Оглавление
АННОТАЦИЯ
Привыкшая к роскоши дерзкая мажорка Маша Крылова однажды просыпается в маленькой чужой квартире, да еще в теле сорокалетнего мужика. Теперь у нее настает другая жизнь: чтобы прокормить семью, нужно пахать сразу на трех работах, да еще старый дружок постоянно втягивает в криминальные истории. В тот же день работяга и бывший десантник Миша Ломакин просыпается в огромном особняке, в теле юной девушки, вкушая сладкую жизнь современных буржуа. Но оказывается, богатые тоже плачут, и вскоре он окажется в водовороте странных событий…
ГЛАВА 1.Маша
Не люблю вставать рано утром. И кто придумал, что рабочий день и учеба непременно должны начинаться с восьми часов? Собрав волю в кулак, иду освежиться в джакузи, после пью на кухне бодрящий кофе, любуясь из окна на заснеженную, скованную холодом улицу.
Сзади слышу осторожные шаги и тихий вкрадчивый голос:
– Мария Алексеевна, вам принести бутерброды?
Наша домработница, Юлия Сергеевна, всегда предупредительно- вежливая, поймала мой колючий взгляд, и тут же ретировалась, растворяясь в бескрайних просторах дома.
Интересно, зачем отец построил такой большой дом? От кухни до своей комнаты на втором этаже, я добираюсь почти четыре минуты. Одевшись, вспоминаю, что забыла на столе в кухне смартфон и возвращаюсь назад.
Может все же стоит позавтракать плотнее? Нет, уже не успею.
Чуть подведя макияж и подкрасив губы у зеркала в прихожей, одеваю куртку. Выхожу навстречу новому дню, в морозное февральское утро. А холод все же приятно бодрит.
«Лексус» дожидается меня под навесом. Преимущества личного авто я почувствовала погода назад, когда отец подарил мне машину на совершеннолетие.
Ненавижу общественный транспорт. Пожалуй, это худшее изобретение человечества: гремящие страшные трамваи, скрипящие на каждом повороте; тихоходные плывущие троллейбусы, но особенно не люблю холодные грязные маршрутки, набитые под завязку разномастными пассажирами, половина из которых наверняка забыла, что такое душ и водные процедуры.
На общественном транспорте я ездила три или четыре раза в жизни, и того мне хватило с лихвой. Еще до покупки личной машины, в институт меня подвозил водитель отца, или приходилось добираться на такси.
Сегодня на дорогах как всегда пробки. Кроме самоубийц-лихачей, терпеть не могу «быдлососов» на ржавых «девятках». Двое таких, как раз, встали в пробке напротив меня, и несмотря на морозец, водитель опустил стекло в салоне, откуда лился тошнотворный шансон.
Бритый конопатый быдлосос подмигнул мне, показав на «Лексус» и процитировал стихи, похоже, собственного сочинения:
– Еду я по городу на автомобиле, нет, не насосала – просто подарили.
Я не поленилась приоткрыть окно и показала ему средний палец.
Сексисты – еще одна категория мужчин, которых я ненавижу. Будь моя воля – отрезала бы этим новоявленным «харви ванштейнам» все их хозяйство под самый корешок.
«Девятка» рванула вперед с пробуксовкой, а я на всякий случай сфотографировала номера. Если что – пожалуюсь потом Олегу, пусть найдет быдловатых парней и начистит им мерзкие физиономии. В нашем городе это несложно.
Олег у меня настоящий альфа-самец. Высокий, плечистый и дерзкий. Только ревнивый до безумия. Позавчера в клубе приревновал меня к моему однокласснику Денису, с которым я танцевала, и теперь не звонит. Ничего, вода камень точит…
На лекцию я конечно опоздала.
– Проходи, Крылова,– улыбнулся Сергей Павлович, преподаватель экономики и менеджмента, – только тебе я все могу простить за твою красоту.
На задних рядах заржали, а я невозмутимо прошла и уселась за третью парту.
Если бы не Олег, я, пожалуй, могла бы заинтересоваться Сергеем Павловичем, хоть он и старше на двенадцать лет и давно женат. У преподавателя большие синие глаза, которые он прячет под очками с дымчатыми линзами и обезоруживающая, почти детская улыбка. Две девчонки из нашей группы влюблены в него, как последние дуры. А мне иногда кажется, что Сергей Павлович не прочь «замутить» роман со мной. К тому же, он постоянно завышает мои оценки.
…– Крылова, ты опять отвлеклась? – Сергей Павлович подошел ко мне.– Мария, ты согласна с тезисом: « За каждым богатством в России, нажитым в девяностые годы прошлого столетия, часто тянется криминальный след»?
– Не согласна.
– Почему?
– Ну… хотя бы приведу пример моего отца. В девяностые он работал обычным прорабом на стройке. С другом учредили собственную строительную фирму, набрали квалифицированный персонал, раскрутились, брали большие подряды. Сейчас мой отец генеральный директор
«Царинского двора», а годовой оборот его фирмы составляет два-три миллиарда рублей в год.
– Подожди… так твой отец Алексей Владимирович Крылов? Меценат нашего института? – удивился преподаватель.
Я кивнула.
– Тогда понятно…– пробормотал Сергей Павлович.– Хорошо, ребята, на сегодня урок закончен. Дома готовьтесь к зачету.
На большой перемене ко мне подкатил Денис Трегубов.
– Маха, пойдем сегодня в клуб? Смеш приехал.
– Не. Я на фитнесс записалась. Алкоголю и плюшкам бой.
– А клубе не обязательно пить…
– Кому ты рассказываешь, Денчик? Пригласи лучше Катю Смирнову. Она по тебе с девятого класс тащится.
– Она теперь не Катя, а Катрин. И вообще, они, готы, сами себе на уме.
Катя-Катрин вышла из аудитории, в своей боевой черной раскраске, и покосившись на нас, направилась в сторону библиотеки.
– Ден, пойдем пообедаем в столовке?
– Маха, сори, но мне к Мамонту нужно бежать, на переэкзаменовку.
– Лучше бы ты ему сразу бабки занес.
– Откуда у бедного пролетария семь штук…– вздохнул Ден и направился к нашему злобному Мамонту, Игорю Леонидовичу Момотову, преподавателю высшей математики. Нужно отдать педагогу должное, тех студентов, кто учился и вникал в предмет, он никогда не валил на экзамене. С остальной серой и тупой массы нещадно брал мзду по семь тысяч на переэкзаменовке, только очень аккуратно, через старосту.
Студенческую столовку с ее совковым общепитом я не очень любила посещать. Но институт довольно неудобно расположен, на холме, вдали от приличных ресторанов и кафе, потому иногда и приходилось обедать здесь, в местной столовке.
Сегодня почти все столики были заняты. Расплатившись за обед, и стоя с подносом, я оглядела зал и заметила сидящую у окна довольно интересную особу: лет сорока, в длинном черном платье со странными блесками, и с высокой копной волос, в которой торчали деревянные палочки, как у японской гейши. Женщина сидела за столиком одна, робко рассматривая хит студенческой столовой – салат «Свежесть»: из огурцов, бледных помидоров и чайной ложки майонеза.
– Извините, с вами можно подсесть?
– Конечно садись, девочка, – широко улыбнулась женщина, обнажив белоснежные маленькие зубки.
Вблизи она показалась старше. Интересно, кто такая? Точно не заочница, может новый преподаватель?
Только я присела и взяла в руку ложку, сбоку раздался голос с хрипотцой:
– Можно притулиться с краешку?
Я повернула голову: нет, только не это. Возле столика застыл мужик в синей рабочей спецодежде с подносом.
– Садитесь-садитесь, мужчина. Это же столики на четверых, насколько я понимаю…– отозвалась мадам.
Как я ненавижу этих грязных вездесущих работяг: сантехников, строителей, различных дворников. С их грязной, пропахшей пОтом одеждой, с небритыми, опухшими от алкоголя физиономиями и грязными руками. Взять хотя бы этого мужика. Довольно крепкий на вид, с колючим взглядом волка, на вид лет тридцати пяти, а занимается тем, что меняет лампочки в коридоре. Пару раз я чуть не столкнула его стремянку, когда спешила в аудиторию. Категория людей, которые не хотят с молодости учиться, думать головой, заниматься бизнесом, а потом к сорока годам они начинают бухать, их бросают жены, и они горько плачутся своим дружкам на обшарпанной кухне: мол, какой я бедный и несчастный, работаю за двадцать тысяч рублей в месяц, да еще плачу алименты на двоих детей…
Я таких кадров достаточно насмотрелась, когда мы еще жили во дворе многоквартирного дома. Собираются мужички вечерами в гаражах, смотрят футбол и ведрам вливают в себя пиво. Потом посмотришь на такого где-нибудь на пляже – со своим пивным животиком он выглядит как разваренный пельмешек на тонких ножках-спичках.
– Народу сегодня в столовой много…– пробурчал мужик, размешивая ложкой сметану в тарелке с борщом.
Я как чувствовала, что нужно немного отодвинуться. У работяги запиликал телефон в кармане, он резко потянулся и неловко перевернул тарелку с борщом прямиком на мою новую модную юбку.
– Извините,– покраснел мужик, и схватив салфетки, протянул мне.
– А аккуратнее нельзя? – вспылила я, – окосел совсем от бухла?
– Да я… тут телефон этот…
Я попыталась приложить к ткани юбки салфетки, но уже поняла, что жирные пята от борща наверняка останутся.
– Юбку только позавчера купила!
И тут этот мужичок удивил меня, достав из кармана спецовки две тысячные купюры.
– Еще раз извините, чем могу…
– Да ты совсем, что-ли, идиот? Убери свои копейки. Эта юбка от Гуччи, тебе на нее и за полгода не накопить.
Толстая тетка в белой униформе подошла и вытерла грязной тряпкой остатки борща на столешнице:
– Сходи в туалет, девонька, замой юбку холодной водичкой и солью присыпь. Может и не будет потом пятен.
– Могу я чем-нибудь вам еще помочь? – заискивающе улыбнулся работяга.
– Уже помог. Скройся с глаз моих. Лузер несчастный!
Мужик приоткрыл рот, явно хотел что-то сказать, но резко передумал и бочком вышел из столовой.
– Я считаю, не стоило так грубить, девочка,– высказала свое мнение до сих пор молчавшая дама,– тем более человеку старше себя. Ни какая одежда не стоит собственной подмоченной репутации. А скромность во все века украшала человека.
– Скромность – удел бедных. Эту юбку я купила за сто двадцать тысяч. А теперь, прикажете, ее на помойку выкинуть из-за этого придурка?
– Я сейчас не очень разбираюсь в современных деньгах… – пробормотала странная тетя, – это действительно большая сумма?
– Этому чумаходу месяца четыре пахать.
– Так значит… вы богатая и успешная молодая особа, а этот мужчина – бедный неудачник?
– Примерно так.
– Но это не значит, что вы можете оскорблять и унижать человека, за небольшую оплошность. Ведь и вы всегда можете оказаться на его месте.
– Ни за что.
– Вы так уверены в этом? – улыбнулась женщина.
– На сто процентов. Я всегда найду способ заработать.
Женщина замолчала и уткнулась в тарелку с салатиком.
Настроение у меня было окончательно испорчено. На оставшиеся пары я уже не пошла. Поехала домой.
Моя мама не переносила снежный морозный февраль, и предпочитала проводить это время на Мальдивах, купаясь в теплом море. Три недели назад она улетела в Мале. Отец работал от рассвета до заката, укрепляя свою и без того мощную строительную империю. Домработница Юля готовила и убирала в доме до трех часов дня, а после я оставалась в огромном доме совсем одна.
Полистав каналы на телевизоре, я поняла, что сегодня мне требуется разрядка. Этот неуклюжий работяга в студенческой столовой все же окончательно испортил мне настроение. И дело было даже не в испорченной модной юбке. Просто требовалось поднять свой жизненный тонус.
Вместо фитнес-зала сегодня вечером я решила посетить ресторан, созвонившись со своими надежными и опытными подругами.
Наде недавно исполнилось двадцать два. Три года назад она вышла замуж за сорокалетнего бизнесмена Николая, вскоре у них родилась дочь. Через полгода выяснилось, что внимательный и заботливый Николай не пропускал ни одной юбки с симпатичной мордашкой, оказавшейся в его поле зрения. Однажды Наде надоели его многочисленные лавстори. Она забрала дочь и ушла к маме, оставив мужа в его пятикомнатной квартире. Николай практически не расстроился, и через неделю уже привел к себе молодую грудастую студентку из пединститута. Вскоре Надя и Николай развелись, но раз в неделю бывший муж все же исправно заезжал по воскресеньям, дарил дочке дорогие подарки, подкидывал деньжат.
Лена училась со мной в параллельном классе. После девятого она поступила в экономический колледж, а сейчас работала бухгалтером на конфетной фабрике. Ленка любила острый вкус жизни, авантюры и любовные приключения. С ней мне было интересно. Но однажды, на нашем семейном пикнике она попыталась заигрывать с моим отцом, после чего я резко с ней поговорила, и мы не общались потом целый месяц. Но со временем вновь помирились, и теперь Ленка даже боялась смотреть в сторону моего сурового родителя.
Так или иначе, мои подруги сейчас находились в творческом поиске, а я пошла в кабак просто немного развеяться.
Небольшой ресторан с вкусным названием « Манго» притаился на краю центрального городского парка, между Дворцом Культуры и памятником Ильича, который добродушно улыбался горожанам с высокого бетонного пьедестала.
В «Манго» всегда можно не только вкусно поесть, но и потанцевать, и послушать виртуозное исполнение песен местных музыкантов.
Подруги приехали раньше и уже ждали меня в ресторане.
Охранник вежливо кивнул, и пропустил меня в широкие стеклянные двери.
Протянув куртку гардеробщице, и поправив прическу перед зеркалом, я прошла в просторный полутемный зал. Девчонки сидели за столиком посредине зала. Надю в ее роскошном красном платье я узнала сразу, а Лена на этот раз перекрасилась в блондинку, одела черное обтягивающее платье с глубоким вырезом на спине, и больше напоминала то ли скромницу-девятиклассницу, случайно заглянувшую в злачное заведение, то ли молодую неопытную проститутку из европейского борделя.
– Опаздываешь, подруга… стареешь, наверное, – улыбнулась Надя, весело глядя на меня.
– Спасибо за комплимент,– я села на свободный стул.– Что заказали?
– Водку.
– А закусывать чем?
– Вот ею, родимой, и будем закусывать,– хохотнула Ленка.
– Елена, тебя тоже на крепкие напитки потянуло?
– С вами поведешься – еще не того наберешься,– Лена чуть прикусила губу и покосилась на компашку молодых парней, сидящих через два столика от нас.
– Не туда смотришь, подруга,– слегка нахмурилась Надя,– зачем тебе молодняк? Искать надо солидного, перспективного, и желательно свободного…
Прилизанный круглолицый официант принес на большом подносе мясную нарезку, салаты и графин с водкой. Пожелав приятного аппетита, он незаметно удалился.
– Кстати, о солидных и перспективных…– Ленка кокетливо улыбнулась,– вы еще не слышали последнюю новость?
– Подруга, не тяни кота…– погрозила пальцем Надя.
– Мне вчера по секрету сообщили, к нам в город скоро переезжает господин Барковский.
– Какой Барковский? – удивилась я, хотя уже начала догадываться, о ком идет речь.
– Владимир Барковский. Московский миллиардер. Решил поднимать наши городские заводы и кондитерскую фабрику.
– Владелец заводов, газет, пароходов, – улыбнулась Надя – надо же… не все еще олигархи в Испанию и Англию сбежали…
– Говорят, он родом из нашего Волгограда. Здесь заканчивал школу, и уже после в Москву уехал… И главное, девчонки… – Ленка мечтательно закатила глаза,– Барковский до сих пор свободен.
– А зачем ему женится с такими деньгами? – ухмыльнулась Надя,– у него, наверное, каждую неделю – новая юная модель…
– Ну не знаю - не знаю… мужику тридцать шесть, должен он когда то остепенится. Правда, Маша? Что молчишь?
– Не знаю, девчонки, мой отец как бизнес поднял – ему вообще никто стал не нужен. Даже спит часа по четыре, а иногда ему даже ночью звонят по работе…
– Вот и выбирай…– задумалась Ленка,– или бедного здорового нищеброда с кучей свободного времени или занятого бизнесмена с бессонницей и давлением…
– Ленка, мужиков в наше время и так не хватает,– притворно нахмурила брови Надя,¬– так что хватай, кто подвернется, а то останешься точно старой девой…
Я вспомнила, что впервые увидела Барковского по телевизору пару лет назад. Он стоял рядом с премьер-министром Медведевым и что-то рассказывал о перспективах развития промышленности в южных регионах России. Высокий, подтянутый, с большим хищным носом и немного хитроватой улыбкой. Такой тип мужчин мне тоже очень нравился. В интернете я узнала, что Владимир Барковский, выпускник МГУ, входит в число наиболее успешных российских миллиардеров…
Вечер был в самом разгаре, из музыкальных колонок лился популярный шлягер с немного неприличным текстом, и почти все отдыхающие переместились на танцпол. Лена зажигала в центре зала горячий латинский танец, по очереди меняя партнеров.
Надя разлила оставшуюся в графине водку по рюмкам:
– Маша, ну давай за нас, красивых!
Мы выпили и Надька весело подмигнула:
– Как у тебя с Олегом?
Я пожала плечами:
– Если честно, мне пока не нужны серьезные отношения.
– Смотри, Олег мальчик упакованный. Знаешь, кто его отец?
– Начальник какой-то…
– Начальник… генеральный директор Трансгаза. Хотя… и ты у нас невеста завидная…
Тут только мы заметили, что в ресторане уже несколько минут играет медленная музыка. Три пары, крепко прижавшись друг другу, неторопливо танцевали, но Ленки среди них не было. Подруги не было и за соседними столиками в зале.
– Пойдем на улицу! – Надя решительно привстала и направилась в сторону холла.
Мы оделись, вышли на улицу и увидели, как два крепких парня затаскивали в спортивную « Ауди» визжащую Ленку. Ее платье задралось, и подруга выглядела сейчас довольно испуганной и беззащитной. Как бедная лань, которую тащили в джунгли разъяренные львы.
Я поняла, что Лена перепила и ее нужно срочно выручать.
– Оставьте девушку в покое, скоты! – грозно крикнула Надя, и выставив вперед высокую грудь, храбро помчалась к машине. Но девушку уже затащили в салон, и « Ауди», визжа шинами, сорвалась в сторону проспекта.
Мы с Надей как вкопанные стояли у края дороги, не зная, что делать. Но через минуту машина вернулась назад. Из нее выскочила довольная Лена, поправляя платье.
– Извините пожалуйста, мы обознались…– раздался из машины голос с кавказским акцентом.
Ленка подошла и оглядела нас с улыбкой победительницы.
– Почему они тебя отпустили? – удивилась Надя.– Что ты им сказала?
– Имя своего нового любовника. – Ленка направилась назад к ресторану.
– И кто же он, твой таинственный принц? – уперев руки в бока, насмешливо спросила Надя.
– Не берите в голову, девчонки… пойдете дальше гулять…
Мы пожали плечами и направились вслед за нашей бедовой подругой.
Мужик-охранник в холле подошел с виноватой улыбкой:
– Я сначала подумал, что девушка сама с парнями пошла…
– Отдыхай дядя…– рассмеялась Надя, – разобрались уже и без тебя…
Домой я попала уже за полночь. Едва моя голова коснулась подушки, я сразу уснула. А утром….
… – Миша, вставай. Семь почти.
Я открыла глаза и увидела перед собой полноватую бледную тетку, с темными кругами под глазами, в белой ночной рубашке.
– Вы кто? Что вы тут делаете? – не на шутку испугалась я.
– Мишка, хватить прикалываться. Димку отведешь в садик, я пойду к Ванюшке прилягу, он опять полночи не спал.
Что она несет? Какой Димка? Какой Ванюша? Все же не надо было вчера столько водки пить.
Я осмотрелась и поняла, что нахожусь не у себя дома: маленькая серая комната со скучными зелеными обоями, промятый диван, журнальный столик, желтые шторы на окнах… где я?
Тетка открыла шторы и вышла из комнаты.
Так. Спокойно. Наверняка меня похитили из такси, воспользовавшись моим состоянием. Я и вправду смутно помню, как садилась к машину к странному бородатому таксисту. А зачем меня похищать? Неужели, чтобы… моя рука непроизвольно соскользнула вниз, и я похолодела.
Это уже слишком. Такого просто не бывает. Я подергала мужской причиндал между ног – больно. Подскочив, ощупала грудь – там ничего не было. Абсолютно ничего, будто мне опять десять лет!
Я пулей подлетела к зеркалу на дверце шкафа. На меня смотрел вчерашний мужик, рабочий из столовой, с немного припухшим после сна лицом. Стоп. Это бред. Галлюцинация. Или я еще просто сплю.
В комнату заглянула женщина:
– Миша, я Димку уже одела. Идите, позавтракать ты уже не успеешь.
А что? Прикольный сон. Будто я очутилась в теле того самого мужика. Хорошо. Сейчас оденусь. Отведу мальчика в детский сад, а потом, наверное, наконец, проснусь…
Я сходила в туалет и пробыла там минуты три, осматривая странные анатомические изменения в своем теле.
Выйдя, обнаружила в прихожей малыша в куртке и смешной шапке с бубончиком, и недовольную тетку:
– Одевайся, Димка точно вспотеет пока тебя дождется. Ты вчера пил что-ли?
– Немного. А где моя одежда?
Женщина открыла шкафчик и подала мне вешалку с брюками, джемпером и курткой.
– Надеюсь, носки хоть сам найдешь? – недовольно процедила она сквозь зубы.
– Нет.
Она ушла в комнату и вернулась с носками и древним мобильным телефоном.
До чего же мужская одежда неудобная! Бедный малыш, наверное, весь вспотел, дожидаясь, пока я оденусь.
На улице сегодня была оттепель. С бетонного козырька капала водичка, и у подъезда уже образовалось небольшое озеро.
– Далеко до садика? – я взяла малыша за руку.
– Пап ты чего? Четыре остановки на маршрутке.
– А может пешком?
– Пешком далеко. Тогда я на завтрак точно опоздаю.
Я решила поймать такси и пошарила в карманах старой потертой дубленки. Но нашла только помятый стольник.
– У твоего папы денег вообще нет?
Малыш удивленно посмотрел на меня и пожал плечами.
На остановке я непрерывно дергала себя за щеки, щипала за запястье, но так и не просыпалась.
– С вами все в порядке? – спросила солидная женщина в очках, похожая на доктора.
– Неужели я все же мужчина…– тихо промямлила я в ответ.
Тетка немного задумалась:
– У меня есть хорошие таблетки от похмелья. Хотите я вам дам?
– Не надо, – я взяла малыша за руку, и мы направились штурмовать подходящую маршрутку.
– Толкнешь меня, как подъедем,– тихо сказала я мальчику и притворно закрыла глаза.
Через десять минут мы подходили к двухэтажному детскому садику «Веселый бегемотик».
– Нравится тебе в садике?
– Нравится. Только спать днем не люблю.
Когда мы поднялись на второй этаж, малец протянул мне ручонки, я нагнулась и он, обняв меня, чмокнул в щеку:
– Папа, не забудь меня вечером вовремя забрать.
И он побежал к шкафчику. Я только развернулась, как сзади меня окликнула рыжая очкастая воспитательница:
– Михаил Иванович, можно вас на минуту?
Я застыла на месте.
– Здравствуйте. Завтра у нас утренник, посвященный Дню Защитника Отечества. Вы не могли бы присутствовать и рассказать интересную историю из армии? Дима сказал, что вы служили в воздушно-десантных войсках.
– Кто?! Я?
– Я уже рассказала в группе, что вы выступите.
– А во сколько будет утренник?
– В шестнадцать ноль-ноль.
– А почему утренник, если в шестнадцать ноль-ноль?
Рыжая воспитательница рассмеялась и пожала плечами:
– Никогда даже не думала об этом…
Когда я вышла из детского садика, в кармане заиграл телефон.
Ну кто там еще?
– Миха, привет! – раздался в трубку хриплый голос.
– Привет…– чуть слышно сказала я.
– Ну ты решил?
– Что решил?
– Миша, ты дурака не включай. Тема серьезная, и люди завязаны большие. Ты где сейчас?
– Возле детского садика « Веселый Бегемотик».
– Жди меня. Я подъеду через десять минут.
Нет, такого просто не может быть. Я потрогала свою щеку, на которой пробивалась колючая щетина. На асфальтовом пятачке стоял « Уазик». Я подошла к зеркалу: на меня смотрела все та же мужская физиономия. Да за что же мне это все?! За какие грехи?
– За что?! – я присела на колени и обхватила лицо большими ладонями.
Кто-то толкнул меня в плечо. Я разжала ладони, передо мной стояли два молоденьких сержанта полиции.
– Гражданин, что-то случилось? Можно ваши документы?
– Я… ребенка в школу привела. Привел. А документы дома…
– Да ладно, Семенов, пойдем,– толкнул сержанта напарник,– вроде трезвый мужик, мало ли, дела семейные…
Когда полицейские ушли, к стоянке подъехал черный «Форд». Окно приоткрылось, из него выглянула мордастая наглая физиономия с приплющенным носом и хриплым голосом рявкнула:
– Михась, садись, нас ждут великие дела….
ГЛАВА 2. Миша
После завтрака я неторопливо покурил на балконе. Что ни говори – первая утренняя сигарета самая вкусная. Затушив бычок в пепельнице, немного постоял и посмотрел на сонный, просыпающийся ото сна город .
Иногда город казался мне живым существом. Вот сейчас он проснется после зимней ночи, оживятся его улицы: по ним побегут вездесущие, суетливые прохожие, а дороги наполнятся неугомонными машинами. Все мы заложники большого города, и чтобы жить в этих каменных джунглях – нужно постоянно крутиться, как белка в колесе.
Иногда хочется уехать в маленький глухой хуторок. Развести хозяйство, посадить сад, выращивать огурцы на грядках… Странно, почему меня, городского жителя, тянет в деревню, а жена, которая прожила в маленькой станице до двадцати двух лет, даже и слышать не хочет о переезде из города.
С Ольгой мы познакомились, когда я проходил производственную практику во время учебы в Энергетическом колледже. Нам, шестерым студентам, выделили три комнаты в небольшом одноэтажном общежитии на окраине казачьей станицы. Днем мы монтировали оборудование на компрессорной станции, а вечерами пили пиво в общаге и играли в карты. По выходным в местном клубе проходила дискотека, и мы пользовались большим успехом у деревенских девушек, исполняя зажигательные танцы. Местные парни в основном приходили на дискотеку нажраться самогонки на скамейке за клубом. За неделю до отъезда, в клубе, я приметил глазастую стройную девушку с короткой стрижкой и решился пригласить ее на медленный танец. Так я познакомился с Олей, и мы стали встречаться. Но через пару дней вечерком к общаге подъехала «восьмерка» и меня вызвали на улицу. Почти все мои друзья уже разъехались домой, в общаге остались только я и Юрка. Когда мы вышли, из машины вылезли трое крепких парней.
– Ты что ли, с моей Ольгой шуры-муры крутишь? – ко мне подошел плечистый, с огромными ручищами верзила, – один на один выйдем?
– Кирюха, погоди, сейчас Кулак приедет, – одернул его один из парней.
– Все, городской. Вешайся, – пробурчал верзила.
Через пару минут к общаге подъехала старая «Ауди» и мужик, который вылез из нее, сразу показался мне знакомым.
– Ломакин, ты что ли? – он подошел и я узнал своего взводного, старшего лейтенанта Кулакова.
Мы дружески обнялись, и бывший командир с удивлением оглядел присутствующих:
– А что мы тут столпились парни? Айда на Хопер, водку пить!
На речке, в уже порядочном подпитии, раздобревший Кирюха признался, что бегает за Ольгой уже почти год, но девушка не отвечает ему взаимностью.
– Ладно…– лениво махнул он рукой, – пусть она сама выбирает…
Ольга выбрала меня. Через три месяца я вернулся и забрал ее из станицы в Волгоград. А еще через два месяца мы поженились…
Я прикрыл балконную дверь и вышел в прихожую.
– Миша, ты почему сегодня такой задумчивый? – Ольга, как всегда с утра бегала по квартире, собирая сыновей, – во сколько сегодня из института придешь?
– Часов в пять.
– Нужно с утра в школу зайти.
Она кивнула на старшего сына Максима.
– Вот, товарищ только сейчас признался, что директор родителей в школу вызвал .
– А что натворил, Макс? – я потрепал сына за непослушные вихры.
– Сашке Маслову глаз подбил.
– Хоть за дело?
– За дело.
– Максим, я с тобой еще вечером серьезно поговорю,– нахмурилась жена, и взяла за руку среднего сына, – Димка, пойдем одеваться, а то на завтрак в садике опоздаешь.
Я тихонько заглянул в детскую, где беззаботно спал маленький Ванюша. Он потянул в рот крошечный пальчик и приоткрыв огромные синие глазища, улыбнулся.
– Так и знала, что Ванюшу разбудишь… – заворчала жена, – иди, Димка уже ждет.
С пятилетним Димкой мы вышли в февральское морозное утро и побрели к остановке.
– Пап, Юлия Васильевна спрашивала у нас, кто из отцов в армии служил. Оказалось, только у пятерых.
– А ей зачем?
Димка пожал плечами:
– Пока не знаю. Ты не забудь послезавтра на утренник прийти.
– Обязательно приду, – я приподнял Димку и мы полезли в желтую гремящую маршрутку.
Я отвел сына в детский сад и направился в институт, где работаю электриком. Вообще-то я работаю на трех работах: охранником в ночном клубе «Адреналин» через ночь, днем электриком в экономическом институте, а по выходным мы с одноклассником Витькой шабашим в коттеджном поселке « Жемчужный», прокладываем новую электропроводку в домах.
Удивительно, но денег все равно не хватает, и чтобы расплатиться с ипотекой, которая висит, как «Дамоклов меч», впору искать еще и четвертую работу, и выкраивать в сутках еще пару-тройку лишних часов…
В институт мне помог устроиться двоюродный брат Вадим, он работал директором по хозчасти, и если нужно – всегда отпускал меня с работы пораньше.
Я набрал номер телефона Вадима, и сообщил, что на часок задержусь, чтобы забежать в школу, как вдруг рядом, почти на тротуаре, притормозил черный « Форд».
– Михась! – из машины вылез грузный лысый мужик, в котором я не сразу узнал своего однополчанина Толика Круглова.
Он крепко сжал меня в своих медвежьи объятия:
– Миха, я ж тебя уже лет шесть не видел…
– Пять. Сам-то где пропадал?
– Я на месте не сижу. В последнее время в Ростове обитал.
– Понятно. Не женился часом, Толян?
– Развелся недавно, – улыбнулся Круглов,– уже второй раз… Слушай, братишка, сейчас спешу. Давай вечерком пересечемся: посидим, молодость вспомним…
– Заезжай вечером в клуб «Адреналин» на набережной. Я там охранником подрабатываю.
– Тебе куда, кстати, сейчас?
– Да я уже пришел,– и я показал на кирпичное трехэтажное здание школы неподалеку,– в школу вызвали, сын малость набедокурил.
Толик рассмеялся:
– Ну давай, братишка, до вечера…
Мы с Толиком служили в одной десантно-штурмовой бригаде под Владикавказом. Старший сержант Круглов был на полгода старше призывом. Я помню свой первый прыжок, как все не решался выпрыгнуть, и Толян волшебным пенделем отправил меня в бескрайние воздушные пространства. На спортплощадке и полосе препятствия он гонял меня до седьмого пота, и даже наш мрачный капитан Кузнецов порой удивлялся:
«Что же ты, Круглов, своего земляка вовсе замучил…»
Но позже я даже был благодарен жестокому сержанту Кругову за суровую школу жизни.
После армии Толик подвязался с братвой, даже отсидел три года за драку, в колонии в Иркутской области.
Мы виделись редко, один или два раза в год. Обязательно встречались на день ВДВ, второго августа.
Пять лет назад, после одного неприятного случая Толик пропал из города.
Я хорошо помню тот день. У меня только родился Димка, и мы с мужиками хорошенько отметили это событие в кафешке. На следующий день Толик позвонил мне и попросил помочь. Он работал на одного крупного бизнесмена, и у них образовался конфликт с кавказцами. Стрелку набили вечером в кафе «Пиратская пристань». Толик собрал с десяток человек, примерно столько же было кавказцев. Сначала переговоры проходили тихо, Толя спокойно беседовал за столиком с полным седым дагестанцем Магомедом. Мы сидели за соседним столиком, кавказцы в углу напротив, кидая на нас косые взгляды. Неожиданно Магомед стал громко кричать и ругаться, Толик вскочил, схватил его за шею и ударил лицом по столу. Кавказцы сорвались с места, один из них подбежал, выхватил пистолет и пару раз выстрелил, но попал не в Толика, а в одного из наших бойцов.
В кафе завязалась драка. Звенела разбитая посуда, переворачивались столы и стулья, кто-то стрелял в потолок. Сзади по затылку меня ударили бутылкой, и поплыв, я упал под столик. Через несколько минут в кафе ворвались «Собровцы» с автоматами и положили всех на пол. У меня создалось ощущение, что кто-то их вызвал заранее, очень уж быстро они появились.
Троих участников «разборок» отвезли в больницу, а остальных доставили в Центральное отделение полиции. Я удивился, увидев, что Толика среди нас не оказалось. Позже он позвонил мне и объяснял, что ему удалось скрыться в туалетной кабинке, у него на кармане имелся ствол и важные документы, с которыми никак нельзя было попадаться в руки полицейским.
Я же тогда отсидел свои честные пятнадцать суток за драку в общественном месте. Больше Толик не звонил и сам не отвечал на звонки. Наши ребята тоже ничего не слышали про него, пока, наконец, мы не встретились сегодня, февральским морозным утром.
В школу я попал как раз на перемене. Максим повел меня в кабинет директора, Василия Степановича Малышкина. Мы подошли к двери, обитой дерматином, и негромко постучали.
– Проходите…– пробасили за дверью.
В кабинете, кроме полного директора Василия Степановича, находился импозантный мужчина в дорогом костюме.
– Здравствуйте, Михаил Иванович, – директор протянул мне большую мягкую ладонь.
Мужчина в костюме только слегка покосился на меня.
– Вот, Геннадий Валерьевич, это и есть отец мальчика, который ударил вашего сына.
– Так-так… и что будем делать, господин хороший? – нахмурился мужик.
– А что будем делать? Подрались пацаны – обычное дело… Нет, ну я, конечно, поговорю с сыном дома…
– Максим. Иди-ка сюда, дружок. Не прячься за отцом, – поманил сына директор.– Из-за чего у вас произошел конфликт с Александром Масловым?
– Он назвал нашу семью нищебродами. Сказал – у вас даже машины нет.
– Ну…– задумался Василий Степанович, – все равно не стоило из-за этого распускать руки. Все споры нужно решать мирным путем.
– Мне кажется, Василий Степанович,– ядовито выдавил мужик в костюме, – что все это идет он недостатка воспитания. А потом удивляемся, откуда на наших улицах появляются наркоманы, отморозки, фашики…
Я побледнел:
– Вы за языком следите.
– Я сейчас не имею в виду конкретно вашего сына, просто обобщаю. Если у вас не хватает времени на воспитание – отдайте сына в кружок, спортивную секцию, пусть там вымещает свою социальную злобу.
– Послушайте. Мы сами разберемся, что посещать моему сыну. Ребятам по одиннадцать лет, они в это время через день дерутся, и не стоит утрировать.
– Я не утрирую,– вскипел мужик и слегка покраснел.– Я просто говорю, если еще раз такое повторится – я просто засужу вас. Поверьте, у меня очень хорошие связи. Укротите своего звереныша.
У меня сжались кулаки. Ладно, не здесь. Этому типу бесполезно что-либо доказывать.
– Хорошо, – привстал директор, снял очки и протер их носовым платком,– я думаю, мы все поняли друг друга. Максим, иди на занятие. Да и мне, товарищи отцы, пора на урок. Спасибо что пришли…
На автостоянке, возле школы, господин Маслов неторопливо усаживался в серебристый « Вольво», когда я подошел к нему:
– Я думаю, вы были не правы, там, в кабинете…
– Слушай, мужик, вали отсюда… – рявкнул Маслов, и тут же получил удар в живот. Не очень сильный, но вполне ощутимый. Он согнулся пополам, судорожно глотая воздух ртом.
– Это за звереныша,– тихо сказал я, и стряхнув руку, направился к остановке.
– За-су-жу…– тихо бормотал, сидя на асфальте возле автомобиля ошарашенный господин Маслов.
Иногда я не понимаю, откуда в нашем еще совсем недавно социалистическом государстве взялась эта новая прослойка общества новоиспеченных буржуа? Каста неприкасаемых, которые считают, что могут себе позволить абсолютно все. Купить большой дом, роскошную машину, остров в океане, и даже подмять под себя закон. И почему их стало так много в последнее время даже в нашем провинциальном городе?
Чтобы не случилось – за свою семью я буду рвать глотки любым ублюдкам, чего бы мне это не стоило…
Когда я пришел в институт, Вадим обозначил мне план работы на сегодня. Взяв со склада в охапку люминесцентные длинные лампочки и стремянку, я направился в учебные аудитории на третий этаж.
За работой и сам не заметил, как пронеслось время до обеда.
Народу в столовой сегодня было много, я нашел столик с краю, где сидели странная женщина в длинном платье и молодая фифа-студентка.
Только присел, как зазвенел телефон в кармане. Я потянулся за ним и неловко перевернул тарелку с борщом прямо на юбку студентки.
– Извините…– протянул я девушке салфетки.
Но она набросилась на меня, как разъяренная львица:
– Ты что, пьянь? Зенки залил и вовсе людей не видишь?!
Я опешил, поняв, что передо мной наглая мажорка, и зачем-то протянул ей две тысячи из кармана. Девчонка покраснела и разошлась еще больше:
– Да пошел ты! Тебе, лузер, и за полгода не заработать на мою юбку!
У меня было желание взять ее в охапку и выбросить со второго этажа в сугроб, чтобы немного охладить пыл. Сделав глубокий вдох, я вышел из столовой, поняв, что остался сегодня без обеда.
Как-то много сегодня хамов для одного дня! Я же не специально, в конце концов, это сделал, опять же извинился…
Когда я покурил и немного успокоился, то направился в левое крыло здания, провести ревизию электрооборудования. Я проверял коммутацию в щитке, и вдруг услышал сзади тихие шаги. Ко мне подошла женщина из столовой, которая сидела за тем же столиком и стала невольной свидетельницей скандала.
– Вы здесь работаете?
– Да, я местный электрик.
– Хорошо зарабатываете?
– Если честно – не очень.
Странная тетка! Где она видела электриков, которые хорошо зарабатывают?
– Та девушка в столовой сказала, что вам нужно полгода работать, чтобы заработать на ее юбку.
– Может быть… Возможно, у нее папа миллионер или олигарх.
– А кто такой олигарх?
– А вы телевизор вообще не смотрите? – удивился я. – Очень богатый человек.
Или вор, прихватизировший природные ресурсы страны…
– Значит… она богатая, а вы бедный… так?
– Я все равно не завидую девчонке. С таким поведением ей точно скоро голову открутят…
– Да, девушку трудно назвать скромной. А вы… хотели бы быть молодым и успешным, и оказаться на ее месте?
– Да ни за что. Меня и моя жизнь устраивает.
Мне уже начала надоедать эта навязчивая дама, которая мешала работать.
– Если вы не можете изменить свою жизнь, я просто поменяю вас местами. Она будет жить вашей жизнью, а вы – её. Для девушки это будет неплохим уроком.
Я понял, что тетя – ку-ку. Надо внизу охранникам сказать, чтобы не пускали в институт кого ни попадя.
– И как вы это сделаете? – улыбнулся я.
– Очень просто…– простодушно улыбнулась в ответ женщина, – утром вы очутитесь в ее теле. А она в вашем. Вы согласны?
Я понял, что с теткой лучше согласится, вдруг она сбежала из клиники с решетками на окнах…
– Вы согласны? – она повысила голос и спрятала улыбку.
– Согласен,– кивнул я головой,– вы извините, но мне работать надо…
Протянув контакты на автоматах в электрическом щитке, я обернулся к странной женщине:
– А вот интересно…
Но сзади никого уже не было.
Вечером я забрал Димку из детсада, пару часов отдохнул дома, и поехал на работу в ночной клуб «Адреналин». Здание клуба находилось на набережной, возвышаясь над Волгой в форме огромной шайбы. Переодевшись в подсобном помещении в черную форму секьюрити, я неторопливо прошел по залу и заказал молодому бармену Вадику крепкое кофе.
Среди недели клиентов обычно немного, и даже часам к десяти вряд ли соберется больше тридцати человек. Я вообще не понимаю космических цен нашего клуба: например, стакан «отвертки» за восемьсот рублей, а самая дешевая бутылка водки стоила тысяча пятьсот. Но основной доход клубу, конечно, приносили девчонки-стриптизерши. Они танцевали вечерами с пятницы по воскресенье, в эти дни вход был платным, но в клубе все равно собиралось полно народу.
– Миша,– ко мне подбежала испуганная официантка Анжела,– там парень в мужской туалет зашел и уже полчаса не выходит.
– Может у него запор.
– Ты проверь на всякий случай, вид у него странный какой-то…
Я заглянул в мужской туалет и сразу заметил под второй кабинкой сидящего на полу парнишку. Открыв дверь, увидел, как он оперся спиной на кабинку, запрокинув голову и блаженно вытянул губы. В унитазе валялся шприц.
Вот урод! Ширнуться ему больше негде!
Я взял его за шиворот и потащил на выход.
– Оставь меня…– ворчал парнишка, – оставь, урод… знаешь, кто мой отец…
Да что же сегодня за день! Одни блатные кругом!
Я приоткрыл дверь, оттащил парня к зданию речного вокзала и усадил на скамейке.
– Вот это у тебя работенка, Михась! – послышался голос с хрипотцой, ко мне медленно подходил Толик Круглов, – нариков из кабака вытаскивать…
– Производственная необходимость… пойдем внутрь, Толян…
Анжела быстро накрыла нам стол в отдельной кабинке. И мы с однополчанином, наконец, выпили по рюмке водки за встречу.
– Михась, ты же знаешь, я не люблю тянуть быка за яйца. У меня к тебе будет деловое предложение.
– Слушаю вас, товарищ старший сержант.
– Хочу предложить тебе работу. Долги с клиентов банка выбивать.
– Коллектором?
– Что-то типа этого. Только мы не обзваниваем штрафников, а сами ездим по адресам. Это более эффективно. Трое из четверых в течении недели гасят долги или, по крайней мере, большую часть долга.
Я взглянул на свирепую физиономию Круглова, и подумал, что на месте должника я бы отдал все – сию же минуту.
– Так вы их прессуете?
– Сейчас не девяностые, – улыбнулся Толик,– просто убедительно просим вернуть деньги. У меня уже есть один напарник, я хочу набрать еще пару надежных человек. Кстати, видел мой « Форд»? Не поверишь, за три месяца заработал.
– Пожалуй, пойду к тебе работать. Бабки сильно нужны. Только сразу – никакого криминала.
Круглов обезоруживающе приподнял руки:
– Я человек спокойный, можно сказать интеллигентный… ну какой может быть криминал?
Мы выпили еще по рюмке, и я решил Толику кое-что напомнить:
– Спокойный человек… Забыл, что было пять лет назад?
– Да ерунда это все! Сейчас так дела не делаются. Мы живем в цивилизованном обществе и нужно уметь договариваться мирным путем. Это мы раньше бегали по городу с пукалками и битами... Сейчас все давным- давно поделено…
– Толян… я еще дома с Ольгой посоветуюсь насчет твоего предложения. Завтра ответ дам.
– Добро. Как, кстати, твоя семья, детишки? Я слышал у тебя уже три сына?
– Ваньке полгода, Димке пять, а Максу уже одиннадцать. Сам-то когда остепенишься?
– Наверное… годам к пятидесяти…– ухмыльнулся Толик.
– Ты извини, я больше пить не буду. Все же на работе нахожусь.
– Понятно. Да я и сам скоро поеду. Дела сегодня еще есть.
– Как поедешь? За рулем?
– Михась, меня гаишники не трогают. Себе дороже будет. И кстати, если согласишься – утром нужно съездить к одному должнику, поговорить по душам. У тебя какие назавтра планы?
– Я в институте днем электриком работаю, но могу туда и к десяти явиться. Начальник – мой брат двоюродный.
– Понятно. Кружишься как пчелка – а денег кот наплакал. Пойдешь ко мне работать – через год на «мерсе» с блатными номерами по Волгограду будешь рассекать, а гаишники тебе еще и честь будут отдавать, как генералу.
Толик привстал и пожал руку:
– Завтра утром – наберу. Ну все, я побежал…
Я немного посидел, подумав над предложением Толика, и понимая в глубине души, что тут что-то нечисто и от предложения все равно попахивает криминальным душком. Налил себе еще водки, выпил, и направился на рабочее место.
Домой я приехал в два часа ночи, и быстро ополоснувшись в душе, завалился спать…
Утром мне снились кошмарные сны, я ворочался на кровати, и открыв глаза, подумал, что уже проспал.
На меня смотрела незнакомая симпатичная женщина в синем фартучке:
– Доброе утро, Мария Алексеевна! Ваш завтрак уже на столе.
– А вы, собственно, кто?
Женщина печально улыбнулась и вышла из комнаты.
Я понял, что нахожусь не у себя дома и осмотрелся: огромная и просторная комната, больше, чем вся моя квартира. Я лежал на широкой кровати у окна.
Приподнявшись, взглянул на свои ноги: и поразился, насколько они тонкие! И тут я ужаснулся, заметив, что одет в женские белые трусы. Что еще за шутки? Я медленно оттопырил резинку на трусах, посмотрел вниз и покрылся испариной. Подскочив пулей, подбежал к зеркалу на шкафе-купе и увидел в отражение молодую худенькую девушку.
Вот черт! Стыдоба-то какая! У меня даже были небольшие сиськи с розовыми маленькими сосками.
Спокойно. Что мы вчера пили? Да мы даже бутылку водки с Толяном не допили, через час я уже ходил трезвый, как стеклышко.
Да нет, такого просто не бывает… неужели эта тетка в институте наколдовала? Возможно, я просто еще сплю. Я пощипал себя за щеки, прошелся по комнате, и вновь заглянул в зеркало: на меня смотрела та же деваха, вчерашняя скандалистка из столовой.
Я нашел на стуле женский халат, накинул его и вышел из комнаты. Вниз вела винтажная деревянная лестница. Спустившись, я увидел в просторном холле, на диванчике, женщину, которая недавно стояла перед кроватью. Она с мягкой улыбкой проворковала:
– Мария Алексеевна… вы можете отпустить меня сегодня пораньше?
Что вообще происходит?
– Конечно. В доме выпить что-нибудь есть?
– А вам сегодня разве не нужно ехать на занятия?
– На занятия? Похоже, что нет. А где у нас кухня?
Женщина растерялась, достала из кармана телефон и скрылась в соседней комнате.
Я сам нашел кухню, размером почти как студенческая столовая в институте. На столе стоял омлет, маленькая тарелка с черной икрой и мясные нарезки. В высоком стеклянном стакане свежевыжатый апельсиновый сок.
Ничего себе, живут буржуи!
В стеклянном баре за холодильником я обнаружил несколько бутылок с иностранным пойлом, и налив полный стакан, залпом выпил. Сразу почувствовал тепло в груди, в голове приятно зашумело. Чуть закусив черной икоркой, я выпил еще полстакана.
Сейчас нажрусь и усну, – а когда проснусь, все будет, как и прежде. Наверняка.
Опорожнив почти бутылку, я уснул в кухне, на кожаном диванчике. Сквозь сон слышал грозный мужской голос, кто-то нес меня на руках и заботливо укладывал на кровать, и я еще подумал, кто же это богатырь, который легко носит мою стокилограммовую тушу?
Приоткрыв глаза, я увидел крепкого седого мужика в костюме. Он сидел на кресле и печально смотрел на меня.
– Маша, что случилось? – сухо спросил он. – Почему ты напилась с утра и не поехала на занятия? Ты поругалась со своим парнем или у тебя есть более веские причины вести себя подобным образом?
Я тяжело вздохнул и задумался. Если я здесь, в теле девушки, то она, получается, сейчас, там – в моем теле?!
– Ты моя единственная дочь, и я никогда тебе ни в чем не отказывал. Но, наверное, с завтрашнего дня, все будет по другому…– мужик нахмурился и вышел из комнаты.
Я привстал и прошелся. Нужно срочно трезветь, одеваться, бежать к себе домой, хватать эту девушку и искать эту странную женщину, чтобы она расколдовала нас обратно…
Какой стыд… Бывший десантник сержант Миша Ломакин ходит сейчас по комнате в женский трусах, тряся сиськами… Если Круглый меня сейчас бы увидел – его тут же хватил инфаркт. Стоп. Круглый сегодня утром собирался мне звонить и ехать выбивать деньги с должников…
Я увидел в окно, как седой мужик сел в «Ауди» и уехал. Немного поразмыслив, я побежал в ванну освежиться холодной водой. Денек предстоял наверняка хлопотливый…
В комнате я вытряхнул содержимое гардероба, и понял, что совершенно не могу одевать женские шмотки. Натянув джинсы и блузку на голое тело, накинул куртку в прихожей, и застыл, увидев с десяток зимних сапог и туфель. В углу сиротливо прижались спортивные кроссовки. Я тут же одел их и уже собрался выходить на улицу, как услышал сзади:
– Мария Андреевна, ваш отец просил, чтобы вы никуда не выходили до его приезда.
– У меня дела срочные! – громко гаркнул я и вышел на улицу.
Дом был огорожен двухметровым забором из красного кирпича, а металлическая кованная калитка закрыта на электромагнитный замок. Я не стал заморачиваться, и перемахнул через забор.
Проходящие мимо бабулька с девочкой замерли на тротуаре, увидев мои акробатические трюки.
Я направился к остановке, как вдруг сзади подъехал и посигналил черный джип. Из машины выскочил высокий мужик в пальто:
– Добрый день, Мария Алексеевна! Мы хотели бы задать вам пару вопросов,– он небрежно махнул красной ксивой с серебристым двуглавым орлом.– Присядьте в машину.
На всякий случай я последовал за ним, а когда сел на переднее сидение, сзади меня обхватили крепкие руки, и заковали в наручники.
– Не дергайся! – прикрикнул на меня мужик, поворачивая руль. – сейчас едем в гости…
– Уроды. Немедленно освободите меня и тогда останетесь живы.
– А девочка-то с юмором, – хохотнул сзади рыжий крепыш. – Надеюсь, Михей разрешит с ней немного развлечься…
Верзила за рулем гневно посмотрел на него и цыкнул:
– Пока не трогайте ее, парни, а там видно будет…
ГЛАВА 3. Маша
Я даже не поняла, зачем села в машину к этому здоровому упырю, который несся по проспекту, как бешенный гонщик.
– А куда мы едем? – настороженно поинтересовалась я.
– В Советский район. Товарища одного нужно навестить.
– Навестить? Он заболел что ли?
– Слаб на голову. Сто миллионов взял в долг у хороших людей, а отдавать не хочет.
– А я тут при чем?
– Михась, не тормози. Мы с тобой вчера обо всем перетерли, заднюю теперь не надо врубать. Или ты подкаблучником стал к сорока годам?
– Нет…– пожала я плечами.
Мы въехали во дворик со старыми трехэтажными «хрущевками», и мужик остановил машину рядом с железными ржавыми качелями.
– У тебя, Миха, насколько я помню, левая ударная?
– Что? – не поняла я.
– Этот урод может быть дома не один. Заходим, если что гасим охрану и потом базарим с клиентом.
– Никогда не била человека по лицу…– честно призналась я.
Здоровяк обернулся и достал с заднего сиденья две куртки-спецовки.
– Михась, сейчас не до шуток. Накинь спецовку, скажем что мы из «Горгаза», проверяем по квартирам утечку газа.
Поднявшись на третий этаж, мужик постучал в дверь, а я оглянулась, и подумала – может сразу сбежать?
Дверь никто не открывал, и здоровяк тихонько толкнул ее – она плавно приоткрылась.
– Мишка, давай вперед, я сзади прикрою.
Я вошла в темную прихожую и растерялась.
– Проверь кухню, я пока в комнаты загляну.
Пройдя на кухню, я обнаружила на столе следы недавнего пиршества: почти пустую бутылку водки, фарфоровые тарелки с остатками салатов и закусок. На краю стояла стеклянная пепельница, наполовину наполненная окурками.
– Вот сука! – пробасил из комнаты здоровяк.
Я прошла к нему и ноги тут же подкосились от увиденного: рядом с диваном лежал на спине лысоватый пожилой мужик. Под ним разлилась огромная лужа крови. Кто-то воткнул ему в грудь нож почти по самую рукоятку.
– Быстро уходим от сюда, Михась! – рявкнул мужик, и подхватив меня под руки, потянул в подъезд.
– Постой… там же человека убили…– удивленно пробормотала я.
– Давай быстрей! – он залепил мне пощечину. – Очнись, придурок!
Я застыла на лестничной клетке совершенно ошарашенная.
– Сейчас менты слетятся, бежим в машину!
Когда мы вылетели из подъезда, в арку двора въезжал полицейский желтый «Уаз».
Два сержанта с автоматами выскочили из машины и бросились нам наперерез, угрожая оружием:
– Не двигаться! Руки вверх!
– Это подстава, Михась,– пробормотал здоровяк, поднимая руки,– не вздумай у «мусоров» ничего подписывать. Говори все – как было.
Из «уазика» вышел маленький седой мужичок в старом потертом костюме и вошел в подъезд. Через минуту он вернулся и крикнул автоматчикам:
– Пакуйте клиентов и везите в отделение. И глаз с них не спускайте. В квартире труп.
Возле полицейского участка нас грубо вытолкнули из «уазика», как отъявленных преступников. Молодой рыжий сержант больно толкнул меня дулом автомата в спину.
– Осторожней, урод! – крикнула я на него. Он сначала опешил, а затем резко ударил меня по пояснице прикладом автомата. Я охнула от боли и растянулась животом на площадке перед входом.
– Сычев, осторожней с подозреваемым! – рявкнул выходящий из двери усатый мужик в полосатом свитере.
– Товарищ капитан, да я с легонца его, чтобы не дерзил. Я же не виноват, что он нежный, как девочка.
Рыжий похлопал меня по щекам, приподнял и привел небольшое помещение. Там полицейские дотошно меня обыскали, вывернув все карманы, и даже проверили, не осталось ли чего в стельках ботинок.
Толстяк в полицейской форме что-то записал в журнал и махнул рукой:
– Веди его к Лихолетову.
Сержант грубо схватил меня за плечо и поволок по лестнице на второй этаж. Я оказалась в душном накуренном кабинете с решетками на окнах. Усатый мужик в свитере, которого я уже видела на улице, показал мне на стул. Я осторожно села, поглаживая ушибленную поясницу.
– Наручники с него снимите,– рявкнул мужик.
Рыжий сержант освободил меня от наручников, и вышел из кабинета.
У меня в горле сильно запершило от табачного дыма. Два молодых парня дымили за соседними столиками, с интересом поглядывая на меня, будто на заморскую диковинку.
– Михаил Иванович Ломакин. Тысяча девятьсот восемьдесят первого года рождения. Все верно? – не глядя на меня, и что-то записывая в блокнот карандашом, спросил усатый.
– А я откуда знаю? Вообще-то я думала, вы моложе.
Парни за столом тихо заржали.
– Я про вас сейчас говорю,– нахмурился мужик.
– Я двухтысячного года рождения.
– Михаил Иванович, хватит ломать комедию. Вы подозреваетесь в умышленном убийстве. Это сто пятая статья. До пятнадцати лет лишения свободы. А вы тут клоуна из себя строите!
– А можно не курить в кабинете? Я совсем не переношу табачный дым. И вызовите этого рыжего ублюдка, который ударил меня автоматом по спине. Я хочу написать на него заявление.
– А в ООН вы не хотите заявление написать?
– Я вообще не понимаю, почему меня привезли в отделение, и по какому праву у вас избивают задержанных.
– Хорошо. Я смотрю – вы весельчак. Пока обдумайте все в камере. И кстати, я сразу забыл представиться. Капитан Андрей Сергеевич Лихолетов. Убойный отдел. Не слышали про меня?
– Нет. Скажите, мне можно сейчас позвонить отцу?
– Сержант! – крикнул капитан, – куда определили его подельника?
Дверь приоткрылась и показалась голова рыжего сержанта:
– В девятую.
– Этого упыря посадите в шестую.
– Точно в шестую? – удивился сержант,– к «Учителю»?
– Выполняй, – рявкнул усатый,– и не трогай его больше, а то воняет очень сильно.
Сержант кивнул и повел меня по коридору.
– Я хочу, чтобы немедленно, сию же минуту вызвали адвоката,– обернулась я к сержанту-садюге.
– Будет тебе в камере и адвокат и прокурор… и кофе с какао… – он открыл железную дверь в углу и грубо втолкнул меня внутрь.
В темной небольшой камере мне в нос тут же ударил ужасный кислый запах мочи и сырости. Ржавая раковина с краном и унитаз стояли в углу, за дверью. Посередине помещения находился небольшой деревянный стол, а по бокам стояли страшные железные кровати в два яруса.
– Проходи. Что стоишь, как истукан? – раздался глухой голос сидящего на кровати худощавого человека в спортивном костюме. – Или тебя мусора до беспамятства измордовали?
– Меня… да. Измордовали. – я осторожно прошла вглубь камеры.
Ко мне медленно подошел лысый мужик в майке, с синими от татуировок руками:
– Не бзди, брателло. Падай пока наверх, – он кивнул на верхнюю кровать с грязным вонючим матрасом. – За что приняли?
– Сто пятая.
– Чиж,– тихо сказал мужик в спортивном костюме,– видишь, пассажир серьезный, ты что его на шконку шныря определяешь?
Лысый немного задумался и показал на нижнюю кровать посередине.
Я присела и осмотрелась. Двое арестантов спали, отвернувшись к стене. Они даже не отреагировали на мое появление.
– В нашей камере смотрящий – Учитель,– лысый кивнул на человека в спортивном костюме.
Тот кашлянул, и посмотрел меня. Я поразилась, насколько он худой и изможденный. Но взгляд у него был спокойный и внимательный, даже располагающий.
– Ты, паря, первоход?– тихо спросил Учитель.
– Я на втором курсе учусь.
– Да мне по хрену, где ты учишься. На шконку в первый раз присел?
– Если честно, то получилось недоразумение. Нас подставили.
– Да ты не гоношись. Тут наседок нет. По жизни сам кто будешь?
– Да простой человек, – я смекнула, что не стоит говорить, кто я на самом деле,– работяга.
– Мужик значит…
– Ну да…– пожала я плечами и удивленно огляделась вокруг, подумав:
« А что, тут и бабы имеются? Они же вроде должны содержаться отдельно…»
– А звать тебя как, бедолага?
– Михасем зовут. Мишей.
– Как же ты, Михась, в такой блудняк ввязался? На сто пятую попал?
– Меня друг попросил помочь долг выбить с одного человека. Мы приехали, а тот в квартире лежит с ножом в груди. А когда назад, из подъезда вышли – уже полицейские подъехали.
– Вас подставили. Это как пить дать. Кореш твой явно дорогу кому-то перешел. Сам-то ты, как я посмотрю, чист, как слеза младенца… но скорее всего – пойдешь за паровоза.
– Я с отцом свяжусь, он вытащит меня отсюда.
– А кто твой батя?
– Он влиятельный человек в городе. Бизнесмен.
– Вряд ли поможет. Статья очень серьезная. Мусора сдоят твоего батю, а ты по любому присядешь. Десятку тебе, дружок, точно корячится.
– Учитель, он мужик вроде битый и крепкий, – усмехнулся лысый, кивнув на меня, – а ведет себя как фраер малахольный.
Худощавый покосился на мою наколку на руке:
– Так ты из десантников?
– Я?! Да, было дело…
– Ладно, паря, отдыхай пока. И запомни. Если мусора начнут колоть – ничего не подписывай. Держись.
Я прилегла на кровать. От матраса и подушки несло запахом давно немытых тел и пОтом. Показалось, что по мне пробежали какие-то мелкие насекомые. Я вздрогнула от брезгливости. И мне стало страшно. Я поняла, что очутилась в камере с настоящими матерыми уголовниками. Да за что мне все это?! Как я хочу оказаться в своем милом, уютном доме, на кровати с белоснежными, пахнущими горной лавандой простынями… Нужно как-то связаться с отцом и попытаться все ему объяснить. Как же он отреагирует на мой новый облик? Поверит ли мне?
– Извините, возможно мой вопрос покажется бестактным…– я привстала и обратилась к Учителю,– как можно позвонить отсюда?
– Сиплый, – тихо сказал он.
Маленький рябой мужичок дернулся, и тут же встал с кровати, будто вовсе и не спал.
Он подошел ко мне и присев, прошептал:
– Мобилу сегодня во время обеда в камеру закинут.
И рябой тут же опять лег на свое место.
– В картишки играешь? – тихо спросил меня лысый, которого звали Чиж. Я вспомнила, что с блатными лучше не играть в карты и покачала головой.
– Скажите, – опять обратилась я к Учителю,– а когда можно в душ сходить?
В камере все рассмеялись, а Учитель только слегка улыбнулся и покачал головой.
– Вон наш душ, – Чиж кивнул головой на ржавую раковину и дружелюбно похлопал меня по плечу,– шебутной ты пассажир, братве настроение малость приподнял…
Я отвернулась к стене и сама не заметила, как вскоре задремала. Разбудил меня скрип открывающейся в камеру двери и противный низкий голос:
– Господа сидельцы! Принимайте обед.
Чернявый сержант занес и поставил на стол металлический бачок и несколько железных тарелок.
Арестанты неторопливо подходили к столу. Когда дверь за сержантом закрылась, меня отозвал в сторону рябой мужичок и протянул мобильный.
– Держи. Только звони не больше одной минуты, чтобы не спалили.
Я отошла к окну и поняла, что как назло, забыла номер мобильного телефона отца, но зато помнила наизусть телефон Олега.
Я быстро набрала его номер:
– Олег, привет!
– Привет, Машка! А что с голосом?
– Олег, я попала в беду. Сообщи моему отцу, что я в РОВД Советского района, в изоляторе временного содержания, в камере номер шесть.
– Ты в камере? Хватит прикалываться…
– Я не шучу. Сообщи ему как можно быстрее. Мне долго нельзя разговаривать. Все. Олег, люблю и целую! До встречи!
Я отключила телефон и протянула мужику, но он отпрянул от меня, как от прокаженного. Все в камере даже бросили есть, искоса поглядывая на меня, и повисла странная тишина.
– Так ты, паря, похоже не простой ориентации? – тихо спросил Учитель.
– В каком смысле?
– Мы базар твой слышали. Ты сказал: « Олег, люблю, целую…»
– А… ну да… Олег мой брат. Младшенький братишка. Мы всегда так общаемся. Люблю и целую друг другу говорим. Что в этом плохого?
Мужик напряженно выдохнул и забрал у меня телефон.
– Ты когда на зоне будешь – базар фильтруй…– сквозь зубы процедил Учитель.– Знаешь, сколько отморозков сейчас развелось, за одно неправильное слово тебя на кукан натянут.
После обеда Учителя вызвали к следователю, а я поинтересовалась у Чижа:
– А почему у него прозвище такое – Учитель?
– Он в молодости когда-то и вправду учителем в сельской школе работал. Один из учеников постоянно приходил на занятия с синяками. Оказалось, его почти каждый день избивал пьяный отчим. Учитель пошел к ученику домой разобраться, а там отчим мальчика с другом пьют-гуляют. Завязалась драка, он обоих и положил. Причем отчима насмерть. Это он сейчас такой худой, а раньше был чемпионом Тихорецка по боксу. А дальше пошло-поехало… сейчас Учителю под пятьдесят, и это его третья ходка.
– А ты откуда такие подробности знаешь?
– Мы с ним пять лет назад в одной зоне под Иркутском сидели. В одном отряде.
– А ты за что сейчас сидишь?
– За «бакланку». С соседом сильно поругался, отмудохал его и сбросил со второго этажа. Короче, бухать мне нельзя. Как выйду – сразу «зашьюсь».
Дверь камеры приоткрылась и вошел крупный белобрысый сержант:
– Ломакин, на выход.
– Михась, давай, держись там…– пожелал мне удачи Чиж.
В кабинете сидел усатый капитан и еще один мужик, в сером костюме. Он неторопливо пил чай, прикусывая рафинадом.
– Вот он, Ломакин, товарищ майор. Больше в шестой камере из вновь прибывших никого нет.
– Ничего не пойму…– второй мужик почесал залысину, и обернулся ко мне,– ты знаешь Алексея Владимировича Крылова?
– Это мой отец.
– У Крылова дочь. Это я точно знаю. Он позвонил мне недавно и поинтересовался, нет ли ее у нас. Да я и сам прекрасно помню Машу. Видел ее лет пять назад…
– Я и есть Маша Крылова.
Мужик тут же вздрогнул и пролил кипяток на брюки.
– Да ты что?! Ты смотри сокамерникам не скажи, что ты Маша…
Я ни за что не хотела возвращаться в вонючую камеру с ее странными обитателями.
– Я действительно Маша. Пусть немедленно приедет мой отец. Я докажу это.
В кармане у майора зазвонил телефон. Он вытащил трубку и вышел в коридор.
Капитан довольно усмехнулся:
– Я много придурков повидал на своем веку. Но ты, мужик, кадр уникальный. На «дурку» хочешь закосить?
Через минуту в кабинет вернулся майор:
– Ну вот все и подтвердилось. Маша действительно пропадала, но сейчас ее уже нашли и она находится в офисе Крылова. Я только что разговаривал с Алексеем Владимировичем.
– Да это не Маша! – громко заорала я.– Маша это я! Проверьте на детекторе лжи! Да на чем угодно…
– Зачем нам детектор,– рассмеялся капитан,– сними штаны, мы сразу увидим где Маша, а где Миша…
– Сержант! – крикнул майор,– назад в камеру отведи этого клоуна…
Когда меня привели назад, на негнущихся ногах я прошла к своей кровати и присела, опустив голову на руки.
– Десантник, на тебе лица нет,– пробормотал Чиж,– опять мусора прессовали? Иди, послушай лучше хохму, как «баклан» влетел… Крюк, расскажи еще раз…
– Опять? – нахмурился краснощекий здоровяк в клетчатой рубашке.
– А хрен ли делать… телевизора у нас в камере нет. Вот ты и будешь вместо развлекательной программы…– процедил сквозь зубы Учитель.
– Ну… в общем слушайте. Ленка Тишкова раньше работала вместе со мной в одном цеху. Баба видная и давалка знатная. Вскоре ее приметил наш завцеха, Коля Тимофеев, и пристроил к себе секретуткой. Он и на рыбалку, и в баню – везде с собой Леночку таскал. Один раз кто-то нашептал его жене и та приперлась в субботу в нашу заводскую сауну для начальства, где Тимофеев с Леночкой отдыхали. Коля успел закрыть любовницу в кабинке сауны, а сам в бассейн плюхнулся… Жена забежала, орет: «Где ты свою потаскуху прячешь?» А Леночка закрылась на ключ изнури сауны и сидит как мышка. Разъяренная жена завцеха подергала дверь сауны, прошлась везде и уехала. А напоследок накрутила термодатчик в сауне почти на максимум. Как назло, замок в двери заклинило, пока слесарей вызвали, вытащили из сауны бедную Ленку – еле ее откачали…
– Этот твой завцеха – урод конченный. Чуть бабу не погубил,– просипел Учитель.– Рассказывай, давай, вторую серию.
– Ленка вскоре с завода рассчиталась. Вообще из города уехала, я ее долго не видел. А неделю назад встретил Леночку в магазине. Баба еще больше похорошела к сорока годам, вся цветет и пахнет. Разговорились, я на чаек к ней напросился. А она мне и говорит: «Вадим, я сейчас дама замужняя, но ты приходи завтра с семи до девяти вечера… муж на дежурстве будет…», и адрес мне продиктовала. Я на следующий день жене напел, что у меня халтурка срочная, взял две бутылки шампанского и к Леночке. Выпили мы с ней один пузырь – и в спальню. Только разделись и она за щеку приняла – звонок в дверь. Лена подорвалась, заметалась по хате, запричитала:
« Денис неожиданно вернулся со службы!»
« С какой службы?» – насторожился я.
« Он у меня майор. Опер. Вадим, уходи лучше через окно…»
Вот сука, думаю, подстава! Шмотки быстро одел и на балкон. Четвертый этаж. Я же не человек-паук, чтобы сигать… Перелез на балкон ниже. Все равно, думаю, высоко. Но на втором этаже балкона уже не было. Глянул – а тут балконная дверь в квартиру приоткрыта. Думаю, проскочу по быстрому через квартиру сквозняком. Забежал в хату – а там бабка в ночнушке на диванчике лежит и телек смотрит. Как она заорет: « Маньяк! Насилуют!»
Сокамерники заржали так громко, что с коридора в окошко высунулся охранник.
– А дальше что? – Чиж так сильно смеялся, что из глаз у него брызнули слезы.
Даже я улыбнулась от забавного рассказа.
– А что дальше? Бабка орала так, что этот майор сверху прибежал. Меня скрутил и мусоров вызвал.
– Да…Крюк. Сидеть тебе теперь за мохнатый сейф по полной программе. Сколько молодухе-то лет?
– Семьдесят четыре.
Мужики вновь заржали.
– Сейчас мой брат к ней ходит, просит, чтобы она заявление свое назад забрала, о попытке изнасилования. Но соседи говорят, бабка настырная… Она еще в молодости не одного молодца таким Макаром упекла за решетку… Одна живет, ни мужа, ни детей, вот потому и с гнильцой старушка…
– Ладно, Крюк… потешил ты нас…– улыбнулся Учитель,– это уроком тебе будет, чтобы по замужним бабам не шарахался. А если тот майор выяснит, что ты к жинке его приходил – точно загремишь по гнилой статье на полную катушку.
– А как он узнает?
– Опера они, браток, насквозь человека видят. Не все, конечно… работа у них такая.
– Мужики, а вот с моим тестем случай один был,– начал рассказывать Чиж,– он раньше дальнобоем работал. Едет как-то в рейс, и смотрит – старуха на обочине с сумкой стоит, голосует. Он остановился, посадил старушку, едут дальше.
«Хорошо, добрый человек, ты меня подобрал, – улыбнулась бабуля,– места-то здесь дикие, говорят маньяки сексуальные в здешних лесах даже бродят…»
« Ну ты бабка и рассмешила! – рассмеялся тесть,– тебе же сто лет в обед! Кто же тебя насиловать будет?»
А она спокойно вытаскивает из сумки пистолет, смотрит на него и говорит:
« Вот ты, милый, и будешь.»
– Ну и что дальше? – улыбнулся здоровяк в рубашке.– Это шутка была?
– Да какие там шутки, когда на тебя пистолет наставили… Точно не знаю, но вскоре после этого тесть ушел из дальнобойщиков...
Мужики еще долго травили свои байки, а я, смирившись с тошнотворным запахом матраса все же уснула, отвернувшись к стене.
Ночью свет в камере не выключали, над потолком в плафоне тускло горела лампочка. Я осмотрелась и мне показалось, что все сокамерники уже спят. Почему-то стало очень горько, к горлу подкатил комок, и я непроизвольно всхлипнула. На глаза неожиданно навернулись слезы. Тошнотворный запах камеры и дикие арестанты больше не пугали меня. Меня пугало мое будущее.
Учитель тихо подошел и присел на край кровати:
– Не горюй, первоход. Не бойся тюрьмы. И на зоне тоже люди живут. Россия – каторжанская страна. Половина сидит, другая половина охраняет. Сейчас даже министров сажают, ни чета нам.
Он похлопал меня по плечу:
– Запомни, не ты первый, не ты последний… просто судьба такая. Главное, чтобы не случилось, оставайся человеком…
– Но они же найдут виновных. Не может же невинный человек в тюрьме сидеть.
– Может. Еще как может. В зонах почти каждый четвертый без вины парится. Ты мужик здоровый и молодой еще. Для тебя десятку отпыхтеть – плевое дело. А там глядишь, и на УДО попадешь, раньше выйдешь.
– Не вынесу я. Сбегу лучше.
– Бежать не советую. Стреляют вертухаи метко. А насчет справедливости я тебе вот что скажу – нет ее. И никогда не было. Меня сегодня опера кололи, чтобы я подельников своих сдал, правильных людей. Обещали уход, больничку хорошую,– Учитель прокашлялся в кулак, – знают они, падлы, что мне осталось от силы полгода…
– Что полгода?
– Жить осталось полгода. Но не поймет подлая и продажная мусорская душонка правильного арестанта… Ладно, Михась, давай спать… тебе силы еще понадобятся.
Учитель встал и ушел на свою кровать.
А я думала о том, что силы действительно мне понадобятся. Я попала в реально опасный мир, это не «собачиться» в комментариях в «Инстаграме» или «троллить» какого-нибудь дерзкого блогера , здесь могут за резкое слово воткнуть нож под ребро или избить до полусмерти, а то и просто придушить по-тихому подушкой во сне. И еще меня волновала одна важная проблема. Если я оказалась в теле этого мужчины, то он наверняка оказался в моем теле… Чем же, черт возьми, он там занимается?! Я еще долго не спала, глядя в темный потолок камеры и прислушиваясь к храпу и сопению сокамерников. На веки навалилась тяжесть и уснула я уже с первым отблеском зари…
ГЛАВА 4.Миша
Мне завязали глаза и везли какими-то закоулками, будто боялись «хвоста». Когда машина остановилась, я услышал неподалеку шум работающей «болгарки» и гул компрессора. Парни вывели меня из машины и развязали глаза. Присмотревшись, я сразу понял, где нахожусь: на территории бывшего гаражного кооператива «Восточный» с большой автомастерской, недалеко от Волги. Меня повели не в новую автомастерскую, а в старую, которая использовалась сейчас как складские помещения.
Да, мне очень хорошо знакомо это место. Когда я учился в школе, здесь работал сторожем мой старший брат Денис, и мы несколько раз привозили сюда девчонок с дискотеки, предаваясь пьяному разгулу до самого утра.
Была и еще одна забавная история, связанная с этим местом. В десятом классе к нам пришла учиться новенькая. Голубоглазая стройная девушка с редким именем Алла. За новенькой бегали многие пацаны из нашего класса, но все безуспешно. На
