Невеста на задании. Тори Халимендис

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ВТОРАЯ
• ГЛАВА ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ПЯТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТАЯ
• ГЛАВА СЕДЬМАЯ
• ГЛАВА ВОСЬМАЯ
• ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
• ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
• ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
• ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
• ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

АННОТАЦИЯ

– Слышала новость?

    – И даже видела, – сообщила я. – Огроменную очередь из рвущихся в принцессы дурынд.

    Терренс закашлялся, схватил со стола бутылку с водой, свернул пробку и отхлебнул сразу половину.

    – Тут такое дело, Лия, понимаешь, – промямлил он.

    Я насторожилась. Очень уж несвойственное моему начальнику поведение. Определенно, он что-то замыслил. Нечто такое, что меня уж точно не обрадует.

    – Словом, ты тоже участвуешь в отборе, – огорошил он меня.

    Теперь закашлялась уже я. Воду выхлебал Терренс, так что я протянула руку к коммуникатору, чтобы попросить принести еще, но начальник схватил меня за запястье и не дал нажать кнопку.

    – Вы что, с ума все посходили? – зло спросила я, восстановив дыхание. – Это затея отца, да?

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Его высочество наследный принц Ромуальд всего неделю назад с помпой и пафосом отпраздновал совершеннолетие, а уже сегодня столица бурлила, обсуждая новость. Объявления о том, что начинается смотр невест, были напечатаны во всех утренних газетах, прошли по радиосводкам и даже висели на каждом столбе. В теленовостях показали посвященный столь важному событию сюжет и сообщили, что все желающие девушки могут подать заявки, разумеется, удостоверившись, что соответствуют условиям. Общественность взволновалась. Перед ратушей змеилась длиннющая очередь из жаждущих подать свои кандидатуры. Она растянулась едва ли не на целый квартал – а ведь часы только-только пробили девять. Что здесь будет твориться к вечеру – представить страшно. Распорядители сорванными голосами пытались увещевать девиц, объясняя, что времени еще много и подать заявки успеют все, но без толку. Расходиться девы не собирались, напротив, расталкивая друг друга локтями, стремились попасть в заветную дверь побыстрее. Напоминания о том, что можно воспользоваться почтой, встречались возмущенными либо насмешливыми выкриками. Я бы пожалела организаторов мероприятия, если бы не застряла из-за него в пробке. Проехать через толпу рвущихся в невесты принца юниц возможным не представлялось, и мобили тронулись в объезд. Поминая всех обитателей подземного мира и призывая на головы умников из королевской канцелярии (на всякий случай шепотом) всевозможные кары, я петляла по узким улочкам и боялась свернуть в тупик. На службу и так уже безнадежно опаздывала, усугублять вину долгой задержкой не хотелось.

    Если я думала, что, оставив позади центральную площадь, избавилась от впавших в ажиотаж девиц и могу забыть о столь важном для жизни королевства событии, как смотр невест, то сильно ошибалась. Первая же засада поджидала меня прямо в вестибюле родного учреждения, и я с размаху попалась в ловушку. Ни о чем не подозревая, присоединилась к группке у лифта и уже через минуту пожалела, что не воспользовалась лестницей. Подумаешь, восьмой этаж! Сейчас мне казалось, что я взлетела бы на него птицей, лишь бы не слушать бурные обсуждения.

    – Моя племянница непременно пройдет! – восклицала пухлая брюнетка из бухгалтерии. – Вот увидите!

    – Не думаю, Анжи, – голос тощей начальницы секретариата Риммы сочился ядом. – Ее отметут еще на отборочных. Сама посуди – какая из нее королева?

    Круглое лицо Анжи пошло красным пятнами, двойной подбородок затрясся от гнева.

    – Между прочим, мой зять – дворянин! А наша Рануша – красотка, каких поискать! И образование у нее имеется, вот так-то! Не посмеют не принять!

    Я сместилась влево, в очередь к другому лифту, но и здесь обсуждали новость. Женщины хихикали, а мужчины отпускали пошлые шуточки на тему того, как именно, по их мнению, должен проводиться отбор. Когда мне удалось, наконец-то, добраться до своего кабинета, я вознесла богам благодарственную молитву и рухнула в кресло в надежде хотя бы несколько минут провести в тишине и спокойствии. Увы, сбыться ей было не суждено.

    Раздался короткий нетерпеливый стук, и дверь тут же приоткрылась. Только один человек мог войти, не дожидаясь приглашения. Я вздохнула, подняла голову и встретилась взглядом с Терренсом фон Зитмером, своим непосредственным начальником. Терренс приходился мне дальним родственником по отцовской линии, но эту подробность мы оба предпочитали на рабочем месте не разглашать.

    – Как настроение, Лия? – жизнерадостно осведомился родственник-начальник, плюхнувшись в кресло для посетителей. – Как дела?

    Бедное кресло жалобно скрипнуло под его немалым весом, а я, оставив дежурные вопросы без ответа, ехидно прокомментировала:

    – Похоже, оно скоро развалится. Придется тогда снабженцам раскошелиться на новое.

    Терренс только отмахнулся. Судьба мебели его не волновала – в отличие от судьбы государства, о коей он денно и нощно пекся.

    – Слышала новость?

    – И даже видела, – сообщила я. – Огроменную очередь из рвущихся в принцессы дурынд.

    Терренс закашлялся, схватил со стола бутылку с водой, свернул пробку и отхлебнул сразу половину.

    – Тут такое дело, Лия, понимаешь, – промямлил он.

    Я насторожилась. Очень уж несвойственное моему начальнику поведение. Определенно, он что-то замыслил. Нечто такое, что меня уж точно не обрадует.

    – Словом, ты тоже участвуешь в отборе, – огорошил он меня.

    Теперь закашлялась уже я. Воду выхлебал Терренс, так что я протянула руку к коммуникатору, чтобы попросить принести еще, но начальник схватил меня за запястье и не дал нажать кнопку.

    – Вы что, с ума все посходили? – зло спросила я, восстановив дыхание. – Это затея отца, да?

    Терренс мотнул головой.

    – Нет, он еще не знает. На самом деле это приказ, Лия. Служебное задание.

    Я не поверила собственным ушам.

    – Какое задание? Выйти замуж за принца?

    – Нет. Вычислить среди претенденток Тень.

    В голове начало проясняться. Тень – известная авантюристка, преступница, которую наша Особая служба никак не может поймать вот уже третий год.

    – Но почему я? Почему не кто-нибудь из опытных агентов? Моя работа – аналитика, цифры и бумаги, а не сидение в засадах и допросы.

    – Ты – самая подходящая кандидатура. Соответствуешь всем требованиям, – без намека на улыбку пояснил Терренс. – Смотри сама. Во-первых, у тебя хорошее происхождение. Во-вторых, тебе еще не исполнилось двадцати четырех.

    – Через полгода исполнится, – огрызнулась я.

    – Так то через полгода, – отмахнулся начальник. – Не перебивай. В-третьих, ты получила достойное образование. В-четвертых, ты еще не утратила невинность.

    От моих щек, наверное, повалил пар.

    – Ну, знаете! Не припоминаю, чтобы обсуждала с кем-либо этот вопрос!

    – А и не надо, – заявил Терренс. – Как твой начальник я заглянул в результаты медосмотра.

    Конечно, он имел на это право, что не помешало мне тут же вскипеть.

    – Это мое личное дело!

    – Конечно-конечно, – забормотал многоюродный дядюшка, отводя взгляд – должно быть, ему тоже не хотелось обсуждать столь деликатную тему с племянницей. – Я просто говорю, что ты подходишь под все условия.

    – Напоминаю, что я аналитик, а не агент.

    Попытка сопротивления провалилась. Терренс поднялся, оперся ладонями о столешницу и навис надо мной.

    – А среди агентов подходящих девушек нет. Остаешься ты. Возраст, происхождение, образование, целомудренность и привлекательная внешность – все пункты выполнены. Зайдешь в бухгалтерию, я выбил тебе приличную сумму на представительские расходы.

    – На что?

    Начальник скривился.

    – На тряпки. Или ты намерена отправиться во дворец в форме сотрудника аналитического отдела?

    Вообще-то у меня хватало нарядов, к счастью, ума тоже, так что возражать я не стала. Деньги лишними не бывают.

    – И это, Лия, – Террен замялся на мгновение. – Сходи в салон или куда вы там ходите.

    – Мы ходим?

    – Ну, девушки. Измени прическу на что-нибудь более легкомысленное, а то у тебя слишком серьезный вид.

    Я подавила желание расхохотаться. Он что, всерьез думает, что я повсюду хожу с туго стянутыми на затылке в пучок волосами? Наверное, да, иначе не советовал бы мне посетить салон.

    – А расходы учтут как служебные? – деловито осведомилась я.

    Начальника перекосило, но он все же кивнул. Отлично! Почему бы и не сходить лишний раз в салон, если счет оплатит родное учреждение? Раз уж от сомнительной затеи сунуться в королевский отбор отбрыкаться не получится, то надо получить хоть какую-то компенсацию.

***

Внешность мне досталась от мамы-южанки: кожа цвета сливок, миндалевидный разрез темных глаз, небольшой прямой нос, пухлые губы, черные волосы. Здесь, на севере, я выглядела экзотически, обращала на себя внимание, поэтому и стремилась одеваться и причесываться как можно проще. И без того мое назначение аналитиком породило волну слухов и сплетен. Поскольку о нашем родстве с Терренсом знало лишь вышестоящее начальство, то большинство местных языкатых стервозин предположило, что фон Зитмер пристроил на теплое местечко свою любовницу. Меня эти догадки злили, Терренса забавляли. Он уверял, что вскоре служащим надоест чесать языками о нашей несуществующей связи и они переключатся на другой объект. Так оно, кстати, и вышло, но привычка выглядеть на работе синим чулком осталась, хотя я доказала уже, кажется, всем сомневающимся, что должность получила заслуженно.

    О существовании ставшей уже легендой авантюристки по прозвищу Тень мне, конечно же, было известно, как и всем прочим сотрудникам. Никаких достоверных сведений о ней не имелось: Тень с легкостью изменяла внешность, манеры, голос и даже возраст. Сегодня она – почтенная пожилая дама из высших кругов, а завтра – молоденькая девица с рабочей окраины. Никто не знал ни ее настоящего имени, ни того, как она выглядит на самом деле. Тень чаще всего работала в одиночку, но иногда привлекала к делу временных сообщников, которым никогда не показывалась в настоящем обличии. И вот эта особа собралась участвовать в смотре невест для наследника престола.

    – Полагаете, она прибудет под видом представительницы захудалого дворянского рода или иностранки? – спросила я у Терренса. – Может, стоит проверить всех претенденток?

    – Поучи еще! – вспылил начальник. – А то мы тут такие идиоты, без твоих подсказок не догадались! Конечно, проверки будут, и самые серьезные. Вот только есть вариант, что на сей раз Тень будет действовать под своим настоящим именем, не прикрываясь чужим.

    Соображала я всегда хорошо, потому и получила приглашение на работу в Особую службу сразу после выпускных экзаменов.

    – Думаете, Тень – аристократка?

    Терренс кивнул.

    – Да, вполне вероятно, – рассуждала я вслух. – Ее ни разу не заподозрили в обмане, следовательно, ее манеры и речь безупречны. Необразованных девиц она изображала тоже не в той среде, где ее бы вычислили, а в более благополучных слоях общества. Откуда бы богатеньким дамам знать, как в точности разговаривают уроженцы бедных кварталов?

    Еще один кивок.

    – И она намеревается стать принцессой?

    Начальник поморщился.

    – Не думаю, что она откажется стать королевской невесткой, если принц выберет ее. Но…

    – Но?

    – Глупой Тень никто не назовет.

    Это уж точно, не зря ее считают неуловимой. Значит, вряд ли она сунется на смотр из-за эфемерной надежды заполучить принца. Слишком уж малы шансы на выигрыш, а Тень всегда предпочитала действовать наверняка.

    – Тогда что? Драгоценности короны? Ценные бумаги?

    Терренс только вздохнул и покачал головой.

    – Я не знаю. Одно точно – какой-то интерес во дворце у нее есть.

    Но я все еще сомневалась.

    – Вы уверены в правдивости сведений? Вдруг я вляпаюсь в эту глупую затею со смотром, буду подозрительно коситься на каждую претендентку, а Тень так и не появится?

    – Уверен, – мрачно ответил Терренс. – Мой информатор не мог ошибиться.

    Крыть было нечем. Оставалось готовиться к заданию, костеря почем свет начальство, авантюристку и саму освященную долгими веками традицию выбирать невесту для принца подобным образом.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Первым делом я решила расправиться с самым неприятным: звонком родителям. Отец не одобрял мою службу в отделе аналитики, полагал, что девушке из приличной семьи следует заниматься чем-нибудь более… женственным, скажем так. Нет, он ни в коем разе не придерживался ретроградных взглядов, не полагал, что женщина должна сидеть дома на полном обеспечении мужчины, интересуясь лишь детьми и домашним хозяйством.

    – Хочешь работать – работай, – не раз повторял он. – Но выбери себе какое-нибудь другое занятие. Занимайся искусством, например. Или преподаванием. Ловить преступников – мужское дело.

    Терренс заверял: это из-за того, что папа за меня боится, хотя ему не раз и я сама, и мой начальник объясняли, что ничего опасного в работе аналитика нет. Расстраивать отца мне не хотелось, но и оставлять службу желания не было. Работа мне нравилась: интересная и высокооплачиваемая, где еще такую найдешь? Увы, мои аргументы папа всерьез не воспринимал.

    Еще его огорчало мое нежелание выходить замуж в ближайшие пару лет как минимум, и здесь мама, не вмешивающаяся в наши споры касательно службы, горячо его поддерживала.

    – От твоего братца мы внуков не дождемся, – вздыхала она. – Его вечно носит по каким-то экспедициям, так хоть ты нас порадуй.

    Ну вот, теперь придется… порадовать. Сообщать о том, что участие в смотре – служебное задание, мне строго запрещено, значит, будем выдавать безумную затею за собственную идею. И не скажу, что меня это приводит в восторг.

    – Рад слышать, что взялась за ум, Лия, – ожидаемо отреагировал отец, услышав новость.

    – Мы будем болеть за тебя, дорогая, – а это уже мама, не сдержав любопытства, схватила вторую трубку. – Я всем-всем скажу, чтобы слали письма в твою поддержку.

    Вот тут я содрогнулась, представив, как многочисленные южные тетушки и кузины забрасывают письмами королевскую канцелярию. Родня по маминой линии недолюбливала телефонную связь, зато обожала поддерживать переписку. Письма писались длинные, обстоятельные, в них сообщались мельчайшие подробности жизни родственников. Хорошо еще, что отвечала в нашей семье на всю эту корреспонденцию мама.

    – А что слышно от Андреаса? – быстро перевела я тему.

    Мама печально вздохнула.

    – Три дня назад звонил из какой-то жуткой дыры. Собирается в пустыню Гортерр… кажется. Я не уверена, связь была просто отвратительная.

    Позавидовав брату, который наслаждается жизнью, в то время как его единственная сестра вынуждена изображать мечтающую стать принцессой идиотку, я распрощалась с родителями. Заверила их, что непременно свяжусь с ними, оказавшись во дворце, повесила трубку и распахнула дверцы шкафа. Надо бы отпраздновать последние выходные на свободе.

***

Мне повезло – если можно хоть в чем-то в моей ситуации углядеть везение. Выстаивать гигантскую очередь не пришлось даже ради конспирации, равно как и отправлять заказные письма: мои документы оказались у распорядителей смотра без моего участия. Разумеется, с печатью «одобрено».

    Деньги на служебные расходы мне выдала та самая толстушка Анжи, мечтавшая увидеть племянницу среди кандидаток в принцессы.

    – Командировка? – осведомилась она, указывая графу, в которой мне следовало расписаться.

    Я ответила уклончиво:

    – В некотором роде. Здесь, по месту.

    – О! Желаю удачи.

    Вряд ли ты пожелала бы мне ее, милая Анжи, знай, какое именно задание я получила. Вся бухгалтерия уже второй день гудела, обсуждая сногшибательную новость: Рания Беннердей, та самая Рануша, гордость тетушки (и, надо полагать, всего семейства) прошла отборочный тур и теперь примет участие в смотре невест! Анжи сияла и принимала поздравления, Римма ходила со столь кислым видом, будто питалась одними лимонами без сахара, запивая их уксусом. Поговаривали, что она проспорила крупную сумму, побившись об заклад, что родственницу Анжи дальше этапа подачи документов не пропустят.

***

Почти всю полученную на представительские расходы сумму я спустила в тот же день, наведавшись в парочку бутиков и основательно проредив новые коллекции. Мстительно ухмыльнулась, представив, с каким выражением лица Терренс будет разглядывать чеки, и, чтобы добить его окончательно, заглянула еще и в «Ночную фиалку», самый дорогой магазин белья во всей столице, где обзавелась парочкой комплектов.

    Последний же вечер свободы я решила провести в компании закадычных подруг, прошедший со мной весь нелегкий студенческий путь. После окончания учебы наши дорожки разбежались. Ванда ухитрилась выскочить замуж чуть ли не на следующий день после выпускного, а Линда ушла в науку, оставшись работать на кафедре, но из вида мы друг друга не теряли, частенько созванивались, а порой и выбирались посидеть в каком-нибудь приятном местечке, благо, что супруг Ванды ничего против наших девичников не имел. Начало же авантюры с королевским смотром я намеревалась отметить с размахом, поэтому позвала подружек в «Полночную звезду». Если бы Терренс узнал, куда уйдут остатки ведомственных средств, точно перекосился бы от злости, вот только даже я не рискну приложить к отчету чек из «Звезды». Ладно, потом придумаю, как объяснить расходы.

    Такси остановилось напротив сияющего разноцветными огнями входа. Я расплатилась, покинула мобиль и уже направилась к двери, как рядом раздался визг тормозов, а следом за ним полился поток ругательств, да такой, что я даже заслушалась. Вот в жизни не представляла, что можно поливать кого-нибудь столь экспрессивной бранью так долго и ни разу не повториться! Я бы даже зааплодировала, вот только одна маленькая деталь помешала: все эти словесные конструкции извергались на мою голову.

    – И смотри, куда тащишь свой зад, курица слепая! – завершил свою речь шофер, выглядывавший из приоткрытого окна.

    Его мобиль как раз собирался занять место отъехавшего такси, и я, похоже, едва не угодила под колеса. И откуда только взялся – ведь еще секунду назад его здесь вроде бы не было.

    – Извинитесь, Стефан, – послышался низкий голос с хрипотцой из салона длинного черного «леопарда», прозванного так за поистине невообразимую скорость, которую он был способен развивать.

    – Но… – растерялся шофер.

    – Извинитесь, – в голосе лязгнул металл.

    – Эм… я это… простите, барышня.

    Я гордо задрала подбородок и решительно зашагала к входу в клуб. Вот еще – реагировать на всяких хамов! Обойдутся. Но уже у двери обернулась. Тип в форме и фуражке, должно быть, тот самый Стефан, придерживал дверцу. Пассажир уже выбрался наружу, и я отметила высокую широкоплечую фигуру и коротко подстриженные каштановые волосы. Неоновый всполох упал на лицо незнакомца, и мне показалось, будто где-то я его уже видела, вот только где – никак не могла припомнить.

    – Прошу вас, леди, – с нажимом проговорил швейцар, давая понять, что гостья заведения застряла в проходе неприлично надолго.

    Я вздрогнула, очнулась и отвернулась от «леопарда». Кем бы ни был его владелец, знакомство с ним не входило в мои планы.

***

Девочки запаздывали. Я сообщила официанту, что сделаю заказ позднее, а пока что попросила стакан воды и принялась разглядывать сцену, по которой плавно скользили черно-белые мерцающие полосы. Гвоздем программы на сегодня была заявлена модная певица Серена, чья звезда взошла еще в прошлом сезоне. Сейчас же портреты соблазнительной блондинки украшали журнальные обложки и смотрели с многочисленных рекламных щитов. Серена пока не появилась, и аккомпаниатор наигрывал приятную спокойную мелодию.

    Официант бесшумно скользнул к столику и поставил передо мной высокий запотевший стакан на дне которого позвякивали кубики льда, а край украшала тоненькая долька лайма. Я протянула руку, и тут на столик опустился еще и широкий бокал со слоистым разноцветным содержимым. Кусочки фруктов и легкомысленный бумажный зонтик навевали мысли о далеком лете.

    – Вы ошиблись, это не мой заказ.

    – Это вам от господина за столиком в нише, леди.

    Я перевела взгляд на указанный столик и недовольно поморщилась. В полутемной нише сидел в одиночестве давешний незнакомец. Полумрак скрывал лицо, так что рассмотреть его получше не получилось. Поймав мой взгляд, владелец «леопарда» отсалютовал мне высоким узким бокалом. Я отвернулась.

    – Уберите это.

    – Что вы, леди! – испуганно прошелестел официант. – Невозможно.

    И удалился столь поспешно, будто опасался, что я сейчас силой заставлю его забрать коктейль.

    Музыка на мгновение смолкла, освещавшие сцену огни погасли, а потом луч света выхватил из темноты появившуюся тонкую женскую фигурку – и зал взорвался аплодисментами. Серена кокетливо поправила безупречную платиновую прядь, улыбнулась алыми пухлыми губами – по клубу прокатилась волна восхищенных мужских восклицаний. Золотое платье, мерцавшее и переливавшееся при каждом движении, обтягивало безупречную фигуру, словно вторая кожа, не оставляя простора воображению. Покачивая бедрами, певица подошла к микрофону.

    – О, мы как раз вовремя! Не опоздали!

    Ванда клюнула меня в щеку легким поцелуем.

    – Вообще-то опоздали, – напомнила я, но без особого раздражения.

    Рыжеволосая хрупкая Ванда, в роду которой, по слухам, имелись самые настоящие феи, никогда не отличалась пунктуальностью. Все знали, что встречу ей следует назначать минимум за четверть часа до желаемого времени, тогда, возможно, она и придет вовремя. Злиться же на это очаровательное создание, несмотря на его необязательность, ни у кого не получалось. Ванда широко распахивала огромные зеленые (цвета лесного мха, что и породило волну сплетен о прародительницах-феях) глаза, обезоруживающе улыбалась и лепетала о том, как ей жаль. Удивительное дело, но еще недавно пылавший законным гневом собеседник тут же начинал испытывать желание утешить растерянную и огорченную девушку.

    – Это все из-за того, что некоторые собирались слишком долго.

    На Линду, отличавшуюся пышными формами еще в юности, а с годами хорошенько раздавшуюся вширь, очарование подруги не действовало. Ее саму начальство ценило за обязательность и исполнительность. Как мы трое, такие разные, умудрились подружиться еще в самом начале первого курса – загадка, но дружба получилась настоящей, крепкой, неподвластной времени.

    Я спрятала ухмылку, прикрывшись почти опустевшим стаканом с растаявшими льдинками, сделала вид, что допиваю воду. Линда и Ванда жили на соседних улицах, поэтому добирались к назначенному месту встречи обычно вместе – и так же обычно запаздывали, что причиняло пунктуальной Линде настоящие страдания. Вся ее собранная натура протестовала против того хаоса, в который Ванда ухитрялась превращать окружающее пространство. Помнится, весь наш курс долгое время делал ставки на то, кто из них не выдержит первой, но подружки ограничивались небольшими перепалками и ни разу не поссорились всерьез.

    Серена томно пела о муках безответной любви. Выбрала из принесенной прямо на сцену корзины алую пышную розу, воткнула в платиновые волосы. Линда скривилась, она терпеть не могла всякие «женские штучки».

    – Позерка.

    – Брось, – беспечно отмахнулась Ванда, которая как раз-таки имела в своем арсенале такой набор оных «штучек», что сама Серена точно бы обзавидовалась. – Признай, поет она все же неплохо. А то, что все мужики вокруг слюной исходят… Нам-то какое дело?

   –- Никакого, – вынуждена была согласиться подруга. – Ладно, Лия, утоли наше любопытство. По какому поводу празднуем?

    Я на мгновение затаила дыхание, как перед прыжком в ледяную воду, и выпалила:

    – Я участвую в королевском смотре!

    Линда поперхнулась и долго откашливалась. Ванда сузила зеленые глазищи и несколько секунд внимательно всматривалась в мое лицо.

    – Допек-таки папочка, – со вздохом резюмировала она. – Не то, чтобы я не была с ним согласна, нет. Давно тебе говорила: надо найти себе кого-нибудь, но не такими же методами.

    – Лия, – вмешалась переставшая удушливо кашлять прямолинейная Линда, – вот скажи мне, какого рогатого демона, а? На кой ты сунулась в эту клоаку? Только не говори, что нацелилась на принца, все равно не поверю.

    Вот это был самый опасный момент. О моем настоящем месте службы подруги не знали, думаю, что я работаю аналитиком в компании по сбору статистики, следовательно, требовалась причина, объясняющая мое временное помрачнение рассудка.

    – Решила, что после этого родители уж точно оставят меня в покое, – как можно беззаботнее ответила я. – Да и когда еще выпадет шанс так близко пообщаться с королевской семьей? Новый опыт.

    Линда смотрела с подозрением, а Ванда пожала плечами и потянулась за нетронутым коктейлем.

    – Можно?

    – Конечно, дорогая.

    Тягучий низкий голос Серены лился из динамиков, в спертом воздухе запах табачного дыма смешивался с ароматами дорогих духов. Официант принес заказ, и вскоре мы уже хихикали, как в студенчестве, подшучивая друг над другом.

    – А какие во дворце гвардейцы, м-м-м, – закатывая глаза, вещала Ванда. – Лия, забей на изнеженных аристократов, кому они нужны, присмотрись к охране. Там есть такие парни!

    Линда пнула замечтавшуюся подругу локтем в бок.

    – Эй, ты вообще-то замужем, если забыла!

    – Я пекусь исключительно о благе Лии! – возмутилась та.

    – И поэтому советуешь затеять интрижку со стражником? – скептически хмыкнула я. – Да я вылечу со смотра, не успев и глазом моргнуть.

    – Зато успеешь получить удовольствие.

    И подруги расхохотались.

    – Какое-то сомнительное удовольствие.

    – Ну, не говори, – лукаво прощебетала Ванда.

    – Нет, Лия права, – неожиданно поддержала меня Линда. – Если и глазом не успеет моргнуть…

    Они опять захохотали, а я прижала ладони к пылающим щекам. Вот за что мне все это?

    Серена закончила выступление и удалилась под громкие аплодисменты и одобрительные выкрики. Со сцены споро убирали букеты и цветочные корзины. Я взглянула на часы: половина второго.

    – Еще полчаса – и по домам. Надо хоть немного выспаться перед тяжелым днем.

    Перед уходом я бросила невольный взгляд на столик у стены. Сама не знаю, зачем, ведь старательно выбрасывала незнакомца из головы весь вечер. Теперь он уже сидел не в одиночестве. Изящная блондинка склонилась к нему так близко, что платиновые локоны касались плеча ее спутника. Она сменила блестящее золотое платье на наглухо закрытое темно-синее одеяние, но в светлых волосах по-прежнему алела пышная роза, вытащенная из подаренного поклонником букета.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Понятия не имею, как бедной Линде удалось утром продрать глаза, чтобы успеть на кафедру. Я же оторвала с немалым усилием голову от подушки, когда стрелки будильника показывали без четверти десять. Зеркало отразило помятую физиономию с припухшими веками и бледными щеками, обрамленную всклокоченными волосами. Показав гадкому стеклу язык и скорчив зверскую физиономию, я поплелась в душ, радуясь, что организаторы королевского смотра знали свое дело. Дабы избежать столпотворения потенциальных невест Ромуальда каждой прошедшей предварительный этап девушке вручался талончик с назначенным временем. Мне повезло, явиться во дворец следовало к полудню. И выспаться можно, и разместиться до обеда успею.

    Контрастный душ и две чашки крепкого кофе сделали свое дело: привели меня в относительную норму. Мысли больше не напоминали сонных осенних мух, а собственное отражение не пугало. Небольшой чемоданчик уже был сложен и стоял в прихожей еще со вчерашнего дня. Я вызвала такси и вышла на улицу дожидаться мобиля. Морозный воздух окончательно прогнал остатки сонливости. Зима покидала город неохотно, то и дело возвращалась, чтобы присыпать столицу запоздалым снегом, схватывала наледью лужи, серебрила инеем первую робко пробивавшуюся траву. Но приближение весны уже чувствовалось в ярко-голубом небе, в повеселевшем щебете птиц, в ласковых солнечных лучах.

    Ярко-желтый мобиль остановился у ограды. Шофер закинул в багажник мой чемодан, я забралась внутрь и скомандовала:

    – Королевский дворец.

***

Разумеется, конкурсантки не поднимались по широкой главной лестнице и не проникали во дворец через парадный вход. Более того, их и во дворце-то никто размещать не собирался. Нам отвели для жилья расположенный в глубине парка флигель, где меня и встретил представитель организаторов смотра.

    – Почтенный мастер Заммунс, – степенно представился он, поглаживая длинную черную с проседью бороду.

    – Лия фон Биск, – в тон ему ответила я.

    Почтенный мастер сверился со списком.

    – Да, есть такая. Что ж, уважаемая дочь фон Биск, ознакомьтесь с контрактом и подпишите здесь, здесь и здесь.

    Мне редко приходилось иметь дело с гномами, да что там – почти не приходилось. Правду сказать, до этого настоящих чистокровных гномов я видела лишь однажды, в Столичном Универсальном Банке, когда оформляла вступление в управление семейной долей после совершеннолетия. Гномы жили обособленно, предпочитали держаться друг друга и работали, как правило, в гномьих же частных учреждениях, так что встретить представителя этого народа в королевском дворце я никак не ожидала. Хотя, если подумать, то ничего удивительного здесь нет: людям далеко до этих крючкотворов по части составления всяких хитроумных документов.

    Почтенный мастер (не перепутать бы и не назвать его ненароком достопочтимым мастером – гномы народ обидчивый, а в их иерархии любой демон обе ноги переломает) отметил галочками, где мне надлежит поставить подпись и протянул ручку. Солидную такую, с клеймом известной мастерской. Не какую-то там самописку, а настоящий раритет – чернильную с золотым пером, хотя чернильницы на столе я не заметила. Значит, чары самовосполнения, а следовательно, стоит эта безделушка ого-го сколько.

    – Прошу, дочь фон Биск.

    – Погодите, почтенный мастер, я еще не дочитала.

    Гном покосился на меня с уважением.

    – Похвально, дочь фон Биск, весьма похвально. Прочие девушки не утруждали себя чтением, просто расписывались, где указано.

    Прочие девушки, надо полагать, и не работали аналитиками в некоей важной организации. Они так стремились попасть во дворец, что готовы были расписаться хоть кровью на пергаменте из подземного мира. Во всяком случае, некоторые из них так точно.

    Контракт показался мне безопасным, вот только…

    – Проясните этот пункт, почтенный мастер, будьте любезны.

    Заммунс бросил на бумаги быстрый взгляд.

    – Ах, это! Стандартная мера безопасности.

    – Ограничение контактов с внешним миром – стандартная мера?

    В голосе гнома лязгнул металл:

    – Да, любая связь даже с кем-то из родственников – только в присутствии куратора. Никаких свиданий, писем, не прошедших проверку, и несанкционированных телефонных звонков.

    Очень интересно. И как мне прикажете в такой ситуации передавать данные или получать указания от руководства? Впрочем, это проблема Терренса, пусть у него и голова болит. И я поставила размашистую подпись. А потом еще одну, и еще.

    Гном забрал у меня контракт, сунул в пухлую папку и кивнул, изображая подобие поклона.

    – Добро пожаловать на королевский смотр, уважаемая дочь фон Биск.

***

Желающих стать принцессами девиц селили по трое. Комнаты во флигеле были просторные, светлые и комфортные, но особой роскошью обстановка не отличалась. Узкие кровати, небольшие прикроватные столики, один вместительный шкаф на всех постоялиц. В углу – кресла, небольшая тахта и журнальный столик. На стенах два милых пейзажа и небольшой радиоприемник.

    – Телеэкран в общей гостиной, – извиняющимся тоном сообщила горничная, представившаяся Эленой. – И еще есть хорошая библиотека на первом этаже. И комната для занятий гимнастикой.

    М-да, с развлечениями здесь негусто. Впрочем, думаю, съехавшимся на смотр девам их с лихвой заменят интриги. Сама я ни в каких конкурсах прежде не участвовала, но от посещавшей некогда школу танцев Ванды была наслышана и о подсыпанном в туфли сахарном песке, и о неожиданно возникающих прорехах на платьях, и о креме для удаления волос, невесть каким образом оказавшемся в бутылке с шампунем. Так что в мои задачи сейчас входило не только обнаружить неуловимую Тень, но и выйти из отбора без печальных последствий.

    Одна соседка по комнате прибыла раньше меня: в шкафу висели наряды, а на прикроватной тумбочке под ночником лежал роман в яркой обложке. Я посмотрела на слившуюся в страстных объятиях пару и хмыкнула: похоже, жить мне предстоит с девой романтически настроенной.

    – Рядом со столовой есть буфет, – пояснила Элен. – Там можно взять чай, кофе, бутерброды и булочки.

    Значит, соседка отправилась либо подкрепиться, либо осмотреть дом. Отсутствовала она, кстати сказать, недолго. К нам еще не успели подселить третью девушку, когда без стука в комнату вошла пухленькая хорошенькая кареглазая блондинка среднего роста.

    – Привет! – жизнерадостно поздоровалась она. – Будем жить вместе, да? Надеюсь, мы поладим. Меня зовут Рания, а тебя?

    Я мысленно застонала, испытывая желание хорошенько побиться головой о стену. Надо же было случиться такому, что из всех отобранных претенденток мне в соседки досталась племянница Анжи!

    Нет, Терренса определенно следует придушить! Эту дурацкую операцию вообще кто-нибудь планировал, или все положились на авось? Впору подумать, что истинная цель начальника вовсе не поймать Тень, а пристроить меня замуж. А что, договорился с моим папой – и вперед. Окончательно поверить в это мешали солидные командировочные: вряд ли вышестоящее начальство настолько заинтересовано в моем замужестве, чтобы проспонсировать его такой суммой.

    Но теперь я обрадовалась почти полной изоляции участниц смотра, иначе мое прикрытие рассыпалось бы быстрее, чем карточный домик от порыва ветра. Достаточно Рании поговорить хоть раз с любящей тетушкой – и от моей легенды ничего не останется. Хотя, наверное, Анжи велели держать язык за зубами.

    Не подозревающая о моих мрачных мыслях новая знакомая между тем радостно щебетала:

    – Ох, я так удивилась, когда мне пришло сообщение, что меня одобрили! Думала, что не попаду на смотр. На самом-то деле у меня только отец из старинного рода, да и то давным-давно разорившегося, а мама не дворянка. Родители настоящий праздник устроили вчера! Всех-всех позвали, и друзей, и родственников.

    Да уж, не одна я решила вчера покутить, хотя причины у нас с Ранией и были разные. Меня-то собственное присутствие во дворце никак не радовало.

    – Раньше король выбирал себе жену, невзирая на сословие, – машинально заметила я.

    – Так когда это было! – резонно возразила соседка. – Много-много веков назад. Сейчас все не так.

    Вот это верно. И смысл древней традиции давно утрачен. Раньше считалось, что королевой должна стать местная уроженка, чтобы быть защитницей подданных перед грозным супругом. А сейчас в жилах дворянок текла смесь кровей разных народов: межнациональные браки давно перестали быть редкостью.

    – Наверное, принц даже не посмотрит в мою сторону, – печально вздохнула Рания. – А жаль! Он такой красавчик!

    Я хмыкнула про себя. Красавчик, надо же! Хотя справедливости ради следовало признать, что на снимках и в теленовостях Ромуальд действительно выглядел очень привлекательно. Высокий загорелый блондин с веселыми зелеными глазами и обаятельной улыбкой был кумиром почти всей женской половины королевства.

    От обсуждения достоинств принца меня спас стук в дверь. За спиной появившейся в проеме Элены маячила стройная фигура в длинном светло-сером пальто и шапочке с кокетливой вуалеткой. Прибыла третья соседка.

    – Прошу, леди Вивьен.

    Вивьен зашла в комнату, стянула с головы шляпку, а с рук – перчатки, осмотрелась, брезгливо поджав губы. За моей спиной тихо ахнула Рания. И я понимала, почему – тоже узнала новую участницу. Портреты леди Вивьен Вестфилд, дочери министра финансов, частенько украшали журнальные развороты и газетные полосы. Вот юная светская львица на благотворительном ужине в поддержку голодающих верблюдов южных пустынь, вот она же на балу в честь открытия выставки художников-трасформистов, а это сиятельная Вивьен почтила своим присутствием модный ресторан, где посетителям дозволено швырять друг друга в бассейн, дабы развлечься.

    В жизни леди Вестфилд выглядела далеко не такой красавицей, как на снимках. Выше среднего роста, худая, даже тощая, костлявая, с узким лицом и крючковатым носом. Всего привлекательного – большие светло-карие глаза и пышные медные волосы, стянутые сейчас сеткой.

    – Я должна здесь жить? – надменно осведомилась светская львица.

    – Да, леди.

    – Они с ума сошли, – пробормотала Вивьен себе под нос, впрочем, так отчетливо, чтобы все находящиеся в комнате расслышали каждое слово. – Я срочно телефонирую отцу…

    – Нельзя, – невозмутимо перебила ее Элена. – Запрещено.

    Отказа леди Вестфилд никак не ожидала. Она уставилась на горничную с таким выражением лица, словно с ней внезапно заговорила одна из картин на стене.

    – Как это – запрещено? Кому? Мне?

    – Контракт, – пискнула из-за моей спины Рания. – Мастер Заммунс…

    – Почтенный мастер, – машинально поправила я и прикусила язык.

    В некоторых случаях лучше оставаться сторонним наблюдателем, и эта ситуации, как по мне, как раз из таких.

    – Да, почтенный мастер, спасибо, я вечно путаюсь, кто есть кто у гномов, – недальновидно продолжала Рания.

    Леди Вестфилд демонстративно поморщилась, но на наивную Ранию ее гримаса впечатления не произвела.

    – У них все так сложно, – жаловалась она. – Почтенный мастер, достопочтимый мастер, многоуважаемый мастер, уважаемый мастер – с ума сойдешь, пока запомнишь!

    – Оно и видно, – сквозь зубы процедила Вивьен. – Нет такого обращения – уважаемый мастер. Так обращаются только к женщинам и юношам: уважаемый сын, уважаемая вдова, жена или дочь.

    Рания вспыхнула и прикусила губу. Элена, воспользовавшись тем, что внимание светской львицы переключилось с нее на конкурсантку, тихо выскользнула из комнаты. Мне стало жаль племянницу Анжи, у которой от обиды на глазах выступили слезы. Конечно, дочь министра куда чаще имеет дело с гномами, нежели девушка из небогатой семьи, но это ведь не повод для оскорблений.

    – Жаль, что в пансионе Святой Женевьевы не учат читать, – вполголоса, ни к кому конкретно не обращаясь, заметила я.

    Вивьен побагровела. Гневный румянец некрасивыми пятнами расползся по ее щекам и шее. Она как раз обучалась в этом закрытом и безумно дорогом пансионе в небольшом горном королевстве.

    – С чего вы взяли такую чушь, милочка? – высокомерно осведомилась она.

    - С того, что вы подписали контракт, не удосужившись его прочесть, – парировала я. – Столь глупый поступок можно объяснить лишь неумением читать.

    – Да вы! Да я! Я все расскажу отцу!

    Леди Вестфилд развернулась на каблуках и вылетела за дверь.

    – Спасибо, – пробормотала Рания. – Только не нужно было этого делать. Теперь она разозлится.

    – По-моему, – протянула я, – она уже разозлилась. И ничего страшного не произошло.

    Соседка мотнула головой.

    – Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня были неприятности.

    – Да какие неприятности? – изумилась я. – Насколько мне известно, ее папочка-министр вовсе не всесилен. Уж здесь он точно никакого веса не имеет. А спускать с рук хамство нельзя.

    – Ерунда, – жалобно прошептала Рания. – Я вовсе не обиделась.

    Ага-ага, а слезы у тебя на глазах выступили от умиления непосредственностью крошки Вивьен, конечно. Я разозлилась повторно, только теперь уже на Ранию: нельзя же быть такой амебой, бесхребетной и безответной!

    – Если госпожу Вестфилд не остановить вовремя, она нас превратит со временем в своих служанок, чего лично мне совсем не хочется, – отрезала я. – Так что я ее выходки терпеть не намерена, а ты как знаешь.

    Рания опять мучительно покраснела, но даже если и хотела возразить, то не успела. Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась разгневанная Вивьен. Глаза ее горели, губы кривились в злобной гримасе. Судя по непродолжительному отсутствию, зателефонировать влиятельному папочке ей не позволили. Небрежно швырнув пальто в кресло и сбросив дорогущие туфли из страусиной кожи, светская львица одарила нас ненавидящим взглядом и прошествовала в ванную.

    – Ну вот, – расстроено выдохнула племянница Анжи.

    Мне вовсе не хотелось продолжать боевые действия, так что я подхватила сумочку и направилась к выходу, сообщив:

    – Пойду поищу буфет. Составишь мне компанию?

    Рания повеселела, видимо, ее тоже не прельщала перспектива сидеть в одной комнате с Вивьен.

    – Конечно!

    И мы отправились подкрепиться, оставив леди Вестфилд в одиночестве переваривать обиду.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Буфет нашелся быстро. Как призналась Рания, она после размещения ходила вовсе не за чаем с бутербродами, а подобно Вивьен пыталась связаться со своими родными. Не чтобы нажаловаться, конечно, а чтобы сообщить, что уже прибыла во дворец.

    – Мама вечно волнуется, будто я маленькая, – застенчиво призналась она. – Вот я и спросила, могу ли ей зателефонировать и сказать, что все в порядке. И знаешь, мне позволили! Правда, разрешили звонок длительностью всего в минуту и в присутствии строгой такой дамы-распорядительницы. Странно, что леди Вестфилд не позволили переговорить с родителями.

    – И ничего странного, – возразила я. – Думаю, она прямо выложила, по какому поводу хочет пообщаться с отцом, вот ей и запретили. Или же и вовсе принялась требовать особого отношения, напоминать о своем отце и скандалить, вот ей и показали, что здесь она – одна из многих, такая же, как прочие девушки. А ты вежливо попросила, да еще и объяснила ситуацию, вот тебе и пошли на уступки.

    Рания вздохнула.

    – А теперь я смогу воспользоваться телефоном только через два дня, это если не случится ничего важного. Но маму я предупредила, что здесь строгие правила.

    Беседуя таким образом, мы спустились на первый этаж, повернули направо и вскоре заметили открытую дверь в уютную комнату, заставленную столиками и креслами.

    – Буфет? – предположила соседка.

    – Очень похоже на то, – согласилась я.

    Как выяснилось, организаторы позаботились об удобстве прибывших на смотр девушек. На стене висело объявление, что буфет открыт с шести утра и до полуночи, девушки в любой момент могут получить здесь напитки и легкие закуски, а также просмотреть свежую прессу. Окончательная оторванность от мира нам не грозила.

    Действительно, на полочках под круглыми столиками со стеклянными столешницами лежали газеты и журналы: бери и читай. Невысокая приветливая шатенка средних лет представилась Шанной и спросила, чего нам принести. Голода я не испытывала, поэтому попросила стакан яблочного сока, а Рания, немного поколебавшись, заказала сандвичи с рыбой и чай.

    – Всегда хочу есть, когда волнуюсь, – извиняющимся тоном призналась она.

    Я только пожала плечами: не самая вредная привычка. Заметила сквозь столешницу свежий номер «Столичного сплетника» и вытащила его, намереваясь бегло просмотреть. И застыла, глядя на украшавший первую полосу снимок. Красавица Серена улыбалась прямо в объектив, а рядом с ней, придерживая ее под руку, вполоборота стоял давешний шатен. Тот самый хозяин едва не сбившего меня «леопарда».

    «Роман столетия! Читайте сенсационную новость на пятой странице!» – кричал заголовок. Я потянула газету к себе.

    – О, «Сплетник»! – оживилась Рания. – Люблю слухи, хотя мама считает, что это издание – не для приличных людей. И не выписывает его, и покупать запрещает. Называет вульгарным.

    – Будь так, – возразила я, – его ни за что не положили бы здесь.

    Соседка шумно вздохнула.

    – Да, наверное, ты права. Ой, это же Серена!

    А то я сама не вижу. Жаль, что болтушка никак не отвлечется и не даст мне спокойно изучить статью. Даже сандвичи и чай, принесенные любезной буфетчицей, не привлекли ее внимания. Она жадно впилась глазами в снимки.

    – А кто это с ней? Где-то я его видела, вот только никак не вспомню.

    Я зашуршала страницами, разыскивая обещанную статью. Ага, вот и она.

    – Прекрасной Серене удалось опутать своими сетями одного из самых завидных холостяков, – вслух прочитала Рания, встав с места и с любопытством заглядывая мне через плечо. – Герцог Дернхерм, прибывший в столицу на празднества в честь совершеннолетия его высочества, пал жертвой обаяния прелестницы.

    Газета дрогнула в моей руке. Так вот почему шатен показался мне знакомым! Конечно, герцога показывали в новостях, а его приезд вызвал среди светских красавиц ажиотаж ничуть не меньший, чем смотр невест для Ромуальда. Дернхерм – независимое герцогство, граничащее с нашим королевством на юго-западе, а то, что его правитель до сих пор не женат, многие дамы рассматривают как недочет и недоработку с их стороны. Красоткам кажется, что стоит приложить усилия – и закоренелого холостяка удастся окольцевать. И вот теперь «Сплетник» уверяет, что Серене удалось добиться поставленной цели. Ну-ну, посмотрим. Все же я сильно сомневалась, что герцог, избегавший почти до тридцати лет брачных уз, так легко попадется в расставленные силки.

    Статья занимала целый разворот и почти полностью была посвящена восхвалению достоинств Серены. Певицу именовали непревзойденной, лучезарной звездой, осветившей своим сиянием небосклон столицы. Потоки лести навели меня на мысль о том, что написали сей шедевр пера на заказ. Рания же зачиталась, позабыв про остывающий чай.

    – Надо же! – простодушно восклицала она. – Я и не знала, что за Сереной ухаживал банкир М! А некий близкий к высочайшей фамилии Н звал замуж и хотел застрелиться, когда она ответила отказом! А артист С из-за нее отравился!

    – И умер? – ядовито вклинилась я.

    – Нет, его спасли.

    – Надо же! А этот банкир М – он гном, да? Или мелкий клерк? Ни знаю ни одного банка, где руководящий пост занимал бы человек.

    Тут даже до соседки дошло, что я не воспринимаю статью всерьез. Рания укоризненно посмотрела на меня, заправила за ухо упавший на щеку светлый локон.

    – Лия, ты что, не веришь? Думаешь, это вранье?

    Примерно так я и думала. Конечно, как за всякой знаменитостью, за Сереной тянулся шлейф поклонников, но все описанные в газете неудавшиеся самоубийства отдавали фарсом. Похоже, певица пожалела денег на профессионального журналиста и наняла кого-то не слишком опытного. Или же ушлый редактор обманул ее, пообещав отличный репортаж и дав задание новичку, заплатив ему лишь небольшую часть полученной от певицы суммы. Зато украшавшие полосу снимки были хороши: Серена на сцене с микрофоном, Серена на прогулке под кружевным зонтиком, Серена у новенького спортивного мобиля, посверкивающего глянцевыми боками.

    – Вот, она бросила ради его светлости известного гонщика!

    А вот это уже походило на правду. Во всяком случае, совместные фото певицы и победителя многочисленных состязаний Марио Бернуцци, аристократа, потомка древней фамилии, находящейся в родстве с его величеством, ранее частенько украшали собой всевозможные издания. Темпераментный южанин Марио славился буйным нравом и скандальными выходками, так что разрыв с Сереной либо уже состоялся, либо состоится в самом скором времени. А самое пикантное во всей этой ситуации то, что гонщик и принц Ромуальд являлись закадычными друзьями. И вот теперь еще один родственник его высочества увел даму сердца Марио!

    Кстати, самому Бернуцци была посвящена целая полоса «Светского сплетника». Дочитав статью о великолепной, блистательной, обворожительной (и еще добрый десяток льстивых эпитетов) Серене, я перевернула страницу и наткнулась на снимок гонщика. Марио стоял в пыльном комбинезоне на фоне закатного неба, небрежно облокотившись на капот своей знаменитой «черной пантеры». Красавец-мобиль не сверкал привычно глянцем, потускнел, что не вызывало удивления: только что закончилась пятидневная гонка по опасной трассе. «Великий Бернуцци возвращается с очередной победой!» – кричал заголовок. Я усмехнулась. Ну-ну, с победой, значит, возвращается. А дома его поджидает сюрприз, да еще какой!

    – Ой, Лия! – взволнованно прошептала Рания. – Это ведь получается… получается… скандал! Наверное.

    – О чем ты? – не поняла я.

    – Ну, его высочество, - путано принялась объяснять она. – Его высочество дружит с Марио Бернуцци, верно?

    Я кивнула.

    – Ну вот! – продолжала соседка. – И устроит в его честь вечеринку! Как всегда и было.

    И это верно. Каждую победу Марио неразлучные друзья отмечали шумным кутежом, так что потом пресса еще как минимум неделю захлебывалась от восторга, а газетчики бились в экстазе.

    – А его светлость Дернхельм гостит во дворце!

    Я с уважением уставилась на Ранию. А она права! Если учесть пылкий темперамент Марио, то хороший такой скандальчик нам точно обеспечен. Бернуцци, потомок древнего рода, отвергал условности и светские правила приличия. Один его выбор профессии, как по мне, это доказывал (и вызывал у меня симпатию). А многочисленные выходки уж точно не давали повода усомниться: сдерживаться и лицемерить Марио не станет.

    – Что же, – заключила я. – Похоже, нас ожидает развлечение. Надеюсь, собравшиеся на смотр девушки смогут насладиться невиданным зрелищем: аристократическим мордобоем.

    Рания прижала ладони к щекам и смущенно пробормотала:

    – Ой, нет, как можно?

    Но в глазах ее – я уверена – горел огонек предвкушения.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Когда мы вернулись в спальню, Вивьен там не оказалось. Куда подевалась капризная светская львица, выяснять не стали: пусть себе прячется где угодно, без нее даже лучше. Занялись своими вещами, поболтали о том, о сем, и с удивлением обнаружили, что за окном начало смеркаться. Дни уже удлинились, темнело не так рано, как зимой, так что сумерки возвещали наступление вечера. Для ужина участницам смотра не назначили строго определенного времени, а отвели два с половиной часа, с половины шестого до восьми: приходи и ешь, когда захочешь. Да и в целом, как я успела понять из посещения буфета, на нашем питании экономить не собирались. Изысков, конечно, типа фаршированных креветками цыплят или суфле из крабов, Шанна не предлагала, но выбор закусок и напитков был хорош, а с нас не взяли ни медяшки.

    – Что вы, девочки, – округлив глаза, запротестовала буфетчица, когда Рания попыталась расплатиться за так и не съеденные бутерброды. – Для гостий его высочества здесь все бесплатно.

    Поскольку кроме утреннего кофе и стакана сока вместо обеда у меня во рту за весь день ничего не было, к вечеру я почувствовала голод. Соседка на предложение спуститься в столовую пораньше обрадовано закивала.

    – Да, я тоже ужасно хочу есть! Вот ведь, из-за «Сплетника» даже аппетит пропал, так увлеклась, а теперь, когда ты о еде напомнила – умираю просто.

    Переодевшись в подходящие для ужина платья (синее у меня, светло-фиолетовое у Рании), мы вышли из спальни.

    – Как ты думаешь, а если Вивьен там, нам надо подсесть к ней?

    Я пожала плечами.

    – Если хочешь испортить себе аппетит – пожалуйста. Я же прекрасно обойдусь без ее общества.

    Рания что-то пробурчала себе под нос. Я уловила только, что и она по Вивьен вовсе не соскучилась.

    К нашей радости, леди Вестфилд в столовой не оказалось. Просторное помещение с десятком круглых столиков оказалось почти пустым. Лишь у окна, прикрытого светло-голубыми шторами, сидели две девушки: рыжеволосая с коротко остриженными волосами и брюнетка с локонами, перехваченными на затылке узкой лентой. Увидев нас, незнакомки заулыбались и замахали, приглашая присоединиться к ним.

    – Подойдем? – робко спросила Рания.

    – Конечно. Надо же познакомиться с остальными участницами.

    Мы устроились рядом с девушками и принялись знакомиться. Хрупкая рыженькая зеленоглазая красавица назвалась Эшли, а ее сероглазая темноволосая соседка – Эльвирой. И если о моей подруге Ванде только ходили слухи о предках-феях, то в Эшли уж точно текла кровь таинственного волшебного народа. Это выдавали и удлиненные миндалевидные глаза с приподнятыми к вискам уголками, тонкие черты лица, словно прозрачная бледная кожа и слегка заостренные аккуратные ушки.

    – Да, моя бабушка по материнской линии была феей, – подтвердила Эшли. – Жаль, что я ее совсем не знала. Она ушла от деда еще до того, как мама выросла, но я, судя по снимкам, очень на нее похожа.

    – А ты умеешь что-нибудь… ну, этакое? – восторженно поинтересовалась непосредственная Рания. – Необычное?

    Эшли покачала головой.

    – Увы, нет. Мне не досталось никаких способностей фей. Только пою хорошо.

    – Не хуже Серены, – подтвердила Эльвира.

    Служанка в сером платье расставила перед нами закуски, и мы принялись за еду, то и дело прерываясь на болтовню.

    – Серена рассталась с Марио, – сообщила Рания, покончив с салатом. – Мы днем читали в «Сплетнике», верно, Лия?

    Я кивнула. Огромные неправдоподобно зеленые глаза Эшли затуманились.

    – Марио! Хотела бы я с ним познакомиться!

    Я заметила, как Эльвира пнула подругу под столом.

    – Думаю, скоро мы познакомимся с самим Ромуальдом! – преувеличенно радостно заявила она. – Правда, чудесно?

    – Чудесно, – немного грустно согласилась Эшли. – Признаться, я и не верила, что попаду сюда. Из-за бабушки. Вроде бы раньше никто из королев не имел примеси крови иной расы.

    – Или это просто не афишировалось, – заметила я.

    Интересно. Мы успели расправиться только с закусками, а я уже сделала два вывода относительно новой знакомой. Первый: она не верит в свою победу и принц ей не слишком-то и нужен. Вот Марио, похоже, занимает ее куда больше. И второй: Эшли никак не может быть Тенью. Во всяком случае, никто не упоминал о том, что авантюристка похожа на фею, а такое сходство так просто не скроешь, хоть кто-то бы да заметил.

    Для моего задания Эльвира, несомненно, представляла куда больший интерес, и я украдкой рассматривала разрезающую отбивную девушку. Тонкие запястья, изящные кисти, аккуратные розовые короткие ногти. Лицо, несомненно, привлекательное, но абсолютно лишенное миловидности. Такую внешность называют породистой. Высокий лоб, острые скулы, нос с небольшой горбинкой. Рот, пожалуй, крупноват, но ничуть не портит свою обладательницу. Волосы густые, вьются крупными кольцами.

    – Вы давно знакомы?

    – Учились вместе, – охотно ответила Эшли. – В Амарене.

    Я мысленно присвистнула. Амарен – закрытая школа для девочек, попасть туда не так-то просто. Хотя меня от участи стать ее студенткой спасла, как ни странно, мама: дочь Геллерта фон Биск Амарен принял бы с распростертыми объятиями. Но стоило моей выросшей в благословенных южных краях мамочке услышать о том, что в учебном заведении зимой отапливаются только спальни и классные комнаты, а по коридорам гуляют сквозняки, ученицам выдают тощие одеяльца, а холод, голод и труд считают лучшими воспитателями, как она в ужасе схватилась за голову и заявила, что ни за какие блага не отдаст дочь в столь страшное место. И отослала меня в тот самый пансион на юге, который некогда закончила сама.

    Рания сочувственно вздохнула.

    – А правда, что там до сих пор бьют по пальцам указкой?

    Новые знакомые переглянулись.

    – Нет, неправда. Хотя нравы там строгие, – неохотно ответила Эльвира.

    – Меня туда не приняли, – простодушно призналась Рания.

    – Считай, тебе повезло, – ободрила ее Эшли. – Они вообще странные, берут к себе только тех, чьи предки упомянуты в какой-то летописи невесть каких лохматых годов.

    Это точно, так что подозрения насчет Эльвиры вспыхнули во мне с новой силой. Если она училась в Амарене, значит, род ее не просто благородный, но очень-очень древний, восходит к основателям королевства, легендарным Десяти магам.

    Магию потомки могущественных основателей почти утратили. Если верить сказаниям, то, на что способны одаренные в наши дни – лишь слабые отголоски силы предков, но я не могла не подумать, что даже малая толика магических способностей Тени точно бы пригодилась. Например, отвод глаз – здорово, должно быть, помогает при ее занятиях. В жилах потомков Десяти магов до сих пор струилось волшебство, вот только дар каждому доставался лишь один. И не всегда определенные способности передавались по наследству от родителей к детям. Магия шла причудливыми путями. Встречались случаи, когда отец мог замораживать воду, а сын – поджигать различные предметы взглядом.

    Когда нам уже подали десерт, в столовую влетела шумная стайка девушек. Их было немного, всего-то шестеро, но они оживленно болтали, смеялись, бурно жестикулировали, и поначалу казалось, будто ввалилась целая толпа. Они заняли два соседних столика и продолжали обмениваться репликами. До нас долетали отрывки:

    – …вечеринка…

    – …не пригласят…

    – …думаешь?

    Эшли забавно наморщила носик.

    – Тоже читали о возвращении Марио. Хотят попасть на вечеринку.

    – Ну и что? – равнодушно спросила Эльвира. – Мы бы тоже не отказались, верно?

    – От кого это я слышу? Ты ведь не любительница увеселительных заведений, тебя толком никуда не вытащишь, разве что по магазинам.

    И разговор за нашим столиком вновь вернулся к обсуждению Серены и ее мужчин. Пока мои соседки гадали, стоит ли ожидать скандала и напишут ли в прессе о драке, если она все-таки будет, я рассматривала вновь прибывших. Ни одного знакомого лица. Хорошо, значит, и меня никто не узнает. Все девушки хорошенькие, но настоящей красавицей, способной сравниться с моими новыми знакомыми, ни одну не назовешь. Хотя кто сказал, что Ромуальду нужна красотка? Так что здесь шансы у всех пока что равны. Для моего же задания ничего нового из разглядывания я не узнала.

***

Вивьен в комнате мы вновь не застали. Где она находилась все это время? Встретила знакомых? Или засела в библиотеке? Вопрос этот занимал меня недолго, вскоре я переключилась на радиоспектакль, который мы с Ранией послушали с удовольствием. А около девяти часов радио вдруг умолкло на мгновение, а потом по комнате поплыл гулкий звук удара гонга.

    ¬ Внимание! Просьба всем девушкам собраться в общей гостиной! – отчеканил металлический не то мужской, не то женский голос. – Повторяю: просьба всем девушкам собраться в общей гостиной!

    Рания немного испуганно посмотрела на меня.

    ¬– Как ты думаешь, зачем нас зовут?

    – А вот там и узнаем. И увидим, наконец, нашу неуловимую соседку. Пойдем.

    Коридор уже полнился девушками, спешившими к лестнице. Мне поначалу показалось, что на смотр прибыло очень много участниц, чуть ли не сотня, но ошибку я поняла, едва лишь войдя в общую гостиную и прикинув количество мест. Сто человек здесь никак не разместились бы. Просто девушки были взволнованны, оживлены, переговаривались, жестикулировали, пересмеивались, от ярких нарядов рябило в глазах, потому и создавалось впечатление, что присутствующих больше, нежели в действительности. Несколько раз сбившись со счета из-за того, что девушки постоянно перемещались, не желая усаживаться в кресла и на низенькие диванчики, я все-таки сумела подсчитать участниц. Получилось двадцать семь желающих стать принцессой.

    Вечерние знакомые – Эшли и Эльвира – облюбовали диван в углу и теперь махали нам, призывая присоединиться. В толпе я разглядела парочку знакомых лиц, но имен не припомнила. Кажется, одна из девушек училась на три курса младше меня, а откуда я знала вторую – загадка. Обнаружилась в гостиной и Вивьен Вестфилд: она зашла последней, смерила собравшихся неприязненным взглядом и неспешно направилась к высокой худощавой брюнетке с узким подбородком, большими темными глазами и крупным ртом. Та приветствовала нашу соседку улыбкой столь же фальшивой, как продающиеся перед зимними праздниками на лотках уличных продавцов праздничные тиары «маленьких принцесс». Вивьен оскалилась в ответ, и девицы приложились друг к другу щеками, изображая поцелуй. Рания поморщилась.

    – Фу-у.

    «Фу-у» полностью отражало и мои мысли при виде этого «дружеского» приветствия.

    – Леди, прошу успокоиться и занять места, – прозвучал холодный резкий голос.

    Я оглянулась. У огромного телеприемника стояла женщина лет пятидесяти, невысокая, но со столь горделивой осанкой, что казалась выше, нежели на самом деле. Темные волосы с проседью убраны в простой узел на затылке, фиолетовое платье прикрывает колени, высокий ворот скрывает шею. В ушах и на тонких пальцах вспыхивают искорками крупные камни. С моего места не разглядеть, конечно, но готова спорить на годовой запас любимого кофе: бриллианты.

    – Леди, повторять я не намерена, – отчеканила незнакомка. – Либо вы делаете то, что вам сказано, либо мы прощаемся с вами.

    Шепотки и смешки разом утихли. Девушки метнулись к креслам и диваном и после некоторой суматохи расселись, уставившись на неизвестную даму.

    – Итак, леди, позвольте представиться. Мое имя – Шарлотта фон Рикерманн, и я – распорядительница королевского смотра. С этой минуты и до окончания мероприятия все вы поступаете в мое распоряжение. Всем понятно?

    Все дружно кивнули – и я вместе с остальными. Понятно, конечно, что же здесь неясного? Имя фон Рикерманн было мне знакомо. Старинный род, тесно связанный с королевской семьей несколькими браками. Значит, леди Шарлотта – родственница принца.

    – Полагаю, вы уже успели осмотреться, – продолжала распорядительница. – Организаторы сделали все, что в их силах, дабы пребывание здесь было для вас комфортным. О том, что телефонные разговоры проходят только под моим наблюдением и только с моего разрешения, вы уже осведомлены. Визиты друзей и родственников, равно как и самовольные отлучки, находятся под запретом. Нарушительницы будут незамедлительно исключены. Теперь о прогулках. Вам позволено гулять в парке, но ни в коем случае не выходить за предупреждающие знаки.

    Я невольно подумала о том, что парковый флигель напоминает мне тюрьму. Пусть даже очень комфортабельную, но все равно тюрьму, клетку с зоной для прогулок. Подобное сравнение пришло в голову не только мне, потому что знакомая Вивьен, та самая темноволосая девица с крупным ртом, выкрикнула:

    – Вы не имеете права лишать нас свободы! Это произвол!

    – Вас здесь никто не задерживает, – холодно отчеканила леди фон Рикерманн. – Вы вольны покинуть нас прямо сейчас.

    Брюнетка стушевалась, пробормотала что-то о том, что ее неверно поняли, но распорядительница уже отвернулась от нее.

    – Вы свободны, девушки. Можете заниматься своими делами. Ах, да! Лия фон Биск, зайдите, будьте любезны, ко мне в кабинет через четверть часа. Я буду вас ждать.

    И в воцарившейся тишине покинула гостиную.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Ровно через четверть часа я постучала в солидную дубовую дверь, на которой красовалась новенькая сверкающая табличка с надписью «Распорядитель».

    – Да-да, войдите, – приглушенно донесся до меня голос леди Шарлотты.

    Я повернула ручку, толкнула дверь – и замерла на мгновение на пороге. По моему мнению, кабинет распорядительницы смотра должен был выглядеть совсем иначе. Строгим, холодным, минималистичным. Темное дерево, прямые линии, острые углы. Из личных вещей – разве что рамочка со снимком на столе, из украшений – пейзаж или эстамп на стене. Ох, как же я ошиблась!

    На стенах висели яркие изображения животных, причем не горделивых благородных лошадей, а умилительно забавных котят и щенков, среди которых затесалась даже парочка солнечно-желтых цыплят, при взгляде на которых я не смогла удержаться и улыбнулась. В углу в огромном цветочном горшке росла пальма. Светло-бежевые стены, обивка кресел цвета какао и золотистые шторы делали комнату светлой и уютной.

    – Лия фон Биск? – осведомилась хозяйка кабинета.

    – Да, леди фон Рикерманн.

    – Проходите. Сейчас вам зателефонируют и вы сможете поговорить, в моем присутствии, конечно. Но должна заметить, что я не одобряю таких звонков.

    Я моргнула, не зная, что ответить. Каких это – таких? И кто именно мне должен зателефонировать? Вряд ли родители: Вивьен связаться с всемогущим папочкой не позволили, для меня тем более исключения не сделают. Рании, конечно, позволили переговорить с мамой, но здесь, подозреваю, немалую роль сыграло застенчивое обаяние моей соседки, к тому же я о звонке домой и не просила. Значит, остается Терренс, придумавший предлог для разговора. Скорее всего, догадка верна, это именно он. Вот только как прикажете беседовать о задании, если леди Шарлотта ясно дала понять, что собирается слушать? Обсуждать при ней Тень и мою службу? И остаться безработной по причине разглашения секретной информации? Да-а, задачка!

    Да еще и времени на размышления не осталось: телефон на столе задребезжал, леди Шарлотта сняла трубку.

    – Слушаю. Да, соединяйте.

    Она некоторое время молчала, должно быть, говорил ее собеседник, а потом невозмутимо произнесла:

    – Да, я понимаю. Да. Но учтите: дальнейшие разговоры только по расписанию, в противном случае ваша сотрудница покинет смотр.

    И она протянула мне трубку. Я взяла ее так осторожно, словно та в любой момент могла ожить и выскользнуть из моих рук. Пластик еще хранил тепло распорядительницы и горьковато-острый запах ее духов.

    – Лия фон Биск слушает.

    – Лия! – прогрохотал Терренс. – Ну и порядки у вас! Нет, меня предупреждали, конечно, что будут строгие правила, но не настолько же!

    Я вымученно улыбнулась. Леди Шарлотта даже не пыталась делать вид, будто занята, напротив, она откинулась в кресле и сложила руки, сцепив пальцы в замок. Одно хорошо: слышать реплики моего собеседника она не могла.

    – Да, шеф.

    А что еще сказать? Буду изображать видимость беседы и молиться про себя, чтобы получилось отделаться ничего не значащими репликами.

    – Значит, так, Лия. Завтра к тебе подойдет связной, через которого будешь передавать донесения.

    – Конечно, шеф. В синей папке.

    – Что? А, да. Не беспокойся, наши люди есть и во дворце, и среди обслуги там, где живут участницы. Тебе ничто не угрожает. Главное, не вызывай подозрений и начинай осматриваться.

    – Таблица уже готова, найдете ее среди бумаг.

    Леди Шарлотта заинтересованно слушала.

    Диалог получался забавным. Мои реплики чаще всего звучали невпопад, просто для того, чтобы создать у распорядительницы нужное впечатление: начальнику требуются какие-то документы, которые никак не могут обнаружить нерадивые сотрудники. На лице госпожи фон Рикерманн явно читалось этакое снисходительное пренебрежение: уж под ее-то руководством этакого бардака точно не бывает. Получив еще некоторые инструкции, я скупо распрощалась с Терренсом, повесила трубку и поблагодарила леди Шарлотту.

    – Повторю еще раз: больше никаких исключений, – строго напомнила она. – Служебными делами будьте добры заниматься на службе, а не в гостях у его высочества.

    Я проглотила вертевшуюся на языке колкую отповедь, пообещала, что больше такого не повторится, и поспешно выскользнула за дверь. Дошла до лестницы и замерла, прижавшись лбом к прохладному стеклу. Кажется, обошлось, не похоже, чтобы распорядительница заподозрила неладное.

    Вокруг флигеля горели фонари, отбрасывая на оседающие от первого весеннего тепла сугробы желтоватые пятна. Где-то громко хлопнула дверь, а чуть позже я увидела девушку в синем пальто. Она широкими шагами пересекала открытую площадку перед строением, а за ней шофер в форменной фуражке тащил огромный чемодан. Непокрытые темные локоны незнакомки трепал ветер, и она то и дело отбрасывала волосы с лица. Я без особого удивления узнала ее: та самая девица, с которой беседовала Вивьен и которая взялась спорить с леди Шарлоттой. Значит, ее все-таки исключили из смотра. Распорядительница пустыми угрозами не разбрасывалась.

***

В спальне я застала дивную картину: Вивьен полусидела в постели, опираясь спиной на подушки и сжимая в руках томик модного романиста, а Рания устроилась в кресле у радиоприемника, почти прижавшись к ящичку ухом.

    – Слушаю концерт, – шепотом пояснила она мне.

    Поня-атно. А так тихо, должно быть, чтобы шум не отвлекал леди Вестфилд от чтения. Голоса исполнителей не были слышны уже в шаге от приемника.

    – Сделай погромче, – распорядилась я. – Тоже хочу послушать.

    Вивьен ожидаемо отложила книгу и возмутилась:

    – Вы мне мешаете!

    Рания испуганно повернула ручку громкости влево, совсем убрав звук. Я же подошла к ней, протянула руку и включила посильнее. И тут же поморщилась: комнату заполнил тягучий низкий голос Серены:

    – Моя беспечная любо-овь, моя печаль, моя отрада…

    Если бы не желание во что бы то ни стало поставить Вивьен на место, я бы сама выключила дурацкий ящик, клянусь!

    – Вы можете взять беруши, - посоветовала я сладким голосом. – Тогда концерт не будет вас отвлекать. Понимаю, под чтение Нируто Нисими подходит нечто более… концептуальное.

    В действительности Нируто Нисими, как мне было доподлинно известно, носил имя Николас Браун. Под загадочным псевдонимом он выпускал псевдофилософские опусы о смысле бытия, а под именем Элеонора Прелестная – слащавые романчики о страстной любви, несчастных девах и благородных миллионерах, влюбляющихся в оных дев и спасающих их от тягот нелегкой жизни простой работающей женщины. И то, и другое приносило своему создателю немалый доход. Сам же Николас отзывался об обоих направлениях своего творчества весьма цинично.

    Вивьен побагровела.

    – Немедленно выключите эту мерзость! Не то…

    – Не то что? – дерзко осведомилась я.

    Рания съежилась в кресле и даже попыталась закрыть уши ладонями.

    – Я пожалуюсь! – взвизгнула Вивьен.

    – Папочке? – уточнила я. – Или леди фон Рикерманн?

    Светская львица хлопнула ресницами и искривила губы. Наморщила лоб. Мне захотелось расхохотаться: действительно, задача перед нашей соседкой стояла еще та. Пожаловаться папе-министру не получится, днем она уже пыталась, а распорядительница вряд ли станет на сторону леди Вестфилд. Леди Шарлотту титулы и связи участниц смотра явно не впечатляли.

    – Выключите радио! – уже не так уверенно потребовала Вивьен.

    Я ухмыльнулась.

    – Предлагаю голосование. Кто за то, чтобы выключить концерт?

    Удивительно, но скандалистка пошла у меня на поводу и подняла руку.

    – Я!

    Сдерживая смех, я продолжила:

    – А кто хочет слушать музыку?

    И тут же подняла руку. Рания несмело протянула вверх дрожащую ладошку.

    – Решено большинством голосов – продолжаем слушать.

    Вивьен перевела растерянный взгляд с меня на Ранию, взвилась с постели, отбросила книжку и выскочила из спальни, громко хлопнув дверью. Первая победа немного воодушевляла, но не обольщала: вряд ли наша светская львица смирится с поражением, а значит, следует ожидать пакостей.

    – Не надо, наверное, было с ней ссориться, - пробормотала Рания.

    – И через неделю обе превратились бы в ее прислугу, – возразила я. – Ну уж нет, такого удовольствия мы ей не доставим.

    Вернулась беглянка поздно, когда мы уже улеглись в кровати. В полусне я расслышала скрип открывающейся двери и осторожные шаги, повернулась на другой бок и опять закрыла глаза. Будить нас Вивьен не решилась. Возможно, она и составила какой-то план, но до завтрака никого не трогала, хмуро оделась и молча спустилась в столовую, где уселась в одиночестве за один из центральных столиков. А потом стало не до ссор: леди фон Рикерманн принесла потрясающую новость. Марио вернулся в столицу, и Ромуальд решил не просто устроить вечеринку в честь друга, а познакомиться на ней с кандидатками в принцессы.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Конечно же, все разговоры только и крутились вокруг предстоящего события. Девушки взволнованно перешептывались, вслух гадали, какой наряд может понравиться принцу, сокрушались, что нельзя провести день в салоне красоты. Даже Вивьен утратила показную невозмутимость, то и дело озадаченно хмурилась и принималась что-то бормотать себе под нос, загибая пальцы.

    – Она-то чего так волнуется? – поинтересовалась Эшли, разглядывая нашу соседку, ковырявшую вилкой салат, но не проглотившую еще ни кусочка. – Насколько я понимаю, с принцем они уже знакомы.

    – Может, его высочество раньше не обращал на нее внимания? – предположила Эльвира. – Или она нацелилась не на Ромуальда, а на герцога Дернхерма, например.

    «Или же у нее совсем иные цели, – подумала я. – Преступные». Вивьен все еще оставалась под подозрением: она вполне могла оказаться Тенью, прикрывающейся маской капризной недалекой дамочки. Вечером она не закатила скандал в ответ на провокацию, а сбежала. Пойми теперь, не то струсила, не то схитрила.

    – Думаешь, герцог будет? – спросила Рания.

    Эшли и Эльвира дружно кивнули.

    – Конечно, принц не может не пригласить высокого гостя.

    Губы Рании округлились в испуганном: «О!» Готова поспорить, она припомнила вчерашнюю статью и разговор о скандале.

    – Его высочество арендовал «Полночную звезду», а значит, там будет петь Серена! – почти восторженно выдохнула она. – Ой, что будет, что будет!

    – Нас ожидает занятное представление, – весело заключила Эльвира.

    Эшли нахмурилась, закусила губу и метнула сердитый взгляд на подругу. Упоминание о певице ее явно не обрадовало.

    Мне же на вечеринке, увы, отдохнуть и развлечься не суждено. Придется приглядываться ко всем девушкам, наблюдать за тем, как они себя ведут. Задание уже казалось мне невыполнимым. Как, как вычислить авантюристку среди двадцати шести девиц, каждая из которых (ладно, почти каждая) будет из кожи вон лезть, стараясь обольстить принца? Радовало лишь то, что Терренс обещал помощь.

    Кстати, об обещанном. Вроде как сегодня агент шефа должен выйти на связь. Интересно, кто он?

    Ответ на этот вопрос я получила сразу после завтрака. Горничная уже привела спальню в порядок, застелила кровати и оставила в кармане моего халата записку. Чернила побледнели, как только я, запершись в ванной, развернула бумажку и на нее попал свет, а через пару минут и вовсе исчезли. Так вот кто связной Терренса – Элена! Шеф не только пропихнул сотрудницу в участницы отбора, но и озаботился тем, чтобы устроить своих людей в обслугу. Разумно, ничего не скажешь.

    От бумаги, пусть и чистой, я все равно избавилась, просто на всякий случай. Предосторожности, как известно, в нашем деле излишними не бывают, попасться по глупости не хотелось. Докладывать шефу мне пока что было нечего, так что записка осталась без ответа. Да и времени даже на то, чтобы черкнуть хотя бы пару строк, не хватило бы. Флигель охватила суматоха: по радио объявили, что прибыли стилисты и всех девушек просят спуститься в гостиную для подготовки к вечеринке.

***

Если бы не леди Шарлотта, то ожидаемый скандал состоялся бы еще до отъезда в «Полночную звезду». За каждой девушкой вовсе не закрепили личного стилиста, как предположила вслух Вивьен, о нет. Всего к нам пожаловали двое женоподобных юношей с выбеленными локонами и подведенными глазами и одна корпулентная дама средних лет с короткой стрижкой и низким хрипловатым голосом. Как выяснилось, один из юношей оказался известным визажистом, победителем международного конкурса, сотрудником Модного дома Ларутти, и попасть на макияж именно к нему пожелали почти все.

    – Нет-нет, я возьму только троих, – капризным тенорком пропела знаменитость. – Ладно, четверых. Записывайтесь, девочки!

    И он указал небрежным жестом на столик в углу, где сидела с ручкой наготове худощавая брюнетка в очках.

    «Девочки», толкаясь и распихивая друг друга локтями, бросились к столу. Вивьен пренебрежительно хмыкнула и спросила, перекрывая шум:

    – Котик, но меня-то ты приведешь в порядок первой?

    – За-а-ая, – протянул стилист, – счастлив тебя видеть. Чмоки-чмоки, красоту-у-уля. Ка-ак дели-и-ишки?

    Леди Вестфилд вздернула подбородок и походкой победительницы направилась к группке у окна. Прочие участницы молча расступались, пропуская ее.

    – Альфредо, котик! Так где мне устраиваться? Ты будешь работать здесь, в этой комнате? Покажи, какое кресло твое?

    – За-а-ая, – загнусавил Альфредо, – за-а-ая, ты не поняла, да-а-а? Нужно записаться, во-о-он у той тетки. Ну, у то-о-ой во-о-от мышки за столом.

    Вивьен вспыхнула, побагровела до корней волос.

    – Записаться? Мне? Котик, ты пошутил?

    – Разве кому-то смешно? – неожиданно нормальным тоном огрызнулся стилист. – Нет, дорогуша, такие правила. Не я их придумал.

    Вивьен насмешливо фыркнула.

    – С каких это пор тебя волнуют правила?

    – С тех самых, как за их соблюдение мне неплохо платят, – отрезал Альфредо. – Прости, зая, но записаться надо. Иначе никак.

    По комнате пронеслись смешки, сначала тихие, но становившиеся все громче. Заносчивую светскую львицу, похоже, многие успели невзлюбить. Раздосадованная Вивьен резко повернулась на каблуках так, что безупречно уложенные волосы взметнулись над плечами, и направилась к дамочке в очках, но у столика уже успела выстроиться очередь, и в ней было не меньше десятка девушек.

    – Меня к Альфредо, – не обращая на них ни малейшего внимания, отчеканила Вивьен. – Первой.

    – Эй, а почему это ее? – тут же возмутилась хорошенькая брюнетка.

    – Потому что я так сказала!

    «Очковая» дама переводила растерянный взгляд с одной спорщицы на другую, явно не зная, что делать.

    – А ты кто, собственно говоря, такая? – ехидно поинтересовалась русоволосая невысокая пышечка с карими глазами.

    Теперь растерялась уже Вивьен. Похоже, ей и в голову не могло прийти, что кому-то незнакома ее персона.

    – Я? Кто я такая?

    – Да-да, именно ты! – пышечка была настроена воинственно и сдавать позиции не намеревалась. – Думаешь, тебе папочка-министр поможет? Ха! Вот уж нет! Здесь ты одна из нас, такая же, как все! Становись в очередь… зая!

    Очередь одобрительно загудела: слова незнакомки всем понравились. Рания застыла, приоткрыв рот, Эшли, не спешившая примкнуть к толпящимся у стола девицам, насмешливо ухмыльнулась и подмигнула мне. Эльвира невозмутимо наблюдала за разгоравшейся ссорой.

    – Из какой провинции прибыла? – холодно спросила у соперницы Вивьен. – Из Ралейсбрина, что ли?

    Ралейсбрин располагался на самом севере королевства, отгороженный от прочих территорий густыми лесами и топкими болотами. Славился этот край своими суровыми прямолинейными жителями-рудокопами, которых некоторые снобы именовали за глаза неотесанными деревенщинами. За глаза – потому что в лицо сказать боялись из-за опасения недосчитаться потом зубов. Ралейсбринцы без церемоний расправлялись с обидчиками, предпочитая старую добрую драку изящным словесным баталиям.

    Пышечка подбоченилась.

    – И что? Между прочим, мой род восходит к Десяти магам, не то, что у некоторых выскочек!

    Вивьен прищурилась.

    – Ой, давно не слышала ничего смешнее! Потомок Десяти магов! Как же, поверила!

    Неизвестно, чем закончилась бы перепалка, но тут от двери прозвучал уже знакомый ледяной голос:

    – Что здесь происходит?

    Шум в гостиной мгновенно стих. После вчерашнего изгнания одной из участниц оставшиеся девушки побаивались спорить с распорядительницей – покинуть смотр еще до знакомства с принцем никому не хотелось.

    – Ничего особенного, леди Рикерманн, – заискивающе (вот уж не ожидала услышать в ее голосе такие интонации) ответила Вивьен. – Записываемся к стилистам.

    – И кое-кто норовит пролезть вне очереди, – пробурчала северянка.

    Леди Шарлотта нахмурилась.

    – Это правда? Девушки, напоминаю вам: все вы в равных условиях. Ни у одной из гостий его высочества нет преимуществ перед остальными. Если же кто-либо из вас вздумает кичиться здесь более знатным происхождением, богатством или влиятельной семьей, а до меня дойдут об этом сведения – мы вскоре распрощаемся с участницей, не способной запомнить элементарное правило.

    Улыбка Вивьен более походила на жалкую гримасу, зато многие девушки не сдерживали злорадных ухмылок. Ралейсбринка же и вовсе не промолчала, уколов заносчивую леди Вестфилд:

    – Поняла? Тебе в конец очереди, милочка. За-ая!

    Я мысленно тут же вычеркнула северянку из списка подозреваемых. Судя по поведению и легкому акценту, пышечка скорее всего редко покидала родную провинцию, а Тень орудовала по всей стране, чаще всего проворачивая свои аферы в крупных городах, хотя и небольшими городками не брезговала, в столицу тоже наведывалась часто. Либо ралейсбринка – отличная актриса, либо к мошеннице никакого отношения не имеет. Мне больше верилось во второе.

    Вивьен повезло – ей удалось-таки записаться к Альфредо, пусть и последней. Мне известный стилист доверия не внушал, поэтому я попросилась к стриженой даме и попала к ней первой. И, как вскоре смогла убедиться, не прогадала.

    Обладатель многочисленных призов и грамот колдовал над своими подопечными (хотя, пожалуй, их следовало бы назвать жертвами) долго и отпускал преображенными почти до неузнаваемости. Сцепившаяся в начале мероприятия с Вивьен брюнетка вышла от него со слезами на глазах: стилист навертел ей на голове подобие башни из смоляных волос, украсил прическу перьями и размалевал лицо яркими полосами.

    – Я так вижу образ, – донесся до меня его манерный протяжный голос. – Воинственная короле-е-ева-а-а. Покори-и-ительница се-е-ердец.

    Бедолага сейчас больше смахивала не на королеву и покорительницу, а на стащившую мамину косметичку девочку, которая хотела накраситься, но не знала, как это делается.

    – Лучше умойся, – посоветовала я украдкой. – Не думаю, что принца восхитит такое видение образа.

    Она согласно кивнула и бросилась вверх по лестнице.

    Альфредо же продолжал измываться над следующей несчастной. Он действительно взял всего четверых девушек, так что второму пареньку и даме, которая представилась мне Фенеллой, пришлось приводить в порядок остальных. Удивительное дело, но управлялись они быстро и ловко. Те, кто не польстился на славу модного стилиста, остались более чем довольны результатами. Неизбалованная Фенелла не стала навязывать мне свое видение, а спросила, какую укладку и какие цвета в макияже я предпочитаю. Выяснив, согласно кивнула и захлопотала вокруг меня. Через всего лишь четверть часа я с изумлением смотрелась в зеркало: непостижимым образом моя внешность… нет, не переменилась. Я оставалась все той же Лией фон Биск, только глаза, огромные, темные, осененные длинными густыми ресницами, смотрели загадочно, а в глубине их мерцал, казалось, затаенный огонь. Четко очерченные губы стали еще более пухлыми, на щеках расцвел румянец. Блестящие волосы ниспадали на плечи искусно завитыми локонами. Самой себе я напоминала одновременно фарфоровую куклу, хрупкую, изящную и прекрасную, и кинодиву, красующуюся на обложке глянца. Остальные девушки, попавшие в умелые руки Фенеллы, выходили из гостиной столь же преображенными. Третий стилист, чье имя я так и не узнала, тоже ухитрялся украсить своих подопечных.

    Альфредо же работал с каждой попавшей в его руки бедолагой по полтора часа. Он то и дело требовал принести ему закуски и напитки, влажные полотенца, веер, еще какую-нибудь ерунду. Его манерный капризный голос разлетался по всему первому этажу, въедался в мозг, действовал на нервы. Отчего ни я, ни моя соседка не ушли, а слушали его? Так ведь интересно посмотреть на то, какими девушки покидают стилистов! Мы заняли стратегическую позицию в библиотеке напротив гостиной, приоткрыли дверь и наблюдали. Вот выскочила вторая жертва «мастера» – и опять со слезами на глазах. Этой он навертел мелких кудряшек, сделав тем самым похожей на помесь пуделя и овцы, выбелил лицо и нарисовал тонкие изогнутые брови, губы накрасил кроваво-алой помадой. Третья девушка тоже осталась не слишком довольна преображением. Ее выпустили как раз к концу обеда, и она поспешила сначала в столовую, а потом к себе – смывать излишне темную пудру и черную обводку вокруг глаз. Восемь кос, заплетенных стилистом, ей, впрочем, даже понравились.

    Появления Вивьен все ожидали с некоторым злорадством, но светская дамочка разочаровала своих недоброжелательниц.

    – Ах, котик! – восклицала она. – Ты великолепен, как всегда!

    На мой вкус, Альфредо изуродовал и ее, но сама Вивьен так не считала. Она с довольным видом вертелась перед зеркалом, рассматривая взлохмаченную и посыпанную золотой пудрой рыжеватую гриву. Золото блестело и на веках, и на губах, и на бровях соседки.

    – Образ богини, – довольно пояснила она. – Котик превзошел себя! Самый модный макияж сезона!

    Как по мне, так этот модный макияж делал ее похожей вовсе не на богиню, а на позолоченную моль, но свое мнение я придержала при себе.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

«Полночную звезду» закрыли для обычных посетителей – этой ночью клуб предоставили в распоряжение принца и его друзей. Ярко освещалась сцена, на которой сейчас выводил трогательную печальную мелодию скрипач, рассыпала разноцветные огни на пустой танцпол крутящаяся шарообразная люстра, а столики привычно тонули в полумраке. Ни Ромуальда, ни Марио, ни кого-либо еще из приглашенных в зале не было, только сновали ловко официанты, рассаживая девушек и разнося напитки.

   – Странно как, – заметила Эшли, опять оказавшаяся за одним столиком со мной и Ранией. – Где же его высочество?

    – Еще не приехал, – предположила Рания. – Скоро появится.

    – Или, наоборот, давно приехал и теперь наблюдает за нами, – выдвинула я свою версию. – Надо же ему как-то выбрать невесту, вот он и решил посмотреть на претенденток.

    Сегодня девушек рассадили по трое, а возле каждого столика оставили по пустому стулу. Интересно, а это зачем? Или принц намеревался подсаживаться к каждой компании и знакомиться со всеми по очереди? Тогда зачем свободные столики у стены? Хм, Эшли права, действительно, странно.

    Скрипач доиграл и поклонился, раздались робкие аплодисменты. Я огляделась: мало кто из девушек, похоже, чувствовал себя уверенно. Большинство сидело с неестественно прямыми спинами, в напряженных позах. Каменные лица, тревога во взглядах, натянутые улыбки.

    Из динамиков полилась томная медленная мелодия, и я посмотрела на сцену, ожидая появления Серены. Но нет, к микрофону вышла другая певица, невысокого роста, темноволосая, а алом платье. Запела, конечно же, о любви низким хрипловатым голосом.

    – Простите, – произнес кто-то прямо у меня над ухом, – кажется, мы не представлены друг другу.

    Я повернула голову так резко, что едва не задела незнакомца. Впрочем, можно ли назвать незнакомцем человека, чье имя прекрасно тебе известно, не зря же его неоднократно упоминали различные издания, теле- и радиопередачи, а его лицо не сходило с газетных полос и журнальных обложек?

    – Марио! – восторженно ахнула Эшли. – Марио Бернуцци!

    Знаменитый гонщик сверкнул белозубой улыбкой. Надо же, а у него, оказывается, ямочки на щеках. И длинные ресницы. И в целом ни снимки, ни телеэкраны не в силах передать его обаяния и притягательности.

    Темные глаза лукаво блеснули.

    – Вам известно мое имя, леди?

    – Конечно, – пропищала Рания. – Вы – Марио Бернуцци. Все вас знают.

    Он откинул голову и расхохотался, да там заразительно, что мы невольно заулыбались.

    – Тогда вы в более выгодном положении, леди, – отсмеявшись, заметил он. – Ведь я-то о вас не знаю ничего. Так нечестно.

    Пришлось представиться. Эшли, назвавшаяся первой, предложила гонщику присоединиться к нам за столиком, но он мотнул головой, отвел упавшую на лицо черную прядь и отказался.

    – Был бы счастлив, но признаюсь, что подошел к вам не просто так. У меня есть цель. Коварный план, если хотите. Я собираюсь пригласить на танец прекрасную леди, как только она назовет свое имя.

    И уставился прямо мне в глаза.

    – Лия фон Биск, – пробормотала я.

    – Окажете мне честь? Подарите танец? Не отказывайтесь сразу – у вас есть время принять правильное положительное решение, пока я знакомлюсь с вашей очаровательной соседкой.

    Эшли посмотрела на меня с нескрываемой завистью, а вот я никакой радости от приглашения не испытала. Скорее уж смутное беспокойство, вот только причину его никак не могла осознать.

    – Есть только ты в этом мире, – выводила в микрофон певица, – ты и твои поцелуи…

    На танцполе уже кружились пары. Присмотревшись, я узнала Ромуальда и Эльвиру, а еще Вивьен с частым героем светской хроники, младшим князем Форндшатдским, родственником принца, обучавшимся по традиции княжества в Королевской Академии. За красавцем-блондином Бертольдом Форштандским никаких скандальных выходок не водилось, но пресса его все равно любила.

    – Прошу вас, Лия.

    Марио протягивал мне руку, и я без особой охоты вложила в нее свою. Пожалуй, с удовольствием уступила бы честь танцевать с ним Эшли: враги мне не нужны, а в том, что эльфийку приглашение не обрадовало, сомневаться не приходилось. Да и мне самой не очень-то понятно, почему Марио почти из трех десятков девушек в зале выбрал меня.

    – Вам нравится во дворце? – завел он светский разговор, выводя меня в центр зала.

    – Если учесть, что во дворец я все еще не попала, то не могу ответить на ваш вопрос.

    – Как это – не попали?

    Пришлось объяснить ему, что участницы смотра живут в парковом флигеле. Марио опять расхохотался. Несмотря на коварство бросившей его возлюбленной, он явно пребывал в отличном настроении. Похоже, драка на сегодня отменяется, ожидания не оправдались.

    – Надо же! А я успел позавидовать Ромуальду! Рано, оказывается.

    Я очень сомневалась, что знаменитый гонщик страдает от недостатка поклонниц. Мне казалось, что фанатки преследуют его даже в пустыне и на высокогорных трассах, о чем я и сообщила.

    – Полагаете?

    И он привлек меня к себе, положил руку на талию.

    – Целуй меня страстно, целуй меня больно, – нашептывала в микрофон певица.

    В духоте зала ароматы духов смешивались с запахом табачного дыма. От моего спутника пахло горьковато-свежим одеколоном.

    – Вам нравится Ромуальд, Лия? – спросил Марио и прижал меня к себе чуть крепче, чем требовал танец. – Или вы просто хотите стать принцессой?

    Если честно, то я хотела возмутиться и потребовать не задавать столь личных вопросов, но магия полумрака, томной музыки, песни о любви, а также близость привлекательного (чего уж скрывать) мужчины сделали свое дело.

    – А вы расстроитесь, если мне действительно нравится его высочество? – прошептала я, покачиваясь в такт мелодии.

    – О да! – заверил Марио. – Ромуальд – мой лучший друг, мне не хотелось бы ругаться с ним.

    И пока я соображала, к чему это сказано, он наклонился к моему уху и шепнул, обдавая горячим дыханием:

    – А ссора неизбежна, ведь отдавать вас я не собираюсь.

    Проклятый природный цинизм поднял голову, и я брякнула, не подумав:

    – Кажется, его высочество на мою благосклонность пока что не претендует.

    И тут же обругала себя. Вот не зря Ванда всегда сокрушенно вздыхала, что моя прямолинейность распугивает всех кавалеров. Так и сейчас: вместо того, чтобы продолжить легкий, ни к чему не обязывающий флирт, принялась язвить.

    Чарующая магия момента разбилась, разлетелась на осколки, больно царапнувшие по сердцу. Ну почему, почему я вместо того, чтобы наслаждаться прекрасным вечером и общением с одним из самых завидных холостяков в мире, опять все порчу? А ведь Марио, что скрывать, понравился мне. Его обаяние не могло не подействовать, как и исходивший от него какой-то прямо животный магнетизм. Он напоминал хищника, расслабившегося, но все равно готового в любой момент сжаться в пружину и броситься за добычей. И это волновало, кружило голову. «Ты на задании, – жестко напомнила себе я. – Должна сохранять трезвость ума, а не терять голову от всяких красавчиков». Увы, помогло мало. Сохранять ясный рассудок в теплых объятиях Марио с каждым танцевальным па становилось все труднее, тем более, что он не оставил попыток очаровать меня.

    – Уверен, Ромуальд пока что просто не успел оценить вас по достоинству, – сообщил он и крутанул меня, тут же перехватив другой рукой. – Вот увидите, очень скоро он пополнит ряды ваших поклонников. Но помните: я первый вас заметил.

    Если вдуматься, то нес он откровенную чушь, вот только вдумываться получалось плохо. Низкий бархатный голос манил, завораживал, в темных глазах мерцали отражения огней. От лежащей на талии крепкой руки по всему телу расходились теплые волны. Наверное, мне повезло, что танец наконец-то закончился, хотя сожаление я испытала.

    – Вы позволите присоединиться к вам за столиком? – спросил Марио, и глупое сердце радостно трепыхнулось.

    – Это зависит не только от меня.

    – Да бросьте, Лия, ваши соседки возражать не станут.

    Знала бы я, к чему приведут эти посиделки, точно сослалась бы на внезапную головную боль и сбежала как можно дальше от «Полночной звезды». Вот только даром предвидеть будущее я никогда не обладала.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Эшли присутствию Марио за нашим столиком обрадовалась, тут же принялась кокетничать и использовать доставшиеся ей от эльфийских предков способности. Глаза ее слабо мерцали в полумраке, манили, соблазняли скрывающейся на дне загадкой. Нет, я не шучу, именно так все и выглядело. При взгляде на Эшли на ум сами собой приходили тенистые дубравы, где шепот листьев сливается со звоном ручьев, где нежно щебечут птицы песни о любви, а мягкая изумрудная трава полян так и зовет прилечь. Желательно не в одиночестве.

    Рания стыдливо отводила взгляд: не то ее смущала преобразившаяся Эшли, не то соседство со знаменитым гонщиком. Сам же Марио ухитрялся уделять внимание всем. Заказал коктейли, осыпал комплиментами эльфийку, сказал что-то доброжелательное Рании, а сам не сводил с меня откровенного взгляда. Таким взглядом смотрит мужчина на желанную женщину. Жарким, смущающим. Взглядом, от которого пылают щеки и путаются мысли, кружится голова и часто-часто бьется сердце.

    Сейчас, когда мы уже не сливались в объятиях танца, мне было неловко. Интерес Марио льстил, конечно же, но одновременно и вызывал недоумение. Я никогда не принадлежала к чрезмерно романтичным девицам, уверенным, что однажды на их пути попадется Тот Самый Мужчина, влюбится сразу же в момент знакомства и расстелится ковром им под ноги. И пусть Марио по всем признакам и походил на ожившую фантазию мечтательной девы, но здравый смысл подсказывал мне, что происходит нечто странное. Подозрительное, я бы сказала.

    Официант бесшумно расставил бокалы и тарелки с закусками и удалился.

    – Желаете фруктов, Лия? – наклонившись ко мне, спросил Марио. – Манго? Персик? Ананас? Или канапе?

    Он взял крохотный бутербродик на шпажке и поднес его прямо к моим губам. От этого интимного жеста лицо Эшли исказила гримаса, а мне захотелось отшатнуться.

    – Прошу прощения, что вклиниваюсь, но могу ли я пригласить леди на танец?

    Обрадовавшись, что предлог избавиться от опеки Марио появился сам собой, я повернула голову и едва не расхохоталась от абсурдно повторившейся ситуации. Рядом со мной стоял герцог Дернхерм и приглашающе протягивал руку.

    Ответить я не успела, за меня это сделал Марио.

    – Боюсь, что леди занята.

    И как это всего несколько минут назад он казался мне на редкость привлекательным? Воздух будто бы сгустился и потрескивал, мужчины сверлили друг друга злобными взглядами, Рания испуганно прикрыла рот ладошкой, а мне очень сильно хотелось выплеснуть гонщику в лицо содержимое недопитого бокала. Занята, надо же! Поинтересоваться моим мнением он не удосужился.

    От мамы мне досталась не только внешность, но и знаменитая южная склонность к непредсказуемым выходкам, чаще всего подавляемая унаследованной от отца рассудительностью. Во мне словно жили две разные личности, и верх брала то одна, то другая. Вот и сейчас, почувствовав, как кровь бросилась в лицо, а руки сами собой сжались в кулаки, я поспешно вскочила на ноги. Лучше уж выбрать меньшее из зол, не то у Марио велики шансы узнать о себе много нового. Такого, что в газетах о нем точно не пишут. Ожидаемый скандал все-таки состоится, вот только мое задание на этом подойдет к бесславному завершению.

    – Я согласна.

    Дернхерм холодно улыбнулся, бросил на гонщика нечитаемый взгляд и взял меня за руку.

    – Мы не встречались ранее, так что позвольте представиться: Генри Дернхерм.

    – Лия фон Биск, – машинально отозвалась я.

    Не встречались? Интересно, он действительно позабыл нашу первую встречу? Или просто делает вид? Но раз уж он сам предпочел не напоминать о ней, то и я не буду. Певица выводила очередную песню о страстной любви, но чары ночи на меня больше не действовали. Напротив, происходящее начинало здорово злить. И Марио, и герцог определенно вели какую-то свою игру, и становиться разменной картой в ней желания не возникало.

    Генри Дернхерм вел себя иначе, нежели Марио. Не пытался меня обаять, не сыпал банальнейшими комплиментами, ни разу не прижал к себе даже на долю мгновения чуть теснее, чем требовал танец. Партнером он, впрочем, оказался великолепным: чувствовал ритм, вел уверено. Крепкая хватка на моей талии ни на секунду не ослабела.

    Последний раз всхлипнули скрипки, протяжные ноты оборвались и затихли. Против ожидания, герцог повел меня в сторону, противоположную той, где находился мой столик.

    – Ваша светлость?

    – Зовите меня по имени, – отрывисто бросил он. – Обойдемся без формальностей.

    Ну, без формальностей так без формальностей, как скажет. В конце концов, не на светском приеме находимся, а на закрытой вечеринке.

    – Генри, вы попутали направление, – нежно пропела я. – Нам туда.

    Он нахмурился, но тут же постарался придать себе самый радушный вид.

    – Да-да, конечно. Но я хотел бы угостить вас чем-нибудь, Лия, и немного поболтать. Без свидетелей. Надеюсь, вы не против?

    Вот так сюрприз! Во время танца ему разговаривать почему-то не хотелось, а теперь вдруг возникло такое желание. Я уже хотела отказаться, но во мне подняло голову любопытство. Ясно же, что происходит нечто непонятное, и мне очень захотелось выяснить хоть что-нибудь.

    Дернхерм привел меня к тому самому столику в нише, за которым сидел в вечер нашей первой встречи. Тогда еще компанию ему составляла блистательная, великолепная, чарующая, неподражаемая и боги-знают-какая-еще красотка Серена. Кстати, а где же она? Почему ее не видно на этом празднике жизни? Ответ на незаданный вопрос я получила сразу же после того, как герцог сделал заказ и отпустил официанта.

    Погасли освещавшие сцену огни, смолкла музыка.

    – Дамы и господа, – пронесся над залом из динамиков звучный, отчетливо выговаривающий каждое слово, хорошо поставленный баритон. – Приготовьте ваши ладони для аплодисментов! Встречайте нашу ярчайшую звезду! Только для вас сегодня поет волшебница Сере-е-ена!

    Если конферансье ожидал бурных оваций, то сильно ошибся. От столиков донеслись жидкие хлопки. Девушки лениво несколько раз сомкнули и разомкнули ладоши. Энтузиазм проявили только мужчины, но, поскольку кавалеров было намного меньше, чем дам, то прозвучали их аплодисменты не слишком впечатляюще.

    Вспыхнул одинокий прожектор, золотистое пятно света упало на сцену, очертило хрупкую фигурку. Серена успела выйти в темноте и всмотреться в зал. Вспышка застала ее врасплох: с лица не сразу исчезло недовольное и даже злобное выражение. А я поежилась, потому что смотрела певица на наш столик, и увиденное ей явно не понравилось. Хотя, если вспомнить статью в «Светском сплетнике», то оно и понятно: кому придется по нраву любоваться своим мужчиной в компании другой женщины?

    Но надо отдать певице должное: собой она владела великолепно. Злоба исчезла с милого личика, словно ее стерли ластиком, на пухлых губах заиграла соблазнительная улыбка. Серена поправила упавший на плечо безупречный светлый локон, вильнула бедром и промурлыкала в микрофон:

    – Сейчас я спою для вас свою новую песню. Песню, которую посвящаю лучшему мужчине на свете.

    Я бросила беглый взгляд на Генри. Он невозмутимо поднес к губам бокал и отхлебнул. На мгновение мне показалось, что сейчас он отсалютует возлюбленной, но нет. Поставив коктейль обратно на столешницу, герцог накрыл мою ладонь своей и слегка сжал.

    Его жест мне очень не понравился. Не знаю, на кого он был рассчитан, на Марио, то и дело оборачивавшегося и прожигавшего меня взглядом, или на Серену, но участвовать в непонятных играх мне не хотелось.

    – Вы забываетесь, ваша светлость.

    – Генри, – напомнил он.

    – Генри, – прошипела я и выдернула ладонь.

    Он не сделал ни одной попытки удержать ее, чем еще сильнее укрепил мои подозрения. Только подозвал официанта и заказал еще коктейли.

    Серена спела еще несколько романсов. По танцполу кружились пары, но Дернхерм больше не приглашал меня танцевать, молча сидел, цедил свой напиток и не сводил с меня пристального взгляда. Вся эта ситуация мне изрядно надоела.

    – Кажется, вы хотели о чем-то поговорить, ваша светлость?

    – Генри, – в который уже раз поправил он.

    – Ваша светлость, – а это уже сказано с нажимом. – Так что вы желали со мной обсудить?

    Он помолчал еще некоторое время, рассматривая меня, будто невиданный экземпляр на какой-нибудь выставке: внимательно и заинтересованно, но с вежливой отстраненностью. А потом задал свой вопрос:

    – Зачем вам этот смотр, Лия?

    От изумления я растерялась: чего-чего, а такого уж точно не ожидала. К счастью, сказалась долгая выучка, помогла взять себя в руки и ответить немного насмешливо:

    – Хочу стать принцессой, конечно.

    И тут Дернхерм удивил еще раз, сказав такое, что говорить малознакомым дамам не принято:

    – Не лгите, Лия. Ромуальд вас совсем не интересует.

    Очень хотелось ответить язвительно, что Ромуальд нисколько не интересует, а вот титул и корона – очень даже, но я сочла за лучшее промолчать. Кто знает, для чего Дернхерм завел этот разговор? Вдруг он передаст мои слова принцу? Тогда уже завтра мне велят возвращаться домой. Пришлось поджать губы и процедить ледяным тоном:

    – Боюсь, мы не настолько хорошо знакомы, чтобы обсуждать подобные темы, ваша светлость.

    – Увы.

    Он что, пытается флиртовать со мной? Тогда у меня для него дурная новость: получается у него куда хуже, нежели у Марио. Гонщик хотя бы делал комплименты, пусть и не слишком изысканные.

    За столом опять повисло тягостное молчание. Мне было неуютно, но предлог покинуть Генри никак не находился, а просто встать и уйти казалось невежливым. Серена допела последнюю песню и удалилась, на сцену опять вышла давешняя брюнетка. Наверное, подойди сейчас Марио и пригласи меня опять на танец, я бы обрадовалась, но гонщик уже кружил на танцполе сияющую Эшли. С огромным удивлением я узнала еще в одной паре Ромуальда и Ранию. Моя соседка держалась неловко, скованно, даже споткнулась, а потом еще и наступила принцу на ногу.

    – Желаете потанцевать, Лия? – спросил Генри, перехватив мой взгляд.

    Желание у меня в данный момент оставалось одно: чтобы этот странный вечер поскорее закончился. Ни танцевать с Дернхермом, ни разгадывать загадки я не хотела. Но отвечать и не пришлось. Откуда-то из темноты появилась тонкая фигурка, и звенящий голос возмущенно произнес:

    – Развлекаетесь, да?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Серена даже не успела сменить концертное платье на менее вычурный наряд. Золотистые чешуйки поблескивали даже в полумраке, переливались, привлекали внимание. На наш столик начали оглядываться. Генри лениво повернулся и протянул:

    – Не припоминаю, чтобы присылал вам приглашение.

    Ну вот, только ссоры любовников мне и не хватало! Я бросила умоляющий взгляд на Марио: он уже закончил танец и вел к столу довольную Эшли. Та повисла на его локте, счастливо улыбалась и кивала, как заведенная. Гонщик что-то ей рассказывал и в мою сторону не смотрел. На мгновение кольнула обида: надо же, всего лишь каких-то полчаса назад рассыпался передо мной мелким бисером, а уже обхаживает другую! Ну, раз так, придется выкручиваться самостоятельно.

    – Возможно, мне следует оставить вас наедине?

    – И чем скорее – тем лучше, – прошипела Серена.

    – Ни в коем случае, – одновременно с ней произнес Дернхерм.

    Если до бестактной реплики певицы я намеревалась побыстрее улизнуть, то после меня будто приклеили к стулу. Я поднесла к губам бокал, отпила немного и ядовито пропела:

    – Впрочем, я передумала. Мне и здесь неплохо.

    Лицо Серены исказила злобная гримаса.

    – Да кто ты…

    Договорить она не успела, осеклась и побледнела. Удивленная ее поведением, я перевела взгляд на герцога и испытала иррациональное желание забиться под стол. В лице его не дрогнул ни один мускул, вот только каким-то непостижимым образом стало понятно: он зол. Очень зол. И лучше держаться от него подальше, пока он в таком состоянии. Если Марио напомнил мне расслабившегося юного хищника, который пока еще не осознает всей своей силы, то Генри, продолжая тему, походил на разъяренного вожака стаи, готового к нападению.

    – Вам лучше вернуться за кулисы, – холодно процедил он. – Если не ошибаюсь, у вас запланировано еще выступление?

    – Д-да, – прозаикалась Серена.

    Нет, на обычную ссору влюбленных это явно не похоже. Но что же происходит между ними?

    Генри уже отвернулся от предполагаемой любовницы. Кстати, вот еще вопрос: а любовницы ли? Была ли хоть кроха правды в статье из «Светского сплетника»? Серена немного помялась, потопталась возле столика. Уходить просто так – признать поражение, нетрудно представить, как этого не хотелось певице. Но и продолжать разговор она не рискнула.

    – Да, пожалуй, пора готовиться к выступлению, – вполголоса пробормотала она и ретировалась.

    – И что это было? – возмутилась я.

    Генри вопросительно вздернул бровь.

    – О чем вы, Лия?

    – О том, что здесь только что произошло. И не делайте вид, будто ничего не понимаете!

    Он смотрел на меня с самым искренним недоумением, которое только можно представить.

    – Но я действительно не понимаю. Поведение этой девушки выглядело, мягко говоря, странным и озадачило меня. Впрочем, это не наши проблемы. Потанцуем?

    Кипя от злости, я вложила руку в его ладонь. Во время танца специально наступила несколько раз партнеру на ногу, но он, казалось, не заметил моей притворной неуклюжести. И опять почти не разговаривал, отделывался светскими банальностями. Когда вечеринка подошла, наконец. К завершению, я устала так, словно занималась тяжелым физическим трудом по меньшей мере с рассвета. Настроения выслушивать щебетание Рании и язвительные реплики Вивьен не было, так что я быстро приняла душ, свалилась в кровать и закуталась с головой в одеяло. Вот только уснуть долго не получалось.

***

За завтраком нас поджидал неприятный сюрприз. Эльвира уже сидела в столовой, перед ней стыл в чашке кофе с молоком, а на тарелке лежали нетронутые блинчики с ягодами. Нос недавней знакомой покраснел и распух, словно она страдала от простуды. Или же просто долго плакала. И что-то подсказывало мне, что верный как раз второй вариант.

    – Что-то случилось? – прямо спросила сердобольная Рания.

    Эльвира подняла взгляд. Глаза ее покраснели и превратились в узкие щелочки.

    – Эшли отправили домой, – прогундосила она. – Представляете?

    Рания ахнула.

    – Как же так?

    – Да она сама, дурочка, виновата, – с неожиданной злобой заявила Эльвира. – Увидела этого коз… гонщика и потеряла голову! Она по нему давно сохла, а как только познакомилась – решила не упускать шанс.

    Действительно, в клубе Эшли вела себя несколько вызывающе. Когда Генри вернул меня за столик, эльфийка тут же вскочила и потянула Марио танцевать, чтобы он не успел переключить на меня внимание. А потом, когда музыка закончилась, они отсели отдельно от всех и проболтали до конца вечера. Гонщик при этом не выглядел увлеченным, а вот у Эшли лицо прямо-таки светилось радостью. Она постоянно тормошила своего спутника, то и дело якобы невзначай прикасалась к нему, смахивала пылинки с рукава, дотрагивалась до пальцев. Смеялась, откинув голову, наклонялась пониже, отпивала из его бокала.

    – Оказывается, за нами наблюдали, – горько продолжала Эльвира. – Мы-то, наивные, думали, что нас отвезли повеселиться. Ага, как же! Представьте себе, это был первый отсев. По домам отправили всех, кто вел себя по мнению леди Шарлотты неподобающе.

    Я вздрогнула, припомнив, что в начале вечера Марио и мне показался весьма привлекательным. Хорошо, что наваждение быстро прошло, а то провалила бы задание, толком к нему не приступив. Хотя леди Шарлотта облегчила мою задачу: количество девушек, а, следовательно, подозреваемых, уменьшилось.

    – Следили за всеми, – шипела соседка по столу. – Кто что и сколько пил, как себя вел, как танцевал. А еще отправили по домам тех, кто не понравился его высочеству при личном знакомстве, но это-то понятно.

    Жаль, что Вивьен не попала в последнюю категорию. Хотя она-то точно была знакома с Ромуальдом еще до начала смотра невест.

    – Значит, я ему понравилась? – с надеждой спросила Рания. – Меня ведь оставили.

    Эльвира пожала плечами.

    – Скорее уж не вызвала неприязни. Мне кажется, его высочество забраковал всего двух девушек, во всяком случае, леди Шарлотта обмолвилась так.

    Ну да, а познакомиться и пообщаться успел не меньше, чем с десятком. Долго внимания не уделял ни одной, с каждой претенденткой танцевал только по разу. Чем же две несчастные успели прогневать принца, что он выставил их со смотра?

    Аппетит у меня, в отличие от ближайшей подруги глупышки Эшли, не пропал, хотя поводов для беспокойства имелось немало. Даже то, что вечеринка на поверку оказалась первым испытанием, никак не объясняло поведения герцога Дернхерма. Ладно, Марио наговорил комплиментов в расчете на то, что я поддамся его обаянию и дам повод для изгнания из претенденток. Не самое красивое поведение, но оправдать его можно: все-таки гонщик и принц – лучшие друзья, а в жены другу легкомысленную или корыстолюбивую особу никто не пожелает. Но причем здесь герцог? Еще одна проверка? Странная и глупая. Да и понять, почему столько внимания уделили именно мне, не получалось. Себе я не льстила: не самая знатная из девушек, не самая богатая, не дочь влиятельного человека как Вивьен. Так что тратить на меня столько усилий смысла не было.

    Рания тоже быстро расправилась с завтраком – наши тарелки опустели одновременно. Эльвира вяло поковыряла вилкой свои блинчики, но съела едва ли четверть. К остывшему кофе она так и не притронулась.

    – Пойду прогуляюсь, – решила я. – Кто-нибудь составит мне компанию?

    Рания покосилась на окно, за которым висела серая хмарь и моросил мелкий дождь, и поежилась.

    – Нет, останусь здесь. Почитаю или посижу в гостиной, посмотрю фильм.

    Эльвира просто молча покачала головой. Признаться, именно на такой ответ я и рассчитывала. Мне хотелось остаться в одиночестве и еще раз хорошенько все обдумать.

***

Леди Шарлотта пояснила, что участницы смотра не должны выходить за ограничители, обозначенные красными табличками. Для прогулок, как оказалось, нам отвели приличную территорию: я шла уже не меньше четверти часа, а красной таблички пока так и не заметила. Гулять в столь мерзкую погоду – удовольствие сомнительное, так что мне никто из товарок пока что не встретился. Я лениво пнула не растаявшую с ночи льдинку, и она со звоном отлетела к кустам.

    – Развлекаетесь, Лия?

    Я обернулась так резко, что капюшон слетел с головы.

    – Марио? Откуда вы здесь взялись?

    Он стоял, небрежно прислонившись к дереву, влажные волосы свободно падали на лоб, темные глаза смеялись. Кожаная куртка с меховым воротником, темно-зеленый шарф – гонщик выглядел так, словно снимался для рекламного плаката и в парк забрел в перерыве между съемками. Я с досадой подумала, что сама сейчас похожа скорее на мокрую курицу, чем на модель.

    – Доброе утро, Лия! Если вас действительно интересует, откуда я появился, так отвечу: из дворца. Он во-он там, немного левее. Свернете и увидите эту махину.

    – Не сверну, – проворчала я. – Видите красную табличку на столбике? За нее мне заходить запрещено.

    – А вы всегда соблюдаете правила? Бросьте, не верю! Не похожи, знаете ли, на чинную запуганную благовоспитанную девочку.

    Помимо воли я втянулась в разговор.

    – Вот как? И с чего бы такие выводы?

    Марио пожал плечами.

    – Разве я не прав? Признайтесь, вы всегда нарушали запреты. С детства, не так ли?

    Ну, нарушала, и что здесь такого? Всегда была сорванцом. Вот только откуда об этом известно Марио?

    – Эшли выгнали со смотра. Из-за вас. Хотите, чтобы и меня отправили домой?

    Не то, чтобы я ожидала,