Оглавление
АННОТАЦИЯ
Находясь на небе, ангелы равнодушно наблюдают за людьми. Им чужды эмоции, их не одолевают страсти.
Ангелы, оберегающие души людей и находящиеся с ними в непосредственном контакте чувствуют человека, они подвержены его эмоциям, поэтому они страдают и сопереживают вместе с ним, а ещё они охраняют и оберегают своих подопечных.
Ангелы читают людей, как книгу, они видят сущность каждого, а ещё они видят ближайшее будущее, сглаживают острые углы, отводят в сторону неприятности, притупляют боль, а иногда ценой своего пребывания на Земле, спасают человеческое тело, тем самым позволяя вверенной им душе и дальше находиться на Земле и завершить то, что на неё возложено. Но иногда бывает так, что человек сам того не ведая отгоняет от себя ангела, закрывается и не подпускает его к себе…
Вера.
Прошло четыре месяца с той самой аварии, в которой я потеряла всё: мужа, ещё не родившегося ребёнка, счастье, веру и частично здоровье.
Синяки прошли, раны на теле затянулись и даже кости срослись. Жизнь продолжалась. Только какая это жизнь? Так, существование. Проснулась, оделась, вышла на работу, вернулась, легла спать, только вот сны меня не жаловали, если и удавалось заснуть, то снились исключительно одни кошмары. Врач прописал попить успокоительные таблетки, и принимать на ночь снотворное и оно иногда даже помогало.
Лёжа долгими бессонными ночами и глядя в потолок, думала: «Зачем я живу? Зачем родилась, и почему всё это случилось именно со мной? Почему лучик тёплого солнышка только лишь сверкнул для меня и практически сразу же погас? Исчез и теперь я вынуждена жить в темноте. Подруга уверяет, что всё проходит и со временем боль обязательно утихнет и станет легче. Я ей киваю, соглашаясь иногда даже улыбаюсь, видя, как она изо всех сил пытается вернуть меня к жизни. Только вот зачем мне жизнь, если в ней нет его? Никиты больше нет и нашего так и не явившегося малыша тоже. Почему? Почему? Почему»?
Горячие слёзы, пробежав по вискам, впитались в подушку. Не думала, что во мне они ещё остались. Слёзы… Слёзы бессилия и беспомощности, я целыми днями только и делаю что плачу, замкнувшись в себе, лелея свою боль и никого не пуская в сплетённый вокруг себя кокон, в котором я укрылась, отгородившись от всего мира. Может быть, кто-то и сможет меня понять, но точно никто не сможет почувствовать моей боли…
Будильник надрывался, разрывая тишину комнаты. Поднявшись, отключила его. Начался ещё один день без него. В зеркало я уже давно не смотрела, а что я там не видела? От косметики я избавилась сразу же, как только вышла из больницы. Для кого прихорашиваться?
Проведя несколько раз расчёской по волосам, стянула их в конский хвост. Выпив обжигающе горячий кофе, вышла на улицу.
- Слушай сюда, - дорогу мне преградил мужчина, на вид лет сорока пяти. - У тебя три дня на то чтобы погасить долг в банке.
Удар в солнечное сплетение, и согнувшись пополам, я пытаюсь втянуть в себя воздух. Получилось не сразу.
- Не вернёшь в срок деньги, в следующий раз я с тобой по-другому поговорю, и так легко ты уже не отделаешься.
- Я не брала ни в каком банке деньги, - пролепетала, всё ещё пытаясь восстановить дыхание.
- Значит, мужик твой брал.
Я ничего не понимала. Какие деньги? А потом вспомнила, что Никита брал кредит на покупку квартиры. Он ещё каждый месяц выплачивал долг.
- Что вспомнила? – Плотный здоровый мужик, которого на меня натравили, ткнул мне в грудь указательным пальцем. – Весь кредит с набежавшими на него процентами должен быть погашен в трёхдневный срок. Ты меня поняла? – Мужской палец болезненно ткнулся в мою грудную клетку.
- Муж погиб четыре месяца назад, - попыталась объяснить сложившуюся ситуацию.
- А мне что с того? Раз не может платить он, заплатишь ты.
- У меня нет таких денег.
- Займи. Если жизнь дорога, выкрутишься. Я не прощаюсь.
Мужчина ушёл, а я стояла на морозе и от полученного потрясения пыталась прийти в себя, а ещё осознать то, что сейчас произошло.
Я слышала и даже несколько раз видела по телевизору, как из должников выбивают деньги, только вот не думала, что это когда-нибудь коснётся и меня.
Что делать? Денег у меня осталось только-только до зарплаты дожить. На данный момент, я даже ежемесячные проценты выплатить банку была не в состоянии, не то чтобы погасить весь долг целиком.
Ещё какое-то время постояв, на ватных ногах двинулась к офису. Работая главным бухгалтером, я получала не так много, как хотелось бы.
Работа не шла, цифры упорно не хотели сходиться. Заслышав трель мобильника, потянулась к сумочке. Звонила бывшая свекровь. Мама Никиты. Она всё никак не могла оставить меня в покое, с завидным постоянством упрекая меня в гибели своего сына. Разговаривать с ней не хотелось, но если я проигнорирую её звонок, то она поднимет на уши всех, обвиняя меня во всех смертных грехах и в нежелании уделить ей каких-то несчастных пять минут и пообщаться со старой пожилой женщиной. Научившись пользоваться интернетом, она теперь знала все телефоны моего начальства и даже один раз звонила, жаловалась на меня.
Я до сих пор помню тот взгляд, которым наградил меня Аркадий Львович, прося пообщаться с мамой, а впредь не заставлять его быть нашим посредником.
- Алло, - поднесла телефон к уху.
- Неблагодарная, - раздалось. Маргарита Павловна в очередной раз решила отыграться на мне за своё плохое самочувствие.
- Что-то случилось? – спросила более чем равнодушно.
- Слава Богу, нет, но обязательно случится, если ты ко мне не зайдёшь.
- Что надо купить, - сразу перешла к сути вопроса.
- Купить надо было ещё вчера, но ты не заходишь, не интересуешься моим самочувствием, я знаю, что тебе на меня наплевать. Ты мне даже кружки воды не принесёшь, тебе вон, даже тяжело мой номер набрать и пообщаться с одинокой пожилой женщиной.
- Маргарита Павловна, мне сейчас с вами не совсем удобно разговаривать, - попыталась вежливо закончить разговор.
- А тебе всегда, либо некогда, либо неудобно. Так что будь любезна выслушать меня до конца! И что Никита только в тебе нашёл? Вот если бы тебе не приспичило вытащить его на природу, он бы сейчас был рядом со мной, и мне не пришлось бы с тобой общаться. Для меня это, то ещё удовольствие, но в отличие от некоторых я могу через себя переступить.
- Маргарита Павловна, - терпение моё заканчивалось, а вот голова начинала болеть. Впрочем, это случалось всякий раз, после общения со свекровью, так что стучащим в голове молоточкам я уже не удивлялась.
- Не перебивай старших! – гаркнула она, да так что у меня в ухе зазвенело, а голова от усиливающей боли начала и вовсе раскалываться. – И не смей мне рот затыкать! Ты, между прочим, живёшь в новой двухкомнатной квартире, купленной на деньги моего сына, в то время как я должна прозябать в древней однушке.
- Приходили из банка с требованием погасить долг. Никита брал кредит.
- У меня денег нет, так что на меня не рассчитывай. – Послышались короткие гудки.
- На вас Маргарита Павловна я и не рассчитывала. Никогда не рассчитывала. – Положив мобильный на стол, решила позвонить в банк и узнать, сколько же я им должна. Ответили не сразу.
- Добрый день, - поздоровалась. – Я бы хотела узнать какую именно сумму я должна банку.
- Приходите в любой из филиалов с паспортом. Простите, но по телефону мы не имеем права выдавать такую информацию. – Не дожидаясь того что я ей отвечу, девушка отключилась.
- Ну и ладно. – Бросив мобильный в сумку, достала из неё упаковку таблеток. С болью в голове надо было что-то делать.
- Вера, тебя Аркадий Львович к себе вызывает, - спустя минут сорок, сообщила мне Лена, одна из наших сотрудниц. – Просил напомнить про отчёты.
- Да помню я про них, только вот кое-что не успела доделать, - кое-что это мягко сказано. У меня там хорошо если половина в нормальном состоянии. – Лен, какое у него настроение?
- Да вроде как ничего, а там кто его знает? – Пожав плечами, Лена ушла, а я с тяжёлым сердцем стала доставать нужные бумаги. Если Аркадий Львович не в настроении, то премии в этом месяце мне не видать. Ну, и ладно, обойдусь как-нибудь без неё.
- Аркадий Львович, вызывали?
- Да, Верочка, проходите, - Аркадий Львович махнул рукой, указывая на стоящий напротив него стул.
- Хотите посмотреть отчёт? – я слегка приподняла держащую в руках папку.
- Да, нет, Вера, отчёт, пока мне не нужен, он всего лишь послужил предлогом для того чтобы вызвать вас к себе.
- Что-то серьёзное? – Насторожилась я.
- Понимаете, Вера Петровна, - Аркадий Львович в задумчивости крутил в руке ручку. – Тут такое дело.
Я впервые стала свидетельницей того, что у Аркадия Львовича не находилось слов для объяснений, а это был скверный знак и не сулил мне ничего хорошего.
- Хотя вот читайте, - Аркадий Львович протянул мне один единственный листок.
- Что это? – поинтересовалась, протягивая руку и забирая его.
- А вы читайте. Читайте внимательно, там всё написано.
И я прочитала, вначале раз, потом другой и чем больше я читала, тем меньше понимала.
- Ничего не понимаю, - вскинув голову, встретилась глазами с Аркадием Львовичем. – Это неправда. Откуда? Я не брала эти деньги. Да и зачем мне такая большая сумма?
- Откуда мне знать зачем? Это вы будете в прокуратуре рассказывать, в том случае, разумеется, если вы все взятые ранее средства не вернёте компании. Я даже с вас компенсацию за моральный ущерб требовать не буду. И входя в ваше положение, оставлю работать на прежнем месте. Я, как и вы, живой человек и всё понимаю. Потеря мужа, тяжёлые семейные обстоятельства, вот вы и соблазнились.
- Аркадий Львович, не брала я этих денег! – Подскочив со стула, встала рядом со столом начальника.
- Я-то может, и поверю, а деньги-то мне где взять? Вера Петровна деньги-то казённые, не мои, их возвращать надо.
- У меня нет денег, - ноги предательски дрогнули в коленях и я, не доверяя им, поспешила присесть на краешек стула.
- Это только ваши проблемы, Вера Петровна. Подпись на документе ваша стоит?
- Моя, - подтвердила, ещё раз глянув на листок. – В таком случае ничем не могу помочь. Более того, вынужден вас отстранить от занимаемой должности. Пока временно, а там посмотрим, как дело пойдёт. Если вас суд оправдает и будет доказано, что вы непричастны к хищению средств, то я, разумеется, восстановлю вас в должности.
Голова, несмотря на выпитую таблетку, разболелась с новой силой. Мысли путались, а мозг отказывался принимать происходящее.
- Вера Петровна, я вас больше не задерживаю, и потрудитесь сегодня же передать все дела Оксане Викторовне.
- А чем буду заниматься я или меня уже уволили?
- Ближайшие несколько дней поработаете моим секретарём, Галочка приболела, а там уж… - Аркадий Львович развёл в стороны руки, мол, он сожалеет. Только вот он не сожалел. Он радовался, найдя в моём лице «козла отпущения». Не удивлюсь если он сам себе эти деньги прикарманил, только вот доказать я ничего не могла. Документ оформлен с точки зрения закона безукоризненно, и я как главный бухгалтер не могла не понимать, что подписываю. Только вот, сколько я не напрягала память, так и не смогла вспомнить, когда же поставила эту проклятую подпись.
Не помню, как вышла из кабинета, сознание словно отключилось, пытаясь найти ответы на мучавшие меня вопросы и не находя их. Чувствую, как начинаю падать в разверзшуюся у меня под ногами пропасть, вижу, понимаю, а предотвратить падения не могу.
- Верочка, что случилось? На тебе же лица нет. – Оксана Викторовна, моложавая женщина в годах, подлетела ко мне со стаканом воды. – Неужели Аркадий Львович свирепствовал по поводу недоделанного отчёта?
- Он просил меня передать все мои дела тебе, - сообщила, выпив всё содержимое стакана.
- С чего бы это? – Оксана Викторовна пребывала в недоумении, значит, она была не в курсе замыслов Аркадия Львовича.
- Там какая-то ошибка в документах произошла, так что пока не разберутся, меня отстранили, - схватившись за раскалывающиеся виски, прикрыла глаза.
- И куда тебя теперь?
- Пока вместо болеющей Галины определили, а там не знаю. – Нарастающая головная боль пыталась пересилить нестерпимую боль в сердце. Меня подставили. Весь мир словно ополчился против меня. За что? Я ничего плохого в этой жизни не сделала, если только ненамеренно и уж точно не со зла. Возможно, что и хорошего я сделала не так много, как хотелось бы, но разве за это так жестоко наказывают? Почему, почему судьба наносит мне один сокрушающий удар за другим? Проверяет на стойкость? Так я слабая, уже давно надломилась, готовая в любую минуту сорваться. А жизнь всё продолжает наносить мне один удар за другим. А может я всё это заслужила?
- Вера, Верочка, - Оксана Викторовна потрясла меня за плечо. – Иди домой.
- Да, наверное, я лучше пойду. Что-то голова не на шутку разболелась. - Поднявшись и подхватив сумку, направилась к выходу, никого и ничего вокруг себя не замечая.
Почему я не погибла вместе с мужем? Зачем я выжила? Для чего? Для того чтобы день за днём вариться в кошмаре, который раз за разом становится всё осязаемей и которому конца и края не видно? Сплошная чёрная полоса, которой конца и края не видно.
Банк. Выдал мозг информацию. Надо зайти в банк. Огляделась. Придётся возвращаться.
Отсидев небольшую очередь, узнала, что сумма задолженности банку на данный момент значительно превышает сумму, которую мы у него брали, а ведь мы к моменту аварии половину долга уже погасили. Как мне объяснили, что всё это из-за того, что мы несколько месяцев подряд не гасили долг. А потом проценты стали нарастать на проценты, да ещё и штрафы за просрочку. То, что мой муж умер, банк не интересует, я вместо него обязана погасить весь долг.
Полученная информация придавила бетонной плитой. Как дошла до дома не знаю. Упав на кровать, долго смотрела в потолок.
Желудок в очередной раз потребовал его накормить, огласив тишину комнаты, громким урчанием. Вняв его мольбам, поплелась на кухню. Проходя мимо коридора, услышала, как надрывается мобильник, прося, чтобы я извлекла его из недр сумки.
- Да, - разговаривать с подругой не хотелось, а звонила именно она, но если я с ней не поговорю, то она примчится ко мне и своими расспросами заставит вывернуть наизнанку душу перед ней. Так что проще было поговорить.
- Привет, Верунчик, чем занимаешься? – Ольгин голос, как всегда казался жизнерадостным, только вот я всякий раз слышала в нём беспокойство. Подруга всё ещё не теряла надежды вытащить меня из депрессивного состояния. Зря она старается, мне из поглотившей меня трясины уже не выбраться.
- Шла к холодильнику, решила себя покормить, а ты вот меня отвлекла.
- Накормить себя это святое. Верунчик, а кормиться-то есть чем? Может в магазин сбегать, принести тебе чего?
- У меня после прошлого твоего посещения до сих пор в холодильнике пустого места нет.
- Значит, есть надо больше.
- Оль, с твоего позволения я пойду, поем, пока ещё аппетит не потеряла. – Сказала более чем сухо, а возможно даже и грубо. Извинением такому моему поведению могло послужить лишь то, что я не желала никого ни видеть, ни слышать. Не хотела я перекладывать свои проблемы на чужие плечи, тем более на Ольгины. У неё и своих хватает. Умница, красавица, и муж замечательный, а вот детишек, о которых они уже давно мечтают, у них всё нет. – Прости. Я не должна была на тебе срываться и моё плохое самочувствие не может служить оправданием.
- Вер, у тебя что-то на работе случилось? – Вот умела Оля каким-то шестым чувством читать между строк и слышать между фраз.
- Случилось, - не стала отрицать. – Только я пока не готова с тобой это обсуждать.
- Как знаешь, - подозрительно быстро уступила подруга, хотя до этого отличалась изрядной въедливостью, уверяя меня при этом, что она как хирург, вынуждена причинить боль для того чтобы потом наступило облегчение. Так как на мне её методика не сработала, похоже она перешла к другой тактике. – Ты всё-таки не забудь поесть и если что, звони. Я для тебя доступна в любое время дня и ночи. Вера ты меня слышишь?
- Слышу, слышу, - тяжёлый вздох помимо воли вырвался из груди.
- Звони, даже если просто захочется поговорить.
- Я помню. Спасибо. – Прервав связь, открыла холодильник. В последнее время я стала безразлична к еде. Пережёвывая пищу и не чувствуя её вкуса мне стало всё равно что именно попадёт в желудок, порой я его вообще мучила голодом забывая бросить в него хоть что-нибудь.
Открыв баночку со снотворным, проглотила одну таблетку, надеясь на то, что сегодняшняя ночь пройдёт без кошмаров.
Не обошлась. Подскочив с кровати среди ночи, утёрла со лба холодный пот. Глянула на часы, до того как прозвенит будильник оставалось ещё около двух часов.
Глядя в потолок в очередной раз задалась вопросом, для чего я живу, только вот, как ни старалась, ответить на него так и не смогла.
Рабочий день в новой временной должности начался с обработки текущих бумаг, заваривания то кофе, то чая для Аркадия Львовича, а после обеда меня стали гонять по отделам, то документ надо отнести, то его забрать, то проследить, чтобы на нём поставили подпись, причём ни когда-нибудь, а немедленно. К концу рабочего дня я вымоталась.
- Вера, эти документы необходимо срочно внести в базу, - Аркадий Львович бросил мне на стол объёмную папку, а ведь до конца рабочего дня осталось каких-то полчаса. За это время нереально проделать всю эту работу и начальник не мог этого не понимать.
- Но, - начала было.
- Придётся задержаться. Я знаю, что вчера вы ушли с работы раньше, так что отрабатывайте, - возразить было нечем, да и дома меня никто не ждал. Поэтому кивнув, открыла папку.
Время пролетело быстро. За окном уже давно стемнело, и в офисе, наверное, кроме меня никого не осталось.
- Верочка, ты всё ещё здесь? – Аркадий Львович подошёл к столу.
- Я уже почти всё закончила.
- А я вот ещё и не начинал.
- О чём вы? – оторвавшись от монитора, глянула на Аркадия Львовича. Лучше бы не смотрела. В устремлённом на меня взгляде начальника, сквозила похоть. Осознав, что в данное время суток, мы с ним в здании одни, а значит звать на помощь кого бы-то ни было бесполезно, испугалась.
- Я, наверное, пойду, - голос предательски дрогнул.
- Обязательно пойдёшь, но только после того как я тебя отпущу.
Аркадий Львович попытался меня ухватить, но мне удалось увернуться, после чего я сразу же бросилась к двери.
- Куда? – меня с силой дёрнули за руку. Сбежать не получилось.
- Аркадий Львович…
- Попалась холодная, снежная недотрога. Настало время попробовать тебя на вкус.
Его губы впились в мои, причиняя боль, и я отчётливо почувствовала исходящий от Аркадия Львовича запах алкоголя.
- Хочешь ты того или нет, сегодня ты будешь моей, - сообщил он отрываясь от губ и слюнявя мою шею.
- Не надо.
- Надо. – Припечатал он. – Я и без того долго ждал. К тому же глупо упускать такой удобный случай.
- Прекратите! – предприняла отчаянную попытку вырваться.
- И не подумаю! – Меня скрутили и, заломив руки, уложили на стол. – Лежи спокойно и тогда всё произойдёт быстро.
- Отпустите меня, - взмолилась из последних сил пытаясь вырваться.
- Заткнись! – Мужской кулак прошёлся по рёбрам, причиняя невыносимую боль. – Расслабься и наслаждайся, в тюрьме у тебя такого удовольствия уже не будет. – До меня донёсся его смех. Он смеялся, в то время когда по моим щекам струились слёзы.
- Не надо, - всхлипнула.
- Замолкни. – Теперь мужской кулак ударил по челюсти, голова резко откинулась назад и я ударилась виском о что-то острое, чувствуя, как из раны потекла кровь.
Всё что произошло потом, я воспринимала так, словно это происходило не со мной. Тело обмякло, и теперь я походила на бесчувственную куклу. Оставалось только ждать, когда мной наиграются и выбросят за ненадобностью. Физической боли я уже не чувствовала, отрешившись от происходящего, а вот душевная боль всё ещё терзала, но это не надолго. В то время как мужчина глумился над телом, я чувствовала, как моя уже давно выжженная душа лишалась остатков кислорода. Мне нечем было дышать, незачем и не для кого.
- Свободна, - услышала, словно сквозь вату мужской голос. Я на него не отреагировала. Просто-напросто не смогла. Тело меня не слушалось. – Ты что тут разлеглась? – рявкнули над ухом, а я так и не пошевелилась.
- Вод ведь! – мужчина выругался. – Ты мне тут всё своей кровью запачкала! Кто теперь здесь всё оттирать должен? – Он злился, а мне было всё равно.
Меня скинули на пол, и стали бить ногами. Со второго удара, сознание сжалившись, покинуло тело.
Очнулась от того, что замёрзла. Открыла глаза. Лежу в сугробе на улице. Может тут и остаться? Скоро замёрзну окончательно и умру. Глаза закрылись, а мозг медленно, словно через силу начал работать.
Кто-нибудь может меня найти, вызвать «скорую», начнутся расспросы, и станет ещё хуже. А мне хотелось умереть спокойно и наверняка, а значит надо добраться до дома.
Открыв глаза, попыталась сесть. При попытке пошевелиться тело отозвалось чудовищной болью. Идти домой резко расхотелось. Хотелось умереть прямо здесь и в эту минуту.
Только сейчас поняла, что лежу на снегу в одной тоненькой кофточке, а пуховик меня только сверху прикрывает.
«Надо встать», - уговаривая себя, попыталась сесть.
Боль. Резкая, острая боль разорвала правый бок на части, а ещё я практически не чувствовала своих рук. Очередная попытка сесть, не увенчалась успехом, после чего я предприняла ещё одну попытку и ещё одну. Я не бомж и не умру на улице, а то ведь меня даже и не опознают. Хотя какая разница опознают или нет? А с другой стороны хотелось, чтобы меня похоронили рядом с Никитой.
Я всё-таки села, при этом пуховик сползло вниз. Надо бы его на себя одеть, а то ведь мне сразу же либо «скорую» либо полицию вызовут, а может сразу и то и другое.
Пуховик упорно не хотел одеваться, а ещё бок на каждое движение реагировал нестерпимой болью и пальцы не слушались.
Одна попытка, две, три, мне всё-таки удалось просунуть в рукава руки, а вот застегнуть молнию не получится, поэтому я даже и пробовать это делать не стала. И так дойду.