Восьмой день весны. Виктория Райт

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ГЛАВА 35
• ГЛАВА 36
• ГЛАВА 37
• ГЛАВА 38
• ГЛАВА 39
• ГЛАВА 40
• ГЛАВА 41
• ГЛАВА 42
• ГЛАВА 43
• ГЛАВА 44
• ГЛАВА 45

АННОТАЦИЯ

Возвращение назад будет сложным, я знаю. Но еще тяжелее начать все сначала, когда от прежней жизни не осталось почти ничего. Однако, я готова идти вперед ради тех, кто еще со мной. Придется покорять вершины и разбивать сердца, зажигать огни и опалять собственные крылья. День за днем идти среди живых и вдыхать аромат цветов, подставлять лицо яркому солнцу, делать вид, что жизнь продолжается. Когда вокруг - весна, а внутри – пустота, я буду идти... Несмотря ни на что.

   Посвящается моему постоянному вдохновителю - Маше Берсеневой.

   Мне нужен ты один...

   Но только не воюю за мужчин.

ГЛАВА 1

Я открыла глаза, сделав глубокий вдох, и осмотрелась. Прийти сюда было не просто, но я чувствовала, что данный поступок мне необходим. Как раз успела к тому моменту, когда мимо потянулись последние прощающиеся. Незаметно встала в хвосте, сжав в руках цветы.

   Людей собралось немного. Совсем не как в прошлый раз. Скудный народ нескладной толпой двигался вслед за батюшкой с иконой в руках. Позади него, возглавляя траурную процессию, шел в окружении своей охраны вдовец. На повороте я попыталась вглядеться в его лицо. Бледный, круги под глазами, глубокая морщина прорезала лоб. Брови хмуро сдвинуты. Почему-то он то и дело поднимал голову к небу. Знать бы, что он там высматривал. С каким-то облегчением я признала, что он держится молодцом. Несмотря на то, что ему уже пятьдесят, и прошло всего три года с тех пор, как умер его сын.А теперь еще и жена. Но он не сдается. И никогда этого не будет. Не такой это человек.

   Я вдруг подумала, что, увидь его, опустившегося от горя, наверное, и сама бы свихнулась. Должно быть в мире что-то неизменное. Для меня этим кем-то был отец Максима. Я смотрела на его прямую спину, на опущенную голову, и сердце мое сжалось. Да, пожалуй, стоило пожалеть этого человека. Я его уважала, потому что его уважал Макс. Вот только отношения у нас не сложились, да и у них тоже. Впрочем, у обоих слишком сложный характер, чтобы один уступил другому. Я горько усмехнулась. Не пришлось Максиму делать выбор между мной и родителями. Судьба распорядилась иначе.

    Я подняла голову, тоже зачем-то взглянув на небо. Оно было ярко голубое, светило первое теплое солнышко, весна активно набирала обороты. И вообще, день был просто замечательный. Явно не подходящий для столь скорбного события, как похороны. Тут я подумала, что вряд ли вообще существует подходящий для этого день и сосредоточилась на ходьбе.

    Передо мной шагала немолодая пара, мужчина, очевидно муж, учтиво поддерживал супругу под руку, та то и дело прикладывала к глазам голубой платочек. На фоне ее траурного пальто, выглядел он чересчур броско. Я машинально отметила, что женщина действительно выглядит расстроенной. Что довольно странно, учитывая отвратительный характер покойной Анжелы Викторовны и ее неумение заводить подруг. Хотя, наверное, для кого-то она была близким человеком. В конце концов, напомнила я самой себе, тебе она тоже не чужая. И я простила ее, она мать и заслужила хотя бы малую толику сочувствия и понимания. Никто не мог понять ее так же хорошо, как я. Жаль, что она так и не дала мне шанса. Теперь-то уж точно поздно.

   Наконец, мы остановились возле свежевырытой могилы, священник начал читать заупокойную. Я стояла, прислушиваясь к его монотонному бормотанию, как вдруг ощутила чей-то пристальный взгляд. Но глаз не подняла. Вряд ли кто-то из здесь присутствующих мог меня узнать. Мы с ними не были близко знакомы. Хотя мои фотографии в свое время облетели все городские газеты. Но память у людей короткая, а времени прошло достаточно. К тому же, я теперь брюнетка, меня даже мои родители не сразу узнали, что уж говорить о незнакомцах. Однако, я все равно продолжала ощущать этот неприятный взгляд. Тогда резко подняла голову, осмотрела круг людей получше. Вдруг найдется кто знакомый. Но нет. Никого. Все слишком заняты общим горем, чтобы обращать внимания на столь малозначительную особу, как я.Наверное, показалось.

    Наконец, стали прощаться. Толпа людей в черном возлагала цветы и венки к свежему погосту, скорбно вздыхала, и шла рассаживаться по машинам. Длилось это долго, впрочем, мне торопиться было некуда. Я стояла со скромным букетом белых лилий, которые так нравились покойной, и ждала своей очереди, чтобы проститься с ней. Отдать, так сказать, последний долг. Прислушивалась к себе, пытаясь найти хотя бы каплю былой злости или ненависти, что съедала меня первые два года после смерти Макса, но не находила ровным счетом ничего. Разве что печаль. Мне действительно было жаль эту женщину, едва не съехавшую с катушек от потери единственного сына. Видимо, я и правда больше на нее не злилась. К тому же, теперь это уже не имело абсолютно никакого значения.

   Когда все разошлись, я приблизилась к груде венков, нагнулась, чтобы положить цветы. Но тут чья-то железная рука так ухватила меня за локоть, что я ойкнула от неожиданности.

   - Какого черта тебе здесь надо?! – Услышала над ухом свистящий шепот.

   Подняла глаза и увидела совсем рядом его лицо, перекошенное от гнева. Губы плотно сжаты, черные глаза горят от ярости, пальцы больно впиваются мне в локоть. Я сделала глубокий вдох, дернула рукой, намекая на желание освободиться, но он не внял.

   - Я просто пришла попрощаться, – постаралась произнести как можно спокойнее.

   - Не ври, я знаю, ты пришла порадоваться, – он тряхнул головой. После заметил у меня в руках лилии. И пошел пятнами. – Да как ты посмела…Как у тебя совести хватило! Дрянь такая. Пошла вон отсюда.

   Он силой пихнул меня в сторону. Я отлетела на пару метров, едва удержавшись на ногах, но уходить не спешила. Нервно сглотнула, потирая свой локоть.

   - Послушайте, Петр Александрович, я только хотела…

   - Я сказал, убирайся немедленно! – вскричал отец Макса, уже не заботясь, что его кто-то может услышать.

   Я не успела ничего сказать, подбежала охрана и молча предложила мне пройти с ними. Мужчина тяжело дышал, отвернулся от меня и подошел ближе к венкам. Присел на корточки, положил букет цветов, провел рукой по ленточке. Я смотрела на могилу с портретом матери Максима, на его несчастного отца, на парней в форме, стоящих возле меня.

   - Я просто выполняю свой долг, – спокойно произнесла я, обращаясь к мужчине.

   - Вам лучше уйти, – тихо сказал мне один из охранников, указав дорогу к выходу.

   Я кивнула.

   - Еще минутку.

   Осторожно подошла к сидящему мужчине, положила белые лилии возле портрета. Мысленно простилась с матерью Макса и уже хотела было уйти, как вдруг услышала его голос:

   - Это были ее любимые цветы.

   - Да, Макс всегда дарил ей именно их, – отозвалась я, кивая.

   И увидела его глаза, красные от невыплаканных слез.

   -Уходи, – мотнул он головой с поседевшими висками, сжал руки в кулаки.

   Вместо того, чтобы злиться, я протянула ему клочок бумаги.

   - Если вдруг захотите увидеть внука, позвоните.

   Он дернул щекой, швырнув бумажку с номером на землю.

   - Просто хочу напомнить, что кроме него у вас никого нет.

   Я быстро зашагала по аллее к выходу. На автобусной остановке опустилась на скамейку, засунув руки в карманы пальто, и подняла голову к весеннему небу. Тяжело мне дался этот поход. Но я была рада, что справилась. Это был мой долг, Макс может быть спокоен. Я поймала себя на мысли, что в очередной раз думаю о нем, словно он все еще рядом. И вздохнула. Наверное, я никогда не привыкну, что его больше нет.

   Дома меня встретили родители.

   - Он только заснул, – шепнула мне мама, выходя в прихожую с полотенцем в руках. – Папа приехал на обед. Мы решили тебя дождаться.

   Я кивнула.

   - Спасибо, – пошла в ванную, долго мыла руки, вглядываясь в свое бледное лицо, во впавшие щеки, потухшие голубые глаза, в сжатую линию пухлых губ. Распустила хвост, освободив волосы, облегчённо вздохнула, вытерла руки и пошла на кухню.

   Мама как раз вскипятила чайник.

   - Может поешь чего-нибудь? Я суп сварила. А то у тебя в холодильнике пусто.

   - Поем. Привет, пап, – я кивнула отцу, устраиваясь напротив него за столом.

   Он покачал головой.

   - Зря ты туда ходила. Выглядишь паршиво, как никогда, – заметил он, поедая супчик.

   Я усмехнулась.

   - Что хуже, чем две недели назад?

   Папа передернулся.

   - Не напоминай. Запах вещей после колонии меня до сих пор преследует.

   - Земляничное мыло вполне даже приличного качества, – встряла мама, поставив передо мной тарелку.

   Папа закатил глаза.

   - Имей в виду, я все твои вещи у нас дома выкинул. Не знаю, из какой земляники то мыло, о котором говорит мама, но пахнет отвратительно.

   Я рассмеялась.

   - Это ты еще антисептик не нюхал. После бани им обычно посыпали одежду.

   Мама нервно затряслась.

   - Прекрати говорить об этом немедленно, – попросила она. – Иначе, я не выдержу.

   - Хорошо, буду есть молча. Очень вкусно, – я действительно стала лихо поедать мамину стряпню.

   Родители наблюдали за мной с каким-то особым умилением.

   - Никак не могу привыкнуть, – мама приложила руку к губам. – Даже не вериться. Три года…

   - Лена! – предостерегающе воскликнул отец.

   - Да что Лена! – возмутилась мама. – Как подумаю, что наш ребенок столько времени провел в этом ужасном месте…И все из-за этого наркомана, будь он неладен!

   Я резко выпрямилась.

   - Мама, этот, как ты говоришь, наркоман, мой муж и отец моего ребенка.

   - Да какой он тебе муж! Сожитель…

   - Гражданский муж, – поправила я спокойно. – И мы бы обязательно поженились, если бы …

   - Если бы он не сдох от передоза, –сухо закончил папа, чем привел меня в состояние крайнего уныния.

   - Ну зачем вы так? Макса не вернуть, а вы все язвите по его поводу.

   - Ладно. Расскажи лучше, как тебя встретил Гранов.

   - С оркестром и ковровой дорожкой.

   - Не смешно. Я серьезно.

   - Сам представь, как он был рад меня видеть. Даже не спасло, что я перекрасилась.

   - Орал? – спросила мама.

   Я кивнула.

   -У него горе, так что я не в обиде. Главное, что выполнила свой долг.

   - Я вообще считаю, что тебе лучше держаться подальше от этой семейки, –сказал папа, отхлебнув чаю. – От них одни неприятности.

   - Хочу познакомить его с Никитой, – после небольшой паузы произнесла я осторожно.

   Мама ойкнула.

   - Ты спятила?

   - Это его внук, единственный оставшийся у него родной человек. Он имеет право с ним общаться. Я обещала Максу, что…

   - Маргарита, сколько можно? – возмутилась мама. – Ты все время твердишь, я обещала Максу то, я говорила это. Максим умер, смирись, наконец, и начни жить своей жизнью. Его больше нет. Все. Точка.

   Я с минуту смотрела на салфетку, украшающую стол. Потом встала.

   - Его нет, а я здесь. В этом все и дело, – прошептала я.

   И вышла из кухни. Пошла в комнату, там на детской тахте лежал мой сын, укрытый одеялом. Присев рядом, со странным чувством наблюдала за тем, как он спит. Никак не могу привыкнуть к этому. Он рядом. После того, как долгое время я видела его только на фото и видео, что привозили родители в колонию. И так странно мне было услышать впервые за долгое время «Мама». Он даже не сразу понял, кто перед ним. Потом, конечно, обрадовался, повел меня показывать свои игрушки, а я шла вслед за ним, держа маленькую ручку и боялась сделать что-то не так. Я помнила его совсем малышом, с тремя передними зубами и высоким голоском, а теперь передо мной был взрослый мальчишка, вихрастый, улыбчивый, почти правильно произносящий слова. К этому было сложно привыкнуть, но я старалась изо всех сил. Важнее его в моей жизни не было ничего. И никого.

   Сын завозился во сне, я подоткнула ему одеяло и в который раз поразилась их сходству с Максом. Одно лицо. Только глаза мои, голубые. А в остальном он копия отца. Темноволосый, почти всегда с серьезным лицом, совсем не подходящим его возрасту. Но стоило ему улыбнуться, и он становился самым милым ребенком на свете. Все-таки генетика удивительная вещь.

   Я взяла на диване подушку, положила себе под голову и прилегла. Стоило подумать о том, как жить дальше.Две недели вполне достаточно, чтобы прийти в себя, пора браться за ум. В конце концов, мне нужно кормить себя и ребенка.

   - Надо устроиться на работу, – сказала самой себе и вздохнула.

   Сделать это достаточно сложно. Образование у меня есть, по профессии я журналист, однако опыта в этой сфере очень мало. Учеба моя была дорогой, поэтому пришлось изрядно потрудиться, чтобы ее оплачивать. В промежутках между сессиями, я успешно танцевала в клубе «Олимп». Не думаю, что такой послужной список в трудовой книжке будет плюсом для работодателей. Добавить сюда три года в женской колонии, и перспектива устроиться на приличную работу сразу исчезала. Я задумчиво почесала нос. Может меня возьмут обратно? Я там на хорошем счету, нареканий не имею, со всеми в хороших отношениях…Была, тут же напомнила себе. Прошло достаточно времени, чтобы обо мне все забыли. К тому же, Гранов вполне способен подпортить мне жизнь и спустя время. По его глазам я поняла, что для него этих лет как будто и не было. Он все еще считал, что я виновата. А после смерти жены и вовсе может съехать с катушек. Что же делать?

   В комнату заглянули родители.

   - Мы уезжаем. Обед на плите, ужин в холодильнике, – сказала мама, подойдя к тахте и поправив Киту подушку.

   - Пока. Спасибо, что выручили, – отозвалась я, и пошла проводить их в прихожую.

   Захлопнув дверь, я остановилась перед зеркалом. И в который раз подивилась тому, насколько иначе стала выглядеть с тех пор как перекрасилась. Блондинкой была коротко стриженая, постоянно хохотала, такая игривая, милая и пушистая девчонка. Как зайка, говорил мне частенько Максим. Но после колонии, где я малость похудела, приобрела какую-то особенную бледность, да еще и волосы отрастила до лопаток, вдруг решила стать брюнеткой, тем более, что от природы была темно-русая. И сейчас из зеркала на меня смотрела совсем взрослая девушка, с чересчур резкими чертами лица, с колючим взглядом ярко-голубых глаз, и на общем фоне эти черные волосы придавали мне особую мрачность. Впрочем, теперь моя внешность абсолютно точно отражала мое внутреннее состояние. Словно бы белая полоса жизни закончилась вместе со сменой цвета волос. Бред полнейший. Она закончилась гораздо раньше, в тот день, когда я вошла и обнаружила на полу Макса.

   Я тряхнула головой, отгоняя ненужные воспоминания, и решительно направилась в ванную комнату. Приняла душ, закинула вещи в стирку. К тому моменту как освободилась, как раз Никита проснулся. Мы поужинали, потом пошли гулять на улицу. Пока сын гонял на стадионе с мальчишками мяч, я купила газету с приглашениями на работу и внимательно ее просматривала. Вакансий было множество, да только все они были не для меня. Кому нужна бывшая зэчка, мотавшая срок за убийство? К тому же с ребенком. Да еще и без какого-либо опыта работы. Я прикинула, может попробовать устроиться в издательство, где я проходила практику в институте. Правда, оно принадлежало Анжеле Викторовне, но ведь теперь ее нет. Да, пожалуй, стоило их посетить. Только надо сперва найти хоть кого-то из старых знакомых, и выяснить, может само издательство тоже уже развалилось. Отложив в сторонку газету, я наблюдала за сыном. Он бегал, веселился, кричал что-то своим друзьям. У него будет все, решила я вдруг. Даже если мне придется воровать.

ГЛАВА 2

Утром, отведя Никиту в сад, я стояла перед шкафом с одеждой, и гадала, что же мне надеть. Решила все-таки посетить «Олимп», разведать обстановку. Для такого события стоило приодеться. Но почему-то мои старые вещи не вызывали во мне желания в них облачиться. Словно бы они принадлежали другому человеку. Перерыв, наконец, все вверх дном, я достала с самой дальней вешалки костюм. Черные брюки, белая рубашка, светлый пиджак. Добавила сапоги на высоком каблуке, собрала волосы в хвост, подкрасилась и замерла перед зеркалом.

   Я была похожа на серьезную деловую женщину, уверенную и в меру сексуальную, а не на просто хорошенькую девчушку с улицы в ярких маечках в обтяжку, которые так любила раньше. Собственно, такого эффекта я и добивалась. Мне просто необходим был другой образ, чтобы произвести впечатление.

   До «Олимпа» пришлось добираться долго. С непривычки села не в тот автобус, так что потом вынуждена была возвращаться назад пешком из депо, куда меня занесло, и поспрашивать людей, чтобы уточнить номер маршрута. Наконец, села в нужный, пристроилась у окна и стала смотреть на пробегающий мимо город. Снова, как и вчера, вовсю светило солнце, не смотря на раннее начало весны в этом году. Февраль только подходил к своему завершению, а люди уже сняли пуховики и зимние сапожки. Это не могло не радовать, мир просыпался, природа оживала, и на душе было веселее от этого. Я с надеждой смотрела в будущее, очень рассчитывая, что все мои проблемы остались позади.

   Не сразу решившись войти в клуб, застыла неподалеку от входа и с любопытством осматривалась. Радовало, что здесь мало что изменилось. Та же голубая краска на двухэтажном здании, та же стоянка, в силу раннего времени практически пустая, те же веселые золотые буквы над входом. Надпись «Олимп» сейчас не светилась, и выглядела сиротливо. Но я точно знала, что это, днем не слишком приметное заведение, к вечеру оживет, заиграет красками, засветит яркими огнями. И здесь соберется толпа желающих попасть внутрь, но далеко не всем повезет. Тут был жесткий фейс контроль, кто попало в таком клубе не тусовался.

   Наконец, решив, что изучила местность достаточно, я направилась ко входу. Охранник был мне не знаком, он улыбнулся, пропустив меня в здание. Вопросов не задал, из чего я заключила, что здесь точно все по-старому -днем тут вполне можно было пообедать или просто выпить кофе на втором этаже, а вечером это был рай для веселящихся. Оставив в гардеробе пальто, я заглянула в зал, где раньше был танцпол и стояли маленькие сцены, на которых мы с девчонками плясали. Я не успела особо ничего разглядеть, свет везде был потушен, к тому же ко мне подошла администратор и строго произнесла:

   - Клуб сейчас не работает. Приходите вечером, если хотите увидеть программу.

   Я улыбнулась во весь рот и повернулась к ней лицом.

   - Ну а кофе у вас выпить можно? Или тоже надо ждать до вечера?

   Высокая блондинка с табличкой администратор ахнула и даже прикрыла рот рукой. Сейчас она была в приличной форме, с прической и хорошо накрашена, я же помнила Люсю девушкой доброй, веселой и очень профессионально виляющей задницей. Можно сказать, что мы даже дружили во времена былой славы. Кажется, будто это было в другой жизни.

   - Ты? Но что ты здесь…Как же это…- наконец произнесла она, тараща на меня глаза.

   - У тебя такое лицо, точно ты привидение увидела, – я криво усмехнулась. –Привет, подруга.

   - Обалдеть, – все еще прибывая в шоке, произнесла старая знакомая и даже дотронулась рукой до моего плеча. – Это и правда ты что ли?

   - Ну, конечно, я, – ее реакция меня позабавила. –Ты теперь командуешь? А куда Ирина делась?

   Люся махнула рукой.

   - Уволилась. Не смогла договориться с клиентом, тот жалобу накатал, ну и пошло-поехало. Сама знаешь, Серега такого не терпит.

   - А ты, значит, с клиентами общий язык быстро нашла?

   Она хихикнула, вдруг став похожей на ту девчушку, которой была раньше.

   - С этим никогда проблем не было, – она почему-то умолкла и лицо ее сделалось серьезным. – Я так рада тебя видеть.

   И тут произошло странное. Люська меня обняла. Я ошалела от неожиданности и постаралась сделать счастливое лицо, даже погладила ее легонько по спине.

   - С возращением. – Сказала Людмила вполне искренне.

   - Спасибо, – ответила я, освобождаясь из объятий. – Скажи, а Серега у себя? Мне бы с ним поговорить, если это возможно, конечно.

   Она кивнула.

   - У себя, я провожу, он как раз кофе заказал, – тут девушка оглядела меня внимательнее. – Слушай, какая же ты стала…Совсем на себя не похожа.

   - Правда?

   - Правда. Такая, знаешь, взрослая что ли. И цвет волос тебе очень идет. Красотка.

   - А раньше что была урод?

   - Раньше ты была куколка, а теперь…Даже не могу слово подобрать.

   Мы рассмеялись.

   - Ладно, пошли наверх. У Сереги инфаркт будет, когда он тебя увидит.

   - Надеюсь, что до этого не дойдет. Он мне нужен живым, – отозвалась я, следуя за Людмилой по знакомой лестнице с высокими перилами на второй этаж.

   Перед дубовой дверью Люся замерла на миг, после чего постучала. Я услышала коротко брошенное «Да» и мы оказались внутри. Вертинский Сергей Михайлович - директор этого замечательного места - расхаживал по кабинету, активно жестикулируя во время беседы.

   Обернувшись на нас, он лишь махнул Люсе рукой. Та поставила на стол поднос с кофе - по дороге мы успели заскочить в бар - и выжидающе мне подмигнула. Вертинский с кем-то спорил, рука его металась из стороны в сторону, голос то крепчал, то становился приторным до невозможности. Я сделала вывод, что на том проводе, очевидно, находилась дама. В какой-то момент Сергей Михайлович заметил меня, скромно стоявшую возле дверей за Люсиной спиной, и резко замер посреди кабинета.

   - Давай продолжим наш разговор позднее. У меня люди, – произнес он, отключая блютуз.

   И уже окончательно повернулся к нам. Махнул рукой Люсе.

   - Оставь нас, – та выпорхнула из кабинета совершенно бесшумно. Идеальный администратор, подумала я. И порадовалась за бывшую соратницу.

   - Возвращение Будулая, да и только, – сказал, наконец, Вертинский, после того как несколько минут разглядывал меня в полнейшей тишине.

   - Здравствуйте, – неуверенно улыбнулась я, продолжая отираться у входа.

   Мужчина усмехнулся.

   - Что это мы на «вы»?

   - Столько времени прошло…

   - Ты чего застыла в дверях? Проходи, садись.

   Я послушно уселась на небольшой диван, возле которого стоял столик с подносом.

   - Кофе хочешь? – спросил Сергей, усаживаясь рядом.

   - Лучше чай. Если можно, конечно.

   Он забавно закатил глаза. Встал, нажал на столе какую-то кнопку на стоявшем посередине телефоне, заказал чаю. И вновь обернулся в мою сторону.

   - Ты стала совсем другой, –заметил он, снова меня изучая.

   Я улыбнулась. Ну и денек, все твердят одно и то же.

   - Это хорошо или плохо?

   - Пока не знаю, – честно ответил он.

   В дверь постучали. Вошла Люся с чаем и коробкой конфет. Поставила все на столик, незаметно для Сергея снова подмигнула мне и удалилась. Я взяла чашку, стараясь не обжечься.

   - Я рад тебя видеть, – вдруг сказал Сергей, я едва не подавилась глотком.

   - Аналогично. Клуб процветает?

   - Естественно.

   Снова наступила пауза. Сергей приземлился рядом, пил свой кофе и на меня периодически поглядывал вроде как с недоверием.

   - Ты так смотришь, словно я привидение, – сказала уже второй раз за последние полчаса.

   Он усмехнулся.

   - Никак не могу осознать. К тому же, ты очень изменилась. И взгляд у тебя…

   - Какой?

   - Неприятный, честно тебе скажу, – выдал он правду матку, чем вызвал у меня легкий смешок.

   Очень занятно наблюдать за тем, как на тебя реагируют люди, которые помнят тебя до грехопадения.

   - Ты чего конфеты не ешь? Стесняешься? – вдруг спросил Сергей, и стал как-то очень быстро открывать коробку с шоколадом.

   - Я не люблю сладкое.

   - А раньше обожала.

   - Раньше и телевидение было черно-белое.

   Он улыбнулся.

   - Ты давно вышла-то?

   - Пару недель назад.

   - Как живешь?

   - Еще не поняла, если честно, – мне не было смысла что-то скрывать от Сергея. В прошлой жизни мы были хорошими приятелями, какое-то время он даже числился в моих ухажерах, пока на горизонте не появился Максим. Так что я могла вполне открыто с ним поговорить.

   - Как Никита?

   - Вырос.

   Вертинский снова улыбнулся.

   - Ощущение, словно тебя подменили.

   - В каком смысле?

   - Раньше ты болтала без умолку, хохотала громче всех и веселилась, как сумасшедшая. А теперь сидишь взрослая, серьезная, слова клещами тащить приходиться. И смотришь так…

   - Повторяешься, – заметила я, допивая чай.

   Мы немного помолчали.

   - Если честно, то я пришла по делу, – наконец я решила, что можно перейти к главному.

   - Слушаю тебя внимательно, – его взгляд задержался на моем лице, он ждал продолжения.

   Я кивнула.

   - Мне очень нужна работа.

   - Хочешь вернуться? – как-то недоверчиво он это спросил.

   Я снова кивнула.

   - Если возможно, конечно. Сам понимаешь, в моей ситуации на приличную работу рассчитывать особо не приходиться.

   - У нас штат укомплектован.

   Моя улыбка ему не понравилась.

   - Помнится, здесь была куча важных клиентов, которые приходили смотреть именно мой номер. Или я ошибаюсь?

   Сергей покачал головой.

   - Я на память не жалуюсь. Но они приходили на Лолу, а ты, если честно, совсем не похожа на себя прежнюю.

   - Ты это уже говорил.

   - Послушай, ты с Грановым виделась?

   - Допустим.

   - Он может конкретно осложнить твою жизнь. А мне проблемы ни к чему.

    - Кажется, раньше мы с тобой дружили…

   Он вздохнул и неожиданно взял меня за руку. Я вздрогнула от этого прикосновения - отвыкла от мужского общества напрочь. И поспешила освободиться.

   - Ты как дикий зверь, – мне показалось, что в его голосе сквозит горечь.

   - Ты зоолог или директор стрип-клуба? – разозлилась я.

   - Думаю, что второе.

   - Ну тогда как директор, ты должен помнить, какая у тебя была выручка в дни моих выступлений.

   - Я не забыл. Но Гранов…Он ведь не успокоится. Ты слышала, у него жену убили?

   Я резко обернулась.

   - Как убили?

   - Зарезал какой-то псих. Ограбил дом, а Анжела Викторовна ему под руку попалась. По крайней мере, официальная версия такова.

   Я сглотнула.

   - Я этого не знала. Думала, она сама…

   - Потому я и говорю, ты уверена, что Гранов оставит тебя в покое? У него крыша съехала еще в прошлый раз, теперь он точно уже будет как помешанный. А ты ему в таком состоянии как красная тряпка для быка.

   - Сравнение так себе, но общий смысл я узрела.

   - Узрела, –хихикнул Сергей. – Слово ж какое подобрала.

   - Я ведь пишу или ты забыл?

   - Помню. Скажу только, что задницей вертеть у тебя всегда лучше получалось.

   - Это ты еще мои статьи не читал.

   - Одну читал. Не твоя, правда, но про тебя, – он вдруг запнулся. – Извини, дурацкая шутка.

   - Я не обиделась. Так что насчет работы?

   Вертинский задумался. Поглядывал на меня со странной смесью недоверия и какого-то удивления, после чего, наконец, ответил:

   - Два дня в неделю. И только полставки. Это пока все, что я могу тебе предложить. И нужна репетиция, сама понимаешь, времени прошло много, я должен быть уверен, что ты в форме.

   - Это более, чем достаточно, – ответила я и на миг умолкла, после чего заговорила вновь: - Но у меня есть одно условие.

   Сергей усмехнулся.

   - Какое?

   - Я не буду совсем раздеваться.

   - Что-то с фигурой? Внешне выглядишь даже лучше, чем раньше…

   - Просто не могу. Я буду танцевать гоу-гоу, я тебе обещаю…Но не более.

   - Випы будут разочарованы, – заметил Сергей, барабаня пальцами по подлокотнику дивана.

   - Ты - не будешь, гарантирую, – улыбнулась я.

   - Ладно, посмотрим, как пойдет. Пока я говорю тебе «да», а дальше видно будет, – наконец произнес он.

   Я похлопала его по руке.

   - Спасибо. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна.

   - А с Грановым все же поговори. Ты и сама знаешь, если он захочет перекрыть тебе кислород, он это сделает.

   - Гранова я беру на себя, – пообещала я. – Когда можно приступать?

   - Давай во вторник на репетиции тебя глянем, и если все хорошо, то в пятницу впишу тебя в программу. У нас как раз вечеринка будет по случаю начала весны.

   - Уже первое марта? – удивилась я.

   Он кивнул.

   - Именно. Прекрасное начало для новой жизни, как считаешь?

   - Считаю я плохо, гуманитарий, но не против.

   - В своем репертуаре.

   - Вот, а говоришь изменилась, – усмехнулась я и поднялась. – Ну, до вторника.

   Когда я была уже в дверях, снова услышала его голос.

   - Маргарита!

   Я обернулась. Вертинский стоял и улыбался мне вполне искренне.

   - Рад, что ты вернулась.

   Я помахала ему рукой и вышла в коридор.

    В частный сад, где на тихом часу, надеюсь, спал мой сын, я вошла нерешительно. Слабо представляла, где здесь может быть администрация. Еще утром, когда приводила Никиту, заметила на дверях объявление. Сперва возмутилась, но после разговора с Вертинским, поняла, что два дня в «Олимпе» - это мало. На них с ребенком не проживешь. Настаивать на большем перед Серегой не имело смысла, просить я не намерена. Приходилось придумывать еще варианты заработка, вот и вспомнила про объявление. И поехала в садик.

   Идя по длинному коридору, устланному красным ковром с рыжими цветами, я изучала кабинеты. ИЗО. Английский. Музыкальный класс. Где же могут быть кадры? Навстречу мне из-за поворота выплыла полная женщина в переднике и с полотенцем через плечо. Очевидно, работник кухни. Удивленно на меня взглянула, а я поспешила к ней, улыбаясь во весь рот.

    - Здравствуйте! – приветствовала ее.

    - Здрасте.

    - Не подскажите, где у вас тут кадры?

    - Чего? – не поняла она.

    - У вас на дверях объявление о работе, к кому можно обратиться с вопросами? – я улыбалась как можно шире, чтобы не выдавать, что начинаю терять терпение.

   Женщина неожиданно тоже улыбнулась, став похожей на вполне приличную и даже милую даму.

   - Лицо у вас знакомое почему-то…- вместо ответа на мой вопрос заметила она.

   Я кивнула.

   - Я мама Никиты Гранова. Так к кому мне обратиться?

   - На втором этаже администрации кабинет, вам туда. Пойдемте, я провожу.

   За такое предложение я моментально простила ей ее нерасторопность. Мы следовали по коридору, я учуяла запах свежих пирожков, доносившейся из столовой, мимо которой мы проходили. Совсем как в моем детстве, подумалось мне. И я улыбнулась.

   - Раньше вас не видела, – вновь заговорила моя спутница, подозрительно косясь в мою сторону. – Никиту обычно бабушка или дедушка забирают.

   - Я была за границей долгое время. Недавно вернулась.

   - А, тогда понятно, – протянула она, хотя на ее лице я отчетливо увидела презрение к своей особе. Видимо, эта женщина не могла взять в толк, как это можно уехать и бросить маленького ребенка на столь долгий срок.

   Но разговор наш не продолжился, потому что мы достигли нужной двери на втором этаже. Женщина постучала, слегка приоткрыла дверь и заглянула в кабинет, но входить не спешила.

   - Нина Александровна, тут к вам насчет работы пришли.

   - Пригласи, – услышала я властный голос, показавшийся мне смутно знакомым.

   - Входите. Назад дорогу найдете? – спросила добрая женщина, обернувшись уже на ступеньках.

   Я заверила ее, что легко сориентируюсь сама, и она меня покинула. А я решительно направилась в кабинет. Очевидно, сегодня у меня был день встреч, потому что не успела я как следует осмотреться, как услышала удивленное:

   - Маргарита?

   Я прошла к столу, за которым сидела женщина с высокой прической. Задавая свой вопрос, она даже поднялась, и я смогла убедиться, что время над ней совсем не властно. Все такая же стройная, хорошо одета, с безупречным маникюром. Завуч школы, в которой я училась, учитель русского языка и литературы, а, по совместительству, мой классный руководитель. Именно благодаря ее заботе я умудрилась сдать экзамены по языку на «отлично». Что ж, пожалуй, это была приятная встреча. Хоть и смотрела Нина Александровна на меня как-то странно. Испуганно что ли, подумалось мне. Я удивилась, с чего бы ей меня пугаться.

   - Мир все-таки тесен, – произнесла я, добродушно улыбнувшись. –Здравствуйте, Нина Александровна.

   Я продолжала стоять посреди кабинета, ожидая, что мне предложат присесть. Но этого не происходило, бывшая учительница таращила на меня глаза.

   - Не ожидала тебя увидеть, – наконец выдавила она из себя, садясь обратно в кресло. – Присаживайся.

   Я послушно села, устроив сумку на коленях. Откинула волосы назад, и снова улыбнулась.

   - А вы, значит, теперь здесь? Надоела школа?

   Она покачала головой.

   - Возраст уже не тот, школе требовались новые кадровые перестановки, вот меня и переставили. Сюда. Но я даже рада, с детьми помладше проблем меньше.

   - Понятно.

   Мы помолчали. Нина Александровна изучала меня, я пялилась на потолок, потому что больше не знала, чем еще себя занять. Наконец, мне это надоело.

   - Я увидела объявление о работе на двери садика, вот и…

   - Да, у нас вакантно место посудомойки. Но, ты уверена, что хочешь этим заниматься? Ты же вроде на журналиста училась, – сомнение в ее голосе мне было вполне понятно.

   - Знаете, статьями сыт не будешь. А у меня ребенок, растить его одной непросто.

   - Ребенок? – удивилась Нина Александровна. – Я думала, что ты еще в колонии…Разве там можно рожать?

   Я хмыкнула. Теперь понятно, почему она так на меня смотрит. Город у нас маленький, а моя история в свое время облетела все местные СМИ. Думаю, что моей физиономией с газетных полос можно было бы заклеить все дыры в окнах этого сада.

   - Нина Александровна, не смотрите на меня так, я не сбежала, меня выпустили. Амнистия. И теперь я дома, и мне нужна работа.

   - Как ты нашла нас?

   Я лишь пожала плечами.

   - Мой сын ходит в ваш сад.

   - Разве? Что-то не припомню…-засомневалась она, щурясь.

   - Гранов Никита. У него фамилия отца.

   - Ах вот оно как. А я все думаю, нет у нас детей с твоей фамилией...

   Я не стала открывать ей страшную тайну, что незадолго до смерти Макса тоже успела сменить фамилию. Официально я теперь была Гранова, хоть по паспорту все еще числилась девицей незамужней. Вступала в брак я в Лас-Вегасе, так что здесь мои документы не были запачканы штампами. Впрочем, мне это было безразлично.

   - Значит, Никита твой сын. Хороший мальчик, иногда хулиганит, конечно, но в меру. Только на тебя совсем не похож, – заметила женщина, вздохнув. Потом пристальнее в меня вгляделась и добавила: - Разве что глаза твои.

    А я подивилась тому, что ее феноменальная память на лица до сих пор при ней. Помнится, в школе она с первого взгляда запоминала своих учеников. А тут вспомнила и моего ребенка, да еще и цвет его глаз. Занятная женщина.

   - Абсолютно верно. Но давайте вернемся к работе, если вы не против, конечно.

   Она кивнула.

   - Работа не хитрая, но не самая легкая. Накрыть на стол перед едой, после детей помыть посуду, помочь нянечке иногда, пока она полы моет. Хотя в такое время все обычно на прогулке, но она уже в годах, ей нужен помощник.

   - Мне подходит.

   Она задумалась. Какое-то время вертела ручку в руках, после чего подняла на меня карие глаза.

   - Официально я не могу тебя принять. Человек со статьей не может работать с детьми, думаю, ты и сама это знаешь.

   - Знаю. Но мне ни к чему официально. Лишь бы работа была, за которую платят.

   - Понятно.

   Минут пять она размышляла, поглядывая на меня периодически. Снова вертела в руках ручку, потом смотрела в окно. Я ее не торопила, понимая, что она взвешивает мои светлые и темные делишки. И я очень надеялась, что светлая сторона возьмет верх.

   - Не смотря на твое прошлое, я готова дать тебе шанс, – наконец, произнесла она. – В конце концов, оступиться может каждый. В школьные годы ты всегда была хорошей ученицей, ответственной. Очень надеюсь, что работать будешь так же добросовестно.

   - Иначе и быть не может. Вы же меня знаете, – отозвалась я, воодушевившись ее ответом.

   - Испытательный срок - месяц. Продержишься, возьму тебя в штат. И пока особо не распространяйся, что работаешь у нас. Родители, они, знаешь ли, бывают тоже весьма странные. А твое дело весь город обсуждал.

   - Я понимаю.

   - Хотя, тебя теперь, если честно, сложно узнать. Будем надеяться, что обойдется без скандала. Иначе, нам придется попрощаться, – закончила свою речь Нина Александровна.

   - Когда приступать?

   Тут в дверь заглянула незнакомая молодая девушка в очках.

   - Нина Александровна, там в накладной не сходится. Посмотрите?

   Она кивнула и споро поднялась.

   - Входи, Наташа, – и повернулась ко мне. Я тоже встала. – Приступать можешь с понедельника. Рабочий день начинается в восемь. Прошу не опаздывать.

   Я улыбнулась.

   - Я же вожу Никиту к вам. Не волнуйтесь.

   - Тогда до встречи.

   Я попрощалась и покинула бывшую учительницу и нынешнюю работодательницу. Кажется, жизнь начинала налаживаться. На улице подумала, и решила забрать сына пораньше. Как раз и тихий час закончился. Вернулась в группу, подождала, пока детей накормят полдником, помогла сыну собраться, и мы отправились домой. Погода стояла чудесная, Кит попросился погулять, я была совсем не против.

   - А ты был когда-нибудь в планетарии? – спросила я у него.

   Он отрицательно покачал головой, неловко перепрыгивая через грязь.

   - Нет. А что это такое?

   Я улыбнулась, нагнувшись, чтобы завязать ему шнурок на кроссовках.

   - Увидишь. Забежим домой, перекусим и поедем в планетарий. Тебе понравится. Я в детстве обожала там бывать.

   - Хорошо, – согласился сын, когда я выпрямилась.

   Я взяла его за руку. Он попытался высвободиться.

   - Я уже большой.

   - Извини, – усмехнулась я, и руку отпустила. Совсем не в моих интересах было спорить с таким взрослым мальчиком. – Просто я иногда забываю, какой ты у меня уже большой мужчина.

   Он серьезно посмотрел на меня, остановившись.

   - Так и есть.

   Я пошла вперед, решив, что он хочет самостоятельно идти сзади. И тут произошло странное. Я почувствовала, как Кит меня догнал, как маленькая ладошка взяла меня за пальцы и крепко сжала. Обернулась. Сын по-прежнему внимательно заглядывал мне в глаза. Очень серьезно. Я едва не расхохоталась от его заумной мордашки.

   - Я подумал, взрослые ведь тоже иногда ходят за руку, да?

   - Ты прав, пожалуй.

   Он кивнул. И дальше мы пошли в полной тишине, держась за руки и периодически переглядываясь. Если честно, то в эту минуту я была абсолютно счастлива.

   А потом отправились в планетарий. Желающих туда попасть, кроме нас, не было совсем, так что целый зал был в нашем распоряжении. Я сидела на деревянном стуле из трех кресел, как в совковых актовых залах, но это совсем не портило хорошего впечатления от вечера. Кит, если что-то было не понятно, задавал мне вопросы, их был миллион, но я старалась отвечать, как можно проще, тщательно подбирая каждое слово. Он в основном кивал и старался внимательно слушать, что рассказывает про солнечную систему и звезды лектор. Было так непередаваемо классно сидеть в полной темноте, а над головой звездное небо, словно бы ты лежишь в поле, а вокруг на тысячи километров ни души. В детстве я очень любила планетарий, мне нравилось ощущать, будто звезды совсем близко, словно бы их можно было потрогать руками. Наблюдая искоса за сыном, я сделала вывод, что ему тоже интересно. Он так забавно хмурил лоб, пытаясь вникнуть в тайны нашей Вселенной, что я едва сдерживалась, чтобы не смеяться. В такие моменты он до такой степени был похож на Макса, что у меня перехватывало дыхание. И я замирала на миг, словно бы он снова был здесь, рядом. Только в планетарии, пялясь в маленькие точки на черном небе, я окончательно осознала, что так и не смогла отпустить любимого. И, несмотря на то, что прошло уже три года со дня его кончины, я так и не смирилась с этим. Не привыкла. И никогда не привыкну. С этим надо было что-то делать. Но не сегодня. Сегодня я наслаждалась обществом нашего сына, и не желала думать ни о чем другом.

ГЛАВА 3

На первую после долгого перерыва репетицию я пришла заранее. Вертинский обещал устроить мне просмотр в самом конце, поэтому я сидела в зале на мягком фиолетовом диване и внимательно следила за тем, как разминаются девушки на сцене. Мой в прошлом хороший приятель Иван, тренер «Олимпа», заставлял их делать упражнения, потом они устроили прогон пятничной программы. Я не обнаружила среди танцовщиц ни одной знакомой, и даже обрадовалась. После нескольких малоприятных встреч мне хотелось оказаться в компании совершенно незнакомых людей. Хотелось, чтобы меня воспринимали, как есть в настоящем, а не через призму моего скандального прошлого. И я очень надеялась, что эти девицы примут новенькую положительно. Впрочем, их мнение меня не особо волновало, ведь я пришла сюда зарабатывать деньги.

   - Ну как тебе девчонки? – Ко мне подсела Люся.

   На дворе был погожий день, время обеденное, и клиентов в клубе не было, так что она вполне могла позволить себе спокойно со мной поболтать.

   Я неопределённо пожала плечами, обернувшись к ней вполоборота.

   - Вроде неплохие. Программа у них достойная.

   Люся усмехнулась.

   - Да ладно, скажи прямо, девчонки хоть и хороши, но до нашего уровня им далеко.

   Тут уж я взглянула на нее с усмешкой

   - Им не говори.

   Она кивнула.

   - Думаю, с твоим приходом клиентов прибавится.

   - Ты слишком хорошо обо мне думаешь.

   - Я с тобой выступала, знаю, на что ты способна.

   - Не хочешь вернуться в наши ряды? – предложила я.

   - Нет уж, спасибо. Я этого хлеба наелась на всю оставшуюся жизнь.

   - Хозяин - барин, – кивнула я и вновь стала смотреть на сцену.

   Люся немного помолчала, махнула официанту, чтобы тот принес нам кофе, и вновь заговорила:

   - Серега для твоего номера клетку купил. Сегодня привезли, а завтра будут устанавливать.

   Я недоуменно покосилась в ее сторону.

   - Клетку?

   Она кивнула.

   - Ну да.

   - Какую еще клетку?

   - Железную, с шестом в центре.

   - Зачем?

   - Понятия не имею. Я спросила, он сказал, что для твоего номера. И что я все узнаю, когда придет время.

   - Раньше бы он тебя просто послал.

   - Теперь он делает это вежливо.

   - Да уж. Выходит, он что-то задумал. Ладно, дождемся его прихода. Вдруг, обрадует.

   Тут как раз официант подошел, поставил перед нами чашки и молча удалился.

   - Видишь блондинку? – я проследила за Люсиным взглядом. – Это Поппи.

   - То есть?

   - Вне клуба ее зовут Полина, самая молодая из всех, глупенькая, но добрая. С ней можно общаться, нормальная девчонка.

   - А почему прозвище такое?

   Люся улыбнулась.

   - Она его получила за самую шикарную задницу в нашем клубе.

   - С ума сойти, – я покачала головой и пригляделась к малышке повнимательней. Рваное каре, мелирование под блонд, цвет глаз с моего места было сложно увидеть, зато выделялась широкая улыбка, курносый нос и яркая мимика, когда она переглядывалась с девчонками за спиной Ивана и корчила им рожи - репетиция шла уже не первый час и все устали. Одета Поппи была в серо-розовые капри и спортивный лифчик такого же оттенка, на ногах джазовки. В общем, девчонка мне понравилась.

   - А рыжая? – кивком головы я указала в сторону особы с шикарным бюстом и длинным вьющимся хвостом на затылке.

   - Аннета, – произнесла Людмила, делая глоток. - Вот ее лучше вообще не трогать. Она у нас типа звезда. Но куда ей до тебя.

   - Твоя откровенная лесть уже начинает настораживать, – заметила я, наблюдая за передвижениями Аннеты по сцене. Высокая, уверенная, пластичная, фигуристая, несомненно красивая. Она была в черных кожаных легинсах и черно-красном топе с короной на груди. Сразу понятно, что самомнение у этой особы о-го-го. Пожалуй, она действительно могла считать себя лучшей среди танцовщиц. По крайне мере в общей постановке у нее сольный выход. Хотя мне больше понравилось, как двигалась третья девушка.

   - А ты стала весьма грубовата, – обиделась Люся.

   Я улыбнулась ей.

   - Не люблю подлиз, и ты это прекрасно знаешь.

   - А я всего-навсего тебе комплимент хотела сделать.

   - Извини, – я развела руками. – Это от вынужденной асоциальной жизни.

   Люська хмыкнула, но долго дуться просто не умела.

   - Ладно, на первый раз прощаю.

   - Ну а шатенка в черном? – я изучала третью девчонку на сцене.

   Как ни странно, она была невысокого роста, очевидно поэтому вынуждена была танцевать в босоножках на шпильке, что весьма неудобно, я точно знала и сразу ее пожалела. Выдержать ритм тренировок с Иваном в такой обуви может не каждый. Она тоже была в черных легинсах, как и Аннета, только сверху у нее был обычный спортивный топ и широкая белая майка на бретелях. Стиль этой девушки скорее напоминал хип-хоп, чем стрип, мне показалось это интересным. Я вглядывалась в ее лицо, но по нему совершенно ничего нельзя было понять, впрочем, может я слишком далеко сидела. Сумела я разглядеть только упрямый подбородок, обычный хвостик и полное отсутствие косметики, в отличие от двух других танцовщиц.

   - Это Кэт, – сказала Люся. - На мой взгляд, самая адекватная из всех. Но никогда не знаешь, что у нее на уме. Девчонки могут по сто раз на дню ругаться, истерить, но стоит Кэт сказать им слово – и все, шелковые. И вообще она с характером дамочка.

   - Буду иметь в виду, – произнесла я, не сводя глаз с Кэт.

   Мы немного помолчали. Я внимательно наблюдала за передвижениями девушек на сцене. Пока что они показались мне более, чем приемлемыми коллегами.

   - Кстати, Серега просил сфоткаться у Ижевского.

   Я радостно улыбнулась, повернувшись к администратору.

   - Он все еще работает с Сергеем?

   - Конечно. Отличный фотограф, мастер своего дела. Правда, уже больше года занимается у нас только крупными проектами, у него есть пара толковых ребят, которые делают всю сезонную работу за него.

   - Приятно слышать.

   - Я на шесть тебя запишу, успеешь?

   - Кита заберу и заеду. А зачем Сереге мои фотки?

   Люся мне загадочно подмигнула.

   - Увидишь. Это пока секрет. Он заставил пообещать, что я тебе не скажу.

   - Не люблю сюрпризы, – сказала я, поняв, что допрашивать девушку бесполезно - она была очень предана Вертинскому.

   Тут, кстати, и сам директор клуба нарисовался. Поздоровался и попросил Люсю дать нам возможность пообщаться. Той дважды объяснять не пришлось, так что спустя минуту мы остались одни.

   - Ну как тебе наш состав? – устраиваясь в кресле по соседству задал вопрос Сергей.

   - Хорошие девчонки. Особенно рыжая.

   Он кивнул.

   - Аннета. Да, она у нас солирует почти во всех номерах.

   - Я заметила, – хотела добавить, что ее главным номером, очевидно, является постель Вертинского, но вовремя вспомнила, что теперь он мне не друг, а работодатель. Так что свои мысли я оставила при себе.

   - Иван будет рад снова с тобой поработать. Он уже даже придумал тебе сольник на пятницу. Небольшой, минут на пять, но сказал, что это будет нечто.

   Я усмехнулась.

   - Он свое дело знает.

   - Это уж точно, – Вертинский на миг умолк, наблюдая, как девчонки делают поперечный шпагат, после продолжил:

   - Я решил, что твое возвращение должно быть ярким. И кое-что придумал.

   - Люся мне про какую-то клетку говорила.

   - Да, думаю, это будет оригинально.

   - Ты хочешь, чтобы я танцевала в ней? – я поморщилась при одной мысли об этом.

   Сергей кивнул.

   - Да.

   - Считаешь, я мало насмотрелась на клеточки? Или ты это нарочно?

   - Я как-то не подумал…- он смешался, но лишь на краткое мгновение. –Ты привыкнешь. К тому же, это сделано специально, чтобы никакие активисты не смогли тебя лапать.

   - Запретный плод сладок, так что ли? – усмехнулась я, поняв его замысел.

   - Что-то в этом роде. И еще, к Ижевскому съезди, я ему заказал парочку твоих снимков в разных костюмах.

   - Это еще зачем? Хочешь в клубе фотки повесить?

   - Это пока секрет. Не бойся, ничего дурного я не задумал. Наоборот.

   - Очень надеюсь, что это правда, – произнесла я, гадая, что еще меня ожидает.

   К нам спустился со сцены Иван, пожал руку Вертинскому, и мне улыбнулся.

   - Мы закончили. Через десять минут жду в холле. Ты посмотришь ее? – этот вопрос уже относился к Сергею.

   Тот кивнул.

   - За тем и пришел.

   Иван пошел в сторону бара, а я поднялась.

   - Что исполнить? Старую программу? – спросила, закидывая сумку с формой на плечо.

   - Давай импровизацию. Под разную музыку, – милостиво выдал Вертинский.

   Я кивнула и пошла переодеваться.

   Вернувшись в зал после своего короткого выступления, вновь подошла к Сереге. Тяжело дышала с непривычки, высокие каблуки сильно давили, но я улыбалась.

   - Ты в хорошей форме. Это радует, - заметил Вертинский.

   - Я уже и забыла, как это сложно – танцевать, - отозвалась я, взяла со столика стакан воды без газа и жадно выпила. – Уф.

   К нам присоединился Иван. Легонько хлопнул меня по плечу и кивнул Вертинскому.

   - Надо хорошо поработать над новым номером, а так все неплохо.

   - Вот ты этим и займись. В пятницу ее сольник будет гвоздем программы.

   Иван вскинул брови, я признаться, тоже удивилась.

   - Ты уверен? А как же Аннета? – спросил осторожно тренер.

   Вертинский лишь нетерпеливо махнул рукой.

   - Ты не первый год со мной работаешь, чтобы понимать - Аннета не принесет клубу такой выручки, как Лола.

   С минуту они смотрели друг на друга, после чего Иван улыбнулся и кивнул.

   - Боюсь, что твое возвращение сюда не будет сладким, – повернулся он в мою сторону.

   - А я сладкое не ем - оно портит фигуру, – отозвалась я, сев в кресло рядом с Сергеем.

   Иван посмеялся и оставил нас одних.

   - Он, конечно, прав, – заметил мне Серега уже серьезнее. – Аннета не та девчонка, которая просто так отдаст тебе свое место.

   Я пожала плечами.

   - Мне вполне достаточно своего. Ей не о чем волноваться.

   - Ладно, подождем пятницу, может еще новая программа кому-нибудь не придется по вкусу.

   - Надеюсь, ты заблуждаешься. Мне очень нужна эта работа, –серьезно сказала я, поднявшись. – Ладно, пойду переодеваться. Надо ехать в сад. А то уже половина пятого.

   Сергей тоже встал, проводя меня до выхода.

   - Не забудь заехать к Ижевскому.

   - Я помню. Он все там же обитает?

   - Да.

   В холле Вертинский остановился и с минуту задумчиво меня разглядывал.

   - Я решил, что ты не будешь выступать как Лола. Это действительно уже в прошлом, и твой танец сегодня тому подтверждение. Лола осталась где-то далеко позади тебя.

   - И как я буду зваться? – в принципе, мне было все равно под каким именем выступать, лишь бы платили хорошо, но я понимала, что для клуба это важный момент. Если мое выступление будет иметь успех, то новое имя разнесется по городу со скоростью света - на что, кажется, и рассчитывает Вертинский.

   - Не вижу смысла мудрить. Ты будешь выступать под своим именем.

   - Уверен? По-моему, Маргарита –как-то громоздко для сцены, – заметила я.

   Он кивнул.

   - Будешь Марго. Как у Булгакова.

   Я шутливо скривилась.

   - Между прочим, жизнь у нее была не сахар.

   - Сама сказала, что не любишь сладкое, – рассмеялся Сергей. – Так что привыкнешь.

   Я лишь пожала плечами.

   - По большому счету, мне все равно. Марго так Марго. Ладно. Я поехала.

   - Пока.

   В фотостудию к Ижевскому я влетела с опозданием на пятнадцать минут. Долго звонила в дверь, никто не соизволил мне открыть. Рядом со мной стоял запыхавшийся Никита, которому бег от троллейбуса до жилого дома, в котором мой давний друг снимал студию, не показался веселым занятием.

   - Мы на долго сюда?

   Я вновь нажала на звонок.

   - Нет. Буквально на полчаса. Я быстро сфотографируюсь и поедем домой.

   - Я голодный.

   - Тебя же кормили в садике, – удивилась я.

   Сын скорчил рожицу.

   - Каша, которой кормят кур - это не еда.

   Я едва сдержала смешок. Очевидно, речь шла о пшене, его мой ребенок терпеть не мог. Развить свою мысль я не успела, так как отворилась, наконец, дверь, и на пороге возникла лохматая башка.

   - Вам кого? – недовольно спросил мужчина, даже не удосужившись поднять на меня взгляд. В руках он держал фотоаппарат, и что-то там увлеченно разглядывал на экране.

   Я смотрела на Ижевского со смешанным чувством радости и странного волнения. Он был все такой же, каким я его и помнила: широкоскулое лицо в обрамлении светлых волос, собранных на затылке в маленький хвостик, очаровательные ямочки на щеках и мальчишеская улыбка, придававшая ему вид романтического героя. Светло-голубые глаза, которые даже не смотрели в мою сторону, пялясь на снимки. На нем были джинсы и серая майка с портретом Че Гевары, ноги, по обыкновению, босые, на правой руке часы, левая увешана какими-то кожаными браслетами неизвестного мне происхождения. В общем, вывод можно было сделать только один - жизнь шла, а Ижевский оставался собой, что меня безумно обрадовало.

   - Ну ты совсем не изменился, – я усмехнулась, глядя как он резко вскинул голову кверху и пялиться на меня во все глаза. – Привет.

   Если честно, то мой друг даже на мгновение приоткрыл рот. Хотел что-то спросить, но заметил возле меня маячившего Кита и рот поспешно закрыл.

   - Очуметь. Маргаритка, тебя не узнать, – наконец, произнес он.

   - Зато ты все такой же. Меня Серега прислал для фото, пустишь?

   - Да, проходите, конечно, я в курсе насчет снимков. Блин, просто не ожидал, что ты так изменилась, если честно.

   Глеб Ижевский когда-то был моим однокурсником в институте. Мы учились на журфаке, однако уже тогда все знали, что Глеб точно никогда не станет мотаться по городу в поисках того, у кого можно взять интервью. Он был фотографом что называется от Бога, за это его многие уважали. Хоть и считали немного странным. Особенно те, кто не обладал вообще никаким талантом. Однажды клубу Вертинского нужна была фотосессия, а фотограф слетел с катушек и заломил такие суммы, что клуб вполне мог разориться. Это, конечно, преувеличение, но Серега выставил наглеца за порог «Олимпа», и больше тот карьеру в нашем городе не сделал. Я тогда как раз вспомнила о своем одаренном однокурснике, и пригласила его показать себя. Ижевский справился с заданием блестяще. Вел себя прилично, гонорар взял вполне разумный, а фотографии сделал просто изумительные. Вертинский остался доволен и предложил стать Глебу постоянным фотографом для «Олимпа». А учитывая, что клуб всегда делал разные фотосессии перед выходом новых программ, и на всех билбордах города красовались вывески с завлекающими девчонками из нашего заведения, то можно сказать, что Ижевский вытянул счастливый билет.

   Доучившись до третьего курса, он перевелся в художественный институт, что никого не удивило, а после его окончания, полностью посвятил себя творчеству. И ни разу об этом не пожалел. Зато всегда прекрасно помнил, кто помог ему в тот первый раз, и готов был оказать мне любую услугу и прийти на помощь. За что был ценим и любим мною как друг вдвойне. Впрочем, наша дружба с ним началась задолго до его прихода в «Олимп» и продолжалась ровно до моего отбытия в колонию. Там я все контакты обрубила сама, решив, что старым друзьям ни к чему общаться с такой, как я. Их мнения я спросить не удосужилась, но судя по счастливой физиономии Глеба, он искренне был рад меня видеть.

   - А что за пацан с тобой?

   Мы вошли в темную прихожую, Кит как раз снимал кроссовки, когда прозвучал этот вопрос.

   - Я Никита, – он протянул Ижевскому руку.

   Тот ошеломленно ее пожал.

   - Это мой сын, не пугайся, просто он очень самостоятельный мужчина, -посмеиваясь, сказала я.

   Кит кивнул и стал расстегивать куртку.

   - Как же быстро он вырос. Я помню его совсем мелким, – заметил Ижевский шепотом, помогая мне снять пальто. - Проходите сюда, – пригласил нас хозяин.

   Мы оказались в огромной трехкомнатной квартире без дверей, полностью переделанной под фотостудию. Тут стояли и зеркала, и вентиляторы для создания искусственного ветра, сзади на стене висели разные варианты фонов для фото. Был идеально выставлен свет, в углу стояла ширма в японском стиле, небольшой стул и длинная вешалка, увешанная нарядами с фотосессий. Повсюду висела куча снимков самых разнообразных жанров, где-то они даже валились на полу. Окинув все это зрелище свежим взглядом, я растянула губы в едва заметной улыбке. Ижевский был в своем репертуаре. Я бы охарактеризовала сию обстановку как хаос, но уверена, что хозяин назвал бы все это просто - творческий беспорядок.

   - Слушай, Серега пару костюмов тут передал для снимков. Ты пока переодевайся, я фильтры поменяю. И контровой выставлю.

   - Мам, а можно мне с тобой? – подал голос Кит, когда я скрылась за ширмой.

   - Давай в конце. Ты посиди там тихонечко в углу, а потом я разрешу тебе со мной сфотографироваться.

   Тут послышались шаги Ижевского из другой комнаты. Он там чем-то шуршал.

   - Никит, ты в приставку играть умеешь?

   - Немного. Владу на день рождения подарили, он учил, – отозвался мой сын с любопытством поглядывая в сторону.

   Я выглянула из-за ширмы и наблюдала за ним. Тут и Глеб появился.

   - Пошли, покажу тебе свою приставку. Там, правда, только гоночки, но тебе должно понравится.

   Сын кивнул и послушно потопал вслед за Ижевским. Я сосредоточилась на своем костюме. Тут появилась голова Глеба.

   - Он просто копия Максима. Мне даже как-то не по себе.

   - Знаю, – отозвалась я из-за ширмы.

   - Подумал, что будет лучше, если он тебя в таком виде не увидит. Все-таки Вертинский хочет снимки для ночного клуба, а не для детского сада.

   Я улыбнулась, натягивая такие короткие шорты, что даже сама подивилась их длине.

   - Спасибо. Это действительно правильно. Не понимаю, это шорты или перчатки?

   Он рассмеялся.

   - Пойду фоном клетки выставлять. У Серёги новая идея я так понял?

   Я лишь пожала плечами.

   - Понятия не имею, если честно. Он сказал, надо пару фоток для клуба. Типа запускаем новую программу, и чтобы народ был в курсе, кто выступает.

   Ижевский кивнул.

   - Вроде все ясно, только зачем ему афиша с тобой, не знаешь?

   Я удивленно уставилась на Глеба.

   - Он заказал афишу?

   - Запасная сказал, но есть вероятность, что скоро твой фейс будет повсюду. Впрочем, как и раньше.

   - Это плохая идея. Мне такой пиар ни к чему. Поговори с Вертинским, скажи, что я против. В клубе пускай вешает, что хочет. Но только не в городе.

   - Я –то скажу, но ты и сама знаешь - Серега всегда все решает сам. Кто бабки платит, тот и музыку заказывает.

   - Боюсь, что он сам не будет рад такой рекламе. У меня же репутация, прямо скажем, не самая лучшая.

   - Ладно, разберетесь. Мое дело - снимки. Одевайся и выходи. Волосы не трогай, а глаза надо бы сделать побольше.

   - Хорошо.

   Хоть я и думала, что все пройдет очень быстро, фотосессия затянулась. Ижевскому все казалось, что он сделал недостаточно хорошие снимки, то не в тех костюмах, то свет не так падал, то я выбрала неудачную позу. Если бы не приставка и бутерброды с соком, которые мой друг отнес Никите, мы бы точно не смогли бы его ничем занять, и он бы испортил нам весь процесс. Но, слава богу, все прошло хорошо.

   - Ого, уже начало девятого, – удивилась я, когда мы, наконец, закончили и Ижевский отпустил меня переодеваться.

   - М-да, затянулся процесс, – Глеб пошел в соседнюю комнату. Вернулся оттуда с пустой тарелкой и стаканом. – Твой сын, кажется, отрубился.

   - Устал. Блин, как мне теперь его везти домой, – я очень быстро переоделась и присоединилась к Ижевскому, который на кухне рылся в холодильнике.

   - Я вызову вам такси, не парься.Садись лучше. Давай вискаря бахнем.

   Я усмехнулась, но за стол села.

   - Я не пила больше трех лет. Меня и от минеральной унесет.

   - Не боись. Выпьем по пятьдесят за встречу и поедете домой.

   - Ладно, наливай, - я махнула рукой.

   Ижевский выставил два бокала, бутылку виски, тарелку с нарезанным лимоном. Разлил виски, один стакан подал мне, свой поднял вверх.

   - Ну, за тебя.

   Мы молча чокнулись, в такой же тишине выпили и закусили.

   - Ох, крепкий зараза, - заметила я, жуя лимон и стараясь не кривиться от непривычно кислого вкуса.

   - Тебя давно выпустили?

   - Почти три недели прошло.

   - И даже не позвонила?

   - Не обижайся. Не думала, что кто-то будет мне рад после всей этой истории.

   - Ты прекрасно знаешь, что ни я, ни Илюха никогда не верили всему тому, что писали в газетах.

   - Суд признал меня виновной, так что…

   - Это значения не имеет. По крайней мере для меня.

   - Спасибо. Мне было важно это услышать.

   - Ты как вообще? – спросил Глеб, наливая по второй.

   Я лишь покачала головой.

   - Честно, еще и сама затрудняюсь ответить. Пытаюсь жить обычной жизнью.

   - Получается?

   - С переменным успехом.

   - Тогда за перемены.

   - За них, – согласилась я.

   Мы снова выпили. На этот раз я жевала лимон, уже практически не кривясь. Тепло от виски разлилось по телу, я ощутила приятную тяжесть в пустом желудке. И кухня слегка стала качаться. Я решила, что пора отчаливать и сказала об этом своему другу.

   - Я провожу, – Глеб стал вызывать мне такси, а я пошла будить Никиту.

   Уже стоя возле подъезда, Ижевский неожиданно меня обнял. Я даже растерялась, а сонный Кит, стоявший рядом, даже проснулся.

   - Как хорошо, что ты вернулась.

   Я хлопнула Глеба по плечу, простилась и села в машину. Уже въезжая в арку, обернулась и смогла убедиться, что Ижевский по-прежнему стоит у подъезда и смотрит нам вслед. Помахав ему рукой, я уложила голову Кита себе на колени, и закрыла глаза.

   Ночью мне не спалось. То ли от того, что выпитый с непривычки виски играл моим воображением, то ли от чего-то еще, но около двух я встала с дивана и поплелась на кухню. Попила воды, сидя на узком стуле и поджав под себя ногу, поразмышляла на тему тех перемен, за которые чокалась сегодня с Глебом, и которые уже произошли в моей жизни.

   Вроде как все постепенно налаживалось. Меня беспокоил только навязчивый совет Вертинского поговорить с отцом Макса о моем возращении на работу. Хоть я и не понимала, с какого боку он тут. Клуб Серегин, имя у меня новое, даже если где-то в клубе и появится фотка с моей физиономией, не велика беда. Я встала со стула, взяла с вытяжки пачку сигарет и спички. Прикрыв кухню, неспешно закурила, пуская клубы дыма, и задумалась теперь совсем о другом. Мыслями я то и дело возвращалась к Гранову. Станет ли он мстить мне за смерть Макса? Или же оставит в покое и даст жить нормально? Судя по выражению его лица во время нашей последней встречи, первое куда более вероятно. Тем более теперь, когда он потерял еще и жену. Вертинский сказал, что Анжелу Викторовну убили грабители, забравшиеся в дом. Бред какой-то. В столь охраняемый особняк, в котором жило семейство Грановых, пробраться просто так никак невозможно. Нужно знать пароли от сигнализации, отлично ориентироваться, быть уверенным, что и как делаешь. Здесь явно не дилетанты сработали. Однако, Анжела Викторовна мертва, официальная версия – ограбление. Неужели Гранов допустит, чтобы дело закрыли просто так, за неимением улик? У меня это даже в голове не укладывалось.

    Я всегда считала отца моего мужа человеком действия, не слишком эмоциональным, но четко знающим, что и зачем он делает. Впрочем, возможно, потеря единственного сына, а затем и жены, в корне изменила взгляд Гранова на вещи. То, как он вел себя на кладбище, подтверждало мои догадки. Его было очень жаль. Впрочем, помочь я ему ничем не могла, так что оставалось только надеяться, что сосуществование наше будет тихим и мирным. Я задумалась, может родители правы, и не стоит знакомить Гранова с Никитой. На мгновение уж было решила, что так и поступлю, а потом перед глазами снова возникло лицо отца Максима в день нашей встречи, и я поняла, что не сделаю этого.

ГЛАВА 4

Половину следующего дня провела на репетиции с Иваном. Номер был небольшим, но движения с непривычки давались не так легко, как прежде. Времени пришлось потратить изрядно. Потом мы долго размышляли над моим сценическим костюмом, прикидывали разные варианты. Где-то в середине репетиции появились какие-то мужчины в сине-оранжевых комбинезонах и со стремянками наперевес. Оказалось, это установщики клетки для пятничной программы. Пришлось нам с Иваном перенести наши труды в зал. Людей не было, так что нам никто не мешал. Мы отодвинули мягкие кресла к стенам, и получилась мини-сцена. Иногда к нам заглядывала Люся, то кофе предложит, то просто интереса ради, посмотреть, как мы репетируем. После ее третьего прихода, я, уже изрядно вымотанная и злая, довольно резко на нее прикрикнула, так что больше она в течение всей нашей тренировки и носа не казала.

   - Не понимаю, нафига тут эта клетка? – спросила я, жадно глотая воду во время пятиминутного перерыва, который дал мне тренер.

   Он стоял рядом со мной, поправляя напульсники и шнуруя кроссовки, на мой вопрос поднял голову. Пожал плечами, взглянув туда, куда и я недовольно пялилась - на сцену.

   - Для программы клетка очень даже подходит. Она вполне вписывается.

   - Какая разница, буду я танцевать в ней или просто на сцене? И почему нет шеста? Без него - это скорее просто танцевальный номер, а не гоу-гоу.

   - Поверь мне, для этого девчонок хватает, да и твой номер скромным не назовешь. А шест, наверное, просто еще не успели установить, – усмехнулся Иван.

   Я покачала головой.

   - Вот поэтому я и не вижу разницы. И смысла в клетке, кстати, тоже.

   - Ну чего ты бунтуешь? Серега креативит, ему виднее, что понравится его публике. Наша задача - сделать из твоего номера конфетку.

   - Кстати, ты говорил, что трек в самом начале будет другой. Почему тогда мы не репетируем под него?

   - Это был сюрприз. Сейчас поставлю, там всего пару аккордов, а потом начинается наша музыка. Ты поймешь, что вступление задает тон всему номеру, и клетка получается особенно в тему. Только название программы Серега пока не оглашал, сказал, узнаете в свое время.

   - Вот конспиратор, мать его, – выругалась я, пока Иван искал нужную композицию в плейлисте. С некоторых пор я терпеть не могла сюрпризы. Совсем не сложно было понять, почему. Однако, Серега решил иначе. Впрочем, он всегда так поступал.

   Ко мне вернулся Иван, улыбаясь во весь рот. В руках у него был пульт, он регулировал звук на колонках, стоявших на сцене.

   - Слушай, – сказал он и нажал «пуск».

   Началась приятная музыка, потом фоном пошел трек, под который я учила свой танец. И буквально сразу я услышала странный звук, накатывающий будто бы со всех четырех углов зала и сливающийся в один уже различимый и понятный ровно посередине, как раз где мы стояли. Я сложила руки на груди и посмотрела на Ивана.

   - Это что кошки? – недоверчиво спросила я, все еще надеясь, что ослышалась.

   Тот сделал потише, чтобы мы могли разговаривать. И кивнул.

   - Скорее пантеры и кошки вместе. Праздник весны все-таки. Крутая идея, сразу погружаешься во что-то необычное.

   - Я ему что кот мартовский?!

   - Ну не только ты. Клуб будет стилизован под эту тему, девчонки одеты в таком стиле, у них даже будут хвосты. Хотели еще кошачьи коктейли замутить, но бармен сказал, что накладно выйдет.

   - Тихий ужас, а не стрипуха, – высказала я свое мнение, качая головой.

   Иван расхохотался.

   - Где ты набралась этого сленга?

   - В местах не столь отдаленных, – огрызнулась я, снова поглядывая на почти готовую огромную сине-золотую клетку на сцене.

   - Звучит ужасно. Лола так никогда не выражалась.

    - А для Марго самое то, – парировала я и указала на клетку. – Цвет дурацкий, по-моему.Либо золото, либо что-то другое. Нафига смешивать?

   Иван подошел ко мне сзади и стал массировать мне плечи.

   - Расслабься. Освещение даст именно тот результат, который нужен для атмосферы пятницы. Ты очень напряжена, потому, кстати, и движения не можешь запомнить с первого раза.

   Я на несколько минут закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на массаже. Получилось, но не надолго.

   - Спасибо, – повертела головой в разные стороны, разминая шею. – Давай продолжим, а то времени в обрез. Мне еще Кита из сада забирать.

   - Я тут краем уха слышал, что ты подрабатываешь там, это правда?

   Я нахмурилась.

   - Откуда информация?

   - Да не бойся ты, у меня соседка дочку в ваш садик водит. Раньше работала у нас официанткой, почти сразу после того, как тебя забрали.

   - Понятно. Ну допустим, это правда, дальше что?

   - Удивлен.

   - Моим умением мыть посуду?

   - Твоим умением совмещать несовместимое.

   - Ага, и объять необъятное, – усмехнулась я. – Это временно, мне деньги очень нужны.

   - Дело твое, конечно. Но хочу предупредить - будь там поаккуратнее. Не многим понравится, что нянечка в саду, куда ходит их ребенок, из сидельцев.

   - Я запомню, – серьезно ответила и мы, наконец, вернулись к нашей репетиции.

   В садик я все-таки к намеченному времени опоздала. Последнее время забирала Кита в пять, а тут на часах уже было без пятнадцати шесть. Влетев в раздевалку, я поискала глазами сына, который обычно уже ждал меня, но увидела только двух мам, обувающих своих непослушных девочек. Недоумевая, я направилась в группу. За столом сидела воспитательница и удивленно поднялась мне навстречу.

   - А Никиту уже забрали, – сказала она.

   - Как забрали? Кто?

   - Бабушка за ним приходила. Что-то не так? – занервничала воспитательница.

   Я поспешила ее успокоить, заверила, что все в полном порядке и вышла из сада. Оказавшись на улице, собралась позвонить родителям, но телефон как назло разрядился. Чертыхнувшись, направилась домой, рассчитывая застать маму с сыном у себя в квартире.

   На удивление, ожидания не оправдались. Никто не выбежал меня встречать в прихожую, дома вообще стояла такая тишина, что я поежилась. Скорее всего они отправились куда-нибудь гулять, а мне сказать забыли. Я решила не волноваться раньше времени. Поставив телефон на подзарядку, пошла на кухню и включила чайник. Пошарив в холодильнике в поисках еды и убедившись, что там пусто, достала пачку печенья из шкафа. Налила чаю, грызла печенюшку, и только тут обратила внимание на стол. Там лежала записка. Нахмурившись, уселась на стул, сделала глоток и развернула белый лист.

   «Маргарита, мы с папой были очень удивлены, узнав, что ты вернулась на свою прежнюю работу в клуб. Я думала, что твои ошибки научили тебя хоть чему-то, но, кажется, ошиблась. Мы считаем, что ребенку не место рядом с матерью, которая ведет такой образ жизни. Тебя нет ночами, ты не готовишь ему поесть, уделяешь мало времени. К тому же вертеть задницей перед мужиками вряд ли положительно скажется на развитии нашего внука. Мы до сих пор опекуны Никиты, и я тебе серьезно заявляю - пока ты не найдешь нормальную работу и не станешь вести приличный образ жизни, сына не увидишь. Извини, я понимаю, это жестоко, но мы с папой желаем для него самого лучшего, а рядом с тобой он не увидит ничего, кроме аморального поведения и безответственности. Мы уже однажды едва не потеряли тебя, когда ты связалась со своим наркоманом и попала из-за него в тюрьму. Но ты взрослая, а Кит ребенок. И мы сделаем все, чтобы он избежал участи своих родителей. Ему мы сказали, что ты снова уехала за границу, он воспринял это вполне спокойно, слава Богу за три недели не успел к тебе привыкнуть.

   Мама»

   - Зашибись!

   Я швырнула лист на стол и схватила сигареты. Нервно затянулась, теребя пальцы и кусая губы. Кто бы мог подумать, что они так разозлятся. Да, им никогда не нравилась моя работа в клубе, но они старались относится к этому терпимее. Хотя, в чем-то конечно мама права - в клубе работать я буду по ночам, утром в саду, днем отсыпаться, и на уборки, стирки, готовки и прочее у меня попросту не останется сил. А еще нужно уделить внимание Киту, а через два года ему в школу…Правда, они не знают, что я устроилась неофициально работать к Никите в садик. Я могу видеться с ним тайком. Впрочем, они быстро об этом узнают, и там тоже постараются перекрыть мне кислород.

   Я чертыхнулась. Нет, ну что значит, ты не увидишь сына, пока не найдешь нормальную работу! Да с моей характеристикой устроиться в приличное место просто нереально. Правильно Иван сказал, сидельцев никто не любит. И что же они хотят, чтобы я пошла на завод гайки крутить за три копейки, но не выступала в приличном клубе за хорошие деньги? Если так, то они полные идиоты, и плевать, что это мои родители. Они не имели права увозить Никиту. Что он теперь про меня думает? Что мать снова его бросила!

   Я в ярости швырнула чашку с недопитым чаем в раковину, и вылетела в прихожую. Схватив ключи и натянув кроссовки, вышла на улицу и быстрым шагом направилась к остановке. Родители, конечно, опекуны, но запретить мне видеться с собственным ребенком они не посмеют.

   Оказалось, я жестоко ошиблась. Меня не пустили даже на порог. Я звонила в домофон, потому что ключи от этого дома остались в квартире. Услышав, кто пришел, мама посоветовала мне больше не звонить и отключила домофон. Я зло попинала железную дверь, послонялась туда-сюда немного. И тут мне повезло - соседка с нижнего этажа как раз выходила из подъезда. Я бегом кинулась придержать ей дверь, вежливо поздоровалась.

   - Ой, Маргарита, – воскликнула баба Нюра, выходя и ведя на поводке свою маленькую собачку, весьма неприятную, кстати, и с противным голоском. – А я думала, ты еще в тюрьме!

   При этих словах она как-то инстинктивно шарахнулась от меня в сторону. Я только усмехнулась.

   - Освободили за хорошее поведение, – махнув ей на прощание, я взбежала по ступеням вверх.

   Представляю, что теперь придется выслушать другим соседям от этой бабули. Языком чесать у нас в подъезде всегда любили. Мысленно послав бабу Нюру, да и всех остальных куда подальше, я поднялась на свой этаж. На мои звонки никто не реагировал. Я стала колотить в дверь рукой.

   - Мама, открой немедленно!

   Наконец, спустя почти пятнадцать минут на пороге возникла высокая фигура моей родительницы. Она плотно прикрыла за собой дверь в квартиру, очевидно, чтобы мой сын не слышал нашего разговора. И, сложив руки на груди, выжидающе на меня посмотрела.

   - Зачем ты тут барабанишь? Я же написала тебе все в записке. Одумаешься, увидишь Никиту.

   - Мама, это мой ребенок, – я попыталась взять себя в руки и говорить спокойным тоном. – У него есть свой дом, и жить он будет там. Вместе со своей матерью.

   - Марго, чтобы называться матерью нужно для этого не просто родить. А еще воспитывать. И быть рядом. Ты выбрала своего наркомана, который тебе всю жизнь сломал. Но Никита за твои ошибки расплачиваться не будет.

   Я лишь рот открыла от такого упрека. Мне стало обидно до ужаса.

   - Я хочу его увидеть.

   - Увидишь, когда я увижу, что ты исправилась, – отрезала мама и скрылась за дверью.

   Я услышала, как закрывается замок и обреченно вздохнула. На этот раз я проиграла. Отчаиваться себе я запретила уже через полчаса, идя по улице и размышляя над мамиными словами. В конце концов, я ведь работаю с Никитой в одном садике. Надо только попросить Нину Александровну, чтобы никому не говорила об этом. Особенно моим. Ну и взять с Кита слово, что он будет молчать. В этом я не сомневалась. Приняв такое решение, я отправилась, наконец, домой, чувствуя опустошенность и бесконечную усталость. По дороге набрала номер Ивана.

   - Привет, помнишь ты говорил о знакомой, что работала раньше у нас официанткой? – спросила я, услышав голос на том конце провода.

    - Конечно помню. А что случилось? – заволновался тренер.

    Я поспешила его успокоить.

   - Все в порядке. Просто попроси ее держать язык за зубами, если это возможно, конечно.

   - У тебя проблемы? – напрямик спросил Иван, чем вызвал мой недовольный вздох - я не привыкла обсуждать с кем-то свои дела.

   - Я же уже сказала, полный порядок. Но для профилактики ей лучше помолчать.

   - Ладно, я поговорю.

   - Спасибо.

   - Завтра не опаздывай. Мы в два начинаем.

   - Буду, не волнуйся, - пообещала я и простилась.

   Убрала телефон в сумку и побрела домой пешком.

   Утро в садике началось сумбурно - дети должны были сегодня ехать в кукольный театр. Пока все завтракали, я старалась не показываться, стояла на кухне с нашей нянечкой Раисой и слушала, как она рассказывает о своем зяте-неудачнике и дочке-горемыке. Стараясь кивать в такт ее вздохам и восклицаниям, я усиленно натирала посуду, которую подавала мне после мытья напарница. Краем глаза наблюдала, как дети в группе весело болтают, некоторые даже пытались бросаться кашей, что моментально пресекла наша воспитательница. Никита в общем веселье участия не принимал. Сидел за столом со своими друзьями, ковырял в тарелке ненавистную кашу.

   - Манка. Терпи сынок, – пробурчала я себе под нос, чтобы Рая не услышала.

   - Чего ты там бормочешь? – все-таки услышала. Я улыбнулась.

   - Да говорю, что зять твой совсем обнаглел.

   Она нахмурилась и рукой махнула.

   - Да черт с ним. Давай лучше кофе попьем, пока они там завтракают. А то потом опять посуды гора будет.

   Я охотно поддержала это предложение. Раиса вскипятила чайник, достала пакет с вафлями и сушками, на стол поставила две чашки. Мы сели за небольшой столик, стоявший тут же в маленькой кухне. И как-то разом замолчали. Наконец, вскипел чайник.

   - Тебе сколько сахару? – нарушила молчание женщина, доставая песок и ложку, и ставя передо мной на стол.

   - А я без сахара пью. Лучше корицей сверху посыпать, для вкуса, – ответила я, поднимаясь и роясь в шкафчиках.

   - Справа поищи, должна быть пачка, – подсказала мне напарница, дуя на свой кофе. – Ишь ты, с корицей. Никогда так не пила.

   Я отыскала, наконец, нужный пакетик, насыпала немного себе в чашку и протянула Рае.

   - Попробуй. Очень вкусно, правда.

   Та послушно повторила мои действия над своей чашкой, придирчиво понюхала. И улыбнулась, делая глоток.

   - Не соврала. Действительно, неплохо.

   Мы стали молча пить кофе, наслаждаясь каждая своим вкусом. Я все периодически поглядывала в группу, где детишки заканчивали завтракать.

   - Что это ты сегодня к своему даже не подходишь? – вдруг спросила меня Рая, внимательно прищурившись.

   Я лишь плечами пожала.

   - Работы много, сама видишь. Пусть поест спокойно.

   - И то верно. Кстати, ты сегодня можешь уйти пораньше - они после театра не скоро приедут. Сухой паек с собой берут, так что только к полднику явятся.

   - А тихий час?

   - Когда развлекательная программа, они не спят, – пояснила Рая. – Так что я тут и одна управлюсь.

   - Уверена? Я до часу абсолютно свободна.

   - Уверена.

   - Ну спасибо, – я поднялась. – Заканчивают уже. Соберешь посуду, а я помою, а? Не хочу в группу соваться. Потом Никите сюрприз сделаю.

   Раиса лишь усмехнулась и надела передник. Пошла к детям, а я осталась одна. Мне в голову пришла идея.

   Когда все было вымыто, а дети одевались и строились по двое в раздевалке, я осторожно вышла из кухни. Заметила воспитательницу за столом, она проверяла количество билетов.

   - Доброе утро, – поздоровалась я.

   Она подняла на меня глаза и кивнула.

   - Доброе.

   - Можно мне Никиту забрать вместо театра?

   - Но ведь уже билет купили…

   - Ну и что. Он не очень любит кукольный театр, а я обещала ему прогулку. Сами понимаете, мы так давно не виделись…Я все время была в разъездах…-Я умоляюще глядела на молоденькую воспитательницу, очень надеясь, что выгляжу достаточно жалостливо.

   Наконец, она улыбнулась.

   - Хорошо. Забирайте. Только к полднику обязательно верните, потому что ваша бабушка сказала, что никто, кроме нее, мальчика забирать не будет.

   - Правильно, с завтрашнего дня так и будет. А сегодня я его возьму на пару часиков. Обещаю, к четырем он будет у вас, – заверила я ее. - Спасибо.

   Она кивнула и пошла к детям. А я отправилась назад в кухню, чтобы переодеться. Не успела даже передник снять, как туда влетел мой сын.

   - Ты не уехала! – он так крепко обнял меня за колени, что я даже вздрогнула. И погладила его по голове.

   Раиса наблюдала за нами со странной смесью умиления и какого-то сочувствия.

   - Бабушка так сказала? – отлепив сына от себя и усадив на стул, спросила я.

   Он кивнул.

   - Сказала, ты опять поехала делать карьеру.

   - Бабушка пошутила. Ну как я могла бросить своего любимого мальчика? – я порывисто его обняла и поцеловала. – Давай быстренько собирайся. Мы с тобой пойдем гулять.

   - И не надо в театр?

   - Не надо.

   - Класс, – Кит расплылся в улыбке. Но внезапно личико его потемнело. – А бабушка что скажет, когда узнает?

    - А мы ей не расскажем. Это будет наш маленький секрет. Договорились?

    - Договорились, – ответил сын, снова улыбаясь.

    - Ну все, беги в раздевалку, а я сейчас подойду.

   Никита скрылся за дверью, я поднялась, взяла с вешалки куртку.

    - Маргарита, что происходит? – спросила у меня Рая, подходя ближе.

    - А что происходит? – недоумевая ответила я, завязывая шарф.

    - Что за игру ты затеяла?

    - Какие игры, боже упаси! Я иду гулять со своим сыном. Что тут необычного?

    - Пока не знаю.

    - Не ищи то, чего нет. Все, до завтра.

    - Пока.

   Я пошла в раздевалку, где меня поджидал Кит в гордом одиночестве, и мы направились к выходу.

   - Для начала предлагаю позавтракать. Здесь есть неплохая кафешка.

   - Согласен. Я голодный. Манка на завтрак – гадость, - скривился сын, чем вызвал у меня улыбку.

   Мы вышли к троллейбусной остановке, сели в нужный транспорт и спустя полчаса устроились за столом в благоухающем разными вкусными запахами заведении. Сделали заказ, болтали о всякой ерунде. Пока Кит не поел, да и сама я не подкрепилась, смысла в серьезных разговорах не было. Наконец, я решила, что могу спросить о важном.

   - Бабушка не сказала, как надолго я уехала и почему?

   - Сказала, что сама не знает, когда ты вернешься. А еще сказала, что ты не мать, а кукушка. Что это значит? – ответил мне сын, налегая на омлет.

   Я скрежетнула зубами, послав мамуле пламенный привет. Мысленно, разумеется.

   - Не бери в голову. Я тебе потом расскажу. Послушай, Никита. Я хочу, чтобы ты запомнил раз и навсегда - я тебя никогда не брошу. Я всегда буду рядом с тобой.

   - Точно?

   - Абсолютно.

   - Это хорошо. Мне уже надоело жить у бабушки. То есть, у них, конечно, хорошо, но они столько всего запрещают.

   - Пока придется потерпеть. О том, что я не уехала, будешь знать только ты. И смотри, не проболтайся бабушке с дедушкой. Иначе нам с тобой будет сложно опять увидеться.

   - Это как?

   - Ну вот так. Просто запомни. И пообещай мне, что будешь молчать.

   - Бабушка говорит, что врать не хорошо.

   - И она абсолютно права. Но мы же не будем врать. Мы просто не станем посвящать ее в свою тайну. Могут быть у нас с тобой секреты?

   - Ага. Я понял, мама, не волнуйся. Буду молчать, как рыба.

   - Вот и умница. Допивай свой чай, и поехали в парк.

   - А что там делать?

   - Аттракционы внутри уже работают, – я подмигнула его улыбающейся мордахе. – Так что поторопись.

   - Вот это класс! – воскликнул мой ребенок, усердно прихлебывая из чашки.

   Весь день мы провели в парке, катаясь на закрытой площадке и просто гуляя. Ели вату, стреляли в тире, гоняли на машинках. В общем, получали массу удовольствия. Потом обедали в Макдональдс, что было встречено мною крайне неблагоприятно, но Кит сказал гулять так гулять, и мы отправились туда. В какой-то момент у меня зазвонил мобильный. Я полезла в сумку, очень надеясь, что это не мама, которая раскрыла наш обман. Но мне повезло, это была Люся.

   - Марго, привет. Ты где?

   - Привет. Обедаю.

   - Какой обед, тебя Иван уже потерял!

   Я едва не подавилась гамбургером.

   - Черт! Совсем забыла про репетицию, – воскликнула я и перевела взгляд на сына. – Люсь, скажи я буду через двадцать минут.

   - Я постараюсь тебя прикрыть, но приезжай поскорее, иначе он меня убьёт. Ты знаешь, когда Иван готовит новый номер, к нему лучше не подходить.

   - Я поняла. Лечу, – я отключилась и быстро поднялась, собирая остатки еды на поднос. – Кит, собирайся, мама жутко опаздывает на встречу. Совсем про нее забыла с этими аттракционами.

   - А в садик мы успеем? – спросил мальчик, допивая колу.

   Я дважды чертыхнулась. Ведь обещала, что привезу его к четырем. Так спокойно, что-нибудь придумаем.

   - Успеем, не волнуйся. Ты готов?

   - Да.

   - Тогда побежали.

   Поймав такси, я загрузила туда сына, забралась сама и очень просила водителя ехать побыстрее. Он пообещал доставить нас в рекордные сроки, и не обманул.

   Спустя всего пятнадцать минут мы остановились на стоянке возле «Олимпа». Расплатившись, схватила Кита за руку, и мы быстрым шагом вошли в клуб. Ко мне навстречу вылетела бледная Люся.

    - Молодец, что так быстро, – тут она заметила за моей спиной Никиту. – А это еще кто?

   - Мой сын.

   - Нафига ты его притащила? - удивилась девушка, разглядывая мальчика.

   - Выбора не было, – отозвалась я. - Люсенька, я тебя очень прошу окажи мне услугу…

   - Какую? – нахмурилась наш администратор.

   - Мне нужно, чтобы…

   - О, привет, – раздалось за моей спиной.

   Я обернулась и увидела Ижевского, как всегда улыбающегося во весь рот.

   - Привет, Глеб.

   Ижевский протянул руку моему сыну, тот с серьезным видом ее пожал.

   - Какими судьбами?

   - Репетиция у нее, а она все еще здесь! – воскликнула Люся, обращаясь ко мне, чтобы привлечь внимание.

   Но я смотрела на старого друга.

   - Ты приехал или уже уезжаешь?

   - Был у Сереги, сейчас в студию еду, – отозвался тот.

   Я сложила руки домиком и умоляюще зашептала:

   - Ижик, выручай. Иван ждет меня на репетицию, я ужасно опоздала, а мне надо Никиту в сад отвезти до четырех часов. Иначе мне просто крышка.

   - Марго поторопись! – напомнила Люся и отошла, поняв, что это бесполезно.

   - Иду, Люсь! - крикнула я, наблюдая как Глеб морщит лоб.

   Потом он взглянул на Кита.

   - Я не понял, ты хочешь, чтобы я твоего пацана в сад отвез?

   - Да! Глебушка, миленький, ты меня просто спасешь. Я буду твоей должницей на всю оставшуюся жизнь!

   - Ну хорошо. Нет проблем. Пиши адрес.

   Я схватила его за плечи и расцеловала в обе щеки.

   - Ты самый лучший!

   Тот расплылся в улыбке и подмигнул Никите.

   - Мама, можно мне остаться с тобой? - подал голос мой ребенок, явно не разделяя моего энтузиазма.

   - Нет. Тебе надо поехать с Глебом. Ты его знаешь, так что не бойся. И помни, о чем мы договорились, – ответила я, быстро строча на клочке салфетки адрес садика для Глеба.

   - Воспитательнице я позвоню и предупрежу, что ты приедешь с Китом. Только отзвонись мне, как доедете, хорошо?

   Ижевский кивнул и как-то странно на меня посмотрел.

   - Скажи, ты в центре сегодня была?

   - Нет, давай все потом, хорошо?

   - Лучше бы тебе это увидеть сегодня.

   - Глеб, мне сейчас правда некогда. Меня Иван разорвёт на части, если я сейчас же не появлюсь в зале.

   Я присела перед Китом на корточки.

   - Сынок, езжай спокойно, Глеб друг, как приедешь, сразу иди в группу. Если дети еще не вернулись, поиграй тихонечко. Или пойди на кухню к тете Рае, она тебе даст что-нибудь вкусное. А потом бабушка за тобой придет.

   - А ты когда приедешь?

   - Завтра мы увидимся, обещаю, – я поцеловала его и помахала рукой. - Все, идите.

   - Пока, мам.

   - Пока, родной.

   - Пока, Марго. Я позвоню, – кивнул мне на прощание Ижевский.

   И они скрылись из виду. Не успела я перевести дух, как услышала из зала крик:

   - Марго!

   Это Иван заметил мое отсутствие. Со скоростью человека, за которым гонится бешеное стадо, я бросилась в зал. Кажется, сегодня точно был сумасшедший день!

   Не смотря на мое опоздание, репетиция прошла удивительно спокойно. Правда, Иван умудрился довести до слез Поппи, но я-то его знала уже давно и привыкла к выкрутасам этого гения. После репетиции заглянула в гримерку, чтобы переодеться. Там на диванчике сидела Кэт и разглядывала журнал, две другие танцовщицы примеряли пятничные костюмы и оживленно болтали. Я машинально отметила выдающийся бюст Аннеты и пятую точку Поппи, согласившись, что свое прозвище она носит заслуженно. При моем появлении обе как-то резко замолчали, а солистка многозначительно поджала губы. Я сделала вид, что не замечаю этого, молча стала собирать свои вещи в сумку.

   - Значит, завтра будет твой дебют? – наконец подала голос Аннета.

   Я стояла перед зеркалом к ней спиной, заплетая волосы в хвост, и подняла глаза на ее отражение.

   - Будет.

   - Что-то раньше мы о тебе ничего не слышали…- заметила Кэт, не отрываясь от журнала.

   - Ничего, все еще впереди, – отозвалась я.

   Аннета подошла ко мне, сложила руки на груди и уселась на стол перед зеркалом.

   - А она у нас звезда. Правда, падшая. При чем весьма глубоко ей пришлось упасть.

   - Ты это о чем? – я повернулась к ней лицом.

   Она усмехнулась.

   - Знаете, девочки, где наша прима выступала последние три года?

   - Где?

   - В колонии строгого режима. Говорят, она была там супер солисткой.

   - Так она из тюрьмы что ли? – ужаснулась Поппи.

   - Ага. А знаете за что ее туда упекли?

   - За что?

   Тут Аннета взглянула прямо мне в глаза.

   - За то, что она хахаля своего убила.

   Блондинка в ужасе зажала рукой рот, Кэт недоверчиво хмыкнула, но ничего не сказала.

   - Это шутка что ли такая? -спросила Поппи, тараща на меня глаза.

   - Да какие уж тут шутки, Полюшка. Она его сперва на наркоту подсадила, а потом убила. Что дозу не поделили? Или еще какие были причины?

   Я спокойно положила расческу на стол.

   - А ты у Сереги в приватной беседе спроси, вдруг поделится с тобой информацией.

   Аннета резко перестала улыбаться.

   - Ты на что намекаешь?

   - Какие уж тут намеки. Я прямым текстом тебе говорю. Думала Вертинский из тебя звезду сделает? – я усмехнулась и приблизилась к самому ее лицу. –Не сделает. Ну разве что у себя в постели.

   Тут к Аннете подскочила разъяренная Поппи. Схватила ее за руку и повернула к себе.

   - Так ты что с Серегой?! Ты мне божилась, что он тебе даром не нужен! Ты мне обещала!

   Аннета улыбнулась.

   - Поль, да она выдумала все, а ты и ведешься. Ну как маленькая, ей богу.

   - Ты подумай, а зачем мне это? – встряла я, улыбаясь блондинке, послала девочкам воздушный поцелуй и отчалила.

   За дверью послышались крики, там явно назревал скандал.А я, наконец, перестала улыбаться и вздохнула. Явно не готова я заново выслушивать обвинения в свой адрес. Тем более, ведь не виновата. Да кого это волнует, идиотка. Решив, что совсем не помешает привести в порядок свое душевное состояние, я отправилась в город. Шоппинг - лучшее лекарство от дурацких мыслей.

   Спустя несколько часов шатания по магазинам, вооружившись двумя пакетами и кофе на вынос, я шла по центральной площади. Городок у нас небольшой, не сравнить со столицей, поэтому все улицы как бы сходятся в центре. Тут стоит высокий памятник во славу подвигу народа, совершенному в годы Великой Отечественной, а площадь так и называется - Площадь Победы. Здесь горит вечный огонь и всегда есть туристы с фотоаппаратами, снующие туда-сюда и делающие различные кадры. Возле памятника также можно увидеть венки или свежие цветы, которые туда периодически возлагают ответственные граждане. Так что совсем не удивительно, что дорога от центрального универмага вывела меня именно на эту площадь. Я неспешно шагала, раздумывая о том, понравится ли Киту то, что я для него купила и не прогадала ли я с размером. Сегодня я впервые за долгое время ощутила то приятное чувство, когда ты молодая мама и покупаешь своему ребенку вещи. Учитывая, что последний раз я делала это, когда Никите было чуть больше года, ощущения были как в первый раз.

   Тут я почувствовала, как сильно сегодня палит солнце и полезла за очками в сумку. Достав их, подняла голову, собираясь допить кофе, да так и застыла со стаканом у рта. Прямо надо мной был огромный билборд с афишей. Обычно все новые и важные события вывешивались именно здесь, в центре. Еще позавчера тут висела реклама гастролей знаменитого пианиста, а сегодня…

   - Ах-ре-неть…- протянула я, качая головой. И резко огляделась по сторонам -не услышал ли кто, что я сквернословлю. Но рядом было пусто. Разгар рабочего дня, только парочка явно неместных фоткаются у памятника.

    А я продолжала стоять и пялиться на новую афишу. Разумеется, это была реклама новой программы клуба «Олимп». И с нее на меня глядела моя же собственная физиономия. Снизу надпись гласила: «Дикие кошки». Понятно, март, коты и все такое, об этом говорил Иван еще на репетиции, но я его не слушала. А стоило бы…Ну и название Вертинский придумал. Я всмотрелась получше в картинку, все еще надеясь, что вижу не себя. Да какое там! При чем снимок был очень хороший, в меру откровенный, красивая баба в кожаных шортах и топе пытается словно бы вырваться из клетки, волосы разлетаются, рот словно в крике, а вокруг нее черные пантеры. Я вспомнила, как Глеб делал эту фотографию. Мы тогда были уже очень уставшие, но это нисколько не отразилось на качестве. Да, у Ижевского всегда снимки были на высшем уровне. Тут мне пришел на ум вопрос Глеба в клубе. Он спросил, была ли я в центре. Значит, видел, что повесили афишу, но предпочел мне не говорить. Ай да Серега, ай да умница. Сюрприз он мне приготовил! Вот сволочь. Да теперь весь город будет знать, что я вернулась в клуб.

   Тут я некстати подумала о родителях. Да их удар хватит, когда они это увидят воочию. Надо что-то придумать, иначе не видать мне Никиту как своих ушей. Я резво стала рыться в сумке в поисках мобильника. Набрала номер Вертинского, послушала гудки. Наконец, он соизволил ответить.

   - Ты почему со мной не посоветовался прежде, чем вешать эту дрянь на площади? – взорвалась я.

   - Не понял. Кто это?

   - Дед Пихто, блин!

   - Марго ты что ли? – я услышала смешок.

   - Какого черта моя рожа делает на афише?! Мы с тобой это даже не обсуждали!

   - Я не считаю нужным советоваться с тобой в таких делах. Это всего лишь реклама, чего так нервничать? Зато у нас уже все столики забронированы, завтра будет аншлаг.

   - Сережа, ты вообще понимаешь, что я из-за твоей самодеятельности могу лишиться ребенка? Мои родители, они…

   - Марго, извини, но это твои личные проблемы. Меня они не касаются, –перебил меня Вертинский.

   Я закусила губу и умолкла. Он прав, черт возьми. Кто я такая, чтобы диктовать ему правила. Просила работу, он мне ее дал, и реклама правильное решение - это привлечет публику. Клубу прибыль и слава, а я… А я вполне могу потерпеть.

   - Марго? Ты еще тут?

   - Да. Извини, мне пора.

   - Снимок отличный, поверь мне. Программа будет убойная, и твое возвращение пройдет шумно и ярко. Тебе понравится. Обещаю.

   - Верю. Ладно, пока, – я отключилась и вздохнула.

   Ну что за дурацкий день. Потом еще раз взглянула на афишу. Покачала головой, натянула очки и поспешила домой. Не мешало бы хорошенько отдохнуть перед завтрашней премьерой. «Дикие кошки» … Нет, ну это просто полный трындец!

ГЛАВА 5

   Утро первого марта выдалось на редкость хмурым. К тому же я проснулась в шесть часов, потому что до сих пор никак не могла войти в новый режим. Мысль, что можно спать хоть до семи, а в выходной вообще валяться, сколько вздумается, еще не поселилась окончательно в моей голове. За три года в колонии я привыкла вскакивать по звонку и ложиться, когда скажут «отбой». Хотя в основном умудрялась проваляться без сна до самого рассвета, утром приходилось вставать вместе со всеми. А тут вроде никто тебя и не будит, однако я все равно продолжаю жить по старому режиму.

   Выбравшись на кухню, сварила кофе. Затянувшись сигаретой, с кружкой в руках сидела на стуле и поглядывала в окно. Там барабанил редкий дождь и небо было плотно затянуто тучами. Настроения это не улучшало, поэтому заставила себя отправиться в ванну и принять контрастный душ. Оптимизм начал понемногу возвращаться, так что вышла из дома я уже с более светлыми мыслями. Игнорируя зонт, немного попрыгала через лужи, пробираясь к детскому саду, на входе посильнее натянула капюшон от ветровки, чтобы не дай бог меня не узнала какая-нибудь прозорливая мамаша. И главное, чтобы не столкнуться со своей собственной. Но в этот раз мне повезло.

   - Ну и погодка! – приветствовала меня Раиса, заглянув в раздевалку из кухни.

   - Привет, – я помахала ей рукой, переобуваясь в шлепанцы и передник. –Может к вечеру распогодится.

   - Может. Наши сегодня даже на прогулку не пойдут, будут весь день в группе сидеть.

   - Правильно, что детям делать на улице в такой дождь, – отозвалась я, идя вслед за напарницей в кухню.

    - Завтракала уже?

    - Только кофе выпила, настроение не трапезное.

    - Какое?

   Я усмехнулась.

    - Не хочется, говорю, кушать.

    - А зря. Я вот нам яичницу пожарила, садись давай, – ответила мне напарница, чем поставила меня в тупик - чужая забота вызывала дурацкие подозрения. Но, внимательно взглянув в добродушные глаза Раисы, я поняла, что предубеждения бывают и беспочвенные.

    - Ты прямо сама любезность, – произнесла я, усаживаясь за наш маленький стол и потянула носом. – Мм, как пахнет…Какао?

    - Оно самое.

    - Никитка будет рад - он обожает какао.

   Пока Рая возилась со сковородкой, я расставила тарелки, достала ножи, вилки, салфетки. После того, как я столько времени ела из железной посуды одной ложкой, испытывала прямо-таки физическое удовольствие, пользуясь разными приборами и сервируя стол. Глядя на все мои приготовления, Раиса только хмыкнула и уселась напротив. Что сие хмыканье означает оставалось только гадать, так что я не стала долго размышлять на эту тему, а принялась охотно уминать омлет. Оказалось, что аппетит действительно приходит во время еды - я поглощала завтрак с большим воодушевлением.

    - Слушай, я вообще поговорить хотела, – снова спустя какое-то время заговорила Рая.

   Мы как раз заканчивали пить любимый напиток моего сына, и нам явно не мешало ускориться - до завтрака детей оставалось чуть меньше двадцати минут. Я сделала последний глоток и поднялась с намерением вымыть посуду. Возле раковины меня и застала реплика напарницы.

    - О чем?

    - Тут слушок прошел один…Даже не знаю, как сказать-то поделикатнее…

    - Говори суть и к черту деликатность, – я поставила вымытые тарелки сушиться, и стала отсчитывать количество чистых тарелок, чтобы отнести в группу.

   - Короче, тут мама Влада рассказывает про тебя всякую ерунду.

   Я вздрогнула всего на миг, и продолжила дальше делать вид, что пересчитываю посуду. Сердце сделало быстрый скачок.

   - А именно?

   - Мол, ты не можешь работать в саду, потому что сидела, – Рая подняла на меня глаза. – Говорит, что ты сожителя своего убила.

   Я нервно рассмеялась.

   - Ага, и Кеннеди заодно.

   - Так это неправда? – Рая облегченно выдохнула. – А я уже грешным делом подумала…

   - Говорят, что думать иногда бывает очень вредно, – отрезала я и пошла в группу с тарелками.

   Мои руки ходили ходуном, и я просто удивляюсь, как мне удалось не разбить ни одной тарелки, пока расставляла их на столы. Мерные движения помогли обрести равновесие, так что при виде вошедшей в группу воспитательницы я даже сумела приветливо улыбнуться.

    - Доброе утро.

    - Доброе, – она подошла ко мне поближе. – Марго, скажите, у вас проблемы дома?

    - С чего вы сделали такой вывод?

    - Ваша бабушка вчера забирала Никиту, но он и слова ей не сказал о том, что вы ходили с ним гулять. К тому же, она сегодня еще раз мне повторила, что забирает Никиту только она, и чтобы я никому больше его не отдавала. Это как понимать?

   Я с мгновение помолчала, собираясь с мыслями. Что ж это за утро такое, все норовят ухватить за горло.

    - Ольга Владимировна, вам совершенно не о чем беспокоиться.Моя мама права, Никиту забирать теперь будет только она. Дело в том, что она не в курсе того, что я здесь работаю, и мне бы хотелось сохранить это в тайне. А Кит не сказал ей про прогулку, потому что мы готовим сюрприз - у нее скоро день Рождения. И вчера мы выбирали подарок.

   Воспитательница улыбнулась, а я с облегчением заметила, что она мне вроде даже поверила.

    - Понятно. Ну вы и конспираторы. А почему вы не сказали вашей бабушке, что работаете у нас?

    - Вы извините, но уже дети пришли, мне нужно помочь Раисе, – ответила я и упорхнула в кухню, оставив молодую девушку без ответа.

   Не смотря на начало утра, завтрак прошел удивительно спокойно. Видимо, дождь за окном всех вводил в состояние сонливости, потому что зевающие дети медленно ковыряли вилками в тарелках, кто-то даже пытался доспать прямо за столом. После завтрака все-таки начался привычный для этого места шум и гам, а я принялась перемывать гору посуды. Рая отправилась протирать столы, как раз в этот момент ко мне и заглянул Никита.

    - Привет, – он уселся на стул и наблюдал, как я мою стаканы.

    - Привет. Ты хорошо поел?

    - Да, мам.

    - Ну и умничка. Чего не идешь играть со всеми?

    - Мама, а кто такие стриптизерши?

   Я поперхнулась и закашлялась. После чего повернулась к сыну.

    - Ты откуда такие слова знаешь?

    - Бабушка вчера очень кричала, и сказала дедушке, что ты стриптизерша и что это плохо на меня влияет. И что ты ее позоришь, – отвечал мне Кит, раскачивая ногами на высоком стуле, так как его не доставали до пола.

   Я задумалась.

   - Вы вчера были в центре с бабушкой?

   - После садика ходили.

   Понятно. Мамуля увидела афишу и наверняка осыпала меня последними словами. Я едва не заскрежетала зубами от злости. Черт бы побрал этого Вертинского с его пиаром! Да и мамулю заодно с ее неумением избегать крепких словечек.

   Я вытерла руки о полотенце и присела на корточки перед Никитой.

   - Сынок, бабушка просто погорячилась.

   - Это как?

   - То есть она перенервничала, понимаешь?

   - А при чем тут стриптизерши?

   - Перестань повторять это слово. Оно плохое. Воспитанные люди таких слов не произносят.

   - Но бабушка ведь говорит. Она что не воспитанная?

   - У бабушки, наверное, случайно вырвалось.

   - А почему она сказала, что ты нас позоришь?

   -Никит, ты, наверное, не так понял бабушку. Она ведь у нас частенько путает всякие события. Вот тебе она сказала, что я уехала, а я ведь здесь.

   - Ну да.

   - Вот. И тут она перепутала, а ты просто вырвал ее слова из контекста.

   - Откуда? – не понял мой ребенок.

   Я тряхнула головой.

   - В общем, ты просто услышал кусочек ее фразы и не так все понял.

   - А-а, понятно. А мне еще нельзя рассказать дома, что ты никуда не уехала?

   - Нет, ни в коем случае! – Я взяла его за руки. – Ты же помнишь наш уговор?

   Сын кивнул.

   - Я помню, мам, не волнуйся.

   - Вот молодец. А теперь иди поиграй с другими детьми, а то маме надо работать.

   - Хорошо, – сын слез со стула и выбежал из кухни.

   А я так и осталась сидеть на корточках. Закрыла лицо руками, медленно выдохнула. Ощущение словно меня опять загоняют в тупик. С этим надо что-то делать. Минут пять я пыталась придумать, как быть. Ничего не приходило в голову, и я почла за лучшее вернуться к насущному труду.

   Вечером того же дня я сидела на краю трюмо в гримерке после выступления. Туда ко мне и ворвался Вертинский.

    - Марго! Это просто бомба! Ты была великолепна!

    В руках он держал букет, который мне и протянул, целуя в щеку.

    - Спасибо. Публике тоже, кажется, понравилось, – отозвалась я, положив цветы на стол - ваза здесь отсутствовала.

   Вертинский расплылся в улыбке.

    - Кажется? Да они были в восторге! Марго, я уверен, твой номер точно станет гвоздем нашей программы.

   Сергей плюхнулся на небольшой диванчик и в очередной раз улыбнулся.

    - Я в тебе ни минуты не сомневался. Ты умничка.

    - Не буду оригинальничать, просто еще раз скажу спасибо, – я сложила руки на груди. Закусила губу, подбирая нужные слова.

    - Ты чего такая хмурая? Все же отлично! Кстати, в зале Ижевский, очень хотел тебя видеть.

    - Я к нему потом сама выйду, когда переоденусь и смою с себя весь этот боевой грим.

    - А, по-моему, тебе очень идет. Ты красавица.

    - Давай заканчивать с дифирамбами, переходим к насущным вопросам.

    - Что ты имеешь в виду?

    - Ты какого черта повесил афишу с моей физиономией без моего ведома?! Да еще и на центральной площади?! – я, наконец, потеряла терпение. Поначалу его приходилось сохранять, потому что мне нужно было хорошо отработать программу, но сейчас необходимость в этом отпала, и я дала себе волю.

   Вертинский даже бровью не повел.

   - Я тебе по телефону уже все сказал.

   - Это вопрос авторского права. Я тебе не разрешала вешать мои фотки на площади.

   - Чего ты завелась вообще? Тебе не понравилась фотография?

   Я сжала кулаки.

   - Послушай, Сережа, из-за твоей инициативы у меня забрали ребенка и могут выпереть с нормальной работы!

   - Так, ты давай не ори, во-первых, …

   - А я и не ору!

   -Нет, ты орешь, у меня чуть перепонки не лопнули! – Вертинский тоже повысил голос.

   - Да как ты не понимаешь!

   - А с чего ты взяла, что я должен что-то понимать?

   Я даже рот закрыла, не найдя, что ему ответить.

    - Но ты же знаешь, какая у меня ситуация…Ведь мы же раньше всегда помогали друг другу…

    - Марго, вот именно, это было раньше. Ты пришла в мой клуб и попросила работу, я тебе ее дал, чего еще ты хочешь? Я не обязан перед тобой отчитываться.

    - Ты должен был спросить…

    - Кого?

    - Меня, кого же еще!

    - А ты здесь кто? Напомни, пожалуйста, а то я что-то начал забывать.

    - Что ты хочешь сказать?

    - Что я ничего тебе не должен, это ты должна быть благодарна, что я тебя вообще взял назад. Так сказать, в память о нашей старой дружбе.

    - Ну и сволочь же ты, Сережа, – процедила я сквозь зубы, глядя в непроницаемые глаза бывшего приятеля.

    - Ничего подобного. Я дал тебе работу, я сделаю из тебя звезду еще покруче той, что была в прошлой жизни. Просто не мешай мне, и мы поладим.

    - Да пошел ты, – обойдя мужчину, быстрым шагом я направилась к двери.

   Он сделал шаг, желая меня удержать, но я вовремя увернулась от его руки.

    - Марго, вернись. У тебя еще выход на бис в конце! – прокричал мне вслед Вертинский.

    - Помню! Я в бар, – ответила я, активно шагая.

   Возле барной стойки обнаружила Ижевского. Завидев меня, он широко раскинул руки и заключил меня в объятия.

    - Маргаритка, номер получился выше всяких похвал.

   Высвободившись, я кивнула бармену, и заняла стул по соседству с Глебом.

    - Игорек, плесни мне ром с колой. И лед.

    - Победу отмечаешь? – спросил Глеб, присматриваясь ко мне внимательнее. – А что с лицом?

   Я повернулась к нему боком, разглядывая бутылки на полках.

   - Ты, кстати, зря здесь щеголяешь в таком прикиде. Больных не мало, а трезвых тут вообще не держат.

   Я оперлась подбородком на ладонь и вполоборота обернулась к другу.

   - Скажи, когда Вертинский успел стать такой сволочью?

   - Ого, вот это вопросики, – усмехнулся Глеб, делая глоток из своего стакана.

   - Ведь был же нормальным мужиком, что с ним стало?

   - Бизнес, Марго, и как говориться, ничего лишнего.

   - Из-за его бизнеса у меня проблемы одна за другой лезут. Спасибо, –последние слова я адресовала бармену, который поставил передо мной напиток. Сделав пару глотков, я вновь повернулась к Ижевскому. – Похоже, ты один друг у меня остался.

   - Похоже, что так, – мы чокнулись, и я залпом осушила свой бокал. И тут же заказала второй.

   - Ты не чисти, тебе ж еще во втором отделении задницей вертеть.

   - Знаю. Просто настроение паршивое.

   - Да забей ты. Подумаешь, афиша. Никиту ведь не чужие люди забрали. Отойдут твой родители и вернешь себе сына.

   - Ты не понимаешь…- я лишь покачала головой.

   - Разумеется, – усмехнулся Ижевский. – Но ты не маленькая и сама знаешь, там, где крутятся бабки, нет места эмоциям.

   - И когда это ты таким умным успел стать? – возмутилась я, качая головой.

   - Серега стал сволочью, а я мудрецом, – Глеб рассмеялся.

   - Давай за тебя, мудрец, – мы в очередной раз чокнулись и выпили.

   Немного помолчали. Я наблюдала за тем, что происходит на сцене - Аннета имела успех вместе с девчонками, они так активно вертели своими накладными хвостами, что я даже восхищенно покачала головой.

   - Кошки из них получились, что надо, – заметил Глеб, проследив мой взгляд.

   - Согласна. Думаю, Вертинский будет в восторге.

   - Слушай, Марго, ты куда после клуба?

   Я лишь пожала плечами.

   - Не думала. Есть предложения?

   - Давай отметим твое возвращение. Тем более, мы так давно вместе не тусили. Помнишь, как раньше, ты, я, Ланка, Илюха и…- тут он резко умолк.

   - Макс, – закончила я за него, горько усмехнувшись. – Помню, Ижик, конечно, помню.

   Я поднялась. Еще раз глянула на сцену. Потом повернулась к Глебу. Тот пил свое виски, всем видом давая понять, как ему неловко. Я хлопнула его по плечу и улыбнулась.

   - Ладно, друг. Давай вспомним старые времена. Жди меня у выхода после представления. Нанесем удар по нашей печени.

   - Договорились. Я Илюхе наберу, – тут же воодушевился он.

   - Все, я пошла бабло отрабатывать.

   - Удачи.    

   Кивнув, я покинула зал.

   Мой выход на «бис» оказался более чем успешным. Я активно вертелась в клетке, улыбалась во все тридцать два и стреляла глазами по залу. Только сейчас мне удалось в полной мере оценить замысел Вертинского с клеткой -желающих прикоснуться к «Дикой кошке» возникло у многих. Только зря они тянули ко мне свои ручонки - я дли них, слава богу, была недоступна. За что спасибо все тому же Сергею. Если честно, то меня это более чем устраивало. За три года я настолько отвыкла от подобных взглядов, что испытывала едва ли не неловкость, исполняя свой номер. Но я зря переживала. Все было замечательно. Вплоть до того самого момента, когда я делала крутой поворот вокруг шеста. Тряхнув головой, я едва не споткнулась, зацепившись за собственные каблуки. Положение спас только опыт прошлых выступлений. Человек, вызвавший во мне подобное смятение, прошел вглубь зала, к випам, лишь на краткий миг задержав на мне свой взгляд. Однако в глазах у него было столько гнева, что я, кажется, ощутила его кожей. Рядом с мужчиной шла прекрасная дама в мини, активно дувшая губы, то и дело тряся белокурыми локонами. Лет чудесному созданию было явно немного и на своего спутника она глядела с широко открытыми глазами. Что же, я была способна ее понять. Гранов–старший, а это был именно он, был на редкость привлекательным и, что не менее важно, представительным мужчиной. А как известно, статус придает своему обладателю особый шарм. Я не стала долго раздумывать над тем, что новоиспеченный вдовец забыл в таком злачном месте, да еще и в компании эскорта. Просто закончила свой номер и поспешила скрыться в гримерке.Минутное замешательство, испытанное мною на сцене при виде отца Максима, давно прошло. И уступило место недоумению. Впрочем, решила я, смывая боевую раскраску и одновременно размышляя, насколько мне известно, Гранов давно был падок на молоденьких девиц, даже еще и в бытность Анжелы Викторовны. А уж теперь так и подавно имеет полное право пуститься во все тяжкие. В чем-то я его даже понимала. Помниться, первое время после смерти Макса меня тянуло на подозрительных личностей и горячительные напитки. Однако, наши добрые правоохранительные органы во главе все с той же Анжелой Викторовной у меня это желание отбили. Зато привили другое - ложиться в десять, вставать в шесть и много трудиться на благо общества.

   И все же появление Гранова зародило во мне смутную тревогу. Не страх, так легкое беспокойство. Поразмыслив над этим с минуту, я пожала плечами, взяла сумку, закинула куртку на плечо и покинула гримерку. Идя по длинному коридору, набрала номер Глеба. Почему-то он был недоступен. Свернув за угол, едва не столкнулась с налетевшим на меня Вертинским. Вид у него был такой, словно за ним гналась стая разъяренных собак. Заметив меня, он яростно ткнул пальцем в мою сторону:

   - Тебя-то я и ищу!

   - А что меня искать? Я не терялась.

   - Ты почему не сказала мне, что Гранов не знает о твоем возращении?! –воскликнул Сергей.

   Я почесала лоб. Прямо какое-то дежавю. Только на этот раз в роли обвинителя наш директор. И двух часов не прошло с момента нашей неприятной беседы, а он уже снова явился что-то выяснять. Впрочем, глядя в его полные бешенства глаза я никак не могла взять в толк, отчего так гневается человек. Очевидно это отразилось и на моем лице, потому что не успела я и слова сказать, отвечая на первый вопрос Вертинского, как уже прилетел следующий.

   - Какого черта ты вообще свалилась мне на голову!

   Я дала Сергею минуту отдышаться и, наконец, произнесла:

   - Что касается твоего первого вопроса. С чего вообще я должна была рассказывать Гранову том, что снова танцую? Его это не касается. А второй вопрос не ко мне - это тебе к высшим силам стоит предъявлять претензии. Впрочем, мне казалось, что ты рад тому, как все сложилось. Ты же теперь будешь бабки грести лопатой. Твои слова, кстати, не мои.

   Вертинский нервно запыхтел.

   - Рад. Я очень рад. Только вот Гранов в ярости, а это портит нахрен любую радость.

   - Да плевать я на него хотела. И ты наплюй.

   - Я бы с удовольствием, да только вот не принято у нас плевать на того, кто вкидывает бабки в твой бизнес.

   Я нахмурилась.

   - В каком смысле?

   - Да в прямом. Гранов владелец «Олимпа». Ты разве не знаешь?

   - Первый раз слышу, – я прислонилась к стене.

   - Я же еще в первую нашу встречу просил тебя поговорить с ним, – Сергей заговорил уже более спокойным тоном, наблюдая за моей растерянностью.

   Я кивнула в знак согласия.   

   - Помню. Но не думала, что дела обстоят таким образом.

   - Даже хуже. Он рвал и метал у меня в кабинете, пока ты по сцене порхала.

   - Извини. Правда, Серега, если бы я знала, что клуб теперь принадлежит Гранову…

   - Ясно, – Вертинский немного попериминался с ноги на ногу, разглядывая то меня, то пол, и наконец, заговорил вновь: - Ладно, я, похоже, сам виноват. Думал, что ты в курсе, вот и вляпался.

   Мы помолчали.

   - Он хочет мою голову? – спросила я спустя какое-то время.

   Вертинский усмехнулся.

   - Ничего конкретно сказано не было. Скорее просто беситься чувак, что ты опять ему дорожку перебежала.

   - И как перебежала...- протянула я задумчиво. - А давно Гранов стал тут хозяином?

    - Почти сразу после того, как тебя посадили. Понятия не имею, зачем ему «Олимп». Но у меня были серьезные проблемы, думал вообще клуб продать к чертям. В итоге Гранов предложил хорошие бабки, я согласился. Хотя, честно тебе скажу, он здесь редкий гость.

   - Я видела его в зале.

   - Я сам ему пригласительный отправил. Вот он и пришел смотреть новую программу. И новую звезду.

   - М-да...- только и сказала я.

   - Короче, я теперь директор, рулю процессом, так сказать, а Гранов все это сверху контролирует. Но что-то подсказывает, что недолго мне рулить осталось.

   - Не переживай, – я хлопнула его по плечу. – Не думаю, что он станет использовать тебя, чтобы сделать мне очередную гадость.

   - Поживем - увидим.

   - Да ты философ. Раньше за тобой такого не замечала.

   - Станешь тут и философом, и кем угодно станешь с такой жизнью, –отмахнулся Сергей. – Пойду девчонок с премьерой поздравлю. Кстати, ты была просто супер.

   - Ты уже говорил, но все равно спасибо, – кивнула я и на этом мы простились.

   Поразмышляв немного над открывшимися не радужными перспективами, я, наконец, дозвонилась до Глеба.

   - Сижу в баре напротив «Олимпа». Илюха подъехал. Заказали тебе ром с колой.

   - Лечу, – я отключилась и поспешила навстречу алкоголю и старым друзьям.

   Крохотный бар по соседству с нашим клубом был забит под завязку. Дымовая завеса стояла такая, что в первую минуту я даже засомневалась, смогу ли найти Ижевского. Протискиваясь сквозь плотное кольцо отдыхающих, я умудрилась надышаться разнообразными парами алкоголя, зацепиться джинсами за какой-то стул, толкнуть едва стоящую на ногах блондинку, впрочем, тут же помогла ей не упасть лицом в пол и извинилась. Словом, когда я, наконец-таки, обнаружила в углу своих мужчин, настроение было самое подходящее - напиться и забыться. Друзья сидели за небольшим деревянным столиком с высокими как на баре стульями, и потягивали пиво. Глеб сидел спиной, зато Илья был повернут ко мне лицом. Мой второй хороший друг был эдакой разновидностью мужчины-мачо, однако постоянно находящийся в поиске той, что разбудит в нем хоть какие-то чувства. Как он сам о себе говорил, он скорее исследователь женских душ, ну и тел, разумеется, который все время удивляется похожести женщин друг на друга.

   Илья Шипов работал выпускающим редактором в журнале, что придавало ему особый шарм. Добавьте сюда еще серые с большим зрачком глаза, прямой нос, волевой подбородок с неизменной щетиной, а ля Джонни Депп, и темные волосы, немного выбритые на висках, короче все по последней моде. К тому же, одет Илья почти всегда в деловой костюм, правда часто без галстука. Сегодня он был особенно хорош - в голубой рубашке, цвет которой шел ему необыкновенно, подчеркивая глаза. На выходе получите полный образ моего друга. Одним словом, не мужчина, а мечта. Слава Богу, не моя. Девушки у нашего Илюши долго не задерживались, за исключением, пожалуй, меня. Но это скорее в силу того, что между нами никогда ничего не было. Да и быть не могло. Я искренне любила обоих своих друзей, практически женатых на собственной работе, потому и проводящих много времени в моем обществе.

   И хоть Глеб отличался от Ильи и был совсем другим экземпляром, дружили они с детства, как я потом узнала. Хотя Ижевский в этой паре был моим любимчиком, я всегда больше тянулась именно к нему, он казался мне кем-то вроде старшего брата, и я любила его как родного человека. Но Илью я тоже любила, просто чуть по-другому. Если честно, три года без этих двоих были не слишком приятны, но я не была уверена, что они захотят со мной, увидится. И как хорошо, что оказалась не права.

    Я радостно помахала Шипову. К слову, Илья учился со мной и Глебом на одном курсе. Вместе мы проходили практику в издательстве, где он по сей день и трудился. Кстати, издательство принадлежало Анжеле Викторовне, которая пыталась меня выгнать оттуда, едва узнав о моем романе с Максимом. Илья силился меня отстоять, но у него ничего не получилось. Подающий в то время надежды журналист вряд ли имел влияние на столь характерную особу, какой была госпожа Гранова. Так что практику я не окончила, диплом получила с большим трудом, и то лишь благодаря тому, что хорошо училась, а после выпускного почти сразу отправилась в декрет. Однако за это время успела сохранить друзей Глеба и Илью, заодно и приобрести подругу Светлану, в быту просто Лану - бывшую девушку Шипова, кстати, тоже журналистку. С ней мы не стали лучшими подружками, но хорошие отношения поддерживали, ведь она встречалась какое-то время с моим другом. Хоть на моей памяти роман их длился лишь до второго курса, это не помешало нам вместе весело проводить время. Потом к нам присоединился Максим. Так мы все пятеро и дружили ровно до того страшного дня, когда Макса не стало. Я тряхнула головой, возвращаясь в реальность, и поспешила оказаться рядом с мужчинами.

   - Какие люди в Голливуде, – широко улыбаясь, приветствовал меня Илья, слез с высокого стула и заключил в объятия. – Привет.

   - Здравствуй, – я поцеловала его в щеку, и стала устраиваться между ребятами.

   - Слушай, ну Глеб был прав - тебя реально не узнать.

   - Ты уже десятый, кто это говорит, – усмехнулась я, глядя на его смеющуюся физиономию.

   - Да хоть сто двадцать третий, но сказать просто обязан.

   - Тогда буду считать, что это комплимент.

   - Так и есть. Глеб сказал, ты снова танцуешь? – Илья уселся обратно на стул.

   Я сделала глоток рома и кивнула.

   - Ага. Пляшу потихоньку.

   - Странно, я надеялся, что в итоге ты станешь известным журналистом, ну или редактором в каком-нибудь распиаренном глянце. В крайнем случае пойдешь работать к нам в журнал.

    - Не вышло. Извини, – развела я руками.

    - Открою страшную тайну, - заговорил Глеб приглушенным голосом. – В детстве Марго хотела стать пожарным. Но судьба что-то перепутала, и теперь Марго не тушит, а зажигает.

   Парни заржали в голос.

    - Каламбур оценил, – сказал Илья, подмигнув другу.

    - Ижик, ты свинья, – фыркнула я, но тоже заулыбалась. Все-таки на этих двоих я не могла долго обижаться. И все же, чтобы отвлечь их от разговора о своей персоне, спросила:

    - А где Лана?

   Шипов как-то невнятно хмыкнул, переглянулся с Глебом, но ничего не ответил.

    - Ну чего? Чего вы молчите? – Я повернулась к Ижевскому.

   Тот лишь пожал плечами, попивая пиво из большой кружки.

    - Короче, ее не будет, – наконец, выдал Илья, делая глоток.

    - Очень ценная информация, – съязвила я. – Почему?

    - Потому что дура, – вдруг заявил Глеб, чем признаться смог меня удивить. Обычно о своих друзьях он отзывался более лестно.

    - Неожиданно. И с чего это вдруг Лана стала дурой?

    - Да ладно, Марго, не бери в голову. Не пришла и не пришла. Черт с ней. Давай лучше выпьем за встречу, – влез Илья, подталкивая мне стакан с ромом.

   - Нет, подождите. Я хочу знать, почему вы так говорите о Лане. Она же наша подруга…по крайней мере, была ею раньше.

   - Вот именно. Была. Да вся вышла.

   - Илья, ну что ты опять загадками говоришь. Ты звонил ей? Сказал, что я вернулась?

   - Сперва Глеб, а потом и я тоже. А эта идиотка заявила, что ей нечего делать в такой компании.

    -В какой такой? – не поняла я.

   - Злачной.

   - В смысле?

   - Марго, ты извини, я понимаю, что все это полное дерьмо и слушать такое еще то удовольствие.

   - Илья, бесишь уже. Хватит мямлить и ходить вокруг да около.

   - Короче, она сказала, что не будет сидеть за одним столом с убийцей, –встрял Глеб, залпом допив свое пиво и грохнув бокалом о стол.

    - Понятно. - Я закусила губу. И полезла за пачкой сигарет. Да уж, не ожидала от бывшей подружки такого.

    - Думал у тебя нет вредных привычек, – удивился Илья, наблюдая за мной.

   Выдохнув струйку дыма, я посмотрела на него в упор.

    - Там, где я провела последние три года, кофе и сигареты — это не вредная привычка, а жизненная необходимость.

   - Да не парься, Марго, – влез Глеб. - Ты же знаешь, Лана всегда была влюблена в Макса…

   - Да и вообще человек она так себе, хоть и баба симпотная, - подхватил Шипов.

   - Зато мы с Илюхой с тобой, так что все хорошо будет. Не расстраивайся, –Глеб приобнял меня за плечи.

    - Я тебе что пианино, чтобы расстраиваться? Не хочет общаться, пусть катится на все четыре стороны, – Я скинула руку друга и взяла свой бокал. –Ну что со свиданьицем, так сказать?

    В баре мы засиделись допоздна. Народ потихоньку прибывал, становилось еще более шумно, словно мы были на стадионе, и душно, как в сауне. На третьей порции рома с колой я решила, что это слишком и вместе с мужчинами стала пить пиво. Пока обсуждали мою премьеру, аншлаг в «Олимпе» и сволочного Вертинского я была еще как-то бодра и весела. Но когда пошел второй круг пива и разговоры перетекли в другое русло, я поняла, что начинаю отключаться.

    - Мне надо на воздух, – сказала, сползая со стула и едва не поскользнувшись.

    - Эй, аккуратнее. Так, похоже этому столику больше не наливать, –рассмеялся Глеб, подхватив меня под локоток.

    - Давайте счет попросим, – предложила я и полезла в сумку.

    - Так, женщина, убери свои деньги. Мужчины угощают, – заявил Илья, подзывая официанта.

   Я лишь пожала плечами.

    - Джентльмены вы мои. Блин, здесь совершенно нечем дышать.

    - Постой минутку, я сгоняю в клозет, – произнес Глеб, придерживая меня за руку.

    - Золотая вода наружу проситься?

    - Точно.

    - Иди, я с Илюхой побуду, – я оперлась о стол и положила голову Шипову на плечо. – Что ж хреново так…

    - Пить - здоровью вредить, – изрек мой товарищ, посмеиваясь. И потрепал меня по голове.

   Тут как раз официант вернулся с нашим счетом. Расплатившись, Илья накинул куртку, и повернулся ко мне.

    - Идти можешь или помочь?

    - Помоги, Илюша, помоги.

    - Горе ты луковое, чего же тебя так развезло.

    - Отвыкла.

    - Ладно, пошли Глеба на улице подождем. На воздухе тебе должно получше стать.

   Я кое-как пыталась надеть куртку, но не преуспела, сгребла кожанку вместе с сумкой под мышку и благодарно повисла у Ильи на шее. Мы стали протискиваться сквозь гудящую толпу. На выходе столкнулись с возвращающимся из туалета Глебом.

    - Ижик, родной мой, я тебя так люблю, – я потянулась и повисла на шее теперь уже у Глеба.

    - С ума с тобой сойдешь. Илюх, возьми ее куртку.

   Илья тихонько посмеивался, пытаясь меня одеть.

   - Замерзнешь, на улице сегодня не жарко, – сказал он в ответ на мой отказ напяливать кожанку.

   Я мотнула головой, а Глеб лишь махнул рукой, покрепче держа меня за талию, чтобы не свалилась честным людям под ноги.

   - Оставь ты ее. Не хочет не надо. Посадим в такси, не успеет замерзнуть.

    Мы вышли, наконец, на свежий воздух. На входе стояла какая-то парочка, курили и о чем-то спорили. Но завидев нас, девушка споро затушила сигарету и вошла в заведение. Парень постоял с минуту, попялился в нашу сторону и последовал вслед за своей подружкой. Мы остались на темной улице одни. Я уже буквально засыпала, благо мужчины бдели и не давали мне окончательно отрубиться. Холодный, еще совсем не мартовский, ветер бил в лицо, остужая мое пьяное сознание. Я даже сумела отлепиться от Глеба и самостоятельно стоять. Волосы окончательно растрепались, ужасно хотелось пить, еще больше принять горизонтальное положение. Но я силилась собраться с мыслями, пока друзья вызывали такси.

   - Ты с ней справишься или поехать с вами? – спросил Илья, поглядывая на меня с сомнением. Он жил в другом конце города и с нами ему было совсем не по пути.

   - Доставлю в лучшем виде, не в первой, – ответил Ижевский.

   Тут как раз подъехало такси.

   - Погоди, фотку на память, - Илья достал телефон и шутливо приподнял меня за подбородок. – Марго, улыбочку.

   - Да пошел ты, – огрызнулась я, продемонстрировав свое отношение к снимку на пальцах.

   Мужчины рассмеялись.

   - Ты красавица, – хохотнул Илюша, спрятал телефон и простился с нами.

   Наблюдая как уезжает его машина, я повернулась к Глебу.

   - Ижик, долго еще? Я что-то так устала.

   - Потерпи, сейчас поедем. У тебя завтра выходной?

   - Ага. Вечером только в клуб.

   - Ну и отлично, успеешь выспаться.

   - Ижик, ты чудо. Я тебя так люблю.

   - Ты уже говорила, – усмехнулся Глеб.

   - Да?

   - Да.

   - Ну и пофигу.

   Глеб рассмеялся, а я стала высматривать такси. Прошло минут десять, но горизонт был пуст. Ижевский просил немного подождать, то и дело подталкивая меня стоять самостоятельно на своих двоих. Я силилась выполнить его просьбу, когда внезапно рядом с нами затормозил внушительных размеров джип.

   Из него появились двое парней в костюмах и куртках нараспашку. Физиономии у обоих были таковы, что сразу стало понятно - лучше не связываться. Ижевский инстинктивно заслонил меня собой, за что ему особая благодарность - я совсем не мечтала нарваться на неприятности.

   - Девушка пойдет с нами, – произнес один из парней, едва двигая челюстями.

   Я громко икнула, то ли от испуга, то ли просто перебрала.

   - Это вряд ли. – Ответил им мой друг.

   - Хочешь это обсудить? – усмехнулся говоривший.

   Второй стоял молча. Очевидно его роль заключалась в том, чтобы производить эффект и нагонять страху. Я мысленно прозвала его Молчуном. Признаться, они своего добились. Я впечатлилась.

   - Вы кто такие? Чего надо? – спросил Глеб более чем спокойным тоном. Надо отдать ему должное, в отличие от меня он совсем не выглядел испуганным.

   - Я уже сказал, девушка едет с нами. Разговор есть.

   - А я с незнакомыми не разговариваю, – встряла я из-за спины друга.

   Молчун дернул подбородком, от чего я снова икнула.

   - Можем познакомиться поближе, – со смешком предложил Говорливый.

   - Извини, ты не в моем вкусе, – огрызнулась я и получила ощутимый толчок под локоть - Ижевский явно был не в восторге от того, что я влезла.

    Я гадала что за недруги явились по мою душу совсем недолго. Ровно до того момента пока из машины не появился еще один мужчина. Он был за рулем, а стекла в джипе тонированные, вот я его сперва и не заметила. Крепкого телосложения, в сером костюме без куртки, стрижен почти наголо, но спутать его было невозможно. Хотя последний раз мы виделись очень давно и выглядел он тогда менее сурово. Я обреченно вздохнула.

   - Маргарита, садись в машину. Не заставляй просить дважды, – произнес он вполне мирно.

   Мне не оставалось ничего другого, как подчиниться.

   - Ты его знаешь? – спросил Ижевский, держа меня за руку.

   Я отлепилась от друга, надела куртку и кивнула.

   - Это Анатолий Сергеевич, начальник охраны Гранова.

   - Ты что поедешь с ними?

   - А есть варианты?

   - Марго, они бандиты. Да у них на роже написано «Убьют и глазом не моргнут»

   - Не заметила у них на лицах каких-либо надписей.    

   - Марго!

   - Ижик, все в порядке. Мне ничего не угрожает, – говоря это я успокаивала скорее себя, чем Глеба.

   Он так и остался стоять на тротуаре, растерянно наблюдая, как я сажусь в машину рядом с водителем. Я ободряюще ему махнула, бравые парни и начальник охраны загрузились в машину и мы, наконец, тронулись.

ГЛАВА 6

В пути все молчали. Я не спешила задавать вопросы, по опыту зная, что это абсолютно бесполезное занятие. Анатолий Сергеевич выполнял приказы шефа, так что вести задушевные беседы точно не станет. На Говорливого и Молчуна я вообще не ставила - понятно, что они просто так для убедительности прибыли. Я наблюдала за тем, как лихо ведет авто мой сосед, и в памяти возникали образы из прошлой жизни, когда нам с Анатолием приходилось пересекаться.

   В основном это случалось в те моменты, когда я вытаскивала Макса с очередной вечеринки в дурной компании. Мне частенько требовалась помощь, а Анатолий Сергеевич был на связи двадцать четыре часа в сутки. И не раз помогал мне тащить любимого до квартиры. При этом не задавал лишних вопросов, хоть и вынужден был всегда доложить хозяину. Неудивительно, что Гранов считал будто это я вожу Максима по всем злачным местам города. Что думал по этому поводу сам Анатолий, я понятия не имела, да никогда и не спросила бы. Одно я знала точно: начальник охраны Гранова был единственным, кто не считал меня совсем пропащей. Впрочем, на мою защиту он все равно никогда не вставал, предпочитая оставаться в тени, так что наши взаимоотношения можно было бы назвать нейтральными.

   Глядя в окошко, я отметила, что мы проехали знак с названием нашего города. Очевидно, направлялись в загородный дом Грановых. Догадаться, почему отец Максима теперь жил на даче, вместо того, чтобы греться у камина в их городском доме, было не сложно. После того, что случилось с Анжелой Викторовной, я бы тоже поселилась на даче. Тем более, что Гранову там было проще спрятаться от «желтых» журналистов – тем не терпелось перетряхнуть все грязное белье заместителя мэра области. Кстати, поговаривали, что будущее Гранова уже предрешено – в следующем году выборы и главный претендент у нас один – Петр Александрович. Хотя после событий с его супругой все могло повернуться совсем не так, как говорили люди. Впрочем, меня это мало касалось.

   Я знала, что ехать нам больше часа, увлекательная беседа мне явно не светила, так что почла за лучшее устроиться на сидение и поспать. Тем более, что впереди меня ждал весьма неприятный разговор с отцом Максима. С чего я решила, что именно неприятный? Просто иначе и быть не могло. Так что закрыла глаза и мирно засопела.

   Когда подъехали к высокому железному забору, уже начинало светать. Я проснулась словно бы от внутреннего толчка и завертела головой. Мои спутники сзади тихонько резались в карты. Молчун молчал всю дорогу, даже когда ему удавалось выигрывать. Говорливый был менее сдержан, иногда у него вылетали крепкие словечки, но мой сон они не тревожили. Анатолий Сергеевич продолжал спокойно вести машину, в подстаканнике у него был свежий кофе - очевидно, мы останавливались на какой-то заправке. Странно, что я все это как-то упустила. Зато после сна голова была ясная, алкоголь еще немного играл моим желудком, но мыслила я уже трезво.

   Возле въезда нас встретил охранник, махнул кому-то рукой, и огромные железные ворота разъехались в стороны, пропуская машину внутрь. Я инстинктивно подалась вперед, разглядывая трехэтажный дом из серого кирпича. Два верхних этажа тонули во мраке, на первом свет горел лишь в одном окне. Если я не ошибалась, там находилась гостиная.

   - Выходи, – сказал мне Анатолий, отворяя дверь со своей стороны.

   Я вылезла наружу, вслед за мной появился Молчун с товарищем. Они разминали ноги, Говорливый смачно зевнул. Я поправила волосы, одернула куртку и двинулась вслед за Анатолием Сергеевичем. Надо отдать им должное, никто не тащил меня под руки, не целился в спину, да и вообще было ощущение, что меня просто привезли в гости. Если бы, усмехнулась про себя, оглядываясь по сторонам. Что ж, вынуждена была признать, что кроме новой оранжереи с белыми лилиями - их выращивала Анжела Викторовна - ничего в этом месте не изменилось. Я представила, как совсем недавно хозяйка ходила по этим ступенькам, срезала, полевала цветы, сажала новые…Воображение у меня достаточно живое, так что вполне четко смогла нарисовать себе эту картину. И слегка поежилась. Зыбкость нашего мира порой вызывала во мне приступ страха.

   Меня провели в абсолютно темный дом, не предложив раздеться или хотя бы разуться. Помнится, прежняя хозяйка была фанатичкой по части наведения порядка. Видимо, теперь это правило здесь не работало. Пока мы шли, я вспоминала. Там была кухня, рядом столовая из-за неразберихи в семействе почти всегда пустовавшая.Лишь один раз мне пришлось сидеть за длинным столом с Грановыми, и день этот воскрешать в памяти я не торопилась.Идя мимо темной кухни, я простилась со своими конвоирами -наверное, они считали, что свою работу уже выполнили. Так что я осталась вдвоем с начальником охраны.

   Когда прошли мимо большой комнаты с полоской света, я удивилась - думала, что отец Максима ждет нас именно в гостиной. Впрочем, какое мне дело до того, где выслушивать гадости в свой адрес. А они будут, я даже не сомневалась.

   Наконец, Анатолий свернул вправо и замер перед дубовыми закрытыми дверями. Негромко постучал. Я услышала отрывистое «Да» и усмехнулась. Надо же, нам предлагали войти. Мужчина распахнул двери, и мы оказались внутри кабинета.

   - Петр Александрович, как просили, – сказал Анатолий, первым входя в тускло освещенную комнату.

   Я замерла на пороге, не решаясь сделать хотя бы шаг.

   - Спасибо, Толя. Можешь идти, – из кресла мне навстречу поднялся отец Макса.

   Анатолий Сергеевич кивнул и вышел. Я осталась наедине с Грановым.

   - Чего застыла? Проходи. – Услышала я в свой адрес.

   И последовала совету, чтобы хоть как-то потянуть время неприятного разговора. Прошлась вдоль стеллажа со статуэтками, их тоже любила Анжела Викторовна, даже собирала коллекцию. Возле камина запнулась на миг, увидев фотографию Максима с черной лентой поперек и рядом такую же его матери. И вздрогнула. Стало ужасно не по себе. Я смотрела на своего любимого, и ощущала себя не в своей тарелке. Странно, что в моей памяти он совсем другой. Не такой, как на этом фото. Хотя у меня от него осталась только одна фотография, я давно ее не разглядывала. На ней был запечатлен наш самый счастливый день - мы после свадьбы в Вегасе.

    Наконец, я обернулась в сторону отца Максима. Он опять сидел в кресле, курил сигару. Не пил, что странно, я бы на его месте точно выпила. Несмотря на то, что недавно взошло солнце, одет мужчина был безупречно, словно только вернулся с деловой встречи. Он был в черном: рубашка, брюки, пиджак - все напоминало о трауре. В «Олимпе» выглядел иначе, там на нем был серый костюм. Я перевела взгляд на лицо мужчины. Уставший, хоть и держится молодцом. Тут мое внимание привлекли поседевшие виски - раньше их не было. Пожалуй, это было единственное светлое пятно в его облике. Конечно, последние события дались ему нелегко. Он смотрел на меня исподлобья, я ответила решительным взглядом. Я не боялась его. Единственное, что меня нервировало - это то, что я никак не могла понять, зачем все это. Я точно знала, что не смогла бы угадать его мысли, даже если бы очень захотела. Пожалуй, именно это и было его главным преимуществом.

   Поняв, что сесть мне не предложат, аккуратно уселась на бежевом диване, стоявшем у камина сбоку, вполоборота поглядывала на Гранова.Хотелось пить, но наглеть я не рискнула. Так же, как и первой начать разговор. Мне повезло, Петр Александрович заговорил почти сразу, как я устроилась.

   - Ребята сказали, ты просто села в машину и поехала. Почему?

   -А смысл противиться?

   - Точно. Не боишься?

   - Их? Или вас?

   Он усмехнулся. Немного помолчал.

   - Значит решила вернуться к шесту…Почему?

   - Ну хотя бы потому что вас это бесит, – произнесла я, закинув ногу на ногу.

   Снова улыбка.

   - И все же?

   - Мне нужна работа, – ответила я просто. Оправдываться не собиралась, а сказать правду всегда лучше.

   - Хм…

   Я не знала, как правильно трактовать это его «хм», почла за лучшее промолчать. Гранов продолжал изучать меня, словно мы виделись с ним первый раз в жизни. Это нервировало. Но я старалась держать себя в руках.

    - Новая программа сильная. Приличную выручку принесет клубу.

    - Серега будет рад это услышать.

    - Печешься о своем хахале?

    - Мне плевать, что вы думаете. Сергей мой работодатель, если вам это интересно, конечно.

    - Нисколько.

    - Послушайте, не нужно вмешивать «Олимп», Вертинского или еще каких-то других моих знакомых в…наш с вами конфликт. Если возможно.

    - Конфликт, - протянул Гранов. – Интересное слово…

    - Можете выбрать любое другое. Только не трогайте моих друзей. Они здесь вообще ни при чем.

    - А Вертинский тебя не особо защищал, – заметил Гранов, наблюдая за моей реакцией.

   Я лишь пожала плечами.

   - Люди разные.

   - А вот тут ты права.

   - И на том спасибо.

   Он молчал.

   - Твоя фотография висит на центральной площади…- произнес Гранов с некоторой паузой и поднял на меня глаза.

   Я пожала плечами.

   - Если вас это задело, и вы хотите повесить собственный портрет - это не ко мне. Такими вопросами у нас занимается Вертинский.

   Гранов снова растянул губы в усмешке, что меня удивило. Я не была уверена в его способности улыбаться.

   - Значит, добровольно не уйдешь из клуба?

   Я мотнула головой.

   - Нет.

   - Что ж. Тогда можешь быть свободна.

   - В смысле? – не поняла я.

   Гранов кивнул в сторону двери.

   - Я тебя больше не задерживаю.

   В тот момент решила, что он блефует. И даже с места не сдвинулась. Гранов поднялся сам, искал на столе какие-то бумаги, затушил сигару, потом обернулся ко мне. Сунул руки в карманы брюк и удивленно произнес:

   - Ты еще здесь?

   -Я не совсем понимаю…

   - Ты можешь идти. Что тут непонятного? - Лицо его было непроницаемо.

   Я резко поднялась.

   - Вы хотите сказать, что вытащили меня среди ночи только для того, чтобы узнать, не хочу ли я уйти из «Олимпа» ?!

   - Именно так.

   - Вы совсем спятили?! – воскликнула я, потому что отказывалась верить в адекватность этого человека.

   - Нет.

   - Тогда какого черта вы тут устраиваете!

   На мой крик вошел Молчун.

   - Проводи девушку.

   Парень попытался взять меня под локоток, я резко дернула плечом.

   - Сама пойду, – сказала я, следуя за своим конвоиром и все еще не веря в происходящее.

   Гранов даже не обернулся, когда я уходила. Впрочем, чего еще ждать от такого человека. Мы с Молчуном дошли до выхода, он бросил мне мою сумку.

   - Тебе туда, – услышала я вдруг вполне человеческий голос.

   Я застыла.

   - Сейчас ночь…

   - Уже утро. Не заблудишься, – он кашлянул и совершенно нагло выпихнул меня на крыльцо. Стал подталкивать к выходу, пришлось ускорить шаг.

   Ветер тут же ударил в лицо, я поспешно застегнула куртку. Нет, я отказывалась верить в происходящее. Это просто бред какой-то. Не может он вот так взять и просто бросить меня посреди незнакомых мест.

   Но я жестоко ошиблась. Оказалось, может. Поравнявшись с забором, Молчун указал рукой в левую сторону.

   - Там лес. Иди вдоль него и выйдешь на шоссе. Никуда не сворачивай.

   - Дайте мне хоть кого-нибудь. Я плохо ориентируюсь, – кажется, я начинала паниковать.

   Молчун поддел носком ботинка камушек на земле, развернулся на каблуках, произнес «Удачи» и был таков. Ворота с шумом закрылись, а я осталась одна.

   С минуту стояла, оглядываясь по сторонам. Приехали мы из города, дом находился в поселке, а значит, здесь должна быть остановка. Или просто хоть кто-то, кто едет в город. Я решила не слушать Молчуна и вместо того, чтобы идти к лесу, побрела в обратную сторону. Территория, принадлежащая Гранову, оказалась больше, чем я предполагала. Высокий железный забор тянулся на многие метры вперед. Но я продолжала двигаться вдоль него, чтобы было хоть как-то понятно, где нахожусь. Шла минут двадцать, может чуть больше, когда увидела развилку. Слева был дом Гранова, справа еще один забор, за ним шла стройка коттеджа очередного буржуя, прямо была дорога. По ней мы скорее всего сюда и приехали. Хоть я и не была в этом уверена, но пошла вперед. Вскоре стали попадаться другие коттеджи. Некоторые высокие, один был даже с позолоченной крышей, что вызвало едва ли не приступ хохота. Представляю себе хозяйку этого домика. Другие дома были попроще, но их всех несомненно объединяло одно - высокие заборы и видеокамеры над ними. Где-то висела табличка «Злая собака». Ну, это на домиках поскромнее. В основном, из злых тут были только охранники. Парочку из них удалось разглядеть, высоко подпрыгнув. Когда на очередной такой прыжок из-за соседнего забора раздалось рычание, а потом и громкий лай, я поспешила унести ноги.

   Наконец, дошла до указателя с надписью: «Летний переулок». Именно там находился дом Гранова. А рядом табличка на другом указателе гласила: «Зимний переулок».

    - М-да. Оригинальностью не блещут, – протянула я, похлопывая себя по бокам - мне становилось все холоднее.

   Нужно было решать, что делать. Идея спросить дорогу или хотя бы узнать насчет остановки отпала - вряд ли в таком месте вообще ходит автобус. И тут явно никто не планировал ранним утром умчаться в город, прихватив с собой странную девицу, неизвестно откуда взявшуюся. Легко можно нарваться на неприятности похлеще тех, что у меня уже имелись.

   - Ну и скотина же этот Гранов! – воскликнула я, сжав руки в кулаки.

   Попялилась в небо, попинала редкий снег ногой, раздумывая, как бы я отомстила Гранову. Наконец, приняла единственно верное решение -последовала совету Молчуна и побрела в сторону леса. Если сюда я шла еще в бодром расположении духа, то дорога назад оказалась нудной и бесконечной. Я даже попыталась развлечь себя пением, но умудрилась наткнуться на уже знакомых собачек – с пением пришлось срочно завязать.

   Поравнявшись с домом Гранова, с надеждой высматривала Молчуна, или хотя бы его бойкого друга. Но никто не ждал меня на входе, желая сказать, что это была глупая шутка. Да я и не особо верила в это. Наконец, дошла до леса. Тут стояла такая тишина, что даже мурашки побежали по коже. Я плотнее засунула руки в карманы джинсов, сунула подбородок в ворот куртки и потопала вдоль лесной опушки.

   В отличие от города снег здесь растаял еще не до конца. Утреннее солнце слабо пробивалось сквозь туман, а уж о том, что грело и речи не было. Сперва я шагала достаточно бодро, не сворачивая с тропы вдоль леса, упрямо идя вперед. Мне казалось, что вот еще немного, и я увижу дорогу с машинами. А там сяду на попутку и как-нибудь доберусь домой. Но не тут-то было. Выходной, время раннее, и рассчитывать, что кто-то здесь просто бегает для удовольствия не приходилось. Я достала из кармана мобильный и в который раз пожалела, что не успела приобрести новый телефон. В отличие от популярных в цивилизации смартфонов и эппловских гаджетов, я по-прежнему пользовалась старым добрым кнопочным Самсунгом. Его разрешили взять с собой в колонию, и он уже больше трех лет был со мной. Его единственным преимуществом в данных обстоятельствах была стойкая батарея. На случай, если мне вздумается попрощаться с кем-то из близких. Потому что даже вызвать такси или на худой конец «Скорую», наврав им с три короба, я не могла. Потому что понятия не имела, где нахожусь. Точный адрес дома Грановых я не знала, лишь помнила немного дорогу - раньше мы приезжали сюда на машине. Да и было это крайне редко. Родители Максима не желали принимать его в компании со мной, так что виделись они чаще без меня.

   Я наконец, остановилась, почувствовав усталость. Взглянула на мобильник - часы показывали шесть тридцать утра. Класс. Я поздравила себя с тем, что иду всего каких-то тридцать пять минут, а такое чувство будто бы целую вечность. Стала активно дуть на руки, и запрыгала на месте, стараясь согреться. У меня было ощущение, что здесь зима вообще не в курсе, что на дворе март месяц.

   - Если я замерзну, меня даже найдут не сразу. Только когда пойдут по грибы, – пробурчала я вслух, далее добавив пару-тройку непечатных слов в адрес Гранова.

   Злиться я себе позволила только минут пять, не больше. По опыту знала, что злость затмевает рассудок и мешает действовать. А мне необходимо было выбраться отсюда. Вот когда буду дома, тогда уж можно вдоволь осыпать Гранова всеми словами, какие найдутся в моем лексиконе. А лексикон у меня огромный. Предвкушая этот момент, я стала озираться вокруг. Молчуну не соврала - с ориентированием на местности у меня действительно были проблемы. Постояв немного и поглазев на высокие ели, плотной стеной стоявшие вдоль дороги, я решила все-таки зайти в лес. Скорее для того, чтобы хоть как-то спрятаться от пронизывающего ветра. Он так проникал сквозь тонкую подкладку куртки, что я стала клацать зубами. Я была уверена, что вполне можно идти вдоль леса и с внутренней стороны. А елки хоть немного скроют от холода.

   Внутри леса было темнее, и как-то жутковато. Лужи размокшего снега, грязь, в которой утопали ноги. Осенние ботинки были совсем не кстати. Но я продолжала идти, стараясь думать о чем-нибудь приятном. В конце концов, это далеко не самое неприятное испытание в моей жизни. Были времена и похуже, успокаивала я сама себя. Помню, как в детстве я свалилась в колодец на даче, благо он был пустой и совсем не глубокий, но испугалась я тогда прилично. И ничего. А когда впервые ехала на мотоцикле? А как боялась садиться в самолет? А первый день в колонии я вообще думала, что умру от страха. Но ничего. Ко всему привыкла, ничего больше не боюсь. Самое страшное в моей жизни я уже видела, так что Гранов зря думал меня пугать таким варварским способом. Тут я сглотнула, остановилась возле какой-то ели, прислонившись к ней спиной, и обняла себя за плечи, согреваясь. Закрыла глаза всего на миг, давая отдых ногам, и, кажется, сама не заметила, как задремала.

   - Ты им понравишься. Не волнуйся.

   На этой замечательной ноте мы и покинули дом. Я позволила себе разреветься только на улице. Макс меня утешал, как мог, говорил, что все это временно, что они одумаются, когда родиться наш ребенок. А я стояла, словно помоями облитая, и думала о том, что такого унижения не испытывала никогда в жизни…

   Я резко проснулась. Вот это да, отрубиться под деревом в лесу и даже не заметить - такое со мной впервые. Я широко зевнула, поднялась, чувствуя, как затекли ноги. Сколько же проспала? Мобильник показывал четверть восьмого. Ничего себе, почти целый час дремала. Я похлопала себя по бокам, в очередной раз стараясь согреться. Почему-то во сне я совсем не чувствовала холода. Обалдеть. В лесу зима, в городе уже весна.

    Выбравшись из леса, продолжила идти вдоль опушки. Ужасно хотелось курить, но как назло последняя сигарета осталась в баре. Черт, что ж так холодно. Где-то впереди должна быть дорога. Поймаю машину, доеду до дома, и там сразу в горячую ванну. Представив себе эту прекрасную картину, ускорила шаг. Я шла так быстро, как только была способна. Около восьми услышала звонок мобильного. Удивилась, но, взглянув на дисплей, улыбнулась и нажала «Ответить». Звонил Ижевский.

   - Привет.

   - Марго с тобой все в порядке? – в утренней тишине леса взволнованный голос Глеба звучал как будто с другой планеты.

   - Все отлично, а у тебя?

   - Ты где?

   - Ижик, что-то я не припоминаю, что обещала перед тобой отчитываться.

   - Я себе места не нахожу, всю ночь не спал. Куда тебя отвезли эти парни?

   - Не поверишь, в ресторан.

   - Марго, опять твои шуточки, – разозлился Глеб.

   - Да ладно, со мной все в полном порядке, эти злые дяденьки мне ничего не сделали. Даю честное слово.

   - Хватит кривляться. Ну что ты за человек такой!

   - Все, все, молчу.

   - Ветер шумит, ты что на улице?

   Я вздохнула.

   - Допустим.

   - В такую рань? Подозрительно.

   - Ижик, кто рано встает…

   - Тот бабушка в поликлинику, – перебил меня мой друг.

   - Ха-ха, очень смешно.

   – Все-таки где ты находишься?

   - Совершаю утреннюю пробежку, а ты меня отвлекаешь.

   - Правда?

   - Серега сказал, раздобрела малость на казенных харчах. Вот, привожу себя в форму.

    - Надеюсь, ты не врешь.

    - Все, выключай заботливую мамашу. До связи.

    - Ладно, пока.

   Я убрала телефон в карман и усмехнулась. Видел бы Глеб, что у меня за пробежка, пришел бы в ужас. Но посвящать друга в свои разборки с Грановым я не хотела – ему было, что терять, Гранов большой человек в городе, а я желала добра и светлого будущего своему другу. Я побрела дальше.

   Когда солнце стало светить ярче, а я ощущать первые приступы голода, впереди увидела шоссе. То самое, о котором говорил Молчун. Кажется, не обманул.Я ускорила шаг, спустя какие-то минут пятнадцать заметила движущуюся в мою сторону фуру. Быстро перебежала через дорогу и активно замахала руками. Надеюсь, водитель не решит, что я чокнутая. Хоть он и сигналил, чтобы я ушла с дороги, я не послушалась и в итоге он вынужден был остановиться. У меня было немного денег, а ему как раз нужно было в город, так что мне повезло. Забравшись в теплую кабину, я благодарила бога за этого случайного попутчика. Чувствуя, как теплом наполняется все тело, тихонько задремала.

    Войдя, наконец, в квартиру, облегченно вздохнула. Мне даже не верилось, что все закончилось. Это был словно дурной сон, мне казалось, что я всю жизнь провела в том лесу.

   Я стянула куртку, сбросила ботинки и пошла в комнату. Рухнула на диван, лицом в подушку, мечтая только об одном - спать. Даже ванна и еда отошли на второй план. Тут зазвонил мобильный. Я подумала, что это снова Глеб и не спешила отвечать. Но звонили настойчиво. Номер был незнакомый. В недоумении ответила.

   - Уже дома? Как прогулка, понравилась? – Я услышала голос Гранова. Такой мерзкий и медленно растягивающий слова.

   - Я в восторге.

   - Рад, что сумел угодить.

   - Чего надо?

   - Все еще хочешь вертеть задницей на сцене?

   - Только если вы будете сидеть в зале.

   - Непременно.

   - Я вас ненавижу!

   - Не расстраивайся, это взаимно.

    Он отключился. Я в ярости швырнула телефон в стену.

   - Сволочь!

    Пару минут лежала, не шевелясь, чувствуя, как внутри все просто клокочет от злости. А потом у меня возникла одна догадка. Я заставила себя подняться и пошла в прихожую за сумкой. Вытряхнув ее содержимое на пол, села на корточки и стала внимательно разглядывать. Среди всяких женских мелочей нашла один маленький и очень интересный предмет. Поднесла его к глазам, качая головой. И рассмеялась. Ну надо же. Маячок. Они подбросили мне в сумку маячок. И следили за мной, как за подопытной крысой. Может Молчун с другом еще и ставки делали, выберусь ли я из леса. Вот почему Гранов позвонил сразу, стоило мне переступить порог своей квартиры. Это было своего рода психологическое насилие. И я вынуждена была признать, что оно сработало. Что ж, Гранов показывал, что военные действия продолжаются. Миром между нами и не пахло. Но и я не собиралась сдаваться.

   - Еще посмотрим кто кого переиграет.

ГЛАВА 7

Субботний вечер в клубе прошел более, чем спокойно. Гранова среди гостей не наблюдалось, что меня порадовало.Программу я откатала на «ура» и без лишнего нервоза. Переодевшись, пошла в бар, заказала кофе. Очень хотелось курить, но Вертинский не одобрял, приходилось делать это тайком на заднем дворе клуба. Чтобы как-то скоротать время, я стреляла глазами по залу. Клуб был забит до отказа, бесконечные компании и толпы подвыпивших девиц сновали туда-сюда. Пока я за всем этим наблюдала, сложилось впечатление, словно на просмотре очень плохого фильма, где все столь же яркое, сколько ненатуральное.Но изучать мне было интересно. За этим занятием меня и застала Кэт. Они только что отработали на сцене номер в двадцать минут, и она пришла передохнуть.

   - Привет.

   - Салют.

   - Игорек, мне воды с лимоном, – попросила Кэт, усаживаясь на соседний стул.

   Я сидела лицом к залу, танцовщица предпочла разглядывать барную стойку.

   - Как тебе публика? – поинтересовалась я, чтобы как-то поддержать беседу.

   - Сегодня много всяких отморозков, не люблю субботу.

   - Сильно допекают?

   - Охрана их, конечно, сдерживает, но за всеми не уследишь. Помню, в прошлом месяце Аннету едва не стащил со сцены какой-то увалень, а Поппи вообще с синяком на руке ходила.

   - Кто же ее так?

   - Бывает клиенты баксы в стринги засовывают, вот она и присела, ну, чтобы бабки получить, а он вместо денег ее как схватил за руку, еле отбилась. Хорошо, что вовремя Серега подсуетился, он за этим строго следит. А то еще не известно, чем бы все для Поппи кончилось.

   - Имечко у нее конечно. – Усмехнулась я.

   - Ей девятнадцать, так что ее все устраивает. Говорит, это даже почетно, –Кэт рассмеялась, повернувшись ко мне лицом.

   - Скажи, а хозяин клуба часто здесь бывает?

   - Гранов?

   - Он самый.

   - Не особо. Если честно, мы все поначалу думали, что хозяин клуба Вертинский. Потом уже Аннета объяснила, что к чему. У нее с Серегой особая дружба. Но ты, кажется, и так в курсе.

   Я кивнула.

    - Старая история. Серега не меняется.

    - А с тобой у него тоже были особые отношения?

    - Нет.

    - Странно.

    - Почему же?

    - Потому что Серега всегда с кем-нибудь мутит из гоу-гоу. А ты слишком симпатичная, чтобы у него не возникло такого желания.

    - Спасибо конечно, но мы скорее были в приятельских отношениях, если тебя это так волнует.

   Она усмехнулась.

    - Не особо. Просто интересно, кто выиграет.

    - Ты о чем?

    - Ну девчонки поспорили на сотню, была ли ты любовницей Вертинского.

    - И на что поставила ты?

    - Я воздержалась. Это глупо. Но Поппи выиграла, это радует.

    - Девчонка влюблена в Серегу?

    - Как кошка.

    - Сочувствую.

    - Знаешь, Поппи действительно хорошая. Такая наивная, ребенок еще совсем. В отличие от Аннеты, которая в жизни кое-что понимает. Плохо только, что малышка во всем слушает старшую подружку.

    - М-да. Ну а ты что?

    - А я третье звено между ними. Так сказать, громоотвод.

    - Ты хорошо танцуешь, кстати.

    - Правда?

    - Правда. Я удивилась, с чего вдруг Аннета солирует, если у тебя получается не хуже.

    - Да я не особо и стремлюсь. А место Аннета получила благодаря пятому размеру и дружбе с Вертинским.

    - А с кем в клубе дружишь ты? – приблизившись к ней, спросила я.

    - Я считаю, что самая главная дружба — это дружба с головой.

   Мы рассмеялись.

    - Верно подмечено.

    - Ты заходи как-нибудь в гости.

    - К тебе?

    - Ну да.

    - Это еще зачем?

    - Поболтаем.

    - О чем?

    - Я думаю, две девочки всегда найдут, о чем потрепаться. Да не бойся ты, я не лесбиянка.

    - Вызывает сомнения, потому что такие предложения мне поступают не каждый день, – ответила я.

   Она весело подмигнула, допивая воду.

    - Заглядывай, а то вместе работаем, ничего друг о друге не знаем.

    - Ну ладно. Спасибо за приглашение.

    - Пойду к девчонкам, заберу свои бабки.

    - Все-таки поставила на меня? – я покачала головой, но улыбаясь.

    - Только дурак откажется от легких денег. А я умная.

    - Я запомню.

   Она помахала мне и скрылась среди толпы танцующих. А я повернулась к Игорьку и заказала еще кофе.

   После второго выхода, я переоделась и покинула «Олимп». На улице была глубокая ночь, но вокруг клуба жизнь кипела. Я вызвала такси, и даже успела выкурить долгожданную сигарету, пока ждала машину.Наконец, отправилась домой спать. Всю ночь мне снились кошмары, так что уснула я только около семи часов и спала до самого обеда.В два часа дня меня разбудил трезвонящий мобильник.

   - Ты что там дрыхнешь что ли? – услышала я возмущенный голос Ильи на том проводе.

   - А который час? – я села на диване и потерла глаза, перевела взгляд на будильник. – Ух ты, черт!

   - Вот-вот, я тебя уже десять минут жду. Сама ж просила за тобой заехать.

   - Я уже лечу!

   Мои метания из комнаты в ванную, из ванны на кухню и обратно в комнату заняли минут пятнадцать. Я умудрилась напялить какую-то одежду, умыться и даже сделать два глотка обжигающего кофе. Когда спустилась, наконец, вниз, Илья копошился в багажнике своей Тойоты.

   - Извини, что заставила ждать, – приветствовала я друга, улыбаясь во весь рот.

   Он лишь головой покачал.

    - Хорош скалиться, садись в машину. У меня в четыре встреча с одним важным человеком по рекламе, так что времени немного.

   Я мигом уселась, пристегнула ремень и стала наблюдать, как Илья загружает навигатор.

    - Куда едем-то хоть? – повернулся он ко мне.

    - Навигатор не понадобиться. Нам на Заречную.

   Илья нахмурился.

    - Зачем?

    - Будешь меня сопровождать. Если честно, то мне просто страшно идти туда одной.

   Друг покачал головой, но ничего не стал говорить. Завел мотор, и мы двинулись вперед.

    - Как дела?

    - Хорошо, пульс есть.

    - Рад слышать. Выглядишь не очень.

    - Зато ты красавец.

    - Когда ты так отвечаешь, я начинаю нервничать.

    - Спокойно, я с тобой.

   Илья рассмеялся.

    - Это-то и пугает. Ладно, рассказывай, зачем мы туда едем?

    - Хочу забрать кое-что свое.

    - Так там все твое.

    - Нет. Это все куплено на деньги Гранова. А мне от него ничего не нужно.

    - Я думал, что вы все выяснили с Петром Александровичем…Он же присылал своих ребят за тобой.

    - Ижевский рассказал?

    - Не злись. Мы беспокоимся.

    - Я знаю и благодарна. Но с Грановым у нас свои счеты. Не хочу, чтобы они задели тебя или Глеба.

    - Мило, что ты о нас заботишься.

    - У меня не так много друзей, чтобы разбрасываться ими направо и налево.

    - Буду иметь в виду.

   Когда мы въехали в знакомый двор, я занервничала. Пока Илья парковался, я старалась успокоить нервы.

    - Может мне лучше остаться здесь? – предложил мой друг, видя, что я в замешательстве не выхожу из машины.

   Я покачала головой и решительно открыла дверь.

    - Нет, я хочу, чтобы ты был рядом.

    - Мечтал услышать эти слова со второго курса.

   Мы направились к высокому дому.

    - Кстати, всегда хотела спросить, а почему ни ты, ни Глеб ни разу не пытались со мной замутить? Или я не в вашем вкусе?

   Илья усмехнулся, придержав мне дверь в подъезд.

    - Мы еще со школы договорились баб не делить. И прекрасно с этим справлялись, пока ты в универе не появилась. А в тебя не влюбиться было просто невозможно.

   - Ой, ну ты скажешь тоже.

   - И все-таки мы решили, что наша дружба важнее женщины, уж извини. Так что теперь мы тебя любим исключительно по-братски, к тому же когда появился Макс сразу стало понятно, что ни у одного из нас не было шансов.

   - Правильно вы решили.

   - Конечно правильно. Вы с Максом были как два магнита.

   Я улыбнулась.

   - Точно. А вообще я считаю, что женщина не стоит потери друга, при условии, что друг настоящий.

   - Ого. Большинство девушек сказали бы, что ты чокнутая.

   - Да нет, просто если человек тебя любит, он не будет ставить тебе ультиматумов. И примет твоих друзей.

   - Я иногда просто поражаюсь той наивности, которая в тебе еще где-то глубоко осталась.

   - Да ладно, не всегда же мне быть дрянью, как считает Гранов.

   Тут мы замолчали, потому что лифт остановился на нужном этаже, двери распахнулись, и я оказалась перед знакомой квартирой. В руках у меня звенели ключи, я никак не могла подобрать нужный. Наконец, открыла квартиру, и мы оказались внутри.

   - Давненько я здесь не был, – протянул Илья, оглядываясь. Разуваться мы не стали, просто прошлись по комнатам.

   - И я. – Почему-то мой голос сел, стоило мне оказаться здесь.

   Я оставила Илью в кухне, а сама переходила из гостиной в спальню, из спальни в ванную и так по кругу, трогая какие-то вещи, присев на знакомый диван. В этой самой квартире мы с Максом прожили почти два года. Здесь родился Никита. Самое счастливое время в моей жизни. Тут вокруг было столько воспоминаний. В каждой мелочи скользило что-то из прошлого. Словно Макс протягивал мне руку и приглашал прогуляться в нашу совместную жизнь. На столике возле дивана стояла фотография из Вегаса, сделанная в тот день, когда мы поженились. Я взяла ее в руки. Мы выглядим очень счастливыми, подумалось мне. Я провела пальцами по снимку.

   - Я так скучаю…

   Мне не хотелось плакать, и все-таки я ощутила солоноватый привкус на губах. Мне совсем не улыбалось, чтобы Илья видел меня в таком состоянии. Поэтому сунула фото в сумку, смахнула слезы и поднялась. Прошла в соседнюю комнату, открыла ящик стола. Там должен был лежать мой ноутбук. Но здесь оказалось пусто. Недоумевая, открыла все полки в столе, но ничего не обнаружила. Тогда стала оглядываться по сторонам более внимательно. Что-то показалось мне странным, но я никак не могла понять, что именно. Я в очередной раз прошлась по комнате, открыла шкаф с одеждой. И задумалась.

    - Я думал, что Гранов продал эту квартиру, – в комнату вошел Илья.

    - А он не может, она записана на Никиту, – отозвалась я, роясь в полках.

    - Что ты ищешь?

    - Свой ноутбук.

    - Зачем?

    - В нем все мои статьи за тот период.

    - И где он?

    - Не понимаю…Я не могу это объяснить…У меня ощущение, словно тут кто-то побывал до нас.

   Илья пожал плечами.

    - Да тут куча народу была. Грановы, следователь, полиция…Тебя же отсюда увезли, ты что забыла?

   Я покачала головой.

    - Не говори ерунды, такое не забывается. Но я была здесь после похорон, я сама закрывала все окна, все замки, даже вещи перебирала.

    - И что?

    - А то, что здесь явно кто-то был.

    - Может это родители Максима? Или твои?

    - Ключи от этой квартиры только у меня.

    - Значит, ты перепутала. Марго, три года прошло. За это время ты могла и забыть, как здесь что лежало. Тебе кажется.

   Я потёрла лицо руками.

   - Да, наверное, ты прав. Может ноутбук у родителей, а я об этом действительно забыла. Поехали отсюда.

   - Ты уверена?

   - Да.

   - Тогда идем.

   И мы покинули квартиру. Я тщательно заперла все замки, ключи закинула в сумку. Пока спускались в лифте, хранила молчание. Нелегко мне дался этот поход. Я с благодарностью посмотрела на Илью. Он мне подмигнул и улыбнулся.

   - Спасибо тебе.

   - Да не вопрос, обращайся.

   Простившись с другом, я направилась к троллейбусной остановке. Хотела заехать в издательство, где раньше проходила практику и собиралась работать. Конечно, Илья вполне мог отвезти меня туда, но я не желала заранее делиться планами и мыслями. Да и показывать, что знакома с Шиповым тоже. Выйдя напротив высокого здания, я подошла ко входу. Охранник незнакомый, значит будет проверять пропуск. Он у меня в сумке, да только вряд ли меня пустят. Я присела на лавочку, вполоборота поглядывая на издательство. Странно, почему так тихо. И люди привычно не снуют туда-сюда. Начало месяца, самое время для работы над новым номером журнала. Может издательство закрыли, а я просто не в курсе? И тут меня осенило. Сегодня же выходной. Это я каждый день в работе, а у людей пятидневка. Пришлось подниматься и идти домой. Что ж, загляну на следующей неделе.

   Меня беспокоила пропажа ноутбука. Я совершенно не помнила, когда видела его в последний раз, но мне казалось, что я положила его в ящик стола. И больше не доставала. Может Илья прав, там была куча народу, может он в полиции среди улик и вещьдоков. Хотя в нем нет ничего криминального, просто мои статьи. А что, если его забрали мои родители? А может я сама им и отдала, да просто забыла. Амнезии у меня вроде нет, но в том стрессовом состоянии, в котором была тогда, можно было забыть, что угодно. Где уж тут помнить про ноутбук. Я достала мобильный и набрала маму.

    - Привет.

    - Марго, если ты опять о Никите, то я тебе уже все сказала, –заявила мамуля, даже не дав мне и слова сказать.

    - Речь о другом.

    - Слушаю тебя.

    - Мам, скажи, вы не забирали мой ноутбук с Заречной? Или может я сама его вам отдавала?

   Мама задумалась.

    - Нет, никакого ноутбука я не видела. И ты нам ничего не отдавала.

    - Ты уверена?

    - Марго, у меня с головой полный порядок.

    - Понятно.

    - А что случилось?

    - Да ничего. Просто я где-то потеряла свой ноутбук. А там все мои статьи.

    - Это не иголка, найдется.

    - Ну да.

   Я немного помолчала.

    - Мама…

    - Что еще?

    - Как там Кит?

   Я услышала короткий вздох.

    - Он в порядке. Уехал с отцом на дачу.

    - Спрашивал обо мне?

    - Нет.

    - Хорошо. Ладно, мне пора. Пока.

   Я споро отключилась, чтобы не выдать как дрожит мой голос. Итак, дома ноутбука тоже нет. Куда же он делся? Устав от бесконечных вопросов, на которые у меня не было абсолютно никаких ответов, я отправилась на остановку. Вернувшись домой, приготовила поесть, включила какой-то фильм по телевизору и улеглась на диван. Мысли мои были далеки от сюжета, так что я скорее просто следила за мельканием картинок на экране. Рядом лежала рамка с фотографией, которую я прихватила с Заречной. Я взяла ее в руки. Какие же мы тут счастливые. Вздохнув, отставила фото в сторону и попыталась сосредоточиться на фильме.

   Около восьми вечера в мою дверь позвонили. Я недоумевая отправилась в прихожую. Но открывать не торопилась. Глазка на двери не было, так что узнавать, кто пожаловал пришлось по старинке.

    - Кто там? – спросила я.

    - Ижевский.

   Удивившись его приходу, я поспешила отворить замки.

    - Привет.

    - Ты чего без звонка? Что-то случилось?

    - Да нет. Я так, проведать. Илья дал твой новый адрес.

    - Ну проходи.

   Глеб разулся и пошел в комнату. Я шла следом, наблюдая, как он изучает мое жилище.

    - Ну и дыра, – наконец протянул мой гость, усаживаясь на диван.

   Я рассмеялась.

    - Ты вообще в студии живешь.

    - Не, я живу возле студии, кстати собираюсь выкупить целый этаж.

    - Ты в своем репертуаре. А это, между прочим, квартира моей бабушки, ей почти столько же лет, сколько и бывшей хозяйке. Бабуля завещала ее мне, так что я радуюсь и стараюсь не обращать внимание на то, что здесь необходим ремонт.

    - Понятно, – кивнул Глеб.

    - Вот накоплю денег, и будем с Китом перепланировку делать.

    - У меня есть парочка толковых дизайнеров, могу вас познакомить.

    - Я запомню. Хочешь кофе? Или может чаю?

    - Лучше чай. От кофе меня срубает последнее время.

    - Значит, чай.

   Я направилась на кухню, поставила чайник.

    - Может тебя накормить? Я как раз обед готовила.

    - Твое гостеприимство не знает границ, –Ижевский возник в кухне и оперся о дверной косяк, оглядываясь по сторонам. – М-да, мне кажется, что кухня на Заречной была больше, чем вся эта квартира.

   Я снова рассмеялась и кивнула.

    - Садись за стол.

   Глеб уселся, а я стала вертеться по кухне.

    - Кстати, я была в той квартире сегодня.

    - Зачем?

    - Искала свой ноутбук. Но его там нет.

    - А почему он должен там быть? Ты же там не живешь.

    - Абсолютно верно. Но я хорошо помню, как положила его в стол, прежде чем закрыть эту квартиру.

    - Может родители Максима его забрали? Или твои?

    - Вот вы с Илюхой мыслите абсолютно одинаково. Интересно, дело в том, что вы общаетесь или это потому что вы мужчины? – усмехнулась я, ставя перед Глебом тарелку с едой.

    - А он в курсе, что ты туда ездила?

    - Ага. Принимал непосредственное участие.

    - Ясно.

   - В общем, никто из предков ноутбук не трогал, но его на месте не оказалось. Интересно, да?

   Глеб отправил в рот кусок мяса и пожал плечами.

   - Не особо. Столько времени прошло, его мог взять кто угодно. Либо ты сама же его и переложила. А теперь просто не можешь вспомнить.

   - У меня что Альцгеймер? Или я старая маразматичка? – возмутилась я.

   - Вроде бы нет. Хотя…

   - Тогда почему ты думаешь, что я должна была что-то забыть?

   - Ладно, я не буду с тобой спорить, это бесполезное занятие. Если ты уверена, что ноут пропал, значит так и есть. Только мне в голову не приходит ни одной стоящей причины почему это произошло. И тем более я не могу представить человека, которому бы понадобилось его красть.

   - Тут я вынуждена с тобой согласиться. У меня кандидатов тоже нет.

   Мы молча ели, каждый думая о своем. Когда на столе, наконец, появились чашки с чаем, Глеб вдруг встал, вышел в прихожую и вернулся со своей сумкой.

   - Марго, у меня к тебе есть дело.

   - На сто баксов?

   - Ага, на двести.

   - Ну не тяни кота за хвост.

   Глеб усмехнулся и на стол легла папка в синем переплете.

    - Что это?

    - Посмотри.

   Я открыла папку. В ней было несколько печатных снимков формата A4.

    - Ну фотки. И что?

    - Как тебе?

   Я внимательнее вгляделась в снимки.

   - Классные. Симпотные девки, картинка радует глаз.

   - То есть нравится?

   - Допустим, нравится. Дальше что?

    Ижевский сделал глоток и достал еще кое-что.

   - Ну каталог, – я взяла его в руки. – Косметика?

   Глеб кивнул.

   Я прищурилась, внимательно вглядываясь в лицо друга.

   - Ты что пользуешься женской косметикой?

   - Нет.

   - Ты решил сменить ориентацию?

   - Боже упаси!

   - Тогда я не знаю, как должна на это реагировать. Зачем тебе каталог женской косметики?

   - Я делаю для этой конторы рекламные проспекты. Фотосессия с моделями у тебя в руках.

   - Фуф. От сердца отлегло, – покачала я головой, улыбаясь. – Поздравляю тогда, отличные фотографии. Надеюсь, на бабки они не поскупятся.

   - С этим все в порядке.

   - Ну я рада за тебя.

   - Короче. Они ищут новое лицо для линии помад. И я подумал о тебе.

   - При чем здесь я? – не поняла я сперва.

   - Я предлагаю тебе сняться для их каталога. Фирма хорошая, приличная, денег заплатят нормально. Это выгодный бизнес.

   - Ты предлагаешь мне поторговать лицом?

   - Абсолютно верно.

   - Ты спятил?

   - Почему? Ты же снялась для афиши «Олимпа».

   - Лучше не напоминай. Я до сих пор не могу в себя прийти от того, что моя рожа украшает центральную площадь.

   - Слушай, если ты им понравишься, то твои фотографии вообще будут повсюду. У них сотни билбордов, кстати не только в нашем городе.

   Я вспомнила свой разговор с Грановым, когда он говорил об афише с моим лицом. И передернулась. Поднялась, взяла пачку сигарет, закурила.

   - Завязывала бы ты с этим, Марго. – Посоветовал Ижевский.

   - Тебя забыла спросить, – огрызнулась я.

   -Твое хамство до добра не доведет.

   - Ну извини.

   - Так что насчет рекламы? Конечно, нужно пройти небольшой кастинг, но по сути решаю я. Мы не первый год работаем с этой фирмой, они мне доверяют. И если я предложу тебя, они меня послушают.

   - Ижик, я не стану этого делать.

   -Да почему нет? Это отличная работа, уж точно не хуже, чем вертеть задницей на сцене.

   - Я не хочу.

   - Марго, красота - это ресурс и его нужно пускать в дело.

   - Глеб, афиша с «Дикими кошками» мне аукнулась так, что я до сих пор в себя прийти не могу. Так что очередная фотка с моим фейсом где угодно будет просто…- я попыталась подыскать нужное сравнение, – как последний гвоздь в крышку гроба.

   - Ну ты скажешь тоже. – Глеб скривился.

   - Так что извини, и спасибо тебе за заботу. Но я говорю тебе «нет».

   Глеб оперся локтями о стол и внимательно на меня посмотрел.

   - Это твой окончательный ответ?

   - Да.

   - Подумай еще раз. Это шанс засветиться.

   - У меня и в мыслях такого нет.

   - Зато они платят прилично. Разве тебе не нужны деньги?

   - Нужны.

   - Ну вот.

   - Но я все равно говорю тебе «нет».

   Ижевский вздохнул.

   - Ладно. Я тебя услышал. Очень жаль.

   - Давай лучше спокойно чай пить. Мне скоро в клуб собираться.

   - Могу подбросить, мне как раз к Сереге надо заехать.

   - Ты же знаешь, с тобой хоть на край света, – я улыбнулась и села обратно за стол.

ГЛАВА 8

Тот, кто назвал понедельник самым тяжелым днем недели, явно начинал его также как я. Хотя само по себе утро этого понедельника было вполне удачным. Я вовремя пришла на работу, увиделась сыном, накормила детей в саду завтраком. Потом, праздно болтая с Раисой, помыла посуду. И вот тут –то и началось самое интересное. Меня вызвала к себе директриса. Я удивилась, конечно, но не особо. Не спеша вытерла руки, сняла передник, причесалась. Возле двери на втором этаже ощутила странное. Словно затылком почуяла, что что-то должно произойти. И не ошиблась.

    Стоило мне усесться на предложенный стул, как Нина Александровна тут же поджала губы и положила передо мной какой-то конверт. Я не спешила к нему прикасаться, вместо этого внимательно взглянула на бывшую классную.

    - Что случилось, Нина Александровна?

    - Маргарита, мне правда жаль, но я вынуждена тебя уволить.

    - За что?

    - Другие родители мне говорили, но я не верила…А вчера сама увидела в центре афишу с твоим лицом. Сама понимаешь, здесь дети, а ты выставляешь себя в таком свете…Я понимаю, каждый крутится как может. Но…Мне кажется, что моя лучшая ученица могла бы заработать другим способом.

   С минуту я молчала, потом кивнула и поднялась.

    - Я вас услышала. Спасибо, что дали мне шанс. Всего доброго.

    - Тут деньги за отработанные дни, – указала она на конверт. - Мне жаль, Марго.

   Я усмехнулась, взяв конверт.

    - Не поверите, но мне тоже.

   И я ушла. Вернулась на кухню, где Рая варила суп на обед для детей и плюхнулась на стул.

    - Ты чего?

    - Меня уволили.

   Раиса замерла с половником в руке.

    - Как так? За что?

    - За аморальное поведение, – я побарабанила пальцами по столу.

    - Чего? – удивилась моя бывшая коллега.

    - И такое бывает.

   Я споро собралась, простилась с Раисой, пожелала ей удачи и вышла из сада. Оказавшись на крыльце, полезла в сумку за сигаретами. Сделав пару коротких затяжек и постоянно оглядываясь, чтобы не нарваться еще на какого-нибудь моралиста, затушила сигарету о клумбу. Эдакий бунт с моей стороны, но настроение мне поднял. Я зашагала по дорожке к выходу, но в последний момент свернула к площадкам для игры. Там была группа моего сына, а я не могла уйти просто так.

    - Никита! – я помахала ему рукой.

   Он подбежал почти сразу.

    - Ты уже уходишь?

   Я присела на корточки, чтобы видеть его глаза и взяла его за руку.

    - Сынок, послушай меня. Мы больше не будем видеться с тобой здесь.

    - Почему? – Кит насупился.

    - Потому что я больше не работаю в твоем садике.

    - Ты меня бросаешь, да? Ты же обещала!

    - Нет, нет! Никита, даже не смей думать, что я могу тебя бросить, понял?

   Он молчал и кусал губы. Мне показалось, что еще чуть-чуть, и он расплачется.

   Я погладила его по голове, он дернулся, словно бы ему было неприятно. Я проглотила ком в горле и заставила его посмотреть на меня.

   - Я буду приходить к тебе в гости.

   - Бабушка тебя не пустит.

   - Я буду приходить сюда. Когда ты будешь играть на улице, я обязательно приду с тобой увидеться.Только надо, чтобы эти встречи были тайными. Понимаешь?

   - Бабушка не разрешит.

   - Я что-нибудь придумаю, обещаю. Главное, чтобы ты ждал меня.

   - Я хочу с тобой, мам. Не бросай меня! – я услышала всхлип и сердце мое сжалось.

   - Я обязательно приду.

   - Ты не обманешь?

   - Я тебя люблю, сынок. Больше всех на свете.

   И я обняла его. Чувствуя, как маленькие ручки обвились вокруг моей шеи, я прижала его еще сильнее. Нужно было уходить, пока на нас не стали обращать внимание. Я вытерла сыну слезы и улыбнулась.

   - Не надо плакать. Все хорошо. Мы скоро увидимся.

   - Я буду ждать, и ты придешь, – сказал Кит, шмыгая носом.

   Я кивнула и поднялась.

   - Да. А теперь иди. Веселись с ребятами.

   Он убежал, а я помахала ему вслед. И быстро зашагала по дорожке к воротам.

   Чем заняться уволенной с работы бывшей заключенной колонии строгого режима в будний день? Я ответа не находила. Так что весь остаток понедельника честно провалялась на диване, разглядывая потолок. Иногда выбиралась на кухню, чтобы выпить чаю и покурить. Или съесть пару бутербродов. Мыслей в голове была тьма, а идей, что делать дальше пока немного. Кроме одной. Как же быстро все меняется. Еще вчера я была работящая мать с честным именем, а сегодня безработная зэчка, у которой забрали сына собственные родители. Да уж, веселенькая у меня жизнь.

   Во вторник опять спала почти до обеда. Но зато проснулась с планом действий в голове. Пока умывалась, размышляла. И, наконец, набрала номер Глеба.

   - Ижик, привет. Есть время?

   - Я в студии, по горло в снимках. У тебя что-то срочное?

   - Жажду лицезреть твою физиономию.

   Я услышала короткое фырканье.

   - Ну приезжай. Адрес у тебя есть.

   - Спасибо, лечу, – отозвалась я и бросилась собираться.

   По дороге все еще раз обдумывала. Вариантов заработка у меня теперь нет, три дня в «Олимпе» не прокормят даже кошку. Так что предложение о съемке в рекламе виделось мне в очень даже выгодном свете. Конечно, я никогда не мечтала торговать лицом, но если другого выхода нет…

   Уже подходя к дому, в котором располагалась студия Ижевского, я остановилась возле киоска с газетами. Взгляд упал на новый номер «Флай». Это журнал, который принадлежал издательству Анжелы Викторовны. В нем Илья работал выпускающим редактором. Когда-то и я мечтала здесь работать. Я купила журнал, полистаю на досуге, все же интересно, что у них новенько. Спрятала журнал в сумку и вошла в подъезд. Ижевский встретил меня в своей обычной манере: открыл дверь, пялясь в объектив фотоаппарата и что-то невнятно бурча вместо приветствия.

   Я только диву давалась, как его еще ни разу никто не огрел по голове и не обчистил квартиру. Это и высказала, поздоровавшись.

   - У меня все на сигнализации. Так что я спокоен. К тому же, я ведь ждал тебя.

   - Ну тогда я тоже за тебя спокойна, – сказала я, разуваясь, но мой сарказм явно не был понят.

   - Проходи в гостиную, я сейчас.

   Я вошла в комнату, где обычно проходили съемки. Когда я была здесь в прошлый раз, мне казалось, что яблоку негде упасть от реквизита и фотографий. Но то, что я увидела сегодня не шло с предыдущим разом ни в какое сравнение.

   - У тебя что был Армагеддон? – спросила я, приблизившись к сохнущим снимкам.

   - Почти. Фотосессии одна за другой, даже не успеваю обрабатывать, какой уж тут порядок, – голова Ижевского возникла в проеме. – Как тебе?

   - Очень профессионально. Мне кажется, тебе давно пора устроиться на работу в какой-нибудь глянец. Успех гарантирую.

   - Пока нет желания. Там свои требования, работа в системе. А я свободный художник, мне нужна особая атмосфера и свобода выбора. Кофе будешь?

   - С удовольствием, – я улыбнулась и пошла в кухню за своим другом.

   - А ты почему не на работе, кстати? – стоя ко мне спиной и шарясь в холодильнике, спросил Глеб.

   - Меня уволили.

   - Ты серьезно? – обернувшись, друг недоуменно на меня уставился.

   Я кивнула и пожала плечами.

   - Абсолютно.

   - За что?

   - За профнепригодность.

   - Чего?

   - Рожа моя родителям не понравилась.

   - Не понял, что?

   - Афишу видели все, кому не лень. Ну и понеслось сарафанное радио по городу.

   - А-а, - протянул Ижевский, почесав подбородок. Он, наконец, закрыл холодильник, достав оттуда колбасу и сыр с помидором. – Сделаешь бутеры? Хлеб на столе. Я сегодня весь день на ногах, быка бы съел.

   - Сделаю.

   - Я тогда переоденусь быстренько. И вместе поедим.

   - Давай.

   Ижевский скрылся в соседней комнате, а я занялась бутербродами.

   - Выходит, родители нажаловались? - прокричал он мне.

   - Ага. Еще можно было бы выкрутиться, мол они обознались, если бы директриса сама не видела мою фотку на площади.

   - Что ж. Твоя карьера посудомойки была стремительной, – Ижевский снова вошел на кухню. Он был одет в приличную майку и джинсы, правда босиком, но зато причесан.

   - Я не узнаю тебя в гриме.

   - А-ха-ха, – Глеб скорчил рожицу и стал наливать кофе.

   Наконец, он уселся напротив и принялся поглощать еду, прихлебывая из чашки. Я дала ему время поесть и наконец приступила к тому, зачем пришла.

   - Я тут подумала, что раз уже все равно все видели афишу с моим лицом, почему бы мне не заработать на этом еще.

   - То есть?

   - Если предложение сняться для каталога по-прежнему в силе, то я согласна пройти кастинг.

   - Еще недавно ты сказала мне «нет» и привела много разных причин, почему это невозможно.

   - А сегодня я говорю тебе, что передумала.

   - С ума с тобой можно сойти, – хмыкнул Глеб, доедая последний бутерброд.

   - Расскажи, что за контора.

   - Косметическая компания, выпускают продукцию для женщин. Разработали линейку практически безвредных помад, «Орган липс», кажется.

   Я рассмеялась.

   - Ты уверен?

   - Нет, а что?

   - Просто дословно это звучит как губы органов. Вряд ли бы я стала покупать продукцию с таким названием. Скорее всего там было «Органик липс».

   Ижевский тоже улыбнулся.

   - Может быть, я точно не помню. Не суть. Им нужна девушка с яркой внешностью. Мне кажется, ты подойдешь идеально.

   - С чего ты взял? – я скептически приподняла брови.

   - Во-первых, ты брюнетка. А у них в каталогах чаще блондинки. Это сразу бросится в глаза. К тому же, красный цвет идет тебе необычайно, а я планирую сделать акцент именно на него.

   - В смысле?

   - Ну помада будет красная.

   - А-а.

   - И самое главное, у тебя лицо новое. Тебя никто раньше не видел. И это преимущество.

   - Кроме всего города, – заметила я, но Ижевский только рукой махнул.

   - В общем так. Я с ними свяжусь, запишу тебя на кастинг. Он в четверг. В отеле «Голден», это на…

   - Мавра, – кивнула я. – Я знаю, где это.

   - Ну и супер.

   Я поднялась и стала собирать посуду.

   - Ты чего? Я сам могу.

   - Сиди. Должна же я хоть как-то тебя отблагодарить за участие в моей судьбе.

   - Ладно, – милостиво согласился Глеб, наблюдая, как я мою тарелки. -Какие планы?

   - Даже не знаю, чем себя занять.

   - Начни писать.

   - О чем?

   - О том, что тебя волнует.

   - Например?

   - Напиши книгу о своей жизни.

   - Мемуары зэчки?

   Глеб рассмеялся.

   - Идея отличная.

   - Я подумаю. А если серьезно, то собиралась пройтись по магазинам.

   - Ты ж безработная.

   - Директриса в саду заплатила за неделю.

   - Повезло.

   - Точно. Просто она моя бывшая классная.

   - Ого. Мир тесен.

   - Точно. У Никиты день рождения в пятницу, хочу присмотреть ему подарок. Если честно, я в растерянности. Понятия не имею, что дарят пятилетним мальчишкам. Последний раз я покупала подарок, когда ему был годик.

   - Так спроси у него.

   - Хочу сделать сюрприз.

   - Может конструктор?

   - Мм…А еще варианты?

   - Только не дари ему одежду. Я терпеть не мог, когда родители покупали мне в подарок что-то нужное.

   - Кроме джинсов, да? – я повернулась к другу.

   - Ну ты сказала. Джинсы были мечтой. Кстати, у меня в свое время были очень крутые джинсы, с рваными коленками.

    - Если сейчас ты скажешь, что к тому же носил очень длинные волосы, я буду в шоке.

    - Ага, в точку. Хвост, рваные джинсы и косуха. И подростком играл в дворовой группе. Мы устраивали наши репетиции в гараже, прикинь.

    - Да уж. Бурная у тебя была молодость, – хихикнула я.

    - Не то слово. – Ижевский с минуту помолчал, словно смакуя воспоминания.

   - А я была послушной девочкой. Хорошо училась и с хулиганами не водилась.

   - Именно поэтому теперь ты пляшешь на сцене?

   - Ижик, порой ты бываешь просто свиньей, – я сказала это любя, так что он не обиделся.

   Немного помолчал, а потом снова заговорил:

   - Слушай, купи ему машину на пульте управления. Такую, знаешь, большую мужскую тачку.

   Я задумалась.

    - А что, неплохой вариант. Мне нравится.

    - Друг плохого не посоветует.

    - Да ладно? Тебе напомнить, как однажды ты…- начала я рассказывать, а Глеб тут же закатил глаза, умоляя меня не вспоминать ту дурацкую историю.

    Мы провели вместе еще часа два, весело смеясь и делясь воспоминаниями. Я ощущала какую-то странную легкость и покой рядом с Глебом, в этой уютной дружеской атмосфере.

    - Знаешь, Ижик, у меня никогда не было брата, но я бы хотела, чтобы он был похож на тебя.

    - Ого, вот это заявочки. А мы вроде бы даже и не пили.

    - Ну при чем здесь это?

    - Ты обычно, когда выпьешь, лезешь мне в любви признаваться.

    - Да пошел ты.

    - Ладно, ладно. Я тоже к тебе хорошо отношусь, – замахал руками Глеб в знак примирения.

    - Мне пора домой. – Я неохотно поднялась.

    - А мне фотки обрабатывать в темной.

    - Снимал на пленку?

    - Да, одна парочка заказала фотосессию. Цифра им категорически не подходит. И хотя снимки на пленку делаются в меньшем количестве, чем обычные, работы с ними больше, но заказчику плевать.

    - Ты же любишь снимать на пленку.

    - Люблю, но... – Глеб почесал подбородок. - Сама знаешь, с цветного снимка убрал цвета и все, черно-белое готово, а наоборот практически невозможно. Это считай всегда эксклюзив, за него отлично платят, но обрабатывать такие снимки настоящий геморрой.

    - Тогда не буду мешать тебе получать удовольствие.

    - Ну ты и наглая морда.

    - Беру пример с тебя, – я чмокнула Ижевского в щеку и покинула студию.

    На улице уже начинало темнеть, когда я вышла из подъезда и остановилась покурить. Улицы были достаточно оживленные, прохожие торопились домой. Меня никто не ждал в квартире, поэтому я решила пройтись. Раньше мне нравились пешие прогулки, к тому же было не слишком холодно, чтобы отказаться от такой идеи. Я застегнула куртку, выбросила окурок и двинулась вперед. Дом Ижевского находился как раз в центре города, так что я могла смело выбрать любое направление. Я шла, засунув руки в карманы джинсов, разглядывая прохожих и яркие витрины больших магазинов. Пару раз заглядывала в детскую секцию, где продавали игрушки на пульте управления. Идея с машиной оказалась стоящей, и я даже нашла несколько хороших вариантов. Стоило прийти сюда завтра и купить подарок сыну.

    Проголодавшись, купила в киоске пирожок и кофе. Пирожок оказался почти резиновым, так что пришлось выбросить его в ближайший контейнер для мусора. Я зареклась покупать еду на улице. Впрочем, кофе был не так уж и плох, а вместе с очередной сигаретой вообще зашел на «ура». Глядя на свою руку, я представила себе лицо мамы, которая бы точно прочла мне лекцию о вреде курения. Представив себе это очень явно, я со вздохом затушила сигарету и дальше отправилась только со стаканом в руках.

    Сколько так гуляла понятия не имею. Мне было, о чем подумать, так что особо не выбирала маршрут и не смотрела на часы. Когда поняла, что кофе уже остыл, а руки заледенели, стала оглядываться по сторонам. И с удивлением осознала, что нахожусь в парке рядом со своей бывшей квартирой. Ноги принесли меня на Заречную, а я и не заметила. Раздумывала не долго. Стало слишком холодно, чтобы проделать такой же путь домой. Зайду на минутку погреться, выпью чаю и сразу же уеду, решила я, направляясь к подъезду и доставая ключи из сумки. Я их так и не выложила почему-то.

   В квартире было ужасно темно. И воздух какой-то спертый. Я вспомнила, что в прошлый раз закрыла все окна. Теперь же, едва разувшись, я поспешила на кухню и открыла окно нараспашку. Холодный ветер ударил в лицо, наполнив помещение свежестью. Я долго стояла в ванне, держа ладони под струей горячей воды. Потом умылась, провела руками по растрепанным волосам, изучая в зеркале свое лицо. Неужели Глеб правда думает, что они выберут меня для рекламы? Я казалась себе слишком бледной, слишком уставшей.

   - Жираф большой, ему видней. – Сказала вслух и покинула ванную.

   В шкафчиках на кухне было пусто, так что идею с чаем пришлось оставить. Я пошла в гостиную, где в прошлый раз забрала фотографию со стола. Включила свет, оглядываясь по сторонам с каким-то пристальным вниманием. Не знаю, почему я ощущала здесь что-то странное. Чтобы как-то расслабиться, принесла из сумки журнал, села с ним на диван. Но вместо того, чтобы открыть, смотрела на пол. Там был темно-коричневый ламинат, хотя когда-то здесь лежал бежевый ковер. Я вздрогнула, на миг закрыла глаза, и мне вспомнился самый ужасный день моей жизни.

   Я стояла на пороге квартиры и жала на звонок. Почему-то Максим не спешил открыть мне дверь. Я держала Никиту на руках, в другой руке был пакет, мы удачно прошлись по магазинам, но добраться до ключей в сумке мне было проблематично. Позвонив уже трижды, начала злиться. Кое-как достала из кармана телефон и набрала номер мужа.

   И только тогда смогла разглядеть стоявших надо мной Анжелу Викторовну и водителя Грановых Анатолия.

   Я открыла глаза, вздохнула и поднялась с дивана. Первое время в колонии часто просыпалась по ночам с криком и в холодном поту, потому что мне снова и снова снилось, как я нашла своего мужа на полу мертвым. Наверное, воспоминания о том дне останутся со мной до самого конца.

   На кухне выпила воды из крана, высунулась в распахнутое окно. Свежий воздух остудил лицо, которое пылало от бури эмоций внутри. Нужно жить дальше. Это моя главная задача. Я должна жить ради себя, ради Кита, наконец просто ради того, чтобы помнить Максима. Да, это мой долг.

    Я еще немного постояла, глядя на вечерний город и закрыла окно. Потушив везде свет, покинула квартиру.

ГЛАВА 9

Когда на следующий день я приехала в «Олимп», там было мало народу. Заглянув в бар, поздоровалась с Игорем и взяла бутылку минералки.

    - А где все?

    - Иван поехал куда-то, девчонки вроде в гримерке были, – ответил мне Игорек, протирая бокалы.

    - Спасибо, загляну туда, – произнесла я и двинулась по коридору.

   Я не спеша шагала, попивая воду, размышляя, что могло так загрузить Ивана, раз он уехал и забыл о назначенной репетиции. Это на него было совсем не похоже, потому и сбивало с толку. Я была на середине пути, когда услышала визг и крики. Если не ошибаюсь, то раздавались они именно из гримерки. Я прислушалась. В какой-то момент разобрала нецензурную ругань и узнала голос Поппи. Визжала точно она.

    Я бросилась со всех ног по коридору. Дверь в гримерку распахнула почти на бегу. На миг застыла, гадая, что происходит. Поппи и Аннета валялись на полу. Рыжая тянула малышку за волосы, та верещала так громко, что заложило уши.

   - Эй! – позвала я, но меня никто не услышал.

   Девчонки продолжали кататься по полу, Поппи даже умудрилась поцарапать Аннете скулу. Та заорала благим матом, и потасовка продолжилась в еще большем шуме. Я гадала, как их остановить. И тут из-за моей спины выскочила Кэт, понятия не имею, в какой момент она объявилась. В руках у нее был пульверизатор с водой. Подлетев к девчонкам, она схватила Аннету за руку и залепила ей звонкую оплеуху. Та оторопела и перестала держать Поппи. Малышка тут же вскочила на ноги, ошалело переводя взгляд с Аннеты на Кэт и обратно. Я лишь наблюдала, восхищаясь выдержкой последней.

   - Ты спятила?! – воскликнула, наконец, Аннета, держась за щеку и сверкая глазами. Она уже собралась было кинуться и на Кэт, но та прыснула ей в лицо водой, и Аннета застыла уже во второй раз за последние несколько минут.

   - Остынь!

   - Кэт, ты чего? – встряла Поппи и получила свою дозу воды в лицо из пульверизатора. – Ой!

   - И ты тоже, – ответила ей Кэт, подвинув Поппи локтем и усевшись на диван.

   Не успели девчонки и слова сказать, как в гримерку влетел Серега.

   - Какого черта вы тут устроили?! – свирепо проорал Вертинский, оглядев нас всех. Заметив меня в дверях, сосредоточился на моей персоне.

   - Марго, что здесь происходит?

   Я лишь пожала плечами.

   - Ничего особенного. Репетируем.

   Вертинский скривился, а я краем глаза заметила, как Поппи удивленно открыла рот. Аннета отвернулась к зеркалу, якобы поправляя прическу, а Кэт лишь закинула ногу одну на другую.

   - И что же позволь узнать вы тут репетируете? Кулачные бои? Сумо?

   - Не угадал. Иван уехал по делам, а нам дал задание.

   - Какое же?

   - Он говорит, мы недостаточно похожи на диких кошек в программе. И для реалистичности заставляет изображать кошачью драку. Сам понимаешь, приходиться входить в образ. И даже иногда кричать.

   - Ты шутишь, да? – я увидела на его лице растерянность.

   - Нисколько. Он даже учил нас мяукать, честно. Вот так. Мяяуу! – я пару раз мяукнула, очень стараясь, чтобы это выглядело естественно, потому что едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться в голос.

   Неожиданно меня поддержала Кэт, тоже решившая немного помяукать, к ней присоединилась Поппи и, когда гримерка наполнилась кошачьим воем, я заметила, как от злости покраснел наш директор. Я знала, что Серега ни на минуту нам не поверил, но выяснять, что к чему он не станет. Так и вышло.

   Вертинский махнул рукой.

   - Похоже, Иван спятил, и вы вместе с ним. Скоро и я с вами с ума сойду. Репетируйте потише, у меня важные переговоры наверху, – бросил он и покинул гримерку.

   Услышав, как он поднимается по лестнице на второй этаж, я плотно закрыла дверь гримерки. Встретилась глазами с Кэт, и мы расхохотались. Постепенно к нам присоединились остальные.

   - Я такое лицо у Сереги буду помнить до старости, – сквозь смех сказала Кэт.

   - Когда вы начали мяукать, я чуть не заржала, – поддакнула Аннета, приведя в порядок свои волосы.

   Я уселась на диван рядом с Кэт, отсмеявшись.

   - Если честно, спасибо. – Произнесла Поппи, глядя на меня с благодарностью. – Что не выдала нас. Серега бы точно нас оштрафовал.

   - И это как минимум. – Добавила Кэт.

   - В мое время у нас было правило «Что случается в гримерке, остается в гримерке». – Ответила я.

   - Хм, хорошее правило, – заметила Аннета, разглядывая в зеркале свою щеку. – Если у меня останется шрам, я тебя придушу.

   Это адресовалось Поппи. Та лишь высунула язык.

   - Я не специально. Ты первая начала.

   - Так стоп. – Прервала их баталию Кэт. Те тут же замолчали. Я в который раз обратила внимание, что эти двое явно видят в Кэт лидера. – Из-за чего спорите?

   Аннета кивнула в сторону Поппи.

   - Она брала мои туфли. Без спроса.

   - Но они мне больше подходят под костюм! – Воскликнула малышка.

   - Ты взяла их, не спросив моего разрешения!

   - Ну я же не украла, я всего разок вышла бы на сцену и все.

   - Это МОИ туфли!

   - Ты устроила такой скандал, как будто я у тебя мужика увела!

   - Все, хватит. – Кэт поднялась и встала между девчонками.

   - Она первая начала, – снова сказала Поппи.

   - Я сказала хватит!

   - Тебе мои мужики не светят!

   - Что ты сказала? – разозлилась Поппи и попыталась снова броситься на Аннету, но Кэт вовремя ухватила ее за руку.

   - Прекратите немедленно!

   - Кэт, пусти. Больно.

   Кэт отпустила малышку, та яростно плюхнулась на диван рядом со мной, потирая запястье. Я лишь молча наблюдала, иногда качая головой. Дурдом, да и только.

   - Поппи, верни туфли Аннете. А ты извинись за то, что только что сказала. И давайте уже перестанем кидаться друг на друга, иначе Серега выставит за дверь нас всех. Ну кроме Марго, конечно.

   Я усмехнулась. Умница Кэт. Кажется, девчонки вняли ей, потому что рыжая шумно втянула воздух и согласно кивнула.

   - Твои туфли в бежевой коробке.Я их даже надеть не успела, –пробурчала малышка, надув губы.

   - Ладно. Хорошо, я признаю, что была не права. Ты можешь получить любого мужика, потому что …потому что у тебя отличная задница, – с запинкой произнесла Аннета, исподлобья наблюдая за нами.

   Я бы за такой комплимент по шее настучала, но для Поппи это прозвучало приятно. Она встала с дивана, подошла к Аннете и обняла ее. Я была в шоке от этих дам.

   - Ты такая милая. И прости меня за туфли. Я больше так не буду.

   - Хорошо, – кивнула Аннета с улыбкой. – И между прочим, ты можешь забрать любого парня, потому что на самом деле мне нравится только один мужчина.

    - Какой? – с опаской спросила Поппи.

   Аннета усмехнулась.

    - У него зеленый цвет лица и его фамилия Франклин.

   Теперь уже рассмеялись мы все и мир был восстановлен. Спустя полчаса объявился Иван и погнал нас на репетицию. Пришлось изрядно попотеть, потому что тренер был не в духе.

    - Черт возьми! Вы работницы хореографического цеха, а танцуете как коровы!

    Бросая нам комплименты в таком роде, Иван заставлял повторять одно и тоже по десять раз подряд. Ему удалось задеть даже меня, хотя я считала себя очень уравновешенным человеком. Так что после репетиции мы все были на пределе. Вернувшись в раздевалку, я мечтала только об одном - лечь и лежать плашмя. Очевидно такое желание возникло не только у меня, потому что рядом на диван плюхнулась Кэт, Аннета устроилась на стуле, а малышка Поппи растянулась прямо на ковре.

   - Еще одна такая тренировка, и танцевать будет просто некому, –простонала Аннета, разминая шею.

   - Зато нам дадут премию посмертно за то, что смогли выносить капризы этого чокнутого, – вторила ей Кэт, лежа с закрытыми глазами.

   У меня зазвонил мобильник в сумке, а она лежала у входа в гримерку. Я застонала от боли в спине и вслух послала куда подальше того, кто решил побеспокоить меня в такой момент. Но потом вспомнила, что договаривалась о встрече. Мне пришлось подняться и ответить.

   - Я жду тебя у выхода, – услышала я голос Ижевского.

   - Буду через десять минут.

   Я кое-как взяла свои вещи, переоделась, причесалась и повернулась к девчонкам.

   - Случайно не знаете нормальный салон, где можно сделать стрижку не за бешенные бабки?

   - Я хожу только по дорогим салонам, так что не помогу. – Отозвалась Аннета, пожав плечами.

   - А у меня сестра парикмахер, все делаю на дому, - услышала я голос Поппи с ковра.

   - Удобно.

   - Ага.

   - Возле музея Офицеров есть салон. У меня там знакомая. Руки у нее растут откуда надо, – сказала Кэт, сползая с дивана.

   - Далеко это?

   - Если подождешь меня, покажу дорогу.

   - Я с другом, он на машине. Можем подкинуть, куда скажешь, –предложила я.

   - Не откажусь.

   - Тогда жду тебя внизу, – ответила я и вышла из гримерки.

   Ожидая моего прихода, Ижевский бродил в холле «Олимпа», изучал фотки.

   - Кто делал этот снимок? Это просто какая-то ерунда. Что со светом? Откуда эти тени? – приветствуя меня, негодовал друг.

   - А разве не ты тут главный по фотографиям?

   - Уже нет. Я нанял парочку вроде неплохих ребят, и они обычно делают фотки для клуба. Меня Серега вызывает только, когда есть важная задача.

   - Типа новой афиши?

   - Типа того. – Кивнул Ижик. – Нет, ну это никуда не годится. Узнаю, чья работа, руки оторву.

   - Ладно, не ворчи.

   - Хорошо, не буду. Поехали?

   - Давай захватим одну девчонку, она знает салон, где надо мной поработают и мне не придется потратить всю свою зарплату.

   - Надеюсь, она говорит правду. Завтра ты должна быть лучше всех.

   - Ижик, я не меньше тебя хочу пройти завтрашний кастинг, так что не волнуйся. Никаких кардинальных изменений не будет, ты проконтролируешь.

   - Это уж точно.

   Тут в холле появилась Кэт.

   - Я готова. – Сказала она.

   Ижевский обернулся на ее голос.

   - Знакомьтесь, - сказала я. – Ижик, это Кэт. Кэт, это Ижик.

    Мой друг усмехнулся и протянул танцовщице руку.

   - Вообще-то я Глеб, но она все время об этом забывает.

   - Кэт. – Кивнула девушка, проигнорировав руку Ижевского. - Приятно познакомиться.

   Рука Глеба повисла в воздухе, он поспешил ее убрать.

   - Как Китикэт? – спросил мой друг с улыбкой.

   Танцовщица вскинула брови.

   - Ты что намекаешь на кошачий корм?

   - Точно.

   - Видимо умные мысли твою голову не посещают, – после небольшой паузы сказала девушка.

   - Одинокому коту больше ни о чем другом думать не приходиться. Только о еде, – ответил Глеб в отместку.

   - Надеюсь, еда - это не про меня? – язвительно спросила Кэт.

   Ижевский лишь пожал плечами.

   - Как знать. – Загадочно улыбнулся и пошел к своей машине.

   Я покачала головой, переглянулась с недоумевающей Кэт, и мы двинулись следом.

   Салон, который показала Кэт, оказался совсем неплохим. Конечно, Ижевский сперва покряхтел на тему, что могут сделать в таком месте, но, когда мы познакомились с мастером, поутих. Девушка была профессионалом. Немного подстригла мне волосы, сделала ухаживающие процедуры. Потом я посетила косметолога, пока Глеб разговаривал с парикмахершей. В итоге, вышла из салона с приятным ощущением чего-то нового и неизвестного. Рядом шагал Ижевский, то и дело на меня поглядывая.

    - Если хочешь что-то сказать, то говори. Задолбал пялиться, – в конце концов разозлилась я.

   Мы как раз садились в машину. Глеб покачал головой.

    - Я думал о том, во что тебя одеть. Ты не можешь явиться на кастинг в том, что на тебе сейчас.

    - Ты же говорил, что я всегда красавица, – съязвила я, усаживаясь на сиденье.

    - Я мнения своего не поменял. Но надо что-то более солидное.

    -Ладно.

    - Надень юбку или платье. И каблуки.

    - Хорошо.

    - И макияж должен быть естественным.

    - Поняла.

    - Не паясничай, для тебя стараюсь.

    - Есть не паясничать! – Я подняла ладонь, словно отдавая честь.

    - К пустой голове руку не прикладывают, – заявил Глеб и мы, наконец, тронулись.

   Я лишь усмехнулась и отвернулась к окну. Долго молчать мне было привычно, но только не для Глеба.

    - Куда едем?

    - Домой. Надо же готовиться к кастингу, сам говорил.

    - Хорошо. – Он сделал небольшую паузу, пожевал губами и спросил: -Слушай, а Кэт в клубе что делает?

   Я спрятала улыбку и попыталась ответить серьезно.

    - Танцует вместе со мной.

    - То есть вертит задницей перед богатыми мужиками?

    - Задница у нее что надо, грех такой не повертеть, – вступилась я за Кэт. –Я между прочим тоже там танцую.

    - И ты знаешь мое мнение на этот счет.

    - Догадываюсь. Но мне по фигу.

    - Я в курсе. Давно Кэт в «Олимпе»?

    - Около года, я точно не знаю. Ты же там постоянный гость, неужели вы ни разу не пересекались?

    - Я не ходил смотреть программу пока ты не объявилась.

    - Черт возьми, приятно.

    - М-да…

    - Ты что запал на Кэт?

    - Ерунды не говори.

    - Да ладно, я тебя знаю.

    - Просто удивился, что не видел ее раньше.

    - Если честно, мне она тоже нравится.

    - Чего?

    - Да не в этом смысле. Мне кажется, она нормальная девчонка.

    - Да ну?

    - Так что ты вполне можешь закрутить с ней роман.

    - Без тебя разберусь. Спасибо.

    - Все, все, я молчу. Какие мы нервные.

    - Сейчас кто-то пешком пойдет.

    - Все, честно. Я дала обет молчания.

   Дальше ехали в тишине. Но мне ужасно хотелось улыбаться, стоило взглянуть как серьезно Глеб пялиться на дорогу. Выглядело смешно. Ижевский был бесконечно милым парнем. За это я его и любила. Он отвез меня домой, дал еще парочку ценных указаний насчет завтрашнего кастинга и укатил по своим делам.

   Я прошлась по квартире, заварила кофе. Устроившись на стуле, вспомнила о данном Глебу обещании - не курить. Честно выдержала еще минут десять, потом достала с вытяжки пачку сигарет и зажигалку. Закурив, тут же почувствовала угрызения совести перед Ижевским и затушила сигарету. Чтобы хоть как-то скоротать время, взяла кофе и пошла в комнату. На столе лежал купленный недавно журнал, я его так и не успела еще открыть. Ну что ж, посмотрим, что у них новенького.

   Я стала листать страницы, отметила парочку новых рубрик, нашла колонку с обзорами, что вел Шипов. Прочла, очень даже симпатично написано. Илюша молодец. И вообще, я признала, журнал стал даже интереснее, чем был раньше. И в плане картинки стало ярче и свежее. Я прочитала пару статей новых авторов, потом обращение главного редактора. Мне понравилось абсолютно все. Я с улыбкой вспомнила, как когда-то сама мечтала писать для «Флай». Как же давно это было, точно в другой жизни.

    Неожиданно мое внимание привлекла одна статья. Ничего особенного, отличный слог, информативно, хорошая подача материала. Я стала вчитываться и у меня волосы на голове зашевелились. Мне показалось, что я схожу с ума. На минуту закрыла журнал, отложив его на диван, и уставилась на стену.

    - Мне просто показалось. Это все от усталости. Мало ли сколько людей мыслит в одном направлении, – прошептала я самой себе, пялясь в одну точку.

   Потом нашла глазами журнал. Сделала глубокий вдох, затем выдохнула и, наконец, снова взяла издание в руки. Отыскав нужную страницу, стала очень медленно читать статью.

   - Этого просто не может быть. – Все-таки сказала я.

   Снизу под статьей нашла имя автора - Ян Самойлов. Я прочла статью и имя еще раза три точно, прежде, чем швырнула журнал в стену. Я схожу с ума, или мир сошел с ума, не знаю.

   Плюнув на обещание Ижевскому, я пошла в кухню и нервно выкурила подряд две сигареты.

ГЛАВА 10

Не смотря на бессонную ночь, кастинг я прошла успешно. Ижевский так меня нахваливал, что у инвесторов даже мысли не возникло, что в каталогах их компании может быть другое лицо. Однако, сразу согласия они не дали, сказали, что позвонят. Глеб был в восторге, я лишь кисло улыбалась, слушая о перспективах, которые откроет мне эта съемка. По мнению, разумеется, все того же Ижевского.

    Когда мы покинули здание и отправились в кафе перекусить, я почти не разбирала того, о чем вещал мне мой заботливый друг. Наконец, его это стало раздражать.

    - Марго, да что с тобой такое? Ты меня совсем не слушаешь! – возмутился Глеб, когда мы устроились за столиком и получили свой заказ.

   Я пожала плечами.

    - Извини, задумалась.

    - Тебя что-то беспокоит. Я же вижу. Рассказывай.

   Я задумалась. Могу ли я ему доверять? И кому вообще теперь можно довериться?

   - Все в порядке. Просто скучаю по Никите. Думала, как бы мне с ним увидеться, чтобы поздравить, не привлекая внимания.

   - Ты что-нибудь обязательно придумаешь. Киту понравится подарок и все будет хорошо, – сказал Глеб, улыбаясь.

    Я кивнула.

   - Просто завтра такой день…сложный.

   - Я понимаю. Но ты справишься, Марго.

    - В этот день я всегда сама не своя. Так что извини.

    - Ладно, я мог бы и сам догадаться.

   Он снова стал рассказывать о реквизите для фото, об идее съемки. Я улыбалась, томно жевала, не ощущая ни вкуса еды, не понимая, что говорит мой друг. Мысли мои то и дело плясали от неизвестного мне Яна Самойлова до завтрашнего дня. И я никак не могла сосредоточиться на чем-то одном.

    - Слушай, ты сегодня на репетицию едешь? – спросил Глеб, прихлебывая из чашки.

   Я кивнула.

    - Да, в три часа нужно быть в «Олимпе».

    - Не возражаешь, если я поеду с тобой? Хочу посмотреть, как ты танцуешь. Да и с Серегой надо парочку вопросов решить.

   Я улыбнулась.

    - Государственной важности?

    - Почти.

    - А Кэт - это объект какой важности?

    - Марго, не начинай.

    - Да я и не начинаю.

    - Ну вот и сиди тихонечко. Ешь свой завтрак.

    - Это обед.

    - Приятного тебе аппетита.

   Больше я не вытянула из него ни слова. Но настроение мое улучшилось сама не знаю почему. По дороге в клуб мы заехали в магазин, и я купила Киту машинку на пульте управления. Модель выбирал Ижевский, сказал, что это будет просто улет. И я ему поверила. Видя, что даже Глебу нравится эта игрушка, я подумала, что Кит должен быть доволен.

    В «Олимпе» было все, как всегда. Я поздоровалась с Люсей, встретившей нас на входе.

   - Иван уже приехал, снова не в духе.

   - Блин, ну что за невезуха, – протянула я и поспешила проститься с Глебом.

   - Я посижу в баре, понаблюдаю.

   - Только сиди как мышь, иначе Иван тебя разорвет. Будет орать «Почему посторонние в зале?» и все в таком роде.

   - Спасибо, что сказала. Я спрячусь под стол, – хихикнул Глеб и помахал мне рукой, удаляясь.

   Я лишь покачала головой, и побежала в гримерку. Девчонки как раз переодевались.

   - Всем привет.

   - Привет, чего опаздываешь? – спросила Кэт, собирая волосы в хвост.

   - В городе задержалась. Покупала с Глебом подарок для Никиты.

   - Твой остроумный друг с тобой приехал? – спросила Кэт.

   Я едва сдержала усмешку.

   - В баре сидит, у него какие-то дела с Вертинским.

   - Понятно. – Протянула она и отвернулась к зеркалу.

   - Ну что идем? - спросила Поппи. - Кажется, нас снова ждет вчерашний трэш.

   - Скорее всего так и будет. – Кивнула я. – Люся сказала, Иван опять не в себе.

   - Бабу ему надо, – встряла Аннета, до этого молчавшая. – Поппи, может займешь мужика хоть на время?

   Малышка рассмеялась.

   - Нет, он на меня не клюнет. И вообще, могут быть у человека личные проблемы?

   - Конечно могут.

   - Ну и все. Оставьте его в покое.

   Тут в гримерку вбежала запыхавшаяся Люся.

   - Девчонки, если вы сейчас же не окажетесь на сцене, я собственными руками вас придушу!

   Мы отправились на репетицию бегом.

   Утро пятницы выдалось хмурым. Я сползла с дивана и пошла на кухню, чтобы выпить воды. Стояла со стаканом и смотрела в окно. Последние три года этот день всегда был для меня самым грустным в году. Что само по себе было странно, потому что на календаре был Международный женский день -восьмое марта. Так уж получалось, то что для других был праздник, для меня день печали. Но сегодня я запретила себе любые переживания. Ведь впервые за долгое время я буду рядом со своим сыном в его день рождения. И это было для меня самым главным.

   Однако, прежде чем ехать в сад, чтобы увидеться с Китом, слава богу частные сады работали и по праздникам, предстояло заехать еще в одно место. Это будет, наверное, не так просто, как я думала. Потому долго стояла под душем, собираясь с мыслями. И гадала, будет ли у меня возможность поболтать с сыном, или придется просто передать ему подарок. Я знала, мама не разрешит мне прийти к ним домой. Она это четко дала понять вчера по телефону. Даже в такой день я была лишена этой привилегии. Самое печальное в том, что лишен ее был и Никита.

    Я тщательно подбирала одежду, делала прическу, макияж. Мне хотелось быть красивой для своего сына. Чтобы он гордился мной. Собравшись, я взяла подарок и вышла из дому. Села в троллейбус, отметив, как вокруг многолюдно. Мужчины с букетами уже с самого утра, женщины улыбаются больше обычного. Да, все ощущали весну и этот праздник вселял в них надежду и наполнял радостью. Забавно, что такой хороший день я начинала с поездки на кладбище.

   Так уж вышло по иронии судьбы, что Никита родился с Максимом в один день. Да еще и в Международный праздник. Раньше мы всегда над этим смеялись. Но сегодня мне было как-то особенно не по себе. Пока я сидела в колонии, дни рождения моих любимых проходили словно бы меня не касаясь. Конечно, мама передавала от меня подарок для Кита и открытку, якобы я из командировки присылала. Но подарки всегда покупала она сама, ведь ей было виднее, что необходимо моему ребенку. И мужа я могла вспоминать только в своих мыслях, ведь у меня там даже фотокарточки его не было. Сегодня же мне предстояло пережить все волнительные моменты, связанные с Восьмым марта, вживую. И это выбивало из колеи.

    Остановка возле кладбища встретила меня выглянувшим из-за туч солнцем и бабулями, что продавали букеты. Я купила цветы, поблагодарила их за поздравления и отправилась на могилу мужа. Дорога была пуста. Мне вообще показалось, что я здесь одна. Впрочем, это вполне могло быть так. Я прошла место, где совсем недавно хоронили Анжелу Викторовну, свернула вправо и остановилась. В прошлый раз я не решилась подойти ближе, опасаясь, что меня заметит кто-то из родных Максима. Но сегодня я просто обязана была здесь появиться. Мать покоилась рядом с сыном, так что далеко идти мне не пришлось. На памятнике из серого мрамора было написано «Гранов Максим Петрович. Любящий отец и сын» и даты рождения и смерти. Я присела на маленькую скамеечку тут же, положила цветы на памятник, погладила холодный камень.

   - Привет, – сказала, обращаясь в пустоту.

   Ощущение было странное. Я не чувствовала боли, только какую-то тяжесть в груди. Мне не хотелось плакать, что меня удивило. Я ощущала тоску. Чтобы хоть как-то заглушить ее в себе, начала рассказывать. Я говорила Максу, какой у нас замечательный сын, рассказывала о его успехах, и о том, как он похож на отца. Я говорила, говорила и поток моих речей не прекращался. Мне становилось легче по мере того, как я рассказывала мужу обо всем, что меня волнует. Я надеялась, что он меня услышит, хоть и сильно в этом сомневалась. Наверное, со стороны это выглядело довольно странно-женщина, разговаривающая с мраморным изделием. Но только не здесь. На кладбище это было естественным.

   Не знаю, сколько я так просидела, разговаривая с Максимом. Только в какой-то момент почувствовала, что сзади кто-то стоит и резко обернулась. Я увидела хмурое лицо Гранова-старшего и кивнула ему в знак приветствия. У него в руках были красные гвоздики. Он был одет во все черное, седые виски серебрились на солнце, выглядел внушительно. Но меня не пугал. Я даже и не подумала подняться. Пусть знает, что я его не боюсь. Впрочем, он не спешил бросаться на меня с кулаками или говорить гадости. Постоял возле могилы Анжелы Викторовны, положил цветы, потом приблизился к моей скамейке.

    - Здравствуй. – В первую минуту я подумала, что он обращается ко мне, но потом поняла, что к сыну. И сглотнула. Это было как-то слишком.

   Гранов с минуту стоял, глядя на памятник, я следила за ним краешком глаз. А потом он просто сел рядом. Я даже слегка дернулась от неожиданности.

    - Не бойся, – на этот раз он точно обращался ко мне, хоть головы и не повернул.

    - А я и не боюсь, – сказала я твердым голосом.

    - Что это? – Гранов указал на пакет, стоявший возле моих ног. Оттуда торчал огромный синий бант и золотая бумага. – Ты принесла покойнику подарок?

   Я усмехнулась.

   - Он не для Максима. Это подарок Никите, у него сегодня день рождения.

   Теперь настала очередь Гранова усмехаться.

   - Надо же какое совпадение.

   - Ничего странного. У сына праздник в один день с отцом.

   - С отцом ли?

   - Мне плевать, что вы думаете. Вас сюда никто не звал.

   - Это мой ребенок.

   - И мой…- я хотела сказать «муж», но вовремя заткнулась. Не стоило посвящать Гранова в свои тайны. – Мой любимый человек.

   - Ну да.

   Я поняла, что у меня нет ни малейшего желания торчать здесь вместе с отцом Макса. И поднялась. Гранов в мою сторону даже не взглянул, что меня вполне устроило. Я взяла пакет с подарком для Никиты и пошла к выходу с кладбища. После такой встречи настроение было изрядно подпорчено. Но, выйдя за ворота, я запретила себе расстраиваться и заставила улыбнуться. Дошла до остановки, села в автобус и поехала в сад. Мама вчера говорила, что вечером дома будет праздник, придут несколько детей с родителями, и мне там делать нечего. Так что моей единственной возможностью увидеть сына оставался садик. Я глянула на часы на руке у спящего мужчины возле меня. Надеюсь, я как раз приеду во время их дневной прогулки. И если повезет увижу Никиту.

   Из-за пробок на дорогах в такой день, я приехала позже, чем рассчитывала. Но удача была на моей стороне. Дети гуляли на улице. Сразу несколько групп носилось по площадке, кричали, визжали, разобрать в такой суматохе своего ребенка с первого раза у меня не вышло. Заходить на территорию сада я не рискнула, боясь быть замеченной. Поэтому осторожно прохаживалась вдоль забора, высматривая сына, благо он был из железных прутьев. Я попыталась представить, как это выглядит со стороны. Если меня кто-то увидит, точно решат будто я затеваю недоброе. Меня ужасно злил тот факт, что с собственным ребенком я должна видеться тайком из-за общественного мнения. Но я понимала, что для него так будет лучше.

    Наконец, я увидела Кита. Он гонял в мяч с ребятами из своей группы, выглядел абсолютно довольным. Минут пять я наблюдала, как они играют, пока мимо меня не пробежал мой сын. Я окликнула его. Он остановился с мячом в руках. Я помахала ему рукой и позвала подойти. Никита кивнул, бросил мяч своим друзьям и побежал в мою сторону.

    - Привет, чемпион.

    - Привет, мам.

    - Ну как дела?

    - Хорошо. – Кит нахмурился. – Бабушка сказала, что тебя вечером не будет. А я знал, ты что-нибудь придумаешь.

    - Ну конечно, – я показала ему пакет с подарком. – Смотри, что я тебе купила.

   Ребенок заулыбался.

    - А что там?

    - Сюрприз, сам посмотришь.

    - Почему ты не заходишь?

    - Нельзя.

    - Давай тогда я сбегу к тебе, хочешь?

   Я покачала головой.

    - Очень хочу, но не нужно.

   Он сник, трогая железные прутья забора, что разделял нас.

    - Мам, почему ты не можешь прийти сегодня на праздник?

    - Так сложились обстоятельства, дорогой.

    - Тебя бабушка не пускает, да? Почему она такая плохая?

    - Нет, Никит, бабушка не плохая, она тебя очень любит.

    - Тогда я не понимаю…

    - Не думай об этом, сынок. Ты поймешь все потом.

    - Когда вырасту?

    - Точно.

    - И дедушка так говорит.

    - Вот, ты слушай его.

    - Я все равно скучаю.

    - Как и я.

   Мне ужасно хотелось его обнять, но даже этой маленькой радости я была лишена. Я стиснула кулаки и заставила себя улыбнуться.

   - Как бы мне передать тебе подарок? Он хрупкий.

   - Кидай через забор, я поймаю, – предложил Кит, горящими глазами пожирая пакет с бантом.

   Я покачала головой - забор был достаточно высокий, я не хотела, чтобы машинка разбилась.

   - Давайте я помогу, – услышала я знакомый голос за своей спиной и резко обернулась.

   Какое-то дежавю. Позади меня опять стоял Гранов и улыбался Никите. Был очень даже похож на приличного человека. В моей голове билась лишь одна мысль: как он меня нашел? Ответа не было, зато рядом был мужчина, пожирающий глазами моего ребенка.

   - Мама, а это кто?

   - Меня зовут Петр Александрович, а тебя?

   - Никита. – Ответил мой сын, делая шаг ближе к забору. – А вы кто?

   - Я друг твоей мамы.

   Я закашлялась.

   - Что скажешь, если я загляну к тебе в сад и передам мамин подарок?

   - Согласен, – кивнул Кит, с сомнением глядя на меня. – Можно?

   Мне ничего не оставалось, как кивнуть. Я молча передала пакет Гранову, и смотрела, как он направляется ко входу в сад. Никита побежал ему навстречу, а я так и осталась стоять возле забора. Меня раздирали противоречивые чувства, но больше всего терзал страх. Я почему-то испугалась, увидев Гранова рядом с Никитой. Понятия не имею, что это на меня нашло, ведь еще совсем недавно я сама хотела их познакомить.

    Я решила не вмешиваться в то, что происходит. В конце концов, наши дела с Грановым Кита не касаются. Да и не заметно, чтобы отец Макса что-то задумал. Сквозь забор я видела, как он остановился возле Никиты, отдал ему пакет. Они о чем-то говорили, сын что-то спросил, а Гранов вдруг присел на корточки в своем длинном пальто и стал распаковывать подарок. Никита наблюдал за ним с большим интересом. А увидев машину, едва не запрыгал на месте. У него был абсолютно счастливый вид. Я мысленно послала благодарность Ижевскому за идею с подарком. Кит тем временем схватил машинку и смотрел, как Гранов показывает ему на какие кнопки на пульте надо жать, чтобы она ехала. Сын кивнул, Гранов выпрямился. Машина поехала в сторону детской площадки, где играла группа Никиты. А я поняла, что в ближайшее время мой ребенок обо мне и не вспомнит. Усмехнулась, и решила, что мне пора.

   Я шла вдоль забора, раздумывая над произошедшим, когда услышала голос Никиты.

    - Мама!

   Я остановилась и посмотрела в сторону площадки. Ко мне бежал Кит, размахивая пультом от машинки.

    - Спасибо, мне очень нравится.

    - Я рада.

    - А ты что уже уходишь?

    - Да, так надо.

    - А когда ты снова придешь?

    - Не знаю, сынок. Но обязательно приду, честно.

    - Верю, – Кит потоптался на месте, опустив голову, потом спросил: - А Петр Александрович тоже придет?

   Я усмехнулась.

    - Не знаю. Может быть.

    - Мне кажется, он хороший.

    - Так и есть. – Я обалдела от того, что говорю подобные слова о Гранове.

    - Приходите вместе.

    - Я ему передам.

    - Тогда пока?

    - Пока, дорогой. И с Днем рождения. Я тебя очень люблю, помни об этом.

    - Я тебя тоже.

   И он убежал, а я осталась одна. Это было невыносимо. Даже не обнять сына в его день рождения.

   - Ты отлично врешь, – из-за поворота садика выглянул Гранов.

   - А вы прекрасно подслушиваете. Как вы меня нашли?

   - Просто поехал следом.

   - Зачем? Раньше вас никогда не интересовала моя жизнь.

   - Она мне и сейчас безразлична. Захотелось взглянуть на твоего ребенка.

   - Посмотрели? Тогда до свидания.

   - Ну теперь это вряд ли возможно. Почему ты общаешься с ним через калитку?

   - Не вашего ума дело.

   - Ладно, я сам выясню.

   - Я предлагала вам общение с Никитой, вы ясно дали понять, что вас это не интересует.

   - Я передумал.

   - Я, кажется, тоже.

   - Да тебя никто и не спрашивает, – пожал плечами Гранов и ушел.

   В который раз за этот день я осталась в одиночестве. Отойдя от сада на приличное расстояние, я достала сигареты и закурила. В голове было столько вопросов, что я не знала, на чем заострить свое внимание. Приход Гранова выбил меня из колеи, но нужно было собраться с мыслями, чтобы решить, как быть дальше.

    Так ничего и не придумав, я отправилась бродить по улицам. Мне было, о чем подумать, к тому же я с удовольствием наблюдала за радостными лицами прохожих, спешащих домой поздравить своих любимых женщин. Слоняясь таким образом, я забрела в парк. Купив в палатке булку, сидела возле речки и кормила уток. Там меня и застал звонок Глеба.

   - Марго, привет. С праздничком.

   - Угу.

   - Как дела?

   - Спасибо, хренова.

   Ижевский рассмеялся.

   - Вот я почему-то совсем не удивлен.

   - Бывает.

   - Ты чем занимаешься?

   - Уток кормлю.

   - Что прости?

   - Ты чего звонишь?

   - Поздравить, разумеется. Я тут в клуб заехал, думал ты на репетицию успеешь. Между прочим, купил тебе тюльпаны.

   Я усмехнулась.

   - Что-то зачастил ты в «Олимп». А я отпросилась до вечера, только на программу приеду. За тюльпаны спасибо, но лучше подари их Люсе.

   - Вот так всегда. Ладно, у Илюхи сегодня корпоратив по случаю Восьмого марта, но я свободен. Так что можем после шоу вместе где-нибудь выпить.

   - С чего вдруг?

   - Разве тебе не нужна компания, чтобы не пить в одиночестве?

   - Догадливый ты какой.

   - Ну вот. Готов подставить тебе дружеское плечо.

   - Я подумаю.

   - Кстати, как Киту машина?

   - То, что надо. Ты молодец.

   - Я знаю.

   - Ижик, давай созвонимся попозже, – попросила я.

   - Не переживай. Завтра будет лучше, чем вчера. – Ответил мой друг и отключился.

   - Очень на это надеюсь, – прошептала я, кинув уткам остатки булки.

   Квартира встретила меня тишиной. Я долго стояла посреди комнаты, пялясь зачем-то в окно. Наконец, меня это разозлило. Я взглянула на часы. Почти четыре. Мама говорила, что праздник у них начинается как раз в это время. Что ж, посмотрим, сможет ли она меня выгнать при всех гостях. Я стала быстро собираться, и уже час спустя выходила из автобуса на остановке возле дома родителей. В конце концов, это уже просто смешно.

   Я бодро шагала к дому, полная решимости действовать и отстаивать свои права на Кита. Однако, стоило мне подойти к подъезду, как меня ожидал сюрприз. Я даже не успела нажать кнопку на домофоне, как дверь отворилась, и я в который раз за этот день увидела Гранова. Это просто какое-то бесконечное дежавю, подумала я, глядя ему в глаза.

   - Что вы здесь забыли?

   - Не советую подниматься наверх, – ответил мне мужчина. – Твоя мать просто ведьма.

   - Что? – спросила я, медленно соображая. И тут до меня дошло. – Вы что были у меня дома?

   - Пытался. Но твоя мать меня выставила.

   - Зачем вы туда пошли? – я покачала головой, наблюдая за Грановым.

   - Хотел увидеть внука.

   - Кого?

   - Никиту.

   - Серьезно? – я рассмеялась. – Что-то не припоминаю, чтобы у вас был внук.

   - Бывает. Я хотел подарить подарок, познакомиться поближе, а твоя мать…

   - А чего вы ожидали? Что она встретит вас с хлебом-солью?

   - Почему бы и нет.

   - Вы точно больной на всю голову.

   - О тебе могу сказать тоже самое.

   Я уже собралась ему ответить что-нибудь гадкое, но зазвонил мобильный. Пришлось ответить.

   - Привет, Марго, – я с удивлением услышала мамин голос.

   - Привет.

   - Хочу тебе сказать, что, если этот человек еще раз посмеет к нам прийти, я сделаю так, что вы Никиту никогда не увидите.

   - Вы? Я-то здесь при чем? – воскликнула я.

   - Он сказал, ты разрешила ему видеться с внуком.

   - Что я сделала?!

   - Забудь об этом, Маргарита. И своему новому другу передай, чтобы духу его в нашем доме не было.

   И мама бросила трубку. Я медленно перевела взгляд на Гранова. Он молча стоял, сунув руки в карманы пальто, разглядывал облачка на небе.

    - Какого черта вы туда поперлись? – набросилась я на него. – Из-за вас у меня одни проблемы!

   Он покачал головой.

    - Нет, проблемы у тебя твои собственные. Я здесь ни при чем.

    - Зачем вы сказали моей матери, что я позволила вам видеть Никиту?

    - Так было нужно.

    - Да вы совсем охренели! – Заорала я.

   Гранов почесал подбородок.

    - Я бы выпил.

    - Чего? – я уже вообще перестала что-либо понимать.

    - Давай выпьем и спокойно поговорим.

ГЛАВА 11

Я молча открывала рот, глядя как Гранов идет к своей машине. Охранник открыл ему дверь, мужчина обернулся в мою сторону.

    - Ты едешь или остаешься?

   Я думала, что мне делать. Смотрела на черный джип, на охрану и не знала, как поступить.

    - У нас сегодня вроде как праздник. Почему бы его не отметить.

   Я медлила, вспомнив свою поездку на дачу к Гранову и забег по лесу. В душу закралось сомнение.

    - Анатолий отвезет тебя домой, как только ты захочешь уйти, – словно прочитав мои мысли, сказал Гранов.

   Я пошла к машине. Поравнявшись с мужчинами, посмотрела Гранову в глаза.

    - Обещайте не говорить обо мне гадости.

    - Перемирие? – усмехнулся он.

    - Только до вечера.

    - Дольше я вряд ли выдержу.

    - Идет.

    - Садись.

   И я поехала с ним. Мы медленно ползли по городу - был час пик, к тому же пятница. Гранов всю дорогу молчал, я делала тоже самое.Возле супермаркета остановились, Анатолий отправил одного из охранников в магазин.

    - Выпивка нам не помешает.

    - Согласна.

   Было так странно ехать с ним, разговаривать. Учитывая, что последние пять лет мы едва общались, это был прогресс. Я понимала, что Гранов так себя ведет из-за Никиты. И все же испытывала дискомфорт. Думаю, что он чувствовал тоже самое. Нелегко сидеть рядом с врагом. Что ж, он прав -алкоголь точно будет на пользу.

    - Куда едем? – спросил Анатолий, когда вернулся охранник с двумя бутылками шампанского.

    - Домой, – сказал Гранов, протянув одну бутылку мне, вторую взял сам.

    - Стаканов нет? – спросила я

    - Не королева, из горла попьешь, – отозвался мужчина, открывая шампанское. Сперва мое, потом взялся и за свою бутылку.

   Я укоризненно покачала головой.

    - Стоять в пробке нам придется долго, так что пей, – произнес Гранов. –Давай за Никиту.

   Я подняла свою бутылку.

    - За Никиту.

   Мы выпили. Я сидеть спокойно не могла, все время ерзала. И нервничала.

    - Боишься? – спустя какое-то время спросил Гранов.

   Я повернулась к нему лицом.

    - Много чести вас бояться. Скорее просто не доверяю.

   Петр Александрович усмехнулся.

    - Ты не доверяешь мне, я не доверяю тебе. Видишь, уже что-то общее.

    - Я свою прогулку по лесу не забыла, – сказала я, глядя ему прямо в глаза.

    - Я тоже много чего помню, – в тон мне отвечал Гранов и взгляд его был еще более пристальным, чем мой.

   Я опять покачала головой. Гранов поднял свою бутылку и сказал с усмешкой:

    - За нас.

    - За вас, – отозвалась я и сделала большой глоток из бутылки. Гранов последовал моему примеру.

    - Итак, почему же ты видишься с сыном через забор? – спустя время спросил мужчина.

   Я отвернулась и смотрела в окно.

   - Мне показалось, или ты очень мало знаешь о своем ребенке?

   Я разозлилась.

   - Вы о своем знали и того меньше!

   - Не наглей.

   - Границы нарушаете вы, я лишь защищаюсь.

   - Ладно.

   Гранов помолчал. Довольно быстро он допил шампанское, я свое осилила лишь до половины. Мы как раз успели приехать в городской дом, вышли из машины, я топала за Петром Александровичем, задавая себе вопрос: «А нафига я вообще сюда поперлась?» Это был тот самый дом, в котором убили мать Максима и мне было не по себе, словно бы она смотрела на меня из каждого угла.

    - Толя, проводи в бильярдную, я сейчас вернусь.

   Пришлось мне идти вслед за начальником охраны. Он привел меня в просторную комнату с бильярдным столом, двумя креслами, баром. Свет горел только над столом, создавая ощущение уюта и тепла, что было вдвойне странно в этом холодном доме.

    - Располагайся. Если хочешь есть, позову Наташу, она здесь по хозяйству управляется, - предложил мне Анатолий.

   Я лишь отрицательно мотнула головой, поблагодарив. Начальник охраны оставил меня одну. Я расхаживала по комнате, катнула шар по столу, послушала как он ударился о своих деревянных братьев и сделала пару глотков шампанского. Ждать было скучно, поэтому я уселась в кресло, достала телефон, собираясь позвонить домой - вдруг мама уже оттаяла. Но не успела набрать и двух цифр, как появился Гранов - без галстука, в руках бутылка шампанского, тарелка с фруктами. Поставив все это на столик, Петр Александрович уселся в кресло по соседству со мной.

    - Итак, расскажи мне о Никите.

   Я пожала плечами, кинув в рот виноградинку.

    - Ну…Ему пять, он ходит в сад, обожает машины и всякую технику. Очень умный, добрый и ласковый мальчик.

    - Немного информации, - хмыкнул Гранов.

   Я усмехнулась.

    - А вы хотели, чтобы на пятилетнего мальчишку было досье с темными пятнами в биографии? Он ребенок, просто растет, просто радуется жизни, что еще нужно в детстве.

   Гранов кивнул, откупорил бутылку, предложил мне, но я еще допивала первую, так что пришлось мужчине пить одному. Странно, но он продолжал пить из горла, совсем забыв о бокалах. И вообще мне показалось, что ему не очень хорошо, у него было ужасно грустное и местами даже злое лицо. Морщины сегодня особенно выделялись на фоне черных волос с проседью, черный костюм только подчеркивал бледность лица и круги под глазами. Сейчас он залпом пил, почти не закусывая и совсем не возмущаясь по поводу того, что шампанское - женский напиток. Максим так всегда говорил.

   - Расскажите каким был Макс? Ну маленький, какой он был? Мне всегда было интересно насколько они с Китом похожи, кроме внешности конечно.

   Гранов поднял на меня глаза. Задумался.

   - Я помню, как маленьким он забирался ко мне на колени. Спрашивал всякие детские глупости, у него всегда был миллион вопросов.

   Я слушала, затаив дыхание.

   - Он обожал машинки. Кажется, в доме их был целый склад. И каждый раз, когда я приносил новую игрушку, у него глаза горели. Совсем как у Никиты сегодня.

   Он вдруг пристально на меня посмотрел.

   - Как же он на него похож. У меня мурашки по телу побежали, когда я его увидел.

   - У меня поначалу тоже, – прошептала я, почему-то сжимая бутылку шампанского со всей силы.

   Гранов сделал несколько больших глотков и вновь повернулся ко мне.

   - Я был не прав насчет твоего мальчишки. Нет сомнений, что он мой внук.

   - Приятно слышать, черт возьми. После стольких лет.

   - Я не попрошу прощения. Ты убила моего сына, – его пьяный голос был резок как никогда.

   Я лишь покачала головой.

   - А я и не надеялась.

   - Зачем ты это сделала? – он повернулся ко мне, и я увидела его красные от гнева глаза.

   Чтобы не отвечать, сделала большой глоток шампанского из своей бутылки и встала. Прошлась по комнате, потом замерла у стола, повернувшись к Петру Александровичу. Он испепелял меня взглядом, полным ненависти. Я лишь пожала плечами. Гранову этого было мало, он тоже встал и подошел ко мне.

   В руках держал бутылку, слегка пошатывался, но не показался мне сильно пьяным.

    - Зачем, скажи? – Все допытывался он, делая еще шаг в мою сторону.

   Я ощутила, как мне в спину впивается угол бильярдного стола. Но отойти назад значило бы признать свою слабость, признать, что Гранов сумел вывести меня из равновесия. Этого я допустить никак не могла. Хоть мне и было не по себе от этого взгляда, который прожигал насквозь. Я опасалась, что он меня ударит. Защитить меня здесь было некому. Охрана принадлежит Гранову. У меня же в руках только бутылка. Я отпила еще, чувствуя, как шампанское играет в желудке.

   - Я Макса не убивала, – произнесла по слогам, глядя Гранову прямо в глаза. – Я его любила.

   Он вдруг криво усмехнулся.

   - Любила…Да сколько таких как мой сын прошлись по тебе? Ты просто маленькая шлюха, так что даже не смей произносить таких слов.

   - А вы перестаньте меня оскорблять. Вы меня не знаете, вы даже сына своего никогда не знали!

   - Да что ты можешь об этом знать? Ты вертишь задом перед богатыми мужиками, а потом стоишь тут и рассказываешь о большой любви к моему сыну? Черта с два я тебе поверю. Такая как ты не способна любить.

   - Мне это надоело, – я попыталась сделать шаг, чтобы уйти, но его рука больно впилась мне в плечо.Пришлось остановиться.

   - Сядь. Ну признайся, Марго, ты сама специально залетела, чтобы денег по-быстрому срубить. Иначе стал бы мой сын тебе предложение делать?

   - Петр Александрович, если женщина не по зубам, ее едят глазами и сплетнями.

   Он расхохотался. А я разозлилась.

   - Все, я ухожу. У нас был договор. Вы его нарушили.

   - Шлюха обиделась на правду? Тело ходовой товар, ты сделала правильный выбор. Здесь не на что обижаться.

   И тут я не выдержала. Отлично понимая, что делаю и что за это наверняка придется ответить, я размахнулась и залепила ему пощечину. Просто больше не могла выносить его слов. Гранов дернулся от неожиданности и выронил бутылку из рук. Осколки разлетелись по полу, шампанское обрызгало ему лицо и руки. Гранов медленно поднял на меня глаза, вытирая щеку. И вот тут мне стало действительно страшно. Я поняла, какую ошибку сделала. Я его разозлила. Он был в бешенстве, это читалось во взгляде.

   Он вдруг схватил меня за руку, было больно, но я не издала ни звука, стиснув зубы терпела. А дальше произошло нечто странное. Вместо того, чтобы ударить, Гранов рывком поднял меня за талию и усадил на бильярдный стол. Я не могла и слова вымолвить, пока он яростно расстегивал на мне блузку, крепко держа мою руку. Когда вверх поползла юбка, я в страхе попыталась вырваться. Но мне не удалось. Он был слишком крепким, слишком велика была его ярость. Он хрипел, срывая с меня одежду, целовал мою грудь и шею, хотя это было больше похоже на укусы. Я не помню в какой именно момент наши губы встретились, но, когда он меня поцеловал, перестала бояться. Оцепенение куда-то ушло, уступив место страсти. Мы словно больные звери стремились навстречу друг другу, и плевать чем было вызвано это безумное желание. Я обнимала его ногами, он целовал мои плечи и это был самый сумасшедший секс за всю мою жизнь. Даже в страшном сне я не могла представить себе подобное между нами. Но это была реальность, которая приводила в бешеный восторг и мне хотелось, чтобы она никогда не заканчивалась.

   Я вошла в гримерку, бросила сумку на диван и приземлилась рядом. Настроение было абсолютно не подходящее для выхода на сцену. Я потерла руками лицо и громко выдохнула. Почти час назад я покинула шикарное жилище господина Гранова, но все равно еще чувствовала себя скверно. Встав, налила стакан воды, сделала большой глоток, снова прокручивая в голове недавние события.

   Когда все закончилось, Петр Александрович оделся и хмуро посмотрел в мою сторону. Я продолжала сидеть на бильярдном столе, кое-как пытаясь привести в порядок свою одежду. Но пуговицы на блузке не желали застегиваться, юбка все время ползла вверх, а туфли вообще валялись рядом на ковре. Мне было так неловко, я хотела слезть с этого чертового стола, но боялась, что просто свалюсь Гранову под ноги. Потому упорно оставалась сидеть на месте. Сам Петр Александрович не выказывал никаких эмоций по поводу того, что произошло между нами. Он просто поднял с пола наспех брошенный пиджак, еще раз посмотрел на меня, как на пустое место, и стремительно вышел. А я так и осталась сидеть полуголая на этом дурацком столе. Такого унижения я не испытывала вообще никогда. Он меня просто использовал. А потом так же легко встал, оделся и ушел. Еще бы деньги рядом положил, и картина была бы полной. Я вздохнула, вспомнив лицо Анатолия, появившегося после ухода Гранова. Именно он отвез меня в клуб. Не задал ни одного вопроса, за что я была ему особенно благодарна. Говорить мне совершенно не хотелось.

   Угрызения совести и вопросы на тему «Какого черта ты творишь» пришлось отложить до лучших времен. Я вынуждена была затолкать подальше свои эмоции, переодеться и идти на сцену к девчонкам -праздничная программа по случаю Восьмого марта начиналась с нашего совместного номера. Я улыбалась, танцевала, ловила на себе красноречивые мужские взгляды и искренне желала всем мужикам мира провалиться сквозь землю. Очень надеюсь, что они этого не заметили.

   После нашего выступления в зале появился Вертинский, театрально подарил каждой по букету, поздравил со сцены присутствующих дам с праздником и откланялся. Я просидела с девчонками перерыв минут в двадцать, в пол уха слушая их разговоры о том, кому что подарили. Потом мне снова нужно было на сцену. Я танцевала с таким рвением, пытаясь заглушить в себе желание разнести все в клубе к чертовой матери, что сорвала небывалые аплодисменты. Возвращаясь по коридору в гримерку, услышала, как кто-то идет следом. Обернувшись, увидела физиономию Ижевского.

    - Ты меня напугал. – Я облегченно выдохнула.

   Он улыбнулся.

    - Я звал, ты не услышала.

    - Наверное, музыка слишком громкая.

    - Наверное. Ты сегодня на высоте.

    - Босоножки новые надела, - пожала я плечами. – Ты по делу?

    - Да вроде нет. Программу пришел смотреть, букет тебе в гримерку передал.

    - Ты вроде уже поздравлял.

    - С Днем рождения сына еще нет.

    - Ну спасибо.

    - Ладно, я пойду?

    - Пока.

   Немного потоптавшись на месте, Ижевский кивнул сам себе и направился к выходу, а я вздохнула, поняв, что обидела хорошего друга. Уже почти дошла до гримерки и остановилась.

    - Глеб! – позвала я.

   Ижевский обернулся.

    - Извини меня. Просто настроение хреновое.

    - Вижу, – ответил друг.

    - Давай напьемся?

   Глеб усмехнулся.

    - Чего ты ржешь?

    - Да так, не важно. Забудь.

    - Ну так как? Могу пригласить с нами Кэт, если ты хочешь, – предложила я.

   Мужчина только покачал головой.

    - Не стоит.

    - Хорошо не буду, – охотно согласилась я. - Так что насчет предложения?

    - Не вижу повода, чтобы отказаться.

   Я улыбнулась.

    - Спасибо. Ты настоящий друг.

    - Знаю. Позвони, когда Серега вас отпустит.

    - Договорились.

   Глеб помахал мне рукой и скрылся за поворотом. А я взялась за ручку, чтобы открыть гримерку, но изнутри меня опередила Кэт.

    - О, Марго. А я как раз за тобой.

    - А я уже здесь, – растянула я губы в улыбке.

   Кэт выглянула в коридор.

    - Ты с кем-то говорила?

   Решив, что от любопытства кошка сдохла, я отрицательно помотала головой.

    - Тебе показалось.

   Мы вошли в гримерку, где за мини-столом уже сидели Поппи и Аннета. Закуска, фрукты, алкоголь, кажется у нас намечался свой праздник.

   - У нас тут шампанское. Будешь? - спросила Кэт.

   При слове шампанское я передернулась.

    - А ничего покрепче нет?

    - Мне один фраер за столиком бутылку виски подарил, можем открыть, -великодушно предложила Аннета.

   Я кивнула.

   - Главное, чтобы Серега нас не засек, – усаживаясь за стол, заметила Кэт.

   Мы наполнили бокалы, чокнулись и выпили. Наш легкий сабантуй продолжался долго. Периодически кто-то из нас, обычно по двое, уходили отрабатывать программу, но оставшиеся продолжали праздновать. Так в один из уходов, я осталась вдвоем с Кэт. Мы уже изрядно выпили, мои выступления на сегодня закончились, так что я могла себе позволить расслабиться. Мы о чем-то болтали, смеялись, пока я не сообразила, что у меня трезвонит мобильный.

   - Марго, где тебя черти носят? – я услышала голос Глеба и тут же взглянула на часы.

   - Блин! – протянула я, начав быстро собираться. Я должна была выйти еще минут сорок назад. Бедный Ижевский уже, наверное, устал меня ждать.

   - Все, я уже лечу. Пять минут, и я на месте.

   - Жду тебя в машине.

   Я отключилась, пытаясь переодеваться с максимальной скоростью. Кэт наблюдала за мной с интересом, попивая шампанское.

   - У тебя свидание?

   - С чего ты взяла?

   - Уже лечу, – передразнила меня Кэт и усмехнулась.

   - Пока мы тут с вами отмечали, меня Глеб ждал. А я о нем совсем забыла.

   Кэт как-то странно поджала губы и съела виноградинку.

   - Так вы встречаетесь?

   Я лишь покачала головой.

   - Тебе снова показалось.

   - Наверное, ты права. Впрочем, меня это не касается.

   Я взяла сумку, споро обуваясь и подошла к зеркалу.

   - Черт, придется ехать в боевой раскраске.

   - Тебе идет.

   - Ладно, Глебу не привыкать, – махнула я рукой. – Пока, Кэт.

   - Пока.

   В машине я была уже минут через пять. Ижевский барабанил пальцами по рулю в такт играющему блюзу, увидел меня и сделал потише.

   - Ну ты, мать, совсем обнаглела.

   - Прости, прости, прости, – я полезла к другу с приветственными поцелуями.

   - Фу, ты что там бухала? – отмахиваясь от меня, друг пытался завести мотор. Наконец тронулись.

   - Как неинтеллигентно вы выражаетесь, господин Ижевский, – заметила я, отлепившись от Глеба и позволив ему нормально вести машину. – Я всего лишь цивильно остаграмилась. Сегодня же праздник, Международный женский день.

   - И что? Государство разрешило тебе нажраться в муку в честь этого великого события?

   - Ты в корне неправ, – укоризненно произнесла я, уже в третий раз пытаясь пристегнуть ремень безопасности.

   - А ты в суффиксе, – пробурчал Ижевский.

   - Чего?

   - Ничего. Куда едем хоть? Ты и так уже хорошая, может тебе лучше домой и спать?

   - Нет! – воскликнула я, высоко подняв указательный палец. – Жажду продолжения банкета.

   - Ладно, едем ко мне, хоть не придется за тебя краснеть перед людьми.

   Я была абсолютно согласна, так что мы отправились в студию к Ижевскому.

   - Ты чего пьешь-то? Есть причины? – спросил Глеб пока мы поднимались в квартиру.

   - Ой, Ижик, лучше не спрашивай.

   - Все настолько плохо?

   - Без пол литра не разберешься.

   - Понял. Устроим.

   Возле двери Ижевский остановился, хлопая себя по карманам. Потом достал ключи и протянул мне.

   - Поднимайся на третий этаж, квартира пятнадцать, а я в студию закину снимки и приду.

   - Так ты действительно живешь на два дома?

   - Временно. Видишь эту квартиру?

   - Ремонт идет и что? – я с недоумением разглядывала железную дверь напротив студии, облепленную пленкой.

   - Скоро будет моей. ЖЭС продал мне весь этаж. А на третьем снимаю пока.

   - Кучеряво живете, товарищ. – Присвистнула я, взяла ключи и пошла наверх.

   Пока Глеб отсутствовал, я прошлась по его жилищу, включая везде свет. Заглянула в ванную и умыла лицо. Долго смотрела на свое отражение, пытаясь понять, как меня угораздило докатиться до такой жизни. Тут и Глеб появился.

   - Любуешься?

   Я усмехнулась.

   - Скорее недоумеваю.

   - Пошли на кухню, расскажешь.

   Я поплелась вслед за другом и примостилась в уголке на стуле.

   - У тебя сигареты есть?

   - Не курю, и вам не советую, – отозвался Глеб, выставляя на стол стаканы и закуску из холодильника. – Что пить-то будем?

   - Да все, что горит, – махнула я рукой, встала и пошла за своей сумкой. Вспомнила, что у меня оставалась початая пачка. Мне повезло, там было еще целых три сигареты.

   - Выбор у нас невелик. Либо вино, красное, либо водка, – Глеб застыл, демонстрируя мне руки с бутылками.

   - Давай вино.

   - Так что у тебя стряслось? – когда мы уселись и наполнили бокалы, спросил Ижевский.

   - Давай сперва накатим.

   - Марго, ну что за жаргон, – шутливо скривился Глеб. – Ладно, давай что ли за тебя выпьем. И за Никиту.

   - Хороший тост, – мы чокнулись и выпили.

   - Ты ешь давай, а то на старые дрожжи быстро развезет.

   - Да кусок в горло не лезет.

   - А ты начни, вдруг полезет.

   - Ладно, – я засунула в рот кусочек колбасы, с трудом проглотила под пристальным взглядом Ижевского.

   - Так-то лучше. Может за Макса выпьем?

   Я слегка передернулась.

   - После того, что я сегодня сделала, это будет как минимум странно.

   - Мне начинать бояться?

   - Сама еще не поняла, – я залпом осушила свой бокал, попросила Глеба налить еще.

   - Готов побыть жилеткой, если тебе это надо. Только недолго.

   Я кивнула.

   - Надо, Ижик, очень надо.

   И я рассказала Глебу о своем сегодняшнем грехопадении. Как-то странно, что проблема такого масштаба уместилась в небольшой рассказ. Впрочем, мы успели допить вино, на столе появилась бутылка беленькой, но мне было уже все равно, что пить. Главное, что я смогла, наконец, выговориться и мне стало легче.

   Ижевский слушал меня, качая головой и только. Наконец, когда я замолчала, он долго смотрел на меня, потом мы молча выпили. И только после этого он заговорил.

   - М-да, подруга, неожиданный поворот. Я даже не стану спрашивать, как ты до этого додумалась…

   - Да не думала я ни о чем таком. Просто в голове что-то перемкнуло.

   - Оно и понятно, в здравом уме ты бы такого не натворила. Мой тебе совет - просто забей.

   Я в этот момент пыталась прикурить сигарету, стоя у приоткрытого окна, да так и застыла.

   - В смысле?

   - Да в прямом. Конец света не наступил, ну сделала глупость, с кем не бывает. В конце концов, ошибиться может каждый.

   - И ты меня совсем не осуждаешь?

   - А должен? Это меня вообще не касается.

   Я закурила, смотря на Глеба как-то по-новому.

   - Спасибо. Мне было важно услышать, что я не окончательно опустилась.

   - После всего, что с тобой было раньше, случайный секс с Грановым это так, мелочи жизни.

   Я облегченно вздохнула, подошла к другу и обняла его.

   - Я рада, что у меня есть хоть кто-то, с кем можно вот так просто поговорить. В колонии я привыкла общаться сама с собой, а это очень напрягает.

   - А как же «Приятно поговорить с хорошим человеком»? – рассмеялся Глеб, взяв у меня сигарету и сделав пару затяжек.

   - Эй, ты же не куришь, – возмутилась я, снова садясь за стол.

   - Балуюсь иногда. – Ответил Глеб, с явным удовольствием выпустив струйку дыма.

   Я лишь покачала головой, взяла бутылку и наполнила наши рюмки.

   - Давай за дружбу.

   - Давай.

   Мы выпили. Ночь за окном плавно перетекала в утро, но спать не хотелось вовсе, и мы продолжали свое культурное мероприятие.

   - Кстати, расскажи, что происходит у вас с Кэт?

   Ижевский скривился, закусывая петрушкой.

   - Ничего не происходит.

   - Да ладно? Ты же не думаешь, что я поверю, будто ты почти каждый день стал ездить в клуб, чтобы увидеться со мной?

   - А что не похоже на правду?

   - Ни капельки.

   - Вот блин. – Глеб усмехнулся. – Если честно, то я и сам не очень понимаю, что к чему. Может у нее кто-то есть?

   Я задумалась.

   - Понятия не имею. А с чего такой вывод?

   - Ну она меня вроде как отшила.

   - Тебя? Такого красивого дяденьку?

   - Не паясничай.

   - Окей, не буду.

   - Знаешь, Кэт… она ведь мне реально понравилась.

   - Я заметила.

   - Я попробовал ухаживать, она вроде как была не против, хоть и ерничала иногда.

   - Да, с ней непросто. – Согласилась я.

   - Ну вот, а когда я ее поцеловал, получил отказ и совет больше никогда ее не трогать. У нас даже свидания нормального не было и сразу от ворот поворот.

   - Странно.

   - И я о том же. Потому и решил, может она с кем-то встречается.

   Я покачала головой.

   - Мне так не показалось. К тому же, она спрашивала у меня не встречаемся ли мы.

   - Мы с тобой?

   - Ну да. Если бы ей было все равно, зачем бы она стала спрашивать меня об этом?

   - Тогда я точно ничего не понимаю.

   - Налей-ка нам лучше.

    Мы снова выпили, Глеб как-то начал зевать и погрустнел. Я хлопнула его по плечу.

   - Не парься. Я уверена, что ты ей нравишься.

   - Сомневаюсь.

   - Ты с ней после того раза говорил?

   - Пытался. Сказала, чтобы я оставил ее в покое и что мне показалось, будто между нами что-то может быть.

   - Лихо. Я обещаю тебе узнать, что к чему.

   - Каким образом?

   - Я ведь журналист, забыл?

   - Возьмешь у Кэт интервью на предмет ее интимной жизни?

   - Ха-ха, очень смешно. Придумаю что-нибудь. Я абсолютно уверена, что она тоже к тебе не ровно дышит.

   - Ну и фразочка.

   - Не придирайся. Я, когда вас знакомила, сразу поняла. Вы так друг на друга смотрели. Двух мнений тут даже быть не может.

   - Хм, я сейчас вспомнил, как увидел впервые тебя с Максом. Там тоже все сразу было понятно. Химия. Хоть я во всю эту фигню не очень верю, но когда своими глазами видишь, можно и поверить.

   Я подперла локтем подбородок и улыбнулась.

   - Да. Он мне с первого взгляда понравился. А я рассказывала тебе, как мы познакомились?

   - Не-а. – Помотал головой Глеб, пытаясь разлить нам в рюмки остатки водки.

   - Я возвращалась из клуба домой, шла в центре. И как назло дождь пошел. Я без зонта, вся мокрая как курица, иду по дороге и мечтаю оказаться поскорее дома. Людей вокруг нет, ветер в лицо, короче погодка еще та была. И вот иду я и слышу, как кто-то меня окликнул.

   - Это был Макс?

   - Да, он шел мне навстречу. И знаешь, что он спросил, когда мы поравнялись?

   - Ну?

   - Как пройти в библиотеку, – сказала я и рассмеялась.

   Глеб тоже улыбнулся.

   - Да уж, Макс был еще тот шутник.

   - Я тогда подумала, какой дурак в такой ливень тащится в библиотеку? Да и вообще Максим меньше всего был похож на парня, который прочел в своей жизни что-то кроме журнала «People».

    - Красивая история. Хоть сейчас в печать.

    - Ага.

   Я немного помолчала, разглядывая пустую рюмку. А потом взглянула в окно и присвистнула.

    - Доброе утро, друг.

    - Как утро? – обалдел Глеб.

    - Вот так. – Я кивнула в сторону настенных часов. – Пять тридцать.

   Глеб потер подбородок и зевнул.

    - Слушай, Марго, может поспим хоть чуток? У меня в одиннадцать съемка, надо быть в форме. Конечно, насколько это возможно после вина и водки сверху.

   - Ладно. Только разбуди меня пораньше, хочу уйти до прихода твоих моделей.

   - Идет.

   Мы отправились спать. Едва доползли до дивана, тут же уснули, даже не удосужившись раздеться. Во сне я видела Макса и себя, мы гуляли по улице, улыбались и были бесконечно счастливы. Только почему-то улица все время вертелась, как сумасшедшая. В какой-то момент во сне все закачалось, а я открыла глаза, поняв, что меня тошнит. Держась за стеночку, едва успела доплестись до туалета. Провела там минут десять, после чего неуверенно ковыляя вошла в ванную. Прополоскав рот, разглядывала мешки под глазами и опухшие веки в зеркале.

    - Красота страшная сила. – Пробурчала я. – Пора завязывать с алкоголем.

   Я умылась ледяной водой, ощутив новый приступ дурноты. Поняла, что уснуть больше не удастся и отправилась на кухню. Крепкий чай и пол сигареты привели меня в чувство, хотя мне требовалось гораздо больше времени, чтобы прийти в себя окончательно. На часах было девять утра, Ижевский мирно похрапывал на диване. Завидуя здоровому детскому сну, я написала ему записку, положила на столе, оделась и ушла. Позвоню ему из дома, пускай еще поспит.

   Выйдя на улицу, ощутила пронизывающий порыв ветра. Застегнув куртку до самого подбородка, сунула руки в карманы джинсов и пошла к остановке. Автобуса все не было, и я решила прогуляться пару остановок пешком. На свежем воздухе почувствовала себя значительно лучше. Людей было не много, я долгое время шла одна. Мыслей, слава Богу, в голове не было вообще никаких. Очевидно, физическое недомогание перебило все, что меня беспокоило еще пару часов назад. Я неспешно шагала, глядя в основном себе под ноги.

    А потом увидела идущего навстречу мне человека. Это был мужчина, довольно симпатичный, просто одетый, он кажется тоже гулял. Я еще удивилась, кому пришло в голову гулять в такую рань в выходные. Я перевела взгляд в другую сторону, почти забыв о случайном прохожем.

    - Извините, – услышала я вдруг совсем рядом.

   Подняв глаза, поняла, что передо мной стоит тот самый мужчина. Голубые глаза, светлые волосы, небольшая щетина. Джинсы, свитер, кожаная куртка нараспашку. Добропорядочный гражданин. Он улыбнулся и спросил:

    - Девушка, не подскажите, как пройти в библиотеку?

   Наверное, я очень глупо выглядела, потому что, услышав его вопрос, у меня затряслись губы и руки одновременно. Я в панике засунула руки поглубже в карманы, смотря на незнакомца во все глаза.

   - Что? Что?!

   Он снова улыбнулся. А у меня даже сердце забилось быстрее.

   - Как пройти в библиотеку? – Повторил он.

    Я что-то невнятно пыталась ему объяснить, сомневаюсь, что он понял хотя бы слово. Но поблагодарил и пошел дальше, а я добрела до ближайшей лавки и тяжело на нее опустилась. Может мне это привиделось с перепоя? Ведь такого не бывает. Этого просто не может быть. Однако мозг твердил обратное. Не в силах что-либо понять в эту самую минуту, я отправилась домой, спать. В конце концов, утро вечера мудренее. В моем случае наоборот, вечер утра. Высплюсь, а там уже буду думать. Решив так, я пошла к остановке и села в автобус. Он вез меня домой, я прислонилась лбом к холодному окну и продолжала думать о странном незнакомце, так нежданно нарушившем мой покой.

ГЛАВА 12

Не смотря на бурно прошедшие выходные, очередной понедельник выдался на редкость спокойным. Я умудрилась выспаться, занялась приведением квартиры в порядок, а заодно и голову немного «почистила». События недавних дней перестали иметь размеры вселенской катастрофы, и на мир я взирала уже с воодушевлением.

   В разгар уборки услышала звонок мобильного телефона. Взглянула на незнакомый номер, пожала плечами и пошла дальше заниматься своими делами. Привычки брать трубку с неизвестных номеров у меня не было. Однако кому-то я так понадобилась, что потом звонили еще дважды. Я все проигнорировала. Но когда раздался четвертый за день звонок, мне стало любопытно, кто же это у нас такой настырный. Меня ожидал сюрприз. Некий мужской голос представился нотариусом по фамилии Белкин и буквально умолял меня о встрече. Я долго противилась этому, но в итоге он смог меня как-то уговорить, утверждая, что эта встреча в первую очередь важна именно мне. Данные загадки не входили в число моих любимых, поэтому я сказала, что приду. Мы договорились встретиться после его работы, так что времени у меня был вагон.

   А в обеденный перерыв я позвонила Шипову.

   - Илюш, привет.

   - О, Марго. Как дела?

   - Потихоньку. Слушай, я по делу.

   - Вот так всегда.

   - Ну не обижайся.

   - Мне «ну не обижайся», а водку хлещешь на пару с Глебычем. Несправедливо.

   Я хихикнула.

   - Уже знаешь? Оперативно.

   - Ну так работаем. Ладно, что там у тебя за дело?

   - Недавно купила ваш журнал и наткнулась на неплохую статейку. Только вот автор незнакомый.

   - Три года прошло, подруга. К тому же, у нас полно внештатных журналистов. Фрилансеры сейчас в моде.

   - Понятно. А мог бы ты аккуратненько мне узнать, что это за тип?

   Я услышала, как Илья хмыкнул.

   - Марго, тебе зачем?

   - Себе на заметку. Интересный мне кажется экземпляр.

   - А мне кажется, что кто-то темнит.

   - Так ты поможешь? – начала я злиться.

   - Не надо кипятиться. Так и быть, говори фамилию, попробую что-нибудь узнать.

    - Ян Самойлов.

    - Что-то не припоминаю такого.

    - Ты как узнаешь, позвони, хорошо?

    - Договорились.

    - Тогда давай, до связи.

    - Пока.

   Посвящать Илью в свои непонятные догадки я не собиралась, однако пробить самой неведомого автора мне было не по силам. Но я обязательно должна была расспросить этого Самойлова, откуда он взял статью.

   Полдня слонялась из угла в угол по квартире, то и дело поглядывая на часы. Стрелки ползли еле-еле, но Илья все не звонил. А ближе к пяти я начала собираться на встречу с Белкиным. Было непривычно встречаться с нотариусом, к тому же я пока не могла придумать ни одной адекватной причины для этой встречи. Но мужчина утверждал, что таковая имеется, так что стоило его выслушать.

   Около шести вошла в небольшое кафе. Почти все столики были заняты, поэтому я стояла у входа, понятия не имея как выглядит господин Белкин. Однако вскоре заметила машущего мне рукой человека за столиком в углу. Удобное место, подальше от музыки и курящих. Хотя я бы тоже закурила, но не торопилась делать это при незнакомом человеке. Сперва беседа, а там посмотрим.

   - Юрий Викторович? - Поравнявшись со столиком, уточнила я.

   - Здравствуйте, Маргарита.– Он пожал мне руку, указал на стул рядом. –Присаживайтесь.

   Я сняла куртку, повесила ее на крючок, в пол-оборота разглядывая нового знакомого. Ранее мне не доводилось встречаться с нотариусами, так что мой интерес был оправдан. Но я была разочарована. Ничем не примечательный мужик. Таких полгорода ходит. Абсолютно простое добродушное лицо, блеклые глаза, пухлые щеки, не хватало губ бантиком для полноты картины. Одет в костюм, но совсем недорогой. В руках держал сумку как для ноутбука, очевидно в ней были рабочие документы.Я сделала вывод, что пройди он мимо меня на улице, я бы даже внимания не обратила.

   - Спасибо, что согласились встретиться.

   - Вы были настойчивы.

   К нам подошла официантка. Я заказала черный кофе, Белкин чай. Когда принесли заказ, сделала глоток, поглядывая на нотариуса. Не торопилась начать разговор, уверенная, что он заведет его сам. Стоило мне поставить чашку на стол, как Белкин заговорил.

   - Для большего понимания хочу пояснить. Я нотариус семьи Грановых. Вам эта фамилия о чем-то говорит?

   Я едва не поперхнулась кофе.

   - Разумеется. А что?

   - Позавчера я изучил завещание Анжелы Викторовны, и в связи с этим сегодня мы с вами беседуем.

   - Вы говорите загадками. При чем здесь я?

   - Во-первых, хочу пояснить, что та сумма, которую вы получали каждый месяц больше поступать не будет. Сами понимаете, госпожа Гранова умерла, соответственно и деньги как бы тоже.

   Я уставилась на него с плохо скрываемым изумлением.

   - О чем идет речь?

   - Я имею в виду ту сумму, что перечислялась вам последние два года.

   - Послушайте, вы что-то перепутали. Я совершенно не понимаю, что вы говорите.

   - Ах да, – спохватился Белкин. – Я совсем забыл, что вы были в колонии и средства получала за вас Елена Александровна.

   - А при чем здесь моя мама?

   - Как опекун Никиты, она получала каждый месяц перевод.

   - От кого?

   - Я же говорю, от Анжелы Викторовны Грановой.

   - Анжела Викторовна переводила деньги Никите?! – я уже вообще перестала что-либо понимать.

   - Я так понимаю, вы не в курсе? – уточнил Белкин.

   - Правильно понимаете.

   Он полез в сумку и достал оттуда какие-то бумаги.

   - Очевидно, я должен внести ясность.

   - Хотелось бы.

   Белкин показал мне документ, я кинула взгляд лишь на название. И дернулась.

   - Это еще что такое?

   - Завещание.

   - Чье?

   - Анжелы Викторовны.

   Я с минуту помолчала.

   - И что там?

   - Если вкратце, то в ближайшем будущем вы можете стать очень богатой женщиной.

   - Я?

   - Точнее, ваш сын, конечно, но, поскольку его опекун вы…

   - В данный момент его опекунами являются мои родители, – перебила я его.

   - Правильно, поэтому я и попросил вас о встрече.По завещанию Анжелы Викторовны все ее имущество переходит ее сыну Максиму.

   - Вообще-то он умер.

   Белкин улыбнулся.

   - Да, я знаю. Но это завещание было написано давно, нового покойная так и не составила.

   - Спрашиваю еще раз, я здесь каким боком?

   - Поскольку Максим Петрович умер, то на наследство его матери может претендовать ваш сын, как второочередный наследник.

   – Почему Анжела Викторовна не переписала завещание? Три года прошло.

   - Возможно, она просто забыла об этом. Я не знаю.

   - И вам не кажется это странным?

   - Нет.

   - Ладно, тогда снова спрошу: как Петр Александрович отнесся к тому, что я и мой ребенок можем претендовать на наследство?

   Белкин как-то странно дернулся и начал говорить, слегка запинаясь.

   - Он был немного удивлен, конечно...

   - Послушайте, этот человек меня ненавидит. А вы мне хотите сказать, что он просто удивился, узнав, что деньги его жены могут достаться мне?

   - Вы правы, Маргарита. Поэтому я так и настаивал на этой встрече. Петр Александрович имеет право на наследство в первую очередь, как супруг покойной. Вам нужно как можно скорее подписать все бумаги, чтобы тоже претендовать на часть денег. Однако вы не можете этого сделать, потому что официальное опекунство над Никитой принадлежит вашим родителям. Я все проверил.

   Я сидела с кислым лицом. Деньги Грановых были мне не нужны, пускай бы подавились, чем иметь с ними что-то общее! С другой стороны, это ведь наследство Никиты, он имеет на него все права, было бы несправедливо лишать его возможности иметь лучшую жизнь, чем есть сейчас…Я подняла взгляд на нотариуса.

   - Какой выход?

   - Вернуть опеку над сыном, хоть это и будет сложно. А пока будет идти этот процесс, я бы советовал вашим родителям обратиться к нотариусу, чтобы тот вел их дела, и Никита смог в итоге получить хотя бы половину наследства Анжелы Викторовны. – Ответил мне Белкин. – Я буду представлять интересы Грановых, поэтому ничем не смогу вам помочь. Но дать совет сейчас еще в моих силах. – Он снова улыбнулся.

   Меня его улыбка ничуть не радовала, скорее бесила. Родители мне Никиту даже видеть не дают, какая уж тут опека. К тому же еще предстояло выяснить, что это за денежные переводы, которые получала мама от Анжелы Викторовны. К тому же теперь Петр Александрович точно захочет вырыть мне яму поглубже и закопать там навсегда. Раньше я ему просто поперек горла стояла, а теперь еще и в деньги полезла. Я разозлилась на Максима, как можно было умереть и оставить меня решать все эти сложные вопросы!

    - Скажите, в завещании Анжелы Викторовны о какой сумме идет речь?

   Нотариус снова улыбнулся, понятия не имею, что его так радовало. После чего достал из кармана телефон, набрал на нем цифры и показал мне. Я охнула и только.

    - Офигеть. - Пожалуй, это было единственное, что я могла сейчас произнести.

   Белкин кивнул и убрал мобильный.

    - Я должна подписать какие-то бумаги или еще что-то узнать? –спросила я наконец.

   Белкин отрицательно покачал головой.

    - Как только придет письмо от нотариуса вашим родителям, мы снова встретимся, уже в присутствии адвоката и подпишем все, что необходимо. Дальше будет процесс посложнее, но в итоге, я надеюсь, вы и ваш мальчик получите хорошие деньги.

    - Я поняла, спасибо.– Я сделала небольшую паузу и все же спросила: -Скажите, почему вы так волнуетесь о моем ребенке и его наследстве? Неужели Гранов мало платит своему нотариусу?

   Очередная улыбка заставила меня заскрежетать зубами.

    - Ну что вы, господин Гранов весьма щедрый клиент. Просто Анжела Викторовна очень просила меня позаботится о внуке, поэтому я здесь.

    - С ума сойти. – Я покачала головой, разглядывая свои ладони. Вот это поворот.

   Белкин снова полез в сумку и на этот раз протянул мне документ в файле. Я взяла его в руки и подняла глаза на нотариуса.

    - Есть еще одно дело, о котором я должен вас информировать.

    - Слушаю.

    - Максим Петрович еще при жизни имел за границей счет в банке.

    - Макс? Счет? Вы уверены? – Я в этом сильно сомневалась.

    - Уверен, доказательство у вас в руках. После смерти Максима Петровича все деньги достаются жене и сыну.

   Вот тут я нервно сглотнула.

    - Жене?

    - Вы ведь состояли в официальном браке, верно?

    - Ну да, как бы…Я не уверена, что он законный.

    - Как это?

    - Мы расписались в Вегасе…

    - Вполне законный, можете быть уверены. Насчет денег это личное распоряжение Максима Петровича. Об этом счете никто не знает. У вас в руках доверенность на ваше имя. Теперь эти деньги станут вашими.

   Я кивнула и задумалась.

    - Подождите, а почему вы пришли только сейчас? Три года прошло…

    - Клиент сам назначил дату, когда хотел бы, чтобы вы узнали о деньгах. Сразу после того, как его сыну исполнится пять лет. Если не ошибаюсь, это было совсем недавно. Так что все более чем законно. Я просто выполняю последнюю просьбу покойного.

    - И какая сумма на этом счете?

   Нотариус снова достал свой телефон и показал мне цифры. Честно, аж закололо в боку от увиденного. Белкин понимающе улыбнулся. А я заволновалась.

   - Петр Александрович знает о счете Максима?

   - Нет. Мой клиент пожелал, чтобы об этом знала только жена.

   Я облегченно вздохнула. Хоть одна хорошая новость.

   Однако нотариус почему-то не спешил улыбаться, что меня насторожило.

   - Вы не все мне сказали?

   - Думаю, что вам стоит понимать, что господин Гранов очень скоро узнает о вашем замужестве, как только вы подадите на наследство Никиты. Так что радость ваша, скорее всего, преждевременная, хоть это и не мое дело.

   Я снова скисла и кивнула, понимая его правоту.

   - Скажите, как вы можете быть за Петра Александровича и в тоже время выполнять просьбу Максима?

   - Они оба были моими клиентами, так же, как и Анжела Викторовна. Я просто умею разделять свою работу.

   - У вас отлично получается.

   - Благодарю.

   Повисло молчание. Я переваривала услышанное, совсем забыв о мужчине рядом. Поняв это, он поднялся.

   - Что ж, раз мы все с вами прояснили, мне пора. Вот моя визитка. – На стол легка светлая карточка. – Позвоните мне, когда будете готовы и захотите воспользоваться счетом. Он заграничный, могут возникнуть вопросы, так что смело обращайтесь.

   - Хорошо, позвоню.

   - Убедите родителей подать документы на наследство. В данном случае время играет против вас.

    - Я постараюсь.

    - Если нужен будет совет по поводу возврата опеки, тоже можете звонить - посоветую вам хорошего адвоката.

    - Спасибо.– Я кивнула, глядя в его добродушные бесцветные глаза.

    - До свидания, Маргарита.

    - Всего хорошего.

   Я осталась за столиком в одиночестве и еще долго сидела, пялясь в стену напротив. Новость о возможном наследстве меня просто вывела из равновесия. Но, пожалуй, больше всего волновали два факта. Первый - почему мама не сказала мне о том, что Анжела Викторовна давала деньги Никите? И второй: откуда у моего покойного мужа средства на счетах? Наследство деда я отмела почти сразу, стоило увидеть цифры на экране телефона. Дед Макса в жизни не имел таких сумм. Спросить было некого, и мой мозг просто разрывало от бесконечных вопросов.

   Выпив еще одну чашку кофе, я покинула заведение. На улице уже темнело, значит родители должны быть дома. Я поехала к ним. Идею о встрече с сыном отмела сразу, чтобы даже не начинать надеяться. Сегодня были и другие вопросы.

   Подойдя к дому, посмотрела на окна. Свет горел везде, отлично. Я достала телефон и позвонила маме.

   - Я стою внизу, ты можешь спуститься? – Поздоровавшись, попросила я.

   Мама с минуту молчала.

   - Зачем?

   - Есть парочка вопросов.

   - По телефону нельзя их задать?

   - Я бы предпочла лицом к лицу.

   - Ладно, сейчас спущусь.

   Я топталась минут пятнадцать у подъезда, собирая мозги в кучу и пытаясь представить хотя бы одну причину, побудившую моих родителей брать средства у Грановой. Не найдя ни одной, снова начала злиться. Тут как раз и мама появилась. Выглядела хмурой, явно не нравился ей мой приход.

    - Как дела? – спросила я, улыбнувшись.

    - Все хорошо. Марго, что ты хотела? Я проверяю у Никиты буквы, так что времени у тебя немного.

    - Как он там без меня?

    - Нормально. Марго, когда ты уже уйдешь из этого своего клуба?

    - Не собираюсь пока этого делать. – Отозвалась я.

    - Маргарита, перестань вести себя подобным образом. – Мама нахмурилась. - Когда ты возьмешься за ум? Нам с отцом стыдно людям в глаза смотреть. То наркоман, то тюрьма, теперь еще эта афиша. Ты позоришь нас и собственного ребенка. Неужели нельзя жить, как все нормальные люди? И не совершать дурацких поступков?

   - Знаешь мам, с некоторых пор я имею безграничную наглость поступать так, как мне хочется. И плевала я на чужое мнение и сплетни твоих соседей. -Ответила я достаточно резко. Слишком я была зла на нее, чтобы выслушивать нотации. – Но я пришла не за этим.

   - А зачем ты пришла?

   Я проглотила ком в горле и спросила:

    - Меня интересует, почему ты не сказала мне, что Анжела Викторовна переводила деньги для Никиты?

   Честно, мама этого вопроса явно не ожидала. Она даже как-то дернулась, словно от испуга. Глаза забегали, она немного помолчала, после чего заговорила:

    - Кто тебе сказал?

    - Будем вопросами разговаривать?

    - Хорошо. Да, она действительно давала для Кита деньги. Раз в месяц.

    - Почему?

    - Потому что это ее внук, разве не очевидно?

    - Раньше она думала иначе.

    - Значит, мнение ее изменилось. Как-то она пришла, увидела Никиту, задавала мне вопросы.

    - Давно это было?

    - Больше двух лет назад.

    - Дальше что?

    - Пришел человек, сказал, что он нотариус семьи Грановых, и что его прислала Анжела Викторовна.

    - Его фамилия случайно не Белкин?

    - Я не помню, Марго. Может и Белкин.

    - Ладно, продолжай.

    - Он пришел, мы поговорили. Он сказал, что Анжела Викторовна считает своим долгом давать деньги на внука. И просит лишь иногда позволить видеться с ним в моем присутствии. Он показал мне счет в банке, куда каждый месяц она переводила разные суммы.

   - И ты согласилась?

   - Мне стало ее жалко.

   Я рассмеялась.

   - Жалко? А меня тебе жалко не было? Ты брала деньги у женщины, посадившей меня в тюрьму!

   - Не надо злиться. Я все понимаю, но почему я должна была ограничивать в чем-то Никиту из-за твоих отношений с этой семьей?

   Я даже открыла рот от изумления.

   - Ты что действительно не понимаешь?

   - Нет.

   - Анжела Викторовна сделала все, чтобы меня посадили. Она поливала грязью меня и моего сына, она говорила о нем такие вещи, что у меня даже язык не повернется это повторить. А ты ее пожалела и взяла деньги. И мне даже слова не сказала.

   - Потому что я знала, что ты будешь против.

   - А тебя это удивляет?!

   Мама лишь качала головой.

   - Зачем тебе ее деньги? Разве вам нечего есть или носить? Ты предала меня ради каких-то бумажек!

   - Маргарита, не смей так говорить.

   - Ты до сих пор считаешь, что всегда поступаешь правильно? Ты запрещаешь мне видеться с сыном якобы за аморальное поведение, а сама брала деньги и поддерживала связь с женщиной, которая мне всю жизнь сломала! И после этого ждешь, что я пойму тебя? Ты серьезно?!

   Мама молчала, собираясь что-то сказать, а я вдруг развернулась и пошла прочь. У меня не было ни малейшего желания стоять дальше рядом с ней и слушать, что она будет говорить в свое оправдание. В любом случае, она найдет объяснение своему поступку и будет считать его правильным. А на мое мнение ей наплевать. Было очень обидно, но я стерпела. В какой-то момент обернулась, мама все еще стояла у подъезда и смотрела мне вслед.

   - Я подаю в суд, чтобы вернуть себе ребенка! – Прокричала я и поспешила к остановке. Стиснув зубы покрепче, чтобы не зареветь, я ехала домой.В конце концов, скоро все изменится. Разберусь со всем этим дерьмом, что здесь творится, назло Гранову получу большое наследство, заберу Никиту и мы уедем куда-нибудь подальше от этого города. Навсегда.

   Ближе к выходным объявился Шипов. Учитывая, что всю неделю я пыталась решать вопросы с опекой над Никитой, со счетом Максима, ходила по разным инстанциям, консультировалась с юристом, которого посоветовал Белкин, то время пролетело незаметно и про Илью я совсем забыла. Однако он помнил, позвонил и предложил выпить где-нибудь кофе. Я заявила, что у меня финансовый кризис и самый лучший кофе стоит у меня на кухне, так что другу не оставалось ничего другого, кроме как приехать в гости. Пока он раздевался, мыл руки и изучал мое жилище, бросая комментарии почти такие же, что и Глеб в свой первый визит, я сварила кофе и сделала бутерброды. Наконец, вошел Илья, приземлился на стул и улыбнулся.

   - Плохо выглядишь.

   - Спасибо, стараемся. – Откликнулась я, разливая кофе в чашки.

   - Что совсем дела неважные?

   - Да нет, вроде все потиху. – Я приоткрыла окно, чтобы покурить.

   - Был в центре, кстати. Наконец-то сняли афишу с твоим фейсом.

   Я кивнула.

   - Да, единственная приятная новость за последнее время.

   - А мне твоя фотка нравилась.

   Я улыбнулась, опершись спиной о подоконник.

   - Вкусный кофе. – Сказал мой друг, попивая из чашки и активно жуя. – Моя первая еда за сегодняшний день.

   - Не бережете вы себя, господин выпускающий редактор. – Усмехнулась я, пустив струйку дыма.

   - Надо же кому-то работать.

   - Можно подумать, что кроме тебя там никого нет?

    - Есть, но дела это не меняет. Сейчас с тобой смог увидится, а в ближайшие три дня на меня не рассчитывай - мне надо быть в редакции, новый номер готовить. И проверить, все ли закрыли в старом, он завтра идет на прилавки.

    - Старайся, Илюша, от работы кони дохнут, а люди крепнут.

    - Иногда так и хочется тебе по зубам дать.

    - Ладно-ладно, - я замахала руками, - ты молодец, я уверена, что у тебя все под контролем.

    - Ха, мне бы твою уверенность. Сама знаешь, когда все спят, я еще сижу за компом и жду утра, чтобы типография прислала готовый номер, и я убедился в правильности своих решений. Одним словом, сплошной головняк.

   - Узнал, что я просила? – Сменила я тему, по опыту зная, что о своей нелегкой работе Илья мог говорить часами.

   - Узнал.

   - Ну рассказывай.

   - Марго, будь человеком, дай хоть поесть. – Шутливо обиделся Илья, беря новый бутерброд.

   - Ладно, приятного аппетита.

   - Вот спасибо.

   - Кушай, не обляпайся, – сказала я, выкинув окурок и закрывая окно.

   Пока Шипов ел, я сходила в комнату за журналом со статьей, которая меня интересовала.

   - Кстати, ты чего не говоришь, что тебя можно поздравить? – Спросил Илья, допивая кофе.

   - В каком смысле? – Листая журнал, спросила я.

   - Глеб сказал, тебя выбрали для каталога.

   - А, ну да. Совсем забыла об этом. Вчера звонил, радовался так, будто сам сниматься будет.

   - На тебя не угодишь. Глеб старается, а она только фыркает.

   - Хорошо, при встрече отвешу Ижевскому поклон.

   - Я прослежу.

   - Договорились.

   Я, наконец, нашла нужную страницу в журнале и положила ее перед Ильей. Он пробежал глазами текст и непонимающе на меня уставился.

   - Эта статья тебе понравилась?

   - Ага.

   - Неплохая.

   - Автор тот самый Ян Самойлов.

   - Я уже понял. В общем, я лично с этим человеком незнаком. Он работает у нас внештатным автором, иногда его статьи идут в печать. Рейтинг у него хороший, мне кажется, что его даже можно было бы взять в штат, но мне сказали, сам не захотел. Хотя ему предлагали.

   - Почему отказался?

   - Понятия не имею. Может он инвалид и пишет дома? – Предположил Илья.

   - Давно вы с ним работаете?

   - Чуть больше года. С ним Люда в основном сотрудничает, ты должна ее помнить.

   - Темненькая с каре?

   Шипов кивнул.

   - Она самая.

   - Значит, она говорит, что это хороший автор и нареканий у него не было?

   - Ну да.

   - Но в редакции его никто не видел?

   - Я так понял, что нет. Но это и не криминал, Марго, я ж тебе говорю, у нас полно таких авторов. Кто-то просто совмещает творчество с основной работой. Обычная практика в издательстве.

   - Что ж, я тебя услышала. Все равно, занятный тип.

   - Не знаю, что в нем такого.

   - Пишет хорошо.

   - Мне кажется, ты можешь и получше.

   Я усмехнулась, так забавно это прозвучало. Особенно, если учесть, что эта статья тоже моя. А может не моя и я просто спятила?

   - Ладно, фиг с ним с этим Самойловым. У меня будет к тебе еще одна просьба.

   - Сразу список составь, а то задолбаюсь бегать. – Отозвался Шипов, хмуря брови.

   - Напрягаться не придется. Честное слово.

   - Ладно, чего ты хочешь?

   - Мне нужно мое удостоверение журналиста. Оно в редакции осталось.

   Тут же Илья стал смотреть на меня внимательнее.

   - Зачем оно тебе?

   - Очень надо.

   - За-чем? – по слогам повторил Шипов.

   Пришлось посвятить его в свои планы. Послушав, мой друг покачал головой, но обещал достать мне то, что я просила.

   - Спасибо. Ну а теперь расскажи, что у тебя нового. – Я уселась рядом с Ильей и стала слушать о новостях в редакции.

   Шипов пробыл у меня недолго. Долг звал редактора вернуться к станку. Закрыв за ним дверь, я пошла мыть посуду. Мысли мои были далеки от чистоты тарелок, так что действия я совершала чисто механически. Гадание на кофейной гуще не дало никаких результатов и в итоге я отправилась спать, так ни до чего дельного и не додумавшись.

   На следующий день приехала в клуб перед началом программы. В раздевалке были Поппи и Аннета.

    - Привет. – Поздоровалась я.

    - Привет, Марго. – Отозвалась Поппи, поправляя перед зеркалом лифчик.

   Аннета взбивала свои шикарные рыжие локоны, готовясь сегодня блистать. При чем блистать в прямом смысле этого слова - ее голый живот был усыпан блестками. Впрочем, Поппи в этом вопросе от нее не отставала.

   - Мы сегодня втроем. – Сказала Аннета. – Кэт типа заболела.

   Я в этот момент как раз снимала куртку, поэтому пришлось повернуться к девочкам лицом.

   - Что значит «типа» заболела? – Не поняла я.

   Аннета переглянулась с малышкой и пожала плечами.

   - То и значит. Раз в месяц, иногда в два, она «типа» заболевает. Болеет дня два-три, потом приходит совершенно здоровая.

   - А Серега ее отпускает и даже слова не говорит, представляешь. –Пожаловалась Поппи. Наверняка, в ее хорошенькой головке уже зародились неприятные мысли по поводу отношений ее ненаглядного Вертинского и Кэт.

   - Наверное, на то есть причины. – Произнесла я, переодеваясь в свой костюм. Всем своим видом я старалась показать, что тема отсутствия Кэт меня совершенно не волнует.

   - Нам он таких поблажек не дает, – ехидно заметила Поппи, натирая и без того блестевшие живот и попу.

   - Может у Кэт больной родственник? – Предположила я, не желая сдаваться.

   - Нет у нее родственников. – Фыркнула Поппи, чем озадачила меня окончательно.

   Я пожала плечами и промолчала.

   - А на днях в клуб приезжал твой приятель, ну который фотосессиями занимается. – Вдруг снова заговорила Аннета.

   Я подняла голову и посмотрела на танцовщицу.

   - Глеб?

   - Точно, Глеб. Симпотный такой мужчина. Правда не богатый, но очень привлекательный.

   - Не помню, чтобы Кэт волновали деньги. – Встряла Поппи.

   - А кого они не волнуют? – возмутилась Аннета.

   Я щелкнула пальцами, привлекая внимание.

   - Что там с Глебом?

   - Приезжал якобы по делам, но все дела его вокруг нашей больной крутятся.

   - А Кэт здесь при чем?

   - Да ладно, всем понятно, что он на нее запал. Ездит в клуб как на работу весь последний месяц, какие еще тут можно выводы сделать? – Отмахнулась Аннета, пошла к дивану и села рядом со мной, надевая босоножки.

   Я пожала плечами, не желая мусолить эту тему. Но сплетни в гримерке были частью жизни, никуда от них не денешься.

   - Короче, они столкнулись в баре. – Продолжала танцовщица. - Мне Игорек рассказывал, что твой приятель даже делал вид, будто ее там нет. А Кэт сидела и пялилась в его сторону. – Аннета рассмеялась, очевидно представив себе эту картину.

   Я хмыкнула.

   - Игорек новости со всего города собирает. Я бы не стала ему верить.

   - Как интересно, наша неприступная Кэт бегает за мужиком. – снова съехидничала Поппи, чем повергла меня в легкий шок. Определенно, общение с Аннетой не шло ей на пользу.

   - Да с чего ты взяла, что она за ним бегает? – Вступилась я за Кэт. Мне совсем не улыбалось обсуждать личную жизнь Ижевского в гримерке. Да и к Кэт я относилась неплохо.

   - Потому что, когда он подошел к ней и спросил, чего она на него пялится весь день, знаешь, что она ему сказала?

   - Ну?

   - Что он ей нравится, прикинь? – Расхохоталась Аннета, а вслед за ней и малышка.

   Я улыбнулась.

   - Что же было дальше?

   - Ничего. Глеб ей ничего не успел ответить, пришел Вертинский, позвал наверх твоего приятеля, а Кэт так и осталась сидеть в баре.

   Дальше девчонки принялись обсуждать, было ли что-нибудь у их подружки с Глебом или нет, но я уже не слушала. Мне было абсолютно не понятно поведение Кэт, которая то отталкивала Ижевского и говорила, что между ними ничего быть не может, то открыто демонстрировала интерес. Кажется, я начинала понимать Глеба, который был просто сбит с толку подобным поведением. Если Кэт так играла с мужчинами, чтобы привлечь их внимание, то ей стоило делать это попроще. Иначе, вместо загадочности она вполне могла прослыть чокнутой.Впрочем, я ее таковой не считала, в ее поведении определенно должна быть логика. Знать бы еще какая.

   - А Кэт с кем-нибудь встречается? – Влезла я в веселое щебетание своих напарниц по сцене.

   Поппи пожала плечами, а Аннета задумалась.

   - Не припомню, чтобы в клубе она крутила романы. А насчет того, что происходит вне «Олимпа», я не в курсе. Если и есть у нее кто-то, то она это тщательно скрывает.

   - А мне кажется, что раз Кэт сказала Глебу, что он ей нравится, значит, так и есть. – Заявила Поппи, подходя к Аннете. –Завяжи мне узел покрепче, а то как начну танцевать, юбка свалится.

   - Надень шорты.

   - У нас Марго в шортах, ты в стрингах, если еще и я штаны напялю будет некрасиво. К тому же, я ж девочка. Я юбку хочу, - надула губы Поппи.

   - Ой, детский сад штаны на лямках. – Затягивая пояс на юбке малышки усмехнулась Аннета.

   Я весело наблюдала эту картину, усевшись к зеркалу и нанося боевую раскраску. Однако, мысли мои то и дело возвращались к Кэт. В отличие от девчонок, меня больше волновало ее отсутствие. Мне показались странными подобные отлучки, да еще и с разрешения Вертинского. Этот вообще всегда был за жесткую дисциплину в клубе. А тут вдруг такие поблажки. Неспроста все это. Я пообещала себе позже узнать, что к чему, и занялась подготовкой образа для выступления.

ГЛАВА 13

   Как-то в середине апреля я заглянула в сад проведать Никиту. Он с группой был на прогулке, я привычно бродила неподалеку от калитки, делая вид, что гуляю. Никита пару раз пробегал мимо забора, но это происходило слишком быстро, чтобы я успевала его окликнуть. Наконец, спустя минут сорок моего хождения туда-сюда, мне улыбнулась удача. Сын заметил меня сам, я улыбнулась и поманила его рукой.

    - Привет, сынок.

    - Привет, мам.

    - Ты почему без шапки?

    - В группе забыл.

    - Надень капюшон хотя бы.

    - Тепло же.

    - Все равно надень.

   Кит нехотя выполнил мою просьбу.

    - Ты чего так долго не приходила?

    - Были важные дела, я была занята. – Я посмотрела в его хмурое лицо и улыбнулась. – Не обижайся. Расскажи лучше, как твои дела?

    - Хорошо. Бабушка подарила мне планшет.

   Я ойкнула. Не рановато ли дарить ему такие подарки. Но тут Кит снова заговорил, и я расслабилась.

    - Он детский, но игры на нем стоят хорошие. Так дедушка сказал.

   Я не разбиралась ни в играх, ни тем более в планшетах, поэтому лишь кивнула.

   Никита топтался на месте, было заметно, что что-то его беспокоит. Наконец, он заговорил.

   - Мама, тут есть одна девочка, которая про тебя говорила гадости. Я хотел ее побить, но мне дедушка запрещает бить девочек.

   Я нахмурилась.

   - Дедушка прав, нельзя бить девчонок.

   - Даже если она врет? Она говорит про тебя очень плохие слова, а все ей верят и смеются надо мной.

   Я начала закипать.

   - А что она говорит?

   Никита молча пялился себе под ноги.

   - Чего ты молчишь? Мне можно сказать, я ругать не буду, обещаю. – Я решила зайти с другой стороны.

   Кит кивнул и посмотрел на меня своими голубыми глазками.

   - Она сказала, что ты убила какого-то хахаля и сидела в тюрьме, –скороговоркой произнес мой ребенок. – А что такое хахаль?

   Я сжала кулаки, но улыбнулась.

   - Я тебе потом как-нибудь объясню, хорошо?

   - Хорошо.

   - А как зовут эту девочку, которая про меня такое говорила?

   - Тоня Антонова.

   Я хмыкнула. Вот угораздило же назвать ребенка.

   - Никит, ты не обращай внимания на эти разговоры. А с мамой Тони я поговорю. Больше