Знак снежного бога. Лина Элевская

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 27
• ГЛАВА 28
• ГЛАВА 29
• ГЛАВА 30
• ГЛАВА 31
• ГЛАВА 32
• ГЛАВА 33

АННОТАЦИЯ

Это зимняя сказка о богах и их любимцах - их подопечных, их наликаэ. Занесенная холодным серебром, окованная синим льдом, пропитанная стынью, снежная и нежная... Ведь какая может быть сказка без любви, согревающей теплом даже ледяное сердце снежного бога?

   Наликаэ выбирали себе все боги, это была одна из трех заповедей мира, законам которого они подчинялись беспрекословно, ибо мир создал их. В душе каждого жило желание найти в смертном родственную частичку, взрастить ее и взлелеять, окружить заботой. Но и человек должен принять душой божественный знак, касание бога.

   Это была третья заповедь.

   Второй мир обязывал богов не делать земли смертных местом собственного противостояния и не играть их жизнями в своих целях, благородных или не очень.

   Первой и главной мир завещал богам не менять существующий порядок вещей, не идти против принципов, на которых зиждились жизнь и порядок во Вселенной.

   Заповеди соблюдались безусловно... а с нарушившим их богом легко расправиться, низвергнув его навсегда и избрав на его место другого.

   Верно?

   Посвящается всем, кто любит зиму и снег

ПРОЛОГ

Боги зимы и весны могли встретиться в подлунном мире только здесь – на том отрезке года, когда холодный сезон плавно сменяется теплым.

   Ланеж не протестовал. Он знал, что это заведенный порядок вещей, а потому, устроив несколько прощальных вьюг, демонстрирующих его могущество, спокойно отходил в сторону, уступая место давнему врагу и приятелю, сейчас скачущему следом. Еще день-другой, максимум неделя – и придется возвращаться на север. По пути собирать снежные тучи, пристегивая их к седлу, снимать символы стыни с озер и рек, вытаскивать длинные льдистые иглы, воткнутые в горные вершины… Они снова осядут хищными голубоватыми зазубринами на его мече, кромка которого сейчас была идеально гладкой.

   Зима пролетела быстро – как всегда. Ланеж успешно добрался до южных земель, задержался там, как положено, на три недели, а затем наконец сдал дежурство своему давнему приятелю Анихи.

   Как всегда, весенний божок был нагл, невыносим и общителен. Его безмятежная – и чаще всего напускная – веселость раздражала, но это был один из немногих богов, который нормально общался с ним и не лез на рожон, прекрасно зная силу снега. Еще бы ему не знать – в тот единственный раз, когда они по молодости подрались из-за прекрасной Зари, Анихи пришлось несладко. Снег тогда шел до самого лета, посевов не было, какие были – все померзли, и разразился голод, а летом все началось сначала…

   Тогда вмешался сам мир. Словно огромная рука отшвырнула богов друг от друга, вырвала мечи и смяла их. Обычно мир не идет на такие меры, но они были слишком молоды.

   Иначе лежать бы Анихи и дальше в ледяной гробнице на крайнем Севере, ждать, пока снежный бог оттает…

   Ланеж чуть заметно, самыми уголками губ, ухмыльнулся, крепче стиснув коленями бока Северного ветра. Им в спину дышал Южный, на котором ехал закадычный недруг. Но фора есть, а соревноваться бессмысленно. Торопиться тоже некуда.

   Они были соперниками столько, сколько Ланеж себя помнил, иначе и быть не могло, но урок был усвоен - больше серьезными катаклизмами их шалости не оборачивались. Снежный бог границ дозволенного не нарушал, хотя изредка и позволял себе лишнее. С другой стороны, Анихи в маленьких радостях тоже себе не отказывал, и Ледяные чертоги заливало не раз и не два…

   На неподвижном бледном лице снова мелькнула едва заметная усмешка, и бог, откинув на спину белоснежные волосы, тряхнул строгим мужским веером. Черным, по контрасту с его бело-голубым одеянием. С кромки сорвалась серебристая пыльца – чтобы вьюгой разлететься по окрестностям. А ведь стараниями Анихи почти все растаяло…

   За спиной взревел теплый Южный ветер. Ох, кто-то недоволен…

   Перед северным богом молниеносно соткался силуэт в светло-зеленых одеждах, крепко сжимавший коленями янтарного скакуна с длинной черной гривой, спускающейся ниже копыт. Юное, почти мальчишеское лицо Анихи недовольно сморщилось. Древние, глубокие, неестественно зеленые глаза, цветом походившие на мутные озера, берега которых поросли лесом, источали жаркий гнев.

   - Ты опять за свое, снежный бог? – грозно осведомился он.

   - Всего-то пошалил немного, - равнодушным тоном сообщил Ланеж. Он больше не улыбался – богу льдов и снега такие проявления эмоций, согласно всеобщему мнению, не свойственны. Хотя сейчас так и подмывало.

   - Вот оно что… пошалил… - покивал бог весны. Выбросил руку, пытаясь пробить снежную тучу и направить вниз солнечные лучи, но Ланеж только бросил вверх короткий взгляд – и туча осталась на месте, словно прибитая гвоздями к небесной тверди.

   Анихи гневно – и обескураженно – уставился на зимнего бога.

   Если бы на бледном лице мелькнул хоть призрак усмешки – не миновать нового противостояния… Поэтому Ланеж сдержался.

   - Хочешь драться – в Золотых чертогах, - бесстрастно сообщил снежный. – Там я буду к твоим услугам.

   - Делать мне нечего, - проворчал весенний, смирившись. Хотя Ланеж не сомневался – обида нанесена и непременно будет возвращена, в кратчайшие сроки.

   На губах Анихи появилась пренеприятная ухмылка, означавшая, что сейчас будет сказана гадость.

   - Кстати о Чертогах… - вкрадчиво произнес он. – Представишь нам, наконец, своих подопечных?

   Ланеж чуть заметно вздрогнул – но и только. Холодное, бледное лицо, которое с такой точностью копировали человеческие скульпторы для статуй в храмах, не изменило бесстрастного выражения, но глубоко в душе вспыхнула застарелая боль, на миг отразившаяся в глазах, белоснежные радужки которых были окружены тонкой черной нитью. Зрачок резко расширился.

   Подло.

   Ударил в самое уязвимое место.

   У бога зимы наликаэ не было, и Анихи прекрасно об этом знал.

   Кто захочет такого покровительства? Присутствие Ланежа гасило семейные очаги, сковывало льдом кормящие реки, укрывало съедобные травы и корни в лесах, а иногда и вымораживало посевы. И никому не было дела до того, что тот же снег потом питал землю, что только благодаря исправной службе зимнего бога, благодаря его ежегодному унижению перед всеобщим любимцем – богом весны – цикл жизни в мире продолжался...

   Впрочем, Мир знал. И этого было достаточно. Мир был спокоен и удовлетворен, радуясь возвращению тепла так же, как до того радовался наступлению холодов. Мир был доволен, когда боги, действуя в согласии, поддерживали порядок. Этого должно быть достаточно.

   - Может, попробуешь еще раз? Вдруг теперь тебе повезет? – подначил Анихи.

   Издевка вновь попала в цель. Бесстрастное лицо Ланежа опять-таки не изменилось, но в неестественно светлых и колючих глазах пронеслась тень, и он чуть опустил голову, чтобы длинные белоснежные пряди скрыли их.

   - Я не нуждаюсь в подопечных, - спокойно произнес снежный. – У меня хватает обязанностей и без них, ни к чему утруждать себя заботой о смертных.

   Наликаэ выбирали себе все боги, это была одна из трех заповедей мира, законам которого они подчинялись беспрекословно, ибо мир создал их. В душе каждого жило желание найти в смертном человеке родственную частичку, взрастить ее и взлелеять, окружить незаметной, но ласковой заботой. Однако для создания такой связи одного желания бога было мало. Человек должен был показать себя достойным – и принять душой покровительство, принять божественную метку.

   Это была третья заповедь.

   Второй мир обязывал богов не делать земли смертных местом собственного противостояния, не вмешиваться в их жизни и не играть ими в своих целях, благородных или не очень.

   Первой и главной он завещал порожденным им богам не менять существующего мироустройства, не идти против принципов, на которых зиждились жизнь и порядок во Вселенной.

   Заповеди соблюдались безусловно.

   Был лишь один случай отступления от них. Эту глупость совершил предшественник Ланежа, Сньор. Бог-отступник, возомнивший себя сильнее прочих, попытавшийся (и не так чтоб безуспешно) превратить мир в ледяную пустыню, был низвергнут в самые недра и расплавлен внутренним огнем земли. Гнев богов был страшен, казнь – ужасна. О судьбе Сньора помнили все, и желающих повторить его путь не было.

   Это было очень, очень давно. Даже для богов. Что до смертных…

   В их памяти не сохранилось даже имени былого снежного бога.

   Ланеж покачал головой. Он искренне не понимал, к чему богу снега безраздельная власть. Она не принесет ни большего почтения, ни большей любви. Взяв верх над другими, он лишил бы мир земной разнообразия – если, конечно, сумел бы подчинить его своей воле. При всей своей холодности Ланеж любил его многоцветие и яркость. В чем радость бесконечного сидения в замороженной пустыне, где все происходит исключительно по твоей воле, где нет места случайностям и шуткам других богов? Для чего нужна такая вечность?

   Достаточно того, что он проводит большую часть своей в ледяном безмолвии.

   Север. Там Ланеж властвовал безраздельно, там его почитали, суеверно боясь и пытаясь откреститься то одним даром, то другим. Он сидел в своих ледяных чертогах, фактически в одиночестве – и преимущественно в тишине...

   Но хотелось иного.

   В чертогах снежного бога нечасто раздаются молитвы из срединных земель, где зима проводит по четверти года. Чем южнее, тем реже звучат звонкие голоса жриц; в южных регионах они не раздаются вовсе.

   Северяне, конечно, были бы рады его покровительству, нет слов. Но Ланеж слишком хорошо знал, как они к нему относятся. Его боялись, ему не радовались, хотя и благоговели перед ним. Они были суровым народом, который умел выживать в самые страшные морозы, они воспринимали снег как естественную часть своей жизни, молились ему, Ланежу, главный храм никогда не пустовал, но…

   Но среди них он не нашел тех, кому хотел бы предложить свое покровительство.

   У Анихи подопечных было десять - и это только сейчас. У Радужки, которая скоро проснется и будет сопровождать сперва Анихи, затем летнего Кэлокайри и осеннего Фтинори – десятки, она покровительствовала красивым девушкам. Про богиню удачи и говорить не приходится. У верховных (даже у Тилара или, как его звали восторженные фанатики, Танатоса, бога смерти) тоже хлопот с людьми хватало, эти вообще лениво выбирали наликаэ из толп желающих, посещающих их храмы.

   У Ланежа еще ни разу не было ни одного.

   Сказав, что не нуждается в подопечных, он солгал – и оба бога это прекрасно знали.

   Анихи безмятежно улыбнулся, довольный тем, что словесная молния угодила точно в цель.

   Что ж, сам напросился.

   Ланеж вскинул вверх руку. Снежная туча угрожающе набухла, и землю заново устлал пышный белый ковер.

   Лицо бога весны приняло страдальческое выражение.

   - Я же еще три дня это изобилие растапливать буду! – возмутился он.

   - Значит, найдешь чем заняться помимо упражнений в остроумии, - все тем же гулким ледяным тоном бросил снежный бог…

   И вдруг осадил Северного Ветра, заставив белоснежного скакуна недовольно всхрапнуть и остановиться.

   Внизу, среди заснеженного леса мраморным изваянием застыла девушка, глядя на пушистый серебристый ковер.

   Сердце Ланежа дрогнуло.

   Она была смертным воплощением великого Севера. Дивной красоты создание. Светлые, как лучи луны, волосы, яркие голубые глаза цвета чистых льдов под зимним небом, бледное личико с нежным румянцем, словно предрассветные розовые облака над бескрайними снегами…

   Прекрасна.

   Ланеж простер вниз руку, и снежинки закружились вокруг нее в волшебном танце, осыпая зимним серебром.

   Снег перед ней разметался, мягким ковром стелясь под ноги, не давая провалиться. С обеих сторон снежинки сложились в диковинные узоры.

   Девушка подняла лучистый взгляд на небо, и Ланеж почувствовал, как в нем вновь вспыхнула надежда.

   Как этой льдистой красоте пойдет его знак!

   Если это не родство – то что тогда?

   В облаке снежинок, резко крутанувшись, бог опустился на землю, не слушая, что там кричал ему в спину Анихи.

   Снег не проседал под его шагами, когда Ланеж направился к девушке, гадая, почувствует ли она его присутствие.

   Вблизи она оказалась еще прекраснее. Тонкие, правильные черты лица, стройный, хрупкий силуэт, купающийся в бледно-голубом шелке. Изящные пальцы придерживали снежно-белую меховую накидку. Алмазные серьги сияли Северными звездами.

   Ланеж был очарован, хотя боги обычно не находят в смертных очарования. Для того, кто живет вечно, человек – символ увядания. В глазах бога он умирает – каждый день, каждый час, каждую секунду, неотвратимо и неизбежно.

   Но даже несмотря на это, девушка была прекрасна.

   Затаив дыхание, Ланеж протянул руку ей навстречу. Он знал, что она сейчас чувствует: ледяное дуновение, порыв холодного ветра…

   Он осторожно коснулся пальцем лба смертной, закрыл глаза, призывая силу, и отвел руку.

   Великолепно, как он и ожидал.

   Восьмиконечная снежинка украсила высокий бледный лоб, засияв серебром и придав новый блеск ярким глазам. Чарующая картина…

   В этом году он все-таки предъявит всем свою подопечную! И какую!

   Девушка вздохнула.

   - Затянулась зима в этом году, - нахмурилась она. – Ненавижу снег.

   Два слова. Два ножа, вонзившихся в сердце.

   Знак снежного бога дрогнул – и разлетелся белыми иглами.

   Как десятки раз до того.

   Ланеж чуть сгорбился, позволив девушке пройти мимо. Проводил ее взглядом. Шевельнул было пальцами, но в последний момент сдержался. Ни к чему мстить смертной, окружать вьюгой, срывать порывом ветра меховую накидку, отмораживать щеки и руки… Она ведь не виновата…

   Бог ставит метку от сердца, и сейчас сердце мучительно болело.

   - Снег в доме не нужен никому, Ланеж! – крикнули сверху.

   Он взял себя в руки и отстраненно глянул на Анихи.

   Молча взвился в воздух в ледяном вихре, вскочил в седло и, быстро пристегнув к седлу первую снежную тучу, помчался прочь. В пути молниеносно вспорол ее мечом, позволяя напоследок усыпать мир холодным серебром. И так же поступил с остальными. Будет целых три сезона на то, чтобы пополнить запасы.

   Анихи это заслужил.

   Хотелось домой. В ледяной замок на краю мира, где живет только он да старуха Зима. Хотелось тишины, одиночества - тогда можно будет покрыть инеем новую рану. Хотелось опять, по прошествии очередного года (двух, трех, десяти?), позволить расцвести жестокой надежде на то, что однажды и его знак примут, с радостью и благодарностью. Что и он, Ланеж, однажды будет нужен, что эта пустота в груди заполнится…

   После последней яростной, жестокой вьюги весна в срединные земли пришла на удивление быстро.

ГЛАВА 1

Снег в этом году выпал неожиданно рано. Мало кто был этому рад – как же, еще не успели собрать поздние яблоки, а кое-кто и груши со сливами. Не повезло… к тому же озимые культуры следовало посадить, а теперь, в мерзлую землю…

   Но двух девушек, выходивших из небольших, но величественных ворот местного пансиона, такие вещи не заботили. Они обе принадлежали к достаточно влиятельным и зажиточным семьям, чтобы не знать работы в саду и огороде, не говоря уже об оброке у деодаров. Деодары владели всей землей, являясь могущественнейшими из людей. Поэтому так и назывались – на одном из древних языков, еще сохранившихся в религии, «део» значило «бог». Не то чтобы они претендовали на обладание какими-либо божественными чертами, вовсе нет, да и преклонения не требовали. Но правили сообразно собственным представлениям о справедливости, нередко – железной рукой. Не отвечали ни перед кем, кроме императора.

   Однако местный деодар был не так уж плох. Непредсказуемый, жесткий, но не жестокий. В соседней тайо дела обстояли куда хуже.

   Девушки, негромко разговаривая, затворили за собой тяжелые створки из светлого, покрытого прозрачным лаком старинного дерева. Одна из них, не прекращая монолога, двинулась дальше и даже не сразу заметила, что вторая замерла, подняв голову к небу.

   - Здравствуй, - негромко произнесла она.

   - Ты что, Рэлико? Что-то сказала? Прости, я не расслышала…

   - Нет, Арати, ничего, - ее подруга заметно стушевалась. – Просто… снег идет.

   - Да… не люблю первый снег, мороки от него много… всегда тает потом, оставляя мокрые потеки… лучше уж дождь, чтобы стек в канавки, и улицы снова сухие. А снег бы пусть ложился сразу как положено, в свой час, укрывая землю. Хотя, - она сморщила нос, - я и зимой не люблю по нему ходить. Особенно в ученических деревянных туфлях. Скользко.

   - Я люблю снег, - негромко произнесла Рэлико, завороженно следя за танцем белоснежных пушистых хлопьев, которые мягко падали, чуть кружась, густым светлым туманом окутывая улицы, не давая разглядеть что-либо дальше десяти метров.

   - Странная ты, - улыбнулась Арати. – А с виду такая огненная, - произнесла она, шутливо дернув подругу и однокурсницу за рыжий локон.

   Но вздрогнула Рэлико не поэтому. Ей показалось – только показалось, - что на миг за белоснежными хлопьями, осыпающимися с неба, соткался в воздухе неясный силуэт, который она даже не успела разглядеть.

   - Огонь в душе, Арати, не мешает восхищаться холодной красотой, - со странной тоской произнесла рыжеволосая девушка с большими карими глазами. – Я каждый год жду первого снега… и вот дождалась, - и она протянула ладони навстречу падающим снежинкам.

   Случайный порыв ветра налетел так неожиданно, что девушки охнули и поспешили запахнуть ученические плащи, колючие, но теплые. Он был не то чтобы холодным… просто сильным.

   - Ух ты! – с восторгом протянула Арати. – Глянь на себя, Рэлико, у тебя словно снежный венок на волосах!

   Не мудрствуя лукаво, девушка склонилась над голубым ледком, стянувшим утренние лужи.

   И правда… на ярких рыжих волосах почти правильным кругом собрались крупные снежинки, похожие на зимние ледяные цветы. Более мелкие алмазной россыпью усыпали пряди. Рэлико счастливо улыбнулась, не собираясь их стряхивать, и подняла сияющий взгляд на подругу.

   - А вот и первое зимнее чудо! – произнесла она.

   Ати тряхнула головой.

   - Лучше бы стряхнула, пока они не начали таять, - дружески посоветовала она. – Чудо чудом, но волосы намокнут, еще простынешь, чего доброго…

   - Вот еще, - фыркнула та, явно не собираясь прислушиваться к доводам рассудка. – Когда еще выпадет возможность почувствовать себя настоящей знатной дамой? Ведь такие уборы носят только они. А за этот меня не оштрафуют.

   - Семнадцать лет скоро, а по-прежнему мечтаешь о глупостях, - притворно нахмурилась Арати. – Вот гляди, расскажу твоему папеньке…

   - Ой, нашла чем напугать! – Рэлико снова склонилась над лужей, любуясь снежинками, ярко контрастировавшими с ее рыжими волосами. – Папенька меня даже за венок из осенних листьев не наругал, заставил только голову вымыть. Помнишь, это когда две недели назад мы вместе в парк ходили?

   - Да и моим ни слова не сказал, - хихикнула светловолосая и голубоглазая, пошедшая красотой в мать, Арати. – Хороший у тебя папенька, добрый.

   - Хороший, - согласилась Рэлико, не видя смысла спорить с правдой.

   - А помнишь…

   Арати двинулась дальше по улице, волоча за собой подругу и погрузившись в воспоминания, а потому не заметила, как та, обернувшись, шепнула холодному северному ветру, словно гладившему рыжие волосы:

   - Спасибо…

***

Снежному богу было скучно. Ланеж мчался, как всегда, на крыльях бури, над огромными, изрезанными ветрами и льдом горами, над равнинами, лесными массивами, величественными фьордами...

   Север. Здесь он властвовал безраздельно, здесь его почитали, суеверно боясь и пытаясь откреститься то одним даром, то другим. Но ему изрядно надоел вид этих суровых, бескрайних просторов.

   И вместо того, чтобы привычно послать вперед себя своих вестников, духов зимы, которые по ночам заставляли деревья обрастать инеем, а лужицы - ледком, Ланеж принялся собираться. Привычно прихватил чересседельную сумку с символами стыни, прицепил к поясу меч с хищными зазубринами, которые скоро, превратившись в ледяные иглы, будут притягивать снега к вершинам гор, и двинулся в путь, хоть и раньше обычного, оседлав своего верного скакуна и принеся с собой дыхание Севера в среднюю полосу.

   Здесь было интереснее. Множество деревень, больших городов, людей. Совсем других, внешне не похожих на суровых северян, но таких же бестолковых. Ланеж проносился над улочками и со снисходительной улыбкой наблюдал за тем, как жители пытаются расчищать их, веря, что могут поспорить со стихией.

   Но снег проникал всюду, послушный веянию капризных зимних ветров. Порой Ланеж напоминал людям о своем могуществе, обрушивая смешные препятствия вроде ветроломов и навесов, которые они пытались возвести на его пути… но нечасто.

   Над очередным городом бог задержался, осадив Северного Ветра. Отстегнул малую тучу от седла и взмахнул мечом, вспарывая брюхо серому облаку, тут же развернувшемуся над узкими улочками. Затем под покровом посыпавшихся белых крупиц неслышно и незаметно спрыгнул с седла, опустился на серые камни мостовой. И пошел дальше пешком, незримый, неощутимый, неведомый, краем уха слушая чужие разговоры.

   Здесь его не чтили. Здесь его боялись и кляли. Но он все равно прилетал, послушный зову мира, который знал, где требуется его сила и для чего.

   А разнообразие - само по себе неплохо. Даже такое. Ничего нового он все равно не услышит.

   «Здравствуй».

   Ланеж замер, надежно скрывшись за снежной пеленой.

   Обращались к нему. Он даже на миг решил, что послышалось или почудилось.

   Но нет, слова прозвучали четко и ясно, и услышал он их всем своим существом, как молитву.

   Лишь на миг его силуэт проглянул из тучи белых, чистых хлопьев, медленно осыпавшихся на черную землю и серые камни мостовых.

   «Я люблю первый снег».

   Ланеж чуть приоткрыл снежную завесу, без труда вглядываясь своими бесцветными глазами вдаль.

   Забавная огненная девочка. Хрупкая, тоненькая, с упрямыми, упругими рыжими, красиво вьющимися локонами. И с доброй улыбкой на хорошеньком, румяном личике.

   Если бы он был человеком, то непременно улыбнулся бы, увидев ее.

   Но его белоснежные глаза продолжали наблюдать, а выражение бледного лица не изменилось.

   «Я каждый год жду первого снега… и вот, дождалась!»

   И рыжеволосое недоразумение протянуло ладошки, словно желая погладить пушистого белого зверя…

   Бледные до синевы губы все-таки дрогнули в легкой усмешке. В душе поднялось удивление, смешанное с интересом.

   Приняв решение, Ланеж поднес ладони к лицу и легонько дунул на них.

   Красивый венок из снежных кристаллов лег на рыжие волосы. Как все его дары, он будет недолговечным… но пусть девочка порадуется. Поприветствовав его, она преподнесла дар ему самому. Будет невежливо оставить его без ответа.

   Даже ледяное сердце можно отогреть, не растопив – добрым словом, улыбкой, теплом души. Восторгом в сияющих глазах.

   И Ланеж неожиданно для самого себя улыбнулся - не легонько, а по-настоящему, широко и беззаботно. Протянул к ней руку, осыпая волосы мелкой серебристой крошкой. Почему-то показалось, что порывы ветра ее не испугают и не разозлят... как ту северную красавицу. Сколько лет назад это было? Пятнадцать? Двадцать?

   Вторая, кстати, очень похожа на нее...

   Улыбка сбежала с его лица. Рука так и замерла в воздухе.

   Но она и впрямь обрадовалась. Склонившись над лужей и с явным удовольствием полюбовавшись собой, огненная девушка с подругой двинулась было дальше, но на полушаге вдруг обернулась и тихо шепнула:

   «Спасибо»…

   Рука бога дрогнула и медленно опустилась.

   Он стоял и смотрел ей вслед из снежного кокона, надежно укрывавшего его от взглядов смертных.

   ...Пожалуй, здесь я сделал достаточно. Ланеж легко поднялся в воздух, оседлал Северного Ветра и пришпорил его ледяными шпорами.

   Шевельнулось на миг желание оставить свою метку…

   Но он разучился верить в чудеса.

   И Ланеж, поборов глупое стремление попытаться вновь, промчался мимо. Хватит с него разочарований.

   На душе, тем не менее, было непривычно тепло.

   Определенно он не зря приехал сюда. Скука рассеялась без следа, приподняв серое, удушливое одеяло с разума, разжав когти, царапающие душу.

   Где-то кто-то, к счастью, все-таки бывает ему рад.

   Той зимой первый снег не растаял.

***

Зима пролетела быстро – как всегда… и даже быстрее обычного. Потому что он против воли то и дело возвращался мыслями к хрупкой огненной девочке, которая так радовалась его приходу. Пусть это был сиюминутный каприз… воспоминание отзывалось в сердце непривычным теплом.

   Подумать только, ему были рады!

   Ланеж успешно добрался до южных земель, задержался там, как всегда, на три недели, а затем в очередной раз сдал дежурство Анихи и двинулся обратно. Подлетая к срединным землям, поднял руку, привычно приветствуя пролетавшую мимо Радужку… в новом одеянии с перламутровыми переливами, украшенном мелкими капельками, как бриллиантами. Та жизнерадостно помахала в ответ, поправила яркие синие пряди и кинулась к Анихи – купаться в теплых каплях весенних дождей.

   Счастливая. Ей-то всегда везде рады, и на земле, и в Чертогах…

   В сердце вновь шевельнулось воспоминание об огненной девушке.

   Кстати, тот город, где он гулял на стыке зимы и осени, уже совсем близко. Пожалуй, можно заглянуть к ней. Просто так, не потому что он собирается делать очередную глупость… увидеть, оживить воспоминания. Ничего более. Ведь улыбка этой смертной и ее тихое «спасибо» тогда доставили ему радость, которая была редкой гостьей в его северной душе...

   Даже долго искать не пришлось. В то время как все попрятались по домам, наблюдая за танцем снежинок из-за толстых окон, эта вышла в самую пургу.

   ...Какая ты странная, огненная девушка. Самые уголки голубоватых губ дернулись, обозначая улыбку.

   Если бы Анихи увидел коллегу сейчас, он бы поперхнулся своим любимым жасминовым чаем.

   Белоснежные волосы взметнулись, смешиваясь со снежинками. Ланеж соскочил с седла, быстрее молнии устремившись вниз в снежном облаке.

***

Последние дни зимы выдались в этом году бурными. Только показалось, что она окончательно сдала свои позиции, как вот, пожалуйста – снова налетели ледяные ветры, с юга, что нехарактерно, швыряя в лицо горсти снега.

   Но Рэлико не возражала, хотя пробираться через сугробы, которые намело за какие-то два часа, что она помогала госпоже Харге по дому, было нелегко. Даже радостно, что можно попрощаться с зимой без помех. Она выдалась чудесной, как и обещал первый снег. С яркими огнями праздников, вкусом клюквенного чая и облепихового морса, ароматом имбирных пряников. Папенька подарил ей новую шубку… Рэлико с удовольствием погладила мягкий белый мех. Здесь его получали искусственно, нужды в натуральном, как на севере, не было – не те морозы.

   Она остановилась, чтобы немного отдышаться – снегу местами намело по колено, еще немного – и засыплется в сапожки…

   Новый порыв ветра налетел неожиданно, на сей раз задул в спину – и разметал впереди насыпавшийся снег. Рэлико вздохнула с облегчением – хотя бы до поворота идти будет проще. И она, уже не спеша, двинулась дальше, изредка чувствуя на лице обжигающие поцелуи снега. Ледяные, но как будто совсем не холодные…

   И вдруг ветер стих совсем. Вместо мелкой, капризной пурги, коловшей кожу, посыпались тяжелые, крупные хлопья, не жалящие щек, не лезущие в глаза, не пробирающиеся в рукава шубки. Мягкие, белые, пушистые… как огромный снежный зверь, задремавший после долгого бега по лесу.

   Рэлико невольно улыбнулась, подняв голову к небу и прикрыв глаза ладонью. Танец снега завораживал. Поймала губами крупную снежинку, как в детстве… На душе почему-то стало легко и весело, как в предпраздничные дни, хоть неделя зимних торжеств и прошла два месяца тому назад.

   Скоро придет весна, и она будет ей рада, но…

   - Прощай, - шепнула девушка, вытянув перед собой руки ладошками вверх, ловя пушистые хлопья. – До новой встречи. Мне будет тебя не хватать…

   И словно ее протянутых рук коснулись чьи-то холодные, тяжелые ладони.

   Ойкнув, Рэлико отдернула руки, недоуменно посмотрела на них, затем снова подняла голову, прищурившись, вгляделась в падающие с неба белые хлопья. Но там, конечно, никого не было – и не могло быть.

   Примерещилось, что ли…

   Странное дело, конечно. Но почему-то страшно не было.

   Снежинка упала прямо между бровей, сползла каплей воды на переносицу, немилосердно щекочась и заставив сморщить нос. Рэлико прижала палец к точке между бровей, которую на миг кольнуло холодом, жалея, что при соприкосновении с кожей снежинки так быстро тают. Снег так и хотелось погладить… Льдистые грани так прекрасны… и пусть, что колючи!

   Снова остановилась, переживая волшебство уходящей зимы.

   В такие моменты кажется, что идущий снег отделяет тебя от самого времени.

   Ей почудилось, что в этой неестественной, зимней тишине звучит тонкая, изящная серебристая мелодия. Как звон сосулек на ветру, еле уловимая…

***

Ланеж сам не понимал, что с ним происходит. Словно какая-то сила заставила коснуться протянутых снегу рук…

   Но хорошенькое личико озарилось таким восторгом, когда он, спускаясь, перевернул сумку с крупными снежинками, которые вообще-то не должен был трогать до следующего первого снега… Ну и пусть, потом наберут новых.

   Зато в светлых карих глазах вспыхнула неподдельная радость…

   Она протянула руки снегу – как старому другу. Она принимала холод в обмен на красоту, которую он дарил.

   Родственная душа, да?..

   И Ланеж не удержался.

   Он, как зачарованный, почти против воли протянул руку… отдернул… и, не выдержав, все-таки быстро прикоснулся ледяным пальцем ко лбу рыжеволосой девушки с сияющими глазами, четко между бровей, коротко призвал силу, оставив там свою метку.

   Сразу отвернулся, ругая себя за то, что поддался глупому порыву. Как всегда, его метка сейчас слетит, осыплется белыми иглами или стечет по коже каплями воды, как снежинка, миг назад упавшая ровно на то же место…

   Ладно, ему не привыкать, в конце концов. Тем более на сей раз он ни на что и не надеется. А боль можно стерпеть, как много раз до того.

   Собравшись с силами, взглянул на хорошенькое личико.

   Между темно-рыжими бровями осталась видимая только ему снежинка, словно нарисованная тонкой кисточкой, обмакнутой в серебро.

   Кольнуло в самое сердце.

   Белые глаза потрясенно расширились. Бледные до синевы губы приоткрылись от удивления. Он стоял, глупо глядя на нее, не в силах поверить…

   Затем где-то внутри разлилась искорка тепла.

   Чувство связи, близости, родства.

   Неужели?..

   После стольких неудач, после стольких отказов…

   Огненная девушка приняла его знак?..

   Но…

   Им овладело лихорадочное возбуждение.

   Он ведь не ожидал этого… Что ему делать?

   Теперь он сможет в любой момент найти ее. Он сможет опекать ее, помогать ей. Она имеет право позвать его, а он – не имеет права отказать. Причем она даже не подозревает об этом.

   Его наликаэ.

   Неверие, тепло, первые искорки счастья, которым он пока не смел поверить…

   Что теперь? Подойти, показаться, объясниться? Сказать, кто он, перенестись в ближайший храм, благословить ее?.. Благословить положено, но как именно это сделать? Его храм ведь далеко...

   Вдруг испугается? И от этого метка опять слетит? Его многие пугались, внешность-то соответствующая...

   А вдруг уже слетела?!

   Испугавшись, Ланеж устремился в снежном облаке за двинувшейся дальше по улице девушкой, обогнал, лихорадочно вгляделся в хорошенькое личико...

   Знак остался на месте.

   Ланеж так и проводил девушку до поворота, по-прежнему, не веря собственным глазам, глядя на свой знак на лбу у смертной.

   Метка не исчезла.

   Недоверие быстро вытеснялось восторгом – и впервые в жизни бог попросту не смог удержаться от широкой, открытой, мальчишеской улыбки. И плевать, если его кто-то увидит!

   С остальным будет лучше еще немного подождать. Ни к чему волновать ее церемониями, знамениями... Знак остался, связь понемногу будет укрепляться и так. Он долго ждал. Не хватало еще разбить собственную мечту излишней торопливостью... Успеется.

   Его восторг словно передался миру. Тихонько зазвенели сосульки, словно играя нежную мелодию - в ритм чуть скрипящим шагам девушки. Ветер подпел, услужливо расчищая ей дорогу. Тихая, почти неслышная зимняя песнь радости...

***

Рэлико снова остановилась, прислушиваясь. Нет, ну правда - будто тихо-тихо играет какая-то странная мелодия с хрустальным перезвоном!

   Сдернула капюшон шубки с головы. Красивые, крупные снежинки тут же запутались в волосах, но Рэлико не стала их стряхивать, слушая песнь уходящей зимы.

   Поэтому она и любила зиму. Это время маленьких чудес.

   Рыжие волосы, подхваченные ветром, рассыпались волной по плечам, украшенные зимним серебром, когда девушка закружилась на месте, восторженно улыбаясь снегу и миру.

   Она будет радоваться весне, лету… и ждать следующего первого снега, который всегда приносит с собой ожидание зимних чудес.

   Спохватившись, Рэлико замерла, ойкнула, вспомнив, что маменька обещала лично испечь к ужину пирог с грушами. Не опоздать бы теперь!

   Она заторопилась к дому.

   В крайнем случае, скажет, что у госпожи Харге задержалась, родители поощряли ее желание помочь старушке, которая часто сидела с ней в детстве, когда они отправлялись на важные встречи… Торговое дело у них было общим, доля его принадлежала матушке, и папенька всегда брал ее с собой, гордясь острым умом и красотой супруги… И всегда, когда смотрел на маму, улыбался - ласково так...

   Рэлико вздохнула.

   Вот бы и ей такую любовь… Чтобы раз - и навсегда, что бы ни происходило... Чтобы не просто верить, а знать: тебя будут любить и ждать всегда, и самой любить так же, без сомнений, без опасений...

   Она бежала по заснеженным улицам, уже не замечая, как ветер сметает снег с тротуара, легонько подталкивает в спину, не то поторапливая, не то помогая.

***

Ланеж смотрел ей вслед, вытянув руку, управляя силой ветра. Его контроль был филигранным, идеально выверенным, чтобы ни в коем случае не помешать, не уронить, не заморозить.

   Снова улыбнулся.

   - Береги себя, моя наликаэ, - прошептал он.

   А затем вскочил на Северного Ветра и всадил ледяные шпоры ему в бока, помчался, по-новому остро, отчетливо наслаждаясь бешеной скачкой, щедро осыпая напоследок льдистым серебром улицы. Анихи будет недоволен его самоуправством, но зимнего скакуна ему не догнать, когда тот мчится во весь опор, как сейчас.... Да и, честно признаться, Ланежу было все равно. Он был счастлив. Абсолютно и безраздельно счастлив.

   Счастлив, потому что осталась эта странная, маленькая искорка тепла в груди, которую он ощущал предельно отчетливо.

   Непривычное чувство ответственности пьянило. Он сознательно дал смертной девушке право призвать его на помощь, взывать к нему в молитвах, обращаться с просьбами, которые будут услышаны и как минимум рассмотрены. Он сможет наконец принять участие в земной жизни, сможет о ком-то позаботиться… сможет научиться о ком-то заботиться! Этот шанс наконец представился и ему.

   Он мчался все быстрее, понукая Северного Ветра.

   Сердце-то у него не было ледяным, что бы остальные боги ни думали по этому поводу.

   Он стихийный бог и не сможет всегда быть рядом со своей подопечной. Если все будет хорошо, если в ее жизни не произойдет никаких потрясений, теперь они встретятся лишь осенью. Но он непременно сам примчится с первым снегом в ее края, чтобы услышать тихое «здравствуй».

   Ланеж больше не чувствовал себя изгоем.

   Он больше не был одинок.

   Бог закрыл глаза, прислушиваясь к миру - не переборщил ли он с этой бешеной скачкой? Из-под копыт Северного ветра летела снежная пыль, заново укрывая землю белым одеялом...

   И мир тихо вздохнул, посылая Ланежу волну благодатного тепла, которая согревала даже его, не причиняя боли. Словно поздравил с обретением той, кого он ждал столько веков.

   Ланеж благодарно склонил голову.

   Мир благословил его. Этого достаточно.

***

Лето Ланеж не то что не любил – немного недолюбливал. Пора традиционных собраний в Золотых чертогах высоко в небесах... Ему здесь, как правило, было скучно и нечего делать – боги перемывали друг другу косточки, хвастались своими успехами, делились историями о наликаэ. А ему обычно и рассказать толком нечего было.

   У Золотых чертогов имелся один плюс – они мягко гасили силу богов, которые переступали порог. Здесь все они были примерно равны, не считая верховных. Конечно, силу можно было призвать при желании, но желания такого практически никогда ни у кого не возникало. Приятно для разнообразия расслабиться, не боясь, что случайный всплеск может негативно отразиться на мире или смертных… Тайи, богиня огня, наверняка тоже разделяла это чувство.

   Тем более что Ланеж, в отличие от других, когда-то был могущественным снежным духом. Он не просто управлял своей стихией, он являлся ее непосредственным порождением. Конечно, когда, по выбору и велению верховных, он стал богом, его плоть претерпела существенные изменения… но стужа всегда жила внутри него.

   А здесь даже ему было вполне комфортно.

   Лето…

   Интересно, что делает его наликаэ летом?

   Ланеж, не сдержавшись, улыбнулся самыми уголками губ, в последний миг опустив руку, которую едва не прижал к груди, словно желая удостовериться: тепло не мерещится. Даже приход Кэлокайри не погасил ту искорку, которая прочно угнездилась в его сердце и, похоже, собралась пустить корни, прорастая все более сильным желанием снова увидеть огненную девушку.

   - А у меня новый наликаэ! – похвасталась кому-то Лейя-охотница.

   - Нашла чем удивить, - фыркнула Тайи. – Набираешь их, как котят, а потом не следишь… Сегодня один, завтра десять…

   - Да ты посмотри, посмотри…

   - Думаю, нам всем интересно, - вклинился низкий, насмешливый баритон Иркаса.

   Ланеж тоже против воли устремил взгляд на огромную, пластину из цельного горного хрусталя, которая по мановению руки Лейи превратилась в окно в мир смертных.

   - Анелор, - с придыханием произнесла богиня охоты, и на экране появился прекрасный юноша – светлые кудри, черты лица самые что ни на есть характерные для юга срединных земель…

   - Хорош ведь, правда?! Блестящий воин, между прочим! А как сложен…

   Ланеж фыркнул про себя – как раз ее типаж, говоря откровенно.

   - Играй, да не заигрывайся, - мрачно напомнил Тилар-Танатос – главный любитель портить чужое веселье. – Не забывай, однажды он отправится туда, откуда не возвращаются.

   Лейя недовольно надула губы.

   - Всегда вы так, анотат Тилар. Пользуетесь тем, что ваша вотчина остальным недоступна и так и норовите об этом напомнить… Повеселиться не даете!

   О да, этим Тилар и был знаменит. Впрочем, Ланеж его не винил. Силы и должность у Танатоса, пожалуй, самые безрадостные. Один вид его – высокого, неизменно в просторных черных одеяниях, с длинными черными же волосами, черными провалами глаз на мертвенно бледном, хотя и красивом лице - нагонял тоску. Тот, кто забирает жизнь, тот кто правит миром мертвых… И вместе с тем без него нельзя. Все живое умирает – кроме мира, богов и духов.

   - Кстати, раз уж зашел разговор о наликаэ, - спохватилась Алетос – великая богиня удачи и благоденствия. – Может, по очереди поделимся новостями? Только давайте не всех показывать, иначе Лейю мы от экрана до вечера не оттащим… Начнем, может, с Радужки? У нее такие интересные девочки всегда!

   Конечно. Всенепременный ритуал. Надо же похвастаться друг перед другом. Силой мериться богам особого смысла нет, а вот успехами и талантами подопечных…

   Ланеж молча сел на облачную подушку среди других богов.

   Сердце заколотилось. Его даже не спрашивают уже много лет… разве что изредка, в беседах…

   Но теперь он может показать всем, что у него есть наликаэ… его огненная девушка…

   Тепло. Пусть снаружи он бесстрастен, как только может быть бесстрастен лед, но на душе тепло…

   Пришла неожиданная мысль.

   А так ли он хочет поделиться этим теплом? Какой оно может найти здесь отклик?

   Это снежный бог представлял преотлично.

   «Надо же, нашлась ненормальная»… «Тоже мне, наликаэ, даже ритуала не провел»… «Фе, ничего особенного… Вот у Анихи…»

   Ланеж смотрел на экран, но лиц не различал, погруженный в размышления.

   Назвать ее имя при всех? Он вслух его даже не произносил еще ни разу… Имя позволяло найти, почувствовать… он и про себя-то его не проговаривал!

   Сейчас она принадлежит только ему. Все эти чувства принадлежат только ему. Такие новые, такие хрупкие…

   Он не станет выставлять их на всеобщее обозрение. Не сейчас, когда они еще так остры и непривычны.

   Ланеж спокойно поднялся на ноги, коротко извинился и вышел, зная, что его винить никто не станет.

   Вышел на балкон, оперся на серебряные перила, ткнул пальцем (больше шутки ради) в небольшое облачко. То, вздрогнув, как от щекотки, обиженно пролилось мелким дождиком и истаяло.

   Ланеж осторожно дунул на легкую туманную дымку, соткав новое, голубоватое.

   Хвастаться, как другие, ему не хотелось.

   Благодаря ниточке этой связи со смертной он больше не ощущал себя изгоем и отверженным, не испытывал привычных скуки, печали и досады. Плевать, каким его считали остальные – главное, что знал и чувствовал он сам.

   Можно было бы (да и нужно, по-хорошему!) попросить у других совета… у тех, кто точно знает, что нужно смертным, чем и как их можно порадовать, не сделав слишком много и не натворив глупостей…

   Но пробираться через их снисходительность не хотелось.

   Сам разберется как-нибудь. В конце концов, что нужно смертным? Немножко чудес, счастливая судьба, долгая жизнь… Благословение тоже лишним не будет… Все это он сможет ей дать и так, он научится. А если уж придется пойти к кому-то на поклон, то пусть это будет бог судеб. Тот точно смеяться не станет.

   Сулу живет в средоточии Хаоса, не покидая его ни на день, ни на час, ни на миг... Знает обо всем, что происходит с живущими, но никогда никому ничего не расскажет - потому что не способен уйти из своего вместилища, а к нему добровольно приходил только один сумасброд... которого теперь смертные звали забытым богом. Даже предыдущий снежный бог-отступник не рискнул в свое время сунуться туда.

   Перед разноцветным Хаосом боги испытывали инстинктивный страх. А их благословения и пожелания своим наликаэ Сулу преотлично слышал и так, исправно вплетая оные в полотна жизней, если при этом боги знали меру и не нарушали заповеди.

   Да. Если будет совсем необходимо - он соберется с духом (смешное выражение, особенно для него, бывшего духа) и придет к богу судеб. Но не к остальным.

   Приняв решение, Ланеж улыбнулся.

   Это его наликаэ.

   Его огненная девушка.

   Пресветлый мир, как же тепло…

ГЛАВА 2

Отчаянно скучая, Рэлико сидела на одном из своих самых нелюбимых уроков. Алгебра никогда ей не давалась… Даже смешно – расчеты дома она могла любые сделать, какие папенька иногда просил, а здесь по этим странным формулам ничего не получалось…

   Первый снег в году, да еще ранний, и красивый, пушистый… а она такой ерундой страдает вместо того, чтобы по парку гулять! Кто-кто, а Рэлико прекрасно знала, что в деловых расчетах такие вещи совершенно не пригодятся… Вот проценты – другое дело…

   Тихонько вздохнув, чтобы мадам Келери не заметила, она склонилась над тетрадью, но, снова заскучав, отвлеклась от задачи – на рисование.

   Ведь увидят – попадет.

   Рэлико покосилась на мадам Келери, которая остановилась у парты Риачи в дальнем ряду и, по счастью, спиной к ней.

   Можно быстро дорисовать, пока мадам занята. Осторожненько… Тем более скоро конец урока. А задачу можно и дома дорешать.

   Рэлико улыбнулась, представив, что сказала бы на это Арати: «Восемнадцать скоро, а все еще такими глупостями страдаешь!»

   Ну и пусть! В жизни должно быть место детству. Вон, родители до сих пор иной раз в старые настольные игры с ней вместе играют – и ничего, всем весело! А она сама зимой может и с горки скатиться под настроение…

   И котика на уроке нарисовать.

   Ну и что, что как в первом классе?

***

Ланеж шел по улицам города с затаенной надеждой на то, что жизнь опять сама столкнет их… но девушки, которую он искал, нигде не было видно.

   Разочарование царапнуло, но он не позволил себе поддаться ему. Что ж теперь делать, не всегда должно везти…

   Хотя он знал, что можно сделать.

   Рано или поздно эту связь все равно придется опробовать. Лучше уж сейчас, пока в ней нет острой необходимости, чтобы точно знать, как она работает.

   Бог закрыл глаза, глубоко вздохнул, успокаивая вдруг быстрее застучавшее сердце. И тихо-тихо, вплетая холодный низкий голос в едва приметный шорох падающих снежинок и потрескивание молодого ледка, выдохнул:

   - Рэлико…

   В воздухе перед ним вспыхнула восьмиконечная снежинка с ярким серебряно-голубоватым сиянием.

   Ланеж улыбнулся. Коснулся метки.

   На запад, к большому зданию, близ которого он встретил ее в первый раз…

   Мягко сжал пальцы, и снежинка рассыпалась мельчайшими искорками.

   Скоро он уже был на месте. Поднялся в воздух. Уже совсем рядом…

   Вот оно что. Сегодня его наликаэ не гуляет, а, судя по торопливо спрятанному в ладошку зевку, отчаянно скучает в просторной теплой комнате за большим окном.

   Ланеж, скрывшись за снегом, заглянул внутрь… и не сдержал улыбки. Школу можно узнать всегда.

   Другие девушки писали какие-то невнятные закорючки, а она… она рисовала черного кота, удивленно выглядывающего из-за большой, с него самого, вазы.

   Его наликаэ любит всякую пушистую живность?

   Смерил ее внимательным взглядом, вспомнил, как она фактически гладила снег ладошками, словно он был зверем, которого нужно приласкать…

   Ланеж оттолкнулся от стекла, спустился с высоты второго этажа на землю. Огляделся. Да, вот он, уже подоспел, зная о ранних и сильных заморозках – первый ударит этой ночью.

   Снежный бог подозвал зимнего духа-художника, чтобы попросить у него тонкую ледяную кисть из набора. Ше’Эл озадачился, но покорно протянул ее господину.

   Ланеж провел рукой перед окном, собирая влагу так, как было нужно по его замыслу, провел по нему кистью… Кое-что подправил. Наконец, дунул на стекло, заставляя рисунок застыть, усмехнулся и, снова отвернувшись от окна, вернул кисть. Ше’Эл, поклонившись, помчался дальше, на ходу набрасывая на окна узоры, которые проявятся ночью, по морозу, а Ланеж приготовился ждать. Хотелось посмотреть на ее реакцию. Благо время не теснит…

***

Перерыв после математики был сущим блаженством. Жаль, не обеденный… Матушка наверняка вчерашних пирожков с собой завернула… Надо будет Арати угостить.

   - Ого, Рэлико!!!

   Когда только подскочить-то успела? Легка на помине…

   Рэлико вернулась на грешную землю, перестав мечтать о пирожках с яблоком и корицей.

   - Что такое?

   - Да ты на окно погляди! – указала подруга, отбросив упавшую через плечо светлую косу.

   Рэлико глянула на окно… и обомлела.

   Подморозило, и на стекле появились узоры. Пушистая, будто заснеженная веточка сосны. Под которой прятался маленький, смешной котенок с большими глазами, забавно скрививший лапки.

   - Ну ничего себе! Красота какая! - выдохнула она, с восторгом глядя на стекло.

   - Если немножко подтопить ушки, он еще смешнее будет… все равно солнце скоро растопит, - хихикнула Арати и протянула руку к окну, но Рэлико от души треснула ее по запястью.

   - Не вздумай! Это же маленькое чудо… что вода застыла на окне именно так… Словно кто-то нарисовал. Красиво… Не смей портить!

   - Будешь им всю геометрию любоваться? – съехидничала Арати.

   - Почему бы и нет? Все равно слушать эти нудные объяснения сил нет…

   - Ты же собиралась потом дело маменьки наследовать? Вот бы и вникала в математику…

   - Да я бы вникала! Так ведь непонятно ничего! В папенькиных расчетах быстро разбираюсь, а с этими теоремами и формулами – никак не совладаю… - вздохнула девушка. Снова бросила взгляд на окно и невольно расплылась в улыбке.

   В стекло било солнце… наверное, и вправду скоро растает котик… уже вон с краешку влажно заблестел… Но до чего ж красиво!

   Ну и пусть зимние чудеса недолговечны. Главное, что они есть!

***

Ланеж отвернулся, спустился вниз, двинулся быстрым шагом к воротам, не оставляя следов в первом снегу... чувствуя, как в груди, захлебываясь быстрым, громким стуком, бьется сердце.

   Ей понравилось… его маленькая шалость, прихоть, каприз, целью которого было хоть немножко ее порадовать, сработал…

   Воспоминания о широкой улыбке грели душу.

   Уголки узких, бледных до синевы губ приподнялись в мягкой усмешке.

   Она каждый раз, не прилагая ни малейших усилий, заставляет его улыбаться.

   По-хорошему, надо бы уходить… Но он же должен проводить свою наликаэ до дома, как делал в каждую их встречу? Зачем нарушать традиции, которые к тому же ему нравятся?

   И Ланеж принялся ждать, спокойно, не испытывая ни малейшего нетерпения.

   Чтобы после, едва она шагнула за порог, услышать долгожданное "Здравствуй", сказанное чуть слышно, тихонько, лишь ему одному.

   Чтобы, слушая безмятежную болтовню двух девушек, улыбаться про себя, думая о том, как придёт к ней в следующий раз. Чтобы незаметно сдерживать порывы ветра - к чему ей мёрзнуть? Чтобы услышать обо всех ее планах на зимние праздники. Узнать о том, что у нее день рождения в конце второго зимнего месяца (огненная девушка - и родилась зимой). О том, как она хочет завести котика, непременно белого, но матушка от них чихать начинает... Столько совершенно ненужных и сумбурных сведений - но почему-то они казались ему важными.

   Наверное, потому что касались ее.

   Каждый раз он чуть больше узнавал о ней.

   Впервые, расставаясь со своей наликаэ, провожая ее взглядом на перекрестке, Ланеж испытал, помимо спокойной, уже знакомой радости, жгучее сожаление. Хотелось побыть с ней еще немного...

   Но его ждали дела.

   "До новой встречи, Рэлико," - тихо-тихо шепнул он и взвился ввысь в снежном вихре, легко оседлав на лету Северного Ветра.

ГЛАВА 3

Что он здесь делает?

   Ланеж до сих пор не понимал своего внезапного каприза. Вдруг потянуло сюда, в срединные земли, хотя до истечения зимы на юге материка еще оставалось полторы недели. И привело его сюда ощущение, что здесь что-то не так.

   Все символы стыни на местах. Все ледяные иглы там, где он их оставил… Царит соответствующий времени года мороз - духи работают на совесть…

   Что же сдернуло его с юга?

   Там теперь наступит оттепель… на дорогу ушло больше суток - при том, что он нещадно понукал своего скакуна, а потом ведь еще и ехать обратно… Но снежному богу со вчерашнего вечера не давало покоя чувство, что он зачем-то нужен здесь.

   В срединных землях. В этом городе. В этом месте.

   Ланеж чуть нахмурился.

   В зимнем лесу (ну, как лесу - городском парке, отделенном от собственно леса высокой стеной) царила тихая ночь – из тех, когда кажется, что морозным воздухом можно порезаться при неосторожном вдохе. Ветра не было. Выпавший снег неподвижно лежал взбитыми подушками-сугробами. Для зимнего бога пробираться по ним, не утопая, ловко снуя между деревьями, было легко и просто. Для смертной, которая, что-то недовольно бурча, двигалась навстречу – вряд ли.

   Ланеж замер как вкопанный, одновременно обрадованный и растерянный, сразу узнав свою наликаэ.

   Что она делает здесь? Почему волочит за собой… елку?!

   Вспомнил ее разговор с подругой. Вроде бы как раз должны были закончиться зимние праздники… Здесь же, как и на севере, елка - один из главных элементов торжества?..

   При ближайшем рассмотрении оказалось, что тащила девушка, скорее, елочку. Маленькую, зеленую, пушистую. Низ тонкого ствола был бережно обернут тряпками и перевязан.

   Что за прихоть?

   Ланеж с интересом проследил за тем, как к ее рукам, не защищенным перчатками, шкодливо тянет тонкие лапки мелкий дух мороза. То ли совсем молодой еще и не видит его знак на девушке, то ли просто наглый…

   Ланеж шевельнул пальцами, и на мелкого паршивца прицельно рухнула обледенелая шишка.

   Запищав, дух сердито ощерился, огляделся, и, увидев снежного бога, грозно наставившего на него палец, спрятал мелкие зубки, больше смахивавшие на иглы, льстиво прижал заостренные уши к лысой голове и скоренько закопался в сугроб.

   Ланеж с огромным трудом сдержал ухмылку. Да, воспитывать и воспитывать…

   Затем он присмотрелся к девушке и вздрогнул.

   Тот факт, что его наликаэ была бледна, сердито хмурилась и, казалось, с трудом сдерживала слезы, Ланежу не понравился категорически. На секунду даже захотелось выйти и спросить, что случилось, почему сегодня она не улыбается… но он сдержал свой порыв. Пока будет лучше просто понаблюдать. Он здесь, если что - сможет помочь.

   Девушка остановилась и огляделась, скинув с головы мешающийся капюшон. Затем, видимо, выбрав подходящее место (знать бы еще, по каким критериям!) принялась яростно раскапывать снег извлеченной из глубокого кармана плаща складной лопаткой.

   - А я им докажу, - сердито прошептала Рэлико, не в силах больше сдерживаться. – Я им докажу, что тоже многое могу! Я высший балл получу по алгебре в аттестат! Что еще удумали – сразу после пансиона замуж! Не хочу я замуж! Я думала, начну с ними работать, а они – замуж! Внуков им рожать! Нашли породистую кобылу, которую побыстрее в стойло надо определить! Ладно еще папенька, что с мужчин возьмешь, но от матушки я такого совершенно не ожидала! И ведь даже мне об этом сообщать не собирались, пока с женихами не определятся!

   Девушка всхлипнула было, но тут же сердито вытерла щеки и продолжила раскапывать снег.

   Ланеж, совершенно не понимающий смысла ее действий, продолжал прятаться за заснеженным деревом, прислушиваясь к каждому слову. Пока он понял только одно – его наликаэ расстроена из-за того, что ее желали выдать замуж, а она по каким-то причинам была не согласна. В душе вспыхнул гнев, ледяной, стылый, вьюжный… но снежный бог обуздал его. Сначала надо разобраться до конца, а вмешаться, если что, он успеет в любой момент.

   - И с елкой этой… Не трать зря время, зачем в лес пойдешь, выбросим, все равно дерево умрет! Не умрет! – всхлипнула она почти истерически. – Не умрет, потому что оно, пока в горшке стояло, корни пустило! Я читала, что такое бывает и что если ее в песок, в почву посадить, елочка может прижиться! А убивать ее просто так не дам… И пусть ругаются! Да, ушла без разрешения! Да, подслушала! И хорошо, что подслушала! Так бы и ходила в дурочках иначе… О счастье моем они заботятся… выслушали бы лучше сначала, прежде чем так заботиться!

   Взгляд, в котором затаились обида и отчаяние, метнулся к аккуратно уложенному в сугроб деревцу.

   - Выполнила свою роль – и на помойку… И меня вот так же из дома, да?! – Рэлико снова сердито вытерла слезы и коснулась тонкого ствола. – Ты же выживешь, правда? Ты же еще живая! И совсем иголки не облетели, пока у нас в ведре с песком стояла! Даже корешки есть…

   Она не удержалась на ногах и опустилась на колени. Оперлась голыми руками на раскопанный снег.

   - Ты же ее не заморозишь, правда? – срывающимся голосом спросила она, стиснув снег в кулачках. – Я в запале матушке сказала, что если деревце не приживется, я соглашусь выйти замуж за того, кого они выберут… Ты же поможешь, да? Ты же заботишься о семенах, упавших в землю… Может, и о елочке позаботишься?

   Каждое слово Ланеж слышал одновременно ушами и сердцем. Каждое падало в душу. Молитва наликаэ… Просьба его наликаэ… Да еще такая… как же можно отказать?

   Лопатка ударилась о твердую землю, и девушка с тихим «Наконец-то!» принялась раскапывать ее… точнее, попыталась.

   Ланеж выглянул из-за массивного дуба, чуть шевельнул пальцами, убирая из земли стужу. Так ей будет легче.

   Вообще место удачное. В почве много песка… есть шанс на то, что елочка действительно приживется.

   Ямка быстро росла. Вдруг девушка выронила лопатку, прижала дрожащую руку к губам.

   - Ну вот как им объяснить… Когда я сказала, что хотела совсем иного, матушка заявила, что они с отцом и сами справятся, а девушке подслушивать некрасиво. Слушать ничего не стала, отчитала и наказала, запретила на последнее гулянье идти… Ладно, пусть я не очень красиво поступила… Но… замуж? Вот так? Сразу? И ведь они уже начинают сговариваться, я же слышала, как папенька с другом говорил! Разве за моей спиной красиво так делать?

   Она снова всхлипнула.

   - Не хочу я так! Ну как им втолковать?! Я хочу познакомиться с ним сама, узнать, кто он, какой он… чтобы поухаживал, как в книгах пишут! А потом самой дать ответ, когда он сделает мне предложение! А матушка… матушка только нахмурилась и сказала, что детей, которые противоречат родителям, накажут боги… и что я зря истерику устраиваю, мол, не умеешь подслушивать – не берись, ведь никто меня еще минимум два года замуж не отдаст… Но помолвку хотят заключить уже сейчас! А я… я ведь так о любви мечтала…

   И слезы потекли ручьем.

   Ланеж не выдержал. Сделал шаг, другой… снова остановился.

   Радужка бы наверняка знала, что сделать в такой ситуации, как поступить, что сказать, какую силу призвать… А он понятия не имел.

   И в итоге привычно затаился за снегом и инеем на ветвях. В сердце поселилась незнакомая, странная боль, как будто даже не его собственная. А причиной были ее слезы.

   ...Не плакала бы ты на таком морозе, огненная девушка… Рэлико, словно прочитав его мысли, опять упрямо вытерла щеки, подхватила елочку, поставила ее в ямку и, аккуратно придерживая ствол одной рукой, принялась подгребать землю другой.

   Ланеж пригляделся – и впрямь корешки появились… Может прижиться.

   Вздохнув, укрылся невидимостью, чувствуя, как она быстро тянет силы. Надолго его не хватит… Осторожно, боясь выдать себя, придержал ствол елочки, чтобы не покосилась, пока его наликаэ приминает и утаптывает землю. Задержал дыхание, когда ее рука, перемазанная землей, на миг коснулась его пальцев, облаченных в черные перчатки.

   Замуж? Такую юную, чистую, полную детской непосредственности? Как это ее родителям вообще в голову взбрело?

   Надо будет все-таки изучить человеческие традиции. Пожалуй, весной он будет ехать очень медленно, приглядываясь к людям по-новому.

   Его огненная девушка погладила елочку по веткам.

   - И ведь понимаю, что родители, по сути, правы, - с горечью произнесла Рэлико. – Что в восемнадцать лет чаще всего помолвки и заключаются… Сначала выдают замуж, а там уже, с благословения мужа, заниматься делами… но до последнего думала ведь, что они так не поступят. Подумаешь - выждать год-другой, как будто в наши дни никто так не делает... А они – традиции, традиции… - прерывисто вздохнула, сгребла в ладони снег, снова замерла, думая о чем-то… Наконец встряхнулась и энергично забросала им землю. Подумала и насыпала немного на ветки.

   - Ну вот. Словно всегда тут стояла.

   Ланеж сосредоточился, напряг чутье, выискивая нужного духа.

   Припал к земле, поклонился. Тихо шепнул:

   - Помоги, пусть приживется…

   Один из древних духов плодородия – забавное согбенное создание, больше всего смахивающее на пенек с сучковатыми ножками и ручками – склонил набок мохнатую зеленоватую голову, смешно торчащую из «сруба». На ней выделялись два больших черных глаза, которые серьезно, вдумчиво посмотрели на Ланежа.

   - Не откажи, Адаш, - серьезно попросил снежный бог.

   Дух перевел взгляд круглых глаз на девушку. О чем-то серьезно поразмыслил, глядя, как та напоследок голыми, покрасневшими на морозе руками приминает снежок под елочкой, поглаживает колючую верхушку… и наконец торжественно кивнул. Тихо пискнул и устроился под деревцем, приник тельцем к тонкому стволу. Ланеж увидел, как от духа побежали изумрудные искорки живительной силы земли.

   Со своей стороны, он придержал холод. Такая стужа сейчас деревцу ни к чему. Вот напитается жизненной силой, через недельку-другую окрепнет – тогда и холод вернется на место…

   Стоп. Дух духом, а куда делась его наликаэ?..

   Отвлекся!

   Ланеж поспешно огляделся.

   Огненная девушка стояла в центре небольшой поляны, спиной к нему, спрятав покрасневшие, испачканные в земле руки под плащ и глядя ввысь, на звезды. В морозную ночь каждый выдох белым облаком сперва поднимался в небо, а затем оседал искрящимися ворсинками на волосах, ресницах и одежде. Она вряд ли смогла бы увидеть крошечные ледяные кристаллы, Ланеж же различал их отчетливо. Словно мельчайшей алмазной крошкой присыпали.

   Он сделал тихий, неслышный шаг вперед. Помедлил.

   По крайней мере, она больше не плакала.

   Бесшумно вздохнув, Ланеж повернулся к ней спиной и тоже поднял взгляд на небо, гадая, каким его видит она.

   Синева, темная до непроглядной черноты. И в ней серебряными светлячками мерцают холодные звезды, так высоко, что при одной мысли об этом захватывает дух.

   - Как врата в бесконечность, - благоговейно прошептала Рэлико, словно вдруг забыв обо всех своих тревогах.

   И действительно – над головой почти правильный круг из усыпанных невесомой белой крошкой крон. Как портал, открывающийся прямиком в тяжелую, давящую космическую пустоту, из которой этот земной мир кажется таким прекрасным…

   Где-то глубоко в ее недрах, вдали от звездных карт, бог судеб Сулу ткёт свои полотна – в самом средоточии великого небытия…

   Ланеж бывал там, в этой ледяной высоте - боги могли себе такое позволить. Но далеко не забирался. Слишком уж много жара давали эти кажущиеся холодными звезды.

   - Это волшебно, - тихо произнесла девушка. – Так бывает только зимой...

   Ланеж вздрогнул.

   Да. Только в его время выдаются такие ночи. Когда это пугающее небо возвышается над вершинами деревьев, припорошенными снежным пушком и тронутыми инеем… когда лунные лучи, причудливо отражаясь от снега, играют в воздухе в прятки… когда искрится все – и небо, и земля…

   Ночь обрела какую-то новую красоту, которая раньше была ему недоступна.

   Чернильно-синее высокое, пронзительное небо. С мириадами белых и голубых звезд, которых здесь можно было увидеть куда больше, чем в залитом огнями городе. Ночь настолько ясная, что даже его туманность видна…

   - Вьюга, - прошептала Рэлико, и Ланеж замер, услышав это.

   Она смотрела туда же, куда и он.

   Он рискнул сделать еще небольшой шажок назад.

   Порыв ветра взметнул рыжие пряди, привольно мешая их с белоснежными, хотя ни бог, ни смертная этого не заметили, стоя спиной к спине и неотрывно глядя в раскинувшуюся над ними бесконечность.

   Снежный бог спиной чувствовал ее тепло. Не тела - тепло ее души. И оно согревало его даже сейчас, когда ей было грустно, даже в ночь, когда, казалось, и само время сковано морозом.

   Ланеж обернулся. Усмехнулся, увидев учиненное шаловливым духом ветра безобразие. Не удержавшись, коснулся рукой рыжих кудрей, мягко погладил, выпутывая из них собственные белоснежные, идеально прямые пряди. Тихо-тихо, так, что она благодаря их связи непременно приняла бы его слова за собственную мысль, выдохнул:

   - Когда сомневаешься - надо следовать зову сердца. Боги не гневаются на тех, кто поступает по совести. Если сердце противится пути – не иди по нему. Кто любит тебя по-настоящему, тот никогда не осудит.

   Его голос сорвался.

   Руки снежного бога на миг тяжело легли на плечи огненной девушки - и он тут же отдернул их, испугавшись собственной смелости.

***

Рэлико вздрогнула, огляделась – но рядом с ней никого не было.

   Перебрала волосы, недоуменно озираясь.

   Почудилось, что ли? Будто кто-то коснулся плеч на миг…

   И слова эти… Словно из глубины сердца поднялись.

   Как в той красивой песенке, которую Арати часто играла на лютне – «слушай голос, звенящий в душе – это говорит твое сердце»…

   Она снова устремила взгляд на небо.

   Зимняя ночь в парке казалась такой тихой, кристально чистой, безмятежной, что Рэлико и сама начала невольно успокаиваться.

   Ведь действительно – родители ее любят, а значит, силой замуж не выдадут. Такое только в романах приключенческих и бывает. Отец ведь как сказал – «с женихами», а не «с женихом». Значит, познакомили бы с несколькими как минимум, дали бы выбор… Может, не полюбился бы никто – родители бы и настаивать не стали?

   А она раскричалась, истерику устроила, как девчонка, дитя неразумное... Мнила ведь себя взрослой, хоть и любила ребяческие проказы, как в детстве...

   Рэлико стало стыдно.

   Приподнялась пелена обиды, будущее перестало казаться таким уж сумрачным. Ну подумаешь, прощупали родители почву. Матушка так и сказала – пока ни о свадьбе, ни о помолвке всерьез речь не идет, а если она хочет другой судьбы – лучше бы о своих оценках подумала. Так, может, они и правда с ней хотели после ее восемнадцатилетия все обсудить? Может, зря она не поверила?

***

Ланеж, скрывшийся за деревьями, с бешено колотящимся сердцем, еще ощущая ее тепло, кольнувшее пальцы на тот краткий миг, когда он осмелился ее коснуться, шепнул:

   - Ты не будешь несчастна.

   Эхо этих слов зазвучало в нежном звоне сосулек, скрипе снега под ее ногами, чуть слышном потрескивании голых, покрытых инеем ветвей…

***

Рэлико вздохнула. Стало легче, тоска притупилась.

   Конечно, помириться и договориться будет не так легко, но она постарается.

   Налетел игривый ветерок, взбивая заново зимний покров. Мелкая, словно жемчужная пыль взметнулась, увлекая за собой крупные снежинки, и они закружились вокруг хороводом, оседая на плаще, волосах, словно приглашая ее на танец. Рэлико невольно улыбнулась и протянула руку навстречу снегу за миг до того, как он заключил ее в холодные, но радушные объятия. Зажмурилась, ощущая колючие поцелуи на щеках.

   Вроде холодный, ледяной – а на душе становится теплее, стоит себе представить, что снег, возможно, ей сочувствует…

   Под поскрипывание деревьев полилась тихая снежная песня, которую пел зимний ветер.

   Кружась в объятиях снега, Рэлико даже не задумалась о том, откуда ветер принес эхо слов, проникших в самое сердце.

   «Ты не будешь несчастна».

***

Покружившись немного в компании шаловливых зимних духов, которых она, разумеется, не видела, его наликаэ снова остановилась, прерывисто дыша. Ланеж не вмешивался. Было даже приятно смотреть, как они, забавляясь, поглядывают на него, словно заверяя, что ничего плохого не сделают, что поняли, с кем имеют дело. Но метку Ланеж на всякий случай напитал силой, чтобы стала видна всем.

   И невольно снова залюбовался.

   На щечках, перемазанных землей, яркий румянец. Снег алмазными каплями осел на волосах, ярких даже чернильной зимней ночью. Улыбка – такая же чистая, как раньше. И на лбу горит серебром его знак.

   В сердце кольнуло теплом – сильнее, почти болезненно.

   - Вроде сама с собой говорила – а стало легче… Хотя, говорят, мир всегда слушает… Но мне куда приятнее думать, что меня сейчас слушает снег.

   Ланеж вздрогнул, удивленный. Таких слов он не ожидал…

   Подойдя к посаженному деревцу, Рэлико обеими руками зачерпнула чистый снег, поднесла к губам, быстро поцеловала и, рассыпая сверху по колючим ветвям, попросила:

   - Позаботься о моей елочке, пожалуйста. Не хочу, чтобы она умерла, после того, как порадовала нас своей красотой.

   И опять эта двойственность – слышать одновременно ее слова и молитву…

   Ланеж сам уже не понимал, что с ним происходит. Грудь бурно вздымалась, в такт участившемуся дыханию, бешено колотящееся сердце обжигало каким-то новым чувством.

   ...Добрая… какая ты добрая, огненная девушка… Самой грустно, а ты о елке печешься… Она бы не испугалась его, верно?

   Рэлико в последний раз погладила деревце, вздохнула и двинулась прочь по своим следам. Дорожки в дальнем парке были занесены снегом, и в праздничные дни их никто не расчищал.

   Он подождет. Еще совсем немного, до весны. Заодно больше узнает о людях. А в первый весенний день, по дороге на север, приведет ее в ближайший свой храм, чтобы наконец предстать перед ней. Наполнит святилище своим присутствием. Озарит ее синим светом зимних звезд. Затем сходит к Сулу, обязательно, наплевав на цену, которую придется за это заплатить – он ведь не из великих богов, которые бы даже не заметили такого расхода силы. Мысли о Хаосе уже не пугали. Главное - он сам, лично попросит для нее счастливую судьбу. Сулу не откажет, Сулу поймет.

   ...Ты не просто не будешь несчастна, огненная девушка. Ты будешь счастлива. Ты будешь очень счастлива. Я дам тебе всю свою заботу, всю свою любовь… Любовь?..

   Ланеж вздрогнул.

   Посмотрел ей вслед и, не додумав, белым вихрем метнулся вперед.

   Ухватил свою наликаэ за локоть как раз вовремя – поскользнувшись, она едва не рухнула в глубокий овраг. Дернул в другую сторону, мановением руки собрав там глубокий, мягкий сугроб, из которого она быстро выбралась, отфыркиваясь. Ланеж к этому моменту привычно скрылся за деревьями.

   - Ох ты ж, - растерянно пробормотала Рэлико. – Задумалась, едва в овраг не упала! Но… - снова огляделась. – Меня же отдернул кто-то…

   Ланеж затаил дыхание, привычно скрываясь за снежной пеленой.

   Он впервые так открыто ее коснулся, впервые оказался рядом, не укрываясь никакой завесой…

   Испугал, наверное? Людям вроде бы полагается бояться таких необъяснимых, с их точки зрения, вещей?

***

Рэлико потерянно озиралась, по-прежнему сидя на коленях в снегу.

   Что-то здесь нечисто все-таки.

   То на плечи словно чьи-то руки легли… теперь еще какая-то сила в сторону дернула, силуэт неясно промелькнул, поди угадай теперь, кто… И уж это-то ей вовсе не примерещилось - пальцы, сомкнувшиеся на локте, она почувствовала совершенно отчетливо! Не говоря о том, что под этой сосной никакого сугроба минуту назад в помине не было.

   Рэлико поднялась на ноги, обхватила себя озябшими руками.

   Она слышала, что по лесу духи бродят - и людям эти духи не показываются. Вдруг… вряд ли, конечно, но вдруг… Кто-то же ей помог!

   Нет, в духов-то Рэлико верила, всем сердцем. Но чтобы один из них решил именно ее выручить из беды? Она же не героиня одной из приключенческих книжек!

   Было немного жутковато, больше от необъяснимости происшедшего, но эта жуть была приятной, примерно такой, как когда при свечах страшные истории рассказываешь с подружками. Предполагаемого духа Рэлико совершенно не испугалась. Был бы злой – стал бы он ей помогать!

   Решив на всякий случай проявить вежливость неведомо к кому, она сложила руки перед собой, как в храме. Если человек был – посмеется над дурочкой и уйдет восвояси, это лучше, чем показаться духу неблагодарной!

   - Если кто помог – тому спасибо!

***

...Не испугалась...

***

Не выдержав, Рэлико улыбнулась.

   Жутковато, конечно… но приятно-то как! До дрожи! И интересно до ужаса! Знатная история была бы, как раз для праздничных гаданий…

   Только вот рассказывать ее не хотелось. Это ее собственное чудо, подаренное ей, ей одной! Хотелось самой вспоминать, когда снова станет грустно, о том, как не побоялась поздно вечером в парк пойти, как елочку посадила, как танцевала со снегом под песню ветра, как кто-то незримый помог, отдернул от оврага… Чудо же!

   Вдруг и правда дух какой шел по лесу? Услышал, как она плакала, и пожалел? Когда еще чудесам случаться, если не в зимние праздники, пусть и в самый их конец? И на душе ведь полегчало! И стало ясно, как лучше поступить! С родителями она поговорит спокойно и серьезно, а не тоном обиженной девчонки. Извинится, попросит не спешить, дать ей шанс проявить себя. Тогда папенька точно прислушается.

   А весной, перед церемонией выпуска, будет традиционный поход по храмам – тогда она и испросит у богов совета и благословения.

   Ну, вот и ворота, а через дорогу - Пекарская улица. Расстарались они нынче для праздников, все яркое, разноцветное… В каждой пекарне и чайной народ сидит.

   Рэлико невольно снова обернулась.

   Лес за распахнутыми настежь воротами манил своими тайнами, зимним небом, посеребренными ветвями деревьев, зачарованных зимой.

   - Спасибо, - снова шепнула она.

***

Ланеж проводил свою наликаэ до выхода из парка… и смотрел вслед, пока она шла по яркой, украшенной разноцветными фонариками улочке.

   Обернулась.

   Ветер услужливо донес ее голос.

   «Спасибо».

   - Пожалуйста, - выдохнул он и, не удержавшись, повторил еще раз: - Ты обязательно будешь счастлива. Обещаю.

***

Вдруг на душе стало тепло, светло, будто солнцем озарило. А затем пришла уверенность в том, что будет очень-очень хорошо… и она обязательно будет счастлива. Вот обязательно-обязательно!

   Как будто благословил кто.

   Правильно она поступила все-таки, сказав спасибо.

   В последний раз с улыбкой оглянувшись на лес, кажущийся таким волшебным и загадочным в лунном сиянии, Рэлико помчалась домой.

***

Зимние духи присмирели, когда смертная девушка ушла, и поспешили разлететься по лесу, не желая надоедать снежному богу.

   Что ж, теперь за нее можно не переживать. Им она явно понравилась, так что шуточки свои они придержат, а при необходимости еще и помогут…

   Ланеж привычно завернулся в снежную пелену, возвращаясь тем же путем, каким шел.

   Поэтому его так тянуло сюда? Потому что его наликаэ была несчастна? Это одна из особенностей их связи?

   Она уходила с улыбкой, и в глазах уже не было обиды и печали. От этой улыбки, как бывало раньше, стало тепло на душе. Это ведь означает, что он смог утешить ее, верно? В свою очередь, согреть новой надеждой? Как он слышит сердцем ее молитву, так и наликаэ, наверное, чувствует заботу своего бога…

   Снежный бог способен кого-то согреть - немыслимо!

   Бледные губы дрогнули.

   Впрочем, в следующий миг наметившаяся улыбка угасла.

   Пора было возвращаться.

   Ланеж удивился, поняв, что ему совершенно не хочется этого делать, хотя он никогда еще не тяготился своими обязанностями. Но сейчас хотелось бы остаться здесь, встретить огненную девушку завтра, узнать, чем закончилась ее вылазка в парк. Разберется ли она со своей школой, родителями и этим непонятным замужеством (мысль о нем кольнула гневом). Увидеть, как засияет ее лицо, когда она увидит, что деревце прижилось… а он успел узнать Рэлико достаточно хорошо, чтобы быть уверенным в том, что она вернется к елочке, и не раз…

   - Проследи, Адаш, не откажи, - еще раз попросил он, уважительно поклонившись одному из духов Гестии, богини земли.

   Тот согласно пискнул, не собираясь отходить от деревца, хотя было видно, что сидеть в снегу ему неприятно. То ли дело спать под снегом… там тепло…

   - Спасибо, - кивнул снежный бог и двинулся дальше, к огромному обледенелому валуну, близ которого его ждал Северный Ветер.

   Если с ней случится что-то плохое, он узнает сразу же – и сможет помочь. Это успокаивало.

   Он сделает все, чтобы его наликаэ улыбалась.

   Ланеж вскочил в седло.

   А теперь – разбираться с оттепелью на юге…

***

- Наликаэ! – восторженно запищал морозник, подпрыгивая от возбуждения и восторга. – У хозяина есть наликаэ!

   - Ну и чего орать об этом? – возмутилась Пахни-вышивальщица. Она нанизывала на иглу застывшую в воздухе влагу и украшала ею деревья, как люди вышивают бисером и разноцветными нитями. – Мы знаем, видели ее не раз.

   - Так хорошая же! – снова застрекотал он. – И холода не боится совсем, и снега! Добрая!

   - Понятно, что хорошая – хозяин же хороший, - степенно вздохнул дух-художник. – Не чета прежнему.

   Духи содрогнулись при одном воспоминании.

   - Я прежнего не застал, - пискнул морозник, нервно потирая тонкие лапки. – Какой он был?

   - Не застал – и радуйся, - сурово цыкнул на него Эно – дух с огромным ситом. Он просеивал им снег для пурги, а перед морозной ночью выбирал влагу из воздуха, открывая великолепное небо во всей красе. - Мы при нем хуже рабов ходили. Твоим собратьям он не раз приказывал людей морозить, когда хотел силу на новых духов получить… И попробуй ослушайся хоть в чем – просто наказание еще полбеды, так он ведь и развеять мог.

   Все снова содрогнулись.

   - Ту Шелькри до сих пор жалко, - всхлипнула вдруг Пахни. – Она такие красивые сосульки выращивала… Отказалась маленькой девочке пальчики ломать, вот и поплатилась...

   Духи помолчали.

   - Этот хозяин другой, - подытожил дух-художник. – Служить такому – одна радость. Добрый он, хоть и ледяной с виду совсем. И... наш он.

   - Добрый, - согласилась маленькая Шелькри, как и морозник, потрясенная до глубины души рассказом Эно, а потому поспешившая вернуться к первоначальной теме. – И девушка добрая. Надо бы за ней присмотреть, а? Хозяин же не может быть рядом постоянно…

   - Давайте, - запрыгал на месте от восторга морозник. – Я готов! Я буду!.. Я…

   И получил кистью в лоб. Свел глазки в кучку, осоловело мотая головой, затем, встряхнувшись, сердито уставился на художника.

   - Полно тебе скакать-то, - добродушно произнес Ше'Эл. – Всем нам эта работа будет в радость. Только… господин ведь не сказал никому, что у него тоже теперь наликаэ имеется – а значит, и нам молчать надобно.

   - Из богов нас никто и так слушать не будет, а чужие духи его печать не увидят, пока не коснутся. Раз хозяин хочет скрыть – пусть скрывает. Мы мешать не будем. Мы поможем, - решила Пахни. – Он ведь так счастлив, что она у него теперь есть… Улыбается даже!

   Все духи горячо закивали.

   - Решено, - ударил посохом об землю дух-ледяник, который по первому морозцу забирал лужи ледком, потом отвечал за гололед и наст. – Да глядите, не слишком ревностно присматривайте за смертной. Если она по зиме совсем перестанет поскальзываться и мерзнуть, сама что-нибудь заподозрит. Излишнее рвение тут ни к чему. Приглядим, поможем, если надо, будем рядом, чтобы, случись что, нас звать не пришлось... Ну и порадуем чем можем при случае, не без того... Это будет наша общая подопечная.

   Охваченные чувством собственной значимости, довольные тем, что могут что-то сделать для хозяина, духи торжественно поклонились друг другу и разлетелись по лесу и городу. Надо же сообщить об этом решении собратьям.

***

Он не знал, как долго горит в этом вечном, неугасимом, жидком огне, продолжавшем свой бесконечный, мучительно медленный ток под тяжелыми сводами. Над ним многие сотни метров камня, который совсем рядом – и бесконечно далеко. А он сам – лишь дрейфующий в этом адском пламени островок обожженной плоти, в котором невесть как держится душа.

   Он горел в нем так долго, что потерял счет времени – и само ощущение боли. Жар стал его сущностью и сутью.

   Жидкий огонь заполнял легкие, внутренности, и он принял его, превратив в огонь своей ненависти, и теперь плыл в нем, как рыба плывет в воде – с той лишь разницей, что каждое продвижение на миллиметр было болезненно медленным – и беспощадным.

   Они думали, что убили его, поместив сюда…

   Нет. Заточили. Извратили самую его суть, ударили по больному.

   Заставили примириться с ненавистным жаром, слиться с ним.

   Бога так легко не убить. Начинать нужно было не с тела... Но боги не умеют развеивать души других богов. Духи бы подсказали им, как это делается… но эти гордецы не стали бы даже спрашивать у духов.

   Безгубый рот изогнулся в адской усмешке. Давным-давно выжженные глаза ничего не могли видеть – и все-таки видели. И бесконечное марево пламени, и черноту свода над ним.

   Больше здесь, глубоко в земных недрах, не было ничего. Ни мрака, ни воздуха, ни тлена. Только жар и безостановочное движение в никуда.

   Он в свое время многое выпытал у духов – в прямом смысле. И получил знания, которых не было ни у одного другого бога, даже у верховных. Вряд ли эти бестолковые порождения мира открыли бы этот секрет кому-то еще. Ему пришлось приложить немало сил к их убеждению.

   Он научился убивать бессмертных.

   В этом мире и впрямь не было ничего невозможного.

   Но пока он заточен здесь, не имеет значения, знает он этот секрет или нет.

   И вдруг обожженное, постоянно сгорающее и восстанавливающееся лицо поднялось над поверхностью магмы.

   Он уставился пустыми глазницами в неожиданно высокий потолок, оплавленный жаром, в котором он плыл.

   От неожиданности вдохнул в легкие, привыкшие к жидкому огню, горячий воздух, наполненный ядовитыми газами.

   Эта новая боль едва его не доконала.

   Он закричал – страшно, хрипло, обдирая и без того обожженные связки. В глотку начала медленно сочиться сукровица, заново забивая легкие. Оплавленные мышцы от напряжения стали лопаться, когда он судорожно дернул руками, пытаясь не то погрузиться вновь в жгучие глубины, не то вырваться из них… Он беспомощно барахтался в жидком огне и кричал от боли, к которой, как он думал, давно привык.

   Он даже не знал, что этот крик услышат.

***

Ланеж, только-только спрыгнувший с Северного ветра на границе южного рубежа, замер на миг.

   Что-то изменилось. Что-то неуловимое, пугающее пронеслось дрожью по спине. В воздухе пахнуло тревогой, отголоском беды…

   Но через несколько мгновений все вернулось на свои места.

   Будто ничего и не было.

   Снежный бог чуть нахмурился. В этом ощущении было что-то знакомое, но что именно – он никак не мог уловить, слишком уж мимолетным оно оказалось.

   Может, где-то на миг нарушилось равновесие, а затем восстановилось? Какой-то бог вспылил, призвал излишек силы в мир, а затем поспешно взял себя в руки? Такое бывает не так часто, но порой случается... отсюда и ощущение, что нечто подобное он уже испытывал?

   Тревога пошла на убыль – тем более что вокруг воцарилась свойственная югу безмятежность.

   Вот и хорошо.

   Он привычно сосредоточился.

   Почти весь выпавший снег растаял… Рановато.

   Надо исправлять то, что он наделал своим внезапным отъездом.

ГЛАВА 4

Чем дальше к югу, тем больше уходил в отрыв Фтинори, осенний бог, увеличивая разделявшее их расстояние. Так было всегда – и это логично. Осень здесь долгая, благодатная. Зима – короткая, мягкая. И теперь шел последний день пребывания снежного бога на юге – на рубеже, дальше которого он уже не заходил.

   Ланежу нравилось здесь, хотя всегда было немного странно засыпать белым яркую траву, которая, несмотря на усилия Фтинори, лишь самую малость тускнела к его появлению. На севере снег ложился пушисто, густо, тепло, превращая мир в серебристую пустыню, где дремала жизнь. Здесь – лишь успевал припорошить сочные стебли. Даже во время мелких, неуверенных снегопадов (лютовать здесь было ни к чему, сила зимы в такой дали от севера ослабевала) и холода, который Ланеж неизменно приносил с собой, в воздухе витали запахи пряностей и фруктов, земли, моря… Оно, кстати, оставалось спокойным (осенние шторма успевали стихнуть, до весенних еще было далеко). Даже листва облетала далеко не вся. К примеру, эти деревья ухитрялись часть листьев сохранять до последнего… Как и плоды.

   И снова та же навязчивая идея.

   Ланеж в очередной раз помедлил, не спеша ей поддаваться, но при этом не в силах уйти. Он чувствовал, что своим нынешним капризом переступает черту, которую сам провел для себя.

   Снова смерил взглядом спелые оранжевые плоды на ветвях.

   Он прекрасно знал, что это такое и почему люди их так ценят - то самое многогранное и непонятное лично ему понятие вкуса. Вряд ли его наликаэ, никогда не бывавшая даже в других городах, не то что в других странах, когда-либо пробовала нечто подобное… Да если и пробовала – кому из смертных будет неприятно получить гостинец с юга?

   Но оставался животрепещущий вопрос: как она воспримет появление такого подарочка? Его-то из воздуха «случайно» на макушку не плюхнешь…

   А, к Хаосу все. Если передумает или не найдет способ – просто не будет дарить. Заморозит и украсит свои чертоги яркими рыжими фруктами.

   Ланеж без проблем достал коробку – позаимствовав ее у торговца на рынке. Оставил небольшой серебряный слиточек на ее месте. Еще не хватало, чтобы потом сказали, будто бог украл у смертного!

   И решительно полетел на крыльях мелкой пурги к огромной роще, с деревьев в которой еще не успели собрать урожай спелых ярко-рыжих плодов.

   На юге всё – даже цвет и форма фруктов – напоминало о солнце. Что этих, ярко-оранжевых с коричневыми прожилками, что тех, под тонкой шкуркой делившихся на сочные дольки.

   Можно было призвать силу. Стужа сковала бы плодоножки, они бы обломились сами, а там плоды подхватил бы ветер и упаковал в коробку… Но это уже не то.

   И Ланеж бережно, старательно сдерживая силу, так, чтобы – не приведи Хаос! – не побить морозом фрукты, принялся срывать их с дерева и медленно опускать в коробочку, перекладывая листьями.

   С верхней ветки свесился забавный дух, отвечающий за опадание листвы, круглыми глазами наблюдая за богом великого Севера.

   Люди думали, листья с деревьев облетают сами собой, под порывами осеннего ветра… им было невдомек, что на самом деле трудолюбивые миниатюрные духи осени старательно обрывают листочки, сколько успевают, пробегая по веткам следом за своим богом. Наблюдать за их работой было забавно. Маленькие, юркие, пушистые, пускают листья по ветру, иногда осыпая ими малышей или украшая волосы девушкам… Добродушные, в отличие от самого Фтинори.

   В больших зеленых глазах мелькнуло любопытство, и листовик, подумав, одним движением стряхнул две горсти зеленых листьев на Ланежа.

   Снежный бог только погрозил проказнику пальцем. Теоретически это духи из свиты Фтинори. Практически – они нередко отставали и продолжали работу после прихода зимы, а потому и он имел право ими распоряжаться. Особенно здесь.

   Дух заискивающе улыбнулся – из-под тонких губ мелькнули острые зеленые зубки – и что-то виновато прострекотал.

   Ланеж вытащил из белоснежных волос, сегодня заплетенных в тонкие косы, скрепленные лентой на макушке, запутавшийся в них темно-зеленый лист с вкраплениями рыжего.

   Никто не знал почему, но свою истинную сладость крупные оранжевые плоды обретали только после того, как устанавливались суровые для этих мест морозы.

   Ланеж тихо хмыкнул.

   И впрямь смешно, наверное – снежный бог сам, с сосредоточенным и серьезным лицом осторожно обрывает фрукты с деревьев…

   Листовик снова фыркнул и сбросил сочный спелый плод сверху. Ланеж легко его поймал, даже не успев удивиться. Поразмыслил, глядя вверх на явно довольную собой мохнатую тварюшку, после чего положил подарок листовика в коробочку и закрыл крышку.

   Дух удовлетворенно фыркнул и, взмахнув пушистым хвостом (попутно заставив еще несколько ветвей облететь) ретировался.

   Ланеж прогулялся еще по базару (как его честили торговцы, которым пришлось спешно накрывать лотки, спасая товар от внезапного снежка – не передать), собрал еще кое-какие фрукты, привезенные из не знавших зимы стран, честно оставляя на месте каждого маленькие серебряные слиточки.

   Остановился в ближайшем переулке. Закрыл коробку. Снял ленту с собственных волос, перевязал, чтобы крышка не соскочила. Сосредоточился – и пустил поверх тоненький слой льда, а затем вытянул воздух из коробки и запаял последнюю трещину стужей.

   Герметично.

   Холод сохранит фрукты свежими все то время, которое он потратит на дорогу.

   Анихи будет удивлен тем, что весна придет так рано, без малейшего сопротивления со стороны снежного бога, не считая традиционных прощальных вьюг… но это не страшно. Заодно оторвется от него, чтобы не помешал.

   Ланежу очень хотелось побыстрее узнать, как идут дела у его наликаэ.

   - Ланеж? – раздался позади вопрос, заданный хорошо знакомым, но отчаянно сонным голосом. – А что ты тут делаешь?

   Он вороватым движением сунул коробку за спину и смерил материализовавшуюся поблизости синеволосую богиню ничего не выражающим взглядом. Точнее, Ланеж очень надеялся, что этот взгляд не выражает растерянности и смущения, которые он ощутил, словно его застигли на месте преступления.

   - А ты? – спокойно спросил он. - Ты же сейчас спать должна или развлекаться на юге…

   - Я и спала, - широко зевнула Радужка, прикрыв рукой рот.

   Вообще похоже на то – старое зеленое платье в беспорядке, причесана кое-как… Странно видеть ее такой.

   – На юге и духи прекрасно справляются, я там бываю, лишь когда на севере самый разгар зимы – посещаю посвященные мне водопады… Но тут у одной моей наликаэ проблемы возникли. Родители ее замуж отдать собрались… а она другому сердце уже подарила. Я ее благословить как положено не успела, вот и пожинаю плоды теперь…

   - И что будешь делать? – заинтересовался Ланеж, заложив обе руки за спину – мол, ничего не прячу, просто так стою…

   Вот он – шанс узнать, как поступают другие боги! И при этом не придется задавать вопросы – она же сама об этом заговорила.

   - Как обычно, - сонно усмехнулась Радужка. – Одну свадьбу расстроим, другую устроим. Но для начала благословлю как полагается, желательно – в храме, чтобы все было по правилам. Ну, и посмотрю на ее возлюбленного. В сердца человеческие, конечно, смотреть не умею, но подлецов видно сразу. Если достойный человек – дам благословение брака. Тогда радужная метка их свяжет, и свадьба непременно устроится.

   - Ему тоже ресницы присыплешь? - уточнил Ланеж.

   - Вот еще, - фыркнула Радужка. – Нет, его я в наликаэ принимать не собираюсь. Свадебные благословения работают иначе… Но почему тебя это до такой степени интересует? У тебя же… - прикусила язык.

   Ланеж понял, что она хотела сказать, но обиды не было. Наоборот – вспыхнуло потаенное торжество. Иногда он был благодарен миру за свою ледяную внешность… Его чувства даже другим богам было не так-то легко прочесть по всегда неподвижному бледному лицу.

   - Просто интересно, - спокойно произнес он. – Вдруг однажды все-таки пригодится.

   К некоторому удивлению снежного бога, Радужка протянула руку и коснулась его щеки.

   - Я на это очень надеюсь, Ланеж. Всем сердцем! – порывисто произнесла она.

   Он позволил себе чуть заметно улыбнуться уголками губ.

   - Спасибо.

   - Что до твоего вопроса… говоря совсем откровенно, после благословения просто схожу в храм Ранмеи или Лейи и попрошу одну из них все устроить, - призналась Радужка. – У Лейи особенно лихо получается сводницей подрабатывать. То парень родителям любимой помогает в нужный момент – и скоро те уже не против свадьбы, а очень даже за. То спасает девушке жизнь – с тем же результатом. Или внезапно обнаруживает упущенные ранее возможности и превращается в желанного зятя… по-разному. Но и Ранмея ей не уступает, на то она и богиня супружества и любви.

   Да уж… Но про себя Ланеж решил, что к ним пойдет в последнюю очередь. Уж лучше Сулу с нитями Хаоса, чем эти сплетницы-вертихвостки…

   - Хотя знаешь, - произнесла Радужка, подавив очередной зевок и задумчиво погладив синюю прядь, - если мы благословляем влюбленных, за них будто сам мир становится горой. Нежеланные свадьбы могут сами собой расстроиться, не раз уже так выходило: словно череда случайностей мешает – то одно, то другое. Помню, однажды недоглядела, и постылый, но упрямый жених одной моей наликаэ, уже входил в храм Ранмеи на брачную церемонию... И о каменный порог споткнулся, да так, что ногу сломал и нос расквасил! Но я все же стараюсь до такого не доводить. На мир полагаться боязно, лучше уж самой своевременно подсуетиться… Впрочем, у тебя, может, уверенности было бы больше – из нас именно ты чувствуешь его лучше всех.

   Это было правдой. Духи лучше богов понимали мир, и Ланеж - как бывший дух - ощущал его потребности и желания острее остальных.

   ...Значит, может, ничего делать и не придется… а если и придется – достаточно череды вот таких случайностей? Плюс можно осторожно за Ранмеей понаблюдать, взять кое-какие методы на заметку… - Прости, заболтала тебя, - спохватилась Радужка.

   - Нет, это интересно, - бесстрастно произнес снежный бог, привычно скрывая свои истинные чувства. – Спасибо за рассказ.

   - Не за что… А теперь пойду с делами разбираться. Была рада видеть, Ланеж, но под снегом мне делать нечего, уж прости за прямоту… - и она снова зевнула, по-детски потерла глаза кулачками.

   - Я не в обиде, - кивнул он. – Ступай - и удачи твоей наликаэ.

   - Спасибо на добром слове, - улыбнулась богиня и, ежась, двинулась дальше. Снег под ее босыми ножками начинал отливать перламутром. Куда бы ни шла – везде рассыпала радужные блики...

   Ланеж покачал головой.

   Вот уж кто действительно всегда совершенно искренне заботился о своих наликаэ, не чета Лейе…

   Ничего. Он тоже позаботится о Рэлико. Теперь, благо, знает, как это можно сделать. Значит, главное – благословить… Успеть бы с этим до того, как у Анихи появится возможность сунуть свой длинный нос куда не просят…

   Кстати! Сегодня же здесь последний зимний день, а значит…

   Ланеж торопливо спрятал коробку за пазуху – и вовремя.

   - Ну что, повелитель сугробов, как жизнь? – вальяжно раздалось над ухом.

   Ланеж обернулся, смерил наглого весеннего божка ледяным взглядом, но того традиционно не проняло.

   - Спасибо, не жалуюсь. Как отдохнул?

   - На славу, - прищурился тот. – Нашел себе новую наликаэ. Ты бы видел, какая она… волосы темные, как сама земля, кожа светлая, как весенние облака, глаза, что молодая листва...

   - Благодарю, воздержусь.

   - Завидовать нехорошо.

   - И в мыслях не было, - прохладно и совершенно искренне произнес Ланеж.

   Определенно, с благословением будет лучше еще немного подождать.

   Хотел весной… Но не при Анихи же.

   Хоть бы удалось побыстрее оторваться от него, чтобы без помех навестить свою наликаэ…

   И отдать ей подарок.

***

Рэлико мирно сидела на подоконнике в гостиной, окна которой выходили в заснеженный садик, и читала. Точнее, сидела с книгой. Специально для нее папенька, чувствуя свою вину за тайные уговоры о помолвке, распорядился поставить тут малый светильничек, и теперь она могла в любое время посидеть за шторой, наслаждаясь книгой…

   Но сейчас светильничек был выключен, а она любовалась снегом.

   Пейзаж за окном был таким, что казалось – выпрыгни за стекло, и окажешься в совершенно ином, белом мире… даже черные ветви и стволы деревьев облепило сверху донизу. И не верится, что весна скоро…

   Девушка вздохнула, вспомнив о том, как впервые серьезно повздорила с родителями. Но они в итоге тоже свою вину признали.

   Помолвку было решено отложить – до ее выпуска из пансиона. А там по ее оценкам родители посмотрят, как будет лучше поступить – сначала обучить ее премудростям ведения всех дел, а после уже жениха подыскать, или, напротив, сперва уговориться с достойным кандидатом, который бы и дочери приглянулся…

   «Хорошо, что именно так решили», - подумала Рэлико, которая теперь, к удивлению подруг и учителей, усердно налегала на учебу. Разговор сложный выдался, конечно… но зато сразу все выяснили – и помирились.

   Раздался стук в дверь.

   Один отчетливый удар, другой, третий.

   Рэлико удивилась сначала, что никто не подходит, а потом вспомнила, что одна служанка ногу растянула, поскользнувшись на улице, а вторая выходной взяла… в доме больше и не осталось никого.

   - Я пойду гляну, матушка! – звонко крикнула она и, спрыгнув с подоконника, бегом помчалась к двери, пока гость не ушел. Даже если это всего лишь посыльный к папеньке – к чему заставлять человека зря ждать, да еще на холоде?

   В последний момент схватила платок, закуталась и приоткрыла дверь… но там никого не было.

   Рэлико с сожалением вздохнула.

   Видать, не дождались… на всякий случай распахнула дверь, выглянула – вдруг посетитель недалеко ушел?

   И ойкнула, увидев на верхней ступеньке коробочку. Довольно большую и как будто обледеневшую, словно давно стоит… но она с прогулки только два часа назад вернулась, и никакой коробки на крыльце не было!

   Откуда же?..

***

Ланеж ждал поодаль, привычно укрывшись снежным пологом.

   Ничего страшного. Он по дороге сюда старательно наблюдал – и за влюбленными, и за обрученными, и за это время успел понять, что у людей в ходу такие проявления внимания. Его наликаэ просто подумает, что кто-то слишком робкий не рискнул сделать ей такой подарок лично, вот и все…

   Снежный бог, чуть нахмурившись, отогнал мысль о том, что, по сути, так оно и было.

   - Я пойду гляну, матушка! – услышал знакомый звонкий голосок из дома. Торопливые шаги… Сердце почему-то вдруг быстрее забилось…

   Дверь распахнулась, и девушка выглянула наружу. Разочарованно вздохнула и вдруг, ойкнув, удивленно уставилась на коробку. Кутаясь в платок, вышла из дома, склонилась над ней, затем снова выпрямилась, озираясь.

   - Посылку принесли? – недоуменно произнесла она. – Но кто?..

   На коробочке было написано «Рэлико».

   - Мне? – еще больше удивилась его огненная девушка, зябко обхватив себя руками.

   Ланеж торопливо приструнил снег, чтобы не летел на нее, и ветер, чтобы не обдавал ледяными порывами… и застыл, хорошенько разглядев ее.

   В простом домашнем платье, с волосами, схваченными лентой на затылке… он никогда не видел ее такой… уютной, что ли?

   Вспыхнуло безумное желание войти в этот теплый даже с виду дом, узнать, как она живет, увидеть, как откроет его подарок… Но Ланеж был не настолько безумен, чтобы воплощать этот порыв в жизнь.

   Уйти, правда, он тоже не нашел сил.

   - Рэлико, ты или туда, или оттуда! – раздался строгий окрик. - Дом выстудишь!

   - Я на крылечке пока, маменька! – крикнула она в ответ и шагнула вперед, затворив за собой дверь.

   Раз так - значит, помирилась с родителями, да?

   Зябко поежившись, его наликаэ вновь склонилась над коробкой. Ланеж затаил дыхание.

***

- Странно-то как… - пробормотала Рэлико, присматриваясь к непонятной посылке. – Коробка льдом покрыта… Не так долго она здесь простояла. Не могла же обмерзнуть за час-полтора?

   Но любопытство пересилило сомнения, и девушка осторожно потянула крышку. Лед легко треснул, коробка открылась, и, не сдержавшись, Рэлико ахнула от восторга.

   Благоговейно протянула руку, осторожно коснулась пальцем крупного розового лепестка.

   Цветы, какие водились только в болотах на юге! Свежие, будто едва сорванные, покрыты до сих пор каплями не то росы, не то дождя… А под ними обнаружились южные фрукты, из тех, которые дозревали аккурат к концу тамошней короткой зимы… здесь такие тоже продавали, но стоили они очень уж дорого, папенька только однажды всем по штучке и купил… И мандарины тоже…

   Рэлико, прищурившись, пригляделась к деревянной крышке, которую выронила на пол от удивления.

   С внутренней стороны странной голубой краской, строгим, каким-то острым почерком на ней было выведено:

   «Это маленькое чудо уходящей зимы».

   Рэлико взволнованно огляделась, неосознанно прижав коробку к груди. Это… у нее ухажер появился, что ли? Такой стеснительный, что боится к ней подойти? Кто же еще цветы мог бы прислать?

   "Маленькое чудо уходящей зимы"…

   Романтично-то как…

   Совсем как мечталось!..

   Рэлико принялась озираться; раскрасневшись, прижала руки к щекам. Но по губам упорно расползалась улыбка. Интересно, чье внимание она привлекла, даже того не заметив?

   Но было так приятно… хоть и не увидела она никого. Только снег неслышно падал - крупный, красивый, сказочный.

   - Спасибо, - шепнула она. – Не знаю, кто ты, но спасибо…

   Ойкнула, сообразив, что цветы нежные, быстро померзнут.

   Бестолково склонилась за крышкой, второпях накрыла ей коробку, уронила крышку, снова подняла, опустила, уже как положено, поспешно выпрямилась… Не удержавшись, прямо в домашних туфельках сбежала с крыльца, снова огляделась.

   На миг примерещился неподалеку белый силуэт – рослый, в строгом одеянии, – да словно светлые волосы по ветру плеснули… Но он так же быстро пропал.

   Наваждение, что ли? Хотя в таком густом снегу что хочешь примерещится.

   Вернулась к дому...

   И все-таки у самого порога снова оглянулась – с той же смущенной, но счастливой улыбкой.

***

Ланеж невольно улыбнулся в ответ.

   Он увидел и услышал все, что хотел. Пора приниматься за дело.

   Снежный бог устремил взгляд на гору неподалеку, где загадочно поблескивала ледяная игла.

   С нее и начнем.

***

Она сидела на камнях, болтая ногами, неподалеку от пропасти. Эта гора была хорошо известна ее людям – большому племени, отчаянно пытающемуся выжить на заснеженном севере. Любому молодому народу приходится нелегко, но у них, казалось, проблем было больше, чем у тех, что уже вышли из этой суровой колыбели.

   И снова – крик. Тот же самый, который в прошлый раз вынудил ее броситься прочь бегом, со слезами на глазах, вызванными суеверным ужасом. Страшный, пугающий, нечеловеческий. После, успокоившись, она решила, что ей все-таки померещилось. Долго не ходила сюда... Потом вновь осмелела - рябинник здесь был хорош, а после зимних морозов ягода сладка.

   Молодая, красивая кочевница вздрогнула, едва не свалившись вниз с огромного валуна, наполовину занесенного снегом, затем вскочила на ноги.

   В душе волной поднялся тот же ужас, но теперь она попыталась взять себя в руки. Дрожа всем телом, осталась, оглядываясь.

   Нельзя вечно бежать от того, что пугает. К тому же… может, помощь кому нужна?

   Не может же быть, чтобы второй раз померещилось.

   Но вокруг была только бесконечная белая пустыня. Ни единого силуэта, ни единого деревца. Только она сама, шатры ее народа далеко внизу и древние горы. Да еще шел пар от горячего источника неподалеку.

   Обежала со всех сторон обширную каменную площадку на плоской вершине невысокой, очень старой горы.

   Никого и ничего.

   Стало еще страшнее.

   А вдруг тот, кто кричал – и впрямь какой-нибудь могущественный дух? Может, она забралась в его владения? Может, он на нее разгневался?

   А может, наоборот? На помощь зовет, просто по-человечески говорить не может? Вот и ревет, как раненый медведь…

   У них верили, что если помочь духу, он поможет в ответ… Их народу помощь бы не помешала…

   А вдруг даже не дух, а… сам снежный бог? По легендам их племени, даже богам порой нужна помощь смертных...

   Набравшись смелости, она приставила ладони ко рту, чтобы звук дальше разносился, и крикнула:

   - Кто ты? Отзовись! Где ты?

   Он вздрогнул, услышав этот голос, раздавшийся в самой сердцевине его существа.

   Он провел немало времени в этом глубоком подземном котле, медленно плавясь среди булькающей магмы. Сколько – он не знал. Время для богов эфемерно…

   И вдруг – к нему кто-то обратился. Именно к нему… Хоть имя и не было произнесено.

   Он устремил пустые глазницы ввысь.

   Маленькая, хрупкая, жалкая смертная, одетая в грубо пошитую шубу и трехслойные штаны из колючей шерсти. На ногах какие-то серые не то сапоги, не то ботинки… Явно северная дикарка.

   Как же вышло, что она смогла его услышать? И даже не просто услышать, а ответить так, словно молилась ему…

   Дар? Природный дар? Может, она и духов способна увидеть, эта грубая невежественная кочевница?

   Он видел ее так ясно, словно их не разделял толстый слой камня… А может, не такой уж толстый?

   Даже извечная боль померкла на фоне потрясающего открытия. Перед ним словно вспыхнуло ослепительное сияние. Пелена вязкой безнадежности начала таять.

   Шанс. Это его шанс.

   Услышит ли она его снова?

   Удастся ли обольстить ее обещаниями? Если она потребует доказательств – как он предоставит их, когда пламя гнева и земли выжгло из него всю былую силу?

   - Под землей, - выдохнул он на пробу.

   Каркающий, хриплый звук расцарапал внутренности. Изо рта пошел черный дымок. Обожженным легким и гортани это упражнение не понравилось.

   Подскочила, снова заозиралась, потом уставилась себе под ноги.

   Прямо ему в глаза, хотя она этого, конечно, знать не могла.

   Услышала…

   - Как – под землей?! – искренне удивилась она. – А что ты там делаешь?

   - Плыву, - честно сообщил он.

   - Куда?

   - В бесконечность.

   - По горячей подземной реке? Тут ведь источник рядом…

   - Можно и так сказать, - оскалился он, с заново полыхнувшей ненавистью обозревая алую лаву вокруг, которая беспощадным потоком мучительно медленно сжигала его – и не могла сжечь.

   Молчание.

   - А кто ты?

   - Бог.

   Снова тишина. Потом совершенно неожиданное:

   - Возьмешь меня с собой?

   Безгубый рот искривился в отвратительной усмешке.

   - Зачем?

   - Я бы тебе помогла чем-нибудь… а ты бы помог потом нам, в обмен. Нам плохо живется сейчас. Голод начался – давно уже… И он тоже кажется бесконечным. Хочется от него сбежать. - Пауза. Думает, даже лоб наморщила… - Но раз ты бог, может, ты нам поможешь?

   Осторожней… не спешить ликовать…

   - Почему бы и нет? Но я сам попал в ловушку. Если хочешь, чтобы я вам помог, тебе придется кое-что сделать.

   - Что именно?

   Страшная усмешка вновь изогнула остатки давно сгоревших губ.

   - Могу рассказать… Это будет нелегко, но зато я дам вам свое покровительство. У вас будет бог, который осенит вас благословением и поможет пережить любые трудности. Дети больше не будут умирать от мороза. Зима перестанет отбирать скудные посевы. Я дам вам возможность зажить счастливой жизнью без лишений и страданий.

   - Да?!

   Обрадовалась. На крючке. Похоже, за эти тысячелетия смертные не поумнели.

   - Только… я бы с радостью, но… как узнать, правда ты бог или нет?

   Выше и правее, над лавой… твердые драгоценные камни… золото…

   Сделал над собой усилие, чтобы протолкнуть их на поверхность – а сам ушел глубоко в недра огненного потока. Увяз, как муха в меду, отчаянно рванулся вверх. Не выдержал, сперва глотнул жидкого огня, захлебнулся криком, перешедшим в бульканье, когда воздух в легких резко расширился, разрывая их изнутри…

   Снова вынырнул, изо рта плеснула магма пополам с бурлящей, мгновенно испаряющейся кровью, затем снова сменилась жарким подземным газом…

   Пытка. Нескончаемая пытка. Но кричать теперь нельзя, или она испугается. Нельзя ее пугать, нельзя…

   И так вон вопросы тараторит. Что это такое, что за красненькие камешки, да откуда и куда ты подевался, почему молчишь… А это что – золото?!!

   - Можешь взять, - прохрипел он. – В любой крупной деревне за них вам дадут еды. Разошлите воинов в разные поселения. Попросите излишки, покажите вот это. Только опытных воинов отправьте, чтобы в случае чего отбиться смогли.

   - Мы же торговать пойдем, а не воевать!

   Еще и искренне удивляется...

   - Бывает всякое, - оскалился он.

   - Если все удастся… я вернусь со старейшинами сюда, - пообещала она. – Клянусь тебе, я вернусь и помогу тебе! Только не уплывай пока в бесконечность, неизвестный бог!

   - Сньор, - прохрипел он имя, за которое цеплялся в этом алом аду.

   - Если мы сможем накормить наш народ… я клянусь, мы поможем тебе, о чудодейственный Сньор!

   И она помчалась прочь.

   Поклялась… Может, и не сдержит клятвы, но он все равно ничем не рискует. Хуже-то уже не будет. А так есть шанс на то, что эта невежественная дурочка поверит, будто ему есть дело до их жалких жизней.

   Но если она и впрямь вернется со старейшинами…

   Есть ведь один способ освободить его. Не такой уж простой… но и не невозможный.

   Если Сньор чему и научился здесь, в алчном чреве земли, так это делать подвижное неподвижным и наоборот. И сейчас это знание ему очень пригодится… Он даст этим людишкам то, чего они желают – власть.

   Сньор выдернул руку из отвратительно жгучей, сыто побулькивающей жижи, то и дело выплевывающей черные пузыри. Оскалился. Собрал в горсть магму, дунул на нее, призвав ту мизерную силу, которую чудом сумел скопить. Не свою, не когда-то родную белую стихию, но адский жар огня, сплавившийся с ледяной ненавистью в пугающую, противоестественную красно-голубую волну.

   В обгоревшей руке (по которой начала медленно расползаться новая, неестественно алая кожа, прямо поверх угольно-черных мышц) теперь лежал не сгусток лавы, а невзрачный на вид камень… Благодаря ему с этим ритуалом справятся даже смертные. Даже тупые кочевники, чей народ разросся настолько, что эти земли уже не могли их прокормить.

   Если она действительно заглотила наживку, то он начнет с того, что даст им первый совет – отправить воинов на юг. Там земли плодороднее, там больше еды, воды – и крови, которую можно пролить во имя его… Изобилие, свалившееся внезапно, развращает, быстро лишает людей морали, и ими становится легче манипулировать… а это именно то, что нужно в данной ситуации.

   Сколько прошло времени, прежде чем он вновь услышал ее голос, Сньор не знал… но она вернулась. Сдержала слово.

   Что ж, он тоже будет держать свое… до поры до времени.

   Вытолкнул на поверхность еще пару оплавленных золотых слитков, на сей раз удержавшись на плаву.

   - Это вам.

   Помедлил.

   - А это пусть поднимет девушка. Голыми руками не трогать!

   И вверх взмыл невзрачный черный камень с яркими алыми прожилками.

   Один из тех, в чьей душе уже пустила корни жадность, оттолкнул девчонку, метнулся вперед… Раздался крик, полный ужаса.

   Сньор снова оскалился в безгубой усмешке.

   Ничего, зато теперь его инструкции выслушают с еще большим почтением. И нарушить не посмеют – никогда не знаешь, когда тебя настигнет кара…

   Нет, Сньор, разумеется, пообещал, едва освободится, вернуть окаменевшего неслуха к жизни.

   И эти идиоты поверили! Особенно когда он назвал ту кочевницу своей жрицей.

   Он видел, как она раскраснелась от удовольствия, как засияла… Не знает, что, пока он не коснется ее, благословляя, это звание – пустой звук.

   Вознося ему хвалу и молитвы, кочевники ушли. Девушка тоже горячо поблагодарила за оказанную ей честь – и последовала за старейшинами, пообещав вернуться, едва они выполнят его первую просьбу.

   Замечательно.

   По пути за первой жертвой из пяти их воины соберут еще и иную жатву, соберут неизбежно, их появлению местные не обрадуются – и они познают жестокость. А девица быстро проникнется осознанием собственной значимости. Связь с ним для нее теперь будет гарантией почета и высокого положения в их жалком племени. Она не предаст его первой, ни за что…

   И вместе с их молитвами в него наконец по каплям потечет сила.

   Сньор, конечно, не собирался помогать этим жалким полудикарям и оказывать им какое бы то ни было покровительство – не более чем необходимо для достижения цели.

   Его цель – вырваться отсюда. Любой ценой. А потом он их сам прикончит. Во славу свою. Обряд вернет ему всю былую силу…

   Но они об этом не узнают до самого конца.

   И стены подземной пещеры задрожали от хриплого, безумного смеха заживо сгорающего бога.

***

Глубоко во Вселенной, в самых недрах Хаоса седой как лунь старик вздрогнул. Медленно отложил веретено.

   Приподнялся, нахмурившись.

   Одно полотно… одно из тех, история которых давно перестала ткаться… понемногу подтягивало к себе короткие нити, которые сплетались совсем иным узором, нежели тот, что был предначертан.

   Боги могли взять свои судьбы в свои руки… и, похоже, это произошло.

   Будь это кто-то другой, его бы это не слишком встревожило. Но он…

   Сулу впервые пожалел о том, что не имеет власти над их полотнами.

   И предупредить тоже никого не сможет. В его руках была сосредоточена слишком большая власть над смертными – и в известном смысле над бессмертными, ведь знание – сила, а этой силой так легко злоупотребить. Поэтому он согласился на добровольное заточение здесь, в недрах Хаоса. Ему ни к чему играть чужими судьбами - это не несет никакой выгоды… А те, кто мог бы попытаться ими манипулировать, боятся добираться сюда. Хаос быстро высасывает из других богов силу…

   Сулу всегда признавал такое положение дел правильным и единственно возможным.

   Но теперь пришло время пожалеть о нем.

   Единственный, кто мог бы сюда проникнуть и уйти безнаказанным, не заплатив непременную цену в виде отданных Хаосу божественных сил – Ардор Судия, исключение из большинства правил, которые присутствовали в их жизни. Но он сейчас в ловушке, которую ему сплели верховные боги… не подозревая, что поймали при этом и самих себя. Ардор мог бы их предупредить их… а так они поймут, только когда станет слишком поздно. Вряд ли можно надеяться на то, что сюда решится заглянуть кто-то, кроме него. За последние два века желающих не нашлось.

   Сулу, великий бог судеб, покачал головой.

   Ему оставалось только наблюдать.

ГЛАВА 5

Чем дальше к северу, тем позже приходит весна.

   Они могли сколько угодно состязаться на юге и даже в срединных землях, но здесь Ланеж неизменно уходил в отрыв. Анихи было за ним не угнаться – у снежного бога дел становилось все меньше (снег в горах на севере не сходил, стужу собирать смысла не было, вечная мерзлота не таяла), у весеннего – все больше, и в срединных землях, пожалуй, больше всего, ведь на юге весна слишком быстро перетекает в лето…

   Впервые возвращение домой не казалось Ланежу тоскливым. Он знал, что короткое северное лето быстро пройдет – непосредственно к Ледяным чертогам тепло не подступало, боги иных времен года, как правило, не пересекали невидимую границу. За ним промелькнет еще более быстротечная осень, и он снова двинется в путь, принося холод, иней и вьюгу, будет вновь ждать встречи со своей наликаэ, и Рэлико опять обрадуется ему, улыбнется, глядя на первый снег… И осознание этого наполняло сердце непривычным чувством предвкушения. Даже ожидание становилось в радость.

   Тем не менее, дыхание лета скоро донесется и до крайнего севера. До той самой границы, за которой не таял снег…

   Впрочем, пока ее еще не пересек даже сам Ланеж.

   И здесь, у самой мёрзлой черты, весна вместе с летом и осенью составит всего десять недель, за которые местные смогут посеять кое-какие растения и даже собрать урожай. Здешние виды не боятся заморозков и рано плодоносят. В лесах будут даже ягоды и дикие фрукты.

   Народы, населяющие эти места, уже должны вовсю готовиться к посевному сезону. Еще три-четыре недели – и на эти земли ступит Анихи…

   Стоп. Странно… Незнакомый обряд… Это еще что?

   Снежный бог натянул поводья.

   Народ, над обширной стоянкой которого пролетал Северный Ветер, был Ланежу знаком. Точнее, он видел его, но никогда особо не интересовался жизнью северных кочевников. Они больше смахивали на дикарей, отличались миролюбивостью и стремлением жить в полной гармонии с природой. Немного наивно, да… но по-своему заслуживает уважения.

   Их численность резко возросла в последние несколько лет, что плохо сочеталось с кочевым образом жизни… Но пока они как-то справлялись. По крайней мере, ему молились не больше других, да и то крайне неумело. А Ланеж был не из тех, кто навязывает свое покровительство.

   Хм. И все-таки, что они такое делают?..

   Снежный бог прищурился.

   Воздают хвалу каменному идолу… духа воды, судя по всему.

   Кочевники кочевниками, дикари дикарями, а работа тонкая. Даже с такой высоты узнаваемый силуэт. Перепонки, даже жабры выполнены очень реалистично.

   Интересно, почему именно Сеоль?

   Чтобы вода быстрее ушла, обнажив пастбища? Чтобы было меньше дождей, и посевы, и без того немногочисленные, не заливало, и они хорошо всходили?

   Но ему казалось, что эти люди жили раньше не здесь…

   Прикинул географию их передвижений… ощутил смутное беспокойство.

   Интересно, чего ради кочевники забрались так далеко на юго-восток? Они же в это время обычно уходили на запад, на тамошние холодные равнины… Осваивают новые рубежи? В принципе, понятно… Голод на севере – штука жестокая.

   Выглядело огромное поселение вполне себе мирно. Шатры из шкур, разноцветные флажки между ними, дети бегают…

   А в центре полукруг из пяти больших жилищ. И из центрального вышла…

   Красивая девушка. Очень красивая. Статная, горделивая. Улыбка такая, что любой смертный захотел бы душу ради нее продать. Да и иные боги бы польстились, пожалуй. Тот же Анихи…

   Ланеж же лишь равнодушно пожал плечами и отвернулся.

   Почему-то подумалось, что если бы здесь был Ардор Судия, единственный из всех богов, кто был способен увидеть и оценить каждое движение, каждое биение сердца человеческого, то он бы рассказал о ней много неприятного…

   Что до духа… Хотят – пусть молятся. А услышит Сеоль или нет – дело другое.

   В конце концов, когда-то давно точно так же ему самому молилось крупное северное племя… Благодаря ему они выжили, он благодаря им в конечном счете стал богом…

   Ланеж пожал плечами и пришпорил Северного Ветра, торопясь вернуться в свои чертоги.

   Стоит ли рассказать старухе Зиме о том, что у него появилась наликаэ?

   Интересно, что Рэлико делает сейчас, в разгар цветущей в ее землях весны?..

***

На последнем году обучения ученицы лучшего в городе пансиона традиционно выезжали на два дня в столицу для обхода самых знаменитых храмов. Надлежало попросить благословения богов перед выпуском, чтобы они принесли им в дальнейшем удачу и защитили от бед. Если повезет, боги помогут найти хорошее место или продолжить обучение, или подыскать подходящего мужа, или подскажут, куда следует поехать, чтобы обрести счастье… Кому что нужно, в общем, в зависимости от положения и интересов семьи.

   Рэлико сперва с нетерпением ждала этой поездки, а потом поймала себя на мысли, что и не знает толком, о чем просить. Чем ей хочется заниматься? Она всегда хотела просто помогать папеньке и матушке по дому и в их делах. Потом зашли было разговоры о свадьбе, но их придется отложить – она все-таки закончит пансион с отличием (помолвка оказалась идеальным стимулом), потому и идет в первой паре… И без жениха ей не остаться, так смысл о нем просить? Деньги? У родителей есть, ей больше не надо. Богатый и знатный муж и здоровые детки? Лучше пусть любимый будет, да и не хочет она пока замуж, о детях тем более не задумывается…

   Она и так счастлива!

   Так о чем ей просить богов? О чудесах и приключениях? Что за глупости, не в храм же с такими девчачьими мечтами идти…

   Здоровья разве что... всяческих благ родным... Больше ей и не нужно ничего.

   После короткого осмотра центра города девушек, облаченных в парадную форму яркого красного цвета (символизирующего новые начинания), которая состояла из летящей юбки, строгого пиджачка с запахом и широкого пояса, быстро провели по главной улице к монументальному, раззолоченному храму бога солнца, который озарит своим светом их жизненный путь.

   Здесь, по крайней мере, все было ясно. Полагалось просить, собственно, о том, чтобы Ильос согрел их своими благодатными лучами. Рэлико без особого энтузиазма помолилась – бог, конечно, услышит, но слова эти настолько стандартны и заучены, что вряд ли могут порадовать верховного бога. Кому захочется слышать одно и то же сотни тысяч раз в день? И, глядя на золотую статую, изображавшую величественного мужчину со строгими чертами лица, облаченного в тогу, девушка шепотом добавила:

   - Ниспошли тепло свое моим родным и близким, всем, кто дорог мне, сбереги их от бед и невзгод, озари жизнь их…

   И ей показалось, что золотой блеск статуи на миг стал ярче.

   Поклонившись богу, она вслед за своими сокурсницами вышла, чтобы выслушать визгливые причитания одной из матрон, которой не понравилось самоуправство девушки. Рэлико привычно пропустила тираду мимо ушей, к тому же за нее тут же вступилась мадам Келери, присматривавшая за ними.

   Храм за храмом одно и то же… зря она тревожилась. От них требовалось лишь складывать руки ладонями у груди и произносить заученные молитвы… Ни одного лишнего жеста, ни одного вольного слова. Матроны следили за ними воистину не хуже ястребов.

   Через час ученицы пансиона уже яркой красной лентой по улице, полной аккуратных двухэтажных домиков, направились в большой храм бога плодородия – предпоследний на их благочестивом пути.

   Рэлико, из-за своей выходки в храме Ильоса теперь замыкавшая строй, сперва замедлила шаг, затем и вовсе остановилась, глядя на маленький, но странно притягательный храм. Небольшой, как раз в два этажа, с покатой, словно приплюснутой крышей. На ее острые, хищно зазубренные края чья-то заботливая рука повесила стеклянные кристаллы, ярко искрящиеся на солнце. Стены белоснежные, на узких, но длинных окнах витражи, выполненные из стекла разных оттенков синего и зеленого. Хрустальные, словно ледяные, статуи стояли во дворе, усыпанном чистейшим белым песком, резко контрастировавшем с идущими в идеальной симметрии черными столбами, походившими на стволы деревьев зимой…

   Ноги сами понесли ее вперед.

   У ворот девушку встретила согбенная годами пожилая женщина в белоснежном одеянии.

   - Простите… - окликнула ее Рэлико, - но чей это храм?

   Та странновато посмотрела на нее.

   - Ланежа, госпожа.

   - Снежного бога? - удивилась Рэлико. - Не думала, что у бога зимы есть свои храмы в наших краях.

   - Они есть всюду, где бывает снег, - пожала плечами служительница.

   - Скажите, а можно… - Рэлико смешалась и умолкла, разглядев на тяжелых дверях, ведущих в храм, красноречиво висящий черный замок.

   - Отчего же нельзя, - улыбнулась вдруг женщина. – Сейчас отопру. Редко сюда заходят, вот и держу храм закрытым, чтобы попусту песок внутрь не наметало. Руки только сполосну.

   Рэлико запоздало заметила, что женщина разравнивала песок небольшими грабельками, не такими, как те, которыми рыхлят землю, а узкими, с тупыми остриями. Видимо, для красоты…

   - Не стоит ради меня утруждаться, госпожа, - смешалась девушка. – Я просто из любопытства спросила…

   - Раз уж прошла в ворота, зайди и в храм. Грешно и невежливо разворачиваться на пороге дома божьего, - наставительно произнесла женщина, снимая повязанный для работы передник. – Войдем через другой вход.

   Она провела посетительницу на задний двор, где располагался источник, теоретически благословленный богом. Сполоснула руки, с благодарностью Ланежу омыла лицо, вытерла извлеченным из кармана полотенцем. Рэлико коснулась воды - ледяная... в такую жару - ледяная!

   - Теперь идем, - позвала служительница.

   Рэлико последовала за ней, гадая, откуда взялся этот неясный трепет, откуда ощущение, что она стоит на пороге чуда, откуда это чувство предвкушения…

   Внутри храм оказался еще красивее. Свет дневной рассыпал по полу и стенам голубые и синие блики из-за витражей, которые, в отличие от других храмов, представляли собой не напыщенные картинки великих деяний бога либо его служителей, а абстрактные узоры, смотревшиеся изнутри просто волшебно. Прямой проход между рядами скамей из светлого дерева вел к алтарю, за которым стояла статуя.

   У Рэлико на миг перехватило дыхание.

   Она прошла вперед, как зачарованная, глядя на бога.

   - Вот ты какой, снежный бог, - выдохнула чуть слышным шепотом.

   Красивый… белоглазый и беловолосый, с дивным, на удивление гармоничным лицом, словно выточенным изо льда… с черными бровями и ресницами, узкими голубоватыми губами, словно человек слишком долго на морозе простоял… Неприступный с виду, безразличный ко всему, статный, с обманчивой простотой удерживающий льдистый меч, по одной кромке которого шли хищные зазубрины…

   Ланеж был прекрасен. Грозен, но прекрасен, как только может быть прекрасна зима с ее льдистой, жгучей прелестью. Светел, как сам снег, и одновременно темен, как чернильная морозная ночь.

   Прекрасен…

   И даже бесстрастность, с которой снежный бог взирал на мир и просителей, не отпугнула Рэлико. Казалось, что на этом безжизненном, ледяном лице огнем горят бледные до бесцветного глаза, и за ними – только вглядись – целый мир чувств, которые недоступны простым смертным.

   Ей на миг почудилось, что он живой – кажется, вот-вот голубоватые губы приоткроются, из них вырвется облачко пара, и бог заговорит с ней…

   Холоден и бесстрастен? Пусть. Чего еще можно ожидать от снега? Он приходит, сковывает все… чтобы сохранить жизнь, прячущуюся в землю, до того момента, как придет весна. Он не смерть, он сон… и уходя, он напоследок благословит и напитает землю, чтобы травы набрались сил, чтобы жизнь пробудилась вновь по зову бога весны.

   И он мистически, непостижимо красив.

   Вспомнив, куда пришла, Рэлико робко опустилась на колени у невысокого алтаря.

   Помолиться ведь надо, да? И что сказать? Какие молитвы возносят этому богу, она не знала…

   - Ланеж… я не умею тебе молиться, прости… и я впервые в твоем храме… я… здесь очень красиво, словно я попала в зимнюю сказку среди цветущей весны. Сияние витражей прекрасно, такая морозная строгость… прости, я несу ерунду, но мне здесь очень, очень понравилось, - смешалась Рэлико. Посмотрела на лицо бога. И серьезно произнесла: - Мне надлежит выбрать свой путь… но я не знаю, кем хочу стать, чего хочу добиться… Я как потерянная в лесу сомнений маленькая девочка. Помоги мне разрешить их, пресветлый Ланеж. Помоги мне жить достойно, вынести все, что для меня уготовила судьба. Если станет плохо… даруй мне свою поддержку. Я прошу об этом тебя, так как самые чудесные вещи происходили со мной зимой, когда властвуешь ты.

   Рэлико умолкла. Царапало душу смутное ощущение, что вроде просит о нужном, но не совсем о том…

   Глубокий вдох, выдох, чтобы успокоиться. Чего она так разволновалась?..

   Ой, приношение же нужно, приношение!.. А она и не взяла ничего, им перед каждым храмом все необходимое выдавали матроны…

   Поколебавшись, Рэлико сняла простенький серебряный зажим с волос, и они упали на плечи, удерживаемые только заколками за ушами. Положила на тонкую белоснежную тарелочку на алтаре.

   Жрица, замершая было на пороге, улыбнулась и тихонько вышла, постаравшись не потревожить девушку. Невиданное дело – к снежному богу обратиться с такой молитвой…

   За служительницей тихо закрылась дверь, и в храме вдруг отчетливо повеяло морозной свежестью… откуда, среди весны?

   Словно от самого Ланежа…

   Рэлико глубоко вдохнула пахнущий зимой воздух и наконец поняла, о чем на самом деле хотела попросить.

   - Я пока хочу только одного: быть с семьей, хочу, чтобы близкие были живы и здоровы… Но я не смогу быть с ними целую вечность, мне необходимо искать себя. Жить только ради других – неправильно, любой человек должен найти этот смысл в самом себе, смотреть вперед…

   Она чуть помедлила.

   - Так помоги мне найти свой путь, тот самый, который предназначен только для меня, открой мне глаза, помоги не пройти мимо нужного поворота. Дай мне ту мечту, которая всегда будет в сердце, которая будет вести вперед… И… - Рэлико вдруг смутилась, словно признавалась в чем-то неприличном, но добавила чуть слышно: - Я очень люблю снег. Он такой красивый, спокойный… но может и ужалить, и убить. Он меня зачаровывает. У него есть великая сила, он мог бы сковать всю жизнь… но он защищает ее, укрывая землю… убереги так же меня и моих близких от бед, пресветлый Ланеж.

   Она низко склонилась перед богом, пока не коснулась пола лбом, охваченная внезапным благоговением – и застыла, когда на голову словно легла тяжелая, холодная рука, благословляя… погладила по волосам….

   Рэлико резко выпрямилась, удивленная сверх всякой меры.

   Из окна за спиной Ланежа плеснуло яркое голубое сияние, несмотря на то, что предзакатное солнце было золотым. Сине-зеленые брызги рассыпались по статуе, алтарю, скамьям, преломились на лезвии прозрачного меча. И Рэлико с удивлением и восторгом увидела, что находится точно в озерце голубого света. Последними ярко вспыхнули глаза статуи – и сияние постепенно начало тускнеть.

   Совпадение это или благословение, она не знала, тихо радуясь при мысли о первом и боясь поверить во второе – а вдруг бог сочтет, что она слишком зазнаётся?

   Но страха в ее душе не было. Трепет и благоговение – вот все, что она испытывала.

   Рэлико снова подняла восторженный взгляд к лицу бога.

   Как он был красив…

   В сердце ново, незнакомо кольнуло.

   Она снова поклонилась богу, поднялась с колен, отошла на несколько шагов и, не выдержав, обернулась.

   Сияние почти угасло, но глаза статуи по-прежнему светились ярким льдистым огнем. Казалось, вот-вот шагнет навстречу…

   Ланеж был пугающе прекрасен.

   Отсюда не хотелось уходить, отчаянно не хотелось…

   Но она слишком задержалась. Наверняка ее уже ищут… Опять ведь попадет.

   Рэлико вздохнула, помедлив еще несколько мгновений, прекрасно зная, что вряд ли вернется сюда когда-либо, разве что папенька как-нибудь ее возьмет по делам в столицу.

   - Если окажусь в городе еще – я непременно вернусь. Непременно! – тихо пообещала она и поспешила к выходу.

***

Ланеж едва переступил порог своих чертогов, как вдруг замер, услышав голос, который, кроме него, не мог услышать никто. Среди привычного невнятного гомона молитв северян пробился чистый, звонкий, взволнованный голосок, который он узнал бы где угодно и когда угодно.

   Снежный бог даже огляделся, не в силах поверить, что слышит его глубоко в душе. Ведь такую связь мог дать только храм, а в ее городе их не было…

   С каждым словом его удивление нарастало. Потрясение и неверие медленно перетекали в восторг.

   Ей понравился храм… она совершенно не умела молиться ему – и все же молилась, так просто, так безыскусно, как могла, наверное, только она одна.

   Рэлико…

   Прикрыл свои светлые, словно выцветшие на ярком зимнем солнце глаза, потянулся всем сердцем к ней…

   Храм в столице ее империи. Небольшой, но он там был… Только вот что в нем делает его наликаэ?

   Но тревожиться, похоже, не следовало. Из ее молитвы явствовало, что она не сбежала из дома, что она не несчастна, она не просила защиты, не была печальна… и молилась всерьез, о сокровенном.

   Что значат заученные молитвы северян и даже жриц по сравнению с этой искренностью? Лишь пустые звуки. А от ее слов сердце бога трепетало, наполняясь ярким, жарким теплом.

   Слова о зимних чудесах отозвались в самой глубине его души.

   ...Сняла зажим с волос, чтобы оставить приношение… Зачем? Это я должен приносить тебе дары, а не ты мне… Свой дар ты мне уже принесла, приняв мой знак... А следом пришло понимание: лучшего момента не придумаешь.

   Он прикрыл глаза, сливаясь с собственной статуей в храме.

   Рэлико не испугается. Ни в коем случае не испугается, даже если почувствует его присутствие. Она же так любит его чудеса, которые он не творил ни для кого, кроме нее.

   Следующие слова словно перетекли из ее души в его собственную.

   ...Твоя просьба была бы сложна даже для великого бога, но я постараюсь. Я благословляю тебя сейчас и постараюсь исполнить ее… Буду беречь тебя, буду хранить тебя… Хочешь найти свою дорогу? мечту? Хочешь новых чудес? Если именно этого ты желаешь, они будут твоими. И родных твоих я тоже буду беречь, раз ты об этом просишь. Твоя молитва услышана, услышана!.. Тяжелая ладонь уже привычно легла на склоненную рыжую головку.

   И по храму расплескалось сияние, подтверждая: здесь незримо присутствует бог, и он благословляет ту, что стоит на коленях перед ним, с неземным восторгом в теплых карих глазах. На чистом лбу ярко горел его знак, невидимый ни для кого, кроме него.

   Ланеж проводил Рэлико взглядом, и, едва она вышла, пообещав вернуться, если будет возможность, тоже покинул храм, снова перенесшись сознанием в чертоги.

   В груди бешено билось сердце, переполненное незнакомым до сих пор восторгом.

   Да, ему же оставили подарок… Чуть не забыл!

   Ланеж сосредоточился – и на раскрытой ладони материализовался простенький серебряный зажим. Он еще хранил тепло ее рук.

   Снежный бог снова прикрыл глаза, чтобы ни Зима, ни здешние духи не увидели в них улыбку, и нацепил зажим на волосы поверх скрепляющей их ленты.

   Ему пришлось сделать усилие над собой, чтобы губы не дрогнули в улыбке. Ее первая молитва ему… и такая теплая, безыскусная, искренняя… и подарок – от чистого сердца…

   Храм – дом бога. Кто ходит в чужой дом с пустыми руками?

   И вместе с тем…

   Ланеж вздохнул.

   Она сегодня стояла на коленях у алтаря. Возможно, однажды она встанет рядом с ним и посмотрит на него не только с восторгом и благоговением, но и с теплом, с радостью? Ласкового огня ее чистой души хватит, чтобы согреть даже его…

   Снежный бог не сдержался и улыбнулся, прикрыв губы строгим мужским веером.

   Наконец Рэлико получила его благословение.

   ...Совсем скоро мы свидимся вновь, моя огненная девушка. Моя наликаэ.

***

Жрица вернулась в храм – и опешила, увидев, как в глазах ее бога медленно гаснет яркое голубое сияние, ощутив морозную свежесть внутри. Она сразу почувствовала то, чего не поняла в силу молодости и неопытности юная прихожанка – в храме отчетливо ощущалось присутствие бога, сильнее, чем в темные зимние ночи, когда проводились обязательные ритуалы и молебны с приношениями Ланежу…

   Тарелочка, на которую девушка на ее глазах опустила свой зажим, была пуста.

   Женщина безвольно опустилась на колени, недоумевая и благоговея.

   На глаза навернулись слезы, вызванные религиозным пылом.

   Кто же эта провинциальная девушка, если Ланеж почтил ее своим присутствием и принял подношение? Уж не посвященная ли ему? Или, и того хлеще, будущая жрица?

   Гадать можно было бесконечно, и она лишь покачала головой и осенила себя знамением благословения.

   Жрица не была одаренной, но искренне любила своего бога. Если бы она знала заранее, что он откликнется на молитву этой девочки, непременно рассказала бы ей о зимних ритуалах, об обрядах…

   А впрочем, зачем? Возможно, именно ее искренность и тронула снежного бога.

   Она поднялась, стерла слезы со щек и улыбнулась.

   Ей и самой повезло - она ведь стала свидетельницей божественного чуда!

***

В этом году весна не спешила приходить на крайний север, и это было странно. Анихи обычно торопился нагнать снежного бога, насколько это было ему доступно, и, явившись в суровые северные земли, задерживался до последнего, не уступая ни дня, ни часа. А теперь…

   По-прежнему, насколько хватало взгляда (а Ланеж, как и любой бог, был способен при желании заглянуть за горизонт) простирались белые снега.

   Анихи не было видно, и Ланеж понемногу начинал нервничать. Еще неделя – и мир забеспокоится… он уже ощущал странное напряжение в воздухе. Жизненные силы пробуждались – и тут же вновь и вновь впадали в вынужденную спячку, потому что бога весны не было, духи не просыпались, и некому было заставить снег таять.

   Не выдержав, он вышел на балкон на самой высокой башне. Вдохнул, выдохнул – и простер руку к югу, пытаясь понять, что происходит.

   Весенний воздух был уже рядом… но тепло застопорилось неподалеку – и не спешило продвигаться дальше. Контраст был слишком велик. Вместо того, чтобы плавно переходить в весну, ледяная зима резко сменялся теплом, как если бы Анихи слишком долго пробыл в одном и том же месте вместо того, чтобы скакать ровным, пусть и медленным темпом.

   Он медленно опустил руку.

   Странно. Очень странно.

   Затем вспомнил, как из-за него самого на юге несанкционированно началась оттепель, и вздохнул.

   Анихи никогда не относился к своим наликаэ всерьез… но если произошло что-то, требующее его вмешательства… то, наверное, его можно понять.

   Если через три-четыре дня ничего не изменится, он попытается выяснить, что задержало наглого божка.

   Но уже через день Ланеж ощутил хорошо знакомые признаки потепления – до ледяных чертогов долетел сырой воздух, затем южный ветер наконец вместо морозной свежести принес острый, пряный запах талой земли.

   Ранняя весна относилась к тем немногим вещам, которые были не по вкусу снежному богу – чавкающая грязь, ручьи, бегущие по снегу, обнажившиеся скелеты деревьев, без белого покрова выглядевшие удручающе…

   Но ощущение пробуждающейся жизни было приятным. К тому же так живет мир, и не ему решать, что лучше, что хуже…

   Успокоившись на этот счет, Ланеж коснулся зажима на волосах и улыбнулся.

   У нее уже лето…

   Скоро, в середине года, состоится ежегодный сбор в Золотых Чертогах.

   Может, в этом году представить там свою наликаэ, раз уж он даже сумел ее благословить?

   Но в Чертогах Ланежу быстро расхотелось это делать. Среди всеобщего галдежа и хвастовства даже мысль об этом казалась кощунственной. Не хотелось чужого любопытства, не хотелось расспросов, не хотелось, чтобы отдельные бестактные личности помчались в срединные земли, дабы лично узреть это чудо.

   А некоторые могли. Тот же Кэлокайри… Да и Анихи вряд ли упустил бы такую возможность.

   Кстати о весеннем божке…

   - Позволь поинтересоваться, - спокойно произнес Ланеж, сев перед хрустальным экраном рядом с проштрафившимся богом весны, - где тебя носило больше недели? Еще бы немного – и нормальный ход сезонов был бы нарушен.

   Он старался говорить ровно, помня о собственном проколе, но в тоне бывшего духа все равно промелькнуло неодобрение.

   - Ах, это? – беззаботно улыбнулся Анихи. – По дороге новое племя заметил, с которым раньше не сталкивался. Задержался немного, чтобы понаблюдать за ними. Интересный народец… У тебя на севере вообще хватает забавных племен. Больше, пожалуй, только на востоке.

   - Люди интересны там, где им приходится выживать, - философски заметил Ланеж. – Но на будущее… будь немного аккуратнее. В тех землях короткий посевной сезон. Не следует делать его еще короче.

   - Ну, прости, - обезоруживающе пожал плечами Анихи. – Увлекся. Хочешь, поговорю с Фтинори, пусть он там подольше побудет?

   - Я сам уже с ним поговорил, - бесстрастно сообщил Ланеж. – Но спасибо за намерение.

   Пока они сидели перед большим экраном, слушая чужие сплетни и изредка обмениваясь комментариями, Ланеж отметил еще одну странность. Когда другие начали хвалиться своими наликаэ, Анихи только улыбнулся – и, вопреки обыкновению, ничего не сказал, не став хвастать успехами.

   Но расспрашивать снежный бог не стал, подавив неуместное любопытство. Не те у них отношения, чтобы откровенничать о наликаэ.

   А другие молчание весеннего никак не прокомментировали.

   Через час Анихи извинился и тихонько вышел вон, чтобы затем пройти на опоясывающий высокую башню чертогов балкон.

   Ланеж, не удержавшись, двинулся за ним, но остановился в коридоре, услышав знакомый грохочущий голос.

   - Одна из Молний исчезла… По весне начинается сезон гроз, а самая надежная так и не появилась… Призвать не выходит.

   - У меня еще хуже… у тебя Молний много, - произнесла Аквариа. – А у меня лучшая мастерица пропала, ткавшая течения. Ума не приложу теперь, что делать, приходится то и дело самой к станку садиться. Остальные без нее не справляются, а новую старшую пока обучишь…

   В душе шевельнулась тревога. Он ведь видел, как поклонялись водяному духу… Совпадение - или Сеоль таки решила ответить на их призывы и обрести вслед за силой божественную плоть, если представится такая возможность? Она одна из старейших, и, в принципе, по силе уж точно не уступит иным богам третьего круга…

   Впрочем, коварство и честолюбие ей совершенно не свойственны.

   Сказать?

   А станут ли его слушать? Не лучше ли будет сначала попытаться отыскать тот народ и самому узнать, что у них там происходит?

   В любом случае, спешить некуда. Духи бессмертны, причинить им вред не смогут ни люди, ни боги. Гром и Аквариа и сами не тревожатся, лишь сетуют на то, что лишились полезных работников.

   Да, учитывая, как большинство богов обращалось со своими духами, пожалуй, неудивительно, что старейшие начали уставать от вечных капризов и придирок.

   Самой к станку садиться приходится, тоже мне… Ланеж своей работой не брезговал. Как требовать от духов того, чем не хочешь заниматься сам?

   По крайней мере, в его ведомстве все духи на месте.

   И зимой те из них, что живут близ одного городка в срединных землях, вновь будут оберегать его наликаэ.

   При этой мысли он с трудом сдержал улыбку и вернулся в большой зал.

   В конце концов, Анихи имеет право на свои секреты. И он же извинился - вот неслыханное событие!

   На обратном пути Ланеж, верный своему решению, завернул чуть восточнее, чтобы взглянуть на стоянку кочевников. Но они снялись с места – судя по всему, давно. Идола тоже забрали с собой, на месте старого поселка остался лишь мусор.

   Бог недовольно нахмурился. Жаль, что сейчас не его время…

   Ничего, мир тесен. Придет зима – и тогда, возможно, он отыщет их вновь. И непременно проучит, чтобы впредь за собой убирали как полагается!

ГЛАВА 6

Ланеж нервно мерил шагами главный зал Ледяных чертогов. В этом году из-за разгильдяйства Анихи ему пришлось задержаться здесь дольше обычного – Фтинори, верный своему слову, тоже медлил, давая жителям севера собрать урожай. Несмотря на сдвиг сезона, все посевы успели взойти, все кустарники и деревья – дать плоды. Еще пара дней – и можно пускаться в путь…

   Только вот южнее миру первый снег нужен уже сейчас - там, где весна, лето и осень приходили в свой черед, не задерживаясь. Фтинори уже отправил в путь своих старших духов, чтобы начали перекрашивать траву и листву в желтый и рыжий. По-хорошему, и ему следует поступить так же…

   О том же сказала и старуха Зима, а она всегда чувствовала такие вещи.

   Да он и сам это ощущал.

   Но в последние годы появилась традиция, которая Ланежу очень нравилась – лично приходить с первым снегом в срединные земли… и слышать от одной огненной девушки неизменное «Здравствуй»…

   От того, что он медлит, лучше не будет. Нельзя ставить собственные эгоистичные желания выше потребностей мира.

   Сдавшись, Ланеж вышел на балкон на самой высокой башне, сделанной из прозрачного льда, на таком морозе обладавшей прочностью алмаза.

   Как раз вовремя - Фтинори, сидя верхом на своем рыжем скакуне, вскинул руку в прощальном жесте, и пришпорил лошадь.

   Осень на севере подошла к концу.

   Вздохнув, Ланеж повелительно простер руку вперед, собирая духов, трудолюбиво набивавших снег в тучи. Те, почувствовав призыв, послушно слетелись под стены чертогов, замерли, сложив синеватые лапки на упитанных брюшках.

   - Идите вперёд, - ледяным тоном приказал он. - Скажите духам третьей параллели: пусть следуют сразу за осенними художниками, приносят холод, начинают рассыпать снег – перешлите им все, что сможете, пусть берут свой, какой есть, даже самый мелкий… тучи с крупным потом привезу я сам.

   Тихий, удивленный стрекот оборвался так же быстро, как начался.

   Вот как… значит, они тоже заметили, что первый снег он теперь стремился привозить в срединные земли лично…

   Духи поклонились – и в мгновение ока исчезли, отправившись к пресловутой третьей параллели. Именно там Анихи тогда застрял на неделю. Оттуда и начинаться зиме в этом году.

   Ничего. Он быстро нагонит Фтинори. Еще несколько дней – и он выедет в путь…

   Главное – не его чувства. Главное – равновесие.

***

В этом году снег подзадержался… Рэлико уныло выглянула в окно, накручивая на палец прядку волос, возмутительно ярких в серых сумерках. Над миром уже две недели висела тусклая осенняя пелена, полная беспросветной хмари, пробуждающая глубокую, неподвластную разуму тревогу, суетливую, нервную, давящую…

   Рэлико такая погода была совсем не по нраву, и чтобы хоть немного развеяться, она решила сходить навестить успешно прижившуюся елочку в парке. Поглядит на ее яркую даже сейчас зелень – наверняка полегчает!

   Поздновато, конечно… но сидеть дома над мамиными расчетными книгами (родители смирились и все-таки начали обучать ее своему делу как следует) и дальше не было никакой возможности. Она и так весь день в четырех стенах провела, хоть под вечер надо прогуляться.

   Быстро собравшись, Рэлико прихватила с собой пару красных сладких яблок с кухни и, воровато оглядевшись в прихожей, выскользнула из дома.

   Когда она, кутаясь в теплый плащ, подходила к парковым воротам, наконец, повеяло по-настоящему зимним холодом – по-прежнему неубедительно, но… лужи начало буквально на глазах стягивать ледком. А потом пошел снег: мелкий, неуверенный, толком не успевавший припорошить землю - слишком быстро его подхватывал пронизывающий ветер.

   Немного отпустило. Давящая тяжесть чуть умерилась, дышать стало легче, и девушка улыбнулась, набрасывая капюшон на свои рыжие волосы.

   Между хаотично сыплющимися белыми крошками словно сновали какие-то странные силуэты, но стоило Рэлико попытаться к ним приглядеться, они тут же исчезали. Обман зрения?.. Игра света и теней?..

   А вот и ее елочка… Распушилась, словно пыталась больше снежинок переловить иголками.

   Рэлико подошла, протянула руку, приветственно коснулась одной из веточек… и в этот миг с внешней городской стены, опоясывавшей весь город и отделявшей парк от леса, грянул крик, множащийся по мере того, как его подхватывали на разных обзорных точках:

   - Кочевники!!!

***

Ланеж привычно собирался в дорогу, но на сердце было тяжело – какая-то давящая тревога, непонятная тоска не давала покоя. То ли из-за сдвига сезонов, то ли осадок из-за принятого решения подождать еще немного, поручив первый снег духам… Он и сам не понимал.

   Почему-то ситуация казалась неправильной. Словно он должен быть не здесь, совершенно не здесь…

   Снежный бог бросил взгляд на Северного Ветра, стоящего внизу, пока к седлу прикрепляли снежные тучи, нетерпеливо перебирающего копытами, словно разделяющего его чувства. А может, и разделяющего – он тоже соскучился по скачке.

   Скоро. Осталось совсем немного, и он увидит ее.

   Богам нет особого дела до смертных. Они выполняют свое предназначение, а что происходит с людьми – не главное. Жнец собирал души своим серпом, безразлично и хладнокровно. Богини огня и воды порой появлялись при обширных пожарах или наводнениях, черпая в них силу. Духи земли впитывали кровь, считая ее жертвой за продолжение жизни. Бог войны Иркас наблюдал за ведением сражений, не вмешиваясь, лишь изредка вознаграждая доблестных воинов.

   Исключение лишь одно – судьба подопечного, которому бог дал обещание.

   Ланеж попытался стряхнуть мрачные размышления, которые в последние дни становились нормой, но тревога, казавшаяся беспричинной, не унималась.

   ...Нет, если бы с Рэлико что-то случилось, я бы уже почув… «Помоги!!!»

   Отчаянный крик эхом разнесся по замку, заставив снежного бога вздрогнуть и резко вскинуть голову.

   Старуха Зима тоже удивленно замерла, вслушиваясь в отголоски.

   - Зима, - наконец тихо произнес Ланеж. – Я уезжаю сейчас же.

   И, верный своему слову, подхватился с места, забыв о чересседельной сумке, которую собирал.

   - Куда? – всплеснула руками старуха. – И что это было?!

   В сердце впился отчаянный страх за свою наликаэ. Такой, что за стенами чертогов взревела буря, швыряя во все стороны хлопья снега и с корнями выворачивая низкорослые кусты...

   Ланеж с трудом взял себя в руки.

   Нет, плохого не случится, не может случиться, духи уже пробудились, они помогут… помогут, пока он будет гнать своего скакуна, сконцентрировав всю силу на одном меридиане, по которому сможет спуститься с ненормальной скоростью, проскочив сразу пять параллелей, затратив кучу сил на эту неестественную скачку, но зато в обход смены сезонов… Не за недели, даже не за дни, а за минуты.

   - Меня зовут, - тихо произнес Ланеж, сунув в карман веер и потянувшись за перевязью с ледяным мечом.

   - Да кто тебя может звать?! – вырвалось у Зимы, которая прекрасно знала, как «любят» люди холод и снег.

   - Огненная девушка, - коротко ответил он, застегивая перевязь на поясе.

   - Ты совсем из ума выжил, Ланеж?! – напустилась на него старуха. – Какая девушка?! Куда ты собрался?

   - В срединные земли, по третьему меридиану.

   - Опомнись! Тебе нужно ехать медленно и неспешно на восток, первый снег в тех краях и так непозволительно задержался, землю пора укрывать, а тебе и дела нет?!

   - Первый снег выпадет там позже. Это не первая аномалия.

   - А Мир?! – предприняла последнюю попытку старуха.

   Ланеж замер, обратившись вовнутрь, затем вовне, прислушиваясь… даже не так, ощущая.

   - Мир не заметит, Зима. Пропусти меня, - с мягкой угрозой произнес он, потому что вредная старуха встала в дверях, непреклонно скрестив руки на груди.

   - Пока не снарядишься как следует и не образумишься, не пропущу. Ехать надо на восток, Ланеж, а не в срединную полосу.

   - Я не могу не ответить на этот зов. Меня зовет та, на ком мой знак, Зима. Моя наликаэ, получившая божественное благословение. Я дал ей такое право, я несу ответственность за нее. И ей нужна помощь.

   Рот старухи приоткрылся, брови обескураженно приподнялись, глаза удивленно расширились.

   - Твой знак? – пролепетала она. – И она приняла его?!

   - Да. Пропусти. Я обязан явиться на ее зов как бог, обещавший свое покровительство.

   Я обещал сделать все, чтобы ее мечты сбылись...

   Что же вдруг могло случиться? Сулу же должен был вплести его благословение в ее судьбу!

   Старуха Зима, с новым, почти суеверным страхом глядя на снежного бога с остановившимся, излучавшим тревогу взглядом, послушно отошла в сторону.

   - Я сама соберу все, что тебе потребуется на востоке, - своим скрипучим, но заметно присмиревшим голосом произнесла она. – Стрясу с этих олухов все недостачи.

   Ланеж спешил, но помедлил еще один миг, чтобы положить руку ей на плечо.

   - Спасибо.

   И он слетел вниз по ледяным ступеням. Вскочил на белоснежного коня, вонзил в бока шпоры - и исчез, словно не вылетел, а мгновенно перенесся прямо к цели.

   Старуха, глядя в окно на это безобразие, покачала головой и вдруг улыбнулась.

   - Надо же, кто-то принял твою метку, снежный бог… Да еще огненная девушка… Что ж, удачи тебе. Успей к ней на помощь вовремя, Ланеж.

***

Анихи, загадочно улыбаясь, сидел в любимом кресле в своих чертогах, в свободном домашнем одеянии оттенка молодой листвы, вытянув перед собой ноги в белоснежных носках, и прихлебывал ароматный жасминовый чай.

   Обычно этот период, когда начинал властвовать Ланеж, отдавал смертельной скукой, которую он стремился развеять после в бешеной скачке, соревнуясь со снежным божком.

   Но в этом году…

   Воспоминания о том, как - без преувеличений - божественно прекрасная девушка из восточного племени подарила ему себя… приняла его знак, стала его наликаэ…

   Он не впервые связывался со смертной… но эта была так хороша, так прекрасна, так горда и великолепна… и совершенно чиста. Впервые он сорвал цветок невинности… И напоследок, пока властвовал Фтинори, не удержался и вновь навестил ее.

   - Благословляю тебя, моя Сачирэ. Пусть везение следует за тобой, пусть на пути к твоим мечтам рушатся любые стены… Это моя благодарность за то мимолетное, смертное, но такое жаркое счастье, что ты подарила мне.

***

- Помогите! – отчаянно выкрикнула Рэлико в пустоту, уже не надеясь, что кто-то услышит ее или спасет. – Кто-нибудь… хоть кто-нибудь… Помоги!!!

   Бежать было бессмысленно. Это Рэлико поняла сразу, едва треснул и осыпался огромный кусок городской стены неподалеку от прогалины, на которой она стояла – видимо, кладка не выдержала суровых зимних морозов и жаркого лета, которое за ними последовало… и в пролом один за другим с поразительной ловкостью забрались чуждые - и такие страшные - воины.

   Они заметили ее сразу же.

   Оставалось лишь беспомощно пятиться, по возможности не подпуская их к себе.

   - Никто не помочь! Дефка! – с удовольствием расхохотались смуглые, узкоглазые налетчики.

   Могло быть много вопросов. Как они так незаметно подкрались к городу. Почему их не остановили раньше. Как они ухитрились так далеко забраться - ведь ни одно поселение не сообщало о набегах. Что вообще делают здесь, почему решили напасть именно на их город, далеко не самый богатый в этой провинции.

   Много могло быть вопросов.

   Но в голове бился только один.

   Что ей делать?!

   Боги, неужели на этом все? Неужели ее ждет самая страшная для женщины участь?..

   Надежды нет, Рэлико и сама это понимала. Вдоль стены заполыхали пожары, их отважные воины пытались сдержать прорывы в других точках, парк заволокло едким дымом - и под его прикрытием наверняка придут другие…

   Вырвавшийся у нее крик был больше выражением отчаяния, нежели и надежды на спасение.

   Страшно. Так страшно, как не было ни разу в жизни.

   Редкие мелкие снежинки резко контрастировали с темно-серой и черной одеждой чуждых воинов, смотрелись намеком на погребальный белоснежный венок в ее огненно-рыжих волосах.

   Мужчины подошли еще ближе, обмениваясь шуточками, которых она, к счастью, не понимала. Рэлико снова попятилась, молясь всем богам, чтобы не оступиться и не упасть, но при этом понимая, что сопротивляться бессмысленно, их слишком много. От одного она еще могла бы удрать. От пятерых… они тоже это прекрасно понимали - и не торопились, наслаждаясь ее ужасом.

   Наконец эта игра им надоела, и рослый кочевник со шрамом на лбу резко метнулся вперед. Рэлико, не выдержав, с воплем отскочила и бросилась наутек, но где ж ей тягаться с опытным воином? Резкий рывок едва не выдернул кость из плечевого сустава, в следующий миг ее безжалостно прижали к пахнущему огнем и потом твердому телу. Прямо в ее глаза смотрели жестокие, прищуренные в злой усмешке узкие глаза захватчика.

   И вдруг…

   Стало холодно. Очень холодно. С утра день был промозглым, но теплым, потом чуть подморозило… а сейчас вдруг установилась стужа, которой могли похвастать только долгие иссиня-черные ночи на изломе зимы.

   - Нет… - только и смогла прошептать она, дрожа в его руках, не в силах отвести взгляд. – Нет…

   Усмешка стала шире. Он, явно рисуясь, неторопливо занес руку…

   В следующий миг на них снежным барсом набросился ледяной вихрь из мелкого белого крошева – с такой силой, что здоровых мужчин расшвыряло в стороны, будто десятки крошечных рук оттолкнули их. Не ожидавший такого буйства непогоды воин отпустил свою пленницу, и в следующий миг его швырнуло на ствол сосны. Ударившись затылком, он с тихим вскриком сполз в снег – и больше не поднялся, даже не почувствовал, как на морозе начали один за другим покрываться льдом и отламываться пальцы. С сосны рухнула длинная, тонкая и очень острая сосулька – откуда только взялась?! – и прошила грудь насквозь.

   На землю, чуть припорошенную снегом, брызнула уродливыми пятнами красная кровь.

   Его товарищи, придя в себя, сопротивляясь ветру и больно жалящему, словно пытавшемуся выколоть глаза снегу, подскочили к своему приятелю, но тут же поняли, что ему уже не помочь... и с гневными криками бросились врассыпную, явно собираясь найти девчонку, которую тут же обозвали ледяной колдуньей.

   Но пошел крупный, густой, очень плотный снег. Первый в этом году.

   В снежную ночь бывает очень легко потеряться в лесу и замерзнуть насмерть. Духи зимы при желании могут об этом позаботиться.

   А снежный бог верхом на белом скакуне, охваченный яростью и страхом за свою наликаэ, способен сделать эту смерть еще и очень мучительной.

***

Рэлико всего этого не видела и не знала.

   Ее непонятный снежный вихрь отбросил в сторону, в лес, бережно подхватив, словно не ветром, а десятками крошечных ладошек.

   Она зашевелилась, пытаясь выбраться из снега, но в следующий миг ее словно придавило к земле. Мелькнула бредовая мысль о том, что это кто-то из чужаков… но она была одна, и над ней не было ничего, кроме снега. Он и давил на нее ледяной тяжестью.

   В следующий миг Рэлико запоздало удивилась тому, что не чувствует холода. Вот же она – лежит в сугробе, уткнувшись в снег лицом, и он не тает под ее щекой, не превращается в воду и лед, не морозит кожу… словно она в теплой, пуховой постели.

   Она слышала, что такое бывает, когда человек умирает от холода. Если так, то скоро она заснет – чтобы уже не проснуться… Может ли смерть прийти более милосердно? Ведь то, что ждало ее в грязных лапах захватчиков, от которых она наивно попыталась спрятаться в лесу, было бы хуже стократ…

   В следующий миг покой, навеянный этой обманчивой мягкостью подступившей зимы, разбился вдребезги, как упавшая с дерева сосулька. Эти ведь найти могут! Надо понять, где она и где они… Не время валяться в сугробе, нужно мчаться в город, предупредить родных и знакомых, что надо срочно бежать за внутреннюю стену, которую не сумел взять еще ни один враг!

   Рэлико села на колени – осторожно, на пробу, проверяя, способна ли еще двигаться, затем подняла голову…

   И увидела прямо перед собой словно соткавшийся из снега силуэт - как ей показалось с перепугу, сияющий серебром.

   И он уж точно не был кочевником.

   Длинные светлые волосы развевались по ветру, просторное белоснежное одеяние с вкраплениями голубого не имело аналогов во всей человеческой моде, на боку висел льдисто поблескивающий меч в алмазной перевязи.

   Она молча смотрела на него, не в силах что-либо сказать, спросить. Странная аура незнакомца отбивала всякое желание разговаривать – морозная, тяжелая… как снег, в объятиях которого она оказалась.

   И лицо, безукоризненно правильное, словно вырезанное из белого мрамора, красивое, но неуловимо пугающее, жутковатое, с почти звериными чертами – белые губы чуть искривлены, словно в оскале, и из-под них выглядывают острые клыки. Черные глаза, не то состоящие из одних зрачков, не то из одной радужки, кажутся чуждыми, выражением напоминая волчьи. Брови густые, с хищным разлетом…

   Незнакомец почему-то напомнил ей зимнюю вьюгу, жалящую без разбору и без жалости.

   Какой-то нездешний, чуждый…

   И вместе с тем кажется, что она где-то его видела… и тогда он ее не пугал.

   Рэлико молчала, во все глаза глядя на него.

   Холодный, пугающий – но не злой, не жестокий. В этом она почему-то была уверена.

   Шестым чувством Рэлико поняла, что именно он защитил ее от кочевников. Как – она не знала, но этого не мог сделать никто другой.

   На смену страху пришло благоговение, словно поднявшееся из глубины души, и она опустила голову, поклонившись ему, как богу.

***

Ланеж, едва проследив за неприглядной судьбой тех, кто осмелился коснуться его наликаэ, поспешил к ней – и теперь молча, растерянно, не зная, что делать, какой реакции ждать, стоял перед сидящей в снегу огненной девушкой, испуганно уставившейся на него.

   В своем стремлении удостовериться в том, что она цела, что ей не причинили вреда, он забыл об осторожности.

   Предстать перед ней… вот так… сразу после того, как по его приказу духи насквозь проморозили тех мерзавцев… сейчас, когда ледяной гнев исказил и сковал его черты, сделав их еще более грозными и чуждыми, чем обычно…

   Она посмотрела прямо ему в лицо. Когда их взгляды встретились, у Ланежа екнуло сердце, чтобы сперва пуститься вскачь от волнения, а потом замереть от пугающей мысли.

   Ей страшно.

   Ланеж обреченно приготовился к худшему. Конечно, напугал. Не мог не напугать… Но после этих радостных лет снова увидеть, как его знак рассыпается морозными иголками… Надо отвернуться, покинуть ее, уйти, чтобы больше не пугать…

   Но вместо того, чтобы рассыпаться и исчезнуть, серебристая снежинка, словно прорисованная тончайшей кистью на чистом, высоком лбу, неожиданно вспыхнула ярче. А затем, к крайнему удивлению снежного бога, Рэлико вдруг склонила голову перед ним.

   Как в храме. Благоговейно.

   Но она не могла узнать его в таком облике, когда он больше напоминал духа, каким был, нежели бога, которым стал.

   Ланеж окончательно растерялся. Желание поднять ее, обнять, удостовериться, что все действительно в порядке, стало нестерпимым. Но он сдержался.

   Это он знает ее. Знает, чем она живет, о чем мечтает. Рэлико же не знает о нем ничего. Даже не знает, кто перед ней…

   Потому что в храмах не бывает статуй снежного бога, охваченного гневом.

   Что теперь? Спросить? Объяснить? Как-то она себя поведет, услышав измененный, давящий голос разъяренного духа?

***

Рэлико снова подняла голову, завозилась в снегу, пытаясь подняться, и ее подхватила под локоть чужая холодная рука в толстой перчатке. Жесткое прикосновение показалось до странности знакомым.

   И оно почему-то заставило смутиться.

   Ее поставили на ноги и сразу отпустили.

   Вокруг них танцевал крупный снег.

   - А эти… где? – осмелилась спросить она. – Эти чужаки?

   И пришел ответ:

   «Не бойся. Они тебя не найдут».

   Рэлико растерянно огляделась, не понимая, кто говорил. Но эти слова не произносил голос, их не проговаривали чьи-то губы. Шелест падающего снега сложился в знакомые звуки человеческой речи.

   Чудо?

   Новое зимнее чудо?

   Ее спасение иначе как чудом-то и не назовешь…

   В сердце вместе с растерянностью и смущением вспыхнула горячая благодарность.

   - Это ведь ты, да? – подняла взгляд на это чуждое лицо, и ей показалось, что в его глазах мелькнули такие же растерянность и смущение.

   «Это снег», - снова шепнули снежинки, кружившиеся в воздухе.

   - Спасибо…

   В душе разлилось ненормальное, с учетом всего происшедшего, спокойствие. Откуда-то появилась твердая уверенность, что он не даст ее в обиду, что пока она с ним, ее никто не найдет, никто не причинит вреда, словно в разгар бури даровали убежище, до которого не достают мутные волны…

   Боже! Ее-то спасли, а остальные?! А город? А другие девушки, которым может точно так же не повезти? А ее семья?!

   - Пожалуйста, - тихо прошептала Рэлико, - помоги… Я не знаю, чем, не знаю, как, но помоги им, сколько там таких, как я, ведь если вся эта орда хлынет в город…

   Силуэт замер на миг. Затем склонился к ней.

   Выражение лица чуть заметно изменилось. По-прежнему холодное, ледяное – но в глазах мелькнуло какое-то странное чувство. Черные брови смотрелись очень странно на фоне белоснежных волос… И они не были седыми. Они были именно белыми.

   - Кто ты? – прошептала Рэлико, снова оробев.

   Он промолчал. Молчал и снег, взметнувшийся вокруг и словно отгородивший их стеной от мира.

   Неподвижный взгляд придавливал ее к земле, как каменной плитой.

   «Кем бы он ни был – это не человек», - с ужасом и благоговением поняла Рэлико. Призрак могучего воина, который пришел на защиту беспомощной девушки? Или – чем боги не шутят – могущественный зимний дух?

   Дух?..

   Она пошатнулась, и жесткая рука незнакомца вновь подхватила ее.

   Бледные губы наконец шевельнулись. Приоткрылись. Медленно, словно нехотя, он заговорил.

   - Я тот, кто желает тебе лишь добра.

   Этот голос едва не раздавил ее. Низкий, хлесткий, как завывания вьюги в третий зимний месяц, удушливый, как густой снегопад, со странным призвуком звенящего льда.

   Но девушка поверила. Поверила мгновенно, целиком и полностью, потому что поняла вдруг: эта жесткая рука не впервые поддержала ее. Тот невидимый помощник, который когда-то уберег ее от падения…

   - Ты поможешь?.. – тихо спросила Рэлико. – Пожалуйста! Я… я не знаю, кто ты, не знаю, что предложить тебе в награду, прости, но…

   Ланеж чуть не рассмеялся про себя, но снежное лицо осталось серьезным.

   ...Предложить в награду?! Мне?! Ты, верно, шутишь, огненная девушка. Твою просьбу я исполню и так. - О ком ты хочешь попросить?

   ...Наверняка о родных… Это было бы вполне в ее характере. Теперь звук его голоса уже не испугал ее. Напротив, в нем почудилось что-то… доброе.

   И Рэлико ответила:

   - О многих… обо всех. Я живу с этими людьми бок о бок… я знаю их! Там мои друзья, моя семья, там те, кто был добр ко мне, те, кто печет хлеб по утрам и шьет одежду, и я не хочу, чтобы они все…

   Беспросветно черные глаза, в которых отражалось сейчас ее собственное бледное, испуганное личико, словно смотрели прямиком в ее душу, и Рэлико умолкла.

   ...Даже так? Не о родных, а обо всех вообще? Я же не бог жизни… и разве ты не понимаешь, как мне тревожно за тебя? Как я хочу увезти тебя отсюда, ведь здесь ты вновь можешь оказаться в опасности? Хотя откуда тебе знать, моя огненная девушка?..

   Незнакомец медленно кивнул.

   - Я понял тебя. Я помогу всем, кому смогу. И позабочусь о твоих родных. Но лишь сегодня. Дальше все будет зависеть от людей.

   Незнакомец простер к ней руку – и ее окутал снег. Такой же теплый, пушистый, не жалящийся. И он шепнул: «Ты не замерзнешь. Прячься. Жди».

   Словно какая-то сила потянула ее вниз, вынуждая опуститься на колени, а затем и улечься в сугроб, как в теплую постель.

   Он отвернулся, и в следующий миг ее занесло снегом с головой.

***

Духи, едва рядом со смертной девушкой появился их хозяин, поспешили отлететь подальше, даже отвернулись, не желая ему мешать. Но теперь Ланеж отошел на несколько шагов и бросил взгляд на них, а затем поманил - и они боязливо подошли, с благоговением и доверием взирая на господина, который сейчас был как никогда похож на одного из них.

   «Защищайте ее», - одними губами попросил Ланеж.

   Слаженный поклон немного успокоил его.

   Теперь можно попробовать исполнить ее просьбу.

   И все-таки, не выдержав, он снова оглянулся.

***

Рэлико уже почти собралась снова рискнуть вылезти из-под снега, как тот же ночной, давящий ледяной голос бросил:

   - Побудь здесь. Пожалуйста.

   Нотка просьбы в этом властном, бесстрастном тоне?..

   Рэлико послушно замерла, и тут же воцарилась мертвая морозная тишина. Лежать так под снегом, совсем одной, было страшновато.

   Девушка шевельнулась было под тяжелой белой грудой, но…

   «Прячься. Замри. Жди», - напомнил снег. Но теперь он не шелестел. Он скрипел, шуршал, звенел на все лады.

   Рэлико, ошеломленная происшедшим, послушалась, хотя в голове кружились сотни вопросов. Она знала, что задать их беловолосому незнакомцу вряд ли осмелится, а потому задавала их себе. Что теперь будет? С городом, с кочевниками, с госпожой Фирс с соседней улицы, которая всегда берегла для нее булочку с изюмом, зная, что нерадивая ученица пансиона непременно заглянет в субботу на чай? С господином Ракие, который только-только открыл новую мастерскую? С До и Шанкой, которые остались без родителей, но не утратили веселого нрава и нередко утаскивали ее в лес за ягодами? С госпожой Харге, к которой она заходила, чтобы помочь вдовствующей старушке с работой по дому?

   Чем этот незнакомец сможет помочь? Как он будет помогать? Не пострадает ли город от его помощи больше, чем… но нет, хуже кочевников быть не может ничего. Разве что кара богов.

   Не пострадает ли он сам?!

   И что произошло с ней? Откуда взялся этот снежный вихрь? Почему так быстро похолодало, откуда взялись сугробы – ведь еще утром не было ни снежинки? И наконец, почему этот странный холодный незнакомец спрятал ее здесь, в лесу, велел не шевелиться?.. Нет. Просил не шевелиться. Какое ему дело до нее? Почему пришел ей на выручку и тогда, и сейчас?

   Рэлико сжала голову руками.

   «Все… будет… хорошо», - многоголосо сообщил сугроб.

   Почему она слышит шепот снега? И почему ей не холодно?! Она слышала, что те, кто замерзает до смерти, словно засыпают, но она лежит в сугробе, снег кажется ей теплым, но в сон не клонит совершенно! Как такое может быть? Как?

   И главное – кто он? Кто он?

   Действительно дух? Или кто-то поопаснее? Но почему тогда она испытывает скорее благоговение, чем страх? Словно перед силой, над которой ничто не властно…

   Он обещал помочь ее родным. Но ведь она даже не сказала, где живет, не сказала, как их зовут…

   Или он и так знает?!

   С замиранием сердца Рэлико ждала хоть каких-нибудь звуков – далеких криков, гула сражения, проклятий, топота кочевников, которые, несомненно, не преминут обыскать и парк, и городские улицы… и разграбить все дома за первой, павшей стеной, не жалея никого. Раз появился один пролом, наверняка скоро возникнут и другие, и взятие города в таких условиях – лишь вопрос времени…

   Но вокруг царила оглушительная тишина - и полный покой. Изредка скрипели ветви деревьев. Порой, шумно хлопая крыльями, мимо ее снежного убежища пролетала птица, каждый раз заставляя Рэлико нервно вздрагивать. Но не было ни криков, ни ругательств, ни звона мечей, даже отдаленного.

   Что бы ни происходило сейчас в городе, что бы ни делал тот странный незнакомец, она об этом, как видно, не узнает.

   Бежать в город Рэлико передумала – разум взял верх над первым порывом, вызванным страхом за близких. Она ничем не могла помочь тем, кто остался там. Сама едва не стала жертвой северных мясников. Она не была воительницей, не была заклинательницей. Смысла идти в город и умирать Рэлико не видела.

   К тому же…

   Ослушаться его?

   «Нет, ни за что!» - воскликнул внутренний голос, и страстность этого ответа удивила даже саму девушку.

   «Поспи», - ласково шепнул снег.

   Сколько прошло времени, пока она предавалась раздумьям, Рэлико не знала. Но глаза и впрямь начинали слипаться. И, прекрасно отдавая себе отчет в том, что виной тому не холод, но вынужденное бездействие, она отдалась на волю подступившего сна, доверившись пушистому и ничуть не холодному снегу.

***

Тем временем…

   К елочке, посаженной Рэлико и снежным богом, жался старейший дух Земли, Адаш. Ему больше некуда было отступать. В приближающихся людях он чувствовал опасность, она передавалась земле с каждым шагом грубых сапог. Опасность чуждая – и вместе с тем знакомая, сковывающая силу, сковывающая волю.

   И они были способны видеть его. Как бы ловко он ни прятался, как бы ни пытался слиться с камнями и корнями деревьев, они видели его. Это дух земли тоже прекрасно понял.

   Смазанный бросок, миг неизвестности, мгновенный всплеск страха – и силы стремительно покидают его. Тело деревенеет, как в самые суровые морозы, словно его коснулся снежный бог… но холода нет. Сначала это оцепенение жжет, потом сковывает. Тело, голову, сердце, мозг…

   Кочевники подхватили окаменевшего духа земли и исчезли.

   Еще один из старейших и сильнейших духов. Осталось совсем немного…

   Остальные пусть пока забавляются в городе. Их племя уже стало одним из богатейших. У них свой бог, который приведет их к еще большим успехам – и своя могущественная жрица, пользующаяся благосклонностью сразу двух богов. Что с того, что одному она платит духом, другому – телом?

   В их мире это было нормой. Каждому свое.

ГЛАВА 7

Ланеж устремился в город с потаенным восторгом – первая просьба его наликаэ, обращенная лично к нему! Первая! И он был намерен исполнить ее желание как можно более добросовестно.

   Восторг этот омрачался лишь тревогой за нее - и из-за ситуации в целом. Люди жили, как им нравится... но здесь не должно было быть войн. Ощущение неправильности, раз появившись, уже не покидало снежного бога.

   Вокруг города творилось невесть что, вполне характерное для человеческих войн.

   К городу захватчики подкрались незамеченными, не тронув близлежащих селений – а значит, им что-то было нужно именно здесь.

   Он сделает все, чтобы они этого «чего-то» не получили… если успеет.

   Пройдя сквозь внешнюю стену в город, Ланеж коротко кивнул Жнецу, богу насильственной смерти, разминувшись с ним на широкой улочке, где тот равнодушно срезал серпом нити душ погибших под обломками разрушенного дома, чтобы они могли отправиться к Танатосу. Так же спокойно кивнул духу огня, одному из свиты Тайи.

   Нахмурился.

   Внешний город пылал. Не весь, но огонь быстро распространялся. До внутреннего захватчики пока не добрались.

   Пожару не было особого дела до жизней и до смертей, его интересовало лишь пламя и жар. С ним можно договориться - Ланеж ведь обещал, что позаботится о тех, кто в городе…

   Через минуту все пожары погасли, как по волшебству, занесенные снегом. Ланеж протянул руку к небу, и, повинуясь его воле, снег повалил втрое гуще. Мокрый и быстро оседающий крупными каплями на всех поверхностях.

   В непогоде очередная атака на внутреннюю стену захлебнулась. Отсыревали и веревки, и тетивы... Да и самим воевать, когда снег слепит глаза, приятного мало.

   Ланеж чуть заметно кивнул, довольный своей изобретательностью. Дух огня по его предложению перекочевал в ближайшее осушенное болото с заброшенной хижиной посреди. Людей там среди зимы нет – и не будет, нечего вмешиваться в естественные природные процессы. А духу раздолье...

   Затем, невидимый для всех, снежный бог подошел к внутренней стене, сосредоточился, и она покрылась толстой и прочной ледяной коркой. По такому даже самый проворный и ловкий воин не заберется.

   Поставил знак стыни.

   Не растает и не сломается.

   Последнее.

   Бог снега уверенно двинулся в ту часть города, где аура его наликаэ ощущалась сильнее всего. Он не помнил, где именно находился ее дом, но найти его будет несложно.

   Она же просила позаботиться о ее близких. Он это сделает.

   Лишь один раз Ланеж замешкался, поняв, что идет не туда – когда вышел к ее старой школе. Здесь он даже смог сориентироваться, хотя обычно не запоминал, что и где в человеческих городах находится. Но отсюда ему доводилось провожать Рэлико домой…

   Нужна вон та узкая улочка.

   И там он увидел Радужку.

   Поперхнулся удивлением, но ни единым движением не выдал его.

   Что она делает здесь среди зимы, в его время, когда радуг в небе быть не может?

   Ответ обнаружился в снегу под стеной пустого, полуразрушенного дома. Похоже, жильцы покинули его, предпочтя укрыться за второй стеной...

   Там умирала девушка.

   Из ее груди торчала стрела. Кашель, хриплое дыхание, редкие стоны - начиналась агония. Обычно он бы пожалел девушку и призвал Жнеца, чтобы тот забрал жизнь, а с ней и боль… но ресницы смертной были присыпаны радужной пылью.

   - Радужка? – полувопросительно произнес бог.

   Она обернулась – и Ланеж увидел, что лицо богини залито слезами.

   - Ланеж, помоги! – с отчаянием взмолилась она. – Заморозь рану, чтобы сохранить ее жизнь! Арати моя наликаэ, я отнесла бы ее в храм, но если тронуть девушку сейчас, боюсь, она просто умрет. Но ей рано умирать! Я обещала ей долгую жизнь, Сулу услышал! Я не знаю, что вдруг изменилось и почему, но… Ланеж, помоги!..

   Всегда звонкий голос Радужки был искажен рыданием.

   Он теперь знал, каково это - тревожиться за наликаэ. И не мог не ответить на эту отчаянную просьбу.

   Ланеж вдумчиво склонился над девушкой.

   В ней много тепла, холод еще не взял свое.

   Поднял взгляд.

   Стоявший поодаль Жнец пожал плечами и ушел.

   Значит, еще есть время.

   Снежный бог дунул льдом на ладонь и коротко прижал ее к груди чужой наликаэ. Обледеневшая стрела легко выскользнула из горячей крови, не оставив наконечник в плоти, как чаще всего случалось.

   Теперь нужно закрыть рану… надежно, герметично, как он укрывал фрукты. Тогда она сможет дышать...

   Едва заметный пар над раной исчез, и она покрылась тонким слоем инея. Все процессы в теле смертной замедлились благодаря холоду его прикосновения, давая главное – шанс выжить. Радужка легко подхватила девушку на руки, прижала головой к своему плечу, словно мать, переживавшая за ребенка.

   Ланеж наконец узнал эту светловолосую смертную. Та, что была с его наликаэ, одна из ее подруг. Он, сам того не зная, исполнил еще одну просьбу своей огненной девушки…

   В груди разлилось приятное тепло.

   Радужка непременно спасет ее.

   - Спасибо, Ланеж! Спасибо тебе! За мной долг! – крикнула она напоследок и скрылась за поворотом, торопясь добраться до храма Анестеи, великой богини целительства.

   А он целеустремленно двинулся к дому родных Рэлико.

   К счастью, там его вмешательство не потребовалось. Дом был в полном порядке, его жители - тоже, и кочевников рядом не было. Он на всякий случай оставил на стене свой символ – как сигнальный маячок. Если что-то случится, он узнает сразу и, если повезет, успеет вмешаться… Но Ланеж надеялся, что до этого не дойдет.

   Снежный бог легко взлетел, обозревая город. Затем раскинул руки в стороны и простер их к небесам. Мокрый снегопад, осыпавший город крупными хлопьями, стих.

   Поднялась жгучая, колючая вьюга. Жестокая, беспощадная, непримиримая.

   Наступление окончательно захлебнулось. Началась паника.

   Эти люди явно были родом с севера, но такое оказалось в новинку даже для них.

   Ледяные кристаллы, падавшие с неба, легко вспарывали кожу.

   Из-за внешней стены послышался призывный сигнал.

   Правильно, воевать в такую погоду слишком хлопотно и страшно. Смелостью кочевники никогда не отличались – и теперь поспешно бежали из города кто куда, прикрывая глаза.

   Местные жители попрятались по домам. Большинство отделались легкими царапинами. Потом здесь будут говорить, что их спас сам снег, и вскоре в городе появится первый храм снежного бога...

   Обвалившиеся части внешней стены занесло снегом, и, едва проломы закрылись, ее тоже сковало льдом. Затем Ланеж мысленно попросил прощения у Мира и, прижав ладонь к земле, проморозил ее на добрых пятнадцать метров в глубину. Этого хватит на пару недель. Такой слой не продолбить тем, кто может попытаться проникнуть в город через подземный ход.

   Если даже захватчики вернутся…

   Неожиданной атаки уже не получится.

   Здесь он сделал все, что мог.

   И Ланеж заторопился обратно к той, кого оставил в лесу под защитой снега.

***

Из сугроба ее, сонную и растрепанную, вытащила все та же тяжелая, холодная рука. В первый момент Рэлико растерянно воззрилась на незнакомца, удивилась, затем испугалась, а после все вспомнила и…

   - Ты не пострадал? Что с городом? – сразу же спросила она.

   Тот покачал головой.

   - Стены покрыты снегом и скованы льдом, который еще долго не растает. Либо за это время твои люди научатся сражаться и защищать свой дом, либо через две недели их будет ждать та же участь, что многих до них.

   Она снова вздрогнула, услышав этот пугающий голос.

   - А… как же мои родители и…

   В бесстрастных белых глазах ей померещилась искорка сочувствия.

   - Твои родители? В эту ночь в твоем доме не было Жнеца. Никто не погиб и не пострадал. Можешь не тревожиться.

   Почему-то она сразу ему поверила. Хотя обычно насторожилась бы, услышав настолько странные речи.

   - Правда, твоей светловолосой подруге меньше повезло… но ей помогли, и она выживет.

   - Подруге? Арати?! Что с ней?!

   Подалась вперед, в последний момент подавив порыв вцепиться в ворот его одеяния. Увидев, как Рэлико испугалась, Ланеж пожалел, что сказал ей об этом.

   - Она была ранена… но о ней позаботились. Все будет хорошо, не тревожься.

   И странное дело – его слова действительно утишили вспыхнувшую тревогу.

   - А ты… кто ты? Откуда знаешь меня? – с трепетом спросила она. – Это ведь ты тогда помог мне, в ту ночь, когда я сажала елочку в парке?

   Ланеж беспомощно посмотрел на нее, отлично зная, что она видит совсем другие эмоции. Точнее, не видит их вовсе.

   - Рэлико… я…

   Девушка вздрогнула, услышав это.

   - Откуда ты знаешь мое имя? Хотя… - смутилась она. – Если ты… тот, кто я думаю… возможно, ты знаешь и больше.

   ...Странный взгляд – тревожащий, будоражащий, одновременно полный надежды и легкого страха. Столкнулась с тем, что люди именуют «неведомым»… Можно ли рассказать? Не испугается ли еще больше? И вообще, как об этом говорить? «Прости, но я бог?» Не поверит ведь…

   - И кто я, как ты думаешь?

   Сказать? Но глупо ведь прозвучит… Рэлико прикусила губу, потупилась, уставившись на свои руки, сложенные перед собой. Если он человек, просто странный, то что он о ней подумает? Вдруг еще оскорбится? Или хуже того, посмеется?!

   Но тут ей в голову пришла новая мысль.

   - О боги, если город заблокирован… а я? Как мне теперь вернуться домой?!

   А вот это ключевой вопрос… и ответ ей не понравится. Как убедить? Как уговорить, не напугав?

   - Пока – никак, - сообщил незнакомец.

   - Что же мне тогда делать? – растерялась и испугалась Рэлико. – Я же не могу жить все это время в лесу, спасаясь от рыщущих вокруг кочевников!

   На лице незнакомца не дрогнул ни один мускул.

   - Нет. Я отвезу тебя в безопасное место. А потом, когда опасность минует, верну сюда.

   - Ты отвезешь?! – поразилась Рэлико. – Но почему…

   - Ты же звала на помощь? – бесцеремонно прервал ее неизвестный. – Я помог. Но кто сказал, что помощь оказана на твоих условиях? – затем его голос как будто смягчился, хотя она не могла понять, с чего так решила. Говорил он так же ровно, с теми же интонациями... но тон неуловимо изменился. – Пожалуйста, Рэлико. Мне нужно знать, что ты в безопасности и тебе больше ничто не грозит.

   Румянец снова бросился в щеки, стоило это услышать. Он сказал это так, словно она действительно важна для него…

   - А единственное убежище, которое я могу тебе дать, - продолжил незнакомец, - находится довольно далеко отсюда. Но там тебе не будет угрожать ни холод, ни голод, ни чужие солдаты. Как только опасность минует, я верну тебя домой. Хорошо?

   Черные, непроницаемые глаза чуть прищурились, оставаясь такими же холодными. Спорить с ним Рэлико поостереглась, но и соглашаться не спешила.

   - Почему я не могу вернуться домой, если там уже безопасно?

   - Рэлико… я сейчас должен уехать… обязан. И могу не успеть на выручку в следующий раз, если стены вновь падут. Пожалуйста.

   Тепло в груди. Хоть и ледяной тон, но вроде бы в нем есть и забота. Интересно, не он ли оставил тогда ей ту коробку с фруктами на крыльце?.. Хотя где бы дух их взял? И все-таки…

   Ланеж вздохнул, склонил голову набок.

   - Ты боишься меня? – тихо спросил он.

   - Нет, - сразу же, не задумываясь, отозвалась Рэлико. То есть жутковато, конечно, но это не страх. Это так же, как тогда, когда она сажала елочку… Такое же ощущение.

   У Ланежа отлегло от сердца, и он снова спросил:

   - Поедешь со мной?

   Отвела взгляд.

   - Страшно ехать невесть куда, даже с тем, кто помог.

   Снова подняла голову, взглянула на него.

   Ночные, холодные глаза пристально посмотрели в чистые, теплые карие.

   - А если тебя там ждет чудо? – еще тише спросил Ланеж.

   Удивление струится из широко распахнутых глаз.

   ...Это все-таки он? - Зимнее? – с затаенной надеждой спросила Рэлико. Если он тот самый дух, если он знает ее, он поймет…

   - Не только, - чуть прищурился Ланеж, не покривив душой – и так и не понял, почему она потрясенно прижала руку к губам, почему эти красивые, теплые глаза вдруг расширились еще больше. – Но интересное. Что до твоих сомнений… Давай я отвезу тебя туда. Если не захочешь оставаться – верну обратно и подыщу другое укрытие. Клянусь, я ничего плохого не замышляю. Я просто очень не хочу, чтобы ты вновь попала в беду.

   Откуда… она впервые видит его, так откуда это странное ощущение родства и близости? Будь он обычным человеком, он бы удивился, что она говорит о таких вещах, о зимних чудесах, он сам бы не сказал о них ни слова. Весь холодный, неприступный, должен пугать, так почему так и тянет ему довериться?

   - Обещаешь? – робко спросила она. – Обещаешь вернуть, если не захочу оставаться?

   Незнакомец чуть приподнял бровь, продемонстрировав наконец хоть какие-то явные эмоции. Неподвижное бледное лицо пугало, голос подавлял, но слова успокаивали, а руки были пусть жесткими, но надежными. Это она точно знала.

   Судить по лицу – последнее дело, особенно если тебе помогли и хотят уберечь от новых бед.

   И настоящее чудо ведь всегда требует смелости. Легко мечтать, сидя дома… а чуть потребовалось сделать шаг навстречу этой мечте – как стало страшно…

   Можно ли поверить смущенному сердцу?

   Рэлико вгляделась в черные, бездонные глаза незнакомца. Серьезные, глубокие, в которых отражалось ее взволнованное личико. Встала на цыпочки, вытянулась, всматриваясь в них, напряженно ища…

   Отблеск волнения? Надежды? И где-то на дне доброта, такая же морозная, как окружавшая их ночь?

   Или почудилось?

   Но он не отвел взгляда. Не отвернулся. Он все так же серьезно, открыто смотрел на нее.

   - Мое слово дорогого стоит, - тихо, словно сдерживая себя, произнес он. – Но оно у тебя есть. Обещаю, Рэлико.

   Она чуть подалась назад, но не отвела взгляд. Затем опасливо шагнула вперед. Нереальность ситуации захватила заново. Что она делает? Не стоит ли бояться этого незнакомца, хоть он и спас ее нынче? Не окажется ли, что он такой же, как те, кого снежный вихрь отшвырнул прочь от нее?

   Беловолосый протянул ей руку. Рэлико опасливо коснулась ее и, увлекаемая неизвестным, сделала еще шаг навстречу ему.

   Тот медленно поднял руку и коснулся ее лба указательным пальцем.

   Странное поведение мужчины снова выбило ее из колеи, и девушка молча уставилась на него.

   - Не бойся, - явно стараясь говорить мягче, произнес он, а затем положил руку ей на голову – тяжелую, холодную, замораживающую.

   Такую же, как ледяные объятия снега.

   И это знакомое, хорошо знакомое ощущение одновременно будоражило и успокаивало.

   Но почему знакомое? Где?..

   В ту ночь, в парке… нет, не только… в том хра…

   Он резко, громко свистнул – и рядом встал белоснежный конь, словно в единое мгновение соткавшийся из падающих с неба снежинок. Рэлико даже вздрогнула от неожиданности. Не поверив, протянула руку к коню - и тот фыркнул ей в ладонь.

   Холодно... и щекотно.

   Незнакомец одним движением вскочил на широкую спину мощного животного и протянул девушке руку.

   - Садись. Нас ждет долгий и очень быстрый путь.

   Рэлико оглянулась на город. Правда ли там никто не погиб? Не лучше ли было бы попытаться пробраться туда, за надежные стены?

   - Садись, огненная девушка, - повторил неизвестный. – Я прослежу за тем, чтобы те, кто дорог тебе, уцелели, пока ты не вернешься домой.

   Глупо верить таким обещаниям. Ох как глупо! Но она поверила.

   Рэлико, прикусив губу, кивнула. А затем вложила в жесткие, ледяные даже сквозь плотную перчатку пальцы свою ладонь – и ее легко подняли на лошадь. Чуждая рука усадила на широкую спину, крепко обняла за талию, ноги незнакомца дернулись, всаживая в бока коня шпоры, и…

   Она широко раскрыла глаза, забыв даже испугаться, когда внезапно лес и город остались далеко внизу. Конь поднялся в небо и преспокойно поскакал по воздуху, разрезая облака, расплескав гриву по ветру.

   Следовало, наверное, испугаться, закричать что было силы, но эта мысль как-то не пришла ей в голову. Рэлико с восторгом и любопытством провожала взглядом проплывавшие внизу равнины и леса, холмы и даже горы… невероятно. С ней происходит нечто невероятное. Неужели то чудо, которое он обещал ей?!

   Она отвлеклась от проплывающих внизу пейзажей и оглянулась через плечо.

   Ее спаситель смотрел прямо вперед, но когда девушка обернулась, устремил взгляд на нее. И, похоже, прочел ее чувства по глазам, потому что холодные, белые губы неожиданно чуть изогнулись в улыбке. Такой странно доброй, понимающей, радостной… Вроде улыбнулся еле-еле – а столько чувств!

   Рэлико снова смутилась и принялась рассматривать землю.

   Летит. С незнакомцем. На белом коне. А вокруг танцует снег.

   Может, это сон такой?

   Скорее всего. Она наверняка по-прежнему лежит в том сугробе… а то и вовсе в своей постели дома, и видит этот сон… в котором ее спасает пугающий, но не страшный ледяной незнакомец, а его конь летает через облака…

   Вдруг ее закутали в белый плотный плащ, со вставками бледного голубого по рукавам и полам, затем еще и накинули меховой капюшон на голову. Движения вроде резкие – но заботливые…

   - Облака холодны, - произнес тот же тяжелый, ледяной голос. – В них много влаги, и если через них поеду я… Для тебя это может быть небезопасно.

   Рэлико кивнула, зачарованно вглядываясь в постоянно меняющиеся серо-белые тучки, не способные сохранить свои очертания даже на миг.

   На расстоянии вытянутой руки… И совсем на вату не похожи, как кажется с земли: клубящиеся, изменчивые…

   Похоже, и жизнь ее изменялась с такой же скоростью.

   Не успела закончить пансион, как пошли разговоры о помолвке. Не успела отвертеться от помолвки – пришли кочевники. Не успела начаться осада, как она едва не попалась в лапы неприятелю. Не успела попасть в лапы к неприятелю – и уже мчится через облака невесть куда…

   И вообще… Ее сегодня спас снег! Ведь не зря она всегда так его любила!

   - Спасибо, - чуть слышно выдохнула Рэлико, любуясь облаками. Не обращаясь ни к кому конкретно, просто выдохнула в пустоту.

   Рука, крепко держащая ее за пояс, на миг сжалась. И они погрузились в облака.

   Ланеж не мог в это поверить.

   Совсем недавно он боялся даже показаться ей на глаза.

   А сейчас его огненная девушка доверчиво притихла, сидя на Северном Ветре, восторженно рассматривая все вокруг. Даже прижалась к нему, когда они влетели в облако, и со всех сторон закружились мелкие хлопья тумана, тут же оседающие иглами инея на его одежде и сбруе скакуна… Перегнувшись через его руку, изумленно распахнув глаза, следила за тем, как из мельчайших капелек появляются красивые снежные кристаллы.

   И не боится. Ни его, ни полета.

   Уколола мысль – не боится только потому, что не знает, кто ты…

   Но теперь Ланеж и сам куда меньше боялся. Как можно бояться, когда держишь в объятиях свою самую большую драгоценность, которой до сих пор не отваживался даже коснуться?

   Хотя нет, еще было то, что вызывало страх.

   Ланеж по-прежнему боялся самого себя. Так старательно, так тщательно он никогда еще не сдерживал свою силу. Упасите верховные даже повеять на нее холодом…

   С ходу Ланеж смог придумать только одно убежище, где ее точно никто не тронет.

   И это не Ледяные чертоги. Смертному человеку нечего делать там, где бескрайняя ледяная пустыня, где даже летом не тает снег, где не бывает тепло. А сейчас там и вовсе стоит убийственная стужа… даже северные животные зимой покидают эти края, не выдерживая.

   Да, на ней его метка. Но одно дело – снег. И совсем другое – вечная, пронизывающая стужа, которая в чертогах еще сильнее, чем вне их.

   Поэтому Ланеж направил Северного Ветра туда, где ему вряд ли обрадуются.

   Это решение далось снежному богу не без труда и внутренней борьбы, но так будет лучше. Рано или поздно о Рэлико бы узнали. А тут… и неподалеку от ее дома, и ей там будет комфортно. К тому же зная его духов…

   Даже там они не спустят с нее глаз.

   Не говоря уже о том, что чужая наликаэ неприкосновенна.

***

Увлеченной чудесами девушке показалось, что не прошло и часа, как они начали снижаться, хотя на деле дорога была куда более долгой.

   Приглядевшись, Рэлико ахнула от восторга.

   Сплошной цветник. Словно они приземлялись в райский уголок на земле, где царит сама весна. По контрасту с ее заснеженным домом, это место казалось очередным порождением мира ночных грез.

   Она затаила дыхание, когда копыта их скакуна коснулись зеленой травы. Почему-то казалось, что из-под них должны зазмеиться морозные узоры, сковывая инеем стебли… Но нет, конь как ни в чем не бывало двинулся по ним.

   Даже не приминая.

   Они подъехали к воротам насыщенного красноватого цвета, из теплого дерева. Все здесь дышало покоем и уютом. Если это то самое убежище… Пожалуй, ей тут понравилось.

   Рэлико бросила взгляд на своего бесстрастного спутника, встретилась с вопросительным встречным и, вспыхнув, потупилась. Как-то неловко было… Спас ее, прокатил сквозь облака, крепко обнимая за пояс… Крепко – и вместе с тем очень бережно, деликатно, словно одинаково боялся уронить или случайно причинить боль.

   И хоть бы назвался наконец! Повторно спрашивать Рэлико постеснялась.

   И… показалось – или он и впрямь как-то изменился? Губы словно посинели от холода, черты лица выровнялись, исчезли клыки, звериные черты неуловимо сгладились. Только мертвенная бледность никуда не делась, пожалуй, даже стала заметнее на фоне яркой зелени… А может, и правда замерз – плащ-то он ей отдал.

   Рэлико отважилась скинуть с головы капюшон, затем эти же жесткие руки сняли с плеч белую с голубым материю.

   - Здесь не замерзнешь, - с намеком на улыбку сообщил его голос. Уже не давящий, просто холодный и низкий.

   Ее спутник спешился, помог ей сойти с коня, поддержал под локоть. А затем коротко выдохнул и постучал странного вида молоточком по металлической пластине, которая отозвалась неожиданно гулким, мелодичным звоном.

   Но ворота остались запертыми. Тогда незнакомец раздраженно вздохнул и, притянув к себе девушку, одним движением перемахнул через забор. Она и пискнуть не успела.

   Чем дальше, тем более странным казался Рэлико ее спаситель.

   Но рассуждать о его странностях времени не было.

   Они прошли по посыпанной песком дорожке мимо редких и ярких растений и цветов всех видов и сортов. Здесь было потрясающе красиво, она даже представить не могла, что в мире может существовать такой сад. Остановились у выкрашенной в зеленый цвет двери.

   - Анихи! – рыкнул ее странный спутник. – Открывай, падаль весенняя, пока я все клумбы в твоем саду не поморозил!

   Тишина, в которой расходится звенящее эхо ледяного голоса.

   Анихи?.. Весенний бог?

   Рэлико потрясла головой в надежде изгнать из нее глупые мысли. Да нет, можно подумать, людей в честь богов никогда не называют. В ее школе только три Лейи учились…

   Затем за дверью раздались шаркающие шаги, и она наконец распахнулась. На пороге, протирая заспанные глаза и запахивая на обнаженной мускулистой груди шелковый, очень похожий на женский сиреневый халат, стоял темноволосый молодой человек на вид не старше восемнадцати-двадцати лет… и отчаянно зевал.

   Глаза Рэлико удивленно округлились, но она промолчала, разглядывая странного хозяина дома.

   Ланеж запоздало сообразил, что, беспокоясь о ней, возможно, совершил большую ошибку. Теперь она точно все узнает, Анихи не из тех, кто будет держать язык за зубами!

   Впрочем, возможно, оно и лучше. Не придется ни скрывать, ни лгать ей, ни «хвастаться» своими силами.

   Но лучше бы он нашел в себе смелость и силы ей все рассказать там, в парке! Если она испугается, если не захочет быть его наликаэ, если его метка слетит, да еще и прямо на глазах у весеннего божка…

   - Что за спешка, Лан? – недовольно спросил тот. – И какого ты вообще тут забыл?

   Он всегда ненавидел это прозвище, о чем Анихи был прекрасно осведомлен. Но сейчас, желая позлить снежного бога, сам того не ведая, оказал ему услугу.

   - Нужно убежище, - коротко отозвался Ланеж, все еще страшась того, что может произойти.

   Все следы сонливости и легкомысленной расслабленности разом слетели с хозяина дома.

   - С каких пор ты просишь меня о подобных услугах? – медленно, слегка изменившимся, ставшим более низким голосом спросил странный юноша.

   Он как-то нехорошо прищурился, и у Рэлико возникло неприятное ощущение, что эти двое вели диалог, истинная подоплека которого была понятной только им. Ведь если они друзья, что такого удивительного в этой просьбе? А если нет – то зачем этот беловолосый незнакомец ее сюда привез?

   - Убежище нужно не мне, - коротко отозвался тот.

   В следующий миг Анихи повернулся к девушке, которую до того подчеркнуто игнорировал, и Рэлико невольно съежилась под его взглядом. На юном мальчишеском лице были древние, глубокие, неестественно зеленые глаза, как мутные озера, берега которых поросли лесом. И взгляд их ей не понравился. Слишком настороженный, цепкий, немигающий…

   Она потупилась.

   - Позволишь? – с обманчивым спокойствием спросил хозяин дома.

   Рэлико вскинула взгляд на своего спасителя, понимая, что вопрос адресован не ей.

   - Не возражаю, - с тем же спокойствием отозвался тот.

   Против чего?!

   Анихи обманчиво медленно протянул руку и коснулся ее лба.

   - Вот, значит, как, - протянул он в раздумьях, смерив пристальным взглядом ее спутника. – Тебе все-таки улыбнулась удача, но ты об этом молчал… Интересно… В обмен на такую новость готов оказать услугу, так и быть. Несмотря на то, что ты приволок ее прямиком в мои чертоги.

   И кто бы ей объяснил, о чем он?

   Юноша снова посмотрел на вздохнувшую с облегчением Рэлико (всего-навсего лба на миг коснулся!), но теперь изменился и взгляд, ставший вдруг открытым и теплым, и, как выяснилось, тон.

   - Ну что ж, проходи, смертная, будем пить чай, - ухмыльнулся хозяин и упругой, бодрой походкой двинулся в дом, оставив дверь распахнутой настежь.

   Беловолосый легонько подтолкнул ее в спину. Рэлико, окончательно озадаченная еще более странными словами непонятного юноши (в каком смысле – смертная? А сам он бессмертный, что ли?!), переступила порог, сделала шаг, другой… и поняла, что осталась одна.

   Обернулась.

   - А ты?

   Вздрогнула. Ставшие белоснежными глаза внимательно посмотрели на нее, и в душе шевельнулось смутное узнавание.

   Она ведь точно где-то видела его…

   - Меня не приглашали.

   ...Кто же пустит снег в дом? Он частый гость лишь в тех домах, где уже нет и не будет хозяев… Выражение лица не изменилось, но в глазах мелькнули старая боль и обида.

   - Оставайся здесь, Рэлико. Анихи может быть несносным, но он не причинит тебе вреда и не даст сделать это кому-либо другому. Мои обещания остаются в силе… но войти сюда я не имею права.

   Уже сделав шаг назад, Ланеж вздрогнул, услышав звонкое:

   - Но так же нельзя!

   Его огненная девушка упрямо вернулась к порогу, снова перешагнула его (хотя порогу ее самоуправство не понравилось, и он попытался, вытянувшись, задеть ее за ногу), и снова встала рядом с ним.

   - Я без те… без вас не пойду!

   Беловолосый не улыбнулся больше, его губы даже не дрогнули, но глаза мягко усмехнулись.

   На голову уже привычно легла тяжелая рука.

   И тут из глубины дома донеслось:

   - Смертная, богу всегда говорят «ты»!

   ...А он уже почти решил, что обошлось. Рука, лежавшая на рыжих волосах, дрогнула. Затем незнакомец медленно убрал ее, пристально глядя на девушку.

   Рэлико ошеломленно смотрела на него.

   Ланеж окончательно растерялся и почему-то почувствовал себя виноватым.

   - Богу?.. Ты – бог?..

   Разинутый ротик, округлившиеся глаза, в которых ясно читается потрясение, внезапная бледность.

   - А ты что же, так и не поняла? – встрял вездесущий голос из дома.

   Если один из них бог, то, наверное, и второй – тоже?

   Бог весны? Он на самом деле привез ее к богу весны?!

   - Ты бы помолчал пока! – бросил Ланеж.

   ...О верховные… надо было нормально ей все объяснить до того, как идти на поклон к этому беспардонному типу! Так вышло еще хуже! И Рэлико вдруг поняла.

   Полет через облака, в которых прямо на глазах застывали капельки воды, вытягиваясь, превращаясь в снежинки. Внезапно ставший таким теплым снег. Появившийся из ниоткуда белый вихрь, унесший ее прочь от кочевников…

   И ее спутник…

   Белые волосы, синеватые, словно от холода, губы, белые глаза. Красивое, безупречное лицо.

   Она поняла, где видела его прежде, поняла, почему оно казалось знакомым.

   В храме. В маленьком храме в столице, где произошло еще одно чудо…

   - Ланеж? – потрясенно выдохнула девушка.

   К ее удивлению, бог потупился.

   - Прости, - произнес холодный даже сейчас голос, но уже не давящий – и чуть дрогнувший, будто от волнения. – Я молчал… Не хотел напугать тебя этой новостью.

   - Нет… я… я просто… я не ожидала… не думала, что вы…

   - Рэлико, - с мягким укором произнес он, – Анихи прав. Богу говорят «ты». Смертные пытаются возвыситься, требуя обращения к себе, усиливающего их значимость. Богам это ни к чему, боги и так выше смертных. Мы бываем мелочны, но не в этом.

   - Так ты правда, на самом деле бог? Действительно? Ты – Ланеж?

   Ухватилась за рукав, от волнения бровки чуть приподнялись, выражение лица не то умоляющее, не то испуганное…

   Неужели она все это время вот так запросто общалась с богом? Но теперь понятны его странные слова… теперь ясно, как он защитил город – божественная сила! Остается только вопрос: почему он пришел к ней на выручку? Почему исполнил ее просьбу и прогнал кочевников?

   Он медленно, словно против воли кивнул.

   В сердце закралось благоговение, чуть потеснив другие чувства.

   - Я думал, ты догадаешься. А если бы даже сказал там, в парке – все равно бы не поверила.

   Покраснев и досадуя на свою недогадливость, Рэлико молча кивнула.

   - Дела говорят громче слов, - тихо сказала она. – И не поверить теперь…

   Она покачала головой.

   - Боишься меня? Мне уйти? – с замиранием сердца спросил Ланеж.

   Рэлико подняла на него взгляд. К благоговению, благодарности, потрясению примешалось недоумение. Почему она должна его бояться? Что плохого он ей сделал? Да, снег и холод могут быть грозными, но он же защитил ее от кочевников, помог!

   И эта забота… чуть грубоватая, возможно, но несомненная… а со стороны бога и вовсе обретающая высочайшую ценность…

   В душе воцарился совершеннейший сумбур, и она пока не знала, что думать, но страх?! Почему же она должна его бояться?

   - Эй, смертная, ну где ты там застряла? – в конце коридора снова показался растрепанный юноша в халате, теребящий темную шевелюру, и Рэлико, раскрасневшаяся, взволнованная сверх всякой меры, повернулась к нему.

   ...Так ничего и не ответила. Ланеж снова сделал шаг назад, но в следующий миг, к немалому удивлению снежного бога, рядом с ним встала его огненная девушка.

   - Я без него не пойду, - тихо, но твердо произнесла Рэлико, волком глядя на того, кого ее спутник называл Анихи.

   Ланеж почувствовал, как у него непроизвольно дергается уголок губ.

   - Рэлико… ты как с богом разговариваешь? – мягко спросил он.

   - Бог ты или нет, невежливо оставлять одного гостя на пороге, другого приглашая в дом.

   В следующий миг чарующе прекрасный юноша с жуткими зелеными глазами уже вглядывался в ее собственные.

   - А малышка не так проста, я гляжу, - произнес он, коротко – и как показалось Рэлико, недовольно – взглянув на беловолосого. В следующий миг все его внимание вновь досталось ей. – Девочка, кто приглашает в дом снег? Ты бы сама желала, чтобы он ворвался в твое жилище, заморозив и занеся все, что в нем есть, оставив после себя лишь леденящую пустоту и сырость?

   Да? Но ведь снег не таков! Зима, которую она знает, совсем другая!

   В голове словно что-то щелкнуло, и все окончательно стало на свои места.

   Ланеж.

   Ледяной, стылый голос, холодное белоснежное лицо…

   Ланеж.

   Пугающий, но не страшный.

   Ланеж.

   Чистый, красивый храм.

   Ланеж, которому она молилась, чьей поддержки просила...

   Безотчетно пригляделась к нему и заметила на волосах, собранных в высокий, тугой хвост…

   Ее зажим? Тот самый?! Он же бог (осознать бы это поскорее!), и он принял ее приношение вместе с молитвой?

   Смутилась. В душе поднялось волнение, захотелось подойти ближе, встать на цыпочки, коснуться серебряной безделушки пальцами, чтобы убедиться: не грезится. Отчего-то было очень и очень приятно.

   Значит, то льдистое сияние, вспыхнувшее под конец – и вправду благословение? Настоящее божественное благословение?

   И сегодня... она звала на помощь не его, но пришел именно он. И спас ее, и город спас, в котором даже его храма нет! А значит, Ланеж не такой, как говорит этот зеленоглазый бог.

   И Рэлико уверенно сказала:

   - Вы же знаете, что он этого не сделает.

   - Намерения бога – потемки даже для других богов, - жестко произнес Анихи.

   - Хорошо, тогда поговорим здесь, я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, - произнесла Рэлико, твердо глядя на самого настоящего бога весны и удивляясь тому, что совершенно его не боится. – А затем покину ваши владения, если вы настолько не любите гостей.

   Отношения у них, судя по всему, своеобразные… но это, пожалуй, логично. Один разрушает то, что создавал второй. Это нормальный ход жизни в мире, но вряд ли может способствовать приятельским отношениям.

   Ланеж против воли усмехнулся, самыми краешками губ, одновременно растроганно и злорадно. До сих пор он даже не думал, что возможно испытывать эти чувства одновременно.

   Он боялся, что Рэлико испугается, но она стоит рядом с ним – и защищает его! Впервые за всю его долгую жизнь.

    ...Ты действительно странная, огненная девушка...

   Кто, ну кто мог бы сделать нечто подобное?! И ведь не боится учить Анихи хорошим манерам! Знал бы – давно бы их познакомил. Выражение растерянности на лице весеннего божка Ланежу польстило так, словно он сам его довел до этого состояния.

   Усмешка снежного бога не осталась незамеченной.

   Юноша с древними глазами выпрямился. На миг потемнело, как весной во время грозы, повисла удушливая тишина… и вдруг наваждение исчезло, а хозяин дома снова улыбнулся.

   - Ну и смертные пошли, слова поперек не скажи, - весело возмутился он. – Заходи, Ланеж. Но если хоть где после тебя обнаружу безобразие – клянусь, соберу всех, и на север придет очень ранняя и очень теплая весна, с обширнейшим половодьем, так что твой чертог затопит не раз и не два! Я ясно выразился?!

   И он двинулся прочь, продолжая причитать:

   - Мне, в моем же доме…

   Рэлико обрадованно вскинула взгляд на бога снега и удивилась потерянному выражению, которое появилось на его лице.

   - Идем? - вопросительно произнесла она и, взяв бога за рукав, потянула его к порогу.

   Тот тряхнул головой, занес было ногу… и замер.

   - Ты что?

   - Я… - он вздохнул, пряча глаза. – Я никогда не был в жилом доме, Рэлико. - Действительно не был. Золотые чертоги не в счет - там боги только собираются, а в иное время за ними следят духи верховных. - Только в заброшенных. Анихи верно сказал – снег не приглашают в дом. Тепло чужого очага ранит, возникает подспудное желание его погасить. Погасить свечи, жаркий огонь. Поэтому я нежеланный гость. Анихи об этом знал… но почему-то пошел у тебя на поводу. Возможно, желая испытать мой контроль.

   - Так я сделала хуже, да? – огорчилась она. – Прости, я как лучше хотела…

   - Нет. Не хуже, - и бледные до синевы губы вдруг улыбнулись широко, по-настоящему, преобразив его лицо, а холодные даже сквозь плотную перчатку пальцы сжали ее ладошку. – Не расстраивайся, Рэлико. И спасибо тебе. Идем.

   Про себя Рэлико решила, что при случае… если этот случай когда-нибудь представится… она непременно пригласит его к себе в дом. Может, и странно – звать бога в человеческое жилище, но эти слова задели какую-то струнку в ее душе.

   «Снег не приглашают в дом. Я нежеланный гость».

   Была в них какая-то затаенная горечь.

   Рэлико запоздало смутилась.

   Не слишком ли смело она разговаривала с богом? Что с одним, что с вторым?

   Как же так вышло, что она ступает в Весенний чертог? Это даже для сна уже, пожалуй, перебор!

   Скоро они уже сидели втроем на кухне и пили чай - ароматный зеленый. Анихи и Рэлико - горячим, от которого поднимался легкий парок, Ланеж, невозмутимо проведший рукой над своей чашкой – со льдом.

   Сначала боги беседовали о каких-то малопонятных вещах – циклах, ветрах, меридианах, временных параллелях… Рэлико, тихонько притулившись с краю, только переводила взгляд с одного на другого, не рискуя спрашивать. Весь недавний боевой задор как рукой сняло. К тому же она до сих пор пребывала под впечатлением от увиденного под крышей весеннего бога.

   Его чертоги дышали теплом и какой-то особой, чисто весенней жаждой жизни. Ярких цветов не было, как и единой цветовой гаммы, но общее ощущение давящей древности и вместе с тем незыблемой безмятежности одновременно будоражило и успокаивало. Стены оказались светлыми и тонкими, с цветочными узорами, выполненными нежными красками, а двери – вот чудно-то! – бумажными, раздвижными (на деревянный каркас натянута плотная бумага красивого кремового цвета). Когда они заходили на кухню, Рэлико так и подмывало ткнуть и посмотреть, прорвется ли, но девушка героически сдержала этот детский порыв. И всюду цветы, и в коридоре, и на кухне – не срезанные, живые. Спускались со стен, вились по потолку, расцветали иной раз прямо на глазах, щедро делясь с воздухом своим ароматом… Но тяжелых запахов не было. Легкие, нежные… одним словом, весенние.

   В конце коридора, где находился вход, судя по всему, в жилую часть чертогов, обнаружилась ниша, отделанная голубым и зеленым. Так в ней прямо из пола росли подснежники! Рэлико, идя к кухне, там чуть не зависла и до сих пор то и дело поглядывала в ту сторону.

   Чай, кстати, тоже был потрясающий. Она такого никогда раньше не пила, хотя ее матушка была ценительницей и покупала только лучшие сорта.

   Забавно. Люди считали, что богам ни есть, ни пить не обязательно… Но судя по уютной кухне, где все было сделано из дерева насыщенного красноватого оттенка, готовить весеннему богу доводилось. И чай он заваривал интересно – из совершенно одинаковых с виду баночек смешал в прозрачном чайнике по ложке листьев, бросил туда же горсть лепестков, оборванных с ближайшей ветви, добавил обвязанный нитками засушенный цветок, который очень эффектно распустился, стоило залить его кипятком. Для нее на стол поставили печенье, судя по виду и вкусу – самое что ни на есть домашнее, овсяное.

   Заметив очередной взгляд, брошенный гостьей в коридор, Анихи усмехнулся, щелкнул пальцами – и из стены прямо над ее головой спустились гибкие веточки жасмина, одна из которых склонилась над девушкой. Новый щелчок – и тугие бутоны одновременно раскрылись, превратившись в нежные цветы.

   - В моих силах не только снег топить, - с улыбкой сообщил он, пока Рэлико с восторгом и легким испугом смотрела на цветы. – Можешь бросить в чай, будет ароматнее.

   Покосилась на Ланежа, но тот вроде бы не возражал… хотя по его лицу трудно понять. Но в белых глазах, казалось, присутствовал только сдержанный интерес с легкой ноткой веселья.

   В доме он держался совершенно спокойно и уверенно… если и осматривался, то делал это незаметно. И видя его спокойствие, Рэлико окончательно перестала переживать из-за своих, возможно, не самых уместных действий и слов.

   Интересно, а как выглядят его чертоги?.. Наверняка живописные, с огромными сосульками, может, даже ледяными статуями, покрытыми инеем колоннами, круто уходящими к остроконечным сводам…

   Вот бы посмотреть как-нибудь…

   Но тут хозяин счел, что светских бесед с него хватит.

   - Давно? – коротко спросил Анихи, красноречиво глянув на Рэлико.

   Ланеж пожал плечами.

   - Не первый год, - обтекаемо сформулировал он.

   - И чего молчал? – надулся весенний божок. – Я-то тебе рассказывал… можно сказать, как родному…

   Осекся, сообразив: рассказывал, но не обо всех и не обо всем. И, пожалуй, понял причину.

   - Хотя дело твое, - буркнул он. – Если так тебе больше нравится…

   - Не хотел привлекать лишнего внимания, - все-таки ответил Ланеж. – И был бы тебе тоже очень признателен за молчание. И вообще… не распространяйся на эту тему, пожалуйста, - еще один выразительный взгляд в ее сторону.

   Ланежу, конечно, было интересно взглянуть на то, как живет весенний божок… но ничего, что выбивалось бы из его представлений, он не увидел, а потому и глазеть смысла не было. На жилище любого бога накладывает отпечаток его сила и сущность. Но, переступив порог и невозмутимо пройдя вслед за восхищенно озирающейся огненной девушкой на кухню, Ланеж прямо-таки видел, как Анихи чуть не давится явно заготовленными ехидными комментариями.

   Приходилось, конечно, прикладывать некоторые усилия, чтобы не ежиться от царящего здесь тепла и держать под контролем дремлющую внутри стужу, но это была невысокая плата. Зато он сидит с Рэлико за одним столом… Когда она в первый раз неловко потянулась за печеньем, нечаянно коснулась его локтя – и совершенно очаровательно покраснела. Словно он не бог, а самый обычный смертный…

   Ланеж в очередной раз вознес хвалу миру за свою ледяную внешность.

   - Ладно. Расшаркивания в сторону, - решительно произнес Анихи, заставив снежного бога встряхнуться, и взгляд зеленых глаз снова изменился, из снисходительного став напряженным и внимательным. - В честь чего ты ее сюда приволок? Зная тебя… произошло нечто из ряда вон выходящее.

   - Так и есть, - спокойно подтвердил Ланеж. - В ее городе сейчас опасно – ни с того ни с сего на него напали кочевники. Озадачен был даже Жнец и, подозреваю, бог войны тут ни при чем – иначе приехал бы лично поприсутствовать. А поэтому я бы хотел, чтобы ты присмотрел за ней два-три дня, пока я буду занят на севере и северо-востоке - раз уж проблемы там возникли именно из-за твоей безалаберности.

   Услышав это, Рэлико снова встрепенулась. Она по-прежнему не знала, как относиться к этой перспективе… но была вынуждена признать, что ей бы хотелось изучить как следует и этот странный дом, и чарующе прекрасный сад.

   Анихи недовольно поморщился, но протестовать не стал.

   - Хорошо, я понял.

   Спрашивать, почему не возьмет ее с собой, не стал. И так ясно. Во-первых, человечке не выдержать бешеной скачки Северного Ветра – да еще на такой высоте, где не могут летать птицы. Во-вторых, в Ледяных чертогах она попросту замерзнет насмерть.

   Да и интересно будет с ней пообщаться. Девочка, судя по всему, неординарная.

   - Пусть остается, - повторил "приглашение" Анихи. – Хотя ситуация за гранью, Ланеж, ты должен это понимать.

   Снежный бог пожал плечами.

   - Я тоже не в восторге. Но в ее городе произошло то, чего не должно было произойти. Едва не пострадала Рэлико… наликаэ Радужки могла умереть, хотя Сулу дал нам обоим знак, что благословение принято и вплетено в полотно судеб…

   ...Какое интересное слово... наликаэ... Но Рэлико промолчала.

   Анихи насторожился.

   - Вот как? Чтобы где-то что-то произошло вопреки воле Сулу… Тут требуется как минимум вмешательство другого бога, причем откровенно враждебное. Ты точно уверен, что Иркас тут ни при чем?

   - Как будто он даст нам ответ на этот вопрос… но по большому счету, ему это ни к чему. Войн и стычек хватает на западе, - произнес Ланеж. – Однако есть еще и максимум. Нити Хаоса подчас отказываются подчиняться даже богу судеб.

   - Да, истинный ответ можно получить лишь у него… но сначала надо найти желающих к нему отправиться.

   Богов одинаково передернуло, и Рэлико наконец не выдержала.

   - Сулу? Бог судеб? Тот, кто прядет нить жизни?

   - Он самый, - ворчливо подтвердил Анихи.

   - А почему к нему никто не хочет отправиться? Он такой страшный?

   Ланеж покачал головой.

   - Не он страшный, а путь к нему страшный. Сквозь толщу пустоты, растянутой над небом, где Хаос ткет собственные рисунки…

   Прозвучало пугающе. Рэлико поежилась и поспешила сделать еще глоток из чашки.

   - Можно вопрос? – медленно произнес Анихи, пристально глядя на снежного бога.

   Тот ответил вопросительным взглядом.

   - Как ты понял, что это огненноволосое чудо – та самая?

   Вот опять! В каком смысле – та самая? Но Рэлико теперь так робела перед обоими, что снова промолчала. И обращение… на себя бы посмотрел, зеленоглазый кошак!

   Вспомнила, кто он, спохватилась, устыдилась мятежных мыслей… Но до чего ж сложно воспринимать их как бессмертных богов, когда они спокойно сидят за столом, как люди, беседуют и попивают чаек с печеньками!

   Рэлико, вздохнув, взяла еще штучку.

   - Может, чего поплотнее? – осведомился Анихи.

   Девушка покачала головой.

   - Нет, благодарю вас.

   Скорбный вздох.

   - До нее доходит, как до жирафа, или…

   - Дай ей время, привыкнет, - произнес Ланеж - негромко, но таким тоном, что весенний божок действительно прекратил издевательства.

   - И все же – как?

   Да, как всегда настырен.

   - Я и не понял, - честно отозвался Ланеж, снова покосившись на Рэлико, навострившую уши. – Я до последнего не понимал. Встретил ее один раз, другой… и она так искренне, так безыскусно радовалась снегу… Я думал, всё будет как обычно, но мне действительно очень повезло.

   Рэлико смутилась.

   Оказывается, боги при желании и впрямь способны проследить за смертными и прочесть их чувства в их душах… Вот до сих пор в голове не укладывается! Это ж надо! Она – и сидит за одним столом с богами!

   Интересно, что он имел в виду? Что должно было быть как обычно? И что не было? В каком смысле – повезло? Ему? С ней?

   В щеки бросился румянец. Рэлико, чтобы отвлечься от глупых мыслей, перевела взгляд на весеннего бога… и, к своему удивлению, увидела на его губах понимающую улыбку. Не насмешливую, не ехидную, не кривую, а вполне искреннюю.

   - Понимаешь, каково это, да?

   Ланеж кивнул.

   - Одновременно и ад, и рай, и вечное испытание на прочность… И вместе с тем по-другому никак.

   Темноволосый, помедлив, кивнул.

   - Хорошо. Я о ней позабочусь, - негромко пообещал Анихи.

   Словно о собачке говорил… но со стороны бога опять же заявление, не лишенное известного очарования.

   В белых глазах Рэлико ясно прочла облегчение. Значит, Ланеж действительно верит, что так будет лучше...

   - Спасибо. Это ненадолго… только пока я не разберусь с делами на северо-востоке. - Затем снежный бог обернулся к ней. – Ну что, Рэлико… тебе решать. Останешься?

   Анихи фыркнул, буркнул себе под нос что-то вроде «И эту разбалует окончательно!»

   - А родным можно как-то передать, что я жива, со мной все хорошо?

   - Конечно, - кивнул Ланеж. – Можешь записку написать, я духов попрошу, отнесут.

   В его душе неохотно шевельнулась благодарность по отношению к весеннему божку. Все-таки стало даже проще. Не нужно скрываться, следить за каждым словом…

   И ей интересно, судя по всем – вон как глаза разгорелись.

   - Тогда... если ты этого желаешь - останусь, - тихо согласилась девушка. При весеннем боге было как-то неловко это говорить.

   В белых глазах она прочла облегчение и порадовалась про себя тому, что так решила. Она не знала, какие у него там могут быть дела на северо-востоке - видимо, и впрямь серьёзные и срочные, - зато чувствовала, что тревога за нее неподдельная.

   - Спасибо. В таком случае пиши записку сейчас, Рэлико, - негромко произнес Ланеж. – К сожалению, мне действительно нужно спешить.

   - Хорошо. Я быстро… мне бы только…

   Анихи скорбно вздохнул, щелкнул пальцами – и перед ней из пустоты возник лист бумаги и карандаш.

   - Пиши уже, смертная. И, надеюсь, тебе хватит здравого смысла не рассказывать всю правду, а то по возвращению тебя упрячут в дом для убогих.

   - И без те… Сама знаю, - воинственно произнесла Рэлико, в последний момент чуть сбавив тон.

   Кто еще тут убогий!

   Поразмыслила немного и принялась писать - что с ней все хорошо, она у Тимарэ в верхнем городе… Такая подруга там действительно имелась – только вся их семья как раз за день до этих событий выехала на именины к ее кузине за город, проверить у папеньки не получится при всем желании. А по возвращении как-нибудь уже оправдается. В такой ситуации кто угодно бы затерялся… да и безопаснее там, мама сразу успокоится.

   - Верхний город ведь изолирован? - на всякий случай уточнила она.

   - Да, - кивнул Ланеж. – Ещё несколько дней в него нельзя будет пройти, пока слой льда на воротах не растает. Расколоть его не смогут.

   - Тогда… записку пусть под дверь подсунут, что ли... Только осторожно – чтобы под коврик не угодила, а то родители не заметят. Смогут?

   - Попрошу. Духи не глупы, справятся…

   Духи... настоящие духи... У самой дух захватывает!

   Анихи снова с явным сарказмом покачал головой.

   - Духи-то вам чем не угодили? – удивилась Рэлико.

   Но этот вопрос весенний бог с великолепной невозмутимостью проигнорировал, допивая чай.

   Наконец, девушка попросила у родителей прощения за не согласованный с ними визит, заверила их в том, что с ней все в полном порядке, и с тяжелым сердцем подписалась.

   Поднялась, сложила записку вчетверо и обеими руками протянула Ланежу.

   Тот принял её и сунул во внутренний карман запахнутого на груди одеяния.

   - Не тревожься, - попросил Ланеж. – Принесут в целости.

   - Хорошо, - кивнула она.

   - Что ж… До свидания, Рэлико. – Перевел взгляд на старого неприятеля. - Оставляю ее на тебя – и полагаюсь на твое благоразумие. Надеюсь, оно у тебя еще осталось. Спасибо за гостеприимство.

   С этими словами снежный бог резко поднялся и направился прочь по коридору.

   Рэлико, приоткрыв от удивления рот, уставилась сначала ему вслед, затем непроизвольно перевела взгляд на весеннего бога…

   - Чего стоишь? Проводи, - почти беззвучно шепнул тот.

   Ойкнув, Рэлико заторопилась следом и на сей раз даже не взглянула на подснежники.

   Догнала беловолосого бога уже на дорожке, неловко кашлянула, не зная, как еще привлечь его внимание.

   Он коротко обернулся через плечо, и девушка неожиданно для себя самой выпалила:

   - А о чем он таком говорил? Ну, про то, что я та самая?

   Ланеж замер на полушаге. Аж споткнулся, что для бога было нонсенсом. Медленно обернулся к ней.

   Рэлико запоздало зажала рот руками, виновато глядя на бога…

   И вот тут Ланеж удивил сам себя.

   Он медленно протянул ей руку.

   Девушка сначала робко прижала руки к груди. Затем сделала шаг вперед, вложила чуть подрагивающие пальчики в его ладонь. Взволнованная… такая искренняя, не скрывающая чувств…

   Ланеж бережно привлек ее к себе, чуть склонился и, стараясь говорить как можно мягче (ох и нелегко это с непривычки!), негромко произнес:

   - Я расскажу тебе, Рэлико. Непременно расскажу… но как-нибудь в другой раз. Когда сам до конца разберусь во всем. Хорошо?

   - Да, - кивнула, забывшись. Подняла взгляд.

   Снежный бог. Грозный снежный бог – совсем рядом. И голос такой тихий, и рука, вопреки обыкновению, касается очень мягко и бережно.

   И какой же он красивый… Завораживает морозная строгость и симметричная правильность черт – как у кристаллов льда. И эти глаза с черным зрачком и черной нитью вокруг нездешней, словно наполненной инеем радужки. У другого бы пугали, а тут…

   - Наверное, неуместно говорить… но будь осторожен в пути, - неуверенно произнесла Рэлико.

   Новая удивленная улыбка. Такое чувство, улыбаться Ланеж способен исключительно от неожиданности, словно снежная маска давным-давно слилась с его лицом.

   - Возможно, неуместно… Точнее, ни к чему – на спине Северного Ветра мне ничто не грозит. Но я буду осторожен, раз ты об этом просишь.

   - Северный Ветер? Его так зовут?

   Конь, словно поняв, что речь зашла о нем, повернул голову к смертной и тихо фыркнул.

   - Это он и есть, Рэлико. Северный ветер выглядит вот так. По крайней мере, в этом облике.

   - А есть и другой?

   - Есть… но он тебе не понравится. Поэтому лучше так, поверь.

   - Все равно как-нибудь хочу посмотреть… Если можно будет.

   - Хорошо, - неохотно согласился Ланеж. – При случае покажу, но я предупредил. Потом не жалуйся.

   Рэлико удивленно уставилась на бога.

   Не ожидала она такого. Дома сплошь запреты да нравоучения, а здесь… Она думала, снежный бог будет строг и суров, но он оказался добрым, готовым прийти на помощь и снисходительным. Приятное чувство – что кто-то может вести себя с ней вот так… Злоупотреблять его уступчивостью она не стала бы ни в коем случае, но все равно приятно.

   - Я буду тебя ждать, - тихо произнесла она.

   Ланеж порадовался тому, что стоит на месте, иначе споткнулся бы еще раз.

   Жарко. Ему снова жарко. Дыхание по неведомой причине учащается, как и сердцебиение, обычно редкое и тихое… И рука его огненной девушки по-прежнему в его ладони…

   - Я вернусь, Рэлико, - пообещал он, осторожно сжав ее пальцы.

   Кивок. Теплые карие глаза смотрят куда-то в сторону… На волосы, что ли? Изучает прическу?..

   Ну, конечно!

   Теперь настал его черед смутиться.

   - Извини, я не подумал, - произнес он, глупо прикрывая зажим на волосах.

   - За что извиняешься? – окончательно озадачилась она. – Наоборот… приятно же… хотя я не понимаю, почему ты его забрал.

   Он склонился еще ниже, и девушка ощутила запах морозной свежести, исходящий от него.

   - Потому что молишься искренне, Рэлико. Потому что я был очень рад услышать твою просьбу. Рад, что ты зашла в мой храм, хотя совершенно не ожидал этого. Но, прости, я правда тороплюсь, как бы ни хотел остаться, - и Ланеж заставил себя разжать пальцы.

   - Ой, извини! – она порозовела от смущения и тут же отступила. – Я только проводить хотела, а получилось, что задержала…

   - Не страшно. Я скоро вернусь, Рэлико. Анихи не бойся, он действительно ничего не сделает, даже если его разозлить. Я хорошо его знаю, - намек на ехидную улыбку, не более, но ей хватило, чтобы искренне, открыто улыбнуться в ответ.

   - В добрый путь, - привычно произнесла она, и Ланеж, не став даже заморачиваться с засовом, одним прыжком перемахнул через ворота.

   Его переполняла странная энергия, не дающая действовать с привычным спокойствием. Грудь словно распирало от непривычных, жарких, смущающих чувств - столько волнения, столько…

   Ланеж вскочил в седло, пришпорил коня…

   И уже поднявшись в воздух, не удержавшись, обернулся через плечо, чтобы увидеть, как она провожает его взглядом и чуть заметно машет на прощание.

   Коротко вскинул руку в ответном прощальном жесте – и исчез, помчавшись домой.

ГЛАВА 8

Сидеть в пустой кухне, без Ланежа, наедине с богом весны, оказалось очень и очень неловко. А не вернуться туда – как-то некрасиво было бы… Но Рэлико было некомфортно до крайности. Особенно если учесть, что он сверлил ее пристальным взглядом темно-зеленых глаз. На юном лице – глаза старика. Они пугали.

   - Бояться не надо, - усмехнулся Анихи. – Если бы Ланеж не доверял мне, он бы тебя здесь не оставил.

   - Сами же сказали – намерения бога – потемки даже для других богов, - напомнила Рэлико, снова насупившись - ну надо же, как легко он ее чувства угадывает!

   Рассмеялся.

   - Верно. Но это не тот случай, уверяю. Я не причиню тебе ни малейшего вреда. Ну что, - он снова весело подмигнул, - пошли обустраиваться, смертная. Потом покажу тебе свои владения, так и быть.

   Весенний бог выделил ей одну из маленьких комнат на жилой половине – вот зачем ему гостевые, если он больше никого сюда не водит, а кроме него обитателей в доме нет? Но спрашивать было как-то неудобно. Мало ли какие у богов порядки… Или, может, нравится ему так. Имеет полное право, его же чертоги.

   Комнатка оказалась странной. С такой же раздвижной дверью, светлая, с одним большим окном практически на всю ширину стены. Низкая кровать, подле нее – комодик. Обоев нет и здесь, но есть роспись – нежные цветы вишни, только по неизвестной прихоти художника – розовой. Старомодная лампа на комодике – такие Рэлико видела только у госпожи Харги. Свечи на стенах – большие, толстые, да и на причудливые стеклянные светильники весенний бог не скупился. Сменная одежда – изумрудно-зеленый халат с непомерно большими рукавами и широким поясом, примерно как у него, но явно должен ложиться по женской фигуре… По краю подола вышивка - золотистые листики. Под ним на небольшой подставке пара белых носочков и странного вида сандалии – деревянная подошва, ремешок на большой палец и вокруг щиколотки, видимо, должен удерживать странную конструкцию на ноге.

   - Если еще что нужно, скажи, организую, - гостеприимно произнес Анихи, замерший в дверях, пока гостья осматривалась.

   - А ванная есть? – осмелилась спросить Рэлико.

   - Здесь только туалет. Но в доме есть большая купальня, - пожал плечами бог. – Вечером прикажу, всё приготовят, тогда и позову.

   - Хорошо. Спасибо.

   - В горячей воде в источнике вместе сидеть придется, правда, но для мытья комнаты отдельные… – прервался, многозначительно подняв бровь. - Что краснеешь? В источник заходят в костюме. Я пристрастился на востоке, где край богини огня и много горячих источников. Вот и устроил у себя такой же. Тебе понравится. Глупо, побывав в гостях у бога, не узнать всего, что его чертоги могут тебе предложить.

   - Благодарю, пожалуй, воздержусь, - непререкаемо, несмотря на румянец, скрестила руки на груди девушка.

   Раздраженный вздох.

   - Хорошо, если ты такая скромница и упрямица – оставлю тебя на Мэй, это одна из моих духов тепла. Если вдруг с непривычки сомлеешь – она тебе поможет… хотя метка может помешать. Ну, или по крайней мере, меня позовет. Надеюсь, если я приду тебя спасать, ты возражать не будешь. – И, не дав ей что-либо сказать, деловым тоном сообщил: - У тебя полчаса, потом покажу тебе здесь все.

   С этими словами насмешливый божок ретировался.

   Пожалуй, она начала понимать отношение к нему Ланежа!

   Шумно выдохнув, Рэлико подавила детский порыв швырнуть в сторону двери что-нибудь потяжелее, вроде пресловутой лампы. Вместо этого она боязливо подошла к окну, словно совершала нечто неприличное. Оказалось, что оно выходит прямо в сад. Чуть повоевав с непослушной рамой, девушка распахнула его, и в комнату хлынул птичий щебет и аромат неизвестных ей цветов.

   Интересно-то как…

   Что ж, хотя бы обещал все показать. Не придется в четырех стенах сидеть…

   Не удержавшись, Рэлико присела на край невысокой постели.

   Странно… вроде и мягкая, но при этом упругая, не проседает почти.

   Она вздохнула.

   До чего же все чуждое, хоть и интересное!

   С другой стороны, вот оно – настоящее приключение, настоящее чудо… Не обманул снежный бог…

   Вспомнила Ланежа – и зарделась так, что щеки подрагивающим пальцам показались огненными.

   По всему выходило, что она для него какая-то особенная. Но почему? Что она могла такого сделать, чтобы заслужить внимание бога? Рэлико совершенно этого не понимала. Приятно, конечно… но вдруг она его теперь чем-то разочарует? Или расстроит? Или огорчит? Она же ничего не знает о нем, так легко совершить ошибку, которую она может даже не заметить! И если она привлекла его внимание несколько лет назад, почему же он до сих пор никак себя не проявлял? Почему раньше не появился перед ней?

   Рыжеволосая девушка покачала головой. Затем вспомнила, что бог дал ей всего полчаса на отдых, и принялась переодеваться. Быстро сняла промокшую и местами грязную одежду, подумала, куда ее положить, и в итоге, завернув пятнами внутрь, аккуратно опустила на пол у порога. Облачиться в незнакомый наряд оказалось куда как сложнее. Рэлико запуталась сперва в нижнем халате – ну правда, совсем ведь как халат! Потом в широких рукавах, затем в длинном поясе… но когда она уже готова была швырнуть его в стенку, пояс неожиданно сам собой выскользнул из ее рук и завязался как положено. Туго несколько раз обвил талию, сзади сложился в небольшой бант.

   В первый момент Рэлико, естественно, перепугалась. Потом вспомнила, где находится, и догадалась, что скорее всего, кто-то из духов ей помог.

   То есть, выходит, духов она не видит, а они могут увидеть ее раздетой?!

   С другой стороны, духам-то с этого что? Они же не люди и даже не боги… А просто силы природы…

   - Спасибо, - неловко произнесла Рэлико в пустоту. Пустота безмолвствовала, но на пояс тут же прицепилась взлетевшая с комодика мелодично позвякивающая брошка.

   Девушка снова чуть не подскочила, но взяла себя в руки. Повертелась на месте, пытаясь понять, как на ней смотрится этот странный наряд. Вроде неплохо... лег ровно так, ткань не морщится, не топорщится... И пояс красивый такой, черный с вышивкой золотыми и нежно-зелеными нитями...

   Наконец она боязливо выглянула за дверь.

   Там уже стоял ухмыляющийся божок.

   - А неплохо... Так и думал, что с твоими волосами будет хорошо смотреться. Ну, идем, смертная.

   - У меня имя есть, вообще-то, - пробурчала она.

   - Да, я в курсе, - надменно кивнул Анихи. – Так ты идешь? – Перевел взгляд на ее ноги и расхохотался.

   - Почему сандалии не надела? - покашливая, осведомился он.

   - В своих ботинках удобнее, - воинственно сообщила Рэлико.

   - Они к платью не подходят! – возмутился божок.

   - Зато подходят мне, - не смутилась она.

   Анихи клокочуще выдохнул.

   - Сулу с тобой… Пошли.

   И первым направился по коридору к выходу.

   Рэлико, путаясь в непривычном подоле, который еще и не позволял делать широкие шаги, последовала за ним.

   Сад ее очаровал, оправдав все надежды и ожидания. Бесконечное множество бутонов, зелени, кустов, деревьев - запахи земли, листвы и цветов, от которых даже голова немного закружилась… И верилось, и не верилось, от разноцветья даже снова подумалось, что это лишь грезится ей в очередном волшебном сне. Ведь только что один бог выхватил ее из объятий зимы и снега – и вот она во владениях другого, в самом сердце цветущей весны, где всюду ощущалось ее дыхание!

   Анихи внимательно, хоть и незаметно следил за смертной - и отметил про себя, что рвать бутоны она даже не пыталась и разрешения не спрашивала. Если хотела понюхать – бережно нагибала к себе ветку или сама склонялась к стеблю…

   Пожалуй, и впрямь хорошая девочка. Несмотря на упрямство, дерзость и вздорность!

   Где Ланеж это чудо отыскал только… Смешно даже. Совсем юная девчонка, рыжая, с бледными веснушками, удивительно теплыми, чистыми глазами – и бледный, вечно ледяной снежный бог… Кому рассказать, не поверят!

   - Здесь что, собраны все цветы мира? – наконец спросила Рэлико, остановившись среди цветущих клумб всех видов и форм и оглядываясь с нескрываемым восторгом.

   Восторг Анихи польстил.

   - Нет, конечно, я же не богиня земли. И не дух цветов, - хмыкнул он. – У меня своя коллекция. Здесь все цветы, которые распускаются в весенние месяцы.

   - А у солнечного Кэлокайри тогда летние?

   Одобрительный взгляд.

   - У него еще и овощная грядка есть, - просветил девушку Анихи. – И солнечные часы – на протяжении трех месяцев в году над ними всегда светит солнце. Даже если собирается гроза, именно на них из-за любых, даже самых плотных туч будет падать тонкий луч света. Эти часы отмеряют срок его господства. На них есть и Фтинори, и я…

   - И Ланеж?

   Анихи поджал губы и холодно кивнул.

   - Почему вы его так не любите?

   - Он наша противоположность. И он снежный бог, - таким тоном, словно это все объясняло, произнес Анихи.

   - И что? – искренне не поняла Рэлико. – Есть куда более опасные боги, которые занимаются куда более грозными вещами. Тот же Иркас, на мой взгляд, поопаснее будет… Не говоря уже о боге смерти…

   Анихи мученически вздохнул.

   - Давай скажем так, девочка, у нас всех есть причины опасаться бога снега. В прошлом от него могли серьезно пострадать мы все… в том числе и сам мир.

   - От рук Ланежа? – ее удивлению не было предела.

   Анихи против воли усмехнулся, хотя тема была не слишком веселой.

   - Нет. Не Ланежа. Он… не первый снежный бог. Но об этом не спрашивай, Рэлико.

   Впервые за все время бог весны назвал ее по имени.

   Тут же недовольно кашлянул, явно сердясь на себя, и повел ее дальше. По аллее, над которой кроны неизвестных деревьев причудливо сплетались, образуя настоящий тоннель, приятно затемненный. С ветвей на длинных-предлинных стеблях свешивались неизвестные бледно-голубые цветы с нежным ароматом… один раскрылся прямо над девушкой, почти сразу же облетел, и ароматные, нежные лепестки осыпали волосы. Рэлико сняла один – чудные, почти что в форме сердечка… А так смотришь – кажутся острыми, вытянутыми…

   Любопытство не унималось, но раз он велел не спрашивать, раздражать его ни к чему. Может, позже у Ланежа узнает?..

   А пока Рэлико заговорила о другом.

   - А у Фтинори в чертогах тогда что? Плодовые деревья?

   Такой юный и одновременно древний бог иронично хмыкнул.

   - Мне тебя, может, по всем чертогам на экскурсию сводить, пока Ланеж занят? Моих тебе уже недостаточно?

   - Да нет, я не в том смысле, - смешалась Рэлико. – Просто… это очень интересно, понимаете? Зачаровывает, даже дух захватывает. Ведь все это - запретный мир, мир, в который людям нет доступа… А я смогла в него заглянуть.

   - И как тебе прикосновение к неизвестному?

   - Пугает, - бесхитростно призналась девушка. – И будоражит. Это как волшебство, только больше, глубже, волнительнее. И я очень рада, что смогла увидеть и узнать Ланежа. Он открыл мне столько чудес...

   Анихи покачал головой.

   - У тебя действительно только Ланеж в голове, - пробормотал он. – Никогда не думал, что найдется ненормальная, которая сможет так к нему относиться. Только… - он помедлил и все-таки договорил, пристально глядя на девушку: – Рэлико, ты бы поостереглась. Еще влюбишься в него ненароком… Он не твой мужчина, он твой бог, и не все чувства здесь уместны.

   Рэлико, услышав это, совсем растерялась и не нашлась с ответом. Глупости ведь говорит… Она и так прекрасно понимала, что Ланеж, при всей его доброте и готовности прийти на помощь, для нее недоступен. Где она – и где бог, пусть и третьего круга? У нее даже мысли бы такой не возникло! Так с чего вдруг бог весны вздумал дать ей такой совет?

   Зеленые глаза словно буравили, пытаясь открыть своему взору человеческое сердце, но Рэлико, хоть и почувствовала пытливость этого взгляда, упрямо смотрела прямо на бога. Ей нечего скрывать! И стыдиться тоже, потому что никаких недостойных мыслей или чувств у нее не было!

   Слегка взгрустнулось разве что, но это и понятно - не так легко встретить человека, обладающего такими же сочувствием и добротой, как у Ланежа. И вообще - ее это дело, как относиться к богу. Если ему что-то не понравится - он сам скажет!

   Рэлико тихо засопела и отвернулась, вцепившись в туго обвивающий талию пояс. К примеру, Анихи ей совсем не нравится, и что теперь? То есть весну Рэлико, скорее, любила (хоть и не раннюю), и к богу готова была относиться с почтением, но, как выяснилось, это куда проще делать на расстоянии!

   - Я знаю, - наконец определилась девушка, кое-как уложив сумбурные чувства в короткий, но искренний ответ. - А духи у всех богов есть? – вспомнила вдруг она происшествие с поясом.

   Анихи снова покосился на любопытную девчонку сперва недовольно (тему меняет?), затем с интересом (надо же, желание узнать вполне искреннее) и наконец неохотно улыбнулся.

   Не задел, похоже – чего бог весны подсознательно ожидал. Не оскорбилась, не огорчилась, только растерялась. Что ж, это и неплохо. Главное, чтобы вняла предупреждению. Ланеж не из тех, с кем можно связаться без риска для себя. Он даже в тело смертных почти никогда не вселялся, даже в собственных жрецов, боясь их заморозить, так о чем тут можно говорить...

   - Конечно. У каждого бога есть духи, которые ему подчиняются. К примеру, мы, боги времен года, проносимся по миру в свой черед, будя своих духов, и оставляем их потом выполнять необходимую работу. Не приедем – духи не проснутся, а если проснутся – вряд ли организуются. Присутствие бога необходимо, оно придает смысл, задает тон и ритм изменений в природе… Конечно, иногда духи пробуждаются сами по себе, некоторые живут под дланью бога и следуют за ним всюду, третьи и вовсе не засыпают… но это единичные случаи.

   - А ваши духи какие? И что делают? – не отставала она.

   Мученический вздох.

   Анихи и сам не понимал, зачем рассказывает ей все это. Но было непостижимое обаяние в ее бесхитростном любопытстве, которое горело в ярких, теплых глазах.

   - Есть, к примеру, Риза – кореница, - обреченно продолжил весенний бог, - она помогает растениям пускаться в рост, благодаря ей приживаются новые цветы, корешки разрастаются в земле и начинают гнать соки по стеблям и стволам. Есть нефи – духи, которые следуют сразу за мной, протыкая почки иглами жизни, чтобы листья распускались на солнышке… Травяницы плетут в земле ковры из трав, которые по весне пускаются в рост... Их много, и все они разные, Рэлико.

   - А у Ланежа?

   - Тоже хватает, но у него они соответствующие… страшные, холодные, бррр, - он с излишней, на взгляд Рэлико, выразительностью поежился.

   - А человек их увидеть может?

   Ну все, вопросы посыпались, как из легендарного рога изобилия!

   - Нет, даже наликаэ, - коротко отозвался Анихи и тут же чуть не взвыл от досады. Расслабился, заговорился! Оставалось надеяться, что она не придаст этому слову значения… Чуть помрачнев, бог продолжил объяснять:

   - Ваш дух слишком закостеневает в теле. Дети, бывает, видят духов и изредка старики, особенно впавшие в детство, но в твоем возрасте уже…

   - Ой, а это чего такое?! – вскрикнула Рэлико, указывая на забор.

   Анихи, недовольно хмыкнув (посмела бога перебить, паршивка!) развернулся – и сам замер от удивления.

   - А что ты видишь? – на всякий случай, осторожно спросил он.

   - Там… лысенький такой, синий сидит… Глазки мелкие, злобные, тоненькие лапки…

   Анихи совсем не по-божески раскрыл рот, пораженный точностью этого описания. Неужели видит? Но как?!

   Дух между тем начал подпрыгивать на месте, воинственно стрекоча и размахивая лапками, и Рэлико, даже не подумавшая испугаться, не смогла сдержать смех. Помахала ему в ответ, и тот чуть поумерил пыл.

   - Это из ваших духов?

   - Нет, - медленно произнес бог весны. – Это Криос, морозник, один из духов Ланежа. И судя по всему, он твердо намерен приложить все силы, чтобы тебя защитить, если я попытаюсь причинить тебе вред… ну-ну, - фыркнул вдруг Анихи, а затем крикнул: - Расслабься, мелкий, ей ничего не грозит. Она человек, тепло ей вреда не причиняет. А вот тебе, если я найду хоть одну побитую морозом ветку, не поздоровится!

   Дух торопливо спрятал лапки за спину, что-то застрекотал – стеснительно-виновато – и спрыгнул с забора в сугробы по другую сторону.

   - Совсем они у него распустились, - покачал головой Анихи.

   - Почему распустились?

   - Духов обычно в строгости держат, но Ланеж от них требует лишь одного – чтобы свою работу выполняли в срок и на совесть. Ни показательных построений, ни наказаний, с ослушниками разбирается мягко и один на один, себе прислуживать не требует… Вот они и наглеют.

   - Почему же наглеют? – возмутилась Рэлико за духа. – Может… может, его Ланеж сюда и прислал! А если даже он сам пришел… если он за меня беспокоится – это очень мило с его стороны!

   Анихи посмотрел на нее и расхохотался так, что даже слезы на глазах выступили.

   - Что смеешься? – с вызовом спросила Рэлико.

   - Да так… смертная защищает бога и старательно, с жаром оправдывает его духов… По-моему, вот что действительно очень мило, - издевательски осклабился он. – Что до твоих слов… Они для Ланежа не слуги. Если ему что-то нужно – он не приказывает и не присылает, он просит, и просить зимнего духа пройти на территорию весеннего бога… Ланеж бы ими рисковать не стал. Нет, судя по тому, что здесь же Ши’До и еще кое-кто – это их собственная инициатива.

   Рэлико устремила взгляд на забавное существо, похожее по форме на серую кляксу, вокруг которой клубился туман.

   - А это кто?

   - Ши’До? Облачный дух, живет в воздухе и по осени набивает тучи снегом. Такие у Ланежа в чертогах живут.

   Рэлико снова вспомнила венок из снежинок, красивый первый снег, серебро, которое устилает землю каждый год и широко улыбнулась.

   - Спасибо! – крикнула она духу. Клякса на миг порозовела, затем заползла за куст и там и осталась, поблескивая черными глазенками.

   - Нравятся? – недоуменно нахмурился Анихи.

   - Они забавные, - хихикнула девушка.

   И отношение к ним Ланежа ей тоже понравилось, очень-очень… Ко всем добрый, не только для кого-то одного…

   - Как они вообще могут нравиться? – возмутился Анихи. – Мерзкие, морозные… на моих лучше глянь!

   Рэлико послушно огляделась.

   - Я никого не вижу, - простодушно призналась она.

   - А так? – усмехнулся Анихи, взяв ее за руку.

   - Ого!

   - Как непочтительно, - поморщился божок. – Гляди, те коричневые, с зелеными бутыльками – Эйши, наполняют почки жизненной силой. Те бледно-салатовые, что с иглами – в свой черед протыкают их. Вон те, красноватые – Хиари, духи тепла, они растапливают снег. Желтые с голубыми крылышками отвечают за бутоны цветов, потому и вьются над ними...

   - Интересные… - зачарованно прошептала Рэлико - последние были ну совсем как бабочки! – Я даже не думала, что все в природе абсолютно все подчиняется богам, каждая мелочь, которую мы считаем чем-то естественным…

   - Мир более хрупок, чем вам, людям, кажется, - пожал плечами Анихи. – Необходимо прикладывать усилия, чтобы поддерживать в нем равновесие.

   Но какими бы интересными и яркими ни были духи Анихи, смотрели они совсем не так, как морозник. Они не выглядели несчастными… но и довольными тоже. И на своего бога косились с легкой опаской. Рэлико сама не знала, откуда взялось это ощущение, словно из глубины души пришло – но неправильно это! Пусть духи слабее богов, но он же сам сказал, без них никуда. Так разве можно относиться к ним как к существам второго сорта?..

   Бог медленно убрал руку, и в тот же миг весенние духи, наводнявшие сад, для нее исчезли.

   И снова кольнуло теплом в сердце – духи Ланежа действительно другие. И он другой. Будь он тысячу раз снежным богом, сердце у него не ледяное…

   Вспомнилось сказанное с укором, что у нее один Ланеж в голове… но как же иначе? Он ведь спас ее. И не только спас…

   Выходит, зимний венок на волосах – это Ланеж?

   Ощущение холодных рук на плечах, уводящих от опасности – это Ланеж?

   Каждый раз, когда снег, мягко стелясь, кружился в воздухе, а ветерок словно невзначай очищал ей дорогу – это Ланеж?

   Узоры, распускавшиеся на окне, то пушистым котенком, то драконом, то горным пейзажем – это тоже Ланеж?

   И та коробка с фруктами…

   Каждое маленькое зимнее чудо – это Ланеж?

   Прошлое обрело новую ясность. Рэлико вздрогнула, осознав наконец простую истину.

   Все, что в ее жизни было красивым и волшебным – это Ланеж.

   Ледяной? Холодный? Безразличный?

   Какая глупость! Он совершенно другой… совершенно!

   Он столько сделал для нее! А она вдруг не должна о нем думать? Конечно, Рэлико не собиралась желать большего, чем уже получила, но нельзя же не думать о том, что было, отмахнуться от прошлого, забыть, чья рука незаметно поддерживала ее все это время! Благодаря Ланежу у нее появились силы бороться за свои мечты, она смогла избежать обычной для большинства девушек судьбы. Из всех одноклассниц до сих пор не замужем только она и Арати! И немногие из замужних, к сожалению, счастливы… Если бы не та удивительно морозная, чистая зимняя ночь в парке, как знать, хватило бы ей сил и спокойствия отстоять свои мечты, найти нужные слова и договориться с родителями?

   В сердце вспыхнуло нестерпимое желание оказаться рядом с Ланежем. Сказать, как благодарна, попросить прощения за то, что раньше не понимала, не знала и даже не могла предположить, что он…

   - Пойдем, еще кое-что покажу, - вдруг произнес весенний бог и увлек ее следом за собой за широкий рукав непривычного платья. Мысли, сбившись с пути, затерялись, но странное, сильное, словно греющее изнутри непривычное чувство благодарности и благоговения никуда не делось. Просто чуть стихло до поры до времени.

   Анихи, признаться, сам удивился своему решению. Но уж очень захотелось посмотреть, как она отреагирует, увидев это воплощение человеческих легенд и сказок.

   Неприметная, вьющаяся зигзагом тропинка вывела их на небольшой холм, где стояла красивая беседка, увитая самыми разными растениями всех оттенков, от рыжеватых стеблей каких-то вьюнов до насыщенного зеленого виноградных листьев, еще совсем молодых и нежных, и темных, почти синих побегов плюща. В центре на возвышении - крошечный фонтанчик, точнее, просто чаша с водой. Восьмигранная, каждая грань – длиной примерно в две ладошки. Его основание наверняка было украшено такой же искусной резьбой, как и обод, однако сказать наверняка было невозможно – оно скрывалось под плотно оплетшими его растениями, стебли и листья которых образовали геометрически правильные узоры.

   Но и это не все… В самом центре чаши покоился дивной красоты цветок со странными остроконечными лепестками, сиреневыми у основания, розовыми у вершинки, от которого словно исходило нежное искристое сияние…

   Подул теплый весенний ветер – и Рэлико, невольно склонившаяся над чашей, ощутила нежный, едва уловимый аромат.

   - А это… - нерешительно начала она, подняв взгляд на бога.

   - Знаешь сказочку про лесной цветочек? – усмехнулся Анихи.

   - Который распускается только по весне, и если его сорвать, придет хозяин леса и потребует взамен отдать то, что тебе всего дороже?

   Анихи удивленно посмотрел на нее.

   - Ничего себе, как видоизменилась со временем… - пробормотал он. – Раньше ее по-другому рассказывали. Что, мол, если сорвать, явится его дух-покровитель и в обмен на возврат исполнит желание.

   - А какая сказка правдивая? – заинтересовалась Рэлико.

   - Ни одна, - еще шире усмехнулся весенний бог. – В мире этот цветок тоже встречается – его называют лотос. А этот – находится в самом центре сада и источает мою силу, поэтому и светится. Он поддерживает цветение сада, пока меня здесь нет. Его сорвать не получится, пока я не разрешу.

   Руки зачесались попробовать!

   - Красивый, - тихонько вздохнула Рэлико. Сияние словно усилилось, будто цветок понял ее слова.

   Она не знала, что они просто польстили самолюбию весеннего бога.

   Прогулка обещала быть долгой… но теперь он был не так уж и против. Безыскусное, неподдельное восхищение – одно из самых чистых и приятных чувств во Вселенной. Даже для бога.

***

Вернувшись в свои чертоги, Ланеж, к своему удивлению, обнаружил там лишь пустоту.

   Куда-то подевались духи, которые должны были отправиться с ним на восток. Куда-то испарились тучи, мешки с разным снегом, запасные иглы стыни тоже исчезли – остались лишь те, что покоились на его мече…

   И маленькая белоснежная лошадка из конюшни, которая, как правило, невозмутимо хрупала там сосульками, тоже исчезла.

   Что за ерунда?

   Встревожившись, снежный бог торопливо обошел жилые комнаты, вошел в малый зал – и замер, не веря своим глазам.

   На полу его ждало послание, инеем написанное на ледяных плитах.

   «Я разберусь с делами на востоке. Позаботься о своей наликаэ. Может, я стара, но далеко не немощна. Зима».

   Теплая, жаркая благодарность вспыхнула в сердце.

   Зима… единственная из всех, кто мог бы заменить его. Он никогда не приказывал и никогда не просил ее об этом, зная, что старейшая за свою долгую жизнь достаточно намахалась ледяным кинжалом, и не хотел омрачать ее покой. Но она оставалась сильнейшей из его духов. Обычно Зима предпочитала действовать издалека, не покидая чертогов – насмотрелась уже и на людей, и на других богов, и на мир…

   Но сегодня решила ради него отступить от этого решения. И судя по всему, духи послушались – и были более чем согласны отправиться в путь под ее главенством.

   Ее же не просто так называли старейшей.

   - Спасибо, Зима, - выдохнул он.

   В этом случае нужно сначала прилечь… слиться с Севером, вобрать в себя его суровую силу, изрядно растраченную в гонке со временем и пространством.

   Потому что слова Радужки и их с Анихи рассуждения не шли у Ланежа из головы.

   Этого не должно было случиться. Они оба обещали своим наликаэ счастливую жизнь. И оба едва не нарушили слово, удалось предотвратить это в последний момент. А значит, или у Сулу возникли серьезные проблемы, или кто-то из богов снова встал не на ту сторону.

   Отправившись на восток вместо него, Зима дала снежному богу шанс разобраться в этой ситуации.

   Ланеж вышел из чертогов и отправился на ледяную скалу – бегом, жадно глотая чистейший морозный воздух.

   Здесь все было родным, понятным и простым. Здесь не нужно было сдерживать силу, здесь можно было раствориться в синевато-белом мире, в котором сейчас царила ночь…

   На самой вершине он привычно раскинул руки и упал в снег.

   Мягко… уютно… Хочется просто дышать, ни о чем не думая, пить этот кристальный воздух, как воду…

   Падавшие на высокий, чистый лоб снежинки не таяли. Ланеж лениво поднял ставшую внезапно такой тяжелой руку и махнул перед собой. Теперь редкий, серебристый снег сыпался только вокруг него, а над ним осталось окно – четко по форме его тела.

   Он расслабился окончательно, и суровая сила Севера привычно заструилась по телу. Сначала тоненьким ручейком, затем взревела полноценной вьюгой и наконец застыла внутри величественным айсбергом. Стихийный бог всемогущ, пока находится в своих владениях.

   Отдаваясь на милость снега, Ланеж не боялся подвоха – это его сила, она полностью подвластна ему. Любой бог должен время от времени вот так восполнять силы. Здесь можно спокойно предаться созерцанию – и размышлениям. Мысли были яркими и четкими, как грани льдистых гор.

   Прямо над снежным богом горела черная пустота, на самом краю которой занималось сине-зеленое переливчатое сияние.

   Еще одна из красот, встречающихся только на севере.

   Наверное, Рэлико бы оценила…

   Как-нибудь он возьмет ее… не сюда, нет, южнее, где тоже бывает северное сияние. Покажет бескрайние заснеженные просторы, сверкающее разными оттенками зеленого, синего и розового небо… Только укутает потеплее.

   Рэлико…

   Она представилась ему так ясно, что показалось, будто в небесах над ним соткался ее портрет.

   И снова жар в груди, невозможный, согревающий, дающий даже больше сил, чем привычная северная стужа.

   Не испугалась… защищала его… сидела рядом с ним… бросала на него взволнованные взгляды, и в ее теплых глазах действительно не было страха…

   Желание вернуться стало всеобъемлющим… но он должен защитить ее. А для этого необходимо разобраться в этих странностях. Не Анихи же просить… Безалаберный божок, может, и возьмется, но непременно где-нибудь да напортачит!

   Уж лучше самому.

   Он, чуть прищурившись, устремил взгляд вверх, в черную толщу пустоты, где горели далекие, как он знал, звезды.

   Большинство народов на земле считали их маленькими фонариками, которые зажигают небожители.

   На самом деле звезды огромны, чудовищно огромны, опасны и обжигающи, и находятся очень далеко…

   Дальше них только Сулу.

   И снова назойливая мысль – этот бог должен знать о происходящем больше других.

   Но путь через пустоту чреват полным бессилием… рискованно.

   Впрочем, его делами занимается Зима. Рэлико сейчас в безопасности. Что, по сути, удерживает его от прогулки через толщу космоса? Начнет здесь, сюда же вернется, у него будет возможность прийти в себя, пополнить силы…

   Ланеж нахмурился было, скрестил руки на груди, но, опомнившись, тут же снова расслабленно раскинул их. Напрягаться сейчас было не лучшей идеей.

   Может, постараться отыскать Радужку на тех землях, что подвластны ему? Побеседовать с ней, узнать заодно, какие еще боги могли оказаться в тех землях, с тем же Жнецом нужно будет непременно поболтать по душам. Хоть он и подчиненный Танатоса (и вообще со странностями), но замечает нередко такие вещи, на которые не обращают внимания другие. И не чурается его, Ланежа. Жнецу вообще все равно, кто перед ним. Смертный? Значит, еще можем свидеться. Бессмертный? Значит, не по твою душу. Остальные тонкости Жнеца не волновали…

   Но что, если эти попытки ничего не дадут? Стоит ли тратить на них время, если Сулу априори знает больше других?

   Ланеж снова устремил взгляд в черную бесконечность.

   Мысль о путешествии через Хаос пугала.

   Но если не он, то кто?

***

Под землей время было обманчиво, даже лживо. Ему казалось – прошла вечность. На деле – жалкие месяцы…

   Ему довелось помочь кочевникам еще один раз – исключительно для того, чтобы крепче привязать к себе. Один раз он их проучил – едва поползли разговоры о том, что теперь они и так справятся, зачем им этот непонятный голос из-под земли… Незамедлительно произошло показательное извержение поблизости от их становища. «Кара божья! Отступники» - громыхали недра земные, выбрасывая жар и ядовитый дым. Чуть подтолкнуть события в нужную сторону он был способен даже сейчас, направив жалкие поскребыши силы в верное русло.

   Если бы он только мог выбраться отсюда подобным способом! Но подземный огонь цепко держал свою жертву.

   Даже за слабое извержение бывшему зимнему богу пришлось поплатиться – поток лавы ускорился и понес его в сторону от гор. Лишь на самом краю цепи он сумел удержаться, кое-как цепляясь за оплавленный «потолок», пропуская через самого себя невыносимый жар. Он ждал, затаившись, дожидаясь, пока огонь в недрах перестанет бушевать, наблюдая за тем, что происходит над ним…

   Долго ждать не пришлось. Напуганным кочевникам по настоянию их новой «верховной жрицы» пришлось мало того что срочно сниматься с места, так еще и помочь ей разыскать того, чье благоволение покинуло их, пролив на становище неугасимый гнев.

   С каким презрением он тогда слушал ее виноватый лепет!

   Людьми так легко манипулировать…

   Сньор следовал простому правилу - бог в глазах смертных должен быть одинаково добр и грозен. Только тогда от них можно добиться полноценного служения. А пока оно, к сожалению, ему жизненно необходимо.

   А, вот и девчонка явилась. По-прежнему заискивает…

   ...Как изменилась все-таки… из деревенской дуры в обносках превратилась в дуру надменную, увешанную золотом. Горда собой, словно во всем ее заслуга. Распоряжается людьми не хуже самого вождя. Ну-ну, радуйся жалким побрякушкам, упивайся иллюзией власти, пока можешь быть мне полезна… Она опустилась на колени перед принесенным сюда алтарем, вырезанным из черного камня, в который, остывая, превратилась «кровь земли». Затем принялась читать совершенно бесполезные молитвы и восхваления, которые Сньор с трудом вытерпел до конца, играя свою роль. Однажды он отметил ее благоволением. Теперь же, после того, как оступилась, пусть его выпрашивает.

   - Взываю к тебе, о великий Сньор, даруй мне свое благоволение! – исступленно выкрикнула девчонка и застыла, распростершись на алтаре.

   - Служительница, - тихо выдохнул он. – Я слышу тебя. Расскажи, что происходит. Исполняется ли моя воля, как должно?

   - Троих поймали, мой господин. Остался один.

   - Какой именно?

   - Молнию и Сеоль мы сумели схватить летом. С твоей помощью, о грозный Сньор, был пленен Адаш – вчера получили голубя, отправленный за ним отряд возвращается с добычей. Вождь высылает еще два отряда на поиски четвертого, господин мой. Только вот… - она зажмурилась, боясь гнева божества, и выпалила: - Ритуал так и не показал нам духа зимы!

   Сньор оскалился. Еще бы! Его сильнейший дух всегда был умен. Но нет такого духа, какого он не смог бы выследить, вырвавшись на поверхность. А по словам девчонки, вокруг снега… на зов хозяина в любом случае явится, никуда не денется!

   К тому же пятый, зимний, дух нужен для заключительной фазы обряда возвращения силы. Земля, воздух, вода есть. Остался огненный, но его найдут. Они знают, где искать. Даже он знает, где его искать! Вопрос, как скоро они до него доберутся…

   - А этот весенний божок?

   - Больше не появлялся. Но он ничего не заподозрил. Даже не заметил, как я похитила одну шпильку из пучка…

   Сньор жадно принюхался, силясь различить запах силы другого стихийного бога и тем самым вобрать ее - несмотря на то, что под землей была только вонь расплавленного камня и ядовитых газов, которые в очередной раз больно обожгли то, что осталось от его легких.

   - Сила бога на каждой его вещи… - хрипло прокаркал он. – Она станет тебе подспорьем в обряде. Если этот божок вернется, снова приветь его. Он может ненароком благословить тебя, и тогда наше дело будет обречено на успех.

   Девушка гордо улыбнулась.

   - Он уже благословил меня, мой господин! Я знаю его силу. Я сразу почувствовала! Иначе, возможно, не был бы пойман Адаш.

   Безгубый рот оскалился в страшной усмешке.

   - Тем лучше! Значит, посланные тобой люди вернутся с огненным духом. Начинай подготовку!

   - Слушаюсь, мой господин! Четыре стихии, четыре стороны света, четыре силы, грозным сиянием объяты…

   Он слушал ее монотонное пение с хищной улыбкой на обожженном лице. В знак благосклонности лениво поднял на поверхность гнездо рубинов, услышал восхищенный вздох, когда они материализовались на алтаре. Но при этом она не сбилась, не ошиблась ни словом.

   Надо же, затвердила наизусть описание обряда, превратив его в песню…

   По-своему способная девочка. Жаль только, что так непроходимо глупа.

ГЛАВА 9

Ланеж напитался силой Севера с запасом, до тошноты и отторжения – но даже ее едва хватило на это пугающее путешествие.

   Он никогда не забирался далеко в пугающую чернь Космоса – духам, даже бывшим, здесь не место. И теперь, когда цель была задана, когда глубинный, подавляющий страх перед ним был взят на поводок, когда мимо пролетали с бешеной скоростью звезды и пушистые пугающе-прекрасные скопления газа и пыли, бояться было поздно. Разве что одного – что силы иссякнут окончательно, и он останется один среди разноцветных нитей Хаоса, вьющихся по самому краю Вселенной, создавая тошнотворные картины и рождая новые миры в недрах безвременья, питая силой будущие сверхновые…

   Однако когда силы его уже были на исходе, впереди показался жадно дышащий светом, раздувающий и без того огромные бока сгусток первородной тьмы, в самом центре которого, окруженный колыхающимися нитями Хаоса, как языками пламени, среди своих полотен обретался Сулу, один из величайших богов. В просторном одеянии, с длинной бородой, за прялкой сидел седой слепец, чьи руки никогда не оставляли Веретена Судеб. Он был единственным светлым пятном в беспросветно черном мареве. Он – и порождаемые тьмою и охраняющие ее яркие, причудливо, неестественно изломанные нити Хаоса, которые тут же огромными щупальцами потянулись к Ланежу.

   Подавив дурноту и инстинктивное желание шарахнуться прочь, снежный бог тихо окликнул:

   - Великий Сулу, приветствую тебя.

   Сулу не было места в обычной иерархии, так как он не принимал прямого участия в делах богов и смертных. Но именно ему была дарована величайшая сила - он ткал пути всех живущих, даже бессмертных. Поговаривали, что здесь есть и полотно самого Мира, но он может лишь прясть для него нити, не более… правда или нет – как поймешь, когда вокруг вьются мириады свернутых полотен?

   Ланеж низко поклонился, не осмеливаясь выпрямиться прежде, чем получит ответ, а потому даже не зная, как отреагировал на его внезапное появление грозный бог.

   - Ланеж, - безошибочно произнес слепец, коснувшись левой рукой повязки на глазах. – Удивление – для меня поистине драгоценный дар, ибо оно редкий гость в моей обители.

   Голос у него оказался под стать – вроде со старческим дребезжанием, но на некоторых словах наливающийся силой не хуже, чем у Грома… Ланеж рискнул выпрямиться. Сулу «смотрел» прямо на него, и снежного бога совсем бы не удивила его способность видеть большее, чем иные зрячие.

   - Даже великому богу судеб не все ведомо?

   - Я не в силах всегда следить за каждым полотном, - склонил голову набок седой, как лунь, старик, вокруг которого прирученными змеями вились ломаные, извилистые, омерзительно-разноцветные нити Хаоса. – Никто не в силах. Любая власть имеет ограничения. Я тоже всего лишь бог, как сказал бы один из моих редких гостей… Но ты вряд ли пришел сюда за светской беседой.

   Ланеж склонил голову набок, несколько удивленный такой странной приветливостью.

   - Я догадываюсь, что тебя тревожит, - продолжил Сулу. - Только, увы, ты проделал такой длинный путь практически напрасно. Я не смогу рассказать всего.

   - А показать? – рискнул уточнить Ланеж. Говорили вроде бы, что прикосновение к полотну позволяет увидеть прошлое и будущее человека…

   Бог непреклонно покачал головой.

   - Мы подходим к перекрестку. Мир подходит к перекрестку. Следить за полотном Мира не имею права даже я.

   У Ланежа заледенело сердце.

   - Мир подходит к перекрестку?

   - Такое случается.

   - И чем заканчивается?

   - Чаще всего катастрофой. Мир – удивительнейшее порождение Вселенной. Он живет, мирясь с нашими ошибками, мирно дышит и дремлет, пока не становится слишком поздно. И если пробудить его роковой гнев… - слепец скорбно покачал головой.

   - Вот почему… Вот почему будущее начало жить собственной жизнью, не завися даже от божественных благословений и твоих предсказаний. Вот почему судьбы стали ломаться, хотя казалось бы - предписаны, предвидены...

   Да это же... хаос! Хаос, в котором даже слово богов мало что значит!

   - Даже от полотен уже ничто не зависит, - вздохнул бог судеб и взмахом руки подозвал дюжину свитков – на первый взгляд, серых, при ближайшем рассмотрении разноцветных – нити Хаоса, из которых они были сотканы, составляли калейдоскоп чувств, надежд, событий…

   Присмотревшись, Ланеж заметил, как недовольно колышутся незаконченные полотна, как низко и вольно свисает бахрома – и ему стало страшно.

   - Распустились, - потрясенно выдохнул он. – Все до единого – распустились?..

   - Это произошло недавно. Сперва начала произвольно виться нить на одном... Затем на другом. Остальные попытались подстроиться под колебания - а в итоге просто распустились. Жаль. Столько труда…

   Сулу неуловимым движением крутанул веретено в узловатых пальцах.

   - И полотно Мира тоже?

   - Что ж, - наконец произнес седой старик с Веретеном судеб в узловатых пальцах, - раз именно ты осмелился явиться в Первородную Тьму, значит, тебе необходимо знать больше, чем ты знаешь сейчас. Я научу тебя видеть судьбы на моих полотнах, потому что такого бога, как ты, сюда могло привести лишь одно – тревога за людей, за мир... и за твою долгожданную наликаэ.

   Ланеж почувствовал, как щеки обожгло жаром. На деле они лишь слегка изменили цвет, перестав быть смертельно-бледными. Но Сулу заметил и усмехнулся.

   - Я покажу тебе, каким сплел ее будущее по твоему благословению, снежный бог. Каким оно было до того, как появился великий перекресток.

   Ланеж вздрогнул. Сулу был, пожалуй, первым из богов, кто назвал его так без недоверия, страха или неприязни.

   Преисполненный почтения, он смог только низко поклониться в ответ.

   - Гляди. Это ее полотно. Вот здесь ты даже сейчас сможешь узреть рисунок былого плетения, - произнес Сулу, жестом предлагая Ланежу коснуться его, безошибочно указав нужный узел. – Нити еще помнят.

   Снедаемый трепетом и тревогой, Ланеж осторожно коснулся указанного узелка.

   Все то, что он обещал ей, сбудется. Сбудутся мечты, даже полудетские. Сбудется ее любимая сказка о девушке, нашедшей своего прекрасного принца. Будет хороший дом, будет дружная семья. Будет любимая дочь, а затем и внучка, в которой она души не будет чаять…

   ...Отчего-то больно… Но вместе с тем пришло глубинное ощущение - так правильно. Человеку - человеческое счастье. Но было что-то еще, заставившее снежного бога легонько нахмуриться.

   - Ты ведь чувствуешь, бывший дух? – полуутвердительно произнес Сулу, «глядя» в пространство.

   - Чувствую, но… не понимаю. Слишком смутно все, что идет в конце. Потому что предшествует перекресток на полотне Мира? Или потому, что ее судьба сложнее, чем у других? Потому что… она моя наликаэ?

   - Верно.

   Бог Судеб одобрительно кивнул, поглаживая подкравшееся к его колену изгибающееся под всеми возможными углами щупальце Хаоса, и скомандовал:

   - А теперь коснись последней петли в этом ряду.

   Ланеж послушался – и ощутил страшный, убийственный холод, слишком тяжелый даже для него.

   Над счастливой судьбой Рэлико нависла смертельная угроза, которую Ланеж чувствовал предельно четко, хотя не понимал ее сути и не видел источника.

   Сулу, внимательно наблюдавший за ним, мрачно кивнул.

   – Тоже чувствуешь, что будущее под угрозой.

   Это был не вопрос.

   Ланеж, содрогнувшись, убрав руку от полотна.

   - Но причины неясны, - помедлив, признал он. – Потому что ему предшествует развилка на полотне Мира?

   - Развилка на полотне Мира – тоже следствие… Первопричина так смешна и мала, что ее не заметил даже я, а когда заметил – уже было поздно. Ты сейчас «увидел» судьбу смертной девушки, но полотно Мира гораздо сложнее, Ланеж. Оно огромно и ткёт само себя, я лишь пряду для него нити - и ничего не могу на нем менять. Я не имею права его даже коснуться. Но я знаю нити, я чувствую нити. И могу сделать выводы. Хочешь взглянуть?

   Снежный бог опешил.

   - Смотреть на него – можно?

   - Прямого запрета нет и не было. – Сулу, помедлив, протянул руку куда-то за спину и коснулся тугого свитка. Ланеж ощутил странную дрожь где-то в душе – и понял, чью судьбу только что прочел великий бог.

   - Что ж… тебе я готов его показать, - решил Сулу. - Узри Полотно Мира, снежный бог.

   С шелестом развернулось над головой бескрайнее разноцветное небо, прорезав черноту. Ланеж не сразу понял, что это протянулось огромное, чудовищно огромное полотно. Дальний конец его терялся в первородной тьме. Ближний…

   Крупный узел. Из него торчат две нитки. Яркая нить снует непрерывно над ними, доплетая то, что еще не доплетено. Полотно чуть колышется, словно замерло в ожидании.

   - Вот он каков – перекресток?

   Старик кивнул, погладив бороду.

   - Перекресток неминуем, однако… Их еще можно восстановить, - медленно произнес он, указывая на малые полотна. – Но это задача богов земных. Не моя. Я пряду сейчас лишь одну нить – ту, что вьется у тебя над головой. И пока перекресток не будет пройден, бесполезно ткать полотно иных судеб. Гармонию еще можно сохранить, не допустив в мир земной роковую силу – и тогда все вернется на круги своя. Но это не в моей власти. Для этого мало видеть Полотно Мира. Нужно его чувствовать... быть его частью. Как вы, боги, живущие на земле. Или как ваши духи.

   Сулу снова повернулся к нему, и Ланежа окатило жутью. Тяжел был неведомый взгляд незрячих глаз…

   Но на сей раз снежный бог даже не вздрогнул.

   Сулу тяжело вздохнул, и вздох этот морозом прокатился по спине гостя.

   - Твоя судьба тесно вплетена в этот перекресток, снежный бог. Развилки на нем две, и они связаны неразрывно. Первая развилка зависит от стихийных богов. Вас ждет противостояние, смертельно опасное. Так или иначе, одного из стихийных богов не станет.

   Ланеж замер без движения, не в силах даже осмыслить услышанное.

   Не станет?

   Умрет - бог?..

   Как может умереть то, что бессмертно?!

   Хотя прежний снежный бог ведь нашел способ убивать бессмертных духов…

   Но богов?!

   Сулу между тем продолжал бормотать, словно в забытьи или трансе:

   - Мир пророчеств всегда смутен, и прозрения будущего Мира смутны вдвойне… Но твой свиток я читаю легко и ясно. Вторая развилка – твоя и только твоя, снежный бог. Будущее столь зыбко потому, что в перекрестке Мира сплелись два перекрестка богов… В первом замешаны несколько бессмертных. Во втором – ты один.

   Старик помедлил. Даже веретено перестало на миг плясать в умелых руках.

   – Она будет просить у тебя смерти, снежный бог, - наконец тихим, не громовым голосом произнес он. - Наступит день и час, когда она будет просить у тебя смерти – и более того, ты будешь испытывать желание уступить.

   Страх. В душе поднялся страх, равного которому Ланеж не испытывал никогда за свою долгую жизнь. Потому что он впервые боялся не за себя.

   Сбывался наяву худший из его кошмаров – он действительно оказался опасен для Рэлико…

   Внезапно поблекло все остальное, даже судьба Мира. Остался только сдавливающий сердце холод, как от той неведомой опасности, которую он ощутил в судьбе Рэлико… Неужели эта опасность – он сам?

   - Нет, - вдруг громовым голосом произнес Сулу. Потер лоб над повязкой. – Я неверно подобрал слова, - вздохнул он. - У меня триста лет не было собеседника, а полотна настолько извилисты, что порой вероятность кажется предопределенностью. Как я уже сказал, будущее сейчас слишком зыбко, и ты можешь уберечь ее от этого перекрестка. Мне нравится ее полотно, и увидев на нем эту вероятность, я и сам встревожился. Я лишь хотел предупредить о такой вероятности. Теперь, когда… если этот миг придет, ты будешь готов.

   Лицо его неожиданно смягчилось.

   - И нет, Ланеж, угроза для нее – не ты, - покачал головой Сулу, словно почувствовав его страх.

   Хотя какое тут «словно»! Он перед ним как на ладони!

   Ланеж наконец понял, почему боги не жаждут сюда приходить. Не каждый решится говорить с тем, кто способен узнать самые потаенные твои мысли и чувства, лишь коснувшись материи твоей судьбы.

   Он даже не сразу осознал, что услышал.

   - Во всех петлях будущего ты – опора ее и защита. Чем крепче ваша связь, тем лучше для нее и для тебя.

   Страх сменился облегчением, хотя до конца не прошел, оставшись тающим снегом в душе. Но если бог судеб так сказал, ему нельзя не поверить.

   Ланеж прикрыл глаза рукой. Ему нужно было подумать, а мельтешение Хаоса отвлекало.

   Сулу прав – о такой вероятности лучше знать заранее. И сделать все, чтобы избежать этого поворота. Но для этого нужно знать больше.

   - Но почему это возможно? – медленно спросил снежный бог, страшась ответа.

   - Сие мне неведомо, - тяжело покачал головой старик. – Это последняя петля, сложившаяся до того, как полотна распустились, недостроенная цепь событий слишком изломана и прерывиста. - Сулу снова помолчал, а затем с усилием продолжил, словно пытаясь открыть большее, чем следовало: - В грядущем… вспомни, что говорил Тилар-Танатос о смертных и их душах. И помни о собственной судьбе.

   - Так это… испытание? – догадался снежный бог, по-прежнему напряженный, как струна.

   - Можно сказать и так. Ланеж, как бог ты еще молод и многого не знаешь о смертных и о том, что значит быть богом, - Сулу тяжело вздохнул, устремив взгляд вдаль, за пределы Хаоса. – Запомни, что я скажу. В мире хватает таинств, в которых мало смыслим даже мы сами. Но неизменным со времен Начала остается одно – ничто так не питает и не взращивает дух, как жертва, особенно жертва бога. Об этом можешь судить и сам, по опыту. Жертва - это мощь, пред которой бессильны те, кто ни разу не жертвовал ничем. Будет тяжело, но твои решения и действия покажут, кто ты на самом деле. Не сомневайся в себе.

   И Сулу неожиданно улыбнулся.

   Несмотря на серьезность ситуации, Ланеж не смог не ответить на эту улыбку.

   Ощущение, что в него верят, непривычно согревало. Он привык считать, что стихийные боги, как и в целом боги третьего круга, мало на что способны… Но разве не прежний снежный бог едва не сокрушил мироздание? Почему бы теперь другому снежному богу не попытаться его спасти?

   Бог судеб провел веретеном вдоль полотен.

   - Я рассказал тебе все, что мог, снежный бог, - он развел руками. – Прости старика за путанность мрачных пророчеств – и сделай все, чтобы направить судьбу по нужному пути, раз уж ты один заметил неладное и отважился прийти сюда за советом. Ищи помощи, наблюдай, но не выжидай понапрасну. Времени мало, но оно еще есть. Найди первопричину, которую я не волен тебе указать.

   - Тебе ведь она известна, - понял Ланеж. – Почему тогда?..

   - С богом можно говорить о полотнах смертных, полотне Мира или его собственном полотне. Но рисунок судеб других бессмертных остается под покровом тайны. Это одно из правил, - Сулу пожал плечами. – Мне жаль. Теперь тебе пора. Не следует слишком долго оставаться близ нитей Хаоса.

   Ланежу оставалось только поклониться.

   Значит, он с самого начала был прав, и первопричина – один из других богов. Намек был предельно ясным. Однако как в таком случае искать помощь? Как понять, кому можно доверять, а кому – нельзя?

   Но он разберется. Ради мира и ради нее - он обязательно разберется и пройдет любые испытания!

   - Вот, возьми на дорожку, - и Сулу оторвал короткую нить от собственного веретена. – Поглоти, когда отойдешь от Первородной тьмы. Это самый легкий способ для бога восстановить выпитые Хаосом силы – извлечь их, поглотив частичку его самого. Этого отрывка будет достаточно.

   - Благодарю тебя, великий бог. Прощай, - снова поклонился Ланеж, принимая дар. Собрал остатки сил в кулак и помчался было прочь, но уже на границе Тьмы был остановлен прикосновением щупальца Хаоса к плечу. Обернулся. Слепец баюкал в ладонях веретено, как новорожденного ребенка.

   - Сбереги свою наликаэ, Ланеж. Эта девушка важна. У нее удивительная судьба… Я никогда еще не ткал такого полотна. Будет жаль его потерять.

   И его мягко подтолкнули в спину.

   Ошеломленный, Ланеж вылетел за пределы Первородной Тьмы и в первый миг едва не ослеп от яркого сияния ближайших к нему созвездий.

   Сулу никогда не ткал такого полотна?.. Рэлико важна – и не только для него? Что же было такого в том морозном призвуке счастья?..

   И снова дрожь глубоко внутри. Тепло, как от касания огромной руки.

   И его подхватила волна чужой силы, понесла прочь, помогая держаться в великой пустоте.

   Ланеж ощутил искреннюю благодарность к великому, грозному, но совершенно не страшному богу. Сам он сейчас был слишком растерян, чтобы управлять собственным движением, и Сулу явно это понял.

   Сказанного им тоже было достаточно.

   Как Ланеж и подозревал, за этим стоял один из богов. Вопрос только – кто? У кого достаточно сил, чтобы повернуть мир к перекрестку? Кому это выгодно? И раз первая развилка касается стихийных богов, если их ждет противостояние, то означает ли это, что доверять нельзя прежде всего его сородичам, таким же стихийным богам, как он сам? И неспроста же Сулу несколько раз упомянул духов?

   Стоп… Ведь тогда выходит, что другие стихийные боги могут представлять для Рэлико опасность…

   Приступ паники подступил так внезапно, что Ланеж даже не сразу понял причину.

   Она ведь сейчас находится у Анихи! Неужели, желая уберечь, он подверг ее опасности?

   Он потряс головой. Да нет, быть того не может, весенний божок, конечно, нагл и своенравен, но…

   Но Сулу зря предупреждать не будет!

   Охваченный страхом, Ланеж рванулся вперед, мчась мимо галактик, все быстрее и быстрее, сквозь самую толщу Космоса, не переставая думать о том, что услышал сегодня от Сулу.

   Перекресток, состоящий из двух замкнутых развилок… Сначала одна, для стихийных богов. Если удастся ее миновать, впереди будет ждать вторая, его собственная… которая заодно станет для него испытанием.

   Но сначала – Рэлико. Как он надеялся, что с ней ничего не случилось!..

   Ланеж остановился резко, с отчетливым ощущением, что нечем дышать. Он и раньше не дышал, но это вдруг стало проблемой. Пустота словно сжалась, грозя вытолкнуть его куда-то за пределы этого мира.

   Иссякла теплая волна чужой силы, а его собственной не осталось ни крупицы. Страшное ощущение – словно он кружится на месте – и падает, падает прямо в эпицентр жадно вспыхнувшей сверхновой…

   Снежный бог негнущимися пальцами подцепил недовольно зашевелившуюся в кармане нить, ощутив тошноту при мысли о том, что ее нужно съесть.

   Судя по всему, не лучшая диета для бывших духов…

   Впрочем, сколько можно думать о далеком прошлом?

   Что бы ни говорили другие, он бог. И Сулу не сказал обратного! С каких пор у духов бывают наликаэ? Да еще такие…

   Воспоминание о теплых искрящихся глазах Рэлико неожиданно придало сил. Кружение прекратилось. Сверхновая разочарованно обдала бога жарким светом и замерла на месте… точнее, остановился он.

   Ланеж выровнялся, повис среди космической пустоты.

   Просить у него смерти… Нет, ни за что он не стал бы обрывать ее жизнь!

   Впервые Ланеж не мог понять, что для него важнее – судьба Мира, вышедшего на перекресток, или одной рыжеволосой девушки, любящей зиму… Хорошо или плохо, что их судьбы так глубоко вплетены в то бескрайнее полотно? Правильно ли, что он хочет сохранить Мир не столько ради самого Мира, сколько ради того, чтобы тем самым уберечь Рэлико от страданий? Он совсем запутался в собственных чувствах...

   И почему вдруг все зависит от стихийников, далеко не самых сильных богов?!

   А впрочем, какая разница? Что духи, что боги действуют по общему принципу – если так сложилось, не тебе менять путь. Остается лишь выполнять свой долг.

   Его долг – вернуть своей наликаэ счастье, которого она достойна, и защитить ее. Его долг – помочь Миру, отдавая все свои силы. Он – бывший дух, он – бог. Он умеет исполнять свой долг.

   И Ланеж решился. Скомкав нить Хаоса, он зажмурился и поглотил ее.

   Сулу не солгал. В первый миг снежному богу показалось, что его сейчас скрутит не хуже изломанных щупалец Хаоса. Во второй – вернулись силы.

   Их хватило для того, чтобы преодолеть великую космическую пустоту и оказаться в собственных чертогах не обессилевшим, а готовым продолжать бешеную скачку наперегонки со временем.

   И прежде всего следует забрать свою наликаэ из чертогов одного стихийного божка!

***

Вопреки опасениям Рэлико, первый день в чертогах Весны прошел не так уж плохо. После долгой прогулки по чудесному саду наглый божок устроил ей роскошный обед (на заданный не без ехидства вопрос, сам ли готовил, только рассмеялся, оставив ее мучиться от любопытства), а затем, видя, что глаза у нее уже слипаются, предложил отдохнуть. И действительно - стоило прилечь, веки сами сомкнулись. Проснулась Рэлико вовремя, чтобы вспомнить, где находится, переодеться в более простое платье и еще немного пройтись по саду. Уже вечерело - но после бессонной ночи не приходилось удивляться тому, что она столько проспала.

   Большую часть этой прогулки девушка провела в легкой прострации, пытаясь уложить все происшедшее в голове. Укладывалось плохо, как сон, увиденный перед рассветом, настолько яркий сумасбродный, что не то что поверить, уразуметь никак!

   К тому же сердце томила неясная тревога – не то волнение из-за событий, с которыми она до сих пор не свыкнулась, не то предчувствие какой-то смутной беды, так сразу и не разобрать. Оставалось надеяться, что и у родителей все хорошо (та жизнь так разительно отличалась от нынешней, что сном начали казаться обе), и у снежного бога... Глупо, наверное, за него тревожиться - а поди это сердцу объясни!

   Ланеж говорил, три дня, но хоть бы получилось обернуться быстрее… Столько всего хочется у него спросить!

   Вот только – посмеет ли она?

   Даже если не посмеет - пусть! Увидеть бы его снова... поблагодарить за все, в пять, нет, в десять раз горячее, чем даже за спасение!

   А ведь еще вчера ее жизни угрожала опасность... Даже не верилось теперь.

   Ужин ничуть не уступал обеду, но на сей раз Рэлико предпочла обойтись без неуместных вопросов. Затем последовало купание в горячем источнике, которое наконец отвлекло девушку и от тревог, и от размышлений. Когда лежишь в огромной квадратной ванне, выложенной приятным на ощупь, чуть шероховатым камнем, в проточной горячей воде, мягко обволакивающей все тело, уже не до переживаний - остается место только для приятной неги. Рэлико даже поплавать решилась, благо размер ванны позволял. Когда еще такая возможность подвернется?!

   Следил за ней кто-то из духов или нет, она так и не поняла – помощь не потребовалась, а свое присутствие они ничем не выдали. Божок, впрочем, тоже сдержал слово и не стал заглядывать.

   После ванны она самой себе показалась улиткой, таким приятным было всеобъемлющее чувство отдохновения. Вроде тело словно свинцом налилось - до того лениво даже ноги переставлять! - а при этом ощущение легкости в каждой клеточке.

   Уже спустилась глубокая фиолетовая ночь, когда Рэлико вернулась в свою комнату – найти ее труда не составило - и принялась рассеянно распутывать пояс странного широкого халата из мягкой, почти пушистой ткани, выданного весенним богом. Под него она надела рубашку, явно ночную: длинная, тонкая, до лодыжек, хоть и не привычного свободного покроя, а скорей по фигуре.

   Узел поддаваться отказывался наотрез, а вроде сильно не затягивала... Вот сейчас бы помощь духов и впрямь не помешала, но не просить же у пустой комнаты? Что, если их тут нет?

   Жаль, она их не видит...

   Рэлико вдруг отвлеклась, опустила руки.

   В голове звоном колокольчика всплыло оброненное весенним богом – «духов не могут увидеть даже наликаэ»…

   Красивое слово. Что, интересно, это такое?

   Может, стоило спросить сразу?

   Рэлико нахмурилась, подцепив пальчиком другую петельку и рассеянно подергав за нее. Повезло, узел наконец поддался, и пояс распустился.

   Она наморщила лоб.

   Ланеж ведь тоже его произносил – он говорил что-то про наликаэ Радужки… Что он именно он сказал-то? Что-то про Сулу и про его обещания… Она тогда была слишком поглощена чудесами весны, которых в этом доме хватало с избытком, и жуткими видениями о Хаосе, которые даже сейчас живо встали перед глазами. Может, «наликаэ» - что-то вроде жрицы? И сходится вроде – даже жрица не может видеть духов… Логично ведь?

   Нет, надо бы все-таки спросить у Анихи. Он, конечно, поиздевается, но, может, объяснит? Анихи наверняка…

   - Звала? – раздался совершенно невозмутимый голос весеннего божка, и тот нагло материализовался прямо в комнате. Рэлико в полнейшем замешательстве молча уставилась на него. В первый миг в зеленых глазах мелькнуло удивление, затем интерес, а после…

   И гадать не надо, сразу ясно, что означает такое выражение лица!

   Девушка пару мгновений в оцепенении смотрела на незваного гостя, хлопая глазами. Потом взвизгнула, торопливо запахнув халат, и, придерживая его одной рукой, другой влепила богу звучную пощечину.

   Тот так и замер.

   Рэлико тоже – но отнюдь не от раскаяния.

   Каков наглец! Даже за закрытой дверью никакого покоя!

   А бог вдруг начал смеяться. Слегка истерически, на ее взгляд, но весело и задорно. И тут-то Рэлико запоздало сообразила, что совершила святотатство, столь нагло покусившись на божественную плоть!

   - Извини, я думал, ты меня позвала, - все еще хихикая, произнес Анихи, вежливо отворачиваясь.

   - Я просто подумала, что надо бы кое о чем у тебя спросить! Звать и в мыслях не было! Я молчала все время, рта не раскрыла! – защищаясь, совершенно искренне воскликнула Рэлико, завернувшись в халат до самой шеи - во избежание новых потрясений.

   Легкое пожатие плечами.

   - Значит, думай осторожнее, когда переодеваешься, - со смешком посоветовал бог. – Это мои чертоги, я могу услышать здесь даже мысль, причем сам того не сознавая. Что ж, раз есть разговор… как закончишь переодеваться, приходи на кухню, там спросишь, что хотела.

   С этими словами он вышел – по-человечески, через дверь, оставив раздосадованную и донельзя сконфуженную девушку в одиночестве.

   Вот же фрукт! Ворвался в самый неподходящий момент, да еще пялиться начал!

   Рэлико снова сердито покраснела и продолжила раздеваться. Стараясь не называть этого хама по имени даже в мыслях!

   От сонливости и расслабленности не осталось ни следа.

   По плечу вдруг скользнула незримая рука – а затем рубашка на ней в мгновение ока сменилась на голубое платье!

   - Очень надеюсь, что это духи, а не хозяин, ставший, к примеру, невидимым! – вырвалось у Рэлико.

   Она даже испугаться забыла.

   Мелодично прозвенело, словно кто-то невидимый звонко рассмеялся. Рэлико, чуть отойдя, тоже не сдержала улыбки.

   - Раз так, спасибо, - произнесла она. – За заботу и помощь.

   Словно маленькие руки прошлись по волосам, быстро собрав их в прическу. Сбоку в нее вставили удивительной красоты гребень, молниеносно извлеченный из шкатулки.

   Сама бы она еще с полчаса собиралась...

   Рэлико благодарно поклонилась в пустоту и направилась к выходу.

   Ну, сейчас она ему устроит! Для начала напомнит, что врываться вот так к девушке неприлично, а если почудилось невесть что – надо в дверь стучать. В закрытую! С другой стороны!

***

Анихи же, оказавшись за дверью, вздохнул и с усмешкой потер щеку.

   Он впервые за всю свою бесконечно долгую жизнь получил по лицу! Достижение - и интересный опыт. Вот, значит, как себя ведут рассерженные смертные девушки?

   Весенний бог покачал головой. Ну и характер, право слово… Знает ведь, что перед ней бог, а обращается как с докучливым смертным! Ланежу определенно есть над чем поработать!

   Впрочем… этот ее менять не будет. Он и духов-то не воспитывает, а эту своенравную девицу окончательно избалует. И, если уж на то пошло - будем откровенны, - снежному божку бы в голову не пришло вот так ворваться к Рэлико. Он бы пять раз в дверь постучал, прежде чем ее хоть на щелочку приоткрыть…

   Но Анихи сказал чистую правду. Ему действительно показалось, что Рэлико его позвала. Он подумал, что что-то случилось, и перенесся, даже не задумавшись о том, что может оказаться некстати.

   Весенний бог направился на кухню, чуть нахмурившись.

   Какие же таланты дремлют в этой девице, если она «просто подумала», а он услышал как призыв?

***

Рэлико вошла на кухню, насупившись и настроившись на скандал, но ее оборвали ворчливым:

   - Нравоучений не надо, ошибку учел, можешь даже считать, что раскаялся. Не хватало еще полночи выяснять, кто прав, а кто не очень.

   - Я еще слова сказать не успела! – возмутилась она.

   - По твоему лицу и так все ясно. Чай будешь?

   Рэлико неохотно кивнула, не решившись отказаться от любезности бога.

   - Да, спасибо... Но в следующий раз сперва стучите в дверь, пожалуйста, - не удержалась она.

   Тот закатил глаза, оторвавшись от увлекательного процесса смешивания разных сортов чая.

   - Следующего раза, надеюсь, не будет… и ты кому нравоучения читаешь, смертная?! – вполсилы возмутился Анихи.

   - Тому, кто их заслужил! – не осталась в долгу девушка.

   - Как тебя Ланеж только терпит… - пробурчал он, заливая горячей водой темные и светлые скрученные листочки. Выждал немного – и бросил мелкие синие бутоны. Тут же накрыл прозрачный чайничек крышкой.

   Через некоторое время в нем распустились миниатюрные, но эффектные цветы.

   Красноватый чай бог сам разлил по чашкам, и ни единой чаинки на дне не оказалось.

   - Я тебя слушаю, - проворчал Анихи.

   Рэлико подняла на него недоумевающий взгляд.

   - Ты же поговорить хотела, - напомнил весенний бог.

   Верно… отвлеклась, чуть не забыла!

   Только… а вдруг про такое спрашивать нельзя?

   - Вы можете мне объяснить, что такое «наликаэ»?

   Бог чуть заметно вздрогнул. Перевел на нее пристальный, тяжелый взгляд прищуренных глаз. И опять странное, пугающее ощущение – словно на кухне на миг сгустилось грозовое облако… Рассердился?

   Рэлико уже собралась извиниться, но тут Анихи вздохнул и спокойно уточнил:

   - Заинтересовалась?

   - Ланеж упомянул о наликаэ Радужки… вы сказали, что духов не может увидеть даже наликаэ… Мне стало интересно. Если это, конечно, не запретная тема, - поспешно добавила она.

   Анихи сперва хотел наотрез отказаться рассказывать, а потом неожиданно для самого себя подумал: «А почему бы и нет? Интересно, как Ланеж будет выкручиваться, объясняя, почему так долго молчал».

   - Наликаэ – это важный для бога человек, - вкрадчиво произнес он, наблюдая за реакцией девушки. – Собственно, поэтому Ланеж так над тобой и трясется.

   Покраснела. Затем опять побледнела. После недолгих размышлений снова подняла на него глаза.

   - Все равно не понимаю, - покачала головой Рэлико. – Что значит «важный»? И почему он надо мной трясется?

   - Конечно, не понимаешь… Это же наши заповеди, не ваши.

   - Заповеди? – недоуменно нахмурилась девушка, уже почти жалея, что попросила его объяснить. Он словно решил еще больше ее запутать!

   - Ты знаешь, как появились боги? – вопросом на вопрос ответил Анихи.

   - Их создал Мир. Одних породил из вечного подземного огня, других соткал из облаков, третьих поднял из земли, четвертых вылепил из воды, - не задумавшись, выдала Рэлико.

   Анихи одобрительно кивнул.

   - И дал нам три заповеди.

   - Всего три?

   - Больше и не требуется. Мы не смертные.

   - И что за заповеди?

   Анихи откинулся на спинку стула, жестом предложил девушке сделать то же самое. Чувствуя себя еще более неловко, она вместо этого вцепилась в чашку с чаем, поднесла ее к губам...

   Вкусно. Пожалуй, даже вкуснее, чем в прошлый раз.

   Бог весны усмехнулся.

   - Первой и главной мир повелел не вмешиваться в существующий порядок вещей, сохранять гармонию, честно выполнять свои обязанности. Второй наложил на нас ограничение - запрет вмешиваться в судьбы смертных ради своей выгоды. Третьей дал нам вечное желание искать среди смертных родственные души, беречь их, заботиться о них, чтобы мы не сделались безразличными к судьбам людей. Это и есть наликаэ, любимцы богов, наши подопечные. – Пауза и тихое: – У Ланежа их раньше не было.

   Любимцы богов? Те самые, из легенд? И он сказал – у Ланежа их раньше не было… то есть она… она…

   Ошеломленный взгляд.

   - Я?! Ланеж выбрал меня своей подопечной?!

   В голове не укладывалось!

   Анихи склонил голову набок.

   - Да. Ты – его наликаэ. Неужели правда не понимала? Даже не догадывалась?

   Девушка честно помотала головой.

   - Я думала, он просто помочь решил, не прошел мимо чужой беды. Да и как я могла догадаться?..

   Сказала – и осеклась. Вот теперь все окончательно встало на свои места. Поэтому он пришел ей на выручку. Поэтому выполнил ее просьбу. Поэтому боялся за ее жизнь и отправил сюда. Вот в каком смысле он «над ней трясется»... Боится потерять?

   Щеки опалило жаром, в душе вихрем взметнулось волнение, признательность, благоговение, неверие, страх сделать что-то не так, подвести, разочаровать…

   И ясно, почему Анихи согласился ее приютить!

   Стоп. А откуда весенний бог узнал? Ланеж не говорил, но Анихи при встрече одного взгляда хватило! Почти сразу сказал: «Тебе все-таки улыбнулась удача».

   - А как вы это поняли? Ну, что я… - смешалась и неловко выговорила: - …его наликаэ?

   - Уже по одному тому, что он тебя сюда привел. Вот ведь жук! - присвистнул Анихи. – Нам ничего не сказал, тебе ничего не объяснил… Даже не явил свою силу по-божески! Благословил на скорую руку – и в путь… Сам не ожидал, что ли? Или побоялся, что едва ты узнаешь, кто он такой, тут же метка опять слетит?

   - Метка слетит? Что за метка? Куда слетит? Я уже ничего не понимаю! – вырвалось у окончательно растерянной девушки.

   Анихи склонил голову набок, глядя на нее.

   - Я эту метку вижу предельно ясно, стоило один раз коснуться… Рэлико, неужели ты ни разу ничего даже не заподозрила? В присутствии снежного бога знак должен был хоть как-то себя проявить – там, от мороза оберегать, сугробы расчищать, защищать от вьюги, может, еще что по мелочи… Я не знаю, честно говоря, какая именно власть у его метки. Думаю, он и сам не знает... Ты ее хоть видела?

   Рэлико честно покачала головой, переваривая услышанное.

   Вот почему мороз часто был ей нипочем? Вот почему снег прошлой ночью казался теплым и мягким, как уютная постель? Потому что Ланеж был рядом, и на ней - его знак?

   В зеленых глазах весеннего бога промелькнул нехороший такой интерес, от которого Рэлико почему-то захотелось нырнуть под стол и там затаиться.

   - Тогда давай-ка попробуем вот так, смертная… Не моя компетенция, конечно, но должно получиться, - он извлек из кармана небольшое зеркальце (у Рэлико прямо язык зачесался спросить, зачем он его с собой носит – прическу поправлять?) и протянул его девушке. Затем поднялся, подошел и склонился над ней. – Смотри внимательно… да не на меня, на свое отражение!

   Рэлико послушно устремила взгляд в зеркало.

   Ей на голову осторожно легла чужая рука – против ожидания, теплая, легкая. Совсем не похоже на прикосновение Ланежа. Указательный палец плотно прижался подушечкой к точке между бровей… И вдруг Анихи тихо зашипел и отдернул ладонь, энергично ей потряс, словно ожегшись… но на его ругань она уже не обратила внимания, завороженная.

   На лбу между темными бровями проявилась восьмиконечная снежинка, словно нанесенная тонкой-тонкой кистью, обмакнутой в серебряную краску. Очень изящная, сложная - Рэлико не могла даже сосчитать, сколько раз разделяются прямые линии…

   Ярко вспыхнув, метка начала постепенно бледнеть… но не исчезла под пристальным взглядом Анихи.

   Вот он какой - знак снежного бога? Красиво... до чего красиво!

   - И вправду держится, - хмыкнул он. – Попытался немного силы вдохнуть - ужалила холодом. Не понимаю я тебя... Неужели тебе и впрямь нужно его покровительство? Даже теперь, когда ты знаешь, кто он, какой он? Ледяной божок, не вхожий ни в один дом?

   Краска гнева снова бросилась в щеки.

   - Он спас мне жизнь! – бросила Рэлико. – Пришел, когда я звала на помощь! Помог моей подруге, защитил мой город! Он отвечает на молитвы, его сила помогает этому миру существовать, он не пренебрегает своими обязанностями, способен на заботу, к духам внимателен! Не тебе рассуждать о том, какой он!

   Анихи слушал этот монолог, и его лицо вытягивалось все сильнее.

   - Ты точно понимаешь, с кем говоришь? – вкрадчиво уточнил он.

   Гнев в теплых карих глазах пошел на убыль, но страх на его место так и не пришел.

   - Я не позволю дурно говорить о нем, даже вам, - уже тише произнесла девушка.

   - И тебя не смущает, что он тебе ничего не сказал? Что он столько времени скрывал от тебя такие важные вещи?

   - Значит, у него были на то причины, - твердо проговорила Рэлико.

   Анихи вздрогнул, услышав эти слова. Медленно сел напротив, опустив взгляд. Затем пристально посмотрел на смертную, недоверчиво, непонимающе.

   Она верила в своего бога – непререкаемо, непоколебимо, и что бы он, Анихи, ни говорил, что бы ни делал, сомнений в ее душе не было. Эта вера горела так ярко, что отблески ее сияли в глазах.

   Внутри что-то дрогнуло.

   На миг отчаянно захотелось, чтобы хоть кто-нибудь так же верил в него самого.

   У снежного божка хватало причуд, но у него имелись и принципы. И с учетом его характера… если забыть о том, что он властвует над морозом и снегом… пожалуй, Ланеж такого отношения все-таки заслуживает.

   ...Зависть?.. Я – завидую? Ему? Анихи тряхнул головой. Лишние мысли, глупые… Его наликаэ дарят ему самих себя, а не эфемерную веру. Да и в целом вера – не удел наликаэ, это к жрицам… К тому же смертные непостоянны, сегодня верят в одно, завтра в другое!

   Но в этой девушке было нечто такое, отчего казалось, что и через десять, и через двадцать лет она будет с тем же жаром защищать своего бога. Может, потому, что она была искренна и чиста - и духом, и телом?

   - Иди спать, Рэлико, - велел Анихи, резко поднявшись на ноги. – Я надеюсь, что доходчиво ответил на твои вопросы. Если есть другие – надеюсь, они подождут до утра.

   - Я спросила все, что хотела, – тихо произнесла Рэлико, не понимая внезапной смены настроения весеннего бога. Без маски безалаберной веселости и ехидства он ее даже пугал. Помолчав, она прибавила: - Спасибо за ответ… и извините за излишнюю вспыльчивость. Я не должна была так резко говорить с вами.

   - Верно, - он усмехнулся, словно через силу. – Теперь ступай. У меня еще есть дела сегодня.

   - Простите, что нечаянно отвлекла... и доброй ночи! – и она поспешно вышла, не оглянувшись. Даже чай не допила.

   Ей было о чем подумать. В голове царил полнейший хаос: казалось бы, много приятного узнала, но размолвка была какой-то внезапной и оставила гнетущий осадок. Вроде бы она ничего лишнего не сказала - но его настроение изменилось так резко... Почему? Она и раньше говорила подобные вещи... Чем она могла его обидеть?

   Весеннему богу тоже пришлось несладко. Как он ни старался, выражение ее глаз, уверенный тон, которым она защищала своего бога, не выходили у него из головы.

   Неприязнь к снежному богу только обострилась после невольного признания его заслуг.

   Только опустошив графин восточного горячительного на основе рисовой крупы, Анихи смог наконец забыться сном, избавившим его от тягостных размышлений.

***

Рэлико тоже никак не могла уснуть. Чертоги весеннего бога вели себя точь-в-точь как старый, многое повидавший дом – всюду какие-то скрипы, шумы, шорохи… А может, не дом издавал эти звуки, а метавшиеся по нему духи – кто-то же наверняка должен был поддерживать цветущие в его стенах бутоны, наделять их жизненной силой, следить за самим домом… Если представить себе надменного божка у печки с противнем печенек Рэлико еще могла, то при попытке вообразить, как он степенно метелочкой сметает сор, а потом вручную моет полы, ее фантазия спасовала А может, в чертогах и вовсе не бывает ни пыли, ни грязи?

   А может, виновны в бессоннице были вовсе не чертоги?!

   Рэлико повернулась на другой бок и уставилась в стенку лихорадочно блестящими глазами.

   Весенний бог сегодня так много ей рассказал, что в голове никак не укладывалось!

   Наликаэ… любимица… слово-то какое!

   Это же как ей теперь в глаза Ланежу смотреть?!

   Смутившись заново, она уткнулась в подушку, переживая непривычное, незнакомое волнение.

   А ведь временами он почти… ну, почти ухаживал за ней. Примерно как мужчина может ухаживать за девушкой. Чего только тот южный гостинец стоил, с фруктами…

   Она прижала заледеневшие пальцы к полыхающим щекам.

   И непонятно самой, чего она так стесняется! Анихи же сказал – у всех богов есть наликаэ. И любовь тут ни при чем, ему, наверное, просто ее восхищение зимой по сердцу пришлось. А все те случаи и чудеса - просто забота…

   Но у Ланежа раньше не было наликаэ. Она первая!

   Отчего-то от этой мысли втрое приятней!

   У нее самой не то что среди богов покровителей не было – даже ухажеров среди простых парней!

   Опять замечталась! Ну, какие тут ухаживания, какие? Весенний же ясно сказал: он - твой бог, ты – его подопечная, и только…

   ...Ее бог… - М-м-м, - застонала Рэлико, устыдившись окончательно и не понимая саму себя. Она ведь Анихи чистую правду сказала – ничего она от Ланежа не ждала и не желала. Хотела лишь, чтобы ему никакая опасность не грозила, чтобы к нему не относились плохо другие (вроде вредного весеннего божка)… и, пожалуй, чтобы не исчез теперь снова. Если он вдруг надумает снова что-то ей подарить, к примеру, то лучше бы сам, так стократ приятнее будет…

   Да что же это за напасть такая, что за богохульные мысли?! Как усмотрит нужным, так и поступит, он ведь бог!..

   И вдруг извертевшаяся в постели девушка почувствовала, что кто-то гладит ее по голове – робко, осторожно так, успокаивающе.

   Раньше бы перепугалась, а теперь даже расслабилась. Руки у духов Анихи были теплыми, ласковыми. Зря он с ними так… Они же хорошие. Ланеж вот своих не обижает и правильно делает. Наверняка они и работают вдвое охотнее, с таким-то хозяином, даже вон инициативу проявляют…

   Рэлико неожиданно для самой себя широко зевнула.

   Ланеж… Видела-то его всего-ничего… а поди ж ты - из мыслей не выходит…

   С этим она и уснула наконец, поддавшись легкому сонному очарованию, наведенному сердоброльной Нилой, смыкавшей по ночам цветочные бутоны. Сон такой недолог и длится ровно до рассвета…

   Но дольше и не требуется.

ГЛАВА 10

Утром Рэлико даже не поняла, что ее разбудило. То ли шаловливый солнечный луч, пощекотавший веки, то ли легкий холодок… Словно снежинка на лоб упала, чуть щекочась…

   Снежинка… на лоб…

   А она ведь красивая, эта снежинка…

   Секундочку…

   Знак снежного бога?

   Метку кольнуло?

   Которую ей вчера весенний бог показывал?

   Рэлико вдруг подскочила на постели.

   Не слетела ведь, правда? Не могла же она вдруг слететь?!

   Раздался громкий стук в ворота.

   Рэлико тут же подхватилась, мгновенно вспомнив, кто в них так стучал.

   Набросила вчерашнее голубое платье и, даже не причесавшись, побежала к выходу…

   Только не нашла его. Двери наружу не было. Вот коридор с разъезжающимися дверями. Вот ниша с подснежниками. А двери наружу – обычной, деревянной, на крупных петлях – нет.

   Вернулась в комнату – но дверь в сад тоже отказалась открываться.

   Да что ж за бесовщина?!

   Пришлось отправиться на поиски ответов.

   Ответ обнаружился за самостоятельно приоткрывшейся дверью. Безмятежно дрыхнущим на расстеленном прямо на полу мягком матрасе. Раскинул руки и ноги, хорошо хоть в халате лег… В комнате витал сомнительный аромат какой-то браги, и Рэлико поморщилась.

   И снова громкий стук – но, судя по звуку, теперь уже в невидимую дверь.

   Ойкнув и подскочив на месте, Рэлико дернула спящего бога за руку, но этим ничего не добилась и сердито насупилась. Все больше хотелось узнать, кто стучит – и все ярче и теплее горела надежда, что это все-таки снежный бог вернулся за ней, хоть из трех дней миновал лишь один.

   Рэлико решительно схватила Анихи за грудки и хорошенько так тряхнула, приложив головой об подушку. Он недовольно застонал, и тогда она, мысленно попросив прощения за такое святотатство, плеснула ему в лицо из стакана, оставшегося на столе.

   Он так резко распахнул глаза и сел, что она отшатнулась, невольно оступилась и больно плюхнулась пятой точкой на пол.

   - Что за сыр-бор? – прохрипел бог.

   - Гости к вам, благой бог весны! – сообщила Рэлико, поднявшись. – А вы спите и не слышите.

   И тут снаружи рыкнули:

   - Открывай, падаль весенняя!

   - Ммм… Ланеж, - Анихи потер лицо и с недоумением уставился на мокрую ладонь. - Что ж сама не открыла?

   - Так двери нет!

   - А… извини, - бог откинул со лба волосы, затем щелкнул пальцами, и сорвавшаяся с них ярко-зеленая искорка радостно унеслась в коридор. – Теперь есть. В полусне замкнул, забыл, что гости в Чертогах.

   - Спасибо! – поблагодарила Рэлико. – Я открою?

   - И поживее, - зевнул тот, - пока он мне в саду клумбы не поморозил…

   Рэлико бестолково понеслась к выходу, но у самой двери сообразила, что совершенно не готова предстать перед Ланежем! Что ж она ему скажет? Анихи ведь вчера такого понарассказывал, совсем ее с толку сбил…

   Но руки сами потянулись к запорам.

   Стоило коснуться, как те сразу подались, и Рэлико, сделав глубокий вдох, робко приоткрыла дверь.

   Не надо теряться. Она низко поклонится Ланежу, поблагодарит, пригласит внутрь - достойно, как полагается.

   Ланеж замер с занесенным для нового удара кулаком. Медленно опустил руку, глядя на нее с явным облегчением… и легонько улыбнулся.

   Эта улыбка преображала весь его ледяной облик. Со смертным его, в отличие от Анихи, не спутаешь, но когда он улыбался...

   Румянец бросился в щеки, но отвести зачарованный взгляд от бледного лица девушка не смогла.

   - Рад видеть, Рэлико, - сообщил низкий голос зимней ночи.

   У нее все слова вылетели из головы, все мысли и намерения. Осталось только смущение, смятение и горячая радость. И она смогла сказать лишь то, что всегда говорила первому снегу:

   - Здравствуй… Ланеж.

   Она была не в силах отвести от него взгляд – и увидела, как волнение на миг исказило безупречные черты, отразилось в ярко блеснувших почти белых глазах, заставило дрогнуть угольно-черные брови.

   Волнение ли? Может, просто устал с дороги?

   Но отчего-то казалось, что она угадала верно.

   И чего она тревожилась о том, как ему в глаза смотреть?..

   Она не знала, слышал ли снежный бог то, что она говорила всегда первому снегу... но, неожиданно для самой себя поприветствовав его именно так, отчего-то ощутила непривычную и даже немного неуютную, но приятную близость к нему.

***

Он спешил сюда, как мог. Летел по годовой параллели, не жалея ледяной мощи Севера, которую так же поспешно, бестолково впитал, едва вернувшись к своим чертогам - по возвращению благоразумие все-таки восторжествовало, и прежде чем пускаться в сложный, изматывающий путь, Ланеж потратил некоторое время на восстановление. Если бы не Сулу – у него даже на это не хватило бы силы. Эта мысль вызвала новую волну благодарности - и тревоги. Услышанное от бога судеб подгоняло, заставляя мчаться, как никогда раньше.

   Северный Ветер остался не восторге от новой хозяйской причуды. Он был могущественным духом, которого крайне тяжело утомить, но на сей раз действительно выдохся. Ланеж развоплотил его, едва спешившись, чтобы тот тоже напитался силой чистого, ледяного воздуха в вышине и горних ветров.

   Он знал, что по первому же зову его верный скакун вернется.

   На стук никто не открыл, даже не отозвался, и дурное предчувствие вспыхнуло в сердце, принеся с собой стылый холод – и пробудив первый гнев в адрес Анихи и себя самого. Предупреждение о стихийных богах снова застучало в висках.

   Сердце, обычно бьющееся гораздо медленнее, чем у других богов, ускорило ритм.

   Сознавая, что черты его застыли и вот-вот вновь под властью гнева и тревоги утратят подобие человечности, Ланеж заставил себя помедлить, глубоко вдохнуть и выдохнуть.

   И только тогда с легкостью перемахнул через ворота.

   Но на стук в дверь тоже никто не открыл. И если Анихи мог благополучно проспать поднятый им шум (что неоднократно и делал), то Рэлико непременно отозвалась бы – если бы могла.

   На место тревоги пришел страх. Вдруг Сулу и впрямь предупреждал насчет весеннего божка? Вдруг что-то…

   Дверь подалась, и он поспешно удержал руку, занесенную для нового удара.

   Облегчение и радость нахлынули одновременно, лишая обычного равновесия, заставляя забыть даже о тяжелой усталости после бешеной скачки.

   Рэлико. Непривычно растрепанная, откровенно заспанная и как-то по-новому смотрящая на него.

   Его огненная девушка.

   Миг растерянности сменился жарким теплом, вспыхивавшим в груди каждый раз, когда он смотрел на эти рыжие волосы, на россыпь бледных веснушек, когда вглядывался в чистые, ясные глаза. Так было и раньше - но, пожалуй, никогда с такой отчетливостью.

   Раскраснелась – непонятно с чего, но этот румянец ей шел.

   Он сам не знал, что услышит в ответ на свое приветствие…

   - Здравствуй… Ланеж.

   …но этих слов почему-то не ожидал. Именно их его огненная девушка говорила каждый раз первому снегу. Сколько раз уже она его так приветствовала?

   Тихий голос, но взволнованный, а в глазах – непривычная ему радость…

   Она рада ему.

   Может, это иллюзия? Самообман?

   Но Рэлико смущенно улыбнулась, не сводя с него сияющих глаз, и он понял: чистая правда.

   Сердце забилось еще быстрее, разгоняя по телу жар, разгоравшийся все сильнее с каждым мигом. Непонятное волнение обжигало, почти до боли.

   - Обещал через три дня… но я так надеялась, что успеешь быстрее! – горячо прибавила его огненная девушка.

   И вдруг – новый виток тревоги. Почему она надеялась, что он успеет раньше? Неужели Анихи…

   - Что-то случилось? Он тебя чем-то обидел? – встревожился Ланеж.

   Рэлико честно помотала головой.

   Скорее уж, она его вчера обидела, хоть и не поняла, чем именно.

   - Просто… - и, смутившись окончательно, она произнесла: - Я ждала тебя.

   Ланеж даже сам не сознавал того, что улыбается все шире и шире. Он пришел не домой – но чувство было именно таким.

   - Я спешил, как мог, Рэлико… К счастью, мои духи помогли.

   - Что очень странно, учитывая, как ты с ними обращаешься, - хрипловато и сонно, но с явным недовольством, вызванным ранним подъемом, сообщил подошедший к двери Анихи.

   Выглядел он на редкость растрепанным и помятым, да еще морщился, как от головной боли. Глаза, и без того не слишком яркие, потускнели и цветом напоминали стоячее болотце.

   И все, магия момента окончательно развеялась.

   Словно солнце зашло за тучи – лицо снежного бога мгновенно похолодело, глаза снова заледенели, даже намека на улыбку не осталось на узких бледных губах.

   - Зато они чаще проявляют инициативу, - холодно произнес Ланеж. - И работают от души.

   Рэлико огорченно вздохнула, досадуя на весеннего божка. После слов Ланежа и этой неожиданно теплой улыбки она почти набралась смелости спросить, правда ли она его наликаэ… и по-прежнему ли цела та чудесная снежинка у нее на лбу. И сказать, что очень рада снова видеть его! И вот, поди ж ты, все испортил!

   - По какому поводу сыр-бор? - недовольно сморщился Анихи, не собираясь сейчас спорить о методах воспитания духов.

   И Ланеж бесстрастно сообщил:

   - Я ее забираю.

   Только теперь, когда напряжение и страх за Рэлико улеглись, он почувствовал, как после путешествия через Хаос и вселенскую пустоту у него отчаянно ноет все тело. После бешеной скачки на Северном Ветре отчаянно хотелось кашлять, и ноги, казалось, могли подкоситься в любой момент – даже божественная плоть не всегда выдерживала нагрузки, которым ее подвергали… Но Ланеж упрямо держался. Сначала – забрать Рэлико. Потом можно будет немного передохнуть.

   Увлекшись своими мыслями, он не заметил странного выражения на лице Анихи – одновременно удивленного, желчного и расстроенного.

   ...Хотя следовало ожидать. Для чего еще снежный бы так поспешно примчался? - Необходимость в защите и убежище уже отпала? – ядовито поинтересовался весенний божок. – Ты вроде собирался три дня отсутствовать?

   - Зима избавила меня от части обязанностей, - невозмутимо сообщил Ланеж. – И я поспешил, в свою очередь, избавить тебя от бремени, которое возложил на твои плечи.

   - И куда ты ее потащишь, если в срединных землях неспокойно?

   Спокойный взгляд белых глаз и невозмутимая ложь, которую благодаря ледяной внешности бога никто, кроме разве что Судии, не отличил бы от правды:

   - Я решил познакомить ее с крайним Севером.

   От таких новостей опешил не только Анихи, но и сама Рэлико. Только недавно ведь говорил, что для нее там опасно!

   Анихи скептически изогнул бровь.

   - Разве ты не привел ее сюда именно потому, что боялся, что там она замерзнет, а здесь ей как уроженке срединных земель будет комфортнее?

   - Я найду для нее подходящее убежище. Пусть посмотрит своими глазами на чудеса Севера.

   - Мы обычно не таскаем наликаэ по собственным чертогам, - с чуть заметной ноткой предупреждения напомнил Анихи.

   - В свои чертоги я ее и не поведу.

   Услышав это, Рэлико внезапно обиделась, почти до слез. Не доверяет, что ли?!

   Ланеж покосился на нее, и что-то в его бесстрастных чертах изменилось, словно рябь по стылому озеру пробежала.

   - Там слишком морозно. – Голос тоже чуть смягчился – совсем немного, но Рэлико заметила. – Даже для нее. На самый крайний север люди не забираются, Рэлико. Там, под сенью моих чертогов, им попросту не выжить.

   Обида неохотно разжала цепкие пальчики и, пожав плечами, растворилась в приятном ощущении, что снежный бог таким образом заботится о ней, Рэлико!

   Анихи наконец пожал плечами, исчерпав возражения. По какой-то только одному Ланежу ведомой причине снежный бог хотел забрать ее отсюда, и удерживать у себя чужую наликаэ силой будет, мягко говоря, некрасиво и неправильно. Придется уступить… хотя ему как раз почему-то хотелось, чтобы эта милая рыжая девочка погостила здесь подольше.

   - Как скажешь.

   - Я благодарен тебе за то, что приютил ее, - серьезно произнес Ланеж.

   - Не стоит, - отмахнулся Анихи. – Зайдешь?

   Снежный бог кивнул и переступил порог, а затем повернулся к девушке:

   - Собирайся, Рэлико. Гляди, не забудь ничего.

   Анихи вдруг произнес:

   - Если хочешь платье взять или еще что – бери. В той комнате все для тебя приготовлено было.

   Она послушно кивнула и умчалась.

   Сказать по правде, ей не так чтоб уж очень и хотелось сейчас на север… лучше бы домой вернуться, узнать, как там папенька с маменькой, как город, как ее подруги… Другой разговор, что с Ланежем она готова поехать куда угодно!

   Готовясь к отъезду, Рэлико переоделась в собственное шерстяное платье и плащ, уже вычищенные и сухие. Обвела взглядом комнату, зная, что вряд ли сюда когда-либо еще вернется.

   Соблазн прихватить на память зеленое платье возник – и тут же исчез. Не нужны ей дары весеннего бога! Наглого и беспардонного!

   И вдруг – смазанное движение в стороне… осторожно открывается окно – кто-то из духов, да? Но она видела… разве она способна их увидеть?

   А с другой стороны – кто еще это может быть? Если бы не окно, подумала бы, что показалось…

   - Спасибо за гостеприимство и заботу, - поклонилась Рэлико в пустоту. Лучше показаться смешной, чем невежливой.

   Тихий мелодичный звон. А затем прямо перед ней из пустоты возник небольшой бумажный пакет.

   Рэлико, поддавшись любопытству, развернула его – и обескураженно посмотрела в окно.

   Взять платья или украшения она бы ни за что не согласилась.

   Но в пакетике оказались засахаренные фиалки вперемешку с тугими засушенными бутонами жасмина. Завернутым в бумажку обнаружился янтарь с застывшим в нем красивым цветком… Не подарок даже, а гостинец, и уж явно не от наглого божка!

   - Это ведь не от Анихи, а от вас? – на всякий случай уточнила она.

   И цветы в саду шепнули многоголосо:

   - Да…

   - Тогда приму с радостью и благодарностью, - склонила голову Рэлико. – Спасибо за подарок!

   Что ж, больше ее здесь ничто не держит.

   А ведь интересно… после того, как Анихи прикоснулся к ней, она начала различать духов. Совсем чуть-чуть, но… да и морозника того увидела – вроде Анихи его Криос назвал? Может, тоже у Ланежа спросить, отчего так? Наверное, в дороге будет возможность поговорить…

   Подумала про дорогу – и снова разрумянилась. Сидеть перед ним в седле, чувствовать его тяжелую руку на поясе – он ведь, наверное, опять будет ее легонько поддерживать, чтобы не упала?..

   Ой! Опять замечталась, а Ланеж ведь ждет!

   Сунув пакетик в карман, Рэлико без сожалений покинула комнату.

   Здесь было интересно и волшебно, и удивительно, и она никогда не забудет время, которое провела в гостях у весеннего бога… но ей хотелось домой. И еще хоть немного побыть с Ланежем.

   - Чем занимался? – после долгой, неловкой паузы вежливо поинтересовался Анихи. – Ты же вроде на восток опаздывал?

   - Силы восстанавливал, - не покривил душой Ланеж. – Туда Зима отправилась, она сильнейшая, способна и духов разбудить, и к порядку призвать при необходимости. Поняла, что у меня есть другое важное дело, и решила помочь.

   - Повезло, - вздохнул Анихи. – Хотя, если бы ты ей не бессрочный отпуск предоставил, а гонял, как полагается гонять старейших, не пришлось бы столько самому возиться.

   - Ее достаточно погоняли, - резковато отозвался Ланеж.

   Новая неловкая пауза.

   - Тебе стоит поговорить с ней начистоту, - тихо посоветовал божок, и Ланеж сразу понял, что речь идет не о Зиме. – Она умненькая девочка, сама дойдет до всего, о чем умолчишь. И тогда будет больше проблем.

   Ланеж благодарно кивнул. Не то чтобы его подозрения насчет Анихи улеглись – но он не привык отказываться от добрых советов.

   - Спасибо. Поговорю.

   Пауза.

   Разговор у них упорно не клеился.

   У Ланежа из головы не шел визит к Сулу. У Анихи – вчерашняя беседа с чужой наликаэ. И вернувшуюся Рэлико оба встретили с облегчением.

   ...Платье не взяла… может, хоть какую безделушку прихватила на память? Анихи молча проводил их к воротам.

   - Мы поедем теперь, - благодарно кивнул Ланеж. – Спасибо, что пошел навстречу.

   - За заботу и гостеприимство – спасибо, и за все чудеса, которые вы мне показали, - тоже. Если чем обидела – простите, это по недомыслию, не по злому умыслу, - тоже поклонилась Рэлико. – Да хранят… Да сопутствует вам во всем удача! – быстро поправилась она, сообразив, что бога благословлять уж точно ни к чему.

   - Счастливой дороги! – Анихи широко, напоказ зевнул и, захлопнув за ними ворота, двинулся к дому, нарочито загремел на кухне. А едва взлетел Северный ветер – направился в ее комнату, совсем другой походкой, быстрой, целеустремленной.

   ...Не взяла. Ни единой безделушки не взяла. Даже ленточку на память не прихватила. И своего ничего не оставила. Словно и не было здесь рыжеволосой девушки, непоколебимо верящей в своего бога.

   Сердце игриво куснула невнятная, непонятная боль.

   Бывают знакомства, которые не хочется прерывать, да еще столь внезапно.

   Впрочем, может, оно и к лучшему. Она ведь чужая наликаэ. Больше того, наликаэ Ланежа…

   И Анихи мановением руки развеял все содержимое комнаты, сделав ее такой же безликой, как все остальные по соседству, за исключением его покоев.

ГЛАВА 11

Скакали (а вернее, летели) они не так быстро, как прежде. Рэлико запоздало поняла, что чертоги весеннего бога явно находились где-то вне привычного ей мира, где сейчас властвовал снег. В прошлый раз она об этом даже задуматься не успела, а теперь воочию увидела. Вроде вот, летят над зеленой травой, затем марево, будто сквозь плотное облако пробились – и внизу уже привычный рыжевато-серый лес, посеребренный пока еще тусклым снегом…

   Не говоря уже о том, что, когда они вышли из чертогов весеннего божка, никакого коня за воротами в помине не было. Стоило Ланежу повелительно взмахнуть строгим черным веером – белый скакун как из воздуха соткался.

   А еще из-под копыт Северного Ветра снежинки летят. Раньше не видела – или скрывал Ланеж?..

   Волнение, охватившее девушку, когда снежный бог вскочил в седло у нее за спиной, было утихло (знакомые пейзажи успокаивали), а при этой мысли опять разыгралось не на шутку.

   Скрывал ведь, много чего скрывал… Но теперь не скрывает! Не прячется больше...

   Тяжелая рука тихонько легла на пояс, как ей и представлялось в Весенних чертогах – осторожно, поддерживая… По телу невольная дрожь пробежала – не от холода и не от страха, а... какая-то странная, сладостно-волнительная...

   Рэлико смутилась, чувствуя, как щеки горят, ощущая на себе взгляд белых глаз. Вроде как не укоризненный, а вопросительный… но много она насмотрела за тот миг, на который их взгляды встретились?!

   Чертоги наконец остались совсем позади, развеялись в облачной дымке, и вдруг Ланеж странно понурился, и тяжелая, холодная рука соскользнула с ее талии.

   Что за шутки? Решил, что боится?..

   Рэлико встревоженно обернулась – и заметила, что его лицо еще больше побелело. И раньше румянцем не радовало, а теперь и вовсе цветом от снега не отличишь, причем нехорошего, весеннего, сероватого; черты чуть исказились, как от нечеловеческого напряжения…

   ...Слабость подступила внезапно и не вовремя. Как обычно. - Ланеж, ты что? – испугалась его наликаэ.

   - Нет… Не страшно. Не тревожься, - он тряхнул головой и с явным усилием выпрямился. – Приземлимся ненадолго, - произнес низкий голос – чуть сдавленно или почудилось?

   Спускались они странно – по спирали. Рэлико уже побоялась, что у нее самой голова от такого закружится, но нет, бог миловал… не иначе как снежный.

   Приземлились они в лесу, не в непролазной чаще, а светлой роще, среди все еще пламенеющих кленов. Рыже-желтые листья их непреклонно заносило снегом, и под его холодной дланью они с тяжкими вздохами отрывались от ветвей и мерно планировали на землю, чтобы остаться яркими пятнами на белом одеяле… Или их отрывали чьи-то проворные не то ручки, не то лапки?

   Рэлико даже сморгнула, но странное видение не вернулось.

   Копыта Северного Ветра мягко стали на снег, и конь в тот же миг замер изваянием, точно не мчался только что во весь опор.

   Ланеж неожиданно устало, обессиленно соскользнул с седла. Отошел на шаг, не удержался на ногах и рухнул на колени в снег, потом и вовсе набок завалился.

   В снег…

   Сразу стало легче дышать. Это его стихия, сейчас его власть. К счастью.

   Плохо… все-таки потратил слишком много сил на скачку. Да еще чертоги эти, теплые до невыносимости… предстал перед ней в самом что ни на есть неприглядном свете!

   От этой мысли захотелось закопаться в снег, раствориться в нем или хотя бы спрятаться за…

   В воздухе начала непримиримо ткаться снежная стена.

   - Ланеж! – вскрикнула вконец встревоженная Рэлико. Спрыгнула с коня – сама не заметила, как. Снежный Ветер проводил ее высокомерным взглядом и фыркнул, когда девчонка поскользнулась, кинувшись к богу.

   Сквозь снежную стену она легко прошла, отмахнувшись от наиболее крупных снежинок, словно и не видела преграды… его знак так действует?

   Ланеж невесело усмехнулся про себя, повернувшись на спину. Ну вот, нигде не спрячешься…

   Да и хотелось ли, положа руку на сердце?

   - Ты что, Ланеж? Плохо? – склонилась над ним. В глазах испуг тревогой переливается – ни смешинки, ни удивления, ни презрения нет…

   А чего он ожидал? Это же Рэлико… Славная, чистая, искренняя… Его огненная девушка.

   Волнуется.

   - Ничего, - постарался как можно мягче сказать Ланеж. – Много сил истратил, Рэлико, еще до этой скачки, да и она тяжелой вышла. После такого тепло очень трудно дается, выматывает. Там еще держался, а теперь… отдохну в снегу немного, и все образуется. Не тревожься.

   - Хвала богам! – искренне выдохнула девушка и улыбнулась ему.

   Так, как никто еще не улыбался, даже Радужка, даже Заря… Улыбка этой смертной вдруг показалась в тысячу раз прекрасней. Хоть и теплая.

   Или именно поэтому?

   Сам не заметил, как улыбнулся в ответ.

   Рэлико тихонько погладила ерошащийся снег. Выпало его уже немало… вздохнула. Помялась. Явно спросить о чем-то хочет, но не решается. Боится его? Или боится помешать?

   - Спрашивай, - шепнул Ланеж.

   Думал, спросит о том, что их связывает, но она его удивила.

   - Мы далеко от моего города? – робко произнесла девушка.

   - Не очень, - устало мотнул головой Ланеж. – Скоро узнаешь родные края, Рэлико.

   Удивление в карих глазах.

   - Ты же на Север хотел?..

   - Нет. Не хотел. При Анихи сказал, чтобы вопросов лишних не было. Ни к чему ему знать. Я тебя с Радужкой познакомлю, Рэлико, пусть лучше она за тобой присмотрит. Подумал, что негоже тебя надолго с мужчиной оставлять, пусть и другим богом.

   Вот уж точно! И очень хорошо, что так решил! А то этот… не бог, а кот мартовский!

   Но этого Рэлико, понятное дело, не сказала.

   - В ее чертоги теперь поедем? – осмелилась спросить она.

   К ее удивлению, бог снова покачал головой. Черты лица его понемногу разглаживались, и серая бледность сходила с них.

   - Она сейчас в твоем городе должна быть. Позову, откликнется. Да и в услуге не откажет. Она хорошая, Рэлико.

   Рэлико кивнула и тайком вздохнула от облегчения. Все-таки домой… хоть и не к папеньке с маменькой, но домой!

   Снова погладила снег, помялась и наконец осторожно прилегла рядом с Ланежем, коснувшись сугроба щекой, как подушки.

   Не холодно. Мягко. Почти… уютно.

   - Почему я не замерзаю? – наконец решилась она спросить и тут же раскаялась. Он устал, а она тут с такими вопросами!

   …В самом деле, сколько можно кругами ходить? Пора все прояснить. Он как-то незаметно перестал бояться, что напугает ее.

   - На тебе мой знак, - с тяжелым вздохом ответил Ланеж. Взгляда белых глаз не отвел, и в них Рэлико прочла одновременно решимость и волнение. – На лбу, Рэлико, в самой середине. Вот такой… - И перед ней в воздухе соткалась та снежинка, которую вчера Анихи показывал. - Ты по-прежнему чувствуешь холод, но замерзнуть, да еще в моем присутствии… На тебе знак снежного бога, так как же может снег тебя убить? Ты теперь - часть его, Рэлико, - и голос прозвучал тихо. – Я не говорил… боялся напугать, - стиснув зубы, признался он. – Ты извини, следовало сказать, наверное, послать знамение… но я не был уверен.

   Рэлико быстро помотала головой, слишком растроганная, чтобы говорить.

   В белых глазах мелькнуло облегчение.

   - Накинь капюшон, - негромко посоветовал Ланеж.

   Рэлико уже успела понять, что он, при своей силе, при том, в какие буйства мог пускаться снег, обыкновенно говорил тихим, хоть и гулким голосом, держался спокойно и с неизменным достоинством… и совершенно не жаждал признания, не требовал преклонения. Ни разу не назвал ее смертной. Всегда – по имени.

   - Ты же сказал, что снег меня не убьет?

   - Нет. Но это не значит, что ты не можешь простудиться, переохладившись на морозе.

   - Твоему приятелю бы и в голову не пришло такое сказать, - вздохнула Рэлико. – Неужели ты лучше него знаешь нас? Неужели безжалостному снегу есть дело до наших проблем?

   Ланеж пожал плечами и произнес:

   - Я много наблюдал за вами. Вы интересные. Суетитесь, переживаете… любите…

   Чуть заметная нотка зависти заставила ее по-новому взглянуть на снежного бога.

   - Ланеж… Анихи сказал кое-что вчера… Можно спросить?

   Чего этот надутый божок мог ей наговорить, что она так робеет?

   - Конечно, - чуть заметно кивнул он, привычно пряча беспокойство под ледяной маской. Повернулся к Рэлико, неохотно приподнялся на локте.

   - Он сказал, что я твоя наликаэ… подопечная… ты поэтому меня спас, да?

   А. Ну да. Не мог не сказать.

   Гнев коротко обжег и схлынул. Снег взметнулся на миг и снова опал вокруг них пушистым покрывалом.

   Короткий кивок. Белоснежные пряди на миг скрывают бледное лицо.

   - И… он сказал… что раз я твоя подопечная, ты должен был обо мне заботиться…

   ...Только не это… пощади меня, мир… я все делал неправильно?.. Ланеж неохотно поднялся, сел на колени. Какой уж тут отдых…

   - Да.

   Прозвучало тяжело, как снежный пласт, разом рухнувший с крыши.

   Услышав это, Рэлико выпрямилась и всплеснула руками, окончательно разволновавшись.

   - То есть все те зимние чудеса… снежный венок на волосах… волшебные узоры на окне тоже ты рисовал? И ты мне тогда прислал коробку с южными фруктами? Это ты тогда поддержал меня в лесу, пока я елочку сажала? И сделал так, что она прижилась, хотя это по зиме бывает крайне редко? И…

   Глаза бога расширились, зрачок расползся, быстро вытесняя белую же радужку. На щеках, к удивлению Рэлико, появился румянец. Бледный-бледный, но Ланеж в этот миг окончательно перестал напоминать ледяную статую.

   - Да.

   Но теперь сказано тихо, как шепот зимнего ветра в морозную ночь.

   Смущение и жгучая благодарность – гремучая смесь. Даже захотелось на шею броситься - греховное желание… Анихи сказал ведь…

   К удивлению Ланежа, Рэлико вдруг опустилась на колени и низко поклонилась ему.

   - Спасибо тебе, снежный бог! За все чудеса, которыми ты наполнил мою жизнь, за веру в лучшее, которую ты мне дал, за услышанные молитвы, за спасение, за каждую твою добрую мысль обо мне – спасибо!

   Ланеж опешил, молча глядя на нее.

   Благодарность была ему приятна – но он вдруг понял, что не так хотел ее получить. Иначе…

   Он метнулся вперед – со свойственной ему скоростью, забыв на миг, что имеет дело со смертной.

   Для Рэлико это выглядело и вовсе престранно. Только что бог стоял на коленях в нескольких шагах от нее, на миг взметнулся снежный вихрь – и Ланеж уже вглядывается своими белыми глазами в ее собственные.

   - Я сделал не так много, как должен был, потому что не знал, что от меня ожидается. И в своем эгоизме решил не спрашивать у других. Поднимись, пожалуйста.

   Рэлико упрямо покачала головой.

   - Ты сделал больше, чем думаешь. Я… мне… для меня никто ничего подобного не делал! Мне не хватит слов, чтобы сказать тебе, как я счастлива, и как я благодарна, и как рада, и как боюсь, что могу сделать что-то не так, обидеть чем-то, не то сказать… Есть ли больший дар, чем чудо, чем твоя забота?..

   Не выдержав, снежный бог вдруг резко дернул смертную девушку к себе и крепко сжал в объятиях. Тяжелые руки легли на спину, коснулись плеч… и грудь у него такая широкая, твердая, и щека на нее так уютно ложится… И сердце волнением заходится…

   Сильно прижимает, но не до боли.

   Вздрогнул, замер, словно осознав, что именно сделал.

   Рэлико, чуть дыша, положила ладони ему на грудь – одну, затем вторую. Обнять в ответ не решилась - предупреждение Анихи было живо в памяти. Но какие тут предупреждения, когда под щекой белое одеяние снежного бога и сильная грудь, когда сердце колотится как бешеное, глаза сами собой зажмурились, и хочется одного – чтобы этот миг никогда не заканчивался…

   Холодный. Даже сквозь плотную, гладкую ткань – холодный.

   Ну и пусть. Она знает! Сердце у него теплое, заботливое, и так громко стучит под ее щекой – не хуже ее собственного.

   Вокруг стеной взревел снег, но не гневно, а словно защищая, отгораживая их от окружающего мира.

   ...Не испугалась. Не пыталась вырваться. Прильнула, словно он вовсе не бог, и тем более не снежный... Ланеж так и не убрал рук.

   Сколько они так сидели, ни один из них не знал, да и не до того им было. А потом Рэлико, уткнувшись пылающим лицом в белое одеяние, зажмурилась и прошептала:

   - Я люблю снег.

   Ледяные даже сквозь перчатки, пальцы дрогнули, грудь под ее щекой на миг замерла. А сердце… сердце забилось еще быстрее.

   Рэлико и сама не понимала до конца, отчего произнесла это сейчас и какой смысл в эти слова вложила. Он защищал ее… и ей хотелось хоть как-то защитить его от этого вечного одиночества. Анихи его не любит, другие боги его тоже не любят...

   А она?

   А для нее все изменилось, и снег не будет прежним, никогда. Она и раньше любила его, но теперь эта любовь стала иной. Раньше сердце тянулось к чему-то волшебному, смутному, неясному, к некой зимней не то магии, не то предвкушению чуда… а теперь Рэлико точно знала, какой он – снег. И за что его можно любить.

   ...Она говорила это подруге в первую их встречу, но Ланеж так и не понял, почему. Наликаэ, истинная наликаэ – родственная душа. Но насколько родственной может быть снегу огненная девушка?

   - Почему, Рэлико?

   И так он это спросил, словно важно это. Очень важно.

   - Я знаю ведь, что люди твоей земли не любят снег, не рады ему… Потому что снег красив? – вспомнил он ее слова.

   Покачала головой как-то сумбурно. Снова раскраснелась, хотя вроде бы не от холода.

   - Нет, люди разные. И не только в красоте дело… Нет такого, чтобы не за что было снег любить! Это же не только вьюги… Снег - это и сила, и холод, и мягкость… Не любят и не ждут? А как же тогда зимние вечера, когда свет уличных огней отражается в сугробах, когда от него светлеют сумерки? Когда дети играют – лепят, возятся, строят, швыряются снежками? И у всех на лицах улыбки… Может, поначалу ругают, но потом улыбаются, всегда! А зимние забавы? А эти ледяные ночи, когда небо высокое-высокое, когда мороз такой, что щеки краснеют сразу, а звезды до невозможности яркие? Да никогда не бывает больше такого неба!..

   Спохватившись, что эдак сейчас кричать начнет – и на кого! - Рэлико осеклась. Смутилась. Но взгляд Ланежа ее успокоил. В нем была растерянная радость.

   - Спасибо, Рэлико, - гулкий, низкий голос прозвучал почти бархатно. - Я обычно прохожу по землям единожды и устремляюсь дальше. И не знал, что после отношение людей меняется.

   - Люди всегда сначала ворчат. На снег, на жару, на ручьи по весне, на осеннюю слякоть, - прошептала девушка. – Всегда так, Ланеж. Поверь...

   И жарко от ее слов, от этих новых крепких объятий, так жарко, что впервые он не боится обжечь холодом, и сердце заходится, словно вот-вот захлебнется ритмом.

   Этот жар Ланеж не променял бы на все чудеса Севера, вместе взятые.

   Снег бестолково, взволнованно закружился, затанцевал в воздухе.

   - Когда-то, - заговорил Ланеж своим обманчиво бесстрастным голосом, - очень далеко на севере жило племя, называвшее себя родорами. Родоры были грозным народом, жили в суровых условиях, постоянно кочевали… и однажды решили заручиться поддержкой какого-нибудь духа. Они призвали его, и дух откликнулся – зимний, на ту пору еще слабый и молодой. Не мудрствуя лукаво, назвали его Снег и стали поклоняться ему. - Он чуть подался назад и пристально посмотрел на Рэлико, а затем со значением произнес: - На их языке слово «снег» звучало как «Ланеж».

   Рэлико широко раскрытыми глазами уставилась на бога, уцепившись кулачками за рукава его одеяния.

   - Так… ты не всегда был богом? Ты был духом?

   Кивок.

   Так вот почему он иной? Знает, каково быть духом, понимает, помнит, и став богом, не зазнался, а…

   Сама прильнула к сильному, надежному плечу, так и не поняв, что прошла новое маленькое испытание, и в сердце снежного бога стало еще на одну льдинку меньше.

   - Но выходит… Анихи не соврал, был когда-то другой снежный бог?

   Ланеж вздрогнул.

   - Был, Рэлико. Больше нет. Так бывает.

   - А с племенем что случилось?

   - Племя превратилось в народ, многочисленный, процветающий, оседлый. На Севере самый могущественный.

   - Ты помог?

   Легкая усмешка.

   - Я не дал помешать. Их вера наполнила меня силой, я помогал им тогда - и после, став богом, не забыл.

   - А тот, другой снежный бог… он…

   Ланеж чуть отстранился, и в карие глаза снова взглянули чуждые белые, теперь наполненные старым гневом и болью.

   - Не думай об этом, Рэлико. Пожалуйста. Не каждую историю нужно знать… и вспоминать.

   - Хорошо.

   Она кивнула так открыто, искренне и доверчиво, что у Ланежа заныло в груди. Так близко, совсем рядом – и не боится его, совершенно не боится… а ведь ему достаточно на миг утратить контроль над своей силой – и ее стегнет холодом…

   Или этого она тоже не боится?

   - Снег холодный, - прошептал он, как зачарованный смотря на нее. – И поскольку я бывший дух, во мне живет стужа, Рэлико. Всегда живет. Не боишься?

   Рэлико упрямо покачала головой.

   - Не боюсь! Снег - не зло. Он укрывает землю одеялом, и ей тепло. Он заботливо бережет семена и спящих животных. Он может убить стужей, но он же сохраняет жизнь, - и тихо-тихо добавила: - Он приходит уверенно и мерно, не боясь растаять или испачкаться. Он приходит, очищая мир, отмывая, укрывая, защищая. Когда падает снег, кажется, что в мире не может быть таких вещей, как ложь или жестокость. К ноябрю муторная серость повисает, нехорошая… а когда идет первый снег, словно мир вздыхает с облегчением, и на душе становится легко. Вот за что я люблю снег.

   Ланеж вздрогнул.

   Мир вздыхает с облегчением? Точнее не скажешь… Неужели чувствует?

   Посмотрела прямо в глаза, затем, словно не удержавшись, перевела взгляд ниже – на губы? Залилась румянцем, поспешно отвела взгляд…

   Резким движением снова прижал к себе, положил руку на затылок, зажмурился, коснувшись подбородком рыжих волос.

   Желание коснуться этих чистых губ пришло невесть откуда, вспыхнуло мгновенно. Но она лишь хрупкая смертная. Нельзя, нельзя! В нем дышит стужа. Если он коснется ее губ, их обоих обожжет – его теплом, ее холодом.

   И все-таки невозможное чувство горячит стылую кровь, заставляет сердце колотиться.

   Ему нужно успокоиться. Слишком многое произошло, слишком много искренних слов сказано, слишком много признаний сделано. Сулу говорил, конечно, что чем крепче их связь, тем лучше... Но ему нужно вернуться к вопросу о таинственных перекрестках на полотнах их судеб.

   - Поедем, Рэлико.

   - А как же… ты ведь устал.

   Ослепительная улыбка, такая яркая на этом красивом лице.

   - Давно прошло… благодаря тебе.

   И она улыбнулась в ответ, зарделась.

   И снова скачка, снова тяжелая рука на талии, снова снег, брызжущий из-под копыт…

   И воздухом можно захлебнуться, и тяжелые набухшие тучи плывут по ветру, и сквозь них проглядывает синее небо, и прямо на нее падает луч солнца... И неважно, сколько уже длится это путешествие, потому что Рэлико не замечает времени.

   Потому что с ней произошло главное чудо в ее жизни.

   А потом вдали неохотно расступились деревья, и показались знакомые стены города.

   И вдруг грустно стало – значит, путешествие подошло к концу… Ланеж опять уедет. И неясно, увидит ли она его когда-нибудь вновь вот так?

   Рэлико обернулась к снежному богу и заметила, как тот нахмурился.

   ...Странно… Кочевники тогда дрогнули, но Ланеж думал, что это временное отступление, и едва стихнет вьюга, пришлые вернутся. Но где они? Где осада или хотя бы засада? И двух дней не прошло, а они уже отказались от своих жестоких военных игр? Обычно кочевники так легко не отступали.

   Или же побоялись, что город защищает божественная сила? Они ведь довольно суеверны…

   Осмелевшие люди выходили по своим делам, пытались долбить лед на воротах. Через внешнюю стену устроили ходы по приставным лестницам – отправляли в лес охотников. Запасов в городе было достаточно, но охота оставалась необходимостью.

   Вроде бы все шло как обычно, городская жизнь возвращалась в свою колею. В нижнем городе всем миром отстраивали пострадавшие дома… погибших уже наверняка похоронили…

   Присутствия Жнеца в городе больше не чувствовалось. Придется поискать.

   Ланеж дал Северному Ветру команду чуть снизиться, и до чуткого слуха бога долетели обрывки разговоров смертных. Вопреки обыкновению, никто не ругал снег и лед. Напротив, то и дело шепотом воздавали хвалу снежному богу за внезапное вмешательство…

   Ланеж даже вздрогнул, непривычный к такому обращению, но было приятно, чего греха таить.

   - Что-то не так? – отважилась спросить Рэлико. - Они могут нас увидеть?

   - Нет, пока Северный Ветер летит, нас увидеть невозможно. Просто странно. Кочевники быстро ушли, в обозримой близости от города их нет. Похоже, здесь теперь безопасно.

   ...Хотя они в любой момент могут вернуться... - Ой…

   - Что?

   - Мой дом видно, - и она указала на яркую черепичную крышу неподалеку от большого парка.

   Ланеж понял ее без слов и повернул коня чуть к востоку.

   В доме все было благополучно. Одна служанка обтрясала поздние яблоки с дерева, другая мела крыльцо. Рэлико даже различила силуэт матушки в верхнем окне…

   Останавливать скакуна Ланеж не стал.

   - Не тоскуй, скоро вернешься домой, Рэлико. Я только удостоверюсь в том, что здесь и впрямь безопасно, хорошо? Со Жнецом поговорю и все выведаю. А пока навестишь свою подругу.

   Она невесело кивнула и вдруг, спохватившись, заверила его:

   - Я не сетую, Ланеж, не подумай! Не хочу только, чтобы обо мне тревожились.

   Снежный бог поманил кого-то пальцем, и рядом с ними материализовалась… хрупкая, миниатюрная девчушка… голубоватая, полупрозрачная, словно изо льда сотканная!

   - Записку отнесли?

   - Как вы приказывали, господин, - поклонилась она и застенчиво посмотрела на Рэлико сквозь растопыренную пятерню. – О ней не тревожатся… но ругалась хозяйка жилища громко.

   Рэлико виновато поежилась. Ой, что будет…

   - Спасибо за работу, - кивнул снежный бог, и обрадованная похвалой девчушка упорхнула прочь. - Шелькри, одна из ледянниц, - пояснил он для Рэлико.

   - Хорошенькая, - честно сказала та. - Мне вообще твои духи нравятся...

   Она тут же поспешила прикусить язык, словно сказала нечто неуместное, а Ланеж улыбнулся.

   Он был рад это услышать.

   А вот и радужная пыль. Судя по следам, Радужка по-прежнему в храме Анестеи. Тем лучше.

   Рэлико ожидала отчего-то, что сделав круг над городом, они вернутся в лес, но вокруг них вдруг соткалось огромное покрывало из снега, а затем Ланеж опустил коня прямо на храмовую площадь за внутренней стеной.

   Даже дыхание захватило, словно по крутой горке съехала!

   - Ух ты! – выдохнула Рэлико, едва копыта коня коснулись земли. – Не знала, что он и так может!

   - Не напугалась?

   Девушка покачала головой, и ее осторожно, бережно сняли с седла. На миг она вновь оказалась в крепких, надежных объятиях...

   На камни под ногами упал малый бумажный пакетик, видно, выскользнувший из кармана. Хорошо хоть не на полном скаку!

   Рэлико и склониться не успела, как Ланеж поднял его, отдал ей и бросил на нее морозный взгляд, который она не смогла истолковать, только смешалась еще больше.

   - Это тебе духи Анихи подарок собрали? Силу весны чувствую, силу Анихи – нет…

   - Они, - призналась Рэлико. – Сахарные фиалки, бутоны жасмина, янтарь… Вот, могу отдать, если мне их брать нельзя, - предложила она, протянув снежному богу пакетик.

   Но Ланеж покачал головой, а едва их взгляды встретились – легонько улыбнулся.

   - Духи подарок делают от сердца, Рэлико. Грешно им пренебрегать.

   - И в мыслях не было! Просто… я же… это же не твои духи, вот я и… - неловко забормотала она. - Вдруг нельзя...

   - Оставь себе, - и бог осторожно прикрыл пакет своей рукой, чуть крепче сжав ее пальцы на нем.

   А затем провел свою наликаэ к дверям храма и постучал по ним. Гулкие такие удары – один, второй, третий…

   И двери сами собой распахнулись.

   - Радужка здесь? – повысив голос, спросил снежный бог.

   - Ланеж? – донесся удивленный, серебристый, переливчатый ответ изнутри. Если бы можно было все краски мира собрать в голос, он звучал бы именно так…

   А затем показалась и его обладательница.

   - Приветствую, Ланеж… ой! – запнулась богиня, выглянув наружу и увидев, что он не один.

   Красивая, синеволосая… яркая. Это описание подходило ей больше всего. Глаза фиолетовые, ресницы сияют перламутром, губы яркого красного оттенка, как подведенные. И роскошное одеяние насыщенного голубого цвета, обнимающее стройную фигуру.

   Вот она какая – Радужка? Во плоти… сама такая многоцветная, но ей идет… и каждый шаг словно радужной пылью присыпан.

   Рэлико стало не по себе при взгляде на нее, и она невольно потупилась. Вдруг подумалось – Ланеж ведь, наверное, немало времени в обществе богинь проводит. Если Радужка так прекрасна, что же говорить о Заре или Лейе-охотнице?.. Анихи от нее не в восторге остался, как-то ее здесь приветят?

   Но ее подбородка вдруг осторожно коснулись, бережно обхватили щеку теплой ладонью, заставили поднять голову. Фиолетовые глаза вгляделись в ее собственные – с неожиданным волнением и радостью.

   - Ланеж, ты нашел?! – ни с того ни с сего вдруг вскрикнула Радужка, переведя взгляд на снежного бога. – Не верю, что ты сюда вот так мог привести кого-то другого! Нашел ведь, да? Ты поэтому меня тогда о смертных расспрашивал? Ни слова ведь не сказал, не намекнул даже! Как тебя зовут, милая? Хорошенькая какая!

   И ее ласково приобняли за плечи. Словно не богиня, а добрая учительница в пансионе, вроде мадам Дейко…

   Рэлико окончательно лишилась дара речи, беспомощно глядя на снежного бога.

   Он тоже казался растерянным, но выражение глаз было каким-то… теплым, что ли?

   - Нашел, - кивнул Ланеж. - Это Рэлико, Радужка. И я хочу, чтобы она какое-то время побыла здесь, с тобой. Твоя наликаэ – ее подруга.

   - Арати? – удивилась Радужка.

   Вот тут Рэлико позабыла и об удивлении, и о робости.

   - Да! Мы с детства дружим! – и она устремила умоляющий взгляд на Радужку. – Как она? Я смогу ее увидеть?

   - Конечно, - кивнула Радужка. – Анестея ей сама занималась, Арати еще погружена в целебный сон, но с ней все будет хорошо, мы вовремя успели. Она во время налета кочевников пострадала… - Хитрый взгляд на снежного бога и заговорщическое: - И, кстати, это Ланеж ей жизнь спас.

   Взгляд растерянных карих глаз снова упал на Ланежа, и в них вспыхнула жаркая благодарность. Снежный бог отвел взгляд, не выдержав.

   - Радужка, к чему ты?..

   - Не сказал? – удивилась та. – Скромен просто до неприличия… - И уже серьезным тоном: - Я прослежу за твоей наликаэ, Ланеж. Тем более долг за мной… Только… скажи, это тайна?

   - Анихи знает, значит, уже нет, - вздохнул Ланеж. – Но лучше не говори никому.

   - Анестея сама все увидит, даже мне одного взгляда хватило. Связь ваша на удивление сильно ощущается, Ланеж. Даже не верится, с виду такая огненная… ой! Прости, - смутилась богиня - ну совсем как говорливая соседская девчонка! – Я не имела в виду… просто так непривычно! И я очень рада! Рэлико… Рэлико ведь, да?

   Кивок.

   - Тебе нужно что-то? Может, есть хочешь, отдохнуть? Только скажи! Или сразу к Арати проводить?

   - Лучше к уборной, - выдавила девушка, покраснев, как маков цвет.

   Радужка снова улыбнулась ей – ласково, по-доброму. Затем вынула из волос шпильку и причудливо взмахнула ей. В воздухе соткалась синеватая тень.

   - Проводи девушку, Оро… Это мой дух, цветовик. У меня их трое.

   - Разве не семь? – удивилась Рэлико.

   - Три чистых цвета – красный, синий, желтый. Все иные оттенки радуги они сами между собой создают, сливая силы, - улыбнулась Радужка. – И наполняют ими мой жезл. Только моих духов люди могут увидеть, но они у меня робкие, не любят показываться. Не бойся его, Оро добрый.

   Синий цвет тут же стал ярче, словно дух в прямом смысле слова залился краской.

   Рэлико сделала было следом за ним несколько неуверенных шагов по храмовому двору и вдруг обернулась, охваченная тревогой.

   - А ты пока… - неуверенно начала, взглянув на беловолосого бога.

   - Пока побуду здесь, - кивнул Ланеж. – Спешить ни к чему, Рэлико, я не уеду, не попрощавшись с тобой.

   Успокоившись, девушка двинулась дальше и скоро скрылась из вида за тяжелой стеной, которой был обнесен храм.

   - Храм не мой, внутрь не приглашаю, - виновато развела руками Радужка.

   - Ни к чему, все равно ехать скоро. Расскажи пока, что произошло. Ты ведь здесь была. Почему кочевники ушли? – медленно спросил Ланеж. – Нападали ли еще раз?

   Покачала головой.

   - Нет. Когда ты ту вьюгу напустил, бежали и не вернулись.

   Ланеж потер подбородок, размышляя.

   - Странно. Очень странно.

   - Я сама не понимаю, - поежилась та. – Мне тогда, конечно, не до того было, но потом... Жнец после заходил меня успокоить, что выживет моя наликаэ, и он сказал, в здешнем парке странное творилось – пришлые словно специально туда прорывались. Едва прорвались, срубили какую-то молодую елку, споро оплели ее мелкой сетью и унесли… А едва вьюга началась - пустились вскачь прочь от города. Больше не вернулись.

   В душе заворочался сгусток ледяного гнева. Отчего-то Ланеж был почти уверен, что срубили елочку, любовно посаженную его наликаэ. Нужно будет проверить, раз он все равно здесь...

   Потом пришли иные мысли.

   Здравый смысл подсказывал: вряд ли кочевникам было нужно несчастное, ни в чем не повинное дерево. А если даже да – иди в лес, руби любое, что здесь, что на севере елей хватает. Зачем ехать за ним через полконтинента?

   У этой елочки было всего одно отличие от других – за ней приглядывал Адаш. По его же просьбе.

   Что-то это Ланежу напомнило… духи, особенно старейшие, обладают немалой силой... только вот смертные не способны их видеть.

   Случайность?

   К тому же он понятия не имел, кто у земли сильнейший дух.

   Ланеж вспомнил, как бог грома жаловался, что исчезла одна из Молний – его неизменных спутниц. Аквариа могущественного духа из свиты летом недосчиталась, когда спускалась к морю по рекам, очищая воду и проверяя, в порядке ли течения. Если теперь еще и Адаш исчез…

   Но чтобы смертные похищали духов?! Это что-то из ряда вон!

   - Радужка, ты знаешь, кто у Акварии, Гестии и Грома сильнейшие духи?

   Она покачала головой. В фиолетовых глазах поселился страх.

   - Что-то происходит, Ланеж?

   - Происходит, хотя что именно, не знает даже Сулу. Мир подходит к перекрестку. Я был у бога судеб, он показал мне. В ближайшее время случится что-то страшное, и я боюсь, что духи пропадают не просто так. Они знают много тайн, чувствуют мир лучше; их силу, в отличие от нашей, можно забрать и направить по иному пути, их можно принудить даже обратить ее против людей. Ведь они – не боги, на них наши заповеди не действуют.

   В низкий голос прорвалось жадное рычание вьюжного ветра, из белых глаз плеснула старая боль.

   - Это ты… по опыту? – очень-очень тихо спросила Радужка.

   Опомнившись, Ланеж взял себя в руки и сухо, отрывисто кивнул.

   Если кто-то решил пойти по пути… прежнего нарушителя заповедей… и собирает старейших духов… Повлиять на чужого духа сложно, но даже он не знает всех тайн этого мира. Кто сказал, что это невозможно?

   Если вспомнить про предупреждение Сулу о том, что за сменой судеб стоит кто-то из богов, становится совсем нерадостно.

   От неприятного предчувствия у Ланежа закололо в затылке, словно иголки инея под кожу вонзились.

   Бредовое предположение, но если вдруг каким-то чудом всплыло наследие прежнего зимнего бога, то наверняка понадобится и сильнейший зимний дух…

   - Эно! – позвал Ланеж, негромко, но таким тоном, что у Радужки самой мороз по коже пробежал.

   - Звали? – с ленцой поинтересовался дух, встряхивая ситом, как бубном, и осыпая Радужку мелкой крошкой.

   - Фу! – возмутилась она, отряхиваясь. – Что за манеры?! Ланеж, ты их вообще воспитываешь?!

   Снежный бог невозмутимо кивнул.

   - Эно, не шали.

   - Слушаюсь, - поклонился тот. – Прощения просим…

   Радужка так и не поняла, что в этот миг два зимних обменялись им одним видимыми, едва заметными ухмылками.

   - Вопрос очень серьезный, Эно. Где сейчас Зима, знаешь?

   - Ведомо сие, - кивнул тот. Прикрыл глаза, раскинул руки, и сито в его пальцах тихонько зазвенело. – Братья говорят, на юго-востоке от Чертогов… движется к четвертой параллели, вашим путем идет.

   Ланеж выдохнул.

   - Значит, хотя бы старейшего снежного духа эта напасть не коснулась...

   На душе стало немного спокойнее, но тут…

   - Старейший снежный дух – не Зима, - вдруг возразил Эно.

   И Радужка, и Ланеж одинаково опешили.

   - Я всегда считал, она… Если не она, то кто же?

   - Вы, - с низким поклоном сказал дух.

   Мгновенно вернулась старая неуверенность, его главный страх. Выходит, духа в нем все-таки больше, чем бога?..

   - Я не дух, я бог, - не подавая виду, напомнил он.

   - Плоть можно изменить, силой можно наделить, но сущность не изменишь. Родство сохранилось, глубинное. Вы чувствуете мир как дух, а не видите его, как бог.

   - Неправда! – горячо возмутилась Радужка. – Ланеж - полноценный бог! Никто из нас не чурается его, не сказал бы, что он хуже других! И духи слушаются, сам же явился по первому призыву!

   - Да, он часть вас, - невозмутимо кивнул Эно, - но при этом он и часть нас. Он – связывающая нас нить.

   И дух торжественно провел ситом по воздуху, собирая излишнюю влагу, которая при соприкосновении с сетчатым дном осыпалась на бортик хрусталиками. Их дух невозмутимо ссыпал в мешочек у пояса, а затем уважительно поклонился Ланежу.

   Вроде бы Эно ничего нового не сказал… но снежному богу немного полегчало.

   - А после меня? – на всякий спросил Ланеж. Сообщение Эно его не слишком обеспокоило. Одно дело - пленить духа, который и защищаться толком не может. И совсем другое - бросить вызов богу.

   Эно пожал плечами.

   - После вас Зима, следом, соответственно, художник, в главной своей форме.

   Ше’Эл… В главной? Десятирукий, стало быть.

   Радужка заинтересованно склонила голову набок.

   - Антропоморфные духи всегда древнее? – спросила она.

   Эно покачал головой одновременно с Ланежем.

   - Нет. Они почти всегда сильнее, но не у всех. У верховных, не зная наверняка, невозможно понять, какие духи древнее и сильнее других, - ответил Ланеж.

   Дух низко поклонился ему.

   - Я еще нужен здесь?

   И снежный бог покачал головой, отпуская его.

   - Не знала, что духи могут столько рассказать…

   - Кому знать о других духах, как не им? Они дальше всего от людей, но ближе к Миру, чем даже боги. Их знания проще и глубже, Радужка. Если хочешь узнать что-то, сначала лучше спрашивай духов. Даже чужие могут многое сообщить - при верном подходе.

   Та задумчиво кивнула.

   - Ланеж, я не очень понимаю, что происходит, да и тебе, видно, рассказывать некогда… Мои духи молодые, да и я сама ненамного старше тебя, от меня проку мало, только вот… в тот, первый день, когда кочевники напали, Жнец еще кое-что сказал. На этой площади раненых собирали, некоторые потом умерли. Он стоял в уголке близ дверей храма, ожидая их гибели, и задумчиво пробормотал: «Они не должны были умереть. Этот должен был прожить еще пять лет, эта пятнадцать. Этого ждала смерть от болезни через три года, вовсе не мое ведомство...

   И снова это ощущение холодка вдоль затылка. Даже Жнец отметил спонтанное изменение судеб, понял, что здесь что-то нечисто. «Те, что в лесу» - очевидно, кочевники, с которыми он расправился? Он защищал свою наликаэ, то есть теоретически ему за это ничего не будет.

   Странно все-таки. Вроде видна рука бога, и Сулу на это же намекнул - а все делают не духи, а смертные...

   - Мне нужно будет поговорить с ним. Со Жнецом. - Снежный бог стиснул челюсти. – Только вот в одном он ошибся. Сулу ничего не путал.

   - Но как же так?

   - Перекресток, видимо, еще более непредсказуем, чем считал Сулу.

   - От такой неизвестности еще страшнее, Ланеж, - прошептала богиня, и глаза ее сменили цвет – на тревожный оранжевый. – Если даже Сулу... Я чем-то могу помочь?

   Что ж, бог судеб советовал искать помощи...

   - Сбереги мою наликаэ, как обещала, защити ее - здесь еще может быть опасно. Я сначала отвез Рэлико к Анихи, но передумал оставлять там.

   - У этого кота мартовского?! Еще бы! – вырвалось у нее.

   По синеватым губам снежного бога скользнула мимолетная, незаметная усмешка.

   - Береги своих духов, Радужка. И еще предупреди всех, кого сможешь, чтоб следили за своими. Это важно.

   - Ты знаешь что-то о них?

   Ланеж неуверенно пожал плечами.

   - Возможно, я видел духа Акварии... Но наверняка ничего сказать не могу. Это, скорее, предчувствие.

   Сказал - и осекся. «Вы чувствуете мир, как дух, а не видите его, как бог»…

   - Обещаю, сделаю все, как ты просил, - поклялась Радужка. - Буду защищать твою наликаэ, как свою. Если ей будет грозить опасность, спрячу, или в чужом храме, или в своем, увезу хоть в свои чертоги, хоть в Золотые, но сберегу! Что до второй просьбы… Я сама не могу вызвать даже великих, не то что верховных, но Анестея, наверное, сможет предупредить, у нее больше влияния. Я попрошу.

   - Большего пока и не требуется.

   - Ланеж… - Радужка замялась. – Ланеж, спасибо тебе. За Арати. Если бы не ты… Не буду врать, я тоже раньше побаивалась тебя и твоих сил, но теперь… Если еще в чем нужна будет помощь, только скажи.

   Волнуется, но говорит искренне. Теперь и глаза, и даже волосы поменяли цвет на чистый изумрудно-зеленый.

   Он заставил себя улыбнуться – так, чтобы богиня заметила.

   - Спасибо, Радужка.

   Она тоже улыбнулась – широко, искренне, с облегчением.

   - Не за что. Я знаю, как это важно, а для тебя – больше, чем для других. Мы редко видимся, ведь зимой не бывает радуг, но ты пришел на помощь. И знаешь, я много думала… Мы вроде бы боги, но ведем себя порой хуже смертных, тоже судим книгу по обложке. И напрасно.

   Снова что-то оттаивает в душе.

   Он вовсе не изгой, ни среди людей, ни среди богов. Рэлико… Радужка, Анихи, Фтинори… Сулу тоже.

   - И за это спасибо, - негромко произнес Ланеж.

   Послышались торопливые шаги. Вернулась его огненная девушка - шла быстро, едва не срываясь на бег, будто боялась опоздать. Зря торопилась - он ведь обещал, что не уедет, не попрощавшись. Или задерживать его не хотела?

   Радужка вдруг подмигнула ему и удалилась в храм, сказав:

   - Поговорю с Анестеей, попрошу комнату для твоей наликаэ. И твое предостережение передам.

   Вдвоем оставила… зачем? Как ему с ней прощаться? Что сказать?

   Ланеж остро ощутил, как ему не хочется уезжать. Но брать ее с собой на поиски Жнеца и ответов тем более глупо.

   - Побудешь здесь, Рэлико? Пожалуйста? - сам услышал просительные нотки в своем голосе и смутился.

   Но огненная девушка только кивнула с улыбкой.

   - Я дома здесь. И в храме этом бывала не раз. Только... Я ведь… - помялась. – Я ведь еще увижу тебя, да, Ланеж? Я хочу сказать… ты же не исчезнешь снова? Ты еще придешь поговорить со мной, вот так же, как сегодня?

   Удивление переплетается с радостью и неверием. Она всегда ухитряется сказать то, от чего у него теплеет на душе. И Ланеж на всякий случай уточнил:

   - А нужно, Рэлико?

   Но она вдруг опустила голову и прикусила губу.

   - Если… Я не требую. Если тебе не нужно или не хочется…

   Ланеж, сообразив, что его не так поняли, готов был огреть себя по голове огромной сосулькой.

   Невольно протянул к своей наликаэ руку, коснулся плеча, успокаивая.

   - Не в этом дело, Рэлико. Я хочу увидеть тебя вновь, и если тебе это нужно… я еще приду. По крайней мере, очень постараюсь, - честно поправился он, вспомнив слова Сулу о том, что одним стихийным богом, вполне возможно, скоро будет меньше.

   Но теперь, глядя в ее теплые глаза, Ланеж понял, что у него есть очень веская причина позаботиться о том, чтобы этим стихийным богом не стал он сам!

   - Тогда до встречи, Ланеж!

   Робко, с надеждой протянула руку, которую Ланеж осторожно сжал.

   - Я родителям напишу, что я здесь, слежу за Арати?

   - Конечно.

   - Буду ждать твоего возвращения, - тихо-тихо пообещала Рэлико.

   Ланеж смог ответить лишь одно:

   - Спасибо, Рэлико.

   На миг крепче сжал ее руку, затем отпустил, резко развернулся и вскочил в седло.

   Радужка, стоявшая у окна в храме, улыбнулась, провожая взглядом Северного Ветра. Хороший Ланеж все-таки. Добрый. А они… они все так привыкли вечно ждать от него какой-то каверзы - только потому, что его предшественник был таким.

   Несправедливо!

   На прощание свысока донеслась волна силы – и Радужка почувствовала, а не увидела, как прыснули осколки льда с внутренней стены города, не задев при этом ни одного человека, ни одного зверя.

   Она невольно улыбнулась.

   Богиня не притворялась – она действительно была очень рада за Ланежа. Но неясное, смутное будущее пугало ее. Если даже для Сулу оно столь зыбко…

   Впрочем, пока тревоги придется оставить – ей предстоит позаботиться сразу о двух наликаэ. И она собиралась сделать все, чтобы Рэлико здесь чувствовала себя желанной гостьей.

***

Все эти месяцы он ждал, и ожидание быстро превратилось в пытку сродни огненному плаванию. Надежда дразнила, хотелось ускорить события, вырваться уже завтра, сию секунду, может, и без четвертого духа все получится…

   И вдруг – очередное воззвание.

   Он попытался было поморщиться, но огонь поспешил вознаградить его за неблагоразумие вспышкой дьявольской боли.

   Пусть это будут хорошие вести…

   - Я слышу тебя, жрица. Все готово к ритуалу? – спросил царапающий, каркающий голос из-под земли, заставивший Сачирэ вздрогнуть. Каждый раз она вздрагивала, услышав его, и каждый раз боялась, что он не отзовется… Она не хотела утратить статус, дарованный им, хотела и дальше ощущать связь с древним богом.

   Пока ей везло. И совсем скоро она увидит его воочию...

   Сачирэ коснулась кармана, в котором лежала шпилька весеннего бога. Она не хвастала, сказав тогда, что почувствовала благословение. Да и самого Анихи узнала – точнее, ощутила, что не обычный смертный в гости заглянул. Эту шпильку она пока не носила – берегла для ритуала. Ее ждало сложное дело, и частичка божественных сил лишней не будет.

   Сачирэ знала, что Сньор не будет возражать. Душой-то она предана ему, как и обещала. Он помогает им, как и обещал.

   А когда Анихи ставил свой знак ей на лоб, она на миг и вовсе ощутила себя прежней – обычной юной девчонкой, которую впервые отмечали благоволением, впервые выделяли, привечали, называли особенной.

   Метка удержалась.

   И набирала силу, щедро делясь ею со своей обладательницей.

   - Почти. Сообщили о поимке четвертого духа – повезло, он оказался неподалеку от того города, жег заброшенную хижину. Теперь ждем вестей о последнем.

   - Зимний? – полувопросительно уточнил Сньор.

   - Да, - сжавшись, боясь его гнева, призналась она.

   Нет, препятствие было досадным – но, к счастью, не непреодолимым.

   - Не имеет особого значения. Ритуал призыва будет успешным и без него. А дальше это уже моя забота. Ни к чему возлагать ее на твои хрупкие плечи. Начинай подготовку... жрица.

   Чуть заметной издевки в голосе бога Сачирэ не заметила – никогда не замечала – и низко поклонилась, встав на колени.

   - Да, мой бог и господин!

   Он видел дрожь волнения и предвкушения, которая пробежала по ее телу. Она в своем слепом честолюбии видела себя во всем великолепии у алтаря, свершающей древние мистерии… Люди всегда были падки на эту чушь.

   Поднялась на ноги, простилась и, едва не припрыгивая, ушла – очевидно, готовиться.

   Поймали четвертого… Значит, поисковый отряд привезет двоих одновременно. Замечательно.

   Старина Пожар... Столько тысяч лет прошло, а он по-прежнему гуляет сам по себе, сбегая из-под присмотра Тайи.

   Сама виновата.

   Ритуал был несложным, как и все древние обряды. Собрать силу четырех нужных духов – в его случае земли (в которой он пленен), воды (долженствующей преодолеть подземное пламя), огня (который столько веков сжигал его) и молнии, способной расколоть твердь земную. Высвободить ее, прочесть нужную песнь-заклинание... Суть такова.

   Но есть и загвоздка. Нужно уметь наделить жертв нужной силой… особенно в его случае.

   Во-первых, требуются старейшие, они сами по себе более могущественны, чем остальные.

   Во-вторых, дай духу каменную оболочку, изолируй его от мира – и его сила будет надежно копиться, не находя выхода. Они не смогут умереть… пока эта оболочка не даст трещину, и сила не вырвется на свободу, вся, разом. Если ее будет слишком много… очень, очень жаль, но такого не выдержит даже духовная сущность и разрушится.

   А значит, Молния вряд ли выживет. Именно от нее ему нужна максимальная отдача, поэтому она и была первой в списке.

   Даже интересно, как эти дикари ухитрились ее поймать… Впрочем, дарованный им камень-проводник приводил их к старейшим духам, как по компасу.

   Сньор осклабился. Отряд вернется, а там останется лишь дождаться хорошей морозной ночи.

   Скоро он будет на свободе.

   И вот здесь-то в дело и должен вступить пятый дух, дух, олицетворяющий его силу, его время, его стихию. Но о нем придется позаботиться самому.

   Вряд ли его «жрица» знает о еще одной составляющей ритуала. Он древен, как сам мир земной, а потому требует жертвы. А бывает ли большая жертва, чем отданная богу жизнь?

   Бывший зимний бог хрипло расхохотался, и смех этот наполнил собой подземный свод, заглушив сытое бульканье жидкого камня и редкие взрывы подземных газов.

***

Ланеж стоял в лесной части городского парка и все крепче стискивал кулаки. Гнев усиливался с каждым мигом и уже был готов прорваться в бешеной грызне вьюги.

   От