Проигратель. Галина Романова, Дан Ольшевски

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ЧАСТЬ 1
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ЧАСТЬ 2
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

На первый взгляд, Рий Станд - обычный неудачник, каких много. Но на самом деле его тотальное невезение - его оружие. Он из тех, кого называют Проигрателями, биологическим оружием, которое уничтожает не врагов, а идеи, события, провоцирует или останавливает катастрофы. Всю жизнь Рий мечтал быть кем-то другим и однажды узнал, что так оно и есть. Что на самом деле он родился в другое время, в другом месте, на другой планете, и у него должна быть совсем другая жизнь...И что ему теперь делать с этим знанием?

ПРОЛОГ

Лифт мягко вздрогнул, послышалось шипение, и обе половинки дверей разъехались в разные стороны. Три человека остановились на пороге, медля сделать шаг.

   - Приветствую вас, господа. Прошу!

   Трое переступили порожек. Кабинка дрогнула еще раз, освободившись от груза, и плавно взмыла вверх. Створки закрылись, отрезая шахту от передней.

   - Прошу прощения, необходимая предосторожность, - низенький суетливый человечек сделал приглашающий жест. – Прошу вас.

   Он выглядел и вел себя так, как и положено изобретателям и чуточку безумным гениям – безумным настолько, чтобы создать нечто немыслимое, но не так, чтобы в своем безумии додуматься до того, чтобы захватить мир.

   - Я ожидал вас, - заговорил он, провожая своих гостей. – Немного попозже, но, как говорится…

   - Все готово для демонстрации? – перебил его идущий впереди.

   - Да, но необходимо…

   - Вы обещали, что все будет готово сегодня, профессор.

   - Да, конечно, - тот суетливо потер ладони, - однако, результаты последних тестов, которые проводились буквально за пару часов до вашего появления, показывают, что образец…

   - Что «образец»?

   - Он…м-м… результаты еще не расшифрованы до конца, и если вы соизволите подождать…

   - Сколько?

   - Э-э… несколько…м-м…- профессор вспотел, - дней.

   - Несколько минут. Мы и так слишком долго ждали, - на лице его собеседника не дрогнул ни единый мускул, его голос не утратил ледяного спокойствия, но почему-то всем присутствующим захотелось втянуть головы в плечи и исчезнуть. – Он нам нужен… может понадобиться в любую минуту, и ваш… «образец» должен быть наготове.

   - Да-да… понимаю… Дело государственной важности…

   Вслед за заметно сникшим профессором они из передней прошли в просторный зал со сводчатым потолком. Расположенные кольцом люминесцентные лампы, сделанные под мрамор колонны, и выложенный узорной плиткой пол заставлял вспомнить о станциях метрополитена. Сходство нарушало отсутствие рельсов, еще две двустворчатые двери, расположенные диаметрально противоположно, и массивный пульт управления, установленный точно посередине. Полукольцом вокруг него были установлены кресла, три из которых тотчас же были заняты гостями.

   - Мы ждем, - напомнил старший.

   Профессор включил подсветку экрана, запустив программу. В боковом окошке медленно, но верно формировалось несколько графиков.

   - Как видите, расшифровка результатов последнего теста идет полным ходом. Уже сейчас, согласно предварительным результатам, можно судить о…

   - Судить, - гость особо выделил это слово, - предоставьте нам. От вас требуются результаты. Где они?

   - Вы хотите видеть… образец?

   - Да.

   - Без…м-м… результатов анализа? – профессор кивнул на экран.

   - Да.

   - Но я вынужден предупредить, что…

   - Нам. Нужны. Результаты, - отделяя каждое слово, отчеканил гость. – Здесь. Сейчас.

   Повинуясь незаметному сигналу, один из его спутников демонстративно коснулся рукой наплечной кобуры лазерного пистолета. Сделал он это спокойным, даже неохотным жестом, но всем было ясно, что он успеет выстрелить прежде, чем жертва поймет, в чем дело.

   - Хорошо, - профессор заговорил обиженным тоном. – Вы хотели увидеть образец – вы его увидите. Но не говорите потом, что я вас не предупредил!

   Он набрал код внутренней связи, дождался ответа.

   - Прошу… сюда, - выслушал приглушенный голос невидимого собеседника и повторил: - Да, это… необходимо. У нас гости. Те самые, - и, выпрямившись, обернулся через плечо на сидящего в кресле человека, - еще минуту, господин советник.

   Тот кивнул, глядя прямо перед собой рассеянным взглядом человека, не привыкшего фиксировать взор на чем-то одном.

   Снова послышалось шипение пневматики. Сводчатые двери справа разъехались в стороны, открывая недра еще одного лифта. Показалась небольшая платформа, на которой удивительно прямо, как неживая, застыла молодая женщина, сопровождаемая техником в серой рабочей униформе. Он держался чуть позади, но, когда платформа остановилась, ловко проскользнул вперед и протянул руку. Несколько секунд женщина стояла неподвижно, потом, словно получив какую-то команду, коснулась кончиками пальцев ладони сопровождающего.

   Советник утратил невозмутимость. Выпрямившись, он во все глаза смотрел на подходившую незнакомку. К слову сказать, точно также отреагировали на ее появление его спутники, даже охранник, но советник не замечал ничего.

   Высокая, стройная, безупречно сложенная – полупрозрачное короткое платье с глубоким вырезом и открытыми плечами не могло скрыть ее фигуры – она двигалась с грацией танцовщицы или дикой кошки. Ноги ее были босы, волосы свободно рассыпались по плечам. На лице не заметно ни грамма косметики, да ей она и не нужна – брови, ресницы, глаза, скулы и губы сами по себе были совершенны. Один из спутников советника тихо ахнул, второй скрипнул зубами. Сам советник невольно плотнее сжал колени.

   Техник подвел незнакомку к гостям, отпустил ее руку и отступил на шаг, не сводя с нее глаз.

   - Прошу, - профессор сипло кашлянул, - представляю вашему вниманию…Вот.

   - Э-э…это – ваш образец? – советник лишь на миг оторвал взгляд от лица незнакомки.

   - Да.

   Мужчина встал. Их с женщиной разделяло всего два шага. Он протянул руку, словно собираясь дотронуться до локтя незнакомки, но удержался. Вместо этого осторожно обошел ее кругом. Женщина не шевелилась, спокойный взор ее был опущен, дышала она ровно и неглубоко.

   - Она…э-э…может…общаться?

   Профессор выразительно кашлянул.

   - Что вам угодно, господин советник?

   Голос у женщины был мягкий, завораживающий. Она повернула голову и встретилась с мужчиной глазами. Тень улыбки мелькнула на ее губах, улыбки вежливой хозяйки или послушной дочери.

   - Мне угодно…хм… что она может?

   Вопрос явно предназначался профессору, но ответила сама женщина:

   - Все, что вам угодно, господин советник. Ваши желания – закон для меня.

   Несколько секунд они смотрели друг на друга, и трудно было понять, что в этот момент думали и чувствовали эти двое. Мужчина умел владеть собой, а женщина…

   Женщина владела мужчиной.

   - Это превосходно, профессор, - кивнул советник. – Подготовьте ее к отправке.

   - Но… результаты теста, - тот бросил взгляд на экран, где продолжали мелькать ряды цифр. Графики выстраивались, но слишком медленно.

   - Результаты теста – это так скучно, - голосом усталой капризной девочки бросила женщина.

   - Результаты теста перешлете по почте, когда они будут готовы, - решил советник. – Мы уезжаем.

   - Однако по результатам теста может понадобиться проверка и…

   - Если понадобится, проведем. А пока… прошу за мной!

   С этими словами он подал женщине руку и та без колебаний ее приняла.

   Спутник советника сделал неуловимое движение, и профессор увидел прямо перед своим носом дуло пистолета:

   - Немедленно!

ЧАСТЬ 1

ГЛАВА 1

День был настолько обычным, что не имело значения ни число, ни день недели. Впрочем, он давно уже переставал обращать внимание на такие мелочи. Все равно работал сутки через трое – сидел в стеклянной коробке и посматривал на экраны, время от времени пытаясь делать вид, что управляет камерами видеонаблюдения. В его обязанности входило фиксировать любые проявления активности – вернее, чутко реагировать на обычное движение и проникновение. Но Периметр безмолвствовал. И с каждым днем он все больше начинал верить в то, что эту работу создали специально для таких, как он, неудачников. Чтобы не ощущали себя совсем уж бесполезными. А так – вроде при деле. Вроде на тебе даже огромная ответственность – первым лицом к лицу встретить то, что полезет с той стороны. Первому оповестить человечество о проникновении, и, может быть, даже попытаться что-то предпринять до приезда охраны. Красивые слова: «На вас надеется человечество!» - но он-то знал, что это ложь. Если отражение проникновения завершится победой, не ему выпадет честь стать тем самым спасителем и заслужить памятник на Площади Героев. А если это приведет к гибели цивилизации, то винить выжившие будут именно того, кто прошляпит вторжение. Одно радует – он к тому моменту, скорее всего, будет уже мертв.

   Взгляд скользил по камерам слежения. Установленные в самых высоких точках, на вершинах телеграфных проводов и старых деревьях, они непрерывно показывали один и тот же участок местности. Если в зоне видимости камеры сенсоры фиксировали какое-то движение, подавался сигнал. И он, оператор, должен был обратить внимание, рассмотреть изображение, опознать его и принять решение. Даже если это птица или зверек. В большинстве случаев это означало одно - «уничтожить объект». И плевать, что это птица или зверек – ведь проникать могут не только разумные существа. Кто знает, кем на самом деле обернется безобидный с виду серый длинноухий зверек с куцым пушистым хвостиком? Может, он плюется ядовитой слюной?

   Его сменщики без колебаний принимали решение. И, приходя на работу, он часто видел свежие черные пятна на траве – следы от удачных выстрелов. Иногда приходилось стрелять и ему. Вернее, пытаться стрелять – из десяти его выстрелов девять шли мимо. Зверьки и птицы успевали удрать. Лишь однажды ему удалось подбить змею – и то из-за ее длины. Раненая тварь так долго издыхала, извиваясь перебитым телом, что с тех пор он зарекся стрелять вообще. Кто-нибудь другой одним выстрелом отстрелил бы гадине голову, а он потратил шесть зарядов прежде, чем седьмой прекратил ее мучения. Ему еще и влетело за непомерный расход боеприпасов. Обещание высчитать стоимость лишних шести гильз из зарплаты он воспринял спокойно. К тому времени он уже жил один и скандала на тему: «Почему ты приносишь так мало денег, неужели нельзя найти приличную работу?» - удалось избежать.

   Нет, время от времени ему приходилось постреливать – просто для того, чтобы создать видимость работы. Но целиться он предпочитал в неподвижные предметы – в тушки убитых накануне зверьков, в черные пятна выжженной травы. Мол, спорхнула с ветки птица, и мой удачный выстрел испепелил ее на месте. Но, если не верите, можете поискать обугленные остатки перышков… Это обычно прокатывало – гулять в зоне отчуждения не разрешалось никому. Говорят, что преступников выпускают в эту зону, и наблюдатели устраивали настоящую охоту, паля кто во что горазд, в то время как другие заключают пари – сколько на преступника будет потрачено выстрелов. Лично ему ни разу не выпадала сомнительная удача участия в такой охоте. Тем более что ружья с плазменными зарядами были предназначены для мелких зверьков и птиц, и убить человека с одного выстрела было нереально – только если попадешь в глаз. Но для остроты ощущений преступникам надевали шлемы с очками ночного видения. Выстрел в голову в этом случае лишь ослеплял, но не убивал, продлевая жизнь и охоту.

   Погода испортилась, и вся живность куда-то попряталась, чувствуя близость дождя. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, что можно с чистой совестью убрать ружье и не позориться. Плохо – что сегодняшнее дежурство пройдет как никогда скучно. Хоть бы гроза! Можно полюбоваться на молнии…

   Гроза словно услышала его мысли. Молнии действительно были. Две из шестнадцати камер наблюдения в результате вспышек оказались засвечены так, что несколько томительных секунд вместо них чернели пустые экраны. Несколько секунд, за которые любая тварь с той стороны могла просочиться за Периметр. А в такую погоду, когда и дождь стеной, и молнии эти треклятые лупят, почем зря, нечего и думать соваться из комнаты под дождь и ветер. Промокнешь прежде, чем скажешь: «Ой!»

   По счастью, через несколько секунд система перезагрузилась сама, но кто знает, что там было в темноте?

   Нет, он точно знал, что было. Он нисколько не сомневался в том, что именно в эту ночь, именно в эту грозу, когда именно он дежурил на этом участке, произошел прорыв. И кто-то – или что-то! – просочилось за Периметр. Именно в течение тех нескольких секунд и именно в том месте, которое на те же секунды было недоступно для наблюдения. Он знал это также четко, как свое имя. Как свою видовую принадлежность, как…

   Черт побери, это было просто обязано случиться именно с ним! Ни с кем другим! Именно с ним.

   И, что еще хуже, те, кто когда-то принимал его на эту работу, наверняка заранее знали, с кем им предстоит иметь дело. Они заранее подстраховались. И если – нет, не «если», а «когда» - прорыв обнаружат, его вина окажется минимальной. Нет, влетит-то ему по полной программе, но при этом его увольнение будет обставлено так, словно это не он, а перед ним виноваты. «Сожалеем… ценный работник… большая потеря для коллектива» - и так далее.

   Он знал это заранее, как будто ему уже зачитали приказ об увольнении. Более того, он знал, что этот приказ уже лежит в папке его начальника, и даже с печатью, осталось только проставить дату. А раз так, то не стоит и трепыхаться.

   Об этом он думал, когда надевал дождевик и брал в руки плазменную винтовку.

   Собираться пришлось долго – он несколько раз сверялся с инструкцией, проверяя, все ли сделал точно по предписанию, то и дело бросал пытливые взгляды на остальные экраны, пять или шесть раз протягивал руку к телефону, чтобы доложить на командный пункт о возможном прорыве и отдергивал руку, да и просто стоял на пороге, заставляя себя решиться и шагнуть под дождь.

   Решился. Шагнул.

   Вода хлынула на него, как из ведра. Все, что он успел, это зажмуриться, ибо очки ночного видения, конечно, пропускали воду. Хорошо еще, что ружье изначально держал дулом вниз, чтобы не залилась вода.

   С минуту постоял, привыкая к новому ощущению – мокрый весь, вплоть до нижнего белья, несмотря на защитный непромокаемый костюм – потом осторожно шагнул вперед.

   Раскисшая земля пополам с травой чавкнула под ногами. Сквозь прибор ночного видения все казалось окрашенным в разные оттенки зелени – от бледного, почти белого цвета, до такого темного, что казался черным. И – яркими пятнами – на этом фоне выделялись алые силуэты теплокровных существ.

   То есть, должны были выделяться, если бы они были. А так он видел только алые очертания своих рук – зато четко, чуть ли не до формы ногтей.

   За спиной остался наблюдательный пост – приподнятая над землей кабинка, открытая на три стороны, вперед, направо и налево. Единственная глухая стена обращена в сторону Большой Земли. В ту же сторону смотрела всего одна камера, сканируя подъездную дорогу – надо же заранее знать о визитах начальства и появлении сменщиков! Сейчас в комнатке было пусто, и только шестнадцать камер послушно транслировали все, происходящее на его участке.

   Полыхнула молния. Казалось, она взорвала небо прямо над головой, и на миг очки отказали. Он опять оказался погружен во тьму. Постоял несколько секунд, выжидая, пока мир снова окрасится во все оттенки зеленого, и сделал несколько шагов. Осторожно, разворачиваясь всякий раз в ту сторону, какой ногой шагал, чтобы быть готовым встретить любую опасность.

   Ничего. И никого. Периметр был пуст и чист. В ботинках уже начало хлюпать. Пора было возвращаться.

   Что-то шевельнулось рядом, буквально в двух шагах. Он развернулся навстречу, не думая, что и зачем делает, вскинул ружье к плечу, нажал курок. Сгусток плазмы вырвался из дула, поджег куст. От резкой вспышки – очки реагировали на тепло вообще, а не только на теплокровных существ – мир опять погрузился во тьму. И продолжалась она так долго, что он успел испугаться и поверить в то, что угробил дорогой прибор. Ползарплаты! А она и так невелика. Остатка хватит только на то, чтобы уплатить за жилье и весь месяц питаться хлебом и разбавленным до состояния воды кефиром.

   Он едва не закричал от счастья, когда очки снова заработали. Куст догорал – ливень почти потушил огонь. Все-таки можно было уменьшить яркость освещения и при свете этого факела осмотреться по сторонам.

   Ровная, словно нарочно подстриженная – да собственно, так оно и есть! – широкая полоса травы. Несколько обугленных пятен – там, где лазерные выстрелы испепеляли нарушивших Периметр зверьков. Высаженные строго на определенном расстоянии деревья – на многих крепились датчики, поэтому деревья были нужны. Метрах в ста впереди виднеется еще один наблюдательный пункт. И полоса Периметра, на которую и при свете дня-то смотреть неохота. Когда-то в детстве он прочел рассказ «Дети кукурузы»*(*Автор – Стивен Кинг), и когда увидел Периметр в первый раз, тоже подумал о том загадочном кукурузном поле. Оно могло выглядеть именно так – только вместо стеблей этого безобидного в общем-то растения тут стеной стояли настоящие джунгли. Но ведь главное – не то, как выглядит, а то, как себя ведет. Мир за Периметром вел себя очень странно, если не сказать больше.

   - Сволочь, - сказал он просто для того, чтобы нарушить это шуршание дождя. В шепоте которого ему мерещилось… да черт знает, что мерещилось. Голоса какие-то, неясное предчувствие, чувства, запахи… Нельзя слишком долго смотреть на мир за Периметром невооруженным взглядом. Он сожрет, вывернет наизнанку, и искалечит твое «я». Так им говорили… И он знал, что именно ему выпало несчастье попасть на эту удочку.

   Но пока еще не попал. Погрозив растительности за Периметром кулаком – врешь, меня так просто не возьмешь! – он попятился назад. Держа ружье наготове, не снимая пальца со спускового крючка, готовый стрелять даже в собственную тень, он одолел несколько шагов, отделявшие его от лесенки. Неуклюже – в одной руке ружье, сам глядит куда угодно, только не на лестницу – взобрался наверх, последний раз обвел взглядом свой участок, толкнул дверь, шагнув за порог, в тамбур…

   Нет, ну этого следовало ожидать.

   Он даже не испугался и не удивился тому, что произошло за те несколько минут, пока его не было. Привык.

   Рука на всякий случай крепче обхватила ствол ружья. Палец свело на спусковом крючке. Медленно, осторожно он сделал шаг, разворачиваясь навстречу.

   Очки ночного видения мешали – яркий свет от мониторов слепил глаза. Пришлось потратить драгоценные секунды, избавляясь от ненужного прибора, но, наконец, он смог увидеть мир своими глазами.

   Все было, как прежде. Пульт, вертящееся кресло перед ним, ровные ряды экранов, кушетка, откидной столик, над кушеткой на стене – несколько полок и вешалок для спецодежды и оружия. Кое-какие мелочи на столике.

   И совершенно голый человек.

   Незнакомец забился в дальний угол, где скорчился на полу, подтянув колени к животу. Грязные следы тянулись от входа, отмечая его путь. Он мелко трясся, но из-под светлых, спутанных, намокших волос глаза смотрели пристально и обреченно.

   Секунду или две они молча пялились друг на друга. Потом рука, сжимавшая ружье, чуть дрогнула…

   - Не стреляй.

   Голос был тихим, простуженным, с просительными интонациями, но какой-то обреченный. Это человек знал, что дежурный Периметра обязан выстрелить. Он ждал выстрела и надеялся этими словами купить себе… нет, не спасение, а несколько мгновений жизни.

   - Не стреляй.

   «Почему? Зачем? Почему я? За что? Опять… не хочу, надоело. Сколько можно, в конце-то концов? Одни и те же грабли, изо дня в день, из года в год…Надоело!»

   Но он уже знал, что не выстрелит.

   - Ты, - разговаривать не хотелось, - откуда взялся?

   - Зашел.

   - Уходи. Сейчас же.

   Человек только крепче обхватил голени руками.

   - Меня убьют. Помоги мне.

   - Тебя убьют все равно. Здесь или там…

   - Там, но не здесь. Помоги!

   Незнакомец был еще молод. Наверное, они были ровесниками, но, скорее всего, этот парень был пятью или даже десятью годами младше, от силы двадцати или двадцати двух лет. Но какое это теперь имеет значение?

   - Уходи!

   - Помоги мне выбраться отсюда!

   - Куда? – он почувствовал раздражение.

   - Куда угодно. За Периметр или…

   - За Периметр? – признаться, это его удивило. – Но разве ты не…оттуда?

   - Нет, - незнакомец чуть подвинулся в сторону. Совсем чуть-чуть, но этого оказалось достаточно, чтобы он увидел то, что двумя-тремя минутами ранее украшало голову незваного гостя.

   Шлем с очками ночного видения. Стандартный набор «дичи» в устраиваемой время от времени охоте.

   В душе шевельнулась обида – коллеги могли бы и предупредить! Но потом здравый смысл взял верх. Они ведь знают, кто этой ночью дежурит на данном участке. Неудачник, который даже в неподвижную цель попадает в одном случае из десяти.

   Неудачник, в «логово» которого пробралась жертва, воспользовавшись грозой и ненадолго ускользнув от ищеек и озадаченных охотников. Да, только ему и могла подвернуться такая «удача».

   - Помоги мне, - в который уже раз воззвал незнакомец на полу. – Помоги выбраться за Периметр. Ты можешь, я знаю.

   Вдруг стало так легко и весело, что он рассмеялся, усаживаясь на вертящийся стул и стаскивая с головы шлем вместе с капюшоном:

   - Ты не с тем связался, парень! У меня – и у тебя! – ничего не получится, как ни старайся. Я – Проигратель. Слышал о таких?

   О да, он слышал – судя по тому, как дрогнуло, меняясь, его лицо, усталое, осунувшееся, но еще сохранявшее остатки молодости и свежести. Да вообще кто о них не слышал!

   Проигратель… Это как проклятье. Родиться Проигрателем – это иногда хуже, чем родиться инвалидом, потому что инвалид может чего-то добиться, известности или богатства, а вот Проигратель никогда ничего… Но самое жуткое и страшное – это, что инвалид ты с раннего детства, с рождения, и порой женщины нарочно рожают инвалидов, чтобы получить от этого какие-то жизненные блага. А вот Проигратель появляется на свет обычным, нормальным ребенком. И лишь несколько лет спустя он начинает понимать, что оказался не таким, как все. Причем он понимает это первым, а семья, близкие, друзья, коллеги по работе или учебе уверены, что дело в лени, небрежности, безответственности…

   - Я – Проигратель.

   Вот уже несколько лет это слово не вызывает у него отторжения. Он принял его, смирился, научился с этим жить…

   А вот парень, который весь сжался от этих слов, кажется, не смирился.

   - Уходи, - он сел, положил ружье на колени. – Сам уходи. Не связывайся со мной, если хочешь жить…

   Парень вдруг рассмеялся. Коротко, нервно, дергая головой.

   - С ума сойти, - прохрипел он, отхохотавшись. – После всего – и так вляпаться… Нет, это невозможно!

   - Уходи, - повторил Проигратель. – Быстро. Пока не пришли остальные.

   - А ты…

   - Я? Что? Все, как всегда…

   Выговор. Штраф. Месяц или два жесткой экономии, когда придется буквально с кровью отрывать каждую кредитку. Лихорадочные поиски подработки, попытки занять денег «до получки». Безрезультатно. Как всегда. Он привык. Он – Проигратель.

   Но это не значит, что и другие должны проигрывать!

   - Уходи.

   - Ты мне…

   - Нет.

   Он смотрел в другую сторону. На экраны камер слежения. Все тихо. Все, как всегда.

   - Они за тобой охотятся.

   - Да. Я…

   - Ты покойник. Если тебя найдут у меня…

   Найдут обязательно. Остались считанные минуты. Вот-вот одна из камер слежения зафиксирует движение крупного объекта.

   - Не найдут, - парень невольно выпрямился, - если ты мне поможешь.

   - Я же сказал – нет! – он не сводил глаз с экранов. – И оставим этот разговор.

   - Я прошу. Я так устал…

   «Если бы ты знал, как устал я!» - вслух же он сказал совсем другое:

   - Сейчас дождь. Он смоет твои следы. Если ты уйдешь прямо сейчас, у тебя есть шанс пересечь Периметр. Только сделай это не возле моего поста, а отойди хотя бы шагов на двадцать…

   - Почему?

   «Потому, что иначе мне придется открыть огонь на поражение, а я очень плохо стреляю. Потому, что иначе мне непременно станут задавать вопросы, почему я ничего не предпринял, когда увидел беглеца. Потому, что камеры зафиксируют момент перехода, и у меня опять будут неприятности. Я потеряю еще и эту работу и тогда…»

   - Не спрашивай ни о чем. Просто сделай так, как я говорю!

   - Откуда ты знаешь, что так правильно? – то ли от отчаяния, то ли еще по какой-то причине внезапно осмелел парень. – Ты же Проигратель, я правильно понял? А это значит…

   Да, это значило, что к его словам ни в коем случае нельзя прислушиваться. Говорят: «Выслушай женщину и сделай наоборот!» А тут можно было сказать: «Выслушай совет Проигрателя – и рой себе могилу!»

   - Я говорю то, что думаю. Твое дело – поступать так или иначе. Но уходи.

   - Не уйду, - уперся парень. – Раз ты говоришь, чтобы я ушел, значит, я должен остаться…

   - И погибнуть.

   Тот только криво усмехнулся.

   Он устало откинулся на спинку вращающегося стула, держа ружье на коленях дулом в сторону пульта. Как же он устал! Видит… кто там есть, наверху? Бог, Мироздание, Судьба? Не важно. Он устал. Спорить, сопротивляться, что-то доказывать, куда-то спешить.

   - Чего тебе от меня надо?

   - Помощи. Я… мне действительно больше не к кому обратиться. Я не хочу умирать. А меня убьют…

   - Тебя все равно убьют. Сейчас дождь, гроза, - еще два экрана ослепли от вспышек молний, и это было плохо. – Но дождь рано или поздно стихнет, и тогда охотники опять пойдут по твоему следу. И найдут тебя здесь. У меня.

   - Не найдут, - помотал головой парень. – Если ты мне поможешь уйти за Периметр.

   - Заладил. Ты сошел с ума, – он затряс головой, не в силах поверить в то, что ему не померещились сказанные слова. – Это самоубийство!

   По крайней мере, так им твердили на лекциях.

   - Лучше смерть там, чем жизнь здесь, - устало, но горячо воскликнул парень. Видно, эти слова он повторял так часто, что они уже стали частью его самого.

   - Любая жизнь лучше, чем смерть.

   - И это говорит Проигратель?

   - Не твое дело.

   - А может, как раз мое? – парень неуловимо подался вперед. – Скажи, ты никогда не хотел ничего изменить? Тебе не надоела твоя жизнь?

   Надоела. Нет слов, до чего порой ему хотелось перестать быть. Перестать быть тем, что он есть. Проснуться однажды с другим именем, другой биографией, в другом мире… на другой планете, если на то пошло… Раньше он мечтал об этом, засыпая, чуть ли не каждую ночь. С течением времени мечты утратили яркость, стали приходить все реже. Лишь иногда во сне он видел другой мир. Но забывал сны буквально через несколько минут после пробуждения. В памяти оставались только тени, смутные обрывки и воспоминание о том, что было.

   - Нет. Это моя жизнь. И она мне нравится потому, что я на своем месте.

   Глупо и наивно, но это так. Ему понадобилось несколько лет, прошедших после развода с женой, чтобы понять эту истину. Горькую, но где и когда вы видели сладкую истину?

   - А вот мне не нравится моя жизнь! – прошептал парень. – И я не один такой.

   Он кивнул.

   - Ты обречен.

   - Нет, если ты мне поможешь, - убежденно сказал парень и неожиданно добавил: - Меня зовут Дан. А тебя?

   Он помотал головой. Только этого не хватает.

   - Это не важно. Я – Проигратель, и это все, что тебе нужно знать обо мне.

   - Боишься. Понимаю, - парень снова сжался в комок, по его телу прошла дрожь. – Я и сам раньше боялся.

   - А теперь?

   - Теперь не хочу. Помоги мне.

   Вот ведь упрямый! Но что-то делать надо. Он опять посмотрел на экраны. Три еще темнели «слепыми пятнами», но два других уже снова заработали. Так, а какие фрагменты его участка Периметра они не отражают? Он довольно уже насмотрелся на эти экраны и сейчас без труда заметил, что все они расположены довольно далеко. Пока доберешься, не только промокнешь, но и будешь раза три-четыре замечен, ведь на границе участков они всегда перекрывают друг друга специально на тот случай, если какая-то камера выйдет из строя. Правда, дождь снаружи льет, как из ведра, да еще и ночь… небольшой шанс есть, если не терять времени.

   Яркая вспышка молнии и раскат грома раздались практически одновременно, и тут же погасли практически все экраны. Комната погрузилась в сумерки.

   - Вот сволочь! – выругался он и тут же вскинул ружье, целясь в парня: - Сидеть!

   Тот тихо рыкнул, но с места не сдвинулся. И хорошо – на таком расстоянии он бы не промахнулся даже в темноте. Нет, не убил бы, но ранил так тяжело, что потом пришлось бы добивать в упор.

   Прошло не меньше десяти секунд прежде, чем, шипя и мигая, загорелись лампы аварийного освещения. Но за эти секунды он успел принять решение:

   - Как там тебя? Эй?

   - Дан, - донеслось из угла.

   - Пошли.

   - Куда? – парень шевельнулся, втискиваясь подальше в угол между тумбочкой и сейфом.

   - Туда, - Проигратель встал, дернул дулом ружья, указывая направление. – На выход. Быстро!

   - В расход хочешь пустить? – внезапно разозлился Дан. - Благодарность заслужить? А чего не здесь? Боишься попортить ценное оборудование?

   - Да чтоб тебя в… и на… и через…! – выдал он. – Хочешь – сиди тут, жди, пока за тобой придут. Тебе повезло. Мой участок обесточен. Понятно? Из-за этой грёбаной молнии… Кто-то там наверху явно на твоей стороне!

   - Ну? – парень бледной тенью выдвинулся вперед. – Не врешь?

   - Сам смотри! Отсюда до Периметра метров сто по прямой. Десять-пятнадцать секунд – и ты вне пределов досягаемости… Да беги же, идиот, если хочешь жить! – разозлился он окончательно, дергая стволом. – Сейчас аварийка приедет, восстанавливать порванную сеть. Тебя тут не должно быть! Они уже едут, мать твою!

   Дан на четвереньках с опаской выбрался из угла, приподнялся, бросив взгляд на ряды темных экранов. Лицо его дрогнуло, когда на одном из немногих оставшихся он увидел двойное движущееся пятно. Фары машины аварийной службы. Быстро сработали!

   - Беги, - Проигратель мотнул головой, палец сам дрогнул на спусковом крючке, и выстрел оставил черное обугленное пятно на стене над самой дверью. Пахнуло паленым пластиком.

   - Убедил, - Дан быстро переместился в сторону двери. – А ты меня того… в спину не шмальнешь?

   - Будешь и дальше тут торчать – точно шмальну, - пообещал он. – И тогда умирать ты будешь очень долго.

   - Ладно, - парень толкнул дверь, встал на пороге, раскорячившись белой голой тенью на фоне темной стены дождя. – Тряпки никакой нет, прикрыться?

   Он взглядом указал на коврик, о который вытирали ноги. Совсем недавно это была его старая футболка. Дан нырнул в эту тряпку, буркнул что-то неразборчиво и головой вперед, как с обрыва в омут, бросился под дождь.

   Проигратель кинулся следом. Совсем близко – уже не надо было очков ночного видения, чтобы рассмотреть – была машина аварийки. Беглец, пригнув голову, мчался в сторону Периметра, спотыкаясь и поскальзываясь на мокрой траве. Выждав несколько секунд, он вскинул ружье, прицелился, нажал на спусковой крючок раз, другой, третий.

   Со стороны аварийки тоже зашипели выстрелы. Беглец запетлял. Ему оставалось всего ничего, когда он внезапно взмахнул руками и упал. Упал уже на границе.

   Проигратель оцепенел, вцепился в ружье, таращась на то место, где упал человек, и лишь краем уха слыша топот шагов и голоса бегущих со стороны затормозившей «аварийки» людей. На двоих были шлемы военного образца, со встроенными приборами ночного видения, комплект для спецназа и винтовки на порядок мощнее той, которую ему выдали, как охраннику. Охотники, мать их так. Значит, не повезло тебе, парень. В двух шагах от свободы, как ты и хотел – лучше умереть…

   Охотники подбежали к телу, склонились над ним, и он похолодел, попятился обратно в комнатку. «Только бы насмерть!» - мелькнула мысль.

   Нет.

   В какой-то прострации, отстраненно он наблюдал за тем, как охотники подняли жертву за локти и поволокли к аварийке. Один на ходу что-то быстро заговорил в рацию. Дождь создавал помехи, охотник злился, кричал, матерясь через слово:

   - Машину… в… да чтоб вас… В квадрат шест…нет, не шестой… Идиоты!..

   Он, казалось, видел, как за пойманным тянулся по траве кровавый след, быстро смываемый водой.

   …А потом стоял в кабинете перед столом начальника отдела. Командир спецподразделения «охотников», двое охранников и старший смены находились тут же, окружая его со всех сторон.

   - Я сам не понимаю, как это произошло, - второй или третий раз повторил он. – И мне нечего вам рассказать.

   - Так-таки и нечего? – прищурился начальник отдела.

   - Я все сказал.

   - Нет, не все, - вступил командир «охотников». – Ответьте, кем вам приходится арестованный?

   - Никем. Я не знаю его. Никогда не видел. И не понимаю, к чему все это?

   - Сейчас поймете, - «охотник», судя по нашивкам, никак не ниже майора, утопил кнопку вызова в рации.

   Через пару минут в боковые двери вошли два «охотника», тащившие под руки скованного наручниками Дана. Левая нога у него была залита липким быстро твердеющим пластырем, из-за которого колено не гнулось. Точно также пластырь опутывал его плечо, спускаясь двумя белыми «языками» на грудь и спину. Парень был бледен до синевы, еле держался на ногах и, судя по всему, еще и был избит после того, как получил медицинскую помощь. Забавный факт – раненого при попытке к бегству не добили, а собираются лечить. Ради чего? Чтобы после выздоровления снова устроить охоту на слишком уж живучую «дичь»? Или теперь его ждет показательная казнь пострашнее?

   - Ты, - майор встал и за волосы поднял опущенную голову парня. – Узнаешь этого типа?

   Дан поднял на стоявшего напротив Проигрателя мутный от усталости и тоски взгляд. На дне его светлых, сейчас кажущихся почти белыми глаз что-то шевельнулось, и Проигратель вдруг ясно, как в волшебной трубе, увидел свое будущее – как уже он висит на руках охранников, избитый, искалеченный, ожидающий конца. Может быть, их даже вместе отправят на ту самую показательную казнь, которую будут транслировать в самое рейтинговое время по всем каналам, и дикторы станут захлебываться от словесного поноса, пытаясь перещеголять один другого в славословии. Смотрите все, что бывает с теми, кто преступает наши законы!

   - Нет, - шевельнулись разбитые губы.

   - Принимается. Но хотя бы скажи, как его имя?

   Дан сделал попытку усмехнуться – вернее, изогнул губы в подобие улыбки:

   - Не знаю.

   - Врешь, - майор коротко ударил его по губам. – Вы знакомы!

   - Вы знакомы? – эхом повторил его вопрос начальник отдела охраны Периметра, обращаясь уже к своему подчиненному.

   - Нет, - ответил Проигратель. – Он говорит правду. Мы никогда и нигде не встречались… то есть, я не знал о его существовании, пока не увидел, как он…э-э…бежит.

   - Тогда почему, - развернулся к нему майор, - на нем была какая-то тряпка? Откуда он взял одежду, как не у вас?

   - Хотите сказать, что я поделился с…этим, - Проигратель скосил глаза на арестованного, - одеждой?

   - Да.

   - Э-э… могу я взглянуть на это… эту вещь?

   Последовал короткий приказ, после чего мокрая, ставшая еще грязнее и рванее футболка была предъявлена для опознания.

   - Похожая тряпка лежала у нас на пороге, - припомнил он, стараясь говорить как можно небрежнее. – Мы об нее вытирали ноги. Если это она, то он, - последовал кивок в сторону парня, - он, мог действительно воспользоваться тем, что я вышел проверить перегоревшие камеры и проник на пост. Но я вернулся раньше, чем он рассчитывал, поэтому этот…тип просто схватил первое, что подвернулось под руку, и удрал раньше, чем я вернулся.

   - И вы не заподозрили неладное? Не заметили, что на вверенном вам посту кто-то побывал?

   - Не успел. Услышал шум подъезжающей аварийки, вышел на порог и увидел… вон его, - последовал новый кивок в сторону парня. – Остальное вы знаете.

   - Тогда почему вы не стреляли, хотя по инструкции были обязаны открыть огонь на поражение?

   - Я стрелял, но промахнулся. Я очень плохо стреляю и поэтому никогда не участвовал в «охоте» даже в качестве загонщика… И дичью мне побывать тоже что-то не хочется, - негромко добавил он скорее для себя.

   Майор посмотрел на его начальника, и тот выразительно кивнул головой – мол, на сей раз сказана правда.

   - А знаете, я вам верю, - внезапно произнес его начальник. – Верю потому, что прекрасно его знаю – что это за человек, какой он работник, какие у него привычки и интересы. Охрана Периметра – дело ответственное, важное и крайне опасное, - продолжал он явно для «охотников» и их командира. – Случайных людей тут быть не должно – только те, кто проверен, на кого я могу положиться в трудную минуту. Конечно, у всех бывают промахи, недочеты… человеческий фактор в виде семейных неурядиц тоже никто не отменял, но…даже если принимать все это во внимание, то… сами понимаете, я за своих людей отвечаю!

   - Вот как? – откликнулся командир «охотников». – И вы готовы поручиться за вашего… ценного сотрудника?

   - Да.

   Несколько секунд два начальника – гражданский и военный – сверлили друг друга глазами, потом майор быстро, приняв какое-то решение, отвел взгляд.

   - Хорошо, - проворчал он. – Но только под вашу ответственность. И, - шагнув к дверям, он внезапно посмотрел на Проигрателя: - Мы будем следить за тобой, Станд.

   Проигратель подавился вздохом. Что ж, этого следовало ожидать. Можно считать, дешево отделался.

   Наконец, военные убрались. Утащили с собой Дана, который так больше и не посмотрел на Проигрателя. А ты как хотел, парень? Тебя же предупреждали – свяжешься с Проигрателем, пропадешь! Ему-то все равно. Он привык. А вот люди путаются, ошибаются… и обвиняют именно его в своих ошибках.

   Жестом отослав остальных подчиненных, начальник отдела кивнул на стул для посетителей:

   - А вы задержитесь. Нам с вами надо кое о чем поговорить.

   Нет, не дешево он отделался. И это только начало. Самое главное впереди.

   - Вы что думали? Что за помощь и укрывательство государственного преступника вас по головке погладят и премию выпишут?

   - Но он же…

   - Мне плевать, кто он и что он, - повысил голос начальник. – Важно, что заметил и понял я. И я не лгал, когда говорил, что обязан знать своих подчиненных – кто на что способен, кто инициативный работник, а кто – балласт…

   Это было обычное вступление, которое можно было не слушать. Практически каждый квартал на собрании начальник, выступая, зачитывал один и тот же доклад, лишь в конце меняя некоторые детали – когда доходил до реальных расходов, премий, распределения отпусков. Но первую часть он явно выучил настолько дословно, что вот и сейчас машинально скатился на этот тон.

   - И в то время как вся страна в едином порыве спешит строить, развиваться, работать и улучшать свою жизнь, - продолжал тот, - в нашей среде нет места тем, кто тормозит поступательное движение прогресса. Кто вставляет палки в колеса и мешает исполнению законов. И мне больно слышать… э-э…- он сбился с пафосного слога и замялся, теребя авторучку, - больно знать, что и среди нас тоже есть… Я, конечно, чисто по-человечески могу понять… Так сказать, человеческий фактор нельзя отменить и сбросить со счетов. Мы все делаем для блага человека, но мы же и стараемся получить от этого конкретного человека отдачу соразмерную вложенным затратам и приложенным усилиям. Люди должны…ну…чувствовать благодарность хотя бы за то, что мы тут на своем месте делаем важное, нужное, ответственное, хоть и мало заметное дело. Мы тут все и каждый где-то там – мы все на своем месте. И все делаем одно общее дело – строим, развиваемся, двигаемся вперед. А, в конечном счете, это ведет к процветанию нашей страны…

   Голос его замер на вопросительной ноте, и Проигратель кивнул:

   - Так точно. Я понимаю.

   - И я этому бесконечно рад. Вы понимаете. Вы ответственный работник… то есть… ну… в вашем случае это как бы не обсуждается, но… Это хорошо, что вы понимаете, что нам надо постоянно двигаться вперед. Прогресс нельзя остановить. Развитие страны должно идти темпами роста. И если рост остановится, нас всех ждет застой. Слава Мирозданию, застой мы уже один раз миновали и не имеем права останавливаться, иначе нас ждет повторение прошлого. А прошлое хорошо только для понимания настоящего. Возврата к прошлому нет. Вы это понимаете?

   Он кивнул, с тревожным интересом ожидая, до чего договорится его начальник.

   - Понимаете…- тот хмыкнул. – Значит, поймете и мое решение. Поймите, оно далось мне с большим трудом, но, учитывая, что наша страна должна двигаться вперед ускоренными темпами и нам ничто не должно мешать…

   Все. Дальше опять можно было не слушать. Он уже все понял и просто стоял и кивал, ожидая, когда же у начальника хватит ума прекратить этот балаган и сказать, наконец, то, о чем он сам догадался еще минуту назад.

   - Вы, несомненно, ценный работник, но в свете последних событий, - начальник кивнул на дверь, за которой несколько минут назад скрылись охотники со своей добычей, - вы должны понимать, что у нас нет другого выхода. Это еще мягкое решение. Учитывая ваше… э-э…положение и статус в обществе… Пишите, - он резким движением бросил на стол авторучку, которую все это время судорожно вертел в руках, полез в конвертер за бумагой. Лист, который он извлек оттуда, был серо-желтого цвета и на ощупь напоминал газету. Да, собственно, ничем иным он и не был – часть бумаги, на которой писались приказы, заявления и прочая канцелярщина, состояла из переработанных отходов. Время от времени в конвертер загружали макулатуру, исписанные бланки, черновики деловых писем и утратившие силу распечатки приказов. Там они наскоро перемалывались в серую однородную массу, из которой получалась новая бумага – для вторичного, а порой третичного и четвертичного использования. По интенсивности окраски наверняка можно было сказать, что вот этот лист как раз и создан из сырья, уже один раз переработанного и дважды побывавшего в конвертере. Символично. Кто он сам, как не отработанный материал?

   - Что писать?

   - По собственному желанию.

ГЛАВА 2

Проигратель жил в одиночном жилом модуле, который получил от государства, как любой гражданин, достигший восемнадцати лет. Модуль представлял собой квартирку с санузлом, кухонькой и единственной комнатой площадью восемнадцать метров – по метру на год жизни. Хочешь жилье попросторнее – пожалуйста! Для этого нужно либо создать семью – семейным полагался модуль в двадцать метров – либо обзавестись детьми – на каждого ребенка прибавляли по пять метров, либо долго и упорно трудись на одном и том же месте – за каждый год работы прибавлялось по одному метру.

   Когда-то он, закончив колледж, женился, но пять лет спустя жена ушла к другому. Ей было тесно в крошечной комнатушке, а он ни на одном месте не продержался больше года. То предприятие разорялось, то модернизировалось так, что в работниках его специальности переставали нуждаться, то просто выяснялось, что он не подходит для данной должности, и ему советовали уволиться по собственному желанию. Вдобавок, за все пять лет они так и не сумели зачать ребенка, и жена ушла к какому-то ответственному работнику, у которого был модуль аж в тридцать пять метров. И забеременела от него так быстро, что оставалось только удивляться.

   Переступив порог, он неловко покрутился, стаскивая плащ в тесной прихожей. Свет не включал, прошел в комнату наощупь. Он только что опять остался без работы, и если хочет протянуть как можно дольше, должен экономить на всем, включая еду. Так же наощупь нашел в холодильнике пару холодных котлет, хлеб и огурец. Сделал бутерброд, оставив одну котлету на утро. Похоже, на этот раз Проигратель проиграл окончательно. Помощь государственному преступнику – это серьезно. Просто чудо, что ему удалось отделаться всего-навсего увольнением. Но, учитывая, что за десять лет это уже двенадцатое место работы, которое ему пришлось бросить и уйти, это становится доброй традицией.

   По дороге с работы он еще жалел себя, но дома перестал. Привычка сделала свое дело. Он – Проигратель. Что из того, что он опять проиграл? Бывает. Не в первый раз. И не в последний.

   Из окна в комнату падало достаточно света, чтобы он мог добраться до стола и включить компьютер. Тот долго гудел, не желая загружаться, и он успел испытать короткий приступ паники – а что если именно сейчас старая техника решит сдать окончательно? Где в первом часу ночи искать мастера? И сколько это будет стоить? Не придется ли вообще выбрасывать машину и добывать деньги на новую? Ему уже трижды предлагали заменить компьютер, но он всякий раз отказывался.

   Обошлось. Программа, наконец, запустилась, и он осторожно вошел в систему. Сайты поиска работы обновлялись каждые сутки ровно в полночь, так что полчаса спустя был большой выбор вакансий. Плохо только, что для него, Проигрателя, почти ничего не подходило. Он уже несколько раз рассылал свои резюме, и в большинстве случаев работодателей отпугивало именно то, что он нигде не задерживался больше года. На последней работе он провел около шести месяцев.

   … так и есть. Потребовалось всего четверть часа, чтобы понять, что на этот раз выбора практически нет. Только если пойти в «менеджеры по уборке территории». Там имелось аж три вакансии, но все конторы располагались на другом конце города. А зарплата указывалась такая, что вся она, до последней единицы, уходила бы только на оплату модуля и дорогу туда и обратно.

   Ладно, переживем. Он свернул окошко сайта вакансий и принялся бездумно листать новостную ленту, почти не следя за мелькающими на экране картинками и надписями. По опыту он знал, что рано или поздно что-то подвернется. Истинному Проигрателю есть, на что рассчитывать.

   Да, он был истинным Проигрателем, одним из немногих оставшихся на планете, кто дожил до тридцатилетнего возраста. Люди частенько путали Проигрателей с обычными неудачниками, которым просто-напросто фатально не везет. Отличало их то, что истинные Проигратели рано или поздно проигрывали в борьбе за жизнь. Все они однажды становились жертвами несчастных случаев или первыми умирали в случае эпидемии. И, конечно, без них не обходилась ни одна катастрофа. Насколько он знал, никто из Проигрателей за всю историю этого явления, не дожил до пятидесяти лет. До рокового рубежа дотянули только трое. Из них двое погибли в самый день своего рождения, а еще один не дожил до него всего-навсего сутки, скончавшись на операционном столе, когда в больнице внезапно отключили электричество. Свет тогда в операционной погас так внезапно, что у молодого хирурга дрогнула рука, и скальпель рассек коронарную артерию пополам.

   Несколько раз он сам задавал себе вопрос – а зачем Мирозданию нужны такие, как он? Для чего на свет рождаются неудачники, которым не везет ни в любви, ни в карьере, ни в делах? Каков смысл в том, что ты постоянно проигрываешь? Кому это надо? Он читал статьи в научных журналах, изучал психологию – по книгам, разумеется, поскольку в институт не смог поступить даже с пятой попытки. Даже пытался вести переписку с некоторыми учеными людьми, но нигде не нашел ответа.

   Конечно, он не ощущал себя выброшенным из жизни. Порой на почтовый ящик ему приходили уведомления, рассылки и даже весьма выгодные предложения. Он несколько раз участвовал во всевозможных шоу, и его жене это поначалу нравилось. Стоило ему получить приглашение, как она кидалась обзванивать подруг и гордиться тем, что ее благоверный «выиграл главный приз».

   Первый проигрыш она восприняла на удивление легко – мол, для первого раза отличный результат. Тем более что вскоре последовало еще одно предложение, а за ним – третье, четвертое… Неладное она заподозрила после того, как он в пятый раз первым вылетел из группы, срезавшись на первом же вопросе. На вопрос: «Как же так? Почему именно тебе в кулинарном шоу достался самый сложный вопрос, про устройство андронного коллайдера?» - последовал его ответ: «Для того чтобы остальные получили легкие вопросы и могли пройти в финал!»

   … Да, почта! Как он мог забыть? Последний месяц никаких предложений не поступало, и почтовый ящик он почти не проверял. Наверняка, он забит спамом и рекламными рассылками «магазина на диване», которым пользовалась его жена. Жена не живет с ним уже больше трех лет, а рассылки все еще приходят: «Только до конца этого месяца! Скидки в десять процентов на все изделия из нубука и замши! Спешите приобрести!»

   Убежденный, что почтовый ящик опять забит спамом, он открыл его и вздрогнул, увидев там всего одно письмо.

   Логотип был ему не известен, и он вскрывал послание осторожно, словно обезвреживал бомбу с часовым механизмом. Уже так бывало – получишь неизвестно откуда письмо, захочешь прочесть – а оно заражает компьютер вирусом. Проигратель так часто попадался на эту удочку, что, если бы не крайние обстоятельства, ни за что не стал бы его читать, а сразу удалил. Но даже Мирозданию порой надоедает терзать одного и того же человека, и тогда оно переключается на других, а ее прежняя жертва получает шанс вздохнуть свободно и поверить, что черная полоса тоже иногда может заканчиваться.

   Он невольно зажмурился и открыл глаза, лишь выждав несколько секунд. Ни один вирус не распространяется мгновенно – удалив письмо в первые три секунды, пока не запустилась программа, есть шанс уменьшить риск заражения в разы. Палец уже коснулся клавиши «Удалить», когда он понял, что на экране не неровные ряды незнакомых символов, а вполне себе приемлемый текст.

   «Уважаемый гражданин! Негосударственная теле-аудио-компания «Космос» приглашает вас принять участие в новом шоу «Первый шаг». Ваши данные были получены случайным образом из общей государственной картотеки персональных данных всех совершеннолетних дееспособных граждан страны. Вас ждут приключения на лоне природы, проживание в тренировочном лагере, трехразовое питание за счет принимающей стороны, проезд до места проведения шоу за ваш счет, обратную доставку гарантируем, работа с опытными консультантами и инструкторами по выживанию, незабываемые впечатления и возможность проявить себя с неожиданной стороны. Более подробно условия прописаны в прилагаемом документе № 3. В случае принятия положительного решения заполните прилагаемые анкеты №№ 1 и 2 и отправьте их по обратному адресу до двенадцати часов 31 числа сего месяца. В случае отсутствия ответа с вашей стороны ваше приглашение будет отослано другому лицу. Ответы на все дополнительные вопросы можете получить по телефонам, указанным ниже. Или по адресу: улица Труда, дом 21, строение 14, подъезд 3, каб. 432, 433, 518 с 9 утра до 16 часов по местному времени».

   Прочитав сообщение дважды, он снова прикрыл глаза и медленно сосчитал до десяти, после чего открыл их снова. Экран все еще светился мигающим слабым светом, и текст никуда не делся.

   Да, такое уже иногда бывало. Два-три раза в год он получал подобные приглашения и перестал верить в то, что его данные были «отобраны случайным образом». Его приглашали нарочно, в обязательном порядке, просто потому, что зрителям было это нужно и интересно. Всегда приятно щекочет нервы мысль, что ты умнее, сильнее, опытнее и вообще намного лучше того неудачника, который где-то там, на голубом экране, пытается бороться за место под солнцем. Обывателю нравится думать: «А вот я на его месте ответил бы на этот вопрос!» Или: «А я смог бы вскарабкаться по этой лестнице. Там же ничего сложного! Эх, и почему не выбрали меня?» Мы все умны, удачливы, практичны, полны оптимизма и веры в собственные силы – когда наблюдаем за тем, как кто-то другой барахтается в грязи, пытаясь выбраться на твердую почву, или ломает голову, не видя выхода из тупика: «Да вон же он! У тебя за спиной! Да обернись ты, придурок! Неужели так трудно…» Людям нужны неудачники, те, кто никогда не доходит до финиша, кого упрямо не замечает фортуна, кто падает на полпути, измотанный и опустивший руки. Рядом с такими людьми они чувствуют себя умнее, сильнее, решительнее и могут вдоволь потешить свое самолюбие и расписаться в любви к ближнему, снисходительно цедя: «Ну, что ты переживаешь? Проигрывать надо уметь!» - уверенные в том, что уж кто-кто, а они не проиграют никогда.

   Да, господа, вы все – победители по жизни, потому что есть такие, как он.

   Проигратели.

   Приложение № 3 он читать не стал – распечатал текст только для того, чтобы поставить свою подпись, заранее согласный с каждым пунктом условия. А вот анкеты заполнял с таким тщанием, словно от этого зависела его жизнь. Несколько раз прерывался, чтобы покопаться в документах и выписать нужные цифры, пару раз проверил и перепроверил, исключая ошибки, и затормозил лишь однажды, на самом последнем пункте:

   «Дата заполнения анкеты».

   Одного взгляда на календарь было достаточно, чтобы он захотел завыть в голос. Да, так качественно проиграть в бесконечной борьбе мог только он. Тридцать первое число текущего месяца истекло два часа тому назад. И уже два часа, как анкета потеряла смысл.

   Несколько минут он сидел неподвижно, опустив руки и глядя на мигающий курсор. Дата заполнения анкеты. А потом решительно – он все равно проиграл, так что теперь стараться? – вбил в строку сегодняшнюю дату. И даже поставил время, ровно два часа пополуночи. Сохранил. Отправил.

   Все. Видит Мироздание, он сделал именно то, что от него ждали. И изменить уже ничего нельзя. Оставалось только одно – лечь спать.

   …Лианы хватали за руки, цеплялись за ноги и шею. Лианы были всюду – опутывали стволы деревьев, стелились по земле, свешивались с веток, переплетаясь друг с дружкой, словно ловчие сети. Одни просто болтались, как зеленые веревки с листьями, другие слабо шевелились, выискивая опору или добычу. Хищные лианы распускали ядовитые цветы, которые дурманящим запахом подманивали всех существ, имеющих обоняние, вплоть до мелких грызунов. А он продирался сквозь лес лиан, раздвигая их руками, топча и обрывая особенно надоедливые побеги.

   Дышать было трудно – джунгли исходили влагой и духотой, пропитанной смесью ароматов – от пряного запаха цветов и созревающих плодов до гнили разлагающейся плоти какого-то угодившего в цветок-ловушку зверя. Судя по задним лапам и хвосту, молодой неопытный хищник сунулся схватить грызуна, попавшегося хищной лиане, но, хотя сам он погиб, отравленный, переварить такую добычу плотоядное растение не могло, и туша осталась на поживу падальщикам.

   Он упрямо брел вперед. Пот заливал глаза, сердце дергалось и стучало где-то в ключицах, ноги подкашивались, а голова кружилась от усталости и передозировки адреналина. Но остановиться было нельзя. По пятам за ним шла смерть.

   Сколько себя помнил, во сне он постоянно от кого-то или чего-то убегал. Зимой или летом, в знакомом городе или на невиданной планете, днем и ночью. Чаще все же, как сейчас, летом на незнакомой планете. Он всегда убегал и всегда кто-то гнался, тяжело дыша в затылок. Жена после парочки таких кошмарных ночей начала поить его снотворным и глотала таблетки сама, чтобы спать как можно крепче и не слышать его криков и стонов. Она и о квартире побольше начала мечтать для того, чтобы в двух разных комнатах поставить две кровати и спать отдельно.

   Сейчас преследователь был так близко, что он слышал не только хриплое дыхание, но и чувствовал его запах. Запах зверя, почему-то смешанный с ароматом крепкого мужского дезодоранта. Запах был до того знаком – кто из людей еще пользуется этим парфюмом? – что хотелось обернуться, но мускулы шеи не слушались. Он мог двигаться и смотреть только вперед.

   Впереди стало чуть светлее. Это значило, что впереди обрыв. И что он либо упадет вниз, на камни, либо проснется от того, что на него сзади обрушится его враг, впиваясь зубами в шею. Знал это, но все равно прибавил ходу. Скорее бы все закончилось. Сколько можно его преследовать?

   Свет.

   Вылетев на открытое пространство, он зажмурился от неожиданности, закрывая лицо руками. Вот сейчас… сейчас…

   Он не упал. И, поскольку никто не собирался пока атаковать со спины, медленно отнял от лица ладони.

   Земля. Ровная каменистая земля, почти голая, если не считать нескольких невысоких кустиков и редких чахлых травинок. Шар перекати-поля спешит куда-то, подгоняемый ветром. Равнина тянется до горизонта, где можно сквозь дымку рассмотреть какие-то горы.

   Он сделал несколько шагов. Земля была теплая. Это ощущалось даже сквозь подошвы ботинок. Идти было приятно и намного легче, чем по джунглям, но он до того привык к бесконечным подвохам и препятствиям, что не спешил радоваться. Жизнь всегда так – порой она поманит обещанием грядущих благ, а стоит поверить в лучшее, как сразу получаешь болезненный щелчок по носу. И сейчас он мгновенно понял, что здесь он как на ладони. И некуда спрятаться от настигающего врага.

   А где он? Только что дышал в затылок – и вот никаких следов! Ведь давно мог напасть, пока его жертва стояла, не в силах сдвинуться с места. Куда он делся?

   Шея по-прежнему была как деревянная и поворачиваться пришлось всем корпусом. Рука скользнула вдоль туловища и зацепилась за что-то, висевшее на поясе. Машинально, всматриваясь в стену зеленых зарослей – настоящая стена, где роль цемента играли все те же лианы! – он коснулся этого предмета.

   Револьвер. То, чего у него никогда прежде не было. Во сне он всегда был безоружен перед лицом опасности. Что случилось сейчас? Почему пальцы сжимают гладкую рукоять, которая так и льнет к ладони, и которой тут не должно быть?

   Из-за зеленой стены донеслось хриплое дыхание. Хищник тоже устал и сейчас переводил дух перед решающим броском. Где он? Куда стрелять?

   Он был уверен, что выстрелит, уверен, что не промахнется. И когда лианы внезапно раздались в стороны, вскинул руку с револьвером…

   И прежде, чем перед его лицом распахнулась зубастая пасть, сообразил, что судьба все-таки под конец сыграла с ним злую шутку.

   Револьвер был полностью деревянным.

   Улица Труда оказалась длиннее, чем ему представлялось. Нужное здание располагалось в глубине, за домами из стекла и бетона, выкрашенными в приятные бежево-оливковые цвета. Первые этажи были заняты магазинами оргтехники, готового платья, салонами мебели и прочими товарами для дома. Он прошел в арку между салоном «Мокрое дело», где, судя по всему, продавали сантехнику, и небольшим заведеньицем «Хорошо сидим!» - где на вывеске, как в старые добрые, канувшие в историю времена над бочкой сидели рак и поросенок, обнимая одну кружку на двоих. Хотелось заглянуть хоть на обратном пути, но он понимал, что денег хватит только на то, чтобы постоять на пороге.

   Чтобы отыскать дом 21, строение № 14, ему пришлось дойти чуть ли не до улицы Тружеников, которая пересекалась с улицей Труда. Оно оказалось зажато между какими-то старыми, прошлого века, еще кирпичными постройками. Ту, что слева, явно недавно реставрировали, потому что кирпичи радовали глаз ярко-алой краской, а швы между ними были белыми, несмотря на городской смог. Да и окна тоже вставили только-только. Зато правое здание являло собой образец обшарпанности, и Проигратель невольно задержал на нем взгляд. Дальше по улице Тружеников шли тоже новые или хорошо отреставрированные старые дома, и только это торчало, как бельмо на глазу. «Улица Труда, № 21-14/А» значилось у него на вывеске. Значит, скоро его спишут в расход и снесут, дабы выстроить что-то еще. Может, расширить парковку, может, соорудить новый корпус… Дом напомнил Проигрателю его самого – такой же отщепенец, выродок, анахронизм. Единственный неуспешный человек в мире, где каждого ценят за то, что и сколько он заработал и как распорядился своим выигрышем, где прожитую жизнь оценивают в количестве купленных домов и квартир, в марках машин, в загородных домах и собственных виноградниках. И если ты не имеешь хотя бы старенькой машины, доставшейся тебе от родителей и пары лишних метров в жилом модуле, отремонтированных по высшему разряду, ты никто и ничто.

   На ресепшене его паспортную карточку долго изучали со всех сторон и разве что не просили предъявить отпечатки пальцев и биометрические показатели для сличения. Он терпеливо ждал, привыкнув к тому, что из сотни подозрительных личностей стражи порядка непременно прицепятся к нему, сто первому. Наконец, ему разрешили подняться на второй этаж, ибо искомая 432 комната почему-то находилась именно там, между 158 и 319.

   После тяжелого сна он никак не мог проснуться. Навязчивые мысли крутились в голове. Обычно взрослый мужчина не должен доверять снам, но он так привык к тому, что постоянно во сне убегает по джунглям незнакомой планеты, что сейчас не мог отделаться от мысли о том, что это что-то значит. Равнина… револьвер, которого раньше не было… и преследующий его зверь… До этого он не видел, кто гнался за ним по джунглям. Почему все изменилось? Только ли из-за получения очередного приглашения? Или из-за того, что он на сей раз фатально опоздал?

   Кабинет 432 был еще закрыт, хотя на табличке значилось, что рабочий день начался четверть часа назад. Пожав плечами, Проигратель устроился у окна, посматривая на заросший бурьяном и одичавшим кустарником внутренний дворик. Судя по ярким пятнам цветов, еще недавно за ним пытались ухаживать, высаживая многолетники. Они сейчас цвели, отчаянно пытаясь украсить собой серо-бурый городской пейзаж. Цветы казались таким же анахронизмом и лишней деталью, как и старый обшарпанный дом № 21-14/А.

   Цокот каблучков, эхом отразившийся от стен и потолка, заставил отвлечься от мыслей. Какая-то девушка в строгом костюме – темно-синяя юбка, синий приталенный пиджак, бежевая блузка и голубой платочек в нагрудном кармашке – держа под мышкой папку, подошла к соседней двери, 158, и принялась копаться в замке. Ключ застрял мгновенно, словно только того и ждал, и девушка неожиданно чертыхнулась: «Опять! Вот гадство…»

   - Разрешите? – он отлепился от подоконника.

   На него посмотрели едва ли не с ужасом, словно он был в черной маске и держал на вытянутых руках бомбу с часовым механизмом:

   - Вы кто? Откуда взялись? Что вам здесь надо?

   - Я пришел в 432 кабинет. Разрешите помочь? Они все равно задерживаются…

   Рука девушки соскользнула с ключа, оставшегося торчать в замке. Проигратель наклонился, изучая устройство замка.

   - Он часто заедает, - пожаловалась девушка. – Или просто меня не любит…

   Он усмехнулся, уловив свои, знакомые нотки в ее речах. Нет, вряд ли она из «таких» - ладно скроенная фигурка, аккуратный маникюр, сидящий, как влитой, явно не дешевый костюмчик, непыльная работа в конторе…Еще молода, симпатична, наверняка от ухажеров отбоя нет.

   Он шевельнул ключ, слегка надавил, попытался провернуть – и замок открылся неожиданно легко и быстро.

   - Ой, спасибо! – девушка прямо-таки расцвела, толкнула дверь и бочком протиснулась в кабинет. – Без вас я бы тут еще полчаса торчала, пока кто-то из наших не пришел. А у меня много работы. Надо столько документации оформить…

   Он посмотрел на табличку на двери: «Агентство по подбору кадров», часы работы и несколько фамилий. Девичья фамилия была только одна – Данаева.

   - Спасибо вам, - повторила девушка. – А вы к кому?

   - Мне в 432 кабинет. Я хотел узнать…

   - Ой, - ее ровные бровки взлетели вверх, - а их сегодня никого не будет…

   - Что? – он схватился за косяк двери.

   - Ну, кажется, они на студию поехали на какой-то кастинг… А вам кто нужен и по какому вопросу? Просто…

   Он попятился, мотая головой. Такой подлости от судьбы он не ожидал. Значит, он действительно опоздал.

   - И давно? Давно они уехали?

   - Еще в восемь утра, чтобы успеть до пробок, - девушка посмотрела на висевшие на стене часы. – Я вчера слышала, как они автобус заказывали на это время.

   Целый час. А он к тому же еще и опоздал почти на четверть часа из-за этих самых пробок, почему-то решив, что у него весь день впереди.

   - А вам, - видимо, было что-то такое у него на лице, потому что девушка внезапно шагнула к нему, пытаясь поймать его взгляд, - было что-то нужно?

   - Не нужно, - кивнул он. – Теперь уже ничего не нужно.

   Итак, еще одна неудача. Фатальная, привычная. Ничего нового – он опять сошел с дистанции, только на сей раз для разнообразия даже до того, как пришел на кастинг.

   - До свидания. И всего хорошего.

   Кивнув на прощание и выдавив улыбку, направился прочь.

   По лестнице он спустился спокойно, но уже когда подходил к ресепшену, за спиной послышался дробный перестук каблучков:

   - Подождите!

   Обернулся:

   - Вы мне?

   Давешняя девушка подлетела, едва не спотыкаясь, запыхавшись и забывшись, схватила его за локоть, но тут же отдернула руку:

   - Извините, я, - покраснела вся, так, как краснеют только в кино или в книгах, где фантазия автора не имеет границ. Он никогда не видел, чтобы румянец разливался по щекам, скулам, шее так быстро. Даже успел испугаться, не случилось бы с девушкой беды. Он же не сможет…

   - Извините, но… как вас зовут?

   - А вам зачем?

   - Ну, - она побагровела еще больше, хотя больше, кажется, некуда, - я подумала… вдруг для вас это важно… Ведь они, - мотнула головой назад, на лестницу, - вернутся рано или поздно, и я бы тогда передала, что вы заходили! Понимаете? Вдруг… ну…понимаете?

   - Понимаю, - кивнул он. – Моя фамилия Станд. Рий Станд. Запомните?

   - «Рий» - это сокращенно от… э-э…?

   Некоторое время в моде были всевозможные сокращения. Имена обрезали до одного слога и даже порой до одной буквы: «А Варовски», «Ге Агеенко», «Жо Унсет»…

   - Нет. Рий. Просто Рий.

   - А я…- она прикусила губу, - Булло. Алла Булло. Можно просто – Ла. Стажер. Я тут на практике… Мне предложили эту работу потому, что… ну, я искала… мне надо успеть наработать хоть какой-то стаж, чтобы после окончания учебы легче было найти… ну, вы понимаете?

   Он кивнул, сам не понимая, почему стоит и слушает эту девушку. Ему надо уходить. Он опоздал, и нет времени стоять тут и ждать у моря погоды. Просто надо стиснуть зубы и идти дальше.

   - А в-вы…э-э…ну…

   - Я надеялся принять участие в шоу, - сообщил он почему-то. – Мне прислали приглашение, но из-за… в общем, я в тот день работал и не успел вовремя отослать анкету. Живу я один, и некому было проверить почту и предупредить. Хотел вот зайти и сказать…

   - Я могу сказать! – воскликнула Алла Булло так пылко, что он улыбнулся. – Если у вас были форс-мажорные обстоятельства…

   - Девушка, не стоит переживать. Все случилось так, как и должно было случиться.

   - Но неужели вы просто так сдадитесь? Неужели не попробуете бороться? Это же так просто – только попробовать!

   - Консультант Булло, - он прочел ее должность на бейджике, - я уже пробовал. Несколько раз. Результат всегда один и тот же. Я в проигрыше. Прощайте! Спасибо за попытку помочь, но…Вам надо работать.

   Кивнув, он миновал вахтера, задержавшись только затем, чтобы получить отметку: «Ушел», - и уже когда толкнул вращающуюся дверь, услышал срывающийся на истерику голос:

   - А я все равно скажу, что вы приходили! Рий Станд! Я вас запомнила!

   - Звучит угрожающе, - пробормотал он, переступая порог.

   Но день все равно пропал. А он оказался в двух шагах от центра города, куда выбирался в лучшем случае раз в полгода, да и то по приглашению. В обычное время не хватало либо времени, либо средств.

   …Да, тут многое изменилось. Он дошел до конца улицы Тружеников, решив не возвращаться на улицу Труда, и вышел на Солнечный Бульвар. Сначала даже не понял, куда попал, пока по табличке на стене дома не прочел название. Долго стоял, качая головой. Бульвара, который и дал название улице, и который он помнил с детства, больше не было. Сначала это действительно был бульвар, но лет двадцать назад его превратили в сквер, мимо которого мчались электро-, энерго- и старинные, еще на бензине работающие, автомобили.

   Теперь деревья исчезли. Остались только кусты, подстриженные ровно наполовину. Пропали и скамейки, не говоря уж о том, что газон срезали до узкой полоски чахлой травы в пару метров шириной. Без деревьев тут стало как-то голо и пусто.

   Что ж, этого следовало ожидать. Прогресс планомерно вел наступление на его привычный мир, заставляя отступать по всем фронтам. И рано или поздно настанет час, когда ему – и таким, как он – вовсе не останется места.

   Он пошел по бывшему Солнечному Бульвару, раздумывая, как скоро отцам города придет в голову мысль о том, что бульвар без бульвара не существует, и надо как-то переименовать улицу. Скажем, в Проспект Победителей.

   ...А может, это даже хорошо, что вырубили деревья! Какой в них смысл? Вот сколько машин! И в каждой – люди. Людям надо куда-то ехать. Они спешат. У них дела, которые они обязаны сделать как можно быстрее. У них обязательства, обстоятельства, встречи, которые нельзя отменить. Это он может себе позволить идти по улице, размахивая руками в такт шагам и рассматривая витрины. Вон виднеется эмблема входа в подземку. Свернуть или пройти дальше? Визг тормозов он просто не услышал и не отнес к себе до тех пор, пока не хлопнула дверца:

   - Скорее! Садитесь!

   Остановился.

   - Это вы мне?

   - Да, - перегнувшись вперед, водитель торопливо распахнул дверцу. – Садитесь!

   - Но я не понимаю, - он обернулся по сторонам. Жизнь вокруг текла своим чередом. Никто даже не посмотрел в его сторону.

   - Да садитесь же! – рявкнули на него. – Нет времени! Поговорить можно и по дороге!

   - По дороге куда?

   - Я все объясню. Да садитесь же, Станд, если это действительно вы!

   И сказано это было таким тоном, что он поверил. Быстро шагнул, распахивая дверцу, уместился на переднее сидение и не успел захлопнуть дверцу, как машина рванула с места. Хороший «Ягуар», легкий и уверенный на ходу.

   - Пристегнитесь, - водитель быстро перестроился в крайний левый ряд, собираясь свернуть с бульвара. – Мало ли, что…

   Он кивнул, послушно, хотя и с осторожностью выполняя требование.

   И понял, что попал, когда за спиной послышался шорох, и нечто твердое, холодное – да почему «нечто», что он не догадался, что это дуло пистолета? – уперлось в затылок:

   - Не дергаться.

   Так. Спокойно. Только этого ему и не хватало. Хотя, учитывая…

   - Это похищение, - констатировал он. – Понимаю.

   - Молчать, - посоветовали за спиной. Зеркало заднего вида было повернуто так, что пассажира, державшего его на мушке, он не видел.

   - А смысл? Вы же собираетесь меня пристрелить, так не все ли равно, за что? За длинный язык, отказ сотрудничать или за то, что не справился с вашим поручением?

   - Он точно тот, кто нам нужен, Гор? – спросили сзади.

   - Без имен! – прошипел водитель, проходя поворот.

   - Значит, пристрелите, - спокойно констатировал Проигратель, посматривая на проносящиеся мимо дома. – И не делаете этого только потому, что боитесь запачкать кровью салон.

   - Слышь, а он неплохо держится! – восхитился тип, державший его на мушке.

   - Конечно, а что еще остается? – он устроился поудобнее. – Я же Проигратель. Это входит в профессиональный риск… Ребята, вы не знаете, с кем связались.

   - Знаем.

   Водитель резко притормозил на переходе. Так резко, что пассажиров невольно качнуло вперед.

   - Ты, - прошипели сзади. – Осторожнее! Еще бы немного и…

   - И моя кровь запачкала бы не только салон, но и лобовое стекло, - любезно сообщил Проигратель. – Почему не выстрелили?

   - «Почему», «почему»? – проворчали сзади. – Так не терпится умереть?

   - С моим везением я вообще удивляюсь, почему до сих пор жив!

   На светофоре красный свет сменился зеленым, машина рванула с места.

   - У меня пистолет на предохранителе, - помолчав, сообщили сзади.

   Проигратель рассмеялся.

   - Я не верю! – воскликнул он. – Так не бывает! Так не должно быть! Вы меня… не убьете?

   Водитель, одной рукой крутя баранку, другой сделал неуловимо быстрое движение, и Проигратель увидел дуло второго пистолета, смотрящее ему в лоб.

   - Будешь болтать – пристрелю, - спокойно констатировал он. Возражать не хотелось.

   Он кивнул, замолчал, уставившись на летящую под колеса дорогу.

   Машина шла по центру города, пересекая его напрямик, хотя водитель и старался двигаться не по главным проспектам, а проскакивать боковыми улочками и объездными путями, иногда пользуясь совсем уж унылыми закоулками с односторонним движением. Лишь раз или два они выскочили на площадь, да и то просто потому, что объездная трасса была перекрыта на ремонт. Водитель еле слышно матюкнулся, ударив по тормозам и разворачиваясь буквально в метре от заграждения.

   - Теряем время, - негромко бросили с заднего сидения.

   - Сам знаю, - отозвался водитель.

   Проигратель сидел, откинувшись на спинку и расслабившись. Не то, чтобы верил в свою возможность уцелеть при аварии – как раз высокая вероятность пострадать и выработала в нем осторожность. И потом, в случае чего можно утешать себя тем, что сделал все, что мог, а не покорно ждал смерти. Он улыбнулся этой странной мысли – неудачник, который ни разу ни в чем не выигрывал, опять собирается спорить с судьбой!

   Но потом они выехали на окраину, и стало немного не до смеха.

   В последние годы окраины застраивались так интенсивно, что среди местных жителей даже поднялась волна протеста – мол, не желаем обитать в небоскребах со всеми удобствами, лифтом, мусоропроводом и супермаркетом в самом подъезде, а хотим и дальше прозябать в своих одно- и двухэтажных коттеджах и старых домах барачного типа. Только оставьте нам наши уютные дворики, нашу зелень у самого окна и наши палисадники. Мы согласны даже, как в прошлом веке, ходить за водой к колонке и по старинке расчищать снег лопатой от двери до калитки, только не трогайте нас. Активисты создали целое движение «Спасем старину!» и приставали к прохожим на улицах с просьбой подписать правительству петицию. Ходили они и по домам, особенно активно стучась в двери тех, кто обитает в стандартных жилых модулях на одного человека: «Разве вам не хотелось бы утром выйти на зеленую лужайку перед домом и пройтись по траве босиком, не рискуя наступить на стекло или гвоздь?»

   Заходили они и к Проигрателю – две девушки в народных костюмах. Одна, светленькая, ему понравилась, и он спокойно подписал петицию. «Благодаря вам и вашей активной гражданской позиции мы обязательно выиграем!» - сказали ему, а Проигратель покачал головой. Еще никогда акция, которую он когда-либо поддерживал, не увенчалась успехом. Конечно, существовал шанс, но заметив на углу какой-то улочки развалины нескольких домов и разъезжающий по куче щебня бульдозер, он понял, что его предчувствие опять оправдалось.

   Они миновали еще одну стройку и только-только законченные два дома – небоскребы этажей под двадцать пять, с двумя супермаркетами и проектируемой автостоянкой. Здесь была конечная остановка общественного транспорта, дальше шли чистенькие маленькие домики, взиравшие на двух гигантов с обреченным восхищением пигмеев, которых вот-вот раздавит великан. Здесь за заборчиками цвела калина, наливались соком плоды на деревьях, и оставалось только гадать, сколько еще урожаев успеют собрать с этих яблонь или груш прежде, чем сады вырубят под застройку.

   - Куда дальше? – поинтересовался он, когда последние домики остались позади, и дорога устремилась в поля.

   - Сидите смирно.

   Он кивнул, стараясь держать себя в руках, но уже начал нервничать.

   - Надеюсь, обратно меня доставят? Хотя бы до конечной остановки?

   - Доставят, - кивнул водитель. – Как вести себя будешь.

   - Не хами товарищу, - тут же откликнулись сзади. – Он пока не доставил нам никаких хлопот.

   Проигратель мысленно сделал зарубку в памяти, но вслух ничего не сказал.

   За полями, которые, судя по всему, были засажены какими-то овощными культурами, была река. Проскочив через мост, машина свернула с федеральной трассы на проселочную, хотя и укатанную и твердую дорогу. «Коттеджный поселок «Новая Жизнь» - прочитал он на указателе.

   Поселок скрывался в роще, на въезде в которую стоял шлагбаум и будка охранника, выкрашенная в маскировочный цвет. Несмотря на то, что машину тут наверняка хорошо знали, пришлось притормозить и подвергнуться процедуре проверки. Проигратель даже порадовался тому, что на всякий случай прихватил удостоверение личности – охранник так долго и вдумчиво считывал с него биометрические показания, словно в области был введен план «Перехват», а у него фамилия случайно совпадала с фамилией преступника.

   - Можете проезжать, - наконец, сказал он, возвращая документы, и неожиданно добавил: - Обычная предосторожность.

   - Это из-за меня, - констатировал Проигратель, когда машина снова тронулась с места. – Будь вы одни, он даже головы от кроссворда не отнял.

   - Не ваше дело.

   Он снова кивнул и замолчал.

   Поселок, видимо, застраивался без особой планировки – просто в роще нашли несколько полян, где деревья росли пореже, чтоб не возиться с выкорчевыванием пеньков, там и понастроили домов. Одни стояли так близко друг к другу, как позволяли правила приличия и застройки, другие отстояли от соседей на значительное расстояние. Дорога виляла так, что пришлось совсем сбавить скорость. Проигратель не возражал. Он изо всех сил старался наслаждаться ролью пассажира.

   Наконец, остановились возле забора, огораживающего участок леса. Витая ограда сама по себе стоила немалых денег. А уж автоматическая система на фотоэлементах и вовсе заставила разинуть от изумления рот.

   - Дальше пешком, - ему велели выбраться из машины. – Она не любит технику.

   «Она»? Запомним.

   От калитки шла посыпанная галькой дорожка, с двух сторон обсаженная садовыми цветами. Гвоздики, пионы, гортензии, ирисы – вперемешку. Остальная часть участка сохраняла девственный вид – разве что тут было поменьше обычного лесного мусора и траву явно высевали нарочно.

   Проигрателя пропустили вперед и явно не случайно – кое-кто, сидевший на заднем сидении, почему-то очень не хотел, чтобы гость видел его лицо. Несколько раз тому хотелось как бы случайно обернуться на ходу, но что-то удерживало от такого поступка. То ли честное слово, то ли пистолет, мягко, но навязчиво упиравшийся в спину между лопаток.

   Дом был выкрашен в тот ядовитый оттенок розового, который почему-то нравится всем женщинам. Его супруга, например, купила сумочку такого вот пронзительного цвета и оббегала полгорода в поисках помады, лака для ногтей и туфлей ей в тон. После чего комплект был убран в шкаф и время от времени извлекался со словами: «Некуда носить!» Если не считать цвета, дом был как дом.

   Дверь тоже была на фотоэлементах и бесшумно отворилась, когда все трое поднялись на крыльцо.

   - Входите, - послышался женский голос. – Вы двое. Ты – останься!

   За спиной послышалось недовольное ворчание, похожее на голос раздраженного пса.

   Сделав шаг, Проигратель не выдержал, обернулся – и встретился взглядом с водителем. Загадочного третьего от него уже отгораживала дверь.

   - Наверх, - спокойно сказал водитель и махнул стволом куда-то за плечо.

   Лестница. Широкая, мраморная, покрытая ковровой дорожкой явно ручной работы. В просторной передней ни одной лишней детали, ни одного украшения и даже дверная ручка обычной круглой формы, но все говорило о безумном богатстве и роскоши, граничащей с расточительностью.

   Он кивнул и поднялся на второй этаж, приостановившись на площадке, куда выходили четыре двери. Вторая лестница вела на третий этаж.

   - Налево, - последовала команда.

   Одна из дверей с левой стороны была приглашающе приоткрыта.

   - Заходите, не стойте на пороге, - послышался женский голос.

   Комната, в которую он попал, была залита светом из огромного, во всю стену, окна, лишь слегка забранного кисейной шторой. Здесь все тоже кричало о роскоши владельца. Вернее, владелицы.

   Женщина неопределенного возраста уютно свернулась калачиком в глубине светло-бежевого дивана, стоявшего почти посреди комнаты. Напротив него размещались два кресла в тон и стеклянный журнальный столик. По углам стояли три этажерки и высокий стеллаж. Над головой женщины покачивала ветвями огромная финиковая пальма в декоративной кадке. Где-то журчал фонтанчик, из встроенного в стену музыкального центра лилась негромкая музыка, но смолкла, повинуясь щелчку по пульту.

   - Это вы, - с легкой улыбкой констатировала женщина, рассматривая гостя.

   - Это я, - согласился он. – Добрый день.

   - Я вас ждала, - она потянулась, слегка меняя позу, и щелкнула пальцами. – Присаживайтесь. А ты, - тон ее изменился, став сухим и строгим, - налей нам выпить. Что вы предпочитаете в это время суток?

   Доставивший его сюда водитель, ни капли не возмутившись, легко открыл бар, где теснилось столько разнообразных бутылок, что Проигратель еле сдержал восхищенный свист и поспешил взять себя в руки.

   - Ничего.

   - Боитесь?

   - Хочу сохранить ясную голову, - уклончиво ответил он. – Наша встреча…

   - Понятно, - женщина опять улыбнулась. – Что-нибудь безалкогольного. Тоник с лимонным соком, например.

   Убрав пистолет, водитель с ловкостью бармена выполнил заказ и отошел к стене, встав сбоку и чуть сзади.

   Сделав глоток, Проигратель осторожно посмотрел на женщину. Возраст ее он так и не смог определить. Ей могло быть и двадцать пять, и сорок. Светлые волосы уложены в такую сложную прическу, как будто ей предстояло сейчас отправиться куда-нибудь на прием. Черты лица какие-то слишком правильные, словно ей пришлось делать операцию по изменению внешности. Женщина была в белом длинной платье, оставлявшем открытыми плечи и руки, а также ложбинку между грудей. Судя по просвечивающим соскам, нижнего белья она не признавала, а трусики, если и были, носила телесного цвета. Одну ногу она подогнула, другая фривольно свесилась с дивана, почти касаясь лежащей на полу искусственной шкуры аккуратными накрашенными пальчиками. Да, именно пальцами – ее ступни и кисти рук были разрисованы узорами из хны.

   - Вы – Рий Станд, - нарушила женщина короткое молчание. – Тридцать один год. Разведен. Родители живы, но вы с ними не общаетесь. Есть старшая сестра, довольно успешная женщина, тридцать семь лет, замужем, мать троих детей, директор фирмы. Закончили колледж, пять раз пытались поступить в институт, но проваливались и вынуждены были отказаться от получения высшего образования. До недавнего времени вы работали охранником Периметра, уволены сутки назад за нарушение дисциплины. За последние десять лет перепробовали одиннадцать… теперь уже можно сказать, двенадцать профессий.

   - Я смотрю, вы здорово подготовились, - невольно усмехнулся он.

   - Именно что подготовились, - женщина вернула ему улыбку.

   - И даже успели узнать, что меня с последней работы уволили всего сутки назад… Когда успели?

   - Для того, у кого есть нужные связи, нет ничего невозможного. У нас к вам деловое предложение.

   - Даже так? А вы знаете, кто я такой?

   - Знаем, - женщина смаковала свой напиток, покачивая ногой. – Прекрасно знаем. Именно поэтому вас и пригласили…

   - Но тогда вы должны понимать и то, что я…

   - Понимаем, - его перебили с такой самоуверенной улыбкой, что он даже не смог рассердиться. – У нас есть предложение, от которого вы не сможете отказаться!

ГЛАВА 3

А какие тут звезды!

   Он запрокинул голову, глядя сквозь ажурную листву берез в ночное небо. Такие звезды он не видел даже в небе над Периметром, да там, собственно, некогда было ими любоваться. И дышалось совсем иначе. Пахло скошенной травой, землей, ночными фиалками и еще чем-то приятным, незнакомым, но будившим что-то древнее, звериное. Его далекий предок наверняка знал, чем. А вот он забыл и лишь испытывал смутное беспокойство.

   - Ну, как? Подумали? – послышался голос за спиной.

   Водитель, имени которого Проигратель не знал. Та женщина назвала свое имя – Эль. Скорее всего, тоже сокращение – Эльвира, Элеонора, Элизабет? – а вот мужчину представить забыла или не захотела. Да это было и не к чему. Все равно в разговор он не вмешивался, стоял у стены, лишь иногда «отмирая», чтобы выполнить очередное поручение – включить свет, принести к напиткам закуски, повторить тоник. А теперь он вышел вместе с ним на балкон, встал рядом.

   - Подумал, - кивнул он.

   - И что вы решили?

   - А что тут решишь? Интересно, конечно, но… Я же заранее уверен в результате!

   - И поэтому вы…

   Он помолчал, пытаясь корректно сформулировать ответ.

   - Я…

   - Мы знаем, - как можно мягче промолвил его собеседник. – Знаем, кто вы. И пригласили вас нарочно, чтобы…

   - Чтобы я – что? Снова проиграл? Снова получил отставку? Вышел в тираж? Остался за бортом? Понимаете, я всегда остаюсь за бортом. За что бы ни брался. Я начинаю снова и снова, ушибаюсь, падаю, поднимаюсь и… Думаете, мне нравится такая жизнь? Я хочу хотя бы один раз дойти до финала. Ощутить, какова на самом деле победа на вкус. Получить свою долю славы… Говорят, внезапно свалившееся богатство портит людей? Не верю! Пока сам не получу это внезапно свалившееся богатство, не поверю. И примеры других людей меня не вдохновляют и не убеждают. Потому что я – не такой, как они! Я другой. Меня не испортят никакие деньги, никакая власть и слава, поскольку у меня этого никогда не будет!

   - Если вопрос только в цене, - водитель покосился на что-то за его плечом, - то вам заплатят…

   - За что? Чтобы подсластить пилюлю? Сколько?

   - Десять тысяч вас устроит?

   - Да.

   - Вы быстро сдались.

   - А что? Думали, что я начну набивать себе цену, торговаться, выпрашивать надбавку за риск, страховку на случай травм или смерти? Я знаю свои возможности, знаю заранее. Все, что вы мне предложите, я уже слышал не один раз. И заранее со всем согласен.

   - Тогда почему вы…

   - Собираюсь отказаться? – он уцепился за перила, слегка наклонился вперед, рассматривая внизу пространство перед домом. – Вот вы знаете, что такое горечь поражения? А я знаю. Сейчас модно быть победителем по жизни, идти вперед с высоко поднятой головой, с уверенным видом не замечая препятствий. Нам об этом кричат со всех плакатов. Интернет пестрит пафосными цитатками, и все изощряются друг перед другом, стремясь показать, что вот они-то те самые победители и есть. Только все не могут быть победителями. Победитель – всегда кто-то один. Не сто, не двести, не тысяча. Один. Остальные – проиграли уже потому, что они – остальные. Но признаться в этом никто не хочет даже наедине с собой. Только я, Проигратель, признаю – да, у меня нет шансов. Да, я слаб, глуп, не развит и так далее.

   - С таким настроем вы никогда не выиграете, - послышался за спиной голос Эль. Женщина тоже подошла, встала рядом, с другой стороны. Она сменила свое полупрозрачное белое платье на розовый халатик с оторочкой из искусственных перьев такой густоты, что казалось, будто ее голова лежит на плечах, как арбуз на блюде. Да еще и этот цвет – в неоновых лампах оттенок получался просто ядовитым. Проигратель невольно отодвинулся.

   - Я вообще никогда не выигрываю. Вы знаете, с кем имеете дело.

   - Послушайте, вам самому не надоело? – прищурилась она, капризно надув губы, в полумраке кажущиеся черными. – Постоянно жаловаться на судьбу…

   Ее тонкая рука мягко, деликатно коснулась его локтя. Кончики пальцев скользнули вниз до запястья, задержались там, лаская кожу.

   - А вы дайте мне один раз выиграть – и сразу поймете, насколько я могу быть довольным жизнью. Между прочим, я только вчера – или уже позавчера? – в очередной раз потерял не только работу. Упустил выгодное предложение, опоздав всего на несколько часов, и это не считая всяких мелочей, которые случились не вчера, но…

   - Все в ваших руках, - загадочно улыбнулась женщина. – Сами подумайте – если бы вы не потеряли работу, вы бы не полезли в интернет за новыми выгодными предложениями, не наткнулись на то объявление, не откликнулись на него, не отправились на встречу, не опоздали на нее и… и не столкнулись с моими людьми. Понимаете?

   Ее глаза блеснули в полумраке загадочно и маняще, рука на запястье призывно шевельнулась. Любой другой мужчина воспринял это как приглашение. Они одни, этот водитель-стюард не в счет, он уже отступил в темноту, словно тень. Вряд ли она станет бурно выражать негодование, раз сама то и дело провоцировала, да и сейчас стоит так близко, что стоит руку протянуть и…

   Но что-то удерживало Проигрателя от того, чтобы дотронуться до обладательницы ядовито-розового халатика, смять это боа из перьев, стащить его, бросив на пол, почувствовать, какова она на ощупь, на вкус, на запах. Что-то было в ней чужое, враждебное, можно было бы даже сказать «инопланетное»…

   - Нет.

   Ее глаза смеялись злым беззвучным смехом победительницы.

   - Да!

   Он отступил на шаг, соглашаясь с ее победой:

   - Нет.

   - Вы согласились! Вы не можете отказаться!

   - Я пока ничего не подписывал. Я только просил время на обдумывание…

   - Время вышло.

   - Нет.

   - Да!

   Его вторая рука лежала на перилах, и сейчас маленькая ручка с аккуратными ноготками легла на его запястье спокойным властным жестом собственницы. Он молча сжал кулак, попытался вырваться.

   - Вы странный, - чуть прищуренные глаза продолжали улыбаться, но голос был уже другим. – Ни один мужчина так долго не сопротивлялся…

   - А у вас было много мужчин?

   - Больше, чем у вас женщин. Поцелуйте меня!

   От неожиданности он перестал вырываться, и женщина качнулась к нему, продолжая держать его за руки. Аромат ее духов, прежде так гармонично вписывающийся в запахи сада, теперь резко усилился, когда расстояние между ними сократилось до опасной близости.

   - Что?

   - Поцелуйте меня и скрепим наш договор.

   «Я еще не согласился! Я вообще не хочу соглашаться…»

   - Почему вы сопротивляетесь? Что вас останавливает? – теперь она казалась растерянной. Ее губы были так близко, что Проигратель ощущал запах вишневого ликера, который она выпила, уже когда он вышел на балкон проветриться. – Скажи мне…

   Шепот в самые губы.

   - Боль, - выдохнул он.

   - Что?

   - Это очень больно. Раз за разом испытывать одно и то же чувство – разочарование, - говорить об этом тоже оказалось больно.

   - Тогда иди ко мне – и получишь свое обезболивающее! Мне не нужен победитель. Мне нужен тот, кого я сама выберу.

   - Даже если он – проигратель по жизни?

   - Дурачок, - в ее глазах горели веселые искорки. – Женщинам не всегда нужны победители. Женщинам нужны те, с кем им хорошо. А ты… Ты сам не знаешь, кто ты есть! Сам не знаешь, насколько ты хорош.

   В какой-то миг ему захотелось поверить – да, это именно то, что он ждал столько лет. Да, вот оно, исполнилось то заветное, о чем он боялся даже мечтать.

   И он поверил. И махнул рукой – будь, что будет. Рука, освободившись из мягкого захвата, легла на талию женщины, под пушистым халатиком пытаясь нащупать, смять податливое женское тело. Эль притянула его к себе за шею, выгнулась дугой, подставляя шею, грудь, выбившееся из-под халатика плечо.

   Только один звук нарушил тишину – хлопнула балконная дверь, когда восвояси убрался третий лишний.

   …Лианы.

   Опять лианы. Всюду лианы. Такое впечатление, что весь лес состоял только из лиан и подпорок для них. Как они ему надоели! Как он устал вечно продираться сквозь эти зеленые веревки!

   Отшвырнув очередную, он даже вздрогнул, когда она упруго изогнулась в его руке. Змея. Серо-зеленая, в бледно-желтых разводах сильного тела, длинная, но не толстая. Разгневанная, она развернулась навстречу с шипением, разинула пасть, атакуя…

   И замерла в полете, когда его рука поймала ее в полете, крепко стиснув шею.

   Зашипев, змея напряглась, обвиваясь несколько раз вокруг пленившей ее руки, распахнула пасть, демонстрируя ядовитые зубы и изо всех сил стараясь дотянуться до врага и укусить или хотя бы оцарапать. Но человек лишь крепче сдавил ее шею, выжимая жизнь из чешуйчатого тела.

   Змея сопротивлялась отчаянно, сражаясь за жизнь. Но и человек не собирался сдаваться. Даже если бы и хотел, он не мог отпустить ядовитую гадину. Помогая, стиснул ее шею двумя руками. Из разинутой пасти раздавалось уже не шипение – натужный хрип. Стеклянные глаза ничего не выражали, и только хвост продолжал отчаянно извиваться, дергаясь в последней судороге.

   А он продолжал сжимать змею еще долго после того, как и хвост повис серо-желтой плетью. И по одному, осторожно, стал разгибать пальцы, подальше отбросив чешуйчатое тело.

   Лианы. Сколько же тут лиан! И если каждая – затаившаяся змея…

   Утром он не сразу смог вспомнить, где находится. Незнакомая комната. Голые стены. Одно окно. Рядом со входной дверью еще одна, приоткрытая. Низкая простая кровать. Один-единственный стул и небольшой столик, на котором уже был сервирован простой завтрак – поджаренные тосты с маслом и сыром, кофейник, молочник. Его одежда сложена на стуле. Бумажник, личные вещи, которые раньше были распиханы по карманам, валялись на подоконнике.

   Проигратель медленно приподнялся. Голова кружилась, его мутило, как после самого жестокого похмелья, хотя он точно знал, что пил немного. Однако, с чего-то он все-таки набрался… Или ему что-то подсыпали в напиток. Последнее вернее, хотя и лишено смысла. Зачем, если он согласился? Или он так-таки и не соглашался? Память возвращалась урывками. То он сидит в кресле и слушает женщину в белом полупрозрачном платье, то стоит на балконе и смотрит на звезды, то уже мнет и тискает ту самую женщину где-то на простынях…

   Кстати, где Эль и как он сюда попал? Последнее, что удалось вспомнить – это как они задремали, даже не дав себе труда натянуть простыню. Но это было не здесь. Та спальня была раза в три больше, и кровать шириной метра три – эдакий сексодром – стояла в центре комнаты, а на зеркальном потолке все отражалось вверх тормашками.

   Что же произошло?

   Впрочем, долго раздумывать было не в привычках Проигрателя. Все эти мелкие проблемы и неудачи настолько стали частью его жизни, что он научился не обращать на них внимания и не задумываться дольше, чем на несколько минут. И действительно, пока он приводит себя в порядок – за приоткрытой дверью обнаружилась уборная и умывальник – одевался и перекусывал тостами с остывшим кофе, проблема перестала быть существенной. Подумаешь, взаперти. Первый раз, что ли?

   Ну, да, первый. Но разве до этого не бывало в его жизни ситуаций, когда казалось, что все – конец? Разве он и прежде не терпел поражений и не оказывался раздавлен, уничтожен. Выбит из колеи? А сейчас его жизни даже пока ничего не угрожает! Вон накормили вкусно. И окно не забито, несмотря на решетку, даже форточка открывается. А за окном довольно веселенький вид – густой лес. И, судя по густоте растительности, валяющимся палкам и прочему лесному мусору, не тронутый уборщиками. То ли дизайнер постарался воссоздать с максимальной достоверностью «уголок девственной природы», то ли просто у владельца участка до этого клочка земли ни разу не дошли руки и техника.

   Он еще рассматривал заросли, подступавшие чуть ли не к самому окну, когда послышался скрежет ключа. Проигратель оглянулся. На пороге стоял давешний водитель. Теперь он был не в строгом цивильном костюме, а в рабочем комбинезоне, который плотно облегал его спортивную фигуру. Будь Проигратель женщиной, он мог бы оценить и его ширину плеч, и сноровку, и все остальное. А так заметил только кобуру под мышкой и широкий пояс спецназовца «на все случаи жизни».

   - Вижу, вы уже освоились, - констатировал мужчина, закрывая за собой дверь. – Стекло непробиваемое. Решетка из титанового сплава, является частью стены, так что выбить ее не получится.

   - Да я и не пытаюсь. Кофе?

   - Спасибо, вынужден отказаться.

   В кофейнике оставалось как минимум на две чашки, но он решил не настаивать и отставил посуду.

   - Вы пришли сюда, чтобы ответить на кое-какие мои вопросы и обрисовать ситуацию, - предположил он.

   - Именно так, господин Станд.

   - Я могу начинать? – он присел. Вошедший остался стоять и ответил кивком.

   - Итак, вопрос первый. Как мне к вам обращаться? Мое имя вы знаете, госпожа Эль тоже сообщила мне… свое имя. А вы?

   - Допустим, меня тоже зовут Рий. Мы с вами почти тезки… Рий Гор, если вас это устроит.

   - Только ваше «Рий» - это сокращение?

   - Правильно. И я бы предпочел, чтобы вы мое полное имя не знали как можно дольше.

   Наверняка он и фамилию сказал не свою и тоже сокращенную.

   - Понимаю. Итак, Рий Гор, бесполезно спрашивать, где я нахожусь. Вряд ли меня успели перевезти куда-то из этого поселка и даже из этого дома. Скорее, тот же самый коттедж, только его другая часть или пристройка.

   Снова кивок:

   - В сообразительности вам не откажешь.

   - Скорее, в логике. Я не испытываю никаких неприятных ощущений, кроме небольшого похмелья. Следовательно, наркотик, который мне подсыпали, был достаточно легким. Его действие могло закончиться в любую минуту. Перевозить куда-то человека, который вот-вот очнется, достаточно хлопотно. Значит, вы всего лишь ограничились тем, что перетащили меня из одной комнаты в другую и на этом успокоились.

   - Так.

   Рий-второй не двинулся с места, и это успокаивало. Проигратель устроился поудобнее.

   - Тогда приступим к самому главному. Зачем это надо? Даже так – зачем на сей раз понадобилось вот это? Я, кажется, вчера высказался достаточно ясно…

   - Да. И это несколько усложнило нам задачу.

   - Не ожидали, что откажусь?

   - Не ожидали, - согласился Рий-второй.

   - Но рано или поздно это должно было случиться! Я живой человек. У меня, может быть, больше недостатков, чем у окружающих, но уж таков я уродился. У меня тоже есть чувства, тоже есть нервы. У меня могут быть свои слабости… И ждать, что я буду спокойно и равнодушно выполнять то, что от меня требует общество, по меньшей мере глупо!

   - До этого вы выполняли все требования общества! Выполняли с блеском.

   - Да, но всему на свете рано или поздно настает конец. Мне тридцать лет, и я устал. Устал бороться, заранее зная результат. Устал терпеть поражения… Ключевое слово «терпеть». Мое терпение заканчивается. И если я еще не кинулся на ваш пистолет с голыми руками, то это вовсе не потому, что я терпелив, а просто потому, что это противоречит моим моральным принципам.

   - И потому, что догадываетесь, что я могу выстрелить на поражение и потом представить все, как превышение самообороны, - добавил Рий-второй. – Конечно, не факт, что я выйду сухим из воды. Эту работу я потеряю и, как знать, не сяду ли в тюрьму за непредумышленное убийство по неосторожности. Но вашему трупу будет все равно, посадят меня или погладят по головке и отпустят восвояси. А жить хотят все, даже такие…

   - Как я? – понимающе закончил Проигратель. – Такие, как я, вечные лузеры и неудачники, как раз почему-то сильнее всего хотят жить.

   - Мы это знаем.

   - И все равно собираетесь меня заставить. Зачем? Я и так уже привык к тому, что всегда бываю не прав. Что бы я ни сказал, что бы ни сделал, позже выясняется, что этого делать и не следовало. Я уже жалею, что сел в вашу машину. Мне стоило сделать шаг в другую сторону. Всего лишь отойти от края тротуара и…

   - Да, ничего этого не случилось бы, - уже в который раз кивнул Рий-второй. – Но произошло бы что-нибудь другое…

   - Ничего бы не произошло. Я бы вернулся в квартиру…

   - А там вас бы уже ждали мои коллеги. Поймите, вы должны согласиться!

   - На что? На новое поражение?

   - На шанс спасти себе жизнь.

   Он вздрогнул. За тридцать лет вопрос о жизни и смерти поднимался всего пару раз. Однажды в детстве, когда он так неудачно упал, свалившись с забора, что месяц провел в реанимации и врачи боролись за его жизнь, до последнего не давая родителям надежду. Второй раз лет пять назад, когда он сдавал кровь, чтобы спасти умирающего ребенка. Тот тоже боролся за жизнь. Проигратель вспомнил себя на больничной койке, родителей у изголовья и пошел на пункт переливания крови. Даже пытался молиться Мирозданию, чтобы оно сохранило малышу жизнь… А через несколько дней прочел в соцсетях: «Мой мальчик все-таки умер. Спасибо всем, кто откликнулся».

   И сейчас в третий раз.

   - Что?

   - Если вы согласитесь, у вас будет шанс опять потерпеть поражение, только и всего. Вам не привыкать, - Рий-второй усмехнулся уголком рта. – Но если вы откажетесь, у вас появится огромный шанс не выйти отсюда живым.

   Вот оно как.

   - Вы собираетесь меня заставить?

   - Мы это уже делаем. Пока время у нас есть, чтобы не прибегать к силовым методам. Но ситуация может измениться в любую минуту.

   Он оглядел свою ком… камеру. Под потолком в углу что-то блеснуло. Видеокамера. Наверняка, под полом и датчики движения, а встроенный в уборной кондиционер имеет весьма широкий спектр действий.

   - Я могу подумать?

   - Нет. У вас вчера было несколько часов.

   - Хорошо, - он стиснул кулаки. – В таком случае можете начинать свои… силовые методы воздействия.

   Рий-второй улыбнулся:

   - Как быстро вы сдались.

   - Просто экономлю силы. Я ведь знаю, что мне придется уступить и предпочитаю не тратить энергию понапрасну.

   - Тогда я вас решительно не понимаю.

   - И не надо. Просто начинайте!

   Он уставился в пол, стиснув кулаки и опираясь локтями на колени. Рий Станд, истинный Проигратель, знал, что его борьба проиграна, но все равно продолжал бороться.

   Потом он долго лежал, пытаясь прийти в себя и сосредоточиться на чем-то, кроме своих ощущений. Но в голове вертелась одна только мысль: «Я не знал, что это будет так больно!» Наверное, он кричал, умолял, проклинал – в памяти зияли провалы. Может быть, пару раз он даже потерял сознание – думать об этом не хотелось.

   Впрочем, радоваться тому, что все хорошо, ему пришлось недолго. Дверь отворилась, пропуская вчерашних «специалистов». Их опять привел Рий-второй, оставшийся в сторонке.

   - Ну, что? – они подошли вразвалочку, ухмыляясь и разминая пальцы. – Не соскучился? Тогда, может быть, поразвлечемся?

   Он вскочил.

   Тело слушалось плохо, его повело в сторону, но Проигрателю удалось каким-то чудом увернуться от первого нападавшего. Тот зацепился ногой за угол кушетки и чуть не упал, вовремя восстановив равновесие.

   - Да что ж ты скачешь-то?

   Проигратель, решив, что терять уже нечего, показал ему оттопыренный палец.

   - Ну, козел, держись!

   На него накинулись с трех сторон. Он метнулся к окну, пригнулся, уходя от замаха, врезал кому-то в живот кулаком, сбил летящий в голову кулак, наугад лягнул ногой, но на этом его удачи и кончились. Ногу поймали за щиколотку и дернули так, что он шлепнулся на пол, еле успев выставить ладони, чтобы не разбиться. Все-таки попытался брыкнуть второй ногой, даже, кажется, куда-то попал, но в следующий миг и вторая щиколотка оказалась в чужих руках, а потом он почувствовал, как на них защелкнули стальные браслеты.

   Тут уже стало ясно, что игр больше не будет. И можно было смириться и позволить этим троим проделать обычную для них «процедуру», но он, уже зная, что проиграет, что его сомнут числом, отбивался, рвался, пробовал даже бодаться, выворачиваясь изо всех сил – до тех пор, пока кто-то не двинул ему в пах. И это стало началом конца.

   Над ним склонился Рий-второй. В его руке блеснул шприц. Ловким уверенным движением он вогнал иглу ему в вену, надавил поршень, впрыскивая мутноватую жидкость, после чего спокойно попрощался и ушел.

   А Проигратель остался лежать, глядя в потолок и повторял на все лады: «Я не знал, что это будет так больно!» - до тех пор, пока глаза не закрылись сами собой.

   Совсем уж последней, прежде чем сознание провалилось во мрак, ему пришла другая мысль:

   «Яд?»

   - На грунте, кэп.

   Он тихо выдохнул и поймал себя на мысли, что все это время непроизвольно задерживал дыхание.

   После гула двигателей тишина казалась угнетающей и, казалось, было слышно, как тихо потрескивает остывающая обшивка корабля.

   - Доложить обстановку.

   Мягко загудела автоматика, нагнетая воздух. Один за другим загорались обзорные экраны, выключенные на время посадки, начиная показывать сумрачную дикую местность – скалы, море, далекие отблески заката.

   - Докладываю. Внешнее атмосферное давление – единица, температура – восемь стандартных единиц. Состав атмосферы… азотно-кислородная. Баланс в норме. Опасных примесей не обнаружено…

   - Естественно, - он поймал себя на мысли, что улыбается. – Это ведь она, старушка Земля.

   - Земля? Я ничего не хочу сказать, но… вы уверены, кэп, что это – здесь? – в голосе штурмана звучало недоверие.

   - Да, Гейс. Здесь. Должно быть здесь. И сейчас.

   - Сейчас? Но Я-эффект непредсказуем… Могло случиться все, что угодно.

   Об этом он думал и сам, но сейчас отогнал от себя крамольную мысль. Поиск продолжался слишком долго. Пора бы уже достичь каких-нибудь результатов.

   - А вот это нам и предстоит выяснить в ближайшее время.

   Темнота. Это нормально. Ведь мозг умер и больше не в состоянии воспринимать фотоны света. Но откуда тогда эти мысли – про тьму, про смерть и даже про фотоны? Что это? Та самая пресловутая душа, о существовании которой до сих пор спорят гностики и никак не могут понять, что же она такое? Или все намного проще, и он просто-напросто ослеп?

   Вот это действительно страшно. Как ему жить? Пособие ему государство не выплатит – он заработал слепоту не на войне и не на работе. Значит, останется грошовая пенсия и приют. А может, все намного страшнее. Он когда-то читал такую. «День триффидов», кажется. При чем тут триффиды и кто они такие, за давностью лет забылось, но всеобщая слепота, поразившая человечество, ему запомнилась надолго. А что, если… Нет, книга на то и книга, что все, происходящее на ее страницах, никогда не происходило в жизни! Но тогда что?

   Шорох. Скрип. Шаги. Звуки. Ему остались только звуки. Это и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо – значит, он не умер и может продолжать жить. А плохо… плохо все остальное. Он, кажется, дышит и что-то даже осязает – как-то само собой понятно, что он лежит на чем-то гладком и прохладном – но как быть с остальными органами чувств?

   Похоже, Проигратель, ты проиграл в последний раз. И не надо восторженных истерик о том, что жизнь – вот его главный выигрыш. Хорошо рассуждать о том, что главное – это то, что мы можем дышать, думать и чувствовать! Хорошо внушать себе, что счастлив уже тот, кто может самостоятельно передвигаться, говорить, и владеет всеми органами чувств. Но это ложь. Только те, кто прикован к постели, кто обречен на жизнь овоща, могут позавидовать таким людям. Если ты уже умеешь видеть, ходить, говорить – тебе для счастья обязательно нужно кое-что еще. Счастье не в том, чтобы владеть тем, что имеешь, а в том, чтобы добиться большего. Тот, кто скажет: «Вот у меня есть все и мне больше ничего не надо!» - все равно, что мертв. Мертв духовно или физически – не в этом суть. Живым всегда для счастья надо что-то, чего у них пока что нет.

   Шорохи, скрипы. Слух обострился, наверное, в отсутствие зрения. Он знал, что где-то рядом люди. Но как привлечь их внимание? И стоит ли привлекать?

   Шаги приближаются, отзываясь во всем теле. Оказывается, он не знал, что может слышать кожей.

   Запах. Искусственный мех, какая-то синтетика, цветы, ягоды. Духи. Его бывшая жена обожала ароматические ванны. Когда она ушла, он с наслаждением сорвал со стены их маленькой душевой кабины три полочки, где раньше теснились ее лосьоны, гели, шампуни, пакетики с солью для ванн.

   Тихо скрипнуло ложе под присевшим на край… телом. Почему-то о женщине, которая устроилась рядом, так и думалось – тело. И больше ничего. Тело ухоженное, если судить по запахам, тренированное, если судить по походке, красивое… хотя теперь, слепому, какое ему дело до чужой красоты? Впрочем, если ему осталось осязание, он мог бы понять его на ощупь.

   Ладонь на лице. Прикосновение нежное и требовательное. Ноготки слегка царапают щеку. Легко и даже как бы игриво.

   - Просыпайся.

   Голос Эль. Этого и следовало ожидать.

   - Ну! Не бойся!

   Нет. Ни за что! Пусть даже выяснится, что зрение вернулось, что судьба дарует ему второй шанс…

   - Не упрямься! Экий ты… ребенок! – она опять пощекотала – на сей раз шею, как коту. – Не пугай меня! Я же знаю, что ты больше не спишь! У тебя изменилось дыхание.

   Нет.

   - Ну, что же ты? Все хорошо! А будет еще лучше! Ты мне нравишься. Такой… необычный…

   «Необычный»? В каком это она смысле? Пока он валялся в отключке, они в довершение ко всему что-то сделали с его телом? Пластическая операция? Смена пола? Или он теперь не человек? Был какой-то фильм о том, как сознание какого-то спецназовца подселили в тело инопланетного существа – синего, с хвостом…У него теперь тоже есть хвост или что-то похуже?

   - Ну, хватит дуться! – в голосе Эль появились капризные нотки. – Это уже не смешно! Рий Станд! Я приказываю, в конце концов!

   «Попробуй меня заставить!» - мстительно подумал он.

   - Ладно.

   Что-то в голосе женщины ему не понравилось. А когда что-то ткнулось ему в глаз, рука рефлекторно взмыла вверх, описала дугу и шлепнулась на…

   На то, что теперь было его лицом.

   Операция. Так он и думал. Кожа была какая-то новая. Гладкая. И, судя по ощущению под пальцами, на глазах была тугая повязка.

   - Нет-нет, это не совсем то, о чем ты подумал, Рий Станд, - Эль уже откровенно смеялась. – Всего лишь попытка исправить кое-какие… дефекты. Кстати, тебя уже искали!

   Интересно, кто?

   Кажется, он все-таки задал этот вопрос вслух, потому что в ответ услышал:

   - Какие-то люди из компании «Космос». Ты их знаешь?

   Нет, но хотел бы узнать. Что-то подсказывало Проигрателю, что, если бы он тогда пришел на улицу Труда чуть раньше или имел привычку заглядывать в почтовый ящик при каждом удобном случае, всего этого могло и не быть. Он бы успел на кастинг, прошел на шоу, получил аванс – и стал ждать, на каком испытании он срежется и вернется к себе в жилой модуль, ждать другого такого же случая.

   …ждать машины, которая привезет его в коттеджный поселок «Новая жизнь». Кстати, странное название. Двусмысленное какое-то. Понимай, как хочешь.

   - Не переживай, Рий Станд, - наверное, что-то такое было написано у него на лице, раз Эль об этом заговорила. – Ты ничего не потерял, не попав на это шоу. Можно сказать, Проигратель только выиграл…

   Да уж. Смешно. Он стиснул зубы, чтобы не издать ни звука.

   - Их прикрыли после скандала, который разгорелся в прямом эфире, - как ни в чем не бывало, продолжала женщина. – Рухнула декорация. Как раз на участников. Мало того, что все телезрители увидели, что песчаный пляж и море – всего лишь бутафорская голограмма, а за нею – простая бетонная стена, так еще и оборвался силовой кабель и попал прямо на столпившихся перед камерами людей. Трое с ожогами в больнице, еще пятеро получили травмы различной степени тяжести, а один скончался на месте. Сварился от высокого напряжения. Представляешь? И это засняли в прямом эфире – от неожиданности оператор забыл выключить камеру.

   Он представлял. Еще как представлял. И единственная мысль, которая мелькнула в голове, была: «Я. На его месте должен быть я!»

   Почему все так случилось? Да, он остался в живых, но что лучше? Быстрая, хоть и весьма болезненная смерть под камерами – или ожидающая его жизнь, полная неизведанного и, возможно, опасного?

   - Так что ты ничего не потерял, - ухоженные ноготки опять скользнули по его новой коже. – Наоборот, приобрел…

   Его всего затрясло от нервного смеха, который тут же перешел в стон боли. Внутренности скрутило в огненный жгут, мышцы на лице заболели так, что он взвыл.

   - Осторожнее! – ворвался в уши новый голос. Мужской. Незнакомый. – Подождите!

   К руке опять прижался шприц.

   - Нет!

   - Да, - его прижали к кушетке. – Это обезболивающее.

   - Пошел на… - дернув рукой, он вслепую попал по кому-то, услышав звяканье. – Не трогайте меня!

   - Отойдите, - подала голос Эль. – Пусть. Это его выбор. Если ему хочется испытывать всю полноту ощущений, пусть испытывает.

   Да, это был его выбор, но правильные в общем-то слова были сказаны таким тоном, что лучше бы его обругали.

   - Оставьте меня в покое, - процедил он. – Чего вы от меня хотите?

   - Сотрудничества.

   - Заставьте!

   - Хотите, чтобы мы вас упрашивали, как ребенка? У вас нет выбора. Вы уже здесь. Мы вас просто не отпустим до того, как вы сделаете то, ради чего вас сюда доставили.

   - Тогда зачем?

   - Скажем так, - он почувствовал, как ноготки женской руки скользнули ему по щеке, - нам нужно, чтобы вы пошли на это добровольно. Даже если согласие будет чисто формальным.

   - Согласие. После всего вот этого?

   Тонкая рука замерла на его щеке. Напряглась.

   - Рий немного перестарался, - голос Эль стал строгим и сухим. – Не стоило ему так быстро переходить к силовым методам. Их у нас обычно применяют к тем, кто оказывает настоящее сопротивление. Буйным. И он понесет наказание. С другой стороны, вы сами виноваты. Вы его спровоцировали. Своим согласием испытать на себе, что такое наши силовые методы. Ну, вам и показали.

   - Да уж…

   - Уверяю вас, это была только небольшая демонстрация. Так сказать, рекламная акция, но вас уже подлатали. Если бы за вас взялись всерьез, мы бы сейчас с вами не разговаривали. Ну же, будьте умным человеком и скажите «да»!

   Это было самым простым выходом из ситуации. Сколько раз уже так бывало – ему делали предложение, и он соглашался. Соглашался либо потому, что оно выглядело заманчивым, либо потому, что задание казалось простым и легким, либо потому, что в тот раз был на мели и собирался использовать подвернувшийся шанс заработать… Он соглашался даже в надежде на выигрыш. Он всегда соглашался, просто потому, что от него ждали согласия.

   И, скажите на милость, разве это так трудно – сказать «да», если ты никогда раньше не пробовал сказать «нет»?

   Трудно. Просто потому, что любому терпению однажды приходит конец.

ГЛАВА 4

- Вот так, осторожно! Еще шаг, еще… Теперь приступка. Не споткнись! Ступеньки. Их всего четыре, можешь посчитать сам.

   Прекрасная тюремщица вела его под руку. Проигратель следовал за нею послушно, как ребенок. Он успел смириться с тем, что мир для него теперь погружен во тьму, несмотря на то, что с лица обещали снять повязку. Правда, Эль неоднократно уверяла, что это временно, и что настанет день, когда все вокруг опять заиграет яркими красками, но что-то мешало верить ее словам. Слишком много было в жизни потерь, неудач, проигрышей, чтобы сейчас вот так безоглядно поверить в то, что впереди светлая полоса. Какая светлая полоса, когда он лишен зрения? Он стал игрушкой в чужих руках. Игрушкой, которая ничего не может изменить.

   - Иди. Все хорошо. Вот так, - ворковала женщина.

   Комната. Он понял это по тому, как изменился звук шагов. В коридоре и на лестнице они звучали не так. И под ногами зашаркало ковровое покрытие. Он был босиком и прекрасно это чувствовал. Одновременно в уши ворвалось негромкое бормотание, запахло кожей, деревом, пластиком – по сравнению с запахами лекарств, которые сопровождали его последнее время, контраст был настолько разителен, что он несколько раз глубоко вздохнул, прочищая легкие.

   - Впереди кресло. Вот, протяни руку. Чувствуешь? – тонкие пальцы Эль заставили его ощупать предмет рядом с ним. – Садись.

   - Зачем?

   - Не задавай вопросов. Просто садись. Тебя ждет сюрприз! И не заставляй меня прибегать к насилию!

   - А что, очень хочется? – не сдержался он.

   В ответ раздался смех.

   - Если этого так хочется тебе, то почему бы и нет? Что предпочитаешь? Плетку? Наручники? Или старое доброе шибари*?

   (*Шибари – здесь, искусство связывания, применяется для эротических игр).

   Его невольно передернуло, и в ответ раздался женский смех.

   - А знаешь, мне это нравится, - промолвила Эль. – Ты так забавно реагируешь…

   - Не надо! – вырвалось у него прежде, чем он прикусил язык.

   - Надо, милый. Теперь уже надо! Сидеть!

   Почувствовав сильный толчок в грудь, он невольно подался назад. Что-то толкнуло под коленки, и Проигратель рухнул в кресло. Оно крутанулось, и Эль тут же рванула сидящего за плечо, разворачивая спиной к себе. Тонкая лента захлестнула шею.

   - Зачем?

   - Чтобы ты понял, - удавка чуть-чуть натянулась, ровно настолько, чтобы он перестал дергаться, - кто ты есть.

   - И кто есть ты? Тварь!

   - Мне нравится! – его правую руку резким движением притянули к подлокотнику. Он почувствовал прикосновение липкой ленты. Взмахнул второй рукой – поздно. Видимо, у Эль был большой опыт в подобных делах. Или ей помогал кто-то, кого он не мог видеть. Да, похоже, что двое на одного – он уловил легкие шаги.

   - Пустите! Хватит! Это уже не смешно!

   - Это вообще не смешно, Рий Станд, - судя по голосу, женщина уже не улыбалась.

   - Тогда зачем, черт возьми?

   Он рванулся, но, забыв про удавку на горле, ощутил боль в шее. Захрипел.

   - Мило, - тонкие пальцы избавили его от ленты, позволив нормально дышать. – Будь осторожнее.

   - А то что? Я испорчу вам весь эксперимент? Но я же сказал, что не желаю в нем участвовать! И даже объяснил, почему!

   - Ты боишься проиграть, - она прошлась перед его креслом туда-сюда. Он поворачивал голову, прислушиваясь к ее шагам.

   - Я уверен в том, что проиграю…

   - А хочешь выиграть.

   - Я – Проигратель! – с губ сорвался нервный смех. – Такие, как я, никогда не выигрывают! Ты забыла? Нас приглашают на все конкурсы, шоу, соревнования, выборы исключительно для того, чтобы мы самим своим присутствием обеспечили победу или проигрыш нужному человеку, команде, партии! Проигратели всегда стоят за дело, которое обречено на поражение. Мы приносим неудачу тем, кто в нас поверил и тем, кому поверили мы! Ваш эксперимент – или чем вы там собрались заниматься? - обречен на неудачу, раз вы связались со мной!

   Внезапно на него навалилось женское тело. Тонкие пальцы сдавили его горло, ноготки впились в кожу в том месте, где на шее проходят яремная вена и сонная артерия.

   - И ты, значит, просишь, чтобы тебя отпустили? Думаешь, что таким образом обеспечишь нам победу?

   Эль наклонилась так близко, что он ощущал ее дыхание на своем лице и чувствовал запах ее кожи – смесь цветочных ароматов и мускуса, который сводит мужчин с ума. Возможно, был добавлен какой-то афродизиак – он в этом не разбирался, да и не хотел. Еще чуть-чуть, и она его поцелует. Но теперь почему-то мысль о сексе была неприятна. Были несколько часов – или минут? – когда он хотел ее, тогда, в первую ночь. Но это прошло, как сон.

   И поэтому он сказал:

   - Да. Я так думаю.

   - Глупец! – одновременно с резким словом прилетела пощечина. – Ты не должен думать! За тебя подумали другие. Включи погромче!

   Это относилось к тому, второму, кто незримо присутствовал в комнате. Тут же усилился звук. Диктор хорошо поставленным голосом – слишком хорошо поставленным, так мог говорить только робот – вещал:

   - …зафиксировано шесть случаев попытки прорыва Периметра. После того, как были приняты меры усиления, произошло четыре инцидента с участием жителей окрестных домов. По счастью, никто из мирных граждан не пострадал. Были использованы водометы и слезоточивый газ. Со стороны Периметра предпринималась попытка открыть огонь, однако, решительные действия переброшенных в опасную зону наших доблестных войск специального назначения сумели подавить…

   - Достаточно.

   Звук опять понизился до невнятного бормотания.

   - Периметр? – переспросил он.

   Несколько дней – неделю, месяц? – тому назад он работал в охране Периметра. Защищал… кого? Наверное, мирное население от тех, кто обитает за Периметром.

   - Периметр, - повторила Эль. – Ты ведь знаешь, что это, Рий Станд? Ты не мог не знать, что это такое, когда поступал туда охранником. И не мог не знать, как твое присутствие повлияет на ситуацию вокруг Периметра. Скажи теперь, - голос ее изменился так резко, что он вздрогнул, - скажи, что не пошел туда нарочно? Скажи, что не воспользовался своим даром Проигрателя, когда подписывал контракт? Скажи, что ты этого не хотел? Ну?

   Свист. Удар.

   Плеть хлестнула поперек груди, наискосок. Он дернулся, машинально спасая лицо.

   - Скажи! – Эль ударила опять.

   - Стерва.

   - Ублюдок, - она устало опустила плеть. – Какой же ты ублюдок…

   - Позвольте мне, - вмешался мужской голос. – У меня он быстро признается…

   - Пошел на… - Проигратель плюнул в сторону говорившего.

   - Нет, - Эль опять улыбалась. – Разве ты не видишь, в каком он состоянии? Еще немного, и он дойдет до кондиции.

   Выходит, они доводили его нарочно? Пытались не мытьем, так катаньем вырвать из него согласие?

   - Чего вы от меня хотите?

   Эль приблизилась. Что-то твердое, упругое уперлось ему в горло под подбородком, заставив вздернуть голову.

   - Мы хотим, чтобы ты признал себя самого, - послышался голос. – Чтобы ты смирился с истиной, которая состоит в том, что Проигратели – такое же биологическое оружие, как споры сибирской язвы, чума, лихорадка Эбола. Не говори, что ты этого не знал! Знал, еще как! Отличие в том, что все эти болезни выкашивают людей, а Проигратели уничтожают идеи, разрушают планы, надежды, мечты и выворачивают наизнанку цели. Появившийся вовремя Проигратель способен остановить проект и обречь его на провал. Сколько великих открытий так и не было совершено потому, что в нужный – или не-нужный! - момент рядом оказывался Проигратель и все портил одним своим присутствием? Вас как явление стали изучать совсем недавно. Да и как можно изучать то, что обречено на неудачу? Стоило группе ученых-энтузиастов от общих слов и теории перейти к практике и пригласить в лабораторию для исследования одного Проигрателя, как эксперимент тут же оказывался под угрозой срыва. Неудивительно, что вас до сих пор никто не понимает и даже не воспринимает всерьез! Вы настолько засекречены, что даже спецслужбы не знают вашего точного количества! Нам повезло, что мы сумели достать одного из вас…

   - И не боитесь, что я вам все испорчу?

   - Все уже зашло слишком далеко. И ты, Рий Станд, рискуешь проиграть больше, чем обычно. Какое тебе дело до того, выиграем или проиграем мы, если ты к тому моменту будешь уже мертв?

   … Наверное, он потерял сознание потому, что возвращение принесло боль. Он дернулся, невольно вскрикнув, и закашлялся, давясь слюной, когда горло обожгло, словно огнем. В ушах не смолкал грохот крови, сознание уплывало, и тело не слушалось. Что-то удерживало его в сидячем положении. Давясь воздухом, он обмяк в кресле, пытаясь понять, как так получилось потерять сознание.

   - Ну, дыши! – снова пощечина. – Дыши, Станд! Вот же… Проигратель… Хотел сложить лапки? Отказаться от борьбы? Не выйдет! Тебе не дадут! Я тебе не дам! Только попробуй умереть! Трус! Тряпка! Слабак!

   Эль лупила его по щекам, и в голосе ее слышалась холодная сухая злость.

   - Я заставлю тебя жить, хочешь ты того или нет!

   - Хватит, - снова мужской голос, прилетевший откуда-то издалека. – Он приходит в себя.

   Он тихо скрипнул зубами. Тягостная сцена затягивалась. Все это начало надоедать, но прекратиться могло лишь в том случае, если он сделает то, чего от него ждут.

   - Да.

   - Наконец-то! – прикосновение женской руки несло ласку, но все равно Проигратель попытался отстраниться. Ему была неприятна сама мысль о том, что это та же самая рука, которая несколько минут назад держала плеть. Это только собаки лижут руку, с которой капает их кровь, и униженно ползут на брюхе к разгневанному хозяину, готовые на все, лишь бы заслужить любовь и прощение.

   Он попытался что-то сказать и закашлялся.

   - Болит горло? Пей.

   Край стакана коснулся губ. Что там? Вода, водка или лекарство? Не все ли равно! Тем не менее, он послушно сделал глоток. Поперхнулся от горечи напитка.

   - Ну, как? Лучше? Ты готов к переменам.

   - К ним нельзя быть готовыми. Они…

   Он оборвал сам себя. Неужели действительно все закончится? Как – не важно. Лучше уж худой конец, зато определенный!

   - Готов, - решила женщина. – Сейчас…Потерпи немного. Будет лучше, если ты закроешь глаза. Мы убрали в комнате свет, но все равно с отвычки будет немного… неприятно.

   С него снимали повязку, распутывая бинты, лента за лентой. Уже за это он был готов стерпеть многое. Глазам будет больно? Пускай! Зато он сможет видеть. Как же надоело это чувство беспомощности! Эль играла с ним, как кошка с мышкой, то ласкаясь, то огрызаясь. И сейчас он сидел, стараясь даже дышать через раз. Неужели он сможет самостоятельно передвигаться? Как это, оказывается, много значит. Странно. До этого он был уверен, что есть вещи более важные и значимые.

   - Сейчас с вас снимут повязку, - послышался незнакомый мужской голос. – Готовы?

   Он не ответил.

   В следующий миг пелена упала с глаз, и даже приглушенный свет был там силен, что Проигратель тут же зажмурился от боли. Как будто кто-то вонзил в зрачок раскаленную иглу!

   - Это нормально. Постепенно глаза привыкнут к свету. Не торопитесь. Попробуйте их открыть.

   - Не бойся, - шепот Эль. Она прижалась грудью к его плечу. – Все будет хорошо.

   «Оставьте меня!» - хотелось сказать ему. Проигратель помнил, что был всего лишь игрушкой этой женщины. Она дрессировала мужчину, умело и старательно пытаясь придать ему форму… чего? Уже не важно. Не об этом сейчас надо думать, а о том, как бы открыть глаза.

   Он все-таки разомкнул веки, щурясь из-под ресниц. Боль отступила, «зайчики», которых словила сетчатка, постепенно исчезали, и он смог оглядеться.

   Полупустая комната. Кроме стола, стула и небольшого стеклянного шкафа с каким-то кюветами, коробками и подставками под пробирки, в поле зрения ничего нет. Рядом двое – незнакомец в светло-голубой униформе врача и Эль. Сколько дней он ее не видел? Платье с вызывающим декольте и разрезом до бедра мало сочеталось с обстановкой. Сквозь тонкую полупрозрачную ткань просматривается черное нижнее белье.

   На ее губах улыбка. Женщина протягивает руку с безупречным маникюром, касается его плеча.

   - Ты выглядишь великолепно, Рий Станд. Благодарю вас, профессор. Все сделано безупречно.

   - На самом деле, - голос врача полон эмоций, - это я должен благодарить вас, госпожа, за то, что вы позволили мне провести эту операцию. Вы понимали, на какой риск идете, да и я тоже не был уверен в успехе…

   - Что? – Проигратель напрягся, рванувшись из ремней. – Что это значит? В чем вы не были уверены?

   - Новая технология пластической хирургии, - пояснил врач. – Правительство забраковало мою разработку – дескать, она настолько проста, что теперь любой преступник в домашних условиях сможет изменить свою внешность и станет недоступен для карательных органов. Мне даже не дали возможности провести серию опытов – остановили на этапе теоретических выкладок и опытов на животных…

   Он сунул руку в карман униформы, чем-то щелкнул, и часть стены напротив Проигрателя засветилась мягким светом, превращаясь во встроенный проектор. Замелькали фотографии. Пингвин с орлиным клювом. Кошка породы сфинкс с приплюснутой мордой персидского кота. Крыса с миниатюрным хоботком. Коренастая псина с купированным хвостом и узкой длинной головой непонятной породы. Под конец во весь экран появилось человекоподобное нечто, заросшее волосами. Проигрателю понадобилось полминуты прежде, чем он понял, что это просто горилла, черты лица которой имели явное сходство с человеческими – убраны надбровные дуги, нос из приплюснутого, с вывернутыми ноздрями, стал обычным курносым, а мощные челюсти сильно уменьшились в размерах.

   - Вот на этом этапе мне настоятельно рекомендовали забыть о том, что я вообще вынашиваю какие-то идеи, и сосредоточиться на подтяжке ягодичных мышц у наших звезд кино и телевидения, - сообщил врач. – Благодаря госпоже…м-м… нашей любезной хозяйке, - он коротко поклонился Эль, - я смог довести эксперимент до конца. И скажу откровенно, весьма доволен проделанной работой. Минимум усилий и затрат – но каков результат!

   Проигратель сжал кулаки и снова рванулся из ремней.

   - Что вы со мной сделали? – хорошо, хоть голос остался прежним. Да и цвет кожи – он посмотрел на свои руки – не изменился.

   - Сейчас увидишь, - Эль ласковым, многообещающим движением провела пальцем по его шее, задержав ноготки на кадыке. – Нельзя ли немного прибавить свет? Думаю, его глаза уже начали привыкать…

   - Да, вы правы.

   Врач опять чем-то пощелкал в кармане. «Не хочет показывать, как работает пульт управления!» - догадался Проигратель. Логично. Экран с фотографиями погас, зато в комнате стало светлее.

   - Сейчас, - интимно шепнула Эль на ухо, - я поверну твое кресло к зеркалу. Приготовься.

   Его так и не освободили от ремней, и мужчина невольно зажмурился. Но тут же распахнул глаза, услышав, как рассмеялась его тюремщица.

   Зеркало было во всю стену и отражало комнату целиком. Даже ту мебель, которая прежде была вне поля его зрения – кушетку, еще один шкафчик, столик на колесах. Как на старинном семейном портрете, весь передний план занимали кресло и два человека, застывшие с боков и чуть позади, положив руки на спинку оного. Врач успел надеть темные очки в пол-лица, Эль сверкала красотой и агрессивной эротичностью. Но взгляд Проигрателя лишь мазнул по этим лицам, остановившись на человеке, который сидел в кресле, зафиксированный ремнями.

   На незнакомом человеке. Но…

   - Кто это?

   Отражение дернулось, повторяя его жесты и слова.

   - Знакомься, Рий Станд, - Эль слегка наклонилась вперед, коснулась рукой его плеча. – Это ты. Новый ты. Нравится?

   Кресло могло передвигаться по комнате, и его подкатили поближе. Как зачарованный, Проигратель уставился на отражение.

   Ровная линия бровей. Легка горбинка на носу. Подтянутые, пожалуй, чуть резкие скулы. Цвет глаз… другой, темнее. И сам разрез глаз не такой. Подбородок массивный. Ушные раковины плотнее прилегают к черепу, с которого сбриты почти все волосы – остался только бурно отрастающий ежик на темени и надо лбом. Но в этих волосах больше не было его привычной ранней седины. Сейчас это было лицо и цвет волос человека не старше двадцати двух-двадцати пяти лет.

   - Что это?

   - Тебе нравится?

   - Нет! Верните мне мое лицо! Что вы с ним сделали? – он развернулся ко врачу так резко, что тот отступил на шаг. – Что ты натворил, эскулап хренов?

   - Не глупи, Рий Станд, - послышался резкий голос Эль. – По-моему, ты стал просто красавчиком. Раньше твоя внешность была… как бы это помягче сказать… обыкновенной. Простоватой. Ты был человеком толпы.

   - А теперь я человек вне толпы. Спасибо, но мне как-то привычнее с моей прежней внешностью. Это можно как-то переделать назад?

   - Нет, - стоя на безопасном расстоянии, ответил врач. – Я думал над этой проблемой, но не уверен, что смог бы достичь абсолютного внешнего сходства. Какие-то мелкие черты все равно бы остались неизменными.

   - С твоим прежним лицом тебе все равно пришлось бы попрощаться, - Эль наклонилась и, не удержавшись, коснулась губами мочки его уха. – Ты пропал без вести. Исчезновение Проигрателя – это, знаешь ли, событие. Ты разве не знал, что тебя «пасли»? Исподволь, не вмешиваясь, ненавязчиво контролировали каждый твой шаг…

   - Следили? Зачем?

   - Глупый. Я же говорила, что Проигратели – это своего рода биологическое оружие, только оно поражает не людей…

   - Помню. Идеи. Мысли. Программы. Планы на будущее… Ваш эксперимент должен был закончиться неудачей, доктор, - не без иронии обратился он ко врачу. – Более неудобного и невезучего подопытного пожелать трудно.

   - Да, идея была моя. И разработка – тоже. Но вот саму операцию проводил кое-кто другой. Я только следил за ходом работы, - открестился тот.

   - Это засекреченная информация, но с Проигрателями умеют обращаться. Чтобы они не причиняли вред своим…

   - Хозяевам, - оскалился он, добавив с издевкой: - моя госпожа…или…

   Эль опять хлестнула его по щеке. Похоже, это вошло у нее в привычку.

   - Если тебе так нравится, я сделаю тебя моим рабом. Но попозже. Сейчас изволь заткнуть свою вонючую пасть, Рий Станд и слушать! Я говорила, что ты, как и любой из Проигрателей – оружие. Вас учитывают, за вами следят, вам до поры позволяют жить своей жизнью, информацию о вас даже дозируют в СМИ. Естественно, ставя на одну доску с НЛО, экстрасенсами и прочими необъяснимыми и мало изученными явлениями, часть из которых – всего-навсего выдумка желтой прессы. Вас даже почти не изучают, чтобы не спровоцировать интереса общественности. Не спрашивай, как ко мне попала эта информация. Скажу лишь, что получила ее не из вторых и даже не из третьих, а из шестых или седьмых рук. Но каждого – понимаешь, каждого! - истинного Проигрателя учитывают. Как форс-мажор. Чтобы в нужный момент использовать. Тоже как форс-мажор. И тут ты исчезаешь. Один из истинных. Один из тех, кто каким-то образом сумел слишком близко подобраться к Периметру… наверное, в силу той же необъяснимой логики, согласно которой любая схема и система, в которую вмешался Проигратель, обречена на поражение. Они так старались отбирать для охраны только надежных людей, что просмотрели единственного не-надежного…

   - И Периметр прорвался?

   Дождливая ночь. Охота «на живца». Гроза, обесточившая камеры видеонаблюдения именно на его участке… «Живец», забравшийся именно к нему…значит, вот в чем дело.

   - Тот парень не смог, - сказал он. – Периметр не был прорван…

   - Уверен?

   Эль сказала это таким тоном, что Проигратель все понял и похолодел.

   Моросил мелкий дождик, и тесный старый двор был почти пуст. Мокли прижавшиеся друг к дружке кусты сирени за оградой зеленой зоны, постепенно пропитывался влагой крупный зернистый песок на точно также огороженной детской площадке, поникли давно отцветшие пионы и какие-то безымянные кусты, высаженные соседями вдоль пешеходной дорожки.

   Двор был старо-новым и потому ужасно тесным. Когда-то тут стояло несколько старых трехэтажных домов прошлого и позапрошлого века постройки. Они теснились, как попало, «уродуя лицо города». Потом большую часть их снесли – уцелели лишь несколько, да и то потому, что до них пока не дошла очередь. Здания, стоявшие за ними, пошли под бульдозер, и на освободившемся месте вырос двадцатиэтажный жилой дом. Двор перед ним – тот, что остался от большого двора, которым пользовались жильцы окрестных домов, разделили на три части – зеленую зону, огороженную детскую площадку и стоянку для машин. С трех сторон двор был окружен старыми домами, слева имелся проходной двор, ведущий куда-то в чудом сохранившиеся дворики.

   Он прошел как раз этим путем и остановился на углу, почувствовав на локте руку Рия-второго. Намекая на необходимость подчиняться, в бок уперся ствол пистолета.

   - Вон там, слева. У мусорных баков, - шепнул его провожатый. – И справа, где сарай… Еще двое у машин. Пятый только что вошел в магазин.

   Бывший водитель – хотя почему «бывший», ведь сюда они прибыли на машине! – был страшно недоволен. Он за что-то ненавидел Проигрателя, и тот догадывался, что причина могла быть в Эль. Эта женщина у всех окружающих ее мужчин вызвала схожее чувство – ревность, зависть, желание расшибиться в лепешку по одному ее слову и похоть. Что было тому причиной – он не знал. Но догадывался. Эль тоже была своего рода оружием, одним своим присутствием заставлявшим мужчин делать то, что ей угодно. Теперь стало понятно, как она получила доступ к закрытой информации. Конечно, работников секретных лабораторий и спецслужб подвергают особой психологической и даже физиологической обработке, но Проигратель на своем опыте убедился, что нет такого закона, который нельзя обойти. И ничего удивительного не было в том, что это «оружие» решило взбунтоваться против своих хозяев и затеяло свою игру.

   Вот только с ним, Проигрателем, у нее вышел прокол. Ибо очаровать этого мужчину у нее не вышло. Его не бросало в дрожь от ее декольте.

   Он и сейчас походил на легионера, когда вот так быстро и ненавязчиво осматривал двор.

   - Больше никого.

   Проигратель осмотрелся вслед за напарником. Да, у мусорных баков стоит человек. И не просто стоит – он явно присмотрел что-то в одном из баков и теперь колеблется – то ли привлечь к себе ненужное внимание и стащить ценную вещь, то ли гордо уйти и вернуться в сумерках. Двое за сараями – остатками надворных построек, которые почему-то не сломали, когда сносили дома – вроде как собирались выпить, отмечая конец рабочего дня. Пара у машин что-то горячо обсуждала. Время от времени то один, то другой пинал ногой колесо ближайшего авто.

   - Еще вон там двое, - заметил Проигратель. – Прохаживаются…

   - Угу, - Рий-второй кивнул. – Но эти далеко. Они вступят в игру, только если мы захотим воспользоваться тем путем и перекроют нам отступление.

   - А мы… воспользуемся?

   - А ты этого хочешь, - со странной интонацией ответил его провожатый.

   Проигратель покосился на двадцатиэтажную громаду. Таких высоток в его районе было больше, чем достаточно. Его район весь состоял из старых, пока еще не снесенных домов и таких вот небоскребов. Из-за скученности и общей неустроенности земля тут стоила недорого, и получить однокомнатный жилой модуль мог практически любой.

   Где-то там наверху, на восемнадцатом этаже, был его дом. Отсюда он вышел в тот памятный день. Сюда надеялся вернуться. Но эти люди... Неужели, они ждут именно его?

   - А кого же еще? Ты знаешь другого Проигрателя, который жил в этом доме?

   - Ну, может быть, это контролеры, - неуверенно предположил он.

   - Уже теплее. И как думаешь, кого эти контролеры будут контролировать?

   Да черт его знает! Контролеры следят за всем. Вас в любую минуту на улице, в магазине, на отдыхе может остановить человек в черном плаще и задать несколько вопросов. Самых простых – что вы делаете в данный момент, чем занимались только что и что планируете сделать в ближайший час-полтора. Могут явиться к вам домой, могут заглянуть на работу… Раньше могли даже ночью позвонить в дверь – а вдруг вы только что вошли или собираетесь куда-то уходить под покровом темноты? Конечно, вы можете соврать. Но ведь никто не знает, где и когда вас поймает очередной контролер. Нет-нет, никто ничего не запрещает. Никто никого не арестовывает. Просто государство интересуется жизнью простых людей таким вот ненавязчивым образом.

   Проверить, правда это или нет, можно было одним способом – выйти из-за угла и направиться к своему подъезду. В конце концов, в «Новой Жизни» ему изменили внешность. Есть отличный повод проверить качество маскировки. Он уже напрягся, готовый сделать шаг, когда сбоку быстро зацокали приближающиеся каблучки.

   Девушка ступала неуверенно, семенила, озираясь по сторонам. На доме, у которого замерли оба Рия – Проигратель и его спутник – висела старинная латунная табличка. Название улочки стерлось, уцелели только начало «Большая М…». Лишь номер дома несколько раз подновляли, и цифра «10/2» была хорошо заметна.

   Задрав голову, девушка несколько секунд изучала табличку, потом внимательно посмотрела на зажатый в кулаке талончик справочной службы и нерешительно огляделась по сторонам.

   - Ск-кажите, - Проигрателю понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что это обращаются именно к ним, - это ведь «Большая Малиновая улица»?

   Мужчины переглянулись.

   - Большая Малиновая, - кивнул Проигратель, покосившись на Рия-второго. Тот смотрел в другую сторону.

   - Спасибо, - девушка посмотрела на него и пошла дальше.

   - А вам какой дом нужен? – крикнул вслед ей Рий-второй.

   Он был ровесником прошлого Проигрателя, тридцатилетний спортивного сложения мужчина в довольно приличном, хотя и без претензий, костюме. И его улыбка была профессионально-обаятельна, но девушка решительно мотнула головой:

   - Спасибо за помощь, дальше я сама!

   И зацокала каблучками напрямик через двор к ближайшему подъезду.

   Собственно, дом, в котором еще несколько дней тому назад жил Проигратель, имел только два подъезда, второй и четвертый. Вместо первого, третьего и пятого были подъезды к трем магазинам, расположенным на первом этаже. Автостоянка как раз и предназначалась для машин покупателей или работников торговли. Из-за наличия всего двух подъездов внутренняя планировка дома тоже была простой – длинный коридор, от которого справа и слева рядами расположены жилые модули, так что здание напоминало гигантское общежитие. Отличие было только в том, что на нижних этажах модули были двух-, трех- и даже четырехкомнатными, а выше двенадцатого этажа – сплошь однокомнатными, для одиночек и неудачников.

   Еще до того, как девушка пересекла автостоянку и обогнула детскую площадку, Проигратель уже знал, куда она идет. Он ее вспомнил. Служащая из конторы напротив «Космоса», которой он помог открыть заедавший замок. Как ее звали? Это вдруг показалось жизненно важным, особенно когда беседовавшие о чем-то «автолюбители» вдруг замолчали на полуслове и проводили ее взглядами.

   - Ты чего? – Рий-второй успел схватить его за локоть.

   - Эта девушка… Она пришла ко мне!

   - Уверен?

   - Я ее знаю… знал тогда. Она была в том офисе. Я называл ей свое имя, и она… Что она тут делает?

   - Ищет неприятности на свою голову.

   Девушка тем временем поднялась на крыльцо, опять сверилась с карточкой в руке и набрала код. Ему показалось, что даже отсюда он слышит трель звонка. Нет дома. Никого нет до…

   Щелчок. Замок сработал. Как?

   Судя по всему, изнутри что-то спросили. Девушка наклонилась к переговорному устройству, произнесла несколько слов. То есть, она должна была произнести эти слова. Иного быть не могло. Но кто ей ответил? Неужели, государство сработало так быстро, что его, исчезнувшего всего несколько дней назад безработного Проигрателя, выписали из квартиры, поселив в его модуль другого нуждающегося? Значит, нашли его тело, опознали, похоронили, выправили все документы…

   Девушка вошла в подъезд.

   Очень медленно, не спеша, все пятеро незнакомцев стали подтягиваться ближе. Проигратель снова почувствовал, как его локоть сдавила чужая рука:

   - Уходим.

   - Но разве мы не останемся…

   - Досмотреть представление до конца? Лично я уже все понял.

   - А она?

   - А что она? Ты о той девчонке?

   - Да. Что ее ждет?

   - Ничего особенного. Задержат на пару часов, пока допросят, да пока проверят личность. Потом обработают стандартным способом и отпустят. Элементарно. Ничего ей не будет, если девчонка пустышка! А она явная пустышка… Или нет? Вы знакомы?

   - Не то, чтобы… просто она работала в конторе рядом с той, которая… рядом с «Космосом». То же здание на улице Труда, тот же этаж, то же крыло – и все. Я даже имени ее не помню.

   - Хочешь вспомнить? – голос Рия-второго нехорошо дрогнул.

   Мужчины посмотрели друг на друга. В глазах своего спутника Проигратель прочел ответ на невысказанный вопрос и подавился словами.

   - Пошли, - Рий-второй потянул его в сторону улицы, где они припарковали машину.

   - Нет, погоди.

   - Все-таки тебе нужно убедиться?

   - Да.

   - И провалить все дело? Ты же видел сам, что творится в городе!

   О да, он видел. Пока ехали сюда, у Рия была возможность убедиться – несколько раз он видел припаркованную военную технику, чуть ли не на каждом перекрестке торчал военный или полицейский патруль, а рядовых граждан было меньше обычного. Хотя, сейчас же середина рабочего дня…

   - Я его уже провалил. Я – Проигратель, если ты забыл.

   - Вот именно. Поехали.

   - Нет.

   Он сам удивился твердости своего голоса. И сам удивился тому, что Рий-второй ему подчинился.

   - Что ты задумал? – только и спросил он.

   - Я должен быть уверен, что она сейчас просто выйдет из дома и просто пойдет по своим делам, - сказал Проигратель. – Живая, здоровая и невредимая! Я прошу только еще немного времени.

   - Мы рискуем, - сказал водитель. – У нас время ограничено.

   - Всего несколько минут. Лифт до восемнадцатого этажа идет четыре минуты. Столько же – вниз. Плюс там немного постоять. Я прошу всего-навсего десять минут. Десять! – он показал на пальцах.

   - Хорошо, десять, - Рий-второй достал часы, завел секундомер. – И ни секундой больше! Время пошло!

   Проигратель кивнул. Именно это его интересовало меньше всего. Гораздо важнее было другое – как заставить напарника действовать по его плану. По плану, которого у него пока еще не было.

   Они не заметили, что двое из семи наблюдателей, проследив взглядом путь девушки в обратном направлении, под арку проходного двора, сейчас смотрят прямо на них.

   - Это он.

   - Уверены?

   - Да.

   - Но…

   - Не спрашивай меня ни о чем. Просто смотри!

ГЛАВА 5

- Три минуты, - напомнил Рий-второй.

   Проигратель кивнул, продолжая осматривать двор. Странно, что их никто не заметил. Наблюдатели торчали у своих точек, как ни в чем не бывало. Разве что прекратили болтать и изображать занятых. Теперь бы любой понял – эти люди чего-то ждут. Посетители магазина – пятый из него вышел и курил на крыльце, наплевав на табличку: «Вход для некурящих» - косились на них, перешептывались, но не вмешивались и явно торопились уйти подальше.

   - Две минуты.

   Проигратель снова кивнул.

   - Послушай, я хотел сказать…в общем, мне нужно…

   - Одна минута.

   - Уже? Так скоро?

   - Уже. Так скоро, - водитель сунул ему под нос часы с секундомером. Тот старательно выщелкивал цифры. На глазах Проигрателя пошла последняя минута.

   - У меня дурное предчувствие, - сказал он. – Что-то сейчас произойдет. И я тебя прошу…

   - Нет.

   - Но ты обещал!

   - Я обещал задержаться только на десять минут. Осталось меньше двадцати секунд. Пятнадцать…двенадцать… десять…

   Он отсчитывал секунды с методичностью рефери на ринге, разве что пальцы не показывал.

   - Два…один…ноль! Поехали, - и крепко схватил за локоть, разворачиваясь к машине. Проигратель уперся:

   - Нет. Послушай, она не могла…

   И тут она вышла.

   Вернее, девушку вывели, осторожно, даже вежливо поддерживая под локоток. Вели бледную, на подгибающихся ногах, с потеками косметики на мокрых щеках, кусающую губы, чем-то пораженную и напуганную, но лица двух сопровождавших ее мужчин выражали только жалость и заботу – мы знаем, что вам плохо, больно и обидно. Мы вам соболезнуем и понимаем, что вы в таком ужасном состоянии, что нельзя вас бросать на произвол судьбы. Мы хотим вам помочь, поддержать, утешить…Один даже тихо поглаживал ее по руке, что-то вежливо нашептывая. Поднимавшаяся в подъезд супружеская пара молча посторонилась, старательно делая вид, что это их не касается.

   - Это она.

   - И что? – водитель нервничал, озираясь по сторонам.

   - Мы должны ее вытащить. Она ни в чем не виновата!

   - Откуда ты знаешь?

   - Знаю и все. Мы не можем ее так бросить! Я…

   - Идиот, - Рий-второй повис на локте у Рия-первого. – Хочешь засветиться? Не пущу. Сам тебя пристрелю, но…

   - И стреляй! – тихо рявкнул Проигратель. – Стреляй!

   - У тебя ничего не получится. Их пятеро… даже семеро. А ты – один.

   - Есть еще ты и твоя машина. Я прошу. Надо попытаться.

   - Но зачем?

   - Потом объясню. Пока не поздно. Ее сейчас уведут… увезут и тогда…

   - И хорошо, что увезут. Они же тебя ищут! А эта девчонка – ниточка, за которую они будут тянуть. Они ее отпустят, когда поймут, что девица ничего не знает…

   - Если отпустят, - поправил Проигратель. – И они ищут не меня, а человека с другим лицом и старше на пять-семь лет. Я ничем не рискую.

   - Ладно. Но, если что, я ждать не буду.

   «Что-то он удивительно быстро согласился, хотя сначала здорово упирался, - думал Проигратель, пока ноги сами несли его вперед. – То ли я сумел его убедить, то ли он меня хочет подставить и удрать».

   Но думать было поздно. Слыша за спиной рев мотора, он решительно пересек двор, направляясь прямиком к девушке и ее спутникам.

   Они остановились в двух шагах от какой-то машины. Один из контролеров что-то ласково втолковывал девушке, тихо подталкивая к распахнутой дверце. Она колебалась, подозревая неладное, и контролеры вот-вот собирались перестать играть роль и по-простому запихать жертву в машину. Но уже в тот момент, когда второй контролер приготовился взять девушку за локоть, вынырнувшая откуда-то сбоку чужая рука оттолкнула его ладонь.

   - Что же ты, - Рий дернул девушку на себя, - я ее там весь обыскался, а она… Что случилось? Они тебе досаждают? Полиция! Где полиция? Почему ее нет, когда она так нужна?

   - Не вмешивайтесь, - с двух сторон прошипели ему. – Не имеете права!

   - На что? Утешить плачущую девушку? У вас это не получилось, может быть, получится у меня? – он нес какую-то околесицу, с каждой секундой понимая, что проигрывает. Куда делся этот чертов Рий-второй? Уехал, бросив его на произвол судьбы? Скотина!

   - Проходите, - один из контролеров полез за пазуху, доставая удостоверение. Нормальный человек тут же стушевался бы, заметив хорошо знакомую эмблему – сердце и глаз – но Проигратель не был нормальным человеком.

   - Подумаешь, - скривился он. – У меня такое же есть.

   - И где оно?

   - Там.

   Он ткнул пальцем куда-то за спины контролеров, и, пользуясь секундным замешательством, схватил девушку за локоть и со всех ног рванулся бежать. Нырнул за какую-то машину буквально за миг до того, как по капоту ударили пули. Взревела сигнализация. Девушка завизжала, перекрывая вой сирен сразу трех или четырех автомобилей, и Проигратель, подорвавшись с низкого старта, буквально потащил ее за собой. Пригибаясь и виляя из стороны в сторону – стреляли почему-то с двух или даже трех точек одновременно - они влетели в подворотню и выскочили с другой стороны, прямо…

   Нет, машины там не было. Рий-второй уехал. Когда во дворе началась пальба, он ударил по газам и сейчас уже был, наверное, в двух кварталах отсюда. Он их бросил, спасая свою шкуру и предвкушая разборки с Эль, но понимая, что ничего не смог поделать. Что ж, он этого ждал. Он знал, что придется бороться – и проигрывать! – в одиночку. Потому, что никому не нужна чужая неудача.

   Вернее, так должно было быть. И Проигратель настолько в это поверил, что пробежал лишние несколько метров, таща за собой девушку, когда за спиной раздался гудок.

   - На заднее! Быстро! – рявкнули из салона.

   На ходу распахивая дверцу, Проигратель, как котенка, впихнул внутрь испуганно вякнувшую девушку и ввалился сам. Машина рванулась с места, выскакивая на перекресток, помчалась, торопливо перестраиваясь в крайний левый ряд. Кого-то подрезали – водитель яростно засигналил и, судя по энергичной артикуляции, пожелал Рию-второму перенести без наркоза операцию по пересадке рук на задницу.

   - Дурак, - высказался Рий-второй, и было не понятно, к кому относится это высказывание.

   - Спасибо, - выдохнул Проигратель, усаживаясь поудобнее. Девушка забилась в дальний уголок сидения и, тараща на двух мужчин огромные, полные ужаса глаза, отчаянно, но безрезультатно дергала ручку, пытаясь открыть заблокированные двери.

   - У тебя кровь, - Рий-второй только раз бросил взгляд в зеркало заднего вида, торопясь нырнуть в другой переулок и прибавляя скорость, чтобы успеть до светофора.

   Проигратель только сейчас почувствовал жжение на виске и теплую струйку, сбегающую по шее на ключицу. Потрогал череп – шальная пуля срезала полоску кожи как раз на границе выбритого участка и той части черепа, где у него еще оставались волосы. Лоскуток еще болтался и ужасно болел.

   - Стреляли, - лаконично сообщил он.

   - Аптечка сзади.

   Кивнув, Проигратель полез назад. Коробка с красным крестом нашлась у окна между двумя кокетливыми подушечками в форме сердечек. Зажав ее между колен, чтобы освободить руки, он принялся копаться в содержимом. Пластырь, мазь против ожогов, новокаин в одноразовых капсулах, парочка упакованных шприцов, несколько ампул, нитроглицерин, блистер каких-то незнакомых ярко-розовых таблеток без подписи.

   - Нож есть?

   - Корцанг должен быть там, - Рий-второй не отрывал глаз от дороги. Машина теперь пробиралась какими-то закоулками.

   Корцанг нашелся на дне, вместе с невесть как попавшей туда авторучкой, губной помадой от прыщей и двумя пальчиковыми батарейками. Стиснув зубы, Проигратель решительно отчикнул болтавшийся лоскут кожи.

   - Ой!

   Девичий визг совпал с толчком. Машина подскочила на выбоине, корцанг резанул по коже, оставляя длинную царапину. Проигратель выматерился.

   - С-сука… обезболивающее есть?

   - Мне нельзя, я за рулем. Новокаин пробовал? Как вариант…

   - Я тебя сейчас попробую. Как вариант, - процедил Проигратель, неловко пытаясь остановить кровь. Струйка бежала уже так весело, что футболку, кажется, проще было выбросить, чем отстирать. – Что сидишь? Помогла бы…

   Девушка, к которой он обратился, взвизгнула еще раз, втягивая голову в плечи.

   - Оставь ее. У нее шок. Пять минут еще потерпишь? – Рий-второй опять выруливал на большую дорогу. В этом районе Проигратель не ориентировался и надеялся лишь, что напарник знает, куда ехать.

   - Вряд ли.

   - У тебя гемофилия, что ли?

   - Нет, но, кажется, задета артерия.

   - Черт… связался с тобой…

   -Ты забыл, кто я? Тот, кто со мной свяжется, плохо кончит!

   Ответом ему был проникновенный мат.

   - Не надо…

   Робкий девчоночий писк заставил обоих мужчин нервно рассмеяться.

   - Ты смотри-ка, ожила! – Рий-второй подмигнул спасенной в зеркало. – Ты как? Оклемалась? Шок прошел?

   - Помоги, - обратился к ней Проигратель. – Я один не справляюсь.

   - А в-вы меня для этого похитили? – она вся дрожала и, судя по голосу, еще не отошла от шока. Ответное насмешливое фырканье ее только ошеломило.

   - Мы тебя похитили для того, чтобы тебя не похитили другие, - сообщил Проигратель. – Контролеры.

   - Это были они?

   - Нет, пришельцы с Альфы Центавра, - огрызнулся Проигратель. – А кто же еще?

   - Но зачем им меня похищать? Да еще вот так… Что я такого сделала? Я ничего не понимаю! Если вы не контролеры, то кто такие?

   - Хороший вопрос, - Проигратель зажимал рассеченный висок влажной салфеткой. Уже третьей салфеткой – две другие пропитавшимися кровью комочками валялись на полу. – Я сам хотел бы знать, кто я такой! Нет, я не потерял память, но… долго объяснять. Я кровью истеку, пока доберусь до середины.

   - Извините…

   - Чем извиняться, лучше бы помогла! Надо остановить кровь и наложить пластырь и повязку. Как можно туже.

   Это оказалось проще сказать, чем сделать. Рий-второй не собирался останавливаться или сбавлять скорость, рискуя привлечь внимание патрульных. Он вырвался в район новостроек, где маленькие частные домики соседствовали с заборами, за которыми в небо возносились коробки небоскребов. На некоторых из них красовались рекламные щиты – как обещание того, что скоро тут будет стоять очередной дом с магазинами, кафе, торгово-офисными площадками, подземной автостоянкой и даже кинотеатром – но на порядочном расстоянии от детского сада или школы. Тут он прибавил скорость и больше уже не петлял, но дорога все равно оставляла желать лучшего. Машину несколько раз ощутимо тряхнуло на выбоинах, что отнюдь не помогало оказанию первой помощи. В довершение ко всему, девушка сидела слева, а рана у Проигрателя была на правой стороне лица. Так что невольной помощнице пришлось чуть ли не забраться к мужчине на колени. Это ее здорово нервировало, руки девушки дрожали, она смущалась, краснела, путалась. А когда машину тряхнуло особенно сильно, и Проигратель машинально обхватил ее за талию, чтобы удержать, бросила все и сама в него вцепилась.

   - Хотелось бы мне так умирать, - бросил небрежно Рий-второй. – Ничего, что я еще тут? Хотя, после общения с Эль о морали можно забыть…

   Проигратель чертыхнулся вполголоса и оттолкнул девушку. Та тоже засмущалась и перевязку закончила так неловко, что ее даже стало жаль.

   - Все сделали? Тогда убирайтесь из машины!

   Рий-второй ударил по тормозам, съезжая на обочину между очередной стройкой и брошенным кирпичным домом, палисадник которого так густо зарос сорняками, словно его отродясь не обрабатывали.

   - Что?

   - Что слышали? Выметайтесь и постарайтесь уйти подальше. Я их уведу. Они наверняка уже сидят у меня на хвосте!

   Он был прав, и Проигратель проглотил все слова, которые так и просились на язык. Вместо этого он распахнул дверцу, выбираясь наружу и выволакивая девушку. Машина рванулась с места, едва они ступили на землю.

   - Эй!

   Было поздно. Они остались одни. Нет, на противоположной стороне дороги доживали свой век три одноэтажных дома – один даже деревянный, с резными допотопными наличниками – да и стройка под боком, а это означало, что Проигрателя обязательно кто-нибудь заметил. И запомнил, чтобы потом все рассказать контролерам. Значит, надо было уходить.

   - Пошли! – он взял девушку за руку, потянул вдоль улицы

   - Куда? – она попробовала вытянуть ладошку из его рук. – Вы кто вообще такой? Что происходит? Куда мы идем? Кто этот человек, тот, который нас подвез? Пожалуйста, я ничего не понимаю…

   - Я тоже ничего не понимаю, а хотелось бы, - Проигратель шагал по обочине, то и дело косясь через плечо. Мимо промчались четыре машины в одну сторону и три – в другую. Прогрохотала фура с автоводителем. За нею – механическое такси. Робот-водитель заметил двух людей и притормозил, подавая сигнал, но Проигратель сделал шаг назад, что означало отказ, и автотакси покатило себе дальше.

   - Почему? Он же остановился…

   - У вас есть наличные? У меня нет. У меня даже кредитки нет при себе. Ничего нет. В карманах абсолютно пусто…

   - У-у меня есть, - помолчав, призналась девушка. – Там немного, но…

   - Наличные или кредиты?

   - Кредиты. Наличных всего… - она неловко, одной рукой попыталась залезть в сумочку, но Проигратель не дал ей остановиться, дернул с обочины и проход между частными домами, пошел прочь от дороги. Тут была только двухколесная грунтовая колея для частного транспорта и пешеходов. Справа и слева тянулись заборы. Слева глухие, из-за которых торчали крыши. Слева – решетчатые, за которыми скрывались огороды.

   - Плохо. Все равно, что их нет. – Проигратель чуть прибавил шагу, когда из-за одного из заборов послышался хриплый рык.

   - Но почему? Вам не нужны деньги?

   - Мне не нужны лишние проблемы. До ближайшего банкомата идти и идти. И если вы попробуете снять с вашей кредитки немного наличных, это сразу же станет известно тем, кто на нас охотится.

   - Почему это «на нас»? Я не понимаю…

   - Ты зашла в дом к человеку, которого они ищут. И думают, что ты могла что-то о нем знать.

   - Но я ничего такого не знала! Я просто беспокоилась…

   - Беспокоилась?

   Он оказался к этому не готов. Столько лет прошло с тех пор, когда о нем в последний раз беспокоились… Даже бывшая жена, как оказалось, больше беспокоилась о своем благополучии и вычеркнула из жизни того, кто ей не мог оное обеспечить. Она встречала его с работы, звонила на службу, жила его интересами и ревновала только потому, что все проблемы мешали ей самой жить с комфортом. Даже родители и сестра махнули на него рукой – живи, мол, как знаешь, только нас оставь в покое. Даже соседи. Даже коллеги по работе – когда у него была работа. И совершенно посторонний человек… Черт, он даже имя ее вспомнить не в состоянии!

   - Почему?

   - А вам какое дело? – вздохнула девушка.

   - А такое, что я, - он обвел глазами заборы, торчавшие над ними крыши и кроны деревьев, а дальше – строящиеся высотки. Задержал дыхание, взвешивая, стоит или нет признаваться. – Я и есть тот человек.

   - Что? – девушка отшатнулась, и, если бы ее не держали предусмотрительно за руку, наверняка бы бросилась бежать. – Вы что? Правда? Нет, этого не может быть…

   «Не поверила!» - понял Проигратель. Что ж, этого следовало ожидать.

   -В это трудно поверить, но я, - он провел ладонью по остаткам волос на макушке и темени, - сильно изменился… не по своей воле. Да, сейчас выгляжу иначе. Я до сих пор так и не привык к своему новому лицу и, наверное, не привыкну никогда. Но это я. Тот самый человек, с которым ты познакомилась в офисном здании на улице Труда несколько…- он постарался припомнить, какое сегодня число и понял, что Эль не сообщила ему, сколько дней он был в отключке, - несколько недель назад.

   - Вы… совсем другой!

   - Да. Теперь – да. Я выгляжу иначе, даже помолодел, но в остальном все осталось прежним, поверь!

   - Как? – только и выдохнула она.

   - Это долгая история. Если хочешь, я тебе ее расскажу. Она совершенно фантастическая, но, надеюсь, ты мне поверишь…

   - Я постараюсь, - со странной интонацией промолвила девушка. – Только, говорите мне «вы». Если вас это не затруднит.

   - После того, как ты сидела у меня на коленях и ввязалась в историю… - он усмехнулся, потом вспомнил, кто он такой и погасил улыбку. – Хорошо. Ты… вы готовы?

   - Да.

   - Тогда пойдемте. Нечего тут стоять у всех местных жителей на виду. История долгая и рассказывать ее лучше на ходу…

   Улочка через три дома пошла под уклон, причем довольно круто. Склон густо порос кустарником и древесным подростом. По низу стелилась ежевика и кирказон, за ними стеной вставала вымахавшая в человеческий рост крапива пополам с лебедой и лопухами. Под их зеленью виднелись старые пластиковые пакеты, какие-то доски, битые стеклянные банки, потерявшие цвет тряпки, груды ботвы и капустных листьев – в общем, помойка.

   Дорога вывела их к какой-то станции за решетчатым забором. Здание из красного кирпича чем-то напоминало башню-донжон какого-нибудь старинного замка с иллюстрации рыцарского романа. Если бы не выкрашенный голубой краской гудящий генератор, прячущийся в зарослях винограда, провода и ржавеющий в стороне остов легковой машины, сходство было бы полнейшим. На какой-то миг Проигрателю даже захотелось тут пожить, но он обогнул станцию по узкой тропинке, которая шла к насосам, установленным возле узкого, похожего на канаву, водохранилища. Тут тоже слышалось мягкое гудение мотора, журчала вода, а рядом стояла какая-то кабинка – видимо, для хранения всяких мелочей.

   Тропинка вела в обход насоса и уходила в поля вдоль водохранилища. Проигратель, не колеблясь, зашагал через поле.

   Девушка послушно следовала за ним, но когда они зашагали в открытое поле, забеспокоилась и попыталась вынуть ладонь из его руки.

   - Куда мы идем? – потребовала она ответа. Видимо, девушка была уверена, что они идут именно к той станции и остановятся там.

   - Мы идем в город, - у Проигрателя не было времени как следует все обдумать, но сейчас он понял, что иного варианта просто не существует.

   - Зачем?

   - Нас будут искать. Вас – так уж точно, раз вы ускользнули от контролеров. Теперь они начнут охоту за вами, уверенные, что вы что-то знаете и унесли эту информацию от них…

   - Но я не…

   - И за мной тоже, - кивнул мужчина, - раз я помешал вас схватить. Мы – сообщники. Мы – члены одной преступной организации… Да, понимаю, это смешно звучит и мало похоже на правду, но контролеры уверены в обратном. Им нужен я, то есть Проигратель, который внезапно исчез. Сначала они не подняли тревогу, и у моих…знакомых было несколько дней форы. Но сейчас контролеры опомнились. Еще немного, и они начнут полномасштабную охоту на меня и вас. Вернее, на вас и меня, поскольку узнать меня во мне сейчас практически невозможно.

   - Что же нам делать? – внезапно спохватилась девушка.

   - Ну, для начала заново познакомиться, - Проигратель потащил ее дальше. – Я никогда с первого раза не запоминаю имен и фамилий, а если запомню, то обязательно перевру. Из-за этого у меня сложности в общении с людьми. Ваше лицо мне показалось знакомым настолько, что я сразу вспомнил, где вас видел.

   - И где? – голос девушки как-то странно дрогнул.

   - Улица Труда, дом № 21-14А, - припомнил он. – Офис на третьем этаже. Недалеко от офиса негосударственной телекомпании «Космос». Я опоздал на собеседование, но тогда еще этого не знал. А потом пришли вы и стали возиться с ключом. Я помог вам открыть дверь, вы сказали, как вас зовут и заодно просветили относительно моего опоздания. Я помню все. Ну, или почти все – кроме вашего имени.

   - Меня все зовут Ла, - помедлив, сказала девушка. – Это сокращение от «Алла». Алла Булло. Консультант.

   - Я тоже буду звать вас просто Ла. Можно?

   - Зачем?

   - Сам не знаю, - он покосился на свою спутницу. Тогда в деловом костюме – белый верх, темный низ, минимум макияжа, строгая прическа, никаких аксессуаров – она показалась ему старше, чем сейчас. Лет двадцать семь, двадцать восемь. А сейчас…

   - Сколько вам лет?

   - Двадцать четыре. Я второй год работаю, мне надо для стажа. А…

   - Рий Станд, - с усмешкой напомнил он. – На данный момент безработный. Разведен. Тридцать один год… то есть, сейчас, с моей новой внешностью, мне столько не дашь…Я сам не знаю точно, на сколько выгляжу. Лет на двадцать пять или даже меньше… Что еще? Ах, да! Истинный Проигратель.

   - Что значит «истинный»?

   - Есть просто Проигратели – как правило, это неудачники, которым всего-навсего не везет в жизни. Они вечно опаздывают на поезд, автобус или самолет. Вечно не успевают сделать работу к сроку. Вечно у них что-то рвется, ломается, теряется… Но всегда дело касается только их. Даже если они опоздают на работу и от этого пострадают другие люди. Таким людям иногда достаточно изменить свой образ жизни, чтобы ситуация изменилась. Истинный Проигратель обречен на поражение. Если он куда-то спешит, он может успеть на поезд, самолет или автобус. Но до цели те, кто едут с ним вместе, не доберутся. Или доедут не все.

   - «Титаник»? – вспомнила девушка.

   - «Титаник», - серьезно кивнул он. – Паром «Эстония», башни-близнецы Всемирного Торгового Центра, подбитые пассажирские самолеты, все катастрофы и крушения – это, если так можно сказать, работа истинных Проигрателей. Кстати, от этого они ничего не выигрывают, ибо истинные Проигратели всегда оказываются в числе жертв. Как правило, проклятье настигает их в тот момент, когда они всерьез собираются изменить свою жизнь.

   - То есть, если бы какой-то Проигратель не принял решения сесть на «Титаник» и уплыть на нем в Америку, все бы остались живы?

   - Наверняка.

   - Но тогда выходит…

   - Что? Да, можно сказать, что все катастрофы мира – следствие деятельности Проигрателей, чаще всего невольной. В наше время власти уже раскусили, кто мы такие. Проигратели взяты под учет. За ними следят, в том числе и контролеры. Их держат под рукой на всякий случай, чтобы в нужный момент…

   - …они купили билет на «Титаник»?

   - Да. Или опоздали на него – в зависимости от того, что выгоднее обществу.

   Какое-то время они шли молча.

   - А вы страшный человек, - сказала Алла. – Рядом с вами опасно находиться…

   - Увы, - согласился он. – Вы, Ла, были знакомы со мной всего несколько минут, и вот несколько недель спустя ваша жизнь оказалась под угрозой.

   - А ваша жена? Она тоже…

   - Нет. Моя жена просто от меня сбежала после пяти лет брака, когда выяснилось, что я не могу ни заработать на приличное жилье, ни даже сделать ей ребенка. Я то и дело терял работу, неделями сидел, ничего не делая, вернее, опасаясь сделать шаг потому, что твердо знал – если я этот шаг сделаю, будет только хуже. Либо выяснится, что вакансия уже занята, либо мне не подходят условия труда, либо работодателям не подходят такие, как я… Нет, я пробовал. Рассылал резюме, писал, звонил, ходил на собеседования. Иногда даже мне удавалось устроиться, но дольше полугода я почти нигде не продержался. Меня увольняли, или я увольнялся сам, и все начиналось сначала. Какая женщина это выдержит?

   Луг, поросший разнотравьем, простирался до горизонта. Справа вдалеке вставали городские окраины и окружная дорога, слева – поля, перелески и поблескивающая на солнце лента реки. Исторические здания центра города смутно виднелись впереди. До них оставалось километров пять. Трещали сверчки и кузнечики, время от времени подавала голос какая-нибудь птица или порыв ветра доносил отдаленный гул автострады. Здесь было тихо и спокойно – не скажешь, что буквально в нескольких километрах отсюда в большом городе кипит жизнь и, возможно, прямо сейчас стреляют на улицах. Но вот вдалеке послышался и стал нарастать мерный гул и басистый стрекот, сразу напомнив о том, что у них проблемы.

   - Смотрите! – девушка дернула его за руку, показывая вперед и вверх.

   Со стороны центра в их сторону летели, быстро приближаясь, два геликоптера, выкрашенные в красно-черно-белый триколор патрульной службы. Они шли на относительно небольшой высоте, держа дистанцию.

   - Они нас заметят, - заволновалась Алла. – Надо спрятаться, чтобы…

   - Ничего не надо, - Проигратель продолжал идти. – Не суетитесь, Ла.

   - Но они же нас заметят!

   - Заметят, непременно заметят, если уже не заметили, - он мягко, но настойчиво привлек девушку к себе, опять переходя на «ты». – Обними меня. Просто обними. И шагай в ногу – так проще.

   - А зачем…

   - Все просто, - он шел вполоборота, чтобы видеть лицо своей спутницы. – Они видят прогуливающихся граждан. Двоих. Мужчину и женщину. Ориентировки на водителя у них наверняка нет, как и на меня. Если и есть описание, то словесное. Вряд ли они располагают фото, хотя в моем случае это еще не повод для радости. Как бы то ни было, точная ориентировка у них только на вас. Увидев подходящую под описание девушку в компании с каким-то посторонним типом, контролеры наверняка решат, что это ошибка. Тем более, если эта девушка не прячется. Преследуемая жертва не станет держаться на открытом пространстве. Она затаится и даже постарается покинуть город, но не попасть в него. Значит, это не та девушка. Вам понятна моя логика?

   - Вполне, - кивнула Алла. – Но что мы будем делать дальше?

   - Пока не знаю. Время у нас есть, можно подумать. Будет неплохо, если вы тоже раскинете мозгами. Потом мы поделимся своими идеями друг с другом и вместе решим, как поступить.

   Девушка послушно замолчала.

   Геликоптеры поступили именно так, как он и думал. Один из них снизился наполовину, пролетев так низко, что еще чуть-чуть – и порывом ветра взъерошит волосы. Но не притормозил, не завис над парочкой, не крикнул что-то в громкоговоритель, а поднялся и полетел дальше. Проигратель дернул девушку за руку, вынуждая продолжить путь и осознав, что не дышал с того самого мига, как геликоптер пошел на снижение. Пронесло. На сей раз пронесло. И это было неправильно. По всем законам мироздания его должны были засечь уже сейчас. Почему судьба промахнулась? Может быть просто потому, что это были не те геликоптеры? Может, они просто патрулировали окраины города – ведь неподалеку, километрах в десяти отсюда, находится Периметр.

   Да, скорее всего, дело в этом. Ведь патрульные машины летели со стороны центра, а он сам видел военную технику на улицах. Их база находилась не с той стороны. Если бы их подняли по тревоге контролеры, патрульные геликоптеры нагнали бы их со стороны окружной дороги. Следовательно, погоня пока еще не нашла их следов. И Рий-второй исправно выполнил свою работу – увел преследователей за собой. Остается надеяться, что парню удастся выпутаться. Друзьями они, конечно, не стали, но Рий-второй ведь не виноват в его, Проигрателя, неудачах!

   От мыслей о напарнике он плавно перешел к мыслям о ближайшем будущем. Куда идти? В поселок «Новая Жизнь», сдаваться на милость Эль с ее пристрастием к плеткам и «наказаниям для плохих мальчиков»? Или попытаться начать свою игру? Теперь его будут искать и правительство, и Эль с теми, кто на нее работает. И выиграет тот, кто первым переманит Проигрателя… на сторону противника. Ибо та сторона, на которой он будет сражаться, обречена на поражение.

   Но Эль? Как она могла строить в отношении его свои планы, если знала, что он из себя представляет? Приходилось признать, что она ведет какую-то свою игру.

   Да, он впервые не зависит ни от кого, кроме себя. Когда он, по сути дела, отстаивает именно свои интересы, а не тех, кто послал его в бой. Это странное чувство свободы отнюдь не пьянило – оно пугало. Настолько, что он запретил себе думать о том, что происходит и сосредоточился на окружающем мире.

   Судя по состоянию луговины, по которой они шли, пока Проигратель «отдыхал» у Эль, лето перевалило на вторую половину. Цветов было мало, трава стала ниже и тоньше. Буйно росли сорняки, местами вымахавшие по пояс. Вода в канале зацвела, по поверхности тут и там плавала тина и, несмотря на тепло, лезть в воду не хотелось. В затылок дышала близкая осень. Еще недели две-три – и все, конец. А он, выходит, почти полтора месяца провел в четырех стенах… Нет, ему и раньше не доводилось летом куда-то выезжать – постоянно не хватало денег. Он то сидел без работы, то только-только устроился и в угаре не замечал, что происходит вокруг. А сейчас…

   Со стороны центра пролетели еще два геликоптера, и Проигратель сжал руку Аллы:

   - Спокойно. Это опять мимо.

   - Почему вы так думаете? – девушка бросила на него пугливый взгляд.

   - В последнее время ты ничего такого не замечала? – вопросом на вопрос ответил он.

   - Чего «такого»? И где?

   - В городе. В мире. В новостях не сообщали ничего важного, странного?

   - Я новостные каналы не смотрю, – призналась девушка. – У меня только сериалы и… так, по мелочи… - он скептически хмыкнул, и Алла призналась торопливо: - Хотя мама говорила, что якобы что-то такое объявляли. Призывали население к осторожности и просили не паниковать, а военнообязанным быть готовыми явиться на сборные пункты. Но у нас в семье только я и мама, нас это не касается… Но я сама несколько раз слышала сирены и видела военные машины, - словно извиняясь, добавила она. - А однажды половина улицы Труда оказалась перекрыта. Мне на работу пришлось добираться окольными путями. И у Стаси – это моя подруга и коллега – как-то раз на улице стреляли.

   - Значит, в городе неспокойно. В каком районе живет твоя Стася?

   - Приреченском.

   Он кивнул. Именно Приреченский район был ближе всего к Периметру. Если прорыв действительно имел место, то немудрено, что нечто начало просачиваться именно в том направлении.

   - А твой дом где?

   - В Новоселках… И я еще раз хочу напомнить, что мы с вами пока не переходили на «ты»!

   - Извините, - он даже отодвинулся немного. Теперь они шли, как школьники – на расстоянии вытянутой руки. – Я забылся. Больше этого не повторится.

   Двое стояли перед третьим, опустив головы.

   - Итак, вы его упустили? – промолвил он.

   - Да, кэп. Но…

   - Как это получилось? – перебил тот.

   - Сами не понимаем, - двое переглянулись. – Он буквально сквозь пальцы у нас просочился…

   - «Сквозь пальцы»… Если это он, он не мог просочиться никуда. Он должен был оказаться у вас в руках, если…

   - Виноваты, кэп. Больше этого не повторится!

   Четверть часа спустя они вышли на кольцевую автостраду и, пройдя мимо транспортной развязки, остановились возле супермаркета. Здесь было необычно пусто – на стоянке перед супермаркетом ожидали всего три машины, из них одна патрульная. Проигратель невольно прибавил шаг, стараясь побыстрее миновать опасную зону, хотя и сомневался, что патрульные заинтересуются двумя пешеходами. Отсюда была прямая дорога к окраине – метрах в двухстах от поворота к супермаркету уже стояли жилые дома. Дорога круто уходила вверх, и Проигратель, поколебавшись, зашагал по обочине. Алла послушно топала за ним. Она немного отстала и еле передвигала ноги, но молчала. За последние несколько минут между ними не было сказано и двух слов.

   - Я устала, - вот все, что сказала девушка, когда они миновали крайние дома и оказались на узкой улочке, где вплотную друг к другу стояли старые здания. – Куда мы идем?

   - В город.

   - Мы пришли, - Алла изо всех сил старалась говорить спокойно, но в голосе уже проскальзывали истерические нотки. – Я устала. У меня болят ноги. И я… я бы чего-нибудь съела или…

   Им действительно надо было где-то остановиться, чтобы обдумать план действий. Проигратель огляделся. На углу ближайшего дома заметил вывеску «Кафе Визит».

   - Пошли.

   Внутри было пустовато и сумрачно. Несколько столиков, барная стойка, относительно небольшой выбор напитков и блюд. И посетителей было примерно столько же. Во всяком случае, можно было выбрать, какой из трех пустых столиков занимать.

   - Бери, что подешевле и попроще и расплачивайся только наличными, - распорядился Проигратель, направляясь к столику, который был равноудален и от выхода, и от подсобных помещений.

   - Почему?

   - Если расплатишься кредиткой, уже через несколько минут контролеры и полиция будут знать, где ты находишься. Мы не успеем даже доесть заказ, как тебя повяжут. И меня заодно, на всякий случай. Не забывай, ты в бегах!

   - В бегах, - голос девушки дрогнул. Она, кажется, до сих пор не поняла, насколько все серьезно.

   Ее наличных хватило на два гамбургера и два чая. Сделав глоток и отставив горячий стаканчик в сторону, Проигратель скользнул взглядом по окну, высматривая машины и прохожих. Кроме патрульных у супермаркета, им пока не попалось на глаза никого и ничего подозрительного, но он чувствовал, что его везение на исходе.

   - Что же нам делать? – промолвила Алла. – Ну, пришли мы в город, а…

   - Помолчи, пожалуйста, - нетерпеливо бросил он. – Дай подумать.

   - О чем?

   - Что нам делать дальше.

   - И что именно?

   - Не знаю. Нас будут искать. Нас уже ищут, - он без особого усилия отогнал мысль об Эль. Эта женщина ни перед чем не остановится, чтобы достичь своей цели. – Рий – это тот тип, что был за рулем! - нас не бросит…Другой вопрос, что он понятия не имеет, где мы находимся в настоящий момент и куда собираемся отсюда уходить. Но нас найдут. Главное, продержаться на свободе до этого момента.

   - На свободе? – его собеседница подавилась куском гамбургера.

   - Да. На свободе. И, естественно, живыми и невредимыми.

   - Я хочу домой, - прошептала Алла дрожащим голосом. – К маме… она волноваться будет…

   - О маме, - он постарался, чтобы голос звучал спокойно и ровно, - на какое-то время придется забыть. Там почти наверняка уже устроена засада. И телефон твоей мамы прослушивается – вдруг ты ей будешь звонить.

   - Но я должна сообщить, что со мной все в порядке!

   - А заодно и выдать свое местонахождение. Впрочем, это и так рано или поздно случится.

   - Почему?

   - Ты забыла, кто я? - он все-таки понизил голос, - И мое везение очень недолговечно.

   Он оборвал сам себя, стиснув кулаки. Тяжело жить, если заранее уверен в неуспехе. Трудно сохранять оптимизм, если все твои желания не исполняются, планы рушатся, а проблемы разрастаются быстрее, чем ты успеваешь их решать. Да и не все из них получается решить. Хорошо жить тем, у кого есть мечты, цели и надежда на их осуществление. А вот он давно перестал мечтать, прекрасно понимая, что его мечтаниям не суждено исполниться.

   - Когда-то, пару лет назад, - негромко заговорил он, положив ладони на столешницу и глядя через окно на улочку, - я участвовал в реалити-шоу «Один в городе». Игроков забрасывали в другие города. Выбирали незнакомые – те, в которых участникам не приходилось бывать. В большинстве случаев выбирали города за границей, чтобы усложнить задачу. Никто из участников до последнего не знал, в какой город его забросят. Жеребьевка проходила в прямом эфире, после чего игроков отправляли в исходную точку. У каждого был свой адрес. Без денег, без документов, без телефона, без большого количества вещей, практически с пустыми руками и тем, что случайно оказалось в карманах. В стране с незнакомым наречием. И только подсказка – бумажка с адресом, до которого он должен был своими силами – и силами общественного транспорта – добраться в конце пути. Каждый должен был сам о себе заботиться – в том числе о еде, ночлеге, возможной медицинской помощи…Я должен был красиво проиграть буквально на последних минутах. Не спрашивай, как мне это удалось. Долгая история…

   - Я знаю, - кивнула Алла. – Мы с мамой смотрели это шоу. Все шесть выпусков.

   - Восемь. Их было снято восемь. На девятом шоу прикрыли, поскольку один из участников был заброшен в Дамаск, как раз в разгар военных действий. Во время перестрелки его пристрелили в прямом эфире, а оператор кинулся снимать уличные бои, даже не обратив внимания на то, что случилось с игроком.

   - Правда? И вы участвовали… во всех?

   - Нет. Только в трех. Потом мое лицо слишком примелькалось публике. Уже во втором сезоне меня загримировали. В третьем пришлось сыграть второстепенного персонажа – одного из подставных лиц… Ну, вы помните, что участники шоу должны с помощью местного населения добраться до определенного адреса за минимальное время.

   - Зрители?

   - Нет, тот человек. Он в прямом эфире назвал мое имя и громко заявил, что раз я велю идти налево, он отправится направо.

   - И как?

   - Он проиграл. На последних метрах. Потом подал на меня в суд за то, что я его обманул, ввел в заблуждение и в результате фактически ограбил на восемь миллионов.

   - И? – его собеседница заинтересованно подалась вперед.

   - И процесс проиграл уже я, - улыбнулся Проигратель одними губами.

   - Но это несправедливо! Вы ни в чем не виноваты…

   - Тем не менее, суд счел вправе удовлетворить иск моего оппонента, хотя и приговор смягчили. Восемь миллионов ему никто не выплатил, но я полгода отчислял половину зарплаты на его счет. В качестве компенсации за моральный ущерб. Тогда от меня и ушла жена.

   - Ужасно, - вздохнула девушка.

   Проигратель улыбнулся. Именно на это он и рассчитывал, когда пускался в воспоминания. Чтобы Алла хоть ненадолго перестала думать об их нынешнем положении и успокоилась. Ведь то, что им предстояло, было нелегким делом.

ГЛАВА 6

Он вел девушку закоулками, ныряя из переулка в переулок, делая вид, что прекрасно знает, куда идти. На самом деле Проигратель лишь тянул время и старался не попасть на глаза военным, на которых они могли наткнуться. Он знал, что, независимо от прикладываемых усилий, результат будет один и тот же, выложится он до предела или смирно сложит руки и станет покорно ждать конца. Он заранее знал, что произойдет. Не знал только, когда и как, и мог только оттянуть финал.

   Чем и занимался.

   …А ведь этой ночью ему опять приснился тот сумасшедший бег по джунглям. Опять в затылок дышал неведомый зверь. Опять он продирался сквозь заросли лиан, которые норовили опутать его тело и, как змеи, ловили за руки и ноги. Некоторые ухитрялись обжигать его стрекательными клетками, от чего уже онемела половина лица, и правая нога плохо слушалась. Но он бежал…

   Во сне и наяву.

   Самое паршивое то, что Алла следовала за ним так спокойно и доверчиво, что Проигратель чувствовал себя предателем и сволочью. Девушка была уверена, что он ей поможет. Она не вынесет предательства.

   - Куда мы идем? – поинтересовалась она на четвертом повороте.

   - На место встречи, - ответил он только для того, чтобы что-то сказать.

   - Как в том шоу, да?

   - Да.

   - И вы точно знаете, где это место?

   - Знаю.

   То есть, он думает, что знает, но его спутнице знать об этом не обязательно.

   В глухих закоулках жизнь текла своим неторопливым чередом, как будто не существовало ни Периметра, ни военного положения. Улица Мирная переходила в Животноводческий тупик. Оттуда они свернули на улицу Ветеринаров, с которой, срезав угол через дворы, вышли на улицу Первых Строителей. Судя по внешнему виду домов, строили их еще первобытные люди, и это действительно были самые первые дома на планете. Ее миновали из конца в конец, оказавшись на улице Новоселов.

   И тут им впервые повстречались контролеры.

   Заметила их Алла. Семенящая рядом девушка вдруг сама дернула его за запястье:

   - Вон там!

   Их было четверо. Они шли как раз по проезжей части узкой, с односторонним движением, улочки, почти перегородив ее собой, сунув руки в карманы плащей и волоча ноги. Одетые, как все люди – куртки, брюки, обувь по сезону – они, тем не менее сейчас и привлекали, и отталкивали. Все четверо не были похожи, как близнецы, но имелось у них что-то общее. То ли походка и манера держаться, то ли выражение лиц, то ли волна безотчетного страха, подкатившая к горлу при взгляде на патруль. Проигратель невольно сжал руку Аллы, дернул девушку за собой, поближе к домам. Газонов тут не было – типовые пятиэтажки конца прошлого века словно вырастали из пешеходной дорожки. Свернуть некуда.

   По счастью, остальные редкие прохожие вели себя точно также – отворачивались, замедляли ход или вовсе останавливались. Притормозили две легковушки, прижавшись к обочине. Небольшой фургон с надписью на борту «Грузоперевозки», собиравшийся выехать со двора, внезапно дал задний ход. Какой-то мальчик заплакал и прижался к испуганной матери.

   Контролеры были «на посту». Их равнодушные глаза останавливались на каждом встречном, и тогда в них вспыхивало темное пламя – словно они сканировали людей. Проигратель некстати вспомнил, что контролеров считают киборгами – мол, обычный человек не в состоянии обладать такой пластикой движений, силой, ловкостью и умением внушать окружающим строго определенные мысли и чувства. Нет, если не хотели быть обнаруженными, они «отключались», как тогда во дворе. Сам Проигратель прошел бы мимо затаившихся контролеров и не заметил, если бы не Рий-второй. Однако сейчас им не было нужды таиться. Скорее, наоборот.

   - Что делать? – шепнула Алла.

   - Идти, как шли. Но, если что – беги.

   - Ку-куда? – она от неожиданности аж споткнулась.

   - Во дворы. Вон туда, - показал глазами. – И постарайся оторваться от них подальше.

   - А т-ты? – от волнения она перестала «выкать».

   - А я их задержу, - пообещал он, постаравшись, чтобы голос звучал уверенно.

   - Я боюсь, - призналась Алла.

   - Я тоже, - подумав, ответил он. – Это нормально – бояться таких, как они. Контролеры нарочно все делают для этого…

   Один из контролеров внезапно заинтересовался плачущим ребенком. Он шагнул к его матери, наклонился над малышом и, пошарив в кармане, протянул ему конфету. Его губы заулыбались, но мальчик в ответ зашелся в истерике. Мать, от страха сама находясь на грани обморока, что-то лепетала, нервничала, еще больше нервируя сына, а контролер все совал малышу конфету и, кажется, не понимал, почему тот ее не берет.

   - Вы нарушаете порядок, - из-за плача ребенка Проигратель не услышал голос контролера, но прочел по губам. – Эти крики нервируют людей. Если вы не прекратите, мы вынуждены будем изолировать вас от общества.

   Мать что-то залепетала в ответ – мол, она понимает свою ответственность и постарается, чтобы поведение ее сына соответствовало нормам морали и приличия. Удовольствовавшись этим ответом, контролер сунул руку с конфетой в карман и присоединился к остальным. Те не стали дожидаться напарника, а продолжали движение. Но теперь, когда их стало трое, в живой стене образовался просвет, через который можно было постараться протиснуться.

   - Иди рядом со мной. Веди себя спокойно, - скомандовал он девушке. – Не смотри им в глаза, думай о чем-нибудь хорошем и помни про дворы и переулки. Помнишь?

   - Угу. А…что потом? Ну, когда я убегу? Что мне делать дальше?

   - Прятаться. Ждать.

   - Кого? Тебя? Ты меня найдешь?

   - Обязательно.

   Главное, чтобы его спутница не почувствовала фальши в голосе.

   Просвет был уже близок. Они могли бы протиснуться мимо трех контролеров и идти своей дорогой – четвертый вряд ли станет интересоваться парочкой, которую благополучно миновали его напарники! – но когда уже до троицы оставалось всего шага два, Алла вдруг напряглась.

   - Ой…

   - Стой.

   Еще не поворачивая головы, Проигратель уже понял, что девушку опознали.

   - Беги, - шепнул одними губами, толкая назад и в сторону и разворачиваясь навстречу контролерам.

   - Стой! – хором зашипели они. Сходство со змеями было до того сильным, что сразу вспомнился его сон – там змеи походили на лианы, а лианы – на змей.

   - Беги же! – гаркнул во весь дух, дернувшись наперерез контролерам. В ответ раздалось нечленораздельное шипение, в котором были понятны только интонации – злоба и негодование. Торопливо ударил ближайшего, метя в солнечное сплетение. Почти не удивился, когда его удар был блокирован решительным приемом. Чудом увернулся – уж что-что, а уворачиваться в драке, защищая жизненно важные органы, он научился! – услышал, как за спиной зацокали каблучки. Теперь бы продержаться минуту или…

   Новый удар, теперь в живот, заставил согнуться пополам. Со свистом втянул воздух сквозь зубы, каким-то чудом увернулся от удара по затылку, принимая его на плечо, резко распрямился, выбрасывая вперед и вверх сцепленные в «замок» кулаки. Попал кому-то в подбородок, отшатнулся, отмахиваясь и почти не целясь – лишь бы не стоять, сложа руки, а сопротивляться, оттягивая на себя внимание и давая девушке время, чтобы убежать. Еще бы чуть-чуть…

   Удар в спину бросил его на колени. Спасая голову, закрылся локтями. Упал, перекатившись набок и подтягивая колени к животу. Уже падая, понял свою ошибку – он прекратил сопротивление, и контролеры, которые слишком хорошо умеют контролировать не только жизнь простых граждан, но и собственные силы и эмоции, тут же вычеркнули его из противников, переключившись на убежавшую девушку.

   Торопясь исправить свою ошибку, он перекатился на локти и колени, вскочил, с низкого старта кидаясь на контролеров. Успел обхватить одного из них поперек туловища, рванул, подражая борцам на арене и пытаясь приподнять противника от земли. Тот от неожиданности потерял равновесие, и они вместе покатились по асфальту.

   Послышались крики. Где-то заголосила женщина. Ей отозвалась сирена. Контролер яростно сопротивлялся, удержать его было трудно.

   Внезапно Проигратель разозлился. На самого себя. На контролеров. На глупую девицу, которая наверняка стоит в сторонке и глазами хлопает. На судьбу, которая вечно ему гадит. На остальных прохожих. На весь мир, который, мать его разэдак, к нему несправедлив! Мысли куда-то испарились, и он заработал кулаками, особенно не разбираясь, кому и куда попадает. Если бы мог и успел озвереть окончательно, он бы вцепился зубами в первое, что подвернется. Но внезапно раздался сухой треск, и электрический разряд прошил его с ног до головы. Сознание отключилось прежде, чем он упал на асфальт.

   К тому времени, когда действие шокера закончилось, он обнаружил себя сидящим на обочине. Запястья были скованы за спиной, вторая пара браслетов соединяла вместе щиколотки. Гудела голова, по лицу текла кровь – сразу из носа и от незажившей раны на виске. Во рту был привкус кислоты, тошнило, а живот болел так, словно на нем только что испытали действие новейшего яда. Хорошо еще, никто не догадался врезать пониже. Он зажмурился, прикусив губу, пережидая приступ тошноты и головокружения.

   Двое контролеров стояли над ним. Он видел только ботинки и обшлага брюк. Сквозь гул в ушах доносились их приглушенные голоса.

   - К ш-шестому дому по улице Новос-селов…

   Видимо, они вызывали патрульную машину или подкрепление. Значило ли это, что Алле удалось уйти, и сейчас они будут прочесывать окрестности в поисках девушки? Если так, то свою главную задачу он выполнил. Только бы ей удалось! Только бы…

   Опять послышалось шипение. Змеи. Холодные. Безжалостные. Лишенные мыслей и чувств опасные для всего живого гады. Странно, почему у них на эмблеме нет изображения этих тварей!

   Поднял голову, оглядываясь. Скользнул взглядом по нескольким прохожим, замершим на другой стороне улицы. Даже та женщина с ребенком никуда не ушла. И мальчишка перестал плакать и таращит на него глаза.

   - Запомни, малец, ты – следующий!

   Ребенок испуганно вздрогнул, а его мать, обняв сына за плечи, крикнула с надрывом:

   - Да как вы смеете? Они… контролеры нас защищают! А вы…

   И тогда Проигратель стал смеяться. Смех рвался из него отчаянно, надрывно, как истерика или рвота. И хохотал он до тех пор, пока не показались двое других контролеров. И тогда смех захлебнулся еще вернее, чем если бы ему со всего размаха ударили ногой по лицу.

   Хромая и поминутно спотыкаясь – сломался каблук – между контролерами ковыляла Алла.

   Костюм девушки был помят и сбоку испачкан в грязи, как будто она упала в лужу, тонкие капроновые колготки порваны, волосы в беспорядке. Она судорожным, чисто женским движением прижимала к себе сумочку с оторвавшимся ремешком, который беспомощно болтался, но не замечала этого. Контролеры шли справа и слева, ни один не касался арестованной, но все равно казалось, что Алла двигается скованно, словно под гипнозом. Да, скорее всего, так оно и было. Проигратель знал, что контролеры обладают некоторыми особенными способностями – умением читать и внушать мысли, например. И сейчас их пленница явно была зачарована.

   Взгляд девушки скользнул по нему, сидящему на обочине, и мужчина отвернулся, не желая встречаться с нею глазами. Больше всего в этот момент ему хотелось провалиться сквозь землю.

   Через минуту подъехала патрульная машина.

   В Управлении Контроля и Порядка он последний раз был в конце зимы, когда делал заявление о нападении хулиганов. Тогда его избили в собственном дворе, отняв почти весь гонорар за последнее «прикрытие» - кроме тех денег, что он успел потратить, раздавая долги, - а также часы и телефон. Усталый патрульный заявление принял, но честно предупредил, что он не первый приходит с подобным сообщением, и что вычислить банду почти невозможно. Так, собственно, и случилось. Вещи не нашлись, ему пришлось опять просить в долг, и если бы не подвернувшаяся вакансия охранника Периметра, еще неизвестно, что бы с ним было.

   С тех пор отношение к Управлению у него было однозначное – что надеяться на него не следует, скорее, наоборот, опасаться. И вот внезапно подозрение подтвердилось.

   В кузове патрульной машины они сидели на лавках друг напротив друга, справа и слева охраняемые контролерами, которые за все время не издали ни звука. При желании Проигратель мог переговорить с Аллой, но девушка все еще оставалась заторможенной. Тупое выражение лица, стеклянный взгляд в одну точку, полное равнодушие к своему внешнему виду. Другая женщина бы расстроилась из-за порванных колготок, грязи на юбке и погибшей прически, не понимая, что на свете есть вещи поважнее, чем сломанный ноготь и оторванный каблук – сломанная жизнь, например. А эта…Проигратель несколько раз попытался привлечь ее внимание – безрезультатно.

   Потом их вывели. Сначала Аллу. Ему с охранниками пришлось ждать минут десять, сидя в почти полной темноте закрытого кузова, пока дверца не распахнулась и не послышался окрик:

   - Встать. Взять. Вести. Охранять.

   Контролеры выполнили приказ с четкостью роботов, реагирующих только на самые простые команды. Они одновременно поднялись, сняли оковы со щиколоток, потом за локти вздернули Проигрателя, приводя в вертикальное положение, и шагнули из кузова на асфальт, увлекая арестованного за собой. Он еле успевал перебирать ногами, чтобы хоть как-то удержать равновесие. Однако вскоре отказался от этой затеи – сила у контролеров была явно нечеловеческая. Они и несли его с той же легкостью и равнодушием, как и прежде.

   Вот разве что повели-потащили его не к главному входу, а куда-то за угол и там втолкнули в боковую неприметную дверь.

   В камере, куда его посадили, была только скамья, унитаз за ширмой - интересно, как он им воспользуется, если руки по-прежнему скованы за спиной? – и камера видеонаблюдения. Проигратель сразу заметил ее глазок, нацеленный на лавку, и постарался сесть так, чтобы его было видно хуже всего. Все-таки работа охранником Периметра дает кое-какие полезные навыки.

   Теперь оставалось только ждать.

   Двое внимательно наблюдали на сидевшим на скамье мужчиной. Вернее, за той его частью, которая была доступна камерам видеонаблюдения.

   - Как думаешь, это тот, кто нам нужен? – старший из наблюдателей переводил взгляд с экрана на младшего напарника, который с головой погрузился в работу.

   - Откуда я знаю? Внешне он похож на фоторобот, - не отвлекаясь, мужчина ткнул пальцем. Трехмерная картинка была распечатана и пришпилена сбоку от монитора, давая возможность сравнивать изображения.

   - Это еще ничего не значит. Ты только посмотри, как он устроился! Тот, кто нам нужен, никогда бы не выбрал этот ракурс! Словно наши мысли читает!

   - На таком расстоянии? Исследования показали, что можно читать мысли лишь тех людей, которых встречал лично. Вот вы видели Президента? Чтобы не на экране, а на расстоянии вытянутой руки?.. И я нет. Так и тут. Он даже не знает о нашем существовании.

   - Но догадывается, если судить по его поведению.

   - Это нам только в плюс. Значит, он обладает кое-каким опытом!

   - Теперь бы выяснить, тот ли это опыт… Кстати, кто он такой?

   - Случайный прохожий.

   - Что-то не верится! А что говорит девочка?

   - Глупости какие-то. Мол, он ни в чем не виноват, он просто хотел помочь, он то, да он сё… Женский бред. Влюбленный бред.

   - Имя-то хоть назвала?

   - Рий Станд.

   - Рий? Станд? – старший вскочил, как подброшенный. - Уверен?

   - Можете просмотреть протоколы ее допросов. А что тут такого? Ну да, имя вроде знакомое…Он уже проходил по нашим ориентировкам?

   - Мимо. Сериал такой был лет тридцать-сорок назад. «Звездопроходцы», кажется. Был там такой «космический волчонок» Рий Станд. Не смотрел?

   - Скажете тоже! Старье тридцатилетнее! Вы бы еще «Игру Престолов» вспомнили!

   - А моя матушка чуть ли не каждый год пересматривает… Но это к делу не относится. Он и на персонажа того почти не походит.

   - Что будем делать?

   - С ним? Выяснять личность и думать, как быть с ним дальше. Как бы то ни было, отпускать мы его не собираемся. Кстати, что там с опознавателем личности?

   - Пока работает.

   На одном из боковых экранов мелькали, наслаиваясь друг на друга, картинки – фото различных типов мужчин в возрасте от двадцати до сорока лет. Линия глаз уже выделилась, но компьютер все еще производил подбор линии лба, форму носа, скул, губ… Вот идентифицировался подбородок. Еще минуту спустя нашлась идеально идентичная форма губ… Минут семь понадобилось на нос. Еще по три-четыре минуты на все остальное, и наконец на экране появилось лицо…

   Лицо без подписи.

   - Этот?

   - Этот вроде бы. А что тут такого?

   - Сами посмотрите. Его в нашей картотеке просто нет!

   - Как – «нет»?

   - Очень просто. Либо этот человек ни разу не попадал в поле зрения наших наблюдателей, либо его не существует в природе.

   - Но этого не может быть! Вот же он… не существующий! Сидит!

   - Увы. Машину обмануть нельзя.

   - Хм… знаешь, теперь я просто обязан с ним побеседовать!

   Он поднялся и вышел, оставив напарника одного возле экранов. Тот тихо потянул на себя ящик стола. Достал пластиковый конверт, извлек распечатку старой фотографии, сравнил с фотороботом, время от времени бросая быстрые взгляды на сидящего в камере человека. Потом осторожно дотянулся до телефона, набрал номер, дождался ответа.

   - Тут… вы искали человека по имени Рий Станд? Тут есть один. Не уверен, что это тот самый, но…

   У него затекли руки, ныли плечи. Ужасно хотелось почесаться, и с каждой минутой все ближе был момент, когда ему захочется в туалет. Однако Проигратель старался терпеть и лишь иногда позволял себе повести плечами, немного подвигаться в пределах доступного. Рано или поздно, о нем вспомнят. Лучше бы это случилось пораньше – пытка неизвестностью одна из самых жестоких.

   Звук открываемой двери заставил вздрогнуть и поднять голову.

   На пороге стоял незнакомый человек лет пятидесяти или чуть постарше. Загорелый до черноты, беловолосый. В форме незнакомого образца. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом человек раскинул руки для объятий:

   - Рий? Рий Станд? Волчара космическая, ты ли это?

   - Простите, - напрягся Проигратель, - но вы меня с кем-то путаете!

   - Как? Но ведь это ты! Рий! Я же тебя помню! Мы вместе с тобой…

   - Нет. Хотя…Мы с вами где-то встречались?

   - Скорее не «где», а «когда». Давно. Как говорится, в другой жизни… Рий, малыш…

   Он вздрогнул. Никто и никогда не называл его так. Даже родители. Даже в детском саду и начальной школе. И что-то такое отразилось на его лице, от чего пришелец замер в дверях.

   - Рий? Малыш, это ведь ты?

   - Да, меня действительно зовут Рий Станд, но я не понимаю…

   - Ты меня не помнишь?

   Пришелец сказал это таким тоном, что Проигратель понял – сейчас он уйдет. Уйдет просто потому, что ему некогда стоять тут и ждать, пока его собеседника осенит. Что сейчас сюда могут прийти те, с кем им обоим не стоит встречаться. И если незваный гость успеет исчезнуть, то он, арестант, останется тут и…

   Но, черт побери, ведь это лицо действительно в какой-то момент показалось ему знакомым. В тот миг, когда услышал из этих уст два слова.

   Волчара космическая.

   Космическая…

   Озарение пришло внезапно, и он улыбнулся, делая вид, что внимательно всматривается в лицо пришельца. Имя вспомнилось само. Тот, кому оно принадлежало, обладал такой же приметной внешностью:

   - Гордон Флинн? С «Черного Тельца»?

   Что-то дрогнуло в лице собеседника, и в следующий миг он переступил порог.

   - Он самый. Я думал, ты меня никогда не вспомнишь!

   Его радость была такой неподдельной, что Проигратель растерялся. Кто тут кому подыгрывает?

   - Вы так переменились, - он заставил себя улыбнуться, хотя внутри все сжималось от недоброго предчувствия. – Да и сам я…

   - Да уж. Если бы ты меня не узнал, я бы думал, что ошибся…

   Он подошел ближе, улыбаясь во весь рот. Проигратель помедлил и встал. Просто потому, что сидя был намного ниже ростом и уязвимее. Так они оказались одного роста. Впрочем, скованные за спиной руки полностью сводили на «нет» возможное преимущество. Но даже со свободными руками он бы ничего не мог противопоставить этому человеку с опасным блеском в глазах.

   - Как ты здесь оказался, Рий Станд?

   - Меня списали, - сказал он, тщательно подбирая слова. - По состоянию здоровья. А вы?

   - Я тоже ушел из космофлота. После того, как мы раздавили корпорацию в системе Эринний, в космосе стало нечего делать. А тут… Как ты попал сюда, на Землю? Я был всерьез уверен, что ты останешься на Гомоэре.

   - Мне там стало скучно. Потянуло домой. Гомоэра, конечно, хорошая планета, но уж больно правильная…

   - То-то, Рий! – Гордон Флинн хлопнул его по плечу. – Я ведь помню, каким ты был в юности… с чего начал и какую карьеру сделал. Тебе на гражданке скучно.

   - Да, - Проигратель отвел глаза, - скучно…

   Происходящее с каждой минутой все больше его пугало. «Что происходит? Господи, что я несу? – подумал он. - Это какой-то бред. Я сошел с ума… или этот человек сумасшедший…»

   Или он просто-напросто вспомнил знаменитый сериал «Звездопроходцы», поскольку действие этого сериала действительно проходили то на планете Гомоэра, то в трущобах мира под названием Эринния, то вообще в глубоком космосе.

   - И поэтому ты загремел в Управление? Так сказать, по старой памяти? Что, воспоминания о трущобах покоя не дают?

   Проигратель усмехнулся, отчаянно думая, как потянуть время. Он болтал, сам не зная, о чем, стараясь отделываться общими фразами. Его собеседник хорошо подготовился. Но почему?

   - Наверное, старею, - попытался отшутиться он, отчаянно пытаясь придумать, что сказать еще, чтобы поддержать игру и не выдать себя.

   - Брось. Какие твои годы?

   Ему тридцать лет. Выглядит благодаря пластической операции, немного моложе. А сколько лет было настоящему Рию Станду, когда линия этого актера в сериале была свернута? Столько же.

   - У меня было тяжелое детство, - уклончиво сообщил он. И добавил: - Вы же знаете…

   - Знаю, - кивнул собеседник. – Но ведь ты смог подняться, не скатиться на самое дно. Ты помнишь, кем был и кем стал…

   - Кем стал когда-то или кем после этого стал теперь? – уточнил Проигратель.

   - Я помню, кем ты был, когда мы расстались в последний раз, - тут же заглотнул его приманку мужчина. – И поэтому мне вдвойне больно видеть тебя здесь… в таком виде…По сути, ты растоптал все, что в тебя вложили…Ты ведь помнишь, сколько народа принимало участие в твоей судьбе.

   Он только покивал головой, пытаясь вспомнить подробности фильма, который последний раз смотрел еще будучи женатым.

   - Вы можете мне помочь?

   Сказал – и сам испугался своих слов. Кто такой он – и кто тот человек, что пришел сейчас в его камеру? Да, со стороны они могли бы показаться добрыми приятелями, встретившимися после долгой разлуки, но…

   Но это если речь идет о сериальном Рие Станде, и если они прямо сейчас, без подготовок и репетиций, перед скрытыми камерами импровизируют еще одну сцену из «Звездопроходцев». Сериал, кстати, не завершили официально. Просто очередной сезон, рекламные трейлеры отдельных серий которого наводнили интернет, все отодвигали и отодвигали. Потом в сети появились пиратские версии первых трех серий и «пилотники» еще двух, на том все и заглохло окончательно. Может быть, Рий Станд, «космический волчонок», бродяга, хулиган и малолетний преступник из трущоб, поднявшийся до помощника капитана звездного крейсера и уволившийся из космофлота после скандала с адмиралом, и должен был вернуться в новом сезоне – теперь уж никто никогда не узнает. Но почему с ним здесь и сейчас разговаривают так, словно он и есть тот самый персонаж? И кто с ним разговаривает? Актер или…

   - Я постараюсь что-нибудь сделать, Рий Станд, - человек, которого он называл Гордоном Флинном, похлопал его по плечу. – Но, сам понимаешь, мне понадобится твоя помощь.

   - Я сделаю, что смогу. Только… попросите, чтобы меня расковали. Это, - он повел плечами, - ужасно неудобно. Я не убегу.

   - Обещаешь?

   - Да, - в конце концов, он уже знает, что убегать ему бесполезно. Обязательно догонят, остановят, вернут в камеру. – Мне некуда бежать, - внезапно он вспомнил кое-что еще о персонаже, которого отыгрывал его собеседник, - особенно, если за мной будет гнаться капитан Флинн…

   - Не за тобой, малыш. Вместе с тобой! – улыбнулся тот. – Как всегда.

   Всякого другого эта его улыбка обрадовала, но Проигратель ощутил волну ужаса. Да что происходит, в самом-то деле! Никого он не вспоминал. Он назвал первое подходящее имя из персонажей сериала – и попал пальцем в небо. Нет, надо постараться поменьше болтать. Мало ли, что еще может сорваться с губ! Пока ему удавалось выкручиваться, но всякому везению рано или поздно приходит конец.

   - Я постараюсь тебе помочь, Рий, - тем временем говорил киношный персонаж. - Это будет легко устроить. По крайней мере, пока тебе не предъявили никакого обвинения, ты всего лишь подозреваемый… С тобой скоро побеседуют. А уж я потом подумаю, что можно сделать. Все зависит от того, как ты ответишь на предложенные вопросы.

   - Понимаю.

   Человек, которого он назвал Гордоном Флинном, улыбнулся и, еще раз потрепав Проигрателя по плечу, отступил. Не ушел, а именно отступил, пятясь.

   Не успела закрыться за ним дверь, как в камеру шагнули два патрульных в серых мундирах с красно-черно-белым шевроном государственной службы. Проигрателя решительно взяли за плечо, развернули лицом к стене так, что он едва не проехался по ней носом. Обыскали, шаря руками в таких местах, что оставалось только скрипеть зубами от унижения, после чего сняли наручники, позволили надеть штаны и привести себя в порядок и удалились, не сказав ни слова.

   Когда и за ними закрылась дверь, Проигратель рухнул на лавку, уронив лицо на руки. В тот миг, когда его в буквальном смысле слова ткнули носом в стену, он вспомнил кое-что очень интересное о киношном персонаже по имени Гордон Флинн.

   Да, это был действительно капитан небезызвестного «Черного Тельца», один из главных героев сериала «Звездопроходцы», который в свое время бил все рекорды популярности, оставив далеко позади «Санта-Барбару» и «Игру Престолов», вместе взятые. Он был настолько популярен, что мальчишки поголовно играли в космических пиратов, а многие женщины называли сыновей и дочерей в честь героев саги. Гордон Флинн был не просто торговцем – он был контрабандистом, нелегально перевозил рабов во вновь открытые миры и на закрытые рудники, попутно торгуя оружием и наркотиками. Но в сериале линия Рия Станда и Гордона Флинна ни разу не пересекались. Более того, эти персонажи никогда не появлялись в одном кадре и о существовании друг друга если и знали, то понаслышке. И малышом в сериале Рия Станда звал совершенно другой персонаж. Адмирал звездного крейсера, после ссоры с которым Рий Станд и подал в отставку. И вообще, сериал отличался от жизни. Там все было по-другому, он это почему-то знает.

   Но тогда возникает вопрос: кто на самом деле к нему приходил?

   Человек, назвавшийся Гордоном Флинном, заглянул в операторскую, бросил взгляд на экран, где Проигратель сидел в той же позе, обхватив голову руками. Дежурный, который звонил ему час назад, бодро щелкал по клавишам.

   - Интересная у вас получилась беседа, - бросил он через плечо. – Кстати, пока вы беседовали, я пробил его по биометрическим показателям. Его зовут действительно Рий Станд…

   - Я в этом не сомневался.

   - И он – Проигратель.

   Взмах кнута. Рий Гор даже не пытался увернуться – просто чуть приподнял плечо, спасая глаза от вделанной в кончик свинчатки.

   - Глупец! Как ты мог так поступить? Болван! Идиот!

   Новый удар. Сквозь куртку не так больно, но Эль умеет бить. Страшная женщина. От нее некуда не деться. Она просто поработила его.

   - Дурак!

   Рий Гор терпел, подставляя плечи, бока, спину. Стискивал зубы и ждал, пока она выдохнется. Тогда можно будет все объяснить, но до тех пор следовало молчать и терпеть. Сейчас Эль его просто не станет слушать.

   - Ненавижу тебя! Ненавижу! – она почти кричала. Но, черт возьми, какой красивой делал ее гнев! Как горел румянец на щеках, каким огнем полыхали глаза! А эти губы, кривящиеся в гневной злобной гримасе! Так и хотелось их поцеловать.

   - Как ты мог? Ты все испортил! Почему? Ну почему ты так поступил?

   Она начала задавать вопросы. Пора. Тут главное, не упустить момент.

   - Я хотел…

   - Что? Что ты хотел, кретин? Ты хотел мне навредить? Ты хотел погубить дело всей жизни? Ненавижу! Что мы теперь будем делать? Где его искать?

   - Может, не стоит…

   - Что? – она замахнулась в очередной раз, уже целенаправленно метя в лицо, и Рий Гор еле успел вскинуть руку. Боль обожгла локоть.

   - Что «не стоит»? Искать его? Или, может быть, не стоило вообще затевать все это дело? Ты мне не верил? Ты меня предал?

   - Нет! – мысль о том, чтобы предать Эль, показалась до того кощунственной, что Рий Гор почувствовал, как пол уходит у него из-под ног. – Никогда! Я вас никогда не предам!

   - Но ты убрал Проигрателя! Почему? Зачем?

   Это уже был не риторический вопрос. Это было приглашение к диалогу. Вон она даже плеть уже опустила.

   - Он нас ослаблял. С ним у нас было меньше шансов победить. Кроме того, эта девчонка… Нас могли заметить контролеры. Она была ходячим маяком. По ней нас всех могли вычислить…

   - И ты предпочел пожертвовать нашим козырем?

   - Я собирался за ними вернуться. Клянусь!

   - За ними или за ним одним?

   Рий Гор задумался над тем, какой ответ будет правильным.

   - За ним, - наконец, сделал он выбор.

   Эль опустила плеть.

   - Вот и отправляйся, - приказала она.

   Время тянулось так медленно, что он вскоре начал терять над собой контроль. Не то, чтобы хотелось есть и пить – он был готов к тому, что про еще одного арестанта не скоро вспомнят. Не то, чтобы он устал и мечтал вздремнуть, а нельзя. Просто его раздражала неопределенность. И этот глаз видеокамеры под потолком. Даже не оправиться под ее пристальным взглядом!

   Скрип двери заставил его вскинуть голову. Вошли два контролера, уставились немигающими, слегка навыкате, глазами. От них веяло чем-то жутким. Он несколько раз смотрел фильмы ужасов про зомби и неожиданно понял, что все эти полуразложившиеся трупы на экране – ничто по сравнению с парой контролеров. Именно так и должны выглядеть ожившие мертвецы – не хватало только грязи под ногтями и земли в складках одежды и на волосах. Даже запах был тот самый, которого не достичь и которым не напугать в кино – запах тлена.

   - На выход, - прозвучал пустой голос. Проигратель встал. Содрогнулся, когда их пальцы сомкнулись на его локтях с двух сторон. Ни наручников, ни кандалов, ни упирающегося между лопаток пистолета – ничего не было. Но он все равно чувствовал, что не может сопротивляться.

   Длинный идеально прямой коридор завершился единственной дверью. Потом его какое-то время вели по бесконечным переходам, словно нарочно для того, чтобы он не понял, куда и зачем его ведут. Окон не было – только лампы под потолком, лестницы и двери. Раз или два его вталкивали в лифт. И, судя по ощущениям, в конце концов, они оказались на этаж ниже, чем он сидел изначально. Что ж, если это был психологический прием, он не вполне удался. Проигратель ждал, что его будут пытаться сбить с толку.

   Но вот чего он не ждал, так это того, что его путь завершится в обычной комнате, которая больше всего походила на комнату отдыха – два глубоких кожаных кресла, между ними низкий столик, в глубине комнаты – диван, полки, два стенных шкафа, в углу – плоский экран телевизора с подставкой под видеоаппаратуру. Экран был разделен на несколько квадратов. Судя по изображениям, сюда передавались сигналы от девяти различных камер видеонаблюдения.

   Но Проигратель лишь скользнул по экрану равнодушным взглядом – его взор сразу прикипел к человеку, сидевшему в кресле с пультом в руках.

   - Проходи, Рий, - сказал тот, кого он знал под именем Гордона Флинна. – Присаживайся. Чай? Кофе? Коньяк?

   - Спасибо, ничего не надо, - ответил он, осторожно занимая место в кресле.

   - Тогда, может быть, что-нибудь посущественнее? – Гордон Флинн нажал на кнопку пульта. – Мы, космические волки, должны держаться друг за друга…

   Проигратель сдержал свои эмоции. Сериал «Звездопроходцы» прекратили снимать, когда ему исполнилось три года, но время от времени повторяли по телевизору. Родители назвали мальчика в честь персонажа фильма, но к космосу их сын не имел никакого отношения.

   - Не понимаю…

   - Все ты понимаешь. Мы знаем, кто ты такой.

   Он заставил себя казаться спокойным:

   - По-моему, после нашей доверительной беседы три часа назад это и так понятно. Вы знаете, кто я. Я знаю, кто вы. Мы сталкивались там, раньше, - он указал взглядом в потолок. – И теперь я искренне не понимаю, что вы имеете в виду…

   - Или не хочешь понять, истинный Проигратель.

   Он заставил себя выдержать взгляд холодных глаз человека, который называл себя Гордоном Флинном.

   - Вы в этом уверены?

   - Не притворяйся, Рий Станд. У тебя успели снять биометрические показатели. Спору нет, тебе постарались изменить внешность и, если бы не они, я бы тебя не узнал. И я не уверен, что эти эскулапы оставили прежними отпечатки пальцев. Но вот биометрию никто не смог подделать. Тот, кто пытался ставить на тебе опыты по превращению одного человека в другого, ошибся. Он потерпел поражение, связавшись с тобой. И нам даже не интересно, как это было проделано. Нам нужно знать другое – кто и зачем пытался тебя спрятать?

   - А не боитесь?

   - Чего? Кого? Тебя? Что ты можешь нам сделать?

   - Смотря, о ком вы говорите, - Проигратель улыбнулся. – Если вы имеете в виду Гордона Флинна с «Черного Тельца», то космический волчонок с Эриннии Рий Станд легко может с ним расправиться. Ему ведь приходилось с детства выживать в таких жутких условиях, о которых большинство людей не имеет понятия. А вот если говорить о той… м-м… организации, которая за вами стоит и в чьих стенах мы находимся – тут… тут вам стоит трижды подумать прежде, чем связываться с истинным Проигрателем.

   - Вот как?

   Тот, кто называл себя Гордоном Флинном, дотянулся, плеснул себе коньяка почти полстакана, сделал неторопливый глоток, поверх стакана глядя на собеседника.

   - Что ты хочешь этим сказать?

   - Только то, что следует быть осторожным, когда связываешься с истинным Проигрателем. И даже когда только задумываешься о том, чтобы связаться с ним, стоит хорошенько просчитать все варианты, чтобы подготовиться к провалу.

   Гордон Флинн замер.

   - Не много на себя берешь, Проигратель? – процедил он.

   - Это вы много на себя берете, раз думаете, что у вас все получится так легко и просто! – огрызнулся он.

   - Получится. Не забывай, кто ты есть!

   - Рий Станд. Бывший бродяга, сирота и малолетний преступник, выросший в трущобах Эриннии, одной из многих планет далекой Галактики, - отчеканил он. – Волею случая меня заметил один бывший космический пират, сумевший по достоинству оценить его, скажем так…деловые качества. Он пристроил меня сначала в космические доки, а потом и на Космофлот, где мне действительно какое-то время пришлось служить. По крайней мере, так это было в сериале.

   - Паяц.

   - Всего лишь тот, кто знает, как его зовут. А вот Гордона Флинна в одной из серий убили в бою, в результате чего освободилось место капитана «Черного Тельца», почему Рию Станду и удалось подняться вверх по карьерной лестнице. Так что еще вопрос, кто тут врет!

   Короткий резкий взмах руки. Человек, называющий себя Гордоном Флинном, выплеснул ему в лицо недопитый коньяк.

   - Ублюдок.

   - Может быть. Поскольку моя мамаша не могла точно сказать, от кого нагуляла сыночка. А вот вы…

   - А вот я, - в глазах собеседника вспыхнули искорки, - хочу тебе еще раз напомнить, чтобы ты подумал, с кем связался. Кем бы ты себя не считал – истинным Проигрателем, настоящим космическим волком или всего-навсего персонажем телесериала – ты должен понять, что с нами шутки плохи. Мы хотим знать, кто и зачем изменил тебе внешность!

   - Не ваше дело.

   - Нет, наше. Ибо ты не принадлежишь этому миру. И мы хотим…

   - Использовать Проигрателя? Вам в руки попало самое мощное биологическое оружие. Грех не…

   Тут до него дошел смысл первой части фразы его собеседника:

   - Что вы сказали? Как это – я не принадлежу этому миру?

   - Вот так. Ты чужак. Пришелец, случайно забытый среди людей Земли. Тебя долго искали и, наконец, нашли.

   - Зачем? – более глупого вопроса нельзя было себе представить, но он привык попадать впросак.

   - Ты нам нужен.

   - Хотите меня использовать? А я не хочу.

   - Ты отказываешься?

   - Категорически. И, - он вспомнил Эль и ее методы «дрессировки» и вызывающе оттопырил средний палец, - попробуйте меня заставить!

   Проигратель видел внутреннюю борьбу своего собеседника в его глазах и на лице также четко, словно тот озвучивал вслух каждую мысль.

   - Вот, значит, как, - прошипел человек.

   - Вот, значит, так, - повторил он. – Если вы хотите связаться с Проигрателем, вы должны понимать, что он – то есть, я! – не просто слабое звено. Он – то есть, я! – ваша гарантия на поражение. Не видать удачи в деле, за которое берется Проигратель. Он никогда не доходит до финиша. Никогда не получает главный приз. Не ему достаются слава и почет. В лучшем случае, его забывают, как забыли по именам сотни жертв последней войны. В худшем…

   - Мы знаем. И, несмотря на это, мы все равно хотим, чтобы ты…

   - Нет. Все равно – нет.

   - Ты ведь даже не хочешь узнать, что тебе хотят предложить!

   - Что бы вы ни сказали, мой ответ один.

   - Почему ты отказываешься? Хочешь поиграть в героя? Тебя могут сломать. Здесь ломали и не таких. А уж с таким, как ты, справятся без труда.

   Он кивнул.

   - Я знаю.

   - Тогда почему упрямишься?

   - Вам не понять.

   Он отвернулся, посмотрел на окно. За толстым матовым стеклом был город. Огромный, равнодушный, деловой, живущий своей жизнью и ничего не знающий о том, что происходит в двух шагах. Не знающий или не желающий знать – в данном случае, это было одно и то же.

   - Я устал.

   И он произнес эти два слова таким тоном, что его собеседник не сразу нашелся, что ответить.

   - Ты должен, - наконец, выдавил он. – Это…

   - Моя обязанность? Знаю, - Проигратель раздраженно дернул плечом. – Кто-то должен быть неудачником, у кого-то должны быть проблемы на пустом месте. Кто-то должен проигрывать, сходить с дистанции, ошибаться по-крупному и лепить ошибки в тестах для того, чтобы остальные верили в свои силы и свою удачу. Но я устал. На самом деле устал постоянно проигрывать. Я тоже один раз хочу победить. Тоже хочу один раз сорвать джек-пот… ну или хотя бы просто завоевать приз. Откупорить бутылку шампанского и сказать: «Черт возьми, мы все-таки это сделали! Мы дошли!» И я больше не хочу быть на стороне тех, кто должен проиграть. Я хочу быть победителем!

ГЛАВА 7

Он лежал, закинув руки за голову, и глядя в потолок. На потолке ничего интересного не было. В голове тоже было пусто.

   Где-то там, далеко-далеко, за тысячи световых лет, кипела другая жизнь. Ее пытались изучать. О ней снимали кино и сериалы, с нею мечтали познакомиться поближе. Эта жизнь казалась намного интереснее, чем та, которой с давних пор жило человечество. Таков закон – каждому кажется, что у соседа на другом берегу и трава зеленее, и коровы жирнее, и женщины доступнее…Но кто-то, глядя на соседа, бросается улучшать свою жизнь, добиваясь того, чтобы уже сосед завидовал тучности его стад, а кто-то достает оружие, чтобы отнять у соседа коров и женщин, а траву скосить или вытоптать. Но, как бы то ни было, никто не хотел довольствоваться тем, что есть, а мечтал что-то изменить или улучшить.

   А вот ему хотелось просто быть. Просто лежать и смотреть вверх, на звездное небо. И если бы кто-то белый матовый потолок выкрасил в сине-черный «космический» цвет и разбросал по нему искусной кистью звезды, туманности, галактики и кометы – Проигрателю на самом деле долго не было бы нужно что-то еще. Это давало хоть какую-то иллюзию, что он – это на самом деле не он, а кто-то другой. Пусть и второй Рий Станд, в честь которого его назвали родители, поклонники старого сериала…

   Черт! В голове все перепуталось. Какая-то мысль свербела на краю сознания, но ускользала, не давая сосредоточиться. Рий Станд… Проигратель… Гордон Флинн…память о будущем…Нет, все не то! Так бывает только в сериалах, до которых была большая охотница его мать. Жил-был себе человек, с которым внезапно начали происходить странные вещи. Постепенно он задумывается, начинает расследование, потом к нему приходят обрывки мыслей, потом он встречает людей, которые его вроде бы как знали и понимает, что когда-то был другим – с другим именем, другой биографией, другой семьей и жизнью. И начинает ее восстанавливать. А если и он – тоже…

   Нет, так не бывает. В этом мире просто нет таких технологий, чтобы настолько четко подсадить человеку память. Он же помнит все…

   Проигратель сосредоточился, пытаясь вызвать в памяти образы из детства. Какие-нибудь запоминающиеся события, мелкие детали…

   …и понял, что не в состоянии это сделать.

   Это напугало его настолько, что он резко сел, схватившись за голову, и зажмурился, пытаясь представить себе их дом, родителей в молодости, бабушек и дедушек, лето за городом, поездки на выходные всей семьей в парки развлечений и кино, школу и дворовых друзей. Но образы, которые всплывали в мозгу, были какими-то смазанными, персонажи казались картонными, события натянутыми или слишком типичными, словно в старом ситкоме. Неужели это правда? Неужели ему действительно могли подсадить чужую память? Память другого Рия Станда, который все это время жил на Земле…

   То есть, который…

   Нет, все не то. Если он действительно попал сюда со звезд, если его подбросили по какой-то причине на эту планету, то значит, у него не должно быть тут близких людей, которые знали в лицо настоящего Рия Станда. А его родители и сестра живы.

   Вот только не общался он с ними уже больше десяти лет, перестав приезжать в гости вскоре после окончания колледжа. Нет, они иногда поздравляли друг друга с праздниками – Рождество, Новый Год, День Семьи, дни рождений… если не забывали…Последние полгода звонков и писем не было вообще. А учитывая, что он на несколько недель был словно изолирован от общества, их и не могло быть. Может быть, он поэтому и прекратил общаться с семьей, что настоящий Рий Станд исчез, а на его месте возник он, подменыш? Зачем ему общаться с чужими людьми? Наоборот, общение стоит прекратить прежде, чем его раскусят.

   Желая как можно скорее разобраться в себе, он вскочил и шагнул к дверям, но остановился прежде, чем поднялась рука, чтобы постучать и вызвать охрану. Что он собирается делать? Звонить сестре? Родителям? И что скажет? «Извините, но тут у меня возникли подозрения, что я не ваш сын, а меня подменили…» Бред какой-то. Возникнет вопрос, где тело настоящего Рия… И его внешность… Эта пластическая операция совершенно изменила его внешность. Как говорится: «Мать родная не узнает!» Правда, оставался лучик надежды – данные биометрии. Можно ли их подделать? Раньше считалось, что это нереально. Но для тех, кто пришел из будущего, из мира космоса и высоких технологий, явно нет ничего невозможного!

   Что же делать? Кто он на самом деле? Бывший космический волк Рий Станд? Или истинный Проигратель Рий Станд, никогда не покидавший родной планеты и даже за пределы страны вылетавший только для участия в очередном шоу? А может, кто-то третий? С новым лицом, но старым именем?

   На месте не сиделось. Он прошелся по камере раз, другой…Остановился, развернувшись на месте, и закружил, как зверь по клетке, пытаясь убежать от самого себя.

   Двое сидели за мониторами, внимательно наблюдая за кружившим по камере человеком. На соседних экранах показывали его соседей, но эти люди вели себя обычно и не удостаивались такого пристального слежения. Еще двое стояли за креслами первых, молча, словно статуи.

   - Мечется, - сказал один. – Нервничает.

   - Пока еще не нервничает. Вот когда начнет биться головой об стенку…- многозначительно протянул второй.

   - Как считаете, - первый адресовал свой вопрос тем, кто стоял за их спинами, - долго он так будет… переживать?

   - Все зависит от того, какое решение он склонен принять. Как только решение будет принято, он прекратит метаться и начнет претворять свой план в жизнь.

   - Какой план? Он же Проигратель!

   - Мы это учли.

   - А нам что с ним делать? – первый повернулся ко второму, которого человек на экране знал, как Гордона Флинна. – Вы его хорошо обработали?

   - Действовал в соответствии со сценарием. Словно в слово. Можете просмотреть записи! Если найдете в моих словах расхождения с утвержденным текстом или почувствуете фальшь в голосе – я застрелюсь, - ответил тот.

   - Очень смешно, - процедил его собеседник.

   - Капитан «Черного Тельца» не знает, что такое чувство юмора, - последовал ответ.

   - Хоть здесь-то отойдите от образа!

   - А вы уверены, - голос «Гордона Флинна» дрогнул, - что я, там, в камере, только играл роль? Если парню промыли мозги, то это точно сделал не я!

   Следующее произошло так неожиданно, что никто не успел ничего предпринять. Но в руке того, что называл себя капитаном «Черного Тельца» внезапно оказался пистолет. Обычный пистолет с глушителем.

   Первый же выстрел разнес его собеседнику половину лица – стрелял «капитан» почти в упор. Второй выстрел погасил тот самый экран. Третий попал в пульт управления, уже когда тот, кого все запомнили как Гордона Флинна, вскочил с места и загородился креслом.

   - Ни с места, - ствол нацелился на стоявших людей. – Оружие и мобильники сюда. Иначе…

   Он указал взглядом на свежий труп, раскинувшийся в кресле. Мужчины переглянулись и полезли в карманы.

   - Медленно, - последовал приказ. – Кладите сюда. По одному. Вот так.

   Оружия у обоих не было, зато имелись, кроме мобильников, внутренние кодовые ключи. Не сводя глаз с заложников, «капитан» не глядя сгреб все вещи в свой карман, боком, вдоль стены, добрался до двери.

   - Посидите часок-другой, пока вас не отыщут, - добавил он, одной рукой открывая дверь. – Подумайте.

   Один из оставшихся в живых охранников бросил взгляд в кресло с мертвецом – и «капитан» тут же прострелил ему шею. Второй, понимая, что терять нечего, кинулся наперерез, но последняя пуля отбросила его назад. Он упал в пустое кресло, раскинув руки и ноги.

   Тот, кто называл себя капитаном Гордоном Флинном, скривился, выскользнул за порог, запер дверь и спокойной походкой человека, который занят важным делом, отправился на нижний этаж, к камерам предварительного заключения, на ходу перезаряжая пистолет.

   Он только-только приостановился, прекращая бессмысленное кружение по камере, только-только бессильно привалился к стене, готовый махнуть на все рукой – все равно никаких идей в голову не приходило! – как услышал звук щелчка. Это сработал кодовый замок на двери его камеры, и Проигратель напрягся. Бежать было некуда. Он метнул быстрый взгляд на глазок камеры видеонаблюдения, и заметил, что крошечный индикатор – оранжевый глазок – погас. Они его отключили? Зачем? Может быть…

   Додумать мысль до конца не успел. Дверь мягко отъехала в сторону, в проем шагнул старый знакомый. В опущенной руке у него был пистолет с глушителем.

   Проигратель попятился. Все дурные предчувствия оправдывались, но слишком быстро. Так вот зачем они отключили камеры? Чтобы никто не видел, что тут произойдет! Потом на пленку можно будет наложить любую картинку, и ни одна экспертиза не догадается, что тут подделка – ведь пленка не будет носить следов «чистки», значит, изображение на ней – единственно верное.

   Он попятился, не сводя глаз с человека на пороге, и тот шагнул внутрь. Протянул руку:

   - За мной. Быстро. Без разговоров.

   - Нет, - почему-то не хотелось умирать в коридоре от выстрела в затылок. Лучше так, глядя в дуло.

   - Нет времени. Пошли!

   Тот, кто назвался Гордоном Флинном, шагнул вперед, цепко схватил за запястье. Проигратель постарался вывернуть кисть:

   - Пустите! Что все это значит?

   - Нет времени объяснять. Доверься мне, Рий Станд. Звездопроходцы своих не бросают!

   Его потащили к выходу. Он попробовал сопротивляться:

   - Опять? Это же просто сериал, причем довольно старый.

   - Сериал, - на него через плечо глянули такие же цепкие, как пальцы, глаза. – Но кто сказал, что он не основан на реальных событиях, происходивших давным-давно, в одной весьма отдаленной галактике…

   Это сбило с толку. Он прекратил сопротивление, позволив вытащить себя в коридор. А в следующий миг ему в руку сунули пистолет:

   - Бери. И не ври, что не знаешь, как им пользоваться.

   Он промолчал. Еще теплая от чужой ладони рукоять была так приятна в руке. Оружие делало его уверенным. Сильным. Удачливым. С ним он не ощущал себя Проигрателем. С ним он был другим Рием Стандом, космическим волчонком.

   Его вел человек по имени Гордон Флинн. Другого имени он не знал и, если честно, не хотел знать. Куда бы они сейчас не шли – главное, выбраться из этого здания, оказаться подальше от контролеров и…

   …Коридор раздваивался – вправо и влево уходили два совершенно одинаковых хода. Мягко гудел кондиционер, нагнетая воздух. Поблескивали отражателями лампы. Стояла обманчивая тишина. На станции пока еще ничего не знали о диверсии, но достаточно один раз попасть в поле зрения камер слежения или свернуть не туда…

   - Куда дальше?

   Капитан прислушался – или просто сверялся с планом, отпечатавшимся в мозгу.

   - Вверх.

   Над их головами открывалась шахта вентиляции.

   …Решетка подалась легко, словно ее нарочно не крепили в расчете на то, чтобы незваным гостям было удобнее проникнуть в систему вентиляции. Первым подсадили самого маленького и юркого. За ним – двух самых опытных бойцов, и уже они, помогая друг другу, втащили в шахту остальных и, последним, капитана.

   Здесь вместо трех ответвлений было четыре – еще один путь уводил прямо, тогда как внизу тут был тупик. Не колеблясь ни секунды, капитан отдал короткий приказ:

   - Вперед.

   Дальше путь продолжали ползком, загребая локтями и коленями и стараясь производить как можно меньше шума. Впрочем, гудение вентиляторов надежно глушило и шорох комбезов, и случайные шумы, не говоря уж о дыхании. Ползли в темноте, время от времени получая и передавая по цепочке условные сигналы от капитана – куда сворачивать. Несколько раз замирали и припадали к полу, когда по шахте прокатывала волна «продувки». Вентиляционные шахты пронизывали обшивку станции, внутренние и внешние переборки, словно кровеносная система. Оставалось лишь выбрать верную «артерию».

   Но везение не могло продолжаться вечно. Ползущий первым остановился, громко чихнул.

   - Опасность.

   По воздуховоду полз голубоватый дым. «Вредители» были обнаружены, но вместо того, чтобы открыть на них охоту, обитатели станции просто-напросто решили запустить в воздуховоды газ. Сонный или ядовитый – вопрос второй. Его концентрация была такая, что не спасли бы никакие маски – разве что оттянула бы конец.

   - На выход.

   Чуть впереди выделялось вентиляционное отверстие. Задержав дыхание, они рванули туда. Решетка вылетела с одного отчаянного удара, и диверсанты посыпались вниз, действуя наполовину вслепую и начав стрелять даже до того, как обнаружили, куда попали…

   Воспоминание оказалось настолько ярким, что он остановился и тронул своего проводника за локоть:

   - Погодите-ка.

   - Что? – тот напрягся, мгновенно выхватив из кобуры под мышкой второй пистолет. – Ты что-то почувствовал? Где?

   Не почувствовал, а внезапно словно вспомнил, но вслух сказал совсем другое:

   - Девушка. Та, с которой меня арестовали вместе, - напомнил он. – Алла… фамилию точно не помню. Она где-то здесь, ее надо найти. Я не могу ее тут оставить!

   - Нет, - Гордон Флинн двинулся дальше. – Я здесь не для того, чтобы спасать девиц, попавших в беду.

   - Но она ни в чем не виновата, - тем не менее, стоять на месте, на повороте коридора в двух шагах от лестничного пролета, было глупо и опасно, и Проигратель поспешил догнать напарника. Там и тогда, спасаясь от газа, они тоже были вынуждены действовать без промедления. Вспомнить бы, откуда этот эпизод – из сериала или из жизни? – и чем там все закончилось!

   - Ее привезли сюда контролеры – значит, виновата, - через плечо бросил его спутник, начиная быстро спускаться по ступенькам. Ноги его скользили так легко и быстро, что казалось, будто ступени под ним движутся сами.

   - Вся ее вина состоит в том, что она забеспокоилась о моей судьбе, - не сдавался Рий Станд.

   - Неприемлемо, - они оказались на два этажа ниже, и застыли по обе стороны от двери, ведущей в коридор, чутко прислушиваясь к шорохам, доносившимся оттуда. Здесь шла своя жизнь – вот хлопнула дверь. Послышался мужской голос: «Этот у себя?» - потом простучали чьи-то каблуки. Было слышно гудение аппаратуры. Все, как тогда. Почти все. Тогда их было человек десять, сейчас – только двое. И они спешат не войти, а выйти.

   - Но почему?

   Гордон Флинн предостерегающе прижал палец к губам и, помедлив, кивнул своим мыслям, после чего скользнул в коридор.

   - Она заинтересовалась Проигрателем! Понимаешь, Проигрателем! Причем истинным. Тебе действительно никто и никогда не говорил, кто ты есть на самом деле?

   Он сразу подумал об Эль. Роковая красавица с плеткой, умевшая одним мановением брови подчинять мужчин своей воле, назвала Проигрателей биологическим оружием, направленным против идей, планов, открытий. И одновременно он подумал кое о чем еще.

   - Говорил, но… Но если вы сами признаете, что я – истинный Проигратель, значит, вы не верите в то, что я – Рий Станд из космоса?

   Разочарования не было. В конце концов, ему уже не первый раз случалось обманываться, разочаровываться, терпеть поражение и испытывать крушение всех надежд. Разом больше, разом меньше…Но все равно было больно. Он ведь почти поверил в то, что может оказаться кем-то другим!

   - А почему, – они остановились перед какой-то дверью с табличкой «2-884А», - ты уверен, что не можешь быть тем и другим одновременно?

   Откуда-то в пальцах Гордона Флинна возникла универсальная отмычка – пластиковая карта со считывающим устройство и особым ребром жесткости, которое позволяло вскрывать не только электронные устройства, но и кодовые замки. Он провел ею над замком, потом задержал, поддевая панель считывающего устройства, на миг прижал к ней подушечку большого пальца левой руки – и дверь отворилась.

   - Прошу.

   Проигратель переступил порог.

   Такое впечатление, что он попал в один из офисов, из которого не так давно вынесли все, что могло пригодится в соседних помещениях, оставив тут либо совсем уж ненужный хлам, либо то, чему банально не хватило места. Старый сейф, два складных стула, массивный стол из тех, что переживают не одного начальника. На столе допотопный телефонный аппарат – еще кнопочный – и пульт от видеофона. Вместо самого видеофона только ниша в стене и торчащие из нее обрывки проводов. И всюду бумаги. Текст на некоторых перечеркнут крест-накрест, другие явно с казенными печатями.

   Комната была угловая и слегка выступающая из стены – вся торцовая стена представляла собой одно большое окно и еще одно окно, узкое, с локоть, находилось в правой стене у самого угла.

   - Проклятье, - прошептал Гордон Флинн. – Быстро они…

   - Кто? – потрясенно переспросил Проигратель.

   - Как будто сам не догадываешься! Контролеры. Всего-то три часа меня не было… М-да, - он быстро присел на корточки, пошуршал бумагами, - вовремя я тебя вытащил. Впрочем, этого стоило ожидать от такой организации.

   Не давая своему спутнику времени опомниться, Гордон Флинн прошел к боковому узкому окну и решительно его распахнул. Как оказалось, там был выход на крышу соседнего здания.

   - Пошли.

   - Что тут было? – Проигратель оглянулся по сторонам.

   - Обыск, что же еще? Не удивлюсь, если в соседней комнате нас ждет засада. Так что не копайся. За мной! – Гордон Флинн уже сидел верхом на подоконнике.

   - Но…почему?

   - Потому, что я имел неосторожность связаться с тобой, несчастный ты Проигратель! Забыл уже, кто ты есть?

   - Помню…

   - Так что давай бегом!

   Он уже стоял на той стороне на покатой крыше, расставив для опоры ноги и цепляясь за подоконник. Проигратель от протянутой руки отказался, о чем тут же пожалел – спрыгивая, он потерял равновесие и упал на колени. Крыша отозвалась металлическим грохотом.

   - Черт, - выругался Гордон Флинн. – Бежим!

   Они сорвались с места, размахивая руками и оскальзываясь, помчались по крыше, в то время как в комнате за спиной что-то глухо и резко ударило в дверь.

   - А что будет с Аллой? – улучив миг, он на ходу обернулся на оставшееся позади здание.

   - Ничего особенного, наверное. Если выяснится, что она чиста, через несколько дней ее отпустят.

   - Несколько дней?

   - Два или три, - Гордон Флинн пробежал, пригибаясь, по коньку крыши и спрыгнул на противоположный склон, прижавшись к ребристой поверхности. – Пара допросов, проверка биометрических данных, проверка ее показаний – опрос родных, друзей и коллег по работе с целью подтвердить алиби на последние два-три месяца – потом еще один допрос на детекторе лжи, и вуаля. Девица на свободе, отделалась легким испугом…Ну, будут за нею присматривать контролеры, но как же без этого? Знаешь, сколько здесь народа живет под их негласным надзором? Каждый десятый! Они даже друг друга контролируют. И твою подружку тоже будут пасти, проверять знакомства, связи… Особенно в первый год. Потом, если ничего не случится, контроль ослабят. А вот если мы за нею вернемся, то девчонку сразу запишут в государственные преступницы, и тогда она белый свет увидит в лучшем случае через пять лет. Ты этого хочешь?

   - Нет, - без раздумий ответил Проигратель. – Но неужели ничего нельзя сделать?

   - Сейчас – ничего. Через трое суток – может быть. Смекаешь? И то при условии, если сами ноги отсюда унесем!

   Он резко оборвал сам себя, прислушиваясь к звукам внешнего мира, а потом быстро, словно его толкнули, вскочил на ноги, властным жестом увлекая Проигрателя за собой.

   - Если что – стреляй, - шепнул на ходу.

   Проигратель послушно вскочил и побежал, пригибаясь и замирая тогда и там, когда это делал его провожатый. Он был готов делать, что угодно, лишь бы не пришлось стрелять. И не потому, что боялся попасть в человека. Он боялся промахнуться. Боялся опять всех подвести.

   Что-то грохнуло несколько раз. Крышу взорвали вонзившиеся в нее пули, заставив беглецов припасть за край и замереть. Потом воздух прошил электрический разряд. Пахнуло грозой. Гордон Флинн выругался:

   - Живьем хотят взять…

   Быстро выпрямился, несколько раз выстрелил наугад и кинулся прочь. Проигратель стрелять не стал, побежал изо всех сил.

   Им удалось добраться до края. Третий этаж. Внизу какая-то пристройка. Гордон Флинн прыгнул, не раздумывая. Проигратель сиганул за ним – и, приземляясь, почувствовал боль в ступне. Упал.

   - Вставай!

   Его проводник уже скатился с крыши, кинулся через двор. Проигратель, стиснув зубы, кое-как сполз следом, похромал, пытаясь беречь ногу.

   - Флинн! Погодите! Я…

   Тому хватило одного взгляда, чтобы все понять.

   - Твою же ж мать, - только и выговорил он.

   - Я предупреждал, - сказал Проигратель. – Это судьба. Я никогда не…

   - Заткнись!

   По крыше уже грохотали шаги преследователей. Не оглядываясь, Гордон Флинн вдруг метнулся к напарнику, одним рывком, крякнув от натуги, взвалил его себе на плечи, как мешок, и рванул прочь, стараясь уйти подальше и каким-то чудом ухитряясь вилять на бегу так, что пули лишь крошили асфальт справа и слева, обдавая беглецов фонтанчиками каменной крошки.

   Болтаться на чужих плечах ему, взрослому мужчине, было унизительно. Тем более что впервые за долгое время собственная особенность все портить не просто раздражала, а звала к действию.

   - Флинн, я…

   - Цыц! – выдохнул тот на бегу.

   Завернул за угол, свалил с плеч на асфальт, заставив снова вспомнить пресловутый мешок. Вот так всегда. На любой работе, в любых ситуациях, на реалити-шоу, в любой команде он всегда был в роли балласта, который только занимает место, и который нужен лишь для того, чтобы в определенный момент быть выброшенным за борт. С ним все носятся, его все терпят, он всех раздражает, а все потому, что он сам – ходячая неудача, на которую так легко свалить все проблемы!

   Гордон Флинн тем временем привалился к стене и тяжело, с хрипами, дышал через рот. Судя по побагровевшему лицу и позе, пробежка с живым грузом на плечах далась ему нелегко.

   - Бросьте меня! – предложил Рий. – Спасайтесь сами.

   - Нет, - тот с усилием выпрямился, сплюнул вязкую слюну, вытер рукавом повисшую на губе каплю. – Звездо… проходцы своих не… бросают. Пошли! Быстрее!

   - Я ногу повредил. Может быть, перелом, - ступня ныла от боли.

   - Черт! – Гордон Флинн с явным неудовольствием снова примерился взвалить его на плечи.

   - Нет! – он оттолкнул протянутую руку. – Не хочу. Уходите!

   - Не время играть в героя, Рий!

   - Я не играю, - он прислонился к стене, поджав одну ногу. – Я нужен им живой. Я – Проигратель. Меня еще можно использовать… не важно, как и где. Но я оружие. Такими, как я, не разбрасываются. Меня они постараются взять живым и подлечить. А вот вас поставят к стенке прямо тут. Уходите. Я вам жизнь спасаю! И…- он заставил себя посмотреть своему напарнику в глаза. – Спасибо, что пытались спасти мою.

   Рядом грохотали шаги. Их окружали. В одиночку у одного из беглецов еще был шанс.

   - Они меня не убьют, - повторил Проигратель.

   Долгую секунду они смотрели друг другу в глаза. А потом Гордон Флинн качнулся вперед и крепко обнял напарника.

   - Рий… - обжег ухо его шепот. – Спасибо. Звездопроходцы…

   - Знаю-знаю, - он неловко, не выпуская из руки пистолета, ответил на объятие, - своих не бросают… Уходите. Со мной все будет хорошо. Я вас дождусь.

   - Постарайся уцелеть.

   Ответить Рий Станд не успел. Крепкие мужские объятия стали еще крепче, а потом его резко рвануло вперед и в сторону. Наступив на поврежденную ногу, он взвыл и возмущенно трепыхнулся, когда его резко развернули за плечи, закрываясь им, как щитом.

   Охранники успели перекрыть им выход, рассредоточившись полукругом. Серая униформа, полумаски, автоматы наизготовку. Шестеро, седьмой чуть в стороне.

   - Всем стоять, - гаркнул в левое ухо властный голос Гордона Флинна, в то время как в правый висок уперлось дуло пистолета. – Мне неудобно его держать, поэтому я должен уйти немедленно, или, если устану стоять, я просто нажму на курок. Кроме того, стоит мне заметить чье-то движение, я тоже нажму на курок. Мне терять нечего. А вот вам – есть. Я стреляю?

   Он держал его неудобно, вывернув левую руку и, просунув локоть под мышкой, сграбастав в горсть ворот рубашки так, что края врезались в шею. Правая рука Проигрателя – с пистолетом! – была свободна, и охранники, видимо, не верили, что тот не собирается воспользоваться шансом. Достаточно пальнуть назад и вниз наугад – ногу или низ живота пуля зацепит обязательно… если стрелять будет кто угодно, кроме него. Из десяти пуль на стрельбищах у него лишь одна попадала в цель, а здесь их всего шесть.

   - Ну? Считаю до трех! – крикнул бывший капитан «Черного Тельца». – У меня рука может устать в любой момент… Раз… два…

   - Чего ты хочешь? – крикнул тот, седьмой.

   «Тянет время!» - сообразил Проигратель. Их наверняка больше семи, и остальные сейчас заходят с тыла.

   - Уйти. Сейчас!

   Гордон Флинн сделал шаг.

   Остальное произошло мгновенно.

   Флинн делает шаг, волоча за собой Проигрателя…

   Того неудачно разворачивает боком, потому что он может наступать только на одну ногу…

   В поле зрения попадает чей-то силуэт, и он вскидывает пистолет, не задумываясь…

   Выстрел.

   - Ложись!

   Неизвестно, кто подал эту команду, но упали все. Проигрателю в кои-то веки раз повезло – он упал на своего напарника, успел перекатиться набок, закрывая голову руками и стискивая зубы. Тут же ощутил, как его дернули за шиворот, как щенка, потянули за собой. Затрещала ткань рубашки. Он оттолкнулся коленями, сгоряча вскочил на обе ноги и даже сделал пару шагов, но потом ноги подкосились, и он чуть не упал. От падения спасли угол дома и все тот же Гордон Флинн. Он толкнул Проигрателя к стене, пальнул за угол пару раз и снова сорвался с места:

   - За мной!

   Это была узенькая улочка со старинными домами, чудом уцелевшими от застройки. За заборами буйствовала зелень. Волоча за собой отчаянно хромающего Проигрателя, бывший капитан «Черного Тельца» протиснулся в дыру в покосившемся заборе, продираясь сквозь заросли бурьяна и молодых деревьев. Дом, который они окружали, выглядел заброшенным, и у Проигрателя мелькнула мысль, что они отсидятся тут.

   Он ошибся.

   С противоположной стороны забор тоже имелся, но доски и тут прилегали неплотно. Тут велась стройка. Шагах в двадцати впереди, за грудами строительного мусора, оставшегося от стоявшего тут дома и отвалами земли, виднелся фундамент с уже забитыми и залитыми бетоном сваями. Лежали шлакоблоки, трубы, кирпичи, надо всем царил подъемный кран. Вагончики строителей и времянка, где располагалось начальство и столовая, стояли поодаль.

   Они поспешили напрямик. Проигрателю бросилась в глаза валявшаяся поверх обломков погнутая табличка: «Дом купца Корнелиуса Лужича, середина ХIХ века. Памятник архитектуры. Поздний неоклассицизм. Охраняется государством.» Проигратель хромал уже на обе ноги и только матерился сквозь зубы. Он был уверен, что они и дальше будут идти, но за рифленым забором их ждала машина.

   - Давай.

   Послушно, даже с некоторым наслаждением, он упал на заднее сидение.

   - Нас будут искать, - сказал.

   - Будут, - кивнул Гордон Флинн. – Но мы успеем спрятаться.

   Он кивнул, признавая за другими руководство своей жизнью. Последние события показали, что плыть по течению проще и легче.

   Машина петляла по каким-то улочкам в центре, не спеша вырываться на широкие проспекты и везти его за город. Проигратель даже с любопытством смотрел по сторонам – в этой части города он если и бывал, то очень давно, в детстве или ранней юности.

   - Куда мы едем? – осведомился он на пятом или шестом повороте.

   - В надежное место.

   - В одном таком я уже побывал, спасибо!

   - Хочешь назад? – в зеркале заднего вида мелькнули глаза его напарника.

   - Нет, спасибо, - Эль предстала перед мысленным взором. – Что-то не хочется.

   - Вот и помалкивай. Радуйся, что здесь, а не там!

   Еще пара поворотов – и они въехали в какой-то охраняемый двор.

   - Быстрее! – его дернули за локоть. – Но не бегом. Мы просто приехали. Просто идем в подъезд. Не машем руками, не озираемся по сторонам, как в музее. Мы просто идем, стараясь не привлекать внимания.

   Он пошел, даже не особо напрягаясь – сколько раз ему уже случалось уходить откуда-то спокойно, с гордо поднятой головой, делая вид, что очередная неудача его не подкосила, а наоборот, дала силы двигаться дальше, к новым поражениям и провалам…

   - И стараемся не хромать!

   С этим оказалось сложнее.

   Озарение пришло к нему, когда Гордон Флинн открыл дверь подъезда, и серо-зеленый полумрак принял в себя двоих людей. Здесь все было настолько знакомым, что Проигратель ахнул и завертел головой по сторонам:

   - Это же мой дом!

   - Почти твой дом, - сказал его напарник, втискивая его в лифт и нажимая кнопку двадцатого этажа. – Типовая многоэтажка. Таких в столице еще сотен пять или шесть. Так что не удивляйся.

   Он постарался. Тем более что вышли они на двадцатом, а не на восемнадцатом этаже. И расположение жилого модуля на лестничной площадке было иным… Только дверь точно такая же, типовая.

   Как и внутренняя обстановка однокомнатной квартиры.

   Гордон Флинн усадил его на стул в комнате, ненадолго ушел в уборную, потом заглянул на кухню. Принес два стакана с коньяком:

   - Тебе - сейчас. Для того чтобы расслабиться. Мне – потом.

   Проигратель выпил, не чувствуя вкуса. Тем временем напарник занялся его ногой, стащив ботинок и носок. Ступня распухла и стремительно синела. Пальцы торчали веером. Вид у нее был такой, что Проигратель поскорее отвернулся и остро пожалел, что коньяка больше не осталось.

   - Хм, - бывший капитан «Черного Тельца» некоторое время мял и тискал его ногу, действуя отнюдь не бережно и ласково, а так грубо, словно был палачом и пытался причинить «клиенту» как можно больше боли. Только мысль о том, что мужчине его возраста стыдно стонать и кричать, как экзальтированной барышне и, тем более, лить слезы, помогала Проигрателю сдерживаться. Но пару раз он выматерился, когда напарник действовал особенно грубо.

   - Повезло, - услышал он сквозь шум в ушах. – Всего лишь сильный вывих.

   - А не перелом? – коньяк начал действовать, и Рий Станд все-таки взглянул на свою ногу. Пока на месте, что хорошо. – Вы уверены?

   - Милый мой, - улыбка Гордона Флинна была самая хищная, - поживи с мое – научишься такие травмы определять на глаз. А ну-ка… держись…

   Он перехватил ступню поудобнее, помял ее немного, устраивая пальцы, потом чуть-чуть потянул на себя, шепнул: «Расслабься!» - и резко дернул.

   Проигратель все-таки взвыл от боли, невольно подпрыгнул – и тут же тяжело шлепнулся обратно на стул.

   - Что ж ты творишь-то, с-сука? – не сдержался он.

   - Расслабься, я же сказал, - напарник, как ни в чем ни бывало, немного помял его многострадальную конечность и осторожно поставил на пол. – Сейчас будет легче. Но повязку придется наложить и денек-другой посидеть на одном месте. Сможешь?

   Он мотнул головой, не зная, что сказать. Между тем Гордон Флинн подвинул ему второй стакан коньяка, дав понять, что можно выпить, и ушел на кухню, где снова чем-то загремел.

   - Голоден? – донесся его крик. – Есть паста, хлеб, кофе, масло, сыр…

   - Мне все равно! – отозвался Проигратель.

   Прихлебывая коньяк – теперь пошло намного лучше – он осматривал комнату, находя в ней до жути много общих черт с его собственным жильем. Стандартная серо-розовая окраска стен, обычная люстра, типовая мебель – кровать, стол, два стула, встроенный стенной шкаф, полка для книг. Все это почти не отличалось от мебели его дома, хотя он свои вещи покупал в магазине «Своими руками», поскольку после развода жена забрала почти всю мебель, оставив только компьютерный столик. Видимо, Гордон Флинн приобретал обстановку для своей квартиры там же.

   На подоконнике, на столе, полке для книг и тумбочке не было никаких личных вещей хозяина, ни одной бытовой мелочи, ни одной безделушки или чего-то еще, что говорило об обитателе этой квартиры. А если что-то и было, то тщательно убранное от постороннего глаза. Создавалось впечатление, что Гордон Флинн приходит сюда время от времени, просто посидеть в четырех стенах и перевести дух. Либо, что он живет тут слишком мало, чтобы обрасти обычным набором личных вещей.

   И все-таки в этой квартире, лишенной какой-либо индивидуальности, Проигратель чувствовал себя спокойно и почти уютно. То ли потому, что начал действовать выпитый коньяк, то ли потому, что комната была так похожа на его собственную, где он не был уже несколько недель, то ли просто устал. Но сейчас он сидел на этом стуле у этого стола, смотрел на скучный вид из окна – сплошь крыши, небо с облаками и лишь где-то на горизонте синели дали – и ему не хотелось никуда уходить.

   Гордон Флинн вернулся через несколько минут. Принес небольшой поднос, на котором исходили паром две большие кружки с кофе и стояли две тарелки с бутербродами – с сыром, пастой, маслом и зеленью.

   - А вот теперь, - он сел, переводя дух, - поговорим. По-моему, нам есть, что сказать друг другу… в спокойной обстановке.

ГЛАВА 8

Мягко качнувшись на рессорах, «Ягуар» встал у стеклянных дверей.

   - Это здесь? – сидевшая на заднем сидении женщина медленно повернула голову, рассматривая мрачное серое здание, кажущееся похожим на голову огромного насекомого с фасеточными глазами-окнами. Сходство довершал парадный вход с массивной лестницей, которая смахивала на жвалы и ротовой аппарат, и также многочисленные антенны.

   - Да, госпожа, - водитель не шевелился, уставившись пустым взглядом на приборную доску.

   - Уверен?

   - Да.

   - Смотри у меня, - женщина потянулась, небрежным жестом поправила манто, сползшее с одного плеча. Водитель заметил этот нарочитый жест и прикусил губу.

   - Дверь, - прозвучал короткий приказ.

   Щелкнул замок. Дверца открылась

   - Жди здесь, - на миг мелькнули округлые, обтянутые чулками коленки, когда женщина выбралась наружу. – Можешь понадобиться.

   - Да, госпожа, - водитель не отводил взгляда от приборной доски, но когда послышался ленивый стук каблуков по асфальту, повернул голову, глядя пассажирке вслед.

   Эль была прекрасна. Даже со спины. Даже сейчас. Рий-второй был готов убить ради нее – или погибнуть сам. Он ревновал. Бешено ревновал к своему тезке, который, кажется, всерьез заинтересовал его госпожу – единственный мужчина, который не пал ее жертвой, который спал с роковой красавицей, но не влюбился в нее. Единственный, которого она пыталась добиваться сама – в том числе и насилием, - в то время как Рий-второй был готов на все, лишь бы заслужить такое же внимание.

   И ведь он это сделал! Буквально за сутки провернул работу, которую в других условиях другие люди не сумели бы совершить за неделю. Он нашел этого проклятого Проигрателя, он связался с нужными людьми, уточнил информацию по той девчонке, которую они с тезкой чуть было не утащили из-под носа контролеров. Он даже сумел узнать, что пару часов назад Рий Станд исчез и объявлен в розыск и все это преподнес Эль буквально на блюдечке, а что получил в качестве благодарности? Небрежный кивок – мол, старайся дальше.

   И вот теперь Эль ушла внутрь Управления Контроля и Порядка, а он остался снаружи. Ждать свою госпожу.

   Переступив порог, Эль решительно направилась к прозрачной кабинке охранника. Тот внимательно смотрел на экраны с видеокамер и отвлекся только после того, как услышал вежливый стук ноготка по стеклу. Оглянулся – и наткнулся на улыбку, при виде которой все посторонние мысли вылетели у него из головы, и сосредоточиться удалось с трудом.

   - Кто вы и по какому делу? – мелькнула мысль, что если он займет красавицу разговором, она пробудет тут подольше.

   - По личному, - она улыбнулась. – Этого достаточно?

   - М-м… вполне. Но все-таки хотелось бы узнать имя…

   - Мое? – она улыбнулась чуть мягче, и сердце дежурного дрогнуло. – А зачем?

   - Н-ну… таков порядок. Я обязан… зафиксировать, кто приходил и… у вас есть какие-нибудь документы?

   Он шарил руками по столу, подтягивая к себе считывающее устройство, включая его и заодно пытаясь найти журнал для записей, но глаза не отрывались от лица этой волшебной женщины. Сквозь окошечко до него доносился легкий аромат ее духов – достаточно сильный, чтобы быть замеченным и достаточно слабый для того, чтобы довольствоваться малым. Захотелось вскочить, подойти ближе…

   - Ах, документы? – ее голос дрогнул, ресницы затрепетали. – А… это необходимо?

   - Д-да… таков порядок, но… если вы скажете, что вас ждут, то…

   - Меня ждут. Меня очень ждут.

   Голос журчал, шептал, обволакивал. Громадным усилием воли дежурный пытался сопротивляться его магнетическому воздействию. Получалось плохо.

   - В т-таком случае… кто вас ждет?

   - Ах, я сама его не знаю, - ее голос чуть дрогнул, губы изобразили улыбку.

   - Но… может быть, вы знаете его должность? – дежурный не сводил глаз.

   - Какая у него должность? – она наморщила лоб, собираясь с мыслями. – Никак не могу запомнить… Начальник тюрьмы или как-то так… У вас есть начальники тюрьмы? Хотя бы один?

   - Есть, только он…

   - В отпуске? Ах, нет! Только не это! Он мне срочно нужен. Может быть, у него есть заместитель или кто-то в этом роде? Мне надо, очень надо кое-кого забрать из тюрьмы. На поруки.

   - Вы хотите внести залог за одного из задержанных?

   - Именно! Ах, вы такой умный! Где я могу это сделать?

   Она смотрела так умиленно, была такой ласковой и нежной, что дежурный сломался. Стараясь продлить то удовольствие, которое ощущал в присутствии неземной красавицы, он выписал ей пропуск и нарисовал схему, как пройти в нужное крыло.

   - Вы просто прелесть! – незнакомка, которая так и не сообщила ему своего имени, послала воздушный поцелуй. А вот этого не надо, - капризно протянула она и пальчиком указала на мониторы. – Не люблю!

   И улыбнулась так, что охранник сам потянулся и стер записи последних десяти минут. А когда прекрасная незнакомка подмигнула ему и послала воздушный поцелуй, и вовсе отключил камеры видеонаблюдения.

   Женщина давно уже ушла к лифту, и тот с мягким гудением понес ее на нужный этаж, а мужчина все сидел, глядя на черные экраны, и улыбался, вспоминая, каким взглядом она одарила его на прощание. Ради такого взгляда и такой улыбки не жалко мир взорвать ко всем чертям!

   Алла боялась. С тех пор, как попала сюда, она боялась всего. Девушка вздрагивала от каждого звука. Она боялась сделать движение, боялась задремать, боялась даже попроситься в туалет и, тем более, боялась попросить поесть.

   Это была не просто комнатка – тупик в коридоре, отделенный решеткой. Там стояла только лавка, да в углу ведро, прикрытое крышкой. Судя по запаху, там мог находиться наполнитель для кошачьих туалетов, который забыли поменять, но которым продолжали пользоваться. Ужасно болел мочевой пузырь, но попросить хотя бы заменить содержимое ведра или отвести ее в другую уборную было стыдно.

   На допрос ее выводили только один раз, сразу по приезде. Ничего особенного, просто проверка анкетных данных: «Вы живете по адресу – Первый Красный переулок, дом тринадцать, а номер квартиры?.. С кем вы живете, кроме мамы? Имя? Возраст? Образование?» - и все. О ней все забыли.

   Когда закончился рабочий день, в коридоре выключили свет. И Алла осталась в одиночестве, темноте и тишине. Стало еще хуже. Даже собственное дыхание теперь пугало девушку, а от шагов охранника, который дважды за ночь обходил вверенную территорию, она едва не теряла сознание.

   Утро не принесло с собой ничего нового, но к тому времени, когда ее пригласили на второй допрос, Алла отчаялась настолько, что осмелилась заговорить:

   - Извините, а я могу узнать, почему меня тут держат?

   Мужчина, представившийся как следователь Вольф, кивнул:

   - Можете.

   - И?..

   - Мы проводим проверку. Выясняем все обстоятельства вашего участия в этом деле.

   - В каком? – робко поинтересовалась Алла и тут же втянула голову в плечи.

   - В деле исчезновения Проигрателя за кодовым номером… Хм, - он оборвал сам себя, бросил взгляд вверх и в угол, на глазок видеокамеры, - за кодовым номером, который непосвященным знать не обязательно. Сейчас мы должны выяснить, каково ваше участие в этом деле…

   - Никакого! – воскликнула девушка. – Я…

   - …которое и определит меру вашего наказания, - как ни в чем не бывало, продолжил следователь.

   - Наказания? – Алла не поверила своим ушам. – Но я ничего не делала!

   - Все так говорят! И, тем не менее, за минувший месяц вы первая и единственная, кто заинтересовался его личностью, причем настолько, что узнали адрес. Это не так-то просто сделать!

   - Через интернет и адресное бюро, - пожала плечами Алла и тут же запнулась, заметив усмешку следователя.

   - Вот видите…

   - Но я же не знала! Я просто заинтересовалась…

   - Чисто по-женски? – понимающе подмигнул мужчина. Она кивнула, чувствуя, что краснеет.

    - Что ж, могу вас понять, - сказал Вольф. – И даже немного завидую вашему Проигрателю – если бы обо мне беспокоилась такая красивая девушка…

   Алле редко делали подобные комплименты, и всегда за этими словами стояло что-то темное, эгоистичное. Ей никогда от чистого сердца не говорили, что она красавица, и девушка насторожилась:

   - А что со мной будет?

   - Еще не знаю, - следователь косился на экран портативного ноута, время от времени, выбивая пальцами короткую дробь на клавиатуре и просматривая ответы. – Нам нужно определить степень вашей причастности. Вы ведь догадываетесь, кто такие Проигратели? И понимаете, насколько они ценны… иногда?

   Она кивнула.

   - Вот, вы понимаете. Наверное, нашли информацию в интернете?

   Снова кивок.

   - В таком случае, вы наверняка читали о том, какую опасность могут представлять Проигратели, какую угрозу они несут самим своим существованием… в некоторых случаях. Живые ядерные бомбы. Готовые к действию. Скажу больше - бомбы разумные, способные самостоятельно принимать решения…

   - Я знаю, - вырвалось у Аллы прежде, чем она вспомнила о том, что все, сказанное здесь и сейчас, может быть использовано против нее.

   - Откуда? – хищно напрягся Вольф.

   Но девушка уже сообразила, что чуть было все не испортила, и замолчала.

   - Кто вам рассказал? – настаивал следователь. - Эта информация секретная, ее так просто в интернете не найти!

   - Он, - сказала Алла. – До того, как нас…

   - Почему?

   - Не знаю. Я, правда, ничего не знаю! Я случайно! Я не хотела!

   Мужчина молчал, и девушке стало еще страшнее. Подумалось, что она никогда отсюда не выйдет живой. В лучшем случае, ее сошлют куда-нибудь подальше. В худшем…об этом не хотелось думать. Неужели ее могут просто так пристрелить? Она ни в чем не виновата! Они должны разобраться!

   - Я вам верю, - мягко произнес Вольф, и она испуганно заморгала, чувствуя, что глаза начало предательски пощипывать. – И постараюсь доказать вашу непричастность. Но вы должны помочь мне.

   - Я помогу, помогу, - торопливо закивала Алла. – Вы только скажите, что надо делать!

   - Для начала – честно и откровенно отвечать на мои вопросы…

   Она ответила. На все. Даже на те, ответы на которые не знала или хотела скрыть. В конце концов, девушка чувствовала себя так, словно ее вывернули наизнанку и как следует прочистили грязной щеткой, потом сполоснули, встряхнули и небрежно бросили сушиться на солнышке.

   Пока она беседовала со следователем Вольфом, в камеру кто-то принес поднос, на котором в пластиковом стаканчике успел остыть кофе, а рядом лежал обычный гамбургер. Проголодавшаяся – почти сутки ничего не ела! – девушка набросилась на еду, хотя ее и тревожила мысль о возможном отравлении. И, с трудом заставив себя доесть, она потом полчаса сидела, прислушиваясь к своим ощущениям и время от времени трогая живот. И, хотя ничего не произошло, спокойствия это не прибавило. Наоборот.

   Громкий цокот каблуков она услышала издалека. Сидевший на углу охранник заметил кого-то в боковом коридоре, вскочил, шагнул навстречу. Раздался интимный шепот – женщина что-то спрашивала, мужчина отвечал. Алла против воли пыталась прислушиваться, но улавливала только короткие отрывистые ответы охранника: «Да… Нет… Не могу знать!»

   А потом из-за угла вышла такая красивая женщина, что перехватило дыхание.

   Незнакомке было лет тридцать или чуть больше, но двигалась она с грацией танцовщицы. Матово-розовая кожа, безупречный макияж, миндалевидные глаза, светлые волосы, уложенные в сногсшибательно простую прическу. Легкое манто ослепительно-белого цвета приоткрывает одно плечо. Из-под него заметны только стройные ноги в чулках-сеточках и таких туфельках, какие не могли себе позволить самые большие модницы их офиса. Алле внезапно стало стыдно – не того, что она не красивая, а того, что осмелилась не быть такой же красавицей.

   А чудесное видение приблизилось к решетке и склонило голову набок, рассматривая девушку в упор.

   - Так, значит, это ты и есть – новая подружка Рия? – прозвучал нежный голос, в котором, тем не менее, слышалась тревога и угроза.

   - Я не…

   - Не надо слов. Собирайся. Пошли. Я за тобой.

   Боже мой! Как будто это так легко сделать? Как будто она – малышка в младшей группе детского садика!

   - Я заперта.

   - У меня есть ключ.

   На кончике пальца впрямь покачивается пластиковая пластинка с выщербленным краем. На глазах Аллы красавица проводит по замку считывающим устройством, и тот отщелкивается с тихим щелчком.

   - Ну? Пошли. Что же ты?

   Протянутая рука так и манит – порога незнакомка не переступила. Алла осторожно подкралась, боязливо оглянулась:

   - А как же…

   - Не забивай себе головку пустяками! Пошли. Под руку, как две подруги или сестрички…

   Подруги? Сестрички? Глупости какие! Разве может она быть сестрой такой женщины? Но делать нечего. Взгляд фиалковых глаз манит, словно магнит, лишая воли к сопротивлению. Алла осторожно движется навстречу, как мотылек на пламя.

   Незнакомка мягко берет ее под руку, увлекает за собой. Они идут по коридору. Алле очень страшно. Она ждет, что вот-вот из-за угла выскочат контролеры. Вдруг это все подстроено нарочно? Вдруг им нужны доказательства ее вины, которых нет, вот они и решили спровоцировать ее побег? Помнится, отец раньше частенько говорил нечто подобное – мол, им только дай волю, они всех засадят за решетку, даже без повода. Ей было десять лет, когда он однажды ушел на работу и не вернулся. А вот теперь точно также не вернется она… Бедная мама! Как она это переживет?

   - Спокойней, милая, - шепчет ей спутница. – Все хорошо. Главное, не смотри по сторонам.

   В вестибюле на первом этаже несколько человек. Они заняты делом и не обращают внимания на двух женщин, спокойно идущих к выходу. Только один раз слышен предостерегающий писк – когда те проходят под рамкой возле двери. Но Алла напрасно ждет, что на них среагируют – женщины в молчании покидают здание.

   У подножия широкой лестницы припаркован «Ягуар». Водитель заметно нервничает, но послушно открывает дверцу.

   - Садись, - сквозь зубы цедит незнакомка. Устраивается рядом и бросает водителю: - Трогай!

   Машина мягко взяла с места, покатила прочь, постепенно увеличивая скорость. Водитель и прекрасная похитительница молчали. Он следил за дорогой, она сосредоточенно рассматривала свое отражение в зеркальце, время от времени слегка припудривая безупречной формы скулы и матовые щеки такие гладкие и такого ровного оттенка, что Алла даже сейчас почувствовала нечто вроде зависти. Ей никогда так не выглядеть! Да что там ей! Фотомодели с обложек модных журналов по сравнению с нею – алкоголички из трущоб. Она завораживала, очаровывала, буквально парализовывала волю и разум. Лишь раз бросив взгляд на незнакомку, Алла больше не могла отвести от нее глаз.

   Та какое-то время молча проверяла качество своего макияжа, и лишь однажды подала голос. Когда на повороте машину слегка тряхнуло, она, не отрываясь от созерцания своих губ, негромко бросила водителю:

   - Осторожнее.

   - Да, госпожа, - покорно отозвался тот.

   - Будешь и дальше плохо себя вести – накажу. Как следует, накажу!

   - Да, госпожа, - у него слегка изменился голос, и Алла опять почувствовала страх. Похоже, речь идет не о том наказании, которое применяют влюбленные в своих ролевых играх. У нее был такой приятель, который обожал, когда его в самый ответственный момент ругают и оскорбляют. Алла не могла заставить себя раз за разом повторять мужчине: «Ты недоумок, косорукий урод! У тебя ничего не получится! Ты никто и ничто!» - причем в тот момент, когда они занимались любовью. В результате они расстались. Здесь речь явно шла не об этом, а о настоящем наказании.

   Наверное, она думала слишком громко потому, что именно в этот момент незнакомка обернулась в ее сторону и улыбнулась:

   - Не бойся, дитя мое!

   Выглядела она лет на пять-семь постарше Аллы, но только выглядела. На самом деле ей могло быть на двадцать и даже двадцать пять лет больше, девушка не могла сказать. Она растерялась и страх вернулся.

   - Не бойся, - повторила незнакомка. – Здесь тебе не причинят никакого вреда. А если кто и будет наказан за плохое поведение, так это не ты!

   - Простите, - откликнулся водитель. – Этого больше не повторится…

   - Следи за дорогой. И не вздумай подслушивать!

   «Ягуар» прибавил скорость, перестраиваясь в крайний левый ряд. Одновременно между водителем и пассажирками выдвинулось толстое стекло, отрезая их друг от друга. Алла снова почувствовала страх, который лишь усилился, когда незнакомка повернула к ней лицо и улыбнулась. Она была красива, но ее красота не только завораживала – она еще и пугала.

   «Не смотри ей в глаза! - откуда-то пришла мысль. – Не смотри, иначе погибнешь!»

   Девушка послушно отвела взгляд.

   - Чего ты боишься? Глупенькая! Я же сказала, что не причиню тебе вреда! Ведь не для того я тебя спасала, чтобы погубить!

   - Правда? – девушка решилась и бросила на собеседницу быстрый взгляд. – А для чего тогда?

   - Для чего еще спасают, если не для того, чтобы помочь? Ты попала в беду. Тебе требовалась помощь. Я могла ее оказать и не смогла пройти мимо.

   - Но ведь на планете ежедневно сотни людей попадают в беду, - осторожно высказалась девушка. – В нашем городе наверняка, кроме меня, есть и другие... Почему же вы помогли именно мне?

   - Наверное, потому, что именно о твоей беде я и узнала в первую очередь, - улыбнулась незнакомка. – Меня зовут Эль, - она протянула изящную кисть с ухоженными ногтями. – А ты – Алла.

   Девушка кивнула, как завороженная глядя на эту руку. Потом несмело коснулась ее пальцами.

   - Этого парня, - последовал небрежный кивок в сторону водителя, - зовут Рий.

   Алла вздрогнула.

   - Знакомое имя? Ты его уже слышала? – с любопытством спросили у нее.

   - Почти. Когда-то… недавно… я познакомилась с человеком, которого тоже звали Рием…

   - Рий Станд, именующий себя Проигрателем, - произнесла Эль и подмигнула: - Не ожидала, что я буду в курсе? Милая моя, этот самый Рий Станд личность настолько известная в определенных кругах, что тебе еще не раз предстоит услышать это имя из самых неожиданных уст!

   - Значит, - Алла немного успокоилась, - вы спасли меня… по его просьбе?

   - Почти. Скажем так, ты нужна нам. И нужна Рию Станду. И в наших интересах сделать все, чтобы каждый получил то, что ему хочется. Рий Станд получит тебя, а мы – Рия Станда. Обмен честный.

   Она победно улыбнулась, но от этой улыбки девушке стало не по себе. Однако она ничего не могла поделать. Оставалось смириться с судьбой и немного подождать.

   - Поговорить? Серьезно? В спокойной обстановке? – он подавил смешок.

   Гордон Флинн кивнул:

   - Если ты готов к разговору.

   - Смотря, о чем мы будем разговаривать…

   - Понимаю, у тебя накопилось много вопросов. Понимаю, что у тебя нет причин мне доверять. Ты даже не уверен, что я именно тот, за кого себя выдаю – Гордон Флинн, персонаж старого сериала, вольный звездопроходец или работник Управления Контроля и Порядка, играющий отведенную роль…Но, тем не менее, я – Гордон Флинн. И я действительно «оттуда». Как и ты сам.

   - Я не… - начал Проигратель и осекся. Сейчас он уже не был ни в чем уверен.

   - То, что ты ничего не помнишь, еще ни о чем не говорит! – объяснил ему Гордон Флинн. – Амнезия – естественная вследствие потрясения или искусственная, спровоцированная приемом определенного препарата всегда считалась наилучшим выходом из положения. Тебе капитально промыли мозги, парень.

   - Оставьте меня в покое, - перебил Проигратель. Нога болела слабее, и хотя он не был уверен, что может уйти, но попытаться стоило. – Что вы ко мне привязались? Меня постоянно куда-то дергают, куда-то тянут, заставляют делать то, к чему я не приспособлен, к чему у меня не лежит душа. Сколько себя помню – не важно, настоящая это жизнь или искусственная, как закачанная в компьютер программа! – я все время кому-то подчинялся. За меня постоянно все решали – что делать, как думать, когда отступать и стоило ли наступать, куда и как? Меня использовали для достижения определенных целей, тайно или явно. Но я этого не хотел тогда и не хочу сейчас. Я же хочу просто жить.

   Гордон Флинн, не дрогнув, выслушал эту отповедь.

   - Тебе нравится такая жизнь? – только и промолвил он, стоило в монологе Проигрателя появиться паузе.

   - Простая жизнь в семейном кругу, интересная, хорошо оплачиваемая работа, которую ты не потеряешь через несколько недель…Жена готовит ужин…Дети возятся в своем углу… Мы ужинаем, и одновременно обсуждаем, куда поехать в отпуск – к морю, в горы или отправиться в туристическую поездку за границу. Знать, что жизнь расписана до самого конца, что в ней не случится ничего внезапного, что выбьет из колеи…Это счастье!

   - Странное у тебя представление о счастье, - усмехнулся бывший капитан «Черного Тельца». – Прежний Рий Станд никогда не стал бы мечтать о том, что однажды бросит все и осядет где-нибудь в глуши. Он скорее мечтал бы погибнуть в бою в цвете лет…

   - Могут, но только не я! – с жаром подхватил Проигратель. – Я – не ваш Рий Станд. Вы ошиблись.

   - Не может этого быть!

   - Еще как может! Вы заигрались, Гордон Флинн…

   - Капитан Гордон Флинн, - решительно перебил тот. – И я должен сообщить, что мы не играли.

   В это время, словно дождавшись кодового слова, прозвенел сигнал домофона.

   Проигратель невольно схватился за оружие – мало ли, кто мог заглянуть на огонек? – но его напарник спокойно прошел к двери, отжал кнопку звонка:

   - Кто там?

   Трубка что-то сказала.

   - Да, - последовал ответ. – Все идет по плану.

   Трубка опять издала какие-то звуки.

   - Стабильно, но держится все слабее. Не хотелось бы потерять, - судя по интонации, речь шла отнюдь не о каком-либо предмете.

   Повисла короткая пауза, после чего в третий раз в трубке послышались звуки.

   - Согласен. Поднимайтесь. Мы вас ждем!

   Проигратель напрягся, силясь угадать, кто это люди. Кое-какие ответы на ум приходили, но ни один из них не нравился.

   Послышался щелчок.

   - Давайте быстрее, - сказал трубке Гордон Флинн, отвернулся и…

   …нос к носу уперся в дуло пистолета.

   - Только дернись! – предупредил Рий Станд. – У меня руки не тренированные, долго пистолет наведенным держать не буду. Одно движение и… С такого расстояния я не промахнусь.

   Гордон Флинн послушно замер – только метнул взгляд на окно, где лежал его собственный пистолет. Держался он спокойно, уверенно.

   - Молодец, мальчик, - только и кивнул он. – Растешь на глазах…

   - Я вам не мальчик. Мне тридцать лет, и я…

   - А мне – пятьдесят восемь. Ты еще помнишь, как мы встретились, Рий? И где мы встретились?

   - Не помню и помнить не хочу, - огрызнулся он. – И все равно это неправда! – неожиданно для самого себя выпалил он, разозлившись и растерявшись от того, что сказал.

   - Почему? Потому, что ты не хочешь ее признать? От того, что сто человек выйдут на улицы и станут кричать: «Не хочу, чтобы наступала зима!» - погода не изменится. Хочешь того или нет, веришь или нет, но есть, так сказать, объективная реальность… которую от тебя скрывали долгие годы. Скрывали нарочно. Не для того, чтобы уберечь ее, а чтобы спасти тебя!

   - От кого? Или чего?

   - Вспомни свою биографию, Рий Станд. Вернее, ту биографию, которую когда-то обывателям преподнесли в виде сериального вымысла.

   …глубокий космос… трущобы окраинной планетки по имени Эринния…неожиданная встреча с Рафаэлем Пиладом, чей отец оказался обвинен в махинациях для того, чтобы прикрыть настоящего виновника… двое юношей, связанных детской дружбой, против целой системы… пираты, космос, мечты о светлом будущем и борьба за него, война, неожиданные встречи, предательство союзников…а дальше…

   - А дальше сериал и реальность расходятся между собой.

   Пистолет против воли дрогнул в руке.

   - Я все равно ничего не понимаю. Ведь сериал вышел на экраны сорок лет назад. Мне не может быть… сколько мне на самом деле лет? Восемьдесят?

   - Меньше. Намного. Примерно столько же, насколько ты выглядишь сейчас, а точнее, на двадцать с небольшим лет. Тот, кто сделал тебе пластическую операцию, случайно или нарочно вернул тебе твой настоящий возраст.

   Против воли он покосился на зеркало…вернее, на то место на стене, где в его собственной квартире висело зеркало, и в это время на лестничной площадке послышался шорох лифта. Топот ног.

   - Что за…

   Он вскочил. Рука с пистолетом взметнулась сама. Палец лег на спусковой крючок. Взгляды снова встретились.

   - Сидеть, - жесткий голос приморозил к месту. – Сопротивление бесполезно.

   Дверь распахнулась от легкого толчка. Рий дернулся. Палец дрогнул и…

   Он промахнулся. Как и следовало ожидать. С расстояния в два шага промазал по неподвижной мишени, и, уже зная, что все бесполезно, еще раз успел надавить на спусковой крючок…

   …прежде, чем ворвавшиеся в тесную квартирку парни в бронежилетах и полумасках уложили его на пол несколькими быстрыми четкими движениями. Удар. Тычок. Подсечка – и он уже носом в ковровом покрытии, пистолет валяется поодаль, а правую руку вывернули так, что больно и боязно даже глазом моргнуть.

   - Тихо-тихо, парни, - послышался голос Гордона Флинна. – Все в порядке.

   Перед глазами было только ковровое покрытие, ножка стула, с которого он вскочил и армейские ботинки. Вот они задвигались, убрались и на их месте оказались другие, гражданского образца, с модными чуть заостренными носками. Шевельнулись, устраиваясь поудобнее.

   - Ну, и чего ты добился? – продолжал Гордон Флинн. – Захотел поиграть в героя? Попытался уйти красиво? Не пожелал смириться с тем, что реальность не такая, как хочется? Понимаю. Ценю. Хвалю. Только поэтому ты до сих пор жив. Эти парни привыкли в случае попытки – только попытки! – сопротивления открывать огонь на поражение. Особенно когда поразить пытаются меня!

   Очень хотелось ответить. Гордо бросить в лицо что-нибудь вроде: «А не пошли бы все на…!» - но он промолчал. Слишком крепко его лицо вдавливал в ковровое покрытие чей-то ботинок, стоявший на затылке. Нос не сломали – и то хорошо.

   - Тебе повезло, Проигратель. Как ни смешно это звучит, но сейчас ты, может быть, первый раз в жизни вытянул счастливый билет, - не дождавшись ответа, продолжал Гордон Флинн. – И скоро настанет тот час, когда ты будешь меня благодарить за все, что для тебя сделали.

   «Зачем?» - все-таки попытался произнести он, но звук пропал, утонул в ковре. Во всяком случае, на его бурчание никто не обратил внимания.

   - Все, забираем его и уходим.

   Ботинки бывшего капитана «Черного Тельца» убрались из поля зрения, зато самого Рия Станда, как котенка, за шкирку, поставили на ноги. На заведенных назад руках щелкнули наручники, два угрюмых парня взяли за локти, предупреждая все попытки к бегству. Остальные мигом очистили помещение, переместившись на лестничную площадку и перекрыв лестницу вверх и вниз. Бесшумно распахнулись двери грузового лифта.

   Гордон Флинн провожал его до площадки. К виску он прижимал окровавленный бинт.

   - Если это тебя утешит – ты в меня почти попал, - сказал он на прощание.

   За городом Алла притихла, сжалась в комочек на заднем сидении и только провожала глазами мелькающие вдоль обочины рекламные щиты, указатели и редкие деревья. Она словно ушла в себя и оживилась лишь дважды – когда «Ягуар» на полной скорости вылетел на мост, и внизу засверкала голубая лента реки, а также чуть позже, когда машина свернула на боковую колею, густо обсаженную деревьями. Если в первый раз в глазах девушки промелькнуло что-то вроде восхищения, то теперь на ее лице читался страх. Эль, сидевшая рядом, без труда разбирала ее эмоции и сдержанно улыбалась. Все идет, как надо.

   Густые заросли кустарника и деревья скрывали от девушки окружающий пейзаж, и она с растущим беспокойством смотрела, как мимо проносится стена леса. Только один раз она была нарушена – большим щитом с надписью «Коттеджный поселок «Новая Жизнь». Заметив надпись, девушка робко оглянулась на свою спутницу:

   - Мы… едем туда?

   Эль сидела прямая и непринужденная, закинув ногу на ногу и изящно отставив локоть. Весь ее вид выражал усталость и сосредоточенность, и Алла почувствовала себя дурой. Ну, как она могла отвлекать эту женщину своими глупостями от важных дел! Но в следующий миг Эль отмерла и смерила свою спутницу взглядом:

   - Ты что-то хотела спросить?

   - Я…только хотела узнать… мы…

   - Скоро приедем. Отдыхай пока.

   Эль снова с безмятежной улыбкой отвернулась к окну.

   Еще несколько минут – и «Ягуар» въехал в рощу. Потом был КПП, шлагбаум, грунтовая дорога среди берез, затем заросшая кустами и посадками улочка, один поворот, другой, третий – и они остановились возле дома.

   - Выходи.

   Девушка повиновалась, озираясь по сторонам.

   - Растерялась? – Эль возникла рядом, мягко взяла за локоть.

   - Я просто… просто так редко бываю за городом…

   - Привыкай, - Эль увлекла ее за собой по дорожке. – Теперь тебе придется чаще тут бывать. У тебя начинается совсем другая жизнь. И, поверь, она не будет иметь с прошлой жизнью ничего общего!

   Девушка и так была подавлена. Коттедж, березы вокруг, травка, бордюрный камень и высаженные вдоль дорожки цветы. Даже птицы. Их здесь, наверное, больше, чем машин в городе! Гостья двигалась, как во сне и немного пришла в себя лишь в небольшой комнатке, обставленной скромно, с минимумом мебели, но с претензией на истинную роскошь, которая не нуждается в позолоте и узорах.

   - Располагайся, - Эль не переступила порога, оставшись снаружи. – Это твоя комната. Вон там – санузел. Совмещенный, но что поделаешь. Ты будешь жить одна, никто не помешает. Вещи в стенных шкафах. Есть видеотека, бар. Связи пока нет, но это ненадолго. Зато имеется кнопка вызова персонала, - Эль указала щиток с кнопками у входа. Тут свет, кондиционер, освежитель воздуха… сама разберешься. Обед принесут через полчаса. Если захочешь заказать что-то особенное, сообщи. Тут и переговорное устройство есть.

   Алла сделала несколько шагов. Туфельки утопали в мягком ковровом покрытии, и ей захотелось их снять, чтобы не пачкать пол.

   - Где я? – решила она задать самый главный вопрос. – И что со мной будет?

   - Где – ответ на этот вопрос ты уже видела. Коттеджный поселок «Новая Жизнь». Зачем ты тут? Тоже все понятно. Чтобы начать новую жизнь, - Эль улыбнулась и коснулась дверной панели. – А вот какой она будет – зависит только от тебя.

   Дверь начала медленно закрываться, отрезая пленницу от внешнего мира.

   - Погодите! – словно очнувшись, она бросилась к порогу. – Вы же не можете оставить меня здесь?

   Она попыталась отжать дверь, но Эль с той стороны ловко сбросила ее пальцы со створки.

   - Могу, - улыбнулась она. – Еще как могу. Тебе надо научиться доверять людям. И мне – особенно. Мы еще поговорим. Позже. Когда ты отдохнешь, поешь, приведешь в порядок себя и свои мысли. Нам так много надо с тобой обсудить… У меня на тебя такие планы…

   Последние слова донеслись практически из-за закрытой двери.

   - Погодите! – Алла замолотила в нее кулачками. – Вы же не можете… Отпустите меня! Позвольте хотя бы позвонить маме!

   Тишина. Девушка надавила кнопку связи на щитке, который ей указали.

   - Дежурный слушает, - раздался негромкий металлический голос.

   - Я…

   - Назовите свое имя.

   - Ла… Алла Булло, - назвалась она.

   - Озвучьте свою просьбу, Алла Булло, - послышался ответ.

   - Я хотела бы позвонить маме и…

   - Услуга недоступна.