Оглавление
- АННОТАЦИЯ
- ГЛАВА 1
- ГЛАВА 2
- ГЛАВА 3
- ГЛАВА 4
- ГЛАВА 5
- ГЛАВА 6
- ГЛАВА 7
- ГЛАВА 8
- ГЛАВА 9
- ГЛАВА 10
- ГЛАВА 11
- ГЛАВА 12
- ГЛАВА 13
- ГЛАВА 14
- ГЛАВА 15
- ГЛАВА 16
- ГЛАВА 17
- ГЛАВА 18
- ГЛАВА 19
- ГЛАВА 20
- ГЛАВА 21
- ГЛАВА 22
- ГЛАВА 23
- ГЛАВА 24
- ГЛАВА 25
- ГЛАВА 26
- ГЛАВА 27
- ГЛАВА 28
- ГЛАВА 29
- ЭПИЛОГ
АННОТАЦИЯ
Когда-то Мартина Аллен была магом, военным хирургом, женой. Теперь она – никто.
После досрочного освобождения из тюрьмы, где Мартина провела более трёх лет, ей нужно выдержать испытательный срок, по истечении которого, быть может, получится вернуться к нормальной, спокойной жизни. Однако остров, на котором ей предстоит жить и работать целый год, хранит в себе столько тайн, что о спокойствии лучше сразу же забыть. Как забыл лейтенант Фаулер, расследующий странные убийства.
Что это - чья-то извращённая жестокость, дело рук безумца или неизвестный кровавый ритуал? И почему не получается распознать обнаруженный на трупах след?
Вопросов много. Но ответов может оказаться ещё больше.
ГЛАВА 1
За спиной с натужным скрежетом сомкнулись створки ворот.
«Смазали бы их, что ли, - подумала Марти. - Три года назад не скрипели так»
Три года, четыре месяца и пять дней - занятно сложилось. Как нарочно подгадывали.
Она посмотрела на пустую пыльную дорогу, на знак автобусной остановки на противоположной стороне и подняла глаза к пасмурному небу. Будто отчиталась перед кем-то: вот, вышла. Что теперь?
В книгах герои, покидающие тюремные застенки, во всю глотку вопили о свободе или падали ниц, чтобы поцеловать землю. Но…
Вопить не хотелось. В воздухе разливалась душная, пророчившая дождь тишина, в которой тонули шорохи и редкие птичьи голоса, и казалось кощунством нарушить её хотя бы коротким вскриком. По ту сторону ворот о тишине можно было только мечтать… А целовать землю? Нет уж, спасибо.
Постояв ещё немного, словно существовало какое-то другое решение, Марти направилась к остановке. Туфли, не новые, но удобные, с утра начищенные до блеска, покрылись серым налётом. Она рассматривала их, закусив губу и оттягивая момент, когда придётся поднять голову и взглянуть на место, не так давно покинутое, а взглянув, выдохнула с облегчением и немного - с разочарованием. Просто стена. Рыжий кирпич. Рыжие же от ржавчины ворота. Спираль колючей проволоки поверху - тоже рыжая, в тон редкой выгоревшей травы у обочин. И всё.
Барб говорила, что Карго-Верде никого не отпускает полностью, тянет к себе, как огромный магнит, и притяжение ощущается даже спустя годы, даже за тысячи миль отсюда. Но, быть может, она говорила не о тюрьме, а обо всём острове. Или это касается лишь тех, кто не утратил способность чувствовать магию.
Марти если что-то и чувствовала - то приближающуюся грозу. Ветер усиливался. Знакомо запахло озоновым антисептиком. Плечо тянуло. Да и сгустившиеся тучи отнюдь не прозрачно намекали.
А автобуса не видно.
Её предупреждали, что возможны задержки, если на конечной, у проходной консервного завода, не набирается достаточно пассажиров. А достаточно тех набиралось только с утра и вечером, во время пересменок.
Рядом с мыслью, что придётся пройти три мили пешком, ещё и под проливным дождём, перспектива снова оказаться по ту сторону ворот уже не казалась такой пугающей. Конечно, если вернуться лишь ненадолго. Пересидеть ненастье. Выпить чашечку чая с сестрой Лизой, та предлагала. Дождаться вечернего автобуса…
Должно быть, так и появляются байки о притяжении… Но нет.
Нет. Лучше и правда пойти пешком, подальше от рыжей стены, а автобус, если что, подберёт её на дороге.
Подберёт ведь? Пусть шофёр и догадается, откуда она идёт, но не испугается же? С чего бы ему бояться миниатюрную блондинку в дешёвом костюме и с небольшим, под стать ей, клетчатым чемоданчиком? Не бомба же у неё там? Только книга, смена белья, вторая юбка, зубной порошок и щётка, которую она собиралась сегодня же выбросить, если успеет купить новую до закрытия магазинов. А если не успеет, то завтра…
Развлекая себя подобными мыслями, Марти отошла уже достаточно далеко от тюрьмы, а дождь так и не начался. Но и автобус не появился. Послышавшийся за спиной гул мотора обнадёжил, однако стоило обернуться, как надежда сменилась разочарованием. Пришлось отступить к обочине, чтобы пропустить кативший в клубах пыли чёрный автомобиль. Вряд ли водитель выкажет желание подвезти бывшую заключённую…
Машина поравнялась с нею и притормозила.
Марти отступила ещё дальше.
Когда открылась дверца, инстинктивно прижала к груди чемоданчик. Хотя, если бы вышедший из авто мужчина действительно хотел отобрать её пожитки, сделал бы это одной левой. А правой саму Марти прихлопнул, будь у него такое желание. Не человек - медведь: высоченный, широченный, лохматый такой же. Бурый. Она как-то видела циркового медведя, а тот катался на велосипеде, а этот, выходит, - на автомобиле…
- Миз Аллен? - Голос у него был на удивление приятный, но плохо вязался и с массивной фигурой, и с грубыми крупными чертами лица. А вот неровный загар и густая щетина к этому лицу вполне подходили. - Мартина Аллен?
Она неуверенно кивнула.
Подумала, опустила чемодан и кивнула увереннее.
- Мы знакомы? - уточнила исключительно из вежливости. Память у неё была отменная, и если бы они прежде встречались, Марти его вспомнила бы.
- Нет. Но завтра должны были познакомиться. Вы ведь собирались в полицию?
Собиралась. По условиям досрочного освобождения ей надлежало зарегистрироваться в полицейском управлении Карго-Верде и далее еженедельно отмечаться у инспектора вплоть до окончания испытательного срока. Но человек-медведь инспектором быть никак не мог. Вернее мог, но не в отделе контроля.
Он по-своему истолковал её недоверие и отодвинул лацкан пиджака, продемонстрировав блестевшую на груди звезду закона.
- Красиво, - признала Марти. - Но я предпочла бы увидеть удостоверение.
- Разглядите с такого расстояния? - хмыкнул «медведь». - Или всё-таки подойдёте?
Подошла. Не слишком близко, но достаточно, чтобы рассмотреть вклеенную в типовой бланк фотографию и прочитать имя и звание: Кеннет Фаулер, лейтенант, специалист по…
- Незаконное использование магии? - переспросила Марти. Хотела возмутиться, но вопрос прозвучал устало.
Лейтенант Фаулер виновато пожал плечами. Учитывая размах этих самых плеч, смотрелось комично и пугающе одновременно.
- В управлении Карго-Верде не так много сотрудников, миз, да и дел, вроде вашего, негусто. Поэтому контролирующего офицера назначают из числа тех, кто на данный момент свободен.
Видимо, случаи незаконного использования магии на острове тоже нечасты.
- Садитесь в машину, - предложил полицейский. - Поговорим по дороге. А то гроза начнётся, и вообще…
Над головой угрожающе громыхнуло, и что там вообще, Марти и не узнала. Но отказываться от приглашения не стала. Туфель на смену у неё нет, ног - тем более, а разговор этот всё равно состоялся бы.
Чемодан Фаулер устроил на заднем сидении, а Марти предложил место рядом с водительским.
Она не спорила. Села впереди. Поправила юбку.
Слушала урчание мотора, смотрела, как катятся по стеклу первые редкие капли. Ждала расспросов и прокручивала в голове речь, произнесённую на прошлой неделе перед комиссией. Если понадобится, сейчас повторит без запинки, что раскаялась, осознала, усвоила все нужные уроки и никогда впредь…
- Вы были в Алатру в шестнадцатом? - наконец-то заговорил Фаулер. Фраза прозвучала скорее утвердительно, нежели вопросительно, и плечо заныло сильнее, уже не факт, что из-за дождя. - Я читал ваше дело, да. Полк Челвика… Наш стоял западнее, на Ликардийской косе…
- Мне жаль.
Чтобы сказать это, ей не нужны были подробности. Каждый, кому не повезло оказаться в Ликардии летом триста шестнадцатого года, заслуживал соболезнований. Каждый потерял там что-то или кого-то. Друзей, сослуживцев, руку, ногу, слух, зрение, спокойный сон, разум, магию… Случалось, что всё и сразу. Но чтобы совсем ничего - Марти не слышала о таких счастливчиках.
- Мне тоже. - Фаулер неотрывно следил за дорогой, но уголок его губ дёрнулся, словно лейтенант пытался изобразить улыбку. - Говорят, отличный был курорт до войны.
Теперь там мёртвая зона. За прошедшие шесть лет фон практически не восстановился, - Марти читала об этом в газетах, которые, хоть и с опозданием, но попадали за рыжую стену. Эксперты предрекали, что в ближайшие двадцать лет в Ликардии ничего не изменится. Другие, тоже якобы эксперты, только в иной области, утверждали, что случившееся станет уроком будущим поколениям, которые никогда не забудут и ни за что не допустят повторения трагедии. Но тот, кто хоть раз в жизни открывал учебник истории, слабо верил в подобное.
Уроков было достаточно. Только в последнюю Эпоху Огня, за каких-то триста двадцать два года, - три магические войны. Первая длилась одиннадцать лет. Вторая - семь. Третья, оставившая после себя Ликардийскую пустошь, сотни тысяч сирот и осколок смертельного заклятья в правом плече Мартины Аллен, - три.
С каждым разом людям требовалось всё меньше времени, чтобы понять, что они дошли до черты, за которой не будет победителей. Когда-нибудь они дойдут до неё слишком быстро и перешагнут, не успев ничего осознать. Мир погибнет в один день…
- Вы ведь не случайно проезжали мимо? - спросила Марти, глядя прямо перед собой и непроизвольно покачиваясь из стороны в сторону в такт движения стеклоочистителей. Те не справлялись с потоками воды, дождь лил уже как из ведра, и Фаулер сбавил ход…
- Не случайно.
Он не отпирался, но и не объяснил ничего.
Ничего сверх того, что уже сказал, заговорив о Ликардии. Ведь если бы продолжил, то наверняка вспомнил бы, что именно полк Челвика организовал прикрытие, чтобы вывести из-под купола смерти уцелевших. Что раненых отправляли в полевой госпиталь, который развернула приписанная к полку медицинская бригада. Что целители, от старшего хирурга до последней санитарки, до прибытия помощи двое суток провели без сна, спасая тех, кого ещё можно спасти…
Какой смысл говорить об этом?
Зачем Марти знать, что за долг отдаёт сейчас человек-медведь? Не ей - себе отдаёт, пусть и думает иначе.
Она не будет разубеждать.
Вот, в город довёз. Устроиться поможет. Подскажет, где купить новую щётку…
А там и испытательный срок закончится. Год - это совсем немного.
Город Марти видела впервые.
Три года, четыре месяца и пять дней назад её везли от парома окружной дорогой. Да и желания не было смотреть в маленькое зарешёченное окошко.
После в тюремной библиотеке нашлась карта острова. Город на ней расплывался вдоль южного побережья неровным пятном. В отличие от десятка мелких посёлков, разбросанных вокруг, названия он не имел, но Марти к тому времени уже знала, что всё, чему здесь не придумали иного имени, зовётся Карго-Верде.
Остров Карго-Верде.
Город Карго-Верде.
Тюрьма Карго-Верде.
Лечебница Карго-Верде.
Квадратик тюрьмы на карте почти касался границ города. А лечебница - психиатрическая, и это казалось чем-то самим собой разумеющимся, - располагалась на северной стороне острова. Довольно далеко, учитывая масштаб, и из этого можно было заключить, что заключённых тут опасались меньше, чем пациентов лечебницы. Правильно, наверное. В тюрьме Карго-Верде отбывали наказание женщины, осуждённые за правонарушения средней степени тяжести или же за более тяжёлые, но совершённые впервые или по неосторожности, и приговор учитывал некие смягчающие обстоятельства. Обычные в большинстве своём женщины, оступившиеся однажды и успевшие сотню раз раскаяться… Или нет. Но от них хотя бы приблизительно знаешь чего ждать. Чем чревата встреча с душевнобольным - предсказать сложно…
А город?
Город как город. Ничего особенного.
В меру большой. В меру ухоженный.
Мокрый сейчас, но летние грозы тут скоротечны. Дождь вот-вот закончится, и улицы успеют высохнуть до наступления темноты.
- Мне дали адрес, где остановиться, - вспомнила Марти.
Лейтенант кивнул.
- Сказали, что нужно устроиться на работу, - продолжила она. - Это обязательно?
У неё были деньги. Собственный счёт, открытый ещё матерью. Его не конфисковали, и средств хватило бы на скромное жильё и пропитание на этот год.
- Обязательно, - не дал размечтаться Фаулер. - Программа адаптации и общественного контроля… Так, кажется…
Кажется. Директор Кроули говорила что-то похожее, зачитывая решение о досрочном освобождении. Нужно доказать, что она, Марти, способна жить в обществе законопослушных граждан и будет ему полезна…
Почему бы этому обществу не оставить её в покое?
- Обычно город предлагает работу на консервном заводе, - сказал лейтенант. - Иногда приходят заявки от фермеров, которым нужны в хозяйстве лишние руки. Но я подумал, что с вашим опытом… В больницу требуются квалифицированные сёстры. Это не совсем то, конечно…
Совсем не то.
Но и консервный завод не манил. Когда ветер дул с его стороны, тюремный двор наполнялся запахом рыбьих кишок и тины, и заключённые отказывались от прогулок…
- Что представляет собой работа на ферме?
Фаулер остановил автомобиль и повернулся к Марти. Густые брови его сложились удивлённым домиком, придав лицу выражение прямо-таки детской растерянности.
- Почему? В смысле…
- Не хочу в больницу. Хватило тюремного лазарета и… тех трёх лет… Устала. От чужой боли. Да и от людей вообще. На ферме их будет не так много, наверное… Да?
- Не знаю, - после паузы признался лейтенант. - Но в любом случае не думаю, что вам это подойдёт. Физический труд, он… А вы…
Взгляд, скользнувший по хрупкой фигурке Марти и задержавшийся на тонких, сцепленных в замок пальцах, был красноречивее слов.
- Есть ещё одно место, - неуверенно проговорил Фаулер. - В городском архиве. Работа с документами, но специального образования не требуется, и людей там почти нет…
- Мне подходит, - поспешно согласилась она.
- Замечательно. Тогда я уточню условия и завтра свожу вас в архив. А сейчас покажу вам… э-э… квартиру…
Когда они вышли из машины, дождь ещё продолжался, так что снаружи своё новое жилище - трёхэтажную кирпичную коробку - Марти не рассмотрела. А внутри оно было весьма неплохим… В сравнении с тюрьмой.
- Автомат, - Фаулер указал на висевший у лестницы телефонный аппарат. - Звонки только по острову, зато бесплатно. К слову… - Он достал из кармана визитку. - На всякий случай. Тут номер управления и мой домашний…
- Спасибо.
- Если что-нибудь понадобится…
- Спасибо, лейтенант.
Для адаптации в обществе город выделил Мартине Аллен квартирку на втором этаже. На десяти квадратных ярдах, не обремененных лишними перегородками, разместились кровать, шкаф, стол, стул, умывальник и газовая плита на две конфорки. Из единственного окна открывался волшебный вид на стену соседнего дома. А «удобства», как, смущаясь, пояснил человек-медведь, располагались на противоположном конце общего коридора.
Видимо, кто-то здраво рассудил, что адаптация должна быть постепенной, и не следует резко улучшать жилищные условия недавних заключённых.
- Спасибо, лейтенант, - в очередной раз поблагодарила Марти, когда Фаулер, присутствие которого делало комнату в два раза теснее, разъяснил, где тут лежит постельное бельё и посуда. - Думаю, я разберусь.
- Но…
- Я хотела бы отдохнуть, простите. Если у вас больше нет вопросов…
Он остановился в дверях. Обернулся.
- Всего один, миз Аллен. Почему вы согласились признать себя виновной?
Этого вопроса Марти не ждала, но и врасплох он её не застал.
- Потому что я виновна, - ответила она с кроткой улыбкой. - Но я раскаялась и обещаю никогда не повторять прежних ошибок.
Разочарование, промелькнувшее во взгляде Фаулера при прощании, было ей непонятно. Ведь говорила она совершенно искренне.
Виновна, да.
В глупости.
В недальновидности.
В детской мечтательности, от которой к двадцати пяти годам другие уже избавляются, а Марти - не смогла. Слишком долго до этого приучала себя, во что бы то ни стало, верить в лучшее.
И Томми казался таким же мечтателем.
Он был на три года старше неё и почти на две головы выше. Темноволосый, зеленоглазый. Красивый, как статуи древних богов из альбомов, что он таскал с собой в папках с чертежами в память о мирной жизни…
В той жизни Томми был архитектором. Вместе с друзьями по университету работал над проектом нового выставочного центра. В первый день войны с теми же друзьями написал прошение о зачислении в инженерные войска. Добровольно -ведь повестку Томасу Энтони Стайну, лорду истиной крови, не прислали бы. Скорее его отговаривали бы, предлагали бы остаться в столице или отправиться на Священный Архипелаг… Но в роду Стайнов хватало наследников, чтобы всерьёз переживать о судьбе младшего и последнего в очереди.
Всё это Марти узнала далеко не сразу. Где-то через месяц после знакомства. А в первую встречу они и не разговаривали толком. Томми лежал на столе, а Марти стояла над ним со скальпелем…
На фронт она тоже попала добровольцем. Ушла с последнего курса медицинского и диплом получить не успела, но на второй год войны это никого уже не интересовало, и Мартина Аллен официально числилась хирургом полкового госпиталя.
После Томми сказал, что испугался, когда её увидел. Худенькая и невысокая, с узким личиком и спрятанными под косынку волосами, она показалась ему совсем юной девчонкой, которая понятия не имеет, что делать. А Марти так и не призналась ему, что на самом деле тогда растерялась. Дважды.
В первый раз, когда увидела его ноги.
Жидкий огонь был одной из последних вражеских разработок. Дарнийцы заряжали им снаряды или разливали по земле, и та превращалась в смертельную ловушку… Томми повезло, что он не потерял сознание от боли и успел выбраться из очага до того, как огонь поднялся выше и распространился по всему телу, но ступни и голени выглядели воистину жутко. Три ожога в одном: термический, химический и магический…
Во второй - когда поняла, что наркоз не действует.
Лорды истиной крови не восприимчивы к анестетикам. Но разве Марти думала, что перед ней лорд? Лорд инженер-капитан? Она такого и в самых безумных фантазиях не представила бы. И дозу для инъекций взяла максимальную. Выждала положенное время и, уверенная, что всё идёт как надо, начала срезать остатки расплавленных сапог, обгоревшую ткань и лоскуты сварившейся кожи…
Тогда и увидела, что глаза у инженера зелёные. И открыты. По щекам слёзы текут, а по подбородку - кровь тонкой струйкой из прокушенной губы.
У лордов болевой порог выше, чем у магов вне родов, не говоря уж о неодаренных, но всё же не настолько, чтобы резать их на живую… А Марти резала. Выхода другого не было. Сон сплести у неё не вышло бы, а глушилки, как назло, оказались разряжены.
- Потерплю, - сказал Томми, когда она выпалила это скороговоркой. - Если… согласишься сходить со мной на свидание…
Марти не знала, сможет ли он вообще ходить, но в тот момент решила, что сделает для этого всё возможное. И сделала.
Или только думала так, а на деле Томми был обязан выздоровлением свойствам собственной крови.
Тогда это казалось неважным.
Главное, ходить он мог. И свидание у них было. Затем второе. И третье. И…
Много всего было.
Та же Ликардийская коса. И после…
Тоненькое серебряное колечко, которое Томми достал из нагрудного кармана. А Марти приняла, не задумываясь.
Но, если бы и задумалась, всё равно приняла бы.
В то время всё виделось иначе, и жить хотелось как никогда. А доктора не давали гарантий, и война ещё продолжалась…
…ровно месяц после того, как их обвенчали в полуразрушенном храме под далёкие взрывы и умилённое всхлипывание госпитальных сестричек.
Ещё через месяц Томми увёз её к морю. Купил домик в маленьком городке на юге, где их никто не знал. Сказал, что ему всё равно, где жить, а Марти целители рекомендовали тепло и солнечные ванны.
На самом деле, рекомендаций было намного больше, и она честно выполняла их все. Полгода. Пока не пришло первое письмо из столицы.
Матушка Томми с прискорбием сообщала, что его дядя по отцу и оба кузена скоропостижно скончались вследствие вероломной атаки дарнийских магов на Архипелаг… Не только дядя и кузены Томми - погибло двадцать магов, одиннадцать из которых были лордами. Едва прекратившаяся война могла возобновиться… Но обошлось каким-то чудом и усилиями дипломатов.
А скорбь матушки Томми очень уж походила на радость, ведь смерть родственников на несколько ступеней приблизила её сына к месту главы рода.
Томми не рвался его занять. Говорил так.
Никто и не рассматривал его в этой роли. Иначе не позволили бы выбрать архитектуру, а отправили бы изучать финансы или право. И проследили бы, чтобы не попал на фронт. И жену ему подыскали бы подходящую.
Женитьбой сына леди Амалия Стайн была особенно недовольна и не постеснялась высказать это недовольство, нагрянув к ним без предупреждения.
Холёная красавица без возраста. Ледяная королева… Марти не знала, как к ней обращаться. А леди Стайн к Марти не обращалась никак. Она разговаривала только с сыном, которого называла безответственным мальчишкой, не оправдавшим надежд ни её личных, ни покойного своего отца, ни деда, ещё вполне живого… пока…
Томми извинялся после её ухода. Говорил, что матери придётся смириться его выбором, ведь разводы у лордов не приняты.
Но леди Амалия никак не смирялась.
И Томми становился мрачнее день ото дня. Молчаливее. Дальше…
Когда он успел стать совсем далёким?
Сколько ни старалась, Марти не смогла найти ответа на этот вопрос. Хоть времени подумать у неё было достаточно. Три года, четыре месяца, пять дней…
Лорды не разводятся. Это так. Но закон и внутренние обычаи в ряде случаев позволяют им аннулировать брак. Например, если тот заключён обманом.
Полуслепому старику можно подсунуть на подпись брачный договор, а нотариуса представить торговым агентом. С молодым здоровым мужчиной такой фокус не пройдёт, но если использовать приворот…
А приворот - это уже уголовное преступление. Воздействие на разум и волю. Случайностью не объяснишь, штрафом не отделаешься…
Думал ли Томми о том, что её ждёт, или ему просто нужно было избавиться от неудобной супруги, и неважно какой ценой?
Ответа на этот вопрос Марти тоже не знала.
Всё случилось быстро…
Арест. Камера. Допросы.
Знакомая подпись на заявлении о возбуждении дела.
Протокол клинико-магической экспертизы, подтвердившей, что Томас Энтони Стайн в течение неопределённого времени подвергался воздействию…
Марти не верилось, что всё это - на самом деле. Она просила дать ей поговорить с мужем. Хотела, чтобы он объяснил всё…
- Нам не о чем говорить, - бросил он, столкнувшись с ней в день слушания.
На вопросы обвинителя и адвоката в зале суда он отвечал так же коротко и сухо. В сторону Марти не смотрел.
Зато леди Стайн заливалась соловьём.
Конечно, она с самого начала догадывалась, что что-то не так…
…но подобного и предположить не могла.
Но, если подумать, приворот - единственное объяснение. Разве иначе её сын женился бы на такой?
Марти ведь немолода уже. Некрасива. Не может похвастаться ни происхождением, ни хотя бы достойным воспитанием. И репутация у неё… Все ведь знают, чем занимались такие как она в военных лагерях…
Последнее было особенно мерзко.
Даже обвинитель поморщился.
И судья предупреждающе кашлянул в кулак…
Но и только. По остальным пунктам разногласий не возникло.
Бесплатный защитник, которого Марти выделили, и не пытался убедить суд в несправедливости выдвинутых против неё обвинений. Предлагал сразу признать вину. Быстрее будет. Проще. Приговор можно выхлопотать мягкий, с учётом её, Марти, прошлых заслуг, и если напирать на то, что сделала она всё не ради наживы, а исключительно под влиянием обуявшей её страсти…
Марти обещала подумать.
И думала.
О том, что могла бы нанять другого адвоката. Связаться с фронтовыми друзьями и командирами, с наставниками из университета. Они не отказались бы её поддержать. Вызвала бы свидетелей - тех, на чьих глазах разворачивался их с Томми роман, и тех, кто присутствовал на венчании. Священника, чтобы он подтвердил, что брак их был добровольным союзом, и храмовые реликвии не почувствовали ни на женихе, ни на невесте сторонней магии…
Но нужно ли?
Если от неё решили избавиться, могут сделать это и другим, не настолько гуманным способом. А если какие-то древние правила не позволяют лордам крови убивать неугодных жён, выйдет и того хуже. Потому что разводы у них запрещены, и Марти придётся всю жизнь провести с человеком, чувства к которому умерли в один день.
Ещё и с матушкой его…
Бесплатный защитник не обманул насчёт приговора. Злонамеренное воздействие на разум и волю каралось тюремным заключением до двенадцати лет, в зависимости от величины нанесённого ущерба, физического, материального и морального. Мартину, уже не Стайн, а снова Аллен, изучив перечень её наград и состояние банковских счетов, приговорили к пяти. С правом досрочного освобождения по истечении двух лет.
Год назад она пыталась этим правом воспользоваться, но комиссия не сочла её в достаточной мере раскаявшейся и готовой к возвращению в законопослушное общество.
Почему?
Скорее всего, потому что директор Кроули попросила. И в чём-то Марти её понимала. Заключённых в тюрьме под две сотни. Охранники. Повара… А доктор - один. И сестра Лиза, толку от которой немного. Вот Марти и отправили отбывать наказание в лазарете. Неофициально, естественно.
Перед этим директор долго изучала её дело, а после вызвала на личную беседу. Расспрашивала зачем-то о родителях, об учёбе, тяжело ли было в полковом госпитале…
Потом вдруг начала рассказывать сама.
Война обошла остров Карго-Верде стороной, но всё же коснулась его обитателей. Здешних мужчин, как и живших на материке, призывали на фронт. Женщины так же ждали. Консервный завод работал в три смены, выполняя повышенный план по заготовкам, а заключённые в тюрьме шили брезентовые палатки и мешки для трупов.
Сын Эдны Кроули вернулся в таком домой…
Никогда больше эта сухопарая женщина с седыми коротко остриженными волосами, тонкогубым ртом и цепким взглядом холодных голубых глаз не позволяла себе подобных приступов сентиментальности. Но Марти запомнила тот разговор. И вопрос, прозвучавший в самом его конце - такой же, как тот, что задал ей сегодня Фаулер.
- Откуда вам знать, что я этого не делала? - спросила тогда Марти.
- Я не знаю, - ответила директор Кроули. - Карго-Верде знает.
ГЛАВА 2
Как и предполагалось, дождь не затянулся.
Когда стихло журчание в водосточных трубах, а в окно, странным образом игнорируя преграду в виде близко стоящего соседнего дома, заглянуло солнце, Марти вспомнила о зубной щётке.
Действительно, нужно купить новую.
И вообще прогуляться.
Не то, чтобы хотелось - она успела отвыкнуть от прогулок, от пространства, ничем не ограниченного, и отсутствия наблюдателей, - но надо.
Осмотреться. Ей ведь тут жить.
И щётку купить. И продуктов каких-нибудь. Или узнать, нет ли поблизости недорогого кафе.
Найти парикмахерскую. Одним из плюсов лазарета были ножницы, там их от неё не прятали. Марти наловчилась стричь себя сама и только вчера подравняла волосы по линии плеч. Вышло аккуратно, но в будущем лучше поручить это мастеру…
В банк можно не торопиться, наличных на первые дни хватит, но разведать, где он находится, не помешает.
И приглядеться к здешним магазинам: позже нужно будет приобрести что-то из одежды. Платье, быть может…
Ей многое предстояло сделать, и если думать сейчас обо всём и сразу, то можно и правда почувствовать пресловутое притяжение тюремных стен, за которыми нет подобных хлопот, а жизнь подчинена чёткому распорядку.
Поэтому Марти думать не стала… Только о том, что при случае нужно прикупить ещё и сумочку. А пока достала из чемодана завёрнутые в платок деньги и сунула в карман жакета. Во второй, закрыв дверь, положила ключ.
Прошла по длинному коридору. Спустилась по лестнице.
Было… Страшно?
Нет. Другое.
Неловко.
Странно.
Дом казался пустым. Видимо, большинство жильцов были на работе в это время, а остальные тихо сидели по своим квартиркам.
Марти порадовалась, что не столкнулась ни с кем из них.
На улице ей встретился пожилой мужчина, и она невольно отступила, освобождая дорогу. В последний момент одёрнула себя, чтобы не отвернуться… к стене, которой тут не было, и руки свести за спиной…
Привычки?
Она и не подозревала, что обзавелась подобными.
А старик прошёл мимо, старательно перешагивая лужи, и на Марти даже не взглянул.
После были другие прохожие. Мужчины и женщины. Дети, пробежавшие весёлой ватагой… Марти уже не отшатывалась в сторону, лишь опускала глаза. Иногда она чувствовала на себе любопытные взгляды, но это любопытство не было подозрительным или недобрым - просто мимолётный интерес, возникающий, когда видишь в знакомом месте незнакомое лицо…
Заблудиться Марти не боялась. Не с её памятью.
Она прошла три квартала по прямой. Свернула налево. Уткнулась в окружённый кованной оградой парк, то ли муниципальный, то ли прилегающий к какому-нибудь частному особняку, и повернула направо…
Зубную щётку нашла в магазине с обещающей вывеской «То, что надо!». Там же купила крем для рук и маленькое махровое полотенце.
На кассе покупки сложили в бумажный пакет, и ещё два квартала Марти прошагала, уткнувшись в него носом. Крем пах аптечной ромашкой, полотенце - свежестью новой ткани, а щётка - щёткой. И это было потрясающе!
Но не настолько потрясающе, как тот аромат, что на перекрёстке едва не сбил её с ног.
«Пироги тётушки Энн»…
Пироги!
С мясом. С капустой. С грибами. С яблоками. С рыбой. С клубникой. С сыром. С печенью. С яйцами…
Марти стояла перед вывеской и думала, что в мире, наверное, нет ничего, что нельзя было бы запихнуть в пирог.
С тыквой. С ревенем. С заварным кремом…
«Я должна попробовать их все», - сказала она себе. Задача выполнимая, учитывая, что в этом городе ей предстоит провести целый год. И начать можно немедленно.
Маленький и по-домашнему уютный зал кафе пустовал.
Марти неуверенно остановилась у входа, пересчитала накрытые клетчатыми скатёрками столики, но не выбрала ни один из шести, и прошла к стойке. Присела на высокий табурет, умостив на коленях пакет с покупками. Откашлялась негромко, привлекая внимание того, кто чем-то шуршал в скрытом от глаз посетителей тёмном закутке.
- Минутку! - отозвался приятный женский голос.
Марти представила себе его обладательницу - тётушку Энн – в годах уже, но ещё моложавую крашеную блондинку, улыбчивую и пухлую, словно сдобная булочка. И обязательно - в кружевном передничке.
Когда плод её воображения материализовался за стойкой, ни капли не удивилась.
- Новенькая? - с ходу полюбопытствовала «тётушка».
Марти поёжилась под её оценивающим взглядом.
- В каком смысле? - уточнила немного нервно.
- Недавно в городе?
- Первый день.
- Парома не было.
Прозвучало это… Кто бы знал, как оно прозвучало. И зачем.
Хотя можно догадаться.
- Не было, - согласилась Марти, сползая с табурета.
Ну и ладно. Переживёт.
И не такое переживала.
- Да сиди ты, - вздохнула «тётушка» и, развернувшись, убрела обратно во тьму. - Уже и спросить нельзя.
Пока Марти гадала, что бы всё это значило, толстушка вернулась и поставила перед ней чашку чая и тарелку с большим куском пирога…
- За счёт заведения.
Это было до того странно, что стоило, наверное, встать и уйти. На всякий случай.
Но пирог…
Горячий ещё. Румяный. С яблоками. И с корицей. Ароматный до умопомрачения. Тающий во рту…
Марти не заметила, как съела весь кусок, а потом собирала пальцем оставшиеся на тарелке крошки.
- Бернис, - с улыбкой представилась «тётушка», когда и крошки закончились.
- А кто же Энн?
- Прабабка моя. Умерла, когда я ещё пешком под стол ходила. Но пироги по её рецептам, даже не сомневайся.
- Не буду, - пообещала Марти. - Очень вкусно. Спасибо вам, Бернис.
- Всегда пожалуйста…
- Мартина.
- Пожалуйста, Мартина. И приятно познакомиться.
- Взаимно. Я… - Марти нащупала в кармане деньги. - Я не лопну, если закажу ещё кусочек?
Мир сложен и многогранен. Как и создания, населяющие его.
Лорды истиной крови, издревле владеющие неподвластной никому кроме них силой, источник которой скрыт на островах Священного Архипелага.
Маги, плетущие свои заклинания из энергии стихийных потоков.
Ведуны - природники.
Оборотни.
Заклинатели духов.
Учёные, чьи изобретения, не несущие в себе и толики магии, способны соперничать с мощнейшими артефактами…
А есть обычные, казалось бы, люди, не наделённые ни магической силой, ни научным умом, но обладающие, тем не менее, воистину чудесными талантами.
Печь пироги, например.
Или рассказывать истории, от которых теплеет на сердце.
Или слушать.
И не задавать лишних вопросов.
Марти не планировала заводить друзей, а Бернис к ней в друзья и не набивалась. Только спросила, с сомнением поглядев на её руки:
- На консервный?
Марти помотала головой, дожевала пирог и сказала, что инспектор обещал ей место в архиве.
- Дело, - закивала Бернис. - Джо не помешают помощники.
После шести, словно так тут заведено, в кафе начали собираться посетители. Они рассаживались за столиками. Некоторые подходили к стойке. Говорили о чём-то своём с неизменно улыбчивой «тётушкой»…
Но Марти не чувствовала себя забытой.
Никто не чувствовал.
Бернис умудрялась уделить внимание каждому.
А когда кто-нибудь начинал с любопытством коситься на Марти, с радостью это любопытство удовлетворяла, не касаясь ненужных тем.
- Это - Мартина, - сообщала Бернис законопослушному обществу, в котором Марти благодаря пирогам почти уже адаптировалась. - Она будет работать у Джо.
После этой волшебной фразы Марти из незнакомки тут же превращалась в свою. Причём, как выяснилось, совсем неважно, кто произнесёт «заклинание».
- Это - Мартина, - сказала пожилая дама пришедшей позже подруге, тоже в годах и, видимо, глуховатой, потому что адресованные ей слова звучали на весь зал. - Будет работать у Джо.
И да, это сработало. Старушка заулыбалась, дружелюбно кивнула Марти и тут же о ней забыла, чтобы отдать должное выпечке.
Занятно.
Если бы подобное происходило в баре и все участники действа употребляли алкоголь, это легко объяснялось бы. Но в «Пирогах» не подавали ничего крепче кофе.
Откуда же тогда чувство лёгкого опьянения?
От людей, наверное. От общения.
В тюрьме Марти его не искала. Не испытывала такой потребности. Не вела задушевных бесед с сокамерницами, не вступала в споры. Нескольких слов, сказанных коротко и по существу, обычно хватало. За ней закрепилась репутация молчуньи. Кто-то считал высокомерной стервой. Однажды бросили в спину презрительно: «Леди!»… и Мартина Аллен в первый и последний раз провела сутки в карцере, как зачинщица драки. Синяки неделю ещё сходили с лица, и рёбра болели, но с разговорами уже не лезли…
Может, Бернис всё-таки маг? Или природница, сдабривающая лакомства особыми травками?
Проверить это Марти не могла.
А вот убедиться ещё раз в действенности волшебных слов возможность представилась.
- Новенькая? - спросила присевшая на соседний табурет женщина лет тридцати пяти.
Тон её показался Марти вызывающим.
И внешность тоже.
Рубашка в клеточку. Брючки узкие. Вьющиеся каштановые волосы собраны на макушке в растрёпанный пучок. И лицо слишком яркое, даже без косметики. Глаза синие. Губы кроваво-красные. Ресницы и брови густые и тёмные…
- Я - Мартина, - попыталась Марти скопировать тон Бернис. - Буду работать у Джо.
И…
…что-то пошло не так.
- Мило, - проговорила незнакомка, выдержав долгую паузу. И по-мужски протянула раскрытую ладонь: - Джо.
- Простите, - пробормотала Марти, поняв, что ни о каких новых работницах её собеседница до этой минуты понятия не имела. - Я…
- Ты-то тут при чём? - отмахнулась Джо. - Где этот пёс?
Она посмотрела на застывшую за стойкой Бернис, а та указала взглядом куда-то за окно.
Джо выскочила на улицу, и Марти опять не удивилась: у кафе стоял чёрный автомобиль лейтенанта Фаулера.
Значит, сейчас во всём разберутся.
Только хорошее настроение улетучилось так же внезапно, как пришло, сменившись напряжённым ожиданием.
В гневе Джоан Гарнет была страшна.
Так страшна, что любой, кто видел это однажды, в следующий раз предпочёл бы оказаться на вершине извергающегося вулкана или в лодке посреди штормящего моря, только не рядом с разгневанной миз Гарнет.
На счастье Кеннета Фаулера, сейчас она была лишь немного… совсем немного раздражена. Иначе он успел бы завести мотор и уехать, прежде чем Джо запрыгнула на пассажирское сиденье его машины и захлопнула дверцу.
Стекло задребезжало. Но не треснуло.
- Прости, - сказал Фаулер.
Джо задумчиво посмотрела на свои ногти. Длинные. Острые. Покрытые алым лаком, но давно, так что тот уже облупился на кончиках…
- Ты же говорила, что не справляешься одна, - предпринял вторую попытку Фаулер.
- Зря.
- Что - зря? - осторожно переспросил лейтенант.
- Зря говорила, - хмуро отозвалась Джоан. Глянула на него исподлобья и выпалила сердито: - Вот скажи, о чём ты вообще думаешь? Сначала - мальчишка из психушки, теперь - девчонка из тюрьмы.
- Адам не из психушки.
- Да? То-то он бывает там чаще, чем в архиве. Помощничек!
Фаулер предусмотрительно промолчал.
- Я ведь действительно не справляюсь, Кеннет! Я уже готова спалить эти бумажки, потому что понимаю, что мне жизни не хватит, чтобы их разобрать. Мне нужны нормальные работники, а ты подсовываешь каких-то… убогих… Вот какой толк будет от этой бледной девицы?
- Она не девица…
- Эм? - Джо насмешливо вздёрнула бровь.
- Ей тридцать один, - объяснил Фаулер. - Просто выглядит… так… И она - военный хирург. В прошлом.
- В прошлом. - Джоан вздохнула. - Прошлое нужно отпускать, Кен. Тогда оно, быть может, отпустит тебя. А эта Мартина… Её ведь не за проявленный героизм сюда отправили? Ещё и запечатали.
- Запечатали её не по приговору. Раньше.
- Срыв?
Лейтенант покачал головой:
- Отсрочка.
Осколочное ранение почти в самом конце войны. На первый взгляд, не слишком серьёзное. Но снаряд оказался с сюрпризом от дарнийских магов. Осколок извлекли, а нейтрализовать закрепившееся в месте поражения заклинание не смогли. То подпитывалось за счёт собственной магической энергии жертвы и продолжало её убивать. В случае Мартины Аллен, которая магом была не самым сильным, - медленно. Целителям хватило времени, чтобы разобраться, что к чему, и сделать то, единственное, что ещё можно было сделать, - запечатать каналы.
- Значит, если снять печати, она умрёт? - спросила Джо, выслушав объяснения. - Печально. Хотя… все мы умрём однажды… И это - не та причина, по которой я впущу её в свою башню.
- Остров её принял.
- Ой, я тебя умоляю! - Джо кисло скривилась. - Бернис всего лишь угостила её пирогом.
- Но она ведь как-то попала к Бернис? - вкрадчиво проговорил Фаулер.
Нужного впечатления на госпожу архивариуса его слова не произвели.
- Все ходят к Бернис, - фыркнула она. - А ты должен был прийти ко мне. Если не до того, как пообещал этой не девице место в архиве, то сразу же после.
- Я собирался.
- И что тебя задержало?
Он шумно выдохнул, но… Она ведь всё равно узнает. И будет только хуже, если не от него.
- Труп.
Джоан нахмурилась. Впилась в Фаулера тревожным взглядом.
- Да, - подтвердил он. - Уже второй. Раннер просил придержать информацию до уточнения, но как по мне, случаи полностью идентичны.
Убийства на острове происходили и раньше. Население города по данным последней переписи - семь тысяч с мелочью. Ещё три тысячи человек проживали в посёлках и на фермах. Не может столько людей обитать на ограниченном участке суши исключительно в мире и согласии, так что всякое бывало. И драки с поножовщиной, и семейные ссоры. Даже ограбления с летальным исходом для жертвы, а иногда - и для грабителей.
Но магией там, как правило, и не пахло.
А теперь вот - второй случай за месяц. И снова бродяга из тех, что непонятно как попадают на Карго-Верде и неясно, на какие средства тут существуют. Мэр и шеф Раннер пытались высылать их обратно на материк, но оттуда строго погрозили пальцем: мол, после войны бездомных везде хватает, и вы потерпите.
- Мужчина. На вид от пятидесяти до пятидесяти пяти, - выдал скудную информацию лейтенант. - Документов при нём не было. Вещи ещё проверят на наличие меток, но я бы не сильно рассчитывал.
- Способ тот же? - Джо задумчиво поскребла переносицу алым ноготком. - Обездвижили и выпустили кровь?
- Да.
- И след?..
- Такой же. Ощутимый, но… - Фаулер поморщился: кому нравится признаваться в бессилии и некомпетентности? - Не знаю, что его оставило. Может, оружие. Может, заклинание, которым вырубили жертву. Может, сам убийца…
- Ага. Погоди-ка. - Джо распахнула дверцу и высунулась из машины. - Эй, новенькая!
Мартина Аллен, не успевшая далеко отойти от кафе, замерла и с опаской обернулась на окрик.
- Купи будильник, - приказала ей Джо. - Заеду за тобой в девять. - Вернувшись на место, скомандовала уже Фаулеру: - Поехали!
- Куда?
- В морг. И не говори, что сам не собирался мне это предложить.
- Не скажу.
Спустя час они сидели на капоте его машины, смотрели на солнце, медленно тонущее в красно-лиловом море, и пили дешёвое бутылочное пиво. Джоан чем-то нравился этот сорт, а Фаулер привычно не спорил.
- Странно, - проговорила она в который раз. - Очень странно.
Определить происхождение магического следа на трупе ей тоже не удалось. Как и в первый раз. Но тогда неудачу можно было списать на то, что тело обнаружили не сразу и с момента убийства прошло больше двух суток. Сейчас же в их распоряжении был вполне себе свеженький покойник. По заверениям патологоанатома, ещё с утра бедолага был бодр и вполне здоров. Что, к слову, тоже странно: обычно бродяги страдают целым перечнем всевозможных болячек.
- Странно, - повторила Джо. - Но есть и хорошая новость.
- Какая?
- Тебе не отшибло нюх. Было такое подозрение. Или же… мы оба вдруг лишились способностей. Но тогда это уже плохая новость. - Она подняла бутылку к лицу, посмотрела на ту вприщур. В бутылке забулькало, а из горлышка повалил пар. - Не лишились, - констатировала Джо. - Значит, всё-таки хорошая. Если не считать того, что у нас тут творится неведомая хрень…
Фаулер отобрал у неё бутылку с испорченным пивом, зашвырнул в кусты, а ведьме отдал своё.
Хотя называть Джоан Гарнет ведьмой было не совсем правильно.
- Может, съездим на место? - спросила Джоан. - Ты сказал, его нашли у дороги к старому порту. Это всего в часе езды отсюда.
- Пока доберёмся, совсем стемнеет. Да и был я там. Ничего. Дождь, конечно, размыл следы, но искажений фона нет. Отпечаток только на теле, как и в прошлый раз. Кровь не собирали. Если это - попытка провести какой-то ритуал, то она провалилась.
- Вторая хорошая новость, - подытожила Джо. - Что говорит Раннер?
- Он говорит: «Фаулер!»… Брань опустить? Тогда он говорит: «Фаулер!», а после долго и выразительно молчит. Мне не нравится, когда на меня так… молчат.
На бродяг Раннеру плевать. Пусть хоть все перемрут.
Только не так.
Нож в спину, камнем по голове… Возможно, и дела заводить не стали бы. А завели бы - повесили бы на такого же бездомного, первого, кто попался бы на краже или проникновении на территорию частной собственности.
Фаулер таких решений не одобрял, но не факт, что он о них вообще узнал бы. Его привлекали только тогда, когда была задействована магия. Не сказать, что это случалось слишком часто, но оклад свой лейтенант честно отрабатывал. То соседи сцепятся за спорный клочок земли и давай практиковаться в рецептах из прабабкиных фолиантов - кто на кого позаковыристее порчу нашлёт. То сомнительные артефакты с материка привезут. То заклятые подружки мужика не поделят. У кого-то любовь, у кого-то ненависть. Кому-то вороны мешают.
Смертельные случаи тоже были. Но не такие. Там всё понятно было, а тут…
- Давай попробуем разобраться, - предложила Джо. - Что мы имеем?
Так в школьные годы она раскрывала перед Кенни Фаулером учебник по химии или физике и тем же терпеливым тоном пыталась донести до него смысл заковыристых формул. Правда, терпения ей хватало ненадолго, и тогда Джо принималась пинаться, обзывала его тупой псиной и лупила учебником по голове. Но это тоже помогало.
- Убиты двое, - начал Фаулер. - Мужчины. Не местные. Первого обнаружили при плановом обходе неделю назад в заброшенном коптильном цеху в районе старого рыбацкого порта. Второго - сегодня, у дороги к тому же порту. Гэри Бланк проезжал мимо на своём грузовичке. По его словам, хотел подобрать пару железяк, сарай подпереть. Сам бы он труп не заметил, но собака выпрыгнула из кузова и… Гэри вызвал наших, парни по инструкции проверили труп амулетами и тогда уже дёрнули меня. Я как раз привёз миз Аллен, заскочил в участок и собирался к тебе… Вот. Следов, в смысле не магических, я не нашёл. В первый раз было поздно. Во второй - дождь. Магический ты сама видела… Смерть в обоих случаях наступила в течение короткого времени от кровопотери. Жертвам затыкали рот, связывали… Способ фиксации и узлы не повторяются, положение тел разное. В первом случае использовались металлические конструкции цеха. Руки жертвы вытянули над головой, связали вместе, верёвку обмотали вокруг трубы. Ноги развели в стороны и зафиксировали отдельно. Во втором случае жертву растянули… э-э… звездой. Использовали колышки, как для палаток… самодельные…
- Что говорит о том, что оба убийства наверняка спланировали заранее, - продолжила Джоан. - Вряд ли кто-то без дела шатается по острову с верёвкой и колышками и раздумывает, к чему бы их приспособить.
- Бывает, подростки выбираются за город с палатками…
- Только не в район старого порта. Там нет пляжа. Но версию с подростками я не отметала бы. Мучают же некоторые из них котов и бродячих собак? А тут - бродячие люди… Стоит заскочить в школу, поинтересоваться, не замечали ли за кем-то из детишек подобных наклонностей в сочетании с неплохим знанием анатомии. Хотя расположение артерий можно и в справочнике посмотреть. А после проверить, как быстро человек истечёт кровью, если перерезать плечевые и бедренные. Главное, нож поострее найти, чтобы одним росчерком - через одежду и до кости…
- Дарнийцы казнили так пленных, - хрипло проговорил Фаулер. - Видел однажды. Подвесили за руки, и…
…земля под телами размякла от крови. Он подошёл, чтобы снять парня из своей части, мальчишку совсем, поскользнулся и упал лицом в кровавую грязь…
- Кто-то ещё мог видеть. - Джо словно невзначай коснулась его руки, возвращая в настоящее. - Или читать о подобном. Нам бы понять, каким образом их связывали. По голове, чтобы вырубить и скрутить, судя по протоколу вскрытия, не били. Снотворное? В первом случае - точно нет, по второму подождём результатов экспертизы, но… сомневаюсь… Ведьмовские зелья? Их обнаружить труднее. Или магическая заморозка… Правда, след совсем не похож. Если убийц несколько, один мог угрожать жертве оружием, а другой или другие - связать. В одиночку и с пистолетом, и с верёвкой не управишься… И зачем? Зачем кому-то убивать бродяг? Если мы говорим всё же не о детишках с извращёнными наклонностями или каких-нибудь других…
- Психах, - закончил Фаулер. - Я думал об этом. У них там есть ветераны. Некоторые как раз после войны и того… Или во время. Все мы немного…
- Все, - мягко согласилась Джо. - Нужно проверить. А я поищу информацию о ритуалах с кровопусканием. Мало ли.
- Спасибо.
- Не за что. - Она усмехнулась: - Я же должна тебе за то, что подбрасываешь мне помощников. Кстати, дело этой Аллен у тебя? Дашь почитать? Интересно, за что её отправили под крылышко к Эдне Кроули.
- Да там… мутная история…
- Тем более. Люблю мутные истории.
ГЛАВА 3
Тратиться на покупку будильника Марти не стала. Она всегда вставала рано, а за последние годы и вовсе не проспала ни разу. Режим, чтоб его.
Проснулась. Вскипятила воду, развела в надтреснутой чашке купленный накануне кофейный порошок. Намазала джемом зачерствевшую за ночь булку.
Без пяти девять уже спустилась на улицу, как и вчера не встретив никого из соседей. С вечера она слышала шаги в коридоре, хлопанье дверей и далёкую музыку, но теперь дом опять казался нежилым.
Все ушли на работу?
И где эти все работают?
На консервном заводе?
О наличии на острове других более-менее крупных предприятий Марти не слышала. Чем же тут живут? Как?
Не то, чтобы это всерьёз её занимало, но совсем ни о чём не думать трудно, а думать о том, о чём думалось, не хотелось. Вот и приходилось как-то себя развлекать в ожидании Джо.
Дурацкое имя. До знакомства с его обладательницей Марти была уверена, что Джо - это мужчина.
Хотя, когда кто-то говорит «Марти», тоже ведь не сразу разберёшься.
«Тебя назвали в честь соседского мальчишки?» - пошутил Томми, услышав, как к ней обращаются в госпитале. Сам он никогда так…
Она тряхнула головой, отгоняя неуместное воспоминание. Да хоть бы и в честь мальчишки!
А Джо задерживалась.
Марти уже заподозрила, что о ней забыли, и придётся звонить лейтенанту Фаулеру, когда из-за угла показался старенький блекло-голубой «жучок». Однако управляла машиной не давешняя дамочка, а незнакомый молодой человек лет двадцати пяти.
- Миз Аллен? - спросил он, выскочив из авто. - Мартина Аллен?
Один в один вчерашняя встреча с Фаулером. Только на медведя, в отличие от лейтенанта, худощавый и светловолосый паренёк ничем не походил.
- Я - Адам, - представился он. - Миз Гарнет просила за вами заехать.
- Кто?
- Миз Джоан Гарнет… Джо. - Он покраснел, будто сказал что-то неприличное. - Она занята в архиве. Просила извиниться, что не смогла приехать сама.
Маловероятно, что женщина, которую Марти видела в кафе, имела привычку извиняться, но вряд ли в городе была вторая Джо.
- Она дала мне свою машину, - с гордой радостью сообщил парень.
Однозначно не медведь. Разве что плюшевый медвежонок. Но скорее - щенок. Только хвоста не хватает, чтобы вилять им, пока говорит о любимой хозяйке.
А говорил о ней Адам много.
Повторил, что миз Гарнет занята и по этой причине попросила его забрать Марти, но не везти сразу в архив, а покатать по городу. Потому что Марти тут новенькая, а миз Гарнет просто нереально добра… И, видимо, действительно занята чем-то важным, раз выставила разговорчивого помощника из архива и пожертвовала машиной.
Что ж, против экскурсии Марти не возражала.
Ей показали мэрию, банк, почту, больницу, кинотеатр, школу и стадион. Свозили на пристань. Быстро прокатили мимо полицейского участка и медленно - вдоль ограды городского парка.
- Тут мало интересного, - признался Адам таким тоном, словно лично строил этот город и теперь стыдится результата. - Если хотите, проедемся к маяку. Оттуда хороший вид. Иногда можно разглядеть берег материка. А в паре миль к центру острова есть развалины древнего храма. Двенадцатый век Эпохи Воды… Или девятнадцатый. Миз Гарнет рассказывала, она хорошо знает историю. А я, честно сказать, не очень…
- Вы тоже неместный? - предположила Марти.
- Да. То есть нет. Неместный. Мы здесь всего полгода. Сестре порекомендовали… Порекомендовали приехать сюда… - Парень стиснул губы, вцепился в руль побелевшими от напряжения пальцами и умолк. Надолго. Сделал ещё круг по городскому центру: мэрия, кинотеатр, почта… - Вам всё равно расскажут, - произнёс он, на что-то решившись. - И расскажут не так. Вивиен не сумасшедшая. У неё есть определённые проблемы с общением и случаются такие… навязчивые состояния… Но и только. А здешняя лечебница похожа скорее на санаторий. Не то, что другие… Мне есть, с чем сравнивать, поверьте. В тех, других, такая гнетущая атмосфера, всё мрачно, уныло… Вив там становилось лишь хуже. А здесь ей хорошо. На Карго-Верде вообще хорошая энергетика. Я - не маг, но… Это чувствуется, правда. Вы же слышали о теории распределения силы? Энергия распространяется по воде, а концентрируется на суше. На островах или на материках… Но на островах концентрация плотнее. Площадь материков больше, поэтому энергия рассеивается. А на мелких островах, как вот острова Священного Архипелага… Или на Карго-Верде, хоть он и не такой маленький. Но фон тут благоприятный. Поэтому на острове и построили тюрьму, а потом - лечебницу.
Связи между тюрьмой и энергетикой острова Марти не уловила. Ладно, лечебница, тут без вопросов. Но тюрьма? Неужели правительство так печётся о здоровье заключенных? Или фон острова способствует их скорейшему раскаянию и становлению на путь исправления?
- Мне миз Гарнет рассказывала, - сослался Адам на непререкаемый авторитет начальницы. - О теории распределения и об острове. Она много об этом знает. И вообще много знает. Обо всём…
Он вернулся к излюбленной теме восхваления бесподобной, умнейшей и добрейшей миз Гарнет и, казалось, напрочь забыл о больной сестре. Но теперь Марти чувствовала притворство в каждой фразе.
Нет, Джоан он восхищался вполне искренне. А вот со щенячьим восторгом переигрывал. Люди часто пытаются прятать боль под улыбкой. Год-другой тренировок, и маска прирастает к лицу, надёжно скрывая истинные чувства от посторонних глаз. Адаму пока ещё не хватало практики.
Они проехались всё же к маяку. День, не в пример вчерашнему, был ясным и солнечным, море - спокойным, но разглядеть материковый берег не удалось. Адам объяснял это какими-то оптическими эффектами, о которых знал, конечно же, от миз Гарнет, но, поскольку сам он в этом, так же как в магии и истории, ничего не смыслил, дальше повторения услышанных когда-то фраз не ушёл, и Марти мало что поняла.
Затем наконец-то поехали в архив. Тот располагался на центральной площади, недалеко от мэрии, и Марти удивилась, как не заметила его, проезжая тут в первый раз. Серая каменная башня - неширокая и невысокая, всего в два этажа, - действительно не сразу бросалась в глаза. Зато, стоило обратить на неё внимание, как она вдруг выползала на первый план, затмевая все остальные здания. Марти убедилась в этом, пока Адам парковал машину на стоянке, и когда они подошли к газетному киоску: башня была видна под любым углом, с любой стороны площади. Вернее, видна была преимущественно башня. Марти попробовала сфокусироваться на мэрии, но башня продолжала маячить на периферии зрения. Повернулась к ней спиной - хитрая башня отразилась в высоких окнах банка.
- Входите. - Адам придержал тяжёлую деревянную дверь. Странностей он то ли не замечал, то ли уже привык к ним. - Только не шумите. Если миз Гарнет ещё работает…
Работала.
Сразу от двери начинался большой круглый зал. Много больше, чем можно предположить, глядя на башню снаружи. И не заставленный, а обставленный стеллажами и низкими каталожными шкафами, аккуратно и экономно, так что те ничего не загораживали, не мешали проходу и не заслоняли узких высоких оконец, сквозь которые в помещение щедро лился солнечный свет, оставляя без дела подвешенные к потолку лампы. А в центре зала сидела за большим столом миз Гарнет, задумчиво морщилась, перебирала закладки в книгах, выписывала что-то и никак не реагировала на остановившихся прямо перед ней людей. Со вчерашнего дня она, казалось, не переодевалась и не причёсывалась, и единственным изменением в её облике был торчащий из пучка на макушке карандаш.
Марти кашлянула. Не удостоившись даже взгляда, постучала по столешнице.
- Станцуй ещё! - рявкнула, не отвлекаясь от чтения, Джо.
Адам запоздало зашикал.
На него архивариус посмотрела. Страдальчески вздохнула и отложила книгу.
- Который час?
- Почти полдень, миз Гарнет, - отчитался парень. - Я показал миз Аллен город, как вы просили, и маяк, и…
- Могли бы погулять ещё немного. - Женщина потянулась в кресле, откинулась на спинку и забросила на стол ноги в стоптанных спортивных туфлях. - Но не гнать же вас теперь, да?
Марти равнодушно передёрнула плечами. Хочет - пусть гонит. И сегодня, и завтра, и вообще до конца испытательного года.
- Размечталась, - фыркнула Джо. И встала.
Как-то… неправильно встала. Сразу. Вся. При том, что только-только практически лежала в кресле… и на столе частично…
Приблизилась к Марти, оказавшись почти на голову выше, и заглянула в лицо:
- Мыслей я не читаю, - сказала строго. - Но случается, угадываю. Двигаюсь нормально. То, что тебя озадачило, - эффект временного и пространственного искажения. Ты привыкнешь к башне, башня привыкнет к тебе, и это пройдёт… Адам, - она обернулась к помощнику, - надеюсь, ты купил кофе?
- Нет. - Парень растерянно замотал головой. - Вы не говорили.
- Видимо, забыла. Но тебе же нетрудно смотаться к Шеймусу? И Мартине возьми стаканчик. Шоколадно-орехового, ей понравится. И к кофе что-нибудь.
Она не просила - отдавала приказы. А Адам и рад был их исполнять: в секунду выскочил за дверь, и Марти поспорить могла, что временные и пространственные искажения в данном случае ни при чём.
- Не верь мальчишке, - сказала Джоан Гарнет, проводив помощника взглядом.
- В чём?
- Ни в чём. На всякий случай. Адам не врёт, честный малый, чего уж там… Но он рассказывает свою правду, а она сильно отличается от реальности. Он же успел сообщить тебе, какая я замечательная?
- Я не поверила.
- Молодец, - с усмешкой похвалила Джо. - А о сестре говорил?
Марти кивнула.
- Я её не видела, - сказала архивариус. - Понятия не имею, что у неё за проблемы. Но они с Адамом - близнецы. Дальше, думаю, объяснять не надо.
- Это ничего не значит, - осмелилась возразить Марти. - Энергетические связи близнецов, как и любые кровные связи, бывают разными по структуре и направленности потоков.
Она немало могла бы рассказать о близнецах: приятель-сокурсник болел этой темой. У него был брат-близнец, и приятель мечтал максимально усилить свою связь с ним, так что все аспекты магических, эмпатических и прочих связей изучил досконально и мог часами пересказывать различные теории. А Марти, на тот момент оставшаяся круглой сиротой, завидовала уже тому, что у него просто был брат…
- Избавь меня от этой заумной хрени, если не хочешь выслушать в ответ ещё более заумную, - отмахнулась Джо. - Я тебя предупредила. Дальше - сама решай, считать Адама нормальным или нет. Просто постарайся не обижать его, хорошо? В любом случае он неплохой парень. А что до остального… Все мы немного двинутые, как говорит один мой друг. Адам, по крайней мере, не имеет привычки лапать документы жирными руками, как девица, что работала до него. И вчера он весь день был тут, со мной, а не бродил у старого порта…
К чему было последнее уточнение и с какой стороны оно характеризовало Адама, Марти не поняла, но решила, что это ей и не нужно. В конце концов, архив - временная работа, а Джоан Гарнет и Адам - временные люди в её жизни.
- Пошли, - Джо поманила пальцем. - Покажу, чем будешь заниматься. Только не пугайся, бардак там жуткий.
Оглядевшись, Марти заметила уводящую на второй этаж лестницу, составленную из причудливо переплетённых металлических прутьев, изогнутой лозой стелившихся по стене.
- Э, нет. - Архивариус покачала головой и ткнула пальцем в потолок. - Там - мои личные апартаменты. Частная собственность. Попробуешь сунуться - считай, что нарушила условия досрочного освобождения, и я сама отвезу тебя к Эдне. Ясно?
- Ясно, - нахмурилась Марти. Она, между прочим, и шагу не сделала. Не обязательно было напоминать о её зыбком положении. - Тогда… в подвал?
- Тут нет подвала. Только второй этаж, первый, ещё раз первый, снова первый, опять первый… Понятия не имею, сколько их всего. Подозреваю, что при желании можно докопаться до архивов Эпохи Сотворения. Но у меня такого желания нет. Поэтому поддерживаем в порядке этот первый, тут документы за последние сто лет, и пытаемся разобраться на ближайшем первом, где мои предшественники устроили свалку с начала новой эпохи. Потому что неким му… жам учёным с континента пришла в головы гениальная мысль осенью нагрянуть с ревизией. Идём уже…
«Все мы немного двинутые», - мысленно согласилась с недавно услышанным выражением Марти. Но спрашивать о чём-либо снова не стала. Пристроилась следом за Джо, которая неторопливо обходила по кругу зал …
…и уже на втором шаге провалилась в прохладный и пыльный полумрак. Споткнулась обо что-то, хотела вскрикнуть, но вместо этого замерла и с чувством выговорила:
- Твою ж мать!
- Я предупреждала, что тут бардак. - Джо явно наслаждалась эффектом. - Погоди, сейчас свет включу.
- Но это… это…
- Башня, - торжественно представила миз Гарнет.
Марти почувствовала, что её провели, как ребёнка. В хорошем смысле. Как тогда, когда обещают карамельку, а приносят коробку шоколада.
В лечебницу Фаулер приехал к полудню. Можно было добраться быстрее, срезав путь через центр острова, но он выбрал дорогу вдоль побережья. Близость моря успокаивала, врывавшийся в окошко ветерок освежал, думалось хорошо…
Но не о хорошем.
С молчаливого согласия шефа Раннера, другие полицейские дружно отмахнулись от этого дела. Убийства, да. Но магические же? Значит, не их забота, а отдела Фаулера. И плевать, что Фаулер и есть отдел. Со сбором информации и опросом свидетелей, если таковые отыщутся, обещали помочь, но доверия к этим обещаниям не было. Да и правда - какие свидетели? Маловероятно, что горожане хотя бы опознают погибших.
Бездомных в городе не жаловали и, если зимой ещё кое-как терпели, а некоторые даже подкармливали из сострадания, то летом бродяги уходили от греха подальше. Кормились тем, что море пошлёт, обворовывали понемногу огороды или таскали кур…
«Посёлки и фермы придётся объехать», - мысленно составил пометку лейтенант. Но и это мероприятие было заведомо провальным. Даже если узнают. Даже если вспомнят, что убитые в прошлом месяце зарезали и съели любимую козу какого-нибудь фермера Джона. Потому что фермер Джон, захоти он отомстить за козу, попросту пристрелил бы обоих на своей земле и вызвал полицию. Или, если не верит в милость правосудия, скормил бы трупы свиньям, закопал бы, сжёг, скинул в море… В общем, нашёл бы, как от них избавиться, а не тащил бы ещё живых бродяг к старому порту.
Не такие это были убийства. Не нормальные.
В убийствах, в принципе, ничего нормального нет. Но эти - совсем ненормальные. Как и тот, кто их совершил.
А где искать ненормальных на Карго-Верде - всем известно.
Притормозив у пропускника, лейтенант посигналил, высунулся из окошка и помахал дежурившему в будке охраннику. Тот махнул в ответ, и автоматические ворота медленно отворились.
Фаулера тут знали. В прошлом году он расследовал попытку кражи стабилизаторов фона - частично магических устройств, установленных по периметру территории лечебницы. В этом - несколько раз приезжал с Адамом. Был он знаком и с Лоуренсом Эверетом, человеком не местным, но почти считавшимся таковым: доктор приехал на остров лет двадцать назад, и около десяти уже руководил лечебницей. Но начать стоило с того, что охранниками тут работали бывшие коллеги Фаулера. Платили здесь хорошо, и многие в Карго-Верде не отказались бы от такой работы, но Эверет ответственно подходил к подбору персонала и нанимал лишь тех, кто имел соответствующие навыки и опыт: полицейских, бывших военных - не просто воевавших, в таких сейчас недостатка не было, а настоящих обученных военных, - а ещё больничных сестёр и сиделок. С одной стороны, горожане получали хорошо оплачиваемую работу. С другой - город лишался нужных людей…
Но эти проблемы не Фаулеру решать. Ему бы с убийствами разобраться.
- Здорово, Чип, - кивнул он, остановившись у будки. - Я к доктору Эверету.
- Давно пора, - хохотнул охранник.
Машину пришлось оставить и дальше идти пешком по присыпанным песком дорожкам, мимо ажурных беседок, аккуратных «курортных» домиков, пёстрых клумб и журчащих фонтанчиков, стараясь не слишком пристально разглядывать попадавшихся на пути пациентов. Пожилая дама, гулявшая в сопровождении сиделки, подозрений не внушала. Два господина в летах, но ещё далеко не дряхлые, - уже ближе. Как там сказала Джо - один держит на прицеле, второй связывает? Или парень - ровесник Адама… А, нет, это - санитар. Хотя, когда работаешь с сумасшедшими, недолго и самому…
Самому вообще недолго. Как-то же попадают сюда? И не только те, чей разум расплющило войной. У каждого свои причины… Но мысль о том, что психа не обязательно искать в психушке, Фаулер отогнал. Пока.
Доктор Эверет, предупреждённый охраной, ждал его на крыльце главного корпуса. По документам заведующему лечебницей было немногим за шестьдесят, но выглядел он значительно моложе и с момента первого появления на острове, кажется, практически не изменился. Фаулер подозревал, что без магии тут не обошлось. Или без краски для волос, ведь Эверет, как и многие целители, выдающимися магическими способностями похвастать не мог. Краска и притирания какие-нибудь. Потому что, даже если доктор от природы жгучий брюнет, к его годам седина уже должна появиться. И залысины. Но чего не было, того не было. Была густая шевелюра без проплешин, импозантные усики, высокий лоб, почти без морщин, тонкий нос с горбинкой и внимательные чёрные глаза.
- Добрый день, лейтенант. Что вас привело?
Фаулер внутренне поёжился от прозвучавшего в этом вопросе участия - такого же, профессионального - и ответил мрачно и значительно:
- Дело.
На большее его не хватило. Тон беседе задавал Эверет. Не вышло обескуражить, застать врасплох, спровоцировать на невольную откровенность.
Доктор мягко подтолкнул под локоток, приглашая пройтись по узкой аллейке. Слушал внимательно. Отвечал спокойно и вежливо.
- Я понимаю ваши подозрения, лейтенант. Даже разделяю в чём-то. Человек, совершивший такое, бесспорно, имеет проблемы с психикой. Но среди моих пациентов его нет. И не будет. Я не работаю с подобными, не моя специализация. Люди, которые проходят лечение на Карго-Верде, в большинстве своём вообще не склонны к проявлениям агрессии. Они не опасны для общества. Скорее, общество опасно для них, потому их близкие, а в некоторых случаях они сами выбирают нашу лечебницу. К сожалению, в умах обывателей закрепились в корне неверные ассоциации…
Он говорил, а Фаулеру оставалось только кивать.
- Если желаете, организую вам экскурсию, и вы сами убедитесь, что пациенты физически не могут покинуть охраняемую территорию. Только в сопровождении ответственного лица - родственника или кого-либо из персонала. Разрешение на выход подписываю я лично, лечащий врач или палатная сестра отмечают в распорядке больного дату и время, а охранник фиксирует уход и возвращение в журнале. Вчера, к примеру, таких прогулок не было, как и посетителей.
- Возможно, убитые были знакомы с кем-то из ваших пациентов? - Фаулер достал из внутреннего кармана сделанные полицейским фотографом снимки. - Или работников?
«Или с вами», - добавил про себя.
Эверет мазнул по фотографиям едва заинтересованным взглядом. Не узнал. Или же искусно притворялся.
- Оставьте, - разрешил великодушно. - Я побеседую с персоналом. Что до пациентов… Вряд ли разумно показывать им портреты мертвецов. Если бы у вас имелись прижизненные снимки… Но это - нет, простите.
Фотографии Фаулер оставил. Задал ещё несколько вопросов. Убедился, что запись посетителей тут также ведётся, и заручился обещанием доктора предоставить её при необходимости. И при наличии ордера, разумеется. Пребывание в лечебнице некоторых… да практически всех пациентов их семьями не афишировалось, и имена родственников, а значит, и самих больных защищала врачебная тайна, нарушать которую Эверет без веских причин и соответствующих постановлений не собирался.
- Сожалею, что не смог быть вам полезен, лейтенант.
- Я тоже. Сожалею.
- Если желаете узнать что-нибудь ещё…
- Я свяжусь с вами, если возникнут новые вопросы. А пока… Я бы повидался с миз Кейдн, с вашего позволения.
Чтобы посещение лечебницы не прошло совсем уж впустую.
Адам порадуется вестям от сестры, да и самой Вивиен, возможно, будет приятно… Хоть в последнем Фаулер не был так уж уверен.
- Я предвидел ваше желание, - с улыбкой доброго волшебника заявил Эверет. - Прошу.
Через пару десяток ярдов тропинка, по которой они шли, заканчивалась, упираясь в маленький, огороженный диким камнем прудик. Вокруг рукотворного водоёма медленно прогуливалась девушка в длинном белом платье. Сейчас Фаулер видел её со спины, но эту тоненькую фигурку и невесомую поступь невозможно было не узнать.
- Не стану вам мешать. Всего доброго, лейтенант.
Дождавшись, пока Эверет отойдёт достаточно далеко, Фаулер направился к девушке. По пути сорвал с куста алую розу. Женщинам ведь нравятся цветы? Большинству из них.
В пруду, лениво шевеля плавниками, плавали золотые карпы. Фаулер где-то слышал, что созерцание этих рыбин настраивает на умиротворяющий лад, но ему они навевали мысли о еде…
- Миз Вивиен, - позвал он негромко, чтобы не напугать.
Девушка обернулась. Тревога, мелькнувшая в больших голубых глазах, сменилась узнаванием, и по-детски пухлые губы приоткрылись в улыбке.
Лейтенант улыбнулся в ответ. Ещё опасаясь приблизиться, вытянул вперёд руку с розой, и Вивиен сама сделала шаг навстречу.
- Здравствуйте.
Голосок у неё был тонкий и нежный. Трепетный? Да, пожалуй. Если лейтенант правильно понимал значение этого слова.
Она вся была такая. Трепетная. Хрупкая. Ранимая… Настолько, что желание защищать это воздушное создание просыпалось внутри где-то на уровне инстинктов…
- Здра…
Он осёкся, увидев, как девушка вдруг отступила назад.
В ту же секунду за спиной раздался грозный окрик:
- Вы!
Фаулер развернулся рывком: по тропинке к нему спешил, запыхавшись от быстрой ходьбы, грузный мужчина средних лет в форме полковника авиации, но с усами прямо-таки генеральскими.
- Вы из полиции! - выпалил он обличительно. - Я слышал!
Фаулер успел перехватить растерянно-извиняющийся взгляд Вивиен, прежде чем девушка скрылась за плотной стеной растущих на другой стороне прудка кипарисов. Вздохнул и вставил не отданную ей розу в петлицу.
Как раз и полковник подоспел.
- Вы обязаны вмешаться! - потребовал он, подступив вплотную. Пышные, присыпанные сединой усы грозно шевелились. - Это возмутительно! Неправильно! Совершенно неправильно, понимаете?
Следовало поискать кого-то из медперсонала, но лейтенант рассудил, что человек, которому позволено гулять без надзора, вряд ли опасен для себя или окружающих. А слова о чём-то неправильном и требующем вмешательства насторожили.
- Идёмте, - приказал полковник и, уверенный, что его не посмеют ослушаться, зашагал впереди, показывая дорогу.
Далеко идти не пришлось.
За кустами сирени обнаружилась беседка, а в ней - ещё один пациент. Мужчина в полосатом пижамном костюме стоял у мольберта с карандашом в руке, никак не решаясь начать рисунок, и что именно в нём неправильно, Фаулер понял не сразу. Лишь обойдя беседку и взглянув на художника с другой стороны, увидел, что глаза у того завязаны платком.
- Вот! - возмутился полковник. - Вы должны арестовать его! Это же совершенно неправильно! Так нельзя!
- Можно, - спокойно откликнулся человек из беседки.
И начал… Нет, не рисовать - беспорядочно водить карандашом по бумаге.
Чего ещё ждать от психа?
- Невероятная наглость! - продолжал негодовать полковник. - Вы умерли? Так отправляйтесь на кладбище! Или хотя бы ведите себя как приличный покойник!
Почему Фаулер не ушёл?
Не смог.
Было во всём этом что-то действительно неправильное. И в возмущении усатого полковника. И в человеке в пижаме. И в рисунке.
Да, это всё-таки был рисунок. Непрерывная кривая, изогнутая и изломанная сотни, тысячи, а то и сотни тысяч раз, превращалась в портрет. Женский. Достаточно чёткий, чтобы по нему опознать ту, что изображена на нём. Фаулер точно опознал бы…
Но художник, сорвав повязку, придирчиво всмотрелся в рисунок, и смятый лист полетел на пол.
- Так-то лучше, - успокоился полковник. - Но всё же вы - неправильный мертвец.
- Да, - глухо отозвались из беседки. - Я знаю.
- Почему вы - мертвец? - вмешался в странный диалог Фаулер.
- Потому что я умер, - ответил художник. Он был далеко ещё не стар. Худ. Небрит, отчего казалось, что лицо его измазано угольной пылью. В тёмных волосах, остриженных коротко и неровно, поблескивала седина, а тонкие пальцы с обгрызенными ногтями нервно подрагивали. - Погиб весной шестнадцатого года.
- Вам повезло, - неожиданно для себя вывел Фаулер. - Могли дожить до лета.
- О, лето шестнадцатого! - подхватил полковник. - Ликардийская коса, да…
Художник молчал. Не дожившим в тот год до лета нечего вспомнить о Ликардии.
- Лейтенант. - Доктор Эверет, словно из воздуха появившийся рядом с беседкой, укоризненно покачал головой. - Я не вижу тут миз Кейдн.
- Простите, я…
- Я вас провожу, - доброжелательно улыбнулся доктор.
Почти дойдя с ним до ворот, Фаулер отважился на вопрос:
- Тот человек назвал себя мертвецом. Почему?
Эверет мог прикрыться врачебной тайной. Но не стал.
- Так бывает, - проговорил медленно. - Наш разум - это механизм, и иногда он даёт сбой. Тот человек действительно мог погибнуть на войне. Получил тяжёлое ранение… Но его вылечили, причём довольно быстро, и за несколько месяцев он, как говорят, вернулся в строй. Прошёл всю войну, был представлен к наградам. После - демобилизован. Начал обустраиваться в мирной жизни, встретил прекрасную девушку… А потом что-то случилось, и разум вернул его в момент ранения и создал некую новую реальность, в которой никто не пришёл на помощь. И человек умер. В своём воображении, естественно. Но, тем не менее… Некоторое время он и вёл себя как умерший. Не ел, не пил, не реагировал на происходящее вокруг. Имел все шансы превратить болезненную фантазию в реальность. Но его удалось поднять на ноги… так сказать… Однако сознание продолжает противиться тому факту, что он жив. Он не помнит, что было с ним после ранения. Не ест, не пьёт и не спит, если этому не поспособствовать. Но, видите, начал выходить из палаты и даже проявляет интерес к творчеству… Это успех, я полагаю.
А Фаулер полагал, что вся история была рассказана, чтобы дать Эверету произнести последнюю фразу. Доктор отчаянно, просто невыносимо гордился собой, и гордость эта требовала признания.
- А что с полковником? - поинтересовался, используя момент, лейтенант. - Тоже военная травма?
- Нет. Но случай интересный. Вы ведь не сделаете его достоянием общественности? - Доктор вспомнил о целительской этике и засомневался. Но не сдержался. Опять. - Господин полковник в войне не участвовал. Сломал ногу незадолго до её начала и известие о вероломном нападении Дарнии получил, находясь на больничной койке. Однако в стороне он остаться не мог. Следил за ходом боевых действий, читал газеты, слушал радиосводки… И да, также создал для себя иную реальность, в которой его эскадрилья вела ожесточённые бои с противником. К счастью, это вскрылось до того, как он оправился от травмы и должен был вернуться в свою часть. Так что полковника вовремя изолировали.
- Зря, - искренне сказал Фаулер. - Он мог неплохо послужить империи. Как и другие отважные безумцы.
- Возможно, - не спорил доктор Эверет. - К слову, о войне и её последствиях. Надеюсь, вы простите мне небольшую бестактность, но в городе я случайно, совершенно случайно, узнал вашу историю. Видимо, вы обмолвились не в той компании, и слухи…
Он был пьян в тот вечер. Свински пьян. Отвратительно свински пьян.
Но лучше бы выпил ещё больше и не мог даже языком ворочать.
А язык, как назло, и не заплетался даже.
Теперь весь город знает.
Кто-то сочувствует. Кто-то злорадствует. Кто-то вот с психиатрами делится.
- Мы могли бы обсудить это, - предложил Эверет. - Если хотите.
- Не хочу, - буркнул Фаулер. - И не захочу. Всего доброго, доктор.
ГЛАВА 4
Неудивительно, что Марти не сразу поняла, куда попала.
Во-первых, она давно уже не чувствовала магию.
Во-вторых, никогда не бывала в подобных местах, только слышала о них или читала.
В-третьих, в тех рассказах и книгах не обязательно говорилось о башнях. Это могло быть любое строение, от уютного семейного особняка до укреплённого по всем правилам замка. И называли их просто - дома.
Сначала лорды истиной крови строили дома на Архипелаге. На маленьких островках, наполненных энергией, для масштабных сооружений не хватало внешнего пространства, и приходилось выкручиваться, преобразовывая внутреннее.
После дома появились и на материке. И на других островах, как выяснилось. Главное, чтобы месту хватало силы, и нашёлся лорд, который сумеет эту силу должным образом использовать, - ведь даже самый сильный маг не способен на пространственные преобразования.
- На Карго-Верде был лорд?
Джо с улыбкой, обещавшей ещё немало сюрпризов, помотала головой:
- У Карго-Верде был лорд. Свой. Собственный. Лорд Карго-Верде.
Марти недоверчиво хмыкнула.
Звучит красиво, не поспоришь, но остров слишком велик, чтобы быть вместилищем родовой силы. По теории распределения энергии, о которой вспоминал сегодня Адам, плотность накопленной энергии тем больше, чем меньше площадь острова. А истиннокровные связаны с родовыми островами, и уровень силы лорда зависит от того, сколько энергии за короткое время он способен вобрать по связующим каналам. На островках размером с акр концентрация энергии такова, что магия от них сама движется по каналам, как вода под высоким давлением по водопроводным трубам. А чтобы выкачать силу, распределённую по такому большому острову, как Карго-Верде, придётся подождать… Пару дней, наверное.
Марти представила лорда… Такого гипотетического лорда, который взялся, к примеру, сплести заклинание огня, занёс руку над свечой… И ждёт.
Ждёт, ждёт, ждёт…
Долго придётся ждать.
Маги вне родов тянут энергию отовсюду и копят её в себе, а лорды могут брать лишь у островов. Но они не жалуются: ни один маг не соберёт в себе столько магии, сколько способен накопить остров.
- Все учебники вспомнила? - ухмыльнулась Джо.
- Лишь некоторые, - созналась Марти.
- Думаешь, в них есть ответы? Лорды - настолько недалёкие ребята, чтобы разложить свои секреты по полочкам, подписать и выставить на всеобщее обозрение?
- Вряд ли.
- Вот и я о том. Мы ничего о них не знаем. Почему они - лорды? Что такое «истинная кровь»? Наша тогда что, поддельная? И магия островов. Если остров - это колодец, который может вместить лишь определённый объём воды, то да, чем меньше его площадь, тем уровень воды выше, и черпать из такого колодца, естественно, легче. Ведром. Но это - если считать, что способности у всех лордов равные. А что, если их сила всё же разнится, и у кого-нибудь вместо ведра был насос?
- Вы о лорде Карго-Верде? - догадалась Марти. - Тогда он был самым могущественным лордом, раз уж мог тянуть энергию такого большого острова. Насосом.
- Именно! Лорды с Архипелага ему в подмётки не годились. Сама сравни: какие-то хлюпики с вёдрами и мужик со здоровенной мощной штуковиной!
Грубоватой шутке Марти улыбнулась не из вежливости: порадовало определение лордов с Архипелага. Позлорадовало. А когда она заметила за спиной у Джо замершего с вытянувшимся лицом Адама, очевидно, недавно вернувшегося и слышавшего только последние несколько слов, всё-таки рассмеялась.
- Ты быстро. - Джо с невозмутимой миной обернулась к помощнику. - А мы тут обсуждаем различные теории магии.
- Я так и понял. - Не глядя ей в глаза, Адам протянул картонный стаканчик с крышкой. - Ваш кофе. Со сливками и без сахара. - Второй стаканчик отдал Марти: - Шоколадно-ореховый. И я купил печенье…
- Отлично! - Джо хлопнула в ладоши. - Пять минут - перерыв на кофе. А потом за работу, и пока не разберём тот угол, - она кивнула на груду пыльных коробок, - я вас отсюда не выпущу.
Звучало, как угроза, но в жизни Марти случались вещи и пострашнее бумажных завалов. К тому же тут было интересно. Жаль только, узнавать башню и о башне придётся через других.
Очень жаль.
Казалось, она свыклась с потерей способностей, стала забывать, каково это, даже не использовать магию, а просто чувствовать её. И вдруг, через столько лет, накрыло ощущение беспомощности и ущербности. Печати давили так, что хотелось сорвать их, и, в отличие от тех, кому каналы перекрывали в наказание, она могла это сделать. Всего лишь очень сильно пожелать и надрезать кожу в нескольких местах, чтобы выступила кровь. Или расцарапать…
Давно у неё не было подобных мыслей. Когда-то они посещали часто. Практически жили в её голове. Были с ней в камере предварительного заключения, мешали отвечать на вопросы в зале суда, забивали шум волн, когда паром вёз её на Карго-Верде.
Но тогда она думала не о магии - о смерти.
Останавливало понимание, что смерть эта будет мучительной. Марти была слабым магом, и чтобы осколок проклятья разросся и наконец-то убил её, ждать пришлось бы несколько месяцев.
Но сейчас она в башне, построенной лордом, и силы этого места наверняка хватит, чтобы в считанные секунды напитать спящую на плече смерть. Только умирать уже не хотелось. Лишь почувствовать опять…
- Как тебе кофе? - Джо словно специально задала вопрос, чтобы отвлечь от опасных размышлений.
Кофе был восхитителен. Крепкий и сладкий, с густой пенкой и насыщенным ароматом. Кофейную горечь разбавлял мягкий привкус молочного шоколада и тёртого лесного ореха…
- Откуда вы знали, что мне понравится именно этот? - спросила Марти.
- Я не знала, - архивариус пожала плечами. - Карго-Верде знает… За работу?
Работа отличалась от того, что Марти успела себе представить. Навести порядок в помещении и привести в порядок документы - разные вещи, как оказалось. И хорошо, что Джо решила не проводить каталогизацию архивов заново, а только проверить их соответствие тем каталогам, что уже были составлены прежними архивариусами. Хоть они ей и не нравились. Каталоги. Якобы были слишком поверхностными и не соответствовали современным системам классификации… Или классам систематизации? Марти понимала лишь то, что сама никогда не разобралась бы. В лучшем случае протёрла бы полки и вымыла полы. Но Джо объяснила, что это бесполезно: у башни своё понимание чистоты, и пыль не исчезнет, пока документы не займут законные места на полках.
- Если бы мои предшественники не складировали тут бумаги, а сразу расставляли, как нужно, этот первый ничем не отличался бы от самого первого. Но какой-то умник решил, что документы, которым больше ста лет, никому не понадобятся… Вот и имеем, что имеем, - два этажа разрухи. Более ранние архивы, кстати, в намного лучшем состоянии. Я доходила до пятнадцатого века прошлой эпохи. В смысле, ногами доходила. Руки до них вряд ли когда-нибудь дойдут…
- Там, наверное, и информация о лорде Карго-Верде есть, - протянула Марти. Она так и не поняла, действительно ли Джоан Гарнет в этого лорда верит, или её рассказы сродни байкам для туристов.
- Наверняка есть, - согласилась архивариус, но всерьёз или в шутку - снова неясно. - Я бы поискала, будь у меня в запасе сотня-другая лет. Или если бы древние архивы были нормальным образом каталогизированы…
Все проблемы из-за каталогов. Или - из-за их отсутствия. Или - из-за неправильного их составления. А ещё из-за того, что назначаемые городом архивариусы назначались таковыми в основном потому, что были достаточно сильными магами, чтобы взаимодействовать с башней, относились к этой работе, как к неким дополнительным, не слишком важным обязанностям, и почти никто не стремился постичь тонкости архивного дела. А в результате - неразбериха в бумагах и, опять же, неправильно составленные каталоги.
- Вы - маг? - запоздало поняла Марти. Осознание собственной неполноценности снова царапнуло, снова налились тяжестью печати. - Структурница?
Джо удивлённо вздёрнула бровь, и чувство небольшого, но всё-таки удовлетворения немного разбавило горечь сожалений.
Только объяснять свои выводы Марти не стала. Не придумала с ходу, как сказать и не обидеть… Просто вспомнила идеальный порядок самого первого этажа и поняла, что поддерживать подобный под силу лишь занудам-структурникам с их склонностью разбирать на составляющие формулы веществ и заклинаний, перетасовывать компоненты и снова выстраивать идеальные матрицы. Стихийники не такие. Они более… стихийны… И глядя на миз Гарнет, особенно на её причёску, легче верилось в то, что она именно стихийница…
Но каталоги же.
Каталоги - это прямо-таки тест на магическую принадлежность.
Кто бы сказал, что это настолько сложно.
К примеру, свидетельство о регистрации брака, заключённого в пятьдесят втором году между Джозефом Винхемом и Адель Брез, было внесено в реестр свидетельств о браке - раз, в реестр документов за пятьдесят второй год - два, в общий каталог под буквой «В» от фамилии «Винхем» - три, в общий каталог под буквой «Б» от фамилии «Блез» - четыре. А также в общий каталог под буквой «П», в раздел «Приехавшие с материка», так как господин Винхем, оказывается был не местным, а поскольку приехал он в сорок седьмом году из Липато…
Голова кругом! А главное, кому это нужно?
Однако Марти была не в том положении, чтобы спорить с установленными правилами, а в архиве всё равно лучше, чем было бы на консервном заводе, на ферме или в больнице.
От работы отвлёк приход посетителя.
- Хватит на сегодня, - решила Джо, почувствовав в башне постороннего. - Адам, задвинешь обратно неразобранные коробки?
- Конечно, миз Гарнет.
Марти хотела предложить свою помощь, но архивариус уже взяла её за руку и вывела на свет самого первого этажа.
- Он справится, - заверила с улыбкой. - К тому же мужчины очень не любят, когда женщины берутся им помогать. Помню, в школе сняла одного мальчишку с дерева, куда его подвесили старшеклассники, так он две недели со мной не разговаривал. Возможно, и до сих пор не простил.
Марти хихикнула, но в следующую секунду заметила сидящего за столом лейтенанта Фаулера и настороженно притихла.
Полицейский пришёл не из-за неё. Или не только из-за неё.
Поздоровался. Поинтересовался, как ей работа… А сам нетерпеливо постукивал пальцами по столу.
Марти заверила, что всё прекрасно, и попрощалась. С Джоан - до завтра, а с лейтенантом - как получится.
- Зачем было рассказывать ей о дереве? - угрюмо спросил Фаулер, когда миз Аллен ушла, оставив их с Джо наедине.
- Почему бы и нет? Во-первых, я не называла имён. Во-вторых, проверила свою догадку. Ты до сих пор не простил.
- Простил, - буркнул он. - Как отомстил, так и простил.
- Отомстил? Когда это?
- Джефри Снайз, выпускной класс, раздевалка после футбольного матча… Не помнишь?
Костяшки кольнуло - как сейчас почувствовал столкновение кулака с самодовольной физиономией Снайза…
- Ха! - сказала Джо. Подумала и ещё раз сказала: - Ха! Считаешь, я сама не разобралась бы с этим полудурком?
- Сама, угу… - Он раздражённо ощерился. - Знаешь, в чём твоя проблема? Ты слишком… Слишком сама!
- Считаешь, это моя проблема?
Из горла вырвался рык. Вот как, как с ней разговаривать?!
- Эй, - она дёрнула за рукав. - С чего завёлся?
Будто мало причин…
- Видела сегодняшний «Маяк»?
- Видела, - Джо кивнула на свёрнутую газету, затесавшуюся среди разложенных на столе книг. - Адам купил. Но ещё не читала. Рекомендуешь?
- Первая полоса, не пропустишь.
Он купил газету просто по привычке, сразу же, как вернулся в город. Собирался заскочить в участок, но, ознакомившись со свежей прессой, решил, что встречу с шефом лучше отложить до завтра. А если получится, то до следующей недели.
- Да уж, - Джо сморщила нос. - Вэнди разошлась не на шутку. «Шеф Раннер не справляется», «Куда смотрит Раннер?», «Возможно, полиции Карго-Верде нужен новый начальник»… Крепко она на него взъелась. Но есть и хорошая сторона.
Джоан Гарнет во всём умела находить хорошую сторону. Относительно хорошую.
- Если бы это писала не бывшая подружка Раннера, а твоя, было бы хуже, - выдала она. - «Лейтенант Фаулер не справляется, давайте принесём его в жертву морским богам и попросим у них защиты, раз уж полиция не может нам её обеспечить»… А?
Фаулер страдальчески вздохнул:
- Поверь, Раннер и сам догадается, кого принести в жертву. Вот какого он связался с этой Вэнди?
- Предлагаешь законодательно запретить полицейским и чиновникам спать с газетчиками?
- Было бы неплохо. Теперь эта обиженная дура не уймётся.
- Почему сразу «дура»? - усмехнулась Джо. - Статейка занятная. Сенсационная по островным меркам. Не очередной пьянчуга в сортире утоп - целый маньяк у нас тут.
- Маньяк, ага, - зло подтвердил лейтенант. - Цирюльник. Где она откопала этого цирюльника? Видимо, там, где пьяницы топятся!
- А мне нравится. Цирюльники раньше практиковали кровопускание, так что и с фантазией, и с логикой у Вэнди полный порядок. И звучит ничуть не хуже, чем Антенский мясник или Вилопский потрошитель. Даже как-то интеллигентнее. Цирюльник с Карго-Верде… Неплохо ведь? Мне интереснее, где Вэнди взяла фотографии?
- Понятия не имею. - Фаулер непроизвольно похлопал себя по карману, в котором лежали такие же снимки, как те, что красовались на первой полосе «Маяка». - Но Раннер найдёт виноватого, не сомневайся.
У них с шефом и без того отношения не слишком гладкие. Фаулер сам виноват. В первый год после войны, когда вернулся на остров, не сумел сразу приспособиться к законам мирного времени. Где-то что-то превысил… Однажды - очень сильно, и, если бы на Карго-Верде были другие спецы по правонарушениям с использованием магии, Раннер ещё тогда написал бы рапорт…
- Всё будет хорошо, - обнадеживающе улыбнулась Джо. - Разберёшься с этим делом, и Вэнди сочинит о тебе хвалебную статью на три разворота. Раннер слюной захлебнётся. Лучше расскажи, что узнал в лечебнице.
Рассказ много времени не занял. Периметр охраняется, пациенты под присмотром, выход-вход - строго по записи.
- Значит, ничего? - огорчилась Джо.
- Не совсем. Помнишь, я рассказывал о защите в лечебнице? Среди пациентов есть маги, поэтому там установлены глушилки, а самим больным вводят химические блокаторы… Мне кажется, я сегодня видел таких… блокированных… Даже не понял, кто из них, но это было похоже… Не совсем, но чем-то похоже на наш след. Тот, что на трупах, обрывочный такой…
Как и его объяснения. Но Джо всегда понимала с полуслова.
- Хочешь сказать, мы не смогли распознать след, потому что его оставил маг с заблокированными, а вернее - приглушёнными способностями? - сформулировала она. - Стоит проверить. И, если психи под контролем, мы возвращаемся к детишкам… Так?
- Да, - признал он нехотя. На войне приходилось видеть всякое, но думать, что совсем молодые ребята, росшие на мирном острове, способны на такие зверства, было неприятно. Как будто лично он, Кеннет Фаулер, сделал что-то не то. Или не сделал. - В городе всего трое с ограничителями, если не ошибаюсь.
Как правило, потенциальных магов и ведьм выявляли в десять-двенадцать лет. Случалось, раньше. Случалось, позже. Некоторые исследователи связывали проявление способностей с началом полового созревания. Другие, из приверженцев теории разумности магии, отталкивались от понятия этой самой разумности: мол, сила не даётся тем, кто ещё не дорос до того, чтобы ею управлять. А у государственной системы контроля имелся собственный взгляд. Неважно, когда проявились способности, но по закону пользоваться ими в полной мере можно было только по достижении девятнадцати лет и после сдачи в специальной комиссии тестов на устойчивость и самоконтроль. До этого возраста юные одарённые носили ограничители и постигали основы основ. Если выдерживали итоговое испытание - продолжали учёбу или, в тех случаях, когда сила дара была невелика, возвращались к обычной жизни. Если заваливали экзамен, ограничители сменялись печатями…
- Трое, - подтвердила Джо. - Бесси Миллер всего одиннадцать, и на лето её отправляют к родне на материк. Остаются Роджер Кирк и Люси Адамс. Ему семнадцать, ей - почти восемнадцать. Оба должны быть сейчас на острове.
- Несовершеннолетние. Придётся договариваться с Раннером и вызывать их повесткой вместе с родителями.
- Тебе нужна эта головная боль?
- А какие есть варианты?
- Мол.
Он озадаченно сморщил лоб и тут же получил по голове увесистой книжкой.
- Мол, Фаулер! - Джо постучала кулаком по лбу. В этот раз - по своему. - Не говори, что тебе память отшибло. Лето. Каникулы. Старшеклассники собираются вечерами у мола. Музыка, танцы, выпивка… Уверена, наша парочка тоже там будет. И если мы, проезжая мимо, остановимся, чтобы узнать, всё ли в порядке… Полицейский ты, или как? Посмотрим на деток, сравним впечатления…
- Мол, - повторил он. - Сегодня?
- А смысл тянуть?
- Значит, ты поедешь со мной на мол?
- И что тут такого?
Фаулер мстительно усмехнулся, но ответить не успел.
- Здравствуйте, лейтенант, - послышалось из-за стеллажей. - Простите, я не хотел мешать…
- Здравствуй, Адам. Как ты?
- Хорошо, я… - Парень робко покосился на Джо.
- Сегодня можешь быть свободен, - разрешила она.
- Спасибо, я… Я не собирался подслушивать, но… Вы были в лечебнице? - Глаза у него были большие и тревожные, такие же, как у сестры. - Вы случайно не видели…
- Видел, - кивнул Фаулер. - Поговорить не получилось, но, мне кажется, у миз Вивиен всё в порядке.
Адам ответил неуверенной улыбкой.
- Если бы я знал, что вы туда собираетесь, то я… если бы миз Гарнет разрешила…
Джо закатила глаза.
- Завтра, - выдохнула тяжело. В последовавшую за этим паузу вместилось мысленное и весьма пространное рассуждение о том, насколько дорог ей и сам Адам, и его сестра, и посмевший упомянуть лечебницу Фаулер за компанию. - Можешь взять машину. Заправишь. Потом помоешь и снова заправишь.
- Спасибо, миз Гарнет! - просиял парень.
- Полный бак, - мрачно добавила Джо.
- Конечно! Спасибо вам большое!
- Пусть бы и сам там проверился, - пробормотала она, глядя на закрывшуюся за помощником дверь. Обернулась к Фаулеру: - Так что ты хотел сказать?
- Ты едешь со мной на мол.
- И?
- Ты говорила, что в жизни не пойдёшь со мной на мол. - Он довольно хмыкнул: не так часто ему удаётся подловить Джо Гарнет. Если честно, то никогда. - Я тебя звал, а ты… Помнишь? А сегодня сама предложила.
- Кажется, ты что-то путаешь, - заявила она самоуверенно. - Я никогда не отказываюсь от своих слов. И в отличие от тебя, хорошо помню, как именно звучали эти слова.
- Я тоже.
- И что же я сказала?
- Ты сказала…
Он умолк и озадаченно почесал макушку.
- Я сказала: «Не в этом веке, Фаулер!», - с победной улыбкой напомнила Джо. - Нам было по пятнадцать. Сейчас - триста двадцать второй. Значит, тогда был… А?
- Двести девяносто восьмой, - признал поражение лейтенант. - Прошлый век, угу.
- То-то же! Я безумно хочу есть. Поэтому сейчас - к Милли, а когда стемнеет - на мол.
Фаулер не спорил. Как спорить с женщиной, которая всегда права?
Путь от городского центра к дому, где её поселили, был неблизкий, но Марти не роптала. Дорогу она запомнила и после нескольких часов возни с пыльными бумажками не прочь была прогуляться И подкрепиться.
Ноги сами привели к «Пирогам тётушки Энн».
Часы показывали без четверти семь, и посетителей в кафе было немало. Люди приходили и уходили, одни располагались за столиками, другие - заказывали выпечку с собой, но всё это происходило спокойно и размеренно, без единого намёка на толчею и суету. Для Марти, как и вчера, нашлось место у стойки.
- Рада тебя видеть, дорогая, - приветливо улыбнулась Бернис. - Как прошёл первый рабочий день?
- Неплохо.
- Устала? Ничего, чай с лимоном и мясной пирог тебя взбодрят.
Вообще-то Марти собиралась заказать яблочный, так понравившийся ей накануне, но возражать не стала. Ведь и вчера она не выбирала, взяла то, что предложили, и осталась довольна.
И сегодня…
- Бернис, можно задать вам один вопрос?
- Всего один? - лукаво прищурилась толстушка. - Ты уверена? Погоди-ка…
Она скрылась в закутке, где, видимо, было окошко в кухню, и спустя несколько секунд вернулась с обещанным чаем и пирогом. Значит, у неё есть помощник. Но как она передаёт ему заказы? И как он успевает выполнять их так быстро?
Да уж, одним вопросом тут не обойтись.
Но расспрашивать о пирогах Марти не будет. Пусть появляются из ниоткуда, ароматные и желанные, именно с той начинкой, о которой ты, сам того не ведая, мечтал. В мире должны оставаться чудеса и тайны.
- Бернис, я второй день тут и совсем ничего тут не знаю. О городе. Об острове… Хотя на самом острове я давно, но…
Ей было безразлично. Тюрьма могла находиться где угодно, в любой части империи или мира, - какая разница, если для Марти всё равно существовали бы только камера, огороженный решёткой двор, столовая, лазарет и библиотека, в которой она дежурила раз в месяц? Она не стремилась разузнать что-либо о Карго-Верде. Спохватилась уже в последние дни, когда ей объяснили условия досрочного освобождения. Но местные в тюрьме находились по другую сторону решётки и не слишком стремились к общению. Марти узнала, как ходит автобус, получила ключ от квартиры и бумажку с адресом. И всё. Да ещё Барб, подававшая без пяти минут бывшей заключённой прощальный завтрак, присела на уши с россказнями о непреодолимом притяжении. Возможно, стоило поверить женщине, которая десять лет назад сидела в Карго-Верде за мелкую кражу, после освобождения уехала на материк, а потом вернулась, чтобы правдами и неправдами выбить себе местечко на тюремной кухне…
- Хороший остров, - заверила Бернис. - Тебе здесь понравится.
- Многим нравится? Таким… - Марти бегло огляделась, но если кто-то и прислушивался к их разговору, то делал это незаметно. - Таким, как я? Оттуда?
- Нет. Дамы «оттуда» редко задерживаются. Если по условному, испытательный срок отбывают и уезжают. Но оно и хорошо. Представь, если бы каждая оставалась? Остров-то не бескрайний.
- А я? Вы сказали, что мне понравится. Откуда вы знаете?
- Я не знаю…
Марти подобралась.
- …Но ведь уже понравилось, да?
- Пока не поняла, - солгала Марти.
- Поймёшь, - пообещала Бернис. - И об острове всё, что нужно, со временем узнаешь. Но с такими вопросами лучше к Джо обращайся. Она не кусается, только рычит иногда. Зато про Карго-Верде больше всех знает. Архивариус же. И сама по себе любопытная. Её и спрашивать не нужно - сама расскажет.
- Уже рассказывала.
- Про лорда? - понимающе улыбнулась Бернис. - Любит она об этом поговорить. Только слушать некому. Народ у нас не шибко образованный. Про храм ещё знают и про монастырь, что при храме был. Но такое стыдно не знать, как-никак название острова от этого пошло.
- От храма?
- От монастыря. Женский был монастырь, и школа при нём - для девиц из благородного сословия. Невинных, само собой. Их сюда с материка свозили, прятали от соблазнов большого мира. Так потом на картах и отметили - Остров невинных. «Верде» на старом алайском, на нём в те времена все карты писались.
- Интересная история.
- Легенда это. Как и лорд с его башней. Но людям нравится.
- Башня - не легенда.
- Вполне возможно, и остальное тоже, - согласилась Бернис.
Она отвлеклась на других посетителей, а Марти уткнулась в тарелку и не поднимала глаз до тех пор, пока не разделалась с огромным куском пирога.
Когда толстушка освободилась, решилась на ещё один вопрос:
- Что означает, когда кто-то говорит «Карго-Верде знает»?
- Просто поговорка.
Марти, не ожидавшая, что ответ будет настолько простым, растерянно захлопала ресницами.
- Чужак скажет: «Мне кажется» или «Я так думаю», а наши - «Карго-Верде знает», «Карго-Верде говорит», - пояснила Бернис. - Вроде как остров с ними разговаривает, понимаешь? Хотя с кем-то, может, и разговаривает. Появляется сама по себе какая-то чуйка: что сделать, как сделать… Но с чего оно так - кто знает?
«Карго-Верде», - мысленно ответила Марти.
Бернис, успев нырнуть за угол и вернуться, поставила перед подошедшим к стойке пожилым мужчиной тарелку с пирогом.
Марти не слышала, чтобы посетитель делал заказ.
ГЛАВА 5
Рыбный ресторанчик с оригинальным для такого типа заведений названием «Золотая рыбка» открылся в год, когда Фаулера демобилизовали. Новое место тут же стало одним из любимых у Джо, наряду с «Пирогами», кофейным домиком Шеймуса и сосисочной на пристани. Джоан Гарнер вообще любила поесть, хоть, глядя на неё, вряд ли кто-нибудь это заподозрит. Одно слово - ведьма.
В «Рыбку» она вытаскивала Фаулера частенько, и за четыре года у них появился тут «свой» столик в углу, откуда хорошо просматривался весь зал, кроме входа: его загораживал огромный аквариум с карпами. Видимо, именно этих карпов лейтенант и вспомнил сегодня в лечебнице, глядя на их плавающих в пруду собратьев, отсюда и ассоциации с едой.
Второй после карпов достопримечательностью заведения была Милли - яркая фигуристая брюнетка, владелица и метрдотель ресторанчика. Его лицо, так сказать. И ноги. И всё остальное, на что приходили поглазеть даже те, кто терпеть не мог морепродукты.
Третьей - приготовленные по особому рецепту жареные креветки.
Четвёртой (для Кеннета Фаулера) - поедающая креветок Джо. Она могла съесть пять порций за один присест, и не потому, что порции тут маленькие, сделать перерыв на отвлечённую беседу, а после заказать ещё. Если к концу ужина у Фаулера в тарелке что-нибудь оставалось, она беззастенчиво отбирала и это.
Однако сегодняшний визит в «Рыбку» отличался от всех предыдущих. Креветок Джо заказала всего две порции, да и с отвлечёнными разговорами не задалось.
Впрочем, о деле тоже не говорили. Съездят на мол, присмотрятся к Роджеру и Люси и будут знать наверняка. А до этого - что толку строить версии?
Фаулер и сам не знал, на какой исход надеется. С одной стороны, ему хотелось поскорее закрыть дело. С другой, не верилось, что к убийствам причастны подростки. На войне он видел семнадцатилетних мальчишек. Они убивали. И их убивали тоже.
Но то была война. Другая жизнь, и мальчишки другие.
С теми лейтенант нашёл бы общий язык. Как подступиться к тем, что соберутся к ночи у моря, - понятия не имел. Пытался представить их себе, а видел гогочущих парней, шутки ради подвесивших его семилетнего вверх ногами на дерево в школьном дворе. Или себя самого и своих одноклассников накануне выпускного: дури в головах хватало, а у некоторых там ничего другого в те годы и не было.
О чём с такими говорить? Но придётся.
В ресторанчике они с Джо просидели дотемна.
Когда над морем взошла луна, а звёзды засияли в полную силу, отправились на мол. Точнее, к молу. Молодёжь собиралась на залитой бетоном площадке, от которой начиналась уходящая в море широкая каменная насыпь, возведённая ещё в позапрошлом веке. Машины выставляли кругом, включали фары, настраивали радиоприёмники на одну волну…
По самому молу прогуливались только отчаянные романтики. Чем не испытание чувств - рука об руку, дрожа от ветра и щурясь от брызг, дойти до установленного в голове каменной змеи сигнального огня? А в шторм на мол выбирались безголовые смельчаки. Некоторых вылавливали потом в бухте. Некоторых уносило в открытое море.
Фаулер остановил машину у обочины и, опустив стекло, прислушался к доносившейся со стороны моря музыке, смеху и неразборчивым голосам. Ничего подозрительного. Ничего нового. В их время было так же. Разве что машин поменьше и музыка другая…
- Я подойду один, - сказал он Джо. - Поздороваюсь, спрошу, как дела. Предупрежу, чтобы были осторожнее, наверняка ведь слышали об этом цирюльнике… Присмотрюсь. Если понадобится твоя помощь, подам знак.
- Заодно узнай, что это у них играет. На редкость мерзкая мелодия, не хочу, чтобы мне подсунули это с новыми пластинками.
На самом деле мелодия была ещё ничего, лёгкая и ритмичная. Шагалось под неё хорошо. А вот слова - бред бредом, будто пятилетний ребёнок сочинял: я люблю тебя, ты люби меня… Но что подросткам нужно, кроме любви?
Лишь алкоголь и сигареты… Много алкоголя. Больше, чем двадцать лет назад. И сигареты не только с табаком.
Фаулер принюхался, почесал нос, но всё равно чихнул. Протиснулся между двумя автомобилями, с владельцем одного из которых был хорошо знаком, а потому сомневался, что мальчишка, веселившийся где-то в толпе, взял машину с разрешения родителя. Или надеялся вернуть в гараж до утра, или плевать хотел на отцовские запреты.
Появление лейтенанта осталось незамеченным. Собравшиеся на берегу молодые, половозрелые, но преимущественно несовершеннолетние особи были слишком увлечены собой: танцевали, выпивали, с хохотом что-то обсуждали, целовались, шумно выясняли отношения. Резкий запах вспотевших разгорячённых тел, автомобильных выхлопов, спиртного и курева мешал обнаружить в этом сборище тех двоих, ради кого он сюда пришёл, а в лицо он их не знал.
Избрав простейший путь, Фаулер вложил два пальца в рот и громко свистнул.
Человек десять обернулись. Прервали свои, несомненно, важные занятия. Толкнули стоящих рядом. Кто-то оказался так любезен, что выключил радио… Только в одной машине, но стало немного тише.
- Доброй ночи, молодые люди.
Подростки зашушукались. Некоторые отбросили бутылки и затоптали сигареты. Но большинство отреагировало недовольно и нецензурно.
Высокий, почти с Фаулера ростом, юнец отделился от компании, выступив вперёд. Вот и парламентёр.
- Какие-то проблемы, лейтенант?
- Никаких… э-э… - Имя мальчишки вертелось на языке. Сынок племянницы мэра. Ленни? Мэнни? - Я проезжал мимо…
- Так и проезжали бы! - выкрикнул кто-то из толпы.
Видно, смельчак ещё тот, раз кричал из-за спин сбившихся в кучку девиц, старшей из которой не было и шестнадцати. Фаулер определил их возраст по макияжу: девушки постарше обычно уже умеют использовать косметику на пользу внешности, а не во вред.
- Мы что-то нарушили? - Ленни-Мэнни сделал ещё шаг навстречу. - Шумим? Так от жилых кварталов далеко.
- Я же сказал, никаких проблем. - Фаулер примиряюще выставил вперёд открытые ладони. - Но думаю, вы в курсе последних новостей…
- Момент! - «Парламентёр» достал из кармана пачку сигарет и прикурил, показушно щёлкнув дорогой зажигалкой. Судя по тому, как его качало, он был здорово пьян. - Нет, - выдохнул с облачком дыма. - Не в курсе. Мы газет не читаем. Правда?
- Правда! Так и есть! - радостно отозвалась толпа.
Толпа всегда радуется, когда у неё обнаруживается лидер и отпадает необходимость пользоваться собственными мозгами.
- Только новый анекдот слышали, - продолжал игру на публику мальчишка. - Сейчас расскажу. Угнала, значит, парочка бродяг машину. Едут на полной скорости через город, и за ними, само собой, тут же срывается полицейский автомобиль. Один бродяга говорит другому: «Посмотри, что там за нами, хвост?». А второй отвечает: «Никакого хвоста! Это же Фаулер!»
Молодняк дружно заржал.
Лейтенант скрипнул зубами.
Драку с несовершеннолетним Раннер точно не простит. Ещё и родители за дитятко по судам затаскают. И дядя-мэр наверняка подключится. Пацан это знает, потому и борзеет. Те, у которых папы-мамы-дяди, как правило, так себя и ведут.
- Смешно, - кивнул Фаулер, дождавшись, пока веселье вокруг поутихнет. - Бродяги, значит, машину угнали? Так давайте о них и поговорим.
- А давайте вы поедете, куда вы там ехали? - в тон нему предложил Ленни-Мэнни. - Мы здесь отдыхаем. А хотите поговорить, так делайте это, как положено. По закону. Вы ведь закону служите, да?
- Фаулер! Служить! - вякнул из темноты ещё один остряк, и безмозглое стадо опять разобрал хохот.
Выкрики «Служить!» повторялись раз десять, и каждый - как экзамен на выдержку. «Это же дети, - говорил себе Фаулер, в то время как лицо его наливалось кровью. - Вот подрастут немного… урою недоносков!»
А сейчас что? Развернуться и уйти под их насмешки? И завтра в городе будет новый анекдот?
Обойдутся.
Хотят по закону - будет им закон. От каждого второго разит виски и ганджей. У девятерых из десяти наверняка нет с собой документов. А он не обязан помнить каждого в городе в лицо, знать, как зовут и сколько там ему лет, и, тем более, верить на слово в таком важном деле, как установление личности.
Он прикинул, что легко скрутит четверых-пятерых, включая их предводителя. Если повезёт, то в суматохе Роджер Кирк и Люси Адамс как-то себя проявят. Тогда и с этим вопросом разберётся. А если нет…
Музыка стихла неожиданно. Вместо бодрой песенки из динамиков послышался зловещий шум, свет автомобильных фар на миг погас, чтобы в следующее сделаться в несколько раз ярче, и детишки оторопело примолкли. Вырвавшееся у Фаулера ругательство прозвучало практически в полной тишине.
- Надеюсь, ты это не о моей маме, - походя бросила появившаяся на освещённом пространстве ведьма. И, не дожидаясь ответа, который ей не понравился бы, переключилась на молодняк: - Развлекаетесь? Можно с вами?
Радиоприёмники выдали звук, напоминающий предсмертный хрип. Следом со звоном разорвалось несколько бутылок.
Фаулер ругнулся повторно. Мысленно.
Просил же её! По-хорошему! Но нет, снова примчалась спасать его от злых старшеклассников!
- Доброй ночи, миз Гарнет! - Предводитель тупоголовых пришёл в себя и нацепил на физиономию наглую ухмылку. - Тоже проезжали мимо?
- Именно. Но я ещё не решила, будет ли эта ночь доброй.
Глаз у Ленни-Мэнни заметно дёрнулся, но губы по-прежнему кривились в глумливой улыбочке.
- Ой-ой, тётенька, не бейте нас! - запищал он, и дружки поддержали неуверенным смехом.
- Не буду, - пообещала она голосом, идеально сочетавшимся с хрипением приёмников. - Я не обижаю малышей. Могу только помочь. Полечить, например.
Щёлкнула пальцами - показуха для показушника, - мальчишку согнуло пополам и вывернуло наизнанку… образно выражаясь…
- Пьёт много, - объяснила такое решение Джо. - Вредно в его возрасте. Можно ещё кишечник почистить… Всем. Процедура бесплатная, но бегать в процессе неудобно, так что не советую даже пытаться.
Стоило признать, с детьми Джоан Гарнет ладила неплохо, но у Фаулера это вызывало только глухое раздражение. Словно опять увидел мир вверх тормашками с того дерева…
- Только посмейте! - взвизгнула какая-то девица. - Мои родители…
- Будут рады узнать, что ты тратишь карманные деньги на ганджийскую дурь, - закончила Джо.
- Ничего я…
- Тогда сама им расскажешь, за какие заслуги парни угощают тебя сигаретками.
- Мы просто отдыхаем, - всхлипнула уже другая девчонка. - Мы не делаем ничего плохого.
- Не оправдывайся! - оторвался на неё приятель. - Завтра она оправдываться будет! Что? - он выступил вперёд, задвинув подружку за спину. - Думаете, вам это с рук сойдёт? Мои родители, если что, в курсе, где я и с кем. Ганджу не курю, пью только пиво… Показаний к промыванию нет. Но вы рискните, миз Джо, рискните. Штаны я отстираю, а вы-то потом отмоетесь?
- Ой, она и не от такого отмывалась, - подхватила очередная визгливая девица. - Только пованивает до сих пор. Моя мать столько порассказать может…
Знал Фаулер матушку этой особы, причём не с лучшей стороны. Говоря откровенно, лет двадцать назад её многие парни в городе знали. Со всех сторон. И что же она теперь может рассказать о Джоан Гарнет?
Он стиснул кулаки от злости. Вытянувшиеся когти впились в ладонь, но он их не убрал. Хватит, уже попробовал сегодня быть милым и дружелюбным…
Нет, на Джо он тоже злился, не нужно было ей вмешиваться. Но девчонка своим заявлением разозлила сильнее. Все они его злили. Малолетки, считающие, что гробить ещё не начавшуюся толком жизнь выпивкой и травкой, - это круто. Их родители, бывшие когда-то такими же идиотами, а после, спаровавшись и наплодив себе подобных, отчего-то возомнили себя лучше других. Добропорядочные, мать их, граждане!
- Заткнулись все, - сказал Фаулер, языком пересчитав клыки.
Негромко сказал. Но его услышали.
И заткнулись. Все.
Потому что у молодняка, кроме стадного инстинкта, есть ещё инстинкт самосохранения. И про закон никто не вспомнил. Толку им его вспоминать, если Фаулер забудет?
Забывать иногда полезно. Или убедить других, что способен на такую забывчивость.
Он расправил плечи, осторожно, чтобы не порвать ставший тесным пиджак, и медленно пошёл вперёд. Волнующееся людское море расступилось перед ним, а море ощущений и запахов накрыло с головой.
Табачный дым… нестройно стучащие сердца… пульсирующая в венах кровь… сладковатая ганджа… духи, дорогие, должно быть, мамины… едкий пот… виски… ментоловая жвачка… страх…
Какофония звуков…
Разноцветные сполохи…
Он прошёл сквозь них, даже не притормозив у двух жавшихся друг к другу огоньков, пахнувших свежим древесным спилом и раскалённым металлом. Не вошедшие в полную силу одарённые всегда тянутся к себе подобным, и не так важно, что их подпитывают разные стихии… В данном случае вообще неважно. Потому что ни от парня, ни от девушки не ощущалось знакомой по двум убийствам магии.
Лишь один раз он сбился с шага, наткнувшись на знакомый запах и образ, но к делу это отношения не имело.
- Я. Проезжал. Мимо. - Слова вырывались по одному, с трудом протискиваясь через сжимаемое спазмом горло. - Увидел…
Нет, пора заканчивать представление.
Глубокий вдох, и лёгкие наполнились воздухом, надулись, до боли распирая рёбра. Выдох - и мир вокруг возвращается в норму. Не мельтешат перед глазами разноцветные искорки, звуки глохнут, и запахи не ощущаются так остро.
И говорить легче. Намного.
- Увидел вас… и подошёл, чтобы напомнить… что в городе и окрестностях орудует маньяк… Пока его жертвами становились только бездомные, но… всё может измениться. Не советую после темноты покидать дома. Пить и курить дурь - тоже. Заторможенная реакция и заплетающиеся ноги - не то, что спасёт вас при встрече с убийцей… Ясно?
Звучит вроде бы убедительно. Завтра скажет то же самое Раннеру, если кто-то из детишек осмелится всё-таки пожаловаться родителям, а те - шефу.
- Ясно? - повторил громче.
- Ясно, - вразнобой промычала толпа.
Что мешало им сразу его выслушать? Повыпендриваться захотелось?
Выпендрились. Может, в следующий раз обойдётся без дурацких нападок и оскорблений. Хотя Фаулер предпочёл бы, чтобы следующего раза не было.
- Ведите себя хорошо! - наказала напоследок Джо.
Его она ни о чём не спрашивала. Без слов поняла ответ. И проверять не стала.
Дёрнула за рукав: уходим?
Он кивнул. Только ещё с одним дельцем разберётся.
- Джессика! - гаркнул грозно, и молодняк отшатнулся в едином порыве. - Джессика Кроули, быстро сюда!
Девчонка не вышла - её буквально выпихнули из общей кучи.
Остановилась в двух шагах, посмотрела, набычившись, снизу вверх, и Фаулер с трудом сдержался, чтобы не выругаться, глядя на её клоунский макияж и обтягивающую едва обозначившуюся грудь маечку.
- В мою машину, - приказал коротко.
- И не подумаю! - заартачилась мелкая. - Ты мне никто!
- Я тебе лейтенант полиции. Считай, что мать объявила тебя в розыск, а я нашёл.
- Так потеряй опять! Я тут с друзьями!
- Джессика. - Он наклонился к её лицу и прошептал почти ласково: - Тебе всего тринадцать. Я могу просто вытащить тебя отсюда за шкирку. И твои так называемые друзья будут долго и весело вспоминать, как ты визжала и болтала ногами в воздухе… В машину, бегом.
Не побежала, конечно, - пошла, задрав нос и виляя тощими бёдрами, но, по крайней мере, больше не пререкалась. Джо шагала за ней след в след и, кажется, прикидывала, что сделает, если мелкая решится на побег.
Фаулер покидал площадку у мола последним. Снова прошёл мимо автомобиля городского прокурора - папаши того самого смельчака, что нападал на Джо, того, что не пьёт и не курит, и приезжает сюда исключительно с родительского благословения. Не удержался и провёл когтем по дверце, оставляя длинную царапину. Может, прокурор Палмер и не возражает, чтобы сынок дышал по ночам морским воздухом, но свою машину точно ему не давал. С утра им будет о чём поговорить.
Джессику тоже ждал интересный разговор.
«Стоим на страже семейных ценностей!», - мрачно усмехнулся про себя Фаулер, вспомнив недавний лозунг городского совета. Открыл заднюю дверцу и без церемоний впихнул девчонку в салон.
Облокотился на крышу автомобиля, запрокинул голову и посмотрел на звёзды. В первый миг они виделись размытыми тусклыми пятнышками, но постепенно уменьшились до ярких и чётких точек. Когти снова стали ногтями, перепонок между пальцами почти не чувствовалось…
Отпускало.
- Псина тупая! - Джо со злостью ударила кулаком в плечо.
Фаулер и не думал возражать. Псиной он действительно был не самой умной. И добродушной по своей сути - не белой, но вполне пушистой.
Об оборотне в граничном состоянии такого не скажешь.
Не человек и не зверь - существо, сочетающее в себе качества обеих ипостасей. И качества, по мнению многих, не лучшие…
Фаулер плевать хотел на такое мнение. На пороге оборота он был сильнее и быстрее, чем человек и пёс вместе взятые. Не мешало сопротивление энергетических потоков, чувствительность обострялась до предела. Несколько раз это спасало жизнь и ему, и тем, кто был рядом. А все эти сказки о берсерках - для писак и киношников. Он не терял над собою контроля. Не накрывала его туманящая разум ярость… Не по этой причине…
- Какого ты это устроил? - продолжала ругаться Джо. - Малолетки чуть от страха не обделались!
- Ты им то же самое обещала, - отмахнулся он вяло. - Или навалить в штаны от ведьмовской порчи приятнее?
- Во-первых, я просто пугала. Во-вторых, порчами не занимаюсь.
- Угу, прости. От структурного плетения.
- Идиот. Ты представляешь, какой скандал разразится, если завтра их мамаши и папаши побегут к Раннеру? Свирепая псина чуть не загрызла бедных деточек!
- Явление злобной ведьмы опускаем?
- Злобная ведьма - частное лицо. И… не от такого отмывалась… - Она махнула рукой. - Хоть не зря? Я правильно поняла, Кирк и Адамс на трупах не отметились? Или, - кивнула на мол, - их там не было?
- Были. Не отметились.
- Ясно. Тогда… будем искать.
- И всё? - удивился он.
- А что ты хотел услышать?
- Что есть и хорошая сторона.
- Есть. - Джо криво усмехнулась. - Я убедилась, что не зря не ходила в своё время на мол. Ни с тобой, ни с кем-нибудь другим. Ну и девчонку забрали. Ей там тоже делать нечего.
Джессику следовало отвезти домой, что Фаулер и собирался сделать, не обращая внимания на проклятия, доносившиеся с заднего сиденья. Ни магом, ни ведьмой девчонка не была, чтобы её слова могли навредить, да и запасом брани обладала весьма скудным, но слушать её всю дорогу до города и уже в городе было неприятно. Нет, самого лейтенанта Джессика не оскорбляла. Почти. Джо не упомянула ни разу, словно той и не было в машине. Ругала она дом, в котором ей тошно, и мать - дуру, овцу и суку… и ещё много слов, ни одного из которых Кристин не заслуживала.
- Слушай, Кен, - не выдержала Джо. - Ну, не хочет ребёнок к маме. Давай её к бабушке отвезём? На работу, а?
Если Джессика продолжит убегать из дома и шляться в компании юных алкоголиков и курителей ганджи, через несколько лет вполне может оказаться у бабушки Эдны «на работе» - в женской тюрьме.
Фаулер не подозревал, что у Кристин проблемы с дочерью. Не интересовался, честно говоря. Джессике ведь он действительно никто: нет такого определения родства, как бывший муж матери. К тому же бывшим он стал уже давно, и мужем был недолго.
Спроси его кто-нибудь, чего ради он женился всего в двадцать один на едва знакомой девушке, ответил бы одним словом: «Психанул». Через год с небольшим психанул ещё раз и развёлся. Вины Кристин в случившемся не было. Это сам он долго ещё чувствовал себя виноватым. Пресекал слухи, затыкал рты любителям поговорить на тему «Все бывшие - стервы»… Какая из Крис стерва? Хорошая она. Просто хорошая, ничего другого о ней он сказать не мог или не помнил уже. Наверное, она и замуж за него вышла из-за этой своей хорошести - не решилась отказать, чтобы не обидеть.
Неправильно так? Неправильно.
Зато развод прошёл тихо и мирно.
Он жил себе как-то. Неплохо даже. Кристин - ещё лучше. Через два года сошлась с Джимом Кроули, они поженились, купили дом, Джессика родилась… Не то, чтобы Фаулер особо интересовался, но город не настолько велик: вести долетали. То с Эдной пересекался по делам, то с Джимом в баре - почему нет? Могли выпить пива, перекинуться парой слов. С Крис при встрече не шарахались друг от друга, тоже болтали, бывало. Если кто-то не понимал - его проблемы.
А после - война. Три года, спустя которые Кен Фаулер возвратился на остров. Джим - раньше. Только не к жене и дочери, а на городское кладбище. Но брат Кристин вообще не вернулся, остался на материке: общая могила и стела с тремя десятками имён.
Крис пришлось нелегко, особенно в первый год, когда приходилось ухаживать ещё и за больной матерью, и однажды Фаулер просто зашёл узнать, не нужно ли ей что-нибудь. Не чужие ведь люди, да?
Он помогал с организацией похорон, когда мать Кристин всё же умерла после долгой болезни, иногда выручал с мелкими ремонтами и передвигал мебель, пару раз забирал Кристин из магазина с крупными покупками… Ничего особенного. И какой-то близкой дружбы у них за эти годы не сложилось, так что неудивительно, что Крис не жаловалась на дочь. Она и жаловаться не умела, в принципе…
В двух кварталах от дома бывшей жены Фаулер увидел телефонную будку и остановил машину. Чутьё подсказывало, что следует предупредить о предстоящем визите, и не обмануло: судя по растянутому с зевком «Алло», до звонка Крис спала и не подозревала, что у неё есть причины для волнений.
- Привет. Это я.
- Кен? - она удивилась, но ещё не насторожилась. - Ты знаешь, который час?
- Знаю. - Он посмотрел на часы. - Джессика спит, наверное?
- Она ночует у подруги… А что? Почему ты…
- Я только что забрал её с мола.
- Морские боги! Как она там… Как она?..
- Всё в порядке, Крис, - перебил он. - Правда. Просто подумал, что ей ещё рано гулять в таких местах.
- Она…
- Не пила и даже не курила. Надеюсь, моему нюху ты доверяешь? Лишь немного переборщила с косметикой, это легко исправить водой и мылом… Но мне не нравится её настрой. Вы поссорились?
- Нет…
Слишком неуверенно, чтобы он принял это за правду.
- Просто привези её, Кенни. Пожалуйста.
- Да уж поверь, - проворчал он, - себе не оставлю. Буду через две минуты.
Война с Дарнией не входила в планы Джима Кроули. Он рассчитывал на долгую и счастливую жизнь в кругу семьи и, видимо, думал не ограничиваться одной только дочерью, а завести со временем ещё парочку ребятишек, поскольку дом купил слишком большой для троих: двухэтажный, в хорошем районе, с зелёным газоном перед крыльцом и просторным задним двором, где рядом с детской площадкой успел до войны вырыть яму под бассейн. Так она и осталась там, огороженная и накрытая брезентом…
- Выходи. - Фаулер открыл Джессике дверцу. - И не вздумай перебудить соседей своими воплями.
Кристин ждала под фонарём на ведущей к дому дорожке. Бросилась к дочери и отпрянула, когда девчонка подняла размалёванное лицо.
- Джесси… - простонала, прижав ладонь ко рту.
- Что, мамочка? Выгляжу как шлюха? Прямо как ты, да? Все говорят, что я на тебя похожа.
Фаулер еле сдержался, чтобы не отвесить девчонке подзатыльник.
Да, Крис и Джессика действительно были похожи: одинаково светлые волосы, голубые глаза. Кристин и сейчас была такой же стройной, как в старших кассах, а Джессика со временем обещала стать такой же высокой, как мать. Но Крис никогда не красилась так жутко и никогда не вела себя так нагло.
- Иди в дом, - попросила она дочь.
Именно попросила. Странно, что не добавила «пожалуйста».
- Что у вас произошло? - спросил Фаулер, когда Джессика пошла к крыльцу.
- Ничего. - Кристин выглядела потерянной. - Ничего такого…
- Кр-рис, - рыкнул он раздражённо. - Или выкладывай, как есть, или скажи, что это не моё грёбанное дело.
- Нет, я…
- Ты так не скажешь, - усмехнулся он невесело. - Слишком боишься обидеть других. Зато позволяешь обижать себя.
- Ты не понимаешь. Джесси… Она расстроена из-за нас с Эриком…
- С Эриком? - удивлённо переспросил Фаулер. – Кто это?
То, как стремительно она покраснела, было видно даже в едва разбавленной тусклым светом тьме.
- Эрик Грайн, - выдавила, смущаясь, словно до сорокалетия ей оставалось не два года, а двадцать два. - Ты не знаешь, он не местный. Приехал весной, их фирма устанавливает новое оборудование на электростанции… И мы встречаемся. Уже три месяца… Прости, что не говорила.
- Ты и не должна была.
- Наверное, и Джессике говорить не нужно было. Она очень любила Джима и теперь думает, что я предаю его… Возможно, она права. Я действительно подаю ей не лучший пример…
Тут он уже не выдержал:
- Знаешь, Крис, я всегда считал тебя слишком мягкой, но кажется, ты просто дура. Джим был отличным парнем и, уверен, прекрасным мужем и отцом, но его нет уже шесть лет. Сомневаюсь, что Джессика так уж хорошо его помнит. А любит она только себя. Её устраивает мать-прислуга, которая выполняет каждую её прихоть и терпит капризы. Конечно, ей не хочется, чтобы ты тратила время и силы на кого-то ещё. И плевать, что у тебя могут быть свои желания и потребности.
- Она…
- Она хочет, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Будет больше поблажек, больше карманных денег, меньше упрёков… Играет в обиженную дочурку, а ты идёшь у неё на поводу. Она просто паразитирует на тебе. Понимаешь? Эта маленькая зараза просто…
Пощёчины он не ожидал. Не от тихони Крис.
- Не смей оскорблять мою дочь! - шипела она ему в лицо, пока Фаулер недоуменно тёр щёку. - Тоже мне, специалист по семейным отношениям! Кто сам нихрена не может - тот учит других, да?
Он молча развернулся и пошёл к машине.
- Слышала? - спросил у дожидавшейся в салоне Джо. - И что это было?
- В такие моменты я рада, что не могу иметь детей, - отозвалась она задумчиво. - Кажется, от этого тупеют.
- Что?
- Материнский инстинкт заглушает голос разума.
- Нет, ты сказала…
- Поехали, Фаулер, - вздохнула она. - Уже поздно, спать пора.
Он завёл мотор, но о своём вопросе не забыл.
- То, что ты сказала о детях - это правда? - спросил, когда машина тронулась с места. - Ты никогда не говорила…
- Зачем? Ты - доктор?
- Нет, но…
- Поверь, мои проблемы со здоровьем - не самая увлекательная тема. У меня ещё дёсны иногда кровоточат и запоры случаются… Просто отвези меня в башню, ладно? Я нашла книги о ритуалах, но они без иллюстраций, так что с ходу отыскать похожий на наши убийства не получилось. Надо читать, а текста много. Завтра с утра продолжу. Но для этого нужно выспаться…
Если Джоан Гарнет хотела избежать разговора, ей это обычно удавалось.
ГЛАВА 6
Новым утром Марти наконец-то увидела соседей. Пожилая пара - он в изношенном летнем костюме, она в выцветшем платье и видавшей виды шляпке - выходила из квартиры через две двери от той, где поселили Марти. Старичок подмигнул ей и лихо подкрутил несуществующий ус, за что получил от своей дамы сумочкой по спине. Марти она тоже с радостью огрела бы, но удовольствовалась тем, что прошипела в спину: «Ещё одна потаскушка!».
Знакомство с соседями не задалось.
«По крайней мере, они существуют», - утешила себя Марти.
Ей всерьёз уже начинало казаться, что это - дом-призрак, и живут в нём тоже призраки, лишь по ночам дающие знать о себе неясными звуками. Но нет. Призраки обитали только в её голове. И во снах.
Больше трёх лет рыжая тюремная стена оберегала её от таких снов. Они прорывались через неё, но нечасто, и не были настолько яркими и болезненными. Реальными.
Темнота. Жар. И тут же - обжигающий холод.
В голове с интервалом в секунду разрываются бомбы
Тело скрючило, во рту привкус крови…
Онемение, ползущее от плеча к пальцам и сковывающее их до кончиков. Пока - только в эту сторону, но скоро проклятье разрастётся…
«Посмотри на меня, Тина! - Голос уверенный, твёрдый. А глаза обеспокоенные, почти испуганные. Зелёные. - Не смей сдаваться! Никогда. Слышишь? Всё будет хорошо, только не сдавайся!»
Она поверила тогда.
Не сдалась. А он…
Марти зажмурилась до разноцветных кругов.
Сны - зло. Но да, она не сдалась и не сдастся никогда, ни смерти, ни жизни. А он давно в прошлом. Пусть там и остаётся…
Сегодня в архив предстояло идти пешком, потому она вышла из дома пораньше, намереваясь ещё заглянуть к Бернис, чтобы побаловать себя на завтрак кусочком пирога вместо чёрствой булки, и сама не поняла, отчего вдруг пошла совсем в другую сторону. Внутренний компас - замечательная штука, данная не каждому, но у Марти определённо имевшаяся, - говорил, что и этим путём она доберётся до башни, а другое чувство, смутное и не имеющее названия, подсказывало, что о пирогах жалеть не придётся.
Кто знает, отчего так?
Марти улыбнулась, додумав ответ, и направилась к двери под вывеской «Кофейный домик». Рядом с названием красовалась такая же завитушка, как на стаканчиках с кофе, что покупал вчера Адам.
Она взяла шоколадно-ореховый для себя, со сливками и без сахара - для Джоан, а с выбором кофе для Адама помог хозяин - пузатенький коротышка, назвавшийся Шеймусом. По его словам, помощник миз Гарнет с любимым вкусом так и не определился и брал то крепкий чёрный с перцем и кардамоном, то нежный молочный, в котором молока было больше, чем, собственно кофе. Марти подбросила монетку и взяла молочный.
- Спасительница! - возрадовалась Джоан, узрев знакомые стаканчики и коробку бисквитов с шоколадной крошкой. Открыв ящик стола, тут же отсчитала деньги. - Питание сотрудников оплачивает архив, - заявила надумавшей отказываться Марти. - А в качестве премии за своевременно проявленную инициативу можешь взять кофе Адама. У него выходной. Так что сегодня будешь заниматься раскопками старья самостоятельно. Мне нужно закончить… с этим…
На столе со вчерашнего дня лежали книги. По ритуальной магии, как Марти успела заметить. А ритуальная магия куда интереснее древних документов и - от одного слова дрожь! - каталогов.
- Может быть, я смогу вам помочь, миз Гарнет? - спросила Марти с надеждой.
- А давай! – неожиданно легко согласилась архивариус. - Только никаких «миз Гарнет». Это обращение я держу для избранных. Вроде Адама. Для простых смертных я - Джо. Договорились, Мартина?
- Тогда уж Марти, - поправила она. - Что нужно делать?
- Искать. Один определённый ритуал. Или несколько - возможно, попадутся похожие. Или убедиться, что таких ритуалов не существует. Хотя, если это что-то из тайных знаний закрытых культов, в книгах мы ничего не найдём… Но нужно попытаться.
- О каком ритуале речь?
- Ты не читаешь газет?
- Читаю. В принципе. Но…
- Эту не видела, - поняла Джо и протянула ей местный «Маяк». - Взгляни. Мы не уверены, что это - именно ритуал. Но проверить следует.
С желтоватой газетной страницы на Марти смотрели мертвецы. Мужчины. Разные, но неуловимо похожие. После смерти все лица становятся чем-то похожи, Марти немало их повидала…
Она сморгнула, отвела взгляд от фотографий и углубилась в чтение.
Статья была большой. Настолько же велика была неприязнь автора к начальнику полицейского управления Карго-Верде. Это чувствовалось в каждой строчке, и Марти пропускала лишнюю экспрессию, стараясь выбирать главное.
Два случая. Бродяги. Личности не установлены, потому что шеф полиции Раннер не уделяет… Хм… Способ убийства…
Вспомнился сегодняшний сон. В нём не было ничего подобного, ни мертвецов, ни скандальных статеек, но…
- Один мой друг говорит, что так дарнийцы казнили пленных, - сказала Джо. - Так что это, быть может, никакой не ритуал, а съехавший с катушек ветеран развлекается.
Марти ещё раз пробежала глазами статью.
- Тут не сказано… - Она облизала пересохшие губы. - Не сказано, обнаружены ли на трупах следы применения магии.
Джо с интересом прищурилась:
- А если обнаружены? Что-то напоминает?
- Да. То, что говорил твой друг о казнённых пленных… Это было незадолго до того, как дарнийцы накрыли Ликардийскую косу?
- Не знаю. Но не исключено.
- Мёртвых солдат тогда он не осматривал, да? Иначе заметил бы сходство, если оно есть… Кроме способа убийства.
- К чему ты клонишь?
Марти задумалась.
Меньше всего она хотела влезть в нечто подобное. Лучше разбирать документы и сверять их с проклятыми каталогами.
Но кому лучше? Уж точно не тому, кто станет следующим.
Она посмотрела на фотографии мертвецов и решилась.
Только предупредила сразу:
- Я не буду давать официальных показаний, подписывать что-либо или свидетельствовать в суде. Информация получена мною в частном порядке, и поделиться ею я могу на тех же условиях.
- Идёт, - кивнула Джо. - Я ведь тоже не офицер полиции.
- В отличие от твоего друга. Лейтенант Фаулер, да? Он ведёт это дело? Он был в Ликардии.
- Не только он. И не только ты. Просто дай ему зацепку, и, если понадобится, Кен найдёт другого свидетеля. Информация, которой делятся в частном порядке, вряд ли особо секретная.
- Как посмотреть…
Марти поёжилась: память прошлась холодком по спине.
«Мне это не нравится, Тина. Что-то затевается. Нехорошее»…
- Дарнийцы не просто казнили пленных, - сказала она, собственным голосом пытаясь заглушить тот, что звучал у неё в голове. - Они собирали энергию. Накапливали её, чтобы напитать купол. Все маги Дарнии не смогли бы одновременно влить столько силы в заклинание, поэтому… Собирали, да, но вряд ли этот ритуал есть в книгах, если только у тебя не хранятся фолианты с Архипелага. Потому что изначально это было разработкой лордов. До того, как сформировались привязки, у них шла борьба за острова… И потом. Силы, как и денег, много не бывает. Особенно во время войн… В общем, это они первыми придумали, как забирать энергию жертвы. Я не знаю подробностей, но чтобы всё прошло, как нужно, смерть должна была быть достаточно быстрой, но не мгновенной. За этим следили целители - регулировали кровопотерю. Если всё удавалось, лорд на время значительно увеличивал свои силы…
- Не за счёт других лордов, как я понимаю? - мрачно уточнила Джо.
- Правильно понимаешь. Поэтому Архипелаг и держит это в секрете. Пусть всё в прошлом… Вроде бы в прошлом… Но не каждый признается, что его предки целенаправленно изводили подданных.
- А дарнийцы?
- Они каким-то образом добыли описание и изменили ритуал. Он ведь был рассчитан на лордов, а в Дарнии их нет. У них и магов немного, в основном ведуны и заклинатели духов. Но они смогли… Ликардийская коса тому подтверждение.
- М-да… - Архивариус почесала переносицу. - Интересная информация. И ты права, подписываться под нею не стоит. Мне только любопытно, откуда ты всё это знаешь?
- Не веришь?
- В том-то и дело, что верю. Так откуда?
- От знакомого.
- От знакомого лорда?
Марти кивнула, не успев проглотить ставший в горле ком.
- Наверное, он просил ни с кем не делиться? - предположила Джо. - Не обязательно было рассказывать мне всё. Могла сказать только о дарнийцах, о том, что они так собирали силу.
- На Карго-Верде нет дарнийцев. Но есть кто-то, кто знаком с ритуалом. И нам неизвестно откуда.
Почему она сказала «нам»? Она ведь не имеет никакого отношения ни к убийствам, ни к расследованию. Она просто работает в архиве, и то - временно…
- Вот гадство! - пробормотала Джо. - Знаешь, я тоже поостерегусь что-либо подписывать, пока убийцу не найдут. Но Кену нужно сообщить.
Она метнулась к телефону, набрала номер и, дождавшись ответа, попросила к аппарату Фаулера. Почти сразу разочарованно положила трубку: лейтенант отправился опрашивать жителей ферм и должен был вернуться только к вечеру.
С утра Фаулер не планировал никуда ехать. Только в управление - за порцией ругани от Раннера.
Однако шеф удивил.
- Зайди, - кивнул он на дверь своего кабинета.
Дверь была стеклянной, но Раннер, войдя, опустил жалюзи.
- Присаживайся, - указал на стул, а сам плюхнулся в кресло, потянулся куда-то вниз и выставил на стол бутылку виски.
Пока Фаулер изучал висевший на стене календарь, - приступы задушевности случались у Раннера в годовщину значимых военных событий, - рядом с бутылкой появились стаканы. К моменту, когда лейтенант окончательно убедился, что на сегодняшнюю дату ничего значимого не приходилось, стаканы были наполнены.
- Повод? - уточнил он.
- Да хреново как-то… Надо разбавить.
- С утра?
Шеф неодобрительно покачал головой.
- Жалуются на тебя, Кен, - сказал ласково. - С пяти часов мне телефоны обрывают.
Фаулер обречённо поднял стакан.
- Кто?
- Честные налогоплательщики, чьих деточек ты ночью напугал до усра… хм… очень напугал, говорят. Детки сидели себе тихонько, слушали музыку, пили лимонад, мило держались за ручки, а на них налетел бешеный пёс. Облаял, покусал, пометил колёса… Что скажешь?
- Объявляй взыскание, - пожал плечами лейтенант.
- Значит, всё так и было?
- Ну, если честные налогоплательщики утверждают.
- Скотина ты, Фаулер, - укоризненно вздохнул Раннер. - Вот скажи, как так получается: пёс из нас двоих ты, а отгавкиваться приходится мне?
- Отгавкался?
- Естественно.
За это можно и выпить.
- Я ж ведь знаю, что на самом деле произошло на моле, - загадочно подмигнул начальник. - Мой оболтус там тоже был.
- Какой из них?
- Брайан. Но он сказал, как тебя увидел, в сторонку отошёл и не отсвечивал. Смышлёный парень, весь в меня.
Правду сказать, уточнение мало что объясняло. Сыновей, которых Фаулер постоянно путал, у Стива Раннера было четверо. И три дочери. Злые языки утверждали, что детей у любвеобильного, слегка потрёпанного годами красавчика, намного больше, но Фаулер знал: шеф - человек порядочный, на каждой своей пассии после слов о скором пополнении тут же женился, и до развода ни с кем другим - ни-ни.
В пятьдесят пять он разводился уже пять раз и, похоже, не собирался останавливаться на достигнутом. Помимо работы в полиции у Раннера имелась ферма, дохода от которой хватало, чтобы обеспечивать всех семерых детей и не обделять новых подружек, которые рядом с ним не переводились. Что странно, учитывая, что остров не так велик и о репутации Стива тут наслышана каждая. Но видно что-то их в нём привлекало помимо подтянутой фигуры, белозубой улыбки и до прозрачного светлых голубых глаз, в которых сейчас Фаулер видел сочувствие.
- Что, зацепили малолетки твою пёсью сущность? По святому проехались?
- По святому? - неискренне удивился лейтенант. - Неужели флаг сожгли?
- Ну, не по святому… По важному…
- По хвосту, - сказал Фаулер резко. - Это называется хвост, а не «святое» или «важное». И нельзя зацепить за то, чего нет!
- Если не зацепили, чего орёшь? - в свою очередь повысил голос Раннер.
- Потому что достали вы меня. Все.
Вздохнул устало. Налил сам себе и выпил.
В Ликардии он не просто лишился хвоста. Он потерял весь свой взвод. Весь. Никого не смог закрыть. И выбирался потом по трупам. Полз на пузе голый после оборота, изгваздавшийся в чужой крови и дерьме…
Когда перебрал однажды, и потянуло на муторные воспоминания, про хвост сказал лишь вскользь. Но запомнили только это. Жалеют бедного пёсика! И получается, жизни его ребят и всех, кто остался на косе, собачьего хвоста не стоят.
- Ладно. - Раннер махнул рукой. - Припугнул деток, и правильно. Палмер вообще просил тебе благодарность объявить и подумать об организации плановых рейдов в район мола. Пацан его, говорит, совсем от рук отбился. Ладно, говорит, выпивка. Ладно, ганджа… Лет десять назад конопля по всему острову росла - и ничего. Даже полезно… если в меру… Или нет? Не суть. В общем, сынок его на святое, вот тут реально на святое, посягнул. На папину машину. Ты же знаешь, Палмер её любит больше жены и детей вместе взятых. А пацан её ещё и ободрал как-то… Представляешь, пытался отцу втереть, что это вы с Джо. Из мести. Но Палмер-то не дурак. Или?..
- Или, - кивнул Фаулер. - Сам знаешь, как он тупит временами. Но машину его я и пальцем не трогал.
Технически коготь - не палец.
- Ну и молодец, - похвалил шеф. - Но мне в этом деле другое интересно. Что ты вообще делал на моле? Только не говори, что вы с Гарнет наконец-то решили опошлить многолетнюю дружбу сексом на природе. К молу за таким только малолетки едут. А вас к ним чего понесло?
Раннер был в хорошем настроении, и Фаулер решил не изворачиваться и сказать, как есть. Тем более нужно показать, что делом он занимается и версии проверяет.
- Спасибо, - искренне поблагодарил Раннер, выслушав.
- За что?
- Что этих двоих так проверил. Без бумажной волокиты и воплей их мамашек. Джо подсказала?
- Угу.
- Умная ба… ведьма. Кстати, не знаешь, у неё сейчас есть кто-нибудь?
- Понятия не имею, - буркнул Фаулер. Чего он не хотел знать - того не знал, а если узнавал случайно, старался быстрее забыть. - А что?
- Да так… Может, мне к ней, как это сейчас называется, подкатить? Вэнди с-су… щая фея же… Не уймётся никак. Против такой феи только ведьма и поможет. Да и вообще Гарнет ничего так… Даже очень, я бы сказал…
- Раннер, вот как так получается: пёс из нас двоих я, а кобель - ты?
Тот рассмеялся:
- Талант!
Потом призадумался. Убрал стаканы, а за ними и бутылку.
- С убийствами что? - спросил серьёзно.
- Буду искать дальше.
- Мысли есть? А то я тут прикидывал… Может, облаву организовать? Соберём добровольцев, прочешем остров…
- Кого ловить будем?
- Бродяг. Таких же, как те. Прижмём их как следует. Они же поодиночке редко шляются, наверняка своих опознают. А там, может, и вспомнят, кто их… того…
- Дельная мысль, - хмуро согласился лейтенант. - Броуди поручи, он из них сразу и признание выбьет. Из каждого.
- Зачем же из каждого? - протянул Раннер и прикусил язык, наткнувшись на упрямый взгляд.
- Я тебе уже говорил, Стив. Хочешь закрыть дело без следствия - не поручай его мне. А это и не закроешь. Нужно было сразу патрульных предупреждать, чтобы показания с амулетов не протоколировали. Как полагаешь, много среди бродяг отыщется магов или владельцев замагиченного оружия? Или сожжём те протоколы втихую?
- Принципиальный, да? Ну, раз такой принципиальный, занимайся! Носом землю рой, ты это умеешь, но самое позднее до конца месяца дело должно быть закрыто. Понял? Или я тебя… Отправлю тебя мол патрулировать, Палмеру на радость! А дело отдам Броуди… Будет он мне тут…
Благостное настроение начальства бесследно испарилось, и Фаулер собирался поступить так же.
- Слушаюсь, шеф! - браво рявкнул он. - Иду рыть землю!
- На хрен иди! - прилетело в спину.
- Я проедусь по фермам, - предупредил Фаулер дежурного. - Если кто-то спросит, буду поздно.
Идея поискать других бродяг ему понравилась. Но действовать излюбленными методами Раннера он не собирался.
От города поехал на запад - мимо тюрьмы, к консервному заводу.
Бездомные предпочитали эту сторону. У консервного разрослась свалка, где можно было поживиться. Не отходами, хотя, случалось, и этим не брезговали, но в основном ловили крабов. Береговые падальщики отъелись тут до таких размеров, что при удачной охоте можно было долго не переживать о пропитании. Бродяги сходились сюда, словно в общественную столовую. Тем страннее, что уже два трупа нашли совсем в другой стороне, у старого порта, почти век назад заброшенного из-за обмеления бухты, где разве что горсть мидий наберёшь.
В дневные часы свалку оккупировали чайки. Крабы, а за ними и охотники выползали из укрытий с наступлением сумерек, но Фаулер не планировал ждать. Люди, как и животные, не уходят далеко от кормушек. Хотя в данном случае, из-за распространяемых этой самой кормушкой ароматов, искать следовало немного дальше. Например, в роще за бывшим песчаным карьером, ныне затопленным.
Лет тридцать назад городские мальчишки облюбовали это место для пикников. Котлован казался удобнее, спокойнее и безопаснее моря. Не смущала даже близость консервного завода и вонючей свалки.
А вот всплывший в один из дней труп двенадцатилетнего пацана смутил. Хоть и не вонял ещё. Фаулер знал, потому что сам плавал за ним. Он хорошо плавал, в отличие от того мальчишки, бывшего всего на год его младше, и до поры, как и другие, не задумывался о том, что у котлована нет дна… Вернее оно было, где-то внизу, но такого, по которому можно зайти в воду, а после выйти, не было. Берег обрывался внезапно. Как жизнь…
И всё же на котлован безголовая мелюзга бегает до сих пор. Для них это такое же проявление крутизны, как для старшеклассников ночи на моле.
Но сейчас у воды никого не было.
Фаулер оставил машину и по берегу обошёл искусственное озерцо. Солнце припекало, и прохладная вода - она здесь в самый лютый зной прохладная, - казалась особенно привлекательной, но с того самого дня лейтенант не окунался в неё больше ни разу. Он удовлетворился тем, что расстегнул верхние пуговицы рубашки и закатал рукава. Принюхался. Ветра почти не было, но дул он в правильном направлении, снося зловоние свалки в сторону моря. Ничто не мешало различать в душном воздухе другие запахи. Земли, травы, копошащихся в ней муравьёв… Муравьи пахнут, да. И лягушки. Змеи и ежи… Птицы. У каждого есть свой запах, который ни за что не перепутаешь с запахом немытого человеческого тела.
Ну и костёр ещё. Змеи и ежи не жгут костров и не жарят на них… Ничего не жарят. А тушки, нанизанные на прутики, при жизни были, скорее всего, сусликами.
- Приятного аппетита, - пожелал Фаулер сидящей у костра троице.
- Спасибо, - не растерялся старший из бродяг.
Смотрелся он, по крайней мере, старшим: с густой седой бородой, морщинистый, скрюченный то ли годами, то ли болезнью, одетый, невзирая на жару, в тёплое пальто и обвязанный шарфом. Его спутники выглядели моложе и немного опрятнее. Заросшие, но не настолько. Потом от них разило не так сильно, и одежду они, пусть раз в месяц и без мыла, но стирали.
- Присаживайся, - предложил, скаля гнилые зубы, старший. - Гостем будешь. Мы как ждали, деликатесов с запасом наготовили. Угощайся.
Глубинные демоны знают, за кого его приняли, но явно не за полицейского и не за оборотня. О первом он решил пока умолчать, но от демонстрации клыков не удержался: уселся прямо на землю, снял с костра зарумянившуюся тушку и с аппетитом в неё вгрызся.
А что? Суслики вполне съедобны. А огонь - отличное средство дезинфекции, и уже не коробит от мысли, что бродяги обдирали зверьков грязными руками. После войны Фаулер вообще стал крайне неприхотлив в еде.
- Нормально, - сказал, пережевав мясо прямо с мелкими, хрустящими на зубах косточками. - Жаль, кетчупа нет.
Бродяги задрожали так, что земля завибрировала. Кто из них пролепетал испуганное «Бер!», лейтенант не понял. Но точно не старший.
Тот первым оправился от накатившего страха и покачал головой.
- Нет, не бер. Не бер… Медведи, они не такие. Видал однажды…
Фаулер тоже видал. Северяне, что беры, что вольфы, отличались от морских псов. Во-первых, тем, что к морю никакого отношения не имели. Материковых оборотней взрастили горы, чьи пики, хоть и не так, как острова, но тоже копили в себе магическую энергию. Холодный горный край суров и опасен, и дети его были такими же. Дикими, даже если родились и жизнь прожили в столице, и дикость эта проявлялась у них во всём, от внешности до повадок.
- Пёс это, - осторожно, ещё боясь ошибиться, вывел старший. - Водяной пёс. Морской. Таких ещё водолазами зовут… Да?
Фаулер неопределённо пожал плечами.
- Точно, пёс, - осмелел бродяга. - В позапрошлую эпоху, рассказывают, вышли морские псы на острова. Лохматые, здоровенные… Но смирные…
- Мирные, - поправил лейтенант.
- Мирные, да… Жить стали рядом с людьми. Помогать им. Сети с рыбаками тянули. Тяжести по суше… За детьми глядели. Любят они детей…
«Жареных», - закончил про себя Фаулер, глядя на тушки над костром и одновременно с тем вспоминая молодняк с мола.
- Прижились рядом с людьми, - продолжал рассказчик. - Так прижились, что сами людьми стали… Хоть и не совсем. Луна приливы будит и псов домой зовёт… В море… Говорят, если вернётся пёс в глубины, на берег не выйдет уже… Особенно, если его перед тем по башке тюкнуть и камень потяжелее к ногам примотать…
- Интересный ты сказочник, - хмыкнул Фаулер. На «тюкнуть и камень к ногам» он не обиделся. Просто старик дал понять своим товарищам, что перед ними не мистический монстр, а такой же смертный, как они. Почти такой же. - Может, ещё истории знаешь? Про острова? Про этот, например? Желательно, из недавнего что-нибудь, древние сказки я и сам тебе расскажу.
- Из недавнего? - усмехнулся бродяга. - Есть такие. Только в горле пересохло, говорить тяжело.
- Ты водички попей, - посоветовал лейтенант. – А если хочешь, отвезу в одно местечко, там к воде ещё хлеб прилагается, постная похлёбка, бобы и картошка… Мяса только не дают, - он помахал оставшейся половинкой суслика. - Зато выкупают, побреют, одежду чистую выдадут.
- Честно отвезёшь? - прищурил закисшие глаза бездомный.
Фаулер вынул из кармана значок со звездой.
- Если очень надо, пару дней отдыха организую.
- Неделю!
- Три дня. И то, если мне твои сказки понравятся.
Старик поглядел на приятелей и кивнул на деревья:
- Погуляйте пока. Воды и правда наберите, что ли.
С ним не спорили. Только сняли с костра сусликов. Всех. Видимо, опасались, что гость войдёт во вкус.
- Так какую тебе сказку? - спросил старик, оставшись с ним один на один у костерка. - Их много есть. Про призрачную деву, например. Ту, что ночами вокруг психушки бродит. Голая, говорят. Специально караулят, чтобы посмотреть. Многие видели… Но не я. Я в той стороне давно не бывал…
- А у старого порта?
- И там тоже. Что там ловить? Или кого? - он рассмеялся хрипло, как старая чайка.
- Не знаю, - сказал Фаулер. - Если бы знал, уже поймал бы. - Достал фотографии и показал бродяге. - Об этих вот персонажах история есть?
- Отчего не быть? - старик пригляделся. - У каждого своя история… Это вот, - ткнул чёрным скрюченным пальцем в фото найденного последним покойника, - Стен. Стен Мозли, так он назвался. Тебе ж их подписать как-то надо, да? Вот Стена подпиши… А этого не нужно. Не стоит он… Дезертир. С начала войны на острове прятался. Если я его имя и слышал, то забыл давно… Сам-то я тоже всю войну тут. Но куда пойдёшь, если ног нету?
Только сейчас, присмотревшись, Фаулер понял, что бродяга не подогнул ноги под себя, как думалось сразу. Их у него действительно не было. А раз так, можно ли звать бродягой того, кто не бродит?
- У порта, говоришь, нашли их?
Лейтенант кивнул.
- Странно. - Старик поскрёб бороду. - Странно, что полиция за это взялась. Мало ли таких, как мы, мрёт? Или там… особые обстоятельства?
Газет бездомные не читали и, соответственно, о существовании «цирюльника» не знали. Неведенье одного конкретного бездомного Фаулер тут же развеял.
- Да уж, - вздохнул тот. - Интересные сказки… Не слыхал таких, прости. Наши и прежде пропадали, но не так…
- А как?
- Да никак, - развёл руками старик. - Был человек и нету. Давно уже это. Один мне рассказывал о красной машине, года три назад… Ездит, мол, по острову большая красная машина, а за рулём - красавица в красном платье. Такая, что ух!.. Пальцем поманит, и мужики за ней сами бегут. А кого она с собой возьмёт, того уже больше и не видят. Цена у неё такая: жизнь за ночь любви… Но это - как та призрачная дева…
- В смысле, ни слова правды?
- В смысле - я сам не видел. Если бы встретил эту красотку в красном, согласился бы запросто. Не так дорого моя жизнь стоит. Выходит, и цена плёвая…
- Красная машина, говоришь… - Фаулер почесал макушку. - Это точно?
- Сказал же, сам не видел. Но ночью все кошки серые, а машины - чёрные. Те, которые не белые, конечно. Красный - красиво просто.
- И женщина за рулём?
- Так говорят.
- Три года назад появилась?
- Три года, как я про это услышал, - поправил старик. - А началось раньше. Сразу после войны, наверное, как народ с материка повалил. Только… Не находили ведь прежде никого. Может, разные это сказки?
- Может быть. Друзья, твои, кстати, ничего нового не подскажут?
- Спроси, если хочешь. Но они давно при мне, вряд ли больше знают.
- А отослал их зачем?
- Как зачем? - удивился старик. - Вернутся сейчас, начнут выпытывать, о чём мы тут секретничали. Я расскажу. Привру ещё маленько… Будет, о чём поговорить до вечера. А то скучно ведь…
В обещанную благоустроенную камеру он не поехал. Заманчиво, но куда с его ногами? Точнее без них?
От денег не отказался.
- Хороший ты пёс, - сказал напоследок. - Хоть и человек. Заходи, если что. И кетчуп прихвати.
ГЛАВА 7
Общения с каталогами избежать не удалось.
Как сказала Джо, её это успокаивает.
Что до Марти, то она честно пыталась почувствовать седативное действие архивной работы, но очень скоро поняла, что предпочла бы пустырник.
И уехать отсюда.
Остров ей нравился. И город. И люди. И пироги. И кофе. И башня… А сколько ещё чудес, больших и маленьких, можно тут обнаружить!..
Но голос из прошлого твердил, что грядут не только чудеса.
«Мне это не нравится, Тина. Что-то затевается. Нехорошее»…
Томми связался тогда с командованием. У него получилось. Пусть всего лишь капитан, но всё-таки лорд, - отказаться от разговора с ним не посмели. Потом поступили похожие предупреждения от других выходцев с Архипелага. Немного, ведь и лордов в действующей армии было совсем мало. Основная часть их со своих островов занималась возведением щита, чтобы отрезать дарнийцев от побережья и линий силы, и это было важно… Возможно, намного важнее действий пехоты, авиации и флота. Но если бы лордов было чуть-чуть больше там, где шли бои, удалось бы избежать затяжного кровопролития и тех огромных потерь. А если бы больше лордов было в Алатру и Ликардии, они, наверное, смогли бы разгадать замысел противника…
Теперь тем же образом кто-то собирает силу на Карго-Верде.
Зачем?
Не за тем, чтобы превратить остров в новую Ликардийсую косу, - это ясно. Для такого понадобилось бы десятка два магов, которым для создания купола смерти пришлось бы принести в жертву не двоих, а минимум две сотни человек. Да и смысла нет в таком преступлении. Дарнийцы стремились уничтожить ударные части имперской армии, а зачем уничтожать мирный остров? Можно представить, что кто-то так ненавидит Карго-Верде, что мечтает стереть его с карты. Сумасшедший, ведь здоровые люди подобных желаний не испытывают. Но тут нужна группа психов с одинаковым диагнозом, а таких наверняка и в лечебнице нет. Каждый сходит с ума по-своему…
Нет, Марти ставила на одиночку или небольшую группу, преследующую некие вполне осмысленные и, вероятнее всего, корыстные цели.
Или это маг, для которого сила ценна сама по себе. Собирает, чтобы иметь. Тратит и опять собирает. Это ведь прекрасно, чувствовать магию в себе и власть над нею. Марти ещё помнила…
Джо сказала, что след на телах приглушён, словно тот маг частично заблокирован. Может быть, у него проблемы с проводимостью каналов? Может, он потому и…
И совпадений нельзя исключать. Почему нет? Способ убийства тот же, и магический след есть, но Марти не способна сейчас проверить, соответствует ли он тому, что оставался на жертвах дарнийцев. Быть может, убийца и не собирает силу, убивает просто, по какой-то извращённой прихоти, а след оставляет нож. Трофей с последней войны, свойств которого маньяк и сам не знает…
Версий было много, и Марти делилась каждой.
Она не хотела в этом участвовать. Но ведь преступник не будет так любезен, чтобы подождать год, пока она уедет? Значит, нужно по мере сил помочь людям, с которыми ей предстоит общаться весь этот год.
Помогать - это часть её дара, одна из основных установок. Дар заблокирован, а установки - нет.
- Значит, он был лордом? - не к месту спросила Джо, закончив разбирать очередную стопку бумаг.
- Он? Человек, который мне рассказал?..
- Тот подонок, который отправил тебя в тюрьму.
Удивительно, но она не вздрогнула. Не покраснела. Не побледнела. Не отвела глаз.
- С чего ты взяла? - спросила спокойно.
- В твоём деле нет имён. Кроме твоего. Обвинительное заключение и протоколы суда отсутствуют. Приговор - только строка о назначенной мере наказания, а в решении об аннулировании брака не указан номер свидетельства. Если бы он был булочником, такую секретность не развели бы.
- С чего ты взяла, что он - подонок и в тюрьму я попала не за дело? - расширила вопрос Марти.
- Печати. Их ведь тебе поставили до замужества? То есть, приворожить его чарами ты не могла. Приготовить зелье - тоже. Даже по готовому рецепту. Расчёт некоторых компонентов производится исходя из индивидуальных особенностей объекта воздействия. В противном случае не добьёшься стойкого эффекта. Можно рискнуть, но ты не похожа на человека, который готов действовать наобум. А если бы ты заказала зелье какой-нибудь ведьме, судили бы вас обеих и по другой статье. Преступление по предварительному сговору… Спорим, в суд не вызвали ни одного специалиста по приворотам?
- Был протокол экспертизы.
- У меня в сейфе лежит дубликат печати городского совета. Хочешь, выдам тебе разрешение на полёты над островом на метле?
- Зачем?
Джо пожала плечами:
- Просто так. Себе я такое сделала.
- И… часто летаешь?
- Вообще никогда. Не умею. И метлы у меня нет. А разрешение есть.
Как всё легко, оказывается. И никакого «Карго-Верде знает». Просто дело шито белыми нитками, и любой, кто смыслит хоть что-то в законах и приворотах, это видит. И если бы она не признала себя виновной…
Нет, и думать не стоит. Не вышло бы ничего хорошего.
Что, жила бы сейчас, как ни в чём не бывало, с Томми в огромном доме, куда он перебрался после суда?
Она знала, что перебрался.
В газетах, что доставляли с материка, писали несколько раз о жизни лорда Томаса Энтони Стайна - героя последней войны и одного из самых привлекательных холостяков империи. В первой заметке, которую Марти нашла о нём, как раз упоминался великолепный особняк в классическом стиле, гостеприимно распахнувший двери для цвета общества, - лорд Томас устраивал приём в честь своего возвращения в столицу.
Во второй заметке лорда Томаса отметили среди гостей императорского дворца. Его имя было двадцать седьмым в списке. Но оно там было. И матушка его, незабвенная леди Амалия, наверное, поместила ту газету в рамочку и повесила над камином…
В последний раз имя лорда Томаса попалось Марти в статье, посвящённой его помолвке. Там и фото имелось: лорд Томас Энтони Стайн, серьёзный и надменный, такой, что язык не повернулся бы назвать его «Томми», а рядом - его очаровательная невеста.
Это было год назад, и свадьба, возможно, уже состоялась, но Марти с тех пор не читала светские хроники.
Нет, с лордом Томасом она точно не жила бы долго и счастливо.
А Томми, которого она, невзирая на данные себе зароки, до сих пор вспоминала, и вспоминала с теплом и благодарностью - за то, что был рядом в самый тяжёлый момент её жизни, помог преодолеть боль и отчаяние, - того Томми больше нет. И говорить о нём не нужно. Ни плохого, ни хорошего.
- Откуда у тебя печать совета? - спросила она Джо.
- А, - та легкомысленно отмахнулась, - я - его почётный сопредседатель. Вроде как главная ведьма Карго-Верде.
- Ведьма? Значит, я ошиблась насчёт структурницы?
- Нет. Я… всего понемногу. Или помногу.
Она как будто хвасталась. А на самом деле говорила: не только у тебя проблемы, Марти. Потому что смешанная магия - это именно проблемы, несмотря на все преимущества, что даёт такое смешение. Владеть настолько разной силой - всё равно, что сунуть одну руку в костёр, а вторую - в ледяную прорубь. Уравнять температуру таким образом не получится, и рано или поздно получишь либо ожог, либо обморожение.
Марти знала это, как целитель, пусть и бывший. И Джо знала, что она знает. В отличие от других - тех, кто, наверное, завидует её способностям, волшебной башне и должности почётного сопредседателя.
- Ну вот, - Джо улыбнулась без фальши, искренне и беззаботно. - Теперь мы прямо как настоящие подружки. Поделились секретами, пожалели друг друга… Обниматься не будем. У нас ещё горы неразобранных документов.
- Ведьма, - простонала Марти.
Ответом стал зловещий хохот.
До вечера Фаулер объездил половину острова и ещё трижды встречался с бродягами. Сказок ему больше не рассказывали, сусликами не угощали, но показания безногого дополнили и в какой-то мере подтвердили.
Красная машина, как понял лейтенант, была сродни чёрной руке, негасимой свечке и возвращающейся с того света бабушке из детских страшилок. Но, как те страшилки сложились по следам реальных событий, так и история о красной машине содержала крупицы правды. Бездомные утверждали, что несколько раз они сами или их знакомые видели автомобиль, водитель которого зазывал к себе кого-то из бродяг. Случалось, фермеры набирали таким образом помощников, готовых выполнять грязную работу за еду, при этом, как правило, машина была грузовичком и место бродягам предлагали в кузове. Они пропадали, да, но потом объявлялись снова. А случалось, подъезжал седан, по некоторым свидетельствам, действительно красный, и того, кто сел в салон никогда уже не встречали.
В реальности двух таких случаев осведомители Фаулера могли, по их заверениям, поклясться, об остальных только слышали. Была ли за рулём того автомобиля женщина и обещала ли он ночь любви или сулила что-то другое, никто доподлинно не знал.
Охотнее рассказывали о призрачной деве, со стенаниями бродящей вокруг ограды психиатрической лечебницы. Дева сияла в ночи красотой и наготой… По словам тех, кто никогда её не видел. Те же, кто видел, с неохотой признавались, что дева - и не дева совсем, а мутное пятно, в котором с трудом угадываются очертания человеческой фигуры. А стенания - шум ветра и не больше. Но о таком рассказывать неинтересно…
Однако Фаулер выспрашивал. Ему-то как раз было очень интересно. И как это пятно движется, и на каком расстоянии от ограды, и всегда ли в одно и то же время.
Выяснить удалось немного, но кое-какие выводы лейтенант сделал.
В город он вернулся уже затемно. В башню не поехал: за день пропитался специфическими ароматами сегодняшних собеседников, для его нюха весьма ощутимо, и сначала нужно было выкупаться и сменить одежду. Однако о встрече с Джо он всё же думал и, заметив её машину у переговорного телефонного пункта, решил повидаться хотя бы мельком и коротко поделиться новостями. И узнать, что тут делает Джо.
Связь по острову работала без перебоев, но дозвониться на материк с домашнего номера через телефонистку бывало проблематично, и с безотлагательными разговорами приходили сюда.
Что же у неё такое безотлагательное?
Из восьми переговорных кабинок занята была только одна.
Фаулер кивнул сидевшей за стеклом телефонистке и подошёл к неплотно прикрытой дверце кабинки.
- …Мы хотим быть уверены, что это она. Да, именно. И перешлите вещи…
Голос принадлежал не Джо. Только услышав его, Фаулер вспомнил, что она отдала на сегодня машину Адаму. Но был ли человек в кабинке Адамом? Речь звучала чётко и непривычно для вечно смущающегося мальчишки, и Фаулер, не сдержавшись, заглянул внутрь - словно случайно дёрнул не ту дверь.
Адам.
Увидел лейтенанта и растерянно заморгал. Потом кивнул.
Фаулер пробормотал что-то извиняющееся и закрыл дверь.
Собирался уйти, но почему-то остался. Дождался, пока парень закончит разговор, и подошёл. Поздоровался, поинтересовался, как дела у Вивиен.
- Всё хорошо, - обычным своим преувеличенно радостным тоном заверил Адам. - Она всем довольна, и лечебница ей нравится… Там ведь, и правда, красиво, да? Совсем не похоже на другие… другие подобные заведения. Вив вспоминала сегодня… Вспомнила сиделку, с которой сдружилась на предыдущем месте. Хочет написать ей, она давала Вив адрес, но имя затёрлось… Вот, решил уточнить в той лечебнице. Заодно напомнил им, чтобы переслали оставшиеся у них вещи. Вивиен очень быстро привязывается к вещам. Не так, как к людям… Но вы ей нравитесь, лейтенант. Она просила передать привет и сказать, как ей жаль, что вам не удалось вчера поговорить…
Мило. Очень мило.
И объясняет подслушанный разговор.
Но профессиональная подозрительность заставляла и личные расследования доводить до конца.
На улице Фаулер попрощался с парнем, сел в машину, подождал, когда старенький «жучок» Джо скроется за углом, и вернулся на переговорный пункт.
Подошёл к окошку телефонистки.
- Отлично выглядишь, Герти.
Она кокетливо вздёрнула веснушчатый носик.
- Я замужем, Фаулер, - протянула с театральной обидой. - Уже год. Раньше нужно было присматриваться.
Он присматривался. Раньше. Несколько раз - весьма близко. Но ни он, ни она на тот момент не искали серьёзных отношений. Вернее, она - на тот момент, а он - в принципе.
- Дурак был, теперь раскаиваюсь, - вздохнул, польстив женскому самолюбию.
- Дурак, - согласно хихикнула Герти. - Сильно раскаиваешься?
- Безумно. Так что, если соберёшься разводиться, звони.
- Вот ещё. - Она передёрнула плечиками. - Я кругами не езжу. Только вперёд и вперёд.
- Ну-у… Планета круглая. Если долго ехать прямо, никуда не сворачивая…
- Однажды свалишься в море!
…Через пять минут он знал, что Адам звонил в Идвер. Телефонистка понятия не имела, по какому номеру, так как абонента вызывала её идверская коллега. И разговор Герти не слушала. Совсем-совсем. Потому что, во-первых, «За кого ты меня принимаешь, Фаулер?», а, во-вторых, «О чём интересном может болтать этот мальчишка?»…
Действительно, ничего интересного. Всего лишь лёгкая паранойя.
Скоро Фаулер был дома.
Ну как дома… Был бы и правда бером, называл бы это берлогой. А так… Конура?
Домом квартирка на втором этаже небольшого особнячка была при жизни матери. И ещё немного - в тот год, когда тут обитала Кристин. Когда в комнатах было чисто и светло, на окнах цвела герань, а из кухни пахло чем-то вкусным.
Сейчас тут царил умеренный бардак, а в воздухе витал запах духов. Цветочный, приторно-сладкий. Отчего-то женщины, для которых слово «пожилая» - это комплимент, предпочитают именно такие ароматы.
Фаулер ругнулся сквозь зубы, взял швабру, стоявшую в углу специально для этих целей, и с силой трижды стукнул по полу.
- Кенни? - послышался снизу писклявый старушечий голос. - Ты уже вернулся? Вот и ладненько… Только не включай радио! Сегодня на заправке говорили, что радиоволны плохо влияют на работу мужского органа!
- Миз Кук! Какого… органа вы ходили на заправку?! У вас нет машины! И что вы опять делали в моей квартире?
Он тысячу раз собирался сменить замок. Но так и не решился. У владелицы особнячка, девяностолетней старой девы, было не так много развлечений, чтобы лишать её одного из них. Примерно раз в неделю старушка, превозмогая прострелы в пояснице, взбиралась по лестнице исключительно из любопытства и вредительством не занималась. Почти.
- Кенни, я прибралась у тебя в холодильнике! Протёрла полки и вылила скисшее молоко.
- Миз Кук! - Фаулер отбил ногой нервную дробь, и услышал, как на первом этаже зазвенела люстра. - Я люблю кислое молоко! Я специально ждал, пока оно скиснет!
- Нельзя его пить! Меня от него пучит!
- Я вам его и не предлагал.
- А?
- Спасибо за заботу, миз Кук!
- Пожалуйста, милый, пожалуйста… И не включай радио!
- Не буду! Доброй ночи!
Пока набиралась ванна, он прошёлся по комнатам. Убедился, что всё, кроме молока, на своих местах. Попутно навёл порядок на письменном столе: вернул на полку книгу, на чтение которой так и не нашлось времени, и сдул пыль с абажура настольной лампы…
Искупавшись и надев чистую одежду, вышел из квартиры, спустился по лестнице и на пару секунд остановился у двери домовладелицы: старушка слушала какую-то радиопостановку. Ну, а что? Ей можно!
Часы показывали без четверти десять, но Джо в это время обычно ещё не спала. Однако в башне её не оказалось. Двери были закрыты, а окна - темны. Вывод напрашивался один: если Джо не спит, она где-то ест. Осталось догадаться, где именно.
Фаулер предположил, что в «Рыбке». Пусть они и были там только вчера, но норма по поеданию креветок осталась не выполнена.
Подъехав к ресторану, лейтенант не стал входить внутрь, а решил сначала проверить свою догадку. Он обошёл здание и заглянул в окно.
Джо была там. Но в «Рыбку» Фаулер всё равно не пошёл.
Потому что Джо была не одна. За столиком с ней сидела Мартина Аллен.
Женщины пили вино и разговаривали. Вернее, говорила Джо, увлечённо жестикулируя, а Мартина слушала с улыбкой и изредка кивала. Проследив, как стремительно и равномерно уменьшалось количество креветок в их тарелках, Фаулер подумал, что Джоан Гарнет, похоже, нашла достойную подругу.
Это было непривычно.
У Джо не было подруг.
Были приятельницы, знакомые, десяток родственниц. И ни с кем из них она не ходила в «Золотую рыбку»…
Фаулер даже обиделся. И тоже захотел креветок.
Но передумал.
По пути домой он купил сосисок, съел их ещё в машине, и решил, что ляжет сегодня пораньше, а завтра отомстит Джо и нагрянет к ней в шесть утра.
Но сон не шёл. Крутилось в голове… всякое…
Так что зазвонивший телефон его не разбудил.
- Фаулер, слушаю.
- Доброй ночи, Кен. Прости, что так поздно. Я звонила раньше, но никто не брал трубку…
- Привет, Крис, - перебил он. В противном случае бывшая супруга ещё долго могла оправдываться. - Что-то случилось?
- Нет… То есть… Я хотела извиниться. За вчерашнее… Мне так стыдно…
- Забудь. Я тоже наговорил лишнего.
- Нет. Ты был прав… в чём-то… Не во всём, но… Знаешь, когда ты уехал, я поговорила с Джессикой. Сказала ей… Почти то же, что ты мне говорил. Что Джима нет уже давно, и я устала одна… Я правда устала, Кен. И я… Разве я не заслуживаю хоть немного счастья после всех неудач? С тобой не сложилось… С Джимом всё было прекрасно, но… Я ведь совсем немногого хотела от жизни. Дом. Семью. Надёжного человека рядом. Детей… Разве это какие-то особенные желания?
Вовсе нет. Когда-то и у него были такие.
Дом. Семья.
Он довольно рано задумался об этом. Может, виной тому кровь морских псов. Может, то, что рос без отца, от которого, собственно эту кровь унаследовал, и немного завидовал другим детям. Джо, например. У неё были и отец, и мать, и четверо братьев. И жили они дружно…
Кенни Фаулер тоже хотел так жить и уже в девять лет решил, что женится сразу после школы, и даже знал на ком. И с объяснением тянуть не стал. Только боялся немного и поэтому начал издалека. Очень издалека.
Они с Джо сидели на заднем дворе её дома, ели черешню и стреляли косточками по нарисованному на заборе кругу. Джо никогда не промахивалась, и он боялся ещё сильнее, но всё же спросил, как она относится к свадьбам… Она сказала: «Смотря кто женится», и он выпалил: «Я!». А когда она спросила, на ком, почему-то назвал имя Линдси Вирд. Джо молча съела одну за другой десяток черешен, разложила перед собой косточки и начала методично пулять их в мишень. «Тогда у тебя будет лысая жена, - сказала, расстреляв все. - Потому что я повыдёргиваю её рыжие патлы. И глаза выцарапаю. Слышишь, Фаулер? У тебя будет лысая и безглазая жена»…
Из всех возможных ответов этот был самый положительный.
Когда он женился на Крис, Джо пришла в мэрию с огромным букетом роз. Вручила его невесте. Расцеловала обоих молодожёнов и от души пожелала счастья.
И жена у Фаулера была красивая, с глазами и волосами…
- Кенни, ты уснул?
- Я слушаю.
- Спасибо… Что слушаешь. Хочется с кем-то поделиться. Рассказать, что у меня наконец-то всё наладилось…
- Хм?..
- Да, прости… Я не сказала. Мы поговорили с Джессикой, и, кажется, она меня поняла. И согласилась познакомиться с Эриком. Я не стала откладывать и пригласила его сегодня на обед… И знаешь, они поладили. Я так боялась, но они очень быстро нашли общий язык. Эрик, оказывается, читал те же книги, что сейчас читает Джесси, и им нравится одинаковая музыка… И он сделал мне предложение. Только не говори, что мы слишком мало знакомы и торопим события… Через месяц заканчивается его контракт на Карго-Верде, и он хочет, чтобы мы с Джессикой уехали с ним на материк. Думаю, тянуть не стоит. Джесси до конца каникул нужно будет перевести в новую школу… Она совсем не против, представляешь? Эрик сказал, что у них отличная школа, он сам там учился, и потом без труда поступил в колледж… Джессика ведь мечтает о колледже. И о собаке. Она говорила мне несколько раз, но я не решалась… А Эрик пообещал. В выходные Эдна должна забрать Джесси к себе, а когда она вернётся, её будет ждать сюрприз…
Она ещё что-то рассказывала, но Фаулер понял только одно.
- Ты собираешься уехать с Карго-Верде? - спросил он. - Думаешь, отпустит?
Крис усмехнулась в трубку:
- Я не верю во всё это, Кенни. Держит не остров, а люди на нём. У меня тут таких людей уже не осталось. Дочь уедет со мной. А с Эдной и с друзьями будем созваниваться… Ты ведь не против, чтобы я звонила тебе иногда?
- Конечно, нет.
- И на свадьбу придёшь?
- Если она будет на острове - обязательно.
- Я пришлю тебе приглашение.
Желание спать пропало окончательно.
Завершив разговор, Фаулер повалялся ещё минут двадцать в постели, думая о самых разных и мало связанных между собою вещах, и, в конце концов, пришёл к выводу, что сегодня отличная ночь для наблюдения за призрачными девами…
ГЛАВА 8
Впервые за последние годы Марти проспала. Всего на полчаса, но факт оставался фактом. Видимо, придётся-таки купить будильник.
«Купальник!» - не согласился голос в её голове.
И купальник тоже.
С бесплотными голосами ещё можно поспорить, но не с Джоан Гарнет.
- Тебе срочно нужно на пляж! - заявила она вчера. - Это же нонсенс: столько лет прожить на Карго-Верде и ни разу не побывать на пляже. И не говори, что условия проживания не позволяли, я сама это знаю. Но если забыть об условиях и взять голые цифры…
Они взяли голые цифры, бутылку белого вина и по порции жареных креветок. Потом ещё по порции. И ещё…
До того, как попасть в «Золотую рыбку», Марти была уверена, что пироги Бернис - самое вкусное, что она пробовала в жизни. Но креветки! Она чувствовала себя предательницей, изменяя с ними пирогам, но ничего не могла с собой поделать.
И с Джо не могла. Та твёрдо вознамерилась вымочить её в море и прогреть на солнце.
- У меня нет купальника, - робко заикнулась Марти.
- Подозреваю, не только его. Ты второй день в этом костюме, а он жарковат для нашего лета… Нет? Завтра выпишу тебе аванс и…
- Не надо! - запротестовала Марти. - У меня есть деньги.
- Есть деньги и нет купальника?
Джо возмущалась так, словно это - наибольшая несправедливость в мире. А с несправедливостью нужно бороться. Поэтому сегодня вместо работы в архиве Марти ждал поход в банк, а после - по магазинам.
Ей нужна новая одежда, а Джоан - отвлечься. Вчера она была так взволнована, что даже любимые каталоги не спасали. Наверное, потому и предложила после работы «расслабиться», а за ужином болтала о чём угодно, только не об убийствах.
- Мы ведь всё равно ничего не можем сейчас сделать, да? - спросила она у Марти.
- Да.
- А вот и нет! Мы можем выпить ещё по бокалу вина и заказать ещё креветок!
Это был неплохой план.
Джо рассказывала об острове. О его людях. О ресторане, в котором они сидели. О башне, где она, по её выражению, властвует безраздельно уже двенадцать лет, не считая тех трёх, когда её не было на Карго-Верде… Но об этих годах Джо почти не говорила. Только обмолвилась, что попала по распределению на восточную линию. Там нужны были структурники для постройки заграждений и противомагических щитов для пехоты… А перед самым отъездом разругалась с родителями: они проводили на фронт четырёх сыновей и надеялись, что дочь будет держаться подальше от охваченного войной материка. Хотя магов её уровня и призывали в обязательном порядке, Джо, как госслужащая, могла воспользоваться бронью… Но не воспользовалась. Джоан Гарнет - не тот человек, который останется в стороне, зная, что может чем-то помочь. Если Марти поняла это, будучи с ней едва знакома, то и мать, и отец Джо знали это наверняка, но всё же просили остаться. Марти понимала и их чувства тоже.
Но всё обошлось. Джо вернулась, как и её братья. Все живы и здоровы до сих пор. Все живут на Карго-Верде. Джо похвасталась, что она уже девять раз тётя и дважды - двоюродная бабушка, но по её тону чувствовалось, что это - всё те же «голые цифры»…
- Мы не очень близки, - подтвердила она после второго бокала. - И никогда не были. Слишком большая разница в возрасте. Пит, младший из братьев, старше меня на одиннадцать лет. К тому же я - девчонка…
И маг. И ведьма.
Кажется, Джоан не говорила этого прямо, но Марти каким-то образом догадалась, что из всех детей в семье способности проявились только у младшей. Поздние дети - как правило, случайные, часто ещё и нежеланные, родившиеся в то время, когда родители уже настроились ждать внуков, - нередко преподносят сюрпризы…
Потом они взяли ещё креветок, и пришла очередь Марти рассказывать о себе. О детстве в шахтёрском посёлке. Об отце, погибшем при взрыве угольной пыли, когда ей было восемь. О пенсии, которую ей тогда назначили и из которой мама не потратила ни кроны, а относила всё в банк и клала на счёт. Надеялась, что денег хватит, чтобы, повзрослев, Марти смогла уехать в город и выучиться… Хотя бы на машинистку. Или телефонистку… Когда у Марти обнаружился дар, мама плакала от счастья. Она была далека от реалий магического мира и не подозревала, что уровень способностей у каждого разный, и с иным - самое место на телефонной станции…
Марти не хотелось её разочаровывать. Пришлось подыскивать область магии, в которой её скромный талант стихийницы-водницы мог хоть как-то себя реализовать. Выбрала целительство. По крайней мере, у неё получалось остановить кровотечение и провести оценку физического состояния человека по балансу жидкостей в организме, а всему остальному можно научиться и без магии.
После школы она окончила сестринские курсы, проработала год в больнице… А накануне девятнадцатилетия, когда с неё должны были снять ограничители, похоронила маму, не дождавшуюся, пока дочь станет настоящим доктором, чтобы вылечить её больное сердце…
После этого она просто не могла не попытаться поступить в университет. И поступила. Отучилась четыре года. Затем ещё три - практиковалась. Даже имперская академия не организовывала своим студентам такую всестороннюю практику, как давала война, и, если бы Марти могла вернуться к учёбе, окончила бы её с отличием.
Только она не могла. И не хотела уже.
Не представляла, как быть медиком и не быть при этом магом. Не чувствовать пациента, не видеть очагов боли, бояться навредить или не успеть вмешаться, если что-нибудь пойдёт не так…
В тюрьме случались несчастные случаи и драки между заключёнными. Пострадавших приводили в лазарет, и Марти плакала от бессилия… Мысленно и без слёз. От того, что не может остановить кровь, просто приложив к ране руку, или вынуждена накладывать швы там, где прежде просто скрепила бы рассечённую кожу магией…
- И сумочку, - сказала она Джо, заедая невесёлые мысли вкуснейшими в мире креветками. - Мне нужно купить сумочку.
На том и порешили.
Джо обещала заехать за ней к девяти, но задержалась почти на полчаса.
- Что стряслось? - забеспокоилась Марти, увидев её, бледную и растрёпанную больше, чем обычно.
- Фаулер так и не объявился. В управлении его нет, дома тоже.
- Думаешь, с ним что-то случилось?
- Нет. - Джо уверенно тряхнула головой. - Но случится. Я его прибью, когда увижу! А до этого мы успеем купить тебе всё, что собирались.
Бродяги не носили часов и не знали точного времени появления «девы». «В самое тёмное время», - говорили одни, подразумевая предрассветные часы. Другие уверяли, что через час-другой после полуночи.
В три - отметил Фаулер. Ровно в три.
За часами он следил тщательно - привычка со времён полицейской академии, где распорядок расписан буквально по секундам. Тот, кто запустил следящее заклинание, был таким же педантом.
Лейтенант уже не сомневался. Спонтанные вспышки не случаются чётко по времени. И не повторяются с интервалом в сутки. Со слов бродяг, призрачная дева являлась не каждую ночь, но тому были иные объяснения: ветер, дождь, лунный свет, слишком низкое или слишком высокое атмосферное давление - всё, что могло сбить отражение. Фаулеру повезло заметить лишь смутное свечение. В другие ночи, при других обстоятельствах следилка зеркалила сильнее, что и породило слухи среди бездомных романтиков.
А зеркалила она, соприкасаясь с охранным контуром, выстроенным по периметру территории лечебницы, и в этом не было ничего необычного.
Настораживало другое. Во-первых, устройства, обеспечивающие подобное слежение, стоят недёшево. Экономнее поручить обход охранникам. Во-вторых, вряд ли слежение производилось с устройства. В этом случае при соприкосновением с контуром появлялся бы светящийся круг или эллипс. А тут - очертание человеческой фигуры, так называемый образ, проявляющийся в ряде заклинаний. Образ непосредственно создающего их мага.
Магические устройства в охранной системе лечебницы были. Маги среди охранников - нет.
Кто-то из персонала? Но врачи и сёстры разъезжаются по домам на ночь, тут остаются только дежурные и смены меняются, да и сложно представить целителя, владеющего заклинаниями из арсенала разведчика.
Представить разведчика в психиатрической лечебнице проще. В качестве пациента. Если доктора не знают, что у них на лечении маг, достаточно сильный, чтобы скрыть дар, блокаторов ему не вводят. А глушилки по периметру лишь немного ослабляют и мешают концентрироваться…
Фаулер задумался о том, насколько это возможно. После - насколько силён должен быть этот гипотетический маг, чтобы вывести следящее заклинание за пределы охранного контура. Такой и сам за ограду выйдет. И будет бездомных убивать. Тех, которых своей следилкой приманил. Дорогая приманка, с точки зрения расхода энергии, но что с психа взять…
На этой глубокой мысли Фаулер уснул, уткнувшись лбом в руль.
Разбудило его деликатное похлопывание по плечу.
- Лейтенант, с вами всё в порядке?
Он разлепил глаза, поднял голову и в первые секунды с недоумением смотрел вперёд - на зелень кустов и освещённую солнцем кирпичную ограду за ними. Затем встряхнулся и перевёл взгляд на подошедшего к машине человека.
- Доброе утро, - улыбнулся Эверет.
Вид доктор имел совершенно невозмутимый, словно каждый день обнаруживает рядом с лечебницей спящих полицейских и не видит в этом ничего странного.
- Доброе, - отозвался Фаулер, ощупывая вмятину на лбу. Нужно было что-то ещё сказать, но голова спросонья работала плохо.
- Вас заметила охрана при утреннем обходе, - сообщил Эверет. - Ещё в семь. Беспокоить не стали, но сообщили дежурному врачу. Решили, что вы дожидаетесь начала приёмных часов.
- А они уже?..
Часы показывали девять двадцать пять. Уже.
- Да, - подтвердил доктор. - Так что можете смело входить. Если, конечно, вы это планировали.
Он по-прежнему не выказывал ни любопытства, ни подозрительности, и такое самообладание почти восхищало. Должно быть, нелишний навык в работе с заведомо неуравновешенными людьми.
- Планировал, - проговорил Фаулер. - Я…
Всё-таки внешний периметр обходили охранники. В семь часов. Его заметили, как и то, что на тот момент он уже спал, то есть, подъехал не только что, а значительно раньше. И этому должно быть объяснение, не связанное с россказнями бродяг о призрачной деве.
- Не слишком разумно с моей стороны было приехать ночью. Обычно… Со мной такого не случается, чтобы вы не подумали… Но наш последний разговор как-то совпал с одним неприятным происшествием…
- Ещё одно убийство? - нахмурился Эверет.
- Нет. Это… личное…
- Тогда, быть может, позволите угостить вас чашечкой кофе?
- С удовольствием.
Он и сочным ростбифом себя угостить позволил бы, но чего не было, того не было. Только кофе и микроскопические крекеры, удручающе быстро закончившиеся. Фаулер даже к рассказу приступить не успел, как расправился с ними.
Эверет терпеливо ждал. Тихими и безлюдными в утренние часы аллеями он провёл гостя в главный корпус, в свой кабинет, светлый, просторный, обставленный просто и без излишеств, попросил дежурную сестру принести кофе и ждал. Подобное терпение вызывало уважение, но испытывать его не стоило.
- В мой предыдущий приезд сюда вы заговорили о войне… - начал Фаулер. - О потерях. Конкретно о моей потере, о. том, что вы слышали в городе. Так вышло, что той же ночью мне напомнили об этом снова…
Лгать не пришлось. Всего лишь рассказать, как «пообщался» с собравшимися у мола малолетками, не упоминая, впрочем, истинную цель той встречи. Было неприятно, но Эверет - не первый психиатр, с которым он обсуждал свои так называемые проблемы. Первый был ещё в академии. Каждый месяц проводил тестирование. Пытался доказать руководству и самому Фаулеру, что у него «глубокий внутренний конфликт сущностей». Тот доктор, как говорили, имел опыт общения с материковыми оборотнями, но оказался не готов к непробиваемой невозмутимости морского пса. Конфликт у него? Зверь сорвётся и накинется на подозреваемого при задержании? Угу, а как же. «Залижет до смерти», - посмеивался куратор, возвращая мозгоправу его заключения. Сейчас, возможно, результаты тестов были бы другими. Нервы поизносились, и накинуться - это запросто… если спровоцируют… Но психиатрам об этом сообщать не обязательно.
- Скажите, Кеннет… Вы же не против, если я буду так к вам обращаться? Вы ведь сейчас не на службе.
- Да, конечно.
От него не укрылось то, как Эверет будто невзначай опустил руку под стол, чтобы нажать кнопку вызова. Неужели переиграл? Явятся сейчас санитары со смирительной рубашкой…
Но в кабинет заглянула уже знакомая сестра.
- Мэри, будьте добры, ещё кофе, - попросил её доктор. – И сделайте сэндвичи, пожалуйста. Побольше, я что-то проголодался.
Заметил, выходит, скоропостижную кончину крекеров. Или услышал, как бурчит у посетителя живот.
- Так вот, Кеннет, - продолжил, когда дверь закрылась, - прежде всего я хотел бы поинтересоваться вашим общим состоянием. Потеря хвоста - весьма ощутимая травма для оборотня. Страдают сочленения крестцового отдела позвоночника, возможны сильные боли в любом облике. Часто имеет место нарушение опорно-двигательных функций…
- Я здоров, - перебил Фаулер. - Были сложности, сразу после, но теперь уже абсолютно здоров.
- Повезло встретить хорошего целителя? - понимающе кивнул Эверет. - Что ж, это замечательно. Значит, физического беспокойства ваша травма не причиняет. Только внутренний дискомфорт. И вас, безусловно, задевает мнение окружающих. Для них ваша потеря несущественна, они не видят истинной сути проблемы. Лишились бы вы ноги или руки - другое дело… Хотя, поверьте, они и тогда нашли бы повод для насмешек. Особенно подростки. Дети жестоки в этом переходном периоде. Неосознанно жестоки. Они лишь учатся видеть границы между добром и злом… Но вы ведь и сами это понимаете, Кеннет? Тем не менее, после столкновения с ними целый день изводили себя воспоминаниями о стычке, а ночью вдруг сорвались сюда. Захотели поговорить, хоть и уверяли меня в прошлый раз, что не испытываете такой потребности… Дело ведь не в хвосте, да?
Дверь открылась вовремя. Одновременно с тем, как Фаулер вздрогнул от вопроса, прозвучавшего уличением во лжи. Он быстро обернулся, выдавил улыбку, изображая радость от появления кофе и сэндвичей, и, как только сестра Мэри поставила поднос на стол, заткнул себе рот хлебом с ветчиной, оттягивая момент признания.
- Дело не в хвосте, - повторил Эверет, когда они снова остались наедине. - Не в его потере, а в том, что для вас эта потеря значит. Хвост, а вернее - его отсутствие, не позволяет вам забыть пережитое на войне. А люди, видящие в вашей травме повод для насмешек, в вашем понимании, насмехаются не над вами. Вам кажется, что они пренебрежительно отзываются о тех событиях, о трагедиях, свидетелем которых вы были, о смертях, произошедших на ваших глазах, ставя в один ряд непонятную и несущественную для них утрату хвоста и что-то несоизмеримо большее. Но поверьте, Кеннет, это далеко не так…
Лейтенант потянулся за вторым сэндвичем.
Доктор между тем продолжал говорить. Правильные вещи, как ни странно. То, о чём сам Фаулер думал настолько часто, что ему уже не нужен был психиатр. Но он слушал, не перебивая, ведь за этим, как полагал Эверет, он и приехал.
Сэндвичи неумолимо заканчивались…
- Знаете, Кеннет, - вдруг улыбнулся доктор, - а ведь я видел вас в обороте. За год или два до начала войны. В летнем лагере. Кажется, полиция взяла шефство над школьниками. Вы и ваши коллеги проводили какие-то спортивные игры, у Рыжего оврага соорудили полосу препятствий… Я проезжал мимо и заинтересовался происходящим. Тогда первый и последний раз в жизни я и видел настоящего морского пса. Скажу честно, меня это зрелище привело в восторг. О детях и говорить нечего - столько искренней радости… Впрочем, вы и сами наверняка помните. Вряд ли тот случай был для вас единственным.
- Не был, - признал Фаулер.
- Летний лагерь работает в школе каждый год. И полицейское управление Карго-Верде, думаю, по-прежнему не остаётся в стороне от воспитания подрастающего поколения.
- К чему вы клоните, доктор? Предлагаете мне снова попрыгать по брусьям?
- По-моему, это - прекрасная терапия. Возьмите младшую группу…
- Нет.
Эверет вздохнул. «Я пытался», - читалось в тёмной глубине его глаз. Но доктор не мог не предпринять ещё одну попытку:
- Если бы вы лишились не хвоста, а ноги, предположим, ответ был таким же?
- Естественно. Вы представляете себе безногого на полосе препятствий?
Психиатр вежливо улыбнулся.
Фаулер доел последний сэндвич.
- Простите, доктор, но я пока не готов к подобному. Возможно, позже… И мне не хотелось бы, чтобы кто-либо знал, зачем я приезжал к вам.
- Понимаю… лейтенант. В свете недавних новостей вас, наверное, интересует безопасность пациентов?
Приятно иметь дело с умным человеком.
- Так и есть, - согласился Фаулер. - В прошлый раз вы предлагали мне экскурсию. Думаю, это оправдает мой визит.
- С удовольствием пройдусь с вами. Быть может, нам удастся продолжить беседу.
- Не стоит. Я действительно благодарен вам, но… Не стоит. Я не из тех, кто не верит в помощь медиков вашего профиля, правда. Многие мои сослуживцы обращались к психиатрам и, признаться, мне тоже рекомендовали… Лечебницу в Идвере, например. Говорят, там хорошие специалисты…
- В Идвере? - Эверет сморщил лоб, припоминая. - Не слышал, что там есть лечебница. Может, специализированное отделение при городской больнице?
- Может. Я не разузнавал. Не планировал туда обращаться. Как и к вам, но… Так вышло, и одного разговора уже достаточно. Вы указали мне путь, а пройти по нему я смогу сам.
Кажется, это из какой-то книги. Но пришлось к месту.
- Воля ваша, - смирился доктор. – Тогда пожалуйте на обещанную экскурсию.
Пока они были в кабинете, у пациентов, очевидно, закончились утренние процедуры и началось время прогулки. Людей во внутреннем дворе и примыкавшем к нему парку заметно прибавилось, и Фаулер, как всегда, когда бывал здесь, исподволь рассматривал… психов? Язык не поворачивался так их назвать. В большинстве своём обитатели лечебницы выглядели вполне нормальными. Некоторых выдавала излишняя нервозность. Другие были слишком задумчивы. Третьи - слишком улыбчивы. Но ведь и обычный человек может задуматься на ровном месте или улыбаться, вспомнив что-то приятное…
Давешний пышноусый полковник, одетый, как и в прошлую встречу, в парадную форму, деловито, по-военному отчитывал молодую санитарку. Девушка внимала со вселенским терпением.
- А как ваш мертвец? - полюбопытствовал Фаулер, вспомнив ещё одного пациента.
- Кто? - переспросил Эверет.
- Тот человек, который думает, что умер.
- Ах, он… Жив. И понемногу начинает в это верить.
- Давно он у вас на лечении?
- Лейтенант. - Доктор одарил укоризненным взглядом. - Мы это уже обсуждали. Все подробности о пациентах только при наличии ордера.
- Разве срок госпитализации - настолько конфиденциальная информация?
- Вся информация о пациентах конфиденциальна. В ваш прошлый визит я несколько отошёл от правил, но впредь постараюсь их придерживаться.
Действительно жаль.
Со слов бродяг, призрачную деву впервые заметили в середине весны, когда на Карго-Верде уже порядком потеплело. Но появиться следилка могла намного раньше. Просто с наступлением холодов бездомные перебирались поближе к городу и не шлялись ночами у стен лечебницы. А в начале осени о деве ещё и не слышали. Фаулер не отказался бы узнать, кто попал на лечение в этот промежуток времени.
Он осмотрел ограду и установленные на ней охранные устройства, заряженные магией и обеспечивающие создание контура. Узнал, что внешний периметр обходит охрана, в одиннадцать вечера и в семь утра, и непохоже было, что Эверет знал о каких-либо других наблюдателях. Подозрение, что к появлению «призрачной девы» причастен кто-то из пациентов, крепло.
Не вовремя доктор вспомнил о принципах. А объяснять ему причины своего интереса пока не хотелось. Но можно найти и другие источники информации.
Пока же Фаулер отметил среди прочего, что за пациентами, даже теми, что гуляют будто бы сами, наблюдают. В предыдущие приезды он не обращал на это внимания и не задумывался, как можно оставить душевнобольных без присмотра. А выяснилось, что их и не оставляют: за каждым решившим побыть наедине с собой следует на отдалении санитар или сиделка.
- Мы даём им почувствовать себя свободными, - разъяснил Эверет. - Но не больше, чем они в этом нуждаются.
Идеальные условия. Охранники, магическая защита, круглосуточное наблюдение. Но каждую ночь кто-то выглядывает за ограду. А то и днём. Последнего бродягу убили утром, между семью и десятью… Сильный маг или ведьма способны сделать так, чтобы о них забыли на несколько часов, отвести глаза и выйти хоть через пропускник. Даже уехать на машине самого Эверета…
- Чей это автомобиль? - полюбопытствовал Фаулер, когда они дошли до стоянки для работников и посетителей. - Вон тот, красный. Вчера в городе похожий подрезал меня на перекрёстке.
- Похожий, но точно не этот, - с улыбкой заверил доктор. - Сестра Магда очень аккуратно водит.
И на роль роковой красавицы, за ночь с которой готовы платить жизнью, не годится. Фаулер знал эту даму: ещё в прошлом году она работала в городской больнице. А в позапрошлом сломала стул в «Пирогах» - нечаянно, всего лишь сев на него. Не всякая мебель выдержит внезапно обрушившиеся на неё двести с лишним фунтов.
Решив, что сегодня вряд ли получится ещё что-то узнать, тем более не особо понимая, что именно ищет, лейтенант собирался попрощаться, когда заметил за кустами гортензии знакомую тонкую фигурку.
- Миз Вивиен, - подтвердил Эверет. – Идёт за нами уже какое-то время. Очевидно, надеется поговорить с вами.
Фаулер мысленно ругнулся. Глушилки!
На его силу установленные в лечебнице устройства, как казалось, практически не действовали, причиняя лишь незначительный дискомфорт… Но нет. В других обстоятельствах давно почувствовал бы направленный на него взгляд…
А Вивиен с Адамом появились на острове как раз зимой.
- Подойдите, - приободрил доктор. – Девушке полезно общение. Уже то, что она ищет его, - хороший знак. Но местные обитатели, очевидно, не привлекают её как собеседники.
- Брат приезжал к ней только вчера.
Эверет пожал плечами:
- Возможно. Миз Вивиен – не моя пациентка, её наблюдает доктор Ллойд, так что я не осведомлён обо всех её посетителях. И брат… Брат – это брат. Круг общения следует расширять.
Первые месяцы на Карго-Верде Вивиен ни с кем не общалась. Адам говорил, что она не выходила из палаты. Когда Фаулер увидел девушку впервые, она лишь коротко кивнула ему и тут же убежала. Так что да, прогресс на лицо. И весьма стремительный, если вспомнить, что болезни Вивиен почти шесть лет, а заметные улучшения наступили только тут, на Карго-Верде…
Фаулер попрощался с доктором, поблагодарил за экскурсию и за сэндвичи, заверил, что после сам найдёт выход, и пошёл к притаившейся в зелёных зарослях девушке.
Он никогда не считал Вивиен сумасшедшей. Не ощущал в ней ничего безумного. Она была просто девочкой, которая однажды очень сильно испугалась и с тех пор не может перестать бояться.
- Здравствуйте, лейтенант!
В негромком голосе звучала такая по-детски искренняя радость, что другой на месте Фаулера устыдился бы недавних домыслов. Ну, приехали близнецы Кейдн зимой… И что?
Но лейтенанту эта мысль теперь не давала покоя.
- Здравствуйте, миз Вивиен. Как ваши дела?
Она растерянно замерла. Словно забыла, как вести разговор, и сейчас отчаянно пыталась вспомнить. Почудилось, опять сбежит…
- Хорошо? – нерешительно выговорила наконец.
Фаулер тряхнул головой. Дурацкая подозрительность! Дурацкие глушилки, действующие не на магию, так на мозги! Вот эта трясущаяся девчонка – великий маг?
- Погода чудесная, да? – улыбнулся он.
- Да! – тут же отозвалась она, и счастье от того, что не пришлось раздумывать над ответом, озарило бледное личико.
Историю Вивиен Фаулер знал от её брата. Тот рассказал в первый же день знакомства, поддавшись приступу откровенности, спровоцированному лишним стаканом солодового виски… Не он первый, не он последний. Но на трезвую голову Фаулер услышанного с ним не обсуждал и тем, что узнал тогда, ни с кем не делился, даже с Джо.
Когда началась война, Адаму и его сестре не было и семнадцати. Но мальчишка – снова не первый и не последний такой – решил погеройствовать и сорвался на фронт. На каком-то пункте соврал, что потерял документы, получил временные, с новой датой рождения… Кто его пропустил, когда Адам и сейчас смотрится сущим ребёнком, - вопрос отдельный. Но пропустили, оформили в пехоту… Что с ним было дальше, парень не рассказывал, не о том ведь был разговор, а о Вивиен, которая оставалась с матерью дома, в небольшом городке, куда, по прогнозам военных экспертов, никогда не должна была добраться дарнийская армия. Но, по тем же прогнозам, войне следовало закончиться в первый же год, затронув только приграничные провинции.
Нет, с Вивиен не случилось всего того, что может случиться с хорошенькой девушкой в городе, захваченном врагами. До того, как дарнийцы пришли в их дом, мать успела её спрятать. В погреб. Закрыла крышку, сверху пододвинула кухонный шкаф, чтобы никто не заметил вход в подпол… Но дарнийские солдаты вряд ли искали погреба, хоть с продуктами, хоть с девушками. Они прошли через город стремительной и смертоносной волной. Практически все, кто не успел спрятаться или уйти, были убиты, в том числе и мать Вивиен. А сама девушка осталась в погребе, откуда не могла выбраться без посторонней помощи.
Она не кричала, не звала – не знала, кто наверху, свои или чужие. Наверное, правильно делала.
Адам не знал точно, сколько времени его сестра провела в таких условиях. Её нашла похоронная бригада, обходившая дома, когда дарнийцев уже оттеснили подальше от города… Может, через неделю. Может, через месяц…
На первых порах девушку приютили соседи. Они же и рассказали потом вернувшемуся с фронта парню все подробности и то, что вынуждены были устроить его сестру в «особое место». И таких мест Вивиен сменила немало, прежде чем оказалась на Карго-Верде.
- Вы приехали, - сказала она, глядя на Фаулера с любопытством. – Опять.
- Да. У меня… дело к доктору Эверету. Не по его работе. Скорее, по моей.
- А вчера Адам приезжал.
- Я знаю. Мы с ним виделись на телефонном пункте. Он звонил кому-то, сказал, что по вашей просьбе.
- Наверное, - улыбнулась Вивиен.
- Вы не уверены?
- Уверена. В Адаме. Он лучше знает, чего я хочу.
- Он? Не вы сами?
Она виновато пожала плечами.
- На завтрак была овсянка, - проговорила тихо. – А я хотела омлет. Адам приготовил бы омлет. Не овсянку.
Близнецы. Говорят, они действительно чувствуют желания и потребности друг друга. Если это так, Вивиен вполне обоснованно доверяет брату.
Но говорить с нею долго было… некомфортно… Да и не о чем.
Девушка то и дело теряла нить разговора. Отвечала невпопад. Или молчала и смотрела на Фаулера, словно ждала, что он скажет что-то важное. Но он не был её братом, чтобы понимать невысказанные желания.
Попытки расспросить Вивиен о других пациентах ни к чему не привели. Имён она не помнила, в датах путалась. Лейтенант хотел ненавязчиво разузнать, не замечала ли она чего-либо странного по ночам, но и тут ждало разочарование.
- Я крепко сплю, - сказала девушка. – Всегда. Мне дают специальные капли.
Мимо. Опять мимо. Снова мимо.
Чтобы окончательно развеять глупые подозрения, прощаясь с Вивиен, Фаулер протянул ей руку, хоть и не был уверен, что этот жест не вызовет отторжения. Однако девушка не испугалась – засияла опять восторженной детской улыбкой и осторожно пожала его пальцы.
Если после этого она – маг, то чутьё Фаулеру отбило напрочь.
ГЛАВА 9
Ко второй половине дня в управлении, как правило, не оставалось никого, кроме дежурного. Сегодня это была Майя – единственная женщина в полиции Карго-Верде. «И слава морским богам», - добавлял Фаулер обычно. Не то, чтобы он считал, будто женщинам не место в исконно мужских профессиях, но в некомпетентности конкретно этой успел убедиться не раз. За пятнадцать лет, что Майя тут работала, она успела выйти замуж, родить троих сыновей, поправиться на пятьдесят фунтов, похудеть на двадцать, перекраситься из блондинки в брюнетку и обратно, но так и не научилась правильно оформлять заявления граждан – ничего серьёзнее ей не поручали. Единственный плюс - на дежурства она соглашалась всегда и охотно: где ещё отдохнёшь от мужа и детей, попутно связав каждому по паре новых носков?
- Ключ от архива, - потребовал Фаулер.
Женщина отложила спицы и удивлённо приподняла выщипанные в ниточку брови.
- И тебе доброго дня, - протянула нарочито медленно.
- Доброго, - поздоровался он с опозданием. – Ключ.
- Торопишься?
Лейтенант раздражённо цыкнул. По дороге от лечебницы появилось несколько мыслей, которые теперь не терпелось проверить, вместо того, чтобы тратить время на бесполезную болтовню.
Майя закатила глаза, но ключ из ящика вытащила.
- Кстати, об архивах: Джо звонила несколько раз, - вспомнила она. – У неё новый парень?
- Парень?
- Последний раз она звонила полчаса назад. Сообщила, что собирается с каким-то Марти на пляж. Сказала, ты поймёшь на какой, если захочешь их найти… Марти – это не тот ведущий с радиостанции?
Иногда казалось, что Майя пошла работать в полицию лишь для того, чтобы одной из первых узнавать городские сплетни. Хотя, скорее всего, не казалось.
- Марти – это женщина, - разочаровал её лейтенант. – Мартина.
Любопытная коллега разочаровываться не желала:
- Женщина? Может, в этом дело? Я о том, что вы с Джо всё время вместе, но… не вместе… Она предпочитает женщин?
- Точно, - согласился он уже от двери в документохранилище. – Всё дело в этом. Джо предпочитает женщин, я – мужчин.
Отпер замок, вошёл внутрь, но Майю, увы, слышать не перестал.
- Очень смешно, Фаулер! – проорала она со своего места. – Тогда у меня для тебя хорошая новость. Раннер положил глаз на твой зад. У него большие планы, если ты не закроешь дело.
- Дела нужно раскрывать, а не закрывать, – пробормотал лейтенант, выбирая из ящиков с документами нужные папки.
Безногий сказал, что бродяги пропадали и прежде. Но только ли они?
Стоило проверить, хотя явных подтверждений тому, что эти исчезновения связаны с недавними убийствами не было. Как и тому, что следящее заклинание в лечебнице имеет к ним какое-либо отношение. События даже по времени не совпадали: исчезновения начались минимум три года назад, следилка появилась не раньше осени, а первый труп нашли на прошлой неделе.
Тем не менее, что-то общее во всём этом было. Бродяги? Они пропадали, их убивали, они видели «призрачную деву»…
- Я это забираю. – Фаулер положил перед Майей папки. Четверо пропавших, два неопознанных трупа – заведённые в послевоенные годы дела, которые однажды закроют за сроком давности. Вряд ли кто-то всерьёз ими занимался.
- Забирай, - пожала она плечами. – В журнал только запишись. Но если хочешь совет…
- Не хочу.
Он срисовал номера с папок в учётный журнал, поставил напротив каждого подпись и, собрав документы, пошёл к двери.
- Что ты носишься с этими бродягами? – пробурчала вслед оскорблённая в лучших чувствах дежурная. – Будто они кому-то нужны.
Фаулер промолчал.
Домой решил не ехать, бумаги просмотрел в машине. Но прежде купил лимонада и ведёрко жареных крылышек. На сытый желудок голова работала лучше.
Если бы не Майя, рядом с которой не хотелось находиться ни одной лишней минуты, он изучил бы дела ещё в управлении, и трупы даже не брал бы. Неважно, кем эти люди были при жизни, но смерть пришла к ним не с рассечением артерий. Первый скончался от удара по голове – вероятно, ограбление, так как одежда на мертвеце была приличная, и Фаулер предположил, что парень был одним из тех, кто после войны хотел попытать счастья на новом месте. На Карго-Верде такие до сих пор появлялись – одиночки, которых на родине ничто не держит. Неудивительно, что труп не соотнесли с заявлениями о пропаже: человека попросту никто не искал. Второй – вероятно, такой же ловец удачи, - умер собственной смертью. Документов при нём не было, но имелись часы и некоторая сумма денег, что позволило отнести бедолагу к категории граждан, чья смерть достойна регистрации и хотя бы номинального разбирательства.
Трупы бездомных – Фаулер точно знал, - тоже находили, но в полицию эти дела, в нарушение всех инструкций, не попадали. Если бы не странные обстоятельства, шеф и последние два не пропустил бы…
С исчезновениями было интереснее. Точнее, с нераскрытыми исчезновениями. На Карго-Верде раскрываемость такая, что Раннеру впору памятник на Императорской аллее установить. В основном всё по той же причине: заведомо бесперспективные дела просто не открывались. А с этими четырьмя номер не прошёл. Два года назад Тед Джонсон, смотритель маяка, заявил о пропаже племянника. Парень был глухонемым и, не исключено, что тихо провалился в какой-нибудь открытый люк или утонул, но Тед упорно отказывался признать родственника умершим, чем немало попортил Раннеру нервы и статистику. Как и муж Норы Робертс. Весь остров знал, что Нора сбежала с каким-то парнем с материка. Они встречались в городской гостинице, после их видели на пароме, но брошенный супруг буквально впихнул заявление шефу в зубы. И хорошо, что о пропаже. Изначально он настаивал на похищении дражайшей половины. С тех пор Раннер вынужден регулярно рассылать запросы, но миз Робертс так нигде и не всплыла. Ни в прямом, ни в переносном смысле. На развод не подавала, а имени её нового сожителя, чтобы найти Нору через него, никто не знал.
Фаулер был осведомлён об этих делах. Но два оставшихся, о которых он прежде даже не слышал, заинтересовали сильнее. Женщины, обе – бывшие заключённые тюрьмы Карго-Верде. Первую, спустя год после её освобождения, пытались найти дальние родственники. Вторую объявили в розыск по инициативе земельного фонда: ей принадлежал дом и участок, на который нашлись желающие, и потребовалось присутствие владелицы или же документальное подтверждение её смерти. Оба запроса передали с материка, так как след женщин обрывался на острове, непосредственно в день их выхода из тюрьмы. Появлялись ли они в городе, покупали ли билеты на паром – этого никто сказать не мог. Остров и его люди запоминают далеко не каждого чужака. Тем более розыск в обоих случаях объявили не сразу, а спустя довольно продолжительный отрезок времени с того момента, как пропавшие вышли из-под опеки Эдны Кроули.
С ней-то Фаулер и решил встретиться.
Пляж – это, конечно, заманчиво, и Джо наверняка уже злится, что он не показывается второй день, но, если будет, что рассказать ей при встрече, обида пройдёт быстрее.
Отношения со свекровью бывшей жены у Фаулера были хорошие. Отчасти потому, что он никогда не воспринимал Эдну Кроули как свекровь Кристин. Пересекались они в основном по рабочим вопросам, но деловой разговор нередко перетекал на отвлечённые темы. Так случалось не только с Эдной. Многие знают: псы - отличные собеседники. И не обязательно псы-оборотни. Любые. В том смысле, что слушают и не перебивают. Естественно, если не вываливать на них откровенную чушь и не пытаться влезть в душу. Эдна Кроули таким не страдала. Иногда жаловалась на непроходимую тупость руководства, считавшего, что с материка виднее, как вести дела на острове. Иногда – на проблемных заключённых. Совсем редко – на отбившуюся от рук внучку и не справляющуюся с ней невестку. Если было время – угощала чаем, как в тот день, когда он приехал за Мартиной Аллен и в итоге, из-за затянувшегося чаепития, чуть с той не разминулся.
В общем, ладили они неплохо, и Фаулер не сомневался, что Эдна не откажет в помощи…
- С какого перепугу ты поднял это старьё? – поморщилась она так, словно на стол ей швырнули дохлую крысу.
- Возможно, эти дела связаны с недавними убийствами.
Эдна нахмурилась:
- Откуда сведения?
Он неопределённо повёл плечами.
- Делать тебе нечего, - хмуро вывела директор Кроули. – И что ещё ты хочешь услышать? Вон, у тебя всё уже запротоколировано. Были, вышли, ушли. Что случилось с этими красавицами дальше – не знаю и знать не хочу.
- Вижу, в любимицах они у тебя не ходили.
- У меня нет любимиц среди заключённых, Кен. Я отношусь к людям так, как они того заслуживают. Большая часть моих подопечных не заслуживает ничего хорошего. Есть такие, для которых не всё ещё кончено. Но эти две… - Она махнула рукой, словно стряхивала налипшую на пальцы грязь. – Шушера…
- Верю твоему опыту. Но хотелось бы узнать побольше. С кем они общались в тюрьме, получали ли письма, навещал ли их кто-нибудь.
Никто не искал пропавших бродяг. Никто не знал, что они вообще пропадают.
Никто не стал бы искать и двух бывших заключённых, если бы не внезапно объявившиеся родственники и имущественные вопросы.
Бродягу достаточно усадить в машину. Освободившуюся из тюрьмы женщину – тоже: подвезти до города, расспросить, куда она собирается дальше и ждёт ли её кто-то дома. Если не ждёт – до города можно не довозить. Но прежде нужно знать, когда именно она выйдет за тюремные ворота, и способов получить информацию не так много: от самой жертвы, от её знакомых или людей, работающих в тюрьме.
Фаулер не смог бы объяснить, с чего вдруг решил, что исчезнувшие женщины и исчезнувшие бездомные связаны. Но если принять эту связь как нечто, уже доказанное, выходило довольно складно… Хоть и странно по-прежнему.
И главное – никого, кроме него, эти странности не волнуют. Кому нужны бродяги и отсидевшие своё преступницы?
Эдне вот не нужны.
- Ты издеваешься? – взвилась она. – Представляешь, сколько записей придётся поднять? Скольких людей опросить?
- Такая у меня работа.
- Работа? Думаешь, только у тебя она есть? А мы тут бездельем маемся, да? – Эдна Кроули встала из-за стола и сложила руки на плоской груди. Она вся была какая-то плоская, угловатая, как девочка-подросток, и это порядком её молодило, особенно в совокупности с короткой стрижкой, при которой седина смотрелась экстравагантной окраской. – Сейчас я всё брошу и побегу искать журналы посещений за несколько лет!
Фаулер с раздражением ударил ладонью по столу, от души надеясь прихлопнуть ту муху, что покусала сегодня госпожу Кроули.
- Не нужно на меня орать, – прорычал, поднимаясь со стула. Посмотрел на собеседницу сверху вниз. – Кажется, я не прошу ничего невозможного. И не требую никуда бежать прямо сейчас. Что не так?
- А ты не знаешь? – Она вдруг сникла и проговорила гораздо тише: - Кристин выходит замуж.
Такого ответа он не ожидал и на несколько секунд опешил, пытаясь понять, какое отношение замужество Крис имеет к превращению её свекрови из умной и уравновешенной женщины в форменную истеричку.
- Собирается на материк, - продолжила Эдна. – И Джессику увезёт.
Джессика, конечно. Единственный по-настоящему родной человек для Эдны Кроули после смерти сына и мужа.
- Ну… - Фаулер поскреб затылок. – На материке совсем неплохо.
- Разве я спорю? Нормальная школа, колледж… Но неспокойно мне, понимаешь? И Эрик этот не нравится. Такой он какой-то… не знаю. Не нравится, и всё.
- Вы знакомы?
- Кристин познакомила недели две назад. Хотела знать, одобряю ли я, прежде чем рассказать Джесси. А кто я ей такая, если подумать? Но это же Крис… Твоего одобрения не просила?
- Нет, - усмехнулся Фаулер. – Я вообще узнал обо всём только вчера. Но Кристин сказала, Джессике этот Эрик понравился.
- Он к ней подмазался! – не согласилась Эдна. – Наобещал золотые горы и собаку сверху. Она мне сегодня уже трижды звонила. Сначала спрашивала породу наших сторожевых, потом – где таких можно купить. Еле убедила её, что пирейская караульная не годится на роль комнатной собачки… Знаешь, какое-то время я надеялась, что это будешь ты…
- Комнатной собачкой?
- Ты и правда идиот или придуриваешься? – снова начала распаляться Эдна. – Я о тебе и Кристин. О том, что я была бы не против, если бы она снова сошлась с тобой, а не с каким-то… не знаю кем!
- Вообще-то я был против, - заметил Фаулер. – И подозреваю, Крис тоже. Если тебе будет спокойнее, я разузнаю об этом Эрике… Грайне, да? А пока давай вернёмся к моему вопросу.
«Скотина бесчувственная!» - читалось во взгляде директора Кроули. Но она уже не пререкалась. Показала какие-то журналы, позволила пообщаться с несколькими охранниками.
Этого было мало. Требовалась информация обо всей переписке пропавших, обо всех посетителях и тех, с кем женщины общались в тюрьме. И лучше бы самому покопаться в документах и поговорить с людьми, потому что официальный запрос через управление тюрем займёт время, а в ответ придёт формальная отписка.
- Придумаем что-нибудь, - без энтузиазма откликнулась на его просьбу Эдна. – Приезжай в начале следующей недели. Завтра я занята, а на выходных собиралась поехать с Джесси в наш рыбацкий домик.
Глупо было надеяться, что она пожертвует общением с внучкой. Пришлось согласиться подождать несколько дней.
Зато на пляж Фаулер ещё успевал.
Денег на счете оказалось больше, чем рассчитывала Марти, но это не значило, что их нужно потратить за один день. Она купила только сумочку, удобные босоножки и лёгкое платье с короткими рукавами.
И купальник, конечно же. Цельный, голубой и довольно скромный в сравнении с некоторыми моделями. Но плеч он не закрывал. Запястий и подавно, как, впрочем, и платье… Только чего ей ещё стыдиться после тюрьмы?
- Можно браслеты подобрать, - предложила Джо. – Хотя на острове не так много людей, которые поймут, что это. А те, что поймут… Оно ведь всё равно чувствуется. Может, и лучше, если увидят?
Её печати не похожи на те, которые против воли накладывают преступникам. Там – грубое тавро, часто смазанное, с неаккуратными рубцами. У Марти – тонкие, едва выпуклые рисунки размером с монету на внутренней стороне запястий. И ещё один на шее сзади, но его не видно под волосами. Словно охрой наведённый узор из запирающих символов. Даже красиво. До слёз красиво. Как и расползшаяся по плечу серебристо-серая паутинка. Шрам от осколка свели начисто, а она осталась. Этакая художественная находка для склонных к эпатажу модниц. Тоже мало кто поймёт.
- Солнце не повредит? – обеспокоилась Джо.
- Нет. Наоборот советовали.
Солнечные ванны, морские ванны – в прямом смысле то, что доктор прописал. И никаких любопытных взглядов.
- Мой личный пляж, - представила Джо уютный кусочек песчаного берега, расположенный довольно далеко от города и скрытый со стороны дороги заросшими кустарником холмами. – Чужаки сюда не забредают, я выставила парочку защит на подъезде. Не люблю, когда на меня пялятся всякие.
«Всяких» можно было понять. Когда Джо стянула рубашку и брюки – другой одежды она, похоже, не признавала, - обнаружилось, что у неё отличная фигура. И волосы роскошные, Марти успела оценить в те пару минут, на которые миз Гарнет распустила густые каштановые локоны, прежде чем скрутить их в ещё более тугой пучок. Да и в целом Джо была хороша и, если бы искала внимания… Но она не искала. Наверное, были причины, но Марти сочла, что они недостаточно близко знакомы, чтобы спрашивать о таком.
Говорили о пустяках. Немного поплавали. Позагорали. Подкрепились бутербродами, которые Джо предусмотрительно захватила с собой. Снова искупались.
После Марти растянулась на полотенце, подставив солнечным лучам открытую в вырезе купальника спину, и незаметно для себя задремала. Разморенная теплом, утомлённая плаваньем и новыми впечатлениями, могла бы проспать так до наступления темноты, но солнце только начало опускаться к морю, когда её разбудил приближающийся гул мотора.
«Вот тебе и защищённый пляж», - подумала Марти, потягиваясь.
Из-за кустов выполз чёрный автомобиль и остановился рядом с «жучком». Защиты работали, просто на некоторых их действие не распространялось.
- Добрый день, миз Аллен, - поздоровался Кеннет Фаулер. – Джоан.
- Привет, - отозвалась та от воды.
Убивать лейтенанта она, видимо, раздумала. Но вид у него был и без того убитый. От её «Как дела?» Фаулер отмахнулся и принялся раздеваться.
Марти тактично отвернулась. Потом решила, что мужское бельё не так уж сильно отличается от мужского же купального костюма, и… нет, не разглядывала. Посмотрела.
Первое впечатление подтвердилось: медведь. Не толстый, просто крупный. Мышцы бугрятся под кожей, но фигура слишком громоздкая, далёкая от классических атлетических пропорций. Руки и мощная грудь густо покрыты волосами… и ноги тоже…
В море он не входил – влетел с разбегу, подняв фонтан брызг, и поплыл к горизонту, рассекая воду широкими гребками.
- М-да… - Джо подёргала себя за выбившуюся из пучка прядку. – У кого-то день не задался. У нас еда осталась?
Когда Фаулер вышел на берег, отряхиваясь и отфыркиваясь, она с ходу сунула ему бутерброд, дождалась, пока лейтенант его сжуёт, и повторно поинтересовалась состоянием дел.
- Нормально. – Полицейский бросил беглый, но выразительный взгляд на Марти. – Потом расскажу.
- Ну, а мы – сейчас, - заявила Джо. – И нечего рожи корчить. Марти знает. И больше, чем ты думаешь.
Рассказ о сходстве недавних убийств с ритуальным изъятием силы перед раскрытием купола смерти над Ликардией настроения лейтенанту не поднял. А когда и он поделился недавними открытиями, стало окончательно ясно, что ничего не ясно.
В первую очередь, неясно было, связано ли всё это между собой. Маг в лечебнице, запускающий по ночам следящее заклинание. Красная машина, увозящая навсегда бездомных. Пропавшие без вести женщины. Но если связано и кто-то действительно уже несколько лет убивает бродяг и недавно освободившихся заключённых, обнаруживалась ещё одна странность…
- Если до этого трупов не находили, что изменилось теперь?
Вопрос задала Марти, но по реакции Фаулера и Джо было видно, что и они отметили этот момент. Ответов напрашивалось два. Либо преступник – псих и окончательно сорвался с катушек, забыв об осторожности. Либо ему зачем-то нужно, чтобы убийства заметили.
Был и третий, объединяющий оба варианта: убийца – псих, которому надоело прозябать в безвестности.
- А что со следилкой? – спросила Джо. – Раньше ведь её тоже не было, если верить бродягам.
- Да, - кивнул Фаулер. – Но, возможно, и мага, что её запускает, не было в лечебнице. Эверет сказал любопытную вещь в мой прошлый приезд. Оказывается, некоторые пациенты устраиваются туда сами. Вроде бы им сложно жить в обществе… Или понадобилось обосноваться на острове, не привлекая внимания. Попытаюсь выяснить, кто появился там с осени по весну, и бывал ли он прежде на Карго-Верде. И Эдна обещала помочь с информацией о пропавших женщинах. Возможно, найдётся связь между тюрьмой и лечебницей. Пока у меня одни только домыслы. Нужно…
- Что тебе нужно, так это поехать домой, нормально поесть и выспаться, - перебила его Джо. – А мне – отвезти Марти и проверить, что Адам натворил без нас в башне. Завтра обговорим всё на свежую голову.
Она начала собираться так быстро и решительно, что Марти и не думала возражать. Натянула платье прямо поверх купальника, к счастью, уже подсохшего, сложила полотенца.
На обратном пути они с Джо почти не разговаривали. Та сосредоточилась на дороге и думала о чём-то своём, а Марти – о своём. О том, что она тоже недавно освободилась, и её, как и пропавших женщин, никто не ждёт и не станет искать. Поступив в университет, она потеряла связи с приятелями из детства. Война оторвала от товарищей по учёбе. Замужество и переезд свело общение с фронтовыми друзьями к переписке, которую сама Марти и оборвала, оказавшись в тюрьме. Если кто-то и пытался найти её, за три с половиной года уже смирился с потерей.
Если Фаулер не ошибается, от участи новой жертвы её спасло лишь то, что освобождение условное, и нужно было стать на учёт в полиции. Хотя, если бы Марти пропала, решили бы, что она сбежала…
Мысли эти крепко засели в голове. А в груди поселился страх.
У дома она попрощалась с Джо и пошла в свою квартиру, оглядываясь на лестнице и дёргаясь от каждого звука на этаже. Когда слева резко распахнулась дверь, сердце замерло от испуга.
- Слышишь, красавица, - окликнула её неряшливо одетая женщина с зажатой в зубах папиросой. – У нас дом приличный, мы не любим, когда тут не пойми кто шляется.
- Я здесь живу.
- А я не о тебе, - женщина стряхнула пепел прямо на пол. – Я о мужиках, что к тебе ходят.
- Никто ко мне не… - Она осеклась на полуслове и с беспокойством взглянула на видневшуюся в конце коридора дверь своей квартиры. – Сегодня кто-то приходил?
- Разминулись? – неприятно ухмыльнулась соседка.
- Кто? – Марти порывисто шагнула к ней и едва удержалась, чтобы не вцепиться в отвороты грязного халата. – Кого вы видели? Во сколько?
- С ума сошла? – проблеяла женщина и схватилась за дверную ручку.
Марти схватилась с другой стороны. Силы в ней было немного, но в минуты опасности, даже мнимой, она просыпалась вся и сразу.
- Кто приходил? Когда?
- Днём, часа в два, - пропыхтела соседка, не выплёвывая папиросу и продолжая тянуть на себя дверь. – Мужчина какой-то… Не рассмотрела в глазок…
В глазок она видела бы только квартиру напротив и никак не могла знать, откуда или куда направляется прошедший мимо человек. Осознав это, Марти немного ослабила хватку.
- Может, и не к тебе, - подтвердила её мысль соседка. – Мало ли тут девок живёт… Да пусти ж ты!
Марти пустила. Дверь захлопнулась.
Страх никуда не девался.
В квартиру она входила с опаской. Тут же включила свет, хоть за окнами едва сгущались сумерки. Осмотрела всё. После – обшарила. Вещи лежали на своих местах, и ничто в комнате не намекало на постороннее присутствие.
Всё нервы…
Но перед сном Марти проверила шпингалеты на окне и укрепила дверь, просунув через ручку швабру.
ГЛАВА 10
«Я – твой должник», - самая нелепая фраза, которую Фаулер слышал на войне. Какие счёты между жизнью и смертью? Вчера ты спас кого-то, сегодня – кто-то тебя. Завтра – никто и никого. Тем не менее, в должники к нему записались многие, и были среди них люди, за четыре года об этих надуманных долгах не забывшие. Больше того – они и ему забыть не позволяли. Звонили, писали. Рвались отплатить. Предлагали в основном посодействовать в переводе на новую работу, прибыльнее, интереснее, перспективнее - то в частную охранную фирму, а то и в имперскую разведку. Мало кто понимал, что удерживает его на острове. Мало к кому Фаулер действительно обратился бы.
Уоллес Руби был одним из тех, кому он мог позвонить, не опасаясь «расплаты».
- Кен, дружище, рад слышать! Ты в столице? Наконец-то! Помнишь, я говорил, что держу бутылочку чёрного бальзама? Она до сих пор ждёт!
- В другой раз, - перебил Фаулер. – Я всё ещё дома.
Вернее, на переговорном пункте, куда направился сразу же после завтрака, но не в столице – однозначно.
-Уф-ф… - Из трубки вырвался полный искреннего сожаления вздох. - Жаль. А я уж подумал…
- Мне нужна помощь.
На другом конце линии повисла удивлённая пауза. Можно было гордиться собой: удивить Руби не так-то просто.
- Информация, - уточнил лейтенант.
- О! Это ты по адресу.
- Я знаю.
- Иначе я тебя и не услышал бы, верно? – Упрёка в голосе фронтового товарища почти не слышалось. С тем, что Фаулер, вопреки расхожему мнению о дружелюбии морских псов, этим самым дружелюбием не пышет, Руби давно смирился. Но общение с ним поддерживал не только в благодарность за спасённую шкуру. – Что именно интересует?
- Помнишь Ликардию?
- Считаешь, это можно забыть?
- Нет. И подозреваю, ты знаешь о том, что там случилось, больше моего.
Ещё на пляже, услышав рассказ Мартины Аллен о сборе силы и позаимствованном на Архипелаге ритуале, он подумал, что если кому-то из его знакомых об этом известно, то только Уоллесу.
Вэнди, кропавшая «сенсационные» статейки для «Маяка» и мнившая себя акулой пера, на деле была всего лишь анчоусом. А то и планктоном. Уоллес Руби, если и дальше сравнивать журналистов с морскими обитателями, - спрутом. До войны он был политическим обозревателем. Попав на фронт, умудрился побывать в самых горячих точках, чем после заслужил славу одного из лучших хроникёров. Теперь снова вернулся к политике… А спрут - не только потому, что в поисках горячих новостей далеко протянул цепкие щупальца, но и потому, что знал, когда нужно отползти в сторону, выпустив вместо очередной сенсации отвлекающую чернильную кляксу.
- Это не телефонный разговор, Кен, - сказал он, выслушав короткий рассказ и связанные с ним вопросы.
- Тебя прослушивают?
Руби рассмеялся:
- Уместное уточнение. Если бы кто-то и правда слушал, твоя прямолинейность его позабавила бы. Но я расщедрился на парочку магических защитных устройств… Это между нами, да?
Фаулер просто пообещал оторвать уши телефонистке. Карго-Верде – не столица, здесь и такие способы защиты работали.
- Почему тогда разговор не телефонный? – спросил он.
- В первую очередь, потому, что я хотел бы видеть твою пёсью морду. В глаза ты врать не умеешь, а по телефону хрен признаешься, во что ввязался.
- Как только пойму, сам расскажу. Тебе первому.
- Эксклюзив? – усмехнулся Уоллес. – Ну-ну… Любопытно, но вряд ли пойдёт в тираж. Как и вся правда о случившемся в Ликардии. Не знаю, откуда у тебя сведения, но… были такие разговоры. Секретности вокруг них не нагнетали, однако официально никто и ничего не подтвердил. И ниточки действительно тянутся на Архипелаг. Ходили слухи, что дарнийцев поддерживал кое-кто из лордов. Якобы не все они были довольны властью императора и некоторые хотели использовать вторжение Дарнии, чтобы ослабить эту самую власть… Но это лишь слухи. Мы же помним, что Архипелаг – оплот империи, лорды преданы народу и лично императору, да? Только после войны от трёх родов истиннокровных почти никого не осталось. Совпадение, наверное. Помнишь, в газетах писали о вероломном нападении на Архипелаг, в результате которого чуть не расторгли только-только заключённый мирный договор? Дарнийцы отрицали свою причастность, а власти империи не очень-то на ней и настаивали. Главное ведь сохранить мир, да? Жизнь одиннадцати лордов крови и десятка приближённых к ним магов – небольшая цена. А в течение года ещё шесть лордов скоропостижно скончались. Из тех же родов. В одном даже глава сменился.
- Хочешь сказать, император убрал предателей?
- Это ты сказал.
- Всех?
- Полагаешь, кто-то из них засел на твоём острове и собирает силы для мести и переворота? – уточнил Руби.
- Не знаю. Размах не тот, как по мне.
- Мне тоже так кажется. Но если что-то нароешь, я подскажу, к кому обратиться. Ну и эксклюзив за мной, если пропустят
- Буду иметь в виду. А пока… Ты помнишь, какие три рода истиннокровных пошли в расход? И, если не затруднит, у меня есть ещё пара вопросов… Буду должен.
Он записал фамилии и попросил Руби раскопать информацию о здравствующих представителях опальных родов, а также узнать, есть ли в Идвере психиатрическая клиника или специализированное отделение, и слышали ли там что-нибудь об Адаме и Вивиен Кейдн. Близнецы были ему симпатичны, но подслушанный разговор и замечание Эверета, что в Идвере нет лечебницы, не давал покоя, и Фаулер не знал другого средства избавиться от подозрений, кроме как разобраться во всём.
С переговорного пункта он направился в управление, но пробыл там недолго: позвонила Джо и попросила срочно приехать в башню.
Марти не хотела доставлять хлопот ни Джоан, ни лейтенанту Фаулеру, но на острове ей больше не к кому обратиться. Не к Бернис же было бежать с утра, утешаться пирогом и жаловаться, что всю ночь не спала, опасаясь непонятно чего?
Джо к её рассказу отнеслась серьёзно и тут же вызвонила друга-полицейского, а тот, хоть Марти и подчеркнула, что не уверена в том, что неизвестный мужчина приходил именно к ней, предложил осмотреть квартиру и расспросить соседей.
Неожиданным пострадавшим в этой истории оказался Адам. Его, как и накануне, бросили в башне наедине с неразобранными документами, потому что обожаемая начальница поехала вместе с Марти и Фаулером, не пожелав остаться в стороне.
- Точно ничего не пропало? – уточнил лейтенант прежде, чем зайти в квартиру.
Марти помотала головой.
Входить она не стала, ждала в коридоре с Джоан, наблюдая за Фаулером через открытую дверь.
Полицейский осмотрелся, прошёлся до окна и обратно, приблизился к шкафу, потом к кровати. Он ни к чему не прикасался и не приглядывался, казалось, а… Принюхивался?
Марти с недоумением обернулась к Джо, а та – говорила ведь, что иногда угадывает мысли, - быстро скосила глаза на Фаулера и, когда он отвернулся, поджала руки к груди, высунула язык и тихо прерывисто задышала: «Хе-хе-хе». Лейтенант резко развернулся, но Джо успела принять серьёзный вид, а затем, отступив так, чтобы её не видно было из комнаты, снова вывалила язык и приложили руки к голове. Если в первый раз свесившиеся кисти символизировали лапы, то во второй, если Марти не ошиблась, - уши. А композиция в целом – собаку. Вернее, пса. Ведь именно псом Джо назвала Фаулера тогда у Бернис, и это было не ругательство, как подумалось сразу.
Что ж, это многое объясняло. Должность специалиста по незаконному использованию магии, например. У оборотней обострённое чутьё на любые проявления чар. А у Марти теперь – никакого, иначе она с первой встречи распознала бы в лейтенанте морского пса. Раньше она могла видеть тень второго облика…
- Есть что-то? – спросила Джо выглянувшего в коридор полицейского.
Тот неуверенно кивнул.
- Что-то есть. Только не знаю, что.
Не посторонний запах и не магический след, как он объяснил, но ощущение, что они должны тут быть. Скажи такое кто-нибудь другой, можно было пропустить мимо ушей, однако не доверять предчувствиям оборотня минимум неосмотрительно.
Он спросил Марти, кто из соседей сказал ей о посетителе, и решительно постучал в дверь.
Подумалось, что не откроют. Как обычно днём дом был тих и, казалось, пуст. Но разве пёс не почувствовал бы, что в квартире никого нет?
После повторного стука давешняя дамочка изволила-таки выглянуть и с ходу уткнулась длинным носом в полицейский значок. Незаданный вопрос прилип к оттопырившейся нижней губе вместе с папиросой.
- Что же вы в глазок не посмотрели? – поинтересовался Фаулер. – Обычно ведь смотрите. Даже на тех, кто просто проходит мимо.
Женщина промямлила что-то, заметила Марти и злобно сощурилась, поняв, кому обязана явлением полиции. Но на расспросы лейтенанта ничего внятного ответить не смогла, повторила то же, что сказала вчера: какой-то мужчина прошёл по коридору. Ни лица, ни цвета волос, ни даже во что он был одет, она не разглядела. Только пояснила, как догадалась, из какой квартиры вышел незнакомец:
- Дверь там скрипит. Противно так: «Ии-и!»…
Джо тут же подошла к комнате Марти.
- Ии-и! – сказала дверь.
- Ты тут не останешься, - сказала Джо. Не двери, конечно. – Собирай вещи. Кен, Марти ведь не обязательно жить именно тут?
- Нет. Главное, сообщить новый адрес своему инспектору. То есть мне.
- Тогда сообщаю: мы везём её к Анабелле. Сразу нужно было это сделать. Тут и без незваных гостей жутко.
Как чуть позже объяснили Марти, госпожа Анабелла держала небольшую гостиницу.
- Во-первых, условия там не в пример лучше и круглосуточная охрана, - по дороге перечисляла достоинства будущего жилища Джо. – Во-вторых, к башне ближе. В-третьих, Адам снимает там комнату, сможете вместе ходить на работу.
Марти показалось, что при упоминании Адама лейтенант мимолётно поморщился, но, наверное, действительно показалось. Джо рассказывала, что это Фаулер пристроил к ней помощника: вроде бы познакомился с парнем в баре, узнал, что он привёз сестру в лечебницу и, пока та проходит терапию, ищет занятие на острове. Именно занятие – в заработке, как таковом, Адам не нуждался. Зато Джо нужны были люди в башне, островитяне не горели желанием там работать, опасались злобную ведьму, не иначе.
- О плате за гостиницу не беспокойся, - сказала злобная ведьма. – Город должен обеспечить тебя жильем – город обеспечит… Хотя бы частично. Разницу оформлю как нужды архива.
Марти не возражала. Успела понять: если Джо что-то решила, спорить бесполезно.
Гостиница называлась «Островок», и название это очень ей подходило. Расположенное практически в центре города небольшое двухэтажное здание, окружённое цветущим садом, и правда смотрелось островком уюта и умиротворения, а хозяйка заведения – Анабелла или Белла, как она сама представилась, - неуловимо напоминала Бернис, хоть была значительно выше, лет на десять моложе и гораздо стройнее пироговой «тётушки», к тому же – совсем не блондинкой.
- Ох, Джоан, дорогая, конечно же, я найду твоей девочке комнатку, - щебетала она и безуспешно пыталась убрать за уши то и дело спадавшие ей на покрытое веснушками лицо ярко-рыжие завитушки волос. Рядом с её причёской, напоминавшей разворошенную копну, пучок Джо выглядел эталоном элегантности. – На втором этаже как раз есть свободный номер с выходом на общий балкон. Пойдём, милая… – Белла хотела покровительственно взять Марти за руку, но коснулась пальцами её обнажённого запястья, и отступила. – Какая жалость, - проговорила растерянно. – Так…
- Так было нужно, - успокаивающе улыбнулась Марти, решив, что потом расспросит Джо о хозяйке гостиницы поподробнее. И, наверное, всё же купит браслеты.
После выделенной щедрым государством квартиры номер, оформленный в спокойных тонах и со вкусом обставленный, казался роскошным. Светло-зелёные обои не хранили автографы предыдущих жильцов, дверцы шкафа не нужно подпирать стулом, чтобы они не распахивались, матрас на кровати не скрипел и не пугал холмами и провалами, а главное – тут имелась ванная комната. И выход на балкон, да. Но сейчас на балконе курил какой-то мужчина, и Марти плотнее прикрыла дверь, чтобы в номер не натянуло дыма.
Она оставила чемодан и спустилась к ожидавшим её Джоан и Фаулеру. Раз уж вопрос со сменой жилья решён, можно возвращаться в архив. Документы сами себя не разберут и не каталогизируют…
Однако не задавшийся с утра рабочий день и не собирался меняться к лучшему. Первое, что они увидели, войдя в башню, - перевёрнутый стол. Второе – сидевшего на полу рядом с ним Адама. Вокруг молодого человека валялись упавшие со стола бумаги и книги, но если кто и переживал за их судьбу, то разве что Джо. Марти и лейтенант кинулись сразу к парню. Тот был бледен почти до синевы, кривился от боли и держался за затылок. Марти мягко потянула его за руку и увидела кровь на ладони. Затем осмотрела его голову:
- Рана небольшая, нужно только промыть. Но ушиб серьёзный, судя по отёку. Возможно сотрясение.
- Я ничего не делал… - бормотал бедолага. – Был там, на том первом… Прошёл, как вы показали. Потом вдруг – сюда… Я сейчас всё уберу, миз Гарнет!
Джо хмуро отмахнулась.
- Башня опять чудит, - выговорила сквозь зубы. – Как же вовремя!
Она прошла по кругу, но на скрытый этаж не переместилась. Повторила попытку – и снова безуспешно. Выругалась негромко, потом пожала плечами и заявила почти радостно:
- Поздравляю, выходные наступят на день раньше! Кен, отвезёшь Адама и Марти?
- Я могу сам… - начал пострадавший.
- Я помогу убрать, - одновременно с ним предложила Марти.
- Бунт? – Джо сурово сложила руки на груди. – Ты, - взглянула на Адама, и парень испуганно сжался. – В постель, и если почувствуешь себя хуже, не геройствуй, а сразу проси вызвать доктора. Марти, проследи, чтобы он добрался до комнаты. Вы же теперь соседи… И тебе тоже не мешает отдохнуть. Ночью, насколько я помню, это не очень получилось. А к вечеру, если не против, заеду за тобой, поужинаем где-нибудь…
В этот раз Марти точно была уверена, что недовольная гримаса Фаулера ей не померещилась.
«Миз Ривс была бы довольна», - думал лейтенант в тот момент, вспомнив их с Джо учительницу, долго пытавшуюся внушить им, что мальчики должны дружить с мальчиками, а девочки – с девочками. Кену, в принципе, внушать ничего не нужно было, дружил он с мальчиками. Крепко дружил - тогда казалось, что на всю жизнь, и не верилось, что жизнь эта разведёт в разные стороны, а для кого-то и вовсе закончится слишком рано. Из давних друзей на острове и в живых остался только Майк, но у того жена, трое детей и сбывшаяся мечта - недавно открытая автомастерская. Встречи их стали редки до безобразия. А Джо…
«Я – не девочка, - завила она однажды, устав от нотаций классной дамы. – Я – ведьма. У ведьм не бывает подруг»
Это было не совсем верно, если говорить о ведьмах вообще, но в случае Джоан Гарнет именно так и получалось. И не потому, что характер у неё сложный. Сложный, но не дрянной же, как у некоторых. Однако с девочками, а после с девушками и взрослыми женщинами Джо не особо ладила.
До недавнего.
Ещё неделю назад ужинала бы с ним. И обязательно спросила бы, какие планы на выходные. Может, сходили бы в кино…
Ныне же ему досталась роль таксиста. Но обиды не было, лишь мимолётное огорчение, тут же сметённое другими мыслями, по традиции последних дней – нерадостными: ко всем проблемам добавились «чудачества» башни.
Джо сделала вид, что ничего серьёзного не происходит, но, оставшись одна, наверняка растратит уйму сил, пытаясь оживить пространственные переходы. Обычно те не требуют дополнительного вливания энергии, архив сам по себе – огромный аккумулятор, и если бы он вдруг оказался разряжен, проявилось бы это иначе: скрытые помещения стали бы явными и башня выросла до небес. Но этого не случилось, и значит, дело в другом. Хотелось бы думать, что виной всему надвигающийся магический шторм. Были такие прогнозы, хоть подтверждения пока не дали. За то время, что Джо управляла архивом, переходы там пять раз закрывались или открывались внезапно и в неожиданных местах, и четырежды это случалось в преддверии бешенства стихий… А один раз – за неделю до начала войны. Тогда тоже был мощный энергетический выброс, но спровоцированный искусственно, и башня никак не могла заранее почувствовать его, как чувствовала по изменениям в атмосфере надвигающиеся шторма. Скорее предвидела беду и пыталась привлечь внимание единственным доступным ей способом. Джо верила в это, и Кен тоже, а потому убеждал себя, что сегодняшний случай связан именно со штормом.
Он довёз Мартину и Адама к Белле, убедился, что парня уже не шатает из стороны в сторону и нет нужды подниматься с ним на второй этаж, и отправился по своим делам.
Для начала вернулся в управление, проверить, нет ли вызовов по его профилю или других поручений от шефа, но день был на диво спокойным, а что до Раннера, тот появлялся лишь с утра, а после отбыл в неизвестном и вряд ли связанным с полицейскими надобностями направлении, чем фактически благословил на безделье подчинённых. Фаулер бездельничать не планировал. Он поговорил ещё раз с патологоанатомом, как раз пришли результаты химических анализов, подтвердившие, что во втором случае, как и в первом, ни ядов, ни снотворных веществ не применяли. Затем расспросил Стоуна – парня, который занимался пропавшими женщинами. Ничего нового не узнал, но не особо и рассчитывал. После долго изучал маршруты плановых объездов острова, прикидывая, где можно было бы несколько лет прятать трупы от поискового импульса полицейских амулетов. Увы, мест таких на Карго-Верде нашлось немало. Однако с главной задачей лейтенант справился – убил время до вечера, на который у него было запланировано настоящее дело.
Изначально он собирался встретиться с кем-нибудь из бывших коллег – тех, кто теперь работает в охране лечебницы, но, подумав, решил рискнуть и переговорить с тем, кто наверняка знал больше, нежели простые охранники. С доктором Ллойдом.
В отличие от Эверета, доктор Тобиас Ллойд был местным, и, как поговаривали, недолюбливал залётного выскочку, занявшего место заведующего лечебницей. Прежде Фаулер не интересовался подобными сплетнями, но сейчас на этом можно было сыграть. Хоть, признаться, прямолинейный – порою даже слишком – пёс не был мастером подобных игр. А Ллойд, в противовес своему начальнику, не был любителем праздных разговоров. Фаулер знал его, как и многих горожан, здоровался при встречах, но общались они лишь однажды - в прошлом году, когда разбиралась попытка кражи стабилизаторов, и в тот раз сдержанность доктора и манера отвечать сухо, коротко и по существу порадовали. Теперь же в этом виделись определённые проблемы.
Единственная точка соприкосновения – «Пироги тётушки Энн». Но, если Кен предпочитал бывать там в первой половине дня, когда людей почти не было, то Ллойд заезжал после работы, почти к закрытию, ведь путь от лечебницы до города неблизкий. Посетителей в это время тоже было немного, столики пустовали, но Фаулер направился сразу к тому, за которым уже обосновался Ллойд.
- Вы позволите?
- У меня есть варианты? – холодно осведомился психиатр.
Ему было за шестьдесят, как и Эверету, но, в отличие от того, Ллойд выглядел на свой возраст и не носил, во всяком случае, в нерабочие часы, выражения профессионального участия на лице. Носил он усы и очки, а также являлся обладателем солидного брюшка и обширной лысины. Лысина, днём прятавшаяся под шляпой, была гладкой и бледной, а лицо – рыхлым и загорелым. Граница проходила посередине лба…
- Хотел бы поговорить с вами, - не стал юлить Фаулер. – Неофициально.
- Не скажу вам ничего нового сверх того, что вы уже знаете от доктора Эверета. Он просветил персонал относительно цели ваших визитов, лейтенант, и показал фотографии погибших. Никто их не опознал, как и ожидалось.
- Кем ожидалось? Вами?
- А вами – нет? – тем же холодно-отстранённым тоном уточнил доктор. – Вы же не надеялись, что кто-то на острове помнит всех бездомных в лицо?
- Нет, - согласился он. – Но опознание – стандартная процедура… И поговорить я хотел о другом, если честно. Об одной вашей пациентке – миз Вивиен Кейдн. Понимаете, я знаком с её братом, Адамом, и в последнее время он чем-то взволнован…
- Чем бы он ни был взволнован, - перебил Ллойд, - с состоянием миз Вивиен это не связано.
- То есть она…
- Поговорите лучше с вашим другом, - снова не дал закончить доктор. – Если он сочтёт нужным, расскажет вам о болезни сестры в подробностях. Я этого делать не намерен. Будут ещё вопросы или я могу спокойно доужинать?
- Будут. – Тон доктора действовал Фаулеру на нервы, и хотелось отплатить тем же. – Теперь можете считать наш разговор частью официального дознания. Миз Вивиен или другие ваши пациенты покидали в последние десять дней территорию лечебницы?
- Вы же спрашивали об этом Эверета. И он вам ответил. А я сразу предупредил, что не скажу ничего нового.
- Вы находились на острове во время войны?
Вопрос Ллойда удивил, однако с ответом он не замешкался:
- Нет, был на фронте, как и вы.
Теперь уже удивился Фаулер, но не сильно: воевали многие. А медик, пусть и с подобной специализацией, это всё-таки медик.
- А доктор Эверет?
- Был ли он тогда на острове? – переспросил доктор. – Не могу знать наверняка. Но на фронте точно не был. И Карго-Верде он покидает время от времени.
- Зачем?
- Рабочие вопросы. Поиск дополнительных источников финансирования, покупка оборудования. Поиск потенциальных пациентов…
- Как это?
- Это так же, как и поиск новых источников денежных средств. Психические отклонения не являются привилегией обеспеченной части общества, но по нашим пациентам этого не скажешь… Подробности узнайте у Эверета, если они вас интересуют.
- Обязательно, - пообещал Фаулер, уловив в последней реплике доктора ту самую неприязнь к выскочке-чужаку, о которой судачили на острове.
- Могу я наконец доесть пирог? Или?..
- Какого цвета у вас машина, доктор?
- Взгляните сами.
Ллойд указал за окно, где у фонаря был припаркован тёмно-синий автомобиль, и, не дожидаясь больше разрешения от Фаулера, занялся содержимым своей тарелки.
Ничего не оставалось, как взять у Бернис кусок пирога с собой и вернуться к первоначальному плану. Благо, времени для этого было достаточно, а в вечер пятницы удалось найти даже не одного, а сразу двоих охранников. Парни расслаблялись в баре и не отказались ни от компании бывшего сослуживца, ни от халявной выпивки.
Расставшись с некоторой вполне умеренной суммой и выслушав кучу лишнего трёпа, Фаулер разжился-таки какой-никакой информацией. С прошлой осени, помимо Вивиен Кейдн, в лечебнице появилось ещё трое пациентов: относительно знакомые лейтенанту мертвец и полковник, и некая пожилая дама. Но узнать их имена совместное распитие не помогло. Охранники дорожили работой и не отступали от главных правил, а лейтенант не особо настаивал.
Домой он возвращался поздно. И медленно. Алкоголь действует на оборотней не так, как на обычных людей, и почти не влияет на скорость рефлексов, но Фаулер всё равно не садился за руль выпившим. Так что шёл пешком, оставив машину у бара.
Зачем-то сделал крюк и прошёл мимо башни. Полюбовался тёмными окнами. Потом, словно кто-то подтолкнул в том направлении, двинулся к «Островку» Беллы.
Напротив гостиницы стоял у обочины автомобиль доктора Ллойда.
«Ябеда!» – с какой-то детской обидой подумал Кен, издали разглядев через лобовое стекло водителя и пассажира. Хотя, возможно, доктор поступил правильно, решив предупредить Адама о том, что какой-то пёс интересуется его сестрой…
Подумав, что не стоит сейчас попадаться им на глаза, Фаулер пошёл обратно. К башне.
На полпути спохватился и повернул домой.
ГЛАВА 11
«Будильник всё-таки нужен», - подумала Марти, поняв, что опять проспала. За окном светило солнце, часы показывали почти девять, а то, что с вечера они с Джо опять засиделись в «Рыбке» и, кажется, немного перебрали с вином, - не оправдание. Хорошо, что сегодня выходной, ведь могла бы и до полудня проспать, если бы не голоса с балкона.
Ночью ей стало душно, и она приоткрыла дверь. Теперь за ней слышалась какая-то возня и негромкие пока ещё пререкания.
Дети.
Откуда тут дети?
С другой стороны, почему бы им тут не быть?
Но не под её же дверью!
Она ворчала про себя, но встать с мягкой кровати и шугануть нарушителей спокойствия было выше её сил, и она продолжала лежать, невольно прислушиваясь к происходившему на балконе.
Сначала девочки – Марти слышала двоих, и, судя по голосам, обе были не старше двенадцати лет, - спорили из-за какой-то книги. Одна уверяла, что «тётя обязательно заметит» и им влетит «как тогда», а ещё, что «это вообще нельзя читать». Вторая хорохорилась: мол, ничегошеньки им не будет, и в книге нет «ничего такого».
- Я её сто раз уже читала!
- Вот и врёшь!
- Не вру! Хочешь, по памяти расскажу?
- Всё-всё? Замаешься говорить!
- Это ты слушать замаешься!
«Я уже замаялась», - мысленно вздохнула Марти и почти решилась встать, но начавшийся пересказ свёл её решимость на нет.
- Магия – это энергия, - вещал звонкий голосок. - Энергия преобразования… Она везде. В земле, в воздухе. В растениях и животных. Но лучшим проводником для магической энергии является вода. Именно по воде проходят самые мощные линии силы. Людей, способных использовать магическую энергию, называют магами…
- Или ведьмами, - подсказала вторая девочка.
- Нет, ведьмы – это другое. Они – природницы. То есть связаны с природой. И могут использовать только энергию жизни. Поэтому они накапливают её в себе, делают как бы частью себя, а потом расходуют вместе с собственными силами. Это бывает опасно для здоровья. Поэтому ведьмы предпочитают действовать опо… опосредованно, вот. Через заранее приготовленные зелья или отсроченные наговоры. А маги берут энергию из окружающего пространства и её же преобразуют. Сильные маги – сразу. Те, что послабее, собирают её в себе… Не как ведьмы, а будто в отдельный карман… Но если у них не хватает магической силы на заклинание, они тоже могут вложить в него свою собственную, но для них это ещё опаснее, чем для ведьм. Поэтому маги создают накопители и разные устройства, куда собирают магическую энергию. Их называют артефактами… Ну что, убедилась?
- Не-а, - послышалось в ответ хитрое. – Дальше давай. Классификацию магов.
Похоже, книга была прочитана «сто раз» не одной, а обеими девочками. И Марти догадывалась, что это за книга.
- Классификацию? Ладно… Все маги делятся на стихийников и структурников. Стихийников больше, каждый из них может взаимодействовать с одной из стихий: огнём, водой, землёй или воздухом. Реже – сразу с несколькими. Это определяет их способности. Структурники круче. Им не нужно искать элементы конкретной стихии для преобразований, они сами что хочешь во что угодно преобразуют. Вот водник, к примеру, если захочет пить, может выбрать воду из воздуха, маленькие-маленькие капельки, которые там есть в виде пара. А структурник просто переделает формулу воздуха или даже камня, разберёт на молекулы и атомы и сложит так, как ему надо. Но для такого нужно хорошо учиться, знать химию, физику, биологию, алгебру… много всего… Ведьмам и ведунам проще.
- Ага. Потому что они – интуиты. Не знаю, как это… Но знаешь, кто по-настоящему крут? Круче всех стихийников, структурников, ведьм и заклинателей духов? Лорды истинной крови. Те, что живут на Священном Архипелаге.
«Жили на Архипелаге, - поправила про себя Марти. – А потом перебрались на материк и создали империю. Объединили разрозненные королевства и мелкие феоды под своей властью, и самый могущественный на тот момент лорд стал императором. Только сила лордов навсегда привязана к Архипелагу, и империя непобедима, пока существуют острова»…
Это тоже из книги. Из учебника истории. И лучше бы девочки с той же увлечённостью изучали его, а не «Введение в теорию магии», которое раздают для самоподготовки обнаружившим магические способности детям. Во-первых, тем, у кого способностей нет, эта книга ни к чему. Во-вторых, знания она даёт далеко не полные. Потому что не существует никакой чёткой классификации. Всё куда сложнее. И с магами-стихийниками, которые рискуют стать рабами стихий или выгореть дотла. И со структурниками, порой сходящими с ума из-за того, что мозг их неспособен уже остановиться в стремлении преобразовать и упорядочить всё вокруг. И с ведьмами, чей природный дар превращается в чёрное проклятье, когда вместо энергии собственной жизни они начинают использовать чужие. И с лордами… С лордами всё очень и очень непросто.
И совсем ничего не сказано в этой книге о том, как жить, когда магия, за годы занявшая огромное место внутри тебя и снаружи, вдруг становится недоступна. Что делать с оставшейся вместо неё пустотой?
Марти встала, накинула на плечи покрывало и хотела прикрыть балконную дверь, когда услышала новый голос, вернее – сердитый шёпот:
- Ах вы, мелкие разбойницы! Снова рылись в моих шкафах?
- Тётя Белла, мы ничего не брали! – запищали девочки. – Совсем ничего! Ни порошки, ни флакончики! Только книгу…
- Я вам сколько раз говорила!..
Порошки и флакончики – неплохая подсказка после недавнего напоминания о том, что ведьмы предпочитают действовать опосредованно. Но проверить догадку Марти всё равно не могла – только у Джо спросить, вчера забыла. Или у самой Беллы.
- Доброе утро, - поздоровалась Марти с хозяйкой, выглянув на балкон.
Девочки – одна рыженькая, в тётю, вторая – темноволосая, - взвизгнули, словно увидели призрак, и бегом кинулись к лестнице. Вряд ли на самом деле испугались, скорее, сбежали таким образом от заслуженного нагоняя.
- Доброе-доброе, - улыбнулась Белла. – Они вас потревожили? Облюбовали тут место для игр, а я забыла им сказать, что в номере рядом теперь живут. Простите.
- Ничего страшного. – Марти шагнула вперёд и коснулась обложки оставленной на столике у перил книги. – Ваша?
- Моя, - кивнула хозяйка. – Храню, как память. В семье никому больше не пригодилась. Ни моим сыновьям, ни дочкам братьев. Но… может, и к лучшему.
- Может. – Марти развернула руку запястьем вверх. Бледная кисть и золотистый рисунок печати поверх голубоватых дорожек вен неплохо смотрелись на фоне тёмной обложки. – Вы – природница?
- Ведьма. На Карго-Верде на это слово не обижаются. – Белла на её руку не смотрела, но не сходившая с веснушчатого лица улыбка напиталась горечью. – Завтракать будете? У нас ресторана нет, но могу яичницу пожарить, или хлопья есть…
- Хлопья. – Марти зажмурилась. – Медовые? Сто лет не ела… Адам уже встал, вы не видели?
Она собиралась заглянуть к нему вечером, но вернулась в гостиницу слишком поздно для визитов.
- Уже, - ответила хозяйка. – Уже и уехал. К сестре, наверное. Машину у Реми взял… Тут у нас гараж недалеко, можно в прокат взять, если вам понадобится.
- Я не умею водить. Да и ездить мне некуда, в отличие от Адама. Он нормально выглядел? Не жаловался на самочувствие?
- Не жаловался. А нормально ли… - Белла пожала плечами. – Странноватый он. Но я, честно сказать, таких раньше не видела. Может, для них это и нормально.
- Таких?
- Ну… - Женщина замялась, подбирая слова. - Таких, которые не по девочкам.
- С чего вы взяли? - Марти недоверчиво сморщила нос. Судя по взглядам, которые Адам порой бросал на Джо, он точно был не по девочкам, отдавая предпочтение женщинам постарше, но Белла определённо имела в виду не это.
- Думаешь, ошибаюсь? – Хозяйка легко перепрыгнула с отстранённого «вы» на приятельское «ты». – Возможно… Но был один случай… Нет-нет, ничего такого. Племяшки мои, они часто у нас гостят, стащили у моего старшего журнальчик. Тренировки всякие, бицепсы-трицепсы. Парни там красивые, мускулистые в разных позах… Ну и бросили они этот журнальчик тут, вот как книжку сегодня. А Адам нашёл. Я поднялась, чтобы прибраться, а он его рассматривает. И знаешь, я спортивный интерес от похоти всяко отличу… Хлопья, значит?
- Хлопья, - подтвердила Марти, порадовавшись перемене темы, и выразительно поправила лежащее на плечах покрывало. – Спущусь через пять минут.
После завтрака она прогулялась к башне, где Джо нервно расхаживала по внезапно ставшему единственным первым этажу. Помочь ей Марти ничем не могла, но осталась.
Впервые за несколько лет у неё появился шанс провести целый день в одиночестве, однако выяснилось, что ей уже не так сильно этого хотелось. Совсем не хотелось, если честно. И Джо нужна была компания. И… Глупость, наверное, но казалось, башня просила не уходить…
С утра ничто не предвещало неприятностей. В смысле – новых.
Фаулер строил планы на выходные, и первым пунктом у него значился плотный и вкусный завтрак: омлет, колбаски, жареные помидоры и сырные тосты. Однако звонок шефа заставил существенно пересмотреть и меню, и, собственно, планы. Рядом с отдалённой фермой объявилась «мутная свистящая фиговина», из-за которой полночи выли собаки, а наутро взбесились флюгеры и радио стало принимать сигнал с перебоями. Последнего хозяин стерпеть не мог, ибо вечером ожидалась трансляция с финального матча, и вызвонил Раннера, а тот уже – Кена.
Телефонная связь – зло. Ещё двадцать лет назад, когда телефоны были только в мэрии и на переговорном пункте, этому фермеру пришлось бы приехать в город, чтобы заявить о своей фиговине, и Фаулер успел бы нормально позавтракать.
Он и сейчас успел бы, тем более, по описанию проблема была не такой уж проблемой и больше всего напоминала выходки разрядившегося запорного устройства – вечно эти фермеры скупают замагиченную ерунду, а потом не знают, что с ней делать! - но Раннер умел испортить аппетит. Лейтенант соорудил себе гигантский бутерброд и, жуя на ходу, направился туда, где с вечера бросил машину.
Два часа провёл в дороге. Затем почти час бродил вокруг злополучной фермы, пытаясь обнаружить источник аномалии.
Хозяин – скандальный дед, от которого давно сбежали все домочадцы, а животные не последовали их примеру лишь потому, что были заперты в хлеву или посажены на цепь, - клялся морскими богами, что не устанавливал на участке никаких магических приспособлений, и вообще ни магов, ни ведьм терпеть не может. А по факту Фаулер нашёл четыре незарегистрированные охранки, подключенные явно дилетантом и в один день, судя по тому, как они одновременно вышли из строя. Устройства были замаскированы так хорошо, что пришлось совершить частичный оборот, чтобы их найти. Дед удивлённо пучил глаза, визжал, что в первый раз видит эту колдовскую пакость, и требовал убрать её немедленно. Или хотя бы до начала трансляции.
Безумно хотелось сесть в машину и вернуться в город, но Фаулер этого не сделал. Не потому, что он вспомнил о клятве хранить закон и порядок, а потому, что понимал: если не отключить «свистящую фиговину», старик вынесет мозг Раннеру,