Оглавление
Марсия и не подозревала, что жизнь может оказаться такой щедрой на подставы.
«Госпожа гарпия» вынуждена продолжить нелегкую преподавательскую деятельность под присмотром дракона, обучить уму-разуму его сыночка и кучку таких же «одаренных умом» студентов, а тут еще и странные покушения и полная неразбериха в сердце.
Как поступить в подобной ситуации?
Сделать из врага союзника, дать мотивационный пинок студентам и вычислить, кто подставляет гарпию.
Где это чудовище, или Идите все лесом. Часть 2
Комната казалась самой заурядной: обшитые светлыми тканевыми панелями стены, большой камин, чтобы протопить ледяной воздух, несколько белоснежных шкур на полу и длинный стол, окруженный стульями с высокой спинкой. Хозяин замка называл это место малой комнатой советов, прислуга – задрыгой из-за постоянных сквозняков.
В обычное время сюда месяцами никто не заглядывал, но в будущем комната могла стать самой популярной частью заснеженного замка из-за гостей, собравшихся в ней сейчас.
– Что вы, что вы! Как можно? – эрешкиль умело разыграла смущение.
Притягательно-красивая, светловолосая голубоглазка прекрасно знала, как надо играть на чувствах мужчин. И если Марсия Браун считалась Памятью ар-теро, то эрешкиль Дилейра Руми была сердцем народа. Очень-очень влюбчивым сердцем.
– Но я настаиваю, – нетерпеливо пророкотал собеседник.
– Даже не знаю… – с придыханием произнесла женщина, не забыв при этом продемонстрировать глубокий и невероятно соблазнительный вырез платья.
Собеседник картинку оценил. Быстро облизнув губы, он подался вперед, поймал взгляд крылатой царицы и, теряя красноречие, выдохнул:
– Решайтесь.
Еще несколько долгих мгновений эрешкиль испытывала терпение мужчины, изображая нерешительность, и только потом кивнула.
– Хорошо. Два кусочка, пожалуйста.
Дракон победно улыбнулся, положил на блюдце рядом с чашкой чая сахар, протянул обольстительно-недосягаемой ар-теро, и политическая игра «дракон и недотрога» продолжилась.
В наступившей тишине стал отчетливо слышен скрип челюстей. Определить, кого все достало настолько, что он не бережет зубную эмаль, оказалось невозможно.
Встреча двух лидеров длилась четвертый час, но папки с договором о подписании перемирия так и оставались лежать в самом дальнем конце стола. Золотой дракон с нескрываемым интересом посматривал в вырез платья эрешкиль, но деловой хватки при этом не терял. Крылатая обольстительница гнула свою линию и делала все, чтобы урвать для своего народа как можно больше привилегий.
Хозяин замка уже давно психанул и покинул переговоры под предлогом распоряжений относительно праздничного ужина. Четверо охранников – по двое от каждой стороны – с тоской посмотрели ему вслед, но покинуть малую комнату советов не решились.
Корсак – доверенное лицо Дилейры – уныло поглядывал в узкие окна-бойницы и думал о Марсии. Подруга детства показалась ему крайне возбужденной в их последнюю встречу. Даже не так: в глазах девушки читалась жажда убийства. Интуиция подсказывала, что этим вечером золотой дракон может не досчитаться спутников, но телохранитель старался не думать о подруге настолько плохо.
Застывшие с противоположной стороны стола телохранители золотого дракона оставались недвижимыми, словно две огромные статуи. И только очень внимательный наблюдатель мог заметить, как эта парочка азартно рубится в карты, пряча их в рукавах черных камзолов с мастерством и ловкостью фокусников.
Григорович – последний свидетель заключающегося соглашения – нетерпеливо покачивался с носка на пятку и мысленно проклинал свою настойчивость.
«Если они и дальше продолжат расшаркивания, то…» – додумать глава агентства безопасности не успел. Дверь с оглушительным стуком распахнулась, и в комнату, нарушая размеренный ход встречи, ворвалась я.
Не сразу сообразив, куда попала, пробежала еще пару шагов, поймала удивленные взгляды присутствующих и замерла. С криком «подожди меня» следом влетел высокий светловолосый дракон и наткнулся на мою тушку, замершую перед столом переговоров. Поймал одной рукой меня, потерявшую равновесие, и машинально прижал к груди.
Охранники ожили, Корсак тихо присвистнул, Дилейра Руми подарила удивленную улыбку, а вот на золотого дракона наше появление произвело неизгладимое впечатление.
– Кьяри?! – прорычал он с выражением.
Что с драконьего можно было перевести как «ты что, придурок, творишь».
– Это не то, о чем вы подумали, Владыка, – начал оправдываться мой спутник, но тотчас осекся.
– Брат! – прокатилось по коридору, и я вздрогнула.
Тяжелые шаги Эрга звучали все ближе, а голос становился все злее и злее. Поняв, что дело пахнет братоубийством, Кьяри-средний сглотнул, выпустил меня из рук и ринулся к окну.
На что рассчитывал двухметровый амбал, не знаю, там даже миниатюрная я с трудом пролезла бы. Может, предполагал выбить каменную кладку, а может, паника последний мозг отбила. К счастью, Григорович сделал плавный шаг в сторону и нажал на кнопку потайного механизма.
– Сюда! – подсказал он, показывая в сторону неприметной дверцы, открывшейся в панели.
– Вы нас не видели! – предупредила собравшихся и бросилась следом за скрывшимся в проеме.
Присутствующие проводили нас растерянными взглядами, а потом в малую комнату советов вошел разгневанный Эрг Гай Кьяри.
– Мы их не видели, – послушно повторил золотой дракон.
Но то ли врун из правящего вышел не слишком убедительный, то ли дракон смерти в принципе никому уже не доверял, но Эрг сузил глаза до узких щелочек и нетерпеливо рыкнул:
– Где?
Эрешкиль Дилейра вздрогнула, Григорович притворился гипсовым изваянием самому себе, Корсак сделал вид, что озабоченно разглядывает отсутствующий на руках маникюр, золотой дракон удивленно замер, а его стража непроизвольно потянулась к оружию. Кто в конечном итоге нас сдал, после так никто и не сознался, но Эрг как-то подозрительно легко нашел потайной вход, проломил стену и поспешил следом за нашей улепетывающей со всех ног парочкой.
Тихо и печально выпал из стены кирпич, сделав пробитую разгневанным драконом дыру еще больше и значительнее.
– Убьет? – прагматично уточнила эрешкиль.
– Не-а, – отмахнулся правящий, тоже глядя в темноту пролома. – Сейчас кулаками помашут, пар выпустят и уже через полчаса поплетутся на кухню, чтобы пить и прикладывать холодное к пострадавшим местам.
Пол под ногами вздрогнул, стол переговоров выбил ножками дробь, со двора донеслись крики перепуганной челяди. Корсак молниеносно кинулся к окну, остальные старались скрыть интерес.
– Великие ветры! – вырвалось у доверенного. – Они обернулись драконами и теперь… – Ар-теро присвистнул и обернулся. – Эти идиоты только что снесли крышу и кусок западной стены.
Он снова отвернулся и продолжил наблюдение, а Дилейра Руми с ненавистью посмотрела в сторону бумаг.
– Никогда не видела мужских драк за женское сердце, – расстроенно вздохнула она. – Тем более таких… эмоционально-разрушительных.
Взгляды правителей двух крылатых народов на миг встретились. Хватило всего нескольких секунд, чтобы оба пришли к молчаливому согласию и вскочили со своих мест.
– Мы не отдадим территорию долины…
– Небеса с ней! – Ар-теро уже тянула холеную ручку к папкам с копиями договора. – Ваша задача ввести нас в совет и вернуть украденные камни.
– По рукам.
Золотой дракон быстро вычеркнул ненужные пункты, от руки вписал внесенные изменения и поставил размашистую подпись. Эрешкиль проделала тоже со своим экземпляром и толкнула папку новообретенному соратнику, после чего оба вскочили и кинулись к пролому.
Никто и никогда не заключал столь важные и длительные союзы с такой поспешностью.
Правда, в тот момент мне было откровенно плевать на мир и дружбу.
Я носилась вокруг мутузящих друг друга драконов, хваталась в отчаянье за голову всякий раз, когда эти крылатые придурки громили замок ледяного демона, и пыталась остановить вакханалию.
– Тестостероновые идиоты! Тупые ящерицы! Да угомонитесь уже!!!
Тщетно.
Декан кафедры темных искусств оказался глух из-за внезапно накатившей ярости, а вот его братцу думать оказалось попросту некогда – Эрг любовно использовал голову родственника как таран, медленно, но верно руша камушек за камушком. Точнее, башенку за башенкой.
Психанув, я спустилась вниз, на небольшую терраску, где под защитным куполом уже стояли и с интересом наблюдали за битвой драконов прислуга, гости и хозяева замка.
– Я жду подробностей, Марси, – пропела Дилейра, протягивая стакан с глинтвейном.
Вздохнув, я сделала большой глоток для храбрости и начала тихонько каяться.
ГЛАВА 1. Месть коллектива
Все счастливые коллективы похожи. Каждый несчастливый коллектив несчастен по-своему.
У дружного и счастливого (в прошлом) педагогического коллектива Академии имелась только одна проблема, приносившая горечь. И имя этой проблеме – Марсия Браун, то бишь я. В тот далекий понедельник прошлого месяца коллектив собрался на внеплановую планерку, организованную ректором Галактионом Белозерским, и тихо-мирно меня ненавидел.
Особенно усердствовали в искусстве прожигания взглядом с мысленным посылом «чтоб ты сдохла» представители кафедры Светлых искусств. Центрообразующим кафедры считался ее декан Эрих Рос. Красивый, статный, сексуальный, и только одна оговорочка – в прошлом. Нынче же декан Рос походил на престарелого инкуба с домашним пузиком в окружении прекрасных дам. К слову, дам было трое: Бьянка Барис, Дори Мильграм и Стелла Круз.
Первая преподавала яды и была той еще змеюкой. Вторая занималась разведением цветов, садовых культур и грязи в учительской. У нее были светлые короткие волосы и маленькие растерянные глазки овцы, пробежавшей мимо тропинки на пастбище и теперь недоуменно оглядывающейся в поисках знакомых ориентиров. Третья, полненькая смуглая шалиска, вела высшую магическую математику и была теткой неглупой, но за годы дружбы-службы так прониклась восхищением к змеюке Бьянке, что во всем ей рабски подражала. Даже сейчас Стелла старательно копировала грациозную позу своей подруги, что смотрелось крайне нелепо.
Пятым членом светлого уравнения гарпиененавистников считался Дарий Кромби. Высоченный тщедушный преподаватель астрономии вечно терялся и опаздывал. Он был из той редкой категории людей, о которых все постоянно забывают. Даже сегодня, когда каждый голос в борьбе с гарпией был важен, его не пригласили на планерку. Кромби просто в очередной раз заблудился и вместо мужского туалета попал на совещание. Судя по тому, как нервно дергалась его длинная нога, задерживаться надолго в его планы не входило.
– …в связи с чем я настаиваю на санкциях против госпожи Браун, – подвел итог своего путаного и скучного выступления Эмиль Фаркас и выжидательно уставился на ректора.
Опять двадцать пять! Когда этот блохастый пес уже угомонится?
– Господин Фаркас…
Ректор вздохнул и потер пальцами переносицу. Судя по лицу, эта мысль пришла не только мне.
– Поймите правильно, мы не можем наказывать госпожу Браун…
– Как это не можем! – по-бабьи вскрикнул Эрих Рос, потрясая перебинтованным указательным пальцем. – Эта… гарпия разрушает наш коллектив изнутри, подрывает педагогические традиции и авторитет! Она – проказа, которую необходимо искоренить.
Я скептически хмыкнула. Проказа, значит?
– Это не может так продолжаться, – подключилась к массовой истерии Бьянка Барис. – Ее методы преподавания умаляют наши знания о предмете. Учащиеся Академии начали в открытую игнорировать других лекторов.
– А кто вам мешает улучшить качество своего преподавания? Сделать лекции и практикумы интереснее? – с невозмутимым видом заметила я.
И вот тут уж на меня с ненавистью посмотрели не только педагоги светлой кафедры, но и свои. Дело в том, что преподавательский состав академии пытался сделать это весь первый и половину второго семестра. Бьянка Барис не рассчитала что-то с экспериментом и к чертям сожгла себе брови. Фаркас уже дважды был вынужден превращаться в оборотня, чтобы утихомирить стоящих на ушах студентов. А декан кафедры Светлых искусств организовал масштабную поездку в церковь имени какого-то там святого, но ему пришлось вылавливать студентов, сбежавших за материалом и сувенирами.
Короче, новаторские идеи не прокатывали, поэтому дружный персонал педагогического поезда требовал вернуть все на привычные рельсы.
Ректор прокашлялся, привлекая внимание страждущих убийства неугодной гарпии.
– Господа, я понимаю ваше возмущение, но госпожа Браун уже подверглась уголовно-правовым санкциям, наложенным на нее по решению суда.
– Штраф? – предложил Фаркас.
– Госпожа Браун не получает зарплаты, поэтому накладывать штраф не на что.
– Увольнение? – с надеждой пискнула Дори Мильграм.
– Работа в стенах Академии считается заменой условному заключению в тюремной камере.
– Так давайте сместим ее на другую должность, – встряла с инициативой Бьянка. – Завхоз жаловался, что ему не хватает уборщиц для подсобных помещений.
В комнате повисла многозначительная тишина. Я медленно обернулась и испытующе глянула на ректора. Он что, всерьез обдумывает идиотское предложение этой змеюки?
– Мы не станем облегчать жизнь госпоже Браун, – отмер хранивший молчание Эрг Гай Кьяри, декан моей кафедры. – Через неделю учебный экватор. Вот пусть госпожа гарпия и отвечает за порядок и дисциплину.
Ректор кивнул, лица присутствующих просветлели, мне резко поплохело.
– Кьяри, за что? – возмущенно выпалила я уже после планерки.
– У тебя был шанс.
Голос драконища звучал холодно, как вьги у подножия пика Альмедиса, взгляд не сулил ничего хорошо, улыбка… От мерзкой улыбочки так вообще передернуло.
– Теперь разгребай.
Я молча таращилась в широкую спину удаляющегося по коридору декана.
Он обиделся, что ли?
А потом до меня дошел груз возложенной ответственности и глубина подставы, и я застонала. Студенческий экватор! Ну почему мне так везет?
***
– Охламоны, может, хватит подражать флюгерам?
Семь студентов послушно попытались устоять на одном месте, но следующий порыв ветра заставил всех коллективно податься влево и сделать несколько неуверенных шагов. М-да, может, не стоило начинать практикум по работе со стихийными духами во время штормового предупреждения? А с другой стороны, когда, если не сейчас?
Пятачок на крыше, где проходило занятие, имел Т-образную форму, высокие ограждения и натянутую сверху сетку для отлова излишне летучих студентов. Я стояла в основании развилки, скрестив руки на груди, и с мрачным выражением на лице следила за тщетными попытками будущих магов воздушной стихии обуздать природу.
– Это лучшие ученики моего отделения! Не побоюсь этого слова, надежда воздушной магии! – с пеной на губах уверял профессор Янгвар перед тем, как втюхать мне эту великолепную семерку неудачников.
Что ж, если вот эти неваляшки и впрямь та самая «надежда», то становится понятно, почему магия стихий переживает такой упадок.
К счастью, хоть тут не было ни одного представителя семейства Кьяри.
– Помните, ветер свободен. Он не приемлет оков. Он не похож на нас. Для нас свобода – сокровище, жгущее руки. И так же, как заядлый игрок стремится спустить деньги, мы ощущаем стремление вручить нашу свободу кому-то другому. Чтобы приручить ветер, нужно научить себя принимать решения и брать ответственность. Научиться свободе внутренней, и тогда вы со стихией станете одним целым.
Темноволосый парнишка вновь не устоял под порывом ветра, упал, проехал на пятой точке крышу по диагонали и впечатался в ограждение.
– Это слишком сложно! – взорвался он, вновь вскакивая на ноги.
– Другие могут. Значит, сможете и вы.
Я была непреклонна.
– Ян, держи колени чуть согнутыми, не теряй баланс… Ты, в серой шапочке, Донни? Донни, прекрати кусать губы, твое волнение мешает концентрации… Великие ветры, Олаф, что у тебя с глазом?
– Кирочка подбила, – смущенно пробубнил юноша и тут же кинулся на защиту любимой. – Но я сам виноват. Я пожелал ей доброго утра, когда она пришла.
Я оценивающе глянула на невысокую девушку хрупкого телосложения. Это как же малышку надо было достать, чтобы она так разозлилась. Надо взять девчонку на карандаш. Перспективная.
Ветер усилился, успехи студиозусов ухудшились, настроение осторожными шажочками кралось к отметке «всех порву». Негатив жаждал выплеска, поэтому напомнил про излюбленный объект ненависти.
«Чертов драконище… – мысленно ругалась я, наблюдая за тем, как падает и пытается встать темноволосый паренек. – Я тебе покажу небо в алмазах, хвост в огне. Я тебе такое незабываемое веселье на экватор организую, что будешь еще долго рыдать в накрахмаленный платочек и нервно вздрагивать от каждого шороха».
– Госпожа гарпия!
Легок на помине.
С губ уже готова была сорваться язвительная фразочка, но, обернувшись, я наткнулась взглядом не только на дракона, но и на незнакомого мужчину. Светлоглазый и улыбчивый, он значительно проигрывал в росте Кьяри, но компенсировал разницу врожденным обаянием, исходившим от него, как радиоактивные излучения от радия.
– Григорович, позволь представить тебе нашу главную достопримечательность, – с усмешкой выдавил декан, легко перекрывая голосом свист и завывания ветра. – Марсия Браун. Женщина, чей мерзкий и неуправляемый характер стены Академии будут помнить еще очень и очень долго.
Вот только главы агентства безопасности мне и не хватало для полного счастья. Появление еще одного соглядатая обрушило настроение на уже недосягаемую глубину. Еще чуть-чуть, и придется звать шахтеров, чтобы откапывали его из-под завалов тоски.
А потом все стало совсем уж хреново.
Стоило на секунду отвернуться от семерки магов-неудачников, как стихия накинулась на сеть, натянутую над головами, сорвала ту ко всем чертям и закружила трофей где-то высоко-высоко в сером мареве надвигающегося шторма.
– А-А-А!!! – хором заголосили студенты, теряя контакт с поверхностью крыши.
Чертыхнувшись, я оттолкнулась и взлетела.
Тут надо сделать короткое отступление и рассказать, что у здания была очень своеобразная архитектура. Начнем с того, что наша Академия считалась самой старой, крупной и престижной на всем материке, поэтому за пост ректора дрались, а заполучив тепленькое и статусное местечко, торопились увековечить себя в камне. Спокойно, галереи бюстов или статуй в полный рост прежних руководителей Академии, к счастью, не было – чай, не глупые люди, быстро сообразили, что сделают студенты с неизвлекаемым шилом в одном месте за пять лет учебы в стенах альма-матер.
Нет, ректоры прошлых лет поступили куда как проще и логичнее – они начали возводить башни имени себя любимого. А чтобы выгодно отличаться от конкурентов, башни строили по собственным чертежам с претензией на гениальность. В результате чего шпили различной высоты, ширины и архитектуры торчали во все стороны.
С высоты полета Академия напоминала огромного ежа.
Ага, такого разноцветного и жутко больного ежа.
Но я отвлеклась.
– Госпожа Бра-а-ау-у-ун!!! – голосил цепляющийся за шпиль ближайшей башни Ян.
Но я пронеслась мимо страждущего моего внимания имперца и устремилась в серое марево небес, где молотили руками по воздуху и беспомощно барахтались двое парней.
– С моих практикумов еще никто не сбегал! – заявила перепуганным студентам, хватая тех за шиворот и возвращая на тренировочную крышу.
Суровая малышка Кира и Донни, чья серая шапочка улетела в неизвестном направлении, явив миру копну рыжих кудрей, уже вспомнили о том, что они какие-никакие, но маги воздуха, и спустились вниз. Остальные продолжали судорожно цепляться за близстоящие башенки, развеваясь на ветру, аки причудливые флаги.
Рыча и ругая профессора Янгвара, подсунувшего мне это безобразие вместо адекватных учеников, я спустила на крышу остальных, пересчитала присутствующих (на всякий случай, лишним такое не бывает) и искренне расстроилась при виде Григоровича и Кьяри.
Упомянутые вели себя так, словно судьба и безопасность моей группы их не заботила, и, за неимением других способов, соревновались в остроумии.
– Не забывайся, Григорович. В каждом цирке свой инспектор. В нашем – это я.
– Иди-ка, Кьяри, ты в то место, где находятся трусы.
Я шумно выдохнула и неодобрительно покачала головой.
Мальчишки. Великовозрастные мальчишки.
Что поделать, некоторые вещи так же неистребимы, как тараканы, комары и предрассудки. Надо просто почаще себе об этом напоминать.
А ветер тем временем крепчал.
Я оценивающе глянула на серые низкие облака, прикинула вектор, скорость и возможный масштаб трагедии, вздохнула и полетела бить морду ветру. Со стороны мой крылатый силуэт, скорее всего, рождал прямую ассоциацию с небезызвестным героем. Да-да, тем самым спятившим стариком Гектором, что по сюжету детской сказки веслом прогонял шторм обратно в море.
– Кыш! – кричала я, за неимением весла размахивая руками. – Я кому сказала? А ну проваливай.
Но, видимо, коммуникация с сильными мира сего – не мой конек, потому что эта прозрачная сволочь загудела еще сильнее и кинулась в атаку. Скосила глаза в сторону – ну и где там мой чешуйчатый защитник? Дракон продолжал препираться с Григоровичем и плевать хотел на то, что подзащитную сейчас размажут тонким слоем паштета по местной архитектуре!
Откашлялась, вошла в роль и крикнула перепуганной пташкой. Ноль эмоций! Эх, мужики… Вечно за вас все приходится делать.
Раскинув черные крылья с алым кантиком, я сосредоточилась и открылась стихии. Только дурак полагается на кулаки и машет веслом. Воздушная стихия, как и любая другая стихия нашего мира, всегда отвечала ударом на удар. Никто из магов никогда не смог побороть стихию, зато мог стать ее частью и… попросить.
Своим, или тем, кого считаешь таковыми, сложно отказывать.
Секунду шторм вглядывался в меня, кружил волосы, трепал одежду и гудел в перьях, а потом ласково коснулся и принял правила игры.
Я еще приходила в себя, когда тишину взорвали радостные крики и аплодисменты учеников. Эрг Гай Кьяри остался холодно-бесстрастным, а вот его спутник не стал скрывать своего удивления.
– Я впечатлен, госпожа Браун. Правда. Такого мастерства, такого точного расчета я не ожидал. Как вы все удачно сдела…
С едва уловимым свистом прямо на голову Олафа с неба упала огромная рыбина. Парень покачнулся, потерял равновесие и рухнул на пятую точку.
– Гляньте-ка! – радостно воскликнул он. – Еще живая!
Воздушник-недоучка сграбастал улов, за что и схлопотал смачную пощечину хвостом от рухнувшей с небес недотроги. Свист – и на крышу приземлилось еще несколько рыбин. Смачный шлепок – и на широком плече Кьяри распластался осьминог.
Декан смерил «эполет» взглядом, но обрушить на меня всю силу своего сарказма не успел – на стоящего рядом главу агентства безопасности спикировала велосипедная покрышка.
Да уж, первое впечатление обо мне будет сильным.
– Беру свои слова обратно, – выдал Григорович, стягивая и отбрасывая покрышку, поднял голову и ткнул пальцем в небо, привлекая наше внимание. Стремительно рассекая воздух, к нам мчалось нечто, похожее на огромный, заросший мхом якорь.
– Бежим?
Дважды никого уговаривать не пришлось.
Я трусила последней, изображая «оконфузившегося педагога», и старалась не выдать обуревавшего веселья.
Интересно, хоть кто-то из приставленных ко мне мужчин догадался, какой козырь госпожа гарпия сегодня заполучила?
ГЛАВА 2. Блуждающий чертог
– Госпожа Браун, – с видом заговорщика прошептал Галактион Белозерский, присаживаясь рядом, – возьмете полставочки секса?
Я подавилась компотом.
Да так конкретно, что ректору пришлось встать и участливо постучать между крыльев. На секунду в дверях кухни показалось радостное лицо повара, но убедившись, что противная гарпия не собирается укладываться в ящик раньше отмеренного срока, сплюнул и вернулся к своим обязанностям, то есть порче хороших продуктов.
– А? – с трудом выдавила я, глядя на подозрительно довольное лицо ректора.
– Сексуальное воспитание, говорю, возьмете?
И столько там надежды было, что я сразу поняла – мне хана!
– Я не могу... – поспешила откреститься от незавидной участи и ляпнула первое, что пришло в голову: – Я – девственница. Мне нечего рассказывать про секс.
– Вот и превосходно! – воскликнул ректор с видом «оно и понятно, кто ж на такую позарится». – Будете пропагандировать невинность в массы!
У меня дернулось… лицо! Да-да, не что-то конкретное, а все лицо разом.
И словно было мало наказания в виде «полставочки секса», за столик сели Григорович с драконом, и последний уточнил:
– О чем разговор?
– Эрг, помнишь, мы говорили о том, кому сплавить… – Белозерский покосился на меня и поспешно исправился: – То есть, я хотел сказать… доверить такое важное дело, как сексуальное воспитание студентов нашей Академии?
– И что же, нашлись желающие?
Кьяри облизал губы и с усмешкой посмотрел в мою сторону.
– Я не сказала да!
Кто бы меня еще послушал.
– Профессор Хельмерг и госпожа Браун с радостью согласились вести этот предмет, – соловьем заливался ректор, чтоб у него обострение всех старческих болячек началось. – Хельмерг уже отправился в библиотеку за справочником по венерическим заболеваниям и иллюстрированными плакатами, а госпожа Браун поделилась мыслью рассказать ученикам о своей невинности и стать примером для подражания. Смелый, очень смелый поступок!
Меня похлопали по плечу, после чего руководство Академии проворно сбежало с места событий, я даже остановить его не успела. Застонав, закрыла лицо руками и пару минут всерьез раздумывала над тем, чтобы дать деру прямо сейчас. К счастью, мысли о долге перед своим народом не дали смалодушничать.
Успокоившись, убрала руки, выпрямила спину и наткнулась взглядом на двух пораженных мужчин. И если Кьяри просто окаменел, словно никак не мог переварить сообщение о моей мнимой девственности, то Григорович смотрел оценивающе, с намеком и готовностью дать парочку частных уроков по теме.
– Да идите вы… лесом! – окончательно взбесилась я, вскакивая и роняя стул.
Сволочи, устроили тут коллективную мстю. Ну ничего-ничего, если предательский… тьфу ты! преподавательский состав решился на мелкие гадости, то я найду способ вернуть всем сторицей.
И займусь этим прямо сейчас.
Главное преимущество полетов заключается в том, что практически никто не смотрит вверх. Затаившись над выходом из главного зала, я слушала и конспектировала разговоры проходящих снизу студентов. Вычислить главного заводилу попойки оказалось проще простого: я догадывалась, что это будет четверокурсник (хорошо помнящий прошлогодний отрыв и не такой занятой, как дипломники), и методом бесхитростного подслушивания узнала прозвище – Король, а также место встречи заговорщиков… В смысле, организаторов попойки.
Пока искала нужную каморку, где временно расположился штаб, воображение рисовало образ Короля: весельчака-балагура с широкой улыбкой, обаятельного мерзавца, заводилы, живущего на полную катушку. Такому известны все выходы-входы, тайные лазы и маленькие слабости обслуживающего персонала Академии, готового прикрыть в случае надобности.
О-о, как же меня обломала реальность.
– Киррра?
Будь я старше и имей вставную челюсть, та непременно вывалилась бы из приоткрытого от удивления рта. Кира… Да-да, та самая воздушница, что подбила имперцу глаз за пожелание доброго утра.
А я такая: «Перспективная. Надо взять на карандаш…»
Поздно, Марсия, здесь уже все украдено до нас!
Девушка чуть поморщилась, узрев гарпию на пороге, и скрестила руки на груди, незаметно пряча какой-то листок в рукав. Ее сообщники – трое высоченных парней – подобрались и встали за спиной хрупкой с виду девушки.
– Чем обязаны? – сухо уточнила Кира, в очередной раз доказывая, что сила идет не от физических способностей тела, а из внутреннего источника.
Я улыбнулась, зашла внутрь и прикрыла дверь.
– Да тут небольшая неувязочка вышла. Меня назначили ответственной за разгон вечеринки, в честь учебного экватора…
– Госпожа Браун, – перебила собеседница, – я уважаю вас как личность и преподавателя, но давайте сразу перейдем к делу. Отметить середину учебной жизни – святой долг каждого студента. У вас не получится помешать многолетней традиции гулять и дебоширить.
Ох, молодежь! Вечно куда-то торопятся и делают неверные выводы.
– А вам известно, что традиция праздновать экватор, то есть середину, пришла к студентам от моряков? У морских волков есть забавный обряд купания новичков в экваториальных водах. Считается, что если ты не пересек серединную параллель вплавь, то не познал море.
Собравшиеся старательно морщили лбы, но ход моих мыслей пока не улавливали. Пришлось давать вторую подсказку:
– На преподавательском этаже есть одна очень примечательная ванна. Старинная, на львиных ножках, располагается аккурат напротив оконного проема… Литров на двести пива где-то.
– И зачем нам ванна? – спросил кто-то из свиты Короля.
Я картинно заломила брови.
– А где еще вы собираетесь проводить купание в студенческих экваториальных водах?
Кира улыбнулась. Улыбка вышла на зависть всем крокодилам.
***
Вечер перед пирушкой не задался.
День медленно умер, излившись алой вспышкой на горизонте. Я сидела в учительской и зевала над журналами, которые была обязана заполнять, да будут прокляты бумагомаратели и бюрократы. Григорович устроился за соседним столом и пил чай из кружки оборотня. В общем, коротали скучный вечер, никого не трогали, как вдруг из коридора прилетело невероятно злое:
– Где это чудовище!!!
Глава безопасности и по совместительству новый надзиратель отставил чашку и вопросительно глянул в мою сторону. Охотно отодвинув журналы, сладко потянулась и обронила:
– Спокойствие, это он меня потерял.
Дверь на кафедру распахнулась, внутрь вбежала запыхавшаяся преподавательница по грезам.
– Марсия! Вам лучше спрятаться, – «обрадовала» Юлая.
Проявив излишнюю самонадеянность, осталась на месте, а вот Григоровичу не сиделось. Любопытство толкнуло его на то, чтобы пересечь кабинет и выглянуть в коридор. Секунду он смотрел в том направлении, откуда доносилась грозная поступь великана, потом неспешно прикрыл дверь, отошел к перегородке, где пряталась чайная, и только тут в голос заржал.
– Ох… ох… – всхлипывал глава агентства безопасности, сотрясаясь от смеха и утирая выступившие в уголках глаз слезы.
И мне бы уже тогда заподозрить неладное, но я все еще верила в собственное бесстрашие и миролюбие дракона. Как говорят, надежда – коварная гадина. Она, как вода, всегда найдет слабое место, чтобы просочиться дальше.
Дверь в кабинет распахнулась, бряцнула ручкой о стену и полетела обратно. Воссоединению с наличниками помешал кулак вандала. Выбив дверь, Эрг Гай Кьяри, дракон смерти, декан кафедры темных искусств и просто отвратительный собеседник, воззрился на меня ярко-зелеными глазищами и витиевато выругался.
Там были изысканные в своей виртуозности оскорбления, грязные намеки на интимные связи со всеми представителя животного мира и заявление, что «госпожа гарпия родилась в насмешку всем контрацептическим заклинаниям»… Сразу ясно, драконище в теме разбирался, вот бы кому сексуальное воспитание преподавать. И мне бы фиксировать за ним, но я обалдело таращилась на дело рук своих. На безукоризненно синий и ужасный оттенок волос дракона.
Великие ветра, мне каюк!
В голове возникло вспоминание, как я стояла в мужской ванной и… мстила. Как переставляла флаконы, прятала мочалку и наливала в шампунь синьку… М-да, синьки я не пожалела. А ведь максимум на что рассчитывала – легкая голубизна.
Он как вообще так помыть голову умудрился? Заснул с шампунем на голове?
Пока я любовалась новым стайлом декана, надо мной вырос шкаф драконьего происхождения. С той только разницей, что обычный шкаф при желании можно быстренько захлопнуть, а вот негодующего Кьяри заткнуть было невозможно...
– Чем ты думала! – орал он. – Через три дня званый ужин для спонсоров Академии… Или ты нарочно хотела выставить меня посмешищем?
Конечно, нет. Эффект вышел оглушительно удачным и подтвердил аксиому: все самое лучшее происходит случайно. Да кто ж признается? А посему делаем коварную рожицу и с чувством выполненного долга рассматриваем экстравагантную прическу.
Гнев дракона перешел в стадию тихой решимости. Ага, тихой решимости прибить.
– Гарпия, вот объясни, за что ты меня так ненавидишь?!
– Все дело в вашем одеколоне, господин Кьяри. – Я картинно поморщилась. – Редкостная дрянь!
Григорович захрюкал и начал сползать по стеночке вниз. Юлая ничего смешного в ситуации не видела и испуганно косилась на гневающееся начальство. А Кьяри громко сопел, играл желваками и пугал огромными кулачищами.
– Да как ты с таким характером умудрилась выжить? – патетически вопрошал он у неба, глядя на трещины в побеленном потолке.
– У меня чудесный характер. Просто замечательный! – горячилась я. – Это у вас нервишки не в порядке.
Декан насмешливо хмыкнул. Звук вышел до того мерзким, словно чья-то чешуйчатая задница села на хомяка. Нет. Будто носорог пукнул.
На крики прибежал Галактион Белозерский, на несколько секунд завис, глядя на синюю макушку Кьяри, переключился на выбитую дверь и потерял терпение. На орехи досталось всем: на Кьяри натянули «шляпу» – нечто настолько убогое и страшное, что даже моль не стала ЭТО жрать – и отправили к лаборантам за средством по сведению экстремальной синюшности с волос, Юлаю послали за оттеночным шампунем на случай, если химики не справятся, Григоровичу учтиво посоветовали перестать гоготать, как стадо гиен, и заняться своими обязанностями, то есть проверить, как работает система безопасности (что особенно актуально в связи с грядущей вечеринкой студентов).
А потом ректор обернулся к основному источнику проблем. Ко мне, короче.
– Ну а вы, госпожа… – Клянусь, с его губ едва не сорвалось слово «гарпия», но Белозерский вовремя сглотнул и выдавил: – Госпожа Браун, чините дверь!
– Я?!!
Руководитель Академии, начальник с большой буквы, могучий и суровый маг глянул на меня, прикинул шансы проснуться с темно-коричневым оттенком кожи или извращенной прической и пошел на попятную:
– Хорошо, перефразирую. Идите и найдите кого-то, на кого вы переложите это архиважное задание.
Обрадованный завхоз только вздохнул и пошел в свою очередь радовать плотника, а я поплелась к себе, в надежде вздремнуть перед вечеринкой.
В комнате было непривычно тихо. Напротив окна болтался прикрепленный к потолку гамак – мое спальное место, всю левую стену занимали стеллажи с книгами, нагло похищенными из библиотечных архивов, справа стоял заваленный вещами стул, низенький топчан, где ночевал, точнее ворочался, Григорович.
К слову, пользы от последнего было, как от насморка. То есть новый надзиратель таскался за мной в перерывах и порой дрых на задних партах во время занятий, делил комнату и бросал вещи куда попало, но не досаждал так сильно, что хотя бы не вызывал желания прибить.
Оказавшись в ванной, заперлась, открыла кран над раковиной, а сама легла в ванну как была, в одежде. Теперь вернувшийся Григорович услышит плеск воды и решит, что госпожа гарпия смывает с себя утомительный рабочий день, и даже не заподозрит, как я далеко.
Достала из футляра черный браслет, сделанный из переплетения тонкой проволоки в мягкой оболочке, еще раз заглянула в конверт и прочитала карточку:
«С нетерпением ждем вас в Блуждающем чертоге».
Что ж, надеюсь, этот таинственный дворец непристойности и блуда переживет встречу со мной…
ГЛАВА 3. Ночные приключения
– …открываю глаза, а там он! – проникновенно вещала я. – Стоит и трясет своим хозяйством аккурат у моего лица!
Окончание рассказа потонуло в девичьем дружном визге и хохоте. Недовольные взгляды парней, кучковавшихся в противоположном конце огромного зала, где проходил сбор перед вечеринкой, взывали к моей совести, но тщетно.
Где-то наверху Кира и ее подельники воровали ванну с преподавательского этажа, еще с десяток преданных делу студентов тащили по техническим проходам ящики с пивом и подносы с закусками – праздновать решили в одной из башен бывших ректоров, закрытой для ремонтных работ. Как по мне, идеальное место – даже если и сломают что-то, не страшно. Более того, ушлая Кира раздобыла где-то поэтажные планы перепланировки и теперь собиралась устроить соревнование «кто быстрее снесет стену». Куда ни глянь – везде польза!
Девчонки немного успокоились и воззрились на меня.
– Госпожа Браун, и кто это был? – полюбопытствовала одна из студенток, одетая в яркий топик и узенькие штаны.
– А… – отмахнулась я и не сдержала улыбку. – Какой-то престарелый нудист, случайно забредший на пляж.
Девчонки громко захохотали. Это была уже десятая байка из моего «сексуального опыта», но встречали ее так же хорошо, как и первую. На подходе был рассказ о том, как я посещала таинственный дворец непристойности и блуда. Если коротко, то полчаса в Блуждающем чертоге прошли безразвратно. В том плане, что я даже разврат умудрилась высмеять. Будь мы на уроке, строгий преподаватель уже выставил бы меня за дверь. Да что там! Меня выставили за дверь бы всем классом!
Рассказ уже готов был сорваться с губ и политься волшебной музыкой образов, но в дверях вырос Кьяри. Лысый Кьяри!
В смысле, коротко остриженный, но светлый ежик был настолько микроскопическим, что издалека казалось, будто драконище ударился в веру и примкнул к обществу монахов-отшельников.
– Так, девушки, мне срочно нужно делать ноги, – громким шепотом сообщила слушательницам, подаваясь вперед, и уточнила: – Надеюсь, вы все уяснили?
– Нет, сморщенным старичкам? – захихикала незнакомая студентка с младших курсов.
Остальные прыснули и начали толкать друг друга, переглядываться.
– Секс от принцесс нужно заслуживать, – наставительно сообщила.
Разноцветная девичья кучка посерьезнела, переваривая и смакуя фразу, а я с чувством собственного достоинства поднялась.
Ну что ж, прелюдия к уроку по сексуальному воспитанию состоялась (ректор еще пожалеет, что отдал мне эти гребаные «полставочки секса»), незапланированных беременностей студенческая вечеринка не подарит (они же все теперь себя принцессами мнить станут, а принцессы абы с кем в уголках не прелюбодействуют).
Гарпия сделала дело. Гарпия может удалиться. В бар.
Парни, все как один видевшие в моем лице птицу-обломинго, провожали недовольным сопением. А вот в баре меня перехватил Кьяри. Ну как в баре? Точнее, у длинного стола с лимонадом, квасом и безалкогольным пивом. Ну как перехватил? Точнее, подкрался сзади и напугал вопросом:
– Чем это вы тут занимались?
Чуть не ляпнула: «давала уроки вожделения», но вовремя прикусила язык, зашипела от боли и, не скрывая гримасы, повернулась к собеседнику.
– А то вы не знаете, господин Кьяри, чем я тут занимаюсь! Между прочим, это ваши скудные извилины предложили гениальную по своей абсурдности идею назначить меня ответственной за студенческий экватор! И вот еще что…
Окинула высоченного дракона оценивающим взглядом с ног до колючего ежика, заметила слабый оттенок синевы и с придыханием выдохнула:
– Вам очень идет этот детский пушок на голове. Не холодно?
Поддавшись моему настроению, ветерок обдул макушку драконища холодом и, невероятно довольный собой, ускакал безобразничать дальше.
Драконище ласково оскалился.
– День окончания вашего срока заключения станет для меня днем грандиозной пьянки.
– Напьетесь с горя? – Заломила одну бровь.
– Поминать буду. – Драконище сверкнул глазами. – Готов спорить, за ваше здоровье, госпожа гарпия, весь персонал Академии выпьет не чокаясь.
И драконище потянулся к бутылке.
Вы умеете наливать лимонад с самодовольной издевкой? А Кьяри умел. А пить шипучую сладкую водичку с видом палача, замахнувшегося для смертоносного удара? Кьяри мог и это.
А вот чего Кьяри не смог, так это предвидеть поступок собственного сына.
– Чо встал?! – агрессивно выдохнул дракошка, толкая старшего ящера.
Пшшш… – зашипел лимонад, стекая с лица дракона на пол.
Гррр… – заклокотала ярость внутри дракона. Нет, может, это был желудок, но, как известно, у мужчин эти две составляющие связаны.
– Какая трогательная сыновья любовь… – прокомментировала я.
– Он мне не отец! Ненавижу! – зло выкрикнул Ронни, сжав кулаки, развернулся и практически побежал к выходу.
Кьяри-старший молча утерся.
Когда-то давно один из моих учителей заметил, что у страдающего человека не остается прямых линий. Потери и горе скрючивают, неудачи заставляют пригибаться к земле, а глаза больше не желают смотреть в небо. Позвоночник такого человека приобретает сходство с удирающей по песку змеей. Эрг Гай Кьяри ничем не выдал своего состояния: лицо осталось бесстрастным, глаза такими же проницательными. Он не проронил ни слова. За него все сказало тело.
Нет-нет, я не стану жалеть это стриженное драконище. Не стану. Я сказала, не стану!
– Знаешь, чем хороши подобные вечеринки? – якобы между прочим спросила я.
Кьяри флегматично пожал опущенными плечами.
– На вечеринках люди охотнее идут на контакт, – сообщила дракону и шутливо пихнула в бок. – Видишь вон ту? – Кивком указываю на очень красивую девушку с ледяным взглядом. – Это Клэр. В детстве ее родители часто ссорились, поэтому сейчас она считает, что не хочет начинать встречаться с кем-то, чтобы не повторять их ошибок. – Поворачиваюсь и показываю на другую девушку. – А вот Лиза. В их семье никто и никогда не ссорился, и теперь девочка ищет таких же идеальных отношений... Забавно, такие разные, но обе винят в своем одиночестве родителей.
Драконище нахмурился и повернулся лицом к залу, а я тихонько продолжила:
– А там у дивана грустит Лара. Ее мама и бабушка кондитеры, они часто баловали ее вкусной едой, и теперь она… толстая! А это Камила. Ее родители работали сменами и часто забывали оставить дочери еды. Девочка готовила для себя сама или голодала. Поступив в Академию, Камила начала это компенсировать, и теперь она… толстая!
Камаль признался, что всего в жизни добивался сам. Он не чувствовал поддержки от родителей и постоянно слышал одну и ту же хрень: «делай сам». Он винит родителей в том, что те отучили его просить помощь. Зато Кира имела все, что хотела. Родители баловали ее, как могли. Девочке не требовалось стараться, преодолевать собственную лень, стремиться к чему-то. И теперь она рассорилась с ними, чтобы иметь возможность добиваться всего сама и никогда не просить помощи.
А вот Олаф. Его папа директор школы, поэтому требовал от сына блестящих знаний по каждому предмету. Садился рядом и тратил часы на то, чтобы сделать домашнее задание. Олаф верит в то, что теперь просто не в состоянии учиться. Жесткие требования отца отбили у него все желание. Другой пример, Гамод. Пару часов назад он сказал, что не может простить свою мать за то, что та не заставляла его учиться в детстве. Теперь ему приходиться нагонять сверстников и зубрить втрое больше.
Я медленно выдохнула, повернулась к сосредоточенно морщившему переносицу собеседнику и скованно улыбнулась.
– Знаешь, мы все очень странные существа. Что бы с нами не происходило, мы всегда можем с легкостью найти этому объяснение. И начинается оно с фразы «это потому, что мои родители…»
Повинуясь нахлынувшему порыву, я коснулась его огромной руки и легонько сжала.
– Как бы ты ни старался, он все равно найдет повод для упрека.
Несколько гулких ударов сердца Эрг Гай Кьяри, драконище стриженный, внимательно смотрел в мои глаза, а потом начал наклоняться. Я округлившими от ужаса глазами следила за этим медленным приближением, лихорадочно оценивая, что со мной собирались сделать. Обнять? Придушить?
По счастью, узнать намерений дракона не удалось. Зал взорвался воем сирены.
– ВНИМАНИЕ! Всем студентам немедленно вернуться в общежития. Преподавательскому составу пройти в кабинет ректора Галактиона Белозерского за получением более подробных инструкций. ВНИМАНИЕ! Всем студентам…
Ну вот, приплыли!
***
Мне удалось незаметно отступить, перелететь столик, попутно стащив бутылку, затеряться в толпе студентов и переорганизовать испуганный поток в колонны по трое, незаметно марширующие в башню, где намечалась вечеринка…
Ага, и удалось мне все это только в мечтах, потому что Кьяри при звуках сирены преобразился в краба, схапал уникальную представительницу народа ар-теро своими клешнями, поднял над головой и стал бочком-бочком протискиваться к выходу.
Я возмущенно орала, дрыгала ногами и требовала от студентов вмешаться, но те с благоговейным страхом косились на грозного дракона с добычей и предпочитали не рисковать. Кьяри-младшенького, единственного отважного рыцаря, в округе не наблюдалось, а все, что смог придумать ветерок – шкурка банана на полу. К слову, на шкурке поскользнулось человек двадцать, Кьяри перешагнул. Нет, ну никакого морального удовлетворения!
Неудивительно, что при таком способе транспортировки в кабинет ректора явился один исцарапанный и малость избитый моими дрыгающимися коленками декан и крайне злая преподавательница. Судя по лицам присутствующих, в эту секунду я как никогда точно соответствовала прозвищу гарпия.
– В чем дело? – с порога уточнил Кьяри, швыряя меня на диван ректорского кабинета.
Мой локоть встретился с деревянным подлокотником, из горла вырвалось нечто среднее между клекотом и змеиным шипением, а ладони многообещающе сжались в кулаки. Кьяри мой недружелюбный посыл проигнорировал, а вот остальные преподаватели предпочли оказаться как можно дальше от разъяренной женщины и сгрудились возле стола ректора.
– Слышь ты, ящер-переросток! – Я вскочила и пошла в атаку. – Если в твоих пещерах женщины позволяют так с собой обращаться, это не значит, что ты можешь вести себя подобным образом со мной!
– Женщины – нет, не позволяют. А вот злые петухи и пугливые куры…
У меня непроизвольно вылезли когти и появилось желание убивать. Кьяри понятливо перетек в боевую стойку, и еще неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не очухалось начальство академии.
– Хватит! – Галактион Белозерский хлопнул по столу и тихо сказал:
– К нам летят кошмары.
Сразу стало как-то не до выяснений отношений.
Международная научная номенклатура знала надвигающихся на нас существ как «папилио карниворус» – плотоядная бабочка, но обычный народ плевать хотел на научные скороговорки и просто в ужасе голосил: «кошмары». Представители вида достигали тридцати сантиметров в длину, охотились крупными стаями и считались самыми прожорливыми существами на материке.
И это при наличии живых драконов, которые тоже не брезговали охотой и свежим мясцом!
К счастью, кошмары охотились раз в год в течение суток, после чего закапывались под землю и начинался долгий процесс окукливания и размножения. Проблема в другом, папилио карниворус выделяли особый газ, который вызывал галлюцинации. Кошмарные галлюцинации, противостоять которым не могли даже маги в респираторах и защитных костюмчиках. Газ имел магическую основу и просачивался сквозь самые толстые слои.
За сутки охоты папилио карниворус косили города и деревни. Те, кого миновали крохотные зубки, калечили себя сами или просто сходили с ума.
И вот теперь эта «прелесть» летит на нас…
Кьяри молча сел на диван, вытянув руку вдоль спинки, я пристроилась рядом. Нашему примеру последовали остальные собравшиеся преподаватели.
Эмиль Фаркас уступил стул скромной наставнице по грезам Юлае. Ядовитую змеюку Бьянку Барис вместе с подружками отправили навести порядок в женском общежитии. За тем же, только в мужское общежитие, ушли декан Эрих Рос и профессор Хельмерг.
Григорович стоял возле окна с отсутствующим видом и вел оживленный ментальный разговор с агентством безопасности. Виданное ли дело, узнавать о нашествии кошмаров из третьих рук. Профессор Янгвар и другие стихийники поднимались на крыши башен и выбирали места, подходящие для отражения атаки.
В кои-то веки решив присоединиться к общему сбору, в кабинет ректора стремительно влетела Анна Сминт. Божий одуванчик, в прошлом дававшая жару, сейчас казалась предельно собранной. Потеснив меня ближе к дракону, молодая карга опустилась на диванную подушку.
Мне редко выпадал шанс посмотреть на нее поближе, и то, что я увидела сейчас, вызвало восторг, недоумение и чисто женское чувство зависти. Ее лицо, затянутое тонкой сеточкой морщин, было доказательством того, что можно быть красивой, не будучи красивой. По-старчески сухое тело оставалось гибким, а темно-карие глаза не утратили и капли цвета. Беспощадное время украло часть красоты Анны Сминт, ее физическую силу, но не сломило дух.
Профессор повернула ко мне свой точеный профиль.
– О да, я тоже собой тайно восхищаюсь, – с легкой издевкой сообщила она.
Я изобразила всхлип и с притворной печалью покачала головой.
– Просто вы так похожи на мою… прабабку. Та тоже до последнего не теряла присутствия духа.
Профессор Сминт поперхнулась возмущением. Намеревалась сказать нечто не менее колкое, но тут из астрала вернулся Григорович.
– Кошмары появились со стороны лесов на востоке и охотятся пятый час. Пока, кроме стада коров, никто не пострадал, что вообще-то очень странно с учетом всех деревень, расположенных неподалеку. У наблюдателей сложилось мнение, что стая целенаправленно движется к Академии.
А почему все так укоризненно смотрят в мою сторону?
– До нас они доберутся в течение часа, подкрепление со стационарными порталами и амулетами прибудет через двадцать минут. Переходов должно хватить для полной эвакуации, но загвоздка в том, что…
– Что кошмары последуют за нами, точнее, за мной, – закончила я мысль.
В комнате воцарилась тишина. В глазах Эмиля Фаркаса читалось предложение: «давайте просто скормим гарпию этим тварям, и эвакуировать никого не придется». Ректор задумчиво ковырял указательным пальцем столешницу.
– Мы не можем знать этого наверняка, – заметила профессор Сминт. – Если кто-то вознамерился уничтожить госпожу гарпию, то где гарантии, что даже после ее смерти кошмары не двинутся дальше.
Прозвучало как: «тащите веревки, привяжем ее подальше от стен, а сами займемся эвакуацией».
Григорович схватился за виски и поморщился.
– Поздно. Наблюдатели сообщают, что стая ускорилась. По их оценкам, кошмары налетят на академию через полчаса.
И тут из-за своего стола величественно поднялся ректор Белозерский и включил начальника:
– Те студенты, у кого есть амулеты-порталы, делают скачок и забирают с собой по максимуму людей. Остальные собираются в телепортационных залах и ждут эвакуации. Григорович, поторопи свою команду, мы не можем ждать. Сегодня студенческий экватор, многие могли проигнорировать сообщение и пойти отмечать. Анна, на тебе отлов глухих и бесстрашных. Профессор Фаркас, вы помогаете. Эрг, постарайся усилить защитный купол, газ все равно просочится, но зато удержит стаю. Юлая, в читальных залах стоит полог тишины, будьте столь любезны сообщить работникам об угрозе. И напоследок: мне было очень приятно работать с вами, господа преподаватели.
Все понимали, что не успеют, что гибель уже стучится в ворота, но дружно кивнули и начали поднимать пятые точки.
– Стойте! Стойте!!!
По комнате пролетел ветерок, усаживая приподнявшихся, вороша волосы и холодя буйные головы будущих смертников.
– Просто послушайте, – велела я. – Семь веков назад население Старозема охватила вспышка эпидемии, названная «безумные пляски». Люди испытывали галлюцинации, смеялись и танцевали. Не зная, как лечить таинственный недуг, врачи порекомендовали градоправителю сколотить сцену и позвать музыкантов. Позднее виновник хорошего настроения был пойман с поличным. Им оказался грибок, появившийся в зерновых амбарах. Именно он оказывал мгновенное галлюциногенное действие…
– Милочка, – перебила Анна Сминт, – если вы сейчас заикнетесь о принципе «лечение подобного подобным» и предложите накачать всю Академию наркотиками, я побью вас классным журналом.
– Мы все побьем, – не смолчал Кьяри.
Великие ветры, как же тяжело иметь дело с узколобыми людишками!
– Юлая, вы умеете транслировать сон сразу в несколько сознаний?
Преподавательница по грезам вздрогнула от неожиданности, выпрямилась и быстро облизала пересохшие губы.
– Конечно, могу, но все зависит от количества существ, пребывающих во сне. Держать всех студентов Академии…
– Держать всех и не потребуется. – Я обвела взглядом присутствующих, проигнорировав только ярко-зеленые очи дракона. – Мне хватит десяти минут, чтобы долететь до полигонов некромантов и подготовиться к отражению атаки. Если все так, как мы думаем, и стая летит уничтожить меня, то сменит курс, и студентов спокойно эвакуируют.
Григорович нахмурился и сложил руки.
– Как вы собираетесь отражать атаку стаи?
Как-как? Крякну, ухну и запью все пивом! Не зря же ребята ванну крали.
Но вместо этого выпрямила спину и с пафосом героя произнесла:
– Выживу – обязательно расскажу.
А если нет, то у некромантов появится уникальный крылатый труп для экспериментов.
ГЛАВА 4. Покушение
– Это не моя специальность! – рычал недовольный профессор Фаркас, торопливо копая могилку неустановленного типа. – Я боевой маг, а не некромант.
– Я вас умоляю! Если преподаватель не знает всех дисциплин академии, то как их может знать, а главное, сдать студент? И потом, я же не прошу вас поднимать чьи-то несчастные косточки, а к физическому труду вы, как боевой маг, должны были уже давно привыкнуть.
Оборотень ругнулся и продолжил копать лапами землю, марая кладбищенской грязью шелковистую шерсть и трусливо вздрагивая при каждом шорохе, а я сидела на краю покосившегося надгробия и наслаждалась зрелищем. Некромантом я была тем еще, в том смысле, что могла достать даже мертвого, но вот поднять – не факт.
Почему профессор Фаркас роет могилу, вместо того, чтобы драпать со всех лап обратно в замок? Так у меня, может, последние минуты жизни, могу я чуток позлорадствовать или нет!
– Это безумие.
Покосилась на Кьяри-старшего.
– Ты повторяешь эту фразу уже пять минут. Заело? Говорят, в таких случаях помогает бережный удар по голове. Могу поспособствовать.
Драконище что-то невнятно пробормотал, обошел мой насест и встал напротив, закрыв широкой спиной старательно выгребающего землю из ямы оборотня.
– Скажи, что у тебя есть план.
План был. План состоял из одного весомого слова «выжить». Но зачем расстраивать дракона? Он, может, уже давно венки на мою свеженькую могилку заказал, надгробную речь приготовил, объяснительную совету накатал, мол, «так и так, сдохла, не уследил», а я его сейчас жестоко обломаю.
А с другой стороны, кто, если не я?
Так и не придумав достойного ответа, я просто этак загадочно улыбнулась, встала и похлопала Кьяри по предплечью. И вот пусть теперь злобная фантазия драконища сама додумывает, что я хотела этим сказать.
– Профессор Фаркас, вы там еще долго ковыряться будете?
Из вырытой могилы вылетела желтоватая кость, описала дугу и шмякнулась на землю, а после выпрыгнул и сам оборотень.
– Тьфу! – сообщил он, отплевываясь. – Если это все, что требуется госпоже гарпии для отражения атаки, то я закончил.
Я величественно кивнула.
– Это все. Можете быть свободны.
Бесстрашного оборотня как ветром сдуло, только пушистый хвост и мелькал в высокой полевой траве, а вот декан оказался редкостным тугодумом.
– Уверена, что справишься одна?
Ветерок облетел кучку вырытых костей, поднял скелет и угрожающе заклацал прорехами зубов. И так как анатомическое видение союзника слегка отличалось от привычного миру, скелет с растущими из черепа конечностями выглядел зловещим.
– Вот видишь! – с гордостью показала я на скрипящее суставами чудо. – Я не одна.
Судя по лицу Кьяри, он не впечатлился увиденным.
– Подброшу Эмиля в замок и вернусь. Постарайся не укокошить к этому времени всех кошмариков, – заявил чешуйчатый и взлетел прежде, чем я успела что-то возразить.
Скелет показал улетающему дракону неприличный жест, умудрившись оттопырить средний палец на всех конечностях, включая ноги, а я взлетела на ближайший крест и всмотрелась в горизонт. По подсчетам наблюдателей Григоровича, гости прибудут через три-четыре минуты, если только…
Если только они не ошиблись, и папилио карниворус уже подкрались и выделили свой особый галлюциногенный газ. Иначе как еще объяснить цепочку по-пластунски подползающих к полю студентов.
– Скажите, что вы мои глюки! – взмолилась я, впрочем, не особо веря в чудо.
– Госпожа Браун! – радостно заорал поднявшийся на ноги Олаф, размахивая руками. – А мы пришли вас спасать!
Великие небеса, за что я впала в такую немилость? Или это такая извращенная форма любви?
За Олафом подтянулись еще трое – Кира, ледяной демон и Кьяри-младшенький. Правильно, какие же неприятности без него?
Их решительность была настолько абсолютной, плотной и незыблемой, что ощущалась как пятый участник команды спасения госпожи гарпии от летящих к нам кошмаров.
– Мы подслушали разговор профессора Сминт с ректором, – сдала всех Кира. – Это несправедливо, что вас отправили сюда…
– А ну-ка цыц! – Раздраженно взмахиваю крыльями. – Избавьте меня от этой трескотни. Повернулись, взяли башни Академии в качестве ориентира и почесали в указанном направлении!
– Нет, – твердо заявил дракошка малолетний, оттесняя плечом покрасневшую от злости Киру. – Мы вместе отобьем атаку кошмаров. Камаль пошлет ледяную волну, Кира и Олаф усилят ее порывом ветра, а я взлечу и сожгу всех, кто уцелеет!
– Ну и воображение. – Я покачала головой.
– Это не воображение. Это план! – Кьяри отвернулся и вскинул в воздух сжатый кулак. – Ребята, вперед!
– Что?.. Куда?.. Спятили?.. – вот и все, что я успела выкрикнуть.
Четверка рванулась с места в сторону виднеющегося на пригорке склепа, где обычно отсиживались некроманты-недоучки после особо яркой попытки кого-то из прогульщиков не облажаться на практикуме.
Впереди бежал Ронни Дуглас Кьяри. Габаритами сыночек недалеко ушел от папочки, поэтому мощная фигура великана в лучах одинокого кладбищенского фонаря казалась еще более воинственной и внушительной. За ним, чуть приотстав, плавно двигался ледяной демон, окруженный облачком снежинок. Замыкали боевое наступление воинственно орущий Олаф и сосредоточенно сопящая Кира. Парнишка очень забавно выбрасывал коленки, так, словно пинал воздух, а девчонка раскручивала над головой тяжеленную цепь.
Я смотрела им в спины, стараясь сдержать скупую женскую слезу. Оплакивала будущее магии. Ведь если вот эти вот – не самые плохие ученики академии, то нам хана!
Сложив ладони рупором, крикнула:
– Бестолочи, вы бежите не в ту сторону! Кошмары движутся с северо-востока!
Четверка смущенно притормозила и с озадаченным видом завертела головами. Погодите-ка, неужто стороны света им тоже не преподавали?
Висящий в воздухе «череп с конечностями» хлопнул себя ступней по лицу. Из прорехи между зубами послышался приглушенный свист.
– Разделяю твое негодование, дружок, – вздохнула я, оттолкнулась и взлетела.
Амулет связи, висящий на шее, слегка нагрелся – Юлая нервничала. Меня тоже чуток потряхивало от предвкушения скорой встречи с плотоядными бабочками-мутантами.
Первым сигнальным звоночком стал звук – нарастающий гул от множества взмахов крыльями. Вторым – перепуганный олень, выскочивший из лесочка. Животное жалобно блеяло, чем-то отдаленно напоминая воинственные вопли Олафа. Метнувшись по небольшому пригорку, олень рухнул в траву и заколотил тонкими ногами по воздуху. Сходство усилилось.
Я даже повернула голову, чтобы проверить горе-спасателей. Да нет же, целехонькие. Вон, вскарабкались на крышку склепа и теперь что-то экстренно меняют в своем гениальном плане. Импровизаторы хреновы!
Отправив ветерок, злобно клацающий зубами, навстречу стае, я поднялась выше, зафиксировала точку атаки и развела руками. Выделяемый кошмарами газ имел не только магическую суть, законы природы на него так же действовали. Газ был тяжелее воздуха, поэтому оседал вниз, давая стае возможность для охоты над обезумевшими от страха животными.
Первое полетное правило гласило: хищники летают выше добычи. Поэтому то, что «добыча» сама спикирует сверху и ударит по стае, оказалось для бабочек-мутантов настоящим шоком. В кучных рядах папилио карниворус возникла паника, которую только усилил ветерок. Словно разыгравшийся ребенок, он ловил и рвал противнику крылья, а кошмары даже сделать ничего не могли. Ломали зубы о кости и недоумевали – где мясо?
– Сейчас! – крикнула я, и Юлая послушно раскинула сонную сеть.
Помните план «выжить»? Так вот, чтобы меня скоропостижно не обвинили в безрассудстве, вынуждена пояснить очевидное: я все просчитала заранее.
Из века в век ар-теро были хранителями истории, я – Памятью народа, а та насчитала аж четыре случая спасения от нашествия кошмаров. Первым стал мальчишка, совершенно случайно забравшийся в момент атаки на крышу водонапорной башни. Пареньку удалось отсидеться наверху
