Оглавление
АННОТАЦИЯ
Марсия и не подозревала, что жизнь может оказаться такой щедрой на подставы.
«Госпожа гарпия» вынуждена работать преподавателем, отбиваться от нападок недовольных ее рвением коллег, учить уму-разуму студентов и не влюбляться... хм, поздно!
Уже влюбилась.
Да не в абы-кого, а в заклятого врага, дракона смерти.
И как быть?
Вариант один. Сделать из врагов сторонников, научить студентов думать головой, отбить любимого дракона у соперницы и вычислить гада, что покушается на единственную и неповторимую госпожу гарпию.
ПРОЛОГ
У кого-нибудь возникало ощущение величия и принадлежности к королевской семье при одном взгляде на хрустальную люстру?
А я вот, знаете ли, прониклась. Да еще конкретно так.
Стояла, глядела на этого хрустального монстра и не могла прийти в себя.
Трехуровневая, богато украшенная множеством подвесок сложной формы и дизайна. Шедевр свисал с потолка на позолоченной цепи, перевитой гибкими стеблями лозы. Немногочисленные магические огоньки, спрятанные где-то во внутренностях гиганта, терялись в отражениях хрустальных граней, бликовали на поверхностях из муранского стекла и поражали воображение игрой света в кристаллах Поповски.
Окажись на моем месте коллекционер, к вещице бы уже приценивались. Историк бы давно лез по стремянке, чтобы определить эпоху создания и перерисовать клеймо мастера. Вор прикидывал бы, как эту махину вынести из здания. Охламоны озадаченно пересчитывали длинные подвески, Олаф плевался из трубочки жеваной бумагой, заставляя люстру истерично петь.
О чем в эту секунду думала скромная преподавательница Марсия Браун?
Я с нажимом массировала виски и мысленно, но очень проникновенно материла эрешкиль. Чтоб ей там икалось!
Чем вообще Дилейра думала, давая в аренду этого хрустального монстра? А в вырез чьего декольте таращился Корсак, ревностный хранитель стремительно скудеющей казны ар-теро, раз позволил такому случиться?
– Ты не посмеешь! – вывел меня из созерцания гневный вопль.
Пришлось опустить взгляд и сконцентрироваться на потасовке. А та стремительно набирала обороты и повышала градус кипения.
– Ты мало знаешь обо мне! – рявкнул в ответ Ронни, вынимая меч из ножен.
Замах, стремительный полет клинка и отчаянный женский крик «Нет!» Перепачканный в саже Эрг бросается наперерез племяннику, но опаздывает. Лезвие обрушивается на шею осужденной, слышится смачное чавканье, и голова с двумя тугими рыжими косами падает на пол.
Вижу Эрга. Декан в панике смотрит на меня.
– Зачем… – произношу одними губами.
– Зачем ты сделал это, – подхватывает фразу драконище и падает на колено. – Теперь же все пропало.
В потрясенной тишине Ронни самодовольно улыбнулся, выпрямился и победно вскинул клинок над головой. Несколько алых капель упали ему на лоб и заскользили вниз, навеки делая из невинного юноши беспощадного убийцу.
Дракошка дернул крыльями носа, прогоняя чересчур наглую каплю, но та продолжила маршрут и опустилась в уголок губ. Ронни быстро слизал сироп, остался крайне доволен дегустацией, после чего вытер с клинка бутафорскую кровь и сунул испачканный палец в рот.
– Стоп, стоп, стоп! – не выдержала я.
Репетиция шла уже второй час, а мы так ни разу и не доиграли до конца свое выступление. Время поджимало, группа Юлаи уже подпирала двери зала, периодически заглядывая с вопросом: «Вы все?»
А мы не все. Даже близко.
Я сидела в центральном проходе зрительного зала в окружении пустых бархатных кресел, усаженная на трехногий табурет, который невесть откуда приволок Олаф.
Голова гудела от обилия мыслей, желудок настойчиво просился в столовую, намекая, что с удовольствием слопает даже кашу-малашу-суп, что плюхнут в тарелку повара на раздаче. Голос сел от многочасовой ругани на повышенных тонах в адрес недоактеров.
– Так, друзья мои…
Я встала и подлетела на пару метров, чтобы стоящие на сцене и за кулисами могли разглядеть своего недовольного режиссера.
– Это никуда не годится. Худшей генеральной репетиции и придумать нельзя! Олаф, почему люстра до сих пор не убрана? У нас лесная опушка, а не праздничный зал. Следи за сценарием, ты должен подтянуть эту хрень хрустальную еще в конце третьей сцены!
Бархатный фальшпортал заколыхался, являя всклокоченно-пыльную голову Яна.
– Госпожа Браун, – торопливо начал он, нервно оглядываясь назад, – там это… Короче, трос перекрутился, а Олаф полез поправлять, зацепился за софит и повис. Но вы не волнуйтесь. Мы с парнями уже придумали, как снять его оттуда.
Я прикрыла глаза и попыталась подумать о чем-то жизнеутверждающем. Например, о том, что завтра вечером этот кошмар окончится, и я смогу выдохнуть. А пока собралась и за работу!
– Ладно, – имитируя бодрость, продолжила я и уставилась на Ронни. – Кьяри, еще раз слизнешь варенье с клинка, и мир недосчитается одного дракона.
– Так вишневое! – попытался оправдаться тот.
– Так, понятно! – махнула я рукой. – Ответственные за реквизит, вам задание. Сгоняйте на кухню и попросите красного перца. Добавим перчинку нашей злобной ведьме. Кстати, подберите голову, пока на нее никто не наступил.
Из левой кулисы выбежал взмыленный Минька и поднял «отрубленную» голову, собственноручно позаимствованную из музея некромантов. Любовно поправив искусственные косы, парнишка умчался со сцены, остальные актеры передвинулись в правый угол.
– Продолжаем! – хлопнув в ладони, скомандовала я, оставаясь на занятой высоте. Садиться уже не имело смысла, да и не усижу я больше на этой колченогой рухляди.
Сцена прокрутилась, являя зрителю новые декорации. Тревожно пропели свирели. Из кулисы рванулась Галочка с огромным колоколом в руках, но споткнулась о подол длинного балахона. Девушка пискнула испуганной мышкой, взмахнула руками, и… колокол полетел вверх.
Люстра! – екнуло мое сердечко.
А набатный колокол летел по изящной дуге, метя прямиком в варварски дорогое великолепие. Повинуясь приказу, ветерок кинулся отклонить полет. Никакой, назначенный на роль Древа Судьбы, тоже взмахнул руками-веточками. Два заклинания столкнулись, срикошетили и унеслись кто куда, так и не достигнув цели. Ронни попытался сбить колокол, но тоже промазал.
Чертов колокол продолжал полет. Невольные свидетели затаили дыхание и ждали неминуемого «брямц», когда декан кафедры Темных искусств лениво повернулся и выбросил вперед левую руку. Его скорости позавидовал бы любой гепард, а точности броска – кобра. Да что там, движение было настолько смазанным, что я заподозрила мгновенную телепортацию.
Набатный колокол, пойманный в паре сантиметров от цели, в тщетной попытке дотянуться мазнул по воздуху медным язычком, но не преуспел. Потревоженные порывом воздуха подвески возмущенно заколыхались, а я наконец вспомнила, как дышать.
Ветра, если после генеральной репетиции и спектакля все останется целым, то, клянусь, я вот прям с утра пораньше схожу в храм и сделаю подношение.
Пока я давала обещания невидимым богам, спаситель хрустального монстра и моей нервной системы передал Галочке колокол. Та подбоченилась и, помня главное правило спектакля – доигрывай при любом раскладе, пропела лирико-драматическим сопрано:
– Погиб! Погиб геро-о-ой. Не вынес смерти он любимо-о-ой.
Галочка бойко притопывала ножкой в такт песни, напрочь позабыв о длине грязного балахона, зато подол не пожелал быть забытым. В очередной притоп раздалось неминуемое «кхр», и ткань порвалась.
И ладно бы клятый балахон разошелся где-то по шву. Нет! Вопреки всякой логике и законам мироздания ткань поехала снизу вверх, перечеркнув змеящейся линией юбку аж до самого бедра.
– О, горе нам. О, горе! – допела невозмутимая Галочка и, щеголяя голыми ножками в новообразовавшемся вырезе, степенным шагом полуголой монашки удалилась за кулисы.
У меня задергался глаз.
Почему? Ну почему все так хреново?
Грохоча сапогами, на сцену хлынула переодетая стражей массовка. Впереди, перепрыгивая через тела врагов, под аккомпанемент тревожной музыки бодро скакал Эрг Гай Кьяри. Он уже успел нацепить бумажную корону и накинуть на плечи мантию. Последняя была откровенна коротка и едва прикрывала плотно обтянутые штанами накаченные ягодицы, но иной для такой высоченной туши в гримерке попросту не нашлось.
Обезумевший король весело хохотал, парируя удары, и нарезал круги. Один. Второй. Третий. На четвертый круг этой свистопляски до меня дошло, что некто, не будем называть декана по имени, или чересчур увлекся игрой, или забыл начало реплики. Причем, второе вероятнее.
Я уже сама собиралась остановить это безумие, но со стороны черного хода что-то рвануло.
– Олаф! – рявкнула зло.
– Это не я! – раздалось откуда-то с потолка. – Я все еще висю. Вишу… Подвешен.
В доказательство его слов запасные двери, ведущие на улицу, а не в просторный коридор и фойе, полыхнули и вылетели. Пригнувшись, чтобы пропустить над головой горящую створку, я разогнала рукой дым и уставилась на пятерку подозрительных типов.
Ну-с. И кого там нелегкая принесла?!
Первоначальная мысль, что это боевики вновь решили наплевать на расписание репетиций и прорываются в репетиционный зал с боем, развеялась вместе с дымом, едва я присмотрелась к одежде типов. Прокопченная, покрытая пылью и ошметками паутины (и где они только лазали?) черная форма отряда личной сотни короля выдавала мужчин с головой, а надменные взгляды мордоворотов подтверждали причастность к боевой элите не хуже официальных грамот и печатей.
Сребробородый мужчина с нашивкой старшего откашлялся и, видать, проникся великим театральным духом, потому что выпятил грудь и патетично проорал:
– Пришел твой час последний!
А как все хорошо начиналось. Жила себе, не тужила, лекции вела, мировое зло пыталась вычислить, с драконом ругалась… Ой, да кого я обманываю!
Начинался этот бардак тоже не шибко жизнеутверждающе.
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Новые методики преподавания
– Ну как? – полюбопытствовала Анна Сминт, королевским жестом руки демонстрируя сцену аудитории.
– К… к… креативно, – не скрывая замешательства, ответила я и еще разок оглядела настенную живопись. – А… что это?
– Ваше влияние, милая Марсия!
Судя по расписанным стенам, тлетворное, но старушка лучилась таким неподдельным воодушевлением, что я не рискнула комментировать.
Тут надо пояснить, что у всех преподавателей академии имелась своя аудитория. За исключением меня, конечно же. Цитирую одного очень вежливого дракона: «гарпиям кабинеты не положены». Так вот, профессор Хельмерг проводил практику в просторном кабинете, расположенной в главной башне, застенчивая Юлая ютилась в комнатке на чердаке башни имени какого-то очередного ректора прошлого, умудряясь разместить на десяти квадратных метрах целую группу студентов. Эмиль Фаркас, как истинный оборотень, зверствовал в огромном зале с куполообразным прозрачным потолком, а Дори Милграм – в теплицах, расположенных на заднем дворе академии.
До этого дня мне посчастливилось лишь однажды побывать в аудитории, закрепленной за Анной Сминт. Привлек меня шум и легкий дымок, вырывающийся из-под двери. Оказалось, студенты что-то напутали и разнесли на молекулы несколько парт.
Кто бы сомневался…
– Брысь отсюда, вредители! – орала разгневанная старушка в спины поспешно эвакуирующихся великовозрастных оболтусов. – Загубили все мои плакаты с формулами!
Помнится, я тогда еще оглядела стены кабинеты, увешанные закоптившимися плакатами, позавидовала шестиметровой высоте потолков и пошутила:
– А зачем вам плакаты с такими красивыми стенами?
Кто ж знал, что шутка старушке не зайдет.
– Знаете, проверка на многое открыла глаза, – рассказывала профессор Сминт. – А ведь я посвятила преподаванию всю свою жизнь!
Я заломила бровь и насмешливо улыбнулась.
Всю жизнь, говорите? Ну-ну.
– Ладно, – поправилась старушка, – мужчинам и приключениям я посвятила ее основную часть, но остаток – обучению студентов. И знаете, госпожа Браун, мне всегда импонировали учителя, которые, кроме домашнего задания, давали домой что-то еще, о чем можно подумать. Такие, как вы.
– Э… Спасибо.
– Это не комплимент, – отмахнулась Сминт и ворчливо добавила: – Честно говоря, твой подход к делу меня откровенно бесит, но сейчас не о твоих ошибках…
Какая милая старушка. Так и тянет предложить яду.
– Взгляни. – Анна Сминт прошла в центр класса и мечтательно-задумчивым взглядом оглядело преображающееся пространство. – Что видишь?
Я видела изрыгающего пламя волка, точнее, его набросок. А вот то, что находилось на противоположной стене, осмыслению не поддавалось. Больше всего цветные линии походили на каляки-маляки человека с нарушением цветоощущения. Другой вариант, кто-то расписывал ручку.
Но ведь все не может быть так просто. Анна Сминт не кажется выжившей из ума старухой, значит, настенной живописи есть какое-то оправдание. Понять бы, какое?
Оттягивая свой ответ, я подошла ближе и чуть пристальнее посмотрела на огнедышащего волка. Кто хоть этот бред придумал?!
И вот тут меня озарило вспышкой понимания. Каннис. Эрн Хайнтаун.
– Закон обратного преломления заклятия, – пораженно прошептала я.
Выдающийся маг огня, разгадавший одну из самых главных загадок магии – почему некоторые заклинания рикошетят и возвращаются обратно, а также рассчитавший формулу стабилизирующую силу мага. Собственно, доказательство закона обратного преломления заклятия и вырывалось из глотки нарисованного волка. Не пламя. Огненные буквы.
Я присела на корточки и всмотрелась в шерсть. Точно, по тому же принципу здесь были изображены открытые Хайнтауном побочные силовые линии и исключения из общей практики, так называемые маголисты, маги с исключительными способностями.
Красиво.
За спиной встала Анна Сминт.
– После появления в наших стенах этих дамочек из комиссии я уже собирала пожитки, когда обнаружила коробку со старыми конспектами, – ее голос, ровный, без старческого дребезжания, звучал проникновенно. – Я сравнила тетради, по которым занималась сама, и свежие конспекты лекций. И знаешь, меня поразил очевидный факт нашей профессии – учителя продолжают пользоваться старыми приемами, учить так, как учили их. Никакой изюминки, ничего нового. А ведь высшее искусство, которым должны обладать все учителя – это умение пробудить творческую радость от получения знаний.
Я медленно встала и кивнула.
Покидая кабинет, еще раз оглядела заваленные учебниками, набросками будущих рисунков и кистями столы. Ведра краски, палитры, сваленные в кучу. Тряпки, растворы с закрепителями, фосфоресцирующие краски.
А неплохо я влияю на местное болото.
– Профессор Сминт!
Мимо промчались трое взъерошенных парней в наспех натянутых свитерах. В победно поднятой руке первого я успела разглядеть девицу. Такую впечатляюще аппетитную и столь же впечатляюще голую.
Чую, пора тикать, пока старушка не опомнилась.
Гневный вопль: «Сдурели!» только подстегнул первоначальное желание, и ноги сами собой понесли меня по знакомым коридорам. Я никогда не привязывалась к стенам, только к атмосфере, царившей в них. Академия могла похвастаться бешеной энергетикой своих студентов, запахом паленого, долетающего не столько из аудиторий, сколько из столовой, да шумными обсуждениями.
По дороге столкнулась с ребятами из группы, те радостно загалдели, но подходить ближе не рискнули. Невольно вспомнила о пятерке отличница-демон-зверолюд-дракончик-Олаф, помянула Григоровича, который задерживал ребят из-за важного поручения.
Кафедра Темных искусств радовала полным отсутствием сюрпризов. В центре просторного помещения буквой Т громоздились разношерстные столы, за импровизированной перегородкой в виде шкафа с документацией зона отдыха – просевший диванчик, кресло и стол, заставленный разномастными чашками.
Меня встретили Юлаи и профессор Хельмерг, предложили чай и засыпали вопросами. Мутная жидкость наталкивала на мысль, что одинокий пакетик заваривали не впервые, поэтому я ограничилась пряником, по твердости сравнявшимся с камнями из кладки, и крайне уклончивыми ответами на вопросы.
Да, летали, на Фесе свадьбу видела. И Белозерского тоже. Да, ректор был жутко зол. Нет, в процессе свадьбы обошлось без жертв. Если, конечно, не брать в расчет разгромленное здание росписи молодоженов и вытоптанной клубы под окнами, но здание обещали быстренько восстановить для всех страждущих соединиться без проволочек и лишней родни.
– А у нас какие новости?
Преподаватели переглянулись. Юлая подняла брови и выразительно уставилась на профессора. Старичок округлил глаза и едва заметно мотнул головой, мол, а почему я. Преподавательница по грезам поджала губы и усилила нажим, профессор заерзал.
Обе стороны не собирались сдаваться. Обычно скромная и тихая Юлая напирала, но Хельмерг ушел в глубокую оборону. Судя по хитрому взгляду, он уже планировал воспользоваться контраргументом, то бишь смежить веки и захрапеть. Дескать, ничего не знаю, я старый усталый человек, могу отключиться в любую секунду.
На их счастье на кафедру заглянул Эмиль Фаркас. Да не один, а в компании хорошо известной мне дамы.
– Эмиль, вы так галантны, – пропела Крутизадка. – Но я переживаю, как бы Эрг не воспринял эту самую галантность как угрозу нашему семейному счастью.
Чего-чего?
– Розмари, – интимным полушепотом прорычал оборотень ее имя, – избранникам полезно немного поволноваться.
Мне показалось, или эта пышка действительно употребила в одном предложении дракона и семейное счастье?
– Эмиль, не мне вам рассказывать, как Эрг горяч и скор на расправу.
Нет, ну точно послышалась. У дамочки такой скверный акцент.
Юлая и профессор Хельмерг украдкой выдохнули и принялись нарочито шумно собирать посуду, шутить и обсуждать общего студента. Я не слушала. Я все еще пребывала в легком шоке.
– Добрый день, коллеги, – поздоровалась заглянувшая в чайный закуток Розмари.
Бывшая свиноматка Кьяри изменила привычному имиджу и сегодня блистала в элегантном деловом костюме графитового цвета. Пиджак и узкая юбка не скрывали полных бедер, а огромной груди, не берусь даже представить, какого размера, было откровенно тесно под полупрозрачной рубашкой. Пуговицы с трудом удерживали края расходящейся ткани. Того и гляди, полетят во все стороны.
На правом отвороте пиджака брюнетки скромно примостилась хорошо знакомая брошь в виде бабочки.
И чего она ее постоянно таскает?
– Госпожа Гаррис, – подчеркнуто холодно улыбнулся профессор Хельмерг. Юлая же просто кивнула, делая вид, что безумно занята уборкой со стола.
Я все еще молчала, не зная, как выразить счастье от встречи с мадам.
Эмиль Фаркас, не удостоив нас внимания, взял внушительную стопку тетрадей со стола и покинул деканат с улыбкой злодея, устроившего пакость.
Минуточку! А ведь Фаркас – оборотень. Он обязан был унюхать, что в помещении кто-то есть, еще в коридоре. А раз унюхал, то к чему весь этот спектакль?
Меня позлить?
Что ж, мохнатый подданный царства мочи, у тебя все получилось. Ибо гарпия зла.
– Госпожа Гаррис! Вот так встреча!
Моей ослепительной улыбке могли позавидовать все модели глянцевых журналов.
Я подскочила со своего места и уставилась на пышнотелую даму.
– Декан сообщил, что комиссия закончила проверку. Не ожидала увидеть вас вновь.
Розмари не была дурой, поэтому услышала плохо завуалированное «Что ты тут забыла?» и с вежливостью кобры перед броском ответила:
– Да, я тоже не планировала…
«Встречаться с тобой, выскочка».
– …оставаться в Академии. Но ректор Белозерский предложил мне место…
«Не смог устоять перед моим напором».
– …и теперь я тоже преподаватель.
«Выкуси, крошка!»
Какая прелесть!
– Любопытно. – Я скрестила руки на груди и окинула «коллегу» оценивающим взглядом. – И какой же предмет вам предложили вести?
«Чему учить будешь? Как трескать пирожные и безвкусно одеваться?»
Розмари Гаррис облизнула пухлые губки, отчего профессор Хельмерг икнул и опасливо попятился, а Юлая поспешила незаметно выскочить из закутка.
– Я заменю ныне покойного профессора Риттера, – ответила дамочка.
«Тебя я тоже заменю, гарпия».
Очевидно, что Розмари скрывала что-то под толстым слоем туши на редких ресничках. Понять бы, что.
– Представляю восторг студентов, когда им объявят эту новость, – не сдержала я ехидства.
Атмосфера накалялась.
Розмари величественно склонила голову, всматриваясь в меня с таким непередаваемым презрением, словно узрела моль на любимом свитере. Забившийся в уголок Хельмерг бормотал что-то очень похожее на молитву Единому. Ветерок воинственно кружил над головой брюнетки, периодически хватая то горшок с фикусом, то глобус, забытый на антресоли, то старинные часы с кукушкой, предлагая приложить Розмари по темечку, но я отрицательно качала головой.
– Как насчет того, чтобы пообедать вместе? – неожиданно предложила госпожа Гаррис, даже не подозревая, что в эту минуту над ее головой навис огромный булыжник, зачем-то подаренный студентами в качестве извинений. – Я пока плохо ориентируюсь в хитросплетениях здешних коридоров. А вы столько могли бы рассказать мне о нюансах работы.
Мысленно попросила ветерка не вмешиваться, представила компанию Крутизадки и очередного несъедобного изыска поваров, все так же мысленно скривилась. Да проще сразу сходить к Бьянке Барис и попросить яду. Кстати, ручаюсь, что эти две змеюки поладят, а пока…
– С превеликим удовольствием! – заявила сопернице и первой направилась к двери. – Судя по запаху, повара приготовили нечто сногсшибательное.
Ага, и в туалетзагонятельное.
ГЛАВА ВТОРАЯ. О том, как правильно устраивать сцены
До столовой мы не дошли.
Розмари вскипела, задетая совершенно невинным вопросом с моей стороны, и решила выяснить отношения в узком коридорчике, ведущем в общий зал главной башни.
Нет, может, оно и к лучшему.
Сомневаюсь, что дамочке пришлась бы по вкусу стряпня, поданная на обед. Наши повара так и не научились готовить то, что не прожигает кастрюли или не прилипает к потолку.
– Слушай ты, маленькая крылатая дрянь, – прошипела госпожа Гаррис, фактически припечатав меня своим огромным бюстом к стене.
Я скосила глаза на вырез, угрожающе зависший у лица, и впервые испугалась женской груди. Что бы ни думали по этому поводу мужчины, но женские прелести – это оружие. Оружие устрашения соперниц и только в некоторых, самых незначительных случаях – соблазнения.
– Я скажу раз и больше повторять не стану, – булькая от ярости, продолжила мысль новая преподавательница. – Оставь Эрга в покое. Он мой. Точка.
– Может, у него спросим? – миролюбиво поинтересовалась я, стараясь по стеночке проскользнуть мимо бюста.
Розмари уперла пухленькую ручку в стену, пресекая попытку к бегству, и начала сыпать угрозами:
– Ты не с тем соперником связалась, гарпия. Знаешь, в какие круги я вхожа? Знаешь, какие у меня связи? Да я сожру тебя вместе с крыльями и мерзким характером.
В чем-чем, а в последнем даже не сомневаюсь.
– Выскочка, которой давно пора указать на ее место и запереть клетку зоопарка. Убожество, по которому плачет цирк уродцев.
Вполуха слушая угрозы и оскорбления в свой адрес, я медленно сдвинулась в другую сторону и позвала ветерок, который кружил под потолком, но тот не ответил.
И пусть учебники и светлые головы профессоров утверждают, что союзники не способны испытывать эмоции в понятном для человеческого восприятия смысле, но перышко даю, что мой ветерок сейчас предвкушающе потирал невидимые ручки и ухмылялся.
– Думаешь, мне не сообщили о том, как ты крутишь хвостом перед моим драконом? – продолжала гневаться грудь, в смысле, госпожа Гаррис. – Провоцируешь, подогреваешь его интерес, соблазняешь.
Это я-то соблазняю? Да я образец приличия!
– …пыль под моими каблуками, – продолжала разглагольствовать брюнетка. – Уродливая пародия на женщину.
Сделала еще одну попытку обойти дамочку. Не преуспела и задумалась. Нет, ну в самом деле, не бить же мне ее? А если и бить, то куда?
– День, когда драконы смерти разгромили вашу убогую долину, можно считать праздником для всех разумных рас. Жаль, что уничтожили не всех гарпий. Таких, как вы, надо душить в младенчестве. Вырезать из тел матерей. Резать крылья и смотреть, как вы подыхаете…
Я легко могла выносить оскорбления в свой адрес, потому что понимала – это всего лишь провокация. Но последняя фраза напомнила мне об Энтони, о том, чего лишили подростка, и все внутри взорвалось от ярости.
Воздушная сфера толкнула Розмари в грудь, швырнула в противоположную стену коридора, поглумилась над прической. Две центральные пуговички рубашки, не ждавшие подвоха, с треньканьем полетели в стороны, демонстрируя кружевной корсетный лифчик.
– Да как ты посмела напасть на меня. Дрянь!
Лицо соперницы исказилось в гримасе отвращения, что вкупе с взлохмаченными темными лохмами сделало ее как никогда похожей на бешеного вепря.
И мне бы не усугублять конфликт, но и смолчать не вышло:
– Простите, у меня аллергия на глупых людей.
И вот тут-то остатки тормозов покинули пышечку. Глаза налились кровью, блеснули жаждой убийства, рот раскрылся в боевом крике атакующей свиноматки. Дамочка вскочила на ноги, что с такой-то комплекцией считалось весьма опасным трюком, и понеслась на меня. Опасаясь, что меня элементарно размажут по стенке, я вылетела из узкого коридора в просторный зал.
Небеса! Удача, что здесь нет никого.
Спину обожгло. Хорошо, что ветерок прикрыл, и до меня долетел лишь отголосок пущенной волны огня. Плохо другое, Розмари Гаррис – маг огня. Слабый, но взбешенный. А это чревато неожиданностями.
– Ненавижу тебя! – взвизгнула дамочка, вбегая следом.
– Добро пожаловать в клуб завистников Марсии Браун, – насмешливо сообщила я. – Членские билеты и значки с моим портретом выдают в подсобке рядом с уборной, заседают там же. Настоятельно прошу прочитать листовку с правилами, а то вы, знаете ли, нарушили очередь жаждущих со мной поквитаться.
Растеряв все свое самообладание, брюнетка заорала и бросила сгустком голубого пламени. Прицел у дамочки был так себе, но раз в год и дура попадает.
Я частенько встречала в самых различных городах материка замысловато-петляющие дорожные артерии, которые местные любовно называли «пьяная дорога». Так вот, заклинание, брошенное соперницей, промчалось по невероятно кривой траектории, которую нельзя назвать иначе, как «пьяной».
Заметавшись из стороны в сторону, я-таки прошляпила момент, когда голубое пламя мазнуло по крылу. Зашипев от боли, обрушила на новую преподавательницу серию из пяти атак и закрылась глухим щитом. Крыло пульсировало болью, но при беглом осмотре пострадало не сильно.
Ничего. Главное – измотать соперницу, а там случится одно из двух: или госпожа Гаррис вспомнит о приличиях, или примчится помощь.
Надеюсь, что ко мне, а не добить.
Розмари успела метнуть в меня еще три сгустка огненной магии, когда в зале появился Белозерский с источником конфликта.
– Госпожа Браун! Немедленно прекратите! – заорал ректор прямо с порога.
Нашел крайнюю.
– Вы это ей скажите! – рявкнула в ответ, подпитывая выставленный щит. И снова, и снова, потому как Розмари себя не контролировала, а ответить я побаивалась. В моем положении политической преступницы на исправительных работах даже самозащиту могли счесть нападением.
Сам же источник конфликта замер в сторонке и с интересом наблюдал за творящейся в зале вакханалией.
– Драконище! Убери от меня эту психованную!
Эрг Гай Кьяри сложил руки на груди и остался стоять с невозмутимым видом. А вот Розмари тормозить не собиралась. Она вообще, по всей видимости, не замечала ничего вокруг.
– Ты не понимаешь, во что вмешиваешься, – кипятилась запыхавшаяся соперница. – Я люблю его. У нас будут дети, дом, счастливая семья. А что ты, гарпия, можешь дать Эргу?
Если тот не перестанет изображать мраморное изваяние, могу дать по башке.
– Их надо разнять! – суетился Белозерский, не зная, как подступиться.
– Нет-нет, – придержал его за рукав Кьяри. – Давайте сперва послушаем ответ.
Я злобно глянула на Кьяри. Вот и кто он после этого?
В зал просочилась привлеченная шумом группа студентов. Ребята зашептались, захихикали, показывая на нас пальцами, кое-кто даже начал делать ставки. Декан кафедры Темных искусств мельком взглянул на группу и расплылся в нехорошей ухмылке.
– Господа студенты, – голосом профессионального лектора позвал он, – кто знает, как называется щит, выставленный госпожой Браун?
Студенты заскрипели извилинами, потом плюнули и, не скрываясь, полезли за конспектами. Я успела выдержать еще три-четыре атаки, прежде чем нашелся правильный ответ.
– Всевидящее око, – выкрикнул кто-то из задних рядов.
– Условно-неуязвимая защита против магов огня, – добавил другой голос, по ощущениям девчоночий.
– Верно, – похвалил дракон. – Условно-неуязвимая защита предполагает только один вид атаки, который пробьет щит. Кто первым ответит, каким заклинанием должна атаковать госпожа Гаррис, получит на моем экзамене три автоматом.
Не поняла. Это он сейчас мне так тонко припомнил зеркалицу из библиотеки и свой собственный позор?
Трояк желали практически все собравшиеся, поэтому зашуршали конспектами еще сильнее. Розмари продолжала нападать с упрямством барана, таранящего новые ворота. Тут и там на стенах, потолке и витражах зала вспыхивала защита, наложенная на здание. Ветерок кружил рядом, не зная, чем помочь. Ректор Белозерский хмурил брови и задумчиво кусал губы. Кьяри…
Драконище выглядел обманчиво расслабленным.
И стоило мне после очередного удара взбесившейся свиноматки со стоном прикрыть глаза, Эрг тотчас вскинул руки. Преграждая путь, перед Розмари вспыхнула стена огня, а следом отмер Белозерский. Щелчок пальцами, и брюнетку ударило блокирующим магию заклятием. Она покачнулась и грузно осела, схватившись руками за голову.
– Ну! – разочарованно прогудели студенты, лишившиеся шанса заработать трояк, а я тяжело опустилась на пол и развеяла щит.
Крыло онемело от боли и плохо слушалось. Я так и не смогла сложить его, и оно висело за спиной, подметая пол оперением.
– Расходимся, тут нечего смотреть! – выгонял Белозерский студентов из зала. – Лекции никто не отменял, господа студенты.
Кьяри встал рядом, взял за подбородок, заставив запрокинуть голову и посмотреть на него.
– Ты как?
Но вместо меня ответила Розмари.
– Кажется, я заработала растяжение! – прохныкала соперница, прижимая руку к груди.
– Может, растяжение мозга? – рявкнула в ответ.
Безумно хотел вцепиться гадине в патлы, но почему я должна улучшать ее внешний вид?
Эрг поддержал меня за талию и склонился к уху.
– Она под проклятием диатриба, – жарко шепнул тот, не удержался и быстро поцеловал в шею.
Драконище помог лекарю усадить меня на скамью, а сам вместе с ректором направился к сидящей на полу госпоже Гаррис. Стоило Розмари сконцентрировать взгляд на Белозерском, как ее уста разомкнулись в очередной тираде:
– Жалкий недотепа, который не сумел обуздать свою гордость. Ты мог добиться всего: славы, положения, состояния, о котором можно только мечтать, но не смог промолчать и лишился всего. Каково это, Галактион? Расскажи нам, каково это падать с небес в просиженное кресло ректора замшелой академки?
Захотелось встать и пнуть гадину, но лекарь шлепнул на обожженное заклинанием крыло холодный сгусток мази, я отвлеклась, и момент оказался упущен.
Эрг наложил на бывшую пассию заклятие немоты, и теперь та просто беззвучно разевала рот, пока двое магов пытались найти и снять с нее навешенное проклятие.
Диатриба.
На заре нашего мира так называли философскую проповедь, обращенную к простому народу. Для нее были характерны пафос (обязательно обличительный), поднятие моральных тем, сочетание насмешки и серьезных аргументов. Также ораторы не брезговали использовать притчи, мифы, сентенции. А уж как они вертели на языке сравнениями!
Чуть позже, когда повседневная речь перестала быть такой насыщенно-замысловатой, одна из ведьм изобрела особый вид проклятия. Дама так и не призналась, что это было – долгий подбор компонентов, или она просто психанула и кинула в ступу все, что под руку пришлось, но в итоге появилось нечто совершенно невероятное. Проклятие, получившее название «гневная диатриба».
Одно время его было модно использовать для устранения соперников. Состав наносился на предмет, к примеру, украшение или оружие. Стоило врагу дотронуться до предмета голыми руками, и дело сделано. Конкурент слетал с катушек. Его буквально прорывало резкой, придирчивой критикой, соединенной с нападками на личность. Находящийся под проклятием не мог контролировать себя, браня и атакуя любого, кто попадется на глаза, а проклятый предмет все продолжал и продолжал черпать силу из резерва мага.
Вот почему декан с ректором медлили – чтобы «обезвредить» Розмари, ее было необходимо измотать атаками. Я почему-то подумала, а что было бы, не окажись мужчин здесь.
Воображение живо нарисовало картинку умирающей от истощения Розмари. Несложно угадать, кого обвинили бы в этом случае. Меня. И еще раз меня. Нет, был еще один вариант, где уже я истекала кровью и предсмертными всхлипами на полу этого зала, но он не вызывал у меня восторга, поэтому был немедленно отброшен и забыт.
Предстояло подумать совершенно о другом. Некто вновь попытался избавиться от меня чужими руками.
Розмари обезумела во время перехода от учительской в столовую, следовательно, получила проклятие менее получаса назад, и значит…
– Он в академии, – пораженно прошептала я.
Словно в подтверждение этой глубокой мысли каменная кладка центральной башни содрогнулась, изысканные витражи вылетели от мощного удара, а воздух сотряс жуткий вой сирены безопасности.
Началось.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. О бедном поваре замолвите слово
– Займись ею, – перепоручил ректор заботу о Розмари помощнице лекаря, прибежавшей на звук драки, и бросился к выходу. – Эрг, что с защитой?!
– Взрыв случился под куполом, главная башня, – крикнул тот, отталкиваясь и легко взмывая на кожистых крыльях вверх.
Правильно, по воздуху быстрее будет, чем по лестнице.
Жаль, крыло атакой задело. Ну да ничего, прорвемся к месту вместе с сухопутными.
Я тотчас вскочила, готовая бежать в объятья новых неприятностей, и даже сделала пару шагов, когда меня настиг вопль лекаря «Стоять!» и поразило брошенное в спину заклинание. Подошвы приросли к полу, не давая мне и шагу ступить, хотя я очень хотела.
– Присаживайтесь, госпожа Браун, – лекарь откровенно веселился.
За спиной скрипнула ножками по камню придвинутая лавочка.
– От меня еще никто не уходил…
А вот последнее прозвучало чуточку жутко. Не то чтобы я боялась врачей, но на замершего за спиной эскулапа покосилась с долей уважения.
– И часто пытались?
Невысокий, крепкий мужичок в обычных черных штанах и сером тонком свитере не казался серьезным соперником. Однако нечто во взгляде чуточку усталых и все понимающих глаз отбивало охоту перечить даже у меня.
– Чаще, чем хотелось бы, – вздохнул лекарь, зачерпывая удивительно подвижными пальцами зеленоватую мазь от ожогов. – Сегодня утром ловил третьекурсника. Казалось бы, не маленький, должен соображать, что такую запущенную ангину одними мазями и компрессами не вылечишь, но нет. Как услышал, что медсестра за шприцом пошла, так сразу тикать из палаты. Персонал привычный, везде ловушки от чересчур прытких пациентов. Так эта дурья башка знаете, что удумала? Мы-то охранку на форточку не ставим, чтобы проветривать палаты можно было, вот этот жук и полез через нее.
– Погодите-ка! Крыло лекарей же на четвертом этаже.
Лекарь стер излишки мази с ладоней специальной тряпочкой и вскинул указательный палец.
– Вот то-то и оно! – усмехнулся собеседник, осторожно поднимая мое пострадавшее крыло и помогая сложить за спиной. – Еще хорошо, что все обошлось, и этот дурень не разбился.
Я вопросительно изогнула брови.
– Так застрял, – добродушно улыбнулся лекарь, накладывая повязку. – Форточка крохотная, а он в нее рыбкой прыгнул. Руки, голова и плечи еще как-то прошли, а вот то место, на которое студенты ищут неприятности, застряло. Собственно, мы сперва уколы поставили и только потом вызволили, но не дело это. Не дело… Госпожа Браун, вы ж маг воздуха, может, подсобите чем?
Усмехнулась.
– Могу подарить лекарскому крылу свой портрет. Будете пугать до глубокого обморока чересчур впечатлительных.
Лекарь сунул разложенные на скамейке баночки и бинты в холщовую сумку с пространственным карманом, вшитым в подкладку, и отмахнулся.
– Не, у нас уже есть плакат декана Темных искусств в гневе.
Лекаря едва уловимо передернуло от воспоминаний о портрете.
Интересно, что ж там за плакат такой? Надо бы наведаться и посмотреть. Может, даже снять копию для личного архива.
– Нет, госпожа Браун, – качнул головой лекарь. – Нам бы ветерок какой приручить, чтоб под окнами летал и самоубийц отлавливал. Сможете?
Со вздохом встала и поправила растрепавшиеся после схватки рыжие локоны.
– Зайду завтра после лекции. Посмотрим, что можно сделать, – пообещала я и выразительно покосилась на приклеенные к полу подошвы.
– Ах да, – спохватился лекарь, кашлянул и строгим тоном продолжил:
– Повязку не мочить, не чесать, не снимать. Крылом не пользоваться, пить как можно больше… Госпожа Браун! Я кому все это рассказываю!
Но я уже пересекла зал и скрылась в коридоре.
Если верить дракону, взрыв случился под куполом защиты в главной башне, а там может рвануть только одно – магические печи.
– Уволю! – доносилось из недр задымленной столовой.
– Так их, господин ректор. Так! Будут знать, как варить бурду.
– А вас – исключу без права восстановления!
– Но, господин ректор… – заныли в голос дежурившие по кухне студенты.
Я сунулась было в столовую, но чуйка подсказала, что лучше не попадаться Белозерскому на глаза. Во избежание, так сказать. А то еще вспомнит про «полставочки секса».
Развернувшись, покинула поле действий и решительным шагом заспешила к себе в комнату.
На преподавательском этаже царила тишина, но я знала – это ненадолго. Через полчаса закончится последняя пара, и на этаже начнется веселье. Бьянка Барис заявится, как всегда, в обществе Дори Мильграм и Стеллы Круз. Сплетницы встанут в коридоре и еще минут десять будут промывать косточки студентам, преподавателям и персоналу Академии. Вернувшаяся с занятий Анна Сминт пройдет по коридору, производя столько шуму, сколько не всегда производят студенты на переменах. Скромница Юлая, наоборот, проскочит к своей двери бесшумно, зато будет еще три-четыре минуты выискивать ключ в сумочке. За стареньким профессором Хельмергом непременно увяжется кто-то из студентов, слезно умоляя поставить зачет/простить пропуски/закрыть глаза на отсутствие работы. Профессор повздыхает, но в дверях комнаты сдастся. Эмиль Фаркас, как истинный оборотень, явится в компании молоденькой аспирантки, чье жеманное хихиканье будет слышать весь этаж.
Декан кафедры Темных искусств был редким исключением.
Я практически никогда не слышала его шагов, но всегда чувствовала приближение. Вот и теперь открыла дверь и шустро втащила в комнату высоченного мужчину до того, как тот успел постучать.
– Ух ты! Вот это страсть, – удивился тот. – Честно, хотел поберечь твое крыло и ограничиться поцелуями, но раз пошла такая пляска… Только давай я сперва в душ заскочу, а то одежда провоняла гарью.
– Ты мне зубы не заговаривай, – возмутилась я, толкая дракона в грудь. Тот послушно упал в кресло и уставился на меня взглядом невинного младенца.
– Давай-ка обсудим твое поведение.
Эрг поморщился.
– Почему у меня такое чувство, что я – нашкодивший котенок, которого ты собралась тыкать носом в мокрый тапок?
– А я и тыкну!
Меня откровенно бесил его игривый тон и полное отсутствие мук совести.
– Кьяри, думаешь, я не понимаю, что ты попытался усидеть на двух стульях? Небось спал и видел, как спишь со мной, а детей растишь с Розмари.
– Глупости не говори.
– Глупости? Драконище, твоя бывшая осталась в академии после того, как отчалила комиссия. Более того, ей предложили место преподавателя. А затем эта бешеная женщина попыталась запечь меня в собственном соку. И не говори, что не знал о ее планах остаться.
– Конечно, я знал, – покаянно опустил голову Эрг. – Более того, это я предложил ей остаться и занять место Риттера…
– Тааак! – Я резко отвернулась и подошла к окну.
– Марси, – позвал драконище, вставая и идя следом. – Это было задолго до того, как мы спонтанно узаконили наши чувства постелью.
Кьяри осторожно обнял и притянул меня к себе. Его пальцы осторожно подцепили край повязки, наложенной лекарем, нос придирчиво принюхался к мази, и дракон вернул все на место.
– Почему ты хотел избавиться от меня?
Задала я самый сложный для себя вопрос.
Драконище молчал, собираясь не то с мыслями, не то с мужеством, чтобы ответить.
– Надеялся, что, если ты будешь в другом месте, если тебя переведут в другую академию, то я смогу отпустить тебя. А после... – Он вздохнул и покаянно прошептал:
– Я просто не успел предупредить Розмари, что мы расстаемся.
И вот тут-то я окончательно психанула.
Не успел он, понимаете ли!
Эта безумная мымра с брошкой облила меня грязью и едва не испепелила, а он… он… у-у, драконище!
Вырвалась и показала на дверь.
– Проваливай, пока я тебя не побила.
Адекватные мужчины просят прощения или бегут от разгневанной женщины. Повторюсь, адекватные мужчины.
– Не могу, – Эрг самодовольно улыбнулся. – Пока мы были на Фесе, Розмари перетащила свои вещи в мою комнату. Лекари не знали, куда ее девать, поэтому отвели сюда. И сейчас она сидит и ревет в мою подушку.
Великие ветра! Час от часу не легче.
Захотелось заорать в голос, но дракон вновь выбил почву из-под ног.
– Марси, что мне делать?
Я даже опешила от такой вопиющей мужской наглости.
– А почему ты меня спрашиваешь?
Крепкая мужская ладонь поймала мою, переплела наши пальцы и осторожно сжала.
– Потому что ты – та женщина, с которой я планирую «...жили они долго и счастливо». Мне важно знать, каких шагов ты ждешь от меня.
Он издевается?
– Чего я жду? Кьяри, ну право слово, что ты как маленький! – возмущению не было предела. – Я жду, что ты станешь мужиком, который способен решать проблемы самостоятельно, не советуясь со мной.
– Ты права.
Не отпуская моей руки, Эрг с готовностью встал на одно колено.
– Марсия Браун, моя любимая гарпия, согласна ли ты стать...
Поспешно прижала пальцы к его губам, пока с них не слетел этот страшный вопрос.
– Забудь, что я сказала! Иди и скажи Розмари, что после случившегося видеть ее не делаешь. Меня не упоминай! Еще не хватало, чтобы по академии поползли слухи о том, что мы встречаемся.
Поднявшийся Эрг нахмурился и уточнил:
– Мы что же, не станем афишировать наши отношения?
Мой грозный взгляд был красноречивее всяких слов.
– Понял. Мы не афишируем нашу связь, но… ты переезжаешь ко мне.
– Эрг!
– Прости, не могу больше говорить, – драконище уже шагал к выходу. – Нужно поскорее выставить Розмари из комнаты и освободить для тебя шкаф.
– Эрг!!!
– Зайду за тобой через час. Белозерский разрешил поужинать в городе.
Зарычав, я подхватила с тумбочки пухлый томик стихов и швырнула в спину этому наглецу, но тот успел прикрыться дверью, и фолиант в синем переплете с грохотом рухнул на пол.
– Бесит! – с чувством выдохнула я и пошла приводить себя в порядок.
***
«Мы вознесем вас на «Седьмое небо» – обещала вывеска ресторана.
Я была скептиком до мозга костей, но в этом случае верила обманчивым обещаниям. Панорамный комплекс «Седьмое небо» располагался в элитном квартале, нависал над городом и принадлежал чванливым драконам.
Ящеры-переростки строили это место, ориентируясь на собственный вкус, поэтому ресторан оказался на высоте во всех смыслах. Шикарный вид из окон, невероятно высокий прозрачные потолок, сквозь который видно небо, сдержанно-роскошная обстановка. Ресторан занимал два уровня. На первом располагались три зала поменьше, для свадеб и уютных праздников, на втором – общий. Пол общего зала медленно вращался, позволяя присутствующим насладиться круговым обзором.
Видимо, поэтому интерьер и оформлен сдержанно – ничто не должно отвлекать от захватывающего вида. Исключением стал лишь негромко журчащий фонтан в центре. Семь вставших на задние лапы каменных дракона образовывали круг, хвосты выступали в качестве бортиков. Из пасти ящеров били тугие струи воды, подсвеченной разными цветами.
Поодаль, на возвышении, шокировал взоры ярко-алый рояль. Рядом пустовали стулья для музыкантов. Кьяри спешил убраться из Академии, а я оголодала настолько, что мы примчались на ужин задолго до принятого в приличном обществе часа.
Столиков было немного, и, как я позднее узнала, каждый из них закреплялся за конкретной фамилией драконов.
Вымирание налицо.
Эрг Гай Кьяри взглядом хозяина обвел помещение и уверенно двинулся в самый дальний угол. Нам подали меню в кожаных папках, приняли заказ, а после моего спутника позвал статный дракон. Пока ящеры чесали языками и чокались коллекционным вином за знакомство, я дождалась официанта с подносами и накинулась на еду.
К тому моменту, как Кьяри вернулся, мною были уничтожены два салата, пюре из баклажана и половина отбивной.
– Розмари уже отчалила?
Драконище разложил салфетку на коленях и кивнул.
– Да.
– Это хорошо. – И без всякого перехода: – Нам надо расстаться.
Эрг поперхнулся, медленно подался ко мне и пристально глянул.
О, черт! До сих пор я не понимала выражения «его глаза метали молнии».
– Нет, ты не подумай, – тотчас пошла на попятное. – Сердцем-то я за тебя, а вот желудком...
Я занесла вилку, насадила ломтик побольше и с наслаждением вгрызлась в удивительно нежный и сочный кусочек.
– Ммм…
Взгляд подернулся пеленой наслаждения.
– Драконище, ты просто попробуй! Это же что-то невероятное. Пища богов. Совершенство молекулярной кухни. И это с условием, что я вообще-то не фанатка мяса. О-о, моя прелесть, – обратилась я к очередному кусочку отбивной, подцепленному столовым прибором. – Госпожа гарпия готова вкушать тебя снова и снова.
– Что ж… – Кьяри с притворной печалью вздохнул и коварно улыбнулся. – Придется вызвать местного повара на дуэль.
– Не-не-не! – поспешила остудить пыл воинственного дракона. – Лучше перемани его на работу в нашу Академию. Думаю, после сегодняшнего взрыва ректор не станет возражать против смены кадров.
– Уж лучше я переманю его в наш дом. Так хоть будет уверенность, что ты будешь там появляться.
У нас есть дом?
Увы, но озвучить данный вопрос не успела – Кьяри поднялся во весь свой немаленький рост и призывно махнул. Я оглянулась, узнала гостя и непроизвольно скривилась.
Вот только его нам для счастья и не хватало!
– Чего такая кислая? – вместо «здрасти» усмехнулся Григорович, присоединяясь к нашей трапезе и придирчиво шаря взглядом по тарелкам.
– Ты сюда не есть пришел, – напомнил Эрг.
Глава агентства безопасности кивнул, дескать, помню, и потянулся к меню.
– Надеюсь, что вы успели поужинать, – сообщил он, быстро листая страницы, – потому что после моих новостей кусок в горло не полезет.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Месть сладка
– …а теперь открываем методичку на тридцатой странице. Внизу видим формулу. Она приводит вас в ужас.
Меня, честно говоря, тоже.
– Перерисовываем ее к себе в тетради… У кого нет тетрадей, пишет на руке и не моется до экзаменов.
Студенты принялись списывать формулу, занимающую аж семь строк, а я вернулась к титульному листу. Кто составлял это чудо магической мысли?
Л. О. Хотелов.
Надо же! Какие исчерпывающие три первые буквы.
Отбросила методичку на край стола и обвела взглядом аудиторию. После вчерашнего разговора с Григоровичем на душе остался неприятный осадок. Если бы не оберег в виде красной нитке, повязанной на запястье, защищающий от прямых проклятий, заподозрила бы происки врагов. Судите сами, Дилейра Руми и Владыка поссорились! Причина конфликта… Барабанная дробь, напряженная пауза, и вот он наш победитель (не спешите любить и жаловать) – Дуглас Гай Кьяри.
Вот уж кто не способен держать себя в штанах!
Братец Эрга заскучал на переговорах и решил приударить за эрешкиль. Владыка застал целующуюся парочку и взбесился. Не думаю, что там были затронуты чувства, разве что чувство собственничества, но скандал был жуткий. И теперь все ходят разобиженные и дуются друг на друга, аки малые дети.
У охламонов, получивших небольшие задания от Григоровича, дела тоже были не очень. Провалились все, за исключением самого бедового члена команды, а именно Олафа.
Чудо, не иначе как!
Безопасник обещал вернуть ребят к обеду. Вот тогда-то и выведаю подробности. Кира, кстати, тоже возвращалась сегодня. Увы, ей тоже не повезло. То ли наш злодей не повелся на уловку, то ли просто потерял студентку в толчее трактов, но вербовать Киру на темную сторону так никто и не стал. Может, печеньки закончились?
– Если этот гад здравствует со времен заточения Королевы джиннов, то надо понять, как он продержался так долго, – заявил Эрг этим утром. – Как насчет того, чтобы смотаться в библиотеку?
– Обожаю ходить на свидания, – сонно откликнулась я, неохотно переворачиваясь на спину.
Ночевать решили у меня. Берлога дракона была осквернена недавним присутствием Розмари, и я не собиралась даже переступать порог, пока комнату не проветрят и не зальют обеззараживающим составом.
Вдруг пышногрудая брюнетка страдала не только бешенством и скверным характером. Молчу про брошку и подбор нарядов.
Драконище неспешно одевался, откровенно любуясь картинкой заспанной гарпии. Не знаю, что его там могло порадовать, если только торжество от осознания, что недавний враг, я то есть, уложена им на лопатки. Я же не отрываясь следила за сильными руками, механически застегивающими пуговицы темно-синей рубашки. Его плечи и грудь образовывали треугольник. Это был настолько образцово-показательный треугольник, что впору изучать гусям для более точного построения клином.
Кстати, о полетах.
– А ты куда собрался?
– Бить морду брату. Заменишь меня на первой паре?
Я усмехнулась и вспомнила прошлый конфликт двух Кьяри.
– Не увлекайся.
– Ты тоже. – Эрг присел на край постели и взял меня за руку. – Я серьезно, Марсия, у меня наивная, не пуганная тобой группа. Будь добра, верни их в целости и сохранности.
И вот теперь я смотрю на не пуганную, наивную группу, и на губах сама собой расцветает самая коварнейшая улыбка из моего арсенала.
– В печь методичку! – говорю бодро. – Как насчет небольшой практики?
Студенты переглянулись и… Вы бы видели их воодушевление!
Не знаю, чем они занимаются на парах у декана, но тот явно недодает им физической активности.
– Напомните-ка мне, какие формы огня вы используете? – широко шагая по коридору, уточнила я.
Группа, с трудом поспевающая следом, не иначе как отсутствие физических нагрузок сказывалось, загомонила.
– Горение, взрыв, молния, – обобщила я их хаотичные восклицания. – Плохо, студенты. Плохо! Как думаете, какая стихия сильнее?
– А вы какой пользуетесь?
Приостановилась и смерила мило улыбающегося паренька строгим взглядом:
– Молодой человек, я не настолько ограничена рамками любимого предмета и стихией, чтобы сознательно напяливать на глаза шоры и бить пяткой в грудь, утверждая, что все иное не достойно существования.
Молодой человек потупился, отстал, а после и вовсе затерялся в студенческой массе.
Довольный прогулкой ветерок кружил мои рыжие локоны. Со стороны это наверняка выглядело зловеще. Встреченный в коридоре профессор Хельмерг удивленно поднял брови, а аспирант, помогавший ему нести раздаточный материал, отступил за тщедушного старичка.
Вот что значит авторитет.
– Мне нужен доброволец! – заявила, входя в пустую аудиторию, где обычно проходила практика у стихийников. – Могу выбрать методом тыка в ближайшего, либо вы сами вытолкаете смельчака вперед.
Ох, и прав был Кьяри, группа у него непуганая. Добровольцев оказалось трое: девушка и парень, что вышли сами, и рыжеволосый парень, которого подставили друзья, сделав подножку и практически уронив к моим ногам.
Пожав плечами, отогнала зрителей за черту, поставила щит и обернулась к добровольцам.
– Встаньте в позиции. На счет «три» атакуете, – предупредила ребят, отошла на десять метров и начала отсчет. – Один… Два… Приставучая канарейка!
Группа тихонько прыснула, добровольцы немного расслабились, а я вновь посчитала. На этот раз правильно.
– Три!
Парни ударили большими сгустками огня, а вот с пальцев девушки сорвалась молния. Огонь поглотила воздушным щитом, молнию подхватил маленький смерч и банально заземлил.
– Еще раз! – скомандовал я и начала отсчет: – Один… Два… Три!
Первый парень и девушка, как и в первый раз, ударили сгустком пламени и молнией, но только посильнее, а вот третий доброволец, тот самый, что вытолкали друзья, поступил немного хитрее. Он чуть отстал с атакой, рассчитывая, что я отвлекусь на отражение чужих ударов, и выпустил полосу огня прямо по полу.
Не мудрствуя лукаво, я просто взлетела. Говорят, что из воздуха соткана свобода человека. Та свобода, для которой нет никаких преград. Ведь воздух нельзя ограничить, нельзя поймать и придать ему форму. И зря болтают, потому что в пространстве возникла акула, сотканная из сотни маленьких ураганчиков. Существо отбило пущенную молнию хвостом, раззявило пасть и поймало брошенный студентами сгусток огня.
Развеяв полупрозрачную акулу, сплошь состоящую из завихрений, я опустилась на пол и оглянулась на группу.
– А теперь я повторю свой вопрос. Какая стихия самая сильная?
– Воздух? – не слишком-то уверенно пролепетала сероглазая студентка.
Небеса, кого мне драконище подсунул в качестве студентов? Класс коррекции?
– Стихия вашего воображения!
– Ааа… – понятливо протянула группа, но я по глазам видела, что никакое там не «ааа…»
Подумать только, а я еще своими охламонами недовольна была. Вот соберутся всем составом, обязательно устрою коллективные посиделки. Ну там командный дух, я верю в вас, ребятки, и прочее бла-бла.
– Мы рождаемся с разными способностями, это факт, – пустилась я в объяснения. – У кого-то предрасположенность к стихии воды, земли или воздуха…
На этих словах ветерок шутливо пронесся вокруг недоумевающей тройки добровольцев, взлохматив волосы, дернув рубашки, взметнув юбку.
– Вы считаете себя магами огня и используете его в своих атаках. Так поступает подавляющее большинство. Исключительно из психологических соображений. – Я сделала паузу, обводя студентов взглядом. – Они думают об огне. О том, как он горит, взрывается или расчерчивает грозовое небо. Они думают об огне, поэтому порождают огонь. А ведь среди процессов горения химических веществ бывают и исключения, когда вещество сгорает без пламени.
Я обернулась к рыжику, который пытался схитрить.
– Попробуй не думать о себе как об огромном огнемете на ножках. Не создавай сгустки или огненные лучи. Попробуй подключить воображение и раздвинуть рамки.
Парень поднял руки и нахмурился.
– Я все равно не понимаю, что должен сделать.
– Жар. Не все горит, но практически все способно нагреваться, – подсказала я. – Попробуй выплеснуть в пространство не огонь, а жар.
На лбу рыжика залегли глубокие борозды, он пыхтел, сосредоточенно пялился в пространство, но пока все, что удалось подогреть – это его собственное тело, вспотевшее от усилий.
– Воображение… – мягко повторила я. – Могущественная сила, помогающая нам поверить в невозможное.
Девушка из числа добровольцев подняла руки. Она ничего не говорила, не призывала молний, но в зале стало ощутимо теплее. Девушка уронила руку, и ее лицо озарилось восторгом первооткрывателя. Рыжик проворчал что-то себе под нос и вновь встал в стойку. Второй парень к нему присоединился. Студенты, оставленные за щитами, начали перешептываться, и постепенно шепот перешел в настойчивые требования попробовать свои силы.
Я усмехнулась.
Эх, Кьяри, вроде бы умный дракон, а такие глупости порой совершаешь.
До конца пары мы тренировались выплескивать жар и перемещать его в пространстве. Загадка, но перемещения из стороны в сторону дались студентам куда проще, чем перемещение вперед-назад и совсем уж худо обстояло с вверх-вниз.
Потом я вспомнила, что цвет пламени тоже может быть разным. Например, огонь от костра или свечи, в котором присутствует значительная доля углекислого газа, горит оранжевым цветом, относительно чистый от углерода – красным, самый чистый – голубым. И вот тогда-то практикум заиграл красками.
Как говорится, век живи, век что-то новенькое узнавай!
– А вы еще к нам придете? – с надеждой во взгляде спросил рыжик, когда пара подошла к концу.
– Посмотрим… – буркнула я.
Если разгневанный драконище не прибьет меня лапой или не раскатает в блин хвостом, то обязательно приду. В конце концов, педагог я или кто?
Но как бы я ни храбрилась, идти на кафедру Темных искусств во время перемены поостереглась. Кто знает, что может случиться. Посланный на разведку ветерок заглянул в аудиторию, где уже раскладывали конспекты студенты, покружил вокруг великанской фигуры Эрга Гая Кьяри, вырисовывающего какую-то замысловатую формулу на доске, и поспешил отчитаться передо мной.
С облегчением выдохнув, толкнула дверь на кафедру и только теперь осознала, что не с той стороны беды ждала.
– Доброе утро, госпожа Браун.
Розмари Гаррис поднялась из-за стола, где обычно сидел Эрг, и изобразила улыбку. Это был первый случай на моей памяти, когда простая вежливость причиняла человеку физическую боль.
Что ж, природная чуйка на неприятности не подвела – это отрадно. Правда, вектором ошиблась, ну да пустяки. С кем не бывает.
Я уверенно прикрыла за собой дверь и на всякий случай огляделась.
– Второй раунд? – уточнила, демонстративно хрустя костяшками.
Госпожа Гаррис вздохнула и опустила глаза.
– Я пришла, чтобы извиниться, – заявила бывшая пассия декана. – Ректор разрешил переговорить с вами, Эмиль помог незаметно пройти. Эрг запретил мне приближаться к вашей паре, поэтому я очень рассчитываю, что этот разговор останется сугубо между нами.
Поживем, узнаем.
– Должна признать, что никогда не умела влюбляться в правильных мужчин. Мое сердце долгое время было разбито неудачным браком и не менее неудачными романами. Когда мы познакомились с Эргом, он спросил, готова ли я отдать за него жизнь. Я не колебалась. Кто же знал, что все окончится так.
Чуть подрагивающими руками Розмари отцепила брошь от блузки, положила на стол и быстро погладила подушечками пальцев.
– Эрг подарил мне ее, когда я приняла условия и согласилась стать матерью его детей.
– Она чудовищно как хороша.
Розмари тихонько рассмеялась.
– Она ужасна!
Впрочем, ее улыбка тотчас погасла.
– У Эрга отвратительный вкус на украшения, – заметила она. – Мой совет, не отпускай его одного в ювелирные лавки. Да, и еще. Никогда не разрешай ему выбирать подарки для ваших родственников и друзей. Он купит очередной дорогущий ремень, а потом будет страдать из-за того, что придется расстаться с сокровищем.
Ааа… Так вот откуда такая внушительная коллекция!
– И по возможности старайся избегать зоопарков и магазинчиков с модельками кораблей, – быстро перечислила брюнетка, нервно теребя полы пиджака.
Костюм кремового цвета делал ее полноватую фигуру соблазнительной. Темные волосы, уложенные в тугой узел, добавляли солидности, а жемчужные серьги в ушах – статуса. Розмари выглядела как женщина, у которой есть собственная яхта, в то время как на мне был испачканный мелом свитер с котиком.
Да, у дракона ужасный вкус, раз он выбрал меня.
– Розмари, почему? – Брюнетка вопросительно приподняла брови. – Почему ты не борешься за Эрга? Почему так быстро сдалась?
– Видишь ли, в чем дело… – Она тоже перешла на более неформальное обращение. – Существует огромная разница между «ты готова умереть, рожая мне сына» и «я не готов жертвовать твоей жизнью даже ради нашего сына». Он выбрал тебя. И возможно, это первый выбор, продиктованный сердцем, а не головой.
Теперь я взглянула на Розмари другими глазами.
Госпожа Гаррис оказалась гораздо умнее и осознанней, чем позволяла себе демонстрировать. Хотя… А почему меня это так удивляет? Эрг Гай Кьяри не стал бы выбирать на роль матери для своего будущего чадушки деревенскую бабу. Глупышки не в его вкусе.
– В любом случае, я хочу принести извинения за все те слова, что сказала под проклятием. Это было невежливо и продиктовано злобой. Мне искренне жаль.
И я даже поверила. На секундочку.
Розмари распрямила плечи, обошла стол и встала напротив.
– Быть может, когда-нибудь я наберусь сил и пожелаю вашей паре счастья, а пока… – Ее голос дрогнул. – Береги его. Ладно?
Дождавшись моего кивка, Розмари тихонько шмыгнула носом и выскочила в коридор.
Кто-нибудь, объясните, почему я чувствую себя распоследней гарпией, недостойной такого чудесного мужчины, как Эрг Гай Кьяри?
ГЛАВА ПЯТАЯ. Новые подсказки, старые враги
– В столовую пойдем?
Голос Эрга вывел из задумчивого чтения старенькой летописи.
Пылинки медленно кружили над тысячей книг. Отбрасывая чуть желтоватый свет, едва слышно гудели лампы. Помещение тихонько баюкало на полках сотни загадок и открытий.
Я неохотно подняла голову, нашла взглядом пришедшего навестить меня в библиотеке декана и, потягиваясь, уточнила:
– А что на ужин?
– Судя по воплям, кризис среднего возраста, – хмыкнул тот, обходя и пристраивая накаченный зад, обтянутый черными брюками, на краешке стола.
Откинувшись на спинку стула, окинула собеседника взглядом и подняла бровь.
– И кто виноват, что повара озверели?
– Ты виновата. – Дракон был непреклонен.
– Ах да, – всплеснула руками. – Совсем забыла, что в этих стенах я всегда крайняя.
– А еще Память народа… – пожурил Эрг.
Естественно, виноватой была не я.
Виноваты были трое студентов из группы декана, которые после столь удачного практикума с гарпией решили попрактиковаться. Тайно, блин! И ладно бы делали это в одной из аудиторий, так нет же. Они выбрали самое опасное, мрачное и загадочное место во всей Академии. Они выбрали столовую.
Нет, я их даже не виню. Мысль использовать в качестве тренажера жароустойчивые, магически укрепленные печи, чтобы понять, как поднимать и опускать температуру выплескиваемого жара, казалась здравой. Кто же знал, что все три печи, закаленные суровыми буднями, окажутся не готовы к приближению трех студентов?
Итог: кухня вот уже во второй раз за последние пару дней взлетела на воздух. Повара пребывали в ярости, студенты на глазах седели, ректор был подобен легендарному Громовержцу, Кьяри… Гад чешуйчатый ухмыляется.
Не знаю, как, но он все заранее спланировал!
Как еще в его кармане оказался договор на поставку нового спецоборудования, причем не абы с кем, а с одним из самых популярных магов-техников Шалиссии?
Узнав о контракте с САМИМ Иваром Боршем, повара на радостях обнялись. Услышав сумму, ректор Белозерский икнул и попросил успокоительного. Узнав о том, что из-за проделки виновников вся группа магов огня будет отбывать наказание на кухне, проверяя безопасность и огнеупорность новой техники, студенты прониклись внеземной любовью к декану кафедры Темных искусств.
Сам Эрг Гай Кьяри прокомментировал это решение крайне уклончиво:
– У меня три группы магов, освоивших новые возможности огненной стихии. И потом, кто-то же должен хоть раз сдать технику по гарантии.
Пока драконище решал проблемы, я рылась в книгах, рассчитывая найти новые подсказки. Кто наш таинственный недоброжелатель? Как он сумел прожить так долго? Почему решил прибрать власть на материке к своим рукам? К чему теневая политика стравливания врагов, если он мог уже давно назваться королем, императором, царьком? И чем конкретно я не пришлась ему по душе?
В попытках ответить хотя бы на один из тревожащих меня вопросов я обложилась трактатами и скрупулезно выписывала все хоть сколько-нибудь подозрительные события, случившиеся в мировой политике за последние несколько сотен лет.
– Как тебе предложение устроить своим желудкам свидание с настоящей едой?
– Заманчиво, но…
Удивительно, но в кои-то веки мне не хотелось покидать застенок Академии.
Библиотека была сердцем этого места, что бы там ни думал по этому поводу Галактион Белозерский. Каждый ступивший за порог сокровищницы знаний становился чистым листом, что ждет, когда его заполнят красками новых открытий.
И я не могла ослушаться этого зова.
– Но? – поторопил Кьяри.
– Мне нужно кое-что доделать.
– Чем помочь? – с готовностью откликнулся дракон, получил целый список литературы и ушел бродить между стеллажей в поисках нужных мне источников.
Я же придвинула блокнот, открыла на чистой странице и принялась составлять список всех рас долгожителей. К тому моменту, как Эрг принес первую стопку, список закончился, и я начертила вторую колонку, куда записывала заклятия, ритуалы и магические аномалии, продлевающие жизнь. На момент возникновения Кьяри с третьей стопкой в руках я уже закончила и теперь сосредоточенно хмурилась, сравнивая списки.
– Так! – Я выдернула три книги из стопки и вернула Эргу. – Вот это вот убери поскорее.
– Что не так?
– У меня аллергия на этого автора.
– Такого не бывает.
– Апчхи! – сказала с угрозой во взгляде.
– Хорошо, поверю на слово.
Эрг ушел и вернулся, а я продолжала гипнотизировать списки.
В последние несколько сотен лет наш материк сотрясало множество завоевательных походов, экспансий, политических коллабораций и мелких войн. После всех этих пертурбаций территория оказалась разделена на пятнадцать густонаселенных плевков. Самыми крупными из них по праву считались восемь: Бретония, Империя свободных городов, островная группа, куда мы летали на свадьбу Белозерского-младшего, холодные и непроходимые для всех, кроме ледяных демонов, пики Альмедис, темпераментная Шалиссия, родина всех зверолюдов – Алькет и плато Разлук с его новым вожаком.
Не удивлюсь, узнав, что наш противник повлиял на нынешнее политическое устройство материка и теперь готовился к очередному злодейскому ходу.
Не за горами серьезные разборки, и мы с драконом на низком старте.
Со стороны вышеупомянутого раздалось какое-то сдавленное бульканье.
– Не умирай от голода, я сейчас закончу, – пообещала.
– Марси! – меня вместе со стулом развернули лицом к собеседнику. Я-то не возражала, а вот стул выразил протест громким скрежетом ножек о половицы.
– Посмотри, – велел взволнованный Эрг Гай Кьяри, впихивая мне в руки потрепанную с углов книжицу. – Это же «Все тайны под одной обложкой».
Я скептически глянула на «Все тайны…». Судя по относительной худобе рекомендуемой драконом брошюры, претендовать на ВСЕ тайны, да еще под одной обложкой, книжица не могла.
– Это сборник магических загадок, опубликованный что-то около восьмидесяти лет назад. – Драконище любовно коснулся вытертого корешка. – Небольшой тираж разошелся со скоростью столичных сплетен. В газетах даже писали о случаях кражи со взломом ради этой вещицы.
Пару секунд я просто молча смотрела на взволнованного находкой Эрга, а потом меланхолично выдала:
– Вау!
– Что? – обиделся декан кафедры Темных искусств. – Не только ты интересуешься всяким древним хламом.
Это он на себя сейчас намекает?
Увы, но съязвить на эту тему не удалось, в библиотеку с радостным шепотом «госпожа Браун!» влетел Олаф. Озаряя обитель знаний умопомрачительно широкой улыбкой, парень юркнул между стеллажей, но по пути задел лесенку, облегчающую поиск томиков, спрятанных на самом верху. Лесенка звучно грохнулась, Олаф удостоился более десятка возмущенных взглядов от смотрителей. Извинившись, парень наклонился, чтобы поднять стремянку, задел пятой точкой стеллаж, тот покачнулся и обрушил на темечко студента кару в виде подшивки журнала «Столичный сплетник» за прошлый год.
Кьяри недовольно покосился в мою сторону. Я развела руками.
А что тут скажешь?
Типичный Олаф.
– Госпожа Браун! – Парень двумя руками подхватил журналы и прижал к груди, а мыском поддел лестницу. – Мы вернулись! – воскликнуло это чудо, балансируя на одной ноге.
О да… Меня сейчас разорвет на кучу маленьких Марсий от накатившего счастья.
Следом за Олафом в библиотеку ввалились остальные члены группы, возглавляемые новоприбывшими Гамодом, Камаль, Жетон и Кьяри-младшеньким.
И глядя в их счастливые, чуть раскрасневшиеся от быстрого бега лица, я отчетливо поняла – быть беде.
– Марси, – тихо позвал дракон, – давай я тебе новую группу дам.
– С чего бы это? – почуяла подвох.
– Ну… Я больше на тебя не злюсь, и смысла мстить вроде как больше нет.
На краткий миг меня покинул дар речи, а после звучно высказаться не дала окружившая нас толпа охламонов. Вот они, мои тринадцать красавиц и красавчиков. Стоят, галдят, нервируют.
Ладно бы только меня. Между книжных рядов двигался Таврон. Сгорбленный старичок-библиотекарь выразительно кривил морщинистое лицо, выражая неодобрение. Эх, совсем забыла уточнить у библиотекаря, как проходит процесс реставрации старинных фолиантов, а то давненько мои титулованные ученики не звенели кошелями в пользу престарелых полкожителей.
– Госпожа Браун! – широко улыбался Ронни, игнорируя сидящего рядом Эрга, и веско повторил:
– А мы вернулись.
Прозвучало как угроза.
Я быстро сунула списки в карман и встала. Таврон приближался с неумолимостью сессии. К нему присоединилась еще парочка библиотекарей, а из-за соседнего стеллажа выглянул потревоженный шумом профессор Хельмерг.
В довершение и без того отнюдь не радужной картинки от входа в хранилище знаний разнеслось грозное рычание.
– Гррр…арррпия!
Ну здрасте, товарищ каннис. Вы-то чего на меня оскалились?
ГЛАВА ШЕСТАЯ. Истина не в споре
В мире есть два типа людей: те, кто бегут, и те, кто борется.
А есть я – Марсия Браун, любите и не жалуйтесь.
Как истинная гарпия, я случайным образом взломала природную систему и начала… хохотать!
Просто вид разъяренного Эмиля Фаркаса не вызывал иной реакции.
Судите сами: наспех накинутая рубашка, криво застегнутая и с одного края вылезшая из брюк, последние, кстати, облиты чем-то белым (не то сметана, не то йогурт), на ногах тапки – розовые, пушистые и явно женские. И вишенка этого образа – мокрые и оттого еще более яркие волосы цвета бирюзы!
Не в силах стоять ровно от сотрясающего внутренности хохота, я схватилась за живот и согнулась. Охламоны столь откровенной демонстрации веселья себе не позволили и хихикали в сторонке, пряча слезящиеся от смеха глаза. Таврон притормозил и недоуменно оглядывал новоприбывшего, решая, что сделать в первую очередь – потребовать библиотечный формуляр или выгнать нарушителя спокойствия вон.
– Эмиль, вы решили сменить образ? – с неприкрытой насмешкой спросил Эрг Гай Кьяри, оглядывая преподавателя своей кафедры. – Кардинально, но вам идет.
– Это все она, – грозно рявкнул мужчина, непочтительно ткнув в мою сторону. – Тварррь!
Одежда на оборотне грустно затрещала швами, по лицу и телу мужчины прошла рябь, и мне бы испугаться, но нет. Я выпрямилась, с интересом наблюдая за процессом перевоплощения, а стоящие за спиной охламоны взвыли от смеха.
Оборотень переступил через упавшую одежду, вытаращился на бирюзовые лапы и медленно, с нескрываемым ужасом во взгляде обернулся, чтобы посмотреть на шерсть по бокам. Шерсть осталась. Густая, лощеная и тоже восхитительно бирюзовая!
– Нет! – прохрипел каннис, крутясь на месте, словно игривый щенок в попытке поймать собственный хвост. – Нет!!!
Кто-то из охламонов повалился на стеллаж и сбил стоящие сверху книги, но пораженные видом бирюзового канниса библиотекари даже не оглянулись. Единственным, кто в этом дурдоме хранил относительное спокойствие, казался декан кафедры Темных искусств. И что-то подсказывало – вот он, виновник нашей коллективной истерики и вопиюще яркого подшерстка оборотня. Вероятно, это что-то подсказывало только мне, потому что озверевший Фаркас зарычал и бросился мстить.
– Это ты! Это все ты! – заявил оборотень, приземляясь на стол и сбивая лапами стопки с книгами.
– Поверишь, если скажу, что нет? – максимально спокойно уточнила я.
– Не вррри, гарррпия! – пришел в бешенство каннис и кинулся.
Острые зубы метили в беззащитное горло, пылающие жаждой убийства глаза обещали если не смерть, то длительные и мучительные страдания. Я взлетела, накрывая щитом себя и стеллажи библиотеки, ощутила спиной кинувшихся на помощь охламонов, но Эрг успел раньше. Кончик моего ботинка лишь едва задел нос летящего в прыжке канниса, когда неумолимая сила бицепсов перехватила бирюзового оборотня за хвост и дернула на себя.
Эмиль Фаркас взвизгнул, как небольшая семейка резаных свиней, и забился в медвежьих объятьях дракона.
Видели центральный фонтан дворцово-парковой части северной столицы Шалиссии? Ну тот, где бесстрашный Самсон разрывает льва на части? Кажется, я знаю, с кого рисовали эскиз.
– Не смей обижать мою… – Вот тут драконище замешкался, припоминая, что афишировать отношения я запретила. – Короче, мою!
Великие небеса! Кто наградил Эрга таким косноязычием?
– Понял. Я понял, – униженно проскулил Фаркас.
Каннис выскочил из библиотеки, едва декан соизволил разжать объятья. Следом, опасаясь гнева библиотекарей, выскочили смеющиеся охламоны. Мы же с драконом предпочли вылететь через окно и немного побыть вдвоем.
– Твоих рук дело? – моментально накинулась я с вопросами.
– Вообще-то я просто передарил намешанный тобою шампунь, так что бирюзовым Эмиль стал исключительно по твоей вине, – усмехнулся самый коварный из ящеров.
– Эрг! – возмутилась я, пихая его в бок, но что этой громадине мой тычок? Его шкуру даже грабли не взяли!
Мы немного покружили между причудливых башенок, устроились на пологий скат одной из крыш. И вот там-то я и призвала дракона к ответу.
– На какое число назначено заседание Совета?
Кьяри состроил удивленное выражение. В исполнении дракона это выглядело как поднятые вверх надбровные дуги, максимально невинный взгляд желтых глаз с вертикальными щелочками и клыкастая полуулыбка.
– Ой, и не притворяйся! – Я пошире расставила ноги, уперла руки в бока и для большего веса расправила угольно-черные крылья с красным кантиком. – Драконище, да я в жизни не поверю, что Эрг «я гораздо умнее, чем ты можешь обо мне подумать, гарпия» покрасит оборотня в бирюзовый из-за банальной жажды напакостить. Нееет, – покачала головой, – тут какая более глубокая идея.
Ящер притворился глухонемым и невинным, но я не купилась.
– Думаю, что основная мысль твоего поступка заключалась в том, чтобы не допустить Фаркаса к соотечественникам. Он – племянник вожака, соответственно, может представлять интересы всей стаи на Совете. Зная его глубокую антипатию ко мне, рассчитывать на поддержку со стороны каннисов не приходится. Отсюда я делаю определенные выводы и уточняю – на какое число назначено заседание Совета?
– Через неделю. – Эрг избегал моего пристального взгляда и явно
