приковалось к герцогу и никто не заметил столь некоролевского поведения одной королевской особы. Конечно, не пристало ее высочеству позорно отступать, но перспектива выслушивать разглагольствования его светлости меня испугала, неважно, читает ли он стихи собственного сочинения или вещает о полных опасностей странствованиях. Хватит и того, что до этого мне подруга весь мозг вынесла рассказами о том, какой Рикард замечательный.

    Итак, я медленно отступала, готовясь развернуться и сделать вид, что шла совсем в противоположном направлении, как вдруг наткнулась на неожиданное препятствие.

   – Ой!

    Меня подхватили под локоть, не давая упасть, и знакомый голос немного насмешливо спросил:

    – Нужна помощь, ваше высочество?

    Никогда не думала, что буду так радоваться Дилону. Вот уж точно – все познается в сравнении. До прибытия делегации Амартана племянник нерра Эллиора вызывал во мне лишь глухое раздражение, связанное главным образом с тем, что я никак не могла забыть, кто его дядя. А теперь, пожалуйста, чуть не лучшим другом считать готова. Особенно после того, как заметила среди ярких разноцветных платьев жемчужно-серый камзол Анри.

    – О да, помощь мне необходима. Уведите меня отсюда поскорее.

    Дилон понимающе хмыкнул.

    – Пока его высочество не заметил вас и не счел своим долгом развлечь?

    – И как вы только догадались?

    Собеседник коротко хохотнул.

    – Природная наблюдательность.

    – Ага, отличаетесь умом и сообразительностью, – процедила я сквозь зубы.

    Дилон бросил на меня удивленный взгляд и широко улыбнулся.

    – Именно. Счастлив, что вы отметили мои достоинства, ваше высочество.

    А уж как ты был бы счастлив, знай, с кем именно я тебя сравнила! Впрочем, оно и к лучшему, что не знаешь, не то еще обиделся бы. Нет-нет, без обиженных вражеских племянников мы обойдемся. Вряд ли получится перетянуть его на свою сторону, да и сведения о дядюшке он, скорее всего, не выдаст, но использовать милашку Дилона в своих интересах можно попробовать. Для начала попытаюсь слить через него нерру Старшему советнику дезинформацию. Небольшую дозу. Если проглотит наживку – потом получит еще.

    Я похлопала ресницами, изображая наивную особу, и доверительно сообщила:

    – Знаете, нерр, я так волнуюсь! Так волнуюсь!

    Для большей убедительности задышала глубоко и прижала руку к вздымающейся груди. Взгляд Дилона ожидаемо вперился мне в декольте. Глаза масляно заблестели. Ага, клюнул!

    – Могу ли я чем-нибудь помочь вашему высочеству?

    Я сделала вид, что не решаюсь поделиться своими переживаниями, позволила галантному кавалеру немного поуламывать себя, а потом «призналась»:

    – Меня беспокоит предстоящий отбор. Вы ведь знаете, что скоро огласят волю богов?

    Дилон кивнул.

    – Разумеется, ваше высочество, об этом всем известно.

    Я подалась к нему поближе и прошептала:

    – А вдруг среди десяти избранных не окажется никого, кто придется мне по сердцу? Не хочу выбирать из каких-то уродов!

    И капризно притопнула. Племянничек Эллиора снисходительно улыбнулся.

    – Сомневаюсь, что вашему высочеству предложат настолько некрасивых кандидатов. Боги милосердны, а не жестоки.

    Я продолжала изображать недалекую особу.

    – Вы уверены? Ах, нерр, если бы я знала, что вы пройдете этот этап, то могла бы хоть немного успокоиться.

    Улыбка Дилона стала шире.

    – Тогда вам не о чем волноваться, ваше высочество.

    Я схватила его за руку.

    – Вы хотите сказать…

    Он прижал палец к губам и едва слышно ответил:

    – Нет-нет, я вам ничего не говорил.

    Ошибаешься, дружок, ты только что подтвердил мои догадки: боги там или не боги формируют список, но нерр Старший советник определенно приложит к нему лапку.

    – Ох! Даже не знаю…

    – О чем вы, ваше высочество?

    Так, надо сворачивать шоу, о то еще у Дилона подозрения зародятся. Нельзя забывать, что он далеко не дурак.

    – Мне бы так хотелось вам поверить! Вы полагаете, что боги на моей стороне?

    – Уверен в этом, – немного насмешливо отозвался мой спутник.

    – Тогда я буду молиться, чтобы они не утратили свое милосердие и осенили меня благодатью.

    Вот так, а теперь надо аккуратненько отпустить его руку и сделать вид, что вспомнила о каких-нибудь чрезвычайно важных делах. Да хотя бы о визите модистки! Предлог сойдет, а Дилон, готова поспорить, тут же радостно понесется докладывать дядюшке, что принцесса и прилагающиеся к ней трон и корона у них в кармане. «Треснет, – мрачно подумала я. – И карман, и сам дядя советник!»

    Увы, сам Дилон моих намерений поскорее распрощаться не разделял. Я как-то упустила из виду, что он может пожелать закрепить успех. Вместо того, чтобы побежать и поскорее обрадовать нерра Эллиора, несносный красавчик принялся доказывать мне свою симпатию. Смотрел многозначительно, вздыхал, руку из своей ладони не выпускал. Мне это представление надоело уже через несколько минут, но утихомириваться кавалер не желал ни в какую. Напротив, принялся сыпать комплиментами, надо признать, довольно изящными. Будь на моем месте настоящая Лидия – непременно развесила бы уши. Я же томилась и придумывала планы отступления, но ни один из них не сработал. Не знаю, кого из прислуги дядюшка с племянничком держали в осведомителях, но расписание принцессы знали едва ли не лучше, чем я сама. Во всяком случае, стоило мне упомянуть модистку, как Дилон с притворным беспокойством осведомился о моем самочувствии.

    – Со мной все в порядке, – удивленно ответила я.

    – Но как же так, ваше высочество, как вы могли позабыть, что примерка назначена на послезавтра? Нет-нет, вы устали, вам необходимо отдохнуть. Давайте немного посидим вот здесь, в беседке.

    Я мысленно чертыхнулась. Не хватало еще с ним в беседках рассиживать! Но гадского дяди племянник уже тянул меня в сторону. И как назло, прямо за поворотом мы налетели на того, встретить кого я меньше всего желала, находясь в чужом обществе.

    – Ваше высочество?

    Дерек поклонился. Взгляд его остановился на моей руке, которую все еще сжимал Дилон, и застыл.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Мысленно застонав, я резко выдернула ладонь из руки Дилона, про себя пожелав тому катиться в местный аналог преисподней, к гостеприимному Ринниону. Ну, или хотя бы куда подальше.

    – Ваше сиятельство! – пропела я и улыбнулась пошире, искренне понадеявшись, что моя улыбка не смахивает на кровожадный оскал, ибо сейчас мои мысли занимали всевозможные способы расправы с Дилоном. – Рада вас видеть!

    На меня с недоумением воззрились оба. Ожидаемо, ведь совсем недавно я допытывалась у Дерека о том, кто он, собственно говоря, такой. О Дилоне и говорить нечего – факт моего знакомства с недавно прибывшим во дворец из приграничья графом его поверг в тупик. М-да, никогда Штирлиц не был так близок к провалу, это уж точно. Мысленно чертыхнувшись, я бросилась исправлять ситуацию.

    – Я видела ваш портрет, граф, среди досье на претендентов и запомнила вас.

    Теперь Дилон скривился так, будто его угостили неразбавленным уксусом, да еще и заставили выпить стакан не залпом, а мелкими глоточками.

    – Значит, вы желаете принять участие в королевском отборе, граф?

    – Дел Алвенде, - представился Дерек. – Для меня большая честь, что вы обратили свое внимание на мою скромную персону, ваше высочество. И даже соизволили запомнить.

    И лукаво мне подмигнул. Стоявший рядом со мной племянничек нерра Эллиора ощутимо вздрогнул. Я бросила на него взгляд в надежде полюбоваться перекошенной физиономией красавчика, но он уже взял себя в руки и надменно процедил сквозь зубы:

    – Значит, если вам повезет, то мы будем соперниками, дел Алвенде.

    Представиться он и не подумал. Не то попытался таким образом унизить Дерека, не то искренне полагал, что его смазливая физиономия известна всей Аларее.

    Я никогда не понимала, какое удовольствие находят люди в петушиных боях, вот и сейчас, когда оба самца рядом распушили (образно говоря) хвосты, мне захотелось оказаться где-нибудь подальше. А еще лучше – чтобы подальше оказался Дилон, против общества Дерека я как раз ничего не имела. Увы, мечты относились к разряду неосуществимых. Более того, мой спутник всем своим видом показывал, что обществу графа дел Алвенде здесь не рады. Иди, мол, мил человек, куда шел, не мешай галантному кавалеру с принцессой беседовать. Тебя не звали, вот ты и не останавливайся, продолжай свой путь. Удержаться от щелчка по носу не получилось.

    – Я очень надеюсь, что завтра увижу ваше имя в списке одобренных богами, граф.

    Даже если бы я наступила изо всей силы каблуком Дилону на ногу – и то вряд ли у него так вытянулась бы физиономия. Лицо же Дерека оставалось равнодушным.

    – Благодарю, ваше высочество.

    Вот и все, больше повода задерживаться нет. Я протянула графу руку, и он склонился, чтобы прижаться к запястью горячими губами. Кожу словно обожгло, и мне нестерпимо захотелось прикоснуться пальцами к тому месту, где горела метка поцелуя.

    – Какой дерзкий провинциал! – пробурчал Дилон, буравя неприязненным взглядом спину удаляющегося Дерека.

    – Разве? – изобразила я удивление. – Мне он показался приятным молодым человеком.

    Собеседник резко повернулся ко мне.

    – Вы действительно хотите видеть его в числе претендентов, ваше высочество?

    Ого, да ты, милый мой, никак уже считаешь себя победителем отбора, если не моим законным супругом! Иначе с чего бы такая самоуверенность – задавать подобные вопросы принцессе? Окоротить бы тебя как следует, но… но… Список еще не оглашен, возможность внести правки у кое-кого (не будем тыкать пальцем и называть вслух, но его имя точно начинается на «Э» и на «Р» заканчивается) имеется. Так что придется давать задний ход.

    – Мне все равно.

    – Но вы сказали…

    Нет, этот несносный тип точно в мыслях уже примерил корону и примостил пятую точку на трон!

    – Всего лишь ничего не значащая любезность.

    Подозрительность из взгляда Дилона не пропала.

    – И все-таки, ваше высочество, позволено мне спросить, откуда вам знаком этот невежда?

    Хм, а вот унижать соперника – метод недостойный, тем более, что невеждой показал себя отнюдь не Дерек. И очень хочется ответить, что нет, задавать подобные вопросы никак не позволительно, но пусть лучше дяденька с племяшем думают, что победа у них в кармане, глупенькая принцесса попалась на крючок и спит и видит себя женой местного Казановы.

    – Сегодня впервые его увидела, – солгала я. – Вы ведь слышали: я знаю о нем из досье.

    Вопреки моим ожиданиям, Дилон объяснением не удовлетворился. Брови его нахмурились, губы сжались, взгляд потемнел.

    – И вы его запомнили? Выделили из остальных?

    Ой, мамочки! Дура ты, дура, Адамова, и с возрастом ума не прибавилось. Все, сейчас Главный Претендент На Престол решит, что некий граф произвел на принцессу неизгладимое впечатление (правильно, надо сказать, решит) и помчится к дяде-советнику: избавляться от конкурентов. И завтра выяснится, что кастинг дел Алвенде не прошел, может паковать чемоданы и оправляться по месту прописки, прямиком в приграничье. Мол, не появлялись вы, ваше сиятельство, при дворе долго и еще не появляйтесь столько же. И на чужой каравай, то есть на чужую корону, рот не разевайте. Принцесс мало, всем не хватит.

    Так, надо срочно исправлять ситуацию. Я хихикнула как можно глупее и потупилась. Жаль, покраснеть просто так не выйдет.

    – Вы не подумаете обо мне плохо, нерр?

    – Что вы, ваше высочество! – пылко воскликнул Дилон. – Как можно! Вы безупречны! Само совершенство!

    Да-а, похоже, он считает меня совсем уж идиоткой. Ну и ладно, мне это только на руку. Насколько я помню, нерр маг упоминал, что по древним традициям половина претендентов отбирается из соотечественников принцессы – дабы не обидеть подданных. Вторую