Мои демоны - хранители. Виктория Ковалева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ЧАСТЬ ВТОРАЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Ева - современная девушка с трудным характером, криминальным прошлым и не слишком радужными перспективами на будущее. Казалось бы, не самая подходящая кандидатура на роль классической попаданки, но в Заветную ночь, когда раз в тысячелетие размываются границы между мирами, случиться может все что угодно...

ПРОЛОГ

Она лежала на старом продавленном топчане, укутанная в колючее шерстяное одеяло и задумчиво смотрела на пляшущие в очаге языки пламени. Ее время в этом мире подходило к концу, но она не боялась смерти, со смирением принимая неизбежное.

   В старом теле едва теплилась жизнь, а худые руки с дряблой морщинистой кожей больше не могли удержать даже чашку с лечебным отваром.

   Скрипнула, отворяясь, дверная створка, пропуская в хижину вместе с прохладным ночным воздухом и позднего посетителя. Красивый юноша в простой серой рубахе тряхнул влажными, после недавнего купания светлыми волосами и подошел к постели умирающей.

   - Как ты себя чувствуешь сегодня? - тихо спросил он, осторожно присаживаясь на край топчана и заключая в свои ладони безвольную старушечью кисть.

   - Сердце опять пошаливает. - Болезненно поморщившись, призналась пожилая женщина, глядя на юношу выцветшими от старости, подслеповатыми глазами. - Ну, ничего, совсем скоро мои мучения прекратятся, и я смогу, наконец, обрести покой.

   - Я мог бы спасти тебя. - В который раз предложил поздний гость, прекрасно зная, каким будет ответ.

   - Оставь, ты же знаешь, что я не пойду на это. - Тонкие губы старухи дрогнули в слабой улыбке. - Да и тебе пора двигаться дальше - я чувствую грядущие перемены, которые затронут твою жизнь.

   Юноша нахмурился и недовольно проворчал:

   - Опять ты со своими предсказаниями! Можно подумать, у таких как я есть хоть малейший шанс на счастливое будущее.

   - Как знать. - Загадочно ответила старуха, заходясь надсадным кашлем. Переждав очередной приступ она, отдышавшись, продолжила: - Когда ты в последний раз поднимал взгляд на небо?

   - Предпочитаю смотреть прямо перед собой. - Не меняя ворчливого тона, произнес юноша, и коротко передернув плечами, поинтересовался: - К чему ты ведешь?

   Старуха вновь закашлялась и посмотрела на собеседника слезящимися глазами:

   - Я чувствую приближение Заветной ночи и то, что она готова принести с собой.

   Юноша удивленно склонил голову на бок, глядя на старуху с сомнением:

   - Заветная ночь? Что это такое?

   Пожилая женщина на несколько мгновений прикрыла глаза, а затем заговорила, вспоминая все, что ей когда-либо доводилось слышать об этом явлении:

   - Раз в тысячу лет, завеса между мирами истончается настолько, что в пространстве появляются бреши, через которые возможно попасть из одного мира в другой. Именно так, здесь когда-то появились такие как ты, и скорее всего, нечто подобное произойдет и в этот раз.

   - Хочешь сказать, - недоверчиво переспросил юноша, - что подобные мне явились сюда из другого мира?

   - Так говорят легенды. - Голос старухи сделался совсем негромким - разговор отнимал у нее последние силы.

   - То есть, это может случиться снова? - парень чуть было не сжал нервными пальцами руку своей собеседницы, но вовремя опомнился, боясь повредить и без того хрупкие кости старухи, - Возможно ли, что сюда снова придут такие же как я?

   - Или другие. - Ответила пожилая женщина. - Никто не знает заранее, какой мир притянется к нашему в Заветную ночь, и где именно откроется проход. Но одно можно сказать наверняка: без последствий это не останется, в том числе и для твоей собственной судьбы.

   Старуха закрыла глаза и, закашлявшись в последний раз, перестала дышать.

   Юноша поднялся с топчана и, бросив последний взгляд на ту, что когда-то спасла ему жизнь, вышел из хижины, чтобы остановившись на покосившемся крыльце, поднять взгляд на ночное небо.

   Ему показалось, что звезды сегодня горели как-то по-особенному ярко, а на серебристом диске луны появилась зловещая алая каемка.

   "Что-то готовится прийти в наш мир" - подумал он, ступая под густую сень деревьев, чтобы привычно раствориться в непроглядном мраке, - "Вопрос в том, что принесет с собой Заветная ночь: благо, или погибель?"

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА 1

Машина затормозила у ворот шикарного трехэтажного особняка, обнесенного внушительного вида трехметровым забором, по периметру которого мигали красные огоньки камер видеонаблюдения.

   Да, на этот раз я похоже попала конкретно...

   Задняя дверь открылась, и меня грубо вытащили наружу.

   - Без глупостей! - посоветовали мне, и в качестве веского аргумента в бок довольно ощутимо ткнулось дуло пистолета.

   Умом я понимала, что прямо сейчас меня убивать вряд ли будут, но рисковать все же не хотелось. Ребята, что притащили меня сюда, явно не привыкли церемониться с девушками, о чем красноречиво свидетельствовал довольно внушительный кровоподтек, украшающий челюсть. Хорошо хоть, все зубы на месте остались, хотя, вполне возможно и ненадолго.

   Меня толкнули вперед, так, что я едва устояла на ногах, мысленно представляя себе все те мерзкие и отвратительные вещи, которые я сделаю со стукачом Феликсом, когда мне удастся отсюда выбраться. Правда, вполне возможно, прежде чем это случиться, мерзкие и отвратительные вещи сделают именно со мной.

   - Шевелись! - приказал тот тип, который держал меня на "мушке" и мне ничего не оставалось делать, как под бдительным надзором сурового вида горцев пройти в ворота, которые закрылись за мной со зловещим щелчком, отрезая от единственного пути к спасению.

   Один из охранников держал перед собой два натянутых поводка, с другого конца которых на меня с кровожадным интересом смотрела пара здоровенных доберманов. Ненавижу собак! Особенно таких - матерых и натасканных на то, чтобы рвать глотки.

   Внутренне содрогаясь, прошла мимо них по выложенной декоративным камнем дорожке и поднялась на широкое крыльцо.

   Прежде чем войти внутрь, один из громил доставивших меня сюда, сообщил по рации:

   - Гамлет, мы привезли девчонку.

   - Отлично, сейчас мы с ней побеседуем. - Отозвалась рация мужским голосом с едва уловимым восточным акцентом.

   - Ну, чего встала? Вперед пошла! - поторопили меня очередным болезненным тычком в спину.

   Пришлось повиноваться и продолжать движение, несмотря на то, что делать мне это хотелось меньше всего - слишком хорошо я догадывалась о том, что со мной будет дальше. Гамлет не прощает тех, кто осмеливается водить его за нос, и как только он узнает от меня все, что ему нужно - избавится без шума и пыли, навсегда вычеркнув из книги бытия никому не нужную сироту Еву Миронову. А значит, единственный шанс на спасение - тянуть время. Быть может, случится чудо и Сильверу удастся вытащить меня отсюда, хотя, что-то он как-то не слишком торопится вызволять свою принцессу из лап злобного дракона.

   "Дракон", кстати, поджидал меня сидя в дорогом кожаном кресле в своем рабочем кабинете. Все в этой комнате буквально дышало роскошью, начиная от толстого персидского ковра и заканчивая супернавороченным плазменным телевизором, который занимал большую часть одной из стен. Гамлет при виде меня улыбнулся так радостно, словно любящий дедушка, встречающий свою внучку после долгой разлуки. Только вот у меня эта улыбка вызвала мороз по коже и слабость в коленях, но я старалась не подать вида: таким хищникам как этот Гамлет нельзя показывать свою слабость - набросится и сожрет раньше, чем пикнуть успеешь.

   - Ну, здравствуй, Ева. - Голос мужчины так и сочился радушием, и как-то слишком уж диссонировал с общей напряженной атмосферой, установившейся в кабинете. Да и дуло пистолета, направленное мне одним из охранников куда-то под правую лопатку, не слишком располагало к тому, чтобы я могла чувствовать себя хоть сколько-нибудь комфортно.

   Он побарабанил длинными пальцами по лакированной поверхности стола, и я невольно обратила свое внимание на золотой перстень-печатку, тускло сверкнувший в электрическом свете хрустальной люстры. Дорогая вещь, но на мой вкус слишком уж массивная и неудобная.

   - Долго же тебе удавалось от нас бегать, и признаюсь, без помощи твоего дружка, нам бы вряд ли удалось тебя поймать. - Гамлет произнес это с мягким укором, и даже осуждающе покачал головой, словно предлагая мне усовеститься и осознать, как нехорошо я поступила, заставив гоняться за мной такое количество занятых людей.

   - Он мне не дружок! - сухо произнесла я, вспоминая прыщавое лицо Феликса. Меня передернуло, и эта реакция не укрылась от внимания Гамлета.

   Мужчина подался вперед и, положив подбородок на сцепленные в "замок" пальцы посмотрел на меня с деланным сочувствием:

   - О, милая моя, боюсь, ты не до конца осознаешь всю иронию возникшей ситуации. Ты действительно считаешь, что нам тебя сдал тот милый юноша, Феликс, кажется?

   Я подозрительно уставилась на Гамлета. К чему это он?

   - А разве нет? - собственный голос прозвучал сипло и надтреснуто.

   Мужчина тонко улыбнулся, глядя на меня блестящими черными глазами, похожими на две крупные маслины.

   - Любовь бывает, коварна, не правда ли? - вкрадчивый голос Гамлета вливался в уши сладким ядом, - Мы привыкли доверять любимым людям, возлагать на них надежды, неосознанно подставляя спину для удара.

   То, на что намекал сейчас Гамлет, не могло быть правдой, но где-то в глубине души я почувствовала - еще как могло. Разум, тем не менее, еще не до конца готов был принять неприглядную истину: меня сдал вовсе не Феликс - но тот, ради которого я собственно и пошла на эту опасную авантюру.

   - Это ложь! - упрямо возразила я, стискивая руки в кулаки и чувствуя, как в душе все буквально переворачивается.

   - Вместе с информацией о твоем местонахождении, твой друг передал нам это.

   На стол легла до боли знакомая серебристая флэшка - первопричина всех моих последних злоключений.

   - Сильвер оказался гораздо умнее тебя, и решил, что сотрудничать с нами для него гораздо более выгодно, чем жить в постоянном страхе за свою жизнь. Я предоставил ему выбор и, как видишь, он его сделал, использовав тебя как разменную монету.

   То, что для меня это совершенно точно конец, стало очевидно. Если бы Гамлет до сих пор думал, что флэшка с банковскими счетами находится у меня - это дало бы мне возможность если не торговаться, то, по крайней мере, потянуть время. Но теперь, когда весь компромат имеется у него на руках - я становлюсь совершенно бесполезной. Но ведь зачем-то же меня сюда притащили, верно? Может быть, еще не все потерянно?

   - Что вам от меня нужно? - теперь собственный голос походил на отвратительный вороний клекот. Страх во мне боролся с дикой, всепоглощающей ненавистью, которую я испытывала сейчас по отношению к тому, которого еще совсем недавно любила.

   Что же, Сильвер, тебе удалось преподать мне хороший урок. Жестокий, но действенный. Ты заставил меня на время забыть о том, что в этом чертовом мире стоит полагаться лишь на себя, но больше я ни за что не забуду эту науку.

   - Ты, Ева, послужишь хорошим примером для тех, кто считает, что может попытаться кинуть меня. - Теперь в голосе Гамлета чувствовалась сталь. Он весь словно преобразился, разом превратившись из доброго интеллигентного дядюшки в жестокого и опасного хищника. - Уведите ее!

   - Нет! - воскликнула я, когда сильные руки схватили меня под локти и потащили к двери, - Нет! Нет! Нет!

   Сердце колотилось в груди словно сумасшедшее, в висках стучало, а перед глазами все расплывалось от выступивших на них слез. В последний раз я плакала еще в сопливом детстве, и вот теперь снова реву, стоя на пороге смерти. В том, что эта ночь станет для меня последней, я теперь даже не сомневалась.

   Меня вновь протащили через весь двор, вывели за ворота и погнали по направлению к лесному массиву, окружающему особняк с трех сторон. Там, у сломанной напополам пушистой ели, моему взору предстал черный зев вырытой могилы, которой видимо и суждено было стать моим последним пристанищем.

   Двое сопровождающих меня мордоворотов остановились и, один из них направил на меня "пушку".

   Возможно, в моем положении было бы проще сложить лапки и вознестись к небесам, хотя в моем случае, скорее уж низвергнуться в ад, но слишком уж мне хотелось жить.

   Резкий, отчаянный рывок вперед, удар под колено и я направляю руку с пистолетом в землю. Оглушительный хлопок выстрела, возмущенный вскрик второго мордоворота, но я, не оборачиваясь на него, ломлюсь в кусты.

   Еще один выстрел, и древесная кора всего в нескольких сантиметрах от моего уха, взрывается щепками. Меняю направление, и стараюсь пригнуться как можно ниже, не потеряв при этом в скорости.

   Бегать по кромешному ночному лесу занятие весьма травмоопасное. В этом я убедилась, когда земля под моими ногами резко пошла под уклон, и я кубарем скатилась в неглубокий овраг.

   Где-то неподалеку слышались крики моих преследователей.

   С трудом поднялась на четвереньки, морщась от боли в отбитом копчике. Нужно двигаться дальше и постараться оторваться от погони.

   Прихрамывая, я снова кинулась бежать, пытаясь укрыться за широкими стволами и не подставиться под возможные пули.

   Сейчас, все мои инстинкты обострились до предела, а разум, кажется, наоборот отключился, предоставив возможность телу спасаться самостоятельно. Видимо именно поэтому я плохо запомнила тот момент, когда прямо передо мной возникла ослепительная вспышка, а мир вокруг причудливо изогнувшись, стремительно завращался, чтобы тут же взорваться миллиардами сверхновых.

***

Лежа на холодной влажной земле, не в силах даже пошевелиться или открыть глаза, я размышляла над тем, как же я докатилась до жизни такой.

   Наверное, все началось в тот момент, когда я появилась на свет уже никому не нужная и никем не любимая. Женщина, давшая мне жизнь, отказалась называться моей матерью сразу же после моего рождения, а первым моим домом стал «Дом малютки». Не знаю, кто из нянечек дал мне имя, кто услышал мое первое слово и наблюдал за моими первыми шагами, да и наплевать на это, если честно.

   Я росла трудным ребенком, кочуя по приютам и детским комнатам милиции, куда я попадала за мелкое хулиганство и воровство. Наверное, воспитателям было со мной тяжело. Они не любили меня, я - их. У меня никогда не было настоящих друзей, только «кореша», с которыми было круто «затусить» или «пойти на дело». Не знаю, в какой канаве я бы закончила свою жизнь, если бы не Сильвер - молодой, красивый, наглый и безмерно обаятельный. Имея в столице богатого папашку, Сильвер привык жить на широкую ногу, так что в криминал он полез не от безвыходности и безденежья, а от скуки и безделья.

   На тот момент я уже работала на Гамлета, исполняя мелкие курьерские поручения и зарабатывая тем самым небольшой, но вполне стабильный доход. Большую часть заработанных денег я просаживала в ночных клубах, в одном из которых и познакомилась с Сильвером. Казалось невероятным то, что, такой как он, обратил внимание на такую, как я. Мальчик-мажор и безродная сирота с мелкоуголовными наклонностями и паскудным характером. Мезальянс, однако! Но Сильверу постепенно удалось убедить меня в том, что чудеса случаются, и сказка про Золушку может воплотиться в реальности. Именно по этому, когда мой «прекрасный принц» предложил мне с помощью талантливого хакера Феликса взломать Гамлета и слить на флэшку его левые счета, я согласилась, практически не раздумывая.

   «Все пройдет гладко!» - говорил он, - «Мы срубим бабки, и уедем куда-нибудь в Штаты, где старикан нас не достанет»

   Я верила ему как последняя дура, и в мечтах своих уже нежилась где-то на пляже Майами-Бич, или спускала деньги в казино Лас-Вегаса. Короче говоря, я была полна оптимизма и решимости, да и первая часть нашей совместной авантюры прошла без сучка без задоринки. Мы успешно добыли счета, поменяли адреса и «симки», и послали через «левый» сервер послание Гамлету, в котором была указана часть слитых счетов и сумма, которую мы хотим за то, чтобы эта информация не попала «куда следует».

   Только вот я и представить себе не могла, как быстро и четко работают люди Гамлета. На меня и Сильвера объявили настоящую охоту. Мне пришлось кардинально изменить внешность, превратившись из русоволосой «серой мышки» в платиновую блондинку и в прямом смысле «залечь на дно», сняв ужасающего вида комнатушку в коммуналке на самой окраине города.

   Только вот, исходя из последних событий, это ни черта не помогло - Гамлет достал меня и решил казнить, в назидание остальным идиотам, коли таковые решат пойти против него.

   А Сильвер - тварь! Понятно, почему Гамлет его не приговорил - это я безродная дворняжка, а у этого гаденыша папочка не последний человек в столице... Хотя, я об этом кажется уже упоминала. Только вот вряд ли Гамлет знал, что с недавнего времени Сильвер был отлучен от папашкиного кошелька за разгильдяйство, поэтому, наверное, и решился на этот план с шантажом.

   Думать про предателя было тошно и противно. Правда, тошно мне было не только от подобных мыслей.

   Почувствовав болезненный спазм в пустом желудке, с огромным трудом перевернулась набок, и меня вырвало желчью. Отплевавшись и морщась от мерзкого привкуса во рту, я попыталась сесть, и это у меня даже получилось, хотя голова трещала так, словно мне врезали по ней кирпичом. На всякий случай ощупала гудящую черепушку - вроде бы никаких шишек или ссадин, но болит, зараза!

   Мутным взглядом обвела окружающее пространство: все тот же лес, но уже не настолько темный и мрачный, а тронутый легкой утренней дымкой. Задрала голову вверх, чуть вновь не растянувшись на земле: звезды уже таяли на постепенно выцветающем небе, хотя мне показалось довольно странным то, что они отчетливо отдавали в алый цвет.

   Тщательно прислушивалась к окружающим звукам, боясь услышать шум погони, правда умом понимала, что, скорее всего преследователи побежали искать меня в другую сторону, раз до сих пор не нашли. Только вот и я понятия не имею, где нахожусь и в какую сторону мне идти, чтобы выйти подальше от особняка Гамлета и поближе к людским жилищам.

   Будет обидно, если по утреннему холодку я появлюсь из лесной чащи прямо перед воротами бандитов. Представляю, как они удивятся этому «чудесному» видению в моем исцарапанном и помятом лице.

   Но и продолжать сидеть на холодной земле дальше тоже не вариант и надо двигаться дальше хотя бы для того, чтобы согреться.

   Все еще чувствуя тошноту и слабость, несколько шагов проползла на коленях, безнадежно пачкая любимые джинсы, и только после этого мне удалось кое-как встать на дрожащие ноги.

   Какое-то время шла по лесу словно пьяная - шатаясь и спотыкаясь буквально на каждом шагу.

   Несколько раз тревожно замирала, когда мне казалось, что я слышала чьи-то голоса, но убедившись, что это всего лишь мои расшалившиеся нервы, упрямо тащилась дальше, проклиная тот самый день, когда я впервые встретила Сильвера.

   А потом я действительно услышала голоса - мужские и явно чем-то весьма недовольные. Сразу представились те два мордоворота, которым Гамлет поручил меня убить и которые так бездарно меня упустили. Если это действительно они, то после ночного блуждания по лесу благодушия у них явно не прибавилось, а по сему, в случае моей поимки, смерть меня ждет отнюдь не быстрая и безболезненная.

   Решив, что все-таки хочу пожить еще, я, стараясь издавать как можно меньше шума, медленно попятилась назад, и чуть не заорала, когда на мое плечо легла чья-то рука.

ГЛАВА 2

Я медленно и обреченно обернулась, уже готовясь увидеть одного из тех двух мордоворотов гоняющихся за мной по лесу, но моему взору предстал совершенно незнакомый мужик, правда, не менее здоровенный и широкоплечий.

   Он заговорил и, судя по вопросительной интонации, о чем-то у меня поинтересовался, только вот из всего сказанного им я не поняла ни единого слова. Иностранец, что ли?

   Размышляя над тем, откуда посреди подмосковного леса мог взяться гражданин чужой страны, я молча хлопала глазами, не в силах выдавить из себя хоть слово в ответ. Ситуация была странной и, в свете последних произошедших со мной событий, не слишком меня радовала.

   Мужик, видимо устав ждать хоть какой-то адекватной реакции с моей стороны, легонько тряхнул меня за плечо, и снова повторил свой вопрос.

   На этот раз, мне каким-то неожиданным образом удалось понять, чего он от меня хочет.

   «Ты кто такая? Что ты здесь делаешь?» - смогла перевести я, дивясь собственным, не пойми откуда взявшимся, лингвистическим способностям.

   Только вот ответить на том же языке я ему вряд ли смогу, посему лишь нервно передернула плечами, пытаясь стряхнуть с себя его огромную лапищу.

   Незнакомец тем временем отступил от меня на шаг и внимательно «просканировал» тяжелым взглядом, начиная от высоких армейских ботинок и заканчивая «вороньим гнездом» на моей голове.

   «Так ты тоже градер, что ли?» - мысленно перевела я очередной вопрос.

   Понятия не имею о чем он, но на всякий случай утвердительно кивнула, повинуясь чутью, развившемуся у меня за не слишком долгую, но весьма насыщенную жизнь.

   После моего кивка мужик немного расслабился, и уже более дружелюбным тоном поинтересовался: «Где же твое оружие? Жить надоело?»

   Вспомнив, как перед тем как затолкать меня в машину, мордовороты, обыскав, отобрали перцовый баллончик, я тяжело вздохнула - мол, и не спрашивай.

   - Градер, позволивший лишить себя оружия - плохой градер. - Укоризненно сообщил мне чудаковатый незнакомец.

   Я вновь благоразумно не стала спорить, еще раз тяжело вздохнув. Фиг знает, что здесь происходит, но для меня самое главное сейчас то, что этот здоровяк вряд ли как-то связан с Гамлетом и его людьми. А посему, у меня есть неплохие шансы выбраться из этого леса живой. Теперь нужно как-то отвязаться от этого, судя по всему, не слишком адекватного басурманина, найти хоть какую-нибудь тропинку, которая выведет меня к людям.

   - Что-то ты не слишком разговорчивая. - Заметил мужик, все это время продолжающий сверлить меня внимательным взглядом. - Немая, что ли?

   Я снова согласно кивнула. Да-да, я немая, только отцепись уже от меня!

   - Вот оно как. - Теперь на меня смотрели не слишком приятно - как на убогую. - Ну, пойдем со мной. Мы как раз в Логвуд направляемся, и тебя заодно проведем. А то безоружную тебя тут в два счета сожрут.

   «Чего? Куда?» - мысленно удивилась я, чувствуя, как на мое плечо снова ложиться его мозолистая ручища и настойчиво подталкивает меня вперед.

   Я послушно зашагала, размышляя над тем, на кого мне так не повезло нарваться, и что, судя по услышанному «мы», этот псих бродит по лесу отнюдь не в гордом одиночестве.

   Все происходящее со мной в данный момент времени казалось странным, сюрреалистическим сном, который почему-то никак не желал заканчиваться. Я даже за руку себя ущипнула, чтобы убедиться в том, что все на самом деле реально. Пока я отчаянно пыталась разобраться в собственных, скачущих как блохи мыслях, деревья расступились и мы вышли на небольшую поляну, залитую утренним солнечным светом.

   Два мужика, сидящие у костерка и жующие огромных размеров бутерброды, при нашем появлении бросили свой завтрак и, вскочив на ноги, угрожающе положили руки на прикрепленные к поясу... ножны. Серьезно?

   «Ролевики!» - догадалась я, обратив внимания на то, что они были облачены в черные кожаные доспехи.

   «Долбанные маньяки!» - тут же исправилась, заметив стоящую неподалеку от них большую деревянную клетку, из-за толстых прутьев которой на меня смотрели перепуганные детские глаза.

   - Это еще кто? - спросил у стоящего за моей спиной здоровяка один из мужчин, который выглядел примерно моим ровесником и носил клинообразную бородку.

   Мысленно, я уже с дикими воплями ломилась сквозь лесную чащу, повергая в ужас живность и распугивая своими криками птиц. Но внешне я постаралась предать своему лицу как можно более нейтральное выражение, предоставив здоровяку самому объяснять своим дружкам, кто я такая и откуда взялась. Сейчас главное не паниковать и не спровоцировать этих отморозков на агрессию, иначе в лучшем случае, я окажусь в клетке вместе с ребенком, в худшем меня зарубят (настоящими, блин!) мечами.

   - Успокойся, Ланс - девчонка одна из нас. - Здоровяк похлопал меня по плечу так, что у меня едва не подогнулись колени. Я же забыла, как дышать, полностью обратившись в слух. - Встретил ее в лесу. Судя по всему, схватилась с какой-то тварью и лишилась оружия. Я предложил ей добраться с нами до Логвуда.

   - Только пусть не надеется, что мы поделимся с ней долей от добычи. - Ворчливо заметил клинобородый, затем, убрав руку с ножен, присел обратно на свое место, поднял с земли недоеденный бутерброд, и невозмутимо отряхнув его, откусил.

   - Почему она молчит? - подозрительно спросил второй мужчина, который выглядел самым старшим из троих психов, и он-то как раз не спешил следовать примеру Ланса и руку от оружия не убирал.

   - Немая. - Пояснил здоровяк, и подтолкнул меня вперед со словами: - Присаживайся к костру. Отдохнем немного и двинемся в путь. Только к твари близко не подходи - эта совсем дикая.

   Ага, тварь, это должно быть ребенок в клетке. А я, значит, «одна из них». Что ж, это хоть немного, но успокаивает. Если буду из себя и дальше строить немую, поддакивая и подыгрывая этим невменяемым, глядишь, и появится шанс удрать от них куда подальше. Ребенка конечно жалко, но возможно мне удастся, добравшись до людей, не подставляясь самой, сообщить о случившемся в полицию.

   Четко следуя образу пай-девочки уселась возле костра, подальше от седого, который все еще продолжал смотреть на меня весьма недружелюбно. Здоровяк, который видимо негласно взял надо мной шефство, примостился рядом и вручил мне тяжелую флягу, сделанную, как мне показалось, из серебра. Все трое с подозрительно жадным интересом посмотрели на то, как я беру ее в руки, и после этого кажется, расслабились. А мне вот, несмотря на дикий сушняк, пить резко расхотелось. Кто знает, какой наркоты они туда намешали. Судя по этим неадекватам, во фляге могло оказаться все что угодно, вплоть до крысиного яда.

   - Пей! - подбодрил меня здоровяк, и с легким оттенком гордости сообщил: - Чистый самогон!

   Я опасливо отвинтила крышечку и принюхалась. Действительно, пахло сивухой, да так, что слезу вышибало.

   «А, пошло оно все!» - рассудила я и сделала глоток, чувствуя, как огнем обожгло пищевод. В пустом желудке тут же потеплело и он согревшись, жалобно заурчал. Мне всунули в руки большущий бутерброд, состоящий из толстого ломтя ржаного хлеба, соленого сыра и нескольких кусков жесткого холодного мяса. Я подозревала, что если попытаюсь укусить всю эту конструкцию целиком, то рискую вывихнуть себе челюсть, поэтому пришлось разбирать бутерброд на «запчасти» и есть их отдельно друг от друга. Возникла мысль попробовать поделиться едой с ребенком, но все то же чутье настойчиво подсказывало мне, что делать этого ни в коем случае не следует. Хотя испуганный взгляд маленького пленника, направленный прямо на меня, изрядно напрягал и нервировал.

   - На кого охотилась-то? Видать сильная была тварь, раз так тебя потрепала. - Решил заговорить со мной тот, который Ланс, и хвастливо продолжил: - Мы вот, целое логово вырезали. Повезло, что они все сонные были да ослабевшие с голодухе, иначе бы нам, хе-хе, туго пришлось. А эту, - он кивнул на клетку, - к магу в город решили отвести, небось, за детеныша он нам приплатит побольше.

   - Не мели языком! - угрюмо осадил его седой, глядя на меня исподлобья.

   «Тю! Да они тут все наглухо отбитые!» - заключила я, нервно дожевывая хлеб и делая вид, что меня все происходящее ни капельки не касается: сижу, молчу, никого не трогаю.

   - Ну что же, пора двигаться в путь. Думаю, к следующему полудню уже доберемся до Логвуда. - Здоровяк хлопнул себя по коленям и первым поднялся с земли.

   Я, нервно покосившись на клетку, поднялась следом.

***

Примерно через час после того как мы покинули поляну, я осознала что ненавижу ходить по лесу. Особенно летом, когда вокруг летают тучи мошкары и прочих гнусов. Особенно в компании психов-киднепперов, разговаривающих между собой на странном, но по какой-то причине понятном мне языке.

   В том, что я за неполные сутки умудрилась уже дважды крупно вляпаться в неприятности, чудился некий знак судьбы: мол, пора посыпать голову пеплом и срочно становиться на путь искупления. Когда на тебя смотрит дуло пистолета, волей-неволей задумаешься о высших материях и о жизни после смерти. Ну, или когда ты шагаешь следом за двинутым на всю голову здоровяком, а за тобой по пятам, натужно сопя, волокут огромную клетку с ребенком не менее двинутые типы. И ты между ними чувствуешь себя как котлета между булочками в гамбургере - не слишком приятное ощущение.

   Кстати, как ни странно, ребенок вел себя очень тихо: ни слез, ни истерик, ни: «Отпустите меня к маме!». Наверное, накачали его чем-нибудь сильнодействующим, чтобы он воплями своими не нервировал...

   Ну да ничего - выберусь отсюда сама, глядишь и мелкому помочь чем-то смогу. Геройствовать, разумеется, не собираюсь - это вообще не ко мне, но анонимку кинуть попробую.

   На привал мы остановились лишь тогда, когда лес начал тонуть в вечерних сумерках, а я уже едва переставляла ноги, мечтая рухнуть прямо там где стою и отключиться от мира.

   Для ночлега мужчины опять выбрали небольшую полянку, на которую натаскали еловый лапник и расчистили место под кострище.

   Перед тем, как приступить к нехитрому ужину, состоящему из тех же огроменных бутербродов, седовласый прошелся вокруг нашего бивуака, держа в руках какую-то серебряную с виду блямбу, и бубня себе под нос несусветную тарабарщину, расшифровать которую у меня в этот раз не получилось.

   - Все, защиту поставил. - Сообщил он, присаживаясь рядом с жующим Лансом и принимая у него из рук бутерброд.

   «Не забудь рассказать об этом дикому зверью, когда оно придет сюда полакомиться человечинкой» - злорадно подумала я, намереваясь дать деру сразу, как только мужчины уснут.

   Только, не совсем уверенна насчет того, водятся ли в подмосковном лесу хищники крупнее ежа, и если да, то не пострадаю ля я от встречи с ними первой.

   Когда через некоторое время мужики, отстегнув от пояса ножны, завалились спать, даже не удосужившись выставить караул, я мысленно покрутила пальцем у виска: «Точно, психи!» Но мне-то грех жаловаться: если они полагают что пятиминутное хождение по кругу и маловразумительный бубнеж - самая лучшая и надежная защита на свете, то флаг им в руки и веночек на могилу.

   Дождавшись, того момента, когда почетные кандидаты на премию Дарвина захрапят, я осторожно поднялась со своего места и стараясь не шуметь, двинулась в сторону от догорающего костра.

   Уже практически добравшись до ближайшего дерева, почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и, холодея, обернулась. Ребенок смотрел на меня со страхом и молчаливой мольбой, а робкие отблески пламени порождали в его огромных печальных глазах алые блики. Мне стало жутко.

   Мысленно ругая себя за тупость и излишнюю сострадательность, которая может выйти мне боком, на цыпочках вернулась обратно к клетке и склонилась над ней, изучая небольшой навесной замок. Тоже кстати серебряный: прямо фетиш у мужиков на этот вид металла. Хотя, если они искренне считают себя охотниками на монстров, то подобный выбор становиться вполне объяснимым, ведь любой современный ребенок у которого дома есть телевизор, наверняка прекрасно знает о том, что серебряная пуля от оборотня - первое дело.

   На всякий случай, внимательнее присмотрелась к ребенку: личико худенькое, чумазое, с огромными влажными голубыми глазами и курносым носиком. Спутанные волосы настолько грязные, что невозможно определить их первозданный цвет, но их длинна, наводит на мысли о том, что передо мной все-таки девочка, причем по возрасту не старше пяти-шести лет. И никаких тебе инфернальных алых бликов, клыков и прочей дребедени, указывающей на нечеловеческое происхождение.

   Я приложила палец к губам, призывая к молчанию, хотя ребенок и так за все время не произнес не единого звука, и еще ближе склонилась к замку. Порывшись во внутреннем кармане куртки, извлекла из нее почти пустую пачку мятной жвачки, помятый автобусный билет и «невидимку» для волос, украшенную у основания крошечной пластмассовой божьей коровкой.

   Пару минут вполне привычной возни, и замок тихо щелкнул, без боя сдавшись такому матерому «медвежатнику» как я.

   Кстати, именно на квартирной краже меня едва не «замели» в первый раз, но мне тогда повезло - удалось улизнуть от полиции, сиганув из окна второго этажа, да так удачно, что даже ничего себе не сломала.

   Ребенок тем временем, испуганно поглядывая на храпящих мужчин, выбрался из клетки. Я, еще раз, на всякий случай, показав жестом, чтобы не шумела, взяла ее за руку и повела с поляны. Девочка послушно зашагала рядом со мной, но ровно до того момента как мы достигли невидимой черты, которую провел седовласый. Тут девчонка заупрямилась и уперлась ногами в землю, не желая делать ни шагу.

   «Этого еще не хватало!» - раздраженно подумала я, сильнее дергая за собой упрямицу, да только не рассчитала силу, и мелкая едва не пропахала носом землю, - «Упс! Извиняюсь»

   Шустро вскочив на ноги, малышка бросила на меня полный ужаса взгляд, и стремглав бросилась прочь, практически мгновенно растворившись в ночной мгле. Ни фига себе! Нет, если мелкая всерьез рассчитывает на то, что я буду гоняться за ней по лесу...

   - Эй, ты! - вдруг раздался за спиной злой голос, который кажется, принадлежал седовласому, - Что ты наделала?! Зачем выпустила тварь, и как провела ее через круг?

   «А вот теперь мне точно капец!» - подумала я и, не оборачиваясь, на спринтерской скорости кинулась в лесную чащу, слыша за спиной, как перекрикиваются между собой мужики.

   Сдается мне, с такой быстротой я не улепетывала даже от мордоворотов Гамлета. Теперь я, пожалуй, поддерживаю мнение о том, что привычное зло все же предпочтительней зла незнакомого, еще и страдающего психическими отклонениями. Разыгравшееся воображение уже красочно рисовало мне сцены моей смерти от мечей, окончательно деморализуя и повергая в панику.

   Чем дальше в лес я забиралась, тем плотнее к друг другу жались деревья и приходилось уклоняться от них чуть ли не в самый последний момент, чтобы на полной скорости не «поцеловаться» со стволом. Только вот, нужно было смотреть еще и под ноги, потому как одна запнулась о выступающий из земли корень и я распласталась на земле, отбив коленную чашечку и больно расцарапав ладони.

   - Ну что, добегалась, тварь! - радостно воскликнул где-то над моей головой запыхавшийся голос Ланса, а потом чей-то сапог со всей силой пнул меня под ребра, - Ганс, Фергус, скорее сюда! Я поймал ее!

   Чужая подошва, очутившись на моей спине, с силой придавила к земле, не давая возможности пошевелиться.

   «Все, сейчас срубят мне голову одним махом, как в фильмах, и покатится она жутким пучеглазым колобком в кусты» - обреченно подумала я, зажмуриваясь и готовясь к худшему, - «Интересно, это очень больно? Успею ли я что-нибудь почувствовать?»

   - Ганс! Фергус! Где вы там застряли? - продолжил вопить на весь лес клинобородый, - Га-а-а-а...

   Крик захлебнувшись, оборвался, сменившись странным булькающим клекотом. Мне стало легче дышать, и я смогла приподняться на локтях, чтобы оценить обстановку.

   Лучше бы я этого не делала...

   Неподалеку от меня конвульсивно дергались ноги Ланса - остальное скрывалась в кустах. Не знаю уж, что за зверь на него напал, но нужно скорее убираться отсюда пока хищник не закончил ужин и не решил приступить к десерту, то есть ко мне.

   К тому времени как мне удалось подняться с земли, ноги Ланса перестали дергаться, а я подумала о том, что сейчас самое время активнее шевелить своими.

   Но сделать хотя бы шаг не успела: кусты затрещали и прямо на меня, сверкая горящими алыми глазами, вышло окровавленное чудовище.

ГЛАВА 3

Если бы у меня существовал рейтинг самых дебильных поступков, которые я когда-либо совершала, то отпущенная мной из клетки девочка заняла бы почетное первое место, хотя я с большим трудом признала ее в том страшном существе, которое выползло ко мне из кустов.

   Красные, светящиеся во мраке глаза на перепачканном человеческой кровью лице, смотрели на меня с хищным голодным интересом. Верхняя губа приподнялась в зверином оскале, обнажая острые, чуть выступающие вперед клыки.

   Я застыла на месте, боясь пошевелиться и спровоцировать тем самым чудовище. В голове не осталось ни одной мало-мальски дельной мысли, разве что: «Кого вызывать первым: мне санитаров или мелкой экзорциста?»

   Монстр шумно дышал, неотрывно глядя на меня, но не спеша меж тем нападать.

   Происходящее настолько не вписывалось в привычную картину мира, что никак не удавалось поверить в то, что собственные глаза меня не обманывают.

   «Этого не может быть! Этого просто не может быть!»

   Сердце часто-часто колотилось, кажется уже где-то в районе горла, в ушах шумела кровь, а дыхание катастрофически не хватало.

   «Этого не может быть!»

   В глазах потемнело и окружающий мир, завращавшись, схлопнулся, оставив взамен черноту.

***

Я с трудом пришла в себя силясь вспомнить, что же со мной произошло и почему так раскалывается голова.

   Вспомнила и покрылась холодным потом: господи, пусть это будет всего лишь кошмарный сон! Ну, не схожу же я с ума, в самом деле!

   Попыталась пошевелиться, чувствуя под пальцами правой руки холодную мокрую траву. Опять я валяюсь на земле: трындец моим почкам! Правда, левый бок что-то приятно грело и скосив туда взгляд, я заметила спутанные волосы и маленькие детские пальчики, вцепившиеся мне в рукав куртки.

   Я похолодела от ужаса, сообразив, что мой «ночной кошмар» сейчас мирно сопит под моим же боком, свернувшись в компактный комочек.

   «А может, вчерашний монстр мне просто привиделся на нервной почве?» - с надеждой подумала я, но затем увидела торчащие из куста ноги Ланса и окончательно пала духом.

   «Почему она меня не убила?»

   Нет, не то, чтобы я на это жаловалась, но ведь я прекрасно помню, с каким животным голодом это существо смотрело на меня вчера. В связи с этим казалось довольно странным, что тварь не решила мной закусить. Может, просто на потом отставила, и теперь лежит - охраняет? Интересно, она приняла прежний облик, или все еще находится в своей монструозной ипостаси?

   Стараясь даже дышать через одну ноздрю, осторожно приподнялась и попыталась разглядеть ребенка-монстренка получше. Мелкая вроде бы выглядела нормально, хотя это определение вряд ли можно отнести к детскому личику, густо перепачканному засохшей кровью.

   Неожиданно, светлые реснички дрогнули, и девчонка открыла глаза. Голубые, к некоторому моему облегчению. Заметив, что я на нее смотрю, она испуганно сжалась и постаралась отползти подальше.

   Мне в этом почудился хороший знак: если она меня боится, значит, вряд ли будет пытаться сожрать.

   Медленно поднялась на ноги, стараясь не делать резких движений и не смотреть в ту сторону, где лежал труп Ланса. Девочка села, продолжая неотрывно за мной следить. Смотрела на меня она пусть и настороженно, но, по крайней мере, без явной агрессии.

   - Так, - стараясь, чтобы голос прозвучал уверенно, начала я, - я сейчас уйду, - показала пальцами шагающего человечка, - а ты оставайся здесь. Ну, или иди куда-нибудь в другую сторону, главное подальше от меня, поняла?

   Судя по тому, что девочка все еще продолжала молча меня разглядывать, смысл моего месседжа до нее не слишком дошел. Ну ладно, тогда поступим проще.

   Я попятилась и, заметив, что ребенок на это никак не среагировал, развернувшись, быстро зашагала.

   Первое время я постоянно оборачивалась, опасаясь того, что малявка увяжется за мной, но, похоже, мне все-таки удалось от нее отвязаться.

   Избавившись от прямой угрозы своей жизни, я начала рефлексировать по поводу всего произошедшего: какого черта это было?! Сначала странные мужики, заявляющие о том, что они в некотором роде охотники на монстров, потом и сам монстр, маскирующийся под обличием маленького ребенка. Разве, в реальном мире подобное возможно?

   В реальном мире...

   Мысль, пронзившая меня словно электрический разряд, заставила сердце на несколько секунд замереть, а потом пустило его в галоп. Что, если со мной случилась одна из тех невероятных вещей, о которой снимают фильмы и пишут в книгах? Параллельные вселенные, временные петли, бермудские треугольники и похищение инопланетянами. Ничего не забыла? Ах да, еще пресловутая загробная жизнь, о существовании которой я совсем недавно размышляла. Только вот, какая из моих догадок верна? Вряд ли это перемещение во времени: сомневаюсь, что даже в эпоху мечей на Земле водились подобные твари. На похищение инопланетянами тоже мало похоже - единственными, кто похищал меня в последнее время, это головорезы Гамлета, а в их внеземном происхождении я как-то сильно сомневаюсь. Параллельная реальность? Вот это больше похоже на правду. Тогда становилось понятным и наличие странно одетых мужиков, разговаривающих на непонятном языке и называющих себя градерами и держащих в клетке маленькую девочку, которая на поверку оказалась вовсе и не девочкой, а жутким монстром, который в итоге сожрал тех троих охотников... Фух! Это явно не мой родной мир, да.

   Когда осознание этого факта, можно сказать, накрыло меня с головой, я без сил опустилась под ближайшее дерево и закрыла лицо руками, чувствуя, как меня бьет крупная дрожь. Разве такое возможно? Почему это случилось именно со мной? Господи, почему я? За что?! Нет, я конечно далеко не невинный агнец, и в жизни своей совершала больше плохих поступков, нежели хороших, но разве это повод наказывать меня... вот так? Разве это повод зашвырнуть меня в другой мир, в котором живут опасные человекоподобные твари? Сколько я тут протяну, не умея разговаривать на местном языке, не зная самых элементарных вещей и не понимая, что происходит вокруг?

   Если я не выберусь из леса, рано или поздно меня сожрет какой-нибудь монстр, а если выберусь, вполне возможно, что прикончит кто-то из местных.

   Слезы сдержать не удалось и я, плюнув на все, горько расплакалась, громко всхлипывая и шмыгая носом. Рыдала я долго, и с упоением, жалея себя и свою загубленную жизнь. Наконец, моя нервная система видимо решила, что с нее на сегодня достаточно стрессов, и я сама не заметила, как заснула, опершись спиной о древесный ствол и свесив голову на грудь.

   Проснулась я примерно во второй половине дня - по крайней мере, вокруг стало несколько темнее, а лучи заходящего солнца уже едва проглядывали сквозь шелестящие от легкого ветерка, кроны.

   Услышав тихое сопение, я напряглась и перевела взгляд на источник звука. Ребенок уютно устроился под моим боком, положив лохматую голову на мое плечо. Окровавленное лицо выглядело спокойным и умиротворенным и, это откровенно говоря, выглядело жутковато.

   «Да вы что, мать вашу, издеваетесь!?»

   Кстати, теперь я приблизительно знаю, что может чувствовать человек, проснувшись и обнаружив, что рядом с ним мирно спит тигр. Вроде бы он тебя не трогает, но кто знает, что у него на уме и не сожрет ли он тебя, когда проснется.

   Стряхивать с себя монстрика я побоялась, поэтому продолжила, напряженно замерев, сидеть под деревом, вслушиваясь в звуки леса. Где-то неподалеку не слишком оптимистично прокуковала кукушка. Я насчитала всего три «ку-ку» и расстроилась. Мимо с жужжанием пролетел толстый черный жук, заложив вираж вокруг моей головы и умчавшись дальше. Трава тихо зашуршала, и я скосила взгляд в сторону звука.

   - Мама! - сипло воскликнула я, глядя на глянцево-черную, с желтым брюшком змеюку, раскачивающуюся на хвосте и периодически выстреливающую тонким розовым языком.

   Змей я боялась с самого детства, а в цирке, когда «добрая» тетенька, выступающая с этими пресмыкающимися, вознамерилась повестить на меня питона, я устроила настоящую истерику, переполошив весь зал и чуть не доведя до инфаркта нашу воспитательницу.

   И вот теперь я, в буквальном смысле, смотрю в глаза своей давней фобии, в который уже раз за последнее время, мысленно прощаясь с жизнью.

   Внезапно, у меня из-под бока метнулось размытое пятно, и в следующее мгновение я круглыми глазами смотрела на мелкую, сжимающую в кулачке змею. Та шипела и извивалась, но надежно перехваченная у основания головы, никак не могла освободиться.

   - С-спасибо... - заикаясь от страха, хрипло прошептала я, - А теперь, брось ее куда-нибудь подальше, ладно?

   Мелкая чуть склонила голову на бок, внимательно ко мне прислушиваясь, а затем... глаза ее полыхнули красным, хищная пасть разинулась, обнажая острые клыки, а через мгновение обезглавленная змеюка полетела в ближайшие кусты.

   - Мо-молодец... - выдавила из себя я, с ужасом глядя на то, как монстрик сплевывает на землю змеиную башку, - Хо-хорошая девочка...

   Мелкая облизнулась и приняла свой нормальный облик, глядя на меня вопросительно: мол, что дальше?

   «Скажите мне, что я брежу» - подумала я, «отлипая» от дерева и поднимаясь на ноги. Отряхнув джинсы от налипших на них сухих хвойных иголок, молча направилась, куда глаза глядят, почему-то даже не сомневаясь в том, что ребенок последует за мной.

   «С одной стороны, девчонка - ужас полный!» - размышляла я, пиная ботинком шишку, которая отскочив от древесного ствола, ударила меня под коленку, - «С другой же, она может послужить мне неплохой защитой: вон, как со змеей шустро справилась! А тут наверняка водятся куда более опасные хищники, хотя за все это время ни один мне к счастью так и не встретился»

   Мелкая нагнав меня, вцепилась в рукав куртки, а я прямо восхитилась собственной выдержке.

   Через какое-то время до моего слуха донеслось журчание воды. Я, сглотнув остатки слюны, мучимая жаждой поспешила на звук. В данный момент мне как-то мало думалось о микробах и кишечных инфекциях - пить хотелось так, что я готова была и из лужи лакать, если эта самая лужа найдется.

   Деревья чуть расступились, и мы с Мелкой вышли к большущим, заросшим темно-зеленым и сероватым мхом, валунам, с которых мини-водопадиком стекала вода, образуя крошечное озерцо, вокруг которого густо росли осока и камыш.

   Чуть не издав победный клич, бросилась в ту сторону и таща за собой мелкую. Мне пришлось сильно постараться, чтобы, не свалившись в озерцо, набрать в ладонь горсть воды. Да... ситом, наверное, и то проще черпать было бы... Но все же, с горем пополам мне удалось утолить жажду.

   Мелкая тем временем разгребла осоку, которая достигала ее макушки, и теперь, стоя на четвереньках, по-звериному лакала мутноватую воду.

   «Мда... детеныш, что же мне с тобой делать?» - мысленно вздохнула я, закатывая рукава куртки, - «Для начала, попробуем тебя отмыть!»

   - Малышка, - позвала я, и когда девочка обернулась, сверкнув на мгновение алым огоньком в глазах, жестом показала ей на воду, - сейчас мы с тобой будем купаться. Ты любишь купаться? Только не царапайся и не кусайся, пожалуйста, хорошо?

   Чувствуя себя заправским дрессировщиком, укрощающим диких зверей, медленно подошла к девочке, сломав при этом несколько камышей, и присев на корточки, зачерпнула воду.

   - Надо-надо умываться по утрам и вечерам! - заявила я, пытаясь оттереть засохшую кровь с детской моськи. Мелкая недовольно фыркала и пыталась увернуться, но я была неумолима, - А нечистым трубочистам стыд и срам, стыд и срам!

   Через некоторое время, критическим взглядом осмотрев результат своих трудов, пришла к неутешительному выводу, что обычным умыванием тут не обойдешься - ребенка нужно купать полностью, ибо грязь, вперемешку с кровью образовала корку.

   - Давай-ка, вытряхивайся из своего рванья, - велела я, и заметив непонимание на детском лице, вздохнув, потянула вверх то ли ночную рубашку, то ли платьице - не знаю, чем это было раньше.

   Мелкая тихонечко зарычала, заставив меня обмереть от страха.

   - Ты это... не рычи! - стараясь придать голосу строгие нотки, обратилась к монстрику, - По тебе вон, скоро блохи скакать будут! Учти, замечу на тебе хоть какую-то живность - спать рядом с собой не разрешу! Так что, спрячь клыки и лезь в воду!

   Пришлось снять ботинки, подкатать джинсы до коленей и войти в воду, чтобы лично проследить за водными процедурами. Мокрая с головы до тощих ножек мелкая, вид имела несчастный и жалкий.

   «Дожили, купаю монстрика посреди темного и страшного леса!» - поражаясь самой себе, подумала я, пытаясь тщательно промыть на удивление мягкие волосы девочки.

   - Ну, вот и все! - вздохнув с облегчением, констатировала я, выбираясь из воды. Следом за мной, встряхиваясь, словно мокрый щеночек, на сушу вылезла Мелкая.

   Скептически повертев в руках грязную тряпку, некогда бывшую одеждой, вздохнула на этот раз тяжко и, сняв с себя сначала куртку, стянула черную футболку, на которой гордо красовался улыбающийся «Веселый Роджер».

   - На, примерь-ка! - протянула девочке предмет своего гардероба. Нет, носить куртку прямо поверх бюстгальтера мне совершенно не хотелось, но не оставлять же ребенка совсем голым, она вон, к тому же еще и босая.

   С одеванием мелкой пришлось помочь - такое ощущение, что она раньше никогда не одевалась самостоятельно, что, кстати, странно, исходя из ее отнюдь не младенческого возраста.

   Наконец на монстрике красовалась моя футболка, доходящая почти до колен, и теперь она с интересом стояла, наклонив голову и пытаясь рассмотреть рисунок.

   Так-с, с этим мы вроде бы разобрались, теперь пора бы задуматься о том, что делать дальше. Уходить от источника воды не хотелось, поэтому я решила, что эту ночь мы проведем здесь. Осталось только как-то решить вопрос с пропитанием: последний раз я ела вчера вечером, и желудок напоминал мне об этом громким урчанием.

   Поискать что ли поблизости какие-нибудь ягоды или орехи? Из меня, конечно, тот еще «юный натуралист», так что боюсь - в конечном итоге схомячу что-нибудь ядовитое и поминай, как звали.

   «Может, отправить малышку на охоту?» - прикинула я, поглаживая пустой живот.

   Воображение тут же услужливо нарисовало мне миленькую маленькую девочку, волочащую за ногу здорового вооруженного до зубов мужика с перегрызенным горлом. Б-р-р! Жуть какая! Но другого выхода, увы, нет - придется как-то договариваться с монстриком об ужине, и желательно до того, как стемнеет окончательно.

   Примерно с полчаса у меня ушло на то, чтобы попытаться втолковать Мелкой что же я все-таки от нее хочу.

   Попыталась изобразить зайца, приставив раскрытые ладони к затылку и даже попрыгав на месте, но явно не добилась определенных успехов. Ребенок наблюдал за моей пантомимой с интересом, а я чувствовала себя львом Бонифацием, дающим представление маленьким аборигенам.

   Вскоре я окончательно выдохлась и распрощалась с мечтами об ужине, плюхнувшись на прохладную траву и устало раскинув руки в стороны. Желудок жалобно заурчал и сжался в очередном голодном спазме.

   «Делать нечего, - досадливо подумала я, разглядывая шелестящие на легком ветру древесные кроны, - придется самой искать хоть что-нибудь съедобное»

   Привстав на локтях, я уже хотела было попросить мелкую подождать меня возле озерца, но той и след простыл.

   - Эй! Ребенок? Ребенок, ты где? - осмотревшись по сторонам и никого не обнаружив, позвала я. Ответом мне послужило одинокое совиное уханье.

   Оставалось надеяться на то, что малышка все-таки отправилась на охоту и вскоре вернется с добычей. Правда, я понятия не имею, как мы ее будем разделывать, но есть хотелось так сильно, что этот вопрос я решила отложить на потом. Главное, чтобы была еда.

   Поднявшись с земли, я побрела к деревьям, намереваясь набрать сухих веток для того, чтобы развести костер. На это у меня ушло приблизительно четверть часа, за который я успела натаскать хвороста и желтоватой сухой травы, сложить крошечный шалашик и, скрестив ноги по-турецки, запустить руку в верхний кармашек куртки, из которого я извлекла на свет черную бензиновую зажигалку с изображенной на ней стилизованной буквой «Е».

   По правде сказать, курить я бросила пару лет назад, поддавшись настойчивым уговорам Сильвера, которому, видите ли, было неприятно целоваться с «пепельницей», хотя сам, зараза, дымил как паровоз. А вот зажигалку, которая в свое время обошлась мне весьма не дешево, решила оставить при себе как талисман. Только вот, откровенно говоря, талисманчик из нее получился так себе, зато сейчас прямо-таки неоценимая польза!

   Затаив дыхание, чиркнула колесиком и, дождавшись, когда фитилек вспыхнет пламенем, осторожно поднесла зажигалку к сухой траве, которая к моей несказанной радости, тут же занялась огнем.

   «Ну, вот и славненько» - удовлетворенно подумала я, заворожено глядя в костер.

   Когда неподалеку затрещали ветки, всю мою расслабленную задумчивость как рукой сняло. Резко обернувшись, выдохнула с облегчением: Мелкая! Да причем не одна, а с добычей.

   Ребенок с довольным видом продемонстрировал мне чью-то покрытую короткой серой шерстью тушу, с подозрительно лысым и длинным хвостом. При мысли о том, что это может быть крыса, меня передернуло.

   - Дай-ка посмотрю, что там у тебя! - сопровождая свою просьбу жестами, подозвала малышку к себе.

   Ну что же, моя пантомима не прошла даром: упитанный зверек действительно имел длинные уши и довольно массивные задние лапы. Кроло-крыс выглядел несколько потрепанным - видимо, до последнего сражался за свою жизнь, и аппетита, если честно, не вызывал. Но и умирать от голода из-за собственной брезгливости я не собиралась - в конце концов, едят же некоторые всяких там кузнечиков и тараканов, и даже за деликатес это считают. А у меня вот в меню на сегодня кроло-крыс, только...

   - Послушай, малышка, - вкрадчиво обратилась я к пристроившемуся рядом со мной ребенку, - ты можешь его... - я жестом показала, как сдираю со зверька шкурку, и с надеждой уставилась на Мелкую.

   Та с готовностью закивала, и буквально выхватив у меня из рук тушку, быстрым резким движением свернула кроло-крысу шею, а затем, вспоров его от горла до брюха острым когтем, вывалила на землю серовато-розовые внутренности. Я скривилась, продолжая наблюдать за тем, как ребенок, ловко орудую когтями, освобождает несчастное животное от шкурки.

   Когда тушка была освежевана, я не без труда нанизала ее на прутик средних размеров, и пристроила его над огнем, приготовившись к долгому ожиданию. Мелкая наблюдала за мной с интересом, то и дело, принюхиваясь и тихо фыркая.

   Не знаю, как те путешественники, о которых пишут в книгах, умудряются не умереть с голоду, но вот лично мне, при взгляде на обугленное нечто хотелось плакать. Вынуждена признать: на кулинарном поприще в условиях дикого леса я потерпела полное фиаско. Однако голод все-таки взял верх над здравым смыслом, поэтому я, сковырнув корочку, кое-как отковыряла себе кусочек мяса и стараясь особенно не принюхиваться, положила в рот. Следующий кусок, предложила малышке, но та, брезгливо скривившись, отрицательно замотала головой, отказываясь от «угощения».

   - Ну как хочешь, - пожав плечами, проворчала я, без особого аппетита продолжая ужин.

   К моему немалому разочарованию, действительно съедобного мяса оказалось очень мало - ближе к костям кроло-крыс почти не прожарился, а в некоторых местах наоборот, превратился в угли. Тем не менее, худо-бедно, первый голод мне утолить удалось и, завернув в большой лопух скудные остатки ужина, я растянулась возле костра, с ужасом понимая, что на подобной еде я долго не протяну.

   Мелкая, привычно устроившись у меня под боком, вскоре тихонько засопела, надежно обхватив меня руками и ногами. А я еще долго лежала без сна, пытаясь хоть как-то привести мысли в порядок и попытаться составить приблизительный план действий.

   Открыто выбираться к людям нам пока нельзя - для нас с малышкой это, скорее всего, верная смерть. Но ведь и торчать в лесу вечность мы не можем: рано или поздно, в зажигалке кончится бензин, и что тогда? Разводить огонь с помощью трения точно не ко мне, да и перспектива все время спать на земле под открытым небом меня совсем не прельщает. Это сейчас довольно-таки тепло, а что будет, когда похолодает?

   В общем, куда не кинь - всюду клин, и что делать в сложившейся ситуации я без малейшего понятия.

   Тяжело вздохнув, закрыла глаза, прислушиваясь к тревожным и непривычным звукам ночного леса и мечтая о том, что каким-то чудом проснусь я уже в своем родном мире.

ГЛАВА 4

На этот раз, Мелкая проснулась первой: заворочалась, толкнула локтем мне под ребра и тихонечко откатилась в сторону. Боку, к которому она до этого прижималась, тут же стало прохладно.

   Открыла глаза, сонно поморгала на серый кусочек неба, виднеющийся между древесных крон, и расстроено застонала: погода явно испортилась, так что вполне возможно вскоре зарядит дождь.

   «Ну, замечательно!» - уже даже не в силах злиться на возникшую ситуацию, подумала я, - «Что нам не хватает для полного счастья? Конечно же, промокнуть до нитки и окончательно продрогнуть!»

   Кажется, кто-то там свыше решил испытать на прочность не только мои нервы, но и тело. Могу поспорить: он неплохо развлекается, наблюдая за моими злоключениями, только вот, такими темпами - представлению скоро придет печальный конец.

   Перекатилась набок, чувствуя неприятную, тянущую боль в пояснице и отыскала взглядом малышку. Та сидела неподалеку, задумчиво вертя в руках лопух с завернутыми в него остатками (ну, или останками) кроло-крыса. При мысли о еде, накатила тошнота: аппетита не было, да и общая разбитость организма явно говорила о том, что ночевки на холодной земле не прошли для меня даром.

   - Эй, ребенок! - охрипшим голосом позвала я, и когда девочка обратила на меня взгляд, продолжила: - Нам пора идти дальше. И выброси, пожалуйста, эту гадость.

   Лопух с моим вчерашним ужином полетел в кусты - значит, хоть что-то из того что я говорю, мелкая каким-то образом понимает. Что ж, это уже легче: сил на очередные пантомимы попросту не было.

   На ноги я поднялась с таким оханьем и кряхтеньем, словно мне было не двадцать девять, а сто двадцать девять лет. Голова немного кружилась и пульсировала в районе висков, отдавая в затылок. Горло саднило, хотя пока еще и не так сильно, зато в носу зудело, обещая скорый насморк. А ведь у меня с собой даже антибиотиков нет! Интересно, как долго я протяну, шатаясь по лесу с высокой температурой?

   «Так, без паники!» - мысленно приказала я себе, осторожно наклоняясь над водопадиком и зачерпывая горсти ледяной воды, чтобы напиться и умыться. Меня повело в сторону, и я едва не рухнула в озерцо, но вовремя оперлась ладонью о склизкий покрытый мхом камень. Сердце тяжело бухало в груди, а перед глазами заплясали темные пятна. Ох, елочки, не хватало мне еще в обморок грохнуться!

   На дрожащих ногах отошла подальше от воды и прикрыла глаза, стараясь дышать глубоко и ровно. Почти сразу же почувствовала, как за мою руку ухватилась маленькая горячая ручка мелкой.

   - Сейчас... пойдем. - С трудом ворочая языком, пробормотала я, вопреки собственным словам, вновь опускаясь на траву, - Сейчас...

   В ушах зашумело, и я, ощутив какую-то странную невесомость, провалилась в темноту.

   Очнулась от того, что меня хлопают по щеке. С трудом разлепив веки, разглядела перед собой размытое белое пятно, которое постепенно сформировалось в обеспокоенное лицо малышки. Увидев, что я очнулась, она попыталась запихнуть мне в рот какой-то толстый зеленый стебелек, а при моей попытке увернуться, нахмурившись, удвоила усилия. Так что, пришлось прожевать что-то терпко-кислое, волокнистое, отдаленно напоминающее по вкусу черешок ревеня. Проглотить получилось с трудом, да и то, после этого я закашлялась, чувствуя, как отдает в груди легкой болью. Кости неприятно крутило, как бывает при ознобе, хотя лоб и щеки, кажется, пылали нестерпимым жаром, да таким, что чудилось - еще немного, и у меня лопнут глаза.

   Последнее, что я запомнила перед тем, как вновь забыться в тяжелом болезненным беспамятстве - это Малышка, привычно прижимающаяся к моему боку.

   «Заразиться ведь» - успела промелькнуть вялая мысль.

   Процедура с похлопываниями по щекам и попытками накормить меня кислым стеблем продолжалась еще несколько раз. Я покорно жевала жесткое растение, постепенно, с некоторым радостным удивлением отмечая, что мне понемногу становиться лучше. Не так, чтобы я прямо сейчас бодро вскочила на ноги готовая к любым свершениям, но судя по ощущениям: жар определенно спал.

   Несмотря на то, что тело все еще чувствовало ужасную слабость, а приступы кашля и вовсе почти заставляли задыхаться, я ощутила, что уже вполне способна садиться и даже самостоятельно доползти до воды.

   Мелкая все время сидела рядышком тихая как мышка, глядя на меня большими печальными глазами. Не знаю уж, что такое она мне давала, но это определенно помогло сбить температуру, так что я даже представить себе боюсь, что бы со мной случилось без ее своевременной помощи. Определенно, мне повезло в том, что я ее встретила и что она, по каким-то непонятным причинам ко мне привязалась. Даже в том, что малышка не человек я теперь находила свои преимущества: тут тебе и защитник, и добытчик, да и молчаливая моральная поддержка как-никак. А еще неплохая грелка, между прочим... в общем - одни плюсы.

   Ближе к вечеру, ветер заметно усилился, и начал накрапывать мелкий противный дождик, так что мной было принято решение перебраться поближе к деревьям, чтобы хоть как-то укрыться от пока еще слабого дождя.

   Перед тем, как мы покинули полянку с озерцом, я внезапно почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.

   Серьезно, всегда искренне полагала, что физически чей-то взгляд ощутить невозможно, но сейчас - я руку свою готова была отдать на съедение, - за нами явно кто-то наблюдал. К моему ознобу добавились противные мурашки, а сердце, екнув, участило свой темп.

   Повертела головой, пытаясь разглядеть в стремительно сгущающихся сумерках того, кто за нами подглядывал, но к счастью или нет, никого не увидела.

   - Малышка, - шепотом обратилась я к девочке, - ты ничего не чувствуешь?

   Та посмотрела на меня непонимающе, а затем, как-то по-звериному принюхавшись, отрицательно покачала головой.

   - Странно. - Передернув плечами, пробормотала я, покрепче сжимая ладонь Мелкой.

   «Может, у меня на почве болезни паранойя разыгралась?» - попыталась найти хоть какое-то приемлемое объяснение собственным ощущениям, но это, увы, отнюдь не успокаивало.

   Меж тем, лес стал гуще, и теперь до нас долетали лишь редкие крупные капли, которые впрочем, тоже доставляли немалый дискомфорт, будто прицельно срываясь именно за шиворот. Очень хотелось как можно быстрее найти более-менее сухое место и отдохнуть: несмотря на то, что прошли мы совсем немного, измученный болезнью организм невероятно быстро уставал.

   Наконец, мы набрели на роскошную ель, чьи пушистые лапы образовывали что-то воде навеса. У ее корней мы и пристроились, тесно прижавшись, друг к другу в попытке хоть немного согреться. Точнее, согреться пыталась я, так как мелкая, подозреваю, вообще не чувствовала ни холода ни дискомфорта, запросто щеголяя в одной лишь моей футболке.

   Голова была тяжелой, и очень хотелось спать, но едва я, закрыв глаза, проваливалась в вязкую полудрему, меня вновь начинал душить очередной приступ кашля. Ох, нелегко же мне дались эти несколько дней, проведенные в лесу!

   Вообще-то, по правде говоря, никогда не считала себя неженкой. В детдоме вообще таких не любят, так что я очень рано привыкла к синякам и шишкам, которые мы с другими воспитанниками наставляли сначала друг другу, а потом и уличным задирам. Я, между прочим, не плакала, даже когда в девять лет руку в двух местах сломала, неудачно свалившись с гаража, по крыше которого лазила. А болела и вовсе на своей памяти пару раз и то, в основном, по собственной дурости. Зато сейчас я в полной мере прочувствовала, что такое ощущать себя слабой разбитой и беспомощной, без малейшей надежды на то, что вскоре все каким-то чудесным образом изменится к лучшему. И ощущения эти, мне мягко говоря, совсем не нравились.

   «Что дальше?» - этот вопрос занимал меня больше всего. И ни одного ответа на него, у меня, увы, не было.

   Возможно, стоит все-таки попытаться выбраться к людям, но для этого сначала нужно как-то отделаться от мелкой, так как сильно сомневаюсь, что в компании с монстриком меня примут с распростертыми объятиями.

   Допустим, я действительно выберусь из леса к какой-нибудь деревеньке или поселку: грязная, больная и ничего не смыслящая в местных нравах и законах. Не стоит забывать, что я хоть и понимаю иномирную речь, но разговаривать-то не могу, так что мне вновь останется притвориться немой. Итак: грязная, больная, немая и ведущая себя весьма странно чужачка, приходит в деревню - погонят палками или сразу на костер поволокут? Сомневаюсь, что мне повезет выбрести на общину этаких «добрых самаритян», которые дружно пожалеют убогую, безвозмездно предоставив ей кров и пищу. Вера в людей у меня издохла давно, так толком и не проклюнувшись, так что сценарии дальнейшего развития событий мое воображение рисовало в самых мрачных тонах.

   Вот где-то на этой пессимистичной ноте я и уснула, чтобы через какое-то время проснуться от очередного приступа кашля.

   Мелкая, прижавшись ко мне всем своим тщедушным тельцем, уютно сопела, свернувшись клубочком и пристроив голову на моем согнутом локте. Судя по шелестящему звуку - дождь и не думал заканчиваться, зарядив, видимо, на всю ночь.

   Неожиданно, мне показалось, что в густой темноте окружающей нас, мелькнули и исчезли две светящиеся точки, а затем я услышала хруст сломавшейся под чьим-то весом сухой ветки. По позвоночнику тут же пробежал холодок, и я очень некстати вспомнила то ощущение пристального взгляда, которое я испытала, когда мы покидали полянку с озерцом.

   «Неужели, за нами действительно кто-то следит?» - с ужасом подумала я, пристально прислушиваясь к окружающим звукам, но больше ничего подозрительного так и не услышала.

   - Эй, малышка, - я осторожно потормошила мелкую, и та, вздрогнув, вскинулась с тихим рыком, от которого у меня волосы на затылке зашевелились, - Малышка, кажется, здесь кто-то есть. Ты ничего не чувствуешь?

   Ребенок настороженно подался вперед, шумно втягивая воздух. В темноте ее глаза засветились красным, а черты лица странно заострились, сделавшись по-звериному хищными.

   - Ну что там? - шепотом спросила я, боясь, лишний раз пошевелиться.

   Мелкая еще некоторое время просидела бездвижно, принюхиваясь и, видимо прислушиваясь, но затем расслабилась и посмотрела на меня вопросительно: мол, и чего ты меня разбудила?

   - Показалось, наверное. - Неуверенно пробормотала я, хотя поклясться могла, что те два огонька мне отнюдь не примерещились. Но раз даже малышка ничего не учуяла, то видать, это всего лишь мое разыгравшееся на нервной почве воображение. - Ладно, давай спать.

   Мелкая тихо фыркнув, вновь прильнула к моему боку, а я еще долго лежала без сна, прислушиваясь к звукам ночного леса и до дрожи боясь услышать что-нибудь выбивающееся из общего фона.

ГЛАВА 5

Поутру я обнаружила, что чувствую себя гораздо лучше, чем накануне. Не знаю, что было тому причиной: тот кислый стебелек, который мне давала жевать Мелкая или же собственный хороший иммунитет, но жар спал окончательно и это меня несказанно порадовало.

   Не открывая глаз, с удовольствием потянулась, чувствуя, как хрустят косточки, и попыталась нашарить рукой ребенка. Ребенок в радиусе досягаемости не обнаружился, и я тут же вскочила на ноги, едва не приложившись головой о низко растущую ветку.

   - Малышка? Малышка, ты где? - позвала я, озираясь по сторонам в надежде увидеть знакомые светлые вихры, - Эй, мелкая, сейчас не самое подходящее время играть в прятки!

   Честно говоря, не ожидала от себя, что так встревожусь исчезновением этого ребенка.

   К счастью, бежать, никуда не понадобилось. Взъерошенная малышка появилась из-за разлапистого дерева, с довольной перепачканной кровью мордашкой. Увидев, что я уже проснулась, она радостно протянула мне чьи-то розоватые потроха. Меня передернуло.

   - Надеюсь, это животное? - стараясь, чтобы голос звучал строго, внутренне холодея, поинтересовалась я, игнорируя щедрое «подношение».

   Мелкая чуть склонила голову набок, словно к чему-то прислушиваясь, а затем неуверенно кивнула. Меня это немного успокоило, так как при мысли о том, что передо мной человеческие внутренности, мне становилось плохо.

   Убедившись, что завтракать свежатинкой я не намерена, девочка выбросила ливер и, ухватив меня за руку, куда-то настойчиво потянула. Я сопротивляться не стала - по большому счету, плевать куда идти, все равно понятия не имею, где конкретно нахожусь. А определять стороны света по солнцу или древесному мху я как-то не научилась, да и не представляла, если честно, как это знание можно применить на практике: от того, что я буду знать в какой стороне север, положение мое никак не улучшится.

   Пока я на «буксире» брела за малышкой, успела заметить, что в некоторых местах трава и земля были испачканы кровью. Этакая кровавая тропинка, по которой мы, кстати, и двигались. А вот и пятно побольше - Малышка замерла возле него на мгновение и обернулась ко мне, а затем указала рукой дальше, где темные капли возобновлялись.

   С каждым последующим шагом мне становилось не по себе. Это ж, с какого зверя могло столько натечь?

   Ответ предстал передо мной уже через десяток шагов: выпотрошенная туша какого-то зверя, отдаленно напоминающего покрытую серой с черными пятнами шерстью, свинью.

   - Твоя работа? - обратилась я к малышке, которая заинтересованно принюхиваясь, склонилась над мертвым животным, над которым уже клубился рой жирных черных мух.

   Не-а, есть я это точно не буду - не настолько уж и голодна.

   Желудок раздосадовано заурчал, как бы намекая на обратное, но я была непоколебима: мясо наверняка успело испортиться на утреннем солнышке, которое пришло на смену вчерашнему дождю. И мухи, ползающие по рваной ране на шее животного, аппетита вовсе не добавляли.

   Поэтому я обогнула тушу по большой дуге, и растерянно замерла: «кровавая тропинка» и не думала прекращаться, петляя между деревьями.

   - Ты что, еще кого-то загрызла?

   Мелкая, разумеется, не удостоила меня ответом. Прекратив, наконец, обнюхивать убитого зверя, она, как ни в чем не бывало, взяла меня за руку и повела дальше, следуя четко по виднеющимся на земле темно-бурым пятнам.

   Меня эта «прогулка» начинала пугать. Куда она меня ведет? Откуда могло взяться столько крови? И если вдруг не малышка, то, что за Ариадна, черт ее дери, могла оставить нам эту «путеводную» нить?

   - Ты знаешь, кто это сделал? - устав мучатся догадками, напрямую спросила у ребенка.

   Мелкая в ответ отрицательно покачала головой, тем не менее, продолжая следовать по кровавым следам.

   - Тогда, может быть, нам не надо идти в ту сторону? - осторожно поинтересовалась я, замедляя шаг и намереваясь повернуть если не обратно, то в любую другую сторону кроме той, куда вела тропинка.

   Исполнить свое намерение я не успела: неожиданно, в деревьях образовался просвет, сквозь который моему взору предстал невысокий частокол и бревенчатая, почерневшая от времени стена дома.

   Сердце сделало в груди немыслимый кульбит - неужели, люди?

   Я, пригнувшись, чтобы меня, если что, не было заметно из окон, пробралась к густому кусту малины, на котором только начали появляться зеленые ягоды. Мелкая притаилась рядом со мной, сверкая любопытными глазенками.

   Двор показался мне запущенным и запустелым: ни белья просушивающегося на веревках, ни дыма из узенькой печной трубы, да и разбитый рядом огородик успел зарасти сорной травой. Кажется, нам с мелкой повезло набрести на чей-то покинутый дом, и это приравнивалось мной к маленькому чуду.

   Решив, что вечно прятаться в кустах глупо, я не спеша направилась к калитке, которая едва ли доставала мне до груди и не являлась сколь-нибудь серьезным препятствием. Малышка не отставая, следовала за мной, настороженно прислушиваясь и принюхиваясь под мое молчаливое одобрение: мало ли, что мне показалось - вдруг, в этом доме все-таки кто-то живет?

   Калитка оказалась не заперта, поэтому я без труда прошла во двор и осмотрелась: домик был совсем не большим, и очень просевшим от времени. Темные стены и темные деревянные ставни, распахнутые настежь, выглядели весьма неприветливо, но возможность заиметь крышу над головой перекрыла подступающий страх.

   У покосившегося крылечка меня ждал весьма неприятный сюрприз: еще одна туша лохматой свиньи с разодранным горлом, но на сей раз не выпотрошенная - удивительно только, как я ее сразу не заметила.

   Мелкая радостно заурчала, видимо весьма довольная нашей находкой. Я если честно, тоже подумала о том, что эта свинка выглядит более съедобной, чем та, что попалась нам по дороге, и что вполне возможно, сегодня на ужин нас ждет свининка.

   Но вопрос о том, кто притащил сюда эту тушу, оставляя за собой кровавый след, явно для того, чтобы мы могли выйти к этому домику, все еще стоял открытым. Не получится ли так, что нас сюда заманили? Те же градеры, например? Решили поймать малышку, приманив ее запахом крови? А вдруг, они там, в доме? Затаились и ждут, когда мы войдем внутрь и попадемся им прямо в руки.

   - Малышка, ты чувствуешь что-нибудь? - шепотом спросила я у ребенка. Кажется, этот вопрос уже начал входить у меня в привычку.

   Мелкая снова начала принюхиваться, на этот раз старательно, шумно вдыхая воздух трепещущими ноздрями. Зрачки ее при этом засветились двумя алыми точками, заставляя меня невольно содрогнуться - все-таки, к этому зрелищу довольно сложно привыкнуть.

   Примерно через минуту, я получила ответ: ребенок отрицательно покачал головой, мол, ничего не чувствую, и я позволила себе облегченно выдохнуть.

   Но расслабляться слишком рано я не спешила: как бы то ни было, таинственный охотник на диких хрюшек мной все еще выявлен не был.

   - Подожди меня здесь. - Не повышая голоса, обратилась я к Мелкой, и начала подниматься по предательски скрипящим ступеням.

   Возможно, с моей стороны было бы разумней первой запустить внутрь именно малышку - уж она-то в случае чего, точно сможет за себя постоять, но мое сознание упорно воспринимало ее как маленького ребенка. По крайней мере, до тех пор, пока дитятко не отращивало себе когти и клыки.

   Входная дверь отворилась с натужным, даже не скрипом - кряхтением, гостеприимно приглашая меня войти в темное нутро заброшенного дома. Я опасливо просунула внутрь сначала голову, а оглядевшись, втянулась в небольшое помещение полностью. Кажется, такие вот крохотные комнатки с деревянными ведрами, развешенными по стенам пучками сушеных трав и колченогой лавочкой, называются сени. В носу защекотало от душистого травяного духа, перемешанного с запахом смолы и старого дерева.

   Поманив мелкую за собой, толкнула очередную дверь, оказавшись в довольно просторной, но очень темной и захламленной комнатке, которая вмещала в себя несколько массивных сундуков, почерневший от копоти очаг, длинный, заставленный глиняной утварью стол и топчан, располагающийся в самом дальнем и темном углу.

   На топчане явно что-то лежало и, подойдя поближе, я вскрикнула от неожиданности - старуха! Точнее, мертвая старуха. И хоть смерть еще не успела нанести ей непоправимые изменения, открытые остекленевшие глаза ясно указывали на то, что пожилая женщина отнюдь не спит, а находится сейчас в лучшем из миров.

   Покойников я не особенно боялась - всегда гораздо больше опасалась живых, поэтому смело приблизилась к телу и, преодолев внутреннюю дрожь, закрыла старушке глаза. Раз уж мы с малышкой решили жить в этом доме, не мешало бы проявить некоторое уважение к его бывшей хозяйке, и пусть ей, скорее всего, уже глубоко фиолетово на мои манипуляции, я все же в кои-то веке решила поступить правильно. Правда, мои действия возымели весьма неожиданный эффект: едва я отвела руку от лица старушки, как ее кожа стремительно начала темнеть и иссыхать, а через несколько мгновений, передо мной на топчане лежал лишь прах, смутно повторяющий контуры тела.

   - Твою ж мать! - сдавленно воскликнула я, во все глаза, таращась на это действо, - Мелкая, ты это видела?! Что это сейчас было?

   Малышка ответила мне утробным рычанием. Обернувшись на нее, увидела две светящиеся в полумраке комнаты алые точки, в которые превратились зрачки ребенка. Видимо, ее тоже напугало случившееся.

   - Т-ш-ш-ш, спокойно. - Не в силах скрыть дрожь в голосе, я притянула мелкую к себе и обняла за худые плечи, стараясь не думать о том, что вот сейчас она с перепуга в меня вцепится. - Сейчас мы что-нибудь придумаем.

   Преодолевая брезгливость, я аккуратно скатала одеяло с прахом и потащила его к выходу, стараясь не просыпать старушку на пол.

   Уже стоя на крыльце, задумалась о том, что делать дальше: свалить ее под ближайшим кустом или организовать покойнице более достойные похороны? Ну, не вытряхивать же ее прямо здесь, правда?

   Решив, что разберусь с этим попозже, когда хоть немного отдохну и приду в себя, обошла дом с торца, наткнувшись на колодезный сруб.

   «Надо же, как удачно!» - подумала я, складывая свернутое одеяло под стену дома, - «Не нужно будет думать, откуда брать воду»

   Убедившись, что колодец функционирует и даже имеет довольно объемное ведро, к ручке которого была привязана цепь, я вернулась обратно к мелкой, которая все еще ощетинившись стояла на том же месте где я ее и оставила.

   Тяжело вздохнув, присела перед малышкой на корточки, заглядывая в сияющие алым светом глаза:

   - Ну что ты, испугалась, да? - вкрадчиво спросила я, успокаивающе поглаживая ее по худенькой руке, - Все уже позади, слышишь? Я унесла ее, так что больше бояться нечего.

   Мелкая моргнула, возвращая глазам нормальный голубой цвет, и неожиданно шумно втянув воздух, буквально повисла у меня на шее, мелко дрожа всем телом. Вот тебе и страшный монстр, играючи расправившийся с тремя суровыми дядьками! Сейчас, в моих объятиях находился маленький перепуганный ребенок, который искал во мне защиты и утешения.

   Я какое-то время, гладила девочку по спутанным волосам, шепча ей что-то успокаивающее, а сама думала о том, что за это время неожиданно для себя успела привязаться к этой малышке. Никогда не замечала за собой особой любви к детям, не понаслышке зная о том, какими на самом деле они могут быть жестокими - настоящими монстрами, злыми и эгоистичными.

   Но вот, я обнимаю маленького монстра - самого взаправдашнего, с клыками и когтями, а вместо вполне логичного страха, я испытываю желание оберечь и защитить, спрятав от всех напастей. Мы с малышкой нуждались друг в друге: эта простая истина пришла ко мне внезапно, пустив корни в сознании и репьем, застряв в сердце. Совсем одни в этом враждебном мире, который встретил меня столь негостеприимно. Это был миг откровения, затронувший во мне те струны души, о наличии которых я даже не подозревала.

   Но вот, наше молчаливое единение лопнуло в один миг, словно мыльный пузырь, не выдержав натиска суровой реальности.

   Слишком поздно малышка почуяла неладное, уткнувшись носом не в шею, слишком поздно я подняла взгляд, краем глаза заметив какое-то движение.

   Темный силуэт заслонил дверной проем, а я, кажется, перестала дышать, всматриваясь в две алые точки чужих, хищных глаз, обращенных на нас.

ГЛАВА 6

Малышка опомнилась первой: пригнув голову, низко зарычала, пытаясь заслонить меня своим тщедушным тельцем от неизвестной угрозы. Я не видела ее лица, но была уверенна, что оно преобразилось, совсем как тогда, когда я увидела ее в подобном облике в первый раз.

   Силуэт, перегородивший дверной проем меж тем не проявлял никаких признаков активности и оставался бездвижен. Лишь два алых уголька продолжали зловеще мерцать в полумраке, наводя на меня ужас и желание бежать, куда подальше без оглядки.

   Низкое угрожающее рычание малышки перешло в тихий скулеж, когда в ответ послышался утробный короткий рык, заставивший мою душу похолодеть и ухнуть куда-то в пятки. Девочка отступила на шаг, прижавшись ко мне спиной, и я, положив ладони на худенькие плечи, почувствовала, как ее буквально трясет от страха. Еще бы - перед нами был монстр явно старше и опытнее моей мелкой, а значит, никаких шансов тягаться с ним у нас нет.

   - Не нужно меня бояться, я не причиню вреда. - Неожиданно раздался мягкий голос, а затем его обладатель сделал шаг вперед, позволяя нам его хоть немного рассмотреть.

   Наверное, меньше всего я ожидала увидеть перед собой невысокого юношу с ангельски красивой внешностью и удивительно лучезарной улыбкой играющей на красиво очерченных губах. Сходство с эдаким херувимом парню добавляла копна вьющихся светлых волос, совсем немного не достающих до плеч. Только вот одежда: простая серая рубаха с распущенной на груди шнуровкой и темные штаны, закатанные до колена, казалась неподобающей для такого юного красавца.

   - Простите, если напугал вас. - Вновь заговорил прекрасный незнакомец, и улыбка его приобрела смущенный оттенок, придав его лицу совершенно очаровательное выражение.

   Малышка все еще тихо порыкивала, не сводя взгляда с юноши, который к этому времени уже погасил алый отблеск в глазах, взирая на нас спокойно и доброжелательно.

   Я же, наконец, обрела дар речи, и решила все-таки выйти на контакт, тем более, что парень не проявлял никаких явных признаков агрессии:

   - Кто ты такой?

   - Раньше я часто приходил сюда, - ответил парень, и кивнул на опустевший топчан, - пока она была еще жива. Теперь, когда вы здесь, я снова смогу возвращаться в этот дом.

   Я успокаивающе погладила тихо ворчащую малышку по голове, и продолжила свои расспросы. Нужно было убедиться, что этот обаятельный юноша действительно не представляет для нас никакой опасности. В конце концов, не стоит забывать, что передо мной вовсе не человеческое существо.

   - Значит, это ты привел нас к этому дому? - скорее с утвердительной, нежели с вопросительной интонацией произнесла я, и когда парень ответил мне утвердительным кивком, недоуменно осведомилась: - Но зачем? Нет, ты не подумай - крыша над головой нам с малышкой действительно нужна, но зачем все это именно тебе?

   Юноша снова улыбнулся, на этот раз немного печально:

   - Увы, но после смерти моей наставницы, самостоятельно пройти в этот дом не представлялось для меня возможным. Защитные чары, наложенные на вход, не пропускали меня внутрь.

   Я открыла и закрыла рот, пытаясь переварить только что полученную информацию. Чары? Серьезно? Старушка-то видать совсем непростая была, и теперь, по крайней мере, становилось логически объяснимо ее столь внезапное обращение в прах - магия, однако! А этот симпатичный вьюноша, стало быть, ее воспитанник или ученик - что лично для меня снижает шкалу опасности с красного на оранжевый.

   - Стало быть, я каким-то образом разрушила эти чары? - задумчиво поинтересовалась я, поглаживая малышку по плечам. Девочка все еще была напряжена, и я чувствовала, что она готова броситься на незнакомца, стоит ему совершить хоть малейшее неосторожное движение.

   - Когда ты вошла в дом, они спали. Людей, в отличие от нас, эти чары пропускают. - Все тем же благожелательным тоном ответила парень, изящным движением руки заправляя за ухо выбившуюся волнистую прядь. - Я долго пытался разыскать тебя а, потом, не желая пугать, какое-то время просто наблюдал, направляя в нужную сторону.

   - Значит, это ты следил за нами в лесу. - Заключила я, и подозрительно прищурившись, поинтересовался: - И зачем, позволь узнать, ты меня разыскивал?

   Парень сделал еще один плавный шаг вперед, не обращая внимания на вновь усилившееся предупреждающее рычание малышки.

   - Перед самой смертью, наставница предупредила меня о том, что ты придешь. Она не зря рассказала мне о Заветной ночи и о тех переменах, которые произойдут когда сюда явиться гость из другого мира. Мне показалось важным найти тебя и убедиться в том, что ты находишься в безопасности.

   «О нет!» - мысленно простонала я, - «Только бы не какое-нибудь дурацкое пророчество! Если вдруг на меня начнут вешать ярлык избранности, буду отбрыкиваться изо всех сил!»

   А потом меня посетила еще одна мысль:

   - Постой, а почему ты меня понимаешь? Откуда ты знаешь мой язык?

   Юноша тихо рассмеялся и покачал головой:

   - Я слушаю не твои слова, но твои мысли. Мы можем общаться, даже если ты и вовсе не будешь размыкать губ, а просто откроешь мне свое сознание, но для этого нужна практика. Пока, так для тебя легче вести нашу беседу.

   Стало страшно и неприятно. Он читает мысли? Только доморощенного экстрасенса мне для полного «счастья» и не хватает! Как-то, жутковато знать, что твое сознание для некоторых словно открытая книга.

   - Прошу, не воспринимай мои слова так буквально. - Парень теперь смотрел на меня осуждающе, словно я только что обвинила его в чем-то постыдном. - Я могу считывать лишь то, чем ты делишься со мной добровольно. Сейчас, ты разговаривала со мной - пыталась донести свою мысль, и поэтому я услышал ее, но все остальное для меня закрыто, можешь не волноваться.

   После его слов мне действительно немного полегчало - все-таки не хотелось бы, чтобы кто-то нагло копался в моей голове - я и сама-то туда заглядывать порой боюсь, такой бардак в ней творится.

   - Ладно, - вздохнула я, не отрывая взгляда от парня, - как тебя зовут-то хоть, таинственный доброжелатель?

   Юноша на несколько мгновений нахмурился, словно не совсем понимая суть вопроса, а затем, просияв, немного неуверенно ответил:

   - Наставница называла меня Ивэном.

***

Сказать о том, что мне легко далось решение довериться Ивэну - означало солгать. Его нечеловеческая, хищная природа пугала меня до дрожи, заставляя нервно вздрагивать всякий раз, когда он приближался ко мне слишком близко.

   Но был ли у меня выбор? Он предлагал нам с малышкой кров и пищу, а еще мог стать для меня источником жизненно необходимых знаний об этом мире. Стило ли отказываться от этого из-за инстинктивного страха перед потенциально опасным существом? Тем более, что юноша, как мне показалось, по какой-то причине нуждался в нас не меньше, чем мы в нем. Наверное, потеряв наставницу - единственного человека, который не видел в нем монстра, Ивэн боялся остаться в одиночестве.

   Именно об этом я думала, скрючившись в три погибели и елозя влажной тряпкой по деревянному полу. Раз уж мы решили задержаться в этом доме, следовало привести его в порядок, чем я и занималась вот уже третий день подряд.

   Мелкая все еще шарахалась от Ивэна, явно побаиваясь более сильного и опытного собрата, а юноша в ответ на это лишь улыбался, немного грустно и виновато, стараясь не провоцировать малышку лишний раз. Он вообще, насколько я заметила, вел себя тихо и немного отчужденно, безропотно помогая мне с домашними делами и по возможности подробно отвечая на все мои многочисленные вопросы. Точнее на те, ответ на которые он знал сам - жизнь в лесу, в изоляции от внешнего мира, наложила на него свой отпечаток, и большинство социальных навыков, а так же аспектов культурной и политической жизни страны были ему незнакомы.

   Тем не менее, кое-что о мире, куда меня угораздило попасть, я все-таки узнала.

   Например, то, что этой страной правил Совет Девяти, состоявший из сильнейших магов этой части континента. Каждый член Совета был непревзойденным мастером в своей магической отрасли и имел неоспоримое влияние на ту или иную сферу деятельности. Например, Главный Маг Жизни, покровительствовал целителям, знахарям и травникам, а так же отвечал за систему здравоохранения в целом. Главный Маг Пути, в свою очередь, заведовал сетью порталов, связывающих между собой все более ли менее крупные населенные пункты. Наверное, наиболее близкой по меркам моего родного мира формой подобного государственного правления являлась директория, хотя и не удивлюсь, если местная система коллегиального управления заметно отличается от той, что известна мне.

   Особое внимание Ивэн уделил Главному Магу Смерти, так как именно в его ведомстве находились градеры: специально обученные воины, призванные защищать мирное населения ото всех порождений темной магии и существ, имеющих происхождение отличное от человеческого. Именно на них мне и «посчастливилось» натолкнуться в первый же день моего пребывания в этом мире, и только сейчас я осознала, насколько мне повезло, что меня приняли за «свою».

   На мой вопрос о том, к какому виду, или расе принадлежат Ивэн и Малышка, юноша, увы, не смог ответить ничего определенного. Наставница считала, что когда-то, его предки пришли в этот мир так же, как сюда попала и я. Вряд ли теперь кто-то сможет достоверно знать о том, что именно произошло в ту Заветную ночь, которая положила начало многовековой вражде между людьми и пришельцами, но вражда эта, продолжается и по сей день. Хуже всего, по словам Ивэна, было то, что по прошествии стольких лет, большая часть его сородичей одичала, практически превратившись в опасных хищных зверей, скрывающихся от охотников в лесах. «Дикие» - так называла их наставница, обновляя защитные заклинания на входной двери.

   Но были и такие, которые каким-то образом сумели затеряться среди людей, скрывая свое происхождение и живя в вечном страхе перед разоблачением. Иногда, в том или ином городе на площади устраивались показательные казни выявленных градерами «горожан», и подобные зрелища, надо думать, были крайне кровавыми и жестокими.

   Тем меньше, мне хотелось покидать маленький домик в лесу, который за эти несколько дней, стал для меня своеобразным оплотом и гарантом спокойствия.

   - Малышка ведь тоже из «диких», да? - спросила я поздним вечером, заливая душистый травяной сбор, который тут пили вместо чая, крутым кипятком.

   Ивэн, устроившийся на соседнем стуле, с интересом наблюдая за моими нехитрыми манипуляциями, согласно кивнул, и перевел взгляд на завернутую в стеганое одеяло Мелкую, мирно сопящую на топчане.

   - Как ты думаешь, почему она не стала убивать меня? - задала давно интересующий вопрос, перед этим осторожно подув на парящую кружку.

   Ивэн легко пожал плечами, и тихо ответил:

   - Кто знает? Возможно, она инстинктивно почувствовало в тебе нечто такое, что заставило ее следовать за тобой. - Юноша немного помолчал, а затем так же негромко продолжил: - Я не помню тот день, когда наставница нашла меня. Даже зная о том, кто я такой, она решилась забрать меня к себе, и все эти годы воспитывала во мне человека, пытаясь подавить мою истинную сущность, но я совсем не уверен в том, что смогу жить и скрываться среди обычных людей. Что уж говорить о малышке?

   Я вздохнула: Ивэн прав, мелкую вряд ли можно назвать простым ребенком, особенно если учитывать ее хищные повадки, и полное отсутствие навыков общения.

   Я уже допивала свой травяной сбор, когда Ивэн поднялся со своего места и направился к двери:

   - Час уже поздний. Мне пора.

   Не знаю, куда он уходил каждую ночь, но положить его в доме все равно было негде: единственный топчан мы делили вдвоем с малышкой. Но признаюсь честно, в последнее время я все чаще задумывалась о том, чтобы организовать для парня какое-нибудь «койко-место», так как после его рассказов о «диких», с наступлением сумерек мне все больше становилось не по себе.

   Когда дверь за Ивэном закрылась, я ополоснула кружку и, стянув через голову безразмерное шерстяное платье, которое я нашла в одном из сундуков с одеждой, переоделась в длинную, почти до пят, ночную рубашку. Пол холодил босые ноги, поэтому, я побыстрее забралась на топчан, осторожно отодвинув спящую малышку к стенке, и накрывшись вторым одеялом, устало смежила веки.

   Уже сквозь подступивший сон почувствовала, как девочка привычно перекатилась ко мне под бок, выпростав ручку из-под своего одеяла и вцепившись пальчиками в ткань моей ночной рубашки, словно боялась, что я вдруг исчезну.

   «Глупышка» - подумала я, - «Нам теперь друг от друга никуда не деется».

ГЛАВА 7

Я с умилением и законной гордостью наблюдала за тем, как малышка неуклюже ковыряется деревянной ложкой в тарелке с кашей. И пусть, большая часть еды, как правило, оказывалась на столе, полу и сосредоточенной моське ребенка, все же я считала это огромным успехом! Стоит вспомнить хотя бы, сколько времени и нервов я потратила на то, чтобы приучить ее не только сидеть за столом, но и употреблять в пищу нормальную, термически обработанную еду. По началу, добавляла в готовую кашу сырые куски мяса с кровью, затем просто свежую кровь и вот, теперь, моя воспитанница с довольным видом уплетает, самую что ни на есть обычную кашу с грибами.

   Помимо всего прочего, малышка перестала чураться Ивэна, что окончательно разрядило атмосферу в нашем доме, и теперь он часто брал ее с собой на охоту. Я, конечно, не сразу одобрила эту затею, но Ив объяснил мне, что для Мелкой, это своего рода необходимость. Все-таки она не человек, да и инстинкты хищника так просто никуда не денутся. Так что, лучше пусть она задерет какую-нибудь зверушку в лесу, чем однажды, меня.

   Гораздо хуже дело обстояло с речью: несмотря на все мои усилия, девочка упорно молчала, правда с некоторых пор она научилась присылать мне что-то похожее на размытые, неясные образы, обозначающие ту или иную просьбу или эмоцию - и на том спасибо.

   А еще, я, наконец, дала ей имя. С этим тоже пришлось помучиться: я перебрала, наверное, с сотню известных мне имен, но ребенок упорно не желал отзываться ни на одно из них, видимо привыкнув к тому, что я называю ее малышкой. Поэтому, через какое-то время, «малышка» медленно, но верно трансформировалась в Машку, так что все, в конечном счете, остались вполне довольны.

   И вот, Машка моя сидит за столом, пытаясь не промахнуться ложкой мимо рта, а я сижу напротив, подперев щеки кулаками, и любуюсь на нее, прислушиваясь к мерному стуку топора за окном - это Ивэн занимается заготовкой дров на вечер. На душе умиротворение и покой, которые я не испытывала уже очень и очень давно. К тому же, впервые за последние несколько дней, наконец, закончились проливные дожди, небо прояснилось и можно прогуляться за грибами.

   С наступлением осени, я превратилась прямо-таки в заядлого грибника, обнаружив, что занятие это оказывается крайне увлекательное, даже, несмотря на то, что почти половину моих находок Ивэн уверенно отбраковывал как несъедобные.

   Как правило, по грибы я уходила одна, чтобы хоть какое-то время провести в одиночестве и вернуться к своим монстрикам отдохнувшей душой и мыслями. Мне нравилось ворошить палкой пестрые осенние листья, чтобы обнаружить маслянисто-блестящую грибную шляпку или даже целую грибницу опят, и нравилось не спеша бродить с лукошком, негромко напевая себе под нос песни из родного мира, вдыхая пряный и чуть влажный запах осеннего леса.

   Тем не менее, далеко от дома я старалась не забредать, опасаясь нарваться на хищников или даже кого похуже. Хорошо, что Ивэн четко обозначил мне территорию, которую он пометил (даже думать не хочу как именно), и за черту которой не посмеет зайти ни один зверь.

   Дождавшись, когда тарелка с кашей опустеет, я сполоснула ее заранее приготовленной теплой водой, и ласково потрепав Машку по вьющимся светлым волосам, натянула на ноги растоптанные чуни, доставшиеся мне вместе с прочими вещами, в «наследство» от прежней владелицы дома. Поверх толстой вязаной кофты, накинула свою кожаную куртку, мало заботясь о том, как нелепо выгляжу со стороны (да и перед кем тут выделываться?), затем, поправила широкий пояс на длинной юбке и подхватив лукошко, вышла из дома.

   Ивэн, оторвавшись от своего занятия, обернулся:

   - Опять за грибами?

   Голос у него был довольный - он, оказывается, просто обожал кашу, томленную с грибами, и даже помогал мне их чистить.

   - Ну, да. - Отозвалась, направляясь к калитке. - Присмотри за Машкой.

   - Не задерживайся надолго. - В тон мне ответил Ив, чисто человеческим жестом, подсмотренным у меня, утирая со лба несуществующий пот. Я вообще заметила, что парень незаметно перенимал мои жесты и манеру речи, словно для того, чтобы если и не стать человеком, то хотя бы убедительно сыграть в него.

   Когда я отворила скрипнувшую калитку, в голове моей промелькнул какой-то теплый, приятный образ. Обернувшись, увидела усевшуюся на крыльцо малышку, одетую в детские вещи Ивэна, которые мы разыскали в одном из сундуков. Машка старательно, как я ее учила, помахала мне рукой: «возвращайся скорее». Улыбнувшись, я махнула в ответ и, поудобнее перехватив лукошко, отправилась на промысел.

   Лукошко мое постепенно наполнялось грибами, вперемешку с прилипшими к ним опавшими листьями и еловыми иголками. Настроение было приподнятое, и душу грело непривычное осознание того, что дома ждут и кому-то я все-таки оказалась нужна. Странное это было чувство, но чего уж говорить, весьма приятное.

   Негромко напевая себе под нос очень приставучую попсовую песенку, удалялась все дальше в лес, иногда останавливаясь для того, чтобы срезать очередной гриб. В процессе увлеклась настолько, что видимо, ушла от дома дальше обычного.

   «Нужно возвращаться обратно» - решила я, взвешивая на руке приятно потяжелевшее лукошко, но не успела сделать и шага, как моего слуха коснулся мужской смех.

   «Ну, твою ж мать» - внутренне холодея, подумала я, стараясь отступать как можно более бесшумно, - «Этого еще не хватало!»

   Затем, послышались голоса, которые, как назло, приближались именно в мою сторону. Кем бы ни были эти незнакомцы, встречаться с ними по понятным причинам не хотелось, да и беспокоило то, что слишком уж близко они подошли к нашему дому. Что если это градеры? А у меня там Машка с Ивэном одни совсем.

   Решительно выдохнув, спрятала лукошка в ближайшие кусты, и сама укрылась за толстым древесным стволом, желая удостовериться в том, что незнакомцы не представляют для нас опасности. Может быть, это просто охотники какие-нибудь?

   «Ага, держи карман шире!» - промелькнула мрачная мысль, когда в поле моего зрения показалось четверо облаченных в кожаные доспехи, вооруженных мужчин. Они шли, оживленно переговариваясь и иногда взрываясь радостным смехом. Наконец, я все-таки смогла разобрать, о чем они говорили:

   - ... хороший улов! За голову вожака маг золотом заплатит.

   Только тут я заметила, что холщевая сумка, перекинутая через плечо одного из них, была пропитана кровью. Меня бросило в дрожь.

   - В этот раз стая большая попалась, повозиться пришлось. - Недовольно бросил один из них - лысеющий мужик с жиденькой рыжеватой бородкой. - Когда же эти твари переведутся?

   - Без работы хочешь остаться, а, Герт? - хохотнув, подначил его еще один мужчина, несколько моложе и подтянутей, - Не-а, лично я себе другого занятия даже не мыслю: башки рубить этим тварям - милое дело! Да еще и платят за это неплохо!

   Я, притаившись за деревом, лишь тихо скрипнула зубами, представив себе, как этот ублюдок обезглавливает Машку или Ивэна. Не позволю!

   - Далеко нам еще? - поинтересовался тот, что тащил окровавленную сумку, - Башка смердит - жуть!

   Мужики в ответ на это снова загоготали, уже практически поравнявшись с тем местом, где я пряталась. Выходить к ним я не собиралась, вплоть до того момента, как один из них, отсмеявшись, не ответил:

   - Скоро придем уже. Старуха помниться, где-то неподалеку жила. Заночуем у нее, а завтра уж и в город.

   «Черт!» - мысленно выругалась я, чувствуя, как бешено в груди колотится сердце, а кончики пальцев неприятно холодеют, - «Черт! Черт! Черт!»

   Выбор был невелик, а если точнее, его не было вовсе. Ивэн и Машка не ожидают появления градеров и, скорее всего, почуют их, когда будет уже слишком поздно. Но как увести их подальше от дома?

   Рвано выдохнув, зажмурилась и, посчитав про себя до десяти, на дрожащих ногах вышла из своего укрытия. Хотела их окликнуть, но поняла, что вряд ли они поймут мой русский, поэтому, совершила, наверное, один из своих самых глупых и безумных поступков в жизни: подобрала с земли шишку, и бросила ее в спину замыкающего небольшой отряд, мужчины.

   Эффект это возымело действенный: градер резко обернулся, вместе с тем вытаскивая из ножен меч, и вперился в меня горящим взглядом. Остановились и остальные, но увидев перед собой не страшного монстра, а чудаковато одетую замухрышку, оружие доставать не спешили. Я мирно выставила перед собой руки, показывая тем самым, что безоружна и ничего дурного не замышляю, и это кажется, сработало.

   - Ты еще кто такая? - не очень приветливо поинтересовался тот, что с бородкой.

   «Итак, дамы и господа, представление начинается!»

   Медленно, стараясь не делать резких движений, приложила ладонь к горлу и отрицательно покачала головой.

   - Немая что ли? - догадался самый молодой градер, на что я утвердительно кивнула.

   - И что это ты делаешь тут в лесу совсем одна? - подозрительно прищурился четвертый мужчина: рослый блондин с хищным «орлиным» профилем и неприятно светлыми глазами, а затем, обратился к своим спутникам: - Нужно проверить ее, вдруг она одна из этих.

   Под пристальными, не сулящими мне ничего хорошего взглядами четырех вооруженных мужчин, я опасливо попятилась. Уж не знаю, каким именно образом они собирались проверить меня на причастность к роду человеческому, но я была заранее не согласна с любыми их методами.

   - Ну, куда же ты? - насмешливо поинтересовался молодой градер, наблюдая за моим неуверенным отступлением, - Это будет почти не больно.

   На лицах мужчин заиграли глумливые ухмылки, и тут я осознала, что если даже я пройду эту проверку, так просто меня не отпустят. Видимо, за время охоты в лесу, мужики успели истосковаться по женскому телу, пусть даже такому несуразно одетому, как мое.

   Стоило ближайшему ко мне градеру сделать первый шаг, и я, развернувшись на пятках, бросилась бежать, очень надеясь, что сумею увести их как можно дальше от дома. За спиной послышались ругательства и топот ног - меня кинулись преследовать.

   Бегать по лесу в не слишком удобных чунях, которые так и норовят слететь с ноги, это то еще «удовольствие», доложу я вам. Если прибавить к этому длинную юбку, сильно затрудняющую передвижение, то ничего удивительного в том, что меня быстро нагнали.

   Почувствовав болезненный удар между лопатками, упала на землю, успев выставить перед собой руки в последний момент. Один из градеров навалился на меня сверху, не давая возможности пошевелиться. Остальные подоспели через считанные мгновения.

   - Поймал. - Довольным тоном сообщил один из мужчин, продолжая прижимать меня к земле. - Давай-ка свой клинок Берен, сейчас проверим, с кем имеем дело.

   От этих слов меня обдало липкой волной ужаса. Вот сейчас меня прирежут, и им за это даже ничего не будет.

   При падении, юбка задралась выше колен, и я почувствовала, как оголенного участка моей ноги касается что-то металлическое и холодное. Видимо, резать меня пока не собирались, а просто приложили лезвие к коже плашмя.

   - Ничего. - С некоторым удивлением произнес удерживающий меня градер.

   «Интересно, а на какой эффект они рассчитывали?» - со страхом и удивлением подумала я.

   - Она человек. - Констатировал очевидное, судя по голосу тот, что с бородкой. - Тогда почему она от нас убегала?

   - Значит, ей есть что скрывать. - Снова какие-то нехорошие нотки проскользнули в голосе все еще прижимающего меня мужчины. - Только вот, боюсь, рассказать она вряд ли сможет, верно, милашка?

   Я почувствовала, как чужая рука медленно задирает подол юбки еще выше, почти оголяя бедра. Мужчины при этом как-то подозрительно шумно задышали.

   - Какие ножки! - прицокнув языком, восхитился лапающий меня градер. - А какая попка!

   Меня шлепнули по вышеозначенному месту, не больно - но унизительно. Я лежала, стиснув зубы, с тоской и ужасом понимая, что сладить с четырьмя вооруженными мужиками я не смогу ни при каких обстоятельствах. А эти четверо, судя по всему, убедившись в том, что я человек, решили хорошенько поразвлечься с немой, заблудившейся в лесу девушкой. И что мне оставалось делать? Лежать смирно, расставив ноги и ждать пока эти треклятые градеры удовлетворят свою похоть? А дальше что? Оставят ли они меня в живых после этого? Что-то я в этом сильно сомневаюсь.

   Собрав все свои силы, я рванулась что есть мочи, пытаясь столкнуть с себя чужое, тяжелое тело. Увы, мой маневр не удался.

   - Не дергайся, милашка. - Посоветовали мне, еще теснее прижимая к земле. А потом я услышала почти над самым ухом издевательский голос: - Обещаю быть нежным.

   - А вот я нет. - Со смешком сказал кто-то из мужчин: наверное, тот белобрысый верзила. - Чур, я следующий после Ренса.

   - Почему это ты, Берен? - возмутился тот, что с бородкой, и еще один голос ему поддакнул.

   Я зажмурилась, пытаясь представить себе, что все это страшный сон. Вот сейчас я проснусь на топчане, а рядом сопит Машка, по обыкновению пригревшись у меня под боком. А утром вернется Ивэн, натаскает воды, и я начну готовить завтрак. Ив часто приносит на завтрак маленькие серые в пеструю крапинку яйца, а я разбиваю их на горячий чугунный круг и посыпаю зеленью. Даже малышка оценила это блюдо и теперь уплетает за обе щеки...

   Чужая мозолистая рука уже шарила по моим ягодицам, то стискивая их, то поглаживая. Остальные градеры, как я полагаю, наблюдали за этим процессом, дожидаясь своей очереди. Было так унизительно и жутко, что из глаз сами собой покатились слезы. Я всхлипнула, и закусила зубами костяшки пальцев, чтобы позорно не разреветься в голос. Не то, чтобы я стыдилась реветь перед собственными потенциальными насильниками, но вот сама себе этого позорного срыва я бы не простила.

   Неожиданно, раздался короткий вскрик, а затем голос блондина Берана:

   - Тварь! К оружию!

   Послышался лязг вынимаемых из ножен клинков. Тяжесть чужого тела исчезла с меня моментально, и я смогла перекатиться на спину, отметив, что удерживающий меня до этого градер - тот, что самый молодой в отряде, уже успел расстегнуть штаны и отстегнуть от них пояс с ножнами. Оружие валялось рядом, на травке, и я, сама не соображая, что делаю, схватила его и попыталась отползти в сторону. Где-то совсем рядом раздавались громкие ругательства других градеров:

   - Шустрая, тварь!

   - Вот он, держи его!

   - Их тут двое! Ганс, сзади!

   - Куда это ты, дрянь? - а это уже мне.

   Цепкие пальцы моего несостоявшегося насильника с силой сомкнулись на моей лодыжке, и он подтянул меня обратно к себе. Я вцепилась в пояс с ножнами, как утопающий цепляется в спасательный круг, с ненавистью глядя в глаза молодого мужчины.

   - Отдай меч, дура! - рявкнул он, пытаясь выхватить у меня свое оружие, но я извивалась и брыкалась так отчаянно, что попытка отобрать у меня меч бесславно провалилась. Кажется, я еще умудрилась попасть ему ногой в болевую точку под коленкой, так как нападающий приглушенно охнул и, не удержав равновесие, припал на одну ногу.

   Тут же ему на спину прыгнуло маленькое чудовище со светящимися алыми глазами и, ощерив клыкастую пасть, с рычанием вцепилось в горло. Кровь брызнула с такой силой, что ею оросило даже меня, отчего содержимое желудка едва не попросилось наружу.

   Когда мертвое тело градера тяжело рухнуло на землю, я, все еще зачем-то прижимая к груди ножны, подняла взгляд на окровавленного монстра, который оказался моей Машкой.

   - Ма... Маш... - это все что мне удалось из себя выдавить, так как язык от страха плохо слушался, а тело била крупная дрожь.

   Девочка кинулась ко мне, и я едва удержалась от того, чтобы не заорать и не отшатнуться, когда она, прижавшись ко мне всем телом, уткнулась носом в мою шею и шумно, судорожно задышала.

   «Она напугана» - поняла я, обхватывая ребенка свободной рукой и успокаивающе поглаживая ее по спине, хотя сама находилась буквально на волосок от полноценной истерики.

   Только сейчас я осознала, что больше не слышу выкриков и вообще посторонних звуков, кроме собственного дыхания и дыхания малышки. Подниматься и смотреть, что там произошло, было выше моих сил. Сейчас я вообще вряд ли смогла бы самостоятельно двигаться - тело казалось вялым и неспособным на какую-либо физическую нагрузку.

   Внезапно, малышка зашипела и отшатнулась от меня, вновь возвращая себе демонический облик.

   - Что случилось? - хрипло спросила я, и заметила как та с удивлением и обидой разглядывает взбухшую алую отметину, проступившую на коже руки чуть ниже локтя.

   Мне понадобилось всего несколько секунд для того, чтобы догадаться, что девочка видимо случайно задела ножны с мечом, и соприкосновение с ними вызвало такую странную реакцию. Теперь, по крайней мере, становилось понятно, каким именно образом градеры собирались проверить меня на мою «человечность». Судя по всему, оружие зачаровано и действует на таких, как Машка, крайне пагубно.

   Дрожащей рукой положила ножны на землю, и притянула к себе малышку, прошептав ей:

   - Извини, я не знала. Очень больно?

   Ребенок неопределенно фыркнул, обдав горячим дыханием щеку, но вырываться из моих объятий не стал.

   - Вот и ладненько. - Успокаивающе бормотала я, гладя девочку по спутанным волосам. - Вот и хорошо.

   Тот факт, что прижимающаяся ко мне малышка только что, на моих глазах загрызла как минимум одного градера, сейчас меня, как ни странно волновал меньше всего. Наоборот, мне даже представить тошно, что было бы, если бы они с Ивэном не подоспели вовремя. Ивэн...

   Я осторожно отстранила от себя Машку и все-таки нашла в себе силы подняться на трясущиеся ноги.

   Градеры были мертвы. Все четверо. Но меня испугал вовсе не вид растерзанных тел, а распластавшийся на земле светловолосый юноша, рубашка которого почти полностью пропиталась кровью.

   - Ив! - воскликнула я, и периодически спотыкаясь, направилась в его сторону. Машка схватила меня за руку, словно боялась, что я убегу и оставлю ее тут одну.

   - Ив. - Повторила я, опускаясь перед парнем на колени и с облегчением отмечая, что грудь его, пусть не так заметно, но все же вздымается.

   Осторожно задрала рубашку, пытаясь понять, куда именно ранили Ивэна, и тут же увидела глубокий порез в области ребер, из которого сочилась густая темная кровь.

   - Ты знаешь, чем можно остановить кровотечение? - с надеждой обернулась я к Машке, памятуя, как та помогла мне справиться с жаром.

   Девочка кивнула и, выпустив мою руку, скрылась за деревьями. Будем надеяться, что она, верно, меня поняла, и принесет то, что сможет хоть немного помочь Ивэну.

   Когда холодные пальцы юноши неожиданно коснулись моей руки, я вздрогнула.

   - Ив? - тихо позвала его я.

   Веки парня дрогнули, и он открыл затуманенные от боли глаза.

   - Ив, все будет хорошо, ты меня слышишь?

   - Они... - голос его был едва слышен, поэтому мне пришлось склониться буквально к самым губам, - ... они странно пахли... плохо...

   - Кто пах? - не поняла я.

   «Бредит, наверное» - проскочила мысль, но юноша, прочитав ее, болезненно поморщился и снова попытался заговорить:

   - Страх... злость... ненависть... - он откашлялся и продолжил, - ... гра... градеры всегда пахнут так... а эти... по-другому... странный запах... гадкий...

   «Похоже, именно так пахнет похоть» - подумала с содроганием, жалея о том, что этих выродков нельзя прикончить второй раз.

   - Тш-ш-ш... - я ласково погладила Ивэна по слипшимся от чужой крови волосам, - Береги силы, Ив, сейчас вернется Машка, и мы отправимся домой.

   - Возьми... оружие... - еще тише, чем раньше, прошептал парень, который, кажется, сейчас находился на грани потери сознания.

   Нужно бы ему рану перевязать, хоть бы и собственной юбкой, а то не дай Бог, истечет кровью, не дождавшись лекарства.

   Что есть силы, рванула подол, отрывая солидный кусок ткани, и не обращая внимания на болезненное шипение юноши, туго перевязала ребра. Лучше бы конечно, сначала к ране средство кровоостанавливающее приложить, но за неимением такового, придется пока обойтись так.

   К счастью, Машка вернулась достаточно быстро, и протянула мне пучок какой-то сизой травы, с маленькими синими шишечками.

   - Э... это прямо так прикладывать? - растерянно спросила я у Мелкой, принюхиваясь к растению. Пахло кисловато.

   Машка покачала головой и, запихнув в рот несколько травинок вместе с шишечками, старательно разжевала, затем выплюнув на ладонь получившуюся кашицу, продемонстрировала мне.

   - Ясно. - Кивнула, повторяя за ней и стараясь не обращать внимания на вязкую горечь, тут же заполнившую рот.

   Пришлось снова снимать повязку и густо мазать рану пережеванным лекарством. Ивэн к этому моменту уже лишился чувств и выглядел так, что если бы не прощупывающийся пульс, то я решила бы что он уже умер.

   Вдвоем, с Машкой кое-как соорудили волокушу из мохнатых еловых лап и бережно перетащили на них Ива.

   Прежде, чем покинуть поляну, я решила последовать совету парня, и под неодобрительные взгляды малышки, неумело приладила поясные ножны, именно те, которые я так отчаянно пыталась отвоевать у градера. Черт его знает, зачем мне меч, если я не умею им пользоваться, но с оружием действительно будет как-то спокойнее.

   Пока разбиралась с непривычной застежкой кожаного ремня, Машка уже успела самостоятельно оттащить волокушу с Ивэном шагов на двадцать. Остановившись, мелкая обернулась на меня, и я поспешила нагнать ее, чувствуя, как при быстром шаге ножны больно шлепают по бедру. Все-таки, похоже, неправильно я их закрепила.

ГЛАВА 8

Ивэн постепенно шел на поправку. И дело было вовсе не в моих весьма сомнительных талантах врачевателя, потому как максимум, на что я оказалась способна, это нанести на рану лекарство и туго перебинтовать «пациента».

   Гораздо больше физического состояния Ивэна, меня беспокоило его состояние душевное. Юноша словно замкнулся в себе: разговаривал мало и неохотно, и все чаще я стала замечать печаль нет-нет, да и проскальзывающую во взгляде его голубых глаз. Поначалу я еще пыталась деликатно выяснить причину подобной хандры, но после нескольких попыток не увенчавшихся успехом, решила на время оставить парня в покое. Быть может, раньше ему не приходилось никого убивать, и теперь он переживает глубокую эмоциональную травму. Хотя вот, Машка отошла от потрясения достаточно быстро, и теперь вела себя, как ни в чем не бывало. Но малышку-то воспитывали (если это вообще можно назвать воспитанием), Дикие, а Ив рос под присмотром старой колдуньи, и вряд ли до этого с ним случалось нечто подобное.

   В любом случае, жизнь наша, последние несколько дней была тиха и размеренна, что не могло меня не радовать. Правда, тяжеловато приходилось без помощи Ивэна: я-то уже привыкла, что всю домашнюю работу, в которой требуется применить физическую силу, выполняет именно он, а тут самой приходилось таскать воду и колоть дрова. Ну да ничего - главное, что никто посторонний к нашему домику больше не приближался, а трофейный меч градера занял свое место в дальнем углу комнаты, и я знала - случись что, и я без раздумий, пусть и неумело, но пущу его в ход.

***

Дождь, зарядивший с самого утра, монотонно барабанил по крыше, поднявшийся сильный ветер заставлял натужно скрипеть старую яблоню, росшую возле крыльца. Настроение было подстать погоде - пасмурное. Ив до сих пор пребывал в состоянии меланхолии: лежал на топчане, отвернувшись к стенке, и практически не притрагивался к еде. Я же передвигалась по дому как старая страдающая радикулитом бабка, и причиной тому были несколько ночей проведенных на холодном полу. От сквозняка не спасли даже три теплых шерстяных одеяла, которые я подстелила под нас с Машкой. Вообще-то, изначально я планировала, что мелкая займет место на топчане рядом с Ивом, но в первую же ночь малышка перебралась ко мне под бок, привычно закинув на меня руку и ногу. Обратно на топчан я ее прогонять не стала: в конце концов, иммунитет у нее по всему видать хороший, а мне с ней как-то теплее.

   - Ив, бульон почти готов. - Обратилась я к парню, который лежал, безучастно разглядывая потолок.

   - Я не голоден. - Тихо ответил он, вновь отворачивая голову к стенке.

   Поворошив тлеющие угли рядом с пузатым чугунком, я пригрозила:

   - Если не съешь - вылью его тебе за шиворот. Прямо горячий.

   Ивэн дернул плечом: все равно, мол. Малышка, перебирающая на полу разноцветные стеклянные бусины, посмотрела на него крайне неодобрительно.

   Вздохнув, взялась за ухват и привычно уже вытащила чугунок, поставив его на стоящий возле очага плоский каменный круг. Помешала мутноватый, наваристый бульон большой деревянной ложкой, вдыхая аппетитный аромат и глотая слюнки. Эх, никогда особо не любила готовить, а тут прямо во мне талант кулинарный открылся. Этакая попаданческая суперспособность, наверное. Ну да: кому-то крутая магическая сила, кому-то прекрасная эльфийская внешность, а я вот кашевар продвинутого уровня, похоже.

   - Маш, помоги на стол накрыть. - Обернувшись через плечо, попросила мелкую, и та охотно оставив бусины, буквально вприпрыжку кинулась исполнять мою просьбу, шустро расставляя глубокие миски.

   Я же присела на топчан, коснувшись ладонью плеча Ива. Тот посмотрел на меня безрадостно и снова отвернулся.

   - Может, все-таки объяснишь, что с тобой происходит? - мягко поинтересовалась я, хотя больше всего, мне хотелось взять парня за грудки и хорошенько встряхнуть. Достал уже, в самом деле, драму разводить! Можно подумать, это его, а не меня четыре мужика собирались прямо в лесу разложить. - Ив, ты, конечно, можешь так хоть до весны проваляться - мне не жалко, - тут я признаюсь, слукавила, ибо еще одну ночь на полу моя спина просто не вынесет, - но мы с Машкой беспокоимся за тебя.

   Со стороны стола раздалось громкое фырканье: Мелкая, похоже, была со мной в корне не согласна.

   - Это ведь из-за того случая, верно? - предприняла еще одну попытку разговорить юношу.

   - Мы все умрем. - Снова посмотрев на меня, изрек Ивэн.

   Я аж икнула от удивления. Фатально-то как прозвучало!

   - Эм... с чего такая уверенность?

   - Рано или поздно придут другие градеры, и убьют нас. - Голос его звучал безразлично, но светлые брови при этом чуть нахмурились.

   - Ив, прекращай жути нагонять. - Строго сказала я, понимая, что в первый раз столкнувшись со смертью, парень видимо осознал что «ничто не вечно под луной» и, последние несколько дней, накручивает себя размышлениями о бренности бытия.

   Я помню, подобное в детстве переживала, когда у одной из наших старших воспитательниц инфаркт случился. Всю ночь уснуть не могла - тоже помереть боялась. Но дети не способны переживать о чем-то подолгу: происшествие вскоре забылось, и жизнь пошла привычным чередом. А вот Ив, похоже, «загнался» конкретно. Экий он у нас трепетный, оказывается.

   - Ивэн, послушай меня, - возвращая в голос мягкие нотки, обратилась к парню, - мы не можем точно знать о том, что с нами случится сегодня, завтра или через несколько лет. Я понимаю причину твоего беспокойства, правда, но обещаю тебе, что вместе мы со всем справимся. Ты мне веришь?

   Судя по выражению глаз, мне не верили. Ну да: защитница из меня та еще - саму бы кто защитил, но тут главное лицо поуверенней сделать, словно у меня помимо меча коим я не умею владеть, есть еще как минимум ручной пулемет, из которого я расстреляю всякого кто приблизится к дому. Кажется, это все-таки подействовало: Ивэн слабо, неуверенно улыбнулся краешками губ, и спросил:

   - Надеюсь, твой бу... булё…он еще не остыл?

   - Сейчас принесу! - радостно подхватилась я, но Ив удержал меня за руку.

   - Я сам попробую встать. - Произнес парень. - Рана почти не болит, так что думаю, что смогу передвигаться самостоятельно.

   - Вот и отлично! - с облегченным вздохом ответила я, радуясь еще и тому, что скоро наконец-то смогу вернуться на свой топчан, - Машка! Куда полезла? Нельзя совать пальцы в горячий суп!

***

Этой же ночью, лежа практически в кромешной темноте, я никак не могла заснуть. Вместе с наступлением ночи, в душе, похожие на противные, склизкие и холодные щупальца, пустил свои ростки страх.

   Стараясь дышать медленно и глубоко, я безуспешно пыталась избавить голову от ненужных, пугающих мыслей, но они, кажется, заполняли черепную коробку подобно густому туману, заставляя леденеть хребет и кончики пальцев.

   Это был совсем не тот страх, который я испытала осознав, что оказалась в другом мире, и совсем не тот животный ужас, что обуял меня вовремя стычки с градерами.

   Сейчас, мне мерещилась некая неизбежность, то, чего боишься отчаянно - иступлено, но что, увы, не в конечном итоге окажешься бессильна предотвратить.

   «Мы все умрем» - словно наяву прозвучал в моих ушах голос Ива. Только теперь это воспринималось не лепетом испуганного мальчишки, но едва ли не зловещим откровением пророка.

   «Хватит!» - в который раз мысленно оборвала себя я, злясь и пугаясь одновременно. Складывалось впечатление, что все душевные терзания Ивэна, случившиеся с ним в эти последние несколько дней, каким-то непостижимым образом передались от него ко мне, едва солнце скрылась за горизонтом.

   Еще какое-то время лежала, прислушиваясь к обычно успокаивающим меня, привычным звукам дома: сопению Машки под боком, тихому дыхание Ива, шороху скребущихся в стенах мышей, тихому потрескиванию качающейся на ветру старой березы...

   Но в этот раз, покой никак не желал приходить. Наоборот, внутри буквально все цепенело, стоило только подумать о том, что однажды, я запросто могу всего этого лишиться. Ведь что бы я ни говорила Иву, желая того подбодрить и успокоить, но на самом деле я была далеко не так уверена в том, что нам не грозит никакая опасность. Вдруг, кто-нибудь хватится этих градеров? Вдруг, сюда придут другие? Вдруг на нас набредет целая стая диких? Вдруг, вдруг, вдруг...

   Прекрасно понимая, что начинаю попросту рефлексировать, глубоко вздохнула, словно пыталась вытолкнуть из легких весь свой страх. Едва не заорала, почувствовав на своей лежащей поверх одеяла ладони чьи-то прохладные пальцы. Различив в темноте два алых светящихся уголька, ощутимо вздрогнула, но быстро сообразила, что это всего лишь Ив приподнялся с пола и навис над моей кроватью.

   - Ты почему не спишь? - шепотом спросила я, чувствуя некоторое облегчение от того, что появилась возможность хоть ненадолго отвлечься от тревожных мыслей.

   «А ты?» - вкрадчиво прозвучало у меня в голове, отчего кожа тут же покрылась крупными мурашками - очень уж странно и не привычно было получать вот такие мысленные посылы.

   Сосредоточилась, пытаясь сообразить, как лучше объяснить ему собственные ощущения. Ведь еще не далее как сегодня днем я уверяла парня в том, что все обязательно будет хорошо, хотя как выяснилась, подобной уверенности я не испытывала от слова «совсем»...

   Прохладная рука легла на мой лоб, и страх не то чтобы тут же отступил, но словно бы скукожился, медленно отползая в самый дальний уголок подсознания. Дышать стало легче, а веки, словно по волшебству налились приятной тяжестью. Я сладко зевнула, окончательно расслабляясь и чувствуя, как начинаю проваливаться в сон.

   «Спи, я сберегу твой покой» - прошелестел в голове голос Ива, и я послушно уплыла в царство Морфея.

   Ненавижу запах тушеной капусты! И Валентину - необъятных размеров бабу в вылинявшем от бесчисленного количества стирок цветастом халате и фиолетовых резиновых шлепанцах надетых на шерстяные носки, кажется, тоже ненавижу. Сдается мне, за тот месяц, что мы проживаем здесь, соседка по коммуналке задалась целью приготовить Топ-30 самых вонючих блюд мира, начиная с жареной селедки и заканчивая тушеной капустой.

   Сидя на старом продавленном диване, который в разобранном состоянии служил еще и нашей с Сильвером кроватью, прислушиваюсь к шаркающим шагам, раздающимся с кухни.

   - Это начинает напрягать. - Говорю, чиркая колесикам зажигалки и прикуривая сигарету.

   Сильвер, который сидит рядом на кресле, обивка которого отличается от обивки дивана, неодобрительно смотрит на меня поверх газеты (гаджеты в последнее время он, как и я, почти не использовал):

   - Мы, кажется, говорили об этом, Ева. Ты же знаешь, что я не люблю запах дыма.

   - А мне не нравится, как воняет то дерьмо с кухни. - Говорю нарочито грубо и глубоко затягиваюсь, чувствуя, как царапает сигаретный дым гортань.

   Когда я курила в последний раз? Два года назад? Полтора? И черт его знает, почему до сих пор не удосужилась вытряхнуть из потайного кармашка сумки полупустую пачку красного «Мore». Видимо, подсознательно не верила в то, что смогу бросить эту привычку окончательно и бесповоротно.

   - Знаешь, - Сильвер чуть растягивает слова, словно произносит их с некой ленцой, делая одолжение собеседнику уже тем, что заговорил с ним, - для девчонки из детдома у тебя слишком завышенные требования. Вспомни, из какой дыры я тебя вытащил, заткнись и открой, наконец, окно, пока я не задохнулся.

   Он редко позволяет себе такой тон, по крайней мере, в общении со мной, поэтому я молча сношу обиду и, открыв форточку, выбрасываю в нее дымящийся окурок. В нос ударил запах жареной картошки - на этот раз, готовил кто-то из соседей снизу. Наверняка, студенты с первого этажа или молодая многодетная мать-одиночка со второго.

   Слышу, как на кухне свистит закипающий чайник, и Валентина начинает греметь посудой в поисках чашки. На душе погано, и я понимаю, что срочно нужно что-нибудь выпить.

   Смотрю на Сильвера, который вновь углубился в чтение газеты. Подхожу к креслу, сажусь на подлокотник и заглядываю в газетный разворот.

   «Депутат Бельвязов был убит во дворе собственного дома» - читаю выделенный крупным черным шрифтом заголовок статьи и вздыхаю. Про убийства, в свете последних событий не то, что читать - думать не хочется. Страшно. Кажется, теперь в любой неприятности (крупной или незначительной) которая произойдет в этом чертовом городе, я всегда буду видеть причастность Гамлета.

   Стоило произнести это имя даже мысленно, как внутри все словно обдало холодом от страха.

   «Нет, мне точно нужно выпить, или рехнусь в этих четырех стенах» - думаю я, отстраняясь от Сильвера и поднимаясь на ноги.

   Долго роюсь в сумке, и наконец, нахожу свою небольшую заначку - мятую пятисотрублевую купюру.

   - Схожу до магазина, куплю чего-нибудь выпить. - Говорю, набрасывая на плечи любимую кожаную куртку.

   Сильвер вновь отрывается от чтения и смотрит на меня долгим, странным взглядом, от которого у меня ёкает сердце.

   - Хорошо. - Наконец говорит он, и я замечаю его быстрый взгляд в угол, как раз туда, где располагается комод, в нижнем ящике которого, под стопкой постельного белья лежали наши паспорта, выключенные смартфоны и флэшка. - Постарайся не задерживаться.

   Киваю и выхожу в общий коридор, стараясь не вдыхать ненавистный запах тушеной капусты, но он все равно упрямо лезет в ноздри, и кажется, что задержись я здесь еще хоть на полминуты - вся пропахну этой дрянью.

   Быстро спускаюсь по лестнице и выхожу из подъезда. Задираю голову, вглядываясь в порозовевшее вечернее небо и наконец, вдыхаю полной грудью, чувствуя, как в груди постепенно разжимается стальная пружина.

   Оборачиваюсь на дом - уродливая серая панельная пятиэтажка, с балконов которой, словно разноцветные флаги реют чьи-то выстиранные и развешенные сушиться трусы и футболки.

   «Корабль: «Самое Дно» приглашает на борт» - с горечью думаю я, разворачиваясь и шагая по тротуару.

   Внезапный визг тормозов заставляет меня замереть на месте и испуганно оглядеться: огромный черный внедорожник резко тормозит рядом со мной и из открывшихся дверей на меня буквально вылетают два здоровенных мордоворта.

   - Заткнись, сука, если жить хочешь. - Хрипло говорит один из них, заламывая мне руку и толкая к машине.

   Я в панике обвожу взглядом улицу. Через дорогу женщина с двумя полными сумками из сетевого маркета. Она остановилась и смотрит испуганно, но не спешит вмешиваться и звать на помощь. Затем она разворачивается и почти бегом скрывается в ближайшем переулке. В одном из окон ближайшего дома мелькнуло чье-то лицо, но почти сразу же исчезло за занавеской.

   Уже почти что, оказавшись в салоне машины, предпринимаю попытку вырваться и тут же получаю пусть и несколько смазанный, но все равно очень болезненный удар по челюсти.

   - Считай, это последним предупреждением, сука. - Буквально выплевывает мне лицо один из бандитов, и мне ничего не остается делать, как испуганно сжаться на кожаном сидении.

   Глубокий, судорожный вздох вырвался из груди, и я, в ужасе распахнув глаза, буквально подскочила с кровати, кажется, взволновав этим Малышку.

   Сердце в груди колотилось как сумасшедшее, и перед глазами до сих пор стояла перекошенная рожа мордоворота.

   «Что это сейчас было?» - подумала я, пытаясь отдышаться, - «Разве бывают такие яркие сны?»

   - Ты в порядке? - раздался рядом со мной встревоженный голос Ива.

   Юноша выглядел не менее испуганным, чем я, а еще немного виноватым.

   В душе зародились нехорошие подозрения.

   - Скажи-ка, - обратилась к нему хриплым голосом, - ты имеешь какое-нибудь отношение к тому, что мне приснилось?

   Ивэн отвел взгляд, что оказалось куда красноречивее всяких слов. Я поджала губы, наверное, для того, чтобы с них не сорвалось чего-нибудь, что могло обидеть парня.

   - Зачем? - наконец сухо спросила я, и тот, обхватив себя руками за плечи, покаянно произнес:

   - Я думал, что сон о доме поможет отогнать страхи.

   «Что ж, благими намерениями...»

   - Ив, - обратилась я к парню и, дождавшись, когда он вновь посмотрел на меня, твердо попросила: - Никогда больше так не делай.

   Парень на это лишь кивнул, а я еще долго задавалась вопросом: довелось ли мне смотреть этот сон в одиночестве, или у завершения последнего дня в моем родном мире был еще одни свидетель?

ГЛАВА 9

Я вышла на крыльцо, кутаясь в пропахший травами тулуп и довольно щурясь на солнышко. Вдохнув полной грудью свежий морозный воздух, улыбнулась. Хорошо-то как!

   Несмотря на то, что первый снег выпал только три дня назад, его уже успело навалить столько, что передвигаться по двору без снегоступов или хотя бы лыж, было для меня чревато - в сугробы проваливалась практически до самого колена. Это вон, Ив с Машкой каким-то образом умудрялись ходить так, что и следов-то за собой почти не оставляли, словно весели не больше котят. Наверное, еще одна их расовая особенность, чтобы градерам сложнее выслеживать было.

   При воспоминании об охотниках, настроение тут же заметно упало. Несмотря на то, что со времени нашей с ними последней стычки прошло больше двух месяцев, страх так до конца и не отступил, заставляя тревожиться за своих подопечных всякий раз, как они отправлялись на охоту.

   Вот и сейчас, я, стоя на крыльце, обеспокоенно всматривалась в лесную чащу, хотя умом понимала, что возвращаться Иву с Машкой еще рано - они вышли из дома всего-то около часа назад и по всем прикидкам, должны были заявиться только ближе к обеду.

   Еще раз, глубоко вдохнув полной грудью, развернулась, намереваясь направиться обратно в дом, но тут меня накрыла тревога, а перед глазами встала картинка широкой утоптанной тропы и вызывающе алой крови на снегу. Видение это, явно принадлежало не мне, а значит...

   - Машка! - ахнула я, срываясь с крыльца и тут же едва не растягиваясь в сугробе.

   Ребенок: испуганный и густо измазанный кровью, игнорируя калитку, просто перемахнул через невысокий заборчик, приземлившись по тут сторону с какой-то хищной звериной грацией.

   С трудом пробираясь по снегу, двинулась на встречу Малышке. Господи, хоть бы кровь была не ее! Хоть бы с ней и Ивом все было в порядке!

   Оказавшись в моих крепких объятиях, дрожащая как осиновый листочек Машка, один за другим, стала посылать мне образы того, что произошло на охоте: вот, они с Ивом бегут по лесу - гонятся за кем-то напоминающим пятнистого секача, а вот они, поддавшись охватившему их азарту, выбегают на тропу, слишком поздно почувствовав неладное. Несколько выпотрошенных лошадей, изуродованные окровавленные люди с оторванными конечностями (от такого зрелища меня едва не стошнило), перевернутые на бок сани, застланные для удобства густым мехом... Тихий болезненный стон - мужчина, весь в крови, тянет к ним дрожащую руку, словно безмолвно умоляя о помощи, а затем видимо, теряет сознание. Машка бросается к нему с тихим рыком, одурманенная запахом свежей крови, поддавшись собственным животным инстинктам. Пачкается в крови, но сделать ничего не успевает - Ив вовремя перехватывает ее поперек туловища и оттаскивает от пострадавшего. Несколько мгновений они смотрят друг на друга, сверкая алыми глазами и скаля клыки, и вот, наконец, Малышка вынужденно отступает перед более старшим и сильным сородичем, признавая его главенство. А затем она, а вместе с ней и я, услышали в своей голове голос: «Беги домой, предупреди о том, что случилось!»

   Я покрепче прижала к себе ребенка, успокаивающе гладя по волосам. Что же там произошло? Судя по всему, на сани запряженные лошадьми и двигающиеся по лесу, напали дикие звери... или же просто, Дикие? Как не страшно было себе признаваться, но второй вариант казался мне наиболее вероятным. Ну, не могла я себе представить то животное, которое запросто могло оторвать человеку руку или ногу.

   Отправив Машку в дом, кое-как пробралась к калитке, и с трудом отворив ее, тревожно замерла, ожидая Ивэна и почти не чувствуя окоченевших, обутых в чуни ног.

   Ив появился минут через десять нашего ожидания, без особого труда неся на руках бессознательно тело мужчины.

   Этого еще не хватало! Зачем он его в наш дом приволок?! Совсем мозгов, что ли нет?

   Злость во мне мешалась со страхом. Я понимала, что с этого дня, нашу тихую и спокойную жизнь в уединении можно считать законченной. Чем именно грозит нам появление в доме незнакомого раненого мужчины, я не предполагала, но что ничем хорошим, это точно. Если даже нам удастся его спасти и выходить, то кто даст гарантии того, что по выздоровлении он не вернется сюда с градерами? Понимаю, что так думать неправильно, и даже подло, но лучше бы уж Ивэн оставил умирающего в лесу, чем подвергать опасности всех нас.

   Ив, видимо без особого труда прочитал мои мысли, нахмурился недовольно, и не слово ни говоря, прошел мимо, направляясь к дому. Я, тихо выматерившись сквозь зубы, последовала за ним.

   Раненого уложили на топчане, после чего Ивэн, довольно ловко, но бережно принялся освобождать его от одежды. Я же, поджав губы, тем не менее, поставила кипятиться воду: Машке умыться, и незнакомцу раны промыть.

   Мелкая забилась куда-то в уголок, и наблюдала за всем происходящим глазами перепуганного зверька. Запах постороннего человека, перемешанный с запахом крови, явно ее нервировал и будоражил.

   Покопавшись в сундуке, достала оттуда обрезы ткани, и молча подала их Ивэну. Тот так же молча кивнул и, отойдя от кровати, стал собирать с полок какие-то баночки и скляночки с растертыми в порошок травами и корешками. Предоставив ему врачевать самостоятельно, умыла и кое-как успокоила Машку, то и дело, косясь в сторону топчана, где Ивэн обрабатывал раны незнакомцу.

   На стол я накрывала все в таком же мрачном расположении духа, понимая, что злиться по сути уже бесполезно, но не в силах совладать с собственными эмоциями.

   Закончив с раненым, Ив подсел к нам с Машкой за стол, и вперил в меня внимательный взгляд, даже не думая притрагиваться к еде.

   - Я не мог оставить его там. - Наконец серьезно произнес он. - Это было бы не правильно, понимаешь?

   - По-твоему, тащить его сюда было правильным? - сухо поинтересовалась я, подкладывая Машке еще одну печеную картофелину, - Ты подумал о том, что будет, когда этот человек очнется? Ты уверен в том, что он не догадается о том, кто вы такие? Ты представляешь, чем это нам грозит? Я не желаю зла этому человеку, но если выбирать между ним и нами, то я, не раздумывая выберу нас.

   Ивэн продолжал смотреть упрямо, словно он был абсолютно уверен в собственной правоте. Видимо, жизнь с ведьмой-знахаркой сильно сказалась на его мировоззрении, и он поступил согласно собственным убеждениям, не слишком заботясь о последствиях своего поступка.

   Доев, я мстительно скинула на Ивэна мытье посуды, а сама, осторожно подошла к топчану, с любопытством разглядывая по грудь укрытого одеялом, перебинтованного мужчину. На вид ему было лет пятдесят-шестдесят, но, несмотря на возраст, лицо его сохранило остатки былой привлекательности и черты имело благородные и правильные. Наверняка, по молодости был красавцем, каких поискать, хотя почему-то кажется, что по сию пору он женским вниманием отделен не был. Было понятно, что человек этот явно не рабоче-крестьянского происхождения - наверняка аристократ в энном поколении. Что ни говори, а породу всегда видно.

   Внезапно, мужчина, тихо застонав, открыл мутные глаза, и с видимым трудом сфокусировав на мне плавающий взгляд, хрипло спросил:

   - Кто вы…? Где я…?

   Кто бы знал, чего мне только стоило в тот момент не ляпнуть что-нибудь нелицеприятное на родном "великом и могучем". Отпрянув от неожиданности, я круглыми глазами уставилась на внезапно пришедшего в сознание мужчину.

   Положение спас Ивэн, который приобнял меня за плечи и мягко отвел в сторону, как бы намекая не вмешиваться, и предоставить ему самому разбираться во всей этой ситуации. Не то, чтобы я была против, но положа руку на сердце, предпочла бы, чтобы этот незнакомец очухался не так скоро.

   - Вы в безопасности, - заверил раненого Ив, - мы нашли вас в лесу и принесли в свой дом.

   - А... остальные? - с видимым трудом выталкивая из себя каждое слово, спросил мужчина.

   Ивэн печально покачал головой:

   -Никто не уцелел, увы.

   Мужчина шумно выдохнул и прикрыл глаза. Я уж было понадеялась, что он снова "отключился" но незнакомец снова заговорил:

   - Это... были... дикие... твари. Напали... внезапно...

   Я покосилась на Ивэна, но тот смотрел на мужчину с искренним участием, которого я, если честно, совсем не понимала. Нет, по большому счету, ничего плохого лично мне этот незнакомец не сделал, но если думать о перспективах... Мне очень не нравилось впускать в свой устоявшийся и тщательно оберегаемый мирок кого-то постороннего. Кого-то, кто может доставить нам большие проблемы.

   - Бернард. - Вновь подал голос мужчина, явно называя нам свое имя. При этом он неловко дернул рукой, словно по привычке намеревался приложить ее к сердцу, но ахнув от боли, поморщился и оставил эту затею. Да уж, с такими ранами не до манер.

   - Ивэн, - любезно склонив голову, в свою очередь представился юноша, - а это моя старшая сестра Ева и ее дочь Маша.

   Мелкая, которая в это время сидела за столом, перебирая разноцветные деревянные бусины, недовольно нахмурилась. Очевидно, ей тоже не нравилось присутствие в доме постороннего человека.

   - Рад... знакомству... - стараясь, чтобы голос звучал убедительно, прохрипел мужчина. Ну да, я бы тоже не лучилась от счастья, если бы меня так порвали.

   Кстати, тот факт, что Ив представил меня как свою сестру, не особенно удивил. Если подумать, то это - самый подходящий вариант. Внешне, мы немного похожи: оба светловолосые (пусть я и не натуральная блондинка, и волосы у меня не вьются так, как у него), голубоглазые (хотя, у меня глаза скорее серо-голубые), с правильными чертами лица, так что, в принципе нас вполне возможно принять за родственников. Да и Машку тоже смело можно записывать в нашу семью - белокурый ангелочек (с поистине демонической ипостасью) вполне мог бы быть моей родной дочерью, унаследовавшей красоту от своего дяди. М-да, надеюсь, Бернард этот не поинтересуется - где же в таком случае папа? Правда, похоже, Ивэн отвел для меня роль матери-одиночки. Учитывая, что со времени моего попадания в этот мир, еще ни один адекватный половозрелый мужчина мне так и не встретился, то считаю, это не самая худшая участь.

   Позже, когда Бернард, выпив приготовленный Ивом травяной отвар, крепко уснул, я поманила названного братца за стол.

   - Ну, и что дальше? - стараясь говорить как можно тише, поинтересовалась я.

   - О чем ты? - прикинулся "валенком" Ив, изящно приподняв брови.

   Картинно закатив глаза, пояснила:

   - Предположим, выходишь ты его. А дальше что? Как думаешь, много ли ему понадобиться времени, чтобы раскусить вас? Ты-то, может еще, и сможешь себя контролировать, но Машка пока слишком мала, и не сдержана. Что, если она обратится при нем? Сомневаюсь, что этот Бернард преспокойненько отправиться туда, откуда пришел и забудет о том, что видел.

   - Ты нагнетаешь. - Покачал головой Ивэн, и в ответ на мое недовольное сопение, продолжил: - Маша уже достаточно взрослая для того, чтобы контролировать себя. - Мелкая, в ответ на это тихо фыркнула, но на меня взглянула вполне серьезно и осмысленно. - Пойми, я научился верить в судьбу и следовать своим убеждениям. Я чувствую, что сегодняшний день принесет нам перемены.

   - Я тоже это чувствую. - Недовольно проворчала, скрещивая руки на груди. - Только вот какими для нас будут эти перемены? Лично мне и до этого вполне неплохо жилось, да, Машка?

   Мелкая важно кивнула, аккуратно расфасовывая бусины по цветам. Надо ей игрушку, что ли какую-нибудь сшить, если конечно, вспомню как это делается. В последний раз я чем-то подобным еще в детдоме занималась - у нас даже книжка была с подробным описанием того, как и из каких материалов шить набивных собачек, кошечек и совушек. Все равно, делать здесь особенно нечего, а так хоть сама немного отвлекусь и развлекусь.

   Машка, видимо, что-то прочитав в моих мыслях, радостно заулыбалась, сверкая на меня счастливым взглядом. На душе тут же потеплело, и все тревоги этого дня как-то незаметно отступили, освобождая место для чего-то такого, что просто невозможно описать словами. Наверное, я впервые в жизни по-настоящему почувствовала, что такое иметь семью. Даже на Ивэна я больше не злилась - пусть, по моему мнению, он поступил неразумно, но я обязана его поддержать. Вместе, мы справимся со всем - главное верить в это, несмотря ни на что.

   Взгляд со стороны, или размышления и наблюдения раненого Бернарда эр Вельского.

   Пошла уже вторая неделя с тех самых пор, когда я очнулся в крохотном незнакомом доме, изнывая от ран и осознания того, что всех, кто был со мной в тот злополучных день, больше нет в этом мире. Слуги, охрана, секретарь - совсем еще мальчишка, который только-только начал бриться - их немилосердно растерзали, и лишь одному мне чудом посчастливилось выжить. Если бы не этот златокудрый храбрый юноша, который нашел в своем сердце милосердие к страждущему, и вовремя оказал первую помощь, лежать бы и мне сейчас на той тропе, окоченевшим и запорошенным снегом.

   "Ах, как же там моя милая Лиззи? Наверняка волнуется обо мне и с надеждой ждет моего возвращения" - думаю я, наблюдая за тем, как хозяйка дома возиться у очага, помешивая ароматно пахнущее варево в чугунном котелке.

   Мне почему-то кажется, что она не довольна моим присутствием здесь. И хотя, как пояснил Ивэн, его сестра от рождения не могла говорить, я нет-нет, да и читал неприязнь в ее взгляде, обращенном на меня.

   Странная женщина. Совсем еще молодая - вряд ли намного старше моей дочери, но одевается, словно древняя старуха, пряча свою красоту под многочисленными слоями вылинявших от времени тряпок. Неужели, они настолько бедны, что даже не могут позволить себе нормальную одежду? Хотя, брат ее, к примеру, не так уж и плохо одет: светлая рубашка, штаны из мягкой коричневой кожи, добротные сапоги на толстой подошве, да и девочка с непонятным именем Ма-ша, пусть и наряжается как мальчишка-сорванец, но вещи на ней довольно качественные.

   Все эти глупые мысли лезли мне в голову исключительно от безделья. Когда не можешь подняться с кровати даже для того, чтобы справить нужду, только и остается, что лежать и наблюдать за всем, что происходит в этом маленьком доме.

   В один из дней, когда я уже смог самостоятельно приподниматься на подушках, мне удалось заметить в дальнем углу, небрежно прислоненный к стенке меч градера. Такое оружие ни с чем не спутаешь: у самого один из кузенов в этой братии числится, и мне не раз доводилось держать в руках его посеребренный клинок, вдоль лезвия которого, шел затейливый растительный орнамент.

   Значит, в этой семье тоже был свой градер: муж или отец, а может статься, еще один брат, погибший в схватке с тварями.

   Любопытство буквально снедало меня все эти дни, но я счел излишние вопросы нетактичными, и большую часть времени проводил в молчании, заговаривая только тогда, когда Ивэн обращался непосредственно ко мне, или если мне необходимо было попросить о чем-либо. Унизительно чувствовать себя таким уязвимым и беспомощным - я могу по пальцам пересчитать дни, которые я проводил в постели из-за какого-нибудь недуга. Эр Вельские вообще славятся своим отменным здоровьем, так что не думаю, что мне суждено задержаться здесь надолго. Раны, не без умелой помощи Ивэна (который, кстати говоря, оказался неплохим знахарем) заживали на мне удивительно быстро, хотя общая слабость до сих пор приковывала меня к кровати. Но в последние два дня я начал постепенно разрабатывать руки и ноги, стараясь, тем не менее, быть очень осторожным, чтобы ненароком не навредить самому себе.

   Вот и сейчас, я старательно сгибаю и разгибаю ногу в колене, снова ловя на себе неодобрительный взгляд хозяйки дома. У меня давно складывается ощущение, что чтобы я не делал - я по ее мнению, все делаю совершенно не так. Интересно, догадывается ли она, представителя, какого древнего рода, спас и приютил ее младший брат?

   Закончив упражнение, перевожу взгляд к столу, за которым, болтая ногами, сидит Ма-ша, играясь с забавными, сшитыми из разноцветных тряпок, и набитых соломой, куклами. Нужно будет Лиззи рассказать - она у меня обожает рукодельничать, а к появлению малыша сможет нашить ему много красивых игрушек. Ох, надеюсь, Грегор понимает, что сейчас Элизабет как никто нуждается в поддержке - ей вредно волноваться на таком сроке, а в том, что дочь беспокоиться за меня, я ни на мгновение не сомневаюсь, все-таки - родная кровь.

   Наконец, хозяйка дома видимо решает, что варево уже вполне готово, и с помощью ухвата переставляет исходящий паром чугунок на круглый камень у очага.

   Девочка тут же бросает свои игрушки и споро помогает накрыть матери на стол. Я замечаю, что ребенку явно нравится это занятие и это вызывает у меня удивление. Редко какому ребенку доставляет радость помогать по дому: Лиззи в ее возрасте невозможно было заставить даже убрать своих кукол, хотя моя покойная супруга старалась приучить нашу дочь к соблюдению порядка, несмотря на довольно обширный штат прислуги.

   Женщина (Ева, так ее зовут) большой глубокой деревянной ложкой на длинной ручке, разливает варево по мискам, и одну из них несет мне. Сегодня Ивэн задерживается на охоте (как ни удивительно, но у этого юноши не бывает неудачных дней - он еще ни разу не возвращался без добычи) поэтому, вероятней всего, хозяйке дома придется кормить меня самолично. Я понимаю, что ей совсем не хочется этого делать, из-за непонятной враждебности, которую она испытывает по отношению ко мне, и поэтому я чувствую неловкость. Не знаю, так ли явно это отразилось на моем лице, но взгляд Евы несколько смягчается, когда она аккуратно присаживается на край топчана. Это еще один момент, из-за которого мне неловко: так как я занимаю единственное лежачее место, остальные домочадцы вынуждены спать на полу, расстелив на нем несколько слоев толстых стеганых одеял. Я вообще до этого слабо представлял себе, как можно жить в подобных условиях: без канализации, без водопровода, которые уже лет как пятьдесят повсеместно ввели во всех крупных городах и даже пригородах, без гольфтеновых светильников и новомодных кухонных плит с самонагревающейся поверхностью. Да и жизнь в лесу, населенной хищными опасными тварями - порождениями зловонной бездны, вряд ли можно назвать счастливой и беззаботной.

   Варево (которое Ивэн называет непонятным словом буль-он) как всегда оказывается выше всяких похвал. Что ни говори, а руки у Евы золотые - каждый раз ем ее стряпню с таким удовольствием, будто для меня ее самолично готовил королевский повар.

   Дуя на ложку, заботливо поднесенную к моему рту рукой хозяйки, я понял, как смогу отблагодарить эту семью за то, что спасли и приютили меня. Что может быть очевиднее, чем в благодарность спасти их?

   Удовлетворенный собственным решением, я доел буль-он и, откинув голову на подушку, провалился в крепкий сон.

ГЛАВА 10

Бернард стремительно шел на поправку. С некоторых пор он самостоятельно поднимался с топчана и пусть неверной шаркающей походкой, но все же передвигался по дому. У меня даже появилось невольное уважение к этому мужчине - еще ни разу я не слышала от него ни единой жалобы или какого-либо проявления неудовольствия, хотя и догадывалась, что ему не привычно было находиться в таких стесненных условиях. Наш домик с одной единственной комнатой действительно оказался слишком тесен для четверых, но я предпочитала придерживаться мудрой поговорки из своего мира: "В тесноте, да не в обиде". Может быть, я просто успокаивала себя, таким образом, но быт наш действительно протекал в довольно мирном русле.

    Правда, было несколько моментов, которые изрядно портили мне нервы и настроение. Во-первых, я переживала за Машку, волнуясь о том, что она случайно выдаст себя перед посторонним. Во-вторых, немой я была только по легенде, но на деле же, невозможность произнести вслух хоть слово очень напрягала. Приходилось почти постоянно контролировать себя, чтобы ненароком не выдать при Бернарде что-нибудь на родном языке.

    Единственным, кто во всей этой ситуации, кажется, чувствовал себя вполне комфортно, был Ивэн. Раз в два-три дня он уходил на охоту, неизменно возвращаясь с добычей, все так же помогал мне по дому там, где требовалась грубая мужская сила, и по вечерам вел негромкие беседы с Бернардом. О чем они там разговаривали я, из-за стола, за которым мы с Машкой шили очередных набивных куколок, увы, не слышала, а подходить ближе, чтобы "погреть уши" считала неприличным. А еще я внезапно поняла, что мне очень не хватает именно наших с Ивом вечерних посиделок за кружкой дымящегося отвара, которые проходили под тихий треск поленьев в очаге и уютное сопение спящей Машки. Теперь же, все что нам оставалось, это мысленное общение, к которому я до сих пор не могла толком привыкнуть.

    На исходе третьей недели своего вынужденного пребывания в нашем доме, Бернард в первый раз за это время решил завести со мной разговор.

    Это было днем, как раз когда Ивэн отправился на охоту. Машка сидела в уголке на расстеленном одеяле, тихонько играясь с куклами, которых она просто обожала, и даже спала, обложившись ими со всех сторон, будто бы опасалась, что их у нее отнимут. Я расположилась за столом, размачивая сушеные грибы, которые собиралась добавить в кашу и старалась не обращать внимания на пристальный, словно бы изучающий взгляд мужчины. Чужое внимание нервировало и отвлекало, и я остро жалела об отсутствии ширмочки, которая позволила бы отгородить топчан от остальной части комнаты.

    Наконец, не выдержав, я недовольно посмотрела на мужчину. Тот сел, приподнявшись на локтях, а затем, с некоторым усилием свесил ноги с топчана.

    - Послушайте, Ева, - начал он, глядя на меня серьезным взглядом, - я понимаю, что по как-то непонятной для меня причине, вы питаете ко мне некоторую неприязнь. Поверьте, я благодарен вам и вашему брату за то, что вы в буквальном смысле спасли мне жизнь, и даже в мыслях не могу допустить того, чтобы причинить вам зло.

    "Ну-ну, - мысленно хмыкнула я, - посмотрим, как ты запел, если бы знал, с кем именно тебе пришлось делить кров и пищу"

    Видимо скепсис все-таки отразился на моем лице, потому как Бернард нахмурился:

    - Вы сомневаетесь в благородстве моих намерений?

    Я пожала плечами. Возможно, этот мужчина вовсе даже неплохой человек, но что-то я сильно сомневаюсь, что его хваленое благородство останется при нем, если он узнает о нечеловеческом происхождении Машки и Ивэна. Нет, уж - ими я рисковать не собираюсь.

    - Ева, это неразумно. - Покачал головой Бернард. - Подумайте сами: что ждет вас здесь в лесу, совсем одних? Разве вы хотите, чтобы до конца своих дней ваш брат и ваша дочь прозябали в этой глуши, населенной ужасными тварями?

    "Я не хочу видеть, как однажды какой-нибудь градер лишит их головы" - мрачно подумала я, но, несмотря на это, слова мужчины что-то затронули в моей душе.

    - Я предлагаю вам отправиться со мной. В моем доме вы сможете получить хорошую работу, ваши брат и дочь - образование, и, соответственно, перспективы на будущее, вы сможете жить в более комфортных условиях, нежели сейчас и не думать о том, чем прокормиться следующей зимой и как защититься от тварей. Поверьте, не нужно быть сильным магом, чтобы понять - охранный контур, окружающий дом, постепенно истончается без подпитки, а это значит, что еще год или два, и вы останетесь беззащитны перед теми, кто обитают в этом лесу.

    От его слов у меня холодок пробежал вдоль спины. Неужели, все, что он сказал - правда? Сама-то я ничего такого не вижу и не чувствую, но что, если это действительно так? Нам втроем, выстоять против целой стаи Диких нереально, да и о градерах, которые могут набрести на наш домик, забывать не следует. Но идти к людям? Как по мне, так это чистое самоубийство, да и Ив...

    - Ваш брат полностью со мной согласен. - Неожиданно добавил Бернард, словно каким-то чудесным образом сумел уловить мою последнюю мысль.

    "Что?!" - чуть было не ляпнула вслух, но вовремя осеклась. Ивэн хочет добровольно выйти к людям? Жить среди них? Неужели, он не понимает, как это опасно?

    - Ивэн очень талантливый и сообразительный юноша. - Продолжал убеждать меня Бернард. - С его знаниями лечебных трав, из него бы мог получиться неплохой травник или аптекарь. Не лишайте его возможностей, которые перед ним открываются, Ева, прошу вас. Я не буду торопить с ответом, но прошу - подумайте над моим предложением и над тем, что я вам сказал.

    Я неуверенно кивнула и посмотрела на Машку, которая, прижав к груди куклу, смотрела на меня в ответ растерянно и испуганно. Она, так же как и я, не хотела покидать этот дом.

***

С Ивом мне удалось поговорить лишь поздним вечером, когда Бернард и Машка уже крепко спали.

    - Пойдем-ка, выйдем на свежий воздух. - Едва различимым шепотом произнесла я, обращаясь к парню и, кивком головы указывая на дверь.

    Ив возражать не стал, только глянул так странно, словно никак не мог на что-то решиться. Неужели, Бернард оказался прав, и Ивэн собирается нас покинуть? Только мне очень не хотелось верить в то, что он способен так поступить. Но имею ли я моральное право что-либо запрещать ему? Если Ив решит уйти, мне просто придется смириться с этим. Но для начала, неплохо было бы все обсудить.

    Едва я вышла на крыльцо, как холодный ветер, перемешанный с мелкой снежной крошкой, тут же пробрался мне под тулуп, заставив поежиться и плотнее запахнуть полы верхней одежды. Ив вышел следом за мной в чем был, то есть в легкой светлой рубашке и штанах. В отличие от меня, парень был практически не восприимчив к холоду, хотя, чтобы отвести от себя подозрения перед Бернардом, на охоту выходил, набросив на себя теплую куртку на меху. Почему-то, я даже не сомневалась в том, что выйдя за калитку, Ив снимал с себя неудобную верхнюю одежду и убегал в лес налегке - хищнику не нужны куртка и сапоги, чтобы настигнуть добычу.

    - Бернард уже говорил с тобой? - тихо спросил Ивэн, разглядывая затянутое темной пеленой небо.

    - Говорил. - Не слишком довольным тоном отозвалась я, грея руки собственным дыханием.

    - И что ты думаешь по этому поводу? - теперь парень смотрел на меня, и в сумраке ночи его юное лицо казалось нечеловечески прекрасным. Эх, где мои семнадцать лет...?

    - Ты действительно считаешь, что у нас есть шанс на нормальную жизнь среди обычных людей? - в свою очередь спросила я, - Подумай сам - вы с Машкой те, кого любой человек попытается убить, не задумываясь, если только заподозрит о том, кто вы такие. Я же вообще принадлежу другому миру, и мне совсем не хочется, чтобы об этом узнал кто-либо посторонний. После того, как я видела градеров в действии, как-то не тянет вновь повстречаться с ними на узкой дорожке. Так ответь, Ив, разумно ли так рисковать?

    Ивэн покачал головой и, продолжая смотреть на меня серьезным взглядом, произнес:

    - Мы рискуем в любом случае. После смерти наставницы защита, окружающая дом начала постепенно слабеть. Не думаю, что потребуется много времени на то, чтобы она истончилась окончательно. После этого, она перестанет отпугивать Диких, и тогда нас уже ничто не сможет спасти.

    Я почувствовала предательский холодок, пробежавший между лопатками. Бернард предупреждал меня о том же.

    - Почему ты ничего не говорил об этом раньше? - обвиняющим тоном спросила я.

    - А что бы это изменило? - пожал плечами Ивэн, - Нам все равно некуда было деваться.

    - Ну, знаешь ли! - возмутилась я, всплеснув руками, - Как по мне, так лучше знать, к чему готовиться заранее!

    - Тише! - осадил меня Ив, выразительно покосившись на дверной проем, и я тут же заткнулась, осознав, что невольно повысила голос. Не хватало бы еще, чтобы Бернард услышал как я мало того что говорю, так еще и на непонятном языке.

    - Прости. - Прошептала, потирая успевшими озябнуть пальцами, лоб. - Просто, я, наверное, боюсь. За тебя, за Машку, за всех нас...

    Знаю, что совсем недавно сама успокаивала Ивэна, убеждая в том, что у нас все обязательно будет хорошо, и тревожится не о чем... Но ведь парень совсем не дурак, и не хуже меня понимает, в какой ситуации мы оказались. Нужно было принимать решение, но какой выбор я бы не сделала, каждый вариант казался слишком опасным и рискованным. Пан или пропал! Почему бы, в самом деле, не использовать крохотный шанс на более ли менее нормальную жизнь. В конце концов, Машка давно уже не напоминала того дикого звереныша, которого я спасла от градеров, да и при чужаке вела себя вполне спокойно, хоть и посылала мне порой флюиды своего неудовольствия и раздражения. Да, конечно, она все еще сильно отличается от обычных детей, но явной агрессии не проявляет, ипостась не меняет и схарчить никого не норовит. Может, и вправду - прорвемся?

    - Можешь сказать своему Бернарду, что мы согласны принять его предложение. - Нехотя сообщила я, чувствуя себя так, как будто только что приняла одно из самых важных решений в своей жизни.

    Ивэн кивнул, улыбнулся и, положив руку мне на плечо, серьезно произнес:

    - Мы справимся.

***

Сборы не заняли слишком много времени. Пару более-менее приличных, на мой взгляд, платьев, читая рубашка, юбка, сменный комплект одежды для Машки и Ива, вот и весь наш небогатый скарб. Всем остальным Бернард великодушно обещал обеспечить нас по прибытии. Ну и, разумеется, меч градера, хотя, как по мне - я бы лучше оставила эту тяжеленную штуку здесь же, но Ивэн в этом вопросе проявил непонятную настойчивость, и мне пришлось уступить.

    Наверное, Бернард был несколько удивлен тем, что оружие довелось нести именно мне. Ему и невдомек было, что мой "младший братец" просто-напросто не может прикоснуться к зачарованному мечу, не испытав при этом сильнейшую боль. Хорошо, что посмотрев на то, как я неумело пытаюсь приладить ножны к поясу, мужчина помог мне удобно и надежно закрепить их так, чтобы они не особо мешались при ходьбе.

    Ивэну же досталась сумка с нашими скромными пожитками, к которым прибавились почти все травяные сборы и баночки с целебными настойками, которые только нашлись в доме. А Машка не расставалась со своими набивными куклами и разноцветными бусинами, которые я уложила для нее в холщовую сумочку поменьше.

    В последний раз, оглянувшись на дом, который уже привыкла считать своим, я поспешила нагнать успевших отойти довольно далеко, спутников.

    Нам долго пришлось пробираться по снегу, почти по колено увязая в нанесенных сугробах, пока наконец, мы не вышли на более менее утрамбованную дорожную колею, по которой, по всей видимости, совсем недавно проехала телега, запряженная лошадью.

    - Ну вот, - удовлетворенно произнес Бернард, выдыхая вместе со словами густое облачко пара, - если пойдем по этой дороге, к вечеру уже выберемся из леса.

    "Угу, интересно только, куда" - подумала я, отряхивая с Машкиного тулупчика налипший на него снег. Малышке, конечно, любой холод нипочём, но мне-то на этого маленького снеговичка даже смотреть было зябко, хотя сама, подозреваю, выглядела не лучше.

    Ивэн пристроился рядом со мной, с довольным видом щурясь на зимнее солнышко и загадочно улыбаясь. Я даже залюбовалась на его красивый профиль, и на то, как играют в его золотистых вьющихся волосах солнечные лучи. Наверняка, когда Машка подрастет, станет такой же красавицей. Она уже и сейчас необычайно хорошенькая - прямо маленький херувимчик, да и только, а превратившись в юную девушку, и вовсе сможет покорить даже самое черствое и искушенное мужское сердце. Бедняжка - толпы млеющих от восторга поклонников будут ей обеспечены, и мне придется разгонять их от девичьей опочивальни с помощью градерского меча.

    Представив себе эту картину, не смогла сдержать улыбки. Эх, знать бы, как сложится наша судьба на самом деле! Будет здорово, если все случится так, как сулит нам Бернард и о чем мечтает Ивэн, но сдается мне, что так просто подобное счастье нам не дастся. Счастье нужно заслужить, приложить усилия, доказать, что ты его достоин и тогда, удача, возможно, будет к тебе более благосклонна. И, черт возьми, я готова сделать для этого все!

    Когда небо потемнело, и лес утонул в густых сумерках, стало гораздо тревожней. Диких я боялась и при дневном свете, чего уж говорить о рано упавшей на землю ночи!

    Заметив, что Машкины глаза начинают светиться алыми отблесками, шикнула на нее, и мысленно велела не безобразничать. Не хватало еще, чтобы идущий впереди Бернард обернулся, и лицезрел ее инфернально горящий взгляд. Малышка послала мне в ответ волну сожаления: мол, случайно вышло, больше не буду. Ну, вот и славненько.

    Признаться, за несколько долгих часов нашего продвижения по зимнему лесу, я порядком замерзла, и буквально изнывала от желания погреться у теплого очага с кружкой горячего отвара в руках. Эх, мечты-мечты... Нам до ближайшего жилья еще топать и топать, и далеко не факт, что кто-нибудь из местных жителей согласиться пустить нас к себе на постой. Бернард, конечно, не простой человек - высокопоставленный, как я поняла, но на нем это не написано, да и выглядит он, после всех своих злоключений откровенно бомжевато: потрепанная, видавшая виды одежда, неопрятная клочковатая борода, отросшая у него за время пребывания в нашем доме, осунувшееся от болезни лицо. Да у нас даже денег с собой нет, чтобы заплатить за ночлег, а я что-то сильно сомневаюсь в бескорыстности и сострадательности местного населения. Бернард пока что самый вменяемый из всех людей, встреченных мной в этом негостеприимном мире.

    Когда я практически утвердилась в мыслях о том, что мои бедные ноги вот-вот почернеют от обморожения, скукожатся и отвалятся, деревья в лесу постепенно начали редеть, и вскоре мы вышли на заснеженные просторы. Вдалеке, там, куда уводила колея, виднелись сизые дымные струйки - жилье!

    У меня даже силы откуда-то появились, и я почти бегом рванула по направлению к вожделенному теплу, но едва позорно не растянулась, поскользнувшись. Хорошо, Ивэн успел подхватить меня под локоть, не позволив упасть. А я даже не вскрикнула - какая молодец!

    - Все в порядке? - заботливо поинтересовался "младший братец", продолжая бережно поддерживать меня под руку, словно я древняя старушка, которую он собрался перевести через дорогу.

    Пришлось кивнуть и даже растянуть губы в кислой, неубедительной улыбке.

    К тому моменту, как мы добрались до первых домов, в окнах которых я с сожалением не увидела ни одного огонька, ноги уже едва волочились по противно скрипящему снегу. Сейчас, я как никогда отчаянно завидовала морозоустойчивым Ивэну и Машке, и даже Бернарду, который перенес все тяготы долгого пути с поистине аристократическим терпением и достоинством. Мне бы так...

    Долго искать подходящий дом не пришлось - Бернард просто-напросто забарабанил кулаком в первый попавшийся.

    - Эй, хозяева! Открывайте!

    Ивэн с Машкой неосознанно прижались ко мне поближе. Встреча с незнакомыми людьми сильно волновала их, да и меня, если честно. Вот так, сгрудившись дружной испуганной кучкой, мы с замиранием сердца вслушивались в звуки, доносящиеся из погруженного в сонный полумрак дома.

    Сначала раздались шаги, потом чей-то недовольный бубнеж, и наконец, дверь открылась, выпуская наружу облако пара и плечистого рослого мужика с густыми бровями и лопатообразной темной бородой. Он здорово напомнил мне богатыря из русских сказок, и для полного соответствия этому образу, мужчине не хватало кольчуги, коня и меча-кладенца. Последний, кстати, я вполне могла бы ему одолжить, но боюсь, Иву эта идея не слишком понравится.

    - Ну, и кого это в такой час демоны принесли? - пробасил он, обводя нашу компанию суровым взглядом.

    "Никого, мы тебе просто снимся!" - испуганно подумала я, - "Закрывай дверь и ложись в кроватку"

    Но Бернард, кажется вовсе не впечатлился габаритами "богатыря" и держался вполне уверенно.

   - Я граф эр Вельский! - с достоинством заявил он, заставив мужика удивленно моргнуть, - Волею определенных обстоятельств, мы с моими добрыми друзьями вынуждены просить у вас ночлега, чтобы завтра снова двинуться в путь.

    Видя, что хозяин дома сомневается, Бернард добавил:

    - Поверьте, я умею быть благодарным. Обещаю, что по прибытию домой, пошлю к вам нарочного с вознаграждением за ваше гостеприимство.

    Мужик почесал густую бороду, перевел взгляд на жмущуюся ко мне Машку, затем хмыкнул, и проворчал:

    - Ладно уж, заходите, устрою вас на лавках.

    Бернард вошел в дом первым, затем, в небольшие сени протиснулись мы. Следом за хозяином, наша компания оказалась в довольно уютной, хорошо протопленной горнице.

    Хозяин жилища одну за другой зажег несколько лучин, дав нам возможность осмотреться.

    Первым, что бросалось в глаза, была шикарная изразцовая печь с полатями, на которых, развалился, свесив хвост, жирный рыжий кот.

    Вдоль деревянных стен, украшенных круглыми расписными тарелками, тянулись широкие лавки, а у дальней сены, в углу, примостился застланный цветастой скатертью стол.

    Подобное убранство, никак не вязалось у меня с суровым обликом хозяина жилища, и я решила, что дизайном интерьера занималась, скорее всего, его супруга, ну, или старшая дочь.

    Да уж, по сравнению с той избушкой, в которой нам приходилось ютиться до этого, мы попали прямо-таки в царские хоромы! Видно, весьма зажиточная деревенька нам попалось, что по правде говоря, странно, учитывая ее близость к страшному лесу.

    - Ну что же, располагайтесь, гости дорогие. - Несмотря на вполне приятные слова, тон у мужчины оставался по-прежнему ворчливым. Наверное, для него привычна подобная манера общения.

    Огромная ладонь указала в сторону стола, и я с радостью осознала, что сейчас нас, похоже, будут кормить. Это хорошо, потому как есть хотелось просто зверски!

    Особыми разносолами нас в этот вечер не потчевали, но и холодная отварная картошка, посыпанная крупно рубленой зеленью, и кусок мясного пирога показались для меня чуть ли не изысканными яствами. Остальные мои спутники тоже уплетали нехитрое угощение так, что за ушами трещало. Бернард, тот и вовсе совсем не по-графски облизал свою ложку, вызвав у меня мимолетную улыбку.

    Хозяин дома, оставив нас ужинать, удалился за шторку, за которой, как я поняла, находилась еще одна комната, которая видимо, служила спальней.

    Утолив голод, мы стали устраиваться на ночлег. Нам с Машкой досталось теплое место на полатях, а Бернарду и Иву пришлось довольствоваться лавками, подложив себе под головы скрученную верхнюю одежду.

    Мирно дремавший кот, стоило мне подсадить Машку наверх, зашипел, выгнул спину и, взвившись почти под потолок, сиганул на пол, но чуть не натолкнувшись на разувающегося Ивэна, шуганулся уже от него, дунув за спасительную шторку к хозяину.

    Хорошо, что Бернард не расслышал, как малышка хищно сузив глаза, рассерженно зашипела ему вслед.

    Да... не было печали! А что, если на них все животные будут реагировать подобным образом? Вряд ли, такое долго сможет оставаться незамеченным и не вызовет ненужных подозрений. Нужно будет при случае, обязательно поговорить с Ивом на эту тему, а пока - спать!

    Машка еще какое-то время возилась у меня под боком - видимо, ее нервировал кошачий запах, но вскоре уже привычно засопела, обхватив меня руками. Как заснула сама, уже не помню.

ГЛАВА 11

Взгляд со стороны, или тревоги и печали юной Элизабет эр Грантбартской.

   Еще совсем недавно, собственная жизнь, представлялась юной Лиззи не иначе, чем чудесной сказкой: пышная свадьба с красивым и родовитым мужчиной, роскошное поместье, в котором она могла быть полноправной хозяйкой, и земли, которые приносили стабильный доход молодой семье.

   Но все рухнуло в один единый миг: после смерти отца супруга, выяснилось, что в наследство пожилой граф оставил своему сыну огромные долги, так что пришлось продавать поместье и возвращаться с мужем в родовое гнездо эр Вельских.

   Бернард эр Вельский единственную дочь любил горячо и беззаветно. Он с радостью принял молодых, и даже подал прошение в Совет Девяти, что бы разобраться с возникшей ситуацией, но каких-либо определенных сподвижек в этом вопросе, увы, пока не добился. Более того - пропал, возвращаясь из столицы, и вот уже почти целый месяц от него не было никаких вестей.

   Лиззи, замершая у окна, за которым валил густой снег, вздрогнула, когда на ее плечи опустились теплые руки Грегора.

   - Ты снова плохо спала этой ночью, душа моя. - Укоризненно заметил он, прижимая жену к своей груди. - Я прекрасно понимаю, твое беспокойство за отца, но ты так же должна думать о нашем малыше. Ему не пойдет на пользу твое нынешнее состояние.

   - Ах, Грег, я это понимаю! - вздохнув, ответила она, - Но как можно приказать собственному сердцу не тревожиться? Что, если папеньки и вовсе уже нет в живых?

   На глаза Лиззи помимо воли навернулись слезы, и она всхлипнула, закусив губу. Грегор поцеловал жену в висок и обнял еще крепче. Его широкие темные брови хмурились, а волевой подбородок чуть выдвинулся вперед, выдавая, что и он далеко не так спокоен, каким хотел бы казаться.

   Элизабет достала из кармашка, нашитого на домашнее платье, носовой платок и промокнула глаза.

   "Ну вот, у меня наверняка теперь нос некрасиво покраснел" - с сожалением подумала она, стараясь особо не поворачиваться к мужу лицом, чтобы он, не приведи свет, не увидел этого.

   Красный нос - веская причина для того, чтобы не плакать при Грегоре. Лучше уж потом, когда останется наедине. А потом, старая нянюшка придет, обнимет ее - как всегда крепко, напоит ее душистым отваром с ягодами, и заверит в том, что все обязательно будет хорошо. И по голове погладит, прямо как в детстве.

   Внезапно, за окном послышался какой-то шум: лаяли, надрываясь собаки, гомонили высыпавшие во двор слуги, нервно ржала лошадь.

   - Это еще что такое? - удивился Грегор, отстраняя от себя жену и выглядывая в окно, которое так удачно выходило на подъездную дорогу.

   Лиззи изловчилась и, вынырнув из-под руки мужа, тоже прильнула к мутноватому оконному стеклу.

   Сначала она увидела телегу и мышастой масти кобылку, запряженную в нее. Рядом уже суетился, Калим - старший конюх, который служил при ее отце столько, сколько она себя помнила.

   С самой же телеги, на которую была навалена целая копна сена, кто-то весьма неуклюже слезал. Отсюда Лиззи не могла разглядеть подробностей, но судя по видавшему виды тулупу и растрепанным светлым волосам - какая-то крестьянка. Ей помогал такой же светловолосый мальчишка, лица которого видна не было, а еще неподалеку от телеги, Элизабет заметила ребенка, но точно определить его пол она так и не смогла - не с такого расстояния.

   И тут она перевела взгляд на четвертого человека, прибывшего на телеге и сейчас беседующего с их управляющим, при этом оживленно жестикулирующего. Его она узнала сразу же.

   - Отец! - радостно воскликнула Лиззи, и отпрянула от окна, собираясь немедленно броситься во двор, но была вовремя перехвачена бдительным мужем.

   - Постой душа моя, для начала тебе нужно одеться!

   - Он жив! - не слушая его, рассмеялась Элизабет и, привстав на цыпочки, звонко поцеловала Грегора в гладко выбритую щеку. Глаза ее лучились счастьем. - Грег, милый, он все-таки жив!

   - Ронна! - окликнул молодой граф эр Грантбартский, прислугу, и когда в малую гостиную вбежала невысокая полноватая девушка в форменном платье, приказал: - Принеси Ее Сиятельству теплое пальто и шерстяную шаль, да поторапливайся!

   Когда служанка умчалась выполнять поручение, Грегор вновь развернулся к жене и, взяв за руку, нежно поцеловал тонкие пальчики:

   - Теперь все наладится, душа моя. Все обязательно наладится.

***

На телеге ехать было неудобно и тряско, но это все равно, значительно быстрее и лучше, чем топать до поместья эр Вельских пешком, в такой-то мороз.

    Я клещом вцепилась в куртку Ивэна, чтобы не скатиться с ненадежной кучи сена в ближайший сугроб. Машка же, зарылась в сухую солому почти по самую шею, следя за дорогой любопытными глазенками и явно не испытывая такого же дискомфорта, какой испытывала я.

    Бернард, устроившись на облучке, правил телегой, и вид имел весьма довольный - наверное, предвкушал скорое возвращение домой и встречу с семьей.

    Хорошо еще, что мужчина, который приютил нас на ночь, поверил эр Вельскому на слово и выделил транспорт, чтобы мы могли скорее добраться до поместья. Не знаю, в доверчивости ли все дело, или просто человек нам попался душевной теплоты, несмотря на свой внешний вид, но я искренне надеялась, что Бернард не забудет о своем обещании отблагодарить "богатыря".

    Из деревеньки мы выехали еще засветло и по расчетам эр Вельского, прибыть на место назначения должны были аккурат после полудня.

    Честно говоря, я пока еще плохо представляла себе, чем мне предстоит заниматься в чужом доме. Разумеется, быть иждивенкой, которую приютили исключительно из чувства признательности, я не собиралась, да и Бернард что-то там говорил о работе, но я боялась, что по незнанию умудрюсь в чем-нибудь накосячить и тем самым, поставить наше пребывание в родовом гнезде эр Вельских под вопросом.

    Ай, ладно! Что сейчас голову ломать? Вот доберемся до места, осмотримся, а там уже и разберемся что к чему.

   В поместье я влюбилась с первого взгляда: огромных размеров дом, сложенный из желтоватого камня, к которому вела широченная подъездная дорожка, огибающая неработающий в это время года фонтан. Складывалось такое ощущение, что я попала прямиком в Англию викторианской эпохи, и вот-вот на широкое крыльцо выйдет какая-нибудь знатная леди, под руку с элегантным джентльменом...

    Первыми нам на встречу выбежали поджарые собаки, которые, виляя длинными, похожими на хлысты хвостами, заливались истошным лаем и возбужденно прыгали вокруг телеги. Следом за ними, из длинного каменного строения, наверное - конюшни, вышел закутанный в овчинный тулуп мужичок, который при виде Бернарда радостно воскликнул и поспешил отогнать собак.

    Вскоре, перед домом собрались, кажется, все его обитатели. Они радостно гомонили, приветствуя своего хозяина - живого и невредимого.

    Пока мы выбирались из телеги, Бернарда уволок в сторонку какой-то хлыщеватого вида тип и эти двое тут же принялись что-то оживленно обсуждать.

    Прислуга посматривала на нас с интересом, но к счастью, пока не лезла.

    Мы с Ивом и Машкой привычно уже жались друг к другу, немного смущенные и напуганные царящим вокруг возбужденно-радостным оживлением. Мне, как никогда захотелось обратно в нашу маленькую, но такую тихую лесную избушку.

    Малышка едва слышно недовольно ворчала, так что пришлось успокаивающе погладить ее по голове и мысленно попросить ее успокоиться.

    Почувствовала, как Ивэн нашел и сжал мои пальцы. Его рука была горячая, словно парня лихорадило, и я с беспокойством заглянула в его лицо. Он был бледен, явно нервничал, но больным вовсе не выглядел, но я все же мысленно спросила:

    "Все хорошо?"

    "Столько запахов... это... сбивает с толку..." - раздался в моей голове его растерянный голос, - "Раньше я никогда не видел так много людей"

    Хотела бы я ему сказать, что изначально, покинуть нашу тихую обитель было именно его идеей, но зачем? Ему сейчас и так несладко, да и Машке тоже... и даже мне. Остается надеяться, что со временем мы здесь пообвыкнемся, и перестанем воспринимать окружающую обстановку так остро. Лично у меня раньше именно так и происходило, да.

    - Отец!

    Чей-то радостный оклик заставил меня бросить взгляд в сторону парадных дверей. К нам, придерживая полы длинноватого пальто, неслось чудное виденье. В том смысле, что девушка была чудо как хороша: темные вьющиеся волосы, светлая кожа с легким нежным румянцем, огромные блестящие глаза как у олененка из диснеевского мультика и вся она была такая изящная и хрупкая, что просто взгляда невозможно было оторвать. Наверное, именно поэтому я не сразу заметила молодого человека, спешащего вслед за ней.

    "Да вы издеваетесь!" - подумала я, таращась на самого настоящего принца из сказки.

    Принц был высок, хорошо сложен и мог похвастаться мужественным волевым подбородком, синющими (мне даже отсюда было видно) глазами и широкими темными бровями, которые придавали его облику какой-то особенный шарм. Как я заметила позднее, его густые волосы красивого шоколадного оттенка, сзади были перехвачены темно-синей атласной лентой. Красавец, что ни говори!

    Колоритная парочка, наконец, добралась до Бернарда, и начался натуральный слезоразлив: девушка счастливо рыдала на груди у отца, тот крепко прижимая ее к себе, переводил влажные глаза с затылка дочери на ее красавчика-мужа (ну, тут сложно было не догадаться, кем являются эти двое) и даже сам красавчик утирал скупую мужскую слезу. Идиллия, да и только.

    "Почему они плачут?" - прозвучал у меня в голове удивленный голос Ивэна, - "Я думал, они рады видеть Бернарда"

    "Ну, так они и ревут от радости" - мысленно отозвалась я и, заметив растерянность, отразившуюся на лице парня, добавила: - "Люди плачут не только когда им плохо, но и когда им очень хорошо. Вот как сейчас"

    "Люди странные" - заметил Ив.

    "И не говори" - согласилась я.

    Бурная родственная встреча меж тем, достигнув своего апогея, наконец, подошла к концу.

    - Лиззи, Грегор, - обратился к дочери и зятю Бернард, - позвольте представить вам моих спутников, которые, в буквальном смысле, спасли мне жизнь. Именно благодаря их своевременной помощи, я сейчас стою здесь, перед вами в добром здравии, и чтобы отплатить этим замечательным людям добром на их добро, я предложил им свой кров и свое покровительство.

    "Эк, загнул-то" - подумала я, между тем старательно улыбаясь в желании произвести самое приятное впечатление.

    Малышка наоборот, испугавшись чужого внимания, юркнула мне за спину, цепко ухватившись за тулуп, и теперь разглядывала непривычно пахнущих незнакомцев уже из укрытия.

    Ивэн, к моему удивлению, изящно изобразил что-то на вроде галантного поклона, и я подумала о том, что видимо знахарка, воспитавшая его, вложила в голову парня, помимо знаний о своем искусстве, еще и правила этикета. Правда, зачем бы они могли понадобиться Иву в глухом лесу, ума не приложу. С Дикими и градерами расшаркиваться при встрече, разве только...

    - Спасибо! - девушка по имени Лиззи, наконец, перестала виснуть на отце и сделала шаг в нашу сторону, при этом, приложив руки к груди, - Спасибо вам большое!

    - От всех нас! - приятным голосом добавил "принц", обнимая жену за плечи.

    Ух, как все сахарно-ванильно! Словно в какой-то сопливой романтической мелодраме очутилась, ну знаете, где счастливый финал, все вокруг аплодируют, и играет красивая музыка. Правда ни музыки, ни аплодисментов слышно не было - лишь слуги переговаривались между собой, да Машка сопела за спиной, но сама ситуация... разве так бывает в реальной жизни?

    - Мы поступили так, как того требовала совесть. - Взял слово Ивэн. - И бесконечно благодарны Его Светлости за те возможности, которые он так любезно и великодушно нам предоставил.

    "Во дает!" - восхитилась я, - "Даже не думала, что он может быть таким... куртуазным, вот! Может, он тайком от наставницы, вместо учебников какие-нибудь рыцарские романы почитывал?"

    Ив бросил на меня такой выразительный взгляд, что я поняла - подслушал, засранец. А вот нечего чужие мысли читать без разрешения.

    В общем, к тому моменту, как мы, наконец, направились в дом, у меня уже глаз нервно подергивался от всей этой сладкой патоки и непрерывного обмена любезностями. В первый раз я не жалела о том, что вынуждена изображать из себя немую - поддерживать заданный тон, я, в отличие от Ива, вряд ли сумела бы. Нет, язык у меня, конечно, довольно неплохо подвешен, да только челюсти сводить начинает от подобных велеречивых оборотов.

    Краем глаза заметила, что хлыщеватый типчик увязался за нами. Интересно, кто это такой?

    Ответ на свой вопрос я получила довольно скоро: типчик оказался ни кем иным, как управляющим поместьем, и именно ему Бернард (о, пардон, Его Сиятельство) поручил распорядиться насчет комнат для нашей небольшой, но дружной компании. Сам же эр Вельский, оставив нас на попечение слуги, ушел отдыхать с дороги, окруженный любящими родственниками, которые, не отходили от него ни на шаг.

    Управляющий, к счастью, оказался человеком весьма деятельным, и уже буквально через четверть часа я стояла в довольно просторной комнате, располагающейся на первом этаже. Именно в этом крыле, как я поняла, обитала прислуга, и именно здесь, мне предстояло жить.

    Комната мне понравилась: светлая, чистая, с большими окнами и широкой кроватью. На удивление, тут было тепло, хотя ни камина, ни очага я не обнаружила. Провела рукой по отделанной деревянными панелями стене - ага, очень даже теплые, да и пол, кстати, тоже. Видимо, тут какая-то своя, пока еще непонятная для меня система отопления, но мне уже нравится.

    Так же в комнате имелись шкаф, столик со стулом, зеркало в медной оправе и портрет какой-то хмурой тетки, которая взирала на меня с явным неодобрением. Нужно будет потом снять ее отсюда на фиг, а то аж мурашки по коже.

    - Ну, как тебе? - обратилась я к Машке.

    Та повертела головой, принюхалась, зачем-то ковырнула ногтем деревянную столешницу, и пожала плечами. Я понимала, что окружающая обстановка была для нее непривычной, и с большей радостью, девочка вернулась бы сейчас в нашу избушку, но теперь мы здесь, и нужно как-то приспосабливаться.

    Ужин нам принесли все в ту же комнату.

    Служанка вкатила тележку на колесиках, и была такова. На тележке обнаружились две тарелки с хорошо прожаренным, исходящим соком мясом, и вареными овощами в качестве гарнира, а так же пузатый чайничек с коротким носиком и две чашки. Ив, видимо, ужинал в своей комнате, выделенной по соседству с нашей, но немного компактнее в размерах. Я решила сегодня парня не тревожить, и дать ему возможность освоиться самостоятельно. В конце концов, он в отличие от Мелкой уже далеко не ребенок и по сему, гораздо меньше нуждается в моей опеке.

    По крайней мере, так мне на тот момент казалось.

    Уже глубокой ночью, лежа на удивительно удобной кровати, я сквозь подступающий сон услышала, как скрипнув, приоткрылась дверь. Судя по тому, что Машка так и не проснулась - в комнату вошел не чужак.

    - Ив, ты чего тут по ночам шаришься? - сонно поинтересовалась я, осторожно, чтобы не разбудить малышку, приподнимаясь на локте.

    Блеснули две алые точки - Ивэн перестроил зрение.

    - Не могу заснуть в одиночестве. - Признался он. - Здесь все незнакомое, чужое.

    - Ай, ладно, - вздохнув, решила я, - иди уже сюда, "младший братец".

    Парень не заставил себя просить дважды - рыбкой нырнул под одеяло и тут же затих, прижавшись ко мне теплым боком. Машка грела с другой стороны, так что ничего удивительного, что сомлела я почти моментально, успев подумать о том, что широкая кровать - это очень даже хорошо.

ГЛАВА 12

Проснулась я сегодня на удивление раньше всех. Обычно, моим персональным "будильником" был Ивэн, но сейчас он бессовестно дрых, выпростав руку из-под одеяла и закинув на меня. Машка тихо посапывала с другого боку, свернувшись компактным калачиком, так что мне пришлось потрудиться, чтобы выбраться из кровати не потревожив спящих.

    Прошлепала босиком к окну и, распахнув створки, с удовольствием вздохнула свежий, весенний воздух. Солнце еще едва подрумянило горизонт, так что можно было особенно никуда не торопиться.

    Достала из шкафа чистое полотенце, и мельком взглянув на себя в зеркало, побрела на мыльно-рыльные процедуры. И туалет и душ для прислуги, располагались в этом же крыле, и порой приходилось довольно долго ждать своей очереди. Хорошо еще, что мужчины и женщины мылись раздельно, а то, наверное, пришлось бы мне принимать душ исключительно по ночам, когда большая часть обитателей поместья крепко спит.

    Душевая представляла собой довольно просторное помещение с лавками для переодевания и равноудаленными друг от друга кругляшами на потолке. Пользоваться такой штуковиной оказалось совсем не сложно: провела по кругляшу рукой, по часовой стрелке - полилась теплая водичка, провела еще раз - полилась интенсивнее, а если нужно выключить - просто выполняешь это нехитрое действие в обратном порядке. Удобно. Что ни говори, а магия в этом мире, вполне успешно заменила технический прогресс. Осветительные приборы, интенсивность которых можно было настраивать самостоятельно; кухонные плиты, с самонагревающейся поверхностью - почти такие же удобные как наши, индукционные; маленькие шарики из непонятного губчатого материала, которые слуги раскладывали по углам комнаты, и те притягивали и впитывали в себя пыль. Примерно раз в неделю потемневшие шарики меняли на новые. Ой, да много чего еще придумали местные маги для того, чтобы облегчить себе жизнь и слугам работу. Я, например, помогая на кухне, очень высоко оценила не тупящиеся ножи, которыми к тому же, невозможно было порезаться, а Ивэн был в щенячьем восторге от чернил, меняющих свой цвет. Машка, та вообще, когда первый раз увидела шар иллюзий ("детская безделушка", как выразился Его Сиятельство), в котором сменяли одна другую чудесные картинки с замками, принцессами и прекрасными принцами, то с места сдвинуться не могла, заворожено разглядывая это чудо. Ну, и я, признаться тоже... нет, ну, правда - диво-дивное же!

    С удовольствием постояв под теплыми струями, докрасна растерла себя полотенцем и, замотавшись в него же, пошлепала обратно в свою комнату.

    - Доброго утра! - поприветствовал меня Ив, который, устроившись на широком подоконнике, с удовольствием подставлял лицо первым солнечным лучам.

    Я ненадолго даже залюбовалась этим зрелищем: солнце, расплавленным золотом играло в светлых волосах, и глаза небесно-голубые, словно бы становились еще ярче обычного, а с моего ракурса, падающие на Ива лучи вообще казались этаким нимбом, еще больше усиливая его сходство с каким-нибудь херувимом.

    - Доброго. - Опомнившись и несколько раз моргнув, отозвалась я, проходя к шкафу, чтобы взять подготовленное еще с вечера платье. Переодеваться при парне я, разумеется, не собиралась, поэтому строго сказала: - Иди-ка ты в свою комнату, дружочек. Там тоже окно есть.

    Ив улыбнулся, светло и ласково, и, спрыгнув с подоконника, без лишних споров удалился. Я проводила его теплым взглядом, и принялась собираться на работу.

    Бернард недолго думал, куда меня определить. Видимо, ему пришлась по вкусу моя готовка, и он назначил меня помощницей своего повара. Поваром у эр Вельских служил низкорослый смуглый до черноты мужчина средних лет, удивительно похожий на цыгана, но с темпераментом настоящего итальянца. Серьезно, я не удивилась бы, если он однажды, отчитывая меня за какой-нибудь косяк, предварительно воскликнул: "Mamma mia!" Правда, имя у него было, на мой взгляд, совсем не итальянское - Патар.

    Ничего сложного Патар от меня не требовал: почистить и нашинковать овощи, специальной штукой похожей на спицу, проверять готовность запекающегося мяса, иногда, мне даже доверяли намазать маслом и джемом свежайшие булочки, которые подавались к завтраку Их Сиятельствам. Пахли они так обалденно, что не все из них в конечном итоге добирались до господского стола.

    Первая половина дня у меня проходила на кухне, затем, я вела Машку на занятие с учителем, которого, специально для нее, выписал из города Бернард. Я, признаться, не сразу одобрила эту затею, но Ивэну все-таки удалось меня убедить. Учитель - молодой мужчина с тонкой ниточкой усов, был неприятно поражен тем обстоятельством, что в свои годы ребенок до сих пор не умеет разговаривать. Мне ничего не оставалось, кроме, как пристыжено, краснеть, и посыпать голову пеплом.

    Так что, учитель первым делам взялся обучать Машку речи, а поскольку ребенок оставаться наедине с незнакомцем не желала категорически, мне тоже пришлось присутствовать на занятиях. И, надо сказать, училась вместе с Машкой, стараясь запомнить слова, чтобы после проговаривать их у себя в комнате.

    После занятий, я выводила малышку в сад, который располагался сразу за поместьем, а затем, возвращалась обратно на кухню, чтобы успеть помочь с ужином. Если к эр Вельским, с дружеским визитом приезжали гости, прогулку по саду приходилось отменять, так как Его Сиятельство, по всей видимости, отличался особым радушием, и гостей кормил как на убой. Серьезно, девять перемен блюд, по-моему, это перебор. А еще закуски и хрустальные вазы с фруктами, и вино - лучшее, что хранилось в графских подвалах.

    Сама я, к слову, гостей этих не видела, но мне о них рассказывал Ивэн, который работал теперь младшим помощником секретаря Его Сиятельства. Бернард, к счастью, опекал мальчишку, и часто беседовал с ним на разные темы в своем кабинете. Ив как-то признался, что впервые встретил человека, который бы отнесся к нему так по-доброму. Я обиженно надулась, на что парень, улыбнувшись, сказал: "Ева, ну ты - это совершенно другое!"

    Что он имел в виду, я так и не поняла, в конечном счете, махнув на его закидоны рукой. Пусть его: главное, что он вполне успешно сумел освоиться на новом месте, хотя спать до сих пор прибегал к нам с Машкой.

***

Я как раз заканчивала шинковать морковь, когда на кухню прибежала запыхавшаяся служанка. Она обвела взглядом кухню, и немногочисленный персонал на ней работающий и, остановившись на мне, позвала:

    - Ева, ступай скорее в малую гостиную, тебя Его Сиятельство привести велел.

    Посмотрела на Патара, словно бы безмолвно спрашивая у него разрешение на то, чтобы отлучиться.

    - Иди уже! - махнул рукой повар, и тут же забыл про меня, когда в оставленной без присмотра кастрюле что-то булькнуло и вспенилось.

    Пока мы со служанкой (Свэнн, кажется, ее зовут Свэнн) шли по коридору, вслед нам еще долго неслись заковыристые ругательства темпераментного Патара.

    Больше всего, меня подмывало спросить о том, зачем я могла вдруг понадобиться эр Вельскому. Неужели, Машка что-то натворила, или Ивэн? Хотя нет, вряд ли - если бы дело было в них, на предстоящую беседу меня привела бы не Свэнн а конвой градеров. Тогда что?

    В малой гостиной, помимо самого Бернарда, присутствовал так же очень высокий и худой мужчина, до того нескладно сложенный, что казалось, будто он состоял из одних сплошных углов. Седые волосы его были гладко зачесаны назад, а длинный нос украшали крошечные круглые очки в золотой оправе.

    - Ева, проходи, рад тебя видеть! - радушно поприветствовал меня Его Сиятельство, - Свэнн, ты можешь быть свободна.

    Когда служанка с поклоном удалилась, угловатый незнакомец, жутко напоминающий мне оживший циркуль, всего в пару размашистых шагов приблизился ко мне и потянулся тонкими пальцами к моему лицу. Я естественно отшатнулась, переводя непонимающий взгляд с эр Вельского на этого чокнутого типа, движения которого были резкими, дерганными и неуклюжими. Так и хотелось заорать: "Что, черт вас дери, здесь происходит?!"

    - Барис, кажется, ты пугаешь Еву. - С мягким укором произнес Бернард, подходя к высокому и дружески похлопывая его по плечу. А затем обратился уже ко мне: - Простите его, Ева, как и все истинные гении, мой друг немного... э... эксцентричен.

    - Ну что же, милое дитя, - Барис подался вперед, вновь протягивая ко мне руку, - если вы не против, я хотел бы начать осмотр прямо сейчас. Садитесь-ка вот сюда, на кушеточку.

    Я вытаращилась на эр Вельского: чего это они собрались мне осматривать? Признаться, всего пара шагов до Бариса отделяла меня от того, чтобы позорно не сорваться на крик. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее, а голова буквально шла кругом от непонимания той ситуации, в которой я сейчас оказалась.

    - Ева, не бойтесь так. - Успокаивающим тоном произнес Бернард. - Барис - лучший целитель Логвуда, я специально попросил его приехать и осмотреть тебя. Возможно, ему удастся вернуть тебе голос.

    Если эр Вельский выглядел необычайно довольным собой, то мне сейчас больше всего на свете хотелось его прибить. Ну, зачем? Чем блин, ему не угодила немая прислуга, тем более, что мы с ним почти и не видимся? Если этот Барис действительно хороший целитель, то много ли времени ему потребуется на то, чтобы понять, что никакая я на самом деле не немая, а значит, нагло врала все это время? И что будет со мной, Машкой и Ивом, если правда вскроется? Вряд ли, Бернарда не заинтересует, почему я решилась на это обман, и какие такие тайны я еще скрываю. Но, если заартачусь сейчас - не дам себя осмотреть, то вызову подозрения.

    В конечном итоге, постаралась дышать ровнее, и на негнущихся ногах прошла к кушетке, на которую указал целитель. Села, благочинно сложив руки на коленях, и приготовилась к... да, к чему угодно!

    Барис тем временем, обошел меня со спины, и вскоре, я почувствовала чужую ладонь на своем затылке. Ладонь эта, с каждой секундой словно бы нагревалась, вскоре, от нее по всему телу пошли волны теплых импульсов. Захотелось спать, но я мужественно переборола это желание, сосредоточившись на необычных ощущениях.

    - Хм... странно... весьма занятно... - услышала я тихое бормотание Бариса, который все так же не отнимал свою горячую ладонь от моего затылка, - ... голосовые связки не повреждены... но что-то же должно блокировать речь…? Интересно... да...

    Я напряглась: вот сейчас он поймает, что я злостный симулянт и выдаст меня Бернарду, тот в свою очередь начнет со всем этим разбираться и неизвестно еще, до чего докопается в конечном итоге.

    Но Барис меня приятно удивил. Убрав, наконец, руку от моей головы, он заключил:

    - Никаких физических причин для того, чтобы эта очаровательная девушка не могла разговаривать, я не нашел. Но! - целитель поднял палец, прежде, чем Бернард успел открыть рот, - Полагаю, что причина немоты кроется гораздо глубже, и искать ее нужно на ментальном плане. Быть может, это какая-то травма детства или другое сильнейшее эмоциональное потрясение, сказавшееся на бедняжке столь прискорбным образом. В любом случае, это довольно интересное явление, и я думаю, что смог бы поработать с этим и попытаться снять этот эмоциональный блок.

    - Чудесно, друг мой! - довольным тоном воскликнул эр Вельский, глядя на меня с видом человека, только что одержавшего победу в каком-то жутко важном споре, - Вот видите, Ева, я не забываю добра и умею быть благодарным: совсем скоро, только представьте себе, вы сможете говорить!

    Ох, я бы ему и прямо сейчас много чего сказала...

    Барис этот... принесла же его нелегкая с этими теориями: ментальный план, эмоциональная травма... и ведь, чего доброго, начнет у меня в голове копаться, с самыми благими намерениями.

    - Видимо, Ева никак не придет в себя от счастья. - Проговорил Бернард, так и не дождавшись, видимо, от меня хоть какой-то однозначной реакции. - Что же, можешь приступать обратно к работе, а завтра начнете с Барисом курс лечения.

    Я, изобразив что-то вроде книксена, поспешила покинуть малую гостиную. Правда, вместо крыла, в котором располагалась кухня, я уверенно свернула к лестнице, ведущей на второй этаж.

    Там, в секретарской, отловила Ивэна и жестом показала, что нам нужно поговорить наедине. Парень, по счастью, ни возражать, ни спорить не стал, и вскоре я уже торопливо, в полголоса, пересказывала ему свою встречу с целителем Барисом и курс лечения, который должна буду пройти со следующего дня.

    - Понимаешь, я ведь до сих пор толком не выучила ваш язык! - горячо шептала я, - Что, если, не добившись результатов от "лечения", Барис этот решит копнуть глубже, и докопается до чего-то такого... ну, понимаешь?

    Ивэн, слушая меня, озадаченно хмурился, но затем лицо его словно по волшебству прояснилось, и он с улыбкой произнес:

    - Кажется, я знаю, как тебе помочь!

    В данный момент, я была готова его расцеловать. Ровно до того момента, как взгляд его из радостного не превратился в виноватый:

    - Только... чтобы все получилось, тебе придется мне довериться.

    - Ну, с этим проблем нет. - Непонимающе развела руками. - Я вполне тебе доверяю.

    - Мне снова придется проникнуть глубоко в твое сознание. - Вздохнув, выдал Ив, смущенно отводя взгляд. Видимо, до сих пор хорошо помнил тот случай, когда он без спросу вызвал у меня воспоминания из прошлой жизни.

    - Ну-у-у, - нехотя протянула я, - если других вариантов у нас нет...

    - Тогда, начнем сегодня же ночью. - Вздохнув, кисло пообещал Ивэн.

***

-Ну? И чего от меня требуется? - шепотом поинтересовалась я в темноту.

    - Расслабься и постарайся уснуть. - Ответила темнота голосом Ивэна.

    Честно закрыв глаза, постаралась последовать совету, но беспокойство и внутреннее напряжение обрекли эти попытки на неудачу. Минут через пять я сдалась:

    - Не могу. - Вздохнув, пожаловалась тихо. - Как представлю, что ты у меня в голове копаться будешь...

    Мне на лоб легла горячая ладонь, от которой по телу разлилось приятное тепло. Ощущения были схожими с теми, что я совсем недавно испытала в гостиной, когда целитель проводил диагностику, только в этот раз, тепло растекалось по мне не импульсами, а словно бы обволакивало, заключая в мягкий кокон.

    Веки тут же потяжелели, и захотелось зевнуть.

    - Не бойся, - послышался совсем рядом тихий шепот Ива, - обещаю, я не буду трогать твои личные воспоминания, только те, что связаны с этим миром.

    - В смысле? - я усилием воли приоткрыла один глаз, - Объясни, в чем фокус?

    Парень немного помолчал, видимо, пытаясь сообразить, как бы понятней донести до меня то, что для него кажется вполне очевидным. Наконец, он смог сформулировать ответ:

    - Ты ведь с самого первого дня понимаешь нашу речь, так ведь? Ты слышишь незнакомые слова, и твое сознание переводит их на доступный тебе язык, поэтому, ты не можешь их толком усвоить, хотя где-то в закромах памяти они сохраняются. Мне нужно вытащить их наружу и попытаться, как бы это объяснить... приживить их к твоему подсознанию, чтобы ты воспринимала речь не только на слух, но и смогла на ней говорить.

    - А у тебя точно получится? - опасливо уточнила я. Слово "приживить" мне как-то совсем не понравилось. Черт его знает, может, я после его экспериментов останусь пускающим слюни овощем...

    - Я осторожно. - Пообещал Ивэн, так и не убирая ладонь с моего лба.

    Не убедил. Может, ну его, это "приживление"? С Барисом как-нибудь разберусь, зато при своих мозгах останусь... да и...

    Я и сама не заметила, как крепко заснула.

***

Утром я встала с гудящей головой и, соответственно, плохим настроением. Машка с Ивом еще спали, поэтому из кровати пришлось выбираться осторожно, чтобы не разбудить ненароком.

    Распахнув оконные створки, побрела к зеркалу, ожидая увидеть в его отражении свою бледную изможденную физиономию. По крайней мере, именно так паршиво я себя и чувствовала. Но нет, ничего подобного: никакой бледности и изнуренности, даже наоборот - румянец здоровый на щеках играет и глаза блестят. Может, Ивэн вчера так ничего и не сделал? Вырубился вместе со мной, так и не приступив к работе над моим подсознанием? Вот уж не знаю, радоваться ли мне в этом случае, или огорчаться.

    - Доброго утра! - раздался чуть хрипловатый голос Ивэна.

    Обернувшись к парню, я ахнула: вид у него - краше в гроб кладут! Хотела увидеть бледность и изнуренность? Получите - распишитесь.

    - Мать честная! - не удержалась от восклицания, - Ив, что с тобой?

    - Пустяки, к обеду все пройдет. - Ответил юноша, кисло улыбнувшись. - Лучше попробуй сказать что-нибудь на нашем языке.

    - Что? - глупо переспросила я, лихорадочно соображая, что бы такое выдать, и главное, как?

    Как назло, в голове было пусто.

    - Ну, например, пожелай мне доброго утра. - Предложил парень, и на этот раз улыбка у него вышла не такой вымученной.

    Разумеется, в моей голове эта фраза вертелась на русском. Неожиданно, что-то словно тренькнуло, будто тумблер кто-то переключил, и на язык сами собой попросились нужные слова на чужой речи.

    - Доброго утра, Ив. - Растерянно проблеяла я, сама себе не веря. Неужели, получилось? Действительно получилось?

    - Звучит немного странно, но для немой девушки, только что научившейся говорить, думаю, сойдет. - С довольным видом заключил Ив. - Главное, на первых порах тщательно контролируй то, на каком языке ты разговариваешь, чтобы не перепутать случайно.

    Я немного заторможено кивнула. Ощущения были весьма странными. Мысленно называла себе какое-нибудь слово на русском и тут же переводила его на местный язык. Забавно, и чуточку пугающе.

    Ивэн, словно прочитав мои мысли, взъерошил пятерней волосы, и произнес:

    - Не бойся, со временем ты к этому привыкнешь.

    Ох, хотелось бы в это верить...

ГЛАВА 13

- Ну-с, пожалуй, для первого раза достаточно. - Довольно бодрым тоном заключил Барис, убирая руку с моего затылка, - Как вы себя чувствуете дорогая? Просто кивните, если удовлетворительно.

   Я послушно кивнула, едва сдержавшись от того, чтобы широко не зевнуть: все эти ментальные вмешательства неизменно вызывали жуткую сонливость, и остаток дня я ползала по особняку осенней мухой.

    Это был уже четвертый сеанс "реабилитационной терапии" с логвудским целителем, который с вызывающим невольное уважение упорством, пытался снять с меня речевой блок. Полагая, что моя немота связанна с каким-то шокирующим и болезненным воспоминанием из прошлого, Барис работал с теми центрами моего подсознания, которые, как он мне объяснил, имели для него тревожно-алый оттенок. В сами воспоминания, он к счастью тактично не лез, а может, и вовсе не мог, но я понимала, что вскоре мне придется начать хоть понемногу, но разговаривать, хотя бы даже из уважения к чужим стараниям.

    Каждый вечер я тренировалась говорить на новом для себя языке, и по заверениям Ивэна, с каждым разом мое произношение становилось все чище. У Машки, увы, успехи были не столь впечатляющими: говорила она пока только со мной, и то, если я обращалась к ней напрямую, и до того тихим, неуверенным голоском, что приходилось напрягаться, чтобы разобрать хоть что-то. Учителя это конечно бесило, но он как истинный профессионал своего дела проявлял не дюжее терпение, продолжая щедро сыпать ростки знаний на столь не благодатную почву, за что я, кстати, была искренне ему признательна, хотя бы потому, что сама получала от этих занятий неоспоримую пользу.

    День "икс", в который я торжественно готовилась произнести свое первое слово при целителе, назначила уже на следующий сеанс, но как всегда в планы вмешалось одно не то, чтобы неожиданное, но вполне весомое обстоятельство: у Элизабет эр Грантбартской начались роды.

    Особняк эр Вельских тут же превратился в настоящий сумасшедший дом: Его Сиятельство неприкаянно метался от запертых дверей спальни дочери, до собственного кабинета и обратно. Вскоре компанию ему составил бледный и трясущийся супруг Элизабет. Слуги старательно мимикрировали под окружающую обстановку, дабы не попасться под горячую руку хозяев, и даже Патар против обычного, сегодня был тих и немногословен, и готовил без особого энтузиазма, понимая, что в ближайшее время всем явно будет не до еды. Меня же он и вовсе прогнал с кухни, как только я дочистила овощи, и посему, у меня можно сказать, выдался незапланированный выходной.

    Я решила использовать появившееся свободное время для общения с Машкой и Ивом, который также оказался на ближайшее время не у дел.

    Втроем, мы вышли в сад и не спеша побрели по дорожке, лениво щурясь на весеннее солнышко и ведя непринужденную беседу. Точнее, разговаривали мы с Ивэном, пока Малышка весело носилась вокруг нас, азартно гоняясь за первыми лимонно-желтыми бабочками.

    - Это так волнительно! - сказал Ив, срывая цветок с яблоневого дерева и рассеянно вертя его в пальцах, - Появление новой жизни!

    - Больно и не эстетично. - Ворчливо отозвалась я, вспоминая, как однажды сдуру посмотрела в интернете запись родов. После этого, моя тяга к деторождению с нулевой отметки, скатилась к отрицательному значению. Да и розовощекие младенцы никогда не вызывали у меня особенного умиления, впрочем как и остальные "мимимишности", роликами с которыми со мной зачем-то делились знакомые в социальных сетях. Так что, романтик из меня, как из черепахи - спринтер, и не могу сказать, чтобы меня когда-то это особенно расстраивало.

    Ивэн, к счастью не стал ничего отвечать на мою реплику, а вместо этого, предпочел сменить тему:

    - Машку скоро придется вести на охоту: я чувствую, что с каждым днем ей все сложнее сдерживаться и контролировать себя.

    - Насколько все серьезно? - внутренне похолодев, спросила я.

    Ив взял меня за руку и, успокаивающе погладив пальцами, ответил:

    - На самом деле, она молодец. Для детеныша контролировать собственные инстинкты очень непросто, но Машка больше всего на свете боится тебя разочаровать, поэтому борется изо всех сил.

    От этих его слов в груди странно защемило.

    "...боится тебя разочаровать" - это прозвучало так... по-особенному, так непривычно. Захотелось срочно прижать девочку к груди, стиснуть в объятиях и вдохнуть цветочный запах ее волос, чтобы убедиться, что все это на самом деле: у меня есть самая настоящая семья. Семья, ради которой я, не задумываясь, пойду на что угодно.

    - А как мы преподнесем это Бернарду? - отогнав от себя сентиментальные мысли, вернулась к более важному и насущному. - Зачем бы тебе понадобилось тащить с собой в лес маленькую племянницу?

    Ивэн беспечно пожал плечами, и произнес:

    - Скажу ему, что иду собирать первые весенние травы для своих настоек, а Малышку беру с собой в качестве подмастерья. У нас ведь травничество, вроде как наследственное ремесло, забыла?

    Ив при этом шутливо подмигнул мне, отчего вновь стал выглядеть совсем еще мальчишкой, а я почувствовала что-то похожее на светлую грусть.

    За то время, что мы провели в особняке эр Вельских, Ивэн неуловимо изменился: стал увереннее, спокойней и... старше. Не раз мне приходилось замечать, какими горящими взглядами провожают его молоденькие служанки, и как томно вздыхают они ему вслед. Я понимала, что рано или поздно, Ив окончательно повзрослеет, окрепнет, освоится среди людей и... быть может, перестанет в