Оглавление
- АННОТАЦИЯ
- ЧАСТЬ 1. КАК ДАНИЛА-БОГАТЫРЬ НЕВЕСТУ ИСКАЛ
- ЧАСТЬ 2. ШКАТУЛКА С СЕКРЕТОМ
- ЧАСТЬ 3. СНЕЖНЫЕ АНГЕЛЫ
- ЧАСТЬ 4. ВЕНЕЦ БЕЗБРАЧИЯ
- ЧАСТЬ 5. НОВОГОДНИЙ ПОДАРОК
- ЧАСТЬ 6. ЧУДО ДЛЯ БАБЫ НИНЫ
АННОТАЦИЯ
Сборник новогодних сказок для взрослых - лирических и веселых. Счастье возможно в любом возрасте, с любой внешностью и в самых безнадежных ситуациях. От Насти под Новый год уходит к беременной любовнице муж, Арише пророчат безбрачие, одинокая баба Нина уже не надеется на женское счастье, многие на Новый год и Рождество загадывают желания и ожидают перемен. И, конечно же, чудеса на Новый год обязательно произойдут.
ЧАСТЬ 1. КАК ДАНИЛА-БОГАТЫРЬ НЕВЕСТУ ИСКАЛ
В лесу готовились отмечать зимние праздники. Белки украшали большую сосну на поляне шишками, сушёными грибами и орехами. Ежи красивой фигурной змейкой выкладывали внизу припасённые грибы и яблоки. Кикимора болотная ловко лазила по раскидистым ветвям, увешивая их тиной. Коренастый Леший цеплял на длинные иглы разные вещи, потерянные в лесу за этот год людьми, – несколько ярких лент, серьгу, три кольца, платки и даже прохудившийся лапоть.
– Тоже мне, надумали – новомодные праздники отмечать,– недовольно бормотала Баба-Яга.
Она, по-медвежьи переваливаясь, бродила в тяжёлой длинной шубе и валенках вокруг сосны, обрызгивая ветви своим праздничным зельем – в темноте оно светилось, переливаясь разными цветами.
– Брось ворчать, – отозвался худощавый черноволосый мужчина. Он вышел из стоявшей неподалёку бревенчатой избушки и с удовольствием потянулся. – Чем тебе новый людской праздник не угодил?
– Испокон веков Новый год с весной встречали, – буркнула Баба-Яга. – Природа обновляется – вот оно, начало года.
– И весной встретим, – пообещал мужчина. – Всё, как положено, сделаем.
– Совсем одурел со своей любовью, – тихо, но отчётливо продолжала бухтеть старуха. – Нет уж, я сегодня на Рождество сосенку наряжаю, а Новый год свой – это как-нибудь без меня гуляйте.
– Ангела бы рождественского на верхушку, – проскрипел Леший.
– Так есть уже, я его из глины слепила, разукрасила, – оживилась Баба-Яга. – Загляденье! Эй, зелёная, не слезай, ты ещё ангела на верхушку посадишь! – крикнула она Кикиморе.
– Ну, так подавай, – откликнулась та.
– И шариков я налепила цветных, – продолжала старуха. – Сосенка будет – красавица.
– Тихо! – перебил черноволосый мужчина. – Что это там творится?
Все притихли, вслушиваясь в лесные звуки.
– Э-ге-гей! – прокатился по лесу могучий бас.
– Эгей! Эй! – нехотя подало голос Эхо из-под сосны.
Гораздо приятнее ему было лежать под наряженным деревом, разглядывая старый лапоть и цветные ленты на ветке, чем голосить на морозе. Да и отвыкло Эхо отвечать людям – редко ходят они в такую глушь.
– Видишь – нет тут никого, не отзываются, – донёсся голос Соловья-разбойника. – В другом месте тебе поискать надо, Данилка.
– Какой я тебе Данилка?! – свирепо отозвался бас. – Веди к Кащею, я сказал!
Черноволосый мужчина поморщился.
– Это что ещё за гость к нам заявился?
– Ишь, какой сердитый, – усмехнулась Баба-Яга.
– Разобраться? – деловито спросил Леший. – Я его в такие дебри заведу, что до Нового года по лесу плутать будет. Ауку помочь попрошу, чередоваться с ним станем.
– Негоже это, в Рождество гостю одному по лесу плутать, – покачала головой Баба-Яга. – Может, ведьму какую из молодых к нему отправить, для компании?
– Тогда он отсюда и до весны не уйдёт, – хмыкнул черноволосый. – Вы бы ещё мару подослали! Не просто так человек в мороз по лесу бродит. Пусть уж сюда дойдёт, хоть узнаем, чего ему надо. Только вы спрячьтесь получше, не нужно ему всех увидеть. Я сам с гостем поговорю. Узнаю, что да как, попробую спровадить по-хорошему.
Замерла Кикимора на ветке – ни дать ни взять сучок на дереве торчит. На месте, где Леший стоял, пенёк появился, с глазами зелёными. Моргнул и прикрыл их – как есть пень. Разбежались белки, утопали в разные стороны ежи.
– Хоть что делай, но я прятаться не стану, Янт, – сказала Баба-Яга.
– Тебе и не надо, – хмыкнул черноволосый.
– Где он живёт? – бушевал вдали человек. – Говори, а то душу вытрясу!
Янт и Баба-Яга переглянулись. Поднял брови Янт, нахмурилась Яга. Непорядок в самом сердце леса творится. Тишь да гладь должна бы быть, люди сюда не забредают. Дурная слава об этих местах по всем селениям идёт – такого народ напридумал, что и самим здешним обитателям не приснится-не привидится.
– Эгей! – звучно крикнул Янт. – Кто там бродит – покажись!
Снег заскрипел под тяжёлыми шагами. Янт присел на крыльцо. Баба-Яга осталась у сосны. Старуха продолжала спокойно развешивать на ветви разноцветные шарики из глины.
– Прочь пошёл! Дальше без тебя доберусь! – рявкнул бас за деревьями, совсем рядом с поляной.
Из-за деревьев вылетел плюгавенький человечек и шлёпнулся в сугроб у сосны.
– Вот молодёжь пошла! – возмущённо пропищал он. – Ну, сейчас он у меня получит, задира. Сейчас ка-а-ак свистну!
– Я тебе свистну, разбойник! – прошипела Баба-Яга. – Сосенку сломаешь!
– Не смей! – одновременно с ней тихо проговорил Янт. – Обычная это поляна для людей, помни. Нагулялся – шагай домой.
Человечек быстро сделал несколько шагов в сторону избы и исчез, будто его и не было. Вот и хорошо. Одно дело – сказки бабьи о полянке поддерживать, а другое – показать, как всё тут есть на самом деле. Ох, не стоит людям того знать. Сразу спокойная жизнь закончится, станут бегать каждый день со своими нуждами. И ладно ещё, если кого вылечить надо. Так нет же – сластолюбивые будут среди нелюдей полюбовников искать, сребролюбивые – просить богатство амулетами да заклинаниями приманить. Девки за любовными напитками побегут. Парни и мужики подвигов захотят, на бой нелюдей вызывать начнут. Нет уж, надо отправить скандалиста из лесу по-хорошему, да и забыть о нём.
На поляну вышел крепкий, высокий парень из тех, о ком говорят "косая сажень в плечах". Он сердито огляделся и с ходу выпалил:
– Где Кащей живёт?
– Тебя здороваться-то со старшими не учили? – сварливо отозвалась Баба-Яга, с неодобрением глядя на незваного гостя.
– Здрасьте! – послушно буркнул тот. – Так где Кащей живёт?
– Ты сам-то кто будешь? – неприветливо спросил Янт.
– Данила-богатырь, – гордо ответил юноша.
– Богатырь, значит, – тяжело вздохнул черноволосый. – И зачем тебе Кащей?
– Биться с ним хочу!
Баба-Яга фыркнула. Под сосной негромко рассмеялось Эхо. Пень за спиной гостя открыл глаза и уставился в спину богатырю.
– М-да, кто бы сомневался, – протянул Янт. – К чему ещё богатырю по лесу рыскать? Давненько тут таких, как ты, не бывало. Ну, и чем же тебе, Данила, Кащей не угодил?
– Невесту мою украл! – выпалил парень.
Баба-Яга неодобрительно поджала губы. Янт присвистнул.
– Нехорошо-то как! – сказала старуха.
– Куда уж хуже, – хмуро поддакнул Данила.
– Врать, говорю, нехорошо, – продолжила Баба-Яга. – Богатырь – а обманывает, честных нелюдей оговаривает!
– Чего?! – взревел гость. – Ты, бабка, не заговаривайся! Как есть говорю: украл злодей девушку – и за вашими спинами прячется!
Янт кашлянул.
– Я не прячусь, – спокойно произнёс он. – И я никого не крал.
Данила ненадолго застыл с открытым ртом, разглядывая коренастого черноволосого мужчину самой обычной внешности.
– Ты... это... сам-то не бреши, – неуверенно проговорил богатырь. – Кащей – он старый.
– Ну, уж извини, не состарился ещё, – хмыкнул Янт.
– Худой, костлявый... – продолжал Данил.
– Похудеешь тут, на домашних харчах...
– И в тёмном царстве должен жить, – закончил богатырь.
– Зачем? – подчёркнуто вежливо спросил Янт.
– Что – зачем? – не понял Данила.
– Зачем мне жить в тёмном царстве? Мне и тут неплохо.
– Издеваешься?! – взревел богатырь и размахнулся для удара.
Богатырский кулак просвистел по воздуху там, где только что стоял Янт. Черноволосый Кащей исчез, словно растворился в воздухе.
– Да, есть немного, – с усмешкой сказал он, появившись прямо за спиной Данилы.
– Верни девушку! – богатырь обернулся, его рука схватила воздух.
– О-хо-хо, – вздохнула Яга. – Что ж ты за человек такой? Говорят же тебе, не крал он никого. Я поручиться могу.
Дверь домика с грохотом распахнулась, и на улицу выбежала статная девица в собольей шубке. Синие глаза сверкали гневом, чёрные бровки сердито сдвинулись. Распущенные волосы светло-рыжим водопадом спадали до колен. Крепкая рука сжимала длинную, испачканную в муке скалку.
– Ты что здесь делаешь, Данилка? – закричала она. – Почто буянишь? Кто тебя сюда звал?!
Домик внезапно подпрыгнул. Земля под ним полетела в разные стороны. Из разрытой ямы показались мощные лапы, похожие на куриные. Домик выпрыгнул из ямы и, угрожающе притопывая, двинулся за девушкой.
– Цыпа-цыпа-цыпа, – ласково пропела Баба-Яга. – Не тронь человека, погуляй пока на воле.
Домик радостно подпрыгнул и поскакал, нарезая круги по поляне. Данила застыл с разинутым ртом.
– Глаша, ты этого богатыря знаешь? – сдержанно спросил Янт.
– Конечно, знаю, в одном селе росли! А ну-ка поворачивай назад! – она, уперев руки в бока, надвигалась на Данилу. – Не посмотрю, что богатырь, – живо моей скалки отведаешь!
– Подожди, душа моя, – Янт мигом оказался рядом с девушкой и положил ей руку на плечо, мягко удерживая на месте. – Скажи ему, я тебя крал?
– Это ты, что ли, такую ерунду городишь Данилка? – Глаша сердито взглянула на богатыря. – Не крал меня никто. Сама с Кащеем две зимы назад убежала, любовь у нас. И не вздумай меня освобождать. Янт добрый, вреда тебе не причинит. Так что я сама тебя прибью, хоть скалкой, хоть дубиной. Или избушку на тебя напущу, она тебя живо пинками отсюда выкинет.
Девушка угрожающе взмахнула рукой. Домик в сторонке покачал поднятой лапой, словно делал зарядку или размахивался для удара.
– Да постой ты, Глаш! – взгляд богатыря стал растерянным. – Не о тебе речь веду. О тебе все думают, что тебя волки растерзали, давно уж не ищут. Не моя это невеста, Кащей. Есть здесь ещё девушки?
– А ты сам-то как думаешь? – усмехнулась Глаша. – Янт – Кащей, а не инкуб какой-то, нечисть чужеземная! Одна я у него.
Данила покраснел.
– Простите, не поминайте лихом. Пойду я дальше...
Богатырь ссутулился и двинулся к лесу.
– Стой, – окрикнул Янт. – Невесту твою я не крал, у меня, как видишь, жена есть, и жена любимая. Да только девушка-то, твоя невеста, получается, и правда, куда-то пропала. Непорядок это, на моих землях такого быть не должно. Расскажи-ка, что да как. Вдруг да сможем помочь твоему горю.
– Ну, в общем, она мне не совсем невеста, – нерешительно начал Данила. – Люба мне эта девушка.
– Из наших? – тут же заинтересовалась Глаша. – Из села кто?
Кащей по-доброму усмехнулся. Вот же природа бабья, до новостей и любовных историй охочая!
– Нет, даже имени её не знаю – уныло сказал богатырь. – Несколько раз мы с ней в хороводах на больших гуляньях на ярмарках встречались. И всё рядом оказывались. Как руки наши в первый раз соприкоснулись, понял я ,что никто мне мил не будет, как она. Спрашивал я у всех, откуда эта девица-краса – никто ответить не мог, с кем приехала. Долго ли коротко ли, согласилась душа моя погулять со мной. Да только убежала она от меня в первую встречу. Сна и покоя лишился я, пока снова её на гулянии не увидел.
– А чего убежала-то? – хмыкнул Кащей. – Вёл себя не скромно, что ли?
Данила опустил глаза.
– Поцеловать хотел.
– Так может, просто не люб ты девице? – Баба-Яга отошла от сосны, и избушка тут же потопала к ней.
На снегу оставались следы гигантских куриных ног.
– Точно знаю – люб! – пылко возразил Данила. – Вздыхала она печально, когда я её за руку держал. Говорила, если бы могла – ответила бы мне, согласилась бы моей женой стать. Но не может назвать даже имени.
– Интересно, – протянул Кащей. – Ну, и дальше что было? Долго вы так встречались?
– С весенних хороводов. Появлялась моя лада нежданно, исчезала так, что и не заметишь.
– Но хоть поцеловал девицу-то? – полюбопытствовала Баба-Яга.
– Куда там, – вздохнул Данила. – Она скромная, не как другие, – он мстительно покосился на Глашу. – Себя блюдёт. В последний раз, как виделись, она опять исчезла. Только на этот раз её видели. По лесу шла, как слепая спотыкалась, всхлипывала. А мне перед тем сказала, что не вольна над собой, не может делать то, чего душа просит.
– Ну, а я-то тут, по-твоему, причём? – с недоумением спросил Янт.
– А кто ж ещё может человека воли лишить?
– Глуп ты ещё богатырь. Надеюсь, это так, по молодости, потом пройдёт, – усмехнулся Кащей. – Кто только воли человека не лишает – хоть из людей, хоть из таких, как мы. Сам ты вольной птицей летаешь, что ли? Есть ведь над тобой какой начальник или барин?
Данила потупился.
– Но шла-то она в лес, в чащу.
– Может на свидание твоя скромница торопилась? А хлюпала носом от насморка? – хихикнула Глаша.
– Ну, на свидание в этот лес только ты ходила, – задумчиво проговорил Янт. – И то давно. Может, из наших кто развлекался? Ведьмы, русалки, вурдалачки...
– Говорила тебе, не отпускай их в мир гулять, – буркнула Баба-Яга. – Эй, цыпа-цыпа, а ну закапывай всё, как было!
Избушка рядом с ней старательно расковыривала лапой снег и землю, и теперь принялась зарывать выкопанную яму.
– Быть того не может! – выпалил Данила. – Не из ваших она!
– Ну, давай для начала проверим, – мирно предложил Кащей. – Если не из наших и не заколдовал никто твою зазнобу, тогда не взыщи, помочь не смогу. Расскажи-ка, как она выглядит.
– Коса у ней длинная, почти до земли, – подумав, сообщил богатырь.
– Ну, такое добро у многих есть, – цокнула языком Баба-Яга. – Ты особенное что-нибудь вспомни. Чем она тебе приглянулась, окромя косы?
– Цветами от неё пахнет. И руки гладкие, нежные, мягкие очень.
– Руки, говоришь, гладкие? – заинтересовался Янт. – Почти наверняка из наших твоя красавица. Не поверю, что у селянок бывают мягкие, нежные руки. Да и цветы сейчас только в мире нелюдей можно отыскать. Ну, что ещё о своей зазнобе скажешь?
– Высокая она, мне до плеча достанет. И хрупкая такая, кажется, что переломить можно. Кожа белая...
– Вурдалачка, что ли? – задумчиво проговорила Баба-Яга. – Глаза у твоей красавицы какие?
– Кабы я знал! – вздохнул Данила. – Она так низко платок повязывала, что глаз-то и не видно.
– М-да, – протянул Янт. – Эхо, позови-ка из мира нелюдей к границе всех ведьм, вурдалачек да русалок, кто в мир людей выходил! Пойдём, богатырь, прогуляемся.
– Человека в мир нелюдей поведёшь? – нахмурилась Баба-Яга.
– Ну, так со мной же будет – не обидят, – ответил Кащей. – Пусть лучше сам всё увидит, чем невесть что придумает
А Данила как не слышит – головой вертит. По поляне откуда-то разносятся отзвуки голоса Янта, хотя Кащей стоит рядом и рта не раскрывает.
– Ведьмы, русалки, вурдалачки, кто в мир выходит, зову вас к границе с Междомирьем!
– Не может быть такого! – выдохнул богатырь. – Не может она ведьмой или нечистью оказаться.
– Ты, Данила, сюда с обвинениями явился, – спокойно напомнил Кащей. – Вот и убедись, что нет здесь твоей девицы, что её не крали и не заколдовывали. А если найдёшь, так хоть знать будешь, кто она есть. Ну, пойдём?
Они двинулись к большой, глубокой яме, оставшейся на месте избушки. Домик неторопливо разгуливал по поляне, а перед ямой висела прозрачная, чуть колышущаяся пелена тумана. Янт шагнул вперёд и исчез.
– Проходи, Данила, – послышался из пустоты его голос.
Богатырь с сомнением посмотрел на пелену, затем перекрестился. Шаг – и он оказался на другой поляне. Здесь не было ни ямы, ни домика, ни Бабы-Яги, ни снега. Зато было теплее и где-то неподалёку плескалась вода.
Среди лесных деревьев мелькали девушки в расшитых цветастых сарафанах и плотных рубахах с длинными рукавами. Но первыми на поляну вышли несколько совершенно нагих красавиц. Распущенные густые волосы свисали почти до земли, частью скрывая то, что должно быть скрыто одеждой. Данила охнул и отвёл взгляд. Его лицо сделалось почти алым.
– Хоть бы оделись, что ли, – вяло упрекнул бесстыдниц Янт.
– Предупреждать надо, если с гостем идёшь, – сварливо ответила одна из девиц, пышная блондинка.
– Ой, а гость-то какой стыдливый! – переливчато рассмеялась другая.
Её смех подхватили остальные.
– Данила, ты глаза не отводи, – деловито произнёс Кащей. – Глянь, нет среди них твоей зазнобы?
– Нет, – буркнул тот.
– Как интересно! – оживилась пышная блондинка. – А кого он ищет, Янт?
– Точно не тебя, – хмыкнул Кащей. – Но, похоже, кого-то из наших. Может, вы сообразите? Высокая, худая, кожа белая.
– А глаза? Волосы? – заинтересовалась одна из девиц.
– С глазами непонятно, – ответил Янт. – Она среди людей платок носила, низко повязывала. Волосы какие, богатырь?
– Русые, – выдавил Данила, не поднимая взгляда.
– А зачем ищешь? – недружным хором заинтересовались девушки.
– Жениться хочет. Расходитесь, с вами уже ясно.
– Это как – расходитесь?! Нам же интересно! Когда тут ещё будут невесту искать? А из нас ему никто не подойдёт? – наперебой затрещали они.
– Из вас – нет, – отрезал Кащей. – Хотите посмотреть – уйдите за деревья. Совсем парня засмущали.
Девицы с тихим, приятным смехом неспешно направились к деревьям.
– И не холодно же им, – проворчал Данила.
– Русалки, – развёл руками Янт. – Им и не холодно, и не стыдно. Ну, оглядись теперь, может, увидишь, кого ищешь.
Богатырь с опаской поднял взгляд. На поляне выстроились восемь девушек – к счастью, одетых. Смотрели все довольно дерзко, некоторые улыбались ему. У молоденькой рыжей девчонки зрачки отливали багровым, она облизнула губы.
– Платок, говоришь, низко повязывала? – неожиданно низким, грудным голосом произнесла рыжая. – Не там ищешь, страж. Высокая. Худая. Бледная, – медленно перечислила она.
– Думаешь? – Янт помрачнел.
– А кто ещё? В мир людей, кроме нас, только она ходила. И бродит в последнее время бледнее смерти, границу переступать не хочет.
– Скажите ей, пусть придёт ко мне в Междомирье, – подумав, произнёс Кащей. – Пойдём, богатырь, там поговорим, – он махнул рукой в сторону колышущейся пелены тумана.
Данила стоял как вкопанный и сверлил взглядом рыжую девчонку.
– Кто она? – спросил богатырь.
– Лихо, – выпалила девица.
Янт тяжело вздохнул.
– Знал бы – не повёл бы сюда, – хмуро произнёс он. – Пойдём, Данила. Правду узнал – теперь и домой возвращаться можешь. Рождество скоро, не в лесу же тебе праздник встречать. И вы расходитесь, – добавил Янт девушкам. – Кто захочет, приходите вечером на поляну, отмечать будем.
– Вы – Рождество отмечать? – угрюмо переспросил Данила. – Вы же нечисть!
– Такими уж родились, – пожал плечами страж. – Ты богатырём, я – Кащеем. С Лихом я поговорю, больше её в вашем мире не увидишь.
– Постой! Я должен с ней встретиться! – выпалил Данила. – Я ради того и пришёл. И мне неважно, один у неё глаз или два!
– Три, – усмехнулся Янт.
– Чего – три?
– Глаза. Она не совсем Лихо, несчастья людям не несёт, – тон Кащея смягчился. – Лихо одноглазое с колдуном сошлась, дочь родила. Безобидная девушка, только вот три глаза у неё. Смотри, идёт. Ещё не поздно тебе вернуться.
Между деревьев мелькала высокая тонкая фигура в голубом сарафане. Сердце богатыря застучало чаще.
– Да, она это. С места отсюда не сдвинусь, Кащей. Если люб я ей – с собой уведу.
– Что ж, поговори, – меланхолично согласился Янт.
Девушка вышла на поляну. Данила не отводил взгляда от её лица. Два глаза у Лиха были там, где и у людей. Красивые глаза – большие, синие, с длинными ресницами. Третий глаз в центре лба – карий – оказался с мизинец в длину. Лихо потупила взгляд.
– Виновата я перед тобой богатырь, – тихо, мягко произнесла она. – Не думала, что могу так увлечь тебя.
Данила покосился на Янта.
– Так и будешь слушать? Дай поговорить наедине!
Кащей усмехнулся. Шаг в пелену – Янт снова оказался на своей поляне в Междомирье. И сразу чуть не сбил с ног Бабу-Ягу и Лешего.
– Подслушивали-подглядывали?
– А то как же, – отозвалась Яга. – А богатырь-то молодец, даром что глуповат. Молодую Лихушу не испугался. Ну, как думаешь, – свадебка-то будет?
– Сейч сами разберутся – будет или нет, – флегматично ответил Кащей. – Глаша где?
– Дом прибирает. Еле загнали цыпу назад закапываться.
– Ничего, ему поразмяться полезно.
С сосны слышалось тонкое похрапывание с посвистом. Кикимора обхватила корявыми ручками длинную тонкую ветку и мирно спала на сосновых иглах. Снег мягко светился, прозрачная вуаль серых сумерек опускалась на лес. В избушке горели свечи. В разукрашенное морозными узорами окно было видно, как Глаша расставляет по местам то, что упало во время прогулки домика на курьих ножках.
Белая пелена границы двух миров стелилась почти у самой стены дома. Из глубины тумана доносились два тихих голоса. Грустному, нежному женскому возражал настойчивый, страстный мужской.
– Ну, и что думаешь делать? – Леший кивнул в ту сторону. – Богатырь-то решительно настроен.
– Вот и хорошо, нам богатыри не помешают, – ответил Кащей. – Здесь останется, Лихо с ним к людям точно не пойдёт.