В любви и на войне все средства хороши! Книга 2. Ирина Ведуница

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Если тебя отправили в поход с важной миссией, не рассчитывай на то, что всё пройдёт легко и быстро. Хотелось перемен в жизни? Пожалуйста! Искала в ней новый смысл? Сколько угодно! Вызывает опасения спутник, которому тебя навязали? А вот с этим, увы, придётся смириться. Или всё же стоит присмотреться к нему получше: возможно, первое впечатление оказалось ошибочным? Так же, как и его о тебе.

   Дорога ложится под ноги, а в душе бушуют нешуточные страсти, подогреваемые желанием наконец-то закончить эту проклятую войну и заново найти своё место в жизни. Опасности, тайны, непростые решения и неожиданное, столь странное притяжение к незнакомой девушке. Сможешь вовремя разобраться в себе и происходящем вокруг? Время покажет.

ГЛАВА 1

Рональд.

    Третий час мы продвигались по лесу в сторону линии фронта и границы Отавии. Вышли из госпитального лагеря, никем не замеченные, как только стемнело. Охранение с нашей палатки сняли, так что обойти остальные караулы и скрыться в лесу труда не составило. Сначала шли, не сильно углубляясь в чащу, вдоль опушки, выдерживая нужное направление. Затем, как только огни костров лагеря скрылись из виду, некоторое время двигались по просёлочной дороге, а потом пересекли поле и скрылись в густом лесу на противоположной стороне.

    Так что последние два часа мы безостановочно продирались сквозь чащобу, перемежающуюся то буреломами, то относительно проходимыми местами. Не сказать, что этот переход дался мне легко. Тело медленно, но верно наливалось тяжёлой усталостью, сознание было каким-то мутным: от прежней бодрости, переполнявшей меня ещё утром, не осталось и следа. Похоже, я слишком самонадеянно отнёсся к своему здоровью и не учёл, что для полноценного выздоровления нужно гораздо больше времени. А вот его-то у нас и не было.

    Да ещё настроение скатилось ниже некуда. Конечно, я был рад, что удалось без потерь покинуть вражеский плен и даже разжиться столь важной информацией, но подспудно что-то словно точило изнутри, оставляя чувство горькой неудовлетворённости и потери.

    Даже свершившаяся месть уже не радовала. Да что там, месть – слишком громкое слово для простого наказания зарвавшейся девки. И, казалось бы, удовлетворение получил, разрядку после долгого воздержания – тоже. А всё равно осталось чёткое ощущение, что меня обманули. Потому что на этот раз не было и толики того восторга и сумасшествия, что Рина разбудила во мне во время последнего массажа.

    Не было пожара в груди, бешеного биения сердца и неудержимого желания напиться этой женщиной сполна, заполняя какую-то мучительную, сосущую пустоту внутри. Холодную, колючую, привычную уже за последние пару лет и словно встрепенувшуюся, едва рядом оказалась она. Ничего не понимаю!

    Хотя, скорее всего, ощущения притупились, потому что мысли мои были заняты предстоящим переходом. Всё остальное по сравнению с поиском негатора, а после и возвращением домой с нерадостными известиями, вдруг стало казаться мелким, незначительным, не важным. Так, потешил немного мужское самолюбие, укоротил нахалку и забыл. Будет знать, как в будущем над мужчинами насмехаться!

    Хм-м... а как покорна она была, как молчалива. Ни следа былой дерзости и задора. Неужели госпитальное начальство так её застращало, что Рина разом растеряла всю свою браваду и послушно пришла выполнять мой каприз? Противно даже. Хотя что с того? Удовольствие от вместе проведённого времени получили мы оба – ей тоже понравилось, это было очевидно. Так к чему сомнения? Пустое.

    А вот что действительно вызывало сожаление, так это то, что мне так и не удалось выяснить: реальна ли выхаживавшая меня девушка, которая привиделась в горячечном бреду? Или то был лишь плод моего измученного болезнью воображения? Почему-то это казалось важным. Но не срослось. Значит, не буду пока с этим заморачиваться. Если ощущение не отпустит, найду после войны Ленца и вытрясу из него нужную мне информацию.

    Треск сухой ветки за спиной и сдавленное бормотание, похожее на ругательство, напомнили о спутнике, которого мне навязали с собой. Тоже мне, великий конспиратор! Закутался в плащ с ног до головы, ещё и капюшон по самый нос натянул, как ещё все деревья-то лбом не пересчитал?

    Обернувшись, окинул скептическим взглядом молча бредущую за мной фигуру и пренебрежительно хмыкнул. Хилый он какой-то, да и ростом не сильно вышел. Зато упёртый. Уж сколько идём, заметно, что вымотался, а всё так же топает, не отстаёт. И даже о привале не просит, хотя видно, что уже пошатывается от усталости. И на кой чёрт мне такого доходягу навязали в помощники? Чего в нём такого особенного, незаменимого? Уникальное магическое дарование, которое поможет справиться с аномалиями участка, на котором расположен негатор? Или просто расходный материал, который не жалко?

    Эх, прижать бы его и расспросить хорошенько, чтобы сразу всё прояснить. Да магическая клятва не даст. Прямое воздействие на объект будет расценено как нападение и угроза. Убить меня не убьёт, но приложить болевым разрядом может прилично. А мне сейчас и без того проблем хватает. Так что это подождёт. Потом как-нибудь разговорю его и вызнаю подробности, либо уже на деле всё увижу. Вариантов тут немного осталось. Главное – дело сделать и вернуться домой.

    Надеюсь только, доходягу этого обратно доставлять не придётся. На край, как только зона будет расчищена и магия вернётся, отправлю его восвояси разовым телепортом, и дело с концом.

    Занятый своими мыслями, я безостановочно прошагал ещё с километр, когда ощущение, что мы здесь не одни, нашло своё подтверждение. Раньше, когда мне только почудилась слежка, я сначала списал всё на усталость. Но когда интуиция заговорила настойчивей, специально сделал крюк по лесу, чтобы потом вновь пройти по собственному следу. А пройдя по нему повторно, со всей очевидностью убедился, кто-то явно шёл за нами. Достаточно далеко, чтобы не попадаться на глаза, и при этом довольно близко, чтобы не потерять из виду.

    Кажется, пришло время разобраться с этими шпионами доморощенными, которые даже следы свои толком скрывать не умеют. Тащить такой балласт на хвосте до самой цели не было никакого желания. В том, что это не профессиональная слежка, я был уверен, значит, остаются или лихие люди, коих в военное время развелось немало, или кто-то из госпиталя. Но им-то зачем? Впрочем, скоро узнаю.

    Оторвавшись от разглядывания следов на земле, обернулся к своему спутнику, тяжело привалившемуся плечом к дереву, и коротко скомандовал:

    – Привал двадцать минут, потом идём дальше, – а дождавшись всё такого же молчаливого кивка, добавил: – Оставайся здесь, я скоро вернусь.

    Сбросив на землю походный мешок, достал из него моток тонкой верёвки и быстрым, бесшумным шагом покинул нашу временную стоянку. Ориентирование на местности и скрытное хождение по лесу были из числа тех необходимых воинам навыков, которые оттачивали на тренировках в «Школе мечей» до совершенства. Так что, заложив дугу и вернувшись немного назад по нашему следу, я быстро обнаружил то, что искал, оставшись при этом совершенно незамеченным.

    Трое преследователей тоже остановились, прервав погоню, и теперь что-то тихо, но достаточно эмоционально обсуждали. Разглядеть их лица у меня возможности не было, все трое были закутаны в походные плащи, но что-то мне подсказывало, что на разбойников или мародёров они не тянут. Напрягало другое: как эти люди так точно выдерживали наш след, да ещё и узнавали, когда мы делаем привал? Ведь не пошли же дальше: стоило остановиться нам, как они тоже не сокращали дистанцию. Ждали, когда мы снова двинемся в путь? Но зачем? Выходит, не ловили они нас, а с какой-то целью просто преследовали?

    А вот с какой именно – это я сейчас и узнаю! Заодно подтвержу или опровергну свою догадку относительно того, как они это делали.

    Вывести из строя потерявшую бдительность троицу труда не составило. Опыта в рукопашном бою им явно ещё не хватало, а от моей стремительной атаки они и вовсе растерялись, не сразу сообразив оказать совместное сопротивление. Потом момент уже был упущен.

    Не прошло и пары минут, как у моих ног уже лежало три бессознательных тела, которых я в ближайшее время планировал привести в чувство и допросить. Для этого сначала привалил каждого из преследователей, оказавшихся довольно молодыми парнями, к стоящим рядом деревьям, заведя им руки за спину, чтобы они обхватывали ствол, и скрутив запястья верёвкой.

    Теперь следовало их обыскать, чтобы найти артефакт, с помощью которого они смогли так точно отслеживать наше перемещение. Вещица незамысловатая, но действенная. Всего-то и надо поставить на объект «маячок», а потом засекать направление его движения и дальность требуемого расстояния.

    Судя по тому, что меня они подпустили к себе слишком близко, «следилка» стояла не на мне. Иначе засекли бы ещё на подходе. Остался лишь мой спутник, вот же раззява неосторожная! А я-то решил с чего-то, что он маг, раз со мной в паре отправили. Трод с Ленцем что-то об этом вскользь упоминали.

    Сдёрнув капюшоны вниз и внимательно присмотревшись к лицам парней, я заметил, что одного из них точно уже где-то видел. Тут же пришло воспоминание: две санитарки, развешивающие мокрое бельё, и адепт охранения, ошивающийся с ними рядом, старательно делая вид, что просто мимо проходил. Значит, точно адепты из госпиталя, как я и подозревал. И пожалуй, вот именно с этого знакомого я обыск и начну.

    Выворачивание немногочисленных карманов результата не принесло. Тогда я расстегнул пуговицы рубашки, расширяя ворот, и тут мне улыбнулась удача! Артефакт в форме небольшого медальона-солнышка висел на коротком кожаном шнурке, снять который через голову не представлялось возможным – только перерезать. Кстати, сама магическая вещица была явно не из дешёвых и выполнена опытными мастерами-артефакторами. Мне как раз такая очень даже пригодится. Буду считать это за первый военный трофей!

    Мрачно усмехнувшись, я ловким движением вытянул из поясных ножен выданный мне в дорогу короткий клинок. Не слишком удобный и качественный, зато весьма остро наточенный. На первое время сойдёт. Правда, шнурок придётся перерезать очень аккуратно, чтобы случайно не зацепить парня, он мне ещё пригодится в качества информатора.

    Однако стоило мне только примериться поудобнее, поднося лезвие к шее, как за спиной раздался громкий, отчаянный женский крик:

    – Нет, Рон, не надо! Остановись! – и рука моя всё же дрогнула.

    Эрин.

    Когда прозвучала команда: «Привал!» я думала, что рухну от облегчения на землю в тот же миг. Но последним усилием воли всё же сдержалась, привалившись всем телом к стоящему рядом дереву и переводя дыхание.

    Это не поход, это натуральная гонка какая-то! Ну кто в таком темпе ходит по лесу, невзирая на то, проходимый он вообще или нет? Сначала, когда шли по опушке, дороге и полю, было ещё терпимо, но последние часы хождения по густому подлеску и буреломам вымотали меня напрочь. Так что короткому перерыву я была рада просто неимоверно.

    Всё же, как ни горько это признавать, но за последние годы я сильно сдала в плане физической подготовки. Сержант Дартон был бы мной недоволен, если бы дожил до этих лет. Но что сейчас толку об этом сожалеть… Осталось лишь сцепить зубы, постаравшись как можно дольше не отставать от попутчика, сохраняя легенду, в которую он сам же и поверил: с ним идёт пусть хилый, но мужчина, а не слабосильная женщина.

    Лишь краем глаза я заметила, что Рон, уходя, прихватил с собой верёвку. Мелькнуло вялое удивление: зачем она ему, если отошёл по нужде? Кстати, пока его нет, стоит позаботиться и о своих телесных потребностях.

    Наскоро приведя себя в порядок, я села на подвернувшуюся сухую моховую кочку и задумалась. Сколько ещё я выдержу такой темп? И когда начну отставать, заметит ли это Рон сам или мне придётся заговорить с ним и попросить идти помедленнее? Но ведь тогда он сразу поймёт, кто я такая. Или всё же, если сделать голос чуть хрипловатым, то не догадается?

    Однако время шло, а мой спутник всё не появлялся, и я начала беспокоиться. Не мог же он меня здесь бросить, да? Уж свой вещевой мешок мне тогда точно бы не оставил. И куда он вообще с верёвкой пошёл? В нерешительности потоптавшись на месте, всё же решила вопреки приказу отправиться на его поиски. Вдруг случилось что? Всё же Рон ещё не до конца оправился от болезни, могла и слабость накатить внезапно, особенно после такого быстрого перехода.

    Вспомнив примерное направление, в котором ушёл мужчина, я пошла за ним следом, стараясь не слишком сильно шуметь. И кажется, мне это удалось. Потому что когда я через некоторое время выбрела на небольшую прогалину, где нашёлся мой спутник, он меня даже не сразу заметил. Был слишком занят своим делом: обыскивал привязанного к дереву человека.

    Мне хватило одного взгляда, чтобы узнать знакомое, некогда любимое лицо, чтобы сердце испуганно замерло в груди. А стоило Рону достать из поясных ножен клинок и приставить его к горлу Максимилиана, крик вырвался сам собой:

    – Нет, Рон, не надо! Остановись!

    Вскочил на ноги и обернулся мужчина молниеносно, я и глазом моргнуть не успела. Замер в настороженной позе, с подозрением глядя на меня исподлобья. Пришлось медленно поднять руки, чтобы не спровоцировать нападение, и откинуть капюшон, открывая своё лицо.

    – Рина?! – и столько недоверчивого изумления было в его голосе, что я порадовалась за свой удавшийся маскарад. Не догадался, значит, кто с ним идёт. Не узнал. Жаль только, что ненадолго меня хватило, но тут уж не по своей вине пришлось открыться. Ну вот зачем ребята за нами пошли? Глупо-то как получилось! Опасно. Теперь придётся самой выкручиваться и их выручать.

    – Н-нет… – запнулась, не зная, что ответить, но и не желая больше врать.

    – Кто ты?

    – Какая разница? Можешь и дальше звать меня Риной. Это всё равно ненадолго.

    – Исключено! Я не пойду дальше с насквозь лживой женщиной, которая даже имя своё назвать не может. Но ты права, это действительно ненадолго. Сейчас ты у меня всё расскажешь! – увидев мрачную усмешку, исказившую его рот и решительный блеск глаз, я не на шутку испугалась.

    Однако вспомнив о своей защите, тут же упрямо возразила:

    – Не нужно пустых угроз, Рон! Ты не можешь меня пытать! И допрашивать – тоже. Магическая клятва не позволит причинить мне вред.

    – Верно, тебе не позволит, – покладисто согласился мужчина, особенно выделив интонацией слово «тебе». – Но насчёт них я никому ничего не обещал. Так что, обнаружив за собой слежку, по законам военного времени могу не только захватить и допросить врага, но даже расчленить его на части и закопать под ближайшим кустом. И никто меня этим не попрекнёт. Юнцы либо знали, на что шли… либо являются полными глупцами, за что сейчас и поплатятся.

    А вот это был уже шантаж. Откровенный и неприкрытый. Лезвие клинка, прижатое к шее привязанного к дереву Максимилиана, об этом свидетельствовало достаточно очевидно. Значит, придётся смириться и ответить на его вопросы. Не на все, конечно, но крохотную часть мужского любопытства я удовлетворить смогу. Хотя о том, чтобы рассказать всю подоплёку произошедшей с его участием интриги – и речи не идёт. Реакция на подобные откровения может быть просто непредсказуемой. Судя по тому, что я успела узнать о Роне на собственном опыте, терпением и пониманием он не отличается. Так что нужно сделать вид, что я готова уступить его шантажу.

    – Что ты хочешь знать? – интонацию намеренно выбрала спокойную и отстранённую, ставя себя выше него самого и его методов воздействия.

    – Перефразирую вопрос. Назови своё настоящее полное имя.

    – Эрин Штерн.

    – Ты не маркитантка? – надо же, какой догадливый.

    – Нет.

    – Кто тогда?

    – Госпитальная санитарка. Обслуживающий персонал.

    – Почему ты притворялась маркитанткой? Неужто и без того острых ощущений на войне не хватало?

    Издёвка в голосе Рона была очевидной, но я проглотила возмущение, спокойно ответив:

    – Так было нужно. Мне приказали.

    – Кто?

    – Эрих Ленц.

    – Кстати, о приказах. Зачем тебя отправили со мной?

    – Затем же, зачем и тебя. Помочь найти негатор.

    – Как ты можешь это сделать?

    – Есть средства.

    – Какие?

    – Я не могу сказать.

    – Почему? Учти, от честности твоих ответов зависит жизнь и здоровье этих парней, – Рон, угрожая, плотнее прижал к шее Макса клинок и требовательно посмотрел на меня. – Ну же! Я жду.

    – Я правда не могу сказать! – напускное спокойствие слетело в одно мгновение, стоило увидеть тонкую струйку крови, потёкшую из-под острого лезвия. От волнения и страха сжав руки в молитвенном жесте, решилась пойти ва-банк: – Я… я магическую клятву дала!

    Врала, конечно же! Но он-то этого не знал. И проверить никак не мог. Поэтому была надежда, что купится. Однако так просто Рон тоже сдаваться не хотел.

    – Разве ты маг?

    – Нет. Но крохотный дар есть. Для клятвы этого хватило.

    – Значит, больше ничего рассказать не сможешь?

    – Увы, нет. Отпусти их, пожалуйста, Рон! Хватит бессмысленных смертей, прошу тебя. Они же ещё совсем мальчишки.

    – Видел я, как один из этих мальчишек тебя глазами пожирал. Любовника выгораживаешь?

    – Друга! И прошу оставить свои пошлости при себе! Мы вроде после отдыха дальше идти собирались? Или ты уже передумал? Испугался, поди, что с женщиной вдвоём такой трудный путь не осилишь.

    Да, я намеренно дразнила его, провоцировала, отвлекая внимание от ребят и переводя раздражение на себя. Может, это даст им шанс на выживание? Чего ожидать от этого сумасшедшего, я уже просто не знала. Но то, что с ним в пути придётся легко, иллюзий уже не питала. Как ловко он обошёл клятву и заставил меня рассказать о себе! Значит, и в будущем будет искать рычаги воздействия, если захочет от меня что-то получить. Но в следующий раз меня уже так просто не проведёшь! К тому же задание это не должно затянуться надолго: несколько дней – максимум, после чего я буду свободна от обязательств и этого несносного человека.

    Осталось только продержаться. И постараться выручить парней.

    – Всё сказала? – неожиданно спокойно, даже деловито осведомился Рон, заставив меня несколько растеряться от подобной смены настроения.

    – Да, – а что тут ещё скажешь?

    – Тогда иди обратно и сторожи вещи.

    – А ты? – встревожилась, видя, как Рон убрал клинок обратно в ножны и деловито проверил верёвки, связывающие парням руки.

    – А я пока немного задержусь, есть у меня к этим ребятам пара вопросов.

    – Тогда я тоже останусь! – оружие-то он убрал, но вдруг попытается кулаками из них правду выбивать? Хотя какую там правду? Можно подумать, они какие-нибудь секретные сведения знают. Скорее, хочет узнать, зачем парни в поход за нами увязались и как отследить с такой точностью смогли.

    – Боишься, что пока тебя не будет, прикончу этих малахольных, да и дело с концом? – как-то излишне кровожадно усмехнулся шпион, скрестив руки на груди и глядя на меня в упор. – Знаешь, ведь мне это сойдёт с рук.

    – Но мы ведь союзники сейчас, ты не можешь!.. – от подобной перспективы у меня даже сердце ёкнуло.

    – С тобой – да, – издевательски хмыкнул этот мерзавец и кивнул в сторону привязанных парней. – А они – дезертиры, так что уже не союзники, а так, расходный материал. Их в любом случае по возвращении ожидает трибунал, так может, лучше добить из милосердия, как считаешь?

    А взгляд такой холодный, оценивающий, что у меня как морозом вдоль позвоночника продрало. И язык отнялся. Что ему на такое ответить, я просто не знала. Прекрасно понимала, что если он решит исполнить свою угрозу, то помехой я ему в этом не стану. Оттолкнёт и не заметит. Хорошо хоть рядом не прикопает, магическая клятва не даст причинить мне вред. Но ребята… Макс…

    Сама не поняла, что по моим щекам потекли слёзы бессилия, пока не услышала полный разочарования вздох. А потом досадливое:

    – Ну вот, в этом вы все, бабы: чуть что, так сразу в слёзы! Расслабься, детка, не буду я их трогать. По крайней мере, в этот раз. А в будущем, надеюсь, у них хватит ума мне больше не попадаться, хотя бы пока война не закончится. Так что иди давай, ничего страшного с ними не случится. Просто поговорим по-мужски.

    – Н-не могу… – всхлипнула, торопливо вытирая рукавом рубашки мокрые щёки и желая провалиться под землю от стыда за собственную слабость и неприспособленность.

    – Что значит «не могу»? Мне на слово не веришь? Или ноги внезапно отказали, и предлагаешь мне тебя на себе обратно волочь?

    Язвительности в этом вопросе хватило бы на пятерых. Но я постаралась не реагировать на обидный выпад. Нет смысла нам сейчас ссориться, хоть и страшно хотелось накричать на этого несносного грубияна, поставить его на место! Глубоко вздохнув в попытке успокоиться и взять себя в руки, нарочито нейтральным тоном ответила:

    – Не могу. Потому что не знаю обратной дороги. Просто заблужусь.

    – Прекрасно! А как ты сюда тогда добралась? Не заплутала ведь, прямо куда надо вышла. Причём одна и в темноте. Опять дурачить меня надумала?

    – Нет! Я… я не знаю, как нашла дорогу сюда. Пошла в ту сторону, куда ты ушёл, и всё… Задумалась немного, а потом здесь оказалась. Вот.

    И ни словом ведь не соврала. Как смогла так безошибочно к этому месту выйти – сама ума не приложу. Да и светлее тогда было, луна почти полная светила, не то что сейчас, когда небо начало быстро заволакивать плотными тучами. Надеюсь, дождь не пойдёт. Иначе придётся совсем тяжко.

    – Вот ведь! – досадливо выдохнул шпион, явно сдерживая более крепкое ругательство. – Навязали тебя на мою голову. Да ещё и непонятно зачем! Пойдём!

    И, схватив меня за руку, быстро куда-то потянул. Хочешь не хочешь, пришлось шустро перебирать ногами, чтобы не отстать. Надеюсь, это он меня до нашей стоянки так своеобразно провожает, а не ещё глубже в чащу заводит, чтобы гарантированно не выбралась. Ах да, клятва! Значит, всё же к вещам.

    Не прошло и десяти минут, как я уже была усажена на давешнее бревно и строго-настрого предупреждена:

    – Понесёт тебя куда-нибудь опять нелёгкая, заблудишься, я тебя искать не буду. Поняла? Так что сиди здесь! С тобой у меня ещё тоже разговор будет. Серьёзный.

    Напугал. Да. Мне с трудом удалось сдержать неуместный смешок и изобразить максимально покорное выражение лица. Кажется, Рон мне не поверил, но хоть недовольным взглядом сверлить перестал и, резко развернувшись, снова ушёл.

    А я поймала себя на том, что сдерживать смех стало всё сложнее, вот только воли ему давать нельзя, я это чувствовала. Потому как не веселье это было, а подступающая истерика. Та, которая с хохотом, рыданиями и полным опустошением. Этого я себе позволить сейчас не могла.

    И что со мной такое творится? Почему я так распустилась в последнее время? Чуть что, сразу в слёзы. Ведь не была же такой никогда! Это на меня война так подействовала? Так я и видела-то её всего краем, к счастью, не на передовой была – в тыловом госпитале.

    Или это побочный эффект открывшегося дара? Вот меня и качает туда-сюда на эмоциях, пока он не окрепнет и не устаканится? Вполне возможно. Значит, надо просто стараться держать себя в руках, глубоко дышать и попытаться мысленно отвлечься на что-то приятное.

    Например, на то, что путешествие это будет совсем короткое. А по возвращении в госпиталь я смогу вновь увидеться с Василем. Интересно, он действительно такой хороший, как показалось при первом знакомстве? И ко мне у него вроде как интерес искренний. Любопытно, что из этого получится?

    О Максимилиане не думала принципиально: понимала, что если увязну в этой теме мыслями – сорвусь. Всё у него будет хорошо, откуда-то я это точно знала. Верила. Или хотела верить – не важно. Ольгер и Серджи тоже не пропадут… разве что получат нахлобучку по возвращении в лагерь. Но серьёзных дисциплинарных мер к ним не применят, всё же парни из аристократических семей, да к тому же и маги, так что, скорее всего, нарядами вне очереди отделаются.

    Всё, не думать… не думать об этом! Василь, да… Василь! А глаза у него красивые какие… Как небо. И руки сильные. Вон как легко меня на телегу подсадил, когда мы уже уезжать собрались. Потом ещё на дороге стоял долго, вслед глядел…

    Так я и сидела на поваленном стволе, прикрыв глаза, вспоминала подробности нашей короткой встречи с сыном деревенского старосты. Время отсчитывало минуты, дело двигалось к рассвету. В лесу заметно похолодало. Но я всё равно сидела на том же месте, кутаясь в тёплый плащ и старательно гоня от себя плохие мысли.

    Однако долго мне ждать не пришлось.

    Не прошло и получаса, как мой спутник вернулся обратно. Причём нельзя сказать, что выражение его лица было очень уж довольным. Зато хмуриться тоже перестал, задумался о чём-то крепко. На меня внимания практически не обратил, только мазнул взглядом, удостоверяясь, что я на месте, и отвернулся, присаживаясь на корточки перед своим вещмешком.

    – О чём ты с ними говорил? – не удержалась от вопроса я, почти не надеясь на объяснение.

    Но как ни странно, Рон всё же ответил:

    – О вреде дезертирства, а также о минимальном количестве мозгов и навыков, необходимых, чтобы выжить на войне. Надеюсь, хоть что-то до них дойдёт.

    – И… Ты их отпустил?

    – Нет, так и оставил привязанными.

    – Это шутка была? – нерешительно уточнила, не в силах поверить, что он действительно говорит правду. Ведь не мог же он бросить ребят одних, совершенно беспомощных и связанных, в ночном лесу? Или мог?

    – Это была констатация факта. Я подобными вещами не шучу, – Рон ответил холодно, не глядя на меня, сосредоточенно что-то перекладывая в своём вещмешке.

    – Но ты же обещал не причинять им вреда! – вскочила я на ноги. От возмущения у меня даже кулаки сжались и появилось настойчивое желание больно треснуть этого непробиваемого типа.

    – Я преподал им урок. Если мальчишки действительно хоть чего-то стоят как будущие боевики – выпутаются без труда. Хватит ума после этого поторопиться вернуться обратно в лагерь – их отсутствия даже не заметят. Ну а если бездари полные, пусть сидят и орут, пока их местные не обнаружат. Сейчас конец лета, зверьё сытое – не тронет. На этом тема закрыта!

    – Но… – попыталась было возразить я.

    – Никаких но! – оборвал он меня резко, даже не слушая. Затянул горловину вещмешка и забросил его себе на плечи, расправляя лямки. – Отдохнула? Пошли дальше. Нам до привала ещё как минимум пару часов ходу отмахать надо.

    После чего, не оглядываясь, просто ушёл, оставляя за мной выбор: следовать за ним или оставаться. А меня разрывали противоречивые чувства. Будь сейчас день, я, наверное, не раздумывая бросилась бы на помощь ребятам. Но сейчас, в темноте, когда луна окончательно скрылась за набежавшими тучами, я почти наверняка заблужусь, так и не найдя нужного места. Просить же Рона отвести меня к ним было совершенно бесполезно. Он достаточно доходчиво обозначил своё мнение по этому вопросу.

    И в то же время я понимала, что в чём-то он прав: Максимилиан, Ольгер и Серджи поступили безответственно, сбежав из лагеря в самоволку. Но как боевики они действительно хороши, видела я как-то их тренировки мельком, так что, скорее всего, действительно быстро выберутся и вернутся обратно. Если здравый смысл возобладает, а не юношеский максимализм вкупе с острой жаждой приключений на свою голову.

    У меня же есть своя важная миссия, отвлекаться от выполнения которой я не имею права. Так же как и быть обузой для своего спутника. Нравится мне Рон или нет, но сейчас мы с ним в связке и делаем одно дело. Так что выставлять себя истеричной барышней, идущей на поводу у эмоций – только делу вредить. Мне его ещё как-то на пополнение магии амулета раскручивать. Лучше об этом подумаю. А то пока в голове вообще никаких идей на этот счёт не имеется.

    И лучше всего сделаю-ка я это на ходу. А то широкая закутанная в плащ спина моего спутника уже почти слилась с лесом. Так и вовсе его потерять из виду недолго.

    Подхватив свой вещмешок, я практически бегом припустила за Рональдом, стараясь не поломать ноги в густом тёмном лесу и при этом не слишком громко топать. Капюшон плаща на этот раз на голову натягивать не стала: скрываться больше не нужно, а дорогу так видно гораздо лучше.

    Лишь бы погода не подвела. Не нравится мне, как она стремительно портится.

    К утру мои опасения оправдались: небо, затянутое серыми плотными тучами, одарило нас мелкой холодной моросью, больше приличествующей осени, нежели концу лета. Да ещё и ветер поднялся: резкий, холодный, пронизывающий. Что с погодой творится? Кто бы объяснил.

    Прятаться от сырости было негде, поэтому мы упрямо топали вперёд, лишь поглубже надвинув на лицо капюшоны. О том, каково сейчас приходится в лесу ребятам, я старалась не думать. Нечего себя лишний раз накручивать. У них всё будет хорошо! Обязательно выпутаются. Главное сейчас мне самой не пропасть. И выполнить данное мне поручение.

    На наше счастье, не успел ещё дождь зарядить в полную силу, как мы с Роном вышли к довольно обширному полю, по которому тут и там были разбросаны убранные, но не вывезенные стога сена, накрытые сверху промасленной тканью. Идеальное убежище от непогоды, в котором можно заодно отдохнуть с дороги и немного поспать.

    Не сговариваясь, мы направились к ближайшему стогу и в четыре руки быстро разворошили сено, раздвигая и утрамбовывая его, чтобы создать себе подобие уютной норки. Две мышки, ага, как же!

    За долгие часы перехода я с непривычки устала так, что едва чуяла под собой ноги. Поэтому, стоило только оказаться в тепле и сухости столь удачно подвернувшегося убежища, как глаза стали слипаться, меня неудержимо потянуло в дрёму. Только успела вытянуть из сумки сухое одеяло и закутаться в него, расстелив сверху плащ на просушку. После чего просто вырубилась, решив, что поем позже, когда проснусь.

ГЛАВА 2

Рональд.

    Оставив эту бестолковую дурёху сторожить наши вещи, я вернулся к пленникам и занялся делом всерьёз.

    Привести их в сознание труда не составило, нужные точки воздействия я нашёл быстро. Учитывая, что в школе нам эту науку преподавал сам Грэг Мортон, знать его предмет меньше, чем на «отлично», было чревато большими неприятностями.

    Очухавшись, парни не сразу осознали, что произошло и в каком положении они сейчас находятся. Пришлось несколько минут переждать, пока будут готовы к разговору. И только после того, как они убедились в бесплодности попыток быстрого освобождения, я неспешно приступил к допросу.

    Выяснить удалось немного, но и этого вполне хватило. Всё, что меня интересовало, я узнал. Никто этих пацанов зелёных за нами вдогонку для слежки не посылал, это их личная дурная инициатива. Собственно, я так и предполагал, но перепроверить не помешало.

    Заодно прояснил кое-что относительно личности этой… Эрин. Сначала парни не хотели отвечать, пришлось пригрозить, что в таком случае сведения начну выбивать из своей спутницы, уж раз она так прокололась, выдав себя. Благодаря их неожиданному появлению, кстати! Заодно и рассказал об этом событии весьма подробно.

    Вот тут они сломались, подтвердив мне, что Эрин Штерн действительно является госпитальной санитаркой, прибывшей на фронт меньше месяца назад, а до этого долгое время работавшей при лазарете Такарской академии магии.

    Зачем её направили со мной, они не знали. Впрочем, я и сам не надеялся получить от них эту информацию. Вряд ли высшее начальство, отправляя своего человека во вражеский тыл, стало бы трепаться об этом на каждом углу. Парни случайно подслушали, что Эрин отправляют куда-то недалеко с заданием. Решили подстраховать, потому что доверия ко мне у них не было никакого, а за знакомую беспокоились сильно.

    Вот и скажите мне, кто вообще этот наивняк так близко к передовой подпустил? За знакомую они распереживались, видишь ли! А о последствиях своего поступка для неё же самой вообще подумали? Или юношеский максимализм и жажда приключений совсем разум затмили? Засиделись, видать, в тылу, на подвиги потянуло! Придумали себе сказку красивую про рыцарство и благородство.

    Вряд ли они только ради санитарки своей госпитальной к линии фронта рванули. Что в ней такого, кроме хорошенького личика, из-за чего стоило так рисковать? Или надеялись на её благосклонность по возвращении? Женщина она, судя по всему, опытная, с такой развлечься ни один мужик не откажется.

    При одной мысли об этом почему-то стало тошно, а на языке явственно почувствовался привкус горечи, но я всё же озвучил свои предположения, тут же вызвав бурю неподдельного возмущения. Будь руки парней свободны, они, не медля, бросились бы на меня с кулаками. Впрочем, не все.

    На вопросы мои отвечали те двое, которых я раньше не видел. Третий же лишь молча сверлил меня злым взглядом, даже как-то ослабить верёвки и вырваться не пытался. Правильно делал, кстати, он мне не противник, а силы поберечь следовало: им ещё отсюда выбираться как-то. Умный парнишка… был бы, если бы не оказался таким дураком, что сунулся вслед за нами в поход.

    Чувствовал я, что заводилой в их компании был именно он. И знал гораздо больше, чем мне его друзья тут слаженно напели. Но было очевидно, что так просто парень не расколется, а устраивать допрос по всем правилам у меня банально не было времени. Следовало поторопиться, забрать спутницу и идти дальше. Да и обещал я вроде как сильно их не калечить.

    Ладно, пусть живёт. Всё равно скоро всю информацию из первых рук узнаю. Надо только найти возможность, не нарушая клятвы, надавить на Эрин, а там уж эта птичка мне сама начирикает всё, что знает. А то развели тут интриги за моей спиной, союзнички!

    Напоследок я популярно объяснил этим недорослям, что им грозило бы при столкновении с мобильной группой противника, будь сейчас не перемирие, а полноценные военные действия. И чётко обрисовал последствия их самовольной отлучки из госпитального лагеря. После чего с чистой совестью ушёл к нашей стоянке. Следовало выдвигаться дальше как можно быстрей: погода портилась.

    Надеюсь, дальнейшие выводы они смогут сделать сами.

    Когда вернулся, девица сидела на том же месте. Только выражение её лица было каким-то странным: умиротворённым, мечтательным даже. Она вообще нормальная? Или на фоне лёгкого потрясения умом тронулась? Вроде не с чего. Да и вряд ли со мной отправили бы неуравновешенную истеричку или изнеженную дамочку. Таких на передовую с заданиями не посылают.

    Разберёмся ещё, что тут к чему. Но позже.

    Ближе к рассвету зарядил дождь. Сначала мелкой моросью, но постепенно стал усиливаться, грозя через некоторое время перейти в полноценный ливень. К счастью, до места, которое я выбрал для отдыха, было уже рукой подать. А как только впереди показались стога сена, один из которых мы в четыре руки быстро сделали пригодным для «жилья», и вовсе хорошо стало. Стоило нам забраться внутрь, как громко загрохотал гром, сверкнула вспышка молнии и сильные упругие струи воды забарабанили по разложенной поверх стога провощённой ткани.

    Вовремя успели! Пока Эрин возилась с одеялом, устраиваясь поудобнее, я замаскировал входной лаз, чтобы не заметно со стороны было, и заодно не поддувало. А обернувшись, заметил, что она уже спит, завернувшись в кокон из одеяла и укрывшись сверху плащом. Разумно. Так и теплее будет, и плащ хоть немного просохнуть успеет.

    Однако усмешку на моём лице вызвало другое: то, как она составила наши вещмешки, чётко разграничив внутреннее пространство на две половинки. Словно заявляя мне: «Не подходи!». Был бы у неё меч, она, наверное, и его между нами бы положила. Смешная. Какой смысл теперь строить из себя недотрогу, после того, что сама вытворяла в моём шатре во время массажа? Не говоря уже о проведённой вместе ночи.

    Мда, а вот о прошлой ночи сейчас лучше не вспоминать. И не потому, что мне захотелось её повторения. Слишком уж неясные ощущения оставила эта краткая близость после себя. И тревожащие. Но почему, я пока так и не смог определить. Зато исчезло то давящее чувство потери, накрывшее меня, когда я покидал госпитальный лагерь. Утешало то, что теперь виновница моего беспокойства находится рядом и не может никуда уйти. А значит, будет ещё время и возможность разобраться, что к чему. Вот выполним задание, и возьмусь за неё вплотную. Не нравятся мне все эти тайны и недомолвки. Нутром чую, тут что-то важное скрыть пытаются. А зря.

    Впрочем, сейчас не до этих размышлений. Есть дела и поважнее! Для начала немного отдохнуть, а потом кое-куда отлучиться, пока моя спутница так сладко спит. Пусть пока тоже отсыпается, стоянка у нас тут всего на три-четыре часа, пока дождь не стихнет. Потом дальше идти надо, время не ждёт.

    Устроившись поудобнее, насколько тут это было возможно, тоже накрылся своим плащом и задремал. Сон у меня чуткий, если что не так пойдёт – сразу услышу. А силы восстановить надо, тем более что странный туман в голове и некоторая вялость мыслей так и остались. Это настораживало. Но может, всё же просто недосып и переутомление после тяжёлой контузии? Разберёмся!

    Через пару часов дождь прекратился, смыв все наши следы, оставляя после себя терпкую свежесть и мокрую росистую траву. Тихо покинув наше убежище, я ещё раз сверился с картой и быстрым шагом пошёл в сторону видневшегося слева леса. Это место было мне знакомо. Собственно, я специально сделал большой крюк, заворачивая сюда, чтобы забрать свои вещи. Ведь именно здесь, примерно с километр к северу, наша группа сделала схорон, в котором мы оставили свои вещи: одежду, которую сняли, прежде чем надеть форму противника, сухой паёк, небольшой запас лекарств и несколько амулетов. У меня там был также метательный нож. Следовало их забрать.

    Задуманное выполнил быстро, но обратно пришёл в весьма мрачном настроении. Место по памяти нашёл легко, да и вещи свои забрать много времени не заняло. Удручало другое: все остальные мешки тоже оказались нетронутыми. Значит, никто за ними так и не вернулся. Или просто не успели оклематься после ранения, или попали в плен… или некому уже их забрать. Надо будет по возвращении всё же разузнать о судьбе тех парней, с кем мы отправлялись на здание. И если они в плену, посодействовать их возвращению на Родину.

    Эрин ещё спала, всё так же свернувшись калачиком и сладко посапывая. Однако пришлось её разбудить. Сунув в руки сонно моргающей девушке бутерброд из хлеба с сыром и флягу с водой, сам тоже принялся за свою порцию. Пара яблок послужила нам десертом. После чего собрали вещи, уничтожили следы своего пребывания здесь и отправились дальше.

    Пусть несколько наигранное, но спокойствие девушки, её терпение, молчаливость и упорство невольно начали вызывать во мне уважение. Ведь явно было заметно, что выносливости ей не хватает и столь долгие переходы даются совсем нелегко. Но вопреки ожиданиям, даже снова задав высокий темп передвижения, я не услышал от Эрин ни слова жалобы или упрёка. Она только плотнее стиснула свои аппетитные губки и упрямо шагала вперёд, не отставая от меня ни на шаг.

    О чём ты думаешь, идиот! Какие ещё «аппетитные губки»? Поцелуев опять захотелось? И от кого! От продажной женщины, уже не раз тебя обманувшей? Совсем сбрендил за годы воздержания в школе. О деле думай давай, а не о бабах!

    Вот вернусь домой, первым делом после доклада отцу наведаюсь в заведение мадам Лолы и хорошенько там отдохну. Благо девочки у неё есть на любой вкус: все как на подбор яркие, красивые, соблазнительные. Не то что эта серая мышка в мужской одежде, с головой закутанная в походный плащ, нет-нет, да бросающая в мою сторону раздражённые взгляды. То ли сердится, что я так грубо с её «птенчиками» обошёлся, то ли ещё за что на меня обиду держит. Да какая мне, в сущности, разница?!

    Однако шаг я всё же немного сбавил. Подумал, успеется ещё по лесу набегаться, если что-то не так пойдёт. И ведь как в воду глядел, пророк хренов!

    Эрин.

    Мне показалось, что стоило только закрыть глаза, как тут же прозвучала команда подъёма. Причём пробуждение было не из приятных. Рон, не размениваясь на церемонии и деликатность, – он хотя бы значения этих слов знает?! – просто растолкал меня и, увидев, что я открыла глаза, сунул в руки сухой паёк. Сам при этом тоже уже активно жевал, сидя на свету возле самого выхода из нашего убежища и задумчиво разглядывая карту. При этом выглядел он возмутительно бодрым и отдохнувшим! Ни следа сонной мути в глазах или заторможенности движений. А я, вяло откусывая от бутерброда, с трудом сдерживала зевки и почти непреодолимое желание рухнуть обратно в такое мягкое, душистое, уютное сено и поспать ещё как минимум несколько часов.

    Но кто же мне это позволит? Судя по манерам моего спутника, с него станется и за ноги меня наружу выволочь, дабы продемонстрировать, что он тут главный. Сказал, пора идти, значит – надо подниматься и шагать дальше. А я что, против? Надо так надо. Раньше начнём – раньше закончим. Так что я наконец-то смогу вернуться обратно в госпиталь, раз и навсегда избавившись от общества этого несносного типа. А ещё аристократическое воспитание получил, называется. Ведёт себя, как настоящий мужлан!

    Со вздохом сожаления догрызла остатки яблока и, стряхнув хлебные крошки с плаща, сделала пару больших глотков воды. Всё допивать не стала, лучше пока экономить. Кто знает, когда в следующий раз до ручья или ключа с питьевой водой дойдём?

    Собрав вещи и наскоро переплетя растрепавшуюся косу, в которую за время сна уже успела набиться сухая трава, я выбралась из стога наружу. Предупредив Рона, что скоро вернусь, отлучилась в ближайший лесок привести себя в порядок, а по возвращении застала мужчину уже полностью готовым к дальнейшему пути.

    От лаза в стоге не осталось и следа: так сразу и не скажешь, что здесь кто-то отдыхал и пережидал дождь. А через несколько часов, когда слегка притоптанная нами трава распрямится, и вовсе незаметно станет, что здесь кто-то был. Умно!

    Передав мне мой вещмешок, Рон отвернулся и бодрым шагом пошёл через поле, а я, стараясь не отставать, поплелась следом за ним. Краткий отдых прояснил сознание и добавил немного сил, но что касаемо уставших с непривычки мышц – стало только хуже. Пока ещё это не особо чувствовалось, но чем дальше мы шли, тем больше очевидным становилось: если мы всё время будем двигаться в таком темпе, завтра я не разогнусь!

    Однако жаловаться я не собиралась, так же как и спрашивать, сколько нам ещё идти до нужного места. Выслушивать грубости мне надоело, проще вообще повода к беседе не давать. Тем более помня его слова о том, что нам с ним ещё предстоит серьёзный разговор. Не дождётся! Больше меня шантажировать нечем, так что я вообще без крайней необходимости ему и слова не скажу.

    В очередной раз бросив мрачный взгляд на спину идущего впереди мужчины, я вдруг заметила, что его вещмешок стал заметно больше. Словно туда ещё что-то добавили, набив практически под завязку. И ведь не спросишь даже, тут же на ответные расспросы нарвёшься. Ну не сено же там, в конце-то концов!

    Значит, Рон отлучался, пока я спала? Интересно, куда? Остаётся только надеяться, что он не ограбил какого-нибудь селянина, шедшего проверить покосный луг. Да и что с него взять-то? Разве что штаны да нательную рубаху, больше нечего. Вряд ли виконт до такого опустится, ему и так вполне себе добротную одежду в госпитале выдали, нечего нос воротить!

    Ох, что же это я ворчу и ворчу, как бабка старая, сварливая! Откуда только что взялось? Не иначе недосып сказался, усталость и то, что я совсем не доверяю своему спутнику. А потому… боюсь? Верно, действительно боюсь. Особенно после того, как Рон сегодня окончательно сбросил с себя маску приятного, пусть и чересчур темпераментного мужчины. Этот холодный взгляд, хищный прищур, резкий тон голоса я навсегда запомню. Аж мурашки по коже пошли. Потому и растерялась перед ним. Даже заплакала! Самой вспоминать теперь стыдно.

    Так что ворчание – просто защитная реакция, чтобы как-то себя подбодрить. Тем более что я же не вслух иду бурчу, а тихонечко так, про себя. Уф, ну вот и разобралась, что к чему. Не зря мне наш академический профессор ментальной магии, мэтр Айзек, объяснял различные любопытные техники, когда ко мне на сеансы массажа ходил. Как со страхом бороться, как лучше понять себя, для чего нужны медитации. И ещё он говорил, что не нужно заниматься самокопанием и самоуничижением, лучше иногда просто остановиться и посмотреть на ситуацию со стороны. Разобраться, что к чему, а там уже и полегчает, решение правильное найдётся. Главное, не ругать себя попусту – на это дело и так желающих найдётся хоть отбавляй! А себя ценить надо, уважать. Мол, ты не золотой, чтобы всем нравиться, поэтому отчитывайся только перед своей совестью, разумом и сердцем. Тогда душевное равновесие сохранять будет куда как проще.

    Надо сказать, советы профессора мне в своё время очень помогли. Не всегда в жизни просто бывало. Да и на работе ситуации случались разные. Все мы люди живые, конфликты иногда неизбежны. Но спокойствие, хладнокровие, чувство собственного достоинства и доброжелательность помогали мне всегда выходить из них с честью.

    Значит, и сейчас поступлю так же. Что толку ругаться вслух или же про себя? Только настроение портить! Страшно? Да что он сделает? Под магической клятвой же идёт. Так что тут можно расслабиться. А от словесных угроз ещё никто не умирал, тем более что своё обещание Рон пока исполнять не спешит. Вот и хорошо.

    Кстати, как ни странно, он вообще уже никуда не торопится. Вон, даже темп ходьбы заметно сбавил. Надеюсь, не заблудился? Карта ведь у него есть. Да и идти, как мне сказали, тут недолго. День, может, чуть больше. Впрочем, он в нашей команде главный, вот пускай и ведёт! Тем более что я в картах ориентируюсь, мягко говоря, никак.

    Вместо этого лучше подумаю, как мне Рона на подзарядку выданного Эрихом амулета раскрутить? Хоть и неприятно об этом сейчас думать, а надо. Целитель предупредил, что когда закончится безмагическая зона, начнётся сильное ментальное давление, вызывающее панический страх. То ли артефакт какой-то действует, то ли заклинание. Это значит, что негатор уже где-то близко – последняя охранная полоса.

    И чтобы как-то защититься от этой магии, мне дали с собой амулет ментальной защиты. Только предупредили, что чем ближе мы будем подходить к линии фронта, тем стремительнее будет иссякать его заряд, даже если амулет не будет использоваться. А к тому времени, как окажемся на той стороне, скорее всего, станет уже совершенно пуст. Поэтому для активации защиты придётся его наполнить. Тут-то мой редкий дар и пригодится.

    По большому счёту, я именно за тем и понадобилась: защитить Рона от сильного ментального воздействия, чтобы он смог пройти опасную зону и отыскать негатор. А там уж дальше по обстоятельствам действовать.

    Но сначала надо зарядить амулет.

    Как?!

    Хороший вопрос. Буду думать.

    Хотя Эрих и уверял меня, что это будет несложно, потому что Рон якобы хочет меня и на инициативу с моей стороны поведётся безоговорочно, я в этом утверждении уже сильно сомневалась. Кажется, целитель всё же ошибся на его счёт, и задачу мне это совсем не упрощает. Даже наоборот. А врунишка из меня вообще никакая. Значит, придётся хитрить. Тонко, на грани правды, чуть-чуть додумывая и импровизируя. Как тогда, когда маркитанткой притворялась. Только больше никого играть не буду, слишком ненатурально выйдет. Надо только придумать предлог… придумать предлог…

    Погружённая в свои мысли, я позабыла про усталость, меряя шагами путь и усердно продумывая план спонтанного соблазнения. Получалось, если честно, не очень-то. Поэтому, когда через несколько часов мы остановились на небольшой привал и перекус, я лишь молча достала из своего вещмешка часть выданного пайка и съела, почти не ощущая вкуса. Хлеб, вяленое мясо и яблоко много времени на еду не заняли: досыта, конечно, не наелась, зато голодное бурчание в животе угомонилось, а сонливости не прибавилось. Самое то, что нужно во время перехода. Идти, как я полагаю, нам ещё не близко.

    Но в этом предположении я сильно ошиблась. Потому что не прошло и часа после нашего привала, как безмагическая зона закончилась.

    Как я узнала об этом? Очень просто!

    Сделав очередной шаг вперёд, я словно в невидимую вязкую стену впечаталась. Так показалось мне в первое мгновение. А потом появилось ощущение, что эта самая стена мощной приливной волной пошла прямо на меня, неся с собой ужасающую мощь внезапно нахлынувших эмоций. Упав на колени, я просто захлебнулась паническим страхом, в доли секунды зародившимся во мне и просто выворачивающим душу наизнанку. Сердце билось, как сумасшедшее, дыхание вырывалось из груди мелкими прерывистыми толчками, словно мне не хватало воздуха. Да так оно, собственно, и было!

    Широко раскрытыми глазами я смотрела, как идущий чуть впереди Рон тоже резко остановился, покачнулся, но на ногах устоял. А потом схватился за голову, будто старался удержать её на месте. Это было последним, что я увидела, потому что в следующее мгновение земля стала стремительно приближаться, а мир заволокла темнота.

    Вопреки ожиданиям, в себя я пришла, не скрючившись на холодной земле, а в тёплых мужских объятиях. Несмело открыв глаза, осмотрелась: я полулежала на коленях у Рона, а он обнимал меня за плечи, крепко прижимая к своей груди. Глаза мужчины были закрыты, а голова чуть запрокинута назад, опираясь на ствол дерева, у подножия которого мы и находились.

    Наши вещмешки лежали тут же на земле, но пока идти дальше не хотелось совершенно. Было очень удобно просто сидеть, расслабившись, и отдыхать, прислушиваясь к быстрым ударам сердца под рукой, прижатой к мужской груди. Слушать ещё тяжёлое, но постепенно всё более успокаивающееся и становящееся глубоким дыхание.

    Капелька пота скатилась по виску Рона, проложив мокрую дорожку по скуле на подбородок, и упала мне на рукав. Чуть отстранившись, заметила, что лоб мужчины весь покрыт испариной, а руки, поддерживающие меня, слегка подрагивают. Нелегко ему пришлось!

    Похоже, когда я потеряла сознание, мой спутник, заметив это, смог не только покинуть опасную зону, но при этом вытащить и меня. За что я была ему очень благодарна. Сама бы я точно оттуда не выбралась. Да и смогла бы вообще прийти в себя – тот ещё вопрос. А он меня спас.

    Страх больше не давил на разум, как отрезало! Оно и неудивительно, ведь объективной причины к такой всепоглощающей панике не было. Потому и последствий не осталось. Имелся лишь вопрос: что это вообще сейчас было?!

    По всему выходило, как раз та самая ментальная защита, которую не смогли преодолеть предыдущие разведывательные группы. Теперь хотя бы понятно почему. Судя по тому, что мне рассказал об этом задании Стэнли Трод, примерная протяженность воздействия этого поля – около ста метров. Как уж они высчитывали это, не знаю, но предположения были именно таковы.

    Сто метров! Да тут и пяти шагов спокойно не сделаешь, не активируя защиту от ментальной магии. И если сам амулет у меня был, то как накачать его столь необходимой для работы энергией – я пока ещё не успела придумать.

    Покосившись на всё ещё сидящего с закрытыми глазами Рона, криво улыбнулась. Мда, если я сейчас на него с поцелуями наброшусь, он меня точно не поймёт. Ещё и сочтёт сумасшедшей: мол, сбрендила бедняжка окончательно, не выдержала ментального удара по и без того хрупкой психике. Так что этот вариант не подходит. Особенно учитывая то, что инициатива вроде как должна исходить именно от него. А я только знай принимай, преобразовывай да в амулет сливай.

    Похоже, придётся всё же хитрить. Нельзя ему про мой истинный дар говорить. Совсем нельзя! Дар… Хм… а что если чуточку изменить исходные? Что один дар, что другой – невелика разница! Зато и звучать будет гораздо убедительнее, чем совсем уж что-то несусветное выдумывать.

    Начать решила издалека:

    – Спасибо, Рон, что меня из опасной зоны вытащил. Я у тебя в долгу.

    – Сочтёмся, – ответил чуть хрипловато, так и не открыв глаза. Отдыхал.

    – Это точно. Зато теперь, видимо, моя очередь свою часть работы делать, – бросила «пробный камешек» я.

    – В смысле?

    Ага, а теперь даже посмотрел на меня. Правда, почему-то чуточку удивлённо и даже подозрительно.

    Эй! Это о чём он сейчас там подумал, а?

    – В том смысле, что меня не просто так с тобой отправили за компанию. А именно для того, чтобы помочь преодолеть эту преграду, – чуть-чуть, самую малость, передразнила.

    – Объяснись, – подозрительность сменилась на интерес с ноткой откровенного недоверия.

    Даже по голосу слышно: не верит он в меня, совсем не верит! Придётся разубеждать.

    Врать ему в лицо мне наглости не хватило – уровень не тот. А потому, потупив взгляд и сцепив в волнении пальцы, я начала сбивчиво излагать наскоро переиначенную версию своего дарования.

    – Видишь ли, хоть я и говорила, что не маг, но совсем маленький дар у меня всё же есть. Крохотный и необычный, – на этом месте запнулась, стараясь подобрать слова поубедительней, но тут же продолжила: – Я умею защищаться от ментального воздействия. Причём накладывать защиту не на только саму себя, но и на тех, кто находится рядом. Теоретически у магов, владеющих подобным даром, размер защитного круга зависит от мощности внутреннего резерва. Но мне, к сожалению, силы боги почти не дали, так что фактически моя защита распространяется только на меня. Ну или максимум ещё на одного человека, находящегося со мной в близком контакте.

    – Насколько близком? – тут же уточнил Рон подозрительно.

    И я поспешила его успокоить:

    – Так, как сейчас – более чем достаточно.

    – А если просто взяться за руки?

    – Может не сработать. А ещё раз экспериментировать что-то совсем не хочется.

    И это было чистой правдой! У меня и с первого-то раза воспоминания остались – врагу не пожелаешь. Проверять его теории методом проб и ошибок я категорически не согласна!

    – То есть ты хочешь сказать, что если я возьму тебя на руки и войду в зону ментального воздействия, твой дар сможет защитить нас обоих?

    – Именно так.

    – Но почему же он тебя саму не защитил, когда ты оказалась в опасности? Тебе не кажется… Эрин… что здесь что-то не сходится?

    И снова столько подозрения в голосе. Да к тому же это намеренное выделение моего настоящего имени, как напоминание о том, что раньше я его уже обманула, и доверия к моим словам теперь нет.

    Пришлось принимать ещё более жалобный вид и даже пару раз шмыгнуть носом, вроде как сдерживая слёзы. Впрочем, притворяться почти и не пришлось. Стоило лишь вспомнить всё, чем для меня обернулось обретение моего нежданного дара и во что всё это вылилось, так сразу жалко себя стало, что хоть плачь! Поэтому когда я вновь заговорила, голос мой от расстройства подрагивал уже неподдельно:

    – Я… я просто не успела сосредоточиться и установить защиту. Всё произошло так неожиданно: раз – и всё! А для того, чтобы ментальный щит сработал, нужно хоть немного времени. Несколько секунд, но надо.

    – И как этого можно добиться? – мне показалось, или тон его чуть смягчился?

    – Не знаю. Надо просто меня как-то отвлечь. Здесь очень мощный ментальный удар идёт сразу. Нужно что-то, что или сильно отвлечёт, или хотя бы разгонит первичную панику.

    – Ну, знаешь ли! Я, например, только о двух вариантах наслышан, как можно вернуть женщину во вменяемое состояние в случае паники.

    Да он издевается надо мной! Вон, даже голос подрагивает от смеха. Нашёл, тоже мне, время хохмить! Хотя сам предложил. А мне остаётся только захлопнуть ловушку.

    – Согласна! Только, чур, пощёчины не давать! – выпалила быстро, не дав ему возможности добавить что-либо ещё.

    – Ты серьёзно? – и столько удивления в голосе, впрочем, тут же сменившегося на откровенную насмешку: – Но если пощёчины отменяются, то остаются только поцелуи. Ты именно этого хочешь, а, маркитанточка? Никак не можешь забыть наши взаимные жаркие ласки?

    Лицо словно кипятком обожгло, когда кровь прилила к щекам от смущения и гнева. Вот он, значит, как, да?! Держись, Эрин, держись! Пусть и хочется до дрожи в руках надавать ему пощёчин, но твоя задача сейчас совсем другая. Слёзы жалости к себе мгновенно высохли на глазах, а душу затопила мрачная решимость довести начатое до конца, сделать своё дело и больше никогда – НИКОГДА! – не видеть этого хама, наглеца и похабника.

    Лишь громадным усилием воли мне удалось сдержать эмоции. Пересилив себя, ещё ниже опустила голову, чтобы Рон, не приведи боги, не увидел выражения моих глаз, и, глубоко вздохнув, «покорно» согласилась:

    – Поцелуи так поцелуи. Что же тут поделаешь? Раз надо, потерплю ещё раз. В противном случае, боюсь, что после твоей пощёчины я уже не встану. Рука у тебя тяжёлая. Так что давай, неси меня ближе к границе опасной зоны и целуй.

ГЛАВА 3

Рональд.

    Сначала мне показалось, что я ослышался. Вроде как и в шутку спросил: что-то вроде чёрного юмора проснулось, после пережитого ментального удара. А она возьми и согласись! Да ещё издёвку мою так царственно проигнорировала.

    Неожиданно.

    Думал, или с радостью согласится, или по морде мне даст, за пошлость. Говорила же, что не маркитантка. Грех было не проверить на деле. А теперь после её ответа ещё больше вопросов возникло. Странная у неё реакция получилась. И что это вообще за намёк был про «потерпеть»?!

    Или это на ней тоже потрясение после ментального удара сказалось не лучшим образом? Вон как приложило, даже сознание умудрилась потерять. Хрупкий цветочек. А я всё гадал, за каким надом её вообще мне навязали в попутчицы? Оказывается, как раз на этот самый случай. Знали уже, наверняка, силу ментального воздействия по предыдущим группам, только вот мне об этом сказать почему-то забыли. Или же специально умолчали, чтобы у меня не было веского повода отказаться?

    Интриганы чёртовы! Далеко мне ещё до отца с его интуицией и нюхом на разного рода подставы. Хорошо хоть, что пока всё оказалось не так критично, как могло бы быть.

    Дар у неё, значит, есть особенный? Очень кстати. И ведь вроде не врёт: откровенную ложь я сразу бы почувствовал, а тут мнётся, волнуется, но правду говорит. Стесняется своей «ущербности», что ли? Упоминала вроде раньше, что дар крохотный совсем. А тут ещё выходит, что и однобокий.

    Глупая! Радоваться хоть такому дарованию надо, а не глаза опускать и краснеть. Впрочем, краснеет она, может, и не от этого? Была бы девушкой молоденькой и неопытной, сказал бы, что просто смущается от того, что мне её поцеловать надо. Но от этой девицы, как оказалось, весьма умелой в любовных ласках, такую реакцию на мимолётный поцелуй ждать нелепо. Значит, всё же из-за дара своего комплексует.

    Как бы то ни было, некогда мне тут с ней политесы разводить. Дело делать надо и убираться отсюда побыстрей. А без защиты от воздействия не пройдёшь. Так что буду успокаивать поцелуями. Странный, конечно, способ в данной ситуации. Но если это ей поможет, то почему бы и нет? Уж я-то точно не против немного освежить свои воспоминания. Так сказать, совместить приятное с полезным.

    Ссадив Эрин на землю, встал и закинул на плечи сначала свой вещмешок, потом второй: так и мне нести будет удобнее, и ей за мою шею держаться. После чего без особых проблем поднял женщину на руки и медленным шагом пошёл к месту пролегания опасной зоны.

    И ведь не сказать, что Эрин была как пушинка, а нести всё равно было несложно. Видимо, я уже полностью восстановился после контузии и последующего осложнения. Почему-то совсем некстати пришла в голову старая поговорка, что «Своя ноша не тянет», вызвав кривую улыбку на губах. Да уж, именно, что ноша. Как сундук без ручек. Вот и неси её теперь, да еще осторожно. Чтобы слишком быстро не войти в зону ментального удара. А то там уже не до поцелуев станет: на ногах бы устоять да Эрин не уронить ненароком.

    Сделав очередной шаг вперёд, я вдруг почувствовал первые признаки «границы»: интуитивное желание не идти дальше. Пока ещё не сам страх, но первые его предвестники, заставляющие волоски на руках подниматься дыбом, а всё тело напрягаться, словно в ожидании удара. Ещё один медленный шаг, и мы переступили «черту». На этот раз ударило не так сильно, терпеть было можно. Однако ощущалось, что давление постепенно наращивает обороты, и совсем скоро находиться под его воздействием станет невозможно без опасных последствий.

    Одной рукой удерживая крепко обхватившую меня за шею Эрин, я осторожно высвободил вторую. Лёгким касанием приподняв подбородок сжавшейся от вновь начавшего накатывать страха попутчицы, заглянул ей в лицо. Странное дело, сейчас она выглядела такой хрупкой, ранимой и беспомощной, ни следа от той нагловатой разбитной девицы, которую я знал раньше. Глядя на меня со смесью волнения и надежды, она против воли вызывала желание защитить её, уберечь, помочь всем, что в моих силах.

    Возможно ли подобное преображение? И почему я, знающий её всего несколько дней, да и то не с лучшей стороны, готов слепо и безоговорочно довериться своим инстинктам? Даже вопреки тому, что не испытываю к этой женщине ни приязни, ни расположения. Только какую-то странную тягу. Странную, необъяснимо, но вновь властно заявившую о себе, стоило мне только взять эту изящную фигурку на руки.

    Где-то там, внутри меня, на грани ощущения и восприятия, вновь недовольно заворочалась холодная пустота. Словно голодный зверь, она подобралась и насторожилась, ощутив близость… чего? Этого я не знал. Но мне и самому непреодолимо захотелось вдруг коснуться этих мягких, манящих губ, ощутить их сладость и вновь почувствовать разгорающийся внутри меня пожар.

    Желание это было настолько сильным и непреодолимым, что под его напором отступил даже навязчивый, терзающий разум страх. Неужели Эрин и правда может одним своим присутствием защищать от ментального воздействия? Она уже начала сосредоточиваться на своём даре? Или это мне от собственных эмоций совсем голову сносит, переключая внимание и заставляя забыть о внешнем воздействии?

    Но в прошлый раз, когда Рина пришла ко мне в шатёр, таких сильных ощущений не было. Вдруг и на этот раз не получится? Хотя что толку гадать? Есть только один способ проверить это – на практике. Тем более что Эрин ждёт, когда я перестану тормозить и помогу ей справиться со страхом, давая возможность немного успокоиться и тем самым активировать защитный полог.

    Перехватив женщину поудобнее, склонился ближе к лицу и с несвойственной мне нерешительностью коснулся её губ. Погладил своими и чуть прикусил, словно впервые пробуя на вкус. Искра, резкая, жалящая, подобная маленькой молнии, проскочила между нами, заставив резко отпрянуть друг от друга. Но лишь на одно короткое мгновение. Чтобы тут же, поддавшись единому порыву, снова слиться устами в страстном, жарком, сумасшедшем поцелуе.

    Безумие какое-то!

    Все разумные мысли словно смыло огромной волной какого-то дикого, первобытного торжества, заставляя меня вновь и вновь исступлённо целовать податливый женский рот, доказывая своё право на обладание. Чем? Кем? Сейчас это казалось неважным. Зато то, что происходило между нами – правильным и нужным, прямо-таки необходимым!

    Я снова ощутил то самое тепло, которым она делилась столь щедро, принимая мои поцелуи. Оно медленно, но верно окутывало меня, даря поистине непередаваемое блаженство. Постепенно распространяясь по телу, наполняло его светом и лёгкостью. Зажигая кровь, по-настоящему сводя с ума.

    Забывшись, я тихо рыкнул и уже более чувствительно прикусил за нижнюю губу, ставя свою метку на эту женщину. И всё прекратилось.

    Эрин отпрянула, разрывая поцелуй, и уперлась руками мне в грудь, смотря потрясённо и немного испуганно:

    – Всё. Хватит! Дар сработал, мы в безопасности. Не надо больше меня целовать!

    А на меня словно ведро холодной воды вылили. Что это сейчас со мной было? Да я словно разум потерял от простого поцелуя! И почему даже сейчас, придя в себя, всё ещё неотрывно смотрю на её губы, с глухой тоской ощущая, как странное искрящееся тепло медленно покидает моё тело? Уходит, иссякает, так и не успев отогреть меня. Безвозвратно.

    В чувство привёл растерянный и какой-то жалобный голос Эрин:

    – Рон, не смотри на меня так! Ты… пугаешь. Нам надо идти. Я не знаю, на сколько хватит моей защиты. Резерв у меня не слишком большой. Лучше поспешить.

    Всё правильно, не время сейчас отвлекаться на всякие странности. Нам ещё предстоит работа, для которой требуется предельная концентрация. Но просто так я это теперь не оставлю. Как только закончим с заданием, сразу же займусь изучением странного феномена, который происходит со мной рядом с этой женщиной. Причём уже во второй раз. Второй… Не третий… Хм-м…

    Ладно, всё потом. Сначала – негатор! Защита сработала безупречно, самое время заняться поисками устройства.

    Эрин.

    Снова оборвав поцелуй и отказав Рону в продолжении, я внутренне сжалась в ожидании его реакции. Вроде бы умом понимала, что мы на задании, и поэтому он не должен настаивать на большем. Клятва, опять же… Но разум – это одно, а инстинкты – совсем другое. Тем более опыт подобной ситуации у меня с ним уже был. Тогда он отказа не принял, и дело чуть было не закончилось банальным изнасилованием.

    Кто знает, что мне ожидать от него теперь?

    Вызывало опасение ещё и то, что приходить в себя он не спешил, стоя, как оглушённый, и настойчиво буравя меня взглядом лихорадочно горящих глаз. Или мне просто показались робкие всполохи в глубине серебристо-серой радужки, сейчас почти полностью закрытой неестественно расширившимся зрачком? Как бы то ни было, а неопределённость моего положения нервировала просто ужасно. Пришлось ещё раз попытаться воззвать к его разуму, и на этот раз мужчина всё же очнулся.

    Тряхнув головой, словно прогоняя дурман, он посмотрел на меня уже более осмысленным взглядом. А потом, перехватив поудобнее, медленно пошёл вперёд, отдав короткую команду:

    – Ищем негатор. Что-то, что имеет искусственное происхождение и выбивается из окружающего пейзажа.

    Стоило ему переключить внимание с меня на что-то другое, как страх, вызванный уже не ментальным воздействием, а вполне себе объективными причинами, начал отступать. Вновь обнимая его руками за шею, чтобы хоть немного уменьшить давление своего веса, я украдкой выдохнула от облегчения: негатор так негатор. Пусть лучше его ищет, чем на меня так пугающе смотрит. Как будто живьём съесть готов. Почему-то некстати вспомнились многочисленные метки от его страстных поцелуев, которые потом пришлось залечивать Эриху.

    Спасибо, что засосами тогда ограничился, а не понадкусывал тут и там. Хотя сегодня он всё-таки не сдержался. Осторожно коснулась кончиком языка чуть ноющей от весьма чувствительного укуса губы, но привкуса крови не почувствовала. И то хорошо. Значит, следов на этот раз не останется.

    Успокоившись на этот счёт, я всё же последовала указанию Рона и внимательно огляделась, насколько это было возможно в моём положении. Сейчас, когда заряженный под завязку амулет ментальной защиты оградил нас от агрессивного воздействия, всё вокруг казалось вполне обыденным и безобидным. Время уже явно перевалило за полдень, в лесу царили покой и умиротворение.

    Птичий щебет разливался весёлой перекличкой, лёгкий ветерок овевал лицо, а солнечные лучи пробивались сквозь кружево листвы, создавая завораживающе красивые картины светотени. Всё вокруг настраивало на какой-то беззаботный лад, и если бы я сама недавно не ощутила на себе всю мощь направленного ментального воздействия, никогда бы не догадалась, что здесь что-то не так. Но расслабляться было нельзя, хоть и очень хотелось почему-то помечтать, отринув все заботы и проблемы.

    И дело тут вовсе не в недавно случившемся поцелуе! Просто… природа красивая. Да. Но отвлекаться на созерцание всё же не время, надо выполнять возложенное на меня задание.

    Не совсем представляя, что именно нужно искать, я тем не менее всё равно старательно глазела по сторонам. Рон делал то же самое, неторопливо шагая со мной на руках. Лицо мужчины было сосредоточено, брови сурово сдвинуты, весь он словно излучал внутреннее напряжение. К тому же, кроме брошенной мне фразы про негатор, ни проронил больше ни слова. Причём я бы не взялась с точностью утверждать, что именно послужило причиной подобного поведения: общая ответственность нашего задания или же то, что произошло между нами только что.

    А всё оттого, что лично меня этот краткий поцелуй ошеломил и потряс до глубины души. И это при том, что к самому виновнику подобных ощущений я испытывала, мягко говоря, неприязнь. Но стоило нам с Роном слиться в поцелуе, как всё остальное просто перестало иметь значение: я вообще чуть не запамятовала, ради чего вся эта интрига затевалась.

    Вернулось всё, что я помнила по нашему первому и единственному поцелую, случившемуся тогда в шатре: жар, страсть, головокружение, томительная тяжесть во всём теле и невыносимое желание, чтобы всё это длилось как только можно дольше!

    Не знаю, каким чудом, но мне всё же удалось сохранить часть сознания в адекватном состоянии, чтобы суметь управиться с начавшей активно преобразовываться энергией. И тут меня поджидала очередная засада.

    Очень сложно оказалось контролировать поток преобразованной магии. Нет, сначала всё шло как и в прошлый раз: магия ластилась, как послушный пёс, мягко, но неуклонно наращивая мощь. Казалось, контроля не требуется – она сама знает, куда и с какой силой нужно течь. Но это ровно до того момента, как я заметила, что она просто огибает амулет, висящий у меня на шее, и рассеивается вовне.

    Пришлось огромным усилием воли выныривать из затуманивших разум необыкновенных ощущений и перехватывать контроль над потоком. И тут магия воспротивилась, ощетинившись, как колючий ёжик, не желая мне подчиняться. Словно живая. Хотя почему словно? Я и в прошлый раз уже поняла, что дар мой разумен, и теперь он не хотел делать то, что от него требовалось. Словно у него была другая, более важная миссия.

    Противостояние наше продолжалось недолго и, по счастью, мне всё же удалось влить часть магической силы в амулет, благо вместимость у него была совсем небольшая. На простенькое заклинание ментального щита большего и не требовалось. Однако порадоваться этому я не успела. Рон меня укусил! Вот прямо так зарычал, как зверь голодный, и укусил, сильно напугав, окончательно развеивая тем самым очарование невозможного поцелуя. И я оттолкнула его, несмотря на то, что какая-то часть моего разума категорически сопротивлялась этому.

    Если Рон испытал хотя бы вполовину такие же сильные эмоции от поцелуя, тогда понятно, почему вид имел настолько пришибленный. Наверняка с его стороны я смотрелась не лучше. Напрягало другое: пусть я знала, что мой дар по какой-то причине выбрал именно этого мужчину для своего развития и реагировал только на него, но почему так сильно-то?! Создавалось ощущение, что эффект от его прикосновений с каждым разом всё увеличивается, вызывая внутри меня просто штормовой вал магической энергии, стремящийся незамедлительно выплеснуться за пределы физического тела. Вот и амулет ментальной защиты зарядился под завязку. И это всего от одного поцелуя!

    Даже сейчас я, просто находясь в объятиях Рона и чувствуя через одежду прикосновение крепких рук, продолжала медленно, но верно генерировать магическую энергию. Чуть заметно, тонкой струйкой, но сила текла безостановочно, скапливаясь в кончиках пальцев невидимыми, но ощутимо тяжёлыми «каплями».

    И здесь мне на выручку пришла практика сливания энергии в накопитель без прикосновения. Спасибо Эриху, что настаивал на том, чтобы я тренировалась и развивала свои возможности. Поэтому излишки магической энергии я потихоньку перенаправила в спрятанный в потайном кармане накопитель.

    Задумавшись, подняла лицо к небу, рассеянно глядя на медленно проплывающие в вышине белые облака, изредка пролетающих птиц, шелестящие листьями кроны деревьев. Очень удобно, знаете ли, созерцать окружающие красоты, когда тебя бережно несут на руках. Когда ещё такой случай представится?

    Да что это со мной?! Откуда такая расслабленность и легкомысленность в столь неподходящих для этого условиях? Ведь мы же сюда по делу пришли, а я черт-те о чём думаю и пейзажами наслаждаюсь! Откуда вообще такой настрой? Проснувшийся стыд за своё поведение и мысли разом прогнал лёгкий флёр мечтательности и беспечности, окутавший меня столь незаметно.

    Однако долго себя корить мне не пришлось. Ведь именно благодаря тому, что я до сих пор прикипела взглядом к кронам деревьев, проплывающих мимо, я и смогла заметить на стволе одного из них непонятный предмет, которому тут явно было не место. А рассмотрев, что это идеально ровный, явно рукотворный, квадратный ящик, выкрашенный в зелёный цвет, чуть не подпрыгнула на месте. Но вовремя вспомнив о легенде, ограничилась лишь похлопыванием по плечу мужчины и радостным:

    – Рон, смотри туда! Видишь? Выше, почти у самой верхушки того дерева. Такое зелёное и квадратное. Это то, что мы ищем, да?

    – Похоже на то. Подойдём поближе – увидим. А заодно и проверим, есть ли ментальное воздействие рядом с этим деревом. Что-то у меня на этот счёт появились сомнения и не слишком обнадёживающие догадки.

    Вроде и со мной говорил, но как-то отстранённо, задумчиво. Наверное, тоже до чего-то додумался, пока шёл. Вот только размышляли мы с ним совершенно о разных вещах. Ну и ладно!

    Дойдя до нужного дерева, Рон, как и обещал, решил проверить наличие воздействия, для чего поставил меня на ноги и отошёл в сторону на несколько шагов. А я затаила дыхание, готовая в любой момент броситься к нему на выручку, прикрывая своим щитом. Но этого не понадобилось. Хмыкнув, мужчина сам себе кивнул, словно именно этого и ожидал, а потом уже обратил внимание на меня, коротко сообщая:

    – Воздействия нет. Я залезу на дерево и посмотрю, что там закреплено, а ты пока посиди, отдохни. Заодно вещи посторожишь, – пока говорил, успел снять с себя вещмешки и бросить их мне под ноги.

    После чего подпрыгнул, ухватился за толстую нижнюю ветку, растущую почти параллельно земле на высоте человеческого роста, и ловко на неё забрался. А потом с не меньшим проворством полез наверх, забираясь всё выше и выше. Добравшись до ящика, некоторое время внимательно его изучал, не трогая, впрочем, руками, и так же быстро спустился обратно.

    Глядя на вернувшегося заметно помрачневшим мужчину, я всё же решилась задать ему вопрос:

    – Что там?

    – Неожиданные проблемы, – ответил он мимоходом, в глубокой задумчивости поглаживая подбородок.

    А потом начал делать что-то странное. Вставал спиной к дереву, на котором мы обнаружили ящик, и медленно, явно считая шаги, шёл вперёд. В какой-то момент резко останавливался и возвращался обратно. И потом начинал всё сначала, только идя уже в другую сторону от ствола.

    Я молча стояла, где была, не мешая его передвижениям и не решаясь новыми вопросами сбивать с важной мысли, которая, судя по глубокой поперечной морщинке, залёгшей между нахмуренными бровями, завладела им полностью. Приставать к нему с вопросами сейчас – только нарываться на грубость. Лучше подожду, когда он сам скажет, что дальше делать будем. Тогда и уточню все интересующие меня детали.

    Расчёт оказался верен: закончив с обходом, Рон снова оживился и начал отдавать мне указания:

    – Значит так, Эрин, слушай внимательно! Граница зоны, в пределах которой не действует … хм… ментальное воздействие, проходит по окружности с радиусом в десять шагов, – но тут же спохватился, уточнив: – Это понятно?

    – Да, – он что, меня за совсем тёмную и необразованную держит, что ли?

    – Хорошо, – довольно кивнул Рон и продолжил: – Где-то в пределах этого круга должны быть некоторые, скажем так, аномалии. Конкретно сейчас мы с тобой будем искать ровные, неестественно круглые отверстия, опять же явно не природного происхождения.

    – Где именно? – понятно, что он не может знать в точности, но уточнить не помешает.

    – Везде: в камнях, корнях, холмистых неровностях почвы, даже в деревьях на уровне роста. Они могут обнаружиться где угодно. Но только в пределах обозначенной мной зоны! Поняла?

    – Вполне.

    – Тогда приступаем.

    Вот тут уж я выбросила все посторонние мысли из головы, активно занявшись новыми поисками. И через некоторое время моё усердие было вознаграждено.

    – Я нашла что-то похожее! – крикнула, углядев искомое: слишком ровное отверстие в валуне, об который чуть не споткнулась.

    – Я тоже, – отозвался Рон, кажется, добавив после этого приглушённое ругательство. – Ничего там не трогай!

    Сам же в это время аккуратно снимал пласты дёрна, откладывая их в сторону, а потом ещё и немного копнул руками вглубь почвы. На мгновение замер, потом выругался более отчётливо и быстро начал возвращать всё на место, тщательно убирая после себя все следы поисков. Затем метнулся к оставленным под деревом вещам: закинул свой вещмешок на спину, мой пихнул мне и легко подхватил на руки.

    – Уходим, быстро! – после чего почти бегом рванул туда же, откуда мы, по моим прикидкам, и вышли.

    При этом не чувствовалось, что его совсем уж обременила ноша в моём лице. Впрочем, по сравнению с ним я выгляжу на удивление маленькой и хрупкой. Вот вымахал-то здоровяк. Но это мне сейчас даже на руку.

    Рон двигался быстро, не сбавляя темпа и ловко огибая большие деревья, встающие на пути, а мелкие ветки просто отодвигая плечом.

    Однако не успели мы пройти и двадцати шагов, как сзади раздался треск ветвей, а потом ещё и громкий окрик. Но мой спутник и не подумал остановился. Лишь прибавил ходу, теперь уже действительно побежав вперёд со мной на руках. Чтобы хоть как-то ему помочь, облегчив свой вес, я просунула одну руку в лямки вещмешка, – чтобы не свалился, – и мёртвой хваткой вцепилась в шею Рона, с замиранием сердца считая шаги, оставшиеся до спасительной «границы». Там я уже вполне могу побежать своими ногами, хотя вряд ли получится сильно быстрее. Но хоть не буду тяжкой ношей висеть.

    К сожалению, сделать это сейчас не имелось никакой возможности. Причём не только потому, что это разрушило бы мою легенду. Просто амулет действительно был маломощный и защитное поле давал весьма ограниченного размера. Если бы мы спокойно шли рядом, взявшись за руки – он бы ещё сработал. Но на бегу всё время сохранять необходимое достаточно маленькое расстояние просто невозможно. Особенно когда бежишь по пересечённой местности: камни, корни, ямы какие-то, тут и там натыканные деревья с разлапистыми ветками скорости и удобства передвижению не прибавляли. Только замедляли в непростом деле ухода от погони. А в том, что это была именно она – сомневаться уже не приходилось.

    Внезапно по ушам ударил громкий непривычный звук, и от ствола стоящего чуть в стороне дерева брызнула мелкая щепа, чуть не попав в лицо. Рон коротко, но зло ругнулся и тут же сменил манеру передвижения. Если до этого он старался двигаться почти по прямой, то теперь начал заметно петлять, сбивая прицел стреляющим по нам людям.

    Опасливо выглянув из-за мужского плеча, я насчитала троих, мелькнувших среди деревьев в отдалении. И тут же в испуге спряталась обратно, увидев, как один из них направил в нашу сторону своё оружие.

    – Берегись! – крикнула я, прижимаясь к Рону и зажмуривая от страха глаза. Успела только почувствовать, как он резко дёрнулся вправо.

    В следующую секунду снова громыхнуло. Последовал ощутимый толчок, после которого я стремительно полетела вниз. Не сказать, чтобы меня намеренно швырнули на землю, скорее, просто не слишком аккуратно уронили. Причём тогда, когда до знакомого места, а значит, и до края опасной зоны оставалось всего несколько шагов.

    Мне-то что, амулет всё так же продолжал экранировать от ментального воздействия. Но Рон? Эта мысль промелькнула в сознании, пока я пыталась вздохнуть и проморгаться.

    Попытку принять сидячее положение пресекла тяжёлая мужская рука, прижавшая меня к земле. Её хозяин лежал рядом, но уже в следующую секунду перекатился на спину и, чуть приподнявшись, метнул неизвестно откуда взявшийся в его руке нож. Ещё не затихло эхо громкого вскрика, давшего понять, что оружие нашло свою цель, как Рон уже подскочил, рванул меня за руку, помогая быстро подняться, и снова побежал, утягивая за собой. Даже не стал снова укрываться под щитом, на одной силе воли преодолев последние метры.

    Душу затопило облегчение: всё, действие вредоносного заклинания закончилось! Теперь должно стать хоть чуточку полегче.

    Но обрадовалась я рано. Новый выстрел не заставил долго себя ждать, а пуля, на этот раз пройдя в опасной близости от меня, срикошетила о большой замшелый валун чуть впереди, заставив вскрикнуть и споткнуться. Так страшно мне никогда ещё не было! Если бы не крепкая рука Рона, вовремя поддержавшая и не давшая упасть, я точно растянулась бы на земле.

    Однако свой вещмешок я всё же уронила. И пока мой спутник поднимал его и закидывал себе на плечо, успела хоть чуть-чуть перевести дыхание. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Так и подмывало обернуться назад, но я безжалостно задавила в себе этот порыв. Сейчас уже не до этого – только время зря терять. Убегать надо! Но стоило нам только двинуться дальше, как из-за камня неожиданно появился человек. Не слишком большого роста, в странном плаще, на котором были нашиты зеленовато-коричневые лоскутки, со скрытым под капюшоном лицом.

    Вот только остановиться заставило не это, а охотничий лук в его руках с натянутой тетивой и угрожающе направленным на нас остриём стрелы. Не успела я среагировать, как Рон громко и уверенно выкрикнул:

    – Беркут!

    – Пригнитесь, – незамедлительно прозвучал ответ.

    Отзыв?

    И меня вновь уронили на землю, незамысловато проведя подсечку. Вот ведь! На этот раз я упала более удачно, к тому же меня поддержали мужские руки, прижав к себе. А до слуха донёсся тихий гул спускаемой тетивы. Потом ещё раз. Две стрелы – две цели. На этот раз не было ни криков, ни стонов, ни даже треска ломаемых ветвей под ногами преследователей. Полная тишина.

    Которая тут же, как по команде, разорвалась пока ещё отдалённым, но ясно различимым лаем и громкими перекличками.

    – Здорово! Вот только собак нам здесь ещё не хватало! – в голосе Рона не было страха, лишь глухое раздражение и досада. Быстро встав, он одним сильным рывком поднял и поставил меня рядом с собой, после чего вопросительно посмотрел на нашего нежданного спасителя. – Сбить погоню и на время спрятать можешь?

    Тот лишь коротко кивнул головой, глухо буркнув в ответ:

    – За мной! – развернулся и быстро пошёл вперёд, указывая дорогу. А убедившись, что мы не отстаём, и вовсе побежал.

    И пусть я устала и переволновалась, но жаловаться даже не подумала. Сама понимала, что сейчас время играет против нас: главное – как можно дальше уйти от преследователей. Отдохнуть можно будет и позже, когда окажемся в безопасности. Так что: беги, Эрин, беги! Если повезёт выбраться из этой передряги, потом уже расспросишь Рона, что это вообще всё было и откуда что взялось?!

    Дальнейшую дорогу я помню плохо, не было ни сил, ни желания что-то особо разглядывать. Помню лес… Много леса. Мы бежали. Потом долго шли по руслу широкого ручья с неудобным каменистым дном. Когда спросила, зачем это, Рон ответил: нужно сбить собак со следа, а в воде они его не учуют.

    Потом снова брели по лесу, но на этот раз уже медленнее. И когда я была уже готова рухнуть на землю от изнеможения, перед нами, как по волшебству, возникла небольшая, надёжно укрытая от посторонних глаз землянка.

    Пришли. Добрались. Наконец-то!

ГЛАВА 4

– Ну вот и добрались, – голос нашего проводника прозвучал немного глухо. – Здесь вы в относительной безопасности.

    Мужчина обернулся к нам, с интересом рассматривая так неожиданно свалившуюся на него компанию. Или не неожиданно? Уж очень вовремя он подоспел. Будто заранее ждал нашего появления. Но как такое возможно?

    – Спасибо за помощь, – протянул Рон ладонь, и мужчины обменялись крепким рукопожатием. – Как твоё имя?

    – Можешь так и звать, Беркутом. Прозвище это моё, – усмехнулся наш спаситель и откинул на спину капюшон, оказавшись мужчиной довольно преклонного возраста.

    Седой, жилистый, с глубокими морщинками в уголках глаз и острым взглядом. Признаться, совсем не ожидала, что этот мужчина уже настолько немолод: бежал впереди нас, указывая дорогу, он вполне себе резво. Я и то запыхалась больше, чем он. Хотя, скорее всего, тут дело в опыте, тренировке и умении ходить по лесу.

    – Хорошо, я запомню, – мой спутник тоже с интересом разглядывал Беркута. – Долг платежом красен.

    Выходит, они и не знакомы вовсе. А я уж подумала, что это кто-то из его группы: Эрих же упоминал, что сюда шпион, судя по всему, добирался не один. Но откуда он тогда знает, как его зовут? Одни вопросы сплошные!

    – Поживём – увидим, – усмехнулся проводник и тут же начал отдавать указания. – Сидите пока здесь. Отдыхайте и не высовывайтесь особенно. Огонь не разжигать, внимание не привлекать. Это понятно?

    – Да. А ты?

    – Я вернусь обратно, понаблюдаю, что там к чему. Больно уж много шороху вы там навели. Как бы чего не случилось. Ночь там пережду, тем более что втроём мы в землянке точно не поместимся. А сами – располагайтесь.

    – Понятно.

    – Вот и славно. Утром отведу вас обратно в сторону тандирской границы.

    – Погоди, – отрицательно мотнул головой Рон. – Нам не в Тандир надо. Сможешь вывести нас отсюда до тракта на Ардону? Или хотя бы на любую к нему ведущую дорогу, и сориентировать по карте, где находимся?

    – А туда-то вам зачем? – прищурился наш проводник, буравя нас по очереди подозрительным взглядом.

    Я сделала вид, что просто не заметила этого, целиком занятая тем, чтобы отдышаться после безумного марафона. А стоящий напротив Рон вдруг разительно переменился. Вот как будто пальцами щёлкнула, и передо мной уже совершенно другой человек: усталый, мрачный, с тяжёлым взглядом. Его-то он и вперил в мужика, а потом, глубоко вздохнув, словно нехотя признался:

    – Надо, батя, надо. Задание у нас на той стороне есть. Важное. Больше ничего сказать не могу.

    И вот настолько у него это натурально получилось, что даже я чуть не поверила в искренность разыгранной сцены. Ну ничего себе актёр! Да по нему все столичные подмостки плачут! Впрочем, для шпиона искусство перевоплощения, наверное, одно из первых умений, наряду с навыками самообороны и умением ориентироваться на местности.

    Ещё раз окинув недоверчивым взглядом сначала Рона, потом меня, проводник сам вздохнул и поморщился.

    – Неужто и её туда надо тащить? Совсем стыд потеряли, баб на войне использовать?

    – Без этого никак. Она же не за компанию со мной идёт. Так надо.

    – Ладно, раз такое дело, проведу я вас на рассвете одной тропкой нехоженой. Там не увидят. А то слишком уж много в последнее время тут ходоков развелось, которых досель не было. То с одной стороны шастают, то с другой.

    На этом разговор завершился, и Беркут, снова спрятав лицо под капюшоном своего необычного плаща, не медля, отправился в обратный путь.

    Мы с Роном переглянулись и, не сговариваясь, опустились на землю со вздохом облегчения. Благо чуть пружинящая под ногами иглица была сухой и плотной. Землянка нашего нечаянного спасителя пряталась в глухом еловом бору. Почти полностью врытая в землю, надёжно скрытая от посторонних взглядов разлапистыми ветвями и присыпанная сверху иглицей, она скорее напоминала большой муравейник, чем укромное убежище. Ну и как мы там вдвоём поместимся, спрашивается? Ведь спать почти вплотную придётся.

    – Ну что, сильно устала? – прервал неторопливое течение моих мыслей голос Рона.

    – Терпимо, – отмахнулась я от его неожиданной заботы, изо всех сил борясь с желанием завалиться на спину и раскинуть в разные стороны руки, чувствуя себя выжатым лимоном.

    – А ты держалась молодцом, не ожидал такого, если честно, – не желал сидеть в тишине мой спутник, разглядывая меня со странной смесью любопытства и недоверия. Как на диковинную зверушку, право слово!

    Сильная физическая усталость и перенасыщенный эмоциями день сделали своё дело, притупив чувство неловкости и стеснения. Привычная сдержанность и хорошие манеры тоже временно отошли на второй план. Поэтому я, махнув рукой на приличия, поддалась соблазну: стряхнув со спины вещмешок, натянула на голову капюшон плаща и со стоном наслаждения вытянулась на мягкой лесной подстилке во весь рост.

    Хуже Рон обо мне думать уже не будет, да и мне его мнение совершенно безразлично. После того, что я от него в последнее время наслушалась, желание разговаривать если и не пропало, то притупилось основательно. Впрочем, прояснить некоторые вопросы нам всё же придётся, так что стремление моего спутника к разговору игнорировать не стоит.

    Глядя на уже начинающее приобретать более глубокий синий оттенок небо, по которому ещё проплывали редкие облака, я подложила руки под голову и усмехнулась:

    – Думал, только на ручках могу кататься да плакать от растерянности? – вышло грубовато, но ничего с этим делать мне не хотелось. Устала быть хорошей и вежливой с человеком, который всё равно этого не оценит.

    – Не ершись, Эрин. Я не хочу тебя обидеть. Просто имел в виду, что поражён твоей выносливостью и присутствием духа. Другая бы на твоём месте давно ударилась в истерику, засыпая меня жалобами и упрёками.

    – Вижу, ты в принципе невысокого мнения о женщинах.

    – Возможно, но у меня есть для этого причины. Впрочем, это относится не ко всем.

    – Ну, хоть кому-то повезло заслужить твоё доверие и уважение. Невероятно, но факт! – не смогла-таки удержаться от лёгкого укола.

    Что-то я совсем расслабилась и раскрепостилась в общении с ним. Что стало тому причиной, невероятный по силе эмоций поцелуй или совместно пережитое приключение? Какая разница! Всё же стоит немного отстраниться и не подпускать его слишком близко. А то так и до дружеской привязанности недолго, особенно если он и дальше будет так спокоен и открыт в общении.

    Вот только виконта мне в хороших друзьях не хватало, у которого отец аж целый герцог! Знаем мы уже, чем подобная дружба заканчивается. Так что пора снова устанавливать дистанцию. С ней спокойнее.

    И начать лучше с чего-то нейтрального:

    – Кстати, если мы здесь до утра, может, поедим и ляжем спать пораньше? Вечереет.

    – Согласен. Утром выйдем рано, поэтому отдохнуть после такого насыщенного дня просто необходимо.

    – А вдвоём в землянке поместимся? Или одному из нас придётся устраиваться снаружи?

    – Ты в любом случае ночуешь внутри, а я – по обстоятельствам. Может, и вместе поместимся. Как говорится: в тесноте, да не в обиде! Так даже теплее будет.

    Ещё бы, если вдвоём туда втиснемся, тут не только тепло – жарко станет! Мда. А вариантов-то немного. Положа руку на сердце, себе я могла честно признаться, что спать в лесу на голой земле, да ещё и в одиночестве – не просто не хотела, а откровенно боялась. Причём явно больше, чем ночёвки в одной землянке вместе с малознакомым и явно негативно настроенным ко мне мужчиной.

    Можно было бы, конечно, задрать нос, заявляя, что в обнимку я с ним лежать не намерена, и гордо расстелить своё одеяло снаружи, но это уже попахивало откровенной глупостью. А выгонять из землянки Рона по той же причине – свинством. Поэтому я ограничилась согласным кивком и снова приняла сидячее положение, стряхивая налипшую на плащ хвою.

    – Но сначала – поесть! Ты меня в прошлый раз кормил, так что теперь моя очередь запасы тратить, – потянувшись к своему вещмешку, перетащила его к себе на колени, развязала шнурок, стягивающий горловину, и стала перебирать содержимое в поисках съестного. Найдя полупустую флягу, потрясла её в руке и спросила у до сих пор почему-то неподвижно сидящего мужчины: – Рон, у тебя во фляге вода ещё есть? У меня мало осталось. Надо бы пополнить запас.

    – Есть почти полфляги… – мне показалось, или голос его прозвучал чуть сипло?

    Подняв голову и пристально присмотревшись к сидящему рядом спутнику, сейчас преувеличенно осторожными движениями снимающему с плеча одну из лямок вещмешка, почувствовала неладное. Слишком он бледный какой-то, или это освещение так падает? Присмотрелась ещё внимательнее: зрачки сужены, лоб в лёгкой испарине, заторможенность реакции – странно всё это. Подозрительно, надо бы найти причину такого состояния. Поэтому стоило только Рону, неосторожно двинув рукой, зашипеть от боли, я тут же, спихнув вещи на землю, оказалась рядом с ним.

    Какая я невнимательная! По нам же стреляли. А вдруг в него попала одна из отлетевших щепок? Или он повредил руку во время падения?

    Профессиональные навыки властно заявили о себе, оттеснив в сторону все посторонние мысли. Усталость и неприязнь были забыты. Не обращая внимания на вялую попытку Рона отстраниться, помогла снять лямку и отложила его вещмешок в сторону. После чего аккуратно сдвинула полу дорожного плаща.

    Зрелище, открывшееся под ним, заставило меня досадливо прикусить губу и гневно посмотреть на замершего в ожидании моей реакции мужчину.

    – Рон! Почему ты не сказал, что тебя ранило? Весь рукав рубашки в крови, а ты тут сидишь, болтаешь на отвлечённые темы. Раздевайся сейчас же, рану нужно немедленно обработать! – а сама уже тянулась к завязкам плаща, чтобы ослабить их и убрать мешающую мне ткань.

    Но тут на мою руку легли мужские пальцы, властно её сжав и на корню пресекая мой порыв оказать первую помощь.

    – Не нужно, Эрин. Не сейчас. Сначала поедим, потом обработаешь.

    – Какая может быть еда при такой кровопотере? – возмущению моему не было предела! Меньше недели назад этого человека с огромным трудом вытащили с того света и выходили, а он так халатно относится к своему здоровью!

    – Самая обыкновенная. И желательно посытнее. Проголодался просто ужасно! Хватит паниковать, регенерация у меня хорошая, кровь уже не идёт. Остальное может подождать ещё немного, пока мы не подкрепимся.

    Вот упрямый! Придётся попробовать зайти с другой стороны.

    Высвободила свою руку, которая всё ещё находилась под его ладонью, хотя делать это, если честно, совсем не хотелось. Уютное тепло и лёгкое покалывание от его прикосновения были мне приятны, но сейчас было не ко времени расслабляться. Да и ни к чему это. Совсем ни к чему.

    – Хорошо. Тогда давай ты сейчас приступай к еде, а я пока обработаю тебе рану. Потом и сама поем.

    – Нет, – сказал, как отрезал. – Сначала оба едим, потом уже перевязка.

    Не будь в его голосе столько спокойной уверенности, я решила бы, что он боится предстоящей процедуры. Но страхом тут и не пахло. Пришлось временно отступить в надежде, что чем быстрее мы поедим, тем раньше я смогу заняться его раной. Иначе так долго ещё препираться можно, а толку на выходе – ноль.

    Одарив Рона напоследок укоризненным взглядом, я снова села рядом и стала доставать из вещмешка сухой паёк: ржаные лепёшки, вяленое мясо, небольшой мешочек с орехами и сухофруктами. Рон в это время сам упрямо возился с завязками своего вещмешка, стараясь не показывать, как ему на самом деле больно шевелить рукой. Я не вмешивалась, занимаясь распределением порций. Хочет строить из себя несгибаемого героя – да пожалуйста! Кто я такая, чтобы ему в этом мешать?

    Когда он наконец-то справился и достал флягу с водой, передала ему еду и сама приступила к скромной трапезе. Ели молча, во-первых, потому что действительно очень проголодались. А во-вторых, я давно уже усвоила: хочешь, чтобы мужчина вышел на диалог, дай ему сначала насытиться. После этого они, как правило, добреют и теряют бдительность. А мне как раз требовалось спросить у него многое, потому что именно от полученных ответов будет зависеть то, что мы будем делать дальше.

    Рон ведь в нашей группе главный – ему и решать. Но вот слепо подчиняться я тоже не собираюсь. Изначально маршрут и задание были указаны достаточно чётко. И если он решил их изменить, пусть даёт нормальное обоснование. Без этого в столице Отавии мне делать нечего. Лучше уж попытаться договориться с этим странным спасшим нас человеком: может, проводит обратно в госпиталь?

    С пайком управились достаточно быстро, и я, упаковав остатки еды обратно, достала из вещмешка аптечку. С оказанием первой помощи следовало поторопиться: вечерело, скоро в лесу начнёт стремительно темнеть, а мы вряд ли будем разжигать костёр. Слишком приметно.

    Первым делом сняла с Рона плащ, расстелив его на земле. А уж поверх него положила чистую тряпицу, на которую потом расставлю всё необходимое для обработки. Затем осторожно сняла рубашку. Опасалась, что ткань, пропитавшаяся кровью, могла прилипнуть к ране, но тут обошлось. Видимо, в процессе ухода от погони Рон не слишком-то берёг руку, так что рана время от времени снова открывалась и кровоточила, а ткань постоянно находилась в движении. Так что особых затруднений с раздеванием не возникло.

    Сама по себе рана в плече оказалась довольно неприятной. Прежде всего потому что требовала очистки: во входном отверстии виднелись ошмётки ткани рубашки и даже плаща, нитки, засохшая кровь. Зато, к моему несказанному облегчению, на этот раз обошлось без экспансивных пуль. Так что полплеча Рону не разворотило. И то хорошо. Однако работы предстояло немало – это факт!

    Другой приятной новостью стало то, что самой пули в плече не осталось: ранение оказалось сквозным и задело только мягкие ткани, не затронув кость или сухожилие.

    Первым делом подготовила весь необходимый инструмент и снадобья из тех, что имелись с собой, добрым словом помянув Тильду, собиравшую мне в дорогу аптечку. Вот что значит опытная в своём деле женщина: предусмотрела буквально всё! Правда, работать в подобных условиях было для меня совсем непривычно, но отогнав неуместную сейчас неуверенность, я решительно взялась за оказание медицинской помощи.

    Обработав свои руки, пинцет и края уже начавшей воспаляться раны обеззараживающим раствором, приступила к первичной очистке. Рон сидел неподвижно и только лишь иногда тихо шипел что-то сквозь зубы. А у меня аж сердце замирало от сострадания: ведь это действительно было очень больно. Другие бы на его месте криком кричали и ругали бы меня на чём свет стоит, а этот ничего: сидит, терпит. Подобная выдержка вызывала невольное уважение.

    Убедившись, что рана с обеих сторон очищена от тканевых фрагментов, снова смазала её края обеззараживающим раствором, убирая остатки крови. А затем сверху обезболивающей мазью, аккуратно распределяя её тонким слоем, но не втирая. Это на некоторое время облегчит боль и даст Рону возможность более полноценно отдохнуть ночью, что перед дальнейшей дорогой весьма немаловажно.

    Осталось только присыпать раневые отверстия противовоспалительным порошком, и можно будет переходить к заключительной перевязке.

    Пока ждала, чтобы мазь начала действовать, открыла стерильный перевязочный материал. И так как основная часть кропотливой работы уже была почти сделана, решила отвлечь Рона разговором. Пусть лучше на нём сосредоточится, чем на болевых ощущениях, а я пока спокойно закончу обработку.

    – Рон, зачем нам идти в Ардону? Мы же ещё здесь не закончили со своим заданием. А как же негатор?

    Про то, что мне в столице Отавии в принципе делать нечего, и он вроде как после уничтожения негатора обещался вернуть меня обратно в целости и сохранности – пока умолчала. Нечего сразу заваливать его вопросами. Пусть сначала на основные ответит.

    Взяв пакетик с мелко измельчённым противовоспалительным порошком, начала аккуратно насыпать его по очереди на каждое из раневых отверстий и чуть не просыпала мимо, услышав краткий ответ:

    – Это был не негатор.

    – То есть как не негатор? А что тогда?

    – Ретранслятор, – хороший ответ, главное – очёнь ёмкий.

    – Понятнее, если честно, не стало, – хмыкнула я, заканчивая нанесение порошка.

    Плечи мужчины немного расслабились, да и вся фигура его уже не напоминала застывшую каменную статую. Это хорошо. Значит, анестезия начала потихоньку действовать. Можно приступать к перевязке.

    Закрыв тампонами раны, начала плотно приматывать их бинтом, всё же надеясь услышать более распространённый ответ на свой вопрос. Но Рон отвечать не спешил, то ли всё ещё было слишком больно, то ли обдумывал, как объяснить мне всё попроще и на пальцах. О том, что он просто решил отмолчаться и ничего не объяснять, старалась не думать, чтобы лишний раз себя не накручивать. Ну а если даже и так, я ещё раз переспрошу, уже по-другому: напомнив про клятву и обязательства. Мне не сложно.

    Пока же подняла безнадёжно испорченную рубашку, критически осматривая её на предмет полезности, и уточнила:

    – У тебя есть что надеть на смену? Мне нужно что-то, чтобы зафиксировать руку.

    – Есть, можешь смело использовать её по своему усмотрению, – ответил Рон и тут же добавил: – А мне достань, пожалуйста, тунику из мешка. Зелёного цвета, она там одна.

    Выполнив его просьбу, помогла одеться, стараясь максимально не тревожить раненую руку, после чего села за вырезание поддерживающей локоть косынки и полос ткани, чтобы на ночь зафиксировать руку неподвижно, примотав её к телу. Утром можно будет оставить уже только первую.

    Молчание затягивалось, и стоило мне только смириться с там, что придётся-таки переспрашивать, как Рон заговорил сам, тщательно подбирая слова и делая небольшие паузы, словно сам сейчас обдумывал то, что недавно узнал.

    – Видишь ли, Эрин, если объяснять совсем просто, то прибор, который мы с тобой искали, – негатор – это, по сведениям твоего начальства, рукотворный механизм, созданный для блокирования магии на строго определённом направлении. Как уж он это делает, нам сейчас не важно. Суть в другом. Негатор – это аппарат, передающий сигнал. А то, что мы с тобой нашли, было снабжено принимающей антенной. То есть оно не само генерирует и излучает, а всего лишь принимает и усиливает. Понимаешь?

    – Приблизительно и в общих чертах. Но ты продолжай. Мне правда очень интересно.

    И в этом я не лукавила. Пусть некоторые термины были мне не ясны, но по контексту догадаться было возможно. К тому же будоражило ощущение, что сейчас мне рассказывают о чём-то, что знают немногие. Почему-то казалось, что эти механизмы сродни тем, о которых мне вскользь рассказывала Тильда. Неужели тоже что-то запретное?

    И словно подтверждая мои догадки, прозвучало:

    – Не удивительно. Это технологии ещё домагической эпохи, так же как и новое вооружение. Только они как-то странно переплетены с магической составляющей. Никогда раньше о таком даже не слышал. Поэтому и не стал ничего делать. Кто его знает, как оно там сейчас работает? Да к тому же, раз по всей линии фронта расставлены ретрансляторы, – уверен, что и в других точках тоже они, – значит, где-то существует и сам негатор. То, что генерирует и посылает этот сигнал. И найти нам с тобой нужно именно его. Иначе всё бессмысленно. Уничтожь мы этот ретранслятор, они просто повесят новый, причём в другом месте.

    – Кто – они?

    – Пока неясно. Но я по-прежнему уверен, что моя страна тут ни при чём. А бросаться голословными обвинениями не намерен, пусть и есть у меня уже некоторые предположения, откуда здесь «ноги растут». Именно поэтому нам нужно срочно добраться до столицы, встретиться с моим отцом и рассказать ему о происходящем. Он, как военный министр, имеет все полномочия для того, чтобы начать расследование. И ещё, что не менее важно, только ему под силу затянуть переговоры, продлевая перемирие как можно дольше, пока мы будем искать настоящий негатор и пытаться его обезвредить.

    Чем дальше я слушала, тем больше поражалась этому человеку. Кажется, я его действительно недооценила. Уж кем-кем, а дураком Рон явно не был. Пусть налицо явные проблемы с уважением к женскому полу, некоторое высокомерие и любовь покомандовать, но в остальном его сообразительности, навыкам и умению брать на себя ответственность можно было только позавидовать.

    – Как я понимаю, ты тоже не согласна остановиться на достигнутом и готова продолжить путешествие дальше?

    Озвучив последний вопрос, Рон чуть повернулся ко мне, буравя пристальным взглядом. Но я не торопилась отвечать. Вместо этого сначала тщательно зафиксировала руку, во избежание лишнего травмирования. Мне нужно было решить, что делать дальше.

    А пока задала встречный вопрос, не очень важный для меня сейчас, но пока Рон на него отвечает, я вполне успею подумать.

    – Объясни ещё одну вещь. Если это не заклинания, а техника, то как она работает вместе с магией?

    – Что ты имеешь в виду?

    – Заклинание ментальной атаки. Ведь оно точно было, и мой дар смог ему противостоять.

    – Это было не заклинание, а ещё один излучатель. Мне сложно тебе понятно объяснить, как он работает. Просто прими как факт, что такие приборы могут генерировать излучение, вызывающее у людей иррациональный и весьма сильный страх.

    – Только у людей? На другие живые организмы оно не действует? Птицы в лесу пели, я заметила.

    – Всё зависит от того, как настроить прибор. В данном случае, видимо, он рассчитан только для того, чтобы отпугивать людей.

    – И не дать им добраться до этого… ре-трансля-тора?

    – Совершенно верно. Именно их мы с тобой и нашли на земле, но, видимо, там стояла ещё и сигналка. Поэтому к нам гости пожаловали так быстро, что мы еле ноги унесли. Спасибо Беркуту, вовремя появился.

    – Кстати, а кто он такой? Ты его знаешь?

    – Первый раз вижу!

    – Тогда откуда угадал, как его зовут?

    – Это было не имя, а пароль, сказанный мне Стэнли Тродом на случай, если я встречу в указанном квадрате кого-то из местных. Меня предупредили, что у каждой такой вычисленной точки поставлено по наблюдателю и что местному будет сообщено о нашем прибытии. Как – понятия не имею. У них там свои секреты, и никто мне их открывать не собирается. Скорее всего, просто приставили к наблюдению кого-то из местных старожилов или охотников-промысловиков.

    – Или лесника, – подхватила я, высказывая свою догадку. – Никто лучше него не знает окрестные земли и тайные тропы. К тому же и походная жизнь в лесу привычна.

    – А ты умеешь логически мыслить. Схватываешь прямо на лету!

    Он серьёзно этому удивился или поиздеваться решил? Впрочем, сейчас мне до этого не было дела, потому как для себя я решение уже приняла. И когда Рон снова повторил свой вопрос насчёт того, пойду ли дальше, решительно ответила:

    – Да, я пойду с тобой. Миссия не завершена, так что вернуться, не выполнив задания, я не могу. К тому же очень хочется, чтобы эта война уже наконец-то завершилась. И если в наших силах как-то ускорить этот процесс, то не стоит терять времени. Я ведь правильно понимаю, что если найдётся настоящий виновник происходящего и доказательства его причастности, то наши страны перестанут воевать?

    – Думаю, что да. Какие-то дипломатические трения ещё потребуют улаживания, но открытые военные действия, скорее всего, будут свёрнуты.

    – Тогда тем более нужно идти. Но это уже завтра. Давай пока помогу тебе накинуть плащ, сам ты одной рукой с этим не справишься.

ГЛАВА 5

Рональд.

    Рана была скверная. Однако останавливаться, чтобы осмотреть её, было некогда – тут от погони бы уйти, не оставляя следов. Оставалось только надеяться на нашу хвалёную семейную регенерацию, которая не даст случиться большой кровопотере. Так и случилось, хотя несколько раз я чувствовал, что рана начинает снова кровоточить.

    На боль тоже старался внимания не обращать, и хлынувший в кровь адреналин был мне в том неплохим подспорьем. Только последняя часть пути всё равно далась с большим трудом. Поэтому, когда наконец-то добрался до укрытия и договорился с Беркутом, рухнул на землю как подкошенный. Рука тут же отозвалась острой болью, пришлось постараться, сдерживая стон и никак не проявляя то, что я ранен.

    Эрин, к слову, тоже вымоталась знатно. Даже вяло огрызаться начала на мои попытки её разговорить. А я смотрел, наблюдал и прикидывал. Стоит ли попросить её о помощи сейчас? Или всё же отложить на чуть более позднее время, после того, как поедим? А то вдруг она при виде окровавленной рубашки в истерику ударится или в обморок упадёт? Кто тогда меня накормит?

    Идея была хороша, но я всё же нечаянно выдал себя, и спутница всполошилась, стараясь как можно скорее узнать причину моей болезненной неловкости. А после порываясь тут же оказать первую помощь. Но я её остановил.

    И на то имелись свои причины.

    Дамы в моём окружении всегда были достаточно изнежены и избалованы, приучив меня относиться к ним, как к красивым, но совершенно беспомощным созданиям. Это из тех, кто магией не владел. В Магической академии дела обстояли не лучше: на боевой факультет женщин не принимали, а с остальными я особо не пересекался, со всем пылом юношеского максимализма погрузившись с головой в учёбу и оттачивание боевых навыков. Потому что знал: впереди меня ждёт блестящая карьера. И подвести семью, из-за лености и нерасторопности ударив в грязь лицом, я просто не имел права!

    Исключением были разве что лекарки крыла Исцеления, к которым меня за время учёбы заносило не раз. Именно там я научился уважать эту профессию и женщин, избравших её своей стезёй: умелых, остроумных, неунывающих. Правда, чувство юмора у них тоже было иногда весьма специфичным. Что поделать, у каждого своя профессиональная деформация психики. Боевики в этом смысле тоже не без тараканов в голове.

    Позже, в Школе мечей я встретил других женщин: сильных, жёстких, целеустремлённых. И даже в некотором роде жестоких. Это заставило меня несколько пересмотреть свое мнение о прекрасной половине человечества, сделав для некоторых из них дополнительное исключение.

    Но Эрин не воин. В ней нет нужной стойкости, хотя упорства и выносливости хоть отбавляй! Пусть даже она зачем-то оказалась на войне при полевом госпитале, но внешне совсем не производила впечатления, что ей всё это нравится.

    При этом не то чтобы я не доверял ей как медику или сомневался в её умениях. Но… Да, сомневался. Просто слишком привык воспринимать её как разбитную, грубоватую, глупенькую маркитантку. И ни кардинально изменившееся в последние дни поведение, ни гневные уверения адептов в том, что она таковой не является, так и не смогли до конца переломить уже сложившийся образ.

    Конечно, она была терпелива и не обременяла меня как спутница. Но выносливость – это одно, а умение без содрогания смотреть на раны и кровь – совсем другое. А тем более ещё и оказывать необходимую помощь. Вряд ли Эрин часто сталкивалась с пулевыми ранениями. Сказать по правде, на практике и я впервые понял всю их «прелесть» только сейчас. Прочувствовал, так сказать, на своей собственной шкуре.

    Так что поволноваться мне было о чём. И когда закончили с нехитрой трапезой, дал себя раздеть и осмотреть, приготовившись к самому худшему.

    Но Эрин в очередной раз смогла меня приятно удивить. На лице её не дрогнул ни один мускул, пока она внимательно разглядывала моё ранение, а потом быстро и профессионально подготовила нужный инструмент, лекарства и приступила к работе. Движения её были точными, экономными, без суеты. Лишнюю боль она старалась мне тоже не причинять, а вскоре и вовсе рука потеряла чувствительность. Обезболила, значит, перед началом «операции». Молодец!

    Рану она почистила быстро, а вот когда уже начала её перебинтовывать, мы разговорились. И странное дело, мне вовсе не было скучно рассказывать ей о том, что я узнал. Да, я старался подбирать более понятные и простые слова, но неподдельный интерес, написанный на её лице, подталкивал рассказывать такие мелочи, которые ей были совершенно ни к чему.

    Впрочем, оно даже и к лучшему. После подробного объяснения и моего вопроса она всё же дала согласие идти со мной дальше. Хотя с моей стороны это был, конечно, ложный выбор. Не согласилась бы сама, придумал бы, как вынудить её составить мне компанию в дальнейшем путешествии…

    Ведь я так и не узнал, почему на меня так действуют её чары. Или это не колдовство вовсе, а банальная физиология? Да нет, не похоже.

    Уже осторожно накидывая мне на плечи плащ и закрепляя его завязки на горловине, Эрин, покачав головой, спросила:

    – Кстати, а откуда ты вообще столько всего знаешь? Про негатор, ретранслятор, излучения. Да и вообще оружие домагической эпохи. Это же не общедоступные сведения. Не говоря уже о практических навыках.

    Укутала она меня в тёплое сукно весьма своевременно, вечером в лесу заметно похолодало, и я уже начал чувствовать озноб. Или это просто побочный эффект от ранения?

    – Учителя были хорошие, – криво усмехнулся я, вспоминая недавно оконченное учебное заведение.

    – В «Школе мечей»? – послышалось неуверенное.

    Та-а-ак, а вот это уже интересно. Чуть прищурившись, пристально посмотрел ей в лицо, пытаясь уловить малейшие изменения его выражения, и настойчиво спросил:

    – Откуда знаешь? Видела татуировку?

    – Видела. Точнее, это я её нашла, – почему-то смутилась Эрин и, опустив взгляд, быстро стала убирать какие-то пузырёчки в аптечку.

    А у меня как в голове что-то щёлкнуло! Тихий ласковый голос, нежные умелые руки, аккуратные прикосновения и светлое пятно лица в обрамлении белого сестринского плата.

    А сестринского ли? Ведь госпитальная форма медсестры и санитарки ничем между собой ничем не различаются.

    И тут же другое воспоминание, уже более чёткое: летний день, солнце, клонящееся к закату; две женщины из госпитальной обслуги развешивают мокрые бинты и о чём-то весело болтают; стоящий чуть поодаль адепт, явно за ними наблюдающий.

    А ведь это действительно была Эрин! Пусть тогда она стояла спиной, и я не мог разглядеть лица, но ведь не зря же что-то в её движениях показалось мне знакомым. Сбили с толку лишь явно душевные отношения с Тильдой. Но возможно, их показная неприязнь была лишь игрой на публику? Точнее, требовалось убедить в этом меня. Зачем? Чтобы успешнее отыграть свою роль маркитантки?

    И адепт этот как раз один из тех троих, которых я поймал в лесу вчера. Ведь и сам не понял, почему бросил Эрин те слова про любовника, о которых после просто забыл. А теперь оказывается, подсознательно уже тогда сопоставил факты и сделал правильные выводы? Что же потом-то так долго тормозил, периодически относясь к ней как к маркитантке?

    Вновь вспомнил, как тогда выглядела Эрин: строгое тёмное платье, с воротом под горло; волосы, убранные под белый сестринский плат; стройная фигурка и плавные движения изящных рук. Тихий, спокойный голос.

    Первое и последнее воспоминания вдруг совместились, накладываясь друг на друга, и я вздрогнул от пронзившей меня догадки.

    Резким движением выбросив здоровую руку вперёд, крепко схватил запястье уже собиравшейся было отойти женщины. Тут же снова появилось какое-то неясное чувство дежавю, словно и это уже было когда-то. Что лишь усилило мои подозрения и подтвердило догадку, которую я, не раздумывая больше, озвучил:

    – Это ведь ты ухаживала за мной, когда я был на грани жизни и смерти? – не спрашивал, утверждал: для сомнений больше не было места. А увидев, как она испуганно вздрогнула и попыталась отшатнуться, с полной уверенностью подтвердил: – Действительно, ты. Почему тогда скрывала это? И зачем вообще затеяла весь этот глупый маскарад? Ведь если тебе что-то требовалось от меня, то гораздо больше шансов было получить это в благодарность за спасённую жизнь, а не при попытке откровенного соблазнения. Тогда я точно не стал бы тебя обижать пренебрежением или домогательствами. Ты сама виновата в случившемся.

    От моих слов Эрин дёрнулась, как от пощёчины, а в карих глазах полыхнул гнев, которого трудно было ожидать от столь спокойной, собранной и в то же время несколько пугливой женщины, какой она показала себя в последние дни. Однако спустя всего пару секунд я почувствовал, как словно завеса упала, отсекая её эмоции и делая лицо Эрин совершенно бесстрастным. Вот это сила воли и умение владеть собой! Если бы я так пристально не наблюдал за ней, даже не заметил бы эту резкую смену настроения. Потому что, когда она вновь заговорила, голос её звучал ровно, разве что несколько суховато.

    – Жизнью ты обязан Эриху Ленцу. Это он сделал всё, чтобы вытащить безнадёжного больного с того света. И, как видишь, в этом преуспел. Он и собранная им операционная бригада лекарей и целителей, которые в условиях почти полного отсутствия магии смогли сотворить настоящее чудо. Я всего лишь ухаживала за тобой до и после операции. Но благодарности от тебя за это не жду, волноваться не стоит. Как и обвинять меня в том, о чём не имеешь никакого понятия.

    И вроде спокойно и рассудительно всё так объяснила, а меня внезапно резануло чувство острой вины. Ведь и правда не поблагодарил даже, сразу же начал в чём-то её упрекать. Пусть она не знает, но я-то в курсе, сколь огромной помощью и спасением было одно её присутствие рядом со мной в те дни. А я всё о её спектакле твержу. И что на нём зациклился? Будет ещё возможность понять, зачем ей это понадобилось. Расскажет, никуда не денется.

    Мда… а вот неблагодарной скотиной быть, мягко говоря, неприятно. Надо как-то загладить свой промах. Извиниться для начала хотя бы.

    – Эрин, прости, я совсем не это хотел…

    – Я сделала всё, что могла в походных условиях. Но руку всё же стоит поберечь, – перебила меня она, резко меняя тему разговора и тем самым ставя точку на обсуждении той ситуации. Высвободив свою руку из моей, женщина отошла в сторону и принялась укладывать аптечку в свой вещмешок, продолжая говорить: – Кроме того, советую в ближайшем городе найти хорошего целителя и залечить рану как следует. В противном случае может начаться заражение. С этим оружием не шутят. Я уже видела, какие последствия бывают после нанесённых им ран, если не использовать для лечения магию. Оставлять на самотёк не стоит.

    Мне осталось лишь принять её совет к сведению. Так же как и явное нежелание обсуждать то, что произошло между нами в госпитале. На душе вдруг почему-то стало на редкость паршиво, хотя внешне я ничем этого не показал. Лишь коротко поблагодарил:

    – Хорошо. Так и сделаю. Спасибо, что помогла, Эрин.

    – Это часть моей работы, – несколько более равнодушно, чем мне хотелось бы, пожала плечами она и добавила: – Я устала. Пойду спать.

    И ушла.

    А мне было о чём подумать, оставшись сидеть в одиночестве возле землянки.

    Упоминание Эрин об оружии вернуло меня к мыслям о нашей миссии и её первичных результатах. Эх, а как всё вначале казалось просто: «Пришёл, увидел, победил» – как говорил один из великих военачальников домагической эпохи. Всего-то краткий поход на пару дней с целью подтвердить или опровергнуть обвинения тандирцев в использовании Отавией негатора.

    И что в итоге? Чёрт знает что! Уж такого-то я точно не ожидал.

    Если подвести краткие итоги, то картина выходила следующая. Из плюсов: прибор действительно существует, и мне удалось распознать в нём технологии, свойственные технике домагического времени. Но при этом он ещё и усовершенствован до такой степени, что может для работоспособности подпитываться магической энергией. Невероятное, немыслимое сочетание, однако же являющееся неоспоримым фактом. Я достаточно хорошо рассмотрел прикреплённые как к ретранслятору, так и к генераторам инфразвука накопители.

    Именно поэтому не решился их трогать: кто знает, какие сюрпризы можно ожидать от такого сплава технологий и магии. Вполне возможно, что на них стояли ещё и охранные заклинания. К сожалению, рассмотреть это уже было не в моих силах. После выгорания я больше не видел магических плетений. Однако сигналки там определённо стояли, и мы по неосторожности их активировали.

    Ничем другим я не могу объяснить столь оперативно прибывшую группу захвата. Причём прибывшие бойцы были не в солдатской форме, так что определить их принадлежность не представлялось возможным. Но то, что это были хорошо обученные воины, а не просто мелкие сошки – сомнений не оставляло. Кстати, костюмчики у них были очень похожи на тот, что я видел на Беркуте. Уж не в качестве ли трофея он снял его с какого-нибудь зазевавшегося противника? Или свои выдали для облегчения несения дозора?

    Ещё к плюсам я мог отнести то, что нам всё же удалось скрыться от преследования и получить небольшую передышку. Так что информацию до нужных людей мы всё-таки донесём. Примерно два-три дневных перехода, и доберёмся до ближайшего городка, а там уже связаться с отцом будет проще.

    Чтобы со всем этим разобраться, требовалась консультация знающих людей, профессионалов своего дела. И я знал, где таких можно найти. То, что наша страна не разрабатывала запретного оружия, ещё не значит, что у нас плохо в нём разбирались. Естественно, в очень узких кругах, но знания по домагической эпохе были собраны просто колоссальные. Особенно по военному делу.

    Из минусов: прибор действительно существует. А значит, есть кто-то, кто всё это проворачивает за нашей спиной. Ведь не зря же так своевременно всплыли разные забытые технологии. Хуже того, не удивлюсь, если смутные подозрения отца о причастности союзников к газовой атаке на наш лагерь окажутся правдой. Слишком уж всё гладко складывается.

    Я и Эрин-то всё так подробно разъяснил именно потому, что подстраховался: случись что со мной, она хотя бы доберётся обратно к своим и расскажет о результатах нашего похода. Однако хотелось надеяться, что это не пригодится.

    Эрин… А вот что мне делать с ней, я совершенно не представлял. Мало того, что сейчас повязан магической клятвой о её защите и проведении совместных поисков, так ещё и наши непонятные взаимоотношения добавляли неразберихи. Если практически подходить к делу, то эта женщина могла мне ещё понадобиться в будущем. Кто даст гарантию, что возле настоящего негатора не будет таких же «заградительных полос»? И тут её дар может прийтись как нельзя кстати. Так что практическая польза тут была очевидна.

    Но кроме этого существовала и вторая причина, почему я не хотел с ней сейчас расставаться. Я так и не выяснил, почему так реагирую на эту женщину. Буквально схожу с ума, стоит ей ласково ко мне прикоснуться. Даже во время обработки раны, – пренеприятнейшего и болезненного действия – когда она неосознанной поддержкой то касалась меня, а то и поглаживала, стремясь облегчить боль, мне приходилось напрягать всю силу воли, чтобы не позволить себе лишнего.

    Совершенно дурацкая ситуация!

    И опасная к тому же. Горько осознавать, что у тебя появилось слабое место. Причём совершенно неожиданно и тогда, когда в этом точно не было ни нужды, ни пользы. Обычно под слабостями подозревали членов семьи или любимых, но в моём случае всё завязалось на непонятной и оглушающей реакции на эту женщину. Это не было любовью, ревностью или ещё чем-то в этом роде. Откуда взяться подобным чувствам? Мы едва знакомы. Но при этом я чётко знал, что никому не позволю к ней прикоснуться, чтобы она так же горячо отвечала на поцелуи другого мужчины и дарила бы ему то же неземное блаженство, что и мне.

    Чёрта с два! По крайней мере, пока не разберусь в самой природе этого «очарования» и не научусь с ним адекватно бороться. Иначе такими темпами я только при виде этой женщины начну пускать слюни и смотреть с преданностью влюблённого идиота. И это без всякого намёка на настоящую любовь. Пугающая перспектива.

    Мелькнувшую было мысль по окончании задания забрать её с собой в качестве любовницы пришлось с сожалением отмести. Судя по реакции Эрин на напоминание о её переодевании в маркитантку, заикнись я об этой своей идее, и мне просто незамысловато дадут по морде. И откуда только такая скромность взялась? Ведь не было её – не было! – при нашем первом знакомстве. Значит, она или столь выдающаяся актриса, или имела веский повод вести себя вопреки своей натуре и моральным принципам.

    Может, поэтому и не захотела пойти со мной до конца тогда? Просто не смогла? А я заставил. Пусть не в этот раз, на следующую ночь, но вынудил шантажом и использованием своего положения прийти ко мне и закончить начатое. Женщину, которая, по сути, спасла мне жизнь.

    Что бы там она сейчас ни говорила про целителей, но у меня нет сомнений: без неё я бы просто не дожил до операции. И чем я ей отплатил за это? Мелкой подленькой местью? Пусть я не знал об этом, пусть даже не догадывался, что это она! Но по факту повёл себя как самая настоящая неблагодарная скотина. И чем это теперь можно загладить – ума не приложу.

    А загладить хотелось. Искренне. А ещё хотелось, чтобы Эрин смотрела на меня без опаски и холода во взгляде. Чтобы не отстранялась, не отгораживалась от меня, ведь рядом с ней было так хорошо, тепло. И пусть это всё являлось результатом какого-то странного воздействия, менее приятным и желанным это чувство не становилось.

    Но такое возникало, только когда она сама, добровольно касалась меня. Как при массаже, лечении. Или же когда просила о поцелуе там, перед преградой, чтобы помочь успокоиться и активировать свой дар. Может, именно поэтому наша совместная ночь не принесла мне ничего, кроме разочарования и ощущения потери? Ведь она этого не хотела, я заставил её. И пусть потом ей всё понравилось, но основы поступка это не меняет.

    Как робка она была, когда пришла ко мне в шатёр тогда, явно испугана, но храбрилась до последнего. И уже только потом, отлучившись на пару минут, по возвращении стала более раскованной и смелой. От неё тогда пахло не земляникой, а снова тем же терпким, будоражащим запахом, который напомнил мне о последнем массаже. Может быть, это афродизиак? Но зачем? Мне он и так был не нужен. Значит, она просто пыталась заглушить свой страх и хоть как-то облегчить для себя предстоящее «наказание».

    А в результате – ничего. Ни тепла, ни восторга, только приятное чувство сексуальной разрядки после долгого воздержания. Вот тебе и месть. Одно разочарование.

    Осталось только принять к сведению сделанные мной выводы и в будущем больше не давить на неё. Соблазнять, приручать, изучать природу имеющегося воздействия. Только не давить и не заставлять. Дело ведь не только в магической клятве, её-то как раз можно обойти при желании. Уверен, задайся я такой целью, возможность вынудить Эрин исполнять мои прихоти нашлась бы. Но зачем мне податливое женское тело без души, без тепла? Без того восхитительного ощущения полёта и всепоглощающего пожара одновременно? Вот именно, что незачем. Теперь уже да.

    Поэтому придётся набраться терпения и не трогать её лишний раз, чтобы не провоцировать себя и не пугать её своим напором. И начать тренироваться, похоже, следует прямо сейчас.

    В лесу за это время уже стемнело, негромкий пересвист ночных птиц иногда перекрывало гулкое уханье совы и отдалённый волчий вой. Подняв голову к небу, я обнаружил, что оно уже всё усыпано яркими звёздами, среди которых царственно плыла крутобокая красавица луна. Время позднее, пора уже и спать. Эк я задумался-размечтался. А с рассветом, между прочим, уже и в путь отправляться.

    Неловко поднявшись с земли, здоровой рукой отряхнул плащ от иглицы и огляделся. Мой вещмешок так и лежал рядом, всего в двух шагах, аккуратно завязанный, чтобы содержимое его не просыпалось. А поверх него моё сложенное одеяло. Что и говорить, одной рукой достать его, а потом снова завязать горловину мне было бы сложно.

    Помянув добрым словом заботливую женщину, я подхватил вещи и направился в землянку. Ночи становились всё холоднее, лучше и вправду прижаться друг к другу и тем согреться. Забравшись внутрь, убедился, что Эрин спит, и приткнулся на неширокой лежанке, выстеленной еловыми ветвями, спиной к её спине. Так было и теплее, и раненую руку не беспокоило. Только прежде чем заснуть, укрыл спутницу моим одеялом. Своё-то Эрин вниз на колючие ветви для нас двоих подстелила, а одного плаща ей маловато будет на такую погоду. А я привыкший: сверху не капает, сбоку не дует, в плащ завернулся, и порядок!

    Сон навалился почти сразу же, стоило лишь закрыть глаза. А утро, на мой взгляд, наступило слишком рано: толком я так и не выспался. Всё какая-то муть снилась несусветная, да и общее ощущение разбитости бодрости совсем не добавляло. Ну да ничего, в дороге взбодрюсь, а там и расхожусь понемногу.

ГЛАВА 6

Эрин.

    Проснулась от лёгкого касания к плечу и тихого голоса Рона:

    – Эрин, вставай, нам пора идти, – а стоило мне открыть глаза и обернуться, он тут же с извиняющими интонациями добавил: – Поедим и оправимся чуть позже. Сначала надо отойти подальше от укрытия, чтобы запахами не привлекать дикое зверьё. Тут недалеко есть ручей, там и остановимся.

    – Хорошо, – голос со сна звучал хрипловато, но в остальном я чувствовала себя очень даже неплохо. Даже смогла вполне себе прилично выспаться и, вопреки опасениям, совсем не замёрзла.

    Объяснение последнему обстоятельству нашлось довольно быстро. Стоило мне приподняться, как с плеча соскользнуло походное одеяло. Странно, я отчётливо помню, что своё подселила на колючую лежанку. Откуда тогда это взялось?

    Рон к этому времени уже был снаружи нашей тесной «норки», так что спросить у него возможности не представилось. Но тут и гадать особо не надо, чтобы понять, чьё одеяло согревало меня от ночной прохлады. Почему-то гораздо больше волновал вопрос: мы что, спали под ним вместе?

    Однако оглядев себя и то, как заботливо были подоткнуты с обеих сторон края одеяла, поняла, что Рон просто отдал его мне, а сам довольствовался своим суконным плащом. Что это на него нашло вдруг?

    Вот только, по правде говоря, выяснять это не хотелось. Как и вообще вести с ним какие-либо беседы. Вчерашней мне хватило более чем достаточно! Только боги ведают, каких усилий мне стоило сдержаться и не наговорить гадостей в ответ на его нелепые обвинения.

    Сдержалась.

    И потом оборвала его извинения и поспешила уйти, чтобы сгоряча не ляпнуть чего-нибудь лишнего. Этот мужчина уже успел показать себя достаточно хитрым и догадливым, поэтому мог завести разговор с целью вызвать меня на откровенность. А о причинах своего обмана я ему не могла рассказать категорически! И даже не столько потому, что опасалась справедливого возмездия, сколько прекрасно осознавала: сейчас я совершенно беззащитна.

    Здесь нет Эриха Ленца, который мог бы защитить меня от мечтающих заполучить мой дар и использовать его в своих целях. К Рону в этом смысле у меня доверия не было. Он достаточно ярко показал свою натуру, воспользовавшись положением для «мести» обидевшей его маркитантке. И когда, шантажируя жизнью и здоровьем парней, вынудил меня отвечать на его вопросы.

    Страшно подумать, что придёт ему в голову, догадайся он, насколько ценным и редким даром обладает его спутница. Которая, к слову, сейчас полностью зависит от него. На клятву у меня больше надежды не было. Уверена, если потребуется, этот хитрец найдёт возможность её обойти. Здесь Ленц и Трод откровенно его недооценили.

    Ну да толку теперь об этом переживать? Всё, что мне остаётся – до последнего держаться за свою тайну, как можно дольше сохраняя её в неприкосновенности. И если очень повезёт, Рон вообще ни о чём не догадается, а я спокойно вернусь обратно к Тильде, Уле, Эриху и… Нет. Это уже в прошлом. К Василю.

    Эти и другие мысли неспешной чередой текли, сменяя друг друга, пока я сначала быстро собиралась, а потом шла вместе со всеми по лесу, удаляясь от места нашего ночлега. В этот раз порядок построения немного поменялся: сначала шёл Беркут, потом я, Рон – замыкающим.

    Примерно через полчаса быстрой ходьбы остановились у ручья на короткий привал. Отойдя в сторонку, я быстро привела себя в порядок, после чего потратила пару минут на умывание. Вода в ручье была ледяная, видимо, он подпитывался ключами, но бодрила прекрасно! Заодно и во флягу налила. Собственную Рон к тому времени успел наполнить сам.

    Он же и попросил меня снять жёсткую фиксацию с раненой руки, оставив той лишь «косынку» в качестве поддержки. Спорить я не стала, прекрасно понимая причину этого: мужчина не желал быть беспомощным. А в случае нападения использовать две руки всегда предпочтительнее одной.

    Рану пока не трогала: остановимся на ночлег, сделаю перевязку, чтобы после неё рука успела отдохнуть за ночь, и её не растрясло в дороге. Следов крови на тунике Рона заметно не было, значит, до вечера точно подождёт. А пока следовало поскорее доедать свою порцию и снова трогаться в путь.

    Шли мы достаточно долго: время, по моим расчетам, успело перевалить далеко за полдень, когда Беркут наконец вывел нас к еле заметной тропинке, ведущей в нужном нам направлении. Пока я отдыхала от перехода, мужчины колдовали над картой, вполголоса обсуждая план местности и что-то ещё. Я не прислушивалась, пусть секретничают себе на здоровье, мне до этого дела нет. Отдышаться бы и посидеть немного на поваленном дереве, пока снова не подняли и не погнали в путь.

    Не то чтобы я уже сожалела о том, что отправилась дальше с Роном – сама ведь понимала, что иначе было нельзя, но, если честно, на такие переходы как-то не рассчитывала. Как и на то, что усталость постепенно будет накапливаться, а мышцы вскоре начнут ныть от непривычной нагрузки. Одно спасение – продолжать двигаться, чтобы молочная кислота сама рассасывалась, не накапливаясь в мышечной ткани. Расслабляющий и восстанавливающий массаж для облегчения последствий долгих переходов мне, увы, не светил ни в каком виде.

    Наконец, мужчины о чём-то договорились: Рон даже что-то нацарапал неизвестно откуда взявшимся грифельком на клочке бумаги, оторванном от угла карты. После чего передал это послание нашему проводнику. А Беркут, спрятав его за пазуху, коротко попрощался, пожелал нам удачи и отправился восвояси.

    Мы тоже задерживаться не стали, отправившись дальше. По вскользь брошенным словам Рона, нужно пройти ещё немного, впереди снова будет небольшой ручей, там и устроим привал на еду и отдых. Я возражать и тут не стала. Надо так надо.

    Мной не то чтобы овладела апатия, просто включился какой-то режим экономии сил. Не хотелось говорить, ограничивалась короткими фразами в ответ на обращённые ко мне вопросы. Не хотелось даже гадать, что ждёт впереди. Я рассеянно скользила взглядом по окружающему пейзажу, слушая щебет птиц и сосредоточившись только на том, чтобы переставлять ноги. Шаг, другой, третий… сотый… две сотни… четыре…

    Непривычное, полумедитативное состояние. Но мне оно странным образом нравилось. Успокаивало. Помогало не жалеть себя и не зацикливаться на усталости. Не думать. Не переживать. Просто идти.

    Поэтому, когда мы внезапно остановились, я даже не сразу поняла, что уже привал. Проморгалась, фокусируя осмысленный взгляд на тревожно разглядывающем меня спутнике, и слабо улыбнулась.

    – Я в порядке. Ты что-то спрашивал?

    – Точнее, говорил, что здесь уже можно не опасаться преследования. Так что остановимся на час-полтора и разожжём костёр. Надо поесть чего-нибудь горячего.

    – Хорошо, – с облегчением сняла вещмешок со спины и положила его на землю, медленно поводя плечами, чтобы немного размять уставшие мышцы. После чего подняла руки над головой и сцепила их в замок, вставая на цыпочки и с наслаждением потягиваясь. Хорошо-то ка-а-ак…

    День сегодня, не в пример вчерашнему, выдался пасмурный и прохладный, так что снимать плащ я не торопилась, так в нём и шла. Но стоило нам остановиться на привал, как, к моему удивлению, погода начала немного проясняться, показав, что уже гораздо позже, чем я себе представляла. Собственно, до темноты и осталось-то всего часов пять. А в лесу сумерки опускаются и того раньше. Так что стоило ли нам идти дальше, или всё же постараться обустроить ночлег здесь, было логичным вопросом.

    Его-то я и задала Рону, когда он вернулся от ручья. Судя по чуть влажным волосам, успел немного умыться, да к тому же принёс какую-то не слишком толстую и сухую палку. В качестве будущих дров, надо полагать.

    – Тропинка скоро закончится, пойдёт дорожка более хоженая. Она от одной из ближайших деревень прямиком к тракту ведёт. Вот рядом с ней и заночуем. В эту пору селяне поутру в соседний городок на рынок товары возят, может, и попросимся к кому на телегу. Всяко быстрее будет. А сейчас передохнём как следует, поедим, и в путь. Вижу, ты устала, но пару часиков хода нужно ещё осилить. Там мы костра разжигать не будем, чтобы внимание не привлекать. Так что до темноты на ночлег встать успеем.

    И вроде правильно всё говорил. Логично так, уверенно, но что-то мне в этом не нравилось. Может, то, как лихорадочно блестели его глаза, и не совсем здоровый румянец на щеках, который не смогло сбить даже умывание в холодной воде. А может, то, как тяжело вздымалась грудь, выдавая сильное напряжение и усталость, когда Рон принялся, держа одной рукой палку под наклоном, ломать её точными ударами ноги. И даже морщиться при этом умудрялся не сильно, хотя я прекрасно понимаю, что при его ранении боль должна быть весьма ощутима. И это как минимум.

    Однако успев уже немного узнать этого мужчину, его упрямство, непоколебимую уверенность в своих силах и властный характер, мудро решила придержать своё мнение, как и расспросы о здоровье, при себе. Сделаю вид, что согласна с его планами, а там посмотрим, как оно всё обернётся. Может, получится протянуть время подольше, или свалю всё на собственную усталость, чтобы разжалобить его и остаться здесь на ночлег. Место хорошее, дров на костёр набрать можно заранее и устроиться поудобнее. В то время как идти дальше больным – только своему здоровью вредить. В таком состоянии он не боец. А на тракте путники разные бывают. Тем более что время военное, лихих людей, ищущих лёгкой поживы, в лесах и по окраинам в избытке.

    Так я и поступила, сначала тоже сходив умыться к ручью, а после занявшись поиском хвороста для костра. Но от этого неженского занятия меня вскоре быстро отстранили, наказав лучше заняться готовкой. Почему бы и нет? Хочет сам таскать дрова, пусть занимается. Даже если невооружённым глазом уже заметно, что на ногах стоит покачиваясь. Буду я ещё с ним спорить, время терять! Нашли дурочку!

    Выложив из своего мешка набор для безмагического розжига костра, отдала его Рону, а сама пошла с котелком к ручью, промыть крупу для сытной похлёбки.

    Когда вернулась на нашу полянку, обнаружила, что костёр уже весело потрескивает сучьями, а над ним установлены рогатины и перекладина для котелка. И где только взять успел и всё устроить? Вот что значит опыт! Однако невольное восхищение навыками моего спутника тут же погасло, стоило только посмотреть на его усталый вид и капли испарины на лбу. Рон сидел на земле возле поваленного дерева, на которое опирался спиной, устало прикрыв глаза. Плащ распахнут, так же как и ворот туники. Дыхание быстрое и поверхностное.

    Идиот! Явно же плохо ему. Чего ради хорохорится и молчит? В таком состоянии он точно не ходок, а всё туда же. Судя по всему, рана всё же воспалилась, оттуда и симптомы эти. Надо бы осмотреть её, не откладывая, и заново перевязать. Но не сейчас, сначала еду приготовлю и накормлю. А потом уже в освободившемся котелке нужный травяной отвар заварю, жаропонижающий.

    Мда, и с молчанием покорным, кажется, придётся завязывать. Тут уже дело нешуточное, нужно оставаться, как ни крути.

    Подвесив котелок над огнём, подошла к открывшему глаза при моём приближении Рону и опустилась рядом с ним. Пресекая его попытку выпрямиться и сесть ровнее, одной рукой придержала за плечо, другую же положила на лоб, оказавшийся и впрямь очень горячим.

    – У тебя жар, Рон. Дальше идти в таком состоянии нельзя, – серьёзно глядя на него, объяснила и так очевидное.

    – Ерунда. Поем, отдохну, и станет легче! – мотнул головой этот упрямец. – Нам надо как можно быстрее выбраться на тракт. Время не ждёт.

    От его слов у меня вдруг как тормоза какие-то сорвало. Усталость, раздражение, обида на его отношение ко мне, просто вся нелепость этой ситуации сложились в одно взрывоопасное зелье. Которое я благополучно и вылила на голову своего дурного пациента, под конец уже заметно повысив голос, благо в лесу мне стесняться было некого.

    – Время как раз таки ждёт! Подождёт и твой тракт, балбес несчастный! Я тебе сейчас как медик говорю, если не сбить жар и заново не обработать рану, ты свалишься по дороге прямо в лесу, не пройдя и нескольких километров, несмотря на всё своё хвалёное здоровье!

    – Вечером и обработаешь, – пытался было возразить слегка обалдевший от моего напора мужчина, но меня уже понесло.

    – В темноте? Издеваешься?! Что я вообще там увидеть смогу? И это при условии, что мы вообще дойдём к ночи до запланированного места. Твой организм истощён, понимаешь? Ты недавно при смерти был! Хочешь снова по недомыслию и упрямству подойти к грани, так и не завершив важного задания? Или на меня всю ответственность сбросишь, а сам тут от горячки загнёшься по собственной дурости?!

    Может, не совсем профессионально, да. И не слишком-то этично тоже. Но как до него ещё донести всю серьёзность возникшей угрозы, я просто не знала. В конце концов, я санитарка, а не целитель высшей категории, да и ситуация экстремальная. Зато такой подход неожиданно сработал. Не знаю уж, что его зацепило больше, объяснённые мной риски для здоровья или мысль о возможном провале задания, но нужный эффект это дало.

    Окинув меня каким-то странным, немного удивлённым и явно оценивающим взглядом, мужчина медленно кивнул и подвёл итог:

    – Я тебя услышал, Эрин. Но сделаем так: сейчас едим, делаем перевязку и смотрим по состоянию. Если я почувствую себя лучше, тогда идём дальше. Если так же или будет ухудшение, останавливаемся на ночёвку здесь. Такой вариант устроит?

    – Вполне, – кивнула я, вновь принимая спокойный вид. Дыхание… главное, помнить о дыхании и держать эмоции в узде. Тем более, я была абсолютно уверена, что лучше ему не станет, а значит, вопрос о стоянке можно считать закрытым. Особенно если принять некоторые меры для подстраховки. Но Рона я в свои мысли посвящать не стала, коротко добавив: – Я пока займусь готовкой, а ты полежи и попробуй немного подремать. Это пойдёт на пользу. Каша сварится – разбужу.

    На такое предложение я возражений не встретила. Рон, на удивление, даже от помощи моей не отказался, когда я расстелила его одеяло на земле и помогла удобно устроиться, положив под голову сложенный плащ. После чего дала напиться из кружки воды, в которой размешала небольшой запас жаропонижающего зелья, а затем хорошенько укутала, накрыв сверху своим одеялом. К этому времени тело его начала сотрясать мелкая дрожь, хоть он и старался зачем-то её сдерживать. Видимо, уже пошёл озноб. Плохо дело.

    Отойдя ненадолго – подкинуть веток в костёр и помешать кашу, – по возвращении обнаружила Рона крепко спящим. Чему и порадовалась. Вот и замечательно! А я пока делами займусь. До темноты осталось всего несколько часов, а успеть нужно было многое.

    Первым делом добавила в кашу ещё воды: пусть будет побольше бульона, вряд ли Рон сегодня захочет много есть. А вот пить – обязательно! Пока закипала вода и варилась каша, взяла кружку и снова сбегала к ручью, набрать сочной лесной малины, так кстати примеченной мной ещё во время умывания. Чувствую, она-то мне точно пригодится. Увы, всё жаропонижающее зелье я уже использовала, напоив им Рона. Там и было-то всего ничего – маленький флакончик на одну порцию. Никто же не мог предугадать, что такое с нами случится. Так что теперь придётся обходиться тем, что найду.

    Вернувшись с доверху наполненной ягодами чашкой, добавила в закипевшее на костре варево мелко порезанное вяленое мясо и специи. После чего, бросив виноватый взгляд в сторону спящего мужчины, развязала его вещмешок и стала перебирать содержимое в поисках второго котелка. Может, случится чудо, и он у него будет, а? Гораздо удобнее было бы сразу поставить готовиться отвар, а не ждать, пока мы съедим всю похлёбку и освободим тару.

    Боги меня услышали, чудо случилось! Уж не знаю, какими судьбами в вещах Рона оказался этот котелок, но он пришёлся как нельзя кстати. Странной формы, непохожий на мой, но намного более удобный и вместительный. Он стал мне ещё милее, когда внутри обнаружились завёрнутые в тряпицу жестяные чашка, ложка и даже тарелка. Замечательно!

    Сняв с огня и поставив чуть в стороне от кострища котелок с похлёбкой, накрыла его тарелкой, чтобы получше разварилась. Подбросила веток в костёр, чтобы не потух, и снова сбегала к ручью за водой и ягодами. Заодно прихватила с собой листьев малины и найденной неподалёку земляники для отвара. Сушёная ромашка имелась у меня в аптечке, но её я планировала заварить отдельно.

    Повесив котелок с водой над огнём, занялась не менее важным и самым трудоёмким делом: следовало собрать как можно больше хвороста, чтобы поддерживать огонь в течение всей ночи. Честно говоря, я заботилась не только о тепле, но и опасалась диких животных. А к огню, говорят, они лишний раз приближаться не рискнут.

    Последующие два часа я упрямо искала и собирала хворост, стараясь не слишком удаляться от нашей стоянки, чтобы не потеряться самой. Прервалась только на то, чтобы заварить травы и ягоды закипевшей водой, разбудить и покормить Рона и поесть самой. Как и ожидала, много мужчина не съел, лишь с заметным усилием выпил чашку наваристого бульона и затолкал в себя пару ложек каши. После чего снова лёг и заснул.

    Я ему и не мешала. Перевяжу чуть позже, как раз и отвар готов будет: сразу и рану обработаю, и напою, и устрою получше. В таком состоянии на голой земле спать – плохая идея. А вот сделать почти такую же подстилку, как у Беркута, мне вполне себе по силам. Осталось только ельник найти. Ну или хотя бы несколько ёлочек, и нарубить с них лапник. Думаю, меч Рона для этого прекрасно подойдёт.

    И снова мне повезло. В поисках хвороста забравшись чуть дальше от стоянки, чем планировала, я наткнулась на несколько не слишком крупных деревьев, с разлапистыми ветвями, вполне подходящими для моих целей. Тут же обнаружился и сухостой, прекрасно сгодившийся на хворост. Радости моей не было предела, потому что силы были уже на исходе.

    Дневной переход сам по себе дался нелегко, а тут ещё и свалившиеся на мои плечи хлопоты с обустройством лагеря и заботой о больном спутнике. Ужасно хотелось уже самой сесть, а лучше лечь и вытянуться во весь рост, закрыв глаза и дав себе хоть несколько минут отдыха. Но делать этого было нельзя, иначе встать потом будет гораздо сложнее. Ну да ничего, сейчас со всем управлюсь и тоже отдохну.

    Чего мне стоило не приспособленным к этому мечом нарубить нужное количество лапника и сухостоя, теперь и вспоминать страшно! Но я всё же справилась, дотащив потом всё это богатство до нашего лагеря в несколько ходок. После чего позволила-таки себе небольшую передышку.

    Однако долго расслабляться не стала, сумерки опускались всё стремительней, прочерчивая длинные тени от стволов и погружая лес в сонное оцепенение. Голоса дневных птиц смолкли, а ночных ещё не зазвучали в полную силу, поэтому тишину притихшего леса нарушал лишь шорох листьев на ветру. Небо всё так же оставалось ясным, но почему-то заметно похолодало, поэтому наше импровизированное ложе я устраивала возле костра. Недостаточно близко, чтобы случайная искра могла причинить вред, но в то же время достаточно, чтобы тепло огня хоть немного согревало.

    Спать, разумеется, решила вместе с Роном. И тому было несколько причин. Первая: так действительно теплее, заодно и не придётся вставать, чтобы проверить его состояние. А во-вторых, я просто не осилила бы приготовить две отдельные еловые подстилки. Невеликие остатки моих сил было гораздо нужнее потратить на более важные вещи.

    Разбудив Рона, помогла ему перебраться на готовую лежанку, предварительно подстелив на неё своё одеяло, после чего сняла с мужчины тунику и принялась разматывать бинты. Света костра вполне хватило на то, чтобы рассмотреть совсем нерадостное зрелище. Края раны воспалились, а само раневое отверстие сочилось гноем и сукровицей. Плохо дело.

    Достав взятую с собой аптечку и перебрав её содержимое, с сожалением вздохнула: анестезирующая мазь и противовоспалительный порошок закончились, слишком щедро я использовала их в прошлый раз. Да и флакончики походной аптечки не рассчитаны на большую дозировку. Зато ещё оставалось немного обеззараживающего раствора, упаковка тампонов и бинты. Завтра надо будет поискать по округе травы тысячелистника. Его свежие листья, пережёванные в кашицу, прекрасно подойдут для уменьшения воспаления. А пока придётся работать с тем, что есть.

    Сперва обработала края раны обеззараживающим раствором, чтобы убрать остатки выделений. Внутрь раны лезть побоялась, стерильности тут не было и в помине, а занести ещё большую заразу и получить в результате сепсис мне совсем не улыбалось. Так что просто смочила тампоны процеженным через марлю отваром ромашки и, приложив их к входному и выходному отверстию, снова забинтовала и зафиксировала руку. После чего помогла надеть тунику и снять сапоги засыпающему прямо на ходу Рону. Напоила его тёплым отваром и, закутав в плащ, уложила спать. Мне показалось, что жар стал чуточку меньше, но озноб был до сих пор, поэтому я накинула сверху ещё и одеяло.

    Когда закончила обихаживать больного и смогла, наконец, просто присесть рядом с костром, чувствовала себя выжатым лимоном. Голова была тяжёлой, а веки, словно налитые свинцом, так и норовили закрыться. Руки и ноги дрожали от усталости, во рту пересохло, в животе бурчало от голода – сама-то я поесть так и не успела, торопясь закончить все дела до темноты. А теперь даже шевелиться было лень, чтобы положить себе чуть тёплого варева в тарелку. Но пришлось. Наверное, вспомнились наставления Тильды и то, как она постоянно ругала меня, когда, заработавшись в госпитальном шатре, я совершенно забывала о еде.

    Воспоминание о подруге вызвало лёгкую улыбку на губах и придало сил обиходить ещё и себя. Есть решила прямо из котелка, чтобы потом лишний раз не мыть тарелку. Первые пару ложек проглотила почти через силу, зато потом внезапно проснулся такой волчий аппетит, что я умяла чуть ли не половину всей каши, что там была. А ведь действительно вкусно получилось! Или я просто такая голодная? Какая разница. Сейчас отваром запью, и совсем прекрасно станет. Мне он тоже на пользу пойдёт, хоть я и не болею.

    Поев, снова подбросила веток в костёр, чтобы пламя не погасло, и, опасливо поглядывая по сторонам, отошла чуть подальше. Оправиться, как забавно назвал это сегодня утром Рон. Умывшись на ночь у ручья, благо находился он всего-то шагах в десяти от нашей стоянки, уже практически доползла до лежанки. Надеть капюшон, закуклиться в плащ и прижаться спиной к спине Рона, перетянув на себя часть укрывающего его одеяла, было делом одной минуты. После чего я провалилась в беспокойный, чуткий сон, время от времени прерывающийся, стоило только Рону пошевелиться или тихонько застонать.

    В такие моменты я, убедившись, что пока всё идёт без изменений, подкидывала в костёр новую порцию дров и опять забывалась в тревожной дремоте.

    Кризис наступил в середине ночи: Рон начал метаться в горячке, а мне всё никак не удавалось её сбить. Попытки вновь напоить его жаропонижающим отваром удавались через раз, холодные примочки на голову и руки тоже, казалось, не приносили видимого облегчения. Хотя из-за них мне пришлось сделать ещё несколько ходок к ручью, наполняя водой единственную свободную чашку.

    В конце концов, преисполнившись отчаяния и чувствуя свою совершенную беспомощность, я села и расплакалась. Ну вот что мне с ним делать? Как помочь? А если он умрёт у меня на руках? Тогда и я отсюда не выберусь. И миссия наша закончится просто ничем. Сгинем! Оба сгинем в этих непролазных лесах без следа.

    Поймав себя на зарождающейся панике, резко выдохнула и тряхнула головой, прогоняя неуместные пораженческие мысли. Тыльной стороной ладони вытерла слёзы и глубоко вздохнула.

    – Ещё ничего катастрофического не случилось. А значит, мы ещё поборемся! Слышишь меня, Рон? Не смей сдаваться! Ты же боец, воин, бывший боевой маг. Как-то совсем глупо погибнуть вот так из-за какой-то там горячки. Не позволю!

    Сама не заметила, как начала говорить вслух, но мне это сейчас было глубоко безразлично, благо, кроме меня и мечущегося в беспамятстве мужчины, здесь никого не было. Упрямо нахмурившись, в очередной раз сменила ему на лбу охлаждающую примочку и, присев вплотную, взяла за безвольную горячую руку.

    – Я помогу тебе, – зашептала, сама до одури желая верить в свои слова. – Ведь вроде однажды это уже помогло? Мне же не показалось тогда, да? Вот и сейчас поможет. Обязательно!

    Крепко сжав ладонь Рона в своей, я прикрыла глаза и от всей души пожелала ему помочь, передать хоть капельку своего здоровья, чтобы преодолеть опасный порог и подтолкнуть к выздоровлению.

    Но ничего не происходило. Пустота.

    Я же не целитель. И вообще не маг. У меня есть только непонятный дар, который даже не может действовать, пока кто-то посторонний его не активирует. В данной ситуации – спящий. Совершенно бесполезный. Или… всё же нет?

    Внимательно прислушавшись к себе, вновь ощутила где-то глубоко внутри тлеющие угольки, словно присыпанные пеплом. Или тусклые искорки, мерцающие и пульсирующие в такт ударам сердца. Странное, непривычное, ни с чем несравнимое ощущение. Но мне оно, как ни странно, нравилось. Словно другая, иная сущность находится внутри тебя. Разумная, мощная, древняя. Как сама магия.

    Вспомнилось ощущение полной осознанности преобразованных магических потоков, когда они откликались на прикосновения Рона. Как послушно следовали мысленным указаниям, словно и сами стремились обрести свободу, выйти в этот мир чистой магией. И как в последний раз словно взбунтовались, найдя себе иной источник приложения. Неужели это был сам Рон? Но почему?

    Впрочем, причины сейчас не важны. Нужно лишь чётко вспомнить это самое ощущение. И может, что-то во мне сможет откликнуться на просьбу о помощи. Однако сколько я ни сидела, старательно вспоминая наш последний поцелуй, видимых сдвигов не появилось. Показалось, что пульсация наоборот стала меньше, практически сойдя на нет.

    – Ну пожалуйста! Пожалуйста…

    Наверное, я и сама не знала, о чём просила, прижимая ладонь Рона к своей щеке и начиная тихо всхлипывать от накрывающего меня с головой чувства безысходности. Как вдруг слуха моего коснулся хриплый, но вполне различимый стон:

    – Эри… – лёгкое, почти невесомое движение пальцами, поглаживающими меня по щеке. И тихое: – Не плачь…

    Подняв голову, встретилась взглядом с лихорадочно блестящими главами Рона, которые тут же скрылись под опустившимися веками, а его рука резко потяжелела в моих ладонях. Испуганно вскинулась, проверяя биение пульса, и с облегчением вздохнула: жив, просто в беспамятстве.

    И словно в ответ на эти мысли, в груди моей снова жарко вспыхнуло пламя преобразованной магии, устремившейся прямиком к Рону. Чем это может ему помочь, я не знала, но мешать не стала. Было ощущение абсолютной правильности происходящего. Впрочем, долго это не продлилось: небольшой импульс, несколько «волн», и всё.

    Однако этого оказалось достаточно, чтобы дыхание больного стало заметно глубже и спокойнее, и даже показалось, что температура потихоньку пошла на убыль. Зато меня накрыло опустошающей усталостью, буквально роняя в глубокий сон. И я не стала противиться этому, почему-то уверенная, что теперь всё будет хорошо. Поэтому, в последний раз подкинув в костёр дров, заняла своё место на лежанке и словно выключилась.

    Следующее пробуждение было уже на рассвете. Разбудил меня не кто иной, как Рон, неловко ёрзающий рядом в попытке сесть на лежаке. Уже привычно коснувшись его лба рукой, ощутила, что он прохладный и влажный. Пропотел! Кризис миновал. Спасибо вам, боги!

    Сон как рукой сняло, одновременно пришло осознание, почему Рон так упорно пытается покинуть лежак. Оно и неудивительно, учитывая, сколько жидкости он выпил вечером и за ночь. Теперь организм настойчиво стремился избавиться от её излишков.

    Помогая ему подняться, предлагать надеть сапоги не стала. Всё равно обратно вернётся, снова надо будет снимать. А я уже не уверена, что смогу повторить этот подвиг. Сидели они на нём, как влитые. Впрочем, Рон и сам не обратил на такую мелочь внимания, нетвёрдой походкой направившись в сторону ручья. Следом я не пошла, решив, что услышу, если он вдруг свалится, и понадобится моя помощь. В крайнем случае, проверю, если долго не будет возвращаться. Не более того.

    Пока же требовалось найти что-то, во что его можно переодеть. В мокром дальше спать не годится. Не мудрствуя лукаво, взяла вещмешок Рона и, перевернув его, высыпала содержимое на одеяло. Сверху ровной стопкой упало что-то белое, до боли знакомое. Госпитальная пижама! Вот неожиданность! Наверняка Тильда Рону вещи с собой собирала, вот и положила на всякий непредвиденный случай. Однако если рубаха может и сгодиться, то пижамные штаны в дорогу наденешь только в самом крайнем случае. Вряд ли на это Рон согласится. Нужно поискать ещё, может, у него обычные сменные найдутся? Туника же была.

    Отложив в сторонку госпитальный комплект, принялась быстренько перебирать оставшиеся вещи. Это не то… это тоже… хм-м.. а кошель с деньгами у него откуда? И почему мне такой же не выдали? Ай, не важно… Милый ножичек. Я его раньше не видела. О, и даже амулеты есть! Но совершенно пустые. А штаны тут имеются вообще?

    Как оказалось, имеются и они: простые, походные, чёрного цвета. И даже пара носков нашлась! Отложив нужные мне вещи в сторону, остальное я спешно затолкала обратно и завязала горловину, чувствуя себя как минимум воришкой. Хотя, по сути, ничего такого не сделала, всего лишь позаботилась о больном, подготовив ему смену белья на переодевание.

    Заметив возвращающегося и цепляющегося за деревья в поиске опоры Рона, я тут же бросилась ему навстречу, помогая дойти до лежанки. После чего, не слушая вялых возражений, стянула с него плащ и почти насквозь промокшую тунику, терпко пахнущую мужским потом. Наскоро обтерев влажной тряпицей шею и торс, помогла надеть чистую пижамную рубаху и, всучив ему в руки сменные штаны с наказом переодеться, ушла к ручью за чистой водой. Надеюсь, с такой простой задачей он вполне справится самостоятельно.

    У воды пробыла чуть дольше, чем было необходимо, вслушиваясь в мерное журчание струй, столь приятное для слуха, навевающее умиротворение и покой. Расслабившись, чуть не заснула там же – слишком уж напряжённой выдалась ночь – и поспешила вернуться назад в лагерь. Где и застала уже мирно спящего мужчину. В плащ он закуклился самостоятельно, а вот одеялом укрываться не стал: то ли потому, что озноб прошёл, то ли было не до этого. Грязные вещи неряшливой горкой валялись возле подстилки, пришлось поднять и, связав в компактный узелок, положить в вещмешок Рона.

    Больше мне ничего не мешало спокойно растянуться на импровизированной кровати и наконец-то полноценно отдохнуть. Мой спутник явно пошёл на поправку, по крайней мере, первый кризис прошёл. Ночь мы пережили вполне благополучно, а утром, как проснёмся, придумаем, что делать дальше. С этими мыслями я и погрузилась в спокойный сон, который, к моему огромному сожалению, продлился совсем недолго.

ГЛАВА 7

Рональд.

    Проснулся я от того, что какая-то ранняя птаха слишком громко свистнула, казалось, прямо над самым ухом. Голова побаливала, а яркий утренний свет неприятно резал глаза. Однако в остальном общее самочувствие было очень даже приличным. По крайней мере, гораздо лучше того, как паршиво я чувствовал себя вчера вечером. Видимо, всё же усталость меня вырубила, раз мы так и заночевали на той же самой полянке, где остановились на привал.

    Приняв сидячее положение и осмотревшись, заметил несколько значительных перемен. Во-первых, лагерь был довольно неплохо обустроен: невдалеке от костра лежала приличная куча хвороста, а покрытые пеплом угли ещё не успели остыть и тлели, нет-нет, да вспыхивая крохотными золотыми искрами. К тому же сидел я не на земле, как можно было бы ожидать, а на пусть и примятой, но всё же добротной еловой подстилке. Рядом со мной притулилась укутавшаяся в плащ Эрин. Натянула на голову капюшон и знай себе сладко посапывает. Умаялась, видно. Шутка ли, одной такое дело после дневного перехода провернуть!

    Но надо отдать ей должное, сделала он всё хорошо, правильно. Да ещё и еду приготовила.

    Углядев оставленный возле кострища котелок, я почувствовал острый приступ голода и, не медля, натянул сапоги, чтобы проверить, осталось ли там ещё съестное. Как оказалось, более чем достаточно. Как раз нам двоим на завтрак хватит. Только подогреть бы ещё. Неохота что-то давиться холодной кашей, когда есть возможность поесть горяченького.

    Будить ради этого Эрин не стал – сам справлюсь, не маленький! А она пусть отдохнёт ещё немного, видно, нелёгкая сегодня ночка выдалась. Кстати, то, что на мне оказалась другая одежда, нежели та, в которой я шёл, а после и вырубился, наводило на мысли, что ночью мне, возможно, стало хуже. Настолько, что спутнице пришлось за мной ухаживать и даже переодевать. Иной причины для этого я просто не видел. Но, хоть убей, в памяти об этом не осталось совершенно ничего! Пусто.

    Добавив в котёл воды из фляги, чтобы каша не пригорела, подвесил его над вновь разведённым огнём и пошёл умыться к ручью. Холодная вода взбодрила, смывая остатки усталости и возвращая ощущение почти хорошего самочувствия и уверенность в своих силах.

    Когда еда подогрелась, я разбудил Эрин, сонно хлопающую на меня глазами. Не дожидаясь, пока она окончательно проснётся, пихнул ей в руки ложку и миску с горячим варевом, сразу предупредив:

    – Ешь, через двадцать минут выдвигаемся. Надо как можно быстрее выйти на дорогу. И так много времени потеряли.

    – Но ты… – вяло попыталась было возразить она, однако я не дал продолжить:

    – Чувствую себя совершенно прекрасно! Уж пару часов неспешного шага точно смогу осилить. Да, кстати, ты молодец! Хорошо обустроила лагерь, и каша вкусная получилась. Мне понравилось.

    Только вопреки моим ожиданиям, женщина не улыбнулась, смущённая приятной похвалой, а только кинула на меня странный и даже чуточку осуждающий взгляд. Но ничего больше не сказала, опустив глаза и молча начав орудовать ложкой.

    Поели достаточно быстро. Сборы в дорогу тоже много времени не заняли, поэтому в скором времени мы снова были в пути, продвигаясь вполне приличным темпом. У меня даже появилась надежда, что мы сможем выйти к намеченному участку дороги раньше намеченного срока.

    Однако чего-то я всё же крепко не рассчитал. Точнее, просто банально расслабился, привыкнув всегда рассчитывать если не на собственное крепкое здоровье, то как минимум на доступную целительскую помощь и её несомненную эффективность. А в данный момент у меня ни того, ни другого в помине не было.

    За свою самонадеянность я вскоре и поплатился, став замечать всё более нарастающую слабость во всём теле, а ещё позже – вновь начинающийся озноб. Эрин говорить я об этом не стал. Не хотелось показаться нытиком или недальновидным идиотом. К тому же спутница моя явно не горела желанием общаться, так и идя за мной в молчании от самого лагеря. То ли обиделась на что, то ли просто не выспалась – кто этих женщин вообще поймёт?

    К моему немалому облегчению, вскоре лес начал заметно редеть, и впереди уже проглядывалась отдалённая опушка, за ней – вьющаяся змеёй вдоль поля пыльная лента грунтовой дороги.

    Но когда до неё осталось не больше двадцати шагов, колени мои неожиданно подогнулись, а земля словно встала на дыбы, стремительно приближаясь к лицу. Столкновения с ней я не запомнил, так как сознание моё к тому времени плотно заволокло непроницаемой тьмой.

***

Новое пробуждение по сравнению с предыдущим отличалось кардинально, но особой радости от осознания этого факта я не почувствовал. Открыл глаза уже в незнакомой комнате, тут же упершись взглядом в дощатый потолок. Вокруг сгустились сумерки, разгоняемые лишь слабо мерцающим где-то справа магическим огоньком. Первые мгновения, находясь в дезориентированном состоянии, пытался понять, где я нахожусь и как вообще тут оказался? Но потом в памяти начали всплывать отрывочные подробности нашего с Эрин задания, моего ранения и последующего спешного марш-броска через лес.

    Эрин! Где она? Обведя комнату взглядом, я убедился, что нахожусь в ней совершенно один. Да и негде тут было кому-то ещё прятаться. Судя по чистоте и скромности обстановки – обычный номер одной из многочисленных таверн-гостиниц, в изобилии разбросанных по городам и трактам нашей страны. Разве что кровать широкая, двуспальная. Из мебели была только она, да ещё стол, на котором стоял магический светильник и два стула. Небольшая дверца в боковой стене, по-видимому, вела в небольшой закуток для купания.

    Именно оттуда вдруг послышался плеск воды и тихое мелодичное пение. Женский голос, выводящий незатейливую протяжную мелодию, был мне хорошо знаком. Хотя я никогда прежде не слышал, чтобы Эрин пела. Звучало довольно приятно. Не чета известным бардам, конечно же. Зато было в её исполнении что-то живое, тёплое, почти домашнее. Уютное, внезапно подобралось нужное определение. Да, именно невероятно уютное.

    Но раз я здесь, и она тоже, да ещё, судя по настроению, вполне довольна происходящим, значит, это именно Эрин после того, как я потерял сознание, смогла найти помощь и привезти меня сюда. Причём, учитывая то, что я всё же очнулся и больным себя, за исключением небольшой слабости, вовсе не ощущал, ещё умудрилась меня как-то подлечить. Совершенно невероятная женщина!

    Вот теперь я точно не против того, что её навязали мне в попутчицы. Более того, даже готов принести свои извинения за недоверие и порой не слишком благородные слова и поступки. Она их определённо заслужила!

    Но это подождёт. А пока я просто лежал, наслаждаясь теплом, удобством мягкой кроватной перины и тем, что у меня опять нигде ничего не болит. Разве что лёгкая ноющая боль в плече ещё ощущалась, но это, видимо, от того, что лечение было довольно поверхностным, и рана не зажила до конца. Впрочем, по сравнению с тем, что мне довелось вытерпеть за двое суток после ранения – это была мелочь, даже не стоящая упоминания.

    Неожиданно голос стих, плеск и журчание воды – тоже. Что-то зашуршало. А спустя пару минут дверь закутка приоткрылась, и в комнату вышла Эрин, облачённая лишь в длинную белую ночную рубашку. Она шла медленно, явно о чём-то задумавшись, неспешными движениями промокая длинные распущенные волосы большим пушистым полотенцем. Точно гостиничное: у меня ничего подобного с собой не было, а к Эрин в вещмешок оно бы просто не влезло. За и смысл брать с собой в поход такую совершенно необязательную роскошь?

    Поспешно смежив веки, пока она не заметила, что я уже пришёл в себя, начал дышать размеренно и глубоко, как и подобает спящему человеку. Знаю, выглядело это ребячеством, но очень уж хотелось спокойно понаблюдать за этой не совсем понятной мне женщиной. Причём именно так, чтобы она даже не догадывалась, что стала предметом моего пристального изучения и интереса.

    Затаился я не зря. Потому что не прошло и нескольких секунд, как тихие шаги приблизились к постели, а на лоб ласково и осторожно опустилась женская ладонь. Задержалась там ненадолго и снова исчезла, оставив чувство лёгкого, непонятного даже мне самому разочарования. Которое тут же пропало, стоило пальцам Эрин лёгким касанием пробежаться мне по волосам, убирая мешающие пряди с лица, а после этого почти невесомо огладить по щеке.

    – Слава богам, жар окончательно спал, – раздался тихий, полный облегчения голос. – Теперь ты пойдёшь на поправку.

    И вот тут я чуть было не выдал себя, решив, что она заметила то, что я лишь притворяюсь спящим. Но всё же удержался и не открыл глаз. А в следующий момент понял, что женщина и не ждала ответа, так как разговаривала то ли сама с собой, то ли со мной беспамятным. Странная привычка. Но возможно, именно она в своё время и спасла мне жизнь, когда, ухаживая за мной в госпитале, Эрин заботилась не только о нуждах израненного тела, но и держала мою душу в своей маленькой крепкой ручке. Голосом. Простым разговором. Участием и сопереживанием. Только это не давало мне легко уйти за грань, так и не дождавшись лекарской помощи.

    Но теперь всё стало немного иным. Её касания что-то будили во мне, волновали, тревожили. И дело тут не в банальной похоти или нехватке женской ласки. Совсем нет. Что-то гораздо более глубокое, совершенно иного уровня, чем я испытывал раньше, и чему не мог дать названия. А ещё эта пустота и голод, утолить который, пусть только отчасти, но могла лишь она. Страшно ощущать подобного рода зависимость от другого человека. Поэтому я отчаянно сопротивлялся этому чувству, убеждая себя, что всё это мне лишь показалось. И только в редкие минуты полной откровенности я мог признаться самому себе, что да, я ни черта не понимаю в том, что происходит! Но разберусь в этом! Обязательно разберусь.

    А пока я лежал и наблюдал из-под полуопущенных век, как Эрин отошла к окну и, присев на стул, стала неторопливо сушить свои роскошные волосы. Длинные, густые, чуть волнистые – настоящее богатство, которое к тому же требует немалого ухода. Хотя бы даже в сушке. Чем Эрин и занялась, поочерёдно то промокая пряди полотенцем, то расчёсывая их деревянным резным гребнем.

    Полумрак, царивший в комнате, добавлял её облику таинственности и какой-то мистической привлекательности. Неторопливые, плавные движения завораживали, а белая ткань ночной рубашки мягко обрисовывала грудь и бёдра, будя во мне совершенно неуместные и нескромные желания.

    И всё же есть что-то волнующее в том, как женщины возятся со своими волосами. Что-то сакральное, вызывающее отклик в душе каждого мужчины. И сейчас я ощутил это на себе в полной мере. Причём не знал, чего мне всё-таки хочется больше: с наслаждением запустить руки в эту густую шелковистую волну или же намотать волосы на кулак, оттягивая их назад, чтобы впиться жадным поцелуем в сладкие манящие губы.

    Поймав себя на последней мысли, я поспешно закрыл глаза, стараясь взять под контроль невесть с чего разбушевавшееся воображение. Но угомониться оно не желало, раз за разом подсовывая всё более смелые и откровенные картины. Чёрт! Надо срочно брать себя в руки, а то Эрин скоро заметит, что с её спутником-пациентом что-то явно не так. Потому что такое возбуждение под одеялом уже точно не спрячешь.

    Чтобы как-то отвлечься от волнующих образов и хоть немного расслабиться, я начал мысленно составлять план ближайших действий. Перво-наперво необходимо как можно быстрее добраться к отцу и поделиться с ним добытой информацией. Думаю, для него она окажется не меньшим сюрпризом, чем для меня. Хотя и не удивлюсь, если что-то подобное он подозревал уже давно.

    А для этого сначала нужно узнать, где именно мы находимся и как отсюда быстрее добраться до столицы? Если в ближайшем городке, то можно воспользоваться стационарным порталом. А если застряли где-то по пути, в одной из придорожных гостиниц, то нужно будет нанять или купить лошадь, а потом уж доехать до портала.

    Трястись ещё несколько дней в седле или на телеге, чтобы добраться до Ардоны своим ходом, не было ни малейшего желания. И так уже времени потеряли много. Да, порталы дороги и не стопроцентно надёжны, но сбои бывают редко, а деньги у меня есть. Вполне себе хватит.

    Вот только Эрин я пока говорить об этом не буду, нечего женщине на ночь глядя планами голову забивать. И так сильно устала за прошедшие дни. Вон, сидит, расчесывается, а сама того и гляди носом клевать начнёт. Совсем её уже в сон клонит.

    Словно подтверждая мои мысли, Эрин встала, отложила гребень и, сладко зевнув, потянулась всем телом, изгибая стройную фигурку совсем уж неприличным образом. А мне осталось только призвать остатки силы воли, чтобы не поддаться на эту неосознанную провокацию. К счастью, долго это не продлилось, тихий стук в дверь привлёк её и моё внимание.

    Подойдя к двери и приоткрыв её, женщина тихо кого-то поблагодарила и снова заперлась. Когда она обернулась, я увидел в её руках нашу одежду, но уже выстиранную и выглаженную. Не иначе, воспользовалась услугами магической чистки при гостинице. Аккуратно развесив вещи на стульях и ловко заплетя волосы в косу, Эрин потушила ночник и пошла к кровати.

    Несколько мгновений спустя я ощутил, как слегка прогнулся матрас под её весом. Потом некоторое время она ещё ворочалась, устраиваясь поудобнее на дальней от меня стороне кровати, пока, наконец, не затихла. Вскоре еле слышное, размеренное дыхание показало, что Эрин крепко уснула.

    А вот мне было не до сна. И дело тут было не только в женщине, лежащей рядом, но и в жажде деятельности, проснувшейся, стоило только подумать об объёме предстоящих дел. К тому же организм тоже недвусмысленно намекал, что имеет свои потребности: в частности – облегчиться и поесть. А в идеале, так и вовсе помыться! Блуждание по лесу в течение нескольких дней даром не прошло, вызвав острое желание освежиться. Грязь и вонь я не любил. Перетерпеть мог, если бы это была необходимость или вынужденная мера. Но как только появлялась возможность привести себя в порядок, никогда ею не пренебрегал, будь то мытьё горячей водой или банальное купание в речке.

    Чувствовал я себя вполне сносно, от слабости не шатался, так что рискнул одеться и спуститься вниз, в общую залу. Правда, перед этим предварительно посетив «удобства» на этаже. Народу в нижнем зале набралось уже прилично, но свободный столик я себе всё же нашёл. Заказанный ужин оказался сытным и вкусным, самое то, что сейчас требовалось. От крепких напитков я отказался, ограничившись кувшином домашнего пенного кваса.

    Лениво цедя уже вторую кружку и прислушиваясь к разговорам завсегдатаев, я обогатился знанием, что перемирие всё ещё длится, осень обещает быть щедрой на урожай, а ежегодный праздник Плодородия в этот раз будет отмечаться гораздо раньше. То ли из-за войны, а то ли так какой-то из оракулов предсказал. В божественное вмешательство я вряд ли мог поверить. А вот резон устроить массовые народные гуляния, пока снова не началась война – понимал прекрасно. В конце концов, люди тоже нуждаются в отдыхе, светлых воспоминаниях и возможности хоть ненадолго отвлечься от ужасов длящегося уже полгода военного кошмара.

    Закончив ужинать, я подозвал трактирщика и за дополнительную монетку узнал, где здесь можно освежиться и отдохнуть. Оказывается, трактир «У Бонкса» находился всего в квартале от известного в городе заведения мадам Олви, при котором имелись весьма недурственные купальни. А за отдельную плату девушки, прислуживающие там, могли скрасить гостю вечерок своей прелестной компанией.

    Именно то, что нужно! Помыться и немного расслабиться. А то я уже как-то странно реагирую на свою спутницу, превращаясь рядом с ней в похотливого идиота и начисто забывая о том, что нас ждёт совместная работа по заданию. Смешивать работу и личное – дурная затея. К хорошему такие вещи никогда не приводят. Поэтому, пока есть возможность, лучше сбросить излишек напряжения сейчас, чтобы в дальнейшем не портить отношения с Эрин. Её холодность и отстранённость по отношению ко мне я приметил, поэтому настаивать на сближении не собирался. Всё, что меня действительно интересовало, так это природа странного физического напряжения между нами. Но этот феномен можно было изучить и иными средствами. Какими именно – ещё будет время подумать в дороге, а пока меня ждут купальни!

    Не медля больше, я поднялся наверх, чтобы взять с собой всё необходимое и закрыть комнату на ключ. Чего я точно не хотел, так это того, чтобы в моё отсутствие к Эрин вломился кто-то посторонний или она сама по какой-нибудь женской прихоти пропала в неизвестном направлении. Ищи её потом ночью по городу вместо сна.

    Сборы были недолгими, дорогу до купален, в подробностях описанную мне трактирщиком, найти труда тоже не составило. Здание борделя, при котором они, собственно, и находились, выглядело скорее как уютный особнячок, но меня эта показная респектабельность не смутила. Зайдя внутрь, я оплатил отдельный номер в купальне и выбрал сразу двух приглянувшихся мне «помощниц»: блондинку и рыженькую. От шатенки отказался наотрез! Судя по предвкушающим улыбкам девушек, вечер обещал быть более чем приятным.

    Обратно я возвращался расслабленным, довольным и несколько озадаченным. В купальне мне всё очень понравилось: заведение было организовано на высшем уровне, чего сложно порой ожидать от провинциальных городков. Девушки, помогающие при омовении, были также весьма умелы и аппетитны на вид. К тому же, судя по их томным и многообещающим взглядам, явно были не прочь присоединиться ко мне в большой и просторной ванне. Но меня это в кои-то веки не заинтересовало.

    Пусть прикосновения рук этих красоток были мне приятны и в некоторой степени помогли расслабиться, но желания пойти с ними дальше я так и не испытал. Наверное, всё же слишком устал. Или болезненное состояние организма всё ещё давало о себе знать таким образом? Как бы то ни было, но в этот раз всё ограничилось только мытьём и лёгким, ни к чему не обязывающим флиртом.

    Особо радовало то, что бинты я умудрился не намочить: получить нагоняй от Эрин, возмущённой моей халатностью, не улыбалось совсем. Я ещё помнил её гневный монолог, который она выдала в ответ на моё самонадеянное желание выйти до ночи из леса. Кто бы мог подумать, что она умеет так грозно ругаться и отстаивать свою точку зрения. Честно говоря, я от неё этого не ожидал. А всегда притворялась такой тихой мышкой. Надо будет запомнить, что моя спутница полна сюрпризов, чтобы в следующий раз не попасть впросак.

    Добравшись до таверны и отперев комнату, увидел, что предмет моих размышлений всё так же мирно спит в кровати, даже не подозревая, что её пациент почти два часа где-то отсутствовал. Оно и к лучшему. Было бы гораздо хуже, проснись она и обнаружь моё отсутствие вкупе с запертой на ключ дверью. А так всё хорошо. Теперь можно и мне поспать ещё. Что-то разморили меня сытная еда, вечерняя прогулка и водные процедуры. Перед завтрашним переходом стоит восстановить силы. Почему-то пространственная магия не слишком жалует ослабленных или больных людей, случаются иногда накладки. Разные. Лучше не рисковать.

    Раздевшись догола, как всегда предпочитал делать дома, свою одежду, почти не глядя, бросил на спинку стула и с довольным вздохом скользнул под тёплое одеяло. Хорошо-о-о… Приятно.

    Но что-то всё же мешало расслабиться до конца. Будоражило. Волновало. Влекло.

    Мне даже гадать не надо было, кто именно являлся причиной этого состояния. Повернувшись на бок, подложил руку под голову и в задумчивости уставился на неподвижную женскую фигуру, лежащую ко мне спиной и почти по уши закутавшуюся в одеяло. Вот ну и что тут не так? Откуда опять такая странная реакция на неё?

    Почувствовав приятный и смутно знакомый запах, я принюхался. Земляника… Внезапно нахлынувшие воспоминания о том, при каких обстоятельствах я в последний раз его ощущал, вызвали жар во всём теле. Никак, впрочем, не связанный с недавней горячкой. В паху мучительно заныло, а руки прямо зудели от желания обнять и прижать к себе податливое женское тело.

    Удержался. Всё, что позволил себе, придвинуться чуть поближе и уткнуться носом в шею, жадно вдыхая её нежный и столь будоражащий аромат. Она была так близко, совсем рядом… Такая нежная, тёплая, желанная и очень сильно уставшая, потому что даже не проснулась, когда я, наплевав на доводы разума и правила приличий, повернул её к себе и обнял, пристраивая слегка пушистую после мытья головку на своём плече.

    Эрин не противилась, лишь что-то пробормотала во сне и немного поёрзала, устраиваясь поудобнее. А мне оставалось лишь, сцепив зубы, молча перетерпеть эту неосознанную провокацию. Но когда она вдобавок перекинула ногу через мои бёдра, сдержать тихий, полный сладкой муки стон уже не получилось. Пару секунд поколебавшись, всё же провёл рукой по её ноге от щиколотки до колена. Дальше подниматься не стал, боясь окончательно потерять над собой контроль. И даже руку убрал от соблазна подальше, поняв две простые вещи.

    Кажется, я переоценил своё самообладание рядом с этой женщиной.

    И, судя по всему, эта ночь будет о-очень до-о-олгой.

    Однако, вопреки ожиданиям, уснул я почти мгновенно, всё же сморённый усталостью, остаточной слабостью после болезни и уютным теплом находящейся в моих объятиях женщины. Моей женщины. Пусть даже и на время.

ГЛАВА 8

Эрин.

    Мне было хорошо. Очень-очень. Я уже и забыла, когда в последний раз испытывала такое чувство абсолютного спокойствия и защищённости. Наверное, только в детстве, пока ещё были живы родители.

    А ещё было тепло, почти жарко, и почему-то тесно. Что-то ограничивало мои движения, когда я попыталась перевернуться на другой бок. Что-то… или кто-то?

    Сон слетел с меня в мгновение ока. Резко распахнув глаза, я почти с ужасом уставилась на открывшуюся моему взору картину. Я лежала в объятиях Рона, положив голову ему на плечо и одной рукой обхватив его за талию. Он, в свою очередь, не менее собственнически прижимал меня к себе, а ноги наши тесно переплелись, совершенно неприличным образом.

    Но самое возмутительное был в том, что одна рука Рона нагло лежала прямо на моей попе. Причём ладно бы ещё поверх рубашки, но он и ту задрать каким-то образом умудрился! Осознав всю непристойность получившейся композиции, я почувствовала, как лицо опалило жаром. Казалось, даже уши заалели от стыда и неловкости. Но вместе с тем пришло дикое облегчение от того, что я успела проснуться первой. А значит, есть ещё время спасти себя от позора, потихоньку выбравшись из постели, не разбудив при этом спящего мужчину.

    Что я и сделала, с максимальной осторожностью высвободившись из в прямом смысле слова жарких объятий своего спутника. После чего, прихватив свою одежду и вещмешок, бегом метнулась в помывочный закуток. И лишь плотно закрыв за собой дверь, смогла спокойно выдохнуть, обессиленно присаживаясь на табуретку. Обвела невидящим взглядом стены, пребывая в совершенно растрёпанных чувствах.

    Вот ну и что это было такое вообще? И кстати, было или нет? Испугавшись этой мысли, прислушалась к своим ощущениям, но никакого отличия от того, что чувствовала вчера, ложась спать, не обнаружилось. Да, мышцы тела ныли, но совсем не те, за которые опасалась. И причиной тому скорее был долгий переход, чем проведённая вместе с мужчиной ночь. Эти-то ощущения, особенно после долгого воздержания, ни с чем не спутаешь. Да и не могла бы я проспать такое событие, верно же?!

    Медленно провела кончиками пальцев по своим губам и, не обнаружив характерной припухлости, успокоилась окончательно. Значит, точно ничего не было.

    Но как теперь вести себя с ним? Сделать вид, что ничего не произошло? Или всё же высказать своё категорическое неприятие подобных вольностей? Но было ли мне действительно неприятно? Хороший вопрос. И если на него ответить честно, то мне понравилось, и даже очень! В этом-то и состояла проблема. Он мне не пара, мы всего лишь случайные попутчики, которые разбегутся в разные стороны, как только задание будет выполнено. Или, как минимум, обнаружено местоположение самого негатора. Не знаю ещё толком, что там замыслил Рон на этот счёт. До столицы-то мы доберёмся. А что дальше?

    Эти размышления занимали меня, пока я переодевалась, причёсывалась и плескала себе в лицо оставшейся в кувшине чистой водой. Бадью обещались забрать утром и, судя по всему, кроме меня, ею никто больше не пользовался.

    Воспоминание о вчерашнем мытье заставило меня замереть от какой-то смутной догадки. Пока ещё неясного ощущения неправильности происходящего. Вот только разобраться, что именно меня насторожило, я, как ни старалась, не смогла. И в самом деле, что может быть такого странного в обычном купании?

    Стоп! А если речь идёт и не обо мне вовсе? Тогда о ком? О Роне? Но почему? Хотя, если вдуматься, как минимум одна причина для удивления на его счёт у меня имеется. Ведь точно помню, что вечером, когда я готовилась ко сну, он был одет в пижамные брюки. Сама же их на нём меняла после использования целительского амулета, излечившего острое воспаление и сбившего горячку, а затем лёгкого обтирания. Но утром Рон почему-то оказался совершенно раздетым.

    Выходит, просыпался и вставал? Просто по нужде? Но отчего тогда вернулся без брюк? И почему мне кажется, что причина беспокойства в нём, но… не в этом?

    Так, с этим пора заканчивать! Гадать можно до бесконечности и так ни к чему не прийти. Надо осмотреться на месте.

    Первое, что мне бросилось в глаза, когда я вернулась в комнату, оказалась одежда Рона, небрежно переброшенная через спину стула, хотя я вечером, после получения из стирки, развесила её аккуратно, как привыкла делать всегда. Значит, точно ночью одевался и выходил из комнаты. Но куда? До уборной, находящейся в конце коридора, он мог бы дойти и в пижамных штанах. Может, спускался поесть в общий зал? Сама-то я легла спать довольно рано, вымотанная дорогой и насыщенным хлопотами днём, а обслуживают в тавернах обычно до поздней ночи. Вполне вероятно, что так и было.

    Надо бы уточнить у трактирщика этот вопрос. Если Рон уже достаточно окреп для таких передвижений, то и позавтракать может спуститься самостоятельно. Не придётся нести ему в комнату тяжёлый поднос по узкой лестнице.

    Обернувшись в сторону кровати, где всё ещё мирно спал предмет моих размышлений, я на несколько секунд «прикипела» взглядом к его неподвижной фигуре.

    Однако стоило мне приблизиться и чуть склониться ближе, рассматривая его лицо в скудном свете раннего утра, как всё тут же стало на свои места.

    Рон был чисто выбрит, что делало его лицо несколько непривычным. Никогда его таким ещё не видела! Вымытые волосы разметались по подушке и чуть подвивались на концах. И даже показалось, что от него пахло чем-то непривычным: травяным мылом, чистотой и ещё чем-то сладковатым, похожим на благовония… или женские духи. Ерунда какая-то! Когда бы он успел по бабам пошляться-то? Особенно в таком сомнительном состоянии. Хотя, шутливо подумалось мне, это объяснило бы его непотребный вид в итоге. Но тогда почему он спит со мной в постели, а не где-то ещё? Глупости сплошные в голову лезут с утра пораньше.

    Мда, ерунда ерундой, а вопросов к трактирщику у меня явно прибавилось: начиная от того, ужинал ли вчера мой спутник, и заканчивая тем, где здесь можно ещё искупаться. Мне, по крайней мере, ничего не сказали о том, что здесь имеется баня или что-то ей подобное, поэтому и попросила принести бадью в номер за дополнительную плату. Хотя совсем не отказалась бы посетить общие купальни или прогреться в домовой баньке.

    Решив не откладывать дело в долгий ящик, я ухватила пару монет из лежащего на столе кошеля и отправилась вниз – завтракать. Для начала.

    Время было ещё довольно раннее, и посетителей в нижнем зале, кроме меня, не наблюдалось. Зато с кухни уже вовсю доносились ароматы, от которых мой рот тут же наполнился слюной, а в животе настойчиво заурчало. Что и говорить, готовили здесь действительно вкусно и сытно, это я отметила ещё вчера. Спасибо тому доброму человеку, порекомендовавшему нам остановиться именно у его родственника. Хорошая оказалась идея!

    В святая святых любой хозяйки я заходить не стала. Просто вежливо постучала по стойке и дождалась, пока кто-нибудь из хозяев или обслуги появится в зале. На мой «зов» тут же откликнулась молоденькая подавальщица, судя по внешнему сходству, одна из дочерей трактирщика, и с вежливой улыбкой поинтересовалась, чего я изволю.

    Я изволила завтракать, и чем быстрее, тем лучше! О чём не менее доброжелательно сообщила в ответ. Выбрав из перечисленных вариантов то, что больше пришлось по душе, я с лёгкой душой отправилась за столик ждать своего заказа. Разговор о Роне с девушкой решила пока не заводить. Сначала спокойно поем, а потом уж по ситуации посмотрю. И лучше бы спрашивать напрямую у трактирщика, он мужик приметливый: даже если чего и не знает точно, зато в наблюдательности ему не откажешь.

    Умудрился же вчера заметить, что брачной татуировки у нас с Роном нет, когда я ему нагло заявила, что мы женаты, и попросила одну комнату на двоих. Пришлось выворачиваться и врать, что как раз на церемонию в храм и ехали, когда несчастье случилось. А перед богами, мол, мы давно уже муж и жена. Еле уломала мужика недоверчивого.

    Размышления мои были прерваны появлением жены трактирщика с подносом в руках. Ловко переставив мой завтрак на стол, она чуть замялась, словно желая что-то сказать. Однако увидев, с каким нетерпением и голодным блеском в глазах я придвинула к себе тарелку с кашей, махнула рукой, пожелала приятного аппетита и отошла.

    А я с огромным удовольствием отдала должное вкуснейшей пшённой каше на молоке, свежему, ещё даже тёплому пшеничному хлебу и горячему чернично-брусничному морсу. Брусника, видимо, осталась ещё с прошлого года, потому что в лесу она ещё не поспела толком – специально смотрела, когда искала что-нибудь жаропонижающее для Рона.

    Ела не спеша, наслаждаясь каждой ложкой, каждым кусочком вкусной домашней выпечки. А ещё тишиной и спокойствием, отсутствием необходимости снова куда-то бежать и что-то делать. Пусть и временно.

    Постепенно в общий зал начали подтягиваться и другие постояльцы гостиницы, но тихий гул голосов, разбавляемый перестуком ложек о глиняные миски, совсем не мешал, наоборот, добавляя какого-то уюта и душевности. Словно я вновь вернулась в Академию и сижу рано утром в студенческой столовой, постепенно заполняющейся полусонными адептами.

    Однако это уже в прошлом. Вряд ли я когда-нибудь там ещё буду работать. Разве что в гости загляну к знакомым, когда эта война закончится, и я вернусь домой. Но это всё после. А сейчас слишком уж расслабляться не стоит. Пора переходить к следующему пункту моих планов, а именно расспросам о своём спутнике и его вчерашних передвижениях.

    Улучив момент, когда одна из подавальщиц проходила мимо, я кликнула девушку, выразив желание расплатиться за завтрак, а заодно попросила её позвать отца для недолгой беседы, если он в данный момент свободен. Вот только спустя несколько минут подошёл ко мне не сам хозяин заведения, а его жена, чуть полноватая, но приятная на вид, опрятная и улыбчивая женщина средних лет.

    Вытерев мокрые руки фартуком, она присела на свободный стул и, чуть озабоченно глядя на меня, произнесла:

    – Муж сейчас отлучился по делам, но я могу побеседовать с Вами, если нужно. Вам не понравился завтрак?

    – Что вы! – поспешила я уверить её в обратном. – Я давно уже так вкусно не ела, уверяю Вас! Просто хотела задать несколько интересующих меня вопросов.

    – А, ну тогда чем смогу – помогу, – с заметным облегчением улыбнулась женщина. – Меня Хельга зовут. Спрашивайте.

    – Спасибо, Хельга, а меня – Рина, – решила я всё же представиться запасным именем для создания более доверительной атмосферы. Надеюсь только, что Рон, если здесь и сидел, то воздержался от упоминаний обо мне и нашем статусе. Согласовать эту информацию с ним у меня возможности заранее не было.

    Но судя по тому, что Хельга, не моргнув глазом, приняла моё имя, я сделала вывод, что всё в порядке. Поэтому, приняв несколько смущённый и потерянный вид, словно мне неловко поднимать данную тему, принялась её расспрашивать:

    – Понимаете, я вчера так устала и переволновалась в дороге, что уснула совсем рано. А утром встала и поняла, что муж куда-то выходил ночью. Я за него очень волнуюсь, потому что после нападения он долго не приходил в себя. Надеюсь, и здесь особо долго не сидел, если спускался покушать. Он ведь за этим вниз приходил, да? Значит, чувствует себя уже лучше? Простите, что расспрашиваю Вас, просто не решилась его будить. А сейчас не знаю, то ли брать с собой для него завтрак наверх, то ли он сам спуститься сможет… Вот.

    Под конец своего сбивчивого монолога я уже сидела понурившись, нервно теребя свои пальцы. Хотя, если совсем честно, наигранной эта эмоция была лишь отчасти. Мне и правда было неловко расспрашивать постороннего человека о своём спутнике. Особенно учитывая, что по мере того, как я говорила, взгляд Хельги становился всё более откровенно сочувствующим.

    – Ох, девонька, прямо не знаю, как тебе и сказать-то… – глубоко вздохнув и на мгновение отведя глаза, будто виновата в чём, начала трактирщица. Даже на «вы» обращение позабыла, поддавшись порыву женской солидарности. И выложила мне всё как есть. – Но таить такие вещи тоже не след. Особенно если ты к нему серьёзные чувства испытываешь. В общем, был твой жених вчера внизу. Один. Поужинал, поговорил о чём-то с моим мужем, а потом в свой номер сбегал, взял вещи и куда-то ушёл часа на два примерно. Я ж тогда так заволновалась, что как бы он тебя тут одну не оставил насовсем, что пристала к своему и всю правду из него вытрясла. Оказывается, Корн мой твоего отправил не куда-нибудь, а прямо в городские купальни. Сказал, что тот сам об этом спрашивал. А они-то у нас не где-нибудь находятся, а в заведении мадам Олви. Бордель это местный, простите меня боги! Но ты, девонька, не переживай, мужики они такие, сама знаешь… наделают порой ошибок, а потом сами в ноги бросаются, прощения просят. Так что ты не руби сгоряча. К тому же, вдруг уже ребёночка носишь? Негоже дитёнку-то без отца расти.

    – Ясно… Спасибо Вам, Хельга… за откровенность, – слова давались с трудом, но вовсе не по той причине, которую увидела в этом добрая женщина. Решила небось, что для меня предательство жениха оказалось страшным ударом. Даже отказалась брать оплату за завтрак, погладила по плечу и ушла на кухню, пообещав напоследок прислать дочку с кусочком её фирменного пирога. Наверное, чтобы я своё горе заела. Дела-а-а…

    А я сидела в ступоре и пыталась переварить только что услышанное. Причём владели мной отнюдь не горе и стыд, а совсем иные, однако не менее сильные чувства.

    То есть он встал ночью. Прогулялся до местного борделя. А потом пришел назад и завалился спать со мной? Да ещё голым?!

    Никогда не думала, что что-то может довести меня до такого бешенства. Причём в данный момент я не могла бы сказать, что уязвило меня больше всего. То, что Рон, несмотря на своё состояние, действительно пошёл развлекаться по бабам; то, что потом имел наглость распустить руки в мою сторону, при этом, совершенно не позаботившись хотя бы о видимости каких-то приличий и моей скромности. Или сочувствующие и понимающие взгляды жены трактирщика в мою сторону: мол, ещё пожениться толком не успели, а муж при первой же возможности на сторону загулял!

    А ведь я только из-за необходимости присмотра за раненым сказала, что мы почти женаты. Иначе могли бы нам совместный номер и не сдать. И вот чем он отплатил за мою доброту и уход! Просто-напросто опозорил! Да чёрт с ней, с репутацией, от неё за последнее время уже и клочков не осталось. Тем более что здесь я проездом и вряд ли когда-нибудь ещё увижу этих людей. Но то, как этот неблагодарный мужчина наплевательски отнёсся к тому, что мне пришлось совершить, выхаживая его, и при первой же возможности снова отправился проверять себя на прочность, просто взбесило!

    Опасаясь, что в таком состоянии я вполне способна устроить Рону настоящий безобразный скандал, я заставила себя ещё с полчаса посидеть внизу, медленными глотками попивая остывающий морс и стараясь хоть немного успокоиться. Выходило поначалу неважно. Но потом мало-помалу я начала «затухать». В конце концов, что я разнервничалась из-за него? Ну, подумаешь, сдуру поддался инстинктам? Я ведь не из-за того переживаю, что он с гулящими девицами полночи провёл. Мне за свои труды обидно. И за нарушенные личные границы.

    Так что нужно просто успокоиться и поберечь свои нервы. Выпить ещё кружечку этого вкусного морса, заказать кусочек аппетитно пахнущего яблочного пирога и подумать о чём-нибудь постороннем и приятном. Может, пока мы здесь на пару дней остановились, сходить полюбоваться на местную ярмарку? Наверняка же где-нибудь недалеко есть большой шумный рынок. При этом даже не обязательно что-то покупать, просто побродить, поглазеть, потрогать особо понравившиеся безделушки. Меня всегда это успокаивало и давало почувствовать себя частью пёстрой толпы, весёлого, деловитого, озабоченного своими делами и проблемами людского потока, в котором так легко забыть о том, насколько ты на самом деле одинока.

    За неспешным завтраком я просидела больше часа. Зал постепенно всё больше заполнялся народом. Значит, и торговые ряды уже наверняка открыты. А мне как раз нужно кое-что прикупить. Как минимум пополнить запасы аптечки. Так что возьму с собой немного денег и отправлюсь чуток развеяться.

    Но для начала всё же следует провести один воспитательный разговор.

    Поднимаясь обратно в номер, для себя я твёрдо решила, что, как только Рон проснётся, сразу же скажу ему о недопустимости подобных ситуаций в будущем. Как в смысле халатного отношения к своему здоровью, так и касаемо нашего совместного пробуждения. И неважно, что послужило причиной последнего – коварный умысел с его стороны или же просто вопиющая нескромность, такого повториться не должно. Потому что я категорически против! А так как в данном походе я являюсь его полноправным союзником, а не подчинённой, моё мнение тоже должно приниматься в расчёт.

    Да и вообще, пора завязывать с совместными ночёвками. Надеюсь, больше для них причин не будет. Всё же мы уже достигли мест, где магия снова работает, а значит, найти хорошего целителя и окончательно поставить этого неугомонного мужчину на ноги труда не составит. Только теперь пусть он этим сам занимается, задача несложная. Я что могла – сделала, на этом можно и отдохнуть: выспаться, отъесться, пополнить запасы медикаментов и приготовиться к дальнейшему пути. Всё же свою задачу мы пока так и не выполнили, а до следующего нашего пункта назначения – Ардоны – путь неблизкий.

    Однако все мои благие намерения и планы были разрушены, стоило мне переступить порог нашей комнаты.

    Рон, уже полностью одетый, стоял возле стола, на котором в беспорядке лежали его вещи, и с весьма задумчивым видом заново укомплектовывал свой вещмешок. Заметив мой приход, он на минуту отвлёкся от своего занятия, но только для того, чтобы рассеянно бросить мне всего несколько фраз:

    – А, Эрин, хорошо, что ты вернулась. Надеюсь, ты уже успела поесть. Собирайся давай! Сейчас я тоже позавтракаю, и пора отправляться дальше. Время не ждёт. Так что пойдём в столицу порталом.

    И ни приветствия тебе, ни благодарности. Ни даже минимального любопытства на тему того, как он вообще тут оказался, да ещё и в почти здоровом состоянии. Вот ведь… скотина неблагодарная! Воспринимает всё как должное и вообще ни капли не заботится о тех, кто находится с ним рядом.

    Не то чтобы я ожидала от него извинений или надеялась на какое-то вознаграждение, но проявить простейшую человеческую признательность можно было? Да хотя бы толику уважения ко мне, как к личности и партнёру по общему делу, а не навязанной ему проблемной спутнице, выказать не судьба?!

    Возмущение поднялось во мне приливной волной и так же быстро схлынуло, сменившись уже совсем иным чувством, стоило мне только осознать последнюю сказанную им фразу. Из меня словно стержень выдернули: ноги ослабли, всё тело затрясло мелкой дрожью, и я, привалившись спиной к стенке, буквально сползла по ней вниз, садясь на корточки и пряча лицо в ладонях.

    Первый всхлип не заставил себя долго ждать, за ним раздался второй, третий. И вскоре я уже содрогалась всем телом в приступе хохота, обхватив себя руками, крепко зажмурив глаза и запрокинув голову назад, упираясь затылком в твёрдые, шершавые доски.

    Бесполезно… Всё бесполезно… Он безнадёжен!

    Рон смотрел на меня ничего не понимающим взглядом, а я чувствовала, как громкий, неестественный, какой-то надрывный смех знаменует собой начало настоящей, неудержимой истерики. И не знала, совсем не знала, как объяснить ему мою реакцию на совершенно обычные слова.

    Портал… «Мы пойдём в столицу порталом». Для кого-то это действительно ерунда, и даже в удовольствие столь стремительно путешествовать на большие расстояния, если оно по карману. А для меня это страх, животный ужас и самая настоящая фобия. После гибели родителей во время неудачного перемещения в сердце моём навсегда поселился страх перед магическими пространственными переходами. Устроившись работать в Академию, я не ограничилась одним крылом Исцеления и спортивным залом. Библиотека также стала одним из моих любимых и часто посещаемых мест. И как только появилась возможность, я изучила всю доступную литературу по этому вопросу и вынесла для себя несколько простых истин.

    Порталы не так безопасны, как это принято считать. Случайные смещения координат выхода, несчастные случаи, пропажа людей и неодушевлённых предметов хоть и были большой редкостью, но всё же время от времени случались. И высчитать хоть какую-то причину подобных сбоев, как маги ни бились, не получалось. Разве что заметили иногда закономерность в том, что большей частью несчастные случаи происходили с не совсем здоровыми людьми, а вещи пропадали преимущественно магического назначения. Поэтому редкие артефакты и тяжелобольных людей через порталы не переносили, в первом случае используя альтернативные варианты доставки, а во втором предпочитая вызывать целителя к пострадавшему, а не наоборот.

    Кстати, молодых обучающихся адептов и детей с только что открывшимся даром тоже не допускали к переходам. Слишком нестабильна была их собственная магия, зачастую пока ещё слабо подконтрольная своему носителю и могущая создать помехи при пространственном переносе. Поэтому лишний раз рисковать никто не хотел.

    Но всё это большей частью касалось стационарных переходов, расположенных в каждом из больших городов. Заклинания телепортации и личные амулеты переноса были гораздо более безопасны, зато и стоили в разы дороже. Поэтому одним из самых редких и завидных магических умений считался именно дар к свободному пространственному перемещению. И чем сильнее он был, тем большее количество людей мог взять с собой телепортирующийся маг.

    Но нам-то идти предстояло именно стационарным порталом! Так что в данном случае мои опасения были более чем оправданы. Рон ещё не успел толком оправиться от ранения и последующей слабости. А я со своим новорождённым и нестабильным даром вообще непонятно как могу быть воспринята магическим переходом.

    А если всё это помножить на мой уже впитавшийся в кровь страх перед подобного вида магией, то становилось понятно – за право жить, дышать и добираться до столицы своим ходом по твёрдой земле я буду драться до последнего! Даже если для этого придётся поднять руку на раненого человека. Здесь уж он меня не переупрямит, как бы ни старался. У каждого человека есть свой предел терпения, и я, кажется, своего уже достигла!

    Смех стал тише, медленно, но верно переходя в тихие всхлипывания. Слёзы неудержимым потоком текли по щекам, а я, всё так же сидя на корточках у стены, медленно начала раскачиваться взад и вперёд, не в силах совладать с реакциями своего тела. Если раньше, в госпитале, я думала, что мне было плохо и я срывалась, то теперь со всей очевидностью поняла: по настоящему ПЛОХО мне было именно сейчас.

    Одна в чужой стране. С фактически незнакомым человеком, который совершенно не считается с моим мнением и готов рисковать не только своей, но и моей жизнью ради собственного упрямства. И при этом я не могу отказаться от выполнения своей миссии. Не могу, и всё тут! Я обещала. Я слово дала! Не кому-то, самой себе. Что всё сделаю, лишь бы эта война поскорее кончилась. Чтобы больше не видеть, как умирают в госпиталях ни в чём не повинные люди, чтобы не слышать их тихий плач и предсмертные стоны. Чтобы мне наконец-то перестали сниться страшные раны солдат и лицо того угасающего у меня на руках совсем ещё мальчишки, глядящего с безысходной тоской в стекленеющих глазах.

    Спрятав лицо в ладонях, я громко, надрывно плакала от горя, усталости и жалости к себе, совершенно не стесняясь своей слабости. Всё равно. Мне всё уже всё равно. Пусть видит. Пусть презирает. Но изменить моё решение он не сумеет. Я должна выжить, и с ним или без него закончить это дело. Не знаю как. Не знаю, получится ли это вообще? Но я сделаю всё от меня зависящее. А там – будь, что будет! В конце концов, терять мне уже нечего.

    В себя привели крепкие руки, схватившие меня за плечи и рывком вздёрнувшие на ноги, а потом встряхнувшие так сильно, что у меня клацнули зубы. Открыв глаза, увидела перед собой обеспокоенное и в то же время раздражённое лицо Рона, который, встряхнув меня для острастки ещё раз, жёстко проговорил:

    – Эрин, приди в себя! Что за дурацкие шутки? Нашла время для нервного срыва. Я был о тебе лучшего мнения. Ну же! Бери себя в руки и иди, собирайся. Через полчаса мы выходим.

    – Не трогай меня! – резко с силой толкнула его в грудь, рванувшись из рук и отскакивая в сторону, – откуда только силы взялись? – Я не пойду с тобой в Ардону порталом. Понял?!

    – Да что с тобой такое творится, сумасшедшая?! С чего ты вообще завелась, не пойму! Совсем дикая, что ли, или никогда не видела пространственных переходов? – не на шутку рассердился мужчина.

    Кажется, я нечаянно задела его рану, чем прилично разозлила, но меня это не проняло. Я неотрывно наблюдала за своим противником. Поэтому уловила момент, когда Рон вновь рванулся ко мне, собираясь сграбастать и начать приводить в чувство. А то и просто закинуть на плечо и понести к порталу. С этого самовлюблённого индюка станется! Но я этого не допущу.

    Дальше тело сработало уже само по себе, внезапно вспомнив преподанную мне когда-то отставным сержантом Дартоном науку. Которую я впоследствии отточила почти до совершенства на спаррингах в академическом спортзале.

    Перехват руки, обхват за пояс, подшаг, поворот, и чуть присев, резким рывком отправляю Рона в полёт на пол. После чего, наплевав на приличия, просто сажусь ему на живот и, сдавив бока коленями, смыкаю руки на шее, с трудом сдерживая в себе порыв сжать её посильнее.

    Истерика оборвалась в ту же секунду, на смену ей пришла холодная, незамутнённая злость. Такая, какой я раньше никогда за собой не замечала. Даже подумать не могла, что способна на подобное чувство. Кажется, тренер называл это боевой яростью, но не горячей, всепожирающей, а ледяной, и оттого ещё более опасной. Только мне сейчас было не до определений. Чуть подавшись вперёд и глядя ошарашенному Рону в глаза, я убийственно-спокойно произнесла:

    – Никаких. Больше. Порталов.

ГЛАВА 9

Рональд.

    Я лежал, неверяще глядя на неё, всё ещё не в состоянии принять то, что она смогла со мной только что провернуть. Простейший, базовый, но от того не менее неожиданный и эффективный бросок через бедро! Да как она вообще это сделала?! Тоже мне, хрупкий цветочек, овечка невинная! И какие ещё сюрпризы скрывает за показной неприметностью и покладистостью моя спутница?

    Удивила так удивила, нечего сказать. Однако замешательство моё длилось недолго, уступив место чувству уязвлённого мужского самолюбия и какому-то шальному азарту. Раз не получилось призвать её к порядку с помощью нарочитой грубости и командного тона, попробую сделать это по-другому. И пусть потом не жалуется, что я использовал ею же подсказанный способ борьбы с паническими состояниями. Видят боги, я пытался до этого не доводить!

    Резкий рывок, перекат, и вот уже Эрин лежит на полу, распластанная под весом моего тела, а я, чуть приподнявшись на одной руке, чтобы её не раздавить, с усмешкой констатирую факт:

    – Это была истерика, Эрин. Так что не обессудь, – и, не дав ей времени опомниться, властно смял её рот своими губами в долгожданном поцелуе.

    В первый момент она попыталась было отстраниться, но вторая рука, которой я уберёг её голову от столкновения с полом, не дала этого сделать. Спустя несколько секунд сопротивление начало угасать, пока вовсе не сошло на нет. И женщина ответила на мой поцелуй!

    Да так горячо и самозабвенно, что я сам чуть не потерял последние остатки самообладания. А ведь просто хотел наказать её, приструнить, поставить на место. Впрочем, какой смысл врать самому себе? Я просто хотел её. Сильно. Необъяснимо. И какие бы отговорки я себе ни придумывал, а сути дела это не меняло.

    Поцелуи всё длились и длились, переходя один в другой, и не было сил оторваться друг от друга. И лишь когда уже стало не хватать воздуха, я с неохотой прервался, не торопясь, впрочем, далеко отстраняться. Тяжело дыша, мы смотрели друг на друга, и я тонул в её глазах с нереально расширившимися зрачками, а в крови гуляли хмельные искорки, переполняя меня теплом и бесшабашной радостью. Только мне было этого мало. Чувствовалось, что зайди я дальше – смогу получить много больше, горячее, прекраснее.

    – В следующий раз предпочту, чтобы это была пощёчина, – нарушил тишину хрипловатый и явно смущённый голос странно на меня смотревшей Эрин.

    Вот зараза! Такой момент испортила. Или она пытается доказать мне, что наши поцелуи ей безразличны? Не дождётся! Тоже мне, нашла дурака наивного, адепта зелёного.

    – Обязательно так и сделаю, – коварно усмехнувшись, подался ещё ближе и прошептал почти в самые губы: – Но только в следующий раз.

    А потом снова припал к её сладким устам. На этот раз действовал не спеша, без напора: лаская, соблазняя, уговаривая. Пил её вкус, наслаждаясь сначала вновь нерешительными, а потом всё более смелыми и жаркими ответными движениями её губ и языка. Руки мои уже смело оглаживали нежный стан, подбираясь к пуговицам женской рубашки. Коленом мягко, но непреклонно надавил на сжатые ноги Эрин, стремясь развести их и устроиться вплотную к таким манящим, желанным бёдрам.

    И в этот момент кто-то начал с силой барабанить в дверь.

    Боги, за что?!

    Эрин.

    Нетерпеливый стук в дверь резко привёл меня в себя, а раздавшийся за тем мужской голос, просящий позволения забрать не нужную уже бадью, помог мыслям проясниться окончательно и трезво оценить сложившуюся ситуацию.

    Я лежала на полу гостиничного номера, распластанная телом распалённого от страсти мужчины, который смотрел на меня сейчас голодным взором, всё так же крепко сжимая в объятиях. Глаза блестят, зрачки расширены, волосы в беспорядке, всё тело напряжено. Впрочем, полагаю, сама я в этот момент выглядела не лучше.

    Однако в дверь стучали всё настойчивее, явно показывая, что без того, за чем пришли, не уйдут. Поэтому нужно было что-то срочно делать. Понял это и Рон. Нехотя отстранившись, он с лёгкостью вскочил на ноги, рывком помогая мне подняться, и пошёл открывать дверь. Дождавшись, пока двое здоровых мужиков вынесут наружу бадью, он подошёл к столу, не глядя покидал оставшееся в вещмешок и пошёл на выход из комнаты.

    Уже у самого порога он обернулся, посмотрел на меня долгим взглядом, под которым я самым натуральным образом покраснела, после чего с хрипотцой в голосе пообещал:

    – Продолжим позже.

    И вышел, мягко притворив за собою дверь.

    А я так и стояла посреди комнаты, совершенно растерянная, не зная, куда деть руки, которые так и тянулись к полыхающим от смущения щекам. Ничего себе, сколько тут сейчас эмоций пронеслось! На целый ураган бы хватило. Но очевидным было одно: меня действительно отпустило, словно разжав туго свернувшуюся внутри пружину, грозящую бедой, оставив после себя спокойствие и лёгкое опустошение.

    Причём не понятно, что тут помогло больше: моя спонтанная истерика или чудодейственный метод Рона по её усмирению, но факты были налицо – терапия сработала!

    Только эти его слова, брошенные напоследок… «Продолжим позже». Что он вообще имел в виду? Наш разговор, по которому мы, кстати, так и не пришли к общему мнению. Или… поцелуи?

    Вот ведь тоже напасть непонятная! Ведь как человек мне Рон совсем не нравится. Ну да, внешне красавчик, этого не отнять. Особенно сейчас, когда вымылся, выспался и побрился. Но характер-то просто жуть жуткая! Тяжёлый, эгоистичный, упрямый и весьма самодовольный мужчина попался мне в спутники. Да к тому же ещё отпрыск знатного рода, аристократ. С такими я и вовсе зареклась с недавних пор иметь хоть какие-то дела, кроме оказания профессиональной помощи. Спасибо Максу, хороший мне преподал урок. Повторения не нужно, благодарю покорно!

    Вот только при всём при этом, стоило Рону только коснуться моих губ поцелуем, как вся эта благоразумность куда-то испарялась. Наверное, от полного поглощения феерическими чувствами меня удерживала только необходимость параллельно контролировать бушующие внутри потоки магии, используя её в необходимом русле. Вот и сейчас я еле удержала контроль, когда мне показалось, что поток рванётся сквозь моё тело наружу приливной волной. Что в таком случае будет, я понятия не имела. Но рисковать не хотелось. Поэтому, вспомнив о взятом с собой накопителе, который сейчас лежал в моём вещмешке, применила недавно отточенные навыки и перенаправила сгенерированную магическую энергию на него. И лишь убедившись, что поток стабилен, смогла полностью отдаться этим сногсшибательным поцелуям.

    Но тут нас прервали. Оно и к лучшему. Никуда меня подобный флирт не заведёт, только добавит сердечной боли. А у Рона, похоже, просто голод по женщинам после долгого воздержания контроль срывает. Иначе и не объяснить, почему после посещения борделя он ещё и на меня накинулся.

    После воспоминания об увеселительном доме стало грустно. И тошно. Как будто меня к одной из этих легкодоступных девиц приравняли и попытались употребить по назначению. Больше такого повториться не должно. Ну, разве что только по делу, для активации дара в экстренном случае. И всё! Мы партнёры, союзники, спутники, отправленные на одно задание, не более того. И если Рон хочет его успешно завершить, ему придётся считаться с моим мнением. Я ему не подстилка! Пусть принимает как факт и учится контролировать свои животные инстинкты.

    Чтобы как-то занять себя, отвлекаясь от тревожных мыслей, я для начала снова переплела растрепавшуюся косу, уложив её короной на голове, чтобы не мешалась. Потом застелила кровать. После чего решила тоже перетрясти свой вещмешок. Раз Рон сказал, что сегодня уезжаем, значит, скорее всего, так оно и случится. Разница лишь в способе попадания в столицу. Но тут он меня не переупрямит, поэтому ещё несколько дней на дорогу потратить придётся. А для этого нужно пополнить запасы: продукты, медикаменты, разная походная мелочёвка. Вот и составлю мысленно список всего необходимого.

    Я так увлеклась этим процессом, стоя спиной к входу, что даже не заметила, как дверь бесшумно приоткрылась и в комнату кто-то вошёл. Последнее, что я запомнила, это сильные пальцы, резко надавившие на сонную артерию. Дальше – провал.

***

В себя пришла на постели в гостинице. Только в другом номере. И гостинице тоже другой. На порядок дороже и комфортней той, где мы поселились до этого. Сидящий в кресле Рон, увидев, что я очнулась, сразу поставил в известность, что мы находимся в Ардоне: перешли сюда порталом. После чего просто встал и вышел из комнаты, сказав, что вернётся через полчаса.

    Одежда на мне была та же: я просто лежала поверх покрывала. Разве что сапоги были сняты и сиротливо валялись на полу рядышком с кроватью. Вещмешки нашлись на втором кресле, стоящем возле камина.

    Осторожно сев, я огляделась, заприметив в одной из стен вторую дверь. Голова почему-то слегка кружилась, и в желудке было неспокойно. Сильно не мутило, но я всё же решила посмотреть, что находится за дверью, вдруг тоже закуток для умывания? Чтобы хоть знать, куда бежать, если поплохеет.

    Внутри оказалось всё гораздо лучше, чем я ожидала. Собственная уборная и небольшая ванна-бассейн. Это сколько же подобный номер должен стоить?! Никогда ещё в таких раньше не жила. Да, собственно, я вообще в гостиницах не жила. Повода не было. Предыдущая была первой на моей памяти. Осмотревшись, я присела в свободное кресло и крепко задумалась. То, что со мной случилось, нельзя спускать просто так.

    Судя по всему, Рон сыграл нечестно, усыпив мою бдительность, а потом банально вырубив и перенеся порталом в столицу. С его точки зрения, он экономил время и нервы. С моей – подверг нас обоих огромному и неоправданному риску.

    То, что он рисковал своей дурной башкой – одно дело. Его жизнь – он имеет полное право ей распоряжаться по своему усмотрению. Но поставив на кон мою, причём по совершенно пустячному поводу – он перешёл все границы. Настолько не считаться с мнением другого человека и наплевательски относиться к его безопасности – это последнее, что переполнило чашу моего терпения, заставив отступить в тень привычную доброжелательность и мягкосердечность.

    Мною овладела какая-то отстранённая холодность, разочарование и почти равнодушие. Я знала, что всё это временно. Чувствовала, потому что подобные эмоции не были частью моей натуры и скорее просто являлись закономерной реакцией на пережитый стресс и общую сложность ситуации. Но их с лихвой хватило на то, чтобы установить между мной и Роном чётко выраженную дистанцию.

    Когда мой спутник вернулся в номер, я смогла, не заикаясь и не стесняясь собственной наглости, стребовать с него отдельную комнату в гостинице, жёсткое ограничение тактильного контакта и деньги на приобретение новой одежды. Что касалось последнего пункта, тут я вообще не заморачивалась: своих вещей у Рона не было, и всё, что он сейчас имел – выдали ему в нашем госпитале. Собственно, и кошель с деньгами на непредвиденные расходы тоже был дан, скорее всего, Стэнли Тродом. А сейчас как раз пришло время, когда они в очередной раз понадобились.

    Некоторую сумму я уже брала на оплату проживания в гостинице и дополнительные услуги. Также серебряную монетку отдала крестьянину, столь удачно подобравшему нас с беспамятным Роном на дороге и довезшему до ближайшего городка. А теперь мне требовалась одежда: ходить и дальше в мужском дорожном костюме откровенно не хотелось. Во-первых, это было не совсем прилично, а во-вторых, он мог ещё понадобиться. Почему-то казалось, что на прибытии в Ардону наше путешествие не закончится, как бы мне ни желалось обратного. Так что покупка хотя бы одного платья и дополнительной смены белья становилась уже насущной необходимостью. Так же, как и пополнение запасов аптечки.

    Рон, вопреки ожиданиям, возражать или жадничать не стал, видимо, впечатлённый моим кардинально изменившимся к нему отношением. Тут же оплатил соседний номер и выдал мне для необходимых покупок более чем щедрую сумму. Гордо отказываться от излишков я не стала: получится сэкономить – припрячу к себе на всякий непредвиденный случай.

    Однако вместе с этим мой спутник предупредил, чтобы женскую одежду я шла покупать как можно быстрее, потому что потом у него будет для меня важное поручение, касающееся нашего совместного задания.

    Поручение так поручение. Всё лучше, чем сиднем сидеть в гостинице в ожидании неизвестно чего. Покупки много времени не заняли, благо нужные мне магазины находились на соседних с гостиницей улочках. Бродить по городу мне не хотелось, хотя, возможно, будь я в другом настроении, с удовольствием потратила бы часик-другой на то, чтобы полюбоваться местными красотами и просто прочувствовать, чем живёт этот город.

    Я действительно никогда не путешествовала, всю жизнь прожив в Такаре. Родни и знакомых в ближайших городках и сёлах у меня не было, а ездить верхом или на поезде в другие города было долго, да и незачем. Просто незачем. Возможно, это просто было отголоском моего страха перед перемещениями, которые причудливым образом переплелись с понятием путешествий в принципе.

    Вернувшись в гостиницу, разложила покупки на столе, заново сформировала аптечку и укомплектовала свой вещмешок. А то вдруг опять неожиданно куда-нибудь рванём? Лучше уж буду готова к любым неожиданностям. После этого, переодевшись в новое платье и подходящую к нему обувь, постучала в дверь комнаты Рона. Интересно, там он или тоже куда-нибудь по делам умотал? Если нет, зайду чуть попозже.

    Однако, вопреки моим опасениям, дверь открылась почти сразу же. Окинув меня оценивающим взглядом, Рон одобрительно кивнул и жестом предложил зайти внутрь.

    Ну что ж, посмотрим, что ещё за задание он там для меня придумал.

ГЛАВА 10

Рональд.

    Расслабленно сидя в кресле, я смотрел в сторону кровати, где лежала всё ещё не пришедшая в себя Эрин, и размышлял. Мысли мои текли плавно, неторопливо, словно компенсируя то эмоциональное и физическое напряжение, в котором мне пришлось выложиться совсем недавно.

    Я надолго запомню, какой страх испытал, когда, возвращаясь в комнату, подвергся нападению двух наёмников, весьма умелых воинов. Причём, судя по находящимся в их руках дубинам, а не ножам, явно пытавшихся захватить меня живым. Не за себя испугался, за свою спутницу. Ведь совсем недавно, сидя за завтраком в общей зале, я видел, как трое мужчин встали из-за столика и прошли наверх в номера. В том числе и эти нападающие. Трое. Но если здесь только двое из них, то где сейчас третий?

    На рассуждения времени не было, выработанные за два года непрерывной учёбы рефлексы сработали раньше, чем я осознал происходящее.

    Заметив краем глаза размытое движение сбоку, присел и ушел от удара перекатом вперёд и правее, тут же вскочив на ноги и развернул к нападающим. Вовремя! Один уже был рядом, чуть опережая своего подельника, и угрожающе размахивая дубиной. Уклонившись от первого удара, я перехватил его за запястье, и, используя инерцию движения его тела, крутанул вокруг себя, выламав руку, из которой выпала дубина. Бугай начал выкручиваться, но я выхватил из-за его пояса нож и воткнул ему же в горло. Как раз подбежал второй противник, я закрылся телом убитого бугая от удара, а затем, отпустив труп, бросился на врага, одной рукой схватив и отведя в сторону его руку с дубиной, а другой нанеся несколько ударов ножом в грудь.

    Убивал я без жалости и сожаления, прекрасно понимая, что живых свидетелей оставлять нельзя. Почему именно, до конца ещё не осознавал, но интуиции своей в этом вопросе поверил безоговорочно.

    Подстёгиваемый беспокойством и чувством вины, что оставил женщину одну, я не стал задерживаться на месте схватки, обыскивая мёртвых, прихватив с собой только трофейный нож. А стоило только заметить, что наша дверь в номер, расположенный в конце коридора, распахнута настежь, рванул к ней со всех ног.

    Эрин ведь не воин. Ей в случае нападения и противопоставить-то мужчине нечего. Последняя наша размолвка не в счёт, я реально расслабился и не ожидал нападения. Против вооружённого и готового ко всему противника у неё этот фокус не пройдёт!

    Подоспел я вовремя. Стоило мне переступить порог, как третий наёмник, стоящий рядом с кроватью, на которой лежала связанная Эрин, активировал амулет перехода и обернулся, призывая поторопиться с отходом. Вот только ждал он не меня, а своих подельников, поэтому, увидев несостоявшуюся жертву похищения, чуть замешкался. За что и поплатился. Я не дал ему возможности исправиться, метнув нож точно в глаз врага. Нож вошел в глазницу, как в масло, и последний наемник рухнул на пол, словно тряпичная кукла.

    Заперев комнату изнутри – кто знает, вдруг у них были сообщники, – первым делом метнулся к кровати, проверить состояние Эрин, и с облегчением убедился в том, что это просто обморок. Дыхание было ровным, отметин на лице, как и крови на голове, не имелось. Осталось только перерезать путы, и за неё можно было пока не волноваться.

    Обойдя лежащий на полу труп, подошёл к своему вещмешку, так и оставшемуся лежать на столе. Быстро достал оттуда нож и перерезал стягивающие руки и ноги женщины верёвки. Заодно закрепил на поясе ножны с клинком, которые утром оставил в комнате. Больше я подобной оплошности не совершу. Заодно собрал и мешок спутницы, незамысловато покидав туда оставшиеся на столе вещи. Потом сама уже переберёт и разложит, как надо.

    Теперь нужно было быстро решить, как выбраться отсюда живыми и невредимыми. К тому же как можно быстрей. Вещи оставлять тоже нельзя, по ним нас могут легко отследить. Взгляд, брошенный на несостоявшегося похитителя, зацепился за амулет, свешивающийся с его груди. Ну-ка, ну-ка...

    Резким движением оборвав удерживающую его цепочку, вгляделся в символы и выругался. Телепортационный амулет! Дорогая штучка. Таких у простых наёмников не бывает – не по карману им подобная роскошь. Идея использовать его, конечно, заманчива, но только полный идиот поддастся этому соблазну лёгкого выхода, воспользовавшись чужим переходом. Такие амулеты имели конкретную точку выхода в чётко определённом месте. А учитывая, что, судя по всему, его выдали именно для нашей поимки, то, скорее всего, конечная точка назначения находится либо в укреплённом месте, либо там, где нас с нетерпением ждут. А то и вовсе в клетке! Бывали и такие случаи при захвате заложников с помощью магических переносов.

    Даже будь я один, без балласта в виде беспамятной спутницы, и то не рискнул бы воспользоваться этой вещицей. Зато она смогла натолкнуть меня на хорошую идею. Ведь у меня с собой был тоже малый телепортатор, правда, рассчитанный всего на одного, максимум – двух человек. Но нам больше и не нужно.

    Сложность состояла лишь в том, что он, как и другие амулеты, взятые с собой и оставленные в закопушке на время задания, а после забранные мной на обратном пути, был полностью разряжен. И хотя на моём снаряжении тоже не экономили, выдав не одноразовое барахло, а многоразовые амулеты с функцией самостоятельной подзарядки – как у накопителей, – вряд ли трёх дней нашего путешествия могло хватить на их наполнение.

    Но попытка – не пытка. Стоит проверить. Других вариантов я пока не видел, а бежать с женщиной на руках до стационарного портала было бы рискованно: во-первых, я не уверен, что у нападавших не было сообщников, которые сейчас могут караулить на улице для подстраховки. А во-вторых, подспудно всё же смущала реакция Эрин на слова о таком способе перехода до столицы. Надо бы сначала разобраться в этом вопросе.

    К моему удивлению, нужный мне амулет оказался полон энергией под завязку. Вот так неожиданность! Понятно, что заряд там нужен не слишком большой, но чтобы он вот настолько быстро восполнился – первый раз вижу! Однако разбираться с этим феноменом сейчас не к месту. Всё потом. Работает – прекрасно! Пора отсюда сваливать.

    Привычным уже движением закинув оба вещмешка себе на плечо, подошёл к кровати и подхватил на руки безвольно лежащее женское тело. Переход активировался лёгким нажатием на камень и в то же мгновение распахнулся передо мной ярко-голубым овальным «окном». Шаг – и я уже в совершенно другой комнате, расположенной за сотни километров от прежней гостиницы, а телепортационное окно тут же схлопывается у меня за спиной.

    В надёжности этого места я был уверен: номер снят на месяц перед самым началом задания и являлся подстраховочной точкой возвращения в случае, если что-то пойдёт не так. Собственно, как оно и случилось. Хозяин заведения был человеком неболтливым и достаточно надёжным, чтобы не обращать внимания на неожиданные визиты жильцов и не задавать ненужных вопросов.

    Теперь мы в безопасности. Пусть ненадолго, однако есть время перевести дух и собраться с мыслями. В частности, на тему того, как нас смогли выследить. Кем именно были нападающие, у меня практически не осталось сомнения: судя по уровню подготовки, целям и снаряжению, явно такие же, что и те, кто преследовал нас после неудачной попытки уничтожить негатор. Кроме них, просто некому. Остаётся вопрос: как нашли?

    Но тут у меня тоже имелась своя догадка, пока, правда, ничем не подтверждённая, зато вполне имеющая право на существование. Имея на руках личную вещь человека, можно легко считать остаточную ауру и определить таким образом его личность. Было бы умение и возможности. Оцепить периметр нашего возможного места выхода к людским поселениям – тоже. Или как минимум активизировать информаторов, разослать ориентировки, если заданная расчётная площадь слишком велика.

    А куда, как правило, стекается вся информация? Правильно, в места большого скопления людей, собравшихся для проведения досуга или общения. И соглядатаев из местных завербовать не так уж и сложно. Полагаю, купальни были как раз одной из подобных точек. И появившись там, я банально «засветился», сразу же выдав наше с Эрин местонахождение.

    Моя неосторожность. Так нас, видимо, и нашли.

    То, что напали не ночью, а только к утру, говорило лишь о том, что вышли мы там, где нас совершенно не ждали. Спасибо Беркуту, что направил в обход по тайной тропке. Да и моё плохое самочувствие сыграло на руку, позволив беспрепятственно проникнуть в городок, не вызывая лишних подозрений. Причём я даже не знаю, как Эрин смогла это провернуть. Есть лишь смутные предположения на этот счёт.

    А ведь я ушёл тогда вниз, чтобы дать нам обоим остыть немного. За завтраком всё думал о том, что дальше так продолжаться не может. Нам нужно поговорить, причём чем скорее, тем лучше. Если командир не может понять членов своего отряда, то грош ему цена за поставленную под угрозу срыва операцию. В команде все должны работать как один слаженный механизм, а не таить друг на друга злость, обиды и недомолвки, срывающиеся в самый неожиданный момент. Например, как сегодня.

    И не успел. Хуже того, если бы нападающие не пытались бы взять живьём меня, ограничившись, к примеру, банальным выстрелом из арбалета – от которого уклониться в узком полутёмном коридоре практически невозможно, – Эрин уже успели бы перенести чёрт знает куда! О том, что после этого могли с ней сотворить, даже думать не хотелось. К счастью, всё обошлось благополучно.

    Теперь, сидя у её постели, я, наверное, впервые в жизни не знал, что предпринять. Будь на её месте любая другая женщина, я тут же поставил бы её в известность относительно случившегося нападения и приказал бы никуда не отлучаться без моего ведома. Но это именно, что другой. Не Эрин. Во всей этой суматошной круговерти я так и не успел толком поблагодарить её за спасение своей жизни. Тот разговор возле землянки Беркута не в счёт, там я вообще, похоже, её обидел своими предположениями. А потом спустил это на тормозах, что привело к первому небольшому срыву на месте стоянки в лесу.

    Уже тогда надо было поговорить, снять напряжение, постараться наладить контакт со своей спутницей. Но я был слишком вымотан физически, да и рана давала о себе знать, так что даже не заметил, как отключился. Сейчас понимаю, насколько своевременной и незаменимой оказалась помощь, оказанная мне Эрин в ту ночь. Ведь мало того, что подготовила весь лагерь, обустроив его как надо, и приготовила еду, так, похоже, ещё и за мной часть ночи ухаживала, вновь ставя на ноги.

    А я лишь походя поблагодарил. Словно собаку потрепал за ухом. Она ведь и тогда ничего не сказала, только посмотрела странно, и всё. Вот тогда-то совсем в себе замкнулась. Разговаривать не стремилась вовсе. На реплики мои по ходу отвечала скупо, отрывисто. Видимо, к непониманию и обиде добавилась физическая усталость. А потом я опять свалился.

    Как при таких условиях она смогла снова меня вытащить, представить сложно. Хоть она и достаточно умела в походной жизни, терпелива, неприхотлива и вынослива, но это всё же женщина. Не магичка, не воительница. Просто женщина, медик, совершенно не подготовленная для таких физических и психологических нагрузок. Какая-то база у неё, несомненно, есть, иначе она не работала бы в полевом госпитале. Да и со мной бы совсем уж новичка и неумеху вряд ли отправили бы. Однако у каждого есть свой предел.

    И, видимо, именно его Эрин и достигла, когда утром первым делом я не поблагодарил её и не расспросил о том, как ей удалось переправить меня в город и снова подлечить. Не поинтересовался её самочувствием и потребностями, а фактически приказным тоном сказал, что мы идём дальше. Вот тут-то всё и случилось. Я вообще не понял тогда, с чего она завелась. Но теперь, при тщательном размышлении и сопоставлении всех фактов, понимаю, что иначе, наверное, и быть не могло. Мой промах, как командира. Не позаботился о доверенной мне спутнице. Слишком поторопился.

    Оправданием, пусть и слабым, может служить лишь то, что раньше женщин под моим непосредственным командованием не было. Значит, придётся осваивать новое для себя качество. Потому что, думается мне, на этом наше с Эрин приключение не закончится. Так что, хочешь не хочешь, а наводить мостки придётся.

    Причём не так, как делал до этих пор: то холоден и отстранён, а то с поцелуями на неё бросаюсь. Вообще с этим влечением непонятно что делать, но лучше всё же постараться держать себя в руках. Ведь, судя по её реакции, я ей как человек не слишком-то и нравлюсь. Когда до дела доходит – да, тает в моих руках, словно воск. Но стоит только расслабиться и потерять бдительность, как начинает немедленно отдаляться и щетиниться. Не пойму, что не так?! Ведь ей это тоже приятно!

    Разве так вообще можно себя вести: непоследовательно, противоречиво? Искренне выражать сдержанную неприязнь и тут же, стоит мне проявить инициативу, горячо, самозабвенно отвечать на мои поцелуи и пока ещё невинные ласки. А потом снова становиться холодной, спокойной, отстранённой. В чём подвох?! Моя ли это вина, что я был с ней недостаточно обходителен? Или всё дело в том, что Эрин тоже влечёт ко мне только на физическом уровне, а умом и волей она сопротивляется этому изо всех сил? Надо разобраться в этом. Обязательно. И чем быстрее, тем лучше!

    Но в первую очередь нужно определиться с дальнейшей линией поведения.

    По здравом размышлении выходит, что пока ей о нападении лучше не рассказывать. Если она ничего не помнит, то даже эту тему поднимать не буду. Пусть лучше думает, что это я её таким радикальным способом в столицу переправил. Обида на меня всё же лучше, чем навязчивый страх преследования и постоянное ожидание повторного нападения. Не уверен, что Эрин сможет спокойно перенести подобную психологическую нагрузку. Особенно после недавнего срыва. Я пока ещё слишком плохо её знаю, чтобы так рисковать.

    Но если она всё же заметила, что в беспамятство её отправил чужак, и достаточно спокойно на это отреагирует, тогда уже смогу немного ввести её в курс дела. Без особо пугающих подробностей, естественно.

    Вскоре сомнения мои были разрешены. Уже по одному тому, как она очнулась, – ни резких движений, ни вскриков, – я понял, что она не помнит ничего. Видимо, оглушили её мастерски, даже пикнуть не успела. А теперь проснулась, неторопливо обвела взглядом комнату, пока не наткнулась на мою сидящую в кресле фигуру. Для верности я выждал несколько секунд в ожидании скандала или проклятий на свою голову. Но ничего этого не произошло. Лишь тишина, напряжение и молчаливый укор во взоре. Опять молчаливый. Создалось ощущение, что я ребёнка обидел или пнул доверчивого щенка.

    Она во мне явно разочарована. Пусть. Не буду ей ничего объяснять. Потом уже постараюсь постепенно наладить контакт и сгладить это ощущение.

    Вот только сейчас сидеть здесь и чувствовать себя под взглядом Эрин бессердечной сволочью было крайне неприятно. Поэтому, стараясь говорить спокойно и невозмутимо, я кратко поставил её в известность о перемещении в столицу. После чего предупредил, что скоро вернусь, и вышел.

    На самом деле никуда я не ушёл. Так и стоял под дверью номера. Охранял. Давал ей время немного прийти в себя и свыкнуться с фактами. А также привести себя в порядок, ну или что там ещё женщине нужно, чтобы чувствовать себя хорошо? Все удобства находились в номере, так что быть обнаруженным я не боялся. Разве что Эрин решит вдруг сбежать отсюда. Но в подобные глупости с её стороны я не верил. Так что преспокойно подпирал стенку рядом с дверью и мысленно отсчитывал минуты.

    Больше всего я боялся услышать с той стороны надрывный женский плач, просто потому, что совершенно не представлял, что нужно в такой ситуации делать. Все мои предыдущие попытки общения с Эрин показали, что она достаточно непредсказуема в реакциях на, казалось бы, простые слова и логические рассуждения. А вновь бросаться на неё с поцелуями было бы совершенно несвоевременно, хотя очень хотелось, чего уж себя-то обманывать?

    Но, к счастью, этого и не понадобилось. За дверью номера, где осталась моя спутница, было на удивление тихо и спокойно. Так тихо, что к концу выделенного времени я даже уже забеспокоился. С трудом дождавшись, пока истекут полчаса, зашёл обратно и был неприятно поражён, увидев перед собой совершенно другую женщину. Нет, внешне это была всё та же Эрин. Но от её спокойной доброжелательности не осталось и следа. Та, что стояла передо мной теперь, была словно закована в ледяной панцирь: совершенно безэмоциональное лицо, скупые движения, сухие ответы.

    А ещё требования. Немного, но по существу. Я выполнил их все, прекрасно понимая, что сейчас лучше не нагнетать обстановку. А уж как обеспечить её безопасность ночью в отдельной комнате – придумаю.

    Подробно объяснив Эрин, где находится ближайший рынок с прилегающими к нему торговыми улочками, я сразу спустился вместе с ней вниз и снял соседние апартаменты, которые, к счастью, оказались свободными. После чего попросил Эрин не слишком задерживаться с покупками, потому что впереди предстоит ещё одно важное дело, и отпустил её развеяться.

    Отпустил, ага, как же! После недавнего похищения я теперь с неё глаз не спущу, пока не буду уверен, что она в безопасности. Или хотя бы не удостоверюсь, что слежка за нами временно прекращена. Не замеченный своей спутницей, я тенью неотступно сопровождал её во время прогулки по городу, внимательно выискивая любые намёки на слежку. Но пока таковой не имелось, и это радовало.

    К моему удовольствию, надолго наш променад не затянулся – женщина оказалась на удивление последовательна, организована и скромна в запросах. А может, просто настроение для покупок не сложилось?

    Как бы то ни было, в гостиницу мы вернулись уже к обеду. Удостоверившись, что дверь номера Эрин закрылась за её спиной, дождался тихого щелчка ключа в замочной скважине и только тогда пошёл к себе. Следовало умыться и привести себя в порядок, чтобы моя спутница даже не заподозрила, что всё это время я провёл не в номере.

    К тому же не помешало бы заказать обед с доставкой. Пусть сегодня я не заметил «хвоста», но привлекать к себе дополнительное внимание было бы опрометчиво. Благо в гостиницах такого класса меню находилось уже прямо в номере, и можно было, выбрав заказ, просто позвать кого-то из обслуги и озвучить его.

    Однако с этим я решил немного подождать: пусть Эрин сама выберет, что захочет. Надо уже потихоньку начинать изучать, что ей нравится, и пытаться наводить первые «мостки». Это и для пользы общего дела полезно, и поможет мне быстрее разобраться в особенностях нашей странной реакции друг на друга. Потому что если Эрин и дальше останется так холодна, на этой затее можно будет поставить жирный крест. Что меня лично категорически не устраивало.

    А ещё, наверное, стоит поговорить. Да, так и сделаю. Женщины любят разговоры и признание своих заслуг. Так что теперь поблагодарю её уже нормально, искренне. Глядишь, и оттает немного. А потом объясню суть предстоящего задания, несложного, но крайне важного. Пора уже было двигаться дальше, и перво-наперво связаться с отцом.

    Самому мне около его дома светиться пока нельзя, наверняка там уже поджидают соглядатаи. А о безопасности спутницы я хорошенько позабочусь.

    Когда Эрин постучалась в мой номер, я уже успел принять отдохнувший и слегка расслабленный вид. Дверь открыл почти сразу же, чтобы не заставлять её ждать на пороге и, оценив её внешний вид, одобрительно кивнул.

    Одета моя спутница была скорее практично, чем красиво. Что явно говорило о её бережливости и здравом смысле. Вместе с тем платье было подобрано со вкусом, пусть на мой взгляд и отличалось излишней скромностью: воротник чуть ли не под горло, полностью закрытые руки, длинный подол. И никакого декольте. Сдержав ностальгический вздох по приятным денькам и видам, жестом пригласил Эрин зайти.

    Прежде чем приступать к разговору, я предложил отобедать вместе, сопротивления чему не встретил. Впрочем, энтузиазма там не было тоже, только в первый момент недоуменный взгляд, словно женщину вообще удивил мой вопрос о её согласии и предпочтениях. Мда, похоже, с приказами и авторитарностью я в своё время немного перегнул. Хотя, с другой стороны, раньше никто на такое не жаловался: просто понимали, что на службе или на задании не место для сантиментов и расшаркиваний. А тут как-то всё иначе выходит. И похоже, если я хочу плодотворного взаимодействия, придётся как-то подстраиваться друг под друга.

    Пока, сделав заказ, ожидали доставки еды в номер, я попытался немного наладить общение, разговорив Эрин на интересующие меня темы. Например, как она умудрилась сама довезти меня до гостиницы и что ещё делала, пока я был без сознания. Вопросы, касающиеся портала и её неожиданных умений, оставил на потом, когда немного пообщается и оттает. Темы-то непростые, нервные. О таком с нахрапу говорить не будешь: замкнётся ещё больше, и всё.

    Но естественно, сначала извинился за свою невнимательность и искренне, от всего сердца поблагодарил за оказанную медицинскую помощь: как в госпитале, так и по дороге сюда. Однако ожидаемого эффекта это не произвело. Эрин лишь коротко кивнула головой и безразлично повторила, что всего лишь исполняла свои непосредственные обязанности. Стало немного обидно. Но я всеми силами постарался этого не показать, завязывая непринуждённый диалог.

    Совсем уж непринуждённый – тоже не вышло. Отвечала она сухо, не вдаваясь в подробности. Да и вообще разговаривала крайне неохотно, так что принесённый вскоре обед большей частью прошёл в полном молчании. Я временно отступился, не желая на неё излишне давить. Ничего, будет время, ещё обязательно побеседуем и проясним все недопонимания.

    Но всё же в общих чертах произошедшее я уловил. И порадовался удаче, которая послала Эрин проезжавшего мимо крестьянина, направляющегося в ближайший городок. Когда я потерял сознание, ей ничего не оставалось делать, как оставить вещи рядом со мной и выйти на дорогу в поисках помощи. Далеко уходить она не решилась, но этого делать не пришлось.

    Несмотря на довольно позднее время, когда все торгующие поселяне уже давно находятся на рынке, мимо всё же проехала телега с мужиком, ведущим бочонки с квасом и сидром своему дальнему родственнику, содержащему таверну в городе. Он-то и помог погрузить меня в телегу, а потом порекомендовал остановиться именно в той гостиница. Эрин расплатилась с ним словами благодарности и серебряной монетой из кошеля. А поднять меня наверх в номер помог сам хозяин гостиницы, вышедший встречать родича. Вдвоём мужчины легко управились.

    А дальше моя спутница уже сама сходила в ближайшую магическую лавку, где и приобрела недорогой, но действенный целительский амулет, сбивающий жар и снимающий самое острое воспаление. Вызывать ко мне целителя женщина благоразумно не стала: во-первых, их услуги весьма недёшевы, во-вторых, моя весьма подозрительная рана могла привлечь к нам ненужное внимание. Поэтому Эрин сделала всё, чтобы дать мне возможность как можно быстрее прийти в себя и принять дальнейшее решение относительно наших действий самостоятельно.

    Поразительное благоразумие, находчивость и собранность в экстренной ситуации. Эта женщина не переставала меня удивлять. Теперь нужно было объяснить ей предстоящее задание, причём желательно так, чтобы дополнительных вопросов у неё не возникло. Например, почему ей нужно идти в особняк герцога Тинарийского и что-то передавать, вместо того чтобы я сам навестил отца, сообщая ему всю необходимую информацию?

    Но опасения мои были напрасны. Выслушав, что от неё требуется, Эрин лишь спокойно кивнула в знак согласия и равнодушно спросила, отправляться ли ей туда прямо сейчас или чуть позже? Подобная манера общения уже начинала меня изрядно раздражать. Сдерживаться становилось всё труднее: хотелось просто взять её за плечи и встряхнуть хорошенько, как сегодня утром. Чтобы она вновь ожила, пусть даже ругалась бы или попыталась меня ударить. Всё что угодно, кроме этой холодной равнодушной маски. Потому что она ей категорически не шла!

    Смотрелась просто ужасно противоестественно. И вдвойне неприятно было осознавать, что именно я приложил руку к тому, что Эрин стала такой. Пусть знакомы мы с ней совсем недолго, но я, оказывается, уже успел привыкнуть к живости, непосредственности и лукавству маркитантки; невозмутимости, терпению и достоинству спутницы по походу; даже к негодованию раздражённой моим пренебрежением к своему здоровью медсестры. Всё что угодно, но только не эта неживая кукла с отсутствующим взглядом.

    И ведь что странно, раньше я на такие мелочи и внимания бы не обратил. Ну хочет себе дамочка подуться и оскорблённую невинность изобразить – да на здоровье! Мне-то что с того? А здесь не могу отвернуться и спустить всё на тормозах. Вот не могу, и всё! Будто она мне уже совсем не чужая. Бред какой-то невразумительный! Хотя, может, это чувство благодарности за спасённую жизнь сыграло со мной злую шутку, не давая дистанцироваться и остаться равнодушным к её переживаниям?

    Как тут разобраться!?

    Да и стоит ли ворошить это сейчас? Наверное, лучше всё же выждать. А заодно сначала завершить самые неотложные дела. Так что лучше бы Эрин оправляться к отцу прямо сейчас. Пешком она не пойдёт, при гостинице были свои извозчики, они-то уж точно доставят её без проволочек по нужному адресу. А насчёт обратной дороги позаботится отец. Сейчас только послание ему напишу на нашем семейном шифре. Так он сразу поймёт, что это действительно от меня.

ГЛАВА 11

Эрин.

    Неспешный ход и мягкое покачивание наёмной кареты расслабляли, настраивая на размышления. Чем я, собственно, и занималась всю дорогу до городского дома герцога, в котором мне предстояло встретиться с отцом Рона. Волновалась ли я по этому поводу? Возможно. Всё же не каждый день ездишь в гости к столь высокопоставленным особам. Особенно тем, с кем по факту твоя страна находится в состоянии войны.

    Но это волнение было каким-то отстранённым, словно отсроченным. Пока нет причины заранее переживать и накручивать себя. Вот если что-то пойдёт не так, тогда уже и можно будет с головой погрузиться в переживания. А сейчас меня гораздо больше интересовал совсем другой момент.

    Или, скорее, человек.

    Откинувшись на мягкую спинку обшитого уже слегка вытертым бархатом сидения, я вспоминала разговор, который недавно состоялся у меня с Роном. Да и вообще перебирала в уме всё то, то произошло с момента моего пробуждении уже в столице.

    Он извинился! А потом поблагодарил меня за профессиональную помощь. Причём искренне и от всей души. Не бросил похвалу, как подачку, а сделал это по-нормальному. Как все те благодарные пациенты, встречавшиеся раньше на моём пути. Удивительно, но факт! А ещё стремился наладить общение. И пусть он делал это пока неумело, явно прощупывая почву для дальнейшего взаимодействия, но уже само наличие попыток хоть как-то выправить ситуацию после грубых допущенных ошибок говорило о многом.

    Впрочем, на моём решении и дальше держать определённую дистанцию это не сказалось никак. Пара приятных слов и нарочито хорошее поведение – ещё не повод прощать нанесённую обиду, открывать душу и всецело ему доверять. Хотя не могла не признать, что-то в моей душе всё же дрогнуло, смягчаясь. Однако внешне я это никак не показала и даже не подала виду, что оценила старания своего спутника по налаживанию перемирия.

    Считайте это мелкой местью, но он это заслужил. И если только полное отстранение смогло заставить его хоть как-то задуматься о неправильности происходящего, то не стоит сдаваться так рано. И мне спокойнее, и ему будет о чём подумать. А там уже стану смотреть по ситуации и по тому, насколько серьёзно он относится к нашему заданию и моему равноправному участию в нём.

    А пока ещё слишком рано «оттаивать». Слишком рано.

    Едва я успела принять такое решение и успокоенно выдохнуть, обретая подобие мира в душе, как оказалось, что мы уже приехали. За поездку Рон расплатился с возницей заранее, так что как только я вышла на тротуар, кучер подхлестнул лошадей и тут же уехал восвояси. Мне же осталось набраться решимости и идти дальше самой.

    Громада городского особняка герцога подавляла своими размерами, строгостью архитектуры и выверенностью линий. Сразу видно, что дом принадлежит представителям военной династии. Ничего лишнего, легкомысленного и помпезного.

    Однако стоять и созерцать эту громаду, подобно деревенской дурочке, впервые попавшей в город, я не собиралась. Благо и сама жила в столице, успела повидать разных дворцов и особняков, пусть внутри и не была никогда. Зато наша Академия могла дать сто очков форы всем этим постройкам. Вот уж где величина, мощь и разнообразие. А это – так, житейское, наживное.

    Успокаивая себя подобными мыслями, я поднялась по ступенькам и аккуратно, но уверенно постучала молотком в дверь. Створка открылась почти сразу же, но внутрь меня ожидаемо не пустили. Я бы тоже не торопилась первого встречного с улицы в дом приглашать, а тут целый герцог – птица высокого полёта: важная, занятая. Если сейчас вообще находится дома.

    Но к такому развитию событий я была готова, так как получила вполне себе чёткие инструкции от Рона. Эта вероятность в них также присутствовала. Поэтому просто попросила передать Его Сиятельству герцогу Тинарийскому несколько слов, после которых он меня обязательно примет. Окатив меня недоверчивым взглядом, лакей кинул и, сказав, что сейчас же доложит хозяину, закрыл дверь перед моим носом.

    Пожав плечами, я обернулась и с интересом стала разглядывать проезжающие мимо кареты и прогуливающихся прохожих. Однако долго это не продлилось. Не прошло и пары минут, как дверь снова распахнулась, и уже с поклоном мне предложили войти внутрь. После чего незамедлительно проводили в кабинет к герцогу.

    Вот так, запросто! Не спросив более ничего. И вправду слова, сказанные Роном, оказались волшебными. Хоть лично мне не говорящими совсем ни о чём: так, странная фраза, практически бессмысленный набор слов. Может, личный шифр, принятый в семье для таких случаев? С него станется.

    Кабинет не произвёл на меня особого впечатления. Всё как обычно: строго, функционально, статусно. У нашего ректора он выполнен в точно таких же тёмных тонах. Разве что шкафов с книгами вдоль стен побольше. Да диванчик для посетителей имеется. А в остальном почти всё то же самое: большой письменный стол, кресла, стеллажи, камин, ковёр. Разве что здесь ещё имелось несколько карт, развешанных на стенах, перемежающихся разными видами холодного оружия. Военные, что ещё скажешь?!

    Сам герцог Тинарийский тоже не слишком выбивался из образа властного, уверенного в себе мужчины. Несмотря на то, что возраст его уже явно перевалил за шестидесятилетний рубеж, выглядел он более чем хорошо. Широкий разворот плеч, обтянутых военным мундиром, гордая осанка и тяжёлый прямой немигающий взгляд.

    Сильное впечатление несгибаемого мужчины. Однако на ином уровне я чувствовала какую-то надломленность, ставшую следствием сильного горя. Не могу объяснить это чувство: вот просто знала, и всё! То ли женская интуиция проснулась во всей красе, то ли свойственное многим представителям моей профессии эмпатическое сопереживание. Кто поймёт? Однако жалеть я этого человека и не подумала. Себе дороже выйдет.

    Кстати, пусть внешне Рональд и не был копией своего отца, но фамильное сходство в их чертах всё же угадывалось, и это успокаивало, давая надежду, что я всё же попала туда, куда надо, а не была передана для беседы одному из доверенных секретарей или адъютантов. Потому как письмо, написанное Роном перед моим уходом, я должна была отдать его отцу в руки лично.

    Поздоровавшись, я приблизилась к столу и отдала послание, после чего отошла на несколько шагов назад, застыв в ожидании ответа. Сесть мне не предложили, да я не очень-то на это и рассчитывала. Вряд ли меня приняли за благородную даму, статус не тот, да и одежда намного проще. А всяким там слугам и посыльным на удобства рассчитывать не приходится. Ничего страшного, постою немного, не растаю. Всё равно я здесь совсем ненадолго.

    Чтение короткого письма и вправду много времени у герцога не отняло, хотя за эти несколько минут на лице у него промелькнула целая гамма разнообразных эмоций: от удивления, радости и облегчения до тревоги и сосредоточенной задумчивости. Причём надо отдать ему должное, взял себя в руки герцог достаточно быстро, а ведь наверняка думал, что его сын или погиб, или находится в плену. А тут такие радостные… и не очень вести. Не наблюдай я так внимательно за выражением его лица во время чтения, может, ничего бы и не заметила, так быстро этот военный взял себя в руки, снова став невозмутимым и собранным.

    А потом обратил всё своё внимание на меня, озадачив вопросом:

    – Мисс Штерн, могу я узнать, при каких обстоятельствах Вы познакомились с моим сыном?

    И хоть вежливо спросил, но по сути это был приказ. Это чувствовалось в интонации, с которой был произнесён вопрос, проглядывало в пристальном взгляде, которым меня наградил герцог, оторвавшись от чтения записки и положив её на стол перед собой.

    Вот только я не подчинялась ему. И власти он надо мной не имел, чтобы ожидать безоговорочного выполнения своих приказаний. А подробно рассказывать совершенно чужому человеку историю моих взаимоотношений с Роном я не собиралась. А ведь именно к этому всё и шло. Первый вопрос – так, для затравки. Потом вслед за ним посыплются и остальные. Так что если я не хочу выворачивать душу перед этим человеком, следует закрыть данную тему прямо сейчас. К счастью, такая возможность у меня имелась.

    Спокойно выдержав его строгий оценивающий взгляд, я расправила плечи и почти безэмоционально ответила:

    – Если ваш сын захочет, он сам расскажет вам все подробности нашей встречи и общения. Я же не имею от него указаний распространяться на этот счёт с кем бы то ни было.

    Вот так! Прикроюсь Роном, пусть сам со своим папочкой на скользкие темы разговаривает. Я же не знаю, какие у них отношения. А попасть впросак ой как не хочется.

    Ещё с полминуты герцог сверлили меня внимательным взглядом, но не дождавшись никакой ответной реакции в виде смущения или робости, коротко кивнул.

    – Хорошо. Где амулет, о котором мне написал сын?

    – Вот он, – достав из кармана платья завёрнутую в платок подвеску на цепочке, приблизилась и положила её на стол. После чего уточнила: – Теперь я могу идти, или у вас есть ко мне другие вопросы?

    – Нет, вопросов пока нет, – при этом он очень явно выделил интонацией слово «пока», но меня этим было не пронять. Бояться мне нечего. Как ни крути, а настоящего вреда мне причинить не смогут: Рон не допустит. И не потому, что весь из себя такой благородный и прекрасный. Всё гораздо проще и приземлённей: магическая клятва не даст ему остаться в стороне.

    – Тогда, с Вашего позволения, я пойду, – расшаркиваться и приседать в поклонах я смысла не видела, поэтому ограничилась лёгким кивком на прощание и уже готова была уйти, как меня остановили слова задумчиво вертящего в руках амулет мужчины:

    – Рональд попросил выделить Вам сопровождение. Я это сделаю. Только настойчиво попрошу Вас обратный путь проделать пешком. Тут совсем недалеко, всего несколько кварталов. Но так нужно. Вас это не затруднит?

    – Ничуть. Я люблю пешие прогулки, только города совсем не знаю. Так что совмещу полезное с приятным.

    А что мне оставалось делать? Только соглашаться. Если этот наделённый немалой властью и внешне вполне адекватный человек выказывает такую странную просьбу, то наверняка для этого должна быть веская причина.

    Ну не избавиться же он от меня хочет, велев слуге пристукнуть меня в первой же подворотне. Это было бы слишком нелепо. И глупо. Полномочия герцога вполне позволяют просто схватить меня и бросить в темницу без суда и следствия. Стоит ему только этого пожелать. Никто и не узнает даже.

    И не поможет. Так что нечего себя без толку накручивать и опасаться подвоха. Лучше принять ситуацию как есть и сыграть в ней отведённую мне роль.

    Рональд хотел, чтобы меня проводили? Значит, беспокоится о моей безопасности. Ну, или имеет для этого какие-то свои, пока мне ещё не известные причины. В любом случае повода для спора я тут не вижу. А заодно хоть город немного посмотрю. Во время хождения за покупками у меня как-то не было для этого настроения. А тут неожиданно проснулось лёгкое любопытство и желание хоть ненадолго отвлечься от всех этих тайн, интриг и поисков.

    Разумеется, провожатого я с собой никуда не потащу, да и сама не стану уклоняться от прямого маршрута до гостиницы. Но что помешает мне любоваться красотами столицы всю обратную дорогу? Вот именно, что ничего. Поэтому так и сделаю. Будет хоть что вспомнить потом. Как-никак, первое большое путешествие!

    С герцогом мы распрощались тут же: коротко и без лишних реверансов. Сразу видно, что он военный. Да и я не столь заметная фигура, чтобы рассыпаться передо мной в комплиментах и заверениях верной дружбы. Это было бы смешно. А военный министр смешным не казался. Так и должно быть.

    Коротко сказав на прощание: «Передайте Рональду, что с ним свяжутся сегодня вечером», он активировал какой-то амулет, и спустя буквально минуту в кабинет зашёл неброско одетый мужчина. Коротко поклонившись,