По следам искушения. Инна Федералова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17

АННОТАЦИЯ

Музыка - то, чем живет и дышит Илэриас. И когда настает день зажечь толпу фанатов перед собой, она попадает под прицел демонов, почему-то свободно разгуливавших среди людей. Под воздействием их чар, она оказывается в мире, который зовется Демонией, правда без памяти о прошлом. Чтобы разобраться в том, что происходит, она обращается за помощью к местным архи-герцогам, каждый из которых видит в ней свой лакомый кусочек.

   Демоны чуть было уже не выстроились в очередь, чтобы обольстить ее и захапать себе в невесты, как находится виновник переполоха. Тогда Илэриас заново знакомится со своим поработителем – Асмодеем и решается на сложную и неравную борьбу с ним, потому что ОН так просто ее не отпустит. В этом ей помогут новые друзья!

ПРОЛОГ

Много по миру бродит историй, легенд, преданий. Есть среди них и такие, что повествуют о женщинах, встречающих демонов и вступающих с ними в близость. Поговаривают, что с этими существами можно испытать такое удовольствие, какого никогда бы не смог доставить обычный земной мужчина.

   Демоны так умело угадывают желания своих жертв, что те и мысли не допускают о сопротивлении. Однако они редко ограничиваются одной ночью похоти и создают у своих любовниц болезненную зависимость от своих визитов. Женщины, отлучённые от встреч с ними, непереносимо страдают. Боль от разлуки с демоном настолько сильна, что жертва умирает в муках, осыпая проклятиями своего «героя». И эти страдания превращаются в энергию, с помощью которой демоны в поисках новых жертв могут перемещаться не только по земле, но и между мирами.

   Сухие, скупые на эмоции отчёты и протоколы святой инквизиции сумели сохранить не только признания жертв, но и их последние слова — проклятья в адрес обольстителей и пожелания, чтобы когда-нибудь родилась та, что отомстит демонам за всех обиженных женщин.

   Пророчество это гласит, что избранная влюбит в себя самого главного соблазнителя. Он настолько пленится ею, что разлука станет для него нестерпима. А когда дева сломит портал между двумя мирами — земным и миром демонов, Он увидит, что её душа — самая ценная из всех, что ему когда-либо доставались. Тогда он наречёт её своей Тёмной Герцогиней, и вскоре та явит миру демонов лженаследника — нового князя тьмы.

ГЛАВА 1

Нью-Йорк, Верхний Ист-Сайд

   Тёмной звёздной ночью редкий осенний ветерок приятно охлаждает плечи. Толпа восторженных фанатов беспрестанно скандирует: «Dream nymphs!» Демонический грим группы идеально подходит к тематике нового альбома. Илэриас тщательно подготовилась к выступлению, и теперь по ее телу струится псевдогреческое платье цвета крем-брюле, опускающееся до самых щиколоток, с длинным шлейфом, развевающимся при каждом порыве ветра.

   — Сейчас прозвучит моя новая песня, она о демонической любви! — объявляет девушка и, подождав, пока шквал одобрительных воплей немного утихнет, готовится к исполнению.

   Пока по периметру потолка зажигаются прожекторы, а искры по краю сцены воспламеняются гейзером, Илэриас различает только стук своего сердца — так волнителен этот момент!

   Ты — бедное невинное создание,

   Высуши слёзы и дай показания.

   Я знаю, что ты живёшь, чтобы сломать меня —

   Не отрицай этой

   Приятной жертвы, когда однажды

   Ты утонешь в моей забытой боли...

   Грубые и хриплые голоса гитаристов с неистовой силой рвутся из динамиков в зал, их пронзительный скрим рычит и воет, гитары в руках вытягивают стремительные проигрыши, ревут фузовой окраской и протяжно стонут на высоких нотах, а мелодичный голос красивой певицы приковывает внимание, будто околдовывая. Подражая ей, соединяясь с солистами группы в скоростную брызжущую энергетику, клавишник работает за двумя синтезаторами, будто фокусник, плетя яркую ленту полутонов.

   Их музыка подобна живой симфонии ада: злой звук бьётся о стены шатра, имитирующего сцену, проникает в толпу и завораживает слушателей. Со стороны кажется, будто глаза солистов горят пламенем преисподней.

   Продолжая петь, Илэриас оглядывает толпу. Её взгляд задерживается на двух парнях спереди. Те смотрят на неё во все глаза и перешёптываются. Это удивляет, равно как и то, что оба очень хороши собой. Но больше всего её привлекло дерзкое выражение лица и экзотическая, а оттого интересная, внешность одного из парней. Илэриас вдруг не выдержала и улыбнулась ему.

   — Думаешь, это всё-таки она? — Серпенту всё ещё не верилось в подлинность пророчества.

   — Я же сказал, — нетерпеливо ответил ему Абигор. Он был недоволен тем, что глуповатый фаворит Асмодея сейчас отвлекает его от лицезрения самой прекрасной девушки в мире.

   Она и правда привиделась ему накануне. Вот только в жизни избранная оказалась не только очень красива, но и весьма талантлива. Неожиданно он ловит на себе её взгляд и, когда та улыбается ему, отвечает ей тем же.

   Новая песня представлена и исполнена, теперь можно передохнуть, уступив место следующей группе — «Amaranthe». Возвращаясь за кулисы, Илэриас снова видит приглянувшегося ей парня из толпы. Он смотрит на неё, точно гипнотизируя, и, улыбнувшись краешком тонких губ, приближается неспешным прогулочным шагом. Сердце девушки бешено колотится: с одной стороны очень хочется оказаться в его объятиях, а с другой — появляется острое желание бежать. Рассмеявшись ему в лицо, она вдруг разворачивается и убегает через чёрный вход. Но, обернувшись, замечает, что тот следует за ней, и ускоряет шаг.

   Оказавшись снаружи, Абигор попадает в клубы белого дыма. А когда те рассеиваются, замечает, как девушка скрывается в узком проходе между двумя зданиями. Бросившись следом, он застает её прислонившейся спиной к стене в ожидании. Девушка таинственна и очаровательна.

   Не имея представления, кто перед ней, Илэриас дожидается, пока незнакомец приблизится вплотную. И, когда он над плечом упирается ладонью о стену, девушка, ухватившись за галстук на обтянутой рубашкой груди, привлекает его к себе ещё ближе. Абигор улыбается в ответ и податливо склоняется к тонкой шее: томительно и медленно проложив дорожку из поцелуев, находит её маленький пухлый рот и тут же впивается в него своим. Этот невинный поцелуй перерастает в страстный и ненасытный, постепенно становясь беспорядочным и болезненным. Останавливает возникшее безумие только неожиданно проступившая на губах алая кровь.

   ...

   Пекло, Демония

   Родная обитель Асмодея — крепость Вертерон, по одну сторону у самого ее подножия бушует тёмное море, а по другую — путешествуют Ветра Вожделения, свирепствующие над грешниками. Это место вмещает в себя семьдесят четыре легиона демонов и тридцать шесть войск воинов-карателей.

   В ожидании посла Асмодей стоит у окна и наблюдает за бушующим ненастьем, причиной которого является он сам.

   — Где Абигор пропадает, ангелы его побери, когда он мне так нужен?

   Провидец должен вместе с ним явиться на светское празднество, устраиваемое Люцифером. Поводом для веселья стал ещё один дворец, воздвигнутый для наложниц, коими являются украденные души красавиц — земных и инопланетных.

   — Видите ли, спальных мест уже не хватает. Гарем и так переполнен! И на кой ангел ему эти девицы? Поглумиться и скормить нерадивых грешниц своим монстрам? Очередная потеха для кровожадной публики! — негодует инкуб.

   Его любимый фаворит Серпент сейчас смиренно стоит рядом, заложив руки за спину. С Абигором он очень близок, и ему совсем не хочется говорить Асмодею о том, что его друг отправился в гастрольный тур следом за понравившейся ему земной певицей. Господин только ещё больше разозлится.

   — Быть может, он уже там, мой повелитель? — ненавязчиво предполагает Серпент.

   — Очень на это надеюсь, — отзывается тот сухо.

   Вдали сверкает когтистая лапа молнии, озаряя огненное небо, а самого Асмодея посещает дурное предчувствие.

   На празднестве Абигора не оказывается — позже выясняется, что он засиделся в земном мире. Тогда инкуб решает своими силами узнать, что же удерживает там провидца, и по возвращении домой сразу отправляется в мир земных красавиц, в котором не был уже очень давно.

   Куин-сити

   Накануне ночи Хэллоуина должен был состояться грандиознейший рок-фестиваль, который всё никак не выходил из головы Илэриас. Мысли о предстоящем выступлении и новом образе донимали девушку до глубокой ночи, и когда ей, наконец, удалось заснуть, она увидела причудливый сон с тем самым незнакомцем.

   В ожидании Илэриас он прислонился к двери её гримёрной и подбрасывал в воздух большое красное яблоко.

   Девушка вернулась за кулисы, чтобы найти драгоценное украшение, которое забыла надеть перед выступлением. Подумав, что парень — участник какой-то малоизвестной группы, она мимолетно кивнула ему и прошла к себе, принявшись искать по ящичкам туалетного столика позабытую важную деталь.

   — Привет. — Илэриас нервно обернулась на раздавшийся позади голос. — Ты не это обронила?

   Она заметила в его руках пропажу и, улыбнувшись, протянула ладонь:

   — Спасибо, где вы его нашли?

   Незнакомец отдернул руку, не дав взять украшение. Вместо этого он произнес, лукаво сощурившись:

   — А какую благодарность я получу взамен?

   Илэриас с досадой взглянула на странного парня и вдруг заметила, как его глаза заволакивает непроглядная тьма. С ужасом осознавая, что он не человек, девушка захотела бежать, но ноги будто приросли к полу. Парень же, словно упиваясь её страхом, приблизился вплотную.

   — Кто ты? — тело пробрала мелкая дрожь, в голове уже роились десятки догадок, кем он может оказаться.

   Вдруг, склонившись над девушкой, парень с шумом втянул носом аромат, исходивший от её длинных волос и кожи, и ответил гремящим голосом:

   — Я Асмодей!

   Илэриас неожиданно почувствовала что-то в руке. Опустив глаза, она увидела красные рубины в серебряной оправе. Тогда демон мягко развернул девушку к зеркалу и надел на неё свое украшение, которое тут же плотным воротником прилегло к шее и спустилось в декольте, словно было живым. Оно поползло по коже и стянулось под волосами. В следующее мгновение демон щелкнул пальцами — и платье на ней из белоснежного сделалось чёрным, а на открытой спине и руках затянулось затейливым кружевом.

   — Kulla qablak mush fakira, kulla ba3adak mush 3ayiza.… — опуская ладони на её тонкую талию, произнес он.

   Когда девушка взглянула на отражение и поймала на себе взгляд изумрудных глаз демона, он улыбнулся ей и добавил:

   — Ты будешь моей.

   После этого Илэриас, тяжело дыша, проснулась в холодном поту.

***

   Испытывая невероятную боль во всем теле, Илэриас с трудом села в кровати. Ощущения были такими, будто она попала под колеса грузовой машины. В попытке стряхнуть остатки жуткого и вместе с тем реалистичного сна, девушка помотала головой — и новая волна боли отозвалась в спине, заставив Илэриас вскрикнуть. Она всхлипнула, жалея саму себя, и огляделась.

   Комната была погружена в кромешный мрак, но, несмотря на это, девушка различила очертания предметов. В правом углу мрачной глыбой возвышался гардероб, чуть подальше находилась ширма для переодеваний, а напротив уж очень широкой для одного человека кровати висело большое зеркало в резной раме. Непонятно откуда закралось подозрение, что она находится не в своем гостиничном номере, где останавливалась с группой на ночь. Страх завладел девушкой окончательно, и она закричала что есть силы, превозмогая боль:

   — Эй! Кто-нибудь! Помогите!

   Попытка опустить ноги с кровати и встать увенчалась лишь тем, что она с глухим стуком распласталась по полу. Уже чувствуя, что теряет сознание, Илэриас успела увидеть тёмную фигуру, появившуюся в проеме двери и метнувшуюся к ней.

   ... Уфир только собирался разлить свой эксклюзивный напиток, по виду напоминавший кофе, как кто-то огласил его лабораторию отчаянным криком:

   — Скорее, господин, она умирает!

   Он обернулся на голос и увидел дворецкого Себастиана с обожжённой девушкой на руках.

   — Очевидно, очередная жертва Вертерона? — спокойно произнес он, с неохотой откладывая трапезу.

   — Не знаю, но господин Асмодей велел мне за ней присматривать.

   Уфир приблизился и с сомнением взглянул на гостью — всё её тело покрывали ожоги и кровоподтеки.

   — Почему она так выглядит, если Асмодей сам протащил её сюда?

   — Не знаю…

   — Ладно, как бы там ни было, клади её на кушетку.

   Косясь на обгоревшую гостью, Уфир молча достал с полки над рабочим столом одну из множества склянок. Словно живой, внутри неё бился сгусток зелёной энергии. Выдернув пробку зубами, Уфир влил содержимое в рот девушки, и вскоре кожа на её теле вновь сделалась мраморной, а длинные волосы приобрели прежние лоск и упругость, завившись в длинные локоны.

   Демон Уфир владел созидающей магией. Сами сгустки энергии не лечили, но при помощи них он обычно устранял разного рода повреждения у других демонов и даже мог отрастить конечности.

   — О, она просыпается… — заметил он, когда девушка сладко потянулась.

   Та открыла глаза и, не узнавая места, в котором находится, резко села, отчего её шелковистые развевающиеся волосы густым каскадом рассыпались по плечам и спине. Увидев перед собой двух парней непривычной наружности, она подумала о том, что они, должно быть, с другой планеты.

   При виде незнакомки Себастиану в голову закралась мысль, что та невероятно мила. Уфир же поспешил поздороваться с ней первым:

   — Привет, куколка! Как тебя зовут?

   В попытке припомнить последние события девушка напряглась, а потом голосом наивного и слегка напуганного ребёнка произнесла:

   — Я не помню…

   Она смотрела то на одного, то на другого, а на лицах демонов расплывались леденящие душу улыбки.

   ... Появившийся в Вертероне Асмодей созвал всех на совет. Уфир тоже должен был на нем присутствовать, и потому решил взять девушку с собой: уж очень ему стало интересно, каким образом незнакомка здесь появилась.

   — Милая, если ты узнаешь кого-то из тех, к кому мы сейчас явимся, подай мне знак, — ласково попросил он, заправляя прядь волос ей за ухо.

   Девушка согласно кивнула, и демон, бережно обвив её талию, в мгновение ока переместился с ней в главный зал крепости Вертерона. Перед остальными они появились с хлопком в облаке белой дымки.

   Заметив удивление на лице девушки и её нездоровую бледность, демон поспешил оправдаться:

   — Прости, пешим ходом от подвалов добираться было бы очень долго.

   — Илэриас! — обрадованный её появлением Абигор сорвался с места, но девушка отчего-то нырнула за спину Уфиру и только после этого с осторожностью.

   Реакция возлюбленной привела Абигора одновременно в замешательство и отчаяние.

   — Что — ты не знаешь его? — обратившись к девушке так, чтобы его услышала только она, произнес Уфир. Побоявшись произнести малейшее слово, та в ответ лишь покачала головой.

   — Белоснежка! — холодно позвал его Асмодей.

   — А? — тот деловито заложил руки за спину и приготовился внимать каждому слову инкуба. У него, и правда, были длинные неоново-белые волосы с голубым отливом, потому глупое прозвище, придуманное Асмодеем, основательно к нему прилипло.

   — Вижу, ты уже познакомился с нашей гостьей.

   — Что ты с ней сделал? Она не помнит своего имени. Хоть и, благодаря Абигору, я теперь знаю, как зовут эту прелестную красавицу… — он взглянул на провидца. Тот недовольно фыркнул и, отвернувшись, обиженно уставился на Илэриас.

   Асмодей тоже странно посмотрел на него, но затем продолжил, вновь обратившись к Уфиру:

   — Что произошло в мое отсутствие?

   — Она сгорела. Я её исцелил.

   — И теперь она ничего не помнит?

   — По крайней мере, она так говорит.

   — Сделай так, чтобы помнила!

   — А ты мне скажешь, кто она?

   — Сейчас — нет.

   — И почему же?

   Обычно словесная перепалка между Уфиром и Асмодеем длилась до тех пор, пока в разговор не встревал Абигор. Вот и в этот раз, совладав с собой и бушующими внутри эмоциями, тот поспешил заметить:

   — Илэриас принадлежит мне.

   — Несносный мальчишка… — ощерился инкуб, почувствовав, как накатывает волна злости. Ему вовсе не хотелось сознаваться в том, что он имеет виды на эту земную певичку. — Абигор, будет лучше для нас двоих, если Илэриас самостоятельно сделает выбор. А ты… — Асмодей вновь взглянул на Уфира, явно заинтересовавшегося исходом разговора, — немедленно займись её памятью, потому что я собираюсь устроить светский приём.

ГЛАВА 2

Абигор долго стоял перед дверью Илэриас, прежде чем, наконец, решившись, толкнул створку и тут же оглох от громкой музыки. Демон сразу узнал исполнение «Nickelback». Он любил их слушать, разъезжая на своем мотобайке по ночному Куин-сити. Чед Крюгер когда-то с первой ноты зацепил его песнями о любви.

   Девушка весело, словно маленький ребенок, прыгала на кровати и, казалось, даже не думала собираться на мероприятие. Хоть он и знал, что Асмодей лично намеревался заняться приготовлениями, но сомневался, что инкуб уже успел у неё побывать.

   Увидев Абигора, Илэриас замерла, уставившись на него во все глаза, не в силах отвернуться.

   — Лэр? — сделав пару шагов навстречу, осторожно позвал демон. — Ты правда меня не помнишь?

   Девушка соскочила с кровати и, оказавшись рядом, задумчиво обошла его вокруг. У демона были светлые волосы, раскосые карие глаза, острые скулы, тонкие губы и чёткая линия подбородка. Она искренне старалась припомнить хоть что-нибудь, но поняла, что парней такой редкой и колоритной внешности никогда не встречала.

   — Нет. Я помню лишь того, кого вы все называете Асмодеем…

   Абигор тяжело вздохнул. Заметив это, Илэриас поспешила добавить:

   — Асмодей злой, он мне совсем не нравится… Я бы предпочла помнить тебя. Твои добрые глаза подсказывают, что, повстречай я тебя раньше, мы как минимум стали бы хорошими друзьями, — последнее она произнесла с некоторым сожалением.

   Услышав это, демон почувствовал, как сердце бешено заколотилось в груди. Ему захотелось обнять девушку и крепко прижать к себе. Но от мысли, что этот порыв может быть расценён неоднозначно или того хуже — вызвать испуг, ему стало не по себе, и вместо этого демон произнёс:

   — Я потерял голову, как только встретил тебя.

   На минуту воцарилось молчание. Девушка опешила, не в силах поверить услышанному. «Что это… Радость? Облегчение?» — решив, что сейчас самое время, Абигор подошёл вплотную и, взяв её руку в свою, прижал к груди.

   — Это правда? — Ей очень хотелось поверить, но сомнения всё ещё одолевали девушку.

   — Это случилось на рок-фестивале в Ист-Сайде. — Провидец волновался и даже не заметил, как крепко обвил другой рукой хрупкую талию девушки. Опомнившись, он испугался, что мог сделать ей больно, и тогда, ослабив хватку, вдруг совсем по-доброму взглянул и вкрадчиво добавил: — Лэр. Я сам могу вернуть тебе воспоминания. Асмодей знает это и потому не хочет, чтобы в них ты увидела нас вместе.

   — Почему? Что ему от меня нужно?

   — По правде, я и сам до конца не понимаю. Я считаю, что он намеренно стер твои воспоминания обо мне. Ведь его же ты помнишь? — левая бровь провидца вопросительно взметнулась вверх, и, соглашаясь, девушка кивнула. В следующий миг Абигор наклонился к её лицу настолько близко, что коснулся кончика носа своим и, продолжив проницательно смотреть в глаза, хрипло прошептал в самые губы: — Ты доверяешь мне? — Девушка вновь кротко кивнула. — Тогда смотри...

   Сказав это, он приложил указательный и средний пальцы рук к её вискам. После чего Илэриас ощутила, как сознание погрузилось в вязкую тьму.

   Но уже в следующую секунду, когда мглу рассеяла яркая вспышка, в голове девушки появилась картинка, будто сотканная из тумана и тут же окрасившаяся в яркие цвета. Первым событием, которое она увидела, были их объятия — такие же, как сейчас. Они с Абигором целовались так, словно пытались выпить все силы друг из друга. Картинка внезапно сменилась, и следующее, что увидела Илэриас, был его разговор с Асмодеем. Сейчас девушка наблюдала происходящее глазами демона.

   Вместе с Абигором и своей группой она отдыхала в пабе, веселилась и выглядела счастливой и влюблённой. Но в следующий момент произошло нечто, не поддававшееся никакому объяснению. Внезапно люди вокруг, да и она тоже, замерли так, как если бы кто-то нажал на паузу. Даже невзначай расплескавшиеся капли алкоголя зависли в воздухе, словно их что-то удерживало. Подвижным оставался только сам Абигор. Илэриас увидела, как из образовавшегося в пустоте серого облака дыма навстречу ему величественно вышел Асмодей. Приблизившись, он угрожающе направил в лицо Абигору острие своего длинного скользкого хвоста и произнёс:

   — Ты, мальчик, забыл о некоторых своих обязательствах.

   — Я прошу прощения, Асмодей. Я должен был...

   — Так вот из-за кого ты застрял в мире земных? — Казалось, инкубу не нужны были его оправдания. Заметив девушку рядом с Абигором, он повернулся, пристально вглядываясь в её лицо. Затем Асмодей вдруг приподнял стрелообразным наконечником хвоста полы ее длинного платья и стал бесцеремонно разглядывать тело девушки.

   — Полегче, — вставая со стула, Абигор опустил ладонь на его плечо и отдернул инкуба.

   — Да ладно тебе, мне просто интересно стало, — расплылся в улыбке тот. И только он сказал это, как морок начал стремительно таять, и последние слова уже раздались менее отчетливо: — А можно поинтересоваться...

   Так что Илэриас не успела услышать то, что он собирался сказать, картинка в её голове затянулась в маленькую точку — и исчезла, уступая место ясному сознанию.

   — И что же было дальше? — вновь невинно захлопала глазами девушка.

   — А дальше я пообещал, что вернусь помочь в том, что ему требуется.

   Илэриас захотелось поверить ему, поверить, что они действительно были вместе, и чтобы все сомнения, до того её одолевавшие, улетучились. Обдумывая навеянные демоном воспоминания, она пришла к мысли, что по какой-то неясной, известной только коварному Асмодею, причине, оказалась в аду.

   Все еще оставаясь в объятиях Абигора, девушка вздрогнула — ей сделалось страшно за саму себя. И провидец, будто прочтя её мысли, поспешил успокоить:

   — Что бы там ни задумал инкуб, я обещаю, что не дам тебя в обиду, — он ещё крепче прижал девушку к себе и, склонив голову, снова дотронулся носом до её щеки.

   От такой близости Илэриас ощутила жар во всём теле и навязчивое желание впиться в его рот своим. Девушка заметила, как он вдруг переменился в лице. И тогда ей сделалось неловко от собственной мысли. Но не успела Илэриас задуматься, а могут ли демоны и впрямь видеть тайные пороки человека, как он нетерпеливо завладел её губами.

   Абигор ушёл, и вскоре в сопровождении уже знакомого Илэриас Уфира явился Асмодей. Вместе они напоили её какими-то снадобьями, сказав, что это лекарства, которые помогут акклиматизироваться в новом месте. Но, как только она проглотила прозрачное содержимое двух склянок, всё тело болезненно заныло. А после произошло нечто невероятное. Кожу на спине разорвало перепончатыми отростками, которые, вытянувшись и разросшись, распахнулись огромными крыльями летучей мыши с восемью остроконечными шипами, готовыми проткнуть любого недоброжелателя. Завиваясь, из головы выросли тонкие изящные рожки. Позади раздался звук удара бича — и показался остроконечный полутораметровый хвост, он яростно дергался из стороны в сторону, словно пробовал свою силу. Из треугольного наконечника на мгновение возник острейший шип, который тут же исчез обратно.

   С чувством выполненного долга Уфир поспешил откланяться перед Асмодеем.

   Дождавшись, пока тот скроется за дверью, инкуб развернулся к Илэриас.

   — Сегодня перед гостями я собираюсь представить тебя в качестве своей герцогини, — увидев, что девушка вознамерилась возразить и уже открыла было рот, он поспешно добавил: — Только так я смогу оправдать твоё пребывание здесь. Те, кто тебя не знает, сразу почувствуют, что новообращенную. Они начнут задавать вопросы, и, возможно, отвечать придется тебе.

   — А где же будете вы?

   — Я?.. Я буду немного занят, — замявшись, произнёс Асмодей. — Мне надо будет развлекать часть гостей. Другими займешься ты.

   — И как же мне узнать, кем именно?

   — Они сами захотят к тебе подойти, — при этих словах инкуб лукаво улыбнулся и, выставив руку в сторону, щёлкнул пальцами. В покои вошел Себастиан. В ладонях он держал зеркальный поднос, на котором зачем-то лежал черный лоскут. — Он поможет тебе одеться, — известил Асмодей и, резко развернувшись, направился к выходу.

   — Госпожа? — позвал дворецкий. — Если захотите, вы можете завязать мне глаза.

   — То есть как это, «если захотите»? — Она скрестила руки на груди и, чуть наклонившись к нему, с сомнением взглянула на поднос. Там действительно была повязка.

   — Ну, очевидно же, что вы будете обнажаться, чтобы переодеться… — губы демона дрогнули в ехидной усмешке.

   — Ну хорошо, — Илэриас несколько смутилась, но уже в следующий момент, подцепив ноготком повязку и становясь позади Себастиана, завязала тому глаза.

   Она пристально всмотрелась в его лицо, чтобы убедиться, что он точно ничего не видит, и только потом решилась спустить с плеч бретельки выходного платья. Когда оно заструилось по ногам и упало вниз, демоница затаила дыхание.

   — Себастиан… Вы можете приступить.

   С абсолютной точностью, будто зная, где что находится у наряда для вечера, дворецкий справился с поставленной задачей за несколько несложных движений. Стоя к нему спиной, Илэриас чувствовала, как профессионально, будто проделывает это всегда, он затягивает корсет на её спине и затем расправляет пышный шлейф.

   Демоница подошла к зеркалу и взглянула в свое отражение. В отражении на неё смотрела миловидная девушка с большими синими глазами и орехового цвета волосами. Плечи ее были обнажены, а глубокое декольте открывало ключицы и соблазнительно являло миру подтянутые корсетом полусферы. Талия выглядела настолько тонкой, что казалось, её без труда можно обхватить двумя ладонями. Пышная юбка, походившая на пачку балерины, открывала колени и с правой стороны плавно перетекала в длинный шлейф. Цвет наряда был нежный светло-фиолетовый. Крыльев и хвоста, к собственному облегчению, девушка не увидела. «Наверное, они появляются только в случае необходимости», — подумалось ей. Но забавные тонкие рожки по-прежнему остались на месте. Тогда Илэриас засомневалась и, повернувшись к Себастиану, увидела, что тот всё ещё стоит с повязкой на глазах.

   — Вольно. — После того как дворецкий послушно стянул с себя чёрную ткань, она спросила, указывая пальцем на свою макушку: — Так и должно быть?

   Поднеся ладонь ко рту, Себастиан рассмеялся и затем посоветовал:

   — Представьте себя без них.

   Илэриас снова обернулась к зеркалу, и, стоило ей только подумать об этом, — рожки тут же исчезли.

   — Порядок, — улыбнувшись, она счастливо взглянула на прислугу.

   — Ещё нет.

   — А?..

   — Не хватает украшения.

   — О, и правда! — будто опомнилась Илэриас.

   Внезапно в руке Себастиана показались чароиты в серебряной оправе с маленькими хрустальными бусинами. Чуть удивившись, девушка всё же повернулась спиной, позволяя надеть их на себя и застегнуть.

   — Ещё следует уложить вам волосы… — произнес дворецкий, терпеливо дожидаясь, пока она налюбуется в зеркало красотой и блеском камней. А когда демоница наконец села на пуфик, он поинтересовался: — Какие будут пожелания?

ГЛАВА 3

Чтобы Илэриас не растерялась, Асмодей отправил ей в сопровождении Уфира. Увидев её в красивом платье и с пышной прической, которую завершали несколько ниспадающих прядей, посланный демон потерял голову. Не зная, как к ней теперь обращаться, он лишь кивнул и подставил локоть, чтобы девушка оперлась о его руку. Теряясь в догадках, зачем вообще инкубу земная девушка, он молча провел её по коридору, а затем и вниз по витой лестнице, спускаясь прямо в зал, где уже собралось много гостей.

   После того как Уфир увидел среди них редко посещавший празднества клан фон Кейзерлингов и их наследного принца, Дара фон Кейзерлинга, разгадка в его голове появилась сама. Мало того что для Асмодея союз с Даром был очень важен в стратегических целях, так инкуб ещё и находил вампира очень молодым, привлекательным и весьма утончённым. Потому это и была некая операция по пленению и завлечению вампира, которая должна была сегодня завершиться успехом. А сыром в этой мышеловке являлась Илэриас. Только вампир обратит на неё своё внимание — как тут же пленится ею и захочет новых встреч. При мысли об этом, Уфиру так же подумалось, что их великий Асмодей и впрямь видит эту девушку вполне подходящей кандидатурой для подобной роли.

   Появившись в актовом зале, Илэриас то и дело ловила на себе любопытные взгляды множества гостей и сновавших туда-сюда слуг. Уфир остановил одного из них и взял с подноса два бокала, один из которых протянул девушке. Беспрестанно поворачивая голову направо-налево, она не сразу это заметила:

   — Ой, простите, я засмотрелась…

   — Ничего. И будет лучше, если… — он замолчал, намеренно делая паузу, чтобы любопытная Илэриас снова на него взглянула.

   Та, в свою очередь, искала глазами Абигора, но нигде его не видела. При мысли о том, что Асмодей вновь мог сослать его куда-нибудь под предлогом важного задания, демоница расстроилась ещё больше.

   — И будет лучше… — настойчиво напомнил о себе Уфир, вдруг погладив ей ладонь, которую всё ещё держал на сгибе руки, — если мы отбросим все формальности и сблизимся.

   — Формальности мы можем отбросить хоть сейчас, но я буду рада, если второе предложение сбудется так же легко, как и первое.

   В ответ на это сопровождавший её демон довольно улыбнулся краешком губ и, кивнув, взял с подноса проходящего мимо слуги ещё два бокала.

   — Мне вот всё интересно… а как ты повстречалась с Абигором? — задал он так давно мучивший его вопрос.

   Илэриас несколько опешила, услышав это. Он ведь не могла знать о том, что провидец уже успел показать ей это, хоть и частично… Да и непонятно, какие демон преследует цели, задавая этот вопрос. А что, если он доложит Асмодею?

   Мысли путались в голове, и терзавшее демоницу смятение отразилось на её лице. Уфир это увидел и поспешил уверить:

   — Я никогда тебя не обижу, Лэр. Ты можешь мне доверить даже самые сокровенные тайны.

   «Он назвал меня Лэр», — девушка закрыла глаза и выдохнула более спокойно. А когда вновь взглянула на него — Уфир, как и до того Абигор, смотрел на неё с искренней теплотой.

   — Поскольку ты прошла через обращение, к тебе постепенно должна вернуться память, — наклонившись совсем близко, прошептал он прямо над ухом.

   — Правда? — она так удивилась, что не сразу заметила появившегося позади него инкуба.

   — Мы начинаем, — кивнул он и, будто случайно заметив Илэриас, остановился на ней взглядом и оценивающе осмотрел.

   В другое время эта показушная небрежность задела бы её, но не сейчас. Девушка взглянула на Асмодея так, что со стороны могло показаться, будто в глазах ее любовь. Уфир знал, что инкуб снова применяет чары и понимал, что тот поступает нечестно по отношению к нежной, хрупкой и наивной, словно ребенок, девушке. Тем более на виду у публики...

   — Чего тебе? — издевательски спросил он у неё.

   Илэриас же смотрела на него, будто только сейчас разглядела, каков демон на самом деле. Асмодей был несколько худощав. Высок, гораздо выше других, и статен. Кожа его была мраморной и гладкой. Щиколотки его были тонки и изящны, икры стройны и жилисты, а бедра сильны. Не менее красивыми казались и руки с тонкими кистями и узловатыми длинными пальцами, оканчивающимися короткими когтями. Лицо его — удлинённое с высоким открытым лбом и кокетливой ямочкой на раздвоенном зауженном подбородке — отличалось приятными чертами: прямой ровный нос, аккуратный изгиб бровей, неестественного нефритового цвета хищные глаза, опушенные темными ресницами.

   — Ничего, — недовольно буркнула Илэриас, как только почувствовала, что наваждение немного ослабло.

   — Уфир, проследи за тем, чтобы она не напивалась в свой первый вечер.

   Едва Асмодей это сказал, демоница остановила ещё одного слугу, сновавшего с вином, схватила с подноса бокал и залпом его опрокинула.

   — Дрянная девчонка, — прошипел инкуб и встретился взглядом с её упрямыми синими глазами. — Идём со мной.

   Он грубовато взял её за локоть и потащил на пьедестал к своему трону. Илэриас была готова всхлипнуть от досады и, заметив это, Асмодей всё же решился ослабить хватку. При их виде гости тут же стихли. Когда он взошёл на трон, то приказал ей опуститься на колени. Но прозвучало это лишь у девушки в голове, мягко, так что она с покорностью выполнила приказ: демоница послушно встала на одно колено и склонила голову в вежливом поклоне. Откуда-то из-за спины господина вышел Абигор. Увидев его, Илэриас обрадовалась и едва сдержалась, чтобы не выдать себя перед Асмодеем. В руках провидец держал красную подушку, на которой красовалась красивейшая золотая диадема. Он остановился рядом с инкубом и затаился. По толпе сию же секунду прошелся гулкий шепоток, послышались восторженные вздохи.

   Не понимая, в чём дело, Илэриас снова подняла на господина глаза. Тот усмехнулся краешком губ и торжественно сказал, что теперь она полноправная представительница Вертерона, и он дарует ей титул Темной Герцогини, после чего опустил диадему на голову девушки. Как только он это сделал, от украшения к её волосам и плечам, больно обжигая, заскользили зелёные всполохи пламени. Неожиданно вспыхнула еще более острая боль под ключицей. Она взглянула туда и увидела, как на коже золотой нитью прорисовался иероглиф.

   — Это моя метка, — полушёпотом произнес Асмодей. — Теперь ты принадлежишь мне.

   Абигор рядом с ним вздрогнул и с жалостью взглянул на Илэриас. Непрошенные слезы застили её глаза так, что она ничего не могла ничего различить перед собой.

   — Тварь, — дрогнули губы провидца.

   — Она самая, — горделиво парировал инкуб, даже не обернувшись.

   Он помог Илэриас встать и повернул её лицом к гостям, чтобы те могли увидеть, как метка на ней прогорает голубым пламенем, оставляя замысловатый рисунок. Приглашённые восторженно загалдели и подняли бокалы.

   — Продемонстрируешь гостям свой талант? — вкрадчиво прошептал Асмодей, обхватив её плечи ладонями.

   Зал в тот же миг поглотил мрак, оставив освещённой лишь небольшую сцену. Зазвучали любимые готические мотивы вперемешку с динамичной дарк-музыкой. Плавной походкой, с гордо поднятой головой, девушка прошествовала туда и остановилась у микрофона. Начав двигаться в такт мелодии, она непринуждённо исполнила ту самую песню, которую Абигор навеял ей в воспоминании. Голос демоницы был сладок и мелодичен — им заполнилось всё пространство, проникнув глубоко в сердца гостей. Как и все, стоявший вблизи, Дар фон Кейзерлинг наблюдал за изгибами её тела и думал только о том, как бы скорее с ней познакомиться.

   ... Светский прием в честь Илэриас продолжался. Она сидела за столом, занимая почетное место рядом с Асмодеем. Есть совершенно не хотелось, кроме того, демоница чувствовала усталость, думая только о мягкой взбитой подушке и одеяле. Останавливало только то, что господин велел пробыть с гостями до конца вечера и развлекать их лично.

   Инкуба забавляло ребячество пленницы. Ему нравилось смотреть на холодную и неприступную девушку. Заметив её сонливость, инкуб решительно взял демоницу за руку, чтобы исполнить с ней вальс. Обхватив тонкую талию, Асмодей вихрем закружил пленницу по залу.

   На протяжении всего танца Илэриас старалась не смотреть в его глаза и радовалась тому, что инкуб молчал. А едва музыка закончилась, она поспешно оставила господина и принялась искать своего нового друга Уфира. Когда девушка заметила в толпе его длинные белые волосы, перехваченные чёрной лентой, она кинулась вперёд, вежливо огибая гостей. Но вдруг её что-то остановило и, обернувшись, девушка уставилась на молодого парня. Какое-то время тот неотрывно смотрел на неё, после чего удовлетворённо хмыкнул и в мгновение ока переместился ближе.

   — Моё почтение, Герцогиня. Вы так очаровательны, что я не в силах оторвать от вас глаз. — Илэриас столкнулась с его тёмным, как омут, взглядом, вдруг ставшим томным. Он взял руку девушки в свою и, не опуская глаз, поднес к губам её ладошку, запечатлевая холодный обжигающий поцелуй. — Я граф Дар Люций фон Кейзерлинг, наследник главы клана, внук Гляйхмута фон Кейзерлинга, сын Грэма фон Кейзерлинга, на данный момент являющегося главой клана Кейзерлинг. Принадлежу к одному из самых древних вампирских родов. Асмодей очень ценит нашу связь, потому и пригласил на ваш дебют. Мои ожидания оправдались, очень рад, что повстречал такую красавицу. — При этих словах он широко улыбнулся, обнажая белоснежные клыки.

   — Приятно познакомиться, я Илэриас, — кротко произнесла демоница, понимая, что произнесённая им высокопарная речь предназначалась для того, чтобы произвести на неё впечатление. «Как это глупо!» — подумала она и принялась гадать, сколько ему лет.

   Для инкуба он не был высок, но вместе с тем девушка сочла его гораздо привлекательнее Асмодея. У вампира были мягкие черты лица и полные, чётко очерченные, губы. «Он выглядит даже младше меня самой. На вид, пожалуй, не старше двадцати лет». Его чёрные волосы были острижены по последней современной моде и вполне гармонировали с чёрной же одеждой, в которую тот был облачён. Только ворот и полы удлинённого пиджака выделялись отделкой из серебра. «Пожалуй, самые красивые мужчины рождаются именно в этом клане», — вдруг подумала Лэр, замечая, что тот снова намеревается сказать что-то вычурное.

   — Если честно, то мне было трудно поверить в разумность действий Асмодея, пока я воочию не узрел вашу персону. Вы произвели фурор среди присутствующих. И кстати инкуб сегодня сам на себя не похож.

   — А какой он обычно? — насторожилась демоница.

   Встретившись взглядом с её распахнутыми от удивления синими глазами и заведя руки за спину, Дар снисходительно продолжил:

   — Смотря для кого. Но рядом с вами он явно взволнован. Даже сейчас не сводит с вас глаз, — наклонившись, прошептал он девушке в самое ухо, коснувшись его губами, отчего Илэриас сделалось щекотно.

   Она нашла глазами Асмодея: тот, словно султан среди наложниц-рабынь, лежал на нескольких подушках, приподнявшись на локте — внутри прозрачного шатра, раскинутого у дальней стены зала, в самом укромном углу, откуда открывался обзор на весь зал. Он раскуривал кальян, пил вино и ел виноград, который подавали ему наложницы. Инкуб и в самом деле неотрывно смотрел на неё.

   Илэриас обвела взглядом зал и заметила, что гости, как и он, наблюдали за ней. Девушке подумалось, что они, вероятно, как и сам Дар сейчас, задавались вопросом, почему именно она, после бесчисленного множества девушек, побывавших во власти этого могущественного инкуба, была коронована «второй властью». Сразу приходила на ум мысль об авантюре, целью которая было убежать от каждодневной апатии и вечной скуки. Руки по пояс обнаженных девиц то и дело блуждали по телу её господина. Замечая это, демоница почему-то ощутила укол ревности. Асмодей же продолжал смотреть на неё, не обращая внимания на других.

   В один миг из официальной обстановка сделалась почти фривольной.

   — То есть раньше вы за ним такого не замечали? — уточнила Илэриас у Дара, вспомнив о его присутствии.

   — Нет. По-моему, ваша задача ответить на этот вопрос гостям. Что в вас такого особенного? По мне, вы обычная, — фыркнул он, на что-то обидевшись, и демонице сделалось за себя неловко.

   Вампир хотел сказать что-то ещё, но внезапно, решив спасти положение, появился Уфир.

   — Моя дражайшая Герцогиня, я рад снова видеть вас! — пылко заверил он, обвивая её плечи. А заметив рядом с ней Дара, дружелюбно произнёс: — Этот мальчик вам докучает?

   И, к удивлению Илэриас, вампир вдруг заговорил без всякого фарса:

   — Прошу меня извинить, Илэриас. Хотя мне всего восемьдесят семь лет, а пытаюсь вести себя как зрелый вампир.

   — Сколько?.. — охнула демоница и услышала, как Уфир пытается сдержать смешок.

   — Признаться честно, я покорён вашим талантом. Меня тоже тянет к музыке, — признался фон Кейзерлинг. — Я даже какое-то время пытался петь. Герцогиня, вы же не против спеть со мной на бис? — предложил он и как бы ненароком коснулся её руки.

   — Для начала мне нужно послушать, как вы поёте. Я оценю, а там посмотрим.

   — Моя проблема в том, что я не могу брать высокие ноты, сразу начинаю фальшивить, — нехотя отозвался Дар, поджимая губы. Вдруг, оживившись и распахнув глаза, он поспешно произнес: — Я спою. Правда, песня не собственного сочинения…

   Он взобрался на сцену и, приблизив к себе микрофон, щёлкнул пальцами — в зале тут же приглушился свет, оставляя место лишь теням многочисленных свечей, скачущим на стенах. Краем глаза Илэриас увидела, как Асмодей приподнялся на локте в попытке лучше рассмотреть, что у них происходит. Дар взял в руки гитару и, наклонившись к одному из музыкантов, что-то прошептал тому на ухо. Когда раздались первые аккорды, Илэриас мгновенно определила, какой группе принадлежала вещь: «Poisonblack». Песня «Rush»!

   Дар будто преобразился и выглядел таким мужественным и жёстким, что демоница ощутила то же, что и всегда рядом с Асмодеем. Ей показалось это странным, ведь на самом деле она не питала к новому знакомому каких-либо чувств.

   Всё замаскировано под улыбкой соблазнительницы, сладкой шлюхи дьявол.

   Потому, что ты — подпитываемый огонь внутри меня;

   Потому, что ты заставляешь меня чувствовать себя таким живым;

   Потому, что это только конец страданиям, и я тону в этом порыве...

   — Уфир, — чуть слышно позвала она демона, стоявшего по правую сторону.

   Тот оторвался от созерцания Дара и укоризненно взглянул на неё.

   — Что, моя госпожа?

   — Я хочу уйти отсюда.

   — Ещё рано, — упрямо ответил тот.

   — Я устала и хочу спать.

   Борясь с желанием завлечь ее к себе, Уфир произнёс, стиснув зубы:

   — Чуть позже. Не капризничай.

   Дар закончил петь. Вампир сошёл со сцены под звуки оваций и осуждающе взглянул на герцогиню, которая выглядела не очень-то довольной.

   — Как я вам?

   — Отлично поёшь, — тепло улыбнулась демоница.

   — Это правда?

   Он так обрадовался, что ей стало ясно — музыку он действительно любит.

   — Да. И, возможно, когда-нибудь я спою с вами дуэтом.

   Дар любил, когда его хвалили. Особенно, если это делали девушки.

   — А давайте встретимся с вами завтра? К сожалению, сейчас меня ждут неотложные дела, и я вынужден вас покинуть. Поэтому вы непременно должны дать мне согласие на встречу.

   Осознавая близость долгожданной возможности улизнуть с вечера, Илэриас счастливо согласилась и кивнула вампиру. Когда они попрощались, Уфир бросил взгляд в сторону Асмодея: тот о чём-то разговаривал с подобравшимся к нему провидцем, оба заинтересованно поглядывали в их сторону. Внезапно он понял, что не хочет, чтобы Илэриас заметила Абигора. И когда демоница повернулась к нему, чтобы попросить об исчезновении, он с радостью поспешил откликнуться. Стараясь не смотреть туда, где должен был находиться инкуб, демоница прижалась к Уфиру, и через мгновение они испарились в толпе.

ГЛАВА 4

Как только Лэр появилась в лаборатории, Уфир повел её через коридор в свои покои. Увидев столь желанную кровать, герцогиня тут же упала на неё и с блаженством зарылась в подушки. Не успел демон разжечь пламя в камине, как с её стороны донеслось сладкое сопение. Обернувшись, он улыбнулся. В слабоосвещённом дальнем углу комнаты раздалось жалобное поскуливание. «Видно, они здесь и давно уже ждут», — Уфир свистнул и негромко позвал своих гончих:

   — Лана. Лина. Охранять!

   В тот же миг из полумрака показались силуэты созданных им когда-то дьявольских собак. Они прошли мимо и послушно легли возле демоницы. Окончательно забывшись крепким сном, Лэр обвила рукой шею Лины. Та склонила голову ей на плечо. Вторая гончая, которую звали Ланой, расположилась у девушки в ногах, сложив на спине перепончатые кожистые крылья: глядя на гостью, она умилённо заскулила и подняла на хозяина большие карие глаза.

   — Вижу, она вам приглянулась, — произнес он и ласково потрепал адскую собаку за остроконечное ухо. — Правда, она прелестное создание?

   — У-у-улав! — радостно отозвалась Лана и задрала длинный голый хвост, на конце которого красовалась пушистая кисточка.

   — Тш-ш. Она вымоталась, и теперь ей следует отоспаться, — предупредил её Уфир, поднося палец к губам. В ответ собака довольно высунула язык.

   Лина же, прижатая рукой девушки, всё никак не могла выразить свою собачью радость и лёжа вплотную, не шевелилась, опасаясь разбудить.

   А Уфир наблюл за сонной герцогиней. Он не помнил, сколько простоял так у кровати, пока не спохватился, что его могут потерять. Медицинский советник Асмодея нехотя поднялся с постели: «Нужно появиться на глаза инкубу, чтобы тот ничего не заподозрил». Он погасил свет, и в темноте остались гореть лишь глаза адских гончих. Затворив за собой тяжелую дверь лаборатории, он перенёсся в зал для гостей. Появился Уфир возле Абигора и тут же заметил, что тот выглядел растерянным и злым. В голове промелькнула мысль: «Наверняка он заволновался, когда увидел, как Илэриас исчезла со мной».

   — Где Лэр? — спросил Абигор тоном, требующим немедленного ответа.

   Медсоветник деловито сцепил руки за спиной и терпеливо произнес:

   — Некоторое время назад ты был возле Асмодея, а теперь спрашиваешь меня о своей девчонке? Забавно, однако.

   Он не хотел так называть демоницу, но внезапно осознал две вещи: то, как сильно возросло его желание сблизиться с новообращённой демоницей — даже больше, чем следовало, и то, что он никогда не видел провидца таким взвинченным, как сейчас. Ему ещё больше захотелось раззадорить мальчишку, будто в наказание за то, что когда-то тот имел возможность познать любовь этой, несомненно, милой и такой невинной девушки. И отчего-то демон возжелал, чтобы Абигор сейчас терзался подозрениями ещё больше.

   — Да как ты смеешь?! Для тебя она теперь госпожа, — прошипел «мальчишка». — Уфир. Ещё раз повторю. Где? Лэр?

   — Да ты в неё по уши втрескался, мальчик мой. Но знаешь, тебе бы пора перестать лелеять воспоминания о ней. Просто забудь. Не думаю, что она теперь тебе по зубам. — Злая ухмылка дрогнула на губах Уфира.

   На мгновение Абигор остолбенел, не зная, как реагировать на такую наглость. Но уже в следующий миг он произнёс так гневно, что пребывавшие в зале гости — все, как один, — обернулись в их сторону:

   — Откуда тебе знать, что мы пережили?! Ты и понятия не имеешь, как сильны наши чувства! — Провидец оглянулся и, заметив, что Асмодей подался вперёд, внимательно прислушиваясь к их перепалке, добавил уже громче: — И знаешь что? Она всё вспомнила!

   Слова Абигора для Уфира отозвались гулкой пощёчиной, и он почувствовал, как внутри что-то оборвалось: планы, которые он строил относительно Лэр, могут и не сбыться. Досада и зависть вновь овладели демоном, и он поспешил разрушить и заодно мечты провидца:

   — Все девушки, которые попадали сюда, здесь же и умирали, сгорая от желания дотла. Ты глубоко заблуждаешься, если считаешь, что она сможет совладать с влиянием Вертерона. Ещё никто не мог, и она не устоит, когда я в один прекрасный момент окажусь рядом, чтобы помочь ей справиться.

   Абигора затрясло от ярости. Не выдержав, он дёрнулся вперёд, призвав в руки два своих призрачных самурайских меча. Расставив ноги и приняв боевую позицию, Уфир удлинил ногти на обеих руках и демонстративно разорвал на себе мундир вместе с белоснежной блузкой: воткнул острый коготь глубоко в грудь и провёл им между мышцами, тем самым показывая, что боль ему совсем не страшна. Увидев это, Абигор замер. До этого момента он никогда не сталкивался с Уфиром и сейчас был поражён его мощью. Слухи о том, что его раны вне зависимости от тяжести мгновенно затягиваются, подтвердились на глазах. Именно это сейчас и произошло. Гости восторженно ахнули.

   Таков был результат всевозможных опытов Уфира над самим собой, когда он травился сильнейшими и опаснейшими ядами, какие только мог изготовить. Это было так давно, что теперь припомнить было даже сложнее, чем разработать исцеляющее чудо-средство. Он помнил только, что все попытки обрести покой и уйти от осточертевшего ему мира заканчивались ничем. Но с ростом числа неудач он становился всё сильнее и неуязвимее. И в конце концов обрел вечное бессмертие — стал заложником рутины в своем персональном аду, сделался кровожадным, злым и агрессивным. Остальные архидьяволы очень ценили его услуги, и каждый стремился заключить контракт на продолжительное время, как недавно сделал Асмодей.

   Момент встречи с Илэриас перевернул существование Уфира с ног на голову. Ему вдруг захотелось большего, нежели просто дружба с ней. И теперь он желал во что бы то ни стало добиться демоницы, и плевать на расположение Асмодея и тем более Абигора.

   — Давай, малыш, смелее. Чего же ты ждешь? — подзадоривал он. Ему не терпелось пустить провидцу кровь.

   Теперь на лице Уфира вместо улыбки был жуткий оскал — клыки выдвинулись вперёд, удлинились и заострились. Взгляд сделался безумнее, а на коже по лицу и всему телу тёмной паутиной расползлись извилистые вены. Демон полностью почернел. Его белоснежная улыбка выделялась на фоне огрубевшей кожи. В отличие от Абигора, он и не собирался применять холодное оружие, намереваясь сразить соперника в рукопашном бою.

   Многое повидавший на войнах Абигор в который раз восхитился мощью своего противника. Прочитав в его взгляде замешательство, Уфир расценил это как благоприятный фактор и первым сделал выпад когтистой рукой, мгновенно оставляя на груди противника глубокий кровавый след. Абигор взвыл, но продолжил держать в обеих руках наточенные самурайские мечи, которые поочередно вспыхивали золотыми искрами: он хищно оскалился в ответ и умело крутанул клинки, направив оба лезвия в сторону обезумевшего медсоветника. Обманчиво занеся один из мечей вверх, другой он опустил на внезапно выдвинутую вперёд правую руку Уфира и отсёк её по локоть. Ни криком, ни эмоциями и, чего уж там, ни гримасой боли не отметил Уфир потерю конечности. Напротив — из обрубка выскочили несколько черных витиеватых лиан с шипами, которые обхватили оба меча Абигора и отшвырнули их через весь зал.

   — Эй, ребята, — донесся голос инкуба, — может, нам всем выйти из крепости? Снаружи прекрасная погода для драки!

   Сцепившиеся демоны на мгновение остановились. Уфир находил предложение Асмодея уместным — за стенами крепости и места больше, и гости могут разглядеть всё в деталях. В небе громыхало и полыхали молнии, разрывая тучи пополам, страшно ревел ветер, хлестал ливень. Погода благоволила.

   За то время, пока все выбирались из Ветерона, рука у Уфира отросла, вновь сделавшись обычной. Они с Абигором встали друг напротив друга, гости же — в нескольких ярдах от них. Сделавшись гигантскими четырёхметровыми исполинами, демоны выпустили крылья и приняли оборонительную позицию. Абигор громко закричал, ринувшись навстречу Уфиру. Сцепившись уже на высоте, они принялись кромсать друг друга на куски и рвать плоть голыми руками. Раздался лязг мечей и когтей. Кружась в полёте, Уфир в лохмотья изрезал спину Абигору, а тот в отместку схватил его руку и, сломав предплечье, выдернул из сустава. За это получил мощный толчок ногой в плечо, отчего то хрустнуло. Вновь оставшись без одной руки, из образовавшегося отверстия Уфир выпустил наружу свои лианы: те крепко обвили обе ноги нахального юнца и растянули их в стороны, так и норовя разорвать добычу пополам. Абигор как мог стягивал их обратно: от сильного напряжения мышцы окаменели, а вены вздулись и обозначились на коже. Видя, как провидцу больно и тяжело, Уфир ликовал.

   ... Сквозь сон она расслышала жалобное поскуливание. Когда Лэр открыла глаза, то вскрикнула от неожиданности, увидев Лану и Лину — существа удивлённо переглянулись и вдруг принялись громко лаять. Тогда демонице показалось, что они чем-то встревожены.

   — Что ты, милое создание, — потянулась она к Лине, чтобы погладить по вытянутой морде, но тут же остановилась, увидев в глазах гончей беспокойство.

   Вторая собака, глядя на них, снова принялась скулить. Лина прорычала, будто в нетерпении, и ринулась к запертой двери спальни, исчезая за ней, словно призрак. Лана бросилась следом. Слегка опешив, Лэр поспешила за ними. Открыв дверь, она побежала через лабораторию: собаки уже переминались у следующей двери, скребясь об неё лапами. Почему они не могли исчезнуть за ней так же, как за предыдущей, демоница не понимала. Решив, что им это не дозволено, она вновь собственноручно попыталась открыть, что на этот раз далось ей тяжелее. Громко залаяв, Лина и Лана побежали вперед. Они останавливались, дожидаясь девушку и снова бежали. Лэр не знала, как телепортироваться, потому до места, где должно было продолжаться празднество, добиралась пешком. Уфир оказался прав — это было долго: налево по коридору, потом вправо, потом прямо, снова налево — и так из самых подвалов.

   «Ох, а вот и актовый зал! — вздохнула девушка с облегчением, но тут же заметила: — Как странно, никого нет…» Лана и Лина пересекли весь зал и, добежав до входа в крепость, остановились. Пронаблюдав за ними, Лэр заметила, что ворота настежь отворены, и уже потом услышала неясный гул. Когда она приблизилась, собаки не решались выбраться наружу — они нервно скулили и переминались на месте. Лина уткнулась влажным носом ей в руку и снова заскулила, а Лана завыла волком.

   Услышав вой своих собак, Уфир остановился и с замиранием сердца оглянулся на крепость. Пользуясь моментом, Абигор высвободился из крепкой хватки и нанёс ему сокрушительный удар в левую ногу — послышался хруст раздробленных костей. Словно не замечая этого, Уфир завис в оцепенении. Множеством крошечных пикселей он сбросил свою «чёрную» броню и принял прежний человекоподобный облик. Грудь его тяжело вздымалась — демон смотрел только на Илэриас. Абигор проследил за его взглядом, гости склонили головы: стремительно пересекая поле кровавого побоища, к ним навстречу шагала Тёмная Герцогиня. Было заметно, что в её глазах молнии блистали намного яростнее, чем в небе. Она гневно смотрела на Асмодея. Инкуб же кривил губы в усмешке.

   Абигор растерялся: «Она не должна была видеть меня таким», — с грустью подумал он и столкнулся с демоницей взглядом. В её глазах застыли слезы.

   Глядя на их обезображенные тела, Илэриас не смогла сдержать позывы рвущегося из желудка кипящего содержимого. С отвращением вытерев рот, она зарыдала от бессильной злобы и ненависти, переполнявшей её в этот момент.

   — Зачем? Просто скажи, зачем ты доставляешь мне эту невыносимую боль?! — закричала она, кинувшись на Асмодея.

   Инкуб равнодушно отодвинул девушку и велел продолжать.

   Оскалившись, Абигор кинулся на Уфира, став с ещё большей яростью наносить удары то в грудь, то в лицо. Мгновенно натянув плотную каменную броню, которую теперь дополнили вытянувшиеся шипы по всему овалу лица и единственной уцелевшей правой руке, Уфир содрал ему кожу, добравшись до костей. Боль пронзила Абигора, вырвав истошный крик. Его тело не могло регенерировать и мгновенно мутировать, как у соперника. Уфир схватил его за горло, обвив тугими лианами, и поднял над головой. Абигор распахнул крылья, выпуская остроконечные шипы. Замахнулся в сторону Уфира и разорвал жесткие путы.

   Лэр оглушительно завизжала, порываясь взлететь к ним в небо — её удерживала только крепкая хватка инкуба. «Вот почему собаки Уфира разбудили меня — они боялись за своего хозяина». Теперь ей оставалось лишь беспомощно наблюдать.

   Абигор снова поймал на себе её взгляд и застыл. Губы демоницы задрожали, она шептала: «Прошу, не надо...» Асмодей, заломив ей руки, крепко держал девушку у своей груди, она же устало лила слезы.

   Уфир тоже заметил страдания Лэр. Он переглянулся с провидцем: по молчаливому согласию демоны перестали сражаться и, вернув человеческий облик, спустились на землю. Они развернулись к гостям и, поклонившись, озвучили исход «своей маленькой шалости»:

   — Будет лучше, если мы остановимся на ничьей.

   Со стороны жадных до кровавых зрелищ гостей раздался одобрительный гул. Асмодей, довольный представлением, распустил всех желающих. Те, кто захотел остаться, двинулись в уютную обитель.

   Лэр и догадываться не могла, что тут, в Демонии, было так заведено: сначала изысканный ужин, потом раскрепощённая и даже немного интимная вечеринка с хорошей музыкой и в конце кровавая драка. Асмодей был несказанно рад тому, что Илэриас удалось понравиться Дару фон Кейзерлингу. Когда на следующий день наступят сумерки, и вампир появится у него в Вертероне, а он обязательно появится — инкуб был в этом уверен, как никогда, он с легкостью отпустит с ним демоницу туда, куда тот только пожелает. Мечтая о весьма прибыльном союзе с этим кланом, инкуб ни о чём другом больше и думать не мог.

   Он, наконец, отпустил руки герцогини, и та, не в силах более сдерживать себя, кинулась к Абигору, обвив его шею.

   — Всё в порядке, Илэриас. Давай не при гостях, — ответил провидец, слегка похлопав её по спине.

   Демонице показалось, будто её облили ледяной водой. Отстранившись и не взглянув на неё более, Абигор догнал Уфира и, держась за его подставленную руку и прихрамывая, двинулся с ним в сторону крепости. Провожая их взглядом, Лэр совсем растерялась. Затем, вспомнив, что не видела, как уходил с остальными инкуб, машинально обернулась. Тот действительно стоял позади и смотрел на неё своими нефритовыми льдинками. Отчего его взгляд вдруг похолодел, демоница не понимала, но давно уже осознала одно: Асмодей — самая настоящая тварь. И теперь, искренне испытывая к нему ненависть, Лэр не могла более позволить себе оставаться с ним рядом. Разозленная и напуганная, она отвернулась, намереваясь последовать за пострадавшими воздыхателями.

   — Илэриас, — позвал вдруг Асмодей. Его голос смягчился. — Ты видела, у тебя волосы побелели?

   Демоница вздрогнула: «Глупее подката ещё не слышала!» И когда инкуб приблизился и обхватил её плечи, она продолжила стоять на месте, будто камнем вросла в землю. Не обращая внимания на поведение своей подопечной, Асмодей аккуратно переложил её длинные волосы со спины на грудь. Только тогда, бросив косой взгляд, она заметила, что её волосы и вправду отчего-то стали белыми.

   — Видно, ты сильно нервничаешь, — предположил обольститель. И в следующий миг, обвив талию стоявшей к нему спиной демоницы, насильно привлек ее к своей груди: — Ну прости. Я не знал, что это доставит тебе такую боль, — издеваясь, произнес он, и, нащупав её губы кончиками пальцев, погладил их и затем провёл по линии подбородка и шее, повторяя её контуры.

   — Будь проклят тот день, когда я тебе поверила, — едва не всхлипывая, судорожно произнесла демоница.

ГЛАВА 5

Когда Асмодей оставил ее, исчезая далеко впереди, Лэр раздумала идти за Уфиром и Абигором. Чувствуя, что слишком устала, она поспешила в свои покои. Оказавшись наедине с собой, демоница окончательно сникла. Все ее мысли занимало странное поведение возлюбленного и противоречивые чувства, которые ей довелось испытать, когда он так холодно ее оттолкнул. «Что ж, если он так себя повел, значит, его искренность была ложью, а навеянные воспоминания фальшивы, как и он сам». Думая об этом, демоница твердо решила во что бы то ни стало не появляться Абигору на глаза и всячески его избегать. Внезапно она вспомнила, каким мягким и обходительным с ней был милашка Уфир и как старался понравиться ей этот импозантный и немного чудаковатый вампир Дар. Тогда в ее голове прояснилось: «Лучше я подарю свою любовь тому, кто этого заслуживает».

   Лэр легла в кровать и, до подбородка натянув одеяло, тут же пожалела о своем решении: «Все же я не могу быть столь легкомысленной. Может, стоит повременить и взглянуть на сложившуюся ситуацию трезво? Дать Абигору шанс и разобраться во всем самой? Попытаться все вспомнить… И как так вышло, что меня пленил сам Асмодей? Зачем я ему? Что ему нужно? Как я сюда вообще попала?» Чувствуя, как ее захватывает паника, Лэр схватилась за голову и зарылась в подушки в попытке уснуть. Но вместо того, чтобы забыться, почему-то испытала невыносимую тягу к Асмодею, было похоже на то, будто сейчас он призывал ее к себе. Желание это все усиливалось, как бы она ни противилась, и дошло до такой крайности, что девушка потеряла сознание.

   Наконец, Лэр погрузилась в забытье. И тогда ей привиделся необычный сон. Или же всплыло одно из воспоминаний?

   Очень темно. Лишь над головой мигает неисправная лампа. Взгляд устремляется в отражение. Оттуда на нее смотрит эффектная девушка в вечернем платье. По виду очень уставшая и уже порядком нетрезвая. Рука вздрагивает и медленно поднимается вверх, будто сама стремится коснуться противоположного силуэта. Фигура с той стороны повторяет движение: между ними только холодная гладь зеркала.

   У той девушки очень беспокойное лицо. А большие голубые глаза распахнуты в ужасе. Губы ее шепчут: «Беги, беги. Лэр, беги и не оглядывайся».

   — Илэриас, — раздается шепот из темноты, и тело предательски вздрагивает. Талию обвивают сильные руки, разворачивают и прижимают спиной к прохладной стене. — Тш-ш, это я. — Горячее дыхание касается обнаженного плеча.

   На мгновение дальняя лампа зажигается и гаснет. Но она успевает увидеть возмутителя спокойствия.

   — Асми?

   Вместо ответа сластолюбец властно опускает руки ей на ягодицы, поднимает Лэр и запрокидывает ее ноги себе на бедра — с такой легкостью, будто ему это ничего не стоит. Их взгляды встречаются. Губы напротив растягиваются в усмешке. Он склоняется к ней все ближе в предвкушении первого поцелуя — дотрагивается до рта языком: пробует на вкус, властно раздвигает губы, проникает внутрь.

   Тело дрожит в его руках, еще крепче обвивших талию. Внезапно он замирает и впивается взглядом в ее глаза, словно хочет в них что-то прочесть. Резко припадает к губам, с болью терзает в животном поцелуе. Но эта боль приятна. Она будоражит так, что заставляет голову кружиться и тело дрожать еще больше. В низу живота разливается желание, которое он тоже чувствует. Она это знает. Потому что он Асмодей, царь инкубов. Его настойчивые движения не терпят протеста.

   — О, видят древние боги, как я хочу тебя сейчас, — страстно шепчет он. — Хочу доставить тебе неземное удовольствие, какого ты еще не испытывала.

   Демон отстраняется, чтобы вновь приковать к себе ее взгляд, полный вожделения. Она уже знает: в омуте его нефритовых глаз можно тонуть бесконечно. Внезапно появившаяся черная дымка вихрем кружит вокруг их тел. Сильнее. Все сильнее. Тьма обволакивает сознание. Ею хочется накрыться, как одеялом. Этой Тьмой был он.

   Языком он начинает ласкать ее шею, скользит им по ней, оставляя влажный след. Тело ее не перестает дрожать в крепких объятиях, а дьявольская плоть оказывается с такой силой прижатой к мягким бедрам, что Лэр уже ни о чем другом не может думать, кроме как о слиянии с исчадием ада в единое целое.

   — Моя девочка, — прерывисто выдыхает Асмодей.

   Его горячие сухие губы снова завладевают ее ртом, острый кинжал языка проникает вглубь и умело ласкает. От этого поцелуя у нее мутится сознание.

   — Асми, прошу не надо… — Лэр всхлипнула и оттого проснулась.

   Увидев, что она в своей кровати, и поняв, что это всего лишь сон, демоница с облегчением откинулась на подушки и приложила ладонь ко лбу. Удивилась и взглянула на руку — та была влажная, будто она намеренно окунула ее в воду. «Видимо, сильно вспотела». Вытерев покрывшийся испариной лоб, девушка вознамерилась снова заснуть и уже легла, как вновь ощутила сладкую негу внизу живота. Желание возникло с новой силой. Повинуясь непонятному порыву, Лэр соскочила с кровати и выбралась из комнаты. Казалось, будто ее ноги сами знали, где нужно свернуть, а где подняться по лестницам, голова же была как в тумане. Она остановилась возле одной из многочисленных дверей этажом выше. Толкнув ее, демоница вошла. Внутри, как и в ее комнате, царил полумрак. Асмодей расслабленно сидел на кровати, откинувшись на широкую спинку, одна нога его была согнута в колене, другая спущена на пол. Увидев девушку, он улыбнулся. «Он все это время ждал», — промелькнула у Лэр единственная мысль в крошечных остатках еще пока ясного сознания.

   От взгляда инкуба сделалось так сладко, что захотелось непременно к нему подойти — обнять, зарыться в его длинные черные волосы, наклониться к шее — поцеловать… От собственных мыслей сделалось дурно, будто что-то помогало Лэр противиться воле инкуба. Но стоило Асмодею взглянуть и протянуть к ней руку, как демоница оказалась у него в ногах, не помня этого.

   Асмодей продолжал смотреть в ее глаза — то ли выжидающе, то ли изучающе. Взял ее ладонь в свою и, поднеся к губам, поцеловал — все так же, не отрывая взгляда. Илэриас была напугана и смотрела в ответ неуверенно. Желваки демона яростно заиграли, выражение его лица было одновременно настороженным и жестким. Несмотря на продуманный план и возможные выгоды от появления Илэриас, у инкуба возникло непреодолимое желание в очередной раз показать ей, кто тут хозяин.

   Он держал ее руку в своей, обнял за талию и притянул к себе, увидел в синих озерах ее глаз страх и осуждение, гнев и ненависть, готовые заживо безжалостно спалить изнутри. Сейчас это было взаимно, несмотря на страсть, которую испытывали оба.

   — Отпусти, — шепотом взмолилась Лэр, не в силах отвернуться.

   Асмодей молча возразил и, лишь обхватив ее покрепче, затащил на постель. Оказываясь на мягком покрывале, Лэр коснулась головой подушки; а он, взобравшись сверху и прижав ее бедра коленями, заскользил по ее точеному силуэту властным взглядом. Глядя на то, как инкуб повторяет контуры ее тела и с уверенностью оглаживает округлые формы, Лэр вновь хотела возразить. Заметив ее раскрывшиеся губы, обольститель улыбнулся. Он наклонился к ней слишком близко и прошептал на ухо:

   — Ты еще не поняла? Ты моя.

   За приговором последовал нетерпеливый поцелуй. Он оказался таким же, как в недавнем сне. Асмодей вонзил язык в ее рот так, будто испытывал небывалую ярость, он наполнял им Илэриас нещадно, безжалостно, стремясь поработить. «Ты моя. Моя!» — набатом отбивали его слова в голове, когда она уже задыхалась.

   Через мгновение Лэр ощутила тугую наполненность, и веки сами закрылись от ощущения предательского удовольствия. И тогда инкуб оторвался от поцелуя и приторно-сладко произнес ей в самые губы:

   — Ты же любишь пожестче, да? Девочка моя...

   Не успела она возразить, как он снова впился в ее губы и стал с жадностью терзать их своими. Тогда ее сознание полностью помутилось, и демоница отдала всю себя во власть непереносимого желания. Ускоряясь, Асмодей задвигался в ней так, будто стремился разорвать. Вцепившись в его спину коготками, демоница постаралась прижаться как можно сильнее. Инкуб ослабил движения и встретился с ней взглядом: теперь в ее глазах место гневу и ненависти уступила страсть.

   Внезапно он поймал себя на мысли, что очень бы хотел видеть эту страсть настоящей, а не им же навеянной. Из-за этой мысли он замер и перестал двигаться. Девушка смотрела на него и ничего не понимала. Нахмурив брови, инкуб слез с нее и, наспех накинув халат, вылетел из своих покоев, оставляя растерянную демоницу наедине с собой.

   Нескоро придя в себя, Лэр поднялась с постели инкуба. В бессильной ярости, которая ее захлестнула, она смела рукой все, что было на прикроватном столике. Ею обуял непосильный гнев — такой, что она перестала себя контролировать. Оставленная, раздразненная и не насытившаяся, она начала крушить все вокруг себя. И опомнилась только тогда, когда весь пол был усыпан осколками.

   Лэр очнулась словно от очередного наваждения. И когда оглянулась, не поняла, где находится, ее охватил страх, девушка ощутила мгновенный упадок сил. Она вышла из неизвестной ей комнаты и напряглась, подумав о своих покоях. Затем открыла глаза и увидела, что у нее получилось телепортироваться к себе. «О, как здорово», — подумала она и опустошенная и еще более уставшая без сил свалилась в постель.

   Сейчас она уже не могла видеть, как вошедший в ее комнату Асмодей присел на краю кровати и заботливо накрыл ее одеялом.

   Он погладил свою герцогиню по волосам и, перевалившись через нее, лег рядом, устало откинувшись на подушки. Но в следующий миг вдруг повернулся к ней лицом и, подперев голову рукой, взглянул на нее совсем по-мальчишески. Хоть он еще и придерживался в мыслях своего плана, сделать Лэр наложницей для Дара, но уже начинал корить себя за это. А все потому, что Лэр вызывала у него противоречивые чувства.

   Несомненно, он втерся в доверие к провидцу, чтобы потом за его спиной раз за разом стирать у Лэр память о нем. Мог ли провидец понять, что он делает, инкуб только догадывался. Но желание овладеть этой земной певичкой сделалось у него настолько велико, что пришлось пойти на крайние меры. Глядя на нее, он вспоминал сейчас лучшие моменты, проведённые в ее компании и компании Абигора.

   Вот они сидят в пабе после завершения рок-фестиваля вместе с девушкой и ее ребятами — забурились туда на всю ночь. Солисты уже изрядно пьяны и, как обычно у них это происходило, достигли состояния полной невменяемости и пускания зеленых пузырей.

   «Какая ты аппетитная, так бы и съел…» — шепчет Абигор, обнимая Лэр. Она улыбается и соблазнительно прикусывает ноготок указательного пальца. Это был первый укол ревности. Инкубу сделалось не по себе при этой мысли. Но это было так.

   «Ой, а я тоже так могу!» — произнес провидец и, глядя на нее и пошатываясь, встал на ноги, затем ухватился зубами за байкерскую перчатку и попытался соблазнительно ее стянуть. Тогда Лэр взвизгнула от восторга и весело рассмеялась. Ее так прорвало, что она и не заметила, как машинально уткнулась в грудь рядом сидевшему инкубу, смущенному таким поведением псевдодруга.

   Когда он видел искреннюю любовь между ними, им каждый раз овладевала зависть. Но иногда удавалось переключить внимание девушки на себя. И тогда, оставаясь с ней наедине, он мог загипнотизировать ее, после чего с легкостью позволял себе делать с Лэр все, что захочет.

   Асмодей знал, что Абигор отлично разбирается в современных людях, и зря считал, будто тот выглядел излишне очеловеченным, отбросив все свое демонское величие. Тогда инкубу на мгновение подумалось, будто он смотрит на обыкновенного парня, а не на великого демона, о котором слагают легенды. Он даже заметил, что образ ярого металлиста Абигору отлично подходит. Да и сейчас он вновь возвращается к нему. Особенно перед Лэр.

   Девушка продолжала заливисто смеяться, и Абигор, подсаживаясь к ней и по-хозяйски закидывая руку на плечи, дерзко произнес: — «Малышка, сыграем наедине в карты на раздевание?» — Он провел большим пальцем по ее нижней губе, и они сладко и бесстыдно поцеловались.

   Вспомнив этот момент до мельчайших подробностей, Асмодей помрачнел. «Нет. Лэр я не отдам. Она моя!»

ГЛАВА 6

Лэр проснулась, ничего не помня о прошлой ночи. Она вытянулась в струнку и сладко потянулась — как делала это всегда, зажмурилась от наслаждения, а потом открыла глаза и окончательно проснулась. В ее спальне пахло чем-то приятным — цветами и сдобой. Глянув на прикроватный столик, девушка увидела большой зеркальный поднос. На нем стоял кувшин с апельсиновым соком, рядом уже наполненный стакан, блюдце с ароматными булочками —то ли с корицей, то ли с шоколадной стружкой. Рядом лежал конверт с красной печатью, на которой витиеватой росписью была выведена буква «К». «Наверное оно от Дара фон Кейзерлинга», — сразу же подумала демоница, припоминая, как тот обещал непременно вернуться в Вертерон. Помимо еды и письма на столике стояла высокая и очень красивая ваза с одной черной розой. Бутон был огромен, на нем до сих пор блестели капельки росы, как будто до того как цветок попал сюда, его тщательно оберегали от здешнего климата.

   Лэр вскрыла печать и достала письмо. Внизу была надпись мелким шрифтом: «От Дара фон Кейзерлинга, навеки твоего верного слуги». Демоница счастливо улыбнулась и, приступив к завтраку, принялась читать дальше:

   «Доброе утро, моя дорогая Герцогиня. Признаться, вчера я был вами очарован. И по возвращении домой не мог перестать думать о вас. Моя Герцогиня, кажется, я потерял голову, я вами пленен. Прошу, нет, умоляю о встрече, приходите сегодня в райский сад Асмодея. Асмодей дозволил нам встретиться.

   Илэриас, я уже с нетерпением жду. Я в саду Асмодея».

   Дожевывая вторую булочку, Лэр дошла до конца письма. Демоница очень удивилась, ведь даже в человеческой жизни еще никто не делал ей таких скоропалительных признаний. «Он ведь уже ждет!» — спохватилась она. И наскоро осушив стакан апельсинового сока, соскочила с кровати.

   Вертерон был выстроен в форме круга. И внутри действительно располагался чудесный Асмодеев сад. Илэриас окружило многообразие цветов, они мерцали и благоухали, источая сладкие ароматы. В несколько рядов, чередуясь с тропическими деревьями, тянулись кусты с диковинными плодами. В центре красовался большой фонтан с прозрачной, почти голубой, родниковой водой. Надо всем этим в воздухе витали странные разноцветные огоньки — они, словно живые разумные существа хаотично мелькали в стороне, не задерживаясь ни на миг, будто пугались. «Кто это? Быть может, крошечные создания?» — догадывалась демоница.

   От попытки опознать неизведанных существ ее отвлек Дар, появившийся словно ниоткуда. Он возник напротив нее — и сад тут же разделился на день и ночь: тьма, преследовавшая вампира, окутывала его словно кокон. Лэр обомлела. Дар тепло улыбнулся и протянул руку. И когда она приняла ее — оказалась на его сумеречной стороне. Позабыв о маленьких живых огоньках, демоница смотрела на него во все глаза. Вампир выглядел не таким, как вчера. «Может, от того что светские приемы диктуют свою моду?» Сейчас на нем была вполне современная одежда, в которой смешались два стиля — брутальность и классический гламур. Черному цвету он не изменил, но в этот раз образ его был более ярким: удобные кроссовки, обычные прямые и зауженные к низу офисные брюки со стрелками, футболка с V-образным вырезом и накинутая на плечи кожаная куртка с шипами на плечах. На обеих руках красовались кожаные браслеты с заклепками и вполне обычными декоративными безделушками. Правое запястье дополнили часы от Louis Vuitton, которые Лэр как-то видела в журнале «Космополитен» — на тот момент самой последней категории класса люкс.

   — Здравствуй, моя Герцогиня, — приветствовал вампир.

   — Привет, — кивнула она и несколько растерянно улыбнулась.

   — Ты не против, если мы перейдем на ты?

   — Ну конечно.

   Ее ладонь оставалась в руке Дара — он перебирал нежные тонкие пальчики и с упоением разглядывал девушку.

   — Тебе, наверное, много раз доводилось слышать, что ты очень милая, — улыбнулся он вновь, в этот раз растянув только краешки четко очерченных полных губ.

   — Нет, что ты. Ты первый, кто мне это говорит, — искренне ответила она, продолжив изучать необычную внешность Дара.

   Черные волосы у вампира были не слишком длинными, но он вполне мог заложить их за уши. Выразительные темно-карие глаза завораживающе блестели в полумраке и контрастировали с восковой гладкой кожей, будто созданной из мрамора — это придавало ему неповторимый флер мужчины-обольстителя. Красный в своей естественности и влажный рот, четкая линия подбородка выглядели так, словно их тщательно прорисовывал искусный художник.

   Разглядывая его, Лэр почувствовала, как сердце ее бешено заколотилось, и от его ударов ее стало раскачивать, как маятник.

   — Что с тобой, тебе плохо? — озаботился вампир, заметив, как герцогиня замерла с открытым ртом и чуть дрогнула. Продолжая удерживать ее за руку, он передвинул пальцы к ее запястью и, очень удивившись, воскликнул: — Да у тебя пульс участился! Ты точно в порядке? — После этих слов он обвил ее талию и, крепко прижав к себе, нырнул другой рукой ей под колени, а затем поднял.

   Дару действительно было сложно понять сейчас состояние герцогини, ведь до нее он еще так тесно не общался ни с одной девушкой. Бесконечные занятия фехтованием, тренировки с мечом, изучение техник рукопашного и дальнего боя — на суше и на море, — изучение военных стратегий, истории клана Кейзерлингов, дипломатии и политики, всевозможные математические расчеты и многое другое — вот то, чем обычно был занят Дар, которого с рождения готовили к наследованию и восхождению на престол. И потому времени думать о сверстницах у вампира не было, а встречаться с ними удавалось лишь на таких же светских приемах, на одном из которых он повстречал Лэр — и сразу же влюбился.

   — Я в порядке, — попыталась заверить его демоница, наблюдая, как он несет ее на руках в сторону ближайшей скамьи. — Пусти.

   — Ты уверена? — засомневался он, но когда присел, все же решил внять ее просьбе и усадил рядом.

   Лэр ощутила неловкость. Не замечая этого, Дар достал из-за скамьи гитару — и девушка очень удивилась, тут же переключившись на нее. Вампир исполнил пару красивых песен, и обе были о несчастных влюбленных. Лэр никогда их раньше не слышала. Его голос был мелодичен и временам понижался до хрипа. Пел Дар красиво и проникновенно. Едва закончив, он взглянул на Лэр.

   — Хочешь, прокатимся?

   Вопрос был столь неожиданным, что на мгновение демоница растерялась.

   — А это возможно?

   — Ну конечно, — закинув гитару на плечо, Дар снова протянул ей руку: — Пойдем, ты не пожалеешь.

   Заинтригованная демоница с радостью откликнулась и теперь гадала о возможном маленьком приключении. Когда они вышли из сада, за высокими воротами Лэр увидела меганавороченный мотобайк вампира. «Значит, мы сейчас куда-то поедем. Хорошо, что на мне кожаные лосины. Иначе как бы я села?» — подумала демоница и тут же увидела, что гитара на спине Дара вдруг сделалась дымчатой и рассеялась. «Чудеса!» В ту же минуту по щелчку его пальцев впереди открылся пылающий портал с расплавленными краями. В нем, переливаясь огнями, мерцал неизвестный ночной город.

   — Там, где я живу, всегда ночь, — предугадав изумление Лэр, пояснил он, и девушка смущенно кивнула. Усаживаясь на байк, он потянул ее за собой и, продолжив удерживать за руку, дождался, когда она строится позади. Обернувшись, он бросил через плечо: — У меня к тебе просьба.

   — А? — подавшись вперед, демоница опустила руку ему на предплечье и скользнула вниз, будто стремилась огладить.

   На мгновение Дар испытал смущение, но обрадовавшись тому, насколько открыта сейчас с ним герцогиня, тут же накрыл ее руку своей и предупреждающе продолжил:

   — Советую обнять меня как можно крепче.

   — Хорошо. — Лэр сделала, как ей велели.

   От ощущения ее теплых ладоней на животе и груди вампир сделался еще счастливее, чем обычно.

   Обнимая его, демоница нащупала под тонкой тканью свободной футболки его торс, который вдруг захотелось исследовать тщательнее. На мгновение она забылась, и тогда Дар будто намеренно замер в ожидании. Она сама не заметила, как сильно прижалась к нему и перенесла руки ему на грудь: ощутив ее рельеф под пальцами, девушка судорожно вздохнула и выдохнула.

   — Ну, ты готова? — осторожно поинтересовался он, будто боялся отвлечь ее от изучения собственного натренированного тела.

   — Да.

   Как только Лэр устремила взгляд вперед, раздался гул мотора, подобный рыку льва: Дар вдавил педаль газа до упора, после чего они мгновенно оказались по ту сторону портала. Какое-то время они мчались по прямому ровному шоссе. А когда въехали в город с обычными высотными зданиями, подобными тем, что она видела на фотографиях Токио, вампир взял курс выше — перешел на стены самих небоскребов. Демонице сделалось страшно, но уже в следующее мгновение она почувствовала себя в безопасности, ведь Дар так уверенно вел свой страшный байк, управлял им, как серферы доской в океане. Лэр честно пыталась выхватить взглядом хоть что-нибудь, но попросту не успевала — все вокруг смешивалось в единый мерцающий вихрь. Тогда, крепко стиснув вампира в объятиях, она прижалась щекой к его спине и решила не заморачиваться разглядыванием города, а наслаждаться ощущением стремительного полета.

   Наконец, Дар сбавил скорость, и тогда Лэр с облегчением вздохнула. Ветер донес запах моря. «Мы у причала?» Демоница боязливо открыла глаза и, обернувшись, обнаружила, что город оказался далеко позади, а впереди действительно бушевало море. Спустя несколько минут они заехали на песочный пляж. И как только вампир остановился, Лэр сползла с сиденья и повалилась на песок. Голова кружилась. Прохладное море лизнуло подошву сапог. Глядя на нее, Дар повалился рядом. Они встретились взглядами, и он мечтательно взглянул на небо, усеянное звездами.

   — Что думаешь? — вампир взглянул на девушку, в этот раз испытующе.

   — Это было потрясно, — одними губами вымученно прошептала она и улыбнулась: — До сих пор голова кругом.

   Счастливо глядя на нее, вампир придвинулся — и тогда они оказались непозволительно близко друг к другу. Сердце Лэр заколотилось с такой силой, будто готовилось сломать грудную клетку и выскочить. Смутившись, демоница только на мгновение закрыла глаза, как сразу же почувствовала, что Дар прижался к ее губам своими. Сейчас она вновь ощутила наполнившую низ живота предательскую истому. «Ну вот опять», — расстроенно подумала она и тут же вспомнила, что вчера испытала то же самое. Вампир привлек ее к себе за талию, и Лэр, как и в прошлый раз, повинуясь возникшему ниоткуда наваждению, стремительно уселась на него, загородив собой созвездие Скорпиона, она нависла сверху и томно взглянула вампиру в глаза. Тогда он обвил ее шею рукой и поцеловал.

   Поцелуй был робким и наивным. Но потом, когда Дар осмелел, он сильнее впился в ее губы. Лэр почувствовала головокружение и чтобы не свалиться на вампира, неторопливо опустилась на него и прижалась к его груди. Дар застонал, ощутив мягкость ее тела, и прижался к ее бедрам своими. Поцелуй сделался голодным и ненасытным. Через некоторое время Лэр стало трудно дышать, а вампир с опозданием опомнился: если он сейчас не оторвется, то задохнется от страсти.

   И только он подумал об этом, как демоница сделала это за него: упершись ему в грудь ладонями, оторвалась от его губ. Словно загипнотизированный, Дар смотрел на то, как над корсетом вздымаются и опускаются пышные полусферы.

   — Прости, — вдруг с сожалением произнесла Лэр, поднявшись с колен и встав у байка. Изумившись такой перемене, вампир последовал за ней и только хотел обнять, как демоница дернулась и, не поднимая головы, настойчиво потребовала: — Дар, я хочу домой.

   В начале поцелуя Лэр посчитала Дара таким невинным, что потом ей сделалось стыдно за свое поведение и раскрепощенность. В жару от стыда она поймала его холодный взгляд и, поежившись, обхватила себя за плечи. Затем, все же решившись взглянуть на него, демоница подняла голову и увидела, что вампир разозлился, и губы его плотно сжаты от досады.

   — Зачем ты так со мной? — его слова были пропитаны такой обидой, что Лэр почувствовала себя еще более неловко.

   — Я не хотела ранить тебя, Дар. Дело во мне...

   Она уже порывалась признаться ему в том, что те чувства, которые ей уже довелось испытать ранее, вовсе не искренние, а кем-то или чем-то навеянные, как вампир ее грубо прервал:

   — Только не надо лицемерить...

   — Я не лицемерю! — отрезала Лэр и уже начинала злиться на то, какой же все-таки Дар еще ребенок.

   В другой раз вампир бы смутился, но сейчас он был так сердит, что не заметил ее тона. С чувством отвергнутого собственника он долго и пытливо всматривался в герцогиню. Затем, смягчившись и деловито приблизившись, прижал ладонь к ее щеке и проговорил:

   — Ты должна верить мне, Лэр. Я точно знаю, чего хочу.

   — И чего же ты хочешь? — голос демоницы дрожал, как и она вся.

   При взгляде на нее — такую напуганную и невинную — Дар окончательно успокоился и поспешил прижать к себе, обвив талию девушки руками и опустив голову на ее плечо:

   — Я хочу быть с тобой, — произнес он, но тут же усмехнулся и добавил: — Но я не настолько наглый, чтобы согласиться на невзаимные чувства.

   — Ох, — шумно выдохнула Лэр и, отстранив его, подняла глаза. — Как бы там ни было, ты благороднее, чем Асмодей. И я бы предпочла оказаться в твоем плену, нежели его, — искренне созналась она и улыбнулась.

   — Тогда, может, мне отвоевать тебя? — подавшись вперед, произнес Дар вкрадчиво.

   Его взгляд и улыбка, вновь сделавшиеся добрыми, вселяли надежду на спасение и освобождение от оков Асмодея, потому в следующее мгновение Лэр без обиняков согласилась:

   — Я была бы совсем не против, — сказав это, она поразилась самой себе.

   — В таком случае я сделаю все, чтобы вырвать тебя из его цепких лап. Мое джентльменское слово, — пообещал он. И тогда демоница обхватила его лицо ладонями и, притянув к себе, с трепетом поцеловала.

   Дар вновь застонал от наслаждения. Но в этот раз поцелуй закончился так же быстро, как и начался. Нехотя Лэр сама отстранилась:

   — Мне нужно вернуться.

   — Хорошо, — согласился вампир и, взмахнув рукой, прорезал портал в Асмодеев сад. Готовящуюся шагнуть туда герцогиню он радостно окликнул и, когда она обернулась, счастливо ему улыбаясь, заявил: — Мы скоро снова увидимся.

   Лэр кивнула, и края портала вновь срослись, будто его вообще не бывало.

ГЛАВА 7

Вернувшись в Вертерон, Лэр захотела найти Уфира и узнать о его делах. Вспомнив о том, как выглядит его дверь, девушка закрыла глаза, концентрируясь, а подняв веки, увидела, что уже перенеслась в нижние яруса крепости и оказалась возле его покоев. «У меня снова получилось!» — герцогиня обрадованно подпрыгнула, едва не захлопав в ладоши, и прижала ухо к двери: ведь у демонов должен быть особо острый слух. Дверь оказалась незапертой, и сквозь узкую щелочку было слышно, что в лаборатории Уфира играет какой-то задорный мотив драмэнбейса со страстным речитативом исполнителя, которого она точно не слышала. Но эта музыка так понравилась демонице, что она решила потом расспросить о ней у нового друга. И тут же посчитала забавным то, что в аду у демонов кипит обычная жизнь, и у них могут быть такие же интересы, как у людей.

   Толкнув дверь, Лэр вошла. Уфир стоял у стола, на котором, как и в прошлый раз, были хаотично разбросаны рукописи, а прямо на них дымили склянки. Опешив от ее неожиданного появления, демон едва не выронил, но вовремя удержал колбу с зеленой жидкостью. Девушка хотела поздороваться, но обратила внимание на полуголого мужчину, почему-то скованного цепью. Тот сидел в углу кабинета, беспрестанно кричал и показывал пальцем на рот. Увидев ее, он потянулся навстречу и завыл еще громче, некрасиво кривясь в лице.

   — Что с ним? — нахмурилась она — И что ты делаешь?

   — «Здравствуй», для начала, — укоризненно взглянул на нее Уфир. — Сейчас я работаю над очередной сывороткой памяти для тебя. Вот, провел опыт над этим и остался недоволен. Видимо, я немного переборщил с ингредиентами, и вместо ожидаемого разум подопытного вернулся к истокам младенчества.

   Лэр взглянула на беднягу — теперь тот пускал пузыри зеленых соплей и истекал слюнями.

   — А кто это?

   — Мученик. Асмодей любезно предложил мне его использовать.

   — Ясно. А можно мне не смотреть на него? — не выдержав его вида, демоница отвернулась.

   — Конечно, — улыбнувшись, Уфир лениво повел ладонью в сторону испытуемого и тот тут же исчез вместе с цепью.

   — Спасибо.

   — Да не за что. Какими судьбами ко мне? И, кстати, классно выглядишь. — Уфир задержался взглядом на полусферах, заманчиво вздымавшихся и опускавшихся над корсетом, скользнул по округлым бедрам и облизнулся.

   —