Рисунок шрамами. Юлия Шолох

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Высоки горы Некрогера, глубоки его расщелины и бродят по каменной земле мёртвые.

   И дёргает за тайные нити жуткий некромант.

   Как же тут выжить любимице семьи, весёлой и ласковой Лили?

   Как избежать смертельной опасности и успеть за всеми испытаниями, что приготовила ей негостеприимная земля?

ПРОЛОГ

Говорят, некрогеры умеют воскрешать мёртвых. Они поднимают на ноги тела, лишённые души, и превращают неживую плоть в своих безмолвных рабов.

   Говорят, мёртвое тело может прислуживать годами, пока не истлеет окончательно и не рассыплется на кусочки. Тогда его сжигают, а прах опускают в глубокие расщелины гор, опоясывающих великий Некрогер – страну тёмного народа, владеющего лавовыми озерами и мёртвыми лесами. Бывают мрачные дни, когда благодаря этому своеобразному обычаю захоронения горы покрываются толстым слоем поднятого ветром пепла.

   Говорят, скрытные некрогеры идут на компромисс с другими народами только в безвыходных ситуациях. Что иначе ты их интересуешь не больше могильных жуков, копошащихся под ногами. Если ты пересек границу их земель без разрешения, они предупредят тебя. Один раз. А потом убьют.

   Говорят…

   Впрочем, выхода нет, теперь предстоит узнать, правду ли говорят.

   Это страшная сказка, Лили. Страшшшная…

ГЛАВА 1

Когда-то мир был другим. В нём главенствовала наука, люди изо всех пытались покорить космос и искренне верили, что не одиноки во вселенной.

   Оказалось – и правда, не одиноки. Однако соседство измеряется вовсе не расстоянием, разделяющим планеты и звездные системы. Нет, чуждое кроется в любой точке мира, где соприкасаются параллельные миры - дверной проем или лужа, кривое дерево или нора.

   Когда-то наличие параллельных миров было мифом, тщательно воспетым в бульварных книгах. А однажды они стали реальностью. Религия, принявшая на себя первый вес магических изменений, породила новую идею – когда чего-то жаждешь изо всех сил, оно воплощается и становится явью. Как Пигмалион, создавший Галатею, вымолил у богов её оживление, так человечество, создавшее в мечтах параллельные миры, оживило их силой своего желания.

   Так образовался принцип воплощенного Чуда. То есть религия утверждает, что искренняя вера нынче придаёт своим желаниям материальную форму.

   Мало кто в это верит. Я за свои девятнадцать лет ничего подобного не встречала. А вот другая формулировка, гласящая – желай, и твоё желание сбудется, звучит достаточно привлекательно, чтобы ей следовать.

   Мне, к примеру, всегда хотелось замуж. Фи, скажут многие, дочери Ведущего охота такой пошлости – замуж? Да легко! Однако отец не спешил выдавать меня замуж, по крайне мере за выбранных мною мужчин. Он отклонил обе кандидатуры, хотя лично я считала их вполне подходящими для брака. И почему? Его формулировка убивала.

   Один слишком смазлив, другой себе на уме.

   И это причина?

   Оказалось, да. В положении дочери Ведущего, конечно, много преимуществ, но и недостаток тоже имеется, причем такой увесистый… Я не могу уйти и жить сама по себе, так как в теперешнем мире моё положение обязывает всегда и во всём поддерживать отца ради всеобщего блага. Следовательно, я не могу выйти замуж без отцовского благословения. Вот и получается замкнутый круг – он не желает, чтобы я выходила замуж за тех, кого избрала, а я не желаю принимать предложения подосланных им женихов.

   Причины? Проще простого.

   Один стар.

   Второй подкаблучник, который будет делать только то, что велит отец.

   Третий даже на знакомство явился в компании двух развеселых девиц, нимало этим не смущаясь. Четвертый…

   Ну, видимо, расклад уже понятен?

   Не знаю, чем бы закончилось наше с отцом противостояние, учитывая, что по характеру мы схожи и не любим отступать. Добиться цели для каждого из нас чуть ли не важнее, чем обойтись при этом бескровными методами.

   Не знаю, чем бы всё закончилось. Но случилось непредвиденное – однажды ночью горы, отделявшие нас от Некрогера, вдруг затряслись и разошлись, оставляя в своей толще широкий проход, как будто специально созданный для того, чтобы между нашими краями больше не было преград. Раньше соседство с тёмным народом нас не напрягало, потому что перебраться через горы могли только самые упорные и отчаянные смельчаки, так что граница теоретически имелась, но практически была не пересекаемой.

   А вот теперь хочешь, нет, нашим землям придётся вступать в дипломатические отношения. Пока папа обдумывал, что да как, некрогеры уже активизировались и прислали дары, так быстро, как будто их гонцы только и делали, что стояли у гор и ждали, когда те закончат трястись и плеваться камнями, чтобы без промедления отправиться к нам на поклон.

   А вслед за гонцами в замок заявилась делегация представителей тёмного народа.

   Помню, как я, завороженная непривычным зрелищем, пристально смотрела в окно, где некрогеры въезжали во двор нашего замка, передвигаясь ровно и неспешно: всадники, покрытые одинаковыми матовыми плащами из такой же ткани, что накрывает повозки и шатры, заменяющие некрогерам кареты, и сами шатры, похожие на круглые пирамидки. Как, ровно ступая, прямые и невозмутимые, некрогеры вплывают вверх по парадной лестнице из белого камня и исчезают в недрах парадного входа.

   Глунка явилась сразу же после переговоров делегации и отца. Деловито осмотрела меня и привычно упёрла руки в бока.

   - Вам велено спуститься к ужину.

   - К праздничному? – удивилась я. У нас не принято приглашать на званый ужин с незнакомцами незамужних женщин, только своих жён. Исключения изредка делают для сестер, но мой брат Димитро вряд ли…

   - Димитро подпишет приглашение, как только вернётся из поездки.

   Вот так новость! Подпишет задним числом? Просто невероятное отступление от правил!

   Ладно, пусть будет ужин, я сама с радостью потешу свою любопытную натуру, скучающую в стенах замка. Не каждый день, знаете ли, у нас случается что-нибудь новенькое.

   Вспоминая тот день спустя месяц, я часто думала – почему же в тот момент я ничего не заподозрила?

   Но как я могла? Зная своего отца, зная, как сильно он меня любит? Мать, конечно, легко представить в роли тирана, но папу…

   Глунка старалась меня приодеть, и я ей охотно поддавалась, хотя обычно пышные платья с кружевами, так уважаемые при дворе, я не очень любила. Но в этот раз послушно согласилась на голубое, с высокой талией, в котором выглядела на редкость мило. Ну, по утверждениям мужчин моей семьи. И хотя в нарядах наше мнение нечасто совпадают, в этот раз я доверилась их вкусам, потому что не могла предстать абы как перед некрогерами. О них было известно не очень много, но все услышанное было настолько необычным, что напоминало страшилки, в которых сам не понимаешь, чего боишься. Как будто что-то довольно безобидное специально раздули и довели до маразма.

   Первые впечатления ни один из слухов не подтвердили.

   Совсем они не были чужды правилам поведения в обществе. Когда я вошла в зал, некрогеры дружно поднялись и поклонились, даже их женщины привстали, мягко кивая.

   Они очень мало пили, разговаривали негромко, но уверенно, чем отличались от наших людей, любителей хорошо заправиться вином и, к примеру, громко спеть. Что объединяет лучше совместной песни? Только и песни, и танцы! Барабук – наш хмельной танец, который должен станцевать каждый, кто счастлив сидеть с тобой за одним столом. Однако от этих гостей никто исполнения барабука не ждал – наверняка, это выглядело бы противоестественно.

   Некрогеры, действительно, присоединяться к увеселениям не спешили. И даже спугнули первых, ещё редких любительниц барабука, которые сунулись было в центр зала, но отпрянули, встретившись с внимательными глазами главного из них. Бр-р… даже меня передёрнуло от такого пристального отстранённого изучения, тут не только плясать и веселиться, тут и кусок в горло не полезет.

   Я отпивала из бокала редко, потому что не хотела пропустить ничего важного. Не часто выпадает возможность разглядеть с близкого расстояния тёмный народ, не имеющий желания общаться с остальными расами. Во времена, когда длился великий прорыв, смешавший несколько миров и рас, одни только некрогеры не выражали ни малейшего интереса к новоприобретенным соседям. Всё остальные что-то получили: знания, способности, магию, но некрогеры не получили ничего нового, точнее, ничего ценного, а без остального легко обходились. Всем было интересно обменяться опытом и понять, что нового и полезного принесут соседи, а некрогеры упрямо сидели за своими горами и не высовывались.

   В общем, поговаривали, что легче развеселить корову, чем представителя тёмного народа. Не то чтобы я пыталась проверить поговорку на деле, и у меня не вышло, но, совершенно очевидно, общительностью наши гости не отличались и, судя по всему, откровенно скучали. А уж о себе распространяться и подавно не желали.

   Но я думаю, бесполезно скрытничать, когда все вокруг до дрожи жаждут выведать о тебе как можно больше подробностей. Ведь достаточно, к примеру, утром пробежаться по замку да узнать, что болтают о некрогерах слуги, замечающие любую мелочь, которую гости самым тщательным образом стараются скрыть.

   Раньше по замку уже прокатилась весть, что неживых рабов с некрогерами нет, зато есть два голема - грузчика, которые сейчас стоят в конюшне. Нужно, кстати, сбегать и посмотреть. Конечно, живой труп куда интересней, но и големы, собранные из песка и мелких камней или вылепленные из глины, которые при этом могут шевелиться и выполнять простейшие работы, для нас диковина.

   Тёмный народ обладал уникальной магией, которой не спешил делиться. Люди, к которым отношусь и я сама, с помощью магов других рас смогли освоить только простейшие, основанные на сильном желании приёмы. Создать ветерок там, или ароматизировать воздух. Самое полезное из всего подобного – умение облегчать боль. Магов, которые были способны на нечто большее, рождалось один на пятьдесят тысяч. Но даже небольшие заклинания требовали такой степени сосредоточения и самоотдачи, что мало у кого получались. У меня вот далеко не всегда выходило, не хватало настойчивости.

   И более того – для того, чтобы магия сработала, требовалось искреннее желание её творца, иначе никак. Вот так и получилось, что вроде наука после объединения миров стала бесполезной, ведь кому придёт в голову тратить кучу времени и средств, чтобы, к примеру, создать телескоп, когда обычный маг может взять кусок стекла и наполнить его магией, позволяющей видеть желаемое за сотни километров? Или изобретать лекарства от смертельных болезней, когда маг дунет – и ты здоров? Так что наука сама собой иссякла, но не окончательно, ведь случалось, что не попадается мага с искренним желанием помочь и тогда… ну разве что ловить первого попавшегося и шантажировать, но это не лучший метод.

   Как-то так теперь мы и существуем. Мы – это люди, разделившиеся и расселившиеся на нескольких отдельных территориях, а вот некрогеры, которые представляют собой единый народ, поговаривают, даже не изволили принять в расчёт, что отныне живут в другом мире, не одни, а по соседству с иными расами.

   Но выходит, не совсем они нейтральны, раз явились к нам с дипломатическим визитом, да ещё и с дарами. Что, интересно, за дары? Почему они не привели ни одного восставшего? Неужели постеснялись?

   Меня передёрнуло. На самом деле это, вероятно, жутко – увидеть перед собой мертвеца, который самым противоестественным образом двигается. Шутить легко, а вот видеть собственными глазами…

   Вот примерно о таких архиважных вещах я и размышляла, смакуя вино и стараясь не очень пристально глазеть на некрогеров.

   Потом один из них медленно встал, и так же не спеша стал поднимать руки.

   В то же мгновение всё изменилось.

   Загрохотали невесть откуда взявшиеся барабаны, совершенно перекрыв не самый тихий праздничный оркестр. Обе некрогерки вскочили с мест и завертелись вокруг своей оси, так быстро, будто веретено покатилось по полу. Кто-то из делегации затянул на одной ноте какой-то дребезжащий, довольно неприятный звук.

   Не знаю, кому как, но когда вся эта непонятным образом возникшая процессия вдруг двинулась в мою сторону, стало жутковато. Люди отца замерли, то ли от шока, то ли просто не могли пошевелиться.

   Чего они хотят?

   Каждый раз, когда лица некрогерок оказывались напротив, они бросали на меня быстрые взгляды, такие острые, что казалось, на коже остаются тонкие порезы.

   Чего они хотят?!

   Бокал выпал из руки, когда мой стул окружили некрогеры. Мужчина с узкой, удерживающей волосы, бечёвкой на лбу и прикрытыми глазами брезгливым жестом смахнул со стола мою тарелку и бокал. Грохота слышно не было. Тут же на столешницу легла плотная чёрная бумага.

   Женщины завертелись ещё быстрее, вместе с ними перед глазами завертелся и замелькал светлый размашистый текст, покрывающий поверхность грамоты. Барабаны забили громче, и раньше, чем я смогла прийти в себя, меня подтолкнули под локоть, отчего рука подалась вперед. Мужчина вроде ненавязчиво, но очень крепко схватил меня за запястье и прижал мою ладонь к письменам - и стало очень больно...

   - Да, - коротко сказал, вернее, каркнул чей-то невидимый голос. И накатило…

   Я, кажется, кричала, может, дёргалась, пытаясь отодвинуться, но сознание быстро заволокло черным туманом, небытием, сопровождающимся только ритмичным боем барабанов. Странная пустота клубилась дымом, не была ни страшной, ни интересной, она просто существовала и ко мне испытывала ровно столько же эмоций, сколько и я к ней, то есть ноль.

   Когда я очнулась в своей комнате, в своей кровати, в окно лились яркие солнечные лучи, и вокруг было тихо-тихо, я даже думала, всё произошедшее – сон, который мне привиделся. По крайней мере, думала, пока тишину не прервал жалобный всхлип.

   Я резко села, сбрасывая одеяло, а Глунка отвернулась и суетливо принялась вытирать фартуком глаза.

   - Что случилось? – спросила я.

   Горло болит, такое впечатление, что слова я проквакала, а не сказала. Надо бы водички…

   Вместо ответа моя служанка снова всхлипнула и бросилась прочь из комнаты.

   Откинувшись назад на подушки, я вспомнила вечер и поморщилась. В общем-то, боль была не особо сильной, просто очень неожиданной, но сознание я всё-таки потеряла. Отчего?

   И что это вообще было такое?

   Давайте подумаем. По крайней мере, в одном некрогеры свою репутацию оправдали – когда настолько неожиданно взяли да провели какою-то свою церемонию, а что это была церемония, обсуждению не подлежит. Ритмичная музыка, трансовые напевы, ритуальные танцы и последовательность действий, всё слажено, отработано и выверено до автоматизма. Что это ещё могло быть?

   И в чём смысл?

   Нет, надо срочно выпить воды, горло сухое, как наждак.

   Поднявшись с кровати, я выпила два стакана и решила пойти выяснить, что, собственно, произошло. Глунку теперь не скоро дождешься, если она расстроена, успокаиваться может несколько часов, не ждать же в постели? Но я её всё равно люблю и не променяю ни на какую другую служанку.

   Теперь ещё надо одеться.

   Я выбрала полосатую юбку с кожаным поясом, блузку с круглым вырезом и маленькую шляпку с тульей из грубой сетки. Пойду сейчас и узнаю, в чём тут дело! А Глунке подарю какую-нибудь мелочь, цепочку или бант, пусть порадуется и успокоится заодно быстрее.

   Потом стала пристёгивать к поясу свою сумочку на ремне, которую не могла не взять с собой, потому что в ней куча нужных предметов, без которых приличной девушке не обойтись: увеличительное стекло, приближающее в сотню раз, мятные жвачки, не дающие уснуть, маленький ножик, ну мало ли где сгодится, и мелки, с помощью которых я шпионю.

   Красный мелок, кстати, заканчивается, а он самый важный. Нужно взять в кладовке новый. Вообще, на крайний случай и оранжевый сгодится, но оранжевый слишком сильно сливается с рисунком пола, покрывающего большую часть замка, а чтобы подслушать или подсмотреть, нужно оставить знаки на поверхности хорошо видимыми. Я приловчилась уже, несколько лет создавая себе репутацию чудачки, которая любит рисовать мелками, причем где попало, но как дочери Ведущего ей это позволительно. А на самом деле завитушки и цветочки просто очень хорошо скрывают линии заклятья, которые необходимы для активизации моего умения – слышать и видеть на расстоянии.

   Умение моё не скажу что очень необычное, скорее, вроде безобидной игрушки, которой я развлекаюсь. Конечно, его можно было бы использовать в политических интересах, но так вышло, что, как и в любой другой магии, узоры у меня получаются только тогда, когда этого хочется мне. По приказу папы ни разу не вышло, он очень расстраивался, хотя чуть позже даже порадовался. «Я рад, что тебе не придется выслушивать подробности всех закулисных интриг», - сказал он в конце концов. И прекратил попытки уговорить меня шпионить. Но на всякий случай попросил держать моё умение в секрете, на что я с радостью согласилась. Ещё бы, да мне самой не хотелось болтать! Ведь если секрет всем известен, в чём тогда интерес?!

   В общем, пристегиваю я сумочку к поясу, когда в дверь стучат и появляется папа.

   Нет – Ведущий. Руки сами собой опустились и вытянулись по швам.

   Когда отец в этой роли и я смотрю в его лицо, так сильно напоминающее моё собственное – то не узнаю. Те же голубые глаза, но они у него словно полны чего-то токсичного – полезешь, куда не просит, пересечешь черту и тут же обожжёшься. И его круглое лицо, копия моего, только я, скорее, хохотушка, как, впрочем, и он вне работы, а вот в такие неприятные моменты не похоже, что лицо подобного типа вообще может выглядеть дружелюбно. Но я вижу себя в зеркале и знаю, как освещает его искренняя улыбка.

   Иногда таким я его боюсь.

   Как только он заговорил, я уже всё поняла, не знаю, откуда. Просто отец слово за словом повторял то, что несколькими секундами раньше возникало в голове, и я уже заранее впадала в шок, потому и выражение моего лица ничуть не изменилось.

   - Заключен союз, подтвержденный брачным запросом и согласием с нашей стороны... Согласие запечатлела брачная грамота. Через два дня ты отправляешься в страну будущего мужа… В обмен с их стороны обещаны торговые послабления… военный союз… невесте также оставлена возможность выбора.

   За последнее я ухватилась руками и ногами.

   - Возможность выбора чего? – с трудом спросила непослушными губами.

   - Формальная возможность выбора.

   - Формальная?

   - Возможность отказаться от брака при наличии уважительных причин.

   - Например?

   - Лили, ты должна понимать, взрослая уже…

   Кошелёк, который я не успела пристегнуть, всё-таки соскользнул с ремня и упал на пол.

   Я тут же опустилась на корточки, собирая рассыпавшиеся из него мелочи. Пальцы дрожали, мелок выскальзывал из них, как слизняк. Итак, что у нас произошло? Папа, отказавший нескольким претендентам на мою руку, и не самым худшим, вдруг взял да и отдал меня в невесты некрогерам. Тёмный народ не любит смешиваться с другими расами, он довольно многочисленный и предпочитает внутренние браки. Впрочем, как и наш, народ Долины прандо. Прандо – это такой фрукт, который у нас растёт в изобилии и который разве что не солят. Вино, мармелад, сухофрукты и варенье…

   Что-то я отвлеклась.

   - Кто мой жених?

   - Ну как кто? Принц, естественно.

   - Имя?

   - Рондо. Младший сын королевской четы.

   - Младший?

   Папа нахмурился.

   - Да, старший то ли есть, то ли был, подробности, дословно, к «делу не относятся», в общем, за него по каким-то причинам замуж нельзя.

   - Да неважно это всё! С какой стати я должна идти за принца замуж?

   Папа сунул руку в карман и выудил медальон, болтающийся на тонкой серебряной цепочке. Так, так, и что это?

   Стоило поймать его и толком рассмотреть, как недоумение увеличилось в космической прогрессии. На портрете был изображен молодой человек. Очень симпатичный, правда, и взгляд у него был уверенным и спокойным. Глаза и волосы тёмные, ну так других глаз и волос у некрогеров не водилось. А кожа у принца светлее, чем у тех же членов делегации.

   - Видимо, мой предполагаемый жених? – фыркнула я.

   - Он самый.

   Почему голос Ведущего такой довольный?

   - И что мне должен сказать этот портрет?

   - Посмотри на его лоб!

   Я присмотрелась. Какое-то не особо заметное пятно красноватого цвета.

   - И что это?

   - Шрам!

   - И что?

   - Ты разве не помнишь? Я видел вещий сон. Ты можешь стать счастливой только с человеком, украшенным шрамами.

   Ах, вот оно что! Мой папа искренне считает себя провидцем, хотя на моей памяти это ни разу не нашло своего фактического подтверждения. Но он так верит… и жутко выходит из себя, когда ему перечат или намекают на сомнения. Если я сейчас скажу, что не верю в подобную чушь…

   Боже, эту его уверенность не перебить! Именно в него я так непробиваемо упряма.

   - Папа, ты не можешь отдать меня – и кому? - некрогерам - только потому, что у этого человека на портрете шрам! Не можешь…

   Он упрямо нахмурился.

   Кажется, сердце прихватывает. Почему так в груди щемит-то?

   - Вопрос не только в моем предчувствии. В любом случае иначе нельзя. Некрогеры желают обеспечить себе надежный тыл в лице наших земель, потому что сейчас у них самих множество внутренних проблем. Какое-то восстание. Земли, заселенные невежественными земледельцами пытаются сменить власть. Многие зоны поражены мёртвым лесом, который норовит выбраться за отведенные ему пределы. Им нужен покой со спины, со стороны нашей долины, ведь горы больше не защищают Некрогер. Иначе они грозились построить аванпост на переходе и уничтожать всех, кто будет приближаться к горам.

   - Так меня просватали ради моего блага или чтобы не ссориться с некрогерами? – спросила я.

   Он медленно сунул медальон обратно в карман и сухо кивнул.

   - Потому что так надо. Я чувствую, Лили. Не спорь. Я решил.

   И он ушел, а я даже про кошелек забыла, и заодно про остатки красного мела, случайно растоптанного его сапогом. Когда отец заговорил этим своим начальственным тоном, я решила, значит всё, спорить, действительно, бесполезно. Споры в таких случаях не помогали. Но прежде это касалось новой дикой лошади или самостоятельного путешествия через море, или на крайний случай замужества. Прежде никогда… не случалось ничего настолько серьёзного.

   В этот раз Ведущий был крайне серьёзен.

   Но как? Меня передёрнуло. Что за странная идея – человек со шрамом? Неприятно. Не то чтобы я очень щепетильна, но мне кажется странным, когда отец так радуется сообщению, что у жениха дочери на лице шрам. В принципе, он на лбу и практически незаметен, но всё равно, это как-то… чересчур, что ли…

   Да ещё какое витиеватое определение дал: «украшенный» шрамом. Тоже мне украшение. Нет, я слышала, конечно, что мужчину шрамы украшают. Но это чистая теория, по крайней мере, в моём окружении. При дворе Ведущего предпочитают безупречных красавцев. А шрам можно завуалировать магией или просто вылечить. Короче, у нас таким приобретением никто не хвастается.

   Странно как-то.

   Через день бессмысленных и жалких уговоров с моей стороны, от которых я так и не смогла удержаться, неумолимый отец проводил меня вместе с некрогерами в дорогу, на другом конце которой мне предстояло стать женой некоего Рондо.

ГЛАВА 2

Дорога слилась в нечто неопределённое и нудное, и всё благодаря моральной усталости, да ещё накрапывал дождь, как будто чувствовал моё серое настроение и старательно добавлял грусти, не давая высунуть носа из шатра. Желания высовывать, впрочем, никакого и не было.

   Шатёр оказался довольно удобным, выстеленным изнутри коврами, мягкими валиками и подушками, набитым несколькими одеялами разной степени толщины, то есть как раз таким укрытием от окружающего мира, какого мне хотелось. К счастью, предназначался шатёр мне одной, потому что я испытывала жуткую неприязнь к некрогеркам, которые в тот злосчастный вечер во время своего танца бросали на меня эти странные острые взгляды, и почему-то считала их виновницами изменений в своей судьбе. Почему их? Ну, просто других обвинить сложнее, а думать о том, что меня так легко взял и отдал замуж собственный отец вообще больно. Пусть виновны будут они, ведь не зря они так насмешливо кололи меня глазами.

   Однако больше всего меня удручало то, что я никого не смогла взять с собой к некрогерам, даже Глунку. Папе пообещали, что я буду обеспечена всем необходимым, но присутствие посторонних в замке тёмного народа нежелательно, таковы традиции - и он беспрекословно согласился.

   Я была так сердита на него и заодно на брата, что, оказавшись в шатре, задернула полог и даже не выглянула, когда караван тронулся, чтобы в последний раз взглянуть на родных.

   Однако через пару минут раздался дробный стук копыт, знакомый залихватский свист, в щель шатрового полога заглянул брат и, ухмыльнувшись, бросил мне на колени свернутую трубочкой записку. Первым делом захотелось демонстративно выбросить её обратно, но я сдержалась. Читать, правда, не стала, столкнула на застеленный ковром пол и пнула ногой в угол. Не буду читать!

   Потом поплакала, конечно, хорошенько, как иначе? В щели проникал влажный пронизывающий воздух, шатёр равномерно трясся, пахло мокрой дорожной пылью, и я начала понимать, что осталась совсем одна. Нет ни брата, к которому можно прийти и расспросить о новостях, ни придворных дам, помешанных на моде и этикете, однако забавных и добродушных, ни даже Глунки, плаксивой, но очень заботливой. И теперь, если мне захочется перекинуться словом с живой душой, то к кому мне обращаться? К некрогерам? Да они даже друг с другом не общаются, по крайней мере, я слышала только отрывочные то ли команды, то ли позывные, в общем, разговорами они себя не утруждали.

   Вот всё могу понять – предчувствие, расчёт, благо народа, но вот так взять и отправить меня замуж… нет, я понимаю, конечно, важность династических браков, но мне всегда казалось, меня сия чаша минует. Почему-то думалось, папа сможет всё устроить наилучшим для меня образом, потому что относится ко мне не просто как к средству обеспечить мир и покой в стране, а ещё и как к дочери, чьё счастье ему небезразлично. И что в результате? Его странная уверенность в моём счастье с мужчиной, обезображенным шрамом, случайное совпадение на портрете – и нате вам, забирайте единственную дочь на основании этих совершенно нелепых доводов?

   В общем, меня охватила апатия.

   Караван остановился только к вечеру, на ночевку. Спать пришлось тоже в шатре, чему я только порадовалась, потому что привыкла за день в одиночестве лежать на мягких тёмно-сиреневых подушках. Выйти, конечно, пришлось, туалета в шатре не было.

   И тогда я столкнулась с големами, про которых к тому времени совершенно успела запамятовать. Ещё бы, до големов ли, когда ты остаёшься одна и понятия не имеешь, что делать дальше.

   Выйдя из-за кустов к плотно приставленным одна к другой повозкам, я хотела обойти их, чтобы не лезть в мокрую траву и… почти уткнулась в эти две серые кучи.

   Они стояли рядом с лошадьми и походили на мелкий строительный мусор, перемолотый мощными челюстями и принявший форму зефирного толстяка. Мусор этот некоторое время стоял спокойно – а потом пошевелился. Прямо перед моим носом в толстой ручище голема кусок красного отколотого кирпича выехал из серого крупного песка, но не вывалился, а совершенно необъяснимым образом втянулся внутрь, а потом что-то протяжно заскрипело. Удерживаемый неизвестной силой песок на землю не рассыпался, а остался на месте, пересыпаясь в големе, как в песочных часах. Совершенно неестественное и даже жуткое зрелище.

   Я отпрыгнула, споткнулась и с размаху села на землю. Благо, на мягкую. Эти существа, которые не должны шевелиться, но шевелятся, пугали куда больше самих некрогеров. Между прочим, за нашим с големами знакомством наблюдал один из моих сопровождающих, тот самый мужчина с распущенными волосами, перевязанными бечевкой, который подсунул мне грамоту, и наблюдал довольно отстраненно.

   Дома вокруг меня уже бы ахали и охали тетушки и подружки, а какой-нибудь особо пробивной кавалер обязательно бы уже подскочил и предложил в виде помощи свою руку. Но не тут. Тут на происходящее обратил внимание всего-то один некрогер, да и тот незнамо по какой причине. И помогать он явно не собирался.

   Подумать только, когда-то меня все эти оханья и аханья перепуганного окружения напрягали, казались навязчивыми и чрезмерными. А сейчас? Нет, ну пусть не трясутся, конечно, не нужно, но хотя бы поинтересовались, не испачкалась ли я, когда упала? Не ушиблась ли?

   Выходит, им плевать, в каком виде невесту доставят в тёмный замок?

   Выходит, так.

   Поднявшись с мокрой земли и вернувшись в шатёр, я решила, что выждала достаточно времени и теперь можно прочесть письмо, подброшенное напоследок братом. Итак, где там оно? Хорошо же я его пнула, придётся вставать на колени и лезть искать.

   Влажные юбки мерзко чавкнули, когда я опустилась на ковер. Потом надо бы переодеться, раз уж моё самочувствие тут никого не интересует, чтобы не заболеть. Нужно самой о себе позаботиться.

   Итак, вот письмо. Что мой братец мне написал?

   Бумага легко развернулась. Ах, надо же! Использовал те же надушенные листы, на которых пишет записки своим подружкам! Ну, прямо сердце радуется – не пожадничал!

   «Лили, ещё увидимся».

   И всё.

   Сообщение настолько не в его духе, что я нахмурилась и повертела бумагу, чтобы убедиться – на оборотной стороне тоже ничего нет. Действительно, пусто. Здесь что-то не то, совершенно определенно. Я чего-то недопонимаю. Ему следовало написать слова поддержки наподобие: «Тебе есть куда вернуться в случае неприятностей. Дай им понять, что на твою защиту есть кому встать»! Вот в таком роде. Но просто: «Ещё увидимся»?

   Я слишком хорошо знаю брата, чтобы не заметить нелепости этого послания. А если он так сделал… значит, причины были. Мне неизвестные.

   Значит, надо о них узнать.

   Однако в данный момент это нереально.

   Некрогеры не стали общаться, даже когда на очередной стоянке я попыталась с ними поговорить. Отвечали послушно, односложно, терпеливо, но так равнодушно, что зла не хватало! В общем, ничего нового не сказали.

   Через несколько дней мы прибыли к подножью горы, и я вышла, чтобы посмотреть на дорогу, которая получилась в результате необъяснимого расхождения горной твердыни. Широченная, надо признать, дорога, следовательно, две повозки с трудом, но разойдутся.

   Некрогеры молча столпились у входа – женщины спустились из своего шатра и подошли к мужчинам, всё ещё сидящим верхом. Так, а големы где? Далеко, хорошо. Не то чтобы я их всё ещё побаивалась, но лучше пусть держатся подальше.

   И почему некрогеры вообще тут собрались? Чего-то ждут?

   А чего раздумывать? Надо спросить.

   Но прежде, чем я открыла рот, один из мужчин закричал:

   - Ложись!

   Меня сбили с ног, а так как травки вокруг не было, камни так сильно впились в спину, а особенно в поясницу, что я прогнулась назад и в позвонках раздался хруст. Как больно-то! Еще на лицо навалилось что-то тяжёлое и мягкое, забилось в рот, мешая дышать.

   Не сразу, но получилось выплюнуть ткань и оттолкнуть тяжесть в сторону. Спина ныла, поясницу пронизывали болевые вспышки, сильно пахло дымом и чем-то кислым. Это что, взрыв?

   Оказалось, на меня упала некрогерка. Она осталась лежать на боку, так, как я её спихнула, тяжело дышала и из её рта выплёскивалась кровь, текла по щеке и капала на пыльный камень. Наверное, нельзя было её двигать.

   - Я не знала… Прости. Я не знала…

   Это мой голос, это я говорю – и не слышу. Точно взрыв, уши заложило.

   Если она умерла… то что? Умерла, защищая меня? Или случайно попала под удар? В любом случае – на моей совести.

   С очередным толчком крови женщина закашлялась и тонко застонала. Открыла чёрные глаза, в которых ни капли боли. Жива.

   Вокруг клубилась пыль. Мужчина с бечевкой в волосах, на лице которого теперь красовалось несколько глубоких порезов, раздавал короткие резкие команды. На первый взгляд, все на ногах, следовательно, серьёзно пострадала только женщина, которая упала на меня.

   - Пропустите их! Идите вперёд!

   Знакомое сипение, протяжный скрип – точно, големы идут. Ноги шатались, когда я освобождала путь.

   - Вперёд!

   Неуклюжие ожившие зефирины из песка и сора исчезли в оседающей пыли, заполонившей проход, как будто смешались с ней и растаяли. Удобно, кстати, живого на разведку в таких условиях не пошлёшь, а этих не жалко, собрал ещё кучу, оживил – и пользуйся на здоровье.

   Кстати, как их оживляют? Я видела, как ими командуют, отдают простейшие приказы, но как их оживляют?

   В горло тем временем набилось столько пыли, что я закашлялась.

   И это только начало. Куда меня везут? Боже, куда же я еду?!

   Некрогеров покрывала пыль. Их черные плащи и почти такие же темные одежды под плащами пестрели серыми разводами, а волосы словно поседели. Наверное, у меня вид не лучше.

   - Все по местам! Женщины в шатры! – громко приказал мужчина с бечевкой в волосах, останавливая взгляд на мне. Честно, меня потряхивало, я ещё ни разу не попадала… не оказывалась рядом со взрывом. А у него такой взгляд, будто ничего особенного не произошло, разве что на дороге валяется пьяница, вызывающий одну только брезгливость, которого придётся как-то объехать.

   - Что случилось? – ноги отказались уходить, поэтому я стала задавать вопросы.

   - Иди в свой шатёр.

   - Что это было?

   - Не бойся. Всё закончилось.

   Он вытер порезанную щёку тыльной стороной ладони – щека окрасилась красным. Столько крови… У него останутся шрамы. Значит, вот вам ещё один претендент? Надо же, вроде такая особенность редкая, а у некрогеров куда ни плюнь, попадёшь в человека со шрамами - кандидата в мои мужья.

   - Я не боюсь. Я имею право знать, что произошло.

   Он ощерил белые зубы и впервые вышел из себя. В глазах блеснула злость.

   - Ты - никто.

   Я непроизвольно отшатнулась назад. А где, кстати, остальные? Вокруг ни души, только у начала горной дороги виднеется некрогер, ждущий возвращения големов. Раненую женщину уже унесли.

   Значит, я никто? Вот почему такое отношение, как будто они табуретку везут, а не невесту своему принцу?

   То, что папа так внезапно согласился на предложение и отправил меня к некрогерам, удивляло и даже сбивало с ног, но я всё ещё уверена – в случае необходимости он меня защитит. А не он, так брат.

   Я уставилась в глаза некрогера, улавливая потаенные вспышки раздражения и усталости.

   - Как тебя зовут?

   - Иди в шатёр! – практически прошипел он мне.

   Если присмотреться, он ведь практически ровесник моего отца, но насколько же иной в поведении! Самонадеянный, расчетливый, видимо, привыкший к молниеносному подчинению. Я верю отцу? Да, всё ещё верю. Безоговорочно. Значит, буду своей уверенностью пользоваться.

   - Я всё ещё дочь Ведущего и до момента свадьбы остаюсь ею. В любой момент пути я могу развернуться и отправиться обратно – и отец меня примет. Поэтому назови своё имя и объясни причину происходящего – или дальше отправитесь без меня.

   Надеюсь, он не узнает, как сильно трясутся мои коленки. Как на самом деле пугает демонстрация истинного отношения ко мне некрогеров. Я – никто, существо, на чьи вопросы можно не обращать внимания. Чьё самочувствие никого не колышет и кому даже в чужую незнакомую страну не позволили взять с собой друга.

   Оказывается, какая-то правда в слухах об их безжалостном равнодушии есть.

   Мужчина застыл вызывающим изваянием, только крылья носа раздувались. А глаза снова опустели. Думает, вероятно.

   Я распрямила спину, хотя дальше, кажется, было некуда, и постаралась вложить в свой взгляд всю свою решимость. Решено – или он отвечает и зарубит себе на носу, что я всё ещё дочь Ведущего, или я разворачиваюсь и ухожу – и будь что будет!

   Бледные губы некрогера разомкнулись, он заговорил, через силу, зло, сквозь зубы, но разобрать слова получилось легко.

   - Меня зовут Филимон Марксез, близкий друг короля Некрогера. Я окажу тебе честь ответом на вопрос, но впредь не смей обращаться ко мне напрямую без моего разрешения. Взрыв на нашем пути – случайность, на которую не следует обращать внимания. Иди к себе и не путайся под ногами. Я всё понятно объяснил?

   Издевается… А вроде советник.

   Я молча отошла и отправилась в свой шатёр.

   - Хабирша… - донеслось в спину презрительное, как плевок, слово.

   Советники у нашего Ведущего были такими же общительными, как и отец. Никто из них не злился, когда я мешала, просто вежливо просили оставить их с папой ненадолго для важного разговора. Меня, пожалуй, в жизни никто не отчитывал так строго и даже безжалостно. Я ведь прекрасно понимаю слово «надо» и с готовностью выполняю вежливые просьбы. Зачем со мной так?

   Что же это за народ такой? Такой злобный? Могла ли я успеть сделать нечто настолько дурное, что заслужила негодование и презрение? Сомневаюсь…

   Может, и правда отправиться обратно? Только как я объясню отцу причину своего столь быстрого возвращения? Просто не захотела замуж? Или найти совсем уж глупый повод? Испугалась того, что в новом доме меня не полюбят? Толку мало, он легко меня раскусит, и результат останется прежним – отправка к жениху, только в шатре трястись придётся ещё дольше. И ещё брат со своим малопонятным посланием. Получается, в моём случае лучше всего ехать дальше и попытаться понять, что здесь на самом деле происходит.

   Через несколько минут шатёр сдвинулся с места и нырнул в проход между горами. Я снова улеглась на подушки, уставилась в прозрачное окошко под сводами шатра, хотя, кроме серых каменных стен, там ничего видно не было, и задумалась.

   Я, конечно, в детстве играла и в пиратов, и в клады, и в шпионов, особенно с братом, который обожал все эти развлечения и постоянно таскал меня за собой.

   Но позже я поняла, что в реальности не бывает таких сложных и шикарных тайн. Дворцовые интриги примитивны, жестоки и отвратительны, а в качестве клада можно найти не золото и драгоценности, а одни только истлевшие кости. Да и то, если повезет.

   То есть, я давно вышла из возраста ребенка, ждущего чудесных приключений и перешла к ожиданию другого рода – любимого мужа, с которым мы вместе можем путешествовать, говорить обо всем на свете и понимать друг друга без слов.

   И вот теперь выходит, что обстоятельства возвращают меня к детским представлениям о тайнах. Горы, которые взяли да разошлись в стороны. Жених, который взял да и появился на горизонте. Предложение, которое отец неожиданно для всех взял да принял. Брат, который даже толком не попрощался. Только что произошедшее покушение… Кого планировали убить? Меня? Некрогеров? Неизвестно, но тоже что-то необычное.

   В общем, происходит нечто такое, мимо чего человеку в здравом уме стоило бы пройти мимо, но вот мне благодаря упрямству точно не пройти. Вначале нужно разобраться.

   Правда, пугает вопрос с замужеством, у которого не существует решения, кроме как выполнить волю отца. На самом деле приказ выйти замуж звучал больше такой страшноватой сказкой, где события происходят далеко и не по-настоящему, но чем ближе мы подъезжаем к тёмной стране, тем более реальной она становится, тем вероятнее возможность однажды оказаться во власти мужа-некрогера, у которого будут такие же замашки, как у Филимона, а вот прав у меня уже не будет, как и возможности убежать к отцу и брату.

   То есть, или безопасность, но упущенные сомнительные возможности распутать клубок, или опасность и…

   Попавшаяся под руки подушка чуть не треснула, так крепко я её сжала, утыкаясь в ткань лицом.

   Выходит, действительно, к некрогерам меня отправили не просто так, а с тайным планом. Только забыли его сообщить или скорее, специально не сказали, потому что иначе я бы себя выдала.

   Или опять моя буйная фантазия? Просто отец взял да выдал меня замуж, потому что нашел подходящего жениха, способного приструнить капризную дочь, как он выражается, а брату просто некогда было поболтать с сестрой перед отъездом, да и смысл? Она же не на войну убыла, а замуж, вполне мирное типичное происшествие. Все рано или поздно выходят замуж. Увидимся же ещё, и не раз?

   Меня передернуло. Надо бы в плед закутаться. Даже не знаю, что страшней – тайный заговор или обыденность, опасность или стылое равнодушие.

   А главное – какой он, мой жених? Конечно, приятно помнить, что в случае чего я смогу отказаться от свадьбы, но ведь если причин не будет? Ну не появится важного повода, важного, по мнению остальных – и что тогда? Нам придётся пожениться. Будем ли мы счастливы? Будет ли у нас шанс?

   Я была так растеряна, что даже думать долго не смогла, просто лежала и смотрела на бесконечную каменную стену. Так и задремала, то погружаясь в тоскливый сон, то выныривая из него. Не знаю, у кого как, а у меня от такого обрывочного сна только голова болит, а отдыху ноль.

   На ночь наш караван не остановился, вероятно, мы просто сменили где-то по дороге лошадей, обычное дело, когда куда-то спешишь.

   Солнце стояло уже очень высоко, когда впереди показался тёмный замок, о чем провожатые изволили сообщить мне коротким криком, больше напоминающим те, которыми понукают непослушного осла. Но я не смогла удержаться и сделать вид, будто мне безразлично – подалась вперёд и откинула полог.

   Зрелище было неожиданным и довольно мрачным. Солнце в этой местности казалось не жёлтым, а белым, оно щедро поливало светом камни, серые стволы деревьев практически без зелени, сухую поверхность дороги, придавая всему оттенок пустоты, бледности и даже какой-то мертвенности. Но это была не жара, иссушающая землю засухой. Ничего подобного. Просто передо мною предстал растерявший яркие краски мир, который ощущает себя таким же блеклым, как выглядит.

   Замок, кстати, тоже не сразу бросался в глаза. Вернее, не сразу становилось понятно, что это огромное сооружение с огромным количеством окон за высокой стеной, практически пристроенное к скале – не скала, а рукотворный замок.

   Он был огромен. Вокруг на большом расстоянии расположилось несколько деревень, в которых даже издалека виднелось оживление, но сам замок выглядел пустым и покинутым, что практически соответствовало действительности.

   К воротам замка мой шатёр прибыл только в сопровождении повозки с вещами и двух некрогеров – Филимона и ещё одного мужчины, с не менее беспристрастным видом.

ГЛАВА 3

Нас никто не встречал. В открытую широкую дверь, как в пасть льва, я вошла добровольно и остановилась, пытаясь разобраться, для каких целей создали такой странный холл и куда ведут все эти проходы. В нём было смешано несколько лестниц, из него выходило множество коридоров на разных уровнях и, в общем, даже голова закружилась, стоило представить, что во всём этом как-то нужно уметь ориентироваться. Ну, на случай, если я не захочу зависеть от персонала, а после краткого знакомства с некрогерами я уже уверенно могла заявить, что зависеть от них у меня не было ни малейшего желания.

   А что, если придётся искать дорогу прямо сейчас? Даже не знаю, в какую сторону…

   - Лили Тансай, дочь Ведущего?

   Ух ты, как она неожиданно выскочила. Прямая, худая, строгая, некрогерка появилась, вероятно, сбоку, пока я пялилась на верхние арки, скрывающие за собой неосвещённые коридоры. Самым необычным в её облике был своеобразный головной убор, небольшая жёсткая шляпка, скрывающая волосы, и такой же, как у моих провожатых, плащ.

   - Ты Лили Тансай, дочь Ведущего? – повторила она. На безмятежном лице не отразилось ни малейшего недовольства. Впрочем, как и интереса.

   - Да, это я.

   - Следуй за мной.

   Ни тебе ˮздрастеˮ, ни тебе ˮкак добраласьˮ. Да уж, я просто таю от царящей по причине моего прибытия радости. Жених и не думал меня встречать. Конечно, он и не должен был, мы познакомимся на официальном приёме, но как хотелось, чтобы он не сдержался и пришёл посмотреть на меня, пусть даже издалека, краешком глаза. Так хотелось хоть на минутку почувствовать, что тебя ждали!

   Но нет, никого…

   Как я и думала, дальше не было проще. Мы поднялись по нескольким лестницам и прошли множество коридоров, все они были довольно прямыми и даже составляли своеобразную систему, в которой я усмотрела некую логику, так что есть надежда, что заблудиться в случае чего я не должна.

   Гулкие шаги разрезали пустые коридоры, отдаваясь эхом в высоких потолках. Серые стены, но не каменные, а побелка, посеревшая от времени и недостатка света. Народу в этом огромном замке действительно было маловато.

   Мы всё шли и шли, постепенно вокруг становилось холоднее, подозреваю, замок продолжается в толще горы и мы сейчас в этой самой части. Как они гору-то ковыряли, а главное, зачем? Впрочем, кто их поймёт, некрогеров.

   Вскоре женщина неожиданно замедлила шаг и легко отпрянула к стене коридора, довольно брезгливо поводя плечом. Неужели нам встретился хоть один житель замка? Неужели я с кем-то познакомлюсь? Захотелось обнять этого первого встречного и поздороваться, может, хоть он мне улыбнется, но раздалось протяжное шарканье, в нос ударил запах чего-то медицинского, а потом я сложила всё вместе и поняла, что передо мной восставший. Мужчина, в робе из грубой некрашеной ткани до колен, стриженый под ноль. Его кожа была серой и на вид влажной, глаза прикрыты, но, судя по всему, глаза сухие. Рот также приоткрыт – и это страшнее всего. Он тащился по коридору, подволакивая ноги, руки болтались вдоль тела и чем ближе он подходил, тем громче у меня стучало в голове, на порядок усиливая и так немалую головную боль.

   Не верилось, что я на самом деле здесь… У некрогеров. У народа, полностью подтвердившего свою репутацию.

   Они действительно воскрешают трупы. Как так можно? Чьего-то родственника, отца, мужа… взять и воскресить, чтобы заставить на себя работать. Он будет бродить вокруг, двигаться, что-то делать, но никогда больше не скажет тебе ни единого доброго слова, не узнает тебя, но и покоя не даст – не даст о себе забыть, а как забыть, когда вот он – прямо у тебя пред глазами. И не живёт, и не умер.

   Я машинально навалилась плечом на стену.

   Восставший неторопливо шаркал мимо, неся в руке мусорный пакет. Всё сильнее пахло какими-то лекарствами, травами, спиртом, возможно, маскировавшим сладковатый запах разлагающейся плоти. Сразу же накатила тошнота.

   И рядом с этими существами я теперь буду жить? Сталкиваться с ними вместо весёлых добродушных людей, к которым привыкла? Видеть их неестественные сухие лица вместо проказливой улыбки шкодливого брата и озорных глаз румяной Гульки?

   Я, кстати, сегодня ничего не ела, может, поэтому силы окончательно улетучились. Запах накатывал волнами, становясь всё сильнее, всё удушающей…

   Ух, а это что такое? Пол так близко… Такой холодный, как весь этот замок. Как все эти некрогеры, вместе взятые.

   - Вставай!

   Женщина стояла так близко, что задевала меня полой своего плаща.

   Вставай… Если бы это было так легко.

   - Это просто стань. Он безобидный, не кусается, не нападает, будет делать, что ему прикажут. Я знаю, для вас, людей, это зрелище выглядит неприятным, но ты привыкнешь.

   - К чему привыкну? К ходячим трупам? К мёртвым, которым не дают покоя? – ноги вставать отказывались, я так и смотрела в ее строгое лицо снизу вверх и старалась не дрожать. Сколько холода вокруг – и внешнего, и внутреннего. Как тут жить? Ладно, жить, как тут хотя бы выжить?!

   Надо было возвращаться домой сразу же, не тянуть. Почему я такая дура? Почему не развернулась и не убежала, как только услышала про появление некрогеров? Почему не спряталась от отца и отправилась на тот злосчастный ужин? Почему?

   - У меня мало времени, - вместо ответа заявила некрогерка.

   Намёк очевидный – не то что у меня, бездельницы. Пришлось собраться с силами и подняться. Не знаю, как я смогу спать в этих стенах, зная, что по замку бродят эти…

   Боже, ну это же противоестественно! Это ненормально! Мёртвые должны быть отпеты и упокоены!

   Шаг, ещё один шаг. Запах так и висел в коридоре, плотный и насыщенный едким спиртом.

   - Вот твои комнаты.

   Распахнув узорные двери, на вид довольно хлипкие, моя провожатая, не оглядываясь, вошла внутрь. А вроде говорила, что спешит.

   Так, ладно, приди в себя, Лили. Соберись! Рассчитывай только на себя. Итак, комнаты… Просторные. Довольно спартанская обстановка – минимум мебели, все блеклое или тёмное. Ни уюта, ни тепла.

   Женщина тем временем медленно уселась на стул без спинки, одновременно расправляя складки своего плаща, из-под которого сверкнула неожиданная белизна платья. Очень необычно для некрогера.

   В ответ на мой взгляд она сложила руки одну в другую и прижала к груди жестом, который, вероятно, что-то означал.

   - Я жрица Противоположностей, - заговорила она. – В мои обязанности входит подготовка невесты для церемонии замужества и обучение всему необходимому для жизни среди нашего народа. Можешь задавать мне вопросы, любые.

   Вот так сразу? Лицо женщины через некоторое время вытянулось и стало выражать нетерпение, вероятно, она рассчитывала, что я сразу по получению разрешения открою рот и одним духом отбарабаню список вопросов, чем освобожу её от тяжкой обязанности меня просвещать? Не то что мои учителя дома…

   Так, хватит каждые пять минут вспоминать дом, где я выросла! Надо просто принять, что тут всё иначе, надо рассчитывать на то, что окружает теперь.

   Итак, вопросы. И что мне хочется узнать?

   Разве что, как вернуться домой?

   Мои губы тронула слабая улыбка. Это обдумаю позже, жрица ждёт.

   - Как вас зовут?

   - Младшая жрица Про.

   - Ладно… Я не совсем понимаю, о чём спрашивать. Наверное, только одно: что мне сейчас делать? Я должна поприветствовать…

   - Да, после обеда приём, где вы познакомитесь с женихом и ныне властвующими королем и королевой темного народа. После женитьбы вы взойдёте на трон с мужем. К приёму вам подготовили наряд.

   Поднявшись, жрица подошла к небольшой двери, за которой оказалась гардеробная. Вещей там было мало, и все они были одинаковыми, как под копирку – похоже, мой новый гардероб включает в себя одни только закрытые платья и плащи из темно-синего бархата.

   - Я привезла свои вещи, - пробормотала я, безуспешно пытаясь обнаружить в синеве хотя бы одно яркое пятно.

   - Тут вы будете одеваться в соответствии со вкусами тёмного народа. Надеюсь, понятно, что вы не можете настаивать на своих привычках в доме, где приняты иные порядки?

   - В общем-то, да, понятно, но я надеялась...

   - Невеста придерживается строгого регламента в одежде, - отрезала женщина. – Почти такого же, как жрицы и Поднимающие. После свадьбы, вероятно, мужем вам будут позволены вольности.

   Я вошла в гардеробную и приподняла рукой подол одного из платьев. Оно было красивым, кто бы спорил, но ко всему прочему моя прошлая одежда включала в себя множество штанов, таких узких брюк, задекорированных поверху юбкой с разрезами, в которых удобно бегать или лазать по деревьям, а тут были только стандартные платья, подол которых на людях я бы задирать не рискнула.

   Можно, конечно, попытаться поддеть под новое синее платье свои штаны, но что-то подсказывает, это будет образчик вопиющей неблагодарности в отношении гостеприимных некрогеров.

   - Спасибо, они очень красивые, - опомнилась я. Спорить, судя по всему, бессмысленно.

   Тут нашу приятную беседу пришлось прервать, потому что вошла служанка, к моему огромному облегчению, совершенно живая, а за ней два голема размером раза в два меньше тех, которые сопровождали нас в дороге, видимо, созданные как раз такого размера, чтобы без труда протискиваться по коридорам замка.

   Дальше всё пошло достаточно бестолково – сундуки оставили у порога, жрица велела мне быть готовой через два часа и ушла, служанка с постным лицом занялась распаковкой вещей. Самый маленький сундучок я выхватила у неё прямо из-под носа. Гулька знала, что этот сундучок лучше не трогать, я не люблю, когда к нему прикасаются посторонние, а вот новая служанка уставилась на меня, как немая, с глазами навыкате, будто у несвежей рыбы.

   - Как тебя зовут? – спросила я.

   Скоро тошнить будет от этого вопроса. Почему никто сам не представляется, даже прислуга?

   - Дорин, госпожа.

   Голос спокойный и даже приятный, однако по ощущениям она такая же безэмоциональная, как жрица.

   - А меня Лили.

   Судя по лицу, знакомство её не особо вдохновляет. Да уж, второй Глунки тут не жди.

   - Вам что-нибудь нужно? – подумав, спросила она.

   И что ей сказать? Да, мне нужно, мне просто жизненно необходимо, чтобы ты расслабилась и поболтала со мной, чтобы мы посплетничали, посмеялись и хотя бы на время забыли обо всём остальном?

    - Пока нет. Как тебя найти, если ты понадобишься?

   - Нажмите на этот звонок. Моя комната недалеко, я вас услышу и приду.

   Подготовка к приёму показалась мне сплошным мучением. Дома Глунка в моей комнате рта не закрывала, и мы всё время смеялись, ну, когда не спорили. Дорин на контакт не шла, отвечала односложно и ни разу не улыбнулась. Когда я была готова, она стала топтаться у порога и горестно вздыхать, и я её сразу отпустила. Хотелось плакать, но пока это не поможет, только лицо опухнет.

   А я не хотела представать перед женихом заплаканной клушей. Вдруг произойдёт то самое чудо, которое воспевают стихи и песни – и мы полюбим друг друга с первого взгляда? Ну, или хотя бы со второго.

   Когда время подошло, я уже собиралась было звонить Дорин, чтобы она проводила меня в зал приёмов, но тут явилась младшая жрица, на сей раз без плаща.

   Честно, некоторое время я просто стояла на месте и таращилась на её странный наряд. Темно-серое платье, в которое вставлены куски такой белоснежной ткани, что глаза слепнут, и все они вставлены в самых несуразных местах. Но если присмотреться, то какая-то последовательность прослеживается, правда, очень и очень ненормальная.

   - Нас ожидают, - скучающе сообщила она.

   Ну вот, всё впечатление испортила.

   Жрица развернулась и повела меня на приём, знакомиться с Рондо. Боже, пусть мне повезёт! Пусть он не будет злобным монстром. Пусть он хотя бы немного меня полюбит!

   Делая шаг за шагом, я думала – неужели я на самом деле собираюсь выйти замуж? Мне, конечно, всегда хотелось, но не таким же способом? Я не знаю его вкусов, понравится ли ему смеяться над моими шутками, будет ли он нежным? Как можно рассчитывать, что у него совершено случайно окажутся те качества, которые мне хочется видеть в муже? Доброту и покладистость, уверенность и способность плакать?

   Ладно, вначале нужно просто его увидеть, а там как пойдёт.

   Первая встреча с Рондо и королем вышла пугающей. Королева на приём вообще не явилась. Меня так трясло, что я с трудом заставила себя переступить порог зала. А потом я так судорожно искала глазами предполагаемого жениха, что под ноги не смотрела и чуть не споткнулась.

   Позорище, в общем.

   А народу немало, и откуда собрались? Со всех концов замка, не иначе.

   И эта тенденция одеваться в тёмное… Хоть оттенки разные, и то хорошо. Пусть эта толпа придворных расступится, принц наверняка за ними. А вот и он…

   Стоило толпе разойтись в стороны, как моему взору открылся король и принц, который настороженно встал и вежливо поклонился, исподлобья рассматривая меня. Реверанс. Ничего не остаётся, кроме как рассматривать его так же, пытаясь не выдать любопытства. Высокий, стройный, одет, подобно всем остальным, довольно просто, стало быть, не модник. Глаза и волосы тёмные, как на портрете. Вообще художник ничего не приукрасил, как частенько бывает у нас, и я увидела то же самое лицо, что и прежде. Шрам прикрывали волосы. И этот изучающий взгляд… По крайней мере, ему любопытно, а не наплевать. Это радует, прямо от сердца отлегло.

   - Госпожа Лили Тансай, дочь Ведущего! – громко представил меня глашатай.

   - Рад приветствовать вас в своем доме, - негромко сказал Рондо. Голос неплохой, ровный, хотя сердце не ёкнуло и не застучало, как хотелось бы.

   - Благодарю.

   - Присаживайтесь к столу, у нас время чая, время, когда все собираются к общему столу. Надеюсь, вы не против, что официальный приём мы заменили домашним чаепитием? Также надеюсь, что эта традиция совместного чаепития Вам понравится.

   - Я не против, наоборот, очень рада. С удовольствием присоединюсь.

   Пытается быть вежливым. Второй раз отлегло.

   И как, кстати, я не заметила столов?

   Окружение разбрелось по столикам, стоявшим на почётном расстоянии от главного, королевского, куда пригласили меня. Король махнул, стоило сесть в кресло, пододвинутое принцем, к слову, усевшимся напротив меня, и нам тут же разлили чай, пахучий, густой, такой черный, что дна в чашке не видно.

   Что за чай такой, интересно?

   - Надеюсь, ваше путешествие вышло приятным?

   - Спасибо, путешествие было довольно познавательным.

   Будто что-то услышав в моём голосе нехорошее, Рондо посмотрел на меня внимательней.

   - Что нового вы узнали?

   Король вдруг повернулся и вперил в меня свой непреклонный взгляд. Мне всегда неуютно под взглядами людей, которые долго варятся во власти. Даже у папы на официальных приёмах бывает такое лицо, какого я видеть не хочу. Главный некрогер был как раз из тех, кто не сказав ни слова, может вдавить вас в землю и уничтожить.

   - Больше всего меня поразила гора, разрезанная, словно масло. Путь, образованный в результате причуды стихий, кажется таким ровным, будто его создали упорным трудом человеческие руки.

   Король тут же отвлёкся, теряя интерес к разговору.

   - Разделяю ваше удивление, - мягко улыбнулся Рондо. – Я и сам поражаюсь происшествию.

   Так мы дальше и беседовали - ни о чём. Хотя, что мы могли друг другу сказать? Я знаю, что мы впервые друг друга видим, но что поделать – нам суждено пожениться, раз это укрепит положение наших стран. И будем мы с тобой вместе до самой старости, пока не умрём. Да уж… не лучшая тема для беседы. Не очень оптимистичная.

    Итак, что можно сказать о Рондо? Очень похож на портрет, довольно симпатичный. Явных признаков раздражения предстоящей свадьбой не выказывает. Вежливо поинтересовался, как добралась, подал руку, провел на место. Фактически знакомство состоялось.

   Сердце мое билось, но не сказать чтобы от вспыхнувшей любви. Я жутко нервничала, пытаясь расшифровать его взгляды и слова. Пытаясь найти проявления интереса к моей персоне. Не думаю, что удалось, честно говоря.

   Когда чаепитие подошло к концу, а я мужественно допила залпом горькую жидкость, которую тут даже не принято заедать чем-то сладким, придворные принялись расходиться.

   - Вероятно, вы устали с дороги и хотели бы отдохнуть? – поинтересовался Рондо, рассеянно наблюдая за двумя женщинами в годах, с прямыми спинами и прямыми, как линейка, губами, важно проплывающими мимо. Они передвигались так тихо, что я почти испугалась, обнаружив их поблизости. – Думаю, у нас впереди достаточно времени для знакомства.

   - С удовольствием последую вашему совету.

   Я протянула руку за сумочкой, которую взяла с собой, но держала её слишком неуклюже, так что сумочка выскользнула из пальцев и мои вещи тут же с грохотом рассыпались по полу.

   - Извините.

   Присев на корточки, я быстро собрала свои мелочи обратно. Никто ничего не заметил.

   И не смогла сдержаться. Сбросила ненароком подслушку, нарисованную мною на деревянной гребенке, которую якобы выронила на пол и забыла подобрать. Рискованно, конечно, но чего мне бояться? И так запугали выше крыши.

   Но мне нужно знать о настоящем впечатлении, которое я произвела на Рондо, а не то, что он показывает на людях. Первое впечатление часто самое верное.

   - Доброй ночи, - изволил попрощаться король, хотя до времени отхода ко сну ещё несколько часов. Видимо, подразумевается, я сама найду, чем заняться, а если не найду, то это в любом случае не проблема их уровня.

   - Спасибо за гостеприимство. Я рада знакомству.

   Так, сделать реверанс, а заодно взглянем, как лежит гребёнка. Нормально, если не знать о её существовании, то и не заметишь.

   Я пулей неслась по коридору. Жрица, кажется, собиралась остаться со мной и о чём-то побеседовать, но, оказавшись в комнате, я схватилась за голову и прикрыла глаза.

   - Ужасно болит голова. Видимо, я не выспалась в дороге…

   Несколько секунд она думала, слегка нахмурившись, потом с облегчением кивнула и оставила меня в одиночестве. Что ж такое? Почему и служанке, и жрице моё общество так неприятно? Почему у них такое облегчение на лице, стоит попросить их свалить из моей комнаты, как будто они избежали натуральных пыток?

   Впрочем, не до этого.

   Зеркало на прямоугольной деревянной дощечке немного запылилось, быстро вытрем его замшевой салфеткой и начертим принимающие знаки. Видеть приёмный зал я не смогу, на гребенке слишком мало места, чтобы вместились зрительные образы, но голоса я услышу и, надеюсь, узнаю.

   Повезло, я успела. Видимо, придворные расходились не особо быстро. Я застала последний обмен любезностями, а после недолгое молчание.

   - Еще чаю? – Рондо.

   - Да, налей ещё. Горло сухое, как пустыня.

   Журчание воды. Про этот чай нужно будет разузнать получше. Ни разу прежде не слышала о сортах, придающих заварке черный цвет. На вкус мне тоже не понравился, размытый и с душком плесени, слишком напоминает чем-то неуловимым их самих… некрогеров. Ни сладости, ни вкуса, только густая темнота. Надеюсь, это не какая-нибудь кровь, особым образом обработанная. Бр-р-р…

   - Ну и как она тебе? – спросил король, чем-то звякнув. Видимо, ложечка.

   Вот, дождалась. Я задержала дыхание, боясь спугнуть удачу.

   Рондо несколько секунд молчал.

   - Нормальная девчонка, вроде бы. Я думал, будет хуже. А так… на первый взгляд не капризная, надеюсь, даже вменяемая. В общем, ещё посмотрим, но, похоже, договориться с ней получится.

   - То есть подойдёт?

   Рондо снова задумался, потом вздохнул. Я невольно прикусила губу.

   - Пойдет, раздражения не вызывает, так что, если надо…

   - Надо бы.

   - А грамота что показала?

   - Перерождение возможно. Иначе не взяли бы.

   - Ну ладно, только давай попозже решим с датой? Сейчас не до невесты, дел много. Да и у тебя… Что будешь делать с Карло, который так навязчиво попытается отбить третий рубеж?

   - А тебе не всё равно?

   - Всё равно. Но как твой сын, я выказываю вежливость, интересуясь делами Некрогера.

   - Спросишь, когда действительно будет интересно.

   - Ну, как хочешь. Тогда всё? Я свободен?

   - Как скажешь, Рондо. Если тебя устраивает статус жениха, то для моего политического равновесия он вполне подходит.

   - Вполне устраивает. Спасибо, отец. Если всё, я, пожалуй, пойду. Меня там ждут... всякие дела.

   - Иди, только зайди на минутку к матери. Твоего брата долго нет, она в депрессии.

   - Когда он тут, она тоже в депрессии.

   - Не спорь. Просто зайди к ней.

   - Хорошо, не кричи.

   Удаляющиеся шаги… Тишина.

   Дальше слушать было уже нечего. Я смазала принимающие знаки, заглушая подслушку, улеглась на кровать поверх покрывала, уставилась в окно и задумалась.

   Выходит, немедленной свадьбы не будет, она откладывается на неопределённое время. Это просто замечательно! Честно говоря, сообщи мне сейчас кто, что завтра я стану чьей-то женой, как у меня начнётся паника. Чтобы там ни говорили, замуж выходить я не готова. Ни за Рондо, ни за кого другого.

   Ну, об этом можно пока не думать.

   Больше волнует другое – что именно показала грамота, когда и о каком перерождении речь? Стоит ли спрашивать жрицу?

   Перед глазами предстало её лицо, невозмутимое, без тени эмоций. Нет, пока не узнаю границ её намерений открывать правду, сообщать ни о чём не стану. Значит, будем применять другие методы, из числа самых действенных и любимых - воспользуемся своими собственными талантами.

ГЛАВА 4

Прошло две недели.

   Я вынуждена признать, что нахожусь в полном тупике и в недоумении.

   Правда, почти всё это время ушло на то, чтобы разобраться в строении замка и что где размещено. Я почти разочаровалась, но всё-таки нашла знак, помогающий ориентироваться – чем выше этаж, тем темнее там стены. Не знаю, почему, но, в общем-то, неважно. Главное, что в ближайшее время никто ничего не собирается менять, то есть ремонтировать и красить, следовательно, знак надёжный.

   Потом пришлось подбирать другие мелки, потому что красные на стенах тёмного замка выглядят как бельмо на глазу – даже некрогеры сразу заметят.

   Сегодня состоится моё боевое крещение – несколько последних дней я выбирала места и время, когда можно безопасно нарисовать узоры, а с утра оставила в выбранных точках рисунки и сейчас собиралась послушать, посмотреть и узнать, что из этого вышло.

   Я активировала первый узор. Пустота. В коридоре у зала приёмов никого. Иного, в принципе, я не ожидала, но проверить стоило в любом случае.

   Через пятнадцать минут мимо узора прошаркал стань – и снова никого. До сир пор в горле пересыхает, когда их вижу или слышу. Пугаюсь до дрожи.

   Итак, ничего интересного. Можно отключаться.

   Посмотрим библиотеку… Тут я сильно промахнулась – темно и пусто. Освещение в большинстве коридоров замка постоянное, но в некоторых местах интуитивное – свет зажигается, когда поблизости кто-то движется, и тем сильнее освещение, чем больше движения. Вот одно из этих мест – библиотека. Хм.

   Ладно, теперь вход в коридор, ведущий к покоям Рондо, ближе к его комнатам я подобраться не рискнула. И тут никого. Подозреваю, в его покои существует ещё несколько входов и выходов, надо бы потом попытаться их найти.

   Потом еще пару коридоров над лестницами, которые ведут в кухню, в винный и музыкальный залы. Везде пусто.

   Кухня. Моё личное достижение – я смогла пробраться в неё и оставить рисунок на боку печи. Зрительный ряд я не рисовала, чтобы сделать рисунок более неприметным, а вот звук включила погромче, нарисовав на зеркале соединяющую узор деталь-усилялку.

   - …совсем уже не шевелятся! – возмущается одна из женщин.

   Поваров там трое, все женщины, как и помощницы разных возрастов. Мужчин на кухне не держали вообще. А с тяжёлой работой им помогали големы – продукты таскали, что-то рубили, смешивали, в общем, трудились по мере сил своих и возможностей. И даже довольно дряхлый стань был. Я уже знала, что им дают имена все как один кровавые: Живоглот или Живоед, Кровопуск или Жестокий. А вот големов называли более приятными кличками. Одного из них, Ас-асса, я уже узнаю среди остальных. Он приносит мне еду и уносит пустую посуду.

   Это больше всего меня расстраивало – они не улыбались. Ни одна служанка. Ни одна кухарка. Никто. А как, оказывается, мне не хватает таких случайных улыбок…

   Так, не будем отвлекаться. Слёзы смахнем, отчего-то они слишком часто застилают мне в последнее время глаза. Чего грустить напрасно? Мне повезло - кухарки на кухне - и они болтают, в замке очень редко такое бывает – несколько разговаривающих друг с другом человек в одном месте.

   - И Гло-гло скоро развалится. Он вчера песка насыпал прямо в тесто! Хорошо, что я вовремя заметила.

   - Кто поставил Гло-гло на тесто? – кричит кто-то издалека.

   - А ты хочешь сама мешать полбочки?

   - Бестолковая…

   - Ничего не случится! Янис вот-вот вернётся, подлатает.

   - Даже не знаю, что лучше…

   Последнюю фразу женский голос пробормотал прямо у рисунка, иначе бы я не расслышала.

   - Лучше свежий стань, чем сыпучий Гло-гло.

   Видимо Гло-гло – голем.

   - Да, но когда Янис дома, у меня мурашки по телу. Кровь стынет.

   Это тоже тихо и как-то неохотно.

   - Не бойся! Тебе пока нечего бояться, - визгливый хохот. – Это же не Янис решает, он простой исполнитель. Какой срок дадут – так и отслужишь.

   - Заткнись! Каждый грешен! Смотри, досмеешься над другими – окажешься в робе станя!

   - Ах-хаха, - зло смеялся кто-то вдалеке противным женским голосом.

   Мелодично постукивала ступа, в которой что-то измельчали.

   - А это ещё что? – спросили так громко, что я отпрянула от зеркала.

   - Эти закорючки? Не знаю… Правда, днём невеста пришлая заходила, толклась тут в углу, может, она?

   - Которая не в себе?

   - Она самая. Хабирша… Это что? - второй голос тоже приблизился. – Это точно она сдела…

   Голоса резко оборвались. Та-ак, значит, служанки заметили узор и нарушили его целостность. И, кстати, чего это я не в себе? Очень даже в себе! А впрочем, какая разница, главное, чтобы они не догадались о назначении прослушки. А они и не догадались, судя по всему.

   Еще два дня я пыталась найти места, где мои узоры приносили бы пользу. Честно говоря, мало что вышло. И вроде были в тёмном замке придворные, и, судя по утверждениям Дорин, их было немало, но они как будто перемещались между стенами, за пределами поля зрения моих следилок.

   Или в замке существует сложная система тайных ходов, которой все пользуются? Да уж…

   Потом я вроде бы нащупала подходящее место – по вечерам некоторые придворные дамы собирались в одном помещении за музыкальным залом и занимались там болтовнёй и рукоделием.

   Теперь следовало проникнуть туда днём и установить прослушку. И не давать себя душить обиде, которая то и дело напоминала, что меня они ни разу к себе не пригласили. Почему? Они же даже не попробовали со мной познакомиться, поговорить. Почему они не дали мне шанса? Нечестно, ей-богу!

   Вероятно, такую дикую обиду чувствуют изгои, которых насильно исключили из общества - не знаю, не с чем сравнивать. Дома меня всегда окружала масса людей, которые с удовольствием общались и со мной, и друг с другом.

   Пока я кружила по коридорам, пытаясь пробраться к салону и при этом не засветиться, вспомнила, что сегодня день, когда Рондо пригласит меня на чай. Это происходило с чёткой периодичностью, раз в пять дней, поэтому лучше не вызывать подозрений и ждать этого светлого момента в комнате, иначе поинтересуются, где я была – и что ответить? Наврать можно, конечно, но ни к чему хорошему враньё в принципе не приводит.

   Ориентировалась в замке я уже довольно прилично, и, кажется, даже стала лучше видеть в царящем вокруг полумраке.

   Можно ещё пробежаться по галерее, которая краем задевает холл – и тогда я выйду на прямую дорогу к комнате.

   Я шла почти бесшумно, потому что мне удалось найти в своих вещах мягкие кожаные туфли, в которых я когда-то училась танцевать. Не знаю, как они попали в моё своеобразное приданное, ведь они старые и потёртые, а в новый дом невесте дают только самое лучшее. Видимо, повезло. А может, Глунка подложила? Она всегда знала, что мне может пригодиться.

   Глаза тут же стали неприятно влажными. Ну вот, лучше и не думать, откуда!

   Всё – мой коридор.

   И тут, в этот самый момент… не знаю, как я поняла, но вокруг что-то неуловимо изменилось. Замок словно дрогнул, сверху и донизу. От земли поднялась волна, перетряхнувшая каждый камешек и, на секунду затрепетав в окружающем воздухе, исчезла. И наступила такая глухая тишина, будто все живые, ну или те, кто выглядел так, будто всё ещё был жив, замерли, прислушиваясь к чему-то беззвучному, но крайне важному.

   В этот день приглашения на чаепитие от Рондо так и не последовало, он передал извинения и обещание встретиться со мной на днях. А ещё – подарок, флакон духов, таких приторно-мутных, что они заполонили собой окружающий воздух даже невзирая на закрытую крышку. Вдохнув этот так называемый аромат, я невольно поблагодарила служанку сквозь зубы, хотя она не виновата. Девушка, к счастью, не обратила особого внимания, потому что и так выглядела нервной, тогда я спросила её, в чём дело и что произошло днём, в минуту внезапной тишины, но она не стала отвечать. Жрица же была занята и не отозвалась на просьбу прийти и поговорить. Хотя я уже заметила, что на вопросы она отвечает крайне избирательно и постоянно уводит разговор в сторону, а уточнений будто не слышит, так что толку от неё особого не жди.

   И как узнавать, что происходит на самом деле? Только с помощью единственно доступного мне в текущем положении метода.

   Вечером в комнате я привычно проверила свои последние узоры и на одном из них, в нижнем коридоре, который вел в подвал и который я нарисовала просто потому, что оставалось свободное время, увидела станя, который давно уже еле шевелился. В замке таких полно. Значит, кухарки жаловались именно на это? Действительно, почти разваливается. Его что, скоро сожгут? Или что делают с отработавшими своё станями?

   А куда он идёт? Так целенаправленно, как будто его тянут на веревке, он даже трясётся от напряжения.

   Вот тогда меня чёрт и дёрнул. Как будто внутри спорили две Лилы – одна твердила, что нужно придерживаться выстроенного плана – сидеть и шпионить на расстоянии, а другая подначивала, что нужно пойти туда и проследить, куда идёт стань, потому что узор не захватывает конца коридора и, оставшись в комнате, я ничего не узнаю.

   И вот, извертевшись на месте и искусав губу, я вскочила и бросилась к тому месту в коридоре, где недавно прошёл стань. Они, конечно, ходят очень медленно, а этот вообще еле шевелится, так что догнать его не составило труда. И ещё запашок за собой оставляет тошнотворный. В общем, я легко проследила, куда он направлялся.

   Куда? В подвал, где хранятся старые вещи и где поверху арочные окошки на улицу, там сухо и даже тише, чем в остальных помещениях замка. Почти сразу же за входом, сбоку, между винных полок в виде сот оказался незаметный проход в побочный коридор – как в пустую длинную коробку с сильным уклоном вниз, по которому стань заскользил быстрее обычного.

   Дождавшись, когда привычное шарканье затихло, а следовательно, стань отошёл далеко, я последовала за ним.

   Полумрак в конце коридора расцветал бледным неживым светом. Фигура станя чернела на фоне света, как вырезанная из чёрной бумаги, а потом пропала.

   Можно идти.

   На углу я остановилась и осторожно выглянула из коридора. Там, дальше, располагался большой круглый зал, который окружала галерея. Под землей… Странно, довольно необычное архитектурное решение, слишком много значимости для подвального помещения. Потолок не то чтобы высокий, и в тени. Стены – ровные, почти белые. Каменные балки оплетали выцветшие искусственные цветы – одна из вещей, которые я терпеть не могу. Лучше уж вообще никаких украшений, чем такие жалкие. Но у этих конкретных цветов есть большой плюс – они довольно густые, так что позволят за собой спрятаться. Рискнём пройти дальше и увидеть, что же находится в центре площадки.

   Тут кто-то есть…

   Один шажок, другой. Я не столько переступала, сколько скользила, даже дышать стараясь беззвучно.

   В центре зала стоял некрогер. Стоял спиной ко мне, а перед ним стоял какой-то худой и сгорбленный человек в рубище.

   Ещё шажок…

   Горло перехватило.

   Этот второй был стань… Только они ходят в таких робах, любой некрогер скорее умрёт, чем унизится до ношения тряпок восставшего.

   Последний… даже не шажок, а так, перемещение на пару сантиметров, чтобы увидеть всё.

   Это был стань, который только что брёл по коридору. Теперь он стоял на месте, покорно опустив голову и пошатываясь.

   Так вот он куда шёл!

   Некрогер держал над головой восставшего руки. Они дрожали от напряжения, как и плечи, хотя в остальном некрогер стоял неестественно прямо. На нём была длинная глухая рубашка из грубого материала с воротником под шею, узкие брюки из такого же материала, но темнее, и он был практически лысым, по крайней мере, издалека таким выглядел.

   Через несколько секунд он пошатнулся, опуская руки так, будто больше нет сил держать их на весу, и я услышала тяжёлый вздох. Потом человек потряс руками, как делаю я, когда кисть затекает от долгого письма или вязания.

   Потом он размял плечи. Одно, второе, слегка наклоняя к ним голову.

   Восставший тем временем выпрямился и, пошатываясь, побрёл к стене. Он выглядел куда лучше, передвигался увереннее, чётче, в общем, выглядел как новенький, если так можно сказать о давно уже умершем человеке.

   Я смотрела на станя так пристально, что не могла оторвать глаз. Один шаркающий шаг, второй. Крайне целенаправленные движения, как будто восставший точно знает, куда идет и что делает. Получается, его только что… починили? Вернули ему функции, необходимые для работы? Но зачем его восстанавливать? Не проще ли взять свежего?

   Может, они всё же чувствуют? Ну, хоть немного? Хоть малейшую тень прожитого?

   - Ты что тут делаешь? Ты ещё жива.

   Голос раздался так внезапно и оказался таким гулким, что я подпрыгнула на месте и машинально отпрянула назад, в темноту коридора, задев плечом стену. От боли сквозь зубы вырвался всхлип. Синяк, вероятно, появится огромный, но разве это важно?

   В воздухе всё ещё гудели отголоски голоса, раздутого размерами зала практически до зловещего божественного гласа.

   И я развернулась и бросилась бежать.

   И всё равно успела увидеть его быстрый, вкрадчивый взгляд через плечо – обтянутую кожей острую скулу, краешек прищуренного глаза, прямой нос и губы, практически сливающиеся цветом с лицом.

   Это был настоящий некромант.

   Подниматель трупов. Поднимающий.

ГЛАВА 5

Как легко представить, ночка мне предстояла ещё та. И вроде прошли первые дни, когда ночи напролёт я мучилась бессонницей и одиночеством, пряталась за задёрнутым пологом кровати, прижав колени к груди, и тряслась от страха при мысли, что мимо моих комнат прохаживаются мертвецы. И что – всё заново?

   Правда, причина теперь иная. Но тоже связанная со смертью.

   Теперь я боялась не станя, нет. Теперь я боялась некроманта, который превращает мёртвых в безмолвных и безотказных станей. Не даёт им упокоиться в мире, мучает их, издевается над священным правом человека обрести покой и раствориться в небытие.

   Что же это за зверь такой?

   Утром вместо завтрака ко мне явилась жрица. Она привычно неторопливо зашла, обвела ровным взглядом комнату, а после заявила:

   - Вас ждёт к завтраку принц.

   Это было событие из ряда вон выходящее. Никогда ещё принц не приглашал меня к завтраку. Только на чай и два раза на короткую прогулку по саду, такому жалкому, что прогулка вызывала не радость, а печаль. То ли в климате дело, то ли в растениях, но вместо привычных пушистых кустов, как дома, или ярких цветов, тут всё было сероватое и хрупкое, как пепел. В общем, завтрак был чем-то новым.

   Почему-то я думала, жрица будет завтракать с нами. Но она провела меня в один из малых залов и удалилась. Ещё больше удивления вызвало отсутствие в столовой других людей. Рондо встал с места у небольшого стола, покрытого коричневой, вышитой узорами скатертью, и поклонился.

   - Доброе утро, Лили. Как спалось?

   - Спасибо, замечательно.

   Улыбка (если её можно так назвать), вышла кислая до оскомины, но принц то ли не заметил, то ли это его мало интересовало. Похоже, я вообще его мало интересовала. Не то чтобы меня это трогало, я не могла ему навязываться, выбора-то у него особого не было. Но и терпеть… я тоже не нанималась.

   Он взялся за спинку стула.

   - Прошу, присаживайтесь.

   Завтрак некрогеров состоял из яиц, поджаренных в круглых формочках, плоских булочек из серой муки, посыпанных жареным луком, жареной колбасы, свежих овощей и чая. В общем, практически такой же, как у нас, только у нас булочки белые и хрустящие.

   - Вчера я не мог с вами встретиться, за что прошу прощения.

   - Я понимаю.

   Никаких объяснений он дать не изволил. Спрашивать, естественно, недопустимо. Мною замечено, что люди часто пользуются тем, что ты не можешь задать прямой вопрос, и многое скрывают. Я на их месте делала бы то же самое, но иногда это нечестно – например, в данном случае. Рондо мог бы сделать милость и объяснить.

   В частности, рассказать, что вчера произошло. Хотя… я догадываюсь, что. Замок вздрогнул, когда приехал некромант. И вероятно, по этой же причине вчера принц не смог со мной увидеться. Некромант теперь латает в подвале станей и, возможно, големов, и одна мысль об этом лишает сна и аппетита.

   Повезло, обошлось без комплиментов по поводу моей внешности, которые в данном случае звучали бы как насмешка. Но Рондо всё же посматривал с любопытством, и терпеть эти взгляды уже надоело. За время всего своего нахождения у некрогеров я сталась вести себя предельно вежливо и ничем не выдавать недовольства. Но встреча с некромантом пошатнула остатки былого самоконтроля. Я откинулась на спинку стула и сложила руки на груди, игнорируя всё, что Рондо положил на мою тарелку.

   - Вам смешно? – поинтересовалась я.

   - Что? – секунду он выглядел ошарашенным. – Вы о чём?

   - Смешно смотреть, как я днями напролёт в одиночестве шатаюсь по коридорам, пытаясь найти себе в этом замке место?

   Его глаза сузились. Так-так, пожалуйста, вызвала недовольство жениха. Плевать, конечно, но надо хотя бы позавтракать успеть, а то совсем обидно будет – и не факт, что кто-то изволит покормить меня завтраком, если принц рассердится и выставит меня за дверь. Но не будет же он выдирать изо рта женщины булочку? Пусть подумает, помолчит, зато обойдемся без насмешливых взглядов и никому не нужных пустых комментариев. Как будто я не способна различить, когда человек говорит со мной потому, что хочет, а когда ситуация обязывает. Не хочу, чтобы мои собеседники чувствовали себя обязанными, пусть молчит в свое удовольствие.

   Он и правда молча принялся завтракать. Минуты шли, наконец я наелась. Обычно именно по утрам я ем больше всего, чтобы на день хватило. Глунка меня приучила.

   Так, не будем вспоминать…

   Заметив, что я закончила, Рондо оставил недоеденную булку с колбасой на тарелке, вытер салфеткой рот и вдруг быстро встал.

   - Подойдите сюда, будьте любезны, - он развернулся спиной и направился к окну. Шторы были трёхслойными, но тонкими, поэтому свет проникал хорошо. Может, он хочет показать что-то на улице? Я подошла ближе и выглянула в окно. Ничего нет.

   - Разве вы не можете… ну, сами придумать себе занятие, какое-нибудь из тех, чем занимаются женщины? Наводят красоту, или там хозяйство… но последним занимаются слуги. Ну, не знаю, книжки читайте.

   - Это, по-вашему, всё, чем занимаются женщины?

   Невольно сказала сквозь зубы. Спокойно. Лили, спокойно!

   - Нет. Ну… вот ещё одно предложение.

   Я перевела взгляд на Рондо, который вдруг оказался очень близко. На его губах застыла странная полуулыбка-полугримаса, не скажу что неприятная, скорее, было совершенно непонятно, о чём он думает, и это не могло не вызывать напряжения.

   Он поднял руку, взял меня за подбородок, приподнимая лицо, и стал наклоняться ближе.

   - Если вам так тяжело переносить одиночество, - заговорил, и я почувствовала его тёплое дыхание, которое скользило по моей коже и по губам. – Я могу предложить развлечение, которое сделает Вас совсем не одинокой... по крайней мере, частями.

   Я вздрогнула.

   А он наклонился и поцеловал меня. Так, как будто я что-то такое, что нужно захватить и удержать, причём немедленно.

   Отталкивать его не хотелось, не потому что мне жутко нравилось, хотя и не скажу, что было прямо отвратительно. Просто грустно как-то было - понимать, что единственное за много дней прикосновение от другого человека такое неожиданное, и такое жалостливое, что ли. Такое искривленное, когда ждёшь простого понимания и терпения, а вместо этого получаешь пошлое предложение. Но хоть такое…

   Мысли были не самые правильные, так что в результате я всё-таки отстранилась. Его губы были вполне мягкими и умелыми, пусть я ещё не знала мужчин, что было моим собственным добровольным выбором, но целовалась довольно часто, ведь как иначе определить, подходит ли тебе молодой человек в качестве жениха? - так что неким опытом я всё-таки обладала.

   - Так что, уважаемая Лили, продолжим составлять друг другу компанию в моих покоях?

   Интересно, как он воспринял мою попытку отстраниться? Не похоже, что его задело. Или вообще не заметил?

   - Пойдём?

   Он улыбнулся и снова потянулся к моим губам. Но я отвернулась.

   - Чего так? – преувеличенно удивленно спросил он. – Я знаю, что у вас гордятся дочерьми, которые сохранили невинность до брака, и ставят их остальным в пример, но, во-первых, других тоже не особо осуждают, а во-вторых, мы всё равно поженимся рано или поздно. Нам ничего не мешает.

   Да уж не мешает, действительно! Ему-то точно!

   Нет уж, вежливости в такой ситуации он не дождется.

   - Не хочу.

   - Почему?

   Несмотря на вопрос, казалось, ему плевать, почему.

   - Не тянет.

   Он прекратил развлекаться и перестал меня обнимать. Поправил рукава пиджака, повёл плечами и вздохнул.

   - Если так, то до встречи?

   Я присела и склонила голову.

   - Благодарю за чудесный завтрак.

   - Ну что вы, Лили, это я благодарен. Повторим как-нибудь?

   - С удовольствием.

   И мы разошлись в разные стороны.

   Жрица к этому времени уже куда-то пропала, и я так и не смогла установить её местонахождение. Дорин убрала в комнате и почти собралась уходить, когда я сказала.

   - Подожди.

   Она с мученическим видом остановилась у двери, потупив глаза. Нет уж, не сегодня, хватит с меня терпения и такта. Конечно, навязывать себя человеку, которому неприятно твоё общество я всё ещё не стану, но в остальном… Я ничего плохого не сделала!

   - Скажи мне, Дорин, – я подошла ближе и взяла её за руку. – Вчера в замке что-то произошло… Когда тряслись стены. Когда эта тишина наступила, как в сказке про Спящую царевну, где все заснули мёртвым сном. Это почему? Приехал некромант, верно?

   Она задрожала, тихо и быстро, как кролик.

   - Кто он, Дорин?

   - Я не знаю, госпожа.

   Врёт, конечно же. Боится – и совсем не меня.

   - Не знаешь чего? Ты не знаешь его имени?

   - Я… о чём вы, не понимаю.

   - Как можно не понимать? Вчера замок дрожал, как ты сейчас! Отвечай, почему, если дело не в нём… Не в некроманте! Говори!

   Нехорошо пугать тех, кто не может тебе не ответить. Она не поднимала глаз, продолжая дрожать. Её дрожь постепенно передавалась мне, но я встряхнулась и сжала её руку крепче. Тогда Дорин ответила:

   - Почему вы спрашиваете меня, госпожа? Вам представили жрицу, которая знает больше, чем я. Которая может ответить на все ваши вопросы.

   - Её нет! И скорее всего, она избегает моих вопросов сознательно!

   Дорин на секунду подняла глаза и снова опустила. Дрожь постепенно исчезала, покидая её тело – и заодно моё.

   - Почему вы интересуетесь некромантом, госпожа? – негромко и взволновано заговорила она. – Вы странная невеста, госпожа. Я поняла бы ваше желание знать больше о принце, о вашем будущем муже. Но вы не спрашиваете о принце, как будто он всё равно, что пустое место. Вы ходите по замку, суёте везде свой нос, и все были не против, но… Зачем вам знать о некроманте, чьё предназначение поднимать мёртвых? О нём не стоит говорить. Не стоит ворошить чёрный омут. Наслаждайтесь жизнью, госпожа. И не ищите тёмную сторону некрогеров. Вы ещё узнаете её – и не говорите потом, что оно того стоило.

   Я так растерялась, что рука служанки выскользнула из моих ладоней и Дорин тут же выскочила из комнаты.

   Конечно, с её точки зрения, может, вопросы о некроманте и выглядят странно. Или нет? Что тут странного – интересоваться чем-то жутким, что существует неподалёку и есть часть твоего нового дома? Она как будто угрожала, но странными вещами – угрожала сказать правду? Да я её и ищу!

   Я расхаживала по комнате, пока не зацепилась юбкой за край табуретки и не споткнулась. В поясном кошельке глухо пересыпались мелки. Мелки! Моё спасение!

   Они порядком источились, нужно будет поискать хозяйственную кладовую или кабинет мага, ну или швею на крайний случай и пополнить запас.

   Так, не сейчас. Сейчас нужно сильно постараться и воплотить свой неожиданно возникший план в действие – и тогда мне повезёт.

   Я позвонила в звонок и заказала себе второй завтрак. Если мне повезёт с големом… если я всё правильно рассчитала...

   Ас-асс прибыл через полчаса. Остановился у дверей, и я забрала поднос с едой, но его не отпустила. Протяжно заскрипев, голем склонился и замер. Дряхлый, медленный, следовательно, его никто не ремонтировал. Пока. Но ведь наверняка, если стани нуждаются в ремонте, то и до големов дело дойдёт. Видимо, их тоже непросто оживлять, иначе тут было бы куда больше големов. Похоже, не каждый некрогер способен их поднять, а только некромант.

   А у меня как раз под рукой голем, который нуждается в ремонте в числе первых… И мелки.

   Я выбрала белый цвет. На сером песке голема он оказался самым незаметным, потому что любой другой цвет сразу бросался в глаза. Решив с цветом, я взяла мелок, примерилась… и стала рисовать.

   По сложности исполнения и компактности моего узора им следовало бы гордиться – такого незаметного изящного рисунка я, пожалуй, никогда ещё не создавала. Дома я давно уже бы прыгала и вопила от радости, пока не прибежал бы отец или брат и не похвалил бы меня. А тут – я отошла на шаг назад и молча улыбнулась. Моя гордость сегодня осталась внутри, свернулась тёплым кольцом, не вырываясь наружу криками или хвастовством. И это тоже победа.

   Странно, что настолько важная вещь, как мастерство шпионажа в данном конкретном случае зависело от жажды знать правду. Никогда бы не подумала, что могу создать такое – хотя, это же сила желания.

   Как сильно, оказывается, я желаю узнать больше о некроманте…

   Позже я запретила голему уходить, не хватало ещё, чтобы кто-то случайно задел его и стёр рисунок. Или специально – это ещё хуже. Пока меня засекли за моим странным занятием по разрисовыванию стен только однажды – в тот раз на кухне. В остальном прослушки оставались на местах, на стенах полутёмных коридоров, я сама их со временем стирала, заменяя другими.

   Приказав голему стоять на месте, я взяла какую-то книжку и стала ждать. Если повезёт, всё произойдёт сегодня.

   Но сил ждать не было. Можно, конечно, пройтись по коридору, а то и по чудесному местному садику, но тогда я всё могу пропустить.

   К ужину мне пришлось отпустить голема, потому что поднос с едой принесла Дорис, которая тут же недоуменно вытаращилась на Ас-асса и спросила:

   - Почему он тут? На кухне его обыскались.

   - А… я забыла отпустить.

   Да уж, забывчивость доверия в наши с ней отношения не добавит, но так и пусть. Сложно постоянно ждать чего-то доброго от существа, которое вечно выражает одно только равнодушие или на крайний случай недовольство.

   Короче, сейчас хотелось только, чтобы Дорис скорее оставила меня в одиночестве. А она как назло, принялась собирать вещи, рассматривая их и решая, что требует стирки. Пришлось ужин заглатывать совсем не так неторопливо, как положено особе моего уровня, но сейчас это последнее в списке всего, что меня волнует. Надо же, служанка плохо обо мне подумает – какая неприятность!

   - Дорис, не могла бы ты отнести посуду? – сказала я, проглотив последний кусок с тарелки. И даже запыхалась, так старалась поесть быстрее. Она обернулась ко мне, держа в руках мои балетки.

   - Эту обувь оставь, я в ней делаю гимнастику, - быстро заявила я. – И… не возвращайся сегодня, я хочу почитать в тишине.

   Книжку я уже пристроила на подоконнике, для удобства выложенном подушками и валиками – на самом видном месте.

   Дорис кивнула и ушла. И голем ушёл.

   За окном темнело.

   Как я и подозревала, работал некромант по ночам. Я активировала узор, как только лучи солнца окончательно погасли, и увидела тёмный закуток у кухни – здесь Ас-асс стоял, пока не был никому нужен.

   Ждать пришлось так долго, что я дважды практически уснула. Первый раз меня разбудил глухой стук соскользнувшей с коленей книги, а второй – затекшее тело, к счастью, в платье спать было неудобно, и сон то и дело ускользал.

   И снова я почти засыпала, потому что проснулась рано утром и организм требовал своего, и я не знала уже, что делать, чтобы не спать - когда картинка дёрнулась, раздался тихий шелест – и Ас-асс покачнулся, подался вперёд, потом медленно выбрался в коридор и куда-то пошел.

   Он шел вниз, в подвал.

   Я хорошо знаю эти коридоры – в конце они слишком узкие, с крутыми поворотами. А в подвале, там, где спуск к лаборатории некроманта – там, наоборот, слишком просторные. Даже странно, что некромант… Нет, невозможно объяснить. Почему это странно, что некромант выбрал просторное помещение? Что в этом подозрительного? С чего я взяла, что он должен сидеть в норе, узкой и тёмной, словно могила? Такого вовсе не должно быть.

   Ас-асс шёл… Но так медленно, что я вскочила и пробежалась по комнате. И куда делась сонливость? Неужели всего пару минут назад я лежала на столе и безуспешно пыталась разлепить глаза? Сейчас бодрости во мне было столько, что я с удовольствием прибавила бы голему, только бы он двигался быстрей.

   Но нет…

   Я посмотрела в окно, потом еще покружила по комнате, и, в конце концов, заставила себя сесть и сидеть спокойно.

   Однажды меня учили медитации, но не пошло. Вернее, я не нашла в ней ничего для себя полезного. А жаль. Жаль, что отец не настоял, ведь мне было всего двенадцать – как ребёнок в таком возрасте может что-нибудь понимать в медитации? А сейчас бы пригодилось.

   Вот, будет чем заняться в будущем.

   Ас-асс неожиданно вышел туда... на свет. Стены, покрытые тенями колон и арок, увешанных искусственными цветами.

   Ас-асс со скрипом развернулся.

   Некромант.

   Он стоял так близко, что я отпрыгнула от зеркала, прямо как тогда. Выровняла дыхание, прежде чем вернуться.

   Он же меня не видит.

   Некромант стоял напротив подосланного мною голема и щупал его голову, ну или что там у него вместо головы.

   Теперь, когда я успокоилась и убедилась, что меня не видят, можно его рассмотреть. Правда, ракурс не очень удобный – немного снизу, отчего некромант кажется чрезмерно высоким… Хотя он и есть высокий, грудь голема, на которой нарисован узор, была расположена как раз на уровне моего лица. Выходит, я бы тоже смотрела на него так… если бы оказалась так близко. Не дай бог!

    Я дёрнула головой, отгоняя глупые мысли, и стала наблюдать дальше. Итак, внешность у него вполне обычная, ну, для некрогера. Ни тени улыбки. Ни единой морщинки в уголках губ, как у моего брата, который часто смеется. Ну, просто девственно ровная кожа, не тронутая улыбкой! Разве так возможно?

   Некромант что-то делает с Ас-ассом, и неизвестно, как долго это будет продолжаться. Надо успеть узнать как можно больше.

   Его лицо с удивительной силой притягивает взгляд. Отчего?

   Он молод, хотя я почему-то думала, что он седой. Нет, ничего подобного. На некроманте вчерашняя одежда или очень похожая на вчерашнюю – но он стоит слишком близко, чтобы толком рассмотреть, даже если скосить глаза. Если бы он стоял так близко не от голема, а от меня, наверняка я почувствовала бы его дыхание на своей коже. Такая тёплая, слегка прерывистая струйка воздуха…

   Меня передёрнуло от ощущения прохлады на лбу, в том месте, где к коже предположительно прикоснулось бы его дыхание.

   Через секунду некромант пододвинулся так близко, что его лицо исчезло с поля зрения, а я практически одновременно отодвинулась прочь от зеркала.

   Некромант ещё некоторое время что-то делал: видимо, водил над головой голема руками или раскрытыми ладонями, пару раз что-то прошептал, судя по дёргавшемуся кадыку, а потом неожиданно опустил руки на плечи голема. Вслед за руками опустилась его голова – и оказалось, мы смотрим друг другу глаза в глаза. Правда, не всё видим. Некромант внимательно изучал поверхность голема, будто искал слабые места. Наверное, так и было, но если он продолжит изучение дальше, то рано или поздно обязательно…

   Ну вот, взгляд некроманта остановился прямо на моём лице, как будто разглядел скрытое сквозь голема. У него были тёмно-серые, почти чёрные глаза, совершено такие же невозмутимые, как у остальных некрогеров, но всё же другие… Он смотрел на голема так… он видел мой узор.

   Некромант слегка прищурился, протянул руку… Сейчас он прикоснётся к рисунку, сотрет любую из крошечных линий, на которые положено столько труда - и всё пропало, связь исчезнет.

   Но… он отдернул руку. Первый раз на моей памяти заметивший рисунок человек первым делом не полез хватать его пальцами, а отдёрнул руку и задумался. Почему, интересно, так не делали остальные?

   Я стояла и рассматривала его лицо, наверное, вечность. Бритый череп, который вполне вписывался в злобный образ, но почему-то совершенно не подходил ему по энергетике, грубая одежда. Грубое лицо, хмурое, но не сердитое. По крайней мере, на голема он не сердится, съязвила я, потому что ирония расслабляет.

   А с чего бы ему злиться на голема? А что, если бы тут стояла… я? Как бы изменился его взгляд?

   Заподозрив слежку и найдя виновного – что может предпринять некромант? Может ли убить меня и воскресить в роли станя? Есть ли у него такое право – убивать? Возможность есть, тут никаких сомнений.

   - Что ты такое? – раздался голос, который снова гремел, пусть и уменьшенный благодаря расстоянию.

   Я вздрогнула. Ну да, узор передаёт не только образ, но я об этом забыла. Видимо, мое дыхание перекрывает звуки его дыхания, потому что я волнуюсь. Сердце бьётся, как у испуганной птицы, когда некромант так близко, вплотную. Пусть он об этом и не знает…

   Вдруг лицо качнулось мне навстречу, а потом раздался оглушительный грохот и треск – всё потемнело, закружилось, и связь стала истончаться, последними вспышками изображений показывая пол и груду песка, когда-то бывшего Ас-ассом.

   - Не нужно со мной шутить, - пригрозил некромант – и картинка тут же исчезла окончательно, унося с собой отголосок угрожающих слов.

   Позже я поняла - он просто уничтожил голема. Разбил его, разрушил, лишил какой-то оболочки, превратив в обычные песок и мусор.

   На следующее утро с завтраком мне прислали живую служанку.

ГЛАВА 6

Как-то вышло, не знаю, как, что в очередной раз, когда я искала младшую жрицу, мои поиски вопреки обыкновению увенчались успехом, и жрица обнаружилась в комнате для занятий географией и историей, где мы встречались чаще всего.

   Её черно-белые одеяния по-прежнему резали глаз, но всё равно я была рада увидеть живое существо. Я поздоровалась, сохраняя нейтральное выражение лица, потому что именно так тут было принято себя вести, еле присела в приветственном реверансе, потому что тут так тоже делают, потом коротко сообщила о текущем положении дел (то есть, что я здорова и проблем нет) и только после всего этого так же коротко и прямо задала вопрос, по которому вынуждена искать её общества. Довольно общая фраза, но какая в данном случае верная! Действительно, я вынуждена искать общества живых людей, вынуждена, хотя не понимаю, отчего не могу ни с кем сойтись, чтобы даже просто поболтать, чего уж там говорить о дружбе. Этот вопрос тоже довольно занимательный, но сейчас меня больше интересовало всё же другое.

   - Уважаемая младшая жрица Про, могу я кое-что спросить?

   - Конечно.

   - Расскажите мне... о некромантах.

   Она тут же напряглась, хотя думаю, некрогеры до последнего предпочитают держаться за свою непоколебимость, пусть только внешнюю, и скорее расстанутся с жизнью, чем потеряют лицо.

   - Почему у вас возник этот вопрос? – в замешательстве спросила жрица.

   - Понятия не имею, - сладко улыбнулась я. Можно, конечно, рассказать о сотрясении стен замка, но подозреваю, её данный рассказ не впечатлит. Скорее, вызовет массу негатива.

   - Это не самая легкая тема, - после короткой заминки заявила жрица.

   А то я не знаю!

   Её сегодняшний головной убор, как и прежние, плотно накрывал голову. Я, кстати, ни разу не видела её волос и понятия не имела, какой они длины или цвета. Что это за униформа такая, что даже волосы вечно скрыты? Чем только не занимаются люди, поддерживая свой статус, как только себя не уродуют…

   - Я устала от лёгких тем.

   - Хорошо. – Она посмотрела на меня почти с испугом, но тут же опомнилась и вернула маску невозмутимости. Да уж, у такой не забалуешь, мне есть с чем сравнить.

   И это тоже проблема – постоянные сравнивания, и всё не в пользу настоящего…

   - Наш народ в течение всей своей истории выживал в крайне тяжелых и даже агрессивных условиях. Мы появились в мире, где существованию живого препятствовало практически всё. На нашей планете не было достаточного количества плодоносящей почвы, морей и рек было крайне мало. Множество ядовитых насекомых, не менее ядовитые испарения многочисленных болот и лавовых озёр. Неконтролируемый мёртвый лес, уничтожающий почву. К тому же, постоянные перепады температур, приводящие к ужасающим природным катаклизмам. Некрогеры не успевали отойти от одной трагедии, как наступала очередная. По сравнению с миром, где зародились наши предки, ваш мир просто райское место!

   Жрица выдохнула, как будто позволила себе разволноваться и теперь должна была немедленно восстановить спокойствие.

   - Да, это так, - поддакнула я, хотя откуда мне знать?

   Но само окружение, включая флору и фауну… Оно переносилось вместе с народом параллельного мира, только поэтому стали возможны и магия, и множество соседствующих земель, населенных совершенно разными животными и с разными, порою диаметрально противоположными природными ландшафтами. Мне, выросшей среди свежести, зелени и мягкого солнца сразу становилась видна разница с палящими лучами, каменистой почвой и жалкими растениями земли некрогеров.

   - Разве здесь нельзя создать себе более качественные условия? – поинтересовалась я. Если приложить усилие… призвать к помощи остальные расы, объединиться с соседями, думаю, даже существующие бледные земли некрогеров можно привести в цветущий вид. Конечно, не за бесплатно, но это все решаемо, когда есть желание.

   - Не стоит больше повторять таких предложений, - равнодушно смотря куда-то в стену, сообщила Жрица.

   - Можно мне спросить, почему?

   - Нет.

   Я молча опустила голову, подчиняясь. Нет, так нет.

   - Я объясню. – Это явно одолжение, но все равно спасибо. – Первые некрогеры выживали в сложнейших условиях. И не просто выживали. Они становились только сильней, они победили обстоятельства, превзошли самих себя и, в конце концов, покорили негостеприимный мир. Мы становимся сильнее, когда преодолеваем испытания. И не нужно предлагать ослабить нас, создав следующим поколениям тепличные условия.

   - Я понимаю…

   - Некрогеры хотят, чтобы их потомки были сильны. Наши предки сумели выжить вопреки окружению и, касательно твоего вопроса, во многом выживание стало возможно благодаря им… благодаря некромантам.

   Я осторожно вздохнула. Продолжай же!

   - Мы не станем отказываться от нашей истории, от нашей сути из-за принятой в вашем мире политики скрывать нелицеприятные факты своей биографии. Нам нечего стыдиться! Мы не станем уподобляться слабохарактерным хлюпикам и неженкам. Так вот, когда народ некрогеров, несмотря на свои титанические усилия, всё же почти вымер, появились они – некроманты. Они сумели поднять мёртвых, которые способны сутками работать без еды и отдыха. Вы, другие расы, боитесь и презираете мёртвые тела, станей, но для нас они стали спасением от мучительного вымирания. Некроманты завладели силами, превышающими всю вашу магию, потому что эти силы выше смерти – и они спасли народ некрогеров. Такова наша история.

   - Как ими становятся? – еле слышно поинтересовалась я.

   Жрица вперила в меня ровный, снисходительный взгляд.

   - Очень просто. Чтобы стать некромантом, нужно только одно.

   - Что?

   - Умереть. Подвести некрогера к черте, несмотря на его страх и нежелание – и толкнуть за неё.

   Клянусь, не знаю, почему я вскочила. Дикость какая-то! Не верю. Некромант был жив. Он был совершенно живым, крепким, тёплым… Тёплым? А откуда мне знать? Может, он холоден, как камень? Может, такой же твердый? Такой же бездушный?

   Не могла я и расспрашивать Жрицу. Как объяснить свое неуёмное любопытство в отношении данного вопроса? Жрица тоже вполне предсказуемо могла бы заявить, что мне следует интересоваться своим женихом и задавать вопросы о роли жены некрогера, а не о некромантах.

   Она очень внимательно смотрела на меня. Изучала, видимо.

   Не знаю, почему, но мне не хочется, чтобы стало известно об одном конкретном некроманте и о моем к нему беспокойном интересе. О моей слежке и моей настойчивости в вопросах поднимания мёртвых.

   Поэтому будем хитрей.

   - Я хотела спросить кое-что ещё…

   Вежливое и равнодушное.

   - Да?

   - У нас в замке женщины часто собирались по вечерам, разбивались на кружки по интересам, рисовали, играли в карты, пели, в общем, развлекались вместе. Приглашали множество гостей. Разве у вас тут ничего такого нет?

   Жрица молча склонила голову, подтверждая, что да, нечто подобное имеется. Действительно, не могла же она соврать. Одно дело – умалчивать, но напрямую врать невесте принца… явный перебор.

   - И что же мне нужно сделать, чтобы попасть на один из этих вечеров?

   Она неохотно выдавила:

   - Приглашение.

   - Правда? От кого? Как его получить?

   Нет уж, я сделаю так, чтобы Жрица чувствовала себя неудобно и чтобы она злилась про себя и думала, какая же я неловкая, раз не понимаю элементарного - раз приглашения нет, значит, никто из собирающихся на вечерние развлечения не желает меня приглашать. Пусть так и думает и не вспоминает, почему это я вдруг принялась задавать неудобные вопросы о некроманте.

   - Я попробую вам его принести, - неохотно подвела она итог и встала. Это сигнал к тому, что разговор пора заканчивать.

   Да пожалуйста!

   Я отправилась в комнату, где ничего не делала, потом плотно пообедала, впервые найдя радость в одиноком обеде – она обнаружилась хотя бы в том факте, что можно не заботиться, как выглядишь со стороны, когда разеваешь рот, чтобы донести туда ложку супа, но конечно, это не значило, что можно позволить себе вести себя кое-как, поэтому неважно, что никто не видит – я ела так, как ела бы за столом в окружении огромного количества важных гостей.

   Потом пошаталась по коридорам и выспалась – прошлая ночь не особо располагала ко сну. Гибель Ас-асса меня сильно расстроила, будто я уже успела к нему привязаться и никак не ожидала, что его вдруг не станет. Понятно, когда невольно привязываешься к чему-то живому, например, к кошке или собаке, даже к птичке, но привязаться к куче магически оживлённого мусора и страдать, что эта куча перестала шевелиться… Не ожидала от себя. Или это моё вынужденное одиночество тому причиной?

   Я помянула светлую память идеального слуги Ас-асса стаканчиком яблочного сока, кислого и ароматного, что в условиях земли некромантов могло бы означать, что аромат по капле собрали с площади целого сада.

   А вечером я прижалась ухом к стене комнаты, прилегающей к основному коридору, который практически насквозь пронизывал замок, и прислушалась. Ничего. Ладно, так просто не сдадимся и послушаем остальные стены…. Для этого нужно замереть у каждой, затаить дыхание, чтобы звук не сбивать, и терпеливо вслушиваться в тишину. И ладонь ещё положить, чтобы не пропустить малейшей тряски. Если замок реагирует на некроманта, как пугливое животное – дрожью, то стены могут начать трястись в любой момент.

   Но ничего не происходило. Подозреваю, где-то там, в стенах, во всех или, по крайней мере, в одной из них есть потайной ход, но я ничего не услышала.

   И голову чем дальше, тем больше занимало совсем другое.

   Некромант.

   Я знала, что всё равно рано или поздно сама себя уговорю сделать что-нибудь неправильное и опасное, это просто дело времени и потраченных нервов, поэтому не особо-то сопротивлялась. Нет, ну, на самом деле, не станет же он меня душить и превращать в станя? Тогда мои родственники узнают о произошедшем, придут и отомстят. И месть их будет страшна!

   Наполнившись таким образом осознанием собственной значимости, я решилась проведать некроманта лично. Как раз время самое подходящее – ночь - наверняка он уже проснулся и вершит вдали от людских глаз свои тёмные делишки. А чтобы почувствовать себя более уверенно, я вытащила из сундука на белый свет свой дорожный плащ, самый плотный, накрепко застегивающийся, с огромным капюшоном, способным закрыть лицо чуть ли не до подбородка. Плащ доставал до пола и легко спрятал под собой моё синее платье, которое, вероятно, сразу оповещало любого некрогера о моём статусе в этом замке.

   Одно только уменьшило боевой настрой – недавно в сундук с плащом я спрятала духи, подарок Рондо, и теперь всё его содержимое попросту воняло – сладко, тягуче. Так пахнут подвядшие розы и пожилые матроны. Или нет… в такой концентрации льют на себя духи только женщины, которые пытаются явно привлечь мужское внимание.

   Впрочем, другого плаща нет, пойду так и не буду забивать голову лишними страхами.

   Мне и без этого страшно.

   Я вышла в коридор и направилась в подвал.

   Меня изводили странные вопросы без ответа.

   Он тёплый или ледяной? Он дышит? Насколько его тело твёрдое?

   Человек ли он вообще?

   Нет, не верю я в россказни жрицы Про, благодаря голему я видела некроманта с близкого расстояния и совершенно точно могу заявить – он не мёртвый, он живой. Ходит, дышит, говорит.

   Но, может, он умирал?

   И от этого предположения кровь стыла в жилах, как будто тело погружали в ледяную воду. Всё, что за чертой пугает каждого неглупого человека, а я, смею надеяться, не глупа.

   Коридоры и лестницы сменяли друг друга, я спускалась, постепенно замечая, что почему-то иду всё осторожнее, что начинаю скользить по полу, как будто в танце, и стараюсь издавать как можно меньше шума. Как будто боюсь.

   Но мне нельзя бояться. Нужно сделать вид, будто мое появление в подвале в порядке вещей. Мало ли, может, я каждый день тут прогуливаюсь! Имею право, мне не запрещали бродить по замку в каких угодно направлениях.

   Однако ноги постепенно сами собой замедлились. Я не боюсь, конечно, нет… но ноги всё равно как будто раздумывали, стоит ли слушаться хозяйку и продолжать делать шаги.

   Однако всё равно дело продвигалось, позади остались винные полки, и в конце коридора всё сильнее проступали очертания выхода. Там, в конце коридора, было светло, оттуда лился практически такой же холодный свет, как уличный, от местного солнца.

   По дороге я не встретила ни станей, ни големов, нуждающихся в починке. Не знаю, хорошо это или плохо.

   Потом ещё меня преследовали неожиданно возникшие в голове голоса брата и восклицания Глунки, которые недоумевали, зачем это я сейчас лезу в логово некроманта? Зачем мне это надо? Ну да, поднимает он мёртвых, ну да, обладает магией, которую я не понимаю и не могу принять, ну и что?! У каждого народа свои традиции и свои прибамбасы. Я ничего не знаю об их жизни, может, поэтому и иду? Хочу узнать.

   «Да прям там, - пренебрежительно протянул брат в ответ на моё неловкое пояснение. – Не в том дело. Я думаю, что ты….»

   Я тряхнула головой, отгоняя продолжение фразы. Не хочу слышать, что он скажет. Не хочу ничего знать.

   Серый свет окружил меня, осторожно ощупывая и поглаживая, как пугливая живая субстанция. Я не старалась прятаться, по крайней мере, специально, но шагала всё тише.

   Зал был пуст. Вернее, никаких восставших тут не было. А некромант на месте. Вот он, стоит под аркой у противоположной стены, возле длинного, изогнутого на манер серпа стола, на поверхности которого развалы книг и свитков, а по стене высятся полки и ящики, а также несколько алхимических приборов неизвестного мне назначения.

   Он стоит спиной, так что не видно, чем он занят.

   Надеюсь, не разделывает мёртвое тело на части.

   Бр-р-р, как сразу зябко-то стало.

   Но я уже здесь и не стану отступать, а тем более бежать с поля боя, как трусливый заяц.

   Я сглотнула и пошла вперед.

   Практически строевым маршем я пересекла пустынный зал и остановилась за спиной некроманта. Нет, ближе подходить не стоит. Надо же… как красиво тень от густых цветочных гирлянд накрывает его спину и заодно падает на меня, на свету остались только ноги, прикрытые краешком плаща.

   Он не мог не слышать, как я подошла, один убойный запах духов чего стоил, но некромант до сих пор не обернулся. Почему? Что за пренебрежение к живым посетителям, не понимаю? А если бы это был король?

   Так, тогда нужно что-нибудь сказать. Но что? Каким должен быть мой голос? Надменным? Любопытным? Удивлённым?

   Я откашлялась. Совсем неоригинально, но ничего лучшего в голову не пришло.

   Он даже не отреагировал. И как это понимать? Он собирается игнорировать меня вечно?

   Теперь некромант постукивает чем-то стеклянным, а потом вздыхает. А теперь… Он обернулся, неторопливо вытирая руки покрытой коричневыми пятнами и мокрыми разводами тряпкой. В ноздри радостно забился тот самый едкий запах, который распространяют по коридорам замка стани. Значит, в поднятии тел не только магия участвует, но и химия.

   К счастью, я хорошо подготовилась и не отшатнулась, как тогда, в первый раз. Разве что голову не смогла поднять, так что видела только его руки, большие и сильные, покрытые царапинами и пятнами, такими же, как на тряпке. Это что, химические ожоги?

   - Я вижу, ты пришла.

   Киваю. Под плащом руки на уровне живота крепко сжимаются в кулаки. А страх тем временем точно так же крепко сжимает горло. Вчера некромант разбил голема... просто так, безо всякой причины. Я, конечно, не голем, но, возможно, он агрессивно ведёт себя и с более хрупкими объектами? Может, поэтому тут, в логове некроманта, живых посетителей не бывает?

   Как и в твоей собственной комнате.

   Как и в твоей теперешней жизни.

   Я через силу улыбаюсь, пусть даже улыбка никому не видна. Забавно вот так взять и сравнить своё одиночество с одиночеством этого зверя. Не знаю, почему избегают меня, но его по-любому избегают заслуженно!

   Некромант тем временем уверенным жестом отбросил тряпку в сторону, на стол. Подошёл ближе.

   Голову бы задрать, да боюсь, капюшон сползёт, а плащ в данный момент для меня всё равно что броня – закрывает и отгораживает от него, от страха, связанного с непознаваемым миром мёртвых, чей покой насильно потревожен.

   - Что же ты? – насмешливо спросил некромант. – Застыла на месте. Не шевелишься. Неужели испугалась? Вижу, принц так добр, что позаботился не только о моём пропитании и отдыхе. Он прислал мне женщину... как обычно. Но откуда эта скованность? Ты у меня ещё не была? Новенькая? Ничего страшного. Ты же знала, куда идешь? Кого порадуешь своей лаской? Или он тебя заставил?

   Пришлось потрясти головой. Не знаю, как, но его голос настолько завораживал, что я задержала дыхание и слушала… слушала течение звуков, мягкого подземного рокота и легкой тряски, не причиняющей вреда, а только щекочущей тебя изнутри той самой щекоткой, свойственной последующему грехопадению. Вероятно, именно в такие моменты мама теряла голову.

   А ведь он говорил совсем не те вещи, которые стоит слышать невесте принца. Он говорил…

   Вот это да! Я чего угодно ожидала, но не такого! Тело моё замерло на месте, застыв, казалось, уже по второму кругу. Или вторым слоем, не знаю. И не знаю, что это за ощущения такие, что за эмоции меня окатывают, ползут по спине и по груди, холодят руки и живот – страх, ужас, веселье? Предвкушение проказы? Дома я бы, вероятно, поиграла в предложенную игру, притворилась бы продажной женщиной, поддразнила бы и посмеялась. Но тут…

   - Так в чём дело? Ты хочешь уйти?

   Он вдруг наклонился надо мной, и я инстинктивно опустила голову ниже, не позволяя заглянуть себе в лицо. Вместе с едким химическим запахом вокруг теперь витал другой, совсем незнакомый. И его хотелось набрать полной грудью. Что это за вещество?

   - Ты такая… Ты совсем не похожа на тех, кого присылали раньше. Почему-то я рад тебя видеть, хотя не в настроении пользоваться твоей щедростью? Подумать только… зачем я болтаю, ведь тебе всё равно, верно?

   Некромант медленно принялся обходить меня вокруг. Остановился за спиной.

   Зачем? Как-то нервирует меня такое подкрадывание со спины. Так делают некоторые хищники – нападают сзади.

   - Хотя… если ты настаиваешь.

   Неожиданно он положил ладони мне на спину, между лопаток. И осторожно пробежался пальцами вдоль позвоночника, хотя ткань по идее должна была помешать почувствовать его прикосновение. Но я почувствовала… Не знаю, почему.

   - Ты можешь уйти, я не стану жаловаться, - негромко сказал некромант над моей головой. Я не смогла ни слова вымолвить, только стояла, прислушиваясь к тому, что он делает, и ждала. Чего? Чего же я ждала?

   На уровне талии пальцы замерли. От них стало медленно расплываться тепло, как будто кожа нагревалась. Очень приятное, человеческое тепло.

   - Так что? Хочешь остаться?

   И пальцы, сминая ткань плаща, сомкнулись на моей талии, прямо над поясом с кошельком, который я, конечно же, не сняла. Там же самые важные для меня предметы!

   И я снова не пошевелилась. Не знаю, в чём его магия, в запахе, голосе или силе некроманта, которая делает его таким пугающим, что невозможно сопротивляться, но…

   Он был тёплый, живой. Торжество затопило меня и выплеснулось вздохом облегчения. Всё жрица наврала, он живой!

   Некромант убрал руки. Зачем? Ой… Чтобы толкнуть меня вперёд, к столу. Наверное, он не хотел так сильно, просто не рассчитал толчка, а так как ноги окаменели, я почти упала вперёд.

   Некромант поймал меня сзади за плащ и, подталкивая, направил к столу, а когда мы дошли, уверенно положил руки на мои плечи и нажал, заставляя меня наклониться вперёд.

   Что он себе позв…

   Он сдёрнул мой капюшон, и волосы рассыпались по спине. Вздохнул.

   - Ты так сильно пахнешь… Почему вы так любите этот сладкий запах?

   Самое поразительное, я полностью онемела. Теперь – потому что он дышит, уткнувшись лицом в мой затылок. Но недолго. Сразу же отстраняется, с такой стремительностью, как будто понял, что творит нечто предосудительное. Мои волосы, конечно, красивые, я всю жизнь за ними тщательно ухаживаю и ревностно храню их естественный, насыщенный коричневый цвет, но всё же… с такой реакцией на них прежде не сталкивалась.

   Пора что-то сделать, причём немедленно. Нужно оттолкнуть его, сказать ему: «Нет». Да, и ежу понятно, что меня приняли за одну из… за женщину, которую ему прислали для любовных утех. Но почему я до сих пор не заявила, что это не является правдой? Что эта ошибка просто оскорбительна по отношению к невесте принца!

   Моя юбка вместе с плащом вдруг будто ожила и поползла вверх по ногам. Спереди зацепилась за колени, а сзади приподнялась выше. При этом его рука задела мои голые ноги, он замер и провел пальцами по колену, распространяя живое тепло, расходящееся по коже, как круги по воде.

   Он был не просто теплым, он был горячим.

   Ткань снова поползла. Оголенной коже тут же стало холодно, потому что в подвале температура была как в подземелье.

   Нет, нужно останавливать. Нужно что-нибудь сказать. Может, я сошла с ума? Это ведь не может быть реальностью? Разве это я стою тут, нагнувшись, ожидая, когда мне задерут юбку? Я же не желаю, чтобы меня вот так просто взяли да разложили прямо на столе? Да еще кто? Некромант? Да еще как? Как какую-то… шлюху?

   Почему же голос отказывает? Получается, я ничем не отличаюсь от неё, от…

   Голос моментально воскрес. Я набрала полную грудь воздуха, чтобы закричать, потому что рассыпались сковывающие грудь обручи и теперь мне ничего не мешало. Но не успела.

   - Что это?

   Его голос изменился, заледенел и звучал так, как будто его хозяин одновременно со словами постукивал железной палочкой о край хрустального бокала. Некромант резко отодвинулся, отхлынул, а ткань опустилась вниз.

   В чём дело? Что-то с моими ногами? Я покосилась на ноги – в разрезе плаща торчала синяя юбка.

   Некромант попятился снова, не знаю, каким образом, откуда я это знала, просто чувствовала его перемещение и что он наполняется злой, разрушающей энергией.

   - Ты…

   Он замолчал.

   Нет уж, выговор от кого-то вроде некроманта я получать по-любому не собираюсь, пусть даже беззвучный.

   - Ну, наконец-то вы дали мне слово сказать! – заявила я, дергая и поправляя подол, как будто ничего не случилось.

   А случилось столько всего… Дома я позволяла себе похожие шалости с молодыми людьми, но тут... Тут произошло нечто другое, совсем другое. Мои прежние кавалеры знали границы игры и что мы больше оттачиваем навыки, чем действительно готовимся это сделать. Но сейчас, этот некромант... Только что произошедшее в этом зале в последнюю очередь можно было назвать игрой. И я тоже принимала в этом участие, хотя ничего не мешало хотя бы попытаться остановить происходящее. Но я не смогла. Я просто не смогла!

   Ладно, нужно оглянуться, посмотреть своему страху в глаза. Странно, он вовсе не выглядит злым, да и не похоже, что некромант станет на меня бросаться с целью отомстить за произошедшую ошибку. Вернее, за НЕ произошедшую. Зря я напрягаюсь, он и не думает дёргаться. Стоит спокойно, расправив плечи и глубоко дышит. Может, понимает, что любое его движение сейчас выглядит подозрительно?

   А вот лицо… Нет, он не злой… Он уставший. Даже, сказала бы, изнуренный. Взгляд немигающий, почти неестественный, подбородок упрямый, даже слишком.

   Такое своеобразное лицо, как сказали бы в моём замке. Такое… нестандартное, ни к одному известному типу лиц не причисляемое.

   Это потому, что работа всегда накладывает на тебя отпечаток. По крайне мере, такая работа. Даже представить невозможно, что кто-то станет поднимать трупы добровольно, но ведь магия срабатывает в большинстве своём только, когда обладатель магии этого хочет.

   Ладно, пока отложим. Я рада, что он не злой, не ожидала, что некромант умеет сдерживать свои обиды и разочарования.

   И ещё - он разочарован, совершенно точно. Надо же, неужели жалеет, что не получил женщину, когда ему захотелось секса? Да, неловко вышло, я не ожидала, честно говоря, подобной встречи, и поэтому так растерялась. Поэтому и ничего сообразить до пор не могу. В общем, похоже, это один из моментов, когда нужно просто болтать, что в голову придёт, и чем больше, тем лучше.

   - Я не ожидала, что здесь, в замке некрогеров, меня вдруг будут хватать за разные части тела, приняв за… - тут хихиканье, весьма глупое, но полезное. – В общем, забудем, не станет портить вечер произошедшим глупым недоразумением. С каждым могло случиться…

   - Зачем вы здесь? – прервал меня некромант.

   Я тут же сдулась. Так, похоже, манерами забавной простушки и легкомысленным кокетством его не проведешь. Ну ладно, у меня припасено ещё кое-что.

    Наклонив голову набок, как я делаю, чтобы лучше видеть собеседника, я сказала:

   - Вчера пропал мой слуга. Голем. Его звали Ас-асс.

   Некромант дёрнул головой и его глаза перенеслись от меня к столу. Рассеянно опустились к полу, покрытому пылью.

   Так-так, вот же невезение, мой плащ собрал тут, похоже, всю окружающую пыль. От моего прихода на данный момент некроманту никаких неприятностей, а одна только польза – подмела пол подолом и выставила себя полной дурой.

   И нашла о чём волноваться – что там подумает некромант-отщепенец!

   Он тем временем поднял голову и взглянул сверху вниз, свысока во всех возможных смыслах.

   - Понятия не имею, о чём речь.

   - Разве не сюда они все должны идти?

   - Кто?

   - Големы. Разве в последние дни все они не сюда спускались для починки?

   Он поморщился.

   - Слушайте, дамочка. Вы пришли морочить мне голову? Не знаю, что у вас за шутки такие отвратные, но шли бы вы лучше обратно в женский салон, щебетали бы там с остальными высокородными бесполезными девицами и занимались бы своим прямым делом – ничегонеделаньем.

   Я так выпрямилась, что любая линейка бы обзавидовалась.

   - Что? Бесполезными девицами, значит? То есть пользу приносят только те женщины, которые могут быть использованы вами тем способом, которым вы только что собирались использовать меня?

   Я просто пылала негодованием.

   - Вы собирались использовать первую встречную женщину для своих утех. Вас не интересовало, кто она, что она просто обслуживает вас с целью заработка, а может, её и вовсе принудили посетить вашу малоприятную персону. Но вам было плевать!

   Глаза некрогера расширились, а губы дрогнули.

   Потом, вместо ответа, он отвернулся.

   - Уходите. Иначе я буду вынужден сообщить королю о том, что невеста его наследника досаждает мне своим присутствием. Вероятно, вы плохо соображаете или просто не очень умны, раз не послушали предупреждения умных старших помощниц и явились сюда поглазеть на некроманта. Убирайтесь немедленно.

   Голос он не повышал, но пробрало до костей. Кто знает, может, он угрожает не напрасно, а на самом деле способен на убийство? Если уж способен препятствовать естественному после смерти упокоению…

   Я быстро отступила. Надеюсь, моё отступление не похоже на страх, хотя это, вероятно, всё-таки страх? Не могу понять, что это ещё может быть. Может, злость? Хотя нет… я злюсь, конечно же, а кто бы не разозлился, услыхав такую отповедь? – но здесь что-то большее. И придётся понять, что именно. Но позже.

   - С удовольствием отсюда уберусь, - сквозь зубы заявила я. – Тут дурно пахнет. И в прямом, и в переносном смысле.

   Коридор приближался так быстро, будто я бежала.

   Может, так оно и было.

ГЛАВА 7

Утро наступило поздно. Ещё бы, ворочаться полночи, вспоминая перепалку с некромантом – это, конечно, сну способствует!

   После завтрака вдруг явилась младшая жрица Про и, быстро кивнув, практически швырнула на мой письменный столик письмо с сине-серыми разводами на конверте.

   - Приглашение на вечер. Королева с окружением будут рады вас видеть у себя в гостях.

   Не может быть! Я схватила конверт, будто там крылья, на которых я смогу летать в небесах.

   Честное слово, я так не радовалась, вероятно, лет с пяти, с того времени, когда мама приносила мне новое платье, совсем такое же, как у неё самой, одевала меня, гладила по спине и рукам, делала такую же, как у себя, прическу и уводила гулять в сад. Там танцевала и пела, а потом, наклонившись к поверхности воды у озера, рассматривала наши мерцающие отражения и приглушенно шептала:

   - Смотри… смотри, маленькая моя, как мы похожи.

   Я вздрогнула, отгоняя видение, мучительно сладкое и страшное одновременно.

   - Что с вами? – требовательно поинтересовалась жрица, стойко держа ровно голову, увенчанную очередной уродующей шляпкой.

   - Прошу прощения… вспомнилось кое-что неприятное.

   - Так вы примете приглашение?

   - Конечно же! С большим удовольствием!

   День пролетел быстро. Ещё бы, когда впереди знакомство с женской частью населения замка, такими же, как я, высокородными особами, которым следует держаться вместе – так и веселее, и продуктивнее во всех сферах дворцовой жизни. Кто, к примеру, вас прикроет, когда вы встречаетесь со своим поклонником в углу коридора, завешенного пыльными портьерами? Только такая же, как вы сами, любительница пофлиртовать. В нашем замке они даже делились на группы – мы, молодые, «играющие в любовь» отдельно, те, что постарше, замужние любительницы натурально гульнуть на стороне – отдельно. Наши интересы не пересекались, и всем хватало места и времени добиться желаемого. Надеюсь, тут тоже найдутся подруги на любой вкус.

   Как мне не хватает подруги! Хотя бы Гульку сюда – да я бы её зацеловала насмерть!

   Итак, пора готовиться. У нас было принято выряжаться на вечера, показывать себя во всей красе и искренне восторгаться красотой других женщин. Думаю, это важно – видеть, насколько красивы женщины, и чувствовать свою принадлежность к этой красоте. Видеть, как правильно оттенять бледную кожу, чтобы она не выглядела плесневелой, а приобрела изысканную глубину, убедиться на примере взрослой, уверенной в себе толстушки, что объёмными ногами можно гордиться ничуть не меньше самых стройных – и тогда на них найдутся охотники.

   В общем, я обожала наши вечера.

   Но здесь кроме синего платья мне ничего не светит, да и причёску лучше сделать попроще, самой. В любом случае, надо для начала побыть скромной и незаметной, чтобы никого не оттолкнуть и заодно увидеть, как принято у них. Некрасиво было бы сразу со своими требованиями лезть на рожон, они совсем не должны быть такими же, как женщины моего замка.

   Но как же хочется, чтобы хотя бы немного они оказались на них похожи!

   В любом случае, настроение, вероятно, впервые с моего приезда к некрогерам сверкало и переливалось, как алмаз на солнце. Я так рада! Даже, можно сказать, счастлива!

   И я смеюсь, смотря в зеркало, где мои кудри в очередной раз выскальзывают из рук и рассыпаются по плечам, не желая собираться в аккуратный пучок. Так глупо – смеяться от счастья оттого, что тебя пригласили на скучные вечерние женские посиделки. Но что поделать, я смеюсь.

   Дорогу я не запомнила, но подозреваю, я не шла, а парила над полом, по крайней мере, так себя ощущала.

   Покои, где мне прежде ни разу не довелось побывать, оказались довольно объёмными и, на мой взгляд, совершенно неуютными. Зато народу столько, что глаза разбегаются. Собственно, по пальцам можно перечесть тех некрогеров, с которыми я общалась по прибытию в замок. По сути, если я встречаю в течение дня двух живых людей – это практически праздник! А тут, надо незаметно посчитать… Раз, два... Тринад… Нет, шестнадцать женщин! Невероятно просто, да где же они все прячутся днём? Мне казалось, замок я исходила уже сверху донизу, но никого не видела.

   Мать Рондо, ныне действующая королева и её спутница, как выяснилось позже, незамужняя старшая сестра королевы, она же старшая жрица Про оказались самыми взрослыми среди собравшихся в зале. Они вели беседу о чём-то своём и не пожелали от неё отвлекаться при моём появлении, просто вежливо кивнули и продолжили обсуждать свои важные вопросы.

   Это радовало. Неохота, знаете ли, в такой чудный вечер тратить массу лишнего времени на обмен любезностями. С королевой я познакомилась в первые дни моего пребывания в замке, она показалась мне довольно скучной женщиной, постоянно погруженной в свои сложные мысли, поэтому оставалось только радоваться, что она не стала сломя голову обо мне заботиться и всячески меня опекать.

   Так, теперь можно и к ровесницам перейти. Девушки моего возраста в основном сидели без рукоделия и просто болтали, только некоторые были заняты вышиванием или плетением паутинных кружев – у нас такое плетение не прижилось, слишком тонкая работа, выдержки ни у кого из моих знакомых не хватало. А тут, смотрю, довольно востребованное хобби, что тоже своеобразным образом характеризует некрогеров.

   Вот это кружево, например…

   - Потрясающий узор. Просто невероятно!

   У первой же кружевницы на валике лежало потрясающее серое, вернее, жемчужное кружево, настолько искусно сплетенное, что каждое произнесённое мною слово похвалы было совершеннейшей правдой и шло от самого сердца. Я, конечно, мало видела кружев и кружевных дел мастериц, но эта девушка в тесном плотном платье, которое заставляло её сидеть так ровно и прямо, будто было деревянным корсетом, сразу среди них выделялась. Она медленно повернула голову и коротко взглянула на меня. Стройная или, скорее, худая, тёмные, просто убранные волосы, тёмные глаза. Обычный облик некрогерки. И взгляд такой же, как будто перед ней вдруг запрыгал на задних лапках и громко подтявкивает неразумный щенок, к примеру.

   - Прошу прощения за свой неуёмный восторг, но прежде я никогда не видела такого красивого кружева, - нашла нужным добавить я.

   - Ну что же… Тогда спасибо.

   Я даже слегка смутилась. Она была бледна, спокойна, но думаю, в ней течет живая кровь. То есть она первая, кто в землях некрогеров не вызывала у меня отторжения на каком-то необъяснимом глубинном уровне. Если подумать, такое же отвращение во мне поднимается, когда я вижу тараканов, особенно ту крупную породу, которая прибывает в замок из лесных поселений. Прямо дрожь отвращения пронизывает.

   Так вот – эта девушка – первый некрогер, кто не запустил во мне, пусть и непроизвольно, эту реакцию-отвращение.

   Или второй?

   Ну вот, не хватало ещё сейчас некроманта вспоминать! Нет, моя текущая задача – завести полезные знакомства, которые сделают мою жизнь веселой и беззаботной, прямо как дома.

   И вот - моя задача с треском провалилась!

   Общаться со мной никто не стал. Конечно, некрогерки отвечали на вопросы, но с таким видом, будто им заплатили за безграничное терпение. Искреннее слово я услышала всего однажды – ту самую первую благодарность из уст мастерицы кружев. И то, впредь она общалась в двумя другими девушками, сидевшими поблизости, а на меня даже ни разу больше не взглянула. Как и все окружающие. Вернее, не так... все они время от времени смотрели на меня. И не видели, как будто я пустое место.

   Вскоре мне уже казалось, что со стороны я похожа на глупого жука, залетевшего в комнату, который тупо бьётся всем своим весом в стекло, не понимая, что выхода нет.

   Когда вечер закончился и некрогерки принялись собирать книги и рукоделие, я скованно попрощалась со всеми присутствующими, заметив, что теперь тоже смотрю как бы мимо – прямо, но никого не замечая, и пошла обратно, в свои комнаты, ушла первой, чтобы не разрыдаться прилюдно.

   И в пустынном коридоре, где никого не было, всё пыталась сдержать слёзы, запереть их внутри и не впадать в отчаяние.

   Весь день я мечтала, что вскоре всё изменится к лучшему и я перестану быть одной, стану частью местного общества, а теперь поняла – ничего не изменилось.

   В моих ли силах вообще что-нибудь изменить?

   Не понимаю, почему так произошло. Снова одна.

   Почему меня отталкивают, отторгают, как инородное тело, даже не пытаясь ко мне присмотреться? Не пытаясь дать шанс приспособиться к некрогерам?

   Коридоры текли, сменяли друг друга.

   Почему эти женщины были так… так бессердечны? Так жестоки? За что? Ведь друг с другом они общаются. Что не так?

   Может, я сделала нечто дурное?

   Нет, это не мой путь – начать винить во всем происходящем себя. Конечно, святых нет, но если я сделала что-то плохое или неправильно, то не нарочно, и можно просто объяснить, в любом случае это лучше, чем бросать одну в воду и смотреть, как я тону, безуспешно пытаясь выплыть.

   Та-ак, а это что?

   Передо мною, оказывается, раскинулся подвал, а я стою у того самого поворота коридора, который ведёт к логову некроманта.

   Вообще-то я была убеждена, что направляюсь в свою комнату.

   Но с другой стороны… что меня там ждет? Обои, рисунок которых я уже выучила наизусть? Скучные книги, не менее скучный пейзаж за окном и полные гулких звуков коридоры за стенами? Там, за стенами, по всей вероятности теплится жизнь, хорошая или плохая, неважно, но она существует, а в комнате меня точно ждёт одно только одиночество.

   Похоже, я боюсь его, одиночества? Честно говоря, раньше я никогда не думала, что наступит время, когда я буду тосковать по подружкам и кавалерам, по смеху и болтовне. По обществу. Мой будущий муж относится ко мне так, будто не особо-то и рад моему присутствию, что, впрочем, не помешало попытаться затащить меня в постель. Действительно, почему нет? Остальным до меня дела ещё меньше. Жрица Про постоянно намекает, что нынче в землях некрогеров сложилась сложная политическая ситуация, что землю раздирают бунты и народ некрогеров-сао, это часть населения более низкого происхождения, не даёт стране подняться и наладить нормальное существование, так как не желает и дальше жить под гнётом власти королевской семьи, которая правит уже более полутора веков. Так что им не до веселья. А значит, и не до меня. Звучит так, будто я пустоголовая капризная принцесса, у которой на уме одни только развлечения, причём я активно чего-то выпрашиваю и даже требую. Но пока на моей совести только язык, который я не успела вовремя прикусить и поэтому позволила себе пару раз нагрубить тем, кому грубить не стоило. А в остальном я вполне вменяема и уж в любом случае способна понять, что, когда в государстве появляется настолько важная проблема, требующая грамотного решения, нужно бросить на поиски выхода все силы.

   Но это не значит, что в остальное время нужно забиваться… в подвал, лишать себя общества себе подобных и навсегда стереть улыбку со своих губ.

   Свет из зала некроманта всё ближе… Обнаружив себя в подвале, я не развернулась и не пустилась наутёк, ничего подобного. Я отправилась дальше.

    Не могу сказать, зачем. Да и какая разница?

   Только что в мою голову пришла очень необычная мысль. Некрогеры, и женщины, и мужчины, изо всех сил стараются сохранить внешнее подобие гостеприимства и расположения, но каждого из них при виде меня, а тем более при необходимости общаться со мной, прямо перекорёживает.

   И только некромант был рад моему присутствию… по крайней мере, вначале, пока не понял, что я вовсе не собираюсь оказывать ему сексуальных услуг.

   И даже потом... Ну, не то что бы он был шибко рад, но хотя бы не делал вид, будто всё происходящее в порядке вещей и нужно просто потерпеть, пока раздражающий факт самостоятельно не догадается убраться прочь.

   По сути, он единственный, кто был со мною предельно честен и не притворялся вежливым и радостным в моём обществе.

   Вот и зал…

   Где хозяин? Станей нет, големов не видать. Тишина.

   Видимо, всех уже починил?

   Стол пуст, затаился и прячется в тени. Очень тихо. Не помню, но вроде бы раньше тут постоянно раздавался разнообразный шум? Громкие шаги или тихое постукивание металла и стекла? Или нет? Не могу вспомнить.

   Так где же он? Так пусто.

   Ну вот, некроманта нет! Не думала, честно говоря, что отсутствие некроманта так… покажется почти предательством. Как он мог уехать? Неужели насовсем? Неужели он больше не вернётся?

   Я вздрогнула, когда раздался шорох.

   За колоннами, скрывающими стену, что-то есть.

   Стол по-прежнему завален бумагами и мешочками с какими-то средствами. Он готовил зелье? Как он оживляет станей? Чем он заставляет их подниматься вопреки природе смерти?

   А что тут, за стеной фальшивых цветов, откуда звуки?

   Оказалось, проход. Наверное, там дальше комнаты некроманта? Как я раньше не подумала? Не может же он спать тут, где ни кровати, ни даже матраса на полу. Значит, там он живёт.

   Рискну ли я туда зайти?

   Нужно остановиться здесь, у входа, спрятавшись за вьющийся пластик и подумать. Рискну ли я?

   Видимо, на этот вопрос нет ответа.

   Он вышел сам. Звук шагов, решительных, но тихих – и вот он, стоит напротив, внимательно смотря на меня. Как прежде, сверху вниз.

   Нас разделяет три шага, не меньше. Сегодня я без плаща и вряд ли меня получится перепутать с девицей легкого поведения. Вероятно, это покажется глупым, но думаю, что возможно, мне стоит извиниться за свою прошлую глупую выходку.

   Он же не знает, что в тот раз я молчала так долго и позволила ему обманываться не потому, что хотела посмеяться, а потому, что просто не могла его остановить. Я совсем не издевалась, как он, похоже, решил, совсем не шутила и не играла в злые игры. До сих пор не понимаю, что произошло, но он имел полное право сердиться. Ещё бы, кто бы на его месте не сердился?

   - Я даже не знаю, что сказать, - неожиданно заговорил некромант, и его голос, действительно, звучал растерянно. А ещё его голос звучал старше, чем некромант выглядел. Казалось, говорит мужчина, уверенный в себе и много повидавший. А на вид – мальчишка, разве что глаза непонятного возраста. Или это предательская тень скрывает истинные года, ведь в потёмках все кошки серы и только полноценный солнечный свет показывает истину во всей её откровенности?

   - Мне не запрещали ходить, куда вздумается.

   - Конечно.

   - Я могу гулять, где пожелаю!

   - Не спорю.

   - И вообще…

   Голос зазвенел и сорвался. Я неожиданно всхлипнула. Какая же я жалкая!

   - Я ищу голема, - сообщила я, как только горло перестало сжиматься и вернулся голос. Главное, сделать вид, будто слёзы на моих глазах в порядке вещей.

   - Этот голем ушёл… ушёл позавчера и больше я его не видела. Его звали Ас-асс. Это такой голем, у которого цветные стёклышки в глазницах. Он очень отличался от остальных. Временами, думаю, он мне даже улыбался. Я его обожала!

   Почему он так задумчиво на меня смотрит?

   - Так что? – возмутилась я. – Где он? Он же сюда ушёл, верно? Что с ним произошло?

   Некромант отодвинулся и, помешкав, отвернулся.

   - Я ошибаюсь, или речь о големе? – пробормотал скорее себе под нос, чем вслух.

   - Да.

   - Об искусственном големе? – уточнил он.

   - Да! Ну и что?

   - Ничего.

   И некромант снова замолчал.

   Глазам стало горячо и мокро. Что за вода на щеках, зачем? Отчего?

   - Странно наблюдать, как молодая красивая девушка, почётная гостья замка, невеста наследника – и рыдает из-за кучи ожившего мусора. Как будто… как будто это самое дорогое, что у неё было.

   Его слова поразили меня так, как будто с головы сдёрнули тёмный мешок, а вокруг – яркий свет.

   - Я не рыдаю!

   - Конечно, - тут же подхватил он, отводя глаза.

   - Я сказала, нет!

   - Я не спорю.

   От такой покладистости зубы сводит. Хотя нет в ней смирения, только холод и равнодушие. Ему все равно. А чего я удивляюсь, я же в стране некрогеров, стране холода и душевного равнодушия. А он самый отпетый из всего народа, мучитель мертвых тел.

   Нет, пора отсюда уходить.

   - Мне пора.

   Теперь развернёмся и отправимся-ка лучше в свою комнату, спать. Сколько можно позориться перед существом, недалеко ушедшим от тех, кому он насильно возвращает жалкое существование?

   С другой стороны, даже если по ожившему голему кто-то может плакать…

   В моей комнате пусто. Ещё бы! Кто бы сомневался!

   Будь иначе, я бы сильно удивилась.

   А кстати, я так и не извинилась за появление в свой прошлый визит. Вот и хорошо – желание каяться перед этой глыбой льда полностью испарилось.

ГЛАВА 8

В сложные периоды своей жизни, по утрам я обычно остаюсь в постели, размышляя о том, что, несмотря на неприятности, которые неизбежно время от времени случаются, жизнь прекрасна. Ну, или просто терпима, пока что-нибудь не изменится к лучшему.

   Вчера, возвращаясь в комнату по гулким полутёмным пустым коридорам, я уже подозревала, что моё следующее утро затянется, потому что нынче для своего самовосстановления придётся положить куда больше сил, чем обычно.

   Однако глаза я открыла от грохота и крика.

   - Быстро! – Дорин бросилась в гардеробную за моей одеждой, выскочила и швырнула в меня скомканное платье. – Быстро одевайтесь!

   Никогда не видела свою номинальную служанку такой возбужденной.

   - Что происходит?

   - На нас напали! Шевелитесь, ну! Быстрее же! Мне нельзя являться в убежище без вас, а я не хочу угодить в руки низших некрогеров!

   - Низших?

   - Одевайтесь же!

   Я выползла из-под одеяла и стала натягивать своё платье. Новость ошарашила меня. Честно говоря, представить не могу, что за нападение такое. Зачем?

   - Чего они хотят?

   - Сменить властелина, конечно же.

   - А зачем?

   Дорин подскочила, помогая застегивать кнопки, потом бросилась за расческой.

   - Потому что они низшие и уверены, будто жизнь сразу станет легче, стоит только сменить одного властелина на другого.

   - То есть, их жизнь слишком тяжела?

   Она так скрутила мои волосы, что я даже зашипела от неожиданной боли. Быстро смотала в пучок и сколола невидимками.

   - Мы – некрогеры. Тяжесть жизни – наш крест. И наша честь.

   Развернувшись так, что юбка взметнулась, Дорис бросила через плечо короткое:

   - Идите за мной.

   И исчезла в коридоре.

   По пути мы не встретили никого, ни человека, ни голема, ни станя. И тишина… Раньше я считала, что в замке тихо, но по сравнению с теперешней тишиной разница была разительной.

   Мы почти перешли на бег, коридоры мелькали, Дорис довела меня до входа в покои принца и нырнула туда, за дверь из серого резного дерева.

   Тут я впервые. Хотя, будь желание, предложение посетить сии покои мне уже делали, я сама его отвергла. А вот Дорис очень даже неплохо тут ориентируется, судя по всему.

   Комнаты я рассмотреть не успела, да и мы проскочили всего через одну, а потом свернули в очередной коридор, настолько тёмный и узкий, что даже для замка некрогеров чересчур – плечи задевали за стены.

   Спустились ниже и снова пошли по коридору. Вокруг стало холодней и темнее, видимо, мы углублялись в толщу горы.

   И вокруг было совсем пусто.

   Потом мы добрались до укрытия. Им оказался огромный зал с низкими потолками, в котором с комфортом разместилось просто невероятное количество некрогеров. Судя по всему, нападения происходили довольно часто, раз уж тут внутри так всё удобно устроено.

   Принц с королевской четой и парой солидного вида некрогеров заседали за столом, уставленном чайным прибором персон как минимум на двенадцать. Видимо, чаепитию не мешали даже нападения.

   - Такое впечатление, что нападение для вас в порядке вещей, - сообщала я Дорин.

   - Просто мы не позволяем страху завладеть нашим разумом. Нападения совсем не безопасны. В прошлый раз убили двух моих соседок из пяти. Так что не сомневайтесь, рано утром, ещё до рассвета, в замок проникли враги, и до сих пор вы живы только по случайности.

   - Рано утром? – воскликнула я.

   Дорин не ответила, кивком приглашая меня пройти к королевской чете.

   Я подошла и села с краю на пустое место.

   Слушая неторопливую ленивую болтовню, я внутренне сжималась. Никто моим присутствием не отягощался, говорили, как ни в чём не бывало. Итак. Сао напали ранним утром. Королевскую чету подняли тот же час и переправили сюда вместе с охраной и ближайшими слугами. Принца сопровождала его фаворитка… А я…

   Наличие фаворитки, о которой говорили совершено свободно, меня, в общем-то, не удивило и не возмутило. Вполне понятно, что принцу в его возрасте и положении кружат голову десятки придворных дам и на его месте любой бы пользовался предложенным. Я, будь мужчиной, с их требовательной и капризной физиологией, тоже пользовалась бы.

   Но в ступор вгоняет другое… Я.

   Обо мне вспомнили только через несколько часов. Любимые слуги, охрана и фаворитка сидели тут, в безопасности и комфорте, пока меня могли в любой момент обнаружить и убить. А потом, когда обо мне всё-таки вспомнили, то послали не охрану, нет… прислали одну только служанку.

   Я непроизвольно выпрямила спину, тупо таращась в стол.

   Одно дело – равнодушие персонала и нежелание поддерживать дружеские отношения, тут в опасности только моё настроение и душевное равновесии… и совсем другое дело – когда твоя безопасность никого не заботит. Можно допустить, что тебе не с кем перекинутся сплетней-другой, тут нет ничего смертельного, но вот так бросать при штурме замка! Они даже вспомнили обо мне не сразу, да и то, вполне вероятно, случайно!

   Я задышала глубже, переваривая свои выводы и успокаиваясь, причём второе получалось крайне плохо. Я могла ошибиться, верно? Может, всё совсем не так, как кажется на первый взгляд, и сходу предъявлять какие-то претензии - дело недостойное умного человека. Нужно уточнить… Нужно вначале уточнить…

   Уловив короткий перерыв, я быстро вклинилась в текущий разговор и спросила у короля:

   - Я правильно поняла, что в замок проникли рано утром? Но почему же тогда за мной явились так поздно?

   Всё внутри дрожало, пока я изо всех сил сохраняла наивный вид. Ногти болели, впиваясь в дерево лавки, а ноги подрагивали, хорошо, что я сидела.

   Король спокойно посмотрел на меня.

   - Не волнуйтесь, вы были в полной безопасности.

   Принц согласно кивнул.

   - Но…

   - Поверьте, - перебил король, повышая голос. – Мы печёмся о вашей безопасности.

   Всё, повторные вопросы недопустимы. Значит, я права. Их не волнует, как невеста устроилась, конечно же… с чего им волноваться о такой мелочи, когда их не волнует даже то, остаётся ли она в живых! А значит… никто на самом деле не ждёт, что я стану следующей королевой, иначе бы подстраховались, хотя бы слуги. Ну, мало ли, стану королевой – припомню дурное обращение. А местная обслуга - нет, не страхуется, она совершенно точно уверена, что я – проходная пешка.

   - … рад видеть.

   Я вскинула глаза. Рядом стоял Филимон Марксез, близкий друг короля Некрогера. Очень вовремя подошёл – настроение портить уже некуда.

   - Филимон, присаживайся, - тут же обрадовано воскликнул король, получивший отличный повод сменить тему, принц резко встал, освобождая место, и пересел ко мне, а потом пододвинулся, устраиваясь удобнее и одновременно оттесняя меня к краю. Я молча подчинилась, пересаживаясь. Перед глазами стояла моя жизнь, такая красочная, такая бесценная… которая здесь ровным счётом ничего не стоила.

   Многое следовало бы обдумать, но боюсь, в настоящий момент такой возможности мне не предоставят. Это вдвойне сложнее – когда не можешь уйти и остаться в одиночестве, чтобы скрыть то, чего не хочешь показывать на людях. Свою боль, свою растерянность. Разочарование. Тоску.

   За спиной раздался смешок. Нездоровый, язвительный. Я не могла не обернуться. Там, в углу, вокруг низкого круглого столика, уставленного пиалами с соком, на коврах, усыпанных подушками, расположилось несколько девушек в плащах, наброшенных на скорую руку - и наружу торчало много женских прелестей, прикрытых фиолетовыми и пурпурными прозрачными тканями. Каждая из них умело отводила глаза, не снимая с лица улыбки, и я голову даю на отсечение – нынешняя фаворитка принца сидит среди них. Она меня знает и видит, как и её подружки, а я её – нет.

   Странно, но сейчас это волновало меньше всего. Недавно я сделала вывод, что некрогеры довольно лояльно относятся к всевозможным любовным похождениям, и даже поощряют их, вероятно, оттого, что при их тянущейся веками тяжёлой жизни сексуальные игры – единственное по-настоящему доступное развлечение. Да, интимные встречи в замке в порядке вещей, хотя вслух и не обсуждаются. Некрогеры приглашают друг друга перепихнуться так же просто, как на совместное чаепитие. Даже нет… куда проще. Чаепитие всё-таки предполагает некоторое родство душ или вынужденное общение, а секс – просто секс. А мне всегда хотелось верности. Я даже хранила её, заранее, берегла для того, кого не знала. Для мужа, которому хотела сделать ценный подарок, потому что каждому мужчине приятно знать, что он у любимой первый. И, в идеале, последний. И что теперь?

   Рондо встретился со мной взглядами и улыбнулся. Вернее, растянул губы в холодной гримасе, которая на самом деле ничего не означала.

   Подумать только, неужели я действительно хранила свою девственность для него?

   В голове не укладывается.

   А ведь на днях мне прозрачно намекнули, что Рондо, наоборот, будет рад, если его невеста заранее подсуетится и подучится доставлять ему удовольствие. Мол, кому интересен секс со скованной неумелой девушкой. Я пропустила мимо ушей, естественно, просто сделала вид, будто ничего не слышала, потому что прозвучало кощунственно. Но теперь закрывать глаза уже бесполезно – окружающие всем своим видом подтверждают, как некрогеры далеки от моих соотечественников, и то, что у нас по большей части пошлость, у них обычное времяпрепровождение.

   Но сейчас не это главное, совсем не это. Сейчас стоит вопрос куда важнее вещей интимных – моя жизнь, которая тут, оказывается, ровным счётом ничего не значит. Отсюда простой и одновременно страшный вывод - если я хочу выжить, нужно бежать домой.

   - Таким образом, - повысил голос Филимон, который всё это время что-то рассказывал, и почему-то посмотрел в мою сторону. Тревожно, хочется демонстративно проигнорировать любое внимание, но вызывающего вида в моём положении лучше не делать. – Таким образом, - с удовольствием повторил он, - граница полностью перекрыта несколькими рядами подъемных решёток и охраняется специальными группами охраны, поэтому отныне проникнуть сквозь них можно только по разрешению, подписанному лично вашим величеством.

   В ушах будто зазвенела… она, эта самая решётка, толстые кованые прутья, которые упали и вонзились в землю, перекрывая проход сквозь скалы – единственный возможный путь к землям моего отца. Последний путь к отступлению.

   Всё что я могла – только следить за дыханием, чтобы не всхлипнуть и не разрыдаться. В ушах билась кровь, стонала и выла от отчаяния пойманная в силки душа.

   - Никто другой не проскользнёт, - закончил Филимон, и его глаза красноречиво заявляли, что вот она – его месть недостойной внимания некрогеров девице, никчемной хабирше, возомнившей себя пупом земли. Отныне я не смогу просто взять и сбежать. Пути домой нет.

   Вероятно, это было трусостью, но я всё-таки отвернулась. Отсутствие завтрака тоже невовремя сказалось, так что меня повело от слабости, но я успела сложить руки на коленках и застыть.

   Окружающие некрогеры чувствовали себя вполне уютно, переговаривались, как ни в чём не бывало. Отвращение ко всей этой королевской семейке постепенно нарастало, так что мой взгляд переключился на остальных жителей замка и бродил по ним, перескакивая с одного некрогера на другого: с группы служанок, среди которых была Дорис, на группу фавориток, всё так же беспечно и расслабленно возлежащих на коврах, с охраны у выхода до толстых бледных управляющих, сидевших кружком в низких креслах. Взгляд бесцельно бродил по залу, пока в самом дальнем углу, отгороженном высокой ширмой, не наткнулся на некроманта.

   Он сидел на полу, на жалкого вида соломенной циновке, скрестив ноги, рядом стоял низкий крошечный столик с чашкой чая, а вокруг – полоса пустоты, как будто возле некроманта очерчен круг, который нельзя пересекать.

   Никто не обращал на него внимания. А некромант смотрел в мою сторону. Так, как будто видел только меня одну.

ГЛАВА 9

Постепенно окружающий гул запертых в одном помещении людей так надавил на уши, будто помещение уменьшилось в размере и тихие голоса превратились в оглушительные вопли. Ощущалась духота и нехватка свежего воздуха. Разговор за королевским столом давно перестал мною восприниматься, хотелось только одного – убраться подальше. И ещё взгляд некроманта – часто его закрывал кто-то из проходивших мимо некрогеров, но ненадолго – и я чувствовала, когда препятствия исчезают – его взгляд тут же возвращается ко мне. Хотелось бы думать, что на самом деле он всё же следит за кем-то из королевской четы или за принцем, но не получалось. Некромант сидел там, в отдельно отведенном ему закутке, прямой и неподвижный - и наблюдал.

   Когда мне казалось, что я больше не вынесу, неожиданно подоспела помощь с той стороны, с которой я не ждала. Неподалеку слуги отгородили ширмами от основного зала отделение, где можно было уединиться и заняться рукоделием. Я тут же поднялась и ушла туда, даже не попросив позволения.

   За ширмами в довольно тесном пространстве суетились служанки и почтенного возраста некрогерка в форме старшей домоправительницы, которая, стоило зайти, окинула взглядом моё синее платье и тут же подошла, опуская голову:

   - Госпожа Лили, вы хотели бы заняться рукоделием?

   - Да, с удовольствием.

   Да я чем угодно бы занялась, только бы оказаться подальше от короля и некроманта!

   Внутри уже сидело несколько женщин, в том числе кружевница, встреченная мною на дамском вечере. Она увидела меня, глаз не отвела, но и не поздоровалась. Я отвернулась первой, хватит с меня их нелюбезности, обойдусь без общения. Люди умирают без воды, еды и воздуха, остальное можно пережить.

   - Чем именно? – уточнила управляющая.

   - Что угодно, только бы это занятие требовало всего моего внимания.

   - Тогда, кружево? – с сомнением поинтересовалась смотрительница ремёсел.

   - Нет, у меня нет предрасположенности к унылому плетению кружев.

   - Может, подойдёт ковроплетение? – неожиданно вступила в разговор кружевница. – Прикроватный круглый коврик?

   - Конечно же! – смотрительница оживилась. – У нас есть потрясающие расцветки шерсти. Хотите создать свой узор?

   - Нет, пусть будет общий. Только не круглый коврик, а квадратный.

   - Как пожелаете.

   Вообще-то, общим узором, уже нанесённым на основу пользуются только юные ученицы в процессе обучения, но в данный момент мне было наплевать на выказанную мною несостоятельность в деле ковроплетения – главное, заняться чем-нибудь отвлекающим, чтобы не потерять последние душевные силы и в здравом рассудке переждать вынужденное затворничество с некрогерами в замкнутом пространстве. А потом… потом я подумаю, что делать.

   Смотрительница моментально организовала мне место, приготовила основу с рисунком, нитки, которые оказались оттенками серого и сиреневого, крючок, ножницы и прочие нужные инструменты, так что я немедленно принялась за работу, ожесточенно выдергивая нитки из пучка и зло связывая на основе, нимало не заботясь, подходят ли цвета.

   Не знаю, сколько прошло времени, пальцы успели занеметь, когда неожиданно заговорила кружевница, которая сидела неподалёку.

   - Меня зовут Мила.

   Непонятно, откуда такая потрясающая готовность к общению! Впрочем, не будем нагнетать.

   - Лили.

   - Я знаю.

   - Аналогично.

   Нас, в общем-то, представляли друг другу на вечере, но мне и в голову не приходило, что некрогерка изволит запомнить моё имя. К чему, когда у пришлой невесты имеется чёткая характеристика – хабирша, чтобы оно не обозначало.

   Она помялась, а я ничем не собиралась облегчать беседу. Начала – пусть продолжает, я достаточно тыкалась носом в стену, чтобы сделать очередную глупость и повторить бесполезную попытку завести разговор.

   - Вижу, иногда вы… скучаете у нас.

   Я покосилась на неё и принялась дёргать нитки ещё ожесточеннее. Потрясающе обтекаемая формулировка, лучше и не скажешь. Только к чему? Не знаю, может, это изощрённая провокация, цель которой – поиздеваться, а может, она действительно намерена поболтать, что, впрочем, звучит крайне странно. Что за нелепое желание для некрогерки – поболтать с пришлой невестой?

   - Прошу прощения, если ошибаюсь.

   Да уж, ошибиться тут довольно сложно.

   Я сдалась.

   - Вы не ошибаетесь, Мила, иногда мне сложно себя чем-то занять, что явно не секрет для окружающих.

   Голос получился идеальным – слегка сухим, без тени жалости к себе, но и без нездоровой иронии. Я умница!

   Ну, хоть кто-то похвалил…

   Мила с готовностью кивнула и вернулась к своему кружеву. Просто красота, как ловко она перебирала коклюшки и перетыкала булавки. Некоторое время я просто следила за этим процессом – всё-таки работа любого мастера завораживает, и неважно, шьёт он, режет по дереву или плетёт лапти. Любое мастерство заслуживает внимания, а длительное наблюдение за созданием шедевра ещё и успокаивает.

   - Все в замке периодически страдают от безделья, - доверительно продолжила Мила, ни на секунду не отвлекаясь от плетения и при этом совершенно не путаясь - тоже черта мастера.

   Я передохнула на случай, если призрак дружелюбия мне всего лишь мерещится и некрогерка вот-вот замкнётся в себе и замолчит, и призналась:

   - Дома я никогда не скучала.

   - Так то дома, - невесело. – Впрочем, - тут же прибавила она, отсекая вопросы относительно прозвучавшей многозначительной фразы, - любому скучно безвылазно сидеть в замке.

   Нитка оборвалась на крючке.

   - Я бы не смогла сидеть тут больше нескольких дней подряд без вылазки к озеру или лесам.

   - Вылазки? К озеру? Впервые слышу, честно говоря. Не могли бы вы рассказать об этом развлечении более подробно?

   На лице Милы вдруг расцвела довольно агрессивная улыбка, тенью окрасившая узкие глаза и переносицу, придавая девичьему лицу зловещий вид. Такое лицо, как у ангела мщения, ну или как будто невинный на первый взгляд цветок оказался очень даже хищным растением.

   Но эффект тут же рассеялся – просто она подалась вперёд и лицо осветилось пламенем желтоватых восковых свечей.

   - Как встану поутру… а душа спит – иду и заказываю себе – шатёр - ехать куда душе угодно, - быстро проговорила она. – Просыпаться. Хоть на целый день, хабирша, хоть до ночи.

   И замолчала. Отчего? То ли нежелание общаться дальше, то ли соседство парочки дам, занявших места напротив, которые вязали одинаковые салфетки из прозрачной лески и при виде трудов своих прыскали со смеху, или, скорее, от презрения, каждые несколько секунд.

   - Хабирша? – не удержалась я от вопроса, прикрывшись очередной порцией хохота.

   - Чужачка…

   Пришлая. Ну да, логично.

   Болтать расхотелось.

   Чужачка, незваная. Пришлая, перелётная. Временная…

   Несколько последующий часов прошли в монотонной работе. Я сплела такой большой кусок коврика, какой, пожалуй, в сумме не сплела за всю свою жизнь. Постепенно и сама не заметила, как отошла от рисунка, машинально попросив другие нити и повинуясь чутью. Тут – два узелка белого цвета, рядом – вероятно, жёлтый… Да, конечно, жёлтый, другой тут будет не на месте.

   И вот – крупные желтые цветы на сером фоне, искорки водяных капель и канва переплетённых символов-подглядок. Если довязать – самая серьёзная моя следилка, на века. Только узор непонятный, как для детской комнаты.

   - Хороший ковёр…

   Ко мне подошла смотрительница.

   - Спасибо.

   - Ай-я, кому ж ты колдуешь? – сказала она и замолчала, прикусив язык. Вокруг неодобрительно смотрели некрогерки.

   - Никому.

   - Магию плетёшь, - вдруг рассердилась женщина, и пошла-поехала, пыхтя и потея от увеличивающейся злости: - нельзя магию плести, когда вокруг некрогеры. Управу найду, не сомневайся! Управы на тебя нет!

   - Тише, - прикрикнула Мила.

   Опускаться до ругани с челядью, которая не уважает тебя настолько, что посмела открывать рот прилюдно, не стесняясь, в набитой некрогерами комнате? Нет, этого я не сделаю. Я её не слышу.

   Со своего места на нас смотрел некромант. Смотрительница оглянулась и непроизвольно отступила, как будто отодвинувшись под напором его пристального взгляда.

   Ну вас… Ругайтесь на здоровье, вы боитесь его не меньше, чем я сама. По сути – гораздо больше. Гораздо… Этот узелок – серый, за ним белый побег, увенчанный зарождающимся листом.

   Несите свой страх сами, мне и своей ноши достаточно.

   - Доставите потом недоделанный коврик с материалами в мою комнату, - невозмутимо приказал кто-то моим голосом.

   Все молчали, чем-то ошарашенные, но взгляд некроманта прожигал воздух и рассеивался вокруг, расставлялся, как клетка, в которую никто не желает угодить. Пахло пылью и золой.

   Смотрительница жевала губы, но молчала, а потом исчезла, отряхивая руки и что-то причитая себе под нос. За ней веером – невидимым хвостом волочилась неприязнь и опаска.

   Клетка так и не захлопнулась, звери оказались совсем не глупыми.

   Спустя ещё какое-то время появился стражник высшего ранга и рысцой пробежался через зал к столу королевских персон. Окружающие старательно делали вид, будто не наблюдают за происходящим с усердием кота, устроившего охоту за крысой, но притихли и затаились. И вот она, принесённая весть - опасность, в чём бы она ни заключалась, миновала, нападение сао отбито, и можно выбираться наружу.

   На выход.

   Некрогеры оживились. Конечно, первой поднялась и направилась в свои покои королевская чета в сопровождении принца, остальные же топтались настороже – готовые тут же сорваться с места и последовать за ними, за стены опостылевшего убежища.

   Вот уже переступил порог король, королева… Рондо, словно что-то припомнив, в последний момент остановился и обернулся.

   Надо же, я от неожиданности даже вскочила с кресла, не заботясь, что с колен на пол сыпятся мои принадлежности для рукоделия. Не думала я, что мой жених обо мне всп…

   Но взгляд Рондо остановился вовсе не на мне. Приглашающе кивнув одной из девиц в кружке фавориток, он отвернулся и покинул зал.

   К счастью, позора моего никто не видел. Разве что…

   Моя шея чуть ли не скрипела от натуги, когда я её поворачивала. Как будто знала – он смотрит.

   Толпа оплывала некроманта, как вода скалу. Он неподвижно продолжал сидеть за своей ширмой, не спешил вскакивать и убегать по важным мертвяцким делам, и его взгляд был по прежнему прикован к моей скромной персоне.

   В голове зашумел дождь, рыдающий самыми крупными и частыми слезами.

   Я отвернулась.

ГЛАВА 10

Каждый живёт со своими дурными воспоминаниями, как может. И со своим позором, ну или с тем, что мы считаем позором. Однажды на праздник Нового года я станцевала барабук, а наутро не решалась выйти из своих покоев, вспоминая крутые повороты и коленца, которые вытворяла, казалось, против воли. Однако Гулька меня похвалила. Подумать только – служанка похвалила хозяйку за то, что та станцевала перед всем честным народом хмельной танец! Но столько искренности было в её глазах, что позор моментально обернулся гордостью.

   Не как сейчас.

   По идее, вчерашнее поведение принца ничем меня не опозорило, однако вина: не смогла, не заинтересовала, да что там, даже не попыталась бороться за своё счастье – так и витала над головой, отбивая желание высовываться из комнаты.

   Но нет, так дело не пойдет. Натянув и тщательно расправив опостылевшее синее платье, не дожидаясь помощи Дорин, которую та каждый раз оказывала с таким неимоверным усилием, будто делала мне жизненно важное одолжение, я взялась за расческу и, слепо уставившись в зеркало, стала причесываться.

   Неспокойная ночь сгустилась ножом, отделившим важное от пустого, придав моим мыслям ясность - следует воспользоваться столь щедрым подарком, сделать определенные выводы и действовать, хотя бы в целях самосохранения. Но ясность не подбрасывает идей – и пока те отсутствовали. Вот выпью за завтраком чаю, очнусь, настроюсь – и тогда хорошенько подумаю. И что-то подсказывает, что думать лучше за пределами комнаты, там, где не сжимаются и не давят стены, и не ожидаешь за каждым поворотом уткнуться в станя, всё ещё пахнувшего тленом.

   Хабирша. Чужачка…

   В дверь застучали. Размерено и сочно, как стучат големы – они, в отличие от людей, не складывают руки в кулаки, они просто размахиваются и бьют по двери, не заботясь о силе удара.

   Я отодвинула защёлку и распахнула дверь.

   Возгласа сдержать не удалось.

   Как это понимать?

   Непроизвольно отступив на пару шагов, я задрала голову, рассматривая голема, который переступал порог, целеустремлённый, как локомотив. Он был… новым. Белоснежным. В отличие от ранее виденных мною големов, созданных из подручного строительного мусора, этого создали из белого песка, такого чистого и мелкого, что голем походил на ватную куклу, перевязанную нитками, в чьи глазницы вставили куски самого синего на свете стекла, никак не бутылочного, а витражного, того редкого, что пускают только на украшение религиозных помещений. И главное - в грудь голема большими болтами вкручена деревянная табличка, на которой выжжены аккуратные буквы «Ас-Асс».

   Голем совершенно беззвучно, без привычного скрипа склонил голову, давая понять, что ждёт приказаний. Моих приказаний.

   Много чего можно вынести в месте, где ты чужой. Со многим смириться.

   Но с этим…

   - Чёртов некромант! Будь ты проклят! – завопила я, словно со стороны наблюдая за своим телом, напряженным и трясущимся от ярости. На свои руки, которые порхают, подобно испуганным птицам, пытаются ударить голема, но вовремя отступают - и вдруг хватают близлежащую кочергу.

   - Мне не нужна твоя жалость! Ты – не смеешь – меня – жалеть!

   Кочерга с тупым стуком встречается с грудью голема. Тот даже не дёргается, песок смачно глотает кочергу и выпускает обратно.

   - Мне не нужно твоё жалкое, вонючее сочувствие! – кричу я, и голос дрожит от слёз. Глаза застилает пелена.

   Ты – не смеешь – меня – жалеть!

   Так как голос отказал, оставалось только физическое воздействие – и руки размахиваются вновь, пытаясь разбить голема на части, разрушить его до основания, превратить в кучу песка, который развеет ветер. Удар за ударом, по лбу течет пот, спина ноет, но результата нет – песок терпеливо принимает удары и поглощает их, не замечая и не реагируя.

   В таком виде меня и застала Дорис. К тому времени я порядком запыхалась и, к счастью, больше не кричала. Только задрала подбородок вызывающе вверх, бросила ненужную кочергу к ногам и ушла в комнату, к окну.

   Некрогерка, также к счастью, догадалась обойтись без вопросов. А скорее всего, её ничего не волновало, главное, чтобы не было проблем. Их не было. Голем стоял у двери и блестел глазами-стёклышками, основательный, безмолвный, и весь – само послушание. А как только Дорис ушла, я приказала голему сторожить комнату, отправилась на конюшню и потребовала подготовить прогулочный шатёр. Никто ничего ни спросил – слуги просто кивнули и отправились собирать заказ.

   И действительно, желание прогуляться воспринималось ими в порядке вещей, и никто даже не настаивал на сопровождении. Правда, мне предложили кучера – немного подумав и вняв гласу рассудка, я согласилась. Один из рабочих конюшни тут же вскочил на скамеечку перед шатром и выявил желание везти меня хоть на край света.

   - К озёрам, - ледяным тоном приказала я.

   Честно говоря, я плохо представляла, что это за озёра такие, и на кой они нужны, но с чего-то необходимо начать… а возница тем временем кивнул и повёз.

   Еды и питья я почему-то с собой в дорогу взять не догадалась, но примерно через час тряски стукнулась обо что-то ногой и, наклонившись проверить, в чём дело, обнаружила под сидением плетёную корзинку. Нащупала замок и открыла – вокруг тут же расплылся запах свежей сдобы. Логично, не должна же госпожа отдавать десять отдельных приказов, нет, она сказала «приготовить шатер» и, похоже, вместе со средством передвижения подготовили и всю необходимую начинку.

   А что у нас тут кроме сдобы? Вот так сюрприз…

   Безо всяких сомнений откупорив найденную бутылку вина, я налила себе рубиновой жидкости в узкий бокал, приоткрыла полог шатра и принялась любоваться окрестностями. Вернее, попыталась. Хотя любоваться было особо нечем. Или у меня понятия красоты иные? Возможно, глаз некрогера радуют сухие каменистые пейзажи, где растут будто размазанные по скале травяные нити и такие крошечные цветы, что на расстоянии в метр можно долго угадывать, какого же они цвета. Нет уж, мне куда милее засеянные поля, раскинувшиеся так далеко, что пропадают за горизонтом, по весне, когда чёрная земля пронизана острыми ростками, по осени, когда тяжёлые колосья сворачиваются в гнёзда; и зеленые леса, уютно и призывно трепещущие на ветру. Так что получилось не столько любоваться, сколько изучать окружение, как изучают предстоящее поле боя.

   Мне нужно кое-что решить. И боюсь, промедление грозит не только моему нежному самолюбию, удары по которому, пусть и болезненные, я переживу, но вот физическое устранение...

   Потому что выходит – вокруг никого не заботит моя жизнь. Для любимой дочери и принцессы непросто поверить в такое, но ведь я хабирша. Честь по чести – прибудь к нашему двору одинокая, никем не званная и не прошенная некрогерка – стала бы она своей? Да ни разу! Но и избегать бы её не стали… хотя бы из жалости.

   Не смей меня жалеть! – вспыхнуло в голове алым всполохом предупреждение. Ему.

   И уж никогда бы я не смогла при Рондо, незнакомце, но женихе, вынужденном проживать при дворе отца, заигрывать с другими молодыми людьми. Пусть даже ничуть не хотела бы замуж. Не посмела бы… хотя бы потому, что прилюдно демонстрируемое неуважение к будущему супругу даёт окружающим понять – этот человек никогда не будет занимать много места, он тут просто картина, фасад, за которым главенствует другая власть.

   Он – пустышка.

   Я поморщилась. А потом чуть не захлебнулась вином, выплюнула его, орошая воздух моросью – в свете солнца рубиновая пыль переливалась, как маленькая радуга - потому что в голову пришло вполне себе здравое подозрение – возможно ли, чтобы Мила вовсе не случайно подсказала мне сие занятие для дворцовых бездельниц, а с вполне определенной целью – выманить меня в места, где от невесты легко избавиться, не вызывая ничьих подозрений. И для родственников отговорка тоже вполне удачная – мол, посвоевольничала, уехала из замка без предупреждения, причём одна, а времена нынче тяжелые, разбойники наглые, в общем, не срослось. Или срослось, смотря с какой стороны посмотреть.

   В общем, капризная она у вас была, балованная…

   На секунду мне даже захотелось выскочить из шатра и громким воплем оповестить всех окружающих злодеев о том, что я способна за себя постоять, пусть только сунутся! - но вместо этого я, наоборот, откинулась на подушки и закрыла глаза. Тут же нахлынула зудящая тошнота. Я была пьяна, совершенно. Вставать не хотелось. Откуда такая мысль? Мила… в ней есть нечто правдивое. Она не станет меня обманывать и вовсе не потому, что она хорошая, нет... Не станет, потому что есть способы обмануть меня куда более простым способом. Хабиршу… обмануть может даже неразумный. Почему я так решила? Да просто Мила и некромант... вернее, Мила и сама казалась мне птицей в клетке. Такое мастерство… не удивлюсь, если она обитает в замке против воли. И даже если нет – к чему скрывать? – приди в голову королю Некрогера убрать меня с дороги, вряд ли я смогу избежать столь незавидной участи. Трепыхаться можно, но… если некромант решит поднять меня в виде станя – тут кровь похолодела, отпугивая тошноту, и я распахнула глаза, ожидая увидеть на занавесях шатра скрюченные злые тени – но не увидела. Если он вздумает это сделать…

   В общем, моя единственная надежда на слепую удачу да на родословную – некрогеры должны понимать, что какой бы складной не была история моей гибели, родные ей мало поверят. А смирятся ли? Нет, только не отец и не брат…

   Мысли о родных грели, как меховая шкура, пусть слегка короткая, но такая гладкая, нежная – мои родные…

   Так я задремала и проснулась, когда шатер задёргался, а после остановился.

   - Приехали, - негромко сообщил возница, спрыгивая на землю. – Пойду, пройдусь несколько минут, разомну ноги.

   Когда он вернулся, я снова была прежней – волосы расчесаны, запах вина зажеван мятной конфетой, платье отряхнуто.

   А озёра... Что озёра? Просто вода. Вначале, издалека, мне показалось, что вода дрожит и волнуется, красная, как кровь. Не от этого ли они зовутся лавовые? Оказалось – нет, не вода, а дно такого цвета, как хорошо обожженная глина. Красная из-за дна – а вода совершенно прозрачная и не горячая, так, слегка теплая. Земля вокруг вместо зеленых растений покрыта кирпичного цвета пылью-налётом. Надеюсь, не ядовитым.

   - Здесь можно купаться? – крикнула я вознице.

   Он вытаращился, но быстро опомнился и кивнул.

   - Можно.

   Значит, не ядовитая. Я подошла к ближайшему камню, села и опустила руки в воду. Прикоснулась ко дну – пальцы погрузились в мягкую жижу – такой же налёт, как на берегу, только смешанный с водой.

   Это лавовое озеро было совершено мёртвым. Налёт походил на мелкую красную пыль, вроде измельченных кораллов, которая разносилась ветром, покрывая всё вокруг. Ни жучка, ни малька, ни малейшего следа водорослей.

   Мёртвые озера, которые только внешне выглядят, как живые и нормальные. Как некрогеры.

   За следующие несколько дней я объездила всё восточное направление, сделав перерыв только раз – в день, когда по плану была очередная встреча с Рондо. Не хотелось бы вызвать лишних пересудов и вопросов, чем это я таким серьезным занимаюсь, раз даже не изволила явиться на чаепитие. Лучше поостеречься.

   Впрочем, Рондо ничего не расспрашивал, даже если и был осведомлён о новом необъяснимом пристрастии своей невесты к длительным путешествиям. Надо же, как пусто звучит – неве-есты-ы… будто речь о ком-то постороннем. Полчаса принц болтал о живности, обитающей в землях некрогеров, ядовитой и не очень, а после улыбнулся и въедливо спросил:

   - Ну что, Лили, вы не надумали составить мне более тесную компанию?

   Я опустила глаза, и совсем не от скромности. Вот уж размечтался! Все мои текущие мысли и хлопоты забиты вопросом изучения окрестностей и планами на возвращение домой, потому что теперь причина есть и очень даже весомая. Отец легко пропустит мимо ушей мои капризы и жалобы на мрачный замок, недружелюбных некрогеров и нелюбящего жениха, но попустительское отношение к жизни дочери – никогда.

   А я хочу жить.

   - Пока нет.

   - Ну, всё в ваших руках. Мне сложно понять такое стремление жить затворницей… Отказываться от радостей молодости. Возможно, вы хотите кого-то другого? Можем обсудить этот вопрос, я готов разрешить вам наслаждаться жизнью даже без моего непосредственного участия. Но кандидатуры должны быть одобрены мною лично, конечно. Понимаете?

   Мда… Вот для кого я, дурочка, берегла самое дорогое.

   - Вы так добры… Но боюсь, мои мысли сейчас о другом.

   - О чём же?

   - Изучение вашей истории и традиций. Король не должен стыдиться невесты и жены.

   - Понимаю. Ну что же… не буду настаивать. Но если что – обращайтесь.

   Рондо улыбнулся одной стороной рта и ушёл. Он вообще и прежде не очень-то задерживался в моей компании, а теперь улизнул в рекордно короткие сроки - подразумевалось, что у принца мало времени, потому что оно занято управлением страной и помощью королю. Ага, как же, подозреваю, фаворитки тоже имели некоторое отношение к занятости принца.

   Надо же… предложил мне гульнуть на стороне, изволив дать своё благословение… Нет, ну подумать только… и ради этого… подобия мужчины я себя хранила? Вот уж пусть идёт мимо!

   Еле дождавшись утра, я отправилась в очередную поездку. Теперь уже одиночество меня вовсе не напрягало, наоборот, было на руку. А возвращаясь вечером, я даже не испытывала нерациональных порывов пойти к некроманту. Ну… почти.

   Обычно я запиралась в комнате и смотрела на Ас-Асса, который отказывался покидать мою комнату, кроме моментов, когда выполнял поручения. Слуги шушукались, конечно, за спиной, но быстро угомонились, и думаю, вовсе не из-за моей персоны. Подозреваю, некроманту позволены и не такие выходки и осуждения он не терпит.

   Признаться, мне даже завидовали, удалось услышать краем уха, хотя рисовать подслушки и подглядывать я почти перестала. Личный голем – большая редкость, а своего я еще и украсила ярко-синей росписью, чтобы издалека бросался в глаза. Вот такая странная причуда, которую я не посчитала нужным себе запретить. Пришлось попотеть – песок в големе постоянно перемешивался и поглощал столько краски, что рисунок тут же исчезал, погружаясь в пучину песочной плоти, так что я взяла клей и просто «приклеила» краску к оболочке, поддерживающей форму голема. Теперь у меня в хозяйстве есть голем, созданный из дорогого белоснежного песка, покрытый цветочным узором из ярко-синих цветов и листьев, с глазами-стёклами, вынутыми из витража местного храма. И ещё некоторыми не столь бросающимися в глаза элементами, которые позволяют мне наблюдать его глазами. Их я, кстати, тоже нарисовала – обвела стёкла широченными кругами с гротескными ресницами. С непривычки можно и испугаться.

   Знаю, по мнению некрогеров это дурь. Зачем уродовать или украшать, одинаково, голема, инструмент, предназначенный для работы? Но почему-то меня это нынче не очень волнует.

    Итак, поездки возобновились. И этим же днём меня ждала неприятная неожиданность. Когда шатёр выехал на западную дорогу, к Ломаному Казийскому хребту, что вглубь страны (прежде я предпочитала изучать восточную сторону, прилегающую непосредственно к горам, за которыми людские земли), меня вежливо, но твёрдо развернули. Вернее, возница попробовал развернуть, но я настояла и приказала ехать дальше. Впрочем, дальше не особо вышло – дорогу перегородил пост, причем такой себе основательный – завалы камня и щебня, несколько огромных уличных големов и ощетинившиеся рогатинами передвижные башни. Дорогу тщательно охраняли.

   Я не стала испытывать судьбу, пытаясь проникнуть по ту сторону поста – не уверена, что это безопасно, поэтому просто велела кучеру остановиться.

   - Что это за пост? – поинтересовалась я, стараясь говорить так, будто изнываю от лени и разочарования остановкой, а не от жгучего любопытства.

   - Это пост, за которым неспокойные земли. Повстанцы…

   - Повстанцы – это некрогеры-сао?

    Возница молча наклонил голову.

   - И этот пост…

   - Предназначен для защиты короля и земель, потому что иначе сао нахлынут волной и снесут нас всех в свою гнилую топь. Сделают дикарями, как они сами.

   Я с недоумением оглянулась. Мы находились не так уж и далеко от замка. Но если здесь уже кордон, получается… Получается, что подконтрольной земли у короля не так чтобы уж очень много. Конечно, возможно, с других сторон посты расположены не так близко, но что-то подсказывает – навряд ли.

   Выходит, я дважды живу на краю вулкана – и не только потому, что всем безразлична моя жизнь, а ещё и потому что, вероятно, весь замок со всем поголовно населением находится в… в своеобразной осаде? Предположим, если воскресить в памяти карту земель, перенесшихся в мир вместе с некрогерами, а потом наложить примерное расстояние, на котором от замка располагается пост... Даже с учётом восточного направления. Получается, во власти короля…

   Я вздохнула. Процентов десять, не больше.

   То есть, что выходит, практически всю территорию некрогерских земель удерживают повстанцы? Дикари?

   Над этим стоило подумать, как и над очередным вопросом – стоило ли лезть туда, за пост? Не опасно ли это? Стоит ли искать там выход? Путь побега?

   Ума не приложу…

   Дорогу домой, уже привычно покачиваясь в шатре, я потратила как раз на решение. И оно было следующим – мне стоит пробраться на территории дикарей и разузнать, что там. Что происходит? Возможно, получится найти обходной путь к землям отца, потому что лезть напрямую сквозь решётки в горный проход – всё равно что лишний раз радовать садиста Филимона. Кстати, это он обозвал меня хабиршей. Он – первый. А на днях я выяснила точное обозначение данного слова. Мила смягчила его до слова чужачка, а полное определение звучит так: «чужое, то, что отторгается».

   И я бы с удовольствием, ну, отторглась, да не получается – решётки на пути мешают.

   Ладно, ну его! Теперь дальше - возница мне только помешает, потому что в случае чего без возражений любому вышестоящему лицу выложит, чем занималась приблудная невеста, то есть я, во время прогулки. Следовательно, чтобы никто не мешал – впредь на прогулку следует отправляться в одиночестве. Или… голема взять, к примеру, в целях безопасности. Личный голем – это телохранитель не хуже настоящего, в некоторых вопросах даже лучше. Его, знаете ли, невозможно перекупить, ничем.

   А это идея!

   Вернувшись в замок, первым делом я внимательно осмотрела Ас-Асса и поняла, что он вполне себе уместится в шатёр, так что план очень даже складывается – я на место возницы, голема в шатёр, чтобы глаза никому не мозолил своей неестественной белизной (и синевой), и вперёд! Кстати, не мешает в дорогу брать сменную одежду – в брюках удобнее и не так бросается в глаза синее платье.

   Вечером я лично перебирала свое приданное, откладывая в сторону подходящие для задуманного путешествия вещи, когда явилась незнакомая мне служанка… которая принесла приглашение на сегодняшний дамский вечер. Это нечто… необъяснимое. И в чём подвох? Не может же оно быть настоящим только потому, что кто-то возжелал меня увидеть или поддержать? Впрочем, не будем забивать голову, просто пойдём и посмотрим, что сие означает. Теперь, в отличие от первого раза, я не жду с трепетом и надеждой, что от моего присутствия окружающие дамочки придут в восторг, ну или хотя бы улыбнутся, поэтому их взгляды сквозь и мимо меня больше не заденут.

   В этот раз я собиралась куда тщательней и приказала Дорис (именно приказала, устав просить и видеть страдальческую гримасу) сделать мне прическу и макияж в тех тонах, к которым я привыкла у себя дома. Она неодобрительно косилась, кривилась и морщилась, но приказ выполнила. Странно, смотря в зеркало на свое невозмутимое лицо, напрочь игнорирующее взгляд Дорис, я думала, что в чем-то переняла манеру окружающих некрогеров и частично окаменела. Это отвратительно… наверное, но сейчас больше заботит другое. Выжить.

   Когда я вошла в дамский зал, воцарилась тишина.

   Ага, кажется, мой приход был неожиданностью, по крайней мере, для всех, кроме того, кто меня сюда пригласил. И эта тайная благотворительница явно не поделилась новостью с остальными, иначе фурор бы произвести не удалось.

   Вон как королева с сестрицей смотрят, даже отвлеклись от своих постоянных и, на мой взгляд, совершенно бессмысленных рассуждений о мире в целом и о том, как лучше его менять. Я почему-то уверена, что болтать можно хоть всю жизнь, но пока лично не встанешь и не приложишь к изменениям руки, не увидеть тебе, как мир меняется к лучшему. Только ты сам должен действовать, никак иначе.

   Но это уже демагогия, склонность к которой, похоже, у меня образовалась от одиночества. Ещё бы, из собеседников только белоснежный голем – хочешь, не хочешь, прослывешь пустоголовой.

   Ладно, не знаю в чем тут дело, но следует немедленно и как можно милее улыбнуться. Вон как группку фавориток перекорежило, причем одинаковых, не узнать мне, похоже, свою соперницу. Или соперниц? Кто их, некрогеров, знает… Хотя… пусть забирают, целиком и полностью, последнее, что мне нужно в замке некрогеров, так это Рондо.

   Почти испытывая наслаждение от замешательства некрогерок, я прошлась по залу и заняла место возле световых ламп, где сидят мастерицы. Так лучше всего – взять в руки рукоделие и отвлечь от себя внимание остальных, а потом осмотреться и понять, кто меня пригласил, и зачем.

   Подскочила та же самая женщина, что обслуживала нас в убежище. Кстати, ковёр мне так и не доставили. Я довольно рассеянно поинтересовалась, где он, и получила суетливый ответ, что она ужасно огорчена и расстроена тем, что моя чудная работа ещё не у меня в комнате, из-за чего я, видимо, и явилась ругаться, а я и не перебивала – пусть так и думает. В общем, мне было нижайше обещано завтра же с утра доставить мой коврик в комнату, а сейчас я могу… повышивать, к примеру.

   Нет уж, я просто посмотрю, как работают другие. Хочу поучиться уму-разуму.

   Видимо, заискивать перед хабиршей довольно унизительно, так что смотрительница мгновенно пропала, напоследок окатив меня неприязненным взглядом. Ну, этим-то меня уже не проймёшь, спасибо окружающим, приучили.

   Итак, вечер постепенно возобновился, некрогерки кое-как отошли от потрясения и снова принялись вздыхать и маяться бездельем. По другому не скажешь. Помнится, дома вечерние женские посиделки казались мне чем-то тёплым и уютным, неделимой составляющей счастья, вроде общего домашнего ужина, а тут… как будто тяжкая обязанность.

   Когда про меня все забыли, я начала оглядываться по сторонам и сразу увидела кружевницу. Она смотрела секунду прямо - и отвела взгляд, но я поняла, что тратить время и силы на поиски мне больше не придётся – меня пригласила Мила.

   Поправив платье, я поморщилась, будто мне неудобно и ткань мнётся, потому что вокруг тесно, а потом передвинула стул так, чтобы оказаться возле Милы. Теперь понятно, отчего сегодня вокруг неё пусто – очень мало света, тени мешают работать. Ну, я и не работать, прямо скажем…

   Я уселась поблизости и принялась наблюдать, как мелькают пальцы, а валик покрывается серебристой пеной кружев. Я бы на её месте каждое движение выдавливала из себя, трясясь от ужаса при мысли, что испорчу такой чудный рисунок, а некрогерка словно ничуть этим не заботилась.

   - Я слышала, вы полюбили прогулки? – осторожно спросила Мила, когда на нас перестали обращать внимание.

   - Безумно.

   - В одиночестве?

   - С возницей.

   - Очень… непредусмотрительно, - нежно ответствовала Мила.

    - Всё впереди.

   - Я рада. И если у вас получится… советую посетить место, что на запад за башней десяти окон. Та, покрытая синей черепицей.

   - Поняла.

   Башню я видела издалека – в сторону от дороги, ведущей к посту. Вроде бы там какие-то рудники… что-то такое слышалось в разговорах, но могу и путать.

   Мы замолчали, пялясь в кружево. Возле попыталась примоститься сухая некрогерка с обиженным ртом, но недовольно поморщилась и пересела. Надеюсь, это произошло из-за нехватки света, а не из-за моего соседства. Впрочем, какое мне дело? Когда некрогерка отошла, Мила приоткрыла губы и негромко заговорила:

   - Замок переполнен новостями. Наш некромант сделал голема… странного голема, гладкого, белоснежного, как накрахмаленный воротничок. Такого раньше не бывало.

   Так, главное – не дёргаться.

   - И что же говорит замок? Зачем ему это?

   - Сложный вопрос… Одно могу сказать точно – раньше некромант ничего подобного не вытворял.

   - А... это так необычно?

   - Ещё бы. Особенно учитывая, что голем предназначен приезжей невесте.

   - Хабирше…

   На миг некрогерка удивилась.

   - Именно.

   И сказано было таким тоном, что, без сомнения, Мила прекрасно осведомлена о месте этой самой хабирши в замке. Спасибо хоть, не злорадствует.

   - Может, он просто пожалел её… эту приезжую незнакомку?

   Надеюсь, намек на отсутствие личного знакомства прокатит. Не помню, чтобы мои путешествия в подвал к некроманту кто-то видел, но в чужом замке сложно сказать наверняка.

   Голос Милы неожиданно похолодел.

   - Некромант и жалость? Несочетаемые понятия.

   - Отчего же?

   Меня слегка покоробило данное утверждение. В любом есть и добро, и зло – и временами, даже если обычно побеждает что-то одно, может проклюнуться и другое.

   Некрогерка же искала ответ:

   - Может, вы с ним просто… развлекаетесь? Интимный контакт с некромантом – большая честь для неркогерки.

   - Почему-то я не заметила, что этой честью кто-то спешит воспользоваться. Кажется, наоборот, все пытаются обойти его стороной.

   Точно! Вот что не давало мне покоя… тогда, в убежище, некромант сидел словно в центре круга, а все огибали его вокруг, непроизвольно отходя дальше. Служанка, которая принесла ему чай, держала чашку двумя пальцами, как будто старалась не запачкаться, а забрав пустую чашку, бросила её на поднос и вытерла пальцы о фартук.

   - Рядом с некромантом нельзя находиться долго – он пропитан смертью. Он живёт в долг. Он заразен, потому что отдаёт мёртвым долг жизнью, которая вокруг. И ты должна уже знать – честь некрогеров не всегда совпадает с удовольствием.

   - Ты о сексе? Какие вы странные! Не хотеть мужчину, но спать с ним, потому что это великая честь? Да, мне такого не понять!

   На нас стали оглядываться, пришлось приглушить голос.

   - Я знаю, что не понять, - теперь в голосе высокомерие. – Ты всё, думаешь, игрушки, всё вокруг развлечения… Сама-то, поди, заморочила некроманту голову, выманила подарок, а потом отказала? Ты хоть и хабирша, но тебе можно!

   - Это ты к чему?

   В голове не укладывается – некромант… спать с которым большая честь, оказывается, самый обыкновенный изгой, возле которого нельзя находиться, чтобы он не купил своё существование за счёт твоей жизни. И зная, как суеверны бывают на первый взгляд здравомыслящие существа, ещё под вопросом, действительно ли дела обстоят так, как рассказала Мила.

   Это страшная сказка, Лили… страшшшная…

   Мила вскинула голову и впервые посмотрела прямо на меня. Ее губы дрожали.

   - Меня привели в замок, чтобы я обслуживала его, некроманта. Четыре года назад. Несколько месяцев я приходила к нему раз в неделю, и он спокойно и без единого слова нагибал меня и…

   Перед глазами вспыхнула картина, где я, прижатая к его спине, упираюсь руками в поверхность стола, ловя сбитое мужское дыхание, понимаю, что… и не могу сказать ни слова.

   - Ты говорила «нет»? – прошептала я.

   - Шутишь? Кого это волновало бы? У себя в деревне я занималась тем же, за деньги, потому что давно поняла – никого не волнует, что ты против. Того, кто стоит за твоей спиной и готовится войти в тебя, чтобы облегчить своё желание, меньше всего интересует твоё несогласие.

   Как несправедливо… Почему так коробит мысль, что Мила была у него? Что она стояла, упираясь в стол точно так же, как делала я, и ждала продолжения? Ждала с болью и страхом?

   Но, если честно, боялась ли я этого? Боялась ли происходящего? Нет, ничуть.

   Весь ужас положения состоит как раз в том, что в один злосчастный момент я этого практически хотела. Или даже больше – жаждала.

   Но причина отсутствия сопротивления была во мне, не в нём.

   - Если бы ты сказала «нет», он бы не настаивал!

   - Правда-а? – протянула она и заговорила пусто и рублено. – Он вел себя как зверь. Пристраивался сзади и долбил меня, как будто гвоздь забивал. В лицо ни разу не заглянул. Даже не сказал ни разу ничего. Ни слова. Ему было плевать.

   Ба! И кто это говорит?

   - Так ты вроде и прежде этим делом занималась, так какая разница? Или злость оттого, что приходилось бесплатно, ведь это такая большая честь?!

   Мы обе взбесились. Не думала, что у Милы такая… была такая профессия. Меньше всего она походит на проститутку с их вызывающим куражным поведением. На вид она скромна, себе на уме, отличается наличием внутри чего-то живого… но, оказывается, и зубы у неё тоже имеются, такие себе немаленькие, и тёмное прошлое.

   - Пусть так, - прищурилась Мила.

   Вот, похоже, и конец призрачной дружбе. Я дёрнула очередной узелок и порвала нитку. Она хотела мне помочь, раньше, но теперь между нами ссора – и из-за кого? Из-за некроманта?!

   Пропади он пропадом! Но ради истины, на которую я не хочу закрывать глаз, кого бы она ни касалась и как бы ни была неприятна и не к месту – он говорил со мной. Он предложил отказаться, и зуб даю – если бы я отказалась, он бы меня отпустил без единого слова протеста. Но не могла же я привести в споре такое сомнительное доказательство?

   - Всё в прошлом, - вдруг сказала Мила, и, судя по лицу, действительно, внезапно её оставило напряжение, горячечная память и жар накала. - Потом он надолго уехал, а меня заменила другая… наделённая честью служить некроманту, нашему народному достоянию.

   Её голос ровный и пустой.

   Однако, всё равно похоже на попытку примирения – неумелую, несмелую, но попытку.

   И я с радостью пойду навстречу.

   - Прости.

   Мила вдруг бросила кружево и поднялась.

   - Не забудь – башня с синей черепицей, - и ушла.

   В целях конспирации пришлось просидеть тут ещё минут пятнадцать и, судя по взглядам, часть нашего разговора стала достоянием окружающих.

   Проблема некроманта, вернее, моего ненормального интереса, таким образом, увеличилась в размерах до несуразного. Надо разобраться, пока не стало поздно. С чего бы я его защищала? Да, есть такое в моём характере – желание защищать всех сирых и убогих, как учили старшие, в качестве примера рассказывая старые сказки. Принцессе просто полагалась заботиться обо всех, кто не может позаботиться о себе сам. Да, но некромант?.. Сирый? Убогий?

   Да он сам о ком хочешь позаботится!

   Наверное…

   В общем, башня с синей черепицей – на этом и сосредоточимся.

   Для самостоятельной поездки следовало предварительно изучить карту. С утра я стянула из библиотеки одну из самых старых, надеюсь, ненужных, которую свернула трубочкой и сунула в свою поясную сумочку.

   Потом позвала Ас-Асса и впервые поехала на прогулку без сопровождающего.

   Вернее, попыталась. Через пару минут выяснилось, что оказывается, я забыла, как управлять лошадьми. Будь я дома, давно бы уже бросила мучиться и запросила помощи, но не тут.

   Я же не дома!

   Из конюшен вышли двое подростков с вилами, вроде бы занятых работой, а сами то и дело поглядывали в мою сторону. Повозка пару раз дёрнулась, пока я путалась в упряжи, но так и не поехала.

   - Госпожа, может, вам помочь? - неожиданно низким голосом заговорил один из мальчишек.

   Воздух задержался в груди. Такой голос…

   Не смей меня жалеть!

   - Сама, - громко крикнула я в ответ и сосредоточилась на деле. Всё просто, только нужно больше уверенности. Я ведь это делала прежде, значит, справлюсь.

   Когда лошади, наконец, поняли, чего от них требуется, шатёр тронулся и медленно выбрался за пределы двора, на губах у меня играла улыбка, в повозке терпеливо сидел укутанный тканями и усыпанный подушками Ас-Асс. День начинался.

   Новый день.

   Путь к посту я знала и, понятное дело, туда ехать бесполезно, но стоило свернуть на побочную дорогу, на вид практически неиспользуемую, как я почти сразу же упёрлась в другой пост, хотя и не такой крупный.

   Из ближайшей башни выскочили охранники: озабоченные и настороженные. Двое подошли ко мне, остальные рассредоточились, будто ожидали нападения.

   - Прошу прощения, я ехала к…

   Куда же я ехала?

   - К храму жриц? – подсказал старший из стражников, которому надоело ждать объяснений.

   - Да, именно. Разве это не здесь?

   - Проезд закрыт. Пробуйте через южное направление.

   - Понятно… Где поворот на южное направление?

   - Возвращайтесь в замок, там объяснят.

   - Спасибо.

   Лучезарная улыбка… И теперь ещё негромкая песенка, и громкое «но» лошадям, и цоканье языком, чтобы скрыть скрип голема в тяжело раскачивающемся шатре.

   Да, нехорошо вышло. Значит, будем искать объезд.

   Я остановилась за поворотом, где дорога петляет между высоких каменных сопок, завела шатёр в лес, под ближайшие деревья, достала и развернула карту, уселась на ближайшую травку, задрав юбку и подвернув ноги, и попыталась прикинуть, как лучше всего обойти посты.

   Нет, дороги поблизости нет… только если на самом деле возвращаться в замок и объезжать… много миль, а это займёт уйму времени и вообще, путешествовать придется на виду, ведь естественной маскировки - лесов-то на юге совсем нет.

   За спиной скрип – как далёкое напоминание о старых, забытых вещах.

   А если! Я прикусила палец – когда-то с трудом изжитая детская привычка – а если я не поеду кружить по южной дороге, а пойду, вернее, поеду…

   Заскрипело уже так ощутимо, будто мне пытались ответить. Мерещится, конечно, но раньше он так вовремя не скрипел! И вообще почти не скрипел!

   Я спрыгнула на землю:

   - Ладно, выходи!

   На землю посыпались пузатые подушки, разошёлся покров и показался Ас-Асс. Грузно сполз на землю, выпрямился и застыл.

   - Собери, что попадало! Впрочем, нет, стой, лучше я сама!

   Он уже наклонился, но големы не очень вёрткие, соберёт, конечно, но времени потратит до вечера, терпения ждать не хватит.

   Быстро побросав подушки обратно в шатёр, я подошла к голему – руки в бока – и стала его рассматривать.

   Хорош, ничего не скажешь. Беленький, гладенький. Грязь к нему прилипает, конечно, и пятна куда более заметные, чем на големах из обычного мусора, но это ничего – отправляешь Ас-Асса на конюшню помыться – и вот к тебе снова возвращается кусок белоснежного зефира!

   - Ну что, милый мой, - промурлыкала я, поддаваясь бесшабашному настроению. Что я теряю? – Составишь одинокой хабирше компанию в прогулке по непролазному лесу? Комаров покормим, поболтаем о том, о сём. Что скажешь?

   Похоже, мне давно уже не терпелось поболтать с големом, по крайней мере, я почти ждала, когда же его глаза блеснут синевой в своеобразном ответе на моё предложение. О, кто бы не принял такое соблазнительное предложение? Кто бы устоял? Вот только в замке, скованном слежкой и неодобрением некрогеров, не особо-то разойдешься болтать с Ас-Ассом – поди, объясни, что я в своем уме, просто слегка разыгралась, потому что без игры жизнь - как потерявший цвет лоскуток, растепленный ветром и побитый градом.

   - Вижу, ты согласен. Ещё бы – настоящий кавалер никогда не бросит даму в одиночестве, верно? – продолжила я. – На колени!

   Голем качнулся и рухнул вниз, как подкошенный. Земля под его коленями тут же продавилась и осела, – испачкался, наверняка. А и ладно!

   Благо, сразу же, как только замок скрылся с глаз, я переоделась в штаны из такой же мелко-полосатой ткани, как мои любимые платья, которые пришлось забыть, вернее, оставить дома. Теперь юбку подоткнём за пояс, ботинки перешнуруем, чтоб наверняка, дома я всегда отправлялась на пешие прогулки только в таких – непромокаемых, из гибкой, но крепкой кожи. Ну вот, к покорению леса готов! Вернее, готова!

   Примерившись, я забралась голему на шею и обхватила руками его голову. Как будто на пляже лежишь и песок обнимаешь…

   - Вставай и поехали. Прямо, туда.

   Голем стремительно поднялся, и я сжала руки крепче. Ух-х-х! Прямо ветер в ушах свистнул.

   - Иди вперёд!

   Я почти наподдала ему каблуками, как лошади – и голем послушно двинулся вперёд.

   Было весело. Не помню даже, когда в последний раз моя прогулка протекала в таком приятном обществе. Голем шёл напрямик, легко продираясь сквозь подлесок, ломая хворост и переступая сваленные деревья. Молодец!

   - Какой ты у меня молодчина!

   Я поцеловала его в щёку, а потом погладила по белоснежной лысине.

   Вокруг свистел ветер, рывками, шаг за шагом. Вжих…. И тишина. Вжих…

   - А быстрее?

   Вжиххх… Вжиххх…

   - Давай! Вперед!

   Пользуясь отсутствием вокруг презрительных и раздражённых взглядов, я пододвинулась вперёд, зацепилась носками за ручищи голема и подняла руки вверх, к небу, единственному яркому пятну в мире некрогеров, очень похожему на то, что высилось над головой в моём детстве.

   - А-А-А!!!!

   И голос, разрезающий воздух как острое лезвие. И твёрдая, нерушимая основа под ногами – самый надёжный на свете телохранитель.

   - ДА-А-А!!!!!

   И тоска, оплывающая бестелесными каплями и канущая в траве, как в бездонной пропасти. И свежесть жизни, наполняющая твою жаждущую плоть самым священным в мире нектаром.

   - УРА! СВОБОДА!!!

   Вжиххх… Вжиххх…

   И свой собственный крик.

   Устав кричать, я запрокинула голову и прикрыла глаза. Так, слегка потерявшись в окружающем пространстве, я отдыхала. Никого чужого. Ни тебе некрогеров, ни тебе станей, ни человеческих голосов, ни тесных стен.

   Как же я счастлива!

   Как же…

   Вж…

   Голем остановился так резко, что я подалась вперёд и стукнулась подбородком об его голову. Больно!

   Глаза распахнулись – а впереди обрыв, за которым ни леса, ни сопок. Там, дальше, как рваная рана в земле, раскинулся огромный карьер, пронизанный норами, будто вырытыми муравьями. Кривые дороги из щебня, свалки ненужной породы… и копошение. Слой тех самых муравьёв, которые только издалека такие маленькие, а по сути обычные некрогеры, которые мало чем от меня отличаются. Разве что наличием этой самой счастливой и неуловимой субстанции - свободы.

   Хотя нас и скрывали кусты, я ткнула голема каблуками в бока, заставляя отступить на шаг. Мало ли… Потом обняла его голову и положила на неё подбородок.

   - Куда ты привёз меня, мой верный слуга? Куда ты привёз свою хабиршу? На рудники? Это то место, которое хотела показать Мила? Хотела, чтоб я видела… Чтоб я узнала? Только узнала что?

   Ас-Асс молчал, умничка.

   - Милая Мила… что же ты хотела мне показать? У нас тоже есть тюрьмы, физические работы и лишение свободы. У нас тоже есть рудники…

   Станей среди рабочих не было. Этот вариант отпадал. Тогда что?

   - Чего ты хочешь от меня, странная мастерица? Чего ты добиваешься, покровительница глупых невест? То ли проститутка, то ли святая? Что клокочет в тебе, не давая покоя? Не давая стать, как все? Что заставляет идти наперекор некрогерам и толкать меня, хабиршу, лицом в некрогерскую суть? Чего же ты хочешь?

   Ас-Асс скрипнул.

   Я машинально погладила его, как будто лаской можно успокоить не только живое существо, но и голема.

   - Тише… Успокойся, мой преданный рыцарь. Я не собираюсь делать глупости и идти напролом. Опусти меня на землю, ноги затекли.

   Послушный скрип – голем снова уткнулся коленями в покрытый травой склон.

   Коленопреклонённая поза... поникшая голова. Послушный, неподкупный, ловящий каждое движение, ожидающий каждого слова.

   Кого ты хотел создать для меня, некромант? Послушного слугу? Дотошного охранника? А создал друга…

   Боже, что я мелю? Куча ожившего песка. Просто мусор.

   И скрип… теперь обиженный.

   - Прости, мой рыцарь, – моя рука снова легла на шершавую голову. – Прости меня, мой друг. Единственный… друг.

   Наблюдения за лагерем ничего не дали. Впрочем, время поджимало, так что вскоре мы отправились обратно к шатру, и теперь я внимательно изучала дорогу, а заодно засекла время. Придётся сюда вернуться.

ГЛАВА 11

Утро началось с дурного запаха. Вначале я не поняла – дышала, раз за разом втягивая запах гари и прогорклой воды и только потом открыла глаза. Вонь не исчезла. Хотя… нет, не вонь, а просто приторный запах на грани приятно-противного, из тех, которые невозможно игнорировать, которые щекочут ноздри и оседают в лёгких, то ли успокаивая, то ли раздражая.

   Чем это пахнет?

   Утренний чай нёс этот специфический запах, и булочка, и масло. И платье, и лёгкий сквозняк, появившийся, когда Дорин вошла, и даже песок, пересыпающийся в Ас-Ассе – всё пахло тленом.

   Во-о-от.

   Немного поколебавшись, я решила сегодня воздержаться от поездки – слишком сильно зудела внутри некая необозначенная нервическая нотка, неприятно дёргая и вибрируя.

   - Дорин, что это за запах?

   Служанка быстро взглянула на меня и бросилась собирать посуду.

   - Ты не слышала вопроса? Может, мне повторить?

   Прошли те времена, когда я тушевалась и отступала, оставляя бедняжку в покое. Надо же – так мучается, так страдает! Надо пожалеть. Нет уж, давно проехали.

   - Цветёт мёртвый лес, - наконец буркнула Дорин.

   Так, теперь будем копать дальше со всей имеющейся настойчивостью, а отсутствием таковой я в принципе не страдаю.

   - И что? – быстро.

   - Испарения. Они пахнут.

   - Понятно. Скоро ещё он будет цвести?

   - Как повезёт. Если некромант…

   - Если некромант что?

   - Отгонит. Не отступит.

   Грудь сдавило.

   - Каким образом отгонит?

   - Не знаю. Кто в здравом уме станет приближаться в эти дни к некроманту? Впрочем, как и в любые другие. Но сейчас всего хуже. Он коснётся – и заразит болезнью, или возьмёт, да выпьет твою жизнь. Но только он – преграда.

   - Как он это делает?

   Она молчала, упрямо стискивая губы. Ни слова больше не выдавишь!

   Ладно, хватит.

   - Иди. Свободна.

   Какая теперь может быть поездка?

   Надо подумать… подумать.

   Я уселась в кресло.

   О чём думать только?

   Тем временем вонь становилась сильней, насыщеннее, теперь уже растеряв всю первоначальную прелесть. За окном сгущалось нечто зловещее, как в сказках – старцы говаривают, зло приближается, будет ненастье, беда. Вот как раз такое незримое предупреждение и звучало вокруг.

   Не выдержав неизвестности, я отправилась искать жрицу Про. Её комнаты, коридор, балкончик, обеденная зала – пусто. Зато слуг прибавилось – на пути то и дело попадались встревоженные, суетливые некрогерки. А стани и големы как вымерли… Двусмысленно звучит, честно говоря.

   Жрица сама нашлась – видимо, слухи дошли: невеста пришлая все ноги сбила, тебя разыскивая, так прими свою судьбу с достоинством и стойкостью. Пригласила к себе, стремительно влетела в комнату и развернулась грудью, словно встречала врага, а не подопечную.

   - Так чего вы хотели?

   - Добрый день.

   - Добрый.

   Ей хватило ума второй раз не грубить.

   - Что это за запах? Слуги говорят – мёртвый лес цветёт, но хотелось бы услышать подробности. Это опасно?

   - Да, лес цветёт, - она присела на деревянный стул, кивнув на другой такой же. По опыту знаю, что сидения у них ужасно твёрдые, так как жрицы отказывают себе во многих удобствах. Я бы лучше постояла, но что поделать, нехорошо отказываться от приглашения. М-да… голем и то мягче.

   - Мёртвый лес, - торопливо заговорила жрица. – Не такой, как обычный. Вернее, это совсем не лес. Это скорее живое существо, огромное… оно кочует с места на место. Когда лес цветёт, он разбрасывает споры и передвигается в том направлении, куда споры приземляются. В плохие, ветреные годы лес может переползать таким образом на несколько сотен километров – и после него остаются болотистые почвы, из которых высосаны, вытянуты все силы, и ещё несколько лет такие земли невозможно использовать – они не дают урожая. Кроме того, лес распространяет болезни. Ещё что-нибудь?

   - Как долго будет длиться цветение?

   Она слегка нахмурилась.

   - Несколько дней.

   Довольно растяжимый ответ – несколько это может быть два, а может и все девять.

   Вместо того чтобы уняться и уйти, я демонстративно поёрзала на стуле и закинула ногу на ногу. Снова недовольная морщинка на переносице жрицы – очередной минус в мою копилку. Впрочем, плюсами там и не пахло.

   Спросить? А что я, собственно, теряю?

   - Слуги болтают, от некроманта зависит, как долго будет цвести лес. Это правда?

   Теперь кроме морщинки, то и дело появляющейся на её лице, ещё и ноздри раздулись.

   - Кто из слуг болтает? Назовите имена, им нужно сделать внушение.

   Ага, так я и позволила делать им внушение. После этого, вероятно, живое слово я услышу только от себя самой.

   - Не помню.

   Жрица сжала губы. Очередная нелепая шляпка бросила на лицо такую тень, будто у неё вырос клюв.

   - В любом случае, не понимаю, почему вас так сильно интересует цветение леса. Оно быстро пройдёт…

   - При чём тут некромант?

   - Вот и мне хотелось бы знать – при чём тут он? Почему ваши вопросы всегда касаются некроманта?

   - Хорошо, - я мягко улыбнулась. – Давайте я найду другие вопросы. Вот, к примеру, такой - почему фаворитки принца считают позволительным обращаться на людях с невестой принца, со своей будущей королевой столь вызывающим образом? Почему королевская чета смотрит на это сквозь пальцы? Или вот ещё интересней – почему при нападении на замок о будущей королеве вспомнили только тогда, когда весь остальной замок вплоть до служанок уже проводили в убежище? Почему для обеспечения безоп…

   Я сбилась и замолчала. Сама. Не нужно лишний раз демонстрировать свою сообразительность, как знать, возможно, у глупышки хабирши больше шансов выжить. Кто такая эта жрица, чтобы я перед ней рисовалась? Никто.

   - Кажется, вы чересчур близко приняли к сердцу происходящее, - довольно прохладно заявила жрица. – Думаю, вам следует пойти к себе. Прилечь. Отдохнуть, попросить у служанки чего-нибудь успокоительного. В общем, прийти в себя.

   Она улыбнулась.

   Да уж, думаю, исключение из моего окружения жриц и прочих неприступных некрогерок очень поспособствует моему покою. Разве что Мила… но сомневаюсь. Какие бы чувства я к ней ни начинала испытывать, после этого признания, ну, про некроманта, даже не знаю почему, но вся симпатия мигом испарилась. И теперь только расписной голем из белоснежного песка греет душу.

   Меня передёрнуло, как от морозного дуновения.

   - Ладно.

   Надо пошарить в библиотеке. Если примерно знать, что искать и приложить достаточное количество усилий, успех обеспечен – никто не способен замести все следы, что-нибудь да останется. Как говорится – распахнул дверь кладовки, а на тебя трупы ка-ак посыпались!

   Однако прямо сейчас ковыряться в старых книгах неохота, голова просто раскалывается от приторного запаха, пропитавшего даже каменные стены.

   В моей комнате всё было как раньше, кроме…

   - Где мой голем?

   Впрочем, спрашивать было не у кого – в камине огонь, на столе свечи, чисто вымытый пол – и ни единой души.

   Потрясающе, какой брошенной я себя почувствовала теперь, когда Ас-Асса в комнате не оказалось. Конечно, когда голем застал меня врасплох, появившись на пороге, в запале было сказано много нелицеприятный слов и пожеланий, в том числе, провалиться сквозь землю и ему, и его создателю, но с тех пор столько воды утекло. Мы с ним почти сроднились! Я, между прочим, даже целовала его в лысину! Я изрисовала его узорами – сверху донизу! Да ни один живой мужчина не может таким похвастаться!

   Я бешено задёргала шнурок колокольчика. Дорин примчалась так быстро, будто в замке пожар, но рука сама собой продолжала трезвонить.

   - Что случилось?

   - Голем? Где мой голем? Куда он пропал?

   Служанка непонимающе хлопала глазами.

   - Где он? Говори! Он не мог так просто взять и уйти, что-то случилось! Где?

   Стало душно, будто горло сдавило. Где же он? А некрогерка притихла, вылупилась так изумлённо, будто я перед ней голышом расхаживаю - и молчит.

   - Ну!

   - Может, - уронила она. – Он ушел к хозяину?

   - К какому хозяину? Его хозяйка – я!

   - У него один-единственный хозяин - тот, кто его сделал.

   Нервная дрожь исчезла так же быстро, как появилась – только что море бушевало, взрывалось фонтанами-волнами высотой до самих небес - а теперь спокойное и ровное, как тарелка.

   Дорин воспользовалась моим замешательством и тут же испарилась, предварительно заткнув шнурок вызова так, чтобы я не могла его дёргать.

   А ведь я только вчера нарушила целостность подглядывающего узора голема… Только вчера, когда стирала жёлтое пятно краски с его головы. И теперь не могу посмотреть, куда же пошел Ас-Асс.

   Придётся ждать.

   Вот оно - привычное место, где столько часов проведено в ожидании – с ногами в кресле, на коленях книжка, рядом горячий непрозрачный чай, который час спустя изволила принести Дорин.

   Где ты, мой рыцарь? Оказывается, у тебя имеется не только хозяйка, но и хозяин, который позвал – и ты пошел, забыл про меня? Забыл свою преданность и послушание? Забыл, чьи сны нужно охранять? Чьи нервы беречь? И зачем некромант вообще тебя позвал?

   Можно, конечно, отправиться в подвал и спросить прямо. Но тогда придется