Дорога в Гималаи. Книга 1. Светлана Грегори

Любовно-приключенческий роман «Дорога в Гималаи» откроет читателям красочный мир любви и верности, счастья и предательства. Перед ними приоткроется дверь в неизведанное: как пострадавшая от сталинских репрессий девочка станет целительницей-экстрасенсем, а захваченный в афганский плен русский солдат – буддийским монахом.

   Множество неимоверных трудностей на пути к радужному будущему читатели преодолеют вместе с талантливой журналисткой и ее верными друзьями.

   Дорога в Гималаи. Книга 1

   ПРИГОВОР

   Она шла, не разбирая дороги, даже не пытаясь обойти лужи или увернуться от брызг проносящихся мимо автомобилей.

   Слезы нескончаемым горьким потоком лились из ее глаз, смешиваясь с холодными дождевыми струями.

   В ушах тяжелым набатом звучали слова врача, к которому она лишь два дня назад привела на обследование Артемку, своего трехлетнего сына. Этот профессор – светило офтальмологии, «врач от Бога», как его, затаив дыхание, называли благодарные пациенты – был ее последней надеждой. И действительно, Яков Самуилович своими короткими, очень подвижными пальцами творил настоящие чудеса. Он виртуозно выполнял сложнейшие, требующие невероятной точности и скрупулезности операции.

   Дашу – главного редактора журнала «Вперед» – направил к нему Глеб, муж владелицы медиа-холдинга, ее близкой подруги. Собрав все необходимые бумаги, сделав кучу всевозможных дополнительных и отнюдь не дешевых обследований, она предстала перед врачом. Ее сердце учащенно билось, грозя выпрыгнуть из груди, когда она наблюдала за тем, как ее бесценное сокровище, белобрысый крепыш Тёма спокойно стоял перед доктором, терпеливо позволяя осматривать свои глазки. Осмотр вымотал ее так, как не выматывал двенадцатичасовой рабочий день или погоня за уникальным «взрывным репортажем».

   Седоватый, с обширной блестящей лысиной и карими внимательными глазами кудесник почему-то сразу не понравился ей. Да и его слова после консультации были какими-то расплывчатыми:

   – Пока не могу ничего сказать… Мне надо подумать… Зайдите одна, без мальчика, через пару деньков, тогда и поговорим…

   Артемка, счастливый, что вырвался из рук эскулапа, уверенными шажками двинулся к маме. Глядя на него со стороны, только очень внимательный наблюдатель мог заметить, что мальчик слепой. И действительно, при полном отсутствии зрения он обладал каким-то «сверхчутьем», помогающим ему видеть «телом», обходя появляющиеся на его пути препятствия. Да и глаза у малыша были огромными, сияющими, цвета яркой весенней зелени, широко раскрытыми навстречу такому манящему, но скрытому от него миру. Правда, их напряженное и какое-то явно недетское выражение заставляло взрослых задуматься, сочувственно поглядывая в его сторону…

   Даша не сразу поняла, что ее выстраданный, рожденный с таким трудом сын не видит. Да, он появился на свет на два месяца раньше срока… Но, мало ли недоношенных детей абсолютно здоровы? Не сразу, где-то после шести месяцев она стала замечать какой-то напряженный, не по-детски серьезный взгляд малыша, а после года врачи вынесли окончательный вердикт: «врожденная слепота, лечению не подлежит».

   И вот, после таких трудных, бесконечных в своей текучести дней ожидания, она, наконец, вновь перешагнула порог кабинета профессора. Он, с сочувствием глядя на нее, привстал со своего места за большим, заваленным грудой бумаг столом. Его рука доброжелательно указала ей на удобное кресло для посетителей. Натянутая, как струна, от ощущения пугающей неизвестности Даша опустилась в него. Ее напряженные, с побелевшими костяшками пальцы судорожно вцепились в сумку.

   – Да… – произнес профессор, напряженно вглядываясь ей в лицо. – Ваш случай уникальный, единственный в моей практике!.. Я могу устранить практически любую врожденную патологию, берусь за самые сложные случаи после травм или перенесенных болезней… Но, Ваш сын?..

   Тут он перевел глаза на бумаги, лежащие перед ним, и продолжил, начав нервно перебирать их, явно пытаясь справиться с замешательством, отодвигать их в сторону. Наконец, вскинув глаза на Дашу, произнес:

   – У вашего сына нет патологии… По крайней мере, я ее не нашел… Это физиологически. Анатомическое строение его глаза абсолютно правильное, соответствует норме. А то, что мальчик не видит, – это абсурд, дикость!.. Но… Он просто не хочет видеть!..

   Услышав это нелепое заключение, Даша, рванувшись к столу, закричала:

   – Этого просто не может быть! Вы шарлатан! Я найду на Вас управу! Обязательно найду…

   Слезы душили ее, не давая договорить. Она выбежала вон из клиники и стремительно пошла вперед, не разбирая дороги. В ее голове, словно в цветном, выпуклом калейдоскопе, замелькали картинки того, как ей тогда казалось «счастливого прошлого», случившегося с ней более десяти лет назад.

   НАЧАЛО ВСЕГО

   Она всегда считала себя везунчиком, да и была им! Ей повезло родиться у непростых родителей, но не в плане денег, а именно отношений их к окружающему миру и, конечно же, друг другу. Такой всепоглощающей любви, доверия она не встречала ни у кого ни до, ни после своего падения в «счастливое никуда». Ей с детства казалось, что весь мир ярким ковром лежит у ее ног, хотя мама и, особенно, папа умели быть строгими. Имея достаточно средств, они научили ее ценить блага жизни, пресловутые «житейские радости».

   Учеба веселой хохотушке, «душе» всех школьных мероприятий давалась легко. Яркое прикосновение ее пера к бумаге удивительным образом создавало иллюзию присутствия при чтении ее сочинений, статей в школьной стенгазете или при постановке сценок на школьных «капустниках». Все прочили ей большое будущее на журналистском поприще.

   Однако реальность оказалась намного грубей. В МГУ на факультет журналистики, куда талантливая девушка с уверенностью БТРа решила поступить и обязательно «на бюджет», пройти с первого раза не удалось. Слишком жестким оказался конкурс, очень много детишек медийных лиц…

   Но, уныние не для нее! Даша, безапелляционно отвергнув предложенье родителей «а может на платный?», решила изучить вопрос «изнутри». Для этого нужно было поработать в редакции газеты или журнала хоть кем-то. Главное – попасть в «святая святых»!

   И тут начались бесконечные хождения в поисках работы. Оказалось, решить быть самостоятельной легко, а вот осуществить задуманное гораздо сложнее. И бегать бы ей по делам какой-нибудь редакции курьером, если бы не «его величество случай»…

   УРА СЛУЧАЙНОСТЯМ!

   «Несчастный случай», пришедший на помощь Даше, произошел почти в центре Москвы, напротив кафешки, куда она заскочила, чтобы перекусить. Решив не делать крюк, шагая по плавящемуся от жары асфальту в сторону светофора, а пробежать напрямик, она, лихо перемахнув ограждение, бегом рванула через шоссе и… Оно, до сих пор сонное, словно разморенное невиданной августовской жарой, без единого автомобиля, вдруг ожило, проснулось.

   Резкий визг тормозов… Будто из воздуха материализовавшаяся машина… Страшный удар в плечо… Ощущение падающего на нее неба…

   Очнулась она нескоро, в незнакомой, пугающей неизвестностью чужой квартире. «Что случилось? Где я? Почему так сильно болит голова и ноет плечо?» – появилась первая осознанная мысль. Оглядевшись еще раз, девушка попыталась подняться. Реальность, на мгновенье встав на дыбы, все же сжалилась над ней, вернувшись в привычное русло. Осторожно ступая, она подошла к двери и, коснувшись резной деревянной панели, остановилась, набираясь сил.

   Наморщив лоб, сдвинув брови от напряжения, девушка попыталась вспомнить, что же с ней все-таки произошло?

   Самым смешным могло показаться, что ей отчетливо помнилось, что зовут ее Даша Новикова, ей восемнадцать лет, она – обладательница «роковой», нестандартной внешности, огромных зеленых глаз, больших, пухлых губ и массы вьющихся непослушных волос. Все… Дальше – пропасть… Нет, еще… Провал в МГУ, бесконечные поиски работы…

   «Нет! Я сейчас со всем разберусь, чего бы мне этого не стоило!» – решительно сказала она себе и, превозмогая новую волну тупой боли в затылке, шагнула вперед.

   Оказавшись в темном, гулком пространстве то ли коридора, а может быть холла, остановилась. Где-то совсем рядом слышались голоса.

   «Ну что ж, прекрасно! Идем на голос!» – уже увереннее решила Даша.

   Ее появление в просторном, светлом помещении, оказавшемся кухней, произвело фурор. К тому же и видок у жертвы аварии был еще тот: грязные, порванные на коленях джинсы, разорванная сбоку легкая блузка… А лицо – «страсть как хороша!» – шикарный синяк на скуле, струйка засохшей, размазавшейся крови на лбу и растрепанные, торчащие в разные стороны непослушные пряди волос.

   Незнакомка, возникшая перед ней, беззастенчиво, в упор рассматривавшая гостью каким-то наглым, снисходительным взглядом, отчаянно не понравилась девушке. Но, видимо, не подозревая об этом, хозяйка с видом ученого, узревшего «бациллу под микроскопом», сказала:

   – Вам надо привести себя в порядок, девушка! Гостевая ванна сразу за Вами, справа по коридору. Там висит чистое полотенце, халат, а под раковиной, по-моему, даже есть новые тапочки. Мы ждем вашего возращения! Тогда и поговорим…

   Стараясь загнать назад злые слезы, чувствуя, что не в ее интересах капризничать, да и выглядит она сродни бомжу – если судить по грязным, сбитым ладоням – не отвечая, она двинулась в указанном направлении.

   «Я вам всем еще покажу!» – билась единственная мысль у нее голове.

   ЗНАКОМСТВО

   Осторожно, стараясь не задеть ушибов и ссадин, Даша сняла одежду. Затем, подойдя к большому, во всю стену зеркалу, с ужасом уставилась на отражающееся в нем «чучело», по которому словно проехал асфальтовый каток.

   «Господи! И это – я?! Кто же меня так?! И почему я ничего не могу вспомнить?!»

   Отражение в зазеркалье пошевелило губами, но… Ответа на этот вопрос Даша не получила.

   «Ладно, сейчас приведу себя в порядок… И вся такая красивая пойду разбираться с хозяевами!» – решила она, уже залезая в ванну.

   Через сорок минут, отмытая, с залепленными найденным здесь же, в аптечке пластырем ссадинами, она оценивала нанесенный ее внешности «ущерб»: на голове сбоку огромная шишка, и не просто ушиб какой-то, а настоящая «боевая рана»! Ее пришлось после мытья еще и перекисью обработать, но, видимо, помогло не очень – голова все же болела. Лицо – порозовевшее, радующее нежной молодой кожей – одновременно пугало фиолетово-багровой ссадиной на скуле.

   «Ничего, выкарабкаюсь!» – в который раз успокоила себя девушка, решив, что она еще «О-го-го!» и ей все «По-плечу».

   Так, в мягком, висящем на ней мешком желтом махровом халате, с разметавшимися прядями подсыхающих волос и вызовом всему свету во взгляде, будущая «звезда журналистики» вернулась на кухню.

   Войдя туда, Даша поняла, что ее с нетерпением ждут. На круглом, изящном, со стеклянной поверхностью столе красовались три прибора и масса всяких тарелочек, пиал, мисочек со всевозможной снедью, источающей упоительный аромат.

   Рот Даши сразу наполнился слюной, есть захотелось ужасно. Но… Война так война! И, застыв на пороге, спрятав руки в карманы, она жестким, чуть срывающимся голосом спросила:

   – Кто вы такие и как я здесь оказалась?

   Надменная красавица – будто только что с подиума: волны черных, стекающих черным ониксом по плечам волос и неожиданно светлые, пронзительно голубые, обрамленные длинными густыми ресницами невероятные колдовские глаза – произнесла снисходительным тоном, способным превратить в соляной столп любого:

   – Сядь, девочка, и поешь… Потом поговорим…

   В Дашу при этих словах словно вселился бес:

   – Я никуда не сяду! А заору так, что мало вам не покажется! Вы что, людей на улице крадете?! А потом на органы разбираете?!

   Ее вопль прозвучал настолько нелепо, резко, каким-то чуждым вибрирующим диссонансом с обволакивающим благополучием этого мира.

    В ответ на свое заявление Даша услышала смех. Он раздался откуда-то сбоку. Смеялся кто-то, до сих пор скрывавшийся в тени декоративной перламутровой ширмы – яркой детали шикарного интерьера.

   Пытаясь рассмотреть невидимку, девушка шагнула вперед и замерла. К ней из-за расписного китайского великолепия навстречу шагнул «ангел». Именно это сравнение сразу возникло в ее голове при виде возникшего перед ней мужчины.

   Хотя потом она много раз пыталась понять: «почему?» Вся его внешность – внимательные золотисто-карие глаза, густые темные брови, крупный, грубоватой лепки нос, упрямый, выдвинутый вперед подбородок – к таким сравнениям не располагали. Но от него шла такая волна покоя, тепла, защищенности, что хотелось броситься к нему на грудь и, всхлипывая, рассказать все-все-все! А он обязательно поймет, успокоит, встанет стеной…

   – Меня зовут Глеб, – улыбаясь, произнес он. – А это – кивок в сторону – Лёка, моя жена. Вы уж простите её, девушка. Злится она на себя очень, потому и вредничает… Виноваты мы перед Вами… Я задремал, а она из-за угла выруливала… Жара, разворот неудобный, а тут Вы!.. Мчитесь прямо под колеса… Она – резко по тормозам, но, видимо, все же по касательной Вас задело. Вы не думайте! Я врач, говорят неплохой, провел осмотр… Переломов, внутренних повреждений нет, а ушибы и ссадины, даже шишка на голове – все устаканится. Вот мы, совсем не зная «кто? что? откуда?» решили пока привезти Вас к себе… А теперь, будьте добры, сядьте и расскажите нам о себе. Кто Вы? Зачем бросились под колеса? Как себя чувствуете?

   ОДИН ШАНС НА МИЛЛИОН

   Все еще кипя негодованием и обидой, Даша, все же сумев успокоиться, присела на краешек стула. Присутствие этого, так похожего на ее отца мужчины, окончательно примирило ее с судьбой. Да и что она, в самом деле, решила устроить «ссору в песочнице»?! Немного подумав, посмотрев на сочувствующего ей мужчину, девушка начала свой рассказ.

   – Я Даша Новикова. Мне восемнадцать лет. Две недели назад узнала, что моя «хрустальная мечта» рухнула: студенткой МГУ факультета журналистики мне не быть. Сейчас ищу работу в любом издательстве или редакции. Обязательно стану известной на всю страну журналисткой. Через дорогу перебегала: against the rules! – решила она блеснуть английским.

   Выпалив это на одном дыхании, сразу почувствовала, что внутренний запал сил истощился. Поняв это, снова нахмурившись, с вызовом посмотрела на своих слушателей.

   Странным образом после ее короткого монолога атмосфера на кухне стала другой. Строгая раскрасавица Лёка будто оттаяла, куда-то исчезла «ледяная корка», а под ней оказался совершенно другой человек. Ее пронзительные голубые «колдовские» глаза, потеплев, загорелись светом сочувствия, понимания и еще чем-то… Сопричастности, что ли…

   Подойдя к Даше и приобняв ее за плечо, она задумчиво, как будто разговаривая сама с собой, произнесла:

   – Не вешай нос! Вместе мы обязательно прорвемся! Наверное, это судьба… Неделю назад я зарегистрировала свой журнал, и знаешь?.. Ты будешь в нем работать…

   С той удивительной «знаковой» встречи прошло почти десять лет. За это время Даша успела поступить в МГУ, но уже на вечерний: ведь работа в редакции набирающего обороты журнала – та еще школа!

   Оказывается, она ничегошеньки не знала о своей будущей профессии. Смешная, раньше она считала, что, умея лихо писать школьные сочинения и организовывать «капустники», ей все удастся и здесь.

   Жизнь… Она намного сложнее… Взять интервью и заключить его в красивую словесную рамку совсем несложно. А вот черновая подготовительная работа – где лесть, где упорные телефонные звонки, уговоры, ненужные тягомотные встречи, подкуп посредников – и, как говорится, «никакой личной жизни». Хотя? Кратковременные, выжигающие сердце и душу, рождающие пустоту «романчики» или «пересып под настроение», оставляющий совсем уж гадкий осадок… И так – бег по кругу.

   Но… Карьера… Рост… Мастерство, которое не пропьешь… Это да! За эти, пронесшиеся галопом годы в сухом остатке образовалась отдельная flat в престижной районе, машина – резвенький, вполне приличный джип: кто знает, что куплен не новым… А счастье, радость, друзья, как у всех?.. Вся эта круговерть, суета, падения, взлеты – это и казалось ей настоящей жизнью.

   До тех пор, пока около четырех лет назад на пороге своего тридцатилетия она не встретила «его»!

   Ее такой устоявшийся, предсказуемый мир перевернулся…

   Я ПРОСЫПАЮСЬ

   …Мне 29 лет. Я успешная, наглая, знающая себе цену стерва. Работники моего отдела или любят, или ненавидят меня. Но все они бесконечно преданы – нет, конечно, не мне – а нашему общему, непростому, но такому интересному делу. Вы не поверите: мы можем по двенадцать часов, да что там – сутками не вылезать из ставшего уже тесным прокуренного, но такого уютного помещения нашей редакции. Родной отдел занимает в ней целый этаж. Не самый престижный, почти чердачный, но у него, по сравнению с другими, есть свое преимущество. Раньше, на этапе проектирования и внесения автором проекта различных архитектурных «изысков», здесь планировался зимний сад. И, на наше счастье, под него потолок нашего 25-го этажа модернизировали под сплошную, хранящую летом прохладу, а зимой тепло абсолютно прозрачную панель.

    Мне очень нравится работать, наблюдая, в зависимости от погоды и времени суток, то брызги солнечных лучей, пробирающихся в помещение стайкой солнечных зайчиков, то дождевые потоки, образующие сплошные лужи у меня над головой. Эх, жаль, я не художник…

   Наш отдел под названием «Непознанное рядом» немного особенный. Очень давно Лёка – тогда еще совсем не понимая, что ей хочется, исходя из минутного каприза и желания доказать всем, что она не только красавица, но и умница – решила заняться «разумным делом». Денег ей удалось, составив подробный бизнес-план, частично занять в банке, остальные – собрать по знакомым. И, добавив свои, осуществить, как она теперь говорит, «мечту идиотки». Журнал, задуманный ею тогда, состоял всего их трех крохотных отделов, тащивших на себе все рубрики. Но, видимо, кто-то там наверху насмешливо посмотрел вниз и, удивившись, проронил одобрительно: «Пусть попробуют». И… понеслось!

   Мы пахали как ненормальные. Тиражи росли, доходы тоже. Постепенно Лёке удалось невозможное. Ее твердая рука, умение, видя перспективу, миновать все рифы сложнейшего моря бизнеса, привели нас к успеху. Сейчас наша любимая Алла Леонидовна – в просторечии Лёка – рулит медиа-холдингом, в составе которого канал на ТВ, радио-волна и наш, выросший до толстого еженедельника журнал.

   Оставшись для меня просто Лёкой, лучшей подругой и наставницей, она много раз предлагала мне возглавить весь этот журнальный ад, но… Нет! Мне хватает моего маленького «сладенького кусочка». Здесь я не столько руковожу, сколько творю, каждый репортаж под лупой рассматриваю и очень многое ваяю сама.

   В нашей команде работает умелец на все руки, а по совместительству фотограф Дядя Паша. Если бы не его чудесные, абсолютно живые картинки, вряд ли бы мои статьи пользовались столь бешеной популярностью. Ведь тематика наша – от кулуарной жизни звезд, политики и эстрады до деятельности ведущих экстрасенсов и серьезных политических репортажей. Здесь и до шарлатанства недалеко…

   Весь первичный «сырой» материал мы всегда собирали вместе рука об руку с Дядей Пашей. Кроме одного раза… С него все и началось…

   ВСТРЕЧА

   Однажды к нам в редакцию пришло восторженное письмо-отклик с требованием «объявить благодарность в приказе» прямо на страницах нашего журнала. Представьте себе: пять листов формата А4 восхвалений, лести, восторга! И в адрес кого!? Бабули запредельного возраста! Живет отшельницей в самой глуши, где-то под Санкт-Петербургом, на территории бывшей Вологодской губернии. И вот, чтобы попасть к ней десять километров пешком среди бездорожья добираться надо. Жилье ее – «целительское подворье» – не каждому откроется, а лишь тому, кто «душою чист»…

   Больше половины письма занимали столь диковинные описания, что боюсь их приводить: сумасшедшей сочтёте, а дальше – и вообще чудеса!

   … Женщина-инвалид, колясочник более тридцати лет, родовая травма, услышала от кого-то об этой целительнице. И, представьте, денег на дорогу нашла… Одна, без сопровождающих, надеясь лишь на помощь добрых людей, отправилась из подмосковного Дмитрова на поиски «чудесного избавления». Ее путешествие – отдельная песня. Но самое интересное, что через три недели, останавливаясь, где придется, ей удалось добраться до подворья «волшебницы». Последние три километра несчастная, окончательно разбив коляску, просто ползла, помогая себе руками… Таких как она – страждущих, мечтающих об исцелении или нуждающихся в совете – к Матушке Акулине собиралось достаточно. Не поверите: неделю пришлось ждать… Добрые люди, родственники больных ухаживали за ней. Трудно представить, что с ней сделала «чудо-бабка». Однако прошло два месяца ее пребывания в крохотном лазарете целительницы, но ушла она от нее на своих ногах…

   Вы представляете меня, мое состояние после этого письма! Я сразу решила ехать – такой материал! Понимая, что путь неблизкий и неизвестно, как и что сложится, я решила подстраховаться, взяв с собой Дядю Пашу. Фотограф опять же…

   Придя в то утро на работу в прекрасном настроении, предвкушая, что скоро стану обладательницей уникального материала, я первым делом, ввалившись в помещение своего отдела, объявила «общий сбор» у себя в кабинете. Пока секретарь Ирида Семеновна – пышнотелая красотка – ринулась собирать всех, мне захотелось поделиться задумкой с «Самой», заодно отпросившись в творческий отпуск недельки так на две, а там – как получиться…

   Покопавшись в «святая-святых» – женской сумке, как всегда с самого дна мне удалось выудить телефон. Набрав номер любимой начальницы, я с места в карьер начала разговор:

   – Привет труженикам села, а также сплетен и новостей!..

   Поняв, что у меня в голове снова «бред сумасшедшего», поездка в «тьму-таракань», Лёка нарочито раздраженным начальственным тоном произнесла:

   – Никуда не пущу! Здесь дел по горло, даже и не проси…

   И тут я «включила дурку» на полную мощность:

   – Ну, Лекочка! Ну, пожалуйста! Ведь опять тебе под машину брошусь!.. Материал – пальчики оближешь! Бабуля – волшебница! Чудеса творит! Мертвых воскрешает! Парализованные встают! Люди к ней со всех городов и сел пешком идут, лишь бы попасть! Ты представляешь, фотографии какие, интервью?! Это тебе не «Битва экстрасенсов»! Я ненадолго, на джипике своем метнусь – ты и соскучиться не успеешь, а грибов тебе привезу, ягод, огурчиков солененьких, крепеньких! Тебе, в твоем положении…

   Договорить я не успела. Ее изумительный, чуть насмешливый, умеющий заставить плясать «под ее дудку» любого голос перебил меня:

   – Мне в моем положении волноваться нельзя! А ты меня без ножа режешь! Номер горит! Без тебя никак! А следующий кто подготовит?!

   А затем, повздыхав, предупредила:

   – Этот номер сдашь и весь следующий вычитаешь! Даю тебе максимум десять дней, потом – сразу ко мне со всей добычей. Смотри! Если оно того не стоит, обрею наголо! Огурцы за тобой!

   Благодарно заверещав, я попрощалась, облегченно сжав в руке уже ненужную трубку.

   Наши сотрудники по одному начали собираться. Их вопросительные взоры заставили меня начать планерку.

   ПЛАНЕРКА

    Сотрудники отдела, проработав со мной не один год, знали меня наизусть. Они научились читать по предвкушающему блеску моих глаз, что в ближайшее время свою «стервозу» они вряд ли увидят. Не желая разочаровывать народ, я быстро обрисовала им ситуацию, подтвердив их опасения, что «да, отбываю», «вместе с дядей Пашей», «вернусь не раньше, чем через десять дней». И тут наша малахольная редакторша Лидочка, всегда делающая все только «по правилам», не признающая компромиссов, не считающая нужным прикрыть кого-то, растерянно ляпнула:

   – Дарья Алексеевна, а ведь его нет второй день… Павел Петрович, он…

   Тут на нее зашикали со всех сторон, но наша правдалюбица продолжала:

   – Наверное, у него отгулы, хотя я и не знаю, но его… того… в Москве нет… телефон молчит.

   По переглядываниям и заговорщицким взглядам я поняла: «Опять…»

   Дело в том, что наш «незаменимый и золотой» и «самый талантливый» бурно переживал кризис среднего возраста: шутка ли – 45 мужику стукнуло! И за последний год уже три раза срывался в недельный запой, выпадая при этом из действительности: кутил с бомжами, спуская все, вплоть до тапочек, затем появлялся виноватый, помятый, неузнаваемый…

   Я, конечно, грешна: попустительствовала, но сейчас о мою ярость можно было зажигать спички…

    – Уволю! К чертовой матери! – обращаясь к притихшей публике, закричала я. Не видя сопротивления, решила дать выход праведному гневу: – Кто со мной поедет!? Фотоаппаратура!? Видеосъемка!? Подать, принести, помочь! Кто…?!

   Все восемь человек дружного коллектива растеряно отводили глаза. И тут… Неожиданность… «Рыцарь в сияющих доспехах вдруг возникает на горизонте» – не ко времени вспомнилось мне при виде нашего «компьютерного гения», решившего грудью прикрыть всех и вся. Мальчик Костя – юнец, второй год у нас… с компом даже в туалет ходит… неразговорчивый, незаметный – по школьному поднял руку. Народ, замолчав, оторопело взглянул в сторону «выскочки», не в силах от удивления говорить. Мне удалось лишь кивнуть, давая высочайшее позволение герою высказаться.

   Стараясь проговаривать фразы четко и связно, он, все же запинаясь от волнения, выдал:

   – Так, я это… все могу… и фотки, и видеосъемку… это хобби мое. Друзьям фотосессии делаю. Хотите, покажу?

   «А! Гулять, так гулять! Хуже не будет…» – подумала я, а вслух тоном императрицы, одарившей вниманием раба, произнесла:

   – Собирайся! Вечером выезжаем!

   Радостно кивнув, боясь, что я передумаю, он торопливо заговорил:

   – Так, я это… аппаратуру соберу… еще комп надо с собой взять, без него никак… и… столько всего приготовить… А вечером… Куда мне все это привезти?.. Вы только скажите, я мигом примчусь!..

   – Кругом! Шагом марш! – уже не сумев сдержать улыбку, скомандовала я. И, не ожидая от него такой прыти – спина добровольца мелькнула в дверях – крикнула ему вдогонку: – Все приготовишь – звони!

   Затем, за пару часов просмотрев все материалы для еженедельника, осталась ими весьма довольна: моя школа, все путем!

    Мой заместитель, милейший Василий Николаевич получил последние указания. И, видя мое нетерпение, с видом осужденного, по крайней мере «на плаху», трагически кивнув головой, проговорил:

   – Чего уж там, бегите домой, собирайтесь! Вытащу я весь этот воз, хоть и не хочется… – Не сумев доиграть до конца, подошел ко мне, приобнял за плечи и уже совсем другим тоном продолжил: – Счастливая ты, Дашка, опять на пленэр! А я здесь закис совсем… Удачи тебе!

   Если бы он знал, насколько она мне понадобится…

   ВОТ ОНА, СУДЬБА

   Все еще в приподнятом настроении я радостно вылетела из дверей любимого детища. На площадке у как всегда занятых лифтов мне пришлось немного притормозить. И вовремя! Мысль зайти в бухгалтерию, разжиться командировочными нагнала меня. Недолго думая – ее форпост 24 этаж, совсем рядом – я метнулась к лестнице.

   Наша «святая-святых» занимала «целую залу» – как любила говорить наша главбухша, тетя Зина. Любя все называли ее так, опуская неуклюжее, так не подходящее ей отчество: Прокоповна. С размаха открыв дверь, с улыбкой идиота, выигравшего приз, я обрадовала свою любимую тетечку Зину и трех ее помощниц, что с них причитается «по полной» и «срочно». А в награду целых десять дней они меня не увидят! Повздыхав для приличия и грустно посетовав: «Расходы с тобой сплошные, Дарья, и разор всему», наша «единственная и неповторимая» обещала сегодня же к вечеру сбросить на карточку всю причитающуюся сумму и даже чуть-чуть больше в виде аванса за будущий материал.

   Поболтав немного с девчонками, посплетничав о наших сотрудниках, я, с чувством выполненного долга, радостная и счастливая ринулась к выходу. На мое счастье лифт оказался свободным: даже не один, а целых два. Не мудрствуя лукаво, я решила занять большой, тот, что с зеркалом. «Заодно причешусь!» Оказавшись внутри стеклянного чуда, у меня в который раз захватило дух: так быстро он несся вниз, умудряясь по пути впускать и выпускать страждущих.

   И вот, наконец, просторный холл нашего офис-центра. Быстро миновав всегда раздражавшую меня дверь-вертушку, я, наконец-то, выбралась на улицу. «Ура! Солнышко! Тепло! Как я люблю лето!» – однако на этом мое везение закончилось. Как жаль, что мы, люди, не слушаемся своего внутреннего голоса, который вдруг заголосил внутри меня мысль: «Вернись назад!», и уже чувствуя, как хорошее настроение, владевшее мной с утра, куда-то испаряется, я все же упрямо пошла вперед к ждущей меня на служебной стоянке машине.

   И тут... Моему негодованию не было предела: « Кто посмел?!» Моя гордость, мой друг, верное средство передвижения никак не могло выполнить свое предназначение – «везти меня, любимую»!

   Прямо наперерез ему какой-то псих умудрился оставить свою машину. И ладно бы городской, вменяемых размеров седан, так ведь нет! Передо мной во всей красе стоял, как вкопанный, пижонистый огромный, как бегемот, внедорожник.

   Ни обойти, ни объехать его не было никакой возможности! Мои планы горели ярким пламенем. «Что делать?!» Злость, вспыхнувшая во мне при виде этого безобразия, горела ярким пламенем, грозясь вырваться наружу.

   Не зная, что предпринять, оглядываясь, потея от сентябрьской невиданной жары, я начала наматывать круги вокруг нашей стоянки. Стрелка часов, словно приклеенная, еле двигалась. Чего я только ни делала: стучала незнакомца по капоту, била кулаком в лобовое стекло – результат нулевой.

   Не прошло и двух часов, как наконец-то я увидела… Да! Жаль, я не поэт. А то вирша о суровых буднях московских миллионеров была бы готова. Сначала из дверей офисного центра вышли двое в темных костюмах и замерли у выхода. Вслед за ними появились еще двое с наушниками. Они, не задерживаясь, прошли к припаркованному неподалеку черному «BMW X-6». И только после этого ОН – красавец, столь долго ожидаемый мной – в сопровождении еще одного телохранителя двинулся в мою сторону.

   Слепая от ярости и возмущения, я ринулась в бой. Те ругательства и эпитеты, которыми я наградила этого негодяя, вы даже представить не можете! Даже этот «шкаф» рядом на несколько минут замер, открыв рот.

   Я же использовала его секундное замешательства для нанесения ущерба «драгоценному телу». Звук звонкой пощечины стал прекрасным дополнением сказанному. Темные очки, украшавшие вип-персону, слетели.

   И меня обжег ледяной, презрительный взгляд патриция на плебея…

   Глава МЕДИА-ХОЛДИНГА

   «Как быстро летит время» – задумчиво проронила Лёка, нажав на кнопку отключения мобильного телефона. Казалось, еще вчера растрепанная девчонка с синяком на скуле и порванных на коленях джинсах сидела у нее на кухне. А ведь прошло не так уж и много времени – всего десять лет! «Ну, и не мало…» – пронеслось в голове у темноволосой красавицы. Воспоминания снова унесли ее к делам давно минувших дней.

   Тогда она было «Ого-го!» Чуть старше двадцати восьми лет. Модельная внешность, ум – недавно закончила Бауманку: прикладная кибернетика «с отличием». Вот только приложение сил, освоение прикладных наук в нашей стране проходит ох, как сложно! Спасибо папе с мамой и врожденной способности крутиться: то ученики-олухи, то диссертацию кому-нибудь напишет, бывает – компьютерную программку разработает. Они тогда с Глебом только что поженились… Молодые, счастливые, уверенные, что все еще будет. Да… Глеб… Глебушка… Отдельная песня. Кто бы мог подумать, что она влюбится в него, абсолютно лишенного пресловутой мужской красоты. Весь из каких-то углов и ломаных линий, но с таким шармом!.. Коллеги в клинике считали его гением. Наверное, он им и был. Представьте: обычная горбольница, отделение травматологии, везут по скорой сплошным потоком покалеченных, сбитых, упавших, ушибленных. Он – челюстно-лицевой хирург, но не просто ремесленник, а «мастер»! Одному мужику после страшного ДТП нижнюю челюсть буквально из крохотных осколков слепил заново. А затем восстановительную пластику провел так, что лишь несколько шрамов, украшающих мужчину, напоминали о недавней аварии. В общем, повезло мне – любимый, талантливый рядом, учеба позади, а я еще в поисках нивы, на которой хочется что-то взрастить. И тут буквально за ночь созрел план: хочу свой журнал… И понеслось…

   Спасибо Боженьке, помог! Ведь сколько порогов обить пришлось, сколько стенок лбом прошибить – немеренно! И мой «счастливый случай», Дашка! Ведь оказалось мы «одной серии», хоть и такие разные. Как она тянула свою лямку: подобно хорошей овчарке народ в стадо сбивала, работать заставляла, лютовала, если по делу… И ведь девчонка совсем, студентка! Не заметили мы, как сроднились: общие победы, разочарования – еще тот цемент. Я с улыбкой наблюдала за ее милыми шалостями на личном фронте. Что ж… Умные учатся на чужих ошибках, дураки на своих. Вот она и училась: то так, то эдак…

   А я тем временем тоже не сидела сложа руки. Один не то, чтобы «друг», а «хороший приятель» свой контрольный пакет акций телеканала задешево отдавал, «земля под ним горела», грех не купить. Пришлось поднатужиться, чтобы выкупить и остальные, став единоличной и единовластной владелицей. Потом, уже года через четыре, про аукцион услышала на радиоволну. Что и как – толком не поняла, но ведь интересно… Решила попробовать: билась честно, но трудно… Никогда не думала, что радиовещание – это круто. Оказывается, еще как! Теперь владею триадой: телеканал, радиоволна, издательский дом. Круто?! За десять-то лет! Кто-то скажет, что да. Ведь и на самом деле, со стороны – полный отпад, шоколад с мармеладом… Но…

   БОГАТЫЕ ТОЖЕ ПЛАЧУТ

   Глеб работал как волк. Приползая домой, блаженно вытянув ноги, любил посидеть на удобном пуфике в коридоре, наслаждаясь моей суетой вокруг его бренного тела, делая вид, что погибает от усталости. Он подкарауливал момент, когда я, уже всерьез озабоченная, начинала заглядывать ему в глаза, приближаясь на опасное расстояние. Тогда он хватал меня своими ручищами, прижимал к себе и мое сердце бухалось куда-то вниз… Затем взлетало обратно, трепыхаясь от столь полного, невообразимого счастья, рухнувшего на нас. Потом я с шутливым возмущением и воплями начинала отбиваться от его ищущих, настойчивых губ и таких ласковых ладоней… Убегая в комнату, на кухню, в спальню, а иногда даже в гардеробную, я точно знала, что он меня обязательно догонит и… То, что начиналось тогда, когда мы уже раздетые бросались друг на друга, всегда было разным, не поддающимся описанию, ярким, словно танец среди полыхающих огоньков костра под названием «страсть».

   Как мне нравилось потом прижиматься к нему, класть голову на широкую грудь, где так гулко стучало сердце… Мечтать… О чем мечтает каждая женщина к 30 годам? Конечно же, о ребенке. Таком маленьком, пухленьком карапузике у тебя на руках, в чьем лице ты ищешь любимые черты и с удивлением узнаешь свои. Мы так мечтали о мальчике или девочке, а может быть о двух девочках и мальчиках… Любой вариант мог стать для нас огромным, оглушительным счастьем, но…

   Время шло, и ничего не происходило. Очень четко, раз в месяц, я понимала, что «опять пролет». Всерьез обеспокоившись после тридцатилетнего юбилея, я отправилась «к лучшему», как сказал мой муж, доктору. Анализы, осмотры, обследования, многодневные «хождения по мукам» и… Удивление Веры Владимировны, добрейшей и умнейшей, «светила московской гинекологии», ее слова: «У Вас все прекрасно, ведите к нам мужа. В нашем центре обследуют и мужчин». Его анализы заняли всего три дня. Вердикт все тот же: «тяжело здоров, может подрабатывать донором спермы».

   – Как же так, доктор? Почему нет? – плакала я в кабинете Веры Владимировны, складывающей в файл результаты наших обследований и протягивающей его мне. Ее теплый, участливый взгляд и совет запомнились мне надолго:

    – Не гневи Бога, деточка! Все у вас обязательно будет! Но… Терпи, жди, надейся… Ему… – она подняла палец вверх, – виднее.

   Я решила: «Все, хватит напряга, ожидания, уныния! И без детей люди живут… Решивший порадовать меня Глеб, видящий мою борьбу с наступающим душевным сумраком, решил проблему по-своему – подарил мне кота. Роскошного, знающего себе цену персидского экзота с французским аристократическим именем Леон. Это шикарное имя никак не вязалось с черно-белой шкодливой с огромными апельсиновыми глазами мордахой. Этот, пока еще маленький комочек шерсти взял над нами верх с первых же дней пребывания в нашем доме, показав, «кто здесь хозяин». И тут уж материнский инстинкт решил поиздеваться надо мной всласть, прогнув так, что заставлял прощать все шалости «ребенка», которого мы в отместку назвали «Нафаней» в честь героя любимого мультика.

   Так и катилась моя жизнь резвым галопом все дальше и дальше: муж, кот, работа…

   И вдруг – удар под дых, нечаянная радость, которую сначала я просто боялась признать. Мне тридцать девять лет и я беременна!.. Тут уж, как говориться, «полной ложкой»: у меня будет тройня!

   ССОРА – ВЗРЫВ ЭМОЦИЙ

   Если бы вам пришлось провести два часа на асфальтовом расплавленном пятачке в обморочном от пекла начале сентября, какую кару вы бы придумали виновнику этой «всепоглощающей радости»?

   Вот и я, подлетев к окружённому телохранителями «телу» в стильных темных очках, благоухающему свежестью и непрошибаемой уверенностью, что весь мир у его ног, в сердцах, от души залепила ему пощёчину. Правда, перед этим, вспомнив всю нестандартную лексику, я «тяжелой артелерией» обрушила ее на предмет моих мук. Выдохнув после всплеска бурных эмоций, моя душенька почувствовала – полегчало! И уже практически обессиленная я подняла глаза на предмет своих бед… Лучше бы мне этого не делать!..

   Очки, маскирующие душевную пустоту этого денежного мешка, слетели от удара моей ладони и… Если бы взгляд мог убить – мое бренное тело уже наверняка валялось бы прямо здесь, на грязном асфальте, радуя победителя. Но… Вместо этого на мою бедную голову обрушилась такая бездна ледяного уничижительного презрения! Это длилось всего несколько бесконечных мгновений… При этом «где мое место» мне дали прочувствовать сполна.

   Не в силах пошевелиться или сказать что-то еще, я оторопело смотрела, как меня обошли, будто мешающий фонарный столб, чтобы приблизиться к своей машине. Шустрые ребятки споро упаковали своего босса под защиту этого бронированного чуда, собранного вручную по спецзаказу.

   После чего один из них, оторвавшись от сотоварищей, загружающихся в свое транспортное средство, вразвалку подошел ко мне. Его злобные, с нехорошим прищуром глаза угрожающе уставились на «предмет их досадного промаха». Ведь до «тела» я все-таки добралась…

   Бездушным, каким-то механическим голос он проронил:

   – Ты еще очень раскаешься… – и, не договорив, резко развернулся, чтобы влезть в притормозившую рядом «Бэху».

   Мое же бренное тело никак не могло прийти в себя и сдвинуться с места. Холодный душ презрительной неприязни словно заморозил его изнутри. И лишь голос случайного прохожего: «Девушка, Вам плохо? Вы такая бледная» – привел меня в себя. Спасибо ему, я вновь смогла двигаться, дышать, размышлять.

   «Ну и гадость эта ваша заливная рыба» – была первая осознанная мысль, пришедшая мне в голову. «Ну, если еще могу шутить, значит выживу», – успокоила я себя, решительно подойдя к своему красавчику-скакуну. Открыв дверь со стороны водителя, устроившись за рулем, привычно заведя мотор, я машинально посмотрела вперед, чтобы понять, как половчее вырулить со стоянки.

   Но… То, что предстало перед моими глазами, не лезло ни в какие ворота! Переднего стекла просто не было! Лишь острые, словно хищный оскал обломки стекла напоминали о том, что еще совсем недавно его безупречная чистота и прозрачность радовали мой глаз.

   «И как им удалось сотворить такое?! В каком шоке пребывала я, что даже не слышала звуков ударов и шума осыпающегося стекла! Почему осколки почти не попали внутрь машины? Или попали?» – уже с видом исследователя осмотрелась я, вдруг осознав, что сижу сразу на нескольких и они врезались в мою прекрасную… Простите, подробности опущу… Мои глаза, словно прозрев, в мельчайших деталях увидели картину стихийного бедствия – массу осколков на капоте, приборной панели и соседнем сиденье. Они, будто чьи-то застывшие слезы, покрывали мой многострадальный «Джипик».

   «Я отомщу! Обязательно отомщу!» – глядя в пустоту сухими глазами поклялась я, пытаясь открыть замок сумочки, чтобы вытащить мобильный телефон.

   ГЛЕБ – АНГЕЛ ПО ВЫЗОВУ

   Какое счастье каждый день заниматься делом, к которому лежит душа! Хотя работу мою «чистенькой» не назовешь, скорее, она грязная и кровавая. Не знаю, как из меня мог получиться «настоящий хирург» – так за спиной называли меня коллеги, вторя восхищенному гласу больных. И откуда это во мне? Как говорится, «ничто не предвещало такой напасти». Хотя… Если покопаться в далеком, почти стершемся из памяти детстве…

   Растили меня «старики» – мои бабушка с дедом. Сколько помню себя, они были самыми родными людьми, других не случилось. От родителей остались лишь фотографии, правда, много – целых три альбома. Их с годами я выучил наизусть. Один, в голубом узорчатом шелке – мамин. В нем она от рождения и до свадьбы. Второй, в солидной коричневой кожаной оплетке – папин. Тут его славный путь до женитьбы. И самый тонкий, украшенный бежево-золотистыми лаковыми створками – их недолгая, но очень счастливая семейная жизнь.

   Сначала мне объясняли, что они ушли к Боженьке и смотрят на меня сверху. По мере взросления я начал задавать вопросы, который солью ложились на незаживающие раны моих стариков. Их добрые, такие любимые лица бледнели, глаза наполнялись слезами, бабуля хваталась за сердце… И я умолкал.

   Лишь однажды, когда я заканчивал школу и решил помочь моим горячо любимым, сделав к их приезду из санатория ремонт в их небольшой спальне, все встало на свои места. Решив отодвинуть шкаф, что было сделать невозможно, не разобрав его, я принялся за дело. И тут тайное стало явным. «Оно» оказалось в сером плотном конверте. Сначала мне даже не пришло в голову, что там может быть. Но… Любопытство сыграло со мной злую шутку. Век бы мне «это» не видеть и не знать такой правды.

   Из конверта мне на колени вывалились бумаги и несколько фотографий. Сначала мои пальцы перевернули фото… Этот кошмар мне не забыть никогда! Два трупа, судя по одежде мужской и женский, изуродованные до неузнаваемости, лежат рядышком на темном куске брезента рядом с разбитым, сплющенным в гармошку автомобилем. Не знаю, сколько я просидел, отрешенно, невидяще разглядывая причину моего сиротства. Вчитываться в бумаги уже не хватало сил. Мельком проглядев их, я понял – свидетельство о смерти Королевых Сергея Ивановича и Маргариты Степановны, погибших в результате автокатастрофы. Все!

   Убрав назад злополучный конверт, отменив ремонт, я больше никогда не приставал к своим родным с расспросами «где? что? почему?» Видимо, именно тогда я решил – «Буду врачом. Спасать людей, попавших в беду».

   Это решение, конечно не сразу, ценой многих усилий я все же осуществил.

   И как награда – моя Аллочка, Лёкочка, пушинка, как я ее называю. А теперь еще и куклята внутри ее… Подумайте, сразу трое! Здесь я мог, пуская радужные пузыри от счастья, беседовать с моим безмолвным собеседником – вальяжным, «харя шире морды», раскормленным чеширским котом – сколько угодно…

   Настойчивое пиликанье телефонного звонка вырвало Глеба из омута воспоминаний и сладких грез о будущем отцовстве. Поднеся трубку к уху, он услышал такой знакомый и вместе с этим чужой, механический голос Даши:

   – Глеб! Приезжай срочно! Со мной случилась беда!

   «ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО» В НЕДОУМЕНИИ

   Андрей Викторович Филимонов пребывал в глубокой задумчивости. Эта нелепая злая, как осенняя муха, девица явилась последней каплей в копилке сегодняшних неприятностей. А ведь как хорошо начинался день! Вставал утром он по многолетней привычке рано, не позже 6 часов. Каждый знает, каким может быть ранее утро за городом, на берегу прохладного лесного озера, где, уютно прильнув к нему, располагался дом. Эти прекрасные минуты своего одиночества, абсолютной свободы ему нравились больше всего. Он мог спокойно позавтракать, прокрутив в голове события предстоящего дня.

   Слава Богу, жена просыпалась гораздо позже него. Да и жили они уже давно какими-то странными, параллельными, непересекающимися жизнями. Если бы не бизнес, вернее, немалая его часть, формально принадлежащая ей, он давно бы прекратил этот нелепый фарс, но… Статус кво: семья, достойный дом, жена, дети…

    Вот дети его радовали! Несмотря на то, что любое их «хочу» исполнялось беспрекословно на счет «раз», они выросли не по-современному «настоящими». Дочь – еще совсем девочка, всего пятнадцать – твердо решила стать доктором. «Конечно же, не людским, – как весело поясняла она, – а собачье-кошачьим – ветеринаром». Учиться в Англии или еще в каких-то «заграницах» ей казалось совсем неправильным. Только здесь, дома, рядом со своей «Клиникой».

    Так она с гордостью называла питомник, расположенный в глубине бескрайнего, заросшего лесными деревьями участка. В добротном современном строении, весь первый этаж которого занимал лазарет, проживали когда-то несчастные, травмированные собаки и кошки. Эля сама, своими руками отмывала их, выводила им блох. Кроме того, ей доставляло огромное удовольствие помогать штатному ветеринару проводить многочисленные восстановительные процедуры для излечения ее питомцев. Она и сама многому научилась за почти пять лет существования «Клиники»: могла почти безошибочно поставить диагноз, подобрать нужные медикаменты, очистить рану, наложить мазь, сделать укол, почти профессионально перебинтовать… На все это зверье отвечало ей беззаветной любовью и преданностью.

   Сын Дима и вовсе почти отошел от семьи. Его с самого детства влекло ко всему механическому, тому, что можно собрать, разобрать, потрогать. В десять лет, еще совсем мальчишкой он мог точно определить, почему никак не заводится папин любимый «Мерс». Точно указав причину поломки, он очень серьезно, по-взрослому начинал объяснять, как ее устранить. После окончания школы, после череды кровопролитных сражений с родителями ему удалось настоять на своем – машины и все, с ними связанное!

   Причем, папиных денег самостоятельный отпрыск взял лишь на раскрутку, отдав всё через три года. Сейчас, в свои двадцать пять, его имя было широко известно в узких кругах автомобильных конструкторов.

   Все шло путем… Бизнес-«нефтянка», как водится, несколько деревоперерабатывающих комбинатов – все требовало контроля и твердой руки.

   Апогеем всего стал звонок, прозвучавший вчера днем. Незнакомый номер, голос, непонятно чей – то ли мужской, то ли женский, очень четко, не торопясь, почти по слогам, произнес:

   – Уезжай, оставь бизнес… Или умрешь!

   Почему-то его рука еще долго сжимала трубку, а звук коротких гудков навязчивым зуммером сверлил мозг.

   Выйдя из офиса, окруженный охраной, не замечая никого вокруг, он в глубокой задумчивости старался понять: «Что происходит?». Из этого состояния его вывел поток отборной, немыслимой, грязной ругани, внезапно обрушившейся на него. Кроме того, еще и пощечина… Это уж точно слишком!

   – Разберись… – кивнул он охраннику, а сам, обойдя «препятствие», шагнул к машине. Хотя на долю секунды его взгляд все же задержался на возмутительнице спокойствия. Ей оказалась девушка со сверкающими зелеными искрами очень злых глаз, разметавшимися каштановыми прядями непослушных волос, обрамляющих смуглокожее, какое-то нездешнее, притягивающее взор лицо. Посмотрел и сразу забыл. Однако каким-то волшебным образом оказавшись внутри кондиционированной прохлады автомобиля, он уже точно знал, как поступить. Ему надо ехать туда, в заброшенную деревеньку, к старухе-отшельнице, которая, однажды, уже спасла его жизнь…

   ВСТРЕЧА С ГЛЕБОМ

   – Лёка, у Даши беда! Я еду к ней! – быстро обозначив причину своего отсутствия, любящий муж, стараясь не вдаваться в подробности, чтобы не расстраивать тяжело беременную жену, повесил трубку.

   Затем, порадовавшись, что у него нет дежурства и он абсолютно свободен, отправился на спасение утопающей. Его небольшой юркий седан, очень удобный, способный выбраться из любой пробки, шустро двигался по направлению к офису Даши. По дороге, машинально переключая скорости, следуя указаниям умнички-навигатора, Глеб пытался понять, что же произошло. Ведь по пальцам можно пересчитать случаи, когда «младшая сестренка» – так он ее называл – находилась в панике. Сначала, увидев знакомый номер и надпись «Дашунечка» на экране мобильного, он очень обрадовался: ведь только она часами могла выслушивать его рассказы о малышах. В своих мечтах счастливый отец уже успел не только вырастить их, но и придумать каждому будущую, взрослую, такую успешную жизнь… Ее вопль, призывающий его на помощь, сначала показался ему абсурдом. Он никогда не слышал таких истеричных, заполошных всхлипов от «героини капиталистического труда», как шутя, поддразнивая называла ее Лёка.

   Так, нервно сжимая руль, пытаясь додумать то, что уже произошло, но не было еще известно ему, Глеб, наконец-то, затормозил у знакомого здания. Машина потерпевшей виднелась неподалеку на служебной стоянке у центрального входа в здание.

   «Ну, наконец-то, прибыл!» – мысленно похвалил он себя, почти бегом направляясь к ней. По мере приближения у него сначала удивленно приподнялись брови, от злости руки сжались в тяжелые кулаки, а брови сдвинулись в почти сплошную темную линию. «Всё! Всем врагам крышка!» – говорили его друзья и коллеги, видя его в таком состоянии. И вправду, в эти минуты он мог сдвинуть горы, чтобы восстановить справедливость.

   Дашин джип, так тщательно лелеемый ее заботливыми руками, выглядел раненным, потускневшим иноходцем, внезапно павшим на все четыре ноги.

   – Да уж, дела… Кто ж тебя так? А главное, за что?! – ворчливо приговаривал Глеб, разглядывая разбитое крошево лобового стекла.

   Даша застывшей статуей сидела внутри, ее щеки, еще совсем недавно бледные, сейчас горели ярким румянцем праведного гнева.

   – Я ему покажу! Он обязательно ответит за это! – мстительно прищурив глаза, резко ответила она, обращаясь к «старшему братцу».

   – А ну-ка вылезай, мститель! – быстро скомандовал спаситель, мысленно прикидывая размеры ущерба.

   – Ты не понимаешь! Мне ехать надо, сегодня… – почти плача проговорила девушка. Затем, обратив полный надежды взор в сторону верного друга, попросила:

   – Глебушка, милый, выручай! Дай свою машинку покататься… Очень надо, без тебя пропаду!

   Тот, уже попав в сети змеи-искусительницы, успокаивающе пообещал:

   – Да уж куда там, только попробуй тебе отказать… Сразу вой до небес поднимешь!

   Обрадованная его словами, вновь почувствовавшая себя сильной, способной на все, она радостно бросилась к нему на шею.

   – Задушишь, дурочка, отпусти! Как-никак троих осиротить можешь! – шутливо отбивался он от нее.

   СБОРЫ

   Стараясь выбросить из головы недавнее происшествие, Даша тщательно отбирала вещи, которые могли понадобиться в столь непредсказуемом путешествии. В голове у нее прокручивались эпизоды, так ярко нарисованные женщиной, написавшей письмо в их журнал.

   Даша как сейчас помнила, что, прочитав его, она словно перенеслась в другой мир. В его непростой реальности люди страдали, их попыткам найти выход не было числа. И, видимо, последней надеждой, озарением, что может помочь только это, была возможность добраться до чудесной целительницы. А ведь скольким несчастным, потерявшим веру в себя ничего не неизвестно о существовании старушки-волшебницы, способной повернуть время вспять, вернуть им здоровье!..

    Размышляя таким образом, она наконец-то собрала чемодан и два рюкзака в придачу.

    «Да… Что-то многовато на десять дней, – промелькнуло у Даши в голове. – Вещи-то – понятно, как никак вот-вот осень начнется. Это здесь, в Москве, пекло. А глушь Вологодская уж наверняка теплом не порадует…»

   Круговорот мыслей о предстоящем путешествии заполнил всю ее голову, и, слава Богу!

   Полив цветы, точнее, залив их по «самое никуда» – ведь неизвестно, когда вернется – Даша решила присесть на минутку и передохнуть. Ее глаза еще раз с непонятной тоской обежали комнату, остановившись на двух, под завязку наполненных рюкзаках.

   – Нет, это мистика… – вслух произнесла она. – Какой-то морок овладел мной, не иначе. Зачем, скажите мне, понадобилось, достать все продуктовые запасы: от четырех банок моей любимой вареной сгущенки до последней упаковки томатного кетчупа, укладывать все это для того, чтобы взять с собой?..

   И ведь что самое странное, в ней жила уверенность, что все это просто необходимо.

   Дашины самокопания прервала бравурная музыка ее мобильного телефона. Насмешница Лёка, видимо, намекая на затянувшееся девичество, у меня за спиной поставила на него рингтон «Марш Мендельсона», который раздражал меня жутко. Но не поверите, поменять его на что-то, менее вызывающее, просто не было времени.

   Нажав кнопку «ответить», я услышала захлебывающийся от усердия и предвкушения захватывающего путешествия голос Костика:

   – Дарья Алексеевна! Все путем! Полный доступ! Я собран! Аппаратура проверена и упакована! Где мне надо быть? Если надо…

   – Стоп! Стоп! – перебила его я. Мои уши уже вибрировали от накала верноподданнических чувств и эмоций. – Ты знаешь выезд на Ленинградку? Бери такси и дуй туда! На все про все у тебя час! Мне ждать некогда, тем более, тебе туда рукой подать.

   Сбавив обороты, юноша отрапортовал о готовности и отключился.

   «Ну, вот и славненько», – подумала я. И тут мои глаза наткнулись на автомобильные ключи с брелком сигнализации. «Нет, это не мои», – сначала решила я. И тут же вспомнила… Все!..

   Мой несчастный «Джипик» уже наверняка в сервисе, спасибо Глебушке. А это – не ключ, а залог к успеху! Глеб расщедрился и выдал мне для поездки свой любимый, старенький, но очень надежный всепроходимый бронированный «Додж». Что уж скрывать, этот образчик американского машиностроения всегда немного пугал меня. И уж конечно не своим несколько побитым видом. Ведь на самом деле, что значит пара невнятных вмятин для его черных лоснящихся боков? А вот нрав у машинки был сродни породистому скакуну: «Что хочу, то и ворочу!»

   – Ну, ничего! Лучше плохо ехать, чем хорошо идти, – подбодрила я себя.

   И опять в груди защемило, ноги, став ватными, перестали слушаться. «Ну вот, что это я на самом деле?..» Такого нежелания куда-то двигаться, покидая столь уютный мирок, у меня еще не было.

   Знала бы я тогда, ЧЕМ закончится моя поездка…

   НАКОНЕЦ-ТО В ПУТЬ

   Мальчик Костя, как дисциплинированный новобранец, послушно ждал начальницу в условленном месте. Его глаза внимательно вглядывались в проезжающие машины, пытаясь выцепить контуры знакомого «Джипа». Каково же оказалось его удивление, когда рядом с ним резко затормозило «чудо ненашенского автопрома». Из-за приоткрывшегося тонированного стекла раздался нетерпящий возражения приказ:

   – Сам на заднее сиденье, вещи в багажник! Быстро! Здесь стоянка запрещена…

   Послушно кивнув головой, он легко подхватил сначала один, затем другой объемные кофры с аппаратурой. Несмотря на пугающие размеры, они легко разместились в безразмерном пространстве багажника.

   Расположившись на заднем сиденье «чудо-программист», а по совместительству оператор-фотограф, стараясь быть сдержанным и пряча рвущееся наружу нетерпеливое любопытство, спросил:

   – Откуда такая махина? Она Ваша?

   Даша, покровительственно улыбаясь, с ноткой горечи произнесла:

   – Махнула не глядя! Для наших целей оно и лучше. – Затем, вспомнив события, предшествующие обмену, уже совсем сухо добавила: – Ты спи, давай, путь неблизкий. Часика через два три сменишь меня за рулем.

   Понимая, что начальница не в настроении и лучше не нарываться, юноша, зевнув, решил последовать совету «вершительницы судеб».

   Выехав на трассу, Даша почувствовала себя окончательно успокоившейся. Сидя за рулем мощного автомобиля, автоматически поглядывая вперед, она погрузилась в мысли о будущей статье.

   То, что в случае успеха материал станет «бомбой», она не сомневалась. Вот только описания, как страждущие пытаются добраться до заветной цели и далеко не у всех это получается, снова всплыли у нее в голове.

   «…Ехала я до Санкт-Петербурга, не помню, как до вокзала добралась. В вагоне полка неудобная, боковая, все тело болит. Спасибо добрым людям, они помогли, на руках меня вместе с коляской из вагона вынесли. А вот дальше, будто чудеса начались… На том же вокзале на пригородный поезд пересела. На тот, который идет до Кипени. И все как-то само собой стало удачно складываться, казалось, сам Господь мне помогает…

   …Единственное, после электрички на какой-то совсем уж заброшенной станции оказавшись, забоялась немного. Погода хмурая, тучи серые, словно предупреждают о чем-то. Но это меня не остановило. Вижу, несколько машин неподалеку, я к ним. Оказалось та, что «Волга» тоже в ту же сторону едет, в ней человека три уже сидели, я к ним… Не взяли они меня, побоялись, а может побрезговали, зачем им калека? От них я напрямик к автобусу двинулась. Водитель тоже отказался меня брать, махнул рукой в салон: «Все к бабке Акулине собрались, так ведь платят мне, чтоб довез, а с тебя что возьмешь?» Тут впрямь его правда, денег у меня совсем не осталось. Покрутила я головой, еще пара машин вдалеке, да разве возьмут меня… И словно голос в голове образовался: «Ждут тебя, езжай себе потихоньку по боковой дорожке, она куда надо и приведет…»

   Эти строчки почему-то очень ясно встали у меня перед глазами. Мне казалось, что написавшая их хочет предупредить о чем-то…

   Так, погрузившись в раздумья, я не заметила, как отмахала больше трехсот километров. Ощущение сонной одури вдруг навалилось на меня, отнимая последние силы. Незаметно, будто подкравшись на цыпочках неслышной поступью, облачный, туманный покров лег на домики, цветными кубиками разбросанные вдоль дороги, накрыл деревья, лег под колеса автомобиля.

   «Тверь уже позади. Больше крупных городов до самого Санкт-Петербурга не предвидится. Надо, наверное, остановиться и переночевать в ближайшем мотеле» – подумала я. Обернувшись, глянула на своего спутника. Мой храбрый воин спал сном праведника. В неверном, рассеянном свете фонарей, освещающих трассу, его лицо являло собой образчик сонного дитяти.

   «Что ж, не буду будить. Пусть спит», – решив найти ночлег, подумала я, внимательно вглядываясь в указатели, надеясь, наконец, углядеть нужный.

   «СТРАШНО ОБИЖЕННЫЙ»

   «Филимонов Андрей Викторович» значилось на начищенной медной табличке, висевшей на светлой двери, отделанной гладкими панелями выбеленного дуба.

   Эта дверь вела в «святая-святых» – кабинет «самого». Этот оплот и надежда всех служащих огромной компании располагался в скромном трехэтажном особняке неподалеку от метро «Кропоткинская». Хотя, в общем-то, он являлся мозговым центром, основной базой, оплотом власти «Хозяина», единолично распоряжающегося всем бизнесом. Еще несколько отделений компании, а скорее – таких же мозговых центров, но поменьше –были разбросаны по столице. Занимали они в силу своей подчиненности уже не исторические памятники – бывшие купеческие подворья, а несколько этажей в крупнейших бизнес-центрах. Эти, отливающие зеркальным блеском окон высотки, вздымаясь к равнодушным к ним небесам, высокомерно поглядывали на своих низкорослых собратьев.

   Сидя в своем удивительно светлом, просторном, декорированном по его вкусу без вмешательства новомодных дизайнеров кабинете, Андрей Викторович пребывал в глубокой задумчивости.

   Вся его жизнь, за исключением светлых дней наполненного радостью раненного детства, была нелегкой. Оно сразу кончилось из-за развода родителей, после которого они временно отдали его на воспитание тетке – маминой двоюродной сестре. Но, как говорят мудрецы, «нет ничего более постоянного, чем временное». После скандалов, бесконечной ругани из-за раздела имущества родители, увлеченные собственной жизнью, как-то сразу забыли о нем. Мама, очень красивая, вызывающе яркая блондинка мгновенно нашла замену отцу. Ее избранником оказался небедный товарищ. Его единственным условием при заключении брака стал легко принятый матерью пункт: ее сын, находящийся на пороге сложного подросткового возраста, должен жить отдельно. Конечно, деньги на его воспитание будут выделяться, да и небольшая квартирка, оставшаяся после раздела общей трешки, будет записана на его имя. Ведь и на самом деле, зачем «Большому человеку» крохотная двушка, недалеко от МКАДа, затерянная среди пятиэтажек Новогиреева.

   Отец, потерявший любимую женщину, сник, пал духом, потихоньку начал спиваться. До единственного сына, практически брошенного на произвол судьбы при живых родителях, ему не было никакого дела.

   Жизнь с обиженной на весь мир теткой, одинокой, не сумевшей устроить личную жизнь женщиной, тянулась тусклой безрадостной колеей. Алевтина Николаевна – именно так она заставляла себя называть – решила воспитать из него настоящего человека. Единственное, что примиряло ее с новым жильцом, было на самом деле щедрое содержание. Новый муж матери не обманул, выделяя ежемесячно полновесное пособие. Оно состояло не только из быстро обесценивающихся в то время – середина восьмидесятых – денежных знаков, но и весомого продуктового пайка. Вещи, обувь также доставлялись в их дом, расположенный в подмосковном Ногинске с завидным постоянством. Все бы нечего, но в этом не чувствовалось тепла, души. Мать, которую он беззаветно любил, восхищаясь и гордясь ее красотой, практически забыла о нем. Увлеченная новой жизнью, возможностями кошелька своего мужа, она очень редко виделась с сыном. Его школьные годы пронеслись незаметно, словно ступеньки, по которым он упорно шагал, поднимаясь вперед. Детская обида, осознание предательства родителей оказались основой, заставляющей его не сдаваться. Он решил доказать всем, что его есть за что не только любить, но и уважать.

   Он сделал себя сам. Хотя, если не лукавить, холодная рука далекой от него женщины, родившей его, иногда оказывала помощь. Алевтина Николаевна, так и не ставшая родным человеком, также внесла свою лепту в формирование его упрямого, холодного, безжалостного к окружающим нрава.

   И сейчас, сидя в своем кабинете, он никак не мог понять, за что жизнь снова наказывает его, ведь все только начало ему удаваться. Закончив с отличием школу, он смог поступить в МГУ на бюджет, что в те времена казалось совсем фантастическим. А после третьего курса, блестяще защитив курсовую по финансовому праву, он был отобран комиссией для группы, направляемой по обмену в один из зарубежных университетов. Хорошо зная английский язык, четко понимая, что ему надо, он после окончания заокеанского «храма науки» решил, что только финансовое образование не даст почвы для осуществления его мечты. Промучившись пару недель, обойдя десятки крупных компаний, ему наконец удалось достучаться в одну. Эта фирма, предложив символическую плату за работу со сложнейшими финансовыми документами, обещала оплатить смышленому молодому человеку юридическое образование в одном из лучших университетов страны. А дальше, как говорится, «лови удачу за хвост»… Трудолюбивый, всегда готовый работать до глубокой ночи и даже по выходным юноша обратил на себя внимание хозяина фирмы.

   Как сейчас Андрей помнит слякотный осенний день, когда «Сам» мистер Макс Грин вызвал его в свой кабинет. Их разговор длился более четырех часов. Его результат – он руководитель дочернего отделения их компании в Москве. И снова работа… Работа… Работа…

   РЕЙДЕРЫ

   Система рейдерских захватов понравившихся кусков нефтегазового или иного, приносящего ощутимый доход бизнеса благодаря газетным репортажам известна всем.

    Но… Одно дело читать и удивляться: «Ну почему так безнаказанны в своей наглости одни и так пугливы, растеряны другие?!» Совсем иное – стать объектом, разрабатываемым умными людьми для предстоящей «рейдерской» атаки. И ведь началось все буквально месяц назад, когда еще добродушный, показавшийся даже знакомым голос предложил: «Надо бы поделиться…» Андрей, сначала приняв это за чью-то подлую шутку или ошибку, посоветовав собеседнику внимательнее набирать номер, повесил трубку. Но не тут-то было. Телефон зазвонил вновь. Причем, не тот стильный аппарат на рабочем столе, похожий на антикварный раритет, а другой… Номер этого, личного, знало лишь несколько, особо доверенных людей. Все еще недоумевая, он ответил на вызов. В этот раз голос оказался грубым, утрирующие блатные интонации. Смысл же оставался все тот же: «Перепиши два самых прибыльных предприятия, и мы оставим тебя в покое. Нет – пожалеешь…»

    И ведь дело не в жадности. Все, чем он обладал сейчас, весь бизнес был взращен им самим практически с нуля. Он давно расплатился с «добрейшим» Мистером Грином, при окончательном расчете обобравшем его до копейки. До сих пор ему вспоминается тупое отчаяние тех дней. И откуда только взялись силы бегать, искать кредиты, привлекать новых партнеров под еще зыбкий, лишь только начинающийся бизнес? И ведь удалось!

    Нефтедобывающий комбинат вместе с перерабатывающим заводом на Дальнем Востоке, сеть мебельных фабрик «Гигант», теперь известная по всей стране, деревоперерабатывающая компания, торговля недвижимостью, бытовой техникой, строительство, да как оказалось, еще много чего… Раньше ему и в голову не могло прийти, что кто-то посторонний решится потребовать вот так, ни за что отдать нажитое потом и кровью… Угрозы-угрозами, от них можно и отмахнуться… Но пожар на складе, где хранились огромные запасы высококачественной древесины, нападение на фуры с компьютерами. И последняя капля – автосалон в центре Москвы, детище любимого сынули – ночью сгорел дотла всего за сорок минут. И вот последний звонок-предупреждение: «Делись, или тебе крышка!». Что делать?! Как быть!? Ведь эти уроды явно не остановятся на достигнутом…

    И тут словно вспышка – воспоминания о лихих 1990-х, когда вокруг него сжималось холодное кольцо смертей компаньонов и близких друзей. Кто-то посоветовал ему съездить на поклон к целительнице Акулине. Мол, отмаливает она людей даже у Смерти, наставляет на путь истинный, защищает… Несмотря на сомнения, получилось, помогла, охранила… Единственное, путь к ней неблизкий, запутанный…

   Тогда он, поехав с двумя сопровождающими, как-то умудрился их потерять, заплутал в лесу, один, уже не надеясь на благоприятный исход, взмолился к Небесам, прося простить грехи его и помочь. Он молился всю ночь… Видимо, кто-то там наверху сжалился… Поутру деревья словно расступились, открывая ему дорогу к деревенскому подворью, жилищу святой отшельницы, помогающей людям.

   «Да… Мне надо ехать к ней немедля!»

   Сказав это себе, отгоняя непростые воспоминания, Андрей Викторович вызвал секретаршу. Когда та пугливо, бочком протиснулась в дверь, понимая, что начальство не в духе, он приказал:

   – Начальника охраны ко мне! Быстро!

   ДАША. МОТЕЛЬ

   Мотель, спасительным силуэтом возникший в неверном свете автомобильных фар, показался измученными путешественникам истинным раем. Припарковав машину, Даша в сопровождении Костика вошла внутрь. Ярко освещенный холл поражал уютом мягких, зовущих погрузиться в их ласковые объятия кресел и диванчиков, окруженных яркими, с невероятно большими, пышными ветками пальмами. За стойкой портье дежурный, видимо, вздремнувший перед их приходом, сейчас старательно делал вид, что ждал только их.

   Хорошо поставленным голосом ярмарочного зазывалы он начал перечислять преимущества номера «Люкс», который, по счастливой случайности оказался свободен. Даша, устало кивнув этому потоку преувеличенно бодрой речи, прерывая его, произнесла:

   – Хорошо, пусть будет «Люкс» для меня. А для юноши… – Тут она обернулась и, увидев бледное, осунувшееся лицо, проникнувшись к нему почти материнскими чувствами, продолжила: – Подберите ему тоже что-нибудь поуютнее…

   Обрадованный портье, кивков головы подозвав коридорного – все как в лучших домах, вернее, отелях – снял со стены два ключа, сразу исчезнувшие в смуглой ладошке шустрого паренька в ладно сшитой бордовой униформе.

   Впавшая в прострацию от усталости главная редакторша, машинально достав кредитку, расплатилась с дежурным. И уже совершенно механически передвигаясь, пошла за шустрым парнишкой.

   Видимо, по причине ночного времени или почему-то еще, лифт не работал, о чем вещала соответствующая табличка, поэтому запоздалым гостям пришлось, собрав остатки сил, подниматься наверх пешком.

   Расплывчатые тени в углах номера стали последними, запомнившимися ей перед тем, как без сил упасть на кровать и наконец-то заснуть.

   Проснувшись утром, Даша не сразу сообразила, куда же она попала. Ее вещи, темной кучей сваленные у кровати, производили унылое впечатление. «Мы в гостинице, я очень устала. Вчера на меня обрушилось столько событий…» – пронеслось у нее в голове. А затем предчувствие каких-то, способных перевернуть ее жизнь приключений прошелестело рядом, загадочно улыбнувшись в ее сторону.

   «Всё! Выспалась, надо вставать вперед! Труба зовет!» – сказала она себе, одним сильным движением выпрыгнув из кровати.

   – Где мои семнадцать лет? – промурлыкала путешественница, скрывшись в ванной.

   По многолетней привычке открыв сначала холодную воду, девушка встала под водопад леденящих капель современной душевой кабинки. Тело отозвалось воплем жалобного недовольства. Зато сонливость, мысли о несовершенстве мира сразу исчезли в слепящем холодном потоке.

   – Теперь пару минут контрастного духа, снова холодный, и ты вновь готова к трудам и совершениям! – успокаивая себя, она вылезла на мягкий коврик, растираясь махровым полотенцем. – Ну и сервис в этой забегаловке! Кто бы мог подумать, почти 400 км от Москвы…

   С неудовольствием оглядев смятые джинсы и какую-то жеваную, словно не ее футболку, она все же решила одеться.

   «Не на бал собираюсь, а по Богоугодному делу», – бурча про себя, она быстро прошла к зеркалу. Оттуда на нее смотрела стройная, молодая женщина, глаза которой задорно светились радостным зеленым светом. Волосы, беспорядочными волнами разметавшиеся по плечам, придавали ей какой-то очень девчоночный, безалаберный вид.

   – Ну, это мы быстро исправим! – проронив эти слова, она оглянулась. – Вот ты где!

   Ее дорожная сумка с самым необходимым стояла на тумбочке. Подойдя к ней, она быстро достала из бокового кармашка заколку и несколько шпилек, в минуту укротив непослушные пряди, соорудив строгий пучок. Это сразу изменило ее внешний вид, превратив недавнюю девчонку в серьезную, собранную молодую женщину, которой не до смешков.

    Подхватив сумку и выйдя из номера, гостья мотеля почти бегом спустилась вниз. У стойки портье уже не было того ночного дежурного. Ей приветливо улыбалась совсем молоденькая девочка с короткой стрижкой, уложенной волосок к волоску, одетая в строгий темный костюм.

   – Здравствуйте, чем могу Вам помочь? – обратилась она к постоялице.

   – Я очень спешу. Позвоните, пожалуйста, в одиннадцатый номер, там остановился мой спутник. Передайте ему, что Дарья Алексеевна ждет его в ресторане.

   Краска залила щеки дежурной и, опустив глаза, она протянула:

   – Вы знаете… Я не могу сделать этого. Ваш спутник выписался из номера в 6 утра. Он просил передать Вам записку.

   От удивления брови Даши двумя темными дугами взметнулись над округлившимися глазами.

   – Этого не может быть! Какая еще записка?! – воскликнула она.

   – Да вот же она… – все еще смотря куда угодно, но только не на нее, ответила девушка, протягивая сложенный вдвое листок, наспех вырванный из какой-то тетради.

   Уже ничего не видя от злости, Даша выхватила его и, сделав пару шагов в сторону, нетерпеливо развернула.

   «Не могу ждать! Встретимся…»

   На этой непонятной, незаконченной фразе записка заканчивалась.

   КРУГОМ ОДНИ ВРАГИ

   – Да! Это точно она! Та самая девка, которая посмела ударить Вас прямо у офиса. Чую я, неспроста она здесь появилась… Наверняка за Вами следит. Вот и машину в целях конспирации поменяла, чтобы мы ее не узнали. Парнишка ее тоже… С виду плюгавый, «соплей перешибешь», а крепким оказался… Еле скрутили… – отчитывался, будто оправдывался начальник службы безопасности концерна «Гром» Иван Рыбалкин, стоя на вытяжку перед «самим» Филимоновым Андреем Викторовичем, можно сказать «Царем и Богом» для всех работающих в концерне.

   – Да уж… Неспроста все это… Неспроста… – протянул начальник, недовольно щуря горящие недобрым светом глаза. Затем, вскинув взгляд на стоящего перед ним соратника, побывавшего вместе с ним не в одной переделке, ответил: – Здесь разбираться некогда, глаз и ушей чужих слишком много. Загрузи его в багажник, авось не помрет. Да и поумнее станет, поразговорчивее… А уж как отъедем подальше, в лесочек свернем… Тогда и допросим юношу.

   Как всегда соглашаясь с «горячо любимым руководителем», коротко кивнув головой, Иван пошел выполнять приказание.

   «Сам» же, оставшись один в номере, глубоко задумался. «Что происходит?» Впервые ему не удавалось ни объяснить, ни понять дурным галопом несущиеся события.

   С щемящей тоской оглядываясь назад, только сейчас он смог признать, что вся предыдущая жизнь, хоть и не особо легкая, была все же предсказуемой и, можно сказать, даже счастливой. Самое главное – творил он ее сам, никому не позволяя не то, чтобы коснуться, а даже приблизиться к рулю.

   Единственной его слабостью были дети – Элька с Димкой, как любил он их называть про себя. С женой – на первый взгляд умницей и красавицей, а на самом деле холодной и расчетливой стервой – близких, доверительных отношений не было никогда.

   Хотя… Откуда им взяться? Женился он еще тогда, в далеком 1989 году, когда весь бизнес еще оставался «вилами на воде». А Еленин папа держал в руках огромный кусок тогда еще «Госимущества». Вот и пришлось ему, чтобы приобщиться к кормушке и получить надежную крышу, взять замуж дочку. Хотя и непросто это далось! Избалованная красотка на таких, как он, лишь брезгливо посматривала, проходя мимо.

   А ведь смог! Одному Богу известно, чего это ему стоило…

   Хорошо, хоть дети в него пошли: такие же умненькие, упертые и настырные. Даже Элька с этим ее стремлением «спасти весь мир».

   И вот эти звонки, предупреждения, пожар, пропажа крупной партии бытовой техники… Все неспроста… Кому-то поперек горла встала его развивающаяся успешность. Ведь наверняка не мелкая сошка на него пасть открыла, чтобы тяпнуть, что плохо лежит.

   Еще девка эта, и откуда взялась?! Так и стоит перед глазами, словно чертик из табакерки выпрыгнула… Волосы по плечам разметались, глаза зеленющие горят, аж искры сыпятся… А ругань! Таких выражений… разве что в местах не столь отдаленных, да и то не услышишь. Что уж вспоминать о пощечине… «Униженные и оскорбленные», кажется, так это называется. Ведь произошло все только вчера! Хотя, кажется, ненависть и желание отомстить настолько сильны, что копились не один год.

   Зря, что ли, он, как мальчишка вспыхнув, велел охранникам разбить лобовое стекло в автомобиле обидчицы… Мелко оно для него… Надо было придумать что-нибудь посерьезнее, поизощреннее, что ли… Да не до нее! Своих проблем выше крыши.

   Единственно непонятно, откуда она здесь взялась? Грешным делом вчера вечером, увидев ее усталую, но с гордо поднятой головой наследной особы, поднимающуюся по лестнице, он не поверил своим глазам. Решил – «глюк» на почве нервного срыва.

    Вовчик-охранник, проследив взгляд начальства, не растерялся. Вот что значит выучка, на грани врожденных рефлексов! Мухой метнулся за ней. Не прошло и пятнадцати минут, а он уже, вытянувшись в струнку, как на параде докладывал: «Приехала с каким-то пацаном невнятным. Машина нехилая, хоть и не новая. «Додж» армейский, кузов бронированный, стекла пуленепробиваемые...»

   Тогда, задумавшись лишь на минуту, понимая, что владеющий информацией всегда выигрывает, он велел придержать мальчонку – авось удастся узнать что-то путное.

   «СНОВА-ЗДОРОВО»

    Таких случайностей с главным редактором популярного, читаемого еженедельника не происходило уже давно. Разве те склоки и разборки с провинившимися сотрудниками и происки конкурентов можно назвать неприятностями? Так, обычные житейские будни, адреналин в кровь, чтобы жизнь медом не казалась. Все ее настоящие неприятности, как ни странно, начались только вчера, с запертой наглухо огромным черным монстром машины. И ведь знать бы заранее, куда кривая вывезет?! Могла бы пойти в кафе, вызвонить подружку и провести за беседой, насплетничавшись вдоволь, те два часа. Так ведь нет! Угораздило ее, всегда такую терпеливую, сдержанную, вляпаться по полной программе. Мозги, что ли, у нее от аномальной жары расплавились? Трудно сказать…

    Теперь, анализируя ситуацию, она отчетливо понимала, что поступила плохо. Но не по отношению к «Царю-горы» в темных очках. А в отношении «себя любимой», которую надо «холить и лелеять», а не подставлять, где не попадя.

   Стараясь понять, как она прокололась, что сотворила не так, Даша подходила к своему автомобилю. Ее не оставляло гнетущее ощущение чужого, недоброго взгляда, отслеживающего каждый ее шаг.

   Зябко передернув плечами, словно пытаясь отделаться от этого чувства, она подошла к машине. Делая вид, что что-то заело в замке, посмотрела в зеркало, стараясь понять, померещилось ей или нет. Вокруг все оставалось спокойным. Машин пять или шесть сонно распластались на стоянке, ожидая своих хозяев.

   Наконец, открыв Додж, легко вскочив на подножку, она скрылась в безопасном пространстве мощного внедорожника. Уже надежно закрыв дверь и вставив ключ в замок зажигания, девушка еще раз бросила внимательный взгляд на площадку перед мотелем. И впрямь ничего примечательного. Хотя, нет… Вот, прямо из-за стены серой бетонной коробки, словно вырастая из нее чужеродным наростом, выпукло отсвечивает металл чужака. Его точно здесь не было, когда вчера путешественница, ища место для парковки, внимательно осматривалась вокруг. Не отрывая глаз от своей находки – благо окна в машине тонированные и ее пристальный интерес не заметен – она все вглядывалась и вглядывалась в нее, откуда так и веяло, накрывая ее, ощущением смертельной опасности.

   БЕДНЫЙ КОСТИК

   «Ну и за что мне все это? В чем, скажите, моя вина?» – были первые мысли «компьютерного гения», очнувшегося в душной тесноте багажника.

   Ощущение себя стиснутым со всех сторон, застывшим в неудобной позе наполнило все вокруг душной могильной тьмой.

   Стараясь повернуться, принять более удобное положение, он больно ударился головой о твердый металлический выступ. Перед глазами вспыхнуло, рассыпалось что-то яркими радужными переливами. Боль пульсировала, не отпуская. Вместе с ней пришло чувство падения в глухую, беспросветную тьму.

   Второй раз он пришел в себя от резких болезненных толчков, словно машину, в которой он находился в виде бессловесного груза, подбрасывали какие-то расшалившиеся великаны.

    На этот раз голова соображала на удивление ясно. Он вспомнил, как вместе с «большой начальницей» Дарьей Алексеевной они остановились в придорожном отеле.

   Его чувство бесконечной усталости боролось со зверским голодом. Спасибо ночному дежурному – не дал погибнуть во цвете лет, снабдил бутербродами. Ему бы побольше сил и здравого смысла, не вляпался бы в такое дерьмо… Ночные гости, приехавшие почти сразу за ними, ему не понравились. Было в них что-то… Но желание оказаться в своем номере наедине с вожделенной едой победило… На нее он набросился, откусывая большие куски и громко чавкая, не успев добраться до номера.

   На сытый желудок, уже не сопротивляясь волнам сна, накрывавшим его с головой, храбрый юноша, едва войдя в небольшой, но уютный номер, сразу залег в кровать и уснул. Стыдно сказать, у него даже не нашлось сил раздеться, лишь кое-как скинул тяжелые башмаки.

   Сны ему снились хоть куда: яркие, солнечные. Вот он, удачно сделав снимки, помещает их в журнал. Они, конечно же, делают Дашин репортаж объемным, живым. После выхода номера «самый лучший в мире фотограф» становится известным во всей стране. Сама руководительница Медиа-холдинга Алла Леонидовна благодарит его, щедрой рукой выдав огромную премию. Ему начинают звонить из других изданий, предлагая немедленно заключить с ним контракт. Самая заветная мечта – стать богатым и знаменитым – начинает сбываться…

   Из сладких грез его вырвал строгий требовательный голос:

   – Просыпайтесь, юноша!

   Сначала он просто натянул на голову одеяло, подумав: «Ну, что за бред!» Но… Действительность оказалась жестче… Чьи-то сильные руки, не церемонясь, выдернули его из кровати и резким брезгливым толчком бросили на пол. Больно ударившись коленом, он застонал, повернувшись к обидчикам, попытался возмутиться, подняться на ноги.

   Град ударов тяжелых армейских башмаков обрушился на его беззащитное, распластанное на полу тело. Сжавшись в комок, он пытался испариться, исчезнуть. И… Видимо, Бог услышал мольбы несчастного… Сознание покинуло его…

   – Слушай, а он не того… Мы не переборщили? – было последним, что донеслось до него откуда-то издалека через плотную ватную пелену.

   Тем временем последний раз резко подпрыгнув, машина остановилась. До его ушей донесся звук открываемых дверей, какое-то шуршание, почти неуловимые слова снаружи. Затем резкий поток света, слепящим контуром очерченный открытой крышкой багажника, ударил ему в глаза. И снова грубо, без предупреждения пленника схватили и поволокли, не обращая внимания на цепляющиеся ветки, колющуюся сухую траву, впивающуюся в руки и ноги. Те же чужие жестокие ладони сильным толчком вздернули его вверх и поставили на ноги. Понимая, что шанс выжить только один, Костик изо всех сил старался удержаться на дрожащих, непослушных ногах. Сил не было. Казалось, еще немного, и он упадет, чтобы уже никогда больше не встать. Но…

   Вдруг все изменилось. Перед ним будто появилась живая картина: «Партизан на допросе». Эта нереальность обстановки, как ни странно, придала ему сил. И уже, будто со стороны он увидел себя, избитого, неузнаваемого, в окружении трех амбалов. Тот, который развалился на переднем сиденье автомобиля, даже не удосужившись подойти, был пугающе опасен:

   – Ну, вот и славно, юноша! Здесь нам никто не помешает!

   Его рука, сопровождая эти слова, обвела окружающую их опушку леса, могучие стволы вековых деревьев, мелкий кустарник, полыхающий багровой листвой, и изумрудную зелень лужайки, раскинувшейся неподалеку.

   Проследив взглядом за этой рукой, он понял, что жить хочется и даже очень. С трудом разлепив спекшиеся губы, он произнес:

   – Что вы от меня хотите? Я сделаю все, только не убивайте…

   ТЕМ ВРЕМЕНЕМ. ГЛЕБ И ЛЁКА

   Лёке снились тревожные сны… Начало сентября в Москве выдалось не по-осеннему жарким. Ее огромный живот, казалось, жил своей отдельной жизнью. Стоило ей прилечь, как в нем начинались нешуточные сражения. В такие минуты ей думалось, что бойцов в нем не трое, а, как минимум, вдвое больше. Хотя на самом деле при мысли о тройне даже этой, решительной женщине иногда становилось не по себе. Дело не в том, что не хотелось, нет, долгожданная беременность наполнила ее жизнь никогда не испытанной радостью и смыслом. Ответственность – вот, что ее пугало. Вдруг что-то пойдет не так? До сих пор врачи не уверенны, что все младенцы развиваются нормально.

   Каждое УЗИ выбивало будущую мамочку из колеи. Доктор, внимательно вглядываясь в экран, морщилась. Потом, через силу улыбаясь, нарочито бодро уверяла, что все хорошо. А что может быть хорошего, если вслед за этими уверениями следовали все новые и новые анализы и обследования? Лёка мужественно проходила их, ее снова успокаивали, и так – до следующего визита в кабинет УЗИ-диагностики. По ночам ей плохо спалось, мешал живот, бесконечные движения внутри. Иногда она замирала, боясь дышать, чтобы не навредить разбуянившимся малышам.

   Часто они снились ей. В этих снах двое в виде розовых пухлощеких смеющихся младенцев улыбались маме. А вот третий виделся беловолосым, кудрявым, почти бесплотным, укоризненно смотрящим на нее широко открытыми глазами ангелом, мало похожим на живого ребенка. Эти сны пугали ее. Она просыпалась среди ночи и долго лежала, распахнув в темноту глаза, пытаясь понять, к чему эти видения.

   Кроме забот, бесконечных тревог о детях на нее постоянно наваливались бесчисленные проблемы медиа-холдинга. Несмотря на верных и преданных делу помощников, все приходилось контролировать самой. Она обладала удивительным даром общаться с людьми. Даже самые раздражительные, настроенные враждебно по мере разговора с ней успокаивались и готовы были идти на уступки.

   До родов оставалось чуть больше двух месяцев. За этот короткий промежуток времени необходимо было решить, кто возглавит каждую часть ее беспокойной «империи». Насчет радиостанции и телеканала у нее сомнений уже не было. Их функционирование и взаимодействие контролировалось ее проверенными и надежными заместителями. А вот журнал, разросшийся почти до издательского дома, она до сих пор возглавляла сама. Упрямая, как тысячи ослов, Даша никак не соглашалась переложить на свои плечи эту нелегкую ношу. Перебирая все веские доводы «за», которые она выложит перед вернувшейся из командировки подругой в виде «тяжелой артиллерии», Лёка осторожно, стараясь не разбудить мужа, выбралась из кровати.

   Ступая как можно тише, смешно переваливаясь, придерживая руками живот, она проковыляла на кухню. Войдя сюда, включив свет, Алла Леонидовна невольно с улыбкой вспомнила первое появление здесь своей любимицы: растрепанной, с синяком на скуле, но готовой ринуться в бой против всего мира.

   – Ну вот, три часа ночи, а я не сплю… Разволновалась, как последняя идиотка, – вслух произнесла она, взглянув на часы. «Ну что ж тут поделаешь… Беременным можно и почудить…» – мысленно успокаивая себя, большая начальница двинулась к холодильнику. Как только открылась его дверца она, забыв обо всем, углубилась в сладкий набор различных соленостей, копченостей, маринадов, от которых ее в последнее время было за уши не оторвать.

   – Вот ты где, утробушка моя ненасытная! – ласковый голос мужа, невесть как оказавшегося на кухне, прервал непростые муки выбора. – Да что ты мучаешься! Бери сразу все! Вон соленая семга! Мажь ее красной икрой, а на закуску – вон те хрустящие корнишончики бочковые, я их только сегодня купил! – насмешничая, произнес он. Каково же оказалось его удивление, когда его «умница и красавица» повернув к нему довольную мордаху, облегченно произнесла:

   – Ты знаешь? Я так и сделаю! Это все, о чем я так долго мечтала!

   Ошарашенный Глеб безмолвно уставился на нее, надеясь, что его просто разыгрывают. Но… Любимая женушка уже метала на стол все перечисленные им составляющие будущего пиршества. Понимая, что отговорить ее от «кулинарного безобразия» вряд ли удастся, он решил как-то отвлечь любимую, оставив на столе что-то одно, остальное же как-нибудь незаметно, под всплеск женушкиных эмоций покидать назад в холодильник.

   – А ты знаешь, мне Дашка снилась, – начал он, внимательно наблюдая за своей половинкой. Та, словно дрессированный слоник, сразу оставила приготовление вкусностей и вся обратилась вслух. Глеб, уже сам начав переживать, все-таки решил рассказать об ужасах, привидевшихся ему во сне.

   – Мне снилось она, наша удачливая, сидящая за рулем моего «Доджа», веселая, стремительно несущаяся вперед по гладкой асфальтовой трассе. А потом – раз… И как в кино – стоп-кадр, картинка сразу выцвела… И новый снимок: она одна в лесу, в густом, как кисель, тумане, пытается из него выбраться, но вязнет, вязнет… К чему это, Лёка? Я за нее боюсь…

   Побледневшая, встревоженная женщина перед ним уже ничем не напоминала румяную, с блестящими от предвкушения глазами любительницу остренького.

   Тяжело осев на удобный стул, она погрузилась в какой-то свой, внутренний мир, глядя вперед невидящим взором прекрасных голубых глаз. Эти двое, беззаветно преданные и любящие друг друга, даже чувствовали одинаково. Темная волна тревоги заполнила их мысли, заставляя напряженно искать объяснений непонятному сну. Но тут, по счастью, на пороге кухни возник их любимец – огромный лоснящийся «харя шире морды» персидский экзот Нафанюшка. Спокойно, с каким-то осуждающим любопытством разглядывал он расстроенных хозяев. Затем, подойдя к ним, потерся лобастой башкой о ноги и, мурлыча и похрюкивая, направился в сторону их спальни. Его яркие оранжевые глаза светились теплым, успокаивающим сиянием, разгоняя мрак дурных предчувствий в их душах. Сразу стало легче дышать и немного стыдно за свои страхи.

   – Пойдем спать, красавица. Мать троих детей, а во сны веришь! – проговорил Глеб, обнимая жену за плечи и увлекая в сторону спальни.

    Их же любимец, вскочив на стол, с довольным урчанием: «Ну, наконец-то один!» – набросился на открытую банку забытой красной икры.

   ДАША

   Выехав со стоянки, она никак не могла отделаться от ощущения чужого липкого враждебного взгляда. Казалось, кто-то неизвестный, желающий сделать ей больно, подставить подножку, украдкой подглядывает за ней. Автоматически следя за дорогой, стараясь уверенно вести машину в сплошном потоке автомобилей, Даша пыталась стряхнуть пелену чужой недоброй воли. Несмотря на большое количество похожих на нее стремящихся вперед автолюбителей, ей удавалось быстро продвигаться вперед. Тревожная мысль о том, куда делся ее «чудо-программист», не оставляли растерянную начальницу. Указатели «Горелово», «Красное село», сменяя друг друга, мелькали за окном. Даша, по роду своей деятельности общающаяся с множеством разных людей, научилась доверять интуиции. Эта командировка обязательно должна было привести ее к чему-то новому, к каким-то значительным переменам в ее жизни… Это она знала наверняка. Мысли о том, что дорога к целительнице больше походит на извилистую узкую тропинку в глухом лесу, не оставляли ее. За этими раздумьями время текло незаметно. «Как там мои Глебушка с Лёкой?» – впервые за последние сутки вспомнив о них, она тепло улыбнулась. На самом деле, если бы не они, вряд ли она состоялась в профессии, стала широко известной в узких кругах. Успокаивая себя воспоминаниями о счастливых днях, проведенных с друзьями, Дарья словно сбросила камень с души. «Вот только Костик! Что с ним случилось, куда он мог пропасть?»

   Тем временем дорога под колесами становилась все хуже, ее машина уже давно вырвалась из сплошного потока спешащего по своим делам автотранспорта.

    После поворота на Ропшу ей осталось проехать совсем немного до конечного пункта назначения – Кипени. А там, уж как повезет… Найти целительницу Акулину она обязательно постарается.

    Сентябрь в пригородах Санкт-Петербурга совсем не походил на московскую теплую осень. Солнце едва проглядывало из-за тусклого нагромождения серых туч. Деревья, сплошной массой выстроившиеся по сторонам двухполосной, узкой дороги, почти потеряли листву. Только все еще зеленая трава радовала глаз. И воздух свежий, наполненный упоительным лесным духом, бодрил, придавал сил, отгонял усталость.

   Почувствовав, что проголодалась, подуставшая путешественница решила перекусить купленными по дороге у румяной пышнотелой торговки пирожками, запив все это великолепие кофе, залитым в термос еще там, в отеле. Остановившись на обочине, она с недоумением обнаружила, что уже четыре часа дня, а значит, ехала она почти семь часов, без перерыва крутя руль.

   – Да, работенка еще та, не для женщины, особливо такой красотки, как я, – вслух посетовала она, стараясь разогнать окружающую ее тишину. К ее удивлению, рядом с ней не было никого. Ни одной машины, автобуса или хотя бы велосипедиста.

   – Край света! Неизвестная «терра инкогнито»! – зачарованно оглядываясь вокруг, приговаривала она, выбирая место для пикника. – Жаль, фотограф из меня никакой. Снимки бы получились что надо.

    Несмотря на суровость, природа щедро дарила ей свои неяркие краски последнего осеннего угасания. Приметив неподалеку поваленный ствол дерева у крутого склона в овраг, она решила отправиться к нему. Ей так хотелось поесть не в ограниченном пространстве водительского кресла, а расположившись на поваленном стволе упавшего дерева. «Так будет вкуснее поглощать пирожки, запивая их крепчайшим густым очень сладким кофе». Наконец, со вкусом устроившись и откусив первый кусочек мясного, сочащегося ароматом пирожка, она с интересом оглянулась вокруг. Как знать, возможно, описание именно этого пикника станет началом серии статей о путешествии в мир таинственного и неизведанного. Но…

   Ее мысли вдруг прервались, а недоеденный пирожок выпал из рук. Небольшой холмик опавших листьев в нескольких метрах рядом со спуском в низинку, показавшись подозрительным, привлек ее внимание. И ладно бы это были красоты ландшафта, нет… Из потемневшей листвы торчала чья-то нога, одетая в стильный рыжий башмак с аккуратно завязанными шнурками.

   – Нет! Мамочка, нет! – с воплем вскочив, великая журналистка бросилась назад к одиноко стоящей на обочине машине. Уже почти добежав, вдруг остановилась на полпути. Ее рука стала лихорадочно шарить по одежде, ища что-то нужное. Это «что-то» обнаружилось во внутреннем кармане – телефон.

   – Ура! Сейчас я вызову кого надо… – успокаивая себя, она поднесла к глазам дорогую игрушку. – Черт! Черт! Нет связи! Ну, помогите хоть кто-нибудь!..

   КОСТИК. ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

    – Я все-все вам расскажу, – монотонно, как заезженная патефонная пластинка приговаривал Костик, закрыв глаза, как сомнамбула раскачиваясь из стороны в сторону.

   – Что это с ним? Умом, что ли, тронулся? – удивленно проговорил шеф, обращаясь к ближайшему мордовороту. Тот с туповато-подобострастным выражением, которое на его грубо вылепленном лице смотрелось комично, повернулся к своему начальнику, который, не говоря ни слова, красноречиво кивнул в сторону жертвы: «Разберись с ним быстренько».

   Похожий на квадратную гору мускулов в форме шкафа, специально обученный товарищ двинулся к тщедушному на его фоне, насмерть перепуганному пареньку. Увидев надвигающуюся на него беду, вмиг очнувшись – не зря говорят, инстинкт самосохранения самый сильный – Костик вдруг, резко повернувшись спиной к преследователям, сделал невероятный, на грани реальности прыжок в сторону зеленой лужайки.

   «Вот это да! Ну, просто чемпион мира по прыжкам в нужную сторону», – эта или подобная мысль пронеслась в головах у изумленных зрителей. Их минутной растерянности хватило шустрому юноше, чтобы оказаться метрах в двадцати от преследователей. И, уже сбавляя темп, он бросился через изумрудную зелень прямо к густым лесным зарослям, начинающимся сразу за ней. Со стороны могло показаться, что он, едва касаясь земли, прыгает в сторону леса как гигантский одетый в человеческую одежду кузнечик. Еще немного, и плотные лесные заросли возьмут его под свою защиту.

   – Что вы стоите, уроды! За ним! Быстро! – первым среагировал Иван, уже более пятнадцати лет являвшийся правой рукой шефа. Сам же «большой человек», вскочив из удобного автомобильного кресла, неотрывно следил за убегающим «языком». Единственная надежда понять, как и зачем неугомонная московская ведьмочка оказалась почти рядом с ним, выскальзывала из рук.

    Два бугая, причем, для этого путешествия они были выбраны как самые лучшие исполнители, со спринтерской скоростью рванули вперед. Они напоминали двух хорошо выдрессированных доберманов, решивших поймать неуклюжую неожиданно взбрыкнувшую дичь. Один буквально метров на пять опережал другого… И… Сразу поплатился за это…

   Похожая на выстриженный рукой мастера английский газон лужайка оказалась ловушкой. Со всей дури массивный детина, сделав широкий шаг, угодил в таившееся под пышным зеленым покровом болото. Причем, благодаря своему весу он практически сразу начал тонуть. Мгновенно забыв обо всем – преследовании, желании выслужиться, получить похвалу – бедолага огласил округу пронзительным хриплым визгом.

    Костику, видимо, ворожила сама судьба. Ему, благодаря какой-то счастливой случайности, удалось миновать коварное место, даже не замочив ног.

    – Ну, вы уроды! Господи! С кем я связался! – заорал не своим голосом Андрей Викторович, покидая насиженное место. Надо отдать ему должное, реагировал он почти молниеносно: одним сильным рывком открыв багажник, достал сложенный в бухту трос и бросился к почти скрывшемуся в топи охраннику. Приблизившись к границе болота, чудо-спасатель сразу остановился. Надежно уперевшись ногами в твердую землю, он отмотал кусок троса с крепким металлическим крюком на конце и ловко бросил его в сторону утопающего. Тот, видимо из последних сил пытаясь выжить, смог отвоевать руку у жадного прожорливого болотного чудовища, пытающегося проглотить его одним махом. Тренированные пальцы несчастного, с первого раза разбивающие кирпич, намертво вцепились в крюк.

   – А теперь все тянем! – резко скомандовал начальник замершим соляными столпами подчиненным. Те, как в детской игре «отомри» сразу ожили, бросившись выполнять монаршую волю.

   ВЕЛИКИЙ ФОТОГРАФ

   «Вот это влип!» – было первой здравой мыслью Константина Романовича Плетнева, в просторечье Костика. А ведь как хорошо все началось! Дядя Паша – фотограф от Бога, настоящий мастер – сошел с пьедестала. Хотя нет, правильнее сказать, был низвергнут извечной бедой творческого человека на Руси, пресловутым «зеленым змием». Наконец он – начинающий фотохудожник дождался своего шанса выделиться, показать, на что он способен. Да и начальница Дашуня, как называл он ее про себя, очень ему нравилась. Влекла к себе своей «нездешностью», каким-то особым, русалочьим взглядом завораживающих бездонных глаз.

   Ему так хотелось, чтобы однажды она увидела его… Но не желторотого юнца двадцати четырех лет, каковым он на самом деле являлся, а мужчину, защитника, на которого всегда можно положиться. Подумаешь, она старше его, всего то какие-то пять лет… Кого, скажите, сейчас этим удивишь?!

   Тем более, несмотря на средний для мужчины рост – метр семьдесят пять сантиметров – мышечный каркас у него «О-го-го!» Еще мальчишкой, отдыхая у деда в далекой Сибирской деревне, он понимал, что окружающие его мужчины, несмотря на небольшой рост и кажущуюся тщедушность, обладают нешуточной силой. Иногда по выходным, после бани, выпив с устатку, они выходили за околицу силой мериться. Вот тут-то ребятня по настоящему диву давалась, наблюдая эти бои. Знакомые мужики, соседи, неузнаваемо преображались. Оставаясь в одних полотняных штанах, они, обнажив торс и играя мышцами в ожидании броска противника, становились похожими на непобедимых русских богатырей.

   Тогда совсем еще юный Костик, подсматривая за дедом, осознал, что повседневная работа по дому, на лесопилке являются лучшим тренингом. А бойцовые поединки по выходным – это уж выход бурлящей силушки, освоение все новых приемов нападения и обороны. Приезжая в деревню на три долгих летних месяца, он старался перенять эту непростую мужскую науку. Видимо, она пошла старательному пареньку впрок, потому что уже к семнадцати годам он смог скрутить трех подонков, пытавшихся ограбить его поздним вечером в родном дворе.

   На этот раз, в отеле, нападение стало столь неожиданным, что он растерялся, и эти минуты стоили ему свободы. Два бугая, обманом проникшие в его номер когда он, уже проснувшись, все еще балансировал на грани яви и сна, оглушили его. Затем разыграли сценку: «два друга сопровождают перебравшего третьего, не сумевшего рассчитать дозу спиртного». Окончательно захваченный врасплох воин пришел в себя лишь в тесном пространстве багажника. Сначала холодный пот выступил у него на лбу: ему показалось, что он под землей, заживо похоронен. Когда первая волна паники отступила, юноша попытался понять, что произошло. Его ум, привыкший решать непростые задачи математического анализа, начал четко, на уровне компьютерного интеллекта просчитывать ситуацию. Он сразу отмел варианты мести ему лично: слишком мелка его фигура для столь масштабной операции. Значит – она, начальница, Даша, Дашуня. Его наверняка каким-то образом попытаются использовать против нее. Именно этого он пока еще неизвестным врагам ни за что не позволит. Наверняка будет момент, когда, рассчитывая на его страх, бессилие, противник расслабится и допустить промах. Его же, Костика дело – этот просчет увидеть и использовать себе во благо, неприятелю во вред.

   Так все и вышло. Логика… Анализ… Наука…

   Делая вид, что напуган до смерти, умоляюще глядя в глаза похитителю, он, пошатываясь, стоял перед ними. Затем и вовсе давая понять, что готов на все, учинил истерику с криками: «Все сделаю, только не убивайте!» И только увидев, что враг наслаждается его унижением и беспомощностью, сделал то, чего от него никто не ожидал.

    Лишь только увидев зеленую лужайку неподалеку, он понял: «Вот он, мой единственный шанс! Удача!» Ведь там, в Сибири, подобных мест было не перечесть. При всей своей внешней безобидности, они являлись непроходимыми, гибельными болотами. Его дед – лесовик-таежник – научил внука на глазок определять, где в коварной топи расположены кочки, участки тверди, по которым можно миновать ловушку-природу.

    Вот так, улучшив минуту, Костик рванул в сторону своего единственного шанса на спасение. Сразу вспомнив все полученные в юности навыки, он с удивительной точностью и проворством смог миновать топь практически посуху. Не оглядываясь, ценя каждое выпавшее ему для спасения мгновенье, он скрылся в зарослях густо растущего кустарника на опушке плотной стены леса.

   ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА АКУЛИНА

   Кто бы сказал этой веселой белобрысой девчонке с румяными тугими щечками о том, как сложится ее жизнь? Ведь и на самом деле – судьбу не выбирают. Все уже написано, и чернила высохли…

   Родилась она на зажиточном хуторе Западной Украины, неподалеку от Львова в далеком 1932 году. Ее отец, мать, дед с бабкой, две сестры и три брата – все дружно трудились на благо семьи. Хотя для проформы и приходилось еще работать в колхозе, нарабатывая трудодни, они, прежде всего, старались не забывать о себе. Сам председатель – крепкий хозяин, показывал пример, «как» надо трудиться. Убытка от этого никому не было. Колхоз исправно отправлял продуктовый оброк государству. Жителям же удавалось отложить денежку на «черный день», торгуя излишками на городском рынке.

   Жизнь текла своим чередом. Маленькой баловнице Полинке – так тогда ее звали – казалось, что весь мир прекрасен и лежит у ее ног. Заботливые, любящие ее взрослые, всегда улыбались, балуя свою младшенькую. Бесконечные садовые деревья, покрытые розовой дымкой весеннего цветенья, были ее любимым местом для игр. Здесь же располагались качели. На них она обожала раскачиваться, поднимаясь к ярким лучам теплого солнца, затем вновь опускаясь назад к земле. Эти последние мгновения своего счастливого детства она запомнила навсегда…

   Отдаленный шум в стороне дома даже не насторожил ее. Добротные качели специально установили в самом конце огромного сада, за густыми зарослями колючих ежевичных кустов, чтобы проказница могла наслаждаться своим собственным миром вдали от чужих глаз.

    Она все раскачивалась и раскачивалась, ветер шумел в голове, а ей хотелось взметнуться повыше, надеясь поймать ладошкой золотой солнечный лучик, протянувшийся к ней с безоблачного голубого неба. Рука пятилетней девчушки все тянулась и тянулась к нему, чтобы, ухватив диковинку, подарить ее маме.

   Вот еще одно последнее усилие, она почти дотронулась до него, сейчас он окажется в ее руке… Ей даже пришлось привстать… Вот она уже держит его! Но… Надежная опора вдруг вздыбилась, перестала дружить с ней, поддерживать, стала врагом, толкая вниз, больно ударив по голове…

   Очнулась она от ощущения пронизывающего холода, ледяной пеленой сковавшего тело. Открыв, наконец, глаза, малышка вскрикнула, испуганная окружившей ее непроглядной ночной тьмой. Из последних сил напрягаясь, девочка попыталась встать, но тело почему-то не слушалось, в голове пульсирующим сгустком нарастала волна нестерпимой боли, сквозь которую откуда-то со стороны дома проникали непонятные крики и хлопки. Затем словно чья-то рука заслонила от нее окружающий мир, перенося ребенка в благодатный край сна и покоя.

    Снова проснулась она уже утром. Солнце заботливо посылало ей свое ласковое тепло. Сладко потянувшись, Полинка поняла, что заснула в мягких травяных зарослях. Резво вскочив на крепкие ножки, она сразу подумала о родных: они наверняка сбились с ног, разыскивая ее. Но… Тут словно тень понимания, чей-то тихий шепот раздался у нее в голове. «Не спеши домой… Их больше нет… Они ушли к Боженьке, приняв мученическую смерть… Сейчас их души спокойны…»

   И сразу после этого непонятного, но такого отчетливого шепота кусты ежевичной изгороди раздвинулись, и перед ней возникла фигура старой, одетой в черное женщины. Вместо того чтобы испугаться, девочка доверчиво подошла к ней, протягивая свою ладошку.

   Старушка, притянув малышку к себе, обняла ее и стала гладить по голове, приговаривая:

   – Сиротинушка ты моя! Пойдем со мной… Скрою я тебя от глаз иродов...

   С той страшной поры миновал не один десяток лет. Акулина же – это имя она приняла много позже – навсегда запомнит бабушку Марью, «лесную колдунью», как по незнанию нарекли ее люди, заменившую ей семью. Когда девочка подросла, добрая женщина скупо рассказала ей о гибели ее близких от рук бойцов карательного отряда, прибывших расправиться с зажиточными колхозниками, врагами народа.

   Её же, видимо, Бог спас, укрыв в дальнем уголке сада. С тех пор Полинка стала другой. То ли сильный удар по голове, то ли потеря близких изменили ее. Она стала «видеть». Люди, которые встречались ей, имели не только тело, но и другую, невидимую им самим оболочку. Ей же Бог дал способность считывать все о них, рассматривая ее... Потом бабушка Марья научила свою воспитанницу влиять на людей, излечивая больных и увечных. Все это сопровождалось молитвами. Многим помогала ее наставница, а потом и она сама.

   Уже после войны ей привелось излечить от смертельной напасти большого начальника. Он, в благодарность, предупредив ее об аресте, помог перебраться на новое местожительство. И не только это – ему даже удалось выправить новые документы на имя Прохоровой Акулины Петровны. Так она и стала жить в заброшенном домике в 150 километрах от Санкт-Петербурга, все также помогая людям, спасая их тела, молясь о заблудших душах…

   ДАША

   В такой дикой, безвыходной ситуации Даша еще не оказывалась никогда. Одна на заброшенном шоссе, вдали от человеческого жилья, с выключившимся телефоном. «Господи! Помоги!» – взмолилась она. Но, видимо, на Бога надейся, а сам не плошай… Пытаясь хоть как-то оживить непослушный гаджет, она еще несколько раз включила и выключила его, но все безуспешно. Сеть недоступна. «Ничего, у меня же лопата в багажнике, да и валокордин в аптечке присутствует. Сейчас приму на грудь капель сорок, и сразу приду в себя» – уже спокойней подумала она, направляясь к машине. Лопата на самом деле нашлась в дальнем углу багажника. Аптечка, совсем новенькая, полностью укомплектованная, красовалась на самом видном месте. Даже искать не пришлось. Подхватив и то, и другое, девушка бодро двинулась к своей находке.

   – Подумаешь, мертвец! Что, я трупов не видела… Сейчас осмотрю его, а дальше по обстоятельствам… – бормотала Дашуня себе под нос.

   Собственная решимость удивляла ее саму. Ей бы сейчас с визгом нестись по шоссе куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Вместо этого она совсем без эмоций, «на автопилоте» приблизилась к «этому» и, низко склонившись, стала его рассматривать. Затем, словно делала это тысячу раз, аккуратно отложив аптечку и лопату, опустившись на колени, начала энергично разгребать пожухлые листья, пытаясь понять, что же находится там, под ними…

   Больше всего она боялась почувствовать отвратительный, гнилостный запах разлагающегося трупа.

   – Этого я точно не вынесу! – произнесла девушка вслух, словно пытаясь отговорить себя от безумной затеи…

   Но… Запаха не было, а ее неутомимые пальцы уже коснулись чего-то твердого и холодного на ощупь, оказавшегося кожаной курткой. Продолжив откидывать осенние листья еще интенсивнее, она, наконец, достигла цели. Перед ней, неудобно стоящей на четвереньках, и благодаря этому видящей все на удивление четко, лежал мужчина. Его тело как-то странно вытянулось, словно он пытался принять стойку смирно. На бледном, почти белом лице застыло выражение нестерпимой боли: даже плотно сомкнутые веки наводили на мысль, что он крепко зажмурился, стараясь отгородиться от чего-то ужасного.

   Даша, с трудом оторвав взгляд от лица страдальца, перевела его ниже.

   – Странно… Вроде цел, но все-таки мертв, – сказала она себе. И с неизвестно откуда появившейся решимостью, протянув к нему руки, попыталась перевернуть непослушное тело. Сначала оно показалось ей страшно тяжелым, похожим на статую, затем ей удалось перевалить его набок, и тут ей сразу открылась причина несчастья незнакомца. На затылке, немного сбоку, виднелся след от удара. Видимо, достаточно сильного, потому что часть волос с кожей словно впечатались в кость, превратившись в кровавое, грязное месиво.

   – Да… Дела… – с ужасом произнесла Даша. – Хотя, если мертвяк, почему не пахнет? – продолжала рассуждать девушка. – Видимо, лежит недолго, – сразу возник ответ. – Надо закопать его и бежать отсюда, пока цела. Главное, никому ни слова, а то наша доблестная полиция все это на меня и повесит, за неимением других кандидатов. А так, закопаю его, и концы в воду, – четко выдав себе вводную, девушка встала и, повернувшись, ухватила лопату за черенок. Отойдя чуть дальше, она начала оглядываться, чтобы решить, где сподручнее выкопать яму. Но…

   За ее спиной вдруг раздался тихий, словно уже не отсюда, шелест- стон… Резко оглянувшись, судорожно схватив аптечку, она бросилась к незнакомцу.

   АЛЕКСЕЙ

    Все, о чем он мечтал, казалось простым, легким, относящимся к общечеловеческим, понятным радостям жизни. С детства, очевидного для мальчика из среднестатистической российской семьи, его не оставляло желание вырваться из замкнутого круга обыденности, серой безрадостной жизни. Родители, выбиваясь из последних сил, работали, чтобы дотянуть до зарплаты, накормить, одеть, выучить единственного сына. Лешка понимал, насколько им тяжело. Зарплаты медсестры и мастера хлебозавода с трудом хватало на жизнь. Еще десятилетним ребенком он дал себе слово, что вырастет и обязательно разорвет эту пелену обреченности и безысходной бедности, создав им новую обеспеченную счастливую жизнь.

   К двенадцати годам на него словно снизошло озарение… Все его сверстники поголовно начали увлекаться тогда еще только что появившимися компьютерами. Понятно, что ему иметь свой комп никак не светило. А вот у его друга, Витька их было целых два. Что и понятно: его родители подвязались в торговле и деньги у них водились. Виктор, добродушный толстяк, боготворил своего приятеля.

   Не по-детски рассудительно решив, что для достижения целей все средства хороши, главное – результат, Лешка сумел стать почти членом семьи доверчивого одноклассника. Все свое свободное время после уроков он проводил в доме у друга, вернее, перед экраном его компа. Непонятно откуда к нему пришли неординарные способности: быстрые руки подростка, шустро нажимая на клавиши, воистину могли творить чудеса. Перечитав вместе с Виктором, души не чающим в своем наставнике, кучу книг по программированию, он в совершенстве овладел искусством общения с железным другом. К пятнадцати годам, превратившись в команду, они начали создавать свои первые уникальные программы. Полем их деятельности стала защита информации. К этому они пришли после казуса в школе.

   Тогда в ней наличествовало всего несколько умных машин: у директора, его зама и два в бухгалтерии. О компьютерных классах еще только мечтали, представляя, как это будет здорово. И вот в один из дней в директорском крыле начался переполох. Алексей, случайно зайдя туда за справкой, почувствовал, что настал его звездный час. Вежливо постучавшись, он вошел в кабинет всегда отстраненно-строгой, но в тот момент растерянной Маргариты Павловны. И откуда только взялись силы тоном, не предполагающим отказа, спросить:

   – Что случилось? Помощь нужна?

   Компьютерная система дала сбой. На всех экранах вместо убористых строчек мелькали какие-то непонятные закорючки. Директорша махнула рукой в сторону источника своих бед.

   Уверенно подойдя к монитору и что-то понажимав, он поднял взгляд на директора и коротко бросил:

   – Дайте мне пару часов, я справлюсь… Вирус здесь интересный…

   Всегда жесткая, волевая женщина на этот раз удивилась сама себе, собственной покладистости. Хотя, кто бы в такой ситуации, на ее месте поступил иначе? Случай то «патовый»: вся документация просто исчезла. Прошло совсем немного времени, чуть больше двух часов, и экраны мониторов вновь ожили, радуя глаз ровным голубоватым светом, на фоне которого отчетливо читались строчки необходимой информации. Маргарита Павловна, не ожидавшая столь быстрого результата, не знала, как отблагодарить своего спасителя. Алексей, радостный после трудной победы над интересным врагом, лишь победно кивнул головой – мол, не стоит благодарности – и перед выходом из кабинета успокаивающе произнес:

   – Больше такого не повторится. Систему я почистил, защиту поставил своего производства, она уж точно не подведет. Ну, а если что, обращайтесь…

   Ошарашенная всем произошедшим директриса лишь развела руками, согласно кивая в ответ.

   Однако по происшествии нескольких лет, когда для школы все-таки выделили деньги для закупки оргтехники, она сразу вспомнила о своем спасителе. Призвав к себе секретаря, велела выяснить его координаты. Оказалось, что после 9-го класса талантливый юноша ушел из школы и по слухам уже успел закончить техникум. Позвонив по оставшимся в личном деле телефонам, Маргарита Павловна выяснила что, где и как.

   Та первая партия компьютеров положила начало его дальнейшей коммерческой деятельности, прибыль от их продажи и установки программного обеспечения, пусть небольшая, но поступившая как нельзя вовремя, стала искрой, разгоревшейся в ровное пламя его бизнеса. Вместе с Витьком, полноватым сынком богатых родителей, добавивших необходимую сумму, они начали свое дело. Их фирма сначала специализировалась по поставкам разнообразного офисного оборудования из-за рубежа, а также на разработке хитроумных защитных программ, причем качество этих разработок оказалось настолько высоким, что к ним стали обращаться «ну очень непростые люди». Бизнес рос, закупку готовой продукции за рубежом они практически прекратили. Постепенно им удалось перейти на поставку только комплектующих, собирая готовую технику здесь, в России, в маленьком городке Павловске, неподалеку от Санкт-Петербурга.

   Все шло путем. Их офис, располагающийся почти в центре северной столицы, всегда был переполнен людьми, менеджеры усердно работали, заключая контракты все с новыми и новыми клиентами. Целый штаб талантливых программистов, возглавляемых самим Алексеем, неустанно трудился на создании уникальных программ. Друг Виктор – коммерческий директор – занимался их реализацией. Так они и трудились рука об руку на благо Родины и себя любимых, пока…

   Однажды обеспокоенный чем-то товарищ, уверенно открыв дверь кабинета генерального, ставшего теперь уже Алексеем Никитичем, трусливо отводя глаза в сторону, произнес:

   – Надо поговорить, не здесь! У нас беда… Быстро идем со мной! – больше ничего не добавив, немного ссутулившись, пошел в сторону выхода. Ничего не понимающий Алексей бросился вслед за ним. Догнав своего помощника только на улице, он набросился на него с расспросами. Тот, глядя на друга стеклянными пустыми глазами, указал ему на их представительский «Мерс».

    Пожав плечами, злой до чертиков Леха залез на заднее сиденье. Последним, что он почувствовал, был резкий удар откуда-то сбоку. И одновременно очень болезненный укол в районе предплечья. Черная тьма накрыла его, лишая возможности двигаться, сопротивляться.

   ЛЁКА И ГЛЕБ

    Последние месяцы беременности давались главе Медиа-холдинга очень непросто, если не сказать – совсем тяжело. Не ожидала она от себя, всегда такой энергичной и бойкой, настолько сникшего состояния. Днем еще ничего: куча дел и забот не давала расслабиться. Хотя… В своем кабинете она появлялась всего на пару часов. В основном, чтобы просмотреть и подписать нужные документы. Сидячее положение делало ее почти неживой. Ноги отекали так, что приходилось снимать туфли и идти вниз, к машине в одних носках. Дома становилось еще хуже. Лишь только она, с трудом найдя подходящую позу, устраивалась на диване, подняв исстрадавшиеся ноженьки вверх и устроив на груди ноутбук, как у нее в животе начиналось нешуточное сражение. Глядя на поле брани, коим являлось ее собственный живот, она порой замирала от страха. Ей казалось, что еще чуть-чуть и он лопнет, выпустив наружу разгулявшуюся троицу. Живот и впрямь стал огромным, подвижным, живущим своей собственной жизнью. Врачи убеждали ее, что все идет по плану. И родить она наверняка сможет сама, естественным путем. Однако… Несмотря на их твердые заверения, где-то глубоко внутри нее жило убеждение, что они ошибаются.

   Вот и сегодня, вернувшись с работы, хотя еще не было трех часов, она просто рухнула на просторный диван. Сил для того, чтобы встать и принести из кабинета компьютер, просто не оставалось. А ведь впереди еще ночь – самое трудное время суток. Спать ночью она почти перестала, да и как тут заснешь… Лишь только ей это удавалось, как толкотня внутри становилась невыносимой. Стоило ей повернуться, перевалив безразмерный живот за собой, он замирал, расслаблялся, но… Не более, чем на пятнадцать минут. Затем все начиналось заново: толкотня, ожидание, что все вдруг успокоиться, переворот… И так без конца… Сон приходил лишь под утро. Да и то часа на три-четыре, не больше, пока детвора вновь не начинала свои шалости…

   Последние две ночи особенно настораживали. Во время толчков детей она стала ощущать тянущую, непрекращающуюся боль внизу живота. Пожаловаться своему врачу очень хотелось… Но ведь тот наверняка после этого упечет ее на больничную койку вплоть до благополучных родов, а этого допустить она не могла. Дела, дела…

   На этот раз сильная боль настигла ее, лежащую на диване, днем, явно во внеурочное время. «Нет, надо все-таки хотя бы позвонить Нине Федоровне, и она посоветуют что-нибудь», – с этой мыслью она попыталась встать, одной рукой придерживая ставший вдруг напряженным, жестким, словно упругий резиновый мяч живот. «Странно, и чего это они вдруг угомонились, словно заснули», – появилось у нее какое-то новое, тревожное предчувствие, вслед за которым предвестники беды просто понеслись один за другим. Едва она встала, обнаружилось, что живот вдруг опустился, повис, а не горделиво торчит вперед, чему она уже успела привыкнуть за последние месяцы, да и шевеление в нем странным образом прекратилось. Из Лёки словно вынули душу, настолько ей стало страшно. Самым ужасным, непредсказуемым стала резкая вспышка боли, полоснувшая по животу, и что-то теплое, вдруг закапавшее из нее, оказавшееся тяжелыми шлепками крови, покрывающими светлый пол, собирающимися в большую пугающую лужу.

   Глеб, заехавший домой проведать не отвечающую на телефонные звонки жену, обнаружил ее, лежащую около дивана в растекающейся луже крови. Сумев собрать волю в кулак и не дать панике взять вверх, он сразу достал телефон. Нажав на кнопку срочного вызова – а им был телефон скорой платного отделения Центра акушерства и гинекологии – срывающимся голосом он продиктовал адрес и только потом бросился к распростертому на полу телу жены.

   ТЕМ ВРЕМЕНЕМ. ДАША

   «Да… Беда не приходит одна», – промелькнуло у нее в голове, а тело, словно само собой, метнулось в сторону стона «с того света». Снова бухнувшись на колени перед «чудесной находкой», Даша почти вплотную склонилась над лицом незнакомца, пытаясь понять, что происходит. Эта бледная, похожая на пергамент кожа, плотно сомкнутые веки…

   – Нет, пациент скорее мертв, чем жив, – произнесла она фразу из известного фильма, пытаясь уверить себя, что ей почудилось, померещилось. «С кем не бывает…»

   Затем озарением у нее в голове пронеслась здравая мысль:

   – Зеркало! – громко воскликнула она. – У меня же есть зеркало!

   Теперь эта фраза звучала бодрым, радостным открытием, ответом, разгадкой мучительного вопроса.

   Быстро вскочив на ноги, даже не пытаясь отряхнуть вконец изгвазданные грязью колени, она опрометью бросилась к машине. Боясь потерять драгоценные, растянувшиеся хрупкой паутиной минуты, она схватила с сиденья свою сумку и сразу одним, неуловимым глазом движеньем снова оказалась у «трупа».

   – Впрочем, сейчас узнаем, насколько он труп…

   Приговаривая это, она, открыв сумку, в нетерпении, не трудясь найти нужное, вывалила все содержимое на яркое многоцветье осенних листьев. «Натюрморт еще тот: все о тайнах женской сумки», – по привычке все анализировать и заключать в словесное обрамление подумала она. Тем временем ее цепкие пальцы выудили из кучи всех этих, ну, очень нужных вещей, пудреницу. И вот он – момент истины! Дрожащей рукой она поднесла этот «индикатор жизни» к ноздрям потерпевшего и… Нет, это чудо обязательно надо заснять!.. Ум репортера, охочего до сенсаций, фиксировал каждое мгновенье.

   Боясь поверить в очевидное, она недоуменно уставилась на едва запотевшую, ставшую мутной поверхность.

   – Трупы не дышат, – пытаясь, видимо, убедить себя, любимую, прошептала она. И словно спала мутная пелена, мешающая думать, понимать, действовать в нужную сторону. Осторожно, боясь навредить, она расстегнула ему куртку, мимоходом удивившись очень дорогому костюму, дико выглядевшему в столь странных обстоятельствах. Затем, буквально оторвав пуговицы, распахнула пафосную, темно-сиреневую рубаху, обнажив грудь. Отчетливо понимая, что от ее действий зависит жизнь незнакомца, она, повернув голову набок, ухом прижалась к его груди.

   «Тук… Тук… Тук…» – пусть медленно, чуть слышно, но сердце билось.

   – Ура! Победа! Я спасу его! – восторженно закричала она. – Спасу-то спасу, конечно… Но как? – уже менее уверенно произнесла она, оглядываясь.

   БЛУЖДАЮЩИЙ В ПОИСКАХ ВЫХОДА

   И откуда только силы взялись у привыкшего к городскому комфорту, нежного юноши? Понимая, что если он не поможет себе сам, ему «кранты», Костик резко бросился вперед, в никуда. Видимо гены предков, живущих в суровых сибирских условиях, неожиданно проснувшись, пришли ему на помощь.

   «Помоги мне, Господи, все под тобой ходим!» – с этим напутствием самому себе, он, сломя голову, бросился в сторону спасительного болота. Интуитивно чувствуя, куда надо сделать следующий шаг, ему каким-то чудом удалось миновать «гиблое место». Оглянуться он разрешил себе лишь на опушке леса, перед тем, как окончательно спрятаться за плотной стеной деревьев. Какова же была его радость при виде угодившего в трясину преследователя! Решив, что самое страшное позади, везунчик с удвоенной силой двинулся вперед, понимая, что «спасение утопающих в руках самих утопающих».

   Трудно сказать, сколько длился этот бег, если это продвиженье по едва видным тропинкам можно назвать бегом. Хотя… Деревья, словно чувствуя его отчаянье, заботливо расступались перед беглецом, стремясь укрыть его своим плотным пологом. Опомнился, почувствовав внезапно навалившуюся усталость, он лишь оказавшись в окружении непроходимой чащи. Оглянувшись, будто впервые увидев могучие стволы вековых елей, Костик бессильно опустился на ковер опавших листьев, припорошенных хвоей. Ощущение безопасности уютным пологом накрыло его. И…

   Свернувшись калачиком, спрятав замерзшие руки в длинные рукава теплого свитера, он заснул.

    Проснуться его заставил неизвестно как пробравшийся сквозь кроны деревьев одинокий солнечный луч. Он, будто заботливая, дружеская рука, легко коснулся щеки, прошелся по еще сомкнутым векам, побуждая проснуться, идти дальше. Ощущение себя бодрым, хорошо отдохнувшим, а главное – живым оказалось удивительно приятным. Впервые за свою двадцатисемилетнюю жизнь к нему пришло упоительное чувство собственной силы, способной противостоять любым неприятностям.

   «Ну что ж, надо выбираться отсюда, и прежде всего – разыскать Дашу», – сказал он сам себе, сладко потягиваясь. При мысли о начальнице, сейчас такой далекой и недоступной, настроение, резко зашкаливая, поднялось. Он видел себя героем, сумевшим вырваться из рук врагов, способным защитить ее, «красну девицу», так нуждающуюся в его помощи и покровительстве.

   Понимая, что все зависит от слаженности и своевременности действий «здесь и сейчас», он с интересом оглянулся вокруг. Лесная чаща, окружившая его спасительным покрывалом, напоминала сказочный «Берендеев лес». Еще немного, и из него обязательно выйдет хозяин-леший в окружении помощников-гномов. Самым странным было четкое понимание, куда надо идти. Повернувшись, Костик и вправду увидел извилистую тропинку, ведущую неизвестно куда.

   «Ну что ж, будем надеяться на лучшее», – сказал себе он, делая первый шаг в неизвестность.

    Плотно утоптанная земля сама ложилась ему под ноги, упруго подталкивая вперед, помогая идти. А перед глазами ярким солнышком вставало лицо «любимой начальницы». За те два года, что он незаметным мальчиком, самым молодым в отделе программистом, курьером, посыльным, провел рядом с ней, его отношение к «стерве» менялось несколько раз. Поначалу, если честно, он возненавидел ее за высокомерный, смотрящий сквозь него, невидящий взгляд, холодно-отстраненное отношение. Прислушиваясь к шепоткам по углам, он все больше убеждался в правильности своих оценок. Таких карьеристок, не видящих никого вокруг, успешно шагающих по головам, сколько угодно в мире современного бизнеса. Но шло время… И он, невольно присматриваясь к ее ежедневному, изматывающему труду, этому непосильному марафону в погоне за ярким, незабываемом репортажем, вдруг понял, насколько она талантлива, неповторима, единственна… Ее завораживающие бездонные затягивающие в сладкий омут русалочьи глаза порой останавливались на нем, делая его необыкновенно счастливым, избранным. Он готов был бесконечно сидеть за экраном монитора, выглаживая почти уже готовый материал, делая его еще ярче, доводя до полной безупречности и совершенства. Но она… Всегда такая холодная, отстраненная, кивком головы поблагодарив его, снова ускользала, отдалялась. Он лишь надеялся на случай, который обязательно придет, поможет ему оказаться рядом, приблизиться, стать нужным…

   И вот… Дядя Паша как нельзя вовремя исчез, уступая место ему, давая возможность «выйти из тени», показать, на что способен.

   «Я обязательно найду ее! Она поймет, насколько я ей нужен…» – с этой мыслью Костик с удвоенной силой стал пробираться вперед.

   Глава КОНЦЕРНА «ГРОМ»

   Вытащив из вязкой трясины горе-охраника, Андрей Викторович призадумался – да и было о чем…

   Об его спонтанно задуманной поездке, организованной всего за пару часов, знал очень ограниченный круг людей. Даже Елене, так называемой жене, известно лишь о его командировке куда-то в Италию недели на две, не больше. А уж на свою охрану – «ребят» – он точно мог положиться: такой непростой кусок жизни прожит бок о бок. Ведь запланировал он все очень четко. Его зам – «правая рука» – остается вершить дела: с Никитой они со школьной скамьи вместе, практически братья. И вместо него он оставался бессчетное количество раз, потому как «хозяин» доверял ему безоглядно.

   Тогда кто же? Кто мог подставить его? Ведь неспроста эта заполошная девица, наехавшая на него около офиса, появилась здесь! Наверняка вынюхивает, выслеживает, чтобы доложить тому, кто ей платит, обо всех его передвижениях… Что и говорить, таких совпадений не бывает! А ведь девка хороша, хоть куда! С огоньком! В другое время и в другом месте он бы…

   «Стоп!» – оборвал он себя, останавливая свернувшие уже совсем не туда мысли. Итак, что мы имеем?

   «Язык сбежал… Информации, кто и зачем выслеживал нас, ноль… Что дальше? А дальше – в дорогу… Поживем-увидим…», – вдруг, успокоившись, приказал он себе. – Главное, до бабки Акулины добраться… Она наверняка поможет, направит на путь истинный…»

   – В машину! – скомандовал он, отметая сетования потерпевшего о необходимости хотя бы переодеться. – Сам виноват! Смотреть надо, куда лезешь… В машине штаны поменяешь… Все, вперед! – еще раз, уже раздраженно, выговорил он.

   Уже в ставшем привычном тепле автомобиля он, по-хозяйски расположившись в удобном кресле рядом с водителем, откинулся на спинку, прикрыв глаза.

   И… Как ни странно, перед его мысленным взором снова предстала она, эта наглая, сумасшедшая девица. Ее сверкающие, зеленые глаза гипнотизировали. Их взор проникал в те уголки его внутреннего «я», куда не допускался никто.

   Какая-то непонятная, сонная одурь накрыла его с головой.

   Очнулся он от резкого толчка машины. Болезненный удар головы о спинку сиденья на несколько минут заглушил сознание. Затем какие-то хлопки, стоны, и вот, его уже схватили грубые руки, выволакивающие бесчувственное тело из машины, небрежно кидающие его на землю.

   – Отволоки этого бугая подальше, дай по башке, чтобы не рыпался, – было последним, что он услышал. Затем – вспышка боли в затылке, ощущение чего-то теплого, стекающего за воротник… И темнота…

   И СНОВА ДАША

   Изнемогая от напряжения, проклиная собственное бессилие, она упрямо продвигалась вперед, таща за собой неподвижный куль почти неживого тела. Подогнать машину поближе почему-то не пришло ей в голову. И вот последнее, почти на грани возможного усилие – и ее груз уже практически у раскрытого зева багажника.

   – Господи! За что мне все это?! – устало прошептала она, вытирая пот, струившийся по лицу. Ее замечательная находка распласталась рядом.

   – Нет, я все-таки выдержу и обязательно спасу его! – произнесла она как заклинание, пытаясь понять, как действовать дальше.

   Тут ее взгляд уперся в раскиданную в поисках лопаты кучу вещей в багажнике.

   – Ура! Аптечка!

   Воскликнув это, девушка с невесть откуда взявшейся прытью бросилась к новенькой, заботливо собранной Глебом укладке с лекарствами. Будучи последовательным и очень предусмотрительным всегда и во всем, старший товарищ не только оснастил вместительный серый ящик с красным крестом необходимыми средствами, но и приложил краткое описание-инструкцию по использованию каждого препарата.

   – Ну какой же ты молодец, Глебушка! – радостно приговаривая слова благодарности, она перебирала содержимое драгоценного ящичка, откладывая в сторону все необходимое. Этого самого нужного набралась целая горка.

   – Сначала шприц-тюбик с противошоковым, – сказала она себе, – Может, поможет, и он очнется…

   Потом она внимательно вгляделась в инструкцию: «Преднизолон вколоть через две минуты после первого средства». Дальше… Она снова внимательно вгляделась в схему: «Препарат для поддержания сердечной деятельности…»

   Зажав в одной руке драгоценные медикаменты, в другую она взяла бутылочку питьевой воды и решительно подошла к неподвижному телу. Встав на колени, на минуту задумавшись, постаралась вспомнить все, что знала о первой помощи пострадавшим.

   – Ладно, – подбодрила себя спасительница несчастных. – Колоть буду в руку, в предплечье, а для этого, дорогой товарищ, мне придется тебя раздеть…

   Аккуратно отложив в сторону шприцы и воду, «спасительница умирающих», стараясь унять дрожь в непослушных пальцах, стащила грязную куртку. Дальше дело застопорилось.

   – Кто бы мне раньше сказал, какой это труд – раздеть бесчувственного мужика – никогда не поверила бы, – задумчиво произнесла она, пытаясь понять, как лучше добраться до предплечья и сделать укол. И снова спасительное озарение – нож, он всегда валялся у Глеба, ездившего на этом внедорожнике на охоту. Острый, как бритва, он, несомненно, поможет справиться с тонким рукавом свитера и легким материалом рубашки. Метнувшись назад, она в мгновение ока нашла острый охотничий нож. Откромсать левый рукав одежды ей удалось очень быстро.

   – Ну вот, слава мне, сообразительной и ловкой! – воодушевленно произнесла она. – Теперь самое главное – правильно сделать укол, но тут –как получится…

   Коснувшись руки незнакомца, она поразилась почти неживому холоду, резко отличному от тепла ее собственной ладони. Затем, уже не мешкая, вскрыв упаковку, с бездушностью автомата ввела первый препарат, после него второй, третий… Отбросив в сторону ставшие ненужными ампулы и пластиковые шприцы, Даша с видом прилежной ученицы, сложив руки на коленях, устроившись рядом, замерла, пытаясь уловить малейшее движенье своего подопечного.

   То, что происходило с ним на ее глазах, не лезло ни в какие рамки. «Чудо!» – мелькнуло у нее в голове – «Магия!»

    И действительно… Очень бледное лицо мужчины вдруг, словно от прикосновенья кисти художника, на глазах начало розоветь, покрываясь живым, пусть и болезненным румянцем. Он попытался повернуться, как будто привстать. Его глаза приоткрылись. Их мутный, абсолютно невидящий взор, уперся в склонившееся к нему напряженное лицо незнакомки.

   Запекшиеся, потрескавшиеся губы дернулись, пытаясь что-то сказать. Словно ведомая кем-то свыше, девушка схватила бутылку с водой и, сначала вылив немного на свой носовой платок, протерла лицо потерпевшего. И только потом, чуть приподняв его голову, попыталась осторожно напоить его. Это ей удалось. Вопреки всему: разуму, здравому смыслу, судьбе – но он оживал. Она смогла, склонившись к его губам, даже разобрать едва слышный шепот: «Где я?»

    – Ну, уж об этом потом, а пока доверьтесь мне, – произнесла она преувеличено бодрым тоном, затем, побуждая его действовать, продолжила: – Сейчас Вы попробуете напрячься и изо всех сил опереться на мое плечо. Дай мне Бог затащить Вас в машину!

   «Дорога в тысячу шагов обязательно когда-то закончится», – эта мысль билась у нее в голове, пока она практически по сантиметру тащила его, а затем запихивала неимоверно тяжелое тело внутрь внедорожника.

   «Уф, ну наконец-то победа!» – облегченно вздохнула она, поняв, что справилась с непосильной задачей.

   Мужчина, пусть неловко, но разместился на заднем просторном сиденье автомобиля. Захлопнув дверцу, она уселась за руль, облегчено переводя дух. Но не тут-то было. Хриплый вопрос сзади: «Кто Вы? Что со мной сделали?» – почему-то очень разозлил ее. Уже не понимая, что делает, она, резко развернувшись, выкрикнула:

   – Это я так развлекаюсь! Нахожу трупы! Оживляю их! Хобби у меня такое!

   Выплеснув всю накопившуюся злость, она вдруг замолчала. Успокоившись, через пару минут уже совсем другим сочувственным голосом произнесла:

   – Я нашла Вас чуть более часа назад. Сначала подумала, что передо мной труп… Потом, поняв, что Вы живы, попыталась помочь… Не волнуйтесь, расслабьтесь, закройте глаза. Все плохое уже позади, я отвезу Вас в больницу.

   Ее собеседник, облегченно кивнув, расслабился и, прикрыв глаза, впал в дремотное, почти бессознательное состояние. Даша достала карту, пытаясь сориентироваться и понять, где она. Внимательно вглядываясь в показания навигатора, сравнивая их с разметкой на карте, обессиленная всем происходящим, девушка задумалась. По всему выходило, что до ближайшего города гораздо дальше, чем до Кипени, неподалеку от которой обосновалась целительница Акулина.

   «Ну что ж, полный вперед! Наверняка бабуля-колдунья сможет спасти его. До нее, судя по всему, дороги осталось около двух часов…»

   ДОРОГУ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ

   Даша всегда отдыхала, ведя машину. Вот и сейчас, несмотря на неожиданный «подарок судьбы» на заднем сиденье, ей удалось расслабиться, полностью взять себя в руки. По-прежнему пустая однополосная дорога услужливо ложилась под колеса мощного автомобиля. Задав навигатору нужную цель, она погрузилась в свои мысли.

   «Что же это со мной происходит? Словно это не я… Какая-то другая, параллельная реальность. А как все хорошо начиналось! Командировка срослась интересная… Лёка благословила меня ехать… Потом все наперекосяк… Словно провал, прыжок в никуда… Незнакомый, враждебный монстр, взявший в плен ее «Джипик» у офиса. Двухчасовая маета ожидания под палящим солнцем, и этот, невесть откуда возникший красавец, новоявленный «царь горы». Ведь именно после его появления на нее как из рога изобилия посыпались все неприятности. Пропажа Костика, его невнятная записка оптимизма не добавляли. Как довершение всех несчастий – странный, оказавшийся «живым» труп… В результате она одна-одинешенька, без крепкого мужского плеча. Самое главное, неизвестно, получиться ли вовремя довезти «найденыша» до неизвестно какой бабки… Ведь та вполне может оказаться мифом или очередной шарлатанкой…» –рассуждая так, споря сама с собой, она неуклонно продвигалась вперед.

   Этот, казавшийся бесконечным – ведь начался он для нее в шесть утра – день неуклонно близился к вечеру.

   «А ведь я так и не поела!» – скользнула досадливо мысль у нее в голове, вызвав просто непреодолимый голод. Ее рука потянулась к пакету с забытыми пирожками, в спешке заброшенными ею в машину.

   И что за непруха! Ей удалось проглотить всего пару кусков, как вдруг!.. «Нет! Этого просто не может быть!» – воскликнула она, резко ударив по тормозам. Недоеденный пирожок, выпав из рук, упал ей под ноги, но она даже не заметила этого, уставившись расширенными от ужаса глазами на то, что едва виднелось в уже сгущающихся вечерних сумерках.

   «Я ни за что не выйду из машины и не буду на «это» смотреть! Хватит с меня!» – приказала она себе, уже вылезая из безопасного пространства и делая первые шаги к «этому».

   «Оно» оказалось действительно жутким. Три трупа, беспорядочно разбросанные на дороге. Тела этих, еще недавно живых людей, безжалостно прошитых автоматными очередями, залитых кровью, с невидяще уставившимися в нависшее темное небо глазами, выглядели фантасмагорией из дикого фильма ужасов.

   – Нет, я не хочу! Не выдержу! Не буду! – заорала Даша, обращаясь к окружившему ее жестокому миру. И словно отвечая ей, давая понять, что все еще может быть и ее испытанья не закончились, откуда-то из-за кустов послышался негромкий стон:

   – Помогите…

   Не раздумывая, она бросилась в сторону этого отчаянного призыва.

   Пробравшись через колючие заросли, поцарапав лицо и руки, ей, наконец, удалось выбраться на небольшую полянку, на которой, раскачиваясь из стороны в сторону, обхватив руками голову, сидел человек.

   – Нет, этого не может быть, потому что не может быть никогда… Только не это… – шептали ее непослушные губы.

   Этим грязным, в разорванном пиджаке, без башмаков, непонятно, каким ветром занесенным сюда человеком, оказался ее личный враг, встреченный всего сутки назад у входа в родное издательство.

   «Господи, за что!» – только и могла взмолиться она, делая шаг в сторону