Оглавление
АННОТАЦИЯ
Сегодня тяжелый день на работе у хирурга. На трассе произошла крупная авария. Привезли самых тяжелых. Несколько часов в операционной, а впереди еще одна операция.
Ее привезли последней, долго пытались достать из-под покореженного металла. Всю операцию он бросал нванее взгляды, и сердце стучало так, что готово было выпрыгнуть из груди.
Неужели... Спустя столько лет... Даже поверить в призрачное счастье стало страшно...
ГЛАВА 1
— Тимофей Карлович!!! — раздался крик нашей дежурной медсестры Иры, стоило мне только выйти из операционной. — Тимофей Карлович!!!
— Да, Ира, — устало отозвался я. — Что случилось?
— Там еще привезли пострадавших после аварии, — от ее слов мне стало не по себе. — Двое хирургов пока заняты, они еще не закончили операции. Пока вы один свободен.
— Черт! Ладно, идем, посмотрим, что там? Анестезиолог свободен? — у меня даже язык заплетаться начал.
— Да, он уже в операционной, ждет вас, — отрапортовала Ира и быстро зацокала каблуками в нужном направлении. Мне ничего не оставалось, как направиться за ней, в надежде, что это последняя операция. Иначе я попросту свалюсь на очередного пациента.
Ну и смена сегодня. Мало того, что операция на операции, так еще и это. Не день, а сумасшествие какое-то.
Я сегодня совсем вымотался, руки начали трястись, а это непозволительно для моей профессии. Но тем не менее, быстро обмыв лицо холодной водой из-под крана, чтобы немного взбодриться, направился к тем, кого привезли после аварии. В голове зрела только одна мысль: хотя бы никто не умер, пока я еще не приступил к операции.
***
Я, Арталов Тимофей Карлович, двадцати восьми лет от роду, работаю хирургом в одной из клиник города, причем работаю уже пять лет. Проходил здесь практику, учась в институте, да так и остался. Сегодня я дежурю, и именно в этот день на трассе произошла крупная авария с большим числом пострадавших, самых сложных привезли к нам, так как наша больница ближе всего к месту аварии.
Повозиться пришлось порядком. Но все остались живы, их вовремя доставили. Да, несколько сложных операций вымотали меня порядком. Хотелось просто упасть и протянуть ноги.
Уже потом, после оказания пациентам первой необходимой помощи, они будут помещены в специализированные клиники. Останутся только либо нетранспортабельные, либо те, кому мы сможем оказать необходимую помощь в нашей клинике.
Вызваны были на работу все хирурги, анестезиологи и травматологи, да я и сам уже несколько часов занимаюсь операциями, а в соседней операционной еще один пострадавший. Его привезли совсем недавно, не могли достать из покореженного металла, так его там зажало, и он на сегодня мой последний пациент.
Стоило увидеть тело на столе, как я оказался поражен. Это была девушка. Отчаянная должно быть. Разве можно так гонять? Неужели никогда не задумывалась о том, что ее наверняка кто-то дома ждет. А она так рискует своей головой. Не понимаю я этого. Хотя… Когда-то и у меня были такие же мысли: ветер в лицо, огромная скорость и… Авария. Чтобы все произошло мгновенно.
Я мотнул головой, отгоняя мысли прошлого. Нельзя сейчас думать об этом. У меня последняя операция. А вспомнить… Зачем ворошить прошлое? Пусть оно остается там, куда больше нет возврата.
Грудь сдавило. Перед глазами промелькнуло до боли знакомое лицо. Наваждение? Ну вот, началось. Сколько лет гнал от себя все мысли. Почему же именно сейчас они вновь вылезли наружу? Я стиснул зубы и приступил к операции. Мозг сам очистился. Но я знал, это ненадолго. Не пойму, что могло разбередить раны именно сегодня? Может быть усталость? Или авария?
Пока я проводил операцию, собирая тело буквально по кусочкам, с ее лицом возился пластический хирург и окулист, они спасали зрение и пытались восстановить лицо, по их взволнованным репликам было понятно, что все очень серьезно.
Да, сначала решили, что пластические операции будут позже, но потом все-таки провели одновременно, хотя и понимали всю сложность такой многофункциональной операции.
Все время меня преследовало какое-то непонятное чувство, щемило в груди, но распознать его во всей этой суете, я не мог. У меня почему-то дрожали руки, и сердце сбивалось с ритма, стоило только бросить взгляд в сторону лица, которое я увидеть не мог, так как оно оказалось уже забинтовано. Моя душа словно стремилась к нему навстречу. Я никак не мог понять, что со мной происходит. Жар внутри, нехватка дыхания, пресловутые бабочки в животе… Хотя я всегда считал их полной чушью, пока не испытал на себе. В тот момент и понял, насколько это прекрасно… Пока взаимно. Это же чувство и сейчас… Такое со мной было только однажды, но это было давно, двенадцать лет назад. И вот снова…
Но не мог же я вдруг влюбиться в образ. В собственную пациентку на столе. Это глупо. И так не бывает. А знать ее я вряд ли мог. Все годы в моем сердце жила только она одна. Та, которую я потерял двенадцать лет назад, но та, о которой ни на минуту не переставал думать. Из-за которой когда-то и хотел устроить себе аварию.
Операция была сложной, но прошла успешно, девушка оказалась жива, состояние ее было стабильным, если не считать того, что она впала в кому, но продолжает хвататься за жизнь всеми конечностями, значит, есть надежда на лучшее.
Проходили дни, пострадавшая так и не вышла пока из комы, за ней велся надлежащий уход. А я сам и день, и ночь проводил около ее кровати, фиксируя малейшие изменения. Единственное, что меня смущало, что ей за все время никто не поинтересовался. Мы до сих пор не знали кто она, так как документов с собой у девушки не оказалось. Что само по себе было весьма странно. Хотя бы водительское удостоверение, страховой полис. Да что угодно. Но при ней совсем ничего не оказалось. В какой-то момент у меня закрались мысли, что она намеренно хотела умереть. Что же с ней произошло?
Я решил тогда провести собственное расследование и найти ее родственников, начал с осмотра вещей, в которых привезли незнакомку. Ничего, что могло бы помочь… И вдруг замечаю золотую цепочку с подвеской — половинка сердца. Да, понимаю, вы скажете таких миллионы, но мои руки задрожали, я забыл, как дышать. Такой кулон носил я, и много лет хранил в душе надежду найти ту, у которой была вторая половина. Сердце сжалось. Я стиснул в ладони подвеску, прикрыл глаза, и вдруг осознание обрушилось на меня мощнейшей лавиной. Она. Та, кого я потерял много лет назад. Неужели госпожа Фортуна решила преподнести мне подарок? И устроить нашу встречу? Ком в горле мешал дышать. Звезды перед глазами замелькали с такой частотой, что я решил: сейчас впервые в жизни могу потерять сознание от переизбытка чувств. Мне хотелось верить и надеяться, но я боялся. Боялся оказаться в ловушке собственных чувств. Я с таким трудом пытался хоть немного притупить их.
Непроизвольно моя вторая рука потянулась к девушке. Сжав ее ладонь, резко выдохнул. Словно током ударило. Мистика. Но я вдруг сейчас оканчательно понял: я нашел ту, которую столько искал. Но что нас ждет впереди? Как она сама отреагирует, когда придет в себя. Я сказал именно «когда», а не «если», потому что был уверен, скоро такое произойдет.
— Что же с нами произошло тогда? Почему ты исчезла из моей жизни? Ведь все было так хорошо…
Я произнес свои слова шепотом, стиснув ее ладонь. Прикрыл глаза. Воспоминания лавиной ворвались в мысли.
***
Двенадцать лет назад.
Как же не хочется вставать. Опять эта школа!!! Как она мне надоела. А еще два года мучиться. Ну вот, снова мой персональный будильник на подходе. Сначала я скривился, а потом непроизвольно улыбнулся.
В окно кто-то методично бросал камушки. Естественно, я сразу понял, кто это может быть, естественно моя лучшая подруга, Лина. Высокая брюнетка, с короткой стрижкой, кареглазая, спортсменка. Красива, зараза. Я, вроде, тоже не урод, но на ее фоне я постоянно выгляжу бледной молью. Но, как ни странно, это не мешает нашей дружбе.
Хотя одно время многие считали, что у нас романтические отношения. А сами мы об этом никогда не задумывались. Просто дружили. Некоторые со смешком глядя на нас, уверенно утверждали:
— Не может между парнем и девушкой быть дружбы.
— Обязательно кто-нибудь один втайне влюблен, только вида не подает, — говорили другие.
— Стоит присмотреться к «другу», — советовали третьи, с умным видом правых кивали в нашу сторону. А нам на всех было плевать. Мы знали, нашей дружбы нет и не может быть крепче. Отвечать никому не торопились. Да и зачем? Переубеждать правых в своих суждениях не было смысла, каждый все равно останется при своем мнении. А нам вдвоем было слишком хорошо, мы понимали друг друга с полуслова и с полувзгляда.
Мы с ним дружим с третьего класса. С того самого времени, как родители привезли Лину к бабушке и, оставив здесь, сами снова укатили в Германию. Вот мы и подружились, жили-то в соседних домах, которые были слишком близко расположены друг к другу. Причем, настолько близко, что вечером мы могли переговариваться и чуть ли не руки друг другу пожимать, высунувшись в окно.
В детстве часто смеялись, вспоминая сказку, которую читала нам бабушка Лины, про Снежную Королеву. Там ведь дети тоже настолько дружили, что могли переговариваться через окна.
— Интересно, а Каю с Гердой тоже говорили, что дружбы между мальчиком и девочкой быть не может? — часто смеялась Лина, когда мы стали постарше, но все еще вспоминали сказку.
— Вряд ли, тогда все было проще, — улыбался в ответ я, и мы бежали гулять или развлекаться, держась за руки. Нам всегда было хорошо вместе.
И вот сейчас она специально пришла раньше, зная мою патологическую страсть к подушке. Даже будильник порой не может меня разбудить. Нет, он, конечно, меня разбудит, но, выключив его, я могу снова отрубиться и проспать. Потому подруга взяла в привычку приходить раньше. Так уж точно я не просплю.
Пришлось вставать, в противном случае, меня ожидал бы холодный душ прямо в постель. Испытано. Я даже поежился. Когда она пригрозила такой побудкой в первый раз, думал, шутит, и продолжил спать. Ага, шутница, блин. Вылила ледяную воду на меня без зазрения совести. Вот тогда я проснулся быстро.
Кричал, ругался, грозил отомстить, на что получил вполне резонный ответ:
— Для начала встань раньше меня, тогда тебе и карты в руки. А пока вставай, если не желаешь повторения душа.
Пришлось резво вскакивать и одеваться, перед этим вытершись насухо и сменив одежду. Сейчас повторения прошлого опыта больше не хочу. Потому, хоть и с трудом, но встал, потянулся и пополз к окну, показать свою не выспавшуюся тушку. Отметиться, что я уже встал и дополнительной побудки не требуется.
— Давай, одевайся и спускайся! — прокричала Лина, прищурившись смотря на меня, не лягу ли снова в кровать — с меня станется — а я только кивнул, но, в свою очередь предложил:
— Зайди, чаю попьем. Мать вкусных печенюшек напекла, да и мне одеться пока надо. Чего на улице торчать? — я знал, на что давить. Моя подруга просто обожает сладкое, особенно, когда его печет моя мать.
— Хорошо, — с легкостью согласилась она и легко взбежала по ступеньками. А через несколько минут раздался звонок в дверь. Спринтерша, мать ее так. Быстро же она добралась до пятого этажа.
Потом я оценил еще и вид из окна до земли, задумался. Еще и метательница хорошая. Я бы ни в жизнь не докинул камешек до пятого этажа, наверняка соседей бы перебудил. А она спокойно метала в мое окно, да еще и не в первый раз. Хм… Надо будет поинтересоваться ради интереса, не случалось ли накладок? Мне стало жуть как интересно, промахнулась ли она хоть один раз? Хотя я, если честно, сам в этом сомневался. Лина во всем хороша. И если в чем-то не уверена, в жизни не возьмется. Значит, и тут наверняка рассчитала свои возможности и знала, что с легкостью докинет камешки до нужного окна.
Я так задумался, что забыл, чем собирался заниматься. Только когда распахнулась дверь в мою комнату, явив Лине мой все еще не одетый вид, я соскочил с окна.
— Не поняла. Ты почему еще не одет? Может, тебе душик устроить? А то, смотрю, ты стоя спать научился? — свела брови к переносице подруга. Я поднял руки вверх.
— Не надо душика, задумался просто, — быстро протараторил в ответ, надевая брюки и рубашку.
— И о чем таком ты думал? — тут же задала вопрос девушка, с интересом глядя на меня. — Я думала, утром твой мозг просто не способен думать.
— Ага, я тоже так считал, — широко улыбнулся на ее колкость. — Лин, а ты хоть раз промахнулась, кидая камешки в мое окно?
— И это твои мысли с утра пораньше? — сначала на миг опешила подруга, а потом, запрокинув голову, звонко расхохоталась. Но все-таки, немного отсмеявшись, ответила: — Пару раз было. Но там, видимо, квартиры пустые. Или народ слишком крепко спит, потому что никто не выглянул.
— Ха, а я-то считал тебя безупречной во всем, — фальшиво-удрученно покачал головой, за что получил легкий подзатыльник.
— Я и есть безупречная во всем. А сейчас пошли завтракать. А то твоя голодная и безупречная подруга слопает тебя самого на завтрак, если ты не поторопишься.
Я со смехом выбежал вперед, воя и стеная, что меня собираются есть. Мама только улыбалась и смотрела на наши веселые перебранки с утра. Лину она очень любила. Часто подкармливала и все время сокрушалась, какая она худенькая и мало ест. На что подруга, набивая рот вкусностями, всегда отвечала:
— Я не худенькая, а спортивная. Мои калории сжигаются на тренировках.
— Садитесь завтракать, — заметив несущихся нас, улыбнулась мать. На столе уже все было приготовлено.
Печенюшки действительно оказались вкусными, Лина уплетала за обе щеки, а мне и кусок в горло не лез. Никак не мог за все время приучить себя завтракать, приходилось все есть через силу. Может мы и задержались бы подольше, но нам пора было в школу, о чем и не преминула напомнить Лина, заметив, как медленно я ем. С огромным нежеланием поплелся за рюкзаком.
Уже подходя к зданию, вспомнил, что сегодня контрольная, а я даже ничего не делал. Так вот почему мне так не хотелось идти сегодня на занятия. С глазами кота из Шрека я посмотрел на подругу. Она, как всегда, все поняла без слов и только, тяжко вздохнув и закатив при этом глаза, кивнула головой. Я радрстно заулыбался.
Отличная она подруга, вернвя, всегда поможет. Хотя потом, я знал это, устроит грандиозный разнос. Но это будет потом, а пока нам надо пережить контрольную, точнее мне, она-то умная, всегда все знает, не то что я, лоботряс и неумеха. Но смотря в чем.
Я посмотрел на Лину и поразился. Снова. Такой взгляд у нее временами бывает ну очень странный. Как сейчас. И я его не могу понять. Но очень хочется. Словно сказать чего-то хочет, но все не решается. Может перед контрольной отчитывать не желает? Так потом оторвется. Ее карие глаза в этот момент как бы пронзают насквозь, проникая в самую душу. Вот была бы она другой девушкой, не моей лучшей подругой, с которой мы с детства вместе, как брат и сестра, сразу бы влюбился без зазрения совести, а так…
Я еще раз глянул на Лину. Вспомнил нашу последнюю ссору из-за очередной моей пассии, Наташки, с которой я решил познакомить подругу. При встрече девушки мило беседовали, Лина много и часто улыбалась, я уж решил, хоть одна пришлась по вкусу. Но как же я ошибался.
Стоило проводить Наташу домой и остаться с Линой наедине… Она мне сходу выдала полный список недостатков девушки. Впрочем, как всегда. Каждый раз после знакомства с очередной моей пассией, Лина постоянно находила кучу причин, отыскивая недостатки той или иной девушки. И если сразу я их и не видел, то после ее слов пытался другими глазами посмотреть на объект своей страсти. И точно. В итоге оказывалось, что она, как всегда, права.
На время я забывал о девушках, особенно, когда в голове подруги возникала очередная безумная идея. Как правило это происходило летом или во время каникул. То поход на длительное расстояние, то поездка в Тьмутаракань, в поисках непонятного, но очень интересного для моей неугомонной подруги. Естественно, отказать ей я не мог, да и не хотел.
Но иногда и у меня бывали такие моменты, когда я смотрел на Лину ну совсем не как на подругу. И хотелось просто подойти, прижать ее к своему сильному телу и… А вот об остальном я всеми силами запрещал себе думать. Не хотел портить нашу дружбу.
Особенно сложно было сдерживаться, лежа в палатке и прижимая к себе подругу, чтобы согреться прохладной ночью. Вот тогда гормоны просто кипели. Я с огромнейшим трудом сдерживал себя. Ведь всем известно, что стоит разбавить дружбу сексом и все, поминай, как звали. Не будет больше подруги. А терять свою Лину я ни за что не хотел, она была мне слишком дорога.
* * *
В класс мы входили уже со звонком, чем вызвали неудовольствие нашей классной. Но она ничего не сказала, так как прекрасно понимала, что это бесполезно. Мы отыщем кучу отговорок, особенно на них горазда подруга. Она может так зановорить зубы, что забудешь, о чем вообще спрашивал.
— Присаживайтесь, — сквозь зубы процедила классная. Мы мгновенно юркнули за свою парту.
Не успели мы получить задания на контрольную, как в класс вошли директор с какой-то девушкой. Хм, ничего так девочка. Блондинка, ноги от ушей, грудь размера пятого, не меньше. А взгляд… Хищница. Люблю таких. Они, как правило, оказываются горячими штучками в постели.
— Знакомьтесь, — возвестил директор, — это Ангелина Короткова, ваша новая ученица. Прошу любить и жаловать.
Сама девушка скорчила рожицу этакого невинного ангелочка с рожками на лбу. Я же, глядя на нее, почему-то ничего не ощущал. Совсем. Да, красива, ничего не скажешь, но в этот момент она показалась мне пустышкой.
Со всех сторон раздался гомон. Мужская половина класса восторженно присвистнула, а женская — в бессильной злобе, от зависти, поджала губы.
— Присаживайтесь, — поторопила учительница, так как она очень не любит, когда кто-то чем-то отвлекает от процесса учебы, — у нас сейчас контрольная, так что начинайте втягиваться в учебу.
— Хорошо, — легко согласилось это небесное создание и, осмотрев класс, задержало взгляд на мне, отчего-то расплылось в хищной ухмылке и прошло к свободной парте.
От этого взгляда мне стало не по себе. Вот только причину волнения я назвать не мог, сам еще не понял. А отвлекла от раздумий меня подруга, толкнув под локоть. Я заметил ее недовольный взгляд, сузившиеся от злрсти глаза и поджатые губы. Она передала мне ответы на задачи, которые я с огромной радостью переписал себе.
Урок закончился, с контрольной мы справились. Я только благодаря Лине. Она у меня умница, никогда не бросит друга в беде. Когда прозвенел звонок, в класс вошел тренер по легкой атлетике и, сразу выделив из толпы собравшихся около парты новенькой Лину, скомандовал:
— Лина, не забудь, после уроков у тебя тренировка, скоро соревнования, — и дождавшись согласного кивка, вышел.
— А чем ты занимаешься? — тут же нарисовалась рядом со мной новенькая, стреляя глазами.
— Плавание, — коротко ответила вставшая рядом со мной подруга, беря меня за руку, всем своим видом показывая, что продолжать разговор не намерена. Но и девица попалась настырная, она не собиралась отставать.
— Какое совпадение, я тоже, — практически прижавшись к моему боку, она собиралась добавить что-то еще, но Лина, аккуратно отстранив ее от меня, ответила:
— Поздравляю, возьми с полки пирожок, — после чего, обхватив меня за шею, потащила на выход. Сопротивляться я не стал, она всегда так делает, когда злится.
В этот момент я хорошо ощущал: происходит нечто странное. Мне вообще слова вставить не дали, хотя новенькая определенно хотела намеренно позлить Лину. Это было видно невооруженным глазом. Они знакомы? С чего вдруг такая реакция. Впервые я чувствовал себя пешкой в чужой игре. И эта игра мне определенно не нравилась.
Сейчас я всячески пытался осознать произошедшее. Спрашивать пока ничего не стал, но мой мозг в данный момент работал в усиленном режиме. Я бросал взгляд на подругу, и в моей груди щемило от непонятного ощущения.
Мне очень хотелось бы узнать, что же ее так разозлило? Девочка явно была настроена познакомиться со мной поближе. Хотя тут у меня вдруг возникли сомнения. Так как она обращалась ко мне, а не сводила взгляда с подруги. Потому, решив дождаться пока Лина успокоится, а потом и разузнать. Так как сейчас это делать было бесполезно, все равно не скажет. Таким образом мы и дошли до раздевалки, где нам предстояло подготовиться к физкультуре.
— Может ты меня все-таки отпустишь? — не выдержал я, когда даже внутри помещения она продолжала сжимать мою шею. — Или предлагаешь мне пройти с тобой в женскую? А может это тебе в мужскую захотелось? — притворно ужаснулся я.
— Да, прости, — задумчиво глянула на меня Лина. Но отпустила и больше ничего не сказала. Странно. Обычно у нее во время злости начинается словарный понос. А тут… Не к добру это. Подруга все больше начала меня поражать. Мне вдруг показалось, что я еще многого о ней не знаю. Хотя всегда думал иначе. Или на этот раз она от меня что-то скрывает. На миг кольнуло сердце. Ведь мы всегда делились друг с другом своими мыслями, никогда ничего не скрывали. А сейчас с подругой определенно что-то происходит. И мне это совершенно не нравилось.
До конца уроков нам так и не удалось пообщаться. Все время что-нибудь или кто-нибудь отвлекал. Я даже на уроке пытался спросить, что с ней, но на этот раз меня осадил учитель, едва не выгнав из класса за разговоры. На переменах рядом с нами постоянно крутилась новенькая, начиная меня до жути раздражать. Хотелось попросту ее послать далеко и надолго. Только воспитание не позволило этого сделать.
После занятий тоже ничего не вышло. Лина убежала на тренировку. Ну уж нет. Так просто она от меня не отделается. Потому, естественно, я отправился за ней следом. Так как потом у нас были грандиозные планы сходить в клуб, развеяться.
Я сразу же пошел на мужскую раздевалку в бассейне, а Лина — в женскую. Стоило мне только выйти, как на мне повисла новенькая, в купальнике, шапочке и очках на лбу.
— Я так рада, что мы будем вместе тренироваться, — проворковала она. А я, глядя на нее стал злиться и раздражаться. Что творилось в этот момент с подругой, не передать словами. Ее глаза полыхали яростью. И тут меня прошило осознание: она ревновала. От такой мысли у меня даже улыбка выползла на лицо. Стало так тепло внутри. Но, кажется, обе девушки неправильно истолковали мой оскал. Девица, повисшая на мне, замурчала, как довольная кошка, а подруга даже зубами заскрипела от едва сдерживаемой злости.
В этот момент до меня дошло еще кое-что.
Я и сам не мог понять, что со мной творится в последнее время. За столько лет нашей дружбы мне захотелось послать все условности далеко и надолго и завалить Лину где-нибудь в темном уголке, чтобы заласкать до судорог, до колик, до изнеможения. Вот, блин. Стоило только подумать, а в штанах уже стало тесно. Надо прекращать об этом думать, иначе последствия будут непредсказуемые.
Черт, а ведь эта прилипала все истолковала на свой счет. Да за что мне такое? Как же культурно послать эту назойливую девицу? Она уже не просто раздражала, а неимоверно бесила.
Глянув, что творится с подругой, заскрипел зубами. Эта красотка уже вовсю липла ко мне, не давая даже нырнуть. Но на помощь пришел тренер.
— Так, это что такое? Вы на тренировку пришли или где? — он даже покраснел от натуги. — Быстро в воду.
Я с облегчением отстранил от себя навязчивую особу и прыгнул, как и было сказано. Всю тренировку я старался держаться от нее подальше, что выходило с переменным успехом. Я пытался держаться рядом с Линой. Она же, в свою очередь, словно не замечала меня. Злилась. Это и понятно. Неужели она не видит, насколько новенькая меня раздражает?
Я пытался поговорить с подругой, но она отрабатывала заплывы. Именно Лина — лучшая из всех нас. И именно ей предстоит поехать на соревнования. Потому все время она меня игнорировала. А новенькая продолжала доставать.
Но, наконец, мои мучения были закончены. Когда раздался свисток тренера, означающий конец тренировки, я пулей вылетел из воды и помчался в раздевалку. Я поспешил быстро сполоснуться и одеться. И очень вовремя. Даже одевался со скоростью света, чтобы не столкнуться с Ангелиной. Но и она не заставила себя ждать.
Выйдя, столкнулся с Линой, облегченно выдохнул, подошел ближе и взял ее за руку. В этот момент я твердо решил с ней поговорить. Взгляд подруги потеплел. Она, заметив мое смятение, начала успокаиваться. Я уже открыл было рот, но не успел и слова произнести.
Стоило нам только увидеть приближающуюся к нам девушку, как мы, схватив сумки, побежали на выход. Пусть думает, что хочет, нас это не волнует. И только выбегая последним, я услышал ее реплику:
— Беги-беги, далеко не убежишь. Все равно будешь моим.
Так и хотелось показать ей средний палец и высказать все, что я сам думаю по этому поводу. Но подруга, заметив мою решительность, уже привычно улыбнулась и, мотнув головой, потащила за собой. Ей наверняка понравилась моя реакция на приставучую Ангелину.
В клубе мы с Линой хорошенько так наклюкались, и я, наконец, решил прояснить все моменты, высказаться и спросить у нее, что же ее так разозлило. Ответ подруги не просто шокировал, он убил меня наповал.
— Я ее боюсь, — шепотом, мне в самое ухо произнесла она, а у меня мурашки пошли от такого шепота. И опять в штанах наметилось шевеление. А подруга еще, как назло, оперлась о мои колени и продолжала нашептывать, склоняясь ко мне все ближе. — Я не люблю таких хищниц, они ненастоящие. Привыкли получать то, что им понравилось, а потом, наигравшись, бросать. А я не хочу, чтобы тебя бросали. И не хочу, чтобы меня бросали. И вообще… — она на мгновение замолчала, потом выдохнула так, что я готов был взорваться здесь и сейчас: — Я любви хочу. Сильной. Страстной. Настоящей. Понимаешь?
Я понимал. Хорошо понимал, потому что хотел того же. Любви. С ней. Больше ни с кем. Может и правду говорили наши товарищи? Рано или поздно друзья оказываются в одной кровати. Но сейчас я чувствовал, я не просто хочу Лину. Это нечто другое. Меня распирало изнутри от нахлынувших чувств и эмоций.
Подругу уже несло неизвестно куда и меня вместе с ней. Я уже не вслушивался в то, что она говорит, я вдыхал ее запах, представлял ее обнаженное тело, прижимающееся ко мне… На большее пока фантазии не хватило, иначе, я боялся, что трахну ее прямо тут и сейчас. Надо было срочно успокоиться, выйти на свежий воздух, подышать. Вот сейчас, в эту минуту я пожалел о том, что не курю. Сигарета была бы явно в тему.
Я уже не знал, куда деваться от охватившего меня возбуждения. Все время повторял, как мантру: это же подруга. Самая лучшая и единственная. Так нельзя. Нельзя. Но мое тело предательски дрожало, возбуждение било в голову. Сдерживаться с каждой минутой становилось все сложнее.
И тут… Рука Лины поползла по бедру вверх. Она что, с ума сошла? Или алкоголь настолько застил разум? Я же сейчас просто взорвусь. Вся моя концентрация полетит ко всем чертям. И мне станет плевать, кто рядом со мной.
Я вздрогнул. Мои глаза распахнулись, когда я стал напряженно следить за рукой подруги. Даже дыхание затаил. Все бы ничего, но сейчас проблема в другом, еще пару движений и она заметит… Упс… Уже заметила. Конечно же мой стояк, от которого уже все болело. Даже несмотря на то, что на мне были широкие брюки.
Она сначала с недоумением посмотрела на мое пылающее от смущения, лицо. А что ты хотела, милая? Я ведь не железный. Но тут ее глаза засветились радостью. И вместо того, чтобы убрать, ладонь от стратегически важного места… Она положила ее прямо на бугорок, медленно поглаживая. Я задохнулся от ощущений, прикрыл глаза и рвано со свистом выдохнул. Потом все-таки осознал, с кем я нахожусь. Но мантра больше не помогала. Открыл глаза и в упор посмотрел на Лину.
— Ч-ч-ч-что ты твор-р-р-ришь? — стиснув зубы, чтобы не застонать в голос, выдавил из себя я. — Ты смерти моей хочешь от перевозбуждения? Мы же… Ты ведь… А-а-ах… — все слова мгновенно вылетели из головы, когда она легонько сжала мое естество. Я забыл, о чем хотел сказать. Сейчас только она имела значение. Мои руки непроизвольно легли на бока подруги, начиная жить собственной жизнью. Я гладил ее, исследовал такое желанное тело, с радостью слушал ее стоны. И понимал: это именно то, чего я хочу в данный момент. Что будет потом — думать не хотелось совершенно.
— Я так долго этого ждала, — интимным шепотом призналась мне на ухо подруга, лизнув мочку уха. Меня словно током прошило, а еще от удивления только широко распахнулись глаза. Лина не унималась и продолжила шептать: — Так мечтала прикоснуться, погладить, почувствовать вкус твоих губ, услышать стоны, увидеть затуманеный страстью взгляд, обращенный только на меня, больше ни на кого. Мой. Ты только мой, никому тебя не отдам, — продолжала распаляться она, а у меня медленно, но верно срывало крышу. Ответить ничего не получалось. Главное сейчас было не излиться раньше времени.
Не выдержав напряжения, схватил ее за руку и потянул в туалет, но Лина, вырвав свою ладонь из моей, бросила на стол деньги и потянула меня в другую сторону.
— У меня бабуля к подруге уехала, — прошептала подруга, — не хочу, чтобы наш первый раз был в грязном, вонючем туалете. Пошли.
Мне пришлось согласиться с ее доводами и терпеть до дома, благо, было недалеко. Во время бега возбуждение немного притупилось. И снова рациональная мысль робко постучалась в голову: она ведь подруга. Может не стоит портить дружбу сексом? Ведь последствия могут быть необратимы.
Но я в очередной раз отмахнулся от этой мысли, стоило только посмотреть на взъерошенную и распаленную подругу. Ее глаза сияли в свете луны. На лице застыла предвкушающая соблазнительная улыбка. И я решился. Гори оно все синим пламенем. Я хочу ее. Безумно хочу, до боли и до дрожи. И у нас все будет прекрасно. По-другому просто не может быть. Ведь наше чувство взаимно.
На спринтерской скорости преодолев расстояние от клуба до дома Лины, мы ввалились в подъезд. Сдерживаться больше не было ни сил, ни желания. Целоваться начали прямо в лифте, ни на что и ни на кого не обращая внимания. Это хорошо еще, что на нашем пути никто не попался. Целуя подругу, стал приподнимать ее рубашку, лаская спину одной рукой, и гладя грудь, теребя соски, нежно проводя ладонью по животу, опускаясь к ширинке джинсов другой рукой. Лина делала то же самое. Руки переплетались, губы не уставали ласкать и целовать. Из лифта мы вывалились в полураздетом виде. Как искали ключи, а самое главное, как открывали квартиру, остается загадкой. Сей момент просто выпал из нашей памяти. Нам было не до этого.
Войдя внутрь и захлопнув ногой дверь, мы стали срывать с себя остатки рубашек, чтобы ничего не мешало касаться обнаженных тел. Лина стонала мне в рот, прижимаясь ко мне всем телом. Я не отставал, не имея возможности оторваться от ее груди, такой упругой и манящей. А после, не выдержав, сжал ее ягодицы и, подхватив на руки, понес в комнату, где, как я знал, была огромная кровать.
По дороге мы не прекращали целоваться. Лина обвила меня ногами, руками вцепилась в плечи, ее горячие губы с особой настойчивостью приникали к моим. Наши языки переплетались. Пока двигались вперед, я несколько раз задел плечами косяки, но ничего не почувствовал. Цель близка.
Не особо церемонясь, достигеув кровати, опрокинул подругу на нее и резко стянул брюки, после чего спешно разделся сам. И устроился на девушке. Поцелуй возобновился, только сейчас она кусала мои губы, облизывала ранки, врывалась в рот языком, я в это время со всей страстью отвечал ей, не прекращая ласкать грудь, теребить соски, что вызывало ее стоны прямо мне в рот.
Только когда воздуха стало мало, неисследованного так много, я с сожалением оторвался от таких манящих и припухших губ подруги, и перешел на шею. Да уж, представляю, что будет на утро. Точно скажут, что вампир-маньяк-садист по подруге прошелся, а, ладно, зато хорошо-то как. Мысли улетели, остались только эмоции. Приятные, надо сказать.
Кожа Лины, мягкая и бархатная, оказалась приятной на вкус. Я целовал, кусал, ласкал. Втянул в рот мочку уха подруги, прошелся кончиком языка по ушной раковине, она застонала так сладостно, что я ощутил, как дернулось мое естество. Снова вернулся к шее, продолжая выцеловывать каждый миллиметр. Лина стонала не прекращая, выгибалась навстречу, широко раскинув ноги в стороны.
После исследования шеи, от чего я уже готов был кончить, я спустился чуть пониже и, нежно обхватил зубами твердые горошины сосков, провел по ним языком, и напоследок, еще раз прикусив, стал спускаться ниже, покрывая легкими поцелуями нежную кожу. Обведя языком каждый сантиметр тела, поднял на Лину глаза, в ее было столько страсти, томления, нежности… Она подалась мне навстречу, тем самым предлагая продолжить начатое. Я облизнулся и, предвкушающее улыбнувшись, провел языком по внутренней стороне бедра подруги. Она вскрикнула, вцепилась в покрывало и потянула его на себя. Я продолжил ласкать языком ее бедра, пока не приступая к главному.
Лина выкрикивала бессвязные слова, шептала, просила о чем-то, а я все наслаждался ее запахом и кожей. Наконец, мой язык коснулся ее влажного лона. Подругу тут же подкинуло на кровати. Она рвано выдохнула. Вот тут-то крышу снесло окончательно. Я все никак не мог остановиться, продолжал движение, время от времени проводил языком по бугорку страсти, облизывая его, сдавливал губами и касался лона, входя внктрь, чем вызывал вспышки наслаждения подруги, о чем свидетельствовала ее дрожь. Заодно и сам испытывал неимоверное удовольствие и возбуждение хотя, казалось бы, куда уж больше.
Понимая, что долго не протянем, я отстранился всего на мгновение. Затуманеным взглядом окинул раскинувшееся подо мной тело подруги. Такое откровенно-соблазнительное и мое.
— Готова? Я так хочу тебя, нет сил сдерживаться, — голос оказался хриплым и сиплым, сам его не узнал. Но девушка только кивнула, двинув бедрами, тем самым показывая свою готовность и желание продолжить. Идти до конца.
Я сел между ног подруги и, любуясь ей, такой красивой и сексуальной в этот момент, с припухшими губами, томными от страсти глазами, раскрасневшимися щеками, стал медленно вводить в нее по одному пальцу. Не хотелось торопиться, я прекрасно понимал, что первый раз всегда болезненный, как бы велико не было возбуждение. После первого она немного скривилась, я быстро наклонился и снова провел языком по ее бугорку наслаждения, она только нетерпеливо поерзала, ничего не говоря, а вот второй палец заставил ее чуток напрячься. И я стал ласкать ее снова с удвоенной страстью, заставляя снова и снова стонать подо мной.
— Дост-т-тат-точно… — выдохнула она, больше не имея сил выдержать пытку моими ласками. — Давай… Хочу…
Я и сам уже еле сдерживался, потому стал аккуратно входить в такое желанное тело. Дойдя до половины, почувствовал преграду. Заметил, как скривилась Лина, схватившись за покрывало. На лбу выступила испарина. Я застыл. Но она толтко кивнула, и сама резко насадилась на мое естество, вскрикнув от боли, и тут же часто-часто задышала. В этот момент я словно ощутил всю ее боль на себе. Вздрогнул.
Войдя полностью, остановился, давая ей возможность привыкнуть к новым ощущениям. Я же в этот момент начал оглаживать ее бока, касаться груди, проводить подушечкой пальцев по соскам, уже затвердевшим и упругим. Через пару секунд, она только нетерпеливо двинула бедрами, побуждая к действиям. А мне только этого и надо было.
Начав с медленных, неторопливых движений, я постепенно наращивал темп. И вот, наконец, стал со всей силы, со всей страсти вдалбливаться в жаркое лоно Лины, подхватывая ее под ягодицы и натягивая на свое естество. А она была и сама весьма не против, выгибаясь на встречу. Мы сходили с ума. От ее стонов, пошлых, страстных, неистовых, темнело в глазах, хотелось большего, всю ее, без остатка. Чтобы не только тело, но и душа принадлежала мне целиком и полностью.
— А-а-а-а-а-а… Да-а-а-а… Ах… Я… Сей… — договорить она не успела, я вдруг ощутил, как сжалось все внутри подруги, судороги стали проходить по ее телу. Она закричала, вцепившись мне в плечи и оставляя на них отметины. Голова подруги запрокинулась назад. Она почти встала на мостик, так ее выгнуло. Это был предел.
Увидев такое зрелище, я незамедлительно последовал за ней, больше не имея сил сдерживаться и изливаясь внутрь подруги, а потом скатываясь с нее и обессиленно падая рядом. Только и успел обнять ее и прижать к себе, будто волнуясь, что мой сон исчезнет. А мне этого не хотелось. В данный момент я оказался просто нереально счастлив. Мы вместе, и мы едины.
— Это было… Было… Великолепно… — язык ворочался с огромным трудом, и я только нашел руку Лины и сжал ее, прижимая крепче к себе. А она, приподняв голову в мою сторону, улыбнулась и кивнула. На большее ее не хватило. Сколько мы так лежали, не знаю. Только посмотрев на нее, заметил подсыхающие пятна на ее животе. Видимо, моя страсть попала на нее. Если так уснем, утром ей будет кирдык. Потому, пришлось немного потормошить засыпающую и, помогая подняться, пойти с ней в ванну. Она пока шла, кривилась от боли, но я ее придерживал, не желая выпускать из своих объятий ни на секунду. А в ванне наполнил ее водой, усадил туда Лину и залез вместе с ней. Естественно, одним купанием не обошлось. Видя ее мучения и… снова охватившее ее возбуждение, ограничился только оральными ласками, желая доставить ей как можно больше удовольствия.
После чего мы все же вымылись и отправились спать. Благо, завтра выходной и можно было не париться по поводу школы. Уже засыпая, притянув к себе тушку, уже любимой, а не только подруги, я услышал ее еле слышный шепот:
— Тим, а что теперь? — и столько страха в голосе, что я и сам непроизвольно содрогнулся.
— Как что? — от удивления у меня пропал сон. — Ты сейчас о чем?
— Ну как же? — она мялась, не знал как сказать. Я такой подругу видел впервые. Она вздохнула, но все же продолжила: — Мы теперь так и будем периодически трахаться, по-дружески, так сказать?
Я едва не задохнулся от ее слов, настолько они меня покоробили. В первую секунду даже слов не нашлось. А потом…
— С ума сошла? — от возмущения я даже сел на кровати. Притянул ее к себе. Затащил на руки, хотя по комплекции мы были похожи, и стал объяснять этой нерадивой: — Я тебя столько времени хотел, с ума сходил, что теперь никому не отдам. Ты моя. И больше ничья. Ясно? А еще, выброси из головы такие странные слова. Трахаются в подворотне, наспех. А мы с тобой занимались любовью. Ты меня поняла?
— Конечно, поняла, — Лина расплылась в довольной и радостной улыбке и еще теснее прижалась ко мне, обнимая двумя руками, после чего запыхтела мне в плечо. А я лежал и тихо радовался. Так было хорошо и уютно в этот момент, мне казалось, ничто не сможет нас разлучить.
— А ты мой. И я тоже тебя никому не отдам, — прошептала едва слышно подруга… нет, уже любимая девушка.
— Вот и решили, — я бережно уложил ее снова себе на плечо, сам завозился рядом. Несколько минут была тишина, а потом сонный голос Лины:
— Никому не отдам… Мой… Запомни это…
— А ты только моя… — выдохнул в ответ, но меня, кажется, уже не слышали.
И в темноте стало слышно только сонное сопение Лины. Какая же она у меня. Бедная, как она завтра встанет? Ладно, буду ее утром лечить, а сейчас спать. Еще раз расплывшись довольной улыбкой, я погладил теперь уже свое сокровище и, нежно обнимая девушку, провалился в сон.
ГЛАВА 2
Наши дни
Я посмотрел на лежащее на кровати тело девушки. Ее ресницы не трепыхали. Аппарат мерно гудел. Я закрыл глаза, впервые молясь всем богам, чтобы Лина выжила. Ведь операция прошла успешно. Почему же она до сих пор не приходит в себя? Ведь уже должна была. Еще и эта авария… что ее потянуло в такую погоду на трассу? Нормальные люди дома сидели.
Я взял девушку за руку. Она была холодная. Я почти отчаялся.
— Лина, милая, ну приди в себя. Очень тебя прошу. Пусть ты меня не вспомнишь, пусть нам не быть вместе, но только не умирай. Прошу тебя.
Я твердил слова, всем сердцем желая, чтобы она побыстрее очнулась. Но девушка, казалось, сама не хотела жить.
— Тимофей, ты домой собираешься? А то могли бы заскочить в клуб, расслабиться. Там такие девочки будут, закачаешься, — в палату, улыбаясь во все тридцать два отбеленных зуба, заглянул мой товарищ, Егор. Мы уже давно работали вместе и успели немного подружиться. Иногда заваливались в бар пропустить по рюмке коньяка после тяжелой операции.
— Нет, ты иди. Мне сейчас не до развлечений и девочек. Я посижу еще, — ответил, не оборачиваясь, но продолжая смотреть на Лину.
— Ты знаешь эту девушку? — в голосе беспокойство. Егор вошел в палату, приблизился к кровати и встал рядом со мной.
— Да. Это моя Лина. Я потерял ее двенадцать лет назад. И сейчас нашел. Но в таком вот виде… — я развел руки в стороны. Глаза неимоверно жгло. Сердце щемило. Горло сжало спазмом.
— Тимоха, не отчаивайся. Она обязательно придет в себя. Главное верить в это. Всем сердцем верить и надеяться, — товарищ положил руку мне на плечо и несильно сжал. Я кивнул, но не посмотрел на него. Ощутил, как по щеке скатилась слеза. А ведь говорят, мужчины не плачут. Еще как плачут.
— Я верю, Егор, верю. Всем сердцем, — глухо отозвался в ответ. Товарищ ушел, больше ни слова не сказав. А я остался сидеть рядом с кроватью. Снова схватил девушку за руку, не имея возможности отпустить. Я боялся, если вдруг отпущу — то не смогу больше ее вернуть. А так оставалась хоть призрачная, но надежда на лучшее.
За окном разгулялся ветер. По стеклу потекли струйки дождя. Они сейчас, как отражение моей души, даже погода плакала вместе со мной. Я всего на миг поднял голову и посмотрел в окно. Тучи закрыли небо. Ни луны, ни звезд видно не было.
И снова на меня нахлынули воспоминания. Я даже на миг улыбнулся, вспоминая то, что произошло после нашего первой раза с Линой. Чудесного и прекрасного первого раза, который навсегда запомнился и отложился в моей душе. Сколько их потом было. Но именно она, моя первая и единственная любовь, до сих пор жила в моем сердце, хотя я и пытался от нее избавиться. Не получилось. Сердцу невозможно приказать забыть. Если только вырвать его из груди.
***
Двенадцать лет назад.
А на утро был кошмар… Проснулся я от хорошего такого тычка в бок. Спросонья не разобрался, что происходит, да и голова после вчерашнего гудела страшно. Подскочив на кровати, осмотрелся. Где это я? Что тут делаю? И как вообще сюда попал? Повернул голову на бок. Лина. Ее искаженное болью лицо и с каким-то недоумением смотрящие на меня глаза. Чего это она? И тут воспоминание нашей первой и прекрасной ночи вихрем пронеслись перед глазами.
— Ох, е-е-е-е-е-е-е… — я застонал от головной боли и осознания того факта, что мы переспали-таки с лучшей подругой. Теперь мне было стыдно посмотреть ей в глаза. А вдруг она сейчас наорет, выгонит, скажет, что нашей дружбе конец? Что делать? Сердце готово было выскочить из груди. Так плохо и муторно мне еще никогда не было. Как найти силы и посмотреть подруге в глаза?
— Ты чего, придурок, — превозмогая боль, ко мне подсела она и уткнулась мне в плечо лбом, — жалеешь? Скажи, ты правда сейчас жалеешь? — несмотря на браваду в голосе девушки, я отчетливо почувствовал в нем скрытый страх и ужас. Дурак бы понял, один неверный ответ и… меня могут выкинуть прямо в окно, несмотря на пятый этаж. И в этом случае нашей дружбе определенно пришел бы конец. Я дураком не был. К тому же, это же моя Лина.
— С ума сошла? — я резко повернулся к ней и, схватив подругу в охапку, затянул к себе на колени, прижал к груди и уткнулся в ее волосы, вдыхая запах. Сразу стало легче. Значит, она не злится на меня.
— А-а-а-а-а, идиот, дебил, у меня болит все, — заорала она, но с рук не слезла, только поудобнее примостилась и положила голову мне на плечо. — А все по твоей вине. В следующий раз я сама буду руководить процессом, — произнесла Лина и со страхом посмотрела на мою реакцию. А я что? Широко улыбнувшись, как кот, объевшийся сметаны, кивнул и вовлек ее в поцелуй. Она с жаром откликнулась. В какой-то момент мне очень хотелось спросить, как она сама все это себе представляет, но пока не стал тревожить подругу и смущать ее. К тому же, зная ее, она бы прямо сейчас полезла все показывать. А я прекрасно видел, как ей плохо и больно. Потому только нежно гладил ее спину и целовал.
Лина начала возбуждаться. Да и я не отставал. Хотел сначала отстранить ее от себя, понимая, сдержаться мы не сможем, слишком сильно бушевали гормоны в теле. Но все же не смог остановиться и предложить прекратить.
Целуясь, я аккуратно повалил Лину на кровать, она даже не вскрикнула, а я продолжая целовать и ласкать, пока не почувствовал, как она полностью расслабилась, иногда постанывая и отвечая на мои ласки. Мое естество уже гордо стояло и ожидало продолжения. Но, понимая, что у нее все болит, решил немного сгладить ее боль. Но и помочь ей испытать удовольствие. Потому и ограничился только ласками, доводя подругу к пику наслаждения.
В процессе перевозбудился и сам. Внизу живота уже все болело. Но я постарался не подать вида. Только от одних стонов подруги крышу сносило напрочь. Потому, пока ласкал ее, возбуждал и себя. Пришлось пользоваться собственной рукой. Но в тот момент я не обратил на это внимания. Удовольствие нас накрыло почти одновременно. После чего, немного отдышавшись, я помог подруге дойти до ванны и оставил ее там нежиться в теплой воде, полной пены. А сам пошел готовить завтрак. От выпитого вчера начинало сводить желудок. Да и виски малость ломило. Хотелось крепкого кофе. Но сначала, как привыкла подруга, стоило ее покормить. Вот и принялся за готовку.
Вот чем я люблю гостить у Лины, так это тем, что у нее всегда затарен холодильник под завязку. Достав все, что нужно, приготовил омлет, сделал тосты, сварил кофе с корицей, как она любит, и пошел вынимать свое сокровище из ванны. А то, глядишь, в русалку потом превратится от долгого пребывания в воде. А как управляться с хвостатыми девицами, я пока еще не придумал. Потому и решил обезопасить себя от экспериментов.
— Лина, как ты? Еще не превратилась в русалку? — улыбаясь, я облокотился о косяк двери. Мое сокровище лежало в пене, только голова торчала и коленки. Она обернула ко мне голову и в притворном ужасе воскликнула:
— О! Мой друг захотел русалку? Горе мне горе, — она схватилась за голову и ушла под воду. — Никогда мне не утолить запросы моего парня, — вынырнув из воды, запричитала девушка. Я расхохотался. Сел на бортик ванны.
— Ты всегда удовлетворяешь моим запросом. Так как только ты одна мне и нужна. Больше никто. Выползаешь? Завтрак готов, — я подмигнул подруге, опустил руку в воду и провел по плечу Лины, медленно опустился ниже, коснувшись груди.
— Если ты сейчас не остановишься, я затащу тебя к себе и… — хитро улыбнулась подруга. Я ответил не менее каверзной улыбкой. И продолжил.
— А ты сама чего больше хочешь? — провокационный вопрос, знаю. И сомнения Лины я тоже уловил. Потому освободил ее от ответа, быстро вынимая руку и хватаясь за полотенце. — Прошу, моя королева, полотенце ждет вас.
Она встала и, повернувшись спиной ко мне, дождалась, пока я ее укутаю и подхвачу на руки, чтобы отнести на кухню.
— Мы так и будем есть обнаженными? — в притворном ужасе округлила глаза подруга. Я оглядел ее и себя. Сначала кивнул. Потом вздохнул.
— Как же я мог забыть, что ваш эстетический вкус просто корчится сейчас в смертных муках, — сложив руки на груди, отозвался я. — Простите, госпожа, вашего недостойного раба. Сейчас ваша одежда будет подана.
— А ваша? — топнула ножкой подруга, входя в роль королевы. Наша игра нам понравилась. На несколько мгновений мы даже позабыли о еде. Но кофе дразнил так, что пришлось вспомнить, когда наши желудки в унисон заурчали.
— Ладно. Все-таки прилется одеваться, иначе мы точно останемся голодными, — рассмеялись мы одновременно.
Одевшись, умывшись, мы сели за стол, позавтракали. Утолив первый голод, расслабившись, решили все-таки перейти к обсуждению насущных проблем. Лично у меня их не было и быть не могло. Но я видел, что подругу нечто гложет. Торопить ее не стал. Ждал, пока она сама созрент и сформулирует свои вопросы. В том, что она о чем-то желает спросить или поведать мне, я не сомневался, ее выдавали глаза. Они в такие моменты бегали в разные стороны, не задерживаясь ни на чем конкретно. Пара секунд напряжения. Лина рвано выдохнула, посмотрела на меня в упор и, волнуясь, поинтересовалась срывающимся голосом:
— Тим, а мы теперь кто? — спросила и тут же опустила глаза в пол. Вот те раз! Никогда ее такой не видел. Всегда уверенная в себе, она никогда ни в чем не сомневалась. А сейчас мою подругу будто подменили. Она была сама не своя.
— Мы — пара, — уверенно заявил я, кладя свою руку поверх ее руки и несильно сжимая. Несколько секунд глаза в глаза. Этого оказалось достаточно. Лина будто преобразилась. Ее глаза засияли. Она радостно заулыбалась и тут же закивала, соглашаясь с моей интерпретацией происходящего.
— Значит, мы теперь встречаемся? — прозвучало это скорее, как утверждение, нежели вопрос, но я все равно кивнул и уточнил, так, на всякий случай:
— Да, встречаемся, и другие связи теперь неприемлемы. Ты понимаешь меня? — она, конечно, же поняла, но я на всякий случай добавил: — Лина, ты же знаешь, измену я не прощу. Все могу стерпеть: обиду, обман, ссору, даже драку, это у нас с тобой дело привычное, но измена… Это предательство, а его не прощают.
Лина недоуменно посмотрела на меня, нахмурилась, стиснула зубы и поджала губы. На мгновение отвернулась, посмотрев в окно, а потом, чуть ли не с обидой в голосе, заметила, наконец, снова вперив в меня взгляд своих глубоких и чарующих карих глаз:
— Твои слова не только ко мне относятся, но и к тебе. Я тоже никогда не прошу измены. И ты забыл одну маленькую деталь, — я недоуменно посмотрел на нее, пока не понимая, куда она клонит. А Лина продолжила: — Это, между прочим, не я по мальчикам шастала, а ты по девочкам. Меня хоть раз видел с кем-нибудь? — я вынужден был сначала машинально мотнуть головой в оивет, а потом только до меня дошли ее слова.
— Ты хочешь сказать… — в шоке выдохнул я, не договорив. Но подруга, будто не слыша меня, усмехнулась и продолжила говорить:
— А я между прочим ждала все это время тебя. Ждала, надеялась и верила, хотя, если честно, и не рассчитывала на взаимность. Думала, пошлешь сразу далеко и надолго. В пеший эротический поход, — Лина снова опустила голову, будто выдохлась.
А я поразился. Надо же, целую лекцию мне прочла. Не ожидал. Но мое потрясение не спешило покидать разум. Ведь получается, все это время, она действительно любила меня? Ну… Даже если и не любила, но испытывала сильный интерес. Ведь за время нашей дружбы я и правда ее ни с кем не видел, хотя прекрасно знал о поклонниках. Еще бы не знать, ведь они сами ко мне много раз подкатывали, чтобы узнать об интересах, хобби и всем, что интересовало мою подругу. И я, добрая душа, делился информацией с товарищами. Мне ведь так хотелось, чтобы моя лучшая подруга была счастлива. А сам, идиот такой, ни разу и не задумался, почему она всех отшивает. А моих девушек всех пытается отвадить от меня.
И сейчас мне стало нереально стыдно за свою невнимательность. Сколко раз я сделал Лине плохо? Какой же я все-таки идиот! Задумавшись над ее словами, понял, насколько же все-таки она права. Это я был тот еще ходок. А она и правда ни с кем не встречалась. Совсем.
— Теперь никаких девочек. Зачем они мне? Ведь у меня есть одна-единственная. Ты и только ты. Мне не нужен больше никто, совсем никто, — уверенно произнес я и коснулся ее скулы подушечками пальцев, легонько очерчивая контур лица. Она склонилась к моей руке и, взяв за кисть, поцеловала прямо в ладошку.
Хлопнула входная дверь. Мы отпрянули друг от друга и застыли, как по команде, схватив в руки полупустые чашки с уже оставшим кофе. Наши нежности были прерваны Любовью Семеновной, бабушкой Лины. Мы с подругой переглянулись. На миг ужаснулись: как бы она отреагировала, если б мы снова дошли до ласк? Ведь именно к ним все и шло. Войдя на кухню, она окинула нас взглядом. Наверняка мы сейчас напоминали нашкодивших котят. Бабуля оглядела нас по очереди, ее глаза заблестели, и, ухмыльнувшись, она спросила:
— Ну-с, господа хорошие, рассказывайте, свершилось знаменательное событие?
Кофе едва не выплеснулся через нос, настолько меня поразили слова бабули. Хотя нет, не столько слова, сколько ее лукавый взгляд, разглядывающий нас так, будто она знала нечто такое, о чем не догадывались мы сами. Я посмотрел на Лину. Она никак не отреагировала. Просто застыла статуей самой себе, глядя на родственницу широко распахнутыми глазами.
— Вы о чем, Любовь Семеновна? — сначала я не понял ее вопроса, но по тому, как постепенно краснела подруга, все стало ясно. И жар бросился мне в лицо. Щеки пылали, да и шея, думаю, тоже. Даже представить стало страшно, на кого мы в этот момент походили.
А она, посмотрев на двух помидоров, коих мы и представляли в данный момент, расхохоталась, заставив нас ссутулиться и сжаться на месте. Была бы возможность, 'вообще бы плстарались исчезнуть с ее глаз, настолько нам оказалось не по себе. Но бабуля только подмигнула нам двоим по очереди и сказала:
— Можете не отвечать. И так все видно. Ну, что ж, я могу сказать только одно: я рада за вас. К тому же, обо всем можно было и раньше догадаться. Только не у всех есть глаза. И душа, подсказывающая, как правильно и как должно быть.
— А-а-а-а… Где крики, вопли? — недоуменно
