Делай, как я! Екатерина Владимирова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА ВМЕСТО ПРОЛОГА
• ГЛАВА 1. Что делать, если мама променяла вас на Европу
• ГЛАВА 2. Что делать, если начальник решил вас уволить
• ГЛАВА 3. А вы ему кто?
• ГЛАВА 4. Реверанс и волшебное зеркальце
• ГЛАВА 5. Просим любить и жаловать
• ГЛАВА 6. Девочка с персиками
• ГЛАВА 7. Вот так встреча!
• ГЛАВА 8. Про фиалки, которые я загубила, и соседа, которого загубить не удалось
• ГЛАВА 9. Око за око и... черный список!
• ГЛАВА 10. День икс
• ГЛАВА 11. Приятный вечер и его последствия
• ГЛАВА 12. Кто рано встает, того начальник достает
• ГЛАВА 13. Осторожно – бабушка!
• ГЛАВА 14. Принцев обижать не рекомендуется
• ГЛАВА 15. Утром вечер уже не кажется томным
• ГЛАВА 16. Я спешу к тебе на встречу
• ЭПИЛОГ. Про апельсины и ночные похождения

АННОТАЦИЯ

Беда, как известно, никогда не приходит одна. Если уж и решила заглянуть на огонек, то обязательно в компании своих полоумных подружек.

   В общем, не жизнь, - а сказка. Поперчить, посолить и можно употреблять!..

ГЛАВА ВМЕСТО ПРОЛОГА

   Влюбиться за два месяца? Раньше мне казалось, что это невозможно. Ну, не со мной же, в самом-то деле!? Я вообще не из тех особ, которые влюбляются. Ведь влюбиться – это значит, априори, впустить в свой маленький мир кого-то постороннего. А в моём мире никто надолго обычно не задерживается – все бегут со всех ног.

   Или это я никого постороннего туда не пускаю?..

   Не суть вопроса!

   Главное тут всё же то, что «влюбиться» - это не для меня. Двадцать пять лет жила себе припеваючи и горя не знала, а тут – на тебе, вздумала влюбиться!? Как же, как же, нашли дурочку!..

   Да и что хорошего в том, чтобы влюбиться? Особенно – сильно и на всю жизнь!? Ни-че-го!

   Жанка, например, моя школьная подруга, вполне благополучно выскочила замуж за военного и укатила с ним в Сибирь. Как жена декабриста, ей-богу! Хорошо хоть, по железной дороге, а не по российскому бездорожью века девятнадцатого. И что хорошего, что она укатила? Мне теперь приходится созваниваться с ней по телефону или «зависать» в скайпе, чтобы пообщаться. Что влияло на степень нашей близости, коей славились наши дружеские отношения, пока в них не вмешался Жанкин муж – Игорь, и то расстояние в тысячу с лишним километров, что разделяло теперь меня и её. Разве это плюс? Отнюдь!..

   Или взять, к примеру, Ксюху... Нет-нет, среди коллег, конечно, исключительно – Оксану Леонидовну и только на «вы», однако мне «по старой доброй» памяти можно величать её именно так. Так вот, что касается Ксюхи... В прошлом году она «слетела с катушек» и познакомилась на морях дальних стран, именуемых Мальдивы, с Ваней. И всё бы ничего, завела б себе курортный роман, а потом укатила назад в Москву!.. Но кто ж знал, что Ваня – тоже москвич, и что последует за Ксюхой в первопрестольную!? Никто не знал. Даже Ксюха.

   Я уж молчу, сколько слёз было ею пролито, сколько бутылок вина перепито с горя, что не взяла его координат!.. Что он, остров на физической карте мира, чтоб координаты иметь, что ли?! Но я молчу «в тряпочку» - потому что перебивать подругу не хочу, а еще потому – что вряд ли что-то путное могу сказать. Ибо «лыка не вяжу». Впрочем, как и сама Ксюха, способная лишь на то, чтобы восхвалять достоинства безызвестного мне Ивана Царевича.

   О, в том, что он именно – Царевич, к концу Ксюхиного рассказа не сомневаюсь уже даже я! Ибо – столько достоинств иметь может себе позволить исключительно особа королевских кровей!

    Па факту Царевич оказался владельцем банка, а вовсе не особой царского роду. Но вся соль в том, что он-таки – оказался! Под дверью Оксанкиного дома с огромным букетом алых роз и... купальником Ксюхи наперевес. Убегая из дальних стран, моя забывчивая подружка, оказывается, растеряла своё имущество – как будто дорожку из хлебных крошек выкладывала для своего Царевича, ей-богу! А Царевич этот с какого-то перепугу решил имущество сие вернуть... Что еще добавить? Мужик решил, мужик сделал! Мужик увёл у меня подругу!..

   И после таких вот задушевных историй я должна была влюбиться сама!?

   Нет, я-то чую, чем дело пахнет! Нет, не тем, что «я - следующая», раз все мои подруги, коих насчитывалось «две», замуж повыскакивали, нет. Вполне отчётливо пахло дело керосином. А если точнее - всё ближе исполнение пророческой теории бабушки Поли, что девка (то бишь я!) помрёт девицей – то есть незамужней, никому не нужной, одинокой, изглоданной кошками «мамзелью». Ибо девка эта – то бишь я – «без царя в голове».

   А я, к слову, царя в голове заиметь не особенно-то и жажду. Жанка вон – с декабристом в голове. Ксюха – с царевичем. А мне царь-то на кой чёрт сдался?! Не сдался!.. А посему – живём дальше «в незамужних девках».

   Приблизительно так я думала пару месяцев назад.

   А потом появился он. И всё пропало. Сразу как-то и довольно стремительно полетело к чертям, и хотя мы с чертями были старыми-добрыми приятелями, выпивать «на брудершафт» в неровный час с ними мне не стоило!

   И ведь чуяла моя пятая точка, что соваться не надо, куда не просят, почему я её проигнорировала!? Она ж меня никогда не подводила!.. Её обычно подводила я... И вот, пожалуйста, – начало еще одной недоброй истории!..

   А с чего, собственно говоря, история сия началась?..

   С утреннего звонка!..

   Да, именно так – со звонка моей милой родительницы в половине восьмого утра...

ГЛАВА 1. Что делать, если мама променяла вас на Европу

   Что делать, если мама променяла вас на Европу? В первую очередь, не отчаивайтесь. Хотя это и сложно.

   Во-вторых, пожелайте ей удачи, скрестите пальцы, молясь за Европу, и не злорадствуйте по поводу того, что вам Европа давным-давно уже помахала ручкой. Вы никогда там не были, как вас мама ни уговаривала поехать отдыхать вместе с ней, и не особо-то жаждете навестить «древнюю старушку», дабы исключить вероятность её скорой кончины от ваших загребущих ручонок. Вы-то свои ручонки знаете, как облупленные, не так ли?

   Разве после этого вас можно назвать бесчувственной? Да вы сама доброта во всех её земных проявлениях!

   И вообще, что вы там, в этой самой Европе, не видели, интересно? У вас и тут жизнь бьёт ключом. Гаечным. Со всего размаха и прямо по голове. Вы и так до безобразия счастливы и без всяких там замечательных частей света. Зачем же искать себе приключений там, шокируя не только «древнюю старушку», но и свою многострадальную пятую точку?! К тому же, если многострадальную пятую точку вам жаль гораздо больше, чем Европу!..

   А вот за маму порадуйтесь. Пожмите руку, крепко обнимите... и отпустите с Богом на все четыре стороны, дав своё благословение. В конце концов, Европа-то еще не в курсе, что беда подкралась незаметно – чёрным ходом.

   И даже если вам хочется заколотить досками и поставить ограду на злосчастном окне, которое царь Пётр в начале восемнадцатого века прорубил в дальние страны, усмирите свой пыл. Европа и без вас справится!..

   Сейчас порадуйтесь за маму и не дайте ей повода волноваться из-за того, что она оставляет своё единственное, горячо любимое чадо в её же (то есть – в «чадовых») руках, которые, не утверждению некоторых злопыхателей и недругов, растут не из того места. Что бы они понимали! Супостаты противные!..

   Но и об этом не будем. Ведь чаду-то уже, поди, четверть века стукнуло! Чай, уже не маленькая! Разберётся!..

   - Как тебя замуж-то возьмут с таким характером?! – заламывая руки, глаголила любимая мама, в очередной раз ругая вас за «профнепригодность». – В девках останешься, а кто мне внуков рожать будет?!

   На такие замечания лучше ничего не отвечать, сидеть и помалкивать. Потому что вы уже опытный в этом деле боец, знаете - добром дело не закончится. И вам вспомнят даже то, как вы в детском саду жестоко и безжалостно отвергли дружбу Никиты Парамонова. Который, между прочим, мог стать ух каким кандидатом в мужья вам и в отцы вашему ребёнку. Но не срослось, и вы с Никитой разошлись, как в море корабли, блеснув издали парусами.

   Однако как будете справляться с гордым одиночеством вы, вас не волнует, гораздо интереснее, как переживёт приезд вашей мамы «древняя старушка» Европа. Ибо она-то маму вашу не знает, в отличие от вас!..

   Но тут вы неожиданно вспоминаете, что мама уезжает не одна, а с вашим отчимом – Виталием Сергеевичем, и все злорадные замечания затухают в зародыше, ибо отчим ваш – человек солидный, воспитанный, сдержанный и терпеливый. Короче, справится. И с мамой, и с Европой.

   Поэтому... что вам остаётся, кроме как сказать «Адьё!» и помахать маме ручкой?..

   Что? Мама еще не выступила с напутственным словом перед отъездом!?

   А вот это уже – полный капут!..

***

Я живу одна с двадцати двух лет – собственно, с того самого момента, как покинула гостеприимные стены моей альма-матер, и несмотря на стойкие мамины уверения, что я не справляюсь, я – справляюсь, смею вас заверить!

   Но мама пребывает в блаженном неведении относительно этого вопиющего факта. Небезосновательно, чего уж греха таить, однако – я же справляюсь, так! Подумаешь, не сразу ответила на мамин звонок в половине восьмого утра! А что, все нормальные люди в выходные дни в такое время еще спят! Тем более, если они вчера очень бурно отмечали кое-чей отъезд в Европу и, кажется, немного перебрали с шампанским...

   Спалось мне очень сладко до половины восьмого. И дальше спалось бы – если б автоответчик стационарного телефона, на который перешла милая родительница, когда не достучалась до милой дочери через мобильный, не поднял меня с кровати.

   - Леся?! – завыл мамин голос из динамика. - Зайка, это мама! Ты что, спишь?!

   Не открывая глаз, я повернулась на другой бок и зарылась в них лицом.

   Я сегодня рыбка, и разговаривать не желаю!

   - Леся, сейчас же ответь! - продолжал нравоучительно вещать автоответчик. - Если ты не подойдешь к телефону, я буду очень волноваться! - запричитала моя кровиночка. - Ты плохо себя чувствуешь?!

   Только моя мама может разговаривать сама с собой, делая при этом вид, что разговаривает с кем-то.

   Я её очень сильно люблю. И она этим напропалую пользуется. Но эти её постоянные треволнения за мою пятую точку, которая еще с детского садика, когда я посмела отвергнуть дружбу все того же Никиты Парамонова, подвергалась исключительно неприятностям и проблемам, уже порядком поднадоели!

   Ну, и что с того, что круг проблем с детского сада стал шире. Не повод же это устраивать мне разнос! Или?..

   Я знала, что рано или поздно мне придётся ответить, однако оттягивала сей неприятный момент до победного конца, - когда самолёт унесёт родную кровиночку в дальние европейские страны, например! Но я еще не знала, что мамуля применит давно проверенный и единственно действенный способ поднять меня с кровати...

   - Я сейчас позвоню бабушке Поле, - пригрозила мама Лида. - Она приедет и посмотрит, что с тобой! Всё, звоню.

   Мои глаза мгновенно распахнулись. Вот чего не надо, так это бабушки Поли в моей скромной холостяцкой обители! В последний раз, когда она у меня гостила, я едва не попала в психбольницу. А всё потому, что бабушка в свои семьдесят была вполне себе активна, жизнелюбива и полна всех видов энергии. Она едва не перевернула – а может, всё-таки перевернула – мою квартиру вверх дном! Еще один такой ураган не выдержу уже я!..

   Как стремительно можно поменять собственное решение не общаться с утра пораньше с мамой!..

   - Да, мамулечка! – резко повернувшись и схватив телефон, зачирикала я в трубку.

   - Зайка, с тобой всё хорошо? – накинулась на меня мама. – Как ты себя чувствуешь? Ты не заболела?

   Лёгкий похмельный синдром считается болезнью?..

   - Может, мне приехать? – предложила мама. - Виталя подождёт, что ему будет?..

   Действительно, что ему будет? Билеты на самолет заказаны на девять тридцать утра, а уже половина восьмого. Он подождёт, конечно, что ему будет?! Бедный Виталя!..

   - Не надо приезжать...

   - Я бабе Поле позвоню, она приедет...

   - Не надо бабу Полю!!!

   - Ты что, не хочешь увидеться с бабушкой? - Мама, кажется, обиделась.

   Твою ж дивизию!..

   - Очень хочу, - солгала без зазрения совести. - Просто она такая... – Определение не искалось. Вообще. - Такая...

   - Какая? – вкрадчиво поинтересовалась мама.

   - Гиперактивная, - сухо выдала я неприглядную правду. С которой, как ни странно, мама тут же согласилась.

   - А почему ты не подходила к телефону? - спросила она с подозрением, резко меняя тему. - Нет, ты все-таки что-то от меня скрываешь!

   - Мама! – Я схватилась за голову. – Я просто спать хочу. Суббота, половина восьмого утра. Дальше продолжать?..

   - Может, мне не стоит оставлять квартиру на тебя? – задумчиво проговорила мама.

   Как она увязала моё желание выспаться и сомнения по поводу моей заботы о её квартире, в толк взять не могу до сих пор, однако – связала каким-то мистическим образом.

   - Ой, да мне совсем не трудно за ней присмотреть, - отмахнулась я.

   В прошлый раз, помнится, мы очень даже весело ужились с её вымученными от голода фиалками и котом-паразитом, который меня на дух не выносил. Но это ничего, мы с этим рыжим троглодитом почти не встречались – благо, пространство маминых апартаментов это позволяло. Да в её квартире потеряться можно при желании!

   И зачем ей с отчимом так много пространства?!

   - Не переживай, - подала голос я, - можешь отправляться в свою Европу, я присмотрю за вашими сокровищами.

   - Правда? – Ой, уж как-то очень подозрительно звучит ее голос. - Ну, тогда мы ключи оставим Тамаре Павловне, заберёшь у неё, хорошо?

   - А Дмитрий Николаевич что же? – поинтересовалась я. – Уже не пользуется доверим?..

   - Как, ты разве не знала? – изумилась мама. - Он же квартиру продал и уехал к дочери. В Рязань, кажется.

   Неожиданно, мда... Так это что же получается, у мамы новый сосед? Вот и повод познакомиться будет!..

   Эх, знала бы я в тот миг, на кого нас Дмитрий Николаевич оставил, сама бы легла на рельсы и не позволила ему укатить к дочери в Рязань! Но я была в спокойном неведении относительно того, что меня ждёт, а посему рельсы не увидели второй сумасшедшей русской, бросившейся под подъезд. А может, и вовсе не второй...

   - Не забывай поливать фиалки! – затараторила в трубку мама нравоучительным тоном, а я поморщилась.

   Ну, поехали, кажется!..

   - А то, если помнишь, в прошлом году мне пришлось их три месяца лечить, чтобы они восстановились от твоего вынужденного голодания!

   - Это было не голодание, а профилактика инфекций, - сладко зевнув, возразила я.

   - Ага, рассказывай мне сказки, - поддакнула мама.

   Эх, не проведешь её! Ну, да, забыла я про её драгоценные цветочки, зачем кричать-то?! Я за ними ухаживать не порывалась, меня на эту «должность» сама мама и выдвинула. И за котом следить. Чтоб этому поганцу икалось!..

   - И, пожалуйста, я тебя умоляю, - запричитала она, будто прочитав мои мысли, - самое главное, корми Маркиза. Ему требуется здоровое питание и нежный уход!..

   - А что не так с твоим рыжим? – поморщилась я. – Он же не помер с прошлого раза, и ладно...

   - Леся! – возмущённо воскликнула мама. - Я его три раза к ветеринару водила после твоего присмотра! И это вовсе не шутки, у него шерсть стала слезать.

   - Так у него была предосенняя линька! Я что, виновата в этом?! – ощетинилась я.

   - Какая линька, Леся?! У него никогда подобной заразы не было.

   - Ну, значит, вы многого о нём не знали! - Голыми руками меня не возьмёшь!

   - А блохи? – не успокаивалась мама. - Ты что, выпускала его на улицу?!

   Подумаешь! Он же кот! В конце концов, должен гулять, общаться. Как он себе пару найдёт, если будет сидеть в четырёх стенах и есть мясо?! Растолстеет и никто его не полюбит. И так еле лапы передвигает, скоро придётся его на тележке перевозить.

   - Леся, - началось! – Сколько раз мне нужно говорить, что Маркиз у нас домашний кот. Домашний, слышишь?! И выпускать его на улицу одного, без ошейника, опасно!..

   - Мам, ну ты на него еще намордник надень!

   - Леся!..

   - А что, он так растолстел, что вполне сойдёт за собаку. Вдруг еще покусает кого, мало ли? – Я улыбнулась. – Лучше перестраховаться.

   - Чтобы не выводила его на улицу, поняла? – строго заявила мама, и я почти поверила в то, что она сердится. - И корми его тем, что я для него оставила! Справа на верхней полочке. Запомнила?

   И чего тут запоминать?! Справа, на верхней полочке!

   - А то будет, как в прошлый раз, - недовольно пробормотала мама.

   Прошлый раз, надо полагать, это когда я, подумав, что мясо предназначалось мне, её любимой доченьке, взяла его, да и пожарила, оставив при этом Маркиза соблазняться остатками куриной грудки, а не ею самой?!

   Неужели мама еще не забыла тот вопиющий, с её точки зрения, случай?

   Что до мамы, то она могла и забыть, но вот Маркиз – явно не забыл. Как-то странно он на меня посматривал, когда я к ним в гости захаживала. Видела я его всего пару раз, потому что он постоянно куда-то смывался, словно предчувствуя, что сейчас ему будет «лихо». И моё «лихо» его всегда настигало, надо сказать. Ибо – было за что!..

   - А если выедешь Маркиза на улицу... – продолжала мама.

   - Не отходить от него ни на шаг? – предположила я. – А если он стесняться меня будет? Вдруг ему... ну в туалет захочется? А он же у тебя культурный, интеллигентный... при мне может и постесняться.

   Ага, интеллигентный! Помнится, однажды этот культурный и интеллигентный наделал своих дел прямо в мои кроссовки! Специально, я не сомневалась. Коты, они все очень мстительны. Я всыпала ему тогда по полное число, так что мы, можно сказать, были в расчёте.

   Мама об этом вопиющем случае не знала, конечно же. А то припомнила бы мне и его.

   - Еще я купила попугайчика на прошлой неделе...

   Я чуть не расхохоталась. Только моя мама могла купить попугайчика перед самым отлетом в тур по Европе!

   - ...но я оставила его Тамаре Павлове, так что можешь не волноваться.

   Вот так удача! Хоть попугайчик останется жить к их возвращению!..

   - А вообще, - ужасала она меня дальше, - на всякий случай я позвонила бабушке Поле и попросила помочь тебе, если ты вдруг не справишься.

   Да чтоб меня на Гренландию сослали до скончания века!

   - Да? – нервно улыбаясь, проговорила я. – А зачем? Я и сама со всем справлюсь...

   - У неё больше опыта, - кто бы спорил! – И если что, ты ей сама звони, не стесняйся, а то она мне уже жалуется, что ты про неё совсем забыла! – Забудешь тут!..

   - Я позвоню...

   - А вообще, я ей намекнула, что ты с ней встретиться хочешь...

   Кто?! Я?!

   - И еще... - Может, уже пора делать ноги в Гренландию?! - Мы тут с Виталей посоветовались и решили, что тебе стоит переехать к нам на время нашего отсутствия.

   - В смысле, к вам? - Я закашлялась. - В ваш склеп?!

   - Леся!?

   - А что? Там ни одного живого места нет, всё какие-то экспонаты и картины мировых художников!

   - Виталя - увлечённый коллекционер, - объяснила мама. – Я тебе уже сто раз говорила.

   А я в сто первый раз вновь гнула свою линию – я остаюсь дома, в своей квартире, на своей террито...

   - Или ты переезжаешь к нам, или я зову на помощь бабу Полю, выбирай! - поставила мне ультиматум она.

   Шантаж какой-то!

   - Ладно, - сдаваться, так с высоко поднятой головой. - Но за твои фиалки я всё равно ответственности не несу! И за троглодита тоже, - на всякий случай уточнила я.

   - Кормить его, главное, не забывай, - заулыбалась мама, - а остальное он переживёт.

   Она так в этом уверена?! А вот я бы на её месте засомневалась. Учитывая наши с ним взаимоотношения.

   - И, пожалуйста, оставь квартиру в целости и сохранности к нашему приезду.

   - Не вопрос, - пожала я плечами. Четыре стены – это ведь считается целостью и сохранностью?..

   - Ну, ладно, Лесечка, - протараторила мама. – Я побежала, а то меня уже Виталя зовет.

   Только сейчас стал звать? Странно, странно... Я думала, он там уже шнур обрезать успел от телефона.

   - Хорошо... – И почему так грустно стало вдруг? Где-то в груди защипало и болеть стало!?

   - Я буду скучать, моя зайка, - всплакнула мама, шмыгнув носом.

   - Я тоже, мамуль, - кивнула я, чувствуя странную ноющую колкость в области переносицы. – Отдыхайте!..

   Распрощавшись с мамой, я откинулась на постель и попыталась заснуть.

   Сон не шёл – зато противные гадкие мысли шли впереди планеты всей!

   Итак, мама уезжает в тур по Европе, а я остаюсь присматривать за квартирой. Впервые? Нет, бывало уже такое и не раз. Мама с отчимом куда только не выбирались – то на выходные, то на праздники, то в отпуск.

   Отца я не помнила, он давно уже погиб. Виталий, хоть отцом мне и стал, был всё же близким человеком и, как я подозревала, считал меня своей доверью. Они с мамой сошлись, когда я училась в десятом классе, и он довольно быстро завоевал моё расположение. И это я игнорировать не могла: ибо моё расположение завоёвывали сразу, или никогда. Парамонов вот, например, мне сразу не понравился, еще с детского сада!.. А Виталя – почти сразу!..

   Так что, можно сказать, что когда я расставалась с мамой и Виталием, то словно теряла частичку своего мирка. Неприятно, да... Но я всегда была оптимисткой!.. Справлялась раньше – справлюсь и сейчас! Вопросов – ноль!..

   Не в силах больше валяться в постели «без дела», я вскочила, умылась, почистилась, позавтракала и двинулась в путь. В местный археологический музей, который находился в маминой квартире – нужно было, так сказать, проверить обстановку по «горячим следам».

   Миновав пост охраны и охранника с каменным выражением лица, я двинулась к лестнице. Да, я экстремалка, что есть, то есть! На десятый этаж без лифта. Но, как говорится, в здоровом теле - здоровый дух.

   Открыв дверь ключами, добытыми у соседки, и поспешив ретироваться, я прошла вглубь музея и остановилась в центре гостиной. Обвела комнату беглым взглядом. М-да... И здесь я буду существовать... как долго? Месяц, да? А квартира-то огромная! Что порой толкало меня на мысль, а не страдает ли Виталий клаустрофобией, раз купил такие апартаменты? Хотя, если подумать, он мог себе это позволить, почему бы и нет?

   Сама я с трудом представляла, как здесь можно жить. До этого случая как-то возможности не представлялось. Я обычно в своей «однушке» время проводила, а за мамиными палатами только присматривала. А сейчас вот - даже пожить доведётся!..

   Знала б я, к чему всё приведёт, в тот же день ноги б моей в той квартире не было!

   Но тогда я еще ни о чём не знала - в частности, пребывая в неведении относительно того, что в мой маленький мирок вот-вот ворвётся посторонний. В тот роковой день я, ухмыляясь, издевалась над Маркизом, не задумываясь над тем, что хорошо смеётся тот, кто смеётся – последним. И кажется, последней смеяться буду не я...

   - Ну, что, рыжий? - широченно улыбаясь, смотрела я на кота, притаившегося смиренным спящим клубочком на диванных подушках. - Остались только ты да я?

   Маркиз зашевелил усами, затем – ушами, приподнялся, моргнул пару раз, будто меня узнавая, а потом как-то жалобно мяукнул.

   - Что? Ты говоришь, есть тут еще кто-то? - Я огляделась. - Ну да, еще злосчастные фиалки, - поморщилась. - Если помрёшь ты, мама не будет сильно переживать, а вот если окочурятся они... не выживу уже и я.

   Маркиз зло мяукнул, решительно вскочил и, вильнув хвостом, спрыгнул на пол, двинувшись к двери.

   Обиделся, значит.

   - Да ладно тебе, я же пошутила! - крикнула я ему вслед, смеясь. - Меня мама точно не убьёт. Даже за тебя.

   И расхохоталась, когда рыжий обормот, бросив на меня косой недобрый взгляд, явно говорящий о том, что мы с ним еще повоюем, неспешно скрылся в прихожей, выпрямив хвост трубой.

   Я плюхнулась на диван, раскинув руки в стороны, и рассмеялась. Ну, что – здравствуй, богатая жизнь?..

***

В принципе, квартира ему нравилась. Большая, комфортная – спальня, гостиная, совмещённая со столовой кухня, гостевая комната и ванная комната. Осталось довести до ума кое-какие отделочные работы, купить диван и рабочее кресло в комнату, которую он уже вознамерился превратить в кабинет. И всё – можно переезжать.

   Ему повезло, что удалось купить её с такой скидкой. Конечно, Руслан купил бы её и за цену, что за неё хозяин предлагал изначально, но грех было не радоваться, если такая удача подвернулся под руку. И Руслан радовался.

   Прекрасный элитный район, охраняемая территория, своя парковка, великолепный вид городского парка. И соседи, как он слышал, все – люди интеллигентные, спокойные, в чужую жизнь не лезущие. Самое то, что надо! Терпеть Руслан не мог шума, гама, суматохи, суеты и болтливых соседей, рвущихся стать ему приятелями. Покой и тишина, сдержанное отношение со стороны знакомых, вежливое – со стороны персонала, вот чего он хотел.

   Наверно, его можно было назвать педантом, хотя сам мужчина это отрицал.

   Сестра вот настойчиво именовала Руслана не иначе как «англичанин», мама величала «ходячим куском льда» - но исключительно в тех случаях, когда он отказывался знакомиться с кандидатками на роль его спутницы жизни, коих Изольда Витольдовна выискала из невиданных Руслану стран.

   А на работе за ним закрепилась стойкая слава «начальника деспота». Он знал, как его величают сотрудники – но плевал на их мнение с высокой колокольни. Метать бисер перед... ясное дело, кем... не желал категорически. По статусу не положено. Да и самооценкой Руслан был не обделён... Тем более, что вскоре его переведут в другой филиал, а там можно и осмотреться – стоит или не стоит прислушиваться к этим мнениям.

   Телефон зазвонил, когда Руслан любовался открывающимся из окна прекрасным видом города. Потянулся за мобильным, что лежал на столе, и, увидев на дисплее имя Милы, решил за лучшее на звонок ответить.

   - Ты уже на месте? – затрещал из динамика голос сестры. - И как тебе? Нравится? Мама просится в гости. Я тоже!

   - Я еще не закончил кое-какие работы, - попытался воспротивиться мужчина. Не хватало еще гостей встречать!

   - Да ладно тебе! – отмахнулась Мила. – Что, я не видела твою холостяцкую берлогу?

   - Эту – не видела!

   - И что ты там прячешь? – хмыкнула сестра.

   - А может, девушку?

   - Которую по счёту? – расхохоталась Мила. – Тебе бы жениться, братец! Хоть бы в именах не путался тогда!..

   - У меня отменная память, - сдержанно отозвался Руслан.

   Мила многозначительно хмыкнула, но тему эту – весьма щекотливую – решила оставить.

   - Мама зовёт тебя на субботний ужин, - выдала та. - А еще она позвала Наташу Ливанову, дочку своей бывшей коллеги по работе, - выдала большой секрет Мила, а Руслан застонал. – Только я тебе ничего не говорила!

   - Естественно! – кивнул Беркутов. – И что, как тебе эта Наташа? Ты её видела?

   - Видела. Ничего особенного, - пожала плечами сестра. – В твоём вкусе, конечно, - ворчливо протянула сестра. – Но на жену никак не тянет. Тем более – твою жену.

   - Мне обидеться? – сухо поинтересовался Руслан.

   - Можешь обидеться, - разрешила сестра и усмехнулась.

   - По твоим словам, нет ни одной женщины, которая могла стать моей женой, - хмыкнул Руслан. - Противоречие.

   - Ничего не противоречие! – возмутилась Мила. – Просто тебе по сторонам нужно посмотреть. Уверена, суженая твоя сидит где-нибудь в маленьком уголке однокомнатной квартирки и ждёт тебя - своего принца на белом! А ты ж во всякие углы не лезешь, можешь её и не заметить!..

   - Не хватало мне еще по углам всяким лазить, - поморщился Руслан.

   - Вот и я о том же! – проворчала Мила. – Но помяни своё слово, Русик! – заявила сестра со всей серьёзностью, а Руслан поморщился, услышав, как она его назвала. – Помяни моё слово – если гора не идёт к Магомеду, Магомед идёт к горе!..

   - И каким, позволь спросить, образом, моя... хм... прЫнцесса, - скептические поинтересовался он, - проберётся на десятый этаж элитной многоэтажки из своего скромного угла однокомнатной квартирки?

   - Да ты циник, братец! – воскликнула Мила с изумлением.

   - Еще скажи, что ты этого не знала, - усмехнулся Руслан.

   - Догадывалась. Но никак не представляла, что ты настолько замороченный!

   - Я даже могу объяснить тебе, почему не стану искать жену в том уголке!..

   - Уволь меня от подробностей! – перебила его Мила, а Руслан улыбнулся – именно этого он, в принципе, своим ответом и добивался. – С твоего позволения, я пойду помою уши с мылом – знать не хочу, что мой брат такой... говнюк!

   - Эй. Выбирай выражения!

   - Обойдёшься! – равнодушно отозвалась Мила.

   - Тебя, моя родная, я бы тоже в качестве своей жены не рассматривал, - вкрадчиво, но сладко пропел Руслан.

   - Это еще почему?! – возмутилась. – Ты ж от меня без ума!

   - В качестве сестры – да, без ума. А вот в качестве жены – увольте!

   - Это комплимент был такой завуалированный, да?

   - Вряд ли, - сухо ответил мужчина.

   Из динамиков послышались нецензурные «приятности», и Руслан отстранил телефон от уха.

   - Иди-ка ты лесом, Русик! – единственное приличное, что услышал он после гневной тирады сестры. После чего Мила отключилась, не дав ему возможности оправдаться.

   Руслан посмотрел на мигнувший и погасший экран телефона, а потом, усмехнувшись, пожал плечами.

   Вот именно поэтому Мила не подходила на роль его гипотетической жены. Слишком импульсивная. Чересчур эмоциональная. Очень активная. Подавляющая и... вызывающая. Даже своим внешним видом!.. Не нужная ему такая жена. Ему вообще жена – не нужна!..

   Покачав головой, Руслан направился в спальню.

ГЛАВА 2. Что делать, если начальник решил вас уволить

   Что делать, если начальник решил вас уволить? Главное, не паникуйте. Ну, что поделать, если мелькнула в голове старого человека безумная идея? Ну, чего у него там, в его-то - эге-гей какие «молодые» - годы, не мелькнёт в голове-то! Простите старому человеку глупость. Не судите, как говорится, да не судимы будете. Вот я «загнула»! Сама в шоке. Но важен-то сам смысл, ловите его!

   Итак, не паникуйте. Тем более... где гарантия, что старый человек станет приводить свой план относительно вас в исполнение?! Может, через мгновение к нему в голову придёт не менее безумная идея – оставить вас на месте!? Вам-то, поди, и там неплохо сиделось!

   Если же старый человек всё-таки решит безоговорочно и в кратчайшие сроки найти вам замену, постарайтесь выудить плюсы из этой ситуации, - пусть даже она и тянет на «нормальную» с большой натяжкой. Но разве вам впервые искать плюсы в ситуации, которую никак иначе как – «задница», охарактеризовать нельзя? Нет, вы в этом деле отнюдь не новичок. Вы спец – причём спец со стажем! Так чего хандрить? Будем искать плюсы вместе.

   Можно не вставить в семь утра и сломя голову не нестись к остановке? Раз!

   Не мерзнуть на холоде в тридцатиградусный мороз. Два!

   Не мокнуть под дождём, скрываясь от порывов промозглого ветра под зонтом! Три.

   Не думать о том, что бы ответить начальнику отдела, чтобы заставить его, наконец, заткнуться и не язвить вас «комплиментами»!? Четыре!

   Вот как много плюсов. И это только те, что я успела вспомнить!..

   Так что, подводя итоги, можем сказать, что, если начальник решил вас уволить, делайте, как я сделала в своё время. Стойте на своём! И не делайте - ноги. К добру это точно не приведёт. Потому что вы забыли к нему дорогу, а оно, добро – то бишь – благополучно забыло про вас, а до зла и ходить не надо, само найдёт. В этом я убедилась на своём детсадовском опыте.

   Вспомнить хотя бы всё того же, уже не безызвестного вам, несчастного Никиту Парамонова!

   Бедный, наверное, обыкался, гадая, кто его поминает добрым словом... Ха, не дождётся! Доброе слово от меня ему может только присниться!..

   Так вот, когда я сделала от него ноги, его шустрые коленки отомстили и сделали пинка под мою пятую точку для ускорения полёта. И если опустить тот факт, что потом его челюсть благополучно нашла мой кулак, можно с уверенностью сказать, что, наверное, с тех самых давних пор я ищу неприятности на свои вторые девяносто с постоянной регулярностью, математической точностью и стопроцентной закономерностью. Точнее, они сами меня всегда находят. Видно, коленки у Никиты были волшебные. Заговорённые...

   Вот бы встретить его, да и вернуть должок!

   Ну, что? Убедились в том, что унывать не стоит? Ведь, как не крути, а в жизни бывают вещи и посерьёзнее, чем увольнение. Делайте так, как в этом случае делаю я. Когда пессимист во мне хочет повеситься, оптимист говорит, что завтра будет новый день! Завтра успею повеситься...

   Может, потому я и проспала всё на свете? Включая и ту самую работу, с которой меня хотели уволить! Плевала я и на будильник, и на зазвонивший телефон, и даже на заунывное мяуканье постороннего субъекта, которого мама величала не иначе как – Маркизом. Хорошо, хоть не Карабасом!..

   Чего завывает этот... последний, выяснить так и не удалось. Потому что я, каким-то неведомым мне доселе, проснувшимся в экстремальной ситуации шестым или даже седьмым чувством, подскочила с постели так резво, что, сиганув с кровати, даже не заметила толстенный, лохматый хвост рыжего маминого любимца, вздумавшего подсунуть мне себя для мягкости моего приземления. Ух ты, услужливый какой! Слона-то я и не заметила. Но зато чётко разглядела рыжую, взметнувшуюся рыжую шёрстку, подпрыгнувшую, наверное, выше кровати метра на полтора, прежде чем испуганно брякнулась на пол - прям на ту самую пятую точку, на которую в мои детские годы Никита Парамонов навёл порчу.

   Кот в это время, душераздирающе мяукнув, беспомощно взвыл и, едва я разжала тиски рук, скрылся в другой комнате, послав мне на прощание озлобленный взгляд. Клянусь, я узрела в его глазах, что он задумал месть!..

   Больше я его в тот день не видела. До самого вечера. Но оно и к лучшему, ибо настроение у меня маячило на отметке «минус сто», и я не отвечала за последствия нашего с ним общения. Потому что виновником всех своих бед считала исключительно его. Просто потому, что больше винить мне было некого!..

   Поднимаясь с пола, я подумала, что Маркиз, наверное, зуб на меня точит за то, что я забыла его покормить... Да, обоснованная обида с его стороны, но ведь не виновата я в том, что думала исключительно о фиалках!

   Зато они остались мною довольны. Наверное. Вон как радостно взирают на меня с подоконника! Рады, что их покормили. Ведь поэтому, склонив «листочки-цветочки» к земле, жалобно смотрят на меня? Благодарят, как пить дать, благодарят! Ведь я выполнила все-все инструкции, которые давала мама! В точности. Ну, может, чуть-чуть переборщила с удобрением?.. Зато вон как цветочки довольны!? Сыты и ладно!..

   Наскоро одевшись в то, что нашла в чемодане... Не удивляйтесь, просто вчера мне было вовсе не до того, чтобы следить, какое пристанище в сих царских палатах найти для своих немногочисленных пожитков, и я, пораскинув мозгами, подумала, что им, то есть моим немногочисленным пожиткам, самое место будет в чемодане!.. Так вот, закутавшись в обычную белую блузку, синие джинсы и обув кроссовки, которые культурный и интеллигентный Маркиз еще не успел испоганить, я выскочила из дома со скоростью ветра, слегка коснувшись светло-каштановых волос расчёской. На беглый осмотр себя любимой в зеркале – среднего роста, складной фигуры, совершенно обычной наружности, мне хватило тех пяти секунд, в течение которых я влезала в свои кроссовки. Ничего во мне особенного нет, чтобы это подчёркивать или, наоборот, стараться приукрасить. Я – обычная. Личико округлое, глаза раскосые - с тёмными ресницами, курносый носик и упрямый подбородок, правильные черты лица. Волосы светло-каштанового цвета, длинные и слегка вьющиеся, фигура – хм?.. Нормальная такая фигура – ноги, руки на месте, талия просматривается, округлые бёдра, высокая грудь... хм... второго размера. Наверное, при взгляде на меня можно было сказать «милая» или «симпатичная» - так, кажется, говорят о девушках, которые не являются ни красавицами-вамп, ни уродинами?

   Так вот – вся такая обычная, ничем не выделяющаяся я переехала в квартиру мамы три дня назад. Переселение это – вынужденное и непонятно зачем придуманное – ничуть меня не красило. И, что уж греха таить, делало мой невыносимый характер еще более невыносимым. Я психовала по любому поводу. А поговорить об этом было не с кем! Жанка – со своим декабристом в Сибири, а Ксюха со своим Царевичем... в тридевятом государстве, по всей видимости, ибо дозвониться до подруги я так и не смогла. Не иначе на Мальдивы отдыхать уехали. Вот кто готов к любым переменам в жизни! За милым хоть в Сибирь, хоть на Мальдивы...

   Хотя факт пребывания в Сибири не так меня пугает, как, собственно, этот неизвестный суженый. До нервного тика. Суженый – это значит проблемы. Это значит – перемены! А я перемены – ненавижу! Очень чувствительно их переживаю и стремлюсь не менять привычную среду. Я – закоренелый консерватор в том, что касается смены обстановки. И в том, что касается отношений, да!..

   Подруги интересуются: почему я ни с кем не «крутила» романы, хотя предложения и были. Да потому что это изменит твою жизнь кардинально, капитально и бесповоротно! Катком пройдётся вдоль и поперёк – и в цемент закатает. Или в сибирский грунт – это уж кому как повезёт... А мне и в моём скромном мирке живётся неплохо!..

   Но мы отвлеклись. Итак, на чём остановились?.. Ах, да!.. Закрыв все сто штук замков, которыми была снабжена мамина квартира, я помчалась к лифту. К чёрту здоровый образ жизни. Если я опоздаю на работу, то покойнику он уже будет ни к чему. И со всей дури я рванула к остановке – так, что только пятки засверкали.

   Любите ли вы общественный транспорт так, как люблю его я? Серьёзно, я общественный транспорт обожаю! С моего далёкого, но запоминающегося детства у нас с ним зародилась взаимная любовь. Сегодня я эту взаимную любовь почувствовала на себе особенно остро. И когда, вжавшись мясной лепёшкой в окно задней площадки автобуса, смогла-таки показать кондуктору проездной, молилась лишь о том, чтоб доехать до места в целости, сохранности и стараясь, по возможности, насчитать на себе все части тела по прибытии.

   Вымотанная, разбитая, изрядно помятая, чувствуя себя постиранной в стиральной машинке вместе с одеждой, я предъявила охраннику пропуск на входе с таким видом, будто мне принадлежит весь мир. К счастью для него, он опустил комментарии насчёт этого самого внешнего вида и отпустил меня с Богом – к лифтам.

   Осталось потерпеть еще несколько бесконечных минут, пока металлический ящик полз на шестой этаж отдела рекламы, в котором я работала, и – всё. Успела! Едва-едва...

   Я опустилась в кресло и даже включила компьютер, когда около моего стола возник мужской силуэт.

   - Нефёдова! – А чего это он расфамильничался!? Я, между прочим, - Олеся Викторовна! – Да ты, как всегда, в своём репертуаре! – широченно улыбаясь, заявил подоспевший ко мне «контроль».

   Я фальшиво улыбнулась Павлу Уварову – а это был именно он, - поворачиваясь к тому лицом.

   - Уваров! – Ты еще не сварился?! – И тебе доброго утра. О, прости, у тебя же оно добрым не бывает, - я поцокала языком. – Понимаю, понимаю, старость не в радость.

   К моему изумлению, он рассмеялся. Да чтоб ты пломбой подавился! У тебя же есть пломбы?..

   - Не меняешься, Нефёдова, - пророкотал он, продолжая смеяться. – Всё такая же язва.

   - С тебя беру пример, - широченно улыбнулась ему я. – Но, вижу, мне еще есть, куда стремиться!

   К моему, да и своему, - что уж греха таить, - счастью, Уваров решил-таки меня покинуть. Пробормотал что-то насчёт того, что ему пора работать, а не лясы точить, и скрылся за грудами бумаг на своём рабочем столе.

   А я уставилась на экран невидящим взглядом. Утро добрым не бывает. А утро понедельника – и подавно.

   Беда подкралась, откуда я её ждала, но подготовиться к её нашествию не успела. Бабушка – вот имя моей беды!

   Иногда я думаю, что телефоны придумали для того, чтоб они имели несчастье звонить в самый неподходящий момент. Нет, правда. И я тому печальное подтверждение. Как всегда. Едва только создаётся момент, когда мне никогда, ни при каких обстоятельствах звонить нельзя, просто запрещается, раздирающая слух трель телефона обязательно раздастся под самым ухом. Как вот сейчас.

   Уж лучше бы я оставила этот звонок без ответа! Но баба Поля, в отличие от меня, обладала исключительно чёрным юмором, и я не была уверена, что уже через час, не услышав голос единственной внучки, она не сядет на поезд, мчавший бы её в Москву! А на что мне еще и такие проблемы, как баба Поля?!

   Чёрт же меня дёрнул научить её пользоваться мобильным телефоном!

   С минуту я взирала на телефон, зажав его в ладони, а потом, тяжело вздохнув, решила ответить.

   - Да, бабулечка! - протянула, молясь, чтобы она не огорошила меня дивным счастьем лицезреть её в ближайшие дни. А что, мама, вроде бы, грозилась, что попросит её за мной «присмотреть»! Маленькая я, что ли?!

   И чего она мне звонит? Я ведь еще и спалить в маминой квартире ничего не успела!..

   - Леся! Это ты? – заворковала бабуля.

   Нет, Сильвестр Иванович Пантелеев. Конечно, я, кто же еще!?

   - Да, бабулечка. Как ты? Что нового?

   Зря я спросила, нужно было молчать «в тряпочку», держа язык за зубами, ибо я тут же была посвящена во все таинства нелёгкой пенсионной жизни, включая подробности отношений Агрипины Венедиктовны с Аркадием Георгиевичем. Не миновали меня также её сетования по поводу того, что она – бывший ярый активист и геолог с многолетним стажем - устала сидеть в четырёх стенах «без дела», и ей пора бы развеяться. Я поспешила перевести щекотливую тему про «развеяться» на более безобидную – про нелёгкие отношения Агрипины и Аркадия. Во имя личной безопасности! Ибо, дай бабушке повод, она уже сегодня вечером будет стоять на пороге шикарной маминой квартиры – вся такая спортивная, активная, с авоськами и рюкзаками наперевес!..

   Бабуля продолжала вещать что-то скороговоркой, будто только и делала, что на досуге занималась риторикой, а я, подсунув под подбородок руку, внимательно её слушала, время от времени поддакивая и задавая вопросы.

   До тех пор, пока около моего стола не возникла фигура цацы отдела номер «раз», а по совместительству моей коллеги – Натальи Громовой. Эффектной, яркой, невероятно красивой, язвительной стервы!.. В вызывающе-алом платье, обтягивающем её «впуклости» и «вогнутости», и на красной десятисантиметровой шпильке.

   - Нефёдова! – пропела Наталья звонким голоском, подбоченившись и взирая на меня сверху вниз.

   - А? - уставилась я на неё, но не обратив внимания на её слова. Она что-то говорила, кроме моего имени?..

   - Тебя Зорин вызывает, - заявила она во всеуслышание и язвительно улыбнулась. Гадина! – Сказал, что – срочно!

   Зорин, это значит, наш начальник. Строгий, сердитый, вечно чем-то недовольный. Как и все начальники.

   - Что?.. - промычала я, сжимая телефон и слушая болтовню, кстати, внезапно прекратившуюся, а возникшее подозрительное молчание бабы Поли. Подслушивает?!

   - Зорин вызывает, - еще громче заявила Наталья. – Срочно, сказал. Так что бросай свои дела и...

   Уж не знаю, радоваться мне или плакать. От одной кары – к другой на ковёр...

   - Бабуш, я потом...

   - Леся, тебя увольняют?! – перебила меня «спортсменка-комсомолка-красавица».

   Отчего же сразу такие поспешные выводы?! Я что, с работой справиться не могу?!

   - Нет, что ты! – воскликнула я, глядя на замершую около моего стола Наталью. – С чего ты взяла?!

   - Тогда почему тебя вызывают к начальнику? – спросила вездесущая бабуля. - Ты что-то натворила?!

   - Да нет... - А может, натворила?..

   - Ты меня обманываешь, Леся. Тебе не стыдно!? – нравоучительно заявила бабушка, и я даже покраснела.

   - Быстро, Нефёдова! – шикала на ухо Наталья, нависая над столом, устав слушать мои пререкания с бабушкой.

   Я бросила на неё злобный взгляд, шикнув и дав знак удалиться. Или удавиться. Но Наталья пропустила его мимо ушей. Змея!

   - Бабушка, я не обманываю...

   - Может, мне приехать?..

   - НЕТ!!! - Я подскочила с места так резко, что даже Наталья отскочила от моего стола, как ошпаренная, взирая на меня с недоумением и ужасом в расширившихся глазах – светло-голубых, припущенных длинными ресницами.

   - Нефёдова, ты в своём уме? – вскричала Громова изумлённо, вновь подходя ко мне.

   - Ба, я тебе перезвоню...

   - Я собираю вещи! – заявили мне из телефона весьма решительно. – Когда самый ранний поезд до Москвы?..

   - Не нужно!!! – заорала я, как сумасшедшая. - У меня...

   - Нефёдова, быстро, я сказала! – висела надо мной Наталья, и мне захотелось ей рот заткнуть кляпом, гадине!

   - Заткнись уже, а?! – прошипела я сквозь зубы, зыркнув на неё сощуренными глазами.

   - Что ты сказала?.. – с обидой в голосе осведомился мой телефон, и я прокляла всё на свете.

   - Бабуш, я не тебе! – спохватилась я тут же. - Просто меня...

   - К начальнику вызывают, я уже поняла, - перебила та. Точно, подслушивала. Хотя кто бы сомневался?! - Я скажу, чтобы Марья Дмитриевна присмотрела за квартирой...

   - Бабуш, ну что ты будешь мотаться туда-сюда! - обречённо вскричала я. - Меня, наверное... наверное, - И что же на ум ничего не идёт?! - …повысить хотят! – выпалила я и сама окосела от сего заявления. - А ты переполошилась...

   Наталья откровенно и довольно громко фыркнула, скрестив руки на груди, и одарила меня саркастическим взглядом. Я одарила её взглядом убийственным, молясь, чтобы её фырканье не услышала моя заботливая бабуля.

   - Повысить? – изменилась в голосе баба Поля, посветлев, но не став менее подозрительной.

   - Ну да, - продолжала напропалую лгать я, скрестив пальцы наудачу. - Я такой... хороший специалист, просто профессионал, - поддакнула я, молясь, чтобы мою ложь не раскусили, и не подняли на смех.

   - Правда? – Неужели купилась?! - Я так рада за тебя, внученька! – защебетала она. - Так рада. А Фёкла говорила, что ты ни на что не годишься, а вон... пригодилась хоть где-то.

   Я скривилась. Это прозвучало так, словно меня уже выперли, откуда только можно, и здесь я нашла свой последний приют!

   - Ага. Ну, бабуль, я побегу... Хорошо? - проговорила я. - Созвонимся! - Ага, когда рак на горе свистнет!

   - Да, да, Олесенька! – завопила бабуля. – Беги. И не забывай мне звонить!.. – И отключилась первой, надо же!?

   Отключившись, я уставилась на Наталью, прожигая ту гневным взглядом.

   - Не смей перебивать мои разговоры с родными, - жёстко рявкнула я. – Никогда. Поняла?!

   Та ничуть не смутилась, а, продолжая взирать на меня с вызовом в глазах, хмыкнула и нагло заявила:

   - Свои разговоры с родными веди во время обеденного перерыва. Ты сюда пришла работать, а не лясы точить. Поняла?!

   Я-то поняла! Что если задержусь здесь еще на секунду, то выцарапаю этой стерве глаза. Руки так и чешутся!..

   Сжав ладони в кулаки, я вышла из-за стола и стремительно направилась в сторону кабинета начальника.

   - И не забудь попросить его тебя повысить в должности, милая, - ядовито бросила мне вслед Наталья.

   - Еще слово, - резко остановившись, я повернулась к ней лицом, - и ты будешь свою челюсть с пола сломанными руками поднимать, усекла?!

   И пока Наталья, пребывая в относительной растерянности от моих слов, стояла с открытым ртом, я поспешила скрыться с её глаз. От греха подальше. Не сдержусь, а меня ж еще и уволят после этого! За эту... цацу!..

   В кабинет начальника я вошла сразу, как только секретарша доложила о том, что я появилась по величайшему зову его милости Зорина. Александра Игоревича. Вошла и застыла на пороге. А босс, приподняв взгляд от бумаг, которые изучал, посмотрел на меня впритык, жестом указал на стул, приглашая присесть. Это означает, что нам с им предстоит долгий разговор «за жизнь»? Или он заботится о моём здоровьем – на случай, если я буду падать в обморок от неприятных новостей, так хоть головой не ударюсь?..

   Я опустилась на указанный мне стул и уставилась на Зорина. Что про него сказать? Импозантный мужчина. Невысокого роста, лишь на пару сантиметров выше меня, но зато подтянутый и поджарый, в свои шестьдесят три выглядевший подстать возрасту, седой в меру и в меру же морщинистый. Одевался он, видимо, по указке жены, всегда в новеньких костюмчиках, элегантный, аккуратненький, с выглаженными воротничками и опрятными галстучками. А еще запонки, скорее всего, подаренные любимой жёнушкой. Дедушка – божий одуванчик!

   Но то, как он на меня посмотрел, заставило мою спину выпрямиться и откинуться на спинку, приготовившись к атаке. Сейчас начнётся бой – не на жизнь, а насмерть!..

   - Олеся Викторовна, должен сообщить вам... – начал Зорин медленно, оттачивая слова.

   - Пренеприятнейшее известие? – предположила я, улыбнувшись уголками губ. Зря. Он и слова-то такого не знает – «улыбаться».

   -… что вы попадаете под сокращение, - не обратив внимания на моё замечание, пророкотал начальник.

   И пошути вот с таким! Ходячая ледяная глыба, которую и ледокол «Ленин» сломить будет не в состоянии.

   И тут... до меня доходит. Я чуть со стула не взлетела от испуга и шока.

   - Что-о-о?! – Глаза мои, ей-богу, превратились в блюдца. – Как это – под сокращение?!

   - Вы не в курсе? – приподняв дужку очков, взирает на меня начальник.

   - Вообще-то, нет, - сквозь зубы выдавила я.

   - Ставлю вас перед фактом, Олеся Викторовна, - равнодушно и безэмоционально заявил мужчина.

   Ну, надо бы уже и возмутиться, чего это я сижу и помалкиваю?!

   - А почему, собственно говоря, я?! – ощетинилась, набрасываясь на начальника своим грозным видом.

   - Слишком много погрешностей, оплошностей, замечаний, недовольств, - заявил тот как ни в чем не бывало.

   Что-о-о?!

   Ну, ладно, может, и так, но кто же вспомнит о перспективе роста? О том, что я еще молодой, начинающий (вот уже два года как) сотрудник!? Кто протянет руку помощи в трудный момент?! И к тому же, рекламное агентство, это вам не шутки!

   - Я могу профессионально вырасти! – воскликнула я. - Мне просто нужно время.

   - Оно у вас было. Как долго вы у нас работаете?

   - Почти два года, - с неохотой признала я. Сейчас понесётся...

   - И за эти два года, Олеся Викторовна, - да когда же он перестанет-то уже величать меня так?! – Что вы сделали хорошего для нашего отдела?

   Его очки поползли вниз, а мои брови вверх.

   Ну, что-то ведь должно было быть! Ну, хоть что-нибудь.

   Интересно, а неподписанный контракт с бумажной фабрикой считать, как плохое или как хорошее?.. Скажем прямо, фабрика была не очень, и бумага у них что зря, да и вообще... не очень-то и хотелось...

   - Олеся Викторовна? - услышала я голос шефа. - Вы так много сделали? Никак не можете подсчитать?

   Вот те раз, а он еще и шутить умеет?! Неожиданно...

   - Да, знаете, - пробормотала я, - пальцев одной руки явно не хватает...

   - Неужели? – его брови взметнулись вверх. – Поделитесь.

   Ага, разбежался. Врёшь – не возьмёшь!..

   - А, давайте, я вам в письменном виде предоставлю? – предложила я, горящими глазами взирая на него.

   Он чуть не подавился.

   - Что?..

   - Я очень хорошо пишу, - ну, конечно, с моей-то учительницей по правописанию! - И почерк у меня хороший!

   - Вы издеваетесь? – с изумлением выдохнул Александр Игоревич, глядя на меня в упор.

   - Нет! – Заявила и головой затрясла для пущей убедительности. – Как бы я могла?..

   Поверил он мне или нет, как-то и неважно стало.

   - Ваша работа, - строго сказал Зорин, - не выдерживает никакой критики, Олеся Викторовна. И хотя я вижу, что вы – довольно способный, перспективный сотрудник... – Он задумчиво покачал головой. - Тем не менее... Вы, насколько мне известно, сорвали уже два контракта?

   Ага, значит, фабрику он всё-таки не посчитал! И то радует...

   - У вас есть какие-нибудь идеи, как вы можете доказать, что заслуживаете... доверия потенциальных клиентов? – спросил он, оглядев меня взглядом, в котором, как мне показалось, мелькнуло нечто, похожее на понимание.

   - Идеи? – сухо пробормотала я – аж в горле запершило от неожиданности.

   - Так, - протянул начальник, усаживаясь в кресле удобнее, - всё ясно...

   Нет, ну что же вам ясно-то?! Ничего еще неясно!

   - Я исправлюсь! – клятвенно пообещала я, перекинувшись чуть ли не через стол и уставившись на него в упор.

   - Пяти минут хватит? – отдвинувшись от меня, поинтересовался Александр Игоревич.

   - Почему именно пяти? – удивилась я, насупившись.

   - Потому что через пять минут я собираюсь подписать приказ о вашем сокращении, - сухо пояснил мужчина.

   - А, может быть, есть возможность как-то исправить положение? - вымученно поинтересовалась я. - Мне дадут второй шанс?

   - Второй шанс? – задумчиво пробормотал Александр Игоревич. – Не уверен, что вы справитесь...

   - А как вы об этом узнаете, если не разрешите мне попробовать?

   Смотрел он на меня несколько секунд, но как-то так оценивающе, вызывающе. В груди моей теплилась надежда. И не зря теплилась!..

   Через несколько бесконечно долгих секунд Зорин улыбнулся. Умеет, всё-таки!

   - А вы умеете убеждать, Олеся Викторовна, - усмехнулся он. - Хорошо, даю вам месяц. Если не справитесь с очередным заданием, подпишу приказ. Всё ясно? - Даже ежу!

   - Конечно, - пробормотала сухо, поднимаясь, и, как заворожённая, следя за тем, как Зорин кладёт листок с моим именем в списке претендентов на сокращение в стол.

   Жаль, кража со взломом никогда не была моим коньком!

   Из кабинета начальника я выходила раздражённая, взбудораженная и вся на нервах – тронь меня, и прибью!

   Даже Уваров не стал острить, заметив моё нервное состояние, а молча прошествовал мимо моего стола, хотя направлялся, я была уверена, именно ко мне, чтобы язвительно уколоть.

   Вот же... Всего месяц на выполнение задания!? Красотень!..

   Хотя, зачем сразу впадать в депрессию, успею хоть гроб заказать и поминальную службу, чтобы с достоинством и всеми почестями похоронить свою работу под грудой пепла.

   Потому что в чудеса я как-то не верила.

   С тех самых пор, когда Никита Парамонов предложил мне дружить и отведал отпечатки моих ботинок на своей филейной части.

   А дома меня ждал еще один «сюрприз»...

ГЛАВА 3. А вы ему кто?..

   День, который не задался с самого утра, тем более, если это понедельник, не может продолжиться, и уж конечно, закончиться без последствий для вас. Не верите? Зря. Очень даже может. Особенно, если дело касается меня. У меня всегда так: если беда – то не одна, если счастье – то с чайную ложку и в одиночку.

   И, на мою беду, в моём «хозяйстве» имеется субъект, которому я уже успела порядком насолить, и который с радостью сделает всё для того, чтобы я почувствовала себя несчастной. Да так сильно я ему насолила, что ждать теперь от этого субъекта представляется только низшей подлости.

   Её-то, эту самую подлость, я и ощутила на себе, когда вернулась домой. Не сразу, но позже... много позже.

   Учитывая, что пожаловаться на злого начальника и вредных коллег - в общем, и несправедливость этого мира в частности, мне было некому – ибо жена декабриста и невеста царевича были несколько заняты, - пришлось всю горечь изливать на ни в чём не повинный фикус, который некто услужливо поставил на подоконник в туалете.

   Не думаю, что фикус внял моим мольбам, но после «разговора по душам» мне даже легче стало. Из отдела, по крайней мере, я выходила цветущая, пышущая идеями, наполненная вдохновением и с намерением победить всех – даже злого начальника, доказав тому, что я – профессионал и диплом получила не за красивые глазки.

   Значительно опустил моё настроение... как бы вы думали, кто? Не поверите, общественный транспорт! Ведь именно благодаря ему, я не пришла, но приползла домой чуть ли не на коленях!.. А «спасибо» стоит сказать маршрутке, которая не просто позволила мне выйти, а практически вынудила покинуть гостеприимство своего салона, вышвырнув всю такую обычную меня... носом прямо в лужу! Позволив той отыграться на мне по полной.

   Чертыхаясь не только на лужу, выросшую, словно специально, именно передо мной, но и на отъехавшую от меня на почтительное расстояние (видимо, в предчувствии скорой расплаты) маршрутку, злая и мрачная, аки туча грозовая, я потопала на противоположную сторону улицы.

   Не поверите, но в тот миг я, которая по сторонам смотрит только, когда её знакомый голос по имени окликает, была тише воды, ниже травы, оглядываясь и осматриваясь, словно ища подвоха, который может в любой момент выскочить из-за угла на легковушке. А то и на фуре какой-нибудь. Мне же сегодня так везёт!

   Никогда я так быстро не передвигалась по пешеходному переходу! Со стопроцентной уверенностью не скажу, но думаю, в тот момент я, сама о том не ведая, выиграла бег на короткие дистанции.

   Проигнорировав «тёплый» приём злого неулыбчивого дядьки-охранника, просканировавшего меня взглядом вдоль и поперёк, я направилась к лифту. Подниматься на нужный этаж пешком было лень, и я, перекрестившись и помолившись перед стартом, зашла в кабинку. Лифт медленно двинулся на десятый этаж...

   Сняв кроссовки и сложив руки на груди, я прислонилась к стене, с закрытыми глазами уповая на то, что доеду до квартиры без происшествий и приключений. Доехала… Только вот – «без приключений» никто не обещал!..

   И вот представьте картину: двери лифта открываются, я со счастливой физиономией и с зажатыми в руках кроссовками чуть ли джигу не отплясываю в тесной кабинке, а, подняв глаза, вижу, что напротив меня стоит... Слава Богу, это была всего лишь соседка Тамара Павловна! Однако стало так стыдно, что даже щёки запылали. Особенно, когда поняла, что глядит она на меня так, словно я прямо перед ней сейчас сотворила тройной тулуп босиком и даже осталась жива при этом.

   Плясать я перестала, застыла вкопанной статуей, бочком протиснулась к выходу, ничего лучше, как выдавить «Здравствуйте», не придумав. Стремглав выскочила из лифта и ринулась к спасительной двери, услышав позади себя озабоченное:

   - Олеся, все в порядке?..

   Ну, еще бы! Рано вы, Тамара Павловна, решили психушку вызывать, рано!..

   - Да-да, - бросила я и, к своему удивлению, с первого раза попав ключами в замочную скважину, скрылась в квартире, не дожидаясь допроса с пристрастиями.

   Эх, как жаль, что в тот момент, озабоченная собственными кроссовками, я не заметила суетившихся у соседней двери рабочих, непременно известивших бы меня о том, что в квартиру, находящуюся через стенку с маминой, наконец, въехал новый жилец!

   Об этом я узнала много позже, - воочию, так сказать, убедилась в том, «что это за фрукт, и с чем его едят».

   Эх, может, неприятностей можно было и избежать? Нет, нельзя было бы! Потому что со мной в квартире жил кое-кто с наглой рыжей мордой и ушами-кисточками, кто спал и видел, что я попала впросак. Наглый, рыжий, злопамятный котяра, который, развалившись на диване, с моим приходом тут же куда-то смылся, будто его и не было.

   Да ладно, мне-то что, пусть, где хочет, там и прячется! Совершенно мне нет дела, где и с кем он проводит время. Но маме-то моей не всё равно! Забывать об этом факте – опасно и, вообще, грозит штрафными санкциями.

   И вечером, когда я вдруг вспомнила, что еще не кормила этого троглодита, я, к своему несчастью, отправилась на его поиски. Да лучше бы он с голоду помер, гад этот рыжий!..

   В комнате котяры не было, на кухне тоже. Я обыскала всю квартиру в его поисках, и уже чуть ли материться не начала, когда вдруг заметила открытую на балкон дверь. Нахмурившись, направилась к ней.

   Вот же паразит! Выбрался на балкон.

   Распахнув дверь, я шагнула на просторную лоджию, смежную с лоджией маминого соседа справа. Наглый рыжий негодник как ни в чем не бывало сидел на перилах и нагло посматривал на чёрную породистую кошку, сидевшую на соседнем балконе.

   Вот же, и не подумала бы никогда, что у него чувства есть! На кошечку вон заглядывается...

   Усмехнувшись про себя, я окликнула Маркиза, привлекая к себе его внимание.

   - Ну, и что это мы тут делаем, господин хороший?

   Рыжий обормот даже дёрнулся от звука моего голоса, оглянулся и, увидев меня, приподнялся. Я сделала шаг к нему, намереваясь взять кота на руки, чтобы отнести в дом, но не тут-то было!.. Маркиз, словно почувствовав исходившую от меня опасность, стремительно вскочил, как-то недобро и даже иронично фыркнул, заворчал и... одним прыжком преодолел расстояние, разделявшее мой балкон от соседнего, и, приземлившись рядом с чёрной красавицей, вместе с ней скрылся в чужой квартире, махнув мне хвостом на прощание.

   Я едва не задохнулась от возмущения и негодования. Открыв рот, просто стояла и наблюдала, как сладкая парочка скрывается в чужой квартире.

   - Маркиз! Вернись! – Реакции, как стоило думать, не последовало. Никакой. – Ну, ты у меня получишь, паразит такой! Я тебя собакам с улицы скормлю, будешь знать! А ну-ка вернись, я кому говорю!

   Так я шикала на него и звала до тех пор, пока не осознала: раз в квартире есть кошка, значит, там есть и хозяйка. Стоит сходить к ней и попросить отдать мне нежданного гостя, сдать со всеми потрохами, так сказать. А уж дома-то я с ним сама разберусь!

   Изрыгая проклятия на всё семейство кошачьих, включая львов и тигров, я ринулась на лестничную клетку и забарабанила в соседнюю дверь. Однако на мои неоднократные звонки ответа не последовало, впрочем, как и на решительный стук.

   Я чуть им дверь не выломала, а они не слышат! Глухонемые, что ли, тут поселились?!

   Как потом выяснилось, уж лучше бы тут действительно поселились глухонемые. Потому что новое соседство меня ничуть не радовало, скорее, ужасало.

   И что делать? Подбоченившись, я стояла у чужой входной двери и размышляла, как мне поступить. Хозяйки дома нет. А пока её нет, рыжий безобразник может натворить в квартире такой разнос, что потом мне придётся за это отвечать!? Так? Да что спрашивать, конечно, так!.. А значит, мне ни в коем случае нельзя допустить, чтобы хозяйка вернулась и застала в своей квартире заблудшего рыжего паразита, намеревавшегося обрюхатить её любимую кошечку. А в том, что интеллигентный и воспитанный Маркиз имеет именно такие низкие помыслы и намерениям, я почему-то не сомневалась. И опустим комментарии относительно того, что каждый думает в меру своей распущенности!..

   Я кинулась назад в квартиру, прямиком на балкон, где, застыв около поручней, долго вглядывалась в окно, занавешенное тёмно-зелеными шторами – прикидывая, что к чему, оценивая ситуацию и свои шансы выйти из воды сухой. Позвала Маркиза еще раз, чем чёрт не шутит, в конце концов? Ответа, естественно, не последовало. Котяра решил мстить мне до изнеможения и не думал откликаться.

   И тогда я, совершая один из самых безумных и безрассудных поступков в жизни, держась за поручни, залезла на них, и, стараясь не смотреть вниз, перелезла на соседний балкон. Руки тряслись, ноги – тем более, но я сделала невозможное – оказалась на противоположной стороне и даже не покалечилась!..

   И почему мысль о том, что балконная дверь была бы вряд ли открыта, не будь хозяйки дома, не пришла ко мне именно в тот самый, подходящий момент, а осенила меня лишь тогда, когда уже поздно было о чем-либо думать! Когда поздно было – думать, нужно было делать ноги и поскорее!

   Стряхивая с себя оцепенение и липкий страх, я на цыпочках проскользнула в незнакомую квартиру, глядя по сторонам и шёпотом зазывая к себе рыжего негодника. Но паршивца нигде не было видно.

   Крадучись, я обошла всю комнату целиком, всматриваясь в каждый угол. Но рыжего «смертника» не нашла.

   - Если ты сейчас же не выйдешь, я остригу тебя налысо! – сурово заявила я громким шёпотом и, насупившись, подбоченилась. – Я говорю вполне сёрьезно! – продолжала шипеть я. - Слышишь меня? Выходи сейчас же!..

   Оставалось только добавить «подлый трус», но я не успела, позади меня сдержанно и холодно раздалось:

   - Что вы тут делаете?

   Странно, но я сначала вскрикнула, а потом уже обернулась на незнакомый мужской голос. Да так вскрикнула, что чуть сама своим криком не подавилась. А, обернувшись, так вообще, чуть не проглотила язык от потрясения. На меня взирал высокий темноволосый мужик-эксгибиционист. Потому что он был – голый! Ну, ладно, почти голый!.. Если обёрнутое вокруг бёдер полотенце можно считать атрибутом одежды.

   Я попятилась к балкону, всё еще потрясенно взирая на него, даже не заметив, что наглый противный субъект, за которым я охотилась, «радостно» выскочил мне навстречу и словно нарочно подставил свой роскошный хвост мне под ноги.

   - Осторожно! – воскликнул темноволосый эксгибиционист и метнулся ко мне, протягивая руки вперёд.

   Среагировать я не успела – с реакцией у меня вообще не очень. Еще с детского сада...

   Раздался душераздирающий кошачий визг, больше похожий на жалобный волчий вой. Я поморщилась и тут же решительно отшатнулась. Не совсем удачно, ибо наткнулась на представительницу женского пола породы кошачьих - новую подругу драгоценнейшего Маркиза, которая, отскочив, сначала вспрыгнула на диван, а затем переместилась на тёмно-зелёную штору, забираясь по ней к карнизу и оставляя на ткани зацепки от когтей. Вторя своему приветливому другу, эта чертовка взвизгнула так, что у меня чуть перепонки не лопнули. Нарочно! Я ничуть не сомневалась, что она с рыжим негодяем в сговоре!..

   И в тот самый момент, когда я, ошарашенная и потрясённая, едва не оглохшая, - в общем находившаяся не в самом завидном положении, - хотела увернуться, чтобы не упасть, этот недоумок, - я сейчас имею в виду хозяина квартиры, - метнулся ко мне с не менее раздирающим визгом «Шани!».

   Я, естественно, испугалась. Не каждый ведь день полуголый мужик тянет ко мне свои загребущие ручонки и называет странными именами.

   «Чёрт, надеюсь, эта вещица не принадлежит какой-нибудь именитой китайской фамилии, иначе мне в жизнь не откупиться за порчу чужого имущества?!», - успеваю подумать я, прежде чем слышу звук разбившегося стекла и ощущаю на себе тяжёлое мужское тело эксгибициониста-неудачника.

   - Что за чёрт!? – грубо выдыхает этот голый статный молодец, прежде чем, в попытке спасти вазу от падения, рухнуть на меня сверху так смачно, что, мне кажется, меня только что прессовали, как колбаску.

   Через какое-то ничтожное мгновение, я начинаю понимать, что этот эксгибиционист-неудачник, кажется, отдавил мне лёгкие. Потому что, попытавшись дышать, вдруг понимаю, что сделать этого не могу. Так и лежу ни жива, ни мертва, а этот... стриптизёр!.. и не думает слезать с меня.

   Ситуация, прямо скажем, не самая радужная. Незнакомый мужик, завёрнутый в одно лишь полотенце, которое, того и гляди, вот-вот соскочит с его тела, лежит на мне и даже носом не воротит, чтобы попытаться подняться и освободить ни в чём не повинную меня из-под своей тяжести! А я, между прочим, задыхаюсь! Но ему, похоже, пофигу, потому что странный незнакомец начинает подавать видимые признаки жизни лишь, когда я делаю бесплотные попытки вылезти из-под него.

   О Боже, если бы всё это видела моя мама!.. Да ладно мама, - а бабушка!? Бедному голому парню ничего иного не оставалось бы, как сделать мне предложение руки и сердца, - и почек, и печени!.. - ибо в противном случае живым он из этой комнаты точно не вышел бы.

   - Вы... сдавили мне... грудь...

   - Что? – Дышит мне куда-то в шею, отчего я начинаю еще и дрожать крупной дрожью.

   Я говорила, что я «визуал», и моё личное пространство дозволено нарушать лишь пяти людям со всего земного шара? Так вот, этот мужик не входит в их число!

   - Слезьте... с меня!.. – пытаясь вывернуться, выдыхаю я.

   Он поворачивает ко мне голову - физиономия его застывает в сантиметре от меня. Так близко, что мне удаётся рассмотреть каждую чёрточку его лица. Глаза у эксгибициониста-неудачника, кстати, красивые, серебристо-серые, а вот их выражение... Мда, не предвещает оно ничего хорошего!.. Так на меня смотрел Никита Парамонов, а уже через мгновение я отведала на себе его волшебного пендаля. Не очень приятное ощущение, доложу я вам. Из чего я моментально делаю вывод, что мне нужно срочно «линять», пока незнакомец не очухался и не решил воздать мне по заслугам. Волшебным пендалем. Мне и одного хватило за глаза!..

   Темноволосый приподнялся на локтях и, не глядя на меня, встал на ноги. Покосившись в сторону, где, как я подозревала, возлежали осколки разбитого чуть ли не вдребезги имущества, грубо чертыхнулся.

   Смотреть туда мне не хотелось. Мне хотелось схватить подмышки своего котяру и смыться домой, подальше от гневного взгляда постороннего мужика с красивыми серыми глазами, от разбитой вазы с китайской родословной до десятого колена, от предстоящей грандиозной разборки!.. И всыпать рыжему негодяю так сильно, что пусть у него хоть все зубы выскочат оттого, что он их на меня точить будет, мне плевать. Зато моя месть окупится сполна!

   Тихонько, чтобы не вызывать подозрений, я привстала на корточки и на коленках отползла от мужчины, пока тот, осматривая убытки, бормотал что-то себе под нос – в одном полотенце, обёрнутом вокруг бёдер, позволю вам себе напомнить!

   И что он там осматривал-то? Я всегда работала «чисто». Ничего от вазы не осталось, и даже реставрация ей не поможет. Абсолютно уверена.

   Но где этот чёртов виновник произошедшего?! Как только я его найду...

   Но меня, кажется, «обнаружили» раньше... Громогласное «Стоять!», действительно, заставило меня замереть. Ни жива, ни мертва, я остановилась. На коленях, приветливо повернувшись к незнакомцу вытаращенной вверх попой и боясь повернуться к нему лицом. Вот так зрелище!

   - Куда это вы направились?

   Ой, как же мне не понравился тон его голоса. Сглотнув, я покосилась на него через плечо.

   - Вы только посмотрите, что вы натворили?! – воскликнул мужчина, обводя руками комнату. – И что мне теперь со всем этим делать?!

   Как жаль, что я повернулась к нему лицом именно в этот момент!

   - Эээ... а сколько я вам должна? – смогла лишь выдавить я тихим жалостливым голоском, надеясь, что сумма не будет равняться миллиону или двум долларов.

   Мужчина смерил меня острым, как лезвие, взглядом, но промолчал. А я медленно поднялась на ноги.

   - Как вы сюда попали, позвольте спросить? – нахмурившись, пробормотал этот странный тип. – Вы кто такая?

   - А вы кто такой? – перешла я от защиты к нападению. – Здесь должны жить не вы!

   Странный мужик, недобро нахмурившись и поджав губы, двинулся на меня угрожающе.

   - Да что вы говорите, - выдавил он сквозь зубы. Я стала пятиться к балкону. – Смотрите-ка, какая умная.

   - Вы кто такой? – запинаясь, повторила я вопрос. Стена за моей спиной приближалась. Странный тип – тоже!

   - Вы сейчас находитесь в моей квартире, и я, а не вы, имею полное право знать, кто вы такая! – грозно заявил он. – И как здесь оказались!

   Чёрт, ведь мама говорила, что Дмитрий Николаевич переехал к дочери!?

   Ой, мамочки!.. Только не говорите мне, что этот... этот... он занял его место!?

   - А вы ему кто?.. – уставившись на этого типа, не найдя ничего путного, выпалила я.

   - Кому? – изумился мужчина, а потом раздражённо добавил: - Не уходите от ответа!

   - Я живу в квартире через стенку... – И даже умудрилась пальцем ткнуть в ту самую стенку, где жила мама.

   - И занимаетесь кражей со взломом?

   - Что?!

   - Тогда как объяснить, что вы оказались в моей квартире? – Он двинулся на меня, а я, вновь почувствовав себя в ловушке, стала пятиться к балконной двери. Или стена не вынудит меня остановиться раньше.

   - Я просто пришла за своим... котом, - выдавила я из себя. – Он перелез к вам через балкон, - и, ощутив прилив сил, вновь выпалила: - Если бы вы закрывали балконные двери, ничего бы подобного не случилось!

   - Если бы вы не вламывались ко мне в квартиру, как воровка, то да, конечно, ничего подобного не случилось бы! – колко парировал мужчина. – Почему вы не зашли через дверь, как все нормальные люди?

   Это что, намёк на то, что я ненормальная?!

   - Если бы вы хорошо вымыли уши, - съязвила, - то наверняка услышали бы, как я стучалась к вам раз двадцать!

   - Если бы вы не имели наглости забираться в чужую квартиру, как отъявленная…

   - Так, не надоело это слушать! – перебила его я. – Я пришла сюда за своим котом. Извините, что побеспокоила, но не видела иного способа...

   - Вы меня перебили, - изумленно охнул хозяин квартиры, уставившись на меня, как на марсианку.

   Ну, перебила. И дальше что?!

   - Где мой кот?! – по словам выговорила я, не обращая внимания на возмущение соседа и его изумлённый вид.

   - Откуда мне знать, где ваш кот?! – воскликнул он и, сделав пару шагов по направлению ко мне, стремительно навис надо мной скалой. – Никогда не смейте меня перебивать, поняли?

   Где уж тут не понять, когда над тобой висит скала, а ты сгибаешься в три погибели?!

   - Поняла, - выдавила сквозь зубы. – Я немедленно ретируюсь и оставлю вас. Но только когда найду своего кота.

   Потому что если я его не найду, то злобу придётся вымещать на фиалках, а они ни в чём не повинны, всё же...

   - Я его вам приведу, - сухо выдал мужчина, отступив. – На верёвочке, - добавил язвительно.

   - Слышал, Маркиз? – ничуть не смутившись, проговорила я. – На верёвочке! А если ты не выберешься, я тебя кастрирую к чертям, и больше смысла не будет гоняться за своей красоткой!

   - Вы что, разговариваете с котом? – приподняв брови, поинтересовался незнакомец.

   Бросив на него быстрый взгляд, я тут же отвернулась. Тот факт, что он стоял в опасной близости от меня – да еще и голышом, почему-то смущал. В горле – комок вырос нежданно-негаданно, а в груди – сердце забилось, как умалишённое. Щёки – пунцовыми стали, тут даже в зеркало смотреться не нужно, а этот... гад!.. злобно на меня из-под тёмных ресниц поглядывает и «зуб точит».

   - Вы не могли бы одеться? – пробормотала я раздражённо.

   - Зачем? – скрестив руки на груди, высокомерно заявил сосед. – Вы же скоро уберётесь отсюда.

   Скорее бы! Эксгибиционист хренов! Я заскрежетала зубами.

   - Ма-арки-из! – взревела я так зычно, что даже рыжий обормот, по всей видимости, почувствовал, что сейчас со мной лучше не шутить, и выполз из какого-то угла, посматривая на меня смиренным взглядом.

   Ага, так я и поверила, что он агнец божий! Сама невинность!..

   - Пошли! – сквозь зубы выдохнула я и, не осознавая, направилась к балконной двери. Кот поплелся за мной.

   - Вы можете воспользоваться парадной дверью, а не чёрным ходом, - саркастически раздалось за моей спиной. – Я открою.

   Чтоб тебе кошка все обои подрала!

   Чертыхнувшись про себя, но гордо вскинув подбородок и резко повернувшись к хозяину квартиры лицом, я поняла, что на первое место выплывает не месть Маркизу, а этому представителю мужской половины животного мира. Гаду-соседу с эксгибиционистскими наклонностями!

   Может быть, когда-нибудь... моя месть и свершится. Обязательно свершится!..

ГЛАВА 4. Реверанс и волшебное зеркальце

   Конечно, проще всего (и безопаснее!) было сделать вид, что ничего особенного или из ряда вон выходящего не произошло. Подумаешь, вломилась в квартиру к совершенно незнакомому мужику!? Что, мне в первый раз, что ли, производить впечатление на незнакомцев? Ну, увидела его топлесс. Что я, топлесс никогда не видела, что ли? Ну, полюбовалась (минуточку всего, самую малость!) тем, что предстало моему взору!? Да, посмотреть было на что, кто ж спорит-то? Ну, и что особенного?! Ничего. Ничего-особенного-не-произошло! Чего возмущ...

   Ах да, я забыла про чёртову восточную реликвию! Ваза. Китайская. И, кажется, очень дорогая. Такая дорогая, что её владелец чуть было голову мне с плеч не снёс за её... повреждения?.. Боевые ранения?.. Черепки и осколки?

   Сколько себя помню, никогда ничего не задерживалось в моих руках. Даже пакет с молоком, открытый, как назло, всегда выскальзывал из рук и благополучно приземлялся на пол, одарив меня фонтаном белых брызг.

   Но то был несчастный пакет молока! А тут – ваза, цена которой исчисляется, как мне думается, не в рублях и даже не в китайских йенах! После этого не уверишь себя в том, что ничего особенного не произошло...

   Да, лучше всё списать на случайность. На несчастный случай. На Маркиза, в конце концов!..

   Но попробуй объяснить этому образцу «приветливости и дружелюбия», который явился-не-запылился моим новым соседом-эксгибиционистом, что у кота сейчас впервые в жизни, может быть, светлые чувства проснулись! Он желанием воспылал, забыв и о хороших манерах, и о воспитании, и о том даже, что он, по уверениям мамы, кот учёный, - только дуба и цепи золотой не хватает! И вот... проснулись у этого представителя кошачьего мира, который кошек только по телевизору и видел, тёплые чувства к кошечке, которая жила по соседству, и ворвался он к ней, как принц на белом коне с распростёртыми объятьями и душой нараспашку, вроде как, вот он я - бери, не глядя. Совершенно забыв о правилах приличия и о том, что ему следовало предварительно записаться на аудиенцию к столь занятой особе или хотя бы постучаться. А еще лучше – просить величайшего соизволения встречи у её непосредственного хозяина.

   Ну, что я могу с этим поделать!? Я же не виновата в этом ничуть. Что, мне на него ошейник, что ли, надеть?! К тому же, очень сомневаюсь, что эта модная, блестящая деталь туалета сможет остановить его страстные порывы.

   И ладно бы, я объяснила всё это своему замечательному соседу-эксгибиционисту, да только стал бы он меня слушать!? Это же образец бескомпромиссной вызывающей дерзости и неприкосновенности.

   «Наверное, какая-нибудь крупная шишка,» - думала я, пялясь в стенку и вспоминая «замечательного соседа».

   Эта вычурная, между строк читаемая (несмотря на неприглядный внешний вид... а точнее, полное отсутствие оного) самоуверенность вкупе с пронизывающим взглядом холодных серых глаз, молчаливо отдающих приказы и ждущих немедленного их исполнения, - не могла родиться на пустом месте. У меня «чуйка» на таких! Начальник. Большой начальник. И с таким соседом трудно ужиться на одной лестничной клетке. Да лучше бы он трижды эксгибиционистом оказался, чем большим начальником!.. Уживайся теперь с ним!..

   Хотя... разве обязательно с ним уживаться?.. Я здесь всего на пару месяцев, пока мама не вернётся из Европы. А потом... Адьё, амиго!..

   Тяжело вздохнув, я поняла, что уже мечтаю о том, чтобы Париж залило дождями, и мама с отчимом вернулись в Москву раньше запланированного срока. А я бы преспокойно улизнула от критичной ледяной глыбы, что жила с ними по соседству, сделав вид, что никогда с нею и не сталкивалась.

   Мечтательница, блин! «Титаник» разве забыл об айсберге? Вот и тебе это не светит. Еще два месяца не светит, как минимум. Эх, как же жаль, что милейший Дмитрий Николаевич оставил меня на этого.. на «редиску» эту!..

   Если бы не Маркиз, мне бы, конечно, жилось намного проще. В абсолютном неведении относительно того, кто же проживает за стенкой. А так... Даже мысли о мести испарились сами собой. И вернулись в исходную точку.

   Конечно, своё рыжий возмутитель моего спокойствия получил сполна. Я, ничуть не заботясь об его шёрстке, за которой, как велела мне мама, нужно тщательно бережно ухаживать, применяя десятки мыл и лосьонов, схватила его за шкирку и трепала до тех пор, пока он, как мне показалось, не осознал всю плачевность ситуации, в которой я по его вине оказалась.

   Он понял. Да, - понял, я уверена. Он намотал всё на свои длинные усы, которые я обещала ему укоротить, если нечто подобное еще хоть раз повторится, подтверждая своё искреннее понимание фыркающими воплями. Мне кажется, Маркиз-де-Оболтус уяснил всё с первого раза, но я посчитала своим долгом напомнить ему обо всём еще раз, когда котяра, злобно фыркая и царапаясь, отпущенный мной, оглушающее взвизгнув, метнулся из комнаты, поджав хвост.

   - Еще раз припрёшься к своей красотке без приглашения, - кричала я коту вслед, - куплю тебе верёвку, как сосед и советовал! А, может, и придушу тебя к чёрту, - пробормотала я себе под нос, ложась на диван.

   Чёртов кот. Чёртов сосед. В тот момент я и не знала, кого хочу придушить сильнее. Наверное, всё-таки соседа, Маркиз-то своё наказание получил, причём полностью, а вот сосед его избежал.

   Хотя... если подумать, наказания заслуживала именно я. Вломилась в чужую квартиру, попортила имущество...

   Интересно, соседушка будет так «любезен» предъявить мне счёт за разбитую вазу?.. Сколько сие сокровище может стоить?

   Подчитывая в уме, как много и как часто я смогу отдавать за причинённый ущерб, пришла к выводу, что, если счет мне все же будет предъявлен, я не распрощаюсь с соседом и к концу своей жизни и останусь на веки вечные его рабой. Или почку продам и останусь без долгов. Но и без почки тоже. Такая перспектива меня не устраивала, поэтому я тут же поспешила в уме обратиться за помощью к Ксюхе (дозвониться б только до этой гражданки отдыхающей!), которая, к моей великой и неописуемой радости, являлась реставратором.

   Есть всё-таки справедливость на свете!

   С этими радостными мыслями избавления от довлеющего чувства безысходности я и заснула.

   А наутро поняла – справедливости на свете нет.

   Слышали вы про такой закон, как закон подлости? Тот самый, в котором никто, даже профессионал, не сможет найти лазейки, чтобы его стороной обойти? Так вот, этот самый закон решил включиться на полную мощность, словно специально для меня. Так сказать, чтобы не забывала о содеянном. А я и не забывала, между прочим! Но закон подлости в этом усомнился, по всей видимости...

   И теперь я каждое утро «лицезрею» в лифте непроницаемое лицо своего соседа-эксгибициониста, одетого, как будто мне назло, как с иголочки – в дорогой костюм известной фирмы, отглаженную рубашечку и начищенные до блеска туфли. На улице жара, а этому... псевдо-эксгибиционисту всё ни по чем! Делец, сразу ясно. Костюм, портфель в руках, величественная неприкосновенность и лёгкая раздражительность, волевой подбородок и нахмуренные брови, поджатые губы, а на руке, нетерпеливо подергивающейся, – сверкает «Ролекс».

   Мне стоило сразу догадаться, что подходить к такому образцу доброжелательности с разговорами себе дороже. Но кто слушает внутренний голос, когда тот городит всякую чушь? Уж точно не я. К несчастью...

   Первая наша встреча после скандального инцидента произошла на следующее утро. Уж лучше б её никогда и не происходило!

   Я как раз выскочила из квартиры, пиная и заталкивая в неё Маркиза, который, к моему дикому изумлению, рвался из дома с отчаянием и остервенением. Прикладываясь к двери всем телом и налегая на дверь.

   - Ку-уда-а?! – заверещала я, заталкивая отбивающегося котяру назад в прихожую. – Сидеть дома!

   Маркиз попытался протиснуться в образовавшуюся в дверном проёме щель, но попытка была пресечена моей ловко оттолкнувшей кота ногой. И я, довольная собой, захлопнула дверь, слушая причитания и вопли Маркиза о том, какая я бездушная и ужасная хозяйка. Думаю, он орал еще что-то, наверное, клялся мне отомстить, но я, не поддаваясь на его уловки, крикнула, прислонившись к двери:

   - Написаешь в мои тапки, я с тебя шкуру спущу, понял? – Маркиз жалобно заныл. – И я не шучу!

   Кот мяукнул еще пару раз, а потом, вроде бы, успокоился. Может, внял моей угрозе?

   Я с гордостью похвалила себя и улыбнулась. И на старуху, оказывается, бывает проруха!.. А на Маркиза – я!

   Мысленно проверив, закрыла ли я окна, дверь на балкон и в свою комнату (от греха подальше), я повернулась к лифтам. Да так и застыла с приподнятой ногой и открытым ртом.

   Ожидая прибытия лифта, около кабинки стоял мой новый сосед – псевдо-эксгибиционист. Открахмаленный, с иголочки одетый, весь такой недосягаемый, дорогой, вкусно пахнущий, а также высокомерный, дерзкий, даже не обративший на меня внимания! Не живой человек, а мраморное изваяние.

   Всё еще злится за вчерашнее?..

   Я двинулась к лифту, который в этот момент как раз прибыл на наш этаж, и успела заскочить внутрь следом за соседом, который ждать меня не собирался и с нетерпением холодно взирал на меня с высоты своего роста. Выше меня он был почти на голову – и это учитывая, что я, хоть и не великанша, но и не коротышка. Симпатичный, даже, я бы сказала, - красивый. По крайней мере – его профиль. Спину держит прямо, широкие плечи расправил и чуть голову наклонил. Темноволосый, с аккуратной модной стрижкой. Волевой подбородок - гладко выбритый, нижняя губа чуть полнее верхней, уши и нос без видимых изъянов, на щеках ходят желваки. Чего это он злится?..

   - Привет, - смущённо выдала я, поглядывая на него немного затравленно. - Вам вниз?

   Глупее вопроса придумать было нельзя, согласна! Потому и получила в ответ красноречивый саркастический взгляд холодных серых глаз, мысленно отвесивший мне не самую лестную характеристику. Мне и моему уму, надо полагать, коему уже заведомо поставили отметку, явно, ниже среднего.

   И это был полный «незачёт» по всем пунктам!..

   Покосившись на мужчину, стоящего рядом, я мгновенно пожалела, что оделась наспех. Синие джинсы-стрейч, какая-то мешковатая блузка непонятного цвета (откуда она такая взялась в моём гардеробе?!) и лёгкие туфельки без каблуков. Волосы разлеглись по плечам и спине в творческом беспорядке. Рядом с этим гигантом, одетым так, словно у него было назначено к самому президенту, я чувствовала себя замарашкой. А этому хоть бы что, стоит с непроницаемым лицом, словно статуя, и пялится в стену. Брови сведены, губы поджаты, на лице - ноль эмоций, кроме одной, - когда же этот чёртов лифт уже спустится на первый этаж!?

   Я, краснея, думала о том же. Потому что воздуха стало катастрофически не хватать. Странно, я, вроде, до этого дня не замечала за собой, что страдаю клаустрофобией. А тут – на тебе, проявилось!

   Чувствуя в себе не просто необходимость, но потребность хоть что-то сказать, я повернулась к соседу лицом.

   - Вы извините меня за то, что... вчера произошло, - выговорила я быстро. – Я не думала, что всё так закончится. Если бы не Маркиз, я бы никогда... никогда не посмела бы... и вообще...

   Я, конечно, не ожидала задушевного разговора, однако красноречивого молчания мне было недостаточно! А каменная статуя даже не шелохнулась. И это меня вдруг задело. Стоит и молчит, будто в рот воды набрал!

   - Знаете, могли бы хоть что-нибудь сказать, - проговорила я, насупившись, - чтобы показаться вежливым.

   Тёмные сдвинутые к переносице брови взметнулись, губы опустились, а сам сосед повернулся ко мне с таким выражением на лице и в серых глазах, будто собирался принести меня в жертву.

   - Знаете, если я захочу услышать ваше мнение, то поинтересуюсь, - жёстко выдал этот образец безупречности, окинув меня цепким, сканирующим, пусть и беглым взглядом. - Тем более не стоит ожидать от меня проявления вежливости к той, что вчера сделала всё возможное, чтобы доказать, что сама она о вежливости имеет лишь весьма относительные познания!

   И решительно выскользнул из лифта, который, кажется, сговорившись за моей спиной с соседом, распахнулся перед нами как раз в момент, когда этим темноволосым гадом было произнесено последнее слово.

   А я, дура набитая, осталась стоять в дверях, как зачарованная, глядя на удаляющуюся, выпрямленную спину. И чувствуя, как моя самооценка стремительно летит вниз – к моим друзьям-чертям. В прямом смысле этого слова!

   Вот же... хам! Неужели та китайская реликвия была настолько дорогой, что он до сих пор бесится?..

   Я нахмурилась, ощущая себя так, будто опять села в лужу. Только теперь, наверное, меня в неё намеренно посадили. Решив разобраться с этим потом, я поспешила на остановку. Да здравствует общественный транспорт! И работа, которая, как ни странно, спасла меня, пусть и не надолго, от мысленной расчленёнки, до которой обязательно дошло бы дело, не углубись я процесс создания рекламных композиций.

   Но на работе тоже не всё ладилось, а если быть точной, не ладилось вообще ничего. Заказ на рекламу кофе достался Наталье, мне же предстояло разобраться с тем, как рекламировать бумагу для принтеров со странным названием «Марина» - водостойкая она, что ли? Зорин требовал представить отчёт о проделанной работе и идеи рекламы уже через три дня, а это еще раз – лбом о стол. Потому что никаких идей у меня на этот счёт не было.

   А начальник, редиска этакая, не смог меня не уколоть, напомнив, на каком положении я нахожусь в фирме. На плавучем положении, - я это помнила очень хорошо. И в итоге я провела рабочий день в размышлениях о том, как удержаться на плаву, вместо того, чтобы выполнять заказ, и покидала рабочее место неудовлетворенной и раздосадованной.

   Но прощение нужно было вымаливать. Виновата же я, в конце концов, значит, нужно расплачиваться. А если вымаливать прощение, значит, вымаливать его по полной программе!

   И я, к своему ужасу, решила задобрить соседа огромным шоколадным тортом, приготовленным, естественно, своими руками. Ведь все знают, что лучший подарок - тот, что сделан своими руками! Примет он мой торт, как миленький, попробует пусть только не принять!..

   Не отравить бы его только, а то мне и это прегрешение запишут в книгу моих чёрных деяний...

   Итак, я решилась. Решилась разжалобить упрямого гада с тиранскими замашками и замолить свои вчерашние прегрешения порцией великолепного шоколадного торта, испечённого по рецепту, вычитанному в кулинарной книге бабы Поли. Чем не примирительный жест с моей стороны!?

   Конечно, насчёт «великолепного» я немного погорячилась... Точнее – «много». И не погорячилась, а попросту похвасталась. А еще честнее – соврала напропалую. Но у бабушки-то торт всегда выходил отменным, почему же у меня не может получиться? У меня, как и у неё, две руки, да и мозги не совсем еще ссохлись. Чего тут сложного-то? Подумаешь!?

   Я нацепила фартук, приготовила всё необходимое и поплелась на кухню.

   Рыжий троглодит, к моему удивлению, под ногами не шатался, не мяукал, не клянчил завтрак, обед и ужин, вообще не давал о себе знать. Наверное, страдает от неразделённой любви к соседской кошечке, с которой, как он осознал вчера, ему не суждено быть вместе. Ибо их хозяева были непримиримыми врагами. Маркиз Монтекки и Шани Капулетти, ей-богу! А мы с соседушкой в роли непримиримых врагов. Мешаем, значит, их счастью.

   - Ну, ничего, - сказала я решительно, - сейчас я испеку такой торт, что этот... гад с самомнением выше крыши небоскрёба будет прыгать на столе и требовать добавки! - клятвенно проговорила я, сверкая глазами.

   И в этот момент рядом со мной кто-то жалобно мяукнул.

   Ага, явился, не запылился. Вот кого, действительно, не ждали.

   - Маркиз?

   Кот взирал на меня своими жёлтыми глазищами и покачивал хвостом.

   - Чего тебе?

   Кот вновь жалобно мяукнул.

   - О, так ты за обедом? Или за ужином? А не поздновато ли? – Я бросила быстрый взгляд на часы.

   Котяра еще раз громко мяукнул, широко раскрыв рот, очевидно, демонстрируя, как много у него зубов, и что все они, в случае необходимости, могут вонзиться в моё тело. И нахал снова мяукнул - еще громче прежнего.

   - Чего ты орёшь? – шикнула на него я и, указывая на тесто, добавила: - Не видишь, я торт собираюсь печь. Нашему соседу, да. Для того чтобы задобрить его за вчерашнее происшествие, да. Ну, конечно, и для того, чтобы свести тебя с твоей крошкой. – Подмигнула рыжему обормоту. - Видишь, какая я добрая, а ты меня не любишь!..

   Кажется, мои причитания были ему до лампочки, потому что он вновь жалобно заныл, выклянчивая еду.

   - Не ори, я должна покорить нашего соседа своими кулинарными способностями.

   Мне кажется, или в этот момент Маркиз будто бы усмехнулся в усы, нагло фыркнув.

   - Ты что, мне не веришь? – приподнялись мои брови. – В меня не веришь? Ну, я тебе докажу!

   Коту было «фиолетово», собираюсь ли я что-то ему доказывать: он вновь жалобно завыл - начал клянчить еду, не обращая внимания на мои разглагольствования. И я решила сжалиться над ним. Может, заткнётся?..

   - Ладно, уговорил, - сдалась я и шагнула к холодильнику, а Маркиз радостно метнулся следом. – Ешь, а то, если мама приедет, а ты будешь похож не на пончик, а на сардельку, она меня в порошок сотрёт. – И это без шуток!

   Маркиз промолчал - в кои-то веки! - и стал решительно жевать то, что я для него приготовила.

   Что ж, если коту, который меня на дух не выносит, понравилась моя стряпня, значит, и соседушка падёт ниц.

   Где там мамина кулинарная тетрадь?.. Ну-с, приступим...

   А некоторое время спустя я совершенно ясно поняла, что поваром мне стать не суждено. Нет, не то чтобы торт получился невкусным (я его вообще не пробовала!), но выглядел он как-то... подозрительно. По крайней мере, у бабушки Поли он так никогда не выглядел.

   Наклонившись, я принюхалась. Шоколад, обильно стекающий по торту, одурманил. Всегда любила шоколад... А вот любит ли его мой сосед, остается выяснить.

   Решив действовать незамедлительно, пока запал не прошёл, я схватила торт, бросив на него еще один взгляд, покрутилась перед зеркалом, тут же отругав себя за это, - всё-таки к соседу иду, а не на свидание! - и отправилась замаливать грехи. Свои и Маркизовы.

   На лестничной клетке никого не было, что меня несказанно обрадовало, так как светиться перед всеми своим кулинарным шедевром перспектива меня не прельщала.

   Я подошла к двери соседа, имени которого, кстати, так и не узнала, и пару раз нажала на звонок. Переминаясь с ноги на ногу, секунд двадцать (да, я считала!) ожидала, пока дверь, распахнётся, и на пороге возникнет он!..

   В светлых поношенных джинсах, белой футболке и босиком. И этот его «домашний вид» как-то откровенно не вязался с мрачным выражением, застывшим на его лице. И окончательно выбил меня из колеи.

   Рот мой сам собой приоткрылся, а челюсть медленно поползла вниз. Сердце взметнулось бешеными ударами куда-то в область горла и там болезненно затрепетало. А руки-то, спрашивается, чего вспотели?!

   Безымянный сосед возвышался надо мной всё той же неприступной скалой, что сегодня утром в лифте, и мне, если честно, захотелось отшатнуться. Чувствуя, что руки дрожат, я сцепила их, удерживая тарелку с тортом.

   Сосед окинул меня безразличным взглядом, - скучающим, равнодушным, скрестил руки на груди, будто всем своим видом спрашивая, что мне нужно, и желая поскорее закончить так и не начавшийся разговор.

   - Эээ, привет, - пробормотала я и, заглядывая за спину мужчины, поинтересовалась: - Я не мешаю?

   - Нет, - сухо ответил он, нахмурившись. Плечи его напряглись, подбородок опустился. – Вы что-то хотели?

   Я смутилась и сглотнула, чувствуя себя не в своей тарелке. Только сейчас осознав всю нелепость ситуации.

   - Я тут вам презент принесла, - указала я взглядом на торт. И попыталась вяло улыбнуться – не вышло.

   Мужчина, казалось, ничуть не был удивлён. Но взгляд на мое кулинарное творение всё же бросил – один, короткий, холодный, равнодушный. А потом застыл со скукой на лице, глядя на меня раздражённо. Не рад?..

   - Я подумала, - продолжила я, - что нам стоит забыть...

   - Спасибо, я хорошо питаюсь, - перебил меня он. – Всё это ни к чему. – Он мотнул головой и напрягся сильнее.

   Я вначале опешила, уставившись на ледяную глыбу во все глаза. То есть он что – отказывается!?

   - Я, чтобы извиниться за вчерашнее... недоразумение, вам торт испекла, - пробормотала я, чувствуя себя полной идиоткой. - Шоколадный...

   Он, наконец, опустил взгляд на мой торт. Еще один – уже более внимательный. И лучше бы он этого не делал, для моего же блага. Осмотрев мой кулинарный шедевр со всех сторон так, как будто рентген сделал одним лишь взглядом, сосед криво усмехнулся. Очень дерзко и нахально. Меня даже передёрнуло.

   - Хотите меня отравить? – без злобы, но весьма вызывающе спросил он, оглядывая моё творение.

   - С чего вы взяли? – тут же ощетинилась я.

   - Да так, - пробормотал, всё еще не отрывая взгляда от безобразия, что я держала в руках. – Я кое-что понимаю в выпечке, - сказал он, теперь откровенно усмехаясь. Посмотрел на меня. - Вы его сами пекли?

   - Да... - почувствовав сухость во рту, пробормотала я.

   - Ваша первая попытка?

   - Да, - призналась я, ощущая краску, заливавшую щеки. Откуда он узнал?!

   - Оно и видно.

   И это был удар в солнечное сплетение, сокрушительный и неожиданный. Я забыла, как надо дышать. Такого унижения я не испытывала давно. С детского сада, чёрт побери! Но ничего сказать так и не смогла.

   - Боюсь, что принять сей... волшебный «презент», - проговорил сосед, усмехаясь, - я не могу во избежание моей скорой госпитализации в случае его употребления.

   - Что?.. – только и смогла вымолвить я, глядя на него заворожённо. Как последняя – или первая! – идиотка.

   - Очевидно, что это ваша первая попытка, - продолжал уже откровенно ухмыляющийся гад-сосед, - и что вы до этого дня никогда тесто не замешивали. По всей видимости, я соображаю в вопросах кулинарии больше, чем вы. У меня подобного... «шедевра» никогда не получилось бы, - говорил он, а я стояла около его двери, обтекая едкими словами унижения. А сосед продолжал издеваться. - Если хотите, могу подсказать вам, где преподают отличные кулинарные курсы.

   И тут меня, как говорится, накрыло гневной волной, настолько явной, ощутимой, резкой, что от неё даже дух захватило. Глаза сузились, губы поджались, а в груди забилось с удвоенной силой сердце. Взбешённое и злое!

   - Нет, спасибо, - сквозь зубы выдавила я, отступив. – Без вас разберусь! И с тортами, и с курсами! – и, резко повернувшись, метнулась в свою квартиру под оглушительный смех нового соседа.

   И почему-то именно этот смех, продолжавший звучать у меня в ушах уже после того, как я захлопнула дверь, и после того, как выбросила своё произведение искусства в мусорное ведро, и даже после того, как я, кинувшись на кровать, спрятала пылающее от ярости и стыда лицо в подушках, вынудил меня сделать то, что я сделала потом.

   На раздумья времени не было. Да и кто думает в стрессовых ситуациях?!

   Я вскочила с кровати одичавшим зверем, метнувшись к комоду, и стала вытаскивать из него всё содержимое, нервно перебирая вещи дрожащими от злости и обиды руками.

   Самонадеянный сукин сын! Придурок, идиот! Он, видите ли, лучше меня торт приготовит! Он, видите ли, кое-что понимает в выпечке! Он, видите ли, очень большая шишка для того, чтобы снизойти до обыкновенной, ничем не примечательной меня и принять презент, который я, между прочим, от чистого сердца приготовила! Нет, он на это неспособен, он может только унизить, уязвить, рассмеяться и... вздёрнуть нос еще выше. Козёл!..

   Вскоре я начала истерично хохотать, хотя по логике вещей, должна была бы расплакаться. Но, когда нашла то, что искала, злобно ухмыльнулась и, вскочив на ноги, кинулась к двери снова. Едва не выпрыгнула на площадку, подбежав к двери соседа, и стала звонить в дверь, не переставая, до тех пор, пока в дверном проёме не появился мой обидчик. Вновь скучающий, холодно-равнодушный, но... усмехающийся уголками губ. Торт вспомнил, гад!..

   Я сдержала порыв ударить гада с размаху прямо в челюсть, лишь стиснула зубы, глядя в лицо яростно, гневно.

   - Опять вы? – удивился сосед, насмешливо глядя на меня, и прислонился к дверному косяку. – Что на этот раз? Ватрушки? Сочники? – Его брови взлетели, а губы скривились. – «Наполеон» собственного приготовления?

   Так и хотелось размазать по его лицу все те лакомства, которые он перечислил.

   Не говоря ни слова, я, злобно, но широко улыбнувшись, отвесила ему реверанс, нелепый и неуместный, но идиотски грациозный, и устремила на него ядовито-насмешливый взгляд.

   - Вот, - протянула я ему свой «подарок», - это вам! Самое то – что вам нужно!

   Сосед посмотрел на меня с удивлением, явно читавшимся в его взгляде. А потом неуверенно взял в руки мой «подарок». Обычное зеркальце. Маленькое, в позолоченной рамке, довольно-таки милое, девчачье.

   - Это что, шутка? - проговорил он изумлённо, покрутив «подарок» в руках. - Зеркало? - посмотрел на меня.

   - С увеличением, - уточнила я, вздёрнув носик. - Пусть оно увеличит ваше самомнение до неведомых размеров, а то, очевидно, оно еще маловато для того, чтобы называться огромным!

   И с высоко поднятой головой повернулась к застывшему в недоумении соседу спиной и прошествовала в свою квартиру, оставив наглеца и подлеца недоумевать над моим поступком.

   Чувствуя себя отомщённой (ну, хотя бы так!), я с чувством гордости захлопнула дверь, закрыв её на все замки, и включила музыку. Громко, почти на полную мощность.

   Но раздавшийся через несколько секунд звонок в дверь всё же услышала. Но открывать не спешила. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться, кто это. Сосед, сомнений быть не может. Пришёл расквитаться со мной.

   Я подавила смешок. Ага, Америка тоже первой хотела выйти в открытый космос, да обломалось!

   Я «врубила» музыку на полную мощность, а перед этим услышала.

   - Откройте! - орал сосед, стуча в дверь громко и настойчиво. - Сейчас же откройте! Вы слышите!?

   Делать это я не думала - обойдётся. Прежде чем говорить что-либо, этот образец любезности теперь подумает, какой эффект произведут его слова. Я, между прочим, очень обидчивая особа, и моя самооценка, и так не ахти какая, с его помощью опустится вообще ниже цокольного этажа! Оно мне надо? Нет, не надо.

   И я с улыбкой, расплывшейся от уха до уха, подпрыгивая в диком танце и подпевая бессмысленной песенке, льющейся из колонок, легла на диван, наслаждаясь своей местью в полной мере.

ГЛАВА 5. Просим любить и жаловать

   Нет, ну, я, конечно, догадывалась, что, когда Господь раздавал всем удачу, я, разинув рот, с завистью пялилась на высоченные ноги стоящей рядом блондинки. Но чтобы мне не везло до такой степени!.. Это ж надо уметь быть такой неудачницей. Захотела приключений на свою... пятую точку? Как это, пятая точка – и без приключений!? Вот и дождалась. Поздравляем, у вас, мамзель Нефёдова, главный приз! Начинайте плясать лезгинку и сжимать всех в объятьях от счастья. Стиснув зубы от злости и величайшей из великих несправедливостей в мире!

   А начиналось-то всё, между прочим, очень даже хорошо. Даже более того - отлично. Если то, что со мной происходило, можно именно так охарактеризовать...

   Неделя рабского труда, наконец, довела меня до того результата, которого я ждала. Неделя скитаний по квартире, бессонных ночей и раздумываний, «сидений» на кухне в компании банки кофе и сопящего, будто мне назло, Маркиза, то приоткрывающего один глаз, то вновь его со злорадством закрывающего...

   В том, что он делал это нарочно, я не сомневалась. Как и в том, что он мстит мне за то, что я не отпустила этого героя-любовника на свидание с его драгоценной подругой, что жила за стенкой. Но на все его мольбы и стенания, вопли и стоны, крики и причитания, я не моргала и глазом. На всё у меня для него теперь был один ответ: разбирайся с нашим соседом. Мне кажется, что разбираться с ним Маркиз не очень-то и жаждал (наверное, помнил угрозу того про верёвочку и ошейник), а потому сразу же умолкал, принимая страдальчески разочарованную мину и, кажется, что-то фыркая себе в усы. Всё как всегда – ничего удивительного.

   И вот через восемь дней «пыхтений», «сопений», воплей и раздражённых криков на весь дом, битья головой о стену, опасливых выглядываний из квартиры, дабы ненароком не столкнуться с моим очень «дружелюбным» соседом, и недосыпов, отражавшихся наутро на моём лице, я смогла-таки, наконец, представить Зорину то, что стоило всех моих мук. Проект. Нет, не так – ПРОЕКТ! Я сделала его сама! И очень собою гордилась, несмотря на сонливость, красные глаза и сухость во рту от переизбытка кофе в организме. Я это сделала!

   Подумаешь, помучилась неделю? Всего-то – это почти ничто. Тем более учитывая тот факт, что моя, любящая неприятности пятая точка, еще легко отделалась. И всё могло быть хуже, но – обошлось. Нет, не обошлось. Я, как всегда, заблуждалась.

   Наброски проекта я сдала в срок. Как выпытала у своего озадаченного, крайне не довольного заданием мозга идею, которая, к моему удивлению, пришлась по душе Зорину, а самое главное и заказчикам, я не могла понять и сейчас. Но факт оставался фактом, Зорин поставил мне новое условие: он закрывает вопрос о моём увольнении, если я клятвенно заверяю его в том, что больше не стану испытывать его терпение и доводить всё до крайности.

   Ну да, кота Ваську тоже ругали за недостойное поведение, и чем всё дело кончилось?..

   Но я, окрылённая победой над собой - в первую очередь, над змеёй Натальей – во вторую, и над злым шефом – в третью и заключительную, могла пообещать ему даже звезду с неба достать, попроси он её в тот момент. Я едва удерживалась, чтобы не расцеловать его в обе щеки, улыбаясь от уха до уха, как дура, а потом, пританцовывая, выскочила из кабинета и поскакала домой праздновать...

   На этом воспоминания обрывались...

   Проснулась я почему-то не в кровати, а на диване в гостиной, с ощущением полной разбитости, с головной болью и горлом, которое кто-то будто наждаком начёсывал. И – о, ужас! – в обнимку с Маркизом!

   Котяра, кстати, тоже был откровенно в шоке, чего это полоумная дочка его хозяйки прицепилась к нему и принудила делить с ней постель, а потому взирал на меня хоть и безропотно, но с обидой в глазах и часто моргая.

   Вспоминать, что было вечером, я не желала, даже не так - категорически отказывалась! Как в том стихотворении, помните? «Был на квартиру налёт? К нам заходил бегемот?..» Нет... «Просто заходил Серёжка, поиграли мы немножко».

   Сразу скажу, что Серёжка ко мне точно не заходил, хотя бы потому, что я не знаю ни одного Серёжку. А вот относительно Ксюхи, которая явилась из заграничных стран загоревшая, отдохнувшая и счастливая, затрудняюсь сказать. Ибо помню, как подруга заявилась ко мне «на новоселье» с бутылкой какой-то алкогольной продукции под мышкой, улыбкой до ушей и заманчивым предложением «отправить совесть в дальнее плаванье, выпить на бруденршафт и покуролесить». Наверное, «покуролесить» всё-таки удалось, потому что Ксюха позвонила мне и сообщила весть о том, что, оказывается, не одна я пребываю в полной прострации. Она благополучно составила мне компанию – пусть даже в другой части города и в объятьях своего царевича, и еще пожаловалась, что при встрече отшлёпает меня по той самой точке, которая всегда, еще с детского сада, искала себе приключений. Я тоже поклялась Ксюхе в вечной любви, на большее меня просто не хватило.

   А надо мной уже дамокловым мечом висело обещание, данное Александру Игоревичу – работать, работать и еще раз работать. Не покладая рук, не разгибая спины и... далее по списку.

   Следующие три дня я ходила, как пришибленная, вновь недосыпая и маясь головными болями, отчего со мной в офисе уже и разговаривать боялись, даже Наталья и Уваров.

   Я уже готова была откусить себе язык за опрометчивые слова, данные боссу, засыпая над ватманными листами в обнимку всё с той же пресловутой банкой кофе, когда узнала эту новость. Радостную новость о том, что наш начальник Александр Игоревич Зорин был приглашён в город на Неве, дабы там руководить филиалом фирмы.

   Я восприняла эту новость, как благословение небес за все те неудачи и несправедливости, что свалились мне на голову в последние дни. Это было знаком, что всё в этой жизни не так и плохо, и даже в сером дождливом небе можно увидеть голубой кусочек хрустального небосклона.

   Ага, размечталась!

   Радовалась я всего день, может, чуть больше. До того момента, когда Зорин, вызвав меня в кабинет, заявил, что ничего не забыл, что отлично помнит о нашем с ним уговоре (до чего же хорошая у него память!) и что доложит обо всем новому директору по рекламе. С которым он нас всех познакомит на прощальном корпоративе.

   Повозмущавшись про себя, пыхтя от недовольства и морщась, я, едва шевеля ногами, вышла из его кабинета.

   Вот так обломалась моя мечта выставить себя перед новым боссом в лучшем свете. Оказывается, мой – пока не бывший - шеф, обвёл меня вокруг моего же пальчика, обрезав мне пути к отступлению.

   А как всё хорошо начиналось, думала я, просыпаясь утром самого ужасного дня в своей жизни. Почти всё... Но не в тот день!..

   Уже утро не задалось. В шесть утра позвонила мама. Наверное, она имела весьма слабые представления о том, что у меня еще раннее утро, и вставать мне на работу лишь через час. Хотя как она могла об этом забыть, когда у неё в Париже была еще глубокая ночь, я не понимала. Не заботилась о моём здоровом сне и баба Поля, которая позвонила почти сразу же после маминого звонка. И я, фыркая, матерясь про себя, мыча что-то себе под нос, делала вид, - надеюсь, успешно, - что безумно рада слышать их обеих.

   Обе интересовались моим самочувствием, поведением, жизнью и деятельностью. Наверное, проверяли, не напилась в стельку ли я на радостях, что меня оставили одну дома, и не подпалила ли квартиру!

   Я уведомила их, что всё в порядке, и что пожар главных комнат дома у меня запланирован на конец месяца.

   Родительницы повозмущались, поохали, красноречиво повздыхали, запрещая мне делать глупости (будто я нарочно их всегда делала) и продолжили интересоваться моими делами.

   Об этих самых делах, а точнее, о моём несостоявшемся знакомстве с новым соседом, я решила умолчать. Зачем травмировать их и так шаткие нервы и нестабильную психику? Я же точно знаю, что они, выведай у меня правду, стремглав, что одна, что другая, сядут на поезда и самолеты и примчатся ко мне, спасать свою падшую ниц девочку из лужи греха и порока. Только этого мне и не хватало для полного счастья! Зато я гордо поведала им о том, как справляюсь на работе, и как меня ценит начальство. Да, пришлось немного приврать, но чего только не сделаешь ради благополучия своих родных?

   С этими самыми родными я попрощалась как раз в тот момент, когда прозвонил будильник. Цензурных слов, чтобы выразить всю степень своего недовольства, я так и не нашла, а потому решила промолчать.

   Встала я в тот день не с той ноги. Маркиз, почувствовав это, даже на глаза мне не попадался, фиалки, вяло махнув засохшими листочками, жалостливо склонились к земле, - взывая к моей совести. Совесть моя проснулась в одно мгновение, и я мысленно пообещала уделить им время, но напрочь о цветах забыла уже через пять минут.

   Наскоро позавтракала, проглотив бутерброд и выпив чашку чая, и, нацепив на себя первое, что попалось в шкафу, поплелась к входной двери.

   Инстинкт самосохранения во мне не отмёр даже через две (почти) недели, а потому первым делом я выглянула в дверной глазок, наблюдая за соседом. Но, к моему удивлению, он на лестничной клетке около лифта так и не появился, ни через десять, ни через двадцать минут. Может, заболел? Раньше уехал? Меня поджидает?..

   Усмехнувшись подобным мыслям, я выскочила из квартиры и едва ли не бегом кинулась вниз, не желая даже случайно сталкиваться с этим грубияном, жившим по соседству.

   С того самого дня, когда я подарила ему свой презент, мы виделись с ним всего несколько раз, - случайно, второпях, при свидетелях, что меня несказанно радовало, так как я не была уверена, что он удержится и не осадит меня за тот глупый поступок, окажись мы наедине. Весь его вид, мрачноватый, немного ужасающий, когда он посматривал на меня в дни наших случайных встреч, не предвещал ничего хорошего, и нарываться у меня не было желания. Особенно на это ходячее недоразумение из камня и стали!

   Я не жаждала встречи с ним, упаси меня, Боже! Он, я уверена, - тоже, но вероятность наших столкновений с каждым днём лишь учащалась.

   Не знаю, что он сделал с зеркальцем, скорее всего, выбросил, кляня меня последними словами, но мне отчего-то становилось весело, как только вспоминала выражение его красивого лица, искажённого непониманием, лёгкой неуверенностью и откровенной озадаченностью. Эх, картина маслом! Смотрела бы, не отрываясь! Если бы каждый раз при виде соседа не давала дёру от него, смываясь едва ли не через окно.

   Честно скажу, он мне не понравился. Я видела его всего несколько раз после того инцидента, но и этого мне хватило, чтобы понять, что я не желаю иметь с ним никаких дел. С такими мужиками, как он, у меня и дел-то общих никаких быть не могло, даже теоретически и гипотетически.

   Хорош собой, даже, пожалуй, красив. Богат, это очевидно, раз смог позволить себе квартиру рядом с маминой в столь элитном доме (да еще и не забываем про дурацкую вазу китайского скульптора), высокомерен и властен, о чём непредвзято говорит его всегда вздёрнутый подбородок. Сдержан, холодно равнодушен вплоть до поджатых губ и сведённых к переносице бровей, к тому же он самоуверен, напыщен и эгоистичен. И одевается так, чтобы подчеркнуть одним разом все свои эти достоинства.

   Ледяная мраморная статуя, закутанная в «Армани» и пахнущая дорогой «Хьюго Босс».

   И что, у меня разве есть с таким хоть что-то отдаленно общее?!

   Я уж молчу о том, что видела пару раз, как он выходил из машины в сопровождении длинноногих красоток с лицами кинозвезд и фигурами моделей. Дважды разных! Кто они, я тактично не осведомлялась, конечно, но очень сомневалась, что это его сестры!..

   Повозмущавшись минут пять на фривольный и, не побоюсь этого слова, аморальный образ жизни своего нового соседа, я быстренько о нём забыла. Или почти забыла, потому что забыть человека, который живёт через стенку, и которого ты видишь почти каждый день в дверной глазок, трудновато. Но я старалась, успокаивая себя тем, что осталось всего пару месяцев (уже меньше!), и я распрощаюсь с ним навсегда.

   Но моим мечтам сбыться было не суждено. Вернее – суждено, но не так быстро...

   И почему судьба-злодейка не осадила меня за скорость? Мне бы хоть не было так обидно!

   Но, так или иначе, события вдруг приняли совершенно не тот поворот, которым хотела следовать я.

   И началось всё как раз с радостной новости о том, что Александр Игоревич Зорин решил нас покинуть. И рано я радовалась, как оказалось, «подлянку» подкинули с той стороны, откуда её не ждали. Откуда её и не подумали бы ждать! И в день, в который её не ждали. И вообще... не ожидала я, что стану ненавидеть работу так сильно!

   Всё произошло в день прощального корпоратива, который был устроен в честь Зорина. Его поздравляли с назначением в Питере, пожимали руки, желали счастливо там устроиться, жалели и сокрушались, что он уходит от нас, пытались замаслить его бодрыми замечаниями и подсластить пилюлю горького расставания.

   Мне было откровенно скучно, - я всегда скучала на подобного рода мероприятиях. Я тоскливо окидывала взглядом собравшихся, чуть дольше задерживая взор на двери, где мечтала скрыться; тяжело вздыхала, обращаясь глазами к коллегам, но совершенно не слушая, о чём они болтают. А болтают они о новом шефе, тут к гадалке не ходи! А мне эти темы хоть и были интересны, но обсуждать их совсем не было желания.

   Я вертела в руках бокал с шампанским и, глядя на пузырящийся напиток, мечтала, как доберусь домой и заберусь в кровать. Уже – без Маркиза! А около меня шептались, переговаривались, смеялись и шутили, усыпляя меня своими монотонными полутонами и охами.

   А потом вдруг... всё мгновенно стихло. Казалось, можно было услышать, как муха летит!..

   Я, озираясь по сторонам, не сразу поняла, что наш бывший шеф «взял прощальное слово». Он говорил мало, улыбался, хорошо отзывался о нас, благодарил за работу, сетовал, что будет скучать по знакомой обстановке, и много чего еще. Я не услышала и половины из его официоза, пропуская монотонную речь мимо себя, мечтая о постели и уже мысленно забираясь под одеяло.

   А потом... что-то внутри будто сжалось. И сердце забарабанило в груди с утроенной силой. Бах! – и словно весь воздух из лёгких выбили. Как удар! Мощный удар под дых!..

   Может, виновато шампанское? Или мой скучающий, равнодушный, случайно брошенный в сторону взгляд, - туда, где у колонны, небрежно прислонившись к ней, стоял высокий человек, защищённый от любопытных глаз лёгкой полутьмой? Или виной всему резкий шепоток, который пробежал по толпе моих коллег, внимательно и заинтересованно поглядывающих на Зорина?..

   А затем... я услышала его последние слова, почему-то именно на них из всей его речи обратив внимание.

   И это тоже было знаком!..

   - А теперь, дамы и господа, - улыбаясь, как первоклассник, открывающий дорогу в знания, сказал он, - я бы хотел вас кое с кем познакомить.

   Сердце забилось чаще, а руки задрожали. Почему? И почему, несмотря на все эти нездоровые «симптомы», я продолжала равнодушно и апатично взирать на то, как Зорин, выпятив руку вперёд, стал широко улыбаться, приглашая к себе высокого темноволосого мужчину, стоящего позади. У той самой колонны!..

   Я не заподозрила подвох, не ощутила, как ёкнуло что-то внутри, или просто не обратила внимания.

   И паниковать начала тоже слишком поздно. Уже после того, как серые глаза на смуглом лице мужчины жёстко блеснули, скрывая холод и равнодушие души за маской официальной приветственной улыбки.

   И, только когда брюнет поравнялся с Зориным, я поняла, что едва дышу, взирая на него с шоком, застывшим на лице и читавшимся в глазах, с недоумением, с потерянностью и изумлением.

   Откуда? Как? Почему? Зачем? Что он тут делает?!

   А Александр Игоревич тем временем продолжал улыбаться, ухватив мужчину за локоть.

   - Хочу представить вам, - проговорил Зорин, - ваш новый начальник, Руслан Олегович Беркутов, он будет управлять отделом рекламы. Прошу любить и жаловать!

   И тут все эмоции, сокрытые во мне до этого момента, встрепенулись, взбунтовались, взорвались внутри меня ярким и блестящим фонтаном брызг, и я стояла, приоткрыв рот, с выпученными глазами, абсолютно не заботясь о том, какое впечатление могу произвести на окружающих. Да и сомневаюсь, что кто-то на меня смотрел в этот момент. Все не отрывали заинтересованных, любопытных взоров от нового шефа.

   Сказать, что я была ошарашена и изумлена, значит, ничего не сказать! Я была разбита, а почва, казалось, ушла у меня из-под ног. Это был удар в солнечное сплетение, выбивший из груди воздух. Вполне реально!..

   Я окинула гада-соседа беглым взором. Как всегда, одет с иголочки, всем своим видом демонстрируя властность, стойкую сдержанность, самоконтроль и уверенность в себе, своих словах, действиях и поступках. Чёрный костюм, очень дорогой, насколько я могла судить, подчёркивал атлетическую фигуру, белая сорочка была расстёгнута на одну пуговицу, а на запястье блестел, будто усмехаясь, примеченный мною уже давно «Ролекс».

   Холодные серые глаза пробежали коротким взглядом по собравшейся вокруг него кучке людей, лишь на миг дольше задержавшись на мне, при этом чуть сощурившись, а затем превратившись в скучающие равнодушные точки. Злые щёлочки-рентгены.

   Я отругала себя за явную заинтересованность им. Отвернулась сразу же, как только он скривил губы в улыбке.

   - М-да, - услышала я позади себя сладкий голосок Натальи и, повернувшись к ней полубоком, заметила, что она бросает на нового шефа плотоядные взгляды. - Такого я с радостью буду и любить, и жаловать. И вообще, всё, что он захочет, - и усмехнулась в ответ на лёгкий гортанный смешок своей подруги, стоящей рядом.

   А я поперхнулась шампанским, которое в этот момент по дурости отпила из бокала.

   Не любить, не жаловать этого человека лично я не собиралась. Учитывая, что он решил платить мне той же монетой. Не любить, не жаловать, не замечать, не обращать внимания, - вообще ничего.

   Соседушка, собственной персоной! Кто бы мог подумать!?

   Как его величать? Руслан Олегович. Беркутов. А что, фамилия очень даже говорящая. А этот, вы посмотрите на него!.. стоит и смотрит на меня с тем же недоумением, что, я знала, сейчас отражено и на моем лице, и скрыть его я не могла. А он – мог! Гад отлично владел эмоциями – статуя говорящая! Говорящая – приветственное слово.

   Беркутов взял себя в руки мгновенно, стремительно превратившись в ледяное каменное изваяние и выражая, что угодно, - скуку, холодность, равнодушие, властность, руководящую жёсткость и непоколебимость, - всё, кроме недоумения неожиданной встречей со мной. Делая вид, что вообще меня не знает.

   Слово его было коротким – пара рваных скупых фраз немного хриплым, глубоким тембром, льющимся по венам дорожкой горько-сладкого ликёра.

   На меня он так ни разу и не взглянул!

   А мой внутренний червячок уже затаил на него обиду...

ГЛАВА 6. Девочка с персиками

   Это девчонка сводила его с ума. С самого первого дня, что они были знакомы, когда она, маскируясь под Трейси Уитни*, забралась к нему в дом через балконную дверь, которую он так непредусмотрительно оставил открытой, отправившись в душ. Даже подумать не смея о том, что в столь элитном доме, в котором он купил квартиру, кто-то будет промышлять лазаниями по чужим владениям!

   Было очень душно, Шани задыхалась, да и он тоже, а кондиционер (как оно часто бывает) сломался, потому Руслан и оставил дверь открытой. Сгоряча. И отправился в душ, не подозревая об опасности. А потом...

   Потом была она. Во всей красе.

   Самое замечательное знакомство в его жизни, честное слово!

   Хотя, если разобраться, они не имели счастья познакомиться. Он не знал даже её имени до сегодняшнего дня, пока, столкнувшись на корпоративе с одним из своих новых сотрудников, не поинтересовался об этом. О её имени! А она... О Руслане тоже ничего не знала - до сегодняшнего дня. И не сказать, что была рада их знакомству, теперь уже, так сказать, официальному. По крайней мере, её удивленно-ошарашенный вид, вскоре сменившийся маской яростной атаки, сказал ему больше, чем сказала сама девушка за две недели. Открытая книга, её можно было с лёгкостью читать – что Руслан успешно и делал.

   Оглядывая зал, полный его сотрудников и коллег, Руслан сжимал бокал с шампанским, но так к нему и не притронувшись. Он не любил шампанское. И почему-то был уверен, что она – любила.

   Губы его скривились, но уже через мгновение лицо приняло холодную непроницаемую маску.

   Итак, Олеся Викторовна Нефедова. Его подчиненная с этого дня, а не только соседка. Руслан мысленно произвёл перечень своих прегрешений, гадая, за какое из них, ему на голову свалился такой «подарочек».

   Разбитый в возрасте семи лет новенький велосипед, подаренный отцом на день рождения? Но должен же кто-то свыше знать, что он тут был абсолютно не при чем! Или дело в побеге из дома, когда ему минуло тринадцать? Но что делать, переходный возраст, ничего не попишешь! Или Судьба-злодейка точит на него зуб за тот случай в институте, когда он, забравшись на десятый этаж женского общежития, вскоре «под конвоем» охранника и злой тётки-вахтёрши был выставлен за дверь без права оправданий перед вышестоящими инстанциями? Да кто же об этом сейчас вспомнит-то? Юнец, ничего не смысливший в жизни! Да такие грешки случаются в жизни каждого нормального человека. Что ж, его крайним теперь выставлять? Нашли третье лишнее, как же!

   С тех пор, когда он был молод, беспечен, полон позитива и мощной «солнечной» энергетики, много воды утекло. Десять лет, пятнадцать... Очень много воды для того, чтобы пересмотреть свои принципы и жизненную позицию. Что он и сделал уже к окончанию института.

   Олеся Викторовна... Он жить с ней на одной лестничной клетке не мог, а тут еще и работать бок о бок!

   Поистине, судьба, в которую он до сего момента не верил, решила пошутить над ним, сведя его... с ней!

   Повзрослев, Руслан стал ограничивать себя нужными, удобными людьми. Он избегал и старался не заводить отношений любого рода с теми, кто был ему не по душе, и кто так или иначе не был ему полезен – исключая разве что отношения с противоположным полом. Он ставил границы досягаемости, перейти которые удавалось не каждому. Общение с теми, кто не сумел убедить его в своей «пригодности», очень быстро сходило на нет. Это было своего рода стеной, возведённой для того, чтобы исключить вторжение на свои территории вражеских войск. Это была его аура, его замкнутый круг. И он делал всё для того, чтобы сохранить его неприкосновенность.

   _____________________

   *Трейси Уитни – главная героиня романа «Если наступит завтра» американского писателя Сидни Шелдона; «элитная» воровка (прим. автора)

   Да, он исключал из своей жизни тех, кто был ему не нужен, и не считал это верхом цинизма или эгоизма, хотя очень многие именно за это считали его и циничным, и эгоистичным. А это не было ни тем, ни другим. Это было лишь здоровым желанием нормального человека, - ограничить себя теми, кому он доверял; человека, который не желает тратить своё время на людей, по тем или иным причинам, ему не понравившихся.

   Нет, он не был мизантропом, он общался с людьми, - и не только с теми, кого впустил в свой круг. Он лишь относился ко всем с излишней холодностью, тихой сдержанностью, принимаемой за равнодушие, окидывал всех взглядом свысока, оценивающим и внимательным, уже составляющим свое личное мнение. Он не допускал в своё пространство чужих, посторонних людей. Им там не было места.

   Оттого на работе о нем ходили слухи, как о жёстком, беспринципном, излишне самоуверенном и эгоистичном начальнике, - потому что Руслан не желал, во-первых, приравнивать себя к подчинённым, во-вторых, выходить за рамки отношений, которые сам начертил, и, в-третьих, внимательно присматриваясь к сотрудникам, составляя о каждом своё мнение, требуя от них того, что всегда требовал от себя. Именно поэтому он казался нетерпимым к проблемам других, деспотом, холодным и равнодушным «гестаповцем», потому, что не переходил черту.

   В личной жизни, вне работы, всё обстояло проще. Он имел полное право общаться лишь с теми, кого хотел видеть в своем кругу. Не сказать, что их было много, но он и не собирался становиться для кого-то примером для подражания. У него были родственники, у него были друзья, у него были женщины. Большего ему не было нужно.

   А теперь... у него еще была и соседка.

   Сейчас судьба решила пошутить над ним. Ему придётся смешать личную жизнь с профессиональной.

   Когда переезжал в новую квартиру, у него и в мыслях не было, что он нарвётся на неприятности в лице вздорной склочной девчонки, которой, судя по виду и уму, не было даже двадцати.

   Ха, как оказалось, очень даже было. Боже, ей было уже двадцать пять! И это его озадачило. Всё в ней говорило об обратном. Вызывающий вид, плутовской или раздражённый взгляд, неумение взвешивать слова, действовать не интуитивно, а расчётливо, её поведение, ошарашенное удивление и даже беседа. Всё было в ней вызовом!..

   Беззащитная маленькая девочка, которая руку отгрызет, защищая себя. Вот так парадокс!

   Девочка с персиками, чтоб ее. А если точнее, - с шоколадным тортом.

   Руслан невольно поморщился, кивками головы делая вид, что слушает Зорина.

   Он не виделся с ней неделю. И не виделся бы еще столько же, будь его воля, но судьба решила пошутить над ними. Работать бок о бок! До тех пор, пока не свихнётся кто-то один из них.

   И Руслан не собирался становиться этим кем-то. Начальник он или кто? А она – подчинённая или кто?

   Но очевидно, что перспектива работать на него бесшабашную соседку тоже не прельщала, как и его не прельщало - видеть эту девчонку у себя в сотрудниках. И если он тактично делал вид, что они незнакомы, то она... Ушла. Убежала!

   Едва с официальной церемонией было покончено, она, вызывающе дрогнув хвостиком волос, скрылась с глаз его долой, будто её и не было. И ему не составило труда заприметить девчонку в толпе сотрудников.

   За этот вечер его кому только не представляли, и он успел уже устать от калейдоскопа взглядов, которыми его окидывали сотрудники. Завистливых, испытывающих и оценивающих, очень внимательных и одобряющих, соблазняющих, даже заигрывающих!..

   И лишь один взгляд отличался от остальных. Недоумённый, покоробленный, уязвлённый взгляд его соседки по лестничной клетке. Она была ошарашена не меньше него, но, в отличие от Руслана, все свои чувства, что к нему испытывала, скрывать не собиралась, ткнув ими ему в лицо, кажется, даже без зазрения совести.

   Но, едва поняла, что он не обращает на неё должного, по её мнению, внимания, ошеломлённый вид рабыни вмиг сменился вихрем ярости юной бунтарки. Она негодовала, раздражалась, свирепела, бесилась.

   И все до единого оттенки чувств он угадывал на её лице - вплоть до смены одного на другое, лишь с секундной заминкой. Слишком импульсивной она была. И совершенно не умела скрывать своих чувств. Совершенно. Или же не желала этого делать, намеренно показывая ему своё отношение к новому боссу?..

   При мысли о том, что он станет ее начальником - уже им стал - Руслана передёрнуло. В обыденной жизни он желал ограничить всё крайне нежелательным, но вынужденным соседством с ней. Конечно, он жаждал утереть ей нос, особенно за тот, последний инцидент, но всё же... работать с ней бок о бок и знать, что она в любой момент может выкинуть что-нибудь эдакое?..

   Да, стоило признать, что, даже читая все эмоции по её лицу, Руслан не видел её насквозь, как видел почти всех людей. Олеся Викторовна - открытая книга!? Как же! Он не знал и даже догадываться не мог, что она предпримет в следующий момент. Она была неуправляемой и непредсказуемой. И угадать её было практически невозможно.

   Он был знаком с ней всего пару недель, большую часть из этого времени с ней даже не общаясь лично, но уже точно мог с уверенностью сказать, что абсолютно не понимает эту девушку. Она «стопорила» все его инстинкты и внутренние подсказки разума, блокировала даже малейшую возможность понять, о чём думает, и что собирается делать в следующее мгновение. И этим делала его беззащитным.

   Взять хотя бы тот случай с её пирогом. Сам факт того, что она специально для него приготовила торт, хотя, как призналась, никогда раньше этого не делала, его «умилил» в некотором роде, но сдержаться он в тот момент не смог. За что и получил от неё «подарочек», хранимый, к слову сказать, сейчас в ящике его письменного стола.

   Но он-то ожидал совершенно иного развития событий! Возможно, она должна была залепить ему пощечину, или дать попробовать свой кулинарный шедевр, размазав торт по смеющемуся лицу, или даже заплакать из-за наглости и циничности. Но она не сделала ничего из того, что он предполагал. Она его удивила. И разозлила. Не сказать, что она была неправа, назвав Руслана самоуверенным и напыщенным, наверное, именно поэтому он и разозлился. Потому что это было правдой.

   И он вышел из себя.

   В тот день Руслан вообще был не в духе. Свалилось много заказов, которые нужно было закончить до своего перехода на новое место, звонили родители, пригласив его на воскресный ужин, и сообщили о своем намерении познакомить его (читай между строк «свести») с дочерью какой-то дальней маминой приятельницы, да еще бывшая подружка, отношения с которой он решил закончить, заявилась к нему с претензиями и оскорблениями.

   В тот день он многое узнал о себе. Не сказать, что чего-то из этого он в свой адрес не слышал. Слышал, и не один раз, а потому просто пропускал её слова мимо ушей. Но сам факт того, что она трещала над ним, кудахча, как курица-наседка, вывел его из себя. Он так устал от скандалов и ссор. Неужели он не предупреждал, что ей не стоит надеяться на что-то большее, чем обычные свободные отношения? Он честно раскрыл перед ней карты и думал, что она приняла его правила игры. А нет, оказалось, не приняла, и поэтому, когда он сообщил ей о том, что решил с ней порвать, девушка очень красноречиво высказалась, что о нём думает. Он даже и не ожидал от неё подобного красноречия.

   А потом... пришла она. Со своим шоколадным тортом в руках. Ужасным на вид и, думалось, на вкус, обильно политым шоколадом, который он терпеть не мог с самого детства, когда объелся его на новогодние каникулы. В нём сразу зародилось отвращение к этому «презенту». Он не думал дерзить, грубить, но был настолько взвинчен, разозлён и раздосадован, и она появилась совсем не вовремя, вот он и не сдержался...

   И она не сдержалась тоже. Похоже, это был единственный и неповторимый жест доброй воли, на который она была способна, потому что её терпение лопнуло ежеминутно.

   Она вернулась к нему минут через пятнадцать, он даже не успел перестать усмехаться, когда она затрезвонила в его дверь с рьяной настойчивостью. Ему даже подумалось, что она его пристрелит, такой грозной выглядела. Ан нет, Олеся Викторовна уберегла себя от преступления. Она просто преподнесла ему другой презент. Уличив его в цинизме, жесткости, самоуверенности и напыщенности. А он не знал, что ей ответить. Когда Руслан, спустя какое-то время, заколотил уже в её дверь, девчонка, естественно, не открыла, а он, проклиная её на чём свет стоит, чертыхаясь, метнулся разъярённым тигром в свою квартиру, хлопнув дверью так, что бедняжка Шани спряталась за диван.

   После этого он видел соседку несколько раз. Вскользь, случайно, но этих мгновений хватило, чтобы понять, что эта девушка при всём его желании никогда не станет ему понятной. Это бесило. Поэтому он и решил исключить её из списка тех, кто был ему «полезен» и «нужен», оставаясь с ней предельно холодным, равнодушным и даже чересчур бесчувственным, как ей могло показаться.

   Он не выносил непонимания, особенно если непонимающим оказывался он. Неприятное чувство разбитости и слабости, - Руслан не мог их вынести. Никто не любил быть слабым. А Руслан Беркутов – ненавидел.

   А эта девушка, Олеся Викторовна, с того самого первого дня, когда ворвалась в его квартиру, прибегнув к использованию балконной двери, вселила в него эти чувства, застав Руслана, привыкшего раскладывать всё по полочкам, врасплох.

   Она разбила его вазу, напугала его кошку, умудрилась удивить его шоколадным тортом. Даже её наряд, когда они встретились в лифте, был ему отчего-то непонятен. Да и вся она была слишком непонятной. А непонятности он не любил.

   К счастью, встречаться лично наедине им больше не представилась возможность. Он быстро успокоился после того эпизода с тортом и зеркальцем, даже перестал на девчонку злиться, находя в той нелепой ситуации забавные моменты. Она была ему просто непонятна, а поэтому он решил, что ей нет и не будет места в его жизни.

   Чёрт побери, как же он ошибся! И сейчас, наблюдая за сотрудниками фирмы, в которой стал боссом, он, сам того не ведая, против воли, следил именно за ней. Невольно, исподлобья, косясь, посматривая то так, то эдак, но всегда ловя себя на мысли, что ищет её в толпе. Одёргивал себя, чертыхаясь, потом оправдывался тем, что она - единственная здесь, кого он хоть мало-мальски знает, а потом, злясь на себя, приказывал не следить за каждым её шагом. Почти получалось. До тех пор, пока не увидел невозможную девчонку, стоящей с коллегами в центре зала, но не разговаривающую с ними, не поддерживающую светскую беседу, какие были приняты на подобных мероприятиях. И Руслан вновь стал против собственной воли её рассматривать.

   Невысокая, около метра шестидесяти, не сказать, что стройная, но не худая и не полненькая, скорее, угловатая, будто с неё еще не спала подростковая изменчивость. Волосы темные, золотисто-каштановые, хотя, наверное, больше каштановые, чем золотистые, затянутые на макушке в конский хвостик. И глаза. Они поражали больше всего. До встречи с ней Руслан никогда таких не видел. Фиолетового, или, как сказал бы поэт, фиалкового цвета. Глубокие, выразительные, искрившиеся разнообразными эмоциями.

   Казалось, что она готова вот-вот сорваться с места и метнуться прочь с этого мероприятия, потому что вся её поза, напряжённая и словно приведенная в движение каким-то невидимым механизмом, указывала на то, что девушка ждёт момента, когда с формальностями будет покончено, и она сможет «смыться» подальше от столь скучного ей общества.

   Руслан невольно улыбнулся и сделал пару шагов вперёд, чувствуя потребность оказаться ближе к ним. К ней...

   Она, каким-то скрытым шестым чувством заметив его приближение, мгновенно напряглась, посмотрела на него, одарив яростью взгляда, отстранилась, и, извинившись, решительно направилась к выходу. Ему назло!?

   Руслан застыл на месте, сузившимися глазами наблюдая за беглянкой. Глаза потемнели, клацнули зубы.

   Респектабельные тёмно-синие джинсы, лилового цвета блузочка, кстати, очень миленькая, на ногах туфли без каблука, а на прощание ему машет ручкой её конский хвостик золотисто-каштанового цвета. И это, кстати, тоже было ему непонятным. На работу в таком виде!

   Но волновало его в тот момент не это.

   Она убежала, уверенная в том, что он подойдёт именно к ней! А он так и остался стоять, глядя ей вслед.

   Убегает от него? Боится? Ну, что ж, так и должно быть. После того, что она сделала...

   Это надо было додуматься! Подарить ему зеркало и назвать напыщенным самоуверенным болваном. Конечно, не словами, нет, хотя нечто подобное она в тот вечер говорила, но вызывающим взглядом. Глазами, огромными фиалковыми глазами, невозможная девчонка сказала ему в лицо очень много, большую часть из чего нельзя было повторить ввиду нецензурности.

   Он думал, что она вернётся, что придет хотя бы для того, чтобы попрощаться.

   Пятнадцать минут, двадцать, полчаса...

   Не вернётся. И, кажется, решила уйти по-английски. Не прощаясь!..

   Решительно поставив бокал на стол, Руслан двинулся к выходу. Туда, где скрылась беглянка. Вышел на улицу, вглядываясь в вечерние сумерки, слушая гул машин и голоса проходящих мимо людей. Огляделся.

   И увидел ее вновь.

   Она стояла, прислонившись к колонне и глядя на дорогу. Немного сгорблена, плечи втянуты, нахмурена и насуплена, поза не расслабленная, а какая-то напряжённая, будто девушка ждала подвоха.

   Руслан подошёл к ней едва слышно, но она... будто почувствовала его приближение и сразу обернулась.

   Губы её дрогнули, но она не произнесла ни слова. Она была удивлена. Снова. Но удивление было иным.

   Он тоже молчал, разглядывая её вблизи и получая странное удовлетворение оттого, что «читает» её.

   - Ждёте кого-то? – спросил мужчина, засунув руки в карманы брюк.

   - Такси, - коротко бросила она и... решительно повернулась к Руслану спиной.

   - Вам не кажется, что вы слишком быстро сбегаете? – Почему-то её спина стала Беркутова раздражать.

   - Нет, - коротко и лаконично.

   - Не хотите поздравить меня с назначением? – не сдавался Руслан.

   - Не горю желанием.

   Он усмехнулся.

   - А вы сегодня многословны, - губы его изогнулись. - Почему-то я такого ответа и ожидал.

   Она промолчала, скрестив руки на груди, и, кажется, нахмурилась.

   - Я тоже собираюсь уходить, - сказал он, делая шаг к ней. – Могу вас подвезти, если хотите.

   - Не стоит, - уголки её губ опустились. - А то вдруг я решусь спалить вашу машину?

   - А вы можете?

   - Если выведете меня из себя, - скривилась она, - возможно всё.

   Молчание между ними можно было поджечь, настолько ощутимым был горячий спёртый воздух.

   Руслан не дёрнулся с места, глядя в сторону, по-прежнему сдержанный и хладнокровный, хотя хотелось обойти её и встать так, чтобы смотреть ей в глаза. Олеся даже не шелохнулась - скрещенные руки, сведённые к переносице брови и поджатые губы откровенно говорили о степени «мрачности» её настроения.

   Руслан не собирался ничего говорить, предоставляя это право «леди». Но леди не была настроена на разговор, а потому он гадал, когда же она, наконец, выйдет из себя и накинется на него с упреками и обвинениями.

   Почему он сразу не понял, что эта девица была полной неожиданностью на его бедную, исстрадавшуюся по неожиданностям голову? Тогда он заподозрил бы... подвох.

   - Сколько стоит та ваза, что я разбила? – нарушила она тишину и неожиданно резко повернулась к Руслану.

   Его брови подскочили к корням волос, всё тело дёрнулось, будто его ударили.

   - Хотите выплатить её стоимость? – изумлённо проговорил мужчина.

   - Могу посоветовать вам отличного реставратора, - сквозь зубы выдавила невозможная девчонка. - И оплатить реставрацию, конечно же.

   Он застыл. Вот, пожалуйста. Она вновь это сделала. Сказала то, чего он от неё не ожидал! Ну, как он мог даже в мысли взять, что она предложит ему подобное?!

   - Не стоит, - сухо отозвался Руслан, - у меня тоже в друзьях ходит отличный реставратор.

   - Я не говорила, что это мой друг.

   - Я прочитал между строк, - усмехнулся он и, заметив мелькнувшую на её лице тень, с удивлением понял, что угадал. Один-один...

   Олеся, поджав губы, смиренно затихла, и Руслан всерьёз стал задумываться, а не рассчитывает ли она сейчас стратегическую атаку по всем фронтам? На него, или его квартиру, или бедняжку Шани...

   - Думаю, делать вид, что мы с вами незнакомы, не стоит? – сказал он вдруг, пресекая поток её мыслей.

   Девушка пожала плечами, кажется, вполне равнодушно, но дёрнувшийся уголок губ выдал её с головой.

   - А это поможет? – произнесла она.

   - Не понял...

   - Поможет ли это скрыть наши с вами... – она запнулась. -...отношения?

   - У нас с вами отношения?! – удивился Беркутов.

   - У нас с вами соседство, - едва ли не зарычала она. – Руслан Олегович.

   - Я искренне рад, что вы запомнили это, Олеся... Викторовна? – в тон ей ответил Руслан. – Попрошу вас и впредь помнить о том, кто из нас есть кто.

   Она покраснела, возмущённо надула щёчки, глаза её заблестели. Еще немного – и кинется на него с кулаками.

   - Это что, угроза? –прошипела сквозь зубы разъярённая фурия.

   - Ну, что вы, это всего лишь факт. Ваше такси, Олеся Викторовна, - ухмыляясь, указал он в сторону подъехавшего автомобиля.

   Она, сопя и шипя, не произнесла больше ни слова. Послав в его сторону острый, как бритва, взгляд, выпрямив спину, шагнула к автомобилю и, перед тем, как забраться внутрь, стрельнула в сторону Руслана искрами злости.

   А он стоял и, глядя вслед удалявшемуся такси, думал: почему, если она вызывает в нём такой резкий негатив, в душе, подсознательно... он жалеет о том, что она не осталась?..

   Но, отбросив прочь нелепые, алогичные мысли о девчонке, которая вознамерилась свести его с ума, и которая была полной противоположностью того, что он привык видеть рядом с собой, господин Беркутов вернулся в зал.

ГЛАВА 7. Вот так встреча!

   Иногда мне кажется, что пешеходные переходы придумали специально для того, чтобы люди, которые еще не нашли приключений на нижнюю часть тела, сделали это, хотя бы один раз оказавшись под колёсами автомобиля. Ну, кто автомобиля, кто велосипеда, а кто и вовсе спешащего с противоположной стороны дороги такого же, как и он сам, пешехода.

   И что за несправедливость, я, которая регулярно имела подобные приключения в своём арсенале, споткнулась еще об одно такое... хм... приключение. Не смогла пройти мимо, так сказать, когда другие развлекались.

   Завидное постоянство, надо отметить, однако... направить бы его в другое русло.

   Почему, если поливать цветы, то обязательно утопить их, будто они сделали нечто плохое? Если готовить, то обязательно подпалить кухню? Если добросовестно выполнять должностные обязанности, то сразу попадать «на ковёр» к начальству? Если переходить дорогу в положенном – и отметим это красным маркером! – месте, то обязательно лоб в лоб столкнуться с мчавшимся навстречу шикарным белым зверем с тонированными стеклами?!

   И почему всё это – мне одной?! Я бы таким счастьем и поделиться не прочь!

   Но как бы то ни было, одним прекрасным вечером среды, когда я, ни о чём не задумываясь и пребывая в блаженной неизвестности относительно того, что мне уготовано судьбой, получила кувалдой счастья по голове. Привалило, так привалило, счастье-то... прямо скажем. На пресловутом пешеходном переходе!..

   И что теперь, со счастьем этим, делать прикажете!?

   Но начнём сначала. С самого начала. А если точнее, с того корпоратива, который был устроен в офисе в честь прихода нового начальника, которого всем рекомендовалось любить и жаловать. Всем, кроме меня. Ибо именно этого начальника я ни любить, ни жаловать не собиралась, - обойдётся Руслан-батькович, и от моей нелюбви не помрёт. Блажен, кто верует...

   Сидя на заднем сиденье такси в тот вечер, погружённая в свои мысли, я была так взвинчена и раздражена, что даже разговорчивый таксист решил не испытывать судьбу и будто бы прочёл на моём лице табличку «Не влезай, убьёт!», а потому всю дорогу до дома помалкивал, включив радио. А я предавалась размышлениям в глубокой тишине собственных мыслей, пререкаясь с противным и настырным внутренним голосом.

   Это ж надо было такому случиться! Сосед, мой «милый» соседушка, стал моим начальником! Не хватало мне его на пороге собственной квартиры, так теперь еще каждый день его физиономию лицезреть в офисе.

   Может, лучше сразу повеситься?..

   Говорить, что я была вне себя от ярости, думаю, не стоит. Я пребывала в бешенстве. И, попадись мне кто-то под горячую руку в тот момент, мог схлопотать по полное число. Наверное, именно по этой причине, расплатившись с таксистом и попав домой, я не застала на пороге в «радостном» предвкушении ожидающего меня Маркиза. Котяра слинял от греха подальше, дабы не нарываться, за версту учуяв моё плохое настроение.

   И правильно сделал, между прочим, не считая соседа - Руслана Олеговича Беркутова, как выяснилось, - именно он был моим врагом номер один. Как раз по той причине, что нас «познакомил».

   - Прячешься? – бубнила я себе под нос, закрывая дверь. – Вот и правильно. И не высовывайся! – крикнула я в пустоту квартиры. А вдруг рыжий уже из дома слинял давно? Что ж, тогда я заново введу инквизицию!

   Сбросив с уставших ног туфли, я поплелась в спальню, где, упав на кровать, позой звезды распласталась на простынях. Пусть хоть что – хоть пожар, хоть потоп, хоть ледниковый период, мне всё равно. Не сдвинусь с места!

   «И на работу не пойду», - решила я вдруг. Да ну её нафиг, с таким-то начальником! Он же на мне живого места не оставит, за всё отыграется, помяните моё слово. И за разбитую вазу, и за проникновение в его дом, и за торт, так и не размазанный по его слащавой физиономии, и за зеркальце с поклоном, тоже. Со свету сживёт. Сживёт со свету, как пить дать!..

   - Маркиз! – крикнула я, надеясь, что кот отзовётся, примчится на мой вопиющий глас, и я отыграюсь на нём. Но котяра не зря слыл котом учёным, естественно, он где-то притаился и ничем себя не выдал. Даже писком.

   Потянувшись к подушке и вжавшись в неё лицом, я громко застонала.

   Это мне припомнили за все мои грехи, ни дать ни взять. Иначе как объяснить такую невероятную... «непруху», выражаясь молодежным сленгом?!

   Может, не стоило мне отвечать на волшебный пендаль Парамонова? Авось, и обошлось бы?..

   И я снова застонала, лишь сильнее вжимаясь в подушку. Заснуть. Заснуть и никогда не просыпаться!

   Ага, щас, разогналась, Леся Викторовна. Враг не дремлет, между прочим, более того, враг живёт за стенкой!

   Со злости я вспорхнула с кровати, аки пташка, встав на четвереньки, схватила подушку и отчаянно запустила её в стену, представляя себе лицо своего нового начальника. Беркутов.

   Не сойти живой мне с места, но он на мне еще отыграется. И за что же судьба мне должок отдаёт, интересно?..

   Тяжело вздохнув, проследив за полётом подушки, врезавшейся в стену и благополучно приземлившейся на полу, я, гортанно застонав, вновь распласталась на кровати.

   Думаю, вопросы «Что делать?» и «Кто виноват?» уже «не катят». Виновата я одна, а что делать, еще никто не придумал. В двадцать пять лет я оставалась той маленькой беззащитной девочкой, неспособной самостоятельно за себя постоять, что и в пять лет. Всё за меня всегда решали мама и бабушка, холили и лелеяли, как котёнка, принесённого домой, опекали и допекали, порой чересчур рьяно окружая заботой. И вот вам вывод: к двадцати пяти годам я обладаю самостоятельностью в ноль целых ноль десятых процента. Ни личной жизни, ни карьеры. А еще Маркиз, фиалки и сосед, - для полного комплекта!..

   Много позже, уже после причитаний по поводу не удавшейся личной и карьерной жизни, придя в себя и даже отругав себя за проявление слабости, меня осенило, будто ушатом ледяной воды окатило.

    Получается, я позволю ему выиграть?! Сдамся без боя!? Этому... напыщенному, самоуверенному индюку?!

   Ха, не на ту напал, господин грозный начальник, Руслан Олегович! И, подобно амазонке, решительно вскочив, разделась и направилась в ванную комнату, на ходу уверяя себя в том, что еще не проиграла войну из-за одного неудавшегося сражения. Посмотрим, на чьей стороне окажется победа.

   Я думала, что ночью не смогу заснуть, размышляя и строя планы, как буду вынуждать соседа капитулировать, но, на удивление, заснула сразу же, как только голова коснулась подушки. А утром была разбужена звонким душераздирающим мяуканьем постороннего субъекта в моей комнате.

   Откуда здесь кошки? Терпеть их не могу!

   Я подскочила, как ошпаренная, и, не понимая, где нахожусь, не сразу осознала, откуда раздаётся звук, меня разбудивший. Оказалось, у подножия кровати, каким-то чудом приоткрыв дверь и пробравшись в мою спальню, восседал Маркиз и верещал на полную мощность своих голосовых связок и лёгких.

   - Ты что тут делаешь?! - вскричала