Оглавление
АННОТАЦИЯ
Если бы кто-то сказал мне, что я найду ключ от прохода в другой мир у себя под ногами, я не поверила бы. Но порой в жизни происходит то, во что трудно поверить: дверь может завести не туда, сказка обратиться кошмаром, а ты сама окажешься монстром. Но знай, что даже у самой плохой сказки может быть счастливый конец.
ПРОЛОГ
– Внимание! Внимание! – закричал Пашка, и все дружно засмеялись над его потугами призвать нас к порядку. – Успокойтесь!
– Не кричи, – попросила Олеся, морщась. – Нас тут три с половиной человека. Даже если ты будешь шептать, каждый услышит.
– Помолчи, – велел ей Паша и строго погрозил пальцем. – Я здесь главный!
– Главный, – передразнил Иван. – Придумал тоже!
– Главный, – насупился Паша. – Это я предложил поиграть в квест!
– Да какая разница? – беззлобно спросила я и пожала плечами. – Давайте лучше играть, иначе я лично рискую простыть, если и дальше буду торчать на этой поляне. Хочу пройтись, поиграть, а потом с удовольствием слопать бутерброд с чаем во-о-он в той беседке.
Наша маленькая компания заинтересованно глянула на небольшую открытую беседку, которую от промозглого ветра защищали высокие кусты и хорошенькие пушистые елочки. Я вздохнула и плотнее прижала к себе рюкзак, заранее предвкушая, как мне будет тепло и уютно после долгой прогулки.
Игру и правда предложил Паша. Даже сам все организовал. Для веселья он выбрал редкий лесок рядом с деревней, где проводил каждое лето подростком. Неделю назад, когда Пашка опрашивал сокурсников, царило настоящее бабье лето и отдых на природе казался идеальным времяпрепровождением, но вчера погода кардинально изменилась.
– И почему я все равно сюда приехала? – озвучила мои мысли Маша. – Дома тепло! Пледик. Чай! Я бы лучше поспала подольше!
– Разве плохо? – искренне обиделся Паша. – Вечно вы ноете!
Я вздохнула и дернула плечом. Ноздреватое, затянутое серыми тучами небо не располагало к веселью. Ветер пробирался под куртки, шевелил ветви и шуршал опавшими листьями.
– Зато вполне похоже на идеальное место для квеста, – оптимистично заявил Леша. – Это не какой-то облагороженный парк посреди города. Получится знатное веселье.
– Да уж, – фыркнула Маша, пнув пустую консервную банку.
Этот лесок, похоже, был пристанищем всевозможного мусора, который сюда сносили жители деревни и залетные любители походов. Мелкого мусора, вроде пластиковых банок, бумажек и окурков я не заметила, но повсюду встречались какие-то железяки, обломки советских стенок, спинки железных кроватей.
– Учти, Пашенька, если я случайно наступлю на какой-нибудь штырь и поранюсь, то виноватым будешь ты, – предупредила Маша.
– Под ноги надо смотреть, – буркнул Пашка, и мне стало его жаль. Сокурсник старался, собирал нас, придумывал задания, а мы ворчим.
Святые пряники, как же они долго!
– Так что там с квестом? – спросила я.
Через полчаса, получив инструкции, мы разошлись в разные стороны. Паша заверил, что придумал несколько разных маршрутов, так что всем будет весело.
Найдя дерево, отмеченное красной лентой, я прочла свою подсказку и стала осматриваться, надеясь сразу приметить то, что Пашка для меня оставил. Вдруг в траве мелькнуло что-то блестящее. Я поскорее схватила предмет, но это была не загадка и не следующая подсказка, а большой, длиной в мою ладонь, латунный ключ.
– Разве это подсказка? – обиженно прошипела я себе под нос. – Ключ! И ни одного слова! – Я внимательно осмотрела землю вокруг, надеясь, что бумажка с подсказкой просто отлетела в сторону. – И в чем тут смысл? Я должна найти дверь?
Повертевшись на месте, я оставила рюкзак с термосом под деревом, проверила телефон в кармане куртки и побрела в первом попавшемся направлении.
– Куда идем мы с Пяточком большой-большой секрет, – невесело пропела я тоненьким голосом. – Даже от нас с Пяточком.
Ребята весело перекликались по лесу, доводя Пашку до белого каления. Он рычал на всех волком и требовал, чтобы мы серьезнее относились к заданиям.
– Это ведь игра! – крикнул Лешка.
– Игра, – согласилась я, хотя никого из сокурсников поблизости не было.
Зато среди кустов обнаружилась дверь! Совершенно несолидная, из крашенной белой краской фанеры. Зато в дверь был врезан замок.
Осмотрев дверь и усмехнувшись над тем, что делаю, я сунула ключ в замочную скважину. И удивленно вскрикнула, когда крупный латунный ключ не только подошел к старенькому замочку, заляпанному все той же белой краской, но и провернулся, стоило совсем немного надавить.
– Пашка постарался, – прошептала я, услышав солидный щелчок замка. – Бесполезно, конечно. Но впечатляет. Впечатляет.
Дверь просто полулежала среди кустов, опираясь на толстые ветки, но я все равно потянула ее на себя.
– Лучше бы залезть и посмотреть с той стороны, – запоздало сообразила я, когда дверь подалась.
Я с трудом перевернула дверное полотно, сознавая, что занимаюсь бесполезным делом. Держа дверь за ручку, я заглянула под нее, ожидая увидеть все те же кусты и спрятанную среди ветвей или на двери подсказку, и охнула, обнаружив что-то черное и непроницаемое, как глухое беззвездное ночное небо.
– Что это? – едва слышно спросила я и толкнула дверь. Та, хоть и не сидела на петлях, с тихим скрипом провернулась и шлепнулась на соседние кусты, открыв передо мной зияющий черный прямоугольник.
Едва дыша, я осторожно сорвала листик и сунула его во тьму. Тот не сгорел, не рассыпался пеплом, а просто исчез, стоило мне его отпустить.
– Что это такое? Я сплю?
Ущипнув себя, я на секунду зажмурилась, а потом снова уставилась на темный прямоугольник.
– Эй, ребята… – очень тихо позвала я и оглянулась. – Что это?
Постояв еще немного, я закусила губу и подвинулась ближе к черному провалу.
– Нужно всех собрать и показать им это место, а не совать туда руку, – предложила я самой себе разумную идею. – Лина, все страшные сказки начинаются именно с того, что какая-нибудь идиотка на свою беду отправляется гулять по улицам, спускается в подвал или открывает двери, открывать которые не следовало бы.
Вопреки своим же словам, я сунула в черноту руку и замерла, пытаясь хоть что-то почувствовать, а секунду спустя у меня закружилась голова, и я кулем упала вперед, сквозь тьму…
ГЛАВА 1
Шарлотт было тяжело начинать новое письмо отцу. Старая ссора все еще не давала им обоим покоя, снова и снова раздражая зудящую рану. Девушка постепенно свыклась с этим, но вот отец забывать не желал, всякий раз повторяя свои упреки что в письмах, что при встрече.
Со вздохом Шарлотт перечитала написанные строки и скомкала лист, понимая, что в словах, начертанных нервной непослушной рукой, нет и доли правды. Ей пришлось достать новый лист и начать все заново.
– Что-то вы сегодня долго, мисс, – укоризненно произнесла служанка, входя в комнату.
Молли, милая и доброжелательная девушка, работала в этом доме всего несколько лет, в отличие от остальных слуг, нанятых еще тогда, когда Шарлотт неразумным младенцем лежала в колыбельке. Ее отец долго сопротивлялся тому, чтобы в маленьком коттедже на краю Элежканской долины появился кто-то новый и посторонний, кого пришлось бы посвятить в маленькую тайну графской дочери, но родство с няней убедило всех сомневающихся. И не зря. Молли тяжело приняла правду, но хранила тайну не хуже своей тетушки, поручившейся за нее.
За небольшим домом в лесу присматривало всего несколько человек, и лишь няня Бетт жила с Шарлотт постоянно. Кухарка, плотник и горничная приходили из деревни, стремясь сбежать обратно до того, как наступит ночь.
Из всех людей, окружавших Шарлотт, кроме няни девушка любила лишь Молли, никогда не дававшую знать, что побаивается свою молодую госпожу.
– Я почти закончила, – улыбнулась девушка и отвлеклась, наблюдая за тем, как служанка ловко перестилает кровать.
– И зачем вы письма пишите перед сном? – спросила Молли и покачала головой. – Только расстраиваетесь, а потом плохо спите, мисс.
Шарлотт вздохнула и глянула на лист бумаги, на котором уже успела вывести пару строк.
– Лучше я закончу с этим сразу, – призналась она, – чем оставлю на потом. Не хочу завтра весь день думать о письме.
– А что случилось?
– Отец вызывает меня домой, – ответила Шарлотт. – И не похоже, что он собирается сообщить мне что-то хорошее.
С каждым новым посланием тон отца становился все жестче. Даже через бумагу девушка ощущала его недовольство.
– Может… все обойдется? – понадеялась Молли, и Шарлотт была вынуждена ей улыбнуться, хотя прекрасно знала, что ни разу за все эти годы визит в родовое гнездо не заканчивался хорошо.
Молли ушла, а хозяйка все еще не завершила письмо. Дописав еще несколько слов и перечитав послание, она недовольно вздохнула и поднялась.
– И вот что?.. Что я должна ему ответить, если он не удосужился ни разу за все письмо назвать меня дочерью?
Подхватив со столика послание графа, Лотта еще раз его перечитала и вздохнула:
– Ни разу.
Бессильные слезы заструились по ее щекам, падая на платье и мягкий ковер. Внезапно позади нее что-то громко стукнуло, и раздался недовольный вскрик. Шарлотт оглянулась и застыла, широко распахнув глаза.
На пороге ее гардеробной, на половину вывалившись в спальню, лицом в ковер валялась незнакомая девушка. Еще раз недовольно вскрикнув, незнакомка медленно села на корточки и зажмурилась, болезненно сморщившись и придерживая одну руку другой.
Шарлотт захотелось заорать, но, присмотревшись, она закрыла рот и несколько раз быстро моргнула. Но незнакомая девушка не исчезла.
– Вы… кто? – спросила Шарлотт жалобно и оглянулась на дверь в коридор.
***
Как же больно! Больно! Больно! Я отбила себе ладошку, падая сквозь дверь. Хорошо хоть, что не выпорола себе глаза!
– Вы… кто? – прозвучал совсем рядом незнакомый голос, и я подняла голову, уставившись на стоявшую у дальней стены девушку. Мой рот непроизвольно открылся. На миг стало до чертиков страшно, потому что мы с этой девушкой были похожи, как сестры. Не как близняшки, но как дочери одних родителей. Разве что незнакомка была облачена в какое-то старомодное платье, а волосы она зачем-то скрутила в жуткий узел на макушке.
Лишь несколько мгновений спустя до меня дошло, что я не просто таращусь на незнакомую, но похожую на меня девицу, а делаю это посреди чьей-то спальни, сидя на пороге самой настоящей гардеробной.
Да в этой гардеробной поместится вся моя комната в общаге! И это при том, что я живу с двумя соседками.
– Я… – промямлила, не представляя, что должна сказать.
А что можно сказать, если я на все сто знаю, что не могу в данную секунду находиться в каком-либо доме. Тем более в доме, похожем на фотографию интерьера начала прошлого столетия.
Мы с ребятами на квесте. В лесу. А лес в паре километров от ближайшей деревни.
Жуть!
Раньше, читая книги, я лишь недоверчиво фыркала, когда герои, оказавшись в другом мире, мгновенно понимали, где находятся. Мне казалось, что подобное просто не может случиться. Но вот я сижу на полу в чужом доме и лишь провал в чужой мир является невероятным, но логичным объяснением произошедшему.
– А я где? – решила я сделать хотя бы попытку отсрочить ужасное открытие. Мало ли, может еще пронесет!
Девушка открыла рот, таращась на меня, закрыла его, перевела взгляд на мои ноги, обтянутые джинсой и медленно ответила:
– В долине… В Элежканской долине.
Я покатала на языке название, надеясь, что вспомню его, но ничего не вышло.
– И где находится эта долина? – уточнила я.
– В графстве Краймист, – ответила незнакомка ошарашено.
Вот черт! Чем дальше, тем дела мои хуже.
– А что это за страна? – чувствуя себя полнейшей идиоткой, в конце концов спросила я.
– Страна? – переспросила девушка. – Королевство Шарадез.
Святые пироженки! Королевство…
– Как… королевство? – спросила я обреченно. – Королевство? Серьезно?
Девушка нахмурилась и открыла было рот, собираясь о чем-то спросить, но я поспешила ее перебить и все объяснить. Это ведь только в глупых сказках герою нужно обязательно скрывать правду, а потом мучится с решением своих проблем. Может здесь все очень просто, и меня в одно мгновение вернут домой?
– Видите ли, похоже, я не из этих мест, – выпалила я. – В том смысле, что не из этого королевства. И не из какого-то соседнего, если что! Я все эти названия впервые слышу. Еще несколько минут назад я стояла посреди самого простого леса возле какой-то деревни. То ли Большие, то ли Малые Зеленушки… Не помню, какое-то дурацкое название. – Я устроилась на полу поудобнее и с надеждой посмотрела на девушку. – А потом просто дверь открыла – и очутилась здесь. Можно мне домой?
Девушка моргнула, постояла неподвижно, а потом еще раз моргнула и заторможено спросила:
– Как это возможно?
Отличный вопрос, дорогуша! Сама хочу знать, но лучше бы знала ты и отправила меня домой.
– Я не знаю. – Я отрицательно качнула головой. – Похоже, я из другого мира.
– Из другого мира? – переспросила девушка, и я почувствовала, как накатывает обреченность. Девушка смотрела на меня так, что становилось совершенно ясно, что ни в ближайшие минуты, ни в ближайший час домой я не отправлюсь. – Это магия? Ты ведьма?!
В голосе девушки сквозил такой неприкрытый ужас, то я тут же поспешила ее заверить:
– Нет, нет, нет. Я не ведьма. И никто-то вроде. Никакой магии! Я не колдую, но попала сюда. К кому мне обратиться, чтобы вернуться назад?
Девушка нахмурилась, вздохнула, шагнула к стулу и неловко на него присела.
Святые кренделёчки! Какая же она малахольная! Мы похожи, но я не замечала за собой склонности к обморокам, а моя внезапная собеседница едва в один не грохнулась.
– Так к кому? – повторила я свой вопрос.
– Не знаю, – покачала головой девушка, а потом шепотом добавила: – Это ведь магия, а ведьмы и колдуны…
Она не договорила, но взглянула так, что мне мигом стало жаль и ведьм, и колдунов.
– Но как-то же я сюда попала, – напомнила я девушке. – Не сама же по себе. Не по вселенской случайности же. Вселенная не настолько ленива, чтобы происходили случайности.
– Я не знаю, – ответила моя собеседница. – Я мало что знаю о чем-то подобном.
– Значит, мне нужно спросить у того, кто знает больше? – предположила я.
– Не советую, – перепугано прошептала девушка. – Это может плохо кончится. Особенно… если кто-то узнает, что вы появились именно в моем доме.
– Это почему же? – насторожилась я, готовая к любым поворотам и неприятностям.
Святые вафельки! Я только что провалилась в другой мир сквозь валявшуюся посреди леса дверь и не знаю, как вернуться обратно. Вот что может быть хуже?
– Я проклята, – коротко пояснила девушка и отвела взгляд.
– М-м-м… – выдавила я, не представляя, как поступить и что говорить. Это ведь не тоже самое, когда кто-то сообщает, что болен неизлечимой болезнью. Совсем не тоже самое! – Прокляты? М… Простите, мы так и не познакомились. Я сразу напала с вопросами.
– Меня зовут Мира Шарлотт Краймист, – без дальнейших просьб и извинений представилась собеседница. – Можете звать меня Шарлотт.
– А я Щер… – начала было я, но тут же сообразила, что в данном месте ни моя фамилия, ни мое отчество не сыграют роли, и промычала: – Лина.
– Шерлин? – переспросила девушка.
Я на секунду замешкалась, раздумывая над тем, что ответить, а потом осторожно поправила:
– Можно просто Лина.
Совсем не хочется, чтобы меня величали случайно возникшим прозвищем из частей фамилии и имени.
Шерлин! Ну и ну. Какой-то неправильный Мерлин получился. Пополам с Шерлоком.
– М… Шарлотт, и в чем же проявляется ваше проклятие? – со вздохом вернулась я к разговору. – Почему я не могу обратиться к кому-нибудь в округе за помощью?
ГЛАВА 2
Шарлотт сходила за чаем и печеньем. Я волновалась из-за ребят, которые не знали, куда я подевалась, волновалась из-за возможности вернуться, но пока пришлось все отложить и выслушать рассказ внезапной знакомой, на данный момент являвшейся единственным моим союзником в этом новом мире и в моем, надеюсь, недолгом путешествии по другим мирам.
Шарлотт рассказывала, а я слушала и ловила себя на мысли, что жизнь собеседницы похожа на сказку из книжки. Сказку про сказочную страну, ведьм и колдовство. На фоне этой истории вся моя жизнь казалась серой и обыденной.
Вместе с няней девушка жила на краю большой долины, недалеко от какой-то безымянной деревушки. Саму долину со всех сторон окружали невысокие горы, западная гряда которых подступала к морю.
– Знаешь, – вздохнула Шарлотт, когда мы дружно перешли на «ты», – самое печальное, что я даже с отцом по душам не могу поговорить. С одной стороны, я его боюсь, потому что совершенно не знаю и не понимаю, а с другой… он меня не любит. Верит, что я все сочиняю, лишь бы уехать отсюда. А я заперта в этом доме и вряд ли смогу однажды куда-либо переселиться.
Я вздохнула и с сочувствием погладила девушку по руке.
– Ты… – Она ошарашено уставилась на мою ладонь. – Ты не боишься?
– Ты пока не рассказала о своем проклятии, – напомнила я ей. – Да и не верю я в проклятия, если честно.
– Но я проклята, – всхлипнула Шарлотт. – Я приношу несчастья. Люди рядом со мной могут умереть.
– И как много людей ты убила своим проклятием? – уточнила я, все еще до конца не веря в то, что сидевшая напротив девушка, так уж опасна.
Шарлотт моргнула, будто впервые об этом задумавшись, и сконфуженно призналась:
– Моя мама умерла через три дня после того, как я появилась на свет.
– И все? – безмятежно спросила я и махнула рукой, пытаясь отогнать комара.
– Но я живу вдали ото всех! – напомнила Шарлотт. – Только так я могу защитить людей вокруг меня.
– А твоя няня и те слуги, что приходят днем? – уточнила я, уже успев узнать про обитателей дома.
Шарлотт вновь замолчала и только через пару минут тихо сказала:
– Как хорошо, что я тебя встретила. Значит, ты не веришь в проклятия?
– Я поверю, если сможешь взглядом убить… этого доставучего комара, – прошипела я, хлопнув в ладоши. – Рассказывай.
Девушка улыбнулась и принялась за повествование перипетий своей жизни дальше.
Отец Шарлотт, граф Краймист, владел одним из самых маленьких и самых отдаленных от столицы графств, но зато происходил из древнего и славного рода, давшего название этой земле. О жизни отца до своего появления на свет девушка знала со слов своей няни Бетт, а та много раз повторяла, что в какой-то момент в семье Краймистов стало слишком много лжи. Так много, что граф перестал верить даже слугам, работавшим у него из поколения в поколение.
Все начало незадолго до рождения Шарлотт. Няня Бетт взрастила молодую графиню с самых ее первых пеленок и после помогала женщине переносить тяготы вынашивания первого ребенка. Няня часто рассказывала Шарлотт, что даже в самые тяжелые дни графиня оставалась прекрасной, как нежнейший цветок.
От матери Шарлотт достались темные, почти чернее волосы и голубые глаза. В отличие от нее, мои глаза были карими с золотистыми пятнышками, а бледную кожу портила россыпь темных веснушек.
Няня Бетт утверждала, что граф всегда очень любил свою жену и радовался, узнав о скором появлении первенца, но однажды все переменилось. В тот день он, как и много раз до этого, уехал на охоту, но возвратился с нее лишь на следующий день. Он был мрачен, как туча. Даже ни разу не навестил свою молодую жену.
Обеспокоенная этим, графиня сама разыскала супруга и расспросила его о случившемся. И тогда мужчина признался, что в лесу на время отделился от слуг и доехал до маленького озера в центре леса. На берегу того озера он увидел девушку, прекраснее которой никогда не встречал. Девушка рыдала и молила его светлость о помощи. Граф согласился довезти незнакомку до опушки, но по дороге девушка всячески пыталась соблазнить мужчину, и он едва сдержался.
Признавшись жене, граф заверил ее в своей любви, думая, что эта история так и закончится, но не прошло и месяца, как в замок попросилась на службу странная незнакомка, быстро заручившаяся привязанностью графини. Няня сразу заподозрила неладное, когда та девушка, Марвилет, принялась давать графине никому неизвестные травяные настои, которые, вроде как, должны были поддерживать ее. Но на деле все выглядело иначе. Графиня худела, бледнела и уставала больше обычного, но ни она, ни граф этого не замечали.
Проходили дни, графиня увядала на глазах, а граф проникался интересом к Марвилет. Няня Бетт боялась, что коварная служанка изведет графиню еще до рождения ребенка, но у Марвилет, похоже, были иные планы. Граф не знал о них и не подозревал, что Марвилет и есть его несостоявшаяся соблазнительница.
Роды были трудными, графиня едва смогла произвести Шарлотт на свет, почти сразу же провалившись в беспамятство. Той же ночью, думая, что ее никто не видит и не слышит, Марвилет пришла в спальню к графине и, склонившись над колыбелькой, гнусавым голосом поведала Шарлотт правду о ее рождении. Но она не подозревала, что ее тираду слышала няня.
Оказалось, что Марвилет еще в лесу поклялась заполучить графа себе в мужья, хоть и не призналась в причинах своего желания. Но ради этой цели девушка каким-то образом изменила свою внешность и проникла в резиденцию Краймистов.
Уходя, Марвилет с усмешкой сообщила лежащей без сознания графине, что ее дочь проклята и скоро об этом все узнают.
Няня выбралась из своего убежища и бросилась к графу с попыткой убедить его, что Марвилет – ведьма, но тот уже подпал под влияние хитрой злодейки и не поверил служанке.
Мне пришлось задавать вопросы, чтобы лучше узнать мир, в котором я оказалась. Тут-то и выяснилось, что когда-то давно здесь была большая война. В те времена в этом мире среди обычных людей жили и всевозможные волшебники. Но часть из них возжелала править остальными, и началась война между магами, в ходе которой большая их часть погибла. Война задела и людей, так что после ее окончания люди объявили чародеев своими врагами, делая исключения лишь для тех, кого они стали называть мастерами. Эти волшебники работали только с той магией, которую они заключали в предметы, создавая всевозможные механизмы и артефакты.
Тех, кто оперировал чистой магической силой и произносил заклинания, люди клеймили и называли ведьмами и колдунами. А тех, кто мог принимать звериный облик, – оборотнями. И этих, последних, считали злом пострашнее колдунов, потому как существовали десятки историй о том, как злые обезумевшие оборотни терзают невинных младенцев в их колыбельках.
Выходило, что няня Бетт распознала в Марвилет ведьму, но граф был так очарован этой девушкой, что никому не поверил. И когда через пару дней мастер звездных механизмов взглянул на свои карты, собираясь высчитать судьбу Шарлотт, и объявил, что на судьбе ребенка есть след магии, то граф без сомнений поверил, что его дочь проклята и опасна для других. Поверил просто потому, что об этом ему сказала Марвилет.
А через несколько дней умерла графиня, и уже все обитатели графских угодий поверили, что маленькая дочь графа опасна.
Граф находился под влиянием Марвилет и дал убедить себя в том, что его жена, вероятно, была ведьмой, раз у дочери проявились какие-то ненормальные способности, а значит от младенца лучше поскорее избавиться.
Убить собственную дочь граф не дал, но через неделю вместе с няней и кормилицей отправил подальше от родового замка. Еще через несколько месяцев, не доносив траур по жене, граф женился на Марвилет, хотя та не была в родстве ни с одной знатной фамилией в королевстве.
Шли годы, из памяти людей стирались воспоминания о первой графине, разрушался ее надгробный камень на семейном кладбище. Марвилет давно и прочно заняла место по правую сторону от графа, ловко и незаметно управляя землями. Но Шарлотт на свое житье-бытье особо не жаловалась – отец выделял достаточно на содержание дочери. Ей лишь запрещалось покидать домик в долине и говорить кому-либо, что она дочь графа Краймиста.
– На самом деле… – вздохнула девушка. – На самом деле, если бы не проклятие, я могла бы жить в одном из портовых городков на побережье и радоваться самым простым вещам. Мне не так много нужно, чтобы быть счастливой. А люди никогда бы не догадались, что я дочь графа.
– Верно, – согласилась я, – у тебя же на лбу не написано.
Шарлотт вздохнула и добавила:
– Но отец не позволяет мне покидать долину. Я могу уехать отсюда лишь ненадолго и лишь тогда, когда он призывает меня к себе. Вот и через пару дней поеду.
Я сочувственно вздохнула, не представляя, как девушка смогла столько лет прожить практически в четырех стенах. Она даже в деревне ни разу не была!
По ходу обмена жизненными историями я узнала, что Шарлотт на пять лет меня старше, хотя у меня создавалось впечатление, что все наоборот.
– Значит, если я вдруг обращусь к кому-то и расскажу, что каким-то образом сюда попала, то меня могут принять за ведьму? – уточнила я у девушки.
– Возможно, – ответила она и пожала плечами. – А ты точно не ведьма?
– Со мной первый раз в жизни произошло что-то столь странное, – объяснила я. – И не я тому виной. Так что вряд ли я ведьма, маг или кто-то еще.
– А у тебя есть враги? – предположила графская дочка.
– А у кого их нет? – философски пожала я плечами. – Но мои враги мелкие. Мне могли навредить, пустив какой-нибудь слух… Вряд ли я перешла дорогу волшебникам нашего мира.
– А у вас есть волшебники?
– Не знаю. Официально считается, что магии нет, все выдумка. Но кто же знает наверняка? – со вздохом сказала я. – Но что же мне теперь делать?
– Может… магия сработает как-то так, что тебя просто вернет обратно? – предположила Шарлотт.
– А такое возможно? – в свою очередь уточнила я.
Девушка пожала плечами и призналась, что совершенно ничего не знает о магии:
– О них не пишут в газетах. Есть только всякие штуки, созданные мастерами. Вроде механизмов, заменивших лошадей. Или эти… паровозы.
Интересненько!
– Так эти мастера… они магией пользуются или просто создают механизмы? – уточнила я, пытаясь понять, кого же имеет ввиду девушка.
– Нет, они точно пользуются магией, – покачала головой она. – Почти все их изобретения имеют внутри что-то вроде магического сердца, которое заставляет шестеренки крутиться, а артефакты срабатывать.
Как все запутанно. Эх, домой хочу! Там же ребята!
Прошло уже несколько часов с тех пор, как я пропала. Мне-то здесь нормально, можно сидеть в тепле и пить чай, а сокурсники, наверняка, обзвонились, пытаясь меня найти.
Я вытащила мобильный, но тот закономерно показывал отсутствие связи.
– Это что? – насторожилась девушка.
– Это… это артефакт моего мира, но в нем нет магии, только наука, – объяснила я.
– Да? – удивилась Шарлотт. – Не похоже.
Точно-точно, – покачала я головой. – Эта вещь… если в вашем мире есть паровоз и остальной транспорт может двигаться без лошадей, то… здесь есть телефоны?
Шарлотт моргнула, а потом медленно покачала головой.
Так… Думай голова. У них здесь, похоже, изобретения двигаются, пусть и магические, происходят в одной последовательности с нашим миром. И о чем нам это говорит?
Паровоз изобрели, кажется, в начале девятнадцатого века, а телефон – ближе к концу того же века. Значит…
Я осмотрела наряд девушки, пытаясь включить в себе скрытые таланты и опознать фасон, но домашнее платье Шарлотт лишь слегка напоминало что-то из того, что я когда-то видела в Интернете на фотографиях и рисунках.
– А… здесь есть какой-то способ быстрой передачи сообщений?
– Магограф, – ответила девушка. – Но он не для всех.
– Вот, это… наша версия чего-то подобного, но с возможностью напрямую разговаривать с другим человеком, а не только набивать ему послание, – усмехнулась я.
– Ясно, – заворожено ответила девушка, глядя на трубку.
Пожав плечами, я отдала ей телефон, показала как включать и оставила наедине с техникой. Мобилка у меня не очень дорогая, уже старенькая, прошедшая со мной через все, так что вряд ли трепетная барышня в бледно-сером платье способна ее угробить. Мне же необходимо было немного подумать.
Поднявшись и пройдясь по спальне Шарлотт, я попыталась просчитать возможные варианты своих дальнейших действий. Получалось плохо, потому как пока вырисовывался лишь один план – сидеть и ждать чуда, но я все равно пыталась.
Не унывать из-за изгибов судьбы меня научили бабушки. А уж они в этом понимали гораздо больше меня.
Моя жизнь в отличие от жизни Шарлотт на сказку братьев Гримм не походила. Мои родители жили в одном доме и даже ходили в одну школу. Лет в восемнадцать они увидели друг друга с иной стороны, и между ними вспыхнуло чувство. Чувство бушевало, горело и сметало все на своем пути, но однажды утихло. К тому моменту родители успели зачать меня и вынужденно сбегать в загс. Но великая страсть не пережила семейного быта, тем более, что оба никогда прежде не жили самостоятельно.
Окончательный разрыв случился через месяц после моего рождения, когда лодка семейного счастья окончательно и бесповоротно затонула. Отец собрал вещи и ушел в общежитие, а моя мама притащила меня к своей матери и укатила на выходные в компании студенческих подруг.
Тут-то бабушки и сбились в стаю, готовясь защищать ни в чем не повинного ребенка и спасать молодую семью. Молодая семья спасаться не желала, а от меня мои родители дружно воротили носы. Отцу было не интересно нюхать памперсы и не спать ночами, а маме хотелось жить полной жизнью.
Все закончилось тем, что бабушки разругались со своими деточками, произвели знатный обмен квартирами, расселив своих детей в две однокомнатные квартиры в разных частях города, а сами зажили вместе со мной в маленькой двушке, выбрав ее так, чтобы пристроить меня в хороший садик и неплохую школу.
Своих детей бабушки не обвиняли, сами ведь тоже когда-то развелись с мужьями, но ко мне мамочку и папочку, которых в один голос звали кукушками, не подпускали. Потом и родители обо мне забыли. Мама второй раз вышла замуж и нарожала мне троих сводных братьев, а отец время от времени ввязывался в отношения, но так и не сходил в загс повторно. Но о них я не думала. Для меня всегда родителями были бабушки.
И как они теперь без меня будут, если вдруг так случится и этот странный то ли сон, то ли явь не закончится? Как будут жить мои бабулечки, если узнают, что я не вернулась в общагу?
Меня передернуло от страха.
Только и остается, что надеяться на крепкое здоровье и боевой дух родственниц.
– Мне обязательно нужно вернуться назад, – прошептала я, глядя в ночь за окном дома.
ГЛАВА 3
Посовещавшись, мы дружно решили пока ничего не рассказывать няне Бетт. Оставался шанс, что я смогу выбраться из этого мира, не посвящая в историю посторонних людей.
На ночь Шарлотт выделила мне кое-что из своей одежды, и мы устроили удобную лежанку в глубине гардеробной, где меня никто не смог бы заметить. После всех переживаний спала я плохо, переживала из-за друзей и бабушек, боялась, что не вернусь обратно. И в итоге проспала появление няни Бетт. Лишь когда она загремела посудой и стала ворчливо выговаривать Шарлотт, что та устроила бедлам на полу, где мы с ней болтали едва ли не до рассвета, я подкралась к двери в спальню и взглянула на женщину через щелочку.
Няня Бетт была высокой и мощной бабищей с необъятной фигурой. Но не злобной, а мягкой и уютной. Усадив свою мисс в кровати, няня водрузила ей на колени поднос с едой и велела все съесть. Когда няня ушла, я выбралась из гардеробной, и мы с Шарлотт вместе умяли самый вкусный завтрак, какой я когда-либо пробовала.
– Наверное, я не смогу все время сидеть в доме, если не хочу, чтобы твоя няня меня заметила, поэтому давай я потом какое-то время погуляю по окрестностям, а? – предложила я.
– Давай вместе, – предложила Шарлотт. – Няня разрешит, если я пойду не в сторону деревни, а в самую чащу леса.
Я поймала себя на мысли, что чаща леса вызывает ассоциации со сказками, но тут же постаралась об этом забыть. Святые булочки с повидлом, ну не может же все здесь быть настолько похожим на мрачную сказку?
На деле оказалось – может.
Чтобы не возникло вопросов, Шарлотт выдала мне один из своих плащей, так что в случае, если няня надумает искать подопечную и наткнется на меня, никто ни о чем не догадается. В плащах и с накинутыми капюшонами мы были совершенно одинаковы, как самые настоящие близняшки.
Шарлотт вышла из дома через дверь, а я выбралась через окно, благо домик был одноэтажный.
Влажный хвойный лес поднимался по склону горы сразу за домиком, наполняя воздух тяжелый ароматом мха, прелых листьев, смолы и гниющей древесины. То тут, то там росли забавные грибы. Издали казалось, что они светятся голубым, но стоило подойти поближе, как свечение затухало, словно грибы выключали свои встроенные лампочки, запутывая грибника.
Завороженная лесом, я обогнала Шарлотт и настолько углубилась в чащу, что перестала слышать звонкий голосок девушки, а потом набрела на большую, залитую солнышком поляну, густо поросшую морошкой. Сунувшись в заросли и позабыв о том, что совсем недавно завтракала, я стала судорожно срывать ягодки и отправлять их в рот.
– Надеюсь, здесь нет медведей, готовых перекусить девицей в малиновом соку, – невесело усмехнулась я, осматриваясь по сторонам, но заросли безмолвствовали. – Как же мне выбраться?
Мне очень легко далось понимание, что я попала в другой мир, и какого-либо страха из-за пребывания в этом мире я не испытывала. Страх за переживания друзей и родных терзал меня гораздо больше, чем возможные трудности на новом месте.
«Не смей, – велела я себе. – Не смей думать о том, что будешь здесь жить. Ты выберешься! Обязательно».
Съев несколько пригоршней ягодок, я выбралась из зарослей, отряхнула плащ и осмотрелась, прикидывая, куда идти искать Шарлотт. Потеряться я не боялась. Пусть я и не великий следопыт, но в состоянии найти западное направление и спуститься с горы к ее подножию.
Немного постояв и насладившись тем, как солнышко пригревает макушку, я отправилась обратно, собираясь разыскать Шарлотт. Хотелось позвать девушку, но я сдерживалась, помня о том, что отошла не так уж далеко от домика.
Среди деревьев мигнуло золотистым свечением, и я радостно улыбнулась, решив, что снова вышла к грибному ковру.
– Нет, стоп, – притормозив, припомнила я. – Грибы светились голубым.
Накинув капюшон и стараясь не шуметь, дальше я не столько шла, сколько кралась, сама не понимая, зачем это делаю, но интуиция вопила об опасности. Впереди снова мелькнуло что-то золотистое, и я услышала сдавленный вскрик. Удерживая себя от желания броситься вперед, я продолжила медленно красться, пока мне не открылась картина происходящего.
Спрятавшись за стволом толстой сосны, я, прикусив губу, наблюдала за тем, как какая-то женщина склонилась над лежащей на земле Шарлотт. Вряд ли моей новой знакомой было удобно лежать с подвернутой ногой, но я не пыталась вмешиваться, нутром ощущая, что не смогу помочь девушке.
Склонившаяся над Шарлотт женщина была красива удивительной холодной красотой бледнокожих блондинок, а алая помада, алое платье и темно-красный плащ лишь подчеркивали полупрозрачный фарфор кожи и льняную белизну волос. Я бы упивалась завистью и восхищением, если бы эта красавица не стояла на коленях рядом с Лоттой, и если бы от ее ладоней не исходило золотистое свечение.
«Кажется, мы не подписывали согласие на операцию, – подумала я отстраненно, понимая, что незнакомка явно делает что-то нехорошее. – Это не добрая фея!»
Если уж я оказалась в сказке, то по закону жанра фея должна помогать своей крестнице, попутно объясняя свое колдовство, а не чаровать над бессознательным телом.
Святой крекер! Что мне делать?
Я стояла и наблюдала за происходящим, а женщина продолжала водить руками над Шарлотт, пока над девушкой не стал возникать довольно внушительный шар золотистого света. Еще немного поводив руками, блондинка удовлетворенно усмехнулась и поднялась, а потом с удовольствием наступила Лотте на живот, от чего девушка застонала сквозь беспамятство.
– Скоро ты изменишься, – довольно сказала блондинка. – Изменишься настолько, что даже твой отец наконец решит избавиться от тебя. Ты мне мешаешь. Ты прожила слишком долго и все еще существуешь. Ты знаешь, что создаешь проблемы, девчонка?
Я слушала и все больше убеждалась, что смотрю на Марвилет. Больше никому Шарлотт так не насолила, как этой женщине.
Но за что та ее так ненавидит? Маму Лотты извела, отца на себе женила. Выставила девушку из отчего дома, вынудив жить, как прокаженная. Зачем все это? Просто лишь потому, что Марвилет – ведьма? Или потому, что она в принципе не любит людей, хочет власти, а Шарлотт – первенец графа и его наследница?
Ведьма еще недолго постояла над девушкой, рассмеялась и тенью очень быстро унеслась прочь, оставив после себя лишь облачко черного тумана рядом с жертвой колдовства.
– Шарлотт? – позвала я, медленно приблизившись к лежащей на земле девушке, но та никак не отреагировала. – Что мне делать? Как тебе помочь? Что эта ведьма сделала?
Шар все еще висел над Лоттой, тонкие щупальца, переливаясь и искрясь, тянулись от него к девушке, от чего ее кожа едва заметно светилась.
– Я не могу оставить все так, – решила я и стала шарить вокруг, разыскивая палку.
Магия, электричество – какая разница?
Но к моему разочарованию палка просто проходила сквозь шар, не позволяя отогнать его прочь. Даже нити оборвать не удалось. Тогда, немного поубеждав себя, я решительно схватила шар и стала тянуть его в сторону. В ту же секунду шар зашипел, заискрился, и я закричала, потеряв сознание еще до того, как что-либо произошло.
***
– Почему я здесь лежу? – удивилась Шарлотт, сев и скривившись от боли в колене. – Ой…
Осмотревшись, она обнаружила рядом с собой и свою новую знакомую, зачем-то уткнувшуюся носом во влажный мох.
– Шерлин, – позвала Шарлотт. – Шерлин!
Девушка не отзывалась. Тогда Шарлотт подползла поближе и осторожно тронула Шерлин за плечо и сквозь слои ткани ощутила нестерпимый жар.
– Ой… – выдохнула девушка и прикусила губу. – Что же случилось? Шерли? Шерли!
Ее новая знакомая закашлялась, на миг подтянула коленки к груди, а потом с громким стоном перевернулась на бок, отплевываясь от мха.
– Шерлин!
– Лучше Лина, – прохрипела девушка, глядя на Шарлотт светящимися золотом глазами.
– Ой! У тебя глаза светятся!
– Вот же… пресвятой кулич! – выдохнула Шерлин таким тоном, будто выругалась. – Что со мной случилось? Глаза?..
– Я не знаю, – помотала головой Шарлотт. – Я очнулась… Увидела тебя.
– Тут была твоя мачеха, – пояснила Шерлин. – Я ушла вперед, а когда вернулась, то увидела, как она над тобой склонилась и что-то делала. Колдовала, как я понимаю.
– Ой! – пискнула Шарлотт, прижав ладони к губам.
– Когда она ушла, я попыталась избавиться от того, что она сделала, но меня… кажется, ударило, – с сомнением сказала Шерлин и тяжело потерла лоб грязной рукой. – Что-то мне не хорошо.
– Что?.. Что ты чувствуешь? – напряглась Лотта.
– Пока жива, – уверенно ответила Шерлин. – Только мне жарко, хочется есть и спать. Дома я бы решила, что у меня вот-вот начнется простуда, но здесь я ни за что не могу ручаться.
Шарлотт помогла девушке вернуться домой и влезть в спальню через окно, а потом устроила ее в свою кровать, резонно опасаясь за здоровье Шерлин. От мысли о Марвилет Шарлотт трясло так, что, заперев комнату на ключ, она отправилась на кухню и вынудила кухарку приготовить себе крепкого травяного отвара с сахаром.
– Что с тобой, милая? – насторожилась няня Бетт.
– Ничего особенного, – отмахнулась от расспросов Шарлотт, не представляя, как рассказать самому близкому человеку обо всем, что случилось. Няня поверит в визит Марвилет, но решит, что Шерлин такая же, как мачеха, да еще попытается снова достучаться до графа, от чего все станет только хуже.
– Не хочу ехать к отцу, – простонала девушка, возвращаясь к себе. – Не хочу, не хочу, не хочу.
ГЛАВА 4
– И как я позволила себя уговорить? – раз сотый за последнюю неделю спросила я, таращась на обивку кареты, в которой преодолела целое графство по тряским дорогам.
Шарлотт так ныла и убивалась, что я позволила ей себя убедить. В тот момент предложение заменить ее в визите к отцу не казалось таким уж неверным. Сколько раз я сдавала за подруг книги в библиотеку или ходила просить преподавателей за кого-нибудь из сокурсников. Этот случай мне казался примерно из той же категории, разве что мне предстояло разыграть перед графом Краймистом его дочь.
– Как я позволила?
Когда Лотта меня убеждала, то упирала на то, что я не смогу обмануть няню Бетт, если останусь в долине, а вот с графом все гораздо проще, потому как с дочерью он встречался всего раз или два в год и перед ним Шарлотт всегда представала закутанной в плащ.
Мне тоже пришлось постоянно носить здоровенный черный балахон, со стороны похожий на хиджаб. Почему-то в этом мире кто-то посчитал, что тонкий слой черной материи способен уберечь окружающих от проклятия. Вот глупость же!
Вслух я об этом не говорила и вообще старалась помалкивать. С собой Шарлотт собрала мне огромную сумку с книгами, заверив, что они мне понадобятся. Я сначала не поверила, собираясь всю дорогу любоваться ландшафтом, но потом выяснилось, что к графу меня повезут в закрытой карете, оберегая и сопровождающих, и земли вокруг от жу-у-уткого проклятия.
Карета останавливалась два раза в сутки. Днем мне позволяли выйти и провести два часа в гостиничном номере, где я могла умыться, размяться и поесть, а второй раз в гостинице меня запирали в номере на ночь. Мне запрещалось гулять без плаща, даже выглядывать в окно. За соблюдением этих правил следила охрана, бессменно дежуря под окнами и возле двери. При этом охранники сами боялись на меня смотреть.
В итоге все эти дни я провела за чтением весьма скучных повестей о приключениях какого-то местного барда, но хоть получила представление об устройстве королевства Шарадез.
– Прибыли, – сообщил один из охранников и стукнул в дверцу кареты.
По неписаным правилам дверцу охрана открыла лишь через пять минут, давая мне время привести себя в порядок и поправить плащ.
– Сюда, – указывая на пустую гравийную дорожку, зажатую между двумя рядами лиственниц, сказал страж, не глядя на меня.
Я вздохнула и без чужой помощи выбралась из высокой кареты. К страху перед встречей с графом в очередной раз начала примешиваться неуместная злость.
Вообще с того самого момента, как проснулась на утро после столкновения с Марвилет, я ощущала себя странно. Время от времени резко сменялись эмоции и хотелось то плакать, то смеяться, то вцепиться кому-то в горло, но я старалась себя сдерживать. К тому же иногда начинало казаться, что я стала лучше слышать. Или обострялось обоняние. Но об этом Шарлотт я не рассказывала, решив не пугать девушку. Почему-то казалось, что я смогу с собой справиться, а новая подруга и так слишком напугана и может слишком нервно отреагировать на разговоры о магии.
Дом графа рассмотреть мне не дали, проводили до большой комнаты и заперли внутри. Комната больше всего напоминала гостиную, поэтому я не стала снимать плащ, а просто устроилась в одном из кресел и подвинула к себе блюдо с виноградом.
– Что ж… подождем, – прошептала я себе под нос, поедая ягоды. – Я неделю тряслась и молчала, так что мне еще немного подождать?
Гостиная была обставлена добротной мебелью, но обивка на креслах и диванах выглядела немного потертой. На деревянных поверхностях виднелись трещины и следы скола лака. На ковриках – затертых и замытых следов. Да и запах в гостиной держался такой, будто это помещение в течение длительного времени держали запертым. Что ж… хорошо хоть не на улице. А то с отца Шарлотт сталось бы встретиться с дочерью не в доме, а за его пределами.
Где-то в отдалении скрипнула дверь, и я повернула голову, надеясь хоть кого-нибудь увидеть. И едва не зарычала, когда в гостиную невесомой пташкой впорхнула Марвилет.
– Ты уже здесь, – довольно улыбнулась блондинка, с ехидцей рассматривая мой плащ и наверняка представляя, как Шарлотт выглядит без него. – Замечательно! Твой отец очень хотел тебя повидать и сообщить последние новости.
Тон Марвилет мне не понравился. Она явно чувствовала себя победительницей. Интересно, в чем?
Отпуская меня к графу, Шарлотт умоляла ничего не делать и не ссориться с ее отцом. Вникать в причины ссор она не стала, лишь обмолвилась, что последние пять лет отец пытается вынудить Шарлотт отказаться от материнского наследства.
Не о наследстве ли хочет поговорить граф?
– Какие же новости? – решив не следовать наставлениям Шарлотт, спросила я.
Марвилет дернулась, словно узрела, как ожил убитый неделю назад кролик.
– Что?
– Я спросила, какие же новости собирается сообщить его светлость? – терпеливо повторила я.
– Он сам тебе расскажет, – выдавила блондинка, глядя на меня с ненавистью. – А ты осмелела, Шарли.
– Это ты обнаглела, – не осталась я в долгу, чувствуя невероятно острое желание броситься на графиню и придушить ее собственными руками. Я сдавила пальцами подлокотники и силой воли удержала себя на месте.
Хм… Откуда это у меня?
Поймав себя на неожиданной и ненормальной реакции, я мигом взяла себя в руки и вжалась в спинку кресла.
– Маленькая… нахалка, – выдохнула Марвилет с запинкой. – Да как ты!..
Она подступила ко мне и занесла руку, собираясь ударить.
– Только попробуй, – сказала я ей, подаваясь вперед.
– И что? Отцу нажалуешься? – фыркнула ведьма, но руку убрала.
– Нет, – покачала я головой и очень спокойно добавила: – Сама тебе голову откручу.
Марвилет сглотнула и отступила. На миг ее глаза полыхнули, но во мне кипела такая злость и азарт, что я не испугалась. Сейчас я боялась графиню не больше, чем других нахалок, возомнивших себя самыми крутыми девчонками в округе. В драках я никогда не участвовала, просто научилась разговаривать так, что меня здраво опасались.
– Не посмеешь, – выдохнула ведьма.
– Как и ты не посмеешь навредить мне при отце, – напомнила я ей. – Моим рассказам он, возможно, не поверит, а вот если ему сообщит кто-то другой…
Мой слух уловил шаги за дверью, так что последняя фраза прозвучала за миг до того, как в гостиную заглянул высокий и аккуратно одетый молодой мужчина.
– Ваша светлость? – обратился он к Марвилет. – А я уж думал, что мне показалось, но я и правда слышал ваш прекрасный голос.
Я не удержалась и ехидно фыркнула. Вышло тихо, но отчетливо. Мужчина перевел на меня недоуменный взгляд.
А хорош! Высокий, широкоплечий. Золотисто-русые волосы и ярко-голубые глаза. Скулы, щетина, волевой подбородок. Все при нем! Ну надо же! Такие экземпляры на самом деле существуют!
– Я вам помешал, ваша светлость? – уточнил молодой мужчина, отведя от меня взгляд.
– Нет, что вы, Бенедикт, – сладко пропела Марвилет. – Вы совершенно мне не помешали.
– М… у вас еще гости? – предположил этот самый Бенедикт, – какое имя, мамочки! – чуть кивнув в мою сторону.
– Нет, что вы! – отмахнулась блондинистая ведьма. – Это… Не обращайте внимания, Бенедикт! Давайте я вас провожу?
Марвилет решительно направилась к двери, собираясь выпроводить мужчину прочь.
Хм, похоже этот тип ничего обо мне… в смысле, о Шарлотт не знает. Интересно, кто он?
Похоже, фигура в черном заинтересовала Бенедикта не меньше, потому как молодой мужчина шагнул ко мне, явно собираясь о чем-то спросить, но Марвилет, заметив его маневр, рванула к нему через всю комнату и вцепилась в рукав.
– Пойдемте! – воскликнула она, налегая всем телом. За возгласами ведьмы и стуком ее каблуков потонул легкий звяк, когда что-то упало на пол и проехало по ковру прямо к моим ногам.
Я сорвала ягодку с грозди и, чуть подвинув капюшон плаща, отправила ту в рот.
Интересно, у меня получился кадр, как из кино или нет? Уж очень хотелось позлить Марвилет посильнее. Она это заслужила!
Когда ведьма выпроводила мужчину прочь и захлопнула за собой дверь, я фыркнула, сменила позу и подвинула блюдо с виноградом поближе.
– Хоть какое-то развлечение, – выдохнула, отрывая очередную ягодку, и тут заметила, как что-то сверкнуло на полу.
Глянув на дверь и прислушавшись, я наклонилась и подобрала с пола увесистый латунный ключик. Сердце странно екнуло, потому как этот ключ выглядел младшим братом того самого ключа, которым я, увлеченная квестом, отперла дверь в лесу.
– Святые бублики, – простонала я, разглядывая ключ. – Неужели я попала в этот мир из-за… местных магов?
Захотелось сорваться с места и кинуться на поиски то ли Марвилет, то ли этого Бенедикта, ведь это кто-то из них обронил ключ!
Дверь вновь скрипнула и на этот раз в гостиную решительно зашел седовласый очень худой мужчина, который по описанию и был отцом Шарлотт. Я выдохнула, поскорее спрятала ключ в складках плаща и постаралась не нервничать.
– Ты здесь, – озвучил очевидное граф и, пройдя вперед, устроился в кресле напротив. При этом он очень старался на меня не смотреть.
– Я здесь, – согласилась я и внимательно посмотрела на его светлость, пытаясь понять, заметит он подмену или нет.
– Шарлотт, я надеюсь, ты наконец все обдумала и в этот раз согласишься подписать бумаги? – спросил граф, решив не ходить вокруг да около.
– А если нет? – уточнила я. – Почему я должна что-то подписывать?
Похоже, моя разговорчивость впечатлила графа не меньше, чем Марвилет.
– Что? – уточнил он, помолчав немного.
– Марвилет сказала, что ты сообщишь мне какие-то новости. И какие же новости я пропустила?
– Теперь у меня есть еще один наследник, – ответил его светлость и улыбнулся. – Теперь у меня есть сын.
Я хмыкнула. Хоть я ничего такого не планировала, прямо сейчас меня распирало от желания нагрубить графу. Неужели всему виной магия Марвилет? Она захотела рассорить Шарлотт с отцом и поэтому попыталась сделать ее более агрессивной, но досталось мне?
– Поздравляю, – отозвалась я. – Значит, теперь у меня есть брат.
– Не смей называть его братом! – рявкнул граф. – Не смей.
Я прикусила язык, сдерживая рвущееся наружу недоумение.
– А раз теперь у меня есть настоящий наследник, то мне нужно, чтобы ты освободила ему дорогу и позволила кому-то нормальному унаследовать графство, – сказал Краймист. – Я ведь все равно не позволю тебе оставаться моей наследницей.
– Я все никак не пойму, – вздохнув и оторвав ягодку от грозди, произнесла я, – почему ты не обратишься к его величеству с прошением?
На самом деле я тыкала пальцем в небо, но, похоже, попала в яблочко, потому что граф как-то весь сжался, будто его мучила зубная боль, побледнеет и невразумительно ответил:
– Я не собираюсь втягивать в это короля.
Вот как! Значит, его величество просто не в курсе, что у графа существует такая проблема.
– Я никогда не задумывалась, но ты вообще сообщил королю о том, что на твоей дочери лежит проклятие? – уточнила я, чувствуя себя куда спокойнее, чем в начале этого разговора.
– Зачем королю об этом знать? – дернулся граф.
– Он не знает обо мне и не знает, что за жену ты себе выбрал, – прошептала я себе под нос.
Как все интересно!
– Ты!.. – рявкнул граф. – Ты хочешь, чтобы король потерял доверие к семье Краймистов, узнав о твоем проклятии? Ты настолько ненавидишь нашу семью?
– А за что мне вас любить? – уточнила я.
– Вас?
– А когда я была частью вашей семьи? – усмехнулась я. – В тот день, когда ты поверил в проклятие? Или все эти годы, когда ты прятал меня от всего мира? Или теперь, когда хочешь, чтобы я отказалась от наследства? Я никогда не была частью семьи. И просто хочу отплатить тебе той же любовью, которую ты ко мне испытываешь, отец.
Граф почти зарычал, но побоялся вставать и прикладывать ко мне свою карающую длань. Я позволила себе усмешку и продолжила, чувствуя себя обязанной высказать графу за все годы страданий Шарлотт:
– Я не собираюсь что-либо подписывать. Ты можешь требовать от меня этого, но я не сделаю. Хочешь лишить меня наследства – обратись к королю и получи от него официальное дозволение.
Граф таки зарычал и вскочил.
– Как ты мне надоела! А Марвилет говорила, что ты змея.
Вот! Они тут придумали и держат бедную девочку вдали от нормальной жизни, не дают мир посмотреть и хотя бы разок влюбиться, а она – змея, оказывается! Вот те на!
– Если бы не мой душеприказчик, заявивший, что я не могу сам лишить тебя прав, я бы давно отправил тебя туда, откуда бы ты никогда не вернулась! – рявкнул граф. – Я был вынужден давать деньги на твое содержание, а ты… такая черная неблагодарность!
Я позволила себе скрестить ноги под плащом.
– Дорогой, – заглянув в гостиную, с милой улыбкой проворковала Марвилет, – что мне делать с этим… Бенедиктом. Он не желает больше ждать.
Граф перестал багроветь лицом, глядя на меня и строго велел:
– Подумай о своем поведении. Я еще вернусь.
Марвилет поджала губы, но оставаться не стала, вышла вслед за графом. Немного посидев, я рванула следом, затолкав ключ в карман плаща.
Стараясь и дорогу обратно запомнить, и не попасться на глаза родственникам Шарлотт, я дошла вслед за ними до дверей в какие-то покои, с раздражением подумав, что этот огромный дом полон однотипных дверей.
– Простите, что заставил ждать, – удивительно вежливо произнес граф.
Я осмотрелась и постаралась устроиться возле дверей так, чтобы и слышать, и видеть коридор. Будет не слишком удобно, если меня тут кто-то застанет.
– Ничего-ничего, – ответил Бенедикт. – Но у меня не так много времени, поэтому, если вы не против, я хотел бы поскорее решить все вопросы.
– Конечно-конечно, – зачастил отец, как-то подозрительно пресмыкаясь перед этим молодым мужиком. Интересно, кто он?
– Я вам писал, – напомнил Бенедикт, – но вы мне так и не ответили.
– Правда? – с наигранным удивлением проворковала Марвилет. – Ну вы же знаете, что порой почта работает из рук вон плохо.
Мир другой, а что-то неизменно!
– Верно, – согласился Бенедикт, – но я писал вам трижды.
На несколько минут повисла тягостная пауза, а потом Марвилет со смешком спросила:
– Так что вы хотели узнать?
Я приготовилась услышать подробности, но тут за дверью произошло какое-то движение, и мне, от греха подальше, пришлось поскорее спрятаться за поворотом коридора. А когда дверь со скрипом открылась, то я и вовсе поспешила вернуться в гостиную, чтобы не попасться кому-то из хозяев.
ГЛАВА 5
– И что? И что? – в который раз спросила Шарлотт, подперев рукой подбородок.
– Ничего, – вздохнула я, пытаясь устроиться поудобнее. – Потом вернулся твой отец и снова стал добиваться от меня согласия, но я ему отказала.
Лотта тяжело вздохнула и прошептала:
– Он не отвяжется.
– Это не он, – убежденно отмахнулась я. – Не он все придумал, а твоя мачеха. Граф не выглядит таким уж решительным человеком. Статистика показывает, что за подобными решениями в семьях обычно стоят женщин.
– О чем ты? – удивилась девушка.
– О том, что как раз твоему отцу нет никакой надобности лишать тебя наследства, – пояснила я.
– Но ты же сама сказала, что у меня теперь есть сводный брат, и граф с графиней хотели, чтобы я отказалась от притязаний, – напомнила девушка.
– А теперь ответь мне, – таки найдя удобное положение, начала я, – зачем им это?
– В смысле?
– Есть ли здесь закон, по которому любой первенец знатного рода может унаследовать титул после смерти отца? – спросила я.
Шарлотт на секунду задумалась, а потом отрицательно качнула головой и прошептала:
– Нет, по правилам наследуют только мужчины.
Я кивнула, радуясь тому, что бард в своих рассказах меня не обманул.
– Значит, если твой отец умрет, то в любом случае все унаследует твой брат, так? – продолжила я.
– Не совсем. Титул графа Краймиста, земли, закрепленные королевским указом, – да, но это не все.
– Именно, – кивнула я. – Как я понимаю, твоя мать была довольно богата.
– Мама была вторым ребенком графа Раймиста, – пояснила девушка. – Тот перед смертью отписал ей часть незакрепленных короной земель, а это золотые рудники в горах.
– Вот! – усмехнулась я. – Вот и мотив. Они хотят лишить тебя этого наследства.
– Но зачем?
– Затем, что это надо не твоему отцу, а твоей мачехе, – ответила я.
– Но… разве в этом есть какой-то смысл? – удивилась девушка.
– Давай рассуждать, – предложила я и перевернулась на спину. – В данный момент все принадлежит семье и неделимо до смерти твоего отца.
Лотта тяжело вздохнула, но ничего не сказала.
– Он выглядит не слишком хорошо, но не ведет себя, как умирающий, – быстро добавила я. – И не похож на того, кто внезапно озаботился темой наследования. Он разговаривал со мной как человек, собирающийся жить еще очень долго и воспитывать своего сына.
– И что?
– А то, что в таком случае нет необходимости требовать от тебя отказа, – пояснила я. – Замуж тебя они отдавать не хотят, так?
– Так, – с печалью согласилась Шарлотт.
– Значит, тебе деваться некуда, ты и дальше будешь жить здесь, – продолжила я развивать свою мысль. – Это может продолжаться еще годы, десятилетия. И возраст у твоего отца не такой уж преклонный, чтобы он о чем-то беспокоился.
– Верно.
– Но почему-то тебя уже довольно продолжительное время изводят требованиями отказа от наследства.
– Вот уже пять лет.
– Именно, – кивнула я. – А ведь пять лет назад никакого брата у тебя не было!
– И что это значит?
– Это значит, что всю историю с наследованием затеяла Марвилет, – ответила я. – И это значит, что она уже давно обдумывает, как избавиться от твоего отца.
– Не может быть! – воскликнула девушка и прихлопнула рот ладонью.
– Почему же? – хмыкнула я. – Ты же сама говорила, что она отравила твою маму и сделала из тебя проклятую.
– Ну…
– Не «ну», а так и есть, – оборвала я строго. – К тому же она попыталась что-то сделать с тобой перед самым отъездом.
– Я так и не поняла, что именно, – призналась Лотта. – И пострадала не я, а ты.
– Ощущения странные, – согласилась я. – Я до сих пор чувствую себя более вспыльчивой, более эмоциональной, чем раньше. Вероятно, эти чары должны были усилить твою нервозность и страх, выставив перед отцом обезумевшей плаксой.
– Что? – даже немного обиделась девушка.
– Я для примера, – миролюбиво отмахнулась я, – не принимай близко к сердцу.
– Нет, – чуть помолчав, прошептала Шарлотт. – Ты права. Я бы рыдала и билась в истерике. Для меня бы вызвали лекаря и тот бы объявил меня безумной.
– И тогда бы твой отец преспокойно написал королю с просьбой дать возможность лишить тебя прав? – с прищуром спросила я.
– Да, король обязательно разрешил бы, – кивнула Шарлотт. – И никто бы не стал разбираться.
– А вместо этого попало мне, – хмыкнула я. – Мы же различаемся с тобой.
– Ты гораздо решительнее меня! – заверила Лотта.
– И стала еще более решительной, чем была прежде, – согласилась я, вспомнив тот детский сад, который устроила.
– И как теперь быть? – вздохнула Шарлотт. – Я совсем не хочу, чтобы Марвилет извела отца.
– А что ты можешь сделать? – удивилась я. – В твоих силах лишь отказывать отцу, не подписывать бумаги и быть осторожной.
– А ты?
– А что я?
– Как же теперь быть тебе?
– Мне нужно искать способ вернуться обратно, – вздохнула я, стараясь не думать о том, что вот уже три недели обитаю в чужом мире и все эти три недели друзья и родные не знают, где я нахожусь. Даже если вернусь, то будет очень сложно объяснить, что же со мной случилось и где я все это время пропадала. Мрак!
– Я хочу, чтобы у тебя получилось, – улыбнулась мне Лотта.
– Я тоже, – кивнула я. – Давай спать. Тебе ли не знать, как ужасно неудобно трястись в карете, спать в гостинице. Так еще и твой отец! Я честно думала, что хотя бы на несколько дней останусь в замке, но он выставил меня в тот же день!
– Так всегда было, – вздохнула Шарлотт, натягивая одеяло до подбородка. – Я никогда не ночевала там, отец боялся, что из-за меня ночью кто-нибудь умрет.
– Я не боюсь, так что давай спать, – обняв девушку, шепнула я.
– Ты дверь заперла? Няня сегодня вернулась от родственников, у которых жила во время моего вроде как отсутствия, удивилась, что пропала часть запасов из кладовки и очень странно на меня смотрела. Не хочу, чтобы она утром обнаружила еще и тебя. Хотя надо как-то это решить. Нельзя от нее и дальше скрывать, – сонно прошептала девушка.
– Заперла-заперла, – пробормотала я. – Давай спать. Завтра все решим.
***
Я проснулась среди ночи от собственного кашля. Стоило вдохнуть – и легкие наполнились дымом, голова закружилась. Я чуть не потеряла сознание, но какая-то часть меня вырвалась на свободу, борясь за жизнь. Я вскочила, натянула халат и попыталась открыть дверь в коридор, но обожгла руку.
Только теперь я услышала, что за дверью бушует огонь, пожирая все на своем пути.
«Святые печеньки, там же няня Бетт!» – я обреченно прикусила ладонь, не представляя, как буду выбираться из этой огненной западни.
– Лотта! Лотта! – Я бросилась к кровати и стала трясти девушку. – Просыпайся же! Шарлотт!
– Что? – вяло спросила она и закашлялась. – Ой, что происходит?
– Поднимайся! Нужно выбираться! Дом горит! – пролаяла я и бросилась к окну, собираясь его распахнуть, но тут выяснилось, что с той стороны тоже бушует пламя и облизывает деревянную раму. – Вот же!
Я быстро осмотрелась, пытаясь сообразить, что предпринять.
– Шерлин, мы сгорим, – запричитала на кровати Лотта, пытаясь спрятаться под одеялом.
– Выбирайся, дура! – рявкнула я и внезапно для себя отчетливо зарычала. – Одевайся! Живо! Мы не сгорим!
Единственной возможностью спастись было или попытаться выпрыгнуть из окна, или разыскать ключ от двери в гардеробной Шарлотт, выходившей прямо в лес. Прежде мы эту дверь не открывали, потому что девушка утверждала, что потеряла ключ, но теперь мне ничего не оставалось, как постараться найти его за несколько минут.
– Давай же! – рявкнула я на подругу, попутно выдергивая из стола ящики один за другим. – Или я сама тебя одену!
– Няня Бетт, – прохныкала Шарлотт.
Стараясь не дышать глубоко, я на секунду замерла, а потом шагнула к Лотте и спокойно сказала, стараясь, чтобы девушка меня услышала и поверила:
– Нам нужно сначала выбраться самим, а уже потом пытаться помочь няне. Понимаешь? Мы не сможем ее спасти, находясь внутри. Так что давай, заканчивай рыдать и накинь на себя что-нибудь.
Шарлотт закивала и, ворвавшись в гардеробную, принялась судорожно натягивать на себя все вещи, которые попадались ей под руку. Я сглотнула и продолжила поиски, но в ящиках ключа не было. Зарычав от бессилия, я снова попробовала подступиться к двери из комнаты, но та прогрелась уже настолько, что жар исходил не только от ручки, но и от дерева. Зашипев, я сдернула со стула брошенный туда черный плащ Шарлотт, накинула его на себя, натянула рукав и попробовала снова, но металл раскалился почти докрасна, и ткань плаща тут же занялась. Сбив пламя, я с рыданиями кинулась к тазу с водой и быстро сунула в воду руку.
– Мы сгорим, – прошептала я, глядя, как огонь лижет стекло за окном.
Подхватив край плаща, я обмотала им обожженную руку, и тут из кармана на пол выпал латунный ключ. Тот самый, что я подобрала в доме графа. Промедлив всего секунду, я схватила ключ и бросилась в гардеробную. Ни на что не надеясь, я подбежала к двери и ткнула ключом в замочную скважину. К немалому удивлению и радости ключ не только подошел, но и провернулся, огласив маленькую комнатку хриплым скрежетом старого замка, на миг перекрывшим треск пламени. Хлопнули рычажки, шестеренки сдвинулись с места, и замок раскрылся, позволяя мне растворить дверь.
– Лотта, скорее! – рявкнула я и обернулась к девушке, но той не оказалось в гардеробной. – Вот черт!
Я вернулась в спальню и нашла Шарлотт рядом с ворохом бумаг, которые я минуту назад высыпала на пол. Девушка хрипела и хватала листы, хотя прорвавшееся в спальню пламя уже подобралось к этой куче и радостно заскакало по страничкам.
– Шарлотт, идем! Здесь больше нельзя оставаться!
Схватив девушку за руку, я волоком потащила ее к распахнутой двери и просто таки выпихнула наружу. А потом, цепляясь за землю, корни и траву оттащила себя и Лотту подальше от горящего дома.
– Няня… – прохныкала девушка, цепляясь за мои руки, но я не отпускала. – Няня.
Прижавшись друг к другу, мы лежали на влажной траве. Я шумно дышала, а Шарлотт сдавленно всхлипывала.
– Няня… – повторила девушка, прежде чем провалиться в беспамятство.
– Лотта? – позвала я и потрясла девушку. Она не откликнулась, дышала сипло и прерывисто, но была жива.
Вздохнув, я закрыла глаза и привалилась спиной к дереву.
ГЛАВА 6
Я очнулась от того, что моросил мелкий дождик. Вздрогнула и попыталась сжаться, но вся моя одежда полностью пропиталась влагой и заледенела. Глубоко вздохнув, я села и склонилась над Шарлотт, свернувшейся калачиком у меня под боком.
– Очнись, – попросила я, чувствуя себя такой слабой, будто из меня выпили все силы. – Пожалуйста.
– Шерлин? – позвала Лотта и открыла глаза. – Мне приснился страшный сон…
Моргнув, девушка увидела мое лицо, явно перепачканное сажей не меньше, чем ее, и заплакала.
– Мне не приснилось?
– Нет, – покачала я головой и, испытывая страх, глянула на дом.
Там, где прежде возвышался небольшой и уютный коттедж, чернели только стены. С нашей стороны дом выгорел так, словно кому-то очень хотелось наверняка от нас избавиться.
«Так и есть, – напомнила я себе. – Дом загорелся не сам по себе. Это Марвилет. Она его подожгла, решив так разобраться с неугодной падчерицей».
– Он выглядит так, будто сгорел уже давно… – прошептала Шарлотт.
Я нахмурилась, глянула на девушку и снова перевела взгляд на дом.
– Да?
Дождь усилился и птицы, прежде певшие где-то в чаще, умолкли. Собравшись с силами, я наконец поднялась на ноги и шагнула к черным обугленным остаткам дома, соображая, что предпринять.
Дождь медленно поливал стены, провалившуюся крышу, капли залетали внутрь через разбитые окна, но сам дом выглядел так, словно огонь, пожиравший его, давно утих и ни следа не осталось.
Ничего не понимая, я подошла и прикоснулась к стене. Обуглившееся дерево оказалось холодным. Нахмурившись, я несколько минут так и стояла, глядя сквозь разбитое стекло внутрь дома. Темнота, пустота. Мебели не видно, та выгорела дочиста. Сглотнув, я толкнула то, что осталось от двери, и с тревогой вновь вошла в дом, не понимая, что происходит.
Мне не верилось, но глаза не врали. Это был дом Шарлотт, который я неплохо изучила за эти недели, но… все выглядело так, словно пожар разрушил его не этой ночью, а несколько месяцев назад.
Пройдя дом насквозь, не найдя ни единого сухого уголка и ни одной живой души, кроме большого сытого ежа, устроившего гнездо среди обломков, я, обнимая себя за плечи, вышла через бывший парадный ход во двор, надеясь узнать, что же случилось с няней, – в доме я не обнаружила даже ее останков.
Дождь промочил и халат, и наброшенный сверху плащ насквозь, и к конюшне я подошла заледеневшая и мечтающая о чашке чаю. Мне казалось, что хотя бы в уцелевших хозяйственных постройках я узнаю, что же случилось, но передо мной предстало полное запустение и разруха. Ни в конюшне, ни в других зданиях не было ни души. Даже большой паровой котел исчез.
Лотта, следовавшая за мной, расплакалась, и только на этот звук я обернулась, собираясь задать вопрос, но тут же закрыла рот, увидев девушку, замершую перед двумя холмиками чуть в стороне от дома.
Я смотрела на эти холмики, на каменные плиты над ними и не могла понять, что происходит.
– Шерлин… – прошептала Лотта. – Тут…
Внезапно меня повело, ноги подкосились и я упала на колени, с трудом удерживаясь от того, чтобы не повалиться ничком.
– Шер!.. – перепугано пискнула Шарлотт, кидаясь ко мне. – Что?
Она подхватила меня, удержала, и я тяжело оперлась на девушку, пытаясь привести себя в чувства. Голова гудела, перед глазами все плыло, то и дело начинали скакать световые блики. В нос ударил резкий запах земли, горелого дерева. Помотав головой, я села и сжала голову руками.
– Шерлин, я ничего не понимаю, – зашептала Лотта. – Там… там могилы. И там написано, что няня Бетт мертва. И я… я тоже мертва! Мы умерли. Во время пожала. Но этого не может быть!
– Не может быть, – согласилась я.
– Но пожар был всего несколько часов назад! – всхлипнула Шарлотт. – Этого не может быть.
– Не может, – опять повторила я, видя, как над одним надгробием поблескивает что-то вроде золотой паутинки.
Оттолкнув девушку, я подползла к могилам и присмотрелась к сияющему свечению.
– Это не ты, – сказала я Лотте, удивляясь тому, что чувствую себя вполне уверенно, без чужих подсказок трактуя то, что вижу. – Здесь похоронен только один человек. Но вторая могила… твоя могила пуста.
– Что? – удивилась Шарлотт и подползла ко мне. – Но как?.. Как все могло произойти так быстро?
Я подняла руку и тронула поросший травой холмик.
– Не быстро, – покачала я головой. – Прошло какое-то время.
– Что?
– Смотри, могилы успели порасти травой, – пояснила я, окончательно приходя в себя.
– Разве такое возможно?
– Шарлотт, только не пугайся, – предупредила я.
– В чем дело? – застонала девушка и заплакала.
– Похоже, я протащила тебя куда-то… вероятно, немножко в будущее, – глядя в полные слез голубые глаза, тихо сказала я.
– О чем ты? – едва слышно спросила девушка.
– Помнишь, я рассказывала тебе о ключе, который нашла в своем мире и с его помощью открыла дверь в этом? – Шарлотт чуть кивнула. – В доме твоего отца я подобрала похожий, но тогда не придала этому значения. Во время пожара я была готова на все, лишь бы выбраться, поэтому попробовала открыть дверь из дома первым попавшимся ключом. Тем самым.
– Значит… – прошептала Лотта. – Мы здесь из-за магии?
– Кажется так, – пробормотала я. – Думаю, ключ обронил тот мужчина… Бенедикт.
– Значит, он мастер, – заявила Шарлотт.
– Мастер… – повторила я за девушкой. – Да, похоже, что мастер. А дом подожгла Марвилет.
С этим Лотта не стала спорить, лишь вздохнула и спросила:
– И что нам теперь делать?
Да, вопросец…
– Для начала нужно выяснить подробности, – озвучила я свой план через несколько минут.
– Мне нельзя заходить в деревню и подходить к людям, – напомнила Лотта.
– Это был запрет твоего отца, – воспряв духом, отмахнулась я. – Он запретил это своей дочери. А дочь графа в данный момент мертва, и мы даже не знаем как далеко в будущее нас забросило.
Лотта немного помолчала, а потом кивнула.
– Так… Мы должны смыть с себя гарь, привести себя в порядок и уйти отсюда, – сказала я. – В деревню в любом случае заходить не стоит. Дело не в твоем проклятии, а в том, что там живут твои слуги. Мы могли бы попросить у них помощи, но, не обижайся, я не уверена, что вскоре после этого кто-то из них не отправит весточку ведьме.
Шарлотт секунду подумала, а потом кивнула.
– Прежде ты была дочерью графа, но никто не знает, как ты выглядишь. Если даже Марвилет в курсе, что ты не погибла, она будет искать одинокую девушку, но нас двое и мы похожи. Значит, не составит труда выдать себя за сестер.
На этот раз Лотта не только кивнула, но и улыбнулась.
– При первой же возможности мы узнаем о пожаре, выясним дату и после этого решим, куда двинуться дальше.
– А нам есть куда идти? – усомнилась Шарлотт.
– Пока не знаю, – ободряюще улыбнулась я, – но что-нибудь придумаем.
Мой оптимизм воодушевил Шарлотт и та, вскочив, побежала в развалины дома.
– Куда ты? – позвала я, не пытаясь подняться.
– Мы с няней устроили тайник в доме, – крикнула девушка. – Она не должна была никому о нем рассказать, так что… если повезет, то у нас будут деньги!
Теперь и я искренне воодушевилась. Деньги – это неплохой новый старт. С ними мы точно не пропадем. Если не случится беда, то мы сможем хотя бы первое время не нуждаться в еде и крыше над головой.
Марвилет не удастся нас сломить. Она одна, а нас двое!
Через несколько минут что-то затрещало, Лотта недовольно вскрикнула, а потом победно возликовала и принесла довольно увесистый сундучок. Сверху его крышка чуть помялась, но содержимое не пострадало. Внутри нашлось немало монет разного достоинства и множество вычурных украшений.
– Это что? – спросила я, разглядывая массивные серьги, украшенные черным агатом.
– Мамино наследство, – вздохнула Шарлотт. – Но я эти украшения никогда не носила. Они слишком громоздкие.
– Да, – кивнула я, разглядывая остальные вещи. – Но они из золота и серебра, в них довольно крупные камни. В моем мире что-то подобное можно продать за очень хорошие деньги. Не думаю, что здесь как-то иначе.
– Наверное, – пожала плечами особа, вообще ничего не знавшая о жизни. – Значит, их можно продать.
– Но только в достаточно крупном городе, иначе мы не получим за них хорошую цену, – чувствуя себя жестокой и меркантильной девицей, которая без пиетета обращается с чужой памятью, сказала я. – А теперь давай… Где здесь брали воду? Нам нужно что-то с собой сделать. Ванну уже не принять, но надо хотя бы стереть гарь и постирать вещи, иначе далеко мы так не уйдем.
ГЛАВА 7
Целых три дня мы провели возле сгоревшего домика, устроив себе времянку в пустой хозяйственной пристройке. Найденная старая солома послужила нам основой подстилки. Я наломала целую груду тонких веток, из которых мы и сделали себе что-то вроде постели. Хотя то и дело начинался дождь, погода в долине была летняя и даже ночью мы не рисковали замерзнуть, а лес щедро кормил нас грибами, которые я поджаривала на костре, и ягодами, но с каждым днем я все отчетливее понимала, что пора выдвигаться в путь.
Выбираясь из дома, Шарлотт натянула на себя куда больше одежды, чем нужно одному человеку, поэтому перед тем, как пуститься в дорогу, мы перераспределили немногочисленные вещи.
– Но нужно или прикупить где-то вторую пару обуви, или что-то придумать, – кусая губы, озвучила я нашу важнейшую заботу, рассматривая тонкие домашние туфельки на своих ногах.
Рассудив здраво, самую крепкую обувь я отдала Лотте, а себе оставила хлипкие комнатные туфельки. Пусть уж лучше графская дочка поменьше ноет, а я перетерплю до ближайшей… Интересно, где в этом мире продают обувь?
Деньги и драгоценности мы разделили поровну и тщательно спрятали под одеждой. Среди уцелевших вещей обнаружилась небольшая плотная котомка, и в нее мы насобирали грибов.
Деревню решено было обойти стороной, а на тракте, пролегавшем чуть в стороне от поселения, свернуть на север, чтобы попасть в более густонаселенную часть королевства. В выборе направления мне пришлось положиться на Шарлотт, которая хотя бы карту в общих чертах помнила.
До деревни мы добирались целый час, пробираясь по изрядно заросшей дороге.
– Странно, – хмурилась Шарлотт, разглядывая высокую траву, в которой едва проглядывала наезженная колея. – Я хорошо помню дорогу. Здесь еще недавно было совсем иначе.
Я на эти реплики не отвечала, но все больше уверялась в том, что нас с Шарлотт занесло в будущее как минимум на год. Для меня это не плохо, я ведь не привязана к кому-то в этом мире, но вот для Шарлотт, если мои предположения подтвердятся, новость станет весьма неприятной.
Хотя что это я? Для меня подобная новость так же приятной не будет, ведь неясно, как бежит время в этом мире относительно моего. Еще недавно я переживала, что для своего мира я уже несколько недель как пропавшая без вести. Страшно подумать, если там тоже прошел год!
Ко всему прочему, мне нужно решить вопрос с поисками местного мага Бенедикта. Пока что он мой единственный шанс вернуться обратно. Год – ладно. Гораздо хуже, если вскоре мы выясним, что прошли десятилетия! Вот когда только и останется, что упасть и разрыдаться.
Деревню мы обогнули и вышли на тракт ближе к вечеру. Мне очень хотелось избежать столкновения с местными жителями, поэтому мы двигались не по дороге, а вдоль нее, благо высокий кустарник создавал прекрасное укрытие, а наши темные одежды не выделялись на фоне ландшафта. Лишь после заката, когда набежали тучи и небо заплакало редкими холодными каплями, мы вышли на тракт.
– Что там? – спросила Шарлотт, вцепившись мне в локоть.
– Видимо, местная гостиница, – ответила я, разглядывая темную груду построек впереди. В больших окнах нижнего этажа самого большого строения горел свет, навевая мысль о сытном ужине.
– Но… мы ведь далеко отошли, – удивилась Шарлотт.
Я хмыкнула, оглянувшись назад – деревня сзади была видна так же хорошо, как и гостиница.
– Мы за полдня прошли едва ли несколько километров, – сообщила я девушке. – Нам стоит двигаться быстрее, если не хотим многие недели провести в пути.
– Недели? – опешила Шарлотт. – В карете до дома отца неделя, а это на другом конце графства.
– Вот именно, – кивнула я. – Если верить той карте, что ты для меня рисовала, то до ближайшего города как минимум два дня езды. Но идем мы куда медленнее, чем едет карета.
– Ужасно, – промямлила девушка, едва переставляя ноги.
– Ничего, – отмахнулась я. – Это тебя не убьет.
– А может наймем карету? – в который раз предложила Лотта.
Прежде я лишь отмахивалась от этой идеи, щадя чувства девушки, но после недолгого перехода в тонких туфельках, сквозь подошву которых мои ступни нещадно кололи камешки и ветки, после необходимости подбадривать попутчицу, во мне проснулась сварливая половина и я сладким голосом предложила:
– Давай. Давай наймем карету. Если, конечно, найдем здесь такую возможность.
– Правда? – обрадовалась Шарлотт.
– Правда, – почти рявкнула я. – Давай наймем карету. Но как ты думаешь, что подумает всякий, увидев двух молодых девушек, имеющих при себе средства на наем кареты?
Лотта замерла и перепугано на меня уставилась.
– Святые пироги с капустой! – почти взвыла я. – Солнышко, я, конечно, не из этого мира. Здесь, вероятно, все иначе. Но я слабо верю, что нам повезет, и мы наймем хоть какой-то транспорт с добрым и ответственным возницей. Куда более вероятно, мы не доедем до конечной точки нашего путешествия. Будет чудом, если нас просто ограбят и оставят возле дороги.
– А что может быть хуже? – удивилась Шарлотт, глядя на меня совершенно невинными глазами.
– Нас могут изнасиловать, – прямо ответила я. – Нас могут убить.
– Ой… – приглушенно пискнула девушка и схватила меня за руку. – Я не хочу. Как же так? Мы ведь никому ничего не сделали плохого!
Я с жалостью взглянула на Шарлотт и тихо сказала:
– Это раньше ты была Мира Шарлотт Краймист, дочь графа, которую обихаживала няня и к отцу возили в закрытой карете. Ты же понимаешь, что с тебя сдували пылинки?
Лотта вздохнула и прижалась ко мне.
– Я понимаю, Шерлин, – прошептала она. – И понимаю, что если бы не ты, я бы пропала! Это высшие силы послали тебя мне на помощь.
Я обреченно застонала и в сотый раз напомнила:
– Зови меня Лина. Меня зовут не Шерлин, а Щербакова Лина Михайловна вообще-то. Это во-первых. А во-вторых… я очень надеюсь, что никакие высшие силы меня сюда не посылали, и однажды я вернусь домой. Знаешь, мне было хорошо там.
– Мне нравится Шерлин, – призналась Лотта. – Я не знаю подобного имени, но звучит очень мило. К тому же, так мы можем на самом деле выдавать себя за сестер. Няня говорила, что у нас довольно часто детей с небольшой разницей в возрасте называют похоже. Мы будем Шерлин и Шарлотт. Лина и Лотта.
Я вздохнула, кивнула и уже мягче предложила:
– Пойдем, сестренка. Нам нужно шагать. Дождь едва моросит, но неплохо бы найти укрытие, иначе к рассвету мы промокнем до последней нитки.
– Зайдем в таверну? – спросила девушка.
– Давай для начала разведаем обстановку, – подумав, решила я.
Мы прошли еще немного по тракту, а после спустились с насыпи в поле и подкрались к самой большой из построек, оказавшейся одноэтажной таверной. Строго-настрого велев Шарлотт держаться рядом, я прокралась к одному из больших распахнутых окон и присела под ним, вслушиваясь в разговоры.
– Ну и вонь, – прошептала новоявленная сестра, зажимая себе нос.
Я шикнула на нее, хотя вряд нас мог кто-то услышать. Сама я начала дышать ртом задолго до того, как мы добрались до таверны, и ближайшие заросли обошла по дуге, опасаясь неприятных открытий.
Выждав немного и сделав Шарлотт знак не высовываться, я развернулась и чуть приподнялась, чтобы быстрым взглядом окинуть заведение. Таверна представляла собой здоровенный амбар. То ли хозяева однажды переделали его под едальню, то ли изначально так задумывалось, но внутри все оказалось устроено чрезвычайно просто: массивные столы, лавки, перегородка в дальней
