Марья Бессмертная. Наталья Жильцова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18

АННОТАЦИЯ

Не думала, не гадала, а в сказку попала. Да как попала! Титул получила и царство в придачу с огро омной сокровищницей. Повезло, скажете?

   Ага, как же! Царство то нечистое, Кощеево, с мертвяками и прочей пакостью. Причем пакость эта бунтует, а к границам враги – покусители на сокровищницу и магический источник подбираются. Так что, чтобы прожить здесь долго и желательно счастливо, папочку моего срочно спасать из плена надо.

   И спасать, имея в союзниках лишь коня Вещего, посох магический да странного колдуна, который при первой встрече натуральным образом сжег меня заживо.

   * * *

   Мне всегда приятно, когда молодые авторы обращаются к нашим исконным корням. В свое время кто то очень точно сказал: «Авторы интересны миру, когда они пишут о своем». Англичане – о кельтах и хоббитах, немцы – о магах и Шварцвальде, поляки – о ведьмаках и местной нечисти, русские… Упс!

   Русские упорно пишут не о своем. Наша литература переполнена кальками с западных книг, игр, фильмов. Так называемое «славянское фэнтези» катастрофически проигрывает массовому завалу фей, гномов, эльфов, экзорцистов, инквизиторов и прочей англоязычной нечисти.

   Поэтому каждая новая книга о НАШИХ героях, НАШИХ сказках, НАШИХ былинах, историях, байках – это как глоток свежего воздуха. Я всегда рад прочесть необычную и яркую трактовку возвращения Кощея, Бабы яги, Нави и Яви, леших, русалок, богатырей, смеха, шуток, беззаботного балагурства и всего того, что является родным и близким духу нашей земли.

   В этом смысле роман Натальи Жильцовой – это очередной маленький шаг возвращения русской литературы на свою историческую родину. Это невозможно не уважать, это надо ценить и уж как минимум читать обязательно!

   От всей души желаю автору дальнейших успехов в творчестве!

   Очень надеюсь на книгу с автографом.

   С уважением, Андрей Белянин

   Не любо – не слушай, а врать не мешай.

   Русская народная пословица

ГЛАВА 1

– Машка, пошли уже! – Юлька, подруга и сокурсница, нетерпеливо дернула меня за рукав пиджака.

   – Подожди еще минуточку, – я жадно рассматривала выставленные на витрине золотые колечки. – Не купить, так хоть эстетическое удовольствие получить надо!

   – Ты его здесь каждый день получаешь. Ну хватит над златом чахнуть, Бессмертнова, есть хочется!

   Да, меня действительно зовут Мария Константиновна Бессмертнова. И когда между парами мы с подругой заходим в торговый центр перехватить что нибудь на обед, я по традиции останавливаюсь около ювелирного отдела. Ко мне даже продавщицы уже привыкли и внимания не обращают. А все потому, что украшения – моя маленькая… ну ладно, ладно, будем честными, большая страсть.

   Драгоценности манили и притягивали меня с самого детства, но по причине отсутствия финансовых средств были недоступны. Оставалось только любоваться их блеском через стекло витрин, позволяя друзьям периодически подтрунивать над совпадением говорящей фамилии и страстью к золоту.

   Впрочем, я не обижалась. Не такой у меня характер, не обидчивый. Так и на этот раз, к ворчанию подруги отнеслась с пониманием и предложила:

   – Иди пока заказ делай, я буквально через пару минуточек подойду.

   Фыркнув, Юлька умчалась к фудкорту, а я перешла от просмотра колечек к витрине с сережками. Однако не успела толком насладиться мерцанием и переливами бриллиантов, как рядом раздался рокочущий баритон:

   – Вижу, красна девица неравнодушна к золотым украшениям?

   Я обернулась и изумленно моргнула, обнаружив перед собой Деда Мороза. Да да, типичного такого, внушительных размеров седовласого старика с пушистой белой бородой. В длинной пурпурной шубе с белой оторочкой и серебристой вышивкой, шапке и рукавицах в тон. И с тяжелым, сверкающим, словно изморозью покрытым посохом в руке.

   Сразу видно – дорогой костюм, не китайская поделка с «Али экспресса». И грим профессиональный.

   Но рядиться Дедом Морозом в начале мая?! Ор ригинально!

   – Поздновато для Нового года, дедушка, – не удержалась от шпильки.

   – Так людей то сколько, красавица. Зимы на все про все не хватает, вот до сих пор хожу желания выполняю, – усмехнулся он и хитро прищурился. – Ты то вот что загадывала?

   – Ничего, – я хмыкнула. – Не верю я в тебя, уж извини.

   – Вот как? – он укоризненно покачал головой. – И почто так меня обделила? Видать, неубедительно твоя бабушка сказки сказывала.

   Хорошее настроение стало таять. Я нахмурилась. Сам того не зная, «дедуля» ряженый угадал. Родители мои погибли почти сразу после моего рождения, и воспитанием занималась только бабушка. А бабуля у меня в возрасте и потому со странностями. Сказочки вешала на уши маленькому ребенку так качественно, что, когда я в школу пошла, надо мной два года весь класс смеялся. А еще лет пять после этого припоминали, как я доказывать пыталась, что сказочные герои на самом деле существуют. С того момента бабулины истории я пропускала мимо ушей, а сказки возненавидела в принципе. Любые. Даже фэнтези.

   Неудивительно, что и теперь разговор разом потерял свою прелесть.

   – Знаете, с вами весело, конечно, но мне пора. Подруга ждет, – вежливо сообщила я и развернулась, чтобы уйти, но ряженый мужик придержал за руку.

   – Обожди, – попросил он. – И все таки ты бы хотела такие украшения? Много много золота?

   – Какой же дурак не хотел бы? – я криво усмехнулась. – Конечно.

   – Отлично, – неизвестно чему обрадовался «Дед Мороз». – В таком случае твое желание исполнено!

   И внезапно замахнувшись, жахнул посохом мне по голове.

   Затылок взорвался болью, в глазах разом потемнело, а я почувствовала, что проваливаюсь в черную дыру.

   Очнулась я от холода и ощущения отсыревшей одежды. А когда открыла глаза, поначалу подумала, что сплю, потому что я лежала… в гробу! Настоящем ледяном гробу! Правда, крышка у него, к счастью, отсутствовала.

   – Какого?!

   Я с трудом пошевелилась, чувствуя покалывание в онемевших конечностях. А затем испытала шок во второй раз, потому что надо мной склонилась чья то черепушка с сияющими изумрудом глазницами. При этом этот «кто то» был одет во фрак с кружевным жабо.

   – О! Очнулась! Счастье то какое! – вполне себе живым глубоким баритоном произнес этот… это… это.

   И только живой голос удержал меня от того, чтобы с перепугу не завизжать.

   Да что же это? Гроб, черепушка… может, я умерла?

   Мысль мелькнула, но была тотчас отброшена, ибо холод, пронизывающий все тело, доказывал, что «я чувствую – значит, существую». Значит, по крайней мере жива, а значит, всему есть рациональное объяснение. И я его найду.

   Например… может, этот тип маску надел?

   – Позволь помочь тебе, – «скелет» тем временем подхватил меня под руку и без особых усилий вытащил из ледяного ящика.

   «Точно кто то загримировался», – окончательно утвердилась в подозрении я и немного успокоилась.

   Ноги, правда, подкосились от нахлынувшей слабости.

   – Сюда, сюда присядь, – меня тут же потянули куда то назад и посадили на жесткое кресло.

   Правда, едва я села, вокруг что то на мгновение полыхнуло болотно зеленым. Я озадаченно моргнула, а «скелет», обернувшись, счастливо воскликнул кому то:

   – Она! Действительно она!

   Только тут обратила внимание, что нахожусь в темном, но явно большом зале из черного мрамора. За узкими окнами – безлунная ночь. Освещения вокруг никакого, только мой ледяной гроб сиял мертвенно голубым светом, но быстро затухал, банальным образом тая и буквально на глазах превращаясь в лужу.

   Растерянно огляделась и обнаружила, что сижу не на кресле, а на самом настоящем троне. И каком! Каменном, украшенном черепушками и здоровущим двуручным мечом, торчащим из грубо отесанной каменной спинки.

   А за троном, на полотнище с изображением черного солнца, золотой нитью был вышит этот же меч с черепом в крестовине.

   Одна ако…

   «А может, галлюцинации? – сознание подкинуло новую версию. – Дедуля то тебя от души палкой по затылку приложил…»

   Я тотчас ощупала голову, с облегчением отметив, что пальцы не липнут, а значит, крови нет. Даже шишки не обнаружилось. Механически перевязала заново резинкой растрепавшиеся русые волосы. Мысли путались, словно после глубокого сна.

   – Гх м.

   Вежливое покашливание заставило меня вновь обернуться к «скелету» и вопросить в общем то самое логичное и банальное:

   – Что тут происходит? Где я?

   – Дома! – радостно сообщил «скелет». – Наконец то дома! И я бесконечно рад первым приветствовать дочь Кощея Бессмертного и полноправную наследницу престола. Марья Кощеевна, добро пожаловать!

   – Бред какой то, – обалдело уставившись на него, выдохнула я. – Уважаемый, я – Мария Константиновна Бессмертнова. Какой Кощей? Какое царство? Это же сказки все детские!

   Да только костлявый представитель детской сказки стоял передо мной и не желал никуда исчезать. Значит, не глюки.

   Стоп! А может, это розыгрыш? Какое нибудь реалити шоу? Да! Точно! И Дед Мороз не зря тогда появился с вопросами странными, и одежда у него дорогая была – явно реквизит. Кому то из сокурсников надоело просто надо мной подшучивать, и он при возможности «сдал» мое имя и нелюбовь к сказкам шоуменам. Вот и все объяснение!

   – Поняла! – я завертела головой, пытаясь найти спрятавшегося оператора. – Все, давайте заканчивать, где тут у вас камера? И где все остальные? Ну?

   – Камеры у нас, царевна, в погребах глубоких, – откликнулся «скелет». – Зачем тебе туда? Все равно пленников уж почитай лет десять не держали. А все остальные только и ждут возможности представиться. Один момент, все организуем!

   Он неожиданно громко хлопнул в ладоши и зычно проорал:

   – К царевне захо о одь!

   Я хмыкнула и скептически уставилась на полыхнувшие бутафорской зеленой вспышкой двустворчатые двери. Оценила, как они будто бы сами по себе отворились, и…

   И в следующий миг истошно завизжала!

   Потому что в зал ввалилось… да кто только не ввалился! И скелеты, и зомби из фильмов ужасов, и какая то вообще нечеловеческая вонючая слизеобразная мерзость! Даже для розыгрыша и бутафории это было уже слишком!

   – Царе…

   – Хватит! – перебив, я подскочила с трона, схватила призвавшего эту толпу «нежить» за предплечья и требовательно сжала фрак. И еще сильнее сжала… и еще… пока не осознала, что под тканью прощупывается вовсе не руки, а самые настоящие кости!

   Это был скелет! Натуральный скелет, без шуток!

   Ма ама а а!

   Завизжав снова, я отскочила от ходячего мертвеца.

   – Да что происходит?! Кто вы?!

   – Так это… слуги верные и подданные. Я вот – первый помощник его величества, Костопрах, – ответил он и с беспокойством уточил: – Царевна, тебе нехорошо? Может, лекаря позвать?

   А слизь подползла поближе и уверенно булькнула.

   – Ты присядь, присядь, – скелет вновь подтолкнул меня к трону.

   Впрочем, меня особо и уговаривать не надо было – ноги подкосились, так что я вновь плюхнулась на царскую каменюку. А толпа ожившей мерзости из фильмов ужасов едва ли не с благоговением уставилась на меня и поклонилась.

   Я не сплю. Это реальность.

   Только теперь я осознала этот, казалось бы, невозможный факт со всей ясностью. Оглядела зал, битком набитый нежитью, с какой то стати считающей меня своей повелительницей.

   «Сказать, что они ошиблись?» – мелькнула мысль, но тут же была отброшена инстинктом самосохранения.

   Нет уж! Даже если это ошибка, признавать ее нельзя. Сожрут ведь! Вон у них клыки и когти какие!

   В первую очередь надо избавиться от этой толпы, а затем быстро, пока никто не опомнился, выпытать у скелетины во фраке, как добраться домой.

   План был одобрен мозгом сразу же и незамедлительно принят к исполнению. Я набрала в легкие побольше воздуха и командным голосом заорала:

   – Все во о он!

   Сработало! Зал опустел практически мгновенно. Со мной остался только Костопрах, которого я в последний момент ухватила за лацкан рукава. И едва за последним ожившим покойником закрылась дверь, нервно рыкнула:

   – Где этот дед ряженый?

   – Кто?

   – Дед Мороз!

   – Карачун Морозович? – сообразил скелет. – Так ему хода в царство Кощеево нет уже лет триста, почитай, с той поры как рыб царя нашего выпустил. Тебя из другого мира в царство Карачуна перекинуло. Вот и пришлось ему в морозный сон тебя погрузить и стужей Мертвого ветра обернуть, чтобы к нам без помех по воздуху доставить.

   По воздуху, значит?

   Я мрачно посмотрела на растаявшую лужу, представила, как лечу в ледяном гробу через полмира, и вздрогнула. Бр р! Вот ведь жуть то! И главное, как теперь обратно то добираться? Пешочком через толпу упырей да зомби?

   Меня передернуло.

   – Слушайте, а вы уверены, что мои… э э… подданные меня не сожрут? – решившись, осторожно уточнила я. – Ну, там, подумают, ошибся Карачун этот или специально запутать всех решил?

   – Так мы ж проверили, – «успокоил» скелет. – Вон трон тебя признал. Ведь ежели на него сядет тот, в ком крови Кощеевой нет, – погибнет сразу в жутких корчах.

   Я подпрыгнула как ужаленная.

   – Что о?! Это ты меня куда посадил, сволочь?!

   – На трон, который принадлежит тебе по праву, царевна! – торжественно провозгласил Костопрах. – Как преемнице царя нашего в его отсутствие, сколько бы это отсутствие ни длилось, ибо трон пустовать не может!

   – С чего это? И при чем здесь я? – не прониклась я пафосной речью скелета. – Соберите советников, да правьте себе, пока Кощей не вернется. Он Бессмертный, он всех врагов своих тупо переживет.

   – Да как же можно? – всплеснул руками Костопрах. – А источником магическим управлять кто будет? Мертвая вода только хозяину своему подчиняется, а ежели на троне правителя нет, в землю уходит. И как тогда нам, нежити, восстанавливаться? Упокоимся ведь всем царством!

   «И давно пора», – едва не ляпнула я вслух, хорошо хоть сдержаться успела. Мало ли…

   Вместо этого тактично сообщила:

   – Знаешь, я, конечно, вам сочувствую и все такое, но ничем помочь не могу. Управление – вот совершенно не мое. Так что говори, как связаться с Карачуном, чтобы он меня обратно домой отправил. К мобильникам, Интернету и соцсетям.

   – Но почему? Ты ведь сама вернуться согласилась! – в голосе скелета послышались укоризненные нотки. – Карачун не переместил бы тебя насильно, просто не смог бы.

   – Согласилась? – я нервно рассмеялась. – Конечно, согласилась! Согласилась иметь много золота! А не на это вот все!

   – Золото? – Костопрах мигом оживился. – Так тут есть золото, царевна. Много золота! Целая сокровищница!

   – Сокровищница? – переспросила я, нахмурившись.

   Погодите, погодите, а ведь верно! Не зря же в сказках говорилось, что Кощей над златом чах. И раз я – наследница, то, получается, теперь это «злато» тоже мое?

   – Если царевна не будет против, то я с превеликим удовольствием сопровожу ее в сокровищницу, дабы она самолично убедилась, что золота тут имеется в преизбытке, – вкрадчиво произнес Костопрах.

   Золото…

   Сердце застучало сильнее. Кто ж от такого предложения откажется?

   – Царевна не против, – стараясь, чтобы голос звучал спокойно, кивнула я. Правда, потом, спохватившись, уточнила: – А остальные, гм, подданные меня тоже сопроводят?

   Нет, после того как скелет заверил, что меня тут не сожрут, конечно, спокойнее стало. Но тем не менее вновь встречаться с толпой оживших мертвецов не хотелось.

   Однако Костопрах, к счастью, отрицательно покачал черепушкой.

   – В сокровищницу ваш батюшка никого впускать не велел. Окромя меня, ну и тебя, само собой.

   – А ты чем такое доверие заслужил? – заинтересовалась я.

   Скелет гордо подбоченился.

   – Я, царевна, первый, кого царь Кощей самолично оживил. С тех пор ему и служу, и службу свою несу честно с превеликим усердием.

   – Ну, раз такое дело, веди давай, – окончательно успокоилась я. – Посмотрим, над чем там Кощей чахнуть любил.

   Костопрах слегка задумался, но все таки отметил:

   – Царь Кощей не чах ни над чем. Он вообще никогда не болел.

   Хмыкнув, я только махнула рукой и направилась вслед за скелетом к выходу из зала. Ну не рассказывать же ему о солнце русской поэзии, в самом деле.

   Костопрах шел на несколько шагов впереди, не мешая мне внимательно рассматривать окружающую обстановку. А посмотреть было на что!

   Дворец Кощея оказался поистине огромен. Эхо наших шагов гуляло по длинным холодным коридорам, гулко отражаясь от стен, сложенных из грубо отесанного камня. Путь освещали факелы, горевшие странным красноватым и бездымным пламенем. Они были вставлены в специальные держатели со стилизованными черепушками не слишком часто, и в коридорах царил этакий инфернальный полумрак.

   А за узкими стрельчатыми окнами и вовсе стояла темная, безлунная ночь. Мне удалось рассмотреть только острые шпили черных башен да редкие пятна таких же красноватых светильников в окнах. Все остальное скрывала кромешная темнота.

   В общем, обстановочка не слабо так напрягала. Но я, стараясь не показывать вида, с максимально спокойным выражением на лице следовала за своим костистым провожатым.

   Шли долго, так, что я даже не пыталась запоминать дорогу, сбившись еще на седьмом или восьмом повороте. Мы проходили роскошные залы, шли по узким извилистым коридорам, спускались по крутым лестницам. И главное, нам навстречу не попалось ни одной живой души… и неживой тоже. Замок был совершенно пуст.

   С одной стороны, это, конечно, было приятно, ибо встречаться с нежитью не хотелось. А с другой – ненормально же, верно? Где, блин, все то?

   Я снова занервничала и, не выдержав, спросила:

   – Слушай, а почему здесь так пусто?

   Скелет обернулся, подождал, пока я поравняюсь с ним, и ответил, шагая рядом:

   – Так ты же, царевна, сама не захотела никого видеть. Вот я и послал, значит, сигнал неслышимый, чтоб убрались все с дороги то. Не к чему тебе волноваться еще больше.

   Я хмыкнула, приятно удивившись такой предусмотрительности. Хорошего помощника отец выбрал. Еще бы внешность ему менее экзотическую, цены б Костопраху не было. Хотя, конечно, для царства нежити – самое то…

   Блин, подумать только, я – дочь Кощея Бессмертного! В голове не укладывается!

   Но это не сон. Это действительно так.

   Только теперь я окончательно поняла, в какой ситуации оказалась. В нереальной, невозможной! Да как так то? Кощей – нежить! И сказочный герой! Его в принципе существовать не должно!

   Однако поди ж ты…

   А затем среди эмоций изумления и шока появилась робкая радость. У меня, оказывается, есть отец! Неважно, как его зовут, главное – есть. Живой. Настоящий!

   Для меня, всю жизнь считавшей, что родители погибли, эта новость казалась еще одним чудом. Интересно, как он выглядит? А если скелетом, как Костопрах? Бр р…

   От жутковатого предположения я вздрогнула. Родственников, конечно, не выбирают, но тем не менее принять отца таким будет весьма сложно.

   Впрочем, я постараюсь.

   «Надо будет попросить Костопраха после сокровищницы портрет Кощея показать, – решила я. – У него ведь есть портрет, верно? Хотя бы один? Так хоть заранее морально подготовлюсь к встрече… А вообще, я же нормальная получилась? Значит, все не так и страшно. Верно?»

   Я пыталась рассуждать, хотя в голове царил настоящий сумбур из эмоций и мыслей. И вряд ли бы хоть кто то на моем месте чувствовал себя иначе.

   Что делать дальше? Как себя вести? Как вообще реагировать на все происходящее? Радоваться? Безусловно! Бояться? Тоже, видимо, стоит…

   А мы тем временем спускались все ниже и ниже.

   – Сокровищница Кощеева в подвалах расположена, – подводя меня к очередной лестнице, решил объяснить Костопрах. – В один зал все золото не уместилось бы. А так, под замком, лежит себе уютненько.

   Ого! Учитывая размеры этого дворца, сколько же Кощей нахапал?

   Я почувствовала, как руки начинают трястись мелкой дрожью.

   «Это от холода! – твердо сказала я сама себе. – Не от жадности!»

   Наконец, миновав, как оказалось, последнюю и самую длинную лестницу, мы очутились перед огромной кованой дверью.

   – Тут и есть вход в сокровищницу, – с почтением сказал скелет, подавая мне небольшой ключ, выполненный не без изящества и украшенный драгоценными камнями.

   Я взяла его и подошла к двери. Осмотрела ее и обернулась к скелету.

   – И как ее открыть? Ни ручки, ни замочной скважины.

   – А ты, царевна, ладонь то свою в самый центр положи, все и появится.

   Гм, ладно. Я протянула вперед левую руку и прижала ладонь к холодному металлу двери.

   Мгновенный укол холода ударил столь неожиданно, что я вскрикнула и отдернула руку. Хотела было обернуться к Костопраху, высказав ему все, что я думаю о таких вот шутках, но…

   Прямо в центре двери засветился мертвенно синим отпечаток моей ладони. Через мгновение от него по всей поверхности с небольшим шипением разбежались струйки голубого света, на мгновение ярко осветив все вокруг. А потом в центре отпечатка открылась замочная скважина.

   – Вот сюда ключик и вставляй, – раздался сзади голос Костопраха, почему то весьма довольный. – И не бойся. Охранительные чары тебя признали, так что можешь смело входить.

   – Еще одна проверка? – нервно уточнила я.

   – Так положено ведь, царевна, – извиняясь, развел руками скелет.

   И вот даже думать не хочу, что бы случилось, будь я вором…

   Сглотнув, я поборола запоздалый страх, вставила ключ и повернула его. Что то громко щелкнуло, дверь вздрогнула и начала сама собой медленно отползать вбок.

   Выпустив ключ, я замерла, во все глаза глядя вперед. Однако за дверью царила абсолютная темнота.

   Я обернулась к Костопраху, но тот лишь махнул рукой – иди, мол.

   Ладно, не отступать же теперь. Я перешагнула порог, и тьму озарил сначала один огонек где то сильно высоко, потом еще один. Огоньков становилось все больше и больше. В сокровищнице посветлело, и когда я смогла видеть, застыла. Здесь было золото. Очень много золота. Золота здесь было до фигища!

   Оно лежало кучами… Нет, грудами! Холмы и холмики золотых монет и слитков, драгоценности, посуда, какое то оружие. Открытые и закрытые ларцы и сундуки, а еще кувшины, сумки и свертки. Все это сверкало и переливалось в свете волшебных огоньков, которые освещали сокровищницу все ярче и ярче. И края этой сокровищницы я не видела, он терялся где то вдали.

   Уау!

   – И это все мое?! – вырвалось само собой, хрипло и пискляво, поскольку во рту разом пересохло.

   – Да, царевна, – подтвердил Костопрах.

   – Знаешь, теперь я готова поверить во все, что ты говорил, – пробормотала я. – Даже если это затянувшийся сон, меня не будите.

   – Да какой тут сон, царевна. Хочешь спуститься?

   С трудом преодолев оцепенение, я посмотрела под ноги. Оказывается, мы стояли на небольшой площадке, огороженной перилами. Вниз, прямо к золоту, вела небольшая лестница.

   Сглотнув, я взяла себя в руки… В весьма трясущиеся руки, надо сказать, и кивнула.

   – Конечно, хочу!

   Надо же самой оценить размеры доставшегося мне богатства!

   Перед глазами замелькали, словно в калейдоскопе, собственный замок на юге Франции, личный остров на Гавайском архипелаге, огненно красный «феррари» с непременно открытым верхом, небольшая элитная конюшня и белоснежная яхта.

   Я тряхнула головой, отгоняя видения, вслед за скелетом спустилась вниз, и мы неспешно пошли по сокровищнице, вкусно хрустя золотом под ногами.

   Монеты, мелкие слитки и украшения с дорогущими самоцветами устилали пол сплошным ковром. А вокруг вздымались еще холмы драгоценного металла. Глаза начали уставать, и я проморгнула выступившие слезы. Теперь я точно знала, что такое золотая лихорадка. Осталось понять только одно: как бы все это переместить в мой мир? Со мной в придачу, естественно.

   Вопросы у налоговой? Я пренебрежительно фыркнула от этой мысли. Какой налоговой? Заверните мне весь Кремль, пожалуйста. А на сдачу положите правительство.

   – А вот сюда, значицца, мы складываем налог от Тьмутараканьского королевства. Вон уже куча какая! – вещал меж тем Костопрах. – А здесь батюшка твой изволил камушки самоцветные держать, что Царь Морской ему в подарок присылал, пока они не поссорились. А вот тут, изволь видеть, за энтим золотым холмиком, оружие раскидано. Ох, разложено, я хотел сказать, разложено! Сообразно Кощееву вкусу. Тут и мечи, и секиры, и кинжалы яхриманские. Все честь по чести – в золотых оправах да самоцветными каменьями украшены. Кстати, украшений тут количество несметное, и потому лежат они уж где придется, не сортированные…

   Я кивала, судорожно гадая, есть ли хоть какой нибудь учет всему этому богатству и сколько времени мне понадобится, чтобы все хотя бы раз померить.

   – Царевна, ну что же ты, – вновь оторвал меня от мыслей голос скелета. – Зачем ножичек то в рукав сунула. А если порежешься? Оно, конечно, безопасно, но все равно приятного мало. Их ведь на пояс вешают.

   Несколько смущенно я вытащила из рукава небольшой, всего с полторы ладони длиной, кинжальчик в вычурных золотых, украшенных рубинами ножнах, и с самой равнодушной миной на лице небрежно положила его обратно в кучу. Подумаешь! Все равно все это мое. Так что успеется. Правда, потом, с таким же равнодушным выражением, не удержавшись, подхватила из очередной кучи кулон с огромным сапфиром в ажурной золотой оправе, украшенной бриллиантовой россыпью, и нацепила на себя. А что? Он к глазам моим подходит, между прочим. Хочу и буду носить. Тем более что на этот раз Костопрах вообще ни слова против не сказал.

   Мы бродили по золотым залежам, и я совершенно перестала прислушиваться к его рассказам. Какая разница, откуда это все взялось. Теперь это здесь, а моя первоочередная задача – грамотно распорядиться свалившимся богатством. Хотя стоп!

   Интересный вопрос возник внезапно, заставив меня оборвать скелета на середине слова и спросить:

   – Послушай, Костопрах, а вот ответь, зачем моему папочке столько золота? Нет, я, конечно, понимаю – денег много не бывает. Но все же зачем так много? Допустим, на нужды королевства. Хотя какие у нежити нужды? Но допустим. Ну, армию там нанять содержать. Ну, замок, обустройство, все такое… Но на это хватило бы и нескольких сундуков. Коллекционирует отец его, что ли?

   – Все не так просто, царевна, – скелет отрицательно покачал черепом. – Дело в том, что золото, помимо собственной ценности как металла, еще и мощнейший антимагический щит. И чем его больше, тем защита крепче. Дворец наш благодаря ему практически неуязвим ни для проклятий вражеских, ни для боевых заклятий.

   – Ого! – я уважительно хмыкнула, но потом озадаченно посмотрела на него. – Подожди, так Кощей же сам колдун. Или ему золото колдовать не мешает?

   – А он и не колдует во дворце, – пояснил скелет. – У нас тут башня одна есть, Багровое Око зовется. Так вот на нее и взбирается царь наш, чтобы заклятие произнести. Она, поди, облака шпилем цепляет, там золотой щит уже слаб. А чтоб ниже – нет, не получится. Хотя факелы, допустим, работают. Им золото не мешает. Или другие предметы чудесные – скатерть там, гусли самогуды, будь они неладны.

   Я задумалась.

   – Получается, что золото мешает только непосредственному колдовству, а у волшебных предметов не отнимает их свойств?

   – Получается, так, – пожал плечами скелет.

   – Поня атно, – протянула я, хотя, если честно, понятного было мало.

   Впрочем, уже в следующий момент мой взгляд наткнулся на очередную интересную вещь. Точнее, на три вещи: большие, несколько метров в длину, хрустальные ящики в массивных золотых оправах с фигурным изображением рыбок и водорослей.

   – А это что? – остановившись, удивленно указала я на них. – Аквариумы, что ли?

   – Они самые, царевна, – подтвердил догадку Костопрах.

   – Ничего себе размерчик! И зачем моему папочке такие огромные аквариумы понадобились? Или он их у кого потыри… э э… прибрал?

   – Нет, эти изготовлены были по его приказу. Для рыб.

   – Каких рыб? – я нахмурилась. – Погоди, ты вроде бы что то упоминал, это случайно, не для тех, из за которых он с Карачуном поссорился?

   – Да, из за них самых, – кивнул скелет. – Оно ведь как вышло: вернулся царь наш однажды от знакомого колдуна откуда то с Востока, восхищенный тамошней чудо юдой рыбой кит. Мол, магом выведена, и многое умеет. Ну и загорелся сам такой же идеей. Конечно, моря окияна у нас тут нет, поэтому он решил обойтись чем то мелким, в аквариуме. И начал эксперименты. Первым был зачарован ерш. Умный вышел, имя получил даже – Ершович. Но, окромя ума, ничего особенного в нем не было. Следующим экспериментом Кощей учился вкладывать в рыбу магию, хотя бы опосредованно, через вещь. Сделать это получилось на щуке. К ней полагалось магическое кольцо. Кто им владел – получал в управление и щуку. Ну а вершиной его творения стала Золотая Рыбка. Все свои многолетние опыты в ней Кощей соединил. И умная она была, и магией владела сама, без предметов, и чешуйки из чистого золота у нее вышли – в общем, совершенство! Очень много времени на нее Кощей истратил и сам не знал, получится ли еще у него такая же. И вот жили они все у него в аквариумах, не тужили. Пока однажды не появился в гостях у Кощея Карачун Морозович. И во время застолья, приняв на грудь лишнего, с криком «свободу рыбам!» не переместил их в реку. Как потом оказалось, Царь Морской его подговорил, проспорил Карачун ему что то. Ну а рыбы, после того, как свободу ощутили, возвращаться к Кощею напрочь отказались. С того момента Кощей с Карачуном не общается, да и Царя Морского не жалует.

   Тут уж я не удержалась – присвистнула. Кощей – создатель Золотой Рыбки! Надо же!

   – Потому то сейчас Карачун Кощею и помог. В смысле, вас сюда доставил, – добавил Костопрах. – Решил извиниться, вестимо, коль возможность выдалась.

   – Угу, пить, видимо, больше не с кем, – буркнула я. – Ладно. Где, говоришь, отец мой Кощей? И остальные родственники?

   – С царем беда приключилась. В заточении он в государстве вражеском, – тут же с некоторой поспешностью доложил скелет. – А из родственников у тебя только сестра имеется, Василиса Премудрая. Да только вышла она замуж за Ивана Царевича и с Кощеем окончательно разругалась. Больше никого нет. Кощей не сильно детей, гм… точнее, вообще не любил. Он одиноко жил, только магией да золотом интересовался. Только вот как двадцать пять лет назад Яга нагадала ему проблемы и заточение вечное, он и озаботился единственным шансом выжить. Правда, сына хотел, но тут уж что выросло, то, как говорится, выросло.

   Я недовольно фыркнула.

   – И как по мне, даже лучше, что дочери уродились, – тут же поправился Костопрах. – Женские чары куда действенней любой магии порой бывают. Сестрица твоя это уже не раз доказала. Вы, кстати, с Василисой близняшки. Только о том, что вас двое, никто практически не знал. Только отец ваш, мать, Марья Моревна, да мы с Ягой, поскольку в родах помогали. И сразу после вашего рождения тебя в другой мир перебросили, а Василису оставили здесь, магии обучаться.

   – Вот так одним все, а другим ничего. Ну очень честно! – возмутилась я.

   – Так все для твоей безопасности, царевна, – заюлил скелет. – Мало ли что? У Василисы то дар от матери чародейский передался, а у тебя такового не обнаружилось. Поэтому у нее шансов Кощею помочь все ж поболе было, а тебя Яга увела, чтобы уберечь. Перемещаться то между мирами могут лишь несколько колдунов. У нас вот, кроме Бабы яги и Деда Мороза я даже не знаю, кто еще.

   – Та ак, погоди, погоди, – я ошарашенно уставилась на него. – Ты хочешь сказать, что моя бабушка – и не бабушка вовсе, а Баба яга?

   – Если вы все это время жили вместе, то с высокой долей вероятности предполагаю, что так, – подтвердил Костопрах.

   – Обалдеть! Но почему она со мной не вернулась?! Почему меня сюда какой то чужой дед через полмира в гробу авиапочтой пересылал, когда она могла сразу во дворец нас переместить?

   – А вот это неведомо мне, царевна, – в голосе скелета послышалась тревога. – Я и сам удивился, когда вместо Яги тебя Мертвый ветер к порогу дворца доставил. Да и то, что до сих пор Яга не появилась, тоже странно.

   – Еще как странно! Ну, бабуля… как вернусь, мы с тобой серьезно поговорим, – сердито буркнула я.

   – А ты все еще хочешь вернуться?

   – Когда нибудь – непременно. Но сначала нужно разобраться со своим наследством и не дать его разграбить, – успокоила я. – Поэтому давай рассказывай дальше. С отцом и сестрой мы разобрались, а где мама?

   – Ну у, тут такое дело… – Костопрах замялся. – Погибла Марья Моревна сразу после родов от проклятия. Не уберегли, значит, вот.

   Н да. Значит, не соврала бабуля хотя бы в этом. Правда, как раз тут лучше бы соврала…

   Я вздохнула, а потом с неожиданной для себя злостью уставилась на Костопраха.

   – Ты ж говоришь, золото от проклятий защищает! Почему же оно мать мою не защитило?

   – Так это… вас ведь надо было посмотреть, – заоправдывался скелет. – Передались ли вам способности чародейские. Да защиту первую наложить. Вот и поднялись Марья Моревна и царь Кощей на башню Багрового Ока. Там Марьюшку проклятие и достало. Слаба она тогда была, вот и не справилась, а Кощей щитом только вас двоих закрыть успел. Злился потом царь наш, ой как злился и кручинился. Да что ж поделать было? А того, кто проклятие на нее наложил, он по сей день ищет.

   – Не нашел еще, значит? – я помрачнела. – А сестра, вместо того чтобы помочь и отомстить, с женихом свалила?

   – Потому то Кощей ее наследства и лишил, – Костопрах кивнул. – И вещей магических тоже.

   – И правильно, – одобрила я. – Значит, говоришь, отец сейчас в заточении?

   – Да.

   – Где?

   – В Тридевятом царстве, – доложил скелет. – Держат его в мешке каменном, в цепях, без еды и без питья, ибо вода силу ему вернуть может…

   – Погоди, я что то, помнится, от бабули про три ведра и двенадцать цепей слышала – оно?

   – Истинно так, царевна!

   – Н да, ситуация, – я потерла лоб и поморщилась. – Честно говоря, с трудом представляю, как ему помочь. В тюрьму просто так не проберешься, тем более с ведрами… ну да ладно. Подумаю. Как давно его поймали?

   – Три дня назад. А как новость все королевства обошла, так Карачун Морозович отреагировал и вас доставил, – ответил скелет.

   – Понятненько. Паршивенько, – сделала вывод я, поскольку и впрямь понимала: если уж такого сильного колдуна, как Кощей, заточили, на спасение нужен кто то не менее могущественный. А мне, у которой, по словам Костопраха, даже чародейской магии матери нет, справиться с врагом нереально. – Интересно, как вообще Кощея поймали? Сильного колдуна, который еще и осторожным должен был быть с пророчеством то?

   Костопрах горестно вздохнул, громко щелкнув челюстью.

   – Да кто ж его знает? Кощей срочно собрался, уехал по делам, а обратно не вернулся. Это все, что мне ведомо. Эх, нам теперь совсем жизни не будет, – он снова вздохнул.

   Я толкнула ногой небольшую кучу золотых монет. Понаблюдала, как они веселым ручейком устремились вниз, приятно звеня, и напомнила:

   – Ну уж прямо так и не будет. Я все таки здесь. Не уйдет ваш источник Мертвой воды в землю.

   – Да кабы в нем одном было дело! – уныло махнул рукой Костопрах.

   – Та ак, – я вмиг напряглась. – А в чем еще?

   – Ну у, тут дело такое, политическое, – скелет замялся. – Царство наше соседи не слишком жалуют.

   – Неудивительно, – пробормотала я. – Кто ж нежить то любит? Вообще удивляюсь, чего они на вас полноценной войной до сих пор не пошли. Собрались, выпили для храбрости – и жахнули. Никакой дворец не спасет.

   Однако Костопрах как то противненько хихикнул и отрицательно покачал черепушкой.

   – Не получится, царевна.

   – Это почему же?

   – Тут все дело в том, что земля наша не совсем проста и обычна, – начал объяснять скелет. – Во первых, добраться сложно, особенно большим войском. Одна река Смородина чего стоит, у у! Через нее только влет перебираться, и без магов тут не обойтись. А во вторых, источник с Мертвой водой имеет силу небывалую и особенную. Все живые люди, что к нам приходят без Кощеева одобрения, чахнуть начинают. Слабеют, вянут прямо на глазах. Пересечет границу такой вот богатырь могучий, а до дворца как дойдет, так развалина развалиной. И белеют косточки людские, землю нашу удобряючи… – внезапно сбился он на какой то распевный слог, но кашлянул, посмотрел несколько смущенно и продолжил уже нормальным голосом: – А вот мы, наоборот, чем ближе к Источнику, тем сильнее. Поэтому не могут нас силой чистой взять. Никак не могут. Зато, как я уже говорил, коль владелец источника пропадает, так и сам источник норовит в землю уйти. И поглубже. А без него слабеть начинаем уже мы.

   – Но я здесь, – снова напомнила я.

   – Так то оно так, да только магии ты не обучена, – Костопрах развел руками.

   – И что? Я, в конце концов, Бессмертная!

   – Да, гхм, ежели чародей сильный нападет, тут и бессмертие, гхм, не поможет, – промямлил скелет. – Так что, если Кощея не освободить, недалек тот час, когда окрестные маги прознают о твоей беспомощности и двинутся на пограбление. И ведь ограбят, проклятые. Как есть, до одной монетки все вынесут! И источник себе подчинят. Прибегут на чужой каравай, только повод дай, – в рифму закончил он и заметно пригорюнился.

   Мне, если честно, тоже после обрисованной перспективы не по себе стало. Вновь подумалось, что надо бы Деда Мороза отыскать и в свой мир обратно умотать, пока не поздно.

   Но с другой стороны – уйти вот так, не узнав ничего толком о своем отце? Не увидев его? И оставив кому то возможность получить на халяву все это золото?

   Тем более я ведь Бессмертная? Верно? Так чего мне, по сути, бояться?

   Я вновь оглядела доставшиеся мне сокровища и ощутила в груди необычайное волнение. Словно оказалась задета некая струнка моей души, о существовании которой я до сих пор даже не подозревала. И решительно выдохнула:

   – Отнять все, что нажито непосильным трудом?! Офигели вообще!

   – Вот и я говорю – офи… оху… в общем, это самое! Совсем страха лишились! – тотчас подтвердил Костопрах.

   Я взглянула на него, постаравшись придать взгляду этакую генералистость. Дескать, не бойся, броня крепка и танки наши быстры. И сказала уверенным тоном:

   – Ладно, веди в кабинет Кощея, или где там он дела вел? Бумаги разбирать буду. Может, наткнусь на объяснение того, что случилось и куда он мог пропасть.

   Костопрах кивнул, и мы направились к выходу из сокровищницы. Благо отойти успели недалеко.

   За сворачивающимися мертвенно синими искорками смертельного охранного заклятья двери артефакта я пронаблюдала до самого конца, а ключ повернула со всей тщательностью. Только потом, успокоенная, двинулась вверх по лестнице.

   Однако до кабинета мы с Костопрахом так и не дошли. Едва мы успели подняться и выйти в центральный коридор, как навстречу выскочил перепуганный вусмерть упырь в изумрудном, под цвет кожи, камзоле. Увидел нас и закричал:

   – Нежить взбунтовалась! Говорят, царевна ненастоящая!

ГЛАВА 2

Я перепуганно замерла на месте. То есть как взбунтовалась? С чего бы?

   Вперед выступил Костопрах:

   – Погоди, Уморень, не галди! Чай, царевна перед тобой! Докладывай как полагается!

   Зеленый упырь низко поклонился и с еле слышимым скрипом выпрямился.

   – Докладываю, царевна! Все как есть скажу, без утайки. Не буду ходить вокруг да около, а про все безобразия донесу, ибо порядок соблюдать – есть наша обязанность прямая и Кощеем завещанная. Все выскажу, что накопилось, о чем подданные говорят по углам темным…

   – Да говори уже! – потеряла я терпение и даже ногой притопнула.

   – Бунтует нежить, царевна! – снова поклонился тот. – Говорит, что ты, только не гневайся, прошу! Говорят, что ты – подделка, Бабой ягой сотворенная и к нам подкинутая хитроумным Карачуном. А вот с какой целью – неведомо. Так что собираются они суд вершить скорый да нечестный. Ну и съедят тебя потом, – совершенно будничным тоном завершил он.

   Я аж подпрыгнула, развернувшись к Костопраху.

   – Ты ж сказал, не сожрут меня! Сказал, на троне проверку прошла!

   – Так это… – тот запнулся, а затем уставился на упыря, сердито сверкнув глазницами. – А ну ка, сказывай, зеленый, в чем причина такого недоверия? Ведь вернется Кощей, никого не помилует, как прознает, что с его дочкой сотворить хотели!

   – Да что я то! Я ж за царевну! – тотчас нервно заверил Уморень и мне поклонился. – А только говорят, что ведешь ты себя, уж прости, словно дурочка деревенская. Визжишь, словно поросенок под ножом, из зала всех выгнала… А ведь к тебе со всем уважением пришли. Поклониться, подарки приготовили. А им в ответ – вон пошли! Вот и обиделись подданные.

   – Это все? – спросил Костопрах. – Иль еще чего добавить желаешь?

   – Желаю! – неожиданно дерзко ответил упырь. – Желаю сказать, что одета царевна не по нашему. Отсюда и уважения у нежити поубавилось.

   Я мельком оглядела себя. Ну да, джинсы, кроссовки и футболка мало похожи на сказочный наряд. Хотя вообще то среди подданных, помнится, встречались некоторые в откровенной рванине, а то и в саванах, испачканных землей. А туда же – одежда им моя не понравилась.

   – Так, с этим тоже ясно, – прервал мои мысли Костопрах и повернулся к Умореню. – Ступай к недовольным и скажи, что царевна усталая была и с дороги длинной. А одежда на ней – исключительно Карачунова заслуга. Потому и прогнала всех, не хотела, чтобы в неподобающем виде ее подданные узрели. Зато через час она изволит их видеть в тронном зале. Всех. Там и разберемся.

   Упырь с сомнением на нас глянул, но перечить не посмел и умчался прочь. Я же мрачно посмотрела на Костопраха.

   – Через час меня сделают десертом? Вот уж спасибо!

   – Через час, царевна, ты произведешь на них самое неизгладимое впечатление, – поправил тот.

   – Это как?

   – Для начала, попрошу пройти со мной. В чем Уморень прав, так это в том, что одета ты не по царски. И надо это срочно исправить.

   – В магазин пойдем?

   Вопрос прозвучал глупо, но Костопрах ответил:

   – Нет, в лавку нам не надо. Да и не продают купцы потребной тебе одежды. Идем в покои, что раньше Василиса занимала. Там все осталось, что при ней было. Найдется, поди, во что переодеться.

   Я не стала спорить и поспешила за Костопрахом. Скелет прекрасно ориентировался во дворце, поэтому мы, ни с кем по пути не встретившись, довольно скоро оказались у нужной двери.

   – Василисины покои, – пояснил Костопрах и коснулся кованой ручки.

   Едва слышно щелкнул замок, и мы вошли внутрь.

   А в следующий миг я испуганно вздрогнула, так как к нам навстречу шагнула очень старая бабка, скрюченная так, что напоминала знак вопроса. Ловко постукивая клюкой, она подняла голову и скрипучим старческим голосом сказала:

   – Так вот ты какая, царевна. И впрямь на Василису похожа как отражение.

   – И тебе не хворать, бабушка Топляница, – выступил вперед Костопрах, а затем повернулся ко мне. – Нянька это, Топляницей кличут. Василису воспитывала с младых лет.

   – Очень приятно, – пробормотала я, гадая, захочет ли мне помогать бабуля. Ведь я, по сути, на место ее воспитанницы нацелилась. Нежданный наследник, так сказать.

   Но та ничем не показала свою антипатию. Лишь спросила:

   – По нужде, думаю, пришли?

   – Ее переодеть надо, бабушка, – ответил скелет. – Чтобы сразу было понятно слугам, кто перед ними на троне сидеть изволит.

   Кхекнув, бабка оглядела меня цепкими желтыми глазами.

   – Ну, с этим то трудностей не будет. Сейчас погляжу, чего достать могу.

   – Нам не «погляжу» надо, а доспех требуется, – твердо произнес Костопрах. – Тот, что Кощей лично для Василисы сделал.

   Топляница недовольно прищурилась, но спорить не решилась. Пошла куда то вглубь покоев, поманив нас за собой узловатым пальцем.

   Я было двинулась за ней, но, пересекая уставленную резной мебелью гостиную, или по здешнему, светлицу, заметила небольшую и весьма заинтересовавшую меня дверцу. Дверца была небольшая, дубовая, а резьба на ней изображала купание русалок. Ассоциации сработали мгновенно, и организм намекнул, что ему вообще то в такое вот место сходить не мешало бы. Причем желательно побыстрее.

   – Костопрах, – решилась я, останавливаясь. – А вот эта дверь, случайно, не в уборную ведет?

   Оказалось, именно туда. И пока Топляница копалась в шкафах, я смогла ознакомиться с тем, как устроена местная сантехника. Как пояснил скелет, во дворце находилось не так много подобных помещений, ибо нежити они не требовались. Зато те, что были, выглядели вполне солидно. Тут даже какая то система канализации работала.

   В центре помещения находилась огромная овальная ванна, выточенная из полупрозрачного камня и с золоченым краном для воды. У стены стоял золоченый трон унитаз и был подвешен умывальник. Вода, правда, изначально шла холодная, а подогревать ее, как оказалось, надо было специальными жар камнями, которые располагались на специальной полочке.

   На ванну у меня, к сожалению, времени не было, но умыться удалось. Да и золоченый «трон» пришелся кстати.

   А вскоре я уже стояла в одном нижнем белье посредине просторной спальни напротив широкой кровати с несколькими пуховыми перинами, заправленными пурпурным атласным покрывалом. И, заставив Костопраха отвернуться к стене, смотрела, как бабка выносит и складывает на эту самую кровать все детали моего одеяния. К счастью, доспех не выглядел особо тяжелым. По большей части он оказался кожаный, лишь некоторые стратегические места на нем закрывались металлическими пластинками и художественной ковкой. Правда, оценив ее в полной мере, я с надеждой уточнила:

   – Уважаемые, а вы уверены, что мне надо это, которое с черепушками, надевать?

   – Разумеется! Черепа – символ рода Кощеев! – отозвался от стены Костопрах.

   – Фирменный стиль, значит. Под некрофилов, – сделала вывод я, но предложенное все таки надела.

   Село почти идеально и действительно веса его почти не ощущалось, только в груди чуть сдавило, о чем я не преминула тотчас сообщить.

   – Так для Василисы делали, а она чуть постройнее была, – проскрипела Топляница.

   – Супер. Хожу в чужих обносках, – буркнула я.

   – Зато тебе они куда больше идут. Вон как грудь подчеркивают, лучше всякого заморского корсета, – проворковал Костопрах. – На Василиске то так не смотрелось.

   – Подлиза, – констатировала я, хотя не могла не признать, что отражение в зеркале мне нравится.

   Я была облачена в доспех из черной кожи, с аккуратно выполненными выпуклостями в нужных местах. Эти же места дополнительно прикрывались чешуйками из какого то незнакомого металла, напоминающего серебро, но с золотыми прожилками, легкого, но прочного. Покрой делал фигуру похожей на песочные часы, подчеркивая талию и приподнимая грудь.

   На плечах красовались человеческие черепа без нижней челюсти, отлитые из того же металла. Помимо защитной функции они совершенно точно несли глубокий эстетический посыл, сразу демонстрируя всем желающим, к какому лагерю принадлежит обладатель такого вот костюмчика.

   Под доспехом на мне были шелковая рубашка, естественно, черного цвета и кулон, который я так и не сняла. Кроме того, штаны из кожи, выделанной столь старательно, что своей мягкостью напоминали ткань, и высокие сапоги. К наряду прилагался длинный шелковый плащ все того же радикально черного цвета.

   Ну а законченный образ темной царевны завершал красующийся на голове венец, вышедший из под рук мастера, страдающего, как мне подумалось, некоей формой психического расстройства. Венец был шипастый. Неподготовленный человек, увидев меня издалека, решил бы, что мне на голову посадили дикобраза, который, почуяв опасность, вздыбил свои иглы.

   Я нервно усмехнулась, рассматривая этот венец корону. Металл тот же, что и на черепах наплечниках. Плюс миниатюрные золотые черепушки, украшенные самоцветными камнями.

   Что ж, несмотря на то, что изначально я рассчитывала примерить золотые царские украшения, такой облик мне тоже нравился. Даже ремень, имеющий знатную пряжку в виде все того же золотого черепа, не раздражал.

   Волосы же Топляница заплела в косу и скрутила внутри венца.

   – А то хоть цветом и русые, как у Василисы, да короткие дюже, – пояснила она с явным укором. – Не обрезала она свои никогда.

   Пф ф, подумаешь.

   Развернувшись к Костопраху, я постаралась, чтобы плащ этаким черным крылом взметнулся сзади, и спросила:

   – Ну как?

   Скелет сложил руки в молитвенном жесте на груди.

   – Это великолепно, царевна! В точности дочь Кощея: грозная и опасная!

   – Вот и отлично, – я мрачно улыбнулась. – Благодарю, бабушка Топляница. Все подошло просто идеально.

   Старуха лишь рукой махнула и промокнула увлажнившиеся глаза платочком. Я же вновь посмотрела на Костопраха.

   – Ну что, идем?

   Не зря говорят, что одежда влияет на поведение. Сейчас мне прямо таки хотелось предстать перед всей этой нечистью в таком вот виде – царственном и внушающем трепет.

   Костопрах было кивнул, но вдруг дернулся к дальнему углу и достал оттуда длинную, в мой рост, палку, с насаженной на нее черепушкой. На этот раз настоящей, человеческой.

   – Вот еще, царевна, возьми!

   – Что за мерзость?

   – Не мерзость, а посох чародейский! – уважительно поправил скелет. – Его Кощей для Василисы делал, значит, и ты пользоваться сможешь, вы ж близняшки.

   – Опять для нее, – проворчала я под нос, но посох все таки взяла.

   Раз Кощей делал, значит, вещь нужная, в хозяйстве пригодится.

   Присмотрелась к черепу. Нормально так, соответствует общему курсу. Насажен на посох столь плотно, что и не шевелится вовсе. И, в отличие от других черепов на моей одежде, с нижней челюстью…

   Которой он и зевнул, широко и со скрипом. В тот же миг пустые глазницы засветились мертвенно зеленым светом.

   – Да ну на хрен!!! – завопила я, отбрасывая от себя чертову палку обратно в угол.

   Зевающий череп – это уже перебор!

   – М да, молодое поколение в наше время совсем уважения не имеет, – раздался оттуда ворчливый, слегка приглушенный ковром голос.

   Он еще и разговаривает!!!

   Костопрах моментально подскочил к посоху и поднял его, развернув черепом ко мне.

   – Ах, царевна! Разве так можно, с колдовской то вещью! – запричитал он, аккуратно сметая с черепушки пыль. – Это же не просто палка!

   – Тем более! – нервно выдохнула я. – Предупреждать надо! Что это за фигня такая?!

   – Это величайший магический артефакт, созданный Кощеем! – торжественно сообщил Костопрах. – Обладающий собственным разумом, чародейной силой и прочими достоинствами.

   – Да, это я, – подтвердил череп, мигнув глазницами. – Ты еще скажи этой ду… этой царевне, откуда я взялся. А то бросается тут… уважаемыми магами, понимаешь.

   Костопрах подошел ближе, и я невольно отступила.

   – Во времена давние, во времена дивные, жил на этом свете чародей великий Яр Черноогонь, – нараспев начал скелет. – Куда ни придет, там беда случается. На амбар посмотрит – сгорит амбар. На человека взглянет – и человек в пепел обратится. А уж коли город какой откажется колдуна приветить, так нашлет мор черный на жителей, а сам радуется веселится, глядючи на свои злодейства…

   – Молод был, затейлив, – прокомментировал череп.

   – …Долго люди терпели. Долго ждали они, что потешится колдун и уйдет восвояси. Да только тому все в радость было. Колодцы травил, на посевы жар насылал, священные дубравы под корень пускал. А потом объявил всем, дескать, сяду я в Древляни да буду править вами. А ко двору несите ка мне дань немалую да ведите девиц помоложе и покраше.

   – Всем в этой жизни надо как то устраиваться, – снова подал голос череп.

   – Подумали люди, погоревали, да делать нечего. Не совладать им с колдуном такой силищи. Вот и платили дань колдуну да девиц молодых ему на утехи отдавали. Но нашелся один богатырь, что не испугался и за меч взялся. Поклялся он отрубить голову колдуну за деревню свою разрушенную да невесту Настеньку, в полон уведенную.

   Я сама не заметила, как заслушалась. Рассказывать Костопрах умел, этого не отнять.

   – Сел он на коня богатырского, взял в руки меч булатный, ну и вызвал колдуна на честный бой, – продолжил было скелет, но потом замялся.

   – И что? – не выдержала я. – Судя по тому, что я вижу череп на этом посохе, богатырь победил?

   – Не а, – ответил вместо Костопраха череп. – Я его живым в кургане закопал. Совсем дурачок был – с железякой супротив магии идти.

   – Э э, – я удивленно моргнула. – А как же тогда, ну у…

   – Косточкой подавился, – пояснил бывший колдун. – Не повезло. Кощей потом мое захоронение разорил, череп забрал да зачаровал. Вот и служу теперь.

   Костопрах с поклоном протянул мне посох снова. Пришлось брать.

   В конце концов, с этой палкой я даже внушительнее выгляжу. А именно это и требуется, чтобы призвать к порядку разошедшуюся нечисть.

   – Прямее посох держи, а то укачивает, – ворчливо потребовал череп, выпуская из глазниц слабенький дымок все того же кислотного зеленого цвета. Причем дымок этот не рассеялся, а словно прилип к его верхней части, следуя за черепом как приклеенный. Эффектно, тут даже я впечатлилась.

   Костопрах предупредительно распахнул дверь, мы попрощались с бабкой Топляницей и отправились в парадный зал. Правда, на этот раз другой дорогой. Сразу после первого же поворота скелет подошел к, казалось бы, монолитной стене, надавил на один из камней, и перед нами открылся узкий темный проход.

   – Тайным ходом пройдем, царевна, – пояснил Костопрах. – Чтоб вам прямо на троне появиться, во всей красе, так сказать.

   Этот ход оказался низким и извилистым, словно был проложен прямо в толще стен. И здесь не было факелов. Впрочем, кромешная темнота нам не грозила – череп на моем посохе усилил свечение глазниц.

   С таким вот импровизированным фонарем мы благополучно дошли до конца коридора и остановились перед глухой стеной.

   – Вот сюда встань, царевна, – показал Костопрах на пол.

   Я пригляделась повнимательнее, но ничего необычного не увидела. Все тот же серый камень. Однако скелет заверил:

   – Отсюда прямо на троне окажешься. Как я позову, так топни ногой, а Яр все остальное сделает. Поскольку ты пока в колдовских делах не очень, он поможет.

   С этими словами Костопрах повел рукой, и стена перед нами стала полупрозрачной. Словно сквозь мутное стекло я увидела тронный зал. На сей раз он был ярко освещен пылающими под потолком огромными золотыми люстрами и заполнен толпящейся нечистью.

   «Которая хочет тебя съесть», – напомнил внутренний голос, и я нервно сглотнула.

   А потом поняла, что не слышу ни единого звука. И как тогда понять, что Костопрах зовет?

   Сей вопрос незамедлительно с беспокойством и озвучила.

   – Я этак вот рукой махну в сторону трона, – Костопрах продемонстрировал широкий жест. – Тогда и топай.

   – Хорошо, – я кивнула и вновь всмотрелась в происходящее за стеной.

   Бр р, ну и подданные у моего отца! Неужели ему действительно нравится жить среди всех вот этих вот скелетов, упырей, зомби и еще бог знает кого? Они же гадкие! Мерзкие! И… и антисанитарийные вообще!

   Я брезгливо передернула плечами. Ладно, нельзя терять присутствия духа. Подумаешь, монстры собрались. Мне, закаленному голливудскими ужастиками человеку, глядя на них, следовало бы рассмеяться. Наверное.

   Пока я так себя подбадривала и успокаивала, перед собравшимися появился Костопрах. А я то, рассматривая своих подданных, даже и не заметила, как он ушел.

   Скелет поднял обе руки вверх, видимо, призывая к тишине. Начал что то говорить, активно жестикулируя. Потом развернулся к трону, указал на него одной рукой, а вторую прижал к груди и поклонился.

   Пора! Я топнула ногой. Глаза у черепушки на посохе сверкнули, меня что то дернуло, встряхнуло…

   И я закашлялась от клубов темного дыма, внезапно окутавшего меня со всех сторон. Пожар? Горим?! Замахала руками, удивляясь, почему не режет глаза.

   – Позу, позу прими соответствующую, – еле слышно зашипел череп на посохе. – Смотрят ведь!

   – Ага, приму! Сейчас как приму тобой об стену, Копперфильд недоделанный! Хоть предупредил бы! – сквозь зубы так же тихо ответила я.

   Однако совету вняла незамедлительно, ибо дым уже растаял, словно и не было его вовсе. Осталась только я, в своем черно черепастом наряде возле трона, этак царственно устало опираясь о посох, сверкающий глазницами. Опираться пришлось, так как несмотря на то, что к встрече я себя подготавливала, но вид всех этих монстров снова сделал ноги слабыми в коленках.

   В зале воцарилась тишина, достойная самого старого кладбища. На меня таращились глаза, глазищи, глазницы, буркалы и моргающие шарики на щетинистых стебельках.

   Костопрах торжественно отшагнул в сторону. Ага, значит, теперь моя очередь говорить. Прекрасно! Только в горле, как назло, пересохло.

   Стараясь потянуть время, я сделала шаг вперед и начала внимательно рассматривать собравшихся, стараясь тем не менее ни на ком специально взгляда не останавливать.

   Откуда то из под ног дунул ветер, взметнувший черный плащ у меня за спиной на манер крыльев. Я искоса взглянула на посох. Череп довольно клацнул челюстью. Что ж… пора начинать.

   – Ну, здравствуй, нежить моя славная, делами своими известная, – начала я, стараясь собрать все свои невеликие ораторские способности в кулак. – Донесли до меня вести, что осмелились вы сомневаться во мне? Желаете знать, настоящая я царевна или нет? А? Я вас спрашиваю! – и впилась грозным взором в какое то страхолюдло, одетое в рванину, кокетливо перепоясанную чьими то отрезанными волосами.

   Страхолюдло занервничало и попыталось спрятаться за нечто, напоминающее копну сена. Но с глазами и большой пастью.

   – Так, значит, что, бунтовать вздумали? Поперек слова Кощеева идти?! – приободрившись, упомянула я еще и авторитетного папу.

   Подействовало. Некоторые отвели глазищи. Уже легче.

   – Ну так я вам скажу, нежить! Сначала скажу, а до кого не дойдет с первого раза, на кол посажу ради собственного удовольствия и для воспитания остальных! А то ишь, распоясались! Кощея всего несколько дней нет, а они уже того! Бунтовать вздумали! И супротив кого? На кого буркалы свои вылупили?! На дочь единокровную царя вашего?! На меня, на Марью Бессмертную?!

   Я сделала паузу, чтобы отдышаться. Мельком взглянула на Костопраха. Скелет стоял, вытянувшись во фрунт и не отрывая от меня преданного взгляда. Кажется, он принял все сказанное и на свой счет тоже.

   «Значит, получается! – воодушевилась я. – Теперь еще чуть чуть нагнетем ужасов, но постараемся не переборщить».

   – Так слушайте слово мое, подданные! – я повысила голос. – Отныне тот, кто будет уличен в сомнениях, трусости и наезде на царскую семью, будет осужден на пытки и смерть лютую. Стоп! – осадила я сама себя. – Вы же уже мертвые. Ну, значит, на смерть лютую и окончательную. Тем более после того, что я с пытками придумаю, виновного придется собирать по кусочкам. Вопросы?!

   И, как могла грозно, оглядела зал. Сработало, как и задумывалось. Нежить со мной взглядом встречаться больше не хотела. И я было уже мысленно с облегчением вздохнула, как вдруг раздался вкрадчивый голос:

   – Гхм, царевна, прошу простить покорнейше. А можно про пытки поподробней?

   Спрашивал какой то бледный мужчина, одетый в лохматые, сшитые из шкур штаны и кожаную безрукавку на голое тело. Все его тело и лицо были украшены металлическими колечками, протыкавшими кожу в самых разных местах. Через некоторые проходили тоненькие цепочки. Проколотые брови, нос, губы… лысую голову украшал ряд гвоздей, вбитых прямо в череп на манер панковского ирокеза.

   – Ты кто такой, фанат пирсинга? – с подозрением, но стараясь не терять грозного тона, спросила я. – Как смеешь перебивать царевну?

   – Сир и мал я, царевна, чтобы вы знали мое скромное имя, – с поклоном ответил тот. – А вот к пыткам дышу неровно. Страстишка, значицца, у меня такая есть…

   – Палач, что ли? – не поняла я.

   – Нет, не палач, царевна, – ответил тот и потупился. – Я больше предпочитаю роль жертвы…

   Я вытращилась на него во все глаза. Это что еще за садомазо мерзопакость?

   Яр словно угадал мое настроение. Его глазницы вспыхнули, два зеленых луча ударили прямо в грудь любителя пирсинга, и тот моментально исчез. Лишь хлопья пепла в полной тишине плавно опустились на пол.

   Нервно сглотнув, я приготовилась спасаться бегством от разъяренной нежити, но никто не шевелился.

   Молчание затягивалось.

   – Ну, хоть удовольствие получил напоследок, – произнесла я, чтобы хоть как то прервать гнетущую тишину.

   А в ответ грохнул хохот! Нежить грубую шутку внезапно оценила, и даже Костопрах тайком показал большой палец.

   – Наша царевна! – раздались первые выкрики. – Аки Кощей бает!

   Да а? Это у моего папочки такие шутки? На адо же…

   Впрочем, мне же проще. Теперь хоть знаю, как себя вести.

   И дальше все действительно пошло как по маслу. Разговорившись, я пообещала вернуть мощь источника, уменьшить налоги, найти Кощея и дать всем врагам по сусалам. В ответ нежить радостно ревела, всячески поддерживая каждую мою политическую инициативу.

   – Бди, упырь, Ван Хельсинг близко! Кол осиновый возьми, сам врагу в живот всади! – орала я лозунги, придумывая их прямо на ходу. – Кто попутал все границы, мы поможем приземлиться! Умер, погиб? Не надо расстраиваться! Иди к нам – трудоустраиваться!

   Вот на этой позитивной волне Костопрах наконец то вмешался и аккуратно выпроводил из зала увлекшуюся нежить. А я без сил рухнула на трон.

   – Ух! – восхищенно произнес скелет, подходя ко мне. – Это было великолепно, царевна! Ты – прирожденный правитель, вот что значит кровь! Как всех вдохновила, а!

   – Отстань, Костопрах, – я устало махнула рукой. – Надеюсь, в следующий раз подобный прием будет не скоро. Наоралась так, что горло пересохло и пить хочется.

   – Кровь? Коктейль из жабьей икры? Вино из гусениц?

   Я поперхнулась.

   – А просто воду можно?

   – Разумеется, – он вытянул руку, и на раскрытой ладони появилась здоровая такая деревянная чаша. Скелет смутился. Что то шепнул неслышно, и чаша стала золотой.

   Впрочем, я уже ничему не удивлялась. Взяла предложенную посудину и только уточнила:

   – Точно вода?

   – Наичистейшая! – подтвердил Костопрах.

   Я сделала глоток.

   – Родник у нас тут есть недалече, – продолжил скелет. – Прям посередь могильников бьет…

   Едва не подавившись, я выплюнула воду на пол. Да что ж такое то?!

   Но ответить ничего не успела. Костопрах сам сообразил, что произнес что то не то, и торопливо добавил:

   – Пей, царевна, не бойся. Тем могильникам, почитай, лет триста уже. А водичка и впрямь чистейшая, даю слово.

   Хм. Триста лет для могильников, конечно, не особо значимый срок, но жажда мучила неимоверно. Поэтому я, плюнув на предрассудки, вновь приложилась к чаше. В конце концов, я же вроде как бессмертная, верно?

   Вода действительно оказалась вкусная и холодная. Зубы сразу заломило, но я не отрывалась, пока не допила все до последней капли. Только потом отдала чашу обратно скелету и, ощутив, что вновь готова к активным действиям, решительно поднялась.

   – А вот теперь, Костопрах, веди меня в Кощеев кабинет. Или где он там дела свои решал? Покопаюсь в бумагах, может, и найду какое нибудь объяснение тому, что у вас тут произошло.

   Мой энтузиазм скелету явно понравился. Буквально за несколько минут мы поднялись на пару этажей вверх, миновали пару коридоров, а затем Костопрах остановился перед дверью из мореного дуба, богато украшенной вычурной резьбой. Ручкой ей служил расположенный по центру большой золотой череп, сквозь ноздри которого проходило массивное дверное кольцо.

   – Вот, царевна, – с поклоном указал на нее Костопрах. – Покои, где наш Кощей думу думал о благоденствии царства нашего да указы подписывал. Дверь открывается на себя, – добавил он и зачем то отошел подальше.

   Опять проверяет, что ли? Ну да и ладно. После того как трон меня не убил и в сокровищницу пропустили, уже не страшно.

   Я уверенно взялась за массивное кольцо, и глаза на металлическом черепе тотчас вспыхнули рубиновыми огоньками. Впрочем, к собственной гордости, я даже не дернулась, ожидая что то типа этого. А огоньки пробежались по мне на манер лазерного сканера и медленно погасли, словно череп прикрыл глаза. После этого дверь бесшумно отворилась.

   – Признал страж кровь Кощееву, – пояснил Костопрах, подходя ближе.

   И вот даже знать не хочу, что случилось бы, если б не признал.

   Как только мы пересекли порог кабинета, под потолком вспыхнула люстра, позволяя оглядеться.

   Честно говоря, ожидала я большего. Кабинет как кабинет, в ретростиле под позднее барокко. Прямо напротив входа расположился здоровый письменный стол, заваленный какими то бумагами и свернутыми в трубочку пергаментами. Только массивная золотая чернильница в форме, да да, все того же черепа с мерцающим тлеющими огоньками пером указывали на то, что это рабочее место колдуна, а не обычного директора какой нибудь фирмы.

   Тут же находилось широкое кожаное кресло, спинку которого украшали уже надоевшие черепа. Стена по правую руку целиком была увешана полками, забитыми книгами. На противоположной висела куча холодного оружия, под которым тянулся низкий комод с кучей узких ящичков, судя по всему, под свитки и пергаменты. Разбросанную на нем мелочовку я разглядывать уже не стала. Позже разберусь.

   Что интересно – кроме царского кресла больше в кабинете сидячих мест не было. Даже завалящей табуретки. Видимо, при общении с Кощеем полагалось только стоять.

   «Либо навытяжку, либо на коленях», – мысленно хмыкнула я.

   Хотя оно и понятно: нечего тут расслабляться. Не для отдыха место предназначено.

   Кстати, об отдыхе!

   – Странно, столько всего произошло, а усталости нет. Так, мимолетно накатывает от нервов, но и только, – поделилась я наблюдением с Костопрахом.

   – А это все благодаря источнику, царевна, – объяснил тот. – В его пределах и усталость медленнее накапливается, и сила прибавляется. Вот и ты ощутила.

   – Удобно, – оценила я и двинулась к письменному столу. – Ну с, что тут у нас?

   – Царевна, дозвольте покамест отлучиться? Надо спуститься к подданным вашим, дабы настрой не теряли. Да и дел преизрядно во дворце, проконтролировать бы, – произнес скелет.

   – Иди, – милостиво разрешила я, и Костопрах вышел.

   Я же подошла к креслу и, прислонив посох к столу, уселась. Задумчиво оглядела стол, постучав пальцами по столешнице. С чего бы начать?

   Наугад взяв со стола трубочку пергамента, я развернула его и вчиталась в строки, написанные трудно разбираемым витиеватым почерком:

   …и к тому добавлю, что в прошлый год неурожай у нас случился. Да таков, что сами последние щи с лебедой доедаем. Коровы молока не даютъ, да еще и волки повадились стадо резати. Потому уж я за милостью к тебе, Кощей царь, взываю. Прости ты нам, сирым и убогим, недоимки то за пять лет, да избави от налога еще на три зимы. А уж мы век за здоровье твое чарки поднимать станем…

   Ага, неурожай и голод, а пишет на пергаменте, который, поди, совсем не дешев.

   Хмыкнув, я отодвинула свиток в сторону и открыла наугад еще один. Буквы на этот раз оказались хоть и убористыми, но четкими.

   А вот хочу силой с тобой помериться, злодей окаянный! Да чтоб вышел ты самолично к границам земель своих. Один на один биться будем. Токмо я с мечом, а ты с дубинкой какой. Ты ж бессмертный, тебе все равно, а я жизнью рискую. Коль моя возьмет, то отсыплешь мне золота, сколько конь мой утянет, ну а коль твоя сила поперек моей встанет, так ты отпусти меня, сделай таки милость…

   Заметив слово «идиот», написанное в самом низу этого послания, я хмыкнула. Почерк был другой, так что приписку, видимо, Кощей сделал самолично.

   А богатырь то хорош! Вызвать царя на бой, да чтоб тот сам приехал, дрался палкой против меча, а в случае победы отпустил с миром. Здорово придумал, ничего не скажешь!

   Я присмотрелась к подписи:

   Писцом Исааком Авраамовичем писано по воле богатыря гебрейского Саввы Соломоновича.

   Усмехнулась. Соломонович, значит. Ну, тогда понятно, откуда взялись такие условия.

   Дальше свитки и разбросанные бумаги я читала как хороший приключенческий роман с элементами юмора и сюрреализма. Занятие это настолько захватило, что за временем я перестала следить абсолютно.

   Здесь были и хозяйственные записи, и кляузы высокопоставленной нежити друг на друга. Угрозы каких то царевичей и, наоборот, предложения от нескольких королевств руки и сердца дочерей своих, дабы породниться. Потом попалось недописанное Кощеем письмо царю Берендею, которому мой могущественный папочка обещал, что приедет лично, вырвет из петуха его заморского, павлином зовущегося, самое длинное перо и вставит этому Берендею прямо в… коли он, Берендей этот, от своего хода не откажется.

   Какого хода? О чем это они?

   Я было заволновалась и зашелестела бумагами. Неужели – оно? Но когда обнаружила другие письма, все прояснилось. Оказалось, Кощей с Берендеем играли друг с другом в шахматы по переписке.

   Попадались еще вызовы на честный бой, объявления войны и перемирия, ругательные, просительные и требовательные письма. В общем, было все, кроме того, что я искала.

   Наконец, перебрав все находившиеся на столе бумаги, я встала из за стола и устало потянулась. Похоже, придется лезть в комод.

   А за стрельчатым окном занимался хмурый рассвет. Значит, полночи я тут уже провозилась.

   Тяжело вздохнув, с завистью посмотрела на дрыхнущий посох. В том, что Яр спал, не было никаких сомнений. Огоньки в глазницах черепушки потухли, а челюсть слегка подрагивала в неслышном храпе.

   Спать мне, конечно, не хотелось. Но вот переключиться с бумажек на что нибудь другое – очень даже. И поесть бы не мешало. Интересно, еда в Кощеевом дворце вообще есть? Или он нечистым духом питался?

   Сглотнув голодную слюну, я направилась к комоду, и тут мне повезло. Среди разной мелочовки, книжек и каких то кристаллов обнаружилось одинокое жухлое яблоко. Ну хоть что то!

   Съела сразу, стараясь не думать, что лежит оно здесь уже несколько дней с момента исчезновения Кощея. Сердито обернулась на всхрап посоха, и внезапно взгляд упал на листок пергамента, валявшийся под столом. Находился он у самой ножки и был смят в комок, так что неудивительно, что раньше я его не заметила. Только теперь, когда свет из окна упал на эту часть пола, бумагу стало видно.

   Подскочив обратно к столу, я подняла пергамент и аккуратно расправила. Увы, он был не только смят, но и обуглен. Похоже, Кощей, читая, настолько не совладал с гневом, что еще и подпалил. Так что текст начинался так:

   …вот и ведомо мне, царь Кощей, чьими стараниями проклятие то послано было, чрез которое Марьюшка твоя смерть приняла. А посему желание имею указать тебе того злодея. Здесь он, в царстве Тридевятом, прямо во столице. Посему хочу встретиться с тобой и самолично указать…

   Здесь письмо обрывалось. Что там было? Адрес? Условия? Имя автора письма?

   Я повернулась к посоху и позвала:

   – Яр!

   – Хр р а?

   – Ты спишь?

   – Так, вздремнул немного, – он зевнул. – А что, нашла что то?

   – Да вроде бы. Смотри, – я положила бумагу перед посохом.

   – Н да, дело серьезное, – прочитав, изрек тот. – Кощей и впрямь убийцу Марьи Моревны шибко искал. Теперь то понятно, куда он сорвался. Ловушку царю нашему изготовили знаючи…

   Перебивая его, в дверь постучали.

   – Войдите! – громко сказала я.

   – Утро доброе, царевна, – на пороге появился Костопрах. – Посох чародейский ваш весточку кинул явиться неотложно. Али нашлось чего?

   Я кивнула и показала обрывок. Скелет подошел поближе и, взглядом спросив разрешения, быстро пробежал его глазами.

   – Та к, – протянул он. – Вот, значится, оно как выходит.

   – Как оно выходит, я и без тебя вижу, – нервно буркнула я. – Отец точно знал того, кто ему письмо прислал, и доверял ему, раз по первому зову сорвался. Да только нам то как предателя узнать?

   Костопрах задумчиво почесал черепушку. Раздался неприятный скрежещущий звук. Я поморщилась. Опомнившись, он виновато взглянул на меня и произнес, оборачиваясь к комоду:

   – Ну, раз пергамент у нас тут имеется, можно попробовать посмотреть на писца евонного через блюдо Всевидящее. Яблочко наливное, зачарованное покажет…

   Скелет осекся. Мы оба дружно посмотрели на несчастный огрызок, одиноко лежащий на блюдечке с голубой каемочкой.

   За спиной надсадно и нервно закашлялся посох.

   Стало как то очень стыдно.

   – Я так понимаю, девайса для наблюдений у нас больше нет? – робко уточнила я.

   – Нет.

   Помолчали.

   – Извините, – выдавила я наконец. – Я просто… есть хотела. А другим яблоком заменить нельзя?

   – Можно то оно можно, – отозвался Костопрах. – Но яблоня Молодильная только раз в десять лет цветет, так что еще семь годков подождать придется.

   – Беда а…

   – Во всяком случае, в ближайшие десять лет у тебя будет отменное здоровье, царевна, – попытался найти положительную сторону в произошедшем скелет. – И раны мгновенно затягиваться будут, что тоже неплохо.

   – Так я вроде и так бессмертная? – напомнила я.

   – Ну у… – Костопрах как то странно замялся, но тут же добавил: – В любом случае ходить вечность с простудой, кашлем или раной гниющей не в удовольствие. А еще могут расчленить, колесовать, закопать заживо, утопить, спалить…

   – Хватит! – не выдержала я – Все понятно! Чего жути нагоняешь?

   Костопрах замолчал, поникнув головой.

   – Совета просить надо. Помощи искать, – внезапно подал голос посох.

   – У кого и где искать? – я повернулась к нему.

   – Ну, раньше к Бабе яге за мудростью ходили, но ее нет уже лет двадцать. Исчезла она… с вами. Вы вот вернулись, а она нет.

   – Значит, с Ягой мы в пролете, – подвела я итог. – Костопрах, ты чего молчишь? Вон даже палка помочь пытается!

   – Я не палка…

   – Он не палка…

   Скелет и посох заговорили одновременно и столь же одновременно замолкли.

   – Ладно, кто там у нас есть из потенциальных союзников? Кто отцу моему хоть когда нибудь помогал? – я решила не упускать инициативу и устроить импровизированный мозговой штурм.

   – Лихо одноглазое, но к нему обращаться не советую. Сглазить может ненароком, а зачем нам еще больше неприятностей? – ответил Костопрах.

   – Да уж. Кто еще?

   – Соловей разбойник, но его не советую тоже. Неуравновешенный, да и не шибко умен, все равно пользы особой не будет.

   – Согласна. Еще варианты?

   – Ну вот Змей Горыныч…

   – Во! Супер! – я потерла руки. – Сильный, грозный, давай помощи у Горыныча попросим!

   Однако Костопрах моего энтузиазма не оценил. Сверкнул глазницами и изрек:

   – Если честно, я и его не советовал бы. Как по мне, вам лучше с этим умственно… э э… разнообразным не связываться.

   – В смысле? Почему разнообразным? – не поняла я.

   – Потому, царевна, что, когда он дракон трехглавый, Горыныч еще нормальный, а как в человека обращается – там же три личности в одном теле! – ответил скелет. – И друг друга шибко ненавидят. Никто не может предсказать, что он в следующий момент выкинет. А ты все ж с магией не так хорошо ладишь, как батюшка, чтобы без страховки.

   – Ясно, – я с раздражением куснула губу. – На этом, как я понимаю, все?

   – Ну у, теоретически еще Леший имеется…

   – Но и к нему ты идти не посоветуешь, – оценив неуверенный тон скелета, мрачно констатировала я.

   Тот кивнул.

   – Ладно. Я поняла, что сидеть так мы можем долго. Поэтому давай будем считать, что я твои качества советника и просветителя оценила, и просто скажи, к кому мне идти.

   – К ученому коту Баюну, – тотчас бодро отрапортовал Костопрах. – Он все знает и с Ягой в хороших отношениях всегда был. Точно подскажет, что делать надобно.

   – Кот Баюн? Это который в Лукоморье живет? – повспоминала я. – Где дуб зеленый и златая цепь?

   – Да да, дуб на луге у моря, – подтвердил скелет. – На острове Буяне. Правда, сейчас он не совсем у моря, а…

   – Ладно, не суть! – подвела я итог совещанию. – Надо – значит надо. Айда к коту.

   Скелет с умилением посмотрел на меня.

   – Ах, как же царю с дочкой то повезло! Не с одной, так с другой уж точно!

   – Не подлизывайся, – строго сказала я. – Когда выезжаем? И на чем, кстати? Лично я бы предпочла ковер самолет. И подушки помягче, да бокал шампанского. В общем, бизнес класс. И поесть бы перед отъездом не мешало.

   – Ковра, увы, нет. Шапма… шампу… Этого тоже нет, – с легкой растерянностью ответил Костопрах. – А накормить – накормим, разумеется. Как же отправляться в дорогу дальнюю, путь неблизкий, не откушав?

   – Только учти, лягушек есть не буду! – забирая посох, на всякий случай предупредила я.

   – Как можно, царевна! – помотал черепушкой Костопрах и посторонился, пропуская меня вперед, к выходу из кабинета.

ГЛАВА 3

К счастью, в трапезной, куда отвел меня Костопрах, стол был заставлен самой обычной, человеческой пищей. Хотя обычной она была, естественно, учитывая местный колорит, и большинство блюд вживую я видела впервые.

   А еще здесь висел портрет моего папочки в полный рост. И я наконец то смогла увидеть его, так сказать, воочию. Зрелище было внушительное.

   Сложившийся ранее в голове образ этакого тощего колдуна при первом же взгляде на картину разлетелся в один миг. Кощей оказался могучим бритоголовым мужчиной с челюстью, как у Николая Валуева. С картины он смотрел исподлобья, так, словно размышлял, посадить тебя на кол или всего лишь отрубить голову. Одет Кощей был в вороненые латы с торчащими на плечах шипами. В левой руке он держал шлем, искусно выкованный в виде черепа, а в правой сжимал тот самый меч, который сейчас украшал собой трон.

   В качестве фона неизвестный художник изобразил горящие деревни и выжженные поля.

   Оглядев картину, я даже ощутила некоторую робость. Надеюсь, моя наследственность не будет настаивать на таком вот геноциде сказочного окружения.

   За столом я сидела в одиночестве. Костопрах стоял чуть поодаль и щелкал костяшками пальцев, после чего на столе появлялось новое кушанье. Да, передо мной оказалась самая настоящая скатерть самобранка. Точнее, ее часть.

   – Тут ведь оно как вышло, – в ответ на мою догадку пояснил скелет. – Самобранка – уж больно нужная вещь в хозяйстве, вот ее и потрепало временем. На мелкие кусочки.

   – Это как? – не поняла я. – Разрезали, что ли?

   – Ну, где то разрезали, где то порвали, – ответил Костопрах. – После чего нашили волшебные лоскуты к обычным скатеркам. Те теперь тоже могут яства готовить. Но, в отличие от самобранки, которая в любое время дня и ночи завсегда накормить могла, эти скатерти раз в день, а то и раз в месяц чего то накрыть могут. От размера лоскута зависит.

   – А наша какая?

   – Наша то? Пару раз в день стол накроет, не волнуйся, царевна. Кощей смог ее к источнику подключить. А вот за пределами его действия, может, раз в неделю и сподобится.

   Я понятливо кивнула и придвинула к себе горячий горшок, пахнущий просто умопомрачительно.

   На первое были щи со щавелем, которые Костопрах почему то назвал хлёбовом. Затем появилась пшенная каша с кусочками ягод и осетр, запеченный целиком. Закусывать их предлагалось пирогами с вязигой, кулебякой и солеными грибочками. А на десерт подали блины с вареньем и огромную кружку пенного напитка со вкусом меда и трав, который скелет назвал сбитнем.

   Все это я съесть, естественно, не смогла, но попробовала каждое блюдо. Интересно же, как в сказках питаются. И, могу сказать, ничего так, плотненько. Это вам не суши на один зуб.

   Сыто вздохнув, я с сомнением посмотрела на пряжку ремня, раздумывая, ослабить его или нет. Решила, что не буду, само все утрясется. Поднялась из за стола. Интересно, скатерти спасибо надо говорить? На всякий случай сказала, после чего удостоилась странного взгляда Костопраха.

   Скелет, правда, промолчал. Лишь снова щелкнул пальцами, и трапезный стол стал чистым.

   – Ну что, теперь, наверное, собираться надо, – сказала я. – Время идет, а кот сам ко мне не явится.

   – Как изволишь, царевна, – Костопрах поклонился. – В конюшню бы тебе заглянуть, на коня поглядеть, а слуги пока поклажу соберут.

   Я вмиг заволновалась.

   – Коня? А я что, верхом поеду? Я же не умею!

   – А как иначе то? – Костопрах озадаченно покачал головой. – Ножками то далече топать придется. Тем более конь не простой, а волшебный. Скачет Вещий конь Кощея выше лесу стоячего, ниже облака ходячего, горы, реки и озера меж ног пропускает, поля луга хвостом устилает…

   – Ну, точно навернусь! – перебила я его. – А по другому никак нельзя? Без того, чтобы свою бессмертную жизнь доверить какой то скотине неразумной?

   – Нет, – твердо ответил скелет. – Конь Кощеев и в беде поможет, и пройдет там, где пеший сгинет. Тем более эскорт то с тобой только до реки Смородины отправится. Дальше нам нельзя. Как только выходим за пределы нашего царства, так сразу того… Гнить начинаем и на куски разваливаться. Токмо Кощеева магия удержать нас может. А ты ей не обучена. Потому только на коня Вещего и его защиту вся надежда будет.

   Я тоскливо посмотрела на стол. Может, еще чего нибудь пожевать? Отсрочить знакомство с транспортным средством и неполноценным сопровождением? Но потом решительно мотнула головой, не желая показывать слабость:

   – Ладно, веди!

   Скелет послушно двинулся к выходу из трапезной. Подхватив посох, я отправилась за ним. В конце концов, меня не только встреча с конем ждала, но и возможность посмотреть, каков Кощеев дворец снаружи. Я то в окна только внутренний двор разглядеть смогла – большой и квадратный. Дворец окружал его, возвышаясь на пять этажей, создавая видимость этакого колодца. По углам тянулись в небо четыре приземистые башни, а пятая стояла посреди двора и была настолько высока, что шпиль ее скрывался в серой утренней дымке. Именно она, похоже, и звалась тем самым Багровым Оком. По крайней мере, багровое сияние, в которое было окрашено небо вокруг нее, об этом недвусмысленно намекало.

   В общем, хотелось увидеть больше!

   И я увидела, причем увиденное превзошло самые смелые мои ожидания. Миновав огромный холл, мы вышли на парадное крыльцо дворца, и впереди раскинулась здоровая, мощенная гладко отесанными булыжниками дворцовая площадь. Впереди, метрах в двухстах от нас, виднелась мощная стена, на которой я смогла разглядеть странных тощих умертвий в балахонах и с посохами.

   Но не они поразили меня больше всего. Отойдя от крыльца, я задрала голову, чтобы посмотреть на дворец, и узрела… ступенчатую пирамиду! Да, дворец был выложен из черного камня этаким здоровущим ступенчатым пятиэтажным квадратом типа мавзолея или ацтекского храма.

   – Офиге еть, – выдохнула я восхищенно. – Ну ничего себе у вас архитектор проект замутил!

   – Так сам Кощей вид замка и утверждал, – откликнулся Костопрах.

   – Пирамида – наилучшая фигура для аккумулирования магической энергии, – важно добавил посох. – Ежели по центру ее встать, колдовство дюже мощное выходит.

   – А по центру у нас как раз Багровое Око находится, – припомнила я.

   – Именно, – подтвердил Костопрах. – Батюшка ваш в энтих вот колдовских делах не зря сильнейшим мастером прослыл. Нет ему равных, и победить его никто не может… точнее, не мог до этого момента, – запнувшись, уже не так уверенно добавил он.

   – Ничего, разберемся, – я попыталась быть оптимистичной. – Сейчас к коту съезжу, пообщаемся и решим, как побег из этой вашей Тридевятой Шоушенки организовать.

   – Шоу… кого?

   – Не бери в черепушку, – отмахнулась я. – Давай показывай коня. Я, кажется, готова его увидеть.

   Конюшня оказалась длинным одноэтажным зданием, сложенным все из того же черного камня. Находилась она, как ей и полагалось, около внешней стены и выездных ворот. Правда, главный конюший – здоровый такой амбал зомби, – услышав от Костопраха, что де «царевна коня Вещего видеть желает», повел нас не к главному входу в здание, а куда то за угол.

   – Отдельно его держим от обычных, – в ответ на мой вопросительный взгляд пояснил он. – Ибо все ж царский конь, особенный.

   За углом и впрямь оказались широкие двери, ведущие в отдельное стойло, судя по всему, класса люкс. Отворив их, конюший с поклоном пропустил меня вперед.

   Отогнав некстати вернувшуюся робость, я зашла. В нос ударили запахи сена и почему то серы. Стойло оказалось довольно просторным, как для одного то коня. А еще здесь было довольно темно, так что разглядеть эту самую царскую лошадь не получилось.

   – И где? – негромко спросила я.

   – Да вот же он, царевна. Впереди, – ответил Костопрах из за спины.

   Сам он, кстати, как и конюший, почему то в стойло заходить не спешил.

   Я прищурилась, но все равно ничего не увидела. Недовольно буркнула:

   – Вы бы хоть свет включи…

   И осеклась, потому что во тьме, примерно в метрах двух над полом, зажглись два алых огонька.

   Ойкнув, я отступила на шаг. А потом из темноты выступил он. Конь.

   И вот на этом… этом я поеду?!

   Я судорожно сглотнула.

   Передо мной возвышался огромный вороной коняра, бугрящийся мышцами. Глаза его горели пламенем, из ноздрей поднимался легкий дымок. Конь всхрапнул, и, клянусь, я разглядела, как из левой ноздри сыпануло искрами, а по длинной вьющейся гриве пробежали маленькие алые молнии.

   Та ак. Теперь понятно, почему его отдельно держат! Конь волшебный. Которому, если все таки решусь подойти, я макушкой даже до спины не достану. Весело, ничего не скажешь!

   Конь смотрел на меня, я – на него. Мы оба не двигались. И, по крайней мере, я потому, что от страха буквально оцепенела.

   – Не бойся, царевна, – донесся до меня голос Костопраха.

   Однако я не обернулась, твердо помня, что нельзя ко всяким там хищникам поворачиваться спиной. А то инстинкт сработает, и пиши пропало. То, что этот конь именно хищник, я решила для себя сразу. Окончательно и бесповоротно. У травоядных не идет из ноздрей дым, а на нижнюю губу не наползают выпирающие клыки.

   – Не бойся, – повторил скелет, сам, однако, по прежнему не заходя в конюшню. – Ты подойди к нему, дай себя обнюхать. Он кровь Кощееву в тебе зараз учует, да и признает за хозяйку новую.

   Ага, признает. Он мне голову откусит, случись у этой животины такое немудреное желание! Интересно, у меня тогда новая вырастет? Или так и буду без нее ходить? Марья Безголовая, курам на смех.

   Впрочем, делать что то было надо, поэтому, пересилив себя, я неуверенно направилась к инфернальной животине.

   – Ну, давай попробуем…

   – Чай, не на мне сидишь, чтоб понукать!

   Это кто сказал? Это конь сказал?!

   Вновь замерев, я вытаращилась на него.

   – Офигеть! Конь говорящий!

   – Вещий, магический, между прочим, – гордо поправил тот.

   Изумление и восхищение вмиг вытеснили страх, и от сердца отлегло. Ведь если конь разговаривает, значит, достаточно разумен, чтобы меня не жрать. Да и вообще, проблем с ним быть не должно, напротив, из него и впрямь помощник что надо выйдет. Вот это повезло так повезло!

   – Круто! – искренне выдохнула я. – А я – Марья Констан… э э… Кощеевна. Дочь Кощея, значит. Вы не могли бы, уважаемый, чуть наклониться? А то я на вас, такого… э э… потрясающе мощного и огромного сесть не смогу.

   И меньше всего ожидала услышать в ответ надменное:

   – Вот еще. Бабу не повезу!

   Все восхищение и страх пропали сразу. Вот ведь наглая скотина!

   – Я, между прочим, царевна! – хмурясь, напомнила я. – Как с хозяйкой разговариваешь?

   – Пфр р! – фыркнула эта Вещая магическая сволочь. – Мой хозяин – Кощей, а ты только вчера тут объявилась. Да он о твоем прибытии и понятия не имеет. Не факт, что, когда узнает, не отлучит от наследства, как Василиску.

   – Отлучит? – я сердито скрипнула зубами и посильнее сжала в руке посох. Чтобы какое то животное мне еще хамило?! – Щас я тебя самого отсюда отлучу! Слышь, ты, лошадь, ты б не выпендривался. Исходя из того, что я по сказкам знаю, у Ивана Царевича конь круче тебя оказался, и папку моего ты не уберег. Так что, будешь реабилитироваться, или на фига ты вообще тогда нужен?

   – Я…

   – На мыло пущу! На говорящее вещее мыло! И продам задорого, скажу, что целебное!

   – Настоящая Кощеевна, – тихо восхитился Костопрах за спиной. – Все на благо казны, ни монетки не упустит.

   – С ней точно не разоримся, – поддакнул ему конюший.

   И уж не знаю, то ли угроза моя подействовала, то ли сомнительный аргумент моей схожести с предком, но конь сдался. С высокомерной мордой и видом «не очень то и хотелось» и «цени, я тебе чисто из уважения к Кощею одолжение делаю» все же преклонил колено, позволив на себя вскарабкаться.

   Черт, что ж так неудобно то? И…

   – Царевна предпочитает ездить без седла и поводьев? – спросил конь.

   И вот клянусь, это животное совершенно точно ехидничало, торжествовало и злорадствовало! Причем обоснованно.

   Что ж делать то? Спускаться и позориться, показывая всем, что я о такой элементарной вещи не подумала? Ну уж нет!

   – Сначала так проедем, – твердо сказала я, вцепляясь в его гриву. – Недолго, для тренировки. А уж потом запряжем.

   – Добро, – ответил конь. – Мне без седла и самому сподручней.

   Цокая и выбивая копытами искры из каменного пола, он направился к выходу из стойла. Костопрах и конюший благоразумно отошли в сторону.

   Выйдя во двор, конь всхрапнул, задрал морду вверх и понюхал воздух.

   – Держись, царевна, – сказал он.

   И прыгнул.

   Йааа хуууу! Я почти легла на него, вцепившись в гриву изо всех сил и сжав бока ногами. Тоскливым взглядом проводила пронесшуюся под нами стену. А потом конь помчался широким галопом вокруг Кощеева дворца, каждым скачком покрывая под полсотни метров.

   – По по потише, кенгуру проклятый! – взвыла я, ибо трясло неимоверно. Так, что зубы клацали. Но держалась я крепко, твердо помня, что бессмертная я там или нет, но навернуться на такой скорости приятного мало.

   Так мы и мчались. Конь в свое конячье удовольствие разминал копыта, а я надеялась, что от такой вот прогулки мой позвоночник не выскочит через уши. Но держалась, лишь изредка дергая коня за гриву. Чисто напомнить, что он вообще то не один тут поскакушками занимается, а как никак царевну везет.

   Наконец первый пыл у моего транспортного средства спал, и он сменил бешеный галоп на размашистую рысь. Я смогла выпрямиться, хотя все равно подбрасывало меня на широкой спине немилосердно.

   Еще один прыжок. Интересно, зачем вообще нужны крепостные стены, ежели каждая колдовская кляча их так запросто перепрыгивает?

   Копыта зацокали по вымощенной булыжником дворцовой площади. Нежить, которая явно не ожидала такого вот нападения с небес и не успела спрятаться, теперь ошалело разбегалась. Мы, гарцуя, процокали прямо через них и наконец вырулили обратно к конюшне. И только перед ней конь встал как вкопанный.

   Я кое как сползла с него, чувствуя, что внутри организма скачка продолжается по прежнему, а еще очень очень болит копчик. Благо Костопрах успел подхватить меня, не дав упасть и окончательно опозориться.

   – Ох, и бесстрашная ты, царевна! – запричитал он. – Сразу вскачь, да без седла, без поводьев! Как не побилась то, ума не приложу!

   Ах ты ж гад костлявый! А предложить, а напомнить мне про седло в твою черепушку такая мысль не забрела?! Откуда я знаю, как надо с конями управляться? Я их только в кино видела, да в парке по праздникам.

   Но я промолчала. Авторитет надо зарабатывать. А то, что Костопрах откровенно впечатлился, было видно невооруженным взглядом.

   Хотела сделать шаг, но передумала. Коленки еще тряслись и подгибались. Поэтому просто похлопала бок коня и сказала:

   – Неплохо так прокатились, да? Как, кстати, тебя зовут то?

   Тот повернул ко мне клыкастую морду, сверкнул алым взглядом и ответил:

   – Райварршаррахх.

   Ох ты ж! Райшах… как? Я ж это имя не только не произнесу, но вообще вот так сразу не запомню!

   – Знаешь, пожалуй, буду звать тебя просто Конь, – решила я. – Все быстрее будет.

   Конь фыркнул и отправился в конюшню, бросив на ходу:

   – Я здесь буду. Как соберетесь, поедем.

   Вот какая все таки наглая скотина!

   – Нет, ты слышал? – буркнула я Костопраху. – «Я здесь буду»! Он кто, конь или царь, в конце концов?

   – Конь. Но колдовской. Царь коней, – пожав плечами, ответил тот. – Потому и характер трудный, но тут уж не ничего не попишешь. Пойдем, царевна, собираться надо.

   – Угу, – кивнула я и, глянув на конюшего, независимо добавила: – Запрягайте пока. Скоро поедем.

   Ну а что? Не самой же царевне этим заниматься, верно?

   Сборы и впрямь много времени не заняли. Собственно, необходимые в дороге вещи собрали вообще без моего участия. Мне лишь рассказали, что, мол, в сумках дорожных найду одеяло шерстяное, флягу с водой да еще кое какие припасы. В общем, типичный такой набор туриста, и бонусом скатерть самобранка. Зачем, правда, непонятно, ибо вдали от источника магии она работала очень редко, но тем не менее.

   Со скоростью Кощеева коня, по расчетам Костопраха, мы должны были вернуться буквально через несколько дней, а по дороге еще и в корчме какой то заночевать, так что ничего особого не требовалось.

   Костопрах, правда, хотел меня еще оружием снабдить, но, едва взглянув на арсенал из мечей и сабель, я отказалась. Все равно управляться с ними не умею, скорее себя покалечу.

   – Магического посоха вполне хватит, – решила я, закрывая тему, и направилась обратно к конюшне.

   Там меня уже ждали, да кто!

   Как оказалось, в качестве эскорта мне выделили отряд из десяти мертвых всадников. Воины, восседавшие на лошадиных скелетах, были закованы в глухие черные латы и вооружены чем то, напоминающим огромные зазубренные косы на толстых древках. Хотя погодите ка… это что, не дерево, а кости?!

   Я вгляделась повнимательнее и поняла, что именно так и есть. Широкие лезвия боевых кос крепились к длинным костям какого то неизвестного животного. Причем едва уловимое мерцание этих костей указывало на то, что оружие непростое, а магическое.

   – Рыцари Смерти, – с уважением в голосе сообщил Костопрах. – Элита Кощеева войска.

   – Выглядят внушительно, – искренне оценила я. – Да только не маловато этой элиты?

   – Большой отряд в наших землях и не нужен, – пояснил скелет. – А за Смородину реку вам все равно в одиночестве идти.

   – А а, ну так то да, – я кивнула, но затем поморщилась. – Хотя, конечно, царевну без охраны в поход отправлять – офигенное решение.

   Буркнула просто так, от нервов, ибо понимала, что без магии Кощея все эти элитные охранники очень скоро распадутся. Да и если б не распадались – угнаться за моим конем они не смогут, а потому пришлось бы передвигаться намного медленнее.

   – И внимания привлекать к себе меньше будете, без войска то, – озвучив те же аргументы, добавил Костопрах. Потом голос понизил и добавил обеспокоенно: – И вот еще что, царевна, ты со словами то поосторожней.

   – В смысле? – не поняла я.

   – Ну, обычные люди фигой нечисть слабенькую отгоняют, а ты кричишь на каждом шагу… Нет, нам, конечно, оно не вредит, но все ж неприятно царапает. Да и подданным обидно.

   Ого! Об этом я как то раньше и не задумывалась. А ведь за языком своим и впрямь надо бы следить. И не только касаемо «офигевания», но и всего остального. Мало ли?

   – Учту на будущее, – пообещала я и направилась к коню.

   Шла с небольшой опаской: позориться еще и перед элитными войсками не хотелось. Но, к счастью, на сей раз обошлось без пререканий. Конь преклонил ноги, давая мне возможность сесть верхом и, что особенно приятно, на этот раз в удобное седло. Высокая задняя лука поддерживала спину, а на переднюю были намотаны поводья. Ноги расположились в литых стременах, украшенных все теми же черепами. Еще бы посох куда нибудь пристроить!

   Но для Яра имелось лишь небольшое кожаное кольцо на одной из чересседельных сумок с поклажей, в котором тот ехать категорически отказался. Мол, укачивает его там, и вообще. Мало ли кто нападет, а он там болтается не у дел. Короче, пришлось посох поперек крупа коня положить и рукой удерживать.

   Прощаясь, я махнула рукой Костопраху и собравшейся на дворе местной нежити и дернула поводья. Конь послушно зацокал к воротам. Отряд Кощеевых рыцарей, глухо позвякивая сочленениями доспехов, двинулся следом.

   Едва мы выехали за пределы дворца, Конь сразу же перешел на рысь, и я с радостью обнаружила, что в седле совершенно не трясет. Словно на мотоцикле еду. Вот сразу бы так! Люблю магические вещи!

   Спустившись с холма, на котором возвышался Кощеев дворец, мы поехали по широкой дороге. Однако, вопреки ожиданиям увидеть хоть какие то места обитания здешней нежити, оказалось, что дворец кольцом окружает лес. К нему мы и направлялись.

   – Царь наш нелюдим, – в ответ на мой удивленный вопрос пояснил Яр. – А еще суров и скор на расправу. Так что нежить от дворца на удалении живет, дабы не показываться ему на глаза лишний раз. Ну а окромя того, лес этот непростой, зачарованный. Он дополнительную защиту от войск супостатов обеспечивает.

   И когда мы в лес въехали, я в этом полностью убедилась. Лес и впрямь был странный, жутковатый. Не зеленый, с дубами, березами да осинами, а с какими то странными деревьями с черными, узловатыми стволами и гибкими щупальцами веток. Почти полное отсутствие листьев на них заменяла паутина, в обилии украшавшая собой окружающий пейзаж.

   А еще вокруг был туман, который, к счастью, не выползал на дорогу, оставаясь в пределах колдовского леса. И от излишней влаги воздух пах землей, прелым деревом и плесенью. Бр р в общем!

   – Я бы этот лес просто перескочил, – неожиданно подал голос Конь.

   Учуял мое настроение, что ли?

   Соблазн покинуть это мрачное место, конечно, был велик, но я его подавила и твердо ответила:

   – Не надо. Будешь скакать – эскорт крутой потеряем, и я ничего разглядеть не успею. А мне интересно, как царство мое выглядит.

   Конь дернул головой, поводья звякнули.

   – Ну смотри сама. Только учти, за пределами Смородины я уже не смогу так скакать. Всех остальных коней, что ни есть на свете, обгоню, словно ветер, а вот леса перепрыгивать – увы. Нет в тебе магии Кощея, чтобы силой такой меня взамен Источника наделить.

   – Да и ладно, – ничуть не расстроилась я. – По расчетам Костопраха, мы и так быстро доедем. Два дня туда, два обратно, с твоей то скоростью. Ты лучше вот чего объясни: почему ты можешь так далеко от источника находиться в отличие от остальной нежити?

   – А он у нас неполноценный, – вмешался в разговор посох. – Он лишь наполовину нежить.

   – Сам ты неполноценный, – огрызнулся Конь. – Палка с черепушкой – нашлось чудо света, тоже мне.

   Но Яр не обратил на его слова внимания, продолжив:

   – Конь Кощеев только наполовину нежить. Нашел царь где то жеребца богатырского, что уже в жеребячестве зрелых коней ростом и силой обходил, ну и выкупил его. А может, отнял или выкрал, про то мне неведомо. Выкормил, значит, травами колдовскими да прахом склепным. На мертвой воде выпоил и силу магическую вложил. Потому, в отличие от остальной нежити, конь Кощеев и на мертвых землях силу не теряет, и в других собой остается.

   – Только менее магически прокачанным?

   – Именно так, царевна, – подтвердил Яр. – Какое верное слово ты подобрала.

   – Я таких слов тебе тысячу наподбираю, – хмыкнула я. – Если будет интересно.

   Несмотря на то что я храбрилась и убеждала себя, что мне, хозяйке, тут бояться нечего, когда лес кончился, все же вздохнула с облегчением. А впереди, на многие километры вокруг, расстилались поля. Самые обычные, если не считать одной детали. Несмотря на то что хмарь на небе рассеялась и солнце сияло в полную силу, здесь, внизу, по прежнему царили вечерние сумерки, словно свет не доходил до земли, теряя свою силу.

   Вскоре мы миновали деревеньку с полуразрушенными домами, перемежающимися с высокими каменными склепами, зачастую даже мраморными и вычурными. Затем проехали через большое кладбище с вывороченными могилами – видимо, для нежити рангом пониже. Взгляд выхватил большую гнилую доску, косо прибитую на дереве. На ней кто то старательно вывел неровными буквами надпись: «Распродажа! Только до конца месяца! Уникальное предложение! Склепы с увеличенной площадью! Два по цене одного!»

   Но вообще, дорога была почти пустой. Пара скелетов, идущих куда то по своим делам, и упырье семейство, перемещавшееся в одной большой телеге, запряженной скелетом лошади, – вот и все встретившееся мне население.

   Яр объяснил это тем, что про наш выезд уже разошлась молва, так что попадаться на дороге Кощеевой дочери никто сильным желанием не горел. А с рыцарями Смерти и вовсе шутки плохи. Решит так из них кто нибудь, что к царевне проявлено неуважение, поднимет косу и напластает тоненькими блинчиками. Замучаешься потом собираться в одно.

   А вот придорожный трактир с завлекательным названием «Тоска смертная» меня особенно заинтересовал.

   – А что, разве нежить тоже есть должна? – удивилась я.

   – Вообще то нет, – ответил посох. – Только упыри, пожалуй, до мяса уж больно охочие становятся. Зато вкус чувствуют все. И тут ведь как получается – питается умертвие, так он бодр и весел, что Костопрах твой. А не жрет ничего – ходит словно камнем прибитый. Никакого интереса к жизни не питает. Кому так охота?

   Я хотела было спросить, откуда они тут мясо берут, но не решилась. Не уверена, что хочу это знать. Так вот расскажут в красках, потом ночами спать нормально не буду. Вон в носу уже свербеть начало, словно горелым запахло.

   Или действительно запахло?

   Нахмурившись, я принюхалась и поняла, что мне не почудилось. В воздухе появился все нарастающий запах гари.

   – Река Смородина близко, – в то же время сообщил Яр. – Граница Кощеева царства.

   – Чего то не слишком большое оно получается, царство это, – я скептически хмыкнула. – Вон едем всего часа четыре, а уже граница. Расширяться надо, вот что я скажу.

   – Да куда ж расширяться, царевна? – удивился Яр. – Ведь мы только там, куда сила Источника дотягивается, жить можем. Так что тут царство наше. А для всего остального у нас данники есть.

   – Ладно, тоже мне, Люксембург нашелся, – проворчала я. – Скоро река то?

   – Совсем скоро, – ответил Конь, хватая пастью на ходу какую то вспорхнувшую с земли птицу и теперь смачно ее жуя. – Буффально фять минуточек и…

   – Сначала прожуй, потом говори, – посоветовала я строго. – А то подавишься.

   Конь еще активней захрустел косточками, потом смачно чихнул перьями несчастной птахи и наконец сказал:

   – Приехали. Вот она, Смородина.

   Действительно, перед нами в паре сотен шагов текла река. На первый взгляд. Когда мы подъехали ближе, я узрела черную, вонючую, бурлящую жижу, на поверхности которой то и дело вспыхивали огненные сполохи. И ошалело выдохнула:

   – Это что?!

   – Река Смородина, – подтвердил посох.

   – Река а?! Офиге… э э… – вспомнив предупреждение Костопраха, вовремя сама себя оборвала и уточнила: – Конь, ты ведь ее перепрыгнешь?

   И вот тут он меня сильно удивил, сообщив:

   – Не а. Не смогу.

   – Как это? Почему?

   – Потому, что река эта непростая, а колдовская. Ни переплыть ее, ни перелететь нельзя без сильной магии. А магии у тебя нет. Вот был бы Кощей…

   – Ясно. Поняла, – оборвала я мрачно. – И как через нее перебираться?

   – Только через Калинов мост, – Конь кивком головы указал направо. – Вон он.

   Посмотрев туда, я узрела редкие металлические полосы, черные от копоти сверху и красные от жара реки снизу, без перил и сглотнула. Перебираться через нефтяно канализационный поток по узенькой раскаленной фигне – к такому жизнь меня не готовила!

   – Ничего себе мост… а ты через него точно перейдешь?

   – Фр р! Да с закрытыми глазами, – фыркнул тот.

   – Вот с закрытыми не надо, пожалуйста, – поспешно отказалась я. – Интересно, кто тот шутник, который эту… это Смородиной обозвал.

   – Так не чувствуешь разве, какой смород вокруг стоит? – изумился посох.

   – Смород? Смрад? А а… дошло, – я кивнула. – И, дай догадаюсь, мост тоже с ягодой калиной ничего общего не имеет?

   – То медь черная, по особому закаленная да зачарованная. Сама Медной горы Хозяйка мост сей создала в стародавние времена, – просветил Яр. – Ничто другое здесь не выстоит. Ни одной живой душе, ни пешему, ни конному, через мост хода нет – жар стоит такой, что испепелит сразу же.

   Я снова сглотнула и нервно огляделась. Отряд рыцарей Смерти терпеливо стоял шагах в десяти от нас, ожидая, когда я наберусь смелости и перееду, наконец, мост.

   Смелость пока не набиралась. Напротив, желание путешествовать как то стремительно исчезало. Зато очень захотелось вернуться обратно во дворец. Может, и вправду? Защита тут хорошая, своими глазами убедилась. Скатерть самобранка есть, плюс сокровищница…

   «И куча нежити, – напомнила я себе. – В свой мир я тоже переместиться без помощи не смогу, а всю жизнь провести среди нежити – то еще удовольствие. Нет, придется ехать».

   – Ладно, – я глубоко вздохнула. – А почему вы решили, что мост нас не испепелит?

   – Я ж конь царский, – напомнил Конь. – Во первых, я наполовину нежить, а во вторых, у меня подковы зачарованные. Так что как раз у нас проблем с перемещением точно не будет. Лучше побеспокойся о том, что по ту сторону реки ждет.

   – А что нас ждет?

   – Границы царства Кощеева. И те, кто его сильно не любит.

   Я прищурилась, стараясь разглядеть в пляшущем от жара воздухе другой берег. Взгляд упорно соскальзывал на полосы моста, глаза слезились.

   – А там что? На той стороне? Смотри, дом какой то… заросший, правда…

   – Избушка Бабы яги, – ответил Яр. – Привратницей у моста Ягишна была, но ее почитай, уже двадцать лет нет, вот и заросла изба. Никого другого то она к себе не подпускает. Да и никто сюда не ходит по доброй воле. Мало того что можно сгореть в Смородине, но и быть разодранным ногами куриными да избой придавленным желающих тоже маловато. Хотя иногда находятся герои. Про золото Кощеево наслушаются и стараются удумать плохое.

   – И как, получилось у кого нибудь? – разговором я откровенно тянула время.

   – У одного, – подтвердил Конь. – Не нашего роду племени он был и имя имел странное. Ошу… Ушон… Нет! Оушен! Точно, Оушен. Не один пришел, а с друзьями верными, числом тринадцать. Их курган мы проезжали недавно, кстати.

   – И много золота они сперли?

   – А кто сказал, что они что то сперли? – Конь фыркнул. – Бабу ягу сон травой обмануть смогли, да через Смородину перейти в башмаках железных, зачарованных. Ну а на нашем берегу их самолично Кощей встретил. Его тогда с утра Марья Моревна хотела заставить мебель во дворце переставить по новому, так что царь наш сильно не в духе был. Мечом кладенцом враз этого Оушена и его друзей порубал. Я только одному голову откусить и успел.

   Я нервно хмыкнула. Вот даже представлять эту битву не хочу.

   Ладно, дольше ждать смысла нет. Река то все равно не погаснет.

   Решившись, я повернулась к эскорту и, вскинув руку, приказала:

   – Возвращайтесь во дворец, рыцари. Благодарю за службу!

   Все так же молча, рыцари одновременно склонили головы, а потом развернули коней и не спеша отправились прочь.

   Глубоко вздохнув, я сосчитала про себя до пяти, а потом скомандовала:

   – Ну, Конь, поехали! – и зажмурила глаза.

   Спина подо мной вздрогнула, жар пыхнул прямо в лицо, и раздалось звяканье металла о металл. Мы пересекали Калинов мост.

ГЛАВА 4

На другом берегу, неподалеку от избушки, которая при нашем приближении приподнялась на огромных куриных ногах с кривыми когтями и предупреждающе захлопала ставнями, я спешилась и начала придирчиво осматривать плащ в поисках подпалин. К счастью, обошлось. Жар был хоть и сильный, но терпимый. И конь хвастался не зря – по Калинову мосту он действительно прошел, как по ровной дороге.

   – Может, попробуем к избушке подойти, а? – спросила я, сама не понимая, зачем мне это надо. – Вдруг меня признает. Чай, Баба яга меня с детства растила.

   – Я бы не советовал, – ответил посох. – А коль не признает? Придется либо палить ее – а на землях без силы Источника я предпочитаю магию экономить, либо спасаться бегством. А она при желании может такую скорость развить, что и коню нашему потрудиться придется.

   – С полскачка обгоню! – тут же задиристо отреагировал конь в ответ на слова посоха. – Пойдем проверим?

   Но я тут же отрицательно мотнула головой и подняла руки.

   – И так верю! В следующий раз посмотрим. Сейчас нам куда?

   – Прямо поедем, пока земли Кощеевых данников идут, потом Залесье кругом обойдем. Ни к чему нам с тамошними заставами видеться. Минуем Угрюмые Кручи, а там и болота рядом. Посередь болот озеро раскинулось, там и стоит остров тот, Лукоморьем называемый.

   – Болота? Погоди, я думала, Лукоморье около моря где то, – отметила я, залезая на коня с пенька.

   – А оно раньше и было островом на море, – согласился Яр. – Пока кот не надоел Морскому Царю, который остров сей к Водяному и переместил.

   – То есть как переместил? – удивилась я. – Целый остров?

   – А чего особенного то? – посох пренебрежительно скрипнул. – Слово сказал, силу Живой воды призвал – и вжух! Теперь Баюн своими весенними песнями ему мальков не распугивает.

   – А Водяной?

   – А что Водяной? Супротив Царя Морского он не пойдет. Так что смирился. Говорят, даже сдружился с котом. Вместе в шахматы играют. Да и русалка морская, что на дереве кота в ветвях сидела случайно, тоже у Водяного оказалась. Уж по красоте то она всяко поинтересней кикимор болотных будет. Так что Водяной внакладе не остался.

   – Понятно, – протянула я. – Ладно, в путь! Дорога сама не кончится.

   По эту сторону от реки Смородины обстановка уже жути не нагоняла. Лес был самым обычным, птички пели непрерывно, солнышко приятно пригревало.

   Кощеев Конь мчал по дороге со скоростью хорошей спортивной машины, и от сильного ветра в лицо спасал только легкий магический щит посоха. А вскоре на пути стали попадаться крестьянские телеги. Толком разглядеть я их не успевала, но было их довольно много.

   – Кощеевы данники, – пояснил Яр. – Они смирные. Платят батюшке твоему за защиту и спокойствие и живут себе не тужат. И про богатырей, чуть те объявятся, тут же сообщают куда следует. А что мертвых своих должны к нам отправлять – так то цена малая за мирную жизнь. Да многие и не против посмертного существования, сами к Смородине идут.

   Вокруг то и дело мелькали деревеньки, дубравы и березняки. Мы миновали несколько небольших речушек. Конь их просто перепрыгивал, не сбавляя скорости и тем самым окончательно убедив меня, что куда лучше любого внедорожника.

   Однако солнце постепенно клонилось к закату, и, несмотря на волшебное седло, моя спина и то, что пониже, начали серьезно намекать, что пора и на отдых.

   – И где там корчма, Костопрахом обещанная, для ночевки? – спросила я.

   – Через четверть часа в «Трех кабанятах» у старого Неклюда окажемся, – отозвался Конь. – Он в здешних местах самый хороший овес держит, без плевел.

   Корчма и впрямь показалась скоро. Располагалась она на перекрестке четырех дорог и, несомненно, пользовалась успехом у проезжающих, судя по количеству коней, привязанных к коновязи, и груженых телег неподалеку.

   Мы заехали во двор, когда над горизонтом от солнца остался лишь самый краешек. Стрекотали кузнечики, а воздух был пропитан ароматами дыма, смолистой хвои и жареного мяса.

   Откуда то из за угла вылетел босоногий парнишка и, низко кланяясь, помог мне спуститься.

   – Ай и рад будет старый Неклюд Василису Кощеевну вновь увидеть, – заголосил он, явно давая понять хозяину корчмы, что гости к нему пожаловали необычные. – Ох и привалило радости на старости лет хозяину. Сама Василиса Кощеевна приехала!!! – заорал парень уж совсем неприлично громко.

   – Я его сейчас сам привалю, – проворчал посох. – Слышь, отрок, заткнись, а? – он клацнул челюстью и полыхнул зеленым пламенем в глазницах.

   Парнишка ойкнул, замолчал и вновь согнулся в поклоне, а дверь корчмы распахнулась. Оттуда, вытирая огромные волосатые руки о длинный фартук, к нам спешил, по видимому, сам хозяин: огромный широкоплечий дед, неприлично бодрый для своего возраста.

   – Прошка! – рявкнул он с ходу. – Коня Василисы Кощеевны отведи да поставь отдельно от иных. И овса самого лучшего, и водицы колодезной ему налей. Расседлай скоренько, да сумы с поклажею в покои гостевые занеси.

   Конь, явно довольный таким вниманием, лишь всхрапнул, позволяя парню взять поводья и отвести себя прочь. А старый Неклюд уже стоял возле меня, кланяясь так, что спина хрустела.

   – Ох и порадовала старика, Василисушка, – проговорил он. – Ох и принесла радости. А батюшка твой тоже приехать изволит? Уж как я рад, что помирились вы. Правильно люди говорят – семья сильна, когда над ней крыша одна…

   – Я тоже рада вас видеть, – пробормотала я, перебивая плавную речь Неклюда и раздумывая, сказать ему, что он ошибся, или пусть остается как есть. Решила молчать, тем более что у хозяина, по видимому, никаких сомнений не возникло.

   – Батюшка пока не приедет. Дела, сам понимаешь. А мне переночевать требуется. Да поужинать.

   – Это уж всенепременно! – тотчас заверил старик. – Откушать изволите в отдельной светлице аль в общем зале поснедаете? На людей посмотрите, себя покажете…

   – Давай в общем – решилась я. Надо же, в конце концов, как то начинать изучать местные порядки. – Но себя показывать не желаю.

   Посох в руке согласно дернулся. Значит, я правильно решила.

   – Стол отдельный, как всегда? – спросил Неклюд, сопровождая меня к крыльцу и предупредительно распахивая скрипнувшую дверь.

   – Как всегда, – ответила я и вошла в полутемное огромное помещение корчмы. Лишь накинула на лицо капюшон плаща, благо корона во дворце осталась.

   Одновременно с тем Яр притушил свечение в глазницах, а потом череп на мгновение окутался темным дымком. Когда тот рассеялся, вместо черепа на верхушке посоха было лишь простое деревянное утолщение, словно высушенный комель.

   Посредине зала стоял огромный стол, за которым на лавках сидели люди в простой одежде. На столе стояли блюда с жареным мясом, деревянные тарелки с крупно нарезанными сыром и хлебом. Огромные кружки пенились каким то хмельным напитком, похожим на пиво. Негромкий гул разговоров, стоящий в зале, на мгновение стих, когда мы вошли, но почти сразу же возобновился вновь, а люди вернулись к еде.

   Вдоль стен и у окон тоже стояли столы. Однако за ними сидели посетители, одетые побогаче. Пара воинов в кольчугах и при мечах тихо, склонив головы, о чем то беседовали. Трое, судя по расшитым кафтанам, купцов играли в карты, не забывая баловать себя соленой рыбкой и пивом.

   А в одном из углов сидел старик с гуслями, глаза которого были закрыты черной повязкой. Старик был слеп, но его пальцы трогали струны гуслей, рождая негромкую музыку. Стол перед ним был уставлен тарелками с едой. Рядом со стариком сидел мальчишка не более десяти лет от роду и увлеченно жевал огромную краюху хлеба. Поводырь, видимо.

   Меня же Неклюд проводил в противоположный от старика угол, к небольшому, скрытому за занавеской алькову. Там стояли небольшой стол и пара лавок по бокам. Из стены, в специальном держателе, торчал подсвечник на пять свечей, который старик тут же и запалил от лучины.

   Я присела на лавку и поставила посох в угол.

   – Чем потчевать будешь? – спросила я, постаравшись, чтобы в голосе прозвучала усталость, и Неклюд понял, что беспокоить меня сейчас не надо.

   – А вот позволь предложить тебе жаркое из зайца, – откликнулся тот. – Вино твое любимое имеется, медок пахучий да пироги сладкие. Коль еще чего пожелаешь, так мигом принесу.

   Ага, пожелаешь тут… откуда я знаю, что они тут едят и как это называется?

   – Неси зайца с пирогами, Неклюд, – махнула я рукой. – Только настругай мне еще овощей в миску. Огурчиков там, помидорчиков. Лучка зеленого да укропчика покроши. И сметанки нацеди полстакана.

   – Все исполню в лучшем виде, царевна Василиса! – Неклюд щербато улыбнулся и скрылся, закрыв за собой занавеску и оставив меня в одиночестве.

   Я облегченно вздохнула и потянулась. После долгой дороги очень хотелось лечь и уснуть, но живот громко сообщил, что поесть перед сном – дело жизненно необходимое. И плевать, что там говорят на эту тему всякие там диетологи из моего мира.

   А вскоре стол был уставлен мисками и плошками, да в таком количестве, что хватило бы человек на пять. Впрочем, я уже понимала, что заставить весь стол угощением – это такая национальная традиция и все съедать совершенно не обязательно. Поэтому придвинула к себе горячий, исходящий паром и умопомрачительным запахом горшочек и, вооружившись деревянной ложкой, принялась за дело.

   К мясу хорошо пошел салатик и, скажу я вам, хрустящие пупырчатые огурчики, пахучие помидорчики и домашняя сметанка – это не магазинные пластиково безвкусные продукты!

   Неклюд появился, когда я лениво цедила вино, которое, по утверждению хозяина, было любимым у Василисы. Неплохое, кстати, вино. Сладкое, терпкое и совсем не крепкое.

   – Покушала, Василисушка? – осведомился старик. – Здесь еще посидишь аль в горницу тебя сопроводить? Перинку свежую постелили, подушки взбили да все проветрили. Уж и сладко выспишься, царевна.

   На столь заманчивое предложение я против воли широко зевнула и, подхватив посох из угла, решительно сообщила:

   – Веди, хозяин. Ночевать буду, устала я с дороги. Как там конь мой, кстати?

   – Накормлен и напоен, царевна, – тут же отозвался Неклюд. – Мы ж обращение знаем. Правда, он того… Не только овес кушать изволил.

   – А что еще? – не поняла я.

   Неклюд почесал голову и с заминкой ответил:

   – Конь твой человечьим голосом приказал себе еще и половину туши барана подать.

   Если мысленно от такого известия я и присвистнула, то внешне ничем удивления не проявила. Уточнила только:

   – Подали?

   – А как же! Сожрал барана и косточек не оставил! – заверил старик. – Вот только Прошка теперь заикается. Он подсмотреть решил за конской трапезой. Да и говорящий конь для него в новинку, вот и не удержался парень.

   – Это он зря, – сказала я, мысленно порадовавшись, что сама этого не видела. – Впредь наука будет – не лезь, куда не просят.

   – Истинно так, истинно так, – закивал Неклюд, провожая меня на второй этаж по скрипучей лестнице.

   Поднимаясь за ним, я спиной внезапно ощутила чей то взгляд. Резко обернулась и успела заметить, как один из сидевших за столом воинов быстро отвернулся и приник к чарке с пивом.

   Любопытный, значит? Интере есно.

   – Неклюд…

   – Чего, Василисушка? – обернулся хозяин.

   – А кто это там у тебя сидит? У окна. Богатыри, что ли?

   – Да что ты такое говоришь то, царевна! – охнул тот. – Ну какие богатыри? Так, ратичи вольные. Ходят, службу ищут. Будь то богатыри, твой батюшка мигом бы прознал и самолично явился «поприветствовать». А энто так, шелупонь при мечах. Хочешь, выставлю их отсель?

   – Не надо, – махнула я рукой. – Пусть сидят.

   Значит, показалось. Ладно, в любом случае мне с посохом ничего не страшно. Да и сам хозяин, случись чего, против меня пойти не посмеет.

   Неклюд проводил меня в небольшую комнату с окном, закрытым слюдяными пластинами. Мебели здесь было немного: кровать да сундук, который служил одновременно и скамьей, и шкафом. Вещи мои, по словам старика, Прошка положил именно туда.

   А вот никаких «удобств» в комнате не наблюдалось, и это было совсем нехорошо. Неклюда я, конечно, об уборной спрашивать не стала, поскольку Василиса здесь не единожды останавливалась. Зато, когда старик зажег свечи и откланялся, сразу озадачила своей проблемой Яра.

   – Вот несовершенные вы, человеки, – прокомментировал мою просьбу посох. – То ли дело, мы, нежить. Никаких естественных потребностей. Красота!

   – Как это, никаких потребностей?! – возмутилась я. – А кровь кто пьет? Или вовсе людей жрет? Иногда с одеждой вместе…

   – Это неестественные потребности, – парировал Яр. – Не путай. Ладно, пойдем, провожу. У Неклюда в этом плане все продумано. Будь ты простой путницей, ходить бы тебе в общую уборную во дворе. А Василисам, разгуливающим инкогнито, отдельное место положено.

   Уборной оказалась отдельная комната на этаже. Там же стоял умывальник, висела натертая до блеска бронзовая пластина, заменяющая, видимо, зеркало, и стоял большой такой горшок, закрытый деревянной крышкой с… хм… вырезом.

   Посох я оставила снаружи, поэтому ненужных вопросов вроде «а кто это потом выносить будет?» задать было некому.

   Так что, стараясь об этом не задумываться, я быстро привела себя в порядок и поспешила вернуться в комнату.

   Раздевшись, рухнула на перину, славно так утонув в ней.

   – Посох, свет выключи, – пробормотала из последних сил и уснула.

   Во сне я сидела у себя дома, на кухне. Бабушка поставила передо мной чай и села напротив. Я сделала глоток. Как это бывает во сне, вкуса не почувствовала. Спросила:

   – Бабушка, а ты правда Баба яга?

   Бабуля засмеялась. Сначала тихонько, потом громче, еще громче… Улыбка становилась шире, демонстрируя ослепительно белые, совершенно не старушечьи зубы.

   – А ну, Марья, вставай из за стола! – сквозь смех произнесла бабушка незнакомым скрипучим голосом. – Неча рассиживаться! Ужо покажу тебе, какая я Баба яга! Вставай! Вставай…

   Я вскрикнула и проснулась. А потом вскрикнула еще раз, с перепугу, узрев прямо над собой парящий посох с черепом, полыхавшим зеленым пламенем мне в лицо.

   – Вставай, Марья! – твердил тот. – Вставай! Пришла беда, откуда не ждали!

   Яр! – сообразив наконец, кто это, я схватила посох и села в кровати. – Погоди, не голоси! Вот напугал, а, будильник инфернальный! Какая беда? Откуда?

   Я быстро оглядела комнату, но все было спокойно.

   – Пока ты спала, я тут решил разговоры людские послушать, – ответил посох. – И услышал кое что интересное, нас напрямую касающееся. А ну, направь меня вон в тот угол!

   С трудом соображая со сна, я послушно развернула череп к указанному месту. Сколько ж мне удалось поспать? Часа два? Три? Вряд ли больше.

   Глазницы Яра вспыхнули зеленым, и в углу заклубилось облако странного искрящегося тумана, который, впрочем, тут же исчез, являя моему взору знакомый нижний зал корчмы в уменьшенном варианте. Такое ощущение, что я смотрю фильм в 3D.

   – Ух ты! – я восхищенно покачала головой и снова зевнула. – Ночной сеанс? Ты еще и этот, как его, киномеханик, что ли?

   – Не зубоскаль! – резко осадил меня посох. – Сама посмотри, авось и сообразишь, что неспроста я тебя разбудил. Жаль, конечно, не с самого начала слушал, но то моя вина. Там купцы в карты играли. Ну, я и присоединился.

   – То есть как присоединился? – изумилась я. – Из комнаты вылетел, что ли?

   – Нет, конечно. Просто подсказывал неслышимо Глебу Никодимычу. Это тот, что с перстнем на мизинце. Мы с ним на пару изрядно на серебро порастрясли попутчиков евонных. Особливо когда я в карты к ним заглядывать начал…

   – Слышь, шулер! – сердито оборвала я его. – За такое в приличном обществе канделябром бьют. Ты меня ради этого разбудил? Похвастаться? Сказал – беда пришла. Ну и где? Или ты продулся и теперь у меня в долг взять хочешь? Так имей в виду – не дам! – твердо закончила я.

   Посох помолчал. Видно, идея с долгом ему в череп не приходила. А потом сказал:

   – Да не в купцах дело. Я хоть и игрой увлечен был, но вовремя насторожился. Сама смотри, что выведать удалось.

   Изображение нижнего зала качнулось и приблизилось. Два воина, о которых я не так давно спрашивала Неклюда, сидели за столом и мрачно глядели друг на друга.

   – Та ак, чую, не зря интуиция сработала, – пробормотала я.

   А картинка в углу качнулась, и появился звук.

   – …Ну что, Богша, подтвердилось? – сказал один, с черной бородкой и неровно заросшим шрамом на щеке. – Лица то у девки не видно. А кабы не наряд ее особый, так и внимания бы не обратил.

   – Это я обратил, – поправил его второй, с вислыми усами на худом лице. – Ты токмо в окно пялился, а я сразу под плащом ее черепа Кощеевы на плечах разглядел. Я все сделал, а награду, поди, на двоих делить станем?

   Первый воин нетерпеливо махнул рукой:

   – Погоди ты делить неполученное! Как бы не оплошать. Василиса дюже не любит, когда ее наказы должным образом не исполняются. Ну так что узнал то? Сказывай, не томи душу!

   – Она это, Завид! – горячо зашептал Богша. – Я еще неладное почувствовал, когда она мой взгляд учуяла да как зыркнула из под капюшона. Сразу приметил, точно тебе говорю.

   – До конюшни сходил? – спросил бородатый. – Посмотрел? С Прошкой поговорил? А то сам понимаешь, без доказательств наше слово мало стоит.

   – Да сходил, сходил, – Богша кивнул. – Там конь стоит. Вот уж конь так конь. Колдовской, точно тебе говорю. Глаза огнем горят, по гриве молнии скачут. Он там как раз барана дожевывал… Тут я и Прошку выцепил. Тот сам не свой от зрелища конской трапезы сделался. Выспросил его аккуратненько. Все подтвердил отрок. Сказал, что сама Василиса в корчму заехала по своим делам неведомым. А Неклюд то рад радешенек, услужить норовит. И невдомек ему, что царь Кощей пропал…

   – А ну цыц! – оборвал его Завид и с подозрением оглядел зал. – Длинный язык с умом не в родстве! Значит, уверен?

   – Да она это, она! – вновь забубнил Богша. – Все сходится! Надо отправлять весточку, да и самим мчаться.

   Завид задумчиво побарабанил пальцами по столу, а потом, словно приняв решение, твердо сказал:

   – Весть отправляем прямо сейчас, но вот в ночь выезжать не будем. Мне еще жизнь дорога. Мало ль кого ночью встретить можно? Василиса на все дороги дозоры разослала, а повезло нам. Так что действовать надо осторожно, дабы голову сохранить и награды не лишиться. Нам на раннее утро в дорогу выходить надобно. Тем более Кощеева коня мы всяко не обгоним, коль поскачет он в свою силу. Да и не надо оно, ворон и так быстро донесет все, что требуется.

   – Лады, – Богша поднялся из за стола. – Так я отправлю ворона? Притомилась птичка в суме. Как бы не задохнулась…

   – Отправляй, – кивнул Завид. – А спать на сеновал пойдем.

   Изображение в углу подернулось рябью и распалось клочьями тумана.

   Я задумчиво поджала губы. Как ни странно, страха я не испытывала. Привыкать, что ли, начала к этой реальности? А вот раздражение и недовольство были. Что же это получается? Василиса против Кощея выступает? На отца идет? Нет, я понимаю, поругались там, папа выбор жениха не одобрил… Но чтоб вот так?

   Ну да ладно, чужая душа, как говорится, потемки. Что мне то делать?

   Если моя заумная сестричка решила, что я ей мешаю, проблем и впрямь можно отхватить немало. Да и вообще, что ей мешает прямо сейчас во дворец вернуться и Источник себе подчинить?

   Вопрос я озвучила вслух, на что посох ответил:

   – Не все так просто, Марья. В теории, подчинить Источник Василиса, конечно, может. Да только сейчас время ей на это понадобится, и не день два, а почитай седмицу точно положить можно. Ведь доступа к нему Кощей Василису лишил, когда без наследства оставил. А нежить просто так на это безобразие смотреть не будет. Не было б тебя, они бы ослабли и согласились ее повелительницей принять. Но сейчас и не подумают. Встретят Василису ратью мертвой, да и возьмут в мечи. Так что выхода у сестрицы твоей два: либо от тебя избавиться, либо тоже войско собирать.

   Вот ведь!

   Я решительно вскочила с кровати.

   – Поедем прямо сейчас! Они будут думать, что я только под утро путь продолжу, ну и обломаются! Может, успеем еще без неприятностей обойтись.

   Быстро одевшись, я подхватила посох, сумки с вещами и спустилась вниз. Простой люд спал прямо тут, в зале, на лавочках. Только купцов видно не было: для них у хозяина тоже нашлись комнаты.

   Тихонько выйдя из корчмы, я направилась в конюшню.

   Встретили меня два светящихся багровых огонька.

   – А что, отдых нам уже не полагается? – раздался сварливый голос Коня. – Куда на ночь глядя то приспичило?

   Впрочем, едва я пересказала все, что узнала от Яра, он мрачно согласился:

   – Да, пожалуй, и впрямь ехать надо сейчас. Без сил чародейских сражаться сложнее будет. Буди конюха, он тут, за стенкой, рядом с остальными конями дрыхнет.

   Конюх – коренастый мужичок по имени Вася – был обнаружен незамедлительно. А через несколько минут, растерянный и искоса опасливо поглядывающий на клыки, оседлал коня, навесил сумки и помог мне забраться в седло.

   – Ладно, Вася, не поминай лихом, – попрощалась я и пнула Коня пятками, посылая вперед.

   Конь остался стоять как вкопанный. Я снова пнула и поторопила:

   – Н но! Чего стоим то?

   – Еще раз пнешь, пойдешь пешком, – недовольно предупредил Конь, и мы все таки выехали со двора корчмы.

   Луна зашла за тучи, показываясь лишь изредка, так что темень вокруг была хоть глаз выколи. Где то ухал филин, лес тревожно шумел ветвями, да издалека еле слышно, доносится волчий вой. И вот среди всей этой идиллии по ночной дороге скакали мы.

   Вид со стороны, уверена, открывался весьма колоритный. Вороной конь, полыхающий багровыми глазами. На коне – некто в темных доспехах с литыми черепами на плечах, в черном плаще, развевающемся за спиной, и с посохом в руке. Причем навершием посоха служит череп, из глазниц которого бьет мертвенно зеленый свет.

   Не знаю, как местные разбойники, а лично я, повстречав такое посередь ночи, если и не умерла бы на месте от страха, то постаралась убраться с дороги на максимально далекое расстояние.

   А вот Конь, как оказалось, считал иначе.

   – Яр, не свети мне под копыта! – уже через несколько минут после отъезда потребовал он. – А еще лучше вообще не свети. Я и так все вижу, мешаешь только!

   – Это Марья так посох держит, – буркнул череп. – Я то тут при чем?

   – А я вообще могу не держать, – я зевнула. – Я подремать хочу. И тебе советую.

   После чего, не обращая внимания на возмущенное ворчание Яра, вставила посох в специальный держатель и откинулась на высокую луку.

   Волшебное седло приятно укачивало, а сквозь защитный полог проникал лишь легкий прохладный ветерок. Красота а! Я расслабилась и вскоре действительно задремала, лишь периодически открывая глаза и убеждаясь, что все в порядке. Оживилась лишь под утро, когда небо посветлело, а мы свернули с нахоженного тракта на узкую колейную дорогу, заросшую травой.

   – Куда это мы? – поинтересовалась я, сбрасывая сонливость.

   Эх, кофе бы сейчас!

   – Впереди Залесье, – пояснил Конь. – А нам к болотам надо.

   – А а.

   Я потянулась и полной грудью вдохнула чистейший после выпавшей росы воздух, размышляя, не подремать ли еще.

   – Ты тут держись начеку, царевна, – словно угадав мои мысли, посоветовал посох. – В самом то Залесье князь Радогор порядок навел, а вот по окрестностям могут и тати бродить.

   – Нашел чем пугать, – фыркнул Конь. – Да они и моргнуть не успеют, я уж мимо проскочу.

   – Простые разбойники может быть, да только тут не только они бродят, – возразил Яр.

   – А кто еще? – я начала нервничать.

   – Я, когда с купцами в карты играл, разговоры послушал малость, – произнес тот. – И упоминали они, что по окрестностям воин странный шастает. В Залесье не заходит, а вот на границах княжества его встречали. Купцы говорили, что он в одиночку ватагу разбойников разогнал, а потом еще и с нежитью какой то бился, аки богатырь из нашенских.

   – В одиночку? – протянула я. – Положительный герой, значит?

   – То то и оно, – подтвердил посох. – Сам, говорят, огромный, весь в броню закованный, точно наши рыцари Смерти. Конь его тоже весь в железе. Щит у него треугольный с рисунком каким то, а вооружен копьем здоровым да мечом тяжелым.

   – Может, богатырь? Илья Муромец какой нибудь? – предположила я, судорожно копаясь в памяти о персонажах русских сказок.

   – Да какой Илья Муромец! – Конь пренебрежительно мотнул головой. – Илья в одиночку редко ездит. Все с побратимами своими – Добрыней и Алешей. И латы он не носит. Так, кольчужку легкую накинет, и буде.

   – А из оружия Илья Муромец палицу предпочитает, – добавил Яр. – Сам то он из народа вышел, вот и привык дубьем махать. Оно ему сподручней, чем мечом. Нет, другой тут кто то бродит. Но нам в любом случае с ним встречаться не стоит. Мы все ж с богатырями не ладим, нежить они не любят.

   Миленько. Как то я до сего момента о политической обстановке особо не задумывалась, а сейчас осознала весьма неприятную вещь. Раз богатыри за условное «добро» сражаются, а я нахожусь на противоположной стороне, то я – «зло», получается? То самое, которому в конце каждой сказки неминуемый капец приходит?

   «Капца» не хотелось совершенно. Однако перспектива повиснуть на цепях рядом с папочкой лет на пятьсот вдруг стала весьма и весьма вероятной. Картинка предстала перед мысленным взором с такой ясностью, что я аж вздрогнула. Бр р!

   Нет, лучше об этом не думать, а просто не рисковать и перестраховываться.

   К счастью, дорога оставалась пустынной.

   Ближе к полудню земля под копытами сделалась влажной, и в воздухе запахло сыростью и мокрой древесиной. На разные голоса квакали вокруг лягушки, а еще непрерывно звенела мошкара. Благо ко мне не приближалась, благодаря защитному магическому пологу Яра. Деревья стали более редкими, с крючковатыми ветвями, покрытыми то ли лишайником, то ли плесенью. Зато все чаще попадались большие сырые прогалины с огромными, мшистыми валунами.

   – Вон за той рощей и начинаются болота, – Конь кивком указал на видневшиеся впереди полуиссохшие березы и ракитник. – Царство Водяного, которое…

   Споткнувшись, он осекся. Я от неожиданности громко клацнула зубами, чуть не прикусив себе язык. Хотела было выругаться, но сдержалась, вспомнив, что Конь, в отличие от дремавшей меня, скакал всю ночь. Только спросила:

   – Ты чего спотыкаешься? Устал, что ли?

   – Чую! Ой, беду чую! – замогильным голосом ответил тот, низко пригибая голову к земле.

   Я заволновалась.

   – Какую еще беду? Я вот только болотные газы чую.

   – Я – конь Вещий, забыла, что ли? – огрызнулся Конь. – Особенность у меня такая – чуять всякое. И вот сейчас…

   – Сейчас ты собираешься накаркать нам беду. Поняла.

   – Скорее уж наржать, – хмыкнул посох, но потом посерьезнел и посоветовал: – Знаешь, царевна, ты в руку меня на всякий случай возьми. И если что – прямо на врага направляй, остальное я сам сделаю.

   Еще больше забеспокоившись, я быстро вытащила посох из держателя и сжала покрепче. Неужели сейчас и впрямь столкнемся с тем воином в латах?

   Как выедет из той рощицы нам навстречу и…

   И тут на большой валун, до которого нам оставалось не больше пары десятков шагов, запрыгнула высокая фигура. И на человека она походила лишь отчасти!

ГЛАВА 5

Буквально оцепенев в седле, я в панике смотрела на огромное, мускулистое, покрытое короткой шерстью тело, которое венчала волчья голова! Бугрящиеся мышцами руки заканчивались мощными когтями, а вместо ног и вовсе были здоровые волчьи лапы.

   – Волколак! – крикнул посох, раздувая зеленое пламя в глазницах.

   Оборотень поднял к небу морду и издал жуткий, скребущий душу вой. Тотчас прозвучал многоголосый ответ, и из рощицы стали выскакивать такие же твари.

   – Засада! – Конь ударил копытом о землю. – Слазь давай! Биться будем!

   – Чего?! – я аж поперхнулась. – Совсем сдурел? Ноги… тьфу! Копыта в руки и бегом отсюда!

   – Далеко не убежим! – огрызнулся Конь. – Буян остров рядом, у воды нагонят и ударят с тыла! Так что биться сейчас будем не на жизнь, а на смерть! Слазь!

   – Вот еще лозунги самурайские тут покричи, Федор Емельяненко с гривой, – перепуганно пробормотала я, высвобождая левую ногу из стремени, и спрыгнула на землю.

   Руки откровенно тряслись. Я попробовала успокоить себя соображениями на тему, что нам, бессмертным, вообще должно быть по барабану, но помогло слабо. Вот сожрут меня, и что? Из какого, простите, материала воскресать придется? Демонстрировать буквальное исполнение пословицы «из грязи в князи»?

   – Марья, давай ка вон к тому валуну беги да спиной к камню встань, – приказал посох. – Конь наш их задержит, он в битвах толк знает, а вот тебе лучше поберечься. Да меня держи покрепче и на врагов направляй поточнее. Тут силы Источника нет, так что моя магия ограничена.

   Дослушивала я его, уже прижимаясь спиной к указанному валуну с полтора моих роста высотой. Конь одним прыжком оказался рядом и, встав между нами и волколаками, начал бить копытом в землю и всячески демонстрировать собственную крутость. Особенно круто получилось, когда по вороной шкуре словно прошла волна играющих тугих мышц и седло с моими сумками оказалось сброшено на землю. Причем каким образом сами собой расстегнулись подпруги, я понятия не имела.

   Волколаки же, сообразив, что мы не собираемся цепенеть от ужаса или удирать, теперь медленно подходили, разворачиваясь полукругом.

   Вожак хрипло, угрожающе заревел. Стая ответила ему рыком и злым тявканьем. Вожак расставил руки лапы в стороны, и оборотни, повинуясь, остановились. А он выступил вперед.

   – Красуется перед стаей, – негромко прокомментировал Яр. – Показывает, что он самый сильный и свирепый.

   – Так давай его первого и сожжем! – я тотчас старательно направила посох на вожака.

   – Лучше побережем мои силы, – ответил тот. – Против нашего Коня у него шансов никаких. Да и демонстративная победа над сильнейшим противником у стаи боевой дух поуменьшит.

   – Стратег, – оценила я. – Кутузов, не иначе. Ладно. Ждем.

   И уставилась на вожака, который тем временем не спеша, сгорбившись, подходил все ближе. Он медленно поднял руки, и когти показались мне размером с хорошие такие ножи.

   Конь тоже сделал шаг навстречу оборотню. Глаза его пылали багровым огнем, верхняя губа приподнялась, демонстрируя впечатляющие клыки.

   Первым нервы сдали у вожака волколаков. Он хрипло взрыкнул и прыгнул, одним махом взлетев на такую высоту, что мне пришлось задрать голову. И, словно пикирующий истребитель, выставив вперед когти, атаковал коня, рассчитывая покончить с ним одним страшным ударом.

   Однако Конь оказался готов к такому и отскочил в сторону. Вожак ударил когтями в землю, взбивая ее словно тесто. В стороны полетел дерн и камни. Конь взбрыкнул задними копытами, но вожак в безумном прыжке, невозможным образом изогнувшись в воздухе, смог уклониться и в свою очередь полоснул лапой, слегка задев одну из ног коня.

   Конь яростно заржал и крутанулся, встав на дыбы. Новую атаку летящего оборотня он встретил молотящими воздух передними копытами, и на этот раз волколак увернуться не смог. Копыто ударило его со смачным хрустом, ломая кости и отбрасывая прочь. Но упасть на землю оборотень не успел. Конь сделал скачок и перехватил извивающегося в воздухе вожака клыками. Мотнул головой, встряхивая волколака словно котенка, подбросил, развернулся и нанес страшный удар задними ногами. Миг, и изломанное тело оборотня рухнуло прямо перед недвижимо стоящей стаей.

   Я восхищенно выдохнула. Вот ведь ниндзя непарнокопытный!

   Стая глухо заворчала, немного отступая от Коня, который встал на дыбы и торжествующе заржал. А потом я отчетливо услышала хруст. Тело вожака, валяющееся в пыли, задергалось, сломанные кости шевелились под кожей. С хрустом встала на место сломанная шея, а пробитая голова прямо на глазах затянулась. Оборотень открыл желтые глаза, насмешливо, как мне показалось, взглянув на гарцующего коня, и одним прыжком поднялся на ноги.

   Стая торжествующе взвыла.

   – Какого?! – я вытаращилась на ожившую тварину. – Он что, тоже бессмертный?!

   – Волколаки под чарами! Сейчас их только серебро возьмет да огонь! – закричал посох. – Конь, не подпускай их к нам! Царевна, на изготовку!

   Тотчас вскинула посох повыше, и, оказалось, вовремя. Вожак прыгнул на отступившего было Коня, норовя полоснуть его когтями по горлу. Но в тот же момент из глазниц черепа вырвалось зеленое пламя, закручиваясь в дымные жгуты, и ударило оборотня в грудь, обращая в пепел.

   – Авада кедавра!!! – завопила я от избытка чувств. Страх мешался с яростью, рождая внутри меня незнакомые доселе ощущения.

   Стая бросилась вперед. Конь рванул им навстречу, а я вновь направила посох на одно из тел. Неудачно. Пламя хлестнуло по воздуху, лишь слегка опалив шкуру оборотня и заставив того взвыть от боли.

   – Точнее бей! – рассерженно рявкнул посох. – Чай, мои силы тут небезграничны!

   Я судорожно кивнула и нацелилась на нового врага точнее, на этот раз обращая его в пепел.

   Конь крутился, прыгал, лягался и пускал в ход клыки, разбрасывая волколаков в стороны. Но их раны быстро затягивались, и кольцо вокруг нас сжималось все туже. Целиться посохом стало совсем трудно: я очень боялась задеть сражающегося Коня. Поэтому еще два выстрела прошли мимо. Посох выругался и приказал:

   – Возьми меня двумя руками и ударь о землю!

   Тем временем один из оборотней смог проскочить мимо Коня, который методично вбивал копытами в землю кого то не столь расторопного. Волколак торжествующе завыл и бросился ко мне. В тот же момент я ударила посохом о землю, заранее прощаясь с жизнью, так как прицелиться в летящую тушу уже не успевала.

   А затем заорала от страха и неожиданности, подброшенная в воздух неведомой силой. Я просто взлетела вертикально вверх, точно на вершину валуна!

   Волколак, не в силах остановить прыжок, со всей силы врезался в валун и завизжал от боли. Попытался прыгнуть снова, но в следующий миг, сбивая его мощной грудью прямо в полете обратно на землю, меж нами встал Конь.

   – Ты не пройдешь! – возоржал он и перекусил волколаку шею. Сплюнул клок шерсти и рявкнул остальным: – Бегите, глупцы!

   После чего ухватил клыками за загривок очередного потерявшего осторожность оборотня, отбрасывая его в сторону и оставляя у себя в пасти изрядный кусок волчьего организма. А я добавила пламени.

   И стая не выдержала. Завывая и оскаливаясь, волколаки бросились прочь. Из почти пары десятков их осталось меньше половины.

   Я успела полоснуть пламенем одного из отстающих, увеличив тем самым скорость отступления остальных, а потом без сил опустилась на камень. Конь внизу еще бил копытом по земле и торжествующе ржал, посох воинственно сверкал мертвенно зеленым светом в глазницах черепа, а я сидела на верхушке валуна и чувствовала, как адреналин уходит, оставляя вместо себя усталость и опустошение.

   Мы победили.

   С верхушки валуна меня спустил посох. Когда волколаки скрылись из вида, просто велел спрыгнуть и замедлил падение возле самой земли.

   Плавно опустившись на ноги, я первым делом подошла к коню.

   – Эх, и здоров же ты драться! Прямо Брюс Ли в конском виде!

   – Кто? – подозрительно переспросил Конь, тем не менее гордо изгибая шею.

   – Был в моем мире один мастер мордобития такой, – пояснила я. – Врагов раскидывал направо и налево. Прямо как ты. Давай оботру тебя, что ли?

   Конь согласно кивнул. Я прислонила посох к валуну, полезла в сумки и достала оттуда кусок сложенной ткани. Правда, что то он мне напоминал…

   – Ну, не скатертью самобранкой же обтирать! – возмутился Яр. – Вон пирог разверни, да и используй обычную тряпицу.

   Так и сделала, хотя руки потряхивало от пережитого. Кто бы мне еще неделю назад сказал, что придется отбиваться от самых настоящих оборотней! Паноптикум! Видимо, только это ощущение нереальности не давало мне окончательно впасть в панику. Хотя кровь волколаков, которой был залит круп Коня, и воспоминание о когтях этих тварей очень тому способствовали.

   – И почему Кощей серебряные вставки на твоих подковах не предусмотрел? – пробормотала я. – Все было бы куда проще.

   – Я наполовину нежить. Не держится серебро на мне, чернеет и силу теряет, – ответил тот. – Мне другое странно. С чего это вдруг волколаки напасть решили? Они ж не дураки совсем – с Кощеем ссориться.

   – Те двое Василису упредить хотели, – подал голос посох.

   – Думаешь, она весточку получила и убийц отправила? – спросила я. – Сестра родная?

   Яр немного помолчал и нехотя ответил:

   – По всему выходит, что так. Да и родная она тебе лишь по крови, а не по душе. Выросли вы в разных местах, не видели друг друга никогда. Не сестра ты ей, а та, что на пути к трону Кощееву нежданно негаданно встала.

   – Вот тебе и «добро», – я присвистнула. – Я, конечно, золото люблю, но чтобы ради этого родственников убивать? Потрясающий мир.

   – А я все равно не понимаю, почему нечисть Василисе подчиняется, – не успокаивался Конь. – Все ж Марья – наследница Кощея. За ней войско и золота у нее куда больше, чем у кого либо еще. А волколаки – типичные наемники. Уж могли бы договориться на лучшие условия сотрудничества.

   – Вряд ли, – не согласился посох. – Василиса умеет убеждать, да и чародейка сильная, вся в мать пошла. К каждому подход найдет, в душу заглянет. Говорит складно да дельно. Сам не заметишь, как уже волю ее исполнять желаешь всем сердцем…

   Он запнулся и закашлялся.

   Я с беспокойством посмотрела на Яра. Пламя в глазницах черепа потускнело.

   – Устал я нынче, – пояснил тот. – Тяжело без Источника. Теперь восстанавливаться дня три буду.

   – Ничего. Мы вроде уже близко, – подбодрила я то ли его, то ли себя.

   Обтерев коня и водрузив на него седло, я немного повозилась, разбираясь с подпругой, но все таки смогла самостоятельно его оседлать и навесить сумки. Довольная собой, откусила кусок пирога с вязигой и сказала:

   – Вперед, труба зовет!

   – Не слышу никакой трубы, – Конь тотчас заозирался. – Где? Опять враги? Слезай!

   – Все в порядке, – я потрепала его по шее. – Просто выражение такое. Едем!

   Конь всхрапнул недоуменно, но тронулся с места. Сначала шагом, а когда мы миновали поле боя, перешел на размашистую рысь.

   Я внимательно оглядывалась, но волколаков и след простыл. Вскоре мы въехали в рощу, и под копытами Коня зачавкала влажная земля. Потянуло сыростью и прохладой. В воздухе все отчетливей пахло водой и тиной.

   А за ракитником раскинулось озеро. Оно было огромное, с поросшими камышом и затянутыми ряской берегами. Противоположный его берег полностью скрывал туман. Но интересовал меня не он, а подернутый дымкой остров прямо по центру озера.

   – Буян? – уточнила я.

   – Он самый, – подтвердил посох.

   Я было приободрилась, но, как оказалось, рано. Когда мы подъехали к берегу, Конь оценил расстояние до острова и сообщил:

   – Без магии не допрыгну.

   Неприятная новость заставила меня растерянно оглядеться, однако ни лодки, ни парома в поле зрения не обнаружилось. И как, спрашивается, добираться?

   – А плавать ты умеешь? – с надеждой спросила я.

   – Плохо. И недолго.

   – Вот и я тоже. Тем более в доспехах. Чего делать будем?

   – Водяного звать надобно, чтобы подковы мои зачаровал, – сообщил Конь. – Тогда пройду по воде аки посуху.

   Водяного?

   Я только растерянно моргнуть успела, как посох уже заорал во весь голос:

   – Ой ты, царь болотный! Царь речной да колодезный! Царь ручейный да озерный! Прими поклон уважительный да слова добрые! Здоровья тебе да детям твоим! Не гневись, выйди к нам, сделай милость!

   А затем шагах в двадцати от нас на водной глади вспух горб и широкой волной, пенясь и разгоняя ряску, пошел к берегу!

   В считаные секунды волна поднялась на высоту человеческого роста и резко опала у самого берега, окатив нас брызгами. И являя нашему взору… да, это точно был Водяной. Никем иным старик с длинной спутанной бородой и космами темно зеленого цвета, чей торс заканчивался рыбьим хвостом, быть и не мог.

   Лицо его чем то неуловимо напоминало лягушку, а между пальцев рук я разглядела перепонки. Водяной был закутан в тину, а на голове старика поблескивала небольшая трезубая корона, украшенная изумрудами.

   Маленькие рыбьи глазки уставились на нас, быстро, цепко оглядели и недобро сощурились.

   – Василиса? – булькающе произнес Водяной. – И ты еще смеешь тут появляться? Изыди, стервь, по хорошему, пока не утопил!

   О как! Значит, с ним отношения у моей сестры не заладились? Вот тебе и «подход к каждому найдет». А к Водяному то не отыскала!

   – Простите, но я не Василиса. Меня Марьей зовут, – приободрившись, вежливо произнесла я. – Сестра ее, к собственному несчастью.

   – Истинно так, – подтвердил Яр. – В далеком детстве потерянная, а ныне законная наследница Кощеева.

   Нам не поверили. Взгляд Водяного стал еще подозрительней.

   – Гладко стелешь, да только не тому на уши болотную тину вешаешь. Я тебя, как рыб своих, насквозь вижу. Убирайся, – отрезал он и развернулся к нам спиной, намереваясь уйти обратно в озеро.

   Ну офигеть теперь! И каким образом ему доказать, кто я? И вот чего, спрашивается, моя Премудрая сестричка с ним контакт не наладила? Все куда проще было бы!

   Яр и Конь молчали, видимо, тоже не зная, что сказать.

   – Но я не вру! – крикнула в спину Водяному я. – Я действительно Марья! А Василиса вообще меня убить хочет, вон волколаков даже подослала! И… и если вы мне не поможете, то поможете ей! Она вам, уверена, большое спасибо скажет!

   Логика была так себе, отчаянная, но неожиданно подействовала: Водяной перестал погружаться в воду и обернулся. На лягушкообразном лице промелькнуло сомнение.

   – Она точно не Василиса? – уточнил Водяной у Коня.

   – Да чтоб мне больше мяса не едать! – заверил тот и стукнул копытом.

   Тогда из горла речноболотного царя вырвался клокочущий звук, словно он полоскал горло. В ответ зазвучало разноголосое кваканье, причем сначала удаляясь, а затем вновь приближаясь. Словно кто то что то передавал по цепочке.

   И похоже, так и оказалось, потому что, едва лягушки затихли, Водяной посмотрел на нас уже с интересом.

   – Ну, допустим, – булькнул он. – Квакши говорят, с волколаками Василисы вы и впрямь сражались. И чего ты хочешь, Марья? На Буян перебраться?

   Я утвердительно кивнула.

   – Хорошо. Но забесплатно помогать не стану. Положено так. Чем платить будешь?

   Вот никогда торговаться не любила, но выбора, похоже, не было. Судя по морде этого… жаболюда, почует слабину, такую цену назначит, что не расплачусь до конца бессмертия.

   – Даже и не знаю, царь батюшка, – печально вздохнула я. – У меня и нет то ничего. Сами мы не местные…

   – А золото в Кощеевой сокровищнице? – тут же спросил Водяной ехидно.

   – Не дам! – решительно отрезала я, но тут же вновь нацепила образ несчастной сиротки. – Да и что там золота того? Чуточка всего, на содержание царства едва хватает, а тут еще враги войной идти хотят! Отца нет, сама я не справлюсь, нанимать воинов надо, а на что? Денег не е ету у… – под конец, заломив руки, провыла я и добавила для окончательного понимания: – Совсем нету. Ваще.

   Водяной недоверчиво покачал головой, но, поймав мой невинный взгляд, усмехнулся:

   – Да, в том, что ты истинная наследница Кощеева, сомнения не осталось. Как и в том, что ты не Василиса. Та обычно подкупом не брезгует. Ладно. Давай тогда так – отдашь мне то, чего ты в своем царстве не знаешь.

   Тут уж я от смешка не удержалась.

   – Ну нет! Я только пару дней как тут появилась и в своем царстве вообще ничего не знаю. Так что, тебе все отдавать надобно тогда? Не пойдет!

   Конь одобрительно всхрапнул.

   Водяной насупился.

   – Ну, не хочешь, как хочешь. А только самой тебе до Буяна не добраться. Через озеро без моего согласия ходу нет.

   Я задумалась. Прямо тупик какой то. Может, и правда золота отвесить? На остров то надо…

   И тут вдруг вспомнилось кое что:

   – А вот как насчет скатерти, а? Не простой, а самобранки! Пусть и не каждый день стол накроет, но иногда полакомиться деликатесами сможешь.

   Водяной заинтересованно подполз поближе.

   – А ну, показывай!

   Показала. Артефакт, конечно, было жаль, но, в конце концов, что мне, еды подданные не найдут? А вне действия Источника от нее и вовсе толку нет.

   Так что скатерть перекочевала к новому владельцу, а сам болотный царь довольно хлопнул в ладоши.

   – Ну что ж, конь, подставляй копыта.

   Конь осторожно подошел, и Водяной, что то пошептав себе под нос, сильно дунул на каждую из ног. Те на мгновение окутались зеленым дымом, запахло тиной и гнилушками. А когда дым исчез, копыта начали отливать неестественным изумрудным блеском.

   – Благодарю, Водяной царь, – вежливо сказала я. – Мы можем идти, или будут еще какие формальности?

   Водяной явно не понял, что я спросила, но на всякий случай важно утвердил:

   – Скатертью дорога.

   Получив разрешение, Конь осторожно ступил в озеро.

   Нет, не в озеро. На озеро! И свободно поскакал по поверхности воды! Лишь брызги показывали, что под нами водная гладь, а не земля.

   Я во все глаза смотрела на это чудо и не могла отделаться от опасения, что еще шаг, и мы полностью уйдем под воду, но нет. Мы уверенно приближались к острову.

   Подумать только, я по воде скачу! Это происходит на самом деле и это… Это же офигенно!

   А вскоре Конь ступил на заросшую шелковистой травой землю. Легендарный остров Буян оказался небольшим, в основном заросшим низким кустарником, с одним лишь огромным раскидистым дубом. К нему то мы и направились.

   Еще издалека я заметила исходящее от него сияние, а приблизившись, увидела толстенную золотую цепь, свисавшую меж нижних ветвей. Цепь раскачивалась, играя гранями на солнце, а на ней, как на качелях, восседал… здоровый чернющий мейн кун!

   Нет, правда, у одной из моих сокурсниц был точь в точь такой же кот, пушистый, почти метр в длину и с небольшими кисточками на ушах. Она столько фотографий Кузьмы… точнее, Кузериана фон Брегхоффа показывала, что ошибиться я точно не могла.

   Кот безмятежно оглядел приближающихся нас… и зажмурил глаза, продолжая раскачиваться на цепи.

   – Это что еще за игнор и френдзона? – пробормотала я чуть слышно, чтобы ненароком не обидеть животное.

   Остановившись за несколько шагов до дуба, Конь молча преклонил передние ноги, давая мне возможность спуститься вниз без вот этих вот легкомысленных спрыгиваний. О репутации заботится, значит.

   Я слезла и подошла поближе к дереву. Кот лениво приоткрыл один глаз, облизнулся, а потом широко зевнул.

   – Кот Баюн? – осведомилась я, гадая про себя, как нужно обращаться к котам. Не подзывать же серьезное магическое существо банальным «кис кис»?

   Кот приоткрыл второй глаз и уставился на меня уже с любопытством.

   – Василиса? Зачем явилась? – протянул он томно и вновь зевнул, продемонстрировав небольшие белоснежные иглы клыков.

   – Меня зовут Марья. Дочь царя Кощея Бессмертного.

   Глаза кота широко раскрылись. Теперь в них блеснул неподдельный интерес.

   – Пришла к тебе за помощью и советом, – продолжила я.

   Кот понятливо кивнул и прекратил раскачиваться. Вовремя, кстати, а то у меня уже запоздалая морская болезнь началась.

   – Отца моего враги похитили. Пропал Кощей, как сквозь землю провалился. Вот хочу сыскать его да домой воротить…

   Я оборвала сама себя. Да что же это такое?! Воздух тут такой, что ли? Говорю, словно былины вслух читаю. Проще надо быть, понятней.

   – В общем, помощь мне нужна, – сказала я. – Информация требуется. Кто, как и почему. Ну и про мир здешний есть пара вопросов. Ты ведь, как говорят, самый мудрый и знающий в этих местах, – я покосилась на стоящего позади Коня.

   Посох торчал из своего крепления на седле и светил глазницами черепа, но молчал. Значит, на этот раз самой отдуваться придется.

   – Ведаю я и впрямь много, – протянул Баюн. – Ветер мне новости пересказывает, а он везде летает. И о тебе он говорил, но помогать тебе я не стану.

   Да они что, сговорились тут все?! Он то с какой стати разговаривать отказывается?!

   Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Что я, получается, зря от оборотней отбивалась?!

   – Да пойми ты, Марья, не со зла я, – отгадав мои мысли, пояснил кот. – Меня попросили молчать. Очень, скажем так, настоятельно попросили.

   – Василиса? – дошло до меня.

   Баюн промолчал, но взглянул столь выразительно, что и без слов поняла: моя ненаглядная сестрица продолжает активно вмешиваться во внутреннюю политику.

   И что делать? Я в задумчивости уставилась на Баюна, перевела взгляд на цепь… и поняла, что выход, кажется, нашелся. Ибо сестрица моя, может, и умная, а я зато богатая! И на этот раз на горло себе наступлю, но ресурсов не пожалею!

   Улыбнулась и елейно протянула:

   – А цепь то у тебя, Баюн, гляжу, медная. Не солидно…

   – Золотая! – возмущенно ответил кот. – Думай, что говоришь то!

   – Да медная, медная, – я обидно засмеялась. – Ты по ней ходишь, лапами ее натираешь, вот и блестит, словно металл драгоценный. Но меня, дочь Кощееву, не проведешь! Я золото за версту чую. Вон и пятнышко зеленое виднеется, медь то окисляется со временем. Не углядел ты…

   Кот посмотрел, куда я указала, и вскочил на цепь. Пробежал по ее звеньям, подскочил к замеченному пятнышку и, смачно плюнув на лапу, начал яростно натирать предательское место. Вскоре пятно исчезло. Облегченно фыркнув, Баюн обернулся и попросил:

   – Ты уж, Марья, сделай милость – молчи про это. А то уважение потеряю. Оно ведь как получилось: Царь Морской, когда Буян сюда перенес, золотую цепь при себе оставил. Антимагический, дескать, металл. Колдовству мешает. А мне вот эту, медную, отдал. Снял, поди, с корабля затонувшего. Я все лапы стер поначалу, пока ее начищал да в порядок приводил.

   – Понимаю, – я сочувственно кивнула. – Нехорошо с тобой поступили. И статус понизили, и без защиты магической оставили, да?

   Тяжелый вздох был мне ответом.

   И тут я выдала свой козырь:

   – А вот если ты мне поможешь, я тебе вместо медной такую же золотую велю сюда доставить. Не поскуплюсь.

   – Прямо сама отдашь? – Баюн недоверчиво уставился на меня. – Золотую цепь в пять пудов весом? Да точно ль ты Кощеева дочь?

   – Точно, точно, – мрачно пробурчала я. – Соглашайся быстрей, пока не передумала.

   Кот спрыгнул на землю и на задних лапах подошел ко мне. Протянул переднюю и сказал:

   – Договорились, царевна.

   Я осторожно пожала ее и в свою очередь подтвердила:

   – Договорились.

   Дружный облегченный вздох Коня и Яра позади меня сказал о том, что я все сделала правильно.

   – Так о чем узнать желаешь? – спросил Баюн.

   Я задумалась. Вопросов было много, а времени мало, поэтому спрашивать о том, как перенести сокровищницу в мой мир вместе с собой, естественно, не стала. Хотя и очень хотелось. Однако сейчас необходимо было выяснить, как спасти отца и кто вообще его поймал. Это и спросила:

   – Для начала хотелось бы узнать, кто Кощея подставил и в ловушку заманил. Василиса? Обиделась, что ее наследства лишили и решила сокровищницу отжать?

   – Подставил? Хм, судя по всему – предал, – пробормотал Баюн. – А при чем здесь отжать?

   – Отобрать, значит, – пояснила я, решив, что постараюсь аккуратнее подбирать слова.

   – Ага, понятно. Запомню, – кот пригладил лапой усы. – Не все так просто, царевна. Василиса и впрямь связана с пленением царя Кощея. Но дело то сладить непросто было. Не справилась бы она в одиночку, все ж чародейка молодая, в полную силу не вошла еще. Есть над ней кто то более сильный, только имя, увы, не назову, не обессудь. Неведомо мне оно, чарами хитрыми скрыто. Хотя маг сильный, это я чую. И потому скажу еще – не только сокровищница нужна им, но и Источник магии, что Кощею принадлежит.

   – Источник? А че сразу наш то? – пробормотала я.

   – Так к остальным подобраться нелегко, – пояснил Баюн. – Например, Источник Живой воды у Царя Морского находится, и сражаться с его войском бесполезно, все раны на воинах заживают тотчас. Да и находится Источник на глубине, в пучине морской, а людям дышать надобно. Знаю, что дружина из тридцати трех богатырей во главе с магом Черномором пыталась как то к нему пробиться, но успехом дело не закончилось. Воздушные мешки Черномор на богатырей наколдовал, да другого не учел. На глубине, как оказалось, давление такое, что стальные шлемы сминает, словно бересту.

   Я покивала. Ага, это мне понятно. У нас вон Марианскую впадину никак толком не исследуют из за этого самого давления.

   А кот тем временем продолжал:

   – Или вот источник Мертвого ветра у Карачуна – в снегах да холоде вечном. Кому туда идти захочется, коль там само дыханье замерзает? Источник камня Живого круг рыцарей охраняет с великим волшебником Мерлином во главе. А Живой огонь заморскому колдуну Артаксару принадлежит. Служат ему пылающие дэвы да ракшасы, ну и Жар птица чужого не пустит, супротив ее пламени ни один доспех не выстоит. В общем, ни к одному магическому источнику так просто не подступиться. Хотя, уверен, к ним маг тот тоже подходы ищет, да только благодаря сестрице твоей к Кощею наперед остальных лазейку подобрал.

   – Глобальненько, – пробормотала я, только сейчас начиная осознавать, что этот мир отнюдь не ограничивается русскими сказками. И что он совершенно не лубочный, а огромный и живой. – Ладно, а что за Тридевятое царство такое? И как туда попасть?

   Кот вновь запрыгнул на цепь и в задумчивости сделал пару шагов туда сюда.

   – Тридевятое царство… Правит там царь Гвидон, Салтанов сын. Человек с нелегкой судьбой. В детстве его с маменькой вместе в бочку смоляную законопатили да в море скинули. Избавиться, значит, желали от наследника престола царского. Бабские происки, сама понимаешь.

   Я кивнула, хотя пока ничего не понимала.

   – Говорят, он с тех пор умишком немного двинулся. Закрытых пространств боится. И темноты. Белка там у него… была. Представляешь, орехи ест, а некоторые откидывает. А коли расколоть те забракованные орехи, то вместо съедобного ядрышка там смарагд камень. Как чудо сие открылось, так экономика Тридевятого царства сразу в гору пошла, а белку ту пуще глаза Гвидон берег. Но недолго…

   – А что случилось? Заболела, что ли?

   Кот немного замялся, но все же ответил:

   – Ну, скажем так, белочка эта уж больно папеньке твоему приглянулась…

   – Спер? – понятливо осведомилась я.

   – Всем говорил, что позаимствовал на время, – тактично отметил Баюн. – Но вот на какое конкретно время, не уточнил. Дело то сразу опосля свадьбы Василисы и сына Гвидона – Ивана Царевича случилось. Кощей тогда как раз явился с заявлением, что дочь свою наследства лишает и от Источника отлучает. Ну заодно и белочку того с… подобрал.

   – Я яр? – я обернулась к посоху. – Это правда? У нас есть белка, которая изумруды делает?

   – Была, – нехотя признал тот. – Да только сдохла.

   – Как сдохла? Когда? – кот аж подпрыгнул.

   – Да уж года два как, – ответил череп. – Кощей ее было воскресил, дабы финансовый поток не прерывался, но нежить орехи есть не захотела. На мясо свежее посматривать начала. Ну и отпустил Кощей белочку на вольные хлеба. Что дальше с ней случилось, неведомо.

   Баюн нервно сглотнул. Да и мне как то не по себе стало и от разыгравшейся фантазии, нарисовавшей образ плотоядной белки зомби, и вообще. Неудобно как то. Был живой раритет, а папочка из него – такое.

   – Значит, Гвидон с того момента на Кощея зло затаил, – резюмировала я.

   – Затаил, затаил, – закивал кот. – Так громко затаил, что на всю магическую информационную сеть заявил, мол, при первой возможности самолично Кощею голову срубит. Оно, конечно, дело нелегкое, да и бессмертный твой папенька, но сам порыв говорит о многом.

   – Да уж, – согласилась я.

   – Потому то мы так быстро и узнали, кто Кощея в полон взял, – добавил Конь. – Гвидон сразу сообщил, что де угрозу свою исполнил.

   – Он моему отцу голову отрубил?! – я ахнула.

   – Похоже, что так.

   – Истинно так, – подтвердил Баюн. – Как есть отрубил. И рядом с телом поставил. Мы с Водяным самолично в Колодце событий видели.

   – Что за Колодец событий? – мрачно уточнила я.

   – А тут, за дубом моим находится, – кот кивком головы указал куда то вправо, в заросли. – Что ветер нашептывает и что чарами не скрыто, то можно там увидеть. А пленение Кощеево скрывать Гвидон и маг, что за ним и Василисой стоит, не стали. Посмотреть хочешь?

   – Нет, – я отрицательно качнула головой. Глядеть, как вновь обретенному отцу, пусть и бессмертному, голову рубят, не для моих нервов. – Лучше скажи, как до Гвидонова царства добраться.

   – Ну, отсель на юго восток идти надобно, – произнес Баюн. – Девять пар башмаков железных стоптать, девять хлебов железных в пути съесть да девять дорог исходить…

   – Короче, до фига, – поняла я. – А если башмаки в подковы моего Коня перевести?

   – Э э… так то оно, конечно, быстрее будет… – протянул Баюн неуверенно. Видимо, ни разу до сего момента с такой математикой не сталкивался.

   – Ладно, разберемся, – я махнула рукой. – А теперь главное: где Кощея держат?

   – В тюрьме неприступной, – ответил кот. – Стоит башня посередь стольного града царства Гвидонова, охраняется дружиной крепкой да чарами сильными. В подземелье ее висит Кощей, закованный в двенадцать цепей, словом крепким заговоренных. И тает его сила день ото дня. Отец то твой, конечно, бессмертный, но только телом. Разум да силу при должном усердии даже у столь могучего колдуна отобрать можно. Хоть и не сразу.

   Я скосила глаза на посох и шепотом спросила:

   – А у нас вообще шансы то есть?

   Однако череп не ответил, лишь мигнул огоньками в глазницах.

   М да, невеселенькая картина вырисовывается. Я, Конь да палка относительно волшебная, ибо без поддержки магического Источника быстро выдыхается. Ударный отряд – курам на смех. Короче, одни мы точно не справимся. Помощь нужна – это без вариантов.

   О помощи я и спросила:

   – А у Кощея вообще друзья имеются? Или хотя бы союзники? У кого поддержки попросить можно? Пусть даже не за простое спасибо? – добавила я, ибо жадность жадностью, но без Кощея мне тут жизни не дадут. Так что надо позвенеть золотом, пусть и не слишком громко.

   – Друзей не было, – немного подумав, ответил кот. – Но союзников да помощников найти можно было. Вот только сейчас бесполезное это дело. Откажутся все, как пить дать.

   – И почему они откажутся?

   – Так Василиса со всеми уже поговорила и убедила не вмешиваться.

   Я с досадой ругнулась.

   – Вот стерва! Но умная.

   – Премудрая, – поправил Баюн. – У нас прозвища зря не дают.

   – А у меня прозвище какое?

   – А никакого. Не заслужила еще.

   – Пф ф, и пожалуйста, – я фыркнула. – Мне и Бессмертной неплохо быть, я, может, корни семейные чту и фамилии своей не стыжусь в отличие от некоторых… Василис.

   – Ну, вообще то именоваться Бессмертной тебе тоже формально не следует, – лениво сообщил кот.

   – Чегой та?

   – Бессмертие – это дар Кощея, и, например, Василисе он не передался. А поскольку вы близняшки, полагаю, у тебя его тоже нет.

   И вот тут я нервно сглотнула. Вспомнила, как при вопросе о моем бессмертии замялся скелет, и поняла, что эта наглая костлявая сволочь специально этот факт утаила, чтоб я в замке с перепугу не закрылась до конца жизни. Резко пришло осознание того, что и впрямь могу погибнуть, ведь Василиса на меня вроде как полноценную охоту объявила, и я окончательно испугалась.

   Меня могла сожрать моя же нежить! Меня могли сожрать волколаки! Меня могли сожрать все!!! Приеду домой, на косточки этого интригана разберу! А уж потом…

   Потом то что делать?

   Здравый рассудок и логика подсказывали, что раз шансов победить нет, значит, пора валить. И вопрос вырвался закономерный:

   – А как с Карачуном связаться?

   – Домой вернуться решила? – щурясь, протянул Баюн. – Понима аю. Вот как только цепь золотую мне справишь, сразу расскажу.

   У у, меркантильное животное!

   – Да будет у тебя цепь! Будет! – нервно выпалила я. – Завтра же прикажу…

   Договорить не успела, так как кот неожиданно зашипел, и шерсть на нем встала дыбом. А в нескольких шагах от нас воздух вдруг подернулся огненным сполохом, из которого вышел высокий мужчина лет тридцати на вид. Русоволосый, с аккуратной бородкой и яркими изумрудными глазами. Симпатичный даже. Одет он был в простую льняную рубаху с вышивкой, подпоясанную узорчатым поясом, и холщовые штаны, заправленные в сапоги из мягкой кожи.

   – Всем здравия! – широко, белозубо улыбнулся он, а потом вытянул руки в мою сторону и добавил: – Кроме Василисы.

   И меня охватило самое настоящее пламя!

ГЛАВА 6

Больно! Дико больно! И рукам, и ногам, и всем клеточкам моего тела! Я на самом деле горела и сгорала вновь и вновь…

   Пока пламя вдруг не исчезло.

   Тяжело дыша, с полными слез глазами я смотрела на своего мучителя, лицо которого отчего то вытянулось.

   – Так ты что, не Василиса, что ли? – недоверчиво произнес он.

   И тут пришло осознание произошедшего. Меня только что чуть не убили!

   В кровь ударил адреналин.

   – Ты!!! – вновь уставившись на мужика, заорала перепуганная и взбешенная я. – Ты меня сжечь хотел!!!

   – Точно не Василиса. Та бы в таком огне, да вдали от магического источника не выжила, – поделился с окружающими ничуть не проникшийся моими воплями тип.

   – Очешуеть мне, как Горынычу! Она реально бессмертная! – изумленно выдохнул Конь.

   – Бесспорно, – подтвердил Баюн и важно добавил: – Марья Кощеевна, с этого момента я официально подтверждаю твое право носить прозвище Бессмертная и заношу его в реестр магической информационной сети.

   – Да плевать на прозвище! – от страха и злости меня пробила крупная дрожь. – Он меня жег! И лыбится еще! Посох, заводись, мы его сейчас убивать будем! Конь, врежь ему копытом! И…

   – Ты бы для начала прикрылась, царевна, – вежливо предложил кот. – Одежда то твоя, к сожалению, того с…

   Опомнившись, я опустила глаза и обнаружила испачканное сажей, подпаленное тело, на котором быстро проступала новая розовая кожа. А вот одежды не было! Только тонкие пластинки доспеха с черепушками самое сокровенное прикрывали, делая меня похожей на героиню развратного аниме. Благо хоть они не оплавились.

   «Хорошо все таки, что молодильное яблоко съела. И вправду раны мгновенно затягиваются», – мелькнула мысль.

   Однако, прежде чем я сообразила, чем можно прикрыться, неизвестный колдун и фактически мой убийца уже шагнул вперед.

   – Как то не задалось начало знакомства, не правда ли? – с улыбкой разглядывая меня, произнес он. – Но, если ты не против, я сейчас все исправлю.

   Я открыла рот, чтобы сообщить, что в помощи всяких там… не нуждаюсь и потребовать отвернуться, да так и застыла. Потому что незнакомец быстро переплел пальцы, шепнул что то, и трава вокруг зашевелилась.

   А потом, быстро удлиняясь, на меня поползла!

   Опомнившись, я взвизгнула и попыталась отскочить, да не тут то было! Ноги уже буквально приросли к земле! Травка оказалась крепче каната и невероятно шустрой. В считаные мгновения она пролезла под доспех и оплела мое тело.

   «Вот сейчас сожмется посильнее – и все. Порвет на много маленьких бессмертных кусочков. Собирай себя потом…» – с ужасом поняла я.

   И трава действительно сжалась, но, вопреки ожиданиям, не сильно, просто сплетаясь поплотнее. Пространство вокруг меня озарилось изумрудными искорками, в воздухе разлился запах луга после прошедшего дождя. А затем давление исчезло, и, в очередной раз перепуганная, я обнаружила под доспехом совершенно обычные зеленые рубаху и штаны.

   «А если б вокруг крапива росла?» – некстати пришла в голову мысль, и я с подозрением посмотрела на колдуна.

   – Что ж, давай начнем наше знакомство заново, – предложил он и представился первым: – Белогор.

   – Марья, – буркнула я, хотя больше всего хотелось подпалить его в ответ.

   – Марья Кощеевна Бессмертная они с, – дополнил, мурлыкнув, Баюн. – Дочь царя Кощея Бессмертного и полноправная его наследница.

   – Вот как? Не знал, что у Кощея вторая дочь имеется, – рассматривая меня еще более пристально, произнес Белогор.

   – Никто не знал, ва… – начал