Замуж за начальника, или Ведьмы не сдаются! Ева Адлер

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20

АННОТАЦИЯ

Жила-была девочка Саша, и терпеть она не могла своего заморыша одноклассника. Но девочка выросла и получила в наследство от бабушки не только ведьмовскую сущность, но и все проблемы, с этим связанные. Что до заморыша, то он из гадкого утенка превратился в прекрасного лебедя. И сейчас он новый Сашкин начальник, и, кажется, не забыл о прошлом.

   Шкатулка старой ведьмы хранит немало секретов, и в колдовскую полночь распахнутся таинственные двери в зазеркалье, где существует любовная магия и привороты, за которые приходится дорого платить... Впрочем, расскажем обо всем по порядку.

ГЛАВА 1

– Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал, – пробормотала Сашка, пытаясь спрятаться за широким монитором своего рабочего компьютера. Ее строгий и красивый шеф, в прошлом – бывший одноклассник, над которым они с подругой измывалась, как только хотели, прошел мимо с холодной улыбкой. Хорошо хоть не признал до сих пор. Впрочем, он был слишком увлечен своей роскошной длинноногой спутницей, которая что-то ворковала, прижав к пышной груди несколько тонких папок.

   Кто бы мог подумать, что очкарик и задолхлик Болышев превратится в такого мачо? Возможно, тогда Сашка иначе вела бы себя. Особенно если учесть, что сейчас она не имеет никакого права потерять эту работу! А если Серега узнает ее – как пить дать, уволит!

   Представив, с каким удовольствием он это сделает, и сколько позора это принесет, Сашка простонала, опустив голову на скрещенные руки.

   В эту юридическую фирму Александре Елисеевой удалось устроиться с огромным трудом и по блату – она не знала, что сделал двоюродный брат, но он все же смог втиснуть ее на перспективную должность с возможностью карьерного роста. Учитывая, что с прошлых работ она вылетала с треском по совершенно диким и идиотским причинам (начиная от опозданий на важные встречи из-за сломанного каблука заканчивая спорами с начальством из-за каких-то вещей, которые сейчас казались совершенно несущественными), ей было уже просто некуда идти в их небольшом захолустном городке, затерянном среди степей Украины. Нет, можно сменить квалификацию, уехать в областной центр, или вообще в Россию, где жизнь была несколько проще, но ни то, ни другое Сашку в данный момент не устраивало. Ей хотелось жить именно в этом городе и работать именно в этой юридической конторе. Может быть, все и изменится, кто знает?..

   Но сейчас все могло рухнуть из-за того, что ее начальником оказался Сережка Болышев!

   Вспомнив школу, девушка едва не рассмеялась – портфель в мусорном ведре или кнопки на стуле были мелочью. Вместе с Алинкой, которая осталась лучшей подругой до сих пор, Сашка придумывала такие изощренные измывательства, после которых любой другой ребенок давно перевелся бы в соседнюю школу. Серега терпел, никому не жаловался, в драку не лез. Странный он был.

   И как такой нескладный ребенок умудрился прекратиться в мускулистого красавца с неотразимой улыбкой? Сашка заметила, как странно посматривают на нее коллеги, и попыталась сделать вид, что все прекрасно. Делать было нечего, пришлось ждать обеда, чтобы отправиться в кафетерий возле офиса и позвонить подруге. Алинка просто обязана помочь ей!

   Вот только как? Мысли лихорадочно крутились в голове. Купить цветные линзы? Перекрасить волосы? Почему бы и нет? Она давно хотела сделать омбре. Можно выбрать какой-то необычный оттенок, а еще изменить форму бровей, купить фальшивые очки…

   «Так, стоп, Елисеева, – сказала она себе, – давай сначала ты поговоришь с Алинкой! Может, ей придет идея получше?»

   Алина и правда блистала остроумием – предложила остричься и потратить все сбережения на пластику лица, потом долго хохотала, едва ли не до слез.

   – Ты издеваешься? – в панике спросила Сашка, наливая себе еще вина. С недоумением посмотрела на опустевшую бутылку – уже вторая? А ведь напиться, по закону подлости, не получается. Вот гадство!

   – Подруга, я как представлю, что ты будешь свою фирменную сумочку по всем мусорным ведрам искать… или ловить этой шикарной задницей кнопки… – Алина вытирала глаза, пытаясь перестать смеяться. – Я не могу… живот уже болит. Ну, ты даешь, Елисеева! Я бы на твоем месте уволилась сразу. Не рискуй, подруга, наш задохлик не мог забыть это все. Он не спустит! Собери свои вещички в котомочку, котомочку повесь на палочку, палочку положи на плечо и топай в закат, как ежик, который в тумане. Не даст он тебе жизни, твой Болышев! Он же нас ненавидел.

   – Я не могу потерять эту работу! И вообще – Болышев не мой! – Сашка залпом опрокинула бокал, не ощутив вкуса своего любимого вина «Седьмое небо», бутылка которого стояла в серванте для особых случаев.

   Вот уж не думала Елисеева и не гадала, что этим случаем станет истерика по поводу встречи с Болышевым! Мальчишку из-за его дистрофичной худобы, которая явно не соответствовала такой фамилии, дразнили то Малышом, то Задохликом, то еще как-то. Классу к седьмому Серега стал чуть посправнее, но оставался таким нескладным и сутулым, что все эти обидные прозвища так и остались. К тому же он был молчалив, не любил компании, проводил много времени за книжками, что, естественно, не добавляло ему популярности ни в школе, ни во дворе.

   – А помнишь, мы его дневник испортили? И рубашку изрисовали?.. И в тетрадке по русскому матюки написали, а его как раз вызвали?..

   – А теперь он мне зарплатную ведомость испортит… И жизнь… изрисует! Ну и матюков выпишет… Чтобы жизнь малиной не казалась… – тоскливо сказала Сашка.

   – С чего ты вообще взяла, что он тебя помнит? Мы были детьми. Сто лет прошло! – Алинка, жуя персик, пыталась мыслить рационально. – Мы все изменились…

   – Но я же его узнала! Несмотря на мышцы и белоснежную улыбку!

   – Да… челюсти у него раньше были драконьи…

   – Он просто скобы носил, – буркнула Сашка. – И судя по тому, какой стал красавец, правильно делал.

   – О, подруга… – протянула Алинка и прищурилась, внимательно глядя на Сашку. – А ты часом на запала на нашего Задохлика?

   – Я? – взвизгнула та. – Ты с дуба рухнула?

   Алинка молча поиграла бровями, присвистнула и игриво обнажила узкое плечико.

   – Не смешно! – всерьез разозлилась Сашка. – Я к тебе за советом. А ты… ты!..

   – А я сейчас пойду и куплю нам чего покрепче, – вздохнула Алина. – Ты со мной?

   – С тобой.

   И Сашка решила, что сегодня она обязательно напьется. А утром – в парикмахерскую.

   Главное, Болышеву на глаза не попадаться.

   Хорошо, что монитор широкий.

   Утро в офисе, как обычно, было суматошным – звонки, договора, срочные документы… Сашке иногда казалось, что она ошиблась с выбором профессии, но она гнала прочь эти мысли и с головой погружалась в законы и статьи. Попадались весьма интересные дела, жизнь кипела и бурлила, как шампанское – главное, чтоб теперь пробкой не прибило.

   Сашка так и не сходила к стилисту – голова утром болела так, словно ее трактор переехал. Все-таки бутылка виски была лишняя. А если учесть, что из закуски – персики, апельсины и сыр… в общем, Елисеева проснулась опухшая и помятая, с красными как у упыря глазами и жутким амбре изо рта. Хорошо хоть нашла силы вымыть голову и сварить кофе.

   В общем, утро не задалось с самого начала. К счастью, дома оказался миндаль, а Сашка помнила, что он хорошо помогает от запаха перегара.

   К обеду, когда страдающая похмельем девушка готова была душу продать за таблетку аспирина, случилось то, чего она боялась больше всего. Ладно бы это произошло вчера, когда она была чудесно накрашена, и когда волосы ее лежали блестящей волной… Но сейчас в зеркале отражалось чудище болотное, лохматое и красноглазое. И именно сейчас Сергей Болышев, новый начальник, проходя мимо, кивнул Сашке, как старой знакомой.

   – Неплохо выглядишь, Елисеева, – сказал он, и сарказм в его голосе не расслышал бы только тупой.

   Александра Елисеева таковой себя не считала. А вот зря, раз позволила себе явиться на работу с похмелья. Лучше бы больной сказалась!

   – Спасибо, Сергей Владимирович, – прошипела она, зарываясь в бумаги. Наклонила голову, чтобы волосы закрыли пунцовое от стыда лицо, и стиснула зубы, надеясь, что сдержится и не скажет ничего такого, о чем потом пожалеет. И ничего не бросит в наглое и самодовольное лицо начальника.

   Коллеги захихикали – Сашку тут недолюбливали из-за ее высокомерия, и, насколько она знала, за глаза прозвали «Снежной бабой». Раньше ей было все равно, но сейчас Елисеева остро ощутила то, что, вероятно, мучило Болышева все школьные годы.

   И впервые Сашке стало его жаль.

   Но жалость прошла довольно быстро. Ведь после того, как бывший одноклассник узнал Сашку, жизнь ее превратилась в самый настоящий ад. Во-первых, ей отказались дать отпуск без объяснения причин (и это было весьма мелочно), во-вторых, навалили дополнительных обязанностей, не предусмотренных прежним трудовым договором, в-третьих, увеличили рабочий день на полтора часа (прибавка к зарплате была слабым утешением). Оставалось два варианта – согласиться, превратившись в ломовую лошадь, или гордо уйти по собственному желанию.

   Елисеева решила остаться. Внимательно изучила новый договор и решила посмотреть, что будет дальше. Уволиться она всегда успеет. А деньги ей сейчас очень даже нужны – за душой накоплений нет, ведь Сашка всегда жила, не думая о завтрашнем дне, спуская все на дорогие шмотки и путешествия. А отдыхать она любила с шиком, и вещи не на местном рынке приобретала…

   Серпентарий офиса быстро смекнул, что Елисеева попала в немилость, и неприятности посыпались, как из рога изобилия. Ее и прежде не слишком любили, но открыто свои чувства не выказывали, потому что прежний начальник часто любезничал с Сашкой, а как-то даже пытался на свидание пригласить, но девушка умело его отшила, ухитрившись не обидеть.

   Так что о подменах или помощи с документами можно было больше не мечтать, а от смешков и косых взглядов спасу не стало. Змеищи смаковали подробности Сашкиной опалы, строили тупейшие предположения и разносили самые невероятные сплетни.

   Сашка стала изгоем.

   И если поначалу ей хотелось извиниться перед Болышевым за все те издевательства, которые он перенес из-за нее в школьные годы, то через неделю это желание лопнуло, словно мыльный пузырь. Сашка даже радовалась, что не представилось возможности увидеться с начальником. Кто знает, как он отреагирует на ее попытки примириться? Вдруг она только испортит все? Хотя куда уж сильнее…

   Проще всего уволиться. Но Елисеева не привыкла пасовать перед трудностями и из чистого упрямства продолжала ходить в ненавистный теперь офис, лишь бы доказать всем – сломать ее невозможно. Одно странно – Болышев, казавшийся серьезным и деловым, отыгрывался на Сашке за прошлые обиды, причем таким глупым образом. Это же нужно было умудриться найти лазейку с отпуском и этим новым договором… И Сашка, конечно, может попытаться пободаться за свои права но на правовом поле Болышев наверняка ее заткнет за пояс. Да и вообще – не хотелось быть уволенной по какой-нибудь нехорошей статье. Потом ни на биржу не встанешь, ни нормальную работу не найдешь.

   Болышев вел себя как школьник! Такое ощущение, что он так и не вырос, несмотря на свой крутой диплом и опыт работы. Нет, Сашка понимала, что должность свою он вполне заслужил – навела справки, узнала, где он прежде работал. Выяснилось, что их фирма для него была понижением. Видимо, что-то не сложилось у него в большом городе, раз уж он вернулся в родной мухосранск.

   Елисеева уже готова была идти на мировую, когда случилось событие, которое все окончательно испортило. Однажды утром ее стол без разрешения переставили таким образом, что монитор стал виден посетителям и любому, кто заходил в кабинет, где она сидела с еще несколькими юристами. Это стало последней каплей. Неужели ей настолько не доверяют, что думают, будто она тратит рабочее время на пасьянс или социальные сети? К тому же при желании можно развлекаться с телефона или планшета, чем некоторые сотрудники и занимались.

   Плюнув на все, Сашка ворвалась в кабинет Болышева, едва ли не распахнув дверь с ноги, не слушая вопли изящной золотоволосой секретарши о том, что шеф занят и не принимает.

   – Знаешь, что! – выпалила Сашка, громко захлопнув за собою дверь. – Если ты думаешь, что это сойдет тебе с рук, то ты, задохлик несчастный, очень сильно ошибаешься!

   Лишь закончив тираду и подняв взгляд на шефа, она поняла, что зря влетела сюда разъяренной фурией и начала с крика.

   Потому что Болышев был не один. А с партнерами. И, как назло, это были представители той самой фирмы, контракт с которыми Сергей пытался заключить уже вторую неделю. Об этом важном проекте знали все – от заместителя Болышева до последней уборщицы.

   Сейчас эти самые партнеры сидели в нише, где был расположен удобный диван для посетителей, и со стороны двери их попросту не было видно! И Елисеева, кипя гневом и высказывая все, что думает по поводу своего шефа и его отношений с чертовой бабушкой, совершенно не видела мужчин, которые явно оценили ее пассаж. Лишь подскочив к столу Болышева и стукнув кулаком по папкам, Сашка заметила вытянувшиеся лица посетителей. Поймав взбешенный взгляд начальника, она поняла, что для здоровья полезнее будет сейчас же испариться. И желательно не только из офиса, но и с планеты.

   Потому что Болышев ее убьет.

   Она выскользнула за дверь, краснея от насмешливых взглядов юристов и слыша, как начальник пытается оправдаться. «Местная сумасшедшая» и «я ее уволю к черту!» были самые ласковые его фразы.

   «Это конец!» – подумала Сашка в ужасе и бросилась прочь от кабинета.

ГЛАВА 2

О том, что сбежала из офиса в разгар рабочего дня, Сашка, конечно, переживала, но еще больше она боялась, что Болышев, распрощавшись с деловыми партнерами, сделает ей публичный выговор при всем серпентарии, и тогда вообще житья не станет, а ведь и так тошно от насмешек и презрительных взглядов!

   Со школы Елисеева боялась именно этого – что над ней будут смеяться и не станут считаться с ее мнением. В начальной школе, задолго до того, как она сдружилась с Алинкой, одна белокурая и красивая, как кукла, девочка пыталась унижать ее и заставлять делать за себя уроки. Сашка отбилась от нее удивительно быстро, настроив против обидчицы весь класс. Той даже пришлось перевестись в другую школу, чтобы прекратились издевательства.

   Наверное, тогда же Елисеева и заработала славу самой крутой девчонки в классе. Самое странное, что детство было давно позади, но проблемы, родом оттуда, постоянно мешали во взрослой жизни, словно Сашку прокляли.

   Подумав об этом, она вскочила с дивана, на котором сидела с огромным куском торта, заедая свою беду. Отставив тарелку, она мигом потеряла интерес к сладкому и бросилась к старому шкафу.

   Изящный ореховый буфет на невысоких ножках и с цветными стеклышками на дверцах, достался Сашке от бабушки. А бабушка ее была личностью весьма загадочной.

   Про нее даже говорили, что она – ведьма!

   И когда родители отправляли Сашку в село, она очень даже хорошо убедилась в этом на собственной шкуре. Потому что соседские дети обходили ее стороной и один раз едва не закидали камнями, крича, что она «змея подколодная» и «ведьмовское отродье». Сашка поплакала, но решила не сдаваться и пожаловалась бабушке – в конце концов, она никак иначе не могла повлиять на обидчиков. Было ей тогда лет десять.

   Сашка не знала, что именно сделала бабушка, но дети стали ее слушаться – выполняли все, что им ни скажет городская девчонка. Она сначала развлекалась, посылая их то за яблоками в чужие сады, то в лес – принести земляники, но вскоре это все надоело, да и бабушка объяснила, что нехорошо так вести себя.

   Сашка попыталась с детьми подружиться. Вышло так себе, но никто больше не обижал и не обзывал ее.

   А потом бабушка заболела. Она хрипела и кашляла черной кровью, а в комнатах гуляли сквозняки, даже если окна и дверь были заперты. Она стонала и разговаривала страшными голосами, выла и пела. А однажды – Сашка могла бы в этом поклясться! – из зеркала, что висело в ее комнате, вышло что-то жуткое и лохматое. Процокало к бабушкиной кровати и мерзко захихикало, повторяя на тарабарском какие-то страшные слова.

   Сашка пыталась разбудить отца, но не вышло – он казался окаменевшим и ничего не слышал. Тогда она прокралась к чудищу и изо всех сил стукнула его табуреткой. Чудище, видать, такой наглости от маленькой девчонки не ожидало, поэтому захрипело и исчезло, а бабушка наутро выздоровела.

   Убедив себя, что это был страшный сон, Сашка постаралась обо всем забыть, но спустя несколько лет бабушка снова захворала. Она умирала долго, и никак не могла отмучиться, несмотря на то, что хмурые соседские мужики разбирали крышу. Вот тогда Сашка снова увидела то самое чудище, но уже днем. Она рассказала об этом отцу, и тот потащил ее в церковь, где толстый бородатый батюшка принялся читать над ней псалмы и обкуривать ладаном. Сашка кашляла и слушала его напевную речь, решив, что видеть всяких чертей не слишком хочет, поэтому нужно вытерпеть это все и начать носить нательный крестик. То ли батюшка с его молитвами помог, то ли еще какое чудо, но вскоре бабушка умерла почти спокойно, во сне, а Сашка перестала видеть чудовищ.

   Буфет этот бабушка оставила Сашке. Так и сказала: «Забери себе – память будет». Отец не возражал, лишь попросил не заниматься «всякой гадостью», как покойница. Сашка обещала ему, что в буфет заглядывать не станет.

   И вот сейчас, когда жизнь казалась конченой, Сашка застыла перед бабушкиным наследством, осознав, что не просто так старая ведьма именно ей оставила этот шкаф.

   Возможно, с помощью книг, которые там хранятся, Сашка сможет все наладить.

   Старые талмуды, казалось, развалятся, едва прикоснешься к ним – книг на нижней полке обнаружилось много, и все они были красивыми, пахли типографской краской и еще чем-то непонятным, словно бы страницы прежде перекладывали травами. Казалось, стоишь летом посреди ромашкового поля и наслаждаешься ароматами разнотравья и прогретой солнцем земли.

   Но гораздо больше Сашке понравилась шкатулка с камушками и амулетами – были там перья на веревках, связанные пучками, бусины из прозрачных цветных кварцев, засушенные цветы и листья. Еще один гербарий обнаружился в книге, которая хранилась аккурат под этой шкатулкой. Самое удивительное, что Сашка половину этих цветов и растений не видела никогда.

   Впрочем, биолог из нее всегда был, прямо скажем, никакой. А вот в маслах и ароматах она разбиралась. Когда обнаружила на соседней с книгами полке кучу флаконов и баночек странного вида, то застряла над ними надолго, забыв все свои проблемы и заботы.

   Очнулась, наверное, через час, открывая очередной пузырек из темно-зеленого стекла. Ногу закололо, потом она стала как ватная, и Сашка, поняв, что отсидела ее, хотела было встать, но не получилось. Не удержавшись, девушка неуклюже повалилась набок, расплескав на себя часть горько пахнущего настоя. В комнате запахло полынью и зверобоем, сладостью сирени и макового молочка, еще какими-то неизвестными травами…

   – Вот же черт! – выругалась Сашка, закручивая флакончик, и вдруг с изумлением поняла, что не только ступня у нее теперь ватная. Все тело стало воздушно-легким. Девушка схватилась за дверцу буфета, ощущая, что… взлетает! Как во сне! Стоит лишь отпустить витую ручку и взмахнуть руками, загребая, будто воду, внезапно отяжелевший воздух, и можно с легкостью взмыть вверх!

   Ко всем прочим странностям раздался звук цокающих по паркету копыт, и под изумленной Сашкой, которая ощущала себя гелиевым шариком на веревочке, показалась черная мохнатая рожа.

   – Звали, госпожа? – скучающе сказало существо, почесывая обломанный рог.

   Сашка ущипнула себя свободной рукой. Потом еще раз – побольнее. Если это сон, то очень уж он реалистичный! Она летает, по квартире черти бродят…

   – Ага, необученная… ну ничего, и не с такими работали… – пробормотал меж тем черт и с умным видом полез к стопке ветхих книг. Он принялся их перебирать, не обращая никакого внимания на порхающую под потолком Сашку, которая будто язык проглотила.

   Девушка зажмурилась, надеясь, что это все привиделось. Открыла глаза – нет, все так же. На коврике у бабушкиного буфета сидит волосатый однорогий чудик и, едва слышно ругаясь и поминая каких-то анчуток, рыщет в старых книгах. Наконец, он вытащил какой-то совсем уж древний том, украшенный ракушками и перьями, положил его на край ковра возле ножки буфета и протянул Сашке другую бутылочку.

   – Выпей, болезная! И больше не лезь к тому, чего не знаешь! Почитай энту книженцию, я в полночь заскочу… тогда и погутарим.

   Сашке ничего не оставалось, как покорно глотнуть острого зелья, которое казалось сваренным из перца и других восточных пряностей. Язык обожгла, но зато тут же грохнулась вниз, обретя привычную силу тяжести.

   Лохматого нигде видно не было.

   – Привиделось… быть не может, чтобы все это на самом деле случилось… Заснула я, что ли?.. – пробормотала Сашка и вздрогнула, услышав телефонный звонок.

   Наверное, с работы звонят.

   И только сейчас она вспомнила о своем позорном бегстве из офиса.

   Сашка зажмурилась – переливчатая трель звонка не смолкала. Кто-то был очень настойчив.

   – Наверное, я уволена, – громко сказала она, когда в комнате, наконец, воцарилась тишина. Мало того, что черти перед глазами прыгают, теперь еще и это. А ведь только удалось забыть обо всех неприятностях!

   Хотя… она резко открыла глаза, повернувшись к разбросанным на ковре флаконам, от которых исходил устойчивый запах трав. Бабушкино наследство оказалось весьма любопытным, и если, конечно, она не сошла с ума, то зелье, которое помогло ей порхать под потолком, могло бы помочь и в другом. Вспомнилась Маргарита, летающая невидимкой по ночной Москве, и подумалось – жаль, что неизвестно, в какой бутылочке зелье, которое могло бы скрыть ее от чужих глаз. Вот бы прилететь к Болышеву и вылить на него горячий чай!

   Конечно, летать голой при свете дня – прямая дорога в психушку, даже если отыскать мазь для невидимости… Да и простудиться можно. Сашка нервно хихикнула. Кажется, она сходит с ума, раз верит во всю эту чертовщину!

   Снова затрезвонил телефон. В этот раз на экране высветилось имя подруги.

   – Алинка, ты не поверишь! – Елисеева схватила телефон и принялась ходить по комнате, то и дело заглядывая под мебель и за кадки с цветами, опасаясь увидеть там незваных гостей. Огромный фикус оказался присыпан какой-то странной серебристой крошкой.

   – Мне Светка звонила, секретарь ваш, – прошипела Алина, и голос ее странно дрожал, словно она волновалась. – Задохлик рвет и мечет. Говорят, что после твоего бегства из его кабинета, он вылетел красный, как рак, и едва не снес твой стол! Едва монитор поймали! Требовал, чтобы тебя уволили по статье! Ты чего натворила, подруга?

   – Кажется, я наступила ему на хвост, – Сашка оставила фикус в покое и подошла к окну – серые многоэтажки и парк вдалеке, синяя гладь озера… привычная с детства картина. Наверное, зря она пытается держаться за все привычное. Нужно валить из этого города. Куда? А какая разница? Все равно ей теперь тут жизни нет.

   – Зачем? – задала вполне резонный вопрос подруга.

   – Затем, что дура, – буркнула Сашка, которой расхотелось рассказывать про бабушкины книги и зелья. Во-первых, Алина может и не поверить, во-вторых, при мысли о том, что кто-то узнает эту тайну, стала болеть голова да так сильно, что хоть о стену бейся. – Прости, подруга, не могу больше болтать, кажется, я заболела. Голова раскалывается. Уволят, так уволят… Терять мне нечего.

   – Ну, держись, – разочарованно протянула Алинка, которая явно рассчитывала услышать подробности Сашкиных приключений.

   Короткие гудки. Сквозняк, приятно холодящий ноги. Какая-то навязчивая мелодия в голове – словно детская колыбельная. Что-то про ветер и тучи, про орла. Кажется, бабушка пела ее в детстве.

   – Ветер после трех ночей мчится к матери своей… – низкий бархатистый голос проплыл по комнате, а Сашка вдруг поняла, что вместо телефона в ее руках – та самая ветхая книга, которую ей советовал почитать однорогий чудик.

   – И что я такая невезучая? – пробормотала Сашка, удобно устраиваясь в кресле и открывая талмуд. – Даже нечисть ко мне ходит покалеченная. Нет чтобы явился лермонтовский демон! Или… или Мефистофель!

   Послышался смешок, покашливание.

   Сашка подняла взгляд. Никого.

   Лишь в зеркале колыхнулись тени.

   А книга раскрылась сама собою, и на пергаментных страницах ожили странные рунические символы. И Сашка вдруг стала их понимать, словно всю жизнь читала подобные письмена.

   Она водила пальцем по строчкам, и перед мысленным ее взором вставали поколения предков – такие же, как ее бабушка, умеющие и порчу навести, и сглаз снять, и любовь наколдовать, и богатством одарить.

   Только вот платить за силу приходилось.

   Чувствами.

   И своей молодостью.

   Вот и жили колдуны да чернокнижники, ведьмы и знахарки среди лесов и болот, скрывая свою истинную сущность, или же умирали раньше срока, если не находили способа продлить себе годы. А способы были… не всегда порядочные и легкие. Но колдунов и ведьм это не останавливало. Особенно, если темная сторона становилась сильней, напитанная сотворенным за жизнь злом.

   Сашка отложила книгу, задумалась, принялась считать в уме. В принципе, бабке ее, когда та умирала, не должно было быть больше пятидесяти, а в этом возрасте многие еще полны сил и энергии, что уж о морщинах говорить. Бабка же ходила горбатая, седая и такая старая, что Сашка думала в детстве – ей сто лет исполнилось. Странно, и почему она раньше об этом не задумывалась, а просто принимала как данность?

   Впрочем, не о том она сейчас размышляет.

   Ей бы понять, как Болышева наказать. Как его очаровать, привязать к себе, иссушить… а потом бросить. Чтобы помучался! Но… ее ли это мысли?..

   Сашка довольно улыбнулась, прижав книжку к груди. Нужно дождаться однорогого, пусть поможет!

   Снова в зеркале вздох тяжелый раздался, и стихло все.

   Когда в зеркале показалась очередная тень, заинтересовавшаяся Сашка все же отложила книгу, что приоткрывала завесу над миром, полным волшебства и тайн. На цыпочках, боясь спугнуть гостью из мира отражений, девушка прокралась к трюмо и успела увидеть лицо призрака. Это была ее бабушка, но очень молодая – такой Сашка видела ее на старой черно-белой фотографии, что висела в деревенском домике. Мелькнула мысль – давно никто не ездил туда, и неизвестно, что с домом и яблочным садом… нужно бы наведаться.

   – Александра… – тихо позвал призрак, даже не думая пугаться. Кажется, он сам боялся спугнуть девушку.

   – Это ты, правда – ты? – дрожащим голосом спросила Сашка, прикоснувшись к зеркалу. С той стороны, где клубилась тьма, к блестящей преграде поднесла руку женщина, которую язык не поворачивался называть «бабушкой», так молода и красива она была. Ладони ее и Сашки соприкоснулись, отчего по поверхности зеркала пошли золотистые узоры.

   – Я хочу предупредить тебя, – строго сказала женщина, но в зеленых глазах ее была нежность и любовь. – Не нужно связываться с черной магией. Она опасна. Сила нашего рода может погубить, лишить молодости и красоты. Я ошибалась, когда хотела передать тебе ее. Эти книги, амулеты и зелья сжечь нужно было, чтобы не оставить для тебя ни одной ниточки на Эту Сторону мертвого мира. Живи обычной жизнью, Александра. Не лезь в магию. Призраки и духи опасны.

   – Интересно получается, – обиженно прищурилась девушка, убирая руку от зеркала, отчего золотой узор погас, словно его и не было. – Сама-то ты, небось, пользовалась всем этим… и горя не знала!

   И Сашка обвела рукой разбросанные по ковру книги, флаконы с зельями и травы.

   – Пользовалась, – кивнула женщина, и кожа ее стала покрываться морщинами, волосы седели на глазах, черные кудри превращались в жуткого вида космы. Вскоре отражение стало той старухой, которую привыкла видеть Сашка с детства.

   – И почему хочешь мне запретить? – приподняла брови девушка, но внутри она вся сжалась, жалея любимую бабушку. В конце концов, Сашка очень скучала по старушке и переживала, когда отец на некоторое время перестал возить ее в деревню.

   А когда бабушки не стало, будто закончилась целая эпоха в жизни. Сашка словно вмиг выросла. Ей очень не хватало того времени в деревне, бабушкиных пирожков, сказок. Старуха любила рассказывать внучке страшилки про ведьм и чертей, про кладбища, про призраков и демонов, про злых колдунов и добрых леших с домовыми. Видимо, все эти истории были не такими уж и сказками…

   Сашка прошлась перед зеркалом, сложив руки на груди. Ей казалось, что нужно что-то спросить у бабушки, что-то важное, только понять бы, что?

   – Сейчас я несу наказание за свои черные дела и не хочу тебе такой же участи, – печально ответила ведьма, прижавшись к стеклу. За спиной у нее заклубился туман, в нем сверкнули чьи-то алые глаза, послышался вой и крик, а после – стук, словно кто-то забивал гвозди… ухали совы, выли волки, хлопали крыльями и каркали вороны, но в тумане не получалось ничего рассмотреть. В зазеркалье клубилась тьма.

   – Я буду осторожна, обещаю! – крикнула Сашка, бросаясь к зеркалу, когда костистые руки мертвяков схватили бабушку за волосы и плечи, пытаясь утянуть во мрак, где раздавались ужасные звуки. – Не трогайте ее! Не смейте!

   Девушка била кулаками по зеркалу, чувствуя, что оно крошится под ее ударами, ощущала боль от порезов, вдыхала запах крови, от которого к горлу подкатывала тошнота. Она плакала, как в детстве, когда просыпалась от кошмара. Но вскоре налетел жуткий вихрь, приподнял Сашку, закрутил под потолком, а потом приложил об стену так, что ей показалось, будто от удара из легких вышел весь воздух… и тут же опустилась тьма – густая и жуткая.

   Лишь трель звонка прорывалась сквозь нее – кто-то не отходил от двери и не снимал палец со звонка.

   – Помогите! – закричала Сашка, цепляясь за пустую раму разбитого зеркала, а неведомая сила тянула ее внутрь, в ту тьму, куда только что мертвецы утащили бабушку.

ГЛАВА 3

После того, как звонок прозвенел еще раз, темнота с глухим воем выпустила Сашку. Девушка упала на ковер, ошарашено глядя на зеркало, но там больше не было запредельной жути, лишь отражался диван и буфет, а еще сама Сашка – растрепанная, с покрасневшими глазами и опухшим после вчерашней пьянки лицом. В дверь уже стучали, словно устав держать палец на звонке.

   – Обалдеть! – вынесла вердикт Сашка, направляясь к двери и опасливо косясь на зеркало. – Или алкоголь вчера был галлюциногенный, или у меня на фоне стресса помешательство. Подумать только! Черти, призраки…

   Верить в это все не хотелось. Вот до ужаса не хотелось! Тем более, что сердце тоскливо сжималось, стоило вспомнить, как испуганно кричала бабушка, когда жуткие тени тянули ее куда-то. Что с ней происходит после смерти? Неужели она там страдает? И неужели ничем, вот совершенно ничем, Сашка не может ей помочь?

   Как же быть? Чему верить? Что настоящее, а что – иллюзии? Что – настоящее, а что – видения?

   Дверь Сашка распахнула, не глянув в глазок – почему-то была уверена, что это Алинка, бросив все дела, примчалась ее спасать. Еще со школы подруга всегда выручала ее, и Сашка платила такой же верностью.

   Но на пороге стоял злой раскрасневшийся босс. И взгляды его метали молнии. И было понятно, что явился он не просто так. А с претензиями.

   – Малыш! – нервно хихикнула Сашка, едва не сползая по стеночке. Нервы окончательно сдали. – А ты чего это? В гости?

   – А того! – гаркнул Болышев, вошел в квартиру и громко хлопнул дверью, закрывая ее. – Ты что устроила? Хоть понимаешь, что я теперь тебя уволить должен? С контрактом проститься можно! Из-за тебя, между прочим! Дура!

   – А я все исправлю! – вдруг выпалила Сашка, и подумала – вот точно дура! Что ты там исправить собираешься? Болышев же недели две пытался подписать этих клиентов на представительство, чтобы получить добро на ведение их дел, но ничего не получалось… А она решила, что самая умная?..

   – Исправишь? – недоверчиво переспросил босс, сложив руки на мощной груди.

   – Ага, – сглотнула Сашка и почувствовала, что у нее глаз дергается.

   – И все-таки объясни, что на тебя нашло? – спросил Болышев, невольно поглядывая на бардак в комнате, дверь в которую была распахнута – завалы книг, перьев, свитков и флаконов. А еще горько пахли веники засушенных трав.

   – Ты меня достал! – выпалила Сашка, вдруг разозлившись. – Понимаешь? Достал! С тех пор, как ты возглавил контору, мне покоя нет! Если хотел уволить – уволил бы, и дело с концом… Я не так давно работаю в этой фирме, но при прежнем начальстве мне спокойно жилось!

   – Еще бы, – тон Болышева не обещал ничего хорошего, – я наслышан о твоих отношениях с Емельяновым.

   – А и ты горазд сплетни слушать? Достал! – зло бросила Сашка и отступила под внимательным взглядом начальника, боясь разрыдаться. Она всегда была эмоционально нестабильна, и, чуть что, впадала в истерики с битьем посуды и слезами. Но сейчас нужно было держаться изо всех сил, учитывая происходящее. А вдруг опять из зеркала вылезет какая-нибудь аномалия?

   – А ты меня не достала? – вдруг выпалил Болышев, наступая. – С самого детства от тебя одни неприятности! Скажи спасибо, что родилась девчонкой! Хотя иногда я думаю, что нужно было дать тебе пару раз в тыкву! Или прикопать под черемухой, с которой ты любила в меня всякой фигней кидаться!

   Он резко замолчал, прикусив губу, словно пожалел, что сорвался. Не по-мужски это все-таки. Да и мелочно.

   Сашка поджала губы – ну, ясное дело, не забыл годы школьные, годы золотые.

   – Я так понимаю, что мои извинения ничего не изменят? – процедила она сквозь зубы.

   – Почему же, – он вскинул брови, явно не ожидая такого ответа, – я бы тогда дал тебе шанс – заключишь контракт, и можешь оставаться в конторе. Больше того – станешь моим заместителем.

   Сашка глаза округлила, присвистнув. И что это мы такие щедрые?

   – Устраивает? – азартно спросил Болышев.

   – Извини, – четко сказала Сашка, пристально глядя на босса.

   – Не-а, не так, – усмехнулся он, и от этой улыбки у Сашки все внутри оборвалось – он явно хотел поставить еще какое-то условие.

   – А как? – глупо захлопала она ресницами.

   – Ты меня поцелуешь и… – он задумался, а потом выпалил совсем по-мальчишески. – И на столе спляшешь. Во дворе. При всем честном народе. Канкан.

   – Что? – оторопела Сашка. – С ума сошел?

   Но тут же вспомнила, что хотела отомстить. А как она это сделает, если он ее уволит?

    «Ну, ничего, скотина ты мерзопакостная, – подумала, едва сдерживаясь, чтобы не врезать Сергею, – я еще отыграюсь!»

   – Согласна?

   – Ладно, – кивнула она. – Иди сюда. Поцелую. Сейчас. Раз уж так хочешь…

   Болышев тут же оказался рядом и впился в ее губы злым горячим поцелуем, словно наказывал. Его язык ворвался в ее рот, жадно терзая. Сергей даже укусил Сашку, и она со всей силы грызнула его в ответ. Болышев тут же отпрянул.

   – Ничего себе, горячая штучка! – засмеялся он. – Теперь канкан.

   – Пошли во двор, – прошипела она.

   – Не катит. Ты сама туда спустишься, а я посмотрю с балкона. Помнишь, как вы с подружками меня вечно заставляли выполнять ваши идиотские желания?

   – А нечего было в карты садиться играть, если не умеешь! – огрызнулась Сашка.

   Да уж, чего только Задохлику делать не приходилось – и кукарекать с крыш, и танец маленьких лебедей плясать, и в одних плавках вокруг двора бегать, а еще в мамином халате и шляпке возле гаражей дефилировать… Но справедливости ради, всем приходилось выполнять загаданное, кто проигрывал в «дурака». Другое дело, что Болышева все подставляли, как могли, чтобы он оставался почаще. Когда Сережка это понял, то еще больше замкнулся, на все лето запершись дома с книжками и шахматами.

   – Если бы вы еще меня идиотом не пытались выставлять, – буркнул он. – Танцуй, Сашка, танцуй.

   Она ругнулась и бросилась из квартиры прочь, чтобы позор поскорее закончился. Сбегая по ступенькам, подумала, что совсем сбрендила, если выполняет подобные дурацкие просьбы. Она же извинилась? Извинилась! Так что Болышеву еще надо?

   Мелькнула мысль послать шефа к черту, но тут же погасла. Нет уж, Сашка еще добьется, чтобы он сам вокруг нее канкан плясал!

   Во дворе, к счастью, оказались лишь две старушки и пьяный дворник.

   – Я в карты проиграла! – на ходу крикнула бабкам Сашка, подмигнув. – Так что не обращайте на меня внимания!

   Бабульки рассмеялись, потом поаплодировали лихому канкану на столике, и Сашка с облегчением нырнула в подъезд.

   – Неплохо, – издевательски резюмировал Болышев. – Так, вернемся к делу – сегодня даю отгул, но завтра жду тебя на работе, свежую и трезвую. Будем с заказчиками работать.

   Развернулся и вышел, не прощаясь.

   – Козел! – крикнула ему вслед Сашка и быстро захлопнула двери.

   И ей даже захотелось, чтобы нечистая сила не привиделась. Безумно хотелось отомстить Болышеву!

   Сашка злилась. Она металась по комнате, как ведьма на метле, швыряя вещи и ругаясь. У нее было жуткое чувство, словно Болышев прилюдно идиоткой ее выставил. Кроме того, что подумают гадины офисного серпентария, когда Сашка после такого скандала придет, словно ничего не случилось? Если эти сплетницы считают, что она спала с Емельяновым, то наверняка решат, что и с новым начальником Сашка решила воспользоваться проверенным методом! Впрочем, какая, к черту, разница?.. Когда это ее волновало чужое мнение?

   Черт! Она же пообещала этот проклятый договор заключить! А фирма, с которой так долго не мог найти общий язык Болышев, славится тем, что там генеральный – хам и самодур. Ничего не напоминает? Вернее, никого? Сашка замерла перед раскрытой книгой бабушкиных рецептов. «Магические зелья» – гласило ее название.

   Только сейчас Елисеева заметила, что в комнате стало подозрительно темно. Оказалось, пока она изучала свое наследство и танцевала канкан для Болышева, успели наступить сумерки. Густая синева дрожала за окнами, и где-то над высотками нового микрорайона, вид на который открывался из Сашкиной квартиры, догорал закат.

   После наступления темноты обещал прийти однорогий помощник.

   – Как же мне выполнить то, что я пообещала? – задумчиво протянула Сашка, подойдя к окну и задергивая шторы, чтобы любопытные соседи из дома напротив, который стоял слишком близко, не увидели все эту чертовщину.

   Послышался запах паленого и раздался щелчок, словно кто-то хлыстом ударил.

   Дрожащей рукой Сашка включила торшер, и мягкий золотистый свет разогнал вечерний мрак.

   – Кто здесь?

   – Свои, – пробурчал знакомый голос однорогого.

   Тот самый чертенок.

   Сашка медленно повернулась, пытаясь унять сердцебиение – показалось, что ей вдруг адреналина вкололи. Кровь прилила к голове, на миг перед глазами потемнело, как бывает, когда скачет давление. Сашке это состояние было знакомо. Обычно мушки летали перед глазами после сильного стресса.

   – Не боись, не обижу, – однорогий процокотел к креслу, забрался в него, поигрывая пушистой кисточкой хвоста. – Давай знакомиться, что ли… Регалий особых у меня нет, в аду сижу на первом круге, чем не очень доволен. Вот командировки в ваш мир люблю, хоть иногда и раздражает… Зовут меня Бельфегор, связан с таким пороком, как лень. Но можешь звать меня, как хочешь… Лениво мне, сама понимаешь.

   – Федькой будешь, – ответила Сашка, боясь пошевелиться. Она пялилась во все глаза на черта, который ощущал себя полным хозяином в ее квартире.

   – Да как хошь… – он лениво махнул ручкой. – Книгу читала?

   – Читала, – кивнула Сашка, пытаясь скинуть оцепенение.

   – Что думаешь?

   – Хочу стать, как бабка, – буркнула Сашка, поправляя свою домашнюю футболку. Вспомнила, как пришлось танцевать канкан для Болышева, вспыхнула и еще сильнее разозлилась. Ничего, она ему еще покажет! Главное, в офисе удержаться, чтобы был доступ к телу, так сказать. А для этого нужно заключить договор…

   – Что ты под этим…. – Бельфегор неопределенно помахал хвостом. – Что ты подразумеваешь? Привороты-отвороты? Порча, сглаз и прочие прелести?

   Сашка кивнула.

   В руках у черта появилась бумажка и перо – черное, пышное, какой птицы – неизвестно, но очень красивое.

   – Контракт? – нахмурилась начинающая ведьма.

   – А ты че думала, просто так буду тебе служить? – прищурился Бельфегор.

   Сашка вздохнула и потянулась за контрактом. Гори оно все синим пламенем! Сначала ввяжемся в драку, а там видно будет.

   Мельком подумалось про бабушкино предупреждение, но почему-то Сашка была как околдованная. И совсем не боялась ни Федьку, ни контракт этот подписывать. А может, просто разозлилась слишком сильно?

   В эту ночь спала Сашка ужасно. После того, как она подписала контракт, Бельфегор спросил, чего изволит новая хозяйка, и она попросила дать время до утра – подумать. Решить, как именно она заключит этот договор, было сложно, а новая должность, лежащая на чаше весов, воодушевляла немедленно ринуться в бой и порвать Болышева, как бобик тряпку.

   Конечно, сейчас, при бабушкином наследстве и таком помощнике, как Федька, можно забыть и о работе, и о странном начальнике, в глубине души оставшимся все тем же закомплексованным мальчишкой. Но забывать не хотелось.

   Наверное, виной всему было фантастическое Сашкино упрямство, из-за которого она всегда страдала. Сейчас ей, как никогда раньше, хотелось доказать всем, что она тоже чего-то стоит, пусть и с волшебным помощником за левым плечом. Она не горела желанием получать все на блюдечке с золотой каемочкой. Ей хотелось показать свою смекалку и харизму. В конце концов, и лицом, и фигурой природа ее не обделила – высокая длинноногая блондинка, вслед которой оборачивались мужчины. С самого детства все мальчишки двора были у ее ног.

   Всегда и все. Кроме одного.

   Сон не шел, и Сашка лежала в лунных лучах, пытаясь справиться со слезами. Было так жаль себя, и жизнь казалась очень несправедливой. Но Елисеева все же пыталась проанализировать – из-за чего же она в прошлом так обозлилась на Серегу? Болышев никогда не смотрел в ее сторону, избегал и даже словно бы презирал. Кажется, именно поэтому она тогда и начала травлю – ей хотелось обратить на себя внимание долговязого худенького мальчика, не расстающегося с книгами. Но он был увлечен только ими, целыми днями просиживая в библиотеке. И сейчас, видя, чего добился бывший Задохлик, было понятно, что не зря он проводил столько времени за учебниками. Как поняла Сашка из болтовни в офисном серпентарии, Болышев закончил престижный областной университет, успел поработать в очень солидной юридической фирме (только непонятно было, с какого перепуга решил вернуться в родные пенаты), и сменил прежнего директора благодаря цепкому и хваткому уму и трудолюбию, а не связям, как поначалу подумали многие.

   И Сашка завидовала. Да, сейчас она могла честно себе признаться, что завидовала Болышеву. И хотела верить, что бабушкино наследство и Федька со своими чародейскими силами помогут ей доказать самоуверенному боссу, что она тоже чего-то стоит. Что она не просто симпатичная мордашка и ноги от ушей.

   Сашка решила, что утром наденет свой самый красивый костюм, встав пораньше, чтобы успеть в салон – уложить волосы и сделать макияж. Она должна выглядеть на все сто – в данном случае яркая внешность может сыграть в ее пользу.

   На этой мысли сон ее и сморил. И видела Сашка Болышева, который мерзко хохотал, требуя прыгнуть с парашютом, видела старинное зеркало, похожее на музейное, в изящной оправе, на которой переплетались лилии и плющ. И виделись в этом узоре странные лица, а из темноты зазеркалья слышались охи и вздохи, шлепки и свист плетей. Кричали и стонали какие-то люди, всполохи пламени то и дело выхватывали из мрака бабушкино лицо, и Сашка, рыдая, бежала ей навстречу, пытаясь вытащить из чана с кипятком… Иногда девушка просыпалась, хмуро смотрела на диск луны, выглядывающий из-за темных туч, и идея с чертом и его помощью нравилась ей все меньше и меньше. Однако Сашка утешала себя мыслями о том, что если она будет пользоваться помощью Бельфегора лишь в мелочах, то и не постигнет ее такое жестокое наказание, как бабулю.

   Да и вообще, может, это всего лишь сны, и нет никакого ада! Никто ведь не знает, что происходит там, за гранью жизни. Сашка укрылась с головой, чтобы спрятаться от яркого лунного света, и снова уснула.

   И снилась ей в этот раз собственная свадьба – она стояла в светлом просторном зале под руку с Болышевым, а тот пялился на нее, как влюбленный теленок, и улыбался ласково.

   Хорошие сны, приятные… такие приятные, что Сашка не услышала будильник. Разбудил ее Федька, скачущий по кровати и орущий: «Побудка! Подъем, чертовка! Солнце встало, негры – в поле!»

   Со стоном Сашка поняла, что в салон уже не успеет.

ГЛАВА 4

– Итак, госпожа, чего изволите-с? – манерно приветствовал Сашку однорогий чертенок, когда она вышла из ванны, благоухая кремами.

   – Погоди, дай лицо нарисую, кофейка выпью, и поговорим… – пробурчала девушка, морщась от солнечных лучей, рвущихся сквозь тонкий тюль занавесок на кухне.

   Сашка подошла к кофеварке, не глядя сыпанула в нее зерен и задумчиво уставилась в окно, репетируя речь.

   – Некогда мне прохлаждаться, – процокотели по коридору копытца.

   – Хорошо, – нервно отозвалась Сашка. – Мне нужна шикарная прическа и уверенность в себе. Сможешь организовать? Ах, да… И еще мне нужно, чтобы тетки из нашего отдела не путались у меня под ногами.

   – Кто именно? – флегматично переспросил чертенок.

   – Светка Литвиненко и Дарья Иванова – эти сплетницы прохода не дают, без них жизнь нашего офиса была бы вполне терпима.

   – Будет сделано, – щелкнул пальцами тот. – Вот только одного не понимаю, почему сразу не хочешь денег или власти? Не пришлось бы…

   – Сама хочу! – перебила его Сашка несколько агрессивно и с грохотом поставила на стол чашку. – Сама хочу добиться всего! Можешь считать, что это детская травма и синдром отличницы. Все, сгинь! Про теток не забудь и прическу!

   – И уверенность, ага… – протянул чертенок и исчез.

   – Не уживаешься в коллективе? – пробормотала Сашка услышанную когда-то шутку. – Стань начальником, тогда коллективу придется уживаться с тобой!

   Она отхлебнула горячий горький кофе, который всегда пила без молока и подсластителей, иногда добавляя гвоздику и кардамон… Но сейчас некогда извращаться, нужно идти покорять будущих бизнес-партнеров.

   Когда Сашка нарядилась в свой любимый темно-красный костюм – узкая юбка до колен и приталенный пиджак – она с нетерпением подошла к зеркалу, ожидая увидеть нормальную укладку. Но вместо этого на голове сама собой соорудилась башня из перьев и кружев, а в золотистых прядях сверкнула жемчужная нить.

   – Черт бы тебя побрал, – прошипела она, выдергивая самое большое перо, явно павлинье.

   – Да, хозяйка? – за левым плечом показалась лохматая морда.

   – Нормальную укладку! – взвыла Сашка, указывая на это безобразие.

   – Так модно же! На все балы так ходили…

   Сашка молча открыла первый попавшийся глянцевый журнал и ткнула пальцем в даму с аккуратной стильной прической – волосы собраны на затылке в скромный узел, вокруг которого обернута коса.

   – Испортились вкусы… – чертенок снова щелкнул пальцами и исчез.

   И тут же Сашка увидела в зеркале строгую даму с пучком светлых волос, самоуверенно глядящую на мир. На алых губах ее расцветала улыбка.

    – Так, судя по всему, с уверенностью ничего не перепутал… Итак. Аллергия на работу лечится увеличением зарплаты. А если еще и кресло заместителя моим станет, так и вовсе можно будет забыть о проблемах и весь наш офисный гадюшник на место поставить! – Сашка оправила юбку и взяла со столика приготовленную с вечера папку с документами.

   Да уж, удаленная работа – это круглосуточная работа. Пришлось сидеть над бумажками полночи, хорошо, что дома были ноут и принтер. В отпуск бы… Нет, надо или выйти замуж, чтобы не пришлось работать, или занять такую должность, чтобы не было времени думать о глупостях вроде мужа.

   – Ладно, ходить на работу – к деньгам! – заключила Елисеева со вздохом и вышла из квартиры, бегло осмотрев ее напоследок. Никакой чертовщины не заметила, даже зеркало было обычным зеркалом.

   По дороге в офис Сашка перебирала в памяти все аспекты той юридической помощи, которую оказывает их фирма в формировании и оформлении тендерной документации.

   На самой встрече, начавшейся в малом конференц-зале ровно в одиннадцать, Сашка, лучась уверенностью, пыталась доказать потенциальным бизнес-партнёрам, что юридическая фирма, возглавляемая Болышевым, имеет большой и успешный опыт.

   Мужчины в строгих костюмах внимательно слушали. Сам Болышев выглядел удивленным, словно не ожидал от Елисеевой настолько четкой и отрепетированной речи. Сашка то и дело натыкалась на его изучающий взгляд. Только странно – люди, с которыми нужно было заключить договор, отчего-то стали откровенно скучать. Глаза их сделались какими-то стеклянными, лица превратились в застывшие маски, словно бы эти мужчины лишь делали вид, что им интересно. А сами только и мечтали вернуться к своим заботам.

   Сашка начала волноваться, она переживала, что это скажется на ее выступлении, и даже мелькнула шальная мысль – не о том она Бельфегора попросила. Не уверенность в себе и прическу нужно было требовать. А контракт. И подпись на нем.

   Елисеева продолжала произносить заученные фразы из рекламного проспекта, который сама же составляла пару месяцев назад, пытаясь убедить этих скучных мужчин в том, что именно их юридическая контора – лучшая. Упустить этот договор и правда было нельзя, но Сашка поняла это только после вечера, проведенного за бумагами. Жаль, что она все испортила, ввалившись в кабинет начальника с криками. Что вообще могли подумать об их фирме? И сейчас Сашке хотелось надеяться лишь на то, что ее не успели запомнить, да и имиджевые очки должны были помочь хоть немного изменить внешность.

   – С развитием предпринимательства… в нашей стране… – она сбилась, осознав, что у нее получается слишком сухая и пересыпанная повторами и канцеляритом речь, но быстро взяла себя в руки и бодро продолжила: – С развитием предпринимательства в нашей стране развиваются и пути прозрачного поиска и выбора выгодного бизнес-партнера. Тендер, как все мы знаем, это конкурс предложений на заказы на выполнение работ, предоставление услуг или поставку товаров по заранее определенным требованиям и в оговоренные сроки, с учетом наилучшего соотношения в предложении цены и качества. А поскольку основным условием для участия в тендере и победы в нем является полный и правильно оформленный пакет документов, то вам нужны именно мы – ведь наши специалисты имеют большой и успешный опыт в этой сфере. Важно упорядочить и заверить пакет документов, зарегистрироваться в соответствующих электронных сервисах, разместив там документацию. Также наши специалисты сопровождают клиента на всех этапах участия в тендере.

   – Все ли в порядке обеспечением законности заключенных по результатам тендера сделок? – спросил один из мужчин сухо и безэмоционально.

   Сашка немного оробела от его взгляда, но ответила на вопрос ровно и спокойно, рассказав заодно и про защиту интересов клиентов в антимонопольном комитете и судах.

   – Наши юристы – ваш залог успешной подготовки документации, уверенного участия и победы в тендере, – закончила она с улыбкой.

   Но улыбка Елисеевой быстро погасла, когда она поняла – происходит что-то не то. Болышев смотрел на нее с кривой ухмылкой, словно говоря этим, что она провалилась, а потенциальные бизнес-партнеры, не обращая внимания на выведенную на экран презентацию, которую Сашка готовила полночи, принялись собираться с явным намерением закончить встречу.

   Что-то явно пошло не так.

   В приемной у босса, который вчера вел себя, как неполовозрелый мальчишка, что никак не вязалось с его сегодняшней самоуверенностью и пристальным нагловатым взглядом, Сашка металась из угла в угол, недоумевая, чего же Болышев хочет. Но о начальстве или хорошо, или ищи новую работу.

   А еще заказчики всего лишь сказали, что «подумают»! А что это значит? Только одно – если проект сорвется, то полетит Сашка из фирмы, как… Дальше она мысль додумывать не хотела. В любом офисе есть такой сотрудник, увольнение которого осчастливит всех, и в «Центре правовой помощи» таким сотрудником была именно она. Как они все говорят, эти змеищи из отдела? Снежная баба? Иногда ей и, правда, казалось, что это форменное преступление – маяться в душном офисе, пока кто-то загорает на югах, но почему-то, когда черт из буфета предложил ей свою помощь в реализации планов и желаний, Сашка выбрала карьерный рост, а не море с мидиями и рапанами. Замечтавшись, она подумала, что нужно попытаться пересмотреть свои жизненные приоритеты.

   Хлопнула дверь, и Сашка едва не подскочила, резко обернувшись. Она ожидала увидеть своего ненавистного босса, но влетела новый секретарь Аллочка, какая-то взволнованная и бледная.

   – Вы здесь еще? Ох, наверное, Сергея Владимировича уже не будет сегодня, там такое!

   И округлила свои прекрасные голубые глаза. Аллочка полностью оправдывала пословицу про то, что если работодатель ищет волшебника, то найдет сказочника. Сходством своим с Верочкой, секретарем Калугиной из «Служебного романа», секретарша Болышева поражала всех, кто хоть раз видел этот фильм. Почему Болышев взял ее на службу, едва заняв свою должность, было для многих загадкой. Да и прежний секретарь, Светлана, была вполне достойным специалистом, пусть ее и недолюбливали за излишнее высокомерие.

   Сашка решила, что виной всему – фантастическое Аллочкино везение вкупе с умением забить баки кому угодно. Ведь в итоге она умудрялась почти не работать, но создавать иллюзию такой бурной деятельности, что многие сотрудники только диву давались. А еще Аллочка искренне считала, что работа – не лошадь, чтобы на ней пахать. Чаще всего эту дамочку видели с пилочкой или зеркальцем в руках. Светлана, несмотря на все странности, такого себе не позволяла. Работа для нее была на первом месте.

   И вот сейчас Аллочка явно готовилась вывалить на Сашку кучу сплетен и сказок. Меж тем Елисеевой по горло хватало и своих фантастических историй.

   Она собралась сделать вид, что не поняла, о чем говорит Аллочка, и молча выскользнуть из приемной, как ее попросту огорошили слова секретарши.

   – Светусик наша, дизайнер, и Дарья Николаевна, та, что в этом году на пенсию собиралась… исчезли, представляете? Вот взяли и испарились! Не вернулись с обеденного перерыва, и дома их тоже нет! Не могли же они на пару махнуть на моря или… или в запой? Да и не водилось за ними… Да и почему они вместе исчезли, они же терпеть друг друга не могли… вот если бы Светонька с Танечкой из отдела по закупкам испарилась, я бы еще поняла…

   А в голове изумленной Сашки пронеслось: «Светка Литвиненко и Дарья Иванова – эти сплетницы прохода не дают, без них жизнь нашего офиса была бы вполне терпима!» и ответ Федьки: «Будет сделано!»

   Вот… черт рогатый! И перед глазами у Сашки потемнело, а стол покачнулся.

   – Что с вами, Сашенька? Милочка, вы чего это? Ох, да что же это такое творится? Одни исчезают, другие в обмороки падают!

   Идиотская привычка секретарши Болышева к уменьшительно-ласкательным суффиксам, из-за которых и ее саму называли именно Аллочкой, и никак иначе, бесила и раздражала не только Сашку, которая кем только ни была – и Сашунечкой, и Александрочкой, и Сашенькой – но и большую половину офиса. Но сейчас Елисеева меньше всего переживала, как эта припадочная ее назовет… Она вдруг страшно испугалась, что сотрудницы исчезли именно из-за ее неосторожного пожелания. Но ведь она не это имела в виду!

   – Извините, – Сашка едва вырвалась из рук заботливой Аллочки, пытающейся не то сделать ей массаж сердца, не то порвать блузку, и опрометью бросилась из кабинета.

   Но сбежать домой, чтобы успеть исправить все то, что натворила, не вышло. На пороге путь ей перегородила Степанида Федоровна, дама грузной комплекции и внушительного вида – была она высока, полновата, с башней рыжих волос, явно крашеных. Опыта в юриспруденции у дамы тоже было немало – прежде Степанида Федоровна работала в одной из самых престижных фирм их города, но что именно у нее там не заладилось, никто так и не узнал. Вероятнее всего, ее выжили более молодые и наглые, все же конкуренция была высокая. И специалистов хватало.

   – Слышала я про твою презентацию, – хмыкнула женщина, сложив руки на груди. – Пошли покурим. И поговорим.

   И Сашка даже не поняла, как оказалась на крыльце вместе со Степанидой Федоровной. А ведь обычно она не курила на работе, и вообще старалась как можно реже прикасаться к сигаретам – который год хотелось окончательно завязать с этой дурной привычкой.

   – Что же вы слышали? – поинтересовалась Елисеева, прикуривая. – Я хорошо подготовилась, уверена, все получится. Слушали меня вроде бы внимательно…

   – Что получится? – женщина выпустила дым и прищурилась, чуть склонив голову. – Деточка, ты в своей жизни хоть один договор заключила?

   Сашка мотнула головой. Нет, ей никогда такого не доверяли. Да и работала она здесь всего год, за это время были только перезаключения старых контрактов.

   – Ты хоть знаешь, как такие дела решаются? – в глазах Степаниды Федоровны мелькнула жалость вкупе с недоумением. Ей явно казалось странным, что кто-то может быть до такой степени наивным.

   – Что вы имеете в виду? – осторожно спросила Сашка, отчего-то ощущая себя сейчас круглой дурой.

   – Что все эти презентации и брошюрки – псу под хвост. Ерунда это. Так, мероприятия и бумажки для галочки, для отчетности. Круглые столы, встречи официальные – все туда же. Настоящие дела решаются в кулуарах и ресторанах, во время встреч с нужными людьми. У тебя есть выход на кого-то, кто мог бы помочь тебе с этим контрактом? Если нет – забудь о нем. Ничего не выйдет. Если у шефа не получилось, то неужели ты сможешь?.. Без связей и опыта?

   – То есть можно считать, что Болышев меня подставил? Он заведомо знал, что все это – чушь полная? И что мне к этим людям соваться со своей презентацией смысла нет? – с обидой спросила Сашка, выкидывая сигарету. Внутри начинала клокотать ярость.

   – Дошло-таки, – усмехнулась женщина. – Я, конечно, не в курсе, зачем он это сделал, но мне тебя сегодня даже жалко стало, неопытная ты еще… Присматривайся, учись. Дела иначе решаются… Будет нужна помощь – обращайся. У меня как-то в этом гадюшнике отношения не сложились, надоело сидеть в гордом одиночестве.

   Вот сволочь Болышев! Сашка поблагодарила нежданную помощницу за науку, решив, что все равно договор подпишет. Чего бы ей это ни стоило. Пусть у нее нет нужных связей, зато у нее есть Бельфегор и бабушкины книги!

   Домой Сашка не бежала – летела, да так, словно за ней все черти ада гнались, или асфальт раскалился. Забыто было все – и провальное выступление перед потенциальными клиентами, и изучающий взгляд босса, и собственное желание добиваться всего своими силами, без колдовства… Конечно, в первую очередь хотелось решить вопросы с этим проклятым договором, но и проблему пропавших без вести сотрудниц нужно было как-то решать. Исчезновение дамочек после озвученных утром мыслей, воспоминания о Федьке, который явно слишком буквально понял ее просьбу, неизвестность, которая страшила, да еще и видение бабушки в зеркале, когда ее черти в котел тащили… все это было слишком жутко, противоестественно и уже совсем не весело, как казалось раньше.

   Зазвонил телефон. Сашка остановилась возле своего подъезда, взглянула на экран – надпись «Козел» светилась так сильно и вызывающе, словно яркость подсветки была выставлена на максимум.

   «Надо бы не забыть переименовать «Козла» хотя бы в «Сергея», – подумалось между прочим, и Елисеева приняла входящий звонок, едва не оглохнув от бизоньего рева этого самого… Сергея.

   – До конца рабочего дня еще два часа, почему я не вижу тебя в кабинете? – прорычал он. – Что за самоуправство?

   Сашка стушевалась, бросив быстрый взгляд на часы. И правда, как-то не уследила за временем, в спешке выскакивая из офиса после того, как узнала новости про исчезнувших сотрудниц.

   – Отвечай! Иначе нивелирую все наши соглашения! – пока трубка орала басом Болышева, Сашка, ощутив, что у нее дрожат ноги, села на лавочку, не обратив внимания на табличку: «Окрашено».

   – Сергей, я полагала, что после того, как смогла сделать эту презентацию… Я заходила, но ваш секретарь… вас не было… – пробормотала она, неосознанно перейдя на «вы».

   Сашка замолчала, подперев свободной рукой лицо, и с тоской уставилась на зацветший куст сирени под соседским окном. Там вальяжно развалился черный кот. Девушка понимала, что все эти оправдания – детский лепет. И адекватные люди не уходят из офиса в разгар рабочего дня.

   – Штраф, – холодно сказал Болышев и отключился.

   «Штраф, значит, штраф», – вяло подумала Сашка, поднимаясь. Ощутив, что юбка прилипла, резко дернула ее. Обернулась, со стоном заметив на подоле белую краску и злосчастную табличку на скамье.

   А ведь день так хорошо начинался!

   – Зря я во все это влезла, – пробурчала Сашка, понимая, что все равно не отступит и будет сражаться до последнего. Идиотское упрямство, из-за которого она с детства влипала в неприятности, и сейчас не желало уступать здравому смыслу и рационализму.

   Поднимаясь по лестнице, Сашка принюхалась – послышался запах гари и паленой шерсти, жженой кости и полыни, словно сухую траву в костер бросили.

   Двери открылись с тихим скрипом, и из квартиры донеслось хрюканье и поросячий визг. Потом что-то упало и разбилось.

   – Что за черт? – ругнулась Сашка, запираясь – не хватало, чтобы кто-то из любопытных соседей увидел весь этот цирк.

   Пройдя в зал, девушка с удивлением обнаружила на полу самое натуральное кострище – ковер и линолеум были испорчены. А в зеркало, с недавних пор ставшее границей между реальностью и жутким миром адовых тварей, убегали два волосатых поросенка с человеческими харями, весьма препротивнейшими, к слову. Осколки любимой Сашкиной вазы лежали возле сверкающей огнями рамы – видимо, черти ее опрокинули, пока пытались скрыться.

   – Да, хозяйка! – подобострастно склонился однорогий Федька, крутнувшись на ноге возле зеркала.

   – Что за бардак? – взвизгнула Сашка, едва не разрыдавшись. Испорченная юбка, штраф, еще и костер в комнате – все это было выше ее сил.

   – Сейчас уберу, – Федька что-то пошептал, попрыгал, и комната приобрела привычный вид. Даже ваза стояла на полке целая. Вот только запах остался.

   А Сашка все-таки расплакалась.

ГЛАВА 5

– Ты чего? – вроде даже растерялся Федька, но глаза его как-то нехорошо блеснули. – Что за сырость развела?

   – Ты что тут устроил? – Сашка была готова гонять нечисть мокрой тряпкой, если бы силы были. Села на диван. Слезы лились, а тело казалось чужим. – И зачем сотрудниц… утащил? Куда ты их дел, гаденыш? Верни немедленно!

   – Сама же хотела… – пробормотал недовольно гаденыш Федька и спрыгнул с кресла. – Верну, коль уж так хочется. Но ты, дорогуша, с желаниями поосторожней будь, не все можно так легко назад отыграть. А тут... вечеринка у меня была. Имею право!

   – Еще вечеринок мне тут не хватает, – буркнула Сашка, вытирая слезы и пытаясь успокоиться. – С тобой одни проблемы, а мне бы еще понять, что с бабушкой случилось, и где она сейчас. И контракт заключить.

   – В мертвый мир тебе хода нет, ты живая еще! – почему-то испугался Федька и завращал глазищами, в которых загорелись кострища адового пламени, на которых черти грешников жарят. – Да и меня премии лишат вместе с последним рогом, – он пощупал оный, словно проверяя, на месте ли он.

   – За что лишат? – удивилась девушка, чувствуя, что ее охватывает странная сонливость – впрочем, этой ночью Сашка ужасно спала, неудивительно, что глаза слипаются. – За то, что ты мне про бабушку расскажешь?

   – За это не должны. Потом, если будет любопытно, расскажу, что знаю. Хорошая ведьма она была, – задумался Федька. – Но вообще не лезла бы ты, куда не просють. Читай книги, изучай ситуацию, а я, чем смогу – подсоблю. Потомственная ведьма ты, Александра Батьковна, а это накладывает определенные обязательства. И не игрушки то. И понимать ты должна…

   – Какие еще… обязательства? – спросила Сашка, уже засыпая.

   – Разные… На Лысую гору вон скоро лететь, шабаш будет… – уклончиво ответил черт и усмехнулся криво, прищурившись. Тихонько поцокотел к зеркалу, чтобы убраться в свой мир, коль здесь пока не нужен. Доставшейся ему ведьмой Федька, кажется, не был доволен. Впрочем, Сашка отвечала ему взаимностью.

   Подумав о том, что нужно не забыть с Бельфегора стребовать контракт, который так жаждал заключить Болышев, Сашка прилегла на диванчик, не в силах бороться с усталостью. Удивляться чему-либо она уже устала.

   И снился ей дивный сон – будто голой летала она над городом на манер Маргариты, с метлы своей кидалась апельсинами в прохожих, а начальнику вовсе в глаз зарядила. Потом он гонялся за ней с наливающимся лиловым синяком на красном от злости лице, а она с демоническим хохотом взмывала под облака на своей метле, чувствуя, как ветер развевает волосы и щекочет кожу. Хотела сжечь квартиру Болышева, как Марго комнаты критика Латунского, да что-то пошло не так, и вместо квартиры спалила офис, причем сама же потом, во сне этом диком, лила слезы над пожарищем. В общем, не получилось из нее достойной ведьмы. Еще и булгаковщина вспомнилась… жуть!

   Проснулась Сашка, когда за окном уже темнело. Голова болела, словно была свинцом налита. Вспомнилось, что бабушка всегда говорила, будто нельзя спать на закат, примета, мол, нехорошая.

   А тут вся жизнь нехорошая. Словно Сашка половину ее в этот самый закат проспала…

   Неимоверно хотелось пить. Губы как склеились, а в горле першило. Девушка едва поднялась – так слаба была – и поплелась на кухню. Минералки, конечно, не оказалось по закону подлости, но был сок. От него, сладкого, жажда еще сильнее стала. Несмотря на головокружение, Сашка решила сходить в магазин – он находился в соседнем доме и работал допоздна. Сменив костюм, в котором заснула, на длинную футболку с лосинами, Сашка взяла кошелек и вышла в душную ночь, пропахшую запахом сирени.

   На лавочке выгуливались соседские старушки. Одна из них поглядела на девушку как-то странно, словно впервые видела, остальные зашушукались.

   «У меня что, рога выросли?» – раздраженно подумала Сашка, подходя к магазину. Она то и дело оглядывалась на старушек, которые осуждающе качали головами и смотрели ей вслед так, словно черта увидали.

   Сашка недоуменно передернула плечами, достала сигареты и нервно щелкнула зажигалкой – жутко захотелось курить. Она давно хотела бросить эту гадкую привычку, но силы воли не хватало. Вот еще что у Федьки просить нужно! Чтобы помог завязать…

   Дым горчил, драл глотку. Девушка закашлялась, и, затянувшись всего пару раз, выбросила окурок. Осуждающие взгляды бабулек бесили – они явно шушукались именно о ней, а то, что Сашка закурила, сыграло явно не в ее пользу. Теперь она станет центром их сплетен как минимум на всю ближайшую неделю. На прошлой перемывали кости Славику со второго этажа. Он с юбилея пьяный пришел и сразу стал «наркоманом проклятым».

   Поднявшись по ступенькам в магазин, девушка быстро закупилась, добавив к «Боржоми» бутылку шампанского. На всякий случай.

   Вот тогда-то она с ужасом и увидела себя в отражении витрины. Сразу стало понятно, отчего бабушки-соседки едва ли не крестились при виде нее! Странно, что продавщица ничего не заметила.

   Влетев по лестнице к квартире, будто ведьма на помеле, Сашка громко хлопнула дверью, закрыв ее ногой, сгрузила покупки на кухонный стол и тут же бросилась к зеркалу – тому самому, ставшему дверью в невидимый мир. Но того, что девушка рассмотрела в отражении витрины, больше не было. Жуть какая! В магазине Сашка увидела среди своих растрепанных светлых волос, небрежно собранных в узел, самые настоящие рога – козлиные, острые, закручивающие к кончикам. И, кажется, одна из соседских бабушек тоже видела эту чертовщину! Не зря она так прожигала Сашку взглядом! Сашка ощупала голову на предмет этих самых рогов – вдруг зрение обманывает? – но ничего не обнаружилось.

   – Черт! Черт! Черт! – в ужасе вскричала она и топнула ногой.

   В отражении тут же показался заспанный Федька. Потер кулаком глаза. Почесал рог.

   – Чего, хозяйка? – пробубнил он негромко. – Сотрудниц твоих по домам вернул, все с ними хорошо…

   – Сгинь! – взвизгнула Сашка на высокой ноте.

   – Так а чего орать-то? – зевнул черт и исчез, только дымок взвился на том месте, где он только что находился.

   Сашка бросилась из квартиры, чтобы поговорить с соседкой. Когда сбежала вниз, оказалось, что та по-прежнему сидит на лавочке рядом со своими товарками. Бабульки повернулись к девушке, пронзая ее осуждающими взглядами.

   – Можно с вами поговорить? – Сашка умоляюще взглянула на нужную старушку. Странно, она откуда-то знает ее, но при этом лицо пожилой женщины кажется незнакомым.

   – Отчего ж не поговорить? – усмехнулась та, поднимаясь с кряхтением и опираясь на тросточку. – Пошли, погуторим…

   – Ох, молодежь… – вздохнула баба Валя, которая жила на первом этаже.

   Ее Сашка почему-то прекрасно помнила, как помнила и сына ее, щеголеватого парня, который когда-то пытался приударить за ней.

   – Вы что-то видели, да? – взволнованно спросила Сашка, пристально глядя на бабку.

   – Ась? – та сделала вид, будто не слышит.

   – Рога! Вы их видели! – громко повторила девушка, испуганно обернувшись на старух – не поймут ли они, о чем речь? – Никто не видел, а вы видели! Я это сразу поняла!

   – И что? – неожиданно молодым голосом отозвалась бабка, и глаза ее стали на миг удивительно ясными.

   – Расскажите, что знаете о ведьмах! – выпалила Сашка умоляюще, не боясь уже, что ее примут за сумасшедшую – хуже все равно не будет... если уже рога растут!..

   Какое-то время старуха молча рассматривала девушку, и морщинки на ее лице постепенно исчезали, кожа разглаживалась. На какой-то миг перед Елисеевой оказалась женщина лет сорока, со светлой кожей и тронутыми ранней сединой волосами.

   – Увидела? – женщина состарилась на глазах, снова стала прежней.

   – Увидела…

   – Пойдем тогда. Чайку попьем, – прокряхтела бабка и, повернувшись, направилась в сторону подъезда.

   Сашке не оставалось ничего другого, как пойти следом, пытаясь не обращать внимания на шепотки старушек. Те кивали, оглядывали девушку и переговаривались о чем-то.

   Квартира новой соседки оказалась словно перенесенной в двухтысячные из периода застоя – толстые ковры на стенах и полу, старая гарнитурная советская мебель, на кровати – подушки горкой, покрытые прозрачным тюлем. Из таких покрывал, когда мода изменилась, и матери стало не нужно все это для украшения постелей, Сашка шила платья для своих кукол.

   Она прошла чуть дальше, с любопытством осматриваясь. На стенах этой застывшей во времени квартиры висели репродукции Васнецова, и Елисеева. На некоторое время Сашка застыла, рассматривая своего любимого «Серого Волка и царевича». Эта картина всегда манила своей сказочностью.

   Сашке вдруг вспомнилось, как она в детстве мечтала попасть в сказку. Ну, что ж, мечты сбываются. Попала так попала!

   Возле окна Сашка увидела репродукцию еще одного любимого художника – Врубеля. В толстой раме из красного дерева красовалась его «Царевна-лебедь».

   – Я раньше любила рисовать, – донесся из кухни голос старухи. Квартирка у нее оказалась маленькая, однокомнатная, а слышимость – отличная, так что можно было переговариваться из разных ее углов.

   – А почему разлюбили? – Сашка прошла на кухню, чтобы чем-то помочь.

   – А я вообще все разлюбила. Тошно мне жить-то, – сухо ответила соседка и с грохотом поставила чайник на печку, – Потому что никому я теперь не нужна. Меня Стасей звать, можешь на ты обращаться, не такая я уж и старая… ты на морду лица не больно-то смотри.

   Прозвучало это грубовато. Сашка молча села за стол, не решаясь что-то сказать. Кажется, до нее стало доходить, почему она не помнила эту бабку – потому что соседку, тетку Стасю, привыкла видеть молодухой с рыжими крашеными волосами.

   Но как могло случиться, что она так быстро состарилась, а никто из соседей даже не обратил на это внимания?

   – Ты думаешь, я всегда такой была? – старуха кивнула на фото в рамке, стоявшее на полочке. Там же синели искусственные васильки.

   Елисеева не любила мертвые цветы из ткани или бумаги. С детства не любила. И не нравилось ей, когда живые бутоны срезали для сиюминутной прихоти. Девушка признавала цветы только в горшках или на клумбах, а еще на полях – те, которые могут радовать других и сами радоваться жизни. Это еще бабушка приучила не рвать цветов зазря. С детства Сашка даже венки не плела, ей жаль было обрекать на умирание что-то живое.

   Пытаясь отвлечься от воспоминаний о бабушке, она вновь посмотрела на фото. С него улыбалась соседка Стася, рыжая, конопатая, улыбчивая. Ее некоторые за глаза ведьмой звали. Оказалось, были на то основания. Люди, видимо, чувствуют такую энергетику.

   – Ты ведь помнишь прекрасно, что еще лет десять тому я нормально выглядела, – тихо сказала старуха, наливая чай. Запахло ромашкой, мелиссой и зверобоем.

   Сашка всегда любила травяные чаи и с удовольствием потянулась к чашке, вдыхая аромат.

   – Нравится? – с улыбкой спросила Стася.

   Девушка кивнула.

   – Я тебе отсыплю травок. Они сил придают, успокаивают. У меня и мята есть, и листья смородины… разное… сама собираю. Хочешь, и тебя научу?

   – Честно скажите, вы зачем меня обучить хотите? Ведь вы сразу поняли, что со мной что-то не так? – спросила Сашка, пристально глядя на старуху. – Но почему раньше молчали? Не предупредили? Я бы сроду тот буфет не открыла, не прикоснулась бы к проклятым книгам!

   – Все в тебе спало… да и не готова была ты знать. И сейчас не готова. Но дальше тянуть нельзя, иначе бед натворишь. А наследство… не тебе решать, не тебе… И не мне.

   – Это точно, что не готова. Я тут и так наворотила дел… – вздохнула девушка. – Теперь расхлебывать. Скажите, а приворот… он сильно опасен? Или? Ну, например, чтобы у человека хвост вырос? Так можно сделать?

   И Сашка развеселилась, представив Болышева с хвостом коровьим. Или рогами.

   – Не опаснее, чем заговор на удачу или порча на перекрестке. Просто у всего своя цена. Платить здоровьем, молодостью. Если ведьма по просьбе кому-то вредит или помогает – тот человек и платит. Если она для себя что-то делает – тогда сама долги отдает.

   – Ясно, – кивнула Сашка. – За чужие грехи в ад не утащат.

   – В этом я не уверена, – уклончиво ответила старуха. – Никто не знает, куда путь ведьминой душе после смерти. И есть ли у нее вообще душа. Но коль нам даны силы, должны мы быть осторожными. Если бы кто-то в свое время рассказал мне об этом, может, не потеряла бы я так быстро свою молодость…

   – Это страшно, наверное…

   – Очень, – Стася вдруг спохватилась и засуетилась. – Погоди-ка, у меня ведь для тебя подарок есть.

   Она вскочила, бросилась к шкафчику, достала бутылочку, с виду как от сердечного лекарства. Протянула Сашке.

   – Что это? – спросила та.

   –Мазь. Волшебная. Если ею намазать кожу – то…

   – Полетишь? – усмехнулась Сашка. – Прямо как у Булгакова!

   – Ну, ты думаешь, он все это сам сочинил, что ли? В общем, скоро первое мая, Вальпургиева ночь, когда на Лысую гору ведьмы слетаются. Я в первый раз во всем помогу, только…

   Старуха замялась, глаза отводя.

   – Что? – напряглась Сашка.

   – Ты должна быть… женщиной. Понимаешь? А я чувствую, ты невинная…

   Сашка зависла, обдумывая. Это что еще такое? Ее в принудительном порядке под черта какого-то подложат?

   – Ты погоди пугаться, – поспешно сказала Стася. – Ты если еще… девственна, так сама еще можешь решить, кто станет первым, понимаешь? Неважно это. Важно на шабаш прилететь уже бабой.

   – А если я не хочу… бабой? – в офигении спросила Сашка, едва не пролив чай. И икнула от испуга.

   – Тогда тебя там… того.

   – Чего – того?

   – Ну, к главному нашему потащат, он девственниц… любит, – убито закончила Стася, пытаясь на Сашку не смотреть.

   А та сползла по стеночке, вполголоса поминая и Федьку однорогого и всю его братию, и мать их, и все, что она бы с ними сделала, будь ее воля.

   Будь оно проклято, бабкино наследство!

ГЛАВА 6

Вернувшись от соседки в настроении весьма печальном, Сашка вспомнила о злосчастном договоре, с которым ее Болышев так лихо подставил. Всколыхнулась прежняя злость на начальника, и девушка подошла к зеркалу, решив позвать Бельфегора. Он обычно приходил сам или же после того, как она чертыхалась. Сашка постучала в раму зеркала, чувствуя себя полной дурой, и негромко помянула нечистого.

   Тот тут же выкатился из зазеркалья, сверкая глазками.

   – Слушаю, хозяйка, – настороженно сказал черт, не зная, видимо, чего от Сашки ожидать.

   – Федька, а ты можешь заморочить несколько человек, чтобы они были уверены, что сами подписали некий документ? Ну и чтобы потом соблюдали эту договоренность, не пытаясь от нее избавиться?

   – Можно попробовать, – почесал свой рог Бельфегор и широко улыбнулся. – Ложись спать, утро вечера, как говорится, мудренее.

   – Ты уж попробуй… – Сашка направилась в ванную, чтобы смыть с себя перед сном все тревоги и заботы этого тяжелого дня.

   Ночь прошла тревожно – Сашке то снился Болышев, который носил ее на руках и поил шампанским, то черт Федька, который тащил за волосы прямиком в ад. А потом она оказалась у высоких костров, которые огненными всполохами разрезали ночь и выхватывали из мрака рогатое существо – огромное, покрытое шерстью. Оно рычало и скакало, пожирало девственниц, а потом бросало кости в костер. А вокруг визжали и плясали ведьмы – старые, седые. Уродливые. И одна из них была с лицом самой Сашки.

   Проснувшись в холодном поту, девушка увидела, что сейчас всего лишь четыре часа утра, и только начинает светать. На работу собираться еще рано, но засыпать – страшно, не хочется снова оказаться на призрачном шабаше.

   Сообразив, что сходка на Лысой горе, куда вызвалась сопровождать Сашку соседка Стася, будет через неделю, девушка бросилась к бабушкиному буфету на поиски литературы. В полумраке – горел лишь ночник в углу – она перебирала старые затертые тетрадки, исписанные убористым бабушкиным почерком, и едва не рыдала, потому что нигде не было ни намека, как проходит этот шабаш. И так ли важно, действительно, быть женщиной, прилетая на него.

   Проблема заключалась в том, что Сашка не спешила заводить себе любовника и жутко по этому поводу комплексовала. А все из-за того, что в юности на нее напали два отморозка. Они уже тащили ее в сторону пустыря, когда из дома вышла мать – она не спала, дожидаясь дочку с дискотеки. В общем, все закончилось благополучно, Сашку не успели даже раздеть, ведь материнские крики испугали и прогнали насильников. Елисеева после того случая хоть и встречалась с парнями, пытаясь построить нормальные отношения, но едва доходило до постели… в общем, или она по-настоящему не влюблялась, раз сбегала, едва парень пытался посягнуть на ее невинность, или просто боялась, вспоминая тот жуткий майский вечер.

   И вот теперь ей нужно срочно избавиться от девственности, иначе ее принесут в жертву. А ей даже… не с кем это сделать!

   Казалось, Сашка попала в какой-то странный фильм или книгу, и автор сошел с ума, пытаясь придумать сюжет позаковыристей. Девушку передернуло, и она бросила взгляд на сиротливо стоящую на столике бутылку шампанского, про которую забыла. Но пить сейчас она точно не собиралась – не хватало снова прийти на работу с бодуна. И вообще, женский алкоголизм неизлечим. Так что сегодня обойдемся кофейком . Варить его было лень, но кажется, где-то лежала банка растворимого…

   – И все-таки, что мне делать? – простонала Сашка, отправляясь на кухню ставить чайник.

   Вернулась она с дымящейся чашкой растворимой бурды, отдаленно напоминающей кофе. Не найдя в бабушкиных книгах ответа, полезла в сеть, но в итоге лишь еще больше запуталась, насмотревшись на страшные фотки и начитавшись всякой ерунды про ведьм и современное викканство. Оказалось, за границей люди верят в фей и занимаются ворожбой на полном серьезе. И даже пишут по этому всему толстенные монографии.

   – Благоприятная возможность скрывается среди трудностей и проблем, – прочла Сашка статус на странице Болышева и удивилась, как это ее занесло на фейсбук. Да еще и «в гости» к боссу. Лениво листая его фото, просматривая строгие цитаты и редкие репосты из какого-то паблика с афоризмами, Сашка вдруг вспомнила, как он приперся к ней и вел себя совершенно по-детски. Это так не вязалось с образом серьезного циника, что стало смешно.

   Вообще, было очень странно, когда он, такой строгий и серьезный мужик, повел себя как подросток в пубертатном периоде. Думая об этом, девушка ощутила нечто совсем небывалое… вместо страха, раздражения или брезгливости, что обычно происходило во время попыток сблизиться с мужчинами, Сашка вдруг возбудилась.

   Всего лишь от мысли о том, каким взглядом смотрел на нее Болышев, она его захотела! Низ живота тянуло, грудь налилась. Покраснев до кончиков ушей, Сашка попыталась отвлечься от этих постыдных мыслей. Совсем с ума сошла с этим Болышевым! Наверное, это просто последствия стресса.

   Она листала страницу босса дальше, как вдруг увидела обновление. Болышев загрузил весьма странную цитату, которая словно бы отвечала мыслям Сашки: «Неудачи говорят лишь о том, что у нас хватило мужества совершить поступок. Ни больше, ни меньше! Между нами и исполнением наших мечтаний стоит именно страх неудач. Хотя, по существу, неудача – предвестник победы. Неудачи помогают усвоить нам необходимые жизненные уроки и уже не сворачивать с пути, ведущему к истинному успеху».

   – Говоришь, путь к мечте? Тогда я уже себе проложила целую трассу, – пробормотала Сашка и решила, что именно Болышев поможет ей избавиться от ставшей вдруг опасной девственности. Но сначала…

   И Елисеева нажала на кнопку создания нового профиля. Задумалась и написала в строке имени «Маргарита». На миг зависла над строкой фамилии, вдруг сообразив, что не помнит, указывал ли вообще Булгаков где-то фамилию героини, и решила написать отчество, подумав, что пора перечитать роман.

   Вскоре на фейсбуке появилась Маргарита Николаевна, и на главном фото ее профиля красовалась ведьма из вышедшего недавно сериала.

   – Привет, – Сашка улыбнулась в монитор ноутбука. – Давай познакомимся?

   И «подмигнула» Болышеву.

   Болышев не ответил, хотя и был в сети. Маргариту Николаевну он упорно игнорировал и наутро, хотя она усиленно пыталась с ним познакомиться. Впрочем, не все социально активны, и не все готовы переписываться с незнакомцами в интернете. Но это все равно было обидно. Сашка приехала на офис невыспавшаяся и злая. У нее осталась ровно неделя на соблазнение босса – никого другого видеть в своей постели она не хотела, да и… некого было даже представить в роли любовника.

   Кроме Алинки она в последнее время мало с кем общалась. Последнего воздыхателя погнала еще пару месяцев назад, и тот с явным облегчением сбежал. Кажется, даже успел найти себе невесту. Зря Сашка радовалась своему одиночеству, ох, зря. Но знакомиться на улице или в баре было не лучшим выходом, потому что неизвестно, на какого маньяка попадешь. Болышев – зло, но хотя бы родное и знакомое, а как говорится, свой черт не страшен. В юности они даже один раз поцеловались – классе в десятом. Он тогда поймал ее за гаражами, где она тайком курила. Ушел с расцарапанной рожей, но тот поцелуй был первым в Сашкиной жизни. И сейчас она почему-то вдруг вспомнила об этом.

   – Опять не спала? – слащаво пропела одна из «гадин», а местный серпентарий навострил ушки. Оказалось, что после памятного выступления Елисеевой перед потенциальными клиентами пошли слухи о том, что ее собираются повысить, а радоваться за ближнего в их фирме не умели. Да и не хотели учиться.

   Правда, Сашка подозревала, что не презентация ей помогла. А однорогий черт Бельфегор, который в кои-то веки умудрился не налажать. Выяснилось, что договор все же будет заключен. И что именно она – героиня дня.

   – У меня… парень появился, – растянув губы в фальшивой улыбке, сказала Сашка, чтобы отвлечь внимание серпентария от контракта – а вдруг кто-то вспомнит, что на самом деле не была ее презентация такой уж успешной? – Полночи в скайпе просидели, и я уже скучаю.

   И так скривилась, сведя брови на переносице, что можно было подумать, жить не может без своего нового жениха.

   – Надо же, – прищурилась «гадина», откладывая в сторону папку, с которой собралась на встречу с клиентом. – И где познакомились?

   – Да в сети, – отмахнулась Сашка, увидев, что двери в приемную Болышева открываются и оттуда слышится негромкий разговор, взрывы смеха. Судя по всему, это те самые потенциальные бизнес-партнеры, перед которыми Елисеевой пришлось выступать с презентацией. И кажется, они обсуждают с Болышевым варианты сотрудничества.

   Серпентарий исходил ядом, перешептываясь и переглядываясь, а Сашка делала вид, что ничего не замечает. Вскоре и правда забыла про завистниц, потому что от Болышева пришло сообщение в фейсбуке.

   В сеть Елисеева вышла с телефона, с каменным лицом читая коротенькое сообщение: «Привет». И ей показалось, что это уже победа.

   – Вас шеф зовет, милочка, – бросила, проходя мимо, Аллочка.

   – Спасибо, – Сашка улыбнулась ей вслед, решив действительно быть милой. И так против нее весь офис, а теперь, если она станет заместителем Болышева, вовсе съедят. И не подавятся.

   Под обстрелом пристальных взглядов – завистливых и недовольных – она пошла в сторону кабинета начальника. Телефон в кармане завибрировал – видимо, пришло еще одно сообщение. Мучаясь от любопытства, что же Болышев написал Марго, Сашка вошла в кабинет, тихо прикрыла за собой двери и натолкнулась на изучающий взгляд Сергея.

   – Проходи, – он кивнул на стул.

   – Вас можно поздравить? – спросила она официальным тоном.

   – Тебя тоже.

   – То есть я победила? – и она не удержалась от довольной улыбки.

   – Почивать на лаврах я не дам, – оборвал он ее серьезным голосом. – Работы будет много.

   – Сверхурочной? – нахмурилась Сашка, чувствуя себя не в своей тарелке.

   Он кивнул.

   – Еще раз поздравляю и… предлагаю занять новый кабинет.

   Сашка втайне грезила о соседней комнате с табличкой «Заместитель директора», но лишь теперь поняла – сбылось! Вот только прежней радости не было. Перед глазами стояло зеркало и рвущиеся оттуда языки пламени.

   И секундная стрелка на часах отмеряла время до шабаша.

   Не придется ли заплатить за это кабинет и табличку слишком дорого?

   Расставляя свои вещи на столе, непривычно широком и длинном, Сашка задумчиво поглядывала на стену, за которой находился босс. Переписка Марго и Болышева была как раз в самом разгаре, и пусть он был осторожен и сух, но все же повелся на ее провокации. Почему-то девушка была уверена, что все получится. Как только Марго зазовет своего поклонника на свидание, можно будет устроить шоу с переодеваниями. Сашка решила купить кружевную маску и хороший парик, а там… в темноте ведь все кошки серы, так говорят? Конечно, маску она наденет позже, не хватало, чтобы Болышев принял ее за девицу легкого поведения… Хотя она и так ведет себя не слишком серьезно, какой еще реакции ждать?.. Было стыдно, мерзко и противно. Все происходящее казалось театром абсурда. Еще вчера Елисеева жила в обычном мире и была самой обычной девушкой, а сейчас… Сейчас все превратилось в фарс.

   От всего этого хотелось сбежать подальше, но почему-то Сашка беспрекословно поверила соседке Стасе и ее предупреждениям. Словно ее саму околдовали.

   И что-то в этом прекрасном плане напрягало. Казалось, Сашка чего-то не учла. И сейчас, прочитав очередное сообщение от Болышева, поняла, в чем дело – план трещал по швам, потому что босс был слишком серьезным, и склонить к его авантюре – свиданию с незнакомкой – просто нереально. Он умело обходил ловушки и отмалчивался на откровенные намеки. Конечно, Сашка могла бы сама попытаться соблазнить шефа, и сначала она так и собиралась поступить, но в итоге передумала. Ей не хотелось, чтобы он решил, что она настолько легкомысленна, что готова прыгнуть в его постель так быстро. Она вообще не была готова прыгать туда – хоть быстро, хоть медленно!

   И Сашка поняла, что она просто испугалась. Но чего? Влюбиться в Болышева? Она сама рассмеялась над этими опасениями, едва не уронив папки, которые горкой высились на краю стола и ждали, пока их расставят по полкам. Бред. Не может она ничего чувствовать к этому наглому и самоуверенному типу! Как же он изменился со школы! Неуверенный и робкий мальчик стал опасным и хищным самцом.

   А может, он всегда был таким? Просто за маской уродца этого было не разглядеть? Очки, прыщи, слишком длинные руки и ноги… Серега сильно горбился, шаркал ногами, прятал свои удивительные глаза за стеклами. Вот если бы он с детства спортом занимался, а не просиживал за книжками! Нет, книжки – это хорошо, но в данном случае как раз и было горе от ума. Посмотрите теперь на него – явно же спортзал стал его вторым домом, отсюда и мышцы, и размах плеч, и осанка. Болышев стал жилистым, подтянутым, его телу сушка точно не нужна.

   Сашка поймала себя на том, что щеки ее горят. Она подошла к зеркалу, придирчиво рассматривая свое лицо. Когда-то она была первой красавицей в классе, с золотом пышных локонов, хищным прищуром миндалевидных глаз – разрез их был чуть восточным, удлиненным, спасибо деду-татарину… Губы всегда были яркими, но сейчас, когда помада стерлась, стали какими-то бледными. Обкусанные. Это после вчерашнего. Была у Сашки идиотская привычка губы кусать, когда нервничает. Хорошо хоть не ногти… Черты лица у нее все такие же тонкие и красивые, но с мешками под глазами нужно что-то делать. Скоро картошку можно будет туда складывать.

   – Сашуленька… – секретарь Болышева тенью скользнула в кабинет. – Я к вам по делу.

   Сашка обернулась, сложив руки на груди.

   – Там коллективчик собрался… вас поздравить хотят с назначеньицем…

   Привычка этой дамы к уменьшительно-ласкательным суффиксам злила все сильнее. Но Сашка лишь мило улыбнулась – врагов хватает, лишние не нужны.

   – Хорошо, дорогуша, сейчас, носик попудрю…

   Оставшись одна, попыталась привести себя в нормальный вид, освежив макияж и расчесав волосы. Подумав, собрала их в пучок на затылке. Нужно быть серьезней.

   Вышла, напряженно держа спину – а там шарики гелевые мерзко-розовые, пара плакатов, все поздравляют, шампанское пенится, и кто-то из «гадин» шепчет, что это Болышева идея, шеф-то у них какой замечательный, разрешил устроить маленький праздник.

   На столике для клиентов – торт и пластиковая посуда, бананы с апельсинами, и от первого же стаканчика шампанского у Сашки кружится голова. И, конечно, это оно, шампанское, виновато, что после этого небольшого праздника она согласилась, чтобы Болышев отвез ее домой.

   Наигранно смеясь, она не замечала смазанной помады. Уже на выходе из офиса выпила залпом пятый стаканчик шампанского и ушла, провожаемая завистливыми взглядами. Не только «назначеньице» нервировало серпентарий. Болышев – вот в чем причина их ненависти. Небось, многие хотели бы роман с таким мачо закрутить. Сашка рассмеялась, вспомнив, что «мачо» по-испански – оскорбление, и позволила себя увести.

   И вот уже она сидит в машине. От смущения и алкоголя горят щеки, а шеф, всегда такой строгий, кажется совсем другим. Она и не замечала, какие у него милые ямочки на щеках, когда он улыбается.

   И какие губы вкусные, когда целует… И твердые. И совсем не страшно, и даже приятно.

   Он привез ее к себе. Сашка была этому даже рада – в ее квартире, полной странностей, ночевать опасно, не хватало, чтобы опять какая-то жуткая хтонь вылезла из зеркала. А ожидать от Федьки и ему подобных уважения к личной жизни не стоило – с чертенка станется вылезти с Той Стороны в самый неудобный момент… Болышев тогда вообще ее видеть не захочет.

   Понять, зачем ей видеть босса дальше, после того как он выполнит то, чего Елисеева так от него ждет, не получалось. То ли неоновые вывески, что мигали препротивно за окнами такси, то ли поцелуи Сергея и его горячие ладони, которые скользили все выше по бедру, нагло проникая под юбку, то ли еще что-то отвлекало Сашку и не давало сосредоточиться на происходящем.

   А происходящее – удивительное дело! – нравилось ей все больше. И она жеманно хихикала, когда юбка задиралась слишком высоко, и Болышев осторожно касался кружевного белья, словно боясь спугнуть бывшую одноклассницу. Сашка пьяно бормотала что-то о том, что хочет еще шампанского, и тотчас оно откуда-то появилось – не то босс взял из офиса, не то попросил таксиста тормознуть у магазина.

   Как бы там ни было, мир вокруг Сашки плясал в дикой фантасмагории, и ей хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. И чтобы жизнь была простой и обычной – без всяких чертей и волшебных зеркал, без всяких бабушкиных буфетов и магических зелий… Сашка отчасти даже рада была, что все получилось само собой, и не пришлось устраивать маскарад. Да уж, понимать, что тебя целуют только из-за колдовства было бы огромным ударом по гордости.

   Было немного страшно, но лишь чуть-чуть. Болышев что-то рассказывал, то и дело подливая шампанского, и Сашка вскоре совершенно расслабилась, позволяя ему целовать себя и шарить рукою в вырезе ее блузки. Было странно, что такой серьезный мужчина позволяет себе приставать к ней в такси, но Сашка отмела любые подозрения, вспомнив, что иногда на Болышева находит, и он ведет себя, как подросток. К счастью, таксист попался понимающий, и не стал возмущаться распитию алкоголя и неподобающему поведению в салоне его машины.

   – Приехали, – Болышев оправил Сашке блузку, одернул юбку и помог выбраться из такси.

   Она едва стояла на своих высоченных каблуках и чувствовала, что если бы не поддержка Сереги, то точно поцеловалась бы с асфальтом, который приближался, поднимался серо-черной волной, грозя ударить при столкновении.

   – Стоять… тихо, тихо… – голос Болышева был удивительным – каким-то заботливым, нежным.

   «Странно, – подумалось Сашке, – с чего это он такой добренький? Неужели только ради того, чтобы уложить меня в койку?»

   Она пьяно хихикнула, отпивая еще шампанского.

   Машина отъехала, и они оказались одни в темном дворе. Сашка помнила его – здесь рядом были те самые гаражи, за которыми они с подружками курили на переменках, и здесь же она когда-то отшила задохлика Серёню, которого терпеть не могла. Кстати, а из-за чего она его невзлюбила-то?

   – А я знаю? – хмуро ответил он.

   И Сашка поняла, что последний вопрос задала вслух.

   Пришло оповещение для Марго (и когда это Болышев успел его прислать?), и Елисеева попыталась сделать вид, что ничего не слышала, лишь прислонилась к стене, пока Сергей доставал ключи. То ли свежий воздух помог, то ли в голове просветлело после дурацкого вопроса и короткого злого ответа, но Сашка почувствовала, что может идти сама. Мир перед глазами перестал кружиться на лихой карусели.

   – Ты злишься? – спросила она, когда двери с лязгом открылись.

   Вместо ответа Сергей подхватил ее на руки и понес по лестнице. Жил он на втором этаже – это Елисеева тоже помнила. Когда-то на пару с подружкой они облили его порог валерьянкой, чтобы привлечь к квартире всех соседских котов. Да уж, чудили они по полной…

   И все-таки, почему она прикопалась именно к Сереге, ведь помимо него были еще варианты для битья. Долговязый очкарик Стас, которого дразнили «тараканом» из-за имени (в их городке «стасиками» называли этих насекомых), толстый и неуклюжий Ромка, у которого вечно были потные подмышки и спина… рыжая веснушчатая Алька и длинная, как палка, Светка, с вечно торчащими, как у Пеппи, косичками… Никого из них Сашка не трогала, а вот именно Болышева почему-то травила.

   Вот и квартира. Серега, отпустив Сашку, быстро справился с замком и провел ее в полумрак коридора. Девушка и понять ничего не успела, а уже оказалась сидящей на тумбочке. С нее поспешно стаскивали колготки. Она случайно снесла рукой какую-то вазочку, и та со звоном разбилась о плитку.

   – Я всегда тебя хотел, – раздался голос Болышева. И опять в нем послышались сердитые нотки, словно он намеревался за что-то отомстить.

   Сашка сквозь туман, плывший перед глазами, смотрела, как мужчина стаскивает с себя рубашку и штаны, невольно отмечая, как он красив – накачанный, спортивный… Прикоснулась к его груди. Обвела рельеф мышц ноготком. Болышев подхватил ее на руки и понес к спальне, на ходу пытаясь избавить от мешающей и такой неуместной одежды.

   Мягкая перина спружинила, в сторону полетели юбка и белье. Губы Сергея коснулись ее живота, а Сашка невольно скрестила ноги, вдруг испугавшись того, что должно произойти.

   – Что с тобой? – он перестал целовать ее живот. Отодвинулся.

   – Я… – она словно охрипла под его раздевающим взглядом и села, прижав колени к груди, чтобы прикрыться. – У меня просто… не было никого.

   Он отшатнулся, а Сашка едва не разревелась. Это что, он теперь посчитает, что она какая-то уродина, раз в этом возрасте еще девственница? Хотела было объяснить, рассказать про нападение, от которого мать спасла, но слова застряли в горле от Серегиного обвинительного взгляда.

   – Если ты меня не хотела, могла сказать это еще в такси, – бросил он холодно. В глазах был лед.

   – Я не… не… не хотела! Я очень даже хотела! – Сашке казалось, что она сейчас разревется. Она будто даже протрезвела от всего этого. Стало так стыдно, так неприятно!

   – Так я и поверил, что Александра Елисеева, первая красотка нашего класса, за которой бегали старшеклассники, и которая зажималась с ними по углам, осталась бы невинной к этому возрасту. Да тебя наверняка еще в школе все перетаскали!

   Он встал, бросил на кровать ключи.

   – Ты все не так понял… – убито сказала она, понимая, что соблазнить Болышева теперь точно не получится. И на шабаш она явится девственницей. И ее точно кинут в какой-нибудь котел со смолой, чтобы принести в жертву. Но не могла же она все это выложить сейчас Сергею! Он тогда точно в дурку ее отправит! И так уже шлюхой считает! Вот это было больше всего обидно!

   – Я все понял, – сухо сказал он. – Отопрешь двери, оставишь ключи в замке. Они просто захлопываются.

   И ушел в ванную, запершись там.

ГЛАВА 7

Сашка пришла домой, держа в руках туфли – убегая в слезах из квартиры Болышева, она сломала каблук и едва шею не свернула, мчась по лестнице так быстро, словно за ней гнались все черти ада. Она была злая, и больше всего ей хотелось сделать что-то такое, чтобы наказать обидчика. И хотя отчасти понимала, что сама виновата в том, что репутация легкомысленной девушки укрепилась за ней еще в школе, все же было непонятно – как можно верить слухам? Неужели Сергей не сталкивался никогда с враньем или оговорами? В юности Сашка уже натерпелась из-за этих сплетен – один из мальчишек, с которым она встречалась перед выпускным, наплел про нее кучу мерзостей, в которые поверили все, кроме Алинки. Наверное, именно поэтому больше ни с кем Сашка и не дружила после школы.

   Она посмотрела на часы, зайдя в квартиру – всего лишь восемь вечера, и пятница, завтра выходной. Можно было бы погулять с той же Алинкой, если бы не весь этот цирк с Болышевым. Но сейчас у нее осталась всего неделя до проклятого шабаша, и нельзя расслабляться! Как бы ни была она обижена на Сергея – он единственный, с кем она готова была переспать ради того, чтобы в первомайскую ночь никакие черти ни в какой костер ее не кидали. До сих пор не верилось в этот бред, но вот же он, буфет, бабушкино наследство, стоит, распахнув дверцы, и оттуда сладко и горько пахнет травами и старинными книгами.

   – Приворот… – Сашка бросила туфли и как зачарованная пошла к буфету. – Мне нужен приворот.

   Тренькнул телефон – пришло сообщение от Болышева. Для Марго. То есть эта сволочь не успела выгнать ее из своей квартиры, как принялась строчить интернетовским знакомым? И что же он хочет? Впрочем, почему-то пришло же сообщение в такси? Посмотрев на время его отправления, Сашка поняла, что у нее были проблемы с сетью, и все то время, которое Болышев провел с ней, он не общался с Марго.

   А сейчас Болышев прислал ничего не значащее «Привет», но и это резануло ревностью. Черт, дожила! Она ревнует сама к себе.

   – Ну, погоди! – прошипела она, зарываясь в буфет в поисках нужного зелья или книги. – Ты у меня еще попляшешь! Ты еще ползать возле меня будешь!

   Рецепт и воняющая травой мазь отыскались быстро, словно нечистая сила подбросила их под руку, чтобы Сашка увидела. На старом пергаменте был заговор из нескольких строк и совет – делать все на растущую луну и обязательно обнаженной. Сашка покосилась за окно – месяц был молодой, повезло. Быстро разделась, не задумываясь о последствиях, встала в лунном луче, как советовал рецепт бабушки. Кожа Сашки казалась призрачно-белой, и призрачный свет, льющийся из окна, ласкал плоский живот и стройные ноги. Втерев дурно пахнущую мазь в запястья и грудь, девушка прочла заговорные слова. Как только сказала последнее – ее словно молнией пронзило. Стало больно. Так больно, будто в кожу впилось тысячи иголок.

   Сашка упала, свернулась в клубочек, боясь стонать – не хотелось, чтобы живущие в зеркале существа услышали ее. А оттуда, словно чьи-то глаза, сверкали зеленые огни, во тьме лопались ядовитые болотные пузыри, слышался запах дыма, паленой шерсти, стук копыт по каменной мостовой, и еще что-то жуткое, запредельное.

   Телефон засветился – снова сообщение. Сашка взглянула – это Болышев ответил Марго что-то несущественное. И тогда она написала ему: «Через час возле памятника Пушкину, я буду в черной шляпе». Через мгновение пришел короткий ответ: «Ок».

   – Попался, – улыбнулась Сашка и бросилась в спальню к шкафу с одеждой.

   А из зеркала скалилась бесовская рожа и хихикала, потирая ручки. И это был не Федька – тот сидел в уголке, возле рамы, растерянно почесывая свой рог и явно не зная, как помочь хозяйке, которая поспешно смывала макияж, чтобы заново накрасится, причем поярче. Когда справилась, то даже испугалась – что же подумает Сергей, когда увидит вместо незнакомки ее, Сашку? Девушка растеряно огляделась, словно это могло помочь, и взгляд ее наткнулся на маску, лежавшую возле зеркала.

   Сашка метнулась туда как была, в ажурных чулках и белье, еще не решив, какое платье наденет. Наряд следовало подобрать так, чтобы по темноте не было страшно добираться к месту встречи, которое находилось неподалеку. Но мало ли… Сашка все еще боялась насильников и ходить по улицам, когда стемнеет, не любила.

   Шелковая маска была так красива, так изящна, так идеально легла на лицо, закрывая его почти полностью и не перекрывая изгиб бровей, что Сашка сама себе показалась в ней роковой женщиной. И чудо – в этой маске она привиделась себе другой. В отражении была незнакомка. Маска словно изменила черты лица и даже немного – фигуру.

   Наряд все же удалось выбрать относительно быстро, несмотря на некоторые колебания – недавно Сашка купила черное атласное платье со строгим силуэтом и короткими кружевными рукавами. Кружево пенилось и на подоле, а по лифу шли маленькие блестящие пуговки.

   Широкий браслет с малахитом, сережки и кольцо из того же гарнитура, волосы спрятать под шляпку, оставив несколько локонов, вместо шпилек – удобная и не очень высокая платформа – вдруг какой дурак пристанет, убегать будет проще. Со вздохом Сашка взяла газовый баллончик, но не стала прятать его в сумку. Так и пошла к двери, сжимая его в руках.

   И проходя мимо зеркала в коридоре, даже не заметила, что один из ее локонов, выпущенных из-под шляпки, стал черным как сажа.

   А ведь парик она надеть забыла…

   Ветер пах мокрым асфальтом и сиренью, лиловые и белые лепестки которой кружили возле памятника, подобно конфетти усыпая землю. Мелкий дождь, который прошел в сумерках, разрисовал дорожки узорами. С трепетом Сашка подходила к замершему, будто сам памятник, Болышеву.

   Девушка поправила шляпку и шагнула к нему. Сергей обернулся. Сейчас это был не тот Сергей, который сердился на нее или пытался заигрывать, не тот, который строго смотрел на нее – пристально и изучающе. Сейчас перед Сашкой – вернее, перед Марго – был незнакомец с лицом Болышева. Серьезный, холодный и равнодушный. Если бы взглядом можно было заморозить, то на месте девушки уже стояла бы ледяная статуя.

   – Марго? – вскинул он бровь, скользнув по ее фигуре оценивающе и жестоко.

   – Сергей? – она попыталась улыбнуться, но от его взгляда захотелось сбежать подальше. С таким успехом она могла бы встретиться с любым незнакомцем.

   – Таинственная леди, которой зачем-то понадобилось искать парня в сети, – цинично оскалился он, подавая ей руку, – скажите мне, какие у вас были планы на этот вечер? Не собирались же вы торчать у этого памятника всю ночь?

   И он так странно посмотрел, когда она взяла его под локоть, что стало немного страшно. Но тут же глаза Болышева затуманились, лицо изменилось, стало мягче. Наверное, вдохнул запах мази – догадалась Сашка.

   Она молча повела его по проспекту, пытаясь не слишком переживать о том, что будет дальше. В конце концов, она и так была в неприятностях по самое «не хочу». Теперь оставалось лишь поскорее завершить начатое дело и сбежать, чтобы хоть немного отдохнуть от последних событий. Хотелось наконец-то встретиться с Алинкой, как прежде, за бокалом холодного шампанского, поболтать о своем, о женском. Подруга, небось, обижалась на то, что в последнее время Сашка ее избегала.

   Сашка одернула себя – о чем она только думает? У нее впереди такое важное событие, а она хочет сбежать подальше! Наверное, этот ее страх Сергей и почувствовал сегодня. Вот только принял за нежелание близости. Впрочем, если бы кто спросил ее, хочет ли она Болышева теперь, она затруднилась бы ответить.

   – В ресторан? – бодро спросил околдованный Сергей и посмотрел на Сашку-Марго влюбленными глазами.

   Если честно, выглядел он в этот момент очень странно и нелепо, куда и делись строгость и циничность.

   – В ресторан, – кивнула девушка, пытаясь понять, почему он не удивляется ее маске, словно в их время принято ходить на свидания с закрытыми лицами.

   В стеклянной витрине Сашка поймала свое отражение и едва не вскрикнула от изумления. Никакой маски и в помине не было, а рядом с Болышевым шла высокая брюнетка с шикарным бюстом, размера на два больше Сашкиного. Ешки-матрешки, это же что, получается, маска волшебная? И изменила ее внешность? Или это мазь виновата? Или все вместе?

   – Что-нибудь случилось? – спросил Сергей, преданно заглядывая ей в лицо.

   Странно, но холодный и злой Болышев нравился ей больше.

   – Да. Не хочу в ресторан, хочу… шаурму! – капризно заявила Сашка-Марго, топнув ножкой.

   – Как скажешь, – он пожал плечами.

   – Нет, не хочу! Уже не хочу! Лучше… поцелуй меня!

   Юная ведьма застонала от бессилия – ну почему все всегда идет не так? Если бы она знала, что очарованный Болышев будет таким идиотом, сроду бы мазью этой не мазалась и заговоры не искала!

   Лучше бы… но что лучше, она так и не придумала, ведь в этот миг Сергей резко прижал ее к себе и поцеловал – так страстно и жадно, что у девушки подогнулись колени, и она упала бы, но ее подхватили сильные мужские руки.

   Никто никогда не целовал ее так настойчиво. Сашка широко распахнутыми глазами смотрела на лицо Сергея, чувствуя, как внутри порхают бабочки. Кажется, ночь пройдет просто прекрасно, несмотря ни на что.

   Вот только жаль почему-то стало, что Болышев так целует длинноногую Марго, а не ее, Сашку!

   В ресторане был приятный полумрак, и Марго, за маской которой спряталась Елисеева, получила возможность рассматривать своего визави, не боясь, что он это заметит. Кроме того, широкие поля шляпы бросали тень на ее лицо, давая возможность прятать взгляд. А глаза ее, как успела заметить в отражении витрины Сашка, остались прежними, светло-серыми, миндалевидными. И выражение их не изменилось – осталось все такое же, чуть удивленное, насмешливое. Казалось, что-то поразило Сашку и вызвало у нее улыбку, и та навсегда застыла во взгляде. Иногда, когда девушка расстраивалась, они темнели, словно затягиваясь пеленой. Наверное, сейчас, когда она смотрела через стол на того, кто отказался от нее настоящей, но поддался волшебному ведьминскому очарованию, они вовсе стали черными, как болото ночью.

   – Значит, ты в гости приехала? – протянул Сергей, наливая шампанского.

   Сашка-Марго на бокал покосилась, прислушалась к себе, но, кажется, опьянение окончательно прошло, и она сейчас вполне соображала, что делает, да и тело слушалось. Просто удивительно, она с перепугу протрезвела так быстро! Раз так, то можно и повторить. Завтра выходной, разрешено поболеть. Эх, где наша не пропадала! И девушка с обворожительной и хищной улыбкой взяла бокал.

   По крайней мере, она надеялась, что улыбка эта была хищной и обворожительной, а не выглядела как оскал бешеной белки, которая такими темпами скоро совсем сопьется. С алкоголем с завтрашнего дня определенно нужно завязывать. Сегодня – ладно еще, пару бокалов можно себе позволить, впереди весьма неприятное и болезненное мероприятие, которое нужно пережить.

   – Да, я приехала всего на неделю, – она бросила быстрый взгляд поверх бокала, поигрывая им.

   Болышев сделал заказ – Сашка не особо вслушивалась, что он говорит официанту. Есть все равно не хотелось.

   – Я надеюсь, это не последняя наша встреча? – Сергей посмотрел внимательно, цепко, но с какой-то собачьей преданностью, отчего его лицо стало глупым и неприятным.

   – Скажи, – девушка проигнорировала вопрос, – почему ты решил встретиться, если еще вчера не отвечал на мой флирт?

   Она прищурилась, откидываясь на спинку стула. Поправила шляпку, еще сильнее надвинув ее на лоб, чтобы было непонятно по лицу, что она расстроена.

   – Это личное, – он попытался улыбнуться, но вышел кривой оскал.

   – Хорошо, не будем нарушать личное пространство и задавать неудобных вопросов, – Сашка-Марго попыталась сделать вид, что ее это не волнует, но на душе кошки скребли. Вот, казалось, сегодня все сложится, а что ж так тоскливо-то? Неужели только потому, что ей не хочется быть с Сергеем в чужом обличии? Но с каких это пор Сашку стало волновать его мнение и чувства? С каких пор она стала думать о нем и переживать?

   Пожалуй, с тех самых, как он зашел в директорский кабинет с видом важным и самоуверенным, а на нее посмотрел, как на пустое место. И Сашка потеряла покой и сон. Это ведь из-за Болышева она полезла в чертов бабушкин буфет, из-за Болышева связалась с чертовщиной и вызвала из запределья лохматого однорогого помощника, который все только портит! Из-за него, Болышева, разбудила в себе ведьмовскую силу и стала видеть все то, что прежде было лишь сказками! Из-за него ей теперь лететь с теткой Стасей на шабаш, рисковать своей жизнью и… и душой, в конце концов! Да, да, у нее тоже есть душа! А что, она совсем чурбан? И Сашке вдруг так жаль стало себя, так обидно из-за всего случившегося!

   – Все в порядке? – заволновался Болышев, отставляя блюдо с пастой. – Ты так помрачнела… Я что-то не то сказал? Я обидел тебя, Марго?

   Марго! Черт бы побрал эту Марго! И Сашку, когда ей пришла в голову идиотская идея с приворотом!

   Околдованный Серега был невыносим. Сашке хотелось, чтобы он вел себя нормально, а не пытался выполнять любое ее желание с придурочным видом.

   «Ты все не то сказал!» – хотелось ей крикнуть, но она лишь натянуто улыбнулась и отсалютовала бокалом, решив, что этот фарс нужно заканчивать как можно скорее!

   – Я хочу тебя! – выпалила Сашка-Марго, резко поднимаясь.

   Сергей кивнул официанту, чтобы принесли счет, но ничего не спросил – он выполнял все пожелания своей спутницы, и кажется, прикажи она ему прыгнуть под поезд, прыгнул бы. Но Сашка не была так жестока. Лишь потребовала, чтобы они поехали в гостиницу – не хотелось возвращаться в квартиру Сергея, откуда всего несколько часов назад пришлось убегать с позором.

   Болышев с ледяным стеклянным взглядом кивнул, а девушка едва не взвыла от этой покладистости. Какая же она была дура, когда хотела его приворожить! А ведь если бы не это детское желание покорить Болышева, который превратился после школы в такого шикарного мужчину, ничего этого не произошло бы. И чего не сиделось спокойно? Дура, как есть дура!

   По дороге к гостинице Сашка была молчалива, а Болышев угрюм. Он шел, как привязанный. Девушка уже сомневалась в своей затее и жутко жалела, что устроила весь этот цирк, за который теперь так дорого придется расплачиваться.

   Нет, с одной стороны, все запредельное и колдовское манило ее, как и в детстве, когда она жила в деревне у бабушки и подглядывала за ее обрядами. Много чего вспомнилось сейчас, когда глаза стали открыты для всего неизвестного. И да, Сашка мечтала как можно больше узнать о своих новых силах, о жизни бабушки, о соседке Стасе и других ведьмах, о тайной жизни города, об ее оборотной стороне… Но то, что она сейчас так нехорошо поступает с Сергеем, который уже начал ей нравиться… вот это грызло и царапало.

   У гостиницы стояла цветочница с подносом нарциссов и декоративных крупных ромашек. Сергей быстро выбрал букет для своей спутницы. Она благодарно улыбнулась, собираясь уже во всем признаться, как вдруг поймала в витрине свое изменившееся лицо – слишком узкое, скуластое, со впалыми щеками. Сняла шляпку, распустив черные волосы, а потом увидела в них седую прядь.

   Марго смотрела на Сашку со злым прищуром и даже кулак показала – мол, не чуди, а то плохо будет. Махнув рукой, отражение указало куда-то вправо. Девушка обернулась – там в сгустке тумана, невидимом никому, кроме нее, темнела гора в ожерелье костров, там плясали рогатые черти, а голые девки прыгали в котел к черному демону… А потом все развеялось, скрылось, показалось спокойное озеро, и горел огонь на его берегу, и соседка Стася плела там венок из луговых цветов. Какие-то ведьмы пролетали над озером на фоне полной луны… Марго в картинках обрисовала разницу. Если, мол, не хочешь в котел – иди в гостиницу.

   Вздохнув, Сашка вошла в стеклянные двери, на прощание показав Марго язык. Цветочница весьма странно на нее посмотрела, но промолчала. А Болышев, задумчивый и странный в своей околдованности, ничего не заметил.

   Номер он снял быстро, даже заказал туда шампанского и фруктов, но Сашка твердо решила, что пить больше не будет.

   По коридору шли молча. Да уж, не так Сашка все себе представляла. Ей казалось, они будут целоваться, смеяться и вообще!.. Что это за могильные настроения! У нее, в конце концов, ее первый раз! Хотя такие настроения – как раз нормально в такой ситуации. Было бы странно радоваться жизни в преддверии шабаша, на котором Сашку могу кинуть в адово пламя или отдать чудовищам…

   Едва войдя в номер, девушка нашла музыкальный канал, чтобы хоть как-то справиться с тяжелой тишиной. Из зеркала и отражений в огромном панорамном окне, за которым переливался огнями город, скалилась Марго.

   Болышев деловито снял пиджак и подошел к ней, расстегивая манжеты. Он был красив, роскошен и… скучен. Ну что поделать, сама виновата.

   Он схватил ее за руку – все так же без улыбки на строгом лице. Поднял, рванув на себя, прижал к груди. Отшвырнул стул. Бедром Сашка ощутила вставшую мужскую плоть, и что-то внутри нее задрожало, затрепетало, словно стая бабочек взлетела и забилась в животе. Оказалось, что целуется очарованный Болышев так же отлично, как Болышев-нормальный. Сашка попробовала расслабиться и попытаться получить удовольствие, хотя было очень обидно, что он ведет себя так раскованно с другой женщиной. Девушке сейчас казалось, что приворот – это ерунда, ведь если бы Сергей испытывал к ней что-то настоящее, то наверняка почуял бы подмену.

   На глаза навернулись слезы, и Сашка резко повернулась к Сергею спиной. Он тут же воспользовался удобной позой, чтобы задрать ей платье, обнажив ягодицы. Погладил ее бедра, дернул замочек на молнии, и платье змеиной кожей сползло на пол, а руки Болышева схватили Сашкины бедра, сжали. Сергей с силой подался вперед, словно ему не терпелось проникнуть в нее как можно глубже.

   Возбуждение достигло пика. Девушка выгнулась. Странно, что в этот раз страха не было – то ли она так долго этого ждала, то ли это Марго с ее колдовством виновата – но кроме обжигающего жаркого удовольствия Сашка не ощущала ничего. Ни боли. Ни испуга, ни сомнений. Мысли путались, перед глазами плыл туман, и когда Болышев бросил ее на кровать лицом вниз, она лишь тонко вскрикнула, ощутив, что он стянул последнюю преграду – чулки и белье. Раздвинул ее ноги, мягко коснулся внутренней стороны бедер, поцеловал чуть ниже спины, медленно спустился ниже.

   И Сашка снова застонала, не пытаясь сдерживаться. Закричала, вцепившись в подушку, спрятала в ней лицо, чтобы не было слышно криков на весь этаж, а потом почувствовала, как что-то разрывает ее изнутри, заставляя раздвигать ноги еще шире, прогибать спину еще сильнее… И она забилась от боли, смешанной с удовольствием, и толчки внутри стали такие сильные, такие мощные… Передохнуть бы, остановиться хоть на миг, но Болышев не дал ей это возможности, перевернув на спину, и Сашка увидела, как удивленно он уставился на нее, как расширились его глаза.

   – Са-а-ашка… – протянул он, резко остановившись и нависнув над ней огромной хищной тенью.

   А она, повернув голову к зеркалу, увидела… себя. Настоящую. И маску, что лежала рядом на подушке – видимо, в порыве страсти она сорвала ее… и отбросила личину Марго.

   – А ты что думал, – она ударила Болышева в грудь, – это с тобой черт лысый тут кувыркается?

   И Сашка попыталась выползти из-под него, но он не дал. Прижал к кровати своим огромным телом. А глаза были бешеные, злые.

   – Почему мы здесь? Последнее что я помню, как ключи в тебя швырял… а ты…

   И тут он будто вспомнил что-то. Подхватился, резко вышел из девушки, и она едва сдержала стон разочарования. А Сергей отодвинул ее и уставился на пятна крови на простыне. Они были небольшие, но четкие.

   – Так ты… ты что, серьезно девственница? – но перевел растерянный взгляд на Сашку.

   – А ты напился и не помнишь ничего! – бросила она, догадавшись, что он будто провалился в черную дыру, когда был под магией. Бросила она свои слова резко, отрывисто, обрадовавшись, что он не помнит ничего с того момента, как она ушла из его квартиры. Как такое могло быть? Наверное, нужно Марго спасибо сказать…

   – Прости… – он попытался поймать ее руку.

   – Извини, мне пора… – пряча взгляд, она принялась собрать свою одежду, но все было разбросано, и Сашка лишь поспешно натянула платье и обула туфли. Схватила маску, сумочку… оглянулась, словно не понимала, что вообще тут делает.

   – Почему ты уходишь? – его голос был глух.

   Болышев сел на краю кровати, опираясь локтями о колени и обхватив ладонями голову, словно пытался вспомнить все то, что случилось в этот вечер. – Я сделал тебе больно?

   – Нет, – она пятилась к двери, не зная, как себя вести. Как себя вообще ведут в первую ночь? Говорят спасибо? Просят повторения банкета? Черт, если бы он сейчас встал, если бы удержал ее! Она бы осталась…

   Но он сидел, не глядя на Сашку.

   И она выскользнула за двери, на миг ей показалось, что из запределья она слышит смех Марго.

   Сашка сбежала по лестнице, а когда остановилась возле стойки администратора, то поймала на себе осуждающий взгляд дамы в строгом костюме, которая занималась расселением постояльцев. Кажется, ее приняли за девицу легкого поведения! Только этого не хватало…

   – Вы не могли бы вызвать мне такси? У меня телефон сел, – улыбнулась Сашка как можно шире, пытаясь скрыть дрожь. Без белья и чулок девушка казалась себе голой. И хоть она и спешила сбежать из номера, было обидно, что Болышев не догнал. Значит, ничего-то он к ней не испытывал! И все это зря – все эти привороты, чары, травки-мази… Если нет любви – ее не создашь из ничего.

   Странно только, что Сашку это вдруг волновать стало.

   Такси приехало удивительно быстро, и девушка едва не уснула, пока молчаливый водитель вез ее к дому. Там она попросила его подождать пару минут, чтобы успеть подняться к квартире под чьим-то присмотром. Ходить поздним вечером Сашка по-прежнему боялась. Таксист оказался ответственным и уехал лишь после того, как девушка махнула ему с балкона.

   И тогда на нее накатила апатия. Она вяло перебирала травки и старые свитки, лениво пила чай и так же неспешно складывала потом все в буфет, чтобы навести хоть какой-то порядок. Думать о случившемся было больно, а еще тянуло внизу живота, словно перед женскими днями. И хотелось… хотелось большего. Хотелось еще поцелуев, еще ласк. Хотелось снова ощутить в себе мужское начало, стать продолжением, второй половинкой этого мужчины. Ее первого мужчины.

   – Да ты, мать, влюбилась, – тоскливо заключила Сашка, подойдя к зеркалу. Там не было запределья, не было адовых огней, и даже не было однорогого Федьки, обычно являющегося даже без зова. Наверное, обиделся. Удивительная у нее способность – обижать всех, с кем сводит жизнь.

   Раздался звонок в дверь, и сердце едва не выпрыгнуло из груди – это он, Сергей, и он явился, чтобы поговорить! И зачем она сбежала? Все эта проклятая маска!

   Сашка бросилась к двери и, даже не спросив, кто там, распахнула ее.

   – Не рада видеть? – нахмурилась Алинка, привалившись к косяку.

   – Да я просто… Просто…

   – Ладно, сейчас расскажешь и почему не рада, и почему морозишься третий день… Все расскажешь!

   Сашка пропустила подругу, взяв у нее шампанское.

   – Я не буду пить, – сказала, относя бутылку в кухню.

   – Я тебе что, алкаш-одиночка? Не дури! – Алинка уселась на свое любимое место – поближе к холодильнику.

   – Все мои беды от алкоголя! Не послала бы Болышева в тот день с похмелья, ничего этого не было бы…

   – Чего именно? – Алинка все равно достала бокалы.

   И Сашка разревелась. А потом принялась рассказывать, старательно обходя тему чертовщины, чтобы подружка не вызвала скорую и не отправила ее на дурку.

   Какое-то время на кухне царила тишина, а потом Алинка хлопнула пробкой от шампанского, открывая его, и разлила янтарную жидкость по бокалам.

   – Ты дура, – заключила подружка.

   – Я знаю, – Сашка попыталась успокоиться. – И что теперь?

   – Теперь позвони ему и скажи, что эта ночь была прекрасной, и ты надеешься, что она стала лучшей в его жизни.

   – Чё?

   – Через плечо! Ты понимаешь, Заморыш решил, что не удовлетворил тебя! Мужики страсть как любят слышать после секса, что все было круто. А ты… сбежала! Значит, не хотела расстраивать… и не хотела продолжать. Понимаешь? Значит, тебе плохо с ним было!

   – Я дура… – потерянно повторила Сашка.

   – Это мы уже выяснили. Давай думать, как исправить ситуацию.

   – Я не буду звонить, – мрачно сказала Сашка, глядя в ночь, что плескалась за окном. – Я боюсь его. Он, наверное, меня теперь презирает… Все. Решено! Я попытаюсь забыть его и жить дальше.

   – Нет, ты не дура! – обнадежила Алинка. – Ты клиническая идиотка!

ГЛАВА 8

Утро было поздним, но, к счастью, не похмельным. Сашка вчера решила не злоупотреблять, чему весьма и весьма была теперь рада. Болышеву звонить она все-таки не стала – гордость оказалась сильнее. И здравомыслие. Все же не очень хорошо, если она будет на него и дальше вешаться. И так повела себя, как… ужасно, в общем, повела!

   С самого утра хороводили тучи, и город окутало вязкое туманное марево, которое стучалось в окошко, пытаясь проникнуть в квартиру и погрузить ее в серость и тоску. Сашка усиленно боролась с апатией, занявшись уборкой. Пыль и мелкий мусор, пыльца от растений – все это было лишним и раздражающим. Включив погромче заводную испанскую музыку, девушка быстро справилась с задачей, и к часу дня комнаты сияли чистотой.

   – Вот могу же! – сказала она вслух, с удовольствием осмотрев квартиру. Взгляд наткнулся на проклятое зеркало, ставшее проводником между мирами. Запределье глядело оттуда совиными глазами, шелестело ветками старых деревьев, и корни вились по траве, будто черные змеи. А ведь только что это было обычное, ничем не примечательное зеркало!

   – Не хочешь прогуляться? – из-за рамы показалась Марго. Такая, какой видела свою вторую суть Сашка. Черноволосая, с длинными ногами и высокой грудью. Глаза выделялись на бледном лице – зеленые-зеленые, как изумруды.

   – Это еще что за… – Сашка выругалась. Грубо. От души.

   – Слушай, – устало произнесла ведьма. – Я не галлюцинация и не плод твоего воображения. Ты сама создала меня, пожелав стать такой. И то, что твой мужчина захотел меня, пусть и будучи очарованным, это уже не мои проблемы, понимаешь? Кстати, как раз в этот момент он читает нашу с ним переписку, ищет доказательства того, что я существую. И это проблема. Ее нужно решать.

   Сашка угрюмо молчала. Ей хотелось разбить зеркало. И разбить Марго, которая замерла на той его стороне.

   – Я не претендую на твоего Задохлика, – ведьма сменила позу, оперлась о ствол дерева. – Я просто хочу научить тебя принимать свою суть.

   – То есть принимать… тебя? – вскинула бровь Сашка, нервно передернув плечами. Стало холодно, неприятно, словно вдруг распахнулись все окна, и в комнату влетел сквозняк. – А если я не хочу? Если я хочу жить, как прежде? Ходить на работу, встречаться с подружками, ездить на отдых – и все это без всякой чертовщины?

   – Скажи, в каком облике ты бы хотела быть на шабаше? – усмехнулась ведьма, проигнорировав истерику Сашки. – А ведь там, кроме Стаси, которая уже знает о тебе, будут другие… возможно, среди них окажется кто-то с работы…

   Сашка округлила глаза.

   – Именно, – подтвердила со смешком Марго. – И не забудь, что у нас на повестке дня охмурить твоего начальника.

   – У нас? – взвизгнула Сашка.

   – У нас. Пока ты не примешь свою ведьмовскую суть, то есть меня, тебе придется мириться с тем, что я буду приходить. А я могу быть весьма настойчива. Поэтому, дорогуша, поднимай свой ленивый зад, у нас в планах турпоход. Познакомлю тебя с потемками собственной души.

   Сашка не стала больше спорить, как будто устала от этого, переоделась в джинсы и удобную футболку, натянула кроссовки. Если уж лазить по лесу, то не босиком же! Потемки души! Скажет тоже!

   Елисеева, скептически хмурясь, шагнула в зеркало, которое в этот миг ослепительно вспыхнуло. Послышалась музыка, до девушки донеслись запахи лесных трав, смолы, прогретой солнцем, хвои и каких-то цветов, что пышным синим ковром устилали поляны… Красиво, сказочно.

   Вот только Марго по-прежнему бесила: стояла, скалилась белыми зубами, сложив руки на огромной груди, и кажется, насмехалась над Сашкой.

   – Погоди-ка, – вдруг дошло до Елисеевой, – если ты – часть меня, личина, придуманная мною же в момент отчаяния, то я могу с легкостью тобой управлять?

   По изменившемуся лицу Марго, которой явно нравилось быть личностью независимой, Сашка поняла, что угадала. И усмехнулась.

   – Ты понимаешь, что без меня пропадешь? – нахмурилась ведьма.

   – А ты понимаешь, что без меня исчезнешь? И что теперь с этим всем делать будем?

   Марго лишь неопределенно пожала плечами, а по лесу пронесся стон, будто великан шел, качая деревья, как траву.

   – Бежим! – крикнула ведьма, хватая Сашку за руку, но тут же испуганно завизжала, будто увидела за спиной у девушки нечто ужасное, а потом рассыпалась клочьями тумана.

   А Сашку поглотила тьма.

   Девушка падала и падала в черном беспросветном мраке, когда внезапно ее будто подбросило вверх. Пришла она в себя уже на поляне – на обычной лесной поляне, где росла мягкая зеленая трава и крупные ромашки, такие же, как у бабушки в деревне.

   Сашка любила бродить целыми днями у реки, по извилистым узким тропкам, а потом сидеть у воды на деревянных подгнивших мостках и смотреть на противоположный берег. Ей всегда хотелось попасть туда. Казалось, что река была границей между настоящим, реальным и запретным, сказочным.

   Среди шиповника и терна виднелась старая сторожка, и местные дети говорили, что там живет самая настоящая ведьма. И вот сейчас Сашка лежала возле этого деревянного домика, а позади нее высились кусты, колючие, с мелкими розовыми цветами. Все здесь осталось неизменным – бревна, мох, прохудившаяся крыша, низкое, покосившееся крылечко. И лавочка, выструганная из бревна.

   А на пороге стояла бабушка. Такая, какой Сашка ее помнила – горбатая, с палочкой в морщинистых натруженных руках, с крючковатым носом, в платочке, завязанном под косой, на затылке. Ей было всего пятьдесят лет… И как раньше Сашка не понимала, что для этого возраста бабушка слишком старо выглядит? Впрочем, это объясняло, почему отец не слишком хотел в последние годы отправлять Сашку в деревню, видимо, он-то понимал, много чего понимал… Только молчал.

   – Пришла все же… – прошамкала старуха, спускаясь со скрипучих ступенек. Трава под ее ногами не шевелилась, цветы закрывали венчики и вяли, а после лепестки их осыпались черным пеплом.

   – Пришла… А ты не ждала? – Сашка попыталась храбриться. Все же лучше с бабкой поболтать, чем с чертями в аду или на шабаше. А может, старуха подскажет, как силу эту проклятую угомонить, как Марго подчинить…

   – Я могу ответить на три твоих вопроса, – старуха стала истончаться, словно туманный клок, но не исчезала до конца. Сквозь нее стали видны деревья и домик, в котором давно уже никто не жил. Подгнившая, покрытая лишайниками и паутиной ветхая избушка… жуткое место.

   – Почему ведьмы так быстро стареют? – Сашка выпалила это и тут же пожалела, что поторопилась, не уточнила, как избежать подобной расплаты. Впрочем, у нее есть еще два вопроса.

   – Сила тянет соки, мрак тянет жизнь. Та Сторона тянет нашу сущность, пытаясь сожрать, – старуха склонила голову, посмотрела на Сашку пристально, остановилась взглядом на ее седом локоне. – Ты, видать, уже колдовала? Осторожнее с чарами, иначе, как я, умрешь раньше времени. Но это ты, кажется, и без меня поняла, раз такие вопросы задаешь.

   Что бы спросить? Сашка посмотрела на бабушку внимательно, пытаясь понять, что сейчас важнее.

   – Как мне приручить Марго? – медленно спросила она, вспомнив, что говорила темная сущность о том, что в душе должно быть равновесие.

   – Только приняв ее, обуздаешь. Это получится сделать в Вальпургиеву ночь, когда костры ведьмовские расцветут. Придешь со своей Тенью к самому главному из них, обойдешь противосолонь, и тогда станете одним целым.

   Старуха стала еще больше похожа на дымку, что стоит поутру над рекой.

   – Я могу перестать быть… такой? Вернуть все назад? Чтобы снова была обычная жизнь.

   – Да, но способ мне неизвестен. Все, больше не могу говорить. Мне разрешено дать ответы только на три вопроса.

   Туман растаял, а ветки старой вишни, одичавшей без присмотра, играли с ветром. Из-за домика вышла Марго. Сейчас она уже была спокойной, не насмешливой. Не злой.

   – Поговорила?

   – А ты куда пропала? – недовольно ответила Сашка вопросом на вопрос.

   – Меня… забрали. Я рождена во Тьме, и могу туда уйти в любой момент. Если ты не остановишь.

   – Почему сразу не сказала?

   – Не могла. Пойдем отсюда, пока еще какие-нибудь духи не появились. Бабка просила привести тебя сюда, я ее просьбу выполнила, но долго тут, в запределье, находиться нельзя. Оно силы твои крадет, душу…

   – Скажи, если я надену маску, то стану выглядеть, как ты? – спросила Сашка, идя за ведьмой по тропе среди зарослей. Бросила быстрый взгляд на реку, ожидая увидеть деревню на том берегу, но нет – только тьма там клубилась. Глупо было и думать, что тут все такое же, как в реальном мире.

   – Станешь, – ответила Марго и повернулась так резко, что Сашка отпрыгнула. – Но не советую слишком часто это делать. Тень всегда сильнее Света, и я стану… тобой. Понимаешь?

   – Нет. Объясни.

   – Тьма все вытеснит из тебя, ты станешь не простой ведуньей или травницей, а превратишься в злую ведьму, которая творит только гадости и мерзости. Хочешь вечных мук за сотворенное тобою зло?.. В общем, дорогуша, давай-ка до шабаша меня не зови, не жди и даже не думай обо мне, чтобы вдруг не призвать. Сама буду приходить. Но попытаемся обходиться без… воссоединений. А там шабаш отгуляем, сделаем, что нужно, и все будет хорошо. Путь сама выберешь – но советую идти в гадалки. И чары применять не нужно, то есть молодостью платить не придется, и заглядывать за Грань не страшно. Это твою душу не тронет, седины и морщин не прибавит.

   – Странно все это, – вдруг сказала Сашка задумчиво. – И хоть мне всегда было интересно все сверхъестественное, я смогу удержаться от зла. Я уверена в этом. Не улыбается мне превращаться в древнюю старуху.

   – Будем надеяться, – усмехнулась Марго и взмахнула рукой, открывая путь обратно в реальность. – Иди же. Иди!

   И вытолкнула Сашку из запределья.

   Мир – обычный, привычный и реальный – встретил Сашку солнцем и ветром. Оказалось, балконная дверь распахнулась, и в комнату нанесло листьев и мелких цветов сирени. Ранняя весна в этом году. Теплая. Хотелось в такую весну гулять по проспектам и площадям, вдыхая сладкий запах цветников, смотреть на клумбы, где полыхает зарево тюльпанов, а первые ирисы дрожат сиренево-желтым огнем. Хотелось пойти в парк аттракционов, чтобы взлететь выше неба на цепной карусели… Много чего хотелось. Но было некогда – слишком много забот свалилось этой проклятой весной в связи с бабушкиным наследством, будь оно неладно. Знала бы – сроду шкаф этот не открывала!

   – Хорошо, теперь бы разобраться, как тьму эту принять, – пробормотала Сашка, пытаясь прийти в себя. Бросила быстрый взгляд на буфет, в котором мог находиться ответ на этот вопрос, и стало очень грустно.

   Вспомнилось детство в деревне, и то, каким прекрасным все казалось. Бабушка виделась маленькой Сашке вполне счастливой, и не замечала она ничего такого странного. Лишь изредка по ночам скрипели половицы, и казалось, будто по ним кто-то бегает, но думалось – это кот.

   А все чудеса Сашка списывала на свое слишком живое воображение, на саму атмосферу деревни, которая словно застыла во времени и казалась сказочной и волшебной. Деревянные избы с красивыми ставнями, резные наличники, коньки на крышах, украшенные узорами заборы и цветники под окнами… Жаль, что не вернуть того времени.

   Сашка сейчас поняла главное – нужно поменьше колдовать, иначе придется расплачиваться жизненной силой. Но тут же подумалось, а может, сильные ведьмы знают, как силу эту хранить или добывать? Может, берут ее откуда-то? Впрочем, из людей, видать, и берут. Нет, плохие это мысли, гнать их нужно. Сашка никому не хотела боль причинить.

   Зазвонил телефон. Елисеева с опаской взглянула на экран. Болышев. Сердце едва из груди не выскочило.

   – Алло? – как можно спокойнее сказала она, глядя на себя в зеркало. Там уже не было ни тьмы, ни речки с избушкой на берегу… ничего. Лишь отражение комнаты со светлой мебелью. И сама Сашка – взъерошенная, словно птица, искупавшаяся в луже.

   – Привет, – его голос был сух, строг и холоден.

   – Привет, – таким же тоном попыталась ответить девушка, но ощутила, что голос дрогнул. Она, не мигая, смотрела в глаза своему отражению. На щеках разгорался румянец, а на губах стала появляться неуместная радостная улыбка.

   Он позвонил! Позвонил! Вот и хорошо, что она не стала пользоваться советом Алинки и навязываться.

   – Я хотел… – он запнулся. – Спросить.

   – Спрашивай.

   С края зеркала появилась Марго с хитрой улыбкой на полных алых губах, которые казались испачканными кровью. И, кажется, ведьма была рада за Сашку.

   – Я могу приехать? – Сергей замолчал, но она слышала, как он дышит в трубку.

   – Можешь, – все так же спокойно ответила Сашка, хотя ей хотелось закричать и запрыгать или вообще тарантеллу сплясать.

   – Жди.

   Отключился. Короткие гудки.

   Сашка нервно оглянулась – нет ли в квартире странностей? Не остались ли следы колдовства? Не наследил ли Федька, пока они с Марго бродили по запределью? Кстати, куда пропал этот чертенок? И не появится ли в самый неожиданный и неуместный момент?

   А Марго? Вдруг вылезет из зеркала, как призрак из «Крика»? Сашка встала перед своим отражением и темной сущностью.

   – Я могу попросить тебя об одной услуге? – спросила она строго.

   – Не мешать? – хмыкнула Марго, подмигнув.

   – Именно.

   Ведьма исчезла, понимающе улыбаясь. А Сашка для верности завесила зеркало.

   Елисеева ходила из угла в угол и ни о чем не могла думать, кроме Болышева. Она злилась на себя за эти внезапно вспыхнувшие к нему чувства, злилась, что поддалась искушению и увлеклась тем, кем нельзя было увлекаться. Она понимала – они не пара, и никогда не смогут быть вместе, как бы ни хотелось верить в другое. Между ними слишком много обид и недопонимания, между ними – все те мерзости, которые творила Сашка в детстве и юности.

   Но ведь они с Сергеем давно выросли. И может, есть у них шанс? В конце концов, все давно позади, и нормальный адекватный мужик не станет