Чужая и любимая. Татьяна Лемеш

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33
• ГЛАВА 34
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Современный любовный роман о сложных отношениях и трудном выборе. Повествование от лица мужчины и женщины поочередно.

   "...- Ну и как ты себе это представляешь? Ты - такой весь до тошноты правильный, живущий по уставу и инструкциям... И я - человек вне системы, да у меня же от слов "принято" и "положено" начинаются неконтролируемые судороги и спазмы конечностей! Я уж не говорю о других весьма важных обстоятельствах!

   - Честно? Никак не представляю. Мой мозг в анабиозе...".

ГЛАВА 1

Стас

   Так, Ягодная дом 9… Если бы они еще удосужились повесить таблички или хотя бы написать номера домов на заборах! Кусты и кусты, как тут разберешь – где какой номер дома? Надо обязать хозяев хоть зелень на изгороди подстригать, а то вообще непонятно – продолжение ли это предыдущего участка или уже следующий? Да и проезд на одну колею, что делать в случае появления встречной машины – ума не приложу! И к обочине толком не прижмешься – ветки казенную машину оцарапают…

   Вот и она, искомая калитка. Буйная и густая живая изгородь, правда, пока невысокая, не больше метра, выше за сеткой прикреплен непрозрачный камуфляжный джутовый экран. Хм… Кто-то явно не любит чужих глаз… На самой калитке белым мелом аккуратно написано: «ул. Ягодная, 9». Ну деревня! А если дождь? Нужно каким-то образом обязать жителей подконтрольного участка приобретать адресные таблички. Я с ностальгией вздохнул - насколько же проще было на моем предыдущем месте! Дома и квартиры, все ясно и понятно. А здесь - будто вернулся на полвека назад.

   Итак: "Фенис Екатерина, тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения, Тропарев Михаил Андреевич, две тысячи восьмого года рождения, Тропарева София Андреевна, две тысячи двенадцатого года рождения." Хм, интересно. Если мать - то почему на другой фамилии? Может, опекун? Я сразу представил ее - дородную тетку тридцати шести лет, помыкающую двумя маленькими чужими детьми. Хотя я и сам недавно отметил свое тридцатичетырехлетие, но по моему стойкому убеждению - тридцать для мужчины это "в самом расцвете сил", а вот для женщины это... Самая мягкая формулировка - "бальзаковский возраст". То ли дело Илонка - яблочки в шортах, мячики в майке, рассеянные глаза, приоткрытые пухлые губки и милый глупый бардак в голове... При воспоминании об Илонке я мечтательно улыбнулся, а мой дружок живо напомнил о своем существовании. Потерпи до вечера, я обязательно ей позвоню! Так, ...а зачем я здесь? А, ну да, Ягодная девять. Ну что ж, проверим - действительно ли здесь живут эти трое или веселая косноязычная стайка строителей-нелегалов из ближнего зарубежья?

   Так, проведен звонок. Уже лучше, не придется лупить в ржавую калитку кулаком. Позвонив, я какое-то время ждал ответа. Мучительно тянулись секунды - ну неужели я зря сюда приперся?! Но вот я услышал легкий шорох шагов и детский голос:

   - Кто там?

   Хотя меня так и подмывало ответить: "Почтальон Печкин!", но я взял себя в руки и, придав голосу должную суровость, ответил:

   - Я ваш новый участковый уполномоченный полиции. Кто-то из взрослых есть дома?

   Послышалось неясное скрежетание, а потом расстроенный голос:

   - Я не могу открыть окошко.

   Ребенок явно еще не подружился с буквой "р". Я взял инициативу в свои руки:

   - Так может быть, откроешь калитку?

   - Нет. Мама не разрешает открывать чужим людям.

   Я уже начал выходить из себя:

   - А где мама?

   - Она поехала на рынок.

   - Так ты что, один?

   - А зачем вам это знать?

   Я тяжело вздохнул и решил начать сначала:

   - А как тебя зовут?

   Долгая пауза с пыхтением. Потом малыш все же решился:

   - Мама говорит, что нельзя разговаривать с незнакомыми людьми!

   Я уже чуть не схватился за голову.

   - У вас там есть кто-то постарше?

   - Да.

   Я потерял терпение:

   - Кто?

   - Мишка.

   - Так позови! - прикрикнул я и с опозданием отругал себя за несдержанность. Ребенок притих, а потом испуганно ответил:

   - Сейчас.

   И шорох удаляющихся шагов. Я застыл в напряжении, не зная, как это расценить - то ли обиженный ребенок ушел плакать в укромный уголок, бросив: "Сейчас!" в смысле: "Не дождешься!", то ли он действительно пошел кого-то звать. К счастью, верным оказался второй вариант. Вскоре я опять услышал шаги у калитки, эмоциональное шептание, а потом голос постарше задал тот же вечный вопрос:

   - Кто там?

   Я набрал побольше воздуха в грудь и торжественно-официальным тоном произнес:

   - Ваш новый участковый уполномоченный полиции, старший лейтенант Бобрик.

   Кто-то прыснул от смеха, ему вторил младший писклявый хохот. Они явно старались смеяться шепотом, но у них это не получалось. Вот уж паразиты - смеяться над фамилией вздумали! Застарелая школьная ярость только начала поднимать голову, но я быстро осадил ее, напомнив себе, что передо мной - а вернее, за калиткой - дети. В конце концов, раздался металлический скрежет, а потом чуть выше моей груди приоткрылось оконце - небольшое, примерно с альбом для рисования, да еще и зарешеченное изнутри. Как на зоне, честное слово. Через оконце на меня смотрели потрясающе красивые сине-серые глаза в окружении блондинистых вихров. Судя по прическе - мальчишка, хотя таким глазам любая девчонка позавидует. Подойдя ближе к калитке, я увидел внизу и девочку - отсюда просматривалась лишь каштановая макушка и сияющие любопытные глазенки. Ну что ж, похоже - это и есть Тропаревы, Михаил и София. Я устало вздохнул и завел свою песнь сначала:

   - Здравствуйте. Я ваш новый участковый уполномоченный полиции, старший лейтенант Бобрик...

   Дети синхронно хрюкнули от сдерживаемого смеха. Я почувствовал, что краснею. И если мальчишка вполне контролировал лицо и его выдавали только смешинки в глазах, то девочка, закусив губы, содрогалась от прорывающегося хохота. Я искал выход - как не сорваться и не напугать детей и при этом достичь своей цели?

   - Ну что, может, вы уже насмеетесь вволю и ответите мне на пару вопросов?

   Мальчик промолчал, а девочка заявила:

   - Мама говорила, что нельзя смеяться над людьми, а особенно над их фамилией или внешностью.

   Я начал закипать:

   - Вы находите смешной мою внешность?

   Девочка застеснялась, а мальчишка серьезно ответил:

   - Нет. Она сказала это для примера.

   - Ладно, проехали. Мама скоро придет?

   - Я не знаю. А вы точно из полиции?

   Я вздохнул и протянул ему удостоверение. Он без сомнений взял его между прутьями решетки и стал пристально разглядывать. Так как сестрица тоже захотела в этом участвовать, то мое удостоверение перекочевало ниже, и я услышал бурное обсуждение:

   - Смотри, в форме...

   - И вот написано - Бобрик Станислав Валерьевич. Наверное, действительно он...

   - А если нет? А если он его украл? Смотри - у него тут прическа другая, да и вообще он какой-то белый весь!

   Потом девочка подняла ко мне лицо и, нагло глядя в глаза, заявила:

   - Это не ваша фотка!

   Я опешил:

   - Это почему же?

   - У этого, на фотке, волосы гладкие, кожа белая и глаза шире! Да и вообще он худее! Вы, наверное, украли его книжечку, а теперь здесь хорошим притворяетесь! А мы вот заберем эту книжечку и отнесем в полицию, чтобы они вас поймали!

   Я не знал - ругаться мне или смеяться от этого проявления гражданской сознательности. Я и сам видел, что у меня после вчерашнего глаза припухшие. Логика, конечно, железная. И это в шесть лет! Ну и как теперь вернуть служебное удостоверение? К счастью, мальчишка забрал его у сестренки, сосредоточенно смерил меня взглядом и вежливо попросил:

   - Присядьте, пожалуйста.

   - Что?!

   - Снизу ваше лицо выглядит по-другому. Присядьте, пожалуйста, чтобы ваше лицо было на той же высоте, как здесь.

   Смиренно вздохнув, я чуть присел на высоту его глаз. Мальчик с облегчением вздохнул и протянул мне удостоверение. Я быстро его выхватил, пока он не передумал. А мальчишка, как ни в чем ни бывало продолжал:

   - Здравствуйте. Вам мама нужна?

   - Здравствуй. Ну, вообще-то я с вами со всеми хотел познакомиться. Меня зовут Станислав Валерьевич, я слежу за порядком на вашем административном участке.

   Выслушав мою речь, мальчишка важно ответил:

   - Меня зовут Миша, а это Соня.

   Я улыбнулся:

   - Очень приятно. Ты меня впустишь?

   Какое-то время мальчик сомневался, но потом твердо ответил:

   - Извините, но нет. Нам нельзя впускать посторонних людей, даже из полиции. Если вам нужна наша мама, то я могу ей позвонить.

   - Да нет, это не срочно. Зайду как-нибудь позже. А где ваш папа?

   Это была стрельба наугад, никакой папа в ведомости не фигурировал, но мальчик-то об этом не знал! Подозрительно прищурив свои прекрасные глаза, он ответил:

   - Папа уехал.

   - Куда?

   - А вам это зачем?

   Я устало вздохнул - наша песня хороша, начинай сначала...

   - Ладно, э-э-э... Миша, я пойду. Зайду в другой раз.

   Они дружно махали мне ладошками, пока я через лужи и разбитые колдобины на дороге пробирался к машине. И только когда я сел и закрыл дверь - они заперли свое смотровое окошко. Я долго сидел, опершись на руль, глядел в пустоту и пытался понять - чем же они меня так зацепили? Вроде бы ничего особенного - всем запрещают впускать незнакомцев и разговаривать с посторонними, они правы и обижаться тут не на что... Но все же они чем-то задели меня за живое. Потрясающей раскованностью и смелостью, какой-то внутренней свободой? Но при этом вежливые и тактичные, по крайней мере, они пытаются такими быть - я с улыбкой вспомнил расплывающуюся от смеха мордашку Сони с сильно закушенными губами. И как мужественно брат бросился на ее защиту, стремясь объяснить, что она вовсе не смеялась над моей внешностью! Удивительные дети, запоминающиеся. Я завел машину и все еще улыбаясь, начал сдавать назад, к выезду из жилого массива.

ГЛАВА 2

Три недели спустя

   Все оказалось не так страшно, как я решил поначалу - мой участок, хоть и занимал порядочную площадь, насчитывал на порядок меньший контингент, чем предыдущий. Многие дома вовсе пустовали и только летом привечали отдыхающих, а даже в постоянно жилых людей было немного благодаря малоэтажной застройке. Конечно, и здесь встречались несознательные личности, и с ними мне предстояло проводить разъяснительные беседы. Как, например, Кардашов - он недавно вышел на раннюю военную пенсию и теперь от скуки и невостребованности напивался и обижал то жену, то соседей. Но в целом он был мужиком мирным - протрезвев, горячо каялся перед женой, клятвенно обещал ей бросить пить и шел извиняться к соседям, где распивал с ними мировую. Ну и дальше по кругу.

   Я с гордостью осмотрел испещренную пометками схему моего участка - да, за эти три недели я проделал немалую работу! И тут мой взгляд уперся в вопросительный знак, коим я отметил смежный с Кардашовым участок земли. Что-то я там не доделал. Ягодная, девять... Ах да, отсутствующая мамаша Фрекен Бок и маленькие смышлёные дети! Это действительно недалеко от Кардашова, участки соприкасаются тыльными сторонами. Что ж, заодно и разведаем обстановку.

   Сегодня был день Кардашового покаяния. Сидя на лавке у стола, он глазами побитой собаки провожал свою дородную жену и встретил мое появление тяжелым вздохом. Я с кривой ухмылкой начал:

   - Ну что ж, Владимир Игнатьевич, опять жалоба на вас поступила. И опять от Николаевых. И что вас так туда тянет?

   Супруга Кардашова, смерив его уничтожающим взглядом, поддакнула:

   - Вот вы скажите, Станислав Валерьевич, ну зачем вытрезвители отменили? Вот может, посидел бы там чуток, да что-то и понял. Ну сколько можно, это ж по два раза в неделю запой, потом все извиняется, а потом заново! Да какая же жена такое выдержит?

   Я усмехнулся - немолодая уже женщина так неуклюже напрашивалась на похвалу, нуждаясь в признании ее достижений и потрясающего терпения. Муж не замедлил ей все это дать:

   - Ну что ты, Валечка, ты у меня самая лучшая, уж не обижайся на меня, мне и так стыдно. И перед тобой, и перед Николаевыми, и перед товарищем участковым... Прошу извинить, все исправлю, клумбу им восстановлю, в фонтане все вычищу и воду поменяю...

   Я тяжело вздохнул - как же тяжело вести разъяснительные беседы с намного старшим человеком, считающим тебя - в этом я не сомневался - желторотым юнцом, заслужившим звание на пищеблоке....

   - Владимир Игнатьевич, в следующий раз я буду вынужден принять меры. В фонтан-то мочиться зачем было?

   Кардашов испуганно стрельнул глазами на жену, а та застыла с открытым ртом - видимо, не знала подробностей его последних приключений. Я злорадно подумал, что и без моих мифических мер сегодня ему придется ох как несладко. И в очередной раз подивился глупости мужчин, добровольно променявших спокойную и свободную жизнь на вечное рабство с небольшой компенсацией в виде уборки и готовки. Посчитав Кардашова наказанным и посрамленным и совсем не желая стать свидетелем супружеской ссоры, я шустро сменил тему:

   - Владимир Игнатьевич, а что вы можете рассказать мне о ваших соседях, вон с того участка? - я указал общее направление.

   Утонувший в осознании своей вины Кардашов ухватился за возможность хоть в чем-то быть полезным и немного восстановить свое доброе имя:

   - Это которые с двумя детьми? Так штунды они, я ей как-то... насчет празднования новоселья намекал, а она отказалась - не пьют, мол. Дети в школу не ходят, или с маманей куда-то идут, или на участке бесчинствуют - то кричат, то на батуте своем...

   Мадам Кардашова перебила мужа:

   - Да ладно тебе наговаривать! Вполне они нормальные, у нас молоко покупают, ровно в восемь через день мальчишка ждет меня у забора с деньгами и предыдущей банкой. Мальчик доброжелательный, вежливый.

   Кардашов возмутился:

   - Это ты на глаза его отцовские польстилась! Говорю же - штунды они, сектанты! Телевизор не смотрят, вечно с кустами своими возятся! Да виданое ли дело - даже по праздникам отказываются компанию составить!

   Я переспросил:

   - Это вы о ком? О матери или о детях?

   - Ну понятное дело, что о матери! Что же я - вообще уже, детям выпить предлагать?

   - А почему же тогда отказываются, во множественном числе?

   - Так ...э-э-э отец их тоже иногда приезжает... За то время, что они здесь живут - два раза - да, Валь?

   Валентина Петровна подтвердила кивком. Я заинтересовался:

   - И как отец? Почему он здесь не зарегистрирован?

   - Так я же говорю - наездами он здесь... Вот ты... вы пацана видели? Вылитый папаша, только тот еще большой и толстый.

   Кардашова возмутилась:

   - И никакой он не толстый... Просто крупный мужчина. Ну, полный слегка. И что ты, как баба базарная, соседям косточки перемываешь?

   Муж стушевался:

   - Так это... товарищ участковый спросил, вот я и рассказываю. А ты чего его защищаешь? Тоже не устояла перед синеглазым повесой?

   - Да какой он тебе повеса? Зрелый, приятный и очень обаятельный мужчина.

   Кардашов демонстративно хмыкнул, подтверждая высказанную им мысль о симпатиях жены. Я примирительно ответил:

   - Да ладно вам, меня больше не внешность их интересует, а поведение. Что они за люди, чем занимаются?

   Кардашов только открыл рот, как его решительно перебила Валентина Петровна:

   - Да не слушайте вы этого алкаша! Спокойные приятные люди, правда, с Андреем я только пару раз виделась... Чем занимаются - не знаю, дети с мамой постоянно куда-то уходят, нарядные, чистые и радостные. Шумят, конечно, иногда - в бассейне маленьком плещутся, на батуте прыгают, на качелях, на лесенках - ну на то они и дети! Екатерина очень скрытная, но всегда приветливая. От помощи отказывается, в душу не пускает. Это алкаш мой злится, что они его к себе не приглашают да застолий не устраивают, и он на дурняк не может налакаться.

   Я тяжело вздохнул:

   - Ладно. Спасибо за помощь. Ну а вы, Владимир Игнатьевич, не забывайте о своих обещаниях!

   Кардашов поднял от стола красноватые глаза:

   - Да чтоб я! Да ни в жисть!

   Я криво ухмыльнулся, бросил понимающий взгляд на Валентину Петровну и пошел к выходу.

***

Ощущая растущее беспокойство, я решил все же объехать квартал и попытать счастья на Ягодной,9. Дороги здесь были стабильно ужасные, но я научился воспринимать это как неизбежное зло. С трудом выехав из глубокой колеи и приткнув машину, я позвонил в уже знакомый звонок. На этот раз к двери подошел Миша:

   - Кто там?

   - Это я, ваш участковый. - я не рискнул называть фамилию, опасаясь детской истерики - Мама дома?

   Миша открыл окошко и дружелюбно улыбнулся мне, как старому знакомому:

   - Здрасте. Нет, ее нет.

   Я тяжело вздохнул:

   - Здравствуй. А ты ей говорил, что я приходил?

   - Да, говорил.

   - И что? - удивительно, как ему удается так легко выводить меня из себя? Вот и сейчас, будто не замечая моего тона, он спокойно продолжил:

   - Мама сказала, что если что-то срочное - вы можете ей позвонить.

   Вот так вот. Будто не участковый приходит с визитом, а проситель на прием. Я уже хотел ехидно спросить, когда мне записаться для аудиенции, но вовремя остановился - мальчик вряд ли оценил бы всю глубину моего сарказма. И тут я вспомнил слова Кардашова:

   - А ты в школу не ходишь?

   - Нет.

   - А почему?

   - Не хочу.

   Я опешил - для меня, прошедшего все институты дисциплины "ясли-садик-школа-армия-служба" такой ответ был ...непонятен.

   - А Соня не ходит?

   - В школу ей еще рано, а в садик - нет.

   - А почему?

   - А зачем?

   И опять я не знал, что и сказать. Как с инопланетянином разговариваешь, честное слово.

   - Так вы целыми днями дома сидите?

   - Нет, почему же - мы ездим по городу, осматриваем достопримечательности, часто бываем на море... А если и дома - так нам и на участке не скучно.

   - Так вы что - сами ездите?

   - Нет, с мамой.

   - А она на работу не ходит?

   - Нет.

   У меня голова пошла кругом.

   - Ладно, Миша, я поеду. Соне привет. Где она, кстати?

   - Моет посуду.

   Даже так? У меня в голове сразу всплыли жуткие истории об эксплуатации детей родителями. Вот и здесь - эта мутная мамаша отрезала детей от всего мира и общества и заставляет ребенка делать за нее работу по дому... Похоже, здесь есть чем поживиться Оксане из ювенальной юстиции...

   - Ладно, Миш, я заеду позже. Надеюсь, и маму твою застану. До свидания.

   Миша ровно ответил:

   - До свидания.

   И закрыл смотровое окошко.

   Какое-то время я сидел в машине, складывая воедино полученную информацию - вечно отсутствующая Фрекен Бок, дети-отшельники, "штунды", не смотрят телевизор... Ох, нечисто тут что-то, нюхом чую - нечисто!

   Я медленно и осторожно пополз к выезду. Как они ездят при такой сумасшедшей колейности? Интересно, Фрекен Бок за рулем или пешком носит свои баулы с плюшками? Не отрывая взгляда от жутких влажных ям, я чуть не сбил девушку на самокате. Меня всегда вводила в недоумение эта манера взрослых громоздиться на самокаты. На велосипед - еще куда ни шло, но самокат - это уж совсем как-то по-детски. Хотя эта девушка бэби-долл совсем не выглядела - черная футболка явно поверх белья, неплохая курносая попка в темно-синих джинсах, кеды и огромный рюкзак на плечах. Не люблю я таких, они будто говорят: "Мне наплевать, нравлюсь ли я тебе. И трясти грудью под футболкой я для тебя тоже не буду. Так что ты иди лесом, а у меня есть дела поважнее." Мне с такими не по пути, разве что по работе. Вот как раз там у нас таких хватает. Девушка бросила на меня равнодушный взгляд, в очередной раз уронив мое мужское достоинство. Ну как можно смотреть на интересного мужчину, как на мимобеглого таракана?! Ее глаза были скрыты дымчатыми солнцезащитными очками, но непроницаемое выражение лица без тени улыбки говорило само за себя. Я тяжело вздохнул - что ждет нас в будущем? Вот такая излишне самостоятельная дама вырастит таких же дочерей - и все, пиши пропало, наш уютный патриархальный мир и вообще флирт как таковой... Интересно, а кто это такая? За три недели я не то, чтобы знал всех жителей участка по именам, но в лицо помнил многих. А эту эмансипэ я точно видел впервые.

   Задумавшись, я наблюдал за девушкой в зеркало заднего вида. Похоже, она уже устала искать трудный даже для самоката проезд по дороге, сложила свое транспортное средство и повесила за ремень на плечо. Издалека хромированные детали самоката и манера носить его, как винтовку навевали мысли об оружии и опасности. Я продолжал напряженно за ней наблюдать. Я же участковый, в конце концов, и моя обязанность - оберегать покой граждан на вверенной мне территории!

   И тут я остолбенел - быстро оглядевшись по сторонам, эта подозрительная особа достала из рюкзака большую связку ключей или отмычек и уже пристраивалась к калитке по адресу Ягодная,9! За которой заперты беззащитные брошенные дети! Я попытался сдать назад, но колея на дороге ясно дала мне понять, что это невозможно.

   Девушка уже справилась с замком и даже слегка приоткрыла калитку. Почти добежав, я крикнул:

   - Стоять!

   Она остановилась и удивленно за мной наблюдала, но не предпринимала никаких попыток к бегству. Запыхавшись, я подбежал и выпалил:

   - Предъявите ваши документы!

   Она удивилась еще больше, а в этот момент калитка распахнулась, оттуда выскочила Соня и, обнимая стройные бедра в темных джинсах, радостно затараторила:

   - Мама, мамочка! Хорошо, что ты так быстро вернулась! А мы на море сегодня поедем?

   Я замер с открытым ртом. Еще никогда в жизни я не чувствовал себя таким идиотом.

ГЛАВА 3

Девушка потрепала Сонины волосы и шепнула:

   - Подожди, малышка. Иди в дом.

   Потом она повернулась ко мне, отодвинув Соню себе за спину, сквозь очки оглядела меня с головы до ног и холодно спросила:

   - Может, вы хотя бы представитесь?

   Я замешкался - инициатива явно от меня ускользала. Потом официально представился:

   - Участковый уполномоченный полиции старший лейтенант Бобрик, осуществляю знакомство с населением вверенного мне района.

   При звуке фамилии ее губы чуть тронула улыбка, но она удержала себя в руках.

   - Могу я увидеть ваше удостоверение?

   - Да, конечно. - и я протянул ей требуемое.

   Потом она подняла очки на волосы и долго его разглядывала, щупала голограмму и сверяла фото с моей вспотевшей персоной. Тяжело вздохнув и, видимо, разочаровавшись в возможности поймать опасного мошенника, она вернула мне удостоверение и посмотрела в глаза.

   - Меня зовут Екатерина, да вы и так, наверное, знаете. Знакомство осуществлено?

   Я начал выходить из себя:

   - Ну, э... может, вы меня впустите?

   - Зачем?

   - Я хотел бы познакомиться с остальными обитателями вашего дома.

   Она удивленно подняла бровь:

   - С моими детьми, насколько я знаю - вы уже знакомы. А больше здесь никого нет.

   - Но я все же хотел бы войти.

   - Зачем? Или у вас есть ордер на обыск?

   Я чувствовал, что начинаю тихо звереть. Не знаю, что я там рассчитывал увидеть - подпольный бордель или производство наркотиков под прикрытием двух маленьких детей, но я уже из принципа был намерен вломиться в ее тайное логово. Видимо, мои эмоции отразились на лице, потому что Екатерина чуть улыбнулась, окинула меня подозрительным взглядом, будто сомневаясь - не занесу ли я ее детям вшей или еще какой-то пакости, и смилостивилась:

   - Ну ладно, заходите. Только... - я уже был готов к тому, что меня попросят снять испачканные ботинки перед калиткой, но все оказалось намного проще - Вы не могли бы убрать машину с проезжей части?

   Вместо ответа метнув на нее сердитый взгляд, я почти бегом двинулся к машине. Мало ли - передумает, закроет калитку и общайся опять через смотровое окошко! Как назло, с парковкой здесь постоянная проблема, но я все же справился и быстрым шагом вернулся обратно. Калитка была закрыта, а хозяйки дома не видно! Ну и как это называется?! В бешенстве я дернул ручку двери, уже припоминая основания для ордера на обыск, но калитка ...оказалась открытой. Я второй раз за сегодня почувствовал себя идиотом.

   Внутри все оказалось неожиданно мирным и зеленым. Камуфляжный экран скрывал всего-навсего несколько молодых деревьев и кустарников и небольшой старый домик. Перед ним Екатерина выгружала на стол продукты из рюкзака, а дети шустро тащили все в дом. Я тихонько подошел и еще раз осмотрел эту непонятную для меня женщину. Да, она была значительно старше, чем показалось мне сначала, стройная фигура и каштановая коса из затянутого на затылке хвоста ввели меня в заблуждение. Почувствовав мой взгляд, она обернулась. Она смотрела на меня серьезно и внимательно, без страха и заискивания, без кокетства и враждебности. И на мой взгляд - совсем не выглядела на свой возраст. Так может, это и не она? Я ухватился за эту возможность хоть как-то реабилитировать себя в собственных глазах:

   - И все-таки попрошу вас предъявить устанавливающие личность документы.

   Она чуть нахмурила лоб, без слов оставила рюкзак и скрылась в доме. Дети уже сами продолжали вытаскивать продукты, недоуменно на меня поглядывая. Но вскоре появилась Екатерина и протянула иностранный заграничный паспорт. Ага! Иностранка! Я воодушевился:

   - А почему не национальный паспорт?

   - Сейчас у меня его нет. Вас чем-то не устраивает этот?

   Я все листал паспорт, стараясь найти зацепку. Нюх меня никогда не обманывал! Регистрация? Есть. Миграционная карта? Есть. Может, просроченная? А почему на целых пять лет? Ого, ей выдан вид на жительство... Как я знал, сейчас иностранцу его не так-то просто получить. И это действительно она. Теперь понятно, почему в ведомости не указано отчество - в загране оно не числится... Я разочарованно вздохнул, и мой взгляд упал на детей:

   - Могу я увидеть документы детей?

   Хотя она и старалась держать себя в руках, но все-таки нервно сжала челюсти и какое-то мгновение с негодованием на меня смотрела. Потом ядовито спросила:

   - А вы из миграционной службы или из ювенальной юстиции?

   Вопрос был явно риторическим и она, не дожидаясь ответа, опять скрылась в недрах дома. Вскоре мне с издевкой были предъявлены два детских паспорта. Я растерянно моргал - как оказалось, пресловутый синеглазый повеса и его дети были нашими гражданами, а вот мать почему-то имела только вид на жительство и даже никогда не состояла в браке с отцом своих детей! Такой кавардак я видел впервые!

   - А где ваш ...отец ваших детей?

   - Он в отъезде.

   Ну и партизанщина! Я тяжело вздохнул и вернул ей паспорта. Ну что я еще могу сделать? Присесть мне никто не предложил, и я сиротливо стоял возле столика. Екатерина чему-то улыбнулась и гораздо мягче произнесла:

   - Чаю хотите? Кофе нет, не пьем.

   Я улыбнулся своей фирменной улыбкой:

   - Спасибо, не откажусь.

   - Липа, клевер, мята, листья смородины?

   Я с недоумением на нее уставился:

   - Это вы о чем?

   - О чае. Если вы не против, я сделаю вам липовый.

   - Не против.

   И она убежала в дом. Почти в этот момент оттуда вышли дети в одних плавках и скрылись за кустами, о чем-то споря. Позже послышался плеск воды. Я привстал и увидел за кустами мелкий натяжной бассейн, батут и игровой комплекс. Неплохо так проводить время вместо школы и садика! На столе лежала забытая тетрадь с грозной надписью: "для школ с углубленным изучением английского языка" для третьего класса. Я с интересом ее пролистал - Миша явно любил предмет и аккуратно заполнил большую часть тетради корявенькими английскими письменами. Хорошо тут у них, спокойно... Только вот я чувствую себя не в своей тарелке, чем-то они меня зацепили…

   Катя

   Ожидая закипания чайника, я разглядывала незваного гостя сквозь занавеску. Вот уж неугомонный, все ему неймется - за детьми подсмотрел, Мишкину тетрадь пролистал, со мной вообще как с опасной террористкой разговаривал... С чего бы это? Только нам настырных ментов не хватало для полного счастья! Я заварила липу в своем любимом стеклянном чайничке, поставила на поднос его, пару чашек и печенье и понесла к столику. Мент все ерзал и никак не мог успокоиться. Странно - кто это его против меня так настроил? Я натужно улыбнулась и как могла радушно произнесла:

   - А вот и чай!

   Он окинул меня непонятным взглядом, зачем-то встал, сел... И чего суетиться-то? Я разлила в чашки ароматный напиток, а мент подозрительно на них уставился:

   - Это что?

   - Липовый чай.

   - Я думал, вы имеете в виду липовую добавку к чаю, а тут чистая липа...

   Я хмыкнула:

   - "Чистая липа" - как двусмысленно звучит, согласитесь? Нет, я не люблю никаких добавок. Если переживаете - можем обменяться чашками. - и я демонстративно развернула поднос.

   Он ослепительно улыбнулся и взял чашку с моей стороны, которая и предназначалась ему до поворота. Красивый мужчина, и явно об этом знающий - одна улыбка чего стоит!

   - Скажите, Екатерина... э-э-э...

   Я перебила:

   - Можно просто Екатерина. Думаю, мы с вами почти одного возраста, так что это вполне приемлемо.

   Он опять широко улыбнулся:

   - Тогда вы можете звать меня Станислав.

   Я немного расслабилась и впервые за время нашего знакомства искренне ему улыбнулась. Он как-то растерялся и странно на меня посмотрел, а после небольшой паузы спросил:

   - А что, Миша в школу не ходит?

   Я отрапортовала заученную фразу:

   - Миша учится на форме семейного образования и сдает аттестации в ближайшей школе.

   Он явно удивился:

   - Вот как? Не слышал о таком... А Соня в садик не ходит?

   - Нет. Подготовкой к школе мы и сами занимаемся, а общения с детьми ей хватает в парках и с братом.

   - Ну а в школу-то она пойдет?

   - Еще не знаю. Все будет зависеть от ее желания.

   Я видела, как его коробят мои слова. Ну и ладно, я не обязана подстраиваться под его суждения.

   - А вы чем занимаетесь?

   Да уж - грубовато, мистер Ищейка! Выдержки не хватает?

   - В каком смысле?

   - Ну, на работу ходите?

   - Нет. Пришьёте мне тунеядство?

   Опять ступор. М-да, что-то я разошлась. Нужно немного успокоиться. Я мягко улыбнулась в знак примирения. Он с готовностью пошел навстречу и решил сменить тему:

   - Как вам наш город?

   Я задумалась об ответе - не хотелось льстить и не хотелось обижать человека:

   - Вы знаете, ваш город... Это как курортный роман с морячком - он привлекает белозубой улыбкой, широкими плечами в тельняшке и романтическим блеском моря в синих очах... А когда начинаешь с ним жить - то оказывается, что у него краны текут, тараканы маршируют и таинственное слово "бюджет" для него всегда было загадкой.

   Станислав искренне расхохотался. Сейчас, когда он ненароком выскочил из образа бдительного стража закона - он понравился мне гораздо больше. И описание морячка явно навеяно внешностью собеседника. Отсмеявшись, он вполне дружелюбно улыбнулся:

   - Замечательное описание. В точку. Надеюсь, когда-нибудь вы скажете "наш" город.

   Я пожала плечами, вспоминая - сколько всего я собиралась успеть после рынка.

   - Возможно. Вы извините, Станислав, но у меня очень много дел.

   - Понял. Удаляюсь. Вот вам мой телефон, на всякий случай. Если что - соседи буянят или еще чего - сразу обращайтесь.

   - Хорошо. Так и сделаю.

   Он быстро подхватился со стола:

   - Спасибо за чай.

   Я кивнула и повела его к калитке, физически ощущая скользящий от лопаток до ягодиц взгляд. Перед калиткой я остановилась и пропустила его вперед. Он протиснулся мимо меня на нашей узкой тропинке в окружении кустов и оказался слишком близко, нарушив зону комфорта. Я подняла взгляд и опять подумала о том, каким бы замечательным он был человеком, если бы не эта его профдеформация. Станислав смотрел на меня и улыбался. Мягко и не так показушно, как ранее. Я пристально смотрела в его глаза, злясь на себя за неуместное смущение и тут почувствовала, что ...краснею. Он тоже это заметил, сглотнул и перевел взгляд на мои губы. Я отшатнулась и демонстративно распахнула перед ним калитку. Он хмыкнул, вышел и издевательски склонил голову в легком поклоне. Вне себя от ярости и смущения, до сих пор ощущая свои пылающие щеки, я молча закрыла дверь прямо перед его носом и устало оперлась лбом об калитку. Этого еще не хватало... Небось, смеется сейчас, что засмущал девицу хорошо за тридцать! Надо было хотя бы найти в себе силы достойно попрощаться... Но я не нашла.

   Стас

   Я долго сидел в нагретой солнцем машине, опершись на руль и с удивлением прислушиваясь к своим мыслям и чувствам - бешеный пульс и расползающиеся в улыбке губы, невозможность сосредоточиться и распирающее изнутри счастье... Как давно со мной такого не было! Лет двадцать, а точнее - семнадцать. Я влюбился!

   Я расхохотался над самим собой - это ж надо, меня угораздило влюбиться в женщину с двумя детьми, имеющую постоянного партнера, практически ко мне равнодушную, да еще и старше меня на два года! Я покачал головой - поразительно, что вытворяют с нами гормоны... Но я по личному опыту хорошо знаю, как избавиться от ненужной влюбленности - отвлечься! Быстро набрав сохраненный в избранном номер, я проворковал:

   - Как ты, киска? Скучаю жутко. Как ты насчет сегодня?

ГЛАВА 4

И потянулась мирная и ничем не примечательная жизнь. Лишь иногда вспоминая о так зацепивших меня подопечных, я сознательно отвлекался, благо на свою внешность я никогда не жаловался, что при минимальном поддержании формы гарантировало мне стабильный успех у представительниц прекрасного пола. Начался долгожданный сезон и, хотя наш город и не являлся чисто курортным местом, но все же его заполонили радующие глаз красавицы всех мастей в приятно скудных одеяниях. В моем списке появилось пополнение - жаркая любвеобильная Тамила с потрясающими ягодицами предпочитала быть сверху и сводила меня с ума. Они с Илонкой так отличались друг от друга, как день и ночь, как лед и пламя - и потому скучать мне не приходилось. В отделении все знали о моей слабости к женскому полу и беззлобно ехидствовали, но я не обращал на это внимания - ведь молодость так быстротечна, к тому же я ведь не связывался с замужними дамами. Ну, по крайней мере с теми, кто приехал со спутником.

   Мой коллега и приятель со школьной скамьи Семён всегда подтрунивал надо мной и по праздникам оставлял у меня на столе пачку презервативов. Сам же он считал, что нельзя растрачивать себя попусту и что женщина должна быть только одна. Но вот требования к этой мифической женщине у него были просто запредельные - кроме здоровья и отсутствия вредных привычек, она должна быть девственницей, заботливой и умелой хозяйкой, быть готовой не предохраняться вообще, преданно заглядывать мужу в глаза и потакать всем его прихотям. Я высмеял его, обозвав воинственным шовинистом и поспорив на месячное жалованье, что он нигде не найдет такое чудо. Каково же было мое удивление, когда вернувшись из отпуска, он пригласил меня на свадьбу! Заинтригованный, я пошел и увидел его мечту - затюканную девушку восемнадцати лет из глухого горного района. Найденная им Зуля действительно удовлетворяла всем поисковым запросам, за исключением одного - на мой придирчивый взгляд, назвать ее симпатичной можно было с очень большой натяжкой. Но при нашем споре внешность мы не оговаривали, так как я считал это само собой разумеющимся. Правильно истолковав выражение моего лица, Семен расхохотался, сказал, что меня просто разбаловали и напомнил, что я должен ему жалованье. Почесав затылок, я с прискорбием согласился.

   Так что в разгар купального сезона я остался без денег на досуг. Вся моя жизнь была на удивление размеренна и предсказуема - служебное жилье, служебная машина, даже одежда служебная. И только досуг был моим личным, так что остаться без средств было очень неприятно. Ну не могу же я постоянно ходить в форме или сразу тащить своих девчонок в постель, ничем не угостив их перед этим?! Нехорошо...

   Я тяжело вздохнул и окинул взглядом приближающуюся грозовую тучу. Вот так и верь этим синоптикам! А ведь сегодня обещали ясную погоду! Мне-то ладно, а вот казенная машина глохнет на спусках с гор, при попадании воды под капот. Ну, будем надеяться на лучшее.

   И вот он грянул - настоящий субтропический ливень! В такие моменты я особенно остро ощущал обособленность нашего города - ведь его климат разительно отличался от климата соседних городов благодаря загадочному движению воздуха через горную гряду и теплому морскому течению. Буквально пятьдесят километров на юго-запад - и там умеренно-континентальный, а у нас - близкий к средиземноморскому климат.

   Вода тугими струями стекала по лобовому стеклу, и я пополз крайне медленно - давно требующие замены дворники не справлялись со своей задачей. На остановке ютились застигнутые врасплох люди - лишь невнятные серые силуэты. Мелькнула мысль проявить благородство и кого-нибудь подвезти, но я спрятал ее подальше - намочат салон, да и окна пуще прежнего запотеют. На остановке не капает, вот пусть и пережидают, это ненадолго. Один из страждущих, судя по силуэту - девушка, стояла не под навесом, а прямо у дороги с поднятой рукой. Я медленно проехал мимо, но потом со вздохом сдал назад - оставить взывающую о помощи девушку в беде совсем уж как-то... Нехорошо...

   Увидев, что я сдаю назад, обрадованная девушка бросилась к дверце и распахнула ее. Наглые крупные капли забарабанили по сиденью, я уже собирался прикрикнуть на нерасторопную гостью, но не смог - с приоткрытым от удивления ртом, мокрая и продрогшая, на меня смотрела Екатерина с Ягодной, 9. Я точно так же глупо на нее таращился, уже не обращая внимания на заливающийся в салон дождь. Наконец она проскользнула в машину, быстро сняла рюкзак с плеч, поставила его себе на колени и закрыла дверь. Я понемногу приходил в себя:

   - Добрый день, Екатерина.

   - Добрый день, Станислав! Спасибо, что остановились!

   - Так э-э-э... пожалуйста!

   Екатерина явно мерзла, и я включил печку. Ее застарелая забытая с зимы вонь заставила меня вздрогнуть и я суетливо ее выключил, судорожно обдумывая - как же еще согреть девушку и прогоняя из головы неподходящие ситуации мысли. Удивительно, почему в ее присутствии я становлюсь таким идиотом? Екатерина с улыбкой наблюдала за моими метаниями. Я окинул ее взглядом - та же темная футболка и джинсы, что и в прошлый раз, только вот через насквозь мокрую одежду отчетливо проглядывали бугорки сосков явно замерзшей груди. Заметив направление моего взгляда, она подняла рюкзак повыше и прижала его к себе. Я опять посмотрел ей в глаза, а она широко улыбнулась. Какая же у нее все-таки замечательная улыбка - открытая, доверчивая и немного беспомощная, с чуть заметными ямочками на щеках и подбородке.

   Внезапно я прочувствовал всю интимность атмосферы - мы одни в запертой машине с запотевшими стеклами, снаружи грохочет ливень, а у нас тепло и сухо. По крайней мере, мне... А будет и ей, я согрею ее, содрав эту мрачную мокрую одежду и опалив своим дыханием замерзшую кожу на руках, груди, шее... Я чувствовал необычное возбуждение - мне хотелось не привычного секса, а просто сжать ее в своих горячих объятиях и никогда никуда не отпускать. Я опять поднял взгляд к ее глазам - видимо, уловив атаку моих феромонов, она тяжело дышала, не отводя от меня глаз. Я незаметно придвинулся ближе, досадуя, что щелчок ремня наверняка нарушит эту уютно-интимную атмосферу. Мне жутко хотелось поцеловать ее, вот прямо сейчас, когда на ее абсолютно лишенном косметики лице еще играет тень недавней улыбки. Я уже предчувствовал вкус влажной прохладной кожи без неприятного послевкусия помады или тонального крема…

    И тут в ее рюкзаке зазвонил телефон. Я мигом пришел в себя, отодвинулся и устало потер глаза. Да что же это со мной - как сопливый пацан, честное слово! Не хватало, чтобы мне еще пришили домогательство к жительнице моего же участка!

   Пока я предавался мрачным мыслям, Екатерина вытащила телефон и ответила на звонок:

   - Да, Миш. Нет, я не промокла, все хорошо. Проверь все окна, чтоб не залило. Примерно через часик. Вернусь с сюрпризом. Я тоже тебя люблю.

   Спрятав телефон, Екатерина какое-то время сидела потупившись, потом бросила на меня неуверенный взгляд. Со мной же творилось что-то невообразимое - после перенесенных эмоций услышав, как она ласково говорит с сыном - я просто влюбился в этот голос, ревностно желая, чтобы последняя фраза была адресована мне. Докатился... Такого со мной никогда еще не было. Я испуганно отвернулся и какое-то время разглядывал бурные потоки воды сквозь запотевшее стекло. Душно. Это все от недостатка кислорода. Я приоткрыл окно, здраво рассудив, что приставания рехнувшегося участкового страшнее подмокшего салона, поглубже вдохнул и повернулся к моей пассажирке. Она тоже уже пришла в себя и с мягкой улыбкой спросила:

   - Станислав, вы не могли бы меня подвезти? Я пыталась вызвать такси, но безрезультатно - никто не едет... - она растерянно замолчала, а я хмыкнул - да, наши таксисты отличались ленью и переборчивостью и в такую погоду вполне могли отказаться ехать. А Екатерина продолжала - Я, если честно, никогда с таким не сталкивалась! У нас наоборот - таксиста за любую жалобу со стороны клиента ждут неприятности... Конечно, я возмещу вам потерянное время и топливо. Подвезете?

   Я сделал вид, что глубоко задумался. Как я понял еще в старших классах школы: "Чем меньше девушку мы любим - тем больше нравимся мы ей" и набить себе цену никогда лишним не будет. Выдержав великолепную паузу и заставив собеседницу ерзать от нетерпения, я равнодушно бросил:

   - Куда?

   Екатерина приободрилась:

   - Вы знаете, где у вас собачий приют?

   Я не ответил. Конечно, знаю. Тем более что он у нас один.

   Включив навигатор, я с важным видом стал выстраивать маршрут. На самом деле мне было абсолютно некуда заезжать, и я возвращался от отца, которого незаконно навещал на служебной машине - но не буду же я ей об этом рассказывать?

   Неожиданно я поймал себя на мысли, что просто тяну время, так приятно мне находиться в ее обществе... Ну и детский сад! Я тяжело вздохнул и наконец, ответил:

   - Да, мне вполне по пути.

   Я завел машину, и мы поехали. Очень медленно, с трудом различая дорогу сквозь мутную пелену на стекле.

ГЛАВА 5

Екатерина

   Вот и опять он - этот такой красивый и непонятный для меня мент. Присутствует между нами какая-то напряженность, но только я не пойму ее причины - ведь сегодня я не язвила и не лезла на рожон. Я больше месяца его не видела, а сейчас казалось, что все это время пролетело мимо, и только вчера я краснела у калитки. Я. Краснела! И это при том, что я - мастер удерживать лицо при любой ситуации, Андрея это всегда жутко бесило... Не буду вспоминать об этом, не сейчас. Ведь сейчас так радостно, несмотря на гремящий снаружи ливень. И только что, до Мишкиного звонка, я чувствовала, я была уверена, что... Даже не знаю, как бы я повела себя в таком случае - сопротивлялась бы, чтобы сохранить хоть какую-то видимость порядочности ...или нет? Возможны и промежуточные варианты. Я хмыкнула и опять на него посмотрела. И зачем он это делает? А вот сейчас обиженно отвернулся и, нахмурившись, смотрит в окно. Наверное, я помешала его планам, но он из вежливости не выгоняет меня из машины. Мы, наконец, поехали. Интересно, это он сам довел машину до такого состояния, или ему по службе полагается такое убожество? Лобовое стекло практически непрозрачно, хорошо хоть в такую погоду движения на дороге почти нет. Мы съезжали с горы, в свое окно я видела бегущие наперегонки с нами потоки воды. Да уж, надеюсь, хоть внизу этой ямы у них предусмотрена ливневая канализация? Мы спустились вниз и вдруг машина начала чихать и замолкла.

   Станислав ругнулся сквозь зубы и даже треснул ладонями по рулю. Потом бросил на меня растерянный взгляд и спросил:

   - Вы как, сильно спешите?

   Я расценила это так: "Ну если да - то шагайте сами, а я буду ждать кого-то, кто возьмет меня на буксир". Поэтому я протянула:

   - Нет, не очень. Такой сильный дождь, я думаю - ненадолго?

   - Да, скоро уже должен закончиться. А зачем вам в приют?

   Я ухмыльнулась - мент и в Африке мент.

   - Я хочу взять там собаку.

   Станислав удивленно на меня посмотрел:

   - Зачем? В смысле - зачем в приюте? Не проще ли купить щенка, а можно и даром взять по объявлениям!

   - Проще. Но тем самым я поспособствую смерти одного животного в приюте.

   Он обескураженно замолчал, а после небольшой паузы все же спросил:

   - И не боитесь везти к детям чужое, взрослое и, возможно, агрессивное животное? От него ведь не знаешь, чего и ожидать!

   Я как могла миролюбиво ответила:

   - Нет, вы не правы. Неадекватных или, например, больных бешенством животных в приюте не держат. Там же тоже профессионалы работают. Я верю собакам. А что чужое - так это поправимо - я мягко улыбнулась.

   Станислав ничего не ответил и неожиданно приоткрыл дверь. Мне почудилось, что он собрался от меня сбежать, но нет - он всего лишь осматривал небо. Дождь закончился, и мой загадочный участковый, выйдя из машины, принялся толкать ее в переднюю стойку. Я быстренько вышла на улицу и оказалась выше щиколоток в воде. Вот это да - прямо вселенский потоп местного масштаба! Мы находились во впадине между двумя холмами и бурные потоки воды с обеих сторон стремились к нам, дополняя и без того немалую лужу. А ливнестоков не было или они просто не просматривались под водой. Увидев мое самоуправство, Станислав крикнул:

   - Зачем вы вышли из машины? Тут же вода!

   Я с улыбкой оглядела себя и ответила:

   - Не переживайте - мокрее мокрого не стану! А лишние шестьдесят килограммов вам тащить тоже ни к чему.

   Станислав беспомощно оглядел дорогу - ни души! Ни пешком, ни на колесах... Тогда он, хлюпая ногами, продолжил толкать машину. Недолго думая, я не стала стоять столбом и присоединилась, толкая машину в стойку со своей стороны. Пусть немного, но все же лучше, чем ничего. Станислав удивленно на меня посмотрел, но воодушевился и начал толкать активнее, иногда чуть поворачивая руль. Так, вместе, мы выбрались из этой лужи и прокатили с десяток метров вверх по склону. Тогда Станислав поставил машину на ручник, быстро в нее запрыгнул и выжидающе на меня уставился. Я уселась и ободряюще ему улыбнулась. По-видимому, он на меня сердился. Только вот за что?

   Станислав

   Эта странная женщина не перестает меня поражать. Я представил, как бы повела себя на ее месте Илонка. Да я и насильно не вытащил бы ее из машины в лужу, она бы визжала, брыкалась и обвиняла меня в покушении на ее босоножки! А уж тем более не заставил бы толкать машину - это же риск испортить маникюр или надавить мозоль на ладошке! А тут - сама, по своей инициативе... Я даже не мог понять - радует меня или огорчает такое вот неженское поведение, но то, что оно интриговало - так это несомненно.

   Заехав на вершину холма, я с облегчением остановился. Потом собрался с духом и все-таки озвучил свои мысли:

   - Екатерина, спасибо вам за помощь, вы геройски проявили себя в сложной ситуации. - я видел, как она расплывается в улыбке, и потому мне было очень трудно удерживать соответствующий моей речи тон и выражение лица, но я старался и продолжал - А в благодарность хочу вам предложить переодеть сухой теплый свитер, у меня есть в багажнике.

   Она явно замялась, очень уж это было ...интимное предложение для едва знакомых людей. Но я видел ее вздрагивающие плечи и кожу в пупырышках и потому был настроен решительно:

   - Не переживайте, он чистый. - потом я пустил в ход тяжелую артиллерию - Подумайте о своих детях, как им будет тяжело с больной мамой!

   Мой замысел удался, и Екатерина со вздохом согласилась. Я быстренько вышел, нашел в багажнике свитер и протянул ей в приоткрытую дверь. Она собралась надевать его прямо так, но я решительно возразил:

   - Э, нет! Не вздумайте надевать на мокрую одежду! Выходите и раздевайтесь, здесь все равно никого нет, а я отвернусь.

   Наш город расположен своеобразно - оживленные прибрежные районы далеко отнесены от не столь оживленных спальников, к тому же множество дачных кооперативов тоже входят в состав города. Так что между массивами практически дикая малолюдная дорога, местами через сосновые насаждения, а местами и с видом на море. Так и здесь - выйдя из машины и оглядев окружающий нас лес, Екатерина встала за моей спиной и начала раздеваться.

   Я не оборачивался, но скосив глаза, боковым зрением ловил ее отражение в стекле дверцы машины. Я чувствовал себя полным придурком или прыщавым подростком, но ничего не мог с собой поделать. Я хотел увидеть ее белье, ведь по моему немалому опыту - эта деталь гардероба может многое рассказать о владелице, ее темпераменте и даже предпочтениях в постели. Меня ждало разочарование - я только мельком заметил что-то темное и без изысков - ни тебе кружев, ни эффекта пуш-ап, соблазнительных вырезов и прочих женских хитростей. Стекло забавно искажало ее отражение, сплющивало его, но все же я увидел неплохую грудь и мягкий живот - без кубиков и не очень-то плоский, но женственный и округлый. Она уже надела свитер на голое тело, а я все стоял, в ужасе поражаясь самому себе - до чего же я докатился! Подглядываю за переодевающейся женщиной! От черных дум меня отвлекли ее слова:

   - Все, Станислав, можете оборачиваться.

   Я обернулся и расплылся в улыбке - она очень забавно смотрелась в моем свитере, он был ей заметно велик, особенно в рукавах и ниже груди.

   Все еще в плену тяжелых рассуждений и гаданий - что же со мной такое и даже не спрашивая разрешения, я начал заворачивать ей рукав. Она удивленно за мной наблюдала, но не сопротивлялась. Наконец я пришел в себя, осознал, что делаю и испуганно замер, глядя ей в глаза. А она с улыбкой протянула мне и вторую руку, на которой я также завернул рукав до сносного состояния. Удивительно, еще ни одна женщина не вызывала во мне таких чувств - в мужском свитере, с чуть растрепанными после переодевания волосами, в мокрых джинсах и хлюпающих кедах - и все же она казалась мне прекрасной и притягательной!

   Мы молча уселись в машину, и я отвез ее к приюту. Екатерина полезла в рюкзак со словами:

   - Спасибо, вы мне очень помогли! Вот, этого хватит? - и она протянула мне несколько купюр.

   У меня мелькнула мысль, что я выбрал не ту работу, но в следующий момент я сухо отказался:

   - Не надо, я все равно ехал в эту сторону. Так вы сейчас за собакой?

   - Да.

   - А потом куда?

   - Домой, конечно. Малыши ждут.

   - Ну и как вы с ней - пешком отсюда пойдете или такси вызовете?

   - Ну, э-э-э... вообще-то я рассчитывала на второе.

   Я заявил, все набираясь храбрости и уверенности с целью доказать себе свою вменяемость:

   - Давайте так - если уж я привез вас в эту глухомань, то подожду и отвезу обратно. Заодно и свитер мне вернете. Идет?

   Она расплылась в улыбке:

   - Да, конечно! Спасибо вам огромное, Станислав! Вы не переживайте, я постараюсь побыстрее!

   И она почти бегом двинулась к приюту.

   Я сидел и нервно барабанил по рулю. В голове проносились невнятные мысли о женских именах и их влиянии на владелицу. Вот, например, Тамила, Тома - страстная и знойная жаркая брюнетка, томная и даже немного утомительная... Очень ей подходит это имя. Илонка - крашеная блондинка с постоянно туманным взором и полной пассивностью в постели - делай что хочешь, мне все по нраву… Только вот стонет так, что перед соседями неудобно. Екатерина - до чего жесткое и твердое имя, будто рубит с плеча, да еще и порыкивает... Ломом перепоясанная амазонка без косметики и в мужском свитере. Такая и коня на скаку, и машину из воды... Ну, это я уже загнул. Нет, она не такая! Катя - как цокот копыт по брусчатке. Я вспомнил ее улыбку. Катенька, Катюша - да, вот так я и буду тебя называть. Про себя, разумеется.

   Я вслух повторял это имя, прокатывал его на языке, пробовал его на вкус. И вдруг краем глаза увидел свое отражение в зеркале заднего вида - сидит придурок один в машине, барабанит по рулю и на все лады повторяет вслух женское имя. При этом он уже потратил черти-сколько времени, чтобы подвезти женщину, которая чихать на него хотела, и теперь он ждет-не дождется ее возвращения. Ну и кто тут не идиот? Я тяжело вздохнул, решил не дожидаться клинической стадии и вышел из машины.

ГЛАВА 6

Вот и приют. Черт, здесь же Настя - ну как я мог забыть? Повернутая на животных молодая стервозина, скрывающая за насмешками симпатию ко мне. Вот и сейчас - Екатерина уже сидела перед ней за столом, а Настя изо всех сил делала солидный вид и что-то рассказывала об ответственности. Заметив меня, она удивленно подняла соболиные брови и окинула мою промокшую персону пренебрежительным взглядом. А я и сам, между прочим, чувствую себя неуютно в мокрых носках и чвакающих ботинках! Не обращая внимания на собеседницу, Настя с издевкой воскликнула:

   - Ну надо же, Стас! Что ты здесь делаешь? Или в городе вымерли все существа женского пола?

   Игнорируя ее насмешки, я сурово ответил:

   - Здравствуй, Настя! Я помогаю Екатерине в ее трудном деле. Она недавно в нашем городе и нуждается в некоторой поддержке.

   Екатерина расплылась в улыбке:

   - Не сказала бы, что прям нуждаюсь, но все равно спасибо, Станислав, вы очень добры.

   Услышав наши выкающие расшаркивания, Настя замерла с открытым ртом. Потом продолжила свою речь:

   - Вы понимаете, Екатерина, собака - это не игрушка, а тем более наши собаки - они и так настрадались и очень важно, чтобы они, наконец, попали в хорошие руки.

   Екатерина мягко улыбнулась:

   - Я все понимаю, Настя. Я умею обращаться с собаками и очень их люблю. Не беспокойтесь - я не беру игрушку детям, а хочу взять нового члена семьи.

   Настя размякла и начала сдавать позиции:

   - Я рада, что вы осознаете серьезность такого шага. Ведь собаки, их любовь, их преданность - это дар свыше... А некоторые люди не способны на глубокие чувства! - и противная Настька бросила на меня демонстративный взгляд.

   Екатерина поддержала беседу, но увела разговор в другую плоскость:

   - Да-да, помните вот это: "Преданность собаки - это драгоценный дар, накладывающий на того, кто его принимает, не меньшие обязательства, чем человеческая дружба"?

   Настя просияла и тоном записной отличницы воскликнула:

   - Конрад Лоренц!

   Екатерина с улыбкой кивнула. Они явно нашли друг друга и разговор пошел живее - в нем то и дело мелькали неизвестные мне фамилии - Дарелл, Хэрриот... Я заскучал и вышел из помещения. Почти сразу ко мне выскочила Настя и, схватив за рукав, зашептала:

   - Стас, кто это? Откуда ты ее взял?

   Я подозрительно прищурился:

   - А что? Что-то не так?

   - Не так?! Да она слишком хороша для такого кобеля, как ты! Это тебе не Ирка, не Светка и не Илонка! Обидишь человека - убью!

   Я криво ухмыльнулся:

   - Ой, да ладно тебе... С чего вдруг такая жгучая симпатия?

   - Да ты не понимаешь! Она Лоренца читала! И не только! У нас в городе таких единицы!

   Увидев, что я не проникся и продолжал смотреть на нее с кислой миной, она только устало махнула рукой и убежала. Я так и не понял, что это было - ревность или дни особенные и вернулся в помещение.

   Екатерина сидела на диванчике и разглядывала фото собак приюта, заодно почитывая их краткую историю. Я присел рядом, она подняла на меня взгляд и улыбнулась:

   - Такая приятная девушка, Настя. И так любит собак! Вы с ней, как я поняла - хорошо знакомы?

   - Да, давно и хорошо знакомы. Но наше знакомство так ни во что и не переросло - зачем-то стал оправдываться я - Не сошлись ...характерами.

   На лице Екатерины не дрогнул ни один мускул. Ну а что я там ожидал увидеть? Ревность? Облегчение? Самовлюбленный болван...

   Прибежала Настька и с сияющими глазами заявила:

   - Все, Екатерина, пойдемте! - и чуть ли не под руку поволокла ее в свои владения. Я зачем-то пошел с ними - все лучше, чем сидеть в машине и ждать. Да и если уж пришел - не убегать же теперь?

   Екатерина

   Приют изнутри создавал гнетущее впечатление - минимум освещения, тесные конурки и бетонный пол. Милая Настя вела меня между клетками, взахлеб рассказывая о судьбе их питомцев. Из нее так и сыпалось: "Уехали... Бросили... Переезд... Не подошел... Вырос..." Я слушала вполуха, подавленная царящей здесь атмосферой отчаяния. Слезы сами наворачивались на глаза и застилали все туманом. По другую сторону были устроены вольеры для пойманных бродячих собак, на карантине после стерилизации. Они выглядели гораздо лучше, ведь они не познали боли предательства самых любимых в мире существ. Поэтому я сосредоточилась на правой стороне. Такие разные изломанные судьбы, и все они обмануты нами, людьми. Я уже откровенно хлюпала носом, но вдруг почувствовала рядом моего спутника. Он стоял очень близко, намного ближе, чем предписывают правила вежливости, и я даже ощущала тепло его тела. Я перевела на него взгляд и опешила - он смотрел с таким искренним сочувствием, без напускной жесткости и суровости. Я мягко ему улыбнулась, а он ободряюще сжал мое запястье. Мне стало так спокойно и уютно, ведь впервые за очень долгое время я ощутила чью-то поддержку - не детей, а кого-то большого и сильного. Настя явно за нами наблюдала и хмыкнула, что сразу привело меня в чувство. И мы пошли дальше, прямо так, за ручку.

   Учитывая масштабы их небольшого городка, собак здесь было не так уж много - но их взгляды оставили во мне неизгладимый след. Овчарки, бойцовые породы, по глупости взятые щенками и неправильно воспитанные - и все с потухшими, усталыми взглядами, а многие просто равнодушно от нас отворачивались.

   Меня поразил ретривер - он сидел прямо, и его почти белая шерсть распадалась отдельными прядями, четко выделяясь на фоне темного в полумраке пола. Он смотрел на меня серьезно и достойно, не просил и не умолял. Я остановилась возле вольера и Настя сразу затараторила:

   - А это - Гудвин. Очень спокойный и надежный пес, порода обязывает... Староват, правда, но в этом, если вы понимаете, есть и свои плюсы.

   Я мягко улыбнулась - Гудвин, волшебник из Изумрудного города... Как раз недавно читала эту книгу детям. Я восприняла это как добрый знак и приободрилась:

   - Да, я понимаю. Скажите, а у них в семье были дети?

   - Нет. Детей у них не было. Гудвин в прошлом - выставочный пес, даже его дипломы и медали нам оставили. Ну а сейчас, в восемь лет, выставки позади, а хозяева как раз решили переехать на новое место...

   Я непроизвольно двинула желваками - ну как же так можно? Аккуратно высвободив свою руку из захвата Станислава, я присела на корточки и положила ладонь на прутья клетки:

   - Ну что, Гудвин, пойдешь ко мне жить?

   Услышав свою кличку, пес двинул ушами и степенно подошел к решетке. Он спокойно обнюхал мою ладонь, а потом уставился в глаза. Он этого взгляда слезы потекли сплошным потоком и даже губы начали подрагивать. Увидев, что контакт произошел, Настя защебетала:

   - Ну вот и замечательно, пойду принесу его ошейник и поводок. Они его тоже оставили, красивый такой, плетеный...

   Я перебила ее:

   - Подождите, Настя, не надо. Не несите его старые вещи, ведь там запах тех людей, он будет тосковать. У вас есть что-нибудь другое хотя бы на время?

   Настя пошла пятнами и смущенно ответила:

   - Ну, у нас продаются и новые ошейники - так, на всякий случай зоомагазин снабдил нас ассортиментом...

   Я обрадовалась:

   - Сейчас как раз тот самый случай. Подберите, пожалуйста, Гудвину что-то подходящее по размеру.

   Обрадованная Настя убежала, а Станислав присел рядом со мной:

   - Екатерина, вы уверены? Пес довольно крупный, а у вас маленькие дети...

   - Уверена. Это же ретривер, они никогда не проявят агрессии к хозяевам и тем более к детям. Да и... вы в глаза его посмотрите.

   Станислав посмотрел псу в глаза, а тот окинул его пренебрежительным взглядом и опять повернулся ко мне. Мы оба переглянулись и прыснули от смеха. В этот момент вернулась Настя:

   - Вот, нашла ошейник и два поводка - короткий и длинный, рулетку.

   Я хмыкнула:

   - Длинный не нужен. Думаю - он не убежит.

   Настя улыбнулась:

   - Да, вы правы - у него даже есть медалька за общий курс дрессировки! Я их вам сейчас упакую.

   - Нет, Настя, они нам ни к чему. Носить их он все равно не будет и помнить об этом нам незачем.

   - Ну как хотите. Но вы не переживайте, я ведь Гудвина выгуливаю - так он вполне понимающий и воспитанный пес.

   - Охотно верю. Откроете?

   Настя открыла тяжелую щеколду, и пес покинул свою клетку. Тогда она нацепила на него новый ошейник и поводок, передала мне его конец и мы пошли к выходу. Пес немного вырвался вперед, но я чуть дернула поводком и еле слышно сказала: "Рядом!" Пес заглянул мне в глаза и послушно пошел у левой ноги. Настя рассмеялась:

   - Да, я вижу - вы умеете управляться с собаками!

   Я тоже улыбнулась:

   - Есть такое.

   Вдруг со стороны бродячих собак кто-то требовательно тявкнул. Его голос будто говорил: "А как же я, куда это вы без меня собрались?!" Я обернулась - на нас возмущенно смотрело мелкое рыжее пушистое чудо. В его крови явно отличился шпиц, передав ему роскошную шерсть и смешную, почти породную мордочку с огромными блестящими глазами, но от других родственников ему досталось длинноватое как для шпица тело и чуть искаженная форма головы. На ухе красовалась желтая бирка о проведенной стерилизации. В моей голове мигом созрело решение, оставалось только одно - уболтать Настю и при этом не показаться взбалмошной дурочкой, а то мне и Гудвина не отдадут...

   Станислав

   Какая же она все-таки загадочная, эта Екатерина! В нее можно погружаться глубже и глубже - и постоянно находишь что-то достойное удивления. Как она умело обращается с собаками! Да и вообще - как она трепетно к ним относится! Вот и сейчас - она уже взяла пса, но увидев это рыжее недоразумение, с горящими глазами что-то доказывает Насте:

   - Вы не подумайте, это не капризы! Гудвину будет тяжело носиться по участку, а вот такому клубочку - вполне! Будет у него вместо сигнализации. К тому же им обоим не будет скучно, а из-за такой разницы в габаритах не возникнет вопроса - кто главнее... Вы не переживайте, мы справимся, это ведь как с детьми - где один, там и второй!

   И я, и Настя слушали ее с открытыми ртами. Да уж, ей дай волю - так она бы всех собак себе забрала... Ну а чего там - где один, там и пятнадцатый! В конце концов, Настя пришла в себя:

   - Ну... э-э-э... смотрите сами, мне остается лишь положиться на вашу порядочность. Вам для него тоже ошейник нужен?

   - Да, шлейку и поводок, пожалуйста!

   Настя опять убежала, а я озадаченно посмотрел на Екатерину. Она сияющими глазами оглядывала будущих питомцев и светилась от счастья, как ребенок в свой день рождения. И совсем не обращала на меня внимания. Я тяжело вздохнул, а Гудвин одарил меня снисходительным понимающим взглядом.

   Прибежала Настя, надела на мелкого шлейку, вытащила бирку из его уха и растерянно замерла:

   - А кто его поведет? Вам лучше бы не расставаться с Гудвином, хотя бы пока не доедете домой. А вы вместе поедете, да? Ну тогда на вот, подержи! - и она бесцеремонно пихнула мне в руки этот рыжий комок.

   Я не успел отвертеться и автоматически взял пса, а он заглядывал мне в глаза, улыбался и все норовил облизать мне подбородок мелким розовым языком. Я в недоумении замер, не зная - как на это и реагировать. Наверное, со стороны это казалось очень смешным, потому что обе фанатичные любительницы животных расхохотались. Екатерина смотрела на меня с такой радостью, что я передумал возмущаться и со вздохом перехватил пушистую мелочь покрепче. Мы двинулись дальше, а Настя, пробегая мимо по коридору, ухватила меня за рукав и шепнула:

   - Не знала, что ты можешь быть таким милым! Поздравляю!

   Я ничего не ответил на эту бессмыслицу. В чем моя милость и с чем поздравлять-то? С тем, что на рубашке наверняка останутся пятна от лап этого зверя? С тем, что мой так тщательно выбритый подбородок теперь весь в собачьих слюнях? Все-таки женскую логику умом не понять...

   Мы опять зашли в кабинет. Настя подсунула Екатерине на подпись целую стопку каких-то бумажек и та не глядя все подмахнула. У меня и дар речи пропал от такой беспечности. Вот уж находка для мошенников! Потом Екатерина рассчиталась за сбрую для псов и почти такую же сумму оставила "в помощь приюту", невзирая на неискренние протесты Насти. Потом они "на всякий случай" обменялись телефонами, долго убеждали друг друга в неслыханной радости от знакомства и наконец, мы пошли к машине.

ГЛАВА 7

Я задумался - а как же везти весь этот зверинец? Отдавать им на растерзание заднее сидение я был совсем не готов - ведь после пробежки по мокрой земле лапы Гудвина потеряли свою белизну. Тогда я сильно отодвинул пассажирское сиденье, пристроил старшего зверя между ног Екатерины, а младшего мстительно пихнул ей на руки, чуть ли не на голову Гудвину. Но они послушно уселись и мы поехали.

   В пути рыжий комок шерсти так и норовил обслюнявить мою оказавшуюся в пределах досягаемости руку. Екатерина с улыбкой сказала:

   - Я вижу - вы ему очень нравитесь!

   - Вы думаете? Возможно. А вот о ...Гудвине я бы этого не сказал.

   Екатерина какое-то время молчала, наглаживая белый затылок пса. Он спокойно смотрел по сторонам, а иногда тыкался носом то в руки девушки, то в рукава моего свитера. До чего-то додумавшись, Екатерина явно решила меня обрадовать:

   - Вы знаете, а вот то, что на мне свитер с вашим запахом - это тоже способствует вашему сближению!

   Я улыбнулся:

   - Может быть.

   Мы с Екатериной переглянулись, подумав - я уверен - в этот момент об одном и том же. Ведь если мы так обсуждаем отношение ко мне пса, то подразумевается, что мы будем часто видеться, и это отношение имеет какое-либо значение. К тому же она проговорилась, что уже знает мой запах. Екатерина явно засмущалась, уставилась в окно и до конца пути не проронила ни звука.

   Дорога по кооперативу после прошедшего ливня превзошла все мои худшие ожидания, и мы с большим трудом добрались до заветной калитки. Подъехав, Екатерина радостно мне улыбнулась:

   - Станислав, может, вы к нам зайдете? А я вам свитер верну.

   Я промолчал в знак согласия.

   И вот мы входим в калитку - Соня выбежала нам навстречу с криками:

   - Мамочка! Ну наконец-то! Почему ты так долго? У нас был такой дождь...

   И тут она увидела скромно входящего за Екатериной Гудвина. Соня замерла с открытым ртом, а за ее спиной уже виднелся Миша - он с непониманием оглядывал всю нашу процессию. Екатерина с улыбкой их познакомила:

   - Миша, Соня, это Гудвин. Теперь он будет жить у нас.

   На лицах детей отразилось такое безграничное счастье, что я даже им позавидовал. Толкая друг друга на тесной тропинке, они хотели поближе рассмотреть пса, а тот уселся и снисходительно их оглядывал. Мы с рыжим комком оказались не у дел, поэтому я развернул его мордой к детям и торжественно произнес:

   - А вот это я не знаю кто, но он тоже будет жить у вас!

   Увидев моего подопечного, Соня просто выпала в осадок. Она протянула мне руки, и я бережно передал ей питомца. Тот был совсем не против и принялся слюнявить Сонину мордашку. Девочка с благоговением прижала его к себе и даже закрыла глаза в немом восторге. Миша окинул рыжего быстрым взглядом и продолжил сосредоточенно гладить Гудвина, а Екатерина с улыбкой наблюдала за детьми. Внезапно я ощутил, как на глаза навернулись слезы. Этого еще не хватало - распустить сопли и разрыдаться от счастья на пару с Соней! Непонятно на кого злясь, я буркнул:

   - Мне пора.

   Екатерина засуетилась:

   - Да, конечно! Станислав, вы сегодня мне так помогли, я понимаю, что вам пришлось пожертвовать своим личным временем... Я даже не знаю - как вас и благодарить!

   Я чуть ухмыльнулся - в подобных иногда случающихся ситуациях я нагло заявлял: "Знаешь!" и целовал незнающих. Ну а дальше смотрел по ситуации - чаще всего дело заканчивалось жаркими объятиями. Но так поступить с Екатериной у меня не хватало смелости, из-за чего при общении с ней я постоянно чувствовал себя не в своей тарелке. И все же я решил не упускать прекрасную возможность и аккуратно, со своей неотразимой, по общему признанию, улыбкой начал:

   - Вы будете должны мне... - наткнувшись на насмешливый взгляд Екатерины, я продолжил совсем не так, как задумывал - ...услугу.

   Она подняла брови:

   - Какую?

   - Я еще не знаю. Но все по-честному - услуга за услугу.

   Она мягко взмахнула ресницами:

   - Договорились.

   Я кивнул, помахал детям и вышел за калитку. Я слышал, что она так и не закрыла ее и чувствовал, как Екатерина смотрит мне вслед. Но оборачиваться уже не стоило, хотя и хотелось...

   С трудом выбравшись из массива по размокшей грязно-желтой колее, я вдруг услышал звонок телефона:

   - Станислав, это Екатерина. Извините, с этими собачьими волнениями я совсем забыла вернуть вам свитер! Давайте я сейчас вам его принесу? Вы далеко отъехали?

   Я быстро взвешивал, что выгоднее на данный момент - остаться с ней наедине без собак и детей или все-таки иметь повод для еще одного визита? Победило второе, и я с напускным равнодушием бросил:

   - Нет, Екатерина, не нужно, я уже далеко отъехал. Пусть свитер пока побудет у вас, а я его как-нибудь потом заберу.

   - Хорошо, Станислав, еще раз вам спасибо!

   - Пожалуйста. До встречи.

   И я первым закончил разговор, подсчитывая свой выигрыш - теперь у меня есть ее номер телефона - это раз, у меня есть повод заявиться к ней - это два, она чувствует себя обязанной и немножко виноватой - это три. Что ж, для одного дня очень даже неплохо! Самодовольно хмыкнув, я поехал дальше.

   Екатерина

   Вот он и уехал, мой загадочный участковый. Я вспомнила так богатый событиями день - как он чуть не поцеловал меня в машине, как пожалел в приюте, да и только что... Казалось, что его растрогала сцена знакомства детей с собаками, даже чересчур растрогала и он убежал... Только от кого? Не от себя ли? Как он напряженно шел к машине, будто хотел обернуться, но не позволил себе этого... Казалось, будто из кокона исправного служивого и матерого сердцееда понемногу вылезает прекрасная бабочка - в чем-то робкая, но чувствительная и до боли искренняя. И надо признать - мне эта бабочка очень нравилась!

   Я с улыбкой подняла снятый свитер к лицу. Ну конечно, когда женщина говорит "чистый" - то имеет в виду, что он новый или после стирки и пахнет порошком. А когда это говорит мужчина - он подразумевает, что на свитере нет видимых пятен и он еще не очень пропитался потом.

   На улице залаял рыжий малыш, и я пришла в себя. Вот тоже, восторженная романтическая дурочка! Бабочки ей, коконы... Да человек сдуру взял тебя под дождем и потом полдня проклинал себя за это! Из каких-то джентльменских побуждений не оставил тебя в приюте и не уехал! Я вспомнила, как он сердился на меня после толкания машины, как устало тер глаза, как сухо разговаривал только что по телефону... Его, может, девушка ждет - а я тут навязываюсь...

   Но все-таки... Я уверена - он еще к нам придет. Хотя бы за свитером.

***

Станислав

   Я выжидал. Прошло уже десять дней после поездки в приют, а я все выжидал, когда же удобней съездить за свитером. Мне было необходимо застать Екатерину дома и желательно одну. Я прикрыл глаза и представил это - я уже не стану играть в недомолвки, а по-мужски расставлю все точки над "i" - прижму ее всем телом к той самой калитке и поцелую! Чтобы у нее осталось только два варианта - обнять или оттолкнуть. Не думаю, что она побежит строчить жалобу о домогательстве - не тот человек. Скорее, заедет коленом в пах... Только вот Гудвин может не понять и откусить что-нибудь нужное. Представив себе это, я даже поежился. Но как застать ее одну, без детей? Как же неудобно, когда дети не ходят ни в садик, ни в школу! Кстати, а почему?

   Я набрал номер и дождавшись строгого: "Чего тебе, бабник?" промурлыкал:

   - Оксанка, ну что ты так сразу? Вот ты мне скажи как специалист - а что, можно вот так по своему желанию не ходить в школу, да?

   Оксана явно подобрела:

   - Да, еще с девяносто второго года у нас есть такая форма обучения. Можно не ходить в школу, а только сдавать аттестации. И то по договоренности - ты не обязан сдаваться каждый год, обязательные аттестации только после девятого и одиннадцатого...

   Я удивленно присвистнул:

   - Вот это да! Сколько же лет потеряно! А почему я этого не знал?

   Оксана ядовито ответила:

   - Те, кому надо - знают. А ты всю жизнь не тем местом думал и не туда смотрел!

   Я обиженно засопел, мелькнула мысль даже бросить трубку, но я ее отогнал, не желая прослыть истеричкой. Оксана сбавила напор:

   - Ну ладно, извини. А почему ты спрашиваешь? У тебя там какой-то сомнительный элемент? Ты сейчас частниками занимаешься?

   - Нет-нет, ничего. Это я так, для себя интересуюсь, самообразовываюсь.

   Оксана хмыкнула:

   - Растешь над собой, да?

   - Пытаюсь. Спасибо и пока!

   - Пока.

   Какое-то время я пытался проанализировать свои поступки - зачем я позвонил Оксане? Я что, подсознательно хочу нарыть компромат на Екатерину? Так ни до чего и не додумавшись, я тяжело вздохнул и поехал. На Ягодную 9.

***

Как только я позвонил, за калиткой зазвенел тонкоголосый собачий лай. Чуть позже к нему присоединился солидный бас. Сквозь эту вакханалию еле пробился голосок Сони:

   - Кто там?

   Наученный горьким опытом, я неполно представился:

   - Это ваш участковый, Станислав Валерьевич.

   Соня ничего не ответила, но вскоре раздался скрежет металла и калитка открылась. Соня смотрела на меня сияющими глазенками и молчала. Я с напускной строгостью спросил:

   - А что же ты открываешь чужим людям?

   Девочка непонимающе поморгала:

   - Да какой же вы чужой? Вы ведь мне Тотошку подарили!

   Я рассмеялся - вот такое получилось выгодное для меня недоразумение! Гудвин протиснулся мимо Сони и шумно меня обнюхал. Потом равнодушно отвернулся и пошел вглубь участка. А вот мой рыжий приятель, узнав меня, принялся извиваться всем своим круглым тельцем и преданно заглядывать в глаза. Я не удержался и погладил его.

   - Так что, его зовут Тотошка?

   - Да, мы его так назвали. А вы зачем пришли? Вы его обратно не заберете, Станислав Валель...ллевич? - учитывая Сонину борьбу с буквой "р", мое отчество давалось ей очень тяжело. Я сжалился:

   - Нет, не заберу. Теперь он ваш до конца своих дней. И ты можешь звать меня ...дядя Стас!

   Обрадованная Соня бросила калитку открытой и побежала к дому с восторженным воплем:

   - Мама! Мама, дядя Стас пришел! Он не будет забирать Тотошку!

   Я устало вздохнул и по-хозяйски запер калитку изнутри. Для меня это было знаковым действом - ведь я впервые здесь не как проситель, а как... ну, скажем - друг семьи.

   Я прошел к домику - никого. Зашел за него и на другом конце участка, за лесенками и батутами, под сенью большого дерева увидел Екатерину с детьми. Она растерянно на меня смотрела, в коротких шортах и майке, с выбившимися из хвоста волосами и триммером в руке. Рядом с ней на табурете сидел Миша в одних трусах и с несуразной прической. Я с улыбкой поздоровался:

   - Здравствуйте. Извините, что без предупреждения! Я звонил, но видно - что-то со связью, она у нас тут ненадежная. - нагло соврал я.

   На самом деле я не звонил, так как опасался, что Екатерина опять куда-то сбежит, поручив детям передать мне свитер. Она еле слышно ответила:

   - Здравствуйте. Телефон в доме, я не слышала. - потом она оглядела себя с головы до ног и даже чуть покраснела, собралась бежать в дом, но потом обратила внимание на триммер в руках, на Мишу и неуверенно произнесла:

   - У вас есть пять минут? Я достригу и вынесу вам свитер. Сонь, ты калитку-то закрыла?

   Соня испуганно вытаращила глазки, а я великодушно улыбнулся:

   - Не беспокойтесь - я закрыл. И я никуда не спешу, заканчивайте, а я подожду.

   Заметив недалеко от них нечто оранжевое и дутое, я хотел скромно присесть, но под моим весом оно провалилось и я оказался в положении полулежа. Видимо, мое удивленное лицо смотрелось очень забавно, потому что все трое расхохотались. Я же смирился с ролью клоуна и улегся поудобнее. Отличная штука - эти надувные диваны-мешки, мягкие и упругие одновременно.

   Екатерина отвернулась к Мише и продолжила его стричь. А я лежал и беззастенчиво разглядывал повернутую ко мне попку, гадая - это трусы под шортами или складки ткани? Будто почувствовав мой взгляд, Екатерина развернулась боком, но я не пожалел об этом - так я хорошо видел форму ее груди. Сегодня явно освобожденная от белья, грудь при наклоне к мальчику заманчиво колыхалась и так и просилась в руки. Мое возбуждение принимало видимые формы и я, будто невзначай закинув ногу за ногу и положив руку поперек паха, постарался отвлечься и успокоиться.

   Екатерина быстро и умело стригла сына. Сменив на задней и боковой части головы три насадки разной длины, она взяла ножницы и начала сосредоточенно стричь под расческу челку и макушку. Я не удержался и похвалил ее:

   - А у вас хорошо получается! Вы парикмахер?

   Явно разомлев от похвалы, она улыбнулась и бросила на меня радостный взгляд:

   - Нет, я не парикмахер. Просто много стригла Мишу и ...Андрея.

   Меня неприятно кольнуло имя отца ее детей, но я не унимался:

   - Что, даже нигде не учились?

   Она опять улыбнулась:

   - Да ладно вам - не боги горшки обжигали... Училась. Методом тыка. Ножницы для меня и сейчас сложность, а вот в триммере ничего трудного нет - просто нужно понимать, когда сменить длину. Да и если какой-то изъян - на мужской стрижке это не так критично, можно выровнять более короткой насадкой. Всё, готово!

   Она тщательно сдула остриженные волосы мальчика прямо в высокую некошеную траву. Стрижка получилась у нее замечательно - я бы никогда не подумал, что стриг непрофессионал. Вдруг меня посетила отличная идея - я жутко захотел, чтобы она до меня дотрагивалась, чтоб так же смахивала волосы с плеч и направляла мою шею, добиваясь нужного ей наклона головы. Я с трудом выбрался из мягкого дутого диванчика и вплотную подошел к Екатерине. Она вроде бы собралась убежать, но я ее остановил:

   - Екатерина, подождите. Помнится, вы задолжали мне услугу...

   Я тянул паузу и она, подняв на меня взгляд, нетерпеливо спросила:

   - И?

   - Постригите меня.

ГЛАВА 8

Екатерина

   Я опешила, стричь чужого мужчину - это как-то... слишком интимно, что ли... Станислав пристально посмотрел мне в глаза и, видя мое замешательство, начал допрашивать:

   - Это в чем-то ущемит ваше чувство собственного достоинства?

   Я удивилась, но честно ответила:

   - Нет.

   - Вы считаете это неприличным?

   Я чуть замялась, но решила не устраивать истерику на пустом месте:

   - Н-н-нет.

   - Вам это было бы неприятно?

   Я без колебаний ответила:

   - Нет.

   Станислав широко улыбнулся:

   - Так в чем же дело?

   Я сдалась и тяжело вздохнула:

   - Ну, если вы так уверены в моем умении и не боитесь в худшем случае оказаться оболваненным под самую короткую насадку - то присаживайтесь. Накидки у меня нет, так что раздевайтесь.

   Станислав какое-то время поколебался, но все-таки сел. Потом медленно и плавно снял свою белую рубашку и майку. Я хотела спросить, не выступал ли он в мужском стриптизе, но вовремя остановилась - это его наверняка бы обидело. Я оглядела его шевелюру - светло-русые мягкие волосы, не так давно стриженные, уж точно не больше двух месяцев назад. Я спросила:

   - Вам повторить то, что есть? У вас еще вполне просматриваются следы предыдущей стрижки. И к чему такая спешка? Вы вполне могли бы постричься позже в парикмахерской... Или вас по службе гоняют за неопрятный вид?

   Он хмыкнул:

   - Я стараюсь не доводить себя до такой стадии, когда гоняют. А почему спешка? Да просто я хочу, чтобы меня постригли именно вы.

   К концу фразы его голос набрал необходимой чувственности и у меня мурашки побежали по коже. Вот как? Значит, мне все это не почудилось? И сегодня он настроен быть более откровенным?

   Уточнив желаемую длину на конкретных зонах и стараясь не смотреть на плечи в целом, я мягко наклонила его голову вперед и начала стричь. Все шло прекрасно, пока мы ни о чем не разговаривали. Я справилась с самой короткой зоной сзади и приступила к зоне над ушами. С трудом заставив себя дотронуться и чуть загнуть его ушную раковину, я почувствовала, как мои пальцы слегка дрожат. Ну вот, этого еще не хватало! Я набрала побольше воздуха и все-таки справилась с собой. От этой маленькой победы я немного расслабилась и тут обратила внимание на его правый бицепс - от плеча до локтя шел странный ряд маленьких звездочек с заглавными буквами над каждой. Я попробовала прочесть, но у меня ничего не получилось, к тому же буквы в большинстве своем были гласными. Я не вытерпела и спросила:

   - Станислав, а что означает эта ваша татуировка?

   Он переполошился:

   - Где?

   - Да вот, на руке.

   - А, это? Это не татуировка… Так, баловство, ошибки молодости.

   - А все-таки? Эти звездочки похожи на отметки о сбитых самолетах на борту военных летчиков в старых фильмах.

   Станислав стушевался:

   - Так это они и есть...

   Я не сразу поняла - о чем речь:

   - А буквы тут к чему?

   - А это имена сбитых самолетов, их первые буквы.

   До меня, наконец, дошло - что это за самолеты, как он их сбивал, и я от души расхохоталась. Станислав покраснел, как рак:

   - Да ладно вам, я такой ерундой после армии уже не занимаюсь!

   - А почему так? Места не хватает? Так можно вторым рядом пустить! Или третьим... - и я опять расхохоталась. Станислав, будто оправдываясь, пробубнил:

   - Это я с пятнадцати до восемнадцати лет отмечал, молодой был да глупый...

   Я удивилась:

   - Вот это да! За три года столько насбивали? Сколько их здесь?

   - Девятнадцать. Это просто азарт был, мальчишество.

   Я только покачала головой - девятнадцать самолетов за три года! Однако…

   Станислав

   Ну вот, она опять выставила меня дураком! Только, казалось бы, взлетишь, почувствуешь себя орлом - а она тебя раз - и мордой в грязь...

   Екатерина отложила насадку и спросила:

   - Вам виски косые или прямые?

   Я тоскливо ответил:

   - Косые.

   Стрижка подходила к концу, а желанных прикосновений так и не последовало. Она не обмахивала мои плечи и почти не касалась шеи. Странно, неужели я ей не нравлюсь?! Обычно девушки млеют от крепких торсов... Звездочки так заметила, а вот плечи не оценила! Я решил взять инициативу в свои руки, тем более момент был подходящий - она внимательно оглядывала мои виски, стремясь сделать их симметричными. Я затуманил взор и уставился ей в глаза своим коронным возбуждающим взглядом. Когда он достиг цели, Екатерина ощутимо вздрогнула и дернула рукой. Неожиданная, но несильная боль на ухе удивила меня, но не привела в чувство. Екатерина быстро выключила триммер и с ужасом осмотрела мое ухо. Потом дотронулась до ранки и оглядела свои окровавленные пальцы:

   - Ох, Станислав, извините... Но вы сами виноваты - можно хотя бы выбирать более подходящий момент для своих развлечений?

   Я не спускал с нее взгляда голодного зверя и произнес так давно желаемое:

   - Стас. И можно на ты.

   Она стушевалась и зарумянилась от моего взгляда, но потом все-таки с улыбкой ответила:

   - Катя. Тебе достригать или так оставить?

   - Достригай. - называя ее на "ты", я сразу обрел уверенность в себе.

   Она опять с сочувствием прикоснулась к моему уху:

   - Так сильно кровит... Миша, принеси, пожалуйста, аптечку! И зеркало!

   Потом Екатерина продолжила ровнять мне виски. Вскоре прибежал Мишка, с пыхтением вручил ей маленькую автомобильную аптечку и зеркало и опять убежал. Я слышал, что они из шланга набирают воду в бассейн. Катя намочила ватку перекисью и прижала к уху. Я дернулся:

   - Хватит уже издеваться! Оно и так заживет!

   Екатерина послушно опустила руку и впихнула мне в руки зеркало.

   - Вот, посмотри - там ничего страшного, просто маленькая ранка. Надеюсь, следа не останется...

   Я оглядел в зеркало свою недовольную физиономию. Ватка с перекисью промокнула кровь и теперь в самом начале уха, у виска, виднелось пятно срезанной кожи. Я пробормотал:

    - Вот меня и пометили. Как собственность. - и поднял на Катю взгляд в ожидании реакции на свою неуклюжую шутку.

   Она окинула меня взволнованным взглядом и промолчала. А я с ужасом осознал, что в этой шутке - большая доля правды! Я действительно больше себе не принадлежу, достаточно вспомнить, что последние двенадцать дней я храню целомудрие.

   Тяжело вздохнув и прогоняя мрачные мысли, я решил отвлечься и посмотрел в до сих пор открытую аптечку. Очень скромный непритязательный набор - вата, бинт, градусник, перекись. Ну а что я ожидал увидеть? Залежи готовой наркоты или пучки конопли? Но все-таки - ни тебе лекарств, ни таблеток, тем более что в доме маленькие дети... Я решил пробить почву:

   - Скромная у вас аптечка...

   Катя уже вовсю занималась моей макушкой и, не чуя подвоха, ответила:

   - Да уж... Вы знаете... Ты знаешь, у нас по этому поводу на днях произошел курьезный случай - мы зашли в небольшой магазинчик игрушек, так вот продавщица стала предлагать Соне игрушечный набор доктора - стетоскоп, манометр, фонарь на лоб, всякие врачебные штучки. А Соня и не поняла, что это, они же с врачами практически не сталкиваются... Продавщица была в шоке, как так - ребенок так мало знает о врачах и не хочет в них играть?

   Мои симпатии были всецело на стороне продавщицы, и я ошеломленно переспросил:

   - Как это - с врачами не сталкиваются?

   До сих пор щелкая ножницами, Катя ответила:

   - А вот так. Мы практически не болеем, а если иногда что и случается - то сами справляемся. Болеем мы очень редко, хотя среди мам в парках бытует мнение, что для ребенка нормально болеть раз в два-три месяца.

   - Ну а как же - осмотры, прививки? У детей хоть медицинская карта есть?

   - Карта есть, завели, когда проходили все круги ада перед получением гражданства. Тогда же проходили осмотры и сдавали анализы. А прививок нет.

   - Как - нет?

   - Вот так вот - нет и все.

   - И не страшно?

   - Нет. Живем своим неиспорченным иммунитетом. Я считаю прививки вредными для человека, и не бездоказательно. Если вы действительно этого хотите - то мы можем подробно поговорить об этом.

   Я чувствовал, как Катя напряглась и даже опять соскочила на "вы". И хотя я пребывал в некотором шоке от услышанного, но все же решил не продолжать тему, в которой я полный профан.

   Катя уже заканчивала стрижку и обрабатывала волосы надо лбом, засыпая мне веки острыми срезанными волосинками. Поэтому я не рискнул одаривать ее томными взглядами и судорожно искал повод для следующей встречи. Ничего путного не приходило в голову, а повторно забывать свитер - это уже верх маразма! Наконец, она с облегчением вздохнула и суетливо стряхнула волосы с моих плеч мягкими теплыми ладонями.

   - Всё. Кисточки у меня нет, так что будем отряхивать так.

   Я сделал вид, что неправильно ее понял, резко поднялся с закрытыми глазами, неуклюже покачнулся и начал падать. Как я и ожидал, Катя оказалась передо мной и удержала меня, упершись ладонями в мой голый торс. Старый трюк всегда срабатывал безотказно. Я изобразил рассеянное недоумение и принялся отряхивать и тереть веки, чтоб безопасно открыть глаза. Катя по мере сил помогала мне в этом и ее прикосновения оказались неимоверно приятными. В итоге, когда я все-таки открыл глаза - она стояла вплотную ко мне, одной рукой до сих пор удерживая меня от падения, а второй смахивая волосы с моих ресниц. Ситуация как нельзя более подходящая для дальнейших действий. Я уверенно обнял ее талию и заглянул в глаза. Она испуганно на меня смотрела, тяжело дышала, но ее тело как задеревенело. Шумно сглотнув, она хрипловато произнесла:

   - Зачем ты это делаешь, Стас? Тебе звездочек не хватает?

   И с досадой сбросила мою руку. Я смирился с временным поражением, утешая себя тем, что я ей явно нравлюсь, мы уже на "ты" и теперь она не боится ко мне прикасаться. Что ж, для такого короткого визита совсем неплохо! Только нужно срочно найти повод для продолжения...

   Катя

   Он постоянно выбивает меня из колеи! Зачем ему это? Поставил себе целью совратить холодную зрелую женщину? Просто так, из мальчишеского азарта? Может, поспорил с кем-то, что меня поимеет? Ох, как же трудно сохранять ясный рассудок...

   Общими усилиями мы расчистили ему глаза и, как оказалось - зря. Стас сразу перестал быть беспомощным слепым котенком и превратился во взрослого, очень красивого и умелого озабоченного котяру. Я злилась на него и на себя, даже не знаю - на кого больше. Схватив его рубашку, я уже ей бесцеремонно обмахнула грудь и плечи, ткнула рубашку ему в руки и ушла за свитером в дом.

   Вернувшись, я обнаружила Стаса одетым и с зеркалом, придирчиво оглядывающим мою работу и пострадавшее ухо. Я приблизилась в ожидании критики, но он отлип от зеркала и жизнерадостно улыбнулся:

   - Спасибо огромное, Екатерина! Вы оправдали все мои надежды!

   Ну и что это значит? Мы опять на "вы"? Он сдает позиции? Совсем сбитая с толку, я кисло улыбнулась, до сих пор тиская свитер в руках. Все так же улыбаясь, Стас подошел, забрал его у меня и осмотрелся. Мишка за столиком уже делал тесты по окружающему миру. Соня притащила игрушки, но в холодную воду пока не лезла, увлеченно разглядывая кораблик, который мы купили у той самой удивленной продавщицы. Увидев его, Стас просиял и обратился к Мишке:

   - А что, Миш, ты хотел бы побывать на настоящем военном корабле? Посмотреть - как там внутри, где и как живут матросы?

   Мишка не остался равнодушным:

   - Да, конечно! А можно?

   - Можно. Через пять дней в городе большой праздник - ярмарки, фейерверки, выставка боевой техники и экскурсии по кораблю. Пойдете?

   Соня запищала от восторга:

   - Праздник! Ура, праздник!

   Мишка с горящими глазами закричал:

   - Конечно, пойдем!

   Стас перевел на меня выжидающий взгляд. Обреченно вздохнув, я ответила:

   - Пойдем.

   Стас улыбнулся, погладил своего любимца Тётушку и пошел к калитке.

ГЛАВА 9

Стас

   Через пару дней, все еще прокручивая в голове предыдущую встречу, я решил продолжить свое самообразование, не совсем понимая - зачем же я это делаю? Набрав Оксану и даже не дождавшись дежурного: "Чего тебе, бабник?", я затараторил:

   - Оксанка, просвети темного - насколько обязательны детям прививки? Можно ли их не делать просто так, по прихоти левой пятки родителей? Или только по медицинским показаниям?

   Оксана растерянно ответила:

   - Можно. Можно отказаться, даже не указывая причины.

   После небольшой паузы она вкрадчиво, как завидевшая добычу кошка, промурлыкала:

   - Ста-ас, ты от меня что-то скрываешь? У тебя там кто-то есть, да? Ребенок без школы, да еще и без прививок? Стас, ты же понимаешь, что обязан мне маякнуть в случае чего?

   Я сухо ответил:

   - Сейчас не тот случай. Пока.

   И положил трубку. В памяти пронеслась виденная когда-то картина - принудительное изъятие ребенка из семьи. Пристав тащит кричащего мальчика на плече, тот плачет и вырывается, мать рыдает и заламывает руки в лапах второго пристава... При попытке представить на их месте обитателей Ягодной 9 сердце покрылось инеем. Ладно, не будем о грустном, надо готовиться к празднику...

***

В условленный час я уже ждал их возле пристани. Сегодня я вырядился не по форме, потому как новые форменные сероватые рубашки совсем не подходили для праздника. Без галстука и погонов, в белоснежной рубашке с расстегнутым воротом и светлых легких брюках я ощущал себя непривычно свободно и комфортно. Приосанившись, я ожидал Екатерину с детьми, с удовольствием впитывая улыбки и заинтересованные взгляды проходящих мимо женщин. Город шумел праздником, он дышал им, и в такие моменты я особенно остро ощущал гордость за свой родной город. Далекий от суетливой торговли, переполненный величием своей истории, достойный и пристойный... Я с улыбкой вспомнил недавно услышанное от Кати описание нашего города - да, со стороны минусы тоже видны, но все же - как же он хорош, мой город-морячок!

   Первым я увидел Мишку - в бело-синей тельняшке и белых брюках, с огромным дорогим фотоаппаратом на шее. Он оглядывался вокруг и фотографировал все, что ни попадя. Я даже залюбовался им - его до неприличия прекрасными глазами и удачным телосложением. До чего же красивый вырастет парень! Вот только плечевым поясом неплохо бы пораньше заняться... И тут я вспомнил о том, что Миша, со слов Кардашовых, очень похож на отца - и настроение сразу же подпортилось. Да ладно, какое я имею право ревновать? Ну а с другой стороны - если их папаша удосужился появиться у Екатерины только два раза за прошедший год - это явно свидетельствует о прохладных отношениях. Вздохнув, я дал себе слово хоть сегодня не быть идиотом.

   Задумавшись, я продолжал наблюдать за Мишей, а он меня увидел и, помахав рукой, принялся протискиваться ко мне сквозь толпу. Как бы он там не затерялся или фотоаппарат бы не сперли... Нахмурившись, я вглядывался в толпу и тут недалеко от него заметил и Екатерину. Я не сразу узнал ее, ведь я привык к ее темным джинсам и футболкам. Сегодня же она выглядела потрясающе женственной - в длиннющем, до щиколоток, платье без рукавов из летящей сине-голубой материи. Оно развевалось на ветру, но под верхним слоем ткани оказался еще один, такой же полупрозрачный и невесомый. Широкая лента обнимала ее шею, перекрещивалась под грудью, уходила назад, а потом опять появлялась на талии. Сегодня ее волосы развевались вместе с тканью, лишь немного присобранные на висках странным плетением. Она подошла уже совсем близко и улыбалась мне, а я до сих пор пристально ее разглядывал. Только когда ко мне подбежала Соня в белом платьице и с визгом: "Дядя Стас!", то я немного пришел в себя. Я расплылся в своей фирменной улыбке и самым нейтральным тоном спросил:

   - Привет всем! Как добрались?

   Екатерина ответила:

   - Привет! Все хорошо, автобус ходит, как обычно. Хотя манера ваших водителей взимать плату постфактум, при выходе, до сих пор не устает меня удивлять - она тепло улыбнулась.

   Сегодня ее глаза лучились больше обычного. В чем же дело? Она накрасила ресницы! Для меня! - возликовал я, но тут же осадил себя - не для тебя, она просто собиралась на праздник. Я осознал, что продолжаю совсем невежливо ее разглядывать вместо поддержания беседы. Поморгав и собравшись, я ответил:

   - Да, в нашем городе многое основано на доверии. И общественный транспорт тоже.

   Я галантно предложил ей локоть и она, чуть смутившись, положила на него свои пальчики. Я немного разрядил обстановку:

   - Дражайшая София Андреевна, я бы с удовольствием прошелся под руку с двумя такими очаровательными дамами, но боюсь - мои локти для вас высоковаты.

   Соня заливисто расхохоталась и побежала к Мишке - он уже стоял у перил набережной и фотографировал празднично украшенные корабли. Так что мы с Екатериной остались наедине в огромной толпе народа. Я плотнее прижал к себе ее руку, иногда ощущая предплечьем близость ее груди. Необъяснимая радость испугала меня, сердце бешено колотилось, и я всерьез озадачился своим психическим состоянием. Мы добрались до перил, и Екатерина подошла к ним вплотную. Я еле слышно пробубнил:

   - На корабль можно будет подняться через двадцать минут. А пока мы можем просто прогуляться.

   Она обернулась ко мне и радостно улыбнулась:

   - С удовольствием!

   Похоже, мое лицо отражало все снедающие меня мысли и чувства, потому что она явно смутилась и отвернулась к морю. Теперь она стояла спиной ко мне, а я разглядывал ее голые плечи и спину, украшенную пересекающейся лентой. Я безумно хотел попробовать ее кожу на вкус и на ощупь, хотел прижаться к ее лопаткам губами или хотя бы руками...

   Где-то поблизости трещали дети, эмоционально рассуждая, какая чайка красивее. Нас окружали местные жители и отдыхающие - нарядные, веселые - но я понимал, что не в силах оторваться от этих плеч. Я должен встать рядом с ней и вести неспешную светскую беседу, но я не мог...

   Все так же стоя за ее спиной, я чуть наклонился и оперся руками о перила. Я пытался контролировать себя и не прижимать Екатерину своим телом, но все-таки сейчас она оказалась между моих рук почти у груди, ее волосы и платье благодаря ветру обнимали меня сплошным шлейфом. Я чувствовал запах ее волос, мои губы оказались так близко от ее чуть покрасневшего ушка, я ощущал ее взволнованное дыхание. Мне жутко захотелось поймать губами мочку ее уха, втянуть ее и ласкать языком. Я чувствовал подступающее безумие и до боли в костяшках сжал руками перила. Ее волосы щекотали мне шею и даже пытались упасть под рубашку... В этот момент мне показалось, что она вся моя...

   Резкий жужжащий щелчок фотоаппарата вернул меня в реальность. Екатерина вздрогнула и, бесцеремонно выбравшись из моего плена, возмущенно обернулась к сыну.

   - Миш, ну что ты, прям как папарацци? Разве можно фотографировать людей без их согласия?

   Екатерина

   Несмотря на свое же приглашение, Стас встретил нас с недовольной миной. Он так внимательно меня разглядывал, что я ожидала какого-нибудь язвительного замечания по поводу моего внешнего вида. Понятное дело, что ему непривычно видеть меня такой нарядной. Но видимо, такт оказался сильнее и он смолчал. Зато потом...

   Меня все мучают подозрения - может быть, я участвую в реалити-шоу "Охмури даму за тридцать секунд"? Я хмыкнула - в таких соревнованиях Стас явно бы вышел победителем. И до чего же он красив в своей белоснежной рубашке! Когда он стоял за мной у перил, я просто таяла от восторга. И не возмутишься же - он меня не касался, за счет разницы в росте и наклона его тело было на расстоянии. Что же ему предъявишь? То, что он нарушает мою "зону комфорта"? Даже звучит нелепо... Тем более, что уж греха таить, я бы и не против, чтобы он накрыл мои руки своими, чтобы чуть разогнулся и прижал меня всем телом... Хотя в такой ситуации я уже должна бы сопротивляться, да еще и при детях. Хорошо, что у него хватило ума не идти дальше...

   Я ухватилась за звук Мишкиного фотоаппарата, как за соломинку. Как же он вовремя, он не дал мне утонуть! Развернувшись к нему, бурля перенесенными эмоциями, я ждала ответа. А Мишка не думал оправдываться. Он поднял свои красивые глаза и явно недоумевал - с чего я так раздражена. Потом он подсунул мне под нос фотоаппарат со словами:

   - Да ты посмотри - какой кадр!

   Я посмотрела и обомлела...

   На кадре девица в синем, то есть я, таяла в руках стоящего позади мужчины. Ветер трепал голубой шифон, он полностью обтягивал мою грудь и живот и будто привязывал меня к телу Стаса. Волосы вели себя примерно также, одна прядь даже оказалась у него на губах, но он явно не возражал. Полуприкрытые веки и готовые к поцелую губы совсем не вязались с побелевшими от напряжения пальцами и как окаменевшими плечами и руками. Казалось, он изо всех сил старается сдержать себя и это у него получается. Так может, это он сам себе устраивает такие вот экзамены с непонятным мне мазохизмом? Чтобы лишний раз доказать себе свою мужественность? А сама я тоже хороша, растеклась от восторга - глаза прикрыты, губы явно жаждут поцелуя... Но все-таки - до чего же чувственная получилась фотография! У меня таких еще не было... Я листнула на следующий кадр - те же более крупным планом, прядь волос уже переместилась ниже, его губы так близки к моему уху... Я чувствовала, как щеки заливает румянец.

   Неожиданно совсем рядом раздался голос Стаса и адресованный то ли мне, то ли Мишке вопрос:

   - Можно посмотреть?

   Я хотела категорически отказаться, но вовремя поняла, как глупо это будет выглядеть. Трясущимися руками я передала Стасу Мишкин фотоаппарат.

   Он долго молчал и разглядывал наши фотографии, они ему явно понравились. Я с интересом ждала его реакции, но Стас держал себя в руках, только легкий румянец на загорелых скулах и блеск в глазах выдавали его волнение. В какой-то момент он бросил на меня заговорщицкий взгляд, а потом снова погрузился в фотоаппарат.

   - Миш, а у тебя талант. Можно, я посмотрю остальные?

   Довольный Мишка зарумянился и смущенно ответил:

   - Да, можно.

   Стас внимательно разглядывал остальные фотографии - чайки в полете, солнечная дорожка на тихом море, горы в туманной дымке. Я тяжело вздохнула - Мишка оставил в памяти фотоаппарата и старые фотки - я в задумчивости валяюсь на траве в обнимку с Соней и в моих глазах отражается небо, Соня с собаками провожает закат и другие фотографии с участка и предыдущих прогулок.

   - Миш, ты так замечательно чувствуешь свет и цвет, ты умеешь подчеркнуть прелесть каждого... Мне кажется, тебе стоило бы чуть позже заняться фотографией профессионально.

   Нам всем, конечно, было очень приятно, а Мишка застеснялся еще больше:

   - Да нет, это просто фотоаппарат хороший. Это мне папа привез.

   Стас немного напрягся и, бережно возвращая Мишке фотоаппарат, ответил:

   - Нет, дело не только в технике. Ты знаешь, я в юности тоже увлекался фотографией. Только у нас тогда другие фотоаппараты были, да и посмотреть на результат сразу же нельзя было. Мой отец - профессиональный фотограф, он и сейчас этим занимается и потом продает изображения. Так что я кое-что об этом знаю.

   Мы все с удивлением его слушали - я и не ожидала, что у нашего бравого участкового отец - фотограф, считай - художник. А он продолжал:

   - Миш, я считаю, что имею право на две последние фотографии. Согласен? У тебя блютус на фотоаппарате есть?

   Растерянный Мишка только кивнул, а Стас все не унимался:

   - Так давай сейчас перекинем, пока не забыли. Сам справишься или помочь?

   Сообща мы настроили соединение между фотоаппаратом и смартфоном Стаса и он, как зачарованный, опять рассматривал нашу фотографию уже на своем экране. И в этот момент его телефон зазвонил.

ГЛАВА 10

Стас

   Я опешил и чуть не схватился за голову - на экране появилась Илонка, причем голая, она выпячивала губки и одной рукой подтягивала обе груди, чтобы в объектив попали соски. И когда это она успела сделать такое дурацкое селфи моим телефоном, да еще и установить его как фото контакта?! И это в такой момент, когда мы с Катей вместе смотрели на экран и любовались нашей фотографией! А теперь она думает, что я сам себе такое установил! Чувствуя себя последним идиотом и ощутимо краснея, я довольно резко ответил:

   - Да!

   Илонка затянула капризно-плаксивым тоном:

   - Стас, ты меня совсем уже забыл, да? Две недели не звонишь!

   Я в это время гадал - слышен ли наш разговор окружающим и отошел на пару шагов в сторону. Не дождавшись ответа, Илонка позвала:

   - Ста-а-аси-и-ик!

   Вот уж... она ведь знает, что я ненавижу, когда она меня так называет! Я сухо бросил:

   - Что?

   - Где ты сейчас?

   - На работе! Я перезвоню тебе позже.

   Бросив трубку, я посмотрел на время - пора выдвигаться на корабль. Все еще раздраженный после телефонного разговора, я коротко бросил Кате:

   - Пошли. Время.

   Она без слов подозвала детей, взяла Соню за руку и мы пошли.

   Во время недолгой экскурсии я все обдумывал произошедшее - казалось, после звона Илонки между нами выросла стена, и я уже не мог так непосредственно предложить Кате руку. Дети с сияющими глазами и приоткрытыми ртами разглядывали убранство корабля, Катя тоже вроде бы заинтересовалась, а вот мне было не до того. Более того, когда мы уже спускались с трапа, я обнаружил, что нас встречает незнакомый мне смуглый мужчина и ...Илонка.

   Они сверкали белозубыми улыбками, а я был готов сквозь землю провалиться, но с трапа-то никуда не денешься, разве что обратно на корабль. Так что пришлось все же спуститься. Мне было немного стыдно перед Илонкой за всплывший обман о моем местонахождении, но гораздо больше меня тревожила Катина реакция на происходящее.

   Увидев, что нас встречают, она повернулась ко мне и скромно улыбнулась:

   - Спасибо за экскурсию, Стас! Я вижу - тебя ждут друзья, так что мы не будем вам мешать. До встречи!

   И она куда-то пошла. Я опешил и, смутно осознавая - что делаю, в два шага догнал ее и схватил за руку:

   - Нет, Кать, не уходи! Давайте еще прогуляемся, ну пожалуйста!

   Она с удивлением всмотрелась в мои умоляющие глаза, недоуменно дернула плечами и согласилась. Мы повернули обратно. Я судорожно обдумывал - чем же ее заинтересовать и продолжить прогулку, и в этот момент ощутил на своей шее женские руки. Илонка висела на мне и радостно восклицала:

   - Ста-а-аси-и-ик, а вот и ты! А я уже соскучилась!

   Я был готов разорвать ее за такое несвоевременное появление, но напомнил себе, что она ни в чем не виновата. С трудом расцепив руки и поставив ее на землю, я как мог нейтрально произнес:

   - Привет, Илона. Знакомься, это Екатерина и ее дети - Миша и Соня.

   Илонка равнодушно окинула их своим обычным мутновато-рассеянным взглядом, ничего не ответила, но все же представила своего спутника:

   - А это Карталь, мой родственник из Турции.

   Родственник широко улыбался и тряс мне руку, будто всю жизнь мечтал о нашем знакомстве. Я сухо ответил:

   - Очень приятно. Я рад нашей встрече, но сейчас мы спешим. Пока, еще увидимся!

   Илонка опять повисла на моей шее:

   - Стас, ну не будь ты таким букой! - и приникла к губам. Я начал тихо звереть и почувствовал себя неловко не только перед Екатериной, но и перед детьми. Раздраженно сбросив руки Илонки, я резко развернулся и строевым шагом пошел прочь, не забыв ухватить Екатерину за руку. Она растерянно шла за мной, а дети - за ней. Пройдя с десяток метров, я пришел в себя и остановился, посмотрел Кате в глаза и пробормотал:

   - Извини. Я не хотел, чтобы так получилось.

   Она только криво ухмыльнулась. Снизу раздался голос Сони:

   - Дядя Стас, а это ваша невеста?

   Мы все заулыбались, а я еле нашел в себе силы ответить спокойно:

   - Нет, Сонечка, нет.

   Она надула щечки:

   - Ну и зря. Она красивая. И так вас любит. Злой вы! - девочка отвернулась от меня, не в силах общаться с настолько жестокосердным типом. Я растерялся:

   - Э-э-э... Сонь, а хочешь мороженого? - в мою голову не пришло ничего оригинальнее, чтоб задобрить ребенка. Соня сразу сменила гнев на милость и радостно запищала:

   - Да! Розовое, шарик в стаканчике!

   Я с облегчением вздохнул - ох, если бы с большими девочками все решалось так же просто, как и с маленькими!

   Екатерина

   Я чувствовала страшную неловкость из-за того, что оторвала Стаса от его девушки. Он и так всю экскурсию по кораблю ходил с недовольным нахмуренным лицом явно в тяжелых думах. Но я же не напрашивалась на прогулку, он сам нас пригласил! Да и потом, когда мы встретили Илону - зачем ему такая обуза, да еще и с детьми? Но он так отчаянно просил меня остаться, он был в этот момент таким ...настоящим - и я просто не смогла ему отказать. Да и мне так легко и хорошо с ним, что я с удовольствием осталась.

   Мы подошли к мороженщице. Все-таки этот город вызывал у меня щемящую ностальгию по детским годам - ведь только в тех, детских воспоминаниях остались такие вот мороженщицы с мобильным ларем, в белых колпачках и фартуках. Я достала кошелек, вспоминая о пристрастиях детей по поводу мороженого. Увидев это, Стас возмутился:

   - Что? Нет! Это ведь я предложил Соне мороженого!

   - Спасибо, но я и сама вполне в состоянии купить своим детям мороженого!

   - Нет! Это я пригласил вас на прогулку, да и вообще... Я мужчина, в конце концов!

   Я криво усмехнулась - да уж, как оказалось - мы имеем диаметрально противоположные взгляды на равенство полов... Я видела решимость Стаса и немного уступила, действительно - ведь это он нас пригласил.

   - Хорошо, раз уж ты обещал Соне. А Мише я куплю сама.

   Тут Мишка подлил масла в огонь:

   - Почему это? Я тоже мужчина! А у меня и свои деньги есть!

   Я устало закатила глаза, а Стас победно усмехнулся. Да уж, как быстро дети поддаются чужому влиянию! Хотя то, что мальчику нужен отец - неоспоримо... Отогнав мрачные мысли, я тяжело вздохнула. Стас же в это время допрашивал мальчика:

   - А откуда у тебя деньги, если не секрет?

   Мишка без обиняков ответил:

   - За хорошо сданный экзамен. За пятерку - одна сумма, за четверку другая.

   Стас поморщился:

   - По-моему, платить за старание в учебе как-то нехорошо.

   Ну вот, теперь он будет мне указывать, как лучше учить и воспитывать сына! Я холодно ответила:

   - Ну должны же у человека быть личные деньги? Да и стимул в учебе тоже не помешает.

   Стас сдал позиции:

   - Что ж, вам виднее. А тебе, Катя, какое мороженое?

   Я опешила. Мне? Я так давно не покупала себе мороженое - даже не с целью экономии, а просто привыкла, что некоторые вещи необходимы только детям. Я неуверенно пробубнила:

   - Я не буду мороженого.

   Стас и не думал отставать:

   - А почему? Давай я угощу тебя мороженым, жарко же! А то что - все будут есть, а ты просто так сидеть? Нехорошо!

   Я коварно ухмыльнулась и, высмотрев на витрине самое дорогое мороженое, заявила:

   - Мне вот это эскимо, с орешками!

   Стас довольно кивнул и отправил нас с Соней занимать лавочку.

   Стас

   Вот уж, Екатерина! Я мало сталкивался с воинствующими феминистками, даже коллеги по работе не особенно горели современными тенденциями. Все-таки дух нашего города предполагает слабую и мягкую женщину за спиной храброго моряка или военного. Я, конечно, не совсем уж отсталый варвар и все понимаю... но не принимаю.

   Мы с Мишкой остались одни, и он важно купил себе кофейное мороженое. А я судорожно рылся в карманах, сразу вспомнив, что недавно проспорил Семену месячное жалованье! Да и месяц подходит к концу... Вытащив мятую пачку банкнот, я принялся высчитывать, сколько еще оставить на проезд и сколько нужно сейчас на три мороженых - ведь и себе я должен купить такое же, тем более, я его тоже люблю. Но в праздник на таком лобном месте оно стоит три цены! Ну кем это надо быть, чтобы не имея денег, пригласить девушку на прогулку, да еще с детьми! Сгорая от стыда и беспомощно осмотревшись по сторонам, я еле выдавил из себя:

   - Миш, ты не одолжишь мне сто рублей, а? А то я деньги в других брюках оставил...

   Миша удивленно на меня посмотрел, но все же потянул из кошелька гладенькую сотенную купюру. Я воодушевился:

   - Спасибо, брат, ты меня так выручаешь! Только... - я окончательно замялся.

   - Не говорить маме? - подсказал этот все понимающий мальчишка.

   Я с облегчением вздохнул:

   - Да, Миш. Понимаешь, какая несуразица получилась - обычно я в черных брюках хожу, а сегодня вот... Я твой должник во всех смыслах этого слова. Ты же понимаешь, что дело не только в сотне?

   Мишка улыбнулся:

   - Понимаю.

   Мы подсели к нашим дамам и принялись дружно поглощать мороженое. Катя, глядя на Соню, торжественно объявила:

   - Предлагаю устроить конкурс "Кто съест мороженое аккуратнее". Победитель выигрывает порцию мороженого. Только уже не сегодня, конечно.

   Дети явно оценили идею и внимательно следили, что где первым тает и как безопаснее это съесть. Когда мы закончили, Катя придирчиво их оглядела - Сонина мордашка оказалась частично в розовом мороженом и даже у Миши в уголках губ виднелись кофейные пятна. Она выдала им салфетки и рассмеялась:

   - Ну что ж, на этот раз выиграла я.

   Я возмутился:

   - А я?

   Она с улыбкой меня осмотрела:

   - А у тебя вон кусок ореха над губой висит!

   За неимением зеркала я спросил:

   - Где? - очень уж хотелось, чтобы она сама его убрала.

   Катя с улыбкой провела кончиком указательного пальца по моему лицу, стряхивая орешек. Я поймал ее палец губами и сжал его вместе с орехом. Она густо покраснела и метнула выразительный взгляд на детей - что ты, мол, делаешь? Я отпустил ее палец, оставив орешек во рту, и произнес, будто оправдываясь:

   - Это мой орешек.

   Дети рассмеялись, а Катя продолжала взволновано дышать и прятать взгляд. Что ж, все идет как надо...

   Потом мы долго бродили по набережной и прилегающему к ней парку. Я вел Катю под руку, и это казалось таким естественным и приятным! К моему глубочайшему удивлению, дети нам абсолютно не мешали, я вдруг открыл ранее неведомую мне радость общения с ними. Мы искренне улыбались друг другу и в какой-то момент мне вдруг почудилось, что это моя женщина и даже мои дети, что это - моя семья. Я опешил от таких непривычных для меня мыслей... Что это со мной? Старею? Мишка побежал снимать поющий фонтан, Соня за ним, а мы с Катей остались одни.

   Увидев мою скисшую физиономию, она бросила на меня вопросительный взгляд. Я ответил ей улыбкой и накрыл лежащие на моем локте пальцы второй рукой. Мы смотрели друг другу в глаза и чувствовали - я в этом уверен - небывалую легкость и близость.

   И в этот момент зазвонил телефон. Я тяжело вздохнул, с опаской осмотрел экран и только не увидев фото контакта, поднял его к лицу. Тамила. Как же не вовремя! Ну, стоит радоваться, что хоть она не украсила мой телефон своими сосками... Я сухо бросил:

   - Да!

   Томка не стала ныть и канючить, а властно и чуть насмешливо спросила:

   - Привет, Стас! Как ты? Что-то я давненько тебя не слышала.

   Я замялся, но быстро пришел в себя и начал вдохновенно врать:

   - Ты извини, Том, но я сейчас очень занят, в командировке...

   Неожиданно голос в трубке стал двоиться, и я услышал Томку за своим плечом:

   - Вот как? Не ожидала, что ты так мастерски врешь!

   Томка обошла и встала вплотную, даже касаясь меня грудью. Я смутился и покраснел, а она криво ухмыльнулась и, глядя мне в глаза, так и не опустила телефон от уха. Я только и смог пролепетать:

   - Э-э-э... извини, Том... Я не хотел тебя обидеть.

   - М-да?

   По-прежнему держа телефон одной рукой, другой она облапила мое самое сокровенное достоинство, собрав его в цепкую хватку своих когтистых пальцев. Я замер, вдруг вспомнив меткое выражение: "Нет худшего врага, чем отвергнутая женщина!" Ну и что теперь - бить ее, что ли? Да еще на глазах у Кати и детей? Хорошо, что Мишка и Соня до сих пор любуются фонтаном. Я даже поежился, представив - что Томка сейчас может сделать... А она, перекатывая между пальцами мои самые драгоценные части тела, проворковала:

   - Извиняться по-другому будешь. Еще четыре дня до моего отъезда, так что я тебя жду...

   Потом она убрала руку, окинула Екатерину презрительным взглядом, резко развернулась, слегка толкнув меня роскошными бразильскими ягодицами, и удалилась. Я вздохнул с облегчением.

   Не смея поднять на Катю взгляд, я с тоской вспоминал, как мы шли под ручку буквально пять минут назад, до появления Тамилы. Катя ничего не сказала, а молча отправилась к детям и фонтану. Я пошел за ней.

   Вечерело, вокруг начиналось самое веселье. Город наряжался гирляндами разноцветной подсветки, веселый и завлекающий. Но Катя, оглядевшись по сторонам, спокойно посмотрела мне в глаза и заявила:

   - Ну что ж, Станислав, спасибо вам за экскурсию и прогулку! Мы очень душевно провели время! А теперь нам пора, еще до дома долго добираться.

   Я скрипнул зубами от досады - такой прекрасный вечер безнадежно испорчен! И мы опять на "вы"! А у меня даже нет денег, чтобы подвезти ее на такси! К тому же именно сегодня я вдруг засовестился ездить на казенной машине по личным делам! И что теперь? Сказать ей: "Ну ладно, пока"? Я неуверенно буркнул:

   - Я провожу вас до автобуса.

   Екатерина хмыкнула:

   - Не стоит, мы сами. Желаю приятного продолжения праздника!

   Я горестно усмехнулся - какой уж тут праздник... Сцена с Томкой воздвигла между нами ледяную стену похлеще Илонкиной, и сейчас я совсем не соображал, как ее растопить. Пока я посыпал голову пеплом и автоматически отвечал на прощания - они удалились. Какой же ты идиот, Стас!

ГЛАВА 11

Неделю спустя

   Матерясь сквозь зубы, я пробирался по узкой петляющей глинисто-грунтовой дороге, по сравнению с которой проезд по Ягодной - просто автобан. Я вспомнил давний разговор с отцом:

   - А что, участок с лучшим подъездом никак нельзя было найти?

   - Ну вот еще, буду я при выборе жилища подстраиваться под дорогу... Ты посмотри - какой у меня здесь вид!

   Вид действительно завораживал - участок находился на крутом уклоне и просматривался весь склон горы и море на горизонте.

   - Так до этого вида невозможно добраться по-человечески!

   - Возможно. Я же добираюсь.

   - Ну так ты же не за рулем!

   - А кто тебя заставляет тащиться сюда на этой колымаге? До автобуса полтора километра, как раз размяться.

   - Если я буду так разминаться, то у меня это займет весь день!

   - А я тебя сюда на аркане не тянул.

   Я до хруста сжал зубы и заставил себя успокоиться. Примерно так заканчивался каждый наш разговор с отцом. Он никогда не упускал возможности ткнуть меня носом в то, что я ему не нужен и что он меня не звал. После смерти моей матери он собрал все свои сбережения и купил участок на горе. Нашу квартиру в городе он не стал продавать, сказал: "Я теперь там жить все равно не смогу, буду сдавать. А ты, если деньги понадобятся - обращайся". Он тяжело переживал смерть жены, я это видел и очень ему сочувствовал, но он никогда не пускал меня себе в душу и не демонстрировал своих чувств. Денег я у него, конечно, не брал, но заезжал частенько - отец ведь. Хотя ничем ему и не помогал - он сам ездил на автобусах по рынкам и магазинам, таская купленное в огромном туристическом рюкзаке те самые полтора километра, а на мои упреки - почему не обратился и что я сам бы ему все это привез на машине - только махал рукой. Но он у меня мужик еще крепкий, так что я особенно не волновался.

    В общем, сложный человек мой отец, но я к нему очень привязан, ведь кроме него у меня никого и нет. Так и тогда - в очередной раз доведя меня до белого каления, он удовлетворенно наблюдал, как я с собой справляюсь.

   Я хмыкнул и сосредоточился на дороге, молясь и надеясь, чтобы небо и дальше оставалось чистым, и дорога не превратилась в рыжее месиво, выбраться из которого весьма проблематично.

   Видимо, услышав шум двигателя, отец ждал меня возле условных ворот своего участка. Нужно сказать, что денег у него хватило только на участок и строительный вагончик, дома как такового не было. Но на вырученные за аренду квартиры средства он понемногу обустраивался - сам построил на участке туалет, летний душ, скамейку и небольшой столик. Все инструменты он хранил в вагончике, где и жил. Кроме того, на участке присутствовали шестьдесят четыре железобетонных сваи винтового фундамента. Они были установлены профессионально и явно стоили недешево. На мой вопрос: "А что это и зачем?" отец внимательно на меня посмотрел и как всегда спокойно ответил:

   - Не думаю, что тебе это действительно интересно.

   На том разговор и заглох.

   И вот я подъезжаю к воротам - с момента моего последнего приезда он успел сварить металлическую раму и затянуть ее сеткой-рабицей, которой он огородил участок с лицевой стороны. С других сторон он и не суетился - ведь там были заборы соседей. А сейчас он с гордостью и печатью великого одолжения на лице впускал меня прямо на машине на свой участок. Я улыбнулся и заехал на усыпанное крупным гравием место для парковки - только на одну машину и без возможности разворота. Но все же прогресс налицо - ведь раньше мне приходилось парковаться на обочине этой узкой паршивой дороги.

   Я вышел из машины и улыбнулся:

   - Привет, отец!

   Тщательно закрыв за мной ворота, он просто ответил:

   - Привет.

   И все. Будто мы виделись сегодня утром, а не почти месяц назад! Я проглотил очередную обиду и присел на скамейку. Оглядев мою влажную рубашку, отец буркнул:

   - Душ там. Полотенце тоже.

   Надо заметить, что отец всю жизнь был великим аккуратистом - всегда чистый, побритый и выглаженный. В чем-то я перенял это от него - душ, стиралка и утюг - мои верные друзья. Но все же... Сейчас он стоял передо мной в одних джинсах, но целых и чистых, расчесанный, побритый и не потный. Уже заметно выходя из себя, я стал демонстративно раздеваться и аккуратно складывать стопочкой одежду на столик. Сюда же я сложил телефон и все ключи, чувствуя себя заключенным перед помывкой. Отец с кривой ухмылкой за мной наблюдал. Дойдя до трусов, я зло посмотрел ему в глаза, снял и трусы, увенчал ими стопку одежды и абсолютно голый отправился в душ. Вредный старик! Своего тела я не стесняюсь, а с соседями пусть сам разбирается!

   Я долго стоял под струями душа - нагретая солнцем мягкая вода и лазурное небо над головой принесли мне покой и умиротворение. Сначала я хотел назло отцу извести всю воду, но потом пришел в себя и даже посмеялся над своим ребячеством. Выключив воду, я долгое время просто дышал, ощущая кожей обволакивающий тело чистый горный воздух. Так что из душа я вышел свежим и веселым.

   Отец сидел за столом и разглядывал мой телефон, явно чем-то воодушевленный. Когда я частично оделся, он поднял на меня взгляд и сказал:

   - Стас, твой телефон звонил, и очень настойчиво. И еще... Не подумай, что я лезу в твою личную жизнь, но... Когда звонок прекратился, мелькнула фотография - ты и девушка в синем. Могу я ее посмотреть? Она меня интересует именно как фотография.

   Я улыбнулся - вот уж, профессионал! Найдя требуемую фотографию, которую я установил и как обои рабочего стола, я передал телефон отцу. Он долго разглядывал фото, потом тихо проронил:

   - Потрясающе... Как он поймал ветер! И чувства... А ты теперь позируешь фотографам?

   Я хмыкнул:

   - Нет. Это спонтанная фотография.

   Отец округлил глаза:

   - Да ты что? Вот это да! Вот уж удача для фотографа!

   Я рассмеялся:

   - Если тебе интересно - то этому фотографу десять лет.

   Отец удивился еще больше. Я уж не помню, когда видел его таким эмоциональным:

   - Не может быть... И кто же это такой самородок?

   Я опять хмыкнул:

   - Её сын.

   - А у нее есть сын?

   - Да. Еще и дочь.

   Меня очень потешила потрясенная физиономия отца - как редко мне удавалось чем-то его поразить! Да и вообще - давненько мы с ним так пространно не разговаривали...

   - Так может, у нее и муж есть?

   Я устало потер глаза:

   - Ой, да там не поймешь. Он вроде бы и есть, а вроде бы и нет. Приезжает два раза в год, официально она не замужем, а вот двое общих детей есть - пробубнил я и сам удивился своей болтливости.

   Но одновременно я почувствовал сильное облегчение - мне так не хватало кого-то, кому можно выговориться и поделиться царящей в моей голове неразберихой! Но я никогда бы не подумал, что этим человеком может стать мой сухой и чопорный отец. А он в это время пристально смотрел на меня с непонятным выражением лица. Потом проронил:

   - Познакомишь?

   Я решил обернуть все в шутку:

   - С кем? С девушкой или с фотографом?

   Отец весело улыбнулся:

   - С обоими.

   Я только растерянно моргал - ни разу в жизни отец не изъявил желания познакомиться с моими пассиями! Он, конечно, знал об их существовании благодаря случайным встречам в городе и редким фотографиям, которые я иногда ему показывал - просто делился новостями, говорить-то о чем-то надо... Потом я все-таки ответил, если он в кои-то веки заинтересовался:

   - Это вряд ли. Теперь она наверняка не захочет меня видеть - ведь она считает меня озабоченным придурком, мечтающим заполучить ее в свою коллекцию!

   Отец задумчиво потер подбородок:

   - Ну что ж, она недалека от истины. А это не так?

   Я серьезно посмотрел ему в глаза и честно ответил:

   - Нет.

   А дальше случилось такое, что я даже засомневался в реальности происходящего - глаза отца подозрительно блеснули и он расплылся в очень теплой улыбке:

   - Ты наконец-то вырос, сынок. Поздравляю!

   Шокированный происходящим и до сих пор не веря, что он назвал меня "сынок", я все же возразил:

   - Отец, мне тридцать четыре года!

   Он только еще раз улыбнулся и опять посмотрел на фотографию. Я подсказал:

   - Там есть еще, следующая.

   Отец листнул на фото крупнее и долго рассматривал нас с Катей. Потом заявил:

   - Расскажи мне о ней.

   Я тяжело вздохнул:

   - Её зовут Екатерина, она на два года старше меня, не работает, учит сына сама на форме семейного образования, не отдаёт дочку в садик, не делает детям прививки, не пьет и не курит, любит собак и тащит их к себе домой из приюта, присутствуют легкие феминистические завороты... Вот и все, что я о ней знаю.

   Отец рассмеялся:

   - Да уж, невелико досье... Не отпускай ее, Стас.

   Я вспыхнул:

   - Легко сказать! Всё против нас - и наличие детей, и возраст, и взгляды на жизнь!

   Отец прикрыл глаза и начал кого-то цитировать:

   - "...Если ты нашел свою женщину - не отпускай ее. Бросай всё - деньги, здравый смысл, карьеру - и впивайся ей в холку. Ибо жалок ты и ничтожен будешь со здравым смыслом, деньгами и карьерой - если твоя женщина не с тобой!"

   Я даже опешил:

   - Ого! Жестко... А если она не захочет?

   Отец опять опустил взгляд на фотографию и веско проронил:

   - Захочет.

   Я даже не знал, что и ответить...

   Какое-то время я сидел в смятении, а чуть позже засобирался обратно. Отец задумчиво молчал. Пользуясь его нежданной благосклонностью, я задал наш извечный вопрос:

   - Отец, скоро уже осень. Может, ты все-таки вернешься в квартиру? Там ведь у нас и магазин рядом, и рынок, и тепло, и вода...

   В мои предыдущие попытки образумить непутевого родителя я получал в ответ только свирепый взгляд, но сегодня он решил мне ответить:

   - Стас, ты предлагаешь мне променять комфорт души на комфорт тела. Здесь я живу, а там - существую. А за меня не переживай - зимы у нас теплые.

   Я только вздохнул и развернулся к машине. Неожиданно на моё плечо легла тяжелая ладонь. Я обернулся, а отец вдруг крепко меня обнял. Сначала я замер в недоумении, а потом ответил на объятие. От полноты чувств из моих глаз потекли слезы. Какое-то время мы молча стояли в обнимку. Потом отец отстранился и, глядя на меня темными пронзительными глазами, прошептал:

   - Не отпускай свою любовь, сынок! Это самое важное, что есть у нас в жизни.

   После этого он высвободил руки и стал спокойно открывать ворота.

***

Я возвращался к трассе с новыми и необычными для меня мыслями. Все во мне дышало покоем и умиротворением, осознанием того, что все хорошо и все правильно.

   Стоп, а кто звонил-то, пока я был в душе? Со всеми этими переживаниями я даже забыл проверить! Достав телефон и привычно полюбовавшись собой и Катей, я заглянул в "пропущенные звонки". Звонила Оксана. Хм, странно...

   Озлобленная фурия вырвала меня из блаженного состояния:

   - Стас, ты где? Ты можешь хоть ненадолго отлипнуть от своих девок и для разнообразия поработать?!

   Я опешил от такого напора:

   - Оксан, ты чего? Я вообще-то у отца был...

   - М-да? А чего трубку не берешь - ты же на работе?!

   - Ну извини... А что случилось-то?

   - Да ничего страшного, просто мы уже выезжаем, а тебя нет.

   - Куда выезжаем?

   - На твой участок. Необходимо твое присутствие, если ты забыл.

   - Понял. Адрес?

   - Ягодная 9.

   Я похолодел. Все мое умиротворение испарилось и я, даже не ответив и бросив телефон на пассажирское сиденье, помчался по адресу.

ГЛАВА 12

Не доезжая половины квартала, я бросил машину и отправился пешком - по моим расчетам, так будет быстрее. Вот уже из-за веток показался воронок Оксаны. Белый и с громкими слащавыми надписями, но как ни крути - воронок. Даже сюда был слышен ожесточенный лай Гудвина и возмущенное заливистое тявканье Тотошки. Я прибавил шагу. Давно же я не бегал! В итоге к калитке я подбежал запыхавшийся и вспотевший. Она оказалась приоткрытой чуть ли не на полметра - это казалось неправильным и даже кощунственным. К деревцу тем самым коротким поводком был привязан Гудвин - он рвал и метал и даже становился на дыбы, продолжая злобно лаять и отчаянно глядя на входную дверь дома. Тотошка совсем уже закрутился вокруг того же деревца и просто сидел у ствола. Хорошо, что на шлейке, а не в ошейнике - мог бы и задохнуться. Деревце от прыжков Гудвина угрожающе раскачивалось и испуганно шелестело листьями. Увидев меня, рыжий заулыбался, но я не стал тратить время на собак, а все больше наливаясь яростью, пошел в дом.

   Я впервые был у Кати в гостях, если это можно так назвать, учитывая обстоятельства. Домик изнутри выглядел гораздо ухоженней и уютней, чем снаружи. Я шел на голоса и вот уперся в широкую спину пристава - огромный, в черной форме, он загораживал весь проход. Я бесцеремонно толкнул его в плечо, он напряженно обернулся, но узнав меня, расплылся в кривой ухмылке. И этот тоже думает, что я опоздал, потому что "не мог отлипнуть от девки"? Чуть двинув желваками и напоминая себе, что сейчас самый неподходящий момент для мордобоя, я обошел его...

   Бледная и очень напряженная Катя с какими-то бумажками в руках стояла перед Оксаной - статной, высокой, с правильным профилем и идеально зачесанными наверх золотистыми, очень густыми и блестящими волосами. Она с непроницаемым выражением лица разглядывала одну из бумажек. Дети сидели здесь же за столом и если Миша, нахмурившись, просто наблюдал за происходящим, то Соня явно была испугана. Она наблюдала за вторым приставом, а тот бесцеремонно заглянул в шкафы и холодильник, а потом скрылся в комнатах. Все больше зверея и с трудом удерживая себя в руках, я подошел ближе и официально обратился к Оксане:

   - Участковый уполномоченный Бобрик по Вашему распоряжению прибыл!

   Может, мне показалось, но вроде бы плечи стоящей рядом Кати немного расслабились. Она бросила на меня теплый и доверчивый взгляд. Мне очень захотелось закрыть ее собой и набить морды всем чужеродным элементам в этом доме. Оксанка же, которую я про себя называл "фрау СС", соизволила чуть улыбнуться и окинула меня взглядом. Я сразу почувствовал, что галстук так и остался в машине, рубашка после отцовского душа помята и даже расстегнута на целых две пуговицы. Рассмотрев все это, Оксана подняла взгляд на мое лицо и сухо бросила:

   - Приветствую. Ну что ж, гражданка Фенис, признаться - вы меня приятно удивили. Успехи вашего сына в учебе поражают! - и она вернула Кате бумажку.

   Я заглянул туда - Миша, как оказалось, был уверенным хорошистом с редкими вкраплениями пятерок. Натянутая, как струна, Катя очень холодно спросила:

   - Могу я узнать - по какому праву вы вообще сюда явились? Я ведь гражданка другой страны!

   Оксанка снисходительно хмыкнула:

   - Но дети-то - наши граждане! Кстати, могу я посмотреть их медицинские карты?

   Катя порылась в стопке бумажек и протянула две книжечки. Оксана стоя их разглядывала. Одна книжечка выскользнула и начала падать, а я подхватил ее в полете и передал Кате. Оксана холодно спросила:

    - А почему у детей нет прививок?

    Катя напряглась еще больше и приготовилась к бою:

   - Я не делаю прививок по личным убеждениям и обо всем уже переговорила с участковым врачом.

   Оксана с кислым видом пролистывала жиденькие медицинские книжечки.

   - Н-да? Скажите, а каков ваш официально подтвержденный доход?

   Екатерина уже, казалось, искрилась от напряжения:

   - На данный момент официально подтвердить я могу только счет в банке. А если не хватит - то наличными.

   Оксана презрительно хмыкнула и мы все поняли - наличные официально не подтвердишь. Я решил вмешаться:

   - Со своей стороны я могу заверить, что это вполне благополучная семья, дети всем обеспечены, ни физического, ни психологического насилия не испытывают.

   Оксана удивленно подняла свои идеальные брови:

   - Вот как? Семья?

   Наплевав на субординацию, я спросил:

   - Могу я узнать основания для проверки?

   Фрау заметила мое излишнее рвение и, оглядывая меня и Катю насмешливым взглядом, ответила:

   - Неполная семья - это раз, оба ребенка рождены вне брака - это два, старший ребенок не посещает школу и плохо социально развит - это три и четыре, медицинские карты у детей практически пустые, прививок и даже ежегодных осмотров нет, живут в изоляции, двое разнополых детей в одной комнате, взрослые чужие животные даже без вольера - ты считаешь, что это недостаточные причины для проверки? Пока никто не говорит об изъятии…

   При последнем слове Катя еле слышно испуганно втянула воздух. Я посмотрел на детей - Соня так ничего и не поняла, а вот Мишка побледнел, встал и не отводил от Оксаны растерянного взгляда. Наплевав на все, я нагло встал перед Катей и горячо обратился к Оксане:

   - Ты сама знаешь, что нет абсолютно благополучных семей - есть те, кого еще не проверили. Ты сама мне об этом говорила! Посмотри объективно - причины надуманы и притянуты за уши. Мишка - немного застенчивый парень в силу склада характера, а вовсе не из-за притеснений матери. Одна комната на двоих в таком возрасте не критична. Животные здесь совсем недавно и они имеют сугубо положительную характеристику из приюта, мы просто еще не успели построить им вольер!

   Оксанка удивленно меня оглядела:

   - Мы?

   Я смутился и даже, по-моему, покраснел, но все же продолжал пристально смотреть ей в глаза. Так уж сложилось, что я не боюсь женщин и не робею перед ними, какого бы звания они ни были. А сейчас я был готов на всё.

   - Оксана, это вполне благополучная семья, я хорошо их знаю.

   Я слышал, что Катя выбралась из-за моего плеча и встала рядом. Я обернулся - разрумянившись, она с благодарностью на меня смотрела. Я мог бесконечно тонуть в ее глазах, но меня прервал смешок Оксаны:

   - Ничего личного, Станислав э-э-э... Валерьевич, но ты же понимаешь, что мы должны были отреагировать на сигнал.

   Я уже успокоился, вкрай распоясался и спросил:

   - А от кого сигнал-то? От Кардашова?

   Оксана с издевкой усмехнулась:

   - Да нет, Стас. От тебя же. И насчет школы, и насчет прививок... Ладно, ребята, поехали!

   И оставив меня недоуменно моргать, фрау СС развернулась на каблуках и вышла из дома.

   Я медленно и осторожно повернулся к Кате - она с такой болью и обидой на меня смотрела, что мне хотелось сжаться и растаять в воздухе, только бы не видеть ее взгляда. Лучше бы она кричала, ругалась, упрекала - чем вот так смотреть. Мелькнула мысль рассказать ей, что я вовсе не доносил на нее, а самообразовывался, но после перенесенных эмоций я очень туго соображал. Решив взять тайм-аут, я побрел на улицу - выпроводить незваных гостей.

   Дети уже отвязывали исстрадавшихся собак, ювеналов не было видно, а калитка до сих пор приоткрыта. Я вышел на улицу - убедиться, что они уехали. Я стоял и смотрел вслед отъезжающему воронку - и тут услышал за спиной скрежет замка. Я резко развернулся и толкнул калитку - безрезультатно. И что теперь - колотить в нее с требованием открыть?! Меня переполняли смешанные чувства обиды и облегчения. Нам нужно время все осознать и принять - и мне, и Кате. Тяжело вздохнув, я поплелся к машине.

***

Голый после душа, я стоял у окна и курил. Как давно я не брал в рот эту гадость – почти десять лет! Но сейчас мне было абсолютно наплевать на всё – и на здоровье, и на все остальное. Случившееся нелепое недоразумение уже третий день не давало мне покоя. Вчера я набрался, как свинья, пытаясь убежать от пугающей пустоты внутри. Убежать не удалось - пустота не отступала, и я уже устал с ней бороться. С одной стороны - я могу заявиться к Кате и объяснить, что вовсе не доносил на нее. А с другой - я ведь, по сути, ни в чем не виноват, так почему я должен извиняться-то?! Я представил, как в пьяном угаре ползаю у закрытой калитки и слезно доказываю свою невиновность - и содрогнулся от отвращения. Нет, таким я не буду. Иначе ни сам себя уважать не смогу, а уж окружающие и подавно...

   Мои черные думы прервал звонок телефона. Оксана. Хм, странно - сегодня, вообще-то, выходной.

   - Да!

   Фрау СС вела себя необычно и мирно поздоровалась:

   - Привет, Стас...

   - Ну привет... - недобро бросил я.

   - Слушай, у меня тут совесть неспокойна...

   - М-да? А она у тебя есть?

   Пауза с пыхтением. Потом она все же взяла себя в руки:

   - А у вас все так серьезно?

   - Не знаю. Ты не дала мне узнать.

   - Стас, ты извини, просто твои опоздания, да и вообще... Я от тебя такого не ожидала!

   - Какого?

   - Что ты всерьез западешь на чужую женщину с детьми.

   - И поэтому ты решила выставить меня доносчиком?

   - Но... Это же твоя работа.

   - Я тебе на нее не доносил! Это уже клевета, между прочим!

   Оксана немного помолчала, а потом заявила:

   - Дай мне ее номер телефона.

   - Это еще зачем?

   - Просто дай мне номер!

   Я разозлился:

   - Не дам! Обращайся официально и в рабочий день!

   - Стас...

   Но я уже бросил трубку. В гудящей похмельной голове пульсировали слова отца: "...Если ты нашел свою женщину - не отпускай ее..." Только вот я нашел чужую. Не свою. Чужую и любимую. Осознав это, я в ярости треснул по раме окна. Резкая боль привела меня в чувство. Вот уж придурок - хорошо, хоть не в стекло! Я тяжело вздохнул и прикурил новую сигарету.

   Екатерина

   Все еще под впечатлением от недавнего визита, я лежала на траве и разглядывала небо. Все-таки хорошо, что мы сюда переехали - здесь так много солнца!

   Только вот есть ли на земле место, где мы сможем просто спокойно жить, не опасаясь всех этих бюрократических заморочек?! Может, Андрей прав - и в этом полицейском государстве ловить нечего? Но я не хочу уезжать, мне здесь так... легко и свободно! Есть ведь такое понятие - Родина. Не государство, а земля, ее дух... Ох, что-то я уже далеко зашла...

   Мои отвлеченные размышления прервал яростный лай Гудвина. Странно, на кого это он так? И только гораздо позже я услышала звонок в калитку. Интересно, кого это там принесло? Я с неохотой пошла открывать.

   - Кто там?

   Властный и навевающий ужасные воспоминания голос:

   - Инспектор ювенальной юстиции капитан Шоршнева.

   У меня душа ушла в пятки. Да уж, Гудвин почуял ее издалека, он и сейчас бесновался у калитки. Еле перекрикивая пса, я спросила:

    - И что? У вас опять есть постановление о проверке?

   - Нет. Вы не могли бы выйти за калитку? У меня к вам приватный разговор.

   Донельзя заинтригованная, я принялась открывать. С трудом отпихнув Гудвина, я просочилась за калитку. Сегодня дама была одна, без своих черных стражей. Очень высокая и плечистая, на голову выше меня и все такая же безукоризненная - ни торчащего волоска из прически, ни складочки на форме, идеальный тонкий макияж совсем не плывет от жары. Прямо робот, а не женщина! Я подняла к ней лицо и сухо бросила:

   - Я вас слушаю.

   Она глубоко вдохнула, будто собираясь с силами, и заявила:

   - В прошлую нашу встречу произошло недоразумение. По моей вине. Дело в том, что Стас... Станислав Валерьевич не докладывал мне о том, что ваш ребенок не посещает школу и не имеет прививок, а просто звонил и спрашивал - как это вообще возможно. Не называя фамилий, просто самообразовывался. - она хмыкнула - И даже когда я выпытывала у него, о ком речь - не сознавался. Тогда я проверила инспектируемый им участок и поняла, что речь о вас. Ну и организовала проверку, это же моя работа.

   Я с непониманием на нее смотрела. Ну и? К чему она клонит? Видя мое недоумение, дама продолжила:

   - Я чувствую себя виноватой в вашей ссоре со Стасом и считаю себя обязанной разъяснить вам, что вины Стаса нет, он ни о чем мне не докладывал.

   Я опешила:

   - Это он вас подослал?

   - Нет, ни в коей мере. Он даже отказался дать мне ваш номер телефона.

   Мои губы сами расплылись в улыбке, и я ответила:

   - Спасибо.

   Она тоже улыбнулась:

   - Не за что. До свидания.

   После чего она развернулась и зашагала к стоящей неподалеку машине. Надо же, а она все-таки человек!

   Всё во мне пело и ликовало - ведь прошедшие дни я только и делала, что внушала себе: "Ты ему совсем не нужна, он просто выслуживается!", а теперь невыносимое облегчение сбивало меня с ног. Поглаживая с трудом успокоившегося Гудвина, я вытащила телефон и дрожащими пальцами набрала сохраненный номер. Ощущая свои пылающие щеки, я считала гудки. Семь, восемь... Да возьми же трубку, я просто скажу, что... Мои размышления прервал недовольный голос:

   - Да!

   От этой интонации всю мою решимость как рукой сняло. Я неуверенно пролепетала:

   - Станислав, я просто хочу вам сказать... Я знаю, что это не вы на меня доносили. И... я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы за нас вступились. Вы приходите к нам в гости, хорошо? Давайте устроим небольшой праздник в честь окончания такого неприятного приключения.

   После небольшой паузы Стас все же ответил. Мне показалось, что голос в трубке заметно подобрел и даже вздохнул с облегчением:

   - Хорошо, я приду. Что с собой взять? Пить будем?

   Я замялась, а Стас ответил на свой же вопрос:

   - Понял, возьму на свое усмотрение. Во сколько мне быть?

   Сгорая от смущения, я деловито ответила:

   - Подходите к пяти.

   Стас еле слышно хмыкнул, бросил: "Понял!" и закончил разговор.

***

Стас

   Проклиная все на свете, я стоял у кассы магазина и судорожно рылся в карманах. Ну как же можно быть таким идиотом! Рубашку погладить так не забыл, а вот о том, что до следующего жалованья еще шесть дней - умудрился забыть! Как и о том, что некоторым хватает ума спорить на свое жалованье! Начало пятого, а я, набрав полную тележку закусок, выпивки и даже гостинцев детям и собакам, стою у кассы и покрываюсь позорным румянцем. Я бросил растерянный взгляд на девушку-кассира. Она участливо улыбнулась:

   - Вам не хватает? Ну, давайте что-нибудь выложим. Сколько у вас есть?

   Она взяла коробку с магнитным конструктором и собралась выкладывать ее обратно. Ну вот, а я так долго выбирал подарок, чтоб подошел обоим детям! И тут при мысли о детях меня осенило - точно, я знаю, что мне делать! Я горячо обратился к кассиру:

   - Девушка, дайте мне полчаса, а? Пусть тележка здесь постоит, а я через полчаса принесу деньги, хорошо?

   Девушка снисходительно кивнула, а я стремглав бросился на улицу, на ходу вытаскивая телефон.

   - Отец! - выкрикнул я вместо приветствия.

   Он явно испугался:

   - Что такое, Стас? Что-то случилось?

   - Отец, одолжи мне денег! Через неделю всё отдам!

   - Хорошо, Стас. Только скажи - у тебя все в порядке?

   - В пять часов я должен быть у Кати, накупил всего и забыл, что почти месяц назад проспорил Семену жалованье.

   Отец с облегчением вздохнул:

   - Ну, ты меня напугал… Сколько?

   Сгорая от стыда, я озвучил сумму. Отец как всегда спокойно ответил:

   - Хорошо. И знаешь что - подъезжай к моей остановке автобуса, я сам спущусь, так будет быстрее.

   Я поблагодарил его и с легким сердцем сел в машину.

   Когда я подъехал к остановке автобуса - отец уже ждал меня, заложив руки за спину. Я припарковался, а он, не дожидаясь, когда я выйду, бодро подошел к моему окну и легкомысленно встал на проезжей части. Я улыбнулся, а он с серьезным видом протянул мне деньги и какую-то книгу в добротном твердом переплете. Я с удивлением прочел название “Цифровая фотография. Введение и рекомендации”. Немного смутившись, отец ответил на мой вопросительный взгляд:

   - Местами нудновата, но возможно, окажется кому-то полезной.

   Я понял, кому адресован этот неожиданный подарок и лучезарно ему улыбнулся. Он положил ладонь мне на плечо и просто ответил:

   - Поспеши. Успехов, Стас!

   После чего он развернулся и деловито направился домой. Я озадаченно поморгал и поехал в магазин.

ГЛАВА 13

Екатерина

   Я с волнением заканчивала пирог с овощами - придумать что-то поинтереснее из наличных продуктов у меня не было ни времени, ни возможности - мысли разлетались, трепыхались, легкие и неуловимые, не давая мне ни малейшего шанса думать конструктивно. Дети дружно лепили колобков и червячков разной конфигурации из излишков теста - мы используем их для украшения пирога. Я в очередной раз бросила взгляд на часы - успеваем. Нужно привести себя в порядок…

   Я зашла в комнату, в нашу спальню. Вообще-то - в нашу с Андреем спальню, но он ночевал здесь с десяток раз за два приезда.

   Я встала перед зеркалом в тяжелых раздумьях. С одной стороны - мне не хотелось очень уж наряжаться и краситься, ведь это все-таки скромные э-э-э… дружеские посиделки, а не громкое празднество, а с другой стороны - очень уж не хотелось предстать