Единственная экстра Империи. Мери Каммингс

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЗАДАНИЕ ПОЛКОВНИКА ДОМАРЕША
• ГЛАВА ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ВТОРАЯ
• ГЛАВА ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ПЯТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТАЯ
• ГЛАВА СЕДЬМАЯ
• ГЛАВА ВОСЬМАЯ
• ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СНЕГ И КРОВЬ
• ГЛАВА ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ВТОРАЯ
• ГЛАВА ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ПЯТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТАЯ
• ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ПОЕДИНОК РИАЛЕЙ
• ГЛАВА ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ВТОРАЯ
• ГЛАВА ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ПЯТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТАЯ
• ГЛАВА СЕДЬМАЯ
• ГЛАВА ВОСЬМАЯ
• ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. НЕ ВЕРЬ, ЧТО МЕНЯ БОЛЬШЕ НЕТ!
• ГЛАВА ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ВТОРАЯ
• ГЛАВА ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ПЯТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТАЯ
• ГЛАВА СЕДЬМАЯ
• ГЛАВА ВОСЬМАЯ
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Экстры или риали - люди, обладающие сверхъестественными с точки зрения науки способностями. Сотни лет их преследовала и уничтожала Инквизиция, но хотя теперь это время позади, они не спешат выдавать себя.

   Но когда приходит война, и противник готовит оружие решающего удара, помочь своей стране может лишь одна девушка - воспитанная в сиротском приюте Единственная экстра Империи...

   "С Земли прилетели три корабля с переселенцами - "Солар", "Минерва" и "Перун". Помимо людей там были зародыши самых разных зверей и птиц: лошадей и коров, собак и кошек, оленей и дельфинов, фазанов, орлов и многих-многих других.

   Из учебника истории для начальной школы Республики Солар

***

"Когда говорится "наши предки прибыли с Земли" - не следует понимать эти слова буквально и считать Землю миром, подобным нашему. Иначе вы скатываетесь к лженаучной идее множественности миров, в которую упорно продолжают верить недалекие и заблудшие души. Между тем, сказано же в святом писании, что прародители рода людского за прегрешения были изгнаны Триединым из Райских кущ..."

   Из речи архиепископа Торского перед кадетами Имперской семинарии на третем году правления Императора Данэля II

***

"Экстры или риали - люди, обладающие сверхъестественными с точки зрения современной науки способностями. Хотя некоторые ученые предлагают выделить их в отдельную расу, но с точки зрения анатомии экстры - обычные люди, рождаются они от родителей-людей и не передают свои способности потомству.

   Из вступительного доклада на ежегодной научной конференции Кернесского университета

***

"Экстры - нечестивые порождения Рогатого, и да не дрогнет ваша рука, истребляя их! Помните - вы делаете это во имя Триединого!"

    Святой Такрий, основатель и первый Глава Инквизиции

***

"Если родители, опознавшие в своем дитяти риаля, известят об этом Инквизицию, то надобно назначить им суровую эпитимью - ведь именно они по небрежению не защитили ребенка от происков Рогатого. Дитя же - упокоить с молитвой и состраданием, ибо невинно оно, пока не вошло в силу, но и оставлять в живых того, кто, выросши, станет Его приспешником, невможно."

   Из "Наставлений Св. Такрия"

***

ПРОЛОГ

- Не на-адо! - отчаянный детский крик прорезал воздух.

   Распластавшаяся на железной крыше девчонка от ужаса прикусила костлявый кулачок.

   Сверху ей было видно, как высокий офицер в черной форме притягивает к себе девочку в темно-красном пальто с такими же, как у нее самой, белыми волосами, а та, отбиваясь, заходится криком; мгновение он смотрит ей в глаза - и впивается в ее губы поцелуем. Для этого ему пришлось нагнуться - девочке лишь недавно исполнилось двенадцать.

   - Что вы... что вы делаете?! - стоявшая у стены пожилая женщина бросилась к ним, но один из солдат в расписанной грязно-зелеными разводами гимнастерке, шагнув наперерез, ударом приклада сбил ее с ног. Второй, хрусткий удар в голову оставил женщину лежать недвижимой.

   Девочка в красном пальто между тем уже не отбивалась, обвиснув в руках офицера. С лица ее постепенно исчезали все краски, и оно становилось таким же белым, как волосы.

   Тощая девчонка, прятавшаяся на крыше гаража, в свои одиннадцать лет была не такой уж наивной и более-менее знала, что и как происходит между мужчиной и женщиной, но это... это было нечто другое, нечеловечески, запредельно страшное.

   Офицер наконец отпустил девочку - та бессильно сползла вниз и темно-красной кучкой распласталась у его ног; обернулся к стоявшим позади него троим солдатам:

   - Старуху - добить, эту, - брезгливо пихнул ногой девочку, - так оставьте.

   Широким уверенным шагом направился в проход между гаражами, солдаты последовали за ним. Лишь один нагнулся к лежавшей навзничь пожилой женщине, потрогал ее за шею и, махнув рукой, поспешил за остальными.

   Девчонка на крыше дождалась, пока их шаги затихли, спрыгнула вниз и что было ног бросилась прочь.

***

До Школы она добралась за каких-то две минуты, но, выскочив из-за гаражей, растерянно застыла - двор был полон солдат в такой же, как у тех, зеленой форме с разводами. Была даже одна женщина - коротко стриженная, с темным ежиком волос на голове; опершись на длинный дощатый стол и хрипло посмеиваясь, она болтала с двумя мужчинами.

   Где же все, где?!!

   У конюшни мелькнула знакомая фигура, и девочка кинулась туда, каким-то шестым чувством понимая, что кричать сейчас нельзя. Добежала, вцепилась обеими руками в пахнущую лошадьми потрепанную одежду и вскинула голову, с отчаянием глядя мужчине в лицо:

   - Господин Домареш!.. Они... там... убили Нинолу!.. И госпожу Эртемир тоже... ее солдат прикладом ударил, а Нинолу... офицер, черный!.. Он ее поцеловал... и она... она...

   - Тише! - мужчина оглянулся, девочка взглянула туда же - из-за угла дома вышел офицер в черном, тот самый, сопровождаемый тройкой солдат, и остановился, обводя глазами двор. - Не смотри туда, пошли, пошли! - Держа за плечи, толкнул ее к приоткрытой двери конюшни, на ходу хрипло шепча: - Постарайся сбежать - сейчас у тебя будет шанс, при всех он тебя не тронет. Я сейчас сделаю вид, что хочу тебя... обидеть - кричи, зови на помощь. Когда прибегут - плачь, цепляйся за добрых дяденек-солдат, которые тебя спасли... и при первой возможности беги, спасайся. Ты поняла?

   Девочка истово закивала - поняла она едва ли половину сказанного, но здесь, на конюшне, было полутемно, тихо и безопасно, и мужчина тоже был своим, нестрашным, и раз он хотел, чтобы она соглашалась...

   Когда он внезапно повалил ее на кучу соломы и, навалившись сверху, грубо рванул ворот кофточки, девочка не поняла, за что, почему, зачем он это делает...

   - Кричи же! - прошипел мужчина. - Кричи, зови на помощь, ну! - Резко и больно ущипнул за бок.

   - Ай! - взвизгнула она.

   - Кричи!

   Еще один щипок - и девочка закричала:

   - Ай, нет, нет! Не надо! Помогите!

   - Еще! - Мужчина снова рванул ее кофточку.

   - Помоги-ите!

   Что-то дернуло его вверх, отрывая от нее, и в следующий миг девочку подняли с соломы сильные руки.

   - Малышка, ты как? - спросил солдат в форме с разводами.

   Она метнула взгляд на господина Домареша - его с двух сторон держали за плечи, лицо было разбито, по подбородку текла кровь - вспомнила, что он говорил, и всхлипнула:

   - Дяденька, он... он... - Прильнула к солдату, выдавив из глаз слезы - это было нетрудно, ее и впрямь трясло от ужаса.

   В конюшню вбежали еще военные, в том числе женщина с темным ежиком.

   - Что?! - резко спросила она и осеклась, взглянув на девочку.

   - Этот гад, он хотел под шумок эту кроху... ну, того... - объяснил солдат, к которому она жалась.

   - Ах ты сволочь! - женщина шагнула вперед - один из военных удержал ее:

   - Рена, уведи малышку, - снял с балки висевший там свернутый кольцом кнут, - мы тут... сами.

   Девочка в последний раз взглянула на господина Домареша - разбитые губы беззвучно шевельнулись, и она поняла: "Беги!"

   Обняв за плечи, женщина вывела ее из конюшни; не успели они пройти и десяток шагов, как позади послышался хлесткий звук удара.

   Три шага - удар, три шага - удар... они отходили все дальше от конюшни. Бежать - но как, куда? Скоро они зайдут в дом, тогда будет поздно...

   - Сержант, подождите! - от звука этого голоса по спине девочки пробежали ледяные мурашки, голову будто что-то больно сжало. Она обернулась и, застыв от ужаса, увидела, что к ним приближается тот самый офицер.

   - Куда вы ведете девочку, сержант? - подойдя, спросил он.

   - Разрешите доложить, гражданин подполковник, - начала женщина. - Мы нашли ее...

   Девочка не могла шевельнуться, казалось, у нее больше нет ни рук, ни ног, ни тела - лишь висящая в воздухе и невыносимо болевшая голова. Слова отдавались в ушах грохотом, мир вокруг стремительно менялся, приобретая другие, невиданные ранее цвета - и двигались в нем люди как-то странно-медленно. Женщина тоже говорила все медленнее и почему-то низким басом, словно выпевая каждый звук:

   - Ввв... кхоооньюшш...

   Голос перешел в низкое, на пределе слуха, шипение и затих, люди вокруг замерли в нелепых, неестественных позах - и в этот момент девочка вновь почувствовала свое тело и поняла, что может двигаться!

   И стало неважно, почему они все так странно застыли - главное, что это дает ей шанс бежать! Вывернувшись из-под замершей руки женщины, она метнулась к ближайшему гаражу, и изо всех сил подпрыгнула, пытаясь дотянуться до края крыши. Но в этом изменившемся мире ее прыжок превратился в полет - приземлилась она уже наверху, на крыше.

    - Сто-ой, ты! - рявкнул снизу мужской голос. Подхлестнутая этим криком, девочка бросилась прочь, перепрыгивая с одного гаража на другой, а когда крыши кончились, спрыгнула на землю и, не оглядываясь, побежала дальше, сама не зная, куда, пока не рухнула, обессилевшая.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЗАДАНИЕ ПОЛКОВНИКА ДОМАРЕША

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Растрясло их порядком - впрочем, можно ли после десяти лет войны, когда эта местность не раз становилась линией фронта и переходила из рук в руки, ждать здесь нормальной дороги! Глубокая глинистая колея, в которой то и дело пробуксовывали колеса, была испещрена воронками и рытвинами, так что часа через три этой непрерывной тряски даже Франшо на особо крупных ухабах стал шепотом поминать Рогатого.

   Но вот наконец мотор натужно заскрипел, свидетельствуя, что дорога пошла вверх.

   - Кажется, скоро доедем, - сказал Кейн.

   - Хорошо бы... сьер майор, - отозвался Сандерс - новичок в команде, еще не усвоивший, что в неформальной обстановке не обязательно обращаться к командиру строго по уставу.

   Обернувшись, Кейн увидел мелькающие в узком окошечке сосны и почувствовал как, перевалив через горку, машина наконец-то покатилась вниз.

   - Еще марша (мера длины, приблизительно километр) полтора - и мы на месте, - сказал он уже уверенно.

   И действительно, не прошло и десяти минут, как грузовик затормозил и водитель забарабанил в стенку кузова:

   - Все, приехали!

   Команда, подхватив рюкзаки, дружно потянулась к выходу. Кейн вылез последним и, вдохнув пахнущий хвоей воздух, окинул вглядом серое трехэтажное здание - штаб Северного фронта.

   Не успел он сделать и дюжину шагов, чтобы размять онемевшие ноги, как из двери выскочил вестовой и бегом устремился к ним.

   - Сьер майор Артеваль? - Козырнул, глаза восторженно сияли.

   - Да.

   - Сьер майор, я сейчас провожу ваших людей на место квартировки. А вас ждет сьер полковник - приказал срочно, как только вы прибудете.

   - Да, спасибо. - Кейн обернулся: - Франшо, прихвати мои вещи!

***

В приемной полковника скучал молоденький ординарец; встретившись с Кейном глазами, он кивнул на дверь:

   - Проходите, вас ждут.

   "Уже детей стали в армию брать!" - подумал майор - парнишке с гладким, не знавшим бритвы лицом было от силы лет шестнадцать.

   Несмотря на то, что на улице ярко светило солнце, ни один его луч не пробивался сквозь задернутые плотные шторы, единственнм источником света в комнате была настольная лампа.

   Полковник Домареш сидел за столом. Среднего роста, крепкий и кряжистый, с тяжелой головой и почти квадратным лицом, он был похож скорее на крестьянина, чем на аристократа в четвертом поколении. За глаза его называли "полковник, который приказывает генералам", и это было сущей правдой - как начальник Службы Безопасности Империи, он имел на это право.

   В начале войны он был всего лишь старшим агентом СБИ, но после нескольких удачных операций, в том числе раскрытия развевленного заговора, в котором были замешаны многие высокопоставленные лица, полковник Домареш указом его Императорского Величества Данэля III был назначен главой СБИ и пребывал в этой должности вот уже шесть лет.

   Один из немногих, он имел "право входа", то есть мог входить к Императору в любое время и без предварительного запроса об аудиенции. Правда, правом этим он пользовался нечасто, предпочитая, как и сейчас, находиться ближе к театру военных действий.

   При появлении Кейна он поднял голову, махнул рукой:

   - А, Лис! Проходи, садись. Как команда, в форме?

   - В форме, - садясь, кивнул майор - они слишком хорошо друг друга знали, чтобы наедине придерживаться формальностей. Впрочем, и этот вопрос тоже был формальностью - наверняка полковник уже получил полный отчет с базы отдыха, где Кейн с командой находились последние три недели.

   - Это хорошо, потому что задание для вас у меня на этот раз будет непростое... очень непростое...

   - Слушаю, - ровным голосом отозвался Кейн, подумав, что если уж сам Домареш говорит, что задание непростое... обычно полковник предпочитал преуменьшать, а не преувеличивать.

   - Положение на фронте ты знаешь: три месяца назад наши войска на северо-востоке вышли к морю, захватив участок побережья, в том числе города Керол и Лорисвиль. Таким образом, Республика Солар оказалась рассечена надвое, на Северный и Западный полуанклавы. И вот, месяца два назад наш сторожевик, патрулировавший неподалеку от Керола, наткнулся на полузатопленный корабль. При обыске там нашли труп соларийского офицера и при нем - портфель с документами. Судя по всему, это был курьер, направленный в Северный анклав Советом Республики. В портфеле находилась мина, которую этот курьер в случае опасности должен был привести в действие, но во время шторма он ударился виском о переборку, таким образом документы достались нам в целости и сохранности. И среди прочих - приказ об эвакуации некоего "проекта "Возмездие".

   Последние два слова полковник выделил голосом и сделал короткую паузу - Кейн понял, что до сих пор была лишь преамбула, а настоящая суть дела раскроется именно теперь.

   - В приказе говорилось, что в случае наступления имперских войск "профессора А", а также все, что тот посчитает нужным, необходимо перевезти в Дестру - и там, погрузив на корабль, под охраной доставить в Западный анклав, саму же станцию уничтожить. Приказу этому был присвоен высший приоритет, и завершался он словами: "Оружие решающего удара должно быть спасено любой ценой!"

   - Оружие решающего удара? - медленно повторил Кейн.

   - Вот именно. По мнению наших аналитиков, речь идет о химическом или биологическом агенте, способном быстро и массово поражать живые цели.

   - Вы думаете, соларийцы решатся на такое?!

   - Я всегда допускаю худшее, - кивнул полковник. - Поэтому твоя команда должна добраться до станции и уничтожить ее прежде, чем начнется эвакуация.

   - Но приказ же не дошел до цели? - переспросил майор.

   - Ты можешь ручаться, что курьер был всего один? Не-ет, - Домареш покачал головой, - мы должны исходить из худшего - считать, что приказ так или иначе дошел. И как только начнется наступление на Северный анклав, начнется и эвакуация.

   - Сколько у нас времени?

   - Месяц, чуть больше.

   - Что известно об этой "станции"?

   - Немного. Построена она восемь лет назад и расположена на Плоскогорье, приблизительно здесь, - карандаш полковника очертил на карте синий круг. - Там человек сорок-пятьдесят, включая охрану. Единственная связь с городом - грузовик, который подвозит им продовольствие. Да и то, примерно в ста пятидесяти маршах от Дестры его останавливают солдаты, забирают и к вечеру возвращают пустым - все это время водитель ждет под охраной.

   - Каков план операции?

   - Побережье сейчас патрулируется так, что и гвирт (небольшая ящерка вроде геккона) не проскочит. Поэтому вам придется пройти с юга, через Драконовы горы и Плоскогорье.

   - Драконовы горы?! Но...

   - Я понимаю, что ты хочешь сказать, - кивнул полковник. - Считается, что они непроходимы, тем более зимой. Но до войны именно через эти горы шла почти вся контрабанда - и до сих пор живы люди, которые знали там чуть ли не каждую тропку. Сейчас мы составляем карту - думаю, скоро она будет готова. Кроме того, для усиления группы я добавляю вам кое-кого... полагаю, твои люди с ними уже познакомились!

***

"Знакомством" это можно было назвать с натяжкой.

   Представьте себе картину: длинная комната с высокими потолками, в левом торце - окно, прямо посередине, напротив двери, из стены выступает обложенная потрескавшимся белым кафелем печка. Вдоль стен - восемь застеленных коек, четыре слева от печки и четыре справа.

   Посреди комнаты стоял стол с придвинутыми к нему стульями, на одном, спиной к печке, сидел парень лет двадцати двух с лейтенантскими погонами и читал потрепанную книжку в мягкой серой обложке. Правее него, на ближайшей к печке койке кто-то спал, укрывшись с головой одеялом.

   Вся команда Кейна собралась в левой части комнаты; при виде входящего в комнату полковника Домареша ребята повскакивали с коек и встали навытяжку. Молодой лейтенант посмотрел на них и тоже встал, продолжая держать в руке заложенную пальцем книжку.

   Полковник махнул рукой "Вольно!", спросил полушепотом:

   - Давно спит?

   - Часа два, - так же полушепотом ответил лейтенант. - Будить?

   - Да.

   - Ну почему - почему нельзя дать мне хоть пару часов поспать?! - раздался хриплый недовольный голос с койки. Одеяло откинулось, и на свет вылупился - Кейну пришло в голову именно это слово - тощенький подросток лет четырнадцати в потертой, висящей на нем мешком гимнастерке без погон. Впалые щеки, остренький носик, торчащие во все стороны рыжеватые волосики - прямо цыпленок цыпленком!

   - Ходят тут, топочут, как стадо лошадей! - садясь на койке, продолжал бурчать "цыпленок".

   - Табун, - негромко поправил лейтенант.

   - Чего?

   - Когда много лошадей - это не стадо, а табун.

   - Рейри, хватит капризничать - давай, поднимайся! - вклинился в этот лингвистический спор Домареш.

   - Ладно, встаю, - вздохнул подросток. - Все равно ведь не отстанете!

   Кейн не сомневался, что вся его команда, как и он сам, ловит каждое слово этого странного разговора, но меньше всего ожидал, что полковник Домареш, вместо того чтобы рявкнуть на потерявшего всякие границы допустимого "цыпленка", скажет примирительным, чуть ли не воркующим тоном:

   - Ну что делать - работа такая. Так что давай, подсаживайся к столу - сейчас нам чаю с печеньем принесут...

   - Печенье - с малиной? - Рейри смешно, как принюхивающаяся собачонка, повел носом и наконец-то пересел за стол.

   "Кажется, у Домареша есть сын - может, это он?!" - подумал Кейн; случайно бросил взгляд на лейтенанта - тот кривил губы, словно с трудом удерживаясь от смеха.

   - С малиной, - подтвердил полковник, - и с шоколадом есть. - Тяжело опустился на стул и обернулся: - Ребята, вы тоже подсаживайтесь, будем знакомиться.

   Бойцы, один за другим, потянулись к столу.

   - Это мне что - с ними, что ли, в рейд идти? - наморщив носик, поинтересовался Рейри. - Не-е, не пойдет! Это же мачо записные, они мне дыхнуть не дадут! "Деточка, на тебе конфетку и посиди вот за этим кустиком, пока большие дяди воюют!" - пропищал он противным сюсюкающим голоском.

   - Ну, я уверен, они не совершат подобной ошибки, - сказал полковник и обвел команду суровым взглядом. - Запомните, Рейри - отличный боец. - Сделал короткую паузу и добавил: - А кроме того, она - экстра, пожалуй, самая сильная из всех, кого я когда-либо знал.

ГЛАВА ВТОРАЯ

"Она?!" - мелькнуло в голове у Кейна, и лишь потом до него дошло остальное. Он увидел, как рука Франшо вскинулась ко лбу - очертить знак Триединого - и, не завершив привычный жест, медленно опустилась.

   Все члены команды уставились на девчонку (конечно, девчонку - как можно было это сразу не увидеть!), на лицах - целая гамма эмоций, от суеверного ужаса до откровенного любопытства. Невозмутимыми оставались лишь полковник Домареш, лейтенант и сама Рейри.

   Прошла где-то минута, прежде чем Берт, старший из близнецов, подавшись вперед, вдруг выпалил:

   - А ты... то есть вы... правду говорят, что вы летать умеете?!

   - Врут! - мотнула головой девчонка, чуть подумав, добавила: - Но прыгнуть я могу высоко... эй, ты чего?! - Майло, его младший брат, попытался втихаря пощупать ее плечо, но поняв, что замечен, отдернул руку.

   - Это, ну... - объяснил он, - бабушка говорила, что экстры холодные, как лягухи!

   - Сам ты лягуха! - огрызнулась Рейри; протянула Майло тощенькую, похожую на цыплячью лапку руку и щедро предложила: - На, потрогай!

   Тот осторожно пожал ее, удивленно объявил:

   - Теплая!

   - И током не шибает! - дотронулся до ее запястья Берт.

   - А должно? - поинтересовалась девчонка.

   - Ага! Бабушка рассказывала!

   "Вот они - южные горцы, - подумал Кейн. - До сих пор поклоняются своим языческим богам, и для них риали - не проклятое порождение Рогатого, а персонаж детских сказок!"

   - А до потолка допрыгнешь? - продолжал между тем выспрашивать Берт.

   Рейри глянула вверх – локтей (мера длины, приблизительно полметра) восемь, не меньше - и кивнула:

   - Как не фиг делать!

   Вылезла из-за стола, чуть сжалась-пригнулась - и словно выстрелила самой собой вверх, только ноги в синих носочках мелькнули. Звонко шлепнула ладонью по потолку и, не потеряв равновесия, приземлилась на обе ноги.

   - Круто! - в один голос восхитились близнецы.

   Представление произвело впечатление не только на них - краем глаза взглянув на Франшо, Кейн заметил, что тот по меньшей мере удивлен, да и сам он понимал, что едва ли сможет повторить то, что сейчас сделала эта хрупкая девчушка.

   Прежде чем она успела вернуться за стол, лейтенант, подойдя, сунул ей в руки ботинки:

   - Надень, пол холодный!

   Девушка послушно села на койку и принялась обуваться.

   - Ну вот, - полковник Домареш выглядел довольным и каким-то непривычно-домашним; обернувшись к лейтенанту, не приказал, а попросил, совершенно не по-уставному: - Сынок, сходи там, поторопи насчет чая.

   Парень кивнул и выскользнул за дверь. Кейн обратил внимание, как мягко и выверенно тот двигается - наверняка хороший рукопашник - и поинтересовался, кивнув на дверь:

   - Он... тоже?

   - Нет, - мотнула головой Рейри. - Только я. Аль - обычный человек.

   - А что вы еще можете?

   - Ускоряться, предсказывать погоду, снимать боль, - девушка чуть запнулась, взглянула на полковника, - и иногда - чувствовать опасность.

   "Интересно, что такое "ускоряться"?!" подумал Кейн, но сначала спросил про другое:

   - Я слышал, что вы... такие, как вы, очень сильны физически - это правда?

   - В пиках.

   - Что значит - "в пиках"?

   - Ну-у... - протянула Рейри. Только что она сидела на койке, Кейн стоял по другую сторону стола, их разделял добрый лесяток локтей - и вдруг оказалась совсем рядом. В следующий миг его ноги оторвались от земли, и он повис на больно перетянувшем талию ремне, пряжка которого была зажата в вытянутой вверх руке девчонки.

   - Вот так поднять человека я могу, - объяснила она, - но пронести, скажем, до нижнего этажа - уже нет. - Плавно опустила его обратно на пол. - Мой предел - где-то полминуты. Это и называется "в пиках".

   - А то, как вы внезапно оказались передо мной, я полагаю, называется "ускориться"? - выдавил из себя Кейн.

   - Совершенно верно, - кивнула Рейри, и в следующий миг он увидел ее уже сидящей за столом рядом с Домарешем.

   - Во дает! - шепотом восхитился Берт.

   - Лис, ты не обижайся, - усмехнулся полковник, - сам же понимаешь - лучше один раз увидеть, чем пытаться со слов понять то, что и объяснить-то трудно.

   - Да нет, я не обижаюсь. - Ни к чему этой бесцеремонной девчонке знать, какое неприятное и унизительное чувство беспомощности он испытал, болтаясь в воздухе! А то, что не попытался как-то воспротивиться - может, это тоже она постаралась?

***

Чай принесли две женщины, одна, лет сорока, со злыми черными глазами и капитанскими погонами, несла бак с кипятком, другая - молоденькая блондинка с длинными косами, похоже, из вольнонаемных - поднос со всем остальным. Выставляя на стол кружки, она стрельнула на Кейна глазами и прижалась грудью к его плечу - все это походило на недвусмысленный намек.

   - Двигайтесь, пожалуйста, чуть быстрее, - брюзгливо буркнул полковник, - нам некогда.

   Улыбку с лица девушки как резинкой стерли, опустив глаза, она быстро освободила поднос и направилась к выходу.

   - Тилли, задержитесь! - приказал полковник, и когда женщина постарше вытянулась перед ним по стойке смирно, приказал:

   - Посторонних на этом этаже быть не должно. Немедленно выставьте на лестнице часовых - подниматься сюда имею право только я, вы, Ролли и сами члены команды. Вы отвечаете за их питание и прочие бытовые нужды.

   - Слушаюсь, сьер полковник, - козырнула женщина и вышла.

   - Предстоящая вам миссия проходит под грифом высшей секретности, - Домареш обвел присутствующих взглядом, - я думаю, не надо напоминать, что обсуждать ее с кем-либо, кроме членов команды и меня... не стоит. И еще, для всех Рейри - связник. Кто она такая на самом деле, никто не должен знать.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Для того, чтобы нормально себя чувствовать, Кейну обычно хватало четырех-пяти часов сна. Поэтому проснулся он еще до рассвета, поворочался, устраиваясь удобнее, и попытался снова заснуть, но не вышло - мешали мысли.

   Мысли о щупленькой девчонке с торчащими во все стороны короткими рыжеватыми волосенками, которая мирно посапывала на койке возле печки - вот уж кого, а ее наверняка никакие раздумья не мучали! Рядом, на соседней койке, спал лейтенант Аль.

   Представиться по всей форме парень так и не удосужился - хотя, может, сделал это сознательно, ведь Рейри тоже своей фамилии не назвала. По манерам и по виду - аристократ, но едва ли из кадровых военных: когда Домареш велел ему с утра зайти и забрать у ординарца какие-то материалы, он по-штатски кивнул: "Хорошо" - тот же Сандерс бы в струнку вытянулся: "Так точно, сьер полковник!"

   Но главное не он, главное - девчонка. Вот в ней аристократических манер и чувства субординации не было ни на серт (мелкая монета). Начиная с того, что чай она пила переслащенный (четыре ложки сахара - как можно вообще такое пить?) и кончая тем, как она обращалась к начальнику СБИ. "Господин Домареш" - не "сьер" и тем более не "сьер полковник", а "господин", как к какому-нибудь мелкому купчишке или чиновнику!

   Два новых человека, два неизвестных, которым меньше чем за неделю предстоит сработаться с его командой. Пока что это получается не слишком - разве что близнецы в восторге: настоящая, живая риаль! Будет что рассказать на Празднике Урожая или Перелома Зимы - потом, после войны. А пока что Майло от широты души подарил ей присланные из дома новые шерстяные носки - девчонка взяла, поблагодарила и тут же надела.

   На Брайса она особого впечатления не произвела - если бы на ее месте были старинные часы или еще какой-то заковыристый механизм, интереса наверняка было бы куда больше.

   Сандерс поначалу поглядывал на Рейри с опаской, но потом, очевидно, решил, что раз сьер полковник Домареш общается с ней запросто, то и ему вести себя иначе будет неправильно. Поэтому он галантно пододвинул к девушке блюдо с печеньем и объяснил, что белая хрусткая штука сверху называется "поцелуйчики" - у них дома такое делали на праздники. Девчонка покивала и с энтузиазмом захрустела печениной...

   Да нет, к чему себя обманывать - все дело во Франшо, его заместителе. В том самом Франшо, который перед каждым заданием ставит свечки в храме Триединого, не расстается с треугольным подвеской-амулетом на шее - и при этом он лучший диверсант и самый надежный человек, которого Кейн знает.

   Вчера за столом он сидел с каменным лицом, как если бы напротив него сидела не щупленькая девчонка, а матерая волчица... хотя на волчицу он наверняка бы отреагировал спокойнее. Едва ли он сумеет спокойно сосуществовать с проклятым порождением Рогатого, если даже самому Кейну (а ведь он, как и большинство столичных аристократов, не слишком набожен), когда полковник Домареш сказал, кто такая Рейри, в первый момент стало не по себе.

   И пусть она обладает какими угодно суперспособностями, но вести на опасное задание несработавшуюся или, хуже того, раздираемую внутренними конфликтами группу чревато провалом...

***

Результатом всех этих раздумий стал для Кейна визит к полковнику - с утра пораньше, сразу после завтрака.

   На этот раз мальчишка-ординарец взмахом руки остановил его:

   - Подождите, сьер майор! - Исчез в кабинете, через полминуты вышел и кивнул: - Проходите!

   Домареш, как обычно, сидел за столом, обложенный бумагами, и выглядел усталым и замороченным. При виде Кейна не улыбнулся, спросил сухо:

   - Что у тебя? Что-то срочное?

   - Нет, сьер полковник. Но... поговорить бы надо.

   - Рейри? - с налету угадал тот. - Ладно, проходи, садись. Слушаю!

   - Вы... - Кейн помялся, не зная, как лучше сказать, - вы правда считаете, что целесообразно брать на такое опасное задание молоденькую девушку?

   - Да, - отрезал Домареш. - Тем более что эта, как ты выразился, "молоденькая девушка" ходит на подобные задания уже больше трех лет - и до сих пор ни одного из них не провалила. Так что не мямли, а говори толком, что тебя беспокоит.

   - То, что у меня сработавшаяся команда - а Рейри, как я заметил, понятия не имеет о дисциплине и субординации. То, что она женщина. - Кейн опустил глаза: - И да, то, что она экстра, тоже.

   Полковник вздохнул:

   - Вот уж не думал, что ты заражен этими предрассудками.

   - Я нет, но...

   - Ты имеешь в виду этого здоровенного северянина? Да, я видел, как он на нее смотрел.

   - Прим-сержант Нарт - второй в команде, надежный и проверенный боец. Как рукопашник он превосходит даже меня. - "И еще он мой друг, которого я не променяю ни на какую девчонку, пусть даже с суперспособностями", добавил про себя Кейн.

   - Значит, тебе предстоит убедить его принять Рейри как члена команды. Сам же знаешь, "как корабль назовешь - так он и поплывет", так что все от тебя зависит.

   По мнению Кейна, поговорка была совершенно не к месту.

   - Но она хоть имеет понятие о дисциплине? Не хотелось бы, знаете ли, в ответ на приказ услышать "Ладно, все равно ведь не отстанете!" - попытался он передать капризную интонацию девчонки.

   - Не беспокойся, когда дойдет до дела, она не подведет.

   - И все-таки?..

   Домареш вздохнул и нажал вделанную в стол кнопку; когда появился ординарец, приказал:

   - Попроси Рейри зайти.

   Кейн дождался, пока мальчишка выйдет - и не удержался, спросил то, что еще со вчерашнего дня висело на языке:

   - Как это получилось, что экстра - и вдруг служит Империи? Откуда она вообще такая взялась?

   - Долго рассказывать. Давай вечерком, часов в десять ко мне зайди... ты все еще любишь карский самогон?

   - Сто лет его не пил.

   - Ну вот и разопьем флакон... тогда и поговорим.

   - А этот лейтенант, Аль - кто он такой?

   - Кто он? - полковник едва заметно усмехнулся непонятно чему. - Ее помощник. При этом неплохой боец и сильный связник.

   - Помощник? - вопросительно повторил Кейн.

   - Да. Его основная задача - заботиться о ней. Потому что, когда Рейри на полную мощь использует свои способности, то не всегда может рассчитать силы и иногда просто теряет сознание. (Час от часу не легче!) Кроме того, они хорошо сработались.

   - Он ее любовник?

   - Что?! - Казалось, Домареш был шокирован подобным вопросом. - Нет, конечно! Я бы знал... - На миг задумался и, покачав головой, добавил: - В любом случае, их отношения - это их дело, но... нет, не думаю. А, вот и она! - сказал он, когда в приоткрывшуюся дверь бочком просочилось тощенькое существо в потертой гимнастерке и остановилось у порога:

   - Звали?

   - Да, - кивнул Домареш. - Проходи, садись. Видишь ли, у майора Артеваля возникли вопросы насчет твоей... субординации.

   Кейн предполагал, что полковник начнет разговор как-нибудь подипломатичнее, а не грохнет вот так, в лоб. Но делать нечего - девчонка уже обернулась к нему:

   - Это что - потому что я вам не козыряю? - Смотри-ка ты, быстро соображает!

   - Дело не в козырянии. Но... я могу быть уверен, что вы будете выполнять мои приказы?

   - Если сочту это целесообразным. - От убийственной наглости ответа у него чуть заикание не началось.

   - Но... но в отряде должен быть только один командир!

   - Уверяю вас, я ни на минуту не претендую на эту роль!

   Кейн бросил взгляд на полковника - неужели не вмешается?!

   - Лис, она знает, что говорит, - к его удивлению, отозвался Домареш. - Ты не знаешь всех возможностей Рейри, и если она сочтет, что что-то лучше сделать иначе, то... послушай ее. - Обернулся к девушке: - А ты постарайся внятно объяснить, что и почему.

   - Если будет время, - кивнула та. Взглянула на Кейна жестко, в упор - только теперь он заметил, какие у нее странные глаза: радужка светлая, будто у волчицы! - Но если я скажу "Стоп!", то, пожалуйста, сначала остановитесь, а потом уже спрашивайте объяснений.

   "Иногда - чувствовать опасность", - вспомнил Кейн и взглянул на Домареша - тот едва заметно кивнул: "Да, это именно то самое".

   - Господин Домареш, - Рейри понизила голос, - у вас что - голова болит?

   - На расстоянии чувствуешь? - настороженно спросил полковник.

   - Нет, но когда вы так отрывисто говорить начинаете... - Без спроса шагнула к нему, накрыла костлявой ладошкой руку: - И нога, да?

   К удивлению Кейна, Домареш не стал говорить, что это не ее дело - поморщившись, объяснил:

   - Вчера коленом об стол неудачно задел.

   - И меня не позвали! Пока я здесь-то!

   - Я хотел сегодня вечером тебя позвать. - (Никак он оправдывается?! Перед этой девчонкой?!)

   - Я пойду? - спросил Кейн - все происходившее казалось ему слишком личным.

   - Останься, - вздохнул полковник, - как я уже говорил, лучше один раз увидеть... - Взглянул на Рейри: - Ладно, действуй!

   Она обогнула стол, подошла к Домарешу сзади и обеими ладонями обхватила его голову, так что пальцы легли на лоб.

   - Расслабьтесь!

   Полковник откинулся назад и закрыл глаза. В кабинете наступило молчание, Рейри - сосредоточенная, с плотно сжатыми губами - смотрела в никуда.

   Продолжалось это минуты три, потом девушка отпустила голову Домареша и отступила на шаг:

   - Все. А насчет ноги я действительно лучше вечером зайду. Сейчас, сквозь штаны, плохо получится. - Вышла, держа руки перед собой, словно они были чем-то испачканы.

   Кейн смотрел на полковника - казалось за эти несколько минут тот помолодел лет на пять, из глаз исчезла усталость.

   - Что, действительно помогло? - недоверчиво спросил он, хотя это было очевидно.

   - Да. Только не спрашивай меня, как она это делает. Она пыталась объяснить, но, - Домареш покачал головой, - обычному человеку это не понять. Я знаю только, что потом обязательно нужно обмыть руки под струей воды - как она выражается, "смыть боль".

***

Когда Кейн вышел из кабинета, Рейри все еще была в приемной - они с мальчишкой-ординарцем болтали, держа руки перед собой так, будто хвастались друг перед другом своими рыболовными подвигами: "А я вот такую отловил!" - "А я аж вот такую!"

   - Хорошо, что вы еще здесь - пойдемте! - улыбнулся ей Кейн. - Я хочу познакомить вас с командой и посмотреть на ваши боевые навыки.

   Возражать девчонка не стала - пошла следом, едва вышли из приемной, спросила:

   - А чего он вас Лисом зовет - из-за внешности?

   На более привычном Кейну армейском языке это должно было, очевидно, прозвучать как "Сьер майор, разрешите задать вопрос - почему сьер полковник Домареш называет вас Лисом - это связано с вашей внешностью или есть какие-то другие причины?" Но поправлять он не стал - ответил просто:

   - Это мой позывной. Но - да, из-за внешности, меня еще с детства так звали. - На самом деле в детстве его звали Лисенком - щупленький и бойкий, с опущенными вниз уголками светло-карих глаз и длинным носом, он и впрямь напоминал этого зверька. Теперь, с возрастом, тело налилось мышцами, а нос уже не казался таким длинным - о прежнем Лисенке напоминали лишь удлиненные глаза с необычным разрезом, наследие прабабки-степнячки. - У меня тоже к вам вопрос есть - я слышал, что у риалей волосы с детства седые, а у вас...

   - Покрашены, - отмахнулась девчонка. - Отваром луковой шелухи.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Когда они с Рейри вошли в комнату, там находились лишь Брайс (спал), лейтенант Аль (сидел за столом, уткнувшись в свою книжку) и Сандерс, который, увидев командира, вскочил с койки:

   - Сьер майор!

   - Вольно, Сандерс, - махнул тот рукой. - Где все?

   - Берт и Майло пошли к капитану Тилли, а прим-сержант Нарт... - связист замялся, - я не знаю, он ничего не сказал.

   - Он в душевой, - поднял глаза от книги Аль.

   Его слова тут же подтвердились - открылась дверь, и Франшо возник на пороге, голый по пояс и покрытый каплями воды. При виде Рейри на миг замер с окаменевшим лицом, потом быстро прошел к койке и полез в рюкзак, девчонка же уставилась на него с любопытством и без всякого стеснения. Возможно, ее удивило количество шрамов на его могучем, с перекатывающимися мышцами теле - происхождение многих из них Кейн знал непонаслышке.

   Впрочем, любоваться этим зрелищем ей пришлось недолго - достав из рюкзака футболку, Франшо натянул ее, сел на койку и все с тем же каменным лицом уставился в окно.

   - Сандерс, сходите поторопите ребят - скажите, что они мне нужны, - сказал Кейн - связист подскочил, козырнул и вылетел за дверь.

***

Близнецы появились минут через пять, Майло - с пачкой чистого белья.

   - Вот, мы на всех принесли, - доложил Берт. - И надо будет перед ужином еще джемпера теплые забрать и подштанники.

   - Отлично, - кивнул Кейн. - Вы Сандерса по дороге не встретили?

   - Нет, - ответил за двоих Берт, пока Майло сгружал на свободную койку добычу. Обернулся к Рейри: - Мы и на твой размер футболочку теплую нашли!

   - Спасибо! - заулыбалась девушка.

   Сандерс влетел в комнату, будто за ним гнался Рогатый, сделал круглые глаза на близнецов, но доложил по форме:

   - Сьер майор, я...

   - Вольно, - махнул рукой Кейн. Подошел к торцу стола и повысил голос: - Отряд! - Хлопнул ладонью по столу и приказал: - Давайте, подсаживайтесь.

   Что ж - "как корабль назовешь, так он и поплывет"...

   - Ребята, - начал он, когда все члены команды в привычном порядке распределились вдоль стола: Франшо, как обычно, по левую руку, за ним - близнецы; Брайс и Сандерс - справа. Рейри и Аль тоже сели справа, лейтенант служил словно бы буфером между своей напарницей и обычными людьми. - На это задание с нами пойдут Рейри и Аль. Возможности Рейри вы видели, Аль, я знаю, что вы связник - что еще?

   - Снайпер, рукопашный бой, - коротко отрапортовал тот.

   Кейн кивнул - выходит, он не ошибся - и продолжил:

   - Теперь о моей основной группе. Слева от меня - прим-сержант Франшо Нарт, второй по команде, лучший рукопашник и ножевик в отряде.

   Франшо коротко взглянул на Аля, упорно стараясь не скользнуть глазами левее - но пришлось:

   - В "Розовой долине" инструктор часто упоминал какого-то Франшо, - вмешалась Рейри, - это он про вас говорил, да?

   В "Розовой долине"? То есть эта малявка успела побывать в элитном центре подготовки диверсантов? Ну и ну! Кейн слегка опешил - наверное, поэтому не сделал ей замечание, а лишь ответил вместо молча уставившегося в пространство Франшо:

   - Да, полагаю, о нем. Следом за ним сидят Берт и Майло Корик - рукопашники, специалисты по выживанию. Справа от меня - Брайс Ламонт, подрывник и механик, и Корт Сандерс - связник. - Обвел глазами команду. - Сейчас все идем в подвал - тренировка по обычной программе. - Взглянул на Аля и Рейри. - Заодно я хочу проверить вас обоих, чтобы знать, на что могу рассчитывать.

***

То, что у здания штаба есть еще один, подземный этаж, знали далеко не все. Но Кейн знал, как знал и то, что там, помимо прочего, расположены тир и два спортзала - туда он и повел команду.

   Проверка новичков его неожиданно порадовала: стреляли они оба очень неплохо. Под конец Рейри короткой автоматной очередью поразила шесть расположенных на разных уровнях мишеней, после чего объяснила, что вообще-то стреляла одиночными, просто проделала это "ускорившись", так что для человеческого уха все выстрелы слились в очередь.

   Еще она, как оказалось, хорошо метала нож - что в неподвижную, что в движущуюся мишень. Аль же оказался отличным рукопашником - хоть он и был куда худее крепыша Берта, тому пришлось изрядно повозиться, прежде чем уложить его на маты.

   От Рейри Кейн не ждал особых достижений в рукопашном бое - но проверить было надо, поэтому кивнул все тому же Берту: "Давай!" Они вышли на мат, встали друг против друга, и... на этом все и закончилось. Девчонка заулыбалась, Берт, стоя на месте, глупо захихикал и взмолился:

   - Сьер майор, ну не могу-у я, правда! Она такая прикольная!

   Кейн мысленно заскрежетал зубами, посулил ему (также мысленно) порку, гауптвахту и десять нарядов вне очереди, сердито мотнул головой: "Марш отсюда!" и вышел на мат сам.

   И тут произошел облом - по другому это не назовешь. Он собирался, схватив девчонку за плечо, сделать подсечку и уложить на мат - о, все очень аккуратно, почти нежно. Но выброшенная вперед рука сумела ухватить лишь воздух - Рейри ловко отклонилась в сторону. Еще выпад, еще попытка захвата - один раз ему удалось задеть кончиками пальцев ее гимнастерку. Кейн отступил на шаг, краем глаза поймал лицо Аля - тот откровенно ухмылялся - и снова бросился на девчонку. Точнее, на то место, где она была мгновение назад - потому что она оказалась уже сбоку, он же, потеряв равновесие, чуть не пропахал носом мат. Если бы Рейри в этот момент подставила ногу... но она не подставила - вместо этого, придержав его за ворот, сказала негромко:

   - Бросьте, сьер майор - вам меня не взять. - Отпуская, добавила мягко и доброжелательно, как взрослый ребенку: - Если хотите, я потом кое-что и покруче покажу. А сейчас давайте лучше ножевым боем займемся. Только, если можно, пусть моим... партнером будет прим-сержант Нарт.

   "Она еще чего-то хотеть смеет!" - подумал Кейн, в тоже время прекрасно понимая, что для злости не имеет ни малейших оснований. Но уж очень обидно было, что эта девчонка играла с ним - да, именно играла, не воспринимая все его попытки схватить ее всерьез.

   - Ты хоть атаковать умеешь - или только увертываться?! - злым шепотом спросил он и с удовлетворением увидел, как ее губы обиженно дрогнули. Но ответила она все также вполголоса, спокойно и без злости:

   - Умею.

   Кейн сошел с мата, приказал:

   - Франшо, проверь-ка ее... с ножом. - Получилось резче, чем он хотел.

   Тот рывком повернул голову, взглянул на него так, словно не мог поверить, что не ослышался, что его друг и командир действительно сказал это. Кейн кивнул, подтверждая свой приказ, и тут в голове вдруг словно взорвалось: "Что я делаю, идиот?!" То, как мгновенно и точно, несмотря на свои габариты, умеет действовать здоровяк-северянин, Кейн знал непонаслышке, и если тот решит сейчас, воспользовавшись случаем, избавить мир от "порождения Рогатого"...

   Он уже приоткрыл рот, чтобы окликнуть Франшо, помешать ему выйти на мат - и остановился. Потому что если этому суждено случиться - то лучше здесь и сейчас, чем потом, на задании.

   Здесь и сейчас, пока он рядом и сможет вмешаться... успеет, сумеет вмешаться! Ага, вон и Аль напрягся, прищурив глаза - парень явно не дурак!

   Франшо уже стоял против Рейри, пригнувшись в боевой стойке - в руке нож, на щеках играют желваки. И тут девушка, чуть наклонив набок голову, улыбнулась ему, открыто и по-дружески.

   Секунда, другая - и прим-сержант вдруг выпрямился, руки бессильно повисли. Каменная маска на лице рассыпалась, явив миру живого человека, в глазах которого плескались растерянность и боль.

   - Н-не могу я... - пробормотал он, - с ножом на девочку - не могу. Кем бы ты ни была...

   Отошел и сел на лавку.

***

"С ножом - на девочку"... Кейн, единственный из всех, знал, что значат для Франшо эти слова. Именно так были убиты обе его дочери.

   Восемь лет назад он служил на юге, на погранзаставе. Война уже началась, но боевые действия велись в основном на северо-западе и никто в Империи не догадывался, что соларийцы планируют блицкриг именно на юге.

   Тот самый проклятый блицкриг, когда они одним махом захватили четверть страны и едва не добрались до столицы; блицкриг, идеально спланированный и выполненный - впереди ударного кулака армейских частей шли группы диверсантов, уничтожавшие погранзаставы и немногочисленные гарнизоны в приграничных городках, так что Император узнал о случившемся лишь спустя три дня...

   Обычное патрулирование в предгорьях - двое суток. По ночам уже подмораживало, возвращаясь, Франшо мечтал о горячей ванне и не менее горячем обеде - и не сразу заметил, что ворота заставы распахнуты и часовых на вышке нет.

   Они были во дворе, брошены в пруд - мертвые. И часовые, и командир, и все остальные, кто жил на заставе, в том числе жена и обе дочери Франшо - старшей было пятнадцать, младшей всего восемь. Их застали во сне и перерезали горло - так они и лежали в красноватой от крови воде, в ночных рубашках, с заплетенными на ночь в косички волосами...

***

Теперь он сидел, опустив голову, бессильно свесив руки и едва ли помня, что в одной из них до сих пор зажат нож. Кейн уже хотел сказать: "Все, ребята, на сегодня хватит - тренировка закончена!", когда увидел, что Рейри без малейших колебаний двинулась вслед за Франшо.

   Подошла, положила руку ему на плечо и присела на корточки, чтобы удобнее было заглянуть в глаза.

   - А давайте мы ножнами попробуем драться, - хрипловатый и ломкий, как у подростка, голос прозвучал неожиданно отчетливо.

   Пауза длилась несколько секунд - Кейну показалось, что бесконечно долго. Потом Франшо медленно приподнял голову, переспросил:

   - Нож-на-ми?..

   - Ну да, ножнами! - выпрямляясь, кивнула девчонка. - Тогда мы уж точно друг друга не... поцарапаем!

   - Н-нет... ножнами нельзя... Они... весят мало... - С каждым словом его голос звучал все более привычно и уверенно. - Рука должна чувствовать вес ножа, это важно. Так что ножнами нельзя, но можно вот так. - Снял с пояса ножны, вставил туда нож и нажал на фиксатор, не дающий ему случайно выскочить; держа за рукоятку, покрутил ножом в воздухе и напоследок показательно ткнул концом ножен себе в ладонь.

   Рейри радостно закивала, вытащила из-за пояса гимнастерки небрежно заткнутые туда ножны и сделала то же самое. Они снова вышли на мат и встали друг против друга.

   Очевидно, девушку все же задел вопрос про атаку, потому что на сей раз она атаковала первой. Увы, только ее рывок к Франшо Кейн и успел заметить - зрелище смазалось, как на плохой фотографии, и спустя секунду прим-сержант уже лежал навзничь на мате, а Рейри, придавив ему коленом правую руку, прижимала конец ножен к его шее - там, где проходила артерия.

   - Ну ты даешь! - прокомментировал сбоку то ли Берт, то ли Майло.

   Девчонка вскочила, отступила на шаг и протянула Франшо руку, чтобы помочь встать. К удивлению Кейна, тот принял ее и медленно поднялся; с усмешкой покрутил головой:

   - Могу только повторить: "Ну ты даешь!"

   - Вы согласитесь меня поучить? - спросила Рейри. - Ну, пока у нас свободные дни?

   - Чему - поучить?! Ты ж меня как котенка сделала!

   - Я победила за счет скорости и силы. А вот техники у меня никакой. Сейчас я запросто справлюсь с одним-двумя противниками, но владея техникой ножевого боя, наверняка смогу больше.

   - А что же инструктор в "Розовой долине"?..

   - Э, - девчонка скривилась, будто ее сейчас стошнит, - он от меня шарахался, будто я дерьмом измазана, и все время делал вот так. - Изобразила знак Триединого. - Чему у такого научишься?!

ГЛАВА ПЯТАЯ

Когда в десять вечера Кейн зашел в приемную Домареша, там никого не было. В кабинет он даже не стал соваться - постучал в неприметную дверь в углу. Полковник открыл почти сразу - в халате, с мокрой после душа головой, он выглядел старше, чем тот затянутый в мундир военный, которого люди обычно видели днем.

   Обстановка в спальне царила привычно-аскетическая: солдатская койка, тумбочка, пара кожаных кресел и стул, через спинку которого был перекинут вычищенный мундир.

   Лишь на тумбочке, помимо лампы со стеклянным шаром-абажуром, располагался островок роскоши, достойный самого Императора: переливающийся опаловым блеском фигурный флакон размером с ладонь и две крошечные граненые рюмочки из розоватого полупрозрачного камня - карский самогон по традиции полагалось пить из каменной посуды - желательно, сделанной из розового кварца.

   Делался он только на юге Карса из плодов растущих там колючих кустарников (все попытки заставить эти растения плодоносить в другом месте терпели крах) и стоил очень дорого даже до войны, теперь же цена его поднялась до заоблачных высот. Но он того стоил - по сравнению с ним любое другое спиртное казалось пресным и безвкусным.

   Пили его обычно крошечными порциями - каменная рюмочка вмещала от силы пару чайных ложек, и экспортировали в хрустальных флаконах, подчеркивавших опаловое сияние напитка.

   Домареш разлил самогон - Кейн чуть качнул рюмку, любуясь сияющими переливами, вдохнул пряный запах и, зажмурившись, одним махом проглотил содержимое. Самогон слегка обжег рот и горячим клубком прокатился по пищеводу.

   Несколько секунд он сидел, зажмурившись и наслаждаясь послевкусием, и лишь потом открыл глаза - на тумбочке пока что, откуда ни возьмись, появилась тарелка с традиционной закуской: ломтиками вяленого по-степняцки мяса и полосками вяленых фруктов. Кейн ухватил по кусочку того и другого, забросил в рот.

   - Так что ты хочешь знать о Рейри? - спросил Домареш. - И что ты вообще знаешь о риалях?

   - Я... - начал Кейн и запнулся. А в самом деле - что?! В голову не приходило ничего, кроме "порождений Рогатого", но это сейчас было явно не в тему.

   - Понятно, - вздохнул полковник. - Что ж... Почему из примерно десяти тысяч младенцев один рождается со сверхспособностями, никто не знает. Риаль может родиться и у аристократки, и у нищенки, на севере и на юге; ученые пробовали найти зависимость от наследственности, от питания матери, от местности - все бесполезно. Первые два года такого ребенка невозможно отличить от других детей, но на третьем году жизни маленький экстра начинает быстро седеть, включая брови и ресницы. Сверхспособности же пробуждаются в нем в период полового созревания - лет в тринадцать-четырнадцать. Изредка это происходит и раньше - обычно под влиянием сильного стресса.

   - Простите, сьер полковник, - перебил Кейн, - а сколько лет Рейри?

   - Девятнадцать. Что - непохоже?

   Майор покачал головой - лично он не дал бы ей больше пятнадцати.

   - До этого мы тоже дойдем, - кивнул Домареш, - а пока слушай дальше. Первые упоминания о "Проклятых" или "седых отродьях" появились в церковных хрониках более тысячи лет назад. Восемьсот лет назад Святой Такрий основал Инквизицию, основной целью которой было уничтожение риалей - и только теперь становится ясно, как много потеряла от этого Империя. Потому что в тех местах, где церковь Триединого не была главенствующей и риалей не преследовали, их силы служили процветанию этой страны и ее жителей. Три последних ректора знаменитого Кернесского университета, в том числе и Алад Марон, изобретатель связных устройств - экстры. Великий вождь горцев Торан Крепкая Стена, который со своим немногочисленным войском сумел остановить нашествие восточных варваров - экстра. Примерно треть Совета Солара и почти все судьи их Высшего Суда Справедливости - экстры, причем многие из них, как ни прискорбно, родились здесь, в Империи. На островах же Зеленого Архипелага, где экстрам поклоняются почти как богам, они - судьи и защитники, правители и основа процветания - ведь именно они могут сказать, когда и где пройдут рыбные косяки, в какой долине щедрее уродится пшеница и когда жителям прибрежных деревень нужно уходить в горы от грозящей с моря опасности. У нас же... - полковник досадливо махнул рукой. - Ты помнишь - один на десять тысяч? То есть только в столице должно быть не меньше тридцати риалей - ты знаешь хоть одного?

   - Нет, - честно ответил Кейн.

   - Вот то-то и оно... Когда триста пятьдесят лет назад западные провинции отделились от Империи и провозгласили себя Республикой Солар, одним из первых принятых там законов был Закон Равенства, гласивший, что "все люди рождаются равными - нет ни аристократов, ни простолюдинов, ни проклятых". Представители Инквизиции были высланы из страны, а те, которые решили остаться и продолжать свою деятельность - уничтожены. Служителей Триединого, которые пытались натравить свою паству на "отродий Рогатого", судили и казнили - кроме всего прочего, это было поводом для конфиксации церковного имущества. В общем, хватило лет десяти, чтобы преследования риалей в Соларе прекратились полностью. И семьи из Империи, которые не считали своего ребенка-экстру "отродьем" и не хотели, чтобы его убили, стали перебираться туда. Ну, или, как прежде, на Острова - ведь известно, что капитан любого корабля с Зеленого Архипелага почтет за честь взять на борт риаля и даже под угрозой смерти не выдаст его ни Инквизиции, ни кому бы то ни было.

   - Да, я слышал о таком, - подтвердил Кейн, - не знал только, насколько это правда.

   - Правда, правда, - кивнул полковник. - Восемьдесят пять лет назад семья с девочкой-экстрой, преследуемая Инквизицией, каким-то чудом прорвалась в порт Алерос и добралась до стоявших у пирса кораблей с зелеными парусами. Один немедленно отчалил, унося беглецов, второй же, на выходе из бухты, вступил в бой с кораблями Имперского флота, которые бросились их преследовать. Заметь - торговый корабль, не военный! Их, разумеется, потопили, но они успели отправить на дно один из имперских фрегатов - и, как ни неправдоподобно это звучит, гордость флота, линкор "Аралия". Корабль же, спасавший маленькую риаль, тем временем успел уйти.

   Император Ориан II был взбешен и, когда Инквизиция предложила ему возглавить Священный поход против засевших на Островах отродий Рогатого, не раздумывая согласился. Провожали эскадру с музыкой, флагами и цветами.

   Как ты знаешь, Острова традиционно придерживаются нейтралитета, у них нет ни армии, ни военного флота - казалось бы, легкая добыча. Но то, что представлялось короткой победоносной кампанией, обернулось полнейшим провалом - Империя потеряла большую часть своего флота, погиб и сам Император, и наследник престола. По показаниям немногих выживших очевидцев, экипажи кораблей и пассажиры внезапно будто сошли с ума - они резали и рубили снасти и борта, убивали друг друга и с криками бросались в воду, где их поджидали стаи элосов (крупная рыба, хищная и агрессивная)...

   - И что же это было? - спросил Кейн; представил себе эту картину - даже его проняло.

   - Экстры, - пожал плечами Домареш. - Члены Совета Равных (высший правящий и законодательный орган Зеленого Архипелага, состоит из риалей – князей-защитников островов) провели ритуал Объединения и наслали на участников похода безумие. Посол Зеленого Архипелага, которого я несколько лет назад пытался расспросить об этом ритуале - риаль, разумеется - сказал: "Вы не поймете. Это все равно, что объяснять слепому оттенки красок".

   Ну да ладно, сейчас это не главное... После гибели отца и брата на престол вступил Данэль I и вскоре подписал с Островами мирный договор. В нем предусматривался вечный запрет на какие бы то ни было преследования риалей на всем пространстве Империи, роспуск Инквизиции - и брак Императора с девушкой-экстрой с Островов, с которой прибудут еще четыре риали - ее фрейлины.

   Через год после свадьбы у императорской четы родился первенец - будущий Император Данэль II, две из четырех фрейлин вышли замуж... а вот с преследованиями риалей дело обстояло хуже. Запрет, конечно, существовал - но столетиями существовавшие предрассудки трудно искоренить за несколько лет, тем более что применять такие жесткие методы, как в Соларе, Данэль I не хотел. Правда, Инквизиции больше не существовало и семьям риалей уже не запрещали отъезд на Острова или еще куда-нибудь - а вот жить таким семьям по-прежнему было не сладко, особенно когда речь шла о простолюдинах. Потрава скота, разбитые окна, камни, которые кидают вслед соседские дети - это далеко не полный перечень методов, которыми "добрые" соседи выживали тех, кто растил "отродье Рогатого", иногда и дом сжечь могли.

   Так что нет ничего удивительного в том, что маленькие экстры чаще, чем другие дети, погибали от якобы естественных причин - упал в колодец, увязался за старшими ребятами и пропал в лесу или там крысиный яд по ошибке выпил...

   Именно тогда по инициативе Императрицы был принят закон, согласно которому родители, не желающие растить ребенка-экстру, могли передать его в ближайшее отделение СБИ - анонимно, не называя своего имени. Одновременно был создан Имперский Специальный приют, куда отправляли этих детей - предполагалось, что их там будут растить и обучать, с тем чтобы потом поставить их способности на службу Империи.

    Первый приют просуществовал лет пять - потом его, как "гнездовище Рогатого", сожгла толпа, науськанная фанатиком - бывшим Инквизитором. Сожгла вместе с детьми и со всем персоналом - тех, кому удавалось вырваться из огня, забивали кольями. На этот раз, как бы ни был Данэль I против жестких мер, Ее Величество потребовала примерно наказать виновных - восемнадцать зачинщиков бунта были повешены, их семьи сосланы на восточную границу.

   Следующий приют для детей-риалей разместили в сотнях маршей от столицы, в сельской местности. Но там... произошла очень некрасивая, грязная история, в результате которой дети сбежали - все до единого; старшие несли на закорках трехлетних малышей. Каким-то чудом добрались до Алероса, дождались шхуны с Островов... директор пытался скрыть происшедшее, утверждал, что дети умерли от желудочной лихорадки, но СБИ провела расследование, его судили и, несмотря на благородное происхождение, четвертовали.

   Кейн понимающе кивнул, зная, что эта мучительная и позорная казнь, помимо участников заговоров против Короны, применялась обычно к насильникам-педофилам.

   Полковник в очередной раз наполнил рюмочки, невесело усмехнулся:

   - Ну, эти хоть живы остались - долгой жизни им и легкой смерти! - приподнял, салютюя, рюмку и глотнул самогон. - Знаешь, с одним из них я лично знаком - это тот самый посол с Островов.

   - А много вы вообще знали риалей? - не удержался от вопроса Кейн.

   - Довольно много. Так вышло. В том числе, моя теща была экстрой.

   - Ваша теща?!

   - Да. Она была одной из четырех фрейлин, которые сопровождали невесту с Островов - будущую Императрицу Кассилию, бабушку Данэля III.

   - И как оно? - поинтересовался Кейн.

   - Тяжко, - усмехнулся полковник. - Представь себе, каково иметь тещу, которой соврать невозможно - она с легкостью отличит правду от лжи. - Налил рюмку самогона, выпил, вздохнул. - На самом деле хорошая женщина была, мир ее праху... Ладно, давай лучше о Рейри поговорим - о Рейри и о третьем приюте...

   - А она тоже все эти вещи делать умеет?

   - Какие?

   - Ну... отличать правду от лжи, насылать безумие, еще как-то на психику воздействовать?

   - Правду от лжи - разумеется, так что врать ей категорически не советую. Безумие - нет, для этого нужно десять-двенадцать человек... то есть риалей. Если она симпатизирует кому-то, то способна при прикосновении внушить ему ответную симпатию - не специально, это скорее на уровне женского кокетства. Еще она умеет усыплять - просто кладет ладошку на лоб, и четыре-пять часов крепкого сна гарантированы. Вот, пожалуй, и все.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

- Третий приют для маленьких риалей был создан незадолго до войны. Точнее, два приюта: к востоку от столицы для малышей от трех до семи лет, и для детей постарше - на юге, на месте базы автомобильных войск. Изначально она была создана для ремонта военных грузовиков, но гнать их в такую даль оказалось невыгодно, поэтому трехэтажное здание штаба, казарма и пара десятков гаражей и мастерских отошли приюту. В начале войны, девять лет назад я был направлен туда учителем физкультуры, на деле же - куратором от СБИ. Вот тогда я и познакомился с Рейри...

   Забавная была девчушка, - невесело улыбнулся полковник, - шустрая, всюду нос совала... особенно любила по крышам гаражей лазать. Уж сколько госпожа Эртемир, директриса наша, ей выговаривала: опасно, железо насквозь ржавое, провалишься - костей не соберешь - только и удалось, что добиться обещания никого другого на это дело не подбивать.

   На момент соларийского блицкрига в приюте было тридцать четыре ребенка в возрасте от восьми до двенадцати лет. На сегодняшний день в живых осталось всего три девочки. Одна - практически овощ, даже кормить ее приходится с ложки, вторая - в столице, мы ее иногда привлекаем к работе с арестованными; правду от лжи она отличает безошибочно, но на большее, увы, неспособна. И Рейри - фактически, единственная по-настоящему вошедшая в силу экстра в Империи...

   - Но как же так получилось? - недоуменно спросил Кейн, зная, что с пленными соларийцы не церемонятся, но мирных жителей, как правило, не трогают; большинство потерь среди гражданского населения - результат обстрелов и бомбежек. А тут - детский приют... - Это что - диверсионный отряд был?

   - Нет, - покачал головой Домареш, - обычные армейцы, человек сто пятьдесят. Пришли в полдень, страшно довольные, что добрались до колодца. Принялись мыться, развернули полевую кухню - веселые, дружелюбные; гладили детишек по головам, шутили, угостили их и персонал кашей с тушенкой... Но я на всякий случай приказал директрисе и одной из воспитательниц поодиночке, незаметно уводить детей, начиная со старших девочек, и прятать в заброшенной шахте, маршах в трех от Школы.

   Воспитательница увела первых двух девочек, минут через двадцать за ней последовала директриса, госпожа Эртемир, с еще одной девочкой - Нинола ее звали. После того, как они скрылись в проходе между гаражами, во двор вьехала открытая машина - в ней был подполковник Черной дивизии (элитное подразделение, некий аналог СС; большинство старших офицеров дивизии – экстры) с тремя солдатами. Выйдя из машины, он замер, словно принюхиваясь, и чуть ли не бегом устремился к гаражам, на ходу отдав распоряжение собрать всех детей в школе - негоже им во дворе, рядом с оружием крутиться.

   Домареш налил еще самогона и сглотнул залпом, не закусывая и не смакуя. Глядя на его посеревшее лицо, Кейн не осмелился спросить: "И что было дальше?" - полковник заговорил сам:

   - Маленькие экстры, в которых еще не пробудились их способности, очень уязвимы. И не только потому что они обычно слабее и болезненнее своих сверстников, но и потому что любой взрослый риаль может "выпить", то есть отобрать у малыша его "спящую" силу. Утверждается, что такая "выпитая" энергия обладает сильным омолаживающим эффектом, у получившего ее экстры резко усиливаются его сверхспособности. Ребенок же после этого обычно погибает или сходит с ума.

   В общем, подполковник этот догнал госпожу Эртемир с Нинолой и "выпил" девочку там же, в проходе между гаражами. Рейри на крыше гаража пряталась и все это своими глазами видела. Наверное, это ее и спасло - помнишь, я тебе говорил, что сверхспособности у маленькой экстры могут проснуться раньше из-за сильного стресса?

   - Да, - кивнул Кейн.

   - Ну вот, они у нее от ужаса проснулись, она "ускорилась" и убежала. Остальных детей по приказу того же подполковника посадили в грузовик, отправили куда-то - и все, с концами, сколько мы потом ни пытались выяснить, их словно и не было. К вечеру армейцы ушли, зато приехали солдаты Черной дивизии и стали все подряд минировать - здание, мастерские, конюшню... Пока они с этим возились, я сумел уйти. За гаражами нашел Нинолу - без сознания, рядом - труп госпожи Эртемир. У девочки никаких ран, одежда в порядке - я тогда про риалей мало что знал, подумал, ударили по голове. Понес, успел спрятаться в овраге, когда грохнуло. К рассвету добрался до шахты, где ждала Ална... воспитательница эта, с девочками. Дальше мы вместе выбирались... ну, это долгая история... тебе же про Рейри хочется послушать?

   По более отрывистой, чем обычно, речи было ясно, что Домареш изрядно набрался - Кейн никогда раньше не видел его таким. Да и сам он чувствовал себя легким-легким - казалось, если встанет, то взлетит, как воздушный шарик. Но хотелось дослушать: чтобы начальник СБИ так разоткровенничался - это дорогого стоило!

   Флакон с самогоном был уже на три четверти пуст - полковник в очередной раз наполнил рюмки и продолжил:

   - Следующий раз я в те края попал спустя без малого четыре года. Земли эти к тому времени снова перешли к нам, я проезжал неподалеку и решил туда заехать - некое сентиментальное чувство сработало. Ха! Представляешь - я и сентименты! - хохотнул Домареш. - Ну что тебе сказать - подъехал, прошел во двор, охране велел у машины ждать. Передо мной - засыпанная снегом груда развалин, гаражи тоже... ни одного целого. Я фуражку снял, постоял, детишек вспомнил - тех, что в Соларе сгинули, воспитательниц, кастеляншу... И тут услышал из-под развалин тихое поскуливание - словно там щенок маленький... или лисенок. Повернулся туда - скулеж стал громче, и в него вдруг вплелось: "Домаре-еш..."

   Признаться, мне в тот момент жутко стало - вспомнились кухаркины сказки про неупокоенных мертвецов и привидения - и когда под бетонной плитой, под которой и кошке, казалось, не спрятаться, что-то зашебуршило, я чуть со страху не выстрелил.

   До сих пор помню, как она выползала из-под этой плиты - в каких-то немыслимых, скрепленных веревочками лохмотьях.

   И что тут ответишь? Ничего...

   Слава Триединому, отвечать и не пришлось - дверь приоткрылась, и предмет их разговора тихонько скользнул (то есть скользнула) в спальню. Одним быстрым взглядом оценила картину - не сказала ни слова, но в глазах явственно прочиталось осуждающее: "Пьете? Ну-ну!.." Домареш откинулся на спинку кресла и закрыл глаза - девушка, встав перед ним на колени, обхватила ладонями верх его левой голени.

   - Здесь? - Прежде чем полковник успел сказать что-то, ответила самой себе: - Нет... - Откинула полу халата, обе ладошки плотно накрыли колено. - Вот так.

   Прикрыла глаза и застыла - на фоне темных обев ее тонкий бледный профиль казался вырезанным из бумаги.

   - Я... пойду, сьер полковник? - сказал Кейн, вставая. Домареш, не открывая глаз, кивнул.

***

Вернулась Рейри через четверть часа после него. Вошла бесшумно - об ее появлении свидетельствовал лишь слабое дуновение сквозняка из открывшейся двери да легкий запах вяленого по-степняцки мяса, и легла на свою койку.

   Что ж, теперь Кейн по крайней мере знал, почему она зовет полковника по-штатски - "господин Домареш"...

***

Утро началось с тихого стука в дверь, заставившего Кейна вскинуться. Но это оказался всего лишь мальчишка-ординарец Домареша, который, подойдя к его койке, козырнул и отчеканил:

   - Сьер майор, сьер полковник приказал передать, что в три часа - инструктаж для группы. И еще он просил, чтобы, - понизил голос, - Рейри... это... - Обернулся к девчонке - та уже натягивала ботинки; поймав его взгляд, сдвинула брови, кивнула и выскользнула за дверь. Ординарец, еще раз козырнув, последовал за ней.

   На этот раз Кейн заметил у основания каштановых волос мальчишки тонкую серебристую полоску. Вот оно что - парнишка-то, выходит, тоже экстра!

   Зачем Домарешу так срочно понадобилась Рейри, Кейн примерно представлял - у него и у самого после вчерашнего возлияния побаливала голова, а ведь полковник выпил больше! Но не просить же ее, когда вернется, полечить и его! Хотя она наверняка не откажет...

***

Инструктаж проводил какой-то незнакомый майор. Кто такая Рейри, он не знал и косился на нее с любопытством. Полковник Домареш тоже присутствовал и порой с места одной-двумя фразами дополнял то, что говорил майор.

   Умельцы из СБИ расстарались - помимо обычной, нарисованной, создали большую, во весь стол, объемную карту полуанклава. Она была слеплена из чего-то вроде глины, раскрашена и даже посыпана блестящими кристалликами соли в тех местах, где предполагался снег.

   Отправляться команде предстояло через четыре дня. Линия фронта - она же граница республики Солар (боевые действия в этом районе практически не велись, все ограничивалось редкими обстрелами) проходила примерно в пятидесяти маршах от гор; пересечь ее и добраться до зажатой между горными хребтами узкой долины им предстояло на планере.

   Когда майор поинтересовался, сможет ли кто-либо из группы управлять планером, Брайс ожидаемо сказал: "Да, я". Кейн знал его уже лет шесть и был уверен, что немолодой, но жилистый и выносливый капитан способен справиться с любым транспортным средством, которое только придумали люди.

   Планер после приземления следовало разломать и сбросить обломки в ущелье, по дну которого протекала река. Едва инструктор сказал это, Берт вскинул руку, как школьник на уроке:

   - Сьер майор - а можно вопрос?

   - Да, слушаю.

   - Из чего сделан планер?

   Майор принялся нудно перечислять: легкое дерево, которое растет только на юге Карса, тонкая воздухонепроницаемая ткань, сидения - металлические прутья, сухая лоза и все та же ткань - и так далее; упомянул даже скрепы, которыми ткань крепилась к дереву, под конец с плохо скрытым недовольством спросил:

   - Я удовлетворил ваше любопытство? Можно продолжать?

   Но Берт был не тем человеком, которого чье-то недовольство могло сбить с темы:

   - А это дерево - оно как, горит? - поинтересовался он.

   - Вы хотите сжечь планер, вместо того чтобы сбросить в ущелье?

   - Нет. То есть не совсем. Понимаете, там, в горах, только скалы и снег, никакого топлива. Идти до Плоскогорья дня четыре минимум - значит, четыре ночи без горячей еды и без костра.

   - Вы боитесь простудиться, сержант Корик? - съехидничал майор, но его перебил Домареш:

   - Парень дело говорит!

   - Сьер полковник, - обрадовавшись поддержке, обернулся к нему Берт, - лучше нам обломки дерева взять собой. И ткань тоже - хотя бы пару кусков. Ну, а остальное можно и в ущелье.

   Слушая, Домареш благосклонно кивал, когда Берт закончил, взглянул на майора:

   - Проработайте!

   Рейри за весь инструктаж не произнесла ни слова - слушала, разглядывала объемную карту, скользя взглядом по тонким красным линиям, обозначавшим тропы, и по желто-зеленому Плоскогорью с синими ниточками ручьев (по крайней мере, с водой там проблем не будет).

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Оставшиеся до отправки дни прошли относительно спокойно. Кейн свел близкое знакомство с той молоденькой вольняшкой, которая делала ему авансы, и провел с ней пару неплохих вечеров, плавно перешедших в ночи. Брайс нашел на первом этаже старые настенные часы с птичкой, притащил их в комнату и целыми днями ковырялся в механизме, стремясь довести до ума.

   Франшо же часами тренировал Рейри, обучая ее тонкостям ножевого боя. Показывал основные хваты ножа и то, как их менять во время боя, "круговую" работу ножом и движение по "восьмилепестковой" фигуре. Когда рассказывал что-то - требовал, чтобы девчонка держала в руке нож, привыкая к его весу и ощущая его как часть себя.

   На тренировках, помимо них двоих, обычно присутствовал Аль и близнецы. Иногда Франшо просил кого-то из них встать против Рейри в короткой спарринг-схватке, после чего объяснял обоим их ошибки и недочеты.

   Рейри училась истово; старалась не ускоряться, но частенько в разгаре боя ее движения становились столь стремительными, что их было не уловить глазу. В таких случаях она обычно отступала и останавливалась с виноватым видом, хотя Франшо не сердился - наоборот, утешал:

   - Ты не должна себя тормозить - вообще думать о том, как и что ты делаешь! Все должно происходить естественно, как дыхание! А если ты будешь себя сдерживать, то привыкнешь, и в бою можешь ненароком промедлить, когда надо будет действовать в полную силу.

   Не у дел оставался лишь Сандерс. Новичок в команде, он держался замкнуто и накоротке ни с кем не сошелся. Возможно, мешало происхождение - он был младшим отпрыском известной аристократической семьи - а может, просто природная необщительность.

   Вел он себя строго по уставу, стоило Кейну обратиться к нему - вскакивал навытяжку, а в свободное время писал письма - каждое на пять-шесть листов. Берт как-то пошутил, что девушка Сандерса, наверное, красавица, раз он так старается. "Это я маме пишу!" - с упреком в голосе ответил тот.

***

За день до отлета, после завтрака, девчонка подошла к Кейну и заявила:

   - Сьер майор, помните, я вам "кое-что покруче" показать обещала? Хотите посмотреть, мы с Алем как раз идем тренироваться?

   - Я бы тоже хотел взглянуть! - прежде чем Кейн успел ответить, встал с места Франшо.

   - И мы! - вскочили близнецы.

   Так и получилось, что в подвальный тир они спустились целой толпой - в комнате остались только Брайс, склонившийся с отверткой над своими часами, и Сандерс.

   К удивлению Кейна, Рейри прошла туда, где висели мишени, встала перед одной из них, улыбнулась... и тут Аль, внезапно вскинув пистолет, выстрелил в нее.

   - Ты что?! - бросок Франшо был молниеносен - лейтенант отлетел к стене и северянин схватил его за грудки: - Ты что творишь, урод?!

   - Эй-эй-эй! - заорала, возникнув откуда ни возьмись, Рейри. Вклинилась между ними, ладонями отпихивая Франшо - судя по тому, что тот пошатнулся и отступил на пару шагов, толчок был неслабым.

   - Ты целая?! - набежали на нее и принялись общупывать близнецы, девушка, отпихиваясь острыми локотками, взвизгнула:

   - Не щекочитесь!

   Только теперь Кейн наконец отмер. Она сказала "кое-что покруче" - возможно, поэтому он не среагировал так же, как Франшо, хотя когда увидел направленный на девушку пистолет и услышал выстрел, честно сказать, душа ушла в пятки.

   Рейри тем временем ощупала затылок Аля и, обнаружив на пальцах кровь, обвиняюще обернулась к Франшо:

   - Вы ему голову разбили!

   - Он не должен был стрелять, пока ты там стоишь! Он же мог в тебя попасть!

   - А для чего мы, интересно, сюда пришли?! - сердито сверкнув на него глазами, огрызнулась девчонка. - Вы думаете, мне легко было приучить его не бояться в меня стрелять?! Поверить, что я смогу, успею, справлюсь?!

   - Что - сможешь? - подойдя, вмешался Кейн.

   - Да от пули увернуться, ну! А он тут!.. - кивнула на Франшо, после чего, не обращая больше ни на кого внимания, обернулась к Алю: - Нагнись!

   - Да не болит у меня уже ничего! - завозражал тот.

   - Нагнись, дай посмотреть! У тебя весь затылок разбит!

   Лейтенант пригнулся, и Рейри, покопавшись в его волосах, вынесла вердикт:

   - Кожа содрана и кровь идет!

   - Ну вот - сама же видишь, ничего страшного.

   - Так... все вышли. Рейри, а ты останься - поговорим! - подошел к ним Кейн.

   К его облегчению, девчонка не стала спорить и осталась - недовольная, надутая и мрачная, но осталась.

   - Я так понимаю, что ты хотела показать, что способна увернуться от пули...

   - Да, - хрипло и обиженно, не глядя на него, буркнула она. - Я могу, если не в упор. Я их вижу. Мы с Алем тренировались специально!

   - Но это просто недоразумение вышло - Франшо решил, что тебе грозит опасность, и оттолкнул его.

   - Не было никакой опасности, я же говорю!

   - Но он-то не знал и пытался тебя защитить!

   Вот этого лучше было не говорить - Рейри взвилась, словно ее ремнем хлестнули

   - Я с самого начала сказала, что меня защищать не надо! - Острый подбородочек гневно выпятился. - Я вам не беспомощная девочка-цветочек, вроде той блондинки с кухни, с которой вы спите!

   - Да я понимаю... - Кейн решил "не заметить" вторую половину фразы (откуда она узнала?!).

   - Врете ведь? - угрюмо, но все же взглянув на него, перебила девчонка.

   - Наполовину, - честно сознался он. - Умом понимаю, но когда смотрю на тебя...

   - А что я могу поделать?! - обиженно буркнула она. - Какая уж есть!..

   Кейн подумал, как неприятно, должно быть, девятнадцатилетней девушке выглядеть как недокормленный подросток; попытался (все-таки женщина!) воззвать к ее чувствам:

   - Не сердись на Франшо... ты понимаешь, у него была семья...

   - У меня тоже была семья! - зло сверкнула глазами Рейри. - Семья, которая в три года выкинула меня на помойку - даже до СБИ не сочли нужным довезти! Но я же не требую к себе по этому поводу особого отношения!

   - Но... - он запнулся, не зная, что ответить.

   - Ведь знала я, знала! - Девушка сердито ударила себя кулаком по бедру. - Заранее знала, что это дохлое дело! Вдвоем нам надо было туда идти, с Алем - так и пошли бы, если бы не горы... и планер ваш этот дурацкий! - Глубоко вздохнула и прикрыла глаза - когда через секунду их открыла, взгляд был холодным и отчужденным. - Что-нибудь еще, сьер майор, или я могу идти?

***

В комнату Кейн вернулся не скоро; вышел из здания и бродил вокруг, вдыхая запах сосняка - хвои и свежести. И, хотя к рафинированной интеллигенции себя никогда не причислял, мучаясь извечным интеллигентским вопросом: "что делать?!"

   Что делать с Рейри и Франшо - и со вспыхнувшим между ними конфликтом?

   Конфликтом, который, с одной стороны, не стоил выеденного яйца: Франшо не так понял намерения Аля и испугался за девчонку - вроде бы обычное недоразумение. С другой стороны, это происшествие, как лакмусовая бумажка, выявило то, что рано или поздно все равно бы вырвалось наружу. Потому что Рейри задело не столько то, что Франшо чуть не прошиб башку Алю, сколько то, что он вообще кинулся ее защищать. В то время как для него это нечто само собой разумеющееся, для нее - смертельное оскорбление.

   Докладывать ли о случившемся полковнику Домарешу? Нет, ни в коем случае: с такими проблемами он, как руководитель группы, должен справляться сам.

***

Когда Кейн вернулся в комнату, там царила тягостная и недобрая тишина - по крайней мере, таковой она ему показалась. Вся команда была в сборе - близнецы, сидя бок о бок, недовольно поглядывали в сторону Брайса, разложившего на полстола детали от часов, и примостившегося на углу того же стола Стинерса с очередным письмом. Рейри, устроившись со скрещенными ногами на койке за спиной Аля, мокрой тряпочкой оттирала ему от крови волосы на затылке. Франшо, присев на подоконник, мрачно смотрел в окно.

   Подойдя, Кейн коснулся его плеча:

   - Пошли, поговорим.

   - Куда? - выйдя вслед за командиром в коридор, спросил тот.

   - Да хоть в душевую!

   Вошли в душевую, остановились возле умывальников - Франшо начал первым:

   - Я, пока тебя не было, с Алем пообщался. Хотел извиниться, но он отмахнулся, сказал, что не о чем тут говорить. И я к нему поначалу "сьер лейтенант" - а он попросил по имени его называть. По-моему, нормальный парень.

   Кейн кивнул.

   - И вот я не понимаю, - продолжал Франшо, - если он на меня не в обиде, то ей-то чего?! В комнату вошла - на меня даже не смотрит. Будто я стул или... табуретка. Я хотел подойти, объяснить, но Аль мой взгляд перехватил и этак незаметно головой качнул, что, мол, не надо, не лезь. Ну, я и отступил. А сейчас думаю - почему не надо-то? Должна же она понять, что я не со зла, что испугался просто за нее!

   Что Рейри это давно поняла, майор не сомневался. Как и в том, что именно здесь и крылась причина конфликта.

   - Мне кажется, Аль прав - тебе лучше сейчас к ней не соваться, - осторожно начал он.

   - Но почему?!

   - Послушай... Я думаю, девять женщин из десяти обрадовались бы такому защитнику, как ты. - (Девяносто девять из ста - это точнее!). - Но это Рейри, и она - десятая. Помнишь, когда мы только познакомились, она обозвала нас "мачо" и заявила, что мы ей дыхнуть не дадим? Ей просто не нужна ничья защита, и то, что ты о ней беспокоишься, для нее звучит как оскорбление.

   - Не понимаю, - середито помотал головой Франшо. - Это же ненормально!

   - Возможно. Но это - то, что есть. В тире, когда вы ушли, мы с ней поговорили, так она вообще заявила, что зря согласилась идти с нами на задание.

   - А может, оно и к лучшему? - встрепенулся северянин. - Пусть откажется - сами, без нее справимся. Дело же опасное...

   Кейн вздохнул - не хотелось говорить другу, что если кто в результате и останется в тылу, то это будет не девчонка, а он.

   - В общем, так: к Рейри не подходи, не пытайся объясниться или извиниться. Все разговоры - только по делу, и пусть их будет поменьше.

   - Понял, - хмуро кивнул Франшо.

   - А сейчас - тихонько, без рекламы позови мне Аля, если она уже кончила его... облизывать.

***

Аль появился через пару минут.

   - Звали, сьер майор?

   - Лейтенант, - подчеркнуто официально обратился к нему Кейн, - вы намерены подавать жалобу на прим-сержанта Нарта?

   - На Франшо? - удивленно приподнял брови тот. - С какой стати?!

   - Он вас ударил. Старшего по званию.

   - Сьер майор, вы же сами понимаете, что имело место недоразумение и что... - Прервался на полуслове и внимательно прищурился. - А-а, понятно... вы хотите, чтобы я повлиял на Рейри.

   - Вы что – тоже умеете читать мысли? - чуть помедлив, поинтересовался Кейн.

   - Нет, - Аль едва заметно, кончиками губ, усмехнулся, - просто догадался. Кстати, мысли читать она не умеет.

   - Нам завтра вылетать на задание, и мне бы не хотелось, чтобы сегодняшний конфликт имел продолжение.

   Кейн ожидал услышать "Хорошо, я поговорю с ней", но лейтенант лишь пожал плечами:

   - Пусть прим-сержант какое-то время держится от нее подальше - она хоть и упряма, но рано или поздно отходит.

   - Но вы сами говорите, что имело место недоразумение, так почему бы...

   - Сьер майор, - перебил Аль, - не заставляйте меня думать о вас хуже, чем вы есть! Вы же умный человек и наверняка понимаете, что дело не в том, что Франшо меня ударил, а в том, почему он это сделал.

   Кейн со вздохом кивнул.

   - Да и потом, - лейтенант улыбнулся, - ей хотелось похвастаться вам. Потому что такого никто, кроме нее, не умеет - от пуль уворачиваться, она единственная. А вместо этого такой облом вышел. Конечно же, ей неприятно!

   - Давно вы с ней работаете?

   - Два с половиной года.

   - Трудно? - сочувствующе улыбнулся Кейн, ожидая, что лейтенант сейчас отшутится, скажет что-нибудь вроде "С женщинами всегда трудно!" - но тот опустил глаза и ответил на удивление серьезно:

   - Труднее всего отправлять ее на задание, а самому ждать. Потому что есть вещи, которые может сделать только она, она одна, а я в этой ситуации буду лишь обузой. Отправлять - и улыбаться, и делать вид, что все в порядке и я вовсе не боюсь, что она попадет в какую-нибудь ловушку или выдохнется прежде, чем сможет вернуться...

***

Когда после ужина появился ординарец Домареша с сообщением, что полковник срочно хочет видеть майора Артеваля, Кейн про себя чертыхнулся: "Доложили все-таки, Рогатый их бодни! Интересно, кто - девчонка или лейтенант?"

   Всю дорогу к кабинету он мысленно объяснял воображаемому Домарешу, почему нельзя из-за простого недоразумения снимать с задания лучшего бойца команды - но полковник при виде него махнул рукой "Проходи, садись!" и заговорил о другом:

   - Поступили сведения от нашего агента из Дестры. Неделю назад охрану станции сменили. Теперь ее охраняют солдаты Черной дивизии, и командует ими высокий седой полковник.

   - Риаль?! - спросил Кейн.

   - Думаю, да. Собственно, оно и логично: станция - объект особой важности, и ее охраной и эвакуацией должны заниматься лучшие из лучших. И это значит, что на решающем этапе операции многое, если не все, будет зависеть от Рейри.

   - Почему?

   - Потому что она своим этим... сверхчутьем, назовем его так, может обнаружить обычного человека за полтора-два марша, экстру - за три марша. Скорее всего, тот седой полковник тоже на это способен. И если Рейри его почувствует, то должна будет пойти на объект одна - она, в отличие от вас, сможет "закрыться".

   - То есть?

   - Сделаться на какое-то время необнаружимой для другого риаля. Только не спрашивай меня, как она это делает - посол с Островов сказал очень верно: "объяснять слепому краски", - усмехнулся полковник. - То есть ваша задача, весьма вероятно, сведется к тому, чтобы доставить ее на место - а потом обеспечить безопасный отход. Вы как с ней - сработались уже?

   - Да, более-менее...

   - И вот еще что, - продолжал Домареш, - если в какой-то момент Рейри поступит вопреки твоему приказу, это будет не бабский каприз, а очень жесткий и точный расчет. Так что постарайся отнестись к этому с пониманием и учти - до сих пор она не провалила ни одного задания.

   - Но... - начал было Кейн, но понял, что спорить бессмысленно: все равно, когда дойдет до дела, Рейри поступит так, как сочтет нужным - и именно это, пусть в несколько завуалированной форме, пытается объяснить сейчас Домареш. Вздохнул и не удержался, спросил: - Вы уже видели этот их... трюк со стрельбой?

   - Когда она от пуль уворачивается? Имел удовольствие, - скривился полковник. - Жутковатое зрелище. А что, она и тебе показала?

   - Да. - В подробности он решил не вдаваться.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Выезд был назначен на пять вечера - с тем, чтобы оказаться на аэродроме затемно. Но с утра, едва она сели завтракать, на пороге появился ординарец Домареша и торопливо выпалил:

   - Сьер майор, сьер полковник приказывает вам немедленно выдвигаться на аэродром. Он подъедет туда позднее.

   Кейн опешил: как это - выдвигаться?! А получить на складе снаряжение - палатки, теплую одежду, пайки?! Нет, тут явно какая-то ошибка...

   - Машина ждет у заднего крыльца, - добавил ординарец и, метнув короткий взгляд на Рейри, вышел. Девушка сорвалась с места и выскочила вслед за ним.

   - Тут что-то не так, ребята, - сказал Кейн. - Вы доедайте, а я схожу, все выясню.

   С Рейри он столкнулся в дверях, пропустил ее и подумал: "Что-то с ней не то - уж очень бледная, и глаза какие-то дикие!" Даже оглянулся ей вслед, но выяснять, в чем дело, было некогда.

***

Когда он вошел в приемную Домареша, мальчишка-ординарец вскинулся:

   - Сьер майор, сьер полковник приказал...

   - Я слышал, - отмахнулся Кейн. - Мне надо зайти к нему на минуту.

   - Нельзя - у него посетитель! - парнишка выскочил из-за стола, повторил - тихо, но с каким-то странным отчаянием: - Нельзя! Уезжайте!

   Слава Триединому, загородить дорогу к кабинету он все же не решился - когда Кейн взялся за ручку двери, отступил в сторону.

   У Домареша действительно был посетитель - рослый мужчина лет пятидесяти в цивильном костюме, с бородкой и не по-военному длинными волосами, вольготно развалившийся в кресле, с любопытством оглянулся на Кейна.

   - Сьер полковник, - начал он, - прошу прощения...

   - Майор, вам передали мой приказ? - перебив его, грубо рявкнул Домареш.

   - Да.

   - Так выполняйте! И немедленно.

   - Слушаюсь, сьер полковник. - Кейн козырнул, развернулся и вышел.

***

- Ребята, все, едем! - сказал он, войдя в комнату.

   - Но... - вскинулся Брайс.

   - Потом, - отмахнулся он. - Собирайтесь, быстро! - Заметив, что в комнате нет Рейри, обернулся к Алю: - Где она?

   Секунду тот молчал, будто прикидывая, отвечать или нет, потом все же сказал:

   - Внизу. У машины. - Вскинул на плечо стоявший на койке рюкзак и шагнул к двери.

   - Погодите! С ней все... в порядке?

   - Да, разумеется, - кивнул Аль, чуть помедлил, будто ожидая еще вопросов, и наконец вышел. И лишь когда за ним закрылась дверь, Кейн понял, что удивило его в облике лейтенанта: здесь, в штабе постоянно носить оружие было не принято - исключая, разумеется, часовых - но сейчас на его поясе висел пистолет, небольшой и плоский, в расстегнутой кобуре.

***

Рейри действительно оказалась внизу, у машины - они с Алем стояли, наполовину заслоненные задним колесом, так что сразу и не заметишь. Когда Кейн вышел, девчонка смерила его коротким подозрительным взглядом.

   - Вы можете мне объяснить, что происходит? - подойдя, негромко, чтобы не слышали остальные члены команды, спросил он.

   Рейри лишь покачала головой, Аль ответил более развернуто:

   - Когда сьер полковник приедет, он вам все объяснит. - Сделал короткую паузу и добавил: - Если сочтет целесообразным.

   - Это имеет какое-то отношение к нашему заданию?!

   - Нет. Ни малейшего.

***

В грузовик эта парочка погрузилась последней, сели они отдельно от всех, у самого выхода. Аль обнимал девчонку, прижимая к себе и шепча что-то ей на ухо. Когда Кейн спрашивал у Домареша, не любовники ли они, полковник уверенно ответил "нет", и он поверил, но теперь усомнился. Уж очень бережно рука лейтенанта обхватывала щуплые плечики, а губы его порой касались торчащего из-под растрепанных рыжеватых волос маленького ушка.

   Грузовик тронулся; по мере того, как они отдалялись от штаба, Рейри, казалось, расслаблялась и успокаивалась. Марша через три она отодвинулась от лейтенанта и села, откинув голову на стенку и закрыв глаза.

   Что же все-таки происходит? Кейн не сомневался, что и приказ немедленно выезжать, и странное поведение девушки, и грубость Домареша - все это звенья одной цепи. Цепи, которая, по словам Аля, не имела ни малейшего отношения к их заданию...

***

Домареш приехал в четыре часа. К этому времени Кейн уже слегка осатанел от долгого ожидания - пусть даже в "офицерском салоне", как гордо поименовал выделенное им помещение дежурный по аэродрому, немолодой капитан с протезом вместо правой ноги. На самом деле это была всего лишь большая комната со стоявшим посередине овальным столом, окруженным мягкими стульями, и с тремя диванами - по одному у каждой стены, исключая ту, вдоль которой тянулось длинное окно.

   Один из них заняла Рейри - Аль сказал ей: "Поспи, пока есть возможность!", и она безропотно улеглась носом к спинке, пристроив голову на подлокотнике. Лейтенант сел у нее в ногах и достал неизменную книжечку в серой обложке. Второй диван занял Брайс - тоже любитель поспать, третий же остался свободным: остальные члены команды предпочли расположиться у стола.

   И потекло ожидание...

   Часа через три Кейн всерьез подумал о том, чтобы тоже залечь поспать, но его опередил Майло - они с Бертом разыграли последний диван на спичках, и ему досталась короткая. Сандерс дописал очередное письмо, сложил и сунул в конверт; Франшо как просидел все три часа, глядя в окно, так с места и не двигался.

   И тут Рейри встрепенулась, рывком села, замерла, словно прислушиваясь - и уверенно изрекла:

   - Сьер полковник едет. Будет здесь через пару минут.

   - Это ты что - так издалека мотор слышишь?! - восхищенно вытаращился на нее Берт.

   - Не... - мотнула головой девчонка, - просто знаю.

   "Она своим сверхчутьем может обнаружить обычного человека за полтора-два марша", - вспомнил Кейн слова полковника. Вот как это, оказывается, выглядит...

   Рейри меж тем надела ботинки и подошла к окну. Вгляделась, обернулась:

   - Да, вон он. - Первая выскочила на улицу, навстречу подъезжавшей машине. Следом потянулись и остальные.

   Автомобиль затормозил, Домареш вылез и обвел выстроившуюся в шеренгу команду взглядом; сказал:

   - Ваше снаряжение в машине. Берите, несите в салон.

   Отошел в сторону, махнул Рейри - она кинулась к нему; положив ей руку на плечо, начал что-то объяснять. Разговор длился недолго, вернувшись к машине, она ухватила с заднего сидения один из громоздившихся там мешков и шустро потащила в здание; на ходу столкнулась с Бертом - он что-то сказал, девчонка захихикала. Только теперь Кейн понял, как она была напряжена до сих пор - в каждом ее движении чувствовалось облегчение.

   - Я вам обед привез, - подойдя к нему, сказал полковник.

   - Что случилось? - без экивоков спросил Кейн; повел глазами на Рейри: - Я понимаю, это какие-то ваши с ней дела, но...

   - Ладно, пойдем, поговорим, - кивнул Домареш.

***

Отошли они чуть ли не к самым растяжкам дирижабля, где их никто не мог услышать; да полковник еще огляделся, прежде чем заговорить:

   - Человек, которого ты видел у меня сегодня - это профессор Крейст, руководитель научного центра по изучению боевых сверхспособностей. Он приехал с письмом за подписью военного министра, предписывающим немедленно передать ему Рейри.

   - Зачем? - несколько опешил Кейн.

   - Для опытов. - С фальшиво-любезной улыбкой сообщил Домареш. - Сделать из нее лабораторную крысу собрались, сволочи! - Злость прорвалась; выдвинутая вперед нижняя челюсть сделала полковника похожим на разозленного бульдога. - Как мне хотелось ему в морду дать, ты бы знал! Предписание! - он возмущенно хмыкнул. - Мне! Ну, я его уболтал - сказал, что да, конечно, разумеется, но сейчас вышеуказанная особа увы, на задании. А вас сюда побыстрее спровадил, с глаз долой.

   - И что теперь будет?

   - А ничего, - зло ухмыльнулся полковник. - Или ты думаешь, меня за это в полевые агенты разжалуют? Да хоть бы и так, Рейри я им все равно не отдам. Что же до объяснений и жалоб канцлеру - у меня тоже есть что сказать в ответ. Они, эти ученые, - последнее слово он выплюнул с ненавистью, - пользуются наработками Инквизиции, и методы у них тоже... соответствующие. Рейри с ними уже имела несчастье познакомиться - после этого три недели в госпитале провела. И это притом, что у риалей регенерация куда лучше, чем у обычных людей!

   - Так вот почему она с утра сама не своя была...

   - Да, - мрачно подтвердил Домареш.

***

Когда они вернулись в салон, обед был в самом разгаре. В комнате пахло тушеным мясом, а на столе, вокруг которого сидели бойцы, красовался живописный натюрморт из сыра, толсто нарезанного ноздреватого хлеба и большого термоса-бидона.

   Отмахнувшись от попытки Сандерса вскочить и вытянуться во фрунт, Домареш тоже сел за стол, подтянул к себе термос и заглянул внутрь:

   - О, вы и мне, я вижу, мяса оставили!

   - Так точно, сьер полковник! - просиял Берт. - И вам, и сьеру майору. Вам миску дать? У меня есть запасная!

   Рейри, как всегда, ела быстро и жадно - зная, что ей пришлось пережить, Кейн этому не удивлялся; поймав себя на том, что, вместо того чтобы есть, наблюдает за ней, опустил глаза. Но не прошло и минуты, как ее голос раздался над самой головой:

   - Вот, возьмите - тут написано, как тренироваться, чтобы от пуль уворачиваться. - Он обернулся - выяснилось, что слова эти адресованы сидевшему рядом Домарешу; девчонка протягивала ему несколько исписанных мелким почерком бумажных листков. - Я записала, как вы просили - это просто, Ролли сразу поймет.

   "Просто ей! - про себя усмехнулся Кейн. - Да, ей-то наверняка это и впрямь просто..."

   Полковник меж тем забрал бумаги, сунул во внутренний карман и похлопал девушку по руке:

   - Хорошо, спасибо. Иди собирайся - нам еще нужно до отъезда поговорить.

***

Чего только не было в привезенных Домарешем ящиках и мешках: утепленные палатки, спальники и одеяла, теплая одежда, продукты и взрывчатка, лекарства и оружие... Полковник всего привез с запасом, предоставляя команде возможность выбрать необходимое, но и этого "необходимого" набралось изрядно.

   Что ж, к увесистым рюкзакам Лису и его команде было не привыкать - ребята все крепкие; он больше беспокоился о Рейри: куда ей, такой щупленькой, еще какой-то дополнительный груз тащить! А сказать об этом вслух - будет очередная обида.

   Распределением припасов ведал Франшо. Когда девчонка подошла к нему и спросила: "А мне чего брать?", северянин замялся, подумав, очевидно, то же, что и Кейн. Тот уже хотел вмешаться, но неожиданно выручил Брайс - подошел с плоским фанерным ящиком:

   - Рейри, вы не могли бы взять к себе детонаторы? Их нужно завернуть во что-то мягкое и не давить.

   После того как закутанный в одеяло и спальник ящик был аккуратно размещен в рюкзаке девчонки, места там осталось лишь на всякую мелочевку вроде пары запасных обойм, теплых носков и кое-какого белья.

***

"Поговорить" Домареш забрал Рейри перед самым отлетом. Молча поманил ее и Аля, они пошли за ним... и исчезли с концами. Прошло полчаса, дежурный капитан уже показал на большой грязно-белый планер, сказал: "Можете грузиться", и группа цепочкой потянулась к нему - а полковник и девчонка с лейтенантом так все еще и не появились.

   - Франшо, возьми их рюкзаки, - велел Кейн, - и иди, садись. Я подожду здесь.

   Пойти поискать их, поторопить? Нет, глупо - наверняка полковник знает, что делает. На душе было тревожно и неуютно: он не любил, когда задание начиналось с непредвиденной задержки, хоть и не был слишком суеверным - а все же примета плохая.

   Появились они еще минут через десять - Домареш шел посередине, Рейри и Аль по обе стороны от него, хмурые и невеселые.

   - Ваши вещи уже в самолете, - выступил вперед Кейн, стараясь, чтобы это не прозвучало как упрек.

   - Спасибо, - кивнул Домареш. - Иди, Лис - они сейчас тоже подойдут.

   Шагов через двадцать Кейн не выдержал, обернулся - полковник стоял, обняв обоих ребят. Вскоре в двух шагах, как из ниоткуда, появилась Рейри, молча зашагала рядом. Аль догнал их уже у самого планера.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. СНЕГ И КРОВЬ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Добрались они удачно: среди ночи пересекли линию фронта и с первыми рассветными лучами начали снижаться над узкой, зажатой между двумя хребтами долиной. Легко, будто перышко, опустившись на снег, планер проскользил пару сотен локтей и остановился у самого конца долины.

   - Хорошая машинка... - вздохнул Брайс и дружески похлопал по ручке управления; повысил голос: - Все, ребята, можно вылезать!

   Бойцы один за другим повыскакивали на снег, сноровисто выгрузили рюкзаки. Воздух, сухой и морозный, по первости обжег лицо; Кейн набрал пригоршню снега, сжал в кулаке и огляделся.

   Их окружали горы. Зазубренные, высокие - и впрямь похожие на гребнистые спины сказочных драконов. Темные проплешины скал и голубовато-серые, резко очерченные тени подчеркивали белизну снега. Зрелище, достойное картины художника - завораживающе-красивое и в то же время страшное, по крайней мере для тех, кому предстояло пересечь эти холодные безжизненные горы, пройдя без малого сотню маршей по тропам, которые вспомнили и нанесли на карту старики-контрабандисты.

   Но бойцы, разбиравшие планер, едва ли выглядели напуганными. Пока Брайс с Франшо доламывали каркас, остальные занимались крыльями; Рейри, выдергивая ножом скобки, прикреплявшие к деревянной основе белую воздухонепроницаемую ткань, болтала с Бертом, Аль, как всегда, помалкивал, слушая их и изредка усмехаясь. Кейну вместе со Сандерсом и Майло досталось другое крыло.

   Работали сноровисто - всего за час планер превратился в четыре связки деревянных брусков и два тючка ткани. Все остальное - кабина, сиденья и рулевые тросы - было сброшено в рассекавшую край долины глубокую расщелину. Один-два хороших снегопада, и в долине не останется и следа от их приземления.

***

Честно говоря, Кейн не был уверен в том, что Рейри, да еще с грузом, сможет идти наравне с остальными бойцами. Что ж, если так, делать нечего - придется забрать у нее рюкзак и сбавить темп. Но прошел час, и два, и три, а она все так же бодро шагала по заснеженной тропке.

   Аль шел позади нее; Кейн неспроста поставил его замыкающим: кто, как не он, быстрее всего заметит на лице девушки признаки усталости. Порой, там где тропа становилась шире, лейтенант догонял Рейри, идя бок о бок, они обменивались двумя-тремя фразами, и он снова отставал.

***

Солнце перевалило за полдень, когда Берт, шедший впереди, притормозил и обернулся:

   - Лис, пора бы привал сделать. Вон там, впереди, площадочка хорошая.

   - Идет, - кивнул Кейн. Особо усталым он себя не чувствовал, но Берт знал о горах куда больше него, и если сказал, что пора отдохнуть - значит, пора. Дойдя до "площадочки", обернулся, скомандовал: - Ребята, все, привал! - снял рюкзак и уселся на него, наблюдая за бойцами.

   Предмет его беспокойства - Рейри - выглядела такой бодрой и свеженькой, будто не отмахала сейчас почти восемь маршей по засыпанной снегом тропе. Скинув рюкзак, подошла к обрыву, глянула вниз (она что - совсем высоты не боится?!) и, спихнув ногой кучку снега, с любопытством проследила за ее падением.

   "Слабым звеном" оказался, как ни странно, Сандерс. Кейн не ожидал, что этот рослый, кровь с молоком парень, едва дойдя до площадки, тяжело опустится на снег и словно бы обвиснет, опустив руки и голову и не имея, судя по всему, даже сил снять рюкзак.

   В группе он был новичком - всего один рейд вместе, да и тот нетяжелый. Но тогда он держался нормально, не хуже других - а тут, поди ж ты, выглядит до предела вымотанным. Может, он холод плохо переносит?

   Поймав взгляд командира, Сандерс бодро выпрямился.

   - Слушаю, сьер майор!

   - Отдыхайте, - отмахнулся Кейн и отвернулся, чтобы не вынуждать парня делать молодцеватый вид. На глаза тут же снова попалась Рейри - скатав снежок, она примерялась откусить от него, как от яблока, когда получила по рукам от Майло:

   - Не смей!

   - А чего?! - обиженно вякнула она. - Пить хочется!

   - А того! Наешься снега - горло разболится! И жажду он плохо утоляет. Подожди, сейчас горяченького попьем!

   Тушеное мясо - последний привет от штабной кухни, за сутки пребывания в термосе-бидоне подостыло, но, разложенное по мискам, все еще исходило теплым, аппетитно пахнущим парком. А вот обещанное Майло "горяченькое" - сладковатый травяной чай из второго термоса - оказался действительно горячим.

   После сытной еды даже Сандерс прибодрился; допив вторую кружку чая, расстегнул ворот комбинезона и сказал с улыбкой:

   - Не такие уж они и непроходимые, эти Драконьи горы. Вот бы всю дорогу так!

   - Не каркай! - вскинулся Берт, но тут же взял себя в руки: - То есть, простите, сьер лейтенант, - уставным обращением подчеркнув неприязнь, обжег Сандерса сердитым взглядом, - я хотел сказать, что не стоит заранее говорить, как и что дальше будет. Примета плохая.

***

И ведь накаркал...

   После привала тропа стала хуже, под слоем снега попадались камни и куски льда размером с человеческую голову - приходилось тщательно выбирать, куда ступить. Берт и Майло попеременно шли впереди, проверяя ее скрученной из нескольких секций палкой с железным наконечником.

   Потом тропа сузилась - и вдруг исчезла, словно обрезанная ножом; похоже, ее стесала сошедшая лавина. Впереди, локтях в семнадцати, она снова появлялась и сворачивала направо, за выступ скалы - но эти семнадцать локтей гладкого, почти вертикального откоса, начинавшегося где-то наверху и заканчивавшегося далеко внизу, выглядели совершенно непроходимыми.

   - Что будем делать, Лис? - обернувшись, спросил Берт.

   - Может, костыли попробуем?

   Горец замотал головой.

   - Не-е. Не нравится мне этот склон, давит. Похоже, чуть сильнее шумнем - и ужинать будем уже у Мораты (в верованиях горцев - одна из жен Небесного Кузнеца, олицетворение смерти).

   - Не поминай! - толкнул его в плечо Майло.

   Предостережение выглядело туманным, но спорить Кейн не стал - на стороне Берта была интуиция и опыт поколений горцев, спросил лишь:

   - Так что - назад поворачиваем? - (Два часа обратно до развилки, а потом полуползком вверх по другой тропе, которую контрабандисты обозначили пунктиром и подписали "плохая")

   - Похоже, что придется, - вздохнул Берт. - Ну... передохнем пока, Майло сейчас еще веревку попробует закинуть.

   Его брат, стоя у конца тропы, уже раскручивал в воздухе веревку с прицепленным на конце крюком-"кошкой". Отпустил - крюк долетел до продолжения тропы, но когда Майло потянул за веревку, скрежетнул по камню и сорвался вниз. Горец, ничуть не обескураженный, принялся, вытягивая, сматывать веревку на локте.

   - А чего, - подсунулась к нему сбоку любопытная мордочка Рейри, - если ты эту штуку там зацепишь, то мы по этой веревке сможем перебраться, да?

   - Я переберусь, а дальше натянем еще пару веревок, и с подстраховочкой... - объяснил тот. - Отойди, а то крюком задеть могу. - Начал вновь раскручивать веревку.

   Девчонка пронаблюдала за очередной неудачной попыткой и помотала головой:

   - Ничего у тебя не выйдет! Там все гладко, крюку зацепиться не за что.

   - Не выйдет, значит, придется обратно возвращаться, - меланхолично ответил Майло, снова сматывая веревку. - Так что я уж лучше побросаю - авось, все-таки зацепится. Или, может, ты кинуть хочешь? - Его предложение не прозвучало подначкой, в нем была надежда - она же экстра, вдруг да сумеет?!

   Кейн видел, что Рейри права: на том конце тропы сплошная скала и лед, зацепиться не за что, собирался уже сказать: "Ладно, давай, еще пару попыток - и все, поворачиваем обратно", когда услышал ответ девчонки:

   - Да ну, мне проще саму себя туда забросить.

   Встал, шагнул к ней, спросил осторожно:

   - Вы... Рейри, вы правда сможете перепрыгнуть на ту сторону?

   Девчонка взглянула на него снизу вверх - Триединый, какая малявка, чуть ли не на голову его ниже! - смерила глазами откос и решительно кивнула:

   - Да.

   Разрешения или приказа ждать не стала - отступив, принялась стаскивать с себя комбинезон. Аль тем временем достал из рюкзака свернутую кольцом веревку (интересно, они все-таки читают мысли друг друга - или настолько сработались, что не нуждаются в словах?).

   За спиной Кейна столпились бойцы - смотрели с молчаливым любопытством: неужели правда допрыгнет?! Рейри разулась, оставшись в своей потертой гимнастерке и шерстяных носках, подошла к лейтенанту - он обвязал ее талию веревкой, подергал узел и кивнул.

   Кейн думал, что ей нужно будет место для разбега, собирался уже приказать всем отойти на несколько шагов, но этого не потребовалось. Девушка просто чуть присела, стоя на краю тропы - и взметнулась наискосок вверх. Зацепилась за что-то на откосе в десятке локтей от них, повисла боком, поджав под себя руки и ноги, будто большая древесная лягушка; новый толчок, и она уже на той стороне - приземлилась на четвереньки, выпрямилась и обернулась.

   Все вместе не заняло и двух секунд; менее внимательный наблюдатель наверняка и не понял бы, что произошло: только что девушка стояла совсем рядом - и вдруг, как по волшебству, оказалась на другом краю тропы. Помахала рукой, улыбнулась:

   - Майло, бросай свой крюк - я поймаю!

   Действительно, поймала, вытянула побольше веревки и ушла за поворот; через минуту вернулась уже без крюка:

   - Все в порядке, я зацепила за трещину - можешь перебираться!

***

Первым, цепляясь за натянутую веревку и перебирая ногами по откосу, перебрался Майло. Спустя четверть часа между концами тропы уже пролегал надежный мостик из трех натянутых веревок - сначала по нему переправили рюкзаки, потом перебрались люди. Каждый, оказавшись на той стороне, считал своим долгом сказать Рейри что-нибудь вроде "Ну, ты дае-ешь! Здорово!" Каждый, кроме Аля - этот первым делом велел ей показать руки и, убедившись, что на них нет ни царапинки, надеть теплые перчатки. Девчонка безропотно подчинилась.

   "Интересно, приняла бы она подобную заботу от кого-то другого? - подумал Кейн. - Например, от меня?"

***

Похоже, Судьба, увидев, как они с блеском преодолели посланное ею испытание, решила смилостивиться: за поворотом тропа стала шире и проходимее, так что до места, обозначенного на карте как "Хороший ночлег!", команда добралась еще засветло.

   Место это представляло собой нишу в скале - глубиной всего локтей восемь и столько же шириной, до пещеры она не дотягивала, но каменный свод над головой выглядел надежным, а более-менее ровный пол со следами старых кострищ позволил установить внутри палатку. Одну. Вторую Берт решил постелить на пол; потянув носом воздух, объяснил:

   - Ночь будет морозная, лучше всем вместе спать - теплее.

   Пока что холодно не было, тем более что перед входом в палатку горел костер из нарубленных на короткие полешки деревянных брусков - тех самых, которые получились из планера. Над ним на треноге висел котел с подтаявшим льдом; Майло по одному подбрасывал в огонь полешки, дожидаясь, пока лед растает и вода закипит - кашеварил в рейдах обычно он - и учил уму-разуму сидевшую рядом Рейри:

   - Лучше топить лед, чем снег - меньше дров уходит. А вот палатку. когда холодно, самое милое дело снегом завалить...

   Аль полулежал неподалеку, облокотившись на рюкзак. Отблески костра порой высвечивали его лицо - задумчивые глаза, плотно сжатые губы. Из палатки, задев его, вылез Берт, перебросил Майло три банки тушенки:

   - Возьми.

   Мирная, спокойная картина - слишком мирная, слишком спокойная... Кейн поймал себя на этой мысли и постарался отогнать ее, сказал самому себе, как давеча Берт: "Не каркай!" и позвал:

   - Сандерс!

   Парень выскочил из палатки, подбежал, вытянулся во фрунт:

   - Слушаю, сьер майор!

   - Нужно со штабом связаться.

   - Так точно, сьер майор! - козырнул он и бегом бросился в палатку.

***

Созданное лет сорок назад в Кернесском университете связное устройство не без основания считалось самым гениальным изобретением столетия. Поскольку университет придерживался политики "Наука - людям!", изобретение это не стало собственностью какого-то государства и быстро распространилось по всему миру.

   Основой его был искусственный кристалл с длинным мудреным названием - впрочем, все звали его просто "кристалл связи". Само устройство, выглядевшее как узкая корона из металлического сплава с небольшим гребешком-антенной, имело специальное гнездо, куда вставлялась половина кристалла. Вторая его половина занимала свое место в другом связном устройстве, после чего люди, надевшие их, могли общаться на любом расстоянии.

   Точнее, не просто люди, а связники - способность общаться "по кристаллу" являлась врожденной и встречалась примерно у семи-восьми процентов населения.

   Прежний связник Кейна, Перен Торн, прослужил в отряде больше трех лет, но на предпоследнем задании получил две пули в живот, чудом выжил и из госпиталя уже не вернулся - был комиссован по состоянию здоровья. К новому же, Сандерсу, вроде и не в чем было придраться, но "своим" в команде он до сих пор не стал.

   Сейчас, вынырнув из палатки с рюкзаком, он достал оттуда связное устройство, вставил в него кристалл и надел; присел, прислонившись к скале и закрыл глаза. В сотнях маршей отсюда, в штабе, в отделе связи на третьем этаже, сейчас встрепенется дежурный: одна из вертушек на столе перед ним вдруг закрутится - сначала медленно, потом все быстрее. Подбежит связник, наденет соединенный с этой вертушкой обруч, мысленно скажет: "Я готов. Слушаю" - и Сандерс услышит эти слова, сказанные шелестящим шепотом, но не в ушах, а как бы внутри головы...

   - Сьер майор, связь установлена, - не открывая глаз, сообщил Сандерс.

   - Передай: "Долетели нормально. За день прошли четырнадцать маршей".

   Связник кивнул, помолчал минуту и, открыв глаза, снял обруч.

   - Они сказали: "Понял. Принял. Удачи". - Подобрал пригоршню снега, потер лоб - увы, неизбежной "платой" за сеанс связи был короткий приступ головной боли.

***

Приготовленный Майло ужин был простым, но обильным: каша с тушенкой, по куску лепешки и чай, сладкий и терпковатый от добавленных туда трав. Сандерс, пригубив его, едва заметно скривился: среди аристократов было принято пить чай без сахара, сладкий считался признаком плебейства. В штабе Кейн и сам предпочел бы несладкий, но на холоде, после долгого перехода, этот чай был поистине живительным напитком.

   На догорающем костре, в горской походной печке, похожей на две скрепленные между собой сковороды на длинной ручке, пеклись лепешки на завтрак - разводить с утра полноценный костер было бы непозволительной тратой времени и дров. А готовые лепешки можно погреть и на крохотном костерке из оставшихся с вечера углей.

***

Спать всем вместе, в одной палатке было правильным решением - к ночи действительно изрядно похолодало. Берт и Майло заснули сразу, Брайс тоже - казалось бы, уже немолодой, он должен был мерзнуть, но не прошло и двух минут, как задремал, привычно присвистывая носом. А вот Сандерсу не спалось - он пару раз перевернулся с боку на бок, и дыхание было неровным, как у человека, которого мучают тяжелые мысли.

   Кейн тоже не спал - он еще не "отпустил" себя, прокручивая в памяти прошедший день: все ли сделано правильно? Вроде все... А завтра... представил себе карту - завтра предстоит пройти через перевал и обогнуть гору с плоской вершиной. Дальше - долина, в ней можно переночевать...

   - Эй, я замерзла-а! - шепот прозвучал, казалось, над самым ухом; Кейн вздрогнул и приподнялся прежде, чем понял, что слова эти обращены не к нему. - Пусти к себе, а моим спальником укроемся.

   Шорох, скрип застежки, снова шорох... Кейн представил себе, как девчонка заползает в спальник Аля (такая тощенькая - наверняка мерзлячка) и пристраивается на его плече - эта картина вызвала у него улыбку и почему-то, совсем немного, зависть.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Беда случилась на второй день.

   Они миновали перевал, прошли марша два по огибающей гору тропе - по времени пора было передохнуть, и тут тропа, как по заказу, расширилась, образуя ровную площадку. С одной стороны над ней высилась отвесная скала, с другой - уходил вниз крутой склон.

   - Все, привал, ребята, - сказал Кейн, скинул рюкзак и сел, привалившись плечом к ледяной глыбе в полчеловеческого роста. С другой стороны к глыбе прислонился Франшо. Майло разлил по кружкам чай из термоса, раздал всем по куску горской походной лепешки - сытной, с замешанными в тесто вялеными фруктами и мясом.

   Кейн отхлебнул чай - до сих пор горячий! - и поерзал, устраиваясь поудобнее: под слоем снега прятались жесткие комья. Наткнулся взглядом на Рейри - как ни странно, она не ела, а, зажав в руке лепешку, настороженно озиралась. Встретившись с ним глазами, сказала:

   - Сьер майор, я...

   - К стене-е! - разорвал вдруг воздух истошный вопль Берта. Кейн успел увидеть, как горец, схватив Брайса, броском отправляет его к скале - в следующий миг, потеряв дыхание от мощного удара в грудь, почувствовал, что падает, летит... что-то тесно перехватило горло, останавливая этот полет, он ударился плечом о твердую поверхность, чуть не вскрикнул от пронзившей тело боли - и, уловив сверху движение, поднял голову.

   Над ним нависала Рейри. Глаза ее смотрели испуганно, словно она сама до конца не понимала, что делает, но пальцы мертвой хваткой сжимали ворот его комбинезона. А вокруг летели, катились, сыпались сверкающие на солнце камни.

   Осознав, что висит над откосом, и единственное, что удерживает его от падения - это худенькая, похожая на птичью лапку рука девушки, Кейн попытался зацепиться за край обрыва, и чуть не взвыл от невыносимой боли в плече.

   - Сейчас, - сквозь зубы простонала Рейри, - я... сейчас... - И вдруг, вскинувшись в каком-то немыслимом рывке, наполовину вытащила его на площадку. Дальше он пополз сам, помогая себе левой рукой - при малейшей попытке шевельнуть правой тело пронизывало болью.

   Выполз, приподнялся и огляделся. Вся площадка была усеяна камнями и ледяными глыбами, но сверху уже ничего не сыпалось. У подножья скалы медленно, словно опасаясь нового камнепада, шевелились бойцы.

   А рядом с ним, совсем близко, ничком лежала Рейри. Кейн осторожно перевернул ее - бледное, как бумага, лицо, глаза закрыты... ранена? Проверить он не успел - подбежал Аль, рухнул рядом с ней на колени, коснулся щеки.

   - Ты как? - Она открыла глаза, попыталась то ли улыбнуться, то ли поморщиться - парень торопливо достал что-то из кармана, развернул и сунул ей в рот. - На вот!

   Опираясь на здоровую руку, Кейн попытался встать. Подоспел Франшо, помогая выпрямиться, спросил тихо:

   - Что у тебя, Кейни?

   - Плечом об скалу долбанулся. - И, похоже, серьезно: на каждое движение оно отзывалось тупой болью, на попытку шевельнуть правой рукой - острой.

   К ним уже спешил Брайс - не имея врачебного образования, он неплохо разбирался в травмах и ранах и в отряде числился фельшером. Берт и Майло стаскивали к подножию скалы уцелевшие рюкзаки, кружки, разбитый камнями термос... а где Сандерс?!

   Кейн обвел взглядом площадку, спросил:

   - Сандерс?.. - Повысил голос: - Эй, ребята, кто видел Сандерса?

   - Когда это все началось, - мрачно сказал Франшо, - он на краю сидел...

   - Он там, внизу. - Кейн обернулся - Рейри, все еще бледная, показывала под откос.

   - Живой?!

   - Мертвого бы я не почувствовала. - Видно было, что она с трудом стоит на ногах, но на попытку Аля поддержать ее передернула плечами.

   - Тебе надо руку перевязать! - сказал тот.

   - Потом, - отмахнулась она и шагнула к обрыву. - Вон там, на уступе.

   Кейн взглянул вниз. Локтях в тридцати под ними действительно виднелся уступ - груда камней и ледяных глыб, но ничего похожего на человека.

   - Ты уверена?

   - Да, - нетерпеливо поморщилась девушка. - Он там, под камнями. Ранен, но жив.

   Близнецы в указаниях не нуждались - Берт бегом кинулся к рюкзаку и вернулся с мотком веревки; Майло поднял руки, чтобы брату было удобнее обвязать его под мышками, но в этот момент между ними вклинилась Рейри, заявила безаппеляционо:

   - Полезу я.

   - Ты что - ты же на ногах не стоишь! - опешил Берт.

   - Стою. Спускаться надо мне - я легче.

   - Сьер майор, скажите вы ей! - воскликнул Майло, не решаясь отпихнуть стоявшую поперек дороги девушку.

   Выглядела она действительно куда лучше, чем пару минут назад, и на ногах держалась вполне уверенно. Кейн взглянул на Аля - интересно, что он ей дал, что так быстро подействовало? - тот воспринял этот взгляд как призыв к действию. Подошел, взял у Берта веревку и обвязал Рейри, сказал:

   - Перчатки надень!

   Девушка послушно достала из карманов шерстяные перчатки с кожаными ладошками, надела и без долгих слов скользнула за край обрыва. Лейтенант мало-помалу опускал ее, пока она не оказалась на уровне выступа, и, повинуясь взмаху ее руки, сделал несколько шагов вправо.

   - Лис, что с рукой, давай посмотрю? - спросил Брайс.

   - Потом, - отмахнулся Кейн, но очередная волна боли от неловкого движения заставила его передумать. - Ладно, давай. - Отошел от обрыва, левой рукой расстегивая комбинезон.

***

Плечо оказалось выбито. Брайс умело вправил его; Кейн сумел не вскрикнуть от боли - помогла зажатая в зубах перчатка - но слезы из глаз брызнули. Боль уходила медленно - пришлось посидеть, зажмурившись, пока Брайс туго обматывал плечо бинтом и прилаживал на шею повязку.

   Открыл Кейн глаза как раз вовремя, чтобы увидеть подбежавшего Берта:

   - Нашли, жив!

   Теперь веревкой "управлял" Франшо - остальные бойцы, сгрудившись на краю обрыва, смотрели вниз, откуда доносились шорохи и постукивание. Кейн вслед за Бертом подошел, тоже взглянул - Рейри, вниз головой вися на веревке над уступом, методично сбрасывала с него камни и лед. Ниже и правее ее плеча виднелись голова и грудь Сандерса, все остальное пряталось под завалом. Он лежал на боку и не шевелился - похоже, был без сознания.

   Аль, стоя на четвереньках, чуть ли не наполовину свесился с обрыва, но увидев, что Кейн подошел, поспешно выпрямился:

   - Сьер майор, когда Рейри вылезет, ей потребуется вода.

   - Кипяток?

   - Нет, обычная. Литра два-три.

   - Майло, - позвал Кейн, - что у нас с дровами?

   - Обе связки целы, - ответил за брата Берт. - А вот рюкзаков всего пять осталось. И термос один камнем разбило. И...

   - А-аа... - прервал невеселый перечень донесшийся из-под откоса звук - то ли всхлип, то ли стон. Все трое метнулись к обрыву - Рейри по-прежнему висела над уступом, но теперь переместилась к Сандерсу и, загораживая его своим телом, что-то быстро и невнятно говорила

   - Что там? - спросил Кейн

   - Он пришел в себя, - объяснил стоявший на коленях над обрывом Франшо.

   - Она снимает ему боль, - сказал с другой стороны Аль. - И ей обязательно потребуется вода.

   - Майло, сделай костерок, натопи воды, - приказал Кейн. - Котелок, надеюсь, цел? - Обернулся к Франшо: - Что-нибудь известно - насколько тяжело он ранен?

   - Кажется, что-то с ногами. - Во взгляде северянина было угрюмое сочувствие.

   Ноги - это плохо. Это очень плохо. Потому что от успеха их миссии сейчас зависит много больше, чем их собственные жизни. И они любой ценой должны успеть к станции прежде, чем "оружие решающего удара", что бы это ни было, будет увезено из анклава.

   Любой ценой...

   Даже если эта цена - жизнь бойца, который не сможет идти и задержит группу. И, возможно, именно ему, Кейну придется принять решение, которое камнем ляжет на душу.

***

Лед в котелке еще не успел до конца растаять, когда Рейри крикнула снизу:

   - Давайте вторую веревку! - Потом: - Тяните! - И вскоре Берт и Майло в четыре руки выволокли на площадку Сандерса. Он был без сознания, но дышал спокойно и ровно.

   Следом Франшо вытянул Рейри - в руках она держала рюкзак и кружку; объяснила, довольная:

   - Там валялись - я взяла!

   Аль уже стоял наготове с котелком; они с девушкой отошли в сторону, и он полил ей на руки.

   Кейн видел это лишь краем глаза - его внимание было сосредоточено на Сандерсе. Связник лежал навзничь на расчищеном от камней пятачке посреди площадки, по-прежнему без сознания, и Брайс, стоя на коленях, осматривал и ощупывал его, но уже сейчас было видно, что дело плохо: правый ботинок