Мы не ангелы. Книга 1. Екатерина Владимирова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ЧАСТЬ 1. ОЛЕГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ЧАСТЬ 2. ЛОРА
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12

АННОТАЦИЯ

Они случайно встретились - два человека из двух не пересекающихся миров: учительница Маша Щербакова и "большой босс" Олег Калинин. Она вообще-то терпеть не может "богатеев" - вроде него. А он на дух не переносит "веснушчатых рыжух" - вроде неё. Но за первой встречей последует вторая, а за ней - еще одна. Его сердце - камень. Её улыбка несёт солнце в его мрачный - богатый и одинокий - мир. Его прошлое хранит много тайн. Удастся ли ей прикоснуться к ним? Позволит ли он сделать ей это?

ПРОЛОГ

2016 год

   Девчонка не понравилась ему сразу, с первого пренебрежительного взгляда, брошенного из-под сдвинутых бровей случайно, почти мимолётом на хрупкие дрожащие плечи. Рыжие локоны стянуты на затылке в хвост, а на лице, он был готов дать голову на отсечение, чёртова куча веснушек! От нее тянуло шлейфом не только дешёвых духов, купленных в придорожной лавчонке, но и неприятностями.

   Вот только лишних проблем Олегу и не хватало для полного счастья!

   Она сидела на лавочке, уткнувшись лицом в колени. Плечи девчонки подрагивали. Ревёт, что ли?

   Олег поморщился. И какого хрена он решил остановиться около неё? Вышел-то из автомобиля лишь для того, чтобы сигарет купить! И на тебе – свалилось на его голову это... чудо в перьях.

   - С Вами всё в порядке?

   Какого хрена он интересуется? Ему всё равно – в порядке или не в порядке. Это не его дело и не его проблемы. А он никогда не решает чужие проблемы! Каждый человек отвечает за себя сам.

   Девушка подняла на него заплаканное лицо. Бледное, худое, с чёрными разводами от туши. И с кучей рыжих веснушек! Олег поморщился: ему никогда не нравились рыжие. Слишком они... рыжие!

   На вид ей можно было дать лет двадцать пять. Хотя он никогда особо не разбирался в возрасте.

   Незнакомка смотрела на него непонимающим взглядом, а потому Олегу пришлось повторить:

   - Вы в порядке?

   Она не сразу пришла в себя, чтобы ответить. Бесчувственно, будто кукла, качнула головой. В глазах – полная отчуждённость. Она что, обкуренная?

   Калинин нахмурился: никогда не водился с наркоманками и сейчас не станет.

   Какого хрена его понесло сейчас именно в этот район города?!

   - Обкуренная? – пренебрежительно спросил он, брезгливо поморщившись.

   - Что? – не поняла рыжая. А потом замотала головой. – Нет, - сказала коротко. – Нет, я не курю.

   А не похоже...

   - Ясно.

   Калинин стиснул зубы. И уйти бы, а он почему-то стоит и смотрит на неё. Смотрит и бесится. Бесится и не уходит! А она сидит на лавочке, бессмысленным пустым взглядом рассматривая его. Только Олег сомневается, что она запомнит хоть что-то: она если не обкуренная, то точно пьяная. А пьяных девиц он терпеть не мог почти так же сильно, как и наркоманок.

   Калинин переступил с ноги на ногу, выдавая нетерпение.

   - Вы так и будете здесь сидеть? – спросил он.

   - Нельзя? – удивилась девица. И осмотрелась почему-то. Кого высматривала – непонятно. Она вообще какая-то странная. Даже слишком странная. С прибамбахом.

   - Да мне-то что! – равнодушно пожал Калинин плечами.

   - Ну вот, - откликнулась девица.

   - У меня нет времени, чтобы с Вами возиться! – раздражённо воскликнул он.

   - Так не возитесь, никто Вас не просит, - совершенно спокойно ответила она.

   Он пожал плечами и направился к своему автомобилю, а она, не поднимая головы, заплакала.

   Калинин вдруг резко остановился, услышав этот всхлип. Хотел вернуться к девчонке и предложить подвезти её, куда попросит, а потом чертыхнулся себе под нос.

   С каких это пор он занимается благотворительностью?! Правильно: он ею не занимается вообще.

   Сдвинув брови, мужчина решительно зашагал к своему автомобилю.

***

Этой ночью ему снова приснилась Лора. У неё волосы вызывающего пепельно-золотистого цвета. Длинные. Струятся по плечам и спине. Как в тот день, когда ей исполнилось шестнадцать. И невозможные глаза. Большие, раскосые. Голубые. Мать её так, голубые! Убойное сочетание: пепельно-золотистые волосы и голубые глаза.

   Не кричал во сне, что странно, зато проснулся в холодном поту и с бешено колотящимся сердцем. Как всегда. Давно уже привык – это только вначале пугало, вызывая оторопело смотреть на собственные трясущиеся ладони. А теперь... Сколько лет прошло?.. Правильно: чёртова уйма времени! Грёбанная куча лет без неё!

   Поднялся, сел в постели, прислоняясь к резной деревянной спинке, и покосился на соседнюю подушку, где расположилась чья-то темноволосая макушка. И до него лишь спустя несколько бесконечных минут доходит, что ноги́ касается женская попка. Не подействовало. Плоть стоически молчала. А хотелось, б**ь, чтоб ответила! Чтобы отреагировала! Назло. Ей назло, его ночному кошмару, – в первую очередь. Но нет, возбуждение не накрывало с головой, а от желания столкнуть ненужную деваху с постели со всеми её округлостями руки так и чесались.

   В итоге сам поднялся и, как был, голышом поплёлся в ванную, занимая почти всё пространство душевой из чёрного стекла. Вода под напором - сильно бьёт по коже. Царапается и колется. Холодная, мать твою. Просто ледяная! Закрыл глаза, поднял голову, глотая воду губами. Правильно… Так и нужно. Только так.

   Сколько он так простоял, не знает. Но долго. Аж зубы заклацали, а тело покрылось чёртовой кучей мурашек.

   Выключив воду, вышел из душевой. Наскоро, нехотя вытер тело, оставляя кожу влажной в некоторых местах, а с тёмных волос всё еще капает вода. Вокруг бёдер синее махровое полотенце. Заглянул в запотевшее зеркало, взмахнул рукой, проводя по стеклу и оставляя тонкий след отражения – тёмно-карие глаза жалящим взглядом уставились на него в упор. Стиснув зубы, отвернулся из решительно вышел из ванной.

   Проходя мимо кровати, бросил быстрый взгляд на девчонку, оказавшуюся в его постели этой ночью. Как её звали, он не помнил. Даша, Саша, Маша?.. Ну и чёрт с ней!

   Наскоро натянул на голое, влажное тело джинсы и серую футболку, - о пробежке с утра придётся сегодня забыть. Спустился на первый этаж и поплёлся в кухню, поглядывая на сад сквозь огромное окно во всю стену.

   На часах семь тридцать утра. В доме тихо и чисто; домработница Галина Викторовна знает свою работу. Он нанял её пару месяцев назад, и ему нравится, как она работает. Надо бы поднять ей зарплату.

   Он подходит к столу - барной стойке, берёт со столешницы планшет, на ходу подключаясь к интернету, наливает стакан натурального йогурта и садится на высокий стул. Пытается читать, перелистывая страницу за страницей, но буквы плывут перед глазами. Как и всегда после подобной ночи. Ничего не меняется.

   Этой ночью ему снова приснилась Лора, и он стоял над ней.

   Только на этот раз его руки не были по локти в её крови.

ЧАСТЬ 1. ОЛЕГ

«Он был красив. Высокий, крепкий, с тёмными волосами и цепким взглядом.

   В конце концов, есть тайны, которые опасно разгадывать. Олег Калинин – как раз такая»

ГЛАВА 1

- Ты можешь верить или не верить мне, Машенька, но с Димой у нас всё серьёзно!

   Маша, конечно, не верила. Но благоразумно молчала и кивала в ответ – мол, а как иначе-то? Только серьёзно. Уже пятое «серьёзно» в личной жизни Полины. Как не верить? Маша верит. Потому что подруга хочет услышать от неё именно это. А портить с Полиной отношения из-за очередного дурака... Стоит ли?

   Маша дружбой с Полиной дорожила, ибо друзья на дороге не валяются, а такие друзья, с которыми не так уж и мало было пройдено, включая пресловутые огонь, воду и медные трубы, - и подавно. У Маши их таких – только Поля и Артур. Причём, если с Артуром они познакомились в институтские годы, то с Полей дружили аж с пятого класса школы. Полина тогда была пугливым десятилетним ребёнком, только-только переехавшим в город с Дальнего Востока. До этого она жила с бабушкой по материнской линии, но после её смерти Полю к себе забрал отец. Человек замкнутый, нелюдимый, не особенно общительный, как потом поняла Маша.

   И если всё с тем же Артуром Маша практически сразу нашла общий язык, то вот с Полей подружились они не на раз-два: задорная и скорая на ответ Маша вначале не могла найти ни одной точки соприкосновения с этой шуганной и осторожной девчонкой, которая сидела на последней парте, уткнувшись в учебники, и отказывалась идти на контакт. А ведь Маша предлагала не один раз! И сесть за её парту, и пойти вместе в столовую, и записаться в один танцевальный кружок, а также одолжить запасной карандаш, когда на уроке математики вдруг обнаружилось, что Поля забыла свой дома, и даже напрямую спросить – как там, на Дальнем Востоке живётся, чай, - не Центральная Россия?

   Поля дичилась и на Машу обращала ноль внимания, пока однажды они не оказались вовлечёнными в одну авантюру, закончившуюся на «ковре» у директора школы. С этого, как ни странно, и началось их сближение, которое позже переросло в крепкую дружбу, длившуюся вот уже почти семнадцать лет.

   Поля со времён школьной скамьи сильно изменилась: как внешне превратившись в писаную красавицу с точёной фигуркой и копкой роскошных чёрных волос, так и внутренне переборов в себе неуверенность и страх. А вот Маша... Маша ничуть не изменилась. Разве что характер подурнел еще больше, – но это со слов Поли.

   - Я серьёзно, Машенька, - заметив, что подруга пытается быть любезной, но ни на грамм не верит ей, заявила Полина. – Дима совсем не такой, как ты думаешь!

   - Я о нём вообще не думаю, - хмыкнула девушка, озираясь по сторонам. – Слушай, а ты уверена, что сможешь оплатить счёт за обед в подобном месте? – Она уткнулась взглядом в меню, присвистывая и пофыркивая. Да уж, с её зарплатой она может насладиться здесь только ароматом кофе. Причём вполне буквально – только ароматом.

   - Не беспокойся, – ослепительно улыбнулась подруга, – за всё платит Дима! – Поля наклонилась над столом, призывая подругу сделать то же самое, и восторженно зашептала: - Он дал мне свою кредитку, представляешь!? Так что, выбирай, что нравится!

   - Мда, - только и могла хмыкнуть Маша, вновь обращая свой взор в меню. Теперь вот стало более-менее ясно, по какому поводу банкет и почему Полина на седьмом небе от счастья. Дима, оказывается, дал ей свою кредитку.

    Нужно было заподозрить неладное еще в тот момент, когда подруга позвонила и предложила встретиться во время обеда именно здесь – в этом дорогущем «Версале», в котором Маша не была ни разу и куда нога её вообще не планировала ступать! Но... ведь в тот момент Маша еще не знала, что у Полины появится Дима и что он окажется настолько добр, что отдаст своей ненаглядной собственную кредитку в личное пользование! Маша и согласилась-то на обед в этом ресторане лишь потому, что до начала второй смены в школе у неё как раз оставалось время на то, чтоб перекусить, ибо в её собственном холодильнике из съестного - только лёд из морозилки. Конечно, выбор ресторана заставил Машу, ничего не подозревающую о Диме, чистившую в этот момент зубы, подавиться зубной пастой и чуть не проглотить зубную щётку, однако «добро» на обед она Полине всё же дала. Интересно всё-таки, что это за место такое – дорогущее и эксцентричное.

   И вот она сидит тут – за шикарным столом, на шикарном стуле, в обстановке, близкой в обстановке царских палат – и пытается выискать в меню блюдо, которое за один день не урежет её бюджет втрое! Чтобы за обед – тем более кредиткой Димы – платила Поля, категорически не хочется.

   - Почему он тебе не нравится? – без обиняков спросила Полина.

   - Что?.. – Маша оторвалась от изучения меню и уставилась на подругу. Конечно, она слышала вопрос, но кто ж отменял тактику обдумывания ответа на неловкий вопрос, когда есть возможность потянуть время?

   - Почему тебе не нравится Дима? – скривившись, повторила Полина.

   - Почему это он мне не нравится? – застыла Маша ступором.

   - Да, - почему? – скрестила руки на груди Полина. – Подумаешь, - богат! Так это ведь достоинство, Маша, а не недостаток! Почему ты вечно меришь людей по типу «богат – беден - средний класс»?

   - Потому что с богатыми людьми очень сложно договариваться, - отточенно выговорила Маша, отложив меню в сторону и наклонившись над столом. – А я привыкла идти на компромиссы, а не вестись на ультиматумы.

   - Странная какая-то у тебя логика! – всплеснула руками Поля. – Мне кажется, договориться можно со всеми. И социальный статус никак не влияет на предмет договора.

   Когда ты длинноногая брюнетка с идеальной фигурой, яркой внешностью и сногсшибательной улыбкой – можно договориться и с папой римским о переходе в православие! А когда в тебе роста – всего сто пятьдесят пять сантиметров, и ноги, явно, растут не от ушей, волосы – такие рыжие, что иногда напоминают по цвету апельсин, а на лице – веснушки отплясывают джигу каждой весной, а в остальные времена года тихо «зимуют» на коже, тебе уже не до папы римского!..

   - На предмет договора, может, и не влияет, - ответила Маша, - а вот на его итог – влияет и еще как!

   - Почему ты вечно цепляешься к словам? – вздохнула Поля, покачав головой.

   - Профессия обязывает, - лучезарно улыбнулась Маша. Потянувшись за меню, открыла его на той странице, где остановила свой взгляд, а потом, не глядя на Полю, добавила: - И ты неправа: Дима мне не «не нравится». Просто я считаю, что ты могла бы найти кого-то и получше.

   Полина рассмеялась.

   - Машенька, а это разве не одно и то же, что – не нравится?

   - Нет, - отрезала девушка, - не одно и то же.

   - А я и не знала, что ты такая вредная! – воскликнула Поля, но с явным восхищением в голосе, заставляя Машу улыбаться шире.

   - Врёшь, - заявила она, - всё ты прекрасно знала!

   - Ладно, - отмахнулась Поля и жестом попросила официанта подойти. – Давай уже сделаем заказ.

   Маша плюнула на всё и заказала самое дорогое блюдо в меню – какая разница, если платит всё равно Дима!?

   Готовили в «Версале», и правда, великолепно, хотя Маша и не могла, в силу своей неискушённости в этом вопросе, по достоинству оценить заказанные блюда. Единственное, на что она могла ориентироваться – это на то, как готовила её мама. А мама у Маши – кулинар от Бога!

   Зато Маша могла по достоинству оценить всех тех, кто находится в одном с ней и Полиной зале. Что она и делала, пока подруга, потягивая вино, щебетала о какой-то ерунде, вроде отдыха на Гоа... Где-где?!

   Кругом них – одни толстосумы. Некоторых она даже видела несколько раз по телевизору, а о кое-ком читала в газете – взгляд случайно наткнулся на строчки об известном успешном банкире, когда она ехала после работы в автобусе. И все такие важные, деловитые, серьёзные и до скрежета зубов интеллигентные... Аж тошнить начинает от столь фальшивой наигранности и мнимой интеллигенции!

   Тут и семи пядей во лбу иметь не надо, чтобы понять, насколько она, Маша, со своими жалкими грошами, была далека от всего этого... «Версаля»! До Луны и того ближе получится. А она вот сидит тут... и обедает рядом с ними! Как-то не по себе становится.

   Поля тем не менее – быстрый взгляд на подругу, - кажется, чувствует себя как рыба в воде. И Дима, который, действительно, прилично зарабатывал и часто водил девушку по дорогим местам, тут совершенно ни при чём. Просто Поля всегда и везде могла чувствовать себя своей среди своих. У Маши так никогда не получалось! Она с детства знала, где её место, и с него старалась не вскакивать. Выше головы всё равно не прыгнешь.

   Маша еще раз придирчивым взглядом пробежала по заполненному залу ресторана, насмешливо улыбаясь. Банкир, предприниматель, владелец отеля, успешная бизнес-леди...

   А вот его Маша увидела совершенно случайно, обернувшись на звон звякнувшего колокольчика на входной двери. И почему-то его профиль показался ей смутно знакомым. Этот нос с лёгкой горбинкой, слегка выбритые виски, тонкая ниточка губ, которые, кажется, не знаю, что такое улыбка... Где же она могла его видеть?

   Он был красив. Высокий, крепкий, с тёмными, почти чёрными, волосами и в дорогом пальто, о цене которого даже думать было страшно. Но в том, что оно, это самое пальто, было дорогим, даже сомневаться не приходилось. Рядом с ним среднего роста светловолосая девушка. Красивая, яркая, эффектная. Подруга? Жена?..

   Как только он вошёл, к ним тут же подлетел администратор собственной персоной, щупленький мужчина лет сорока с лёгкой залысиной на затылке (а вот к ним с Полей никакой администратор лично не подходил), и проводил, едва ли не под белы рученьки, в дальний зал, закрытый от посторонних глаз, где, как поняла Маша, располагались исключительно VIP-персоны.

   Маша проводила незнакомца и его даму пытливым взглядом, пытаясь вспомнить, где ж она могла его видеть. Может, просто обозналась? Но такой знакомый профиль... Знакомый, как же! С такими людьми Машу ничего не связывало. Даже дешёвые газетёнки «жёлтой прессы», в которых пронырливые журналисты вычурно описывали интимные подробности жизни таких, как он. Просто потому, что подобных газет Маша не покупала и не читала.

   Она и имени-то его не узнала бы, не сообщи ей Полина возбуждённым громким шёпотом:

   - Смотри, кто там! – И захлопала ресницами, будто проверяя, не привиделось ли ей это чудо чудное. – Да ты что!? – Неверяще уставилась она уже на Машу, когда та отрицательно качнула головой. – Не знаешь, кто это такой!? Олег Калинин между прочим!

   Маша охотно и весьма вкрадчиво пояснила подруге, что это имя ей совершенно ни о чём не говорит, на что Полина, возмущённо фыркнув, заявила:

   - Да ты знаешь, что одна только пуговица на его пиджаке стоит больше, чем ты за месяц зарабатываешь!

   Маша этого, конечно же, не знала. Но масштабы восторга Полины от встречи с мужчиной оценила. Где она, Маша, и где пуговица пиджака этого... как его?.. Калинина. И рядом не стояли.

   - И чем же он занимается? – вежливо поинтересовалась она. Интересно не было. Почти...

   - Строительством, кажется. Или чем-то вроде того. – Полина досадливо махнула рукой. – Какая разница?

   Да, разницы, видимо, никакой. Главное тут всё-таки – пресловутая пуговица на пиджаке...

   Маша хмыкнула и уставилась в свою тарелку. Надо же – какая-то ничтожная пуговица?..

   А потом она вдруг его узнала. Причём осознание того факта, что она всё-таки не обозналась и имела счастье встретиться с этим представителем городской элиты, привело её в дикое смущение. Даже щёки заалели.

   Пуговица на чёрном пальто мужчины, предложившего ей свою помощь пару недель назад! Эта пуговица, как припечатанная, стояла перед Машины глазами с того самого момента, как она подняла опустошённый взгляд на хозяина пальто, оторвавшись от созерцания асфальта за своими коленями. Лица его она почти не разглядела – какие-то мутные сплывшиеся в пятно черты, мерцающие глаза, волевой подбородок, лёгкая небритость щёк...

   Мог это быть он? Этот... как его там? Калинин? Мог он остановиться в том районе города, выйти из машины, подойти к Маше и предложить помощь?..

   Да даже если мог, всё равно она ему отказала! Сбивчиво, несвязно, пребывая в воспалённо-пьяном бреду, но, кажется, отказала. Так какая разница – он это был или не он? Вероятность, что они с ним еще раз столкнутся, так же ничтожна, как Машин отпуск... что там упоминала Поля? Боа? Да-да, именно – на Гоа! Они с ним никогда больше не увидятся, а Машина благодарность, которую девушка к тому незнакомцу почему-то испытывала, - ему до фонаря. Личного, перед огромным домом в коттеджном элитном посёлке «Голубой дол»!

   В отличие от Поли, которая за такими экземплярами ходила хвостиком, Маша от таких бежала сломя голову. Не то чтобы они носились за ней как угорелые, крича о любви и привязанности, отнюдь, - поклонников у Маши было – по пальцам одной руки пересчитать, и это включая девятиклассника, дарившего ей цветочки и писавшего романтичные записки с признаниями, и соседа Гошу, который, в силу собственной непривлекательности, решил оттачивать мастерство флирта на ничего не подозревающей об этом Маше.

   - Интересно, что за девушка рядом с ним, - ворвался в реальность Маши голос Полины. Подруга провожала Калинина задумчивым взглядом. – Но точно не жена, он не женат, насколько я знаю.

   - Может, женился? – предположила Маша, решительно отставляя тарелку и потянувшись к чашке с чаем.

   - Маш, о таком событии писали бы в газетах, раструбили бы по всему интернету!..

   - Тогда это просто его пассия, - пожала она плечами.

   - Слово-то какой вычурное откопала! – усмехнулась Поля, возвращаясь в реальность Маши. – Учитель, блин!

   - Кстати! – Маша бросила быстрый взгляд на часы. – Ого, мне нужно добежать до школы за сорок минут! Всё, подружка, я помчалась к своим книжкам и тетрадкам! Ты заплатишь, да?..

   - Что? Уже?! – попыталась возмутиться Полина и обиженно надула губки. – Когда ты уволишься?

   - Я люблю свою работу!

   - А я люблю – свою, и что? Это не мешает мне желать уволиться! – отмахнулась Поля.

   Маша закатила глаза, всем своим видом показывая, что на эту тему дискутировать сейчас не собирается.

   - Извини, - Маша решительно поднялась из-за стола, - меня ждут сложноподчинённые предложения и «Дети подземелья»!

   - Ничего не хочу об этом знать! – сухо заявила Полина, нахмурившись, а Маша, расхохотавшись, поцеловала Полю в щёку и, схватив свою сумочку, кинулась к двери. – И вообще, ты обещала мне вечеринку!..

   - Я позвоню тебе завтра! – крикнула Маша и выскочила из ресторана.

***

Домой Маша попала в начале восьмого. Уставшая, разбитая, очень злая. Поднимаясь по лестнице на девятый этаж, ибо лифт умудрился сломаться, хотя утром еще летал с этажа на этаж, Маша материлась про себя, тихо бесилась от негодования и мысленно успела расчленить человек пять неугодных, пока, наконец, не попала под дверь своей квартирки. Среди неугодных, к слову, были заместитель директора Захар Владленович, коллега по работе Галатея Игоревна, неудачливый поклонник и сосед Гоша, которого встретила в магазине, младший братец Вадим и Ваня. Над последним Маша издевалась в своих мыслях с особой изощрённостью.

   Бывший звонил ей сегодня семь раз, но ни на один звонок Маша не ответила. Надеялась лишь, что, дойдя до подъезда собственного дома, не обнаружит его там, ждущего её у дверей с букетом дешёвеньких хризантем. Она б тогда, наверное, не удержалась и зарядила бы в него банкой с зелёным горошком, который купила в магазине. Но бывшего под дверями подъезда не обнаружилось. Хотя Маша заметила во дворе автомобиль, похожий на его «Форд».

   Когда открывала дверь, умудрившись достать ключи из внутреннего кармана сумки, не выпуская при этом из рук пакеты с продуктами, раздался восьмой звонок бывшего на мобильный телефон. Понимая, что, если сейчас не ответит ему, то на вечер придётся отключить телефон, а уже наутро у дверей её квартиры будет стоять любимая мама, не дозвонившаяся до любимой дочери вечером. И появление родительницы настроения Маше никак не прибавит.

   Вздохнув и приготовившись слушать монотонную речь бывшего, Маша ответила на звонок.

   - Уже вернулась? – без приветствия раздалось из динамика.

   - Допустим, - отозвалась Маша, входя в квартиру. Поставила пакет с продуктами на полку. – Что-то хотел?

   - Почему не отвечала? – накинулся бывший с претензиями. - Я тебе звонил.

   Семь раз. Да, она в курсе.

   - Занята была. – Маша скинула куртку, схватила пакет с продуктами и поплелась в кухню.

   Ваня помолчал, то ли выдерживая театральную паузу, то ли собираясь с мыслями, а потом выдал:

   - Почему ты врёшь?

   - Не вру. – И почему она оправдывается?! – Я действительно была занята. Для тебя.

   - Нам нужно поговорить. И ты знаешь, что никуда не деться от этого разговора.

   Устал ходить вокруг да около, милый? На разговоры потянуло?

   Маша опустилась на стул и так же, как Ваня недавно, выдержала театральную паузу.

   - Банально прозвучит, - проговорила она, наконец, - но всё же... Нам не о чем разговаривать.

   - Маша! – воскликнул он вдруг. – Я тебя прошу: выключи в себе училку! Она сейчас совсем не к месту!

   - Не понимаю, о чём ты, - отмахнулась Маша, принявшись распаковывать покупки.

   - Именно поэтому мы и расстались, - процедил Ваня сквозь зубы.

   Что-что? Маша напряглась, пытаясь осознать: то ли она услышала? Кажется, то!

   - А мне казалось, потому, что ты задрал юбку на первой встречной и тр***л её в женском туалете!

   Ваня, не ожидавший от неё такого взрыва, вначале опешил, а потом недовольно засопел в трубку. Раскаяния и вины он не чувствовал, Маша была уверена в этом. Может, потому и рассвирепела: Ваня считал себя правым даже в этой ситуации – когда она застала его с голой задницей, стоящим над какой-то девицей и совершавшим недвусмысленные движения над этой самой девицей!

   - И если уж выключать училку до конца, - язвительно продолжила девушка, - знаешь, что я скажу? А не пошёл бы ты, Ванечка, нахрен?! – Пауза, а потом резкое: - Не звони мне.

   Маша отключилась, отбросила телефон на стол и обхватила голову руками.

   Ну и урод! И она встречалась с ним два года! Дура, идиотка! Маша взвыла, откинувшись на спинку стула.

   Конечно, она дура набитая, раз потратила целых два года на этого козла!

   Нет, не сказать, что у них были плохие отношения, хотя и хорошими их не назвать, они были – обычными. Как у всех. Ссорились, мирились, иногда ходили в кафе и в кино, но чаще смотрели фильмы дома. Никаких совместных вылазок на природу, посещений её родителей на выходных – за что мама дочку всегда отчитывала. Но Маша не предавала этому особого значения, считая происходящее совершенно обычным делом – ведь у всех так же, как у них! Однако, предпосылки к расставанию, наверное, всё-таки были. Не могло их не быть, если, едва они попали на вечеринку, устроенную одним из Ваниных приятелей, Иван напился и пошёл по женским рукам и нежным телам. А может, он и не был пьян в тот вечер? Маша не разобрала тогда, а сейчас не могла припомнить наверняка. И если так, дело обстоит еще хуже, и Ваня – еще больший урод, чем она думала!

   В тот вечер и сама Маша выпила больше, чем того требовала ею же установленная норма. Но девушка ничего не могла с собой поделать: как только выскочила из женского туалета, где Иван кувыркался с какой-то девицей, схватила со столика стопку и под ошалевшими взглядами Поли и всех присутствующих наливала водку – да, теперь вспоминается, что это была именно водка, – и залпом выпивала до тех пор, пока в глазах не заискрилось, и Маша не перестала осознавать происходящее. Полина вывела её на свежий воздух и предложила вызвать такси, но Маша, откинувшись на спинку скамейки, попросила оставить её одну. Кажется, пришлось даже прикрикнуть, потому что Поля, взволнованная и ошарашенная, не желала оставлять подругу одну в таком состоянии.

   Однако в итоге Маша всё равно оказалась одна. А потом... не одна...

   Появился этот... как его там? Калинин. Андрей?.. Олег?.. Точно – Олег Калинин!

   И воспоминания об этом человеке почему-то мгновенно вывели её из состоянии прострации.

   Маша распахнула глаза и, забыв про не распакованные продукты, поднялась со стула, направившись прямиком в спальню, где тут же включила компьютер и залезла в интернет. Расположилась на кровати, поместила ноутбук на колени и напялила на нос очки в круглой оправе.

   Она и сама не знала, зачем сделала это... наверное, просто с ума сошла! Но когда девушка опомнилась, думать было уже поздно: перед её глазами светилась вся имеющаяся в интернете информация об Олеге Леонидовиче Калинине.

   Маша хмыкнула, ухватив глазами этот коротенький факт о нём. Он еще и Леонидович... Прекрасно, Ватсон, просто прекрасно. Маша пощёлкала мышкой, полистала... нахмурилась: а информации-то о нём негусто, прямо скажем. Точнее, её практически нет, если не считать голых фактов из биографии и статистических данных о сфере деятельности. Интернет, обычно весьма словоохотливый и отзывчивый, мало что мог поведать Маше о персоне, так её заинтересовавшей. И это, на самом деле, говорило об этой самой персоне очень даже много...

   Итак... Маша уставилась в экран ноутбука, читая всё, что удалось найти об интересовавшем её лице и между делом просматривая его фотографии за последние несколько лет.

   Олег Леонидович Калинин, родился в городе *** 23 августа 1979 года, 36 лет. Отец – Леонид Григорьевич Калинин (скончался). Мать – Нина Егоровна Калинина (скончалась). Предприниматель. Область – строительство. Ведение бизнеса – с начала двухтысячных. Состояние оценивается в …

   Сколько-сколько миллионов?!

   Маша присвистнула. Мда, теперь, пожалуй, и ей стал понятен восторг Полины относительно этого человека.

   Личная жизнь?.. Не женат.

   Значит, та девушка, с которой он пришёл в «Версаль», его пассия. Очередная, по всей видимости, потому что Маша успела перелистать столько фотографий этого Калинина, на которых он обнимался то с одной, то с другой девицей – все как на подбор, модельной внешности, красивые куколки, - что сразу стало ясно: Калинин от недостатка женского внимания не страдает. Хотя... с такой внешностью, как у него, и стараться особо не приходится, девицы сами вешаются на него со всех сторон, Маша ничуть в том не сомневалась. Высокий: в досье было сказано, что рост его составляет около метра девяноста (в сравнении с Машей-дюймовочкой, так и вообще дядя Стёпа великан!). Прекрасно сложенный – не худой, не плотный, не скелет и не гора мышц – всё в меру, крепкое, поджарое, тренированное тело. Кажется, где-то было сказано, что он занимался лёгкой атлетикой в юношестве? Красив мужской, взрослой, чуть агрессивной красотой. Очень тёмные волосы, аккуратная стрижка, волевое лицо, правильные черты, квадратный подбородок, жёсткий контур губ, на щеках всегда просматривается двух- или трёхдневная щетина, сдвинутые тёмные брови над невероятно глубокими, острыми, жёсткими глазами с жалящим взглядом.

   Какого они цвета, эти глаза? По фото не разобрать, но Маше кажется, что карие. Как у зверя... Он же и есть – хищник!.. И взгляд у него – звериный. Опасный... Машу даже передёрнуло, когда она представила, что Калинин мог бы на неё посмотреть вот таким взглядом. Она бы там и легла сразу в беспамятстве!

   Интересно, как много секретов хранят эти глаза? Ведь хранят, Маша сразу видит!.. Это читается и в зверином взгляде, и в снисходительной улыбке, больше похожей на оскал, и в его позах и в движениях. Это видно по его непроницаемому, хмурому лицу, на котором будто застыло жёсткое выражение непоколебимости и решимости.

   И этого человека она встретила в день, когда рассталась с Ваней?!

   Нет, это не мог быть он. Никак не мог!..

   Маша задумчиво просмотрела несколько его фотографий. Секреты, значит? И кому они интересны? Красив. Богат. Успешен. Не женат. Что за дело до того, какие секреты скрывают его глаза, и какие тайны хранит сердце?

   В конце концов, есть тайны, которые опасно разгадывать. И Маша с первого взгляда поняла, что Олег Калинин – как раз такая.

ГЛАВА 2

Он проснулся в половине шестого утра и посмотрел на медленно ползущие стрелки на циферблате лишь для того, чтобы лишний раз убедиться в том, что внутренние часы его не подвели. Равнодушно уставился в потолок, рассматривая белый витиеватый узор на тёмно-синем фоне. Стены в спальне выкрашены в бежевый цвет, а вот потолок – под цвет ночного неба, создавая иллюзию искрящейся россыпи снежных звёзд. Это была его задумка, Олега, – всегда мечтал, открывая глаза, любоваться звёздным небом.

   Это его успокаивало – бесконечная вселенная с миллионом тайн, к которым хотелось прикоснуться рукой.

   В это утро под его боком никто не сопел, раздражая и вызывая неприязнь. Олег вчера отказал настойчиво просившейся к нему на ужин Кире, - потому что знал, чем может этот ужин закончиться, а ему совсем не хотелось наутро развлекать очередную девочку, решившую, что, однажды оказавшись в его постели, она всенепременно займёт место и в его жизни. Наивная. И глупая! Олегу не нравились глупые наивные девочки.

   Сейчас Калинин мог себе позволить минутный перерыв. Настроение его плавало в районе нулевой отметки, и вероятность, что он сорвался б на ничего не подозревающей о его ночных кошмарах Кире, была крайне высока. А желания демонстрировать кому бы то ни было собственную слабость, срываясь на крик, не было никакого.

   Приподнявшись в кровати, Олег откинулся на резную деревянную спинку и запрокинул голову, вглядываясь в тёмно-синий потолок.

   Две минуты. Он даст себе ровно две минуты на то, чтобы собраться с мыслями и прийти в себя после ночного кошмара. А потом встанет, спустится на первый этаж и отправится на пробежку. Всё, как обычно. Каждое утро начиналось для него одинаково. Но сегодня... он даст себе крохотную поблажку – сделает короткий перерыв.

   Две минуты. Отчёт пошёл...

   Может, ему вообще не стоит приводить в свой дом подобных Кире женщин? Он никому ничего не должен и не обещал. Ведь, по сути, абсолютно ясно, что им нужно от него. Деньги и бриллиантовые побрякушки, хороший секс на столешнице или в ванной, с лёгкой грубостью, на которую согласны оба, недельный статус его очередной любовницы и пара совместных фотографий «для галочки» на обложке глянцевого журнала или в интернете? А что в итоге получит он – Олег? Даже на хороший утренний секс рассчитывать не приходится, потому что дурной сон с Лорой в главной роли наверняка избавит его от утренней эрекции!..

   Пятнадцать... шестнадцать...

   С Кирой он познакомился на очередном светском мероприятии – сейчас уже и не припомнить, на каком. Ей очень к лицу было то бледно-зелёное платье, обтягивающее стройную фигуру и подчёркивающее изящность и хрупкость плеч. Она вся была очень хрупкая, словно хрустальная, - фарфоровая куколка. Волосы с золотистым отливом рассыпались локонами по спине, а глаза – серые с голубой крапинкой - почти сводили с ума. Почти. Он давно уже не сходил с ума. Тонкий расчёт, филигранно отточенный флирт, высказанное шёпотом предложение без лёгкой тени надежды на большее и горячий секс в гостиной, на лестнице или в ванной.

   Тридцать два... Тридцать три...

   Кире двадцать девять, и она знает, чего хочет от жизни. В данный конкретный момент – его, Олега Калинина, в своей постели и в перспективе - в жизни. В идеале - с обручальным кольцом на пальце. Олег видит её насквозь и усмехается про себя: она или слишком глупа, или чересчур наивна, полагая, что одного её желания, чтобы Олега заполучить, будет достаточно. Неужели никто не сказал отчаянной девочке, что в игре на выживание Олег – уже давно не загнанный зверь, а – заядлый охотник? И придётся ему снять с её очаровательных глаз, серых в голубую крапинку, «розовые» очки? Какой же он подлец будет после этого!..

   Сорок восемь... Сорок девять...

   Он всех их видит насквозь и, зная о собственной сексуальной привлекательности, в открытую пользуется тем, чем наградила его природа. Если это приносит необходимую разрядку, то почему бы не выпустить напряжение, распластав его на жертвенном алтаре никому не нужных принципов. Да и, если честно, у него никогда никаких принципов касательно женщин и не было. Хотя... он просто на дух не переносил пьяных и обкуренных женщин – можно считать это принципом?

   Шестьдесят. Шестьдесят одна...

   Вспомнилась почему-то та девица с кучей веснушек на лице, которую он встретил две недели назад в районе Парковой улицы. Она сидела на лавочке в расстёгнутой куртке – несмотря на мартовский морозец, уткнувшись в колени, и рыдала на чём свет стоит, оставляя на щеках ядовитые чёрные разводы от туши, когда вытирала рукой слёзы. От неё тянуло едким шлейфом ароматов: алкоголя, табачного дыма и дешёвеньких духов, которые, по всей видимости, были призваны избавить девицу от смеси отталкивающих запахов. Она не понравилась ему с первого взгляда! И он вначале даже мимо прошёл – в придорожный супермаркет, чтобы сигарет купить, - а потом зачем-то остановился около неё... Какого хрена, спрашивается?..

   Восемьдесят шесть... Восемьдесят семь...

   Вообще-то Олег не курит – он за здоровьем следит и за правильным питанием, но в тот вечер крышу напрочь сорвало. А в такие минуты, чтобы не взорваться и не разнести в щепки собственный дом, ему нужно успокоиться. Покурить, например. Это помогает. Можно было, конечно, сходить в спорт-клуб, чтобы попинать боксёрскую грушу, или даже позвонить Степану, управляющему, с просьбой дать ему бой, но сигареты – более быстрый, да и надёжный способ справиться с неконтролируемым желанием порезать кого-нибудь перочинным ножичком.

   Девяносто пять... Девяносто шесть...

   А Дмитриев хорош, ничего не сказать! Мало кому удавалось довести Олега до такого состояния, а этот – смог, умудрился. На раз-два. Пара замечаний, несколько предположений, кое-какие намёки на прошлое – и Калинину, обычно хладнокровно сдержанному, уравновешенному, питавшемуся слабостями и страхами своих оппонентов, конкретно так сорвало крышу! Дмитриев виноват. Отменный манипулятор, удачливый бизнесмен – непонятно откуда взявшийся самородок, очень опытный игрок в игре без правил. Да, пожалуй, этот играет не по правилам – кажется, он даже не подозревает об их существовании. Но ничего – Олегу не привыкать играть на шахматном поле чёрными фигурами. И в итоге – именно чёрные делают свой последний ход, не так ли?..

   Сто шестнадцать... Сто семнадцать...

   И сегодня Олег планировал сделать свой ход – не последний, лишь очередной, но... иногда полезно иметь в рукаве козырного туза. Даже если играешь в шахматы.

   Сто двадцать!..

   Олег поднялся, потянулся, расслабляя мышцы, а затем напрягая, медленно вышел из спальни, минуя ванную комнату и на ходу натянув на себя спортивные штаны и футболку, и спустился на первый этаж. Проходя мимо панорамного окна во всю стену, остановился в задумчивости на несколько секунд, глядя на сад – надо бы нанять ландшафтного дизайнера, как только станет теплее, чтобы тот привёл в порядок разросшиеся кустарники, заброшенные клумбы и облагородил неухоженную территорию. Олег переехал в двухэтажный дом из белого кирпича, расположенный на территории «Голубого дола», прошлой зимой, в начале декабря, нещадно подгоняя рабочих, чтобы те справились с ремонтными работами до Нового года, а потому не успел заняться ландшафтом из-за начавшихся вдруг обильных снегопадов и резких морозов. Да, нужно что-то сделать с чёртовыми клумбами.

   Ей бы понравилось – она любила живые цветы.

   В гостиной его встретила Галина Викторовна: исполнительная, услужливая, молчаливая – она делала то, что требовалось, не задавала не нужных вопросов и, кажется, про себя давно уже считала его кем-то вроде младшего сына – её родному отпрыску, насколько знал Олег, недавно исполнилось сорок.

   На Галине Викторовне мешковатая юбка ниже колен и кофта с длинным рукавом, волосы собраны в пучок на затылке. Это добротная женщина шестидесяти лет, которая, несмотря на свой возраст, справлялась со своими обязанности получше многих молодых, работавших с Калининым до неё.

   - Доброе утро, Олег Леонидович, - поздоровалась домработница и лучезарно улыбнулась.

   Калинин не вернул ей улыбку – он вообще редко улыбался.

   - Доброе утро, - откликнулся только и, взяв со стола наушники, направился к двери, выходящей в сад.

   - Что вам приготовить на завтрак? – спросила женщина, обращаясь к Калининской спине. – Есть пожелания?

   - На ваше усмотрение, - бросил Олег, даже не обернувшись к ней, и, накинув на себя утеплённую спортивную куртку, вышел на террасу в дышащее апрельской свежестью утро.

   Было довольно холодно, но Калинин, сунув наушники в уши и включив музыку, решительно рванул с места, намереваясь пробежать несколько кругов по саду, прежде чем его мозги расплавятся от съедающих их мыслей. А мыслей было много. Женщины – какой безделушкой осчастливить Киру, чтобы избежать «расставания» без ссор и истерик? Дом – когда можно будет начать работать над садом и кому следует позвонить в первую очередь? Бизнес – больше всего мыслей было связано с работой.

   Постройка элитного коттеджного посёлка на окраине города, ни в чём не уступавшего бы «Голубому долу», вблизи раскинувшегося озера, которая могла принести десятки миллионов, готова была вот-вот сорваться. Из-за Дмитриева, конечно, из-за кого же еще! Этот дерзкий выскочка-самородок наотрез отказывался продавать крупный участок земли, ему принадлежащий, выходящий к прибрежной зоне с открывающимся с неё видом на сосновый бор, как раз к той самой прибрежной зоне – которая являлась лакомым кусочком для потенциальных покупателей.

   Каким образом в лапы Дмитриева в начале двухтысячных попал этот золотой прииск, тогда не представлявший собой вообще никакой ценности, Калинин не знал. Вернее, он знал – там всё законно, не подкопаешься, - просто в толк взять не мог, как, будучи восемнадцатилетним юнцом, он смог сдружиться с таким человеком как Корзун, которому тогда эта зона и принадлежала. Тайна за семью печатями, которую приоткрыть может только сам Дмитриев. Но что-то Олегу подсказывает, что тот скорее глотку себе перережет, чем откроется. А лучше - конкуренту. Дмитриев может. Говорят, что он никуда не выходит без припрятанного в кармане Beretta. И хотя слухи о нём ходят всякие, некоторым из них Олег склонен верить.

   Например, Калинин совершенно ясно понял, что Елизар Дмитриев – чёртов сукин сын, который знает, на какую болевую точку надавить, чтобы сделать в разы больнее, чем есть.

   И с этим Олегу нужно что-то делать. Пока чёртов сукин сын не отыскал его, Олега, болевую точку.

   Когда он вернулся в дом, настенные часы показывали семь утра. Галина Викторовна уже ушла, оставив на столе кухни прикрытый плёнкой завтрак: омлет с зеленью и овощами, куриный салат, панкейки с мёдом и чёрный кофе. Олег бросил в сторону стола мимолётный взгляд, скинул куртку и бегом, перепрыгивая через две ступеньки, направился в ванную комнату, где, опершись обеими руками о чёрное стекло кабинки и подставив сдавленное приятными спазмами тело под горячие жалящие струи, слушал монотонные удары собственного сердца.

   Завтракал, пролистывая новости в интернете и, когда часы показали половину восьмого, позвонил Лужину.

   - Подъезжай через тридцать минут, - поднявшись, направился Олег в комнату. – И захвати расписание.

   Костюмы Олег терпеть не мог, однако привычка – вторая натура, и он со временем привык надевать дорогие шёлковые сорочки, чувствуя их лёгкость, заказывать пиджаки в известных домах мод, следить за отглаженностью брюк... А еще он научился завязывать чёртов галстук самостоятельно, - поэтому она, если б видела его, могла бы им гордиться. Это настолько вошло у него в привычку, что Олег порой забывал, что некогда ему было плевать на то, как оценят его внешний вид окружающие. А сейчас... ему по статусу не положено закрывать на это глаза. Он научился и привык.

   Зеркало выхватило его отражение – высокий широкоплечий мужчина, облачённый в костюм-тройку тёмно-синего цвета. Дизайнерский костюм сидит на нём идеально, - Олег пробежал быстрым взглядом по собственному отражению. Зажим на галстук, запонки, поправить воротничок рубашки и убрать невидимые пылинки с плеч.

   На столе лежала папка с досье на Дмитриева - Олег еще вчера тщательно прочитал его от корки до корки. Все пять страниц, на которых вмещалась его малоинформативная биография. Кажется, кое-кто, подобно и самому Калинину, не любит афишировать данные из своего прошлого. С чего бы?.. Над этим стоит подумать.

   Подхватив папку с досье, Калинин вышел из комнаты и спустился на первый этаж, направившись к входной двери, минуя выкрашенную в серый цвет гостиную, к видеодомофону, который призывно извещал о посетителе. На экране – Володя Лужин, приветствующий его смущённой улыбкой.

   Надо же, работает на Калинина уже пять лет, а всё робеет перед ним в свои тридцать, как мальчишка! Роста в нём – сто семьдесят пять сантиметров, худой, темноволосый и светлоглазый, он всегда держит спину прямо, носит очки – потому что у него «минус», а еще у него было десятка два причин уволиться, но он этого не сделал. Потому Калинин его и ценил.

   Олег ввёл пароль открытия ворот на пульте управления – всегда делал это самостоятельно, когда находился дома, не вверяя это в руки охранника, находящегося на территории. Прежде чем выключить видеодомофон, Калинин посмотрел на то, как ворота, скрежеща и поскрипывая, распахнулись, пропуская на территорию двора его личный автомобиль.

   Иметь личного водителя – это роскошь и привилегия «больших» людей. Олег водил сам и в принципе, в водителе не нуждался, однако, мог воспользоваться данной привилегией и позволить себе эту роскошь. И он позволял. Он вообще пользовался всем, что давало ему то положение, что он занимал. Если брал – то всё, что ему могли предложить, не оставляя остатка, до дна выпивая. И ничего не отдавая взамен. Кроме денег.

   Накинув на себя пальто и не застёгивая его, Олег, держа папку в руках, вышел из дома, набрал код, включая сигнализацию, - может, и паранойя с его стороны, учитывая, что на территории дежурит три охранника, но Олег не желал никого впускать в своё личное пространство.

   Олег коротко поприветствовал Лужина, кивнул водителю Саше и решительно обошёл автомобиль.

   - Какой план на сегодня? – садясь на заднее сиденье серебристо-серого «Лексуса», спросил он.

   Лужин забрался на переднее сиденье рядом с водителем и уткнулся в папку, которую держал в руках. А Олег смотрел в окно, мысленно рисуя образы того, каким хочет видеть собственный сад этим летом. И слушая Володю.

   - Совет директоров в десять. В одиннадцать десять вы встречаетесь с Зайцевой – насчёт покупки здания на Двадцать Второй улице. Встреча с Ковалёвым в двенадцать сорок. На тринадцать десять я забронир...

   - С Дмитриевым созванивался? – резко перебил секретаря Калинин, продолжая смотреть в окно машины. Но почувствовал, как тот вздрогнул.

   - Созванивался, - проговорил Лужин.

   - Что он сказал? – Они уже выехали с территории, и ворота за ними закрылись.

   - Он согласен на встречу, - медленно выговорил секретарь.

   - Но? – подытожил Калинин, чувствуя, что сейчас последует это самое пресловутое «но». С Дмитриевым иначе быть не могло, Олег разгадал этого человека и понял, что у него было чувство юмора, - весьма своеобразное.

   - Место и время встречи оговаривает он, - проговорил Володя, искоса поглядывая на босса.

   - Он высказал свои пожелания? – нахмурившись, поинтересовался Калинин, так и не взглянув на секретаря.

   - Сегодня в четырнадцать двадцать, в кафе «Лазурит», - убитым голосом выговорил Лужин.

   - Где находится этот «Лазурит»? – Предчувствие подсказывало, что это далеко не деловая часть города.

   - Это спальный район...

   «Вот же засранец!», - чертыхнулся про себя Олег.

   - Позвони Дмитриеву и скажи, что я согласен с ним встретиться сегодня.

   - Но... Олег Леонидович, - пробормотал Лужин, запинаясь, - в четырнадцать тридцать у вас встреча с Курбан... насчёт поставок...

   - Перенеси встречу с Курбан на шестнадцать десять, - решительно отрезал Калинин. – Встреча с Дмитриевым должна состояться. – Олег оторвался от созерцания вида «Голубого дола» из окна и уставился на Лужина. – Ясно?

   Секретарь кивнул, судорожно сглотнув, и уткнулся в папку.

   - Еще что-то? – Видел же, что секретарь что-то недоговаривает.

   - Владислав Игоревич просил вас позвонить ему, - выдавил из себя Володя.

   - Через тебя просил? – мрачно осведомился Калинин, и Лужин понял, что дело пахнет очень дурно.

   - Он не мог до вас дозвониться...

   - Хорошо, я понял, - отрезал Олег и метнул в сторону Володи еще один короткий взгляд. – Еще что-то?

   - Насчёт пятницы... – пробормотал он нерешительно. – Мне подготовить цветы?

   Олег вновь посмотрел в окно, задумчивым взглядом провожая черепичные крыши коттеджей.

   Она любила живые цветы. Именно поэтому он решил развести на приусадебной территории сад...

   - Нет, - ответил он, выдержав паузу и по-прежнему не глядя в сторону секретаря. – Я сам разберусь со всем.

   - Как скажете, - кивнул Лужин и уставился на дорогу.

   Володе и одного взгляда на Калинина хватило, чтобы он понял: Олег Леонидович не в настроении. На самом деле, Лужин понял это уже в миг, когда в половине восьмого утра раздался звонок на его мобильный телефон. А когда босс не в настроении – лучше не лезть на рожон. Дело может кончиться весьма плачевно. Как тогда...

   Володя откинулся на спинку сиденья, позволив себе немного расслабиться. Когда Калинин не в настроении, его не тянет на разговор, а значит всю дорогу до офиса – тридцать минут – они проведут в полной тишине.

***

Утро для Маши началось с гадких помоев, которые гордо именовались кофе, и чёрствой булки с изюмом, завалявшейся на дальней кухонной полке. Негусто даже для неё, привыкшей питаться тем, что на ходу успеет перехватить. Готовить Маша не любила, да и не умела, чего уж греха таить, а потому холодильник её никогда не ломился от избытка продуктов. Единственное, чем холодильник мог похвастать, - это банка консервированных огурцов, которую притащила чересчур заботливая мамочка, кажется, еще в середине июня прошлого года, и которая, благополучно забравшись в дальний угол холодильника – под самую морозильную камеру, стояла там непорочная и нетронутая вот уже десять месяцев к ряду.

   Как только поднялась – а это случилось в половине десятого, и то лишь потому, что Артур – гад и вовсе не хороший друг, а заклятый враг, раз умудрился разбудить Машу в её законный выходной в такую рань, девушка кинулась к холодильнику, намереваясь приготовить себе завтрак. Но обломалось!.. Она купила вчера хлеб, банку зелёного горошка, пачку гречневой крупы и пачку риса, подсолнечное масло и упаковку куриного филе. Ничего из вышеперечисленного для приготовления завтрака, к сожалению, не годилось, поэтому Маше и пришлось лезть по полкам и искать в их закромах то, что осталось от лучшей жизни. А осталось от неё не так и много: помимо упомянутой чёрствой булки и гадкого кофе, небольшой кусочек сыра, который, кажется, приносила еще мама, когда приходила в прошлый раз. Дней пять назад.

   Зачем ей Артур звонил с утра пораньше, Маша, хоть убейте, вспомнить не могла. На него девушка особенно злилась, потому что вчера, утомлённая выискиванием информации о Калинине – нафига она ей вообще сдалась, эта информация! - Маша заснула почти в четыре и планировала проспать сегодня до обеда как минимум. Поэтому когда была разбужена зловредным Артуром в половине десятого и после не смогла заснуть, приняла нелёгкое решение собственноручно придушить гада-жаворонка, как только они встретятся. А встретятся они уже скоро – договорились увидеться сегодня в половине первого в кафе «Уютное», где для них даже столик оставляли, так часто они наведывались туда – иногда вдвоём, а порой и с Полиной. Артур Полину, к слову сказать, почему-то не жаловал, - возможно, дело в её жизненной позиции касательно отношений с мужчинами. Артур – армянин и для него брак и семья – дело почти святое. Кстати, нужно будет поговорить с ним на эту тему. А еще на другую тему, которая девушке вдруг стала интересна. В четыре часа утра.

   Маша, потягивая противный на вкус кофе и хрустя зачерствелой булочкой, совсем не ждала гостей, когда услышала звонок в дверь. А потому едва не подавилась. Кого бы ни принесла нелёгкая, Маша свернёт ему шею.

   Маша, продолжая хрустеть булочкой, прошлёпала к входной двери и посмотрела в «глазок». И готова была взвыть от досады, прислонившись лбом к двери, когда увидела незваного утреннего гостя на лестничной клетке.

   К сожалению, нелёгкая принесла маму, Ирину Игоревну, а потому Маше пришлось ограничиться словесным недовольством, высказанным бурчащим шёпотом ей в спину, когда невысокая рыжеволосая женщина-ураган ворвалась в её квартиру. И застыть на пороге с недовольством на лице, продолжая жевать булочку с изюмом, и гадая: это Бог вчера услышал её причитания и привёл родительницу на порог Машиной квартиры?

   Мама у Маши – батарейка-энерджайзер, с не падающим ниже восьмидесяти процентов зарядом жизненной энергии. Как ей удавалось в свои пятьдесят четыре, воспитав и отправив в жизнь троих детей, оставаться вечно пышущей жизнью и направляющих на этот же путь окружающих, включая Машиного отца, Сергея Львовича, Маша задаваться вопросом устала. Удавалось как-то – точка.

   Едва попав в прихожую и тут же сунув в руки застывшей с кислой миной Маше пакеты с продуктами, Ирина Игоревна скинула куртку, повесив ту на вешалку, вырвала пакеты из рук дочери и кинулась в сторону кухни.

   - Я знаю, что ты еще не завтракала, - заявила она, широким решительным шагом двинувшись к своей цели.

   Маша даже возразить не успела – застыла у порога с открытым ртом, глядя в спину любимой мамочки.

   - Ма-ам, - скривилась девушка и бросилась за ней следом, - я уже поела, успокойся!

   - Опять какую-нибудь гадость? – Ирина Игоревна немедленно прошествовала в кухню, минуя разбросанные в коридорчике вещи и комментируя на ходу: – Я всегда думала, что учителя – люди аккуратные и чистоплотные.

   - Всеобщее заблуждение, - пожала плечами Маша, с неохотой волочась за матерью следом.

   Ирина Игоревна бросила на дочь короткий раздосадованный взгляд и осудительно хмыкнула.

   - Считай это творческим беспорядком. – Мимоходом оправдываясь, отмахнулась Маша и опустилась на стул, одну ногу уместив на него же. – И что тебя привело ко мне ни свет ни заря?

   - Я что, не могу навестить родную кровиночку? – И резко сменила тему: - Что тебе на завтрак приготовить?

   - Можешь навестить. И я уже поела, так что ничего не нужно.

   Ирина Игоревна бросила на дочь еще один осуждающий взгляд, оставив её ответ относительно завтрака без комментариев.

   - Омлет с молоком, подойдёт? Или каши сварить? – Она достала из пакета пачку молока и упаковку яиц.

   - Мам, я же сказала, что ничего не нужно, - взмолилась Маша, понимая, что если допустить маму на кухню, то одним омлетом не обойдётся. – Я уже выходить собиралась.

   - Рассказывай сказки! Я знаю, что у тебя сегодня выходной.

   - Откуда?! – подскочила Маша на стуле.

   - У меня свои источники, - нагло ухмыльнулась родительница и потянулась за сковородой. – Масло хоть есть?

   - Нету.

   - Врёшь, - просто отозвалась Ирина Игоревна, доставая с полки бутылку подсолнечного масла. – Кстати, если ты переживаешь из-за того, что я до сих пор готовлю тебе завтрак, то...

   - С чего это я должна переживать?! – подперев рукой подбородок, обречённо смотрела на маму девушка.

   - Ну как же, - охотно пояснила мама, - тебе уже почти двадцать семь, а завтрак тебе всё еще готовит мамочка.

   - Ради Бога, мам! – Маша схватилась за голову, потянув на себя выбившийся из хвоста рыжий локон. - Мне еще нет двадцати семи! А завтрак ты мне готовишь по доброте душевной. Уверена, что делаешь то же самое и для Риты, и для Вадима. Кстати, - с подозрением сощурилась она, - ставлю двести рублей на то, что твой тайный источник, который сдал меня с потрохами, это Вадим!

   - А чего так мало – всего двести рублей? – усмехнулась Ирина Игоревна.

   - Я – учитель, - нравоучительным тоном выдала Маша, - а не владелец заводов, газет, пароходов.

   И какого хрена в голове всплыл образ Калинина? Этого самого владельца вышеперечисленного имущества!?

   - Пусть даже если это Вадим, я всё равно тебе не скажу, - вновь ухмыльнулась родительница. – И двадцать семь тебе уже скоро стукнет. Не забыла, надеюсь?

   - О своём дне рождения? А это возможно?! – сухо уточнила Маша, гоня прочь мысли о Калинине.

   - С тобой возможно всё, - просто пожала плечами мама, устроившись за плитой и воркуя над омлетом.

   Маша оставила её ответ без комментариев. Развивать скользкую тему возраста и того, как быстро бегут годы, а она, её родная кровиночка (то бишь – Маша), еще не пристроена... читай между строк - всё еще не замужем и не нянчит троих ребят на своих руках, как сама Ирина Игоревна в её возрасте, - девушка не стала. Себе дороже. Тем более, что мама, кажется, в очень хорошем настроении для того, чтобы на эту тему подискутировать.

   Рассказывать маме о том, что она порвала отношения с Ваней, Маше тоже не стоит. Мама спросит – почему, а отвечать, что он, гад такой-растакой, изменил ей с какой-то девицей, желания не было абсолютно.

   Завтракали они под несмолкаемую болтовню Ирины Игоревны и монотонные кивки Маши, соглашающейся с ней и вяло ковырявшей вилкой в своей тарелке. Маша знала, что если подключиться к разговору, можно вообще маму из квартиры не выселить – она останется тут, воодушевлённая отзывчивым собеседником. А сегодня Маше никак нельзя было оставлять маму у себя, потому что у неё встреча с Артуром. О чём девушка Ирине Игоревне и поспешила сообщить.

   - Спасибо за завтрак, - поднимаясь, поблагодарила она. – Хотя и не стоило...

   - Стоило, - обыденно возразила мама, поднимаясь вслед за Машей. – А когда ты уже научишься готовить?

   Маша закатила глаза и поспешила прочь из кухни, направившись в спальню.

   - Я умею готовить. Просто не хочу.

   Ирина Игоревна, не отставая от дочери, пошла за ней следом.

   - А когда у тебя муж появится, - не уступала она, - что будешь делать?

   - У меня будет богатый муж, - усмехнулась Маша, - и готовить нам будет домработница.

   - Что, говоришь, тебе на день рождения подарить? Губозакаточную машинку? – Ирина Игоревна скрестила руки на груди, иронично вскинув брови, а Маша в ответ только фыркнула.

   Схватив из шкафа кофту с длинным рукавом и джинсы, девушка направилась в ванную.

   - Какой беспорядок! – уже скрываясь за дверью, услышала она причитания матери в адрес спальни.

   Маша снова фыркнула: ну, и что, что беспорядок? Она вообще-то не ждала гостей!..

   Маша уставилась на себя в зеркало – лицо в веснушках, пусть и не таких ярких и выделяющихся, как обычно, ровный маленький носик, зелёные глаза со светлыми ресницами – хорошо, хоть не с рыжими! – обычные губы. И огненная копна длинных волос ниже лопаток.

   Богатый муж? Ага, как же! Оно и видно, что вокруг её дома крутится целая толпа оголтелых поклонников! Если кто там и крутится, то лишь Ваня с букетиком хризантем – и вовсе не для того, чтобы извиниться, а с ярым намерением уверить Машу, что в тот вечер незадачливый бывший парень не сделал ничего дурного. Подумаешь, покувыркался с какой-то девицей в женском туалете!? Неужели Маша обиделась на него за столь незначительный проступок?

   Бесит! А что же он тогда делал две недели? Ведь после того вечера он ей даже не позвонил. Не извинился. Не попытался объясниться. Зато сейчас как прорвало!.. Уже третий день названивал ей, как заведённый? Неужели та девица, кажется, её представляли Мариной, его «отшила», и несчастный побитый Ванечка решил забраться под Машино крыло, полагая, что ей деваться некуда с подводной лодки, и она его примет обратно с распростёртыми объятьями?

   Маша натянула на себя кофту и джинсы. С длиной джинсов из-за маленького роста всегда была проблема - приходилось их или обрезать, или подворачивать. Расчесала волосы, сетуя на них за длину, - может, отрезать уже и не мучиться? – и затянула на затылке немного вьющийся хвостик. Осмотрев себя в зеркале, растянула губы в широченной улыбке. Может, она и милая, да только до красотки всё равно не дотягивает.

   - Придётся забыть про богатого мужа, - хмыкнула она, подмигивая своему отражению.

   Продолжая улыбаться, Маша вышла из ванной и направилась в спальню.

   Мама появилась в дверях так неожиданно, что заставила девушку вздрогнуть. Она уже и забыла про неё!

   - Напугала! – посетовала Маша, пытаясь отыскать место, куда положила свой телефон.

   - А кто такой Калинин Олег Леонидович?

   Маша поперхнулась воздухом, уставившись на Ирину Игоревну широко распахнутыми глазами. Откуда она узнала?!

   - У тебя тут распечатка с его... как это назвать? Биографией? – Вездесущая мама появилась в дверях Машиной комнаты. Потрясла листочками перед носом дочери, наглядно продемонстрировав доказательство Машиного «преступления», и заявила: - Что-то я сомневаюсь, что это современный российский прозаик. Тогда кто?

   Маша мысленно прокляла всё на свете. Какого хрена она вчера распечатала его досье? Зачем оно ей сдалось?! Вместо ответа в голове – красная мигающая лампочка блокировки правильных ответов. Значит, надо «включить» режим незнайки и непонимайки.

   - Почему сомневаешься? – Маша, невинно захлопав ресничками, посмотрела на Ирину Игоревну. – Может, он действительно звезда современной российской прозы!

   Но маму уже понесло. Маша прям видела, как Т-34 несётся на неё, подминая под себя нелепые оправдания.

   - Тут написано, - непоколебимо-невозмутимым тоном заявила Ирина Игоревна, покосившись на листочки, выискивая точную цитату, - ах, вот... что он занимается строительством. – Она снабдила дочь, уличённую во лжи, победным взглядом исподлобья. - А писательством что – в свободное время?

   - И что? – столь же невозмутимо пожала плечами Маша. - Тютчев вон вообще дипломатом был. И это не помешало ему стать великим поэтом девятнадцатого века. А сейчас вообще век продвинутых технологий. Сейчас можно и на стройке строить и книжки писать.

   - На стройке строить, - скривилась Ирина Игоревна. – Ты себя слышишь, учитель русского языка?

   - Это разговорный стиль, - отмахнулась Маша, - ему всё равно, он всё стерпит.

   Мать всплеснула руками.

   - И в кого ты только такая умная-разумная?

   - В отца, - усмехнулась Маша, радуясь тому, что спор так стремительно перетёк в другое русло.

   - Вот-вот. – Мама поспешила за Машей, направившейся в прихожую. – Он, кстати, возвращается сегодня. Так что ждём тебя на ужин в пятницу. И никаких отказов я не приму, ясно? И так видим тебя только по праздникам.

   - Мам, ты каждый день ко мне в гости приходишь! – воскликнула Маша, влезая в свою весеннюю курточку.

   - Зато ты к нам – по праздникам. В общем, отказы не принимаются, - заявила Ирина Игоревна, скрестив руки на груди. – Тем более, что будут еще Вадим и Рита.

   - Ты что, в честь возвращения папы решила семейный ужин устроить?! – усмехнулась Маша.

   - А чем не повод? Когда вас всех еще под одной крышей собрать можно?

   Маша, поняв, что соскочить с ужина у родни никак не удастся, взмолилась загробным голосом:

   - А можно хотя бы в субботу? А лучше – в воскресенье.

   - В пятницу. И это не обсуждается, - мягким деспотичным тоном отозвалась мать.

   - Ты диктатор, мам! – воскликнула Маша. – Как отец тебя терпит тридцать лет кряду?!

   - С праведным смирением, - лучезарно улыбнулась Ирина Игоревна.

   - В этом я не сомневаюсь, - пробормотала Маша, пробираясь к входной двери. – Мне уже пора, я договорилась с Артуром встретиться. Ты дверь потом захлопнешь?

   - У меня ключ есть, - отмахнулась Ирина Игоревна, всё еще держа в руках распечатанные Машей листки. – И передавай привет Артурчику! До сих пор никак понять не могу, как вы с ним умудрились подружиться! – пробормотала она себе под нос.

   Маша фыркнула, закатив глаза, не собираясь это комментировать, - впрочем, мама ответа и не ждала. Маша и сама поражалась тому факту, что они с Артуром стали друзьями, причём очень быстро. Но, что там говорят - противоположности притягиваются? – вот они и притянулись. И всё никак не отлипнут друг от друга десять лет.

   - Всё, - сказала Маша, открывая дверь и выскакивая на лестничную клетку, - меня нет.

   - Жду тебя в пятницу, - напомнила мама из квартиры и предупредила: - И не вынуждай меня тебе звонить.

   - Ага, - махнула рукой Маша и кинулась к лифту. Потом, вспомнив, что он сломался, поплелась к лестнице.

   - Я пока в твоей квартире уберусь, - услышала она летевший ей в спину звонкий мамин голосок. – А то бардак!

   Маша поморщилась: отлично, теперь и соседям будет известно, что у неё в квартире бардак! И зачем она сделала маме дубликат ключей?!

    Стараясь не думать о том, каким застанет своё жилище, когда вернётся, Маша поспешила на встречу с другом.

ГЛАВА 3

Артур ждал Машу за восьмым столиком, у большого окна, выходившего на пешеходную часть улицы. Он уже сделал заказ – перед ним стояла чашка и тарелка с какими-то вкусностями - и сейчас что-то пытливо высматривал в планшете, который держал перед собой.

   Когда они познакомились, Артур точно так же увлечённо высматривал что-то – только в телефоне. Маша тогда училась на филологическом, а Артур – на факультете информационных технологий. И в день, когда увидела его впервые, высокого широкоплечего старшекурсника-армянина, играющего за волейбольную команду университета, девушка не могла себе представить, что они станут не то что близкими друзьями, но даже просто приятелями. У них не было абсолютно ничего общего, ни одной общей точки соприкосновения, которая могла бы столкнуть их хотя бы случайно. Разный круг друзей и знакомых, разные увлечения и интересы, совершенно разные характеры. Живая и активная Маша, вечная оптимистка с не слетающей с лица улыбкой, и Артур, всегда сдержанный, уравновешенный, невероятно спокойный.

   Их свёл случай - а точнее, Машин сломавшийся ноутбук – прямо на ступенях университетской библиотеки. Артур, со свойственной ему отстранённой сдержанностью, предложил свою помощь, и Маша нехотя согласилась. Парню на исправление поломки понадобился всего лишь час, по истечении которого счастливая Маша, глядя на светящийся экран компьютера, предложила угостить спасителя за оказанную услугу. И понеслось! Совместные обеды, разговоры ни о чём около кафетерия, внезапно открывшая в себе любовь к волейболу Маша, ходившая на все игры университетской команды, воскресные походы в кинотеатр, знакомство с родителями... И всё это – без малейшего намёка на романтические отношения: ни Артуру, ни Маше никогда и в голову не приходило, что они могут изменить дружбе и стать парой.

   Маша ворвалась в кафе «Уютное» порывом раннеапрельского ветра и, едва заметила Артура за их столиком, поспешила к нему, на ходу расстёгивая куртку и приветливо кивая в знак приветствия официантке Олечке, с которой они были добрыми приятельницами. Маша вообще жила по правилу «давайте жить дружно», а потому дружеские отношения старалась поддерживать с каждым, кого встречала на своём пути. С некоторыми удавалось, кое с кем – даже и общаться не хотелось, однако своему правилу девушка пыталась не изменять.

   - Я опоздала? – вместо приветствия уточнила Маша, остановившись около Артура и отрывая его от планшета.

   - На пять минут, - бросив быстрый взгляд на наручные часы, улыбнулся Артур. – Ничего не меняется.

   Маша скривилась, стягивая с себя куртку и вешая ту на спинку стула – кафе «Уютное» это вам не «Версаль», дамы и господа, здесь специальных вешалок нету, - а потом плюхнулась на этот самый стул и уставилась на друга.

   Артур отложил в сторону планшет и внимательным взглядом посмотрел на Машу, всем своим видом давай той понять, что он намёк понял – пускай говорит, что намеревалась. Выражение лица-то какой кровожадное!..

   - Скажи, - вопросительно изогнула Маша рыжие бровки, - какого ляда ты со мной дружишь?

   А вот этого он никак не ожидал! Брови Артура изумлённо подскочили, а глаза расширились.

   - Ты что, перепила вчера?! – полюбопытствовал он. - Или у тебя разыгрался вдруг комплекс неполноценности?

   - Это мама вопросом задаётся, - махнула Маша рукой и подтянула к себе меню, намереваясь сделать заказ. – Её терзают смутные сомнения насчёт того, не шантажирую ли я тебя с собой дружить или что-то вроде того.

   Артур расхохотался, откидываясь на спинку стула. Тут даже и ответить нечего – сто́ит лишь представить, как дюймовочка Маша пытает двухметрового широкоплечего его, заставляя с собой дружить. Смех да и только!

   - Я тебя шантажирую, Артур? – оторвавшись от меню, серьёзно посмотрела другу в лицо Маша.

   - Ты можешь кого-то шантажировать? – усмехнулся он. – Это для меня новость.

   Он внимательно посмотрел на её усыпанное веснушками лицо, заглянул в подозрительно сощуренные глаза, пытаясь отыскать причины Машиного самобичевания. Ведь, кажется, именно к нему – самобичеванию – дело и идёт, разве нет? С ней такое случалось. Артур знал эту девушку как облупленную – за десять-то лет их дружбы!

   - А вот мама почему-то не верит, - сухо пробормотала Маша, - что такой весь из себя идеальный ты можешь дружить с такой... мной.

   - Какой – такой? – Артур скрестил руки на груди.

   - Я готовить не умею, - обречённо выговорила Маша, сделав быстрый заказ подошедшей к ним Оле.

   - Я знаю, - кивнул друг.

   - У меня волосы рыжие и веснушки, - продолжала горевать девушка.

   - Я вижу, - расплылся в широченной улыбке Артур.

   - Дома полный беспорядок и бардак, - причитала она.

   - Я в курсе.

   - Ты что, грёбанный психоаналитик?! – не выдержав, воскликнула Маша. – Что ты заладил?!

   - Я грёбанный программист, - еще шире улыбнулся Артур, довольный Машиной вспышкой: она всегда такой миленькой была, когда злилась. – А вот ты – учитель, Машенька, и не должна так больше выражаться.

   Маша фыркнула, не отвечая на его комментарий относительно собственной профессии, а потом пыл её, так внезапно появившийся, так же стремительно угас. Артур увидел изменившееся выражение её лица: исчезнувшие из глаз кровожадные искорки, приподнявшиеся уголки губ, мелькнувшая и пропавшая тень недовольства.

   - Поля встречается с Димой, - заявила Маша ни с того ни с сего и уставилась на Артура. Тот молчал.

   - Я должен как-то отреагировать на это? – развёл он руками, завидев грозный Машин вид. – Ладно, - сдался он. – Кто такой этот Дима? И почему тебе не нравится, что Полина с ним встречается?

   - Мне не то чтобы не нравится... – замялась Маша, - просто мне кажется, что она могла б найти кого-то лучше.

   - С чего тебе думается, что Дима – не есть лучшее для неё? – осторожно поинтересовался Артур.

   - Просто Поля такая хорошая... И не надо ничего говорить! Ты её плохо знаешь! - увидев скептический взгляд Артура, предупреждающе взмахнула она рукой.

   - Я с ней общаюсь десять лет, - парировал Артур. – Думаешь, не успел понять – какая она?

   - И всё равно ты её не знаешь! – протестующее воскликнула Маша. – Она такая... ранимая очень, но старается это скрыть.

   Артур откинулся на спинку стула. Взгляд тёмных глаз вонзился в Машу остриём бритвы.

   - Сказать, кто тут у нас очень ранимый, но прикидывается стойким оловянным солдатиком?

   Маша отмахнулась и лучезарно улыбнулась.

   - Неужели ты поэтому со мной дружишь? Потому что я – ранимый оловянный солдатик? – подмигнула она.

   - Именно поэтому, - усмехнулся Артур, расслабившись: кажется, минутка психоанализа завершена - И давай не будем говорить о Полине. Признайся лучше, зачем ты меня в кафе вытянула?

   - А зачем ты позвонил мне в половине десятого утра?

   - Поздороваться, - обезоруживающе улыбнулся Артур.

   - А я что, не могу пообедать с другом в его обеденный перерыв? – насупилась Маша.

   - Можешь. Только это вовсе не говорит о том, что у тебя нет никаких коварных замыслов насчёт этого друга.

   Маша ответить не успела – появилась Оля с подносом в руках. И пока она расставляла тарелки и чашки на их столике, Маша наблюдала за тем, с каким интересом девушка поглядывает на Артура. И смотреть-то было на что, Маша Олю прекрасно понимала, – Артур был невероятно привлекательным мужчиной: с короткостриженными, чёрными, как вороново крыло, волосами и слегка спадающей на глаза чёлкой, глубокими карими глазами под густыми бровями, типичным армянским носом с горбинкой и полными губами на смуглом лице с правильными чертами и квадратным подбородком. Волевой, мужественный, надёжный. Сама Маша могла б польститься на это армянское совершенство! Если бы Артур не был её другом, и если бы она допустила к себе хотя бы мысль о том, что он может стать для неё кем-то большим. Но подобные мысли Машину рыжеволосую головку не обременяли.

   И сейчас этот красавец, пока Оля, смущаясь и заметно краснея, бросала в его сторону заискивающие взгляды, молча смотрел в окно и не обращал на миловидную официантку никакого внимания.

   Что за сухарь, скажите на милость!? И ведь с ней-то, Машей, уже давным-давно не ведёт себя отстранённо, а с другими, даже с Машиными родственниками, он всегда сдержан, вежлив, холоден. Как будто другой человек!

   - Ты почему такой чёрствый с ней? – накинулась на друга Маша, как только Оля удалилась.

   - Ты о чём? – нахмурился Артур, с удивлением взглянув на подругу.

   - Оля с тебя глаз не сводит, - как ребёнку, объяснила Маша, покосившись на принимавшую заказ девушку. – А ты – ноль реакции! – Она скептически улыбнулась и спросила со смешком: - Ждёшь армянку своей мечты?

   Артур перевёл взгляд на Олю - на пристальный осмотр симпатичной официантки ему хватило несколько секунд, после чего он нахмурился и, не глядя на Машу, отвёл взгляд, заставив Машу подобраться.

   - Не в этом дело, - надев на лицо свою холодно-отстранённую непроницаемую маску, тихо проговорил он.

   - Микиелян! – воскликнула Маша, подозрительно щурясь. – Ты мне что-то не договариваешь?!

   - Давай-ка, ты успокоишься, - посоветовал Артур, - и не будешь доставать меня расспросами.

   - Вот сейчас ты меня реально заинтересовал! – Маша наклонилась над столом. – Что, безответная любовь?

   Артур вновь нахмурился, заметно помрачнел и уткнулся в свою тарелку.

   - Ешь и не приставай! – промычал он почти сквозь зубы.

   - Да я же спать теперь не смогу! – запричитала Маша, дёргая друга за рукав.

   - Прописать тебе хорошее снотворное?

   - Ты меня с ней хоть познакомишь? – не желала уступать Маша, и когда Артур бросил на неё еще более мрачный, чем обычно, взгляд, повторила просяще: - Познакомишь? Артур! Обещай, что познакомишь!

   - Поганка! – по-доброму воскликнул Артур, однако взгляд его отчего-то стал тусклым, грустным. – Отстань, а?

   - Ладно, - недовольно протянула Маша.

   Она знала, что знакомства с возлюбленной Артура ей в любом случае не избежать: он всегда знакомил её со своими девушками, словно ища Машиного одобрения. Так было с последней его пассией - Нубар; она была очень милой армянкой, и уже успела выскочить замуж (не за Артура, конечно же).

   Но если Артур так негодует, то что это может означать? Неужели, действительно, безответная любовь?

   Маша, не притрагиваясь к еде, задумчиво смотрела на мужчину, сидящего напротив неё. Кто же эта девушка, из-за которой её друг не обращает внимания на других женщин? Ведь с момента разрыва с Нубар прошло уже больше полутора лет! И с тех пор Артур её со своими девушками не знакомил. Их у него просто не было!..

   Спросить напрямую? Но он не ответит - вон как волком глядит на неё исподлобья! А Маше только и остаётся, что улыбаться и кивать, разглядывая его лицо, словно на нём пытаясь найти ответ на свой вопрос. Отнекиваться он будет до победного – и в итоге, заранее ясно, кто в этом споре победит. И всё-таки... Машу вдруг осенило!

   - Я отстану от тебя, - заговорщески подмигнув ему, проговорила она, - если ты мне поможешь кое в чём.

   - Какой кровожадный взгляд! - хмыкнул Артур и отложил вилку в сторону. - Весьма заинтригован! - Он подпёр подбородок рукой и уставился на Машу с улыбкой. – Я весь внимание.

   Маша наклонилась к нему и, словно делилась секретом, чувствуя себя шпионкой недоделанной, зашептала:

   - Слышал что-нибудь об Олеге Калинине?

   - Кажется... что-то такое слышал, - улыбка с лица Артура мгновенно слетела. Он подозрительно сощурился.

   - Что слышал? – пытливо вглядывалась в его лицо Маша.

   - А ты с какой целью интересуешься?

   - Слышал или нет? – настойчиво пытала его Маша.

   - Допустим, слышал, - сдался Микиелян. – Строитель какой-то, да?

   - Если бы! – фыркнула Маша. – Он не строитель, он – предприниматель, занимающийся строительством.

   - И что с ним? Школу решил построить? – Артур по-прежнему не понимал, к чему Маша завела этот разговор.

   - Можешь найти о нём какую-нибудь информацию? – проигнорировав замечание насчёт школы, убила друга Маша своим вопросом.

   Артур завис, поморгал часто-часто, словно думая, что Маша ему привиделась.

   - Повтори-ка: о ком информацию найти?!

   - О Калинине Олеге Леонидовиче, - охотно повторила Маша.

   - Уф, а то я испугался, что ослышался, - сострил Артур. – Ты что, с ума сошла? На кой чёрт тебе информация об этом человек? Он что, записался в великие поэты двадцать первого века?

   - И ты туда же! – схватилась за голову Маша. – Нет, он не поэт и даже не прозаик. Просто мне... – Да, зачем тебе, Мария Сергеевна, информация об этом человеке?! – ...любопытно, что это за человек.

   - Тебе... любопытно? – опять завис Артур и с недоумением вгляделся в Машино лицо.

   Но на непроницаемом лице, усеянном веснушками, он ничего прочитать так и не смог. Потому что Маша сама себе объяснить не могла, чем вызван её странный, необоснованный, дикий (со всех сторон, куда ни глянь) интерес жизнью этого человека.

   Он не был ей симпатичен. Вообще. Даже неотразимая привлекательность, притягательная взрослая красота этого мужчины и дышащая с фотографий звериная сексуальность на Машу не произвела должного эффекта. А вот загадка его глаз, глубокий, тёмных... она девушку чуть с ума не свела! Маша и заснула-то сегодня в четыре утра именно из-за него! Потому что всё думала, думала, вспоминала эти его невозможные глаза с хранящимися в них секретами! И предупреждающие уговоры внутреннего голоса, решительно заявившего, что он категорически против любого рода авантюр, не помогали, - Маша будто свихнулась. Он её что, приворожил, что ли?

   Всё дело в том, что он – тайна, пусть и чертовски опасная, - а Маша еще с детства любила разгадывать ребусы и шарады. Вот и этого загадочного мужчину она решила разгадать, хоть чуть-чуть подобраться к разгадке тайны, которую он скрывал. А ведь он скрывал – у Маши «чуйка» на такие вещи! Ей и хочется-то всего лишь узнать немного о его прошлом: где родился, как жил, чем в юности занимался, как стал «большой шишкой» - типичные, стандартные вопросы. И ведь она даже ничего противоправного не сделает! Да и он ни о чём не узнает! Поэтому это даже не будет считаться вмешательством в частную жизнь!.. Наверное.

   - Я могу спросить, - подал голос Артур, осознав, что Маша серьёзна как никогда, - зачем тебе это надо?

   - Я же сказала: мне просто любопытно, - пожала Маша плечами. – Правда! О нём в интернете информации нет почти...

   - Раз нет, значит, кто-то очень постарался, чтобы её там не было, - нравоучительным тоном выдал Артур.

   - Вот и я о том же! – встрепенулась девушка. – И мне стало интересно, что такого... там может скрываться?

   - Ты что, детектив Коломбо!? Зачем тебе это нужно?

   - Просто так, - ответила Маша. – Поможешь мне?

   - Маша, ты ведь сама сказала, что о нём в интернете нет никакой информации... – начал возражать Артур. Не нравилась ему эта новая Машина затея, очень не нравилась. Дурно пахла она. Неприятностями.

   - Кое-что там всё-таки есть! – возразила воодушевлённая Маша.

   - И что ты предлагаешь мне сделать? – сухо поинтересовался Артур, сдвинув брови.

   - Ты не мог бы... ну... – Маша запнулась и смущённо опустила взгляд, - пробить по своим «каналам». Я же знаю, что ты можешь!

   - Ты мне сейчас предлагаешь влезть в защищённую систему персональных данных, что ли? - с подозрением уточнил Артур. Нет, дело пахнет не неприятности – дело пахнет катастрофой!

   - Ну... не совсем так, - в нерешительности замялась девушка, а потом, наткнувшись на суровый взгляд друга, вынуждена была признаться: - Да, я хочу, чтобы ты сделал именно это. Доволен?

   - Ничуть! – промычал Артур сквозь зубы. - Это нарушение закона, ты в курсе?

   - Но ведь ты можешь сделать это... незаметно?

   - Маша, я – программист, - с расстановкой выговорил Артур, - а не хакер!

   - Ты – гениальный программист.

   - Твоя лесть ни к чему.

   - Это чистая правда!

   - А что мне будет с этого? – поинтересовался он. – Дело-то, прямо скажем, рискованное. Вдруг меня засекут?

   - Тебя не засекут! Кому это надо? - беспечно отмахнулась девушка, осчастливленная тем, что Артур не сказал категоричное «нет». – А что ты хочешь?

   - Желание, - заявил он со всей серьёзностью. - Нет, лучше три!

   - Ого! А ты умеешь торговаться! – присвистнула Маша. – В карты на раздевание играть не буду!

   - Я уже видел тебя голой, - усмехнулся Артур, а Маша насупилась и подобралась. – Шут-ка!

   - Так ты согласен? – прикусила Маша от нетерпения нижнюю губу и наклонилась к нему, заглядывая в глаза. – Ты мне информацию – я тебе два желания.

   - Три желания, - поправил Артур хитрую лису с зелёными глазами. – Ладно, посмотрю, что можно сделать, - сдался он, и Маша расплылась в сияющей улыбке. – Но если дело не выгорит, ты всё равно выполняешь одно моё желание! – предупредил он.

   - Какой-то не взаимовыгодный обмен, - недовольно поцокала Маша языком.

   - Какой есть. Можешь отказаться, - подмигнул нахал Артур.

   - Договорились! – решительно протянула руку Маша, и Артур, усмехаясь, сжал её в своей огромной ладони, заключая их нелепую сделку.

   Ох, и аукнется же ему еще эта сделка и Машина безрассудная затея!

   - Ну, а теперь-то мы можем поесть спокойно? – кивнул он в сторону их не тронутых тарелок с едой.

   - Теперь можем, - дала «добро» Маша, однако её телефон, затрезвонивший совсем не по-доброму, заставил девушку нахмуриться. А когда она увидела имя звонившего, то и того схватилась за голову.

   - Иван? – нахмурился Артур, увидев, как изменилось лицо Маши.

   - Хуже, - пробубнила она и ответила на звонок. – Да, Захар Владленович!

   - Мария Сергеевна, здравствуйте, - гробовым голосом поздоровался заместитель директора школы, в которой Маша работала. – Я знаю, что вы сегодня не в школе, однако должен сообщить вам...

   - Пренеприятнейшее известие? – сухо подсказала Маша.

   - Именно так. Только к нам едет не ревизор, - поддакнул Захар Владленович, - а родители Никиты Зубенкова из шестого «В». Ваш Максим Пехов очень неудачно... с ним подрался.

   С языка Маши едва не сорвались все нелицеприятные слова и выражения, какие только были в её лексиконе. А было их там – благодаря профессии – не так и мало.

   - Когда они подъедут? – помрачнела она, одновременно потянувшись к руке Артура и глядя на его часы.

   - Обещали быть к трём часам. Вы сможете подъехать? – уточнил Захар Владленович.

   Интересно, а куда она денется с подводной лодки школьной жизни?!

   - Конечно, - подтвердила она.

   - Хорошо, будем вас ждать, - сказал заместитель директора и отключился, даже не попрощавшись.

   - Накрылся, кажется, мой выходной, - с кислой миной выдала Маша, откладывая телефон. - Придётся в школу ехать к трём часам.

   - Проблемы? – с сочувствием уточнил Артур.

   - Я их решу, - улыбнулась девушка, а потом с лёгкой обидой добавила: – Просто выходной жалко.

   - Хочешь, я тебя подвезу? – предложил Артур.

   - Я лучше на автобусе, - отмахнулась Маша, а потом указала взглядом на тарелку. – Давай есть!

   Артур улыбнулся, соглашаясь. Такую Машу он очень любил – сияющую оптимистку со смешинками в глазах и не спадающей с лица улыбкой. Она была солнцем, она была весной, она была зарядом положительных эмоций. Именно поэтому ей и удалось приблизиться к нему настолько близко – не унывающей, самокритичной, дерзкой и насмешливой, но одновременно – такой ранимой. Только ей и удалось приблизиться к нему так близко. Маше... и еще той... другой. О которой Артуру думать совсем не хотелось, поэтому он и гнал мысли о ней прочь.

   Но разве было это возможным, если почти каждый день перед ним мелькала её уменьшенная копия?

   Только вот Маше совсем не обязательно знать, кто именно является его безответной любовью. Она поймёт и даже возьмётся помочь, да только разве Артур не знает наверняка, чем данное предприятие может закончиться? Знает. Всё он прекрасно знает! Потому и молчит, скрывая свои чувства за холодной отчуждённостью.

   Может, Бог сжалится над ним когда-нибудь, и эти безумные чувства канут в Лету? Может быть... Ему ничего иного не остаётся, кроме как ждать благословенного избавления от любви к женщине, которая никогда не сможет ответить ему взаимностью. И он будет ждать.

***

Дмитриев умудрился прийти на встречу с Олегом в драных на коленях синих джинсах, кожаной утеплённой куртке, распахнутой на груди, в солнцезащитных очках с чёрными стёклами и с сигаретой в зубах. Спортивный, высокий, вызывающий - не только внешним видом, но и поведением. Дерзкий и наглый. Очень умный, несмотря на вводящую в заблуждением внешность беззаботного мальчика-хулигана. Ему тридцать два, он весьма успешен, амбициозен не без причины и эксцентричен, у него свой бизнес, связанный с перевозками, автосалон, квартира в центре города, а еще он – такая заноза в заднице, что и словами не передать!

   Когда Елизар появился, Калинин уже ждал его, заняв столик в дальней части небольшого и не очень уютного кафе «Лазурит», где они условились встретиться. Это место не понравилось Олегу с первого взгляда – однако, едва ступил на порог, привлекая к себе внимание звякнувшим на двери колокольчиком, он понял, что Дмитриев выбрал его специально – нарочно выбрав место, которое менее всего подходило бы для переговоров подобного плана. И Олег прекрасно понимал также, что рассчитывать на благоприятный исход дела, не стоит. Сколько бы он ни уговаривал, как много не предлагал бы за участок, - Дмитриев будет твердить одно и то же – не продаст. И дело, вероятнее всего, будет даже не в принципах, которых, Калинин догадывался, у Дмитриева нет и в помине, а в личном интересе этого человека – азарте игрока, сделавшего свой ход и ожидавшего хода противника.

   Только Калинин - не тот человек, с которым можно поиграть как с мышкой. И Дмитриеву об этом прекрасно известно. Олег соглашался на эту встречу лишь по одной причине – нащупать болевые точки своего оппонента.

   И тогда встаёт иной вопрос – зачем организовывал эту встречу Елизар? Ведь одного взгляда на его абсолютно неприглядный вид достаточно, чтобы понять: он её ни во что не ставит. И Олега – тоже не воспринимает всерьёз. А зря... опасно недооценивать противника.

   Олег не сводил немигающего, пригвождающего к месту взгляда с Дмитриева, а потому видел, что, как только тот вошёл, пыхтя как паровоз и выпуская колечки сизого дыма изо рта, к нему подскочила администратор – если в этом месте вообще имелись администраторы, и может, то была официантка, – и, по всей видимости, попросила его выбросить сигарету. Дмитриев улыбнулся ей нагловатой, абсолютно бл***ой улыбкой, после чего девица, краснея как маков цвет, удалилась, сунув ему в руки меню.

   Елизар усмехнулся в голос и, не выпуская не докуренную сигарету изо рта, спустил очки на нос, не снимая те полностью, и осмотрелся, выискивая Калинина. Олег приподнял руку, привлекая его внимание, и гад Дмитриев, улыбаясь во все свои тридцать два зуба, будто встречался с давним приятелем, с которым они сто лет не виделись, направился к его столику. Остановился, снял очки, бросил их на стол вместе с меню и плюхнулся на стул.

   Олег продолжал следить за его действиями острым, немигающим взглядом.

   - Ты опоздал, - вместо приветствия сухо заявил он, намеренно переходя на «ты».

   - Что сказать, - невозмутимо скривился Дмитриев, - пунктуальность – не мой конёк. – Он затушил сигарету в пепельнице и открыл меню. – Сделал заказ? – принял он Калининскую игру.

   - Только кофе, - не отрывая взгляда от собеседника, ответил Олег. – Что и тебе советую.

   - Зря ты так, Олег Леонидыч, - усмехнулся Дмитриев, уткнувшись взглядом в меню, - здесь неплохо готовят.

   - Еще скажи, что ты завсегдатай этого места.

   - Как узнал? – не глядя на него, осведомился Дмитриев. – Не всё же по «Версалям» шастать.

   - Камушки в мой огород бросаешь? – впился Калинин в него жалящим взглядом.

   - Пока только камушки, - совершенно серьёзно ответил Елизар с явно прозвучавшей в голосе угрозой. Поднял руку, жестом подзывая к их столу официанта. – Супчика мне, картофельного, – медленно выговорил по слогам и впился взглядом в Калинина – тот сидел с холодной маской на лице. – И рис с красной рыбкой.

   - Пить что-то будете? – уточнила официантка, бросая удивлённые взгляды в сторону странных посетителей.

   - А компотика мне, - усмехнулся Елизар, не отрывая взгляда от мрачного лица Калинина. – Фруктового.

   - Вы что-то будете заказывать? – обратилась официантка к Олегу, но тот отрицательно мотнул головой.

   - Брезгуешь, что ли? – улыбнулся Дмитриев, когда официантка удалилась, но глаза его были холодными и... пустыми. Опасными. – Проще надо быть, Олег Леонидыч. И люди к тебе потянутся.

   - К тебе тянутся?

   - Ко мне – тянутся, - кивнул Елизар.

   Олег промолчал, внимательно изучая лицо собеседника, - заглядывая в чёрные бесовские глаза под чёрными же ресницами. Врёт! Такой никогда никого к себе не подпустит. Как и Олег. Они, по сути, не так уж и отличаются друг от друга – из одного теста сделаны.

   - У меня мало времени, - сказал Олег, - давай перейдём к делу.

   - Давай перейдём, - согласился Дмитриев и, расставив ноги, откинулся на спинку стула. – Я не продам тебе тот участок. – Губы его сжались в плотную линию, а брови сдвинулись. - Всё, можем расходиться?

   - Думаешь, кто-то предложит тебе за него больше? – ледяным тоном поинтересовался Калинин.

   - Кто-то, может, и предложит, - растягивая слова, сдержанно выговорил мужчина. – Да только какая разница, если я всё равно не собираюсь его продавать?

   - Почему? – исподлобья глядя на Елизара, спросил Олег. – Почему ты держишься за этот кусок земли?

   Елизар заметно помрачнел: на скулах заходили желваки - так сильно сцепил он зубы, а взгляд почти обжигал.

   - А почему ты хочешь приобрести этот кусок земли? – парировал он без тени улыбки на лице.

   - Мне прислать тебе проект коттеджного посёлка, который я собираюсь там построить? – взметнулись тёмные брови Калинина.

   - Нах**а он мне сдался? - обыденным тоном выдал Дмитриев, заставив Олега удивлённо передёрнуть плечами. – Не хочешь отступиться, Олег Леонидыч? Или, может, изменить проект? – Елизар заглянул Олегу в глаза, словно душу выворачивая наизнанку ледяными глазами. - Потому что у тебя нет ничего, что ты мог бы мне предложить.

   - Значит, - тихо проговорил Олег, - есть у кого-то другого?

   Он видел, как изменился в лице Елизар, заметно помрачнев.

   - Даже не думай, Олег Леонидыч, - предупреждающе выговорил он, - что можешь найти то, что мне нужно.

   - Хорошо, - кивнул Калинин, удовлетворённо склонив голову: значит, идёт он в нужном направлении, раз Дмитриев так напрягся. – Назови свою цену, и я буду думать над тем, как решить эту проблему.

   - Бл**, и чего ж ты такой упёртый-то?

   - А ты разве не такой? – парировал Олег, вонзившись взглядом в лицо своего собеседника.

   Ответить Елизар не успел, хотя и собирался, потому что перед их столиком появилась официантка с заказом Дмитриева на подносе и стала расставлять тарелки, бросая косые взгляды то на одного мужчину, то на другого.

   Калинин не отводил от Елизара взгляда, Дмитриев тоже смотрел на Олега в упор – глаза в глаза: шахматная партия вылилась в противостояние взглядов. И эта опасная игра затягивалась, опаляя кожу.

   Официантка, почти явственно ощущая, что атмосфера между странными мужчинами, которые в этом месте, явно, были лишними – не вписывающимися в обстановку столь простенького заведения – поспешила удалиться, пожелав Елизару приятного аппетита. Тот даже не ответил на пожелание, продолжая пытать глазами Калинина.

   - Какова твоя цена, Елизар Владимирович? – холодно спросил Олег. – Скажи, и я заплачу. Сколько попросишь.

   - Ты переоцениваешь свои возможности, Олег Леонидович, - столь же холодно ответил Елизар.

   - Не думаю, - отозвался Калинин. Он склонил голову набок, разглядывая собеседника с этого ракурса. – Это твоё последнее слово?

   - А если последнее – откажешься от своей затеи? – вызывающе вскинул брови Елизар.

   Калинин выпрямился, откинувшись на спинку стула, снабдил Дмитриева кривой усмешкой. Нарочито медленно достал из кармана деньги, намереваясь заплатить за свой кофе...

   - У меня нет времени, - проговорил он холодно, - чтобы тратить его на пустые разговоры. – Он бросил на стол, не считая, несколько купюр. – Если это всё, что ты – как бизнесмен, - ядовито выделил Олег это слово, - можешь сказать, тогда думаю, мне лучше отправиться на встречу согласно своему расписанию.

   - А я в твоё расписание не вписывался, значит? – мрачно усмехнулся Елизар.

   - Не вписывался, - согласился Калинин совершенно равнодушно. Бросив быстрый взгляд на часы, висевшие на стене. – Ты отнял у меня пятнадцать минут. А время, знаешь ли, - деньги, Елизар Владимирович. Не знал?

   - Пи**ц, ты зацикленный! - то ли с восхищением, то ли со злостью воскликнул Дмитриев, глядя на Олега снизу вверх. – Калинин, приподняв уголки губ в неком подобии кривой усмешки и не отвечая, решительно поднялся из-за стола. - Уже что-то задумал? – сощурившись, поинтересовался Елизар.

   - Заинтересован? – осведомился Олег.

   - Признаюсь, - протянул Елизар, пожирая его яростным взглядом, - с интересом буду наблюдать за тем, как ты обломаешься.

   Калинин мрачно усмехнулся, глаза его оставались ледяными.

   - Меня не так-то просто обломать. – Олег наклонился над столом и выговорил Дмитриеву в лицо. – Тебе твои ищейки разве не сообщили, собирая на меня досье?

   Елизар дерзко и нарочито громко рассмеялся, встречая пристальный взгляд Олега своим твёрдым взглядом.

   - Я всякую х***ю не читаю, Олег Леонидыч. – Губы его скривились. – А ты что, читаешь?

   Калинин холодно улыбнулся, оставляя его замечание без ответа. Он выпрямился, расправил плечи, снабдил Дмитриева еще одним внимательным взглядом и прежде чем удалиться, сказал:

   - У всего есть цена, Елизар Владимирович, - в голосе его послышались угрожающие нотки. - И я узнаю рано или поздно, какова твоя.

   - А я узнаю, какова твоя, - полетело Калинину в спину, когда он уже отошёл от стола, за которым они сидели.

   - Это тот случай, - с расстановкой выговорил он, не поворачиваясь к Дмитриеву лицом, - когда обломаешься ты, Елизар Владимирович. – И решительно направился к выходу, оставляя позади себя взбешённого собеседника теребить в руках старый-добрый Beretta, без которого тот не выходил из дома.

   Выбешивать Дмитриев любил, по всей видимости, и ему это неплохо удавалось, потому что, едва Олег вышел на свежий воздух, первое, что хотел сделать – раскрошить кому-нибудь череп. И это желание, наверное, читалось на его лице, потому что, когда он подошёл к своему автомобилю, и Володя Лужин выскочил из салона, чтобы ему дверь открыть, то в страхе застыл, боясь шевельнуться. Но дверь дрожащими руками всё-таки открыл.

   - В спортклуб! - коротко приказал Калинин, забравшись на заднее сиденье и уставившись в окно.

   Лужин, видя настроение босса, не посмел возражать, смиренно забравшись на сиденье рядом с водителем, хотя мог бы сказать, что у Олега запланирован ряд встреч, пропускать которые крайне нежелательно. Но Володя заткнулся и приказал себе молчать, иначе быть беде – большой катастрофе. Вон как Калинин взбешён!

   Олег сузившимися глазами смотрел в окно, почти ничего не видя перед собой. Только ухмыляющееся лицо Елизара Дмитриева, его смешливые горящие глаза, растянувшуюся в наглой улыбке физиономию! Руки так и чесались зарядить ему с левой. Однако он знал, что Дмитриев не станет медлить с ответом – давно и успешно он боксировал, Олегу и это было о нём известно, - и реакция у него была отменная.

   Что ж, договориться миром с ним не удалось, - значит, придётся действовать иначе. А жаль, ведь можно было обойтись и без «объявления войны». Или нельзя было? Что ж, в любом случае, Дмитриев сделал свой ход. Теперь свой будет делать Олег. И уж он-то не будет спешить – в стремлении слопать королеву, желая подобраться к не защищённому королю еще ближе, он выждет тот момент, когда будут открыты тылы.

   Эта встреча ему нужна была лишь для того, чтобы прощупать почву – понять, в ту ли сторону он идёт в своих подозрениях насчёт Дмитриева, или ему следует искать в другом направлении. Но сегодняшняя реакция Елизара подсказала Олегу ответ – всё он делает верно. И не только Елизар может нащупывать болевые точки оппонента - Олег тоже научился делать это. Осталось лишь отыскать её и с силой надавить, а потом дело останется за малым.

   Олег откинулся на сиденье и на мгновенье прикрыл глаза, позволяя себе небольшую передышку. Курить не хотелось, а вот врезать кому-то, да так, чтобы кости захрустели, - до одурения! Он едва себя сдерживал, потому и прикрыл глаза, чтобы на Володе не сорваться или на Саше. Потому и приказал ехать в спортклуб – ему нужна разрядка, чтобы снять нервное напряжение. Олег понимал всем нутром, рвущейся из него яростью вперемешку с ненавистью, что если сейчас не двинет кому-нибудь, - сорвётся, разлетится на куски, выйдет из себя. А так нельзя. Нужно держать всё под контролем. Нельзя срываться. Контроль – тотальный контроль над собой! Он страшен в гневе. И очень опасен. Нужно держаться – терпеть...

   Сильно зажмурившись, сводя брови, Олег досчитал до десяти, затем – в обратном порядке. Распахнул глаза, тронув переносицу пальцами и успокаивая пульс. Уставился в окно, концентрируя взгляд.

   Автомобиль остановился на светофоре, через пешеходный переход заспешили, ускоряя шаг многочисленные пешеходы. Туда-сюда мелькали разноцветные курточки и ветровки. Мужчины, женщины, подростки, мамочки с колясками, бабульки с пакетами. Но взгляд Олега невольно зацепился за мелькнувший в толпе женский силуэт с копной рыжих волос, стянутых на затылке в хвост – но оттого не ставших менее приметными в безликой серой толпе. Он проводил девицу взглядом до автобусной остановки, где она и остановилась, развернувшись так, что он смог рассмотреть её лицо – пусть и искажённое чёрным тонированным стеклом.

   Девица показалась ему смутно знакомой. Эти рыжие волосы – где же он мог?..

   Загорелся «зелёный», серебристо-серый автомобиль тронулся с места, медленно продвигаясь вперёд в потоке других автомобилей. Поравнялся с остановкой, где стояла рыжеволосая девица, ожидающая автобус...

   Олег проводил проплывающую мимо тонированного стекла движущегося автомобиля фигуру внимательно-оценивающим взглядом, вспоминая. Невозможные рыжие волосы, веснушки, отвратительные дешёвые духи...

   Ну, конечно! Та ненормальная девица, что сидела на лавке, уткнувшись в колени и неслышно рыдая. Недели две назад, кажется? Грязное от чёрных разводов туши лицо, дрожащие бледные губы, красный от выплаканных слёз нос... Она была пьяной и отказалась от предложенной ей Олегом помощи.

   Сейчас на ней бежевая куртка, джинсы и чёрные ботиночки на плоской подошве. Волосы собраны в хвост на затылке – шапки нет, поэтому медные локоны – длинные, ниже лопаток – развеваются на апрельском ветру.

   - Саша, притормози, - коротко приказал Олег. Какого чёрта он творит!..

   Водитель, если и удивился, то виду не подал, - затормозил чуть поодаль от места, где стояла рыжеволосая.

   - Володя, - позвал он секретаря, - узнай, не желает ли вон та дама на остановке, с рыжими волосами, чтобы её подвезли? – Олег указал на незнакомку, мелькавшую в зеркале заднего вида автомобиля.

   Лужин недоумённо застыл, но всё же просканировал объект цепким взглядом - ему на это хватило несколько секунд: невысокая, не выделяющаяся, незапоминающаяся, невыразительная. Слишком много в ней было «не».

   И на кой чёрт она сдалась такому человеку, как Калинин?

   Мгновенно оценив ситуацию и решив, что задавать подобные вопросы – не его ума дело, Лужин решительно вышел из машины и зашагал в сторону рыжей девицы.

   Олег наблюдал за ними в зеркало заднего вида: он видел, как Володя подошёл к девушке, как та, изумлённо отшатнувшись, покосилась в сторону автомобиля, на который указал ей Лужин, как отчаянно замотала головой...

   Калинин хмыкнул: неужели откажется?

   Володя продолжал что-то говорить, пытался, видимо, уговорить согласиться на столь лестное предложение, однако девушка без тени улыбки отрицательно мотала головой и даже на шаг от Володи отступила.

   Калинин нахмурился и помрачнел. Да не может быть! Действительно, откажется?! Да она смеётся!..

   Но нет... Кажется, девчонка была настроена весьма серьёзно, не пожелав поймать за синий хвост птицу-удачу – потому что назад в машине Лужин вернулся один. И, забравшись в салон, доложил:

   - Она говорит, что предпочитает общественный транспорт.

   Олег мрачно усмехнулся. Вот же - общественный транспорт! И разозлился непонятно почему - хотя, конечно, ясно – почему. Она ему во второй раз отказала! Вот же... цаца! Олег мрачно уставился прямо перед собой.

   Что ж, пусть, значит, ждёт свой общественный транспорт, раз так решила!

   Поджав губы, бросив на упрямую рыжеволосую незнакомку еще один внимательный взгляд, Олег приказал Саше трогаться. Его дело предложить, а её – отказаться. Уже второй раз отказать ему!..

   Брови его сошлись на переносице. Общественный транспорт, она, видите ли, предпочитает! Ну, смешно же!

   Олег чертыхнулся про себя: какое ему дело до этой девицы – она не понравилась ему с первого взгляда!.. Вся какая-то ненормальная, к тому же еще и характер пытается демонстрировать. Оно ему надо?!

   Быстрый взгляд в зеркало заднего вида – рыжеволосая маленькая бестия по-прежнему стояла на остановке и вслед удаляющемуся автомобилю – его, Олега, шикарному автомобилю! – не смотрела.

   - Саша, остановись! – резко приказал Калинин. Что с ним такое, чёрт побери? – Давай назад. К остановке.

   Саша затормозил, не издав ни звука, стал медленно сдавать назад. Володя, весь подобравшийся, напряжённо вжавшийся в сиденье, тоже молчал, боясь даже слово произнести, - взглянул только одним глазком на Калинина: на лице - мрачная мина, глаза сощурены, губы - тонкой ниточкой. Неужели из-за этой девицы?..

   Автомобиль остановился напротив рыжеволосой незнакомки, и та, завидев его, изумлённо отшатнулась.

   Олег пересел на другую половину сиденья, ближе к окну, чтоб видеть реакцию этой ненормальной, опустил тонированное стекло, являя девушке собственное мрачное лицо с тёмными глазами. Узнает его?..

   - Вас подвезти? – предложил он, с интересом разглядывая её при свете дня.

   У неё зелёные глаза. Это первое, что он отметил, несмотря на то, что она стояла в паре шагов от него. Глаза сияли на её лице. Зелёные, как спелое яблоко. И распахнулись удивлённо.

   Ну да, заставать врасплох Олег любил и умел. И, едва увидел эти глаза, сразу понял, что девчонка его узнала. Что-то такое мелькнуло на её лице – то ли взгляд изменился, то ли тень скользнула по щекам...

   - Что? – пробормотала рыжеволосая, едва рот сумев раскрыть от удивления.

   - Куда вас подбросить? – повторил Олег, отрывая перед девицей дверцу своего автомобиля.

   - Никуда, - оторопело уставилась она на него. Как и тогда... Действительно, пришибленная? Повезло, однако...

   - Я не знаю, где это, - сдержанно выговорил Олег, выжидающе и пристально глядя на неё.

   Рыжеволосая, нахмурившись, задумчиво молчала. Олег терпеливо ждал, следя за сменой выражения её лица.

   - Это четыре остановки прямо до светофора, а затем налево и до конца улицы, - ответила девчонка, наконец.

   Олег усмехнулся про себя: и ж ты, остра на язык, оказывается...

   - Там ведь школа находится.

   Она уставилась на него во все глаза.

   - Откуда вы знаете?

   - Забирайтесь в машину, - вместо ответа безапелляционно заявил он. И не дожидаясь, пока она исполнит его полуприказ, отвернулся, уставившись в противоположное окно. А исполнять приказ девчонка и не собиралась, поэтому уже через несколько секунд Олегу пришлось с нетерпением повторить: - Вы идёте?

   На этот раз она раздумывала быстрее: запоздало кивнув, осмотрелась по сторонам с различимой во взгляде надеждой, будто ожидая спасения от проходивших мимо людей, наблюдавших за сценой, а затем нерешительно забралась внутрь, неловко опустившись на кожаное сиденье и захлопнув за собой дверь.

   И как только она оказалась в салоне, Калинин с удивлением понял, что вся злость, предназначавшаяся что ей – за первоначальный отказ, что Дмитриеву – за стальную несгибаемость, куда-то вдруг испарилась. Его окутало нежнейшим цветочным ароматом, который не шёл ни в какое сравнение с тем ароматом, который уловило его обоняние в первую их встречу. И этот пряный аромат смеси цветов заставил его оторваться от созерцания красот города и устремить острые очи в её сторону.

   Да что с ней не так?! Почему она...

   Она сидела в самом углу - если бы внезапно открылась дверца машины, она непременно вывалилась бы. Руки на коленях, спина выпрямлена тетивой, вся напряжена и будто готовится к побегу. Ну, это ей вряд ли удастся...

   Рыжие волосы выбились из хвостика, и несколько медных прядей обрамляют её лицо. Оно у неё маленькое, а профиль – довольно миловиден: длинные, не тронутые тушью, светлые ресницы, вздёрнутый маленький носик, линия губ с более пухлой нижней губой. Маленькие ладошки, маленькие плечи... Она вся довольно маленькая! И, определённо, ему несимпатична!

   Тогда какого хрена он вызвался её подвезти!?

   Зажавшаяся в угол шикарного автомобиля, старавшаяся не делать лишних движений, Маша задавалась тем же вопросом. Какого чёрта Калинин решил «осчастливить» её, не ждавшую и не желавшую этого счастья?!

   Она ведь отказала этому... как его зовут?Тому, что подошёл к ней минуту назад с просьбой подбросить, куда ей нужно. Отказала – зачем ей лишние хлопоты? А им – зачем эти самые хлопоты, она как-то не подумала. Но ведь и не предполагала в тот момент, что тот безымянный действовал с подачи своего большого босса. Этого вот, что сидит сейчас рядом с ней! Калинина – мама дорогая! – того самого Калинина, фотографии которого она всего сутки назад рассматривала в интернете! Он ведь босс, так?

   Она не думала, не гадала, не мечтала – она просто стояла на остановке и ждала автобус! И когда шикарный серебристо-серый «Лексус» остановился около неё во второй раз, Маша едва чувств не лишилась, не понимая, то ли ей начинать смеяться от счастья, то ли реветь от горя. А уж когда тонированное стекло поползло вниз, являя её озадаченному взору Калининское лицо, Маша так и вообще выпала в осадок, лишившись ко всему прочему и дара речи.

   И пребывала в состоянии крайнего замешательства до этой самой минуты, не зная, куда себя деть и стараясь даже дышать через раз. Она уже десять раз успела себя обругать за то, что согласилась сесть к нему в машину. Вот какого чёрта, какого она так сглупила?! Бес её, что ли, попутал?! Или это Бог указывает ей на то, что тайны – есть тайны, и нечего копаться в чужой личной жизни, вот таким вот издевательским образом? Мол, - вот ты же хотела узнать что-нибудь об Олеге Калинине, вот тебе шанс – получай! – спросить обо всём у него лично!..

   Маша боковым зрением видела, что он рассматривает её, а потому сердце её стучало в груди как бешенное. И она молила, чтобы расстояние до школы они преодолели как можно скорее - и желательно в блаженной тишине – иначе она рискует заработать аритмию или, того хуже, инфаркт на молодости лет.

   Она до последнего надеялась и верила, что они будут ехать в молчании, однако...

   - Значит, вы работаете в школе? – не отрывая взгляда от профиля её лица, медленно выговорил Калинин.

   Маша сглотнула и посмотрела на него – так близко он сидел к ней, что она могла рассмотреть каждую черту его лица, которое и так уже изучила по фотографиям. Но одно дело фотографии, и совсем другое – живой Олег Калинин, смотрящий на неё своими невозможными глубокими глазами. Тёмно-карими - она оказалась права.

   - Работаю. А почему вы так решили? – тут же опешила Маша.

   Калинин склонил голову набок, теперь рассматривая и её анфас тоже – причём в открытую, ничуть своего откровенного осмотра не чураясь. А Маша чувствует, что вот-вот покраснеет – и ему станет об этом известно.

   А может, он того и добивается? Специально, что ли, таким образом её провоцирует?..

   Маше начинает казаться, что смущать людей Олегу Калинину доставляет огромное удовольствие.

   - Хотя бы потому, - ответил он, растягивая слова, - что вы не тянете на школьницу.

   И он абсолютно серьёзен: ни тени улыбки, усмешки или хотя бы ухмылки – ничего.

   - А на учительницу? Тяну? – вздёрнув подбородок, проронила Маша. Откуда взялась эта дерзость, боже мой!?

   Взгляд Калинина стал более пристальным: прошёлся рентгеном от макушки до пяток и обратно, задержался на лице – оно, к слову, всё так же было усеяно веснушками, - а после мужчина спокойно вынес свой вердикт:

   - И на учительницу не тянете.

   Вот и весь разговор. Отлично, просто отлично!

   Маша опешила, не рискнув спросить его: почему не тянет, - себе дороже, - хотя Калинин этого вопроса ждал. Но Маша была решительно настроена: лучше она продолжит терроризировать взглядом собственные коленки, мечтая поскорее оказаться у дверей школы, чем поддержит разговор с этим странным типом.

   А этот странный тип между тем продолжал коситься на неё, даже глядя в противоположное от неё окно.

   Молчание затянулось. Саша лавировал мимо спешащих куда-то автомобилей, Лужин сидел, уткнувшись в папку, Калинин смотрел в окно, а Маша не знала, куда себя деть от неловкости. Мысли-паразиты терзали её мозг: и почему она отказалась от предложения Артура подвезти её до школы? Ну, почему она такая идиотка!?

   Олег же, не понимая, с какой стати ему в голову пришла эта блажь - подвезти странную рыжую девчонку до школы, - ничего не мог с собой поделать и наслаждался цветочным ароматом, который мог исходить только от неё и ни от кого больше в салоне этой машины. Вообще ни от кого – кроме нее. Даже за пределами этой машины.

   Маша уже почти смирилась, что нормально дышать не сможет еще много бесконечных минут, когда вдруг...

   - И какой же предмет? – совершенно неожиданно прогремел вопрос.

   - Что?.. - Маша оторопело уставилась на странного мужчину. Тот глядел на неё с интересом. - Ах, предмет, - пробормотала она. - Русский язык и литература.

   - Любите читать?

   - Люблю, - осторожно ответила она.

   - И ваш любимый писатель?..

   - Достоевский.

   - А зарубежный?

   - О.Генри.

   - Какой разношёрстный у вас вкус, - прокомментировал Калинин. – А поэт, случайно, не Артюр ли Рембо?

   Наверное, по тому, как удивлённо расширились её глаза, Калинин понял, что от него она таких познаний в зарубежной поэзии не ожидала. Нахмурившись, мужчина мрачно пояснил:

   - Не поверите, но я тоже люблю читать. И иногда даже не сводки газет.

   - Я и не думала!.. Просто... неожиданно, - промямлила Маша, пытаясь оправдать своё изумление. И в десятый раз обругала себя идиоткой. – А кто ваш... любимый автор?

   - Диккенс.

   - «Приключения Оливера Твиста»? – Надо же, она еще умудряется шутить, дура набитая!

   - «Большие надежды», - отрывисто и без эмоций выдал Калинин.

   - Понятно... – протянула Маша. Нет, ей всё-таки лучше заткнуться и ни о чём не спрашивать. Умнее казаться будет. И так в глазах Калинина выглядит полной идиоткой!..

   Однако не успела Маша и подумать о том, чтобы заткнуться, как блаженную влажную тишину, повисшую в салоне автомобиля, разорвала мелодия внезапно зазвонившего телефона.

   Маша прокашлялась. Звонил именно её телефон, и она отчего-то почувствовала себя неловко. Посмотрела на дисплей. Чёрт, чёрт, чёрт!.. Ну, и какого хрена ей звонит именно этот человек?!

   Она продолжала пытать глазами телефон, будто полагая, что, чем дольше она будет смотреть, тем скорее тот замолкнет и позволит и дальше продолжать наслаждаться наступившей в салоне тишиной.

   Размышляла она, видимо, долго, потому что Калинин посмотрел на неё и сухо спросил:

   - Отвечать не собираетесь? – и кивнул на её телефон.

   Она посмотрела на мужчину затравленно.

   - Д-да, - пробормотала она и, не веря, что делает это, приняла входящий вызов от Ивана.

   А Калинин не отрывал от неё пристального взгляда.

   - Алло? Я не могу сейчас разговаривать! – зашипела она шёпотом. – Нет! – Покосилась на Калинина, зажав рот рукой, и выдохнула: - Хорошо, поговорим потом. Да, встретимся и поговорим, - выговорила сквозь зубы. – Пока!

   Когда засовывала телефон в сумку, заметила на себе пристальный взгляд тёмно-карих глаз.

   - Кто звонил? – спросил Калинин так требовательно, будто и не сомневался, что она ему сейчас всё выложит.

   И этот вопрос, этот невозмутимый голос и требовательный тон так застал девушку врасплох, что Маша, не раздумывая, ответила, не удосужившись спросить, а почему этот человек интересуется!

   - Знакомый... – И скосила взгляд в окно, заметив спасительную четвёртую остановку. И возликовала – свобода!

   - Очевидно, очень близкий знакомый, - сухо прокомментировал Калинин, не понимая, почему злится.

   - Когда-то был близкий, – пробормотала Маша, выглядывая в окно, и громко и очень радостно заявила: - О, вот она та остановка! Вот здесь можете остановить, я выйду! Спасибо!

   Водитель тормозить по её просьбе и не думал - он бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида, дожидаясь кивка Калинина, и, только получив его, медленно затормозил у обочины.

   Маша, проклиная всё на свете, суетливо задвигалась, дёрнула ручку, открывая дверь, зацепилась курткой за что-то, едва не упала... Олег пытается ей помочь, протягивая руку, но рыжеволосая так резво успевает увернуться, что он хватает ладонью воздух, едва лишь прикоснувшись к её куртке. Девушка поспешила выйти из машины, то краснея от стыда, то бледня от неловкости, не уставая на ходу без остановки благодарить Калинина всеми лестностями, на которые была в тот момент способна.

   А Олег провожал её задумчивым, немного мрачным взглядом.

   Дверь за ней плавно захлопнулась – девушка дёрнулась так, будто обожглась.

   Автомобиль двинулся с места, оставляя её позади, вливаясь в потом других автомобилей.

   И Олег только спустя бесконечно долгие две или три минуты осознал, что так и не узнал её имени. Этой странной девицы с копной рыжих волос и невозможными зелёными глазами цвета спелого яблока. Не спросил у неё, а она и не думала представляться. Она вообще только и делала, что сбежать пыталась, - он видел это слепое остервенелое желание в каждом её жесте, читал на лице, слышал в каждом слове. И не знал – то ли ему радоваться, что она не очередная охотница до него: а может, вообще его не узнала?.. Или же огорчаться, что эта неприметная незатейливая девочка его проигнорировала.

   На самом деле, узнать не только её имя, но и всю подноготную, если он того захочет, Олегу не составит труда. Щёлкнет пальцами, и уже завтра утром досье на неё, включая марку зубной пасты, которой она пользуется, будет лежать на его столе!.. Но... Калинин неожиданно начинает беситься от осознания того факта, что какая-то... непонятно откуда взявшаяся!.. мелкая и нескладная, упрямая... забралась ему в голову.

   Ехать в клуб желания уже нет, поэтому Олег велит Саше направляться в офис, силясь не смотреть... но всё же видеть в зеркале заднего вида невозможную рыжеволосую девицу, едва ли не бегом бросившуюся прочь от его автомобиля. Сбежала-таки!..

   И до него не сразу доходит, что в своих руках он крепко держит что-то... Что такое?.. Удивлённо смотрит на собственные пальцы, сжимавшие обыкновенную чёрную пуговицу. Пуговицу, оторвавшуюся, по всей видимости, от кармана куртки этой... которая вышла недавно из его автомобиля. Как её зовут? Нет, он решил, что не станет узнавать её имя. Ни к чему. Лишние проблемы ему ни к чему!..

   Однако, сжав злосчастную чёрную пуговицу в своей ладони, мужчина сунул её во внутренний карман пальто. Чувствуя себя при этом совершенно по-идиотски.

ГЛАВА 4

Олег сам сел за руль сегодня - ни к чему свидетели в этот день и в этом месте. Памятный день. Злой... Он всегда с нетерпением ждал его и одновременно боялся, что он наступит слишком скоро - свежи были в его памяти воспоминания. Свежи – несмотря на то, что много лет уже прошло. Так много, что порой кажется, - и не с ним всё происходило, а с кем-то другим, посторонним, чужим человеком, которого он даже не знает!.. Но нет – с ним. И всё так же в этот день болело, щемило что-то в груди, рвалось рваное и обугленное, но всё еще – живое. Может, то было его сердце?..

   Пальцы его с силой сжимают руль – не «Лексуса», нет, это своего рода служебная машина, но чёрного БМВ. И в салоне пахнет свежестью моря, и немного ласкает нос терпкий аромат кожи. А еще пахнет пряностью цветов...

   Розы он заказал еще утром в дорогом цветочном салоне – пятьдесят восемь штук бордовых цветков на тонких длинных стеблях. Без упаковки. Без подарочной ленточки. Обычные живые цветы – всё, как она любила.

   На кольцевой он ушёл вправо, затем, проехав триста метров, резко свернул налево, туда, где большой город, хвалившийся высотками, сверкающими на солнце торговыми центрами, остроконечными шпилями и маковками церквей, переходил в пригород, изобилующий постройками частного сектора.

   Олег проехал просёлочной дорогой мимо заправки, свернул налево и остановил машину у дикорастущего кустарника белой розы, сейчас безлиственного, будто раздетого. Символично, ничего не сказать: белые розы – на кладбище. Выходить Олег не спешил. Просто сидел, откинувшись на спинку кожаного сиденья, и смотрел в окно. Вспоминал? Да он никогда и не забывал!..

   Этот день всегда был особенным. Каждый грёбанный год, прожитый без неё, был особенным! Вот и еще один год прошёл. Гордилась бы она им? Смогла бы посмотреть на него, коснувшись прохладной ладонью его горячей щеки, и улыбнуться? Как раньше. Как всегда ему улыбалась!..

   Но этот грёбанный год прошёл. Опять прошёл – без неё. Не посмотрит на него, не коснётся рукой щеки и не улыбнётся. Нет у него никого. Даже её – больше нет!..

   Он не планировал никаких встреч на послеобеденное время – понимал, что у него ни на что не останется сил и терпения. Да, именно – терпения. Не сможет он непринуждённо вести беседу с партнёрами, сотрудниками, поставщиками или нейтральными любопытствующими после того, как встретится с ней!.. Вспомнит, разозлится, взбесится и сорвётся – и тогда уже поздно будет что-либо решать. А он обязательно разозлится!..

   Олег стиснул зубы и решительно вышел из автомобиля. Открыл заднюю дверцу, доставая с сиденья большой букет кроваво-красных роз. Щёлкнул сигнализацией и неспешно направился туда, где его уже ждали. Всегда его ждали на протяжении уже многих лет... И он приходил, несмотря на отвращение, даже чаще, чем обещал самому себе. Когда ждал одобрения, поддержки, тёпла молчаливого взгляда. Когда скучал – страшно скучал по ней!..

   Олег ненавидел кладбища – да и кому они нравились? Но Калинин их на дух не переносил: его воротило и чуть не выворачивало наизнанку от одного лишь вида кладбищенских могил, похоронных венков с траурными чёрными лентами, красных гвоздик и еловых веток под ногами, крестов и надгробий – кругом, куда ни глянь!

   Олег ненавидел кладбища. Еще с того злого дня много-много лет назад, когда он, семилетний мальчишка, стоял над глубокой чёрной ямой, в которую вскоре опустили гроб с его отцом. А он потом еще зачем-то бросал на него – в отца бросал! – комья земли, присыпая тёмно-синюю ткань, которой был обтянул деревянный ящик, этой грязью. Так нужно, положено - было сказано ему. Семилетний мальчишка, разве он интересовался тогда – почему именно так положено, а не иначе?

   В яме - два метра, но ему, маленькому мальчику, кажется, что она – бесконечна. Он стоит у самого края этой бесконечности, вытягивая шею, и всё пытается увидеть – где находится её дно. Ведь есть же дно у заброшенного колодца в старой части города - он с ребятами камушки в него бросал и слышал, как те скреблись, перекатываясь, по бетонным кольцам, а затем ударялись, знаменуя конец падения, - значит и у этой ямы есть дно.

   Не могут же его отца опустить в бездну? Это - неправильно! Даже слово «бездна» звучит страшно. Без-дна. Без дна. Не может так быть! Не должно так быть!..

   Это не банальное детское любопытство: он просто жаждет проверить и узнать, где же это самое дно, которого коснётся деревянный ящик с его отцом. Он хочет, чтобы отцу было хорошо... там, куда бы он ни отправился!

   Олег делает неровный шаг вперёд, вытягивая шею и хлопая чёрными ресницами, делает еще один, подходит к самому краю – мать уже не держит его за руку, а потому он может подойти еще ближе... Еще... Земля под его ногами – смесь песка и глины, мокрая и скользкая после ливневого дождя, прошедшего ночью.

   Он пытается удержать равновесие, зацепиться за материнскую юбку... Он тянется руками, ища опору и поддержку, но влажными пальцами хватает сизый туманный воздух. И падает, падает, падает... Кажется, что падает бесконечно, царапаясь, извиваясь, скользя подранными ладошками маленькими ножками по скользкой глинистой земле двухметровой бездны. И опускается в эту пропасть без дна - ударяется спиной, сбив дыхание, растянувшись на мокрой земле вырытого вглубь кладбищенского прямоугольника. И смотрит, приоткрыв рот в попытке хрипло и несвязно позвать на помощь, в туманно-серое дождливое небо, раскинувшееся над головой, - так бесконечно высоко и невообразимо далеко от него.

   Он узнал – дно у бездны есть. Однако с этого дна, если упадёшь, уже не подняться...

   Голоса, истеричный вой, захлёбывающиеся рыданиями крики - матери, тётки, незнакомых Олегу людей, - всё слилось в единый монотонный гул, в котором он не мог различить ни слова. Только небо – над головой, только бездна – где-то под ним, там, он теперь боится смотреть.

   К нему спустился какой-то мужчина; успокаивая, прижал к себе, передал – будто бесчувственную куклу с рук в руки – другому мужчине. И Олег, наконец, попал в объятья матери, больно сжавшей его худенькое тельце в своих едва движимых руках. У неё нет сил даже на то, чтобы его отругать – она всё время плачет. Сегодня, вчера, три дня назад... С того самого дня, когда врачи скорой помощи зафиксировала у Лёни Калинина, Олегова отца, кровоизлияние в мозг. Вердикт категоричен – спасти бы его не удалось. Почти мгновенная смерть – он даже не мучился. Это не успокаивало - ни маму, ни Олега.

   А потом было отпевание, отца опустили в эту сырую чёрную бездну, комья земли посыпались, ударяясь, в его гроб... Засыпали песком вперемешку с глиной, на образовавшийся холм могилы поставили венки с траурными лентами. А там, внизу, под живыми цветами, венками, зажжёнными свечами – лежит его отец... Один. Как Олег лежал когда-то. Только Олег видел голубое небо перед собой, а отец видит – только чёрную зыбучую тьму.

   Олег с тех самых пор ненавидит кладбища. Он всегда вспоминает бездну, в которую опустили гроб отца, и в которую упал он сам. Он клялся когда-то, что не допустит подобного еще раз. Ошибался. Её – тоже поглотила эта равнодушная холодная бездна чёрной земли.

   Олег шёл мимо каменных надгробий, деревянных крестов, гранитных плит и кованых решёток, прижимая к себе сокровенный букет. Он сам выбирал его – красные розы, едва распустившиеся бутоны. Пятьдесят восемь штук. Знал, что она – не оценит, но что поделать, если он хотел хоть чем-то её порадовать?

   У её могилы никого не было – только горела зажженная свеча в лампадке, и стояли свежие герберы в вазочке.

   Олег порадовался тому, что никого не встретил – очень ему не хотелось ни с кем общаться в этот день!

   Он взглянул на чёрный камень с выгравированным на нём изображением её лица. Светлые волосы, лучистые глаза... Улыбается ему. И будто нет между ними этих лет, прошедших как в тумане – по разные стороны двух не пересекающихся миров.

   - Здравствуй, – пробормотал Олег хрипло, жадно впиваясь взглядом в её лицо. – Я тебе цветы принёс.

   Губы его приподнялись в подобии улыбки, он бросил быстрый взгляд на красные розы, что сжимал в руках, - затем перевёл взор на её улыбающееся лицо.

   - Знаю, что не любишь срезанные, но тащить сюда кактус как-то... не комильфо. – Он опустился на корточки и положил цветы на могилу. – Я сад разведу за домом. Большой. Как ты и хотела. Помнишь, ты всегда мечтала? – Губы его вновь грустно приподнялись в подобии улыбки. – Там будет много цветов. Жаль, ты их не увидишь.

   Олег качнул головой, уставившись на улыбающееся лицо. Застывшая улыбка на её губах пронзила Калинина в самое сердце – она очень ей шла, эта улыбка! И внутри у него всё переворачивала!..

   Опять вспомнил прошедшее. Давно это было, очень давно... Он переживал поначалу, не потеряет ли память важные, сокровенные воспоминания о ней? Не забудет ли он её?.. Нет, никогда! Она – в его сердце, выгравирована на коже, засела внутри рваной раной – как тут забудешь?

   Сидя на корточках, поглаживая кончиками пальцев сияющее лицо, Олег хмурился.

   - Не люблю я всё это, ты знаешь, - сказал он вдруг. Обвёл взглядом кладбищенские могилки. – Чувствую себя идиотом! Сам с собой разговариваю, а кажется, что с тобой, - будто голос твой слышу. Я дурак? – усмехнулся тихо. А потом, отведя взгляд, словно боясь смотреть в глаза, которые всегда видели его насквозь, признался так же тихо: – Скучаю по тебе. Сильно.

   Женский портрет на надгробии пытливо молчал, губы растянулись в улыбке и не произнесли с рокового дня ни слова. А Олег всё пытался, даже спустя годы, докопаться до истины и узнать...

   - Почему так... получилось? – выдохнул он, закрывая глаза от осознания собственного бессилия.

   Конечно, он не ждал ответа, но почему-то в эту самую минуту так хотелось услышать хоть какой-то ответ на этот злобный горький вопрос – почему? Почему – с ним это произошло? Почему – с ней? Почему именно тогда, когда, казалось, мир улыбнулся им обоим? Не было ответа. Даже во́роны, обычно весьма крикливые и горластые, в этот день равнодушно молчали, наблюдая за ним с еловых веток.

   Олег посмотрел на её лицо – точно такое же, что глядело на него с фотографии, спрятанной в нижней полке стола в его кабинете. Красивое, улыбающееся. Какой бы она стала, если б?..

   - Ты могла бы мной гордиться? – спросил он вдруг. – Могла бы?

   Она не ответила, продолжая взирать на него с немым восхищением в сияющих глазах. Гордилась бы она им?..

   На этот вопрос, в отличие от предыдущего, Олег знал ответ.

   Он не задержался надолго – не любил кладбища, да. Прощаться с ней не хотел – всегда уходил с болезненно сжавшимся сердцем и нестерпимой тоской в груди, но ноги сами несли его прочь.

   - Я еще приду, - пообещал он. Коснулся своих губ тремя пальцами, а затем – целуя – коснулся ими её улыбки.

   И, не оборачиваясь, медленно побрёл к выходу с кладбища.

   В груди – пусто, на сердце – тяжело, по коже – мурашки и лёгкий озноб. Кажется – он ненавидит этот день, но на самом деле – любит. Потому что он даёт ему еще одну возможность встретиться с ней.

   Засунув руки в карманы пальто, Олег подошёл к автомобилю и сел за руль. Откинувшись на спинку, закрыл глаза. Нужно проверить телефон и почту: вдруг кто-то звонил или писал ему? Но он просто сидит с закрытыми глазами. Закурить бы, да только сигарет при себе не обнаружилось. Придётся терпеть, стиснув зубы. Потянулся к бардачку, доставая телефон, проверил пропущенные вызовы. Звонил Курбан. Один пропущенный обнаружился от Владислава Игоревича. Володя звонил аж три раза, и секретарю Олег позвонил в первую очередь.

   Слушая длинные гудки, смотрел в окно и сжимал руль свободной рукой – словно готовый рвануть с места.

   - Володя, что у тебя? - услышав короткое приветствие - хотя они уже виделись, какое приветствие? - секретаря.

   - Ковалёв звонил, - начал Лужин.

   - И чего хочет? - сухо уточнил Олег. Его вдруг охватила жгучая, невыносимая усталость – будто на плечи легли разом тысячи килограммов железа.

   - Встречи хочет.

   - По теме? – Олег потёр кончиками пальцев переносицу, пытаясь привести в порядок мысли.

   - Он особо не распространялся, - проговорил Володя, - но как я понял, насчёт реконструкции здания старого театра хочет поговорить.

   И что там обсуждать? Решено ведь уже всё давно! Ковалёв делает заказ – Олег выполняет работу. Точка.

   - Забронируй VIP-зал «Эдельвейса» на завтрашний день, - сказал Калинин, всматриваясь в зияющую пустоту перед собой. – Часов на восемь вечера.

   - Мне кажется, - осторожно проговорил секретарь, - в «Эдельвейсе» уже есть бронь на этот день.

   Калинин чертыхнулся про себя: почему он не может попасть даже в свой ресторан, когда ему это надо?!

   Но бронь отменять нельзя. Это статус, мать его! Престиж!.. Как в глаза потенциальным клиентам смотреть после этой непредвиденной отмены?

   - Позвони Альбине, - начиная злиться, сказал Калинин, - скажи, чтобы подготовила VIP-зал «Золотой короны» на завтрашний день. - Не хотел он в «Золотую корону» лишний раз наведываться: клуб пусть и ему принадлежит, но дурные о том у Олега воспоминания, нехорошие. Но зато там VIP-комната для него всегда подготовлена – так он распорядился когда-то.

   - Время то же? – уточнил Лужин: коротко, по делу, не задавая лишних ненужных вопросов.

   - Восемь вечера, - повторил Олег. - Я сегодня уже не появлюсь, поеду сразу в «Голубой дол» - на своей машине. Скажи Саше, что на сегодня он может быть свободен: завтра жду его в половине восьмого. – И практически без паузы: - Ты нашёл ландшафтного дизайнера?

   Лужин, не ожидавший этого вопроса, сконфуженно что-то пробормотал – Калинин и не понял сразу, что.

   - У меня есть несколько кандидатур, - повторил секретарь, запинаясь, - но я не уверен, что вам...

   - Завтра утром привези мне информацию о каждой кандидатуре, - раздражённо перебил Лужина Олег, не в силах больше слушать эту болтовню. - С фотографиями прежних проектов, - предупредил он. А потом, нечто важное вспомнив: – И еще, Володя... Ты нашёл что-нибудь об этой?.. С рыжими волосами?

   Он в запальчивости дал секретарю это задание – узнать о рыжеволосой девице, которую встретил вчера, всю информацию, какую только можно будет найти, - и сейчас об этом своём порыве Калинин жалел.

   - Я отдал распоряжение...

   - Давай «отбой» своим ребятам, - решительно заявил Калинин. – Не нужно ничего о ней искать.

   - Хорошо, - медленно выговорил Лужин, стараясь скрыть удивление и силясь не задавать вопросы, которые задавать – опасно. Например, откуда взялось вдруг такое непостоянство в отношении этой незнакомой девицы у Олега Леонидовича?.. Но Володя смиренно и терпеливо молчит. Лишние вопросы – лишние проблемы.

    - Завтра жду тебя в половине восьмого, - услышал он холодное напоминание Калинина и не успел ответить, - только открыл, - как босс уже отключился.

   А Олег негодовал, откидывая телефон и продолжая пытать взглядом пространство.

   Зачем ему сдалась эта ненормальная зеленоглазая незнакомка? Почему она без спроса влезла в его мысли, воровкой затаилась внутри и ждала непонятно чего? Узнала его или забыла даже думать о том, что он предлагал ей помощь? Или она была в тот вечер настолько пьяна, что и не осознавала ничего вокруг? И, конечно же, его не запомнила! А он еще подвезти её захотел. Захотел? Помрачнение какое-то, вызванное негодованием от встречи с Дмитриевым, но никак не его желание! Он бы никогда так не поступил, если бы не был так разозлён ответом Елизара. А эта... рыжая мнила из себя непонятно что. И как сбежать от него пыталась, - чуть на ходу из машины не выскочила! Играла? Цену набивала? Или искренна была в своих страхах и опасениях? Неужели не узнала его? Узнала, - Олег читал это по её лицу! Тогда почему вела себя столь нелепо? Узнавая его, женщины реагировали на Олега совсем иначе. Абсолютно противоположно – липли, задавали вопросы, пытались вывести на разговор, едва ли не выторговывали у него номер телефона!.. А эта что же? Не просила, не умоляла, не задавала вопросы – если не считать вопросов, высказанных явно невпопад, о которых девушка потом жалела. И так соблазнительно губу прикусывала нижнюю... Чувствовала она горячий воздух в салоне в тот момент?..

   И что ж за мужчина ей звонил?.. Настойчивый, упёртый... В том, что это был мужчина, Олег не сомневался, и поначалу, поддавшись любопытству, даже приказал ехать во двор, где располагалась школа, о которой девушка говорила. Покрутился немного вокруг здания, постоял в ожидании у ворот, а потом, плюнув на всё, приказал уезжать.

   Но распоряжение узнать о странной рыжеволосой девице всё, что можно будет найти, всё-таки дал. Стараясь не обращаться внимания на изумлённое лицо Володи, не сумевшего скрыть своё недоумение за маской холодной деловой отстранённости.

   Чем его так взволновала эта странная рыжеволосая девушка? Ведь ничем не примечательна! Или?..

   Ответ плавал на поверхности, но он сейчас гнал его от себя – далеко эти мысли его могут завести, так далеко, что и не выбраться потом оттуда! А он не желает - не готов - идти на это. Снова... Поэтому и дал Лужину «отбой», мигнув красным светом.

   Выругавшись холодно и довольно грубо, чего давно себе не позволял, Олег потянулся за телефоном. Набрал номер Степана, управляющего спортивным клубом «Лидер», - его, Олега, клубом. Ему нужен заряд адреналина – не упивания сигаретным дурманом, - а именно бурного выплеска нервного напряжения, истощения, волнения в груди, чтобы выдавить из души болезненный сгусток тяжести, что осел там и не желал исчезать. Проще говоря – ему нужно набить кому-нибудь морду. И Степан подходит под это лучше, чем кто бы то ни было.

   Ответили ему почти сразу, и Олег, коротко поприветствовав Тымбаева, заявил:

   - Да, это я. Подготовь для меня зал. Сейчас. Да, закрытый, – подтвердил он коротко. – Через полчаса подъеду. – И добавил спустя несколько секунд: - Буду благодарен, если составишь мне компанию в спарринге.

   Нужно снять напряжение. В последнее время нервы его шалят и начинают подводить. Чувствует он, что вот-вот сорвётся. Курбан воду мутит, Дмитриев, опять же, - та еще заноза в причинном месте. И девчонка эта взялась непонятно откуда со своими рыжими прядями и невозможными глазами цвета спелого яблока!.. Устал он. Как же он устал!..

   Олег завёл мотор и решительно тронулся к спортклубу.

   «Лидер» Калинин приобрёл еще в начале двухтысячных – название так и не поменял. Это первое его детище. Любимое, свято хранимое, нежно им лелеемое. Сейчас «Лидер» был довольно популярным спортивным клубом, однако Олега это ничуть не волновало, пусть он был разваливался на глазах. Приносимый от него доход не играл для Калинина абсолютно никакой роли. Это – его детище, а с детищем не расстаются, даже если оно приносит горести или убытки. Точка.

   Степана Тымбаева, управляющего, Олег нашёл лет шесть назад – клуб тогда был уже развивающимся спортивным комплексом. Или это Тымбай нашёл его, Олега, сейчас уже не разобраться. Но Олегу нравился этот смешливый правдоруб, который не боялся высказываться об Олеге напрямую в его же присутствии. Он был прям и категоричен: если белое – он так и говорил, если чёрное – рубил с плеча, и плевать на мнения остальных.

   Вот и сейчас Тымбай встретил его у входа ироничной полуулыбкой.

   - Нервишки шалят? – усмехнулся он, скрестив руки на груди и глядя на Калинина в упор.

   Они практически одного роста – только Степан худощавее, более угловат и не так широкоплеч, как Олег. Волосы у него светло-русые, а глаза – будто в насмешку над природой – угольно-чёрные, лукавые. И в этих глазах постоянно – сколько с ним общался Калинин – плясали искорки смеха. Остроумием блестели эти глаза, несмотря на кажущийся пофигизм и мнимое безразличие. Цепкий он, хлёстко бьющий словом и серьёзный в управлении.

   - Можно и так сказать, - кивнул в знак приветствия Олег и прошёл мимо Степана в сторону раздевалок.

   - Я тебя сделаю, Леонидыч! – усмехнувшись, крикнул ему в спину Степан. – Так что лучше сразу отмени все запланированные на сегодня встречи. А то с фингалом дефилировать на деловых обедах как-то... некрасиво.

   Калинин, услышав эти слова, резко остановился. Медленно повернулся к управляющему лицом, нахмурился.

   - Напомни, почему я терплю тебя? – Тёмные брови приподнялись, а уголки губ опустились.

   - Потому что никто, кроме меня, не скажет тебе в лоб всю правду, - насмешливо улыбнулся светловолосый.

   Калинин невесело хмыкнул и, ничего не сказав, отвернулся, направившись к раздевалке.

   Что есть, то есть: только Тымбаев рубил с плеча и говорил ему в лицо всё, что думал. И даже его грозный вид на Степана не производил ни малейшего впечатления. Бесстрашный, однако. Сумасшедший?.. Есть чуть-чуть.

    Олег сбросил с себя деловой костюм и переоделся: спортивные боксёрские шорты, чёрная майка, кроссовки. Бинты на запястья – обмотал руки. Боксёрские перчатки взял из личного шкафчика. Направился в закрытый зал.

   - Да ты, я смотрю, всерьёз настроен, - встретил его смешком Степан, уже полностью экипированный и готовый к бою: он тоже переоделся в спортивное и обмотал бинтами руки и запястья.

   Он выглядел не так внушительно, как Калинин, однако именно это и вводило в заблуждение его соперников, нокаутированных им в первом же бою. Подвижный, ловкий, выносливый, с сильной левой и быстрой реакцией.

   - Не на жизнь, а насмерть? – хмыкнул Степан, наблюдая за тем, как Олег проходит мимо него к рингу.

   - Ты напрашиваешься, Тымбай, - спокойно предупредил Калинин.

   - Ого! – вскинул Тымбаев руки, будто извиняясь – хотя извинениями там и не пахло ни разу. – Настроение, как я погляжу, совсем на нуле, да?

   - А ты догадливый, - сухо бросил Калинин, взбираясь на ринг. Подлез под натянутыми канатами. – Иди сюда. За что я тебе деньги плачу́?

   - А что – роль заботливой мамочки не в счёт? – приподнялись светлые брови. И Тымбаев направился к рингу, посмеиваясь про себя и бросая красноречиво-испытывающие Калининское терпение взгляды.

   - Ты – опять? – нахмурился Олег, яростно глядя на Тымбая, когда тот поднимался на ринг.

   - Значит, - папочки? – усмехнулся наглец, подходя к Олегу и надевая перчатки. – Ладно- ладно! – вскинул он руки, будто снова извиняясь... И тут же получил удар под дых от своего оппонента. Отшатнувшись и едва не упав от неожиданности, Степан вскинул на Калинина уже совсем не весёлый, приковывающий к месту – любого, но не Калинина - взгляд. – Это. Что. Было? – по слогам выговорил он. – А как же джентльменский спорт?

   - Меньше слов, - заявил Калинин, - больше дела! - Он встал в стойку, напряг руки и ноги. - Тренировка, разминка, потом спарринг. Это всё, что мне нужно.

   Оклемавшись от неожиданного удара, Степан, осторожно, медленно переступая, неотрывно глядя Калинину в лицо, усмехнулся уголками губ. А вот глаза его – холодные, настороженные, взгляд – цепкий, хваткий.

   - А за сеанс психотерапии как платить будешь? – выговорил он, скривившись.

   - Разберёмся, - сощурился Олег, - с психотерапией потом.

   - Кто тебя так достал? – предприняв первую попытку напасть на соперника, спросил Степан, отвлекая Олега.

   - Никто, - ловко увернувшись от удара, ответил Калинин. – День сегодня такой... особенный.

   - Чёрт! - воскликнул Степан, словно вспомнив о чём-то. И тут же был наказан Калининым, воспользовавшимся этим моментом и сделавшим первый удачный выпад.

   - Смотри в оба, Тымбай! - усмехнулся он. - Дефилировать с фингалом под глазом перед новичками, как-то... не очень красиво.

   - А ты злопа-амятный, - весело протянул Степан, вставая в стойку. – Значит, сегодня особенный день?

   - Да! – Еще один выпад. Второй. Увернулся, ушёл от ответного удара. – Особенный. Хочется раскрошить кому-нибудь черепицу.

   - А в фарш и на котлеты никого пустить не хочешь?

   - Хочу. Есть кто-то на примете?

   - Ты никогда не говорил, - не отвечая, выговорил Тымбаев, - почему этот день... особенный.

   - Потому что это, - выговорил Калинин на вдохе-выдохе, - только мой особенный день. И больше ничей. – Он кинулся на соперника, пытаясь нанести решительный удар. – Поэтому и не говорил.

   Степан увернулся от одного удара, но тут же попал под другой.

   - Всё время спросить хотел, - вытирая брызнувшую из уголка губ кровь, произнёс он, - ты раньше боксировал?

   - Лёгкая атлетика, - коротко бросил Калинин.

   - Дыхалка, значит, хорошая, - удовлетворённо заметил Тымбай. – И общая физическая подготовка тоже.

   - Это что, восторг в твоём голосе? – усмехнулся Калинин.

   - Есть немного, - усмехнулся Степан в ответ. – Только не загордись! – Тымбаев скривился. – Помни, что я твой психотерапевт в первую очередь и угождать своему пациенту – это моя обязанность.

   Калинин, понимая, что Тымбай его провоцирует, всё равно повёлся и кинулся на него... Завязался бой двух равных по силе мужчин, противостояние волевых характеров, перемешанных с чувствами одного – унять нарыв в груди, и другого – помочь одиночке найти себя в бою. Хотя бы так – если не выходит иначе...

   А уже потом, когда они закончили, и Калинин направился к выходу, Степан остановил его у самых дверей.

   - Эй, Леонидыч! – крикнул он. И Олег медленно обернулся к управляющему лицом: руки в карманах брюк, воротничок рубашки расстёгнут, рукава закатаны до локтей. – В следующий раз, - скривился Степан, потирая рассечённую губу, - ты лучше выкури пачку сигарет!

   Калинин хмыкнул, отвёл взгляд и, не отвечая, махнул рукой.

   - Еще увидимся, Тымбай, - сказал он напоследок. – Не скучай.

   И не ожидая слов прощания, вышел из спортивного клуба.

***

Какие секреты скрывало это кладбище, Елизар не знал, однако догадывался, что именно здесь следует искать ответ на мучавший его вопрос. Ведь не просто так Калинин приходил сюда. Каждый год – восьмого апреля. Так, по крайней мере, сообщил Дмитриеву информатор. Он врал Олегу, что не читает досье на своих оппонентов – читает, еще как! – особенно на тех, которых считает потенциально опасными. И с которыми – лучше дружить, чем воевать. Только вот с Калининым дружить никак не получалось. И не получится. Землю у озера, которую Калинин мечтал пустить под строительство коттеджного посёлка, Елизар ему ни за что не продаст – и на то есть свои причины, о которых Калинину знать совсем не обязательно. И которые он, даже при большом желании, не узнает. Следы заметены – не подкопаешься. Не осталось уже в живых никого, кроме самого Елизара, кто мог бы открыть Калинину правду. А ведь он будет копать, будет землю рыть и перерывать сотни и тысячи раз, лишь бы дознаться и найти то слабое место, о котором упоминал. Будет искать?.. Что ж – пускай попробует его найти. Нет у Дмитриева слабых мест...

   Нет?..

   Взгляд его медленно сполз на телефон, который Елизар держал в руке. А в нём - один-единственный номер, который мог дать Калинину подсказку – как навигатор к его болевой точке. Да только номер этот никогда в лапы посторонних не попадёт, Елизар в лепёшку расшибётся, но не выдаст свой секрет. Да никому в голову не придёт выйти именно на этот контакт!

   Что сказать, он умел заметать следы. С его прошлым – весьма полезное умение.

   И Елизару было любопытно – обладает ли подобным умением Калинин. Всё, что удалось нарыть ищейке, не давало ответов, но подкидывало один вопрос за другим. А сегодня удача, кажется, плясала под Елизарову дудку. Удалось отыскать след – тонкий, мрачный след, подёрнутый дымкой смерти.

   Как символично, криво усмехнулся Дмитриев: он ожидал найти скелеты в Калининском шкафу, однако не подозревал, что может обнаружить их – совершенно буквально, - эти самые скелеты. На кладбище, под толстым слоем чёрной земли. Проходя вдоль могил, он остановился у нужной ограды - там, где недавно стоял и Калинин. Подходя к могиле, набрал нужный номер телефона.

   - Мне нужна информация, - сказал он невидимому собеседнику. – Завтра утром – не позже. Скину имена смс-кой. – И отключился, с немым вопросом в глазах глядя на красные розы, лежавшие на могиле. Калинин принёс?..

   Что же ты скрываешь, Олег Леонидович?

    Наклонившись над могилой, Дмитриев коснулся надгробия, проводя по чёрному камню ладонью и убирая цветы, закрывавшие витиеватые буквы надписи. Прочитал имя покоившейся здесь девушки. Застыл, нахмурился, не поверил вначале. Но, вновь прочитав короткие строки сожаления о безвременной кончине и невосполнимой потере, почувствовал, что тень скользнула по его лицу, брызнув в глаза удушьем.

    - Твою ж мать!.. – только и мог выговорить он.

ГЛАВА 5

   До квартиры родителей, располагавшейся в одной из советских высоток в спальном районе старой части города, Маша добиралась на автобусе. Забившись в дальний угол заднего сиденья и уткнувшись лбом в стекло.

   От предстоящей встречи она заранее была не в восторге – и всё потому, что настроение, с утра маячившее на нулевой отметке, после насыщенного дня в школе, короткого разговора с Артуром по телефону, а также встречи с бывшим вконец ушло в минус.

   На самом деле, всё началось еще ночью - со среды на четверг - когда Маша не могла уснуть, ворочалась с боку на бок, пытаясь угомонить мысли, копошившиеся в её голове роем надоедливых пчёл.

   О ком, вы бы думали, были эти мысли? Правильно – о Калинине! - странном-типе-Олеге-Леонидовиче! И если раньше он был для неё просто мужиком из интернета, о котором она до недавнего времени даже ничего не слышала, заинтересовавшим её глубокими глазами, хранившими немало секретов, то теперь – неожиданно стал случайным знакомым, подбросившим её до школы! И это притом, что они так и не познакомились нормально. Вернее, она-то его знала – то, что смогла выпытать у интернета, - а вот он о ней не знал абсолютно ничего.

   Да и с чего вообще был этот жест доброй воли? Маша никак не могла понять. Девушка очень сомневалась, честно говоря, что Калинин - тот самый человек, который занимается благотворительностью вроде «подбросить до пункта назначения» прохожую незнакомку. Маша полагала, точнее, она была почти уверена, что он принадлежит к тому сорту людей, которые не спустятся со своих вершин, снизойдя до простых смертных. К коим Маша относила и свою скромную, ничему не особенную персону.

   И с чего вдруг этому высшему сорту?.. Этому странному человеку?.. С чего вдруг он обратил свои карие очи в её, Машину, сторону? Эти мысли не давали девушке нормально спать вторую ночь подряд. Потому и настроение её маячило где-то в районе нуля.

   Неужели... это банальный мужской интерес?

   Ага, три раза! Особенно «верно», что банальный! Для Калинина, человека, который «питался» исключительно длинноногими красотками с ослепительными улыбками и утонченными манерами! Смешно просто!

   Тогда, возможно, жалость?

   Она что, выглядела настолько жалко!?

   Любопытство? Да вряд ли!..

   Тогда... может, всё еще банальнее и прозрачнее? И это - скука? Он сделал это от скуки?!

   А что... вполне себе такой годный ответ на вопрос, почему Олег Калинин решил «осчастливить» Машу своим королевским вниманием. Если б она еще этого грёбанного внимания добивалась!.. Да она не знала, куда себя деть от неловкости и смущения! Сидела, забившись в угол его шикарного автомобиля, краснела, бледнела, пылала и холодела - одновременно. Разве что секунды не считая до того момента, когда они подъедут к благословенной остановке, где она, наконец, сможет улизнуть из этого блестящего мира богатеев, в который попала совершенно случайно – по ошибке или глупой иронии судьбы! Улизнуть, сбежать, исчезнуть с горизонта – чтобы уже никогда с этим странным типом не встречаться, - вот каким было её единственное желание в тот миг!

   Калинин пугал её. Очень. Эти его глубокие глаза... Пристальный, внимательный, очень твёрдый стальной взгляд. Он смотрел так, будто проглотить её готов был – с потрохами, хрумкая косточками и причмокивая от удовольствия. Опасный человек. Хищник, который, завидев добычу, уже никогда её не отпустит.

   Интересно, он на всех своих... собеседников так смотрит? Что ж, тогда нет ничего удивительного в том, что он добился таких высот в бизнесе!

   Холодный, несгибаемый, волевой, сдержанно-равнодушный... мрачный какой-то. Слова – тихие, но звонкие одновременно: Маша уверена, что, даже говори он шёпотом, все услышат и различат каждое произнесённое им слово. Фразы – сухие, колкие, рубленные, отточенные. Вопросы – короткие, рваные, по существу, никакой воды. Как и ответы, впрочем. Острые, как бритва, и ледяные. Не человек, а робот, ей-богу! Маша в его присутствии боялась не то, что слово выговорить, но даже просто дышать! Учитывая еще, что он постоянно косился на неё, откровенно рассматривая и будто изъяны на ней выискивая - интересно, нашёл ли?

   И, конечно же, нет ничего удивительного, что она только и делала, что мечтала слинять от него как можно скорее. Впечатления, произведённые на Машу внезапным появлением Калинина в её скромной, скучной, ничем не примечательной жизни, оказали фатальное воздействие на её девичью психику. И, естественно, как только на горизонте замаячила спасительная четвёртая остановка, она чуть из окна на радостях не выпрыгнула. Калинин, интересно, заметил этот её порыв?.. Странный и невероятно глупый вопрос: конечно, заметил! Он всё замечает!

   Она вела себя с ним совершенно по-идиотски - на это он тоже, без сомнения, обратил внимание. И Маша уже сотню раз отругала себя за это. Ведь Калинин вполне мог принять её за слабоумную. А может, он и принял?..

   Маша и сейчас содрогалась при воспоминании о том, как выходила из его машины!.. По-королевски, мать твою так! Спотыкаясь, цепляясь за все выпирающие углы, едва не распластавшись на асфальте в конечном счёте!.. Лишь бы только избежать прикосновения с этим... странным типом, который зачем-то руки свои к ней тянул.

   И ведь он действительно - странный, вдруг осознаёт девушка! Очень. И кто даёт гарантию, что он не бывший маньяк-убийца? А вдруг – и не бывший вовсе?.. Не мог ведь ей померещиться мелькнувший за воротами школы серебристо-серый автомобиль, когда выглянула в окно? Она не видела марки, да и номер тоже не разглядела, но... откуда в таком случае взялось это глупое безрассудное проникшее под кожу ощущение, что это был тот самый - его! - автомобиль? Или у неё развивается паранойя на почве нервного напряжения и эмоционального истощения из-за разрыва с Ваней?..

   Пожалуй, если она продолжит под него «копать» - это вообще назвать так? – то точно лишится чего-нибудь – или чувств, или жизни. Но чего-нибудь точно не досчитается! Не зря ведь скрыто так много банальной, казалось, информации о нём. Учитывая то, что о Калинине мало что можно нарыть, у него, явно, есть тайны прошлого, так глубоко запрятанные, что к ним и не подберёшься на раз-два. А еще... от него веет опасностью.

   Как бы Машу не накрыло взрывной волной при таком раскладе!..

   Зря она во всё это ввязалась. Мысли имеют обыкновение материализоваться, а желания – сбываться именно в тот миг, когда меньше всего этого ждёшь. Например, на автобусной остановке! И, наверное, ей пора бы сойти – на первой же!.. Да только колесо уже закрутилось, увлекая и её в эти жернова.

   Да и Артура Маша в это дело втянула – вот же идиотка! Микаеляна было жаль больше всего: не хотелось ей друга подставлять. Но отступать было поздно. Сегодня Артур позвонил ей и сообщил, что самостоятельно ему ничего не удалось о Калинине найти (что Машу уже даже и не удивило), но у него есть знакомый, работающий в полиции, и тот, по своим связям, что-нибудь постарается выяснить. Хотя не обещает успех данного предприятия.

   Вот до чего она, ищейка недоделанная, докатилась! Выясняет хоть что-нибудь о человеке, который ей даже несимпатичен и, более того, вызывает опасения своим таинственным прошлым. Людей напрягает - Артура, этого вот неизвестного полицейского... И всё ради чего? Ради банального любопытства!?

   Думалось, сидя на заднем сиденье автобуса, уткнувшись лбом в стекло, хорошо, а потому Маша вдруг твёрдо решила, что пора заканчивать с этим «шерлокохолмством»! До добра это глупое предприятие точно не доведёт! И в среду, когда сидела рядом с Калининым в замкнутом пространстве его машины, девушка почувствовала это особенно остро и отчётливо. И она завтра же позвонит Артуру и скажет, чтобы он давал «отбой» этому своему… знакомому. Маша и сейчас готова была ему позвонить, да только Микаелян был «абонент-не абонент». Наверное, уехал с семьёй на природу; у них такая традиция была: они часто на выходных выбирались за город. А там, ясное дело, сеть ловила через раз. Но завтра она обязательно ему позвонит еще раз – и если дозвонится, - то попросит, не откладывая в долгий ящик, назвать её идиоткой и плюнуть на её бредовую затею. Нужно сматывать удочки, пока она еще в состоянии это сделать самостоятельно.

   Порешив на том, Маша даже улыбнулась своим мыслям: может, удастся избавиться от наваждения и выйти сухой из воды? Ведь с Калининым её ничто не связывает, они больше с ним не столкнуться, она плюнула только что на затею узнать о его прошлом хоть капелюлечку, а посему... Жизнь прекрасна! Разве нет?..

   Когда автобус затормозил на конечной, Маша, улыбаясь своим мыслям, решительно вышла из него, бодрым шагом, чуть ли не вприпрыжку, направившись в сторону квартиры родителей.

   После того как Рита, Машина сестра, купила квартиру (не без материальной помощи отца, конечно), отдав Маше доставшуюся от бабушки двушку, в отчем доме под любвеобильным родительским крылом остался жить только Вадим, Ритин и Машин младший брат, - рыжеволосый двухметровый детина двадцати пяти лет отроду. Переезжать в съёмную квартиру, учитывая, что возможности имелись, у детины не было ни малейшего желания. Зачем - если родительская квартира - трёхкомнатная, если, приходя с работы, тебе уже и стол накрыт, и рубашки постираны и выглажены, и в комнате прибрано... Красотень! Живи, радуйся и горя не знай. Вот Вадим, на правах младшенького Щербакова, да к тому же еще и пацана, напропалую пользовался всеми преимуществами жизни в отчем доме под опекой заботливой мамочки.

   Маша завернула за угол и, чертыхаясь на слабо освещённый двор, наугад двинулась к подъезду родителей. К счастью, лифт работал – не чета лифту в её доме – и она поднялась на седьмой этаж, не истекая семья потами.

   Дверь Маше открыли после первого же звонка, будто у двери же её и караулили. В дверном проёме – Вадим. Широченная улыбка в двести ватт, широченный силуэт, загораживающий проход, и такие же широченные объятья, в которые он заключил старшую сестру, едва увидел.

   - Машка! – накинулся на Машу этот медведь: как только не раздавил! - Давно не виделись!

   - Ага, три дня как, - пробормотала девушка, вываливаясь из его медвежьих объятий в прихожую.

   - Я успел соскучиться, - обезоруживающе улыбнулся этот медведь. - А ты разве нет?

   Маша фыркнула и окинула брата кислым взглядом. И какого лешего, интересно, в их семье одна только она отказалась расти выше ста пятидесяти пяти сантиметров!? И почему, опять же, именно она из всех Щербаковых родилась такой... невозможно рыжей, да еще и с веснушками?!

   Вадим – двухметровый широкоплечий медведь, большой, необъятный. Если он появлялся, то в комнате моментально становилось тесно - он банально перекрывал все открытые пространства, заслоняя их своей комплекцией. Цвет волос светло-рыжий, выгоревший как будто, а причёска - «воробьи отношения выясняли, да не выяснили» - придавала брату уж очень шалопайский вид, который, вкупе с обворожительной улыбкой в двести двадцать ватт, искрящимися смехом лукавыми глазами цвета голубого неба, действовал на женский пол убийственно. Штабелями укладывал девиц от мала до велика у его стоп сорок шестого размера, короче говоря!

   И этот медвежатка пользовался всеми данными ему преимуществами внешностями так же, как пользовался тем, что остался жить в квартире родителей один, без старших сестёр.

   И сейчас этот медведь смотрел на сестру с высоты своего роста и нагло улыбался.

   - Признавайся, - разуваясь, пробормотала Маша, – ты сдал меня маме?

   - Ты имеешь в виду, не я ли случайно проболтался, что у тебя был выходной в среду? - поинтересовался брат с невинным взглядом. – Нет, это был не я. Может, Ритка?

   - Рассказывай сказки. - Маша фыркнула и двинулась в сторону гостиной. Конечно, она не поверила в сказку о том, что её «сдала» сестра. - Мама пирог с капустой приготовила, не в курсе? Обожаю пирог с капустой!

   Вадим двинулся хвостиком за сестрой, - здоровенный медведь за Машенькой, - по пути сетуя:

   - Почему ты всегда и во всём подозреваешь меня!? – В голосе его послышались мнимо обиженные нотки.

   - Почему ты постоянно попадаешь под подозрение?

   - Вот же! – надулся Вадим. – Не можешь, что ли, нормально ответить? Зачем юлить-то?

   - Честно? – Маша обернулась к Вадиму, прищурилась, разглядывая брата, а потом призналась: – Потому что тебя, дурня, всегда увлекательно вокруг пальца обводить!

   - Поганка! – ухмыляясь, воскликнул Вадим.

   - А в лоб? – ласково озлобилась Маша.

   - А мою долю пирога в счёт?

   - С капустой?

   - А если с мясом?

   - Тогда в лоб!

   - Тогда с капустой, - заулыбался Вадим.

   Маша расхохоталась. Еще одно уникальное преимущество этого поганца-медведя - на него невозможно было злиться долго. Как он это вытворял, Маше непонятно до сих пор, но пары взглядов на его лицо хватало, чтобы забыть причину собственного недовольства. Машей это было проверено уже сотню раз. Эффект тот же.

   - Машенька, это ты? – появилась в прихожей Ирина Игоревна с подносом в руках. – Серёжа, Маша пришла! – крикнула она старшему Щербакову.

   Отец появился в дверях, выходя из гостиной, где, по всей видимости, пытался смотреть очередной выпуск какой-то вечерней передачи. Но лишь пытался – большего ему не позволяла жена.

   Улыбнувшись Маше, Сергей Львович поцеловал дочь в щёку.

   - Хорошо, что пришла, - сказал он.

   - Спроси лучше, был ли у меня шанс отказаться, - усмехнулась Маша, покосившись в сторону мамы.

   - Мама – вечный двигатель, пора уже свыкнуться с этим. И к тому же её тянет собрать всё семейство под одной крышей, - наклонившись к Маше, он громким шёпотом проговорил: – Была бы её воля, она снова сделала вас всех маленькими, чтобы опять воспитывать.

   - Я стою здесь и вообще-то всё слышу! – звонко отозвалась Ирина Игоревна.

   - А Рита?.. – посмотрела она вначале на отца, а потом на маму. Вадим куда-то неожиданно исчез.

   - Задерживается, - объявила мама и кинулась в кухню.

   - А если бы я опоздала, - пробурчала Маша, - мама мне уже всю плешь проела бы.

   - У неё вредная работа, - подал голос отец.

   - А у меня – нет?! – возмутилась Маша. Риэлтор – это вам не учитель! Нервы никто сестре не треплет изо дня в день, и не нужно ей воспитывать в подрастающем поколении светлое, доброе, вечное!

   - А у меня? – появился из кухни Вадим, жуя что-то на ходу. Вадим работал архитектором вот уже три года.

   Маша смерила младшего брата красноречивый предупреждающим взглядом, и тот, вскинув руки, заткнулся. Вернее, заткнул себе рот очередным куском чего-то вкусного, стащенного из кухни.

   - И у тебя, - согласился Сергей Львович и улыбнулся, послав дочери искрившийся смешинками взгляд из-под очков. – Но ты уже пришла, а Риты всё еще нет.

   - Да она специально отлынивает, - с набитым ртом подал голос Вадим. Получив теперь предупреждающий взгляд уже от отца. И замолк.

   - Нас не ценят, Вадь, - воскликнула Маша, глядя на младшего брата, - ты слышишь это?

   - Слышу, слышу, - пробормотал он. Подошёл к Маше и потянул её за локоток. – Пошли – обидимся!

   - А пошли! – согласилась Маша и, еле-еле обхватив за пояс необъятного младшего брата, потянула эту детину в его комнату. Не забыв прихватить тарелку с пирогом, которую Вадим принёс с собой.

   Они расположились на широкой двуспальной кровати – на другой этот медведь просто не помещался. Вадим пытался показывать Маше чертежи своих архитектурных проектов, однако сестра в них не разбиралась, а потому, устроившись на кровати с тарелкой, накинулась на пирог с капустой. А Вадим всё говорил, говорил, говорил... Маша даже и не слушала, о чём, а потому, когда он неожиданно сказал...

   - Мне твой ухажёр звонил.

   ...она чуть не подавилась куском пирога, который только-только отправила в рот. - И чего хотел? – прожевав, уставилась на брата.

   - Спрашивал твой новый номер. – Внимательный взгляд на сестру. – Ты что, сменила номер?

   - Внесла бывшего ухажёра в «чёрный список».

   - Ах, бывшего, - протянул Вадим с пониманием. Взгляд его стал серьёзным. – И что он сделал на этот раз?

   - Мою любимую кружку с Винни Пухом, которую он разбил, считать?

   - Нет. Её можешь приберечь на следующий раз.

   Вадим нахмурился, глядя на сестру и пытаясь разгадать, что же Маша скрывает. Что-то было не так: он сразу понял это по настроению девушки. Едва она переступила порог квартиры. Виновниками её дурного настроения могла быть или работа, или Иван. Но так как Усов звонил ему сегодня, узнавая Машин «новый номер», Вадиму не составило большого труда сложить два и два, и понять, что кое-кто сильно напортачил.

   - Что он сделал? – мрачно поинтересовался Вадим, пристально глядя на сестру. Он не ожидал от Маши ответа, но она ответила. Да еще как! Выпалила всю правду как на духу!..

   - Переспал с какой-то девицей в женском туалете. Пару недель назад. - И, как ни в чём не бывало, принялась за новый кусочек пирога. И в ответ на изумлённый взгляд брата, пояснила, указывая на пирог: – Вкусно!

   Вадим продолжал смотреть на неё расширившимися глазами, которые вскоре стали темнеть и щуриться.

   - Ты пошутила, что ли? – с подозрением уточнил он.

   - Нет, действительно вкусно!

   - Маша! Я не об этом! – Как она может шутить в такой момент?!

   - Да, Вадим, это правда. Ванечка мне изменил. С какой-то размалёванной девицей в женском туалете.

   Брат долго смотрел Маше в лицо, разглядывая каждую чёрточку, словно пытаясь выискать ложь в её словах.

   - Вот же он г***н!

   Маша опять чуть не подавилась пирогом.

   - Я же ем!

   - Извини. Но ведь он и правда!..

   - Вадим! – остановила его Маша. Отложила пирог в сторону. – Я прекрасно знаю, кто он. И ты теперь тоже это знаешь. Может, не будем вспоминать его? Мы с ним расстались, - заявила она, видя, с какой поразительной скоростью меняется выражение лица младшего брата. Если бы Ваня находился в одной с ним комнате, Вадим от него мокрого места не оставил бы, как пить дать! И у него это получилось бы слёту – потому что Иван уступал Вадиму в комплекции весьма значительно.

   - Хочешь, - выговорил брат сквозь зубы, - я ему рожу начищу?

   - Не особо, - усмехнулась Маша. – Я с ним рассталась. И не очень расстроена, - равнодушно пожала плечами. - Не хочу о нём вспоминать.

   - Ладно, - нехотя согласился Вадим. – Только если он вдруг начнёт к тебе приставать!..

   - О чём это вы тут шушукаетесь?

   В комнате без предупреждающего стука появилась Рита, светящаяся, улыбающаяся, довольная, и Вадиму с Машей пришлось прервать их разговор. Они даже не слышали, как она позвонила в дверь, так увлеклись беседой.

   - Я с вами хочу! – улыбаясь, Рита плюхнулась на кровать – между Вадимом и Машей – и обняла сразу обоих.

   Вадим чмокнул сестру в подставленную для поцелуя щёку, а Маша, скривившись, показала этой самой щеке язык. Рита рассмеялась и сама потянулась к младшей сестре и смачно поцеловала её.

   - Признавайтесь, - пожурила Рита, - у вас от меня секреты появились?

   - Куда же без секретов, Ритуля? – оскалился Вадим.

   - За «Ритулю» сейчас в лоб получишь, - ласково рыкнула Рита.

   - Ладно-ладно, - ухмыльнулся наглец. – Маргарита Сергеевна! – медленно и напевно протянул он.

   Рита ткнула его в бок, а потом посмотрела на Машу – да так, что Маша поняла: разговора с сестрой по душам ей сегодня не избежать. Только вот – какой повод?.. Выяснять это при Вадиме желания не было, да и вообще – не было желания это выяснять. Может, обойдётся?..

   Не обошлось. Рита выловила сестру на балконе, куда Маша вышла подышать свежим воздухом, уже после того как они, болтая ни о чём и обо всём сразу, поужинали и разошлись каждый в свой угол: отец – к телевизору, мама, успокоившаяся тем, что собрала всех детей под одной крышей, - к вязанью, Вадим - смылся к другу Лёхе, который жил на пятом этаже этого же дома.

   Маша стояла на балконе, облокотившись о подоконник, и смотрела вниз – на горящие огни ночного города. Невероятной красоты зрелище! Гул автомобилей еще не стих окончательно, но кое-где уже слышались звуки, что были присущи только ночи. И они завораживали...

   Маша услышала шаги за спиной и сразу поняла, что это сестра. Обернулась лишь для того, чтобы проверить собственное предположение. Да, это она – улыбается ей мягкой улыбкой.

   Маша всегда немного завидовала Ритиной внешности – по крайней мере, отсутствию у сестры веснушек на лице, так точно! Волосы у них с Машей одного и того же цвета, медно-рыжего, но у Риты - медь светлее, а у Маши - ярче, более вызывающая. Глаза у сестры тоже зелёные – только, в отличие от Машиных, цвета молодой листвы, а не яблочной зрелости. Красивый овал лица с правильными чертами и высокими скулами, тонкие линии рыжеватых бровей, маленький курносый носик, точёный подбородок и алые губы, с которых всегда срывалась одна прямолинейность за другой. Ростом Рита, в отличие от Маши, тоже обделена не была: метр семьдесят – это вам не метр с кепкой!

   Может, Машу вообще в роддоме подменили?..

   - Я слышала, ты с Ваней рассталась. – Старшая сестра остановилась у окна рядом с Машей.

   Рита всегда била не в бровь, а в глаз. Прямолинейная и откровенная до тошноты.

   - Вадим – трепло, - незлобно пробормотала Маша.

   - Это не он. Мне Иван звонил.

   Маша заскрежетала зубами. Он что, решил всю её семью в известность поставить об их разрыве!?

   - И чего хотел?

   - Спрашивал, как ему до тебя дозвониться. – Рита усмехнулась уголками губ. – Что, внесла бывшего в «чёрный список»?

   - В самый чёрный, - кивнула Маша и тоже усмехнулась.

   - Он мне никогда особенно не нравился, - призналась сестра, глядя в окно. - Еще с того вечера, помнишь, когда вы пришли на знакомство с родителями, а он надел тот ужасный свитер со снежинками!

   - Дался же тебе этот свитер! – рассмеялась Маша.

   Хотя да, тот свитер был ужасен. Но не прекращать же из-за него отношения с парнем, с которым, на первый взгляд, всё шло идеально!? Или же Маше казалось, что всё идеально, потому что это были её первые серьёзные отношения?.. Тем не менее, в день знакомства с её родителями Ваня вёл себя согласно правилам: купил цветочки, раскошелился на тортик, постоянно улыбался и смеялся невпопад, пытался поддерживать беседу. Кто ж знал-то тогда, что он решит спустить штаны не в том туалете!.. И сделать то, чего делать был не должен!..

   Вспоминала о нём, и её зло брало. На него – козла-изменника, на себя – за то, что встречалась с этим козлом.

   Интересно, а Калинин встречался с кем-нибудь хоть раз... по-настоящему?.. Понятно, что вокруг него всегда полно красивых женщин, но то – всего лишь женщины. На одну ночь, на две, на десять, но всё-таки – на ночь, а не на день и не на два. Были ли у Калинина серьёзные отношения?.. Маше казалось, что не было. Сложный он человек для отношений. И даже если закрывать глаза на всю его многогранную сложность, терпеть рядом с собой эту робототехнику с холодным взглядом... кто был способен?

   Маша невесело усмехнулась своим мыслям - опять мыслям об этом странном типе!

   Кто был способен, она, наивная, интересуется? Да каждая вторая! Если не каждая – в принципе. Красив, богат, имеет положение в обществе, любой каприз в состоянии исполнить – чем не удачный улов?..

   - Не думай ты о нём! – ворвался в Машины мысли голос сестры, и девушка опешила: откуда Рита знает про Калинина, если она ей ничего не говорила?!

   А потом до Маши дошло... Она же о Ване! От сердца отлегло – незачем Рите знать, кто занимает её мысли.

   - Да я и не думаю... – пробормотала Маша сбивчиво. Только бы не покраснеть!..

   - Грустишь? – после минутной паузы поинтересовалась сестра.

   Спрашивала она, ясное дело, про бывшего парня Ваню, а не про странного типа Олега Калинина, о котором, наверное, и не знала даже, и Маша, слегка помедлив, «переключилась» с одного на другого.

   - Иногда, - помедлив, отозвалась Маша. – Мне не жаль, что мы расстались. Мне обидно, что мы расстались вот так. Некрасиво. – Маша внимательно посмотрела на Риту, намекая. - Ведь есть варианты красивых расставаний, правда? Когда по обоюдному согласию, никто ни на кого не точит зуб, остаются друзьями и поздравляют потом друг друга с днём рождения и Новым годом. Почему мы с Ваней расстались так... некрасиво? По́шло?

   - Потому что он придурок? – предположила Рита.

   - Не говори родителям, что мы разошлись, - попросила Маша. – Я им потом сама скажу.

   - Думаю, мама догадывается. – И пояснила, увидев вопросительный взгляд младшей сестры: - В твоей квартире она не заметила ни одной вашей совместной фотографии.

   - У нас их почти и не было. Ване не нравилось, как я выхожу на фото! – Маша даже фыркнула.

   - Как ты с ним вообще встречалась?! – возмутилась Рита.

   - Два года всего.

   - Убила два года на какого-то придурка!

   - Главное, что вовремя опомнилась.

   - Не без помощи выше упомянутого придурка. – Рита улыбнулась уголками губ, едва-едва растягивая губы. А потом вдруг улыбнулась по-настоящему, заговорщески и, явно что-то замыслив – вон как глаза горят и блестят! - уставилась на Машу. – Что скажешь, если мы с тобой в субботу замутим выход «в свет»?

   Маша так же заговорщески подмигнула старшей сестре.

   - Вадима с собой берём?

   - Пусть идёт лесом, - фыркнула Рита.

   - Всё еще зуб на него точишь? - с пониманием усмехнулась Маша и, получив в ответ сестры лишь косой взгляд, добавила: - Я бы тоже ему врезала. Честное слово, врезала бы! – Надулась она, поймав ехидный взгляд сестры. – Просто мы с ним в разных весовых категориях: я бы в стену впечаталась, дотронься он до меня хотя бы пальцем.

   - Бла-бла-бла, - насмешливо протянула Рита.

   Пауза, возникшая между ними, затянулась. Только мгновения медленно капали, вынуждая дышать.

   - Ты бы всё равно с ним рассталась, - не глядя на сестру, проговорила Маша, затронув скользкую тему.

   - Потому что он женат? – помедлив, проговорила Рита.

   - Потому что он тебя не любил, - тихо возразила Маша. - И только потом – потому что был женат.

   - Не везёт нам с мужиками, правда? – вздохнула Рита. Посмотрела на сестру внимательно, но вместе с тем немного насмешливо. – Может, свечку поставить?

   - Может, - согласилась Маша. – А лучше сразу две.

   Помолчали, улыбаясь каждая своим мыслям.

   - Я серьёзно – насчёт выхода в свет завтра, - проговорила вдруг Рита, задумчиво глядя на огни ночного города.

   - Я тоже, - ответила Маша. Улыбнувшись, облокотилась о подоконник. - Давай выберем самое дорогое место в городе. Гулять – так гулять!

   - Хочешь выйти в «свет» или устроить бунт? – рассмеялась Рита.

   - Одно другому не мешает!

   - За разрыв?

   - За разрыв! – согласилась Маша.

   - Тогда я отвечаю за хлеб.

   - А я за зрелища! - хохотнула Маша.

   - А за последствия ответит Артур? – улыбнулась Рита.

   - Почему это сразу Артур?! – насупилась Маша.

   - Потому что ему всегда приходится вытаскивать твою симпатичную... хм... пятую точку из всяких передряг, - охотно объяснила сестра. – Он – твой верный рыцарь. Мне бы такого! – восхищённо воскликнула Рита. – Где ты его откопала?

   - Там, где откопала, таких уже нет, - согласилась Маша с тем, что Артур, действительно, её рыцарь. Только белого коня и не хватает для полного счастья. Ведь без коня-то – какое счастье? Да еще и полное?

   - Он хороший, - задумчиво проговорила Рита.

   - Нет, - решительно качнула головой Маша. Заглянула сестре в глаза, улыбнулась уверенно и заявила: - Он – лучший!

    Рита загадочно улыбнулась, опустила взгляд, но ничего так и не ответила. Маша права: Артур – лучший. Друг, мужчина, человек. И почему она не влюбилась в него вместо этого... придурка!?

   - Если бы он не был младше меня, - сказала Рита вдруг совершенно серьёзным голосом, - я бы, наверное, с ним замутила.

   - С кем? С Артуром!? - изумлённо воскликнула Маша, а потом, фыркнув, скривилась. - И что значит - младше! Подумаешь, три года! В наше время это вообще смехотворная разница в возрасте: учитывая, что тебе – тридцать два, а ему – уже двадцать девять!

   - Спасибо, - криво поблагодарила Рита, шутливо поклонившись, - что напомнила мне о возрасте.

   - Нет, ну, правда! - продолжала гнуть свою линию Маша. - Ты мыслишь категориями девятнадцатого века?

   - А ты меня что, сейчас подбиваешь на соблазнение своего лучшего друга? – расхохоталась Рита.

   - Если бы, - отмахнулась Маша. – Он влюблён в какую-то... не знаю даже, как её зовут! – сказано было с обидой.

   - Влюблён?.. – осипшим вдруг голосом пробормотала Рита.

   Почему она расстроилась? Ведь сама только что сестре говорила, что ничего у них не вышло бы...

   - Там какая-то тёмная история, - вздохнула Маша. А потом лучезарно улыбнулась. – Но ради тебя я могу разузнать подробности.

   - Не стоит, - откликнулась Рита с улыбкой и вонзила взгляд в ночной город, раскинувшийся внизу.

   - Ох, Ритка, - покачала головой Маша, - ты не понимаешь, от какого чуда отказываешься!..

   Рита промолчала, едва улыбнувшись. Она знала – прекрасно это знала!.. Но говорить об этом Маше не стала – смысла не имело, да и стыдно было. Признаваться, что она изменила на мгновение своим нелепым принципам и поверила в то, что влюбиться в Артура – не такая уж плохая идея.

   Разговор плавно перетёк в другое русло, и скользких тем в тот вечер сёстры больше не касались.

ГЛАВА 6

День его прошёл, как и планировал, строго по расписанию: удалось решить все спорные вопросы на объекте, договориться о поставках с несговорчивой Мариной Курбан - бизнес-леди в «железной юбке» и с железной левой, уговорить сомневающегося клиента из Ярославля подписать договор на отделочные работы в торговом центре, а также почти наверняка поставить точку в вопросе покупки здания на Двадцать Второй улице – осталось собрать недостающие документы, с Зайцевой он сегодня всё уже согласовал.

   Поэтому к восьми часам вечера, когда было условлено встретиться с Ковалёвым, Олег пребывал в состоянии мирового спокойствия и уверенности в том, что ничего этот вечер уже не испортит. Даже Андрей Ковалёв. Даже тот факт, что ему придётся этот вечер провести в «Золотой короне».

   Этот клуб носил раньше другое название – «Парадиз». Но когда в начале двухтысячных Олег приобрёл его, вместе со спортклубом «Лидером», первое, что сделал - это переименовал его. Надеялся, что вместе с названием клуб лишится и своего прошлого? Напрасно. Или, может, хотел верить в то, что место – изначально являющееся рассадником человеческих пороков – сможет повысить свой статус, если поменяет название? Блажен, кто верует!.. А может быть, всё намного банальнее? И проще? Может быть, это лишь Олегу кажется, что клуб всё еще является чем-то... грязным, пошлым и порочным? Ведь сегодня это – один из элитнейших ночных клубов города, место с высоким статусом, где отдыхали те, у кого хватало на это средств. Место, куда и пробиться-то можно только по предварительному заказу! Таким его сделал Калинин когда-то. Он не мог иначе – всё, что он делал, он должен был делать хорошо.

   А ведь купил-то он «Парадиз» лишь для того, чтобы уничтожить в скором времени! Но почему-то не смог... Рука не поднялась – в прямом смысле слова – дать указание на снос. А ведь стоило только пальцами щёлкнуть!..

   Он отдал управление клубом Альбине Нестеровой, женщине со стальными нервами, профессионалу в своей сфере, волевой, решительной особе, которая обладала, кроме привлекательной внешности, еще и цепкой хваткой хорошего управленца. Все вопросы, связанные с «Золотой короной» он решал исключительно через неё. Многим, наверное, даже известно не было, что владельцем клуба являлся Калинин, а не она – эта статная «железная» леди, настолько она – вписывалась в эту среду, и настолько он – пытался от неё отдалиться.

   Но здесь для него всегда была подготовлена VIP-комната, в отличие столь же популярных клубов «Шарлиз», «Элит» или «Сольвейг», Олегу не принадлежавших. Потому Олег и запланировал встречу с Андреем Ковалёвым именно здесь – на своей территории.

   Встреча с Ковалёвым прошла гладко, без шероховатостей, в спокойной, можно сказать, приятельской мирной обстановке и закончилась спустя сорок пять минут после того как началась. Вопрос реконструкции здания старого театра был решён положительно по обоюдному согласию обеих сторон, и Калинин с Ковалёвым распили по бокалу красного вина в знак подтверждения заключённых договорённостей.

   С Андреем Ковалёвым они давно уже являлись партнёрами – тот начал «строиться», когда Калинин об этом даже не задумывался, - именно поэтому Олег назначил встречу, вроде и деловую, на столь позднее время, еще и в таком месте. С Ковалёвым можно было договориться, не прибегая к формальностям.

   А спустя сорок пять минут, пригубив вина из бокала, Ковалёв засобирался домой. Жена ждёт, объяснил он с улыбкой. И Олег попытался улыбнуться в ответ, хотя и понимал, что – не вышло улыбки.

   Жена ждёт...

   А вот его, Олега, никто не ждёт. Огромный двухэтажный дом в элитном посёлке – пустой и одинокий. Никто его в этом доме не ждёт!.. А ему нужно – чтобы ждали?..

   Олег начинает злиться, прощается с Ковалёвым, желая партнёру счастливого пути, выпроваживает Володю – верного помощника, проводившего даже свой выходной со своим ненормальным боссом – и остаётся в комнате один. И здесь – один...

   Откинувшись на спинку большого кресла, делает глоток вина из бокала. Затем еще один.

   Он даже не догадывался в тот момент, что уже не один в этом месте...

   Верная своему обещанию, в его клуб – конечно, даже и не догадываясь, что этот клуб – его! – пришла она.

   И он, конечно же, заметил её не сразу. Вообще не заметил бы, однако... эти рыжие волосы!.. Они стояли перед его глазами, даже несмотря на то, что он уже дал поручение Володе не искать об этой девице информацию.

   Он её помнил – не выходила она из его головы. Три дня назад видел её в последний раз, а до сих пор ощущал на себе аромат цветов. А сейчас... он смотрит на неё – и не верит, что это – она. Та самая незнакомка с остановки.

   На ней - чёрное обтягивающее платье на тонких бретелях. Маленькое чёрное платьице, бл**! Волосы медным каскадом струятся по обнажённым плечам. Она вся такая маленькая, стройненькая, улыбающаяся!.. Прелестная.

   Олег находится на втором этаже «Золотой короны», в просторной VIP-комнате, окна которой, тонированные с внешней стороны и прозрачные с внутренней, Олеговой, выходят прямиком в ресторанную зону. А там, на первом этаже, - она, эта рыжеволосая невозможная девица. Сидит на диване за двенадцатым столиком, напротив неё – молодая женщина лет тридцати, подруга или даже сестра, потому что они очень похожи. У той тоже рыжие волосы, а платье – тёмно-синее, и вовсе без бретелей.

   А ведь Олег, совершенно неожиданно для себя, после ухода Ковалёва, в «Золотой короне» задержался. И ведь уезжать уже намеревался!.. Почему не уехал? Ведь если бы уехал – не увидел её. Там, внизу. Улыбающуюся. В этом невозможном платье!

   Вначале-то сидел в кресле, потягивая красное вино – он вообще-то не жаловал алкоголь, однако иногда, как и сигареты, мог позволить себе эту маленькую слабость. Хотя - слабость ли? Когда бокал опустел, Олег поднялся и медленно подошёл к окну во всю стену, всматриваясь в заполненный людьми зал. Наблюдает обжигающим, едва не обугливающим взглядом за отдыхающей толпой - руки в карманах брюк, пиджак давно уже сброшен и лежит на подлокотнике кресла, галстук расслаблен – скоро и его Олег стянет с себя, рукава белой сорочки закатаны на локтях. Олег смотрит вниз - на танцующих, свободных от предрассудков, расслабленных, накачанных алкоголем и сигаретным дымом, жаждущих секса посетителей «Золотой короны» - и мрачнеет.

   Именно поэтому он это место на дух не выносит. Здесь всегда пахнет сексуальной похотью, чужой слабостью, откровенной порочностью. Здесь любители острых ощущений обретут их с лихвой. Здесь женщины, ищущие приключений, могут запросто их найти. Здесь мужчины, охотящиеся за длинноногими красотками, поймают свою добычу. Это место – порок, дышащий откровенностью. Здесь в воздухе летают запахи секса и адреналина, смешанные с ароматами разгорячённых возбуждением тел.

   И тем странно было среди этой веселящейся, отрывающейся толпы увидеть вдруг... её! Рыжую невозможную девчонку, которая не выходила из его мыслей. Да еще и увидеть её в столь откровенном наряде!

   Олег не знал, когда они пришли, он заметил её совсем недавно, однако с того момента как увидел, поймав в капкан собственного взгляда, больше уже не мог глаз от неё отвести... Пытался. Отворачивался, уходил к креслу, раздражённо садился в него. Еще один бокал вина, который он осушает вдруг залпом. Стягивает с себя чёртов галстук. И вновь идёт к окну. Пытливо смотрит, выжигая на её полуобнажённом теле узоры горячим взглядом.

   А ей-то даже невдомёк, что она стала вдруг объектом чьего-то пристального внимания! Потому и ведёт себя так... свободно, раскованно, раскрепощено. Без смущения и нелепого стеснения, без холодной отчуждённости.

   А Олег смотрит на неё и мрачнеет всё сильнее: брови сдвинулись к переносице, зубы стиснул, губы поджал.

   Какого чёрта?! Какого чёрта – она тут делает в таком виде? Какого чёрта – его вдруг это начинает волновать? Какого чёрта – он не может отвести глаз, хотя и пытается, силится не смотреть!.. Какого чёрта – она улыбается!? Не ему – этой своей подружке, или кем она там ей приходится, но Олегу мнится – что ему улыбается. А потом смеётся, запрокидывая голову. Медно-рыжие волосы струятся по плечам, откидываются на обнажённую спину... Она приподнимает руку, убирает упавшую на лицо прядь, выгибается... Одна бретелька слетает с обнажённого плеча – открывая его взору незащищённый тонкой тканью кусочек молочно-белой кожи. И Олег теперь знает наверняка: из нижнего белья на ней – только трусики...

   Какого чёрта она это делает?!

   В голове Олега - рваные, обрывочные, не скованные прелюдией фантазии. Настолько горячо-откровенные, что сердце пульс неожиданно учащается, а сердце вдруг начинает стучать сильнее, завораживая своим биением. И вынуждая его смотреть на неё. Дышать резко, отрывисто и тяжело.

   Ему. Никогда. Не было. Так. Хреново!

   И самое удивительное заключалось в том, что довела его до такого состояния... вот эта, что сидела на диване в чёрном платьице со струящимися по плечам и спине медно-рыжими волосами.

   Он всегда всё анализировал – в бизнесе нельзя иначе, но объяснить себе, почему он вдруг так зациклился на этой девице, Олег так и не смог. Наблюдал за ней, стоя у окна VIP-комнаты в «Золотой короне», и не мог понять причины своего к ней внимания.

   Первая их встреча... Конец марта, скамейка, она ревёт в три ручья. И его это бесит.

   Он заехал в эту часть города совершенно случайно: долго колесил по городу, пытаясь сдержаться и не набить никому морду. Остановился, чтобы купить сигарет, а тут – она. Сидит, уткнувшись лицом в коленки. Он мимо неё проходит, на черта она Олегу сдалась, с первого взгляда ему не понравилась. Эти её рыжие волосы, веснушки, грязное от размазанной туши лицо!..

   Почему он остановился около неё? Что его повело назад, что вынудило застыть и не двигаться с места? Она пьяная или обкуренная, и Олегу начинает действовать на нервы – но он всё равно стоит около неё, будто к земле примёрз, смотрит на не сверху вниз. А она – ему отказывает. Зачем он вообще предложил ей помощь?!

   Но так бывает иногда, что люди из разных миров сталкиваются, едва-едва соприкасаясь, но не пересекаясь. Случайность!..

   Вторая встреча... Остановка, светофор, мелькнувшие в толпе рыжие локоны... Это вызывает интерес. Какой-то необъяснимый, внутренний порыв, животный инстинкт – иначе не назвать – задержать её, остановить, оставить.

   Он забрёл в этот район не по своей воле – Дмитриев виноват: устроил встречу в том третьесортном кафе – «Лазурит»! Олег на взводе, желание порвать кого-нибудь на лоскутки сводит с ума, и он едва сдерживается, чтобы не отыграться на Лужине или случайном встречном. А потом видит её... Спелые яблоки её глаз. Вдыхает аромат альпийских цветов. И не может уже отвести взгляд от её профиля – и от веснушек тоже, да.

   Она молчит, и Олегу приходится говорить самому – задавать вопросы, отвешивать комментарии, вызывать девчонку на разговор!.. А она только и делает, что пялится то прямо перед собой – в пространство, то на свои коленки! А еще – в окно, поскорее бы уже сбежать от него!.. И она сбегает... Он пытается её остановить – но ловит ладонью воздух. А в руке – немым подтверждением того, что она была настоящей, а не плодом его воображения, - чёрная пуговица её куртки.

   Так в жизни тоже бывает, что находящиеся на разных витках спирали точки, соприкасаются, когда спираль стремительно начинает сжиматься... Совпадение!..

   И вот она – третья встреча! Клуб, его, Олега, клуб. В который он тоже, между прочим, не хотел идти. Мог бы отменить бронь в «Эдельвейсе», расположиться в спокойной, умиротворённой обстановке, потягивать красное вино и ни о чём не думать. И не встречать её – в таком откровенном виде!.. И не смотреть на неё так пристально, внимательно окидывая взглядом миниатюрный силуэт, не прощупывать этим самым горячим взглядом каждый сантиметр её кожи... Не представлять, как ладони его загребают медный шёлк её волос, наслаждаясь их тяжестью и нежнейшим ароматом цветов!..

   Да, так бывает, что параллельные прямые пересекаются. И если они пересеклись – ты уже бессилен бываешь что-либо изменить. Это – закономерность?..

   Олег никогда не был фаталистом - это даже звучит смешно. Он верил фактам, обстоятельствам, аргументам и причинно-следственным связям, а не законам какой-то... судьбы. Тогда почему именно сейчас – с этой девушкой, что совершенно определённо не желала иметь с ним никаких дел! – он отчаянно хочет поверить в то, что это – не случайность!?

   Его тянуло к ней – это отрицать бессмысленно. Почему – это уже другой вопрос... Но тянуло непреодолимо и необъяснимо.

   А Олег давно уже привык не испытывать себя и своё терпение – это чревато дурными последствиями. Нельзя себя провоцировать. Калинин выработал правило: если хочешь что-то взять – бери. Лишь не забывай держать всё под контролем. Тотальным.

   И что-то внутри него рвалось к этой... рыжеволосой малышке в чёрном платье. Так безрассудно рвалось, яростно кричало и молило, что Олег посчитал неправильным противиться своему внутреннему зову. По крайней мере, нужно выяснить, что в ней такого особенного, что его внутренний зверь решил проснуться и кинуться на неё, как на свою добычу. Ни на кого так не отзывался за последние десять лет, а на неё – откликнулся!..

   И он выяснит - почему...

   Оторвавшись от созерцания незнакомки, Олег подошёл к столу и нажал на кнопку селектора, вызывая к себе Лужина. Иногда он поражался, почему тот всё еще находится рядом с ним, - любой другой на его месте давно уже уволился бы! Работает на убой и в будни, и в выходные!..

   - Да, Олег Леонидович? – появился Володя в дверях, застыл с блокнотом в руках.

   - Двенадцатый столик. - Олег протянул секретарю короткую записку. – Оплати их заказ.

   Сказать, что личный секретарь удивился, значит, ничего не сказать. Он застыл с открытым ртом, боясь даже спрашивать – а кто, собственно говоря, сидит за этим самым столиком? Ему оставалось только молчаливо кивнуть и уточнить:

   - Еще что-нибудь?

   - Они не должны узнать, кто за них заплатил, - сказал Калинин, поворачиваясь к Володе спиной и подходя к окну – глядя вниз. – Сделаешь, и на сегодня можешь быть свободен. Завтра можешь не приходить.

   Лужин ни о чём не стал спрашивать, - даже о том, почему завтра босс предоставил ему выходной. Он кивнул и вышел из комнаты. А Олег, как только остался один, оглянулся – бегло окинул взглядом VIP-зал: кушетка, два мягких кресла, низкий столик из чёрного стекла, мини-бар в стене над небольшой барной стойкой, бамбуковая ширма – начерта тут вообще стоит?..

   Олег перевёл взгляд вниз – к двенадцатому столику, за которым сидела его рыжеволосая незнакомка. Видел, как к столику подошёл официант, видимо, сообщая о том, что по счёту уже заплачено. С тенью улыбки на лице и удовлетворением во взгляде наблюдал за тем, как удивилась зеленоглазая девушка, как накинулась на официанта её подруга, как невозмутимый официант улыбнулся и, поклонившись, отошёл, не вдаваясь в объяснения...

   Олег криво усмехнулся и, отвернувшись от окна, схватил пиджак – накинул на себя быстро и стремительно вышел из VIP-комнаты. Пора им уже познакомиться с этой неуловимой учительницей. Давно уже пора!..

***

Маша только и делала в этот вечер, что поправляла это невозможное «маленькое чёрное платьице», которое, по уверениям Коко Шанель, непременно должно быть в гардеробе каждой девушки и женщины от мала до велика. Маша не знала, как там Шанель, но сама, по доброй воле, это чёртово вездесущее платьице, в которое её впихнула-таки Рита в этот вечер, Маша ни за что не надела бы!.. Но Маргарита была категорична и абсолютно непреклонна - у неё был опыт «уламывания» и более несговорчивых клиентов, чем собственная сестра.

   Да, это была истинно её идея - натянуть на Машу это платье, дышащее откровенной эротикой и обнажавшее шею, плечи, половину спины – грань вульгарности и невинности!.. Маша сама до такого сумасшествия никогда не додумалась бы!

   - Ты же не думала, что я отпущу тебя в «свет» в монашеской рясе? – отозвалась Рита, оглядывая дело рук своих – то есть Машу в чёрном платье, - и улыбаясь. – Красота же! – довольная осмотром, заявила она.

   Маша насчёт красоты могла бы и поспорить – какая красота, если она едва стоит на этих шпильках!? Да-да, к платью – чёрному маленькому соблазну – полагались туфли исключительно на шпильке! Вступать в спор с Ритой сейчас смысла не имело. А поэтому она еще раз окинула взглядом свою миниатюрную фигурку, полузакутанную в чёрный шёлк, и скептически улыбнулась своему отражению. Мало того, что она в этом платье и так чувствовала себя раздетой, так еще и лифчик пришлось снять – потому что он не вписывался в этот наряд ни разу. Это, опять же, со слов всезнающей сестры. Честно говоря, Маша плюнула б и на «вписывался», и на странный образ «леди-вамп», который пыталась вылепить из Маши старшая сестра, однако Маргарита была непреклонна и несгибаема, как металл. А Маше только и оставалось, что сетовать на себя и свою опрометчивость несколько лет назад.

   Платье это куплено Машей уже давно, однако девушкой ни разу не было надето. Купила она его... а чёрт его знает, по какой причине! Может быть, от обиды на свою одинокую (в тот момент) судьбину - сгоряча, на эмоции, не взвесив все «за» и «против» и не подумав. Маша и сама не верила в то, что сделала подобную покупку, пока не вышла из отдела с пакетом в руках. Маленькое чёрное платье «бельевого типа» - сексуальность по всей красе! Так ей твердили продавцы-консультанты, и неискушённая в вопросе сексуальности Маша, повелась на их уговоры. А после ахнула – что она наделала?! Потратить такую кучу денег на платье, которое она всё равно никогда не осмелится надеть – чёрный сексуальный шёлк на бретельках! – куда она отправится в таком наряде?! А ведь денег была выброшена, действительно, куча – практически все её отпускные! - и, получается, совершенно бесцельно: потому что, едва покинула торговый центр, поняла, что этому платью висеть на вешалке в её шкафу (что оно, собственно говоря, и делало до сего дня) – на большее ему и надеяться не стоит. Даже в мечтах.

   Рита, смеясь, аплодировала Маше стоя, когда увидела данное приобретение, а сама Маша пыталась кинуться в магазин и по чеку вернуть покупку. Не подошло, не понравилось, передумала – мало ли может быть отговорок! - она ведь это платье так ни разу и не надела. И почему же она не поддалась в тот момент голосу разума?! Маша и сейчас не могла ответить внятно. Но факт оставался фактом - в субботу это платье очень кстати обнаружилось в её платяном шкафе, и, за неимением лучшего варианта, - так как приталенную чёрную юбку и респектабельную синюю блузку Рита отмела сразу, - довольствоваться пришлось тем, что было.

   В итоге к семи часам вечера Маша, глядя на себя в зеркало, недоумевала: как она отважилась пойти на такое превращение!? Длинные волосы распущены и струятся по спине крупными кудрями, зелёные глаза с чёрными от туши длинными ресницами как будто кажутся ярче и больше на розоватом лице, - губы слегка тронуты блеском, но и этого было достаточно, чтобы Маша, окидывая себя в зеркало с головы до ног вновь и вновь, недоумевала – неужели это она? Скромная простая учительница?! Конечно, она не могла сравниться с ослепительной красотой Риты – одетой в синее платье без рукавов и без бретелей, уверенно стоящей на чёрной шпильке, - но назвать себя привлекательной всё же могла.

   Так в путь же! Карету Маше, карету!..

   Местом грехопадения сёстры выбрали самый популярный клуб города – «Золотая корона». На самом деле, без связей и личных контактов попасть сюда не представлялось возможным. Однако не стоит забывать, что Рита у Маши – риэлтор. Причём риэлтор весьма успешный, и она когда-то там умудрилась найти какую-то там крутую и навороченную квартиру какой-то там «большой шишке». И вот эта самая «шишка» сделала за них бронь в этом супер-мега-популярном клубе. Весьма удачно, надо сказать. И за простое «спасибо». Как Рита умудрилась это првернуть, Маша так и не поняла. Большее, на что хватило бы самой Маши, это набрать номер бывшего клиента.

   «Золотая корона» - место, которое дышало элитной дороговизной, шиком и яркой эксклюзивностью во всём. Место для людей особого статуса и положения. И Маша, когда таксист оставил их с Ритой перед двухэтажным строением с неоновой вывеской, с открытым ртом наблюдала за тем, как с каким достоинством английской леди и английской же холодностью сестра решительно направляется ко входу – на десятисантиметровой шпильке, да!

   На входе – широкоплечий охранник, который впускает только по специальным пригласительным. Внутри – администратор провожает в нужный посетителю зал. Машу с Ритой встречают драпированные обоями стены и огромный холл, уложенный узорчатой плиткой дымчатого цвета, большие гардеробные у входа, три отделённых друг от друга зала - ресторанная зона, танцевальная с выставленными там столиками и мягкими диванчиками и ресторанно-танцевальная. На втором этаже – еще один ресторанный зал «для своих» и несколько VIP-комнат.

   Маша следует за Ритой по пятам, одновременно оглядываясь по сторонам, рассматривая стены, понимая, что они идут к ресторанно-танцевальной зоне, где музыка грохочет негромко и имеется возможность поговорить. Их усадили за стол на мягкий диван, обитый красной тканью, и принесли меню. Обходительны и приветливы, глаза выдают заинтересованность; а как иначе-то – к клиентам здесь особое отношение, Маша сразу это отмечает.

   Ей здесь настолько нравится, что даже плевать на то, что в этом месте она может оставить всю свою зарплату и деньги, отложенные на «чёрный день». Потому что разрыв – есть разрыв. И гулять – значит, гулять!..

   Они заказали чёрт знает какие дорогие блюда – самые дорогие, какие только в меню имелись! – выхлебали на двоих две бутылки шампанского – разрыв отмечали, а что!? Заказали еще одну – третью, - но её не осилили. Она так и осталась стоять не тронутой.

   К Маше пару раз подходили «знакомиться», но она, немного обескураженная предложением потанцевать, настойчиво отказывалась. Это всё платье виновато. И атмосфера этого места. Вряд ли к ней при свете дня кто-то вот так подкатил!.. Хм... на такое мог решиться только Калинин, мать его, Олег Леонидович!.. Человек весьма... специфичный.

   А вообще, танцевать Маша не любила. Тем более - в таком месте. Да здесь всё, включая и бутылку, что стояла на их с Ритой столе не тронутой, дышало откровенным соблазном. А соблазн - дело опасное. И флирт, который могли предложить незадачливые кавалеры, Маше был совершенно ни к чему. В таких местах – не ищут «любовь на всю жизнь и до гроба», здесь находят – секс на одну ночь без обязательств и лишних вопросов. А оно Маше надо?.. Только вот одного... ухажёра избавилась, теперь другого на свою голову искать? Нет уж, увольте!..

   Так что танцевать Маша категорически не была настроена - даже Рита не смогла уговорить её выйти на танцпол. Но, несмотря на это, вечер проходил задорно и весело – они с Ритой развлекали друг друга, как могли. Шутили – Маша много смеялась, обсуждали мужиков – своих и чужих, клялись и божились, что больше на эти грёбанные грабли не наступят, выпивали - чокались и снова выпивали, оценивающе пробовали принесённые им блюда – кстати, довольно вкусные, стоящие своих денег. Опять смеялись. Вспоминали истории из прошлого. Делились впечатлениями. Опять выпивали. Рита танцевала, а Маша наблюдала за отдыхающими...

   Женщины здесь вели себя довольно откровенно – не говоря уже о мужчинах. Откровенно, но не вульгарно и не пошло! Это был какой-то сексуальный соблазн на грани – интеллигентный флирт, очень аккуратный, лёгкий, едва весомый. Он окутывал своим очарованием даже Машу! Звонкий женский смех, сливающийся со звучными музыкальными аккордами. Вторящий ему смех мужской, с хрипотцой, с бархатистыми нотками, притягательное обаяние, осторожное соблазнение. Круживший голову дурман, безумный водоворот эмоций, чувственный полёт фантазии...

    А вообще вечер прошёл приятно. И когда Рита, разгорячённая и сияющая, опустилась на диван после танца, Маша окинула её оценивающим взглядом и заявила:

   - И в кого ж ты у меня такая красивая?

   - В маму с папой, - ухмыльнулась сестра.

   - А я – в чужого дядьку, значит? – насупилась Маша. – Надо думать, как счёт будем оплачивать.

   Алкоголь в Машиной крови рос и ударял в голову. Кувалдой.

   - Надеюсь, что не разорюсь, - пробормотала девушка, мысленно просчитывая, какую сумму она может внести сестре, которая обещала оплатить большую часть сего мероприятия.

   - Не беспокойся насчёт денег, - отмахнулась Рита. – Я всё улажу.

   - Я в тебе не сомневаюсь, - пробубнила Маша. – Когда я говорила, давай выберем самое дорогое место в городе, ты должна была меня остановить!

   - Зачем? – рассмеялась Рита. – Ведь хорошо отдыхаем. А я, Машенька, уже сто лет вот так хорошо не отдыхала!

   Что есть, то есть. Рита – отъявленный трудоголик.

   - «Золотая корона» не то место, какое я отважилась бы посетить когда-нибудь. По своей воле, - акцентировано добавила она, пристально глядя на сестру.

   - Ты что, - мнимо обиженно воскликнула Рита, - намекаешь, это я тебя заставила?

   - Не намекаю. Прямым текстом говорю, - радужно оскалилась Маша, улавливая боковым зрением появление у их столика молодого человека в форме официанта. Ого, на ловца и зверь бежит!..

   В ушах звенело. То ли он громыхавшей в ушах музыки, то ли от выпитого в этот вечер алкоголя, то ли... от тех слов, что услышала от подошедшего улыбающегося широченной улыбкой официанта.

   - Что, простите? - повторила, затуманенным взглядом разглядывая симпатичное мужское лицо. Симпатичный, да. Может, даже красивый. Только вот... что он там сказал про счёт?

   - Ваш счёт уже оплачен.

   Пока Маша пыталась прийти в себя и осмыслить сказанные мужчиной слова, Рита подобралась.

   - Это какая-то ошибка. Мы до этого не просили счёт на оплату...

   - Я знаю, - улыбнулся официант, которого, судя по бейджу, звали Игорем. – За вас кто-то заплатил.

   - Заплатил?.. – едва слышно выдохнула Маша.

   - Кто-то!? – воскликнула Маргарита.

   - Ваня? – удивлённо предположила Маша, глядя на сестру. Та ответила ей красноречивым взглядом.

   - Размечталась. Он что, с неба свалился? – скривилась сестра.

   - Мда, согласна, версия так себе. - Откуда ему взяться в столь дорогом месте? Он себе скорее глотку перережет.

   - Вы можете нам назвать имя оплатившего счёт? – обратилась Рита к официанту.

   - Мы таких сведений не даём, - вновь улыбнулся тот чуть виновато.

   - А если мы обратился к администратору? – попыталась надавить Рита.

   Маша потянула сестру за локоть, призывая наклониться к столу, и зашептала:

   - А может, это твой?.. бывший? – А что, он-то как раз по таким местам вполне хаживает!..

   Рита скептически скривилась.

   - Версия насчёт Вани нравилась мне больше. – Она поджала губы. – Тем более, что и его я здесь не наблюдаю.

   Маша пожала плечами, и отстранилась от сестры.

   - Тогда у меня остаётся лишь вариант, что ты поразила кого-то прямо в сердце с первого взгляда.

   Официант, кажется, заулыбался еще шире, а Рита фыркнула.

   - Не смешно.

   - Нет? А я думала, что сработает.

   - Так что там насчёт администратора? – обратилась Рита к Игорю.

   - Думаю, что администратор не скажет тебе ничего интересного, - вместо Игоря сказала Маша. - Давай просто оплатим наш счёт. Еще раз, - улыбнулась она Игорю. – Пересчитайте, пожалуйста.

   - Ничем не могу вам помочь, девушки, - как ни в чём не бывало соврал Игорь. - Счёт оплачен. Почему бы вам просто... не принять этот жест доброй воли? – И, не говоря, больше ни слова, продолжая улыбаться, Игорь коротко кивнул и направился к барной стойке.

   - Это что только что было? – глядя на удаляющуюся спину, выдохнула Рита изумлённо.

   - Слушай, кого ж ты зацепила, что он счёт наш оплатил? – откинулась на спинку дивана Маша. – Принца на белом коне?

   - На чёрном БМВ, очевидно, - нахмурилась сестра. – И мне это всё не нравится.

   - Да ладно тебе! Оплатили и оплатили, в чём проблема-то? – Маша отпила коктейля. – Хочешь, мы Игорю на чаевые оставим часть того, что должны были заплатить?

   - Какому Игорю?!

   - Официанта Игорь зовут, - рассмеялась Маша. – Ты что, не заметила бейдж?

   - Не смотрела я на его бейдж.

   - Он красивый, - мечтательно проговорила Маша.

   - Бейдж?

   - Игорь! – воскликнула Маша. – И у него ямочки на щеках. Милота же, разве нет?

   Рита фыркнула и оставила замечание младшей сестры без комментария.

   Зазвонивший на столе телефон заставил умолкнуть и Машу. Звонил Артур, и Маша невольно улыбнулась.

   Поздно он, правда, - уже почти десять, - но она ему весь день пыталась дозвониться, а он был недоступен.

   - Артур, - объяснила Маша сестре и, поднимаясь, на ходу отвечая и удерживая вызов, поспешила через весь зал в холл на входе, где можно поговорить в тишине, не слушая громыхавшую музыку, отдававшуюся, кажется, в каждом миллиметре её тела.

   Маша кинулась в сторону, располагаясь в углу и принимая входящий вызов.

   - Привет! – радостно приветствовала она Артура. – Ты куда пропал? Ничего не сказал, уехал!.. Я тебе звонить пыталась раз сто – не меньше. – Маша насупилась. – Что скажешь в своё оправдание?

   - Прости, Машенька, я за городом. А тут связь на нуле, сама ведь знаешь, - попытался извиниться Артур.

   - С тебя обед бесплатно и кофе в моей любимой кофейне! - вскинув пальчик, укоризненно воскликнула Маша.

   Артур рассмеялся – хотя Маше показалось, что несколько скованно – и заявил:

   - Выторговала-таки кофе, негодница!

   - Да-а, - довольно протянула Маша, - я такая. Признайся, что именно такой меня и любишь!

   - Признаю, - отозвался Артур со смирением.

   - А мы с Риткой в клуб рванули, представляешь? – огорошила друга неожиданной новостью Маша. – Решили отметить наш разрыв. В смысле её разрыв с Егоровым, и мой разрыв с Ваней. Вот такие дела. А ты где-то ходишь! – с мнимой обидой усмехнулась девушка.

   - С Ритой?.. – хрипло уточнил Артур. А потом очень серьёзным тоном поинтересовался: – И что за клуб?

   - Никогда не поверишь, когда скажу! – заулыбалась Маша, довольная собой. – «Золотая корона», представь! Я бы в жизни никогда сюда не попала. Но Рита там кому-то позвонила, тот оказался её бывший клиентом, сделал за нас бронь... И вот – мы здесь! – на воодушевлённой ноте подвела итог она.

   - Ого! – воскликнул Артур. Но без особого энтузиазма – что Машу сразу же насторожило. Улыбка мгновенно с её лица слетела, глаза подозрительно сощурились.

   - Артур, - проговорила она, - что-то не так?..

   - Ты знаешь, чей это клуб? – напрямую спросил Артур вместо ответа.

   - Нет... – Сердце застучало, как бешеное, кровь замолотила в висках. Плохое предчувствие...

   - Калинина, - забил Артур, - Олега Леонидовича.

   Маша так и застыла с открытым ртом, пристально глядя в драпированные обоями стены – но не видя ничего перед собой. Только захлопывающиеся двери золотой клетки – прямо перед её носом.

   Твою ж мать!..

   Как ей везёт, однако! Из десятка клубов города она выбрала именно тот, который принадлежит этому!..

   - Слушай, Машенька... – услышала она голос Артура. - Я по этому поводу и хотел с тобой поговорить.

   Как странно, почему он называет её Машенька – он делает так, лишь когда беспокоится о ней!..

   - Что за повод? – хрипло уточнила Маша. Алкоголь стал неотвратимо выветриваться из её головы.

    Маша сглотнула подступивший к горлу острый комок. Сердце почему-то стучало уже не в груди, а где-то в голове – било кровью прямо в мозг, поедая связные мысли и возможность мыслить логически.

   - Я говорил тебе, что просил своего знакомого найти информацию о Калинине, - напомнил Артур, медленно выговаривая слова. – Так вот он сказал, что с ним там мутная какая-то история.

   Ноги почему-то вдруг стали ватными – а казалось раньше, что это лишь фигура речи такая. Как могут ноги ватными стать? А нет – вот стали же! Задрожали, подкосились – она неуверенно шагнула, прислонившись плечом к стене. Сердце уже вовсю стучало молоточками, перед глазами плясали разноцветные тени.

   - Маш?.. – позвал её Артур. Видимо, она долго не отвечала ему?..

   - В каком смысле... мутная? – хрипло уточнила девушка.

   - Так вот в том-то и дело, - заявил Артур, - что, пока я не выясню это, держись подальше от всего этого.

   - Ты догадываешься, - проговорила она, - в чём там может быть дело?

   - Машенька, - терпеливо проговорил Артур, - мой знакомый работает в полиции: как думаешь, что за мутная история там может быть?

   - Ты хочешь сказать, что?..

   - Я ничего не хочу сказать, - перебил её Микаелян. – Я прошу тебя: не лезь в это сама! Не копай нигде и ничего не ищи. Я приеду завтра вечером, мы встретимся и всё обсудим.

   - А как же твой... знакомый? – Вот же она идиотка – столько людей подставляет из-за своей глупости!..

   - Я просил его выяснить всё, что выяснить удастся, - вздохнув, признался друг. - Но он сразу сказал, что найти информацию будет крайне тяжело, если вообще возможно. – Артур помолчал, а после тяжёлым голосом добавил: - Кажется, кто-то очень не хочет, что его прошлое стало достоянием интересующейся общественности.

   - Так дай «отбой» этому своему знакомому, - нерешительно попросила Маша. – Не нужно ничего...

   - Да он уже и так во всё это влез. Сказал, если не пробьётся в эту стену – а мне думается, что он не пробьётся, - значит, так тому и быть.

   - Ладно, - пробормотала Маша. – Я и сама хотела тебя просить всё это заканчивать...

   - Не по делу ты еще во всё это влезала, горе моё луковое!

   - Ну, я же у тебя немного безбашенная, да? – попыталась усмехнуться Маша.

   - Что есть то есть, - улыбнулся Артур. – Всё, Машенька, я пойду. Завтра приеду, в понедельник встретимся.

   - Хорошо. Береги себя!

   - Не делай глупостей! – строго предупредил Артур.

   - Не буду, - клятвенно пообещала Маша. Ни за что! – Пока.

   Что же там такого в прошлом этого человека, что даже полиция не может выяснить правду?..

   Маша закрыла глаза и прислонилась горячим лбом к стене – пару раз постучала, ударяясь. Обругала себе не просто идиоткой, но более нелестно. Если слух о том, что она ищет информацию о нём, дойдёт до Калинина... Маша даже и представлять боялась, что будет. Ей. Артуру. Артурову знакомому. Может Калинин узнать, что им кто-то интересуется?.. Если очень захочет – то наверняка узнает. Но надо ли ему это – узнавать? Маша не знает.

   Маша покачала головой, стукнула со злости кулачком о стену пару раз, пошипела на себя негромко - под нос. Выпрямилась, глубоко вздохнула, собираясь с силами, откинула упавшую на глаза медно-рыжую прядь волос. Сжав телефон в руке, Маша решительно развернулась, намереваясь направиться к своему столику, но...

   Фонарный столб вырос позади неё - в каких паре шагов от неё! - совершенно неожиданно. Фонарный столб в чёрном пиджаке с одной застёгнутой пуговицей, белой, расстёгнутой у воротничка рубашке и без галстука...

   Она уткнулась в этот широкоплечий вкусно пахнущий хвоёй и пряностью столб, боясь даже дышать почему-то. Ладошки её в защитной реакции вскинулись и прямиком легли на обтянутую рубашкой мужскую грудь.

   Так прицельно, что под Машиной правой ладошкой – тук-тук, тук-тук, тук-тук – бьётся его сердце.

   Она почти не дышит, слушает только, как вырывается воздух сквозь её приоткрытые губы, но не проникает в лёгкие. В голове – вязкий туман, в руках – дрожь, перед глазами – белая сорочка и мужская смуглая шея...

   Это мгновенно отрезвило – она пялится на чью-то шею, стоя практически в объятьях этого «кого-то»!

   Маша отшатнулась от незнакомца, медленно поднимая взгляд к его лицу... Как будто на замедленном кадре – кажется, что проходят минуты и часы, хотя на самом деле – всего несколько скоротечных секунд.

   Трёхдневная щетина на квадратном подбородке и щеках, губы с полноватой нижней губой, нос с небольшой горбинкой, тёмно-карие глаза хищника под опущенными чёрными бровями. Цепкий, берущий в плен взгляд.

   Смотрят прямо на неё, пристально и вызывающе. Хищник, вышедший на охоту?.. И нашедший добычу!?

   Маша отошла еще на шаг назад, заглядывая в его лицо. Телефон едва не выскальзывает из её онемевших рук, а сухие губы могут приоткрыться лишь для того, чтобы произнести...

   - Здравствуйте...

   И хищник, не нападая сразу, медленно произносит в ответ хриплым голосом с бархатистыми нотками:

   - Здравствуйте.

   И делает короткий и уверенный шаг вперёд. Сокращая расстояние между ними.

ГЛАВА 7

Рита заметила его приближение сразу. И точно знала, что направляется он к их с Машей столику.

   Откуда же он узнал, что они сегодня будут здесь? Или не узнавал, и всё вышло совершенно случайно?

   Рита, чтобы успокоить взбунтовавшийся пульс, пригубила из Машиного бокала с коктейлем, который сестра заказывала, чувствуя, как по телу скользит предательская дрожь предвкушения встречи.

   Сомнений нет абсолютно – Сергей идёт к ней. Вероятно, он даже наблюдал за ними, ожидая возможности подойти и поприветствовать... бывшую любовницу.

   Рита стиснула зубы и сжала в руке бокал. Вот кем она была для него – любовницей. Ни больше, ни меньше. Глупой наивной мечтательницей, верящей красивому мужчине, льющему в её уши одну ложь за другой. Никогда он не собирался разводиться с женой – врал беззастенчиво и легкомысленно. А она – верила его лжи. Знала, что Саврасов врёт, но сама бросалась на скалистые камни этой сладкой лжи - подобно кораблям, привлечённым призывным голосом привлекательной сирены. Рита – хотела верить этой лжи, потому и жила с ней столько лет. Четыре года. Четыре потерянных года, убитых в пух и прах нелепой надеждой любить и быть любимой.

   Рита наблюдает за его приближением из-под опущенных ресниц. Как он, рассекая мощным телом танцпол и ресторанную зону, подобно зверю, крадётся к своей добыче. Неужели именно так Саврасов и очаровывал её тогда – в первую их встречу? И Рита именно жертвенной добычей себя в данный момент и ощущает – нет ни единой возможности скрыться или сбежать. Остаётся, замерев на диване, следить за его продвижением и надеяться, что глупое женское сердце её не выдаст и не предаст. Потому что на самом деле, пусть они и расстались, живы еще в памяти воспоминания о том, что им, несмотря ни на что, все эти четыре года было хорошо вместе. Хорошо – жить во лжи. Но рано или поздно приходится очнуться от сладости дурмана и взглянуть в глаза правде.

   Да, он всё так же по-мужски красив, уверен в себе, решителен и настойчив. На нём тёмные джинсы и белая рубашка с закатанными до локтей рукавами. Тридцать восемь – взрослый, самодостаточный мужчина. Женатый.

   Они расстались три месяца назад, но она всё еще помнит его хрипловатый голос. Помнит, как он пахнет. Нет, такое не забывается в один миг – это остаётся в памяти на годы...

   Сергей улыбается всё то время, пока идёт по направлению к ней, а потому Рита даже не удивляется, когда он, остановившись около их столика, окидывает её восхищённым взглядом с горящими в глубине глаз смешинками.

   - Как поживаешь? - спросил мужчина вместо приветствия и без разрешения присел рядом с ней – не напротив.

   Рита старается держать спину ровно и вынуждает себя не двигаться, хотя желание отстраниться, одолевает её изнутри. Сердце пускается вскачь, а в висках молотит кровь – и она, чтобы успокоиться, сжимает бокал в руке.

   - Поживаю – это главное, - коротко отвечает она, глядя прямо перед собой и не удостоив Саврасова лишним взглядом. Вести непринуждённые светские беседы с Сергеем, словно они старые-добрые знакомые, которым есть что обсудить, девушке было в тягость. Пусть даже между ними и было то, что им стоило бы обсудить.

   - Вредной стала, да? – Наклонив голову набок, Сергей сощуренными глазами рассматривал её лицо. Раньше от одного взгляда Риту бросило бы в дрожь, а сейчас хотелось встать под ледяной душ, чтобы смыть с кожи следы его молчаливого прикосновения.

   Ему всегда нравилась её внешность – он на смазливую мордашку, по чести сказать, и повёлся. Эффектная, невероятно красивая, утончённая, притягивающая взоры окружающих, Рита была в центре внимания, а Сергею именно этого и хотелось – чтобы его женщина выглядела шикарно и... дорого.

   Любил ли он её когда-нибудь? Нет, не любил, - права Машка!.. Она для него и сейчас - дорогая игрушка!

   Но вся беда заключалась в том, что Рита - его любила. Может быть, даже сейчас - любила. Несмотря ни на что.

   И за это Рита себя ненавидела большего всего – за эту безумную, безрассудную, никому не нужную – даже ей самой не нужную! – любовь! От которой плакать хочется, рыдать навзрыд, скулить побитой собакой и хрипеть.

   - Помнишь, как нам было хорошо вместе? – пророкотал его соблазняюще-хриплый голос.

   - Нет, - соврала девушка.

   Сергей рассмеялся.

   - Да-а, ты стала очень вредной, Ритуля.

   Она терпеть не могла, когда её так называли, но Сергею было плевать.

   - Я помню, что нам приходилось постоянно прятаться от твоей жены, - едко заявила Рита. – Вот что я помню.

   - Я развёлся.

   Рита уставилась на него широко распахнутыми глазами, приоткрыв от изумления рот.

   - Не знала? – усмехнулся мужчина. – Еще два месяца назад.

   Два месяца назад... Они уже месяц как не встречались на тот момент. И Рите он об этом не сообщил...

   Хотя с какой стати ему сообщать об этом ей? Кто она такая? Бывшая любовница! И дура.

   - Меня больше не касается твоя жизнь, - решительно заявила Рита и отвернулась.

   - Разве? – совсем близко с ней раздался его тихий горячий шёпот.

   Саврасов всегда знал, куда надавить, чтобы сделать ей больно или чтоб доставить удовольствие – словом или жестом. Он умело манипулировал её чувствами и, бесспорно, по делу был бит Вадимом. На брата она злилась не за то, что он Сергея побил, а за то – что он выставил их разрыв на обозрение любопытствующей публики! Она бы смогла расстаться с ним без привлечения свидетелей, без скандалов и истерик, без женских слёз и битья посуды. Вадим не верил ей, потому и... так сказать, ускорил события...

   Рита, не выдержав напора Сергея, всё-таки отстранилась, отсела от бывшего любовника на край дивана. Чувствуя себя беглянкой, но плюнув на это. Лучше быть беглянкой, чем сорваться и... кинуться в омут с головой.

   И тут до старшей Щербаковой вдруг дошло - а ведь Саврасов именно этого и добивается! Чтобы она, увидев его, сорвалась! Бросилась в его объятьях и раскрыла вновь ему своё глупое сердце!

   Правда ли, что он развёлся? Или врёт опять, чтоб заманить её в сети соблазна? И почему её это так волнует!?

   Рита бросила быстрый взгляд на безымянный палец его правой руки. Кольца нет – хотя он всегда носил его. Даже когда с ней знакомился, кольца Сергей не снял, давая понять, какие именно отношения хочет построить. Ничего серьёзного – чистый секс, основанный на формальных договорённостях.

   Так было на самом деле, хотя Рита вначале, по наивности, и полагала, что всё дело – в любви. Может, и в любви – только питался ею лишь Сергей, а сама Рита сгорала в бесчувственной пустыне, обречённая слепо верить в то, что когда-нибудь всё для неё изменится.

   - Что тебя сейчас останавливает? – жарко прошептал ей на ухо Сергей, упрямо не смирившись с тем, что она отодвинулась от него, и подвинувшись ближе – касаясь своим телом её тела.

   - Тебя никто не ждёт за твоим столиком? – вместо ответа спросила девушка, бросив быстрый взгляд в сторону, откуда пришёл мужчина. – Ты, кажется, не один?

   - Всё еще ревнуешь, Ритуля? – рассмеялся Сергей. И, наклонившись, нежно убрав мягкую рыжую прядь её волос со щеки, шепнул: - Не нужно ревновать. Я действительно пришёл один.

   Рита ему не поверила. Не знала – правду он говорит или лжёт, но просто уже не верила его словам.

   - Так что тебя останавливает? – повторил Саврасов, уткнувшись носом в Ритин висок, касаясь жаром дыхания её чувствительной кожи. – Я теперь свободен, и полностью в твоём распоряжении. Делай со мной, что хочешь, - добавил он интимно-хриплым голосом, продолжая касаться носом её щеки.

   - Я ничего не хочу с тобой делать, - проговорила Рита, ощущая, что воля её начинает слабеть. – И тебя я тоже не хочу, - едва слышно пробормотала она, закрывая глаза и понимая затуманенным алкоголем сознанием, что её ничто не спасёт от очередного падения в чёрную бездну, если не появится вдруг Вадим или Маша! Она сдастся на милость победителя-Саврасова. И потом ненавидеть себя за это будет, жалеть, плакать, заламывать руки, но сейчас – она не выдержит и сдастся!.. Ведь живы еще воспоминания, глубока память, очень сильной была её любовь к Сергею, чтобы в один миг всё перечеркнуть...

   - Знаешь что, Ритуля, - гортанным смехом рассмеялся Сергей, поцеловав Риту в висок, а затем - в щёку. - Я тебе не верю.

   И правильно делал, потому что Рита и сама себе не верила!..

   Она не поняла, каким образом оказалась заключённой в кольцо его жарких объятий, когда успела отставить бокал с недопитым коктейлем на стол – может, ей помог Сергей? – и как получилось, что Сергей, целовал уже не её виски, а спускался дорожкой поцелуев по щеке к шее и обнажённым ключицам, поднимался к подбородку и вмиг захватывал в плен её губы. Призывно, откровенно раскрывшиеся ему навстречу. Проворный язык скользнул внутрь её рта, исследуя каждый уголок, прикасаясь кончиком к её языку, вступая с ним в интимную игру-войну. Ласково прижимаясь, вдруг проворно отступая, дразня и соблазняя напористостью и одновременно неуверенной наивностью.

   Ладони его скользнули вдоль её тела, обхватывая талию, поднимаясь к вершинкам груди, скрытой за синим платьем. Накрыли остроконечные вершинки, сжали, поглаживая, приласкали возбуждённо-твёрдые соски.

    Сорвавшийся с губ стон отрезвил её сознание. Чей это был голос – его или её? Неужели это она стонет сейчас под его руками - ладонями предателя и эгоиста?! Неужели это она - готова предать собственные принципы и обмануться вновь?!

   Что ударило ей в голову!? Воспоминания о былом? Глупая несчастная любовь, растоптанная и убитая им же!? Алкоголь, которого в этот вечер было выпито немало!? Возбуждённый дурманящий хаос, что царил вокруг неё в этой атмосфере разврата и похоти, или сексуальный голод по мужчине, которого она когда-то любила?!

   Рита не хотела сейчас искать ответы на эти вопросы, единственное, чего она хотела – отстраниться и убежать. Встать под ледяные струи воды и смыть с себя жаркие следы его прикосновений! Забыть, что едва не совершила глупость!.. Еще одну ошибку, за которую потом расплачивалась бы собственными слезами и стенаниями.

   - Перестань, - прошептали её сухие, скованные губы, и Рита попыталась увернуться из его объятий. – Сергей...

   - Что, Ритуля, - проговорил, не отрываясь от неё, Сергей, - что такое? Чего ты хочешь?

   И это пренебрежительное, уничижительно прозвучавшее для неё – «Ритуля», окончательно Риту отрезвило.

   Она настойчиво вскинула подбородок, вырываясь из-под ласково-пылкого жара его губ, положила руки ему на грудь и оттолкнула мужчину. Тот подался не сразу, не желая мириться с неизбежной правдой - действительно, его не хочет? Или, может, цену набивает?

   - Отпусти меня, - твёрдо выговорила она – шёпотом ему в лицо, но это прозвучало громогласно и уверенно.

   И Сергей, недоверчиво вглядываясь в её лицо, не до конца осознавая, что происходит – Рита его отвергает!? – всё-таки отстранился. Заглянул в зелёные глаза, еще подёрнутые влажной дымкой отступавшего возбуждения.

   - Отпустить? – повторил он за ней, медленно растягивая это слово. – Это то, чего ты хочешь, Рита?

   Рита. Он назвал её - Рита!.. Редко так обращался к ней. Когда злился, из себя выходил, а больше - никогда!

   - Это именно то, - проговорила она решительно, - чего я действительно хочу.

   Сергей нахмурился, губы его сжались, превратившись в тонкую ниточку, в глазах заблестел злой огонёк.

   - Врёшь! – заявил он почти сквозь зубы. – Ты любишь меня, Рита, и всегда будешь любить. Эта любовь с тобой навсегда останется, и я – в твоей жизни тоже останусь навсегда. Ты не изменишь ничего. Неужели не понимаешь?

   - Ты, правда, развёлся? – отодвигаясь на безопасное от Саврасова расстояние под его пристальным взглядом, задала Рита мучавший её вопрос. – Или солгал, чтобы меня в койку затащить?

   - Развёлся, - без промедления ответил Сергей, и Рита... поверила ему.

   Неужели, он действительно?.. Рита приказала себе не быть идиоткой и качнула пару раз головой, сбрасывая с себя остатки алкоголя и приводя мысли в порядок. Он коварен, как змея!.. Сергей – её яблоко искушения! Она не должна ему поддаваться, даже если он правду говорит. Она не наступит вновь на те же грабли!

   - Мы можем начать всё сначала, - заявил Сергей. – Сегодня. Сейчас! – Он заглянул Рите в глаза, гипнотизируя девушку пленительным взглядом. – Если только ты захочешь!.. Всё будет так, как ты захочешь, Рита! – заявил он так уверенно, так спокойно, что Рита потерялась в собственных чувствах.

   Можно ли ему верить?.. И почему он по-прежнему называет её так – Рита?..

   - Как ты оказался здесь? – проговорила она, заглядывая в его лицо, освещаемое светом софитов.

   - Случайно. Действительно – случайно! – повторил он громче, видя, что она не до конца ему верит. – Судьба?

   Рита не ответила. Судьба или злой рок это был, но ей не справиться одной. Её душа разрывалась надвое. Одна половина стремилась к нему – мужчине, которого любила, другая – бежала от него, прочь от предателя!

   Рита смотрела на Саврасова затравленно и неуверенно, не понимая, куда ведёт эта дорожка, соблазнительная и искушающая. В рай? Или – прямиком в ад?

   Девушка вздохнула и покосилась в сторону двери, за которой скрылась сестра. Она мигом впихнула бы в её голову здравые мысли! Но её рядом не было - спасительного света, последовав за которым, Рита могла б убежать, не было!

   Где же ты, Маша!? Где!..

***

А Маша в это время стояла ни жива ни мертва в холле «Золотой короны», не веря, что всего мгновение назад едва ли не обнималась с Олегом Калининым! Её ладони до сих пор горели от прикосновения к его груди!.. И всё произошедшее – это секундное объятие – так вскружило Маше голову, что она до сих пор не могла прийти в себя.

   Какого чёрта её вообще угораздило дотрагиваться до него!? Что она творила – оттолкнуть хотела, идиотка!?

   И как же стыдно было теперь ему в глаза смотреть! От неловкости пылали не только щёки, но даже кончики ушей, дыхание прерывалось, но Маша всё равно – мазохиста, что ли!? – пялилась на его лицо, заглядывая в тёмно-карие сощуренные глаза зверя.

   Не в силах сделать шага в спасительный угол холла, где могла бы спрятаться от хищника, что смотрел на неё в упор, не отрывая взгляда от пылающего маковым цветом лица, Маша могла лишь заворожённо смотреть ему в глаза – и видеть в них собственное отражение. И слушать, как аритмией стучит в груди сердце, отдаваясь в ушах бешеным набатом. И ждать – кто первым из них нарушит повисшее между ними неловкое, но жаркое молчание.

   А воздух между ними накалился - пылало всё вокруг, накалился каждый сантиметр пространства, обречённо сосредоточившись в одной точке - там, где, глядя друг другу в глаза, стояли две абсолютные противоположности. Судьбоносно притянувшиеся и сошедшиеся в единой точке мироздания, где должны были встретиться.

   Интересно, мысли могут материализовываться?..

   Маша стоит, едва дыша, борясь с колотящимся сердцем, смотрит на хищника и может думать лишь об этом.

   Всего три минуты назад она разговаривала с Артуром об Олеге Калинине, и друг настоятельно рекомендовал не совать нос в его дела! Сгинуть во мраке и не являться в его свет, потому что это может быть опасно! Она вняла его предупреждениям и негласным запретам, она согласилась, что это была с самого начала дурная идея!.. И вот – пожалуйста!.. Опять – Калинин! Нарисовался – не сотрёшь... Случайность? Совпадение? Что за шутка!?

   Стоит напротив неё, сверлит взглядом и даже не улыбнётся! Хотя, если мыслить здраво, с какой стати ему улыбаться, да еще при виде Маши!? Одет Калинин в чёрный костюм-двойку, пиджак застёгнут на одну пуговицу, а рубашка и вовсе расстёгнута на несколько верхних пуговиц. Галстука нет, хотя, Маше кажется, он тут был бы очень к месту. Одна рука его спрятана в кармане брюк, вторая опущена вдоль тела.

   Он стоит напротив неё и не двигается. Широкоплечий, подтянутый, подавляющий - полностью. Глаза - будто лезвия бритвы. Те самые глаза – тёмно-карие, холодные, не знающие улыбки, - что уже изучали её пристально и очень внимательно в салоне машины. И Маша, как и тогда, сейчас не знала, куда себя деть! Только если в тот день она чувствовала себя защищённой из-за скрывавшей её тело куртки – будто черепашьей брони, то сейчас!..

   Чёрт побери и Шанель, и её чёрное платьице! Сейчас, в этот самый момент, перед Олегом Калининым Маша ощущала себя голой!

   Что это – злая насмешка судьбы, ирония, недобрая шутка неизвестного комедианта? Почему всё обернулось таким образом, что теперь она, отчаянно желающая держаться от этого человека как можно дальше, постоянно оказывается под пристальным прицелом его взгляда!? Хотя... как сказать – постоянно?.. Всего лишь – сколько раз? Два? Три?.. И может, всё это случайность?.. Вот такая вот случайность - он совершенно случайно подбросил её до остановки, она совершенно случайно столкнулась с ним в клубе. Ну, и что с того, что этот клуб принадлежит ему, - подумаешь!? Нужно просто набрать в лёгкие побольше воздуха и... попрощаться. Мол, было очень приятно встретиться, но ей нужно спешить!.. Не станет же он её задерживать! Не станет...

   Маша сжала телефон в руке, чувствуя, что его тяжесть отчего-то придаёт ей силы духа. Вскинула подбородок, решительно вглядываясь в мужское лицо, открыла рот и...

   - Отдыхаете? - произнёс Калинин, сощуренными глазами скользя по её лицу. Будто читал по её алому лицу и, разгадав намерения, решил прервать даже мысль о скором побеге с глаз его.

   И почему рядом с ним она постоянно чувствует себя полной идиоткой?! Вот и сейчас, стоило ему заговорить, все разумные слова, которые с таким трудом в Машиной голове возникли, куда-то испарились под Калининским пристальным взглядом!..

   - Д-да, - пробормотала она сухим голосом и, сглотнув, облизала губы.

   Калинин проследил за движением её языка – она могла бы поклясться, что его глаза потемнели в этот миг!..

   Маша вздрогнула и невольно отступила к стене – почти уперлась лопатками в преграду за своей спиной.

   Он же не сделает еще шаг в её сторону!? Не сократит то ничтожное расстояние, что их разделяло!..

   Почему, почему он смотрит на неё так... странно!? Обжигает холодом взгляда – как такое вообще возможно!? Скользит глазами по пылающему лицу, покалывающим губам – будто прикасаясь к ним, чёрт возьми! Опускается ниже – к обнаженной шее, плечам, ключицам, к не скованной кружевом белья груди...

   Затем стремительно поднимается к лицу – и поглощает собой её взгляд. Глаза в глаза... Он словно спрашивает – действительно ли верна его догадка, что на ней нет этого пресловутого кружева?!

   Маша явственно слышит этот немой вопрос, застывший в тёмно-карих глазах, но так и не сорвавшийся с губ! Он гремит в её ушах, громким пульсом отдаваясь в каждой клеточке тела. И это предательское тело отзывается на горячую нежность и немую ласку порабощающего мужского взгляда – ладони потеют, горячая дрожь пробегает вдоль позвоночника, а соски под тонкой тканью напряжённо и бесстыдно твердеют. Вынуждая Машу стыдливо краснеть – от какого-то ничтожного взгляда она теряет контроль!

   От этого человека нужно бежать со всех ног, а она!.. Калинин – загадка, которую опасно разгадывать, она ведь сама так решила. И Артур просил её не делать глупостей, его знакомый вроде что-то узнал, чего знать нельзя, а значит, самое верное решение для неё сейчас – бежать.

   Так почему она стоит, едва ли не вжавшись в стену, и не может двинуться с места!..

   Что этому человеку нужно от неё!? Или она себя накручивает, и они встретились случайно?..

   Что это?.. Зачем... зачем это он делает к ней еще один шаг!? Что он задумал!.. Зачем он... наклоняется!?

   Маша почти вжимается в стену, впечатываясь в неё, а Калинин, не вынимая руки́ из кармана, действительно наклоняется и втягивает носом воздух около её шеи.

   Что за хе***я происходит?!

   Маша не знает, что и думать. И совершенно точно не знает, как себя вести. Оттолкнуть? Отшатнуться самой? Ускользнуть? И как, чёрт побери, угомонить сбившееся дыхание и колотящееся в груди сердце?!

   Отстраняется он так же стремительно, как наклонялся. Сделал шаг назад – заглянул в Машины глаза. Поджал губы недовольно и нахмурился.

   - Вы опять пьяны? – задал он совершенно неожиданный вопрос. И Маша тут же протрезвела.

   - Опять? – сипло переспросила она. Краска залила щёки. Что значит – опять? О чём это он?..

   - Когда мы с вами встретились впервые, - сказал мужчина, продолжая хмуриться, - вы тоже были не в себе.

   - Тоже? – прокаркала Маша, а потом, сама себе удивившись, оскорблённо возмутилась: - Я в себе сейчас!

   И откуда только в ней эта искорка проснулась!? Спала бы мёртвым сном, тем более, перед этим человеком! Откуда этот бесполезный, немыслимый бунт?!

   Чёрные брови Калинина поползли вверх, взгляд изменился – из ледяного превращаясь в заинтересованный. Кажется, даже его губы тронула лёгкая улыбка. Или Маше померещилось?..

   - Правда? - Он произнёс это таким тоном, что Машу в дрожь бросило, а внутри всё перевернулось. Где воздух!? Дайте кислорода!.. А потом он совершенно неожиданно предложил: – Может, вас подвезти?

   - Подвезти? – прохрипела Маша. Это еще что за предложение?!

   - Вы постоянно переспрашиваете. - Калинин сощурился, внимательно её разглядывая. - Плохо меня слышите?

   - Нет! – Маша смутилась и опустила взгляд. - Просто... я удивлена.

   - Почему?

   Ну и как ему объяснить? Неужели сам не понимает?! Кто она и кто он!

   - Потому что вы... – Она запнулась. – Ааа, не важно! – покачала головой. - Я не одна здесь. С сестрой.

   - С сестрой, - задумчиво повторил он. Причём – не переспросил, а именно – повторил.

   Маша с подозрением уставилась на него – ведь он не мог знать, что она здесь не одна, не так ли?!

   Он мог предполагать. Никто в такие заведения не ходит по одиночке, но знать наверняка... Их встреча – это банальная случайность и не более того, ведь так?..

   - И часто вы с сестрой отдыхаете, - медленно проговорил Калинин, - в подобных местах?

   В подобных – это в каких?! Что он подразумевает под своими словами?

   - Нет, не часто, - качнула головой Маша, а потом – у неё точно крыша поехала! - усмехнулась. – Я – простая учительница, мне такие места не совсем по карману.

   - А вашей сестре – по карману? – Его цепкий взгляд вновь схватил её в свой плен. И за слова её Калинин тоже зацепился, словно цербер!

   Чего он добивается? Что за вопросы?

   - Она риэлтор, - тихо ответила Маша, будто это могло что-то мужчине пояснить.

   Но вдаваться в детали он не стал - никак на её слова не отреагировал: ни слова, ни кивка, ни даже полукивка.

   - И что же за повод, если не секрет? – Впившись в Машу глазами, продолжил словесную пытку Калинин.

   Маша поймала себя на мысли, что едва не выпалила всю правду-матку как на духу, выдавая себя с потрохами – и про Ваню, и Саврасова, и про то, что все мужики – зло!.. А Калинин только этого и ждал от неё – правды.

   Вместо этого она уставилась на него, вызывающе вскинув подбородок. Что плескалось сейчас в её глазах – опять эмоциональный бунт? Протест? Ничтожная попытка противостоять опытному хищнику?..

   О да, этот человек невероятно опасен!

   Он опять сделал это – спросил так уверенно и бескомпромиссным таким тоном, будто имел полное право интересоваться! Как в тот день – в его машине, - когда требовал ответить, кем ей приходится звонивший Ваня. Правда, имени звонившего он не знал, но интересовался с такой непоколебимостью, будто это его действительно касалось! Но ведь не касалось ни на миллиметр!..

   Наверное, он и в бизнесе так себя ведёт? Давит, режет, рубит и кромсает, ломает, нещадно прессингует – пока от конкурента мокрого места не остаётся... Такой, наверно, ни перед чем не остановится во имя достижения цели. И средствами чураться не будет. По головам пойдёт...

   В голове мгновенно всплыли слова Артура – чтобы она держалась от Калинина подальше. Что-то там есть в его прошлом, от чего стоит держаться в стороне...

   Калинин ждал ответа, внимательно исследуя взглядом её лицо, а с Маши вдруг, будто в знак протеста, даже краска смущения спадает. Она отвечает на его взгляд.

   - Повод, - пробормотала Маша, поведя плечом, - да без повода.

   Тёмно-карие глаза сощурились. Калинин ей не поверил. Вернее – он точно знал, что она солгала. Но откуда?! Он что, чёртов детектор лжи?!

   Но уличать её мужчина не стал, молча кивнул – хотя глаза его обжигали, будто в угол ставили!

   - И что вы думаете об этом месте? - спросил Калинин. - Нравится?

   Зачем он спросил об этом? Хочет, чтоб она его клуб нахваливала? А он ведь даже не упомянул, что этот клуб ему принадлежит! Почему?.. И зачем спрашивает в таком случае?

   - Да, - кивнула Маша, - приятное место. Атмосфера... располагающая.

   - К чему?

   - Что? – Маша вскинула на него непонимающий взгляд.

   - К чему располагающая атмосфера? – охотно пояснил Калинин. И Маше даже показалось, что он усмехнулся. Но ей, конечно же, показалось, потому что эта ледяная скала оставалась всё той же ледяной скалой, что и прежде.

   А атмосфера – располагающая к безумству, очевидно. Раз даже она, Маша Щербакова, стоит сейчас и вот так запросто беседует с Олегом Калининым совершенно ни о чём! Пустой разговор, бессмысленный. И закончить бы его поскорее!.. А Маша всё выдавливает из себя слова, как муку́ перемалывает.

   Стоп, а этому странному типу зачем всё это нужно?.. Чего он добивается?

   - Так к чему же? – напомнил этот странный тип о том, что ожидает её ответа.

   - Просто располагает к тому, чтобы... ни о чём не думать, - пробормотала Маша.

   - А вы о чём-то хотите забыть?

   В голове мигнул красный сигнальный огонёк – предупреждение об опасности.

   Маша качнула головой. Опасный тип! Опять вывел на ту кривую, по которой именно он хочет идти!.. И что, думает, она ему сейчас всё выложит на блюдечке с голубой каёмочкой? Не настолько она дура!

   - Вы... ээ... извините, - проговорила Маша, отлипая от стены, - но мне пора возвращаться к сестре.

   Маша даже улыбнуться попыталась, огибая непробиваемого Калинина, будто вросшего в пол, и двигаясь в сторону зала, где её ждала Рита. Едва переступая на шпильках, медленно, не делая резких движений – как будто, и правда, от хищника убегала!..

   Брови Калинина сдвинулись – недоволен. А Маше – плевать. Лишь бы скрыться от глаз его подальше!

   - Приятно было... встретиться... ээ... Олег Леонидович, - бормотала Маша на ходу, под пристальным взглядом Олега медленно, но настойчиво продвигаясь к залу. – Приятного вечера... – просипела она.

   Калинин смотрел на неё сощуренными глазами и молчал. Робот – а не человек!

   Маша еще несколько секунд, «зависнув» в центре холла, смотрела в его непроницаемое лицо.

   Отпустит? Не остановит? Да и с чего бы ему её задерживать?! Но ведь он был так решительно настроен... Или ей показалось? На кой чёрт Маша ему сдалась - что она уже себе напридумывала!? Они и встретились случайно!..

   - До свидания, - неуверенно пробормотала Маша напоследок и, развернувшись, чуть ли не бегом бросилась в сторону зала. Надеясь, что, ставшие ватными, ноги её не подведут – она не споткнётся и не растянется на полу. И Калинину не придётся помогать ей подняться. Ой, нет-нет!.. Где там спасительный поворот, за которым Калинин уже не сможет достать её даже взглядом!?

   Так Маша Щербакова убегала от Олега Калинина. Снова.

   А Олег смотрел ей вслед, задумчиво провожая маленькую фигурку, обтянутую в чёрный шёлк. Обнажённая спина, тонкие бретели, шпильки, каскад медно-рыжих волос, струящийся с одной стороны плеч...

   Интересно, она сама заметила свою оплошность?..

   - Олег Леонидович, значит, - пробормотал себе под нос Олег. И усмехнулся в голос.

   Значит, интересовалась им скромно-эмоциональная рыжуля, так? Интересовалась... Раз знает, как его зовут...

   А вот Олег её имени так и не узнал – трёх встреч оказалось недостаточно, чтобы выяснить, как величать его неуловимую маленькую бестию с глазами - спелыми яблоками.

   И это нужно исправлять. Не дело – что она знает о нём так много, а он о ней – ничего... И Олег понимал, что это не обычный интерес – это желание, равносильное жажде обладания. Всем, что у неё было. Включая секреты.

   Калинин, продолжая смотреть в сторону коридора, где столь торопливо скрылась неуловимая рыжеволосая незнакомка, решительно направился в свою VIP-комнату, где он смог бы продолжить беззастенчиво наблюдать за маленькой бестией, не вызывая в той желание поскорее от него сбежать. И закрыться в сотню одёжек из шелухи и конфетной фольги, чтобы не выдать истинной натуры – эмоциональной, живой, чувственной и чувствующей, трепетной и нежной, страстной натуры с бунтарским характером и умным взглядом.

   А завтра он позвонит Володе. И скажет, что ему нужна информация - о ней, этой рыжуле, что заинтересовала его так сильно, что пришлось даже себе в этом признаться. И пусть Лужин ломает голову над тем, почему Олег вновь поменял своё намерение в отношении этой девушки – плевать. Главное – узнать о ней всё. И даже больше...

   Но Лужин сам ему позвонил. Той же ночью.

   Олег стоял у окна в VIP-комнате, засунув руки в карманы брюк, наблюдал за тем, как его рыжеволосая бестия о чём-то разговаривает со своей сестрой, понимая, что – глядя на неё, начинает улыбаться. Когда вдруг раздался неожиданный звонок мобильного телефона.

   Олег напряжённо застыл, оторвав взор от ресторанной зоны внизу. Бросил быстрый взгляд на часы. Подошёл к столу и взглянул на дисплей телефона. Лужин!.. Вот тебе и на – что-то случилось? Володя не стал бы звонить по пустякам. Дурное предчувствие подкрадывалось к сердцу, вонзаясь в него иголочками и прощупывая уязвимые зоны. Они у него были – эти уязвимые зоны?..

   - Слушаю, - выговорил Калинин, сведя брови.

   - Олег Леонидович, - пробормотал Лужин, сбиваясь и почти заикаясь, - извините, что так поздно...

   - Что у тебя? – Некогда размусоливать и ходить вокруг да около!

   - Артём звонил, - сообщил секретарь, и Калинин весь подобрался. Глава службы безопасности и лично Олегов «безопасник»? Что ж, предчувствие его не обмануло и в этот раз...

   - Что? – одно короткое слово, но Лужина в пот бросило, и Олег почти видел, как тот вытирает капельки со лба.

   - Им маякнули, - проговорил Володя, - что кое-кто очень интересуется... вашим прошлым.

   Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!.. Неожиданно, м-да. И очень-очень неприятно!

   - Кто? – вмиг помрачнев, холодно выговорил Калинин.

   - Некий Константин Варнакин. Он в полиции работает, - добавил Лужин глухо.

   Калинин стиснул зубы, пытаясь сдержать рвущиеся с языка грязные ругательства. Рука его сжалась в кулак – тот едва-едва не опустился на стол, превращая чёрное стекло в зеркальные осколки. Сдержался в этот раз.

   - Он что-то нашёл? – сквозь зубы уточнил Олег.

   - Нет. Не пролез дальше, чем было уговорено, - ответил секретарь. – Артём вовремя пресёк его... хм... интерес.

   - Я хочу знать, по чьей наводке действовал этот Варнакин! – заявил Олег и, вдруг резко повернувшись на сто восемьдесят градусов, двинулся к окну, остановился, опуская взгляд на ресторанную зону. И чертыхнулся сквозь зубы, вызвав недоумённый вздох Лужина, раздавшийся из динамика. Его рыжули уже и след простыл!

   - Олег Леонидович?.. – неуверенно подал голос Володя.

   - Завтра, - процедил Олег. - Устрой всё и сообщи мне время и место!..

   И не ожидая ответа, отключился, отворачиваясь. Решительно отбросил телефон в кресло, взмахнув руками, запустил пятерню в волосы. Олег опять подошёл к окну, обеими ладонями облокотившись о поверхность стекла, и вгляделся в мерцающий огнями софитов зал. Понимая, что его опять оставили с носом.

   Рыжеволосая незнакомка вновь от него улизнула!..

ГЛАВА 8

Володя Лужин любил свою работу. И люто её ненавидел одновременно. Особенно остро он ненавидел её вот в такие дни, когда, казалось, можно бы, наконец, отдохнуть от планов, отчётов, деловых встреч, пунктуальности и ощущения ошейника на собственной шее и повадка, которым умело управляла уверенная рука Олега Калинина! Да вот только отдохнуть не удаётся, нужно лететь сломя голову за неким Варнакиным, которому пришло в голову искать информацию об этом самом Калинине, на которого ты работаешь.

   Это ж надо додуматься – «копать» под такого человека, как Володин босс! Совсем дурак этот Варнакин - а еще в полиции работает! Неужели не знает, что Калинин за птица?.. Не его полёта – уж это точно! Или ума ему на это не хватило, или не подсказал никто, но факт оставался фактом - вляпался этот Варнакин по самые гланды! И если б один вляпался, так он и Володю Лужина еще во всё это невольно втянул!..

   Вчера поздно вечером, попав в собственную двухкомнатную квартиру в центре города – невиданная роскошь для него еще семь лет назад, когда он жил с отцом и матерью в обычной «хрущёвке», - Володя нарадоваться не мог, что в кои-то веки воскресенье проведёт как нормальный человек! Что его никуда не призовут, не вырвут из уюта квартиры, не взломают мозг ненужной информацией, и что он, наконец, сможет мозг свой разгрузить!..

   Рано порадовался. Беда пришла, откуда не ждали, но откуда её ждать стоило бы. Но Володя, наивная душа, надеялся-то, что заслужил хоть одно воскресенье без «непредвиденных ситуаций» и «экстренных случаев».

    Личный «безопасник» Олега Леонидовича, Артём Родин, с которым у Калинина, по слухам, были кое-какие общие дела в прошлом, позвонил Володе, когда Лужин, ничего не подозревая о том, что воскресенье проведёт себя само – и вдали от Володи, - потягивал мятный чай, с нетерпением входя в Интернет.

   - У нас проблемы, - без лишних приветствий огорошил его Родин, сухим таким безэмоциональным тоном.

   И именно в тот момент Володя понял, что воскресенье и выходной для него – две абсолютно разные вещи.

   А на экране ноутбука, будто в насмешку, открывалась электронная почта с заветным письмом для него...

   - Что случилось? – устало проронил он, вцепившись в собственные волосы и глядя на мелькавший на экране ноутбука не прочитанный «конвертик».

   - Попытка взлома, - заявил Родин, а Володя даже подавился чаем. – «Система» в безопасности, ты чего! – тут же успокоил его Артём и глухо добавил: – Но кто-то серьёзно так интересуется прошлым Олега Леонидовича. Даже в базу данных МВД пытались влезть.

   А тут у Володи даже челюсть отвисла: кто мог додуматься копать так глубоко!?

   - Ты рот прикрой, Володь, - усмехнулся из динамика Родин, - откуда только узнал, что Лужин сидит, как будто пришибленный!? – Ничего секретного не выведали, конечно же. Не то я б уже в ногах у Олега валялся, прощение вымаливая. Но вот имя человека, который под Калинина «копал», я вызнал. – Артём сделал театральную паузу, наслаждаясь эффектом, который производили его слова на Лужина. - Старший лейтенант полиции Константин Дмитриевич Варнакин его имя.

   Володя молчал, глядя в чашку с чаем. На экране компьютера призывно мигал конвертик с письмом.

   Может, ему уволиться, к чертям!? Так достало всё!..

   - Володь, - окликнул его Артём, - ты умер, что ли?

   - Если бы, - пробурчал Лужин и отставил чашку подальше, чтобы не было соблазна треснуть ту об стол.

   - Калинину сообщишь?

   - А это разве не твоя обязанность? Ты – его «безопасник»! – И к тому же у вас прошлое общее...

   - Ты – его личный помощник, - парировал Родин, усмехнувшись.

   Володя стиснул зубы, а Артём рассмеялся – из динамиков послышался его хриплый смех.

   - Крепись, Володь. Ты – мужи-и-ик! – сказал Артём. – Всё, пока. Если что – звони! – и отключился.

   А Володя еще долго смотрел на зажатый в руке телефон с погасшим дисплеем. Надо позвонить Калинину. Он должен знать, что кто-то под него «копает». Он должен сообщить, это его, Володи, работа. Он тут и секретарь, и глухонемой слепец, и вездесущий ищейка, и сторожевой пёс, и правая рука большого начальника, и груша для битья – когда Калинин в особенном не-настроении. Мастер на все руки, короче говоря.

   А ведь никогда и не думал, что станет чьим-то личным секретарём, помощником, правой рукой! Оканчивал Володя, между прочим, факультет иностранных языков, лелея надежду, что станет отличным переводчиком. Учился хорошо, красный диплом получил – в торжественной обстановке, на высокой сцене, как положено! - а вот работу по специальности найти ему так не удалось. Много фирм, компаний, агентств обходил, пороги обивая, а никому не требовался молодой специалист (даже пусть трижды с красным дипломом) - всем опыт подавай и стаж работы. А где их взять-то – стаж этот пресловутый и опыт, если ты – вчерашний студент, пусть даже и с языковой практикой за плечами!? Даже Калинин его к себе в «Империю» переводчиком не взял, хотя нуждался в толковых кадрах, несмотря на то, что и сам, как потом узнал Володя, отлично владел четырьмя иностранными языками. Володя пробовался – но собеседование не прошёл. Они случайно с Калининым столкнулись – у лифтов. Володя тогда и не знал, что Калинин – это «тот самый Калинин, который босс», а потому совершенно обыденным тоном поведал, заметив Олегово расписание, что у того две встречи на одно и то же время запланированы, а об обеде и вообще забыть можно – потому что нет его в этом чудо-графике. Но откуда ж ему было знать, что этот статный мужик в деловом костюме, мрачный, какой-то нелюдимый с виду, с хмурым цепким взглядом, - окажется вот тем самым Калининым, который строительную империю едва ли не с нуля построил!? Володя этого не знал. Потому и стал для него неожиданным короткий деловой звонок – из которого он, опешивший, уяснил лишь одно – его приняли в «Империю» секретарём. Это Володя только потом узнал – чьим именно секретарём. И по чьей именно наводке!..

   Работу он свою делал хорошо, привык работать на совесть: исполнительный, щепетильный в делах, трудяга и аккуратист, Володя уже через каких-то два года дорос до Калининского помощника – его правой руки. Как ему после по секрету выдали: никому за всё время существования «Империи» еще не удавалось подняться на такой уровень и дотянуться до столь высокой планки. А Лужину – удалось. Не просто так – по делам и заслугам.

   Но вот о загадочном прошлом своего босса Володя знал исключительно мало - только то (или почти то, не считая некоторых деталей), что знали и все вокруг. Но Володя, в отличие от многочисленных дураков, никогда не лез не в своё дело. Связываться с Калининым – дело дурное, не благодатное и небезопасное, это Володя почти сразу уяснил. Намотал на ус. Не сказать, что он его боялся, но – опасался, это верно. Что там было в его прошлом, Лужин не знал, но не дурак, понял, что «ничего особенного» за семью печатями не прячут.

   И не сказать, что не было в его практике таких случаев, когда кто-то попытался «рыпаться» и что-то искать – но все попытки пресекались на корню, никому еще удавалось до правды дотянуться. А Калинин - всегда был по-спартански спокоен, хладнокровен и цепок - как боевой пёс на страже собственных интересов, готовый любому глотку перегрызть, если придётся. И перегрызёт – глазом не моргнём, равнодушно и спокойно, как всегда.

   Володя иногда поражался Калининской выдержке, хладнокровию, спокойствию, сдержанности. Он думал – неужели ничего босс не чувствует: не хочет врезать оппоненту, перешедшему черту, рявкнуть на сотрудников, допустивших оплошность, или пусть даже стукнуть по столу кулаком от ярости!? Нет, ничего такого и в помине не было. Но, пожалуй, хватало и его стального цепкого взгляда из-под бровей, чтобы всем сразу всё стало ясно. Он вымораживал, убивая, этот самый взгляд. И порой Володе хотелось, чтобы Калинин – сорвался уже, наконец!.. До одного случая, когда, став невольным свидетелем того, как Олег Леонидович потерял контроль, вышел из себя, явив миру собственную врождённую горячность и яркую эмоциональность. В тот миг Володя понял - уж лучше эта отстранённая холодность, чем – кулаки в кровь, раздробленные предметы интерьера и попытка «уладить всё миром». Не дай Бог никому нарваться на Калинина, когда он – в ярости!..

   И сейчас, сжимая в руке телефон, Володя понимал: пропало воскресенье. Пропало и даже ручкой помахать на прощание не успело.

   А ведь у Володи на этот день были совсем другие планы! Он мог бы завтра встретиться со Светиком!.. А ему придётся – как пить дать! – ловить Варнакина и выуживать у него, за каким лядом тот ринулся в омут с головой?

   Опять работа. Опять – в воскресенье. Может, и правда, уволиться к чертям? Никакого ведь сочувствия к нему, никакой благодарности – кроме материальной! И ко всему прочему – никакой личной жизни...

    Мама Володи, Ада Витальевна, уже раз сто кляла Калинина недобрыми словами, а пару раз даже порывалась прийти к нему на аудиенцию, дабы уведомить нерадивого работодателя о том, что её сын – не робот. Володя маму на аудиенцию не пустил, понимая, чем дело может кончиться. Может, Олег Леонидович и согласился бы с тем, что он – робот, но вот за «нерадивого работодателя» потом пришлось бы отвечать головой уже Володе!

   - Тебе скоро тридцать один год стукнет, - причитала Ада Витальевна, - я внуков когда дождусь от тебя?!

   Володя хмурился, начинал злиться, уходил – сначала от разговора, а затем и вовсе из комнаты.

    И вот вроде у него начало что-то получаться с этой самой личной жизнью, как на тебе – нарисовался этот... Варнакин! Теперь, вместо того, чтобы встретиться со Светиком ему придётся тащиться за этим горе-сыщиком, чтобы выпытать правду. Угораздило же его!

   Светику он, конечно, всё подробно объяснил – насколько вообще мог вдаваться в детали и подробности, - но почему-то сомневался, что она ему после этого что-либо ответит. Плюнет на него с высокой колокольни, как когда-то Олеся. И он этому даже не удивится, между прочим.

   А может, оно и к лучшему? Ведь он даже не видел эту девушку ни разу. И может, она ему не понравилась бы? Фотографии своей она, как он ни просил, так и не прислала, хотя его фото – не особенно удачное, потому что Володя выходил на снимках весьма неудачно – выпытала уже через день после того, как они стали общаться.

   Жаль, конечно, что так получилось – Светик ему нравилась. Пусть даже была бы не столь привлекательна внешне, но согласилась терпеть его характер и безумную работу, Володя стал бы с ней встречаться, ни капли не раздумывая. Но теперь, кажется, всё пропало – кануло в Лету. Ответного сообщения от неё Володя не дождался, хотя его сообщение она прочитала еще час назад. А значит, Светик решила больше не иметь с ним никаких дел.

   Жаль, конечно. Очень жаль...

   Они познакомились четыре месяца назад. Совершенно банально – на сайте знакомств. Володя забрёл на тот сайт случайно: увидел рекламу в интернете, щёлкнул по ссылке… и вуаля – спонтанная регистрация, куча озабоченных девиц, сообщения с предложением секса на одну ночь – и не только от девиц! И среди всего этого сброда – Светик. Глотком свежего воздуха. Лучиком света. Действительно – свет в конце туннеля. Они стали общаться, не выходя на сайт знакомств – через электронку, так почему-то и не обменявшись номерами телефона. И так легко им было друг с другом, так комфортно в общении, что, казалось, вот оно – счастье обретения второй половинки! Дело оставалось за малым – встретиться. Да где там? Варнакин в жизни Володи нарисовался. Вернее, в жизни Олега Леонидовича, но с некоторых пор жизнь босса стала частью и его, Володиной, жизни тоже.

   И вот вчера, стоило им со Светиком договориться о встрече, как раздался звонок от Артёма. Попытка взлома информации о прошлом Олега Леонидовича. Константин Варнакин. Работает в полиции. Сам ли додумался до столь «гениальной» идеи, или кто-то ему «подсказал», Артём не доложил, зато настоятельно рекомендовал сообщить обо всём Калинину. И Володя доложил – не мог не доложить…

   И вот сейчас Лужин сидел в автомобиле – в воскресенье в семь утра! - и ожидал, когда с ночной смены явится Константин Варнакин, тот самый горе-ищейка, чтобы задать этому сыщику несколько вопросов.

   Рядом с Володей – Артём, двухметровый верзила с крупными кулаками и сильной левой. На всякий случай – если вдруг Варнакин артачиться начнёт. Родин выглядит весьма внушительно, - особенно на фоне самого Володи, так, наверное, и должен выглядеть личный «безопасник» такого человека, как Олег Калинин.

   В Артёме, действительно, не меньше, а то и больше, двух метров роста. Широкие плечи, обтянутые белой футболкой – Володя заметил, что Родин очень жалует белые футболки, - крепкая шея, квадратный подбородок на смуглом лице. Мускулистый, подтянутый, спортивный – наверняка занимался каким-то видом единоборств, - Артём одним своим видом внушал страх в оппонента. А вкупе с глубоко посаженными светло-карими глазами с золотистыми искрами под сведёнными тёмными бровями, придававшими ему весьма внушительный, пугающий и отталкивающий вид, он и вовсе походил на того, кто может без зазрения совести перерезать глотку любому, кто встанет на его пути. А он, вероятно, и мог – глотку перерезать. Кто знает, что там у них с Калининым за общее прошлое? А вдруг – уголовное?..

   Лужин ужаснулся собственной мысли: Олег Леонидович и... «уголовщина»? Да быть такого не может!

   А вот что касается Родина... – Володя покосился на Калининского «безопасника», - тут история другая. И вот этот как раз может оказаться хоть убийцей, хоть маньяком. И нос у него сломан – не просто так ведь. И шрамы по всему телу – тоже неспроста. А плечи и спина так и вообще татуировками разрисованы!.. И Володя подозревал, что эти татуировки – маскировка от еще более страшных шрамов, оставленных на его теле. Кем и когда?..

   - Наш клиент?

   Володя даже вздрогнул от неожиданности, услышав этот зычный голос Артёма рядом с собой. Уставился в ту сторону, куда указывал Родин. Присмотрелся. Кажется, да, это Варнакин – именно тот, кто им нужен.

   - Справишься? – с лёгкой насмешкой в голосе поинтересовался Артём.

   Лужин бросил на Артёма скептический взгляд и, не отвечая, вышел из автомобиля. Одёрнул пиджак, галстук поправил и направился прямиком Варнакину, светловолосому мужчине в форме старшего лейтенанта.

   Тот шёл к припаркованному на стоянке автомобилю, по пути здороваясь со знакомыми, коих в семь утра не так и много было, доставая брелок с ключами и сигнализацией от машины из заднего кармана брюк.

   Когда он поравнялся с автомобилем, щёлкнув сигнализацией, Лужин ускорил шаг, по пути оглядываясь – видит ли их кто-то, станет ли свидетелем сцены? Свидетели им не нужны, как, впрочем, и сами сцены – тоже.

   - Константин Дмитриевич? – окликнул Володя Варнакина. Тот удивлённо обернулся на незнакомый голос и с интересом уставился на невысокого мужчину, что медленно, почти вальяжно, подходил к нему. – Можно задать вам пару вопросов? – Лужин дельно поправил очки на переносице и остановился в паре шагов с лейтенанта.

   - А вы, собственно, кто? – насупился Варнакин, явно недовольный тем, что ему помешали отправиться домой.

   - Важно от кого, - поправил Володя, усмехнувшись, - а не кто. Но если вам угодно, - он шутливо поклонился. – Меня зовут Владимир Лужин.

   Глаза-щёлочки пытливым рентгеном прошлись по Володе сверху вниз и обратно, оценив и дорогой серый костюм-тройку, и часы «Ролекс» на левом запястье, и явно дорогие очки в оправе. Презентабельный внешний вид, опрятность и аккуратность, выпрямленные плечи, осанку и... снисходительную полуулыбку, которая никак не сочеталась с холодностью острого взгляда – из-под стёкол этих самых дорогих очков.

   - И от кого же вы? – процедил Варнакин, мгновенно превратившись в зверя. – Если это так важно.

   - Я здесь по поручению Олега Леонидовича, - ответил, не без удовольствия наблюдая за сменой выражения на лице Варнакина. – Калинина, - добавил он, забивая гвоздь в крышку гроба старшего лейтенанта. – Знаете такого?

   - Не имею понятия, кто это такой, - выговорил Варнакин сквозь зубы. Но Володя-то заметил, как сбилось вдруг дыхание старшего лейтенанта!.. И ладони едва заметно сжал, вытирая пот. Может, и укрылось бы это от взгляда Володи – пять или шесть лет назад, когда он еще не работал на Калинина, но сейчас – не укрылось. Научил его Олег Леонидович - бдительности, внимательности, цепкости.

   - Константин Дмитриевич, - поцокал языком Володя, - ну, зачем же лгать? Нам прекрасно известно о том, что вы пытались... скажем так, найти о нём кое-какую информацию, используя служебные связи.

   - Ложь!

   - ...и доказательства у нас имеются, - не обращая внимания на протест Варнакина, продолжил Лужин. – Мне вот интересно, что скажет ваше начальство, если узнает, что вы воспользовались своим служебным положением, да еще и в не служебных целях? – Тёмные брови взметнулись, а губы скривились.

   Варнакин краснел и пыхтел, как закипающий чайник: боролся внутренне с желанием плюнуть на Лужина и его слова и сорваться с места, и волнением, даже страхом, оттого, что начальство прознает, что он, действительно, нечист в этом деле.

   А Володя тем временем подошёл к нему ближе, хлопнул по плечу так, будто они были старыми приятелями.

   - Вам не кажется, - улыбнулся он дружелюбно, - что нам нужно поговорить? И уладить все недоразумения?

***

Олегу вся эта ситуация категорически не нравилась. Да и кому понравится, что кто-то стал копаться в его прошлом, чтобы выпытать... – что? Что они пытаются узнать, до какой правды докопаться? И кто такие – они?

   Врагов у него много – в бизнесе не бывает иначе. И вариантов, кто это мог быть, у Олега - масса.

   Но склонялся он к версии, что это дело рук Дмитриева. Ведь именно этот выскочка обещал, что устроит ему сладкую жизнь и докопается до сути – какой бы она ни была. Неужели вмешал в это дело полицию – упал столь низко, и в глазах Олега, да и в своих глазах? И кем же ему, в таком случае, приходится этот Варнакин? Бывший клиент? Должник? Знакомый? Или страший лейтенант – всего лишь пешка в большой Дмитриевской игре? Если взять в расчет, что это вообще Елизар. А ведь может это быть и не он...

   Да, у Олега были тайны и секреты, которые он желал бы скрыть, - но не меньше и не больше, чем у других. Но у него, в отличие от большинства, были средства и возможности оставить свои тайны неприкосновенными. И если кто-то попытался их вызнать… - с какой целью? Да, эти тайны дурно пахли, неприятно, но – они не сделали бы погоды. Шуму навели бы много, это да. Ударили бы по репутации, - но Олег с этим справился бы: «Империя» - не третьесортная контора, которую сломит порыв штормового ветра. Пообломает крылья, это да, но не убьёт.

   И тому, кто рыщет в поисках компромата на него, должно быть это прекрасно известно.

   И значит ли это, что кто-то не желает ему «смерти», но просто жаждет укусить побольнее?

   И опять на ум приходило лишь имя Дмитриева, человека, который умел играть с оппонентом не хуже самого Олега. Или всё потому, что именно Елизар трепал Калинину нервы последние дни своей несговорчивостью и холодной неприступностью? И не только в отказе продавать землю у озера было дело. Всё – гораздо глубже...

   И сегодня Олег собирался узнать правду. Даже если придётся встретиться с Варнакиным лично, он выпытает, по чьей наводке тот действовал, - а в том, что он действовал не самостоятельно, Олег не сомневался.

   Он даже проснулся с этой мыслью – как всегда, в половине шестого утра. А когда позвонил Володя, сообщив, что нашёл Варнакина, и они едут, Олег направлялся на личном БМВ в офис. Встретиться они условились именно там – в комнате для ведения переговоров, где из смежной комнаты через прорубленное в стене застеклённое окно-зеркало Олег мог бы наблюдать за их беседой.

   Калинин прошёл в небольшую, минимально обставленную мебелью комнатёнку, - только небольшой стол, кресло с высокой спинкой, деревянный комод, на котором стоял графин с водой и два стакана на подносе. Олег снял пиджак, бросил его на подлокотник, и сел в кресло, закинув ногу на ногу.

   Конечно, Олег мог бы не прибегать к подобным мерам – можно было отдать всё в руки Володи, и секретарь вызнал бы истину всеми правдами и неправдами, но дело слишком далеко уже зашло, чтобы Олег остался от него в стороне. Нет, он должен присутствовать, должен слышать всё своими ушами – чтобы решить потом: верить ему или нет. Иногда лицо человека и выражение его глаз могут сказать много больше, чем сам человек. Олег привык верить именно этой истине – а не чьим-то словам, пусть то было слова его личного помощника.

   Когда Володя вошёл в переговорную, в компании высокого плотного мужчины со светлыми волосами, Олег тут же превратился в слух – настроил встроенный динамик, чтобы усилить звук и не пропустить ни слова.

   Артачился Варнакин недолго, хотя Олегу отчего-то казалось, что на «переговоры» уйдёт больше времени. Ан нет – сдался старший лейтенант довольно быстро. Стоило лишь Володе заикнуться о том, что об этой некрасивой ситуации может узнать подполковник Ермолов, и в этом случае Варнакину грозит лишение собственных погон, как с Константина Дмитриевича вся спесь и слетела. Даже неинтересно, что так скоро!

   Олег откинулся на спинку кресла, хотя до этого сидел, наклонившись вперёд и скрестив пальцы в замок. Он видел, как старший лейтенант обречённо качнул головой, сдаваясь под напором доводов, которыми изобиловал, как знатный юрист, Володя. Между бровей и над верхней губой его выступили капельки пота.

   - Вы же обещаете, - пробормотал он, - что никто... из начальства, - уточнил он, - об этом не узнает?

   - Вы сомневаетесь в нашей порядочности, Константин Дмитриевич? – брови Лужина взметнулись.

   - Хорошо, - сдался мужчина, еще раз мотнув головой из стороны в сторону, будто приходя в себя.

   - Кто просил вас разузнать информацию о прошлом Олега Калинина? – навис над Варнакиным Володя.

   Старший лейтенант молчал, стиснув зубы – борясь с внутренним голосом, который настойчиво твердил, что Костя поступает неправильно и бессчетно. Он сам вляпался во всё это дело – ведь Артур просил его остановиться, а он сам – сам! – полез глубже. Захотел узнать нечто такое, на чём можно было бы потом сыграть! Идиот! Неужели не научила его жизнь, что с такими людьми, как Калинин, лучше не иметь никаких дел – даже косвенно?!

   - Назовите мне имя, Константин Дмитриевич, - тихо повторил Лужин, но голос его, отдаваясь эхом от стен, прозвучал так громко, что почти оглушил Варнакина, недвижимо застывшего в кресле. - Имя, фамилию – всё, что вам известно. И я обещаю, что никто не узнает об этом... маленьком недоразумении.

   И Варнакин сдался. Стало вдруг плевать на всех и всё. Как это называется - защитный рефлекс или банальное предательство? Он не хотел задумываться над этим, а потому зажмурился, чтобы не видеть собственного лица в отражении зеркала, что, будто в насмешку над ним, располагалось на противоположной стене.

   - Артур Микаелян, - выговорил он тихим сиплым голосом, опуская глаза от стыда.

   - Он ваш знакомый?

   - Да, - признался мужчина. – Он работает программистом в компании «Фемида».

   - Вам известно, с какой целью он интересовался... Олегом Леонидовичем?

   - Нет! – отчаянно замотал Варнакин головой. – Я не знаю этого! Он лишь сказал, что это – личное дело и ничего дурного он не желает. – Костя умоляюще уставился на Володю. – Он не хотел ничего плохого!..

   - Откуда вам знать?

   - Артур – хороший человек.

   - Разберёмся, - кивнул Лужин и, понимая, что больше с Варнакина ничего не вытянет – просто потому, что ему ничего неизвестно. Он отвернулся. – Никто ни о чём не узнает, Константин Дмитриевич. Слово – есть слово.

   - А как же Артур? – спросил он, впиваясь взглядом в спину удаляющегося Володи. – Что вы?..

   Лужин рассмеялся.

   - Ничего с ним не случится, Константин Дмитриевич! – воскликнул он, всё еще смеясь.

   - Но Артур...

   - Ничего с ним не случится, - перебил Володя и, повернувшись к Варнакину спиной, направился к двери. – Прощайте, Константин Дмитриевич.

    Володя появился в дверях потайной комнатки через пару минут. Постучав, вошёл, прикрыв дверь, подошёл к креслу, в котором сидел Калинин, и остановился, собираясь рассказать добытую информацию, но...

   - Я слышал, - коротко бросил Олег, переведя твёрдый взгляд на Лужина. - Выясни, кто такой этот Микаелян, и зачем ему понадобилось узнавать о моём прошлом. Подними всё от самого рождения. Детство, университет, круг знакомых и друзей, родственники, связи, работа. Узнай о нём всё – мне нужен полный расклад. – Олег посмотрел сквозь стекло на высокого плотного мужчину, покидавшего смежную комнату. – Нужно понять, с какой целью он интересовался моим прошлым.

***

Артур вернулся в город поздним вечером воскресенья – часы его показывали четверть восьмого, - и сразу, с рюкзаком наперевес, кинулся к Маше, хотя изначально собирался встретиться с ней в понедельник. Но, едва распрощался с родственниками, понял, что должен предупредить её именно сейчас. Обезопасить и защитить. Артур не знал – от чего горе-Щербакову, притягивающую к себе неприятности, как магнитом, следует защищать в этот раз, но нутром чувствовал – нужно действовать незамедлительно, иначе потом – может оказаться поздно.

   Ему изначально не понравилась вся эта история с Калининым. С непонятным, спонтанным желанием Маши выведать о нём всю подноготную... Зачем ей всё это понадобилось? Любопытство? Интерес? Но – с чего вдруг!? Да еще о таком человеке, как этот! Артур и сейчас понять не мог, как вездесущей неугомонной Щербаковой удалось его «умаслить», - только ей и удавалось, всеми правдами и неправдами втянуть его в какую-нибудь авантюру! Но если прежде всё заканчивалось легко и безобидно, то сейчас они, кажется, втянулись во всё это дело по самые кончики ушей. И выйти из воды сухими, не захлебнувшись солью... удастся ли?

   Артуру нужно было сразу плюнуть на это дело. Уже в тот момент, когда он, воспользовавшись знаниями и умениями хакера (да, был за ним такой грешок), понял, что пробиться через защиту, которую выставил Калинин перед своими личными данными и контактами, не удастся. Надо было тогда заканчивать с этим расследованием – никому не нужным и даже опасным. А его будто бес попутал!.. Зачем он позвонил Косте? Еще и его подставил! Когда тот отзвонился и сообщил, что «дело тёмное», почему Артур не попросил его не копаться в чужом старом белье!? Почему сам Костя, будучи работником правоохранительных органов, не понял, что ввязываться во всё это дело – губительно. Уже умалкивая о том, что вообще-то – незаконно!

   А сейчас всё так далеко зашло, закрутилось, завертелось в бешеном танце, вовлекая в пучину Калининского прошлого уже столько человек! Остановиться – немедленно остановиться нужно! Пока не рвануло... Артур прям уже чувствовал приближение взрыва – аромат пороха витал в воздухе. Не кончится это добром, если они сейчас же не остановятся. И они – должны остановиться. Кто знает, может, уже в эту самую минуту уже сам Калинин на них информацию собирает!? Кто даст гарантии, что он ни о чём не прознал? Никто. Даже Костя таких гарантий не даст – потому что вряд ли осведомлён, на что этот самый Калинин способен.

   Эта мысль не давала Артуру покоя, пока он отдыхал с семьёй. И с этой же мыслью, он спешил сейчас к Маше, чтобы уберечь её и предупредить. Чтобы не лезла ни во что, не пыталась строить из себя гениального сыщика и чтобы держалась от Калинина подальше! Хотя концы этой истории вряд ли к ней приведут – Артур сделает всё для того, чтобы этот человек не узнал, кому изначально принадлежала идея покопаться в его грязном белье. А то, что это бельё – грязное, Артур ничуть не сомневался. Варнакину он о Маше и слова не сказал, поэтому если этот Олег Леонидович и выйдет на кого-то, то лишь на самого Артура. А уж дальше Микаеляна он не пройдёт. И если им не удастся выплыть в этот раз, то Артур спрячет концы в воду самостоятельно – без Машиного участия.

   Беспокоило Артура Калининское прошлое. Очень беспокоило – болезненно сжималось что-то внутри него: а Артур привык доверять своей интуиции. Да, может, и не было в этом прошлом ничего криминального, однако... Откуда столько запечатанных тайн и зловещих секретов? К чему они? Система скрывает любую «неожиданную» правду. Контроль за тем, чтобы никто посторонний ничего лишнего не узнал, просто потрясает. Не шифруется так тот, кому нечего скрывать. А значит...

   Артур сейчас мог думать лишь о том, чтобы Машу от всего оградить. Пусть она эту кашу заварила по своей глупости, но пострадать от собственной недальновидности не должна. Артур не позволит!..

   Чего он не ожидал, поднимаясь на Машин этаж – пешком, по лестнице, потому что лифт всё еще не работал, - так это того, что дверь Машиной квартиры откроет совсем не та Щербакова, с какой он собирался встретиться.

    На пороге стояла, взирая на него слегка распахнутыми от удивления зелёными глазами, Рита. Маргаритка. В белой длинной футболке, съехавшей с одного плеча и открывавшей взгляду Артура оголённый участок нежной кожи, и в синих джинсах, слегка подранных на коленях. С распущенными, немного спутанными волосами. И с лёгкой полуулыбкой, которая расплылась на её лице, при виде друга младшей сестры.

    У Артура даже дыхание перехватило. От неожиданности он отступил на шаг, взирая на Ритку-маргаритку обескуражено и удивлённо. Такая домашняя и такая красивая... Невероятно красивая!..

   - Привет, - проговорила старшая Машина сестра, отступая и скрещивая руки на груди.

   - Привет, - отозвался Артур, поправляя лямку рюкзака, что висел за спиной. – А Маша?..

   Младшая Щербакова появилась ниоткуда, нарушая магию внезапной встречи, и бросившись к застывшему у двери мужчине с улыбкой от уха до уха, чуть было не кинулась на него, опоясывая руками и ногами – на ней, как и на Рите, джинсы и домашняя футболка, поэтому ей это сделать удалось бы без труда. Быстро отстранив сестру на задний план – Рита, хмыкнув и скорчив смешливую гримасу, отошла к стене, - Маша подлетела к другу. И вопрошающе уставилась на высоченного Артура снизу вверх, хлопая ресницами.

   - Артур? – удивлённо и радостно воскликнула она. – Ты какими судьбами? Сказал же, что завтра встретимся...

   - Прости, - он бросил быстрый взгляд на Риту, застывшую за Машиной спиной, - я не вовремя?

   - Да нет! – отмахнулась подруга. – Ритка у меня ночует сегодня. Проходи!

   Артур помялся на пороге, не решаясь проходить дальше.

   - Давай пройдёмся, - он опять бросил быстрый взгляд на Риту, словно намекая на что-то, - подышим свежим воздухом. Не хочешь?

   И Маша мгновенно поняла, к чему вся эта секретность и конспирация. Калинин, чтоб ему пусто было!

   - Хорошо, - кивнула она. – Ты постой, я сейчас накину на себя что-нибудь, - и ураганом улетела в спальню.

   Чтобы не стоять истуканом на лестничной клетке, Артур зашёл в квартиру и застыл на пороге, закрыв дверь.

   - Как поживаешь? – любезно поинтересовался Микаелян у Риты, чтобы скрасить неловкость.

   Рита, скрестив руки на груди и прислонившись к стене, из-под сведённых бровей наблюдала за Артуром.

   - С бывшим вчера встретилась, - прямолинейно заявила она. – Настроение – не очень.

   Чёрные брови Артура поползли вверх, глаза изумлённо распахнулись. Когда это Рита была столь откровенна с ним? Да, она всегда была невероятно прямолинейной и говорила, что думала, но чтобы – настолько!?

   Не нужно ему интересоваться. Не желает он знать об этом! Даже и слышать об этом Саврасове не желает, но...

   - Плохо расстались? – пытаясь поддержать разговор, полюбопытствовал Артур.

   - Плохо встретились, - ответила Рита, продолжая пытать Артура взглядом. – А у тебя как дела?

   - Как всегда, - улыбнулся Артур, поправляя лямку рюкзака. Нервы шалят. Как всегда в её присутствии.

   - Это – как? – настойчиво продолжила Рита.

   - Забавно, что ты интересуешься этим, - усмехнувшись, проговорил Артур, качнув головой. – С чего бы?

   - Не хочешь отвечать?

   Почему же – не хочет?.. Просто зачем всё это? Пустое и ненужное. Ей – ненужное!

   - Работа, спорт, вылазки с родными на природу по выходным, - перечислил Артур, пожав плечами и смерив Риту пристальным взглядом. – Всё, как обычно.

   - А личная жизнь? – после короткой задумчивой паузы проговорила Ритка-маргаритка.

   - Личная жизнь? – нахмурился Артур. Да уж, Рита – прямолинейность во всей красе! Но он всё-таки ответил: - Да нет её... личной жизни.

   - Что ж так? – продолжала пытку Рита с невозмутимым спокойствием и холодным равнодушием.

   - Да вот так, - выговорил, сведя брови к переносице, Артур – не нравилось ему направление, в которое свернул их разговор. Опасный поворот. Неожиданный. Бессмысленный какой-то – вот зачем она этим интересуется!?

   - А ты разговорчивый, - криво усмехнулась Рита, оттолкнувшись от стены.

   - А ты – весьма напориста для девушки, - парировал Артур спокойно и очень серьёзно.

   - Мне тридцать два скоро стукнет, - медленно выговорила Рита, неотрывно глядя в лицо Микаеляна.

   - И что? – встретив её взгляд своим твёрдым взглядом, спросил Артур.

   - Да вот не пойму, - проговорила Рита, первой не выдержав его неожиданной напористости и отводя взгляд, и уставилась на свои босые стопы, - то ли ты мне комплимент отвесил, то ли, наоборот, задеть хотел?

   - Ни то, ни другое, - вновь совершенно серьёзно ответил Микаелян. – Я констатировал факт.

   Рита посмотрела на Артура. Красивый он. Серьёзный, надёжный. Верный. Двадцать девять... Да, младше неё. Ну, и что? Если он человек хороший, так, может, принять как должное, что Артур Микаелян ей – нравится, наплевав на собственные принципы, глупые и, опять же, никому не нужные?..

   - Тебе не нравится, что я такая напористая? - прямо спросила она, впившись в Артура глазами, чтобы уловить момент, если вдруг он соберётся ей солгать.

   - Еще прямолинейная очень, - сказал Артур.

   - Так что? Не нравится? – с придыханием произнесла Рита, с замиранием сердца ожидая его ответа.

   Но так и не дождалась. В прихожую ворвалась Маша, на ходу собирая волосы в хвост.

   - Не скучал? – обратилась она к Артуру, и тот, оторвавшись от лица Риты, посмотрел на подругу. Улыбнулся.

   - Нет. Готова? – Он осмотрел Машу с головы до ног: джинсы, кофта, носочки. – Пошли.

   Уже на пороге их остановил Ритин твёрдый голос.

   - Артур! – окликнула она его голосом строгой недовольной учительницы. И когда Микаелян обернулся, она, глядя ему в глаза, напомнила: - Ты так и не ответил.

    Губы мужчины растянулись в улыбке – искренней, живой, пронзившей Риту в самое сердце. То затрепетало в груди пойманной птичкой, а потом заколотилось как бешенное. Девушка затаила дыхание, ожидая ответа.

   - Нравится, - ответил Артур и, повернувшись к Рите спиной, вышел из квартиры.

   И уже не видел, как Рита, широко улыбнувшись, прислонилась к стене и, закрыв пылающее лицо ладонями, рассмеялась.

   - О чём это вы беседовали? – накинулась на друга Маша, едва они оказались наедине. – Что за «нравится»? – Маша скривилась. - Ритка тебе что, в любви призналась?

   - Глупости ты говоришь, Маша, - усмехнулся в ответ Артур.

   - А чего ты тогда такой счастливый?

   - С чего ты взяла, что я счастливый? – уставился на неё Микаелян, напряжённо сведя брови. – Я к тебе, вообще-то, примчался. Не успел из-за города вернуться, как к тебе помчался. – Он тяжело вздохнул. - Потому что я за тебя переживаю, Маш, - добавил он тихо. - Очень.

   - Почему переживаешь? – так же тихо уточнила Маша, не глядя на Артура.

   Они вышли из подъезда, направились к скамейке, что располагалась на детской площадке. Маша опустилась на неё, Артур – следом за ней, сняв с плеч рюкзак. Посмотрев вдаль, ничего пока не говоря, он покачал головой.

   - Из-за Калинина этого всё, - сказал он, наконец. – Не нравится мне вся эта история. Я не знаю, что там с ним такое, - произнёс Артур, - но что-то точно есть. Нехорошее, - глухо добавил он.

   - Насколько нехорошее? – хрипло полюбопытствовала Маша, глядя на Артуров профиль. Она и сама уже всё прекрасно понимала: и что зря в это ввязалась, и что идиотка полная, и что теперь нужно бежать со всех ног!..

   - Не знаю, - пожал плечами Микаелян. – Я пытался пробиться к его данным «по своим каналам», но не смог. Скажи, кому понадобится так тщательно охранять информацию о себе? – Маша промолчала, потому что вопрос, по всей видимости, был исторический. – А сегодня мне Костя звонил: сказал, что в деле его всё глухо. В смысле, не подкопаться ни с какой стороны. Или там копать нечего, или...

   - Или? – Машино сердце забилось в груди пойманной птичкой, попавшей в плен.

   - Или всё настолько «нехорошо», что очень глубоко запрятано. – Артур вздохнул. – Глухо всё. А это плохо.

   - И что ты думаешь?

   - Я думаю, что тебе пора выбросить из головы всякий хлам и слушаться меня. Не влезай ни во что без моего разрешения. Поняла?

   - Поняла, - фыркнула Маша.

   - И с Калининым этим никаких дел не имей!

   - Артур, какие у меня с ним могут быть дела?! - возмутилась Маша, мрачно нахмурившись. – Я – не бизнесмен, чтобы вести с ним переговоры. И если только у него нет детей, которые ходят в мой класс, то мы с ним больше не столкнёмся никогда!

   - Я просто переживаю за тебя, - пристально вглядываясь в её лицо, тихо проговорил Артур.

   - Я знаю, - улыбнулась ему Маша и, подавшись порыву, обняла друга, обхватывая необъятные плечи своими руками. Прижалась к нему сильно-сильно и склонила голову к его плечу, закрыв глаза. – Прости меня! – сказала она с чувством.

   - За что? – обняв её в ответ, спросил Артур, легко улыбнувшись.

   - За то, что втянула тебя во всё это, - ответила. – Я очень глупая у тебя, правда?

   - Правда, - согласился Артур и услышал, как Маша грустно хихикнула куда-то ему в плечо.

   - Но ты же всё равно будешь моим другом?

   - Куда ж я денусь? – усмехнулся. – Пропадёшь ведь без меня.

   - И это тоже правда, - радостно улыбнулась Маша, растягивая губы. – Хочешь кофе?

   - Только если ты угощаешь.

   - Эй! – возмутилась Маша, вскакивая и ударяя его в грудь кулачком. – Вообще-то это ты обещал мне кофе в моей любимой кофейне!

   - Но провинилась-то у нас ты, - обезоруживающе улыбнулся Артур.

   - Верно, - недовольно проворчала Маша. – Ладно, - пробормотала она, поднимаясь со скамейки. – Пошли, так и быть, угощу тебя сегодня. Но во вторник – с тебя обед!

   Артур качнул головой и, посмеиваясь себе под нос, подхватил Машу под локоток.

   Переговариваясь, они неспешно направились к кафе, даже не догадываясь, что за ними, делая необходимые фотоснимки, следовали по пятам неизвестные люди.

   Артур был прав: информация уже собиралась в чёрную папку, формируя увесистое досье, которое завтра должно будет отправиться на стол к Олегу Калинину.

***

Володя появился в дверях его кабинета, когда Олег просматривал почту, принесённую секретаршей. Лужин, радостный по причине, ему одному известной, с чёрной папкой, что сжимал в руках, прошествовал к столу босса, не ожидая приглашения подойти. Он чувствовал себя гонцом, принёсшим своему господину хорошие новости, а потому настроение его маячило на отметке десять баллов по десятибалльной шкале.

   Когда он остановился у длинного стеклянного стола, Калинин, наконец, посмотрел на него из-под тёмных, сведённых к переносице бровей. Интересно, он вообще умеет улыбаться, иногда мелькала мысль у Володи, но он гнал её прочь, эту несуразную, всегда несвоевременную мысль.

   Острый взгляд – как будто бритвой полоснул, и Олег опустил глаза к документам.

   Лужин вытянулся во весь рост, выпрямив плечи, не нарушая висевшее натянутой колючей проволокой в кабинете босса напряжённое молчание. Отрывать Олега Леонидовича от дел – не стоит, освободится – даст знать.

   - Справился? – наконец, коротко поинтересовался Калинин и отложил документы в сторону. Посмотрел на секретаря, откинувшись на спинку кресла.

   - Не слишком тяжёлая задачка, – пожал плечами Лужин и, подавшись вперёд, положил перед Олегом чёрную папку. Вся подноготная, которую он запрашивал. – Нам удалось найти всю необходимую информацию.

   Олег открыл папку на первой странице, увидел фотографию темноволосого мужчины и еще несколько фото, прикреплённых к каждой странице, и закрыл папку, не прочтя и строчки из досье, что собрал секретарь.

   - Скажи, о чём мне стоит знать. – А на детальное изучение у него еще будет время... Главное – узнать суть.

   - Его зовут Артур Валерьевич Микаелян, ему 29 лет, - начал Лужин, сцепив руки в замок. – Русскоязычный армянин, в Россию переехал в возрасте восьми лет. Окончил факультет информационных технологий местного университета, работает программистом в юридической фирме «Фемида», - помедлив, Володя добавил: - Наши источники утверждают, что он хакер-любитель.

   Тёмные брови Калинина приподнялись в лёгком изумлении. Хакер-любитель. И такие есть, оказывается?

   - Еще что-нибудь? – Олег в задумчивости посмотрел на Лужина, как будто чувствовал, что секретарю есть, что ему рассказать. - С чего вдруг этому хакеру-любителю искать обо мне информацию? Это связано с работой? - Калинин взглянул на Володю. – Ты сказал, он работает программистом в «Фемиде». Что за организация?

   - Третьесортная контора, - ответил Лужин. – Мы с ними никаких дел не имели и иметь не собираемся.

   - Тогда в чём дело? – глаза Калинина сощурились. Он пронзил Володю взглядом-рентгеном, пригвоздив того к месту. – У тебя еще что-то есть, я ведь вижу. Выкладывай!

   - На самом деле... да, есть, - запнувшись, сказал Володя. – Есть кое-что, что заставило меня... задуматься.

   Олег уставился на Лужина выжидающе.

   - И что же это?

   - Круг его знакомых.

   - Вот как? – А вот это уже интересно. – Он водит дружбу с кем-то из конкурентов? – Может, с Дмитриевым?..

   - Не совсем так, - поджал губы Володя. - У него много родственников, да и друзей... или знакомых, называйте их как хотите, предостаточно... Но есть одно имя, которое может вас заинтересовать. Общается с этим человеком Микаелян довольно часто. По нашим сведениям, они близкие друзья еще с институтских времён. – Лужин сделал недолгую паузу, посмотрел на реакцию Калинина. - Он вчера вернулся в город и прямиком отправился к ней...

   - К ней? – Брови Олега взметнулись – он зацепился за рваное уточнение. – Это женщина?

   Володя кивнул и, потянувшись к папке, достал из неё, под пристальным взглядом Олега, фотографию.

   - Мария Сергеевна Щербакова, - проговорил он тихо. Посмотрел на босса, ожидая реакции. Ноль реакции!..

   Олег, не глядя на фотографию, нахмурился и с подозрением осведомился:

   - Говоришь, меня это имя должно заинтересовать?

   Лужин улыбнулся, как человек, которому известно, что дальнейшие его слова могут произвести настоящий фурор, и протянул Калинину небольшую фотографию размером 10х15.

   - Думаю, что – да, - проговорил он, - вас это заинтересует.

   Олег, скептически хмыкнув, взял фото из рук секретаря и взглянул на изображение. И замер.

   Вот так номер!.. И кто-то после этого скажет, что всё это – случайности и совпадения!? Да ни черта подобного!

   - Это... – сдержанно выговорил он, стиснув фотографию в руке. - Мария Сергеевна Щербакова?

   - Да, - кивнул Лужин, следя за выражением лица своего босса, - близкий друг нашего хакера.

   - Значит, Мария, - протянул Калинин, внимательно разглядывая запечатлённое на фотографии лицо с кучей веснушек на нём. – Просто Мария...

   Вот и познакомились...

   - Я подумал, что, раз уж вы осведомлялись об этой девушке, - запнувшись на последних словах, выдал Володя, - то это всё не может показаться вам неинтересным. И тем более... случайным.

   - Да, ты прав, - задумчиво проговорил Олег, вглядываясь в лицо девушки с фотографии.

   Удачный снимок. И даже несмотря на веснушки, выглядела девушка довольно мило и... да, соблазнительно – с распущенными, струящимися по плечам медно-рыжими волосами, светящимися яблочно-зелёными глазами, припущенными тёмными, явно, крашеными, ресницами и с невероятно искренней лучистой улыбкой. Веснушки – куча веснушек, а он видит только эти невозможные глаза и её невероятную улыбку. Будто она ему улыбается. Только ему. На него смотрит. И да – переворачивает что-то в нём. Там, где-то глубоко, начинает шевелиться его сердце, зачерствевшее и уже давно никому ничего не отвечавшее. И перед его глазами – тонкий шёлк её чёрного платья, обнажённая спина, тонкие бретели, скользнувший по губам язычок... И горячее дыхание – его или её?..

   Лужин стоит около Калининского стола и почти не дышит, - только смотрит на босса очень внимательно. А ведь знал, что это его заинтересует. Девицей этой он – заинтересовался. По какой причине только – не понятно.

   - Дело становится интересным, - медленно выговорил Калинин, не отрывая взгляда от фото. - Правда же?

   Он посмотрел на Лужина, словно ожидая ответа на свой риторический вопрос, но тот промолчал. Потому что на самом деле ответа Олег и не требовал, а Володя за годы работы на него, всё прекрасно понял.

   - Очень даже интересным, - протянул Калинин, откидываясь в кресле. – Марья Сергеевна...

   Олег Калинин, глядя на фотографию улыбающейся рыжеволосой бестии, и сам тоже улыбался – светились даже его глаза. Впервые – за много лет!..

   Ну, всё, Марья Сергеевна... Поздравляем – ты допрыгалась! Теперь никуда не денешься...

ГЛАВА 9

Во вторник Элечка Шубина - а в педагогической среде исключительно Эльвира Егоровна, - Машина коллега по работе, взорвала Маше все нервы.

   Эльвира, надо отметить, натуральная блондинка с копкой шикарных золотистых волос, спускавшихся ниже лопаток струящимся каскадом, с глубокими синими глазами под пушистыми чёрными ресницами. Длинноногая, фигуристая, аппетитная во всех смыслах слова - привлекательная. О таких, как она говорят, «штабелями мужиков у своих ног укладывает и в асфальт закатывает». А соловьём как заливается, если желает привлечь внимание! На неё и старшеклассники заглядывались, пописывая коротенькие записочки в День святого Валентина и на Восьмое марта, помимо практически всех особей мужского полу в школе, исключая верного исключительно профессии, Захара Владленовича.

   Маша иногда задавалась вопросом, какого чёрта Эля полезла в педагогику, когда могла запросто сделать головокружительную модельную карьеру со своими внешними данными. Может, кастинг не прошла и потому теперь бесится? Но уж в то, что Эля детей обожала, потому и пошла в школу, Маша не верила ни на грамм!

   Маша работа в этой школе уже четвёртый год и, когда принималась, Эльвира уже работала здесь – учителем биологии, и Маше эта статная красивая девушка со снисходительно-приветливой улыбкой сразу не понравилась. Матёрые учителя, вроде Аллы Григорьевны, Машиной наставницы, шёпотом уговаривали Машу не попадаться этой девице на глаза. Но, будто в насмешку над всеми этими советами, Эля самостоятельно вылавливала Машу из потока шедших по коридорам школы коллег и учащихся.

   Сразу у них как-то не срослось и не задалось общение. Уж Маша и не знала – почему.

   Подтрунивания Эли были всегда безобидными, негрубыми и, может быть, кто-то принял бы их с иронией и даже посмеялся, но Маша подозревала, что Эля – из того сорта людей, которые при подобном раскладе ужалят больнее – просто назло. И да, Эля жалила – не сказать, что постоянно, порой и не замечала Машино присутствие рядом с собой, а в особенные дни как будто с ума сходила от желания кого-нибудь уязвить.

   Эля была старше Маши на два года, ей вот-вот должно было стукнуть двадцать девять, и по поводу того, что она в свои годы была всё еще не пристроена за каким-нибудь богачом, Эля очень переживала.

   Может, потому и сорвалась сегодня на Маше? В отместку за свою неудавшуюся личную жизнь без вагона богатых мужиков на поводке, что следовали бы за ней по пятам?

   И, наверное, Машины нервы можно было бы спасти, если б не бывший парень Ваня, - и о том, что он именно бывший, узнали сегодня все, кому не лень. Ваня, пытавший её мобильный телефон уже почти неделю, но так до Маши и не достучавшийся (несмотря на то, что она в запале пообещала ему встречу), решил добраться до своей несговорчивой бывшей девушки через рабочий телефон школы! Как это он её у ворот не караулил, интересно?

   Её не сорвали с урока, подзывая к телефону, а потому Маша решительно потянулась к трубке, к несчастью, и не подозревала, чей голос услышит на том конце провода. А когда услышала... Бывший начал, как всегда, с тех же претензий, что и неделю назад – какого ляда она не отвечает на его звонки, игнорирует попытки встретиться и не держит обещания? Это он о том, что она не желает с ним встречаться, что ли? Так на черта Маше надо трепать свои нервы? Ведь только взглянув на него один раз, она тут же вспомнит, как он раскинулся на какой-то девице в туалете? Оно ей надо – эти гадкие, пошлые воспоминания!? А не пошёл бы он лесом?! Стоило давно его послать!

   Сейчас она вообще жалела, что когда-то начала с ним встречаться. Что в нём особенного было, что привлекло её внимание? Или что такого особенного он делал для неё, доказывая, что для него их отношения – важны? Так какого же хрена ему сейчас от неё нужно?! Наивно полагать, что он внезапно осознал, как Маша ему дорога!.. А может, всё до банального просто и Ваня хочет вернуть все подаренные им Маше вещички? Так их, этих вещичек, по пальцам одной руки пересчитать и можно!..

   Да, избежать разговора «по душам» с Ваней Маше сегодня не удалось, и, к несчастью, свидетельницей этого разговора стала как раз Элечка! Именно она, забравшись партизаном-подпольщиком в учительскую, без зазрения совести подслушала разговор, после чего вывернула ситуацию с Машиным разрывом шиворот навыворот! С её слов, как потом узнала девушка, именно Машу бросил парень! И хорошо, что Эля еще не удосужилась заявить с присущей ей наглой самоуверенностью, что – по причине именно Машиной измены! В противном случае, Маша, уже начинавшая закипать, выдернула бы Эле все её золотистые патлы и расцарапала бы лицо!

   Маша раньше не понимала, почему Эля так на неё взъелась, а потом узнала, что характер у неё такой – палец в рот не клади, дай только кого-нибудь задеть. Налицо – какое-то психологическое отклонение родом из детства. Да еще и упавшее на благодатную почву женского коллектива, в котором оно могло расцвести ярким цветом.

   Ведь, по сути, что такое женский коллектив? Улей. Это сплетни, слухи, пересуды – переламывание косточек и перемалывание в муку. Дай только повод – а уж жертвы найдутся. Всегда находятся. И в этом улье находится всегда и самая главная пчела – которая жалит и подстрекает к тому, чтобы ужалили все остальные. И жалят ведь!

   Вот бы Полю сюда – она бы Эле сладкую жизнь устроила, как пить дать! Но Поли не было в городе – она еще на прошлой неделе улетела в рабочую командировку и должна была вернуться только сегодняшним вечером. А потому Маше пришлось бороться с косыми взглядами и перешёптываниями за спиной самостоятельно.

   Маша, стиснув зубы, терпеливо поясняла интересующимся, как оно было на самом деле, не вдаваясь в детали и подробности. И ждала окончания второй смены. Ничего - это пройдёт, успокаивала она себя. Завтра никто и не вспомнит о сегодняшней злой сплетне. А послезавтра всё вернётся на круги своя, будто никаких сплетен вовсе не было. Обычное дело. Главное – пережить сегодняшний день и доползти до дома.

   Вторая смена – это ад. И Маша едва на ногах стояла, когда, изрядно помятая и побитая, будто пожёванная и выплюнутая, ползла по коридору, направляясь к выходу из школы. На ней - чёрная ветровка, ботинки на плоской подошве, сменившие туфли на каблуке, вокруг шеи шарф обмотан. Начавшаяся вторая неделя апреля начинала радовать теплом, но это тепло было коварным – обманчивым, а потому Маша не спешила раздеваться.

   Перекинув через плечо ремешок сумки, Маша решительно направилась к выходу, желая поскорее вырваться из здания и вздохнуть полной грудью весенний вечерний воздух – на часах уже половина седьмого вечера.

   - Машуля!

   Голос Эли вынудил Машу остановиться и закатить глаза - может, прямым текстом послать её куда подальше? Ведь даже не извинилась перед ней за сегодняшнее недоразумение! Хотя, о чём это Маша? Эля и извинения – две абсолютные противоположности. И как бы не было велико желание Маши послать коллегу прямиком к чёрту на рога, она терпеливо ждала, не оборачиваясь, пока светловолосая цаца, стуча шпильками по уложенному плиткой полу, поравняется с ней.

   Эля остановилась, посмотрела на Машу сверху вниз и растянула губы в улыбке – змея подколодная, не иначе.

   - Как уроки? – сладким голоском пропела она – свиристель, не иначе!

   - Нормально, - пробормотала Маша, не понимая, зачем она вообще остановилась – чего стоило от Эли ждать, так это очередных подтруниваний и уничижительных замечаний, на которые у Маши, к слову, уже иммунитет выработался.

   Маша, плюнув на приличия, решительно двинулась к выходу. Эля – засеменила следом, раздражая цоканьем шпилек и мнимо дружелюбным сюсюканьем на уши. Откуда в ней взялась эта пошлая сладость? Уж лучше бы ядом жалила, чем вот заискивающе улыбалась в глаза, а потом хлестала по щекам за спиной!

   - Так ты, действительно, с парнем рассталась? – поинтересовалась Эля. Вот она – истинная причина, почему Эля дожидалась, когда у Маши закончатся уроки! Хочет выпытать, что да как у Маши на «любовном» фронте.

   Выбрав меньшее зол, понимая, что Эля не отстанет, Маша утвердительно кивнула, не желая отвечать ей.

   - И давно? – поинтересовалась Эльвира, обгоняя Машу у самых дверей и проходя вперёд.

   А какая разница – когда? Маша неопределённо пожала плечами, прощаясь у дверей с охранником. Отвечать Маша и не собиралась, снабдила Шубину красноречивым взглядом – мол, может, отвянешь уже, а?!

   Эля намёка понимать не желала, семенила рядом и в итоге вышла из школы первой - королевой в коротком красном пальто и на тонкой шпильке. Светлые волосы струятся по плечам и спине, улыбка озаряет красоту лица, глаза светятся, и кокетливо дрожат ресницы. Идёт так, словно по подиуму дефилирует!

   Маша скептически смотрит на её выпрямленную спину и рассыпавшиеся по плечам волосы. Следует за Элей – шага на два позади. И мечтает поскорее скрыться за поворотом – и спрятаться от злобной коллеги на остановке. У Эли собственная машина, а Маша водить не умеет и учиться не желает, сколько б Вадим и Артур не настаивали на этом, а потому приходится ей пользоваться общественным транспортом. Что девушку ничуть не смущает и её чувство внутреннего достоинства не уменьшает.

   Только бы еще вот такие крали рядом не ходили, было бы вообще замечательно!..

   Шубина замедляет шаг, ожидая, когда Маша с ней поравняется, а Маша смотрит только вперёд, намереваясь добраться до поворота в рекордные сроки – лишь бы поскорее избавиться от навязчивой смазливой свиристели!

   Они не сразу замечают тёмный автомобиль, припаркованный у ворот. Маша мысленно Элю уже тысячу раз четвертовала, а потому не сразу отреагировала на её звонкий голосок, когда коллега по работе проговорила:

   - Ого, за кем это приехали? – Она повернулась к Маше. – Ты не знаешь, Машуля?

   Маша заскрипела зубами, повернулась, мрачно оглядывая незнакомый автомобиль беглым взглядом.

   - Нет, - прошипела она сквозь зубы и кинулась вперёд, намереваясь скрыться за спасительным поворотом.

   - Ну да, ну да, - послышался позади злорадным Элин смешок, - откуда тебе знать-то?..

   Пытаясь сдержаться, Маша глубоко вздохнула, набирая в лёгкие воздуха, а потом...

   - Марья Сергеевна...

   Маша застыла на месте - наверно, даже атомный взрыв не заставил бы её замереть столь резко, как этот голос.

   Нет. Нет-нет-нет! Это не может быть правдой! Это не его голос!.. Ей показалось!

   - Я подвезу вас.

   Этот голос не может присниться. Бархатистые нотки, горький шоколад, покалывание в затылке...

   Откуда он взялся?! Погодите-ка... Он её по имени назвал?! Откуда узнал-то!?

   Маша поворачивается к нему очень медленно, как будто наблюдает за собой со стороны – как на плёнке. Она видит его – Олега Калинина, стоящего около того самого автомобиля, - в своём дорогом пальто, самоуверенного, решительного, готового горы свернуть, если захочет. Пленительно красивого и невероятно притягательного.

   Настолько привлекательного, что сладкоголосая красавица Элечка, застывшая возле него вкопанной в землю статуей, даже рот приоткрыла от восторга. Но вмиг вся подобралась, выпрямила плечи, спину, соблазнительно изогнула в улыбке губы, откинула дразнящим жестом на спину светлые волосы, откровенно привлекая внимание великолепного мужчины.

   Только вот незадача – странный тип Олег Калинин вовсе не смотрел на красавицу Элечку. Всё его внимание было направлено на красную, как рак, Машу! Которая готова была сделать, что угодно, лишь бы оказаться в этот момент где-нибудь на Марсе!

   Приоткрыв от изумления рот, она только и могла, что смотреть на Калинина, часто моргая и не зная, куда ей деться. То ли бежать за ворота, сделав вид, что они незнакомы, то ли поздороваться – потому что они, вроде как, и знают друг друга... заочно. И пока она размышляла, как лучше поступить, Калинин решительно обошёл машину и остановился около пассажирского сиденья – он, что же, сам за рулём сегодня?.. Открыл дверь, глядя на Машу.

   - Садитесь, - скомандовал он, сдвинув брови. Причём сказал это так, что Маша посчитала за благо сделать так, как он хочет, иначе... Она не знала, что будет в этом случае, но отчего-то ничего хорошего не ждала.

   Сглотнув, Маша, едва шевеля ногами, под пристальным взглядом Калинина и обескураженным взором Эли поспешила к чёрному автомобилю. Не глядя на Элю и стараясь не думать, что там себе уже успела надумать сама Эльвира, Маша остановилась в паре шагов от странного типа Олега Калинина. Не спеша исполнять его наказ.

   - Здравствуйте, - пробормотала она, не бросив в сторону Олега и короткого взора, в нерешительности глядя на чёрного железного зверя с тонированными стёклами, дверь которого ей открыл Калинин.

   У него что – другой автомобиль?! Был же серебристо-серый, вроде?.. Хотя, чему она, дура, удивляется? Для этого человека автомобиль – не роскошь, а такая же обыденность, как для Маши карандаш.

   - Здравствуйте, - коротко поприветствовал Калинин и кивнул в сторону распахнутой дверцы. – Садитесь.

   Маша сглотнула острый комок, подступивший к горлу, посмотрела на дверь, которую удерживала мужская рука, потом перевела взгляд на самого Калинина – высоко закинув голову, настолько он был выше неё, как назло, обувшей сегодня ботинки на плоской подошве. Обула бы ботильоны на каблучке, то хоть выше казалась бы, а так приходится еще голову закидывать!..

   - Марья Сергеевна, - тихо проговорил Калинин, нависнув над ней скалой и едва ли не подтолкнувший Машу к распахнутой дверце, а потом настойчиво добавил: - Садитесь в машину.

   Маша кивнула и шагнула вперёд с бешено бьющимся в груди сердцем. Она не хотела сцен, она ненавидела прилюдные обсуждения – а они обязательно последовали бы, если б она не согласилась подойти к Калинину и сеть в его автомобиль. И она – согласилась. А что ей еще оставалось!?

   Эля в это время смотрела в оба – заворожённо наблюдая за тем, как Олег, пригвоздив Машу к месту, открыл перед ней дверцу со стороны пассажирского сиденья и едва ли не силой вынудил сесть в машину.

   - Я не кусаюсь, - проговорил он сухо, когда Маша забралась в салон, и добавил, криво усмехнувшись: - Верите?

   Маша не верила. Не верила ни на грамм! Особенно страшно стало в тот момент, когда он захлопнул за ней дверцу своего автомобиля, и девушка поняла, что вот-вот останется в салоне с ним наедине!

   - А вы, - подала голос стоявшая в лёгком недоумении Эля, - знакомы с Машулей?

   Олег скривился, взгляд его, пробежавшийся по светловолосой красавице, стал холодным.

   - Нет, с Машулей я не знаком, - ответил он, направляясь к водительскому сиденью. Остановившись, он бросил на Элю еще один быстрый взгляд и, прежде чем скрыться в салоне, заявил: – Я знаком с Марьей Сергеевной.

   Калинин, захлопнув дверцу, покосился на Машу. Губы его тронула кривая улыбка, ладони застыли на руле.

   - Сами пристегнётесь, - не глядя на неё, проговорил он, - или это сделать мне?

   Маша посмотрела на него немного испуганно, вначале не поняв, о чём он её спрашивает, а потом... кинулась к ремню безопасности и набросила тот на себя, перекинув через плечо и застегнув трясущимися руками.

   - Вот и хорошо, - Олег завёл мотор, и машина медленно тронулась с места. – Не нужно меня бояться, - так и не взглянув на Машу, проговорил Калинин, - вы ведь большая девочка.

   Маша не поняла, шутил он или напрямую издевался над ней, но посчитала за лучшее промолчать. А Олег, к счастью, не стал выуживать из неё слова. Она сидела недвижимо, не решаясь даже спросить, куда они едут, - вернее, куда Калинин её везёт! Мысль о том, что она обещала Артуру держаться от подальше от этого человека, посетила её только сейчас, - когда они выехали на проезжую часть и влились в поток других автомобилей. О том, что подумала-таки Шубина, и во что вся эта сцена выльется завтра в школе, Маша думать вообще боялась...

   - Марья Сергеевна, - подал голос Калинин, и Маша от неожиданности даже вздрогнула. Уставилась на него. – Как думаете, стоит нам познакомиться официально?

   - Что?.. – сипло проронила Маша, осознавая, как ничтожно прозвучал этот её вопрос. И взбесившись от этого.

   - Или, - продолжил Калинин с кривой усмешкой, - нам достаточно того, что мы имеем?

   Маша «подвисла», уставившись на мужчину и непонимающе хлопая ресницами. Объясните ей, пожалуйста, - что значат эти «нам» и «мы»!? Какие, к чертям, - они?! Нет никаких их! Есть Маша – в своём углу машины, и есть Олег Калинин - в своём. Из разных, не пересекающихся параллельных реальностей. Не собирается она... Ах, чёрт!

   Вот она так и знала, что чревато связываться с богатеями! Невозможно с ними договориться! Непонятно, что у них на уме... Вот что он имеет в виду, говоря это «мы»? Сам что-то решил, сам спросил и сам же ответил!..

   Маша готова была застонать. Зачем, почему она влезла во всё это!? Кто её попутал и сбил с пути истинного!?

   - Марья Сергеевна? – вывел её из состояния прострации голос сидящего рядом мужчины – того самого богатея.

   - Откуда вы знаете, как меня зовут? – выпалила она, не раздумывая. И тут же прикусила язык. Какого чёрта?..

   - А вы откуда – как зовут меня? – улыбнувшись, поинтересовался Олег.

   Маша поджала губы и отвернулась к окну. Попалась она – а Калинин и рад этому!

   - Вы личность известная, - пробормотала Маша тихо, почти себе под нос, - кто вас не знает?

   - Принято, - согласно кивнул Калинин с тенью улыбки в голосе – хотя Маша не знала, улыбается ли он, так как в его сторону не смотрела, - даже не косилась боковым зрением. – А я просто позвонил Наталье Ильиничне.

   - Кому?! – от неожиданности уставилась на него Маша, широко раскрыв глаза.

   - Неждановой, - пояснил Калинин совершенно серьёзным тоном. Бросил на неё короткий взгляд. – Директору вашему. – Ему понравилась её реакция, и Олег даже улыбнулся мимолётом, но губы его тут же поджались.

   Конечно же, он никому не звонил. Но Марье Сергеевне зачем знать, каким образом в руки Олега попал пакет документов о её жизни, включая даже имя воспитателя в детском саду? Он детально этот пакет документов изучил, прежде чем приехать сегодня к школе. Занимательное чтиво, надо сказать. Единственное, что в нём Олега бесило – это два имени. Артур Микаелян и Иван Усов. Надо с этими двумя что-то решать... Но сейчас думать об этом он отказывается – когда рядом сидит возмущённая, смущённая рыжуля, не зная, каким образом выразить своё праведное негодование поведением Олега. Смущается и возмущается одновременно – как такое возможно? Занимательно наблюдать за ней – пусть даже искоса.

   Маша приоткрыла рот. Что она собиралась сказать, сама не поняла, но что-то сказать надо было - разве нет?

   - Куда мы едем? – вместо кучи вопросов, которые витали в её голове, Маша задала самый ничтожный. Нужно было просить высадить её на ближайшей остановке, а она – куда он её везёт, вместо этого спросила! Дура! Может, он никуда и не собирался её везти!..

   - В «Версаль», - был ей дан короткий ответ.

   Маша даже возмущаться перестала от растерянности. «Версаль». Действительно, «Версаль», мать вашу!?

   Интересно, это насмешка судьбы такая!? Неделю назад она видела Олега Калинина в этом самом ресторане в компании светловолосой красотки, а сегодня, что ж получается, уже сама Маша на месте той самой красотки находится!? Ну, не смешно ли?! Только вот плакать хочется, а не смеяться...

   - Бывали там когда-нибудь? – полюбопытствовал Олег как бы между делом.

   - Бывала, - кивнула Маша. – Один раз.

   - И с кем же?

   - С подругой...

   - Понравилось?

   - Да... – Почему у неё создаётся ощущение, что это допрос?!

   - Не подумайте, что я вас допрашиваю, - проговорил Калинин, словно мысли её прочитав.

   - Ничего такого я не думала, - солгала Маша, неуверенно посмотрев на него.

   И как её только угораздило, а?! Сидит в машине человека, о котором еще вчера в интернете читала,