Таких не бывает. Марина Маркелова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Зоина жизнь - словно туман.

   Видится всюду зло и обман.

   Во взглядах соседей - изгой, маргинал,

   Будто кто сглазил иль оболгал.

   Но есть одна радость - книги писать,

   В свой собственный мир от проблем убегать.

   Андрей идеален, герой лучших снов

   Он Зоину жизнь исправить готов.

   Но к сердцу ее не так лёгок путь...

   Таких не бывает... В этом вся суть!

ПРОЛОГ

Вначале был голос. И голос этот сказал: «Очнись». Свет вокруг ослепил своей белоснежностью, когда ОН послушался и открыл глаза. И понял что лежит, хотя тело не ощущало основы. Парило, скорее, в горизонтальном положении.

   ОН сел на воздушном ложе, огляделся, соображая. Увидел свои руки, покрытые не густой темной порослью волос, обнаженную грудь. Ноги и низ живота скрывали белые тонко тканные просторные штаны. В горле напряглось, и баритон отразился от невидимых стен:

   - Кто я?

   - Ты - это я! - раздалось в ответ.

   Его ступни утонули в волокнистом тумане, но как только ГОЛОС отозвался, вся белесая дымка пришла в движение, скопившись неподалеку. Затем вздыбилась, приняла пятиконечное очертание человека, уплотнилась. ОН увидел черты лица, неотличимого от гипсовой маски, орнамент мускулов на теле. И узнал себя, с той лишь разницей, что не был мраморно белым.

   - Не бойся, - попросил ГОЛОС, но губы рожденного из тумана не дрогнули.

   ОН не боялся, понимал, что нечего.

   - Кто ты? - спросил ОН.

   - Бог, - прозвучало в ответ, - но не творец. Хозяин этого мира, но не создатель.

   - А я тогда кто?

   - Ты - дитя моё. Один из немногих, в кого я вместил частицу себя. Ты - мое спасение. Ты - моя надежда на справедливость.

   Дымное создание склонилось. На уровне своих глаз ОН увидел его глаза. Пустые. Не было ни зрачков, ни радужек, лишь их серые контуры. С тем же успехом на него могла бы смотреть статуя. Но статуя не была живой.

   ОН почувствовал его в себе. Чужую, но в то же время свою, радость и боль, страсть, обиду, желание. Увидел цель. ОН и Бог были разными, но едиными. Отец и сын.

   - Что я должен сделать? - спросил ОН.

   Туман улыбнулся.

   - Не спеши, дитя моё. Я все объясню.

ГЛАВА 1

- Я ушла!

   Секундная тишина, затем скрежетчащий всхрап, пауза и свистящий выдох. Все как обычно, ничего нового. Матвей пил горькую всю ночь, а под утро, когда водка все-таки закончилась, он уснул. Крепко, ничего не разбудит. И хорошо. Он хоть спьяну не буянил, но выслушивать его душераздирающие мыслеизлияния Зое совсем не хотелось. По-честному, она этого терпеть не могла. Все в свое время перепробовала, чтобы научиться прикрывать этот фонтан словесных страданий, но успеха так и не достигла. Поэтому нашла единственный выход - не вступать с пьяным отчимом в беседы. А таковым в последнее время он, увы, был постоянно.

   Больше попыток сообщить о своем уходе Зоя не предпринимала. Выскользнула за дверь, повернула ключ, прислушалась. Лестничная клетка молчала: шел тот час, когда рабочий люд в основной своей массе разошелся, а тот, что коротал дни дома, ещё не проснулся. Исключения, конечно, никто не отменял, но сейчас они признаков активности не подавали, и Зоя облегчённо выдохнула. Спускаться в лифте с двадцать пятого в чьей-либо компании не хотелось вовсе.

   Кабина ползла, как всегда, с настораживающим скрипом тросов. И к этому Зоя привыкла. Когда-то давно, ещё в школьные годы, когда у нее водилась такая роскошь как друзья, подруга Дашка зашла в гости. Она всю жизнь прожила на первом этаже и подъем, как она выразилась: «Под облака», дался с трудом. Ещё немного и у девушки началась бы настоящая истерика. Всю ту минуту, пока кабина лифта поднималась, в тон работающим механизмам девушка ныла и причитала, считала этажи, сменяющиеся на цифровом табло. А под конец визита зареклась подниматься на такую высоту. Сдержала она слово или нет, Зоя не знала - общаться вскоре прекратили. Но впоследствии, слушая заунывную песню лифта, вспоминала этот случай. И думала, что когда-нибудь опишет.

   Внизу, в своей комнатушке с красным ковром на стене и стареньким, но исправным JVC уголке, на диванчике «книжкой», познавшим ещё, наверное, 70-е, сидела консьержка тетя Люда. Как тётя? Этой боевой женщине уже давно шел восьмой десяток. Седые волосы стального оттенка она стягивала в пучок на затылке, носила пёстрое удобное платье и разношенные по ноге шлепанцы, очки «хамелеоны» с толстыми стеклами прятали ее суровый и вечно недовольный всем на свете взгляд. Скорее всего, если тетя Люда и любила кого-то, так это своего дворнягу Гошу: любезного, доброго пса неизвестной помеси. Да вот только по старости Гоша ушел из жизни два года назад. А тетя Люда решила, что отравили. И с тех пор травила уже она: всех подряд своей грубостью и пожилой несносностью. Хотя консьержкой она была отменнаой - мышь не проскочит. Вот и Зое не удалось.

   Едва ее тоненькая, невысокая фигурка в дешёвой джинсе промелькнула перед окошком консьержки, тётя Люда не поднялась - она подскочила, даже взлетела, хотя телосложение ее правильнее всего было отнести к грузному. Мгновенно оказалась в дверном проходе и закряхтела злобно:

   - Твой опять нажрался? Смотри, ещё раз поймаю, ещё раз увижу! Хоть раз ещё горланить с общего балкона будет, я церемониться - то больше не стану. Полицию вызову, слышь, вызову!

   Угрозы уже летели в спину, но Зоя притормозила, обернулась и улыбнулась:

   - И вам доброго утра, тёть Люд!

   Не в ее это было привычке - дразнить и без того раздраженную особь. Но иногда вот хотелось. Не огрызаться, не оправдываться, а просто, взять и ошарашить чем-то абсолютно неожиданным. Консьержка потом, когда опомнится, разумеется, снова тявкать начнет: не в лицо, так за спиной. Но слабо, от безысходности. А, как сказал Великий: «Если человек в споре переходит на грубость - ты уже победил». Как-то так.

   Пока тетя Люда приходила в себя, Зоя выскочила из подъезда и поспешила на работу. А поторопиться следовало, до начала трудового дня оставалось десять минут. Работала она недалеко - пешком дойти можно. В аптеке. Но не провизором или продавцом, а сотрудником отдела выдачи заказов книжного интернет-магазина «Книжечка». Странное сочетание, но не Зоя его придумала. Помещение у аптеки было большим, в уголке как раз хватало места для разноцветной фанерной кабинки. Вот «Книжечка» и платила свою долю аренды. А люди приходили... И достаточно.

   Прямо, налево, двести метров, поворот... И вот уже замаячило на горизонте здание аптеки. Обыкновенное, двухэтажное. Этакое здание универсама, пережившее советские времена. Отреставрированное, да - дизайнер постарался на славу. И молодец, надо сказать. В столице, пусть не в центре, но и до окраины далековато, среди кирпичных и панельных коробок и многоэтажного новостроя отрадно было видеть простую красоту. Да и цены не наворачивали.

   Зое оставалось несколько шагов до двери, когда рядом, рявкнув напоследок, остановился мотоцикл. Казалось бы, что за невидаль? Мало их что ли в Москве? Вот только Зоя, ни разу не сидевшая в седле металлического коня, трепетала перед мотоциклами. Они ее восхищали своей красотой, мощью, скоростью. Свободой, которую дарили своим наездникам. Может, это звучало слишком романтично, но Зоя ощущала именно это, когда видела несущегося по шоссе мотоциклиста. Чувствовала... и боялась. Свобода оборачивалась риском для жизни, и своей, и чужой. А жизнь, хоть и играла она, как серебристый шелк, серыми оттенками, Зоя любила.

   Этот стальной красавец был воплощением пугающей мечты. Черный от и до байк, к которому так и тянуло прикоснуться. Но у мотоцикла был хозяин, и теперь уже Зоя не знала, что привлекло ее внимание больше: машина или человек.

   Это был мужчина, вне всякого сомнения. Угольно-черный рельефный панцирь и мотоботы защищали его тело, перчатки - руки. Пантера, принявшая облик человека, не иначе. Он не спешил оставлять седла, вместо этого обернулся к Зое.

   Она остолбенела на миг. Из-под темного забрала шлема на нее смотрели глаза, которых она не видела. Но взгляд принадлежал не пантере. Скорее какому-то питону или анаконде, гипнотизирующей свою добычу.

   Зоя жертвой быть не слишком хотела. Подавляя наваждение, она спешно отвернулась и прошла мимо, стараясь не задумываться больше. И в том, что получится, не сомневалась. Она была нормальная девушка, двадцати двух лет, со своими увлечениями, слабостями, мировоззрением, но и головой на плечах. Необъяснимым, животным страстям, всяким там «любовям с первого взгляда» в этой голове места не находилось. Посмотрела, полюбовалась, дальше пошла, забыла. Так проще, так легче.

   Аптека работать начинала раньше, и внутри Зою встретили двое: Светка, лучезарная болтушка тридцати пяти лет - кассир-фармацевт, и главный провизор, напротив, неразговорчивая, серьезная, сорокалетняя Наталья Павловна. От второй приветствий ждать не приходилось. Светка же за каких-то пять минут, пока Зоя открывала свою каморку, включала компьютер и осматривала полки с оставшимися с предыдущего рабочего дня заказами, успела сообщить и о простуде дочери, и о том, что Зоя сегодня как-то особенно выглядит, об очереди в магазине, из-за которой она едва не опоздала, и даже об очередном щенке в подвале своего дома, которого просто необходимо куда-то пристроить. Зоя научилась слушать Свету вполуха - весь этот поток информации выдержать было сложно. А вот позиция Натальи Павловны ее более чем устраивала. Сама Зоя предпочитала как можно меньше разговоров, как можно больше книг.

   Они были для нее и работой, и жизнью. Спроси Зою, когда она прочитала первую, она бы не ответила. Просто случилось это рано, в те годы, когда большинство детей только учатся читать по слогам. Зоя читала взахлёб, «съедала» книгу за книгой, на радость учителей литературы. И им же на беду. Мнение, касательно прочитанного, у девочки почти всегда разнились с преподавательским и навязанным школьной программой. Зоя не любила Наташу Ростову, считала Екатерину Островского глупой женщиной, как, собственно, и мадам Бовари. Не принимала Обломова и возмущалась «Темными аллеями», хотя признавала восхитительным их язык. Все несогласия Зоя не глотала, а высказывала, что выливалось в оценки в дневнике, отсутствие олимпиад по литературе в послужном списке и отношение педагогов. «Вот что ты такая? - причитала тогда мать. - Неужели сложно взять и ответить, как надо. Ты же не глупая у меня, знаешь все». Конечно, знала. Просто уже тогда Зоя решила, что будет просто - сама собой.

   Писать книги она начала в двенадцать. Для себя. Потому что не хотела, чтобы ее миры люди домысливали и переиначивали. А после школы пошла в литературный. Только в писатели Зою не взяли. Показатели единого госэкзамена у нее были хорошими, но вот собеседование девушка не прошла. Опять - таки, по причине открытой честности и смелости, с которой она не соглашалась с представителями приемной комиссии. А когда Зоя не увидела своего имени в списках, решила, что так тому и быть. Чтобы писать-не обязательно иметь диплом, а семья в то время начала остро нуждаться в деньгах. На том и порешили...

   Книгу она положила под стойку, телефон рядом с клавиатурой, села и начала писать. Клиентов пока все равно не было, до приезда новых заказов оставалось не менее часа. Света занялась покупателями, Наталья Павловна сидела на складе. А вдохновение - штука капризная, не поймаешь его в нужный момент - неизвестно когда прилетит. Да и события ждали воплощения.

   Творчество всегда захватывало Зою. Нырнув в свой мир, она забывала обо всем, что ее тревожило в этом. Творила, иначе не скажешь, стараясь сделать его одновременно и схожим с реальным, и, напротив, разительно от него отличающимся. Она писала всё: и прозу, и мистику, и фантастику, иногда даже проскакивали стихи. Единственное, наверное, за что Зоя не бралась - это сказки. В них она просто не верила.

   Сегодня сюжет разворачивался на равнинах фэнтезийного мира. Хорошо разворачивался - шел уже шестой авторский лист, а история, как будто, только начиналась. Зоя не любила спешить - все прописывала досконально. Как будто бы боялась, что где-то там, на грани фантазии, обидит недоделанного героя. И доделывала. А если нет, то и не писала вовсе. Идей хватало, а зачем было плодить брак.

   Зоя так погрузилась в своих всадников и драконов, что не заметила посетителя. Очнуться ее заставил лёгкий глухой стук по фанере загородки из разряда: «Извините, посмотрите на меня, пожалуйста».

   Зоя спешно отложила телефон, подняла глаза. И холод проскользнул вдоль позвоночника, захватив лёгкие по пути и сводя дыхание. На стойке лежал, уставившись на нее пустым дулом, большой пистолет.

   В моделях Зоя не разбиралась, в калибрах тоже. Да какими бы они ни были, появление оружия перед ее лицом ничего хорошего не сулило.

   Дрожа всем нутром, но внешне стараясь сохранить невозмутимый вид, она оторвала взгляд от ствола и посмотрела на хозяина оружия. Ни тебе черной маски. Или резиновой, изображающей какого-нибудь президента. Ничего такого, что показывают в фильмах. Просто молодой мужчина.

   Зоя даже о страхе забыла на миг. Скажи ей, что такие существуют - не поверила бы. Высокий, темноглазый брюнет с легкой щетиной на лице. Глаза небольшие, брови низкие, выдающиеся, но не густые. Губы улыбаются... по-доброму. И костюм... Костюм?! Только сейчас Зоя заметила черную противоударную броню мотоциклиста. Он что же, караулил? Ну и дурак, у нее выручки ноль.

   - Испугались? - мягко и совсем неожиданно спросил он. - Что вы, это же просто зажигалка... Игрушка...

   Он взял пистолет, щёлкнул спусковым крючком, направив дуло в потолок. Выстрела, конечно, не последовало - из ствола вырвалось и задрожало, удерживаясь, пёрышко пламени.

   - Мило, - недовольно пробормотала Зоя, пряча глаза, и добавила мысленно: «Придурок». - Вы за заказом?

   Смотреть на него не хотелось, хотя, чего греха таить, было на что.

   - Нет, - все так же добродушно ответил мотоциклист, - вообще-то я в аптеку, но тут увидел скучающую девушку и не смог пройти мимо.

   «А вы ко всем таким... скучающим пристаете?» - хотела было спросить Зоя, но остановилась. Лишние бестолковые вопросы - лишние такие же ответы. Заканчивать надо, и пусть идёт своей дорогой. И так уже внутренний раздрай устроил одним только своим появлением.

   - Я не скучаю, я работаю, - фыркнула она небрежно. - Аптека - окошечки дальше.

   И уставилась в экран монитора, где, на счастье, загорелось сообщение из офиса. Скоро должны были привезти новые заказы.

   Он не сразу ушел. Ещё, наверное, с полминуты стоял возле, видимо осознавая, что никто с ним знакомиться и флиртовать не собирается. А потом ушел. Действительно в аптеку. Купил что-то, Зоя услышала Светин тонкий голосок. Очень хотелось выглянуть из своей конуры, посмотреть на этого странного, но ужасно привлекательного типа. Не стала и пытаться. Вместо этого, демонстрируя полное безразличие, Зоя уткнулась в экран, сосредоточенно изучая количество и наименование изданий, которые должны были привезти. До тех пор, пока черная фигура не промелькнула мимо, направляясь к выходу. Что-то стукнуло по стойке, Зоя не отреагировала. Глаза подняла, когда на улице заревел мотор мотоцикла. И увидела длинную конфету аскорбинки прямо перед собой.

   Своей любимой... апельсиновой!

   Света выбралась из-за витрины, заставленной лекарствами, и встала возле Зои.

   - Слушай, а где такие классные мужики водятся, не подскажешь? - спросила она, между прочим.

   - Что? - Зоя честно не вникла в суть вопроса.

   - Я говорю, вы же явно знакомы. Не подскажешь, где умудрились? Мне б такого, только постарше.

   - Были бы знакомы, не подкатывал бы с дурацкими шутками, - проворчала Зоя. - Этот чем тебе не угодил? Я слышала, женщины за тридцать пять любят мужчин чуть за двадцать.

   - Мне нельзя чуть за двадцать, - без обид рассмеялась Света, - Анька подрастет и уведет. И к тому же, аскорбинку он не мне покупал.

   - Угощайся.

   Зоя подтолкнула конфету болтушке, но угоститься Света не успела. Наталья Павловна вышла на свет и недовольно зыркнула на подчинённую.

   - Света, рабочий день только начался! У тебя уже перерыв?

   - Иду, иду!

   И Света упорхнула. Не бабочка, так божья коровка, точно.

   А Зоя все смотрела на эту аскорбинку. И чувство, что в чем - то Света права не отпускало. Знакомы - то они не были. Но вот в том, что она раньше не встречала этого героя любовных романов во плоти, Зоя теперь очень сильно сомневалась.

ГЛАВА 2

- Зооооояяяя!

   Матвей не просто звал - ревел почти жалобно. Он стоял в дверном проеме своей комнаты: упираясь мясистыми руками в косяк, свесив на грудь голову так, что отросшие, сальные волосы болтались отдельными прядями, и взывал:

   - Зооооинькааа!

   Зоя сидела в своей комнате за столом, подперев щеку рукой, безразлично уставившись в стену. Слышала она его, конечно слышала. Не услышать было невозможно. Только пришла с работы: усталая, если не сказать измотанная. Заказов сегодня было много, два, как назло, проблемные. Ничего, разобралась. Дома надеялась отдохнуть, да куда там, разве дадут? Встала, в конце концов, вышла:

   - Что ты кричишь? - спросила она без интереса - лишь бы замолчал.

   Матвей поднял голову, вперил в падчерицу воспалённые глаза. Неловко шевельнулись пухлые, растрескавшейся губы, и вырвался едва понятный хрип:

   - Дочь, на пиво есть, а?

   Зоя закатила глаза. Хотя, едва ли она ожидала чего-то иного.

   - А свои что, уже закончились?

   Матвей принялся старательно отвечать, правда, совсем неудачно. Хлюпанье и хрюканье заменяли человеческую речь, а нормальные слова находились с трудом. После минуты этого монолога Зоя вернулась к себе в комнату, достала кошелек, вынула бумажные купюры и убрала в задний карман джинсов. После чего снова шагнула в коридор и высыпала из отделения для мелочи на тумбочку все, что там звенело. На банку пива должно было хватить.

   Матвей как-то сразу ожил, бросился пересчитывать монеты, а Зоя изо всех сил старалась не думать, как ничтожно это выглядит. Когда-то этот человек ее в школу за руку водил, помогал задачи решать по ненавистной обоим физике и математике, в зоопарк и планетарий возил. Даже матери иногда до нее было меньше дела, чем отчиму. В личной жизни, опять же... Когда в семнадцать Зоя столкнулась с превратностями первой любви, именно Матвей был ей поддержкой и мудрым старшим советом. Слишком давно было. Теперь Матвей мог только пить.

   Зоя, не дожидаясь завершения подсчётов, хлопнула дверью в свою комнату. Вытащила из ящика потертого письменного стола большой блокнот и перевернула исписанные страницы, добираясь до чистого листа. Хотелось что-то написать... Что-то новое. Только что именно, капризное воображение пока не объяснило. Оно вообще было с причудой: иногда летело так, что не догонишь, хоть на компьютере пиши, хоть вручную. А иногда наоборот, ползло за вдохновением со скоростью пьяной улитки. Второе злило и раздражало, и в этот раз вышло именно так. Зоя просто отбросила блокнот. Не выходило у нее отвлечься, все мысли крутились вокруг того, чего не следовало.

   Возможно, был еще один способ. Зоя вышла на лоджию - последнее место в этой большой, но не слишком любимой квартире, где девушка могла расслабиться. Здесь не было залежей хлама - все, что можно, Зоя отнесла на помойку уже несколько лет назад. Поэтому лоджия была если не дополнительной комнатой, то скорее уютной каморкой для отдыха.

   Здесь стояло старое, но все ещё крепкое и совсем неободранное кресло под коричневым покрывалом и небольшой журнальный столик. Из пластика, выстилающего потолок, вниз глядели плоские лампочки, достаточно яркие, чтобы ночью на лоджии сидеть с книгой. Но до ночи было далеко, а читать Зоя не хотела. Она шагнула к окну и одним движением развела раздвижные ставни.

   Ветер ударил ей в лицо, подхватил и спутал пряди распущенных волос. Зоя облокотилась на раму, высунулась незначительно, наслаждаясь прохладой, и вгляделась вдаль.

   Ее мать часто говорила, что если у этой квартиры и имелись достоинства, то лишь одно - вид из окна. И это было то немногое, в чем Зоя с ней соглашалась. С двадцать пятого этажа были видны и современная «высотка» на Соколе, и игла Останкинской телебашни, и кривые, похожие на древние мегалиты, строения Москва-Сити, и даже Белый дом, при особом желании. А уж о родном районе Зои что было говорить - он лежал, как на ладони со всеми его домами, парками, дорогами и людьми. Она наблюдала прямо под собой, как огибает маленький сквер длинный трамвай, сверху напоминающий серую гусеницу. И небольшую пробку из автомобилей, вставших по вине неудачно настроенного светофора. Возле трамвайной остановки неспешно возводился храм. А люди сновали везде. Забегали в дыру метрополитена и обратно, выискивали свежие овощи и фрукты на ярмарке выходного дня, кишели возле большого торгового центра, формами напоминающий корабль. А ещё... Тут Зоя заинтересованно пригляделась.

   Жильцы тянулись из подъезда ее башни к небольшому пятачку возле конечной автобусного круга. Муравьи, спешащие к муравейнику, не иначе. А «муравейник» этот Зоя отлично знала - на пятачке всегда собирались жильцы дома для решения общественных вопросов. Собирались часто, потому как энтузиастов хватало - в башнях обитало много переселенцев из снесенных хрущовок. Многие не только не забыли собрания советских времён, но и успешно перенесли их через девяностые, нулевые прямо в настоящее. Что только не выдвигали на «вопрос дня» - от создания ТСЖ до колясок на лестничной клетке. Что планировалось сегодня, Зоя не знала. Эти сборища она посещала не часто и то, галочки ради. А Матвей со своей репутацией и вовсе не ходил.

   Зато теперь осторожно постучался в стекло двери, обращая на себя внимание. «Хоть не орет», - порадовалась про себя Зоя.

   Удивительно, что пиво животрящее делает. Матвей даже на человека стал похож, а не на обрюзгшую свинью. Говорить начал.

   - Доча, мне там это... Люда сказала, - начал он издалека.

   - Что сегодня собрание, и нам необходимо там быть? - перебила Зоя, указав большим пальцем себе за спину, как будто собрание должно было проходить там.

   - Ну, да, - Матвей виновато опустил глаза. - Ты уже в курсе!

   - Типа того.

   - Ну, ты это... не могла бы...

   - Могла, - снова оборвала Зоя раздражённо - тяжко было слушать это блеяние. - Если это так уж необходимо. Хоть что там, на повестке дня?

   - Я не знаю. Меня Людка-то поймала, когда из магазина шел и вот, говорит, значит, чтобы обязательно. Я бы сам сходил...

   - Сиди уж дома, сам, - осадила Зоя. - Тебя там только не хватало. Во сколько сие действо, а то они уже собираются!

   - Через час, вроде...

   Через час... Видимо, особые неравнодушные ждать уже не могли, раз выползли из своих ячеек в их многоэтажном улье. Не терпелось им обсудить проблемы заранее, а точнее перемыть кости всем, кому только можно: от последнего бомжа до президента. Что ж, это их дело. Зоя же кивнула Матвею, проскользнула мимо него с кухни в свою комнату и позволила себе этот час просто поваляться на кровати: завалиться, разбросав волосы на подушке, сложив руки под грудью и прикрыв глаза. Спать она не спала. Думала... Позволила воображению спокойно течь по свободному курсу. Увидела Строгинскую пойму, Дорогу жизни, вдоль которой любила кататься на велосипеде. Прямо по кромке жёлтых, разбавленных смелой порослью, обрывов над главной столичной рекой. Мимо майских яблонь и июньской сирени, кривых, но мощных, невысоких сосен. А на другом берегу - шар «Спартака», выпятивший свои пузатые красно-белые бока. Зоя помнила, как с общего балкона своей башни смотрела салюты в честь открытия стадиона. Зрелище было потрясающим. Залпы гремели один за другим, фейерверки: искрящиеся, пышные - распускались на полнеба. Даже салюты Дня Победы казались Зое жидкими, по сравнению с долгожданным открытием стадиона.

   В фантазиях Зоя летела на скорости вперёд. Быстрее и дальше, чем в жизни. Прямо до обрыва, где на самом краю росла береза. Тонкие ветки спускались к самому лицу и приветливо шелестели всегда, даже если ветра не было. Здесь Зоя обычно останавливалась не только в фантазиях. А воображая, разбежалась, прыгнула. Воздух ударил в лицо, заложило уши. Зоя полетела вниз, прямо к голубой воде. Оставалось лишь протянуть руку, чтобы погладить шлепающие гребешки волн. Но...

   Она взмыла к небесам. Или это уже была не она, а какое-то иное создание, неопределенный персонаж, чувствующий не хуже живого. Из-под лопаток без боли, с треском, выросли крылья, огромные и послушные. Разрезая воздух заточенными перьями, они понесли ввысь. Достигнув высшей точки, остановились, сложились за спиной. Зоя замерла, зависла над облаками. Секунда абсолютной тишины и покоя, перед свободным падением. Страшно... Только не в воображении. И вот он - стремительный полет вниз, перпендикулярно земле. Вернее реке... Но удара быть не могло - крылья знали свое дело. За метр до столкновения, Зоя развернулась и полетела параллельно водной поверхности. Легко, быстро, ощущая свободу каждой клеткой и волоском. То выше, то ниже, над крышами домов и верхушками деревьев.

   «Над печальной, над землёй, над грозой, над бурей, над войной...» - выдало вдохновение, и Зоя улыбнулась. Ещё и потому, что там, в мире грез, она была не одна. Кто-то летел рядом - большой и сильный. Его черные крылья мелькали то справа, то слева, то она ощущала его над головой. Кого? Если бы она видела... Только знала - он всегда рядом, никогда не бросит, не обманет, не навредит. Надёжный и преданный. В жизни таких не бывает...

   С этой мыслью Зоя открыла глаза, взглянула на часы. Почти час проскочил незаметно, а на собрание лучше было прийти загодя. Место удобное занять, отметиться не в толпе. Все сделать, чтобы поменьше привлекать внимания.

   Она сползла с постели, наскоро затянула волосы в хвост на затылке, вышла. В комнате Матвея было на удивление тихо. Ушел, наверное. Или уснул. Гадать Зоя не стала, поспешила спуститься.

   На пятачке уже собрались не менее двух десятков жильцов - совсем незаметно не проскочишь. Зоя собрала все свое равнодушие, какое только нашлось, и пошла прямо сквозь собравшихся к раскладном у столику. За ним сидела самоназначенный секретарь всех жилищных собраний - Александра Федоровна, низенькая, пухлая женщина лет пятидесяти, не меньше.

   - Зайцева?

   Ее взгляд вонзился, иначе не скажешь. Только Зоя была готова. Она наклонилась, чтобы смотреть ровно в блеклые серые глаза дамы, презрение в которых не в силах были скрыть даже прямоугольные линзы очков без оправы. Оперлась руками о край столика и насмешливо ответила:

   - А вы уже не помните? Глицин попейте. Зайцева, замуж пока не вышла.

   - И не выйдешь, - огрызнулась секретарь, но плюсик напротив фамилии все же поставила.

   Зоя оставил злобу секретарши за спиной. Ничего иного она и не ожидала. Встала поодаль, прислонившись спиной к стволу сирени, отгородилась ото всех скрещенными на груди руками. Пусть судачат, пусть обсуждают - не сильно ее это волновало, пока в дикость не переросло. А желающих завести душевный разговор как-то не нашлось, что Зою несказанно порадовало. Приятного разговора все равно бы не сложилось.

   Кто не испытывал тяги к сплетням и болтовне, слетались на собрание с неохотой. И времени уже было за шесть вечера, когда, наконец-то появился главный организатор всех собраний, которые только проходили в жилом комплексе «Два капитана».

   Вадим Павлович Шорохов, за глаза, конечно же, называемый Шорохом, который он так любил наводить, сверкая лысиной, широким шагом, разбрасывая извиняющиеся приветствия, прошел через стену людей прямо к столу. Поздоровался с Александрой Федоровной, взял из ее рук список и бегло пробежался по строкам взглядом.

   - Ну что же, - начал он обманчиво мило, - я полагаю все, кто хотели - собрались. Можно начинать?

   Неровный, вялый хор прозвучал в ответ.

   - Ну и отлично. Напоминаю, что на повестке дня у нас вопрос о сдаче в наем собственного жилого имущества, а так же разбор правонарушений в области общественного порядка.

   - Делать нечего, - брякнул кто-то молодой из толпы. - Пусть сдают...

   - Это личное дело каждого!

   «Понеслось», - подумала Зоя не без злорадства. И не ошиблась.

   - Вот и живи с алкашами под боком, раз личное, - раздался дребезжащий от возмущения старческий голос. - Умный нашелся! Живёт здесь без году неделя и туда же.

   - Да поумнее некоторых! Я здесь вообще-то десять лет как живу!

   - Да как же! Понаехали! - встрял очередной полу истеричный писк.

   А потом голосов стало не разобрать - мнения, оскорбления, противоречия слились в гвалт, из которого едва ли удавалось что-то вычленить. Зоя смотрела на происходящее с мрачным безразличием. И ждала, когда же этот цирк, под названием «важная тема дня» закончится.

   Шорох дал всем собравшимся накричаться, а затем поднял руки, призывая успокоиться. Не помогло. Пришлось ему, на манер судьи, постучать о стол, прося тишины. Молотка, конечно, не было. Шорох обошёлся кулаком.

   - Дамы и господа, товарищи жильцы! - громко обратился он, перекрыв немного сникший гул, а у Зои вызвав очередную усмешку. - Давайте прекратим эту перепалку, в самом деле. Мы же культурные люди, а не сброд. Вопрос о незарегистрированных жильцах стоит очень остро не только в наших домах, но и по всему городу! По всей стране, на самом деле! Мы одни из тех, что проявляемая бдительность, чем очень помогаем нашему государству. Ну, и себе, разумеется.

   Но давайте действовать в рамках закона. Сторонники частной собственности, конечно, никто не может запретить вам как угодно распоряжаться своим имуществом. В рамках закона, конечно. Это ваше право. Но и у ваших соседей, есть права. Право на спокойную жизнь, например.

   - Вот именно, - какая-то женщина все же не выдержала и перебила. - А то живёшь и не знаешь, что за стеной бомбу с наркотиками делают. А потом детей взрывают!

   - Можно и так сказать, - Шорох вернул себе слово, гневно сверкнув глазами в сторону встрявшей.

   - Ну и что нам теперь? - снова возмутился мужчина, начавший недавний спор. - Всеобщего одобрения спрашивать? Вы хоть сами понимаете, что это бред?!

   - А ты, значит, самый умный?!

   Шорох не дал очередной перепалке разгореться, снова застучал по столу, пока не добился абсолютного внимания.

   - Значит так, товарищи сдающие или собирающиеся таковыми стать! - громко продолжил он. – Повторюсь, никто и ничего вам не запрещает. Но, во избежание неприятностей с полицией или налоговой, для поддержания общественного благополучия, для нормальных отношений с соседями опять же, предлагается сообщать совету жителей о своих намерениях, а так же предоставлять информацию о квартиросъёмщиках. Это не сложно. Ну, а новым жильцам лучше не таиться, а вступать, так сказать, в контакт со «стариками». Знакомиться, если хотите, чтобы лишних вопросов и подозрений не возникало. Кто «за» прошу голосовать.

   Руки подняли большинство. По крайней мере, по подсчётам Александры Федоровны. Зоя тоже оказалась в их числе, хотя и не слишком верила в успех затеи. Идея, конечно, была неплохая, вот только не виделись ей толпы страждущих, готовых, как там «взаимодействовать с жильцами»? Проголосовала она с одной лишь целью – чтобы вопросов лишних в ее адрес не возникало. Тех, что были, итак, хватало с лихвой.

   - А когда начинать-то? – спросил кто-то настолько неожиданно, что толпа на миг замолчала, а Шорох прищурился, старательно выискивая говорящего.

   - Что именно? – уточнил он, так и не найдя.

   Люди зашевелились, принялись оглядываться в попытках выудить выступившего. А он и не скрывался, выдвинулся вперед. Зое из своего закутка было заметно лишь, как неосознанно расступались жильцы, пропуская смельчака. А когда увидела, едва не поперхнулась.

   Он сменил мотоциклетное облачение на простые джинсы и легкую куртку, руки вольно держал в карманах. Подошел прямо к Шороху, расслабленным движением снял солнечные очки и, наконец, пояснил:

   - Знакомиться.

   Александра Федоровна спешно принялась просматривать свои списки, толпа зашушукалась, Зое выдохнула, принуждая себя поверить в то, что случайности, все же случаются, а незнакомец едко улыбаясь всем и каждому, скользнул взглядом по лицам.

   - Андрей Захаров, - представился он и добавил в сторону секретаря. – Можете не искать. Со вчерашнего дня проживаю в, - он назвал номер квартиры. - И не волнуйтесь, бомбы не собираю. Тем более с наркотой. Еще вопросы?

   - А это у вас мотоцикл? – спросил какой-то старичок из первых рядов. – Надеюсь, вы его не в квартире держите?

   - Спасибо за совет. А то я что-то за парковку переплачиваю.

   Толпа, наконец, ожила. Кто-то возмутился, кто-то бросил обвинение в дерзости, недалеко от Зои послышались восхищенные замечания. Учитывая, что там расположился женский «молодняк», это не удивило. Сама она молчала, косясь на неудачного шутника. Теперь они, оказались еще и соседями. Хорошо, что не прямыми – через этаж и в разных башнях.

   - Ну что же, - наконец ожил Шорох, - спасибо вам, Андрей Захаров, за, так сказать, наглядный пример. Что показали, что это не страшно и…

   - Очень даже приятно, - не скрывая иронии, закончил за него Андрей и с размаха, со шлепком пожал протянутую руку. – Я могу быть свободен?

   - Разумеется. Но мотоцикл, лучше держите на парковке. А то у нас лифты иногда застревают.

   - Главное, чтобы не падали.

   Андрей вернулся на свое место, ничуть не заботясь о произведенном впечатлении и, как показалось Зое, на ходу подмигнувший парочке молодых женщин. И на нее посмотрел. Конечно же, опять случайно. Она спешно отвела взгляд, но хитрую полуулыбку поймать все же успела.

   - Подождите, господа-товарищи, расходиться, - продолжал между тем Шорох, - у нас еще не все.

   Он посмотрел на Александру Федоровну и, получив от нее сдержанный утвердительный кивок, продолжил:

    - На повестке еще один вопрос. Вернее сказать, обсуждение определенной кандидатуры. От жильцов дома я уже неоднократно получаю жалобы на возмутительное поведение нашего, так сказать, соседа, почти коренного жителя. Полиция не привлекалась к делу лишь из уважения к статусу нарушителя. Но любому терпению приходит, как известно, конец, а выходки этого дебошира нарушают покой жильцов. Вы, конечно, понимаете о ком я…

   Зоя прикрыла глаза, готовясь к очевидному.

   - Понимаем! Конечно, понимаем!

   - Да гнать его в шею!

   - Штрафануть разок, сразу орать перестанет!

   Крики не только продолжились, но и наслоились один на другой, так что разобрать все то, что предлагали сделать со злостным нарушителем, стало не возможно. Шорох выждал момент и, найдя в толпе Зою, едва ли не ткнул в нее пальцем:

   - Зайцева! – перекрыл он гомон. – Вам есть что сказать?

   Вот зачем обязательно надо было присутствовать на собрании. Именно им, а никому другому. Товарищеский суд затеяли. Зоя с места не сдвинулась. Поджала губы, выдерживая словесные плевки в свой адрес, а когда уже надоело, выкрикнула так громко, чтобы до Шороха долетело:

   - Есть! У меня вообще-то имя есть! Или вы, по возрасту, забыли?

   Очередной поток брани она пропустила мимо ушей, сконцентрировавшись только на Шорохе.

   - Зоя Аркадьевна Зайцева, - медленно, едва ли не по слогам, произнес он. – Что вы можете сказать в свое оправдание?

   - Виновные пусть оправдываются. А кто не безгрешен, пусть первым бросит в Матвея камень!

   - Грубиянка!

   - Чтоб сдох твой Матвей!

   - Еще раз орать будет, с лестницы спущу! И тебя заодно, малолетка тупая.

   Шорох не успел призвать в очередной раз к спокойствию – Зоя отлепилась, наконец, от сирени. Угрожавшего ей мужлана: здоровяка сорокалетнего с девятнадцатого - она увидела и смело двинулась навстречу. Идти было недалеко, шагов десять. Как и перед Андреем, перед ней расступались, но, в отличие от него, не удивленно, а ненавидя. Она давно выучилась не обращать на это внимания. Этим, видимо, возмущала еще больше.

   Перед мужланом она остановилась. Здоровый, на полторы головы, не меньше, он возвышался над ней и едва ли не травил злобой. Зоя развела руки, взглянула нагло:

   - Ну, давай, верзила! Я вся твоя!

   Он не дернулся, только зубами скрипнул.

   А Зоя застыла. Кто знал, ведь и действительно могли камень в затылок швырнуть. Но нет, случилось другое…

   - Врагу не сдается наш гордый «Варяг»!

   Пьяный крик, казалось, сорвался с небес. Хотя нет, подняв взгляд, Зоя поняла, что всего лишь с пятого этажа. Матвей стоял на общем балконе, размахивал руками и орал не жалея глотки:

   - Прорвёмся, Зойка! Пощады никтоооо не желает!

   - Ты когда успел-то? - процедила она сквозь зубы.

   Матвей продолжал орать. Люди на дороге останавливались, задирали головы, пытаясь рассмотреть. Участники собрания снова начали недовольно бормотать. А здоровяк решил:

   - Нет, с этим пора кончать.

   - Только рыпнись, - оскалилась на него Зоя, хотя и сама не знала, чем может противостоять этому верзиле.

   Думать об этом времени не оставалось, нужно было стаскивать с балкона пьяного певца, пока, чего доброго, действительно не вызвали полицию. Или шею себе не свернул. Оставив толпу за спиной, Зоя уверенно зашагала к подъезду.

ГЛАВА 3

Матвей лежал на лестничной площадке, а вернее прямо перед дверью на общий балкон. Лицом вниз, вытянув вперед руки, будто хотел нырнуть рыбкой, но не повезло – рухнул и не поднялся. Зоя встала перед ним, задумчиво подбоченясь. Отчима она увидела, едва двери лифта расползлись, и все чувства разом канули неизвестно куда. Теперь вот вылезали. Первым был страх: «Живой ли?» Она приблизилась, присела на корточки на уровне головы Матвея. Перехватила палицами его запястье, и, слегка склонив голову, прислушалась. Пульс стучал, отчим дышал, даже ровнее и сильнее, чем Зоя могла предположить. Наверное, поэтому второй была злость, на то, что нажрался. Не долгая, не жгучая. Ей на смену пришла неопределенность.

   - И как я тебя потащу? – спросила Зоя вслух, снова выпрямившись.

   Матвей ответил шумным выдохом, еще раз подтверждая, что жив, но вставать не собирается. Как-то нужно было справляться самой – оставлять его до утра валяться перед лифтом, как вариант, не рассматривалось. Сердобольные жители этажа, скорее всего, вызовут полицию или скорую, и придется вытаскивать его потом из отрезвителя.

   Зоя схватила отчима за руки, напряглась и потянула. Его плечи немного приподнялись, голова дернулась, но туловище осталось в прежнем положении. Сколько Матвей весил, девушка не знала, но не меньше центнера, уж точно. Против ее чуть больше пятидесяти. В голову пришел неожиданный мысленный вопрос: «А на войне как санитарки раненых на себе таскали?» Как-то таскали. Волокли под пулями. Сами по-пластунски, и этих за собой. И под пулями.

   - Покрывало нужно, - Зоя принялась рассуждать вслух – так было легче. – Подсунуть смогу, а там волоком, до лифта.

   Вот только за покрывалом еще надо было подняться. Надеясь на то, что желающих лицезреть ее мучения не найдется, а жители пятого этажа не поспешат вернуться домой или, наоборот, его покинуть, девушка развернулась и… Надежды в очередной раз не оправдались.

   Лифт остановился на этаже, двери медленно принялись открываться. Зоя приготовилась: к вопросам, оскорблениям, взглядам с отвращением. Да, наверное, ко всему. Но вот не к этому.

   Андрей широко вышагнул из лифта. Посмотрел сначала на застывшую Зою, затем на распластавшееся тело за ее спиной, убрал очки в карман куртки и просто спросил:

   - Помощь нужна?

   - Ты чего здесь делаешь? – вместо ответа бросила ошарашенная Зоя. – Ты же из другой башни.

   Андрей обошел ее, присел, рассматривая пьяного, задумчиво потеребил щетину и только потом ответил:

    - Рад, что мы так быстро на «ты». Зоя, верно? Вот и познакомились. Повторю вопрос: «Помощь нужна?»

   Она снова лишь поджала губы. Конечно, нужна, как же иначе. Вот только, что Андрею этому было нужно? В то, что он поднялся сюда только ради того, чтобы помочь ей – Зое, после всего того, что он, конечно же, услышал на собрании, верилось очень слабо.

   - Так, ладно, - не дождавшись от нее реакции, решил он. – Давай посмотрим.

   - На что тут смотреть?

   Теперь уже промолчал Андрей. Он подтолкнул Матвея, настолько, чтобы туловище завалилось на бок и открылось лицо.

   Зоя придержала комментарии при себе, Андрей же нахмурился, рассматривая пьяного. Правда, рассматривать было сложно: кровь из разбитых бровей и носа залила все лицо, запеклась в корку и отвратительную слизь.

   - При падении разбил, ничего страшного. Даже, вроде, шить не надо.

   - А ты врач? – спросила с сомнением Зоя.

   - Нет. Подержи ка.

   Андрей выпрямился, повернулся к Зое лицом, дернул бегунок молнии, сбросил с плеч куртку и кинул ее в руки девушке. Вышло - в лицо. Зоя зажмурилась, но поймала, а когда снова открыла глаза, всего-то секунда, прошла, Андрей уже стянул футболку.

   «Зараза» - это первое, что пришло в голову, когда она увидела спортивный торс и выпирающие, но не перекаченные мышцы. Пялиться не хотелось, да и не к месту было. И Андрей, похоже, не собирался красоваться. Он склонился над Матвеем, скомкал футболку и принялся аккуратно стирать кровь с его изувеченного лица.

    - Или у тебя есть влажные салфетки?

   - Нет у меня салфеток, - пробормотала Зоя, присаживаясь рядом.

   Стоило сказать «спасибо». Но она не торопилась. Ощущение странности происходящего не отпускало, да и чувства, вызванные не только поведением, но и просто присутствием Андрея, настораживали.

   Лицо отчима, между тем, постепенно проявлялось. Помимо носа и бровей он разбил еще и губы. Места ушибов распухли, побагровели. Футболка – это, конечно, было хорошо, но требовались еще и перекись, лед…

   - Куда нести?

   Андрей сунул Зое в руки окровавленную футболку и размял, готовясь, плечи.

   - Ты спятил? Я на двадцать пятом живу.

   - Ну, я же его не по лестнице попру. Лифт нам в помощь. На двадцать пятый значит… Вызывай.

   Зоя отпрыгнула, спешно нажала кнопку вызова вверх. Андрей подхватил Матвея под плечо, усадил. Пьяный даже очнулся, издал нечленораздельные звуки, но встать самостоятельно так и не соизволил.

   - Лифт придержи, - бросил Андрей Зое, - это будет не быстро.

   Мог бы и не уточнять. Зоя зашла в кабину, торопливо зажала нужную кнопку, не без волнения наблюдая за происходящим.

   Первая попытка поднять Матвея закончилась неудачей. Андрей, видимо, надеялся хоть на какую-то помощь, когда забрасывал его руку на свои плечи. Но ногами пьяный отказывался не то, что двигать – даже шевелить. Он только пробурчал опять что-то, когда сустав предостерегающе хрустнул, и затею пришлось оставить.

   - Как там говорят, - не навреди? – подметил Андрей, обходя горе - пьяницу. – Ладно.

   Вторая тоже провалилась. На этот раз он попытался принять весь вес на спину и подняться вместе с тяжелой ношей. Но не смог даже приподнять груду расслабленных мышц.

   - Ну что, здравствуй сорванная спина? – подмигнул Андрей Зое, безрадостно наблюдавшей за его стараниями. – Волочить придется.

   И поволок, подхватив подмышки.

   - Погнали, - весело перевел он дух, затащив тело в кабину.

   А Зое было не до смеха. Мало того, что отчим больше походил на борова, чем на человека, так теперь еще она была обязана человеку, которого видела-то второй раз в жизни. А что знала? Имя, да и только. За помощь, конечно, не могла не быть благодарна, но вот доверие? Нет, это слишком. Но, как бы там ни было, в квартиру этого нежданного помощника не впустить она не могла.

   - Куда? – пропыхтел Андрей, перетаскивая через Матвея порог.

   - Комната направо, - Зоя отступила, пропуская его вперед, - и на кровать!

   Он бросил Матвея, как мешок картошки, рывком. Сначала верхнюю половину туловища, чтобы голова оказалась на подушке, затем уже уложил и ноги.

   - Ну, ты его и откормила.

   - Не моя заслуга, - ответила Зоя, присаживаясь рядом с уже храпящим отчимом, - в том, чтобы нажираться, ему помощь не требуется.

   Пока Андрей нес Матвея до постели, она успела схватить походную аптечку, что хранилась в коридоре, и теперь, положив на колени, достала перекись и марлевые салфетки. Обильно смочила и принялась обрабатывать раны и ссадины на физиономии Матвея.

   - Будь добр, - попросила она, - на кухне холодильник. Лед принеси из морозилки.

   Идея отпускать Андрея бродить по квартире не очень воодушевляла, но, что поделать. Без помощи, она, конечно, справилась бы, но не без сложностей. Андрей же вернулся быстро: уже через минуту протянул ей силиконовую форму с ледяными кубиками. Зоя обернула ее первой попавшейся под руку тряпкой, которой оказалось рубашка отчима, и проложила к его раздувшейся брови.

   - Спасибо, - наконец дошло дело до благодарности.

   Андрей стоял за спиной, скрестив руки на груди, задумчиво наблюдая за оказанием первой помощи. Все еще без футболки, но сейчас Зою это уже не трогало. Первое впечатление потеряло свою силу.

   - Отец? – спросил он.

   - Отчим.

   - И часто он так?

   Откровенничать не хотелось, но, похоже, разговор – это было единственное, что ей оставалось. Неблагодарно было бы молчать.

   - Часто. И регулярно.

   - И тебе не страшно?

   Зоя скривилась.

   - А чего мне боятся?

    - Ну, как сказать. Девушка живет с запойным пьяницей… Мало ли что ему в голову взбредет. Белую горячку еще никто не отменял.

   - Спасибо за заботу.

   Зоя обернулась. В конце концов, было невежливо - вести беседу, расположившись к человеку затылком. Да и не безопасно. Андрей, вроде бы, нападать не собирался, но все – таки осторожность никто не отменял.

   Он выглядел озабоченным. Может, и в самом деле волновался? Да с чего бы?

   - Он четыре года пьет, - решилась прояснить она, - хотел бы причинить мне вред – уже сделал бы.

   Зоя отняла лед от лица Матвея и поднялась. Бегло скользнула взглядом по обнаженному торсу перед собой и шагнула к шкафу. Порылась на полках, ища что-то, а найдя, протянула Андрею небольшой сверток.

   - Она не ношенная. Матвею купила пару лет назад, а с размером ошиблась.

   Андрей развернул, взял футболку за плечи и оглядел.

   - Я такой большой? – шутливо поинтересовался он. – Ничего себе я раздобрел.

   - Меньше размера нет, - бесстрастно ответила Зоя. – В других точно утонешь. Твою я постираю и верну.

   - Значит, будет повод снова увидеться.

   Андрей оделся, развернул плечи, выпятил грудь. Помогло не сильно – футболка на нем откровенно болталась. Но Зое даже понравилось – нечего было своими мускулами сверкать.

   - Дома носить будешь, самое оно, - промолвила она. – Ну, еще раз тебе спасибо за помощь. Дальше я уж как-нибудь сама справлюсь.

   - Уверена?

   - Вполне. Он проспит до утра, а там разберемся. По крайней мере, передвигаться сможет сам.

   Андрей с сомнением оглядел сначала Матвея, затем Зою и попросил:

   - Телефон дашь? Мало ли что…

   - Не волнуйся. Если со мной что-то случится, ты быстро об этом узнаешь. Слухи у нас разлетаются мгновенно.

   Он неодобряюще покачал головой, но собираясь, взял свою куртку и шагнул к выходу из комнаты.

   - Откуда ж вы такие недоверчивые беретесь, - обронил на ходу, - ладно. Если будет нужна помощь – звони, не стесняйся.

   Андрей вытащил из кармана походный блокнот с ручкой, скоро вывел номер и оставил вырванный листок на тумбочке у двери.

   - Да, и еще, - заметил он уже в дверях. – На чай не напрашиваюсь – не тот момент. Но чашку будешь должна. Удачи.

   И, хитро подмигнув, ушел.

    Зоя торопливо повернула замок и зачем-то прислушалась, ожидая, когда лифт уедет с этажа. А когда это произошло, выдохнула свободно. Затем покосилась на оставленный листок. Подумала выбросить, но не стала. Нельзя было вот так. Подозрительность – подозрительностью, но пока ей ничего плохого не сделали. Люди судят о большинстве по меньшинству, а это не верно. Зоя же сама пример тому. Так что…не будет она на Андрея ярлыки навешивать. И вообще думать не станет. Как будто заняться больше нечем.

   Матвей дышал довольно ровно. На всякий случай Зоя принесла из ванной таз и оставила его возле кровати отчима, уже наученная горьким опытом, что это сработает в случае необходимости. Дверь в его комнату прикрыла, сама ушла к себе. Устало упала на кровать и прикрыла глаза. Где-то на улице, далеко внизу, возмутительно громко взревел мотоцикл. И ладно бы, но мысли мгновенно метнулись к Андрею. Где он сейчас, что делает?

   - Ну а тебе, какое дело? – спросила Зоя в потолок.

   «Да никакого», - тут же ответила сама себе.

   - И где же я его все-таки видела?

   На этот раз подсознание или что там, ответило не сразу. Выждало паузу и уже на грани дремы пояснило тихонько:

   «В снах»…

ГЛАВА 4

   Андрей невзлюбил Москву. Сам не знал почему. Может, его угнетала бесконечная суета большого города. Может, дело было в людях. А может, и то, и другое. Он не бывал в других столицах земного мира, так что сравнивать было не с чем. Но почему-то Андрей не сомневался, что окажись он в маленьком городке, ощущения были бы иными. Легче, что ли. А здесь… В Москве даже дышалось с трудом, и не по причине загазованности, как можно было бы предположить в первую очередь.

   Андрей чувствовал атмосферу города: напряженную, неугомонную и…пеструю что ли. Каких только ощущений в ней не переплеталось: от бешеной радости и биения жизни до смертного отчаяния. И смесь эта, возможно, кого-то и бодрила, но только не его. Дай волю – он бы без оглядки сбежал отсюда, но нельзя было. Отступить значило бы предать. Бросить, когда надежда только на тебя. А как бы неприятно ни было, Андрей не собирался сдаваться. К тому же, что-то привлекательное в его задаче все же находилось. Что именно, он пока не разобрал, но определенно имелось.

   Он втянул в легкие вечерний воздух. Прохладный, приятный, и призвал себя подумать, что никогда не бывает все абсолютно хорошим или плохим. Вот сейчас он стоял на общем балконе на двадцатом этаже. Не самая верхотура, но все-таки – не низко. И видел вокруг россыпь огней. Москва сияла – она жила. И это было красиво. Словно тысячи тысяч звезд упали разом на землю. Разных звезд: красных, желтых, белых, фиолетовых даже. И сияние их заполнило пространство, затмило даже те светила, что остались на небесах. Андрей любил звезды. Там, откуда он пришел, их было в разы больше, чем в самом ясном ночном небе над землей. И сияли они ярче.

   Но, довольно было воспоминаний. Андрей бросил короткий взгляд на наручные часы, немного опасаясь, не напутал ли чего. Нет, не напутал. Человек скоро должен был появиться.

   И он пришел. Ровно во столько, во сколько Андрей предполагал. Привычка, или как правильно? Распорядок, ритуал? Дверь выхода на общий балкон приоткрылась, и невысокий, лысеющий мужчина в домашних штанах и бесформенной от многих стирок футболке, вышел прямо на Андрея. Остановился, теребя пальцами зажигалку, а тонкими губами фильтр сигареты, вперил в молодого человека туманный взгляд, пытаясь понять. Понял, в итоге, не многое, потому что первое, что спросил, было:

   - Вы кто?

   - Андрей Захаров, - Андрей оставил все традиционные приветствия в стороне. – Живу в соседней башне.

   - Аааа, - раскованнее потянул мужчина, - а здесь-то чего?

   - Поговорить.

   - Это со мной, что ли?

   Мужчина встал рядом, прикурил. Резкий запах дешевого крепкого табака ударил Андрею в нос.

   - С вами, - ровно ответил он. – Говоров Станислав Андреевич, я ведь ничего не напутал?

   Мужчина выдохнул сизый дым в темноту, не смотря на собеседника. Задумался. Андрея его размышления не смутили – он слишком старательно в свое время отслеживал и выбирал информаторов, чтобы опасаться оказаться в затруднительном положении.

   - Не, все верно, - мужчина, наконец, голос подал. – А че со мной? И о чем?

   - Ну, а с кем же еще? Вы - один из немногих, кто знает если не всех, то почти всех в обеих башнях. И обо всех тоже. А мне, как новому жильцу, сами понимаете – не безразлично…кое-что.

   - И ты для этого меня выследил? – хрипнул, посмеиваясь, Станислав.

   Этот едкий, как и выкуриваемый табак, смех Андрея подхлестнул, раздражая. Не было бы необходимости – развернулся бы и ушел. Не стал терпеть. Но…

   - Я не ищейка, чтобы выслеживать. «Язык до Киева доведет» - знаете такую поговорку?

   - Ну, а я посмотрю, новичок, у тебя с этим все в порядке. Только с чего ты взял, что я с тобой разговаривать буду. Пришел тут, непонятно кто – неизвестно откуда…

   Андрей не дал ему закончить. Вытащил из кармана пятитысячную купюру и демонстративно зажал между двумя пальцами перед глазами Станислава.

   - Не, ну если очень надо, - широко улыбнулся он. – О ком базарить-то будем?

   - Зайцева Зоя. Соседка ваша с двадцать пятого…

   Станислав сплюнул вниз, через перила балкона. Андрей постарался этого не замечать.

   - Да мог бы не уточнять, - прохрипел его собеседник. – Она у нас тут одна такая.

   - Какая?

   - Странная. Только чего тебе она далась, не пойму. Не от мира сего девка.

   - Ну, на собрании сегодня на глаза попалась. Я так понимаю – отличившаяся личность?

   - Ага. Только скорее не она. Зойка-то чего? Девка, как девка, хоть и чудаковатая. Как дома построили, она сюда с матерью и отчимом-то и заехала. В трешку, - Станислав припомнил. – Ну да, в трешке они. Почти двадцать лет назад. Я тогда же, собственно. Росла она у меня на глазах. Девчонка нормальная даже была. А потом вот понеслось…

   - Что понеслось?

   Андрей слушал внимательно, собирая в памяти все важное, что могло только пригодиться. Станислав был ему, мягко сказать, неприятен, но все же тем человеком, что за душевной беседой выложит все: и что надо, и что не надо. А подкупленный – так и вовсе.

   - Ну, как там тебя, Андрей? Что там у них в семье случилось, я не знаю. Но Верка, мать-то Зойкина, ушла. Говорят, хахаля себя нашла. Дочь, вон, видишь, с бывшим оставила. Это какой же стервой-то быть надо, а? А Матвей-то и запил. Пропал мужик. Нормальный ведь был, работящий, заботливый. С Зойкой, вон, как с родной носился. А тут – все. Сгубила его баба, понимаешь. А Зойка все с ним. И тоже… Короче, не видно ее теперь, не слышно. Как не встречу – все одна. Ни здрасьте, ни до свидания. Дикая какая-то. С парнями тоже, ни разу не видел. Не странно, нет? Девке уже за двадцать перевалило, самое время такое. А нет… Но это-то ладно, не в этом дело. Матвей у нас тут отличается постоянно по пьяни. Зойка с ним носится, за него и получает. Я на собрании-то не был, что там, опять ей вставили? Матвей тут давеча орал, песни пел в два часа ночи. На общем-то балконе. А у меня дочке младшей восемь. На девятнадцатом вообще малышка, года два, кажись. Да и просто, люди ночью спать хотят. А он орал…

   - Ну, это я уже понял. Выходит, вся вина Зои в том, что живет она с отчимом-алкашом и не гнобит его за это?

   Станислав как-то странно взглянул на Андрея. Не просто, подбирая нужные слова. Было в его прищуре что-то злое, ядовитое даже. Завистливое? Только чему было завидовать, Андрей даже предположить не мог. Станислав ему напомнил какую-нибудь измученную жизнью старуху, что, сидя на лавочке у подъезда, наблюдая за радостями молодых, только и ищет повода, чтобы начать выплескивать свою словесную желчь.

   - Я тебе вот, что скажу, - негромко начал собеседник, после очередной и, похоже, последней затяжки, - я думаю, дерет он Зойку. И Верка из-за этого ушла, зараза. А Зойке, видать, нравится. Может, сначала, как это, детская травма? А потом уже поняла, что по-другому и других мужиков не воспринимает, вот и терпит.

   Андрей даже отшатнулся от услышанного. Все, что он перетерпел до этого, комом подкатило сначала к горлу, а потом ударило в голову. Взор на секунду помутился, а рука, спрятанная в кармане, сжалась в кулак.

   - А вы, что, свечку держали? – на выдохе выбросил он.

   Хотел с иронией. Получилось. Но не без примеси злости.

   - А тут и не нужно, - Станислав как будто и не заметил. – Я ведь тоже не без мозгов. Логика, парень, логика. Верка-то где-то живет. Что дочери-то к ней не перебраться? Зачем терпеть? Не ждет ее мать? А почему? Матвей-то хорошим мужем был, что ушла-то? И опять же, Зачем Зойка с пьянчугой-то няньчится, а? Сдала бы его давно в дурку али еще куда, и всего делов. Нужен он ей зачем-то. Это ж, психология.

   Станислав с самым важным видом ткнул в ночное небо указательным пальцем. А Андрей едва остановился, чтобы не оторвать ему этот палец, прямо сейчас. Внутри бурлила и кипела какая-то звериная ожесточенность, которую приходилось сдерживать. С трудом, по необходимости. А так, каким облегчением было бы выпустить…

   Он посмотрел вниз. Башни «Двух капитанов» стояли на колоннах - сваях над небольшим торговым комплексом, крыша которого пустырем выдавалась вперед.

    - Там ведь раньше детская площадка была? – спросил Андрей, переводя тему.

   Нужно было остыть, а то так действительно, и до проблем было не далеко.

   - Где? – Станислав проводил взглядом. – На стилобате, что ли? Была. Убрали потом, чтобы детишки, не дай бог, не попадали.

   И швырнул окурок вниз. Непотушенный, он тлеющим огоньком устремился почти туда, где когда-то дети рисковали перепрыгнуть через парапет. Андрей проводил его взглядом и едва ли не скрипнул зубами. Вот ведь хотел отвлечься – не дали просто.

   - Не из-за этого… убрали, - он сунул Станиславу в руки обещанную купюру и спешно развернулся. – Пепельницу заведи. Хорошая штука, помогает…

   И не дожидаясь любых реплик в свой адрес, вышел с балкона в холл. Лифт вызывать не стал – метнулся на второй общий балкон, а с него на лестницу и остановился только двумя этажами ниже, переводя дух.

   В груди все по-прежнему клекотало. Андрей и сам до конца не понимал, что это за припадки такие, но осознавал одно – предаться им значило загубить все дело. А оно ведь только начиналось…

   Спускаться он продолжил так же – по ступеням, решив, что точно избежит ненужных сейчас встреч. Потраченное время, опять, же шло на руку. Консьержке даже слова не сказал, хотя перед встречей со Станиславом, да и когда за Зоей следом пошел, очень мило побеседовал со старушкой, завоевывая доверие. Как там ее, Людмила, кажется… Отчество она не назвала. На самом деле, ничего против нее Андрей не имел – консьержка выполняла свою работу, а внимание к новым лицам в этом случае, скорее, плюс. Поэтому и не сердился на ее первые суровые вопросы и грозные взгляды. А теперь… Отношений портить не хотелось, учитывая, что он собирался стать частым гостем в ее башне, но сейчас общения с людьми ему было достаточно. Насытился. Станислав даже перекормил.

   Андрей быстро вышел из подъезда, обогнул универсам, стараясь не всматриваться в лица вокруг, скоро набрал код на панели домофона своего подъезда и нырнул внутрь. Мимо их консьержки проскочил, опять же, без приветствий – здоровался уже сегодня и не раз. Вызвал лифт и искренне порадовался, когда тот почти незамедлительно остановился перед ним. Минута – другая, и он уже должен был оказаться в полном одиночестве в своей квартире. Но, опять не повезло…

   Двери еще не успели закрыться, как кто-то перехватил кабину.

   - Подождите, пожалуйста!

   «Как ты не вовремя», - выругался про себя Андрей, но что делать, нажал на кнопку открытия дверей.

   Перед ним стояла молодая женщина. И к своему ужасу, Андрей узнал в ней соседку. Видел пару раз, когда заезжал. Невысокая, полноватая миловидная блондинка спешно запрыгнула в кабину и широко улыбнулась:

   - Ой, спасибо вам большое. А то потом не дождешься.

   - Не за что, - Андрей пробормотал в сторону, от души надеясь, что на этом их общение и закончится.

   Куда там…

   - А вы же… мой сосед новый, да? Вы вот сегодня на собрании так смело выступили. Я ведь не ошибаюсь?

   - Не ошибаетесь.

   Она смотрела так, будто проглотить была готова. И даже могла ничего не говорить – Андрею и этого хватало, чтобы снова ощутить прилив негатива. Не сильный пока что, и хорошо. А что касается соседки, за те несколько дней, что Андрей был в столице, он уже привык к подобным женским взглядам. Нравился он им, глупым. Внешность ведь притягивает. А за «нравится» и другие желания и фантазии приходят.

   - А я Надежда, - затараторила женщина, видимо ценя время, отведенное им для подъема на этаж. – Просто Надя. Что же вы так быстро ушли-то с собрания. Мы вот познакомиться хотели, а искали вас потом, искали. А вас уже и не было.

   - Дела были, - бросил Андрей. – Представился и хватит.

   И тут не солгал. На собрание-то он только для этого и пришел. Решение общественных вопросов в доме, где он не думал долго жить, в планы не входило. Если только это не требовалось для миссии.

   - А вы дерзкий.

   Тон Нади сменился с восторженного на томный, она даже попыталась взглянуть на мужчину на манер Скарлетт О`Хара – поведя бровью. Наверное, возомнила себя неотразимой и хотела сразить наповал. Не вышло.

   - Как вы Шороху-то нашему ответили, а? – продолжала она, не замечая, видимо, своего фиаско. - У нас такого давно не было. Если кому-то что-то не нравится, в основном орать сразу начинают, ругаться. Ну, вот вы сами видели. Балаган какой-то, а не собрание, получилось. И этот еще из соседней башни…

   - Пьяный, что ли?

   - Ну да. Позорище! За дочь он вступился.

   - Падчерицу, - поправил Андрей раздражаясь.

   - Да какая разница, кто она там. Надоели оба. Вот бы, можно было их выселить. Или как раньше, за сто пятый километр…

   - Первый, - почти гаркнул Андрей. – За сто первый высылали.

   Надя, наконец, прикусила свой язычок и оставила попытки произвести впечатление. Поняла, наконец, как глупо выглядела. И правильно сделала, потому что Андрею опять оставалось немного, чтобы взбеситься вконец. Молчала бы она – все нормально бы вышло. Нет же, надо было выставить свою дурную сущность.

   На счастье, лифт приехал. Андрей вышел первым, а Надя, которой нужно было в другую сторону, за его спиной подала голос:

   - Андрей, а вы сейчас заняты? Может, зайдете? У меня есть замечательное грузинское вино. Выпьем за знакомство?

   « А что не сразу в постель? По знакомству-то?» - едва не высказался он.

    - Благодарю, - ответил вместо этого через плечо. – Но я, Наденька, не стою хорошего вина, уж поверьте на слово. Доброй вам ночи.

   И быстро вставив и повернув ключ, зашел в свою квартиру. Пусть думает, что хочет. Она не его проблема.

   В голове гудело не хуже паровозного гудка. Зеркало над комодом хотелось разбить вдребезги. А зачем? Андрей закрыл ладонями глаза, надавил даже, силясь через боль избавиться от внутреннего рыка. В итоге просто сполз на пол и так и остался сидеть.

   - Надо разобраться, - пробормотал он. – Надо понять…

   А что было понимать, на самом деле? Люди… Ответ на все был чрезвычайно просто: «ЛЮДИ»! Такие, какие они есть. И он – такой же. Против всех желаний, отвращений… Существо, не иначе.

   Кто-то, рассуждая, ровнял человека со зверем. Чушь! Есть звери во сто крат лучше людей. Киты, например, дельфины. Они не топят своих собратьев в ненависти. Лебеди убивают себя, когда погибает их партнер. Собаки терпят любые лишения ради хозяев, пусть даже самых мерзких и ничтожных. Кого вспомнить еще? Достаточно! Почему его не создали той же собакой? Нет же – ЧЕЛОВЕК! По своему, черт побери, образу и подобию!

   «Успокойся!»

   Это говорил не он. Голос звучал внутри, в голове. Сразу полегчало. Андрей опустил, наконец, руки и вздохнул: легко и свободно.

   «Что случилось?»

   - Я увидел их. Их настоящие лица. Все было по-другому там… когда наблюдал. Я не думал, что они такие…

   «Подойди».

   Андрей поднялся, сбросил куртку, чтобы не мешала, и приблизился к зеркалу. Оперся руками о комод и вгляделся в свое отражение. Пристально и надолго, иначе ничего бы не получилось. Отражение постепенно стало нечетким, черты лица изменились. Андрей не обращал внимания – это было одним из условий успеха. И моргнул лишь тогда, когда по ту сторону зеркала не осталось ничего, лишь радужная пустота.

   «Они – это не ты, никогда не забывай. Ты выше, ты важнее. Не позволяй им отравить себя»

   Слова поникли внутрь, переполнили Андрея, искоренив внезапную слабость.

   «Ты должен быть терпимее. Иначе…иначе все, для чего ты рожден, не будет иметь смысла. Ты слышишь меня?»

   - Я слышу.

   «Я понимаю, тебе не просто. Это пройдет. Ты привыкнешь. Главное, не забывай…»

   - Я помню. Я никогда не забываю. Вот только, - Андрей сглотнул, - я думал, что будет проще.

   «Что тебя тревожит?»

   - Она… Она подозрительна, не доверяет. Я думаю, мне понадобится больше времени, чем я думал.

   Голос ответил не сразу. Видимо, и во внутреннем мире требовалось время для размышлений.

   «Ничего страшного. Не спеши, не наседай – это может ее спугнуть. Будь она такой же, как и все – она не была бы той, кем есть. Поэтому с ней не просто. Но все равно она – женщина. Она – человек. И ты справишься, если будешь терпелив. Ты понял меня?»

   - Да, я понял.

   «Отлично. Тебе нужно что-нибудь?»

   - Нет. Пока что всего хватает.

   «Хорошо. Не забывай, если что-то понадобится, только попроси. Тебе стало легче?»

   - Намного. Только скажи мне, что это было? Что эта за ярость такая и почему с ней так сложно совладать. Я не понимаю.

   «Я же говорю – ты необыкновенный. Не думай об этом. Не позволяй озлобленности возобладать над собой и сложностей не будет. Сегодня ты справился. Справился достойно. Дальше будет легче. А если нет – ты всегда можешь рассчитывать на меня».

   - Хорошо, - Андрей чувствовал, что устает, разговор надо было заканчивать, - покажи мне ее. Я должен увидеть…

   «Ты знаешь, что это не возможно».

   - Да, знаю. Покажи мне ее дом, Матвея покажи.

   По зеркальной глади побежала рябь. Андрей вгляделся. Когда волны разгладились, он увидел, как на волшебном экране, комнату, в которой был сегодня. Матвей спал на боку. Обреченная занеметь, левая рука его плетью свисала с края кровати. Ничего больше. А потом вспыхнул свет. Белый, ослепительный, будто бы пустынное солнце зашло к алкоголику в гости. Андрей даже прищурился, хотя видел его уже не единожды. На какое-то мгновение свет застил собой всю картинку, а потом… Нет, не погас. Как будто бы уплыл из поля зрения. И снова Матвей спал, только уже иначе. Не на самом краю, в более удобной для сна позе. И рука… Теперь ей ничего не грозило. Она лежала под появившимся одеялом, очевидно, вдоль тела.

   - Ты прав, - прошептал Андрей, отводя усталые глаза в сторону, - она не такая. Но я разберусь. Обязательно разберусь.

ГЛАВА 5

Света перевернула пару страниц меню и, неуверенно поджав губы, указала на рис с овощами.

   - Мне вот это пока, а там я еще подумаю.

   - Времени не будет думать, - заметила Зоя, - обеденный перерыв не резиновый. Мне «Цезарь» и унаги маки. И чай ягодный. Свет, будешь со мной?

   Та кивнула.

   - Тогда большой.

   Официант быстро записал в блокнот заказ и удалился. Зоя откинулась на спинку удобного диванчика и блаженно прикрыла глаза. Ненадолго, конечно, кто б ей дал здесь уснуть.

   - Ты действительно, усталая какая-то, - определила Света, - не высыпаешься?

   Не высыпалась… И это тоже. Два дня минуло, а как будто и не было их. Зоя настолько погрязла в делах и заботах, что просто не замечала времени. Матвей, слава богу, больше не напивался с последнего раза. Все ходил, виновато вперив глаза в пол. Пробовал извиняться, но Зоя пропускала мимо ушей. Плавала – знала. Он всегда извинялся, кулаком в грудь себя бил, что либо больше капли в рот не возьмет, либо будет знать меру. Самое долгое, насколько его хватало, было два месяца. Потом ощущение собственной беспомощности и ничтожности снова толкало Матвея к бутылке. А там… иногда на месяц, иногда на неделю…Зоя уже не загадывала.

   Попытки заставить отчима работать или просто приобщить к какому-нибудь делу, она оставила уже давно.

   Хоть за порядком в доме следил, когда трезвый был, и то хорошо. И, когда не валялся в пьяном угаре, из самых простых продуктов мог соорудить очень даже вкусный обед или ужин. Тот же рис с овощами, например.

   Но в последние два дня он сдал. Сначала без толку шатался по квартире, потом сидел на кухне, размышляя о чем-то. Зоя тогда собиралась на работу и не могла тратить время на разговоры. Да и не хотела если честно. Ее, к тому же, с самого утра обрадовали – сменщица заболела. Значит, предстояло Зое еще два дня работать с десяти до десяти. Дальше шли выходные, а что там после? Загад, как известно, богатством не славился. Так что она ушла, бегло попрощавшись, а когда усталая, вернулась вечером, узнала, что приходил участковый.

   - Штраф влепил? – спросила она обреченно. – Или пятнадцать суток?

   - Ничего, - понуро ответил Матвей. – Предупреждение последнее сделал. Понял. Николаич - он хороший мужик.

   - Ну, вот и не подводи, раз хороший.

   Дальше пошли как раз извинения, но их Зоя не слушала. Кивнула: «Да-да», - и ушла на кухню. Надеялась поужинать. Не вышло – Матвей ничего не приготовил. Пришлось обойтись пельменями на скорую руку да парой бутербродов. А потом без сил упасть в кровать и уснуть, даже не задумавшись о том, чтобы хотя бы пару строк черкануть в очередном своем произведении.

   А сегодня отчим, изучал какой-то пестрый сайт на экране ноутбука. Зоя перекусила парой яиц вкрутую, запила их наскоро чаем и снова побежала работать. А вместе с тем – наверстывать упущенное в собственном творчестве. Писала она сегодня, как заведенная: строки бежали одна за другой, а сюжет никак не хотел останавливаться. Все спешил… А Зоя, хоть и находила в этом не мало удовольствия, все же уставала. Да и работу никто не отменял…

   Все пришло к тому, что около четырех часов дня ее, погрязшую в очередном диалоге, потрогала за локоть, приводя в чувство, Наталья Павловна.

   Зоя вздрогнула, подняла голову и поймала неодобрительный взгляд провизора.

   - С вами все в порядке? – справилась та, покосившись на Зоин телефон.

   - Да, вроде, - бегло ответила девушка. – А что такое?

   - Выглядите измотанно. Под глазами синяки. Целый день из аппарата своего не вылезаете. Это, конечно, ваше дело, но мне больно смотреть. Вы хотя бы на обед выходили?

   - Не сложилось, как-то.

   - Так нельзя, - женщина покачала головой. – Света как раз собирается, идите с ней.

   - Поздновато она обедать собирается.

   - Издержки работы, - нахмурилась Наталья Павловна. – Речь не об этом. Идите, Зоя. А то к концу рабочего дня придется вас таблетками откармливать.

   Заявила она это таким тоном, что отказ не предполагался. Да и, поразмыслив, Зоя поняла, что и желудок, и мозг нуждаются в подпитке. А уж как обрадовалась Света.

   Теперь они сидели в окружении подушек в уголке недорогого японского ресторана, в меню которого присутствовали и европейские блюда. В ожидании заказа, болтали. Вернее, болтала Света. Зоя, как обычно, взяла на себя роль слушателя. Однако вечно молчать было нельзя.

   - Да нет, высыпаюсь, - ответила она. – Что, неужели так все плохо?

   - Скажешь тоже – плохо, - покачала головой Света. – Просто ты, как будто, не здесь. В мыслях своих, что ли… Нет, ты всегда, конечно, такая, но сегодня как-то слишком…

   - Забот просто много, - Зое не слишком хотелось все расписывать, вот она и обошлась кратким пояснением.

   И Свете, как будто, этого хватило. Официант как раз принес заказ, она с лучезарной улыбкой и водопадом благодарности тут же попросила счет. Зоя ухватила палочками ролл и искупала его в соевом соусе.

   - А что ты все пишешь? – спросила Света, пытаясь справиться с рисом. – Как не посмотрю – все строчишь.

   - Когда романы, - ответила Зоя нехотя, - когда рассказы или повести.

   Света даже палочки опустила от изумления. Светлые глаза уставились в собеседницу, не веря ни единому слову.

   - Да ладно. Ты у нас, оказывается, писательница!

   - Громко сказано.

   Зое не хотелось продолжать эту тему. Личное, все-таки. Но от любопытной Светы избавиться было не так уж и легко.

   - А чего скромничать? Раз пишешь, значит - писательница! Издаешься?

   - Нет, и не собираюсь.

   - А почему?

   Зоя взяла паузу в объяснениях – посмаковала следующий ролл и второй следом. Будь собеседником кто-то другой – даже заикаться о своем творчестве не стала. Придумала бы что-нибудь, чтобы свернуть разговор. Но Света была из тех, кто располагал Зою к себе. Доброй, честной. Открытой и даже по-своему наивной. А что болтушка, так не страшно. Света никогда не болтала о том, о чем не следовало. И чужие тайны держала под замком. Так что, будь Зоя настроена на дружбу, наверное, назвала бы Свету подругой.

   - Как тебе объяснить, - начала, наконец, она, - я пишу для себя. Что-то вроде дневника. Литературного, что ли. На основе прожитого придумываю события, героев и изображаю все так, как хотела бы я. Это слишком мое, чтобы открывать кому-то. Дневники, ведь, тоже не все подряд издают.

   - Ясно, - Света озадаченно покачала головой и отхлебнула чай. – Интересная, ты у нас, однако, личность. И давно ты так?

   - Прилично.

   - Дома, наверное, целый книжный шкаф исписанного.

   - Ну, не книжный, - Зоя позволила себе даже улыбнуться, - но архив имеется.

   - Здорово, - Света почему-то расстроенно вздохнула. – Здорово это – иметь любимое дело. Вот такое, в котором отдыхаешь. Я вот, сколько всего перепробовала, а ничего не прижилось. Вышивала – терпения не хватило. Вязала – ничего не получалось. По номерам разукрашивала – не понравилось.

   - Ну, просто не нашла еще своего, - предположила Зоя.

   Она бросила взгляд на часы. Время обеда заканчивалось. Опоздать он могла себе позволить, но не сильно. Вот только не хотела позволять. Да и Свете Наталья Павловна, при всей своей заботе, высказала бы. Отдых – это хорошо. Но работа не любила, когда о ней забывали.

   Зоя уже собиралась было напомнить об этом, но Света опередила. Она залезла рукой в свою сумочку, что-то принялась в ней искать, гримасничая на тему непростых поисков.

   - Вот, нашла! – наконец воскликнула она и вытащила.

   Зоя думала – кошелек, чтобы расплатиться. Но нет. Света положила на стол новенькую, еще не затертую и не потрепанную колоду Таро.

   - Решила себя в гадалках попробовать. Может, это мое?

    Зоя сама не гадали никогда – ни себе, ни другим. Но историй слышала предостаточно, как и о пользе, так и о вреде. И о полной бессмыслице тоже. Поэтому и на карты она взглянула с унынием скептика, но, уважая чужой выбор, ответила кратко:

   - Может. Пробовать надо, чтобы понять.

   Света ухватилась за это, как за соломинку в момент беды, едва ли не сунула Зое под нос колоду и предложила:

    - А давай попробуем, а? Я сейчас такой расклад осваиваю…

   - А может не надо, а? Я не могу сказать, что верю во все это.

   - Ну, тогда и опасаться нечего, - не отступала Света, - а я заодно и потренируюсь. Что мне, на Аньке, что ли, учиться? У нее итак каждый день то понос, то золотуха, а так вообще меня во всех проблемах земных обвинять начнет. Ну, давай, а?

   - Я тебе и без карт скажу, - ответила Зоя утомленно, - что если мы сейчас не уйдем – получим по шее за опоздание.

   - Мне все равно сдачу ждать. Ну, не расклад, Зой. Хоть карту вытащи. Мысленно вопрос задай, сосредоточься и вытащи. А я тебе переведу.

   Не отстанет, это было очевидно. Да и обижать Свету не хотелось. Зоя протянула руку, прикоснулась к колоде, задумавшись. Вопрос… О чем она могла спросить? Когда Матвей перестанет пить? Или в какую сторону повернуть сюжет, если он вздумает своевольничать? Не самые подходящие вопросы для Таро, наверное…

   «Что меня ждет?» - пришло на ум. Может, слишком широко, но все-таки. У Светы будет достаточно места, чтобы развернуться в трактовке.

   И вытащила…

   - Влюбленные, - объявила Света.

   На карте мужчина и женщина стояли под воздевшим руки божеством. Может быть, ангелом? Зоя понятия не имела, кто именно изображен, как и то, какой смысл кроется под изображением. Если самый прямой, выходит, где-то рядом бродит возлюбленный?

   - Ну, и что сие значит? – спросила Зоя. – К алтарю готовиться?

   - Не обязательно, - покачала Света головой. – Но если ты чувствуешь, что именно так…

   - Ничего я не чувствую. Ты хотела мне погадать – вот и гадай.

   - Выбор тебя ждет, - таинственно объяснила начинающая предсказательница, ведь, действительно, угадав вопрос. – Сомневаться будешь. Метаться. Но в целом, карта хорошая. Она позитивная. Означает тягу к единству и гармонии.

   Метаться… Зоя чуть не рассмеялась. Между кем метаться и выбирать, если уж о влюбленности рассуждать? И между чем, если вся ее жизнь уже давно расписана? Может, значение в чем-то другом, о чем Света в силу своей, пока что, неопытности не знала?

   Она повнимательнее вгляделась в карту. То ли художник подкачал, то ли в типографии безответственно подошли, но лик божества казался злым. Жестоким даже. Женщина смотрела ввысь, мужчина на нее. Как бы объяснила это Зоя?

   Да никак. Что ей, выбирать между мужчиной и божеством, что ли? Определить себя как крепко верующую, она точно не могла, а мужчины в ее жизни не было.

   Подошел официант, Света забрала сдачу, не забыв оставить любезному юноше чаевые. Мучиться в дальнейшей трактовке, она явно больше не хотела. А может, решила для себя, что верно, но не раскрыла. Зоя не претендовала. Ей уже хотелось вернуться на рабочее место и снова взяться за роман, если, конечно, никто не ждал ее у стойки. В памяти возникла аскорбинка и кривая, но притягательная усмешка Андрея.

   «Чушь», - осадила себя Зоя. И верно… Чего ради ему ее ждать? Дел других, что ли, нет? И все же на улице, проходя мимо башен, она огляделась. Неосознанно поискала глазами черный мотоцикл. Не нашла, и тут же отругала себя мысленно. Так в последний раз она вела себя лет шесть назад, когда надеялась в толпе у дверей школы увидеть Егора. О нем вспоминать уж точно не хотелось.

   Они успели: Свету обошли замечания начальства, а Зоя устроилась в своей каморке за любимым, хоть и утомительным, иной раз, делом. И не заметила, как наступил вечер, а вместе с ним итоговые и кассовые отчеты, визит инкассатора дяди Феди с вечно задумчивым лицом обремененного финансами человека. После его посещения можно было смело уходить домой. Так Зоя и сделала: выключила компьютер, закрыла каморку на ключ, помахала Свете и Наталье Павловне, сунула телефон в карман и вышла в прохладный вечер. Ветряной колокольчик на двери проводил ее тонким, хрустальным звоном. Или предупредил?

   - Привет!

   Он стоял чуть за углом, в тени, почти не различимый в сгущающихся сумерках. Зоя вздрогнула, выскочив из задумчивости. А потом оглянулась, прищурилась и не поверила.

   - Андрей?!

   Он стоял, прислонившись к стене плечом, руки, по обыкновению, держа в карманах. А может, все-таки, не он? Ведь, всего несколько часов назад она сама решила, что этого быть не может.

   - А ты ждала кого-то другого?

   Он. Оторвался от стены, подошел вальяжно, улыбнулся и слегка вскинул брови, собрав на лбу и в уголках губ неглубокие складки. Зоя сделала шаг назад, удаляясь на безопасное расстояние.

   - Никого я не ждала, - пробормотала она в сторону, - а ты что – следишь за мной?

   - Зачем? Следят, когда выискивают. А я просто караулю.

   - И с какой целью?

   Андрей бросил смешок.

   - А я обязательно должен преследовать какую-то цель?

   Зоя отвернулась нехотя. Сделала пару шагов в сторону дома, косясь через плечо на действия Андрея. Он нагнал, пошел рядом.

    - Не звонишь. Пропала. Я и беспокоюсь, - пояснил он уже серьезнее.

   - Незачем беспокоиться, - ответила она, замедляя шаг. – Повода звонить не было – вот и не звонила.

   Нечастые дворовые фонари подводили, в их жидком свете все виделось монохромным и нечетким. Приходилось напрягать глаза, чтобы разглядеть неровности асфальта, о которые запросто можно было споткнуться и разбить колени или нос. Зоя всматривалась внимательно. Чтобы только не взглянуть на Андрея лишний раз. Итак, уже дернулось что-то радостное груди, когда он упомянул о беспокойстве. Значит, думал, если только не врет.

   - Беспокоился, потому что слышал о тебе многое, - объяснил Андрей, как будто читая ее мысли. – И не самого приятного.

   - Удивил, - Зоя усмехнулась. – Про мою семью такие легенды слагают – Санта-Барбара обзавидуется. А меня Матвей, так, к слову, за всю свою жизнь ни разу, пьяный ли трезвый, пальцем не тронул. Ни в каком смысле.

   - И поэтому ты его терпишь?

   - Родных не терпят. Их любят. А ты что, информацию обо мне собирал?

   - Просто поинтересовался. Мне и рассказали.

   Поинтересовался он. Вот и чего ради красивому и, по-видимому обеспеченному мужику интересоваться потерянной для общества девушкой с не самой радужной репутацией? Может, ей бы и хотелось так, как в кино, только кино потому и любят, потому что не жизнь. И путать не стоит, обревешься потом.

   Зоя остановилась, заглянула Андрею в лицо, напоминая себе, что сильнее самообмана и может противиться чувствам, если захочет. Все-таки, подлец, собрал же в себе все, что возможно из ее представлений об идеальном мужчине. Внешне, уж точно. А может она – иствикская ведьма, вот и притянула своего дьявола?

   - Тогда, может не стоит меня ждать и провожать? – предложила он не без сарказма. – А то люди, бог знает что, думать начнут. И говорить…

   - А тебе много дела до того, что думают люди? – парировал он. – Мне – нет. Или ты против, чтобы я проводил?

   - Не против, - вздохнула Зоя, - мы живем в одном доме, а дорога мною не куплена.

   - Только поэтому?

   Что он хотел услышать? Что ей приятно его внимание? Нет уж, даже если это и так.

   - Я тебе совет один дам, можно, - свернула она от вопроса на соседнюю полосу. – Больше поступкам доверяй, чем словам. Истина простая, но работает.

   - А ты так всегда делаешь?

   В вопросе проскочила нотка ехидства, будто подловить хотел. И ведь вышло. Зое сделалось не по себе, стыдно, что ли. Но всего лишь на миг. Потому что иное отвлекло ее внимание.

   За спиной Андрея, в нескольких шагах, из темноты, откуда-то со стороны кирпичной стены девятиэтажки на дорогу выскочил клубок с лапками. Иначе не назовешь. Маленький, кажется пушистый. Испуганный и глупый. Потому что вместо того, чтобы перебежать неширокую проезжую часть двора и оказаться на безопасном газоне, он замер – сжался прямо в свете фар приближающегося автомобиля. И тормозить, как будто, никто не собирался.

   Зоя не думала, она просто бросилась машине наперерез. На ходу, слегка присев, чтобы дотянуться, подхватила этот несчастный клубок и отпрыгнула в сторону от угрожающе близкого бампера. Как оказалось, очень вовремя. Водителю все же выжал тормоз – взвизгнувшие от резкого трения шины об этом оповестили. И меньше, чем в метре от себя Зоя увидела дернувшийся капот, который еще немного и поддал бы ее в бок.

   - Ты, коза, что творишь?!

   Это заорал водитель. Он выглянул из открытой дверцы машины: глаза выпучены, рот кривой от ярости, лицо красное. Не мудрено – за пару секунд до этого он так испугался, что теперь имел право на лютую злость. Зоя хотела промолчать и выдержать поток оскорблений. Выкричался бы и дальше поехал. Но котенок… А ведь комок оказался котенком, точно… В этот момент он выпустил свои маленькие коготки. Они не больно кольнули кожу Зои сквозь кофту, напоминая о том, как он испугался и боялся до сих пор. И девушка, покрепче прижав его к себе, погладив пальцем между ушек, как-то по-детски обиженно ответила:

   - Сам дурак!

   - Че ты сказала?! - сигнал был дан. – Ты что вякаешь тут, коза? Ты дура совсем, что ли? У меня дети вообще-то, семья! Рот свой закрой!

   Водитель вышел даже, приблизился. Зоя совсем рядом увидела его перекошенное лицо: небольшое, овальное, с небольшим носом и маленькими пропорционально посаженными глазами. Кажется, он даже был невысоким, с нее ростом. И не щуплый совсем. Но взгляда не отвела. Может, она и была в чем-то не права, но не она одна.

   - А ты че?

   А вот это, кажется, было не ей. Взгляд мужчины вонзился куда-то выше головы. Зоя осторожно обернулась. Андрей… Он стоял за ее спиной, довольно близко, чтобы в случае нападения защитить. Она оказалась между двух огней, только один пылала раскалено, прям как уголь, облитый средством для розжига. А второй… а огонь ли это вообще был? Андрей стоял ровно и твердо. Как несокрушима твердыня. Вот только веяло от него угрозой. Зое страшно стало, когда она посмотрела в его лицо. Суровое, жестокое. Даже в сумраке было видно, какой ледяной решительностью сверкнули глаза. Да он был спокоен, но только до первого выпада соперника. Потому что потом он бы просто разбил ему лицо. Или что еще похуже. И все молча, потому что слова тут были излишни.

   Умный на такого бы не полез. Вот и водитель, похоже, поостыл.

   - Да пошли вы, - бросил он пораженчески, сел в машину и через несколько секунд исчез из поля зрения за поворотом.

   - Ты с ума сошла?

   Андрей несколько склонил голову, задав вопрос. Лед во взгляде растаял, но вот интонация кольнула. Зоя еще крепче прижала спасенное существо к груди и рассерженно, забыв о боязни, отозвалась:

   - А если и так? Что было, стоять и смотреть, как его раздавят?

   Котенок что-то слабо пропищал. Может, поблагодарил, а может к мамке просился, если такая вообще имелась. Зоя вообще-то к ярым защитникам животных себя не относила никогда. К волонтерам, пристраивающим и ухаживающим за бездомной живностью тоже. А теперь, осознав свой поступок не жалела, нет. Но вот что делать с найденышем не знала. А ведь он был на ее совести с того момента, как подняла с асфальта.

   - Дай ка его сюда.

   Андрей не просил, он просто протянул руку и взял котенка за шкирку. Поднес к глазам, осматривая:

   - Из какого подвала ты вылез, зверь?

   - Из подвала он бы не вылез, - поправила Зоя. – Маленький слишком, не выпрыгнул бы. Выкинул, видимо, кто-то.

   Андрей посадил котенка себе на ладонь. Малыш тут же устроился в ней, как в корзинке и даже, как будто замурлыкал.

   - И что ты теперь делать с ним собираешься?

   - Не знаю.

   Зоя действительно не знала. Себе забирать не очень хотелось – животные у нее никогда не приживались, да и кошатницей она не была. На двадцать пятом, к тому же, котам и кошкам не жизнь – не выйти по карнизам погулять, птичек погонять. На улице оставлять? В подвалах ютилось достаточно зрелых котов и кошек со своим потомством, чужого они бы просто не приняли.

   - Себе не возьмешь? – спросила она со слабой надеждой. – Ты ему вроде понравился.

   - Я? – Андрей едва не рассмеялся. – Кота в съемную квартиру? И даже если меня за него не выпрут, что вряд ли, я не слишком хороший хозяин. Это же, все равно, что ребенок…

   - Все бы так думали, - вздохнула огорченно Зоя, забирая котенка. – Обработать его надо, помыть. Придется к себе забрать. Ночь как-нибудь перекантуемся, а завтра Свете позвоню.

   - Света, это кто?

   - Аптекарь. Знакомая моя хорошая. У нее дочь, Аня, по жизни таких вот собирает и пристраивает. Может, поможет.

   - А если нет?

   - Не знаю тогда!

   Раздражение клюнуло в Зою. Итак проблем скопилась куча, теперь еще и котенок этот несчастный. И Андрей туда же. Помог бы лучше, а то все вопросами сыплет, ухажер.

   - Пойдем ка за мной, благодетельница.

   Он развернулся в сторону аптеки.

   - Куда? – окликнула Зоя.

   - Ветеринарка там круглосуточная, - пояснил Андрей, - хоть в чувство его приведут профессионально. А там разберемся.

   - У меня денег на ветеренарку нет!

   - У меня есть, - беззаботно бросил он. – Ну, ты идешь, или как?

   Зоя пошла, поглаживая малыша по спинке. Потому что это был выход. Она никогда не обрабатывала бездомных кошек, понятия не имела, как это правильно делать и чем. А с такими знаниями неизвестно, чего бы она принесла котенку больше – вреда или пользы. А самоуверенность Андрея воодушевляла.

   В ветеринарной клинике их встретила девушка в белом медицинском костюме приятная во всех отношениях. Зое и котенку она отвела место на диване для посетителей, а с Андреем принялась любезно ворковать, одновременно заполняя какие-то анкеты, договора или обращения. А он облокотился свободно на стойку, чтобы быть к собеседнице поближе. Завел какой-то непринужденный, располагающий разговор. Зоя видела его со спины, но об заклад была готова разбиться, что Андрей подключил все свои чары, чтобы обворожить эту приветливую медсестричку. Та итак уже не оставляла смущенной улыбки, прятала то и дело глаза, чтобы потом поднимать их, взмахивая, как водится, ресницами. Обыкновенные женские уловки.

   Зое все больше и больше становилось неуютно на мягком диване, в чистой, светлой приемной. Захотелось встать и уйти. Не быть лишней, как говорится. Вот так, не сказав ни слова. Ее исчезновения, скорее всего никто бы и не заметил. Но когда она уже собиралась встать, Андрей обернулся.

   - Ну, мы все решили, - оповестил он.

   «Неужели», - подумала Зоя, но подошла.

   Медсестра больше не писала. В клинике она, похоже, осталась одна за всех, на ночное дежурство и теперь уже натягивала резиновые перчатки, изучающе поглядывая не то на Зою, не то на котенка.

   - Вы позволите? – спросила она и протянула к пушистому комочку руки.

   Зое отчаянно сильно, против всех убеждений и законов разума, не хотелось его отдавать. Да и котенок, предчувствуя очередное испытание, вцепился ей в кофту, да так крепко, что пришлось отрывать.

   - Ну, тише, тише, малыш. Давай-ка посмотрим, что у нас тут.

   Зоя все же отдала. Медсестра приняла найденыша аккуратно, осмотрела со всех сторон. Котенок оказался месячным котом, как и предугадал Андрей. Серо-белым, пушистым, с большими голубыми глазами. Беспородным, конечно же. Но, по заверению медсестры, красавцем, если привести в божеский вид.

    - Не волнуйтесь, - успокоила она, уловив легкое замешательство, с которым Зоя наблюдала за осмотром, - все будет замечательно. Мы дорожим своей репутацией, и животные от нас всегда получают все самое лучшее.

   - Ну, а что в итоге получит он? – недоверчиво спросила Зоя.

   - Сейчас мы проведем санобработку. Малыша вашего мы проглистуем, глазки ему промоем, от блох и клещей обработаем. А потом он отправится в индивидуальный блок на передержку.

   - А передержка – это что?

   На милой мордашке медсестры отпечаталось удивление, но вмешался Андрей:

   - Содержаться здесь будет, пока хозяин не найдется. Со всеми условиями, Валь, я правильно понял?

   Она уже Валя. Только судьба котенка не позволила Зое просто забрать его, развернуться и удалиться.

   - Да, конечно. У нас даже породистых оставляют. И всегда успешно. Мы работаем с проверенными людьми, которые ухитряются всегда быстро находить малышам семьи. И не какие-нибудь там, случайные. Не знаю, честно, как им это удается, но самое долгое, сколько у нас засиживался котенок – это месяц. И то, там случай был тяжелый. Его с того света вытащили, всем миром на операции собирали. И все равно. Совсем вот недавно хозяин фотографии присылал. Крепкий, здоровый кот вырос.

   - Ну, а пока этот…хозяин не найдется, - спросила Зоя, - можно за ним как-нибудь наблюдать, что ли?

   - Вы всегда можете прийти и навестить его, если хотите. Завтра доктор осмотрит его на предмет болезни, сами понимаете, он же не домашний. И если вдруг какие-то проблемы – с вами свяжутся.

   - Все так радужно, - проворчала Зоя.

   Как Валя пожала неопределенно плечами, она уже не видела – отвернулась. Предложение Андрея выпить кофе, пока он заканчивает оформление, пропустила мимо ушей. Зое хотелось уйти – она и ушла. Вышла, скорее. Присела на лавочке у крыльца клиники, сжалась как воробышек на веточке зимой, уставилась в убегающую вдоль дома улочку, подсвеченную фонарями, оживленную проносящимися машинами. Все было лучше, чем наблюдать заигрывания Андрея с этой Валей.

   Просидела она не долго – минут десять. Андрей вышел из клиники, присел рядом, забросив ногу на ногу. Зоя спросила кратко:

   - Что так быстро?

   - А что там тянуть? Подписали, расплатились и все. А ты чего тут? Внутри и теплее и удобней.

   - Дышится легче, - отрезала Зоя. – Сколько я тебе должна?

   - Не понял?

   - За котенка. Сколько я тебе должна?

   Он издал какой-то непонятный звук, отдаленно напоминающий смешок. Что ж, может, его тема денег и долгов забавляла, а вот Зою совсем нет. Свои она зарабатывала с трудом, а в долгах сидеть не привыкла.

   - Сколько? – наконец, задумчиво ответил он. – Чашку чая ты мне должна, как и прежде. А все остальное мне котенок должен. Но, глупо с него требовать, правда?

   Зоя резко поднялась. Встала так, чтобы оказаться с Андреем лицом к лицу.

   - И к чему это? Котенка жалко?

   - И это тоже, - ответил он, поднимаясь. – Кто-то мне тут про поступки говорил?

   В это мгновение он оказался слишком близко. Зоя ощутила над головой его дыхание, поняла, что если поднимет голову – встретится не только взглядами. И Андрей, похоже, этого ждал. Но не дождался – Зоя отшатнулась.

   - Поступки, а не расчеты, - выдавила она.

   - А ты решила, что это расчет? Может, мне просто захотелось помочь и ему, и тебе? Не думала об этом?

   - Мы идем домой или как? – спросила она, обозначив, что пора заканчивать этот разговор. – Я иду, а ты, если хочешь, можешь оставаться. Вале наверняка понравится твое общество.

   Постаралась сказать так, будто дела не было до выбора Андрея. И только потом поняла, что сглупила. Отчасти по испугу, что стрельнул мгновенно: «А если он останется?»

   Но Андрей ответил иначе:

   - Не ревнуй. С тобой мне интереснее.

   Зоя едва не ответила что-то вроде: «Да больно надо». Но язык прикусила, оставляя за Андреем право думать, что сам захочет.

   До дома они шли молча : Зоя, уставившись в асфальт, Андрей рядом, не отставая. Она слышала его ровный шаг, будто напоминавший: «Я не отступлю». Знать бы, от чего. Думала расстаться у подъезда, уже собиралась отделаться простым: «Ну, пока». Но из подъезда кто-то вышел, а Андрей юркнул внутрь, придержав дверь.

   Тетя Люда даже с дивана привстала, увидев их вдвоем. Зоя прошла мимо, услышав уже за спиной, как приветствует радушно Андрей консьержку. Ничего не стесняясь и не боясь. Значит, не соврал про отношение к чужому мнению.

   Он стоял рядом все так же молча, и пока Зоя вызвала лифт, и пока тот не спеша спускался к ней на первый. И только когда отсчет оставшихся этажей перевалил через десятый, спросил:

   - Ну, так мне ждать звонка или как?

   - Не обещаю, - пробормотала Зоя. – По обстоятельствам.

   - Ну что ж, надеюсь на эти обстоятельства.

   Лиф остановился, выждал паузу перед открытием дверей. Зоя обернулась, чтобы попрощаться. Андрей смотрел на нее сорванцом, затеявшим что-то.

   - Ну, спасибо, что проводил, - промолвила она.

   А «Пока» не успела. Андрей шагнул ближе, слегка склонился, и поцелуй скользнул по Зоиной щеке. Теплый и нежный, как будто. Разобрать она не успела – отскочила, как ошпаренная прямо в кабину лифта.

   - Зойка! Ты мне тоже нравишься!    - последнее, что услышала.

   Он смотрел и улыбался, пока двери закрывались. А Зоя едва перевела дух – сердце колотилось не в груди, а где-то в горле. А в голове поплыло…

ГЛАВА 6

«Приехали»

   Когда сон окончательно отступил, это было первое, что пришло Зое на ум. Она смотрела в безупречно ровный узор побелки на потолке и вспоминала. Без труда – сновидения оказались слишком яркими и четкими, чтобы что-то упустить. Спала она, видимо, не крепко. Откуда было взяться спокойному здоровому сну, хорошо, что вообще заснула.

   Зоя летала всю ночь. Как в детстве. Летаешь, значит растешь? Она, значит, хорошо так подросла. Едва уснула, оторвалась от земли и полетела, а приземлилась только что, как раз перед тем, как глаза открыть. Летала быстро, стремительно даже, совсем как в фантазиях. Сначала над районом, затем над Москвой, дальше устремилась за ее пределы. Над лесами, равнинами, степями, реками, морями… Да чего Зоя только не видела под собой. Там был еще сюжет какой-то, только он видимо, оказался настолько второстепенным, что его сути она не уловила. Главным был полет: головокружительный, заставляющий ее кричать от счастья. Да, это было именно оно – отрезанная от него в реальной жизни, в снах и фантазиях Зоя помнила ощущение его присутствия. Тепло, легко, безгранично…

   Она летела без цели, просто вперед, иногда вверх, иногда вниз, наслаждаясь видами под собой. В жизни никогда бы не отважилась. А во сне… Здорово это, помнить сны, особенно если они хорошие.

   Ее спутника не было долгое время. Он появился лишь тогда, когда под собой Зоя разглядела совсем уж не привычные пейзажи. Не земные даже. И она в этом точно была уверена. Потому что это был ее мир, ее страна, в которой она знала каждый закуток. Фантастика, фэнтези, реализм – в нем все не перемешивалось, а соседствовало. Одно гигантское пространство, объединявшее в себе все, что она когда-то выдумала. Ее край, куда она сбегала от насущных проблем. И сейчас Зоя парила над ним.

   Черные крылья мелькнули рядом как раз в тот момент, когда Зоя промчалась над вершиной великой горы - Олимпа, выдуманной ею еще лет пять назад в фантастическом рассказе «Высота». По замыслу Олимп был в три раза выше земного Эвереста. Зоя пронеслась, специально задев подошвой ледяной пик. Засмеялась и поднялась еще выше.

   Он появился слева. Зоя не испугалась, взмахнула огромными крыльями, оборачиваясь. Так она делала не раз, но никогда прежде не видела его лица. Не знала – человек это или зверь какой. А может и вовсе – Орел из «Властелина колец». Понимала лишь, что точно не враг, а скорее защитник, хранитель. Наверное, в жизни она его просто не встречала и не представляла, поэтому и за гранью сознания у него не было внешности.

   Так и теперь, перед лицом плавно проплыло крыло. Зоя разглядела ряды угольно-черных блестящих перьев, рассекающих воздух. Радостно улыбнулась, приветствуя друга. И тогда впервые увидела его тело. Это был, все же, человек. Если, конечно, бывают летающие люди. Он развернулся к ней, крылья и руки распахнулись, готовые к встречному объятию. Крепкое тело, закаленное физической нагрузкой. Кожа: не бледная, не смуглая. Два длинных бледных шрама, рассекающих торс. Где-то Зоя их уже видела. Тонкие штаны скрывали нижнюю часть туловища и ноги по щиколотку. И босой. Естественно, зачем в небе ботинки?

   Он позвал Зою. По имени, ласково. Будто зазывал к себе. Она вздрогнула, когда услышала, мурашки проскочили по спине. Без причины – голос как голос. И все же как-то осторожно, опасливо даже, Зоя позволила себе взглянуть крылатому спутнику в лицо.

   Имей она опору, можно было бы сказать, что земля ушла из-под ног. А так – воздух из-под перьев. Зоя потеряла равновесие, крылья панически забились, но бесполезно. Она стремительно, кувыркаясь, полетела вниз. Замелькали перед глазами облака и небо, потом появился бесконечный, сначала белоснежный, затем серо-зеленый склон Олимпа. Земля приближалась, а Зоя все падала, объятая и страхом, и ужасом, никак не находя возможности снова расправить крылья и взмахнуть ими. Ее будто подбили…

   И вдруг резко остановилась – просто зависла в воздухе. Подножье горы было уже совсем близко. Наверное, врезалась бы через пару секунд и проснулась. Но этого не случилось – запястье Зои крепко сжимала сильная рука ее хранителя.

   Андрей. У него было его лицо. А правильнее, это вообще был он, с крыльями только. Зоя смотрела вверх, понимая, что находится в его власти. Отпустит – конец. А поднимет? Возможно, тоже, только иной. А он медлил. Вопрошающе смотрел Зое в глаза. А вопрос был простым: «Отпустить?» Зоя выбирала, а не он решал. Разожмет руку – и вот она, свобода. И не разобьется уже, снова вознесется под облака, поймав ветер. Но уже без него. А подтянет? Вместе полетят дальше. Это пугало и этого хотелось.

   Выбор она так и не сделала. Последним кадром сна была, как и в жизни, вчера - в щели смыкающихся дверей лифта коварная полуулыбка на его губах.

   Вот и подумала Зоя: «Приехали» - когда проснулась. То, чего она так старательно избегала, все же случилось.

   Мысли, касательно Андрея, нагло лезли в голову одна за другой. Вчерашний поцелуй все еще жег щеку, будто губы по ней прошлись только что. Что же за наваждение такое? Влюбилась, что ли? Зоя изо всех сил встряхнула своей растрепанной после сна гривой, выгоняя эту дурь. Еще чего не хватало!

   От Андрея нужно было избавляться, и самым хорошим способом вернуть себе благоразумие было - заняться делом. Вот только каким, в выходной-то. Каким бы то ни было…

   Она выпрыгнула из кровати, набросила на плечи халат и спешно перетянула пояском. Выскочила в коридор, из него в ванную комнату. Умылась ледяной водой, зубы вычистила с таким усердием, будто силилась всю эмаль с них убрать. Подумав недолго, приняла прохладный душ – вода, пусть даже и водопроводная, всегда благоприятно действовала на ее организм. И вышла, высушивая полотенцем волосы, уже приободренная.

   Матвей сидел на кухне за столом. Бутылки рядом не было – уже хороший знак. Однако пустой, рассеянный взгляд отчима, остановившийся на столешнице, оптимизма Зое не внушал. Она подошла ближе, пытаясь понять, на что Матвей уставился. И увидела фотографию. Старую, немного поблекшую, но не выцветшую еще. И людей, запечатленных на ней, Зоя знала. Мужчина и женщина в день бракосочетания. Вдвоем, никого рядом больше. Вместо букета невесты – девять или одиннадцать алых роз без упаковки. Жених, или, вернее, молодой муж без пиджака и галстука, в одной черной рубашке. Высокий, мощный. Таких частенько сравнивают со шкафами. Вьющиеся волосы по плечи уложены аккуратно. А лицо добродушное, счастливое. И привлекательное, кстати.

   Невеста, новоиспеченная супруга, в простом, явно не свадебном, светлом платье в пол. Никакой фаты или шляпки – просто убранные в замысловатую прическу длинные темно-русые волосы. Вот уж точно не красавица. Но блеск в глазах, счастливая улыбка, прибавляли ей красоты. И, пожалуй, можно было назвать ее неотразимой.

   Это была мать Зои девятнадцать лет назад. В тот день, когда она вышла за Матвея замуж.

   - Доброе утро, - ради приличия поприветствовала Зоя отчима, - давно встал?

   Матвей дрогнул, возвращаясь из мира грез, повернул голову в сторону падчерицы и еще минуту смотрел на нее, будто не узнавая. А потом крякнул, прочищая горло:

   - Доброе, дочь. Да нет, недавно.

   - Завтрак не готовил?

   Очевидно, что нет. Но Зоя, помимо того, что спросила, еще заглянула в холодильник и под крышку одинокой сковородки на плите. У нее был свой расчет: пусть даже пустой болтовней заполнить свою дурную голову. А там легче будет.

   - Не успел еще, - ответил грустно Матвей. – Но чайник вскипел только что.

   - Аллилуйя. У меня будет кофе!

   - Хочешь, закажи себе что-нибудь. Пиццу, например. С лесными грибами.

    Зоя пораженно обернулась и простояла так несколько секунд. И не только потому, что отчим, оказывается, помнил про ее любимую пиццу.

   - Это что ж за праздник-то сегодня такой? – осведомилась она.

   - Да нет никакого праздника, - безразлично пробормотал Матвей, снова вглядываясь в фотографию. – Намучилась ты со мной. Позволь себе хоть маленькую радость.

   Вот только Зоя не поверила. Она спешно плеснула себе растворимого кофе и, переставив стул, уселась напротив пригорюнившегося родственника.

   - Ты меня-то не пытайся обмануть, - спокойно потребовала она объяснений. – Что ты сидишь, фотографию гипнотизируешь?

   - Годовщина сегодня, - кратко объяснил Матвей.

   Точно! А Зоя-то и забыла. Раньше, когда семья еще была целой и, как казалось, крепкой, этот день всегда отмечали. Матвей бегал за цветами, мама пекла пироги и украшала дом как могла. А Зоя называла его просто: «Счастливый день». Вот только четыре года назад все изменилось. И про праздник Зоя не вспоминала.

   Она взяла фотографию двумя пальцами, будто брезгуя. Еще раз вгляделась в лица родных. В искренности чувств Матвея сомнений не было. А вот мать… люби она так, как казалось по фотографии, не ушла бы никогда.

   - Сколько же можно убиваться? – спросила Зоя, не ожидая ответа, вернув отчиму его сокровище. – Жизнь дальше идет, а у тебя она как будто стоит на месте. Если уж забыть не получается, может, стоит просто отвернуться и идти дальше? Помнишь?

   Матвей кивнул

   - Помню. То же самое я тебе говорил, когда ты со своим Егором рассталась. Вот только легко давать советы, а следовать им сложнее. И у тебя не помню, чтобы кто-то после него был.

   - Подходящего не нашлось, - отмахнулась Зоя. – А ты уже давно мог бы себе найти подругу понадежней бутылки. Зрелый мужик с нормальными, когда не пьешь мозгами, со своей квартирой. Заботливый, умелый, готовишь хорошо. Тебе только свистнуть – очередь выстроиться. На матери свет не сошелся…

   - Сошелся, Зой.

   Матвей горестно вздохнул, перевернул фотографию изображением вниз.

   - Я не рассказывал тебе, как мы познакомились?

   Такого не было, Зоя бы запомнила. Не сказать, что ей было любопытно, но, возможно, это помогло бы ей лучше понять отчима. Пока же она его только принимала. Матвей отвернулся к стене, уставился так, будто видимые только ему по ней побежали картинки диафильма минувших дней. И начал рассказ:

   - Тебе тогда три было. Отец твой уже полтора года как ушел. Вера разрывалась: то работа, то ребенок. Туда-сюда, постоянно, как челнок. Времени не было не то, что на личную жизнь – в кино-то не выбиралась. А тут выдалась возможность. На один вечер оставила тебя с подругой какой-то и пошла в ресторан. А не вышло, вот и остановилась на кафе – посидеть, так сказать, отвлечься, расслабиться.

   Я, конечно, тогда этого всего не знал. Сам-то в это кафе с друзьями пришел – день рождения мы праздновали. Ну и уселись неподалеку. Ничего вокруг не замечали, пили, веселились. Как там у вас говорят – отрывались? Как-то так. А потом развлекательная программа началась. Ведущий предложил называть синонимы «выпить» и кто оказывался последним – получал приз. Повторяться само собой было нельзя. И понеслось. Минут пять, наверное, гвалт не смолкал, потом вот отсеялись многие. А я держался: что-то додумывал, что-то вспоминал. Уже победить должен был, как Вера вмешалась. Бросила что-то, я уже не помню что. И тогда я ее увидел. Именно так, Зойка, разглядел среди толпы. Одинокую, неяркую. У меня такие девчонки в подругах ходили, ух! А Вера совсем другой оказалась. Но в тот момент от нее взгляда невозможно было оторвать. Она была…как бы так сказать, неотразима в своей уверенности. Сияла просто духом. Может, другие этого не увидели, но я… Сильная, несломленная женщина, которая если и согнется, то не сломается, распрямится и пойдет дальше назло всем проблемам. Вот какой была твоя мать. Она смотрела на меня, как на соперника, которому не собиралась проигрывать. Пусть даже в такой ерунде.

   У меня были еще припасены определения, но я смолчал. Дал ей победить. Разыгрывали, кажется, бутылку хорошего вина. И она это поняла, Зой. Когда я подошел познакомиться, не отказалась. Остаток вечера мы просидели вместе, а под конец я знал – вот она, моя женщина. Почему я это знал – не могу себе до сих пор ответить. Но это так. Как и то, что решил сделать все, чтобы твоя мать была счастлива.

   К чему я это, дочь? За что мы любим? За квартиры, красоту или потому что жить с человеком удобно? Нет, Зой, это все расчет, каким бы он ни был. Мы любим, сами не зная, почему или за что. И такое не бывает постоянно. Нравиться нам могут многие, привлекать, опять же. Но любовь…Она выше, как правильно – физиологии? А кто-то скажет – глупее. Может и так. Я любил Веру, и сейчас люблю. А ты говоришь…очередь. А вот ты Егора – нет. Он тебе был близок, безусловно. Чувства были – да. Но, будь это любовь, ты приняла бы его таким, каким бы он оказался. А расставшись, не смогла бы идти дальше. По крайней мере, сразу…

   - А это причем? – перебила Зоя. – Мы, вроде, о тебе и маме говорим.

   Вмешательства в свою личную жизнь и чувства уже пятилетней давности, она бы не потерпела.

   - Да не причем, дочь, - махнул рукой Матвей. – Заговорился просто. Я все делал, чтобы Вера меня тоже любила. И думал, что это так. А она, видишь, все-таки ушла…

   Вопрос: «Почему?» - Матвей так и не задал ни себе, ни Зое. Хотя она могла бы ответить. Слушала Матвея и понимала. Уважала его, по крайней мере, до тех пор, пока он не взялся за стакан с горя, а мать презирала. Не потому что та – не любила. Это итак ясно. Брак с Матвеем был расчетом чистой воды. Вера нашла заботливого, любящего мужа себе, отца – для дочери, поддержку и опору, защиту, рубеж. Но Матвей не мог дать ей всего, чего она хотела. С ним жизнь была спокойной, равномерной, без взлетов и падений во всех областях. А ей нужны были страсти. А еще деньги, чтобы реализовывать себя. Матвей жил стоя, а Вере нужно было бежать. Вот она и убежала, когда нашла, с кем ей по пути. А Матвея предала со всей его любовью и тем, что он для нее и Зои сделал. Использовала и, если не выкинула, то оставила. Помахала ручкой. И теперь жила, как хотела с другим, а Матвей вот, загибался. С Верой ушла его жизнь. И если бы не Зоя, которая, в отличие от матери все помнила, уже сгинул бы давно.

   И это ее злило. Он такого не заслужил. Слабые – тоже люди. А они – не в животном мире, где, как известно, выживает сильнейший.

   - От этой любви одни неприятности, - твердо заявила она. – Вот что я тебе скажу: выкини эту фотографию, чтобы не пережевывать, как корова, прошлое. Живи дальше. Найди все-таки себе женщину. Пусть не идеальную, но такую, что тебя ценить будет, а не использовать. В расчете нет ничего плохого, если он обоюдный. И не пей больше. А то…

   Слова подходящего не нашлось. Да и вообще эту демагогию нужно было сворачивать. Польза от нее была только в том, что образ Андрея не просто побледнел, а почти растворился.

   - Не буду, - честно пообещал Матвей, и ему захотелось поверить. – Я сам не хочу, Зой. Хватит. Тебя, дочь, я тоже люблю. Так вот, ради тебя…

   - Вот отлично! Давай, раскачивайся уже. Сходи куда-нибудь. Пройдись. С людьми пообщайся.

   - У меня другие планы, - отчим, как-то хитро, несмотря на понурый вид, улыбнулся, - скоро у нас все будет - лучше не придумаешь.

   - Хороший настрой. А я вот прогуляюсь. Погода хорошая. В магазине что-нибудь купить?

   Матвей отрицательно покачал головой. Зоя быстро допила свой кофе, в комнате натянула футболку, джинсы и ветровку и, бросив отчиму на ходу беглое прощание, выскочила из квартиры. Прогуляться, действительно, хотелось, но сначала – забежать в магазин и купить бутылку минералки. На дорожку, так сказать.

   Уложиться в пять минут: забежать, схватить бутылку с полки и расплатиться – не получилось. С легкой досадой Зоя обнаружила, что, пусть не в элитном, но все же и не в универсаме эконом-класса, из двадцати касс в тот момент работало всего две. И к каждой выстроилась очередь не меньше чем из десяти человек. Что делать, не лезть же вперед, размахивая своей бутылкой, как бейсбольной битой. Зоя живо представила себе эту картину, как и то, куда ее пошлют покупатели. И пристроилась в конец очереди. Куда ей было спешить?

   Почти сразу за спиной уже кто-то появился. Зоя обернулась. Позади стоял молодой мужчина с доверху загруженной продуктовой тележкой. На Зою он не смотрел. Все внимание занимал телефон, на экране которого мужчина что-то сосредоточенно изучал, лишь изредка поднимая глаза, чтобы протолкнуть вперед телегу, не отдавив при этом ног впередистоящего.

   Зое тоже до него особого дела не было. Так, окинула взглядом и все. Прислонилась спиной к разделителю касс ровно настолько, чтобы не сломать, и приготовилась ждать, когда до ее минералки очередь дойдет.

   Дошла минут через десять. Зоя поставила бутылку на ленту, достала уже кошелек, когда затылком ощутила чье-то внимание. Пристальное, даже слишком. Экстрасенсом не надо быть, чтобы подобное почувствовать. Зоя осторожно огляделась. Никого, кто бы пилил ее взглядом, не нашлось. Кассиры сканировали товар, покупатели разгружали телеги и кормили терминалы пластиковыми картами. Ничего особенного. Разве что…

   К мужчине с телефоном присоединилась женщина. Красотка, иначе не скажешь. Блондинка, натуральная на первый взгляд. На лице аккуратный, но сразу видно, профессиональный макияж. Брови ровные, губы как будто подкачены, но не слишком. Кожа ровная, загорелая. Платье… ну да, платье… Облегающее и короткое. Видимо, специально, чтобы не скрывать стройной фигуры и ног, что говорится, от ушей. Зоя не слишком уважала откровенные наряды, но тут призналась себе, что вульгарно женщина не выглядела. Смело, но не вызывающе.

   А еще, именно она смотрела на Зою, не отрываясь. Нескромно даже, пришлось опустить глаза. И именно в этот момент женщина позвала:

   - Зоя?! Зайцева?! Это ты, что ли?

   Вот тебе раз…Зоя не верила ни собственным ушам, ни глазам. Откуда даме, чье место явно на Рублевке, знать ее.

    Женщина, хоть и выглядела дорого, вела себя просто и свободно: легко просочилась между телегой своего мужчины и разделителем, чтобы встать поближе к Зое.

   - Ну, конечно, это ты, - рассмеялась радостно. – Не могла бы я так ошибиться. Сколько ж лет?! Ну что ты застыла, не узнаешь?

   Зоя правда не узнавала. Хотя… что-то в красавице было такое: неуловимое, знакомое. Голос? Звонкий и живой. Поведение? Не свойственное ее статусу. Или что еще?

   Она едва ли не сунула свою минералку кассиру в руки, судорожно пытаясь вспомнить и не задерживать очередь. Догадка мелькнула падающей звездочкой. Вот только Зоя ей не поверила. Но все же, осторожно, боясь ошибиться, уточнила:

   - Лида? Осипова?

   - Точно!

   Женщина даже руками всплеснула, а Зоя пока спешно расплатилась и шагнула в сторону, позволив Лиде выскочить следом, а ее спутнику заняться покупками.

   - Вот это встреча?! – тут же заверещала красавица. – Ты ведь здесь живешь где-то, да? Видишь, память меня не подводит. А мы вот случайно, проездом. К друзьям в «Алые паруса» вчера собрались. А потом вот Саша и говорит, давай сразу в магазин зайдем, все равно мимо едем. А тут ты. Ничего себе!

   Действительно, ничего. Зоя не могла сказать, что была не рада. Но и особого восторга, под стать Лидиному, не испытывала. Просто отвыкла, наверное…

   Они дружили. Давно. Лет пять назад. Лида перешла к ним в школу в старших классах и нашла с Зоей общий язык, хотя девушки были абсолютно разными. Наивная простушка Зоя и знающая свою цель и идущая за ней напролом, но не по трупам, Лида. Зоя тогда грезила о профессии писателя, Лида – об обеспеченной жизни. Что их сблизило? Наверное, мечты. Как бы то ни было, поступать в институт они пошли вместе. Не сказать, что Лида стремилась стать редактором, литературоведом или журналистом. Но в этом она видела перспективы. И поступила, в отличие от Зои. И, похоже, либо уже выучилась, либо готовилась к диплому.

   Зоя не знала, что сказать. Рядом с Лидой она ощущала себя неловко, но ту, похоже, разница во внешности и положении, не слишком заботила.

   - Ну, чего ты язык проглотила? – возмутилась она не зло. – Да я это, я. Изменилась, да? Все чудеса косметологии. Я тебя тоже не сразу признала. Как ты. Где ты, чем живешь? Вообще, они идиоты, конечно, что тебя не взяли тогда. Ты же талантище! И зря на следующий год не попробовала снова…

   - Ничего не изменилось бы, - наконец ответила Зоя. – Только неприятно стало бы лишний раз.

   - Да ладно, что за пессимизм. К тому же, еще не все потеряно. Всегда можешь повторить.

   Не всегда. Пока еще могла, но не хотела. Лида вдруг спохватилась, вспомнив о своем спутнике. Тот уже расплатился и теперь разворачивал телегу, загруженную белыми пакетами.

   - Наболталась? – спросил он безразлично у подскочившей Лиды.

   - Да куда там, - защебетала та. – Это Зойка, мы учились вместе. Помнишь, я тебе рассказывала?

   О ней рассказывали? Вот этому можно было подивиться. Мужчина взглянул на Зою, с выражением: «Ну, все может быть», и снова переключился на болтовню своей подруги. Или жены? Кольца, вроде, на пальце не было ни у него, ни у Лиды.

   - Сааш, мы пойдем куда-нибудь посидим, а? Все-таки столько лет не виделись.

   - До дома-то потом доберешься? Посидит она…

   - Ну, конечно! Что я, такси, что ли не возьму?!

   Зоя вот не слишком хотела где-то сидеть. А учитывая возможные предпочтения Лиды, тем более. Но что-то подсказывало, что избавиться от давней подруги будет не так и просто. А может, и невозможно. Если только не грубо. Обижать Лиду Зоя не хотела. Они и расстались-то не ссорясь. Да как сказать, расстались. Просто Зоя перестала общаться со всеми и все, а Лида, видимо, не стала навязываться. А теперь вот встретились. Значит, наверное, так должно было случиться.

   - Ладно, фиг с тобой, - добродушно проворчал этот Саша, - иди, куда там собралась. Из машины переведу.

   - Спасибо, родной, - едва не подпрыгнула Лида и чмокнула его в щеку. – Я тебя люблю.

   Саша не ответил, криво улыбнулся на ее яркие эмоции и, кивнув на прощание Зое, покатил телегу мимо девушек на улицу к машине.

   - Ну, где тут можно посидеть нормально? – спросила Лида, проводив его взглядом.

   - Смотря, что называть нормальным, - пожала плечами Зоя, действительно не зная, что предложить.

   - Ну, макдональдсы и бургеркинги - это явно не то.

   - В любом случае, в торговом центре. Там много разного, выбери сама.

   Из всех заведений торгового комплекса «Щука», Лида выбрала самое дорогое. Впрочем, кто бы сомневался. Зоя даже судорожно сглотнула, представляя, сколько оставит здесь из своей не самой высокой зарплаты. И решила обойтись чашкой кофе. Вот только замешательство это Лида подметила и, расшифровав его правильно, заявила:

   - Не парься, я угощаю. В конце концов, я тебя сюда потащила. И потом, что я не могу угостить старую подругу, что ли? Рассказывай, давай, как ты вообще.

   Зоя рассказала. Быстро, не вдаваясь в подробности. Да если бы и вдалась, вряд ли они оказались Лиде интересны. Что такого заманчивого в равномерной жизни, имеющей лишь две грани – дом и работа? О творчестве своем тоже упомянула вскользь, не больше чем рассказывала накануне Свете. Лида слушала внимательно, качая головой и потягивая через толстую трубочку ярко-рыжий коктейль из широкого бокала. Зоя же, как и собиралась, ограничилась кофе. На алкоголь совсем не тянуло.

   - Теперь твоя очередь, - предложила она, когда иссякли скудные жизненные истории. – Ты, я так посмотрю, всего, чего хотела, добилась.

   - Всего не добьешься, - Лида разочарованно махнула рукой, но не всерьез. – Только получишь желаемое, как появляется что-то другое. И покруче. Я вот как поступила…

   И понеслось. Лиде рассказать было явно больше, чем Зое, а болтушка она оказалась похлеще Светы. Разложить по полочкам решила, видимо, все минувшие пять лет. А Зоя слушала, отмечая про себя, что, наверное, таким и должен быть настоящий писатель. Ему всегда должно быть, что рассказать. Причем, не только на словах. К ней это не относилось.

   Лида поведала, как училась: с трудом, заставляя себя ходить на скучные лекции. Не совсем это ее оказалось, однако бросать не собиралась. И постепенно втянулась: нашла, как говорится, свою струю. Писательскую, как ни странно. Начала с простых «жизненных» рассказов. Дело пошло, пробилась в некоторые молодежные журналы. Над ее примитивными историями, изложенными литературным языком, девочки-подростки проливали слезы и утверждали потом: «Вот совсем, как у меня». Или: «Мне бы так». А то и вовсе вздыхали: «Такая любовь, такая любовь».

   А Лида все писала. Чуть позже появились и реальные почитатели, только не творчества, а внешности и характера. Она перечислила троих, Зоя не запомнила имен. В памяти осталось, что один оказался главным редактором небольшого издательства, выпускающим художественную литературу в жанре «любовный роман». Тогда-то Лида и перешла с рассказов на более крупные формы. Опять же, весьма успешно. Издала несколько книг, обзавелась аудиторией, а с главредом рассталась. Друзьями, как утверждала, потому что до сих пор с большим успехом издавалась только у него. Лидия Жар… Зоя напрягла память и вспомнила, что действительно, видела на книжных полках магазинов это имя. Только разве подумать могла, что это та самая Лидка Осипова, с которой на нудной физике обсуждала пацанов в школьные годы. Вот, дообсуждались.

   После редактора появился как раз этот Саша. Самые долгие и крепкие отношения, как определила Лида с мечтательной улыбкой. Похоже, действительно серьезные, с обеих сторон. Саша занимался бизнесом и не одним. Жил в собственном доме недалеко от Москвы. И Лиду обожал, как она сама выразилась. Обожание это сводилось к полному ее содержанию в разумных пределах. То есть не позволял транжирить свои средства направо-налево без видимых причин, не ущемлял в общении и развлечениях и считался с мнением. Лида платила ему уважением, гордилась и опять же, обожала. И уже подумывала о том, чтобы узаконить, наконец, отношения. Для полного-то счастья.

   После защиты диплома, которым должен был стать сборник рассказов в форме драматической прозы. Лида писала его с удовольствием, проникая в сложный жанр постепенно, действительно, учась. Современные любовные романы она итак умела. А диплом…он должен был стать новым, очередным шагом по ступеням литературного совершенства.

   - Сейчас вот с руководителем активно работаю. Потом к рецензенту, волнуюсь жутко, - отчиталась она напоследок и с сожалением обнаружила, что бокал опустел.

   - Да все у тебя будет хорошо, - Зоя попыталась успокоить, но вышло как-то сухо и неестественно.

   Лида не заметила. Махнула рукой, подзывая официанта и прося повторить.

   - А знаешь, что я еще сейчас разрабатываю. Вот, скажи мне, честно и откровенно, что думаешь?

   - Ну не тяни, говори.

   Зое не слишком было любопытно, но помочь старой подруге, если могла – почему бы и нет. Если уж действительно помощь требовалась.

   Лида театрально воздела руки вверх, растопырив пальцы на руках и таинственно произнесла:

   - Новый роман. Сразу после защиты. Рывок… С места в карьер.

   - Ну, почему бы и нет. Хорошо даже. Если осилишь.

   - А ты во мне сомневаешься? – Лида воскликнула почти обиженно.

   - Лид, чтобы сомневаться или быть уверенным, надо прочитать хоть что-нибудь из твоего творчества. Чтобы оценить динамику литературного развития и взвесить все шансы. Ты уж не обижайся, но я не прочитала ни одного. Если ты чувствуешь, что осилишь…

   - Чувствую, Зойка. Ох, как чувствую, - ее снова пробрало предвкушение нового сюжета. – Это будет бомба. Представь, она – забытая внучка с твердым, упорным характером, возвращающаяся к бабушке после долгой ссылки. Он – мечтающий о собственной квартире подонок, для которого «заработать» не вариант. И вот он решает втереться в доверие к одинокой старушке, стать для нее единственной отрадой и, дождавшись ее кончины, которая, вроде как близка, заполучить квартиру. Не маленькую такую. И все вроде получается, пока не появляется внучка. Как снег на голову. И начинается противостояние. И не только. Они ненавидят друг друга, но ничего не могут поделать с всепоглощающей страстью, что овладевает обоими. Здорово?

   - Как напишешь, - честно ответила Зоя.

   А ведь что-то дернуло ее внутри от этого сжатого синопсиса. Не любовная составляющая, нет. В ней-то как раз она ничего не увидела. Что-то другое, к жизни приближенное.

   - А название есть? – спросила она.

   - Есть, а как же. Куда ж без названия-то.

   - Подожди, дай угадаю. «Черный риелтор»?

   Лида даже расстроилась, сложила ровные брови «домиком».

   - А что, так очевидно?

   - Немного, - откровенно кивнула Зоя. – Не расстраивайся. Нормальное название. Вот только, скажи. Ты о них достаточно знаешь?

   - О ком? О мошенниках этих?

   - Именно. Я вот, если честно, ничего. Но, думаю, если они выбирают, скажем так, «объект», наверняка должны быть уверены, что никаких родственников нет. Проверить информацию, чтобы потом проблем не возникло. А тут внучка. Значит где-то и родители есть. Или были?

   - Были, - ответила Лида, - умерли. У бабули этой сын был. А у него дочь незаконная. Он с ней общался, время проводил, с матерью, опять, же оставлял, но по документам она не проходила. Признать он ее признал незадолго до смерти – совесть заела. А герой – он же не профи. Так, самодеятельный. Пообщался с бабулей, на словах понял, что одинокая, и все, взял инициативу в собственные руки. Думаю, вполне логично.

   - Ну да, логично.

   Зоя с разочарованием заглянула в свою кружку. Кофе закончился, на дне и стенках в причудливые узоры сложилась гуща. Кто-то, может и стал бы гадать, ей и пытаться было не к чему. И без того, после разговора с Лидой, кое-что стало ясно. И очевидно. А ей от этого как-то…паршиво.

ГЛАВА 7

Андрей никогда не видел снов, однако знал, что они из себя представляют. Не на уровне спорных научных высказываний и теорий, а по-простому, обыденному. Поэтому, наверное, он не испугался, когда впервые в своей жизни увидел сон. Вереница причудливых образов и невероятных, стремительных событий – вот все, что Андрей смог запомнить. Никакой точности или конкретики. Ни малейшей логики. Какая-то чехарда. И все-таки, кое-что осталось в памяти, когда он открыл глаза. Борьба. Не война, не сражение, а противостояние такой силы, что напряженное ощущение сохранилось и после пробуждения. Вот только кто или что сошелся в противоборстве? Этого Андрей в памяти не сохранил.

   Он встал, привел себя в порядок, сварил кофе и сел на лоджии, стараясь не думать о ночных наваждениях и расслабиться. Не получилось. И дело было даже не в сновидениях. Другие вопросы, которые сводились к одному, не отпускали его, пожалуй, с того момента, когда он переступил грань. Кто он? Если человек – то какой-то странный. А если нет, как постоянно утверждал Отец? Только он и мог открыть Андрею правду, но его объяснения обычно ни к чему не приводили. Запутывали только еще больше, а в итоге приводили к миссии. Лишь она и имела значение.

   А ведь поначалу Андрею было все равно. Он знал этот мир. Как вести себя, чтобы просто выжить. А потом, как раз после первой встречи с Зоей, начал задумываться. Откуда? Да, он готовился перед переходом, наблюдал и запоминал, например как пользоваться телефоном и компьютером или открыть банковский счет. С этим все было понятно. Но многое он просто знал и умел, хотя никто его этому не учил. Да и обучиться времени не было. Разговаривать, читать, писать, правилам дорожного движения, вежливости. И управлять мотоциклом, хотя к обыкновенным умениям рядового москвича это точно не сводилось. В нем просто это было заложено изначально. Вот только зачем? Будь он человеком, вопросов бы не возникало. Но он же: «Не такой, как они!» А кто тогда? И для чего его создали? Выполнить свою миссию? А что потом?

   От неприятной неопределенности защекотало под грудиной. И не только из-за этого. Если Андрей не был отрицательно перевозбужден, с таким ощущением к нему пробивался Отец. Взывал к разговору. Раньше Андрей всегда и с готовностью отзывался. Даже перечить не смел. А сейчас научился блокировать голос в голове, если не хотел бесед. Сейчас был как раз такой случай. Отец итак знал, что он чувствует и думает. Он был частью Андрея, дал ему жизнь. И сейчас непременно бы начал увещевать, что размышления его беспочвенны и пусты. Что он – великое творение, посланный в человеческий мир с великой задачей! И не важно, что там творится в душе. Душе?

   Андрей даже вздрогнул от неожиданности этой мысли. А она у него вообще-то была?

   Андрей прикрыл глаза, сделал очередной глоток кофе. Он наслаждался как его вкусом, так и теплом, растекающимся внутри. Такие мелочи напоминали, что все не так уж и плохо в человеческом мире. Совсем не плохо, если вдуматься. А люди? Их пока Андрей не раскусил. Вроде как тот же кофе: с одной стороны вред, с другой польза и наслаждение. Чего больше? У него еще достаточно времени, чтобы разобрать. Миссия ведь затянулась.

   Кстати, о ней. Сколько бы вопросов не гнездилось в его голове, обязанностей никто не снимал. Андрей должен был понять, как лучше поступить дальше. Опыт общения с женщинами в него тоже был заложен изначально, вот только, как оказалось, не со всеми он срабатывал. А значит, нужно было экспериментировать. Вчера он попытался. Хотелось бы знать, насколько успешно. Но наседать – это слишком. Терпение и упорство – вот залог успеха.

   Телефонный звонок отвлек Андрея от раздумий. Он нехотя взял трубку и ответил. Звонила Валя. Несмотря на ночное дежурство в клинике, говорила она бодро и даже весело. Отчиталась о котенке. Мол, врач осмотрел найденыша и выяснил, что малыш здоров. Теперь котенок содержался в индивидуальном боксе и уже ждал, когда отзовутся новые хозяева. По искреннему заверению Вали, это должно было случиться очень скоро, потому что он – настоящее чудо.

   Андрей слушал ее и улыбался. Сам не зная почему. Может, радовался за котенка, которому желал поскорее обрести семью и не только потому, что платил за его содержание в клинике. Может, ему было просто приятно услышать Валин голос. Было в этой девушке что-то приятное. Не настолько, чтобы прямо сейчас, в итоге разговора, пригласить на свидание и все такое. Нет, просто милое. Опять это слово – душевное. В отличие от всех тех, с кем Андрею приходилось пообщаться, не считая Зои, Валя казалась действительно добрым и отзывчивым человеком. В клинике, вот, предложила всю возможную помощь по устройству котенка. Не породистого, не домашнего. Мало что ли таких, уроженцев подвала по улицам бегает. Андрей сразу уточнил, что с деньгами проблем не возникнет, но все же. Не похоже было, что Валя накручивала цены и услуги только ради выгоды. Скорее, просто хотела помочь. Интересно, все дело было в Андрее или она со всеми так себя вела? Он приложил все свое обаяние, чтобы этот грязный комочек устроился с комфортом, но все-таки. Отзвонилась, опять же. А ведь могла бы и не беспокоиться. В конце разговора ждала чего-то. Видимо, предложения о встрече. Вот только у Андрея были иные планы. Он вежливо поблагодарил случайную знакомую за помощь и внимание и попрощался, заверив, что непременно зайдет – справиться о здоровье котенка. И не соврал – ему и правда, этого хотелось.

   Только когда? Мелькнула идея предложить это Зое. Вот только как лучше было появиться после вчерашнего поцелуя.

   - Да никак, - ответил Андрей сам себе вслух. – Что я, не могу ее встретить на улице, что ли?

   Легко, учитывая, что они соседи. Только, лучше не сегодня, а то действительно, за назойливого сойдет.

   Образ Зои мгновенно всплыл в памяти, затмевая все ощущения. Лицо, когда она отскочила от бесцеремонного поцелуя. Глаза распахнуты, губы приоткрыты, но молчаливы. Будто хотели что-то сказать, да слов не нашли. Возмущенная? Или приятно удивленная? Второе ближе. Андрей не видел ее так, как других людей, но достаточно, чтобы понимать – ей понравилось. Может, Зоя и сама не поняла, спрятавшись за возведенным барьером, но это так. А значит, стену надо ломать. Крушить даже, пока трещинки не заросли.

   Зоя… Андрею захотелось ее увидеть. Не мимолетно, когда-нибудь, а поскорее, поближе. Поговорить, прикоснуться. Увидеть, как она борется с собой и подстегнуть проигрыш убеждений. Откуда она, интересно, их нахваталась? Отчим, понятно, подсобил, но не может же быть только в нем дело. К тому же Зоя его любила и, похоже, он действительно ничего плохого ей не сделал. За всю жизнь Андрей поручиться не мог. Но за последние три дня точно.

   Откуда тогда? Как жаль, что он не мог заглянуть в прошлое. Скольких бы сложностей удалось избежать.

   Странная Зоя, очень даже. Вроде не любит людей, да и они ей тем же платят. А злобы в ней нет. Зависти тоже. Гнева, ненависти. Так, отторжение из разряда: «Живите где хотите, как хотите, только ко мне не лезьте». А еще Андрей не сомневался, попади в беду тот же Станислав, Зоя поможет. И ничего не попросит. И не укорит. Просто молча сделает, что сможет, и уйдет. И даже не подумает о том, что этот человек про нее распространяет мерзкие слухи.

   Андрей очень не хотел ошибаться. Живот сводило от подобных предположений. Сейчас он вспомнил, как вчера Зоя кинулась под колеса котенка ради. Как и ему страшно стало на секунду. Сознание отключилось, он даже не понял, что это – самый настоящий ужас. Осознание пришло позже, уступив место желанию убить обоих – и водителя за грубость, и Зою за опрометчивый поступок. Ее бы он, конечно, не тронул. А вот водителя… Только теперь Андрей понимал, что был бы не прав. Но вчера, позволь тот мужчина себе хоть немного больше грубости… Хорошо что не позволил.

   Снова затрезвонил телефон. Противный звук ударил по ушам. Андрей поморщился. Во-первых, давно надо было сменить звонок. Что заставило его поставить эту популярную нынче мелодию? Во-вторых, номер был неизвестен. А разговаривать непонятно с кем Андрей не испытывал ни малейшего желания.

   Но все-таки на значок зеленой трубки нажал. Звонящим могла оказаться и хозяйка с очередным вопросом о состоянии дел в квартире. Эта дама более чем средних лет очень беспокоилась как и о помещении, так и об отношении соседей. Будь ее воля, скорее всего, вообще бы не сдавала, но деньги, знаете ли… Они лишними никогда не бывают, а в случае с хозяйкой являлись необходимыми.

   Андрей уже приготовился вслушаться в ее тихий, как будто бы немощный голос. Или против воли ознакомиться с очередным предложением о выгодном мобильном интернете, от которого отказаться – преступление. Но нет, после недолгой, осторожной паузы на другом конце провода, как говорили раньше, негромко прозвучало:

   - Привет. Это Зоя.   

   Андрей замер, не доверяя собственным ушам. Может, он до сих пор спал? Нет, что за ерунда. Он бодрствовал, а случилось то, чего он и добивался, помимо прочего. Так чему же удивляться?

   - Привет! - ответил он довольно. – Я уж думал, ты номер потеряла. Рад слышать.

   Зоя снова ответила не сразу. Что она там, так долго решалась звонить или нет, что забыла, о чем собиралась говорить?

   - Я не отвлекаю? – наконец спросила она.

   - Да нет, встал недавно. Кофе пью, на мир смотрю…

   - Встал? Ничего себе ты спишь…

   Андрей выглянул в кухню. Настенные часы в виде домика для кукушки, но без таковой, показывали три часа дня. Вот тут ему пришло время удивляться. Проспал он более чем.

   - Так ночью было не до сна, - многозначительно весело соврал он. – Мысли, знаешь ли всякие…разные…

   - Не уверена, что хочу гадать.

   - А кто говорит, что надо гадать. Ты спроси, я расскажу…

   - Не стоит. По крайней мере, по телефону.

   - Я все правильно понял, ты предлагаешь встретиться?

   Это было бы более чем удачей. Успехом, скорее, на который он уже перестал надеяться. И надо же было так случиться, только подумал о Зое и вот она, пожалуйста – почти что собственной персоной. Желание «услышать» сбылось, может и до «увидеться» недалеко.

   - Можно сказать и так, - спокойно ответила Зоя. – Я тебе должна, помнишь? Хотела вот долг вернуть, да только не знаю теперь, будешь ли ты в три часа пить чай после кофе?

   - В твоей компании – сколько угодно!

    Наверное, он переборщил с восторгом от предложения. Надо бы сдерживать немного эмоции. Хотя, если он все же, человек, искренне радоваться никто не мешает.

   - Мне зайти? – уточнил Андрей уже сдержаннее.

   - Нет. Не стоит. Если только ты хочешь с Матвеем чаю попить…

   - Не уверен, что испытываю такое желание…

   - Думаю, он тоже. Я сейчас в «Шоколаднице» сижу, в «Щуке». Подойдешь?

   - Да, сейчас буду.

   - Ну, тогда не прощаюсь. До встречи.

   Она не дождалась ответа – положила трубку. Андрей этому значения не придал. Смысл, действительно ведь скоро увидятся. Спешно сунул чашку в раковину, в комнате сменил домашний халат на черную футболку, джинсы, ветровку, сунул ноги в кроссовки. В коридоре бросил взгляд в зеркало. Волосы он особо не укладывал, так, прошелся несколько раз расческой, поэтому сейчас пряди не топорщились, но лежали в беспорядке. И неплохо смотрелись, кстати. Щетины же прибавилось. Пока еще не сильно, сегодня можно и без бритвы было обойтись, но вот завтра… Завтра будет завтра, нужно было бежать.

   «Андрей!»

   - Не сейчас, Отец! – он ответил, быстро взглянув в глаза отражению, и пошел на выход.

   Поговорит… Обязательно… Но не сейчас… Чутье подсказывало, что после этой встречи рассказать уж точно будет о чем.

   Андрей уложился в пятнадцать минут. Получилось бы и быстрее, но на первом этаже торгового комплекса он не смог пройти мимо цветочного бутика. Ноги сами завернули. Девушка-флорист, уловив настроение влетевшего в стеклянные двери клиента, тут же предложила ему готовый букет: большой, яркий, разноцветный, в плетеной корзине и украшенный мягкими медвежатами к тому же. Стоило это произведение цветочного искусства не мало, но дело-то было не в деньгах. Андрей насмешливо усмехнулся, представив Зою с этим чудом в руках. Все эти медвежата так нелепо выглядели на ее фоне. Собирайся он на встречу с той же Валей – запросто. Но не для Зои…

   Времени изготовить букет он не имел, Андрей остановил выбор на небольшой композиции из мелких роз, широких изумрудных листьев, какой-то травы и декоративных элементов. Букетик невесты, не иначе. Лишь бы Зоя его так не расценила.

   Кафе было небольшим, уютным. Зоя сидела в самом уголке, возле стеклянной стены. Андрей увидел ее сразу же, едва вышел из предлифтовой зоны на этаж. А вот Зоя, по-видимому, нет. Задумчивая, она складывала из салфетки неизвестное оригами, совсем не смотря по сторонам. Андрей этим воспользовался: зашел в кафе, оставаясь незамеченным, подкрался со спины и на ходу, мимолетно, поцеловал в щеку. И, не дожидаясь какой бы то ни было реакции девушки, упал в кресло напротив.

   - Привет, еще раз, - как ни в чем ни бывало, улыбнулся он и положил на стол букет. – Вот, это тебе, небольшая компенсация. Обычно же мужчины должны ждать женщин.

   Зоя даже испугаться не успела, отпрянуть или вскочить. Но и особого удовольствия не выразила. Она аккуратно взяла букет, поднесла к носу, вдохнула аромат и промолвила:

   - Не обязательно. И цветы тоже.

   - Да ладно, - Андрей поднял руку, подзывая официантку, и вежливо попросил вазу.

   А Зоя все не отрывала букета от лица. В задумчивости ее читалась какая-то напряженность. Андрей подобное и раньше, конечно, подмечал – сложно было не обращать внимания. Но сейчас в настроении Зои было что-то новое, подозрительное. И это Андрею совсем не понравилось.

   - Спасибо, - поблагодарила она, когда поднесли вазу. – Очень красивые.

   - Да не за что. Я боялся, тебе не понравится.

   - А как они могут не понравиться, - Зоя скупо изумилась. – Красивые цветы, умелое оформление. Кстати, совсем забыла.

   Она залезла в сумку, что висела на вешалке возле, и вытащила сверток в полиэтиленовом пакете. Положила его перед Андреем.

   - Это твоя футболка. Постирала, погладила, как обещала.

   Нужна ему была эта футболка? Предчувствие неприятностей сгустилось, как тучи перед грозой. Странно вела себя Зоя, совсем не такого Андрей ожидал после ее звонка. Сверток он взял, так как пакета не было, просто положил его на колени.

   - Ну, ты закажи себе что-нибудь, - попросила Зоя. – А то не получится у меня долг вернуть.

   Он заглянул в меню. Ткнул в первый попавшийся чай. Оказалось, зеленый с жасмином. Пусть будет так, Андрей сюда, в конце концов, не чаевничать пришел.

   - А тебе? – спросил он, когда подошла официантка.

   - Ничего, - Зоя покачала головой. – Напилась уже и наелась досыта.

   Ох, некрасиво это прозвучало. С намеком, как будто. И во взгляде Зои что-то изменилось. То просто был усталым, а теперь стал злым каким-то. Разоблачающим, что ли.

   - Зой, с тобой все в порядке? – осторожно спросил Андрей, приправив вопрос озабоченностью.

   Пусть помнит, что она ему не безразлична. Только, не подействовало. Зоя не дрогнула.

   - Да, более чем. Я поговорить хотела, уточнить кое-что, если возможно.

   - Возможно, конечно, почему нет.

   Что? Андрей мысленно перевел дух. По сути, ему нечего было опасаться, перед гранью он несколько раз перепроверил и повторил свою историю, чтобы ни у кого в этом мире не возникло никаких вопросов. Он знал и умел достаточно. Бояться, вроде бы не стоило. Но что же тогда так назойливо извивалось в его солнечном сплетении?

   - Ты вчера сказал, что я тебе нравлюсь, - напомнила Зоя.

   - Да и что? – все оказалось не так уж и страшно. – У тебя есть причины из-за этого переживать?

   - Переживать? Вряд ли. Просто мне это не совсем понятно. Ты же меня почти не знаешь. А я так не знаю и вовсе.

   - Ну, так спрашивай.

    Андрей свободно откинулся на спинку кресла, понимая, что действительно обеспокоился понапрасну.

   - Я же не против познакомиться поближе. Это ты у нас держишь дистанцию.

   - Причин, знаешь ли, было предостаточно, - резко отозвалась Зоя. – Кто ты, Андрей? Откуда взялся? И почему я?

   Ему бы кто раскрыл все эти тайны. Андрей знал точный ответ только на последний вопрос. Но Зое это знать было не обязательно. Для нее у него все припасено было заранее.

   - Ну, кто я? – начал он приоткрывать завесу. – Это вопрос, конечно, интересный. Широкий, я бы сказал. Давай сузим. Человек, мужчина, двадцать шесть лет назад появился на свет в небольшом, но замечательном городе с большой историей. В Коломне, короче говоря. Там же вырос, выучился. Образование получил экономическое. У отца свой бизнес, в Коломне весьма прибыльный. Я же конкуренцию ему составлять не хочу, вот и перебрался в столицу. Буду здесь строить свое дело. Отец меня поддерживает, помогает, скажем так, встать на ноги. Почему я оказался здесь? Район чудный. Красивый, экологически-чистый. С высоты вид обалденный. Сдавалась квартира – я снял. Со временем куплю свою, а пока так. Все с чего-то начинают. А почему ты? Вот тут я не знаю, что сказать…

   - Уж говори, как есть.   

   Зоя не верила. Слушала внимательно, взвешивая каждое слово – это в глаза бросалось только так. А вот удовлетворенного любопытства Андрей не приметил. А видел он хорошо. Возможно, положение еще можно было исправить. Андрей наклонился над столом, чтобы легко дотронуться до руки Зои, что лежала на столе. Накрыть ее своей.

   - Потому что все одинаковы, - серьезно объяснил он. – Все, как под копирку. Повторяют друг за другом и по кругу и только. А ты - другая. Такая, какая есть. И не боишься этой оригинальности. Даже если весь мир встанет с осуждением, ты не изменишь себе. Это видно и не может не привлекать. И восхищать.

   Андрей должен был это сказать. Готовился ведь. Вот только, сказал, и как будто бы не преувеличил. От сердца шли слова. Невыдуманные и не вызубренные. Неожиданные даже для него. Может, поэтому колючий взгляд Зои смягчился, а недоверие сникло. Но руку она все же освободила, а глаза опустила.

   - Спасибо за искренность, - сказала она как-то грустно. – Я тоже тебе должна кое-что рассказать.

   - Мне не важно, кто ты. Мне достаточно того, что я уже знаю.

   Зоя пропустила мимо ушей.

   - Я живу с отчимом не просто так. Он стал для меня фактически отцом, когда мне было три года. Именно тогда он женился на моей матери. Любил ее, воспитывал меня. А потом, спустя пятнадцать лет, мама ушла к другому. Молодому. А Матвея просто оставила. Как собаку оставляют, знаешь, преданную. Все равно не укусит. Вот и Матвей не укусил. Я могла бы уйти вместе с матерью, она звала. Но это значило бы предать отчима, после всего, что он для меня сделал. И я выбрала остаться с ним: неудачником, пьяницей, мямлей, как его мать окрестила. Но лучше с ним, чем со стервой. Знаешь, что такое «Стерва»? Околевшая корова. Грубовато, но в точку.

   У Матвея есть своя квартира. Ее он сдает. А живем мы в квартире мамы – это ее законная собственность. Уйду я – Матвея она в шею выгонит. Крыша над головой у него будет, а вот средства к существованию вряд ли. Так что вот так. Не совсем я одинокая. У меня еще братик есть трехлетний. Родился в последнем браке.

   - А зачем ты мне все это рассказываешь?

   Андрей действительно не понял. Чем больше раскрываешь о себе человеку – тем больше доверия проявляешь? Зоя что, ему это хотела доказать? Выбрала бы иной способ, их, благо, предостаточно

   - Не хочу, чтобы ты разочаровывался. Время напрасно тратил.

   - В чем разочаровывался? Я не за твоей матерью или отчимом ухаживаю.

   - Ухаживаешь? - она усмехнулась так, будто Андрей глупость несусветную ляпнул. – За мной или моей квартирой?

   Слова, если такие и были, не комом встали в горле.