Пыль всех дорог. Наталья Ракшина

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1. Отпуск домофея и видения бабы Веры
• ГЛАВА 2. Поздний визит
• ГЛАВА 3. Урок выживания
• ГЛАВА 4. Так не бывает…
• ГЛАВА 5. Квантовая малиновка
• ГЛАВА 6. Тайны из будущего
• ГЛАВА 7. Родственные связи
• ГЛАВА 8. Планы и их изъяны
• ГЛАВА 9. Как снег на голову
• ГЛАВА 10. Неуловимый Эльгирин и много разговоров
• ГЛАВА 11. Тайники памяти
• ГЛАВА 12. Песок и ветер
• ГЛАВА 13. Ледяной демон
• ГЛАВА 14. Призрак надежды
• ГЛАВА 15. Чёрный квадрат
• ГЛАВА 16. Фактор внезапности
• ГЛАВА 17. Во все стороны света
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Дороги Мироздания бесконечны, возможности безграничны. Майор Ковалёв, знакомый читателям по второй книге цикла, смирился с тем, что никогда не станет агентом в параллельной реальности. Не надо зарекаться, всё случается, а тем более – в компании такой красивой и таинственной девушки! Марина Скворцова была уверена, что с тайнами Озёрного Дома покончено раз и навсегда, и никто из прошлого больше её не побеспокоит. А как насчёт будущего, которое не должно было свершиться?!

   Не шутите с Вселенной, у неё нет чувства юмора, в отличие от героев этой истории: без юмора, смекалки, настоящей дружбы и любви им никак не справиться с испытаниями, на которые Вселенная так щедра.

   Судьбу нельзя обмануть?.. А мы попробуем.

ПРОЛОГ

   Бежать, бежать изо всех сил! Проламываться сквозь «нейтраль», не видеть препятствий, не оглядываться назад… Сколько ещё продлится эта гонка по измерениям?! Как же тяжко! Если бы знать…

   Последний рывок, а потом… будь что будет.

ГЛАВА 1. Отпуск домофея и видения бабы Веры

   Долгожданный отпуск радовал Ковалёва всё меньше и меньше. И дело было отнюдь не в том, что Родина не выпускала его за границу по причине характера деятельности, нет!

   Майор ФСБ Пермского края, Валентин Ковалёв поехал в отпуск в Абхазию не один, а с нахальным, скандальным и очень болтливым существом.

   Не с женой, ибо Валентин женат не был. С домовым – тьфу, с домофеем! – по имени Диген.

   Конечно, домофей совершал отпускной вояж под привычной уже личиной программиста Кости Шехирева – любителя компьютерного рубилова и теорий заговора. Теперь Косте было отнюдь не до рубилова, а в заговоре состоял он сам, применяя свои навыки на благо государства в филиале одной секретной лаборатории на территории Пермского края. Костя, можно сказать, «одолжил» свой внешний облик Дигену при весьма любопытных обстоятельствах, и теперь таких вот господ Шехиревых существовало двое: один – настоящий, а второй – магический клон, способный менять внешность.

   А настоящая внешность клона могла бы произвести фурор где угодно, если бы Диген захотел продемонстрировать истинное лицо неподготовленным зрителям.

   И как только не называли это лицо сотрудники той самой лаборатории при научно-технической службе отделения ФСБ по Пермскому Краю! «Гремлин», «ушастый Йода», «морда ежовая»! И это ещё самые нежные прозвища!

   Дело в том, что «лицо» достало и допекло всех, с кем имело дело на территории лаборатории и при смежных контактах с представителями других подразделений. Лицо хамило всем, кроме своих партнёров по бизнесу. А бизнес у домофея имелся – в виде отжатой у Кости старой пельменной, превратившейся в один из самых востребованных ресторанов Перми. Домофеи, они такие – в любом помещении могут добиться уюта и процветания, а потому Ковалёв, несчастный доктор Марк Жук и даже сам заведующий лабораторией, Таипов не раз всерьёз думали, не поместить ли Дигена, например, в СИЗО. Наведёт там порядок, уют и процветание.

   Нет, нельзя. Это же единственный на Земле домофей, прибывший не откуда-нибудь, а из параллельной реальности под названием Лангато, да ещё поучаствовавший там в спецоперации! Увы, домофей это тоже прекрасно осознавал и периодически требовал что-нибудь из списка:

   – российское гражданство (и чтоб с паспортом!);

   – новую «ксиву» для входа на территорию закрытого объекта под курортом Усть-Качка, желательно в красных корочках;

   – орден «За заслуги перед Отечеством»;

   – квартиру в элитной новостройке;

   – отсутствие проверок ресторана «Микс» санитарными службами;

   – возможность напрямую задавать вопросы Президенту РФ во время ежегодной пресс-конференции.

   Так продолжалось несколько месяцев после возвращения с той самой спецоперации в Лангато, а потом пришло время летнего отдыха Ковалёва. Каково же было его праведное возмущение, когда стало ясно: руководство требует, чтобы подопечный майора и далее оставался под присмотром «куратора»!

   А значит, подопечный едет в отпуск вместе с куратором.

   Отпуск был не то чтобы испорчен, нет! Он просто перешёл в состояние «минус», потому что Валентин надеялся на какой-нибудь лёгкий курортный роман на морском побережье, а получил дырку от бублика. Приходилось пасти домофея в обличье Константина Антоновича Шехирева, а обличье это популярностью у прекрасного пола не пользовалось: невысокий блондинистый тип с рыжеватой чахлой бородкой, очки в щеголеватой хипстерской оправе, лоб с залысинами; тонкие пальцы, не знавшие никакой работы, кроме беготни по клавиатуре, рыхлый пивной животик…

   Сам Ковалёв Валентин Станиславович в свои тридцать девять лет частенько становился объектом пристального женского внимания. А что? Рост – метр восемьдесят, в прекрасной физической форме (вон, нормы ГТО сдал на золотой значок), физиономия тоже ничего, грех жаловаться. Не женат, жилплощадью в виде служебной двухкомнатной квартиры в «хрущёвке» в Балатово обеспечен, волосы светло-русые с элегантной сединой на висках (что поделать, генетика такая – а дамам нравится), глаза серые… Прим. авт.: Балатово – один из микрорайонов Индустриального района Перми, выстроенный на месте деревни с одноимённым названием.

   Когда домофей только попал в поле зрения сотрудников той самой лаборатории, Ковалёву пришлось уступить требованиям начальства и поселить «объект» у себя. Личная жизнь вообще прекратилась на некоторое время. Объект столь рьяно наводил порядок в квартире, что Валентин полгода обивал пороги высоких кабинетов, чтобы сбагрить домофея на съёмное жильё в том же доме на улице Советской Армии, где жил сам. Всё получилось, хоть и не сразу.

   А с отпуском вышло вот так: Ковалёв успел съездить в Омск к семье старшей сестры, навестил могилу матери, в конце мая вернулся в Пермь и собрался было на побережье Чёрного моря... и тут – на тебе! – Диген в попутчики, с лёгкой руки начальства!

   Остановились отпускники в отеле «Леон», что в городе Сухум, и всё бы ничего, да вот номер был…один на двоих. Да, так называемый «улучшенный с двумя кроватями», но один на двоих!!!

   – Ты, Ковалёв, не тушуйся, и на меня внимания не обращай! – заявил Диген, принимая после заселения свой привычный вид ушастого недомерка и деловито проводя пальчиком по всем углам, выискивая пыль. – Если хочешь завести шуры-муры с какой девчулей, так считай, меня тут нет! Я под кровать спрячусь или в ванную.

   – Разбежался!

   Майор в красках представил себе, что в самый ответственный момент из-под кровати раздастся ехидный, пакостный, скабрезный голосишко:

   – Ну чё, начальник, давай, жми!

   Судя по невинным круглым глазам обладателя ехидного голосишки, он тоже представил всё в красках и загорелся идеей великолепной шалости.

   – Не дождёшься! – мрачно подтвердил майор.

   – Ха! Тогда ищи цыпу с хатой! – фыркнул Диген, продолжая относительно бесполезные поиски пыли: уборка номеров в отеле была на высоте.

   Валентин поморщился: Домофей смотрел много сериалов на полицейско-криминальную тематику, а потому порой увлекался и сыпал такими словечками, что хоть беги, хоть святых выноси – не спасёшься.

   Запереть бы его в номере на все две недели, да бесполезно это: для домофея нет преград в любом доме. Пусть на Земле он утратил способность становиться невидимым, но договариваться с домом умел исправно.

   И не только с домом! На третий день пребывания в славном городе Сухуме домофей успел стать своим в знаменитой Брехаловке на набережной Махаджиров и даже обзавёлся там собственной кружкой – уже к пятому дню посещения.

   Если вы не пили кофе в Брехаловке – значит, не были ни в Сухуме, ни в Абхазии. Когда-то знаковое место носило название «У Акопа» – по имени знаменитого абхазского баристы Акопа Балаяна. Кафе славится не только самым вкусным кофе, но и посетителями, включая руководство Абхазии и приезжих гостей, в том числе первых лиц России. Не стоит и говорить о том, что домофей предварительно вычитал всё это в Интернете и хвастливо заявил Ковалёву, что его персональная кружка непременно появится в кафе. Так и произошло.

   Диген также провёл блестящие переговоры с местным населением по поставке абхазской аджики и домашнего вина в свой ресторан. Ковалёв стал свидетелем фрагмента заключения сделки, когда выискивал подопечного на рынке Сухума. Подопечный оживлённо общался с колоритным дедулей, возраст которого определению не поддавался: то ли ему семьдесят лет, то ли девяносто восемь, не поймёшь. Общение происходило под дегустацию неких продуктов из разных бочонков с краниками.

   – Так… – протянул лже-Шехирев, протирая очки и причмокивая губами. – Краситель… ароматизатор… диоксид серы…

   – Да ты что, дорогой! – обиделся дедуля. – Чистая «Изабелла»!

   – Не чистая, дед, и никакая Изабелла там ни попой не сидела, ни ножкой не стояла. Давай-ка из другого бочонка!

   Критике подверглось и содержимое другого бочонка, и третьего, и четвёртого – в разной степени. Ковалёв уже начал опасаться, не закончится ли дегустация международным скандалом, а Дигена придётся спасать, но инцидент завершился миром.

   – Знаешь, что, дедушка? Дай-ка мне попробовать другого вина.

   – Это какого же другого, дорогой? – уточнил дедушка, недовольно приглаживая усы.

   Домофей хитро прищурился.

   – А того, что у тебя для себя стоит. Под прилавком.

   Можно спорить, можно возмущаться, но истина для вина одна: многие, кто производят сей продукт, делают это в трёх категориях: на продажу, на свадьбу и для себя. Похоже, домофей был подкован в данном вопросе, хотя удивил майора в очередной раз: за все годы знакомства и плотного наблюдения Валентин ни разу не видел, чтобы Диген употреблял спиртное. Кофе – да, ежедневно литрами, но всё прочее – ни-ни!

   Через пять минут стороны расстались, ударив по рукам и, кажется, весьма довольные друг другом.

   – Учись, начальник! – проговорил домофей, важно подбоченившись. – Может, в работе пригодится!

   – Слушай, ушастое нечто! – процедил сквозь зубы Ковалёв. – Если ещё раз назовёшь меня на людях «начальником», спать будешь на балконе или в сортире!

   – А «товарищем начальником»?

   – Нет.

   – А…

   Свирепый взгляд майора стал исчерпывающим ответом, и шутник на время успокоился, но ненадолго. Впрочем, у Валентина давно выработался условный иммунитет к словесным эскападам домофея, не в пример другим сотрудникам известной лаборатории.

   К холодному в конце мая морю Диген остался равнодушен, ибо не умел плавать и вряд ли смог бы освоить этот навык, будучи в искусственно наведённом образе чужой внешности, а вот Новоафонская пещера пришлась ему по душе, равно как и Отапская пещера, и пещера Абрскила. Прим. авт.: речь идёт о двух пещерах в селе Отап, менее грандиозных, чем Новоафонская, но от этого не менее интересных и впечатляющих.

   Вообще для Дигена вся поездка стала развлечением: и Гегский водопад, и озеро Рица (где он выклянчил рецепт чебуреков), и Долина Семи Озёр, и Кодорское ущелье… А ещё он успел поругаться с местной молодёжью на пляже в Пицунде, довести до истерики цыганку с попугаем, которая навсегда зареклась гадать и попрошайничать, а также был изгнан из пяти заведений общепита, где пытался устроить проверку по примеру одной очень известной телепрограммы. Так что Ковалёву пришлось-таки подключаться и спасать подопечное существо из другой реальности от цепких рук продавцов шашлыка.

   Отпуск Дигена удался на славу. Майор же подустал, а потому несказанно обрадовался, когда в одно прекрасное солнечное утро раздался звонок сотового, а следом – отзыв из того самого утомительного отпуска. По телефону выяснять подробности не принято, значит, пора ехать домой, и быстрее.

   Пермь встретила майора и домофея сероватым небом в клочьях облаков и прохладным гадским дождичком. Что ж, июнь на Урале и не на такие подарки щедр, бывают и сюрпризы в виде снега. Самый известный снегопад в Перми случился в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом году, третьего июня, когда толщина снежного покрова достигла пятнадцати сантиметров, а температура упала до трёх градусов ниже нуля по Цельсию.

   Сейчас на календаре было десятое июня две тысячи семнадцатого – год минул с тех самых событий, когда строгая необходимость заставила руководство Ковалёва перейти к решительным действиям в отношении другого объекта наблюдения, Марины Скворцовой, владелице частной школы фехтования для детей, а по совместительству – той, кто дважды побывала в смежной реальности Лангато, вернулась оттуда живой, здоровой, и без ущерба для психики. В первый раз это произошло довольно давно, почти четырнадцать лет назад, и отнюдь не по воле девушки Марины – тогда ещё не владелицы частной спортивной школы, а всего-то выпускницы педагогического университета. Понадобился одному мерзавцу «зеркальный» двойник из другого измерения, а двойником тем оказалась Марина – тренер в детском летнем лагере, мастер спорта и любитель исторического фехтования. Унесла она ноги из королевства Озёрный Дом и вообще из Лангато не так легко, вернулась домой и попала под наблюдение соответствующих структур, давно ведущих разработку технологий перемещения между мирами, а также контролирующих эти перемещения.

   Жила себе Марина Скворцова, жила… Вышла замуж, родила дочь Дашу, развелась, открыла собственный бизнес… Так продолжалось бы и дальше, без всяких скитаний по другим мирам, если бы не стечение обстоятельств: во-первых, мерзавец из прошлого оказался жив и планы на Марину Скворцову имел неслабые, а во-вторых, пропал сын заведующего лабораторией ментального трекинга, Альберта Ивановича Таипова. Лёша исчез на глазах у родителей во время завтрака, совершив спонтанное перемещение в тот самый мир, который был родным для его отца, «бродяги» по имени Берт-Таи, ставшего Таиповым уже на Земле. Мальчик имел третью группу крови, но гены Путешественника были сильны, а значит, Лёша вполне мог вернуться... если бы знал, как управлять своим даром…

   Не было подготовленных для «заброса» в Лангато агентов, пришлось срочно обратиться к Марине Скворцовой, дочь которой оказалась столь чувствительна, что осознала опасность, грозящую матери, сквозь непостижимые расстояния, разделяющие параллельные реальности.

   Скворцова выполнила миссию, смогла найти и вернуть Лёшу Таипова, смогла и сама возвратиться после тяжких испытаний. Ковалёв читал её отчёты, слушал записи бесед, видел искры седины в светлых волосах и скрипел зубами с досады, потому что эта сильная духом женщина не заслуживала обрушившихся на неё невзгод, включая смерть того, с кем судьба сводила её дважды – человеком-тигром по имени Тха-Джар…

   Нельзя отказать в мудрости ни Провидению, ни Вселенной. То, что состоялась встреча Скворцовой с земным двойником человека-тигра, известным бизнесменом и меценатом Андреем Жаровским, до сих пор казалось майору самым фантастическим событием во всей истории. Об этом стало известно только в апреле. Дело в том, что контора, в которой работал Ковалёв, продолжала держать Скворцову под плотным наблюдением, в том числе из соображений безопасности, потому что некоторые державы, развернувшие свои программы по проникновению в иные миры, могли запросто взять личность Марины «в разработку». Охота велась уже давно – и за теми, кто называл себя Путешественниками, бродягами между мирами, и, например, за тщательно маскирующимися магами.

   Скворцова дважды побывала в Лангато, да к тому же «вписалась» – то есть полностью подошла по параметрам для перемещения, включая четвёртую группу крови и наличие «зеркального» двойника. Теперь путь в Лангато ей не то чтобы был заказан, но шансов на благополучный заброс оставалось ничтожно мало. Двойник окончательно мёртв, а это значит, что на свежую адаптацию при новом перемещении женщине понадобится несколько недель и тяжкий труд – начиная с контроля над функциями тела и заканчивая становлением речи.

   Она не может быть агентом, но является бесценным источником информации, а от утечек информации в наш век технологий и электронных взломов не застрахован никто.

   Раз в месяц Марине Скворцовой приходилось общаться с Ковалёвым и докладывать обо всех значимых фактах, как то: новые знакомства, необычные звонки, необъяснимые совпадения, посторонний интерес к её особе, и так далее. Женщину явно тяготили встречи и беседы, но иного выхода не было. Она была обязана поведать о новом человеке в своём окружении и сделала это.

   А в силу природной честности Марина не смогла схитрить и пояснила, на кого похож, как две капли воды, Андрей Жаровский.

   На представителя странного, вымирающего биологического вида, обитающего в Лангато и владеющего даром трансформации в животное, в тигра. Вот так… Откуда на Земле появились легенды об оборотнях? Следы периодического проникновения из Лангато, как и у домовых? И если есть «зеркальные» двойники, то кто они? Люди или?..

   Образцы крови и ДНК Жаровского были добыты с лёгкостью – бизнесмен вёл здоровый образ жизни и ежегодно проходил полную диспансеризацию в одной из частных клиник Перми. Ничего необычного в этих образцах не обнаружилось, так что новый объект в разработку взят не был, но под наблюдением теперь находился и он тоже, а не только Скворцова.

   И сейчас, вспоминая и обдумывая все эти события, Ковалёв ехал на своём «Дастере» в село Молёбка, что в Кишертском районе Пермского края. Путь пролегал по красивейшим местам: Лобаново, Бершеть, Кукуштан, Берёзовка. Только любоваться пейзажами было некогда, ибо Ковалёва в селе ждали. Да, это была та самая Молёбка, давшая название одноимённой аномальной зоне, площадь которой оценивалась почти в сотню квадратных километров.

   Именно там, под Молёбкой, был развёрнут полевой лабораторный комплекс наблюдения за перемещениями из другой реальности. Руководство Ковалёва не стало организовывать оцепление и строжайший контроль над туристами и любителями отслеживать НЛО, чтобы не создавать новую волну нездорового ажиотажа и свежего паломничества таких вот любителей.

   Пресловутые НЛО в виде светящихся шаров появлялись в небе уже недели две – да как! Загорались и исчезали, радуя зрителей, описывали странные траектории, хаотично двигались или выстраивались в правильные геометрические фигуры. Ничего бы особенного, да только НЛО в большинстве случаев – следы перемещений между мирами, а в последнее время никаких легальных забросов лаборатория Таипова не осуществляла!

   Судя по показаниям сходящих с ума приборов, необычный гость (или гости) пытались прийти с той стороны, и это никак не мог быть постоянный агент в Лангато Игорь Кузнецов. Он был отправлен «в поле» ровно месяц назад, после обычной процедуры – гемотрансфузии крови Путешественника, каковым являлся Альберт Иванович Таипов. Кузнецова вытянет обратно тогда, когда в его плазме накопится достаточное количество антител к загадочному альбумину «Б» – веществу, образующемуся только в крови Путешественников, или, как они сами себя называют, бродяг. Это должно было случиться не ранее чем через три месяца.

   Прежде всего, Ковалёву требовалось выполнить свежую задачу: пообщаться с местной жительницей, Верой Ивановной Волеговой, одна тысяча девятьсот тридцать шестого года рождения, проживающей в селе Молёбка.

   Бабушка кое-что видела, весьма любопытное. Ей, конечно, восемьдесят один год, но по части разумности отдельно взятые бабушки дают фору молодёжи, да ещё какую! Когда Валентин учился в Академии МВД в Омске и проходил практику участковым, то для себя вынес бабушек в отдельную категорию граждан, очень и очень противоречивую. С одной стороны, это были бесценные агенты по сбору информации в каждом дворе, знающие всё и про всех, а с другой – добытые ими сведения порой граничили с фантастикой, причём в худшем смысле. Например, одна такая бабушка была уверена, что соседи травят её угарным газом. Где соседи берут угарный газ, бабушка не уточняла. Вторая пожилая дама, профессор, установила наблюдение за некой «нехорошей» квартирой, где, как она была уверена, готовят наркотики. То, что квартира пустовала уже в течение года, её не смущало.

   – Да поймите, молодой человек! – утверждала дама-профессор. – Это и есть подозрительно! Я уверена, там какой-то тихий притон…

   Зато третья бабушка, которую Ковалёв лучше всех запомнил, помогла установить личность грабителя в кратчайшие сроки, выдав подробное и чёткое описание внешности незнакомца, посетившего подъезд многоквартирного дома под видом работника газовой компании.

   Так что неизвестная пока Вера Ивановна могла принадлежать к разряду сказочниц или ценных свидетелей, а установить это было возможно только при личной встрече.

   Молёбка представляла собой одну из вершин знаменитого «Пермского треугольника», или «Молёбского треугольника», славного своими аномальными явлениями. Вершины данной условной геометрической фигуры расположены в Кунгуре, Каменке и, конечно же, Молёбке. Некоторые шутники называют сию территорию треугольником «Пермудским», комбинируя Пермь и Бермуды. К счастью, никто и ничто в этом треугольнике не пропадало сроду, разве что соляра из совхозной техники.

   С точки зрения геологии пресловутая зона и впрямь казалась интересным местом: глубинный подземный риф, имеющий ряд тектонических особенностей, рифовый шельф древнего Пермского моря, да с километровыми отложениями. Тончайшие множественные разломы уходят в толщу древних пород… С точки зрения исторической науки место также богатое, известное заводами Демидовых с восемнадцатого века. Достопримечательности-то имеются, и весьма любопытные: остатки деревянной плотины того же восемнадцатого века, развалины Свято-Троицкой церкви и купеческого дома, противопожарная каменная стена, оставшаяся от Демидовских заводов, дореволюционные деревянные избы. А названия местные какие! Шайтан Камень… Молебный Камень…

   Про памятник русскому инопланетянину Алёшеньке и говорить не приходится: установлен он на въезде в Молёбку в две тысячи одиннадцатом году… А вот с точки зрения сотрудников лаборатории, возглавляемой Таиповым, здесь просто не могло быть тех аномальных явлений, которые связаны с путешествиями по смежным реальностям. НЛО и прочие странности возникали обычно в радиусе десятка километров там, где эти перемещения происходили… Все легальные забросы агентов осуществлялись с территории закрытого объекта под курортом Усть-Качка. Расстояние до Молёбки – сто пятьдесят девять километров по прямой. Выводы? Что за буйство НЛО?

   Типичные молёбские аномалии не входили в сферу компетенций лаборатории ментального трекинга, занимавшейся совсем другими проблемами.

   Тем не менее, тонкая аппаратура на секретном объекте под Усть-Качкой не лгала и очень чётко показывала именно то место, которое с конца восьмидесятых годов прошлого века не давало покоя уфологам, эзотерикам и просто любителям всего непознанного: загадочный треугольник, село Молёбка. Район возможного появления неведомого гостя был невелик и ограничен пятью квадратными километрами.

   Встреча же бабы Веры с непознанным состоялась совсем не там, где уфологи чаще всего наблюдали разнообразные странности. Разумеется, вряд ли бы женщина почтенного возраста отправилась за несколько километров от дома, по туристическим маршрутам… На Центральную поляну, Мухотровский завал, Выселки, Ведьмины Кольца, Змеиную горку… Нет, таинственное видение посетило Веру Ивановну за забором собственного дома, в десятке метров. И этот самый дом попадал в пять квадратных километров, вычисленных аппаратурой обнаружения «попаданцев» – своих или чужих, как в данном случае.

   Прим. авт.: если вы надумаете совершить вылазку в упомянутый треугольник, то вам важно знать следующее: Центральная поляна находится в пяти километрах на юг от села, там часто разбивают палаточные лагеря. Мухортовский завал – прямо на берегу Сылвы, назван по имени журналиста Павла Мухортова. Выселки – по названию бывшего хутора, один километр на запад от Центральной поляны. Ориентир Ведьминых колец – шестидесятиметровая скала на берегу Сылвы. Чаще всего там и появляются светящиеся шары с сердцевиной чёрного цвета, прозванные «ведьмиными кольцами». Змеиная горка – удивительно красивое место на возвышенности, там тоже часто устраивают туристические стоянки.

   Село, казалось, потихоньку вымирало. У Ковалёва возникло ощущение, что он и сам совершил перемещение во времени, глубоко в прошлое: здесь чуть больше трехсот жителей, в ходу газоснабжение привозными баллонами и печное отопление. Школа и детский сад не функционируют (детей возят в село Осинцево), работы, считай, особо не найти, а спутниковых тарелок на домах – по пальцам пересчитать, хоть и двух рук.

   Ковалёв нашёл дом Волеговой очень легко: добротная такая избушка на светлом и сухом месте, в хорошем состоянии, хоть и дореволюционной постройки. Такие избы, с крытым двором, имели характерный для заводских поселений вид, на Урале носящий название «на три коня». Дому полагалось три крыши: одна – на сам дом, вторая – на холодный двор, третья – на амбар или тёплый двор.

   С первого же взгляда на хозяйку майор понял: такие, как вековые деревья, «умирают стоя». Крепкая старуха, без намёка на дряхлость, в её-то годы, с цепким взглядом светло-голубых, как будто вылинявших, глаз. Зыркнула на приезжего гостя, как та Баба-Яга на Иванушку – поместится гость в печи на лопате али как – и даже документы не спросила, отмахнулась только.

   – Да я вижу, что ты по особой части, хоть и одет в «гражданку». Вас ни с кем не спутаешь.

   Валентин не стал выяснять, откуда у Веры Ивановны такие познания. Спишем на интуицию…

   – Расскажите, Вера Ивановна, что видели.

   За прошедшую неделю бабушка Вера уже рассказывала свои «видения» несколько раз: соседкам, внуку, приехавшему на днях из Перми править забор, и стажёру лаборатории Олегу, которого Таипов послал расспросить бабусю о необычном событии, после того как внук выложил видео с рассказом бабули на Ютуб, а те, кому положено, этот ролик посмотрели.

   – Да что видела… Курицу ловила вечером, за забором. Вечно эта пеструха сбежать норовит! И вот… у обочины вижу, как кольцо пыли в воздухе закручивается, поднимается выше, выше, а в кольце – будто окно, – пояснила Волегова. – Окно большое стало, метра полтора, а то и более, кольцо пропало, только окно осталось это. А в ём – как в телевизоре, картинка…

   Баба Вера на миг крепко зажмурилась, как будто вызывала ту самую картинку в памяти.

   – Картинка, говорю, как в телевизоре – и впрямь, кино, вроде как в фильме про старину. Мужик там был, в жилетке поверх белой рубахи, сидел в кресле. Стены модные, сын с невесткой квартиру внуку так отделали, чтоб как из камня всё было сложено. А тут ещё на стене шкуры висели, богатые, да сабли всякие.

   – Как выглядел тот, кто сидел в кресле?

   Облик мужчин был достаточно ярок, чтобы бабе Вере запомниться: коротко подстриженные волосы, чёрные с проседью, такая же бородка (Волегова точно назвала её «голландской»), морда нахальная, глаз – тёмный, (по исключительному выражению Веры Ивановны, «до баб меткий»), нос – с заметной горбинкой.

   Приметная внешность, правда?

   Отчёты Скворцовой и Дигена майор чуть ли не наизусть выучил, и это вот описание, сделанное в несколько других выражениях, напоминало определённую личность. Сходство несомненное. Принц-консорт королевства под названием Озёрный Дом, Готтар – ну, или кто-то, отменно на него похожий… Географическая локализация Озёрного Дома там, в мире под названием Лангато, частично совпадала с окрестностями Молёбки, равно как и с самим населённым пунктом.

   Совмещение миров – штука тонкая. Какие-то точки ландшафтов совпадают вплоть до мельчайших подробностей рельефа, какие-то сильно отличаются. Здесь вот, в Молёбке, холмы, а в Озёрном Доме ничего подобного нет. Низина, обильно напитанная водой, отсюда и название – Озёрный Дом.

   – Что дальше было, Вера Ивановна?

   – Да что… Ругался бородатый, да не на меня. Там ведь, прямо напротив его, тоже окно открылось круглое, закрутилось, а оттуда девка выпала – молоденькая, симпатичная, в чёрной коже вся, будто комиссарша какая или как те, полоумные, что по дорогам гоняют на мотоциклах, смерти своей ищут. Вот бородатый и крыл её, видать, от неожиданности…

   Ничего нового баба Вера пока что не сказала. Всё это Ковалёв уже слышал – и из ролика на «Ютубе», и со слов стажёра Олега.

   – А потом?

   – Потом девка пропала – вытянуло её в другое круглое окно, а что за виды в том окне, я не разглядела. Бородатый голову повернул, на меня уставился и не сказал ничего. А там и окно затянуло, как в точку свернулось, со свистом. Вот и всё, больше никаких окон, людей и сабель на стенах я не видала.

   Чудные дела творятся! Пора встретиться с Таиповым, что-то он скажет…

ГЛАВА 2. Поздний визит

   Полевой комплекс лаборатории размещался в многофункциональном кузове-модуле «Камаза-5350», сейчас стоящего в самом конце короткой Шамарской улицы, на грунтовой дороге. Прим. авт.: «Камаз-5350» – военный грузовик семейства «Мустанг». Периметр вокруг грузовика был огорожен предупредительными ярко-жёлтыми лентами, закреплёнными на деревянных колышках.

   На бортах «Камаза» красовалась надпись: «Геологоразведочная №27». Тут же стояли две палатки, обустроенные для комфортного походного проживания. Местная ребятня уже потеряла интерес к грузовику и нескольким дяденькам, производившим какие-то измерения и съёмки, а потому перестала крутиться около «Камаза» и задавать дяденькам вопросы.

   Администрация поселения была в полной уверенности, что, соответственно документам, тут работают геологи. Жители шептались: надо полагать, в Молёбке найдена нефть или газ, и скоро все дома снесут, а на их месте построят нефтяные вышки.

   В первые же часы пребывания мнимых геологов на улице Шамарской к ним потянулись ходоки с вопросом:

   – А какова, к примеру, будет компенсация за расселение в случае сноса жилья?

   К этому вопросу никто из сотрудников лаборатории ментального трекинга не был готов, разве что водитель «Камаза» Антон Павлович, или просто Палыч (иногда же, за глаза, Чехов – по имени-отчеству знаменитого тёзки). Разъяснения местному населению он дал в доступных и понятных выражениях, так что вскоре разбежались все ходоки.

   Дверь модуля была приоткрыта, и по гостеприимно спущенной лесенке майор поднялся наверх, предварительно выключив сотовый телефон, как предписывала инструкция.

   Внутри располагалось тонко настроенное и безбожно дорогое оборудование, закреплённое на металлическом каркасе стен модуля. Гудел кондиционер, поддерживая нужную для работы приборов температуру: пятнадцать градусов Цельсия. Ковалёв передёрнул плечами, пожалев, что вышел из машины в одной футболке. Сейчас бы джинсовая куртка не помешала.

   «Камаз» прибыл три дня назад, и полдня ушло на калибровку приборов, болезненно реагирующих на такое вот перемещение. Портативных же устройств, или, как их называли на лабораторном жаргоне, «зеркал», существовало всего четыре. Один прибор должен был всегда находиться у завербованного в Лангато агента – женщины по имени Аиса, остальные – его замена, периодически осуществляемая Игорем Кузнецовым или другими агентами при новом забросе.

   – А! Валентин!

   Над клавиатурой в окружении мониторов колдовал сам заведующий «Лабораторией ментального трекинга, контроля и организации перемещений объектов в смежных реальностях» Альберт Иванович Таипов.

   Пятьдесят три года, женат, родился… не на Земле, а в Лангато, да не где-нибудь, а в государстве под названием Восточная Империя. Отец его генетически принадлежал к древней расе бродяг, Путешественников между мирами, благодаря которым на Земле и «завелась» четвёртая группа крови. Увы, строгий Устав Путешественников включает правило четырёх «не»: не приносить, не выносить, не приводить, не выводить… Тот, кто его нарушает, – допустим, приводит с собой из другого мира свою подругу, посвящая её в тайну бродяг, – уже осуждён на смерть. Так было и с отцом Таипова, Берт-Тсо: его приговорили к смерти от яда, после того как обман раскрылся. Маленького мальчика, сына Путешественника от земной женщины, выдворили вон из Лангато, подкинув в детский дом на Земле.

   И только благодаря рискованному путешествию Скворцовой стало известно, что не был убит Берт-Тсо, что он выжил, и кроме дара бродяги, имел ещё и внушительные магические способности, о которых сообществу Путешественников не было известно ничегошеньки. А потом бродяга Берт-Тсо стал известным лицензированным магом Дзохосом, осев в городе Галла, что в княжестве Тхагала Восточной Империи.

    Так что Альберт Иванович Таипов, оказывается, тоже имел какие-никакие магические способности, как и его сын Алексей. От всех этих открытий у начальства Ковалёва, да и не у одного его, голова шла кругом. Как развивать пресловутые магические способности, если специфических учебных заведений на Земле не имеется?! Как их контролировать?! Как применить… разумеется, сугубо во благо обществу и науке…

   Сейчас Таипов пребывал в лихорадочно-возбуждённом состоянии, хорошо знакомом Ковалёву: поминутно снимал очки и протирал толстые линзы, ерошил волосы, порывался достать из заднего кармана брюк пачку сигарет, но тут же заталкивал обратно. Очевидно, выйти покурить он себе не позволял, поскольку был заворожен показаниями приборов.

   – Всё нормально? – осторожно спросил Валентин, и Альберт Иванович оживлённо закивал.

   – Более чем! Новый вид излучения, мы такого не наблюдали ни разу.

   Ковалёв прекрасно понимал, о чём идёт речь: ментальный трекинг позволял отслеживать присутствие «попаданцев», бродяг и агентов в трёх мирах: на Земле и в двух смежных реальностях: Лангато и Земле-2. Лангато – мир, идущий по пути развития магии, удалённая версия земного будущего после глобальной катастрофы и инопланетного вмешательства, Земля-2 – почти точная копия Земли обычной, разве что с отдельными отличиями. Треки объектов делились по характеру излучения следующим образом…

   Яркие зелёные точки без мерцания, размытости, хвостов – это агентура в процессе заброса. Концентрация специфического белка у них в крови очень высока. При снижении в плазме титра альбумина «Б» произойдёт и постепенная смена цвета на спокойный золотистый оттенок.

   Бледно-золотистые точки с лёгким мерцанием: агенты, вернувшиеся в родной мир. Если человек хоть раз побывал за пределами текущей реальности, он навсегда остаётся в базе. Хорошо, если нет «размазанных», или, как говорят учёные, «хвостатых» треков. Значит, агенты удалились строго по инструкции, не оставили за собой вещей или ярких воспоминаний жителей другого мира. Инструкция – быть как можно незаметнее, не заводить дружеских и любовных отношений, сжигать вещи после возвращения.

   Насчёт любовных отношений – это вполне выполнимо, а вот дружеские… Тот же Кузнецов, например, являлся полным двойником наместника правителя Восточной Империи. На установление контакта, шлифовку вот этих дружеских отношений и формирование прочной связи ушло несколько лет. Внедрение было настолько успешным, что в периоды появления Кузнецова в Лангато никто и не догадывался, что наместников двое.

   Лиловый мерцающий, крупный огонёк – один, неповторимый и, по словам домофея Дигена, «фантастически крутой». Человек не даёт таких треков, это след существа, принадлежащего к совершенно особому биологическому виду. Домофеи, скорее всего, послужили причиной легенд о домовых, проникая из Лангато на Землю в давние времена. Они образуют хозяйственный симбиоз с домом, который считают своим.

   У Марины Андреевны Скворцовой огонёк в процессе пребывания на Земле был вовсе уж странный: золотистый, но с двумя пересекающимися под прямым углом шлейфами: один – мягкого, розоватого, чистого оттенка морского перламутра, второй – кроваво-красный, колеблющийся, имеющий два рваных отростка. Шлейфы представляли собой следы чужих эмоций – от дружеской тоски до ядовитой, всепоглощающей ненависти. Во время первого своего визита в Лангато Скворцова обзавелась и друзьями, и опасным врагом.

   Когда её забросили в Лангато во второй раз, огонёк трека стал ярко-зелёным, но шлейфов не утратил. Да и сейчас, приняв должный золотистый цвет, небольшой шлейф он имел – мягкий, розовато-перламутровый. Друзья не смогут её забыть, да и она их тоже…

   Отдельный монитор трекинга показывал возможные нетипичные проникновения с «той» стороны: когда-то вот так же выловили домофея, свалившегося на голову Косте Шехиреву в его собственной квартире. Считая хозяина, мага Тавеля, мёртвым, Диген искал на Земле Марину, известную ему как ллид Мариен, а нашёл программиста. Сейчас же на этом мониторе отображались действительно новые варианты треков, классифицировать которые пока не представлялось возможным.

   Синий мерцающий огонёк, становившийся то зелёным, то снова синим. То человек, то непонятно, кто?! Этот «кто-то» как раз и пытался пробраться в текущую реальность, как будто подбирал ключи-отмычки к замку, да пока без толку. Его действия и были причиной появления НЛО.

   Были ещё треки, в дополнение к синему. Три серебристые точки, то приближавшиеся к синему огоньку, то удалявшиеся от него в зоне хрупкой границы, разделяющей миры. А самое интересное было в том, что… все четыре яркие точки вытворяли невесть что в системе координат, прыгали по шкале миров туда-сюда, и высвечивались не только в секторах Лангато, но и на Земле-2, где сейчас никаких агентов не имелось. Точнее, прыгал синий огонёк, а серебристые стояли на месте в непонятном режиме ожидания. Это кто ж у нас обладает такими способностями, чтобы пересекать сразу несколько границ ближайших измерений?!

   Это не бродяги, у них-то огоньки зелёные, поскольку бродяги – всё же люди, хоть и весьма необычные.

   – Серебристые появились четыре часа назад, – пояснил Таипов, снова протирая стёкла очков. – Я не представляю, что это значит, но… хотите – верьте, хотите – нет… Мне это не нравится. Докладывайте наверх, что тут нечисто, но без резких формулировок. Тревожно мне, Валентин.

   Легко сказать! Ковалёв задумчиво потёр переносицу. Доложить он мог только одно, как и в случае с домофеем: попытка нетипичного проникновения, плюс просьба на расширенное наблюдение за появившимися объектами. Чего тут можно ожидать? Нападения из другого измерения? Никто не может определить или предсказать, что за «гости» ломятся с той стороны, зачем, почему, и так далее. Не было у нас такого, товарищи, а в ФСБ отдельного подразделения по борьбе с агрессией иномирян нет и не предвидится. Или пора создавать?!

   – Яркость синего достигла шестидесяти пяти процентов. – Альберт Иванович указывал на монитор. – Он к нам сейчас близок до безобразия. Представьте, что идёт человек через пургу, и его очертания проступают сквозь снежную завесу, ближе и ближе. Вот и тут так же. Когда будет девяносто… нужно решать, что делать. Наблюдение или контакт. Если, например, гость появится в Молёбке и будет выглядеть как-то странно или необычно… сами знаете, Валентин, чем может кончиться: снимут на сотовые и в Интернет выложат, не успеем пикнуть.

   Логично. Будь попаданец человеком из Путешественников – никаких проблем: они товарищи подготовленные, приходит и уходят без шума. По Земле за последние годы их бродил не один десяток! Сейчас вот тихо, нет никого. Свежий визит был полгода назад, огонёк пришёл, а исчез ровно через неделю.

   Группа захвата нужна обязательно. Плохо то, что может не получиться захвата «тихого» – в населённом-то пункте.

   – Какова скорость прироста яркости? – спросил Ковалёв.

   – Она нестабильна. Утром была на нуле, потом скакнула до максимально возможной, сейчас опять нулевая.

   – А серебристые?

   – Стабильно на нуле. У них не более сорока процентов. Как будто тоже наблюдают за синим треком, выжидают, но не приближаются.

   Что-то было в этой ситуации знакомое и очень нехорошее…

   Объект и наблюдатели? Тогда терпимо. Жертва и охотники? Это хуже.

   Майор принял решение.

   Да, нужно было звонить, докладывать, и немедленно.

   – А где Олег и Роман? А Палыч?

   – Антон Павлович ушёл в сельпо за хлебом. Ребята же бегают по окрестностям, ноги молодые, им положено... Делают замеры электромагнитного излучения в активных точках. Берег Иштигановки, Первая гора, на Лежнёвке. Прим. авт.: речь идёт о местных названиях: Иштигановка – небольшая речушка, Первая гора – возвышенность в западной части села, Лежнёвка – одна из улиц. Тут, конечно, и так не всё чисто с фоном, присутствует некоторое возмущение, как обычно, но волны…

   И Таипов заговорил о вещах, не слишком понятных Валентину в связи с недостаточно глубокими знаниями в области физики. Послушав немного и кивнув с глубокомысленным видом, майор спустился по лесенке, перешагнул жёлтую ленту, вынул из заднего кармана джинсов сотовый, включил его и сразу увидел сообщение от Дигена: «Не дуйся. Жениться тебе надо, барин, вот чего!»

   Сообщение возникло не на пустом месте.

   – А знаешь, почему нет? – вкрадчиво спросил он. – Потому что я едва ли не всё время вынужден присматривать за тобой! Контролировать, возить в отпуск! Только и вздохнул свободно, пока ты в Лангато был!

   – Я-то был… Не то, что некоторые!

   Так. Теперь ушастый негодяй явно собрался перейти к напоминанию о собственных заслугах, а потом – к списку привычных уже требований. Даже не попрощавшись с провокатором, Ковалёв нажал «отбой» и поехал в Молёбку.

   Теперь вот Диген предлагал мировую, но считал своим долгом куратора подколоть, упомянув про женитьбу барина. Нужно ему ответить, желательно хлёстко и ядовито, но это подождёт. Прежде всего, звонок руководству…

   События завертелись так стремительно, что Ковалёв не успел набрать нужный номер.

   … крик Альберта Ивановича, донёсшийся из лабораторного модуля:

   – … восемьдесят три! Валентин!!! Восемьдесят девять!.. Девяносто один!..

   … крохотный пылевой вихрь, закрутившийся на грунтовой дороге метрах в трёх от Ковалёва.

   Окно, стремительно увеличивающееся в размерах. По периферии пылевой рамы окна сверкали мелкие лиловые молнии. Пахло озоном.

   … Таипов скатился по лесенке, потеряв очки. Он увидел, что Ковалёв, как загипнотизированный, сделал несколько шагов по направлению к окну.

   – Валентин! Не надо! Стойте на месте! – Таипов нагнулся за очками, улетевшими куда-то под заднее колесо «Камаза».

   Ковалёв стоял и смотрел на странное явление, не мигая, до рези в глазах. Показания приборов, огоньки на мониторах, чужие отчёты – это лишь жалкий кусочек причастности к тайне, а вот увидеть самому… Наконец-то хоть что-то увидеть, кроме аппаратуры и хамоватого домофея!

   В окне клубились чёрные и синие облака, всё мерцало и дробилось, как будто осколки разбитого зеркала стекали по стене в замедленной съёмке. А на фоне осколков, облаков и молний стояла – точнее, нет, висела в воздухе – девушка.

   Ковалёв даже не смог толком рассмотреть её лицо, потому что на него всё время падали то тени, то вспышки света. Приметил длинные растрёпанные чёрные волосы и яркие, жёлтые, какие-то… необычные глаза, но сразу так и не понял, чего в них необычного, кроме цвета.

   Секунд десять смотрели друг на друга мужчина, стоявший на грунтовой сельской дороге, и девушка из окна в пылевой раме. Размер вихря увеличился уже до двух, без малого, метров. А потом за спиной девушки появились они, и Ковалёв непроизвольно вздрогнул. Рука сама потянулась туда, где должна быть служебная «Гюрза»… увы, оставшаяся дома, в сейфе. Прим. авт.: «Гюрза», или самозарядный пистолет Сердюкова, СПС, используется в спецподразделениях силовых ведомств.

   – Что смотришь? – отрывисто спросила девушка. – Ты ведь меня понимаешь? Руку дай! БЫСТРО!

   Ковалёв понял.

   Альберт Иванович нашёл очки, кое-как нацепил их на нос, вскочил, машинально отряхивая штаны от дорожной пыли.

   Никакого окна. Ничего. И Валентин Станиславович Ковалёв тоже пропал… Только его сотовый телефон сиротливо валялся в дорожной пыли. Таипов машинально его поднял. Откуда-то в подсознании всплыла нелепая мысль: «Хорошо, что сейчас не тридцать седьмой год…»

   Посмотрел на часы, чтобы запомнить время инцидента: так, шестнадцать сорок две… Мысль о тридцать седьмом годе и ответственности за случившееся он развить так и не успел, потому что прошло менее секунды, и майор появился.

   Заведующий лабораторией ментального трекинга крякнул, потому что вид майора отличался от давешнего. Во-первых, он был несколько небрит, а щетинка как будто вчерашняя. Во-вторых, серая футболка была умеренно грязной и помятой, джинсы тоже чистотой не блистали. В-третьих, выглядел Ковалёв устало. В-четвёртых…

   В-четвёртых, он возвратился не один.

   Его спутница тоже была в меру помятой, грязной и усталой.

   – Палыч вернулся из сельпо? – сразу же спросил майор. – И давайте-ка поставим чайник.

***

Ресторан «Микс» работал обычно до часу ночи. Домофей, его нынешний хозяин, нуждался во сне минимально, а потому открывал заведение в семь тридцать утра, для любителей раннего завтрака вне дома.

   Но сейчас было девять вечера, и Диген в облике Кости сидел за столиком собственного ресторана – в особой зоне, за особым столиком, для особых гостей.

   Так что столиков в особой зоне было целых три – на всякий случай. Сейчас Диген пил кофе за одним из них, болтая с весьма примечательной личностью, попутно уплетающей зелёный летний борщ с яйцом и щавелем.

   Личность имела двойное гражданство – России и Белоруссии, являлась самым настоящим потомственным магом и звалась Виктором Николаевичем Полянским, а чаще – просто Витей.

   Витя заочно учился в Белорусском государственном технологическом университете, а на подобную форму обучения перешёл неспроста. Это пришлось сделать, когда его вычислила в Интернете команда Ковалёва, сделав предложение, от которого Витя не мог отказаться: или его сдадут с потрохами белорусским «спецам», или же он будет сотрудничать с российскими службами (отнюдь не бесплатно, к слову сказать). Рыльце-то у него было «в пушку» изрядно. Он ведь нашёл себе в Минске постоянный источник заработка, продавая в сети всякие магические примочки, начиная от «умных» шпаргалок и заканчивая приворотными заговорами для девушек. Но самой дорогой услугой была виртуальная экскурсия в другую реальность, которая продавалась под видом… психоактивных препаратов. И стоила эта экскурсия, между прочим, пятьсот долларов. Как этого кудесника не накрыли западные разведки, охотящиеся за бродягами и магами-самоучками, оставалось загадкой. Везло Вите, но до поры до времени.

   Если бы не Витя Полянский, ещё неизвестно, как закончилась бы история с забросом Марины Скворцовой в Лангато, а точнее, с её возвращением… Скорее всего, она погибла бы там. Но Полянский смог отправить по следам земной гостьи домофея, а уж тот показал, на что способен…

   Виктор Полянский сейчас числился сотрудником фирмы по продаже компьютеров, а работал совсем в другом месте. В частности, обучал Альберта Ивановича и Лёшу Таиповых контролировать свои магические способности и применять их, хотя бы ограниченно. Развёрнуто, по правде говоря, пока особо и не получалось. А каким шоком для Таипова стало известие о том, что отец его жив!

   На днях студенту Вите полагалось отбыть в Минск на летнюю сессию, а заодно – повидать родителей. Конечно, поедет он туда не один, а под наблюдением. Сейчас же он сидел в «Миксе», уплетал борщ и выслушивал лекции домофея о белорусской кухне. Естественно, домофей никогда в Белоруссии не бывал (как и во всех прочих странах), но непонятно на каких основаниях, уже считал себя знатоком кухонь народов мира, а потому не отказывал себе в удовольствии поучать всех и вся вокруг. Надо отдать Дигену справедливость: он регулярно устраивал в своём ресторане дни и даже недели, посвящённые такой вот национальной кухне, и всегда всем угождал – непостижимым образом.

   Вот и сейчас Диген, уроженец иной реальности, наставлял Витю, коренного жителя Минска, как готовить смаженку. Правда, первым делом он обозвал блюдо «пиццей».

   – Да итальянцы лопнут от зависти, отведав такую пиццу! – важно возвестил домофей. – Начнём с того, что нужно правильно готовить дрожжевое тесто!

   – Это как же будет правильно, по-твоему? – Виктор закашлялся, подавившись борщом.

   – Ну как, как! Мука просеянная, дрожжи сухие! И смешивать их с мукой надо так, чтобы они не касались жидкости, то бишь тёплой воды или молока, которые в тесто вливаются! А чтобы тесто меньше липло, в процессе вымешивания добавить растительного масла! Шар скатал – и вперёд, оставил в тёплом месте на час, прикрыв полотняной салфеткой, вышитой петухами!

   Витя все эти инструкции пропускал мимо ушей. Он никакое тесто месить не собирался, ибо дома его ждала мамина выпечка, а в Перми маму заменял домофей. К тому же, он сомневался, что на салфетке должны были быть обязательно вышиты петухи.

   – Пока тесто поднимается, готовим начинку. Я беру два вида колбасы – копчёную и варёно-копчёную, плюс бекон. Рубим мелко, обжариваем на сухой сковородке с антипригарным покрытием, и – никого масла не добавлять! Отдельно обжариваем мелко нарезанные шампиньоны и красный лук. Смешиваем всё и охлаждаем, понял? Потом берём сметанку, вбиваем туда яйцо, взбиваем миксером, сыплем рубленую петрушечку, перемешиваем с остывшей начинкой, понял?

   – Да понял я, понял!

   Лже-Шехирев грозно сдвинул рыжеватые куцые брови, словно сомневаясь в понятливости ученика.

   – Ой, смотри! – покачал головой домофей. – Тесто катаем тоненько, миллиметров в пять пласт, не больше. Кружочки режем… да, пойдёт сантиметров пятнадцать, может, двадцать. Далее уж совсем просто: противень смазал, тесто разложил, начинку распределил потолще, сыром тёртым закидал… Не забудь, что духовку прогревать нужно заранее до двухсот градусов!

   Витя понял, что лучше проявить заинтересованность, а то добавки к борщу не будет никакой, и спросил заискивающим тоном:

   – А выпекать сколько?

   – Двадцать минут, – важно закончил Диген и… так широко раскрыл глаза, увидев нечто за плечом Вити, что впору удивляться, почему органы зрения не выпали из глазниц.

   – Ты смотри, что деется! – ехидно заметил владелец «Микса». – Ковалёв с кралей пришёл, да на ночь глядя! Во даёт, мужик! Под сра… ну, ты понял, Витёк, сколько ему лет, да? Полбашки седой, а туда же! А краля моложе раза в полтора, если не в два!

   – Как тебе не стыдно! – прошипел Витя. – Что ты пялишься!

   – Не стыдно ничуть, представь себе! Стыдно, когда кое-что видно… Вообще – молоток мужик! Я ему утром повелел жениться, и вот, видишь! – Тут уж Диген не смог удержаться от шутки и щегольнул цитатой из «Неуловимых мстителей», насчёт «необъезженной кобылки чистых кровей», но совершенно зря.

   Витя Полянский принадлежал к тому поколению, которое уже не смотрело культовые советские фильмы, а потому цитата пропала втуне.

   Между тем, Ковалёв вместе с «кралей» подошёл к особой зоне в зале «Микса» и так зыркнул на Дигена, что тот решил повременить с шутками и вежливо представился. Услышав же имя крали в фонетической транскрипции Лангато, не просто удивился, а… чуть не сбросил иллюзорный облик Кости Шехирева от удивления.

   Удивляться было чему, и не только имени…

***

Марина услышала в домофоне голос Ковалёва и непроизвольно скривилась: одиннадцать ночи, в конце концов! Нет, ей не за что было ненавидеть «фээсбэшника», он ей лично ничего не сделал, но все, кто имел хоть какое-то отношение к предыдущему приключению, вызывали у Скворцовой стойкую неприязнь.

   Она ничего не могла с собой поделать.

   Спецслужбы никогда не оставят её в покое, придётся признать.

   – Я не один, Марина, – спокойно сказал Ковалёв. – Даша дома? Или… у вас гости?

   «К чему спрашивать? – подумала Марина со злостью. – Ты же каждый мой чих знаешь, майор…»

   Вслух же она ответила, что Даши дома нет, равно как и гостей (под этим обтекаемым определением майор явно подразумевал Андрея Жаровского). Скворцова слегка приболела, выделила себе неделю отдыха, передала обязанности заместителю, Диме Джураеву, и во избежание заражения Даши ОРВИ отправила дочку к дедушке – фигуре весьма известной. К Сергею Михайловичу Аресову, своему бывшему свёкру, вхожему, в том числе, и в такие круги, представители которых могли не только этому майору хвост прищемить. К неудовольствию Даши, «дядя Андрей» уехал в Москву до конца недели, и об этом, скорее всего, Ковалёв не мог не знать, а спрашивал чисто для соблюдения внешних приличий.

   Может быть, он пришёл с Дигеном, но почему так поздно?!

   Домофею Марина была всегда рада, их многое связывало – от радостных воспоминаний до общей скорби. Сейчас же в душе женщины царапнул тонкий тревожный коготок. Что-то не так.

   Шаги на лестничной клетке, звонок в дверь…

   … нехватка воздуха, лёгкое головокружение от неожиданности… На кого так похожа эта черноволосая девушка, что сейчас выглядывает из-за плеча Ковалёва?

   Это невозможно, такое сходство… Невозможно… Не может быть!

   – Ой, мама, – раздался звонкий голос девушки, такой гибкий, глубокий, напомнивший голос сестры одного… человека из прошлого. – Ты только не падай, ладно?..

   Тут бы выругаться, да слова застряли в горле.

   МАМА?!

ГЛАВА 3. Урок выживания

   – Что смотришь? – отрывисто спросила девушка в чёрной кожаной куртке, таких же брюках, и тяжёлых спортивных ботинках. – Ты ведь меня понимаешь? Руку дай! БЫСТРО!

   Правую руку она подала майору, левой же поправила небольшую чёрную сумочку, закреплённую на поясе.

   Ковалёв схватился за протянутую руку, не отводя взгляда от бронированных металлических чудовищ за спиной у девушки, и почувствовал болезненный рывок. Если бы он не был подсознательно готов к нему, правое плечо было бы вывихнуто.

   – Держи, держи крепче! – прикрикнула гостья. – Не отпускай!

   В мерцании цветных огней и круговерти синих и чёрных облаков металлические чудовища стали ближе, и майор всей кожей ощутил исходящий от них холод. Его потащило вперёд и вверх вместе с черноволосой девушкой прямо в круговорот огненных сполохов, подальше от монстров. Валентин ошалел, неожиданно вспомнив детское ощущение полёта во сне. Только в детстве это было волнующе, таинственно и сладко, а сейчас…

   Сейчас было страшно до смертных мурашек по хребту. А ведь за спиной четыре десятка прыжков с парашютом! И если бы не тот факт, что его сейчас держит за руку хрупкая и красивая девушка, совершенно спокойно реагирующая на размытое марево разноцветных искр и клубящихся грозовых туч, Ковалёв заорал бы в голос. Боль выкручивала суставы, черепную коробку как будто распирало изнутри, сердце отчаянно колотилось.

   Хотел приключений? На, получи!

   А потом полёт кончился, и оба – майор и девушка – зависли в мерцающей пустоте, где не было никаких ориентиров.

   – Руку не отпускай, – спокойно сказала черноволосая.

   Ковалёв не отпускал её маленькую, но крепкую ладошку, между тем, понимая, что его собственная ладонь предательски увлажнилась. Мужчина чувствовал себя неважно: к горлу подкатывала тошнота, особенно, когда он смотрел себе под ноги и не видел там никакой опоры, хотя бы отдалённой.

   Хорошо, что на ногах кроссовки зашнурованные, а то ботинки могли бы уже и слететь…

   – В первый раз всем неладно, почтенный. – Девушка заправила за ухо смолисто-чёрную прядь волос, глядя прямо в глаза Ковалёву.

   Теперь он понял, что же не так с её глазами. Зрачки этих ярко-жёлтых глаз, хищно отражающих свет, не могли принадлежать человеку. Сейчас они и вовсе превратились в вертикальные узкие щёлочки. Что, какая-то мутация?! Вот так и создаются киношедевры «Марвел»…

   Как будто прочитав чужие мысли, девушка моргнула, и её зрачки тут же приняли привычный вид.

   Несмотря на необычные обстоятельства, Ковалёв не утратил способности рассуждать здраво. Во времена его студенчества компьютерные базы данных только-только создавались, а значит, составлять фоторобот или распознавать лица приходилось обычным способом – напрягая память и конструируя образ путём подбора фрагментов: овал лица, глаза, лоб, форма носа и подбородка и так далее. Так что Ковалёв сообразил, к своему огромному удивлению, что имеется некоторое внешнее сходство с… бизнесменом и байкером Жаровским. Включая радужную оболочку глаз жёлтого цвета. Правда, у Жаровского оттенок не был столь ярким.

   И что бы это значило, а?

   – Где мы? – задал вопрос майор и неприятно удивился собственному голосу, сейчас звучащему хрипло и надтреснуто.

   Будь тут Диген, он бы непременно сострил по поводу того, что взрослый дяденька «на измене».

   – Нейтраль, – озвучила дева с кошачьими глазами. – Парадоксальное пространство, буфер, или, например, «отстойник», но это словцо жаргонное. Ты не переживай, почтенный, мы тут ещё немножко повисим, пока не отстанут морфы, часов на двадцать останемся в каком-нибудь из близлежащих миров, а после я тебя верну туда, откуда прибыли. Может, с задержкой в секунду-другую, никто ничего не заметит. Просто мне, чтобы надёжно зацепиться в вашем мире, необходим продолжительный контакт с местным жителем.

   – Контакт? – только и смог переспросить Валентин. – Морфы?

   Черноволосая подозрительно прищурилась и улыбнулась уголком рта.

   – Если ты там что не так подумал про контакт, то зря. Я имею в виду, что мне нужно находиться рядом. И раз уж меня выкинуло к тебе, значит, ты один из тех, кто обязательно должен знать нужного мне человека. А морфы… Пока слишком много вопросов!

   Ковалёв обалдел от такой наглости.

   – Знаешь, вопросы будут, и ещё не один и не два. Это только начало. Хочешь… как ты сказала, зацепиться? Тогда я жду объяснений. Для начала надо познакомиться.

   – Надо, – весело согласилась черноволосая. – Тая. Или Тха-Сае.

   Услышав названное имя с префиксом «Тха», Ковалёв понял, что у Вселенной своеобразное чувство юмора. Любопытно, это совпадение или…

   – Очень приятно! Валентин.

   Она повторила, словно пробуя на вкус, чужое для слуха имя, снова поправила сумочку на поясе, кивнула. Ковалёв остро ощущал её настороженность, тщательно маскируемую внешней беспечностью и даже некоторой развязностью. А между тем, под глазами у неё залегли тёмные круги, носогубные складки заострились, лицо, тронутое едва заметным золотистым загаром, было бледным и несло печать утомления.

   Выводы майор сделал следующие: молодая, отчаянная, полная решимости – и чего-то сильно опасающаяся особа. Если она, к примеру, преступница и находится в бегах от трёх бронированных чудовищ, то внушает большую приязнь, нежели охотники, вид которых откровенно пугал. С другой стороны, внешность бывает обманчива, да ещё как! Милая девушка может оказаться кем угодно – от воровки до убийцы, и хорошенькая мордашка никак не связана ни с родом деятельности, ни с какими-то криминальными наклонностями.

   А ведь приходилось держать Таю (или кто она там?!) за руку, вися над радужной бездной.

   Разве так бывает? Хотя… когда Валентин шёл на своё первое задание по контакту с чужеродной формой жизни в лице домофея, он вообще ни во что не верил. До тех пор, пока не нажал на кнопочку хитроумного устройства, разработанного коллективом умельцев под руководством Таипова, и понял, что чужеродная форма из иной реальности есть на самом деле.

   И то, что сейчас он, майор Ковалёв, находится в здравом уме, а не во власти галлюцинаций, тоже факт. И радужная бездна под ногами есть, и красивая черноволосая девушка с волевым и отчаянным лицом и кошачьими глазами – тоже есть. Значит, живём по ситуации, а потом уже будем докладывать, куда надо…

   – Держись крепче, Валентин! – скомандовала между тем Тая. – Сейчас тряхнёт.

   И снова прикоснулась к той самой сумочке. Надо бы поподробнее познакомиться с этим дамским аксессуаром, похожим на поясную барсетку «челнока» времён лихих девяностых. Что там прячет желтоглазая?

   Их действительно «тряхнуло», да так, что Ковалёв едва не откусил себе кончик языка. Хотите знать, что чувствует штопор, который вкручивают в пробку? Спросите меня, я теперь знаю!

   В лицо бросило пылью и дохнуло тёплым влажным воздухом. Теперь оба они – та, которая представилась как Тая, и Валентин, – неловко вывалились из круглого вихревого окна прямо на землю.

   Шёл мелкий моросящий дождь. Впрочем, как отметил про себя Валентин, машинально подняв голову (как будто искал в облаках брешь, откуда они со спутницей прилетели), это не могло продлиться долго. Между низкими тучами проглядывали фрагменты голубого неба, а кое-где на землю падали косые солнечные лучи. Было довольно тепло.

   Ковалёв быстро огляделся. Вокруг – обширное открытое пространство, справа, в метрах так десяти, – лесополоса (деревья, вроде, все знакомые, обычный смешанный лес), слева – какие-то редкие чахлые кустарнички. Почва под ногами суховатая и местами потрескавшаяся, как будто дождя не было давно. Как-то неуютно на открытой местности, залечь бы тут куда-то и не отсвечивать. Что за мир? В лесу, кстати, могут быть звери или засада. Кто его знает...

   – Куда дальше, Таисия? – официально обратился он к черноволосой, чувствуя неприятный ком где-то в районе желудка и надеясь, что упомянутый орган не взбунтуется после таких вот полётов. – И где мы сейчас?

   – Для начала руку отпусти! – потребовала спутница. – У меня уже пальцы смяты. Или сломаны от твоей хватки, сама Картсам не разлепит! И не называй меня Таисией – или Тая, или Тха-Сае!

   Ковалёва сложно было смутить, но дева была права. Только сейчас он в полной мере ощутил, как крепко сжимает её руку, до боли в собственных пальцах, и поспешно выпустил. Да уж, узкая и маленькая кисть женской ручки сейчас выглядела синей и помятой лапкой магазинной курицы.

   Она сказала: «Картсам». В Восточной Империи Лангато так называют Мать Всего Сущего, великую и почитаемую богиню. Пометки Таипова к отчётам Марины Андреевны определяли Картсам как «стихийно-доброе божество женского рода». Порой она вела себя весьма сурово – так, как любая мать может поступать со своими детьми, если они расшалились не в меру или ослушались. Мужского рода бывают исключительно низшие божества, находящиеся в ранге демонов. В западных же землях издавна верят в единое светлое божество – Знающего, тёмным антагонистом которого является Приходящий, или, в более полной версии, Приходящий-к-ночи.

   Девушка помянула Картсам, значит, имеет отношение к Восточной империи. И к тем самым Тхагам, судя по имени, тоже…

   – Извини, – с сожалением произнёс Ковалёв, не прекращая при этом бегло осматривать окружающую местность. – Так и будем тут стоять? В лесу опасно... или ты этого не знаешь?

   – Не должно быть опасно, при условии, что никого не встретим. Это тоже Земля, очень похожа на вашу. Даже речь не нужно синхронизировать, язык такой же, как твой. Я тут была неоднократно, в повреждённом секторе времени.

   Час от часу не легче! Сектор времени какой-то!

   – А эти твои… морфы? Они не вернутся?

   – Я же сказала тебе, что они отстанут! – мгновенно огрызнулась Тая таким недовольным тоном, что напомнила Ковалёву племянницу, дочь старшей сестры, общение с которой частенько представляло собой посиделки на пороховой бочке.

   Но Люське-то пятнадцать лет, а эта девица не так уж юна.

   – Послушай, Тха-Сае…

   У Валентина так и вертелись на языке словечки типа «куколка» или «девочка», а ещё хотелось прибавить «цаца». Но что-то ему подсказывало: применение подобных словечек послужит подожжённым бикфордовым шнуром для той самой пороховой бочки. Потому что куколка, девочка и желтоглазая цаца находится сейчас на грани нервного срыва.

   – … я не просился с тобой в полёт. – Ковалёв пристально смотрел ей в глаза и говорил твёрдо, но при этом не повышая голоса. – Если сейчас мы вынуждены оставаться вместе, то хотелось бы подробностей, начиная с металлических монстров и заканчивая дальнейшим планом действий. Я здесь чужак.

   Тая сказала, что они на Земле, на какой-то другой. Возможно, это смежный мир, именуемый как Земля-2? На путешествия сюда не тратят средства и людские ресурсы. Программа свёрнута и признана бесперспективной: уж слишком похожи две реальности, вплоть до исторически значимых имён и отдельных крупных вех в развитии. Ни магии, ни инопланетного вмешательства здесь не существовало, а проблемы цивилизации имелись всё те же…

   Раздражение и гнев постепенно уходили с лица Тха-Сае, уступая место усталости. Она сердито посмотрела на Ковалёва снизу вверх (разница в росте составляла сантиметров десять–двенадцать), поморщилась и, массируя отдавленные майором пальцы руки, сказала:

   – Морфы не могут тут появиться, как и в твоей реальности. Они никогда не существовали ни там, ни здесь. Они способны пройти по буферу до границы миров, но дальше не двинутся. А в буфере они нас не тронут. Раньше никого не трогали. Только присматривают.

   Поверхностное объяснение, но Валентин решил не давить, а вернуться к вопросу металлических чудовищ позже. Актуальным сейчас было другое: укрытие, например, а также времяпрепровождение в те самые двадцать часов, на которые Тха-Сае хотела бы задержаться в данном мире. За двадцать часов может случиться что угодно!

   – Будем стоять на месте или?.. – поинтересовался Ковалёв.

   – Или! – с неудовольствием бросила черноволосая. – Сразу предупреждаю: особо удаляться от меня не советую, потому как, если у тебя здесь нет зеркального двойника, ты сразу вырубишься, ослепнешь, оглохнешь и вообще… можешь превратиться в овощ. Бывает. Ну, не буду пугать, почтенный.

   Ковалёв особо и не испугался. Про утрату контроля над телом и его простейшими функциями он прекрасно знал – и со слов Таипова, и из отчётов агентов в Лангато. Но вот в чём подвох: группа крови-то у майора отнюдь не четвёртая, переливания крови бродяги ему никто не делал (и не сделает никогда: первая с четвёртой не сочетаются), так что при забросе в иную реальность он не должен был вот так вписаться. Это Скворцова сразу вписалась, как по маслу дело пошло, у неё-то группа крови подходящая, как и у Кузнецова…

   Ох, Альберта Ивановича бы сюда!

   – Это было главное предупреждение. Второе же, – продолжала Тха-Сае, – касается моего личного пространства. Я смогу себя защитить, если вдруг… ну, ты понял меня, почтенный?

   Мелкий дождь прекратился, тучи постепенно расходились, и Ковалёв подумал, что футболку желательно бы высушить, ибо день клонится к вечеру, а ночевать, скорее всего, придётся в лесу. Нужен костёр, если его удастся развести, не привлекая постороннего внимания…

   Только вот эта самая Тая ведёт себя то как ворчливая школьная учительница, то как сопливая пацанка.

   – Понял, – в тон ей ответил Ковалёв. – Твоё личное пространство будет неприкосновенно для меня, которого ты вытащила хрен знает куда только для того, чтобы заподозрить в его лице насильника или грабителя. Уж не знаю, на кого я больше похож – на насильника или на грабителя?

   Тёплый ветерок дунул в спину девушке, взметнув и бросив ей на лицо длинные чёрные волосы. Безуспешно пытаясь привести причёску в порядок, она огрызнулась:

   – На обоих! И тот факт, что ты знаешь нужного мне человека, ещё не значит…

   Кажется, ветерка в спину оказалось достаточно, чтобы девушка покачнулась и… начала падать прямо на майора с остекленевшим взглядом своих умопомрачительных жёлтых глаз. Ковалёв отреагировал быстро, и когда он поймал Тха-Сае, та была уже без сознания – веки опущены, побледневшие губы безвольно полуоткрыты.

   Мужчина непроизвольно ругнулся. Что ж ты, такая крутая и отчаянная, и подозревающая нечаянного попутчика (считай, похищенного, чего уж там) во всяких безобразиях, отрубаешься в самый ответственный момент?!

   Валентин подхватил на руки обмякшее тело, отметив про себя его лёгкость, и отнёс под сень ближайших деревьев. Сразу накинулись навязчиво звенящие комары, оживившиеся после дождичка. Майор уложил Тха-Сае на траву и быстро осмотрел. Горло ничем не сдавлено, курточка расстёгнута, у футболки глубокий вырез. Дышит черноволосая сама, частота дыхательных движений в норме.

   Медицинские познания майора ограничивались специальным курсом из нескольких занятий по оказанию помощи при чрезвычайных ситуациях, но курсы он честно посещал и практику сдавал. К тому же, его старшая сестра, Евгения, была известным хирургом. В детстве Валентин с удовольствием листал и даже читал всякие медицинские книжки.

   Сейчас он видел запавшие глаза с проявившейся сеткой морщин вокруг, заострившиеся черты лица, потрескавшиеся губы, признаки физического утомления и вспышку раздражительности в процессе разговора… На что похоже?.. Ковалёв сжал кожную складку на тыльной стороне кисти Тха-Сае, между большим и указательным пальцем, а затем резко отпустил. Так и есть: складка распрямилась вяло и неохотно. Будь в организме достаточно жидкости, на это ушло бы не более половины секунды.

   Да, обезвоживание.

   Человек может прожить без воды, по разным данным, от трёх до десяти суток. При физических и нервных нагрузках этот промежуток времени уменьшается. Дефицит жидкости в три процента уже сказывается на жизнедеятельности, а по мере приближения данной цифры к двадцати процентам возрастает риск необратимых изменений в тканях и фатального исхода.

   Нужна вода, и быстро. А если не удастся привести Тха-Сае в чувство, то жидкость надо капать внутривенно, только вот скорую помощь тут вряд ли вызовешь.

   Поиск жизненно важной субстанции осложнялся несколькими факторами. Девушка предупредила, что удаляться от неё крайне неразумно. Какова возможная дистанция удаления, она не успела сказать. Если сам Ковалёв, пользуясь выражением Таи, «превратится в овощ», то погибнуть могут оба. Проблема также в том, что, сколько бы Валентин ни напрягал слух, он не слышал шума или плеска ручья поблизости. А ещё, любую воду, добытую в диких условиях, нужно хоть как-то очистить и продезинфицировать.

   Достать воду в лесу можно, имея под рукой минимальное туристическое оснащение или даже не располагая оным. На это требуется время, а его-то как раз и не было, учитывая состояние обморока у Таи. В таком лесочке вода должна присутствовать: зелени много, лиственных деревьев тоже, а им нужно больше влаги, чем хвойным породам. Густо покрытые травой места, между прочим, скрывают под рыхлой почвой воду.

   Трава была влажной после дождя. Самым быстрым вариантом сбора дождевых капель было провести по траве легко впитывающей тканью, а потом выжать ткань в ёмкость. Если под рукой есть полиэтиленовый пакет, то в летний день ничего не стоит набить его травой, завязать и выложить на солнце. Вскоре внутри образуется конденсат, пить его вполне можно.

   Нет пакета, представьте себе, равно как и куска хорошо впитывающей ткани. Нет ножа или туристической лопатки, чтобы выкопать яму, нет также никакой бутылки или банки. У Таи в карманах брюк, куртки или вот в этой сумочке, возможно, есть носовой платок.

   На сумочку следовало обратить особое внимание. Хм… на пояс шахида, конечно, вещица не похожа, но… а ежели рванёт?! Нет, сумочку мы пока что трогать не будем.

   Ковалёв огляделся вокруг и приметил сбоку метрах в трёх какое-то незнакомое растение с крупными чашеобразными листьями. Встал, с опаской сделал несколько шагов, в овощ не превратился, с интересом склонился над растением. Лопух – не лопух, не важно, а то, что в углублённом основании листа скопилась приличная порция дождевой воды, так это замечательно! Пять крупных листьев – уже стакан. Сорвать лист и донести его до Тха-Сае вместе с водой? Это вряд ли. Упростим задачу.

   Валентин поднял девушку, слабо шевельнувшуюся у него на руках, переложил поближе к куртине незнакомой зелени. Для начала губы смочить, а там уже попробовать привести в чувство.

   Жидкость из первого свёрнутого в трубочку листа частично пролилась. Мысленно обозвав себя болваном, мужчина сообразил, что этот лист лучше использовать, как импровизированный бокал, осторожно переливая в него воду со всех прочих. Да, теперь дело пошло! Тха-Сае по-детски причмокнула губами, вызвав в душе Ковалёва короткое и острое чувство жалости. Видимо, какие-то жизненные обстоятельства так прижали эту желтоглазую беглянку, что она плюнула на всё, включая банальное употребление жидкости (и еды, наверное, тоже), и рванула через этот... как его… нейтраль или буфер. Так, жалость пока долой! Нужно помнить: девица может оказаться кем угодно.

   Устроившись на траве и поддерживая голову Тха-Сае так, чтобы девушка не захлебнулась, Ковалёв по каплям вливал ей в рот воду. К счастью, обморок был не слишком глубоким, и глотательный рефлекс полностью сохранился. Сейчас можно напоить черноволосую тем, что есть на листьях, но это всё же смехотворное количество. Потом придётся взвалить безвольную тушку на плечи и, никуда не удаляясь от Таи, поискать водоём или ручей. Лес не сухой, тут должно что-то быть.

   Когда в ход пошёл шестой лист лопуха, майор услышал за спиной характерный такой металлический звук. Предохранитель... Непонятное и невидимое пока что оружие переведено в боевой режим.

   Тот, кто это сделал, находился за спиной в двух-трёх метрах и более никак своё присутствие не обозначил. Тая слегка шевельнулась и кашлянула, но глаза так и не открыла. Она сказала, что опасности нет, если никого не встретим. Получается, встретили. Вряд ли девушка планировала свой обморок, так что ситуация внештатная. Сейчас было бы крайне неразумно совершать резкие движения или порываться вскочить. Оставаясь на коленях возле тела, Ковалёв начал медленно поднимать руки, испачканные травяной зеленью.

   – День добрый! – спокойно сказал он, слегка поворачивая голову вправо и пытаясь через плечо увидеть обладателя оружия.

   Оставалось надеяться, что тот (или та), к кому он сейчас обратился, поймёт русский язык.

   – И тебе, – послышался мужской старческий голос, тоже абсолютно спокойный и без признаков агрессии. – Ты кто такой будешь, мил человек? Вставай, только не дёргайся.

   Уже неплохо. По крайней мере, они понимают друг друга, Тая сказала правду насчёт речи.

   Ковалёв осторожно поднялся, контролируя каждое движение, поворачиваясь и оставляя руки поднятыми. Перед ним действительно был пожилой дядька, лет, может, шестидесяти с гаком. Седые волосы коротко стрижены, лицо загорелое, как у человека, проводящего изрядное количество времени на свежем воздухе. Одет дядька в буро-зелёный камуфляж без знаков отличия и нашивок, на ногах – высокие болотные сапоги.

   То, что было у старика в руках, озадачило майора своим внешним видом. Обычно такие пушки гражданскому населению недоступны, это факт, а вот что за модель?! Пистолет-пулемёт, сомневаться не приходится, да ещё какой: совсем короткий ствол, очень гладкая крышка ствольной коробки, короткий магазин, приклад вообще отсутствует, а для удобства управления огнём имеется небольшая передняя рукоятка. Эту игрушку можно носить под свободной одеждой – курткой или пиджаком, а то и в бардачок автомобиля поместить. Одним словом, спрятать, а если понадобится, то быстро достать и пустить в ход.

   По тому, как дед держит в руках оружие, Ковалёв сразу понял: дело это для него привычное и обыденное. Если бы Валентин был один, то мог бы пойти на риск, чтобы обезоружить дедушку (дедушка же не знает, кто перед ним, а соответствующие навыки у майора имеются). Но за спиной на траве лежала Тая, а вокруг был чужой мир, если принять на веру слова той, которой, скорее всего, нужна медицинская помощь.

   «Никого не встретим…» Ну вот, встретили, дальше что?

   – Так ты кто, говоришь? – переспросил дед. – Имя что-то не расслышу.

   – Валентин.

   Называть ложное имя бессмысленно. Документов каких-либо у Ковалёва при себе не имеется, всё в куртке, а куртка на Земле, в «Дастере». Что там у Таи в её сумочке, леший знает, но вряд ли паспорт.

   – Понятно. Я – Павел Игнатьевич, егерь.

   Оригинальное оружие у здешнего егеря! Не иначе как для того, чтобы отбивать у браконьеров шкурки невинно убиенных редких зверюшек. С другой стороны, тот, кто вот так представился, немедленно огонь не откроет. Ему нужны объяснения, кто и зачем, особенно, если странников действительно занесло в заповедник.

   Ковалёв не ошибся.

   – Ты что тут делаешь, Валентин? Я тебя не припомню. – Егерь Павел Игнатьевич повёл стволом в сторону Тха-Сае. – С девахой твоей что? Или не твоя она?

   «И деваха не моя, и легенды-то нет никакой, и быть не может... И что значит «не припомню», если ранее мы не виделись?!»

   Не твоя это полевая операция, майор Ковалёв, никто же не ждал похищения со стороны желтоглазой гостьи из пыльного облака, да и не готовился к подобному путешествию. Так что врать надо по мере сил и убедительно.

   – Её Тая зовут. У нас машина сломалась, так что пошли искать помощь и заблудились.

   – И когда же она сломалась? Далеко вы забрались, туристы. – В голосе деда появилась толика едкой иронии, указывающей на то, что свежая легенда Ковалёва развалится, даже не будучи придуманной до конца.

   – Вчера вечером. Тае нехорошо, у неё обезвоживание, и сейчас я пытался её напоить дождевой водой. – Несмотря на явный провал, Валентин говорил всё тем же спокойным и убедительным тоном.

   – Городские…– проворчал егерь. – Ладно, мил человек, бери свою деваху, пойдём прогуляемся.

   – Куда именно?

   – Куда надо. Не до твоей машины, точно.

   Ствол пистолета-пулемёта слегка приподнялся. Так, пока лучше идти, куда надо, а там посмотрим.

   Ковалёв взял на руки девушку, видя, что румянец потихоньку возвращается на её щёки. Бараний вес, точно, при её-то росте… Тут минимум половина – ботинки, наверное!..

   Идти пришлось минут сорок, и Ковалёву постепенно начинало казаться, что Тха-Сае тяжелеет вместе с ботинками, потому что утомление мышечное ещё никто не отменял. Противно звенели оборзевшие комары, футболка взмокла от пота и прилипла к спине. Красивых девушек на руках носить приятно, но на минимальные расстояния, например, до пенной полосы прибоя, а потом окунуться вдвоём. Или до постели, а потом… вы понимаете, что... Представить же себя выходящим из ЗАГСа с законной супругой на руках Валентин не мог вовсе. Будь здесь домофей, он непременно съязвил бы на этот счёт.

   Ковалёв понимал, что егерь Павел Игнатьевич ведёт задержанного «туриста» очень грамотно: не приближается и не тычет стволом в спину, как часто показывают в низкосортных боевиках. Случись такой подарок, майор им воспользовался бы, заставив Тха-Сае совершить небольшой полёт в мягкую влажную траву, а оружие бы тогда сменило хозяина.

   Но подарка не случилось, впереди на опушке леса показался высокий забор из некрашеного металлического профиля. В этот момент Тая слегка приоткрыла глаза, и у Ковалёва возникло ощущение, что она уже полностью пришла в себя, но старается этого не демонстрировать. Может, и правильно, но руки скоро отвалятся вместе с ней.

   Из-за забора раздался утробный басовитый лай. Собачка там серьёзная, не иначе!

   – Стой, Валентин! – сказал старик. – И без глупостей!

   Одной рукой он продолжал направлять свою пушку на «туриста», другой вынул из кармана ключ и отпер неприметную для глаза калитку.

   – Входи не спеша.

   Ковалёв вошёл, быстро осматривая обстановку двора. Двор как двор: поленница дров, колодец, одноэтажный дом, крытый серым сайдингом, рядом пристроен сарай. В левом углу под навесом что-то типа «уазика», грязью забрызганного по самую крышу. Выходит, где-то тут есть бездорожное месиво. А номера? Нет, как говорится, номерные знаки не определяются, всё в грязи. Собачка… да, здоровенный белый алабай сидел у самой калитки и сразу примолк, как только увидел хозяина в сопровождении гостей, но посматривал отнюдь не дружелюбно.

   Правильный алабай не кинется сам по себе. Для этого нужна причина – угроза хозяину или команда хозяина.

   Почему-то майор догадался, что будет дальше, когда егерь распахнул дверь сарая, кивнув головой.

   – Иди туда, мил человек. Вода, говоришь, нужна?.. Там под лавкой канистры, в них питьевая.

   Так. А может, пушке всё-таки пора сменить владельца?..

   Алабай, казалось, угадал намерения майора и предупреждающе зарычал.

   Отменяется. В полном молчании Ковалёв проследовал к сараю со своей ношей. Вслед донеслось:

   – Пока я езжу по делам, завернул бы ты, Валентин, куртёшечку на своей девахе… Вдруг там метка есть. Та самая.

   Час от часу интереснее! Знать бы ещё, что скрывается за многозначительным словосочетанием «та самая».

   – Выходить без меня не советую, – добавил дед. – Собака не злая, но порвёт без предупреждения.

   Собаку можно легко обезвредить, но майор не стал делиться своими соображениями и познаниями с дедом.

   В полутёмном сарае пахло сеном. Когда дверь захлопнулась и снаружи лязгнул засов, Ковалёв тем самым сеном и воспользовался, уложив на него (не бросить бы в сердцах) девушку. Что там у неё надо завернуть?.. Честно говоря, руки слушались плохо, но попробовать надо.

   Как только Валентин взялся за лацканы кожаной куртки, Тха-Сае немедленно открыла глаза, зрачки которых опять выглядели не по-человечески, и без всяких признаков дрожи в голосе зашипела:

   – А вот трогать кто просил?! Не надо там ничего … искать!

   – Уверена? – беззлобно спросил Ковалёв, намереваясь произвести-таки осмотр тела… нет, не потерпевшей, а скорее, подозреваемой.

   – Абсолютно! Не лезь, пожалуйста!

   Слово «пожалуйста» сейчас вряд ли бы остановило майора, подуставшего от полёта в радужном «ничто», обилия непонятных событий и сорокаминутной прогулки с грузом на руках.

   Не остановило бы, если бы не выражение жёлтых глаз. Всё то же выражение на грани нервного срыва, сейчас умоляющее.

   – Когда ты пила воду в последний раз? – буркнул он, выпуская Тха-Сае. – А ела?

   – Вчера, скорее всего… При прыжках чувство времени теряется…

   Валентин встал, наклонился, заглянул под лавку, увидел там ряд пятилитровых пластиковых канистр без этикеток, открыл одну и подозрительно принюхался.

   Вода как вода, ничем не пахнет.

   – Дай мне, ты не почувствуешь яд, а я смогу! – потребовала Тая, садясь в куче сена.

   – На!

   Изящные ноздри девушки дрогнули, кошачьи зрачки расширились.

   – Это можно пить, – произнесла она. – Чистая.

   – Что, супернюх? – Валентин не смог удержаться, сморщив нос. – О каких ещё чудесных способностях я не знаю?

   Черноволосая молчала, отпивая из канистры воду длинными беззвучными глотками. Опустошила едва ли не треть, потом поплескала себе на руку, отёрла лицо, отдала канистру мужчине.

   – О некоторых. Извини, что заставила себя тащить, я уже минут десять как в полном сознании. Надо выбираться отсюда, иначе, я чувствую, будут неприятности.

   – У кого? – хмыкнул майор. – У тебя или у меня?

   – Да у всех, скорее всего.

   Словно в подтверждение этих слов, послышался звук автомобильного мотора; подобие «уазика» было заведено и собиралось стартовать. Не иначе, дед поехал куда-то докладывать о подозрительных заблудившихся туристах. Хорошо, если достаточно далеко – будет фора для побега.

   – Понимаешь, Валентин… – вздохнула девушка. – Времени у меня не так много, как хотелось бы. Представь, что у тебя… в твоём мире проездные документы же бывают?

   Ковалёв кивнул.

   – Так вот, у меня проездной документ… на ограниченное число поездок. Впритык, пока за мной контролёр не пришёл.

   Ковалёв сам не знал, почему при слове «контролёр» по спине пробежали мурашки. Наверное, причиной была тень страха, мелькнувшего в жёлтых глазах.

   – … А за эти поездки надо успеть многое. Как минимум – попытаться ликвидировать последствия действий одной упрямой дряни, которая мелет языком, когда не надо. Как максимум – исправить неисправимое… то, что эта дрянь успела сотворить.

   – И кто она? – задал Валентин вопрос нейтральным тоном, уже догадываясь, что услышит в ответ.

   – Дрянь – это я сама. Из-за меня погибли люди. И я … хочу это исправить.

ГЛАВА 4. Так не бывает…

   Все эти игры в загадки хороши были бы на квесте, куда Ковалёв попал вместе с племянницей во время последней поездки в Омск. Сейчас же хотелось хорошенько тряхнуть Тха-Сае и выспросить у неё всё, что касается сложившейся ситуации.

   Девушка уже встала, без стеснения потягиваясь (мятая белая футболка задралась, открывая плоский живот и пупок, украшенный пирсингом). Проследила за взглядом Ковалёва, непроизвольно упёршимся в золотое колечко с синим камешком, усмехнулась, потом одёрнула футболку и отряхнула сено со штанов.

   – Ну что, пора уходить? – как ни в чём не бывало спросила Тая.

   Казалось, морщинки на её лице разглаживаются на глазах.

   – Я живучая, – пояснила она. – Восстанавливаюсь быстро. Больше такого не повторится, и обузой я не стану. Объяснять что-либо будет слишком долго, я сделаю это позже, обещаю.

   – И, конечно, – с иронией в голосе поинтересовался Валентин, – насчёт содержимого сумочки?

   – Может быть. – Тха-Сае выдержала его вопрошающий взгляд. – Если бы ты туда заглянул, всё равно ничего не понял.

   Она повернулась к попутчику спиной, присматриваясь к небольшим рубленым оконцам в верхней трети стены сарая.

   – Ты не пролезешь, Валентин: слишком широкие плечи. А я смогу.

   Быстро скинула куртку, отстегнула пояс с сумочкой и бережно опустила на пол, улыбнувшись мужчине:

   – Если на неё нечаянно наступишь, то мы навсегда застрянем здесь и даже хуже. Я не шучу.

   – Не наступлю и пинать не буду, хоть и хочется, – с серьёзным видом кивнул Ковалёв. – Давай, подсажу. Там вообще-то пёсик снаружи. Не боишься? Может, попробую выломать дверь, и мы выйдем вместе?

   – А ты видишь тут инструменты? Какой смысл напрягаться, если я отопру сама? С пёсиком мы поладим. Скорее всего.

   Что ж, судя по уверенности в голосе, она знает, что говорит. Кстати, на голых руках у Таи никаких меток не имеется…

   Ковалёв подхватил девушку за талию, подтолкнул вверх, к левому окну, которое было несколько больше размером, нежели правое. Тая тут же подтянулась на руках и почти без напряжения скользнула в узкое оконце, не застряв. Только ойкнула – видимо, всё-таки ободрала кожу на плече о шершавый деревянный косяк.

   Гимнастическое упражнение сопровождалось неумолкающим лаем алабая, бесновавшегося снаружи как раз под стенами сарая. Похоже, пёсик поджидал свой очередной обед в виде черноволосой гуттаперчевой особы, пролезающей в окна с ловкостью заправской форточницы, но… лай сменился рычанием, затем истеричным повизгиванием, после которого наступила тишина. Так кто там кого употребил на обед?! Кто там у нас Тхаги? Оборотни, способные превращаться в тигров? Тигр алабая запросто слопает и не поморщится, но что-то не слышно звуков трапезы.

   Засов отперт, можно выходить. Майор хотел, было, поднять с дощатого пола куртку и сумочку, но Тая опередила его, скользнув мимо мужчины так быстро, что только ветерок свистнул в её чёрных волосах. Никогда Ковалёву не приходилось жаловаться на скорость собственной реакции, но тут он досадливо крякнул: всем бы так шустро двигаться. Про то, что Тха-Сае передвигается не только шустро, но и весьма грациозно, Ковалёв предпочёл бы не думать, но… про это подумалось как-то само собой.

   Да, случись на Чёрном море краткий пляжный роман с интимным продолжением, сейчас он бы меньше рассуждал о посторонних вещах, включая полоску слегка загорелой кожи между брючным ремнём и периодически задирающейся футболкой, и о золотом колечке в пупке. Про плоский живот и тонкую талию лучше вообще забыть.

   – Пёсика не скушала? – спросил Валентин невинным тоном, затаив, тем не менее, дыхание.

   Девушка уже крепила на брючном ремне свой таинственный аксессуар.

   – А?.. Нет, не скушала. Он спрятался, я думаю, и нескоро выйдет.

   – И как удалось достигнуть консенсуса?

   Жёлтые глаза по-кошачьи сверкнули.

   – Показала зверя. А пёсик, как выяснилось, боится хомячков. Идём, Валентин, время дорого.

   «Будет она ещё командовать!»

   Алабая и впрямь не было видно, но как только несостоявшиеся пленники сарая вышли на середину двора, стало ясно, что зверюга прячется за поленницей: вон, лапа высовывается. Обладатель этой мощной собачьей лапы решил не искушать судьбу и не покидать укрытие. Создавалось ощущение, что даже если непрошеные гости решат заглянуть в хозяйский дом, животина не пошевелится. Во всяком случае, не было никакой реакции даже тогда, когда эти самые гости воспользовались поленницей как лестницей, чтобы перебраться через забор.

   Правда, алабай тоскливо глянул на Ковалёва, без зазрения совести прихватившего по дороге отличную вещицу, при беглом рассмотрении оказавшуюся похожей на магнеивое огниво. Вещица состояла из кресала и блока из двух стержней под общей пластиковой рукояткой. Полезная штука: магниевый стержень нужен для получения стружки, которая сгодится вместо трута, а кремниевый стержень в умелых руках эту стружку подожжёт. Огниво сиротливо лежало на чурбачке и внешне ничем не отличалось от того, которое Ковалёв приобрёл в известном туристическом магазине. Напрашивается?.. Да, чужое имущество так и намекало на похищение, потому что могло пригодиться в лесу.

   По-хорошему, поискать бы тут ещё что-нибудь, пригодное для выживания в лесу, но, похоже, дефицит времени не позволит.

   Алабай дёрнулся, было, восстановить свою честь сторожа, зарычал на мужчину, но тут Тая, которая уже поставила толстую подошву своего ботинка на острую кромку забора, обернулась и просто посмотрела на пса сверху вниз.

   И тот умолк, лёг на землю и уткнулся мордой в передние лапы.

   Потом Тая с фальшивой укоризной взглянула на майора:

   – Тащим, значит, что плохо лежит? Не забудь выбросить, когда настанет время нырнуть в нейтраль. Нельзя забирать с собой. Ничего не надо брать.

   – Ты ж меня предупредишь? – уточнил Ковалёв и спрятал огниво в карман джинсов.

   – Как получится, – буркнула девушка уже с другой стороны забора.

   Когда Валентин присоединился к Тае, она пояснила, что сейчас единственным способом бегства является обычный вариант по типу «делаем ноги».

   – Мы не можем уйти в нейтраль или в предыдущую точку моего местонахождения. Скажем так, у моего проездного ограниченный ресурс. Если будет погоня – да, тогда придётся воспользоваться быстрым перемещением, но это на крайний случай. Ты, кстати, хорошо бегаешь?

   Ковалёв кивнул и второй раз за день порадовался, что на нём кроссовки. Как собирается бежать Тха-Сае в своих тяжёлых ботинках, оставалось только гадать. Машинально глянув на часы, майор обнаружил, что они по-прежнему идут, показывая время: девятнадцать ноль восемь. Неизвестно, как тут называют летние месяцы, но, по ощущению, сейчас точно июнь, а географическая широта такая же – приближается светлая летняя ночь.

   Итак, пришлось бежать лёгкой трусцой, и, кажется, Тая знала, куда. По крайней мере, на бегу комары не так досаждали.

   Никто за ними не гнался.

   День клонился к закату, небо опять заволакивало тучами, и уже в сумерках Тая и Ковалёв достигли, по-видимому, цели: колючей проволоки, натянутой между деревянных столбов.

   – Ну, вот, – сказала Тха-Сае, переводя дух после бега трусцой. – За неё пока никто не сунется, абсолютно точно. Осталось перебраться в соседнюю губернию.

   С этим не возникло проблем: пройдя немного вдоль «колючки», путники поднырнули под неё в том месте, где проволока была уже кем-то надрезана.

   – На чём основана твоя уверенность, что никто не сунется? – Ковалёв тоже отдышался и подумал, что, видимо, устраиваться на ночлег придётся где-то поблизости. – Судя по состоянию «колючки», кто-то точно совался.

   – Я знаю, кто. Представь себе, даже я. – В голосе девушки проскользнули весёлые нотки. – Эта дистанция уже была пройдена. За нами не побегут. То есть побегут, но завтра с утра, я гарантирую. Отойдём немного и можно отдыхать. А завтра, когда будут искать, мы уже уйдём отсюда.

   Губерния?.. Что-то это не похоже на Землю-2. Насколько помнил Валентин по отчётам двух агентов, там существовало такое же деление на страны, как и в его собственном мире. Какие ещё губернии?! Значит, открыта новая реальность, не отображаемая на шкале приборов лаборатории трекинга. Любопытно…

   Прошли они ещё около километра и остановились, когда уже начало темнеть. Следовало бы узнать, на какое расстояние от Тха-Сае можно удаляться, не рискуя превратиться в овощ, и Ковалёв спросил. А то, знаете, физиологические потребности ещё никто не отменял, и не хотелось бы справлять нужду в пределах поля зрения друг друга.

   Выяснилось, что расстояние для удаления довольно приличное – около трёх сотен метров. То, что Тха-Сае ориентируется в земных единицах измерения (Диген вот, например, поначалу употреблял другие названия и их значения: локти, стадии и так далее), майора удивило, но лишь отчасти. На девушке современная одежда. Путешествует она между мирами явно не впервой. Должна ориентироваться во многих аспектах, не только в единицах измерения. Диген-то дома сидел, пока не решился на бегство вслед за ллид Мариен: искал ту, кого уже считал хозяйкой после смерти мага Тавеля...

   Потом было некоторое обустройство стоянки, когда ворованное магниевое огниво как раз пригодилось для разведения костерка. Насчёт воды можно было не беспокоиться: неподалёку слышался мягкий плеск ручья по камням, и сам холодный ручей имелся в наличии. Кипятить воду не в чем, но это мелочи, тут выбирать не приходится. Слабый голод давал о себе знать, без еды Валентин мог спокойно продержаться сутки и более, а вот Тая…

   – Скажи честно, насколько ты проголодалась?

   – До утра переживу. Сейчас мы вряд ли что-то найдём, – равнодушно ответила Тая. – Я даже ни одной лягушки не слышу поблизости. А лапки у них вкусные, уже пробовала.

   Ковалёв поразился её стойкости. Честно говоря, большинство его знакомых девушек давно бы уже устроили истерику, а тут… Пора выяснять причины целеустремлённости попутчицы.

   Настало время для объяснений, и они последовали.

   В раннем детстве Валентин как-то слышал от матери выражение: «твоё враньё на голову не натянешь». Подразумевалось, что сынок несёт неудобоваримую околесицу – такую, что принять на веру даже близко нельзя. Маленький Валя вруном не был, но пара прецедентов состоялась в период посещения детского сада, когда пришлось объяснять маме, почему противная манная каша и молоко с пенками остались нетронутыми.

   Вот и сейчас Валентин задумался, слушая рассказ Таи: а не является ли он таким вот безразмерным враньём?

   Потому что единственной мыслью было то, что в реальной жизни так не бывает.

***

– Так не бывает! Это полный бред! – резко сказала Марина. – Перестали бы вы кормить меня сказками и шли отсюда оба.

   Между тем, она не могла оторвать взгляда от лица черноволосой девушки, а более всего – от её ярко-жёлтых глаз. Несколько минут назад девушка продемонстрировала особенность, характерную для тех самых жёлтых глаз, которые Марина порой видела во сне, желая забыть всё, что с ними связано, и в то же время боясь этого.

   Зрачки таких вот глаз умели превращаться в вертикальные щёлочки, что говорило о принадлежности гостьи к роду тех, кого называли сагараджа, роду людей-тигров.

   МАМА?!

   Если верить этой милой девушке на пару с Ковалёвым, то у Марины имелась взрослая дочь в одной из версий удалённой реальности мира Лангато. Парадокс состоял в том, что это всего лишь версия, которая имеет право на существование, а потому существует на самом деле. Хоть головой об стену, но постичь невозможно – так же, как объять необъятное.

   Дочь от человека, а точнее – оборотня, который должен был погибнуть в ту роковую ночь, когда было совершено нападение на постоялый двор «Приют сокола».

   Было от чего потерять рассудок или, как минимум, схватиться за голову.

   – Я не могу в это поверить, понимаете? – Скворцова закашлялась, встала со стула и подошла к окну на своей уютной кухне, где все трое беседовали за чаем с печеньем и джемом.

   За окном девятиэтажного дома шла обычная ночная городская жизнь: шумел транспорт, летел запоздалый нынче тополиный пух, выясняли отношения две автоледи, чьи иномарки ухитрились «поцеловаться» на трамвайных путях, перекрыв движение.

   Десять минут назад черноволосая девушка представилась, назвав имя: Тха-Сае из рода Тхагов, дочь… князя Тхагалы.

   Тха-Джара из рода Тхагов.

   То, что княгиню Тхагалы зовут Мариен, она тоже озвучила.

   – Можно называть меня Таей, если удобно, – непринуждённо заявила обладательница жёлтых кошачьих глаз.

   «А неудобно! Неудобно, девочка, никак не удобно тебя называть! Кто ты вообще?!»

   – Реакция ожидаемая. Зная тебя, я была уверена, что, скорее всего, ты не поверишь с первых слов и можешь послать меня далеко-далеко.

   – Ты меня не знаешь, – сухо поправила её Скворцова. – Мы с тобой незнакомы. Я не твоя мать!

   Ковалёв молчал, чувствуя, что Марина Андреевна очень-очень хочет прибить его на месте, а потому принял разумное решение пока что не встревать в женский разговор.

   – В данном мире, разумеется, не моя. Даже в сопряжённой реальности Лангато не моя. Я уже побывала там. Я знаю, что мой предполагаемый отец был убит, а ты вернулась домой, сюда! Там нет ни меня, ни будущего для нас троих. В данной реальности было несколько точек… напряжения, и не все варианты реальности смогли их преодолеть. Я из другого будущего, где всё иначе! – Девушка говорила уверенно, терпеливо и, вместе с тем, безапелляционно, исключая любую возможность опровержения своих слов.

   Дрогнули её тонкие ноздри изящного выреза – совсем как у её отца, когда тот был чем-то недоволен.

   Какого отца?! Скворцова, опомнись, он мёртв, ты сама видела его мёртвым! А гостье, оказывается, уже двадцать три года, о чём Марина узнала едва ли не в первые минуты визита майора в сопровождении девушки с кошачьими глазами.

   – Меня смущает многое, начиная с твоего возраста. Я вернулась несколько месяцев назад. Даже если бы существовала некая альтернативная версия истории, как там могло пройти столько времени?! Как?!

   Тха-Сае нисколько не расстроилась и не стушевалась, пожимая плечами.

   – Всего лишь будущее. Для тебя оно никогда уже не случится, для меня стало настоящим, потому что из-за точки напряжения образовалась дополнительная реальность. Тебе-то там вообще за «полтинник», между прочим.

   Да уж, скорее, под шестьдесят лет, если дочери двадцать три года… Всё это не укладывалось в голове человека двадцать первого столетия, а ведь этот человек дважды побывал в параллельном мире!

   Рассказ Тха-Сае изобиловал некоторыми подробностями, которые хорошо были известны двоим: самой Марине и человеку-тигру. Знакомство в торговом городе Зорхатаме, путешествие в храм Картсам, битва с бандитами, где Тха-Джар проявил свою истинную сущность… Расставание на долгие годы и новая встреча, уже в предгорьях Тхагалы.

   Информация, конечно, могла быть получена из другого источника – записей бесед со Скворцовой, хранящихся в архивах соответствующих спецслужб… Но кому это нужно? Какой-нибудь западной разведке? Придётся тогда признать, что произошла утечка сведений. Как её допустили и чего теперь ждать, другой вопрос, но…

   Как похожа девушка на Джара! Невыносимо похожа! И эти глаза!

   Скворцова даже потребовала рассмотреть их поближе, чтобы убедиться, что там нет цветных линз. Нет никаких линз, да и вид зрачка Тха-Сае может менять произвольно.

   Рассказ продолжался. С момента встречи с Тха-Джаром в таверне «Коготь», события, описанные гостьей, сильно отличались от тех, в которых сама Марина реально участвовала… Это была другая жизнь, и была ли?! Кому верить?!

   «Ох, Ковалёв! От тебя одни неприятности! Второй раз появляешься в моей жизни, а потом начинается полная задница…»

   Майор как будто вычислил ход её мыслей и виновато улыбнулся.

   – Ты владеешь метаморфозом? – спросила Марина у Тха-Сае.

   Попросить девушку превратиться в тигра, что ли?!

   – Плохо. – Черноволосая поморщилась, как от зубной боли. – Дар у отца в полную силу, а вот ты, мама, подкачала! Ты – человек! Тётя Арсет не раз и не два говорила, что я порченая, потому что среди предков отца были люди, и я уже выродилась в непонятно что...

   «Тха-Арсет?.. Помешанная на чистоте крови людей-тигров...»

   – Могу, если сильно разозлиться, да и то… – продолжала гостья. – Напугать получится, показать зверя, пользоваться особой чувствительностью, недоступной людям – тоже, а превратиться стабильно – вряд ли. В детстве было пару раз.

   Марина хорошо помнила, как происходит метаморфоз: спиралевидные ленты жёлтого пламени с резким запахом озона, которые мгновенно окутывают тело оборотня. Превращение происходит целиком – со всеми предметами и одеждой, которые в этот момент есть на теле. Потом внешний облик будет восстановлен до последней пылинки на сапоге.

   За исключением того случая, когда оборотень умирает в теле зверя…

   Скворцова вздрогнула и прикрыла глаза, отгоняя страшные воспоминания.

   …на израненном теле огромного тигра, лежавшего у выхода во внутренний двор гостиницы, не было живого места.

   – Ты делила с ним ложе и много раз принимала в себя его семя! Отвечай – оно дало всходы?..

   «Не дало! Не дало! Я не была беременна!»

   Тха-Арсет, двоюродная сестра Джара, – истинная наследница княжества Тхагалы. Она пришла на помощь, когда вымирающий род Энхгов поднял мятеж с целью захвата власти, пришла на выручку к брату, уединившемуся в «Приюте сокола» с белокурой чужестранкой. Пришла, несмотря на запрет своего отца, князя Тхагалы…

   Слишком поздно.

   Как же похож голос ночной гостьи на голос Тха-Арсет!

   Как же вышло, что Джар стал князем?! Как получилось, что белокурая чужестранка осталась с ним, не вернувшись на Землю?!

   Марину знобило. Причина была не только в температуре «тридцать семь и восемь», которую вечером показал подмышечный термометр, но и в осознании того, что существует другая версия будущего, где дочка, дорогая Дашенька, Зайчонок, – так и не дождалась маму из загадочной командировки, якобы в Австралию.

   И понять это сейчас было страшнее всего.

   Как и почему осталась Скворцова в Лангато, а будущее пошло по иному пути, предстояло ещё узнать, совместив свои собственные воспоминания и рассказ гостьи (у Марины бы язык не повернулся назвать Тха-Сае дочерью).

   Если верить девушке, то факты выглядели так.

   Первое: не удалось вызволить и отправить домой Лёшу Таипова.

   – Я знаю, ты искала в Тхагале какого-то мальчика, но ничего не вышло. Подробности мне неизвестны.

   Таким образом, Марина сейчас осознала: гостья понятия не имеет, что у мага Дзохоса на Земле есть сын, а разыскиваемый мальчик приходится самому Дзохосу родным внуком.

   Это было первое глобальное расхождение историй.

   Второе: наёмница Аиса не вернулась на своё песчаное плато, как бывало в случае успеха, а присоединилась к поискам мальчика, который как в воду канул, и никакие связи и влияние Тха-Джара как члена княжеской семьи не могли помочь.

   Третье: сходным был тот период, когда Марина осталась на вилле в горах, со всеми… вытекающими оттуда последствиями, при мысли о которых Скворцову бросило в жар. Чтобы скрыть смущение, она поспешно сказала:

   – Давай-ка пропустим подробности.

   – Давай! – лукаво усмехнулась черноволосая. – А то я не догадываюсь, что там происходило!

   Встреча с купцом Тасхоной состоялась, в надежде собрать слухи о мальчике и договориться о путешествии через пустошь Зорхат.

   – А сам Тасхона? – спросила Марина.

   – Умер четыре года назад, кажется, – прозвучал быстрый ответ. – Всё-таки возраст…

   Да, ответ был быстрым, но недостаточно – не для Марины, погрузившейся в воспоминания о прошлом, а для Ковалёва. Он почувствовал ничтожно короткую заминку в речи девушки, и увидел, как дрогнули веки над её прекрасными миндалевидными глазами. Поставил себе ещё одну «галочку», каковых уже появилось несколько после бесед в лесу у костра. Он уже знал, что более пяти лет девушка была не просто оторвана от семьи, а... гораздо хуже. Это придётся рассказать Скворцовой, и тянуть не следует.

   «Эй!» – одёрнул сам себя Валентин. – «Эпитеты опусти! Прекрасные глаза, ишь! Новый объект, чуждая форма жизни, да к тому же, возможно, подозреваемая… но в чём?»

   – Конечно... – задумчиво проговорила Скворцова. – Он был далеко не молод.

   – Отец говорил, ты сильно мучилась из-за мальчика, который так и не нашёлся, – добавила Тха-Сае. – Я не знаю, кто этот мальчик и зачем ты его искала. Вся издёргалась. А хуже всего… из-за дочки. Я знаю, что она осталась по другую сторону реальности.

   Легко представить… В разлуке с Дашей можно было и в депрессию впасть, и чего похуже… Лейксен (так звучало имя Лёши в фонетической транскрипции Лангато) так и не нашёлся, а в ночь атаки Энхгов не случилось нападения на «Приют сокола». Третье глобальное отличие…

   Марину знобило всё сильнее. Не было никакого нападения, вот оно что… Так и остался жив Тха-Джар, понятно. Странно: как будто между исчезновением Лёши и той страшной ночью была связь! Другой мир, где история пошла по новому пути...

   После ночи отдыха в гостинице Марина, Аиса и сам Тха-Джар присоединились к каравану Тасхоны и поспешно отбыли из Галлы, намереваясь попасть в королевство Озёрный Дом, чтобы поставить точку в истории со страшными снами Марининой дочки Даши.

   – А домофей?! Диген как же?!

   – Ты говорила, что тебе его не хватает, – искренне сказала Тха-Сае. – Сегодня я с ним познакомилась.

   Четвёртое отличие! Дигена в Лангато никто не забрасывал! Да и не могло быть иначе! Его отправили тогда, когда вернулся на Землю Лёша, и с его слов стало ясно, что Скворцовой не удастся покинуть чужой мир самостоятельно, даже когда в её крови накопится критическая масса антител к альбумину «Б». Её удерживали формулы, наложенные лицензированным магом Тавелем, а Лёша, обладая некоторыми магическими способностями, смог увидеть их каркас и сообщить об этом Таипову и его сотрудникам.

   Но если всё пошло не так, значит, некому было сообщить Марине печальную весть о том, что она застряла в иной реальности, причём надолго!

   Тем не менее, это было сделано, и две альтернативные версии бытия снова сходились в храме Картсам. Состоялась беседа с Даккальманом Вечным, он смог уловить магическое хитросплетение вокруг белокурой гостьи, и тогда уже подтвердил, что оно наложено тем же лицом, что и тринадцать лет назад.

   Магом Тавелем, считавшимся мёртвым.

   А дальше последовало путешествие в Озёрный Дом, магически ускоренное самим Даккальманом… Этот отрезок воспоминаний Марины был самым болезненным: план мести её зеркального тёзки, принца Мариена, удался. Как и королеву Велирин, её захватили Псевдомаги, целью которых было применение запрещённых технологий пришельцев, твинатов. Они могли как угодно кромсать человеческую ДНК и восстановить принцу Мариену его собственное тело, потому как сам он занимал чужую телесную оболочку, постепенно приходящую в негодность.

   Псевдомаги считали себя выше нравственности и морали, оправдывая бесчеловечные эксперименты, в том числе на детях, высокими целями прогресса.

   Тогда у них ничего не вышло… Да, Скворцова провела больше месяца в комплексе лабораторий в столице Дома-на-Холмах в качестве безымянного «подопытного образца», но друзья не забыли её. Они пришли за ней, сметая все препятствия на своём пути!

   Рыжая королева Озёрного Дома Велирин и её супруг, принц-консорт, Готтар – неисправимый матерщинник и женолюб, но преданный муж и надёжный друг. Наёмница Аиса, готовая не только дорого продать свой меч, но и отдать жизнь, если понадобится. Маленькие обжоры пушени, не пожалевшие своего уникального оружия и всех боеприпасов к нему. И, конечно, домофей Диген, исполнивший свой долг перед Тавелем и лично отключивший аппаратуру, которая удерживала измученного мага в чужом разлагающемся теле.

   Боли в спине давали знать о себе до сих пор… Несколько раз Псевдомаги брали у Скворцовой стволовые клетки. Кошмарные сны тоже нет-нет да и напоминали о прошлом.

   Это было то, что в действительности пережила Марина.

   Тха-Сае сообщала другое, и рассказ её содержал явные пробелы – видимо, там, где у девушки не имелось сведений о тех или иных событиях.

   У Ковалёва было своё мнение о белых пятнах в повествовании, но пока он предпочёл умолчать о предположениях, да и о подозрениях тоже. Чтобы подозревать, нужны веские основания, а их пока что нет. Что, кто-то опять хочет выманить Скворцову в Лангато? Только способ больно экзотический, да и некому выманивать: все враги должны быть мертвы... Тха-Сае хочет исправить своё прошлое, и, вроде, возможности для этого у неё имеются, пусть с точки зрения обычного человека это кажется бредом.

   Мысли майора вернулись к ночи, проведенной в лесу, и к разговору, который случился позже, утром...

ГЛАВА 5. Квантовая малиновка

   Ночлег в лесу прошёл без происшествий. Договорились спать по очереди, что и было сделано. Ковалёв честно высидел своё время до трёх ночи (ориентировался он по своим наручным часам, а Тая подтвердила, что разница со здешним временем не является существенной) и мог бы сидеть дальше, потому что был взбудоражен свалившимся на него приключением. Поддерживал костерок, грелся, чутко вслушивался в сумрак июньской белой ночи.

   Звуки леса ничем не отличались от земных: громкий топоток и пыхтенье ежа, уханье филина, всё тот же плеск ручья. И впрямь, никакого кваканья лягушек, так что надежды Таи на ужин окончательно растаяли. Был бы ветер – шумели бы кроны деревьев. Только один раз за всю вахту у майора был повод для тревоги, потому что застрекотала сорока. Сороки – дневные птицы, должны ночью сладко дрыхнуть и видеть свои сорочьи сны, а эта вдруг сорвалась и застрекотала. Значит, кто-то её обеспокоил!

   Кто угодно, кстати – от присевшей на ближайшую ветку совы до змеи, заползшей на дерево для охоты на птенцов в гнёздах. А, возможно, и человек…

   Сорочий переполох случился где-то слева, и Валентин напряжённо ждал продолжения, будучи готов ко всему и вооружившись подходящей палкой и ножом, любезно предоставленным попутчицей. Продолжения не случилось.

   Порядок есть порядок: сколько-то выспаться всё же надо.

   Майор встал, размялся. Сказать, что так уж подмёрз, нельзя, но в футболке тоже как-то не жарко. Тха-Сае мирно спала, свернувшись калачиком на импровизированной лежанке из лапника. Ножичек у девушки имелся – во внутреннем кармашке куртки, и с вечера Валентин пустил его в ход, чтобы нарезать веток. Рассматривал с большим интересом, как любой мужчина, питающий генетическую любовь к холодному оружию и заполучивший в руки новый, невиданный дотоле образец.

   Образец был хорош, как сказка. Клинок представлял собой типичный «drop point», острие находилось ниже уровня «спинки» рукояти, примерно на оси хвостовика. Такой клинок имеет прекрасную проникающую способность. Удобный раскладной нож, похожий на знакомый майору «Ирбис», но с существенными отличиями. Рукоять была покрыта тонким слоем шершавой кожи, а лезвие… Лезвие мерцало красноватым блеском. Плюс лёгкость… По знакомым описаниям в отчётах агентов Ковалёв понял, что это и есть станз. Прим. авт.: этому инопланетному материалу и его свойствам было уделено много описаний в первой части цикла. Сплав универсален и неуничтожим, его состав неизвестен.

   Естественно, мужчина умолчал о своих догадках. Он вообще постарался максимально обойти общие точки соприкосновения в разговоре с Таей и, тем более, не уточнял, что служит в структуре, имеющей прямое отношение к безопасности государства. А ещё он чувствовал некий диссонанс в речи девушки – от неспешных витиеватых оборотов до резких современных фраз, включая научную терминологию... Не должно такого быть, граждане! Стилистика речи человека обычно не сбивается, если он не хочет исправить её намеренно. Говор так говор, профессиональный жаргон так жаргон.

   То, что рассказывала Тая, тоже нельзя было принимать на веру. Сплошная фантастика со сверхспособностями неведомых хозяев времени, от которых черноволосая сбежала, преследуя свои цели. Девушка искала Марину, женщину по имени Мариен. Далеко ходить не надо, чтобы понять, о ком речь. Описание было исчерпывающим.

   – Не сомневаюсь, что ты её знаешь, почтенный. Все мои прыжки были по её ментальным следам, к тем людям, которые знают её лично и, к тому же, общались совсем недавно.

   Она – гостья из будущего, вот ведь… К тому же, из альтернативного, которое, в понимании обитателя сегодняшнего дня, ещё не случилось и вообще не должно было случиться.

   Как это объяснить, Ковалёв не знал, и сейчас буквально жаждал общества Альберта Ивановича, с его знанием физики, опытом Путешественника, плюс магическими способностями…

   В разговоре у костра Валентин подтвердил, что знает женщину по имени Мариен достаточно близко, но сейчас доказать это не мог и подозревал, что именно по данной причине девушка утаивает некую важную информацию.

   Что ж, разумно.

   – Ты отведёшь меня к ней? – спросила Тха-Сае, перестав улыбаться и напряжённо хмуря смоляные брови.

   – Да. Как можно быстрее по возвращении.

   – До неё далеко?

   – Не очень. Если мы вернёмся туда же, откуда ты меня вытащила, то это вопрос пары часов.

   – Хорошо.

   Как эта девушка может быть дочерью Скворцовой?!

   – Это доказуемо, – проговорила Тая. – Мама говорила, в вашем мире нет магии, маги легко подтвердили бы наше родство. Зато у вас есть диагностика по крови, так?

   Так-то оно так… Майор знал о генетической экспертизе родства – не слишком много, но достаточно для того, чтобы ориентироваться в понятиях. Результаты теста на материнство или отцовство предполагают два варианта: либо родство исключается на сто процентов, либо оно возможно. Анализы будут готовы в течение десяти дней. Тая же утверждает, что у неё срочное дело, вопрос жизни и смерти, но вот о чьих жизни и смерти идёт речь, она наотрез отказалась сообщить.

   – Скажу. Даю честное слово, что скажу. При матери. То есть не совсем при матери, а при её временом прототипе.

   Так что тест на материнство отпадает, а вот маг… Мага найдём, есть же Витя, в конце концов, – хоть и доморощенный, но маг.

   Новый термин, в придачу к «нейтрали»! Временной прототип… Тха-Сае уточнила, что так называют живые объекты из прошлого, линия бытия которых изменяется настолько круто, что тянет за собой чужие жизни, да не в одну точку будущего, а сразу в десятки. Многие из них «схлопываются», не найдя места во Вселенной, не имея права на существование. Другие развиваются и дают самостоятельные версии одного и того же мира.

   – Вот почему Путешественники стараются ни во что не лезть. Иначе за ними приходится подчищать дефектные вариации, искажающие время и меняющие историю. Повреждённый сектор времени зацикливается сам на себя, у него нет перспектив для развития. По данному сектору, где мы сейчас находимся, я прошлась шесть раз, пытаясь исправить дефект, но без толку. Кто-то притащил запрещённый артефакт из Лангато, и реальность «посыпалась», оставив за собой искажённый сектор, петлю, – будничным тоном рассказывала девушка, освежая лицо холодной водой ручья. – Слушай, не стой над душой, Валентин! Ты так же стоишь, когда жена умывается, а?

   – Я не женат. – Ковалёв обиделся. – Стою, между прочим, из лучших побуждений, озирая окрестности. Мало ли, что может случиться. И ты сама советовала не удаляться, забыла?

   – На триста метров! Вот когда я пойду в кусты перед сном, советую не стоять!

   Она вытерла лицо подкладкой куртки и привычным жестом поправила поясную сумочку.

   – А кто же подчищает дефекты? – майор увёл разговор в сторону от скользкой темы умывания в одиночестве, и прихлопнул у себя на шее очередного дерзкого комара.

   Свет костра отразился в тёмных зрачках собеседницы.

   – Квантовые малиновки. Так мы себя называем. Мы и хозяева времени.

   Кто?..

   – И что же вы собой представляете? Кто вы? Банда, секта, организация, сообщество? Кто вами управляет, кто вас финансирует? Кто такие эти хозяева времени? К тому же, ты ведь, кажется, княжеская дочь, и, значит, за кем-либо подчищать тебе не положено, реально или фигурально выражаясь?

   С треском сломав сухую ветку, Тха-Сае отправила её в огонь.

   – Сколько вопросов! Как будто ты стряпчий в суде или законник!

   – Вот буду на пенсии, тогда уйду в частные стряпчие или законники. Уже скоро! – огрызнулся Ковалёв. – Вопросы неизбежны, если хочешь встретиться с Мариен.

   Странно было то, что, судя по всему, застрявшая в Лангато другая Марина Андреевна не связалась с Кузнецовым, ведь имелись же инструкции на этот счёт? Тот вернулся бы через полгода, пояснил бы всё Таипову, а там уже решали бы, что делать. Да в любом случае нашли бы, как вытащить женщину! Всё это непонятно, и как произвести проверку данных фактов, тоже непонятно.

   – Что женщине положено, то Картсам решает, да не спрашивает, – отрывисто проговорила девушка. – Я не живу с родителями достаточно давно, чтобы забыть о статусе княжеской дочери. У меня своя жизнь! Я просто никто, понял?!

   «Несладкая жизнь, девочка, если ты мечешься между мирами, забывая о стакане воды!» – подумал Ковалёв, но промолчал.

   Ножичек резал самые толстые сучья, как бумагу, – даже из рук выпускать не хотелось.

   Еловые ветки настелили достаточно толсто, плюс на девушке куртка, плюс тепло от костра… Так что не должна замёрзнуть. Ночь была тёплой и безветренной; дождь, к счастью, только собирался пойти, но передумал.

   Как только майор тихонько тронул Таю за плечо, она тут же проснулась, сонно поёжилась и кивнула Валентину на примятый лапник:

   – Местечко тёплое, падай, пока не остыло.

   Валентин улёгся, и какое-то время смотрел, как она задумчиво ворошит палкой угли костра, а потом сам не заметил, как уснул.

   Проснулся он… не от того, что его разбудили в шесть утра, как было уговорено. Нет. Какие там «шесть утра!» Вовсю светило солнце, высоко стоявшее над лесом. Орали птицы, наслаждаясь жизнью. Костёр, естественно, потух. Надо бы посмотреть на часы, но левая рука майора обнимает Тха-Сае, устроившуюся у него под боком, да так, что попа прижата... кхм... к одному месту... Чёрная кожаная курточка кое-как прикрывает обоих, а мерзавская левая рука, представьте себе, не просто обнимает – она ещё и держится!.. Не будем говорить, за что, хотя «что» – девичья грудь, не упакованная в бюстгальтер.

   Хорошо так держится, как будто грудь для данной руки создавалась!

   Однако!!!

   Правая рука Валентина тоже не без дела – она под головой у Таи в качестве подушки, и затекла так конкретно. Нет, позиция замечательная по всем статьям, кроме некоторых, как то: девушка – чужеродная форма жизни из другой реальности; она находится в бегах, а преследуют её, возможно, вполне заслуженно, так что из солидарности с неведомыми потенциальными коллегами нужно перестать обнимать подозреваемую. Да, ещё один момент: девушке слегка за двадцать, а самому Ковалёву тридцать девять.

   Так что хорош лапать то, что не след, и пора вставать!

   Глагол «вставать» тело восприняло совсем не в том виде, на который рассчитывал Валентин, так что несколько минут ушло на то, чтобы успокоиться и тихонько вытащить окончательно онемевшую руку из-под девичьей черноволосой головки. Левая рука, само собой разумеется, подчинилась хозяину и отпустила упругое полушарие.

   Как и несколько часов назад, Тха-Сае проснулась мгновенно, сразу переходя в состояние бодрствования. Она наткнулась на не самый дружеский взгляд майора, который выдавил из себя осипшим голосом:

   – Если хотела спать, нужно было сказать мне, а не бросать вахту.

   – Это вместо «доброго утра»? – насмешливо спросила Тая, безуспешно пытаясь скрутить свои длинные волосы в пучок и заколоть его обломанной веткой. – Неудивительно, что ты не женат. Такие приветствия никому не понравятся.

   Где-то Валентин уже слышал подобное. Не иначе, от Дигена.

   – Давай оставим в покое мою личную жизнь. – Ковалёв прокашлялся, поднимаясь с примятой еловой лежанки. – А если бы нас захватили врасплох?

   – Не думаю. Сплю я достаточно чутко, посторонние шумы воспринимаю на раз, как и действия.

   Теперь уже не только голос, но и взгляд девушки не прятал усмешку. Ах, ты… Значит, она всё чувствовала?!

   – У тебя тёплая рука, Валентин, мне было приятно, – как ни в чём не бывало созналась Тха-Сае. – Нам пора. Кажется, мы достаточно долго пробыли рядом, чтобы меня не выкинуло обратно, так что можно уходить и возвращаться в твой мир. Сколько времени прошло по твоим часам?

   Майор глянул на циферблат.

   – Сейчас десять тридцать две. Я не засекал время, когда всё случилось, но, думаю, было не позднее пяти вечера. Такого промежутка для контакта достаточно, или?..

   – Около восемнадцати часов… – задумалась девушка. – Вот и проверим. А то, по-моему, у нас гости. Пора уже.

   Шум автомобильных моторов послышался тотчас – откуда-то справа, затем слева. Получается, Тая знала про этот шум? Знала так же, как направление пути после бегства из сарая…

   – Что, губернии договорились о ловле нелегалов? – не смог удержаться от ехидства майор, потирая проросший газончик щетины на подбородке.

   – Да, всё по сценарию, – абсолютно серьёзно ответила Тая, закончив свой эксперимент с волосами, так что веточка разломалась на три части и окончательно запуталась в чёрных прядях. – Так и было несколько раз! Я потому и выбрала данный временной сектор, что здесь нет сюрпризов. В каждом дефектном цикле меня тут пытались догнать и убить, я убегала в нейтраль, но иногда убийство получалось. Сейчас алгоритм цикла слегка нарушен, потому что мы вдвоём, но внутри цикла объекты запоминают события и следуют штампу.

   От её обыденного и безразличного тона у Валентина едва не встали дыбом волосы.

   – Что происходит, когда… тебя убивают?

   – Почти то же самое, что и без убийства. Я же нахожусь вне времени, пока в поле действия синха. Собираюсь в нейтрали по атомам, Валентин, долго и неприятно. Ты тоже сейчас вне времени, под действием прибора. В случае чего будет то же самое.

   Синх, или синхронизатор – то, что было спрятано в чёрной сумочке. Её содержимое так и не было предъявлено майору, но Тая утверждала, что устройство позволяет совершать необходимые перемещения во времени и синхронизировать всё: время, реальности, язык обитателей, чтобы чувствовать себя своей – до определённой степени… Пока хватает заряда в приборе, он работает. Настоящие Путешественники не нуждаются в синхе, они не проходят через временной буфер, или нейтраль, но сама Тха-Сае не является Путешественником.

   Квантовым малиновкам необходим синх.

   Ковалёв подошёл к ней вплотную и требовательно посмотрел прямо в жёлтые глаза.

   – О какой метке говорил дед вчера? И где он мог её видеть?

   Сейчас эти странные глаза, обрамлённые пушистыми чёрными ресницами, хранили непроницаемое выражение, как будто некто наглухо отгородился от мира плотными шторами.

   – Видеть мог на мёртвом теле. Дополнение к синху, – прозвучал обескураживающий и даже шокирующий ответ. – Компас малиновок. Я же говорю, живые объекты в дефектном цикле запоминают события, хоть и на уровне подсознания. Первые четыре раза у меня ничего не получилось… Я нарывалась на этого егеря, он открывал стрельбу от неожиданности.

   Компас?! «Где он у неё, не в трусах, надеюсь?!» Так четыре раза или шесть?! Вот оно, то самое враньё, которое не натянешь на голову! Шум моторов приближался.

   – Какие «четыре раза», Тая? – Ковалёв чувствовал растущее раздражение, как собственную небритую щёку под пальцами. – Ты только что говорила, что работала здесь шесть раз. Хватит изворачиваться, или я никуда не пойду с тобой, а твоя встреча с Мариен не состоится вообще. Я не хочу собираться по атомам в твоей нейтрали и жду честный ответ.

   Плотные шторы дрогнули. И тот, кто за ними прятался, на миг показался.

   Не крутая, бывалая и отчаянная.

   Скорее, маленькая, напуганная и запутавшаяся.

   Во внутренних уголках глаз как будто набухали слезинки, но бывалая и отчаянная взяла верх. Влага в уголках глаз исчезла. И шторы захлопнулись –даже не шторы, а тяжёлые ставни, хоронящие заживо.

   – Хорошо. Именно четыре раза. Не было тут никакой работы, я просто прикидывала варианты, запутывая собственный след… Погибала, потому что дед палил сдуру от неожиданности, когда я падала из воздуха перед его носом. Два последних раза проработала безопасный маршрут, чтоб не пересекаться с этим... стрелком. Время рассчитано было точно, и кабы не мой обморок... Это я надрезала пограничную «колючку» – нож позволяет. Четыре плюс два, вот тебе и шесть раз… Конечно, дед меня запомнил уже. Он не может знать, кто я, но следует программе. А тебя он видит впервые, вот и сбился.

   Ковалёв чувствовал, что вязнет в этих непонятных ему объяснениях. «Так что это, идиотский день сурка?! И где ещё ты мне врала, девочка?»

   Майор задал только один вопрос, стараясь не обращать внимания на шум моторов, перешедший в рёв, и делая голос как можно мягче:

   – Зачем?..

   Голос Тха-Сае дрогнул:

   – В первый и… в последний раз в жизни я подчищаю за собой, Валентин. Я готовилась к этому пять лет… На моей совести смерть родителей и... ещё одной очень хорошей женщины. Я всё верну, как было.

   Она судорожно сглотнула и повторяла последние слова снова и снова, как заклинание, как мантру, и тогда стало ясно, что двигало ею, заставляя забывать о покое и даже о глотке воды.

   Чувство, шевельнувшееся сейчас в душе Ковалёва, – острая, болезненная жалость. Вот оно что… Неизвестно, что там произошло, но быть съедаемой муками совести в течение пяти лет – наказание если не достаточное, то суровое.

   – А сейчас пойдёшь? – тихо спросила Тха-Сае.

   – Да! – решительно сказал Валентин, выбросил в траву ненужное уже магниевое огниво и сам взял девушку за руку.

   Тошнота, мелькание цветных искр в глазах, круговорот чёрных облаков и дробящихся пятен света… Приближающиеся силуэты металлических чудовищ, от которых шла волна холода… запах разогретой за день травы, грунтовая дорога под ногами и – непередаваемый оттенок удивления на лице Альберта Ивановича, пытавшегося одной рукой протереть очки, а второй – размахивающего сотовым телефоном майора.

   Несколько нечленораздельных междометий, произнесенных Таиповым, выражали широчайший спектр эмоций.

   – Палыч вернулся из сельпо? – сразу же спросил майор. – И давайте-ка поставим чайник.

***

Альберт Иванович очень быстро взял себя в руки. Всё-таки Путешественник, не абы кто. Его взгляды, бросаемые поверх очков на Таю, майор без труда расшифровал как научное любопытство энтомолога по отношению к редчайшему экземпляру бабочки. Вроде бы, надо насадить на булавку, ибо в коллекции таких нет, а с другой стороны – а вдруг это последняя представительница вида, и что тогда?!

   – Разговоры потом! – тоном, не терпящим возражений, предупредил Ковалёв, видя, что девушка пребывает в том же патологическом стрессовом режиме: бей или беги.

   Все трое сейчас находились в палатке вокруг раскладного столика. Таипов уже успел сбегать в лабораторный модуль три раза, проверяя мониторы и чертыхаясь, что до сих пор нет ни Олега, ни Романа. А они бы сейчас пригодились – следили бы за показаниями. Яркий сине-зелёный огонёк сейчас был там, где положено, по эту сторону границы миров, в сопровождении другого, мягко-золотистого. Ну да, Ковалёв же совершил перемещение «туда – обратно»… Как же так? Вся концепция передвижений Путешественников летит… да-да, именно в то место, которое неудобно называть в приличном обществе.

   Это что же, как в сказке получается: сначала накорми, напои, потом и расспрашивай?.. А для Альберта Ивановича выжидание было невыносимым. Гостья с той стороны, да ещё с таким именем! Просто голова кругом – тут надо столько всего сделать!

   Ковалёв же думал о другом. Нужно предъявить свидетельнице Волеговой фото Таи: опознает или нет, но с уверенностью в девяносто девять и девять десятых процента можно сказать, что опознает. Наружная видеокамера модуля уже всё засняла, стажёры нарежут фото и сбегают к бабке, пусть глянет. Прежде чем заявиться к Марине, желательно бы привести себя и девушку в порядок. Самое главное – требуется срочный доклад руководству, чтобы определиться с дальнейшими действиями…

   Если бы Тха-Сае принадлежала к клану Путешественников, всё было бы проще – обычное наблюдение со стороны. А тут… Она не совсем человек, и к тому же, её кто-то преследует.

   – Как там серебристые треки? – небрежно поинтересовался майор у Таипова, который суетился, заваривая кипятком всем знакомую лапшу из пластиковой коробочки.

   – Всё так же, прирост яркости по нулям.

   Значит, сидят в своей нейтрали и не высовываются. Пусть там и остаются.

   Запах быстрорастворимой еды, сдобренной ароматизатором курицы, сейчас показался Валентину самым вкусным в мире. Ещё бы, он ведь перекусил вчера, перед выездом из Перми, и с тех пор прошло более двадцати часов. Хм... значит, это было сегодня?! Любопытно! Получается, майор стал старше на то время, пока отсутствовал на Земле?!

   Он смотрел, как ест Тая – элегантно наклоняясь над тарелкой, спокойно, красиво, как будто на торжественном приёме, аккуратно вытерев руки предложенной влажной салфеткой. А, между прочим, её вынужденный пост, скорее всего, длился куда дольше, чем двадцать часов…

   – Э-э-э… – не утерпел Таипов, заваривая в кружке растворимый кофе и не замечая, что кладёт туда уже седьмую ложку сахара, – Валентин, на минуту.

   Мужчины вышли из палатки, и Ковалёву было забавно смотреть, как у заведующего лабораторией буквально запотели очки, и не от кофейного пара, поднимающегося над стаканчиком, а от научного мандража.

   – Так кто это вообще?!

   – Я не знаю, – честно ответил майор. – Путешествия во времени возможны?

   – Теоретически… – замялся Альберт Иванович. – Всё больше на уровне предположений. Классическая концепция времени подразумевает, что это непрерывная величина, основа протекания всех процессов в мире. В классической физике время течёт равномерно…

   – Кхм... Попроще.

   – Ну… В квантовой механике время необратимо, а в релятивистской физике ход времени зависит от движения выбранной системы отсчёта. Системы же могут двигаться друг относительно друга как угодно, что и происходит в разных мирах, исследованием которых мы занимаемся…

   – Альберт Иванович! – рыкнул майор. – Вы не на лекции со своими студентами! Для недалёких и туповатых, пожалуйста!

   Таипов отпил кофе, понял, что засахаренность напитка сделала его отвратительным, и выплеснул жидкость на землю.

   – Скорость хода часов зависит от того, кто их носит. Представьте, что вы не в трехмерной системе координат, а в четырехмерной. Тогда представите и путешествие во времени. Теоретически.

   «Хорошо, что я не физик! – тряхнув головой, подумал Валентин. – А то съехали бы мозги набекрень…»

   – А сами вы хоть раз слышали о путешествии бродяг во времени?!

   – Никогда. Это невозможно! – сказал Таипов и оглянулся в сторону палатки. – Но ведь эта Тая, или Тха-Сае – не бродяга?

   – В том-то и дело. Давайте отложим беседу на потом. Если принять на веру её рассказ, то придётся признать, что она как раз и совершила прогулку во времени. Из будущего, не существующего ни для нашей с вами реальности, ни для той, откуда прибыла Скворцова. Этой девушки не может быть потому, что её возможный отец был убит.

   Таипов поправил на носу очки, потянулся было сделать глоток кофе, но понял, что стаканчик пуст, и в задумчивости прикусил его край.

   – Я не читаю фантастических романов, Валентин, но, похоже, пора. Как она совершает свой заброс, не являясь Путешественником? А вы, вы сами? Что было там? Как может существовать потенциальная ветка будущего, если отрезано прошлое?

   – Я не знаю. Там было сложно, запутанно и малопонятно. Какой-то временной карман, как будто выпавший из развития мира, похожего на наш. Я в этом ничего не смыслю. Вам известен термин «квантовая малиновка»?

   Учёный медленно покачал головой.

   – А выражение о том, что за Путешественниками приходится подчищать дефекты? Вот этим самым малиновкам?

   – Опять же нет. Впервые слышу. Что вы думаете делать, Валентин?

   – Я…

   За спиной зашуршал полог палатки, и оттуда появилась Тха-Сае с пластиковым стаканчиком в руке, брезгливо принюхиваясь к запаху растворимого кофе.

   – Как вы это пьёте, почтенные? Поблизости есть место, где можно выпить настоящий кофе?!

   Она последовала примеру Таипова, вылив напиток в траву.

   – Вы только что говорили о планах. Послушайте мои. Если найдётся трактир с приличным кофе, то я готова от планов отклониться.

   Уральский ветерок взъерошил её чёрные волосы.

   – Найдётся, – заверил Валентин, думая о ресторане «Микс». – Не поблизости, но по дороге.

   – Прекрасно! У меня в запасе несколько дней, пока меня не нашли. Ты обещал, Валентин, встречу с Мариен… Если по дороге посетим ещё какое-нибудь место, где можно достать более лёгкую одежду, помыться и переодеться, то будет просто прекрасно. Полагаю, необходимо подтвердить физическое родство с… временным прототипом моей матери. Мне нужны некоторые факты из её прошлого, чтобы решить, куда прыгнуть, чтобы внести правки и не навредить. Хорошо бы в её сопровождении.

   Маленькая и напуганная девочка спряталась глубоко-глубоко.

   – Да, и… у меня с собой нет ваших денежных знаков, так что позарез нужен оценщик драгоценностей, – просто сказала девушка и добавила тоном, не допускающим ни малейших возражений: – Я привыкла платить за себя сама.

   Княжеская дочь, говорите?.. Упрямства точно не занимать! «Загнать» колечко с камешком из пупка, а может, что-то ещё, при желании не так уж и сложно…

   Тут надо без нажима, иначе… Ковалёв вспомнил свою малолетнюю племянницу и мысленно сосчитал до десяти.

   – А если я предложу сейчас финансовую помощь, а потом будем в расчёте?

   Тха-Сае прищурилась:

   – Без процентов, законник?

   Сдержав улыбку, майор кивнул.

   – По рукам. – Черноволосая повернулась к Альберту Ивановичу, слегка склонив голову. – Спасибо за угощение, почтенный! И я бы не советовала пить, что попало, если бережёшь здоровье.

   Таипов кашлянул, снова поправляя очки и, в свою очередь, кланяясь:

   – Приму к сведению, почтенная. – И добавил традиционное для Восточной Империи приветствие, сохранившееся из детских воспоминаний и заставившее Таю вздрогнуть: – До встречи за столом.

   – Ты же сама сказала, все вопросы потом! – весело сказал майор, беря растерявшуюся гостью за руку и увлекая по направлению к «Дастеру». – Вы ещё пообщаетесь, но сначала – твой план, включая ванну. А то мы оба похожи на двух оборванцев.

***

Через несколько минут машина уже двигалась по направлению к селу Осинцево. Тая тут же уснула, едва сев в кресло и пристегнувшись по просьбе майора. Судя по всему, автотранспорт для неё не в новинку…

   Кто ж ты, малиновка?..

   Загудел сотовый, звонил же Таипов.

   – Валентин, ты спрашивал, что такое «квантовая малиновка»? Так называют птицу. Помощь пришла от Лёши, он же увлекался орнитологией года два назад… Так вот, есть такая птичка, весьма и весьма любопытная для физики… Стыдно, но я не знал. У малиновки в глазках имеются природные компасы, действующие на основе квантовой сцепленности. В лабораторных условиях сцепленность можно создать искусственно, охлаждая атомы до абсолютного нуля, но и тогда подобное квантовое состояние удастся удержать на тысячные доли секунды.

   – Напоминаю… рассказывайте для недалёких, Альберт Иванович. Представьте, что я студент-троечник, к тому же, за рулём!

   – Ах, да, я забыл! Ну, если встретится пост «гаишников», покажете ваши всемогущие «корочки». Проще сказать некуда: птичка виртуозно определяет магнитные поля Земли. Причина – оптические клетки, «криптохромы», где и происходит квантовое связывание при попадании фотона. У птичек – на сто микросекунд, а может, и более. Учитывая, как связаны свет и время в релятивистской физике, наша гостья вполне может совершать путешествия во времени, если у неё есть такой вот «компас»…

   Мягкий летний вечер, хорошая погода. «Дастер» торопится в город, благо, трасса относительно не загружена. На переднем сиденье спит, по-детски улыбаясь, желтоглазая квантовая малиновка с кучей тайн в черноволосой головке и золотым колечком в пупке.

   Денёк удался, а? Каких приключений ты ещё хотел, майор Ковалёв?..

ГЛАВА 6. Тайны из будущего

   Первым побуждением девушки-продавца сетевого магазина одежды в известном торговом комплексе «Столица» было вызвать охрану, потому что эта пара покупателей сильно смахивала то ли на бомжей, то ли на хипстеров. Впрочем, вели они себя совершенно нормально, выбирая женскую одежду. А то, что в этот выбор входило всё – от нижнего белья до спортивных лёгких слипонов, так за подобное в лоб не бьют. К тому же, у мужчины на руке не самые дешёвые часы, да и стрижка точно не бомжовская. Футболка мятая, джинсы измазаны травой – да, это есть. Может, дачник.

   Взгляд, брошенный на модные рваные джинсы растрёпанной девицей в замызганной кожаной куртке, продавец расценила как редкостное презрение.

   – Я к этому пальцем не притронусь! Что за мода? – прокомментировала девица, обращаясь к мужчине.

   Затем она выбрала пару классических моделей и протопала к примерочной, будто королева. Её спутник отошёл в сторону и тихо разговаривал по сотовому минут десять.

   Девушка-продавец надула губки. Понаехали тут, деревня! Что бы понимали в джинсах!

***

Разговор с руководством на тему сегодняшних событий протекал, естественно, без подробностей, больше на уровне кодовых фраз и стандартных предложений. Завтра с утра придётся ехать и обсуждать ситуацию непосредственно на работе, а пока достаточно было услышать предсказуемое:

   – Наблюдайте.

   Также последовало указание: не выпускать новый объект из поля зрения, раз уж контакт состоялся.

   Тая вышла из примерочной кабинки.

   – Всё подходит, – просто сказала она. – Переоденусь после ванны.

   Обещанная ванна состоялась уже дома у Ковалёва. Гремя ключами у входной двери, он лихорадочно вспоминал: а не раскиданы ли где в квартире определённые предметы мужского туалета? Вообще-то разбрасывать носки и исподнее было не в его привычке, но если резко раскрыть шкаф, оттуда может посыпаться нижнее бельё, хоть и чистое.

   После выселения Дигена на служебную жилплощадь майор восстанавливал прежнее состояние вещей в шкафах соответственно своим представлениям о порядке – неделю так, не меньше.

   А вообще, текущая уборка была сделана сразу по возвращении из прерванного отпуска, ковры пропылесосены, ванна вычищена, так что краснеть не приходилось.

   Соседка по лестничной площадке, относящаяся к разряду патологически бдительных старушек, немедленно высунулась из-за двери, как только Ковалёв повернул ключ в замочной скважине.

   Никак, в глазок смотрела, ожидая развлечения?

   – Валентин Станиславович! – бодрым командирским тоном сообщила бабуся. – Вы помните, что домовое собрание через час, у третьего подъезда?

   Объявление о собрании Ковалёв, конечно, видел, но надеялся, что обсуждение тёмных делишек управляющей компании обойдётся без него. К тому же, сейчас у майора имелся благовидный предлог откосить от собрания.

   Намётанным глазом старой разведчицы соседка пристрелялась к внешнему виду спутницы Ковалёва, и, наверное, сделала нелестные выводы.

   – Так не забудьте! Через час!

   Одарив бабку ответным выразительным взглядом, Тха-Сае выкинула неожиданный для Ковалёва фортель, а именно, привстала на цыпочки, обняла его свободной рукой (в другой она держала пакет с одеждой) и… поцеловала в губы.

   Потом, повернувшись к обалдевшей бдительной соседке, проворковала томным голосом:

   – Боюсь, почтенная, что через час Валентин будет сильно занят. Не только про собрание забудет, но и своё имя.

   – Это почему? – насупилась бабуля, высовываясь из двери чуть дальше и сменив умеренно осуждающий взгляд на инквизиторский.

   – Ему будет хорошо, – промурлыкала Тая, демонстрируя откровенно бесстыжую улыбку.

   Соседке не удалось обрушить шквал негодования на дерзкую особу, потому что майор вместе с гостьей уже исчез за дверью своей квартиры. Зато теперь можно было обзвонить товарок из других подъездов и поделиться информацией о моральном облике Валентина Станиславовича, который вернулся домой весь помятый и в измазанных травой джинсах, с такой же помятой девицей. Где валялся, неясно, но моральный облик оставляет желать лучшего.

   – Это как понимать? – Ковалёв напустился на гостью, едва они оба оказались в прихожей.

   Честно говоря, напустился для вида, без энтузиазма, а поцелуй согласен был повторить.

   – Терпеть не могу любопытных старых тёток! – призналась Тая. – Так что извини, если испортила тебе репутацию.

   – Переживу.

   Она осматривалась с любопытством, а потом всё-таки сморщила свой изящный носик:

   – Перенаселённые миры… Понимаю, иначе нельзя, но жить в таких вот многоэтажных коробках…

   – Увы, вариантов немного, – развёл руками Валентин. – Проходи вот сюда, ванная комната в твоём распоряжении. Разберёшься? А где, кстати, живёшь ты сама?

   – Я туда не вернусь! – она уклонилась от ответа и скрылась в крохотной ванной, попутно ушибив локоть о дверной косяк.

   – Чистые полотенца в шкафчике над стиральной машиной! – крикнул вдогонку Валентин.

   – Разберусь как-нибудь! – проговорила из-за двери Тая и, судя по грохоту, успела что-то уронить.

   К счастью, летнее отключение горячей воды планировалось в первых числах июля, так что не приходилось возиться с подогревом ведра.

   Сам Ковалёв сейчас с наибольшей охотой залез бы в душ, потом сварил бы себе пачку пельменей, завалился на час перед телевизором, просматривая одинаково безликие новостные ленты, а потом лёг спать. Однако вечер только начинался. Следовало ехать к Скворцовой, и не трудно было догадаться, как она воспримет услышанное и увиденное. Пошлёт в одно место, и будет права. Ковалёв общался с ней неделю назад, по установленному графику. Сейчас Марина Андреевна взяла выходные дни в связи с болезнью и даже отвезла дочку к Аресову-старшему.

   Но встреча должна состояться. Касательно подтверждения родства… Что ж, если надо, решим проблему. К тому же, если девушка в какой-то мере оборотень, то исследование её крови и генетического материала представляет собой важнейшую медицинскую и научную задачу.

   То, что она рассказывала, только-только начало укладываться у майора в голове, пусть и с существенными пробелами.

   Что мы имеем? Существует некая внешняя сила, контролирующая пресловутое межмировое пространство, нейтраль. Происхождение этой силы неясно, но она, безусловно, высокотехнологична и не имеет прямого отношения к магии или Путешественникам. Данная сила в лице каких-то хозяев времени устраняет последствия сбоя естественного хода событий в разных реальностях, не позволяя сохраняться грубым дефектам, приводящим к нарушению хода истории, или даже предотвращает последствия.

   Если исправить не удаётся, образуется циклический «дефектный» карман, где время замкнуто само на себя. Подобные искажённые временные линии существуют недолго, а затем затухают без следа. Какими исключительными возможностями нужно располагать, чтобы играючи управлять временем?!

   Жуткие существа из нейтрали, или морфы, играют роль каких-то наблюдателей за теми, кто там перемещается. Обладают ли полномочиями хватать за шиворот, непонятно, но они не могут проникнуть в тот мир, где их не существовало исторически.

   Далее. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: Тха-Сае работает на данную внешнюю силу, и, похоже, не добровольно. Мало того, она пошла на грубое нарушение правил, чтобы решить проблемы собственного прошлого и выстроить иную цепь событий, сохраняющую жизнь её родителям. Странный прибор под названием «синх» используется ею незаконно – скорее всего, украден. Девушка чего-то (или кого-то) боится и очень торопится. Вопрос: почему она не вмешалась непосредственно в своё прошлое, а проникла в чужую реальность, разыскивая временной прототип матери?! Если верить Тае, то ей нужно прояснить некоторые обстоятельства, приведшие к фатальным последствиям в её судьбе, а потом действовать.

   Пусть так, но эти рассуждения не отменят главного: весь опыт Ковалёва подавал чёткий и болезненный сигнал на верхней грани планки тревожности.

   За поиском и обнаружением преступников международного уровня частенько следует требование об экстрадиции. И три серебристых огонька на мониторах лабораторного комплекса с лихвой это подтверждали. А за отказом об экстрадиции что у нас идёт, согласно нынешней политической моде?.. Правильно: санкции.

   Так что «Гюрза» лишней не будет, придётся достать её из сейфа и носить с собой. А может ли она навредить бронированным металлическим чудовищам? Что-то сомнительно.

   Тха-Сае плескалась в ванной недолго и уже через пятнадцать минут вышла, переодевшись в идеально сидящие джинсы и светло-голубую футболку с абстрактным принтом. На длинных чёрных волосах был тюрбан из полотенца. Сумочку она, конечно же, уже закрепила на ремне.

   – Твоя очередь смывать пыль всех дорог, – весело сказала гостья. – По-моему, ты обещал мне достойный кофе вместо пойла, предложенного почтенным Альбертом… Который, почему-то, знает прощальную фразу из лексикона бродяг.

   – Он сам бродяга. Его настоящее имя – Берт-Таи. Слышала когда-нибудь?

   Если и слышала, то не подала виду, но, похоже, имя ей незнакомо.

   – Кофе будет обязательно, вместе с нормальным ужином без лапши с химическим наполнителем. Там же я познакомлю тебя с одним любопытным существом. Домофеев видеть приходилось?

   Ответом был смех. Открытый, почти детский смех.

   – Ну, ты даёшь, Валентин! – Тая вытерла глаза уголком полотенца. – Кто ж видит невидимое! Они никогда не показываются!

   – Наш показывается, хотя часто его видеть не хотелось бы.

   Утверждение Ковалёва было абсолютно искренним. Как только он привёл спутницу в ресторан «Микс» и увидел выражение физиономии того, кто прятался под иллюзорным обликом Кости Шехирева, так сразу захотел дать этому «тому» по шее.

   Определённо, Диген предвкушал такое же развлечение, как соседская бабка, она же инквизитор, она же старая разведчица.

   – Кто из них домофей? Тот, что постарше и в очках, похожий на приказчика в лавке, или тот, что моложе и … тоже в очках? Сомневаюсь, что так выглядит домофей, – шепнула Тая, – они не люди.

   – Внешность обманчива. На самом деле это всего лишь искусно наведённая магическая шкурка. Та, что делает домофея похожим на приказчика.

   – Хм… значит, в вашем мире магия всё же есть?

   – Условно. Этот вопрос очень плохо изучен. Есть, но мы ничего о ней не знаем. Кстати, тот, кто сейчас сидит рядом с домофеем – как раз настоящий маг, потомственный. Они живут на Земле, но хорошо прячутся. Видимо, отголоски тех времён, когда перемещения между мирами совершались куда более часто и без контроля. Кое-кто осел здесь.

   Знакомство состоялось.

   – Что угодно дорогим гостям? – подмигнул Диген.

   – То, чем быстро и вкусно кормят. А потом мы пойдём к тебе в кабинет, выпьем хорошего кофе и поговорим о делах.

   Судя по суетливым движениям и некоторым ужимкам, домофею не терпелось перейти к делам сразу же. Витя порывался уйти, но его остановил майор:

   – Витя, когда ты уезжаешь?..

   – Послезавтра.

   – Организуем тебе справку по болезни, в таких случаях сессию продляют.

   «Горячо! – подумал Полянский, почёсывая в затылке. – Что ж такое случилось?»

   Вместе с тем, он чувствовал какое-то смутное беспокойство и не сразу понял его причину. Возникало странное ощущение, будто над сидящей за столом красивой девушкой с жёлтыми глазами раскрыт невидимый зонт, отталкивающий магическое восприятие, с которым Витя обычно присматривался к впервые встреченным людям. Давным-давно, когда дед поведал маленькому Вите, что он не такой, как все прочие дети, и нужно учиться себя защищать от пристальных взглядов посторонних лиц, внучок пытался создавать такую вот защиту, и получалось нечто подобное.

   Не броня, не невидимая преграда, а именно зонт.

   А под зонт, товарищи, вполне можно заглянуть, чтобы понять, кто там прячется, дайте только срок.

   Полной неожиданностью для Виктора стала просьба майора, высказанная уже в кабинете владельца «Микса», где Диген моментально принял свой привычный облик и включил кофе-машину, с некоторых пор представляющую предмет его особой гордости.

   Домофеи же потребляют кофе литрами, что вы хотели?..

   Увидев забавное ушастое существо с детским личиком и рядами ежиных колючек на голове, облачённое в костюмчик из денима и кроссовки для трехлетнего малыша, Тха-Сае только коротко вздохнула:

   – О…

   Диген наслаждался произведенным эффектом и, поправив на шее златую цепь, достойную «братка» из девяностых годов прошлого века, протянул гостье блюдце с кофейной чашкой.

   – Вот-с, пожалуйте-с.

   Девушка сделала глоток, и…

   – Пойло! – вынесла она вердикт. – За ужин сердечно благодарю, было вкусно, но кофе…

   – Что?!

   Оскорблённый в лучших чувствах домофей встопорщил иглы и сразу перевёл гостью в низший разряд посетителей. Пока он с нажимом и слезой в голосе выяснял, что не так в благородном напитке, Ковалёв задал Вите волнующий его вопрос о возможности быстрого подтверждения родства магическим путём. Полянский развёл руками.

   – Я не представляю, как это сделать. То есть, никогда не приходилось. Никто ко мне с такой просьбой не обращался, понимаете?

   Студент задумался. В прошлом году он помог сокурснице найти потерянный перстенёк – подарок родителей на совершеннолетие. Сделал он это довольно просто, даже не задумываясь, почему нужно поступать именно так: взял у девушки волос и позвал потерянную вещь. Перстень пропал недавно и должен был ещё сохранять отпечаток плоти той, что его носила.

   Всё получилось. Родительский подарок нашёлся в щели в полу, прямо около ножки дивана. Может быть, попробовать нечто подобное с живыми людьми, а не с вещами? По волосам или капле крови?..

   – Не знаю, Валентин Станиславович. Но попытаться можно, мне самому интересно.

   – Хорошо. Завтра встретимся в лаборатории, не забудь пропуск. За тобой заедут в восемь утра.

   Вообще же у Вити появилась одна идея. В общежитии, где он обитал в периоды пребывания в Перми, в соседней комнате жили две сестрёнки-близняшки. Попытаться, разве что, увидеть между ними какую-то связь?

   – А о чьём родстве идёт речь?

   Когда Ковалёв сказал, о чьём, рот от удивления раскрыл не только Витя, но и Диген. Последний пришёл в себя быстрее и тут же озвучил сомнения:

   – Быстро нынче дети растут, хоть не поливай! – он тут же крутанулся на месте, взывая к Ковалёву и подбирая нужную цитату в духе вечера. – Засланный у тебя казачок, майор, да ещё и кофе мой хает!

   Полянский же только моргал от изумления. Ему сразу расхотелось ехать на сессию в Минск, да и мамина выпечка подождёт! Красивая девушка из чужого мира, приключение!

   Насчёт «засланного казачка», конечно, не мешало бы удостовериться, но пока проверить предположение не представлялось возможным. Договорившись о завтрашней встрече в лаборатории Таипова, Валентин увёл Тха-Сае. Как только за ними закрылась дверь, Диген плюхнулся в вертящееся кресло и с усмешкой отследил мечтательный взор Полянского, всё ещё направленный туда, где только что стояла желтоглазая гостья.

   – Красивая… – протянул Витя.

   – Клюв закатай, дятлообразный! – осадил студента домофей. – Это девушка товарища начальника!

   – Ты сам сказал, он уже старый!

   – Ну, в душе-то он молод и юн, да и сам ничего, не в пример твоим тараканьим бицепсам.

   Диген совершил в кресле несколько кругов, как на карусели, а затем вновь потянулся к кофе-машине, намереваясь сварить себе очередную дозу.

   – Пропал майор! – философски заключил он под мягкое жужжание кофе-машины. – Только если верно, что Мариен – мать этой цыпы, то… не просто пропал, так ещё и попал на все сто. Это ж… его тёща будет, получается?!

***

Ничего не подозревая о свежей шутке Дигена, Скворцова пыталась, что называется, собрать мысли в кучу. Куча, подогретая температурой редкой в июне месяце ОРВИ, собираться не хотела никак, а разрозненные обрывки информации не торопились выстраиваться в логическую цепочку.

   Сае утверждала, что в её версии будущего человек-тигр отправился в Озёрный Дом вместе с белокурой чужеземкой и наёмницей Аисой.

   Велирин, с искалеченной за месяцы мучений психикой и наглухо заблокированной памятью, вроде бы, не сразу вспомнила подругу.

   Попытка захвата Марины её тёзкой при помощи Псевдомагов провалилась: мало того, в стычке в домике Тавеля погиб и сам Мариен, чьё сознание было спрятано в теле короля Ольгрена. Догадайтесь, кто отправил его к Приходящему? Скворцова вспомнила фразу Тха-Джара, оброненную им в вечер встречи в «Когте»:

   – Будь у тебя мужчина, он вряд ли отпустил бы тебя одну.

   Он остался жив, сдержал слово и не отпустил одну никуда. Для того чтобы поставить точку в жизни зеркального тёзки Марины, Джару даже не пришлось вынимать саблю из ножен. В облике тигра он разделался со всеми нападавшими, но одного из Псевдомагов оставил в живых как источник информации.

   Слушая сбивчивый рассказ Тха-Сае, Марина испытала короткое чувство мстительного удовлетворения. Сломанный нос, угрозу насилия, собственное отчаяние и ужас она помнила слишком хорошо…

   Далее было несколько недель военных действий с сектой Псевдомагов, поначалу – с внушительными потерями, до тех пор, пока не была достигнута договорённость с пушенями. Они поделились своим огнестрельным оружием, и дело пошло на лад. К тому же, Дом-на-Холмах лишился короля, и жители, осознав, что у Псевдомагов теперь нет поддержки законного правителя, начали бунтовать. Тха-Сае не знала отдельных имён и подробностей, но в общих чертах было ясно, что подлинный Приор Общества Псевдомагов и вся верхушка были ликвидированы так же, как и в недавнем прошлом самой Скворцовой.

   Теперь начиналась вовсе чудная история. Тая не знала, что сталось с Тавелем, отключили ли его от аппаратуры или нет.

   – А Велирин? Она хоть что-то вспомнила?

   – Я думаю, да – вы потом с ней общались письмами.

   – Но какие-то письма сохранились?

   Тая покачала головой.

   – У меня ничего не сохранилось с той жизни. Я знаю, что ты их получала, знаю, что у правящей четы Озёрного Дома родился второй сын, не более. В детстве ты постоянно грозила отдать меня замуж за наследника Озёрного Дома и отправить восвояси, если я буду плохо себя вести. Иногда это казалось мне отличной мыслью – выйду замуж, и ты перестанешь учить меня жить.

   Скворцова вздохнула с облегчением. Невыносимо было бы думать, что неведомая копия рыжеволосой королевы так и не вернулась к нормальной супружеской жизни после пережитого чудовищного насилия. Значит, вернулась…

   – Знаешь, что, девочка? Если перестанет учить жить мать, то начнёт свекровь. Так что не обольщайся на этот счёт!

   В воздухе отчётливо запахло конфликтом поколений, и майору вдруг малодушно захотелось устраниться от процесса объяснения. Но – нельзя. Ни по должности, ни по ситуации. Сам привёл – и слушай теперь.

   Ковалёв уже в общих чертах знал, каким будет финал повествования, а потому подумывал, не поискать ли втихаря на кухне корвалол или что-то подобное. С другой стороны, тесты на стрессоустойчивость эта сильная женщина прошла на «ура», ещё перед первым переливанием крови Путешественника, так что вряд ли её можно напугать рассказом о потенциальном будущем, не имеющем к ней прямого отношения.

   – Ты пробыла в Озёрном Доме несколько месяцев.

   – Для чего?

   – Искала мага, чтобы помог вернуться домой. Ничего не вышло.

   – А Аиса?

   – Она так и осталась при тебе до конца. Как телохранитель.

   Конечно, сообразила Марина, знакомство наёмницы с Торосом так и не состоялось… Стоп!!!

   – Что значит «до конца»?!

   На кухне стало тихо. Женщины смотрели друг другу в глаза, как будто старались этими взглядами проникнуть на самое дно души.

   – До конца. До самой смерти. Твоей и отца. И Аисы тоже.

   Что должен чувствовать человек, которому объявили, что где-то там, в альтернативной версии будущего чужого мира, он мёртв?..

   А пока – ничего. Просто ничего, потому что уже наступило запредельное торможение, предохраняющее психику от шока.

   – Ты же говорила, мне там за «полтинник»?!

   – Я врала. Тебя уже нет… в моём реальном настоящем – почти шесть лет…

   Чай остыл, к печенью никто не притронулся, тяжёлый разговор продолжался.

   – Ты была беременна мной ко второму месяцу пребывания в Озёрном Доме. Я знаю, что вы с отцом оба ещё раз побывали в храме Картсам, чтобы чародей Даккальман помог разрушить формулу, удерживающую тебя в Лангато…

   «Надо полагать, не помог», – с болью в сердце подумала Скворцова. Она с ужасом пыталась представить себе своё состояние и никак не могла.

   – В Тхагале многое изменилось. Умер глава рода, Тха-Фараджа, и его наследница, моя тётка, отреклась от власти в пользу своего младшего двоюродного брата – сразу же, как только вы оба вернулись.

   Всё понятно. Так и стал Тха-Джар князем… Получается, белокурая чужестранка осталась с ним в качестве законной жены. Но ведь был же запасной вариант возвращения – агент Кузнецов в роли двойника наместника! Почему она так и не обратилась к нему?! Должна быть веская причина.

   – А род Энхгов? – спросила Марина.

   Тха-Сае помедлила с ответом.

   – Они так и не добились власти. Правит родной брат Тха-Арсет, мой дядя.

   Что-то Скворцова припоминала из разговора с Джаром, что человек-тигр отказывался признавать родство, потому что этот брат был плодом кровосмешения в семье Тхагов...

   Город за окнами постепенно затихал, оставляя белую летнюю ночь только тем своим обитателям, кто никак не хотел засыпать.

   – Я хочу знать, как это случилось.

   – Я виновата. Только я, – проговорила Тая, сдерживая всхлип.

   Гостья нервничала, и Ковалёв догадывался, почему. Приближался самый непростой и болезненный для неё момент рассказа.

   Шло время, взрослела девочка по имени Тха-Сае. Девочка выросла имеющей на всё своё собственное мнение. Неудивительно – ведь оба её родителя были сильными личностями! Слухи, ходящие о Путешественниках, всегда её влекли, как запретный плод... Ковалёв, кстати, для себя уже решил, что Путешественники – разновидность тоталитарной секты. А что это, как не тоталитарная секта? Закрытое сообщество, со строжайшими правилами, с карательными мерами по отношению к нарушителям. Плюс обязательные отчисления со своих доходов в пользу сообщества.

   Интерес девочки к перемещениям между мирами был подогрет рассказами матери, в которых, конечно же, сквозила тоска и боль по оставленному на Земле другому ребёнку. Интерес тесно сплёлся с исподволь растущей детской ревностью. Как это?! «Я не единственная дочь, и где-то есть другая, и, каждый раз, глядя на меня, мама вспоминает её?! Мало того, я и не человек до конца, и не оборотень – так, середина на половину, ветвь вырождающегося вида…»

   Рассказы матери оставались в разряде семейных тайн, которые строго-настрого было запрещено выносить за стены княжеского дворца: и так уже достаточно ходило сплетен о роде Тхагов... И тайна осталась бы тайной, если бы у Тха-Сае не появился ... поклонник.

   В пятнадцать лет состоялась далёкая поездка ко двору Императора вместе с родителями и знакомство с тем, кто должен был стать новым наместником для трёх княжеств на окраине Восточной империи. Представитель старинного знатного рода, и сам император благоволил к нему.

   – Новым? – спросила Марина. – Что же случилось со старым?

   – Он удалился от дел, передав пост преемнику. Возраст...

   Удалился… Что же сталось с его двойником, Кузнецовым? Даже если он перестал участвовать в программе, могли готовить других агентов.

   Интерес, проявляемый будущим наместником к дочери и наследнице Тхагов, заставлял окружающих строить догадки насчёт скорой свадьбы, но дальше этого дело не пошло. Потенциальный жених не нравился родителям, что вызывало у Сае бурю протеста. «Опять решаете всё за меня?! Как я устала от этого! Когда это закончится?!»

   Нужно быть осторожной с желаниями: они порой сбываются не в той форме, в которой хотелось бы. Очарованная беседами с молодым интересным мужчиной, Тха-Сае наивно думала, что за эти недели коротких свиданий и милых бесед между ней и собеседником что-то проскользнуло, не иначе, «большое и светлое». Разговоры по душам, томные вечера вдвоём в саду, невинные поцелуи... Сае ни словом не обмолвилась о том, кто такие Тхаги. Она поведала, откуда родом её мать.

   Это было роковой ошибкой.

   Отъезд в Тхагалу, намеченный на ближайшее время, не состоялся, очередное ночное свидание в саду закончилось для девушки сладко пахнущим облаком, выпрыснутым в лицо из какого-то устройства – тем, к кому, как она думала, уже начиналось в душе «большое и светлое». Вслед за облаком навалилась тьма, отпустившая далеко не сразу. Тха-Сае пришла в себя в стеклянном саркофаге, опутанная причинявшими дискомфорт гибкими трубками, которые вонзались между рёбрами.

   Те, кто находился вокруг, прятали свои тела в бесформенных серых комбинезонах, а лица – за щитками масок с мембранами для переговоров и дыхания. Они объяснили девушке, что её родители устранены как побочные объекты, искажающие временной контур реальности. Их не должно было быть, и уже давно. В первичной версии реальности Лангато её рождение вообще не состоялось бы, потому что мать вернулась в свой мир, а отец был убит. Так должно было быть! Все прочие следы контакта двух миров аккуратно ликвидированы, разобщение реальностей завершено полностью, между ними нет и не может быть связей – раз и навсегда…

   А тут выясняется, что не всё приведено в порядок!

   Перспективы мелких исторических сбоев грозят дестабилизацией двум мирам и увеличивают распространение хаоса во Вселенной. Сама девушка – продукт изменённой реальности, поэтому тоже подлежит уничтожению или… его альтернативе.

   Кому-то надо подчищать искажения. Да, работа неблагодарная и порой – довольно грязная, но это лучше, чем уйти в небытие в расцвете сил и молодости. Физиологические параметры её организма идеально подходят для слияния с металлоорганикой. Процесс модификации тела уже запущен и идёт успешно, так что есть смысл согласиться. Не самое плохое занятие.

   Хозяева времени предложили выбор, и Тха-Сае его сделала, будучи совершенно деморализованной, уничтоженной, проклиная свою откровенность в разговорах с тем, к кому прониклась доверием и даже чем-то большим. Она не хотела умирать.

   – Больше я его не видела... Я просила доказательств, и мне их предоставили. Никаких подозрений о нападении, просто рухнувший потолок в покоях, отведённых моей семье. Они никогда не действуют открыто, все подобные случаи замаскированы под естественные причины. Никто не выжил. – Тая помолчала, глядя в одну точку. – Таких, как я, около трёх десятков. Императорский дворец служит идеальным прикрытием для наших хозяев, но, мне кажется, это только внешний выход, потому что можно пройти по всем коридорам дворца и не найти ничего. Это только выход, а на самом деле все помещения базы находятся в ином месте. Может быть, в дефектном кармане времени. Каждый раз нужно проходить через нейтраль, чтоб туда войти. Нас просто не замечают, пока не поступит распоряжение действовать в той или иной временной ветке... Выходить во внешний мир изредка разрешается тоже, даже жить там.

   Обучение Тха-Сае длилось почти год, а потом она потихоньку стала искать возможности исправить своё прошлое. Увы, чистое перемещение назад, как и встреча с самой собой, невозможно. Личное прошлое блокировано для каждой из малиновок, синх просто не сработает. Она долго искала пути решения проблемы и нашла – на уровне слухов, ходящих среди малиновок, что можно попасть в ту ветку времени, откуда появился временной прототип, исказивший реальность… Тха-Сае сбежала во время выполнения очередного задания.

   – Если бы не мой длинный язык и дурной характер, никто бы ещё долго не узнал, кто ты. Вы с отцом остались бы живы, как и Аиса.

   По тому, как дрогнул голос девушки, Марина догадалась, что это имя много значит для самой Таи. Ничуть не меньше, чем имена родителей.

   – Компас малиновок позволяет мне управлять синхом и ориентироваться во временных потоках. Я… готова показать и то, и другое.

   С этими словами Тая расстегнула свою чёрную сумочку и достала оттуда… странные часы каплевидной формы, размером почти с женскую ладонь, с циферблатом, лишённым цифр и стрелок. Наверное, они вдохновили бы Сальвадора Дали. Розоватый мерцающий корпус, скорее всего, из станза. Ковалёв вдруг понял, что может только частично подтвердить, что перед ним. У предмета не имелось законченного вида. Если сфокусировать взгляд и не моргать, очертания цифр и стрелок проступали довольно чётко, а вот сколько там цифр и стрелок, непонятно совершенно. Как только глазные яблоки совершали минимальное движение или требовалось моргнуть – всё, картинка смазывалась, и приходилось снова напрягать зрение.

   И откуда же получает энергию этот прибор, и сколько нужно той энергии, управляющей временем?! Что, карманная чёрная дыра? Только вес такого объекта должен быть запредельно большим, и хрупкая девушка никак не может держать на ладони гигантский астрономический объект.

   Или может?

   Майор протянул руку ладонью кверху.

   – Осторожно! – одними губами пробормотала Тха-Сае. – Не дави,