Клятва верности. Вера Окишева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ЭПИЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Группе студентов с Земли предстоит изучить быт и нравы представителей республики Атланда в рамках дружеской программы по обмену. Вот только Серафима не ожидала, что сама станет объектом изучения и пристального внимания самого таинственного атландийца Дантэна Хода. И как бы бабуля не говорила о том, насколько он хорош и обаятелен, Фима считает, что лучше держаться от него подальше. Ведь такого Красивого Хама невозможно забыть и тем более разлюбить.

ПРОЛОГ

У каждого бывает такой момент, когда приходится лицом к лицу столкнуться с тем, кого больше всего не хотелось бы видеть. Так и Серафима стояла в узком проходе между стеллажами университетской библиотеки и боролась с диким желанием бежать без оглядки. И вовсе не от страха, тут было замешано совсем другое чувство.

   К ней навстречу шёл декан Андрей Валентинович Юрский и вёл за собой облачённого в парадный мундир республики Атланда Дантэна Хода. Девушка прикрыла глаза, чтобы сдержать разочарованный стон. Ну почему судьба опять свела их? Она была так рада, что наконец-то избавилась от навязанного общества этого эгоиста! Вот только Дантэн как-то раз сам упомянул, что не верил в судьбу. От этой мысли глаза у Серафимы распахнулись от удивления. Это что же получалось, он специально прилетел, чтобы доставать её и дальше?

ГЛАВА 1

Университет межрасовых отношений Земной Федерации в городе Москве был самым престижным учебным заведением Евразийского континента. Здесь обучали дипломатов всех мастей. Современное здание величественно возвышалось над зелёным парком, который отделял университетский городок от столичной суеты.

   Серафима Заречина любила проводить обеденный перерыв, сидя под тенью крон тополей, наблюдая, как сквозь густую листву пробивались тонкие лучики яркого солнца. Лето в Москве, как обычно, было жарким и било очередные рекорды прошлых лет, хотя было лишь начало июня, а что же будет дальше?

   Лёгкое льняное платье, продуваемое шаловливым и несущим с собой призрачную прохладу ветром, не могло дать полного комфорта. Девушке страшно хотелось мороженого. Пломбир, белый как снег, сладкий, сливочный и вкусный. Но она была на диете, да и перед отлётом нужно было пройти медкомиссию, где такое издевательство над организмом могли и не простить. Все члены команды должны быть безупречно здоровы.

   Многие не понимали стремления Фимы устраивать экзекуцию своему телу воздержанием, ведь современные технологии давно позволяли есть всё что вздумается и не полнеть, но девушка была приверженцем строгой дисциплины, которую вырабатывала в себе с помощью диет. Сначала за компанию с подружками по школьной скамье, потом просто для себя. А что лучше всего может поднять настроение девушке и помочь ей стать более уверенной в себе, особенно перед такими важными мероприятиями, как, например, дипломатический визит в республику Атланда, входящую в Союз Свободных Торговых Отношений, чем вовремя пропавшие два килограмма?

   Серафима увлекалась историей, посвящая ей всё свободное время в ущерб личным отношениям. Хотя, как утверждала бабушка Мара, внучке в её двадцать два года пора уже увлекаться живыми парнями, а не теми, кто давно почил, оставив после себя в хрониках след, пусть порой не всегда благоприятный. Бабуля же была родом из тех времён, когда совершеннолетие наступало примерно в восемнадцать, поэтому давно не воспринимала Серафиму несовершеннолетней и даже обещала подыскать своей внучке хорошего молодого человека. Ужасаясь назревающей перспективе, девушка готова была экстренно вернуться домой к родителям. Если бы не пятикомнатная квартира возле самого университета, то Фима непременно стала бы снимать комнату в общежитии, но строгие родители поставили определённые условия, которых следовало придерживаться до совершеннолетия.

   И вот оно случилось. Вчера был очередной день рождения. Двадцать два года – совершеннолетие! А что с ним делать, Фима так и не поняла. Вроде и взрослая, и самостоятельная, по заверениям родственников и подруг – красивая, по отзывам преподавателей – умная, а всё равно боязно кому-либо признаваться, что вчера она впервые попробовала алкоголь. Бабуля наливала и отказа не принимала. Родители поздравили через скайп. Девчонки звали в клуб, да только Фима не пошла. Не готова она была к таким отчаянным поступкам. Как, впрочем, и её подруги, которые после бабулиного наставления не скромничать и оттянуться по полной программе, поспешили откланяться и разойтись по домам.

   Фима тяжело вздохнула и посмотрела на часы. Время обеда заканчивалось, пора было возвращаться. Обычно девушка обедала в общей столовой, но после застолья предпочитала поголодать. Порой девушке казалось, что баба Мара права, и она скучно живёт. Бабушкины рассказы о былом всегда были наполнены приключениями и комедиями абсурда. Если бы Фима не изучала историю, то могла бы подумать, что у бабушки старческий маразм и прочие неприятности пожилого возраста, ведь в настоящем ничего подобного просто не могло случиться. Лифт застрял? Да как это могло произойти? Никак. Автоматическая система управления муниципальным хозяйством была отлажена на совесть, и ни одного случая остановки лифта не встречалось уже более двадцати лет. Может, где-то в лесных посёлках и были перебои питания, но и то в экстренных случаях. И уж точно Фиме никогда не представится случай просидеть на полу кабины лифта целых два часа в полной темноте с незнакомцем, разговаривая по душам, ждать, когда приедут лифтёры и исправят поломку. Забавные истории, как и сама бабуля. Она была трижды замужем и дважды удачно разведена. Только последний муж, дедушка Митя, был, как выражалась баба Мара, любовно ею похоронен на городском кладбище. Любовь всей её жизни.

   Наверное, поэтому Фима и не понимала стремления пожилой родственницы поскорее выдать внучку замуж, ведь та сама с первого раза свою истинную любовь не встретила. Тут нужен был план, стратегия, именно об этом пишут во всех модных журналах. Походы по клубам недостойны тех женщин, которые знали себе цену. Фимка примерно догадывалась о своей и планировала в ближайшем будущем уточнить, на какую жизнь она могла рассчитывать.

   Лёгкой походкой девушка направилась к зданию библиотеки, поправляя лямку сумочки, норовящую слететь с плеча. С некоторых пор Заречина подрабатывала в кладезе знаний, пока писала диплом, защита которого будет через месяц по прилёту с Атланды. Она не замечала жадных взглядов студентов, провожающих стройную фигурку шатенки в белом платье. Длинные волосы, забранные с висков, ниспадали до самой поясницы, искрились в лучах полуденного солнца, как драгоценные камни.

   Многие парни хотели бы познакомиться с гордячкой, пригласить её на свидание, а может даже и в ночной клуб, да только личные отношения на территории университета запрещены, а большинству студентов не было ещё и двадцати двух лет, чтобы жить полноценной взрослой жизнью.

   Общее собрание по поводу поездки проводили в аудитории Древней Истории. Серафима пришла практически первой и заняла место во втором ряду. Группа состояла из двадцати студентов. У каждого своя направленность, своя тема дипломной работы. Историков было трое, и Фима знала, что она, увы, не лучшая.

   После выпуска из университета девушка даже не представляла куда попадёт. Распределение будет известно только после защиты. Она хотела бы остаться на Земле и работать в университетской библиотеке, где хранились очень ценные экземпляры ещё бумажных книг, и она жаждала изучить их, даже пару раз намекнула руководителю библиотеки, и, кажется, он её намёки понял, но ничего определённого не сказал.

   Итак, поездка. Это был очередной обмен опытом. Союз Свободных Торговых Отношений включал в себя трёх крупных партнёров: Земную Федерацию, республику Атланду, империю Лаудунь в созвездии Лебедя. В этом году обмен был с республиканцами. Но если с нашей стороны делегация состояла из двадцати человек, то республиканцев, желающих посетить планету Земля, всего шестеро, поэтому оставшиеся свободные места займут имперцы, с которыми в прошлом году университет уже обменивался студентами. Серафиме не удалось попасть в ту группу из-за возраста. Поэтому шанс посетить чужие государства у студентов выпадал лишь раз, так как брали только совершеннолетних выпускников.

   Каждый студент определял для себя фронт работы самостоятельно: изучать чужой уклад жизни, историю становления государственности или развитие цивилизации с момента зарождения. Именно это интересовало Серафиму – истоки.

   Республиканцы, в отличие от имперцев, были во многом схожи с землянами, с незначительными различиями во внешности и кое-какими физиологическими нюансами: четырёхпалые, высокого роста с развитой мускулатурой.

   Имперцы – прямоходящие рептилоиды с серой чешуйчатой кожей – мало чем походили на землян. Они самыми первыми начали изучение космоса. Историки Земли находили упоминания о встречах имперцев с древними людьми.

   С республиканцами контакты были установлены не так давно, всего пятьдесят лет назад, когда наши разведчики космоса пересекли чужую государственную границу. Их потом наградили посмертно, так как воинственные республиканцы сначала стреляют и только потом задают вопросы. И вот к ним и направлялась третья по счёту делегация студентов по обмену.

   Серафима прекрасно осознавала весь груз ответственности, который лежал на её плечах. Но, тем не менее, она мечтала прикоснуться к древним знаниям. Ведь история республиканцев, в отличие от тех же имперцев, ещё не изучена до конца. Она, Лойз Адамс и Матвей Железнов должны были в своих дипломных работах приоткрыть тайны истории возникновения республики. Девушке представлялось это великим делом, с которого мог начаться её карьерный рост.

***

Вылет был назначен на восемь утра. В большой зал космопорта девушка прибыла за два часа до вылета. Для удобного путешествия она выбрала спортивный костюм в розовых тонах, кепку, защищающую от палящего солнца, и, конечно же, очки. Кроссовки приятно пружинили, придавая походке лёгкость. Это же чувство царило и в душе Фимки. Бабуля плелась сзади, обмахивая себя ярким веером, который скрывал от чужих любопытных взоров серые глаза, выдающие её истинный возраст. Подчёркнутые чёрной тушью ресницы прикрывали хитрый блеск взгляда опытной охотницы за мужчинами. Алая помада на пухленьких губах сбрасывала пожилой женщине её лета, и она чувствовала себя тридцатипятилетней дамой, которая была способна и уже готова захомутать очередного молодца. Да и пластический хирург не зря ел свой хлеб, полностью отработав вложенные в него деньги. Фигура у бабы Мары была отнюдь не семидесятилетней старухи, как она себя порой называла перед зеркалом, а стройной соблазнительницы с тонкой талией, высокой грудью и округлыми бёдрами. И Фима была уверена, что ещё лет тридцать-сорок бабуля будет выглядеть так же, хотя с её ритмом жизни может и не дотянет до ста десяти как обычные люди, ведущие здоровый образ жизни.

   Внучка очередной раз обернулась, а баба Мара шикнула на неё, поправляя широкополую шляпу.

   - Чего встала, иди вперёд и не позорь меня. Говорила же, оденься нормально, а не как спортсменка.

   - Но в этом удобнее.

   - Удобнее вагоны разгружать, а не парней снимать, - пробормотала бабуля в ответ, высматривая презентабельного мужчину в дорогом костюме, явно провожающего свою жену. – Хм, - задумчиво прищурилась баба Мара, прицениваясь к мужчине, который махал уходящей к таможенным будкам блондинке. - Отличный вариант на вечер.

   - Чего? – не расслышала её внучка, а Мара Захаровна поморщилась.

   - Чему вас только в университетах учат, - тихо заворчала она. - Алкоголя нельзя, курить нельзя, любить нельзя. И всё ради чего? Если бы не я, не знала бы, где у мужиков яйца.

   - Бабушка! - возмутилась Фимка, которую коробили некоторые высказывания матери отца.

   - Не «бабкай» мне тут. Где ты бабку видишь? – обиженно зашипела госпожа Заречина, складывая веер.

   Внучка вздохнула. Бабуля у неё всегда была красивой, расчётливой и весёлой. Она любила купаться в мужском внимании и даже сейчас умудрилась завлечь парочку самцов, заинтересованно смотрящих на неё. Серафима знала, что её розовый костюм не сравнится с нарядом старшей родственницы. Мара Захаровна красовалась ярко-жёлтым платьем с запа́хом в итальянском стиле. Это платье бабуля обожала, так как оно легко снималось. Такое же упаковала внучке, только красное, в надежде, что у Фимки будет время хоть с кем-нибудь пофлиртовать.

   - Не позорь бабушку, поняла? – строго пригрозила баба Мара, целуя внучку на прощание. – Покажи всю свою тяжёлую артиллерию, - бабушкин веер легко стукнул по груди внучки, намекнув, что конкретно та имела в виду под артиллерией, - не скромничай, тебе можно. Ничего не бойся – сейчас всё лечится. Я ничего твоим родителям не скажу, честно. Оторвись там. Хватить быть затворницей, вон у вас какой парень есть в универе, - бабуля ткнула веером в одного их студентов.

   Саша Мантьян – будущий военный атташе. Фимка никогда не понимала бабушкину любовь к высоким брюнетам. Кем бы он ни работал, какой бы ни имел заработок, даже если лицом не вышел.

   - У него уже есть невеста, - тихо шепнула Фимка, с завистью глядя на Сашу.

   Он ей нравился. Хотя не было ни одной девчонки на их потоке, кому бы этот всегда вежливый и воспитанный молодой человек с безупречной выправкой не нравился. Неизменно галантный, со сдержанной улыбкой, он был звездой университета, принцем, о котором мечтала каждая студентка, но, увы, официальная помолвка уже состоялась и Сашина невеста – Ольга Романова – ждала, когда он закончит учёбу, чтобы стать госпожой Мантьян.

   - Эх, Фимка. Невеста не стена, как, впрочем, и жена. Но не суть. Не в меня ты пошла, не в меня. Слишком на тебе материнское воспитание сказывается. Так и просидишь в девках до самой старости. Надо брать быка за рога, то есть мужика за яйца. Запоминай, баба Мара плохому научит.

   - Бабушка, - опять простонала девушка, жутко смущаясь жаргона бабули.

   - Что бабушка?! – возмутилась та в ответ. - А как ты думаешь, я твоего папку родила? От святого духа, что ли? Так что нечего кукситься, давай, грудь вперёд и улыбайся всем подряд, потом отсортируешь.

   Фимка натянула кепку на глаза, качая головой.

   - Куда! - возмутилась бабуля, когда поняла, что внучка решила сбежать. – А поцеловать?

   Серафима чуть не разрыдалась, так как многие из сокурсников уже собрались и прислушивались к звонкому голосу бабы Мары. А та, коварно улыбаясь, ждала законного поцелуя. Если бы не родители, если бы не бабушкина квартира возле университета, то Фимке бы не пришлось снимать кепку и целовать бабушку в обе щёки.

   - Ой, ты моя хорошая. Давай не хворай. Точнее, хворай, но только от похмелья. Я тебе там таблеточки от головы положила и бутылку вискаря. Развлекайся.

   - Бабушка, я работать туда еду, - в который раз напомнила внучка, которой никак не удалось убедить родственницу, что это сугубо деловая поездка.

   - Наработаешься ещё. Рано тебе таким голову забивать, - весомо отозвалась та в ответ.

   Звонко чмокнув внучку в щёку, оставив на ней алый след, бабушка хлопнула ладонью Фимку чуть ниже спины, от чего та подпрыгнула, а сокурсники тихо рассмеялись. Девушка смутилась, но продолжала улыбаться. Баба Мара, мысленно строя план их случайной встречи, поспешила за уходящим брюнетом, который размашистым шагом направлялся на улицу. Глядя на спешащую и виляющую бёдрами старшую родственницу, девушка осторожно косилась на студентов, которые так же, как и многие в зале, не могли оторваться от созерцания импозантной дамы, придерживающей рукой свою широкополую шляпку.

   На бабушку нельзя было обижаться – хуже будет. Поэтому Серафима дождалась того момента, когда мать отца у самого выхода из космопорта помашала ей рукой, и только после этого выдохнула и натянула кепку до самых глаз. Родственники порой ломали всё её старания казаться более взрослой и умудрённой жизнью. Жутко смущаясь, Фимка подошла к образовавшейся группе и приветливо улыбнулась уже знакомым сокурсникам.

   - Привет, - поздоровалась она.

   Яркая блондинка, Анита Суханова, указала пальчиком на выход и доверительно шепнула:

   - Это кто?

   - Бабушка, - не стала скрывать Фимка.

   - Она у тебя классная, - подхватила брюнетка, Юлиана Жаравина. – Вот бы и моя бабушка была бы такой.

   - Да, я тоже хочу такую же бабулю. Она просто секси, - добавил Алик Маратов. – А сколько ей лет?

   - Алик! - возмутилась Анита. - Ты зачем у женщины возраст спрашиваешь? Как выглядит, столько и лет.

   - Нет, ну честно, - требовательно воззрился Маратов, смешно строя бровки домиком.

   - Вообще-то семьдесят, но это секрет, - тихо шепнула Фимка, осторожно оглядываясь, словно бабуля могла услышать даже на шумной улице.

   - Ого! – разом все присвистнули.

   - Слушай, а ты же на неё похожа! – вдруг заметил родственные черты лица Саша Мантьян, что не могло не польстить Фиме.

   - Точно, - согласилась с ним Юлиана, - значит, ты так же будешь классно выглядеть в семьдесят лет. Я уже завидую, - закончила она и состроила грустную рожицу.

   - Да ну вас. Вы тоже красивые. Да и я уверена, выглядеть будете ещё красивее, - совсем засмущалась Фима, не привыкшая к такому вниманию окружающих.

   - Так, все собрались? Молодцы! - громогласный голос физрука заставил студентов отвлечься от разговоров.

   - А что тут делает Семён Яковлевич? - спросила Юлиана, и все поддержали её удивление. Вчера на собрании говорили, что куратором будет сам декан, но, видимо, что-то изменилось.

   - Взяли свои вещички и за мной, – привычно скомандовал физрук, мужчина, за плечами которого большая военная практика, а также работа в правоохранительных органах. Но Семён Яковлевич человек деятельный и сидеть дома на пенсии ему было скучно, поэтому он и решил реализовать себя на поприще учителя.

   - Шевелитесь! Кто опоздает, тот не успеет.

***

Столицы у республики Атланда как таковой не было, как не было и главы государства. Главным управляющий органом являлся Совет Сильнейших. Причём этот Совет мог собираться где угодно, словом, республиканцы были очень мобильны, и тем сложнее было для Фимки понять, где искать знания, которыми она хотела разжиться. Место их прибытия – планета Урнас в планетной системе Атлас, именно там проживал бывший временный глава республики – Иорлик Тманг. Из последних новостей Серафима знала, что Тмангу было уже девяносто пять лет, пятьдесят два года из которых он исполнял обязанности главы республики, став Сильнейшим в тридцатилетнем возрасте. Именно при его правлении наладили отношения между Земной Федерацией и Атландой.

   Сама планета была достаточно мала по размеру, меньше Земли. Некоторым студентам предстояло посетить более древнюю планету – Тошан. Она была больше Земли и медленнее вращалась вокруг своей звезды Атлас, поэтому каждому был выдан защитный костюм, способный смягчить влияние чужой гравитации на организм. Изучив флору и фауну, наши предшественники пришли к выводу, что враждебного влияния на организм землянина ни одна планета не оказывала. Атмосферы их имели небольшие различия, которые выражались в чуть большем содержании кислорода. Ничего критичного, даже иногда полезно.

   Тошана звездолёт достиг на третьи сутки полёта, и это с учётом гиперпрыжков, поскольку расстояние до республики было огромным. Планеты системы весёлыми бусинами были рассыпаны перед ярким красным карликом Атласом и казались одинаково голубыми. Фима, как и другие студенты, рассматривала их из иллюминатора смотровой площадки, куда всех созвал физрук, читая очередную лекцию по безопасности. Но мало кто мог слушать надоедливые речи, когда под восторженный вздох за спиной лектора проплывал голубой бок гигантской планеты.

   - Ребята, если погибнете, домой можете не возвращаться, – сердито пригрозил Семён Яковлевич.

   Серафима перевела взгляд на мужчину, не понимая, почему именно он полетел с ними. Почему не руководители дипломной практики? Например, Сваринов, её куратор. Ведь если у девушки возникнут сложности или вопросы, могла ли она обратиться за помощью к Семёну Яковлевичу? Вряд ли.

   Как только диск планеты Тошан сдвинулся в правый край экрана, тут же за ним показалась планета Урнас, которую украшали, словно кружева, белые облака. Очередной вздох восторгов пронёсся по площадке.

   - Она очень похожа на нашу Землю, - с трепетом шепнула Юлиана слева от Фимы, и девушка кивнула, соглашаясь с ней.

   Да, планета была как сестра-близнец Земли, даже разница в размере не чувствовалась с такого расстояния, и лишь при подлёте, когда объявили о торможении, девушка заметила, что очертания материков иные, растянутые вдоль экватора. Радостное предчувствие, что путешествие подошло к концу, накрыло всех. Поэтому за обедом было много весёлых разговоров, озвучено много планов. Парни собирались посетить Тошан и арену Сильнейших, и много других достопримечательностей республики.

   Посадку на Урнас объявили через пятнадцать часов. Выданный защитный костюм телесного цвета Фима надела перед самым выходом. Лёгкий, дышащий, он облепил её, как вторая кожа, и полностью спрятался под спортивным костюмом. Так что девушка была рада, что не послушала бабулю и не надела платья. Было страшно выходить на чужую планету неподготовленной к непредвиденным ситуациям. Фима помнила, что костюм рекомендовали надевать при посещении только Тошана. Но всё равно лучше перестраховаться.

   Поправив кепку, Серафима взялась за ручку чемодана и поспешила к выходу, туда, где уже собралась вся группа. Команда звездолёта вышла попрощаться с ними, улыбчивые стюарды открыли люк, и студенты, поблагодарив экипаж за мягкую посадку, стали спускаться по трапу на залитую лучами Атласа стартовую площадку.

   Обычно делегации такого масштаба принято встречать, так, по крайней мере, казалось Фиме. Поэтому все и толпились у подножия трапа, выискивая глазами тех, кто должен это делать, пока девушка-стюард не сообщила Семёну Яковлевичу, что им следует идти в здание космопорта.

   Серафима огляделась, отмечая, что республиканцы привыкли к аскетизму и минимализму. Здание космопорта было лишь трёхэтажным, но автоматизированным. Роботы сновали мимо землян, везя за собой небольшие ноши. Пассажиров в пронизанном яркими лучами просторном зале практически не наблюдалось.

   Фима и девочки чувствовали себя неуютно и неосознанно сбились в стайку, пытаясь не отходить далеко друг от друга. Они следовали за Семёном Яковлевичем хвостиком, надеясь, что тот знал, куда, собственно, шёл.

   Серафиме было интересно всё, начиная от рекламных вывесок, которые гласили что скоро очередные игры Сильнейших, до информационных табло, согласно которым они шли верной дорогой на улицу.

   Своё знание атландийского языка Фима не афишировала, считая это естественным. Если уж взялась изучать чью-либо историю, то будь любезна читать исторические манускрипты самостоятельно, без помощи автопереводчика.

   Из отчётов первых студентов, побывавших в республике, девушке было известно, что как таковой таможни здесь нет. Считалось, что атландийцы доверяли таможенникам Земной Федерации и пропускали корабли без дополнительной проверки, так как многое у республиканцев основывалось на доверии. Это и привлекало Серафиму, которую с детства родители учили именно доверять. Они сами доверяли своему единственному ребёнку, позволяя ей самореализовываться вдали от родного гнезда, хотя и под чутким присмотром бабули, которая упорно пыталась перевоспитать внучку под свою копирку.

   Сами республиканцы приковывали взгляды юных землян. Отличительной чертой смуглых брюнетов с роскошными волнистыми волосами и шоколадными глазами был высокий рост. Фимка знала, почему бабуля сама вырядилась провожать внучку – она надеялась встретить хоть одного атландийца, ведь все они для неё являлись эталоном мужественности.

   Дожидающиеся своего рейса пассажиры были в простой повседневной одежде, практически ничем не отличающейся от обычной земной. Правда, предпочитали более тёмные тона, чем земляне. Даже Семён Яковлевич в своём спортивном сине-зелёном костюме казался ярким пятном на фоне неброско одетых атландийцев.

   Когда делегация во главе с физруком вышла на улицу, они наконец увидели встречающих. К ним спешили пять мужчин в тёмно-синих мундирах со знаками отличия на рукавах и погонах.

   Высокий строгий седовласый мужчина, идущий впереди, был знаком каждому студенту, так как являлся тем самым Иорликом Тмангом.

   - Добро пожаловать на Урнас, сионы, сиары. Позвольте представиться, я омер Тманг, - Иорлик приложил руку к сердцу и склонил голову в приветствии, и этот жест повторили как сопровождающие бывшего главу республики, так и земляне. За руку, как это положено у землян, здесь никто не здоровался. Фима удивилась тому, как чисто республиканец говорил на земном всеобщем, без акцента, что не всем землянам удаётся. – Простите, что не успел к вашему прилёту. В городе пробки.

   Девушка, не отрывая взгляда, с жадностью рассматривала великого атландийца, у которого она хотела взять небольшое интервью для своего диплома. Республиканцы жили дольше, чем земляне, лет этак на тридцать-сорок. И Иорлик являлся весьма привлекательным мужчиной в летах, причём это его нисколько не портило, а только добавляло шарма. Седина на его висках красиво подчёркивала грубоватые черты лица. Волевой квадратный подбородок с ямочкой был той изюминкой, которую баба Мара просто обожала, нашёптывая внучке, что таким мужчинам нельзя верить ни на грош. По авторитетному мнению бабушки, обладатели таких сексуальных ямочек являлись прирождёнными искусителями и обольстителями. Один взгляд на них лишал женщину рассудка, а дальше куча приятных непристойностей и масса вытекающих из этого проблем.

   Но Фимка давно уяснила одну вещь: баба Мара очень влюбчивая натура. Хотя при этом оставалась настолько расчётливой, что умудрялась из своих слабостей извлекать немалую выгоду. Поэтому не факт, что мужчина с ямочкой на подбородке был так уж опасен, но в случае чего именно в этом можно было упрекнуть его за свою слабость перед ним.

   Четверо мужчин за спиной Иорлика были молодыми атландийцами. В регалиях девушка разбиралась слабо, так как военная тематика была не её коньком. Зато впереди стоящий Саша, обернувшись к шепчущимся девчонкам, сообщил, что Иорлик, судя по золотой ракете на рукавах кителя, адмирал космического флота, а его сопровождающие рангами не ниже капитанов, если сравнивать с земными званиями. То есть все они были из высшего и среднего офицерского состава.

   Серафиме понравились подтянутые атландийцы. Внимание заострилось на том, как брюки, по-армейски заправленные в высокие ботинки, придавали их фигурам статности. Мужчины органично смотрелись все вместе, добавив колорита к знойному пейзажу невысокого космопорта. По мнению девушки, им не хватало лишь оружия, которого не было ни у одного из офицеров, из чего она могла сделать выводы, что легенда о несокрушимости атландийцев не миф, и они способны постоять за себя и без помощи бластеров.

   - Мне приятно принимать вас у себя, дорогие гости, - меж тем продолжал говорить Иорлик. – Я считаю, что любознательность в молодом поколении надо поощрять. Вы выбрали очень ответственную профессию. В ваших руках будущее нашей галактики, и каждый из вас внесёт свой вклад в историю. А сейчас прошу к флаерам.

   Студентов было двадцать человек, флаеров пять и теперь стало понятно, почему встречающих тоже пятеро. Каждый атландиец стал их личным водителем. Семён Аркадьевич, рассаживая своих подопечных, грозным шёпотом просил их вести себя подобающе, чтобы не было за них стыдно. Но просьба уже была неактуальна, так как студенты, по большей части недавно вошедшие в возраст совершеннолетия, считали себя взрослыми и забыли детские забавы. Слишком серьёзную профессию они выбрали – быть хранителями мира в галактике.

   Серафиме посчастливилось лететь в одном флаере с Сашей. Хотя посчастливилось не только ей, но и Юлиане с Анитой. Правда Фиме хотелось думать именно так, ведь после того как она убрала свой чемодан в багажный отсек, именно ей он первой подал руку, чтобы она зашла по небольшому трапу во флаер.

   Осмотревшись, девушка невольно сравнила местный летательный аппарат с земной моделью флаера и поняла, что дизайн не особо и отличался. Те же кресла для пассажиров по кругу и два кресла пилотов. Защитный купол тоже отъезжал назад, с той лишь разницей, что был не купольной, а прямоугольной формы и выше из-за роста атландийцев.

   Присев в ближайшее сидение от кресла первого пилота, девушка пристегнулась, наблюдая, как остальные девчонки взяли с неё пример и с любопытством оглядывались, делясь своими впечатлениями. В отличие от Фимки, ни Юлия, ни Анита атландийского не знали, и им казалось всё непонятным и оттого вызывало бурю восторга.

   После них во флаер вошёл Саша и сел рядом с Анитой, пятым стал Матвей Железнов, который вместе с Фимкой изучал историю и казался ей самым зрелым среди сокурсников. Вечно молчаливый отличник, он, как и девушка, любил зависать в университетской библиотеке и даже вёл беседы с докторами исторических наук. О чём простой студент мог говорить с такими выдающимися учёными? Правильно, ни о чём, и Серафима сделала вывод для себя, что Матвей очень даже не простой студент.

   Русые волосы Железнова были всегда коротко стрижены. Холодный равнодушный взгляд стальных глаз, как обычно, мазнул по сокурсникам. Его можно было зачислить в красавцы факультета, если бы не длинноватый нос с горбинкой, который всё портил.

   Он сел напротив Фимы, натянул наушники, включил виртуальные очки и вновь отстранился от окружающих. Последним во флаер вошёл атландиец, и люк за ним закрылся, отрезав ребят от зноя. Кабину тут же наполнила прохлада, и все невольно выдохнули. Лишь Фима усмехнулась, поздравив себя с удачной идеей надеть защитный костюм.

   Девчонки переглянулись, когда хмурый бравый мужчина сел в кресло пилота и, не проронив ни слова, завёл двигатель.

   - А долго лететь? – тут же поинтересовалась Юлиана после того, как Анита подтолкнула её ло́ктем.

   - Полчаса, сиара, - коротко на земном всеобщем языке отозвался атландиец, и лёд, который словно сковал ребят на пару секунд, пока они ждали ответ, треснул. Они повеселели, и вопросы так и посыпались на мужчину.

   Всех интересовало: как зовут пилота, куда они летят, как называется город, и почему именно капитаны сопровождают их, а не кто-то менее облечённый властью.

   - У нас все равны. Какая разница кто вас встретил? – голос у Жарма Бьерта, как представился лерс, звучал словно грохот волны, обрушивающийся на скалистый берег.

   Фима увидела снисходительную улыбку атландийца, и сама улыбнулась, понимая, что такие вопросы мог задать лишь тот, кто даже близко не готовился к отлёту. Космопорт был в пригороде столицы Урнаса Ворщи, здесь сконцентрировались внешние и внутренние торговые связи республики, а ещё это был исторический центр зарождения цивилизации Атланды. Именно поэтому здесь и разместили ребят.

   Особняк Тманга представлял собой огромный двухэтажный дом в форме неправильного четырёхугольника, огороженного высоким зелёным живым забором. На крыше имелось несколько площадок для флаеров.

   Фимка, как и все девчонки, припала к стеклянной перегородке купола, чтобы воочию увидеть то, что до этого доводилось смотреть лишь на экране компьютера, и еле сдержала восторженный вздох. Дом утопал в зелени сада и выглядел игрушечным с высоты полёта флаера.

   Когда же она оглянулась, то заметила усмешку на лице Матвея, который, кажется, выплыл из своего виртуального мира и тоже проявил закономерный интерес. Хотя смотрел он на Сашу, рассказывающего девчонкам о том, что он нашёл в сетях об особняке бывшего главы Иорлика. Здание было полностью автоматизированным, оснащённым программой «Умный дом», которая с некоторых пор являлась новшеством в Земной Федерации и только начала пользоваться спросом.

   Фима краем уха слушала приятный голос Саши, сама же, как заворожённая, попала в плен стальных глаз Матвея. Или так на неё повлияла баба Мара, или же сама Серафима вдруг стала взрослой и гормоны начали шалить, но она поймала себя на том, что в последнее время каждого парня стала оценивать не как умного и перспективного коллегу, а как красивого и привлекательного юношу. Каждого! Это не могло не смущать. Ведь раньше её не интересовала внешность, главное ум, чтобы было о чём поговорить, а вот теперь она смотрела на Матвея и краснела, так как думала, что все её мысли легко прочесть по лицу.

   Железнов подмигнул ей, чем доказал, что все предположения девушки верны. Скромно потупив взгляд, Фима резко отвернулась к люку и больше не поворачивалась до самого приземления. Другие флаеры тоже практически одновременно с ними совершили посадку, и студенты организованными группами, каждая во главе со своим пилотом, стали собираться вместе возле выхода с крыши, спускаясь поочерёдно на лифте внутрь дома. Фима взяла свой чемодан и вздрогнула, когда его перехватил Саша, предложив помочь.

   - Он такой галантный, - тихо шепнула девушке на ушко Анита, багаж которой уже стоял возле её ног.

   - Да, - с восторженным вздохом отозвалась Фима, краем глаза глядя на Матвея.

   Тот словно опять потерял интерес к происходящему и вновь активировал очки, стоя самым первым возле двери лифта, которая плавно отошла в сторону, впуская гостей в кабину.

   Серафима бросила последний взгляд на небо и улыбнулась таким знакомым и, кажется, родным белым пористым облакам, да и местная звезда светила так же, как и любимое солнце на родной планете. На Урнасе сейчас властвовала зима, но в экваториальной части стояла круглогодичная жара. Поэтому переместиться в привычные погодные условия и избежать нудной акклиматизации оказалось невыразимо приятно.

   Лерс помог ребятам добраться до общей столовой, где всех уже встречал гостеприимный хозяин.

   - Рад вновь приветствовать вас, сионы и сиары, уже у себя дома. Мои ученики помогут вам найти ваши комнаты. Для вас, сион Гаврилов, я выделил отдельную комнату, где проживали ваши предшественники.

   - Благодарю, сион, - кивнул Семён Яковлевич, - а как у вас с расписанием? Обед, ужин?

   - Ужином сейчас вас накормят, завтрак ровно в шесть по местному времени, кстати, давайте сверим часы. Сейчас пять часов двадцать восемь минут пополудни, - бросив взгляд на свой комфон, Иорлик затем оглядел ребят. – Надеюсь, вам у меня понравится. Как-никак месяц будем вместе жить под одной крышей. Программу я вам подготовил, обзорная экскурсия по планете завтра с утра. До обеда управимся, а потом вы будете предоставлены сами себе.

   Ребята обрадовались скорому ужину и уж тем более свободе, которую им предоставляли. И даже грозный взгляд Семёна Яковлевича их не успокоил.

   - Для работы вам потребуется местная библиотека, вас туда сопроводят. Возникнут вопросы – обращайтесь, по мере возможности помогу.

   - А разве у нас не будут проводить лекций? – растерянно шепнула Анита, и Серафима её поддержала. Ведь эта поездка предполагала обмен опытом обучения, на что Иорлик усмехнулся и развёл руками.

   - Вы выпускники и у вас практика, какие лекции, сиары? Лишь индивидуальная работа по теме, которую вам выдали ваши наставники.

   - Круто, - не выдержали парни. – А нам выдадут флаер?

   - Да, у меня в гараже есть парочка, все не влезете, но я попрошу своих учеников.

   Взгляд шоколадных глаз прошёлся по лерсам, которые хоть и держали маску невозмутимости, но готовы были выругаться сквозь зубы, так как наставник очередной раз решил их проверить на прочность, приставить няньками к шумным землянам.

   - Кстати, - очередная добрая улыбка осветила лицо старого атландийца, - через неделю на Тошане пройдут игры Сильнейших, вы тоже можете помериться силой, как сионы, так и сиары.

   Серафима переглянулась с девчонками, удивляясь. Она точно не планировала участвовать в спортивных соревнованиях. Её мечта спокойно просидеть в библиотеке этот месяц, ведь её интересовало зарождение цивилизации атландийцев.

   - Ну, не буду вас задерживать, сионы и сиары, мои ученики вас проводят, все остальные планы я обсужу с вашим наставником сионом Гавриловым.

   - Сиары, - позвал девчонок Бьерт, и те, активировав чемоданы, поспешили за атландийцем, который их повёл по коридору в глубь дома, затем вверх по лестнице и открыл первую дверь в комнату с тремя кроватями. Следом за девчонками шли ребята со своими сопровождающими и так же были расселены по трое. Лишь Семёну Яковлевичу повезло, его спальня оказалась самой последней по коридору, с небольшим балкончиком, перила которого были увиты местным плющом.

   Серафиме потребовалось чуть больше часа, чтобы разместиться с девчонками в комнате, осмотреть ванную, выбрать кровать и переодеться. Можно было, конечно, уложиться и ещё быстрее, но Юлиана и Анита углядели припасённую бабой Марой для внучки бутылку виски и долго не могли отойти от шока из-за небывалой щедрости. Дорогой алкоголь был в двухлитровой бутылке, из-за чего вес чемодана резко увеличился, но баба Мара строго запретила его открывать до прибытия. К бутылке прилагался пакет с таблетками от похмелья и милой запиской прямо на плотном прозрачном пластике упаковки чёрным маркером, что пить сей напиток богов нужно лишь в компании с молодыми людьми, то есть с ребятами. Идея девчонкам понравилась, и они воодушевились ещё больше. Поездка обещала быть увеселительной. Хоть один вечер, но должна быть!

   Позвонив родителям, девушка успокоила их, затем обязательный звонок бабе Маре, чтобы передать ей признания в верной дружбе и заочной любви новых подружек Фимы.

   Платье Серафима выбрала простенькое, в красную клетку, с подолом до колена, с длинными рукавами, которые закатала, чтобы не мешали, и с отложным воротником. Талию стягивал плетёный кожаный ремень в тон лёгким босоножкам. Волосы после душа решила не убирать в хвост, а позволила им свободной волной укрывать плечи. Немного макияжа, и девушка была готова, поджидая наряжающихся подруг.

   На их фоне Фима чувствовала себя слишком просто одетой, однако и не подумала переодеваться, хоть и почувствовала укол зависти от модных фасонов коротеньких платьев, которые подчёркивали соблазнительные фигуры девчонок. Увы, такими формами Фима не была богата, хотя баба Мара и утверждала обратное.

ГЛАВА 2

Войдя в столовую, прекрасная троица произвела фурор. Парни повскакивали со стульев, желая помочь девушкам занять свои места, но тут же поняли, что желающих намного больше, чем прекрасных дам, поэтому в выигрыше остались стоящие ближе к свободным стульям. Остальные слаженно вздохнули от восторга.

   Иорлик, как и его ученики, с любопытством наблюдал за тем, как молодые люди помогали девушкам чинно занять свои места. Фиме даже показалось, что она заметила усмешки на их лицах, и это было странно, если не сказать оскорбительно. Вот только она решила не придавать значения тому, что кажется. Может это только её домыслы.

   - Наконец-то прекрасные сиары с нами, и мы можем начать ужин, - громко оповестил всех хозяин дома, даже не встав с места. После его слов столовая наполнилась радостным шёпотом оголодавших молодых людей, которым пришлось терпеть, пока девушки не присоединятся.

   Фимка благодарила Лойза, который сидел от неё слева и предлагал попробовать разные блюда. Обеденный стол, украшенный настоящей белой тканевой скатертью, был широким и просто ломился от яств, правда, неземного происхождения. Многое, конечно, было знакомо, ведь республиканские рестораны давно были не в новинку на улицах Москвы, составив конкуренцию имперским заведениям, и Серафима с подругами ещё со школы посещала их, чтобы попробовать экзотику.

   Достаточно знакомые формы и ароматы, как и объяснения гостеприимного хозяина дома, подсказывали землянам из чего что приготовлено. Фима решила попробовать местную рыбу, запечённую с овощами, а к ней хозяин предложил соус из местных ягод. Иорлик очень много говорил, обращаясь больше к Семёну Яковлевичу, который опасливо косился на своих студентов, на то, как те бесстрашно накладывали себе в тарелки незнакомую еду. Мужчина решился на небольшой кусок мяса с зеленоватым пюре, которое делали из местного аналога картошки. Иорлик уговорил его пригубить красного вина, намекнув, что в кабинете, где им предстоял долгий разговор, есть более благородный напиток, припасённый для столь высоких и приятных гостей.

   После того, как голод был утолён, бывший глава республики стал интересоваться темами дипломных работ, чтобы определиться, чем он может помочь ребятам. Фима ждала своей очереди, поглядывая на учеников Тманга, которые явно устали от шумной компании, но вежливо отвечали на вопросы ребят по поводу еды на столе. Ведь парни были любознательны и хотели попробовать всё.

   - Я так понимаю, что вам всем будет интересно посетить не только библиотеку, но и музей Сильнейших. Есть ещё музей истории, но он на Тошане, им заведует один из моих лучших учеников. Могу с ним договориться, и он приютит на пару дней вас у себя.

   Один из лерсов усмехнулся уже в открытую и отвернулся, чтобы скрыть своё веселье. Вот только было поздно, и все заметили его реакцию, в том числе и сам Иорлик.

   - Да, да, мой лучший ученик слишком уж своенравен и тяжеловат в общении, - старый атландиец развёл руками, - и, возможно, проще будет его пригласить сюда.

   Тут не выдержали и остальные ученики Иорлика. С их лиц маску спокойствия как ветром сдуло. Фима с девочками переглянулись, не поняв, что происходит, а меж тем Иорлик продолжал:

   - Но он не прилетит.

   Серафима во все глаза смотрела на то, с каким облегчением выдохнули лерсы, и как искрились неприкрытым весельем глаза старого атландийца, который словно специально решил поиграть со своими учениками.

   - Так что, дорогие мои, - Иорлик обвёл взглядом ребят, - кто желает оказаться в единственном музее, где собраны самые интересные и достоверные исторические сведения, то только скажите, я буду рад слетать с вами на Тошан. Давно не виделся с Ходом.

   Последнее замечание было наполнено отеческой нежностью, но Фимке было достаточно одного взгляда на лерсов, чтобы понять, что никто из них не разделял нежных чувств к этому таинственному лучшему ученику Иорлика.

   Неловкую тишину, во время которой земляне переглядывались, дожидаясь, кто из них самый смелый и захочет первым воспользоваться предложением Тманга, прервал Алик.

   - Мы планировали лететь на Тошан, правда, не ради музея, а арены Сильнейших.

   - Да, - согласился с ним Георгий, который вообще увлекался спортом и по праву считался сильнейшим спортсменом среди потока. – Планировали.

   Девчонки прыснули от смеха, так как Георгий Ласков был очень немногословным, но обаятельным атлетом и пользовался успехом у сокурсниц. Фима тоже не удержалась от улыбки, когда Георгий обернулся к ним и подмигнул, самодовольно усмехнувшись. Девушка никак не могла понять, что так привлекало в этом добродушном крепыше её подруг: грубоватые черты лица, смуглая после солярия кожа, узкий разрез синих глаз или же тонкие, красиво очерченные губы. А может, фигура? Ведь не интеллект же, хотя, как ни странно, Георгий был практически круглым отличником, да ещё и мастером спорта. Правда, по какому виду, Фима не интересовалась. И не удивилась бы, что по шахматам, ведь университетскую олимпиаду по математике в Москве выиграл именно он.

   - Похвально, - кивнул старый атландиец, по-доброму улыбаясь. - Обещаю, что через неделю сам лично отвезу вас на Тошан. А теперь позвольте откланяться. Сион Гаврилов, прошу в мой кабинет.

   Серафима проводила взглядом Иорлика и вдруг оказалась в гуще обсуждения, куда всей гурьбой пойти гулять. На ней практически лежал Адамс, слушая шёпот Аниты. Парни хотели веселья, возможно уже завтра такого им не предвиделось – одни, на ещё не изведанной планете, что может быть соблазнительнее, как не пойти её изучать! Ведь этот вечер был их. Семён Яковлевич явно надолго уединился с Иорликом, а лерсы навряд ли имели что-то против развлечения землян.

   Анита вспомнила о бутылке виски в чемодане Серафимы, которую как раз можно было распить перед прогулкой, и парни, разом замолчав, выжидающе взглянули на девушку. Та сглотнула, не привыкшая к такому пристальному вниманию, особенно смущало то, что даже Матвей ждал её решения и Саша, который вроде как воплощение идеала и воспитанности.

   Отказать она не имела права – растерзают. Просто почувствовала, как капельки пота прокатились по спине вниз. Но как же принести бутылку, да ещё внаглую, не стесняясь, в столовую, и даже больше – распить её! Это было слишком для девушки, и она искала пути к отступлению.

   - Прямо сейчас? – шёпотом спросила Фима, робко поглядывая на учеников Тманга. – Может, когда останемся одни?

   Косые взгляды остальных землян на атландийцев те пытались игнорировать, но всё же присутствие лерсов за столом остудило порыв ребят.

   - Хорошо, давайте решим, что мы хотели для начала посмотреть, - опять взял слово Алик.

   Тут в разговор встрял один из атландийцев.

   - Столица – самое оживлённое место на этой планете ночью. Здесь же молодёжи, вроде вас, смотреть нечего.

   Александр выпрямился и любезно осведомился:

   - Не подскажете, как нам туда добраться, и как вызвать такси?

   - Мы можем вас подкинуть до города, а обратно на такси. Номер скажем.

   Все вновь оживились, а атландийцы встали со своих мест, словно ждали момента, когда можно будет покинуть гостеприимный, уютный особняк наставника.

   Фимка знала, что у неё на карте достаточно средств, благо родители не бедствовали, да и бабуля любила свою внучку и всячески одаривала её, в том числе и деньгами на личные расходы, поэтому радостно улыбнулась, согласная в шумной компании посетить местную столицу.

   - Запоминайте, - оглядываясь на ребят, приказал лерс Юдери, во флаере которого оказалась Фима в обществе подруг, - заведения все закроются в час ночи – у нас комендантский час. Поэтому в двенадцать лучше уже вызывать такси, иначе придётся снимать номер в гостинице. Не заказывайте матакрек – очень крепкий напиток, не для вас. Один землянин отравился, говорят, еле откачали. Сиары, если вы решите остаться на ночь с понравившимся сионом, не возмущайтесь потом – это было ваше желание, силой вас никто не заставлял оставаться.

   Фима с подругами переглянулись, не понимая, к чему были сказаны эти слова.

   - Сионы, решите подраться, имейте в виду – дружеские потасовки в рамках закона допускаются, но драки нет. Поверьте, в тюрьме вам не понравится, а денег на выкуп ждать долго, так что лучше не горячитесь и не напивайтесь. Будьте благоразумны и возьмите мой номер, если возникнут вопросы или неприятности.

   Достав свой комфон, лерс подключился к девайсам ребят и скинул номера.

   - Номер такси, второй мой номер и третий – номер наставника. Звонить только в экстренных случаях.

   Фимка нервно смотрела на новые контакты в своём комфоне и осознавала, что что-то упустила в информации о республиканцах. Какая тюрьма, какие драки? Атландийский уклад жизни несильно-то и отличался от законов Земной Федерации, и, возможно, не стоило всё так близко принимать к сердцу, ведь и в Солнечной системе есть свои экстренные случаи, вот только было страшно угодить в них на чужой планете. Защитный костюм девушка неосмотрительно сняла, так как его было видно под платьем, и теперь чувствовала себя совершенно беззащитной перед неизвестностью.

   - Мы, атландийцы, народ мирный, - продолжал вещать лерс Юдери, не отвлекаясь от управления флаером, - пока нас не трогать. Ваша последняя партия много бед натворила, и, если честно, мы не ожидали, что наставник не откажется от мысли продолжить проект. Поэтому не стоит усугублять наше впечатление о вас.

   - Бед? – переспросил Алик как-то слишком заинтересованно, весело подмигивая ухмыляющемуся Георгию.

   - Ага, пить вы не умеете, так что и не беритесь, - снисходительно бросил через плечо республиканец, чем оскорбил парней, но не девчонок, которые внимательно прислушивались, однако в разговор пока не встревали.

   - Так мы ещё ни разу и не пробовали, - стал оправдываться Алик. – Но обязательно попробуем.

   - Алик! – хором возмутились девчонки, а атландиец равнодушно пожал плечами.

   - Это твой выбор и твой путь, сион. Моё дело лишь предупредить, за последствия отвечаешь ты сам.

   После такой отповеди салон накрыла напряжённая тишина, и Маратов растерял свой весёлый запал. Они с Георгием переглянулись и опустили взоры в пол. Чувствовал себя Алик нашкодившим ребёнком, которого очень метко поставили на место, не повысив голоса при этом. А Серафима опять уловила этот странный тон, который уже не раз мелькал в голосах республиканцев. Равнодушие – вот что её постоянно настораживало. Вроде и инструкцию давали, вроде и предупреждали об опасностях и ответственности, но так снисходительно и холодно, словно это их совсем не беспокоило.

   Так в неловком молчании они и добрались до столицы. Ещё на подлёте Фима с подругами не смогла удержаться от восторгов. Город купался в ярком свете, словно растёкшаяся под ними звезда, сиял разноцветными бликами и манил окунуться в ночной мир жителей Атланды. Как и представляла себе Фима, города республиканцев такие же, как у землян – многоуровневые, совмещали в себе разную архитектуру, словно шкатулка с драгоценностями, хранившая частички разного времени. Серафиму, как историка, конечно же, интересовали более старые постройки, которые разнились с тянущимися ввысь, укутанными в стеклянную броню высотками. И, увы, именно в таком районе их высадил лерс Юдери, холодно пожелавший хорошо повеселиться и отчаливший по своим делам.

   Фима помахала ребятам, которых привезли раньше, и позвала их, сгрудившихся возле остановки, с любопытством оглядывающихся на прохожих, а Анита с Юлианой указали ей рукой на последний флаер, который снижался как раз к тротуару. После того, как все ребята собрались, было решено прежде всего прогуляться по центральной улице, дойти до местного памятника, а потом поискать, где отпраздновать прибытие.

   Шумной гурьбой, обсуждая всё, что он видели, земляне прошлись вдоль искрящихся рекламой и призывными вывесками магазинчиков. Серафима видела, как сдержанно им улыбались республиканцы, в отличие от них. Ребята были в восторге от того, что видели. Низкие цены в магазинах, а товары более высокого качества, чем аналогичные на Земле. А поскольку таможни как таковой у атландийцев не существовало, можно было вывезти большой объём вещей, главное, чтобы на Землю пустили. Там-то на посту сидели настоящие церберы и так просто ничего с собой провезти не давали.

   Парни снова завели разговор о Сильнейших, об арене и возможном участии в соревнованиях. А девчонки обсуждали местные наряды, поражаясь их блёклости. Приглушённые тона никак не могли потрясти землянок, привыкших к более броским цветам. Когда же на их пути встретился ювелирный бутик, они и вовсе пропали для парней, которые не сразу сообразили, что девчонки больше не следовали за ним.

   Первым спохватился Саша, а Матвей указал пальцем на трёх потеряшек, которые стояли спиной к уличной витрине, склонившись над прилавком, рассматривая драгоценные камни.

   - Эти серёжки прекрасны, - с придыханием шепнула Анита, представив, как рубины будут смотреться на ней. Блондинкам красные камни шли больше, чем брюнеткам. Так она считала, поэтому уговаривала Юлиану обратить внимание на голубые сапфиры.

   Фима тоже приглядела для себя украшение – изумрудный браслет, выполненный в имперском стиле.

   - А это у вас произведено? – тихо уточнила она у продавца.

   Атландиец по-доброму усмехнулся и доверительно заявил:

   - Все украшения производства Атланды, наивысшего качества.

   - Но стиль украшения не атландийский, а имперский, - промямлила Фима, понимая, как глупо, наверное, сейчас выглядела в глазах умудрённого опытом мужчины.

   Местные украшения были в виде золотых и серебряных нитей, унизанных драгоценными камнями, а здесь изумрудный ободок украшал орнамент из драгоценного металла. Каждый виток, каждый изгиб был наделён определённым смыслом в таких украшениях, и художник постарался не утратить эту смысловую нагрузку, виртуозно создал нечто своё, но идеально скопировал стиль. Фима быстро взглянула на мужчину, которому был приятен такой живой интерес к его товару. Редко кто спрашивал о чём-то ином, кроме как о ценах. А девушку смущал его снисходительный взгляд. Седина в висках не могла скрыть возраст республиканца, хоть и выглядел мужчина лет на тридцать с небольшим.

   - О, вы разбираетесь в искусстве! – оживился мужчина и с готовностью принялся объяснять вид столь удивительного украшения на его прилавке. - Да, этот браслет выполнен по эскизам нашего местного художника, вдохновлённого украшениями имперцев.

   Фима опять было возмутилась, но в этот момент в дверь вошли парни и, дружно поздоровавшись с продавцом, стали звать девчонок идти дальше.

   - А можно я сделаю снимок? – робко уточнила девушка и быстро достала комфон из кармана.

   Вся загвоздка была в том, что эскиз такого украшения художник мог сделать лишь в одном месте – в императорском дворце на планете Лаудунь. Существовал запрет на публикацию снимков содержимого императорской сокровищницы в сетях, и только эксперты по особенным символам могли определить подлинность украшений. Увы, Фима таким экспертом не являлась, да и в самом дворце ей не посчастливилось побывать, хотя в брошюре туроператора было заявлено посещение оного. Но то ли тур, который ей подарила бабуля в честь летних каникул, был эконом класса, то ли это был рекламный обманных ход бессовестных турагентов. В общем, девушка лишь в общественной библиотеке смогла почитать про сами украшения и значения символов на них.

   Республиканец покачал головой, отказывая ей в этой малости. Её громко позвали ребята, а Матвей даже подошёл ближе.

   - Лучше купите, - подначивал продавец Фиму, но та тяжело вздохнула.

   Деньги у неё были, но не в таком количестве. Украшение являлось авторской работой и, конечно же, оценивалось соответственно – сотня республиканских кредитов, что составляло три тысячи пятьсот в пересчёте на земную валюту. Да на такую сумму Фима могла три месяца двухкомнатную квартиру в центре Москвы снимать, ну или небольшой аэрокар купить. Поэтому всё, что оставалось девушке, так это печально бросить взгляд на изумрудный браслет и позволить Матвею увести себя.

   - Он, конечно, красивый, но ты не смогла бы его носить, - тихо шепнул Железнов.

   - Почему? – возмутилась Фимка. - Дома-то можно.

   Она знала, что носить императорские украшения – это прямое оскорбление имперцев, поэтому тем страннее было, что республиканцы не убоялись гнева рептилоидов, создав копии таких реликвий.

   - Дома, - снисходительно усмехнулся Матвей, переступив порог магазина.

   На улице было душно. Ночь не принесла долгожданной прохлады, и найти её можно было лишь под кондиционером. Поэтому гулять долго не получилось. Дойдя до площади Свободы, ребята сделали снимки на память возле монумента троицы республиканцев в военной форме, держащих на своих плечах обломок флаера, а в руках оружие.

   Серафима очередной раз задумалась, почему то, что призывало жить в мире, всегда угрожало войной. Даже птицы, присутствующие в композиции, и те терялись на фоне суровых атландийцев, как и каменные цветы у ног героев.

   На постаменте были высечены стихи, восхваляющие храбрость и смелость защитников республики, правда, Фима так и не поняла, от кого они её спасли, а судя по дате, можно было предположить, что от самих себя. Так как в тысяча девятисотом году по исчислению республиканцев контактов с другими расами ещё не было установлено. Хотя девушка и могла ошибаться.

   В архивах имперцев Серафима как-то наткнулась на расплывчатое упоминание о первых попытках рептилоидов установить контакт с республиканцами. Те дали жёсткий отпор и даже вспыхнула небольшая, но кровопролитная космическая война, в которой победили, конечно же, атландийцы, однако границ империи Лаудунь они не пересекли и её суверенитета не нарушили. Словно просто прогнали прочь незваных гостей так же, как они поступили и с первыми разведчиками Земной Федерации.

   Мысли девушки вернулись к прекрасному браслету, который никак не хотел выходить у неё из головы. Она видела обычные украшения лаудунцев, и те по изяществу уступали изумрудному браслету. Так и подмывало позвонить бабуле, любительнице всего прекрасного и необычного, чтобы попросить у неё денег. Слишком красивым он был и хранил в себе тайны, которые хотелось раскрыть. И, возможно, было бы лучше расспросить омера Тманга о браслете, да только могла ли она его отвлекать по таким пустякам?

   Так, за раздумьями, девушка не заметила, как очутилась, ведомая общим настроением ребят, в шумном баре «Сияние», где было полно атландийцев, обрадованно взвывших при появлении землян.

   - О, какие гости, и как раз на мой день рождения! – провозгласил очень грузный, но подвижный атландиец, сидевший во главе длинного стола. Администратор – стальной робот – пытался объяснить землянам, что бар снят на вечер, но виновник торжества отодвинул говорящую машину и обнял опешивших и не успевших ретироваться Алика и Боба за плечи. – Прошу к столу, сионы и сиары.

   Серафима осторожно прошла в глубь зала, поглядывая на явно подвыпивших и от того весёлых атландийцев, которые восседали за одним большим праздничным столом. Все они были нарядно одеты и удивительно открыто улыбались ребятам. Сам именинник нарядился в светлую рубашку и красный галстук, что было очень ярко для атландийца.

    Роботы-официанты ловко выставляли перед пирующими гостями наполненные тарелки, а пустые забирали на подносы. Вино лилось в бокалы, а громкая музыка, рвущаяся из динамиков, добавляла праздничного антуража веселью.

   - Мы, наверное, не к месту. Мы думали здесь клуб, - попытался высвободиться Алик, но лишь рассмешил атландийца.

   - Да, у нас тут весело, и к нам давно не заглядывали земляне. В прошлый раз мы отлично оторвались, и я рад, что Том не забыл обо мне и рассказал об этом заведении.

   Ребята опять переглянулись, тихо спрашивая друг у друга, кто такой Том, но, увы, его никто не знал, а фамилию атландиец не смог вспомнить.

   - Меня зовут сион Воржик, а для вас Мирн. У меня сегодня юбилей и я прошу вас быть моими гостями.

   - Мы без подарка, - вяло искал пути к отступлению Боб, которого уже усадили и наполнили бокал кровавым вином. Парень потянул к нему руку, но нерешительно взглянул на остальных ребят.

   - Вы и есть мой подарок, - отмахнулся от несущественного оправдания атландиец и принялся рассаживать студентов.

   Через несколько минут, после трёх тостов за здравие и успех именинника, выяснилось, что в этот бар они попали не случайно, как думалось Фимке. Просто она подслушала, как ребята шептались о нём. У Боба был старший брат Марти, который выпустился год назад, и именно он порекомендовал младшему сюда заглянуть. Сам Мирн был крупным фермером и обеспечивал несколько городов свежими овощами и зеленью. Он очень гордился тем, что хозяин бара «Сияние» являлся его клиентом, поэтому и стол ломился от яств, а вино лилось рекой.

   Девчонки не сразу решились пить предложенные напитки. Одна из дам уточнила, нет ли среди них девушек в положении или с проблемами по здоровью, а когда они дружно замотали головами, приказала пить наравне с остальными, чтобы не обижать хозяина. Атландийки очень сильно отличались от землянок своим крепким телосложением. За праздничным столом их было практически столько же, сколько и мужчин, но супружеских пар Фима не отметила. Мужчины и женщины были словно единым трудовым коллективом и общались в дружеской, приятельской форме, хлопали друг друга по плечам, перебрасывались шуточками. Ни один из мужчин демонстративно не ухаживал за женщинами, да и возможности у них не было, так как роботы исправно исполняли роль официантов.

   Глядя на суровые лица кучерявых женщин, которые подбадривали её и требовали попробовать вино, Фима подумала, что, возможно, работа на ферме Воржика очень тяжёлая, так как выглядели дамы внушительно и опасно. Поэтому отказываться от выпивки ни Анита, ни Юлиана, и уже тем более сама Серафима не рискнули.

   Девушка нервно выдохнула, глядя на густую бордовую поверхность вина, вспоминая наставление бабы Мары. Таблетки были, ребята тоже пили, не стесняясь, а по правую руку от неё восседал Матвей, который чуть ли не залпом осушил свой бокал.

   Прикрыв глаза, девушка пригубила вино, удивляясь его лёгкости и приятному ягодному вкусу, а затем решила быть смелее и сделала ещё парочку глотков, чтобы в полной мере оценить напиток. Отставив бокал, Фима, по наставлению Матвея, попробовала мясное блюдо, которое по вкусу напоминало буженину. Анита, вдруг встав со своего места, весело предложила тост за именинника и за знакомство. Тост, конечно же, все радостно поддержали, и Фима допила свой бокал, счастливо улыбаясь сидящей напротив даме, представившейся Мираной.

   Не такие уж и снобы эти республиканцы, как раньше думалось девушке, и тосты умели говорить, и веселиться, и даже песни петь, правда, патриотические, про республику, но пели же. Жаль только не танцевали, а душа девчонок требовала именно этого.

***

Стон вырвался сам собой. Глаза открылись после большого усилия и яркий свет, льющийся из окна, ослепил до слёз. Фимка проснулась в спальне, которую она делила в особняке Тманга с девчонками. Проснулась с ужасной головной болью, сушняком во рту и мутью на душе. Тёплый воздух согревал висок и ухо с левой стороны. Обернувшись, Серафима несколько секунд рассматривала мужские черты лица, судорожно пытаясь понять, кто это. А когда отодвинулась, то чуть не заледенела от страха – это был Матвей Железнов.

   - Мамочки, - тихо шепнула Фима, оглядывая комнату. Анита и Юлиана тоже были здесь и спали в своих кроватях, но одни. Все в одежде и Фима с Матвеем тоже. Это был плюс, правда, непонятно кому, но хоть что-то хорошее в это утро. Как Фима оказалась в комнате, она не помнила, вообще ничего не помнила после первого бокала, только ухмылку или улыбку Мираны, которая уговаривала сказать тост имениннику, а дальше провал.

   Аккуратно убрав руку Матвея со своей талии, Фима на миг замерла, глядя на своё запястье и искрящийся на нём золотом орнамента изумрудный браслет.

   - Мам… – вяло выдохнула Фима, спохватившись, что мама тут точно не помощник, и сорвалась в ванную комнату, прихватив с собой комфон и таблетки от похмелья. Пустая бутылка вискаря стояла на тумбочке, как памятник удалому пьянству.

   Склонившись над унитазом, девушка долго давала себе обещание больше не пить. Ни при каких обстоятельствах, не слушая ничьи мольбы.

   Кое-что она стала вспоминать, но этого было катастрофически мало для того, чтобы собрать картинку происшедшего воедино.

   Отмучавшись, девушка умылась, выпила таблетку, а после этого решилась на звонок.

   - Бабуля, – жалобно взмолилась она, когда экран осветился радостной улыбкой бабы Мары, – бабулечка, - чуть ли не в слезах шепнула Фимка, поглядывая на закрытую дверь. – Бабушка, что мне делать? В моей кровати лежит парень.

   - Что? – обрадовалась мать отца, всплеснув руками и умилительно смахнув выступившие слёзы. – Ну наконец-то, - заголосила она, - моя кровинушка стала взрослой!

   - Бабуля, ты даже не дослушала! – взмолилась Фимка, морщась от боли. Сидеть на унитазе и изливать душу бабушке было стыдно, но больше не к кому обратиться в столь щекотливой ситуации. – И не кричи, пожалуйста, меня тошнит.

   - Ох ты, бедная, - посочувствовала ей баба Мара, отметив, что внучка бледненькая, да и косметику не до конца смыла. - Выпила таблеточки?

   - Одну, - успокоила Фима бабулю.

   - Так одной мало, - раздражённо взмахнула та в ответ рукой. - Пей сразу вторую и давай говори, что там не так с парнем.

   - Мы с ним не спали – это раз, а во-вторых, он, кажется, подарил мне вот этот браслет, – девушка поднесла комфон к запястью, а затем взглянула в родное лицо бабушки. - Я смутно помню. Но, бабуля, этот браслет очень дорогой. Что мне делать?

   - А то я не знаю, что он дорогой, - усмехнулась баба Мара, недовольно поджав губы. – Ты совсем, что ли, ничего не помнишь? И откуда в тебе столько наивности? Где это видано, чтобы в наше время выискался такой отважный и доблестный парень, готовый сделать дорогой подарок девушке, с которой даже не переспал?

   - И не поцеловал, - заметила Фимка, с облегчением выдыхая. А то она уже подумала, что это Матвей сделал ей такой подарок или же того хуже – украл браслет. Но судя по реакции бабы Мары, без неё не обошлось. Да и что-то такое ворочалось в голове, а потом девушка вскрикнула, как наяву увидев себя со стороны, практически лежащей на прилавке, схватившей руку продавца и умоляющей сделать скидочку.

   - Бабуля, прости, - взмолилась внучка, состроив жалобную моську. – Я так больше не буду, честно.

   Фима боялась, что бабуля обидится за то, что она назвала её пенсионеркой и умоляла сделать скидку по пенсионному удостоверению, так как по студенческому билету атландиец скидку делать отказывался.

   - Не будешь уж точно, - зло отозвалась баба Мара, отворачиваясь от экрана вполоборота, затем быстро остыла и уже спокойнее продолжила: - Но это тебе нужно было сделать, иначе вспоминать о своей студенческой жизни было бы нечего. А теперь давай покажи ещё раз, за что я выложила кучу денег.

   Лицо бабы Мары увеличилось в экране, а девушка поднесла браслет к глазку видеозахвата, дав родственнице полюбоваться украшением.

   - Прелесть, ты права. Только это точно не имперская вещичка, слишком ювелирная работа, - со знанием дела произнесла баба Мара, а Фима закивала в ответ.

   - Да, это работа атландийцев, но выполнена в стиле имперцев.

   - Видела я украшения лаудунцев, кустарная работа, слишком грубая, крайне неудобные и громоздкие украшения.

   Серафима в принципе была согласна с бабушкой, но почему-то думалось, что в сокровищнице лаудунского императора совсем другие вещицы.

   - Бабуля, это обычные украшения, а императорские?

   - Фимка, да кто же их видел? Они их стерегут как зеницу ока, словно в них заключена небывалая сила, а мне кажется, что дело всё в неказистости этих самых сокровищ. Устроили такой ажиотаж, а смотреть не на что. Ну сама посуди, если у них сейчас такие грубые украшения, то тысячу лет назад и подавно.

   Девушка приуныла, так как такая загадочная история разбилась о логичные доводы старшей и потому опытной женщины.

   - Мне он нравится, - любовно погладила Фима тёмный зелёный ободок, неплотно облегающий запястье. – Жаль, носить его могу лишь дома.

   - Мне он тоже нравится. Если бы не понравился, я бы его не купила. Да и с чего ты взяла, что его нельзя носить? Носи, я тебе разрешаю. Это мой тебе подарок на выпускной. Я уже и платье тебе подобрала, тоже изумрудное. Ой, не строй такое лицо! – возмутилась баба Мара, видя, как куксится внучка. – Ничего, потерпишь, что на твои ножки будут пялиться парни. Но ты достойна стать королевой выпуска.

   Старую традицию на выпускном вечере выбирать короля и королеву девушка считала пережитком прошлого, но чем взрослее становились её подруги, тем сильнее хотели стать сказочной королевой бала. Это было непонятно самой Фиме, мечтающей поскорее получить диплом, который был для неё куда более значимым, чем корона с искусственными бриллиантами.

   - Бабушка, я тебя люблю.

   Баба Мара чуть растаяла от слов внучки, но всё равно не собиралась просто так отставать от неё. Женское любопытство глодало.

   - Итак, что там с парнем в твоей кровати?

   - Он спит, - начала Фима свой рассказ. – Мы вчера были в баре, - объяснила она и одновременно потянулась за стаканом с водой, чтобы запить очередную таблетку от похмелья. Сразу стало легче и в голове прояснилось.

   - Молодцы, - подбодрила её бабушка. – Так и знала, что давно пора тебе отцепиться от материнской юбки. Молодость проходит впустую, - чуть поворчала она, дожидаясь, когда внучка закончит глотать лекарство.

   - Бабуля, - недовольно протянула Фима, укоризненно глядя на неё.

   - Я вся во внимании! – улыбнулась заискивающе та в ответ с экрана комфона.

   - В общем, мы решили отпраздновать приезд, зашли в местный бар, а там один фермер праздновал день рождения и пригласил нас к столу. Нам было не отказаться, так как он нам обрадовался как родным. Оказывается, с предпоследней партией студентов он тоже гулял.

   - Какой интересный атландиец. Он красивый? Женат, дети?

   - Бабушка, он стар для тебя, - от чистого сердца заверила её внучка, зная предпочтения родственницы. Мирн точно упустил свой шанс лет этак десять назад.

   - Посидели мы хорошо, но я всё никак не могла забыть об этом браслете и захотела его купить.

   - Ага, и впредь запомни, не звони мне в девять утра, я ещё сплю и крайне нервная. Если бы я сразу не сообразила, что ты пьяна, то послала бы тебя к твоей матери.

   - Прости, бабуля, будь я трезвая, сообразила бы, что разница во времени большая.

   - Ага, так что давай, рассказывай дальше.

   - Так ты сама знаешь что было.

   - Как ты унижалась перед тем противным ювелиром, который не захотел делать скидку, хотя этот браслет залежавшийся товар? Но не суть, а дальше что?

   Фима уловила досаду в голосе родственницы и поняла одну вещь: атландиец не купился на прелести бабы Мары, чем крайне её оскорбил. Поэтому она захотела поскорее закрыть эту тему.

   - А потом я, кажется, сразу пошла спать. О, там бутылка, которую ты мне положила, стоит пустая, видимо мы ещё выпили.

   - Ну вот видишь, ничего страшного не произошло. Парень-то как, красивый?

   Фимка покраснела, смутившись вопроса, затем кивнула.

   - Атландиец? - полюбопытствовала баба Мара.

   - Нет, однокурсник.

   - Тот брюнетик? – Мара Захаровна уже с трудом могла усидеть на месте, закидывала вопросами несговорчивую внучку.

   - Нет, это Матвей, он русый и глаза у него серые.

   - Вот облом, - в сердцах выдохнула бабуля, разочарованная вкусом внучки. - Он тебе нравится? – очень холодно уточнила она, а когда внучка ещё больше покраснела, тяжело вздохнула. - Если понравился, то чего переживаешь, что он у тебя спит в кровати? Уже полдела сделано, осталось заставить его в тебя влюбиться, а там и до свадьбы недалеко.

   - Бабушка, я сюда не для этого прилетела! – очередной раз взвыла внучка, которой эти разговоры ещё на Земле надоели.

   - А то я не знаю. Но тебе нужен мужчина! Милая моя, тебе двадцать два года, а парня нет и, кажется, не предвидится ещё пару лет, а молодость уходит! Кто тебе в старости стакан воды поднесёт? Ты хоть понимаешь, как страшно умирать в полном одиночестве?

   Серафима поморщилась от визгливых ноток в голосе бабушки и приготовилась терпеть очередную отповедь. Этот страх Мары Захаровны остаться одной на смертном одре знала вся семья. И всем родственникам приходилось периодически клясться ей, что её точно никто не оставит и похоронят с почестями, в её любимом платье и на гробовой плите будет самый удачный портрет, где бабуле было восемнадцать, самый рассвет её красоты.

   Но их диалог прервал яростный стук в дверь, от которого Серафима подпрыгнула и чуть не уронила комфон.

   - Быстрее, мне срочно надо! – раздался голос Аниты.

   И Фимка, не выключая девайс, разблокировала дверь и та отошла в сторону, а мимо девушки пронеслась блондинка и, откинув вверх крышку, склонилась над унитазом.

   Этого зрелища Серафиме было достаточно, чтобы тактично выйти в спальню.

   - Бабуля, давай я тебе потом позвоню? – попросила она, так как знала, что любопытство старшей родственницы лучше утолять сразу, а то она обидится.

   - Чего это вы там такого намешали? Виски было качественным, - распереживалась баба Мара, что стала виновницей недомогания молодёжи. Дело подсудное, если доказать. – Ты, Фимка, бутылку-то из-под вискаря в утиль. Слышишь? И поскорее, - пригрозила она и отключилась.

   А внучка удивлённо смотрела на Юлиану, которая сидела на её кровати, приложив палец к губам и глазами указывая на всё ещё спящего Матвея. Когда же комфон был убран в карман платья, брюнетка подмигнула, на носочках подошла к Серафиме и тихо шепнула:

   - Смотрю, совсем его заболтала, да?

   Фима пожала плечами и честно призналась:

   - Я не помню, как мы вернулись в комнату.

   - Да ты что?! – удивилась Юлиана. Из ванной послышались неприятные звуки, и девушки сочувственно вздохнули.

   - Совсем пить не умеет, - заметила брюнетка, прежде чем продолжить: – Вы с Матвеем нашли друг друга, всю ночь протрещали о браслете. Как ты вообще умудрилась его купить? Он же дорогой.

   - Бабуля купила.

   - Она у тебя кто? Миллионерша?

   - Почему? – оскорбилась Фима. – Просто пенсионерка.

   - Надо же. Добрая она у тебя, моя так всё на похороны откладывает, а ей только шестьдесят. Копит, копит, нет бы мне помочь.

   Тема была неприятна Фиме, поэтому она молча слушала, поглядывая на спящего в её кровати Матвея. Рубашка на нём изрядно помятая, наушники висели на шее, и как не потерял. Парень обнимался с подушкой и громко посапывал.

   - Заболтала ты Матвея, он даже уйти не смог, уснул, а Георгий и Алик ушли, - слегка расстроенно шепнула Юлиана.

   Фима удивлённо приподняла брови, когда услышала, что компания была большая. И как она это могла забыть?

   - Ага, - по-своему поняла немое изумление Серафимы Юлиана, отводя девушку к своей кровати. – Вылакали всё твоё виски и ушли. Алкоголики.

   Фима взглянула на свой браслет, сокрушаясь, что, оказывается, многого не помнит. Хотя если подумать, то что-то всплывало. Они с Матвеем лежали на её кровати, и она любовалась подарком бабули, вытянув руку вверх, а голос Железнова что-то рассказывал ей об имперских украшениях.

   - А мы много выпили?

   Вопрос Фима задала нейтральный, чтобы сразу не требовать полного отчёта о вечере.

   - Ты нет, а мы с Анитой бокала четыре.

   - А я?

   Серафиме было непонятно, почему Юлиана её так выделила.

   - А ты после первого вырубилась. Атландийцы сказали, что бывает, настойка домашняя, крепкая. Сказали, что ты проспишь немного. Ну а пока ты спала, мы с Анитой зажгли – танцевали на столе, - Юлиана тихо рассмеялась, прикрываясь ладошками. – Я никогда себя подобным образом не вела.

   Серафима была в культурном шоке. Она тоже никогда себя так не вела – уснуть прямо за столом.

   - А что было потом, когда я проснулась? – робко уточнила.

   - А у тебя блажь в голову стукнула – вот нужно купить браслет и всё тут. Мы Матвея с тобой послали, чтобы не потерялась. Ты потом такая счастливая пришла, мы даже подумали, что это Железнов его тебе купил.

   - А-а-а! – протянула Фима, совершенно не помня этот момент вечера. – А что потом?

   - Домой пошли. Бар закрывался. У них же комендантский час. Такси нам вызвали, усадили, и мы прилетели сюда. Парням мало было, но не всем. Догонялись тут вискарём, а потом спать.

   От сердца Фимы отлегло. Кроме того, что она уснула за столом и выклянчила у бабули браслет, кажется, ничего больше не учудила. Это не могло не радовать.

   - Слушай, а Сашка так классно целуется, - вдруг шепнула Юлиана, толкнув девушку в бок.

   Та медленно повернулась к ней в полном шоке.

   - Ты что? – выдохнула Фима. – У него же невеста есть.

   - И чего? – не поняла её Юлиана. – Мы же играли. Ты тоже с ним целовалась.

   - Что?! – не поверила своим ушам Серафима. Она целовалась с Сашкой Мантьяном и не помнила этого?

   - А я точно ничего не пила после пробуждения? – тихо уточнила, на что брюнетка чуть рассерженно шепнула:

   - Не знаю. Я за тобой не следила. Не нянька.

   - Ну да, - согласилась с ней Серафима и, не обращая внимания на настроение брюнетки, спросила: – А только с Сашкой я целовалась?

   - Ещё с Матвеем. Я так с Сашкой и Георгием, и Мишкой, и даже с Лойзом, - победная улыбка осветила чуть припухшее после сна лицо Юлианы. – Мне кажется, они это делали специально. Не могла же бутылка постоянно на меня указывать.

   Серафима замерла, начиная припоминать громкие радостные возгласы, круг ребят и бутылку из-под виски, указывающую на зардевшуюся, но довольную Юлиану.

   - Да-а-а, - протянула девушка, поражаясь бурному веселью. Интересно было узнать, только ли у неё одной провалы в памяти.

   Тут не к месту вспомнилась улыбочка атландийки, словно копия бабулиной, когда та подталкивала ей первый в жизни бокал с шампанским. Нужно было уже тогда заподозрить неладное, но нет, Фиму вчера было не остановить.

   Девушки немного посидели в тишине, пока из ванной комнаты не вышла еле стоящая на ногах бледная Анита. Фима сразу решила помочь девушке и спросила, выпила ли та таблетки, которые остались на полочке возле зеркала.

   - Одну, - жалобно шепнула блондинка, которую нещадно шатало.

   - Так сразу две надо было, - со знанием дела отозвалась Серафима и помогла девушке прилечь, а затем сходила за лекарством.

   - Девчонки, а что вчера было? – жалобно простонала Анита, поглядывая на склонённых над ней девушек.

   Фимка понимающе погладила её по волосам, а Юлиана глухо застонала, так как рассказывать по второму разу ей совершенно не хотелось.

ГЛАВА 3

В уютном полумраке кабинета светился экран компьютера, освещая хмурое и задумчивое лицо, обрамлённое чёрными кудрями. Узкие карие миндалевидные глаза ловили отблеск читаемого документа, словно в них горел потусторонний свет. Рядом с рабочим столом, нервно сжимая в руках планшет, стоял секретарь и ожидал вердикта хозяина кабинета.

   - Напиши отказ, только не в вежливой форме, а то наставник не поймёт и будет настаивать.

   - Но вы уверены, что вежливо отказывать наставнику, омерак, пусть и бывшему? – робко уточнил Аранс Глаб у Дантэна Хода, своего начальника.

   Тот прикрыл глаза, молча костеря воспитание своего помощника, которое не позволяло хамить никому, особенно старшим. Поэтому Ход и приказал ему написать ответ, а то сам бы он был непозволительно груб.

   - Я точно знаю, что нянек для землян он уже нашёл. И я уже не в том возрасте, когда несутся по первому зову к наставнику. У меня своих дел невпроворот.

   Аранс укоризненно поджал губы, возмущённо запыхтел, зная, как раздражало подобное поведение Хода. Но не в этот раз. Дантэн махнул ему рукой, прогоняя.

   - Там есть, кому сопли пятипалым подтереть. Пиши отказ.

   - Но тогда наставник прилетит сам, - чуть истерично шепнул Аранс, – и привезёт с собой студентов сюда.

   Последний налёт землян был плачевным для имущества Первого исторического музея, поэтому секретарь и хотел, чтобы хозяин был более покладистым.

   - Аранс, ты издеваешься? – тихо прошипел Ход, ещё раз перечитывая письмо от наставника. В нём не было никакого предупреждения или ультиматума. Всё официально и сухо. Вполне возможно, что письмо составлял секретарь омера, а вездесущему Арансу что-то известно.

   - Нет, омерак. Но прошу, слетайте лучше вы к нему. Смею вам напомнить, омерак, что той вазе было две тысячи лет. И материальное возмещение от Федерации не может покрыть урон, причинённый этими дикими землянами нашему культурному наследию.

   Дантэн почесал бровь, вспомнив, как долго извинялся перед ним наставник, когда Ход чуть не придушил неповоротливого землянина, который не просто разбил вазу, а ещё и не извинился. Пятипалые были слишком молодой расой, не способной в полной мере ценить красоту.

   Лететь было лениво. Да и не пользовался омерак своим правом главнокомандующего, а просто вежливо пригласил своего уже бывшего ученика к себе в гости. Бросив быстрый взгляд на нервничающего секретаря, Ход тяжело вздохнул. Аранс слишком переживал за музей, болел за него душой, чтобы пережить очередной акт вандализма в своём святилище.

   - Ладно, приготовь всё для моего отлёта и не пиши ответ наставнику. Сюрприз устрою.

***

На завтрак ребята спускались нестройной стонущей толпой. Каждому было что рассказать, о чём поделиться. Серафима с Анитой чувствовали себя намного лучше. Девчонки весело поглядывали на красного как рак Матвея, которого они решили будить всем скопом. Парень просто опешил, когда открыл глаза, а над ним склонились три красотки и, мило ему улыбаясь, гладили по волосам, воркуя о том, чтобы он открыл глазки, что уже утро и пора просыпаться, в общем, вели они себя, мягко говоря, раскованно и двусмысленно. Всегда собранный и смотрящий с лёгким пренебрежением на остальных Матвей струхнул, так как не мог вспомнить, что он делал в комнате у девчонок и почему они так соблазнительно ему улыбались. Когда же он пулей вылетел в коридор, три подруги долго смеялись над своей шуткой. Лишь успокоившись, они принялись наводить марафет, прекрасно осознавая, что будут выглядеть на все сто в окружении помятых после пьянки парней.

   Во главе стола сидел такой же сонный Семён Яковлевич, поддерживающий тяжёлую голову рукой, сквозь ресницы наблюдая, как с ним здороваются студенты и рассаживаются по местам.

   - Молодцы, - сипловато выдохнул Гаврилов. – Молодцы, - повторил, когда в столовой воцарилась тишина.

   Минут пятнадцать он ждал ребят, смотря, как роботы расставляли приборы и подносы с едой, мысленно готовя речь. Сначала хотел поругать, но передумал – сам не лучше, поддался искушению попробовать благородные напитки. Дегустация затянулась до самого утра, зато они с Иорликом много чего успели обсудить. Гаврилов ещё не ложился спать, так как боялся забыть, о чём именно договорился. Поэтому записал на диктофон комфона основные моменты, чтобы наверняка вспомнить.

   Ребята с сочувствием наблюдали, как физрук поднялся с места и, тяжело опираясь о стол руками, встал, затем прошёлся по ним взглядом.

   - Все здесь, никого не потеряли. Молодцы, - в третий раз похвалил он ребят, так как помнил инструкции ректора, а ещё о выговоре, который светит ему, если и эта партия накуролесит.

   - В общем, так, - начал свою речь Гаврилов, – вы знаете, что с вами должен был лететь не я, но в связи с тем, что сион Тманг попросил нас поучаствовать в играх Сильнейших, то именно меня назначили куратором практики. Так что имейте в виду, в этот раз у нас с вами цель – не оплошать на играх. Сменить студентов, увы, было нельзя, так как вас уже одобрила республиканская сторона, да и времени не было. Поэтому будем стараться. Будем? – строго спросил Гаврилов, грозно стрельнув взглядом в Георгия, единственного, кого можно было поставить против республиканца в вольной борьбе.

   - Да, - вяленько отозвались ребята, сникнув окончательно. Они-то мечтали о свободе, а тут опять учёба, да ещё и спорт.

   - Мы будем участвовать не во всех видах и не все. Тренировка каждый день. Кого назову – не опаздывать. От того как мы выступим, будет зависеть имидж Федерации. Вы цвет нации и обязаны понимать всю ответственность, - дальше язык у Гаврилова заплёлся и он, прикрыв глаза, выдохнул. – Ну и так далее, - закруглился физрук, решив не мучить ни себя, ни ребят пафосной речью, которую они и сами могут составить на высшем уровне, поскольку риторику изучал каждый из них.

   Мужчина открыл глаза, чувствуя, как мир перед ним стал кружиться.

   - Георгий, ты – вольная борьба, Мантьян – фехтование. Матвей, Михаил, Эдуард, кто ещё, - сверился Семён Яковлевич со списком, который набросал наспех, - Боб, Нестеров Иван и Иван Дулов – флайбол. У них в командах всего пять игроков, один запасной, но так как мы земляне, то у нас будет три запасных, - физрук пальцем указал на Очакова и Ли, - Дэн и Хвон, вы запасные вместе с Дуловым. И остались у нас гонки, - взгляд Гаврилова нашёл притихшую Серафиму. – Не подведи меня, - пригрозил учитель девушке, хотя и так знал, что на неё можно положиться.

   - Ну почему опять я? – проворчала Фима, которая ни в каких соревнованиях не мечтала участвовать, да и вообще думала тут плотно заняться своими изысканиями.

   - Потому что лучшая в гонках, - припечатал Семён Яковлевич, прекрасно зная, как Заречина не любила его предмет и всячески пыталась увильнуть с его пар, но тем не менее у девочки были все задатки отличного пилота, не зря же её отец военный офицер космического флота.

   Устало потерев лоб, мужчина прочитал свои записки и тихо пробормотал:

   - Вроде всё сказал. Вы завтракайте, вас там уже ждёт такси, а в библиотеке сион Тманг. Не задерживайтесь, он очень занятой человек.

   - Атландиец, - поправили его развеселившиеся ребята.

   - Ага, он самый, - беззлобно отозвался Гаврилов, мечтающий поскорее лечь спать. Давненько он не вёл переговоры и совсем забыл как же это тяжело.

   После ухода учителя ребята оживились. Аппетита практически ни у кого не было, зато азарт гулял в крови, а снимки и видео в комфонах подогревали его ещё больше. Картинка вчерашнего пиршества постепенно восстанавливалась в памяти, как мозаика, складывалась из пазлов, собранных со всех девайсов. Серафима сокрушённо качала головой, видя себя с экрана собственного комфона, когда делала селфи на улицах ночного города после покупки. Ей вдруг стало стыдно. Ведь и вправду будто помешалась на этом украшении, бывшем, в сущности, всего лишь подделкой. А всё её увлечение имперцами. Та поездка на планету рептилоидов оставила неизгладимый след в душе Фимы. Ведь она была уверена, что посетила родную планету если не создателей землян, то учителей, которые не раз спасали земную цивилизацию от вымирания в период её становления.

   И вот ещё одна таинственная древняя раса позволила окунуться в секреты мироздания и что же в итоге? Фиме придётся участвовать в гонках. Не то чтобы она не любила их, просто увлечение флаерами и лайнерами осталось в детстве, когда отец служил. Но вот он вышел на пенсию и обустроился в тихой лесной деревеньке и Серафима потеряла связь со своей прежней компанией уличных флаергонщиков

   Фима взглянула в комфон Аниты, чтобы узнать, над чем девчонки посмеивались уже больше минуты. Оказывается, они смотрели ролики с игрой в бутылочку. Взгляд Серафимы зацепился за то, как Матвей напряжённо следил за девушками.

   - Ой, это удали! – выпалила Фима, глядя на себя, целующуюся с Сашкой. - Вы чего, всех снимали?

   Зачем было снимать такое? Да и вообще нужно проверить соцсети, не появился ли компромат там!

   - Видимо да, - тихо отозвалась Анита. – Сейчас вырежу тебя, - с лёгкостью согласилась она на уступки и удалила не только поцелуй с Сашкой, но и с Матвеем. Юлиана подмигнула и показала Фиме поцелуй Аниты с Матвеем со своего комфона.

   - Какой удачливый молчун, - усмехнулась брюнетка, прежде чем удалить запись. – И перецеловался с нами со всеми, и спал в нашей комнате.

   Парни, кто слышал её шёпот, рассмеялись. Серафима же лихорадочно проверяла свою страничку, а также странички новых подруг и остальных сокурсников. На канале Дулова она зависла, так как у парня был занимательный ролик, как Георгий и Алик купались в фонтане с именинником. Под видео была подпись, что это местная традиция. Приглядевшись, девушка заметила, что вокруг фонтана собрались гости из бара, но себя не видела среди них.

   Видео неожиданно закончилось криками и дёрганием, словно оператор куда-то упал. Фимка бросила взгляд на Ивана, который весело смеялся вместе с ребятами, что-то просматривая на комфоне. Судя по репликам парней, Ивана толкнул в фонтан кто-то из них.

   Веселье за столом прервал Саша, напомнив всем, что пора в библиотеку. Серафиме нравился этот молодой человек именно тем, что всегда оставался очень ответственным и воспитанным, настоящим лидером, за которым хотелось идти. Чуть позже в библиотеке, где на крыльце их встречал Тманг, Фима заметила, что именно с Мантьяном тот поздоровался первым, признав его главенство над остальными ребятами.

   От вида остова огромного здания с замысловатыми выступами, укутанного в стекло и похожего на огромную глыбу льда, выросшую посреди города, у Фимы чуть не случился разрыв шаблонов. Обычно на Земле библиотеки располагались в древней части городов, там, где тихо и спокойно, где хранился налёт прошедших столетий, отпечаток времени лежал на каждой улочке, запечатлённый в фасадах старинных зданий. А здесь современная конструкция в виде буквы «П» образовывала небольшой дворик с узкими клумбами ярких красных цветов вдоль стен. На пороге, чуть позади Тманга, толпились молодые атландийцы с любопытством глядя на своих сверстников землян. Некоторые снимали их на комфоны, тихо шепчась и даже неприлично тыча пальцами.

   - Доброе утро, сионы и сиары! – поздоровался уважаемый сион, хитро улыбаясь землянам. – Надеюсь, вы выспались после ночных приключений?

   Ребята покивали, кто-то засмеялся, всем было понятно, что вчерашний вечер был не чем иным, как проверкой, которую они прошли. Хотя Фима надеялась, что больше подобных экспериментов атландиец проворачивать не будет. Неужели их предшественники вели себя настолько разнузданно и несдержанно?

   Фима выдохнула, подняв голову к небу. Ни облачка! Обещали жару под тридцать, и девушка выбрала лёгкую молочного цвета тунику до середины бедра, короткие хлопковые шорты, да только и в этом наряде было жарко. Если бывший глава республиканцев продержит их на улице ещё немного, то у неё случится тепловой удар. Так же некомфортно чувствовали себя и другие ребята. Они обмахивали себя руками, дёргая вороты футболок, но никто не роптал, надеясь, что Тманг сжалится над ними.

   В холле библиотеки за своим старым наставником наблюдал Ход, с неприязнью разглядывая молодых студентов с Земли.

   - Как стадо, - презрительно и тихо шепнул он, затем его взгляд перекинулся на такое же стадо возле входа. Молодые любопытные атландийцы сбились в кучу, обсуждая новую партию прибывших по обмену студентов. Они делились своими мнениями, строя предположения и даже пытаясь угадать, чего следует ждать от инопланетян, не замечая, что копируют поведение обсуждаемых землян. Дантэн качнул разочарованно головой – никакой гордости. Когда-то наставник за подобное назначал наказание, и никто никогда не забывал, что такое честь и достоинство настоящего республиканца.

   От Хода не укрылось, что землянам было тяжело стоять на солнцепёке, но хитрый бывший наставник намеренно затягивал с речью. Когда-то и он сам попадался на такие уловки старого хитреца. Интересно, чем они обидели омера, и догадается ли кто-нибудь из землян, что их не просто так держали на улице, а не в прохладном и комфортном холле библиотеки? Но секунды текли, плавно превращаясь в минуты. Молодые атландийцы разошлись по своим делам, а омер всё так же стоял под козырьком крыльца, мешая входить и выходить посетителям библиотеки, которые узнавали Тманга, но не понимали сути митинга, с любопытством оглядывая землян.

   Наконец высокий брюнет поднял руку и что-то спросил, после чего хитрый омер, насладившись своей маленькой местью, пригласил ребят в библиотеку. Ход, расставив ноги и заложив руки за спину, пугал своим хмурым видом молодых соплеменников, опасающихся приближаться к регистрационной панели, возле которой он стоял. Ему было удобно отсюда наблюдать за наставником, который загонял юных землян в библиотеку.

   - Что же вы сразу не сказали, что вам жарко! - практически достоверно возмущался Тманг, показывая на ряд мягких кресел, а также пищевой автомат, чтобы утолить жажду. – Мы-то привычные к такой температуре!

   Тут наконец Тманг заметил своего бывшего ученика и, по-стариковски всплеснув руками, бросился к нему.

   - Дантэн, ты ли это! Ты всё же принял приглашение!

   Крепкие объятия наставника на миг вернули Хода в прошлое, но он быстро взял себя в руки, зная, что стоит только расслабиться, и омер посадит ему на шею парочку землян и придётся с ними нянчиться.

   - Я прибыл, чтобы поработать в библиотеке. Аранс не нашёл нужного материала в наших хранилищах.

   - Ах, Аранс, - по-своему понял Иорлик, прищурив глаза. – То есть ты не останешься?

   Ход быстро мотнул головой, от чего кудри закрыли обзор, и пришлось небрежно откидывать их назад.

   - Ну что же, от беседы со старым наставником ты же не откажешься? – поинтересовался Иорлик, не отпуская предплечий ученика, зная, что тот может в любой момент уйти, и никто его не остановит, даже уважение к нему, к его омеру, старшему по званию.

   - Нет, не откажусь, как и пропустить пару стаканчиков матакрека.

   Иорлик невольно скривился.

   - Прости, всю ночь угощал им уважаемого сиона Гаврилова. Смогу с тобой пропустить лишь один стаканчик, не обессудь. Возраст уже не тот.

   - Да ладно вам, - по-дружески похлопав наставника по плечу, отмахнулся Ход, которому удалось-таки отцепить от себя пальцы старика. – Какие ваши годы. До ста пятидесяти вам ещё далеко, а уже брюзжите как степенный старец.

***

- Пить, пить, - стонала Анита, протягивая руку к стакану, который держала Юлиана. Та отдала стакан, а для себя налила новый.

   - Думала, помру на этой жаре, - ворчала брюнетка.

   Серафима сочувственно покивала, а сама наблюдала, как старый атландиец обнимал своего ученика, того самого Хода, при одном упоминании имени которого другие ученики Иорлика мученически закатывали глаза. Любопытство так и распирало Фиму, и она, взяв протянутый стакан из рук Юлианы, неосознанно сделала несколько шагов в направлении беседующих.

   - Интересно, о чём они говорят, - рядом раздался голос Матвея.

   Парни так же, как и девушка, наблюдали за Тмангом и Ходом. Если Иорлик был привычно одет в мундир, то его ученик облачился в светлый лёгкий джемпер, белоснежные брюки, кроссовки в тон им, на шею намотал длинный узкий тканевый шарф. Фима заметила браслет на запястье, а в правом ухе блеснула серьга. Кудри у лучшего ученика Тманга были светлее на концах и уложены гелем. Он весь казался слишком ухоженным для военного. Лерсы, которые их возили на флаерах, не уделяли своему внешнему виду столько внимания.

   Ход возвышался над наставником на полголовы, узкие глаза искрились радостью, но Фима слышала, о чём он говорил с Тмангом, и ей казалось, что он лицемерил.

   - Да, я уже не тот, что раньше, - устало ответил Иорлик, не переставая улыбаться ученику.

   - Мне можете не рассказывать, - с лёгкой иронией произнёс Ход. – Как были великим хитрецом, так и остались. Скажите-ка мне лучше, чем вас так расстроили земляне, что вы продержали их двадцать минут на солнцепёке.

   - Ах, это, - улыбка Тманга на миг угасла, а любопытство Фимки достигло своего пика. Она не могла поверить, что омер намеренно это сделал! – Впредь будут умнее. Я, старый атландиец, должен ждать их больше часа! Что за неуважение к возрасту!

   Ход рассмеялся, от чего его кудри заплясали.

   - О, боюсь, вы перемудрили. Бьюсь об заклад, они ничего не поняли. В следующий раз так же будут стоять на солнцепёке и ждать, когда вы над ними сжалитесь. Вы переоцениваете умственные способности землян.

   - И всё же я верю в них, - не поддержал веселье ученика старый Тманг, чем заслужил ещё больше уважения от Фимы.

   Хотя она должна признать, что и в словах Хода была истина. Ведь ребята, как и она сама, не уловили хитрого намёка атландийца, не поняли, что оскорбили его, а ведь господин Гаврилов приказал поторопиться. Предупреждал не затягивать с завтраком. Они оскорбили хозяина своей медлительностью.

   - Вы опять упомянули о возрасте, - Ход решил, что стоит прогуляться вдоль коридора, так как из-за них посетители боялись подойти к регистрационному табло. – Я жду объяснений.

   - Ты всегда был проницательным, мой ученик, - кивнул в ответ атландиец. – Да, старость приходит и к таким великим хитрецам, как я. Её, увы, не обмануть и не обыграть.

   Фима следовала за атландийцами, прильнув губами к стакану, цедя воду. Быть пойманной за подслушиванием ей не хотелось, но и упустить шанс услышать разговор она не могла.

   - Аранс сообщил, что вы в последнее время активизировались. Готовите замену себе?

   - Да, и я надеюсь, что ты согласишься.

   - И не подумаю, - дерзко отозвался Ход, которому претила сама мысль занять место учителя.

   - Дантэн, ты слишком упрям.

   - И ничего плохого в этом нет.

   - Есть. Если закрывать глаза на правду, никогда не научишься на своих ошибках. Ты должен посмотреть правде в глаза. Ты невыносимый упрямец. Ты лучший среди моих учеников.

   - Давайте отложим этот разговор о ваших слабаках на другой раз. Я не намерен поучать вас, как воспитывать учеников.

   - Нет, - выдохнул расстроенно Тманг, - ну вы посмотрите на него. Не так давно ты сам называл меня учителем!

   - Было время, - усмехнулся Ход.

   Фима рассматривала широкие спины атландийцев, недоумевая, как можно в таком тоне общаться с наставником, хоть и бывшим. Перебивать его и даже иронизировать.

   - Я хотел спросить, зачем вы уговорили землян участвовать в играх Сильнейших? Это только унизит их. А я всегда считал, что вы питаете слабость к землянам.

   - Да, мне они нравятся, и я хочу, что бы ты присмотрелся к ним.

   - Увольте, уже насмотрелся.

   - И всё же я настаиваю, Дантэн. Присмотрись. В них есть то, чего не достаёт нам.

   Брови Хода непроизвольно поползли вверх, а затем он рассмеялся и похлопал наставника по плечу.

   - Теперь я вижу, что старость и вправду постучалась к вам.

   Иорлик разочарованно вздохнул. Он остановился, а Фима прислонилась к стене, делая вид, что пьёт воду.

   - Когда-нибудь она постучится и к тебе, мой ученик. Поверь, не самое приятное время тогда настанет для тебя. Начнёшь переосмысливать жизнь, думать, не что бы мне ещё сделать, а что я ещё не успел. А я не успел научить тебя главному – уважать слабейшего.

   - Правильно, вы всегда говорили, что Сильнейший способен вершить судьбу мира.

   - Это так, но всё же услышь меня, ученик. Останься до игр и приглядись к землянам. Я хочу, чтобы ты сам понял, на что я пытаюсь тебе указать. Хочу, чтобы ты увидел их силу и принял её.

   Ход оглянулся на землян, которые растянулись на весь коридор, не имея такта подождать. Он не считал их сильными хоть в чём-то. Слишком молодые, слишком необученные. Всего слишком. Даже он в свою молодость, в двадцать лет, не был таким импульсивным. Хотя и сейчас, в тридцать, порой принимал порывистые решения, но все они были взвешенные и просчитанные.

   Фима, прячась от взгляда шоколадных глаз атландийца, повернулась лицом к холлу и заметила рядом с собой Матвея, который протянул ей бутылку с водой, словно для этого и подошёл. В его ухе Серафима заметила наушник, как и у многих других, да и взгляды её однокурсники кидали на Тманга и Хода заинтересованные, и стало понятно, что не одна она подслушивала разговор.

   - Ты понимаешь, о чём они говорят? – тихо спросил её Матвей. – Мой переводчик половину не переводит вообще. Набор слов получается.

   Фима робко улыбнулась и пожала плечами. Что-то не хотелось ей признаваться. Может и неправильно поняла. Может ей всё показалось: и презрение молодого атландийца в адрес землян, и странная настойчивость Иорлика, просящего присмотреться к ним. Слишком много непонятного было в этом разговоре.

   - Они слишком глупы, - покачал головой Ход, презрительно кривя губы. – Но я обещаю, что останусь на день. Присмотрюсь к ним. Но завтра мне нужно домой, готовиться к играм.

   - Ну что же, увидимся на играх, - искренне обрадовался Тманг, а Фима обиделась, что он не стал спорить с высказыванием своего ученика, бывшим невысокого мнения об умственных способностях землян.

   - Вы собираетесь участвовать? – удивился Ход, внимательно вглядываясь в глаза учителю.

   - Никто не отнимет у меня право доказывать, что я сильнейший, даже старость. Лишь смерть. И если она позволит мне дожить до игр, значит, я участвую.

   - Всё настолько серьёзно? - обеспокоился Ход, которому разговоры о старости сначала показались новой прихотью наставника.

   - Не переживай за меня. Лишь прошу исполнить обещание и приглядеться к землянам.

   - Хорошо, - кивнул Дантэн, принимая тот факт, что наставник его поймал, опять и опять в который раз ловил на слове, и придётся его держать. Возможно, разговоры о старости были лишь очередной уловкой, и Дантэну хотелось так думать. Ведь иначе придётся принимать непростое решение и взваливать судьбы слабых на себя. А ему этого не просто не хотелось, всё его нутро было совершенно против такого расклада. И это не являлось тайной ни для кого: ни для наставника, ни для других Сильнейших, но, увы, очевидно, что после смерти Тманга выбор всех граждан республики падёт на Хода.

   - О чём они говорят? – тихо повторил свой вопрос Матвей, а Фима настороженно нахмурилась.

   - А я откуда знаю? - деланно удивилась, хотя в глазах юноши что-то такое неуловимое промелькнуло, что заставило девушку устыдиться своей лжи.

   - Ты вчера с продавцом общалась на их языке, - недовольно шепнул Матвей, а Фима покраснела до самых кончиков ушей.

   Ну точно, как она могла забыть, с кем именно покупала браслет, он же и был свидетелем всей той некрасивой сцены унижения девушки перед атландийцем по поводу скидки.

   - Прости, - буркнула она в ответ.

   - Да ладно, - тихо отозвался Матвей. – И всё же, ты ведь понимаешь их?

   Девушка тяжко вздохнула, досадуя из-за назойливости сокурсника.

   - Тманг просит своего ученика присмотреться к нам. Считает, что в нас есть сила, которой нет у атландийцев.

   - Что, правда? - не поверил Матвей.

   - Что правда? – передразнила его Фима.

   Она вообще считала, что поступила неправильно. Как говорится, за подслушиванием узнаешь о себе много лишнего, неверно интерпретируя некоторые высказывания. И нет ничего лучше прямого диалога, без недосказанности и тайн.

   - Он так и сказал? – шёпотом повторил Матвей, склоняясь к уху Фимки, которая передёрнула плечами от щекотки, а затем почесала ухо пальцем.

   - Если не веришь, зачем просил сказать?

   Серафима обиделась за недоверие и даже хотела уйти к девчонкам, которые так и остались стоять у пищевого автомата, о чём-то беседуя. Но юноша поймал её за руку и попросил:

   - Прости.

   Фима смутилась ещё больше, для неё поведение Матвея было загадкой. Словно вчера что-то ещё произошло между ними, что позволяло ему так вести себя с ней.

   - Да забудь, - отмахнулась она, высвободила руку и направилась к подругам, не заметив, каким серьёзным взглядом провожал её Матвей.

   «Забудь, забудь», - мысленно твердила себе девушка, пока шла по коридору. Но разве можно такое забыть. Увы, она склерозом не страдала, лишь небольшая амнезия на фоне пьянства и та не в счёт. Поэтому Фима и шла красная как рак, потирая ухо и мысленно твердя это слово. Что за странное поведение? Что за странные шепотки? И как на это всё реагировать? Вроде ведь Матвей ничего такого и не сделал, а почему-то стыдно. И чем ближе Серафима подходила к подругам, тем они подозрительнее прищуривались и даже замолчали.

   - Чего он тебе сказал? – первой, как обычно, пошла в бой излишне любопытная Анита.

   - Ты чего так покраснела? – тут же подхватила эстафету Юлиана.

   - Девчонки, - жалобно состроив бровки домиком, шепнула Фимка, затем опасливо обернулась на Матвея, задумчиво глядящего на Хода и Иорлика. Юноша пил воду из бутылки, которую Фима так и не взяла, - я, кажется, вчера была слишком пьяная. Он вдруг стал таким странным.

   - Удивила, - усмехнулась Юлиана, поправила волосы и менторским тоном завела: - Ничего между вами не было, ну кроме того поцелуя. Поверь. Ты, кроме как о браслете и имперцах, больше ни о чём не говорила, он, кстати, тоже. Вы такие нудные, когда пьяные. Чего-то спорили всё и спорили.

   - О чём? – удивилась Фимка.

   - Не поверишь, - прижав руку к груди, заверила её брюнетка, – в первый раз в жизни видела парня с девчонкой, пьяных, в одежде и спорящих о сотворении мира. А точнее нашей цивилизации. Такого бреда даже специально не придумать. Но вы так увлеклись, споря о том, были ли имперцы учителями землян или же создателями, что я думала – подерётесь, ан нет. Ты уснула, и он вслед за тобой. Благословенная тишина накрыла спальню, и я смогла спокойно посмотреть мой любимый сериал.

   - Ты ещё и сериал смотрела? – удивилась Анита.

   - Ну так надо было дождаться, когда Алик с Георгием допьют и покинут нашу комнату. Не могла же я макияж смывать при них, - с чувством возмутилась Юлиана и вдруг стала так похожа на бабу Мару, что Фима даже рот открыла от изумления. Очень знакомая ситуация, даже интонации голоса и те показались родными.

   Сглотнув, Серафима даже моргнула, вспомнив, что так и не перезвонила старшей родственнице, а ведь обещала рассказать, что было дальше.

   - Чёрт, - выругалась она, поняв, что её ждёт, если она сейчас же что-нибудь не предпримет.

   - Что? – Анита тут же встрепенулась и переключила внимание на Фиму. – Что-то вспомнила?

   - Да, - кивнула Серафима. – Я бабушке не позвонила, и она меня прикопает! – трагически шепнула она подругам, доставая комфон из кармана.

   Подруги рассмеялись, ещё не зная, что Фима не шутит. Заречина решила немного исправить своё положение и стала быстро набирать текст с извинениями, а также кратким рассказом о приключениях парней и даже ссылку к каналу Дулова прикрепила, чтобы задобрить бабулю. И фотки браслета кинула, ну чтобы та совсем растаяла. А затем попросила подруг помочь ей сделать селфи на фоне информационного табло, чтобы баба Мара поняла, что внучка очень занята и сейчас в библиотеке, поэтому и не звонит сама.

   - Надеюсь, она не расстроилась, - шепнула Фимка, отправляя сообщение.

   Юлиана с Анитой с интересом смотрели на встревоженную Серафиму, которая разве что рукой пот со лба не стёрла, когда убирала комфон в карман.

   - Что, всё так серьёзно? – тихо уточнила блондинка, натянуто улыбаясь.

   А Фима кивнула.

   - Бабуля ждать не любит. Она вообще много чего не любит, как, впрочем, и любит тоже много чего, - покачав сокрушённо головой, девушка поделилась своими трудностями в общении с родственницей. – Она очень сложная натура, порой не угадаешь, когда на грабли наступишь.

   - На что? – не поняла брюнетка.

   - Э?! – недоумённо протянула Фима, пытаясь вспомнить, что же такое грабли. Но память опять дала сбой, поэтому девушка неопределённо махнула рукой. - Что-то из молодости бабушки, - выкрутилась она, не желая лезть в энциклопедию за ответом. – Она на них часто наступала, причём на одни и те же.

   - А! – понятливо кивнули подруги.

   - Дорогие гости с Земли, - раздался голос Иорлика в холле, собирая вокруг себя и Дантэна заинтересованных ребят, - позвольте вам представить моего лучшего ученика – омерак Дантэн Ход. Он самый молодой среди офицеров космического флота, но уже отвечающий за охрану планеты Тошан. Именно там пройдут игры Сильнейших.

   Ход с трудом сдержал равнодушное лицо. Эти высокопарные речи учителя навевали тоску и неприятно царапали слух. Сам Тманг в своё время устроил целую истерику, когда пришло его время брать на себя ответственность, правда, не за планету, а за всю республику в целом. Сложная ситуация требовала неординарных решений, и вот наконец-то у старого атландийца появилась возможность сбежать не только от ответственности, но и ото всех знакомых, сбагрив всё на Дантэна. Хотя Совет Сильнейших прекрасно помнил о предупреждении Хода, что как только он получит власть над республикой, то устроит всем тоталитарный строй, чтобы не лезли к нему со своими прошениями.

   Равнодушным взглядом он скользил по лицам землян, расстроенно осознавая, что придётся как-то пережить этот день, чтобы исполнить обещание наставнику. И что могло в этих пятипалых так привлечь Тманга? Да, они похожи на атландийцев, что и немудрено, зная древнюю историю заселения дальних уголков космоса. Очень скоро могли всплыть и другие побеги, посеянные некогда излишне активными энтузиастами-исследователями бескрайних просторов Вселенной.

   Земляне очень сильно выделялись на фоне привычной курчавости атландийцев разноцветностью своих волос и их удивительной прямотой. Некоторые сбривали виски или же носили короткие стрижки. Пятипалым было свойственно буйство во внешности, особенно удивляла разноцветная радужка глаз, которая так манила многих исследователей-республиканцев. Ход с ними не спорил. У некоторых землян это и правда смотрелось красиво, но не у всех, не каждый день и лишь издали.

   Особенно удивлял слабый пол землян. Как они ещё не вымерли с такими-то фигурами. Представительницы Земли отличались хрупкостью и субтильностью, яркие, красивые, словно бабочки. Но вся эта лёгкость наводила на мысль о болезнях. Разве могли такие худышки произвести на свет сильных воинов и стать достойными соратницами, в отличие от крепких как телом, так и духом атландиек. В землянках совершенно не чувствовалось силы, и тем более искать что-то в них Ход не видел смысла.

   Парни, молодые, горячие бросали ему немой вызов и это даже слегка смешило. Никто из них не выстоит и пары секунд в рукопашной против него, а гонора хоть отбавляй. Задал наставник задачку. Где искать ответ? В ком из них? Ведь неспроста Иорлик просит приглядеться, значит, кого-то уже сам приглядел. Осталось найти подсказку и распутать клубочек тайны.

   За своими раздумьями Ход следил, как Иорлик объясняет землянам правила пользования поисковой системы библиотеки, и как, оживлённо беседуя, студенты передают из уст в уста слова омера. Коммуникабельность землян раздражала. Особенно их манера коллективно совещаться между собой, прежде чем усвоить новую информацию. Атландийцы обычно сами доходили до всего своим умом. Слишком громкие пятипалые устроили такой гул в холле, что виски сдавило от мигрени и захотелось поскорее уединиться в тишине и прохладе читательского зала. Ход отметил, что не всем землянам понравился гвалт соплеменников. Один парень демонстративно натянул наушники и первым ушёл искать нужную секцию после того как прошёл регистрацию в библиотечной системе.

   Ход усмехнулся – историк. Этот мог и заинтересовать Иорлика. Омерак решил больше не мучить свои барабанные перепонки, кивнул наставнику и направился вслед за русым землянином, целенаправленно шедшим по коридору, сверяясь с указателями, которые ему переводил комфон и виртуальные очки, встроенные в наушники.

   За спиной послышался женский щебет. Удивлённо оглянувшись, Дантэн воззрился на трёх девиц, которые тоже шли в исторический сектор, обсуждая при этом его самого, посчитав, что он не слышал их. Хотя дело даже было не в этом, а в том, что девицы читали о нём новостные статьи, не глядя куда шли. Уникальная наивность или способность? Ход в сомнении проследил, как ловко землянки обошли спешащего им навстречу атландийца, которому бы и в голову не пришло останавливаться и уступать дорогу. Девушки просто отошли в сторону. Омерак решил понаблюдать. Ему не верилось, что девицы не заблудятся или же не врежутся, очень уж увлеклись они копанием в его биографии, но нет. В коридоре вновь появился один из студентов, и вновь спешащий, не желающий пропускать троицу, но и в этот раз девицы с лёгкостью обогнули препятствие. Но Ход всё же заметил, кто правил ими – брюнетка в светлой тунике и шортах, та, что подслушивала их разговор с наставником, пока её товарки отпивались водой возле пищевого автомата.

   Дантэн покачал головой, поражаясь землянкам. Ему стало любопытно, куда же они шли, и ещё несколько пролётов между секциями он, украдкой оглядываясь, следил за ними, отмечая, что девчонки, в отличие от парней, которые шли за ними, были более слаженны и не ругались, доказывая друг другу свою правоту. Тестостерона в них точно не было, а вот странное любопытство – есть у Хода жена или нет – присутствовало. И это полностью убило в нём интерес к троице. Все землянки одинаковы, думают слишком приземлённо.

   Посмеявшись над своей тавтологией, Дантэн уверенно углубился в исторический сектор.

   - Слушайте, а у них вообще институт брака есть? – усомнилась Юлиана, которая уже пару раз споткнулась на этом моменте. Ведь и у Иорлика не указана жена в статьях, хотя дети упоминались.

   - Есть, - уверенно заверила её Анита. – Я как раз пишу об этом. У них нет жён, а есть спутницы жизни и соратницы. Короче, супружница у них – ларна. Муж – ларн. Они там друг другу клятву дают и потом чтят друг друга.

   - Чтят? – разочарованно переспросила Юлиана, недоумённо поглядывая на подруг. – А совместно нажитое как чтят?

   Анита рассмеялась, прикрыв рот ладошкой.

   - Потом расскажу, как найду. Самой интересно. Я про это и буду писать диплом.

   Серафима промолчала, так как зачиталась любопытной вырезкой, где описывались должностные обязанности омерака. В его подчинении находилась одна из крупнейших эскадр космического флота республиканцев. Он был практически вторым по главенству военным командиром Атланды. Вторым!

   Поражённо выдохнув, Фимка подняла голову, пытаясь представить лучшего ученика в военной форме на капитанском мостике. Не получалось.

   - Не понимаю. А с виду такой пижон, - пробормотала она, делясь своими умозаключениями с Анитой и Юлианой. – С первого взгляда и не скажешь, что ему можно доверить практически весь космический флот. Он же молодой совсем.

   Подруги переглянулись, заглянули в комфон Фимы, чтобы понять, о чём она, собственно, говорит.

   - Ну надо же, - задумчиво протянула Юлиана.

   - Ого, - выдохнула Анита.

   - Какая интересная личность, - вдруг выдала Жаравина, зловеще ухмыляясь, - так и тянет исследовать его.

   Анита покивала и вновь рассмеялась, а Фима недовольно покачала головой.

   - По мне он самовлюблённый пижон. Он даже не представился и не проявил хоть крупицу вежливости! Вспомните лицо Тманга, когда Ход ушёл, лишь кивнув ему, не проронив ни слова. Нет, девочки, мне кажется, он слишком заносчивый и ничего такого уж занимательного в нём нет, и, Юлиана, держаться надо от него подальше, помяни моё слово. Как говорит бабуля, если мужчина следит за своей внешностью, то и за внешностью своей избранницы тоже следит и бежать от таких надо, пока до пластического хирурга дело не дошло, - вынесла она свой вердикт.

   Подняв взгляд от комфона на указатели, она помогла девчонкам разобраться, кому в какой сектор надо попасть. Сама же она решила начать с конституции республики. Некоторые неясности стали бросаться в глаза, и хотелось узнать их причину.

   Юлиана шла между рядами стеллажей и думала о словах Фимы о Ходе. В чём-то её бабка была права, он очень смазлив, но тем и привлекателен, опять же не последний атландиец. Да и до пластического хирурга дело может и не дойти, а взять от жизни всё душа требовала. Просто попробовать заговорить с таким влиятельным атландийцем и то стало бы маленькой победой в копилочку амбициозной красотки.

   Серафима, легко трогая панели, активизировала поисковую систему, которая молниеносно выдала девушке файл с конституцией республики Атланда. Немного подумав, Фима сделала запрос о древней истории, её интересовало становление атландийцев как сильной космической цивилизации. Хотя копнуть ещё глубже тоже хотелось. Но чтобы это сделать, нужно сначала понять общую картину современного общества.

   На комфон всё копировалось в читалку с красной подписью-предупреждением, что файл копированию не подлежит и будет уничтожен, как только пользователь пресечёт порог заведения. Ровно так, как и предупреждал Тманг. Работать предстояло именно в библиотеке, кропотливо надёргивая вырезки и вставляя в черновик.

   Очень хлопотно, но таковы порядки. Республиканцы хранят свои знания так же строго, как и имперцы. Жаль, что нельзя было унести всё в уютную комнату, чтобы с удобством расположиться на тёплой кроватке и за горячим чаем с имбирным печеньем углубиться в увлекательнейшее чтение. Увы, такая роскошь Фиме была доступна лишь дома. А тут жёсткий стул, полумрак читательского зала и бутылка с водой, любезно выставленная роботом-смотрителем.

   Начать она решила с конституции. С точки зрения опытного, каким себя считала Фима, политолога, республика не являлась идеальной формой государственного устройства. Куда лучше федерация, более гибкая в плане интересов как отдельно взятых субъектов федерации, так и целой расы. О преимуществах Федерации перед Империей и Республикой студентам рассказывали с первых курсов, и Серафима даже сумела доказать младшему принцу крови то, что ничего нет лучше демократии. С Шшангаром их случайно свела судьба в бесконечных живых зелёных коридорах императорского сада, где принц рисовал, с тоской глядя в небесную лазурь, обрамлённую высокими сводами многовековых деревьев. Принц оказался интересным собеседником и, выслушав доводы Фимы, согласился с ней, но, увы, печаль его была в том, что принц крови обязан нести ответственность не просто перед народом, но и перед родом предков. А так бы он с большим удовольствием прожил жизнь простого гражданина, тратя своё время на творчество. Жаль, что их встреча продлилась ровно пятнадцать минут, отведённые гидом, чтобы земляне могли осмотреть одну из драгоценностей Имперского дворца – Сад семи фонтанов. Серафима нисколько не сожалела, что так и не увидела ни один из них, зато она тепло попрощалась с грустным и мечтательным младшим принцем империи Шшангаром.

   Бегло пробежавшись по первым строкам конституции, ничего для себя нового она не увидела. Обычный стандартный текст о суверенитете парламентской республики. Атланда являлась демократическим, светским, правовым и социальным государством, высшими ценностями которого являются атландиец, его жизнь, права и свободы. Орган государственной власти – Совет Сильнейших и избранный на краткий срок глава республики.

   Вот тут и всплыла первая нестыковка. Сион Тманг хоть и значился временным главой, но кратким его правление назвать было никак нельзя. Он стоял у руля власти больше пятидесяти лет, пока не так давно не сложил с себя полномочия. В конституции было указано, что избирался глава в экстренных ситуациях, угрожающих суверенитету республики и жизням граждан, например таких, как военное положение.

   Девушка робко огляделась, вытирая вспотевшие ладошки. Значит, не всё так спокойно в республике как кажется? Хотя никаких тревожных сообщений не появлялось, даже на закрытых форумах политологов. Но из любопытства Фима всё же занесла себе в комфон этот вопрос для исследования. Теперь она стала чётче понимать временные рамки, которые помогут сделать её диплом более интересным для преподавателей.

   Продолжив чтение, девушка не раз встречала заверения, что все граждане равны и свободны. Все без исключения имеют право испытать себя в играх Сильнейших и вступить в Совет Сильнейших, численность которого не менялась веками – ровно двадцать три атландийца держали в своих руках власть республики.

   Фима нашла информацию, что в Совете всегда оставались свободные места, которые могли пустовать годами. Но при этом никакого неудобства это, казалось бы, не доставляло, и никто не стремился их занять.

   Статьи о выборах вообще приводили девушку в лёгкий шок. Выборы считались состоявшимися даже при активности избирателей меньше десяти процентов.

   - Да где же это видано?! - расстроенно выдохнула себе под нос Фима и подняла взгляд от экрана комфона, чтобы тут же испуганно вскрикнуть и даже отъехать от стола.

   Напротив неё сидел Дантэн Ход, вальяжно откинувшись на спинку стула, и ухмылялся. Робот-помощник появился из-за спины девушки, подтолкнул стул Фимы к её столу и предупредительно попросил не шуметь в библиотеке.

ГЛАВА 4

Девушка перевела дух, напряжённо следя за атландийцем. Странный тип продолжал ухмыляться, скрывая глаза под длинной кудрявой чёлкой, и Серафиме хотелось его спросить чего, собственно, ему надо. В зале было полно свободных столов, да и девушка не заметила, чтобы сам атландиец собирался что-то читать. Видимо прислушался к словам бывшего наставника и решил приглядеться к землянам, но почему именно её выбрал объектом исследования? Вопросы, одни вопросы. Пора было решиться задать их, но в горле запершило.

   Потянувшись за бутылкой с водой, Фима очередной раз впала в ступор, когда атландиец заявил ей приятным баритоном:

   - Хороший выбор.

   Фима нерешительно взглянула на мужчину, поймала смешинку в карих раскосых глазах и смутилась, не зная, к чему это он говорит.

   - Что, простите? – уточнила она, так как было бы невежливо промолчать.

   - Тилинг, - указал головой Дантэн на изумрудный ободок, покачивающийся на запястье вытянутой руки, которая так и не дотронулась до бутылки, замерев в паре сантиметров от неё. – Хороший выбор. Удивлён.

   Девушка смутилась и спрятала руку, нервно погладив подарок бабули. То, что дорогое украшение слишком привлекало внимание, Фима не подумала, когда решила его не снимать. Уж больно оно ей по душе пришлось.

   - Благодарю, - буркнула Серафима в ответ, недоверчиво ожидая следующих слов Дантэна.

   - Не активирован, - меж тем продолжил беседу Ход, который, следя за выбором землян, несколько разочаровался в русоволосом юноше, а вот то, что девушка решила начать работу над своим дипломом с изучения конституции республики, удивило. Захотелось познакомиться поближе с заинтриговавшей его сероглазой шатенкой, которая так оживлённо читала основной закон республики. Её подружки давно шерстили найденный журнал с рейтингом самых богатых атландийцев, а эта с таким же энтузиазмом копалась в скучнейших правовых документах.

   - Кто? - не поняла его Фима, начиная нервничать под пронзительным взглядом карих глаз.

   Тот расстроенно выдохнул, подумав, что девушке нужно посовещаться. Её рука так и тянулась к комфону, явно намереваясь позвонить своим товаркам. Прискорбно было признавать сей факт. Ведь Дантэн надеялся найти в лице девушки адекватного, пусть слабого, но собеседника. Мужчина подался вперёд, протягивая свою руку. Фима с распахнутыми от удивления глазами смотрела на очень длинные пальцы. Четырёхпалая ладонь казалась ей чем-то нереальным и неправильным.

   - О, поверьте, мне тоже неприятно видеть лишний палец на ваших конечностях. Но чем уж вас рептилоиды наградили, с тем вам и жить, - несколько презрительно заявил Дантэн, правильно читая причину оторопи девушки.

   А вот моментом налившиеся румянцем щёки стали забавной неожиданностью, как и маленькая холодная ладошка в его руке. Храбрая землянка глядела на него с вызовом, совершенно не зная, что он собирался сделать. Ход, не пряча улыбки, молча провёл пальцами по узору её браслета, активируя его.

   - Так вам будет проще, - заверил он девушку, которая с удивлением следила, как разноцветные огоньки пробежались по золотым завиткам, а потом погасли, чтобы загореться на замысловатых символах.

   - А, так это кнопки! – Фима, озарённая догадкой, стала с любопытством рассматривать украшение, наконец уразумев, почему ей казались знакомыми эти символы.

   Ход презрительно закатил глаза. Зачем тратить уйму денег на вещицу, которой даже не знаешь как пользоваться. Опять он переоценил умственные способности землян. Не говоря ни слова, Ход встал, желая пообщаться с наставником. Ему наскучила эта кутерьма вокруг землян.

   - Эй, сион Ход, постойте! – выкрикнула Фима и помчалась догонять атландийца. Она вдруг разглядела, что у него такой же браслет, как и у неё, а значит, мужчина мог помочь ей разобраться с его функциями. – Да постойте же, сион Ход! – настырно дёрнув его за руку, девушка воодушевлённо попросила: – А вы не могли бы мне рассказать, как им пользоваться?

   Ход ещё больше разочаровался. Презрительно взглянул на удерживающую его руку землянки, пока та не поняла, чего он, собственно, от неё ждал. И когда пятипалая ладошка скатилась по его предплечью вниз, поправил рукав джемпера, чтобы скрыть свой тилинг. Не хватало ещё синхронизироваться с её браслетом.

   - Где брали, там и спрашивайте, - резко заявил он девушке и поспешил покинуть читательский зал.

   - Но сион Ход, - опешила Фима, и даже хотела вновь его схватить за руку, но Дантэн, раздражённый до предела, перехватил её запястье и, стиснув зубы, предупреждающе окатил презрительным прищуром.

   - Мне не надо повторять, в отличие от вас, сиара. Мне и с первого раза плевать на ваши проблемы. Где взяли, там и спрашивайте, ясно?

   Фима, испуганная непонятной для неё вспышкой гнева, моргнула, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от боли в запястье. Что она такого спросила, чтобы так его разозлить, даже не представляла. Зато ей понравилось, как дёрнулся атландиец и резко отпустил её запястье, поглядывая на свои пальцы и даже потирая, словно их жгло.

   - Нет, это выше моих сил, - пробормотал Дантэн, отворачиваясь от землянки.

   Не только не поблагодарила, так ещё и решила права качать. И перед кем! Перед Сильнейшим! А когда он отказался, неосознанно использовала защиту браслета! Определённо он переоценил её умственные способности. Видимо зря повёлся на странный выбор. Вернее всего девушка навёрстывала азы, чтобы не опозориться на сдаче диплома.

   - Да какая в них сила? Слабые и хилые, - тихо шепнул мужчина, чеканя шаг в направлении холла. Нужно было заниматься делами, а он тут идёт на поводу явно слабеющего умом старика.

   Хмуро проводив высокую фигуру атландийца, скрывшуюся за поворотом, девушка вдруг поняла, что он ей сказал на своём языке. Пятый палец! Раскрыв свою ладонь, Фима ошарашенно смотрела на неё, словно впервые видела. Ход сказал ей, что пятым пальцем их наградили рептилоиды! Неужели легенды не врут и имперцы не просто были учителями, но и создателями?

   - Да ну, - в неверии выдохнула она, поворачивая свою кистью, вспоминая узкую смуглую ладонь Хода с длинными тонкими аристократическими, но сильными пальцами. – Не может быть, - шепнула Фима, оглядываясь в сторону коридора, куда ушёл атландиец.

   Зачем он это ей сказал? И почему она среагировала на колкость, пропустив мимо ушей главное. Ход что-то знал о землянах такое, что вызывало в нём презрение? Ведь всем известно, что республиканцы и имперцы всегда на ножах, хоть и подписаны мирные договорённости, напряжённость между расами всё же осталась.

   Хотелось броситься в магазин и расспросить продавца о браслете немедленно, но вовремя остановившись, Фимка чуть себя по лбу не стукнула. Она же находилась в кладовой знаний! Здесь же всё можно найти и про браслет, и про пятый палец!

   А в это время дорогу Ходу заступила очередная землянка, тоже брюнетка, но в разы наглее той, что осталась в читательском зале.

   - Меня зовут Юлиана, - скромно потупив глазки, заявила она, облизнув розовые губки. Ход склонил голову набок, ожидая её слов. Это он уже проходил с предыдущими землянками. Он знал, что девушка сейчас попросит у него чего-то этакого, что прямо должно подвигнуть его помчаться ей на выручку и дождался. – Вы не могли бы помочь мне…

   - Я могу сделать всё, о чём бы меня ни попросили, - с ласковой улыбкой прервал он девицу, а когда её глазки загорелись алчным огнём, а грудь приподнялась от заготовленной речи, Дантэн не менее ласково закончил: – Но мне лень.

   - А? – невольно вырвалось у Юлианы, когда вместо того чтобы нормально по-человечески поговорить, атландиец уверенно и неаккуратно сдвинул её рукой в сторону и прошёл мимо.

   Девушка чуть не потеряла равновесие, пошатнувшись на высоких каблуках, и просто не верила, что с ней обошлись так грубо. Она даже не догадывалась о том, какая сладкая умиротворяющая улыбка озаряла лицо мужчины. Зато знающий его много лет бывший наставник, заметив своего любимчика Дантэна, запнулся на полуслове и, извинившись перед своим учеником, поспешно ретировался в противоположном от надвигающегося на него Хода направлении с прытью, присущей далеко не всем молодым юнцам.

   А в историческом секторе Фима, забросив конституцию, больше часа потратила на поиски информации о браслете. Оказалось всё проще некуда. Данные приборы, называемые на местном языке тилингами, применялись у республиканцев повсеместно и были широко распространены. Эти браслеты обладали множеством функций и являлись по сути практически аналогом земного комфона, только красивым и замудрёным. Одна и та же кнопка могла включить разные функции: как защиту при нападении, так и карту памяти. В общих чертах было описано про синхронизацию браслета с техникой и управление ею дистанционно, про передачу данных между этими устройствами и даже использование этих миниатюрных девайсов в качестве стабилизаторов при посещении других планет. Браслет полностью настраивался на своего носителя и облегчал ему жизнь даже в экстремальных природных условиях. Но у всего есть предел и тилинги не могли спасти при падении с большой высоты, от прямого попадания бластера, выхода в открытый космос без специального снаряжения, и многого-многого другого, перечисленного явно для тех, кто уверился во всемогуществе этих приборов. Но зато в нём был встроен переводчик для всех языков галактики и даже диалектов, в том числе мёртвых языков.

   Фима достала свой комфон и поняла, что браслет хоть и красивый, но непонятный, а свой проверенный старенький девайс она не готова променять на инопланетную игрушку. Кстати, об игрушках в файлах про тилинги как раз ничего не упоминалось, а в комфоне у Серафимы было много полюбившихся развлекательных программ как для разминки ума, так и простеньких, для души.

   Успокоенная на этом, девушка убрала свой комфон в карман шорт после того как проверила есть ли пропущенные звонки и сообщения. Бабуля молчала, зато у Серафимы было ей что рассказать, чтобы задобрить порой слишком обидчивую родственницу.

   Девушка вернулась к своим изысканиям, пока её от них примерно через полтора часа не отвлёк Матвей, пришедший не с пустыми руками, а с файлами, которые ему требовалось перевести.

   - Прости, что отвлекаю, но комфон не переводит некоторые слова, - смущаясь, признался Матвей, подсаживаясь ближе к Серафиме.

   Та напряжённо следила за парнем, чувствуя странное беспокойство или волнение, она не могла определить чётко, чего именно в ней было больше, но сердце заходилось в груди. Ну вот определённо что-то она чувствовала, когда Железнов смотрел ей прямо в глаза, ещё и подавался всем корпусом вперёд, словно плохо её видел и хотел разглядеть.

   - Кхм, - прочистила она вмиг пересохшее горло и схватилась за бутылку.

   - Понимаю, что прошу многое, просто я не могу завалить защиту диплома. Это важно для меня и моей семьи, - тихо шепнул Матвей. Затем улыбнулся и опустил глаза. – Прости, я никогда ни у кого ничего не просил. Это для меня впервые.

   Фима могла с этим согласиться. Она знала, что Железнов вообще держался со всеми отстранённо, а тут такое рвение пообщаться и почему-то только с ней. Неужели из-за того, что она знает язык атландийцев намного лучше, чем девайс? Как бы ни была неприятна эта мысль, но она первая напрашивалась. Ну не влюбился же он в неё, право слово.

   Парень словно не чувствовал мысленных метаний Серафимы и продолжал шептать, практически соприкасаясь с её головой:

   - А обновить программу отсюда не получается, словно фильтр стоит на обмен данных. Хотя я думаю и стоит. Служба безопасности не дремлет.

   Тихий смешок прокатился по натянутым нервам Фимки, а горячее дыхание пошевелило волосы на виске. Девушка натянуто улыбнулась Матвею, который решил добавить ещё и шутку:

   - Как говорится, служба не дремлет, и когда мы общаемся не по комфону, где-то скучает в одиночестве её сотрудник.

   Фима расслабленно усмехнулась. Анекдот был старым, с бородой. Все прекрасно знали, что Секретная служба существовала, и особенная программа следила за каждым гражданином Федерации, прослушивала разговоры, вычисляла опасных индивидуумов, и, как следствие, терактов не было уже несколько десятков лет. Но все помнили страшные дни, когда экстремисты взорвали несколько станций метро в разных городах не только на Земле, но и на других планетах, унёсшие десятки тысяч жизней мирных граждан, чтобы подорвать общность Федерации, и только сила воли и вера в лучшее помогли людям выстоять. Слаженная работа спецслужб и внедрение нескольких программ слежки помогли уничтожить очаги зла, извести их на корню. Мирное время залечило раны, но люди помнили и поэтому такие невесёлые шутки до сих пор существовали.

   - Там много? – тихо уточнила она, а Матвей счастливо ей заулыбался и, зажмурившись, покаянно кивнул.

   - Я думаю пару новых слов можно ввести и вручную, чтобы хоть как-то упростить работу, - поделился он своими мыслями и, открыв на своём комфоне первый файл, указал на красные слова, которые так и остались на атландическом языке.

   Серафима несдержанно присвистнула, оглядывая фронт работы. Да, Матвея можно было лишь пожалеть.

   - А это только у тебя так переводит? – с затаённой надеждой спросила она, но Железнов покачал головой.

   - У всех.

   Фима тяжело вздохнула. Если и у девчонок такая красная плесень в каждой строчке, то жизнь Серафимы превратится в ад на этот месяц.

   - Надеюсь, ты никому не сказал, что я знаю атландический? – напористо спросила она Матвея, который протянул руку и практически невесомо погладил её по голове.

   - Нет конечно. Нам бы с тобой самим успеть. Времени с этими играми практически нет.

   - Ой, не напоминай, - пробормотала Фима, скуксившись. Когда будет первая плановая тренировка пока неизвестно, но вот Семён Яковлевич проспится и тогда конец свободе.

   - Не знал, что ты лучшая в гонках, - сменил тему Матвей, подперев рукой голову, с любопытством наблюдал смену эмоций на лице Заречиной.

   Девушка всегда славилась холодным и чуть надменным нравом, ни с кем близко не дружила, и только здесь, на Атланде, у многих появилась уникальная возможность узнать её поближе. И Матвей был, как и многие парни, удивлён выбором Семёна Яковлевича игрока для гонок. Но Железнов видел, что были и те, кто злорадно ухмылялся, словно заранее знал исход гонок, с надеждой и обожанием восхищаясь Заречиной.

   - Была, - тихо отозвалась она, затем почесала голову, жутко смущаясь.

   Говорить о себе с парнем довольно сложно. Раньше все её друзья были исключительно девчонками, а парни смотрели на неё как на досадное недоразумение, с которым приходилось считаться, не более того. Ни о каком уважении, дружбе и уж тем более любви с ними Фима и не помышляла, так как всегда была лучшей в уличных гонках, выходя из них победительницей, чем бесила заносчивых и амбициозных подростков. А когда она с семьёй переехала из столицы в захолустный лесной городок, то поняла, что осталась совершенно одна, и все её триумфы на улицах столицы и яйца выеденного, как выражалась баба Мара, не стоили. Пусть она и вернулась через столько лет обратно в столицу, но больше не было ни старых улиц, ни старых друзей, никого, только воспоминания, да порой сны, в которых Фима, как и прежде, рассекала вдоль огней ночных проспектов и трасс на аэробайке. Начинать заново заводить дружбу оказалось сложно, так как девушка потеряла доверие к людям и знала, что все эти знакомства недолговечны. Тяжело вздохнув, Фима взглянула на Матвея и закончила:

   - Потом родители переехали, и я больше не практиковалась.

   - Семён Яковлевич в тебе уверен, - возразил Матвей, ловя девушку на лжи.

   Та опять печально вздохнула и призналась.

   - Да сдуру на первом курсе выиграла гонки. Потом поумнела и теперь пытаюсь не отсвечивать.

   - Сдуру? – не понял её Матвей, а Заречина махнула рукой и решила не вдаваться в подробности.

   Да, она тоже грешила тщеславием, за что и поплатилась, столкнувшись с презрением и осуждением как со стороны преподавателя, так и со стороны потенциального чемпиона университета, который её чуть не придушил, когда лишился титула и призовой суммы. Это сейчас она понимала, что сглупила. Не стоило драться, тогда бы дело не дошло до ректора, и бабуле не пришлось выслушивать выговор про свою внучку. Мара Захаровна в тот день впервые похвалила Фимку и всем подругам звонила весь вечер, хвастаясь, что внучка в бабку пошла. А Серафиме было стыдно, так как глядя на бабушку, она себя не представляла такой в будущем. Ей хотелось быть похожей на маму, хотя внешностью она, конечно, уродилась в отца, но всё же. Дело же не в лице, а в характере.

   Матвей не мог поверить своим ушам. Любовался профилем Заречиной, её прямым аккуратным носиком, следил, как шевелятся полноватые губки и не верил. Как в такой холодной красавице университета могла скрываться столь дерзкая душа? Ещё ночью она показала себя не с лучшей стороны, приставая к продавцу, торгуясь о цене браслета. Потом долго нудела по поводу имперцев, приплела своё знакомство с младшим принцем крови. Знания у неё были, с этим поспорить Матвей не мог, но занудства в разы больше. Если бы не алкоголь, Железнов, наверное, сбежал бы, но после их поцелуя во время всеобщей игры вдруг всё переменилось. Проснулся интерес, и девушка не переставала его удивлять. Он до сих пор помнил, как много они сказали друг другу, лёжа в её кровати. Общая тема сблизила их. Империя Лаудунь – легенды, теории, мифы. Матвей с детства грезил тайнами мироздания, как и Серафима, и признался ей в этом. А так как он был на год старше её и являлся отличником своей группы, то ему выпал шанс дважды попасть в команду по обмену. В том году он летал практику к рептилоидам и даже посещал имперский дворец.

   Теперь ещё одна завеса её личности спала – гонщица! Невероятно. Просто никак не укладывалось в голове, глядя на эту скромницу. Матвей хотел увидеть своими глазами, чтобы удостовериться, так ли она хороша, ведь и сам себя он считал профи, однако его не выбрали. Интрига, почему же она. Что ещё скрывала она в себе?

   Девушка замолчала, повернулась к нему, удивлённо моргнула. Матвей улыбнулся, рассматривая зелёные лучики на сером фоне радужки глаз. Красивая? Без сомнения. Умная? Усмехнувшись своему вопросу, Матвей решил пока не спешить с ответом.

   - Понял? – с вызовом спросила Серафима у Железнова, который словно выпал из реальности. Вроде и наушники висели на шее, и смотрел на неё, а ощущение что не с ней.

   - Понял, - со вздохом ответил Матвей, отмирая. – Понял, что ничего не понял, - рассмеялся он своим словам, и забрал комфон из рук девушки, рассматривая её правки.

   - Ух ты, спасибо, - через секунду отозвался он. – Так понятнее конечно.

   Фима прищурилась, не понимая реакции Железнова. Вроде алкоголь уже выветрился, но заторможенность в нём присутствовала.

   - На обед пойдёшь? - спросила она его, так как на её комфон пришло сообщение от Юлианы по поводу столовой.

   - Да, конечно, - спохватился Матвей, вставая со своего места.

***

На крыше под самым солнцепёком кружили двое, словно играя световыми посохами, пытаясь поймать соперника, ударить в брешь защиты. Иорлик тихо рассмеялся, когда чуть не достал Дантэна своим зелёным посохом, потрескивающим от накопившегося разряда. Ход упал, перекатился и попытался сделать подсечку Тмангу, который лёгкой тенью взметнулся ввысь, направляя посох в грудь бывшему ученику, но за доли секунды тот ушёл перекатом в сторону и тут же оказался на ногах за спиной приземлившегося учителя. Дантэн перехватил посохом взметнувшуюся руку наставника с зажатым лазерным ножом, который так и норовил дотянуться до молодого тела, чтобы проделать в нём дыру, и с силой прижал к себе Иорлика, стискивая его в смертельных объятиях.

   - Лучше говорите сразу, - дёрнул Ход омера так сильно, что у того в глазах потемнело, - чего вы там хотели мне показать, а то я устал от общества землян.

   Тманг сипло выдохнул и вновь уверенно перехватил нож, искрящийся голубым светом.

   - Сдаёшься? – насмешливо отозвался он, второй рукой сдерживая обжигающее энергией древко чужого посоха. Свой валялся рядом и стоило только протянуть руку, как тут же оружие взметнулось в раскрытую ладонь.

   Дантэн оттолкнул старика от себя, позволяя ему размять шею и вздохнуть полной грудью.

   - Я не сдаюсь никогда, вы же знаете, но ничего нового не увидел.

   Тманг рассмеялся, растирая горло. Ход стал сильнее и злее, чуть и вправду не придушил. Зато теперь, когда выпустил пар, готов был слушать.

   - Говори, что видел, - махнул ему рукой Тманг, а сам выключил оружие и прикрепил рукоять к поясу. Нож тоже деактивировал, убрал в ножны и устало опустился на обжигающую крышу.

   Дантэн, расхаживая около учителя, вертел в руках горящий красным светом посох, не желая расслабляться. Тманг любил обманные ходы. Вот сидит, кажется, весь такой безобидный старик, а в следующую секунду окажешься лежащим на лопатках, а к горлу будет приставлен столь любимый учителем лазерный клинок.

   - Земляне всё так же не хотят думать индивидуально. Пока не обсудят, не могут усвоить что-то новое и принять решение. Но есть, конечно, индивидуумы, которые предпочитают индивидуальный подход, и они достигают более высоких результатов. Всё в принципе предсказуемо: выживает сильнейший, слабые сбиваются в стаю. Так на что вы мне всё пытаетесь указать?

   Тманг прищурился от яркого света Атласа, приложил руку козырьком, рассматривая плавно кружащихся птиц высоко в небесах и пролетающие мимо библиотеки флаеры.

   - Уверен, что выживает сильнейший? – вдруг спросил он, хитро подмигнув ученику.

   - Понятно, что стая слабых могут задавить численностью и самого сильного, - согласился с ним Дантэн, ведь такое бывало часто в истории как самой республики, так и других цивилизаций.

   - И? – подталкивал старик ученика к развитию мысли.

   Тот недоумённо моргнул.

   - Опять этот страх, - расстроенно покачал головой Ход.

   - Не страх, - обиделся Иорлик.

   Но молодой атландиец равнодушно пожал плечами, поправляя шарф на голове, который прятал его кудри.

   - Страх перед смертью, сомнения в себе.

   Тманг вздохнул, поднимаясь.

   - Тебе не понять, что это…

   - Но вы упорно пытаетесь, чтобы я на собственной шкуре это испытал. Зачем?

   Это и нравилось Иорлику в Ходе, он чувствовал собеседника, словно читал мысли, и всегда предугадывал его ответы.

   - Империя крепнет за счёт землян, а мы…

   - Империя на нас не нападёт. Всё под контролем. Хотя если бы вы не открывали границы, было бы, конечно же, лучше, но ваше решение поддержал Совет, и тут я не могу ничего сделать, кроме как исполнять свои обязанности.

   Тманг отмахнулся от начинающего зудеть омерака, как обычно недовольного тем, что ему приходилось следить за пришельцами.

   - Да какие обязанности? – возмутился Иорлик. – Только и ищешь лазейки, как бы ещё больше времени предаваться безделью.

   Дантэн лукаво улыбнулся.

   - Отдыхать надо вовремя, это продлевает жизнь и хорошее расположение духа. Я должен быть готов к войне. Вдруг переработаю, а тут как нагрянет кто к нашим границам, а я, уставший, сплю.

   Старик оперся руками о тонкие перила, взглянул вниз, где собирались земляне, громко перекрикиваясь.

   - Как насекомые, - презрительно шепнул Ход.

   Тманг хитро прищурился и обернулся на ученика.

   - Да, как насекомые. И да, слабые. Но если их собрать в стаю, то что?

   - Коллективный разум? – нехотя отозвался Дантэн.

   Омер кивнул.

   - Коллективный разум, ты прав.

   - И вы этого опасаетесь? – отгадал Дантэн. – Очень зря. Разбить их и они вновь слабые, останется лишь раздавить по одному.

   Тманг покачал головой.

   - Не спеши давить, лучше приглядись. Врага надо изучать. И чем лучше поймёшь его, тем проще будет воевать. А империя на нас в открытую не пойдёт. Зачем? Вот же очень удачный вариант.

   - Империя не нападёт, - в который раз повторил Дантэн. Сложив пальцы в замок, он рассматривал землян. Громкие, молодые и хрупкие. – Да и земляне нам неровня.

   - Не спеши с выводами. Дождись игр.

   Глаза омерака превратились в щёлки, он напряжённо слушал наставника, чувствуя его сомнения.

   - И? – подталкивал он старика к объяснению.

   - В них есть сила, и я хочу, чтобы ты её не просто увидел, но и перенял.

   Дантэн прикрыл глаза, снимая блоки, чтобы быть более чутким. Сила? Где в этом хаосе, что царил возле крыльца библиотеки, таилась сила? Но ничего, кроме неопасных смерчей жизненных потоков, молодой атландиец не увидел, а когда открыл глаза, столкнулся взглядом с высоким брюнетом с поразительно синими глазами.

   - Они всё ещё ненавидят нас, - тихо произнёс Тманг, который так же, как и его бывший ученик, наблюдал за лидером группы землян. Молодой амбициозный, но сдержанный юноша опустил голову и скомандовал ребятам выдвигаться к ближайшей столовой.

   - Для такой ненависти нужна благодатная почва и подпитка. Сменится не одно поколение, прежде чем они забудут и простят.

   Тманг покивал, соглашаясь с Дантэном, поджал сухие губы и, тяжело вздыхая, погрузился в воспоминания, пока дружеское похлопывание по плечу не вернуло его в реальность.

   - Каждый сомневается в своих решениях, но если всё повернуть вспять, поверьте, вы бы отдали тот же приказ.

   - И всё же это было моим решением.

   - Как Сильнейшего.

   - А вдруг, если бы …

   Дантэн опять похлопал старика по плечу.

   - Не вдруг и не если бы. Решение было верным. Просто груз ответственности за слабейших может выдержать лишь Сильнейший.

   - А если этот груз разделить? – зло шепнул Тманг, но вовремя спохватился, заметив удивлённо приподнятую бровь ученика.

   Но от Дантэна не ускользнула гримаса боли на смуглом лице наставника.

   - Делиться? Омер, вам надо отдохнуть. Мы – атландийцы, мы не делимся. Мы едины, и мы свободны, мы приумножаем. Каждый решает для себя сам и не делится своей ответственностью с другими, в этом наша духовная сила, и вы этому учили меня с детских лет. Так что не стоит терзать себя сомнениями, всё, что было, то уже случилось. Всё, что будет, уже ляжет не на ваши плечи и не на мои.

   - Дантэн, ты не прав, - решил возразить Тманг, но опять был остановлен бывшим учеником.

   - Каждый прав по-своему, но не по-моему. И это тоже ваши слова, наставник. Успокойте своё сердце, съездите к внукам и ответьте себе – хотите ли вы, чтобы они выросли такими же, как земляне. И если на играх вы мне скажете да, то я даю слово, что попытаюсь перенять силу землян, которую вы так желаете заполучить.

   Дантэн кивнул на прощание наставнику и, легко перепрыгивая парапет крыши, сорвался вниз, мягко приземляясь на козырёк крыльца библиотеки, а с него на асфальт, распугивая не заметивших его студентов, выходящих на улицу.

   - Ты несносный мальчишка! - в сердцах выкрикнул Тманг, недовольный тем, что молодой омерак бил по самому дорогому, по драгоценным внукам, да так изощрённо.

   Но, возможно, он прав, стоило отдохнуть и навестить их, или же привезти и познакомить с землянами. Мысль эта показалась омеру забавной, и он, медленно шагая по крыше, направился к лифту, чтобы обдумать всё в прохладе за бокальчиком матакрека, а то Дантэн вместо того чтобы пропустить с ним по стаканчику, решил размять наставнику бока. Да и сион Гаврилов соизволил очень вовремя проснуться, как доложил компьютер дома на комфон старого атландийца.

***

Столовую, которую ребята выбрали, искать долго не пришлось, она находилась на противоположной стороне улицы, и девчонки поспешили за парнями, которые уже переходили оживлённую дорогу. Фиме нравилось рассматривать утопающую в лучах света, пробивающихся между высотками, улицу. Невысокое здание библиотеки на фоне монолитных и фундаментальных небоскрёбов казалось очень маленьким и уютным. Свет яркими упругими нитями переплетался с тенями, которые начинали робко расти, так как полдень уже миновал. Густые кроны местных деревьев стали убежищем местным жителям, ожидающим городской транспорт, от палящего Атласа. На уютных скамейках сидели молодые студенты, уткнувшиеся в комфоны, погружённые каждый в свой мир знаний. Это было так знакомо, словно никуда Серафима и не улетала.

   Анита неожиданно обняла её и отпустила свой комфон, переключив его на режим «Селфи». Девайс взлетел с её руки, тихо жужжа. Суханова попросила улыбнуться, чтобы сделать снимок на фоне фасада библиотеки, которая осталась позади.

   Фимка по привычке улыбалась, пока не увидела тёмную тень, скользнувшую по экрану комфона, который чётко транслировал то, что происходило за их спинами. Резко оглянувшись, девушка испуганно стала озираться, выискивая спрыгнувшего самоубийцу, не слушая удивлённого возгласа подруг, которые, кажется, не заметили того, что видела Фима. Сглотнув, Заречина готова была к страшному зрелищу, к громким крикам, но вместо этого во все глаза смотрела на удаляющегося лёгкой походкой Дантэна Хода, который снимал с головы шарф, пальцами взбивая свои кудри.

   В том, что это именно он спрыгнул с крыши, сомнений не было. Подняв голову, Фима попыталась оценить высоту здания и заметила, что на крыше был кто-то ещё, неразличимый для неё с такого расстояния.

   - Фима, ну ты чего? – обиженно протянула Юлиана, а затем проследила за взглядом Заречиной и чуть не зарычала, безошибочно угадав, на кого смотрела Серафима.

   - Вот гад! - вырвалось у неё, и Анита тут же обернулась посмотреть на того, кого с таким интересом рассматривали девчонки.

   - Кто-кто? – с любопытством уточнила блондинка, так как народу на улице было много, и она не видела, кто конкретно из прохожих так увлёк её подруг.

   - Да Ход этот. Пойдёмте, сейчас такое расскажу, - рассерженно позвала подруг Юлиана, и Фима с Анитой даже не подумали отказываться от её предложения. Ведь по Жаравиной было видно, что с ней произошло нечто из ряда вон выходящее.

   Ребята дружной толпой ввалились в прохладу огромного зала столовой, созданную кондиционерами. Аппетитные ароматы, витающие вокруг, создали непередаваемое и ни с чем не сравнимое ощущение царства чревоугодия. Проголодавшиеся парни сразу загомонили и быстро определились, кто куда будет садиться. Зал столовой хоть и был огромным, но заведение явно имело спрос у атландиейцев, так как рассаживаться пришлось на свободные места, и девочки оказались на приличном расстоянии от ребят. Вымыв руки, Фима вчитывалась в виртуальную панель меню, выбирая низкокалорийные блюда, просто чтобы продержаться до ужина и сэкономить денег. Заказав салат и напиток из местных ягод, Фима не удержалась от фруктового десерта. Девчонки выбрали практически то же самое. И лишь после того, как заказ был у них принят, Юлиана приступила к рассказу.

   - Вы не представляете, какой этот Ход хам. Я к нему всей душой, а он! Это просто неприлично!

   Фима хмурилась, внимательно слушая возмущённое шипение Жаравиной, которая для окраски повествования ещё и глаза пучила. Анита тихо ахнула, что-то уже уяснив для себя.

   - Да, - продолжила Юлиана, воодушевлённая такой поддержкой подруги. – Вот что я такого сказала? Да вообще ничего толком не успела ему сказать.

   - Да ты что?! – возмутилась Анита, а Фима не выдержала и шикнула на блондинку.

   - Тихо, дай ты ей рассказать. Вообще ничего не понятно. Что произошло? – в лоб спросила она у Жаравиной, так как, видимо, атландиец не только ей нагрубил, и хотелось разобраться, что не так с этим парнем.

   - Да что тут непонятного, - обиженно надула губки Суханова и рукой указала на Юлиану. – Она решила с ним познакомиться, а он, гад такой, её даже не выслушал, отшил.

   - Ну не совсем отшил, - тут же поправила её брюнетка, рукой нервно убирая локоны за ухо, - но сказал такое!

   Девушки вновь обратились в слух.

   - Короче, - начала заново рассказывать Жаравина, видя, что Серафима совершенно не понимает, о чём она говорит, в отличие от лучшей подруги. – Я к нему подошла и представилась.

   - А он? – тут же подхватила Анита, готовая лопнуть от любопытства, поражаясь храбрости Юлианы. Она бы точно не смогла бы так дерзко подойти к атландийцу.

   - А он не представился, но окинул меня таким взглядом, что у меня коленки ослабли. Я подумала: «Вот он – мой внеземной принц».

   Анита состроила бровки домиком, умиляясь представленной картине.

   - И что дальше? - холодно подгоняла повествование Фима, которой казалось, что всё было как-то иначе.

   - А дальше я ему и говорю, - Юлиана томно вздохнула, приложив руку к груди, - не могли бы вы мне помочь.

   - А он? – пискляво спросила блондинка, у которой терпение было явно на исходе.

   - А он… - тут Юлиана состроила страшную мину, выдвинув челюсть вперёд, явно передразнивая атландийца, опустила голос и прошепелявила: – Я могу сделать всё, что бы меня ни попросили. Но мне лень.

   - Что?! – обиженно выкрикнула Анита.

   - Кха, - вырвалось у Фимы. Она, конечно, знала, что Ход хам, но вот чтобы настолько.

   - Вы представляете мою реакцию! – уже не шептала Юлиана, а довольная, что смогла поразить подруг, говорила в полный голос, привлекая внимание как ребят, так и атландийцев. – Так и этого ему было мало. Он меня рукой оттолкнул и ушёл!

   - Вот же невежа! – протянула Анита.

   - Я чуть каблук не сломала.

   - О боже! – склонилась блондинка набок, заглядывая под стол. – Габучи! Это же Габучи! Мама дорогая, как ты это выдержала?

   Фима знала название новомодного тренда женских туфель, но не ожидала, что у Юлианы есть на них деньги. Они же стоили пять стипендий как минимум.

   - Что случилось? – незаметно для девчонок нарисовался возле столика Саша Мантьян и строго переспросил: – Вас кто-то обидел?

   Юлиана и Анита, да и сама Фима, что греха таить, с таким обожанием воззрились на него, что парень даже опешил и покряхтел, чтобы скрыть смущение.

   Именно это вернуло Серафиму с небес на землю. Хоть Саша и был настоящим джентльменом, готовым прийти на выручку даме, но нужно было опередить девчонок и первой без преувеличений рассказать о Ходе, он ведь не тот атландиец, с кем стоило бы ругаться ребятам.

   - Нет, никто не обидел, - тут же нашлась Фима, нервно улыбаясь Мантьяну. – Просто Юлиана попыталась познакомиться с сионом Ходом. И не совсем удачно.

   - Неудачно? – недоверчиво переспросил синеглазый принц университета, недовольно поджимая губы.

   Серафима кивнула, неожиданно оказавшаяся пойманной прищуром синих глаз Саши, так что вся заготовленная речь мигом забылась. Ему очень шла голубая рубашка-поло с двойным воротничком, с соблазнительно расстёгнутыми верхними пуговицами, дающая возможность наблюдать за тем, как плавно ходил кадык при сглатывании. Фима не могла отвести глаз от первого красавца университета, ведь впервые он оказался так близко. Мозги словно поплыли от жары.

   - Да, неудачно, - тут же отозвалась Юлиана, польщённая заботой молодого человека. Фимка была благодарна ей за то, что она влезла, а то ещё немного и, наверное, случилось бы что-то ужасное, причём по вине самой Серафимы. Анита понимающе усмехнулась и хитро подмигнула Заречиной, разделяя её чувства. Юлиана меж тем расточала улыбочки Мантьяну, привлекая его внимание к себе. – Никакого воспитания. Вот бы ему взять пример с тебя, Сашенька, - мягко закончила девушка, чем ввела юношу в краску.

   - Ты самый лучший, - с придыханием поддержала Анита подругу, а Мантьян совсем растерялся. Он нервно потёр рукой шею, тяжело вздохнул и мягко улыбнулся трём красоткам, прежде чем ответить:

   - Вы поаккуратнее с атландийцами, и если что – не стесняйтесь, говорите нам, мы с парнями вас в обиду не дадим.

   - В обиду? – усмехнулся Алик, повиснув на плече Александра. Он, весело улыбаясь, поиграл бровями и добавил: – Вообще не дадим. Нам самим вас мало.

   - Пошляк! – хором выдали Анита и Юлиана, а Мантьян, закрыв ладонью лицо друга, оттолкнул того за спину.

   - Ну, в общем, вы поняли, да? Если что – не стесняйтесь.

   - Ага, не стесняйтесь, - подмигнул троице Алик и был безжалостно утащен Сашкой к их столу.

   - Ах, ну почему кому-то всё, а кому-то ничего. И что он в своей Ольге нашёл, - жалобно простонала Анита, провожая Сашу с обожанием во взоре.

   - Да уж. Если бы не её папочка, ей бы Саша точно не светил, - завистливо выдала Юлиана, а Фима лишь недовольно посмотрела на девчонок. Ей было неприятно то, в каком тоне они обсуждали невесту Мантьяна.

   - Они любят друг друга, - заверила их Серафима, решив вдруг, что промолчать нельзя. Это унижало её саму, ведь и бездействие есть не что иное, как проступок, могущий повлечь за собой неприятные последствия.

   Юлиана, закатив глаза, презрительно фыркнула, а Анита томно вздохнула, кажется, даже не услышав Фиму.

   Больше ничего интересного в обед не приключилось и ребята дружной гурьбой вернулись в библиотеку, где продолжили работать каждый над своим дипломом. Серафима вернулась к исследованию конституции, параллельно делая заметки себе в комфон.

   В шесть вечера по местному времени Саша Мантьян позвал всех домой. Желающих остаться не было, наоборот, каждый хотел поскорее оказаться в гостеприимном особняке Тманга, где можно было не только вкусно поесть, но и выспаться, так как ночная вылазка ни для кого бесследно не прошла.

   Фима предупредила, что ей надо съездить в магазин. Сопровождающим самовольно вызвался Матвей под одобрительный гул парней и лёгкое посвистывание. Девушка зарделась и попросила его остаться с ребятами – ей пересуды были ни к чему. Но парень демонстративно натянул наушники, включил виртуальные очки и, убрав руки в карманы, оперся спиной о прозрачную стенку остановки, сделав вид, что не слышит её, чем только разозлил. Так и ехал с ней в аэробасе, словно чужой, хоть и заплатил за девушку под её возмущённое сопение. А в магазине их ждал неприятный сюрприз – на месте продавца стоял совершенно незнакомый атландиец.

   Но Матвей не растерялся и, подойдя к прилавку, поздоровался.

   - Вы понимаете земной язык? - с сомнением спросил Матвей, а когда дождался кивка продавца, продолжил: - Мы вчера браслет купили

   Атландиец был моложе вчерашнего продавца, но такой же угрюмый. Фима робко поёжилась под подозрительным прищуром, но тем не менее вытянула руку и продемонстрировала изумрудный ободок.

   - О! – удивлённо поползли вверх густые брови атландийца. – Ему удалось хоть кому-то сплавить его, - пробормотал он на атландийском, а Фимка обиженно надула губы и спрятала руку за спину.

   - Он красивый и изящный, - решила она показать, что знает местный язык, и что в её присутствии лучше вести себя вежливо.

   Только смутить продавца не получилось, лишь вызвать на его лице одобрительную улыбку.

   - Не по меркам атландийцев, - возразил он в ответ. – Так что же вас привело в магазин? Решили его сдать? Правила торговли везде одинаковые и ювелирные украшения…

   - Нет, нет, - замотала головой Фима, подходя ближе к прилавку. – Я хочу знать, как этот браслет работает.

   Атландиец усмехнулся, присел за прилавок и достал коробочку.

   - Я-то думаю, чего это документы лежат, а тилинга нет. Как вы собирались пересечь границу республики без подтверждающей покупку квитанции? Вы помните таможенные правила?

   Девушка смутилась, а Матвей легко дёрнул её за руку и шепнул:

   - Что он говорит?

   - Что без документов меня могли обвинить в краже на границе, - мысленно костеря себя за пьянство, ответила Фима, понимая, что выставила себя полной дурой. Почему даже сейчас она не подумала об этом?! Где её мозги?

   - Вижу, вы осознали свою оплошность, - произнёс атландиец с интонациями доброго учителя, вводя девушку в ещё большую пучину самоедства.

   - Простите, - покаянно отозвалась Фима.

   - Не стоит извиняться. Да и как вижу, о вас кто-то позаботился и активировал вам его. Поэтому проблем бы у вас не возникло на границе и всё, что вам остаётся, лишь ознакомиться с инструкцией.

   Мужчина продемонстрировал чёрные пластиковые носители памяти с функцией демонстративной проекции, а затем вместе с квитанцией упаковал в коробку.

   - Тилинг ручной сборки, сам браслет авторской работы из урнаского изумруда с инкрустацией золотом, поэтому на него выдаётся паспорт. Благодарю за покупку.

   Фима, всё ещё смущаясь своей недальновидности, а точнее тупости, поблагодарила мужчину и просто выскочила на улицу, на которую опустились сумерки и первые уличные фонари постепенно зажигались, как по волшебству, украшая город.

   - Серафима, - осторожно позвал девушку Матвей и затронул за плечо, заглядывая в раскрасневшееся лицо. – Что он тебе сказал?

   Фимка кинула взгляд через плечо сквозь стеклянную дверь на атландийца, который с кем-то общался по комфону, приложив его по старинке к уху, а сам, весело улыбаясь, следил за ребятами.

   - Очередной раз опозорилась. Как вообще мы вчера забыли забрать документы? – взъярилась она на парня.

   - Прости, но я тоже был пьян так же, как и ты. Еле на ногах стоял.

   Жестокие слова чуть не сорвались с её языка, но она вовремя его прикусила.

   - Прости, - тяжело вздохнула Заречина, рассматривая коробку из-под браслета в своей руке. – Вот надо было так пить, - пробормотала она. – Представляешь, улетели бы, а потом меня на границе арестовали за кражу. Столько денег потратила, а угодила бы за решётку до выяснения обстоятельств.

   Матвей невесело хмыкнул и потрясённо покачал головой.

   - Это что, всё из-за квитанции? – не поверил он.

   - Да, браслет же дорогое ювелирное украшение, - возмутилась Фима, сообразив, что парень, как и она, не помнит ничего о таможенных разрешениях, ведь никто из них и не планировал покупать что-то подобное здесь. – Прости, пойдём домой и прошу, не говори никому об этом, хорошо?

   Девушка махнула головой в сторону бутика, а Матвей понятливо кивнул. Успокоиться Серафима смогла лишь перед самым особняком Тманга. Все эмоции сразу ушли на второй план, когда она рассмотрела в свете бьющих вверх прожекторов скульптуры атландийцев, удерживающих на своих плечах балкон второго этажа.

   - Ух ты, - вырвалось у неё. Белые колонны в виде огромных фигур впечатляли своей помпезностью и величием, а также чётким линиями мельчащих складок как в одежде атландийцев, так и в их мимике, в напряжённых позах.

   - И у нас что-то подобное тоже найти можно, - невозмутимо пробормотал Матвей. Он тоже рассматривал скульптуры, запрокинув голову.

   - А ты знаешь, что пятый палец у землян от рептилоидов? – вдруг брякнула девушка, а затем спохватилась и попыталась исправиться, чтобы не выдавать, кто ей об этом поведал. – Ну, есть такая теория.

   Юноша быстро глянул на Фиму, потом вновь посмотрел на колонны и усмехнулся.

   - Бред это всё, говорил же тебе. Имперцы никогда не интересовались Землёй, им был нужен Марс, - бросил Матвей после минутного молчания, а затем убрал руки в карманы брюк и пошагал к крыльцу.

   - Зачем им мёртвая планета? – Фима возмутилась абсурдностью утверждения Железнова.

   - А кто сказал, что она была мёртвой? – не оборачиваясь, отозвался он, и Фиме пришлось его догонять, чтобы убедить в своей правоте.

   Учёные давно доказали, что Марс всегда был мёртвой планетой и её никогда никто не населял, но Железнов упорно гнул свою линию, не слушая доводов девушки. Они чуть не поругались, спасло их лишь то, что они подошли к столовой, и Серафима оставила парня, так как ему переодеваться на ужин не требовалось. Убрав коробку в чемодан и по-быстрому приняв душ, Серафима надела простенькое светлое льняное платье, наспех расчесала волосы и поспешила в столовую, где уже вовсю проходил ужин. Под конец трапезы, когда хозяин, выслушав каждого, желающего пообщаться с ним гостя, покинул столовую, так как дела государственной важности требовали его внимания, Семён Яковлевич за общим столом огласил расписание тренировок. Серафима тяжело вздохнула. Раз тренировки будут утренние, то время на работу над дипломом будет оставаться лишь после обеда. А этого было катастрофически мало, ведь она даже приблизительно ещё не знала какие вопросы задать хозяину особняка, если вдруг он решится на интервью.

   Уже в спальне Фима в сомнении проверила комфон. Маме она позвонила, благо та вставала рано и не рычала, как баба Мара, на дочь. Проговорив с ней больше получаса, Фима в подробностях рассказала ей про первый день, похвасталась подарком бабули, которая успела растрепать про него родителям внучки ещё раньше. Выслушала очередную порцию нотаций о том, как следует себя вести прилежной девице, чтобы не осрамить себя и семью.

   Серафима, как могла, успокаивала мать и пообещала, что больше в попойках не будет участвовать, даже на последней, перед вылетом. На том они и распрощались с мамой. Папа позвонил сам, кратко выдал наставления, послал воздушный поцелуй. Бабушке Серафима, как обычно, за этот день отправила очередной отчёт с приложенными снимками улиц Ворщи, а также выложила подробности про браслет.

   Инструкцию она читала уже на ночь, лёжа в кровати, и всё вспоминала слова продавца о том, что Ход позаботился о ней. Да и заново разбирая инцидент в библиотеке, вдруг осознала, что это она его разозлила, а досталось ещё и Юлиане. Нужно было что-то делать, душа была не на месте. Девушка постаралась побыстрее уснуть, чтобы завтра на свежую голову придумать, как ей извиниться перед Ходом. Да и позвонить бабушке тоже стоило, может она подкинет дельный совет.

ГЛАВА 5

Баба Мара была не в духе! Самое страшное, чего так боялась Фима, случилось, и теперь, глядя с кислой миной на экран своего комфона в малой гостиной особняка, куда к огромной радости девушки никто не заглядывал в такую рань, ей приходилось слушать чуть заплетающуюся от алкоголя речь старшей родственницы.

   - Ой, не понимаю я, куда катится мир! – заунывно вещала баба Мара внучке, при этом постоянно качая расстроенно головой. – Несовершеннолетний! – в который раз воскликнула она, рассказывая про внука своей соседки бабы Люси со второго этажа. - Сам с бородой, яйца с кулак, - демонстрация кулака холёной руки бабули была впечатляющего размера из-за увеличивающего эффекта экрана комфона, - а мозгов кот наплакал!

   Недовольство бабы Мары можно было понять, ведь именно Митеньку, который, как она выразилась, для первого раза сгодился бы, бабуля приглядела для своей внучки.

   - Нет бы этого нежного мальчика окунуть в дерь... – тут бабушка спохватилась, вспомнив, с кем, собственно, разговаривает, поэтому быстро исправилась: - в реальный мир с головой, чтобы ума набрался, а виртуальную ересь выветрить. А она его в армию отдавать не хочет. Испортят мальчика! Тьфу! Двадцать два года парню, а он в армию идти боится. Вот в наше время были мужики! – мечтательно завела бабуля старую песню о главном, томно вздыхая. – Как сейчас помню, Мишка Кроликов, лейтенантик молодой, усатенький, ну помнишь его? - спросила баба Мара Фимку. Та кивнула, так как память у неё была хорошая и все истории бабули она знала уже назубок, и про дядю Мишу тоже. – Сам метр с кепкой в прыжке, а какой мужчина! А как ухаживал? А какие песни пел? А помнишь, какие цветы дарил?

   Фима нахмурилась, недоумённо рассматривая бабу Мару, которая явно стала заговариваться. Та резко замолчала, моргнула, так же напряжённо глядя на внучку, потом поняла, что не то что-то сказала и махнула рукой, тяжко вздохнув.

   - Испортят! – повторила она рассерженно, а затем и сплюнула, натурально, от души, в сердцах, ещё и по столу кулаком стукнула. - Да его даже и не возьмут в армию! Он же ест за троих! Его же не прокормить! А она голосит: «Загубят кровинушку!» – передразнила свою соседку баба Мара в последний раз и, воззрившись на внучку, продолжила: – Представляешь? Я это выслушивала целый час! А она ноет и ноет, ноет и ноет, как тут не схватишься за лекарство-то, Фимочка, - стала оправдываться она перед внучкой. - Сердце-то у меня не казённое, а нервные клетки не восстанавливаются.

   - Восстанавливаются, - устало возразила в ответ Фима, поглядывая на старинные часы на стене. Бабушка изливала душу уже пятнадцать минут, осталось потерпеть минуты три от силы.

   - Да что ты понимаешь! – обиженно воскликнула баба Мара. - Говорила же, иди в медуниверситет, вот тогда бы и вякала на бабку!

   Пригрозив внучке пальцем, старшая родственница вздохнула и, взяв стопку, выпила её, даже не поморщившись.

    – Ну давай, докладывай, что там у тебя, - смягчилась она, когда лекарство было принято на грудь. – Что стряслось?

   Фима снова удивилась тому, как баба Мара всегда безошибочно угадывала состояние внучки. Вроде ещё и словом не обмолвилась, а бабуля словно уже всё знала наперёд. Теперь настал черёд тяжко вздыхать Фимке. Бессонная ночь, муки совести – про всё рассказала она бабушке, желая получить совет мудрой в житейских ситуациях женщины, чтобы исправить свой некрасивый поступок. Она бы тоже обиделась, если бы её элементарно не поблагодарили за оказанную помощь. А тут как из головы вылетело – увидела, как загорелись символы на браслете, и всё, прощай воспитание! Повела она себя крайне неучтиво, не так, как учила её мама.

   - Он красивый? - чуть высокомерно спросила баба Мара, выслушав душеизлияния внучки. Та даже расстроилась от того, что бабулю интересует только одно.

   - В твоём вкусе, - буркнула в ответ Фимка. Глаза старшей родственницы жадно загорелись.

   - Поподробнее, - потребовала она, подавшись ближе к экрану.

   Фим вздохнула, бросила тоскливый взгляд в окно, где занимался рассвет.

   - Высокий брюнет, - стала описывать она Хода, представляя его как наяву, ведь он всю ночь снился девушке, - кудрявый, глаза карие, весь из себя холёный, опасный и хам, - мстительно припечатала напоследок Фимка, взглянула на бабулю, а та растеклась счастливой улыбкой.

   - Красивый хам – это звучит вкусно, - развеселилась она.

   - Бабуля, - жалобно протянула девушка, уже представляя, как та требует снимки этого хама, - лучше скажи, как теперь перед ним извиниться или, может, не стоит?

   Робкая надежда всё же теплилась в груди Фимы, что баба Мара сейчас скажет ей, что надо иметь гордость и прощать свои долги, как обычно она вещает своим подругам, у которых занимала незначительную сумму.

   - Конечно иди, ты что! – возмутилась баба Мара в ответ. – Ты меня совсем без правнуков собралась оставить?

   Вдруг из динамиков послышался странный звук, а Фима насторожилась, когда бабуля кому-то пригрозила кулаком, а потом и полотенцем кинула.

   - Бабуля, - протяжно позвала Фима родственницу, которая натянуто улыбалась в экран.

   - Что, моя хорошая? – стала сразу ласковой баба Мара.

   - Там кто? – сердито спросила девушка, обиженно надув губы. Она ей тут душу изливает, столько личного наговорила!

   - Это я, тётя Дуся, - послышался писклявый легкоузнаваемый пьяный голос лучшей подруги бабы Мары, и на экране показалась, словно выползла сбоку, верхняя часть знакомого с детства лица тёти Дуси. – Привет, Фимочка. Ты уж прости меня, дуру старую, сижу, подслушиваю. Но ты пойми, я же старая уже, а у тебя там так весело, хоть молодость вспомним, да, Марка?

   Бабуля улыбнулась и тихо шепнула:

   - Наливай давай. Сидишь без дела. Ночь уж на дворе, а ты всё не вырубаешься.

   Серафима в сердцах хлопнула себя по лбу, да так и осталась сидеть, осознав, что зря она позвонила, ой зря. Теперь стали понятны оговорки бабули про лейтенантика дядю Мишу. Он же между ней и тётей Дусей всё никак не мог выбрать кого же больше любил, пока баба Мара не нашла себе другого ухажёра.

   - А мы тут весь ваш Ютуб пересмотрели, так что не беспокойся, твои родители не узнают о вашей пьянке, – заявила тётя Дуся.

   - Уже знают, - ворчливо отозвалась девушка, поглядывая на экран через раздвинутые пальцы.

   Баба Мара натурально так удивилась и даже пожала плечами.

   - Это не я! – возмутилась она в ответ на молчаливый укор внучки.

   - Ладно, - сдалась Фима, понимая, что толку от бабы Мары нет, и хотела уже попрощаться, как родственница выкрикнула:

   - Ничего не ладно! Ты должна извиниться! Слышишь? - но тут же её тон сменился на игривый и бабушка вновь улыбнулась: - Надеть то красное платье, что я тебе положила, а белье чёрное.

   Фимка еле сдерживалась, чтобы не психануть. Ничего в голове бабули, кроме похоти, не было.

   - Бабушка, да не нравятся ему землянки. Говорю же – он хам! С ним Юлиана пыталась познакомиться, так он знаешь, как её отшил?

   - Что? – возмутилась баба Мара. – Кто такая? – гневно сдвинула аккуратные бровки. - Почему это она к нашему красивому хаму лезет?

   - Потому что он красивый хам, а у Юлианы вкус на мужчин, как и у тебя! Или нюх. Я даже не знаю, что там у вас, - уже не сдерживалась Фима, переходя чуть ли не на крик.

   - Нюх, - подсказала ей тётя Дуся за кадром. – У твоей бабки всегда был нюх на мужиков. Поди богатый?

   В экране вновь появилась с правого боку лишь верхняя часть лица лучшей подруги бабули, а сама она внимательно следила за реакцией внучки. Лгать или не лгать? Фимка призадумалась, а баба Мара ло́ктем толкнула голову подруги, ухмыляясь.

   - Богатый! – тихо обрадовалась она. Тётя Дуся хрюкнула от смеха.

   - Говорю же – нюх, - заявила она и вновь пропала с экрана.

   - Ты забудь про эту чувырлу.

   - Про кого? – не поняла бабушку Фимка, уставшая не только слушать, но воспринимать пьяную речь родственницы.

   - Юлиану эту твою, и запоминай – на поклон пойдёшь не с пустыми руками. Мужчины вообще не любят женщин с пустыми руками и вёдрами, так что купи там бутылку коньяка местного, или чего они там употребляют. Ты уже взрослая, тебе продадут.

   - Бабушка, тут совершеннолетие с двадцати.

   - Ну тем более, - пожала плечами баба Мара и продолжила: – Купи и извинись. И поверь мне, он сам тебе про твой браслет всё выложит.

   - Уверена? - в сомнении спросила внучка.

   - Ты чего, Фимочка? Бабуле не веришь? – расстроенно воскликнула та в ответ.

   - Верю-верю, - поспешила успокоить её Серафима, понимая, что смысл-то в словах бабушки есть.

   - То-то, а то знаешь, мужики же ленивы по натуре своей. А вот под настроение, которое ты принесёшь с собой, он тебе всё и расскажет, - закончила учить свою внучку житейским премудростям баба Мара. – Ну, давай, цвети, не чахни и это, с правнуками не тяни. Нервы у меня ни к чёрту, не ровен час, предстану я пред смертным одром, а ты у меня даже ни разу не целованная.

   Фимка шумно выдохнула, по-быстрому послала воздушный поцелуй бабуле, отключила связь и расслабленно откинулась на спинку кресла. Как же утомительно общаться с разгневанной бабушкой! Хорошо, что подобное случалось раз в год, не чаще!

   Посидев в сонной тишине гостиной, Фима поняла, что как бы баба Мара ни была пьяна, но оставалась мудрой. Извиниться надо – это успокоит растревоженную душу самой девушки, а заодно, возможно, даст шанс узнать что-то большее про теорию о пятом пальце, ведь не просто же так он это сказал. А с браслетом она и сама разберётся, инструкцию вчера пусть не до конца, но прочла, сегодня точно закончит и можно будет попрактиковаться в настройке инопланетного девайса под себя.

   Но, как говорится, проще сказать, чем сделать. Фима слетала на такси до ближайшего магазина за местным аналогом выдержанного коньяка и уточнила у подвернувшегося секретаря Тманга, Леонда Зера, где, собственно, хозяин особняка находится в данный момент, и даже набралась смелости войти внутрь личного кабинета гостеприимного атландийца. Она так надеялась узнать у омера, где находится Ход, но всё было напрасно.

   - Как улетел? – расстроенно шепнула Серафима, пряча за спиной бутылку с коньяком, так как ей было стыдно вместе с ней в обнимку показываться на глазах у хозяина кабинета, да ещё в такую рань. Остальные ребята только-только начали просыпаться и готовиться к завтраку.

   - О, не расстраивайтесь, сиара. Вы с ним обязательно встретитесь на играх.

   Фимка кивнула. К сожалению, до игр ещё пять дней, и всё это время совесть её будет нечиста.

   - А если не секрет, что вы от него хотели? – вопрос застал Фиму возле открытых дверей, и девушка запоздало поняла, что так и держит бутылку коньяка за спиной, а сама уже развернулась лицом к выходу.

   - Ой, - спохватилась она и опять резко развернулась, чтобы спрятать подношение Ходу. Иорлик приподнял брови, желая услышать ответ на свой вопрос, а Фима, нервно покусав губу, мысленно прикидывала, что бы ответить.

   - Понимаете, он мне помог, и я хотела его поблагодарить за это. Просто не ожидала, что он уже улетел на Тошан, - вяло закончила она. Под конец совсем убито вздохнула и решилась-таки показать заготовленный подарок. – А вы его случайно раньше не увидите, - с надеждой воззрилась на атландийца, вдруг поняв, что это избавит её от необходимости показываться на глаза красивому хаму и выслушивать гадости. В то, что он их точно припас для такой несмышлёной землянки, Фима была уверена на все сто.

   - Увы-увы, - развёл руками омер. – Не переживайте так. Игры совсем скоро. Так что на Тошане и поблагодарите его, - мягко улыбаясь девушке, заявил Иорлик, и Фима поняла, что аудиенция закончена, и ей пора покинуть кабинет.

   Состроив страдальческое лицо, Серафима даже не представляла, как теперь покажется девчонкам на глаза с очередной бутылкой алкоголя. Они, наверное, подумают, что она запойная алкоголичка. Но делать было нечего, Заречина решительно вышла из кабинета, на ходу придумывая приемлемое объяснение для девушек. А может даже и к лучшему, что Ход улетел, так хоть есть время красиво упаковать подношение, а то в винном магазине не оказалось ничего приличного.

***

Стоило только двери за спиной расстроенной землянки закрыться, как Иорлик тут же набрал номер по внешней связи на своём тилинге. Ему просто не терпелось узнать подробности у бывшего ученика.

   Голубой прозрачный квадрат виртуального экрана не сразу отобразил заспанное лицо Дантэна, который, хмурясь, молча смотрел на наставника.

   - Я вижу, ты всё же послушался меня и пообщался с землянами. Молодец, хвалю, - торжественно начал Иорлик.

   Ход нахмурился ещё сильнее, затем сел, от чего экран немного повело, и за спиной молодого атландийца показалась открытая дверь на балкон. Пронзительные крики птиц, кружащих в небе над неспокойным океаном, привычно врывались в диалог атландийцев. Иорлик не раз завидовал бывшему ученику, что тот жил на берегу океана, а не в пригороде, как сам Тманг.

   - Вы о чём? – сипло уточнил Ход, рукой взбив кудри.

   - Доброе утро, омерак, - раздался голос Аранса, секретаря молодого атландийца. – Вы проснулись как нельзя кстати, у вас очень много посетителей.

   Дантэн страдальчески застонал, морщась.

   - Вы сговорились, что ли, с сионом Тмангом меня с утра извести? – заворчал он, прекрасно понимая, что спать ему уже точно больше не дадут.

   Иорлик самодовольно улыбнулся, держа руку с браслетом перед собой, и терпеливо ждал, когда Дантэн проснётся окончательно. В этот момент на экране появилось счастливое лицо Глаба. Он учтиво поздоровался с бывшим главой республики.

   - Доброе утро, омер, благодарю, что разбудили омерака.

   - О, не стоит благодарить. Это всё старческое любопытство.

   - По поводу? - тут же оживился секретарь, а Ход попытался отодвинуть его настырную голову от экрана своего тилинга.

   - Только что ко мне заходила юная и очень привлекательная сиара с Земли, чтобы узнать, как встретиться с сионом Ходом, так как она хотела его поблагодарить за помощь. Дантэн, мальчик мой, позволь узнать, чем же ты ей помог?

   Иорлик не мог не улыбаться, наблюдая за тем, как вытянулось от удивления лицо молодого атландийца, а его секретарь наконец пропал с экрана и появился чуть позади своего господина.

   - Вы уверены, что поблагодарить? – уточнил омерак, как и прежде, хмурясь.

   - Без сомнения, ведь она даже хотела тебе сделать ответный презент.

   - Какой? – подозрительно прищурился Дантэн, чем ещё больше развеселил старого атландийца.

   - Ты не поверишь – пятилетний амет. Сарнали, прошу, скинь видео прихода последней гостьи сиону Ходу на тилинг, пусть сам удостоверится в моих словах, - попросил Тманг интеллектуальный компьютер дома.

   - Слушаюсь, сион, - приятный механический женский голос раздался из динамиков тилинга омера. А через пару секунд Ход и его секретарь с интересом просматривали видео с участием землянки и Тманга.

   - Ну надо же! – ехидно выдохнул Дантэн, а от Иорлика не укрылось, что его бывший ученик поражён. - То есть, - взгляд Хода на секунду переместился на циферблат часов, прежде чем он закончил говорить, - ей потребовалось больше шестнадцати часов, чтобы понять!

   - Что понять? – наставник и Аранс переглянулись, а потом воззрились на самодовольно ухмыляющегося Дантэна.

   - А вот это надо ещё выяснить, - туманно отозвался Ход, светясь улыбкой.

   Ни секретарь, ни Иорлик не поняли, что задумал омерак, но ясно же, что не просто так девушка решилась подарить молодому атландийцу такой достойный напиток.

   - И всё же, - настойчиво повторил Тманг, - в чём ты ей помог?

   - Она тилинг купила, я ей его активировал, - не стал томить любопытного наставника Дантэн, видя, что и Аранс с него не слезет, пока не выяснит подробности.

   - Так вот кто вчера пытался синхронизироваться с системой дома! – обрадовался Тманг. – Сарнали, ты получаешь моё одобрение на синхронизацию с тилингом сиары Заречиной.

   Дантэн недовольно покачал головой, не одобрив поспешный поступок наставника, однако не встревал, так как Тманг был в своём праве. Это его дом и ответственность за него старый атландиец нёс сам. Ход же всячески избегал синхронизации с кем-либо, мало ли какие тайны узнают. В его тилинге было слишком много секретов государственной важности.

   - Не смотри на меня так укоризненно, - наставник не желал передумывать. - Любознательность нужно поощрять! – лишь сказал в своё оправдание.

   - Это всё, что вы хотели узнать? – лениво произнёс омерак, устало поглядывая на экран тилинга.

   - Да, - кивнул Тманг и, кратко попрощавшись с собеседниками, отключил связь.

   Он был счастлив, так как утро началось с хороших вестей. Интересная девочка заинтриговала его, было любопытно узнать, что такого в ней углядел Дантэн, что ускользнуло от внимания старого атландийца, ведь неспроста именно ей Ход помог разобраться с тилингом.

   А Ход, стоя возле открытого балкона, застёгивал рубашку, выбранную секретарём, и прикидывал. Возможно, он был не прав, и времени землянке потребовалось меньше, ведь в Ворщи сейчас только шесть утра. Значит, ей хватило и десяти часов на то, что бы понять: с сильнейшими стоило общаться учтиво и уважительно, а не хватать и требовать. Прогресс, конечно, налицо, раньше из землян никто до этого не доходил.

   Хитрый блеск карих глаз скрыли тугие кудри, но Аранс не мог не заметить кривую ухмылку и напрячься. Улыбка омерака имела особое значение для секретаря – это значит, что день будет трудным. Въедливая и противная натура Хода проснулась раньше его привычной лени, следовательно, опять истерики и слёзы посетителей. Нужно запастись успокоительным. И надо было этой землянке именно сегодня решиться поблагодарить сиона Хода!

   - Дел на Урнасе нет? – неожиданный вопрос омерака застал Аранса, когда он стоял, отвернувшись, чтобы не наблюдать, как тот натягивал брюки.

   - Увы, у вас накопилось за вчера много дел, так что, думаю, вам не стоит покидать планету до самых игр, - попытался он образумить сиона от побега, ведь тот мог и на такое решиться. Всё бросить и лететь вслед за любопытством, которое пробудилось не только в молодом атландийце, но и в самом Арансе. Это был первый случай, когда землянин сподобился поблагодарить сиона Хода. Да на это не решился бы ни один атландиец, а тут хрупкая молодая девушка.

   - Жаль, - с улыбкой протянул Дантэн, натягивая ботинки, заодно вспоминая просительную мордашку Заречиной, явно не желающей видеться с ним лично. А её досада после ответа омера вообще приподняла настроение, окрыляя. Значит, решила передать подарочек через другого, явно смущаясь своего поведения в библиотеке, хотя и бросала ему вызов тогда.

   - Комнаты для землян готовы? – следующий вопрос привёл Аранса в замешательство.

   - Нет, я ещё не выбрал гостиницу.

   - Одну гостевую оставь свободной.

   Вопрос «Зачем?» Аранс не озвучил. Ход ушёл в ванную комнату и вернулся лишь через пять минут, заставив секретаря маяться от любопытства.

   - Что? – бросил Дантэн, проходя мимо него.

   - Просто в вашем доме никогда не было таких гостей.

   - Наставник попросил меня, я не могу ему отказать, - мягко ступая по ковру, Ход на ходу поправлял чуть влажные кудри, оглядывая себя в зеркальных отражениях стен. – Аранс, ты бы не о землянке беспокоился, а о моих посетителях, - посмеиваясь, добавил омерак, останавливаясь возле лифтов. – Надеюсь, никто по пустякам не вздумал меня тревожить?

   - Нет-нет. В основном вопросы организационные, по поводу игр, - заверил его секретарь, заходя вместе с омераком в кабину лифта.

   Его взгляд упал на своё собственное отражение в зеркале, которое занимало две стены. Рядом с сионом Ходом Аранс чувствовал себя намного старше своих лет, хотя ему и исполнилось всего тридцать два. Но стать омерака затмевала секретаря. Он мерк рядом с ним даже в деловом стильном костюме. Сильнейший же не одевал пиджаки на официальные приёмы, чтобы не тратить время, освобождаясь от них при возможном нападении.

   Поправив свою причёску, Аранс задумался, а не отрастить ли волосы такой же длины, как у омерака. Ход поймал его задумчивый взгляд в зеркальном отражении и подмигнул. Улыбка так и не сошла с его лица.

   - Не стоит мне подражать. Оставайся собой, Аранс, именно таким ты нравишься своей подруге.

   Секретарь поперхнулся, смутившись, что его мысли оказались открытыми для Сильнейшего, и опустил голову, сипло благодаря за совет. Двери наконец открылись, выпуская мужчин на улицу, где их поджидал скоростной лёгкий флаер. Порывистый бриз, нёсший с собой солоноватый привкус океана, растрепал кудри на голове Хода, надул, как паруса, ткань рубашки. Идеальное тренированное тело Сильнейшего, его пластика в любом движении завораживали. Аранс засмотрелся на своего господина, перепрыгивающего через борт флаера, втайне мечтая хоть раз вырвать победу и доказать себе, что он тоже достойный гражданин республики. Поэтому и тренировался усиленно каждый вечер, чтобы принять участие в играх Сильнейших.

***

Возвращение Фимы было замечено не только соседками по комнате, но и Сашей с Аликом, которые шли в столовую и столкнулись с девушкой возле дверей, когда она входила. Ребята решили позвать девчонок на завтрак.

   - О, Фима, да ты бальзам для души приобрела! – обрадовался Алик и даже руки потянул к бутылке, но Фима замотала головой и строго заявила, что это подарок для бабули.

   - Так долго же ещё до отлёта! Девчонки, ну давайте сегодня устроим вечеринку? – заканючил кареглазый шутник, вечно желающий развлечений, жадный до чужих подарков.

   - Вдруг деньги закончатся к тому времени? Так что нет уж. Хочешь вечеринку, покупай выпивку сам, да и вообще алкоголь вреден для здоровья! - решительно отозвалась Фима, а девчонки её поддержали, так как баба Мара стала и для них чуть ли не закадычной подружкой.

   - То-то ты им свою родственницу решила извести, - рассмеялся Алик, за что получил увесистый подзатыльник от Саши.

   - Эй! – обиженно воскликнул шутник, гневно глядя на друга. – Больно же!

   - Тебе же сказали что это подарок. Да и Фима уже устраивала для нас праздник, теперь наша очередь. Не находишь?

   Серьёзный тон Мантьяна образумил, и Алик перестал паясничать. Девчонки пропустили Фиму в комнату и обступили Сашу. Ребята в ожидании, пока она уберёт подарок в чемодан, обсуждали предстоящую вечеринку, причём Алик был генератором идей, а Саша жёстким цензором, который на корню рубил самые безрассудные и опасные.

    Быстро оглядев комнату, Фима оценила работу роботов, которые уже аккуратно застелили кровать. Приятные бежевые оттенки интерьера были разбавлены яркими вещами девчонок, которые, увы, не вписывались в умиротворённый и продуманный дизайн спальни. А всё дело в ярких красках, которые были так любимы землянами, в отличие от более сдержанных атландийцев, поэтому и казалось, что в убранной комнате царил лёгкий бардак.

   Окинув себя придирчивым взглядом в зеркале трюмо, девушка схватилась за расчёску и отточенными движениями провела ею по длинным волосам, которые немного растрепались со всей этой беготнёй. Наряжаться, как и прежде, она не планировала, ведь после завтрака нужно будет переодеваться на тренировку. Фима в выбранном жёлтом льняном платье простого прямого кроя всё равно не терялась на фоне Юлианы и Аниты, которые с утра были уже при параде.

   За ту пару минут, что она потратила на переодевание, ребята, ждущие её в коридоре, так и не решили, в чьей комнате, собственно, собираться. Саша хмурился, но не встревал. Чувствуя молчаливую поддержку друга, Алик упорно спорил с возмущёнными девочками, что их комната как нельзя лучше подходит для таких мероприятий. Маратова было невозможно переспорить.

   - А давайте всё же в вашей комнате, - решила внести в спор свои пять кредиток Фима, пристраиваясь рядом с Анитой и с усмешкой глядя на обиженного Алика, который явно вознамерился всеми правдами и неправдами пробраться в их спальню.

   Мантьян тяжело вздохнул, качая головой.

   - Не лучшая идея, но я посмотрю, чья комната годится, чтобы принять вас, как гостей.

   Мягко, но настойчиво Саша умудрился прекратить спор, пока на голоса взвинченных до предела Аниты и Юлианы не сбежались другие парни, желающие оттянуться в их комнате.

   Когда же все решили, что пора наконец идти в столовую, Серафима вздрогнула от лёгкой вибрации браслета, который по непонятной прихоти не снимала уже который день, а затем от него раздался приятный женский голос, говорящий на атландийском языке:

   - Приветствую вас, сиара Заречина. Ваш тилинг синхронизировался с интеллектуальной системой «Умного дома» сиона Тманга. Меня зовут Сарнали, приятно познакомиться, и я готова выполнить любые ваши пожелания.

   Как только раздались первые слова, а Фима в шоке воззрилась на поднесённый к лицу изумрудный ободок, ребята в изумлении замерли и стали озираться в поисках источника звука.

   - Кто это? – первой отмерла Анита и с любопытством уставилась на браслет Фимы.

   Та резко выдохнула, опустила руку и смущённо улыбнулась. От неё не укрылось то, какими обалдевшими глазами смотрели на неё парни. Если подруги видели, как долго она перед сном возилась с браслетом, то парни понятия не имели, что украшение непростое.

   - Сама в шоке, - шепнула Серафима, жутко смущаясь присутствию свидетелей. Любопытство распирало её наравне со всеми, вот только это был её тилинг, и девушка не хотела делиться сведениями о нём ни с кем, особенно с подружками, которые по-новому взглянули на её украшение.

   - Но звук был от браслета, - не унималась настырная блондинка. – В нём что, комфон встроен?

   Фима кивнула.

   - Не могла никак настроить, но вот, скорее всего, всё же прошла регистрацию, - придумывая на ходу, стала объяснять девушка.

   Но блондинка её уже не слушала. Она обрадованно обернулась к Жаравиной со словами:

   - Вот бы и нам такой!

   - Это сплошное расточительство, - вдруг серьёзно отозвалась Юлиана, по лицу которой было сложно определить истинные чувства. – Такое украшение не к любому наряду подойдёт, а вот мой комфон, - девушка вытащила стильный тонкий девайс из кармана платья, демонстрируя россыпь искусственно выращенных бриллиантов на чёрном корпусе, - подойдёт ко всему, к тому же его очень удобно прятать.

   После этого она, оттянув край ворота, под восхищённый вздох Алика запихнула комфон себе в бюстгальтер и похлопала по груди, показывая, что девайс надёжно спрятан под обтягивающей тканью платья.

   - Какая прелесть, - шумно добавил Маратов и подался вперёд, намереваясь обнять кокетливо подмигивающую ему Юлиану, но Саша резко дёрнул друга за шиворот назад и бросил взгляд на спешащих по коридору ребят:

   - Пойдёмте уже завтракать, - позвал он девочек, и Фима незаметно выдохнула с облегчением.

   В столовой их ждал не только завтрак, но и Семён Яковлевич в обществе Тманга, которые и рассказали, как и где будут проходить тренировки. Фиме, как считал Гаврилов, повезло больше всех, хотя она думала иначе. Девушка не была приверженцем симуляторов. Учебная кабина – это не скоростной флаер, на котором придётся соревноваться в действительности. Настойчивая мысль о нереальности событий никогда не отпускала её, когда она надевала виртуальные очки, да и поднять в воздух настоящую машину намного приятнее, чем плод своего же воображения.

   К услугам же ребят предлагался огромный спортивный зал, построенный специально для подготовки учеников Иорлика в небольшом отдалении от особняка под открытым небом. Семён Яковлевич пообещал им устроить пробежку, на которой Фиме тоже нужно было присутствовать. В ответ та лишь кивнула, чувствуя всеми фибрами своей души внимательный взгляд Тманга и жутко смущаясь. Нет, определённо, не стоило слушаться совета пьяной бабули. Или уж прежде чем что-то сделать, хотя бы изучить этикет, может, у атландийцев есть свой особенный способ просить прощения, а теперь она своей выходкой привлекла внимание хозяина особняка, который, словно назло, пытался каждый раз поймать её взгляд. Ну и как в таких условиях можно было спокойно позавтракать? В итоге голодная, пристыженная и злая на саму себя, Фима вернулась в комнату, чтобы переодеться и выйти на пробежку.

   Браслет занимал все мысли девушки, пока она бежала наравне с ребятами до стадиона. Прибор ожил вновь, стоило ей надеть защитный костюм. Устройство собственного костюма никогда не интересовало её. Костюм и костюм, ну защитный и что с того? А на поверку оказалось, что тилинг мог его усовершенствовать! Стоило ему только синхронизироваться с ним, как тут же появилось диалоговое, мерцающее синим светом виртуальное окно. Браслет предлагал Фиме автоматически позволить устанавливать настройки или же оставить их по умолчанию. Подвигав виртуальные бегунки, девушка почувствовала на своей шкуре, что такое усиленная гравитация, и чуть не взлетела до потолка, когда нечаянно устроила себе режим невесомости. Уникальные способности, которые открывал для неё тилинг, не могли не будоражить воображение, но экспериментировать Фима не спешила и оставила настройки по умолчанию. Хотя так и хотелось позволить атландийскому девайсу настроить костюм по его разумению.

   Теперь стало понятно, как Ход с такой лёгкостью спрыгнул с крыши, и вообще это многое объясняло в невероятной силе атландийцев. Может, конечно, дело не только в приборе, ведь в справочниках, которые она нашла в библиотеке, написано, что полностью полагаться на тилинг не имело смысла, однако он был очень удобным и практичным приобретением.

   - Привет. Ты сегодня очень задумчивая, - рядом с Фимой раздался голос Матвея, когда она пробегала мимо очередной высокой живой изгороди, скрывающей здание стадиона, к которому и направлялся отряд спортсменов.

   Фима с улыбкой поздоровалась с Железновым, не зная, что сказать в своё оправдание.

   - Погода хорошая, - ляпнула она первое, что пришло в голову.

   Скрывать секреты Фиму научили её бывшие друзья, да, собственно, и нынешние знакомые не отличались тактом. Всё, что им могло понравиться, они хотели если не примерить, так потрогать. Слишком много дорогих сердцу вещей кануло в никуда, и, став старше, Фима ревностно относилась к личному пространству. Именно поэтому и жадничала, не делясь даже информацией, знала, к чему это приведёт. Если не дать – подумают, что ханжа и задавака, дать – можно смело попрощаться и не ждать, что вернут. Хотя конечно порой проще дать, чем объяснять, почему не хочется, но это были редкие исключения из правил. Обычно Серафима отстаивала своё до победного конца.

   Но задумавшись над практическими возможностями тилингов и предстоящими играми, вдруг неожиданно для себя спросила у Железнова:

   - А у тебя деньги есть?

   Тот даже с шага сбился, удивлённо моргнул и снял наушники, из чего Фима сделала вывод, что музыку он слушал очень тихо.

   - Деньги? – встревоженно переспросил её Матвей.

   - Да, деньги, – менее уверенно отозвалась Фима, не сбиваясь при этом с ритма, и продолжила бег, ведь где-то впереди маячила фигура отставного военного, который с лёгкостью преодолевал дорогу наравне с молодым поколением.

   - А сколько тебе надо? – Фима усмехнулась, понимая, что Матвей не так глуп, чтобы открываться перед ней, выкладывая все свои тайны.

   - Не знаю, надо посмотреть, сколько стоит тилинг для мужчин.

   - Тилинг? – Матвей повторил незнакомое слово, и Фима показала ему совместно купленное украшение.

   - Это не просто браслет, а любопытное устройство, которое может помочь тебе на играх.

   Заинтересованность тут же вспыхнула в серых, как утренний туман, глазах Железнова, а сам он расслабился, хотя и не отказался от расспросов.

   - А что он может?

   - Он подключается к защитному костюму и усиливает его работу, - с широкой улыбкой заявила Фима и даже продемонстрировала, нажав уже познанную на практике кнопку. Её высокий прыжок не остался незамеченным учителем, который в тот самый момент, когда одна из его учениц взмыла над головами парней, обернулся, чтобы проверить отстающих.

   - Заречина! – громкий окрик спугнул в Фиме исследовательский азарт, и она быстро отключила тилинг, испуганно поджидая, когда к ней подбежит разгневанный Семён Яковлевич. – Заречина, - повторил он сердито, - ты зачем костюм надела? Я же сказал, что он для Тошана, а здесь, на Урнасе, нужны усилители! А ну марш снимать костюм!

   Затем Гаврилов оглянулся на ребят, некоторые из которых тоже видели прыжок Фимы и теперь пытались повторить её подвиг.

   - Так! – сообразил вдруг физрук, отчего сегодня студенты такие бодрые. – Все, кто надел защитный костюм, бегом снимать его. Не управитесь за десять минут – пятьсот отжиманий штрафа!

   Фиму просто чуть с ног не сбили, и она, махнув Матвею, поспешила нагнать сокурсников. Желающих получить штраф не было!

***

Пять дней до игр прошли для Серафимы как в тумане. Она просто не успевала жить. Ей хотелось сделать так много, а тренировки отнимали драгоценные часы. Даже тилинг не помогал, скорее наоборот, пугал своими открытиями в самый неудобный для этого момент. Он умудрился даже подключиться к учебной кабине, создав для Фимы настоящий ад, полное погружение, а не просто 6D эффект. Всё казалось настолько реальным, что она даже терялась в первые секунды, и программа не отключалась до тех пор, пока она не долетала до финиша. И лишь тогда приходила спасительная надпись, возвращающая в реальный мир: «Вы выиграли». Да, выиграла, но у кого? У ботов, у тех, кого даже не существует? Это раздражало, как и тот факт, что ребята на неё обиделись. Тилинг, как они узнали у сиона Тманга, не являлся для землян запрещённым усилителем, а таким же средством адаптации, как и защитный костюм, и его применение на играх Сильнейших более слабой расе позволили бы, если бы у парней было достаточно средств на их покупку. Хотя Гаврилов и обещал что-нибудь придумать, так как видел, что вытворяла Заречина на тренировках.

   В последний день перед вылетом на Тошан он даже решился на личный разговор с ней о том, чтобы одолжить тилинг для Георгия, так как ему достался самый сложный вид спорта – борьба.

   - Вы что! – возмущённо воскликнула Фима, пряча браслет рукой, а Георгий, угрюмо насупившись, замотал головой.

   - Я бабские браслеты носить не буду.

   - Да кто тебя спрашивать будет! - рявкнул на него Семён Яковлевич так, что и Фима, и Георгий подпрыгнули на стульях, а гневный голос Гаврилова ушёл гулять гулким эхом под потолком малой гостиной, куда их пригласил физрук.

   - Вы понимаете всю серьёзность этого мероприятия? - тихим напряжённым шёпотом заговорил он, вглядываясь в обиженные лица ребят. - Мы не имеем права пасть лицом в грязь перед атландийцами. Мы должны использовать любой шанс.

   Хорошая попытка, но Серафима перевела дух и не прониклась. Лишь упрямо поджала губы и так же тихо спросила:

   - Почему, если это так важно, правительство не выделило вам деньги на покупку тилингов?

   - Да, - раздражённо сверкнул на Гаврилова синими глазами Ласков.

   - Да потому что, - устало выдохнул Семён Яковлевич, откинувшись на спинку кресла. – Тилинг внесён в список опасных устройств, хотя запрета на его ввоз нет, но факт остаётся фактом. Правительство нам тилинги точно покупать не будет, но и запрещать приобретать на собственные средства тоже.

   - Хорошо устроились, - хмыкнула Фима, вспоминая цену на тилинг. - Это вам не комфон в любом уличном магазинчике приобрести.

   - Хорошо, - согласился с ней Семён Яковлевич. – Ну так что, дашь ему браслет на время соревнований?

   - Нет, - упрямо мотнула головой Фима. - И не упрашивайте, но кое-что конечно могу попробовать сделать, но не факт что получится.

   Гаврилов расстроенно выдохнул, не слушая девушку. Он нервничал, так как от этих соревнований могла зависеть его судьба. Он, конечно, не питал иллюзий, но отчаянное желание хоть немного прославиться грело старое, закалённое в суровых солдатских буднях сердце. Опять же туманные намёки ректора о повышении оклада в случае хотя бы одной победы. В том, что Заречина выиграет гонки, он даже не сомневался, способная ученица умудрялась в учебной кабине развивать атландийские скоростные режимы. А вот Ласкова было жальче всех – защитный костюм мог не выдержать атак соперников. По заверениям Тманга, тилинги и допинги не допускались к применению атландийцами на играх, это прерогатива слабейших, вот только он сразу предупредил о возможных травмах. И самым уязвимым оказался звезда университета. Его надо было защитить, слишком большие надежды Семён Яковлевич возлагал на Ласкова в ближайших федеральных соревнованиях среди молодёжи. Любая травма, полученная завтра, могла закрыть для Георгия путь в профессиональный спорт.

   Ректор это знал и требовал отстранения Ласкова от игр Сильнейших, но в парне взыграл спортивный азарт. Гаврилов уже попытался намекнуть Георгию, чтобы он поддался в первом раунде, на что получил кучу вопросов, которые начинались одним «Почему».

   Упрямство Заречиной тоже было понятно Гаврилову. Но он не простил бы себе, если бы не использовал шанс, поэтому и надавил на горло своей гордости, прося о помощи эту девочку. К сожалению, всё зря. Молодёжь слишком амбициозна и смотрит очень узко, эгоистично.

   - Если на этом всё, я пойду, - Фима так и не дождалась отклика от учителя и встала, только тогда Семён Яковлевич кивнул, отпуская как её, так и своего любимца.

   В коридоре Фима легко тронула Георгия за руку, останавливая рвущегося присоединиться к своим друзьям юношу.

   - Гоша, когда прилетим на Тошан, я попробую помочь тебе, хорошо?

   - Я бабский браслет всё равно не надену, - хмуро повторил Ласков, а Фима рассмеялась, чувствуя себя свободнее и раскованнее, чем перед преподавателем.

   - А тебе его никто ещё и не даст. Так что расслабься, - подмигнув ему, Серафима зашагала первой в свою комнату, чтобы поскорее переодеться во что-то более лёгкое и слетать в город, в библиотеку. Диплом за неё никто не напишет!

ГЛАВА 6

Чем Тошан отличался от Урнаса? Казалось бы, две одинаковые планеты, но при тщательном рассмотрении обнаруживалось множество отличий. Тошан был значительно больше по размеру, что в принципе и так было видно. Но более густонаселённым был Урнас, выглядевший с орбиты новогодней гирляндой, особенно когда показал свою ночную сторону. Это Фима поняла, сидя на диване возле иллюминатора в своей каюте на небольшом военном звездолёте, который предоставили для перелёта землян. Большую же часть планеты Тошан покрывали огромные океаны, и она казалась с орбиты синим шаром, украшенным кружевом густых облаков, укутанным энергетическим планетарным щитом, мерцающие ячейки которого переливались синим цветом. На орбите Тошана было оживлённо: огромные корабли, маленькие транспортники, частные лайнеры, каждый ждал разрешения на посадку. Контроль был жёстким, и Тманг лишь сокрушался, что они так поздно вылетели, и теперь придётся стоять в пробке.

   Обняв колени, Фима нервничала. До игр было всего пятнадцать часов, а перед ними только одна тренировка, чтобы привыкнуть к силе притяжения планеты и адаптировать организм к нагрузкам. Но куда страшнее было столкнуться лицом к лицу с Ходом, про которого она узнала чуть больше из информационных источников в библиотеке. Дантэн Ход был не просто Сильнейшим, а единственным претендентом на пост главы республики Атланда. И да, его уже второй год подряд единогласно выбирал на эту должность народ, но упрямый атландиец упорно отказывался принимать на себя обязанности главы республики.

   Бутылка амета заняла своё законное место в рюкзаке и ждала своего часа. Добрый и отзывчивый Тманг пообещал лично устроить встречу Фимы и Хода. И Серафима чувствовала себя обязанной ещё и ему за беспокойство.

   Ребята шумной компанией собрались на смотровой площадке, а Фима решила уединиться. Ей нужно было собраться с духом, ведь приносить извинения – это очень сложно, особенно когда столько времени тянула. Изучив этикет республики, девушка знала, что так как все равны, то никаких особенных эпитетов для Хода не требуется, просто от чистого сердца попросить прощения за своё невежество, только и всего. Казалось бы, такая малость, а сколько уже потрачено нервов. В голове проектировать разговор было проще в тишине, а не когда вокруг все веселятся, подшучивают и призывают сделать всех на гонках. Увы, парни все как один уверились, что Серафима сможет стать пусть не первой, но одной из призёров. Гаврилов озвучил свои надежды на то, что его студенты хотя бы попадут в первую десятку турнирной таблицы.

   Но сейчас Фима мысленно готовилась к более сложному бою, чем соревнование.

   Посадка, как и прохождение контроля, заняли около часа. Люк звездолёта опустился, открывая привычный городской пейзаж: бесконечные высотные дома города Эренгер, стремящиеся своими пиками проткнуть небосклон. К трапу подходили трое встречающих, впереди, конечно же, сам Дантэн Ход в сером парадном мундире, и это Фиму не удивило, ведь вместе с ними летел Иорлик Тманг и уже знакомая четвёрка его учеников.

   Площадка на крыше небоскрёба, на котором сделал посадку их корабль, была огромной и оборудована подъёмниками. Платформа, стоило только троице перешагнуть её границы, ожила и стала медленно опускаться вниз, а створки раздвижной крыши сомкнулись над звездолётом, погружая всех на пару секунд во тьму, пока глаза не привыкли к искусственному свету ангара.

   - Приветствую вас, сионы и сиары, на планете Тошан, в городе Эренгере, где проходят ежегодные Игры Сильнейших, - сильный и приятный баритон Дантэна был приветлив, хотя атландиец не улыбался, зато за него это делал мужчина с короткими кудрявыми волосами, стоящий по правую руку от него. Зеленоватого оттенка деловой костюм не скрывал подтянутого тела атландийца, но в сравнении с Ходом он казался у́же в плечах, как, впрочем, и второй представитель планеты Тошан, стоящий за спиной Дантэна чуть левее. Возможно дело в костюмах, которые затмевал военный мундир, а может в том, что мужчины не стояли рядом с омераком, подчёркивая его статус.

   - Сион Тманг, рад видеть вас в добром здравии, хотя вы на днях предрекали себе скорую кончину, - не упустил возможность поддеть наставника Дантэн, улыбаясь ему как старому приятелю.

   - На всё воля Судьбы, когда она решит, тогда и будет повод горевать о несбывшемся.

   - Я не верю в Судьбу, омер, - мягко возразил Дантэн и, сделав широкий шаг, оказался рядом со старым атландийцем, по-дружески похлопал его по плечу и добавил: – Так что и вы не верьте, а стройте её сами.

   Фима, нервно сжимая лямки рюкзака, поглядывала из-под козырька кепки на омерака, который приветствовал всех учеников бывшего наставника лично, и каждому в их адрес была сказана острая шпилька, от чего лерсы злились, однако проявляли учтивость. И вот перед этим нахалом ей придётся извиняться. Фима мысленно взмолилась Создателю, чтобы тот дал ей терпения. Собственной выдержки точно не хватит, и подношение могло легко стать орудием убийства или покушения.

   Когда с приветственной частью было закончено и слово взял улыбчивый атландиец, Аранс Глаб, атмосфера в ангаре разрядилась. Глаб бегло говорил на земном всеобщем языке. Он объяснил, что перед тренировкой землян разместят в гостинице, а дорогих гостей в загородном доме омерака. Затем лёгкий обед, тренировка на стадионе, где будут проходить игры, потом отдых, маленькая экскурсия для студентов по залам Славы при самом стадионе, и, конечно же, торжественная часть открытия игр. Соревнования будут проходить двое суток, так как заявленных спортсменов в этом году не так много.

   После этого объявления Глаб указал на третьего сопровождающего, представив его Тьеденом Гаюруном, которого выделили в качестве гида и помощника землянам. Он-то и должен был отвести ребят в гостиницу и помочь с размещением. Фима краем уха слушала восторженные шепотки ребят, сама же ловила на себе взгляды шепчущихся Тманга и Хода. Тот щурил свои и без того узкие глаза, страшно при этом улыбаясь. Так обычно коварно улыбалась бабуля, когда видела очередного красавчика, с которым намеревалась провести вечер, а может и утро.

   Решив, что глупо стоять и ждать, Фима шагнула вперёд, ведь лучше быстро отстреляться, чем томиться в сомнениях и тревогах, но именно в этот момент её окликнул Саша.

   - Фим!

   Серафима обернулась, Мантьян махнул ей рукой, подзывая ближе. Рядом с ним стояли Георгий и Алик. Анита и Юлиана тоже слышали оклик и замолчали, настороженно проводив Заречину взглядами.

   Дождавшись, когда девушка подойдёт, Саша тихо шепнул, склоняясь к уху Фимы, чем ужасно её взволновал:

   - Это правда, что Гоша сказал?

   И дело было не в аромате мужского парфюма и даже не в том, что с такого близкого расстояния разглядела капельки пота на его лбу, просто она поймала тяжёлый, пронзительный взгляд Матвея. Тот стоял как раз за спиной Мантьяна, как обычно, чуть в стороне ото всех. Фима удивилась тому, как среагировала на напряжённый взгляд Железнова: испугалась, словно её застукали за неприличным занятием.

   Сбросить оцепенение получилось после того, как Алик повторил вопрос Саши, настойчиво толкнув девушку в плечо.

   - А? – с трудом разорвав зрительный контакт с Матвеем, Фима повернула голову к кареглазому шутнику, только в этот раз он не улыбался, а был предельно серьёзен.

   - Ты и вправду можешь помочь Гоше? – шёпотом уточнил Маратов.

   Фима кивнула, затем мотнула головой и в конце пожала плечами.

   - Стопроцентной гарантии нет, но я могу попробовать, - стала объяснять девушка ребятам, обступившим её чуть ли не со всех сторон, отрезая от Матвея.

   - Спасибо, - благодарно шепнул Саша, кладя руку на её плечо и по-дружески сжимая. – Ты просто не представляешь, как поможешь ему.

   - Я ещё даже не знаю, получится или нет, - смутилась Фима от пока ещё не заслуженной похвалы.

   - Даже если не получится, главное, что ты попробовала, - ничуть не сбавляя торжественности тона, заверил её Саша, и Серафима в который раз убедилась, что Мантьян самый галантный и милый из всех парней, с которыми она училась.

   - Сиара Заречина! - зычный голос Тманга заставил Фиму разве что не подпрыгнуть на месте. В этот раз она развернулась резко, напряжённо глядя на приветливо улыбающегося ей омера. – Прошу вас, подойдите к нам.

   Ребята зашептались, а Юлиана насмешливо нарочито громко бросила Аните, поглядывая на Заречину:

   - Серафима сегодня у нас прямо нарасхват.

   Обижаться Фима не стала. Ситуация со стороны наверное более чем странная, а объясниться с подругами она всегда успеет.

    Подходя к атландийцам, поймала на себе хмурый и недовольный взгляд ещё и Семёна Яковлевича. Фима совсем растерялась, поэтому приветливая улыбка получилась фальшивой и кривой.

   - Приветствую вас, сион Ход, - поздоровалась она первой.

   - Приятно удивлён вашим желанием пообщаться со мной лично, сиара, - склонив голову набок, атландиец рассматривал девушку с нескрываемым любопытством, при этом его руки были сцеплены за спиной. Тёмные карие глаза искрились весельем, как, собственно, и у Тманга. Улыбка нет-нет да казалась не мягкой, а издевательской.

   Может у Фимы воображение разыгралось, но стоять возле атландийцев становилось с каждой секундой всё более неловко. Меж тем Ход продолжал вещать, и Фима не уловила момент, когда всё пришло в движение:

   - К сожалению, времени у меня на аудиенцию из-за игр нет, поэтому предлагаю вам лететь с нами ко мне домой.

   На этих словах он развернулся и стал спускаться с трапа, а вслед за ним и Тманг, поманивший девушку за собой. Фиме пришлось подчиниться, чтобы услышать конец фразы Хода:

   - Пока я буду помогать моим гостям расселяться, заодно смогу выслушать вас.

   - О нет, - тут же заартачилась Серафима, не представляя, как она будет одна среди атландийцев. – Моё дело потребует от вас всего пары минут.

   - Думаете? – вполоборота глядя на девушку, расплылся в хищной улыбке Дантэн, от чего Фиму бросило в холодный пот. Она поняла, что Тманг рассказал, в чём суть вопроса, и парой минут, как она планировала, его не решить. – А зря, - тихо закончил мужчина и, словно забывая о ней, заговорил с Арансом об обеде для гостей и прочих деталях, которые у секретаря были, конечно же, улажены. Единственное исключение, которое он не учёл – это новая гостья.

   Фима растерянно оглянулась на ребят, которых гид уводил в другую сторону, к аэробасу с эмблемой игр Сильнейших, в то время как Ход вёл атландийцев к серебристому флаеру.

   - Сиара Заречина, мы ждём вас, - окликнул Дантэн девушку в розовом спортивном костюме, упиваясь пьянящим чувством предстоящей игры.

   Наставник и его ученики уже не интересовали его, ими занимался Аранс. Да и наскучили они омераку. Огрызались ему в ответ вяло, без души, а наставник стал слишком часто упоминать про свой возраст, портя всё веселье на корню. Зато теперь он оторвётся. Землянка была уникальным шансом, если конечно не разочарует его, как другие её соотечественники.

   Садясь во флаер, Фима в очередной раз поразилась тому, что никто из мужчин не подал ей руку и даже не предложил место – мелочь, казалось бы, но, тем не менее, неприятно. Дантэн занял место пилота. Фима села на свободное кресло рядом с Тмангом. На руке уже привычно завибрировал тилинг, желая подключиться к управлению флаера, и девушке пришлось отвлекаться на него, отказываясь от запроса. Так происходило каждый раз, стоило ей взойти на борт корабля или же оказаться под сводами какого-нибудь заведения, где есть интеллектуальная программа.

   - Сиара, - раздался недовольный голос Дантэна, - вы что, так и не ознакомились с инструкцией к тилингу?

   Говорил атландиец на своём родном языке, который казался девушке рычащим по сравнению с более мягким всеобщим земным, поэтому и вздрогнула от неожиданности.

   - Простите? – обратилась она к Дантэну после небольшой заминки, ловя на себе удивлённые взгляды атландийцев.

   - Тилинг можно поставить на пассивное ожидание приказов, чтобы он не лез ко всем подряд устройствам для синхронизации, - пристыдил её на глазах у всех Ход, и Фима покраснела, но, насупившись, всё же решила послушаться совета противного хама, чтобы лишний раз не досаждать ему.

   - Так-то лучше, - услышала ворчливое от кресла пилота.

   - Не переживайте, - мягко поддержал Иорлик землянку, улавливая наигранную злость в голосе Хода. Ведь мальчишка мог и промолчать, мог, да не стал. Забавно развивались события.

   Фима тяжело вздохнула и тихо поблагодарила бывшего главу республики. Иорлик был очень понимающим атландийцем и, чтобы развлечь Фиму, завёл разговор о её дипломе, и она даже решилась попросить об интервью, рассказав о том, что она давно об этом мечтала. Старому атландийцу идея понравилась, и Серафиме пришлось снова оправдываться, когда выяснилось, что вопросы она ещё не успела составить. И, вернее всего, сможет это сделать лишь через неделю после соревнований, тогда и Семён Яковлевич не будет отвлекать своими утренними тренировками, и у неё времени будет больше. Тманг принял её извинения, прося не волноваться так сильно. Но как не нервничать, когда его ученики с живым интересом слушали их беседу, даже хладнокровный Юдери и тот утратил свою маску безразличия.

   А когда девушка вышла из флаера возле дома Хода, то и вовсе потеряла дар речи. Нет, её впечатлил не сам дом, искрящийся зеркальными покрытиями солнечных батарей, а океан, бушующий высокими волнами за обрывом. Сильный порывистый ветер чуть ли не сбивал с ног. Фима придерживала козырёк кепки, любуясь на то, как белые тучи рвались и таяли на голубом небе. Птицы, резко меняя угол полёта, срывались вниз в пенные волны, будто желая разбиться, но вновь взмывали, чтобы повторить свой трюк. Невозможно яркий морской пейзаж в лучах Атласа был пропитан тоскливыми песнями птиц, оседая на губах солёным привкусом.

   Устав держать руку возле лица, Серафима сняла кепку, и её распущенные волосы взметнулись, словно знамя. Девушка подставила лицо ветру, чуть задерживая дыхание, когда сильный порыв брызгался каплями океана. Поддавшись настроению, Фима раскинула руки в стороны и рассмеялась, забывая обо всём, наслаждаясь стихией, не замечая, что, пока она блаженствовала, ею любовались атландийцы. Они уже привыкли к красоте этого места и сейчас даже завидовали землянке, потому что она испытывала то, что когда-то и они. Увы, первый раз самый яркий и сильный, затем приходило спокойствие и умиротворение.

   Надышавшись вдоволь солёным воздухом, Фима с улыбкой обернулась и замерла, растерянно глядя на мужчин, замерших возле крыльца.

   - Итак, пройдёмте, - первым спохватился Аранс, который не ожидал от себя, что может так заглядеться на землянку. Он очень любил свою подругу, Гулару. А тут как по голове чем ударили, стоял, улыбался и глаз отвести не мог.

   Ход, сложив руки на груди, мерил Фиму задумчивым взглядом. А когда она прошла в дом, с любопытством оглядел бесконечный простор океана. Сегодня он был глубокого цвета индиго, а небо пронзительно голубым. Белые острокрылые ямены парили в тугих потоках воздуха, срывались вниз за рыбой. Чёрный голый камень обрыва окаймлял посадочную площадку, вдоль берега не было ни одного деревца, но почему-то именно этот суровый пейзаж зацепил Дантэна за душу когда-то и он решил обосноваться здесь, построил дом. Ему не раз говорили, что это красивое место, но вот так открыто выражать свои чувства стеснялись. Поток ярких, пьянящих эмоций, коснувшихся не только его, но и других атландийцев оказался удивительно приятным, лучше тысячи слов.

   Нервно оглядывая утопающий в зеркальных поверхностях очень светлый холл, а затем и гостиную, куда проводил всех Аранс, занимающий должность секретаря при Ходе, Фима шагала за мужчинами, пытаясь не отставать. Зеркала, казалось, были везде, и девушка не раз ловила своё ярко-розовое отражение на фоне белых стен и мебели. Её выходка на посадочной площадке не прошла бесследно, Серафима пыталась пригладить руками растрепавшиеся на ветру волосы, которые даже кепка не могла примять как следует. Поэтому она украдкой сбежала в ванную комнату, получив подсказку, в каком направлении её искать, от Аранса. Когда же она вышла в гостиную вновь, Дантэн как раз стремительно пересекал холл и махнул гостям, жестом показывая следовать за собой.

   - Ну что за несносный мальчишка, - ворчливо выдал Тманг, - никакого почтения.

   С этим Фима была согласна, этикет, принятый на Земле, сильно отличался от очень простых взаимоотношений между республиканцами. Снова никто из мужчин не предложил ей присесть за стол, не отодвинул стул для неё. Оглядев просторную столовую, девушка подивилась такому же, как и в гостиной, дизайну, переполненному стеклом, зеркалами и белым цветом мебели. Одна стена казалась сплошным огромным окном от потолка до пола с видом на океан, прикрытым лёгкой, многослойной, прозрачной, но переливчатой органзой. Правда, приглядевшись, девушка заметила раздвижные двери, выходящие на балкон. Присев с краю стола, подальше от хозяина дома, девушка сняла с плеч лямки рюкзака, примостив его на пустой соседний стул, туда же положила кепку. Роботы в роли официантов обслуживали девушку вместо атландийцев. И это разительно отличалось от совместных ужинов и завтраков в доме Тманга, где ребята ухаживали за девчонками, подкладывали им блинчики, любезно ставили поближе розетки с ягодными конфитюрами.

   - Сиара Заречина, - окликнул её Ход и с улыбкой продолжил, когда Фима, встрепенувшись, посмотрела на него, - ваша тренировка через полтора часа, так что поторапливайтесь с обедом.

   Кивнув, показывая, что услышала, Фима решила поесть, да и тема разговора мужчин была интересна. Они говорили не столько о соревнованиях, сколько об охране планеты как в целом, так и отдельных гостей в частности. Все Сильнейшие, члены Совета, будут размещены, конечно же, у Хода в доме. Аранс ожидал их появления примерно через час, к тренировкам, но заверил своего начальника, что комнаты готовы, словно это он принимающий гостей хозяин, а не Дантэн, который лишь равнодушно кивал, увлечённо поедая овощное рагу с мясом. Серафима поняла, что все присутствующие будут участвовать в соревнованиях, причём Ход замахнулся на все виды спорта, кроме одного – командной игры в флайбол. А когда Тманг предложил ему роль капитана команды, тот презрительно фыркнул.

   - Было бы кем командовать, - недовольно отозвался молодой атландиец. – Вы сами-то видели, кого выбрали? – язвительно добавил, не стесняясь присутствия Серафимы за столом. - Я даже уверен, что сделали вы это специально, чтобы земляне выиграли.

   Омер оправдываться не стал, лишь растянул сухие бледные губы в улыбке. А его ученики притихли, прислушиваясь к перепалке двух Сильнейших.

   - Это послужит уроком, - после долгой минуты тишины объяснил Тманг, причём не Дантэну, а именно лерсам и Серафиме. – Нужно учиться чему-то новому, почему бы не флайболу. Я устал смотреть одно и то же, а так хоть какое-то разнообразие.

   Дантэн усмехнулся, отодвигая пустую тарелку, которую тут же забрал робот, ставя перед атландийцем фарфоровую чашку на блюдце.

   - Хотелось бы узнать, в каком виде спорта будет участвовать сиара Заречина, - сменил тему Ход, и все обернулись на девушку, которая как раз положила себе в рот кусочек фруктового десерта.

   Сглотнув, Фима немного нахмурилась, не улавливая, – это предложение вступить в беседу, или атландийцы и вправду не знали очевидного? Ведь они сами организаторы встречи, должны были изучить списки участников.

   - Я буду участвовать в гонках, - осторожно ответила она.

   - Как интересно, - мягко улыбаясь, отозвался Тманг. – Это самое захватывающее зрелище.

   - Мне нравится вольная борьба, - не согласился с ним Дантэн. – Помять бока неуклюжим увальням, да и вообще размяться. Если бы не это, то давно бы забросил игры.

   Ученики Иорлика напряглись, со злостью поглядывая на лучащегося счастьем хозяина дома, что не укрылось от глаз Фимы.

   - А почему именно гонки? - не унимался Дантэн, явно нашедший себе развлечение в лице девушке.

   У неё даже закралась мысль, что он специально дожидается, когда она положит ложку себе в рот, прежде чем задать очередной вопрос. Вот и сейчас Фима в спешке сглотнула сладкие кусочки фруктов в желе, запила травяным чаем, прямо глядя на ухмыляющегося мужчину.

   - Наверное, по той же причине, почему вам нравится вольная борьба. Выбор каждого, чем заниматься, лишь бы это доставляло удовольствие.

   - Браво, - поддержал девушку Иорлик и даже поаплодировал. А молчаливые ученики опять воззрились на девушку с любопытством. Фима не понимала, почему они не поддерживают разговор, словно чего-то ждут. А может, боятся?

   Серафима взялась за ложку, в упор глядя на Хода, медленно поднесла её к губам, прищурилась, видя, что атландиец следил за ней неотрывно, а улыбка его становится всё шире и шире, хотя куда уж больше. Стоило ей открыть рот и очень медленно облизнуть ложку, как тут же прозвучал очередной вопрос, подтверждая догадку Фимы – издевается.

   - Странно, что у вас больных допускают до соревнований.

   Девушка чуть не поперхнулась, выпучив глаза. Такого хамства она точно не ожидала.

   - Дантэн! - возмутился Тманг и поспешил помочь закашлявшейся Фиме, услужливо постучав ей по спине.

   - Спасибо, - сипло поблагодарила она старого атландийца, который даже подал ей чашку, чтобы она смогла попить, затем непонимающе уставилась на Хода.

   - С чего вы решили, что я больна? - уточнила она. – Я же прошла медкомиссию. Была бы нездорова, меня бы не включились в группу.

   - Я же вижу, как к вам относятся другие, к вам и двум другим девушкам, - безмятежно разъяснил атландиец, а как только выдержал театральную паузу, морально добил: - как к больным.

   - Да, и это не только в вашей группе, - подал голос лерс Юдери, заинтересованно глядя на девушку. – Так было и среди других ваших предшественников. Мы подумали, что здоровых женщин у вас придерживают для себя, а таких, как вы, отправляют к нам.

   - Зачем? – вырвалось у Фимы, так как логику такого вывода пока не видела.

   - Очевидно, вас не жалко, - закончил за Юдери Ход.

   Он сидел, подперев кулаком подбородок, и улыбался так счастливо, что девушка даже растерялась.

   - Вообще-то нет, - как-то нужно было объяснить атландийцам, почему ребята так вели себя с девушками, но при этом постараться не обозвать их невежами и грубиянами. Вот только как, если внутри всё кипело и требовало высказаться за всё, что Серафиме пришлось вытерпеть. – У нас за женщинами принято ухаживать, что, собственно, и делают ребята: дверь придерживают, помогают сесть за стол. Это воспитание, это правила поведения. Поэтому могу вас заверить, что девочки абсолютно здоровы.

   Ход хмыкнул, другие отреагировали более сдержанно, но все отвели взгляды, словно не желали, чтобы девушка прочла в них истинные мысли – они ей не поверили. Может, и поверили, просто посчитали ответ глупым и недостойным дальнейшего обсуждения.

   Тманг опять сменил тему, чем неприятно поразил. Значит и он считал так же? Фима не могла поверить, точнее, поверить могла, пообщавшись с атландийцами несколько дней, сложнее было принять их странное снисхождение в отношении к землянам. Но снова мысленно одёргивала себя от ответного хамства в ответ.

   Неожиданно ожил комфон в кармане Серафимы и, украдкой глянув, кто звонит, девушка извинилась перед мужчинами, которые, кажется, этого даже не заметили, увлечённые своими разговорами, и вышла в холл, а затем и в гостиную.

   - Да, мама, - обеспокоенно ответила она на вызов. Родное и любимое лицо было не просто приятно увидеть, а сродни ощущению протянутой руки помощи в такую сложную минуту.

   - Я звоню, чтобы пожелать тебе удачи, - отозвалась мама, внимательно оглядывая дочь. – Ты как? Выглядишь неважно. Нервничаешь?

   Смешок вырвался из груди Фимы чуть истерично.

   - Да тут никак без нервов, - призналась она, подходя ближе к окну. Сидеть не хотелось, а вот взглянуть на разбитый в небольшом дворике сад – да. - Мне нужно поговорить с одним атландийцем, а как представлю его, аж неприятные мурашки по коже. Язва такая, просто жуть.

   - Вампир, - понимающе кивнула мама с экрана комфона.

   Фима в озарении взглянула на маму, по-новому оценивая хозяина дома.

   - Точно! Энергетический вампир! Как ты узнала?

   И почему она сразу не сообразила! Ведь она знала правила общения с такими личностями, как Ход. Ясно теперь отчего его игнорировали другие, как бы он ни задевал их.

   - Только что с одной вампиршей общалась, - недовольно отозвалась Евгения Михайловна, с дрожью вспомнив недавний разговор. – Твоя бабуля опять напилась, и это в её-то возрасте! Ночь на дворе, а она Алексея сейчас выдернула, чтобы прилетел и отвёз её подругу домой. Такси уже отказываются прилетать по её адресу.

   Серафима тяжело вздохнула, но попыталась оправдать бабушку:

   - Мам, она же не часто пьёт.

   - Милая, это сейчас не часто, а до того, как ты родилась, такое чудила! Как я счастлива, что сбежала от неё подальше в своё время. Надо было раньше это сделать, но я так хотела, чтобы ты окончила столичную школу.

   Фима понимала маму, так как бабуля не стеснялась ругать жену сына за чрезмерно сдержанный характер и разные с ней взгляды на воспитание детей. Они были настолько разные, что, если честно, папу тоже было впору пожалеть, ведь он разрывался между ними. Да ещё и Фима в свой переходный возраст дала жару. Хорошо, что полицейские ни разу не арестовывали, хотя облавы на уличных гонщиков проводились регулярно, но разве могли обычные флаеры угнаться за прокачанным аэробайком.

   - Ну ладно, не буду тебя отвлекать. Позвонила просто пожелать удачи на соревнованиях, - как обычно, тактичная мама постеснялась тратить деньги на галактическую связь, поэтому узнала, что дочь жива-здорова и успокоилась на этом.

   - Спасибо, мама, - тепло улыбнувшись и послав воздушный поцелуй, Фима отключила экран комфона и убрала его в карман куртки.

   Тяжко вздохнув, рассматривая зелень клумб, усыпанных мелкими бордовыми звёздами цветов, она почувствовала, что соскучилась по дому. Нервотрёпка последних дней её вымотала и даже недавняя вечеринка, которая прошла очень скромно, в приятной дружеской обстановке, не помогла восстановить душевные силы. Да ещё и тревога за бабулю, которая не позволяла себе так часто напиваться в её присутствии, а тут уже второй раз за неделю! Нужно обязательно вытрясти объяснения.

   Дантэн, привалившись плечом, стоял в проёме, дожидаясь окончания разговора девушки. Было довольно познавательно стать невольным слушателем, немного узнать о семейных обстоятельствах землянки. Особенно понравилось то, как тяжко она вздыхала, словно на душе у неё было неспокойно. По мнению Хода, девушка явно была любимой дочерью и переживать в этом плане ей, казалось бы, не о чем, значит ли это, что она так переживала за свою мать, на чью долю свалилась беспомощная и нерадивая свекровь?

   Дав Фиме ещё пару секунд на раздумья, он негромко позвал её:

   - Сиара, вы закончили?

   Дантэн улыбнулся, когда испуганные серые глаза воззрились на него, а сама девушка тихо шепнула:

   - Чёрт.

   - Ну я, конечно, не подарок, - смакуя каждое сказанное им слово, растягивая гласные, отозвался в ответ Дантэн, - да и праздники, знаете ли, не каждый день, но заверяю вас, сиара, вашему земному чёрту до меня как до звезды.

   Ирония в голосе атландийца вернула Фиме способность мыслить, и первое, что у неё вырвалось, было упрёком.

   - Вы подслушивали?!

   - Конечно, - не стал отпираться Дантэн, с трудом давя в себе желание рассмеяться в голос, до того у землянки было потешно обиженное лицо. – Это же мой дом. Все разговоры система записывает и проверяет.

   - Проверяет? – в шоке переспросила Фима, мысленно застонав. Теперь ей ещё и за вампира объясняться?

   - Это естественно, - кивнул Дантэн. – Итак, давайте перейдём к делу, сиара. У вас был ко мне разговор.

   Фима, глубоко вздохнув, попросила её подождать, а сама вернулась в столовую за рюкзаком. Пока она разговаривала, атландийцы, оказывается, закончили с обедом, и стол блистал чистотой, а столовая порядком, лишь красный рюкзак да розовая кепка Серафимы неуместно выделялись в этом мире белого спокойствия.

   Очередной раз бросив взгляд в окно, девушка поняла, почему дизайнер выбрал именно светлые тона – океан бушевал, и если бы столовая была чуть темнее, то вид из окна, скорее всего, навевал бы апатию и депрессию, а не дарил восторг, как сейчас.

   - Сиара, - голос Хода подстегнул не задерживаться.

   Схватив рюкзак с кепкой, девушка вошла в гостиную, расположилась на диване, достала бутылку амета и, стесняясь, прокашлялась, чтобы голос не подвёл. Подойдя к атландийцу, который так и стоял возле входа, только теперь подпирал спиной стену, сложив руки на груди, Фима решительно протянула ему бутылку со словами:

   - Тогда в библиотеке вы помогли мне с тилингом. Простите, что сразу не поблагодарила, я ведь даже не догадывалась, что это не просто ювелирное украшение, и когда он загорелся огоньками, а вы решили уйти, то я повела себя не так как должно. Поэтому примите мои извинения и вот этот небольшой презент за помощь.

   Фима тараторила, и атландийский в таком исполнении звучал ужасно коряво, а улыбка на губах Дантэна не добавляла ей уверенности, наоборот, иссушала её по капле.

   - Мило, - шепнул мужчина, аккуратно взяв бутылку из слегка подрагивающих рук, пробежался взглядом по этикетке, отметив, что наставник не обманул: достойный напиток. Но ему было удивительно другое. - То есть вы готовы выложить за такое украшение целое состояние? Вы настолько богаты?

   Фима нахмурилась, нервно погладила браслет, спрятав руки за спиной, и попыталась предугадать, к чему клонил атландиец.

   - Нет, не богата. Тилинг мне подарила моя родственница. А это так важно, богата я или нет? – не удержалась она от вопроса, так как понимала, что могла привлечь внимание атландийца именно этим.

   - Важно. Всё важно, - мягко отозвался Дантэн. – Я принимаю ваши извинения. Рад, что не разочаровали. Обычно вы, земляне, просите и требуете, но не даёте.

   С этими словами он продемонстрировал бутылку амета и вышел в коридор. Фима, закинув рюкзак на плечи, держа кепку за козырёк, поспешила за ним следом, ведомая любопытством.

   - То есть ни один землянин вам не сделал подарка? – попробовала она задать ему вопрос.

   - Это вас удивляет? – повернувшись вполоборота, спросил атландиец.

   Его размашистый шаг был равен двум девичьим, и Фима очень старалась не отставать, а также продолжить беседу, пока настроение Хода располагало.

   - Да, причём сильно. У нас принято что-то дарить за беспокойство или когда приносишь извинения, - Серафима не планировала оправдывать ни себя, ни своих соотечественников, это как-то само собой получилось.

   - А вы думаете, сиара, что кто-то до вас додумался извиниться?

   Насмешка в адрес землян насторожила. Из рассказов лерсов выходило, что предыдущие партии студентов оставили после себя неизгладимый след. И что же, никто из них не попытался извиниться перед атландийцами?

   - Не может быть, - тихо шепнула себе под нос Фима.

   - Почему не может? – удивился Ход, заходя в свой кабинет.

   Девушка шла следом и мучилась в сомнении. Конечно в семье не без урода, отвечать за всех невозможно, но всё же сюда прилетали будущие дипломаты, подготовленные студенты, выпускники, в конце концов, а не несмышлёные первогодки.

   - Это невежливо, - отозвалась она, наблюдая за тем, как атландиец открыл потайную дверцу бара из матового белого пластика и поставил на стеклянную полку с разномастными бутылками с алкоголем её подарок. Закрыв бар, мужчина развернулся лицом к девушке.

   - Порой бывает даже то, чего не может быть, - глубокомысленно заверил он девушку, выжидающе взглянув на неё.

   - А можно у вас спросить кое о чём? – вспомнила Фима про пятый палец.

   - Ну вот, а я наделся на бескорыстность, - резко сменил милость на гнев Дантэн.

   Фима осознала, что сплоховала.

   - Простите, поняла, что нельзя. Не буду спрашивать, забудьте, что вообще что-то говорила, сама разберусь, - заверила она атландийца, а сама демонстративно достала комфон из кармана, проверила, когда был вызов с мамой, а затем с улыбкой произнесла: – Шесть минут и примерно тридцать секунд, учту на будущее.

   Довольная собой, девушка направилась к выходу, счастливо улыбаясь, на ходу натягивая кепку. Она умела общаться с энергетическими вампирами. Мама права насчёт бабули. Её лучше не гневить, не давать вспылить и, скромно потупив глазки, слушаться, тогда буря пройдёт мимо, но было одно но… Вампира надо кормить хотя бы любопытством. Например, бабулечка обожала собирать сплетни, даже те, которые ни в коем разе её не касались. Поэтому Фиме приходилось докладывать о своей учёбе, а точнее о бурной жизни студентов, хотя она сильно сомневалась, что баба Мара помнит имена её сокурсников. Тогда зачем ей это? Чтобы бабуля не заскучала.

   - Сиара, - остановил её атландиец, и девушка, состроив самое серьёзное лицо, обернулась.

   - Да, - как можно ровнее отозвалась, хотя видела, что задела Хода.

   - Объяснитесь, - потребовал он, указывая на карман куртки. – Что это за шесть минут, о которых вы упомянули?

   Фима мягко улыбнулась и кокетливо махнула рукой.

   - Ах, это. Шесть минут и примерно тридцать секунд – именно столько вы можете спокойно выдерживать общение с землянами. Я учту на будущее. Хотя да, вы правы, вам это тоже следует учесть. Если что, я в гостиной, подожду вас всех там.

   Раскосые глаза атландийца расширились, но ждать, когда он психанёт и нарычит на неё, Фима не стала. Она ловко выскочила в коридор, оглядываясь на закрывающуюся автоматически дверь. Нет, хозяин дома за ней не побежал, и это придало девушке уверенности, что она поступила правильно. Теперь Ход будет знать, что издеваться можно и обоюдно.

   Через полчаса, как и обещал Дантэн, атландийцы стали спускаться в гостиную, обсуждая свои комнаты. Девушка скупо им улыбалась, рассматривая учеников Тманга в спортивных костюмах. Покрой их был самым разным, однако презентабельности военным ни один не придавал. Когда же вниз спустился сам Иорлик, одетый в тренировочные брюки и спортивную куртку, девушка даже закашлялась, так как в столь повседневном виде ещё его ни разу не видела. Даже в своём особняке старый атландиец не появлялся перед землянами в чём-то подобном, только строгая классика. Ход же выбрал для тренировки белую длинную тунику и широкие штаны.

   Атландийцы тихо шептались, когда хозяин дома вышел из лифта с лёгкой улыбкой на губах. Фима напряжённо следила за ним и недоумённо заметила, как все притихли, стоило им обернуться на хозяина дома.

   Иорлик нахмурился, не понимая, что опять случилось, и с тревогой оглянулся на землянку. Та не чувствовала признаков для волнения, хотя, казалось, и слепой заметит, что причиной смены настроения Дантэна стала именно она.

   - Что ж, все в сборе, тогда пора лететь, - мягко и даже спокойно заявил Дантэн, чем насторожил знающих его не первый день атландийцев, но тем не менее за ним пошли все, в том числе и Фима.

***

Только оказавшись среди своих, девушка смогла наконец спокойно выдохнуть. Ребят временно разместили в одной из крытых трибун, где Серафима выдержала форменный допрос. Ей пришлось объясняться с девчонками, рассказывая историю про тилинг. Затем, как и обещала, попыталась помочь Георгию, для чего перевела атландийский девайс в активный режим и синхронизировалась с защитным костюмом Гоши. Это оказалось очень сложно, так как для тилинга приоритетом была, конечно же, защита хозяйки, и он долго не мог понять, зачем цепляться к системе чужого защитного костюма. Пятнадцать минут девушка пыталась найти нужную команду, попутно разгоняла любопытных ребят, чьи костюмы тоже мешали. Из-за них браслет сбивался, не понимая, к кому же подключиться. И всё же ожидания Фимы оправдались. Тилинг был универсальным устройством и очень умным, он не просто понял, что от него хотела хозяйка, но подсказал сам, как это сделать. В итоге браслет настроил костюм Георгия, усилив его защиту и немного облегчив влияние силы притяжения. Лунное притяжение Фима не рискнула ставить, но урнаское оказалось самым приемлемым.

   Семён Яковлевич лично поблагодарил зардевшуюся от смущения девушку и сам проводил её к скутеру, который довёз их до аэродрома для тренировки.

   - У них там хорошая защита, не бойся, с трассы ты не вылетишь, на самых опасных участках стоят ограничители, каждый флаер летит в своём коридоре. Так что практически всё как в учебной кабине, - давал последние наставления Семён Яковлевич, поднявшись по лестнице к самому люку, следя за тем, как Серафима усаживается в кресло пилота.

   - Вы будете отключать свой тилинг? – спросил на атландийском механик, указав рукой на браслет Фимы, который та надела поверх выданного ей комбинезона.

   - Нет, - покачав головой в ответ, она надела шлем.

   - Нам разрешили, - встал на её защиту Гаврилов.

   Атландиец неопределённо пожал плечами и легко постучал по шлему, требуя ответа, всё ли работает. Фима ему кивнула, и мужчины спустились с флаера, быстро отбежав под защиту перегородки.

   - Не волнуйся, - раздался голос учителя в наушниках шлема, и Фима снова кивнула.

   Включив все нужные тумблеры, она проверила показатели, затем синхронизировала тилинг. Когда со всеми манипуляциями было закончено, девушка оглянулась на соперников, их было всего три. Занятая подготовкой к старту, она не видела кто они, поэтому спросила у Гаврилова.

   - Ход, Тманг, Чак, - перечислил ей учитель, опуская уважительное обращение. – Все опытные боевые пилоты, так что не расстраивайся, если будешь последней.

   - Мне показалось, соперников должно быть десять? – нервно шепнула она в микрофон.

   - Это первый заезд, тренировка. На соревновании так же, в несколько этапов, смотрят на время, так что имей в виду, у тебя одна попытка.

   Теперь всё стало ясно, и девушка шумно выдохнула, собираясь с мыслями. И вот на экране начался отчёт, Фима подняла флаер над землёй, затем череда сигнальных огней и старт!

   Спидометр накручивал цифры, уровни показывали высоту, а виртуальный экран пестрел подсказками, которые давал тилинг, рассчитывая траекторию полёта. Всё ровно так же, как в кабине, даже по ощущениям, и девушка, успокоив своё сердце, полностью погрузилась в процесс, желая догнать лидеров. Она шла второй. Чей-то флаер упорно лидировал с большим отрывом, а Фима, как заяц, скакала со второго места на третье и обратно. Всего нужно было сделать десять кругов, и девушка, привыкая к трассе, наращивала скорость, выигрывая для себя доли секунд, бережливо складывая их в целые секунды. Кем был лидер несложно прочитать – Ход. Тем обиднее оставаться у него в хвосте. Фима сама не поняла когда вошла в раж, давно забытое чувство из далёкой, казалось бы, юности – драйв. Выжимать максимум, чтобы быть первой. Лететь на пределе возможностей флаера, чтобы доказать всем, что ты лучшая. Пейзаж размывался в калейдоскоп, лишь сетка курсивов да световые границы защитных туннелей были ориентиром.

   Последний круг оказался самым сложным, так как Фиме удалось дотянуть до скорости Хода, и в какой-то момент сравняться с ним. Девушка уже видела финишную прямую, как вдруг яркое воспоминание ворвалось в память, и мир погрузился во тьму.

   Ход первым пересёк финишную линию и резко затормозил свой флаер. Он видел, что флаер землянки замер как вкопанный, и в него чуть не влетел Чак. Уклоняясь от столкновения, он угодил в щит и перевернулся. Иорлик благополучно затормозил, не долетая до препятствия.

   Ходу хотелось разобраться, что случилось, ведь она же чуть не выиграла у него!

   Флаер Заречиной так и висел над землёй, но Дантэн с лёгкостью забрался на его крыло, а затем, набрав экстренный код, открыл крышку люка. Земляне громко кричали, спускаясь вниз с трибуны, и Ход отвлёкся на приказ не выпускать их на трассу. Он забрался в кабину, снял шлем с головы девушки, отмечая закрытые глаза и капли пота на лбу.

   - Что с ней? - раздался голос Иорлика, который так же, как и Ход, забрался в кабину, только с другой стороны.

   - Без сознания, - констатировал Дантэн. Он проверил пульс, поднял веки. – Да, просто без сознания.

   - Переутомление? – обеспокоился Иорлик, нервно сжимая трезвонивший комфон.

   - Возможно, - согласился с его словами Дантэн.

   - Зачем ты её доводил? – шёпотом накинулся старый атландиец на своего бывшего ученика.

   Ход недовольно прищурился, прожигая гневным взором Тманга.

   - Не надо вешать на меня то, в чём я не виноват. Это была ваша затея пригласить землян, это вина её преподавателя, который не следил, как она отдыхает, в конце концов, она сама виновата, раз довела себя до истощения, я тут ни при чём, я отвечаю за свои поступки, а вы, смотрю, совсем утратили силу.

   Высказавшись, чем ужасно оскорбил старика, Ход нажал кнопку на своём тилинге и синхронизировался с браслетом Фимы.

   - Ты что делаешь? – возмущённо зашипел на него Иорлик, когда понял, что задумал Дантэн.

   - Беру вашу ответственность на себя, омер, - процедил Ход, абстрагируясь от внешних раздражителей.

   Дантэн понял произошедшее с землянкой сразу, как только получил первый отклик от тилинга Заречиной. Она спала, таким образом защитное устройство постаралось спасти запаниковавшую хозяйку. Мужчина видел сбой из-за противоречий в мыслях Серафимы. Отменив все приказы и отдав свой – разбудить девушку, Ход, удерживая ладонями лицо Заречиной, следил, как она открывала глаза, как прояснялся её взгляд, но то, что произошло дальше, заставило его дёрнуться, разрывая контакт. Очень яркое воспоминание о немолодой брюнетке с серыми глазами и плодоядной улыбкой.

   - Красивый хам – это звучит вкусно, - мурчащий голос этой женщины напугал, словно она и вправду могла его съесть.

   - Ход? – сипло спросила Фима, разглядывая встревоженное лицо атландийца в обрамлении кудрей, которые находились так близко, что можно было их даже задеть.

   - Ты хотела сказать – хам, - усмехнулся он и выбрался из кабины. – Жить будет, - громко объявил всем собравшимся. – Просто переутомление.

   Серафима огляделась, пытаясь понять, что происходит, а затем вспомнила где она.

   - Что случилось? – тихо спросила она у Тманга, который хмуро оценил её состояние, а затем помог расстегнуть защитные ремни.

   - Хотелось бы и мне знать, но ведь не расскажет, - ворчливо заявил он девушке и выбрался из кабины.

   На место Сильнейших в кабину забрались врачи и помогли девушке спуститься. Фиме пришлось ответить на тысячи вопросов как врачей, так и переволновавшихся ребят. От них она и узнала, что чуть не выиграла, но что-то случилось с флаером. Фима устало лежала на кушетке, любезно предоставленной врачами, а сама поглядывала на то, как Ход отчитывал Семёна Яковлевича.

   Фима решительно поднялась, видя, что пора спасать покрасневшего преподавателя. Анита и Юлиана запищали, требуя от неё не вставать, но Фима, опираясь о руку Жаравиной, всё же добралась до атландийца, прекрасно слыша его слова.

   - Вы нарушили главное правило соревнований – свобода выбора. Она не хотела участвовать, а вы заставили.

   - Вовсе нет, - встряла Фима, чувствуя, что опять лезет на рожон. – Нет. Семён Яковлевич не заставлял меня.

   Дантэн опалил её гневным взглядом, затем всех ребят за спиной Серафимы и, махнув им рукой, подозвал ближе. Иорлик вместе с другими атландийцами, которым было любопытно, что же хочет сказать Сильнейший землянам, тоже приблизился.

   - Уважаемые моим бывшим наставником гости, напоминаю вам, что у нас республика. Наши законы и порядки отличаются от ваших, и сейчас вы участвуете в открытый играх Сильнейших. Смысл этих игр доказать себе и только себе, что ты достоин называться Сильнейшим. Это личный выбор каждого. Никто не смеет порочить идеи наших игр. Поэтому решите для себя – желаете вы участвовать или нет. Если нет, то никто вас не заставляет. Если нет, то и смысла нет выходить на стадион – вы проиграете. Только уверенность в своих силах, только желание быть лучшим, только знание, что вы достойны – только это поможет вам выиграть. А вы, сиара Заречина, не хотели участвовать и вот результат. Тилинг вас усыпил, чтобы вы избежали стресса. Вы запаниковали, потому что в вас не было стремления выиграть. И не надо мне врать, я это знаю, и, поверьте, лучше вас, - закончил он шипящим шёпотом на атландийском.

   Фима была на миг раздавлена тем, что атландиец оказался прав. Да, она запаниковала. Да, она испугалась, что опять её будут презирать, считать выскочкой. И первым, кто так поступит, будет именно он! Да и любовь сокурсников продлится до поры до времени, пока не схлынет эйфория от победы. Потом придёт и к ним понимание, что Фима лучше их в чём-то, и они будут сторониться её, шептаться за спиной. Сколько раз она это проходила? Да десятки раз, а потом все друзья растворялись в толпе почитателей, и Фима опять оставалась одна. А она хотела хоть с кем-то дружить.

   Зажмурившись, девушка приняла для себя решение, когда услышала, что Ход требует от Семёна Яковлевича снять Заречину с гонок.

   - Нет! – решительно выкрикнула она, подходя ближе к атландийцу и дёргая его за руку, чтобы развернуть к себе лицом. – Я буду участвовать.

   - Без тилинга вы не выиграете, сиара, а с ним не сможете пересечь финишную прямую, - вместо Хода объяснил ей Тманг.

   - Смогу! Теперь смогу! - поправилась она, видя, как скептически усмехнулся Дантэн. – Благодарю, сион Ход, что объяснили. Я поняла, что сделала не так. И да, я теперь уверена, что хочу участвовать на все сто. Я вырву у вас победу! Я докажу себе, что я сильная! Я уверена в своих силах!

   - Браво! – опять зааплодировал Тманг, разрядив обстановку, так как слышал недовольство землян самоуправством Хода.

   Но мальчик был прав. Это он, старик, заигрался, упуская из вида очень важный момент взаимоотношений у землян. Младший подчиняется старшему беспрекословно, поэтому так много ребят участвует. Они явно не верили в свои силы, а вот сейчас, глядя на эту перепалку между Ходом и Заречиной, боевой дух поднялся чуть ли не в каждом, а девушки радостно поддерживали Фиму выкриками.

   Дантэн хмурился, внимательно вглядываясь в ещё бледное лицо землянки, в красивые, мечущие в него молнии серые глаза и легко улыбнулся.

   - Вы окажете мне честь, сиона Заречина, если будете участвовать, но по собственному желанию. У нас республика, мы все равны и свободны, - кивнув девушке, бросив предостерегающий взгляд на её преподавателя, Ход развернулся и размашисто зашагал к своему флаеру. Он испугался за жизнь девчонки. Он, как распорядитель игр, казалось бы, принял все меры для обеспечения их безопасности, но не учёл участия в них землян, приносящих с собой хаос.

   Пришлось в спешке менять время гонок на более позднее для постройки энергетического защитного коридора, чтобы даже финишную прямую флаеры пересекали раздельно. Правда, из-за этого терялась зрелищность соревнований, но жизнь каждого участника была важна Сильнейшему.

ГЛАВА 7

О том, как быстро всё забывается, Серафима знала не понаслышке. Инцидент исчерпал себя через два часа, перед самым открытием Игр Сильнейших. Ребята на выделенной им трибуне могли насладиться феерически красивым представлением, где выступали настоящие мастера своего дела. Лучшие спортсмены вместе с цирковыми актёрами показывали такие акробатические приёмы, что дух захватывало. Всё было приправлено бесконечными фейерверками, которые даже днём были видны на небе, вспышками огня, брызгами искр. Лазерное шоу представляло все виды спорта, плавно перетекающие из одного в другой, и когда на экранах, тянущихся вдоль трибун, появился флайбол, ребята радостно заголосили, кидая боевой клич. В заключительной части шоу множество прожекторов вспыхнуло на краткий миг, и на главном экране появилась эмблема Игр Сильнейших – белая острокрылая птица, так похожая на земную чайку. Все возликовали, радостно аплодируя. Музыка стихла, а выступающие замерли, образуя коридор, по которому к трибуне шли члены Совета Сильнейших в зелёных мантиях.

   Фима снимала всё на камеру, чтобы отправить видео родне. Конечно это не олимпийские игры, не тот масштаб, но на полчаса, пока шло открытие Игр, Серафима полностью погрузилась в мир праздника спорта.

   Сильнейшие выстроились в ряд лицом к зрителям. Среди них легко угадывался самый молодой – Дантэн Ход. Но открывал игры, как ни странно, Иорлик Тманг, вышедший вперёд и вскинувший руку в приветствии. Стадион взорвался радостным воем. Ребята были удивлены тем, что гостеприимный хозяин, в чьём доме они прожили неделю, так почитаем своим народом. Омера соотечественники приветствовали стоя, и Фима слышала, что некоторые радостно назвали его не иначе как Спаситель. Подумав, что, может быть, ошиблась в переводе, она оглянулась на ребят. Но не только она недоумевала. Многие сокурсники перешёптывались в сомнении, пока Семён Яковлевич не шикнул на ребят, чтобы не мешали ему снимать речь Тманга.

   Атландиец говорил мало, но ёмко: о единстве республики, о её независимости, о том, что каждый республиканец есть частичка большего, и в его силах стать более значимым, доказав себе, что каждый достоин называться Сильнейшим и встать рядом с Тмангом и другими членами Совета. Он поприветствовал команду землян, которые своей решимостью оказали честь атландийцам. Такой знак уважения, как к соперникам, был приятен ребятам и они в ответ громко заголосили, показывая атландийцу, что они тоже рады принять его приглашение помериться силами с лучшими воинами Галактики. После Иорлик объявил начало игр словами: «Победит Сильнейший!»

   Буря восторга взорвала тишину трибун и вновь заиграла музыка.

   Первыми соревновались фехтовальщики. Семён Яковлевич позвал Сашу с трибуны готовиться к поединку. Все ребята его поддерживали похлопываниями по плечам, дружескими объятиями, а девчонки просто не могли упустить шанс поцеловать его в щёки, от чего парень смутился.

   Стадион опустел и наполнился светом. Платформы со специальными дорожками для фехтовальщиков поднялись, занимая свои места. Всего одновременно соревновалось шесть пар. Аппаратура, фиксирующая каждое движение спортсменов, была установлена в виде ограждений между дорожками. Двухцветное табло пока показывало два ноля. В воздухе вилось множество белотелых ботов с эмблемами местных атландийских каналов, снимающих свои репортажи. Фима знала, что атландийцы с систем Кремп и Фарус тоже участвуют в играх, поэтому публика делилась по секторам.

   На табло появились фамилии участников соревнования с указанием планеты, которую представляли. Гордость затопила сердце Серафимы, когда она прочла фамилию своего сокурсника: А. Мантьян (Земля). Волнение и переживания за своего коснулось каждого студента. Девчонки нервно шептались, пытаясь предугадать ход соревнований. Ведь никто, кроме Семёна Яковлевича, не видел соперников в деле. Девочкам парни выделили первый ряд. К Фиме подсел Матвей, и девушку это уже не удивило, лишь слегка взволновало.

   Ожидание начала продлилось около получаса. За это время ребята обсудили расписание соревнований. После фехтования шли бои, затем гонки. Их передвинули в самый конец и все прекрасно знали причину – Серафима. А вот флайбол поставили на следующий день перед торжественной церемонией закрытия. Поэтому у ребят было время на ещё одну тренировку утром. Сегодняшняя же показала, что парни в прекрасной форме и готовы сделать атландийцев. Фима скромно промолчала о мнении Хода по поводу соперников землян. Интересно, окажется он прав или нет.

   Все были уже на взводе, когда наконец-то диктор заговорил. Он приглашал спортсменов занять свои места на дорожках. Диктор одного из местных центральных каналов, освещающих игры в прямом эфире, рассказывал краткую биографию каждого участника, среди которых было несколько женщин, перечисляя их достижения и победы. Фима, вполуха слушая его, смотрела на стадион, на огромный экран, который транслировал Сашу.

   - Какой же он красивый, - простонала Анита.

   Фимка была согласна с ней на все сто. Саша в светло-сером комбинезоне, подчёркивающим безупречную спортивную фигуру, был просто шикарен. Чуть хмурясь, от чего на его лбу пролегли морщинки, он собранно стоял рядом с атландийцем-судьёй, который объяснял ему что-то, видимо, правила, так как указывал при этом на дорожку. Саша кивал, и смоляная чёлка рассыпалась по его лбу, но стоило ему тряхнуть головой вбок, как она тут же вставала на место.

   - Он тебе нравится? – тихо спросил Матвей возле самого уха Фимы, и та встрепенулась, совершенно позабыв, кто сидит с ней рядом.

   Столкнувшись с напряжённым взглядом серых глаз, девушка покраснела и закусила губу, пытаясь объяснить Матвею то, что вряд ли понять мужчине.

   - Да, но не как парень или же мужчина. Я знаю, что у него есть невеста, и они скоро поженятся. Просто он такой… Эм… - какой именно, слов описать не нашлось. Фима вновь взглянула на экран, транслирующий дорожку Мантьяна, который уже надел шлем и не тревожил девичье сердце.

   - Какой? – чуть насмешливо шепнул Матвей. И как-то неожиданно для Фимы его рука очутилась на спинке её кресла, а сам парень оказался слишком близко, и она чувствовала не только обволакивающий приятный запах, но и тепло, исходившее от молодого человека.

   Фима испуганно выискивала в серых глазах Матвея ответ, пытаясь угадать, что он задумал. Стойкое ощущение, что она угодила в сети, почему-то очень волновало, будоражило кровь. В самой позе, во взгляде Матвея не было ничего дружеского, но и границы приличий он не переходил, не касался её, правда, это ничего не меняло. Во рту у Фимы всё пересохло, а взгляд почему-то скатывался к губам Железнова.

   - Эй, Фима, ты пропустишь бой! – толкнула её в бок Юлиана и Фима, охнув, упала на Матвея, опираясь ладонями ему в грудь.

   Парень улыбнулся тепло и задорно, а головой мотнул на экран. Девушка резко выпрямилась, полностью теряясь в своих чувствах. Ну и что это сейчас было? Как это понимать? Сглотнув, Фима пыталась смотреть на экран, где уже начался бой. А мысли всё уводили её влево, голова так и норовила повернуться туда, взглянуть на Матвея. Ребята зашумели, поддерживая Сашу, словно он мог их услышать с трибуны. Фима чуть успокоилась и, наконец, взяла себя в руки. Нужно было принять очевидный факт – Матвей клеился к ней. Лёгкая радость затронула сердце девушки. Никто раньше не пытался с ней флиртовать, она даже не могла подумать, что первым будет он! Всегда замкнутый, отстранённый, а какой прыткий!

   Фима попыталась отвлечься от мыслей о Матвее, хоть это и было сложно сделать, так как приятно кому-то нравиться, но у Саши дела шли неважно. Ребята замерли, следя за тем, как сокурсник еле отбивал атаки более напористого атландийца. Анита, сжимая кулачки, во все глаза смотрела на Мантьяна и тихо взвизгивала в самые опасные моменты.

   На соседних дорожках спортсмены фехтовали, перемигиваясь световыми указателями, показывающими, чей укол засчитан. И только Саша больше двух минут не подпускал соперника к себе слишком близко. Вдруг дорожка вспыхнула красным! Это атландиец открыл счёт, и ребята расстроенно застонали. Но бой продолжался, и Саша пошёл в атаку. Фима совершено не разбиралась в правилах, но видела, как опасно соперники тычут друг в друга рапирами, и что защитный шлем и экипировка спасали от реального увечья.

***

А в ложе для членов Совета Дантэн, глядя на то, как нерасторопно землянин орудовал рапирой, тихо обратился к Тмангу:

   - Итак, каков ваш ответ, да или нет?

   Иорлик чуть приподнял бровь, задумчиво окинул взглядом Хода, и ответил:

   - Я думал, ты передумал.

   - То есть ответ «Нет»? - усмехнулся Дантэн, ловя старика на сомнении.

   - Я воспользовался твоим советом и навестил внуков. И, знаешь, нет. Я не хочу, чтобы мои внуки выросли похожими на землян.

   Ход победно усмехнулся, а Тманг продолжил:

   - Поэтому мой тебе ответ «Да». Я не хочу всё, мне нужна лишь частичка, которая гармонично вплетётся в нашу силу, укрепит нас, даст толчок к дальнейшему развитию.

   Ход нахмурился и раздражённо выдохнул. Хитрый лис решил оторваться за те слова, что Дантэн сказал ему.

   - Вот как. Ну что же, я услышал вас.

   - Я верю в тебя, - по-доброму улыбаясь, Иорлик похлопал Хода по плечу. – Уверен, у тебя получится увидеть суть, которую и стоит перенять.

   - Вы о чём, сионы? – вклинился в разговор Абдабер Зиот – Хранитель планеты Прас системы Фарус. Он был моложе Тманга лет на десять.

   - Очередное задание для бывшего ученика, сион Зиот, не более того, - учтиво отозвался Ход, не собираясь открывать тайну.

   - Наставник остаётся наставником даже для тех учеников, которые его превзошли? – поддел Иорлика Хист Ганрат – Хранитель планеты Зудаб системы Кремп. – Не пора ли отпустить своего лучшего ученика познавать мир самостоятельно, сион Тманг. Сион Ход достойный Хранитель Тошана и уже не раз доказал нам это.

   - Ещё бы не его извечная любовь к безделью, - ворчливо отозвался Иорлик, не реагируя на подколки своих коллег Сильнейших.

   - Сложно жить ничего не делая, но я не боюсь трудностей, - весело отозвался самый молодой из них, которому вообще пора было уходить. – Я покину вас, надеюсь, вы не будете скучать.

   - Я с вами, омерак, я тоже участвую, - тут же отозвался Хист, который был партнёром Хода в первой связке.

   - Я не вижу смысла вам уходить, сион Ганрат! - крикнул ему вдогонку Тманг. - Всё равно же через пару минут вернётесь. Сион Ход не даст вам выиграть, ему же лень кому-то что-то давать.

   Остальные члены Совета поддержали шутку бывшего главы тихими смешками. Но да, Ход был тщеславен и не позволял себе проигрывать никому, тем более равным себе.

***

Трибуна землян взорвалась криками ликования, когда Саша вырвал победу у атландийца с минимальным отрывом в одно очко. Это была тяжёлая схватка, которая вымотала Мантьяна основательно. Ребята кричали ему с трибуны, поддерживали, как могли. К сожалению, вернуться к своим ему не позволила охрана, предлагая переждать на скамейке ожидающих до следующей связки, пока соперник не будет определён. Семён Яковлевич принёс воды и тихо рассказывал об ошибках и недочётах.

   Ребята рассматривали на трансляционном мониторе крупным планом усталый взгляд синих глаз, мокрую чёрную чёлку и обворожительную мягкую улыбку Мантьяна.

   - Я хочу его прижать к себе и потискать, - шепнула Юлиана. – Он там совсем один. Неужели Семён Яковлевич не понимает, что Сашеньке тяжело?

   - Да, даже полотенцем ему волосы не просушил, - ворчливо отозвалась Анита и, подняв руку, как бы погладила Сашу на экране огромного монитора, висящего далеко внизу. Затем вздохнула и капризно спросила, оглядываясь на ребят: - Почему он не взял нас с собой?

   Алик первым не выдержал и, встав, обнял всех трёх расстроенных девушек за плечи, умудряясь поцеловать одновременно Жаравину и Суханову в щёки, приговаривая:

   - Девчонки, обещаю, что на флайболе вы будете у нас на побегушках.

   - Алик! – хором вскричали Юлиана и Анита, оглушив весельчака.

   - Эй! – поддержал веселье Нестеров Иван. - Я думал, девчонки переоденутся чирлидерами.

    Подружки переглянулись, затем фыркнули, когда поняли, что точно нет. Переодеваться в короткие юбочки и прыгать, тряся помпонами, никто из них не собирался.

   Матвей легко погладил волосы на виске Фимы, еле слышно шепнул:

   - Тебе идёт комбинезон пилота. Ты совершенно другая в нём.

   Серафима, пережив волну приятной дрожи, медленно стала поворачиваться к нему лицом, так как Матвей слишком явно давал понять свои намёки. Даже Юлиана с Анитой и те притихли, заметив, как странно сидит Матвей, и как покраснели уши у Фимы. Она хотела ответить парню что-нибудь остроумное, но в этот момент увидела на другом экране знакомую кудрявую голову. Дантэн Ход. Он шёл под бурю оваций в таком же защитном костюме, как и Саша, непринуждённо держа шлем и рапиру, а сам улыбался своим соотечественникам.

   - Как я его ненавижу, - раздалось шипение Юлианы.

   - Да ладно тебе, - тут же попыталась успокоить её Анита.

   Парни тоже во все глаза смотрели на явного фаворита республики, который, даже не выиграв ещё ничего, уже выглядел победителем.

   - Всё равно не прощу, - упрямо шепнула Юлиана, а Фима усмехнулась.

   Интересно, если бы она знала, что Ход не по зубам даже своему собственному наставнику, она бы успокоилась и примирилась с хамством молодого атландийца? Навряд ли, поэтому и не имело смысла заступаться за него перед ней.

   - Кстати, почему ты улетела с атландийцами и куда? – тихо спросил Матвей у Серафимы, а девушка словно задумалась, не отрывая взгляда от Хода, который уже надевал шлем, пряча свои крашеные на концах кудри.

   - Мне нужно было договориться с Тмангом об интервью, хочу его добавить к себе в дипломную работу. Да и извиниться перед Ходом пришлось, - честно призналась она парню, прикидывая его реакцию.

   Он ведь был неглуп и понимал, что учёба для Фимы пока будет на первом месте и его заигрывания девушка хоть и принимала, но никаких авансов давать не собиралась. Пока.

   - Извиниться? – удивился сероглазый искуситель, прищурив глаза так, что по спине Серафимы прошлась дрожь. – За что?

   Фима опустила глаза, жутко стесняясь.

   - Да так, сглупила очередной раз, - ответила, решив не вдаваться в подробности, и чтобы не дразнить себя лишними фантазиями, села прямо, отстраняясь от Матвея.

   И именно в этот момент объявили начало связки Хода и Ганрата. Фима даже толком не поняла, что случилось, но дорожка вспыхнула красным, а табло обозначило полную победу Хода.

   Стадион вскричал, атландийцы подскочили со своих мест, скандируя имя победителя, а ребята спрашивали друг у друга, что же произошло. Землянам даже пришлось встать, чтобы увидеть повтор на мониторе. Ход был не просто молниеносным, но и абсолютно точным – укол в сердце, и соперник был поражён на первой же секунде раунда.

   - Вау! – выдала Фима, осознав, что Дантэна не зря все почитали Сильнейшим.

   - Вот это скорость! – восхищались парни, которые никогда раньше такого не видели.

   Да, Серафима тоже отметила именно скорость, а также силу укола, так как соперник всё ещё хватался за грудь, морщился, но жал руку ухмыляющемуся Ходу. За её спиной кто-то из ребят тяжело вздохнул:

   - Хорошо, что атландийцы в олимпийских играх не участвуют. А то бы без медалей оставили нас.

   - У него тилинг на руке. Разве они имеют право ими пользоваться?

   Фима вгляделась с чёрный браслет и, вспомнив, как обычно переливалась синим его поверхность, заверила ребят:

   - Он не активен.

   - Не активен? – парни зашептались.

   - Тоже мне, нашёлся специалист по атландийским девайсам.

   Она слышала презрение в чьём-то голосе, жаль, узнать не могла, кто это сказал. Гордость не позволяла обернуться. Зато видела, как жалостливо Анита окинула её взглядом, а Юлиана состроила страшное лицо и пригрозила кулаком неизвестному Серафиме. Девушка с грустью снова убедилась, что дружить с противоположным полом у неё не выйдет.

   - Заткнись, - недовольно одёрнул Матвей говорливого, встав на защиту Фимы. – Ход – Сильнейший, поэтому и неудивительно, что он выиграл.

    - Ребята! – выкрикнула Анита, указывая на Сашу, который вышел на дорожку.

   Все разом притихли и заняли свои места. Ход был тут же забыт, ведь болеть стоило за своих. В этот раз бой был короче первого и соперник Мантьяну достался сильнее. Саша, как мог, уходил от его атак, но вновь и вновь дорожка вспыхивала синим цветом атландийца.

   - Неужели всухую? – ворчливо шептались парни, а девушки тихо попискивали, вскрикивая, когда очередной укол настигал Мантьяна.

   - Он его просто раскатал, - в шоке шептались за спиной Фимы, но она верила, что Саша справится, и не прогадала.

   Выждав удачный момент, он сумел набрать три очка за укол чуть выше сердца, но этого было мало, чтобы выиграть, и когда прозвучал гонг, дорожка осветилась синим светом победы атландийца.

   - Саша! – не выдержала Анита, а вслед за ней и Фима с Юлианой. – Молодец! Ты лучший!

   Девушки кричали, что было сил, пока ребята не поддержали их. Мантьян обернулся к трибуне землян и сквозь слёзы улыбнулся сокурсникам. Закусив губы, он сдерживал рвущиеся рыдания от щемящей благодарности. Проигрыш тяжело перенести, но когда за тебя болеют свои, когда так радостно кричат, поддерживая, нельзя оставаться равнодушным.

   - Молодец, - похвалил его Семён Яковлевич, подходя к дорожке и принимая из рук Мантьяна его мокрый от пота шлем. – Молодец. Ты точно в десятке, - заверил он расстроенного парня. – Это лучшее, на что мы надеялись.

   А рядом очередной соперник Хода загибался, опускаясь перед победителем на колени. Удары Сильнейшего были хоть и не смертельные, но очень болезненные.

   - Вот монстр, - тихо шепнул Гаврилов себе под нос, радуясь, что Саше не придётся встать к барьеру с этим атландийцем.

   Связок становилось всё меньше. Соперники выбывали всё быстрее, так как Ходу было лениво. Его ждал куда более интересный вид спорта, где он желал выложиться в полную силу, а здесь лишь разминался.

   Сашу встречали как героя. Девушки бросились его обнимать, но он не удержался, поморщился от боли, и его усадили. Анита бережно вытерла ему влажные волосы, Юлиана поднесла к губам бутылку с водой, только Фима стояла в стороне, так как Матвей оттеснил её от героя, указывая на то, что творил Ход на арене.

   Атландиец одержал полную и безоговорочную победу. Восторг зрителей был неописуем. Сильнейший показал им своё совершенное мастерство и теперь купался в заслуженных овациях, собирал букеты цветов и махал всем рукой.

   Через час на арену пришло время выйти Гоше. В то, что он выстоит хотя бы раунд, никто не верил. Защитный костюм выдерживал тиски атландийца, но сам Гоша никак не мог поймать момент, чтобы сделать хотя бы подсечку. И тогда Фима не выдержала и включила виртуальный экран вибрирующего тилинга.

   Возле арены Ход разговаривал с организатором, который хотел обсудить небольшую перестановку спортсменов. Сильнейший краем глаза следил за поединком землянина, чтобы сберечь его от увечий. Гаврилов уже все уши прожужжал Иорлику по поводу ценности его студента. Парень держался хорошо, правда, в один прекрасный момент в нём что-то переменилось, пропала неуклюжесть, появилась раскованность и даже лёгкость в движениях. Защитный костюм, скрытый обязательной белой формой борца, неуловимо излучал энергию, словно им управляли извне. Прищурившись, Ход оглядел трибуны.

   - Хм, - усмехнулся он, отметив про себя, как усердно всматривалась в виртуальный экран Серафима. Но мужчину поразило не то, что она сообразила, на что способен браслет, а её странное решение использовать тилинг для другого. Не для себя, а именно для другого, чтобы защитить его, помочь слабейшему обрести силу.

   Ребята обступили Фиму со всех сторон и пытались подсказывать ей, как и в какой момент помочь Гоше, с какого боку усилить плотность костюма, а на какие группы мышц дать усилитель. Так, коллективно, они продержались все три раунда. Взмокнув наравне с Гошей, Фима тяжело дышала, оглядываясь по сторонам.

   - Ты гений, - восторженно воскликнула Анита, а потом обиженно надула губы и шепнула: – А Саше ты так не могла помочь?

   - Навряд ли. Там другое начисление баллов, - отозвался за Фиму сам Мантьян, присаживаясь к Заречиной ближе. Он более-менее отошёл от своего проигрыша и теперь помогал ей управлять костюмом Гоши.

   - Слушайте, а это законно? - вдруг нашёлся кто-то сомневающийся.

   - Да плевать. Главное, чтобы Гоша не пострадал, - отмахнулся от него Саша, призывая Фиму быть внимательной. Ласков опять вышел на арену.

   К концу третьего боя Фима честно призналась, что устала. У неё дрожали руки, и затекла спина. Матвей бережно мял ей плечи, призывая продержаться ещё чуть-чуть. Гоша выходил на бой с Ходом. Это было неожиданно для ребят, как и то, что Ход помашет им рукой, подмигнёт и на этом всё – везение землян закончилось. Гоша через две секунды лежал на лопатках и бил рукой по татами, требуя остановить поединок. Судья дал свисток, и трибуны вновь взорвались овациями в честь своего героя.

   - Вот гад! - в сердцах выкрикнула Юлиана, вскакивая со своего места, а Фима не могла отвести взгляд от весёлых искр в карих узких глазах.

    Он знал! Как? Откуда? Но он знал, что ребята управляли защитным костюмом Ласкова, и выбрал тактику, позволяющую ему с наименьшим ущербом для землянина выиграть бой. Гоша не смог подняться, пока считал судья, у него кружилась голова, как потом он рассказал ребятам. Тело совсем не слушалось, да и сама Фима ничего не могла поделать, просто сидела, оглушённая криками парней со всех сторон, и не могла отвести глаз от шальной улыбки атландийца, зная, что если Гоша встанет, будет только хуже для него.

***

Чуть позже Ход, сладко улыбаясь, копался в своём тилинге, параллельно названивая Арансу:

   - Выставка готова?

   Глаб кивнул, несколько всклокоченный и нервный, он заискивающе поглядывал на начальника.

   - А это срочно? У меня просто сейчас будет бой.

   - Да, да. Иди, - отпустил его Дантэн, находя нужные постеры и баннеры и вставляя их в рекламные блоки.

   Девчонка не подкачала, доставила ему удовольствие. Такого он право не ожидал. Ведь могла поупрямиться, но сидела, глаза свои серые, как вечерние тучи над океаном, не отводила, понимая, что жизнь соотечественника важнее призрачной победы. Приняла его, Хода, главенство над собой, чем не могла не порадовать.

   На экранах, наконец, появилась нужная картинка, и мужчина бросил взгляд на землян. Пока закинутую приманку никто не замечал, так как Ласков пришёл к ним на трибуну, и они его облепили как мухи. Коллективный разум иногда пугал Дантэна, сам атландиец его отторгал всей своей сущностью. Для него земляне сейчас выглядели именно хаосом, в котором было сложно разобраться, вычленить, систематизировать, отыскать. Но задание наставника, хоть и бывшего, следует выполнить для себя самого, доказать себе, на что он способен.

   Словно почувствовав его взгляд, Серафима обернулась на трибуну членов Совета. Ход стал улыбаться ещё шире, чтобы землянка поняла, на кого нацелены все его мысли. Он очень ждал гонок. Предвкушал их соперничество.

   - Сион Ход, перестаньте пугать слабейших, от вас веет опасностью. Даже мне рядом с вами неуютно, - ворчливо отозвался лерс Мераи с Хотона, неуловимо прячась за Хранителя своей планеты, омерака Черени Олана.

   Дантэн лениво обернулся вполоборота, смерил говорившего неприязненным взором и бросил через плечо:

   - Это вы о себе, Мераи? Так не стойте рядом, идите к своим.

   Ход не понимал, как вообще этого Мераи Грея признали Сильнейшим, в нём не было ничего, соответствующего такому статусу, поэтому он никогда не обращался к нему с уважением, лишь как к слабому.

   - Сион Ход, вы переходите на личности, - осадил Дантэна омерак Олан.

   - Не боюсь принять его вызов, сион. Только чувствую, даже мои внуки его не дождутся.

   - Внуки у вас? - удивился Мераи. - Да ни одна в здравом уме не влюбится в вас, сион Ход.

   - О да, сложно найти себе достойную пару, когда ты само совершенство, - легко согласился с ним Дантэн и усмехнулся, услышав зубной скрежет лерса. – Но ведь главное – верить!

   Сильнейшие переглянулись, кто с весельем, кто с осуждением, но никто не рискнул продолжить зубоскалить с Ходом. Тот явно был сегодня в ударе, отчего и вправду становилось не по себе рядом с ним даже Сильнейшим.

***

Так как гонки перенесли на вечер, то Семён Яковлевич скомандовал всем идти на обед, а затем на обещанную экскурсию в зал Славы, которую сдвинули из-за переноса состязаний и занятости гида Тьедена. Конечно же, Фиме хотелось лишь поесть и просто отдохнуть, но когда она вошла в зал Славы и первым экспонатом, увиденным ею, оказалась статуя женщины, то сразу передумала ныть. Атландийка в мантии члена Совета. Девушка знала, что в этом году не избиралась ни одна женщина.

   Тьеден рассказывал ребятам, что это первая Хранительница Тошана – великая Орон, которая остановила войну между собратьями и объединила их в одно государство. Затем были и другие планеты, но история началась именно с Орон.

   Фима читала о ней, о великой женщине, которая вступила в переговоры с Хранителем Урнаса, и они объединили свои планеты, чтобы стать сильнее и защититься от нападок империи. Отголоски кровопролитной космической войны тысячелетней давности хранились в музее в виде снимков, запечатлевших первый созыв на Игры Сильнейших на восстановленном стадионе среди руин города. Даже во время войны спорт, грация, духовная стойкость у республиканцев были в почёте.

   Орон настаивала, что нельзя бросать начатое, и в скором времени Игры стали ежегодными. Её подвиг как наставницы и великой учительницы республиканцы пронесли в своём сердце сквозь время. Фима ходила, рассматривала старые поблёкшие раритетные снимки атландийцев в смешных старомодных одеяниях. Все они казались одинаковыми для землянки – высокие, статные, кучерявые брюнеты, счастливо улыбающиеся на протяжении тысяч лет. Войны и лишения оставили на их лицах свои отпечатки, но именно в этот момент они были счастливы, и Фима не могла пройти мимо ни одной карточки, вчитываясь в имена и звания, забывая тут же, но желая оживить их память хоть на краткий миг.

   Находясь под впечатлением, Фима шла с девчонками в массажный кабинет, который любезно был предоставлен каждой команде атлетов организаторами игр, размышляя об атландийцах, о тех препятствиях, что им пришлось преодолеть на своём пути создания сильнейшего государства Галактики. Ведь даже тогда имперцы понесли поражение, но и сейчас нет равных воинам атландийцам в доблести. Ведь их женщины ничем не отличаются в силе и ловкости от мужчин, они такие же храбрые и самоотверженные.

   Вдруг Анита ахнула, а Серафима выплыла из своих мыслей. Ребята остановились возле баннера с рекламой выставки Первого исторического музея. Все указывали на императорский браслет, такой же изумрудный и цельный, как тилинг на руке Фимы, только более грубой отделки. Бабуля оказалась права и в этот раз. Серафима жадно читала строки на атландийском, говорящие о том, что выставка продлится всего неделю и вход бесплатный. Кроме императорского браслета рептилоидов будут представлены ещё очень много ценных экспонатов, привезённых из империи Лаудунь.

   - Надо обязательно сходить! – воскликнула Серафима, оглядываясь в поисках Матвея.

   Он стоял впереди девушек и тоже внимательно читал объявление о выставке, которое неожиданно сменилось на рекламу спортивного инвентаря. Железнов оглянулся на Заречину, и та просияла, пальцем указав на баннер. Парень усмехнулся и молчаливо кивнул.

   - А, ну понятно всё, - игриво протянула Юлиана, наблюдая за пантомимой между Фимой и Матвеем. – У них свидание, так что нас точно не приглашали.

   - Нет, нет, - вспыхнула от смущения Серафима и взяла Жаравину под руку. – Давайте все вместе сходим.

   Анита рассмеялась, взяла Фиму под руку с другой стороны и тихо шепнула:

   - Лучше без нас. А то этот тугодум ещё долго будет на тебя лишь смотреть да вздыхать в сторонке. Дай ему шанс быть активнее.

   - Да, - согласилась брюнетка, подмигнув, смущая Заречину ещё больше. – Дай ему шанс. А я, если честно, не хочу в музей, мы лучше по магазинам пробежимся, да, Анита?

   - Да, Юлиана. По магазинам оно интереснее, чем за влюблёнными подглядывать.

   - Эй! – возмутилась Фима, но подружки рассмеялись, и девушка поволокла обеих дальше, чтобы получить свой законный массаж.

   Девчонки словно нарочно дразнили Фиму, нашёптывая, как она красиво смотрится рядом с Матвеем, да и он красавец, если приглядеться. Последнее замечание Серафима не могла не отметить. Да, если приглядеться, то Железнов казался красавчиком. Волевой квадратный подбородок, прямой нос, хотя всё же было в нём что-то очень уж обыденное. Вот у Саши глаза синие-пресиние, как море, нет, как небо! А у Железнова они туманные. Да и русый он. Как сказала бы баба Мара – ни о чём. Может и стоит обращать внимание именно на таких надёжных, незаметных, на которых мало кто смотрит, ведь к ним надо приглядываться. Да и фигура у Матвея хорошая. Плечи Фима оценила, и мужской парфюм приятный, не резкий, а улыбался, как кот, объевшийся сливок.

   Единственное, что смущало девушку, это её сердце. Не было у неё озарения, нигде ничего не ёкнуло. Всё ровно. Любовью и не пахло. А вот волнения, переживания, мысли в голове так и крутились, и просыпалась заинтересованность к Матвею как к парню, а не к сокурснику. Фима последний раз оглянулась на Железнова, поймав его взгляд. Он подмигнул ей, и девушка, смутившись, отвела глаза. Да, определённо что-то намечалось. Ещё бы вспомнить, как он целуется.

   - Эх, романтика, - завистливо выдохнула Анита и чмокнула Фиму в щёчку. – Желаю тебе удачи.

   - Конечно, Фима может себе и получше найти экземпляр, - не стала давать своего благословения Юлиана, чем насмешила Заречину. Ну впрямь вылитая баба Мара. Та бы тоже предложила поискать кого-то более выразительного и богатого. А Матвей не из этой категории.

   - Девочки, ну пожалейте меня. У меня гонки впереди, а вы мне про романтику.

   Подружки разом засмеялись, привлекая к себе внимание других спортсменов атландийцев. Но троица не обращала ни на кого внимания, не расцепляясь, легко лавируя между высокими и крепкими телами атлетов.

***

Легче сказать, чем сделать. Легче дать обещание, чем переступить через себя. Сложно уговорить себя не трусить под прицелом нескольких сотен, а может, и тысяч глаз. Фима нервно кусала губу, стояла, ожидая, когда механики проверят флаеры. После массажа девушку сморило, и она забылась сном. Опять вернулись воспоминания из прошлого. Опять сомнения стали разъедать. Нет, Фима была уверена на все сто, что сядет в кабину флаера и сделает всё возможное, чтобы выиграть. Её пугала не сама гонка, от полёта Серафима всегда ловила пьянящий восторг, а то, что будет дальше, эта неизвестность, это неизменное неотвратимое одиночество.

   Тяжёлая рука легла Фиме на плечо.

   - Слишком рано думаешь о проигрыше.

   - Я не проиграю, - отозвалась она, даже не оглядываясь на атландийца. Он давно стоял с ней рядом и нервировал своими ухмылочками, поэтому девушка и развернулась к нему спиной, пусть любуется её затылком.

   - Я не про гонки, - отозвался Ход, забирая свою ладонь. – Мир Сильнейших – это путь одинокого воина. Вроде и видишь цель, и знаешь мотив, и даже сил преодолеть все препятствия предостаточно, а не понимаешь, почему ты должен пройти такой заманчивый путь ради кого-то. Не для себя, а чтобы доказать кому-то что ты лучший. Так и ты. Ты хочешь выиграть у меня, даже есть на это все шансы, но за спиной стоят твои соотечественники и портят весь твой задор, твоё желание. Ты боишься поражения среди тех, кто тебя слабее. Равняешься по тем, кто должен тянуться до твоего уровня. Зачем?

   Фима обернулась к атландийцу и нахмурилась, словно впервые видела его.

   - Вы поэтому такой? – вдруг осознала она, казалось бы, простую истину.

   Вот в чём крылся его нарциссизм, его непоколебимое завышенное самомнение, его эгоизм и хамство! У девушки даже рот непроизвольно открылся, когда она поняла, что там, в его душе, так же одиноко и пустынно. И Ход, в отличие от неё, прекрасно справлялся с этой обречённой грустью, что никогда не найдёт себе друзей. Вот поэтому и издевался над другими в попытке заполнить эту пустоту в своей душе.

   - И поэтому у меня всё хорошо, и так мне и надо, - мужчина даже близко не знал, о чём думала девушка, которая уж точно была не согласна с ним, что у него всё хорошо. - И тебе тоже так надо. Только тебе, – Фима испуганно замотала головой. Нет, она так не хотела. Как угодно, но не одиночество! А атландиец снова усмехнулся и легко костяшкой пальца поднял её лицо за кончик носа, приговаривая: - Выше нос, Сима. Я хочу насладиться поединком и наконец-то у меня воистину достойный противник.

   - Сима?! – возмущённо переспросила она, в который раз отметив, что Сильнейший нет-нет, да обращался к ней неформально, хотя она всячески выказывала ему уважение, не забывая добавлять вежливое обращение сион.

   - Красиво, мне нравится, - не оценил негодования девушки атландиец.

   Тманг и Чак отвлеклись от разговора, оборачиваясь на девушку, но она этого даже не заметила, пытаясь справиться с порывом пнуть Сильнейшего за его намеренное унижение. Она же так старалась наладить между ними нормальные отношения. Но это сокращение в устах Хода просто сорвало какой-то рычаг в её голове, захотелось тут же осадить его за панибратство, но стало некогда – пилотов пригласили к флаерам.

   Первыми шли, как и на тренировке, Фима, Ход, Тманг и Чак. Девушка недовольно бросала взгляды на Дантэна, краем уха слушала механика, который рассказывал, что по распоряжению организаторов были наращены защитные коридоры, и теперь каждый флаер летел только по своей полосе. Семён Яковлевич просил не волноваться и не переживать по поводу финиша. А девушка и не волновалась, она злилась на атландийца и не могла объяснить себе почему. Было крайне неприятно видеть снисхождение в глазах Хода, ощущать его опеку, словно она маленький ребёнок.

   - Всё будет хорошо, - заверила она преподавателя, резким движением захлопнув защитное стекло. Механик стукнул по шлему, девушка кивнула и мужчины слезли с её флаера.

   - Сима, - усмехнулась Заречина, включая тумблеры. – Сима, - повторяла, синхронизируя тилинг с системой управления флаера. – Кто вообще позволил ему меня так называть? – последний раз тихо шепнула она, так как динамик был включён и Семён Яковлевич, как её штурман, всё слышал.

   - Серафима, ты уверена, что в порядке? – осторожно уточнил Гаврилов.

   - Лучше всех, - протяжно заявила она, прикрыв на миг глаза, чтобы открыть их и увидеть красные цифры на виртуальном экране.

   И был дан старт, и взревели двигатели, и началась круговерть. Десять кругов по уже знакомой трассе. Все повороты, скорость, наклон, всё было просчитано в голове и сверено с тилингом. Девушка всегда придерживалась одного правила – первый круг пробный. И в этот раз, пропустив атландийцев, полностью погрузилась в единство с машиной, чтобы, начав со второго круга, наращивать скорость всё больше и больше. Тихий голос Семёна Яковлевича не отвлекал, но подсказывал, на каком она месте. Третье, упорно третье место. Тманг решил в этот раз не поддаваться, тем интереснее была игра. Защитный коридор рябил в глазах, пока полностью не слился в плотный объёмный трёхмерный колодец. Фима словно в него падала и падала, ловко выправляя крылья, чтобы не врезаться и не потерять скорость. Уже на шестом круге Тманг стал отставать, а Ход неумолимо приближался. Звук двигателя пробивался в эфир с Семёном Яковлевичем. Гаврилов кричал от восторга, моля её поднажать. Последний крутой вираж и Фима вырвалась на финишную прямую бок о бок, нос к носу с Ходом. Она боялась даже голову повернуть, чтобы посмотреть на атландийца. Руки были в таком напряжении, что, казалось, лопнут мышцы. Спина взмокла, но девушка молила флаер поднажать, всего пару секунд до финиша и они были её. Красная линия осталась позади, вопль Гаврилова не просто оглушил, а заставил сорвать шлем. Флаер остановился, а Фима, прикрыв глаза, пыталась успокоить сердце. Хмельная голова, вялые мысли, сухость во рту и счастье, пьянящим адреналином растекающееся по венам. Экстаз, чистый восторг. Она это сделала! Неожиданно, но на последней секунде Ход сдал.

   Девушка села ровнее, прокручивая в голове последние секунды. Да, в этом не было сомнения, Ход сдался. Просто отдал ей победу.

   - Су… – ругательство так и рвалось наружу, но мамино воспитание требовало прикусить язык. Но как? Как прикусить, когда атландиец сбавил газ! В последний момент, за доли секунды до финиша! Просто начал тормозить, чтобы Фима вырвала у него победу.

   - Гад! – не смогла стерпеть девушка и, открыв люк, выбралась на трассу.

   Спрыгнув на асфальт, Фима попыталась улыбаться, стиснув зубы. Ход с ленцой шёл навстречу, уже сняв шлем. Следом за ним Тманг и Чак, оба радостные и девушка поняла, что разговор с Ходом придётся отложить. Дантэн протянул руку, чтобы поздравить её по земным правилам, и Фима воспользовалась случаем.

   - Это нечестно! – выпалила она, пока никто их не слышал.

   Подмигнув девушке, Ход крепко пожал её ладонь. Затем были рукопожатия с Тмангом и Чаком, радостные поздравления и заверения, что пилоты следующего заезда точно не смогут перебить рекорд Серафимы.

   Но Заречина уже не слушала никого, она с горьким осадком принимала поздравления, прекрасно понимая, что победа вовсе не её, и теперь она будет маяться в неведении, чья по праву победа – Хода или их общая.

   Ребята встретили Фиму так громко и радостно, что ей пришлось затолкать поглубже свою обиду на атландийца. Парни на руках подкинули своего героя, девчонки визжали, целуя подругу в щёки. Семён Яковлевич просто не находил слов, чтобы выразить благодарность девушке, которая сейчас мечтала только об одном – оказаться в спальне и прилечь. Вот она бесславная победа, когда для всех ты герой, и только двое разделили тайну между собой. И что теперь? Признаться всем и выставить себя круглой дурой? Или же промолчать и злиться на себя за трусость? Второй залёт был окончен, и имя Серафимы возглавило список участников соревнования.

   Глядя на то, что творилось вокруг неё, на то, как бесновались от неописуемого счастья сокурсники, девушка приняла для себя решение – она должна признаться.

   Ребята хотели отметить победу Фимы, но Семён Яковлевич эту идею зарубил на корню, напомнив, что завтра важное соревнование, в котором земляне могут одержать победу. Фима доказала всем, что атландийцы не такие и непобедимые.

   Выискав глазами Хода, девушка решительно направилась к нему, отмахиваясь от подруг и ребят, которые звали её. Она не могла присвоить себе то, что не являлось её по праву. Пробираться к Дантэну пришлось через толпу репортёров и болельщиков. Но когда они оглядывались, желая возмутиться, что их толкают, сразу замолкали, разглядев, кто это делает.

   Ход ждал её. Это Фима читала по его глазам, по его улыбке. Набрав воздуха, девушка хотела громко выпалить: «Это нечестно! Ты поддался!» Но атландиец был быстрее её, он легко преодолел расстояние, отделяющее их, обнял её за плечи и с силой прижал к себе.

   - А вот и наша победительница.

   - Нам надо поговорить, - Фима поняла, что пора сменить тактику.

   - Ты же знаешь, что мои шесть минуть и примерно тридцать секунд всегда в твоём распоряжении, - с готовностью отозвался еле слышным шёпотом на земном всеобщем Дантэн, не выпуская плеч Заречиной. - Только не здесь, а у меня в кабинете.

   Так ненавязчиво, по своей собственной инициативе Серафима была вынуждена давать интервью местным корреспондентам, вежливо улыбаться и нервничать. Ведь вновь оказаться дома у атландийца она никак не планировала.

   Когда же Ход дал время Серафиме забрать свои вещи, всё в ней кипело. Опять она оставляла своих, и это насторожило уже и самого Семёна Яковлевича.

   - Заречина, ты куда? – вопрос прозвучал так строго, что Фима не сразу смогла найтись с ответом. Натянула кепку, поправила рюкзак за спиной, прежде чем обернуться на своих сокурсников и преподавателя.

   - Я единственная заметила, что сион Ход мне поддался? – как можно строже спросила она у своих соотечественников.

   - Что? – воскликнула Анита. – Он поддался? Специально?

   - А как ещё поддаются? – недовольно ответила за Фиму Юлиана. – И всё же, Фим, ты куда?

   - Я должна выяснить, почему он это сделал.

   - Фим, не глупи! – остановил её Саша. – Ты выиграла, а как – это уже дело десятое. Поддался, значит, так сам хотел.

   - Да, Фима, ты что, собралась ему отдавать победу? – удивился Алик.

   Девушка оглядела ребят, которые не понимали её желания докопаться до правды. Лишь Матвей молчал, напряжённо слушая перепалку. Он не останавливал её, но и не казался довольным её решением.

   - Сиара, флаер ждёт, - Ход долго ждать не привык, да и галдёж, который подняли земляне, мог привлечь ненужное внимание. Поэтому атландиец появился в проёме, оставаясь в тени коридора, а Серафима наконец вышла к нему, собранная и решительная.

   .

ГЛАВА 8

Как бы ни стремилась Фима поскорее разобраться с Дантэном, пришлось ждать. Возвращались атландийцы в особняк Хода в большем количестве, чем улетали. Обещанные гости прибыли, и ужин прошёл в оживлённой беседе. Фима познакомилась с Хранителями планет соседних планетных систем. Такие же кучерявые брюнеты, как и жители Тошана и Урнаса, возможно, более говорливые.

   Фима с улыбкой слушала рассказы Мераи о планете Хотон. Он был влюблён в свою родину, в её знойные пустыни, ласковые белые пляжи. На полюсах он сам лично не бывал, так как не любил снег. Ученики Тманга поддерживали с ним дружескую беседу, и Фиме выпал шанс пообщаться с атландийцами в приватной беседе, пока Ход был занят разговорами о серьёзном.

   Затем Аранс проводил девушку в свободную комнату, предложив отдохнуть. Секретарь обещал позвать её, когда Ход освободится. Комната не сильно и отличалась от гостиной, всё утопало в белом цвете, но девушке понравился простор и вид из окна. Сад с подсветкой казался очень таинственным и величественным в ночной тьме. А насекомые, порхающие возле ламп, оживляли волшебное видение.

   Приняв душ, закутавшись в мягкий и тёплый белый халат, девушка не знала, чем заняться, поэтому, забравшись на кровать, решила потрещать с девчонками в сети.

   Оказывается, Семён Яковлевич строго запретил любые гулянки, поэтому устроил всем комендантский час, а сам курсировал по коридору, время от времени заглядывая к парням в комнату, а к девочкам стучался.

   - Деспот, - обиженно шепнула Анита. Её лицо подсвечивал экран комфона.

   Сверившись с часами, Фима мысленно присвистнула. Десять часов. Слишком рано чтобы ложиться, но, видимо, так надо было. Это девчонки не выступали, а сама Серафима чувствовала усталость во всём теле, но больше всего гудела спина.

   - А ты как? – тихо уточнила Юлиана. - Выяснила что хотела?

   Фима мотнула головой.

   - Он занят, но раз обещал, значит поговорю.

   - А завтра нельзя было об этом поговорить?

   - Завтра запал пропадёт, - решительно отозвалась Фима.

   - И лучше чтобы пропал. Мне кажется, ты дуришь, - возмутилась Анита. – Саша прав, какая разница как выиграла. Победителей не судят.

   Юлиана тяжело вздохнула.

   - При чём здесь это. Он отдал ей победу, это и злит.

   - Да, очень злит, - согласилась с ней Фима. Было удивительно, что Жаравина солидарна с ней.

   - Но Саша говорит...

   - Фим, - прервала Аниту Юлиана, - я прекрасно тебя понимаю, но ты перегибаешь палку. Для всех ты победитель, неужели ты готова испортить всем праздник, выясняя отношения с атландийцем.

   - Поэтому я и здесь, - заупрямилась Серафима, поджав обиженно губы. – Знаю, что уже ничего не исправить. Но это нужно для меня.

   - Уважь старика, Фим, - попросила вдруг Юлиана за Гаврилова, - не требуй пересмотра результатов. Семён Яковлевич был так счастлив, когда ты выиграла. Мы думали, его инфаркт хватит. Он так отплясывал.

   Тяжко вздохнув, Фима кивнула. В чём-то она тоже была не права. Победа была за ней, просто получила она её не так, как бы хотела. После разговора с подругами Фима позвонила маме, чтобы та не беспокоилась. Отец уже вернулся, и родительская радость от известия о победе дочери подняла им испорченное выходкой бабули настроение. Отец выглядел уставшим, и когда Серафима спросила что с бабушкой, он неожиданно ответил:

   - Скучает без тебя. Так-то ты с ней, а теперь она там совсем одна, вот и делает всё, чтобы привлечь наше внимание к ней.

   - Старики как дети, - добавила Евгения Михайловна, которая уже остыла и теперь могла спокойно говорить о свекрови. – Не переживай, вернёшься и она опять будет в норме.

   - Я же ей и так каждый день звоню.

   - Этого ей мало. Не хватает живого общения, - попыталась объяснить Фиме мама, и та кивнула, соглашаясь.

   Да, живое общение, вот чего и самой Серафиме сейчас так не хватало. Поэтому она, выключив связь, переоделась и решила прогуляться по дому Хода, надеясь найти себе собеседника. Но, увы, надежды не оправдались, встретила она лишь Аранса, который заверил, что Ход и другие Сильнейшие пока заняты.

   Побродив по этажам, Фима удивилась, не встретив никого из учеников Тманга, и замерла в одной из гостиной возле стеллажа с настоящими книгами. Девушка пребывала в священном трепете, глядя на настоящие книги из бумаги! Даже руки затряслись и потянулись погладить корешки, прочитать на них названия. Здесь были хроники прошедших лет. Выискав нужную книгу пятидесятилетней давности, Фима долго не могла понять, как её прочесть. Гладила корешок, выискивая кнопки, или хоть что-то подобное.

   За этим занятием её и застал Ход, которому Аранс доложил, что не может найти девушку, а её комната пуста.

   - Что делаете, сиара? – вежливо спросил он у Фимы, напугав её чуть ли не до икоты. Мягко ступая, он обошёл привалившуюся спиной к книжному стеллажу землянку, любуясь её испугом.

   Справившись с собой, Фима обиженно насупилась, хмыкнула переодевшемуся в тёмно-синюю свободного кроя тунику и брюки атландийцу. Сейчас он не казался таким величественным, как на стадионе, а по-домашнему простым.

   - Хочу активировать книгу и не получается, - буркнула она себе под нос, вновь оборачиваясь к книгам.

    Дантэн не поверил своим ушам и подошёл ближе. Сложив руки в карманы брюк, он привалился плечом к стеллажу и стал наблюдать, как осторожно и нежно тонкие пальчики землянки гладят потёртый корешок книги. Брови мужчины стали подниматься ещё выше, когда девушка достала комфон и включила сканер. Заглянув в экран девайса, ничего, кроме тех же корешков с названиями, не увидела.

   - Может, тилингом? – неуверенно спросила себя Фима, понимая, что, конечно же, хозяин лучше знает и всё ждала от него помощи, и когда тилинг тоже оказался бесполезен, тяжело вздохнула, оборачиваясь лицом к мужчине, прикрывающему рот ладонью. То, что он еле сдерживался, потешаясь над её попытками, было ей известно, но почитать книгу всё равно хотелось.

   - И как это сделать? – спросила уже напрямую, а атландиец отлепился от стеллажа.

   - Открою вам страшную тайну, уважаемая сиара с Земли, - его рука потянулась к книге, которую так жадно тёрла землянка, - что бы активировать эти книги, их надо взять…

   Договорить Дантэн не успел, девушка схватила его за запястье и возмущённо зашипела, явно забываясь, кто перед ней.

   - Вы что? Это же бумажная книга! Она же может рассыпаться.

   Дантэн отвёл взгляд и зажмурился, чтобы не загоготать. Как же жаль, что сейчас не было рядом Аранса, вот бы он обрадовался такому трепетному отношению к раритетам. Ход вздохнул, открыл глаза и, мягко улыбаясь, настойчиво убрал руку землянки со своего запястья, успокаивая Фиму.

   - Доверься мне, здесь нет оригиналов, тут только копии. Да и бумага обработанная, она не истлевает, не теряет влаги. Так что смело можешь взять её, - с этими словами книга была им взята с полки и вложена в подрагивающие руки землянки.

   Глаза у Серафимы распахнулись, сердце в груди затрепетало так сильно, что, казалось, она сейчас не выдержит такого напряжения. А Дантэн встал за спиной девушки, придерживая книгу одной рукой, осознавая, что Сима сейчас в неадекватном состоянии и надо её контролировать. Эмоции просто фонтанировали из Заречиной, пробиваясь через блоки, выставленные Ходом, заражая ими и его.

   - А теперь открой её, - тихо шепнул Дантэн, помогая это сделать Фиме.

   - О, - выдохнула она, когда почувствовала пальцами шероховатую поверхность, и в нос ударил запах библиотеки. Да, так пахло во всех старых библиотеках и даже в музеях.

   Попробовав перелистнуть ещё пару страниц, девушка успокоилась и обернулась на атландийца.

   - Спасибо, - с трепетом шепнула она. – А можно почитать?

   - Только здесь. Выносить из дома нельзя.

   - Я и хотела здесь, пока вы заняты, - поспешила объяснить ему Фима.

   - Я уже освободился, - атландиец безжалостно лишил её надежды насладиться настоящей старинной книгой. – Искал вас, чтобы пригласить в кабинет.

   Заречина тяжело вздохнула и поставила книгу на место. Почему всё самое прекрасное так быстро заканчивается? Только что она держала в руках настоящее чудо, и вот пора вернуться к неприятному.

   - Ну что ж, пройдёмте, - скомандовала она, решительно выходя из гостиной, чтобы не передумать, а Ход очередной раз еле сдержался, чтобы не засмеяться. Забавная и наивная землянка решила им покомандовать. Опять забылась, не чувствуя, что переходит границы дозволенного.

   С чего же начать разговор с Сильнейшим? Фима остановилась возле кабинета атландийца, чувствуя, что её начинает бить дрожь. Чтобы скрыть её, достала комфон, запустила секундомер, убрала девайс в куртку, пряча подрагивающие пальцы от взгляда мужчины. Дантэн открыл дверь, приглашая землянку войти, а сам расположился за белым столом. Фима же решила, что лучше постоит, чем сядет в одно из кожаных кресел.

   - Я хотела узнать, зачем вы это сделали? – недовольно поглядывая на мужчину, задала она мучавший её вопрос.

   - Не понимаешь? – словно не поверив ей, вернул вопрос Ход.

   Лучше бы поняла всё сама. Лениво было объяснять что-то, особенно тому, кто слабее умственно.

   - Вариантов много, - удивила его Серафима, и атландиец обрадованно решил послушать, что ещё она скажет.

   Молчание хозяина кабинета девушка расценила как приглашение к беседе.

   - Я слышала о вашем обещании приглядеться к землянам. Почему именно я?

   Лукавая улыбка озарила лицо атландийца.

   - Ну уж точно не из-за симпатии ко мне, вам земляне претят. Значит что-то другое. Эксперимент? Я могу предположить, что вам скучно или что по доброте душевной вы решили мне уступить, как истинный джентльмен, но у вас так не принято, да и вы на доброго дядюшку не тянете.

   - Дядюшку? – невольно переспросил Дантэн, задетый за живое, а девушка замолчала, устало упав в кресло, которое быстро подстроилось под её размеры, на секунду отвлекая её от обиженного атландийца. А когда кресло замерло, Фима, скорчив самое несчастное лицо, жалобно спросила Дантэна:

   - Ну чего вы прицепились ко мне?

    Ход положил локти на стол и пристально рассматривал землянку, при этом улыбка у него была самая что ни на есть кровожадная.

   - Понимаете, сиара, мне и вправду скучно. Мне нужны новые ненавистники, а то старым я уже начинаю нравиться. А вы очень эмоциональная.

   Фима застонала, прикрыв глаза, так как поняла, что над ней опять издеваются. И смотреть в эти красивые раскосые глаза цвета кофе становилось всё невыносимее.

   - И да, это был акт доброй воли. Я намеренно дал вам шанс. И это будет ваш выбор воспользоваться им или же нет.

   В кармане зажужжал комфон, и Фима расстроенно вытащила его, чтобы выключить. Ход удивлённо взглянул на свой тилинг, который тоже звякнул. Поразительное единство мысли.

   - Время вышло, - оповестил он девушку, но та даже не шелохнулась, продолжая рассматривать свой выключенный комфон, сжимая его в руках.

   - Знаете, я хотела вас поблагодарить за поддержку тогда, перед гонками. Вы помогли мне справиться с собой, - глухо заговорила она через пару минут раздумий.

   - Передумали? – уточнил Ход, а девушка качнула головой.

   - Нет, просто больше не знаю, за что благодарить. Поэтому будет проще, если вы скажете зачем, тогда я определюсь, за что сказать спасибо.

   - Тогда, я думаю, стоит подождать? – Дантэн кинул ей предложение, не ожидая, что она так легко ухватится за него.

   - Возможно, - кивнула Фима, вставая. – Вы, кажется, и сами не решили, за что хотите услышать от меня благодарность. Не подскажете номер такси?

   Дантэн покачал головой, поражаясь рациональному мышлению землянки.

   - Вы останетесь на ночь у меня, сиара.

   - Слушаюсь, хозяин, - раздался тихий мужской голос из динамика тилинга Дантэна, а Фима поняла, что её просто-напросто выпроваживают. Хотелось возмутиться и даже рассердиться, но книга! Браслет завибрировал, оповестив, что интеллектуальная система дома Хода готова принять её пожелания.

   Даже оказавшись за дверью кабинета, Заречина постояла, пытаясь сообразить, как так у Хода ловко выходит настаивать на своём. Как ни крути, а всё по его выходит. Ну хоть книгу позволил почитать, за ней-то в первую очередь и спустилась Фима в гостиную. Прижимая раритет к груди, она вернулась в выделенную ей комнату, где её уже поджидала заказанная ею у Агелана кружка с местным аналогом тёплого натурального молока, ничем не отличающегося от сбалансированного восстановленного коровьего, к которому привыкла Серафима.

***

А утро началось, как обычно, с разговора по галактической связи с любимой бабулей.

   - А он? – с придыханием спрашивала она свою внучку, которая чуть ли не в лицах рассказывала ей про свою победу в гонках на играх Сильнейших.

   - А он мне улыбнулся. Типа я-то знаю, что победил я, а вот ты теперь мучайся в догадках, зачем мне всё это.

   Баба Мара томно вздохнула, закатив глаза в мечтательном порыве.

   - Боже, какой красавчик. Так и хочется его увидеть вживую. Надо в Ютуб ваш залезть, может, есть видео, - тут же нашлась с решением проблемы. – У нас тут атландические Игры Сильнейших не освещались СМИ, чтобы репортёры не раздули из мухи слона. Ведь шансы выиграть у вас были равны нулю, а публике нужно скармливать только позитивные новости.

   Фима подождала, когда бабуля хоть немного отвлечётся от поиска видеозаписей, вспоминая вчерашний разговор в кабинете Хода. Вариантов было много. И все они не радужные.

   - И вот сижу, - тяжко вздыхая, продолжила Фима делиться своими проблемами, - думаю, что он задумал.

   - А что тут думать, понравилась ты ему, - отозвалась баба Мара, не отвлекаясь от лэптопа, выискивая каналы сокурсников внучки.

   - Бабуль, ему земляне не нравятся.

   - Тоже мне проблема! Ты, может, исключение из правил, - возмутилась в ответ старшая родственница, а затем склонилась над экраном комфона, от чего её лицо увеличилось в разы, а голос понизила до шёпота. - Я, кстати, вчера с тётей Дусей смотрела познавательный фильм для взрослых атландийцев, так вот, всё у них с агрегатом что надо, - усмехнулась бабуля, подмигнула онемевшей внучке и закончила мысль: - Два яйца посередине хвостик.

   - Бабуля! – воскликнула Фима, чуть ли не подскакивая на месте. – Ты что!?

   - А что? Я взрослая, мне можно и тебе тоже. Посмотри, могу ссылку кинуть, я сохранила себе, - продолжала глумиться над целомудренной внучкой баба Мара. – Очень познавательно в твоём-то возрасте. К тому же тётя Дуся тут поузнавала у знающих людей, что есть смешанные пары атландийцев и землян, и деточки у них очень умненькие и красивые, такие кучерявые ангелочки, правда, четырёхпалые, но уж с этим ничего не поделать.

   Терпение у Фимы было не бесконечно, и сегодня у неё не то настроение, чтобы слушать бабулины глупости. Поэтому и серьёзно предупредила её:

   - Бабуля, ещё слово и я выключу связь.

   Баба Мара закатила расстроенно глаза и цокнула языком.

   - Фимка, ну откуда в тебе столько комплексов? Вроде умная и со зрением всё хорошо, должна видеть и понимать, что ты красавица. Дак почему бы не улучшить генофонд нашей Земли за счёт сперматозойдиков красивого Хама.

   - Да с того, - вскричала разгневанная Фима, когда терпение у неё лопнуло, - что ему землянки не нравятся! И он мне не нравится! И вообще, твой Хам считает наш мизинец уродством!

   Баба Мара неопределённо фыркнула и, не скрывая разочарования, скептически осведомилась:

   - Интересно, а в ухе они каким пальцем ковыряются?

   - Бабуля! – протянула Фимка, представив Дантэна за этим занятием.

   - А что! - съязвила баба Мара, не упустив момент поддеть чопорную внучку. - Будто сама так не делала.

   Серафима решила промолчать. Делала, конечно, а кто не делал. Каждый хоть раз да пытался мизинцем в ухо залезть.

   Видя, что внучка перестала общаться, бабуля тяжко вздохнула и залпом допила чай.

   - Хорошо, давай подумаем, - стала рассуждать она, видя, что Фимка не в настроении шутить. Да и вообще с чувством юмора у внучки было, конечно, получше, чем у её матери, но до уровня Мары Захаровны далековато. – Итак, что мы имеем?

   Вопрос был риторический, и Фима молчала, не мешала бабуле думать, придерживая свои мысли на потом.

   - Умного красивого Сильнейшего, которому дали задание приглядеться к землянам, так? - Фима кивнула. - Время у него поджимает, сколько осталось? Три недели всего, чуть меньше?

   Фима опять кивнула, внимательно слушая рассуждения опытной женщины.

   - Значит, чтобы выполнить поручение, у него есть только одна возможность – спровоцировать землян. Что он успешно и делает.

   - Это я и так поняла. Почему я? Зачем? Он же специально стравливает меня с ребятами. Выделил, отделил. Я даже боюсь предположить, что обо мне думают ребята.

   - Тоже, кстати, интересный вопрос. Что за ребята были выбраны для вашего полёта? По твоим рассказам и тому видео, что они выкладывают, детсад «Ромашка» на выезде. Достойные единицы. И это наши будущие политики?

   - Сама не понимаю. Могу объяснить Мантьяна, Железнова, Адамса, ну ещё Ли, Ласкова, они круглые отличники и увлечены учёбой, а остальные просто мажоры, которых родители запихнули в престижное заведение.

   Бабуля потянулась за заварочным чайником, лиф платья туго обтянул её грудь, и Фима отвела взгляд, чтобы не пялиться на женские прелести.

   - Вот-вот, - согласилась с ней баба Мара, усаживаясь на место. - Вроде ответственная поездка, а тут просто одно разочарование. Одна ты у меня молодец, вон как зацепила атландийца, теперь спецслужбы от тебя не отстанут, пока не поймут почему именно ты.

   - Ой, не напоминай, поэтому и звоню. Лучше докопаться самим до правды, чем потом мучиться на проверках и допросах.

   Серафима с тоской выдохнула, обняла колени руками, глядя, как бабуля размешивает ложкой сахар. Она всё делала по старинке, словно на дворе и не двадцать пятый век.

   - Я отца предупрежу, не расстраивайся. Мы тебя в обиду не дадим. Знаешь же, моя хорошая, мы тоже не пальцем деланные.

   - Бабуля, - страдальчески простонала Серафима, не желая слушать сленг родственницы.

   - Что опять бабуля? - не слушала её баба Мара. – У меня знаешь, кто в любовниках ходил? Ого-го кто! Так что пора ему по счетам платить.

   - Прибереги для другого раза. Думаю, сами справимся.

   - А и справимся, чего не справиться. Ты, главное, атландийца раскуси, порыскай в архивчиках, дело на него заведи. Важна любая информация. А уж как ею распорядиться, мы потом придумаем.

   Фима моргнула, так как ей вспомнился эпизод с участием Сильнейшего. Он тоже считал, что важна любая информация. А по всему получалось, что права бабуля, Ход провоцирует. Она его тоже. Он же сказал, что все разговоры подслушивает система и проверяет, значит, хозяин дома уже в курсе, что о нём ведётся речь, должен знать, иначе провокация провалится.

   - Мне порой кажется, что он конченый эгоист, а потом как сказанёт такое, что понимаешь, как он одинок. Аж жалко становится. У них же всё по-другому, не так, как у нас. Поддерживают друг друга очень холодно, любое проявление чувств цедят по чайной ложке. Анита говорит, что у них союзы по любви. Представляешь?

   - Нет, - честно отозвалась баба Мара. – Всё равно должен быть расчёт. Женщина ищет в мужчине защитника, добытчика, чтобы мог содержать и жену, и детей, дать лучшее образование, записать в лучшую поликлинику. А мужчинам нужно чувство превосходства, порой обожания. Они, как павлины, распускают хвосты и готовы для своей женщины на всё, даже если она не красивая и не умная. Тут самовлюблённость играет большую роль, даже у лузеров.

   - У кого? – переспросила Фима, ловя новое слово.

   - Забудь, - тут же отмахнулась баба Мара. – Итак, итог? Что будешь делать? Или ничего не будешь делать?

   - А ты бы что сделала?

   - Взяла бы от жизни всё, моя хорошая. Я этим, собственно, и занимаюсь.

   - А я боюсь, что всего того, что может мне дать атландиец, я не переживу. Это слишком много, бабуль.

   - Да уж, много только денег не бывает, это точно. Раз так, тогда покупай билет и лети домой.

   - И провалить защиту диплома?

   - Я тебя умоляю, - возвела свои серые очи к потолку баба Мара. – Да Эрнест Адамович тебе такую справку состряпает, что сами атландийцы тебя на первом же рейсе домой отправят с почестями!

   - Главное, чтобы почести были не посмертно.

   - Тьфу на тебя, - обиделась старшая родственница и покачала головой. – Ты мне ещё правнуков не нарожала, а уж вперёд бабки собралась на тот свет.

   - И всё же по любви у них. Даже завидно.

   Бабуля вздохнула, глядя на приунывшую внучку.