Сказки о трех мирах. Александра Плен

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ЧАСТЬ 1. Двойной мир
• ЭПИЛОГ
• ЧАСТЬ 2. Третий мир
• ЧАСТЬ 3. Одинокий мир

АННОТАЦИЯ

Все три сказки в одной книге. Двойной мир. Третий мир. Одинокий мир.

ЧАСТЬ 1. Двойной мир

Я открыла глаза. Как всегда, в первые секунды после пробуждения голова ничего не соображала. Резкий переход от одной реальности к другой, смена мира, дезориентация и огромное, просто чудовищное разочарование. Скривившись, с грустью осмотрела свою каморку. Три на два метра унылой серой действительности. Сквозь крошечное узкое окошко слабо проникал тусклый утренний свет. Низко нависающий потолок, ведра и метлы в углу, запах сырости и бедности вокруг. Мои жалкие пожитки: три платья, старое вытертое пальто и две пары разношенных ботинок сиротливо жались у двери.

   В ушах еще звенели чарующие звуки вальса, голова кружилась от комплиментов, которые расточал мне весь вечер герцог Рудольф Пшеский, старший сын короля Людвига Третьего, шампанское играло в крови. Я помню, как уже под утро влетела в свою роскошную спальню, приказала слугам избавить меня от элегантного бального платья, с наслаждением вытянулась на широкой мягкой перине и провалилась в сон.

   — Что за дикая несправедливость! — чертыхнулась я сквозь зубы. — Ненавижу свою жизнь!

   Почему во снах я прекрасная принцесса, любимая младшая дочь короля Якова II, избалованная, своенравная, завидная партия и желанная добыча для любого наследника престола в поднебесном мире Авалони? А в действительности… Бедная сирота, живущая в доме мачехи, донашивающая старые тряпки ее дочерей, с утра до позднего вечера загруженная тяжелой работой.

   — Замарашка, ты проснулась? — насмешливый голос Марты, нашей кухарки, раздался в коридоре. — Давно пора топить печь, а ты все разлеживаешься…

   Я перевела взгляд на старенькие часы, стоящие на тумбочке, и раздраженно воскликнула:

   — Еще только пять! И никакая я не замарашка!!!

   Стоило один раз случайно измазаться в золе, как меня стали дразнить все, кому не лень. Не скажу, что меня притесняли или обижали. Слуги в доме любили меня, ведь я дочь их хозяина… Увы, нынче покойного.

   — Иду! — крикнула я Марте и принялась одеваться.

   Опять впереди тяжелая работа, крики, ругань от мачехи и насмешки от сводных сестер. Каждый день одно и то же. Растопить печь, помочь поварихе с тестом, почистить овощи, покормить скотину, прополоть клумбы, застелить постели и еще много всего другого. Мне было хуже всего. Если у каждого работника в доме и на ферме есть четко обозначенные обязанности, за которые ему выплачивается жалованье, то у меня этих обязанностей нет. Я должна уметь делать все. И, увы, ничего, кроме еды и крыши над головой не зарабатывала.

   После обычной утренней кутерьмы, связанной с завтраком господ, одеванием и уборкой спален наступило временное затишье. Мачеха с милыми сестренками уехали в город за покупками, заодно показать друзьям новенькое открытое ландо, приобретенное ею недавно в столице. Я, быстро перекусив, ушла в оранжерею, сказав, что необходимо пересадить орхидеи. На самом деле, оранжерея была единственным местом, где я могла отдохнуть и побыть в одиночестве.

   — Не понимаю, — буркнула раздраженно себе под нос, беря инструменты, — почему в мире, где есть магия, до сих пор нужно чистить камины и мыть полы? Неужели нельзя нанять волшебника, чтобы делать всю грязную работу быстрее и легче?

   Это был риторический вопрос. Конечно, в прекрасных огромных дворцах богачей и в королевском замке все делается с помощью магии (по крайней мере, я так предполагаю). У них есть и деньги, и влияние, и возможность нанять магов. В нашей провинции живет всего один пожилой маг, господин Ахикарадиус. И занимается он тем, что следит за погодой и лечит заболевший скот.

   Мои невеселые мысли прервала Гасия, дочь Марты. Она влетела в оранжерею в душистом пышном облаке запахов пирожков, пирожных и сладостей. Гаси было всего шестнадцать, но талант к готовке был написан у нее на лбу.

   — Синди! — воскликнула она, извернувшись всем телом, с трудом не зацепившись за угол мраморной вазы. — Я так и знала, что найду тебя здесь. Вот, держи. — Протянула она мне пухлый пирожок с капустой.

   Я, вздохнув, взяла угощение. Бесполезно было убеждать ее в том, что одного бутерброда с кофе мне хватает на завтрак. И что моя фигура не тощая и дистрофичная, а такая, какая есть. Такая же была у мамы и бабушки. И сколько бы я не ела, толще не стану…

   — Тебе опять снилась принцесса? — с придыханием поинтересовалась Гаси. — Расскажи, что было на этот раз...

   «Черт», — мысленно ругнулась я.

   После того, как однажды, почти два года назад, рассказала девочке свой сон, она от меня не отставала. Тогда у Гаси умерла любимая бабушка и, чтобы хоть как-то ее развеселить, я принялась рассказывать сказки о принцах, принцессах, королях и королевах, волшебниках и дальних странах. Со временем она вынудила меня признаться, что мне все это снится, и во сне я главная героиня своих сказок. В благодарность Гаси рассказала о том, что снится ей. Она была дочкой циркового актера и разъезжала с отцом по городам и селам огромной страны. Мама ее умерла, когда та была еще очень маленькой, она ее не помнила.

   — Странно, — всегда говорила Гаси, — здесь у меня есть мама, но нет отца, а там наоборот…

   В нашем мире никто никогда не рассказывает, что кому снится. Это было табу. Запрет похлеще черной магии и некромантии. Но мы с Гаси были подругами, несмотря на разницу в возрасте (я была старше ее на четыре года).

   — Представляешь, — мечтательно улыбнулась я и, забывшись, откусила пирожок, — вчера был бал во дворце, и принц Рудольф сделал мне предложение…

   — Да ты что! — ахнула Гаси, всплеснув руками и плюхнувшись на скамейку рядом. — Рассказывай…

   Я села рядом и принялась пересказывать свой сон, сама погружаясь в атмосферу неслыханной роскоши, изобилия и легкомысленности.

   — А потом я легла в постель и заснула, — вздохнула, грустно улыбнувшись.

   — Ну и… — заглянула мне в глаза любопытная круглая мордашка. — Ты выйдешь за него замуж?

   — Не я, — поправила ее, — принцесса Силеста. Это же сон, Гаси.

   — А ты знаешь, — таинственно прошептала девушка, — говорят, что мир сновидений — это такой же настоящий мир, как и наш, — и, увидев мою скептическую физиономию, добавила, — моя бабушка была немного колдуньей. И она мне рассказывала, что наш мир разделен пополам. Одна часть твоей души живет здесь, а вторая в другом мире, называемом нами «сон». А на самом деле это не сон, это такая же жизнь, как и здесь. То есть, принцесса Силеста, это то же ты, как я — циркачка Агата…

   — Бред, — фыркнула я, — не может этого быть…

   — Почему же всем нам снятся такие странные сны?! — с жаром воскликнула Гаси. — Почему во снах мы видим себя, просто в другом окружении? Почему в нашем мире так много сумасшедших, которые сошли с ума из-за своих снов?

   — Я не знаю, Гаси, — прошептала я, — не знаю…

   — А я знаю, — серьезно ответила девушка, — мне немного передались способности бабушки. Я чувствую, что это правда. Ты — это принцесса Силеста… И ты — это сирота Синди, моя подруга. А я — будущий знаменитый кулинар, пышка Гаси, и в то же время — укротительница тигров и веселый клоун в разноцветном балахоне, выступающий на сцене…

   Мы замолчали, думая каждый о своем. На секунду я представила, что все это в серьез. Что все, что происходит со мной там, во дворце, происходит на самом деле в другом мире, и моя душа, когда я засыпаю, переносится туда и вселяется в тело принцессы.

   — Интересно, — произнесла я весело, — кем в своих снах рождаются госпожа Уфина и мои сестренки Асия и Вера?

   — Злобными ведьмами? — поддержала меня Гаси. — Уродливыми мегерами?

   — Тогда они недалеко ушли от одного мира к другому, — рассмеялась я. — Ладно, пойдем, помогу тебе с обедом. Скоро прибудут наши хозяева, и неизвестно, в каком настроении…

   — Они тебе не хозяева! — воскликнула девушка пылко. — Это ты хозяйка для них!

   Я ничего не ответила, только тяжело вздохнула и поплелась на кухню.

   — Синди! Ленивая дрянь! — раздался резкий голос мачехи. — Ты почему не почистила мои красные туфли?!

   Я испуганно обернулась, рассыпав золу, которую выгребала из камина в гостиной. Уфина, вдовствующая госпожа Чериди, любимая жена моего покойного отца и мой персональный кошмар, стояла в дверях, уперев руки в свои далеко не худенькие бедра. В правой руке она держала пару заляпанных грязью туфель.

   — Вы их не собирались сегодня одевать на прогулку, — пролепетала я, — я подумала, что смогу их почистить позже.

   — Ты подумала?! — произнесла Уфина свистящим шепотом, и я сжалась от леденящего холода, идущего от ее слов. — Ты не должна думать, ты должна делать то, что я скажу!

   Уфина с силой бросила в меня туфли, один из каблуков больно ударил по колену. Я даже не вздрогнула, хотя очевидно, будет синяк.

   Я склонила голову в поклоне и дождалась, пока мачеха выйдет за дверь, выслушивая, какая я мерзкая грязная тварь и безрукая замарашка. Принцип «молча прогибаться и глотать обиды» я усвоила давно. Поначалу спорила с ней, пыталась оправдаться, даже (боюсь вспоминать, что случалось после) когда-то позволила себе напомнить, что я наследница состояния отца… Запертая в сырую темную кладовку на хлеб и воду, избитая кочергой и с горящими от пощечин щеками я быстро отучилась возражать и спорить. А после того, как она показала мне копию завещания от местного законника, и вовсе превратилась в тихую послушную девушку. Потому что в завещании ни разу не было упомянуто мое имя…

   Не знаю, почему отец женился на ней. По-моему, каждый, кто посмотрит Уфине в глаза, сможет увидеть постоянно горящую злобу и ненависть ко всему, что ее окружает. Она была недовольна всем. Едой, одеждой, погодой и мировым устройством.

   Подозреваю, что отец уже тогда болел, если так долго мог этого не замечать. А, может, торопился, боясь оставить меня одну, а двое ее детей от предыдущего брака являлись своеобразным бонусом. Значит (думал он), она прекрасная мать и мне будет с кем играть… В итоге я осталась одна в тринадцать лет, с разбитым сердцем, со злобной мегерой вместо матери, с двумя вредными пакостницами вместо сестер.

   Несколько раз я сбегала, в глубине души думая, что лучше бродяжничать, чем жить в аду. Но Уфина (при помощи полиции, конечно) всегда находила меня и приводила домой. Зачем ей это было нужно — неизвестно. Но после недели в кладовке я бросила это занятие. Со стороны казалось, что я смирилась со своей участью. Может быть, это действительно так?..

   После камина сил оставалось только на туфли. Я тяжело опустилась на кровать в маленькой тесной коморке и стянула грязное платье. Часы показывали половину первого. Завтра постираю. На колене расплылся уродливый кровоподтек. Глазам вдруг стало горячо и мокро. Я с усилием, выработанным годами унижений, засунула жалость к себе глубоко внутрь и постаралась расслабиться. Каждая мышца болела, голова гудела от непролитых слез. «Все будет хорошо. Все наладится», — прошептала я обреченно и провалилась в сон. Но хорошо было только во сне.

***

— Ваше Высочество, — тихий голосок Кристины, моей личной камеристки раздался в спальне. Я с трудом вынырнула из странного, беспокойного сна, — уже одиннадцать утра. Пора вставать.

   — Кристи, еще немного, — заныла я, потягиваясь на шелковых простынях, — я вчера танцевала до середины ночи. Герцог был таким настойчивым…

   Кристина насмешливо хмыкнула. Ей я позволяла небольшое отклонение от субординации. Постоянно кланяющиеся подобострастные рожи слуг надоедали. Поэтому младшая дочь обедневшего барона Неджид, Кристина Анна Неджид стала, если не подругой, то хотя бы собеседницей.

   Настоящих подруг у меня не было. Я была так красива и так высоко находилась над остальными смертными, что все молодые девушки и женщины, которых я встречала во дворце, либо вели себя слишком подобострастно, либо люто ненавидели, обливая черной завистью.

   И неудивительно. Я, бесспорно, была самым прекрасным существом на свете. Так всегда говорил любимый папочка — король. А ему я верила безоговорочно. С детства мне постоянно твердили о неземной красоте, обаянии, изяществе и чудесном характере. Маму я потеряла в четыре года и ничего не помню о ней. С самого рождения меня окружали бесконечные няньки, камеристки и гувернантки. Если они меня и избаловали, то не на много. По крайней мере, я так думаю.

   Умывшись и почистив зубы, уселась перед огромным зеркалом и сразу же залюбовалась девушкой, которая отразилась в нем. Великолепные золотистые волосы волной спадали ниже талии, чистая сливочная кожа, мягкая зелень глаз, тонкий изящный носик и чувственные коралловые губы делали меня самой ослепительной и несравненной красавицей на свете.

   — А я знаю, как чистить камин! — воскликнула я вдруг.

   — Откуда? — подняла удивленно брови Кристина, расчесывая мне волосы.

   — Сегодня во сне я его чистила, — и пусть моветоном было рассказывать свои сны посторонним, но я все же шепнула быстро, — Крис, мне каждую ночь снится, что я какая-то замарашка. Живу в селе, кормлю коров и свиней… Жуть. Я же их ни разу в жизни не видела! Только на картинках!

   — Ваше Высочество, — Кристина немного отошла в сторону, две горничные принялись одевать меня в утреннее платье, — никому нельзя рассказывать про свои сны. Говорят, это не к добру.

   — Что может случиться? — фыркнула я. — Это же просто сон.

   В комнату просочилась Элеонора, графиня Гроссин.

   — Ваше Высочество, Ваш отец, король Густав просит Вас прийти после завтрака в его покои, ему нужно что-то Вам сообщить.

   — Конечно, графиня, передайте папочке, что я обязательно навещу его, — произнесла высокомерно, даже не обернувшись.

   Поговаривают, что вдова Гроссин пытается занять место фаворитки моего отца. Передо мой она лебезила и увивалась, словно не папа, а я хозяйка в замке, и я решаю кого наградить, кого наказать… Хотя, папочка, действительно, слушается меня во всем, исполняет все мои капризы и желания… Нужно будет поговорить с ним, пусть вышвырнет ее. Надоела.

   Меня одели и обули, я прошла в малую восточную гостиную, где слуги накрыли легкий завтрак.

   — Присаживайся, Крис, — махнула я небрежно рукой, — мне скучно одной.

   — Я уже позавтракала в девять, Ваше Высочество, — поклонилась мне девушка.

   — Ничего с тобой не случится, — с нажимом произнесла я, — подумаешь, потолстеешь немного. Садись и ешь. И расскажи что-нибудь веселое. По утрам меня почему-то терзает тоска… Наверное, из-за этих странных снов.

   Кристина присела напротив и взяла чашку с чаем.

   — Я хотела с Вами поговорить попозже, но раз такая чудесная оказия, то если позволите, я озвучу свою просьбу сейчас.

   Я удивленно приподняла бровь. Просьбы? Не люблю просьбы.

   — Ваше Высочество, — продолжала Кристина, — через месяц у моего старшего брата Ричарда свадьба, и я хотела бы Вас попросить отпустить меня на неделю в наш замок на торжество.

   — У тебя есть брат? — лениво поинтересовалась я, кроша булочку на тарелку.

   — Да! — пылко воскликнула Кристина, и в ее голосе зазвучала неприкрытая гордость. — Он самый прекрасный брат на свете! Умный, добрый, благородный. А какой красивый!

   — Ты ничего не рассказывала о своей семье, — не то, чтобы мне было интересно, но скука толкала даже на такие подвиги.

   — Вы не спрашивали, Ваше Высочество, — пролепетала девушка.

   — А теперь спрашиваю, — отрезала я раздраженно, — давай, развлеки меня. Кристина испуганно затрепетала ресницами и быстро, глотая слова, затараторила.

   — Я сирота, мои родители умерли от пневмонии, когда мне было десять, почти одновременно. Зима тогда была очень снежная и холодная… Мы все переболели простудой, но только папа и мама… — Кристи всхлипнула, а я скривилась от досады, не люблю слезы и нытье служанок. Девушка тут же взяла себя в руки, — наш замок находится на окраине королевства, почти у самой границы с северным перевалом. Земли там мало, зато много болот, гор, ущелий. После похорон Ричарду пришлось бросить службу и вернуться домой, чтобы вступить в права наследования. Оказалось, что папа перед смертью взял несколько займов в банках, якобы для осушения болот и расширения площади плодородных земель. Ни денег, ни расписок мы не нашли. Банкиры утверждали, что выплатили ему всю сумму, и куда он их дел — неизвестно. В общем, над нами нависла угроза нищеты. Пришлось в счет долга отдать последние земли и часть леса. Ричард работает от зари до зари, но ему удается только поддерживать замок и несколько селений на плаву. Меня отправили к тетке в столицу, младшего брата — в военное училище.

   — А как же свадьба? — зевнула я, прикрыв рот рукой. Мне надоели эти грустные разговоры о бедности и тяжелой доле. — Расскажи лучше о ней. Кто невеста?

   — Избранницу брата зовут Мария. Она дочь нашего священника, отца Урсену. Мария с Ричардом знают друг друга с детства. Они росли вместе. Я с ней играла, часто приходила в домик пастора.

   — Твой брат женится на дочери священника? — скептически ухмыльнулась я. — Он же барон. Хоть и обедневший.

   — Они любят друг друга, — пылко заявила Кристина. — Мария прекрасная девушка, добрая, нежная, кроткая. Они еще в детстве поклялись друг другу в верности. Ричард очень ответственно относится к клятвам.

   — Фу, как скучно, — фыркнула я, — надеюсь, хоть ты не полюбишь конюха?

   Кристина покраснела и закашлялась.

   — Что? Ты уже в кого-то влюбилась? — тут же оживилась я. — Быстро рассказывай, я его знаю?

   — Это Питер, сын виконта Блубери, — залепетала девушка. — Его отец несколько раз приезжал во дворец, и мы познакомились. Он такой милый…

   Я силилась вспомнить некого Питера, и ничего не приходило на ум. Наверное, какой-то серый мышонок из обедневших дворян. Достойная партия для моей камеристки…

   — Молодец, — улыбнулась я прохладно и вздохнула, — когда соберешься замуж, дай мне знать. Я что-нибудь тебе подарю… — И, махнув рукой, прерывая ее благодарность, добавила: — А я вот так ни в кого и не влюбилась до сих пор.

   — Что Вы, Ваше Высочество, — произнесла Кристина благоговейно, — Вы самая красивая девушка на свете. Все мужчины, только взглянув на Вас, падают к Вашим ногам. Вы обязательно встретите свое счастье.

   Я слушала милое восторженное лепетание и насмешливо улыбалась. Ладно, пора заканчивать этот панегирик. Я встала и бросила салфетку на стол. Меня ждал отец.

   — Я хотела бы взглянуть на твоего брата и на Марию тоже. Ты меня заинтриговала, — произнесла я уже возле двери.

   — Ваше Высочество. — Кристина согнулась в поклоне. — Ричард приедет на следующей неделе в столицу, — и, увидев мои удивленно приподнятые брови, добавила, — он подает прошение королю. Наш сосед, граф Палюс, умер, не оставив наследников, и его земли отошли короне. Ричард хотел бы взять несколько сотен акров в аренду, все равно они пустуют…

   Я легонько пожала плечами.

   — Ничего не понимаю в акрах. После аудиенции приходите вместе на ежевечерний прием. Там и познакомимся.

    Папа что-то обсуждал в кабинете со своим советником. Я легко подбежала и чмокнула его в щеку:

   — Привет, папулечка, — прощебетала ласково.

   — Здравствуй, детка! — обнял он меня. — Гордон, выйди на десять минут. Мне нужно поговорить с дочерью.

   Советник поклонился и вышел за дверь. Я смотрела на высокого полноватого мужчину, и сердце млело от любви к нему. Какой же он у меня красивый, добрый, ласковый ко мне и непримиримый, жесткий и строгий ко всем остальным. Настоящий король и чудесный отец.

   — Я внимательно слушаю тебя, папочка, — сделала кроткое лицо и присела на диванчик, расправив пышные юбки.

   — Сегодня утром ко мне заходил герцог Рудольф Пшеский… — Папа выдержал многозначительную паузу. — Он просил твоей руки.

   Я насмешливо фыркнула.

   — Ну и дурак.

   — Мне показалось, что он был уверен, что ты согласишься… Ты дала ему надежду, милая?

   — Откуда я знаю, что происходит в голове у мужчин? Навоображал себе всякого. Ничего я ему не обещала, — раздраженно произнесла я.

   Подумаешь! Поцеловались пару раз на балконе. Что из-за этого замуж выходить?

   — Деточка, а может, подумаешь? — вздохнул папа. — Он хорошая партия. Наследник престола. Красив, богат, не был замечен ни в каких скандалах и аферах. Говорит, что любит тебя. Заодно меня избавишь от этих бесконечных просителей. Дай старику отдохнуть.

   Я резво вскочила с диванчика и крепко обняла отца.

   — Никакой ты не старик! И мне всего двадцать лет, пап, — похлопала ресницами и скривила смешную рожицу, — а ты хочешь от меня избавиться…

   — Не хочу я от тебя избавляться, — буркнул король и прижал меня крепче, — ты моя звездочка, моя радость. Украшение нашего дворца. Не хочешь герцога, не нужно. Найдем что-нибудь получше.

   — Я тебя люблю, папочка, — еще раз чмокнула в щеку папу и направилась к выходу.

   Впереди примерка бального платья, чаепитие с фрейлинами, сплетни, торжественный обед, охота и много всего разного… Интересного и не очень.

***

Я с трудом разогнула ноющую спину. Целый день копаться в земле под палящим солнцем не добавили мне здоровья и благодушия. И почему мачехе именно сегодня захотелось посадить эти розы? Моя принцесса во сне каждый день борется со скукой, с трудом находя всевозможные развлечения, пытается убить время в светских забавах, балах, охотах… Я же не могу найти и час свободного времени, чтобы что-нибудь почитать или заняться своим хобби — рисовать карандашом (увы, красок у меня не было, как и денег на их покупку).

   В последнее время мачеха меня не слишком задирала. Редко пинок, иногда словесное оскорбление. Возможно, она, наконец, успокоилась насчет меня. Я уже два года не пытаюсь сбежать и соблюдаю нейтралитет в спорах. Все равно бесполезно. Я смирилась. Может быть, это глупо и неразумно, но мне надоели синяки и голод.

   — Синди, — раздался голос Марты за спиной, — иди обедать, уже почти пять.

   Я еще раз окинула взглядом преобразившуюся клумбу перед домом. Получилось красиво. Бордово-красные розы кольцом обхватывали сердцевину из розовых и желтых лент. А в центре рос великолепный пышный куст белоснежных. Но едва ли Уфина что-либо заметит. Скорее опять скажет, что я напортачила.

   — Иду! — крикнула я и тут же зашипела от боли.

   Все руки были в крови, исколотые острыми шипами. Нужно хорошенько их продезинфицировать и перебинтовать. Вряд ли я сегодня на что-то еще сгожусь с такими ранами. Старенькие тканевые перчатки, которые я использовала для камина не помогли.

   Марта оставила нас вдвоем с Гаси за столом. Моя подружка второй раз обедала за сегодняшний день и не боюсь предположить, что она еще может это сделать несколько раз. И пусть ее фигура была далека от идеала, но добрый легкий нрав и очаровательная улыбка искупали все.

   — Расскажи мне скорее, что там произошло с принцессой за последние несколько дней. Она согласилась на брак с Рудольфом? — жуя пирожок, поинтересовалась Гаси.

   Я осторожно взяла горячу ложку. Кровавые борозды на руках уродовали и без того мой непрезентабельный потрёпанный вид.

   — Ничего нового не произошло, — ответила я, — она отказалась от предложения герцога. Несколько дней принцесса развлекалась, играя в дворцовых театральных постановках, потом два дня провела на охоте.

   — Ты так говоришь «принцесса», словно она тебе чужая, — фыркнула Гаси, — это же тоже ты, только другая.

   — Не хочу даже слышать этот бред! — вспылила я. — Она избалованная, капризная, тщеславная девчонка, которой плевать на всех вокруг. Она никого не любит, кроме себя. Ну, может, еще своего дорогого папочку. Она издевается над слугами и разбрасывает свои вещи по комнате…

   — Ахаха! — рассмеялась вдруг Гаси. — Тебя это, наверное, больше всего выводит из себя, особенно, когда ты сама убираешь за разбросанной одеждой мачехи и ее дочек…

   — Не знаю, что меня выводит, — буркнула раздраженно, — но характер этой вертихвостки и близко не похож на мой.

   — Конечно, не похож, у вас же разделена душа, у одной одни черты характера, у другой другие, но в то же время, вы — одно целое… — произнесла девушка загадочно.

   — Я не понимаю, — пробормотала растерянно.

   — Я тоже не очень понимаю, — вздохнула Гаси и развела руками, — была бы бабушка жива, она бы объяснила все подробно… А я… слишком молода и неопытна, — Гаси скорчила забавную рожицу, — но немного я все же умею… Могу сразу сказать, что есть у твоей принцессы, чего нет у тебя. Или есть у тебя, а нет у нее. Например, у тебя нет ее высокомерия и капризности…

   — Ага, они бы здесь мне сильно пригодились, — горько усмехнулась я, — попробовала я повыпендриваться перед Уфиной… Даже страшно представить, чем это закончится.

   — А вот чего тебе не хватает, что есть у принцессы, — девушка не обратила внимания на мои слова, только пристально рассматривала меня лукавыми глазами, — это немного наглости, самоуверенности и эгоизма. Не помешало бы.

   — Ладно, сказочница, — я вытерла салфеткой губы и решительно встала из-за стола, — пойду немного порисую. Пока наши дамочки не прикатили. Проявлю чуточку эгоизма.

   — Подумай о том, что я тебе сказала! — крикнула Гаси.

   Я небрежно махнула рукой и понеслась в свою коморку за принадлежностями для рисования. У меня есть максимум пара часов, не хотелось бы их провести бесполезно. Я быстро взяла бумагу, карандаши, и, подхватив на кухне небольшой поднос (будет вместо мольберта), побежала к речке.

   Я так обрадовалась короткой передышке в своей вечной работе, что не обращала внимания ни на что — рисовала, как последний раз в жизни. Из-под моего карандаша рождались на свет то щенки нашей дворовой собаки, то пухлая мордашка Гаси с добрыми лучистыми глазами, то великолепный розовый куст, над которым я корпела целое утро.

   Не то, чтобы я была хорошей художницей. Мне катастрофически не хватало знаний и практики. До тринадцати лет у меня были гувернантки, как и у всех богатых отпрысков. Я училась чтению и письму, математике и географии, умела немного вышивать и играть на рояли. Но больше всего мне нравилось рисовать. Увы, мое обучение закончилось в тринадцать лет, вместе со смертью папы. Гувернантки были уволены, а я отправлена жить в каморку под лестницей.

   Незаметно пролетело время. Я подняла голову и потрясла уставшими пальцами, разминая кисти. И тут заметила, что давно уже стала объектом пристального внимания какой-то странной загадочной личности, сидевшей на берегу неподалёку. Мужчина ловил рыбу, по крайней мере, в его руках я увидела удочку, но взгляд был направлен совсем не на поплавок. Он уставился на меня. Лицо было затемнено капюшоном, я увидела только выдающийся крючковатый нос и острый подбородок. «Неприятный тип», — подумала я, но все равно дружески кивнула, здороваясь. Потом малодушно опустила голову и принялась складывать рисунки и карандаши.

   — Что с руками? — раздался хрипловатый голос, словно человек давно не говорил и забыл, как это делается.

   — Ничего страшного, — испуганно сглотнула я, — поранилась о шипы роз.

   — Болит? — через некоторое время отрывисто поинтересовался мужчина.

   Я, не глядя, быстро пробормотала, запихивая принадлежности и поднос в сумку:

   — Нет, не очень.

   Я вскочила, торопясь убежать, но сразу же впечаталась в высокую худую фигуру в плаще. Даже не заметила, как мужчина успел подойти. Крик замер в горле, я отшатнулась и чуть не свалилась в реку. Сильная рука ухватила меня за предплечье и потянула к себе, не давая ногам съехать по скользкому склону.

   — Спасибо, — невнятно пролепетала, отходя от берега и от мужчины подальше.

   — Давай руки, я вылечу, — как ни в чем не бывало произнес он.

   Я искоса посмотрела на него, не решаясь подойти. Темные глаза смотрели холодно и насмешливо, словно он веселился от души над моим глупым детским испугом.

   Я не успела ничего сообразить, как мужчина стремительно схватил мою перебинтованную руку и зажал своими ладонями сверху и снизу. Я только сдавленно пискнула, не в силах вымолвить ни слова. Стало горячо и немного больно. Я чувствовала, как живительное тепло распространяется от кончиков пальцев, по руке вверх, доходит до плеча и расходится иголочками по всему телу.

   — Вы волшебник? — осмелилась задать вопрос, подняв глаза и всматриваясь в затененное капюшоном лицо.

   Мужчина криво усмехнулся.

   — Можно сказать и так.

   Я успокоено выдохнула. Слава Богу, не маньяк и не убийца. И хоть в своей жизни я видела только одного волшебника, нашего доброго старичка Ахикарадиуса, ему я поверила безоговорочно. Что такое было в его глазах… Мудрость, честность, уверенность.

   Вид у волшебника был странноватый. Худое породистое лицо, скорее хищное, чем красивое. Длинный нос, острый подбородок, презрительно изогнутые губы. Совершенно непонятный возраст, то ли молодой, то ли старый. Может, все волшебники такие? Я не знала. Мужчина убрал руки, и мне стало вдруг одиноко и холодно без его тепла. Я смущенно опустила глаза и дернула за кончик бинта. Тот спал, и я увидела совершенно чистую гладкую кожу. Исчезли даже старые шрамы от ожогов на кухне и натруженные мозоли на ладонях от тяпки.

   — Спасибо, — пролепетала я восхищенно.

   Мужчина ничего не ответил, только небрежно пожал плечами, развернулся и молча пошел вдоль берега к своей удочке. Я немного постояла, подхватила сумку и побежала домой, страшась, что безбожно опоздала, и меня уже ищут с полицией.

   Оказалось, что Уфина еще не приехала, зато Гаси встретила меня вся красная, с заплаканными глазами.

   — Что случилось?! — испуганно воскликнула я.

   — Элиза умерла, — я почувствовала, как стынет кровь и каменеет сердце, — утопилась. Сегодня утром нашли тело.

   Я порывисто обняла девушку. Слезы покатились из глаз. Эли была моей хорошей подругой, еще с детства. Прелестная молодая женщина, которая так и не нашла покоя в своей душе. Она долго работала в нашем имении. У нее были золотые руки, она шила восхитительные наряды, вышивала узоры райских птиц, плела тонкие воздушные кружева. Но постепенно, месяц за месяцем, год за годом сходила с ума. Мы поздно спохватились. Когда она почти все дни проводила во сне, когда от недоедания и снотворного превратилась в ходячий скелет, тогда стало поздно… У Эли была семья, чудесный муж, двое замечательных детей. Красивый богатый дом и живые родители. Но, увы, все это было во сне. Здесь же у нее не было ничего. Родители погибли, когда ей было десять, жених бросил у алтаря, после этого у нее случился выкидыш, и работала она бесправной служанкой у злобной мегеры Уфины… В последний раз, когда я ее видела, она кричала: «Я не хочу жить здесь, я хочу жить там!» Ее увольняли со всех работ, потому что почти все время она спала. Пила настойки из снотворных трав, принимала наркотические средства. В конце концов, я слышала, что Эли стала бездомной бродяжкой… Мы все ее подкармливали и давали денег. Каждый, сколько мог… Но не смогли помочь, она решила уйти.

   — Бедная Эли, — всхлипнула Гаси, — она так и не смирилась…

   — Да, — горько прошептала я, — наверное, меня ждет ее судьба. Слишком велик контраст между жизнью моей принцессы во дворце и моей жизнью здесь.

   — Брось! — воскликнула девушка. — Ты не Элиза. Ты гораздо сильнее и тверже духом. Даже думать об этом не смей!

   Я на секунду опустила глаза, пряча лицо. Потом перевела взволнованный взгляд на подругу. Смерть Элизы потрясла меня, ошеломила и шокировала. И, наверное, в тот момент у меня помутилось в голове, если я такое сказала.

   — Если на секунду представить, что твоя бабушка права, и наш мир, действительно, разделен пополам. Мы живем и здесь, и там. Тогда как быть?! Что нам делать?! — В моем голосе проскальзывали истерические нотки, слезы катились из глаз, я ничего не видела и не замечала вокруг, — сколько еще людей должно сойти с ума и умереть? Как сделать так, чтобы души соединились, и мы стали жить в одном мире, спокойно и уверенно?

   Гаси, испугавшись моего напора, растерянно заморгала, сморщившись.

   — Говори! — крикнула я гневно. — Ты же знаешь!

   -— Бабушка говорила, что ей рассказывала ее бабушка, а той ее, и так далее, — в круглых озорных глазах Гаси появилось совершенно не детское выражение, в них поселилась вселенская мудрость и знание.

   Я впервые поверила, что девушка действительно немного колдунья. Гаси продолжила:

   — Существует древняя легенда. Если один человек влюбится в одного и того же человека в обоих мирах.

   — Не поняла, — мотнула головой я, — поясни на пальцах.

   — Например. Ты и твоя принцесса должны выбрать одного и того же мужчину, она там, а ты тут. И тот мужчина должен любить вас обоих и здесь, и там. Любовь должна быть настоящей, истинной… Вы должны выбрать интуитивно, не зная, что вы выбираете, независимо ни от чего. Выбрать сердцем, душой, инстинктивно. Про такое говорят — свела судьба. Тогда пророчество исполнится, и души каждого человека в мире обретут целостность.

   Я задумалась.

   — Это же нереально! — через секунду воскликнула я. — Как это возможно? Ведь мы с принцессой совершенно разные! Нам нравятся разные люди, мы по-разному смотрим на жизнь, у нас разное воспитание и образ жизни… Миллионы людей в этом мире и миллионы в том. Мы никогда не сможем найти совпадающую пару… Мы же даже выглядим по-другому во сне. Я не блещущая красотой обычная девушка. Она — самая прекрасная раскрасавица на свете.

   — Никто не говорил, что будет легко, — грустно улыбнулась девушка и опять превратилась в милую озорную пышку. — Пойдем ужинать? Мама испекла тыквенный пирог и круассаны.

   Мы направились в дом, и тут я вспомнила встречу на речке.

   — Гаси, — девушка обернулась, — а ты случайно не знаешь, кто рыбачит в излучине реки? Странный такой тип, худой и в плаще. Жутковатого вида.

   Гаси испуганно ойкнула:

   — Он тебе ничего не сделал?!

   — Да нет, руки вот вылечил. — Я протянула ладошки, Гаси потрясенно выдохнула.

   — Тебе сказочно повезло, что он просто так тебя отпустил, — в глазах девушки плескался страх, переходящий в панику. — Ходят слухи, что в старом охотничьем домике в лесу поселился злой колдун. Вроде его выгнали из столицы за какую-то страшную провинность. Он был королевским волшебником, но после того, как он то ли кого-то убил, то ли еще что, сослали сюда. Говорят, он увлекается какими-то жуткими опытами и ищет молодых девушек для экспериментов…

   — Глупости, Гаси! — рассмеялась я. — Мне он совершенно не показался злым или жутким. Я была на берегу в полном его распоряжении, но он ничего плохого мне не сделал.

   — А вдруг он тебя уже заколдовал? И ночью, сама не зная, встанешь, как лунатик, и пойдешь прямо к нему в логово?

   — Боже, — простонала я, закатывая глаза, — такая умная девушка, а несешь всякий вздор. Больше не хочу о нем ничего слышать!

   — Пообещай мне больше не ходить на реку, — глаза Гаси были серьезные и тревожные.

   — Ладно, обещаю…

***

Я проснулась с прекрасным настроением. Ярко светило солнышко, и я вдруг ощутила где-то на подсознательном уровне, что предстоящий день станет поворотным в моей жизни. Чумазая замарашка в моем сне утверждала, что она — это тоже я, точнее утверждала не она, а ее толстая подруга. Какие глупости, право слово. Я смотрела на все глазами этой девицы Синди, и странные мысли посещали меня во сне. Я почему-то делала добрые дела, помогала другим, у меня болело сердце, когда я видела боль и несправедливость. Слезы лились из глаз, когда толстушка рассказывала о смерти их подруги Элизы.

   Я фыркнула и постаралась забыть все плохое, что происходило во сне. Не люблю грустить и тосковать. Гораздо лучше беззаботно веселиться, танцевать и развлекаться. Я затолкала сон в дальний уголок своей памяти и позвонила в колокольчик, призывая горничных.

   — Вы так рано встали, Ваше Высочество, — зашла в комнату Кристина, — еще только девять.

   — Я чувствую, что сегодня произойдет что-то прекрасное, — прошептала я таинственно, — у меня все звенит внутри, как натянутая струна.

   — Ваше Высочество, я могу Вам открыть свою тайну? — глаза камеристки загадочно блестели.

   — Конечно, — согласно кивнула я, запахивая пеньюар.

   — Вчера во дворец приехал Питер, помните? Младший сын виконта Блубери, — девушка была взбудоражена, она нервно ходила по комнате и лихорадочно теребила кисти своего пояса. Я напрягла память…

   — Да, что-то припоминаю, — произнесла вопросительно.

   — Он попросил моей руки, — выдохнула она торжественно, — и я ответила согласием. Сегодня Питер поговорит с Ричардом, мой брат приезжает во дворец с прошением… Я рассказывала Вам.

   — Ты согласилась? — моему удивлению не было предела. Кристине всего восемнадцать, и вот так в омут с головой, за какого-то младшего сына виконта? — Может, ты поторопилась? Во дворце столько возможностей и свободных богатых мужчин.

   — Ваше Высочество! — Кристина молитвенно сложила руки. — Я люблю его. Никто мне не нужен, кроме него!

   — Ладно, ладно, — я снисходительно похлопала Кристину по руке.

   Кругом одна любовь, все женятся, выходят замуж… Даже немного завидно.

   Я чувствовала себя на обочине жизни. Мне уже двадцать лет, а я еще ни разу не была влюблена. Что со мной не так? Я же самая прекрасная девушка на свете…

   Вечерние приемы во дворце давно перестали приносить удовольствие. Одни и те же лица, одни и те же разговоры, танцы, плоские шутки, комплименты. Маскарад что ли устроить? Или фейерверк? Скучно… Может, отправиться к югу, на море?

   Я рассеянно переводила взгляд от одного лица к другому. Кого выбрать для игры? Над кем поиздеваться? Герцог Рудольф укатил в свое королевство. Обиделся что ли?

   Вдруг ко мне подлетела Кристина, раскрасневшаяся, веселая и счастливая. Меня даже кольнула непрошенная ревность. Как она смеет быть такой довольной, когда мне скучно?

   — Пойдемте, пойдемте! Он здесь. Мой дорогой Ричард. Я хочу познакомить вас, — лепетала восторженно Кристи.

   Я снисходительно улыбнулась, идя следом. Ладно, посмотрим на ее великолепного братца.

   Придворные расступились в разные стороны, и я увидела прямо перед собой мужчину неземной красоты.

   — Ваше Высочество, — низко поклонился мне барон.

   Я восхищенно замерла. Такого красавца никогда не видела. Широкий разворот плеч, статная, по-военному подтянутая фигура, четко очерченные скулы, пронзительный взгляд голубых глаз. Если из всех женщин на свете я считала себя самой прекрасной, то он, несомненно, был королем всех мужчин.

   — Барон, — я подарила ему свою самую соблазнительную улыбку, но он никак не отреагировал. Интересно…

   — Моя сестра, — барон перевел ласковый взгляд на Кристину, — столько хорошего рассказывала о Вас. Когда я отправил ее к тетке в столицу, и не надеялся, что она станет Вашей близкой подругой.

   Я чуть скривилась. Никакая она мне не подруга. У меня нет подруг. Но не стала поправлять.

   — Знали бы Вы, сколько она рассказывала о своем старшем брате! — улыбнулась я краешком губ. — В моем воображении Вы просто рыцарь в сверкающих доспехах.

   — Никакой я не рыцарь, — мягко ответил он, опять посмотрев на свою сестричку.

   Да что-же это он на нее смотрит! Все мужчины должны смотреть на меня! И только на меня!

   Заиграла музыка. Наконец. Теперь ему не отвертеться.

   — Я могу Вас пригласить на танец, Ваше Высочество? — почтительно поклонился барон.

   — Я постараюсь Вам выделить третий вальс, — произнесла я лукаво, протягивая руку только что подошедшему герцогу Вестлингу, — моя карточка расписана на месяц вперед, но для брата моей «подруги» я найду окошко в своем расписании.

   Он ничего не сказал, только низко поклонился, скрывая взгляд. Я вышла с герцогом в середину зала, и мы открыли танцы.

   Эти полчаса до третьего вальса показались мне самыми длинными на свете. Я пыталась не пялиться на высокую фигуру барона, стоящую около Кристины, но получалось плохо. Все мои партнеры заметили, как я рассеяна и невнимательна. Наконец распорядитель объявил третий вальс. Я с легкой улыбкой наблюдала, как Ричард направляется в мою сторону. Сейчас придет мое время. Уверена, что через минуту танца он будет смотреть на меня с обожанием и есть из моих рук.

   Увы, ни через минуту, ни через пять в его глазах я не увидела ни искорки интереса. Он отвлеченно рассматривал зал, коротко отвечал на мои вопросы и даже не пытался прижать меня ближе (как делали все до него). Его рука галантно, но абсолютно безвольно держала меня за талию, а губы дарили дежурную улыбку на мои кокетливые взгляды. Я начала раздражаться. Почему-то очень захотелось очаровать его, чтобы в его глазах зажглись искры вожделения и страсти. Чтобы этот красавец стал моим рабом, как и все мужчины вокруг.

   — Расскажите мне о своей невесте, — попросила я его, подарив пристальный взгляд из-под ресниц (который, впрочем, пропал впустую).

   — О, она самое милое создание на свете, — в голосе Ричарда появились ласковые нотки, и у меня что-то дрогнуло внутри, — мы знакомы с детства. Росли рядом. Она дочь пастора в нашем приходе.

   — Я слышала от Кристи, что после смерти родителей Вы попали в затруднительное финансовое положение и приехали к нам в столицу, чтобы подать прошение моему отцу…

   — Да, Ваше Высочество, — ровно произнес Ричард, — я сегодня был у короля. Он сказал, что решение озвучит завтра. Ему нужно просмотреть бумаги о наследовании.

   — Почему же Вы не хотите поправить свои дела, женившись на богатой наследнице? — задала я совершенно резонный вопрос. — С вашей красотой сделать это будет легко.

   На лице моего партнера появилась немного скептическая улыбка. Он словно забавлялся моими вопросами. Как умудренный опытом человек над несмышленым ребенком.

   — Ваше Высочество, — танец закончился, и Ричард протянул мне руку, чтобы отвести к столам с закусками. — Деньги ничто в сравнении со счастливой семейной жизнью. Рано или поздно мои труды увенчаются успехом, и я поправлю свои дела. А вот найти настоящую любовь — это самое великое счастье и удача.

   Я почувствовала себя странно. Словно я съела что-то несвежее, и меня затошнило.

   — Ваше Высочество, — поклонился Ричард еще раз, собираясь уходить.

   Ну, уж нет! Я его просто так не отпущу.

   — Проведите меня на балкон, барон, здесь так душно, — произнесла с придыханием и кокетливо взмахнула ресницами.

   — Конечно, как пожелаете, — поклонился он и подставил локоть.

   Мы направились на дальнюю террасу, там никто нас не увидит. Сколько она повидала на своем веку! Мне признавались в любви, просили руки принцы и герцоги, я частенько целовалась там с кавалерами (иногда позволяя маленькие невинные шалости). И рассчитывала очаровать этого красавца точно так же, как и многих мужчин до него.

   — Чудесный прием, Вам не кажется? — прощебетала я тоненько, остановившись у парапета.

   — Да, Ваше Высочество, великолепный, — согласился Ричард.

   Мне казалось, что он говорит со мной словно из-под палки, словно тяготится моим обществом. Я пристальней всмотрелась в его лицо. Какое же оно прекрасное! Мужественное, волевое, благородное. Я могла любоваться им вечно. Вот это пара, как раз под стать мне, самой красивой девушке в мире.

   — Почему Вы такой молчаливый? — шутливо шлепнула веером по затянутой в скромный серый сюртук руке. — Вам скучно со мной?

   — Нет, Ваше Высочество, я думаю о своих проблемах, — ответил он, — а завтрашнем решении короля, о грядущей свадьбе, о том, где взять семена на следующий год, если все-таки Ваш отец разрешит мне воспользоваться соседними землями и еще о многих других вещах, я уверен, вам неинтересных.

   — Глупости! Какие могут быть проблемы? Мы должны веселиться и развлекаться дни и ночи напролет! Ведь мы молоды и красивы! — рассмеялась я и закружилась по балкону, волосы плавно рассыпались по плечам.

   Я знала, что выгляжу великолепно, знала, что прекрасна и сексуальна, но почему же его глаза оставались такими же холодными и пустыми? А губы были сжаты в холодную гримасу?

   Соблазнительно покачивая бедрами, подошла ближе и положила руку Ричарду на грудь, ощутив под пальцами, как сильно и ровно бьется его сердце. Я могла делать все, что угодно. Как угодно распалить мужчину, зная, что ничего не будет, пока я не захочу. А пока… Я ни разу еще не захотела двинуться дальше поцелуев. Хорошо быть любимой дочерью короля. По щелчку пальцев сбегутся мои телохранители и уведут слишком распалившегося кавалера.

   — Я разрешаю Вам поцеловать меня, — прошептала я с придыханием.

   Закрыла глаза, подняла лицо и сложила губы для поцелуя. И… ничего. Через время, подняв веки, я увидела спокойное, словно выточенное из камня лицо Ричарда. Он и не собирался целовать. Смотрел на меня, и во взгляде не было ничего, кроме ледяного презрения.

   — У меня есть невеста, Ваше Высочество, — ровно произнес он.

   — Ну и что? — я немного растерялась и почувствовала себя неуютно.

   Такое было со мной впервые. Впервые мужчина оттолкнул меня. Я почувствовала, как сжалось сердце и заныло странной тупой болью. Нет, мне это совсем не нравится.

   — Через несколько недель у меня свадьба, и я серьезно отношусь к своим клятвам, — об его голос можно было порезаться, — я обещал быть верным Марии, и нет ни одной женщины на свете, которая смогла бы заставить нарушить обещание.

   Я чувствовала себя странно. Словно меня сильно обидели, как обидела мама, когда умерла и оставила меня одну. Ледяной холод сковал все внутри. Хотелось топать, закричать, разбить что-нибудь стеклянное и звонкое. Как он может так со мной? Как он вообще посмел?!

   — Ты будешь ползать передо мной на коленях, — прошипела я низким свистящим шепотом, — унижаться и умолять. Ты станешь моим рабом.

   Я не понимала, что говорю. Была так зла, что еще немного и из ноздрей полыхнет огонь.

   — Никогда! — отрезал он, развернулся и направился к выходу. И уже в конце балкона обернулся и добавил: — Повзрослейте, Ваше Высочество.

   Я зарычала и сильно ударила кулаком по парапету. Кисть обожгло болью. Я отомщу. Я этого просто так не оставлю.

   У него есть невеста? Он поклялся?.. Он нарушит свою клятву. Обещаю.

   На следующее утро я прилетела в королевские покои, едва-едва забрезжил рассвет. Папа уже встал и сидела за столом, накрытым для завтрака. В спальне, за дверью, кто-то находился. Шорох и стук каблучков по паркету были хорошо слышны в гостиной. У папы было несколько фавориток, и какая из них сейчас у него в спальне, меня не интересовало. Любимая дочь всегда в приоритете.

   — Доброе утро, папочка. — Поцеловала в щеку родителя.

   — Что случилось, детка? Ты так рано… — произнес он с любопытством. — Садись рядом, позавтракай со мной.

   Я опустилась в кресло напротив, взяла булочку и принялась намазывать маслом. Папа что-то шепнул своему личному камердинеру, тот зашел в спальню и плотно закрыл за собой дверь. Неужели папа боится, чтобы я не увидела случайно его любовницу? Ха! Я уже не маленькая и прекрасно понимаю, чем мужчина и женщина занимаются в спальне.

    Я вся была как на иголках, и пусть губы растянулись в милой легкомысленной улыбке, внутри все кипело от негодования. Гнев, обида, желание отомстить бурлили еще с вечера, и всю ночь не давали связно думать. Я впервые столкнулась с пренебрежением мужчины, причем того мужчины, который понравился мне. Сильно понравился. Он не хочет меня? Он посмел сравнить меня со своей невестой? Он посоветовал повзрослеть? Он пожалеет о своих словах!

   — Папуля, ты меня любишь? — начала я издалека.

   Король приподнял брови в удивлении и ответил:

   — Конечно. Ты моя любимица, деточка. Мое солнышко, радость и отрада моих глаз.

   Я почувствовала, как слезы невольно навернулись на глаза. Я вскочила с кресла и пылко обняла родителя.

   — Я тоже тебя люблю. Очень-очень.

   — Да что же случилось, милая? — в глазах папы мелькнула тревога. — Ты сегодня какая-то странная.

   — Папа, я влюбилась, — вздохнула и села опять на свое место.

   Меня потряхивало от волнения. Сама не знаю, правда это или нет, но странная смесь восхищения, преклонения, обиды и гнева при одном воспоминании о Ричарде наполняла душу. Я впервые ощущала такие эмоции. Если это не любовь, то что же?

   Оглушающая тишина накрыла гостиную. Папа не ожидал от меня подобного заявления. Он кривовато улыбнулся и спросил:

   — Кто этот счастливец? Я его знаю?

   — Да, — тихо ответила, — это барон Ричард Неджед. Старший брат моей камеристки. Мы познакомились вчера на балу.

   — Детка, — откинулся на спинку кресла папа, — ты же его совершенно не знаешь. Один вечер вместе и уже влюбилась? Такого просто не может быть.

   — Папа, поверь, я знаю. Я чувствую что-то в душе, чего не ощущала ранее ни с кем. Я хочу постоянно его видеть, слышать. Хочу, чтобы он смотрел на меня в восхищении, чтобы преклонялся передо мной, чтобы говорил комплименты и целовал, — я не знала, как убедить отца, не знала, как объяснить те непонятные чувства, которые поселились внутри.

   Папы скептически поджал губы.

   — И что ты от меня хочешь? — прохладно поинтересовался родитель.

   Он нахмурил брови и не отрывал взгляд от чашки в своей руке. Я тяжело вздохнула.

   — Ричард собирается жениться через пару недель. На какой-то бедной провинциальной мышке. Я не могу этого допустить. Я умру от тоски, если он женится на другой, — прошептала я, и всхлипнула для пущей достоверности.

   — Милая, — папа протянул руку и накрыл мою ладонь, — что ты такое говоришь… Ты самая красивая девушка на свете. Если ты захочешь, он будет твоим… Только я не уверен…

   — Папочка, — прервала его, и слезы наполнили мои глаза, — он сказал, что поклялся в верности и не нарушит свою клятву. Даже если я ему нравлюсь. Он такой благородный, — опять всхлип, — я не знаю, что сделать. Как его убедить? Как заставить жениться на мне…

   Папа пожевал губами и нахмурился. Я тихонько сидела в кресле и всхлипывала, краешком глаза наблюдая за борьбой, происходившей у него внутри.

   — Ты абсолютно уверена в своих чувствах? Ты не изменишь своего решения? — папа пристально смотрел на меня. — Он не слишком хорошая партия… Бедный разорившийся аристократ, пусть древнего рода, но у тебя были такие прекрасные претенденты… К тебе сватались наследники престолов, даже короли! Ты могла бы сделать намного более выгодную партию…

   — Папа, — я постаралась сделать вид как можно жалостливее, у меня задрожали губы, — я люблю его. Мне не жить без него.

   Король встал и распрямился во весь свой величественный рост. Подошел ко мне, нежно погладил по голове, поцеловал в лоб и, вздохнув, произнес, словно смирившись:

   — Ладно. Если хочешь стать баронессой Неджед, будет тебе Ричард… Я сегодня поговорю с ним. Он не сможет отказать королю.

   — Спасибо, папочка, ты самый прекрасный отец на свете, — прошептала я.

   Медленно тянулось время. Я нервно ходила по комнате, обрывая лепестки роз, вытягивая по одному цветку из вазы. Весь пол моей гостиной был усеян разноцветным живым ковром. Я не сомневалась, что папе удастся уговорить Ричарда. Никто не может отказать королю. Я представляла красивое лицо барона, и странное пьянящее чувство триумфа наполняло душу. Он полюбит меня. Обязательно. Меня все любят. Я самая красивая девушка на свете. Не хочу размышлять и анализировать, я хочу Ричарда — и получу его! Плевать на все!

   В конце концов, где-то около двенадцати, горничная передала мне послание: «Приходи в кабинет. Папа». Сердце дрогнуло от радости. Я уже представляла себя в прекрасном свадебном платье. Представляла, как буду восхитительно в нем смотреться. Какими глазами будет смотреть на меня Ричард…

   Но оказалось, рано радовалась.

   — Он отказался, — заявил папа с порога, — я отклонил его запрос на аренду земель, а он ответил, что честь ему дороже, чем богатство.

   Я растерянно стояла посреди кабинета, пытаясь осознать, что меня еще раз отвергли. Глаза неумолимо наполнялись слезами. Ричард победил? Вот так спокойно он уйдет и забудет меня? Я проиграю?! Ну, уж нет! Я завизжала и затопала ногами, потом упала на пол и заколотила ладонями по ковру.

   — Папа! Я хочу его! Я умру! Покончу жизнь самоубийством! — я захлебывалась от рыданий, мозг заволокло кроваво-черной пеленой истерики.

   — Тише-тише, девочка моя, — папа сел рядом на ковер и крепко обнял, — я сделаю все, что в моих силах. Я тебе обещаю — он будет твоим. Иди к себе в покои и жди вызова. Я обещаю, к вечеру мы назначим дату свадьбы.

   Я подняла заплаканные глаза и попыталась улыбнуться.

   — Я люблю тебя, папа.

   — Я тоже тебя люблю, детка.

   Не прошло и трех часов, как графиня Гроссин пригласила меня в кабинет короля. Я почти успокоилась. Примочки и холодные компрессы сделали свое дело, убрав припухлости и красноту от безудержных рыданий, а пудра и румяна закончили идеальный образ принцессы. В зеркале, как обычно, отразилась прекрасная золотоволосая девушка, самая красивая девушка на свете. Я шла по бесконечным коридорам дворца, следом за затянутой в черный шелк фигурой графини, и вдруг странная мысль посетила меня. Правильно ли я делаю? «Правильно!» — решительно заявила сама себе и отбросила сомнения прочь. Я всегда все делаю правильно!

   Кабинет отца был переполнен. Кроме папы, его советника, меня и графини там находились Ричард (что понятно), Кристина (совершенно не понятно) и одна из моих многочисленных горничных, Лидия. Ричард неподвижно стоял посреди комнаты, обнимая заплаканную сестру за плечи. Папа сидел за письменным столом, советник стоял рядом.

   — Силеста, — произнес папа, — я не хотел тебя расстраивать, но случилось ужасно неприятная история.

   — Какая, папочка? — сделав удивленный вид, легкомысленно поинтересовалась я.

   — Твоя компаньонка, Кристина, была уличена в краже твоих драгоценностей, — я ошарашенно округлила глаза. — Лилия сегодня утром заметила пропажу, и сразу же сказала графине. Были обысканы все комнаты слуг, и шкатулку нашли спрятанной в платьях Кристины Неджед…

   — Кристи! — воскликнула я пораженно. — Как ты могла! Я действительно была изумлена.

   — Это не я, Ваше Высочество! — зарыдала девушка. — Я не могла… Я никогда не… — судорожные всхлипы не давали ей связно произносить слова.

   Я краем глаза заметила молниеносный взгляд, которым обменялись графиня с Лидией.

   — Бриллианты нашли в ее комнате, в кармане старого платья, — холодно произнесла графиня, — мы обыскали всех слуг, с нами были свидетели.

   — Я не знаю, — рыдала девушка, — не знаю, как они попали туда. Ричард, скажи им. Я не воровка.

   Барон стоял каменным изваянием со сжатыми в кулаки руками. Только желваки ходуном перекатывались на точеных скулах.

   — Как нехорошо, — причмокнула графиня, — пойдут отвратительные слухи, репутация девушки будет разрушена, и не только девушки. Вся ваша семья попадет под удар. Я слышала, что ваш младший брат Дэниэл в военном училище? Какой позор будет для молодого офицера… А Питер Блубери? Он вроде просил твоей руки, Кристи… Думаю, после того, как станет известно, что она сделала, ни о какой свадьбе не может идти и речи…

   Девушка зарыдала еще горше. Мне даже немного стало ее жаль. Но воровство — это так ужасно.

   — Ваше величество, — коротко поклонился Ричард, обрывая речь графини, — я могу с Вами поговорить наедине?

   — Конечно, барон, — вздохнул король и махнул рукой, — выйдите из комнаты. Сильви, деточка, зайдешь ко мне позже.

   — Да, папочка, — кивнула я и вышла за дверь…

   Через полчаса горничная мне принесла записку от папы: «Свадьба через неделю в соборе Святого Якова. Целую, папа».

   Мои губы непроизвольно распылись в злорадной улыбке. Я победила?

***

«Какая же стерва!» — эта мысль не давала мне покоя все утро. Как она могла так поступить?! Или это я? Негодяйка! Я несколько дней (точнее ночей) наблюдала за метаниями принцессы, не зная, что она предпримет. Но такое сотворить… Это верх эгоизма! Самое ужасное, что там, во сне, мне казалось все таким логичным и правильным. То, что принцесса делает и как поступает. Врет, изворачивается, притворяется и хитрит…

   Казалось, что на ее месте я бы поступила точно так же. Потом я просыпаюсь и ужасаюсь своим мыслям… Что со мной?

   Я даже не рассказала свой сон Гаси, потому что мне было стыдно. Словно это я, а не принцесса сделала подлость. Единственное, что ее искупает, это то, что она действительно не знала, что Кристи подставили, но из-за своего эгоизма, даже не стала задумываться. Хотя могла бы предположить, что честная и преданная девушка не могла быть воровкой.

   К обеду от всех этих мыслей разболелась голова. И я с радостью согласилась сбегать на рынок, купить специй, чтобы хоть как-то развеяться. В городке мне все знали и любили. Я улыбалась прохожим, здороваясь с каждым знакомым.

   — Синди! — навстречу мне, из магазина тканей, вышла Роберта. — Как я рада тебя видеть! Ты так выросла, стала еще красивее…

   — Привет, Синди! — мимо проехал мельник. — Заходи в гости, поболтаем. Моя дочь Паула скоро выходит замуж, ты придешь на свадьбу?

   — Привет, милая. — Чмокнула меня в щеку Люсия, когда я зашла к ней в лавку.

   Вокруг витали разнообразные запахи: пряный и терпкий — имбиря, пикантный — гвоздики, насыщенный — перца. Старушка всю жизнь провела в лавке, ее сын был моряком и занимался доставкой пряностей из дальних стран. Казалось, она сама пропиталась насквозь этими ароматами. Когда я была маленькая, встретив ее на улице, всегда брала ее руку и прикладывала к носу, вдыхая чудесное благоухание.

   Немного поболтав с Люсией, купив по списку Марты все, что нужно, я направилась домой. Мельник предложил меня подвезти, но я отказалась. Захотелось пройтись пешком, а может, просто желала оттянуть свое появление в усадьбе. Я медленно шла вдоль леса, по проселочной дороге, как сзади услышала сильный шум. Обернувшись, увидела кавалькаду всадников и карет, несущуюся на всех парах. Я отошла в сторону, уступая им путь. Вчера прошел дождь и несколько луж еще не высохло. В одну из них я и угодила, отступая. Нога подвернулась, и я шлепнулась прямо в воду, подняв кучу брызг. Мимо меня проносились богато украшенные кареты с гербами, копыта лошадей выбивали землю, в меня летела грязь и комья земли. Я зарыла лицо руками, пытаясь защититься от камней и мусора. Все, платью пришел конец. После такого я никогда не смогу его отстирать.

   Никто не обратил на меня внимания, никто не остановился и не поинтересовался, поранилась я или ушиблась. Кто я? Бедная замарашка в рваном платье, стоящая на обочине…

   Я оторвала ладони от лица только тогда, когда вдали стихли последние звуки. Прошло всего полминуты, а о промчавшейся веренице всадников и карет напоминало только огромное облако пыли, витавшее в воздухе и глубокие отпечатки колес на дороге от тяжелых повозок. Кряхтя и скрипя зубами, я встала с земли. Посмотрела на себя грустно. Все в грязи, от макушки до пяток.

   — Ты не ушиблась? — раздался знакомый голос сзади.

   Я инстинктивно вздрогнула и обернулась. В тени деревьев стоял мой приятель — волшебник. Та же худощавая хищная фигура в темном плаще, тот же пронзительный взгляд из-под бровей.

   — Нет, — несмело улыбнулась я, — только вот платье… Я развела руками, словно показывая все масштабы бедствия.

   — Ну, платье, это ерунда, — фыркнул мужчина, — если я вылечил твои руки, то с платьем уж как-нибудь справлюсь.

   Я не успела даже возразить, как он решительно шагнул ко мне и обхватил ладонями плечи. Я застыла, как изваяние, боясь пошевелиться. А вдруг, он действительно, злой колдун? И Гаси была права? Я стояла, сжав кулаки, стиснув зубы от страха, пытаясь так явно не дрожать. Еще и глаза закрыла, парализованная от ужаса.

   Легко, словно крылья бабочки, пальцы мужчины прошлись по грубой ткани повседневного платья, очертили контур лифа, быстро пробежали по спине, опустились на талию, бедра. Волны тепла расходились по телу, наполняя упоительными и странными ощущениями, что даже закружилась голова. Нет, Гаси не права. Не может злой колдун дарить тепло и ласку. Мужчина не дотрагивался до открытой кожи, его ладони едва-едва касались ткани, но мне показалось, что я укутана в мягкий безопасный кокон, словно в колыбель.

   Томительный жар растворился, растаял тонкими струйками, как снег под солнцем. Стало холодно. Я разочаровано открыла глаза и увидела, что волшебник отошел на пару шагов и пристально наблюдает за мной. Глаза сверкали в тени капюшона. Я сглотнула и нерешительно улыбнулась.

   — Спасибо…

   — Ты не хочешь посмотреть на платье? — произнес он насмешливо.

   Я опустила взгляд и потрясенно ахнула. Платье никогда так хорошо не выглядело. Даже, когда оно было только что купленным, и его носила Асия. Мне показалось, что изменилась даже фактура ткани, ее цвет и плотность. Оно выглядело абсолютно новым и… даже не знаю, богатым, что ли. Грубое шитье суровыми нитками превратилось в изящную вышивку, вульгарные розочки на декольте – в элегантную паутину кружев. Цвет из грязно серого – в благородный серебряный. Даже страшно в нем появляться дома.

   — Это чудо, — в конце концов, смогла выдавить я ошеломленно, — как я могу отблагодарить Вас?

   — Приходи завтра к речке, на то же место, — вдруг произнес мужчина, и я сразу же насторожилась, почувствовав смутную тревогу, — покажешь мне свои рисунки. Это и будет благодарностью… Я задумалась в нерешительности.

   — Вряд ли, — застенчиво произнесла, но увидев вмиг напрягшееся лицо мужчины добавила, — я хотела бы прийти. Но вот улизнуть из поместья... Госпожа Череди очень строга и не любит, когда слуги бездельничают.

   — Ты работаешь в доме барона Череди? — поинтересовался волшебник.

   — Да, — согласно кивнула я.

   — Кем?

   — Горничной, — ответила я, поколебавшись пару секунд.

   Не могу же сказать, что помогаю всем, начиная от кухарки, заканчивая конюшней и свинарником. Я подхватила валявшуюся в грязи сумку с покупками несмело улыбнулась:

   — Меня зовут Синди. А Вас?

   — Грег, — отрывисто произнес мужчина и коротко кивнул. — Грег Олсон.

   — Очень приятно, мистер Олсон. Ну, я побежала? — неуверенно улыбнулась я.

   — Я буду ждать, Синди, — Грег серьезно смотрел на меня, во взгляде было какое-то странное напряжение, ожидание или опаска? — С обеда до самого вечера. Ты мне должна, помни это…

   Я согласно махнула рукой и побежала в поместье. Не нужно было ему напоминать о платье, во-первых, я не просила его чистить, а во-вторых, я и так не против с ним увидеться. Впервые ощущала к мужчине что-то похожее на интерес. А, может, потому что до этого момента никто не проявлял его ко мне? На ферме слуги считали меня дочерью хозяина, стоящей выше их по социальной лестнице, и даже если я ходила в платьях еще затрапезнее их одежды, все равно парни обходили стороной. В поселке я бывала редко, а когда и бывала, не было ни минутки лишнего времени, чтобы с кем-то пококетничать (при том, что я этого делать не умею). Вот так и дожила до двадцати лет ни разу ни с кем не целовавшись.

   Я боялась, чтобы никто не увидел моего платья. Вдруг посыпаются вопросы, догадки, предположения… Что я скажу? Где взяла деньги на новый наряд? Украла? Ограбила? Пугаясь каждого шороха и прячась за углами, я пробралась в свою каморку, сняла его и свернула в узел. Надев старую потрепанную одежду, просочилась в кухню. Ужин закончился, но уверена, Гаси припасла мне кое-что вкусненькое. Обнаружив тарелку с пирогами за печкой, и взяв один, пошла искать подругу. Я нашла ее в кладовке, перебирающую бобы.

   — Делаю нашу общую работу, — весело кивнула она на мешки с крупой и семенами, — где ты так задержалась?..

   Я села рядом, откусывая пирожок.

   — Поболтала с Люсией и Робертой, они передавали тебе привет. Потом навестила Паулу, у нее скоро свадьба с кузнецом, заказала себе подарок — картину. Портрет Паулы и Николаса, ее жениха. Я сказала, что смогу только черно-белую, карандашом. Она согласилась. Попрошу плотника вырезать рамку, и подарок от нас с тобой в кармане… Проблема в том, что вряд ли Уфина меня отпустит…

   — Это точно, — вздохнула Гаси, потом вдруг встрепенулась и всплеснула руками. — Слушай, я совершенно забыла, думала сразу тебя обрадую… Тут такое произошло, пока тебя не было!

   Я невольно напряглась. Не люблю новости.

   — В нашу провинцию приехал принц. Настоящий! Он поселился в загородном королевском поместье на границе с Яром и собирается охотиться в нашем лесу чуть ли не месяц, а то и больше, — глаза Гаси блестели от возбуждения.

   — И что? Не думаю, что это может коснуться нас каким-то боком, — равнодушно произнесла я.

   А сама вспомнила несущиеся кареты, которые меня окатили грязью. Значит, принц…

   — Конечно, коснется! — воскликнула Гаси. — Его поместье почти рядом с нашим… Уфина с дочками уже поехали заказывать новые наряды и украшения. Такой переполох был. Кричали, спешили, ссорились и носились, как очумелые. Едва не собрались ехать уже сегодня вечером с визитом…

   — Идиотки, — сквозь зубы фыркнула я.

   — Ты даже не спросишь ничего о принце? — Гаси не могла усидеть на месте, бросила бобы в мешок и закружила по кладовой.

   Я решила ей подыграть, все равно же не отстанет.

   — И кто у нас принц? — произнесла вопросительно, постаравшись добавить заинтересованности в голосе. Я, как и все, знала биографию действующего короля Иакова Пятого. Изучала вместе с гувернанткой в детстве. Что-то еще оставалось в памяти. У него вроде было трое детей: два сына и дочь. Жена — какая-то заморская принцесса. На престол вступил в тридцать лет, после своего брата. Провел несколько удачных компаний по расширению королевства и борьбе с пиратами… Больше, увы, ничего не помню. После смерти папы последнее, что меня интересовало, это бытие сильных мира сего.

   -Слушай! — Гаси с горящими от возбуждения глазами присела рядом, — мне рассказала наша Лис, а ей ее кузина Роза, у которой она гостила недавно. Когда принц проезжал через поселок, Роза пила чай на террасе…

   -Короче…

   -Так вот, она его хорошо рассмотрела. Роза говорит — писаный красавец, лет двадцати, прекрасный наездник, стрелок и кавалер. Блондин с голубыми глазами, улыбчивый, приветливый. Говорят, ни одна женщина не может устоять перед его обаянием.

   — Да неужели? — буркнула я, мысленно удивившись, как сидящая на балконе девушка могли заметить, какой он стрелок? — Гаси, у тебя ветер в голове.

   — Синди, только представь. Он приедет на белом коне, влюбится в тебя и заберет в свой дворец. Ты станешь принцессой, как в своем сне, и все твои желания исполнятся… — я скептически посмотрела на подругу.

   —Почему это ты на месте принцессы представляешь меня? Может, он увидит тебя и влюбится?

   Гаси сморщила нос, прыснув.

   — Это вряд ли. Я реально оцениваю свои шансы.

   — Тогда реально оценивай и мои, — прохладно добавила я, — в старом залатанном платье, в грязных стоптанных башмаках, с обломанными ногтями и с вороним гнездом на голове. Именно такой он меня увидит, как приедет… Ты думаешь, он в меня влюбится??? — я невесело рассмеялась. — Скорее с ужасом отвернется и поскачет обратно во дворец.

   Гаси задумчиво смотрела на меня сверху вниз, словно представляя в бальном платье и с прической. Я нахмурилась и осторожно отодвинулась назад, она явно что-то задумала.

   — Нет, нет, нет! — я вытянула руки перед собой. — Гадать не буду, бродить по дорогам, в надежде его встретить, — тоже. Если судьба нас сведет, так тому и быть. Нет, значит, нет. Пусть вон, Асия с Верой борются за его внимание.

   Гаси тяжело вздохнула.

   — Тебе бы хоть чуточку наглости и самоуверенности твоей принцессы… Ты ведь красива, умна, благородного происхождения, — я фыркнула, сморщившись.

   — И не спорь! — Гаси была решительно настроена. — У нынешнего короля мама из простых дворян. Ты что, не знаешь эту историю? Ее уже легендой сделали.

   — Знаю, знаю… Молодой, тогда еще принц, влюбился в бедную баронессу из разорившегося рода и женился на ней вопреки совету отца. Бла-бла-бла, — я театрально закатила глаза и потрясла пальцами, — и они жили долго и счастливо, и умерли в один день.

   — Не кривляйся, Синди! — Гаси уткнула кулаки в бедра. — Из тебя получится великолепная королева.

   — Откуда ты знаешь, какая королева из меня получится? — устало вздохнула я. — Оставь в покое принца. Пусть поохотится спокойно, лучше помоги с этим мешком, нам еще камин чистить.

***

Я весь день чувствовала себя ненужной. Странная эмоция. Необъяснимая и абсолютно новая для меня. Вокруг крутилось множество слуг, горничных, камеристок, портних и белошвеек.

   Свадебное платье сидело великолепно. Над ним неделю, не смыкая глаз, трудились двадцать лучших портних столицы, и они справились. Расшитое жемчугом и бриллиантами, сотканное из серебряных нитей, оно казалось невесомым и воздушным, хотя весило немало. Я выглядела в нем, как богиня, спустившаяся с небес.

    Встревоженная Кристи вошла в гостиную и отрицательно мотнула головой. Ричард еще не приехал. Неделю назад он убыл в свой замок, сообщив, что вернется в день свадьбы. Думаю, решал вопрос со своей бывшей невестой. Мне нисколечко не было жалко какую-то там дочь священника. Неизбежная незначительная потеря, только и всего. Хотя… У меня не однажды мелькнула предательская мысль, что он не появится на венчании… Нет. Не может такого быть. Ричард благородный и честный. Он обещал…

   С большой помпезностью поехали в Храм. Десятки пышно украшенных карет следом, море живых цветов на дороге, в воздухе летали блестки конфетти и лепестки роз. Весь город вывалил на улицы, чтобы полюбоваться торжеством. Крики, аплодисменты, визг и овации оглушали так, что вскоре у меня разболелась голова. Я нежно улыбалась направо и налево, кивала, сцепив зубы, качала рукой, посылала воздушные поцелуи. Не могла иначе, ведь все вокруг любили меня. Я была их гордостью. Самой прекрасной принцессой на свете.

   В Храме яблоку не было где упасть. Собрался весь цвет дворянства нашего королевства. Прибыли даже гости из других государств. Папа встретил меня на входе. Внимательно посмотрел в глаза, взял за руку и крепко сжал. «Он здесь», — шепнул тихо. Я немного расслабилась. Оказывается, до этой секунды я находилась в подвешенном паническом состоянии, и сама не осознавала этого.

    Мы медленно шли по бесконечно длинному проходу. Восхищенные вздохи долетали со всех сторон. Шепотки, смешки, пересуды. Завистливые, одобрительные, осторожные. Все взоры были обращены на нас. Только один человек стоял, отвернувшись, неподвижно, безучастно и не смотрел на меня. Мой жених.

   Церемонию я помню плохо. Сердце выскакивало из груди, платье давило вниз непомерным грузом. Я старалась не расплакаться, потому что стоящий рядом со мной истукан, с прекрасным лицом и с каменным выражением на нем, ни разу за все время не глянул в мою сторону. Не восхитился моим платьем, не любовался моей неземной красотой, не сходил с ума от вожделения. Было обидно и унизительно. Короткое отрывистое «Да» от него, нежное тоненькое от меня — и вот мы муж и жена.

   Когда архиепископ разрешил поцеловать невесту, Ричард впервые повернулся, мазнул холодными сжатыми губами по щеке и опять горделиво выпрямился. «Ничего страшного», — успокаивала себя изо всех сил. Впереди медовый месяц. Мы связаны навеки, он полюбит меня.

   Банкет накрыли в королевском саду. Великолепные кушанья и экзотические напитки не лезли в горло. Ричард все время был рядом и в то же время за тысячу миль отсюда. Его поношенный военный мундир с золотыми эполетами великолепно смотрелся на статной подтянутой фигуре. Моим же платьем не восхитился только ленивый.

   Единственный раз, когда теперь уже муж улыбнулся, был тогда, когда к нам с поздравлениями подошла Кристина со своим женихом. Жених оказался невысоким худощавым юношей, робким и стыдливым, как несмышленый щенок. Не удивительно, что я его не помню, на таких заморышей никогда не обращала внимания.

   — Мы с Питером назначили свадьбу через три месяца, — защебетала она, после обычных восторженных комплиментов и пожеланий.

   Я удивлялась, неужели она совсем на меня не обижается? Но в ее глазах горели только доброта и восхищение.

   — Теперь Вы моя невестка, значит, должны прийти на свадьбу.

   «Что за фамильярность?» — мысленно попеняла я. Или то, что я вышла замуж за ее брата, ставит меня вровень с ней? Я — принцесса! Голубая кровь, элита, моим предкам тысячу лет, я всегда буду превосходить ее во всем.

   — Поздравляю, — прохладно улыбнулась я, — не знаю, будет ли у меня время. Но подарок обязательно пришлю.

   — Конечно, мы будем, — отозвался рядом со мной Ричард, — даже не сомневайтесь. Я сжала губы от досады. Вот, значит, как? Перечить мне?

   Кристи с юношей отошли. Ричард опять нацепил на себя невозмутимую холодную мину. Мне хотелось его разозлить, разбить его равнодушие, пусть злостью, яростью, презрением — все равно. Только не эта каменная маска.

   — Как поживает Мария? — язвительно поинтересовалась я. Понимала, что сказала ужасную вещь, но терять мне было нечего. — Она поздравила тебя со свадьбой?

   Ричард резко развернулся ко мне, ноздри затрепетали от гнева.

   — Как может под такой смазливой внешностью скрываться такое чудовище? — тихо произнес он. — Жестокое и бессердечное? Если тебе интересно, то она заболела от горя. Сейчас за ней ухаживают монашки и неизвестно… — голос Ричарда дрогнул и сорвался.

   Он сразу же отвернулся, словно ему было противно на меня смотреть. Из его слов я услышала только то, что у меня «смазливая внешность». Как он посмел мою неземную красоту назвать «смазливая»? Я сжала ладони так, что ногти впились в кожу. Захотелось его ударить, расцарапать лицо, но вокруг тысячи гостей, что они подумают? Я беспечно рассмеялась и произнесла:

   — Я же тебе говорила, что ты пожалеешь… Что станешь моим рабом. Я не бросаю слов на ветер.

   — Я еще не твой раб, Ваше Высочество, — сквозь зубы процедил Ричард, через секунду взяв себя в руки.

   — Недолго осталось, — бросила в сторону я.

   Мужчины сходили с ума по моей красоте. Вожделели и боготворили меня. Впереди брачная ночь, а Ричард, каким бы благородным и гордым не был, всего лишь мужчина.

   К нам направлялся герцог Каваньи, мой крестный и друг отца. Я сделала милое лицо.

   — Вы самая красивая пара, которую я только видел в своей жизни! — произнес он восторженно.

   — Спасибо, — улыбнулась я нежно и поцеловала его в щеку. Ричард коротко кивнул и пожал протянутую руку.

   — Тебя искал король, деточка, — герцог пожевал губами, — я видел его там, у фонтана.

   Я бросила взгляд на непроницаемое лицо Ричарда, гордо распрямив обнаженные плечи, поплыла по направлению к фонтану. Муж остался с герцогом.

   — Поздравляю, доченька, — произнес отец и повел в сторону от толпы. — Ты получила что хотела. Счастлива ли ты?

   — Да, папочка, — ответила я осторожно.

   Король был серьезный и озабоченный. На лбу появилась глубокая вертикальная морщина. «А он у меня уже немолодой», — подумала я со страхом.

   — Это хорошо. — Отец развернул меня к себе лицом и приобнял за плечи.

   Со стороны, наверное, казалось, что он дает мне последние наставления перед взрослой семейной жизнью. Папа продолжал:

   — Хорошо, потому, что я больше не смогу за тобой присматривать. Теперь этим будет заниматься твой муж. Барон мне показался обязательным и серьезным человеком. Даже при том, что я обманом заставил его жениться на тебе.

   — Не бери в голову. — Погладила я папу по руке. — Мне рассказала графиня о той афере, которую они провернули с Кристи. Я, конечно, попеняла, но в глубине души согласилась, что в любви и на войне все средства хороши. Кристи счастлива, у нее скоро свадьба. Заглажу свою вину дорогим подарком.

   — И еще… — король тяжело вздохнул. — Ричард отказался от твоего приданого. Я отдавал за тебя огромные земли его соседа, графа Палюса, золотые прииски неподалеку, несколько кораблей… — Папа расстроенно махнул рукой. — Но твой муж сказал, что от нас ему ничего не нужно, и он заработает свое богатство сам.

   Я ошеломленно округлила глаза. Я буду бедной? Нет! Я не хочу быть бедной!

   — Но как? — воскликнула взволнованно. — Как я буду жить? Без множества слуг, портних, ювелиров, драгоценностей. Папа… — Я растерянно хлопала глазами.

   Отец опустил голову.

   — Ты сама его выбрала, Силеста, — твердо произнес он. — Я предупреждал, но ты не хотела слушать. Теперь ты — баронесса Неджед. Твое счастье в твоих собственных руках.

   Я молчала. Сказать, увы, нечего. Можно было бы, конечно, закатить истерику, топать ногами, рыдать от бессилия, но что это даст?

   — Вам пора, — произнес король, — кареты ждут. Твои вещи собраны и упакованы. Ты поедешь в свадебном платье или переоденешься?

   — В свадебном, — растерянно ответила я.

   Я была не готова к таким резким переменам. Всю жизнь провела во дворце. За его толстыми надежными стенами. Всю жизнь меня носили на руках и сдували пылинки, все мои желания выполнялись, даже самые бредовые. А что в будущем? Я покидаю безопасную гавань, отправляюсь в неизведанный страшный мир… Слезы наполнили глаза. О чем я думала, когда решила выйти замуж на Ричарда?

   — Папа! — воскликнула я, бросившись отцу на грудь. Жгучие слезы брызнули из глаз. — Папочка! Не бросай меня!

   — Что-ты, детка, — пробормотал король, — ты всегда останешься моей любимицей…

***

***

Утром, раздавая ежедневные поручения, Уфина приказала мне убрать библиотеку. Впервые я несказанно обрадовалась работе. Папина библиотека — это было нечто. В ней находились тысячи книг, кропотливо собранные моими предками. В детстве я часами просиживала там, рассматривая картинки, пока не научилась читать. А после — еще дольше. Вечерами папа часто читал сказки о далеких странах и приключениях. Мы сидели у разожженного камина, и так хорошо и спокойно было на душе. Как же я хотела вернуть то время!

   Я вытерла пыль с полок, подровняла корешки, с любовью провела по рамкам картин. Уфина почти никогда не заходит в библиотеку. Самые ценные книги она продала, а до остальных ей дела нет. Я взяла лестницу и принялась стирать пыль с антресоли, как вдруг нащупала тоненькую книжечку, почти брошюрку, завалявшуюся на ней. Книжка была старая, потрепанная, с едва читаемыми буквами. На титульном листе я разобрала витиеватые письмена: «Сказания о сотворении мира со времен Отца Основателя, написанные со слов и по поручению...» Дальше, увы, прочитать было невозможно — плесень съела часть листка. Я заинтересовалась. Никогда не слышала об этой истории. Развернула и с ужасом уставилась на блеклую выцветшую картинку, нарисованную на первой странице. На ней были изображены два человека, связанные нитями, тянущимися из груди каждого. По крайней мере, мне так показалось. Люди были нарисованы плохо, почти схематически, но выглядело до того жутко, что кожа покрылась пупырышками, словно от холода. С сильно колотящимся сердцем я принялась читать.

   В книге рассказывалась легенда (не думаю же я, что все так и было на самом деле). С трудом пробираясь сквозь рукописный текст, больше угадывая, чем читая некоторые слова, так они были вытерты, я узнала следующее.

   Когда Великий Отец, создавший наш мир, решил уйти на покой, он отдал управление миром своим двум сыновьям. Те были молоды и горячи, постоянно соперничали, доказывая Отцу и друг другу, кто лучше, кто сильнее, кто совершеннее.

   Мало того, однажды, они влюбились в одну и ту же девушку, прекрасную, как рассвет. И она полюбила обоих, не в силах выбрать между ними. Братья развязали кровавую войну из-за нее и чуть не поубивали друг друга. Ведь они были богами. Их Отец вовремя вмешался. Разозлившись, в гневе Он разрубил этот узел, разделив мир пополам, и все души людей, живущих в нем. Получилось два одинаковых мира: одинаковые моря и океаны, горы и ущелья, леса и поля. Только люди были разобщены — каждый со своей половинкой души.

   — Теперь, у каждого из вас есть свой мир, — сказал он сыновьям, — своя избранница. Забирайте!

   Прошли тысячелетия. Братья повзрослели, стали мудрее, опытнее. Разногласия утряслись, они помирились. Девушка, точнее девушки, давно умерли от старости. А мир по-прежнему был разделен пополам. Люди, живущие с половиной души, страдали, плакали, не могли ничего понять. И братья, посоветовавшись, решили вновь объединить два мира, соединить души несчастных людей. Они не знали, что делать и пошли за советом к Отцу. Тот подумал и согласился помочь, но поставил одно условие. Если из-за женщины миры были разделены, то женщина должна была их и объединить. Она должна выбрать одного и того же мужчину в обоих мирах, только тогда миры и души сольются…

   Я медленно перевернула последний листок и закрыла книгу. Неужели это правда? Неужели бабушка Гаси была права? И в наших силах изменить мир? Почему же раньше никто этого не сделал? Я впервые задумалась. На душе стало тревожно и страшно.

   — Синди! — В библиотеку вбежала Гаси. — Уфина уехала, можно выходить…

   Я торопливо сунула книжку в карман и начала спускаться с лестницы. В своей каморке еще раз перечитаю и поразмышляю… А о находке решила никому не говорить. Словно, это моя личная тайна и предназначена она мне одной.

   Принцесса в моих снах вышла замуж. Не знаю, была ли она счастлива? Исполнилась ли ее мета? Когда я спала, то чувствовала совершенно не те эмоции, которые ощущала здесь, проснувшись. Бедная богатая девочка. Окруженная сотнями слуг и в то же время самая одинокая на свете. Я и осуждала ее, и одновременно мне было ее очень жалко. Испуганная, беспомощная, она всю дорогу до замка барона ехала одна в карете. Длинный обоз с вещами неспешно тянулся следом. Ричард ни разу не спустился с лошади и не заглянул внутрь. Не поинтересовался, как жена, нужно ли чего. Он лелеял свой гнев, как обиженный ребенок, а принцесса плакала от обиды за бархатными занавесками…

   Выбраться к речке я смогла только к вечеру. Никому ничего не сказав, схватив блокнот для рисования и карандаши, побежала на первое в своей жизни свидание. Ведь до этого, наши встречи были случайны? А свидание — это тогда, когда люди договариваются встретиться?

   Грега я увидела издалека. Он сидел на берегу и наблюдал за заходящим солнцем. Красивый вороной конь пасся поблизости. Впервые я видела волшебника без обычного черного длинного плаща. Темный бархатный сюртук подчеркивал широкие плечи, бархатные бриджи плотно облегали согнутые в коленях ноги, очерчивая каждую сильную выпуклую мышцу. Я в смущении отвела взгляд. Нельзя смотреть на мужчину так пристально. Но оказалось — он симпатичный…

   — Привет, — поздоровалась я, — прости, что опоздала. Было много работы.

   Грег вскочил на ноги и поклонился. Я увидела, что его плащ никуда не делся, он был расстелен на траве, на нем мужчина и сидел.

   — Привет, Синди, присаживайся, — кивнул он и протянул руку.

   Я несмело села, отодвинувшись как можно дальше, почти на край плаща.

   — Давно сидишь? — нужно было что-то говорить, но ничего не приходило на ум.

   Волшебник тоже особо не помогал. Просто серьезно смотрел на меня, думая о чем-то своем.

   — Что? — переспросил он вдруг и, словно очнувшись, произнес. — Нет, не очень. Здесь хорошо: спокойно, тихо. Вода, как живая, течет куда-то по своим делам. Несет жизнь, растит ее в себе и является домом для других существ.

   Я впервые услышала от него такое длинное предложение. Еще и такое странное. В основном он говорил редко, отрывисто и короткими фразами.

   — Да, — повторила я, — тут красиво. Если есть время, я часто прихожу сюда. Порисовать, отдохнуть, подумать. А ты живешь в охотничьем домике? — поинтересовалась я через время.

   — Угу, — кивнул Грег.

   — Я бывала там раньше… С отцом. Иногда он брал меня на охоту, — я запнулась. Потом смущенно перевела разговор в другое русло. — И как ты там тебе живется? Дом же старый, давно нежилой, там, наверное, пауки, мыши, мусор…

   — Я же колдун. Я умею убирать мусор, — кривовато улыбнулся мужчина. — А где твой отец сейчас?

   — Он умер, когда мне было тринадцать, — быстро ответила, и добавила сразу, чтобы окончательно избавить себя от последующих вопросов, — мама умерла еще раньше, рожая мне брата.

   — И?..

   — Ни мамы, ни брата, — вздохнула я.

   — Понятно, — ровно произнес Грег. — Хочешь увидеть, как преобразился охотничий дом? Приходи как-нибудь, когда будешь свободна. Он недалеко отсюда.

   — Я знаю, где он находится, — пробормотала растерянно.

   Каков наглец! Сразу же в гости приглашает… Права была Гаси, нужно остерегаться незнакомцев, особенно колдунов. А сама ответила:

   — Нет, спасибо. Не думаю, что смогу.

   Грег равнодушно пожал плечами, словно ему было все равно.

   — Я слышала, что ты приехал из столицы? — через время спросила я.

   — Да, — отрывисто ответил Грег и больше ничего не добавил.

   Я изнывала от любопытства. Вблизи, колдун оказался моложе, чем я думала. Краем глаза я наблюдала за интересным лицом. Все в нем дышало породой. Волевой подбородок, длинный нос, пусть не очень красивый, зато точеный, хищный, как у ястреба. Темные, проницательные глаза. Нет, он далеко не так прост, как представился. Возможно, его предки были даже аристократами… Какой-то разорившийся барон или граф. А может, его и выгнали из столицы за провинность или скандал на любовной почве?

   — Ты что-то еще хочешь узнать? — насмешливо произнес мужчина, прерывая мои детские фантазии.

   Я очнулась и мучительно покраснела, сообразив, что уже несколько минут сижу и его рассматриваю.

   — Да, — замялась я, — говорят, ты был волшебником короля… Жил во дворце…

   — Это правда, — легкая полуулыбка скользнула по его губам.

   Я увидела, что он может быть не только хмурым, но и дружелюбным, добродушным, веселым.

   — А ты видел принца Эрика? Разговаривал с ним? — задала я свой следующий вопрос.

   — Мы иногда встречались, — нейтрально ответил Грег.

   — А какой он? — мечтательно поинтересовалась я.

   Как бы я не скрывала от Гаси и ото всех свою заинтересованность, как бы не убеждала себя, что мне все равно, но стоило признать, принц волновал мое воображение. Наследника престола окутывал загадочный ореол романтики и рыцарства. Я была обычной молодой девушкой, и, конечно, мне хотелось узнать о нем… Возможно, даже, увидеть.

   — Он? — Грег задумался. Я терпеливо ждала. — Красивый. Обаятельный. Веселый… — Он говорил отрывисто, скупо цедя слова, пристально смотря на меня, словно пытался влезть внутрь. — Эрик всем нравится. Двор без ума от него…

   — А ты знаешь, принц приехал к нам охотиться. И живет совсем рядом… На границе леса.

   — Знаю, — слова упали камнем на дно.

   Я вдруг подумала, что зря подняла тему принца. На лицо Грега словно набежала туча, губы сжались, глаза похолодели.

   — А почему ты так интересуешься принцем? Жаждешь стать королевой? — уставился он на меня с издевательским выражением на лице.

   — Нет, не жажду, — отрезала я обиженно, — просто интересно. Не хочешь, можешь не говорить…

   — Ты собираешься отрабатывать свой долг? — вдруг резко произнес он, и я вздрогнула, так двусмысленно это прозвучало.

   Насупившись, полезла в сумку, вытащила альбом и протянула колдуну.

   — Смотри!

   Мужчина молча рассматривал рисунки, тратя на каждый не более десяти секунд. Дернул краем губ, словно намеревался улыбнуться, но передумал, когда увидел щенков, немного нахмурился, когда — куст роз. Я не мешала ему. Мне вдруг понравилось наблюдать за сменой скупых эмоций на его лице. Он пролистал их все, потом вернулся в середину, выдернул лист из альбома, свернул в трубочку и сказал:

   — Этот я заберу с собой, — и на мой молчаливый вопрос ответил, — и мы в расчете за лечение и платье.

   — Ладно, — согласно кивнула я, — забирай.

   И только дома, пролистав весь альбом, я обнаружила, что волшебник забрал рисунок «моей» принцессы, который я сделала по памяти…

***

Как же мне было скучно! Неделю, как мы приехали в этот старинный, продуваемый всеми ветрами замок, а я уже мечтаю о дворце, балах и кавалерах. Тех развлечениях, которые мне раньше надоедали, хуже назойливых мух. Если я рассчитывала очаровать Ричарда своим прекрасным телом, то грубо просчиталась, потому что ночуем мы по-прежнему в разных комнатах, пусть и смежных.

   Когда он не пришел ко мне в спальню в первую ночь, я простила, ведь чувствовала себя немного виноватой. Но когда муж проигнорировал меня и во вторую ночь, а затем и в третью, я поняла, что он и не собирается выполнять супружеские обязанности. Не то, чтобы я была сильно расстроена. Поцелуи кавалеров приносили мне только слабые приятные ощущения, не думаю, что что-то может измениться от поцелуев Ричарда. Я слышала разные трактовки постельных утех. Кто говорил — как ужасно и мерзко, кто — лучше этого нет ничего на свете… Все равно, пока не попробуешь сама, не поймешь.

   А пока горничные разбирали многочисленный гардероб, приехавший со мной из столицы, я исследовала замок, рассматривала гобелены и картины в галереях, на своей красавице Быстрокрылой выезжала смотреть окрестности. Больше, увы, развлечений не было.

   Ричард пропадал где-то целыми днями, уходя рано утром, когда я еще спала, а приходя поздно вечером на ужин. Этот час за длинным дубовым столом, в хмурой полутемной комнате и был нашим единственным совместным времяпровождением, где я могла полюбоваться своим красивым мужем. А он, соответственно, красавицей-женой. Я одевала самые прелестные соблазнительные платья, укладывала волосы, украшала их и шею бриллиантами и изумрудами. Но пока было все бесполезно — ни взглядом, ни словом муж не выказал заинтересованности.

   А однажды Ричард не пришел. Я прождала весь вечер, запрещая подавать ужин, а он так и не появился. Разные мысли бродили в голове. Я боялась, что он проводит время с Марией, своей бывшей невестой. Они веселятся вдвоем, насмехаются надо мной, они счастливы. Я до такой степени расстроилась, что не смогла впихнуть в себя ни крошки. Жизнь, казалось, кончена. Слезы катились и катились из глаз. Около полуночи я услышала стук двери соседней комнаты. Пришел.

   В исступлении, не думая ни о чем, влетела к Ричарду в спальню.

   — Признайся! Ты был у нее?! — воскликнула гневно.

   Щеки горели, внутри все клокотало от злости. Я, наверное, была похожа на мстительную разбушевавшуюся фурию, но мне было все равно.

   — Ты о ком? У кого я был? — устало спросил муж.

   Он краем глаза скользнул по мне взглядом и тут же его отвел, словно обжегшись. Я даже не заметила, что влетела в его спальню в одном кружевном пеньюаре и босая.

   — О Марии! О ком же еще! — я была в бешенстве, как только подумаю об этом, схожу с ума от черной ревности. — Ты вечерами ходишь к ней?! Ты спишь с ней?!

   Я кричала, и злые слезы вскипали в глазах.

   — Я поклялся перед алтарем быть верным тебе, — четко выговаривая каждое слово, произнес Ричард, — я не изменяю своим клятвам. Если ты хочешь знать, где Мария, я скажу. Она ушла в монастырь. Последний раз, когда я ее видел, она сказала, что посвятить себя служению Господу ее самое заветное желание…

   — И где же ты так долго пропадаешь вечерами? — гораздо спокойнее поинтересовалась я через некоторое время.

   Бывшая невеста в монастыре? Отлично! Туда ей и дорога, сельской дурочке.

   — Работаю, — Ричард упрямо смотрел на огонь, у меня появилось ощущение, что я разговариваю с каминными щипцами.

   Я подошла ближе и уселась в кресло напротив мужа. Ричард тут же подскочил, как ошпаренный и отошел к окну. Да что же такое? Его нежелание меня видеть начинает раздражать. Я даже наклонилась и мельком посмотрела на себя в зеркало. Нет, все как обычно. Прелестное личико, золотые кудри.

   — Ричард, почему ты не смотришь на меня?! — повысила я голос, вставая и подходя ближе. — Я уродлива? Я противна тебе?

   Спина мужа напряглась. Я видела, как окаменели плечи, а руки вцепились в подоконник.

   — Уходи, — глухо произнес он, — и больше никогда не врывайся в мою спальню без приглашения.

   Закусив губу, я резко развернулась и вылетела через смежную дверь. Через секунду, сзади меня щелкнул замок. Я упала на широкую кровать и заскулила от отчаянья. Что делать, не знала. Если я до такой степени ему омерзительна, что от одного моего вида его бросает в дрожь, как мы будем жить вместе? Как влюбить его в себя? Было так обидно и горько. Впервые я оказалась в тупике и не знала, как из него выбраться.

      Я привезла с собой двоих горничных, которые прислуживали мне раньше. Одна из них сбежала через неделю, сказав, что нанималась прислуживать во дворце, а не в каком-то захолустье. Осталась только Алиса, которая умела делать великолепные прически и плести кружева. Здешние слуги невежественны и провинциальны. Одна единственная кухарка, две молодые глупые девчонки, нанятые в ближайшем селе, прачка и конюх — вот и вся прислуга в замке. Я была в ужасе. Куда я попала? И как здесь жить?

   Пытаясь хоть как-то развлечь себя, уезжала все дальше и дальше. Иногда брала с собой мальчишку грума, чаще каталась сама. Раньше я ездила только в дворцовом парке, сейчас же передо мной растилась бескрайние просторы неизведанных лесов и лугов. Природа была великолепна. Кристально чистый воздух, громадные купола гор вдалеке, небольшие озерца, затянутые тиной. Мне, никогда за двадцать лет не покидавшей дворца, было увлекательно и необыкновенно интересно путешествовать в одиночестве.

   На скопище грязных заросших мужчин я наткнулась совершенно случайно. Они беспорядочно (мне так сначала показалось) толпились около темной глубокой пещеры, что-то вытаскивали наружу, грузили в вагонетки и везли дальше. Рядом с пещерой были проложены рельсы, строились странные непонятные сооружения, из одного из них, почти законченного, валил густой серый дым. Я даже не успела испугаться, как меня обступили со всех сторон. Быстрокрылая встревоженно заржала. «Какие жуткие рожи», — мелькнула паническая мысль. Потом я услышала, доносящиеся отовсюду хриплые возгласы:

   — Какая красавица!

   — Богиня!

   — Ангел во плоти!

   — Откуда ты, неземное создание?

   — Это моя жена! — раздался громкий голос, вперед вышел Ричард. — Баронесса Неджед. Отойдите, дайте пройти.

   Я с приветливой гримаской протянула руки, и ему ничего не оставалось, как помочь мне спешиться. Грациозно соскользнув с Быстрокрылой, я нежно прильнула к мужу.

   — Здравствуйте, как поживаете? — ослепительно улыбнулась я, потрясенные вздохи и ошарашенные лица были мне ответом.

   Нет, мастерство никуда не делось, я по-прежнему очаровываю и поражаю воображение, мое лицо прекрасно. Почему же Ричард отворачивается?

   Через минуту мужчины ели с моих ладоней. Наперебой рассказывали, как добывать серебро, какими сильными и смелыми нужно быть, чтобы спускаться в шахту, бахвалились и хвастались мастерством. Один из них даже вытащил из кармана маленький блестящий слиток неправильной формы и протянул мне:

   — Возьми, красавица, сам сделал, — застенчиво произнес.

   Я, рассмеявшись, поблагодарила, но отказалась от подарка.

   Ричард хмуро посматривал исподлобья. Подходили еще рабочие, хлопали его по плечу, поздравляя со свадьбой и удивляясь, где это он откопал такую красотку. Пусть мужчины были в своем большинстве грубы и вульгарны, но я так соскучилась по лести и восхищению, что радовали даже их сомнительные комплименты.

   — Ты почему катаешься одна и так далеко? — Ричард отвел меня в сторону и принялся раздраженно отчитывать.

   Я легкомысленно отмахнулась.

   — Мне нравится гулять одной, и что может случиться на твоих землях? Я слышала, что здесь тихо и спокойно.

   — Всегда возможна вероятность непредвиденного происшествия, — буркнул Ричард, — лошадь понесет или разбойники с большой дороги пожалуют…

   — Я хорошая наездница, — высокомерно заявила, — у меня прекрасная быстрая лошадь. Я буду ездить куда хочу и с кем хочу…

   — Это тебе не высокие дворцовые стены, к которым ты привыкла! — раздраженно прошипел муж. — Обещай, что не будешь покидать пределы замка… — и, заметив мой неприступный вид, добавил, — я приказываю тебе…

   — Что?! — вспылила я. — Как ты смеешь мне что-то запрещать? Сам пропадаешь где-то целыми днями, мне скучно…

   — Найди себе другое занятие, не такое опасное. Я, между прочим, работаю!

   «Ну вот. Опять ссоримся», — мелькнула грустная мысль. Ни единого разговора мы еще не закончили мирно.

   — Погуляла и будет. — Ричард крепко ухватил меня за локоть и повел к лошади. — Тебе пора домой. Сразу езжай в замок, не вздумай еще куда-нибудь заехать. Здесь вокруг болота и кроличьи норы…

   То ли у него так проявляется забота, то ли я ему действительно мешаю… Я совершенно не разбираюсь в характере мужа, но все-же решила не спорить. Взявшись за уздечку, я обернулась и с улыбкой подставила щечку, лукаво изогнув бровь. Нас окружали с десяток работников, все жадно пялились и ловили каждое наше движение. Ричарду ничего не оставалось, как приобнять меня и поцеловать. Отовсюду послышались крики:

   — Что за поцелуй, барон! Тебе учиться и учиться. Давай я покажу, как надо целовать красавиц…

   И так далее. Я вскочила на Быстрокрылую и дружелюбно помахала мужчинам. Восторженные вопли: «Приезжай еще! Услади наш взор!» у меня еще долго звенели в ушах. В целом, прогулка удалась. И даже то, что я встретила Ричарда, было хорошо. По крайне мере буду знать, где он работает.

   — Когда мы устроим прием? — вечером за ужином спросила я.

   — Какой еще прием? — раздался с другой стороны комнаты хмурый голос мужа.

   — Прием — это такой праздник, — с сарказмом в голосе произнесла я, — хозяева приглашают гостей, те пьют, танцуют, выселяться…

   — Я знаю, что такое «прием», — так же ехидно заявил Ричард, — мне непонятно одно, что мы будем праздновать?

   — Например, нашу свадьбу. Соседи могут прийти, друзья…

   — Я не считаю, нашу пародию на свадьбу настоящим праздником и не намерен ее отмечать, — отрезал Ричард.

   — Ты единственный, кто считает ее пародией, Ричард, — произнесла я гневно. — Или будешь всю оставшуюся жизнь дуться на меня? Что тогда нас ждет?

   Муж промолчал. Он хмуро уставился в свою тарелку, словно на ней была расчерчена линия его жизни. Странно, но Ричард почти никогда не смотрел на меня прямо. Даже, когда мы сидели напротив друг друга за одним столом. В окно, на стол, на гобелены, картины, кувшин с вином — только не на меня. Неужели, я так ему противна? Я уже и не знала, что думать.

   — Я люблю тебя, Ричард, — произнесла тихо, — и я сделала все это только ради любви.

   Мой красивый муж резко встал и выпрямился во весь свой высокий рост. Пальцы с силой сжали спинку кресла, так, что кожаная обивка жалобно заскрипела.

   — Ты никого не любишь, принцесса, — презрительно ответил он, — кроме себя. Для тебя мой отказ был вызовом, игрой… И ты меня никогда не переубедишь в этом.

   Странное чувство охватило меня. Словно пытаюсь открыть запертую изнутри на засов дверь. А человек, который находится с той стороны, не желает меня впускать. Значит, все бесполезно?

   — А какая она, любовь? Расскажи мне! — воскликнула я, вскочив со стула, отбросив салфетку в сторону; я вся пылала от возмущения и обиды. — Откуда мне было знать, как любить? Я люблю, как умею! И не тебе указывать, правильная у меня любовь или нет!

   Потом села, сцепив руки в замок, стараясь не расплакаться… Ричард постоял немного, молча отвернулся и пошел по направлению к выходу.

   — Тем более у нас нет денег, — бросил он и плотно закрыл за собой дверь столовой.

   — Не нужно было отказываться от приданого, гордец! — фыркнула я ему в след.

***

Для нас всех настали непростые деньки. С одной стороны, хорошо, что Уфина с дочками пропадали, карауля принца. Без конца катались в ландо по дорогам, в надежде его встретить, расфуфыренные и напудренные, словно собрались на бал. Даже однажды выбрались на охоту, хотя ни одна, ни другая, ни третья, ни разу не держали в руках оружие. Но после того как Асия чуть не подстрелила сестричку, с охотой было завязано.

   С другой же стороны, работы прибавилось. Бесконечные переодевания, чистка и подгонка платьев, истерики от неудавшейся ловли. Все это превратило наш особняк в форменный дурдом.

   Все слуги развлекались, увлеченно наблюдая за попытками Уфины привлечь внимание самого завидного жениха королевства. Не скажу, что у них совершенно не было шансов. Асия и Вера были довольно симпатичными девушками, когда не кривили брезгливо лица и не корчили недовольные гримасы, подражая матери.

   Как я и предполагала, Уфина не пустила нас на свадьбу, сказав, что в доме полно работы, и отпускать двоих слуг на полдня слишком дорогое удовольствие. Мы с Гаси смогли улизнуть только на часок на следующий день. Я упаковала картину, Гаси испекла красивый пышный торт. Паула с Николасом знали друг друга с детства, росли рядом. Я тоже хорошо знала и дочь купца, и ее избранника, поэтому нарисовать по памяти их портреты не представило для меня сложности.

   Уфина в очередной раз укатила на «охоту», мы с Гаси побежали в поселок. Быстро поздравили подружку, отдали подарки, получили две ленточки от свадебной короны и кучу восторженных ахов и охов по поводу великолепной семейной жизни, которая продолжалась целые сутки…

   Веселые и довольные мы возвращались домой. Были и в моей тяжелой жизни светлые и приятные минутки. Встречи с друзьями, как раз из их числа. Когда я в очередной раз сбежала от мачехи, именно Паула дала мне приют в своем доме. Уфина с полицией все-таки обнаружили меня, спустя неделю. Попало всем: и родителям подружки и ей самой. Баронесса была в гневе, после этого я пообещала себе не перекладывать на плечи друзей свои проблемы. И, убегая в следующий раз, направилась в лес. Я не говорила Грегу, но охотничий домик, где он живет, я знаю хорошо. Именно там я жила почти месяц, собирая грибы и ягоды, прячась от мачехи.

   — Смотри, — шепнула мне Гаси, — вот идет… Расфуфыренный, как павлин. Господин Цикуль.

   Я повернула голову направо. На противоположной стороне улицы медленно выступал наш местный законник. Его прислали из столицы несколько лет назад. До этого, законником у нас был добрейший мистер Мур, друг отца. Но он вышел на пенсию.

   — Ты должна все-таки к нему обратиться, — прошептала мне Гаси, — как бы он был не неприятен, но хоть попытайся.

   — Гаси, — прошипела я, — я же тебе говорила, что приходила к нему. Сразу же после того, как Уфина мне сунула под нос завещание. Он даже не стал меня слушать — вышвырнул из кабинета.

   — Попытайся еще раз. Напиши прошение королю, — настаивала подруга. Мы уже давно минули центр поселка, а Гаси не унималась, — я не верю, что барон тебе ничего не оставил после смерти. Ведь ты его дочь.

   Я удрученно вздохнула.

   — Гаси, я не хочу… Моя жизнь наладилась. Мы с Уфиной поддерживаем нейтралитет. Она не трогает меня, я не перечу ей. А если действительно мой отец все отдал вдове? Ты представляешь, во что превратится моя жизнь, когда она узнает о прошении?

   — Какая же ты трусиха! — воскликнула зло девушка. — Нельзя быть такой рохлей!

   Я обиженно замолчала. Да, может я немного робкая и нерешительная, но это не значит, что не могу постоять за себя. Просто мне надоело ходить с синяками и ночевать в подвале.

   Я дулась на Гаси целый вечер и часть утра. А около девяти, когда я кормила поросят, она влетела ко мне в свинарник, заплаканная, с трясущимися губами и безумием в глазах.

   — Это я во всем виновата! — закричала девушка, давясь рыданиями. — Это все из-за меня!

   — Что случилось?!

   Сердце провалилось куда-то вниз, и волосы зашевелились от ужаса. Произошло что-то страшное, иначе вечно веселая и жизнерадостная девушка не была бы так напугана.

   — Мама, — прохрипела она, — моя мама умирает…

   — Что??? — Я бросила ведро с кормом и подбежала к Гаси, схватив ее за плечи. — Объясни быстро, что случилось. Ну же! Говори! — И видя, что девушка совершенно невменяема, приказала: — Веди меня к ней, скорей же!

   И сама побежала в дом, таща Гаси на буксире. В кухне собрались уже все слуги. В центре лежала Марта, вокруг была вода, и валялся огромный железный чан, в котором вываривали белье. Кухня была залита водой, с которой еще поднимался пар. Не трудно было понять, что произошло. Я зажала кулаком рот, чтобы не заорать. На Марту невозможно было смотреть. Открытые участки кожи выглядели как красное вареное мясо, руки, шея, грудь представляли собой сплошной вспухший ожог. Думаю, под платьем было то же самое. Только лицо не пострадало, но сейчас оно было белым от боли. Искусанные в кровь губы дрожали, пытаясь выговорить: «Все в порядке».

   — Если бы я не влетела в кухню с воплем… — всхлипывала Гаси. — Я не знала… мама поскользнулась… У нее в руках был… Я такая…

   — Где Уфина? — обернулась я к служанке. — Нужно срочно привезти мистера Ахикарадиуса, только он сможет помочь.

   — Наверху, в своих покоях, — тихо произнесла шокированная девушка.

   Я понеслась в комнаты мачехи.

   — Госпожа! — Я влетела в спальню Уфины, та стояла перед зеркалом и примеряла украшения. — Госпожа, нужна ваша помощь!

   — Как ты смеешь влетать ко мне без спросу? — Обернулась Уфина. — Выйди и постучи.

   Голос был холоден, но без обычного бешенства и злости. Значит, проснулась в хорошем настроении.

   — Нет времени, миледи, — затараторила я, — Марта сильно обожглась, на нее вылилось около десяти галлонов крутого кипятка, она при смерти. Прикажите заложить экипаж и послать за мистером Ахикарадиусом. Только он сможет ее спасти…

   Уфина небрежно пожала плечами.

   — Сама виновата, нужно было быть осторожнее…

   — Госпожа баронесса, Марта умирает, — мой голос срывался и дрожал, я готова была ползать перед ней на коленях, только бы помогла, — она прекрасная кухарка, я отработаю все, что Вы заплатите волшебнику…

   — Не собираюсь я ничего платить, — отрезала она, — и карету не дам. Она мне скоро понадобится… — потом немного помолчала и, словно сжалившись, добавила, — мистер Ахикарадиус уехал в столицу. Будет только через пару недель…

   Я пыталась осмыслить ее слова. Волшебник уехал? Надежды нет? Медленно повернулась и вышла в коридор. Вслед долетели равнодушные слова.

   — Так ты говоришь, что она уже работать не сможет? Мне что, новую кухарку нанимать?

   Слуги заканчивали вымачивать разлитую воду, только Марту никто не трогал, она так и лежала посреди кухни, в мокром платье. Гаси сидела рядом, прямо на полу, и гладила маму по волосам.

   — Ну что? Что Синди?! — девушка схватила меня за руку, я сокрушённо пожала плечами.

   — Мистера Ахикарадиуса нет в городе, он уехал в столицу.

   — Что же делать? — Гаси подняла на меня опухшие глаза.

   — Есть еще один волшебник, — вдруг вспомнила я, — но мне понадобится лошадь, чтобы до него добраться.

   — Ты что, поедешь к колдуну? В лес? — Гаси округлила глаза. — Но…

   — Другого выхода нет, — отрезала я, — сейчас не до вздорных слухов.

   Дорогу к домику лесника я знала, как свои пять пальцев. Конечно, мне попадет от Уфины, за то, что взяла лошадь без спросу. И пусть я скакала на старенькой ломовой Донне, которая возит мешки с мукой на рынок, мачеха просто так этого не забудет. Ничего, одной пощечиной больше, одной меньше, главное — Марта.

   Я нашла его недалеко от дома, на поляне. Он устанавливал какой-то странный механический прибор, то ли ветряк, то ли огромные солнечные часы… Зачем ему, он же волшебник?

    Грег удивленно уставился на меня, словно не веря своим глазам. Худой, поджарый, он удивительно гармонично смотрелся среди буйства зелени, даже в своей щеголеватой белоснежной рубашке и в модных узких бриджах. «Хорошо, что он одет», — мелькнуло у меня в голове, я могла его обнаружить купающимся или загорающим…

   — Грег! Мистер Олсон! — Я спрыгнула с Донны и торопливо подбежала к нему, стараясь не растерять с трудом собранную по кусочкам смелость. — Мне нужна ваша помощь. Немедленно.

   Он окинул меня внимательным взглядом, словно пытаясь определить, где я поранилась и какая помощь мне нужна. И ни на дюйм не сдвинулся с места. Я подошла еще ближе, ведя лошадь на поводу.

   — Наша служанка, Марта, сильно ошпарилась кипятком, — глядя в непроницаемые карие глаза произнесла я, — местный маг уехал в столицу, — и, видя, что он никак не реагирует, добавила, — мы заплатим, сколько нужно…

   — Не нужны мне ваши гроши, — прохладно заявил Грег, — и с какой стати я буду помогать какой-то служанке?

   — Ну ты же помог мне, — робко ответила я, — руки вылечил и платье...

   — Мне просто было любопытно, — отрезал Грег.

   Моя смелость и решительность просачивались сквозь пальцы, как мелкий песок. Волшебник стоял такой холодный, невозмутимый, надменный. И я вдруг почувствовала себя бедной замарашкой, убогой и беззащитной. Эх, ну почему я не такая смелая и наглая, как Силеста?

   — Я очень тебя прошу, пожалуйста. Всего один только раз, я обещаю, что больше никогда тебя не потревожу. — Я умоляюще сложила руки, губы задрожали. — Я сделаю, все что угодно, только вылечи ее.

   — Все, что угодно? — Грег внимательно на меня посмотрел, словно оценивая, я испуганно сжалась.

   До меня начало доходить, что, возможно, я поторопилась с обещаниями, и Грег потребует чего-то такого, о чем придется серьезно пожалеть. Но слово не воробей, и в любом случае, жизнь и здоровье Марты важнее какого-то дурацкого обещания.

   — Я должен провести эксперимент. И ты поможешь мне в этом…

   Я замерла в страхе, тут же вспомнились все то, о чем говорила Гаси, жуткие сплетни о злобном колдуне и его страшных обрядах.

   — Какой эксперимент? — дрожащим голосом поинтересовалась я.

   — Я должен узнать… Должен увидеть мою… — Грег запнулся и помотал головой. — Ладно. Тебе об этом знать незачем. Достаточно будет твоего присутствия… Да не трясись так. Ничего с тобой не случится. А сейчас садись на своего скакуна, — Грег окинул приземистую неказистую лошадку насмешливым взглядом, — и показывай дорогу.

   Нас уже встречали. Целая делегация во главе с пышущей злобой мачехой, стояла у ворот поместья. Я понуро опустила голову и спешилась, ожидая разноса.

   — Как ты смела взять лошадь и отправиться без моего разрешения… — зашипела Уфина, наступая.

   Грег решительно отодвинул меня в сторону и вышел вперед.

   — Баронесса, — уверенно произнес он, протягивая руку, — рад знакомству с Вами. Меня зовут Грег Олсон, я приехал посмотреть вашу кухарку. Метр Ахикарадиус мой хороший знакомый, мы встречались в столице…

   — Так Вы волшебник? Из столицы? — сразу же преобразилась Уфина.

   На ее лице засияла слащавая улыбка, глаза прошлись по статной фигуре Грега, оценили богатую одежду, обувь, стрельнули в сторону породистого скакуна, стоящего рядом. Женщина преобразилась по мановению волшебной палочки. Волшебники весьма ценились на ярмарке женихов. Пусть они летали не так высоко, как, например, принцы… Но принца еще поймать нужно, а волшебник вот он. Сам пришел. Именно такие недостойные мысли крутились у меня в голове. Я презрительно сжала губы, но, увы, мое убийственное презрение пропало втуне — никто на меня не смотрел…

   — Показывайте, миледи, где ваша кухарка, у меня мало времени, — раздался надменный голос Грега.

    Уфина изящно изогнувшись, просунула руку ему под локоть и потащила в дом. Обо мне забыли. Я взяла Донну за уздечку и медленно пошла в сторону конюшни, прислушиваясь к затихающему разговору между мачехой и Грегом.

   — Останетесь на чай, господин Олсон? — щебетала Уфина. — Познакомитесь с моими девочками.

   — С удовольствием, — произнес тот.

   — Они у меня умницы. Учились в лучших пансионах королевства…

   Я сжала кулаки от злости. Ах так? Охота открыта уже по двум фронтам.

   «С удовольствием», — мысленно скопировала его напыщенный тон… Почему-то внутри поднималась неконтролируемая злость. До этого момента, волшебник был только моим знакомым, словно принадлежал мне одной. А теперь…

   Гаси разыскала меня через час, к тому времени я почти успокоилась. Даже если Грег влюбится в Асию или Веру, я при чем? Он просто мой хороший знакомый и все… Помог пару раз, пригласил в гости… И да… Впереди еще какой-то эксперимент…

   — Спасибо, Синди. — Гаси крепко обняла и поцеловала. — Если бы не ты…

   — Марта и моя подруга тоже, — буркнула я раздраженно. — Как она, кстати?

   — Мама сейчас отдыхает. На коже почти ничего не осталось, небольшая краснота. Твой волшебник сказал, что пройдет через пару дней…

   — Он не мой, — вспыхнула я.

   Гаси внимательно всматривалась в мое покрасневшее лицо.

   — Ладно, — улыбнулась она дружелюбно, — и как я смогу отблагодарить тебя?

   — Пообещай больше не носиться как угорелая, сбивая с ног людей.

   Что я еще могла сказать? Не говорить же ей об уговоре с Грегом. Начнет причитать, отговаривать. Проситься пойти вместо меня…

   — Представляешь, Уфина сказала, что это она нашла волшебника, — прошептала Гаси, — теперь она героиня. Но мы-то знаем, кто в действительности его привел…

   — Мне все равно, — равнодушно произнесла я, — только бы ко мне не лезла. А так, пусть хвалится…

***

Настроение с утра было хуже некуда. Еще и эта дрянная девчонка сожгла мою любимую амазонку.

   — Безрукая идиотка! — заорала я, когда увидела потемневший край кружевного жабо на отвороте. — Теперь осталось только выбросить на помойку!

   — Но почти ничего не видно, — всхлипнула девушка, — никто не заметит.

   — Мне видно! — я так расстроилась, что чувствовала, еще немного и расплачусь. — Я больше никогда не смогу ее одеть…

   Я гневно взмахнула рукой, а служанка присела и сжалась, словно я собираюсь ее бить. Принялась причитать, что утюг долго грелся, она не рассчитала температуру и так далее.

   — Уходи прочь! Видеть тебя не хочу! — вспылила я. — Забирай платье, делай с ним, что хочешь…

   Девушка вылетела из комнаты, прихватив амазонку. Такими темпами лишусь последней одежды. Я привыкла переодеваться пять раз на дню, но это было во дворце. Здесь же прислуга стирать не умеет, гладить тоже… Про шитье я вообще молчу. Видела, в чем они ходят…

   Чем больше я думала, тем больше понимала, что мне нужна шустрая умелая горничная. Одной Алисы мало. Как бы она не была хороша, но у нее не десять рук. Для того, чтобы ее найти, нужны деньги. Никто же не будет работать бесплатно? К Ричарду обращаться бесполезно. Опять скажет — у нас достаточно слуг и нет лишних денег.

   А если честно, то не хотелось его просить. Нужно было начинать делать что-нибудь самой. Я не глупая. У меня прекрасное образование, знаю четыре языка, умею рисовать и играть на фортепиано. Просто никогда не сталкивалась с бытом, необходимостью покупать, продавать или торговаться. За меня все это делали другие. Тем паче, что каждую ночь во сне я вижу девушку Синди, которая сама стирает, убирает, чистит камины и кормит животных. И пусть я смотрю как бы со стороны, теоретически знаю много.

   Я открыла крышку одной из своих шкатулок с драгоценностями и выбрала самое простенькое украшение. С него и начнем. Спустилась вниз, подошла к кухарке и протянула на ладони сверкающее ожерелье.

   — Наина, как думаешь, сколько это может стоить? Хотя бы приблизительно?

   Слуги благоговели передо мной. Возможно, из-за моей красоты, возможно, потому что я была дочерью короля. Я не задумывалась. Но их лица всегда выражали безмерное обожание и преклонение. Вот и Наина, наша пожилая кухарка, низко поклонилась и потрясенно всплеснула руками.

   — Ваше Высочество! Бог мой! Откуда же я знаю? — залепетала она. — Спросите у барона. Я в жизни не видела ничего подобного…

   У мужа, естественно, я спрашивать не могла. Поэтому, положив в мешочек два ожерелья и пару брошей, укутавшись в серый старый плащ, который нашла в шкафу Кристины, расчесав волосы и заплетя простую косу, поехала в близлежащий поселок. Его я обнаружила во время своих прогулок верхом. Небольшой опрятный городок на границе двух графств. Я впервые была предоставлена сама себе. Впервые отправилась без слуг и сопровождения и была одновременно и горда своей смелостью, и в ужасе.

   Через час уже ехала обратно, с оттягивающим пояс кошельком. Подозреваю, что меня обманули. Бегающие глаза ростовщика, его цепкие пальцы, судорожно вцепившиеся в мои бриллианты, мерзкий тихий шепоток, убеждающий меня в том, что цена более чем приемлемая… Я так хотела поскорее избавиться от неприятной особы, что почти выбежала из его конторы, зажав в руке десять золотых, цену, которую мне дали за все. Ничего страшного, у меня еще много бриллиантов.

   Наина получала сто золотых в год, значит, чтобы мне накопить на хорошую горничную, нужно приблизительно столько же. С чувством выполненного долга я спрятала деньги в шкатулку и быстро переоделась в домашнее платье.

   Через два дня съездила к ростовщику еще раз.

   А вечером, в тот же день, приехал пышущий гневом Ричард. Он вывалил груду проданных украшений передо мной на стол, прямо возле тарелки с супом, и процедил сквозь зубы:

   — Зачем ты это делала? — я испуганно переводила взгляд от играющих всеми цветами радуги камней на грозное насупленное лицо Ричарда.

   — Это мои драгоценности! — тут же разозлилась я. — Я могу делать с ними, что угодно! И ты мне не указ!

   Муж резко отвернулся и прошелся туда-сюда по столовой, по-видимому, пытаясь взять себя в руки. Чуточку успокоившись, спросил:

   — Сколько ты за них получила, Силеста?

   — Двадцать золотых, — ответила я и сразу же спросила. — Где ты их взял? — Ричард молчал. — Надеюсь, ты их не украл? Ростовщик был так любезен, — залепетала я. — Он единственный, кто согласился у меня их купить… У нас была честная сделка.

   Ричард невесело рассмеялся.

   — Ничего честного в вашей сделке не было. И я не украл их. Я заеду к нему завтра и отдам ему его двадцать золотых.

   Я ничего не понимала. Я так собой гордилась, что смогла самостоятельно провернуть сделку. Держала в руках первые свои деньги, и мне нравилось ощущать их приятную тяжесть. Даже странно…

   — Но почему? — растерянно произнесла я. — Я добровольно их продала ему. Он заплатил достойную цену. Подозреваю, что немного приврал, но…

   — Немного? — Ричард фыркнул. — За эту кучу ты могла купить весь мой замок, вместе с обстановкой и прислугой, а получила только двадцать золотых…

   Я ошеломленно молчала. А сколько стоит замок? Больше, чем нанять служанку? Девушка во сне никогда не продавала украшения и не нанимала слуг. Иногда, очень редко ходила за покупками в лавку, но без денег, ей просто давали товар и записывали его стоимость в тетрадку.

   Ричард подошел ближе.

   — Зачем тебе были нужны деньги? — мягко поинтересовался он. — Ты можешь мне ответить?

   — Я хотела нанять горничную, — расстроенно произнесла, — только не знала, как это делается… Я думала подкопить денег и спросить кого-нибудь…

   — У нас есть служанки.

   — Они все неумехи! — хмуро ответила я. — Отвратительно стирают мои платья, а гладить кружева вообще не умеют! Зара сожгла мою любимую амазонку! Что я теперь буду носить?

   Глазам стало горячо.

   — Я в ней так великолепно выглядела, — шмыгнула носом я, — ткань привезли из самой Мартинии, ее бирюзовый цвет так чудесно шел к моим глазам.

   Ричард кривовато улыбнулся.

   — Я поищу тебе новую служанку, — голос мужа вдруг стал ласковым; я, даже удивившись, перестала всхлипывать, — только пообещай, больше не раздавать прохиндеям свои драгоценности.

   — Я ничего не умею, — вдруг мне стало себя так жалко, — меня так легко обмануть… Я думала, что я умная…

   — Ты умная… Просто ничего такого раньше не делала, — ответил Ричард, и я почувствовала, как его пальцы коснулись плеча.

   Легонько, словно крылья бабочки. Я вздрогнула и подняла мокрые глаза. Он смотрел на меня с… нежностью?

   — Я хочу научиться, — прошептала и вдруг подумала, что может… муж меня научит всему?

   Ричард судорожно сглотнул и, резко развернувшись, молча пошел прочь. Мой следующий вопрос нагнал его уже в двери.

   — А тебе не все равно?! — крикнула я. — Зачем ты принес их обратно?

   — Я презираю обманщиков и не терплю несправедливости. Даже в отношении таких, как ты, — холодно ответил он.

   Я замерла в своем кресле, почувствовав, как болезненно сжалось сердце. Ничего не изменилось. Он по-прежнему презирает меня.

*****

***

— Я влюбилась! — заявила Гаси, когда мы ощипывали кур к обеду.

   Я даже вздрогнула от неожиданности.

   — В кого? Я его знаю? — я пыталась припомнить с кем Гаси общалась, ходила ли она на свидания, да и просто всех молодых людей подходящего возраста в поместье и в поселке. Набралось больше десятка.

   — Нет, — решительно заявила она. — Это Мартин, наш акробат. Мы вместе выступаем, — Гаси нежно мечтательно улыбнулась.

   Сначала я ее не поняла. Потом, спустя несколько ударов сердца, до меня начало доходить.

   — Мы даже были близки вчера… — продолжала девушка, как ни в чем небывало.

   Меня все больше и больше охватывала паника.

   — Гаси! — воскликнула я пораженно. — Тебе же всего шестнадцать с половиной!

   — Ну и что? — Невинно пожала плечами девушка. — ему немногим больше. И я не ребенок. Знаю, что такое плотская любовь…

   — Ты не должна влюбляться здесь… — я запнулась. — Точнее, переносить свою любовь там, сюда… Помнишь Элизу?

   — Синди, — девушка перевела на меня спокойный взгляд, — как ты думаешь, почему у нас так много одиноких людей? Вон, Роман, прекрасный конюх, сильный, симпатичный мужчина. Наберется десяток женщин, которые с удовольствием вышли бы за него замуж. Но ему уже сорок лет, а он так и не женился… Зина, портниха, да и моя мама тоже… Родила меня и сразу же бросила отца… Невозможно любить в двух мирах одновременно. Если любишь в одном, то не сможешь любить в другом…

   — Но как же проклятие? Если я правильно поняла, то как раз и нужно полюбить и там, и там? — я задумчиво смотрела на круглую серьезную физиономию подруги.

   Гаси тяжело вздохнула.

   — Поэтому оно и не снято до сих пор, — девушка с опаской обернулась вокруг и прошептала: — Синди, я ведь могу узнать, кто в этом мире мой Мартин. Я знаю как, бабушка научила. Правда, срабатывает не для всех, а только для того, кто выбрал уже в том мире.

   Мурашки побежали по коже. Словно я заглянула в глубокий темный колодец, где прячется леденящий ужас. Все, что касалось соприкосновения двух миров, почему-то вгоняло меня в панику и смятение.

   — Ты хочешь найти Мартина здесь? — выдавила я из себя хрипло. — И попытаться разрушить проклятие?

   — Почему-бы и нет? — произнесла Гаси таинственно. — А вдруг получится? Я и тебе могла бы погадать.

   Нет! — воскликнула я перепугано.

   Мне было страшно даже думать об этом, не то, что гадать.

   — Ну как хочешь, — фыркнула девушка, — если вдруг твоя принцесса влюбится, обращайся.

   — Ага, обязательно, — ответила я и поспешила в дом, подальше от будоражащих душу разговоров.

***

Никогда не думала, что замужество такое скучное занятие. Во дворце и то было веселее. Не то, чтобы я жалела… Я не привыкла жалеть о своих поступках, тем более, что красота мужа до сих пор завораживает… Эх, был бы он хоть немного приветливее и услужливее. После того случая, когда Ричард привез мои драгоценности, он больше не заговаривал со мной, только обычные «Добрый вечер» и «Спокойной ночи» после совместного ужина.

   Из-за скуки я даже начала общаться со слугами, хотя во дворце мне бы и в голову подобное не пришло. Оказалось, что некоторые из них довольно интересны и забавны. А главное — можно узнать разные секреты.

   Например, я обнаружила, что Наина, старшая кухарка, милая и образованная женщина. Она была дочерью зажиточного трактирщика, но после того, как умерла ее мама, отец начал пить и покатился по наклонной. В конце концов, он проиграл в карты трактир, все их сбережения и вещи. Семья оказалась на улице, отец вскоре умер, а Наину взяли в замок кухаркой.

   Я стала часто появляться на кухне, наблюдая, как ловко она печет хлеб и фарширует утку, развлекая ее рассказами о столичной жизни, о балах и маскарадах. А она, в свою очередь, поведала мне о родителях Ричарда, его детстве, юности. Я впитывала в себя, как губка, интересующие сведения.

   — Миледи, он был таким хорошим мальчиком. Всегда вежливый, воспитанный, честный. Я ни разу не слышала, чтобы он мучал кошек или собак, как делают другие дети. Подрался с кем-нибудь или нагрубил… Идеальный сын, брат и хозяин… Последние десять лет, конечно, я его не видела, он служил на флоте. Но предыдущий барон, его отец, хвалился его наградами, упорством и целеустремленностью…

   — Да, — легко согласилась я, — мне достался прекрасный муж. Именно поэтому я за него и вышла.

   Наина заулыбалась, лицо ее приобрело заговорщицкое выражение.

   — Хотите, я открою Вам тайну, миледи? — произнесла она приглушенно.

   Я насторожила ушки и согласно кивнула:

   — Конечно.

   — На самом деле, я рада, что он не женился на Марии, — я округлила потрясенно глаза, но не стала перебивать, — она хорошая девушка, но слишком послушная и добродетельная. Детьми они были очень дружны, правда. Что он там ей пообещал и любил ли он ее на самом деле, не знаю. Но знаю точно — Вы подходите ему больше.

   За эти слова я готова была расцеловать женщину. Так расчувствовалась, что у меня даже выступили слезы на глазах. Значит, у меня есть шанс? И Ричард на самом деле не так уж и любил свою бывшую невесту?

   — Она ушла в монастырь? — сделав кроткий вид, поинтересовалась я.

   — Да, в соседнем графстве, — махнула куда-то в сторону Наина, — там ей самое место. Мария с удовольствием лечила то голубей, то козлят. Тихая была, какая-то неживая, бесстрастная… Всегда спокойная, выдержанная. Я даже не видела ни разу, чтобы они целовались, хотя обручены были уже давно, — вдруг прошептала кухарка.

   Сердце затрепетало от радости.

   — А она была красивая? — поинтересовалась вскользь.

   Наина посмотрела на меня снисходительно.

   — Миледи, Вы самая красивая девушка, которую я только видела в жизни.

   Я мысленно усмехнулась: «Не только ты», но промолчала. Если я стремлюсь узнать больше, то мне нужно притворяться добродушной и приветливой, и уж, конечно, не грубить слугам.

   — Марии было до Вас далеко, как до луны, — повторила кухарка, вынимая хлеб из печи.

   Ее слова — как бальзам на душу. Я смущенно потупилась и произнесла тихонько:

   — Как думаешь, он любит меня?

   — Конечно, любит! — воскликнула женщина. — Однажды я заметила, как он смотрит, когда вы идете по лестнице. Он готов Вас съесть глазами…

   Что ж. Не совсем то, что я хотела, но все равно неплохо. Я впервые за все время взбодрилась. Если пока не любит, то, по крайней мере, желает. А это первый шаг на пути к обожанию.

   И хотя Ричард по-прежнему пропадал на своих серебряных рудниках, усиленно пытаясь разбогатеть, настроение у меня было приподнятое. А главное — у нас появились новые слуги. Еще одна кухарка (в помощь Наине), портниха и долгожданная горничная, нанятая Ричардом для меня. На этот раз повезло. Аделаида была не молода, некрасива, но очень умела и опытна. Я старалась не смотреть на нее, чтобы не ущемлять свой взор, но за свои наряды теперь была спокойна. Осталось только портниху научить шить по столичным стандартам, и будет все в порядке.

   Хотя… Для кого мне здесь наряжаться? Для слуг и лошадей? Ричард видит меня от силы час в день, и если я буду каждый вечер надевать по одному привезенному из дворца платью, то их мне хватит на год…

   Но я все равно стараюсь. Не в моих привычках сдаваться. Все равно добьюсь своего. Вот и наряжаюсь каждый вечер в соблазнительные наряды, цепляю рубины и сапфиры, душусь изысканными ароматами, привезенными из далеких стран… Мы с Ричардом словно играем в игру. Он делает вид неприступного и гордого вельможи, а я пытаюсь его соблазнить.

   — Милый, как прошел день? — ужин подходил к концу, сейчас он встанет и уйдет в свою комнату, я опять останусь одна. — Мне было так скучно без тебя.

   Ричард раздраженно сжал губы. Я чувствовала, что ему не нравится, когда я называю его «дорогой», «любимый», «милый», но не грубил мне и не обрывал на полуслове. Я нашла его слабую сторону — благородство, верность приличиям и условностям. Это я могу лгать и изворачиваться. Он — нет… Что ж, мне же лучше.

   — Нормально, — буркнул коротко муж.

   — Тебе нравится мое платье? Его сшила наша новая портниха, — я встала со стула и, покачивая бедрами, подошла ближе.

   Теперь ему хочешь не хочешь, а придется посмотреть на меня прямо. Хватит отводить глаза! Ричард оторвал от тарелки взгляд и сразу же его опустил, словно обжегшись.

   — Хорошее платье, — сдавленно произнес.

   — Тебе тоже нужно обновить гардероб, дорогой, — я встала рядом с его стулом, и мои пышные юбки обвились вокруг его ног. Я ласково провела пальчиком по шву сюртука, вдоль плеча, Ричард судорожно дернулся. — Смотри, совсем потертый. Я могу помочь снять мерки.

   Муж слетел со своего места, словно сидел на раскаленной сковородке. Стул с грохотом перевернулся. Ричард обернулся, и я впервые за вечер увидела его прямой взгляд в упор. В нем полыхал пожар. «А он совсем не так равнодушен, каким хочет казаться», — мелькнула предательская мысль… Я победно прищурила глаза, стараясь не выказывать своего триумфа. Теперь я знаю, твою тайну, мой дорогой… Осталось чуть-чуть подтолкнуть.

   — Любимый, — нежно, с придыханием произнесла я, — ты не хочешь пожелать мне сладких снов? И поцеловать на ночь?

   Конвульсивно дернулся кадык на шее мужа. Ричард хрипло тяжело дышал, черты прекрасного лица заострились, и я в очередной раз восхитилась его неземной красотой… Нет, я все-таки сделала правильно, что заставила жениться на себе. Он — моя судьба. Я не вышла бы замуж за человека, менее прекрасного.

   — Спокойной ночи, — прохрипел он и бросился прочь из столовой. Я с усмешкой смотрела ему вслед, не чувствуя обычного разочарования и тоски. Осталось недолго. Скоро, очень скоро он будет моим.

***

Я хмуро провела взглядом конюха, ведущего под уздцы красавца вороного, и мысленно фыркнула: «Что-то зачастил». За последнюю неделю Грег приезжал «на чай» уже в третий раз. Разодетый, как столичный франт, модный бархатный камзол, шелковый галстук с бриллиантовой булавкой, сапоги из мягкой телячьей кожи… И надменное выражение на лице. «Совершенно не такой, кого я лицезрела на берегу речки». Я мельком видела его то входящего в дом, то выходящего из него под руку с Верой… Неужели ему нравится ее бледная напудренная мордашка с мушкой и тоненький писклявый голосок?

   Я в сердцах вырвала сорняк и отбросила его далеко за спину. Нет, я совсем не злюсь. К чему? Немного сорвалась только вчера, когда Вера не смогла удержаться от шпильки в мой адрес, а я, как последняя идиотка, поддалась на ее провокацию.

   — Спасибо за прекрасного кавалера, сестренка, — насмешливо произнесла она, остановившись рядом, когда я рыхлила землю, — мама говорит, что Грег великолепная партия.

   — Пожалуйста, — буркнула я, не в силах сдержать сарказм. Очень хотелось «случайно» зацепить грязной тяпкой край ее шелкового платья. Сдержалась из последних сил, — наслаждайся.

   — Такой внимательный, благородный, — продолжала она, — и богатый. А столько всего знает о дворе, царской семье… — Вера закатила глаза. — Наверное, был придворным магом, а может, и сам из аристократов… И хоть Грег ничего о себе не рассказывает, мама узнала, что Олсоны знаменитая фамилия на севере. Был такой барон Олсон…

   Я продолжала копаться в огороде, старательно пропалывая сорняки, пропуская колкости мимо ушей. Сводная сестра, видя мое непробиваемое равнодушие, решила зайти с другой стороны.

   — Да ты щедрая натура… — не унималась она. — Дом нам отдала, богатство, титул… Может, тебе и принца удастся привезти для Аси? У тебя хорошо получается завлекать кавалеров. Как, интересно, ты это делаешь?

   Я, скрипнув зубами, вскинула голову. На что это она намекает? На мою распущенность? Настроение несколько дней скакало от плохого к ужасному. Раньше хоть была отдушина во сне. Пышные балы и веселые развлечения принцессы скрашивали мои серые будни. Было, что вспомнить днем… Сейчас же она изводила себя скукой и тоской по красавцу-мужу. Еще и Гаси ошалела от любви к «потустороннему» кавалеру, и это пугало. Если Уфину я боялась за ее несдержанность в рукоприкладстве и жестокость, то с девчонкой на год старше меня я не собиралась церемониться.

   — Научить?

   Я встала и демонстративно отряхнула руки. Часть грязи полетела на пышную юбку Веры. Та отскочила назад, как ошпаренная.

   — Невежа! Ты мне платье испортила! Я маме пожалуюсь!

   — Жалуйся, — устало произнесла я, — и попроси еще у нее мозгов в придачу.

   Вера быстро себя оглядела. Пыль и маленькие комочки земли не сделали платью ничего непоправимого, она жеманно приподняла юбку кончиками пальцев и самодовольно заявила:

   — Не знаю, где ты откопала колдуна, но теперь он мой, — я стояла, сжав кулаки, изо всех сил стараясь держать себя в руках, — и не надейся, что он заинтересуется бедной замарашкой.

   Вера развернулась и уплыла в дом. Я задумчиво смотрела ей вслед, пытаясь разобраться — что это было? Неужели она смотрела на меня, как на помеху? Или считала соперницей? Какая из меня соперница, если за неделю Грег ни разу не подошел и даже не напомнил о моем долге? Пусть даже так, только бы его увидеть… Чувство гордости и уверенности в себе и так не особо сильные, сейчас стремительно летели в пропасть. А, может, Гаси права? Я униженно сложила лапки и перестала бороться? Об меня вытирают ноги, а я радуюсь, что хотя бы не бьют… Тряпка!

   И теперь, я с мазохистским упорством ковыряла землю, сбивая костяшки, зарабатывая ссадины и царапины, словно мне было недостаточно грязи на руках. Вдруг почувствовала, как кто-то стоит за спиной. Опять пришла издеваться? Я резко развернулась, сжав кулаки и сузив глаза в гневе, готовясь дать отпор. Сзади стоял Грег и насмешливо кривил губы.

   — Не хочу отрывать тебя от столь увлекательного занятия, — скучающим тоном произнес, помахивая перчатками, — но за тобой должок…

   — Я думала, ты забыл, — я одновременно почувствовала и испуг, и странное удовлетворение.

   — У меня нет проблем с памятью, — высокомерно заявил мужчина, — завтра я буду ждать весь день в охотничьем домике. Приходи, когда сможешь.

   Не дождавшись ответа, он развернулся и быстро зашагал в сторону дома. Через секунду из-за угла выплыла Вера в новом шелковом платье.

   — Мистер Олсон, мы Вас потеряли, — бросив настороженный взгляд на меня, она подхватила Грега под руку и увела за собой, щебеча, — Вы же хотели проверить конюшни, а они чуть в стороне…

   Значит, завтра... Что меня ждет? Не думаю, что волшебнику понадобится моя кровь или девственность. Он не производил впечатления злого колдуна. Да и не слышала я о таких заклинаниях, в которых нужно кого-то убивать. Хотя… Что я знаю о колдовстве? Немного. Что успела прочитать в книжках и услышать от гувернантки. И все равно, как это ни странно, настроение подскочило вверх. Завтра я его увижу. Пусть буду участвовать в каком-то запретном ритуале, но вместе с ним и у него дома…

   Вечером Гаси постучалась в мою каморку. Вид у нее был потухший.

   — У меня не получилось, — произнесла она, усаживаясь рядом со мной на кровать.

   — Что не получилось? — переспросила я удивленно.

   — Узнать, кто в нашем мире мой Мартин. Карты ничего не показали.

   — И?.. — осторожно поинтересовалась я. — Что это значит?

   — Это значит, что или двойник моего Мартина погиб здесь, или моя любовь к нему не истинна, и это просто увлечение, — девушка всхлипнула.

   — Гаси, — попыталась я ее образумить, — у тебя вся жизнь впереди. Тебе всего шестнадцать. Найти здесь хорошего парня здесь, влюбись.

   — Не могу! Как ты этого не понимаешь! — закричала она и выбежала из комнаты.

   Я с грустью смотрела на захлопнувшуюся дверь. Мне действительно не понять. Как бы там моя принцесса не страдала по своему красавцу-мужу, я ничего к нему не чувствовала. Даже думала иногда, что лучше бы ей и дальше развлекаться на балах во дворце, чем сидеть в старом холодном замке и пытаться его соблазнить. И вдруг меня озарило. Как же я раньше не догадалась! А ведь она выбрала! Моя инфантильная тщеславная принцесса. Выбрала себе пару.

   Она полюбила, как сумела. И выбрала, исходя из своего эгоизма и самолюбия. Но выбрала! Значит, осталось дело за мной… Я задвинула страшную, будоражащую мысль поглубже внутрь и принялась готовиться ко сну.

   Провалявшись в постели несколько часов и не сомкнув глаз, я зажгла светильник.

   Ту небольшую брошюрку, которую нашла у папы в библиотеке, я зачитала до дыр и давно знала наизусть… Но все равно вытащила из-под матраца и развернула на первой странице. Два мира, две судьбы, две женщины и одна разделенная душа на двоих… Тревожные мысли одолевали меня. Смогу ли я разрушить проклятие, возраст которого исчисляется многими тысячелетиями? Чем придется пожертвовать, и в силах ли я это совершить? И главное, почему никто этого не сделал раньше? Ведь девушки влюбляются и выбирают себе пару каждый день.

   Я тяжело вздохнула и укрылась одеялом, прижимая книжку к груди. Сон бежал от меня изо всех ног. Нет, я не могу так жить, боюсь, что в следующий раз найду Гаси, пытающуюся прыгнуть через горящее кольцо или еще что… Я боюсь, что Паула, живущая сейчас счастливо с мужем, станет похожа на Элизу, только наоборот — перестанет спать.

   Моя принцесса выбрала. Пусть эгоистично и расчетливо, но как умела, как смогла. Значит, нужно и мне выбрать. А вдруг?.. Осталось самое сложное — узнать, кто в этом мире Ричард и как его найти…

   Утром я не увидела Гаси на совместном завтраке. Марта сказала, что она приболела и еще в постели. Я поднялась на третий этаж в комнаты для слуг. Девушка, действительно спала. Лицо было бледное, под глазами залегли сиреневатые тени. Я осторожно потрясла ее за плечо.

   — Гаси, просыпайся, уже почти десять.

   Подруга открыла мутные красные глаза.

   — Не хочу просыпаться, — пробормотала она, — оставь меня в покое.

   — Гаси!

   Вдруг, я ощутила леденящий страх. На тумбочке, рядом с кроватью стояла чашка с остатками какой-то настойки. Было похоже на начало проблем с Элизой. Она так же не хотела просыпаться, стараясь больше времени проводить в том мире.

   — Милая моя. Просыпайся, мне нужна твоя помощь.

   Я не кричала и не ругала девушку, все равно бесполезно. А для себя решила — пора действовать. Сначала долг Грегу, потом попрошу Гаси погадать мне. Если есть хоть призрачный шанс, что проклятие можно снять, я его использую.

   — Ну чего тебе? — недовольно поинтересовалась девушка, поднимаясь с кровати.

   Я бросила ей халат.

   — Прикроешь меня после обеда? Мне нужно будет отлучиться на пару часиков, — произнесла я, уверенно направляя к умывальнику, холодная вода должна помочь.

   — Куда это ты собралась? На свидание? — насмешливо фыркнула Гаси, плеская воду в лицо.

   Постепенно она превращалась опять в ту веселую, жизнерадостную девушку, которую я всегда знала.

   — Можно сказать и так, — заявила я, — вечером расскажу, а пока готовь свои карты. Я решила все-таки принять твое предложение и погадать.

   Гаси округлила глаза.

   — Принцесса выбрала? — воскликнула она восторженно.

   — Да, — улыбнулась я, — похоже, моя принцесса влюбилась.

   Гаси захлопала в ладоши, тут же забыв свои собственные проблемы и трудности со сном. Какая все-таки она еще молоденькая и легкомысленная. Как просто ее отвлечь.

   — Замечательно! Если не получилось у меня, то у тебя обязательно получится, — с непоколебимой уверенностью заявила она.

   Я только вздохнула. Мне бы ее оптимизм…

   Я приехала к домику охотника, когда солнце стояло в зените. Взяла Донну, ее точно никто не хватится. Кляча доживала свои последние деньки в конюшне, со дня на день ожидая отправки на скотобойню. Уфина давно уже приказала отвести ее туда, но конюху постоянно что-то мешало. Думаю, ему, как и мне, было просто жаль лошадь.

   Грег поджидал меня, сидя на поляне, в распахнутой рубашке, греясь на солнышке. Во рту была соломинка, полузакрытые глаза лениво наблюдали за моей корявой ездой. Я спешилась и привязала Донну к дереву.

   — Привет, — несмело произнесла я.

   — Привет, — ответил он, поднимаясь с земли.

   Грег был такой домашний, расслабленный, спокойный. Где же бархатный камзол и бриллиантовые запонки? Сейчас он походил на обычного сельского мужчину. Взъерошенный, растрепанный и страшно довольный. Глаза блестели, губы изогнулись в приветливой улыбке.

   — Я тебя ждал, — произнес он и протянул руку, — посидишь со мной?

   — У меня мало времени, — замялась я, отступая назад, — давай сначала я отработаю долг.

   Прозвучало грубо и отвратительно. Ох, не умею я общаться с мужчинами. Не то, что принцесса. На лицо Грега мгновенно набежала тень. Он нахмурился и, отвернувшись, зашагал к дому, бросив: «Иди за мной». Я поплелась следом, коря себя за невежливые слова.

   Старый охотничий дом выглядел гораздо лучше, чем я его помнила. Он был маленьким, состоял из трех комнат и пристройки для лошадей. Идеальная чистота и порядок встретили меня в гостиной. Еще когда я была маленькой, я восхищалась тем, что вся мебель, люстры, светильники и прочая утварь были сделаны из дерева. Резные узоры ставень, изогнутые скамейки, затейливые сундучки приводили меня в восторг. Все это сейчас было отполировано до блеска и сверкало теплым золотистым цветом. И запах. Свежий, упоительный запах древесины… Я замерла на входе, глубоко вдыхая неповторимый аромат дома.

   — Значит, ты дочь покойного барона? — задумчиво произнес Грег, отрывая меня от созерцания комнаты.

   Он сел за круглый дубовый стол, стоящий в центре, и кивнул на стул рядом.

   — Откуда ты узнал? — я послушно села напротив.

   — Я много чего узнал, — туманно ответил он и пристально уставился мне в глаза. — Почему ты, после смерти отца не оспорила завещание?

   Во мне сразу же всколыхнулись все глубоко спрятанные обиды. Заболела спина, покрытая мелкими тонкими шрамами от кочерги, вспыхнули щеки, получившие столько пощечин… А главное, заныло сердце, которое до сир пор не может пережить предательства отца, не оставившего мне ничего…

   — Это не твое дело, — сквозь зубы процедила я, — ты будешь сегодня колдовать, или мне придется здесь до ночи сидеть?

   Грег резко встал и подошел к сундуку, стоящему в углу.

   — Я пока приготовлю необходимые ингредиенты, а ты постарайся успокоиться и очистить голову от глупых мыслей и злости.

   — Я не злюсь, — буркнула я.

   — Оно и видно, — услышала в след.

   Я глубоко вдохнула и попыталась расслабиться. Все хорошо. Почему я так себя веду? Почему меня так и подмывает сказать грубость, побольнее уколоть. Неужели я обижаюсь на его ухаживания за Верой?

   — А как будет происходить эксперимент? — поинтересовалась я. — Мне не будет больно?

   — Нет, — тут же ответил Грег, он смешивал какие-то порошки в ступке, делая легкие пассы руками, — ты будешь зеркалом. Я задам вопрос, Боги через тебя дадут мне ответ. Вот и все.

   — А что за вопрос? — я начала дрожать.

   Как бы я не хорохорилась, было немного жутковато.

   — Этот вопрос касается лично меня, — ответил спокойно волшебник, — ты будешь в трансе и ничего не вспомнишь.

   — Ладно, — я положила ладони на стол и сморщилась недовольно — они опять были все в царапинах и заусеницах.

   Покосилась на Грега, тот сосредоточенно колдовал над плошкой. Снова спрятала руки под стол и сцепила