Оглавление
- АННОТАЦИЯ
- ГЛАВА 1
- ГЛАВА 2
- ГЛАВА 3
- ГЛАВА 4
- ГЛАВА 5
- ГЛАВА 6
- ГЛАВА 7
- ГЛАВА 8
- ГЛАВА 9
- ГЛАВА 10
- ГЛАВА 11
- ГЛАВА 12
АННОТАЦИЯ
Декабрь, падает мокрый снег. Двое мёрзнут на остановке: ей некуда идти, ему некуда возвращаться. Что объединяет этих двоих? Только то, что оба они - беты в мире альф и омег.
Возрастные ограничения 18+
ГЛАВА 1
Крупные хлопья мокрого снега падали с неба, таяли, не долетая до серого асфальта, оседали белым порохом на плечах прохожих.
Стеклянные экраны остановки изре́зали дорожки растаявших капель.
Тучи на небе выглядели такими плотными, что, казалось, лежали в несколько слоев — как пуховые перины на постели принцессы.
Эрика стояла, постукивая одним ботинком о другой, и размышляла о том, как ее угораздило вляпаться в такое дерьмо. Сто раз, а то и более она обещала себе не заводить отношений с альфами, потому что итог всегда один.
Им нравится трахать тебя, потому что ты никогда не забываешь пить таблетки.
Нравится показывать на посиделках в кругу друзей — так же небрежно, как дорогие часы или новый авто. Иногда они даже выводят тебя в свет, называя «спутницей».
И да, следует признать, что в таких отношениях есть свои плюсы: альфы определенного склада покупают своим протеже дорогие аксессуары, вывозят на острова посреди зимы и не позволяют платить в ресторанах. Еще бы — ведь альфа должен отвечать за все и всегда.
Потом, однако, все меняется в один миг, стоит какой-нибудь омеге вильнуть хвостом. У господина Большого Босса появляется новая протеже.
Эрика потянулась к карману куртки и дрожащей рукой извлекла пачку сигарет. Угораздило же выйти из дома вот так, не забрав с собой ничего, кроме бумажника... Даже кредитку, видимо, умудрилась забыть на столе — потому что ни в одном кармане потом ее не нашла.
Но как бы там ни было, она не настолько фанатела от презентабельных мужиков, чтобы позволять мешать себя с дерьмом.
Она потерла тыльной стороной ладони скулу, на которой медленно наливался синяк.
— Пусть и дальше блондинистых омег ебет, гребаный урод, — пробормотала она и выругалась, когда из пачки на нее глянула последняя промокшая и изломанная сигарета.
Эрика огляделась по сторонам. Время перевалило за восемь, и, как назло, в окрестностях не наблюдалось ни одного круглосуточного супермаркета.
— Сука, сука, сука… — пробормотала она и замолкла, обнаружив на другом конце остановки еще одного неприкаянного бету, мокнувшего под дождем.
То, что это бета, Эрика поняла сразу же, даже не имея обоняния от слова совсем. Поняла по форме квадратных золотых очков, по понуро опущенным плечам и по задумчивому взгляду, устремленному вдаль, какого не бывало у альф и тем более у омег.
Бета был крепким на вид — не в пример Эрике, которая никогда не заглядывала в тренажерный зал. Аккуратный серый костюм сидел как влитой — явно шили на заказ. И Эрика, которая хотела уже подобраться к нему поближе и попросить прикурить, замерла в сомнении, представив, как сейчас выглядит и что этот мужик о ней подумает.
Торопливо отбросив почти пустую пачку, она провела по волосам рукой, приглаживая, и, неловко спрятав одну руку в карман джинсов, подошла к мужчине.
— Не угостите сигареткой?
Джеймс не сразу услышал вопрос, потому что был целиком погружен в себя.
«Как меня угораздило вляпаться в такое дерьмо?» — раз за разом прокручивал он в голове один-единственный вопрос, наблюдая, как огни разгораются над шоссе. «Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо».
Он вообще-то никогда не произносил подобных ругательств вслух. Ну, может быть, разве что в шестнадцать лет, когда хотелось почувствовать себя круче альф. Но потом, по мере того, как уровень образования рос, как-то незаметно для себя пришел к выводу, что так говорят только те, кто больше ни на что не способен. Например, альфы, которым прогестероновый баланс позволял только разгружать тяжеловозы с арбузами и развозить со складов мебель по порядочным домам.
Джеймс в свои двадцать восемь лет имел два высших образования и докторский диплом. И произносить ругательства не то чтобы ему не подобало — он просто не хотел о них пачкаться, как и о многих не слишком приятных и излишне нервных окружавших его людей.
Джеймс имел офис в одном из центральных бизнес-центров у реки, и хотя не был единоличным владельцем какого-нибудь ТЕО-пром, вполне прилично обеспечивал себя и…
Дело в том, что просторной и уютной квартире, которую Джеймс почти целиком обустроил сам и куда не пускал никого, не хватало только одного: той, к которой он мог бы возвращаться домой.
У Джеймса было все, что было и чего не было у альф. Нормальное современное авто, домик на берегу моря в первой полосе и достаточно влиятельных «друзей». И в то же время у него не было того, что имел каждый грузчик-альфа в этом гребаном городе: женщины.
Джеймс много раз обещал себе не заглядываться на девушек, и особенно— на омег.
Он много раз со вздохом облегчения думал о том, что живет один. Что никто не бьет посуду и не кричит по утрам, и уж тем более никто не трахает ему мозг.
Никакие обещания, однако, не могли изменить того, что он раз за разом принимался дарить цветы какой-нибудь вертлявой блондиночке. За корзинами роз следовали столики в дорогих ресторанах, билеты в театр, и иногда дело даже доходило до поездки на острова: в свой персональный домик у моря Джеймс не пускал никого.
Дальше сюжет шел по накатанному сценарию, который раз за разом повторялся, не меняясь даже в деталях. Блондиночка жеманно прикрывалась плечиком, когда Джеймс ее навещал. Блондиночка не брала цветы — но позволяла пригласить себя в ресторан.
Блондиночка радостно принимала подарки и даже позволяла трахать себя — не особо, впрочем, заботясь о том, чтобы доставить удовольствие и Джеймсу. Она выглядела счастливой — но начинала скучать. Пока в один прекрасный день на горизонте не появлялся какой-нибудь брутальный темноволосый самец, и блондиночку не смывало дождем.
Джеймс был шатеном. Как, впрочем, и большинство бет. Да и волосы никогда не отращивал подобно творческим альфам — предпочитал бокс. Он, правда, изредка все же разглядывал себя в зеркале, пытаясь понять, что же с ним не так: вообще всегда следил за собой и перед каждым визитом в спортзал замерял объемы бицепсов, бедер и живота, чтобы затем разработать подробный индивидуальный план и прокачать все то, что делало его хуже альф.
Он не завидовал, нет. Это был принцип, не более того.
И Рене он тоже встретил в тренажерном зале — во время разминки та бойко прыгала по беговой дорожке и выглядела ну очень ничего.
Джеймс тешил себя надеждой, что Рене понравился он сам — впрочем, трудно сказать наверняка. Она была ласкова в постели и за подарки всегда благодарила, хотя Джеймсу порой и казалось, что смотрит мимо него.
Джеймс списывал это на собственное неудовлетворенное ЧСВ, но когда все же спрашивал у Рене:
— Что-нибудь не так?
Та отвечала с томным вздохом:
— Ах, Джеймс… с тобой так хорошо…
Затем вешалась ему на шею, и невысказанное «но» оставалось висеть в воздухе, позволяя Джеймсу гадать, существует оно или все-таки нет.
Ясность внес альфа, который перевозил вещи Рене к Джеймсу домой. Джеймс какое-то время не мог понять, почему так часто видит у подъезда его грузовое авто, пока сегодня не вернулся домой на два часа раньше обычного.
— Что со мной не так? — спросил он Рене, не глядя вслед альфе, спешно покидавшему его дом в надетых наизнанку штанах.
— Ах, Джеймс… — сказала Рене и собиралась было повиснуть на нем, но Джеймс отстранил ее, — с тобой все хорошо, — устало сказала она, — просто… ты не мое. Ты хороший человек, но мне как-то… скучно с тобой.
Джеймс не стал продолжать этот бесполезный разговор.
— У тебя есть полчаса, чтобы собрать вещи, — сказал он, — ключ можешь забрать с собой. Я сменю замок.
Рене фыркнула, но Джеймс просто развернулся и ушел.
Полчаса давно прошло. Он стоял на остановке и смотрел в никуда, понимая, что не хочет возвращаться в пустой дом. В дом, где его никто не ждет.
ГЛАВА 2
— Не угостите сигареткой?
Эрика уже собиралась развернуться и уйти, когда вперившийся в вечернюю трассу бета медленно и лениво, будто нехотя, перевел на нее взгляд.
Отвечать он, впрочем, не спешил. Рассматривал Эрику как экзотическое насекомое, не забыв очертить взглядом ни короткую стрижку, ни высокие скулы, ни чувственный контур губ.
Эрика, впрочем, к подобному вниманию давно привыкла. Именно так обычно и смотрели на нее альфы, пытаясь понять, кто перед ними стоит: накрашенный мальчик или девочка-гермафродит. Некоторые альфы даже предлагали ей начать использовать феромонные духи, но Эрика в ответ лишь дергала плечом. Она отлично понимала, что именно в таком виде она эксклюзив. А гиперженственных омег хватает и без нее.
Мыслей Джеймса, впрочем, ей угадать не удалось.
Хотя тот и вправду заподозрил, что к нему подошел парень, но лишь ненадолго. У мужчин, даже хрупких, никогда не бывало таких мягких, нежно персиковых щечек и призывно приоткрытых губ. У девочек омег же он еще не встречал таких злых, пронзительных и острых, как осколки тающего льда, глаз. Джеймс, впрочем, допускал, что омеги просто хорошо умели их скрывать.
Мальчик-девочка с первого взгляда чем-то его разозлил. Возможно, именно тем, что был ни тем и ни другим. Волосы его, пусть и светлые, отдавали орехом. И хотя острые прядки довольно мило рассыпались вокруг ушек, при этом дополняя ямочки на щеках, когда не-омега начинала говорить, все же не могли отвлечь внимания от здоровенного фонаря, наливавшегося у нее под правым глазом.
«Любит погорячее, вот оно как…» — с отвращением подумал Джеймс, все еще не в силах забыть вечерний инцидент.
Он перевел взгляд вниз и продолжил разглядывать тоненькую, насквозь промокшую курточку, из-под которой виднелась серая растянутая футболка, джинсы, украшенные потертостями, и такие же мокрые, как куртка, кроссовки. На плечах не-омеги лежали сугробики снега, и на нее было холодно смотреть.
— Прикурить, — напомнила Эрика, чувствуя, что завладеть вниманием оппонента удалось, но только не в том смысле, в котором она хотела.
Бета, не переставая разглядывать ее, задумчивым плавным жестом извлек из нагрудного кармана пачку сигарет и ловко отщелкнул одним пальцем прикрывавшую ее крышку.
От профессионального взгляда Эрики никак не могли ускользнуть эти пальцы — ровные и квадратные, с холеными ногтями, поблескивавшими маникюром. Да и сигареты были вполне неплохи — с первого взгляда видно, что говно бета не курил.
— Благодарю, — почти инстинктивно погружаясь в роль, произнесла Эрика и, вытянув одну изящным движением, поднесла к губам: — А огонек?
Бета — того и следовало ожидать, он, как-никак, был бетой, — и не думал поддаваться на игру.
Молча и равнодушно извлек из кармана зажигалку и подпалил сигарету, зажатую между чувственных губ.
— Эрика, — сказала Эрика, затягиваясь и пуская вверх красивую струю густого дыма. Она прикрыла веки, так что со стороны должно было показаться, что серый туман обнимает ее лицо.
Джеймс зрелище оценил. По большей части с математической стороны: угол мальчикодевочка рассчитал очень хорошо.
Отвернулся и снова уставился на шоссе. Ему было хорошо одному. Очень, очень хорошо. Так хорошо, что стальной обруч сжимал грудь.
Мальчикодевочка собирался было отойти, когда Джеймс не выдержал и произнес:
— Джеймс.
Эрике имя не понравилось. Оно было скучным — как и весь стоявший перед ней человек. Нет, конечно, дорогие костюмы Эрика любила. Как и запах хороших сигарет. Как и пальцы, которые хотелось приласкать языком, но…
Эрика до конца не понимала, что это за «но». Просто от вида мужчины, стоявшего перед ней, хотелось зевнуть. И потому она отвернулась, решив, что, пожалуй, не будет продолжать разговор.
Тишина длилась несколько минут, а затем Эрика произнесла:
— Хочешь со мной переспать?
Джеймс, тоже доставший сигарету и пытавшийся ее раскурить, поперхнулся и уронил курево на асфальт.
Отчасти на подобную реакцию Эрика и рассчитывала. А отчасти ей попросту негде было ночевать.
«Перетерплю двадцать минут, чтобы остаток ночи пролежать на шелковых простынях», — думала она. Возвращаться домой не хотелось — потому что там по-прежнему оставался Рэм. Пойти в отель она тоже не могла — потому что Рэм мог отыскать ее и там.
— С чего ты взяла, что меня может заинтересовать кто-то вроде тебя? — поинтересовался Джеймс, перестав кашлять.
Эрика пожала плечами и покосилась на него.
— Просто, — сказала она, — ты был такой грустный, и я подумала… Тебе точно нужно с кем-то переспать.
— Я не альфа, чтобы все мои горести выходили из тела вместе со спермой.
— Вот как. — Эрика наконец повернулась к нему и выдохнула дым — но, конечно же, не ему в лицо, а чуть в сторону — чтобы не раздражать. —Значит, тебе действительно есть о чем грустить?
Джеймс отвернулся.
— Тебе-то что?
Эрика пожала плечами и тоже уставилась на поток проезжавших мимо машин. Не так уже ей и хотелось тормошить этого «секретаря». В конце концов, если уж идти на крайние меры, можно снять кого-нибудь повеселей.
— Может, сначала в ресторан? — прозвучало у нее над плечом, и теперь уже Эрика с трудом подавила приступ кашля.
А Джеймс через мгновенье пожалел о том, что сказал. В его планах не было звать в ресторан хоть кого-нибудь: ни мальчиков, ни девочек, ни омег, ни бет, ни альф. Все, чего он хотел, это остаться один. Или все-таки нет… Джеймс не знал. Мысли о пустой каменной коробке, где все наверняка пропахло фиалками так, что чувствовал даже он, давили. И будь у него в привычке клеить девочек на автобусных остановках, он бы, пожалуй, отвез стоявшее перед ним непонятное существо в какой-нибудь отель — просто потому, что сейчас ему было абсолютно все равно, где и с кем быть.
Эрика пожала плечами — как показалось Джеймсу, несколько разочарованно. И снова уставилась мимо него. Джеймс, хоть и не имел обоняния, как у альф, будучи профессиональным переговорщиком сразу почувствовал, что теряет контакт. Почему-то его охватил страх.
— Пошли, — решился он.
Еще одна мысль проскользнула в голове — о том, что Рене, возможно, еще не ушла. Пусть увидит, что он вполне неплохо проводит время без нее.
Мысль эта появилась у Джеймса, когда они заходили во двор, и одолела с такой силой, что, остановившись под окнами своей квартиры, он ухватил Эрику за плечо, толкнул к стене и, прижав всем телом, принялся страстно — как ему казалось — целовать.
Эрика немного растерялась, но, поразмыслив, решила, что стоит ответить на поцелуй — учитывая, чем они собираются заниматься через часок.
К ее разочарованию, дело свелось к простенькой игре языков, совсем не возбудившей ее, но Эрика решила, что это ничего. Спутник был довольно красив, так что ей вполне искренне хотелось увидеть, что прячется под пиджаком. А в крайнем случае свой огонек она могла распалить и сама.
По дороге к дому, а затем и на лестничной клетке — аккуратно установив Эрику перед глазком — Джеймс прижимал ее к стене еще несколько раз. Руки его умело и бережно шарили по ее телу, хотя и не столько возбуждали, сколько заставляли погрузиться в подобный неге приятный полусон.
К тому времени, когда они наконец преодолели порог, Эрика уже сама хотела, чтобы Джеймс не прекращал ее обнимать — но тот, оказавшись в просторном холле, оглядел квартиру и будто бы заледенел. Покосился на Эрику так, что ей показалось, что Джеймс вот-вот выгонит ее.
— Я в душ! — торопливо сказала, решив, что хозяин квартиры вряд ли ее выставит, если она будет практически голой. Да и к тому ей же в самом деле хотелось постоять под теплой водой.
ГЛАВА 3
В ванной у Джеймса пахло фиалками и еще какими-то цветами — так что, едва прикрыв дверь, Эрика оглушительно чихнула. Посмотрела в большое зеркало в минималистичной раме, висевшее на стене, и недовольно потрогала опухшую скулу.
Рэм порой грозился, что врежет ей — но до дела никогда не доходило. Он, как и все альфы, предпочитал не делать, а говорить.
Рэм при всех своих достоинствах — представленных по большей части в виде толстого кошелька и рельефных бицепсов, потому что характер был так себе, а знаменитый узел если кого и вдохновлял, то только омег — был до жути ревнив и болезненно любил контроль. Он мог набрать номер Эрики, находившейся в командировке, в три часа ночи и попросить показать постель через скайп. Или, например, позвонить в разгар деловых переговоров, чтобы выяснить, как идут дела — в этом случае следовало отвечать, иначе нежная душа альфы могла серьезно пострадать.
Поначалу он нравился Эрике — иначе, в конце концов, зачем бы пускать его в себя? И дело тут было не только в деньгах. Скорее в том, что она чувствовала за альфой силу, и сила эта зачаровывала.
— Это все первобытный инстинкт, — любила говорить ее омего-сестра, — беты должны подчиняться альфам, как в стаях в древнейшие времена.
— А омеги? — ядовито интересовалась Эрика.
— А омеги должны ложиться под них, — честно отвечала сестра, — так установила судьба.
Эрика не верила в судьбу, которая не уготовила в своих сетях места для нее. Альфы и омеги имели истинных, беты — никогда. Но все же должна была признаться самой себе, что не слишком-то любит управлять. Ей куда больше нравилось просто делать свое дело хорошо.
Эрике казалось, Рэм может дать ей то, чего она хотела. Но с каждым днем становилось все более ясно, что ничто в жизни не дается легко. В комплексе с респектабельным ухажером, которому завидовала вся семья, Эрика получила домашнего деспота, настолько неудержимого в постели, что порой хотелось уползти от него под кровать.
Рэм был у Эрики не первым альфой, но самым долгим. Мощь его не шла ни в какое сравнение с главарем школьной банды, который согнул ее пополам, едва ей исполнилось шестнадцать. На Бена, кавалера на втором курсе, который каждую неделю заводил себе новых омег, Рэм тоже не походил. И хотя он был лучше этих двоих — и всех других, — с ним же и приходилось тяжелее всего, потому что только он мог доставить Эрике настоящую, не телесную, но душевную боль.
Порвать с ним, казалось, означало вырвать кусок себя. Но Эрика знала, что есть вещи, которые нельзя терпеть, и есть грани, которые нельзя переступить.
Что делать дальше, она не представляла — оставалось надеяться, что Рэм не наберется наглости сунуться в банк, где она работала последние несколько лет, и что-нибудь про нее наплести. Секс с клиентами, само собой, никто не поощрял.
Эрика вздохнула и принялась раздеваться, больше не глядя на свое потрепанное лицо.
Стянув мокрую одежду, ощутила, что все тело покрылось гусиной кожей, и поспешила забраться под душ, но воду включить не успела: дверь приоткрылась, и в проеме показался Джеймс со стопкой махровых квадратов в руках.
Глаза его невольно скользнули по бедрам Эрики: для девушки довольно узким и даже немного угловатым. Потом продвинулись вверх. Мягкие холмики маленькой груди были открыты взору, и острые башенки сосков делали их беззащитными на вид.
Джеймс поднял глаза, румянец выступил на щеках, но вместо того, чтобы прокомментировать свой приход, он выпалил только:
— Вот! — бухнул полотенца на стиральную машину и поспешно скрылся за дверью.
Эрика не совсем поняла, что произошло, но сделала вывод, что впечатление все-таки произвела.
Джеймс пожалел о своем неожиданном решении пригласить Эрику через минуту после того, как вошел в квартиру. Дом был пустым, но он насквозь пропах Рене, так что Джеймс не представлял, как уложит угловатую незнакомку на почти супружескую кровать.
«Почти супружескую кровать», — покатал он в голове странную мысль. С первой их встречи с Рене прошел почти год, хотя около половины этого времени Джеймс потратил на то, чтобы ее добиться.
— Омеги любят внимание, — так говорила его мама-омега, и Джеймс привык считать, что это действительно так. В конце концов, это же разумно: каждый человек любит, когда к нему относятся хорошо.
Выходило, что все-таки не так.
Джеймс мотнул головой, отгоняя бесполезные мысли. Включил свет во всей квартире, поставил чайник на кухне и тут только вспомнил, что единственный халат в ванной принадлежал Рене — и та, скорее всего, забрала его с собой.
Он отправился в спальню, порылся в вещах и отыскал кое-что, что могло его заменить, а потом заглянул в ванную, решив, что если гостья и успела раздеться, то, наверное, заперла дверь.
И снова с тоской подумал, что психолог из него никакой. Подумал очень быстро, потому что, когда увидел узкие бедра… и маленькие холмики груди… думать перестал.
Торопливо бросив свою ношу на стиральную машину, ретировался в коридор, провел пятерней по волосам и подумал: «Недотрах? Или что?»
Ответа он не знал. В постели Рене исправно подставляла нужные места, так что жаловаться было бы грех. Далеко не каждый альфа мог позволить себе таких хорошеньких омег.
И все же…
Мысли о Рене стремительно улетучивались, а член тяжелел. Голая Эрика стояла перед глазами как наяву, и рука опять потянулась к ручке ванной, чтобы ее повернуть.
«Я все равно скоро буду ее трахать!» — пульсировало в голове, но в ходе долгого сражения крепко вбитая в сознание вежливость победила, и Джеймс отправился готовить чай.
Когда дверь закрылась, Эрика застонала. Казалось, взгляд Джеймса все еще скользит по телу, исследуя каждый уголок, нежно касаясь кожи.
Эрика закрыла глаза. Пустила горячую воду и представила, что это гладят ее пальцы Джеймса.
Все это было странно. Но ей нравилось получать удовольствие от того, что происходило здесь и сейчас.
«Чтоб тебе пусто было, Рэм!» — подумала она и принялась тщательно растирать себя мочалкой.
Когда обмотанная полотенцем Эрика появилась на кухне, ей ненадолго показалось, что перед ней все-таки альфа — и сейчас ее съедят. Но уже в следующее мгновение Джеймс отвел глаза и, глядя куда-то в стену за ее плечом, сказал:
— Чай готов. Сахар или что-нибудь еще?