Горячий Подарок. Тайна Ли

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Традиция ходить в баню у русского человека впитана едва ли не с молоком матери. Вот и я решила её поддержать. Но кто бы мог подумать, что прыгать из парилки в ледяную воду настолько полезно! Я же не знала, что именно в это время внучка одного не в меру любвеобильного божества делает подарки подданным где-то на другом краю обитаемых миров. Осталось определить, кого она наказала, кого наградила и над кем прикололась. Теперь у меня есть сразу три причины, чтобы быть счастливой, а у них на троих всего один подарок. И что нам со всем этим делать?

ПРОЛОГ

Нечеловечески прекрасная Снежная дева Юкико с тоской смотрела на единственного мужчину, ради которого могла бы пожертвовать всем, вплоть до бессмертия. По искристой щеке скатился ледяной кристалл, зазвенел под ногами. Льдисто-белая коса соскользнула с плеча, кончиком коснулась пола. Заметая следы и разбрасывая кристаллы, коих уже накопилось немало, вокруг девы змеилась позёмка.

   Обострённые чувства позволяли уловить в мужчине слабое мерцание искры жизни. То, что у людей называется кровью, почти заледенело в его жилах. Белые ресницы за последнюю декаду ни разу не дрогнули, хотя вот-вот наступит время пробуждения. Хватит ли сил у избранной? С каждым разом их требовалось всё больше, а жертвы становились всё слабее.

   Юкико склонила голову к плечу и прислушалась. Ни-че-го. Она коснулась мужского лица кончиками пальцев. Кольнуло морозом, но она не отдёрнула руку. Нежно обвела контур бровей, скул и рта. На губах слегка задержалась, надеясь уловить отголосок дыхания. Но нет. Сам он не очнётся, даже если отдать ему все силы. Нужна кровь. Горячая алая кровь, которой не обладает никто из жителей Чертогов.

   Это их наказание, ограничение и стимул. Стимул беречь жизнь человеков. Не давать им уничтожить друг друга в бесконечных войнах. Следить, чтобы не скатились к тёмным временам, как уже было однажды. Тогда Создатели и решили использовать горячую кровь смертных для пробуждения своих детей. Каждого в свой срок — ни днём раньше, ни днём позже. Подходит время Зимы, но его сердце бьётся всё так же редко, а к Снежной деве приходят видения, полные предчувствия беды.

   Через минуту Юкико оказалась внутри ледяного Храма. Брезгливо морщась, понаблюдала за важными жрецами. Они забыли всё, что завещано их предками. Извратили и предали служение Богам. Они должны быть наказаны! Её острые плечи поникли. Как жаль, нельзя превратить их в часть интерьера древнего храма.

   Высокий лоб прорезала тонкая морщинка. Тонкие серебристые брови сошлись над переносицей. Юкико разглядывала очередной Подарок Зимы. Человечка была такой хрупкой, почти прозрачной, что и на человека-то не походила: почти бесцветные серые глаза, волосы неестественного голубого оттенка, кожа такая бледная, какую можно получить, только вырастив её обладательницу в глубоком подвале. Бр-р-р.

   Такая скорее сделает сон вечным, чем разбудит. Юкико ещё раз вгляделась в Подарок. Осознание прошлось вдоль спины горячим ветром пустыни. Не выдержит. Умрёт во время ритуала и ввергнет мир в хаос. Надо вмешаться. Пусть наказание будет суровым, зато Зима проснётся вовремя, а нарушение Закона рано или поздно простит. Всё-таки Юкико — его любимая внучка.

   Она вернулась в Ледяные Чертоги и сразу же направилась к ритуальному залу. Возле его дверей на мгновение замерла. Вдруг Создатели смотрят на неё прямо сейчас? Снежная дева вздрогнула, но всё-таки толкнула тяжёлую ледяную дверь.

   Неизвестно, как долго Юкико находилась в кромешной тьме, направляя в нужном направлении потоки Времени. Из ритуального зала она вышла, едва прикрытая плащом белоснежных волос. Позёмка пропала, а по заиндевевшим щекам стекали самые обычные слёзы. Наказание наступило раньше, чем она ожидала. Теперь всё, что она сможет — наблюдать, изредка помогая советами или мелкими фокусами.

ГЛАВА 1

«Понимаете, каждый год тридцать первого декабря мы с друзьями ходим в баню. Традиция у нас такая…» Под эту привычную новогоднюю фразу я укладывала в сумку чистое бельё. Простыни, веники и полотенца уже ждали вместе с квасом и жаркой парилкой.

   — Светлана Яковлевна, вы уверены, баня вам не навредит? — моя сиделка и компаньонка Лиза часто ведёт себя как наседка, хоть и годится мне во внучки.

   — Деточка, ты это серьёзно или решила потроллить, как у вас, молодых, принято?

   Проблема в том, что она действительно могла мне запретить. Или хотя бы позвонить лечащему врачу. Буду надеяться, что в канун праздника она постесняется его дёргать. Сердце у Лизы доброе…

   — Как вы можете так говорить, Светлана Яковлевна!

   — Милая, отпусти ты меня. Днём раньше, днём позже, цирроз меня догрызёт, — я очень старалась не слишком давить на жалость. — А так хоть помру от удовольствия. Хочешь, пойдём вместе?

   Улыбкой сгладила мрачный смысл собственных слов. Лизу проняло, она тяжело вздохнула и махнула на меня рукой.

   — Нет, давайте вы сами, а я буду поблизости. И смотрите, не рискуйте там понапрасну, — девушка строго погрозила мне пальцем. — Погрейтесь немного и выходите. Нам сегодня ещё идти на новогодний банкет.

   Ура! Я предвкушающе потёрла руки. Был риск, что сестричка не пустит в баньку, но зря я ей, что ли, все деликатесы и большую часть сладостей отдаю? В меня-то уже ничего не лезет, обратно вылетает со свистом. Печень почти отказала. Может, и правда мне осталась последняя радость.

   На память пришли муж и дети, настроение снова испортилось. Они так хотели встретить Новый Год со мной, а я не позволила. Сама на себя в зеркало смотрю сквозь слёзы, зачем ещё и родным портить праздник? Болезнь, тем более смертельная, никого не красит. Лучше уж поскорее доскрестись до баньки, погреть свои мощи напоследок. Соседки говорили, там пар волшебный и вместо бассейна настоящая прорубь.

   В предбаннике умопомрачительно пахло влажным деревом и травами. Жарко. Я выхлебала почти полную трёхлитровую банку кваса — всё выходило потом. Банщицу к себе не пустила — нечего ей глаза прятать, глядя на моё иссохшее тело. Сама себя слегка берёзовым веничком похлопала. Прорубь оставила напоследок. Да и не совсем она прорубь. Стены из брёвен отгородили от посторонних глаз часть озёрной заводи, лестница с перилами уходит в тёмную воду. Она тут и правда ледяная. Да такая, что я побоялась в неё лезть сразу, оставила напоследок. Поначалу обливалась из ковшика, поднять ведро не хватило сил.

   Вышла из парной, сердце в горле колотится. Встала на верху лестницы, дрожащей рукой уцепилась за перила. Чувствую, не вынырнуть мне обратно. Ну и ладно. Пожила уже, детей вырастила хороших, с мужем в любви и согласии почти всю жизнь… Зажмурилась и, чтобы не передумать, плюхнулась в ледяную воду.

   Кожу ошпарило холодом, дыхание перехватило. Грудь онемела от острой боли. Я камнем пошла ко дну, хотя была уверена, что больше похожа на узловатую деревяшку, судьба которой плавать на поверхности. В последний момент испугалась и отчаянно забилась в воде. Да только тело уже полностью отказало. Я металась в глубине собственного сознания, мечтая выжить и хотя бы ещё разок увидеть мою девочку и мужа с сыном. Не судьба. В ушах льдинками зазвенел смех. «Предсмертные глюки», — подумала я, почти отключившись.

   Вдруг обстановка изменилась: вода стала теплее и светлее, а боль отступила. Я заставила тело пошевелиться, и меня будто что-то толкнуло под пятки. Из воды вылетела торпедой. Грудь разрывало от необходимости сделать вдох. Открыла рот, хапнула столь желанный воздух, снова ушла с головой под воду. Забилась в попытке вырваться на поверхность — и смогла. Надо звать на помощь!

   — А-а-а-а-а! — крик получился неожиданно мощный, как у оперной певицы.

   — О-о-о-о! — ответило мне нечто восхищённо-многоголосое.

   Меня накрыло мощной волной восторга и снова окунуло под воду. Нет, ну я так не согласна! Могли бы вести себя поспокойнее, а то ведь так и помереть недолго. Или я уже того? Нет, не похоже: вода явно мокрая, в носу свербит, хочется вдохнуть уже нормально. Или всё-таки да?

   Откуда тогда здесь люди и такой простор?

   В рот полилась вода, стало не до размышлений. Я с трудом подавила панику. Раз уж вынырнула, то живая. Надо бы глаза открыть да догрести до бортика, а то бултыхаться можно до полного переохлаждения. Хотя странно, холода я как раз и не чувствую — вполне комфортная водичка.

   Я открыла глаза. Твою мать! Закрыла. Осторожно огляделась через щёлочку между ресницами. На меня с благоговейным восторгом смотрели десятки, если не сотни, глаз. И находились они на весьма симпатичных физиономиях. Мужских. Так вот он какой, рай. Или я наказана и попала в ад, чтобы плескаться посреди этого бассейна, окружённого красавцами, и не иметь возможности выйти на берег?

   Тьфу, балда старая. Одной ногой в могиле, а туда же — на молодое мясцо потянуло. Хотя раз реакция на мальчиков есть — значит, точно живая. Усилием воли подобрала слюни. Пора уже нормально оглядеться.

   И правда, плаваю, аки фиалка в проруби, в центре круглого бассейна. Где он — непонятно, но явно в помещении: свет идёт через ажурную конструкцию из льдисто-голубого металла, накрывающую помещение куполом. Стены и потолок выглядят стеклянными. Сверху потрясающей красоты зеленовато-голубое небо. На земное не похоже, а значит, я всё-таки в раю — для ада здесь слишком много красивого. Что находится по бокам, не видно из-за сидящих ровными рядами юношей.

   Широкоплечие, мускулистые, полуголые... Даже в воде вдруг стало жарко. Никогда не видела такого количества естественной красоты: каждая мышца проработана, как на фото звёзд фитнеса. Но не чрезмерно, не так чтобы уколешь — и оно сдулось. На сидящих на диете эти парни тоже не похожи: лица довольные и глаза блестят совсем не от голода. Видела я мальчиков «на сушке» перед соревнованиями. Хочется обнять и плакать, а в процессе кормить с ложечки и поить через трубочку.

   Вон те двое во втором ряду, одинаковые с лица, глазюками как сверкают. Близнецы? Похоже на то. Выглядят ожившей эротической мечтой: светлоглазые блондины со слегка загорелой кожей. Так бы и съела! Смотрят на меня с благоговейным восторгом и жалостью. Ещё бы, с моим-то видом. Эх, где мои семнадцать лет?

   А вообще интересно, чего сидят, кого ждут? И куда мне податься? Никаких лестниц не видно, бортики припорошены снегом со свисающими сосульками. Лезть на такое голым телом что-то не хочется. О! С дальней стороны что-то похожее на пологий спуск в воду. Вот туда мне и надо. Хорошо хоть как-то умею плавать. Принялась изображать из себя взбивающую масло лягушку. Толпа удивлённо вздохнула. Меня аж морозом продрало, все волоски дыбом встали.

   Вы не поверите, как пугающе звучит большое скопление народа. Сразу начинаешь всем телом впитывать эмоции. Сейчас я была уверена, что все зрители в шоке. Никогда раньше я не чувствовала эмоции окружающих, но сейчас была абсолютно уверена — что-то делаю не так. Да и бог с ними. Выжила и ладушки, дальше буду решать проблемы по мере их поступления. Не получится? Пример Скарлетт О’Хара мне в помощь: подумаю об этом завтра.

   До пандуса я доплыла быстро, коснулась его руками и решила, пора вставать. И тут до меня окончательно дошло: зрители сплошь мужчины, и мне перед ними светить телесами несколько неловко. Я и раньше понимала, что голая, но как-то это меня не волновало, а вот теперь пришло осознание. Цирроз никому красоты не добавляет. Сжалась в комочек, обняла себя руками. Чувствую, снова что-то не то. Слишком уж под ними упруго, да и не болит нигде.

   Волосы неприятно облепили спину. Откуда они вообще взялись? Всегда стриглась под каре, а в последние месяцы приходилось носить парик. Опустила глаза. Ёшкина кошка! Кожа на руках нежная, чуть золотистая, как от лёгкого загара, сисечки аппетитные, к телу липнут иссиня-чёрные пряди с красноватым отливом. Такое тело уже и показать не стыдно, но теперь стало ещё страшнее. Вдруг эта толпа — озабоченные мужики, и сейчас на меня как бросятся!

   — Ну что же ты, дева юная, вставай и иди, — низкий голос с явными командными интонациями вызвал желание немедленно подчиниться, а потом взять в руки мокрую тряпку и научить правильно родину любить. Ибо нефиг!

   Вместе со мной на звук поднял голову дух противоречия. Он к такому обращению не привык. Никто и никогда не рисковал разговаривать со мной таким тоном: результат чаще всего был совсем не тот, на какой рассчитывали. Даже воспитательница в детском саду очень быстро поняла: со мной проще договориться, чем заставить.

   Напомнила своенравному духу, что вариантов в общем-то маловато: и дальше плескаться в этом странном бассейне я не хотела. Пришлось ему смириться и вместе со мной распрямляться под восхищённый ропот зрителей. Ну и что, что голенькая? Мне стесняться нечего, а гордиться есть чем.

   Теперь спинку прямо, плечики развернуть, животик втянуть и вперёд, на баррикады! И пускай они держат меня под прицелом, переживу. Мои вызывающе покачивающиеся орудия против его ствола, и я совершенно уверена в победе.

   Непонятно только, почему у него взгляд постоянно соскальзывает вниз по моему телу. У меня аж мурашки сконцентрировались где-то в районе лобка, а посмотреть нельзя. Не буду же я перед ним склоняться. Вот доберусь до зеркала и тогда…

   Как же давно я не ощущала такой лёгкости в теле! Струйки воды стекают по спине и бёдрам, я чувствую ласкающее прикосновение каждой из них. Под ногами шероховатая поверхность мозаики. Красота! Ещё бы гражданин встречающий не прожигал меня глазами. Того и гляди вся влага с тела зашипит и испарится. А что? Он мне не товарищ, а господами я незнакомцев не называю, много чести. Так что ничего, побудет гражданином.

   Я облапала его взглядом так же нагло, как и он меня. Вон какой грозный: тёмные, будто нарисованные брови насупил, длинная чёлка закрыла один глаз, а второй больше напоминает амбразуру; руки за спиной сцепил и во всей красе демонстрирует мне идеально тренированное тело матёрого самца.

   Кубики проступают, а штаны-то бугрятся на том самом месте. Кстати, он один здесь бородатый или ещё есть? У бассейна все были гладко выбритые. Я не удержалась и дрогнула самыми уголками рта. Такими темпами вода с меня сама испарится: в жар бросило так, что вот-вот вспыхну. Ходячий аттракцион «почувствуй себя горящим бенгальским огнём».

   Мужик заметил, куда я уставилась, ещё сильнее нахмурился. Морда грозная, желваки на скулах так и ходят. А я что? Губы в улыбочку сложила и ресничками похлопала. Чтобы ему жизнь мёдом не казалась, плечи ещё сильнее расправила и торчащие соски, как оружие массового поражения, на него наставила.

   Отбросила думы о делегации встречающих из одного слишком самоуверенного индивида. Огляделась. Не поймёшь, что вокруг такое. Больше всего похоже на храм, но этого мне хотелось меньше всего. Не слишком-то я набожная, даже болезнь этого не изменила. Мысленно поблагодарить богов за хорошее могла, а идти в церковь и выпрашивать милость — не моё. Гордыня, конечно, грех, но вот такая я уродилась. Мнение, что чем дальше находишься от сильных мира сего, тем целее нервы и самолюбие, укоренилось во мне прочно.

   Но, что бы я ни думала, красота вокруг царит необыкновенная. Светло-голубые стены уходят ввысь и там смыкаются в купол с огромной снежинкой в центре. Больше всего напоминает ротонду. Множество сосулек свисают с потолка и тихонько звенят, рождая своеобразную музыку. Колонны ледяных сталагнатов поддерживают свод и всё от потолка до мозаики на полу покрыто морозными узорами. На них, кстати, с меня натекла приличная лужа, но особого дискомфорта я по-прежнему не испытываю.

   — Дева, ты забыла, что должно делать? — если бы надменные интонации не портили эффект, только от его голоса можно улететь в нирвану.

   Низкий, с приятной хрипотцой, богатый интонациями. Из одной простой фразы я узнала, как сильно меня презирают, сомневаются в моём уме и хотят здесь и сейчас.

   — Как можно забыть то, чего не знала? — вот гад, он так и будет обзывать меня девой? — Я даже не понимаю, где нахожусь!

   Пришлось добавить в голос драматизма и ручки трагично заломить для большего эффекта. На лице мужчины мрачное выражение сменилось на удивлённое. Как ярко у него отражаются все эмоции! Мне казалось, подобные типы должны являть собой образец непробиваемости. Этот же стоить и желваками играет. Ну извини, мужик, мысли читать не обучена.

   — Так что мне по-вашему до́лжно делать? — поинтересовалась с лёгкой ехидцей, чтобы он не считал только себя владеющим голосом.

   Этот же, с позволения сказать, урезанный комитет по встрече отставил ногу в сторону и рукой повёл сверху вниз, от моей макушки к полу. И всё это стоя на приличном расстоянии. Боится подходить или ему не положено?

   — Где среброглазая дева с волосами сияющими, как синий лёд, и кожей белой, как первый снег? — от души продекламировал он с зашкаливающим пафосом, демонстративно проигнорировав мои вопросы. — И кто ты такая?

ГЛАВА 2

Вот так образ! Как представила картинку, аж передёрнулась. Им что, обычно девушек глубокой заморозки присылают? Похоже, мне повезло добраться сюда живой. На периферии сознания звякнул знакомый льдистый смешок. Я же полная противоположность этому описанию: жгучая брюнетка с такими тёмно-карими глазами, что смотрятся чёрными, кожа слегка смуглая.

   — Это вы так изящно намекаете, что я не похожа на девушку?

   Вот точно у мужика головы друг с другом не дружат: одну явно всё устраивает, а у второй есть рот.

   Опять встрял мой дух противоречия. Видит же — мужик на грани кипения, и маслица подливает, чтобы, уж если полыхнёт, живых не осталось.

   Раз он не представился, и я не буду торопиться. Всё-таки надо сперва понять, куда это я так хорошо попала. Тело-то точно моё, но совсем молодое. На сколько — пойму, увидев отражение в зеркале. По ощущениям мне лет восемнадцать, слава богу, мозги остались нормальные.

   — Нет, конечно нет! — он нервно покосился на мой лобок. — Просто в этом году Подарок от внучки Зимы несколько необычный.

   Подарок? Я или то, куда он смотрит? Тут уже не удержалась, опустила взгляд. Прикольно. Похоже, кто-то знатно надо мной подшутил: выдал молодое тело, отправил к толпе мужиков; а чтобы ни у кого сомнений не возникло, на моём брюнетистом лобке выбрил снежинку. Чёрную такую, мохнатую снежинку.

   Неужели упомянутая внучка-затейница подшутила? Интересно, сама расстаралась, рукодельница? И когда успела? М-да, чувство юмора у дарителя своеобразное, даже меня проняло.

   Откуда-то повеяло холодом и я поёжилась. Захотелось срочно одеться, но поблизости ничего подходящего не наблюдалось. Не сдирать же штаны с моего встречающего? Он ведь и обрадоваться может. Как-то выпал из моей памяти отрезок между прыжком в прорубь и выныриванием в местном птичнике, переполненном петухами. У них тут вообще женщины есть?

   Этот вопрос я задала вслух.

   У мужчины дёрнулся глаз. Он покосился на мои воинственно наставленные на него орудия, шевельнул в их сторону стволом. Явно сделал над собой усилие, понизил градус внимания к моей персоне и приосанился. Понятно. Опять вещать будет.

   — Ты должна пройти ритуал окропления первой кровью, — он торжественно указал рукой куда-то вглубь пещеры.

   — Как?

   В добровольные доноры я точно не записывалась. Сейчас как начнут из меня лейку для местных грядок мастрякать, мало не покажется. Только встречающий тут такой, что фиг отмашешься. Он из меня всю красную жидкость по капле выцедит, если захочет. К счастью, пока только нервы мотает, но что-то я ему не доверяю. Вон как глазки вдруг забегали.

   — Там алтарь с… м-м-м… — мужик явно смутился, не к добру это «м-м-м», — и на него надо сесть.

   — На алтарь? — решила на всякий случай уточнить.

   Если так сильно надо, то я могу и посидеть, чай не рассыплюсь. Хотя кто знает, что тут у них под алтарём имеется в виду? Может, раскалённая сковорода или лопата. Сяду на неё, а меня в печь засунут. Так что давай, мужик, режь правду-матку.

   — Подойди и увидишь, — он всё сильнее мрачнел и напоминал мне портрет Тугарина Змеёвича из детской книжки: того и гляди превратится в тучу дождя. — Тебя должны были подготовить.

   Да он нервничает! Что-то мне совсем не хочется никуда идти и уж тем более садиться. Мне и здесь нормально, а ещё лучше было бы где-нибудь в другом месте. Например, у себя дома. Может, я на самом деле воды нахлебалась и теперь брежу?

   — А как же дорогую гостью накормить, напоить и спасть уложить? — про баню вспоминать не стала, напарилась уже сегодня, больше что-то не хочется. — Я, между прочим, девушка. Создание с тонкой душевной организацией.

   Мужик скривился. У него явно есть сомнения, и они не в мою пользу. А мне голышом некомфортно, да и посмотреть на себя интересно. Так-то всё, что попадает в поле зрения, выглядит весьма соблазнительно. Понять бы ещё, на сколько меня омолодили. А то вдруг мне вообще лет пятнадцать, а они сразу — на алтарь.

   — Я понимаю, что дорога к Храму была долгой и утомительной, — несколько ехидно изрёк мужчина, — для тебя подготовили покои, еду и одежду, но сначала — ритуал.

   Стрёмные у них здесь расценки. Если каждый раз за кров и пищу придётся расплачиваться кровью, я очень быстро захочу обратно в родную прорубь. Уж лучше там фиалку изображать, чем здесь донора.

   — Может быть, расскажете мне, что тут у вас как? — попробовала в очередной раз перевести разговор в безопасное русло.

   — Тебя должны были всему обучить в храмовой школе, — мужик вдруг плавным движением оказался совсем рядом со мной, а я даже не заметила. — Ты неправильная дева.

   А сам уставился на мою грудь. Она от такого пристального внимания соски напрягла, типа к защите готова. У встречающего аж кадык дёрнулся. И тут я ещё вся покрылась гусиной кожей. Поднимаю взгляд, а на меня уставились две чёрные голодные бездны. И провалиться в них — секундное дело. Что я сдуру и сделала.

   Стою, как завороженная пялюсь в его глаза, а в их глубине мерцают фиолетовые искры. Голову пришлось задрать, так-то я макушкой ему только до подбородка достаю.

   — И как давно там готовят подарки? — сделала шаг в сторону и слегка развернулась, чтобы не отступать, но и контакт прервать.

   — Испокон веков.

   Исчерпывающий, блин, ответ. Мне сразу стало всё понятно и про мир, и про чертоги. Надо как-то более однозначно вопросы формулировать, чтобы он не смог ответить коротко. А с другой стороны, если я скажу, что в глаза никаких чертогов не видела, что со мной сделают? Вот то-то. Жить-то хочется, особенно в молодом здоровом теле.

   — За это время что-то изменилось в ритуале? — решила зайти издали.

   — Нет, — мистер лаконичность в своём репертуаре.

   — Так может быть, вы уже избавите богов от этой нудной обязанности и возьмёте на себя сложнейшую функцию просвещения?

   Чем короче выражал свои мысли он, тем более многословной становилась я. Тем более мужика уже аж потряхивает от желания поскорее водрузить меня на алтарь. Нервный он какой-то.

   — Девы всегда приходили к нам подготовленными, — гнул свою линию вояка. Никто другой не может быть таким упёртым, у меня папа военный, я знаю. — Может быть, ты вовсе не она? У нас есть надежные способы проверки.

   Прозвучало это с таким нажимом, что мне вдруг захотелось пи-пи. Не иначе как от страха. Разве может быть такое, чтобы от нескольких слов мороз по коже и страшно до потемнения в глазах?

   Дзынь! Фоме неверующему прилетело божественное откровение: сосулька тюкнула его аккурат в темечко. Хорошо хоть замертво не свалился, а то это место такое, нежное.

   — Вот вам и ответ, — я поторопилась поддержать божий промысел. — Вам не приходило в голову, что я не только Подарок, но и проверка?

   — Мы всегда верны нашим богам! — он едва не задохнулся от возмущения, крутя головой по сторонам.

   Похоже, здесь мне не там. И Зима вовсе не сказочный персонаж, как и его внучка. Иначе как они подарки вручают? Сомневаюсь, что родители тех юношей сбрасываются на одну девицу на всех, а потом разыгрывают её в лотерею. Хотя этот момент ещё надо уточнить.

   — Минуту назад кто-то здесь выражал сомнение, за что получил по макушке, — с удовольствием ткнула этого упёртого барана в очевидный факт.

   — И всё-таки ритуал никто не отменял, — он украдкой потёр ушибленное место и покосился вверх. Сосулек-то там ого-го сколько. — Это самый лучший способ доказать твою избранность.

   — Я вообще-то никуда не избиралась и доказывать ничего не стремлюсь, меня и так всё устраивает.

   Отзеркалила его позу с отставленной ногой и скрестила руки под грудью. Взгляд незнакомца замер на вызывающе торчащих сосках. Всё-таки чисто психологически мне холодно. Вокруг лёд и сосульки, а мне самого захудалого шарфика не дали. Особенно обидно, когда рядом находится абориген, совершенно не желающий помогать. Вот чего он опять выпал в осадок?

   Всех тех типов, что сидели вокруг бассейна, кто-то же родил. Не может быть, чтобы этот бородатый впервые в жизни видел женскую грудь. Она у меня, конечно, вполне соблазнительная, но не внушительная. А у него, вон, ствол точно на неё направлен. И как ему ещё не надоело так ходить?

   А если вдруг бородатый захочет сбросить напряжение? Нет, об этом лучше не думать.

   — Ты должна.

   Он двинулся ко мне угрожающей походкой уверенного в своих силах хищника и замер почти вплотную. Теперь он давил не только авторитетом, но и более убедительным аргументом. Хорошо, что я гораздо ниже. Дуло к виску, то бишь к пупку, ещё можно потерпеть. Хуже всего, что оно будто накачивало мой живот обезумевшими от ледяного антуража бабочками. Они разогнали по телу жарко-сладкую медовую истому. Ещё немного, и кожа покроется испариной. Это что, я на местного начальника так реагирую? Вот уж нет уж!

   — Не припоминаю, — я гордо вздёрнула подбородок и осталась на месте. — Уж вам-то точно нет.

   Называть мужчину на ты не поворачивался язык. Всё-таки воспитание и образование так сразу не пересилить. Ему явно ничего не мешает мне тыкать, но самый строгий спрос с себя, а за всяких хамов я не в ответе. Пускай его маме стыдно будет или кто здесь встречающих воспитывает?

   — Дева, не испытывай моё терпение, — мужчина встал ещё ближе. — Ритуал надо провести до того, как светило будет в зените, а это уже скоро.

   Это же надо, какая у него горячая кожа! Висок пощекотала капелька пота.

   — Иначе что? — два слова выдавила из себя с последним дыханием.

   Сознание путалось, перед глазами плыло. Все ощущения сжались до точки в животе, где бабочки закручивали крутую спираль. Как будто меня с завязанными глазами силком засунули на аттракцион «Мёртвая петля» и нажали кнопку «Пуск».

   — Я сам посажу тебя на алтарь, — как красиво двигаются его губы, только слишком сухие. — Поверь, тебе не понравится.

   Отвести взгляд от его рта не получилось. Я непроизвольно облизнулась. Мужчина говорил низким хрипловатым голосом. К обезумевшим бабочкам присоединились заметавшиеся по всему телу мурашки. А ещё этот гад сделал шаг назад, и мою разгорячённую кожу обдало прохладным воздухом. Обиженные соски сжались до размера горошин. Сухих и жёстких.

   — Разве можно с избранной и так грубо?

   — Дева, не испытывай моё терпение.

   Вот что он заладил одно и то же? Горячие шершавые пальцы сжались на моём запястье. Я охнуть не успела, как уже стояла перед странным сооружением. Даже не сразу поняла, что это — слишком уж большое. А потом провела взглядом вдоль поверхности и задохнулась от ужаса.

   Передо мной, вмороженный в глыбу льда, лежал обнажённый мужчина! Если так можно назвать фантастически реалистично сделанную статую. Будто бы он решил искупаться, погрузился в большой квадратный бассейн, и его кто-то моментально заморозил. Вместе со всеми анатомическими подробностями. И если учесть, что роста в этом типе около двух с половиной метров, то и подробности у него соответствующие. И вызывающе торчат над зеркальной поверхностью. Что-то мне поплохело.

   — Давай же! — горячая ладонь подтолкнула меня в спину. — И да хранит тебя Зима.

   — И как вы себе это представляете? — больше всего хотелось удрать, но я понимала, что не получится. — Вы видели, как предыдущие девы делали это?

   Меня била крупная дрожь. Наверное, ужас в моих глазах всё-таки тронул что-то в душе этого мрачного типа. В его глазах промелькнуло нечто, похожее на сочувствие.

   — Тебе надо просто аккуратно присесть на него, — произнёс он почти ласково и сделал шаг ко мне. Я была готова сорваться в истерику.

   — Да эта сосулька проткнёт меня насквозь!

   Я довольно непочтительно ткнула пальцем в сторону монструозного фаллоса. Ещё немного — и разрыдаюсь. Мне на вновь обретённую девственность плевать, но терять её с ледышкой не хочу, и пускай хоть треснет!

   — Дева, тебе не стоит так бояться, — мужчина говорил тихо и спокойно, как с душевнобольной, а сам шаг за шагом приближался ко мне. — От этого ритуала пока никто не умирал.

   — И вам очень хочется, чтобы я стала первой? — вот точно в его планы не входит меня спасать.

   — Да с чего ты взяла? — кажется, он искренне не понимает.

   — Так вы же сами говорили, что я неправильная.

   — Не бойся. Сотни, ты слышишь? — он протянул ко мне руку, а я шарахнулась в сторону. — Сотни дев успешно прошли через ритуал.

   Мужчина с укором покачал головой. Не надо мне таких утешений. Не доверяю я вкрадчивым встречающим. Сейчас как схватит за волосы и потянет на этот стратегический запас льда.

   — И ничего себе не отморозили? — недоверчиво потыкала в глыбу пальцем. — Как они рожали после этого?

   — Прекрасно, — он снова встал в пафосную позу и провозгласил: — Каждая из них родила не меньше пяти сильных магов.

   — Сколько?!

   Ядрёна макарона! Да нафига козе такой баян? Сперва сама себя дефлорируй извращённым способом, потом превращайся в инкубатор. Интересно, все дети должны быть от одного мужчины или от разных? Нет, надо делать отсюда ноги, и поскорее.

   — Есть и больше, — гордо приосанился бородатый. — У одной из дев четырнадцать детей.

   — Мне страшно… — и даже тошнит от такой информации, но об этом лучше промолчать.

   — Что ж, я тебе помогу, — с тяжёлым вздохом шагнул ко мне мужик.

   — Сами на это сядете? — я как можно наивнее похлопала ресничками.

   — Это ещё зачем? — он аж обалдел от подобного предположения

   — Вы же тоже наверняка в некотором смысле девственник, — я многозначительно стрельнула глазами в сторону его зада. — Или нет?

   На его скулах вспыхнули красные пятна.

   — Да как ты смеешь!

   Я в испуге шарахнулась, белкой запрыгнула на постамент. Лёд шёлковым зеркалом стелился под ноги. Отбежала ближе к центру композиции и случайно коснулась рукой статуи. А ведь она даже не холодная. И на ощупь приятная. И смотрит с интересом.

   Так. Стоп. Кто куда смотрит? Я пригляделась к божественно прекрасному облику. Представляю, как красив был этот мужчина: с вытянутыми к вискам уголками глаз, прямым носом и красиво очерченным ртом — ни за что не перепутаешь с обычным человеком.

   Вморозило его в тот момент, когда он собирался встать, поэтому я могла хорошо рассмотреть мощный торс, мускулистые руки с длинными пальцами, бёдра и колени. От торчащего орудия убийства девственниц взгляд стыдливо отвела.

   Пока я любовалась ледяным произведением искусства, встречающий подкрался совсем близко. Я на всякий случай оббежала скульптуру, чтобы хоть как-то отгородиться от неадекватного мужика. Ему мой манёвр не понравился.

   — Дева, поторопись! — он так рыкнул, что я присела с испуга.

   — Вы останетесь здесь? — осторожно выглянула из-за плеча ледяного бога.

   Ледяной ледяным, а холодом от него не тянет, и на ощупь интересный. Если бы не ситуация, я бы даже восхитилась. А то ходят вокруг всякие, того и гляди силой на кол посадят.

   — Конечно, — он важно кивнул и пошёл вслед за мной. — Я наблюдатель.

   Не знаю, сколько времени мне удастся играть в догонялки, но очень хотелось оттянуть тот самый момент. Это ж надо было провалиться в такую прорубь! Попала к маньякам, что девушек насаживают на сосульки. И ведь гад преисполнен собственной важности. ЧСВ явно зашкаливает. А в глазах появился нехороший блеск, как у охотящегося ягуара.

   — Почему только один? — потяну время столько, сколько получится.

   — Сколько нас должно быть? — он удивился, но с шага не сбился.

   — Трое. Или пятеро. Комитет по встрече для надёжности, — я покрутила кистью руки в воздухе и пошла быстрее. — Вдруг что-то пойдёт не так.

   Мой взгляд постоянно натыкался на торчащую вверх сосульку. Теоретически об неё вполне можно дефлорироваться. Главное, не поскользнуться, а то ведь и правда можно… того… достать членом до сердца. Я про такое читала в одном эротическом романе.

   — До твоего появления всё и всегда шло так, — снова рычал этот ненормальный.

   Вот кто придумал, что дев надо встречать в свободных штанах на голое тело? Они ведь совсем ничего не скрывают, и погоня за мной мужика возбуждает. Он когда вообще последний раз был с женщиной, что заводится с пол-оборота?

   — Значит, будете подглядывать? — вложила в слова как можно больше яду, вдруг подействует. — И даже на минутку не отвернётесь?

   Он вдруг оказался рядом и толкнул меня к скульптуре.

   — Приступай!

ГЛАВА 3

Я едва удержалась на ногах. От моего конвоира резко пахнуло горячим песком и чем-то незнакомым — будто странный сорт табака. От его близости снова бросило в жар, и сердце забилось где-то в горле. В груди вдруг запекло. Я ощутила смесь азарта, вожделения и сожаления. Что со мной?

   Я подняла взгляд на мужчину. Ого! Это же его эмоции! Переживает, что не может сам меня того? Обойдётся!

   — Отойдите в сторону, мне понадобится место.

   Толкнула мужчину в грудь. Пальцы будто обожгло и я отдёрнула руку. Он же даже не шелохнулся. Лишь сверлил меня своими чёрными зенками. Ну да ничего, мои не хуже. Уставилась ему в глаза и задрала подбородок.

   — Зачем? — спрашивает, а сам прижал меня к постаменту и трётся, как огромный кот о ствол дерева.

   У него в штанах явно уже всё горит и дымится, как бы бородач не сорвался. Он вдруг тяжело задышал и уставился на меня совершенно безумным взглядом. А сам в это время бёдрами работает. Это он что, решил по-быстрому себя удовлетворить таким животным способом?

   — Я не из ваших луноликих или как там вы их называли, — состроила суровую моську и стукнула его выше локтей ребром ладони. — Мне нужно настроиться на ритуал.

   Мой удар привёл его в чувство — всё-таки он был довольно болезненный. Мужик хотел войны? Он её получит. Я не я буду, если ему не начнут сниться влажные сны со мной в главной роли, опыт имеется. А пока станцую. Это поможет мне настроиться и заодно поджарит кое-кому колбаску с яичницей.

   Наверное, вояке не понравилось выражение моего лица. Он оскалился и протянул ко мне руку. Под потолком угрожающе зазвенели сосульки.

   Конечность с хищно растопыренными пальцами была тут же спрятана за спину. Но и мне холодным сквознячком под зад намекнули больше время не тянуть. Эх, посмотреть бы в глаза этой внучке Зимы! Тоже мне, вершительница судеб.

   Что ж, осталось решить, подо что танцевать. Это дело я знаю и умею: специально для мужа училась восточным танцам и стрип-пластике. Его образ мелькнул перед глазами, но как-то мельком и смутно. Сердце дрогнуло и вновь забилось нормально.

   На память пришёлся фильм про Мату Хари. Танцевала она божественно, антураж подходит. Вместо страз на коже — снежинка, в движениях там ничего сложного нет. Главное, не торопиться. Ничего, что я голая и босиком, впечатление произведу более сильное. Пускай смотрит, морда наглая, зенки свои чёрно-бесстыжие пялит: к концу моего выступления выскочит из штанов.

   Я прикрыла глаза, вспоминая. Эх, мне бы сейчас хоть шарфик какой-нибудь полупрозрачный. Пришлось импровизировать. Мягкие шаги, вкрадчивые движения, на контрасте резкие удары бедром. Повести плечами, сделать «волну» — завораживает, знаю на своём опыте.

   Выражение лица наблюдателя стало для меня одновременно «Оскаром» и «Пальмовой ветвью». Но самое главное, я кожей чувствовала: ледяной бог тоже наблюдает. Танец уже распалил не только зрителей, но и меня. Стало жарко, теперь возможность потереться о статую воспринималась с энтузиазмом.

   Как-то незаметно для себя оказалась рядом с выступающей анатомической подробностью. Опустилась на четвереньки. Потёрлась об неё всем телом, щекой, игриво боднула и накрыла вершину ладонью. Оно толкнулось мне в ладонь, будто котёнок, выпрашивающий ласку! Посмотрела на выполненный во всех подробностях орган. Осторожно провела по нему ладонями, пальчиком проследила путь каждой венки.

   С вершины стекла сияющая капля воды. Игриво подхватила её на палец и отправила в рот, глядя в чёрные провалы глаз бородатого. Была бы его воля, он бы прямо здесь и сейчас свернул мне шею, а потом надругался бы над трупом. Демонстративно облизнулась. Проследила, как нервно дёрнулся кадык. Ха! Штаны вот-вот треснут на самом интересном месте.

   Потёрлась попкой о ледяной ствол. Хотя по ощущениям он очень даже живой. Приятно прохладный, скользкий и безумно манящий. Странные, однако, у меня возникают желания. Я развернулась, посмотрела в лицо скульптуры и потеряла себя. Лёд исчез. Подо мной лежал обнажённый мужчина с идеальным телом, покрытым морозными узорами. Устоять не смогла, принялась пальчиками обводить их контуры.

   Нечеловечески красивые губы дрогнули в поощрительной улыбке. Мне бы испугаться, а я начала двигаться ещё энергичнее. В крови давно бурлило вожделение, тело точно знало, чего хочет. Мысли мои окутал туман вожделения. Где и когда ещё удастся узнать, каково это — быть с таким мужчиной? От одного взгляда на него перехватывало дыхание, а мне можно не только смотреть, но и трогать.

   Руки сами потянулись к искристо-белым волосам. Вау! Пряди скользят между пальцами невесомым шёлком. Обвела контур бровей, носа и рта. Полные губы приоткрылись, игриво прихватили пальчик. От него к соскам и ниже позёмкой просвистели мириады снежинок, пощекотали, скрутились в животе бураном. Меня распирало от желания поскорее выпустить эту силу наружу, избавиться от неё и взлететь на рыхлые снежные облака.

   Я приподняла попку и вопросительно посмотрела на прекрасного незнакомца. Кто же он, неужели это и есть Зима? Крупная ладонь с длинными пальцами поощрительно погладила меня по волосам. Крохотные разряды удовольствия покалывали кожу там, где он ко мне прикасался. Сильные руки сжали мои бёдра, бережно приподняли и опустили.

   Наслаждение вихрем охватило тело. Под взглядом рубиновых глаз тянуло совершить какое-нибудь безумство. Сладкая истома сделала меня податливой и покорной, хотелось почувствовать волшебный момент полного единения. Я шевельнула бёдрами, чтобы опуститься ниже.

   Попытки двигаться самостоятельно разбились о ледяную хватку любовника. Оставалось лишь гладить идеальную грудь и играть с пирсингом в голубоватых сосках. Искрящиеся кристаллы льда — или крупные бриллианты — совершенно меня заворожили. Буран внутри набирал мощь. В ушах шумело, вместо крови по венам неслась ледяная крошка, обжигая и выстуживая одновременно.

   Я стала вдруг лёгкой-легкой и взорвалась мириадами сверкающих синим серебром осколков льда. Разлетелась зимним фейерверком. На вершине счастья отметила краешком сознания, как от ладоней Зимы по моему телу скользят морозные узоры. Как хорошо!

   — Очнись, дева!

   Кто-то безжалостно тряс меня за плечо. Этого ему показалось мало. Сначала лицо, а потом бёдра обожгло. Сквозь смёрзшиеся ресницы едва опознала бородатого. Куда это он потянул наглые грабки?!

   — В-в-вы ч-ч-чт-т-то с-с-себе п-п-позв-в-оляете?

   Ядрёна макарона, что со мной? Только что была в столь желанных объятиях, а теперь сижу на краю алтаря. Похоже, я побывала в другом измерении, а время здесь и там течёт по-разному. Из ледяной сказки меня вернули в суровую реальность.

   Зубы лязгают, заикаюсь. Заледенела до самого донышка. Вот как секс с божественными красавцами на простых попаданок действует. Сейчас бы глинтвейна горячего и плед шерстяной… Я оценивающе оглядела обеспокоенного мужика. Не, на плед не тянет. Может хоть теперь мне дадут горячего? Жалобно скривилась и шмыгнула носом. Твердолобый вояка мой намёк проигнорировал.

   — Тебя коснулась зимняя Благодать! — он потянулся дрожащей рукой к моим покрытым изморозью бёдрам. — Помоги нам всем Зима!

   — И? — звонко шлёпнула по загребущим лапам. — Грабки убрал.

   — Твои дети станут величайшими магами Зимы. Возможно, даже жрецами, — провозгласил маньяк с благоговением и снова попытался меня ощупать. За что получил пяткой в грудь и шлёпнулся на задницу. А вот нечего! Ещё и смотрит как щенок, которого незаслуженно пнули.

   — Всё это мишура. Главное, чтобы дети выросли настоящими людьми и были счастливы, — ответила ему в той же пафосной манере. — Ритуал завершён?

   Я всё ещё надеялась, что меня оставят в покое и дадут прийти в себя. Хотя бы несколько часов в тепле, еда — и мои способности к критическому мышлению восстановятся, я в этом уверена. В нормальном состоянии никогда не стала бы так себя вести с незнакомым человеком да ещё и во враждебной обстановке. В мыслях промелькнул ледяной красавец, но тут же будто покрылся изморозью. Думать надо о другом.

   — Да, я никак не мог ожидать, что Зима обратит на тебя свой благодатный взор, — твердолобый поджал губы и окинул меня уничижительным взглядом. — Теперь ты становишься особенно желанным призом. Идём.

   Фига се! Я ещё и приз? Вот так, как есть, и даже не пообедав? Руки мелко задрожали, грудь сдавило тисками. Мне ещё сердечного приступа для полного счастья недоставало.

   — Куда?

   — Тебя ждут наши лучшие выпускники для проведения обряда Обретения.

   — Что?! Ещё один ритуал? Да я после этого едва жива! — я отпустила себя и перестала сдерживаться. — Вы мне обещали одежду, еду и кров, а теперь требуете ещё что-то? Чего после этого стоит ваше слово?

   Уже в детстве я научилась красиво плакать и мастерски отточила это умение. Крупные слезинки скатывались по щекам, рот приоткрылся, но я знала, что нос и глаза при этом не распухнут. Но этот гад пока их не видел: я скрылась от него за волосами, а для пущей надёжности лицо прикрыла ещё и руками.

   — Дева, ты что? Тебе надо радоваться, а что делаешь ты? — мужик с силой отвёл от лица ладони и с ужасом уставился на крупные слезинки, сбегающие по щекам. — О, нет, только не это! Ты должна сиять улыбкой на празднике.

   Твою ж мать! Или он совсем дебил, или его слишком сильно приложило сосулькой. Какие улыбки и праздники? Меня несчастную надо пожалеть и позаботиться. Правду говорят: большинство мужчин понимают только прямой текст, произнесённый в виде команды.

   — Голой, голодной и уставшей не пойду!

   Твердолобый наморщил чело и окинул меня оценивающим взглядом. Увиденное ему явно не понравилось, но менять решение он не собирался.

   — Все должны увидеть зимнюю Благодать и проникнуться величием момента.

   — Нет! Нет! И ещё раз НЕТ! Только попробуйте потащить меня на ещё один обряд, — я окончательно вышла из себя, сжала руки в кулаки и даже не пыталась вести себя прилично. — Вы, конечно, мужчина сильный, но без боя я не сдамся. И все увидят последствия вашего гостеприимства!

   От желания вцепиться ногтями в наглую морду и разодрать её к ядрёной фене потемнело в глазах. Я спрыгнула с края постамента, одновременно замахиваясь, чтобы ударить до печёнок доставшего меня мужика. Ноги вдруг оказались как не мои, подломились, и под взглядом обалдевшего от моей вспышки мужика я рухнула на ледяной пол.

   Острая боль пронзила колени и локти. От понимания, что встать сама не смогу, меня охватил ужас. А вместе с ним накатили воспоминания о проруби, об оставшейся на Земле семье, острая тоска по Зиме, которого больше никогда не увижу… Я задрала голову к ледяной красоте потолка и завыла. Тонко. На грани ультразвука.

   — Асс Ронарэ-да-Мална, что вы сделали с Избранной?! — где-то поблизости появился новый персонаж, но я его не видела.

   Забавное имечко у моего встречающего. Понятно теперь, чего он такой важный. Хотя Светлана Яковлевна Меньшикова тоже звучит неплохо. Для меня и вовсе отлично.

   — Да хранит вас Зима, ближние. Я ничего. Это случилось после обряда, — самый сексуальный голос в мире произносил рубленые фразы, будто отчитывался перед строем. — Её коснулась зимняя Благодать, возможно, поэтому дева так странно себя ведёт?

   — И тебя пускай хранит.

   — Она больше не дева, и это не может быть влиянием Благодати.

   — Мне сложно об этом судить, я ни разу не присутствовал при таком важном событии.

   — Никто из нас, — а вот и кто-то третий пожаловал. — Я лишь читал о подобном в летописях. Что нам теперь с ней делать?

   Ну же, дяденьки, пожалейте меня. Хочется в тепло и кушать, сколько уже можно мучить несчастную попаданку?

   — Ты, как встречающий, позаботишься о женщине, — властно распорядился первый голос. — Она нуждается в отдыхе. Потом придёшь к Верховному и расскажешь обо всём, что видел.

   — Слушаю и повинуюсь.

   — Не забудь пригласить к ней целителя, — порадовал меня третий. — Его отчёт о состоянии её организма принесёшь на встречу с верховным.

   — Слушаюсь, — рявкнул твердолобый. — Могу я спросить?

   — Асс Ронарэ-да-Мална, хватит уже, мы все равны и наедине-то уж точно можно не разводить церемонии.

   — Как быть с обрядом Обретения? — немного спокойнее и гораздо эротичнее прозвучал мой встречающий. — Курсанты ждут.

   — Ждали год, потерпят ещё день-другой.

   О, я почти люблю этот первый голос! Сколько в нём пренебрежения, какая вальяжность. Мужика вообще ничего не волнует. Хотя что-то мне подсказывает — все трое между собой равны, но в моём случае первый равнее. Интересно, почему на встречу с девой они прислали вояку?

   — Но правила…

   — Да чтоб тебя приморозило! Как был твердолобым солдафоном, так и остался, — вся расслабленность из первого голоса исчезла, её место заняла жёсткая требовательность. — Забыл, что избранная должна быть здорова и всем довольна? Иначе она не сможет сделать правильный выбор!

   — Лучший будет первым на её пути, — не согласился вояка. — Она увидит его и не сможет отвести взгляд, как и всегда.

   — Действуй, — уже сердито рявкнул первый.

   Голоса доносились как сквозь толщу воды. Странно, что я вообще что-то слышу. Вояка во время разговора держал меня на руках, я согрелась. Забавно, что бородатый не только со мной такой правильный. Хотя изменить характер будет труднее. И что за лучший? Про взгляд совсем интересно. Приворожат они меня к нему, что ли? Надо будет осторожнее отнестись к выбору еды и питья. Ведь покормят же меня когда-нибудь? На этой благостной мысли я всё-таки уснула.

   Интерлюдия. В Ледяных Чертогах

   «Говорят, Создатели лишили своих детей возможности испытывать сильные эмоции. Не верьте. Неукротим нрав жестоких повелителей стихий. Любо им наблюдать, как гибнут человеки в борьбе за место на Митерре. И горе тем, кто посмеет струсить и отступить!»

   Юкико печально покачала головой и с осуждением уставилась новое издание «Хроник сотворения Мира», будто толстый том в богато отделанном переплёте виноват в том, что жрецы забыли или намеренно исказили истоки. Единственное правильное в книге — изображения богов. Тончайшая живопись с множеством тщательно прорисованных деталей становилась объёмной, если на неё долго смотреть. Зима, по мнению Юкико, получился особенно хорошо.

   Создатели действительно разделили детей, позволив каждому вести разумное существование только один сезон из четырёх. Казалось бы, так можно сойти с ума от одиночества и безысходности, но два брата и их сёстры прекрасно себя чувствовали. Им даже удалось обзавестись потомством и населить Чертоги особенными созданиями.

   Боги умели чувствовать, и эмоции тоже испытывали. Например, прямо сейчас Зима был очень недоволен. Девушка закрыла книгу и насторожилась. Ой, кажется, ей придётся ответить за самоуправство. Надо прятаться!

   В этот раз Зима особенно остро ощущал неправильность происходящего. Танец черноволосой девчонки заставил кипеть стужу в его жилах. Он уже и не помнил, когда такое было в последний раз. Унылые в своей сдержанности бледные Подарки из Храма исчезали из его памяти сразу после ритуала. Плясунья же удивила и оказалась в его ледяных объятиях.

   Она была такая живая и непосредственная в своём восторге. Приятная на ощупь, хрупкая и оттого ещё более желанная. Даже теперь он не отказался бы повторить, но не хотел ломать столь забавную игрушку. Ни малейшей корысти, абсолютная чистота помыслов во всём, что касается материальной стороны существования человеков. Поэтому морозный узор расцвёл на её бёдрах и обязательно будет расти, защищая и усиливая хозяйку. Но всё-таки что-то в происходящем было не так.

   Зима нечеловечески плавно поднялся с ложа. Если бы горячий Подарок знал, с каким трудом он обуздал свой холод… Ещё немного, и в Ледяных Чертогах появилась бы новая скульптура. Не похожая на тех полупрозрачных человечек, переполненных чувством собственной значимости, что являлись будить его раньше, но могли думать лишь о выгоде для себя.

   Горячая, пряная ритуальная кровь смогла не только пробудить разум, но и желание по-настоящему обладать женщиной. Неправильная дева тоже искренне хотела его, но совершенно не могла сопротивляться холоду! За годы обучения в Храме каждый Подарок получал защиту, но в ритуале участвовала только та девушка, что овладела ею в полной мере. Откуда вообще взялась танцовщица? Слава Создателям, он вовремя смог обуздать стихию и не заморозил девчонку окончательно, но своё семя в неё обронил...

   Четвёртый бог Митерры склонил голову к плечу и прислушался. Тишина. Такое ощущение, что Чертоги вымерли. Багровые глаза недобро сверкнули. Юкико! Её искра, обычно сиявшая для Зимы морозной звёздочкой, ныне едва мерцала. Позёмка под его ногами закружилась, создавая овальный диск. Бог ступил на него, отдав мысленный приказ. Стены бесконечно длинных коридоров слились в сияющий льдом поток.

   Снежная дева ускользала, не позволяя загнать себя в ловушку. Вот же мерзавка! Маленькая плясунья — наверняка её затея, и теперь внучка пытается избежать наказания. Глупо. Посадить бы её в башню на весь сезон и заставить плести морозное кружево, что ценится на вес алмазов правителями пустыни и жаркого побережья! Да, так он и поступит с нарушительницей. Она слишком молода и ещё не умеет просчитывать последствия своих поступков. А он должен.

   Осознание возможной потери кольнуло острой болью ледяное сердце. У Юкико могло не хватить сил самостоятельно выдернуть девушку на Митерру из другого мира — и что тогда? Рано или поздно ему пришлось бы сообщить собственным детям о гибели их Снежинки, а причинять боль самым дорогим созданиям во вселенной Зима не хотел.

   Тревожно зазвенели свисающие отовсюду сосульки. Брови божества сошлись на переносице. Ритуал развернулся в его сознании множеством картинок. Если бы не риск, он мог бы похвалить внучку за сложное и весьма интересное решение. Закрутить потоки времени и ювелирно проколоть пространство между мирами — это надо иметь талант. Юкико смогла, но теперь она на долгое время почти человек. Из обширного арсенала божественной силы ей доступны жалкие крохи.

   В Ледяных Чертогах каждый кристалл стоял на службе хозяина и мог стать проводником любой его воли, было глупо пытаться сбежать. Пространство послушно искривилось, подчиняясь воле хозяина. Юкико споткнулась и рухнула на колени у ног застывшего в неподвижности бога. Длинные пальцы ледяным капканом сомкнулись на заметно укоротившейся косе.

   — Ты знаешь, что сила вернётся к тебе, лишь когда волосы вновь отрастут? — от его голоса тревожно звенели сосульки и покрылись колючей изморозью стены.

   — Прости меня… — Снежная Дева не смела поднять взгляд на разгневанного деда.

   — Надеешься, что получить прощение легче, чем разрешение? — пальцы сжались на волосах, заставляя вспомнить о плате за дерзость.

   — Но ты же встал, — она тихонько покосилась на деда и не удержала в себе последнее слово: — Весь.

   Происходящее в личных покоях Зимы могли ощущать все обитатели Чертогов, а его внучка особенно остро. Закрыться от шквала эмоций страстной парочки у неё не хватило сил. На высоких скулах девушки расцвёл стыдливый румянец. Она пока только поглядывала на мужчин и всё не могла выбрать, с кем из них познать плотские радости.

   — Маленькая нахалка! Волю почуяла? Отныне ты тень Сувэ, — Зима резко изменил своё решение о наказании. — С ней не должно случиться ничего опасного или даже плохого.

   — Но это же запрещено! — Юкико от удивления открыто посмотрела на деда и тут же сжалась в комочек у его ног.

   — Кто это здесь вспомнил о Законе? — бог потянул за косу, поднимая испуганную девушку на уровень своих глаз.

   — Повинуюсь Зиме, — она поджала ноги и опустила взгляд, демонстрируя покорность разгневанному божеству.

   Дед, конечно, любил её. Но мог ведь и погрузить в сон, пока сила не вернётся. Конечно, исключительно из стремления защитить свою Снежную Деву. Единственное, что оставила ему дочь, покидая Митерру вместе с мужем. В одном мире не должно скапливаться слишком много богов.

   — Иди. И чтобы уже сегодня я знал о каждом её шаге.

   Зима разжал пальцы и сообщил внучке ускорение бураном под круглую попку. Юкико с тонким визгом вылетела из Чертогов, едва успев поймать нисходящий поток. Никто из смертных не смог бы увидеть красавицу, балансирующую на сгустившемся под ногами диске. Зато мелкий колючий снег, первый в этом сезоне, заметили все.

ГЛАВА 4

— Рон, нельзя быть таким чёрствым, — мягкий мужской голос мне сразу же понравился. — Это ведь женщина, и не простая — Подарок богов.

   Слово «женщина» было пропето с такой нежностью и благоговением, что стало ясно: этот мужчина давно и взаимно любит. Только счастливчик может так светло превозносить само понятие, а не какую-то определённую даму. И от этого на душе стало теплее. Ведь раз в этом мире есть один мужчина, боготворящий любимую, найдутся и другие. А значит, и бородач не такой уж пропащий.

   — Порядок для всех один, — солдафон рыкнул шёпотом, такое умение не каждому дано.

   Вот же неугомонные. Могли бы поговорить в другом месте, а то всё бу-бу-бу и прямо над головой. Окончательно просыпаться я не хотела. Момент, когда снова придётся бодаться с мрачным встречающим, надо оттягивать как можно дольше.

   Я живо представила воинственно торчащую бороду и рога на голове Рона. Смех сдержала с трудом. Альфа-козёл он, а не солдафон. Ведёт себя как какой-то властный пластилин из интернет-романа про попаданку. Теперь так и буду его называть. Кстати, с кем он там разговаривает?

   — Хорошо, — с бесконечным терпением, свойственным докторам и матерям маленьких упрямцев, согласился мягкий голос. — Но ты понимаешь, что для особенной девы и условия должны быть соответствующими?

   В воображении моментально нарисовался облик доброго доктора в пенсне. Почему-то бородка клинышком и тонкая оправа для меня всегда были атрибутами правильного врача. Возможно, дело в иллюстрациях к советскому изданию «Доктора Айболита», зачитанному мной до дыр.

   — Почему? — упорствовал альфа-козёл.

   — Никто не знает точно, как влияет на избранных Благодать. Вдруг девушка не захочет оставаться с нашим лучшим и выберет кого-то другого?

   — Разве такое возможно? — в хорошо знакомом голосе прорезалась тревога.

   Открывать глаза я не торопилась, и так всё внутри покрылось мурашками от хрипловатого низкого тембра. Это же надо твердолобому мужику иметь такой возбуждающий голос! Если бы не гадский характер… С другой стороны, лежу я на мягком и укрыта чем-то до невозможности приятным, скорее всего, меховым покрывалом. Подо мной тоже чья-то шкура. У них тут нет постельного белья или расстарались специально для меня?

   — В летописях подобное встречается, — продолжил диалог доктор Айболит.

   — Дес, хватит. Лучше расскажи, что с ней и как быстрее поднять её на ноги.

   — Переутомление, переохлаждение, перевозбуждение эмоциональных центров…

   Ага, похоже, я была права в своих догадках: ко мне пригласили местного врача. Они с твердолобым явно близко знакомы, вон как свободно общаются. Голос у медика мягкий, интонации успокаивающие, даже я немного расслабилась и с интересом прислушивалась к разговору. Мне тоже не помешает узнать, что случилось с организмом после близкого знакомства с местным божеством.

   — Не слишком ли много «пере»?

   — Это я ещё не все перечислил. Девочке пришлось несладко, — доктор увещевал альфа-козла, как заботливая мамочка, убеждающая сына надеть в мороз варежки. — Окружи её заботой, держи в тепле, обеспечь полный покой, радость. Не забудь про усиленное питание.

   — Какую ещё радость?

   — Женскую. Пойдёшь ей за едой, попроси чего-нибудь повкуснее. — В голосе врача чувствовалась явная насмешка. — А то знаю я тебя: притащишь бедняжке свой обед, а она от вида сочащегося кровью мяса опять потеряет сознание.

   Какой же этот врач умница! Я его ещё не видела, а уже люблю как родного. Под ложечкой засосало, но выдавать себя я не собиралась. Не думать, не вспоминать о мясе с кровью, иначе мой желудок взвоет от голода. Сейчас я с радостью погрызла бы и сырую кость. Навострила ушки и приготовилась услышать ещё что-нибудь интересное.

   — Я ещё нянькой при капризных особах не бывал, — скрип зубов альфа-козла наверняка слышно даже на улице.

   — Это твоя работа, — доктор подбавил в голос строгости. — И помни: никаких волнений!

   — Чем быстрее она пройдёт ритуал Обретения, тем меньше у неё будет волнений.

   Вот ведь гад! Так и норовит меня пропустить через какой-нибудь ритуал. Но теперь с места не тронусь, пока не получу все обещанные блага, включая вкусненькое. Интересно, что они здесь едят?

   — Рон, Владетель будет в гневе, если ты не справишься, — доктор тяжело вздохнул. — Слуги и так боятся к нему заходить.

   — Я-то тут при чём?

   — Неужели ты не знаешь, что в этом году лучшим стал его племянник?

   — Так же нельзя!

   — Почему? Парень честно получил это звание и обошёл весьма сильных претендентов.

   Эх, трудно было в подробностях рассказать, в чём именно этот племянник лучший и почему я выберу именно его? Вдруг он мне не понравится? Хотя, если он такой же хорошенький, как те два блондинчика, надо брать. Я мысленно хихикнула.

   Я рано начала самостоятельную жизнь и успела всласть нагуляться до замужества. Назвать себя распутной у меня язык не поворачивался, а кому интересно мнение соседок? Не хотели завидовать молча, вот и болтали про молодых и красивых что ни попадя. Воспоминания о замечательном квартете, что как-то под Новый Год образовался у меня с музыкантами с корпоратива, до сих пор грели душу.

   Муж… Сердце снова кольнуло горечью расставания. Мы хорошо жили. Я видела, как он страдает из-за моей болезни. У него буквально разрывалось сердце. Иногда мне казалось, что своим медленным угасанием я уверенно тащу его к могиле: ему слишком тяжело давалась каждая наша встреча.

   Дети. Выросшие в любви и заботе, не знавшие большего горя, чем запрет на тусовки из-за плохих оценок, они давно выросли. Сын жил с подругой, работал пускай не на самой любимой, но зато на хорошо оплачиваемой работе. Дочь ещё подросток, ей далеко до вылета из родительского гнезда. Отца они не бросят.

   Родители умерли до того, как мне поставили страшный диагноз. Так что за близких я могу быть спокойна. Не знаю, за какие уж деяния, но Боги были ко мне благосклонны. После вполне счастливой первой жизни кто-то из них подарил мне вторую.

   Наверняка за это потребуют плату. И первый взнос, довольно приятный, я уже сделала: отдала свою первую кровь в этом мире Зиме. Так что теперь имею полное право насладиться вторым шансом по полной программе. Я вынырнула из размышлений и вновь прислушалась к тихому спору на повышенных тонах.

   — Всё, хватит болтать, — пророкотал альфа-козёл. — Когда она очнётся?

   — Надеюсь, скоро, — довольно легкомысленно ответил ему Дес. — Организуй пока одежду, купальню и еду.

   — Я что, сам должен её мыть?

   — Рон, ты же асс, а вопросы задаёшь… Разве в твоей личной купальне есть ароматная соль и масло для тела? — сквозь спокойствие и доброжелательность прорвались нотки раздражения. — Или, может быть, ты моешь бороду и волосы травяными и фруктовыми настоями? Или среди твоих тренировочных комплектов скрываются платья из нежного шёлка?

   Я не я буду, если не отблагодарю доктора при первой же возможности. Так хочется сбросить стресс в горячей водичке, а потом прикрыть наготу чем-то красивым. В последнее время мне было не до нарядов, так что упускать такой шанс я не собиралась. Тем более речь о вполне привычных для меня вещах, а значит, этот мир не такой уж и отсталый, как мне показалось из-за поведения альфа-козла.

   — Ты что такое говоришь, я воин!

   — Она — нет. И ей нужны все эти девичьи радости, — в голосе врача было столько смирения и такое бесконечное терпение, что я прониклась к нему ещё большим уважением. — И смотри, чтобы всё было самого лучшего качества. Помни: ей нужна радость.

   — Может, ты знаешь, где всё это раздобыть?

   — В городе полно торговцев. Не можешь купить сам, прикажи кому-нибудь из подчинённых посообразительнее. Желательно, чтобы у них были сёстры.

   — Дес, спасибо! Что-то из-за этой неправильной избранной я действительно потерялся в пространстве. Сейчас всё организую.

   Гад! Сам он неправильный. Даже его друг это понимает и общается с ним как с дебилом. А твердолобому хоть бы хны. Ну ничего, пускай только уйдёт, а уж я тут осмотрюсь.

   — Кстати, как её зовут?

   — Я не спрашивал. Ну что ты смотришь, будто я поскользнулся на льду? Не до того мне было.

   — Ты совершенно разучился обращаться с женщинами. После смерти жены прошло уже достаточно времени, чтобы смириться. В конце концов, у тебя появилась невеста, и рано или поздно придётся вспомнить, как следует вести себя с нормальными женщинами. Вот и потренируешься на Подарке. Дома удовольствий не для твоего статуса.

   Невеста?! У моего альфа-козла есть любимая? Да ни за что не поверю, что за этим каменным фасадом скрывается нежная душа или пламенная страсть. Это я должна пробудить в нём чувства, а не какая-то там «невеста». И что там про жену? Мне нужны подробности.

   — Это не твоё дело, — я будто наяву увидела, как между бровей солдафона пролегла глубокая морщинка. — Пойдём, тебе ещё отчёт писать.

   На прощание врач ободряюще потрепал меня по плечу. Неужели понял, что я не сплю? Тогда тем более надо его отблагодарить за небольшую фору, пока мой куратор будет разбираться с делами. Интересно, асс — это часть имени, должность или что-то ещё?

   Дверь хлопнула, и я наконец-то открыла глаза.

   Любопытство аж распирало. Я с самого начала была уверена, что нахожусь в хоромах альфа-козла, и теперь оставалось пенять на свои неуместные желания. Ведь всем известно: чем дурнее мечта, тем больше шансов у неё сбыться. И раз я проснулась среди голых каменных стен, увешанных оружием, значит, это покои местного военачальника.

   Обстановка самая что ни на есть примитивная: огромная полупустая комната, несколько стоек с оружием, низкий стол, возле него плетёные коврики и вытертые подушки. На полках в стенных нишах — скудные пожитки. Всё до тошноты безлико и аккуратно.

   Только ложе выбивается из общего ряда: большое, с резными ножками из красивого тёмно-бордового дерева, застелено белыми шкурами. Под ними мне было хорошо и очень комфортно, а сейчас я начала замерзать — в комнате гуляли сквозняки, каменный пол леденил ступни. Пришлось завернуться в меховое покрывало, чтобы не отморозить попку в этих хоромах.

   На цыпочках подошла к окну и осторожно выглянула. Высоко. На улице что-то вроде поздней осени, когда листья уже облетели, а снег ещё не выпал. Но уже пахнет морозом. Не знаю, как другие люди, а я всегда очень остро чувствовала приближение зимы. Ведь поздняя осень — моё самое нелюбимое время. Хорошо хоть солнце светит, и небо ясное, зелёно-голубое. А больше ничего не видно: поле с пожухлой травой, вдалеке горы — ни стены, ни людей. Асс мог бы для себя апартаменты с более интересным видом подобрать.

   Я быстренько пробежалась по периметру, заглянула на все полки. Ничего интересного. В одной из ниш на примитивных плечиках висят несколько комплектов мужской одежды. На мой вкус, добротной, но жутко скучной: нечто серое из мягкой ткани и что-то похожее на мундиры чёрного цвета. Один с серебряной вышивкой. Похоже, я угадала — твердолобый тип действительно военный.

   Главное украшение интерьера — разнообразное оружие. Я такими вещами никогда не интересовалась, помнила только некоторые названия, часто встречавшиеся в романах. Одних только копий в специальной стойке оказалось восемь, мечей и того больше. И ни одного нового. Все явно неоднократно побывали в сильных руках.

   Роскошная кровать слишком сильно выбивалась из общей обстановки. Интересно, если её для меня принесли, то где спит хозяин комнаты? Ответ нашёлся в одной из ниш: свёрнутый в рулон тонкий матрас, на нём грубый плед и валик. Негусто. Наверное, этот тип не зря такой твердолобый. Ему чужд комфорт и забота о своих удобствах, значит, другим тоже не положено. Ничего, уж в этом вопросе я точно смогу его переубедить.

   В дальнем углу обнаружилась неприметная дверь в купальню. Удобства оказались там же и выглядели вполне цивилизованно. Не ожидала, что здесь известны писсуар и биде, а туалетной бумаги нет. Представила себе бородатого в классической позе над биде и не удержалась от улыбки. Быстренько облегчилась, попила водички из-под крана и в прекрасном настроении отправилась к кровати. Хотелось верить, что долго ждать одежду и еду не придётся.

   В коридоре раздались шаги и весёлые голоса. Я подхватила волочащееся по полу покрывало и с разбега запрыгнула на постель. Как сердце из ушей не выскочило, не знаю. Свернулась калачиком и замерла.

   Дверь скрипнула. На пол поставили что-то увесистое. Неужели еда?

   Вместо того, чтобы оставить это нечто и уйти, вошедшие шикнули друг на друга и прикрыли дверь. Тихие шаги раздавались всё ближе к кровати. Что им надо? Я замерла и даже дыхание задержала. Шаги замерли напротив моей головы, зашуршала одежда. Запахло ветчиной и почему-то солнечным теплом. Таким, какое исходит в жаркий полдень от древесной коры или разогретого солнцем свежего сруба деревенской избы.

   Чего шуршите, мышки-норушки? Не видите: я сплю! Лежать и не шевелиться было страшно. Мало ли кто там. Вдруг как глаза открою, так и лишусь свободы выбора. Я постаралась расслабиться и дышать потише.

ГЛАВА 5

— Какая красавица, — прошептал первый голос.

   — Да, не то что предыдущие девы, похожие на бледные тени своих мужей, — вторил ему другой.

   О! Как интересно. Хоть что-то про предыдущие Подарки. А голоса приятные. Молодые. Сексуально хрипеть ещё не умеют, но всё равно от их звука будто бархатной рукавичкой по спинке погладили. Интересно, тут все мужики рождаются с такой особенностью или это приобретённый навык?

   — Некоторые из них тоже красивы.

   — Но ни одной такой яркой и живой.

   Как приятно быть лучшей! Мне бы увидеться хотя бы с одной из бывших жён, узнать, чем они тут дышат, как живут. Жить в клетке, даже в золотой, не хочу и не умею. Покусившимся на мою свободу быстро из прутьев сделаю шейные украшения в виде завязанной узлом кочерги.

   — Она как огонь в камине после ночного дежурства на морозе, — благоговейно прошептал первый.

   — Хочется сидеть рядом всю жизнь, — подхватил второй.

   Голоса очень похожи, только интонации немного разные. Даже шептать парни умудрялись так проникновенно, что у меня в животе потеплело и закололо кончики пальцев. Нестерпимо хотелось открыть глаза и посмотреть, кто это тут такой восторженный.

   — Т-с-с-с, если разбудим, асс нас за ноги подвесит.

   — Медик сказал, она слишком устала и ещё долго проспит.

   Это когда они успели пересечься? Хитрый Дес догадался, что я не сплю, и решил поработать сводней? Интересно, зачем ему надо, чтобы я их увидела? Я не испытываю особого влечения к ассу, хотя успела его основательно рассмотреть.

   — Хорошо. Хоть полюбуемся на неё, пока асс не пришёл.

   — И такая красота достанется этому уроду Лисеру.

   Фу, ну и имечко: Лисер. Почти как «высер». Не хочу такого избранника, тем более что такие приятно пахнущие мальчики считают его уродом. Кстати, а почему?

   — Но он же лучший, а избранные всегда выбирают лучших.

   — Если бы нас не посадили на трое суток, мы бы его обошли.

   — Думаешь, они специально?

   — А ты вспомни, когда в последний раз за простую драку кого-то закрывали в подвал? Это всё равно, что магу льда поскользнуться на собственной стихии.

   — Обычно все отрабатывают на кухне.

   — Вот о чём я и говорю. А тут сразу шесть человек — и все бездельничают.

   — Да, нас даже не кормили.

   — Сам же знаешь: кто не работает, тот не ест.

   Какие интересные подробности. Я даже дышать почти перестала, боясь пропустить хоть слово. Иногда так полезно быть слабой девушкой: можно сутками лежать в отключке. Хотя мысль о еде уже вызывала изжогу.

   — Девушка тоже выглядит так, будто её несколько дней не кормили. — В голосе первого я слышала тревогу.

   — И ритуал отложили, — вздохнул второй. — Мало ли что могло случиться.

   Ей-богу, сейчас разрыдаюсь от умиления. Здесь ещё никто мне не сочувствовал. И такая искренняя забота о незнакомой девушке тронула глубинные струны моей души. Альфа-козлу приказали создать мне все условия, а эти двое переживают за моё здоровье просто так.

   — Эх, была бы моя воля… Ты только посмотри, какие изящные ступни.

   — А пальчики?

   — И ресницы…

   — А бледная какая.

   — Давай оставим ей нугу.

   На этой фразе я едва не завизжала от восторга. Нуга… Нежная, мягкая и такая сладкая. Меня даже не смутило, что на местном языке слово звучало как-то по-другому. Главное, что ассоциации у меня правильные.

   — Ты ещё не всё сожрал?

   — Вот и пригодилась. Пойдём, пока нас не застукали.

   — Давай ещё чуть-чуть полюбуемся.

   — Мне кажется, она не спит.

   — Увидит нас и всё, мы трупы.

   Неужели я спалилась? Это всё нуга! Есть хочется так, что во рту кисло. Спасибо животу, что не выдаёт меня голодным бурчанием. Хотя неизвестно, что лучше: захлебнуться слюной или опозориться воющим желудком.

   — Нас никто не посмеет тронуть, но нам не светит.

   — А вдруг?

   — Мы договорились всегда быть вместе, а ты когда-нибудь слышал, чтобы дева выбирала двоих?

   — Нет. Но читал, что раньше она запросто могла взять несколько мужей.

   Я забыла как дышать. Очень интересное государство. Про мужские гаремы я читала в фэнтези, но даже не надеялась, что мне вдруг повезёт. Если так, оторвусь по полной, раз уж я избранная и имею права. Осталось только решить, в каком порядке брать мужей и что потом с этой оравой делать. Хотя чего это я? Пускай сами между собой разбираются, но не забывают холить и лелеять Подарок богов.

   — О, я бы ничего ради такого не пожалел.

   — И что, не стал бы ревновать?

   — Да за один её благосклонный взгляд я готов на что угодно.

   — Помнишь, как она смотрела на нас там, в ледяной купели?

   — Думаешь, она нас запомнила?

   — Было бы здорово.

   — И что нам делать с такой женой?

   — Как что? Любить, оберегать, холить и лелеять.

   Вот! Вот правильные мысли. Как же хочется хоть одним глазком увидеть их лица, чтобы не ошибиться при выборе. Представляю морду солдафона, когда я начну тыкать пальчиком в понравившихся мне парней.

   — Интересно, как её зовут.

   — У неё наверняка самое прекрасное имя в сопредельных мирах.

   — Это что, получается, мы влюбились? — неподдельное удивление в голосе парня вызвало во мне очередной прилив умиления.

   — Она должна стать нашей, да поможет нам Зима! — это прозвучало неожиданно жёстко.

   В них чувствуется характер! Теперь я уже не сомневалась, что слышу тех блондинистых близнецов, что сразу мне понравились. Насчёт долгов, мальчики, вы ошиблись. Если я кому-то что-то и задолжала, то себе. Жизнь долгую и счастливую. А заодно, так и быть, осчастливлю всех, кто старается на моё благо. В памяти мелькнуло лицо Зимы. Эх, надеюсь, он не вернулся в свой морозильник.

   — Может, сломаем придурку ноги, и тогда он не сможет прийти на ритуал?

   — Лучше разобьём лицо, чтобы дева его не выбрала.

   — Нельзя, они иногда бывают очень жалостливые.

   — Апчхи!

   Проклятая сентиментальность! От искреннего сочувствия парней и воспоминаний о неземной красоте любовника в носу засвербело, и я чихнула. Думала, мои незваные гости тут же сбегут, но нет — оба рухнули на колени возле постели.

   — Тебе плохо?

   — Позвать врача?

   Двое слепленных как под копирку парней засуетились у изголовья. Один пытался поправить подушку, второй — пощупать пульс. Я бы рассмеялась, но они явно за меня волновались. От такой искренней заботы на глаза навернулись слёзы.

   — Вы кто такие? — мой слегка осипший от волнения голос дрогнул.

   — Ой, не смотри на нас, нельзя! — оба синхронно прикрыли лица ладонями.

   — Мы не должны здесь находиться.

   На меня сквозь пальцы смотрели четыре горящих любопытством глаза. Как маленькие, честное слово. Закрыли глазки ладошками — и всё, в домике. Руки, кстати, у них красивые. Мне нравится, когда у мужчин ногти аккуратно пострижены, пальцы длинные, но ладони при этом широкие.

   — Хочешь нугу? — мне протянули брусок одуряюще пахнущего лакомства. — Она сладкая и белая, совсем как ты.

   — Давай.

   Некоторые сомнения в собственной сладости у меня имелись, но они не помешали цапнуть лакомство из дрогнувших пальцев парня. Я моментально засунула в рот кусочек нуги и зажмурилась от удовольствия. Едва не поперхнулась слюной. Пока не съела всё, практически выпала из жизни. Парни восторженно замерли, наблюдая, как лакомство исчезает у меня во рту.

   — Откуда тебе знать, какая я на вкус? — попытка придать голосу строгости провалилась.

   Мне было слишком любопытно. К тому же их запах дразнил обоняние непередаваемым сочетанием древесины и солнечного тепла. Широкие плечи, гладкая кожа, обтягивающая пока ещё не слишком разработанную мускулатуру — сплошной праздник для женских глаз. Особенно радовали напрягшиеся соски и мурашки. Тому, кто приказал мужчинам ходить в жилетках на голое тело, надо выдать Нобелевскую премию Мира. От такого вида из головы улетучиваются любые мысли, кроме желания схватить красавчиков и потискать.

   — Ты так красива, что иначе не может быть, — благоговейно вздохнул первый.

   Как-то неправильно получается. Я снова пускаю слюни на местных мужчин, и опять не знаю их имён. Непорядок.

   — Назовите ваши имена, — произнесла требовательно, чтобы не посмели увильнуть.

   — Канус Максо-да-Иртэн, — по-военному чётко кивнул первый, прижав кулак правой руки к сердцу.

   — Канус Масэ-да-Иртэн, — повторил его жест второй.

   О боже, что здесь с именами? Сперва какой-то высер, теперь канус. И снова ассоциации не самые приятные. Наверняка так сделано нарочно, чтобы молодёжь изо всех сил стремилась сменить статус. Зовут же у нас в армии новобранцев духами.

   — Макс и Масик, — я улыбнулась, — интересные имена, что они означают?

   Парни ни слова не возразили против таких вольностей. Наоборот на их скулах проступил нежный румянец. Так мило!

   — Канус — воинское звание младшего офицера, да — свидетельство, что мы из древнего рода, Иртэн — имя рода, Максо и Масэ — личное имя.

   — Кто тогда асс?

   От упоминания этого типа парни поёжились и с опаской покосились на дверь.

   — Главный военачальник, — с уважением произнёс Масик.

   — Он имеет право на ношение бороды и входит в ближний круг Верховного,— подхватил Макс.

   Так и знала, что с бородами не всё так просто. Не зря все парни вокруг бассейна были гладко выбриты. Хотя я пока не видела других мужчин.

   — Получается, растительность на лице мужчины — признак статуса?

   — Да, бороды позволено носить только древним родам, — кивнул Макс, — но сначала надо стать действительно полезным гражданином.

   — Мы можем узнать, как зовут тебя? — заглянул мне в глаза Масик.

   Смена темы меня не слишком устраивала, но выяснить подробности здешнего мироустройства можно и позже. Достаточно того, что уже известно: увидела бородатого мужика — перед тобой большая шишка с завышенным самомнением.

   — Светлана Як… — я запнулась, не хватало ещё представляться по имени отчеству.

   — О, Сувэ-то-Рана, — благоговейно выдохнул Макс.

   Красиво звучит, но не понятно, как он так быстро определил мою сословную принадлежность и имя рода? Я вроде ещё ни на что не подписывалась. Но спрашивать не стала, и так задаю слишком много вопросов.

   — Мы там принесли для тебя всякие средства для купальни.

   — И мягкую ткань, чтобы обсушить тело и волосы.

   Захотелось прыжками нестись в ванную, чтобы немедленно насладиться всеми благами.

   — А расчёску?

   — Гребень. — Мне вручили деревянную расчёску почти чёрного цвета. — Он зачарован, тебе будет легко распутать волосы.

   — Они станут гладкими и блестящими.

   Ой. Ой-ой-ой. За сменяющими друг друга впечатлениями я совсем забыла, как должна выглядеть. Представляю, что сейчас творится у меня на голове, если милые мальчики первым делом вручили расчёску. Я мучительно покраснела, и парни засуетились. Наверняка испугались, что обидели.

   — Давай мы тебе всё покажем, — Макс уверенно потянул меня к двери в ванную.

   Пришлось спешно вставать, кутаясь в покрывало. Светить прелестями перед двумя парнями показалось неправильным. Сливаться с ними в экстазе прям вот сейчас я не планировала, так и незачем издеваться.

   — Ты умеешь включать воду? — Масик тащил за нами солидного размера короб.

   — Да, но от помощи не откажусь.

   Расставаться с парнями не хотелось. Они как-то очень быстро стали моим якорем в этом странном морозном мире. Рядом с ними было так спокойно, будто мы знакомы всю жизнь. Мне казалось, если они уйдут, со мной сразу случится что-то непоправимое.

   — Мы не знали, какие запахи тебе нравятся, и поэтому принесли разные.

   — Выбери сама.

   — Я, кажется, не умею читать, — закорючки на этикетках оказались для меня неприятным сюрпризом.

   Мои добровольные помощники восприняли это как должное. Они наперебой принялись рассказывать, как мне отличать все эти женские радости друг от друга.

   — Ничего, смотри: всё упаковано в мешочки разного цвета.

   — В голубом то, что льют в воду.

   — В коричневом — всё для волос.

   — В белом для тела.

   — А как я пойму, чем мыть, а что, например, втирать?

   — Легко, смотри.

   Они бы и дальше меня просвещали, но дверь в апартаменты распахнулась.

   — Если в цитадели произошло нарушение порядка, можно смело сажать в холодную братьев Иртэн, — мужчина с лицом доктора Айболита из детской книжки увещевал поникших помощников знакомым голосом. — И что мне с вами теперь делать?

   — Понять и простить? — хором произнесли провинившиеся канусы и сделали шаг к выходу.

   Доктор! Точно, его голос сложно перепутать с чьим-то ещё. Он стоял так, что при всём желании парни не смогли бы его миновать. Толкнуть и удрать не рискнули. Судя по симпатичной козлиной бородке, медикус играет здесь не последнюю роль.

   — Так далеко мои понятливость и всепрощение не распространяются, — он неуловимым движением прихватил парней за уши, — но я дам вам возможность искупить вину. Мне как раз не хватает помощников в лазарете.

   — Но, медикус Дестен-да-Кинси, пощадите, — хором заканючили нарушители.

   Вот балбесы! Их поймали на горячем, а они права качают. Наверняка попадают в неприятности так часто, будто должны им собственное наследство.

   — Без проблем. Доложите ассу Ронарэ-да-Мална о своём проступке, — Доктор отпустил опухшие уши и вытер пальцы. — Пускай он назначит вам наказание.

   — Уважаемый медикус, может быть, обойдёмся без вмешательства асса? — я не смогла спокойно смотреть на побледневшие лица первых людей, с кем здесь можно нормально общаться. — У вас такой приятный голос и добрые глаза, не верю, что вы поступите с канусами так жестоко.

   — Асс строг, но справедлив, а молодые люди заслужили наказание, — медикус воинственно выставил вперёд бородку, но в глазах его плясали смешинки.

   — Я с вами полностью согласна, а они ужасно раскаиваются и всеми силами готовы искупить вину, — пришлось применить всё своё обаяние, чтобы уговорить обиженного Деса пощадить оболтусов. — Ведь правда?

   Кулаки гулко ударились о грудь, парни склонили головы перед медикусом. Он вдруг хитро улыбнулся и сделал шаг в сторону. Братья шмыгнули к двери, бросив на меня извиняющийся взгляд. Я же топталась на месте, не зная, как вести себя с очередным аборигеном.

ГЛАВА 6

— Медикус Дестен-да-Кинси к вашим услугам, — мужчина изобразил лёгкий поклон. — Можешь обращаться ко мне Дес. Как тебя зовут, дитя?

   — Сувэ-то-Рана, так сказали братья.

   — Будет лучше, если остальные станут считать, что это я дал тебе имя.

   Вот нормальный человек! Первым делом представился. И ребят защищает как родных. Сразу видно — наш человек.

   — Дитя, тебе вредно ходить босиком по каменному полу, — мужчина аккуратно подхватил меня под локоток и подтолкнул к кровати. — Давай-ка ты вернёшься в постель, а я тебя осмотрю.

   — У меня нет обуви, — мне стало стыдно, будто это я виновата, что появилась в этом мире обнажённой.

   — Я понимаю, но всё-таки лучше не переохлаждаться.

   — Мне дадут одежду? А ещё очень хочется в ванну и кушать.

   Я радостно вывалила на доктора свои проблемы. Братья тут мало что решают, а дяденька с бородой — это сила. Или я ничего не поняла в местном табеле о рангах.

   — Тебе давно должны были принести еду, — он нахмурился и оглядел пустое помещение.

   — Пока я только попила из-под крана и хотела принять ванну, но братья не успели объяснить, что здесь для чего.

   Я даже с некоторым удовольствием сдала асса с потрохами. В другой раз будет знать, как морить голодом Подарок богов! Посмотрела на доктора так жалобно, как только смогла. Похоже, в мире, где всем заправляют мужчины, другой подход не работает. Вот и сейчас у меня всё получилось.

   — Не волнуйся, я помогу тебе, но сначала осмотр.

   Пришлось вытянуться на кровати, по-прежнему завернувшись в покрывало. Доктор на это лишь собрал у глаз лучики морщинок. Он сел рядом, всматриваясь в одному ему видимые процессы в моём организме. Никаких золотых, зелёных и прочих дымок или любых других проявлений магии я не заметила. Навряд ли у него в глаза встроены МРТ, КТ или любая другая медтехника.

   — С тобой всё в порядке. Надо только нормально поесть и ещё немного отдохнуть, — он извлёк из сумки продолговатый фрукт золотистого цвета и вложил в мою руку. — Но сначала горячая ванна, я помогу тебе выбрать пену и масло.

   — Мне кажется, я вполне могу справиться с этим сама…

   Фрукт нежно пах дыней и я не удержалась — со смачным чавком вонзила в него зубы. Густой сок потёк по пальцам. Врёшь, не уйдёшь! Я не собиралась терять ни капли обалденно вкусного нектара. Дес с отеческим умилением наблюдал, как я по-плебейски облизываю руки. А как он хотел? У меня теперь молодой организм, требующий энергии.

   — У нас во всём есть частичка магии, даже в средствах для купания, — доктор ласково сжал сухими тёплыми пальцами моё запястье. — Тебе необходимо как следует прогреться после ритуала.

   — Он мне как-то навредил? — отголоски вымораживающего до позвоночника холода всё ещё бродили где-то внутри меня.

   — Разве ты не чувствуешь холод внутри?

   — Почти нет, — я скромно умолчала о нюансах.

   — Вот и славно. А теперь покажи, что там притащили для тебя эти разгильдяи.

   Мы сидели на кровати рядышком и как старые друзья перебирали содержимое короба. Вдруг многострадальная дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался асс, нагруженный какими-то тюками. Мне аж поплохело от выражения его перекошенного лица. Я спряталась за доктора. Он с научным интересом уставился на взбешённого друга.

   — Чем вы занимаетесь? — до жути сладко улыбнулся солдафон, окончательно вогнав меня в ступор. — Поделитесь со мной?

   Я сглотнула и инстинктивно прижалась к Десу. Тот успокаивающе сжал мои вмиг заледеневшие пальцы. Струсив почти до обморока, я не могла отвести взгляд от литых мышц, что бугрились под безрукавкой асса. Мне было страшно любопытно, что я почувствую, оказавшись в полной власти такого мужчины. Густая патока предвкушения медленно закипала где-то внизу моего живота.

   — Сувэ надо принять горячую ванну, — с недоверием покосился на асса доктор, — я помогаю ей выбрать подходящее средство для воды.

   — Позволите присоединиться?

   А вот этот ядовитый сироп, что разлился в голосе альфа-козла, и вовсе не к добру. Таким можно отравиться на раз. И вообще — где мой до оскомины правильный прямолинейный бородач?

   — Если тебе это действительно интересно, — доктор ласково посмотрел мне в глаза. — Сувэ, ты же не против?

   Я как раз против. Очень-очень. Но вопрос явно риторический, и как избавиться от внимания солдафона, я не знала. Моя тушка не выдержала внутреннего напряжения и невольно пришла на помощь: желудок громогласно послал асса на кухню. Я мучительно покраснела и спрятала взгляд. Смотреть на скалящегося людоедской улыбкой альфа-козла было откровенно страшно. Вроде ничего плохого не делала, а под тяжёлым взглядом возникло чувство, что совершила все смертные грехи одновременно.

   — Кстати, Рон, почему Сувэ голодает? — в вопросах здоровья пациента Дес превращался в тирана и деспота. — После таких испытаний девушке нужны покой и хорошее питание, а никто не принёс даже воды. Да и без одежды ей с нами неловко.

   Ты ж мой хороший! Я бы с радостью выбрала тебя, но кто же позволит? Как всегда, все лучшие мужчины уже заняты или слишком старые. Они, как хорошее вино, приобретают настоящий букет лишь с годами. Но и истинным ценителем становишься с возрастом. Мне очень повезло вновь оказаться в юном теле со всем своим багажом жизненного опыта.

   — Сувэ? — до солдафона дошло, что у Подарка вдруг появилось имя.

   — Вы же до сих пор не представлены, — доктор с укоризной посмотрел на друга. — Асс Ронарэ-да-Мална, представляю тебе Сувэ-то-Рана.

   Твердолобый сверкнул глазами и слегка кивнул. Никакого энтузиазма! То ли дело братья: глаза горят, сердца пылают. Я покосилась на альфа-козла. Нет, про него тоже можно сказать, что глаза горят. Только каким-то адским пламенем. Кажется, ещё чуть-чуть — и спалит маленькую беззащитную попаданку. Или сожрёт. Смотрит так, будто здесь именно его морят голодом, и делаю это я.

   Снова на всякий случай опустила взгляд. Ого! Не так уж он ко мне равнодушен. По крайней мере, стрелка его компаса точно указывает на меня. Ибо подумать, что мужчина так реагирует на пожилого доктора, при всей извращённости двадцать первого века, я не смогла. Теперь мне вдвойне страшно оставаться с ним наедине.

   Я вцепилась в руку Деса и послала ему умоляющий взгляд. Он погладил меня по предплечью. Асс хищно проследил за каждым движением. Того и гляди оторвёт слишком много позволяющую себе конечность. И сожрёт.

   Чёрт, снова все мысли либо о еде, либо о сексе. Или это взыграли молодые гормоны? Могли бы на стрессе вести себя приличнее. Интересно, солдафон в постели такой же прямолинейный или всё же способен на фантазию? Посмотрю, что он принесёт из еды. Тот будто услышал мои мысли и оскалился. Или это он так улыбнулся? Бр-р-р…

   Пока его не было, мы с Десом разобрались со всеми моющими, пенящими и мажущими средствами. Ассортимент братья притащили на все случаи жизни. Я решила сполоснуться до еды и улизнула в ванную, хотя местные называли её купальней. Полчаса наслаждения ароматом пены в горячей водичке слегка примирили меня с действительностью.

   На Земле я наверняка уже мертва. Где-то на задворках сознания свербело беспокойство о семье, но в глубине души понимала, что так им даже легче. Умерла так умерла. Жаль, что испортила им праздник, но они у меня молодцы, выдержат. А потом и эти мысли растворились в аромате талого снега.

   Наконец-то привела в порядок волосы. От масла для тела кожа стала непередаваемо нежной. Интересно, что сказал бы солдафон, прикоснувшись к ней сейчас? Снова скривил бы морду, будто я ему яйки прищемила?

   — Долго тебя ждать? Еда стынет! — он будто специально дожидался под дверью.

   Ещё до его возвращения мы с Десом успели раздербанить оба тюка и обнаружили в них много интересного. Потрясающий дедок: бодрый, с чувством юмора и какой-то родной. Наверное, это у него профессиональное. Я сразу же вцепилась в ярко-жёлтый халатик из удивительно приятной на ощупь ткани.

   — Ты посмотри, как асс о тебе заботится, — доктор вытянул из пёстрой кучи вещей нечто, похожее на чёрный мешок.

   — Он натянет это на себя, чтобы не мозолить мне глаза? — размер тряпки вполне соответствовал габаритам солдафона.

   — Нет, он попытается спрятать под этим тебя, — Дес заразительно расхохотался, — а потом будет беситься, что парни окончательно потеряли головы в попытках рассмотреть твоё тело.

   — Думаешь, это он тоже сам выбирал? — я покрутила в руках весьма симпатичный комплект из короткой кружевной маечки и шортиков.

   — Скорее всего, отдал приказ обеспечить тебя всем необходимым, — хмыкнул доктор. — Но некоторые вещи обговорил отдельно.

   В сторону полетел чёрный мешок, потом такой же коричневый и ещё несколько невнятных тряпок, весьма напоминающих очень дорогие половые. Дес хитро подмигнул и бросил мне что-то белое и полупрозрачное. Оно воспарило искристым облаком и медленно опустилось, накрыв пёструю кучку вещей. Кружево больше напоминало морозный узор и едва ли могло скрыть от посторонних глаз моё тело.

   — Платье для обряда Обретения, — пояснил Дес на мой удивлённый взгляд. — Вообще-то в последние десятилетия девы представали обнажёнными, но раньше их тела слегка прикрывали.

   Ещё не хватало! Да я ни за что больше не появлюсь раздетой перед толпой озабоченных юнцов. Лучше надену один из мешков! Доктор хмыкнул и кинул мне ещё несколько вещей. Я недоверчиво их разглядывала. Готова поспорить, на Земле эти штучки стали бы бестселлерами секс-шопов.

   — Это мне тоже принесли по приказу Рона?

   Доктор отвёл взгляд. Ясно. Что ж, за что боролся, на то и напоролся. Надеть я смогу только что-то одно, и кое-кому придётся мне помочь с выбором! Предвкушающая улыбка появилась на губах против воли, так что доктор сразу насторожился.

   — Дес, миленький, объясни мне, отчего асс так на меня взъелся? — я сделала попытку отвлечь его от выражения моего лица.

   — Дитя, наши женщины воспитаны в уважении к мужчинам. Они привыкли к заботе и никогда не ставят под сомнение наши слова, — доктор как маленькую погладил меня по голове. — Рон — наш главный военачальник, ему вообще никто, кроме Верховного, не смеет перечить.

   — А тут появилась я…

   — Необычная, яркая и такая непокорная, — подхватил Дес.

   — Внешность как у меня здесь большая редкость?

   Этот вопрос волновал меня уже давно, но братьям как-то не пришлось к слову его задать. Надеюсь, доктор не притворяется и действительно мне сочувствует. Правдивые сведения о местных порядках для меня важны как воздух.

   — Для Подарка богов — да. Все девы были бледнолицыми и светловолосыми, а ещё очень тихими.

   Он опять засмеялся. Я представила себя на месте Рона… Не получилось. Мой дедушка с папиной стороны был генералом армии. Маленькая я надевала его парадную фуражку, залезала на спинку дивана и, картавя, отдавала приказы. Суровый вояка чётко выполнял команды обожаемой внучки, вёл в бой кукольные войска и одерживал победы.

   Что мне после этого пафос какого-то иномирного военачальника? Для меня он никто. Подкованная земным фэнтези, я не собиралась мириться с ролью инкубатора для магов, а моё уважение надо заслужить, даже если ты весь из себя брутальный альфа-козёл. С этой мыслью я и отправилась в купальню.

   Солдафон оправдал своё новое прозвище, когда под его ударами задрожала дверь. Рогами он в неё долбится, что ли? Его бесцеремонность так меня взбесила, что я распахнула дверь как была нагишом. Грудь вперёд, запавший с голодухи живот даже втягивать не пришлось, руки в боки. И молча выгнула бровь.

   — Ха! — Рон резко выдохнул и медленно налился краской.

   Я с удовольствием проследила, как розовый румянец постепенно становится ярче и расходится пятнами. Глаза округляются и темнеют, превращаясь в чёрные затягивающие бездны. И прежде, чем он смог сделать вдох и сказать очередную гадость, я пропела:

   — Асс Ронарэ-да-Мална, как хорошо, что вы здесь, мне так нужна ваша помощь.

   Глубокий вдох, мягкое колыхание грудей — и во взгляде мужчины вместо ярости появилось недоумение. Что, съел? Привык к милым тихим девам? Организуем! Моё восприятие мира наконец-то обрело некую чёткость. Упустить шанс на долгую счастливую жизнь? Ни за что! Ни твердолобый солдафон, ни боги, ни цари-императоры не смогут мне помешать в этом благом деле.

ГЛАВА 7

— Я весь для твоих нужд, — по-военному чётко кивнул альфа-козёл. — Но сначала поешь, иначе медикус снова уложит тебя в постель.

   Неужели в его приказной тон просочилась забота? Дес наблюдал за нашими расшаркиваниями с пляшущими в глазах чертенятами. Хоть они с ассом и друзья, но, похоже, троллинг — понятие межмировое. Величаво кивнула, из-под ресниц подглядывая за реакцией мужчины.

   Накинула на плечи ярко-жёлтый халатик, едва доходящий до колен. Такой цвет весьма идёт смуглым брюнеткам. Покачивая бёдрами, прошествовала к кровати, на которой лежал огромный деревянный поднос, уставленный мисками с едой. Как моя попка не задымилась в процессе, не знаю.

   Полуобнажённая, я красиво прилегла на покрывало. Асс обжёг меня голодным взглядом и кивнул на еду. Что тут у нас? Бульон с зеленью, несколько сортов хлеба, мясо, птица, овощи, фрукты и сладости. Сок и какой-то горячий напиток. Неужели он действительно думает, что я смогу всё это съесть?

   Мужчины молча наблюдали, как я принюхиваюсь к блюдам и выбираю, с чего начать. Вредить себе глупо, поэтому первым стал бульон. Отпила прямо из пиалы, но после нескольких глотков почувствовала, что больше не сделаю ни одного. И вообще я сыта.

   — Сувэ, уже наелась? — Дес недовольно распушил бородку. — Попробуй что-нибудь ещё, фрукты очень вкусные.

   — Сама удивляюсь, но боюсь, что мне станет плохо, — глазами бы всё понадкусывала, но придётся подождать. — Давайте сделаем небольшой перерыв? Еда ведь останется здесь.

   Возможно, так проходит моя адаптация к новому миру. На Земле я в последнее время почти не ела, порции были просто младенческие. Организм медленно угасал, отказываясь принимать пищу. Когда всё вернётся в норму, мне ещё предстоит бороться с молодыми гормонами. Вот весело будет!

   — Остынет, — недовольно буркнул асс.

   Дес толкнул его локтем в бок, на что альфа-козёл зашипел альфа-змеем, но улыбнулся. Незачет. Наверное, у него мышцы лица отвыкли от этого упражнения и теперь сокращались неправильно. Вместо улыбки получался кривой оскал. Ничего, со мной он ещё и смеяться начнёт, никуда не денется.

   — Поем фруктов или холодного мяса, — говорить старалась тихо, взгляд держала опущенным.

   От самой себя было так смешно, что едва удавалось сдерживаться. Интересно, как надолго меня хватит. Асс дёрнулся что-то сказать, но медикус его опередил:

   — Как хочешь.

   — Где я могу переодеться? — села тушканчиком и преданно похлопала ресничками на мужчин.

   Они тут главные, вот и пускай решают мои проблемы. Сейчас я полуодета, но если Рон сразу увидит те вещи, что я собираюсь мерять, нужного эффекта не получится. Дес кивнул на ширму, стоявшую у стены возле изголовья кровати. Раньше я ее почему-то не замечала. Подопытный альфа-козёл отгородил для меня угол, даже поставил туда что-то среднее между пуфом и небольшой скамейкой. Я потупила глазки и скрылась от его жадного взгляда.

   — Дес, что происходит? — пророкотал асс, пока я лихорадочно соображала, что натянуть на себя первым.

   — Сам не знаю, — совершенно искренне соврал доктор.

   Он наверняка догадался, что я затеяла, но собирался наслаждаться мордой друга вместе со мной. Чтобы он не отвлекался — затеял разговор о предстоящем обряде. Мне тоже было интересно. Жаль, что ничего важного не обсуждали, только кто где должен стоять.

   Первым я надела одно из платьев. Оно как аналог свадебных платьев различной степени обнажённости, или как пеньюар. На мой взгляд, при виде женщины в таком наряде даже опытный мужчина может схлопотать обострение спермотоксикоза. Юноши рисковали кончить, не сходя с места.

   Кружево скользило по телу, лаская. Будто большие прохладные ладони огладили грудь и бёдра. Соски сразу заняли боевое положение, между ног жарко полыхнуло желание. Странная реакция, неужели взыграли гормоны? Или действует близость самца, от которого так и разит тестостероном?

   Слабо замерцала зимняя благодать. Мне всё ещё страшно смотреть на это подобие татуировок. Узоры живут своей жизнью, что на них влияет, я не понимаю. Оставалось с восторженным ужасом наблюдать, как они разрастаются от бёдер к коленям, а узоры на платьях их повторяют. Красиво.

   Я сама себе напоминала сказочную деву, которой хитрый император приказал явиться во дворец не одетой, но и не голой. Хотя рыболовная сеть выглядела бы гораздо скромнее моих нарядов. Даже если девушка страшнее крокодила, в таком платье на это никто не обратит внимания: тонким кружевом прикрыты только стратегические места, всё остальное тело обнажено.

   Самую странную для этого мира вещь я оставила напоследок. Комбинезон, состоящий из нескольких морозных узоров, скреплённых слегка мерцающей и совершенно прозрачной тканью, скорее подошёл бы для эротического шоу на Земле, чем для условно невинной девы. Может, поэтому местные аборигены и отказались от ритуальной одежды? Лучше уж совсем без неё, чем в этой зимней провокации.

   Робко вышла из-за ширмы. Скрыть торчащие соски невозможно, а мысль, что сейчас меня увидит Рон, заводила необычайно. Можно было бы ради спокойствия альфа-козла надеть маечку с шортиками, но я не собиралась облегчать ему жизнь. Дес сразу сказал: это носят на голое тело.

   — Сувэ, что это такое? — пророкотал асс.

   — Ритуальный наряд! — бодро заявила я и до хруста распрямила плечи. — Смотри и запоминай, будешь сравнивать.

   Я покрутилась перед мужчинами. Вид бешено вздымающейся груди и побагровевшей морды альфа-козла привёл меня в самое благодушное настроение. Пока он давился воздухом, а Дес — смехом, я спряталась обратно за ширму. Надо поторопиться!

   Следующий мой выход был встречен насупленными бровями и выставленными вперёд рогами. То есть бородой. Никогда бы не подумала, что короткая борода может так воинственно топорщиться. Улизнуть я не успела.

   — Кто позволил?! Да я его пожизненно отправлю чистить дороги в снежную пустыню! Он у меня забудет, что такое солнце!

   Альфа-козёл ревел белугой. Дес с умилением любовался его перекошенной рожей. Я нервно сцепила пальцы и для профилактики грубого обращения с нежной девой изо всех сил пыталась выдавить из себя хотя бы одну слезинку. Пришлось вспомнить, как в десять лет переживала свою первую потерю: смерть рыбки. Это был петушок волшебно-ультрамаринового цвета. Я тогда почему-то решила — счастья мне больше не видать, и так горько плакала, что на следующий день в аквариуме появился новый жилец. Точь в точь такой же.

   — Кто, я тебя спрашиваю?! — асс больно схватил меня за плечи и встряхнул.

   Вот и вожделенная слезинка. Зубы хищно лязгнули у его носа. Я всхлипнула и эротично прикусила нижнюю губу. Осторожно дёрнулась. Не тут-то было! Не с моими силами вырываться из цепких лап альфа-козла. То ли дело близнецы: милые, заботливые, предупредительные. Так бы и съела.

   — Рон, отпусти девочку, ты ей своими лапищами кости раздавишь, — доктор непочтительно отвесил верховному главнокомандующему подзатыльник. — Женщины — хрупкие создания, забыл?

   — Вы… — я выдохнула слова в изумлённую морду солдафона, — вы принесли эти вещи, а теперь делаете больно мне?

   Последние слова я прошипела уже без малейшего смирения. Мне до звёздочек в глазах не хватало скалки или любимой чугунной сковороды. Этим исконно женским оружием можно любого альфа-козла призвать к ответу. Повеяло холодом. Рон вдруг отдёрнул руки и с удивлением посмотрел на свои ладони. Я тоже на них покосилась, но ничего особенного не заметила. Фыркнула и гордо удалилась за ширму.

   — Я? — неверяще спросил у друга Рон.

   — Да. Кто ещё по-твоему мог принести сюда ритуальные платья для Подарка? — Дес не на шутку разошёлся, отчитывая асса. — Ты чего на девочку вызверился? Ей нужна радость, а не синяки!

   Я притихла. Даже ткани перестали шуршать. Не иначе как из солидарности. С каждым словом причин для мести твердолобому солдафону становилось всё больше. Такое ощущение, что в его голове мозгов чайная ложка, и в ней удерживается только текущая задача, а вся информация о прошлом стирается ради экономии места. Иначе с чего он пучит бесстыжие зенки и делает вид, что ничего не понимает?

   — Она в этом должна будет предстать перед лучшим и Верховным? — с шипения асс сбивался на рычание и обратно. — Да в таком виде женщину нельзя выпускать из спальни!

   Нет, ну какая глотка! Рычать шёпотом — это ж какую практику надо иметь! Хорошо, что на мне это не сработает: предупреждён — значит, вооружён. И каков альфа-козёл! Все мысли только о спальне, никакого почтения к богам и их Подарку, отмеченному между прочим, зимней благодатью. Точно мужика спермотоксикоз замучил. Неужели главнокомандующему никто не даёт?

   — Конечно, чему ты удивляешься? — не понял наезда доктор. — Ещё вчера ты собирался тащить её туда голой.

   — Я?!

   Сколько возмущения прозвучало в этом слове! Похоже, кое-кто узнал о себе много нового, и впереди его ждут удивительные открытия. Я мысленно потёрла ладошки, но вышла из-за ширмы аки скорбящая по утрате невинности дева. Следующее платье особого ажиотажа не вызвало. Притерпелся? Ничего, комбинезончик остался на сладкое.

   Узоры комбинезона прилипли к телу, будто клеем намазанные. Они чётко повторяли контуры магической тату. Почему-то язык не поворачивался называть искрящиеся инеем линии на собственной коже зимней Благодатью. Вид у меня должен быть весьма провокационный. Я ещё ни разу не видела себя в зеркале целиком, но жизненный опыт и ощущения подсказывали: всё просто вау!

   Уж длину своих ног, изящество рук и упругость груди я могла оценить и без посторонней помощи. Наверняка и мордашка симпатичная. Даже Зиме понравилась. Я вздохнула. Тоска по ледяному красавцу нет-нет да и поднимала голову. И почти всегда на самом краю сознания я чувствовала сожаление. Надеюсь, его. Опыт с леденеющим изнутри телом запомнился надолго, и повторять его не хотелось.

   Мужчины всё ещё вполголоса переругивались. Из-за ширмы я вышла в несколько меланхоличном настроении. Даже не сразу заметила, как наступила звенящая тишина. Белая бородка Деса распушилась, глаза округлились, а на скулах расцвели пятна румянца, как в каком-нибудь аниме. Неужели я настолько хороша?

   Рон уставился на меня тяжёлым немигающим взглядом. И без того торчащие соски от тягучего давящего внимания сжались и затвердели двумя горошинами. Мужчина набычился и вдруг пошёл на меня, сведя к переносице брови. Повисшего на руке медикуса он будто не замечал.

   — Ты-ы-ы… — чего мне стоило не спрятаться с визгом под кровать, не узнает никто. — Сознавайся, чего ты добиваешься? Это не может быть ритуальной одеждой.

   Он кончиками пальцев провёл по узору на груди. Возможно, даже не коснулся их. А меня до самых пяток продёрнуло током. Я так удивилась, что перестала бояться. И они ещё что-то шутят про женскую логику? Сам прислал мне эти шмотки, а я виновата? Вот и не угадал.

   — Почему?

   — Оно… Оно слишком такое…

   Рон сжал кулаки так, что побелели костяшки. Он тяжело дышал, а я не могла отвести взгляд от завораживающе вздымающейся груди. Рельефные мышцы ритмично перекатывались под кожей, а я представляла, как это будет ощущаться под моими ладонями. Интересно, если провести ноготками по кубикам на его животе, кожа покроется пупырышками?

   Эх… Хоть саму себя лупи по загребущим рукам. Прежде чем тянуть их к столь соблазнительной тушке, надо разобраться, почему бедолагу так плющит. Я понимаю: спермотоксикоз и не таких лишал последних мозгов, но этот альфа-козёл тренированный, в армии многие вещи строятся на умении сохранять ясный ум в любых ситуациях.

   — Дес, как самый адекватной в этой компании, объясни мне, что происходит?

   — Это ритуальное платье, сомнений нет. Такие ткани изготавливают только в мастерских Зимы. У нас они хранятся в храме, подделать их невозможно, — доктор говорил больше для друга, чем для меня, наверняка озвучивая общеизвестные вещи. — Так же, как и надеть кому-то другому. Любая женщина получит сильнейшее обморожение, и только Подарку богов они не причинят вреда.

   Мой альфа-козёл нависал надо мной как гранитная глыба. Его орудие снова было направлено туда, где морозный узор сгущался, прикрывая снежинку и всё, что ниже. Шелковистая ткань между ног прижималась слишком плотно, вызывала в теле дрожь и невольное возбуждение.

   Тёмные провалы зрачков жадно отслеживали все нюансы моего настроения. Уверена, он отлично знал о моей маленькой проблеме, и это его радовало. Черты жёсткого лица смягчились, глаза коварно блеснули.

   — Мне кажется, или этот наряд слегка жмёт? — мужчина встал вплотную, но я не отступила. — Маловат?

   Горячие пальцы опалили лобок прикосновением. Я охнула и позорно сделала шаг назад. Теперь асс был спокоен, а мои щёки полыхали румянцем. Даже в пору бурной молодости я ни на кого так не реагировала. Тем более что его движение скорее было намерением прикоснуться. Но то, чего не сделал мужчина, быстренько добавило моё воспалённое воображение.

   — В самый раз, — мой голос эротично охрип, между ног полыхал пожар, а грудь согревало тепло слишком близко стоящего мужчины. — Или хотите проверить?

   Мы буравили друг друга взглядами. Никто не желал отступать первым. В воздухе висело напряжение. Не знаю, что испытывал альфа-козёл, а у меня даже в ушах звенело.

   — Рон, девочке нужно поесть и отдохнуть перед обрядом, — голос доктора послужил клапаном для нашего котла, готового взорваться от распирающих его эмоций. — Тебе наверняка перед обрядом надо приморозить некоторые особо шустрые задницы.

   Солдафон встрепенулся. Всепоглощающая жажда обладания в его взгляде сменилась озабоченностью. Слава богу, не сексуальной. Он явно хотел добавить что-то нелицеприятное про мой наряд, но молча махнул рукой. Пока он снова не завис возле меня, капая слюной, доктор потянул его на выход.

   — Деточка, покушай и хорошенько отдохни — Рон проследит, чтобы тебе никто не помешал. И да поможет нам Зима.

   Ему пришлось слегка встряхнуть асса. Тот сердито зыркнул на друга, потом на меня и кивнул. Иногда молчание действительно золото. Я только теперь поняла, как устала. Стоило мужчинам выйти, из позвоночника будто выдернули стальной стержень, и тело обмякло на постели.

   Не в силах думать и анализировать, я лениво жевала вяленое мясо. Вкусно. Очень напоминает хамон. С удовольствием запила его кисленьким соком и залезла под меховое покрывало. На раздевание сил не хватило… Ноздри пощекотал запах свежего снега, на ресницы опустилась снежинка. Неужели открылось окно?

   Интерлюдия. В Ледяных Чертогах

   Я с трудом подняла потяжелевшие от снежинок ресницы и обнаружила себя свернувшейся калачиком на чьих-то коленях. Хотя, судя по их цвету и размеру, вариантов нет. Но как Зима попал в комнату альфа-козла? Или это меня к нему затянуло? Осмотреться мне не дали. Не успела опомниться, как уже сидела верхом на своём благодетеле и тянулась к его губам.

   Крышу он срывал классно. Фьють — и нет больше Светланы Яковлевны. Вместо неё гормональный гейзер. Мысль о наивной деве глубокой заморозки мелькнула и пропала. Тело дрожало вовсе не от холода. И морозными узорами я покрывалась тоже не от него.

   Разница в размерах? Да когда это мешало настоящей страсти! Наоборот, так даже интереснее. Чувствую себя маленькой птичкой под его ладонями. Главное не превратиться на лету в сосульку. А потом все мысли испарились, будто их никогда не было.

   Мне казалось, я вот-вот вспыхну лесным пожаром, и только прохладные руки и губы Зимы спасают нас от тотального уничтожения. Его губы удивительно мягкие. И нежные. На вкус — как первая сосулька зимой в далёком детстве. Такая же кристально чистая и опасная для здоровья.

   Он осторожно посасывал мои губы, ласкал языком нёбо. Мы дышали одним воздухом на двоих. В нём искрились снежинки, и я глотала их, как крохотные кусочки счастья. Такие же мерцали в багровых глазах Зимы. Мне казалось, они должны быть льдистые, но странным образом лёд тоже бывает красным. А ещё нечеловеческие глаза умеют смотреть со вполне понятной нежностью. Только искры сожаления и тоски в них появляются зря.

   Я плотнее прижалась к широкой груди. Пальцы перебирали льдистые пряди волос. Зима жмурился, ласкал меня и наслаждался ответными стонами. Я чувствовала: для него это предел удовольствия, большего можно не ждать. Неужели боги умеют думать не только о себе и собственном могуществе?

   — Мы многое умеем, — мягкие губы сомкнулись на мочке уха.

   Возможно, я бы смутилась, что мои мысли стали известны. Но только не в этот момент. Слишком хорошо мне сейчас — и так скоротечно недолгое зимнее счастье. Вроде и ждёшь его, хочешь, а наслаждаешься всего миг по сравнению с вечностью.

   Вот так и я, как ребёнок за подарком, тянулась за ласками моего бога. Он был необычайно щедр ко мне сегодня. Длинные пальцы порхали по телу, вызывая острые разряды удовольствия даже в таких местах, где я этого не ожидала. От лёгкого прикосновения к спине между лопаток меня охватила крупная дрожь. Казалось, ещё немного — и я разлечусь на мириады звенящих льдинок.

   Только Зима не торопился. Он отказывался понимать язык моего изнемогающего без слияния тела. Его руки творили колдовство с потяжелевшей грудью. Нежили напряжённые соски. Магическая ткань комбинезона придавала происходящему между нами запредельную чувственность.

   Она совершенно не мешала ощущениям, но при этом стала непреодолимой преградой между нами. Уж для меня точно. Освободиться от одежды у меня не получалось. Я просто не могла отвлекаться на такую ерунду, когда каждая клеточка тела пела под чуткими руками и губами Зимы.

   Неужели он не чувствует: для финального аккорда мне просто необходимо вобрать его в себя, стать единым целым с моим божеством! Вместо того, чтобы как бабочку на булавку насадить меня на явно готовый к этому член, Зима коснулся подрагивающей в нетерпении плоти кончиками пальцев. Я забыла вдохнуть.

   Перед глазами разгорался нестерпимо белый свет. Мой бог слегка надавил, погладил, пощекотал, будто горлышко у котёнка. Так легко и нежно, что у меня на глаза навернулись слёзы. Любовник тихонько подул на них, собрал в ладонь сияющие кристаллы. Всё, что могла я в этот момент — теряться в его обжигающе холодном взгляде.

   Зима едва коснулся моего рта губами и сделал длинный выдох. В воздухе вокруг нас беспорядочно закружились снежинки. Я упивалась ледяным дыханием, ощущая, как плавится оно в жаре моего внутреннего огня. Кончики его губ дрогнули в улыбке. Пальцы выбили на центре моего удовольствия залихватскую дробь.

   Белое пламя наконец-то взорвалось под веками сверхновой звездой. Я потерялась в искрящем вихре ледяных звёзд и тоже стала одной из них. Какая-то непреодолимая сила удержала меня в реальности, не позволила раствориться вместе с другими в бездне наслаждения.

   — Такая живая и горячая. — Я из последних сил льнула к прохладному телу. — Ты сможешь сделать счастливыми многих, но только если отзовётся твой ледяной огонь.

   Зима шептал слова мне на ушко, задевая губами самый краешек. От каждого прикосновения по спине разбегались мурашки, и я едва не мурлыкала от удовольствия. Аура бога окутывала плотным облаком, делая меня самым счастливым существом в мире.

   — Разве огонь бывает ледяным? — сказала, чтобы хоть как-то обозначить участие в беседе.

   Всё-таки роль безвольного желе мне непривычна. Но так хочется расслабиться и ни о чём не думать после неповторимой красоты оргазма. Надо брать себя в руки. Соберись, тряпка! Мысленный пинок помог, я даже села прямее.

   — Но холод может быть обжигающим, — он хитро усмехнулся. В этот краткий миг его чуждость растворилась в заговорщицкой улыбке. Он стал почти как обычный мужчина. Нечеловечески красивый и сильный мужчина. Не мой. Увы. Это я хорошо понимала. Чувствовала каждой клеточкой своего тела.

   — Это мой подарок тебе. А то совсем людишки выродились, — его лицо заледенело. — Год от года девы всё слабее и слабее. Думал, уже не проснусь, пока внучка тебя не притащила.

   — Как это?

   Для меня ежегодный способ пробуждения божества звучал страшноватой сказкой. У нас такие писали братья Гримм. Оказаться в центре подобной истории было дико и, чего уж скрывать, жутко. И совсем не в том смысле, что интересно.

   — А так, мой восхитительно горячий Подарок Зимы, — меня снова погладили по голове, но уже больше как домашнего любимца.

   Настроение божества менялось. Внутри шевельнулся червячок обиды, но я его тут же придавила. Ещё не хватало! Мне на короткий миг подарили сказку. Не наша вина, что у каждой такой истории есть конец. Спасибо, что для меня он счастливый — жива осталась.

   — Так это что получается, девы — подарок для тебя? — до меня наконец-то начало доходить.

   — Верно, без их крови пробуждение Зимы невозможно.

   — А другие времена года?

   — Меня не интересуют, — нечеловечески прекрасное лицо превратилось в ледяную маску. — Но ты можешь спросить у своего альфа-козла.

   Вот как? Похоже, у меня нет тайн от Зимы. Но я ничего такого не чувствую… Ведь должен же человек понимать, когда кто-то проник в его разум. Или нет?

   — Может быть, он вовсе не мой, — я посмотрела на Зиму и замерла, завороженная игрой снежинок в его глазах.

   Красиво. Мерцая, они кружились в танце. Серебряные искры в багровом льде. Где ещё я такое увижу?

   — Это легко проверить.

   Во взгляде бога теперь чуть больше жизни. Его забавляет возня смертных или то, что он может ею управлять? Недовольство Зимы я снова почувствовала всем своим существом. Это перестаёт быть приключением. Как бы не рассыпаться на атомы от очередной эмоции этого существа. Наверное, именно поэтому я и не ощущаю его присутствие постоянно.

   — Они меня послушают? — слабо представляю себе местных мужиков ходящими строем по моей команде.

   — Хотел бы я посмотреть на того, кто посмеет противиться твоей воле, — Зима величественно выпрямил спину, машинально придержав меня, чтобы не свалилась с колен. — Ведь ты мой Подарок.

   — Ха-ха-ха, Подарок Зимы! — от смеха на глазах выступили слёзы. — Кто бы мог подумать, какая игра слов.

   Он вновь подул и подставил ладонь. Через миг на ней сияли несколько кристаллов. Лёд? Похоже, мои слёзы для него — тоже не более чем занятная игрушка. Вон какие разные получились.

   — Жаль, что ты не можешь полностью принять мой холод, — он аккуратно ссыпал кристаллы мне на ладонь. — Оставь себе на память, пригодятся.

   Зачем они мне нужны, я не думала. Просто зажала в кулачке. Потом решу, как их можно использовать. Сейчас меня больше волновал вопрос, что мешает нам быть вместе.

   — А те девы, которых специально готовят, — они могут?

   — Не знаю, — рот мужчины брезгливо скривился. — Они и так будто отмороженные, никакого интереса пробовать.

   — И всё-таки…

   — Не сомневайся, верь в меня.

   — Верю…

   Я завороженно погрузилась в багровую глубину его глаз, от танца снежинок закружилась голова.

   — Молодец. Главное, помни об этом во время обряда Обретения, — голос Зимы звучал всё тише и тише. — И не стесняйся пробовать претендентов.

ГЛАВА 8

Я открыла глаза с улыбкой и потянулась, скользя по мехам. Хорошо! Тело слегка ломит, как после отличного секса. Хотя почему «как»? Я хихикнула и спрятала голову под одеяло. Зима мне не приснился: вон, в руке до сих пор зажаты кристаллы. Надо немного освоиться, а потом заказать себе украшение. Куда бы их убрать, чтобы не потерялись?

   — Я рад, что ты проснулась в хорошем настроении.

   Голос Деса раздался близко и очень неожиданно. Как вовремя он пришёл. У меня как раз появились вопросы. Главное, чтобы с ним не было альфа-козла. Я осторожно выглянула из-под одеяла.

   — Вставай, скоро обряд. Мне надо проверить твоё состояние.

   — Уверена, со мной всё отлично.

   — Действительно, ты полностью восстановилась, — взгляд Деса вдруг вильнул в сторону. — И выпей, пожалуйста вот это. Оно придаст тебе сил, обряд довольно утомительный.

   Я с некоторым сомнением посмотрела на каплевидный флакон в его руках. Опаловая жидкость в нём переливалась и мягко светилась. Глотать это мне совершенно не хотелось. Интуиция билась в истерике, предупреждая об опасности.

   — Спасибо, Дес, но я вполне бодро себя чувствую, мне не нужны стимуляторы.

   Что там может быть утомительного? Деву приводят в храм, ставят перед лучшим, снимают покрывало — и она радостно тычет в лучшего пальчиком. Сложно устать. Или все Подарки до меня были совсем малахольные?

   — Сувэ, все девы принимают эликсир, давай не будем нарушать традицию хотя бы в этом.

   Я нерешительно взяла в руку флакон, посмотрела его на просвет. Переливы красивые, но пить? Вон как доктора корёжит. Наверняка из-за этого волшебного средства девы всегда выбирают лучших, а у других нет шансов. Только где гарантия, что в меня не вольют его силой, если откажусь пить? И увильнуть не получится: доктор не спускает глаз с пузырька.

   Он вдруг резко похолодел. Стекло подёрнулось инеем, Дес встрепенулся, на секунду сбросил маску заботливого дедушки. Под ней оказался маг с внимательным и жёстким взглядом. Я отвесила себе мысленный подзатыльник. Дура ты, Светка. Нашла себе друга и расслабилась? Забыла, чему тебя учит жизненный опыт: не лезь в ловушку по доброй воле. Кому надо, тот тебя в неё сам запихает.

   Спокойствие накатило неожиданно. Я покосилась на доктора, но он следил только за флаконом у меня в руках. Значит, не он. Может, таким образом Зима за мной присматривает? Эх, чего зря гадать. Я резким движением выдернула пробку и опрокинула в рот содержимое флакона. Оно маслянисто прокатилось по языку, оставив на нём приятную прохладу.

   — Тебя никто не должен видеть, и ты никого, — мне на голову сразу же накинули покрывало.

   — И как я буду выбирать мужчину, если вижу только пол под ногами? — возмутилась я. — По форме стопы?

   — Такую, как ты, надо отдавать будущему мужу в чёрном мешке и под заклятием немоты.

   О, вот и альфа-козёл явился. Подошёл так близко, что я почувствовала его запах: смесь табака и горячего песка. Интересно, почему он снова на взводе, получил по рогам? Это он ещё не видел, что на обряд я иду в комбинезоне. Что-то мне подсказывает, это был мой шанс отправиться на обряд в пресловутом чёрном мешке. Теперь главное — увидеть лицо асса, когда с меня снимут покрывало.

   — Не волнуйся, в храме мы покрывало снимем, — вмешался Дес.

   — Ей-то что волноваться, — кажется, этого брутального типа раздражает сам факт моего существования. — А нам ещё обеспечивать её безопасность.

   Понять бы, почему Рон всё время мне хамит. Если я порвала ему шаблон и он никак не может его склеить, это временная причина для неадекватного поведения. С таким мужчиной ещё можно наладить нормальные отношения, когда он немного пообвыкнется с моей манерой общения. Но если он хам по жизни, то тьфу на него. Время надо тратить с удовольствием, только тогда оно не будет потеряно. Я же ненавижу терять. Всегда после этого чувствую себя беспомощной и обманутой.

   — Асс Ронарэ-да-Мална, прошу вас проложить нам путь.

   Ого, как Дес завернул. Чего это с ним? Не слышала, чтобы доктор так странно выражался. Или это такое начало обряда?

   — Медикус Дестен-да-Кинси, я ваш щит и меч в буйстве стихии. И да поможет нам Зима.

   Точно что-то ритуальное. Тут идти всего ничего, и никаких проблем с дорогой: крытые галереи, защищённые от ветра и снега. Но особо ценное мнение придержала, не стала разрушать торжественность момента. Послушно шла вслед за ассом, позади тихонько посапывал Дес.

   До меня донеслись звуки музыки. Сердце забилось быстрее. А вдруг мой ледяной огонь ни на кого не откликнется? Я ведь точно знаю, кого хочу. Или он выберет кого-то не того? Зима велел ему верить, но мало ли. Кажется, у меня начался мандраж.

   В храм я вошла на подрагивающих ногах, замирая от ужаса: если странный эликсир сработает и я влюблюсь в первого увиденного, как жить дальше?

   Музыка резко стихла. Сердце ударило куда-то в горло и ухнуло вниз. Меня взяли за плечи, развернули и резко сдёрнули покрывало. Из врождённого упрямства я стояла и скромненько таращилась в пол. В храме повисла тишина. И чего они все ждут, пока я завою: «Поднимите мне веки!»?
— Кх-м… Дева, тебе надлежит сделать выбор, — произнёс приятный баритон откуда-то справа.

   Я немедленно развернулась в ту сторону и подняла взгляд. Народ охнул. Передо мной на удобном диванчике полулежал весьма интересный мужчина с лёгкой проседью в ухоженной бороде типа «старый голландец». Похоже, здесь тоже есть барбершопы, а может, эта красота — заслуга личного брадобрея. Это же местный царь?

   — Здравствуйте, — я решила быть вежливой, пока никто другой не опередил. — Меня зовут Сувэ-то-Рана, а вы?

   Недовольный ропот сидящих вокруг Верховного мужиков потух, стоило ему слегка шевельнуть пальцами. Строго тут у них, как бы мне не вляпаться со своим языком. И ведь ни одного толстяка или хлюпика! Все мускулистые, брутальные и довольно привлекательные.

   — Верховный арс Ортэфус-но-Карма, — мне благосклонно улыбнулись, — лучший находится за твоей спиной, Подарок Зимы.

   Произнесено было доброжелательно, но с нажимом. Мол, не забывайся. Я сделала маленький шажок к его диванчику. Окинула фигуру правителя изучающим взглядом и нервно облизнула пересохшие губы.

   — Он же никуда оттуда не денется в ближайшее время? — Глаза арса озорно сверкнули и он покачал головой. — И он там не один?

   — Конечно, там весь выпускной курс военной академии Митерры, — Верховный кивнул и вдруг сменил тему: — Ты так пристально смотришь на меня. Понравился?

   И воззрился так, что у меня в копчике засвербело предчувствие неприятностей. На замершего рядом Деса глянул и того хуже — доктора от такого внимания пот прошиб. Я внутренне позлорадствовала. Нечего беззащитных девушек опаивать. Заодно услышала первое название. Ещё бы узнать — это весь мир, страна или город. Хотя потом разберусь.

   — Я могу выбрать любого мужчину? — огорошила пышущего недовольством арса вопросом в лоб.

   — Да, — процедил он сквозь зубы и нахмурился.

   Куда только подевалось всё добродушие? Передо мной возлежал смертельно опасный хищник. Одно его движение, и голова с плеч. Судя по его мышцам, он сам с подобной задачей справится и не запыхается. Был бы он котом, хлестал бы хвостом по бокам, а усы у него и так гневно топорщатся.

   — А сколько? — я продолжала строить из себя наивную дурочку.

   Мне важно, чтобы он вслух произнёс, что я могу взять любое количество мужей. Такой правитель запросто может забыть, что там написано в древних летописях, а против своего слова точно не пойдёт. Идти на открытый конфликт я не хотела даже при поддержке Зимы.

   — Чего сколько?

   — Сколько мужчин мне можно взять в мужья?

   Арс окинул меня оценивающим взглядом.

   — Сколько позволит здоровье.

   Мужики из ближнего круга зашушукались. Их недовольный ропот снова остановил Верховный. Я же все силы тратила, чтобы выглядеть беспечной красоткой. Под тяжёлыми взглядами матёрых самцов из ближнего круга это было сложно. Да ещё постоянное давление со стороны молодёжи. Я так и не рискнула оглянуться, стараясь не выпускать из виду лицо арса. Чувствую себя укротителем в клетке с тиграми: отведёшь взгляд, и сразу схарчат.

   — Дес говорит, здоровье у меня отменное, — я уверенной походкой от бедра прошла вплотную к креслу Верховного. — Например, вы женаты?

   Где-то рядом шумно выдохнул мой альфа-козёл. Ничего, потерпи, милок, и до тебя очередь дойдёт. Ты мне ответишь за каждую шпильку в мой адрес! Очень хотелось почесать спину, но я сдержалась. Вот у кого, интересно, такой сверлящий взгляд?

   — Я вне конкурса, — расхохотался арс под потрясёнными взглядами своего ближнего круга.

   Прелести мои он явно оценил, но почему-то не заинтересовался. Неужели не хочет себе в жёны Подарок Зимы? Счастье-то какое! Был у меня сценарий и на такой случай, но, слава богу, не пригодился. Вся надежда, что он тоже любит потроллить подданных.

   — Жаль. Но ничего, я тогда кого-нибудь из этих бородатых выберу, вы же не против? — я довольно непочтительно ткнула пальцем в его свиту.

   — Что ты! Наоборот, только за. Это же такая честь, — весьма язвительно произнёс арс и погрозил мне пальцем. — Но учти, женатых брать нельзя.

   Вот этого я не поняла. Верховный что, не уважает богов и их подарки? На краткий миг я почувствовала недоброе внимание, через меня направленное на правителя. И он, очевидно, тоже, но вида не подал, только его поза стала более напряжённой.

   — И как я определю, кто из них холост? — поинтересовалась я уже по-деловому.

   — А они сейчас встанут, чтобы облегчить задачу Подарку Зимы.

   Одно движение брови арса, и четверо мужчин замерли возле своих диванчиков. Трое так и шарят по моему телу взглядами. Ведь седые уже, а туда же, на молодое мясцо потянуло. Куда своих супружниц-то дели, ведь не могли же они до такого возраста дотянуть холостыми? Здесь наверняка, как и везде, ведётся охота за перспективными женихами.

   — Ну же, не заставляйте нас ждать, — поторопил меня с выбором арс.

   Я медленно обошла вокруг каждого из четверых, пощупала мышцы, потрогала бороды. Со стороны это должно было выглядеть крайне неприлично. Я тёрлась возле них, как большая ласковая кошка. Принюхивалась, сравнивала. Игра меня завела, кончики пальцев покалывало от желания вцепиться в желанного мужчину, но сначала я обошла остальных.

   Мужики напряглись. Я видела, как они ёрзают и осторожно посматривают по сторонам. Думаю, женатые завидовали холостякам. Мой вид никого не оставил равнодушным, и не показать заинтересованность удалось далеко не всем. Свободные штаны из тонких тканей не могли скрыть выступающие анатомические подробности.

   К Рону я подходила нарочито медленно, покачивая бёдрами и облизываясь. Теперь я была хищником, но он всё равно дичью не выглядел. Недобро прищурился, поймал меня в плен чёрных зрачков. Сохранить превосходство на лице стоило мне огромных усилий.

   Подошла, погладила бугрящиеся мышцы на руках, провела кончиками пальцев по груди, не удержалась и слегка царапнула. Кожа под ногтями покрылась пупырышками, но внешне асс остался невозмутим. Я не испугалась. Зашла со спины, обняла. Ну и здоров же он! Огладила плечи, слегка прижалась к широкой спине грудью. Почувствовала, как закаменели его мышцы. Мужик пыхал жаром, как нормальная такая доменная печь. Бывала я на экскурсии, знаю.

   С трудом заставила себя отлепиться от тела, пахнущего табаком и горячим камнем. Снова зашла спереди. Чуть не напоролась на взметнувшееся мне навстречу орудие. Я хмыкнула, но ствол сразу опустился. Потрясающий самоконтроль. Только на каждую вашу пушку у нас найдутся две!

   Асс взглядом пообещал мне страшную месть. Ничего, до этого ещё далеко, а я получаю удовольствие здесь и сейчас. Поэтому запустила руку в длинную чёлку и потянула на себя. Кайф! В меру жёсткие волосы приятно лежали в руке. Я представила, как хорошо было бы запрокинуть эту дурную голову и впиться в беззащитное горло поцелуем. У асса дёрнулся кадык.

   Ой… Кажется, мечта стала реальностью! Мужчина будто почувствовал моё желание и наклонился. Я обрушила на его сухие губы всю свою нерастраченную страсть. Укусила. Зализала солоноватую ранку. Нагло сунула язык в рот, осваивая неизведанную территорию.

   Странно, но он не сопротивлялся. Наоборот, подался ко мне всем телом, опустил горячие руки на бёдра и вцепился в них, как в спасательный круг. Если бы не это, я бы уже лежала у его ног. Но я нашла в себе силы подавить дрожь в коленях, справилась с головокружением и усмирила взвившихся бешеным хороводом бабочек в животе. Ещё не время. Руку на грудь мужчине. Толкнуть, сделать шаг назад.

   Над ним взметнулся рой снежинок, собрался в маленький смерч, покрутился над головой и рассыпался серебристыми искрами. На мощном плече проявился морозный узор, точная копия моего. Ха, вот и Зима помог: типа отметил избранного.

   Ближние тихо зароптали. Мой альфа-козёл заиграл желваками. Зыркнул так, будто я ему нанесла тяжелейшее оскорбление. И остальные на него косятся, как на приговорённого к смерти без права на помилование. Ничего, придётся им ещё немного помучиться.

   — Даже не знаю… — я быстренько отошла от военачальника и беспомощно похлопала ресницами на Верховного. — Пойду взгляну на молодых.

ГЛАВА 9

На метку избранности даже не посмотрела. Мужики явно поняли, что обряд давно пошёл не по регламенту, но роптать не смели, ведь арс мои новаторства пока терпел. Я в такую удачу не верила и старалась незаметно вытирать о комбинезон отчаянно потеющие ладошки. Что там и куда впитывалось — не знаю, но помогало.

   — Что именно ты хочешь увидеть, Подарок Зимы? — правитель остановил меня вопросом.

   — Я ищу мужчину, на которого откликнется мой ледяной огонь, — я пожала плечами, будто озвучила общеизвестный факт.

   За спиной прокатился рокот голосов. У меня на руках волосинки встали дыбом вместе с мурашками. Что-то мне страшно.

   — О чём ты говоришь? — арс даже приподнялся.

   Вот ядрёна кочерыжка! Сейчас окажется, что я раскрыла государственную тайну — и всё, каюк тебе Светлана Яковлевна. Как бы меня не прикопали вместе с длинным языком и прочими не слишком умными частями тела.

   — Чтобы дети были действительно сильными магами, должна откликнуться внутренняя энергия будущих родителей, — выдала я уверенно и задрала подбородок.

   — Девы и без этого рожают! — возмутился один из бородатых незнакомцев.

   — Это дело нехитрое. Я хочу для себя самого лучшего, — сейчас казалось, что моим взглядом можно заморозить океан. — Имею право. Правда же?

   — Конечно, — не стал спорить арс. — Раз тебе мало асса, проверь и канусов.

   Ещё бы он посмел возражать: возле моих ног вилась позёмка, а вокруг ощутимо похолодало. Я ожидала, что правитель потребует прекратить балаган, но он оказался гораздо хитрее. Опытный интриган наслаждался ситуацией, я это чувствовала. Он исподволь следил за ближним кругом, неуловимыми посылами провоцировал их на действия и заодно рулил мной!

   Это меня окончательно взбесило. Ненавижу чувство собственного бессилия! Демонстративно развернулась спиной к арсу. Ядрёна макарона! На меня будто разом обрушились все сосульки со свода. Чувствую себя полной дурой и не могу пошевелиться. Только глазами лупаю на стройные ряды молодых парней у подножия постамента, где расположился арс и его ближние. Сколько же их тут?!

   Сразу и не сосчитаешь! Да и незачем. Подстава у арса получилась капитальная. Издали все парни на одно лицо. Неужели местные девы-тихони тоже оказывались в такой ситуации? Наверняка. Выпьет такой Подарок Зимы зелье, поставят её перед лучшим и сдёргивают покрывало. Конечно, она видит только его. Мерзко.

   Каюсь, мне хотелось подразнить альфа-козла и немножко потискать мальчиков, но кто же знал, что их тут столько! Хотя асс наверняка знал, как и медикус. Ребята стоят такие подтянутые, пышущие энергией и брызжущие оптимизмом. Поступить с ними так же, как и с ближним кругом Владетеля, я не могу — совесть не позволяет. Очень уж искреннее восхищение плещется в глазах парней. Но в удовольствии потрепать некоторых по волосам я себе не отказала. Даже такая невинная ласка запомнится им надолго.

   На мой откровенный наряд выпускнички отреагировали ожидаемо. Самая чуткая часть их тел сразу же выполнила команду «Р-р-равняйсь! Смир-р-рно!» Даже приятно, хотя и немного страшно. Они стоят передо мной навытяжку и преданно сверлят глазами. Кто-то строит глазки, некоторые улыбаются.

   Здоровяк в первом ряду по центру, немного впереди остальных, что едва не лопается от собственного превосходства, наверняка лучший. Он шире в плечах, выше и гораздо массивнее других. И как он с такими габаритами смог всех обскакать?

   Меня такое тело не привлекало совершенно. Слишком много мяса. Наверняка ждал, что я с разбега брошусь к нему на шею. Не дождался. Я окинула его выпирающие мышцы обалдевшим взглядом и прошла мимо, даже трогать не стала — ещё лопнет и забрызгает. Да и на арса совсем не похож, а тот всё-таки интересный мужчина.

   Прохожу мимо, а сама чувствую: между лопаток мишень появилась. Наверняка Верховный молнии мечет взглядом. Такое неприятное ощущение! Но спинку держу, бёдрами качаю — из образа не выхожу, я же прелесть какая дурочка. Откуда местным знать, что земные брюнетки из другого теста сделаны. Асс, может, и догадывается, но будет молчать.

   Никто из парней не вызвал у меня интереса. Я спокойно шла вдоль шеренги, любуясь кубиками пресса и впитывая разлитое в воздухе восхищение. Вот честное слово, каждая женщина должна время от времени получать подобный допинг. Эх, кабы я была царица…

   Невольно оглянулась на Верховного с компанией. Вид у них такой, будто решается вопрос существования мира, и я должна его спасти, но почему-то отлыниваю. Захотелось спрятаться за спинами выпускников, и я юркнула внутрь строя. За живой преградой стало полегче, но ненадолго.

   Стоят парни плотно. Сразу видно: никто не рассчитывал, что Подарок пойдёт в народ. Близнецы оказались аж в третьем ряду. Моё сердце забилось быстрее, на губах заиграла улыбка. Только до них ещё дойти надо сквозь сгустившийся в воздухе тестостерон.

   Тёплое дыхание шевелило распущенные волосы. Пряди разлетались, щекотали шею и задевали парней. Они от этого млели, и идти между плотно стоящими рядами становилось сложнее: путь преграждали «шлагбаумы», а прикасаться я к ним опасалась. Да и не в моём характере устраивать порно-шоу с полным залом зрителей. Опять же, вдруг кто-нибудь из ребят не выдержит и захочет проверить — отзовётся на него мой ледяной огонь или нет?

   До братьев осталось всего три человека, когда я почувствовала на попе чью-то руку. А тот парень, мимо которого я шла, подался ко мне. К бою он подготовился более чем хорошо, меня даже бросило в жар — и сразу же в холод: узоры на моём теле вспыхнули, обдали всех вокруг морозом. Двоим нахалам досталось больше остальных, они вскрикнули, схватившись за пострадавшие места.

   Мужчины вокруг заволновались. Что именно произошло, в плотном строю толком никто не видел. Я оказалась в кругу удивлённых парней. Близнецы успели ко мне протолкнуться и теперь замерли рядом, готовые защищать ото всего на свете. Проявившие неуважение, как всплыло вдруг у меня в сознании, тихо поскуливали, скорчившись на полу.

   Рука у симпатичного кудрявого брюнета побелела до плеча, двигать он ею не мог. Как выглядит пострадавший орган его товарища по несчастью, я старалась не думать. Им явно было очень больно, но я ведь не нарочно! Неужели сработала Благодать? Странное название для такого жуткого эффекта. И что, теперь каждый, кто захочет меня коснуться без спроса, будет получать частичную криозаморозку?

   Со стороны Верховного послышался шум. Мысли заметались. Вдруг я покалечила особо ценных кадров или здесь находятся их отцы? Что говорить в таком случае, я не знаю. Масик обнял меня и притянул к груди. Сзади прижался Макс, защищая и успокаивая. Они будто окружили меня коконом, сквозь который не пробивался нарастающий гул возмущённых голосов.

   Я испугалась. Никогда раньше не попадала в подобные ситуации, но теперь из них не вылезаю. Толпа не для меня. В будущем надо держаться подальше от разного рода сборищ. Хорошо, мои мальчики рядом. Я вдруг захотела почувствовать вкус их поцелуя, так какого чёрта сдерживаюсь?

   Губы Масика оказались мягкие, тёплые и слегка сладкие. Наверняка что-то ел перед обрядом. Не зря же у него оказалась нуга. Он осторожно изучал мой рот, постепенно погружая меня в тягучую карамель истомы. Макс оттёр от меня брата, и теперь я наслаждалась более напористым, но таким же искренним поцелуем.

   Зима и на этот раз одобрил мой выбор, наградив нас снежным вихрем. У братьев на плечах появились морозные узоры. А как же мой альфа-козёл? Надеюсь, его метка никуда не делась.

   — По местам стоять! — рявкнул хорошо знакомый голос.

   Будущие защитники отхлынули от нас и выстроились ровными рядами. Перед строем осталась только я, крепко держа за руки стоящих по стойке смирно братьев, и обмороженные парни. Они уже не стонали, а тихонько подвывали на одной ноте.

   — Убрать, — пострадавших куда-то утащили их же товарищи.

   — Полагаю, обряд Обретения можно считать исполненным? — асс сузил глаза на узоры парней.

   Кстати, его плечо по-прежнему украшал точно такой же. Он красиво подчёркивал мощные бицепсы, так и манил обвести по контуру пальчиком или языком. Я даже зажмурилась в предвкушении. Подумать только — всё получилось! Теперь эти трое только мои. Никто не посмеет оспорить волю Зимы.

   — Я не знаю, как это обычно происходило, — сейчас, когда мандраж прошёл, мне проще прикидываться тихой девой. — Надеюсь, больше ничего делать не надо и меня наконец покормят.

   — Подарок богов морят голодом? — голос Верховного разорвал моё спокойствие, как страницу старой газеты.

   Альфа-козёл набычился. Медикус обеспокоенно всматривался мне в лицо, выискивая признаки истощения. Выручил живот: жалобно заурчал, вымаливая хоть немножко еды. Что поделаешь. На нервах могу съесть слона вместе с ушами и хоботом, но здесь почему-то выходит только мелкими частями.

   Выпускники сплошной стеной замерли за моей спиной. Они почти не дышали и преданно сверлили взглядами начальство. Арс мрачностью мог соперничать с грозовой тучей. Ещё немного, и засверкают молнии. Я на всякий случай уцепилась ещё и за твердолобого солдафона. Ничего, что ради этого я братьев держу одной рукой. Все мои, никого не отпущу!

   Верховный осмотрел нашу композицию, выставил вперёд бороду. К бабке не ходи, будет качать права. Очень уж ему не нравится мой выбор. Как же, племяша обошли. Так что глазки в пол и не сдаваться.

   — На моей памяти Подарок Зимы впервые обретает сразу трёх мужей, — правитель возвестил очевидное с важным видом.

   — Неудивительно, вы же такой молодой, — невовремя меня черти дёрнули за язык, ох, невовремя.

   — Асс Ронарэ-да-Мална не достоин! — вперёд выступил один из неженатых ближних. — Он потерял свой шанс, когда не сберёг свой прошлый Подарок.

   Лицо