Обреченная на месть. Том 2. Ника Веймар

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Лидана С’аольенн никогда не мечтала учиться на факультете боевой магии. Но обстоятельства вынудили поступить именно туда. Новые друзья, учебные будни, первые успехи. Казалось бы, жизнь начала налаживаться. Но что делать, если личный интерес лучшегобоевого мага Империи вышел далеко за рамки учебного процесса? Как отстоять честь, когда сын злейшего врага твёрдо решил сделать юную герцогиню своей любовницей? И возможно ли победить в бою, если воюешь с собой?

   Выбрать между любовью и местью слишком сложно. А ведь ещёнужно разорвать паутину интриг и наказать виновных в гибели семьи, обыграв коварного и хитрого противника. Но если заручиться поддержкой самого Императорского Жнеца, невозможное станет возможным.

ГЛАВА 1

Ночью за окном бушевала гроза. Тяжёлые капли дождя барабанили в окно, молнии раскалывали тёмное небо на части. Лидана никогда не любила грозу, но сегодня, сейчас, когда её собственная душа рассыпалась на осколки, ярость стихии за окном казалась родной и близкой. Девушка выбралась из-под одеяла, подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. Атор… Резкое, злое имя, похожее на треск льда по весне, на удар хлыста. Такое же, как его обладатель. И пусть прошлым вечером имперский маг был почти сдержан и даже ласков, это ничего не меняло. Атор дал отсрочку, не стал наказывать за глупость и безрассудство так жестоко, как мог бы, но легче от этого не было.Дана тихонько вздохнула, неохотно возвращаясь в кровать. Неделя… Всего неделя на то, чтобы заставить мужчину отказаться от планов сделать её своей любовницей. И ни одной идеи, как это сделать. Но время ещё есть. «И защита Вальтормара мне ни к чему, — девушка отвернулась к стене. — Жила ведь как-то два месяца без неё, и дальше проживу».Юная герцогиня ни на секунду не задумалась о том, что её не трогали лишь потому, что правила ФБМ категорически запрещали обижать «зелёных». И насмешница-судьба не преминула столкнуть девушку с реальностью самым жестоким образом.

   С утра Дана решила зайти в библиотеку и специально встала раньше. Но в учебном корпусе её перехватили двое старшекурсников, прижали к стене у лестницы, бесцеремонно задрали рукав рубахи, рассматривая браслет.

   — Совсем немного осталось, — хмыкнул один из них. — Меня зовут Рейв, сладенькая. Запомни это имя, именно его ты будешь кричать совсем скоро.

   — Я Бран, и с удовольствием помогу другу сделать тебя полноценной женщиной, — гаденько улыбнулся второй. — Во всех смыслах. У тебя ведь нету защитника, верно?

   — Неверно! — Лидана отступила на шаг.

   — Вот как? — парни переглянулись и расхохотались. — И кто же это?

   Девушка колебалась. Назвать Мирта вроде как было уже нельзя. Говорить, что её взял под защиту Атор не хотелось категорически. Дане казалось, если она назовёт имя боевика, это будет означать автоматическое согласие лечь в его постель.

   — Не придумывается? — издевательски протянул Бран.

   — До сих пор не верит своему счастью, — холодно раздалось сверху. — Бран Погур и Рейв Ланкинсон, четвёртый курс, если не ошибаюсь.

   — Доброе утро, господин Вальтормар, — держащий Дану Рейв тут же отскочил. — А мы тут это…

   — Пристаёте к моей женщине, — кивнул Атор, спускаясь. — Крайне неосмотрительно с вашей стороны. Назначить вам встречу за пределами Академии?

   — Не надо! — в один голос отказались парни.

   — Мы не знали! — потихоньку пятясь по коридору, попытался оправдаться Рейв.

   — И очень сожалеем, — добавил Бран.

   — Они тебя обидели, солнышко? — спокойно поинтересовался боевик у Лиданы. — Устроить им долгий период реабилитации в лазарете или тебя вполне удовлетворят извинения?

   — Мы правда не знали, простите, Пресветлого ради, — косясь на Атора, затараторил растерявший всю свою сытую самоуверенность Рейв. — Клянусь, мы просто неудачно пошутили!

   — Простите, милая барышня, — Бран потихоньку пятился вслед за приятелем.

   — Прощаю, — кивнула девушка, не зная, радоваться или огорчаться.

   На них с интересом косились проходящие мимо преподаватели и немногочисленные студенты, поднявшиеся раньше, как и Дана. Кое-кто даже приостанавливался, делая вид, что задержался случайно, и с интересом прислушивался к беседе. Бран и Рейв, услышав заветное: «Прощаю» тут же пробормотали благодарность и поспешили прочь. Атор, задумчиво глядя на девушку, произнёс:

   — Надо оградить тебя от таких ситуаций. Пойдём.

   И снова направился наверх. Не услышав за спиной шагов, приостановился, повернулся. Дана тихонько кралась в противоположном направлении.

   — Лидана, не заставляйте меня ловить вас по всему учебному корпусу и нести в свой кабинет на плече, — бросил он ей вслед. — Я могу порадовать таким образом коллег-преподавателей и студентов, но не уверен, что вы будете в восторге. Пойдёмте, я вас не съем.

   — А я бы посмотрел, коллега, как вы несёте на плече строптивицу, — прошелестел как раз проходивший мимо Авей Квабарюн. — Эх, молодость да задор! Сам не могу уже носить на руках красавиц, годы не те… И спина ноет.

   — Авей, вы на себя наговариваете, — усмехнулся Атор. — Старый конь борозды не испортит, не так ли говорят в народе?

   — Мальчик мой, — скорбно покачал головой Кот-Баюн, — в моём возрасте счастье, что я в борозду вообще ещё попадаю. Так не порадуете старика зрелищем?

   Атор взглянул на Дану, вопросительно подняв бровь. Девушка гордо вздёрнула голову и, обойдя его, пошла наверх.

   — Не порадую, — покачал головой боевик. — Моя дама против.

   — Все они против поначалу, — глубокомысленно заметил Квабарюн. — Надеюсь, на мою пару девушка не опоздает? Или отметить, что задерживается на личной беседе с куратором группы?

   — Не опоздает, — заверил Атор. — Личные беседы не должны вредить учебному процессу.

   Кот-Баюн согласно кивнул и ушёл по направлению к своей аудитории. Боевик быстро поднялся наверх, открыл кабинет, впуская разгневанную Лидану. Не слушая возмущений, порылся в ящике стола, бросил ей небольшой значок в виде серпа.

   — Приколи к рубашке или сумке, — посоветовал он. — Это, в какой-то мере, моя визитная карточка. Предупреждение, что не стоит лезть в определённые сферы, если нет желания встретиться со мной лично. А порой такие значки оставляю и на телах, — заметив, что Дана собирается высказать что-то ещё, резко махнул рукой: — Есть, что сказать по делу — говори. Если нет, можешь идти. Всё недовольство выскажешь вечером, в зале. Сейчас я занят.

   — Вы невыносимы! — возмущённо воскликнула девушка. — Зачем вы заявили, что я ваша женщина?

   — Ты бы предпочла, чтобы я не вмешивался? — поинтересовался мужчина. — Я не собираюсь скрывать, что ты под моей защитой. Приколи значок, Дана. И не опоздай на пару к Авею.

   Девушка вышла из кабинета, едва сдержав желание от души хлопнуть дверью. Холодное спокойствие Атора бесило. И то, как он бросил ей значок, заявив, что это, дескать, его личная метка, тоже. А ещё злило, что он всё-таки заставил её подняться в его кабинет. И его разговор с Квабарюном… Что тот теперь о ней думает? Хотя, как раз понятно, что. Не зря же намекал на всякое непотребство.

   Значок Дана приколола на рубашку, но изнутри, к боковому шву. От души порадовалась, что холод металла не ощущается сквозь футболку. Победно улыбнулась своей маленькой хитрости. Формально просьбу-приказ боевика она выполнила, но в то же время не демонстрировала эту демонскую метку всем окружающим.

   Кот-Баюн лишь тонко усмехнулся, когда она вошла в аудиторию и ничего не сказал. А вот однокурсники вовсю обсуждали утреннюю новость.

   — Дан, ты слышала, что наш куратор себе любовницу из студенток завёл? — подлетела к ней Мелисса. Глаза у девушки так и горели от желания поскорее обсудить пикантную новость. — Говорят, сегодня с утра покалечил двоих старшекурсников, которые не поздоровались с его женщиной. Он, конечно, мужик видный, но я не завидую его любовнице… Не каждой грубость нравится. А от такого нежности не дождёшься.

   — Наверное, — Дана смутилась, вспомнив, какими нежными были поцелуи Атора в таверне. И как ласково он гладил её по волосам. — Врут всё, Мел, не стал бы он кого-то бить из-за женщины.

   — Этот — стал бы, — Тариоль вздохнула. — Нет, наш куратор крутой мужик! За таким — как за каменной стеной, — задумалась и призналась: — Знаешь, предложи он мне, я бы согласилась… То, что грубый, можно и потерпеть, не убудет. Зато точно никаких проблем не было бы, такой, небось, от самого Пересмешника защитить в состоянии!

   — Ты же с Маттисом встречаешься, — шокированно произнесла Лидана.

   — Ой, ну и что? — рассмеялась собеседница. — Маттис хороший, сильный, да и в постели меня устраивает, но что он может мне дать? Ничего! А девка куратора, если не будет дурой, потом так шикарно устроится, что мы все ещё позавидуем! У Вальтормара связи ого какие, думаешь, не устроит свою любовницу на тёплое местечко куда-нибудь повыше?

   — Да чему завидовать-то, когда принуждают? — не выдержала Дана и осеклась, боясь, что Мелисса всё поймёт.

   Но та расценила слова однокурсницы иначе и снисходительно усмехнулась:

   — Маленькая ты ещё, Данка, и глупая. Я уверена, что его любовница сама к нему клеилась. Ушлая девица, поняла свою выгоду. Интересно, чем она его взяла? На меня в своё время он даже не глянул…

   От выслушивания дальнейших рассуждений Мелисы на тему того, как выгодно устроилась любовница Атора и как именно ей удалось соблазнить стойкого боевика, Дану спасла начавшаяся пара. Но и после того, как Кот-Баюн начал заунывно и однотонно читать очередную тему, шепотки не прекратились. В этот день господин Авей Квабарюн вместо привычного «Не спать!» пугал студентов громогласным «Прекратить шептаться!».

   Чего только Дана не наслушалась за этот день! И предположений, как именно любовнице Атора удалось его окрутить, и что она для этого делала, и леденящих душу подробностей, что хаосит сбросил с лестницы одного из троих, не уступивших его женщине дорогу, второго задушил голыми руками, а третьего испепелил на месте, и пахло не из столовой подгоревшими котлетами, а сожжённым бедолагой.

   Парни оказались не меньшими сплетниками, чем девушки. Впрочем, их интересовало, как выглядит женщина лучшего имперского боевого мага. Кто-то утверждал, что она — блондинка с большой грудью, тонкой талией и шикарной задницей, кто-то едва не лез в драку и клялся, что любовница Вальтормара — смазливая смуглянка. Впрочем, тоже с весьма выдающимися женскими прелестями. Дана кипела от злости и обиды, представляя, как потом будут перемывать косточки ей. Девушка и так чувствовала себя, словно её с головой макнули в грязь.

   — Ты чего невесёлая такая, подруга? — поинтересовался Ниэль, когда они шли на боёвку. — Кто-то обидел?

   — Всё в порядке, Ниэль, я справлюсь, — девушка вымученно улыбнулась. — Ничего страшного.

   Если бы она умела убивать взглядом, Атору бы в этот день не поздоровилось. А хаосит вёл себя на парах, как обычно, ни единым жестом не продемонстрировав своего интереса.

   — Дан, ты за какие заслуги сегодня господина Вальтормара все две пары взглядом испепеляла? — спросил Алехно, когда дружная шестёрка ковыляла в лазарет после боёвки. — Даже мне не по себе стало. Отказался тебя обучать? Выгнал из зала? М-м-м, ноготь сломал?

   — Дурак, — надулась девушка.

   — Я или он? — ничуть не обиделся барон Бретон. — Нет, а что? Помню, пару лет назад маменька случайно ноготь сломала, когда меня как-то пыталась в парадную одежду нарядить, так горевала полдня… А ты у нас девушка с характером, вместо того, чтобы горевать, убийцу ногтя от всей души не любишь.

   — Это личное, — не стала вдаваться в подробности Дана. — И я когда-нибудь его обязательно убью!

   — Два ногтя сломал, значит, — горестно вздохнул Алехно. — А то и все три. Ай, вот за что по шее? Она тут вовсе ни при чём!

   Остальные ребята беззлобно посмеивались, слушая болтливого Бретона, у которого на каждый случай был припасён целый ворох историй из личного опыта. И с расспросами к обиженной Дане не приставали.

   У Рида Ренуа Дана задержалась примерно на час, помогая сортировать травы. Целитель неторопливо рассказывал, какие свойства у каждого лекарственного растения и в каких эликсирах, бальзамах или мазях оно может применяться. И ни словом не обмолвился о том, о чём гудел весь факультет. Уходила девушка очень неохотно. Риду удавалось создать вокруг себя неизменную атмосферу доброжелательности и тепла. Он чем-то напоминал Дане старшего брата, мудрого, добродушного и понимающего. А ещё он очень понятно объяснял, открывая восхитительный мир целительства. Немного посетовал, что целительский дар у студентки ещё не пробудился и обрадовал, что на целительскую магию запрет не распространяется.

   — Как только дар пробудится, начнём работать более активно, — пообещал Ренуа. — В принципе, можно пробудить принудительно, но это несколько болезненно… Пусть уж сам. Мы можем подождать.

   По мере того, как Лидана подходила к тренировочному залу, настроение, слегка поднявшееся после общения с целителем, падало с катастрофической скоростью. Утренний разговор Атора с Квабарюном, то, с какой лёгкостью боевик при всех назвал её своей женщиной, сплетни, преследовавшие весь день, и обраставшие всё новыми и новыми подробностями. Откровенная зависть большинства однокурсниц. Даже Альма сказала, что за такого мужчину, как куратор третьей группы, надо держаться обеими руками, и удивилась, когда Дана этого мнения не разделила. Впрочем, Лея герцогиню поддержала, заявив, что ничего хорошего она в Аторе не видит — сплошная жуть! Вот то ли дело её Алвар… В ближайшую лунницу они собирались вместе навестить мать Элеи и попросить разрешения на брак. Альма обиделась и буркнула, что ничего подруги не понимают в мужчинах.

   Боевик, едва взглянув на возмущённую Лидану, понял, что за день девушка только сильнее накрутила себя. И значок она всё-таки не надела. Мужчина был готов к очередной волне уговоров на тему «оставьте меня в покое», но для себя решил, что нужно объяснить малышке: без его защиты с ней даже до промежуточного совершеннолетия могут сделать массу неприятных вещей.

   — Господин Вальтормар, я всё-таки отказываюсь от вашего предложения, — девчонка стояла перед ним, смело глядя ему в глаза. — Найдите себе другую кандидатуру… в постельные грелки.

   — Бросаешь мне вызов? — поинтересовался Атор.

   — Да, — Лидана кивнула. — Бросаю вам вызов. Уже сегодня я слышала, как в столовой обсуждали, правда ли, что вы отнесли свою девку на руках в кабинет и гадали, что именно там творилось! Хорошо, что пальцами не тыкали. Слава Пресветлому, не все ещё знают меня в лицо. Что в следующий раз? Вывесите в учебном корпусе объявление, что я ваша любовница? И вообще, те двое меня бы сегодня не тронули. Вы заходите слишком далеко.

   — Детка, я предпочитаю заходить ещё и глубоко, — усмехнулся мужчина, получив подтверждение своим предположениям. — Впрочем, как пожелаешь. Бой до признания поражения, полагаю?

   Она кивнула, становясь напротив него в боевую стойку. Атор даже разрешил ей напасть первой, без контратак со своей стороны. Девушка била сосредоточенно, пытаясь дотянуться до него, но каждый раз натыкалась на блок. Интереса ради мужчина несколько раз перевёл блок в удар, вполсилы, не стремясь достать Дану. Девушка уверенно отбилась. Скорости реакции ей пока не хватало: ударь боевик в полную силу — защититься бы студентка не успела, но на фоне других первокурсников эта старательная малышка выглядела уже вполне достойно.

   Через десять минут Лидана начала уставать. Удары стали слабее, неувереннее. Атор воспользовался этим, чтобы разорвать дистанцию и поинтересовался:

   — Сдаёшься?

   — Ни за что! — сверкнула глазами девушка и снова напала.

   Разумеется, так же безуспешно. Атор позволил ей покружить вокруг него ещё несколько минут, а затем резко контратаковал, перехватил запястье и, применив болевой приём, заставил Дану опуститься на пол. Девчонка сопротивлялась, пытаясь вывернуться из захвата, но была вынуждена подчиниться, чтобы избежать травмы. Тяжело дышала, лёжа на полу, и во взгляде её плескалась злость. Боевик надавил чуть сильнее. Лицо девушки исказилось от боли, но она молчала.

   — Ты проиграла, — констатировал Атор, отпуская её.

   — Я не сдалась! — Дана поднялась, опять попыталась ударить.

   И через несколько секунд снова оказалась на полу. Проигнорировав протянутую руку, встала и тут же попыталась напасть. Ситуация повторялась. Нападение, блок с контратакой, и — снова здравствуй, пол. После пятого раза Дана нападать остерегалась, приготовилась защищаться. Но противопоставить Атору ничего не смогла. Отбила два удара, но не смогла увернуться от захвата. В этот раз боевик отпускать её не торопился. Удерживал руку в болевом захвате, не позволяя дёрнуться, пристально всматривался в глаза. Дана молчала, стиснув зубы.

   — Могу сломать тебе запястье, — предупредил мужчина.

   — Схожу в целительский корпус, господин Рид меня вылечит, и продолжим, — девушка пошевелилась и болезненно поморщилась, почувствовав, как нажим усилился, но о пощаде не попросила.

   — У меня есть идея получше, — он перехватил её руку, уже не причиняя боли, рывком вздёрнул на ноги, прижал к стене. — Бой ведь может быть и другим…

   Бросил на дверь зала запирающее заклятие, одновременно ставя купол тишины. Горячая рука скользнула по груди Лиданы, сжав сосок через ткань. Мужские губы властно накрыли её рот, подавив возмущённое: «Нет!». В этом поцелуе не было ни капли нежности: он подчинял, принуждал признать над собой чужую власть. Атор словно ставил на ней клеймо. Оторвавшись от губ девушки, боевик резко развернул её лицом к стене. Его ладони скользнули под форменную рубашку.

   — Сегодня утром с тобой могли поступить как минимум, так, — произнёс он. — Без всякой нежности и ласки. Нравится?

   — Нет, не надо! — Лидана дёрнулась в напрасной попытке вырваться из стального захвата крепких рук. — Я не хочу!

   — Захочешь, солнышко, — шепнул Атор, опаляя её ухо горячим дыханием. — Не бойся, я не сделаю тебе больно.

   Ладони боевика добрались до груди. Сдвинув в сторону ткань бюстгальтера, он провёл большими пальцами по мягким холмикам. Неожиданно ласково.

   — Прекратите… — умоляюще простонала девушка, чувствуя жгучий стыд от того, что он так беззастенчиво лапает её у стены, словно продажную девку, и от того, что от прикосновений мужчины по коже прокатываются волны жара. — Вы же обещали...

   — Твоё «нет» звучит, как «да», — хрипло рассмеялся Атор, продолжая ласкать её грудь. — Такая нежная, шелковистая кожа… Давно мечтал к ней прикоснуться. И я не обещал, что не буду этого делать.

   Он потёрся бёдрами об ягодицы девушки, дав ощутить, насколько он возбуждён. Слегка прикусил мочку уха и тут же прошёлся по месту укуса языком, словно заглаживая грубость.

   — Не надо… — прошептала Дана, чувствуя, как его пальцы выводят круги на ставшей неожиданно чувствительной груди.

   — Я ещё даже не начинал, — раздалось в ответ. — Хочешь, дам огню внутри тебя разгореться прямо сейчас?

   — Нет, — сопротивлялась девушка. — Отпустите, прошу…

   От поцелуев в шею по телу пробегала дрожь и слабели колени. Хотелось чуть прогнуться назад, уложить голову на грудь мужчины, дать ему больше свободы для действий… Дана тряхнула головой, прижалась к стене, пытаясь прекратить эти ласки.

   — Сдайся, — тихо выдохнул боевик ей на ухо. — Пока я требую только этого.

   Вновь скользнул быстрыми, лёгкими поцелуями по шее. Его левая рука, оставив изученную территорию, медленно поползла к поясу брюк Даны, и она не выдержала.

   — Сдаюсь, только прекратите!

   — Умная девочка, — похвалил её Атор. Поправил одежду, не упустив возможности ещё раз приласкать затвердевшие соски, шепнул: — Думай о том, что могут сделать с тобой мои руки и губы, Дана. И о том, что я непременно сделаю всё, о чём ты даже боишься подумать.

   — Это было нечестно, — выдохнула девушка, тяжело дыша. — Вы… вы поступили подло!

   — Не бывает нечестных приёмов, Дана, бывают недостаточно действенные, — он развернул её к себе, медленно провёл ладонью по щеке. — Я подумал над твоей просьбой. Согласен на этой неделе на три вечера в твоей компании. Ночевать можешь у себя.

   — Я вас ненавижу… — прошептала брюнетка, действительно ненавидя в этот момент, но себя. За то, что ей действительно понравилось. — За всё, что вы со мной делаете.

   Боевик лишь тихо рассмеялся в ответ. Легонько поцеловал её в шею, чуть прикусив кожу. Взял её ладони в свои, поднял над головой, перехватив тонкие запястья одной рукой, и продолжил целовать. Проложил дорожку из поцелуев по щеке, легонько прикоснулся к уголку губ. Отстранился, чтобы взглянуть в глаза девушки. Она смотрела с опаской, готовая в любой момент начать вырываться. Но кроме страха и волнения в её взгляде было ожидание. И любопытство. Маленький мотылёк, вьющийся возле огня, не понимал, что своими действиями, взмахами тонких крылышек, только разжигает пламя ещё сильнее.

   Долго выдерживать пристальный взгляд янтарных глаз Дана не смогла. Сдалась первой. Дрогнули тёмные ресницы. Тихонько вздохнув, девушка закрыла глаза, чуть подняла лицо, молчаливо соглашаясь на поцелуй. Атор не спешил. Касался её губ легонько, почти невесомо, позволяя решить — отвечать ли. И только когда получил отклик, углубил поцелуй, всё так же не спеша пугать Лидану своей страстью.

   В какой-то момент девушка легонько, точно разыгравшийся котёнок, прикусила его губу и тут же испуганно дёрнулась, попыталась отшатнуться.

   — Всё в порядке, — успокоил он, глядя в перепуганные серые глаза. — Не волнуйся.

   Отпустил руки брюнетки, обнял, чувствуя, как часто-часто колотится её сердце. Дана прижималась к нему, чувствуя, как странная тёпло-приятная волна, концентрировавшаяся внизу живота во время поцелуя, понемногу затухает. Дана не отказалась бы от продолжения этого томительно медленного касания губ, и сама испугалась собственных мыслей. Внутренние противоречия разрывали на части. Ей нравились прикосновения этого взрослого, сильного мужчины, но разум вопил, что он враг и его вообще нельзя подпускать к себе. Дана бы с удовольствием не подпускала, только вот беда, Атор не спрашивал.

   — У тебя есть ко мне вопросы, как к преподавателю по боёвке? — мужчина отпустил её и сделал шаг назад.

   Дана поразилась тому, каким собранным и серьёзным он сейчас выглядел. Словно не целовал её минуту назад. И вопросов у герцогини не было. Да она вообще не была уверена, что вспомнит сейчас хоть один приём. Девушка молча покачала головой.

   — Превосходно, — заключил боевик. — Тогда идём. На правах победителя первый совместный вечер требую сегодня, тем более, у меня появилось несколько личных вопросов к тебе. И ещё, солнышко, не надо меня провоцировать. Я уже говорил.

   — Я вам не солнышко, — недовольно буркнула Дана и получила в ответ насмешливый взгляд.

   — Ещё какое солнышко, — уверил Атор. — Только очень упрямое и категорически не желающее взрослеть.

   — То есть, добровольно и с радостью упасть в вашу кровать, — перевела девушка.

   — Не можешь изменить ситуацию — поменяй отношение к ней, — пожал широкими плечами её личный кошмар, снимая с двери ранее брошенное заклятие. — Впрочем, об этом мы сегодня поговорим. Если захочешь.

   Дана вообще ни о чём не хотела разговаривать. Больше всего она мечтала оказаться в своей комнате, спрятаться под одеяло с головой и забыть весь этот день, как кошмарный сон. Сплетни однокурсников и старшекурсников, собственная реакция на Атора… Её не должно было так тянуть к нему. Но тянуло. Она не должна была с замиранием сердца ждать его поцелуев. Но ждала. Раздрай в собственных чувствах сводил Дану с ума. Но в одном она была уверена абсолютно точно: если бы у неё был выбор, добровольно стать любовницей лучшего имперского боевого мага она бы не согласилась. И то, что выбора не было, убивало.

   — А можно, я вначале к себе зайду? — попросила она без особой надежды.

   — Приходи ко мне через два часа, — неожиданно разрешил боевик. — Надеюсь, помнишь дорогу.

   — Помню, — вспомнив, при каких обстоятельствах оказалась в жилище Атора впервые, девушка смутилась. — Спасибо вам…

   — Не за что, — пожал плечами мужчина. — Не опаздывай.

   Айи в комнате не было, чему Дана искренне обрадовалась. Сейчас ей никого не хотелось видеть. Ну, разве что, Рида Ренуа. В его обществе было легко и не приходилось думать о проблемах, ждущих за стенами целительского корпуса. Но сегодня она уже виделась с магом… И от необходимости провести вечер в компании Атора не мог спасти даже господин Ренуа. Взяв чистую одежду, девушка ушла в ванную. Включила воду, чтобы не становиться в холодную ванну, начала раздеваться, складывая одежду в локальный очиститель. Такие были установлены в каждой комнате.

   Администрация ФБМ пошла навстречу студентам хотя бы в этом, понимая, что в противном случае придётся выдавать не по два-три, а минимум по четыре комплекта формы, иначе обучающимся просто не в чем будет ходить на занятия. Стирки одежда требовала после каждой боёвки, а сохла, учитывая уже совсем не жаркую погоду, дня три. Более того, сушить её было, в общем-то негде.

   Оставшись в одном белье, Дана взглянула на себя в зеркало. «Вот чем я только привлекла господина Атора? — она непонимающе покачала головой. — Ничего же особенного». Сняв бюстгальтер, девушка закинула его в очиститель и вновь придирчиво взглянула на себя. Тонкая талия, небольшая упругая грудь. Легонько коснулась нежно-розовых вершинок. От одной мысли о том, как их поглаживал Атор, перехватило дыхание. Так осторожно, так ласково… Дана прикрыла глаза, чувствуя, как затвердели соски. А если бы он прикасался не только руками, но и губами? «Домечтаешься! — одернула она сама себя. — Вот самое позднее на выходных и прикоснётся. Пресветлый, ну почему мне это нравится? Почему я готова ему всё это позволить? Я же не хочу...»

   Но мысли о поцелуях боевика, томительно-сладких, настойчивых и нежных, то долгих, то лёгких и быстрых, не оставляли. И Дана с ужасом призналась сама себе, что хочет, чтобы этим вечером он снова целовал её. Хочет зарыться пальцами в его волосы, притягивая ближе, хочет отвечать ему… Застонав от осознания глубины собственного падения, девушка быстро приняла душ, наспех оделась и бросилась к целительскому корпусу, моля Пресветлого, чтобы Рид ещё был на месте.

   — Господин Ренуа, простите, что отвлекаю, но я к вам с просьбой, — выпалила она, влетев в кабинет целителя. — Скажите, вы могли бы дать мне что-нибудь, что вызвало бы лунные дни раньше времени? На этих выходных, например. Мне очень надо!

   Целитель выронил ручку. Внимательно посмотрел на Дану, потёр лоб.

   — Дана, я могу смешать несколько вытяжек из трав, которые приведут к такому результату, но скажите, чего ради я должен калечить ваш юный организм? — осведомился он. — Вы просите меня кардинально сбить цикл. Такие вмешательства бесследно не проходят. Самое малое, что вам после этого грозит, маточное кровотечение.

   — Это меньшее зло, — девушка умоляюще сложила ладони. — Господин Ренуа, в лунницу мне исполнится шестнадцать. Я не могу, я не готова… Помогите мне, дайте время! Хотя бы ещё неделю.

   — Тебе лучше попросить об этом Атора, — посоветовал Рид. — В любом случае, я дам тебе обезболивающее…

   — Господин Ренуа, вы знаете?! — Дана шокировано уставилась на него. И огорчённо вздохнула: — Он откажет, я уверена. Понимаете, я не готова. Слишком быстро, неожиданно. И ещё есть причины… Помогите мне, пожалуйста.

   Целитель вздохнул, указал девушке на стул.

   — Присаживайся. И давай откровенно. Атор тебе неприятен, как мужчина?

   — Н-нет, — пробормотала Дана, опустив голову. — Мне нравится, когда он меня целует, но к большему я точно не готова. Меня воспитывали иначе. А он… он меня принуждает. Понимаете, господин Рид, у меня есть цель. Я хочу отомстить тем, кто убил мою семью, уничтожить всех их, весь род. И господин Вальтормар имеет к этому роду отношение. Он враг для меня, но так получилось, что только он и может научить меня убивать. Я бы всё вытерпела, честное слово, но не то, что он собирается сделать меня своей любовницей, и мне нравится, когда он прикасается ко мне. Я просто умру от стыда и от унижения. Но вначале возненавижу себя за слабость, за то, что не могу его ненавидеть, когда он рядом. Господина Атора не интересует моё мнение, он просто возьмёт то, что хочет.

   — Ты его слишком плохо знаешь, — покачал головой целитель. — Но скажи, а что ты будешь делать после того, как отомстишь?

   — Не знаю, — покачала головой Лидана. — Да и неважно это. Пусть потом хоть казнят, главное, кровь моих родных будет отомщена.

   — Знаешь, девочка, в горных реках водится линелиус, — Рид Ренуа улыбнулся. — Такая большая, сильная, целеустремлённая рыба. Весной линелиус отправляется к истоку реки, чтобы отложить там икру. Без сна и без отдыха он плывёт вперёд, пренебрегая опасностями. Против течения, перепрыгивая пороги и запрыгивая на водопады, бороздя отмели, порой из последних сил. Сотни и сотни километров. Только вперёд, к своей цели. Преодолевает все преграды, откладывает икру и благополучно дохнет от усталости и травм. Цель достигнута. Так вот, Лидана, запомни: ты — не линелиус. Умирать не обязательно.

   Девушка задумалась. Потом подняла на него серые глаза и с надеждой спросила:

   — Так вы дадите мне ту смесь из вытяжек, чтобы вызвать лунные дни?

   — Дана, я уже сказал, — терпеливо повторил мужчина, — поговори на эту тему с Атором. Объясни, что тебе нужно время, что желания тела и желания ума не совпадают. Он поймёт. Атор хорошо к тебе относится.

   — Вы защищаете его, потому что он ваш друг, — плечи юной наследницы рода поникли. — На что я только рассчитывала, идя к вам? Не будет он меня слушать!

   — Ты несправедлива к нему, девочка, — Рид поднялся, зашёл ей за спину, положил руки на плечи. — Атор далеко не так суров, свиреп и безжалостен, как принято считать. Просто эту часть натуры он демонстрирует чаще всего. Холодная сдержанность, умеренная жестокость. Когда я вижу его на занятиях, сам удивляюсь, какой бесстрастной сволочью он умеет казаться. Но одни и те же качества могут совершенно по-разному проявляться в отношении случайных людей, врагов и близких. К примеру, внимательность. Атор умеет быстро отыскать самую болезненную точку. Врага ударит в неё без жалости. Близкого — никогда. Случайного знакомого — только, если тот сам нарвётся на грубость. Он заботится о тех, кто ему дорог, и непременно выслушает тебя.

   — Защитить от других, чтобы забрать себе, — горько усмехнулась Дана. — Господин Рид, я не дура, понимаю, что лучше один мужчина, чем десяток, но у меня был шанс жить спокойно и под защитой, и не платить за это собой. Так в чём я выигрываю? Что он для меня ещё может сделать?

   — Как минимум, то, что уже сделал, — мягко улыбнулся Рид. — Он попросил меня учить тебя основам целительства и, насколько я в курсе, договорился с Раулем Ферешеном, деканом целительского, чтобы ты училась и у них, по индивидуальной программе. Атор может многое, и зачастую его даже не надо просить. Подумай об этом, Дана. Жду тебя завтра после пар, как обычно.

   Девушка автоматически кивнула, потрясённая услышанным. Она никак не ожидала, что боевик запомнил высказанное ею желание учиться на целительском и отыскал возможность устроить это. И промолчал! А ведь мог потребовать благодарности. Или ещё потребует… Может, даже этим вечером. И она согласится на всё, потому что возможность заниматься тем, к чему с детства лежала душа, слишком дорога, чтобы её упустить. Рид Ренуа наверняка ошибся, странно, что Атор не взял её ещё в той таверне и согласился подождать ещё неделю. Но на большее рассчитывать бессмысленно.

   — Дайте мне ваше обезболивающее, — глухо попросила она.

   Рид протянул небольшой флакончик с деревянной пробкой. Предупредил:

   — Этот эликсир полностью блокирует нервные окончания на два часа. Никаких ощущений не будет, вообще. Действовать начнёт через пять минут после того, как ты его примешь. А через два часа больно уже не будет… Слегка неприятные ощущения останутся, но не более того. Кстати, противозачаточным свойством он тоже обладает.

   — Спасибо, — Дана положила флакончик в карман рубашки и, попрощавшись, вышла в коридор.

   Рид покачал головой и вздохнул. Девчушка, похоже, совсем запуталась. Пробуждающееся женское начало требовало одного, воспитание и разум — другого. Но вмешиваться в её отношения с Атором он не собирался. Рид видел, как друг смотрел на неё, и искренне надеялся, что Дане хватит ума не отталкивать боевика. А ещё — поговорить с ним начистоту и рассказать о своих страхах. В том, что Атор учтёт её мнение, целитель не сомневался. Слишком хорошо знал друга.

   До назначенного Атором времени оставалось минут сорок. Дана свернула в парк, пошла по тропинке, расшвыривая ногами опавшие листья. Уже начинало темнеть. Тени от деревьев становились гуще, насыщенней. Девушка размышляла над словами Рида Ренуа. Почему целитель был так уверен в том, что Атор её выслушает? Дана горько усмехнулась. А зачем ему это? Боевик видел, как она реагирует на его поцелуи и прикосновения, наверняка понимает, что сумеет добиться согласия и на всё остальное.

   Через несколько минут тропинка привела девушку к небольшому прудику, из которого вытекал тихий ручей. Вода казалось почти чёрной. Падающие с деревьев листья ложились на водную гладь яркими мазками. И два белых лебедя у берега. Птицы ели булку, смешно полоская куски в воде. Вытягивали длинные шеи, посматривая на того, кто в этот вечер был их кормильцем, ожидая новую порцию лакомства.

   — Хочешь угостить их? — поинтересовался Атор, не поворачиваясь.

   — У меня ничего нет, — Дана вздохнула. Не иначе, Пересмешник подшутил, столкнув её с боевиком раньше назначенного срока. Хотела ведь сразу пойти в свою комнату, так нет, дернули закатные твари прогуляться по вечернему парку. — Я пойду, наверное… Не хотела вам мешать.

   — Ты мне не мешаешь, — уверил мужчина. — А булкой я поделюсь.

   Девушка подошла, встала рядом. Взяла протянутую булку, отщипнула кусок, бросила птицам.

   — Я думала, все лебеди уже улетели, — тихо проговорила она.

   — Эти остаются почти до самых заморозков, — Атор стоял, заложив руки за спину и смотрел на чёрное зеркало пруда. — Их здесь подкармливают все, кому не лень.

   — Говорят, лебедь выбирает пару раз и на всю жизнь, — Дана случайно забросила кусок булки между сложенными «короной» белыми крыльями, и пока их обладатель вертел головой, примеряясь к упавшему лакомству, второй лебедь ловко утащил еду прямо из-под клюва собрата. — И менестрели воспевают лебединую верность.

   — Врут, — коротко прозвучало в ответ. — В песнях менестрелей вообще мало правды.

   Дана умолкла. Она не знала, с чего начать разговор с Атором и боялась услышать в ответ холодное «Не обсуждается». Но боевик перешёл к серьёзным темам сам.

   — Хочу знать, что тебя тревожит, — произнёс он. — Можем поговорить здесь, могу телепортировать в свою комнату, но там будем беседовать в компании бутылки вина.

   — Опять собираетесь меня напоить? — возмутилась Дана.

   — Во-первых, тебе надо учиться пить, — Атор повернулся к ней. — Нехорошо, что ты вырубаешься с одного стакана. Во-вторых, алкоголь притупляет чувство страха. И, в-третьих, честно говоря, мне безразлично, расскажет всё бутылка вина, которую ты выпьешь, или признаешься сама. Разница лишь в том, что во втором случае не придётся поить тебя ещё и отрезвляющим.

   — Правда, что вы говорили с деканом целительского факультета обо мне? — задала девушка мучивший её вопрос.

   — Рид сказал, — утвердительно произнёс боевик. — Да, я говорил с Раулем. И с Брианом тоже. До Стефана пока не добрался, уж прости. Но он возражать не будет.

   — Потребуете за это благодарности? — прошептала Дана.

   — С какой стати? — усмехнулся хаосит. — Солнышко, я всего лишь держу слово. Для тебя важно реализовать свой дар целителя, так реализуй на здоровье. Тем более, числиться ты всё равно будешь у нас. В списках целителей твоего настоящего имени не будет.

   Девушка снова замолчала. Атор вёл себя так, словно не видел ничего особенного в том, что сделал для неё. А ведь понимал, как много значит для Даны возможность обучаться целительству. Она бросила лебедям последние два кусочка булки и те, поняв, что больше ничего не перепадёт, медленно и важно уплыли к противоположному берегу. Сумерки сгущались.

   — Господин Атор, — решилась Дана наконец, — а вы не могли бы дать мне ещё немного времени? В смысле, не до конца недели, а ещё…

   — Мне казалось, мы договорились ещё в таверне, — ровным голосом ответил боевик.

   — То есть, нет? — упавшим голосом уточнила девушка.

   Зажмурилась, пытаясь удержать набежавшие слёзы. Глупая, и ведь действительно надеялась, что он пойдёт навстречу, согласится подождать.

   — То есть, да, — Атор шагнул к ней, положил ладони на плечи, тихо проговорил: — Дана, я понимаю, что для тебя всё происходит слишком быстро. Постараюсь дождаться момента, когда ты сама согласишься, добровольно и осознанно. Но до этого, солнышко, у нас будут и поцелуи, и ласки. Всё, кроме секса. И соблазнять я тебя буду очень активно.

   — А если не соглашусь? — девушка дрожала. — Что тогда?

   — Я умею ждать, — с тихим смешком уверил мужчина. — Кстати, твой тонкий ход со значком я оценил. Стесняешься носить его на виду?

   — После того, как Кот-Баюн… в смысле, господин Квабарюн половину пары нам рассказывал про личные знаки имперских магов? — Дана вздрогнула. — Хватит того, что и так сегодня весь день судачили о том, кто ваша любовница. Чувствую себя так, словно на меня вылили котёл грязи.

   — Будь выше сплетен, — Атор убрал ладони с её плеч. — Помни одну простую истину: до тебя грязь может не долететь, а на ладонях того, кто кинул её, останется непременно. Впрочем, могу показательно проучить самых рьяных сплетников, остальные притихнут.

   — А можно, вы просто не будете всем объявлять о наших отношениях? — предложила Дана. — Значок я буду носить, так, как сейчас, и показывать при необходимости.

   — И как долго в этом случае сохранится секрет? — скептически поинтересовался боевик. — Герцогиня, будьте выше того, что носят языки. Помните, что каждый рот не заткнёшь, а не болтают только мёртвые. Пойдём. Судя по тому, что наша беседа пока идёт вполне конструктивно, вина ты не хочешь.

   — Не хочу, — согласилась Дана.

   — Тогда продолжай в том же духе, — на сей раз в голосе Атора чувствовалась улыбка.

   До преподавательского общежития они дошли молча. Мужчина явно не горел желанием продолжать беседу на улице, пусть даже и под куполом тишины, Дана пользовалась возможностью осмыслить ситуацию. Рид всё-таки был прав: Атор отнёсся к ней с неожиданным пониманием. И эта проявленная чуткость мешала относиться к нему с неприязнью. Более того, молчать рядом с ним тоже было вполне уютно. «Интересно, о чём хочет спросить он?» — девушка искоса взглянула на идущего рядом боевика. После слов Атора о том, что он и не собирался её торопить, Дана немного успокоилась. Правда, обещание того, что будет всё, кроме секса, всё-таки настораживало. Но с этим герцогиня решила разобраться позже.

   В преподавательском блоке, помимо двух комнат, ванной и уборной была ещё и отдельная небольшая кухня. Именно туда боевик пригласил свою гостью. Совершенно по-домашнему поинтересовался:

   — Чай, кофе, какао?

   — Чай, — решила девушка.

   — Зелёный, чёрный, белый, улун, пуэр, матэ, ройбуш, травяной, фруктовый? — последовал следующий вопрос.

   Дана задумалась. Половину названий она слышала впервые. Осторожно выбрала:

   — Зелёный.

   — Простой, с жасмином, с лимоном, с лепестками василька и розы, с пряностями, с мятой, с шиповником и яблоком, с клюквой, с вербеной, с амарантом, с вишней и земляникой, со смородиной?

   — Эм-м-м-м, — протянула девушка, — наверное, лучше всё-таки кофе.

   — Растворимый, нерастворимый? — с самым серьёзным выражением лица спросил Атор.

   — Растворимый, — решила Дана, от всей души надеясь, что на этом вопросы закончатся.

   — Арабика, робуста, смесь? — не оправдал её ожиданий боевик.

   — Вы издеваетесь?! — взглянув в невозмутимые янтарные глаза, девушка заключила: — Точно, издеваетесь. Я понятия не имею, чем одно отличается от другого и третьего. У какао тоже тьма сортов?

   — Вообще три, но у меня только один, — успокоил Атор.

   — Тогда какао, — решительно заявила Дана.

   — С сахаром? — коварно улыбнулся мужчина. — Тростниковым, кленовым, свекловичным? Пальмового и соргового, к сожалению, нет.

   — С любым, — девушка сама едва сдерживала улыбку. Вот ведь… имперский маг! Устроил театральное представление из безобиднейшего предложения напитка. — На ваш выбор.

   — Договорились, — кивнул мужчина.

   Какао Дана любила. Порошок какао-бобов стоил недёшево, но в поместье он был всегда. Отец не скупился, зная, что дочь обожает шоколадный напиток. Осенними вечерами они собирались всей семьёй на закрытой террасе, слуги приносили туда жаровни с углями, чтобы прогреть помещение, и разговаривали. Отец всегда пил кофе, чёрный и горький, от которого хотелось морщиться. Мама и братья предпочитали чай. А Лидана с сестрёнкой пили какао. С нежной молочной пенкой, ароматное, горячее... И сейчас вкус какао с молоком напомнил ей о потерянном доме. Отставив кружку, девушка опустила голову, сдерживая набежавшие слёзы.

   Атор молча встал, подошёл к ней, погладил по волосам, как маленького ребёнка. Дана тихонько всхлипнула. Худенькие плечи задрожали. Боевик подхватил её на руки, усадил к себе на колени, обнял.

   — Мне их так не хватает, — срывающимся голосом проговорила девушка, обхватив его за шею. — Мы любили собираться всей семьёй на террасе осенью, вот так, вечерами, пили чай и какао, иногда мама читала сестрёнке сказку, отец с братьями обсуждали новости или текущие дела герцогства, а я пыталась слушать одновременно и то и другое. До сих пор не верю, что их больше нет… Кажется, это всё просто дурной сон, я проснусь, и они будут рядом, живые, родные. Или ждут меня там, дома, волнуются… — Она всхлипнула и тихо прошептала: — Я так больше не могу… Просто не могу. Живу только ради того, чтобы когда-нибудь отомстить за их смерть. А как? Глупо… за четыре года всё забудется, сотрётся из людской памяти, да и кто мне позволит? И постоянное равнодушие, отовсюду. Каждый день похож на предыдущий, только всё хуже и хуже, всё, что я пытаюсь сделать, разрушается в один миг. Я уже ни во что не верю… Совсем одна, все чужие, я уже запуталась, кому и что врать… Ради чего я сейчас существую, не знаю сама. Привычка, попытка не сойти с ума от всего, что творится с моей жизнью?.. У меня просто нет больше сил.

   Умолкла от перехватившего горла спазма. Слёзы текли по щекам уже без остановки. Боевик молчал, позволяя ей выплакаться, лишь крепче прижал к себе. Он мог бы сказать ей правду, но она стала бы для Лиданы той самой последней соломинкой, которая окончательно переломила бы хребет. А правда была в том, что эта хрупкая, но стойкая девушка очень хотела любить. И совсем не хотела, да и не умела ненавидеть. Даже тех, кто этого заслуживал. Она кричала о своей ненависти, пытаясь убедить в первую очередь себя, мучилась, в глубине души понимая, что совершенно не испытывает той кипящей злобы, о которой говорит, и терзалась от этого понимания.

   А ещё Лидана тянулась к нему. Может, лишь потому, что он был единственным, кто знал её историю, и с ним можно было не притворяться. Подумав об этом, Атор на секунду ощутил себя подлецом за то, что пользовался безвыходным положением, в котором оказалась Дана. Сложись всё иначе, они никогда бы не встретились, а если бы и встретились, юная герцогиня С’аольенн и не взглянула бы на одного из имперских боевых магов. Впрочем, она и так не помнила их первой встречи. Да и Атор с трудом узнал в стоящей перед ним на плацу Академии девчонке в бесформенных тряпках нарядную, словно кукла, девочку, которую встретил пять лет назад во дворце Императора.

   Герцог С’аольенн с семьёй тогда прибыл на ежегодные торжества в честь дня рождения Владыки. Юной леди стало скучно среди придворных, она решила прогуляться и, разумеется, заблудилась. Атор, в тот день бывший у Его Императорского Величества с отчётом, случайно наткнулся на малявку в одном из бесконечных коридоров, которыми дворец был пронизан, точно муравейник ходами. Ребёнок искренне обрадовался живой душе, присел в безупречном реверансе и бодро оттарабанил накрепко заученное:

   — Лидана, герцогиня С’аольенн. Рада нашей встрече! — а после добавила, уже не по протоколу: — А вы не знаете, где будет приём по случаю дня рождения Императора? Я немножко потерялась.

   — Позвольте проводить вас, юная герцогиня, — оставаться на торжественный приём и тем более, бал, мужчина не собирался, но бросить заблудившуюся девочку в другой части дворца тоже не смог.

   Пока боевик вёл маленькую леди к тронному залу, та изо всех сил пыталась развлечь его светской беседой.

   — Как вы находите вон ту скульптуру? — серьёзным тоном поинтересовалась малышка, ткнув в обнажённую нимфу с кувшином, стоявшую в нише. — Не правда ли, изящная работа?

   На взгляд Атора, скульптор не утруждал себя соблюдением пропорций. У реальной женщины не могло быть настолько тонкой талии, а при столь пышной и тяжёлой груди мог банально не выдержать нагрузки позвоночник. Но ответил он сдержанно:

   — Фантазия мастера не ведает границ.

   — Совершенно с вами согласна, — важно кивнула девочка и снова сбилась с официального тона: — А мы скоро уже дойдём? И вы так и не назвали своего имени!

   — Позвольте мне остаться инкогнито, — усмехнулся боевик. — Скоро, госпожа С’аольенн.

   — Позволю, если пообещаете, что потанцуете со мной, — согласилась малышка и тут же пожаловалась: — А то папа сказал, что я ещё маленькая для танцев и меня никто не пригласит.

   — С удовольствием бы выполнил желание милой леди, но увы, дела не позволяют мне остаться во дворце этим вечером, — едва сдерживая смех, с преувеличенным огорчением в голосе сообщил Атор.

   — Тогда в другой раз, — тут же нашлась девочка. — Ну же, обещайте, что непременно когда-нибудь потанцуете со мной, господин инкогнито!

   — Обещаю, — согласился он. — Мы почти пришли, герцогиня.

   — Это восхитительно, — обрадовалась Лидана и призналась: — А то у меня уже ножки устали ходить.

   Атор улыбнулся столь милой непосредственности. Видно было, что девочку муштровали, готовя к визиту в Императорский дворец, но разве можно загнать в рамки ребёнка? Подвёл её к стражникам, стоящим у дверей в тронный зал, холодно приказал одному из них:

   — Проводи юную герцогиню С’аольенн к родителям.

   — Слушаюсь, господин маг, — стражник почтительно склонил голову. — Следуйте за мной, юная леди.

   — Благодарю вас за помощь, — вежливо и чопорно произнесла Лидана, вновь присев в реверансе. — Вы были очень добры.

   — Счастлив оказаться полезным вашей милости, — вернул любезность мужчина. — Больше не теряйтесь.

   Лицо девочки озарила улыбка. Идя вслед за стражником, она оглянулась на Атора и одними губами шепнула: «Вы обещали».

   «Обещал… — держа тихо всхлипывающую Дану в объятьях, боевик криво улыбнулся. — Умеет Пересмешник шутить, ничего не скажешь. Пусть я буду подлецом, солнышко, но отпустить тебя в этот раз не смогу. И сдержу все обещания».

ГЛАВА 2

После того, как Дана выговорилась и выплакалась, ей действительно стало легче. И одновременно наступила полная опустошённость. Девушка сидела, уложив голову на плечо Атора, и не могла заставить себя пошевелиться. Почему-то он казался сейчас единственным оплотом надёжности в окружающем злом и жестоком мире.

   — Спасибо, что выслушали, — она вздохнула, нехотя отпуская его. — Можно, я отлучусь на несколько минут?

   — Разумеется, — разрешил боевик, всё ещё размышляя о коварстве Пересмешника.

   Впрочем, коварным тот был исключительно в отношении юной герцогини. Именно её он обрёк на Атора. Ему как раз, можно считать, повезло. Пересмешник однозначно любил наёмников всех мастей, негласным покровителем которых являлся, военных и в меру порядочных сволочей. Атор был и тем, и другим, и третьим.

   — Вернёмся к нашей беседе, — произнёс он, когда Лидана, умывшись холодной водой, вернулась. — Меня очень интересует один вопрос. Я настолько тебе неприятен, что ты готова была отдаться кому угодно, лишь бы не стать моей?

   Он знал ответ, но хотел услышать его от девушки. Боевику было интересно, сумеет ли она признаться в том, что действовала, не думая, или попытается соврать. Дана ответила честно, смущённо глядя в кружку с остатками какао:

   — Я благодарна вам, что вы удержали меня от этого поступка. Меня толкнули на него обида и злость. И безысходность…

   Признаваться в том, что ей очень даже приятны прикосновения Атора, девушка не стала бы даже под пытками. И первую часть вопроса опустила, понадеявшись, что собеседник не станет настаивать.

   — Чем конкретно я тебя обидел? — спросил мужчина. — Разве на тот момент я позволил себе что-то крайне неприличное?

   — Вы лишили меня выбора, — Дана прерывисто вздохнула. — И считаете это нормальным. Поставили перед фактом, что я буду вашей любовницей, и всё.

   — А у тебя когда-нибудь был этот самый пресловутый выбор? — Атор положил подбородок на переплетённые пальцы. — Допустим, если бы трагедия с твоей семьёй не случилась, родители непременно выдали бы тебя замуж за кого-то, выгодного роду. Не факт, что твои пожелания были бы учтены. К слову, твой отец вёл переговоры с несколькими знатными семьями, подбирая тебе жениха. И вероятно, муж требовал бы от тебя наследника в первый же год брака.

   — Так это брак… — попыталась возразить девушка. — Освящённый Пресветлым, законный и честный.

   Боевик лишь усмехнулся в ответ. Потянулся, взял её за руку, провёл большим пальцем по ладони, отпустил и спросил, спокойно и даже с любопытством:

   — Хочешь, чтобы я на тебе женился?

   — Упаси Пресветлый! — Дана осенила себя обережным знаком, вызвав у сидящего напротив мужчины искреннюю улыбку. — Нет, разумеется!

   — Тогда в чём суть претензии? — поинтересовался он. — Быть моей любовницей даже выигрышней. По крайней мере, я не стану требовать наследника. И у меня нет матери, привыкшей быть единственной хозяйкой, болезненно реагирующей на появление в жизни сына значимой для него женщины и стремящейся превратить жизнь невестки в кошмар. У меня вообще никого нет. Зато и меня ни у кого нет. Никаких обязательств перед семьёй и родом.

   — А как же ваш отец? — девушка поморщилась при воспоминании о Коуле Бергенсоне.

   — Он для меня — никто, — резко ответил боевик. — Мои родные мертвы. Все.

   Дана не решилась спрашивать дальше. Слишком категорично прозвучали последние слова Атора. Умолкла, зябко поёжилась. Почему-то на кухне стало прохладно. Заглянула в пустую чашку, подняла глаза на сидящего напротив мужчину и несмело попросила:

   — Можно мне ещё какао?

   — Разумеется, — боевик встал, подошёл к плите. Пока уже успевший остыть напиток разогревался, мужчина воспользовался моментом и обнял Дану за плечи. Почувствовав, как та подалась к нему, спросил: — Холодно?

   — Немного, — призналась девушка, наслаждаясь ощущением горячих ладоней на плечах.

   — Посмотри на меня, — Атор всмотрелся в серые глаза и кивнул: — Понятно. Боюсь, сегодня тебе придётся остаться у меня.

   Вернулся к плите, снял кастрюльку с какао, молча налил Дане полную кружку.

   — Вы же говорили, что отпустите меня ночевать в мою комнату! — испуганно охнула девушка.

   — Обстоятельства поменялись, — пояснил мужчина. — Судя по некоторым признакам, у тебя сейчас пробуждается целительский дар. Авей не рассказывал, как это происходит?

   — Он говорил, что разная магия пробуждается по-своему, но всегда достаточно неприятно для носителя, — Дана обхватила ладонями кружку, пытаясь согреться. — Без подробностей.

   — Целительство и Свет — это озноб, — спокойно проинформировал Атор. — Дикий, пронизывающий холод, от которого не спасают ни горячая ванна, ни пять одеял. Длится от трёх до восьми часов. Единственное, что может согреть — живое тепло другого человека. Или животного. Но искать, где нынче ночуют кошки и отлавливать десяток самых пушистых я не намерен. Мне проще согревать тебя лично. Да и приятнее.

   Он уловил момент, когда в глазах Лиданы засверкали уже знакомые упрямые огоньки. Малышка опять чего-то надумала и наверняка готовилась сказать ему необоснованную гадость. Значит, следовало дать повод и заодно отвлечь Лидану от нехороших мыслей. К тому же, Атору банально нравилось дразнить девушку.

   — К слову, а ты помнишь, что за тобой должок? — ласково улыбнулся он.

   — Какой? — непонимающе нахмурилась девушка.

   — Поцелуй, — с нескрываемым удовольствием напомнил он и умолк, ожидая реакции.

   — Да вы… вы чудовище! — щёчки Даны заалели. — Специально всё придумали, чтобы заставить меня остаться?

   — Не специально, — уверил мужчина, любуясь возмущённой брюнеткой. — Я действительно хочу поцеловать тебя, Дана. А если есть повод, тем лучше. Иди ко мне, солнышко.

   — Не пойду, — мстительно буркнула девушка.

   — Если я подойду сам, не обещаю, что ограничусь только поцелуями, — Атор улыбнулся ещё ласковей. — Решать тебе.

   — Будьте вы прокляты! — Лидана, допив какао, неохотно поднялась, подошла к нему. — Чтоб вас ночные и закатные твари унесли в свои подземные ущелья!

   — Зачем я им? — усмехнулся боевик. — Пугать детёнышей?

   Привлёк девушку к себе, усадил на колени, взял тонкую ладонь, коснулся губами каждого пальчика, поцеловал в середину ладони, медленно двигаясь к запястью, туда, где под нежной бархатистой кожей ритмично бился пульс. Поднял голову, глядя в серые глаза. У Даны перехватило дыхание. Настолько откровенными были эти безобидные прикосновения, столько обещаний таил в себе взгляд хаосита. Она смежила веки, ожидая, что теперь мужчина поцелует её в губы, но томительно медленно тянулись секунды, а он лишь поглаживал её ладонь.

   — Поцелуи бывают разные, — улыбнулся боевик, когда девушка открыла глаза. — Если захочешь, потом поцелую иначе. Только попроси. Сегодня я не намерен тебя вообще ни к чему принуждать.

   — Это не может не радовать, — пробормотала Лидана, чувствуя лёгкое разочарование.

   Несколько секунд колебалась, решая, уйти с его коленей или остаться. Вздохнув, решила побыть ещё немного. Рядом с Атором было тепло. Хотелось прижаться к нему, как к большой грелке, и не отпускать. Но этого девушка себе позволить не могла.

   — Почему тебя так тревожит перспектива провести ночь в моих объятьях? — поинтересовался боевик. Он намеренно не спешил уходить с кухни, понимая, что здесь Дана чувствует себя свободнее, чем в комнате с кроватью. — Чего ты боишься на этот раз? Того, что воспользуюсь моментом и буду насиловать всю ночь с особым цинизмом?

   — Не шутите так, — глухо попросила девушка. — Да, я боюсь, что вы… будете приставать.

   — Не буду, — покачал он головой. — Просто хочу помочь. Рядом со мной у тебя есть шанс заснуть. В своей комнате ты будешь всю ночь дрожать от холода. Сейчас тебе теплее?

   Дана кивнула. Сейчас, когда Атор обнимал её, озноб отступил. Но спать рядом с ним?.. К такому девушка была не готова. И обещание не приставать не успокаивало. Но мужчина принял решение, и спорить с ним было бесполезно. Кроме того, позволить ему обнимать себя было действительно меньшим злом, чем изнывать от холода. В том, что боевик не соврал, сказав о том, что пробуждение дара сопровождается диким ознобом, Дана не сомневалась.

   Но всё оказалось не так страшно. Когда они перешли в комнату, Атор не стал настаивать на том, чтобы девушка разделась. Сел на кровать, устроил Дану в своих объятьях так же, как несколько дней назад в таверне, накрыл толстым пушистым пледом. Мягкий полумрак рассеивала лишь слабо мерцающая нить, протянувшаяся под потолком. Чистая энергия Света.

   — А как вы стали лучшим имперским боевым магом? — спросила Лидана, откинувшись на грудь мужчины и устроив голову у него на плече.

   — Повезло, — просто ответил он.

   — А как же дисциплина, контроль и постоянная работа над собой? — не поверила девушка.

   — Далеко не всё в жизни обусловлено дисциплиной и концентрацией на поставленной цели, — ладонь мужчины скользнула по талии Даны вниз, но тут же вернулась на место. — Они важны, несомненно, но всегда может случиться момент, когда твои стремления и старания до седьмого пота и кровавых звёздочек в глазах уступят чужому везению. Это не значит, что надо всё бросить и надеяться на случай, нет. Просто помни о том, что на одну историю о том, как кто-то работал над собой и сумел добиться всего, чего хотел, приходится с десяток других историй. О тех, кто старался не меньше, но их карты легли неудачно, и в итоге планы рухнули.

   — То есть, как бы я ни старалась, что бы я ни делала, в итоге в нужный момент просто может не повезти, и всё будет зря? — огорчённо уточнила Дана. — И этого никак не изменить?

   — Солнышко, ты слышала о золотых единорогах? — внезапно спросил мужчина.

   — Слышала, — кивнула девушка, не понимая, к чему он клонит. — Очень редкий зверь, их осталось не более сотни, и встретить золотого единорога почти нереально.

   — Верно, — согласился Атор. — Так вот, начиная любое дело, помни о «золотом единороге» — неучтённом факторе, который невозможно предугадать, к которому нельзя подготовиться, и который, если уж внезапно возникнет, лихо изменит всё вокруг и создаст абсолютно новые условия, в которых придётся жить дальше. И не обязательно станет хуже, шансы на перемены к лучшему такие же.

   Дана подумала о том, что один «золотой единорог» в её планы уже вмешался. Возможный интерес Атора к ней, как к женщине, казался настолько маловероятным, что она не учла его, строя планы на будущее. И всё действительно изменилось в один миг. Перемены к лучшему произошли, несомненно. К примеру, появившаяся возможность обучаться целительскому искусству. Но и минусы тоже были… Она по-прежнему пыталась считать Атора врагом, но его понимание, поддержка, забота, которую он проявлял, как само собой разумеющееся, никак не вписывались в образ холодного, опасного и жестокого боевика. Дана понятия не имела, хочет ли знать того Атора, о котором говорил ей Рид. Скорее, нет, чем да. Его было гораздо сложнее ненавидеть.

   — А когда у вас просыпалась магия Света, вам тоже было холодно? — девушка зябко поёжилась и прильнула к мужчине теснее.

   — Да, — негромко ответил он. — Трясло, как в лихорадке. Казалось, по жилам вместо крови чистый лёд пытается течь. Крайне неприятное ощущение.

   — Мне только немного прохладно, — призналась Дана.

   — Одежда мешает ощутить тепло в полной мере, — спокойно пояснил боевик. — Погоди минутку, — отстранил брюнетку, тут же вздрогнувшую от пронзительного холода, стащил с себя футболку и вновь притянул Дану к себе. — Так будет лучше. Грейся.

   — Как тепло, — блаженно выдохнула девушка, прильнув к нему, словно к печке. И тут же встревоженно добавила: — Я раздеваться не хочу.

   — Я и не прошу, — тихо рассмеялся он. — Хотя, если передумаешь, только обрадуюсь.

   От тепла Дану разморило. Спрашивать уже ни о чём не хотелось. Она прикрыла глаза, пообещав себе, что делает это буквально на минуточку, и провалилась в сон.

   Атор не знал, что именно послужило катализатором для пробуждения дара целительства, но был рад, что это произошло сейчас. Не случись этого, Дана ни за что не согласилась бы разговаривать, лёжа в его объятьях. Сейчас девушка спала, чуть вздрагивали длинные ресницы. Прижималась к нему в поисках тепла, доверчиво обнимая. Мужчина осторожно, стараясь не потревожить спящую, лёг, укутал девушку в плед. Та нахмурилась и забросила на личную грелку стройную ногу. Устроила голову на плече мужчины и довольно вздохнула.

   Боевик даже немного позавидовал мирно спящей девушке. Он безумно хотел прикасаться к Лидане, целовать её до исступления, ласкать взглядом, руками, губами, касаться языком пульсирующей жилки на шее, упиваясь тихими стонами наслаждения. А потом брать её, ненасытно и жадно, чувствуя, как она обвивает его стройными ногами, как впивается ногтями в плечи. Но всё, что было позволено этой ночью — лишь обнимать девушку, согревать её и вдыхать тонкий аромат волос. Сегодня от Лиданы пахло горечавкой и белым вереском. Нежные медово-травяные нотки. Она и сама была похожа на скромный полевой цветок, не бросающийся в глаза с первого взгляда. Но Атор хотел именно Дану, а не роскошных и пустых красавиц, многие из которых с удовольствием бы упали в объятья лучшего имперского мага.

   Он провёл ладонью по щеке девушки, с сожалением убрал руку и прикрыл глаза, перечисляя боевые заклинания стихийной магии, от простых к сложным. Заснуть этой ночью всё равно не получилось бы: слишком остро он реагировал на близость желанной женщины. А та спала, доверчиво прижимаясь к нему, и боевик не мог себе позволить разрушить едва установившееся хрупкое перемирие. Он мог овладеть ею, но потерял бы в этом случае намного больше, чем получил. Атор прикоснулся к лежащей на его груди девичьей ладони, отметив, что та согрелась. Похоже, дар пробудился окончательно. Это радовало. Мужчина улыбнулся и вернулся к перечислению заклинаний. Ночь обещала быть долгой и бессонной. К сожалению, совершенно не по тем причинам, которые предпочёл бы он.

   Как и в первую ночь, проведённую в объятьях Атора, Дана проснулась от того, что стало жарко. Пошевелилась и, поняв, в какой бесстыдной позе устроилась, едва удержалась от желания шарахнуться от мужчины на другой конец кровати. Попыталась осторожно высвободиться из-под его руки.

   — Выспалась? — негромко спросил боевик. — Как себя чувствуешь?

   — Нормально, — девушка снова замерла, словно мышка. — Только теперь мне жарко.

   Вспомнила, чем закончился диалог, начавшийся практически идентично, в прошлый раз, и испуганно умолкла.

   — Не волнуйся, в этот раз рвать твою одежду не стану, — понял её опасения Атор. — Сними рубаху, будет прохладней. И не бойся, я же обещал не приставать этой ночью.

   Немного поколебавшись, Лидана всё-таки сняла рубашку, оставшись в футболке. Снова легла рядом, стараясь не касаться мужчины, но тот сам повернулся к ней, положил тёплую ладонь на живот. Девушка не решилась возразить. Прикрыла глаза, раздумывая над всем, что произошло прошлым днём и вечером. Атор согласился дать ей время, но не отказался от своих намерений. Враг, который был ближе всех друзей. Враг, относящийся с пониманием и не спешащий навязать свою волю во всём. Враг, в объятьях которого было тепло и спокойно. Лучше бы он был жесток...

   — Почему вы не стали требовать от меня расплаты за то, что дали возможность развивать целительский дар? — спросила она. И тихо добавила: — Вы же знаете, что я бы согласилась на всё…

   — Знаю, — подтвердил боевик. — Не хочу принуждать тебя к близости таким способом.

   — А каким-то другим хотите? — Дана всё-таки сбросила его руку, повернулась к нему.

   Она понимала, что мужчина может расценить этот вопрос, как очередную провокацию, и намеренно пыталась вынудить его совершить какой-нибудь поступок, который разрушил бы очарование прошлого вечера, показал бы, что боевик только прикидывался хорошим и понимающим. Лидана не хотела быть ему благодарной, не хотела восхищаться им, не хотела испытывать к нему ничего, кроме неприязни. И то, что это уже не получалось, девушку огорчало.

   Дана знала, что самый опасный враг, победа над которым практически невозможна, тот, кого не хочется побеждать. Не потому, что он сильнее, а потому, что, глядя на него, уже заранее проигрываешь в поединке воли и мысленно склоняешь голову, признавая чужую власть. Тот, кто обернёт против неё её же силы, мысли и чувства, вызвав желания, далёкие от жажды биться за свободу до последней капли крови. По злой воле Пересмешника ей достался именно такой враг. Сильный, безжалостный, и почему-то проявляющий удивительное терпение и понимание в отношении самой Даны. От его поцелуев по телу разливалась горячая волна, пробуждая странное томление. И то, что эти желания после непременно обернутся горечью поражения и жгучим стыдом, казалось мелочью по сравнению с тем, что можно обрести. Но Дана никогда не верила иллюзиям. «Он сорвёт меня, как придорожный цветок, выпьет аромат, а потом выбросит в пыль», — напомнила девушка сама себе. И почему-то ей стало горько от этой мысли.

   Атор молча смотрел на Дану, чувствуя за прозвучавшим вопросом неозвученные страхи. Слишком резко он был задан. И в ожидании ответа девушка волновалась, хоть и пыталась это скрыть.

   — Нет, солнышко, — покачал он головой. — Я хочу, чтобы ты сама согласилась.

   — Для чего вам это? — в полумраке глаза Лиданы казались совсем чёрными. — Вы можете просто меня заставить.

   — Могу, — согласился боевик и замолчал.

   — Так почему вы этого не делаете? — с какой-то обречённой настойчивостью произнесла девушка.

   — Потому что «могу» не значит «хочу», — ответил он. — И даже если всё-таки хочу, не значит, что сделаю.

   — Вы меня запутали, — Дана вздохнула. — Чего мне от вас ждать?

   — А чего ты хочешь? — мягко прозвучало в ответ.

   — Прекратите притворяться хорошим и понимающим! — не выдержала девушка. — Вы же совсем не такой!

   — А какой? — уточнил боевик.

   — Грубый, жестокий и безжалостный, — выпалила брюнетка. — Вы любите ломать людей, причинять боль, унижать!

   — Так вот чего ты боишься на самом деле, — Атор притянул её к себе, невзирая на сопротивление. — Давай разберёмся. Первое. Я не считаю необходимым проявлять милость, заботу и снисхождение ко всем, кто попадается на моём пути. И особенно это касается будущих боевых имперских магов. Да, на занятиях я, заставляя вас прыгать выше головы, суров и безжалостен. Зная, что не стоит ждать помощи от того, кто сильнее, вы привыкаете справляться с трудностями сами. Второе. То, что я умею ломать людей, причинять боль и унижать не значит, что люблю это делать. Третье. Ты моя женщина, Дана. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мне нравится, когда ты улыбаешься, когда обнимаешь меня, нравится тебя целовать и уж точно я не намерен быть с тобой грубым и жестоким. Или унижать.

   — Простите… — пролепетала девушка, жалея о своей вспышке. — Я не должна была говорить этого.

   — Ну почему же нет? — спокойно ответил он. — Говори о своих страхах, о том, что тебя беспокоит. Замалчивание проблем не помогает их решить.

   — Я бы ни за что не согласилась стать вашей, будь у меня выбор, — тихо проговорила Дана через несколько минут. — Ни за что.

   — Но выбора у тебя нет, — констатировал Атор. — А я не отступлюсь.

   Девушка снова умолкла. Повернулась к мужчине спиной, не желая продолжать беседу. Слишком сложным выходил разговор, беспокойным, и в итоге всё равно не позволяющим относится к Атору негативно. На высказанные Даной обвинения он реагировал так спокойно, словно его они не касались. И то, что боевик неделю с лишним назад просто поставил её перед фактом, не спрашивая, хочет ли она с ним спать, казалось не таким уж большим преступлением, учитывая, сколько он сделал для неё после этого. И ещё согласился подождать. Девушка понимала, что на такое пошли бы немногие, только ей от этого было не легче. «Пресветлый, ну почему я? — в который раз мысленно обратилась к божеству юная герцогиня. — Чем я так тебя прогневала?..» Бог молчал. А за спиной спокойно и ровно дышал мужчина, рядом с которым Дана не чувствовала себя одинокой. И которого пыталась ненавидеть лишь потому, что его отцом был Коул Бергенсон.

   Остаток недели прошёл вполне спокойно. Личный знак Императорского жнеца Дана продолжала носить на внутреннем шве рубашки, но предъявлять его не пришлось. Девушку никто не трогал, а рядом постоянно были друзья. Алехно, улучив момент, ещё раз напомнил о своём предложении фиктивной помолвки, но Дана отказалась, не желая впутывать парня в свои проблемы. Настроение испортила лишь Флавия в среду, предложив Дане во время практических занятий создать вместо безликого манекена иллюзию Атора. А когда девушка отказалась, покраснев, как вареный рак, госпожа Треаль лишь понимающе рассмеялась:

   — Он тебя ещё не тронул. Не бойся, он опытный любовник, тебе с ним будет хорошо. Со второго раза точно. Ты молодец, правильного мужика выбрала. С ним как за каменной стеной будешь до конца учёбы. Только у меня теперь с тебя спрос особый будет: не хочу, чтобы Атор считал, что я неумех выпускаю. Так что давай, отбросила стеснение и ласкай ручками и грудью иллюзорного мужчину. Можешь потом отработать на настоящем.

   И лукаво улыбнулась. Радовало лишь одно: кроме них с Флавией, этого разговора никто не слышал. Но когда преподавательница в конце занятия объявила, что со следующей недели у них начинается мини-курс по оральным ласкам, и продлится он полтора месяца, Дане захотелось утопиться в том самом пруду с лебедями.

   Рид Ренуа обрадовался, что у Даны пробудился дар, но в тот же день выдал девушке пару серёжек-«гвоздиков», заявив, что это — ограничители целительского дара.

   — Пока не освоишь курс по анатомии, даже не думай снимать их за пределами моего кабинета! — распорядился он. — А то вольёшь силы, не зная, как и куда, и я потом сойду с ума, устраняя последствия. Вот тебе атлас, вот учебник, изучай в свободное время.

   Зато под чутким руководством Рида девушка сделала свою первую мазь от синяков и ушибов, влив в неё собственную магию.

   Даже два оставшихся вечера с Атором прошли неожиданно мирно. Боевик уводил её гулять по осеннему парку и они просто разговаривали. Точнее, Дана рассказывала, а он слушал. Неожиданно для себя девушка поведала даже о своих детских мечтах, о том, что всегда мечтала попасть на бал-маскарад и быть там пираткой или, на худой конец, леди-разбойницей, но единственный раз, когда в поместье устраивали бал-маскарад, Лидане сшили костюм цветочной феи, и она, дико обидевшись, не пошла на праздник вообще.

   — Нет, вы представляете! — возмущалась она, словно заново переживая старую обиду. — Фея! Да ещё и цветочная! Платье с юбкой-колокольчиком, расшитое цветами, веночек из ромашек, и крылья! Разноцветные крылья, как у бабочки! И это после того, как я два месяца громко мечтала о костюме разбойницы! Тонкие кожаные штаны, свободная юбка чуть ниже колена, алый кушак, белая рубашка, чёрная полумаска… И тут — крылья с веночком! Издевательство!

   — Плевок в душу, — согласился боевик. — Только у тебя странное представление о нарядах разбойниц. Белую рубашку, допустим, слишком легко заметить. Лесное братство предпочитает неброские цвета. Вот пиратки, те белые блузы носят. Говорят, море любит белый цвет.

   — Я не видела ни тех, ни других, — покачала головой Дана. — А правду говорят, что у пиратов какой-то особый ритуал посвящения?

   — Ты бы его провалила на первом этапе, — Атор усмехнулся. — Пираты любят ром, и новичок должен выпить три стакана, а после пройти с завязанными глазами по доске над морем и вернуться обратно. А тебя с одного стакана, как помнишь, вырубило напрочь.

   — А что с теми, кто не прошёл? — пропустив шпильку мимо ушей, девушка остановилась, вглядываясь в лицо собеседника. — Тонут?

   — Нет, разумеется, — покачал головой хаосит. — Их вылавливают, а после заставляют целую неделю драить палубу.

   И первая, и вторая прогулки длились не более полутора часов. Боевик не позволял себе ничего лишнего, разве что, провожая девушку до общежития под отводящим чужие взгляды заклинанием, на прощанье легонько касался её губ целомудренным поцелуем. Дана не уставала напоминать себе, что лучшему боевому магу Ардана ничего не стоит втереться в доверие ради достижения своих целей, но снова и снова ловила себя на мысли, что так легко общаться она могла разве что с родными. Атор, даже если и притворялся, слушал её внимательно. Правда, о себе практически не рассказывал. Точнее, говорил он много и вполне охотно, только вечером, лёжа в кровати и обдумывая эти разговоры, девушка понимала, что толком он ничего о себе и не рассказал.

   Её мучила эта странная лёгкость общения, то, что Атор, такой же безжалостный и требовательный на занятиях, внезапно оказался интереснейшим собеседником. Поражала его спокойная властность, не дающая повода считать озвученные решения простой прихотью. Девушка начала понимать, что за категоричностью боевика стоит не банальное «потому что я так хочу», а твёрдое отстаивание взвешенной позиции. И помимо желания, восхищалась им. А ещё Дана помнила про обещание боевика, что сразу после совершеннолетия «будет всё, кроме секса», и дня рождения ждала со смешанными чувствами опасения и предвкушения. Наверное, так могла бы восторгаться и ужасаться одновременно летящая на огонь бабочка.

   * * *

   Поместье Бергенсонов

   Коул Бергенсон тяжело поднялся из-за стола, пронзая взглядом стоявшего перед ним человека с хитро бегающими глазками. Медленно прошёлся по кабинету, вернулся к столу и зло стукнул по нему кулаком.

   — Два месяца! — прошипел он. — Два демоновых месяца вы не можете найти одну девчонку! За что я вам плачу?

   — Господин Бергенсон, мы ищем, — уверил собеседник. — Брошены все силы, и мы…

   — … так ничего и не добились! — рявкнул Коул. — А время уходит!

   — Если бы у нас была её кровь, мы бы справились быстрее, — мужчина, стоявший перед хозяином кабинета, поджал губы. — По вещи мы смогли определить лишь то, что объект находится в Ардане.

   — То, что она в Империи, я знаю и без тебя, болван, — Бергенсон сцепил пальцы так, что они побелели.

   — Она в столице, — поспешил уточнить сыщик. — И мы отыщем её, нужно лишь немного подождать. Мои люди...

   — Пошёл вон, — тихо приказал Коул. Поднял бешеный взгляд на собеседника и рявкнул так, что задрожали стёкла в шкафу: — Вон!!!

   Сыщик вылетел из кабинета так, словно за ним гналась сотня закатных тварей. Бергенсон закрыл глаза, несколько раз медленно вдохнул и выдохнул. Девчонка С’аольенн путала ему все планы. А ещё через два дня ей должно было исполниться шестнадцать, и если маленькая мерзавка выскочит за кого-то замуж, тщательно продуманный план развалится, словно карточный домик. На следующий день после её побега раззяву-караульного, прошляпившего девчонку, вместе с его бабой насмерть запороли на конюшне. Но отправленная поутру погоня вернулась ни с чем. Везучей маленькой дряни удалось уйти порталом в столицу, и там её следы терялись.

   Она была жива, это Коул знал точно. Серый жемчуг в окружении сапфиров на родовом амулете герцогов С’аольенн не тускнел. Да и сама глыба гематита, в которую были вмурованы камни, всё так же сверкала отполированными гранями. Император Зиам в милости своей назначил наместника в герцогство, пока наследница не была найдена, но у Бергенсона были свои люди среди прислуги, исправно докладывавшие о состоянии амулета.

   За прошедшее время нанятые Коулом люди обыскали, казалось, всю столицу. Напрасно. Девчонка С’аольенн словно сквозь землю провалилась. Не было её на целительском факультете в Арданской военной академии, не появлялась она при дворе Императора. Сыщики умудрились добыть даже списки студентов факультета боевой магии, но и там Лиданы С’аольенн не было. Впрочем, Коул и не сомневался, что её там не окажется. Оставалось только ждать и надеяться, что кто-нибудь случайно узнает девушку, проследит за ней и явится за обещанной наградой, повышенной до двух тысяч золотых.

   — Вот тогда мы с тобой поговорим, юная герцогиня С’аольенн, — лицо Бергенсона-старшего исказила ухмылка. — И ты будешь делать то, что я скажу.

   Прижимистому Коулу было жалко обещанной награды, но на кону стояло намного больше. Для всех, единственные оставшиеся в живых дальние родственники искали бедную сиротку, чтобы принять её в любящие объятья. А то, что они сомкнутся на тонкой шейке последней из рода С’аольеннмёртвой хваткой, будет уже внутрисемейным делом. Мужчина задумчиво постучал пальцами по столу. За последний месяц он лишь убедился в правильности решения выдать Лидану за Бенедикта, но ложиться с ней самому. Сын словно с цепи сорвался. Целитель едва успевал лечить его «игрушки». Особенно не везло последней, темноволосой, немного похожей на юную герцогиню.

   С ней Бенедикт был особенно жесток. Узнав, что девчонка забеременела, пришёл в ярость и после очередного сеанса «любви» несчастная не только скинула плод, но и навсегда потеряла возможность иметь детей. По крайней мере, целитель наотрез отказался восстанавливать эту функцию, цинично и правдиво заявив, что его пациентке это всё равно не понадобится. Бергенсон-старший был не уверен, что Бенедикт удержится, не покалечит Лидану раньше времени. А дети с кровью С’аольенн Коулу были нужны, очень нужны. И он намеревался получить их любой ценой. А уж потом отдать девчонку законному супругу.

   * * *

   Ардан. Военная академия

   Ночью перед шестнадцатилетием Дана не могла заснуть. Ворочалась с боку на бок, гадая, как изменится её жизнь после дня рождения. Даже друзьям она не сказала, что станет совершеннолетней в эти выходные. Не хотела поздравлений и внимания к себе, искренне считая, что поздравлять не с чем. Пусть уж лучше всё выяснится потом. И о грустном для Лиданы празднике знали лишь трое. Она сама, Рид и Атор. Даже Лея и Альма не знали точной даты.

   Девушка свернулась калачиком, обняв подушку и тихо вздохнула. Всё шло совсем не так, как хотелось. Дана подозревала, что за время, прошедшее с начала семестра, ни на шаг не приблизилась к своей цели. Она по-прежнему всей душой желала смерти Коулу Бергенсону и его отвратительному семейству, но с трудом представляла себе, как будет их убивать. Вспоминала, как легко, походя, Атор убил трёх бандитов и понимала, что сама лишать кого бы то ни было жизни с таким равнодушием не сумеет. Может, и впрямь было бы проще нанять убийц? Дана вспомнила сестрёнку и тихо всхлипнула. Купленные золотом Бергенсонов твари убили всех. Девушка не могла понять, почему именно она, Лидана, понадобилась родовитым мерзавцам живой? Не только потому ведь, что отвратительный Бенедикт воспылал к ней похотью? И брак… Законный, освящённый Пресветлым брак. Для чего? Ответов у девушки не было.

   Встала Дана, едва начало светать, чувствуя себя совершенно разбитой. Умылась, взглянула на себя в зеркало. Круги под воспалёнными глазами, бледное, осунувшееся от бессонницы лицо. Красавица, ничего не скажешь! Истинная герцогиня, наследница рода. Взглянула на браслет. По тёмной поверхности ещё змеились зелёные прожилки, уже едва заметные. Мама говорила, что Дана появилась на свет ближе к полудню. Значит, в это время браслет почернеет окончательно… Не таким девушка представляла своё совершеннолетие, совсем не таким. В душе были лишь тоска и пустота. И абсолютное равнодушие ко всему. Ей было уже всё равно, что произойдёт в этот день и чем он закончится. Дана чувствовала себя механической куклой, у которой сломался заводной механизм. Не было сил держать лицо, фальшиво улыбаться, делать вид, будто ничего не происходит.

   — Гори всё ясным пламенем, — обречённо шепнула девушка, плеснув в лицо холодной водой.

   Накануне Атор после тренировки потребовал, чтобы утром Дана пришла к нему, сразу, как проснётся. И если вечером она мысленно ещё возмущалась, теперь ей было абсолютно всё равно. Сейчас, позже… какая разница? Девушка вышла из ванной, застегнула рубаху, накинула пальто, пусть простенькое, зато тёплое, обулась и тихо, стараясь не разбудить спящую Айю, выскользнула в коридор. Ёжась от утренней осенней прохлады, подошла к преподавательскому общежитию, поднялась на нужный этаж. Тихонько поскреблась в дверь. Та распахнулась, выпустив наружу аромат свежезаваренного кофе.

   — Ты вообще не спала? — Атор, в отличие от Даны, выглядел вполне бодрым. — Проходи.

   — Не хотелось, — пустым, безжизненным голосом ответила она.

   — Напрасно, — сообщил боевик. — Те, кто не выспался, обычно злее медведя-шатуна. Или, как ты, спят на ходу.

   — Мне уже всё равно, — девушка опустила голову. — Делайте, что хотите.

   — Значит, чай с ромашкой, — кивнул мужчина.

   — В смысле? — Дана нахмурилась.

   — В прямом, — боевик снял с неё пальто. — Планирую сделать тебе чай с ромашкой. Поможет успокоиться.

   — Не поможет, — упрямо покачала головой брюнетка. — Мне уже ничего не поможет.

   — Солнышко, мне тебя пожалеть? — обманчиво мягко поинтересовался Атор. — В очередной раз подставить плечо, выслушать сентенцию о несправедливости мира в целом и себя в частности? Ты, в конце концов, на каком факультете учишься?

   — Зря я вообще сюда поступала, — нахохлилась Дана, проходя на кухню и садясь на табуретку.

   — Разумеется, — согласился боевик. — И ко мне в группу тоже зря попросилась. Ненадолго тебя хватило. Слабачка.

   — Да вы… вы… — Дана обиженно вскочила.

   — Хам и скотина, мы это уже как-то выяснили, — кивнул Атор. — И утирать слёзы и сопли никому не намерен. В том числе тебе. Сядь!

   Девушка стояла, с вызовом глядя на него, но в глазах её блестели слёзы. Боевик подошёл к ней, надавил на плечи, принуждая опуститься обратно на табуретку.

   — А теперь слушай внимательно, — спокойно проговорил он, заваривая обещанный чай. — Три истины жизни. Первая. Уважение к себе приобретается только через личный опыт. Не уважаешь себя — не жди, что это будут делать другие. Вторая. Правда о том, чего ты стоишь, приходит с практикой. Той самой, которая «боюсь до дрожи, не люблю, не хочу, но делаю, превозмогая себя». И третья. Внутренний стержень появляется тогда, когда кисель берёт себя в руки. Решай, Дана, хочешь ли остаться дрожащим киселём. Вот твой чай.

   Он поставил перед ней кружку. Девушка сидела, опустив голову. Такой отповеди она не ожидала. И услышать её оказалось очень обидно. Атор придвинул табурет, сел рядом, положив ладонь на худенькое плечико. Добавил:

   — Я не отказываюсь тебя учить и в любое время готов помочь советом и поддержать. Но разобраться со своими приоритетами, желаниями и границами, которые готова перейти, ты должна сама.

   Убрал руку, взял кружку с кофе, отхлебнул. Боевик ждал реакции на свои слова. И в принципе, был готов даже к тому, что обиженная резкостью Лидана попытается облить его чаем. Но девушка, вздохнув, тоже придвинула чашку, сделала глоток. Подняла на боевика серые глаза.

   — Господин Вальтормар, посоветуйте, с чего мне начать, чтобы в итоге отомстить Бергенсонам, — произнесла она чуть дрожащим голосом. Быть унылым киселём Дана совершенно не хотела. — Я не знаю, правда.

   — Во-первых, не «господин Вальтормар», а Атор, — поправил хаосит. — Во-вторых, скажи, ты в курсе, зачем им вообще понадобилось убивать всех твоих родных, и при этом оставлять в живых тебя?

   — Бенедикт сказал, что хочет на мне жениться, — девушку передёрнуло от одного воспоминания о несостоявшемся женихе. — Он и до этого сватался ко мне, но отец отказал.

   — Я помню твой рассказ, — кивнул мужчина. — Зачем?

   — Не знаю, — Дана вздохнула. Предположила: — Может, дело в алмазном руднике? Там ведётся добыча чёрных алмазов, камней не так много, но все они крупные и очень чистые.

   — Рудник был твоим приданым? — спросил Атор. Увидев отрицательное покачивание головой, произнёс: — Тогда отпадает. Организовывать такую многоходовую комбинацию и вырезать целый род ради одной алмазной жилы по меньшей мере глупо. Значит, дело в тебе.

   — Да во мне ничего особенного нет, — девушка пожала плечами. — Дар целительства, слабенький стихийный, который неизвестно, проснётся ли вообще. Я могу быть важна только как наследница герцогства. Может, что-то есть на землях моего рода?

   — Попробую выяснить, — пообещал мужчина.

   — Вы мне поможете? — Дана неверяще взглянула на него. — Но… почему?

   — Я помогу тебе информацией, — уточнил боевик. — А разбираться с ними будешь сама. Пока не затронуты мои личные интересы, я в чужие свары ввязываться не стану.

   — Спасибо и на этом, — девушка слабо улыбнулась.

   — Пока не за что, — Атор поднялся. — Если вопросы закончились, допивай чай и иди ложись. — Заметив, как испуганно дёрнулась брюнетка, уточнил: — Спать, солнышко, просто спать. Пока что без меня. Нам с тобой предстоит насыщенный день, и я не хочу, чтобы ты засыпала на ходу. Так что отдохни, пока есть возможность.

   В мягком полумраке комнаты, накрывшись пледом, Дана действительно задремала. Может, сыграл свою роль ромашковый чай, может, обещание лучшего имперского мага помочь в осуществлении задуманной мести, пусть даже информацией. В любом случае, проснувшись через несколько часов, девушка чувствовала себя намного лучше, чем ранним утром. Сонно жмурясь, поднесла к глазам запястье с браслетом. Зелёные прожилки ещё оставались. Перевела взгляд на окно. Сквозь неплотно задёрнутые шторы пробивались лучи солнца. День обещал быть погожим.

   Дана поднялась, аккуратно сложила плед. Несколько секунд колебалась, раскрывать ли шторы. Всё-таки она не хозяйка здесь, а гостья, причём не совсем добровольная.

   — Позавтракаем в таверне, — раздалось от двери.

   Атор стоял, прислонившись к косяку, в обманчиво расслабленной позе. Взгляд янтарных глаз, как обычно, был непроницаем.

   — Хотите забрать меня из Академии прямо с утра? — голос девушки чуть дрогнул.

   — Имеешь что-то против? — осведомился хаосит. — Нет? Вот и славно. Уйдём порталом. Через пять минут.

   И вышел из комнаты. Озвученного времени Дане как раз хватило, чтобы умыться и пригладить мокрыми ладонями растрепавшиеся за время сна волосы.

   — Что бы ты хотела на завтрак? — поинтересовался мужчина, вновь заходя в комнату.

   — Не знаю, — честно призналась девушка. — Может, салатик… Или что-нибудь из творога.

   — Тогда нам к дядюшке Окыну, — губы боевика тронула лёгкая улыбка. — Тебе понравится.

   Дане действительно понравилось. Дядюшка Окын, низенький, толстый, смуглый мужчина со сверкающей лысиной, был из кочевников, но уже почти два десятка лет жил в Ардане. Женился на дочери кондитера и так и остался в столице. Открыл таверну, и помимо национальных мясных кушаний кочевых народов, сытных и с неимоверным количеством специй, заведение славилось блюдами из молока, которые готовила жена Окына — пухлая и румяная, словно булочка, женщина с добрыми лучистыми глазами. Свежий зернёный творог, политый густыми сливками, посыпанный лесными ягодами выглядел и пах так вкусно, что Дана просто не могла от него оторваться.Узнав о том, что у девушки день рождения, дядюшка Окын, всплеснув толстыми ручками, умчался в сторону кухни и через десять минут лично принёс молочный десерт: взбитые сливки, посыпанные тёртым шоколадом и политые густой карамелью.

   — Спасибо, — Дана попробовала и прикрыла глаза от удовольствия. — Восхитительно!

   — За счёт заведения, — сверкнул белозубой улыбкой владелец таверны.

   Для Атора этот десерт стал настоящим испытанием. Он наблюдал за тем, как соблазнительно облизывает губы девушка, наслаждаясь нежными сливками, и чувствовал, как тяжелеет в паху. Подхватить бы её на руки сейчас, унести на ближайший постоялый двор и любить, страстно, жарко…

   — Хотите? — перехватив его взгляд, поинтересовалась Дана, вырывая из паутины опасных грёз.

   — Хочу, — медленно кивнул мужчина, не сводя взгляда с крошки шоколада в уголке её рта.

   — Могу поделиться, — щедро предложила девушка, пододвигая к нему креманку.

   — Кушай, солнышко, — Атор покачал головой.

   Крошка шоколада будоражила воображение, манила наклониться к Дане, поцеловать уголок губ, ощутив на них сладость взбитых сливок и карамели. Дана смотрела непонимающе, вдвойне соблазнительная в своей невинности и наивности. Не выдержав, боевик протянул руку и указательным пальцем аккуратно смахнул крошку. Девушка вздрогнула, смутилась.

   — Точно не будете? — ещё раз предложила угоститься десертом. — Очень вкусно.

   — Не сомневаюсь, — согласился Атор.

   — Тогда почему отказываетесь?

   — Я тебе потом расскажу, договорились? — он с трудом заставил себя отвести взгляд от сероглазого искушения.

   Дана непонимающе пожала плечами. Иногда лучший имперский маг вёл себя очень странно. Почему отказался от сливок, если сам сказал, что хочет их попробовать? Может, какой-то личный обет? Когда-то девушка нашла в библиотеке книгу, в которой говорилось о том, что человек, прося помощи у богов, мог пообещать отказаться на какой-то срок от того, что очень любит. Или наоборот, пообещать, что сделает что-то, что ему не хотелось бы делать. Но Атор пил с ней какао на молоке. Может ли касаться обет только десерта из сливок? Решив, что может, Дана успокоилась. Это объяснение её вполне устраивало и требовать пояснений от боевика она не собиралась.

   Следующим местом, в которое боевик привёл Лидану, оказалась лавка одной из модных портних. Магическая вывеска сияла, привлекая внимание посетителей, на голографическом манекене в витрине менялись наряды.

   — Мне ничего не нужно, — заупрямилась Дана.

   — Нужно, — припечатал Атор. Пояснил: — Вечером в одном из столичных салонов будет бал-маскарад. Сейчас выберешь наряд на вечер. И не спорь.

   Открыл дверь, пропуская девушку вперёд. Где-то в помещении серебристо звякнул колокольчик.

   — Уже иду, — донеслось из дальней комнаты.

   Через несколько секунд портниха, статная женщина средних лет, одетая в элегантное повседневное платье, вышла к посетителям. Увидев Атора, расплылась в довольной улыбке. Перевела взгляд на Дану.

   — Какая милая у вас спутница, господин Атор, — защебетала она. — И фигурка ладненькая, я-то всё вижу. Идёмте, милая, идёмте. Всё уже готово. Будете сегодня самой прелестной на маскараде, уверяю!

   Вслед за портнихой они прошли в помещение с зеркальной стеной. Часть его была огорожена ширмой. В углу стояла банкетка. Мастерица с гордостью отдёрнула ширму, и Дана охнула, глядя на манекены. На первом был костюм пиратки. Чёрные штаны-юбка, белая блуза, алый кушак, шляпа с пером. Второй манекен «носил» одежду разбойницы. Опять же чёрные штаны, удлинённая тёмно-зелёная туника, кожаная коротенькая безрукавка. А на третьем было восхитительное платье в пол. Настоящий наряд Снежной королевы из старой сказки. Тёмно-синяя ткань и лёгкое, почти прозрачное, невесомое кружево, словно изморозь, на ней. И мелкие голубые жемчужинки, как капли воды.

   — Можно примерить? — завороженно спросила девушка.

   — Нужно, — улыбнулась портниха. — Если будет великовато, подгоню магией. Я запас оставляла. С чего начнём?

   Она взяла Лидану за руку и подвела к манекенам. Задёрнула ширму, лукаво бросив боевику:

   — Присаживайтесь, господин маг. И ждите. — Добавила уже девушке, споро снимая с неё пальто: — Ох, повезло вам с кавалером! Щедрый, и вкус хороший. Маги, они порой скупердяи бывают. Но ваш не из таких, сразу видно. А я-то насмотрелась, уж поверьте. Ну, что больше нравится?

   — Всё, — призналась девушка, проводя рукой по ткани пиратского наряда. — Давайте начнём с этого.

   Мастерица учла каждую мелочь, включая подходящее под наряд бельё. Дорогая ткань пиратского костюма скользила по телу. Приятное, полузабытое за два месяца в Академии ощущение. К маскарадному наряду прилагались высокие сапоги и декоративный кортик. Выйдя из-за ширмы и взглянув в зеркало, Дана замерла. Уверенная в себе, раскованная, яркая девушка, смотревшая из отражения, никак не могла быть ею. Сквозь тонкую белую блузу слегка просвечивал бюстгальтер, и это выглядело волнующе. Широкий алый пояс перехватывал тонкую талию. Лихо сдвинутая набок шляпа придавала образу необходимую вольность.

   — Восхитительна, — коротко выразил своё мнение Атор.

   Девушка благодарно улыбнулась и вновь скрылась за ширмой. Наряд разбойницы ей понравился не меньше. Туника не сковывала движений, а кожаная безрукавка подчёркивала нежность и хрупкость владелицы. Снова Дана вертелась перед зеркалом, любуясь собой. И одобрение в глазах мужчины ей льстило. Но когда она надела платье, поняла, что детским мечтам придётся подождать. Оно облегало и одновременно струилось по телу, переливалось, словно действительно сотканное из морозных кружев. Дана смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Даже подошла, чтобы прикоснуться рукой к холодной поверхности, убедиться, что всё это не иллюзия.

   — Оно, наверное, безумно дорогое, — шепнула девушка, с сожалением отворачиваясь от зеркала.

   — Солнышко, все три наряда — твои, — Атор поднялся, подошёл к Лидане. — Не думай о ценах. Это подарок.

   — Я не могу его принять, — девушка с сожалением покачала головой. — Это неприлично.

   — Тебе нравится? — поинтересовался хаосит.

   — Очень, — Дана снова повернулась к зеркалу. — Оно чудесное.

   — Тогда к Пересмешнику в глотку приличия, — боевик усмехнулся. Повернулся к портнихе. — Запакуйте всё.

   — Дора! — позвала мастерица. — Дора! Упакуй костюмы пиратки и разбойницы. И одежду, в которой барышня пришла, тоже. — взглянула на Дану. — Присядьте на банкетку, вижу, атласные туфельки чуть великоваты, сейчас подгоню по размеру. Вы же не хотите потерять их?

   Напоследок, таинственно улыбаясь, вручила Лидане полумаску из той же ткани, что и платье, расшитую белым жемчугом. У края мостовой уже ждал экипаж.

   — Куда мы теперь? — слегка смущённая «неприличностью» подарка, но счастливая Лидана взглянула на Атора.

   — Ты к цирюльнику, я — в ювелирную лавку за украшениями, — ответил мужчина. — Образ требует завершённости. До последней детали.

   — А откуда вы знали, что я выберу это платье? — изумилась девушка. — Только не говорите, что у ювелира ждут три комплекта, под каждый костюм!

   — Хорошо, не скажу, — боевик усмехнулся. — И ни слова о том, что это неприлично. Иначе покажу, что такое действительно неприлично.

   Дана тут же передумала возражать. А попав в руки к цирюльнику, точнее, как потребовал называть себя мастер, стилисту, поняла, что зря считала самым страшным в жизни момент пребывания в плену у Бергенсонов. Оказаться в плену у стилиста Андреа оказалось куда ужаснее.

   — Не дёргайтесь! Не шевелитесь! Не вздыхайте! Изогните бровь дугой. Куда обе на лоб поползли, я сказал, одну бровь! — стрекотал мастер, порхая вокруг. — Нет, в зеркало мы не смотрим! О, Пресветлый, как можно работать в таких условиях! Куда коситесь, смотрите прямо! И не надо ойкать, выщипывание бровей — это не больно. Нет, это не орудие пытки, это инструмент для завивки ресниц. Не моргайте! Скажите «о». Куда закрыли рот? Долго говорим «о», пока мне не надоест! Вот так, губки у нас накрашены.

   Дана с отчаянием взглянула на Атора, успевшего, похоже, не только зайти к ювелиру, но ещё и побывать в Академии, потому что пакетов при нём уже не было. Боевик наблюдал за работой стилиста бесстрастно. Поймав взгляд Лиданы, ободряюще улыбнулся.

   — Куда вы смотрите? — вознегодовал мастер. Обернулся, смерил хаосита недовольным взглядом, заявил: — Подождите вон там, за дверью, не мешайте мне огранять этот бриллиант. У меня нервная работа, между прочим! Мне надо молоко за вредность выдавать!

   Девушка едва сдержала смех, поняв, что господин Андреа понятия не имеет, кто пришёл в его модную цирюльню. «Ещё у кого работа нервная», — подумала она. Впрочем, то, что боевик не кичился статусом лучшего имперского мага, ей импонировало.

   Наконец стилист вдел в уши Лиданы серьги, застегнул цепочку с кулоном, гордо сообщил, что всё готово, и отработанным движением повернул вращающееся кресло с девушкой к зеркалу. Герцогиня смотрела на себя и не узнавала. Господин Андреа не зря мучил её несколько часов. Из отражения смотрела настоящая Снежная королева. Гордая, неприступная, холодно-прекрасная. В ушах мерцали сапфировые серьги в оправе из белого золота, кулон из этого же камня устроился в ложбинке между грудей. Сложную причёску украшали шпильки с белым жемчугом и миниатюрная тиара.

   — А ваш чёрный браслет, этот ужасный браслет, совершенно не подходящий по стилю, не снимается! — стилист закатил глаза. — Это возмутительно! Снимите его немедленно!

   — Я не могу, — призналась девушка. — Он действительно не снимается.

   — Ну вот как можно работать в таких условиях?! — простонал мастер, падая в свободное кресло и хватаясь за сердце. — Я убит! Растоптан! Оскорблён в лучших чувствах! — Оживившись, приподнялся. — А ваш кавалер тоже не сможет снять браслет? Зачем тогда принёс сапфиры в белом золоте? Зовите! Зовите же его сюда!

   Не дожидаясь реакции Даны, вскочил с кресла, бросился к двери, распахнул её и энергично замахал рукой:

   — Вы! Да-да, именно вы, невозможный человек, мешавший мне создавать красоту! Идите скорее сюда! Снимите с прекрасной леди вон то жуткое уродство!

   — Могу лишь сделать его невидимым, — боевик вошёл в помещение и остановился на пороге, рассматривая Лидану. — Андреа, вы скромничали, говоря, что не маг. Когда вы успели заменить мою спутницу настоящей Снежной королевой?

   — Вы бессовестно льстите, — всплеснул руками стилист. — Но продолжайте, умоляю, продолжайте! И сделайте что-нибудь с тем жутким браслетом, он меня угнетает!

   Атор подошёл к девушке, коснулся её браслета своим, и тёмная полоса, охватывающая запястье герцогини, стала прозрачной. Подлетевший стилист тут же застегнул на руке Лиданы браслет с сапфирами и умилённо вздохнул:

   — Я всё-таки гениален. Ах, какое совершенство снова создал Андреа Темплеро! Нет-нет, исходный материал был прекрасен, но я всё равно гений! Миледи, позвольте, я сам надену на вас маску. Вы восхитительны!

   Стилист рассыпался в комплиментах себе и Дане ещё долго. Проводил пару до двери, и даже идя к ожидающему экипажу, девушка ещё слышала удаляющийся голос Андреа Темплеро. И лишь одно её огорчало: боевик опять закрылся, и в янтарных глазах не отражалось ни одной эмоции. А ей так хотелось увидеть восхищение...

   — Вам не нравится? — спросила она, когда экипаж тронулся с места.

   Внутри было светло и невозмутимая холодность взгляда хаосита казалась личным оскорблением.

   — Поражён вашей красотой, — сдержанно донеслось в ответ.

   — По вам не скажешь, — слегка обиженно произнесла Дана. — Вы так холодно это произнесли...

   — Хотите знать правду о моих эмоциях, леди? — осведомился мужчина. — Считаете, что готовы к таким откровениям?

   — Полагаю, вы уже успели наговорить мне достаточно откровенностей, чтобы меня не испугала ещё одна, — брюнетка гордо вздёрнула голову.

   Атор вёл себя вежливо и чуть отстранённо, как того требовали принятые в свете правила. Лидане никогда не давалось искусство говорить полунамёками, но, тем не менее, когда боевик обращался к ней на «вы», девушка чувствовала себя гораздо уверенней.

   — Как пожелаете, — он чуть склонил голову.

   А когда снова поднял на девушку взгляд, Дана вздрогнула от неожиданности. Восхищение, страсть, восторг и жажда обладания... Сидевший напротив мужчина откровенно желал её и не собирался этого скрывать. Он молчал, лаская её взглядом, и это было намного откровенней слов. Но длилось это всего несколько секунд. Затем янтарные глаза боевика вновь стали непроницаемо спокойными.

   — Сегодня многие мужчины падут к вашим ногам, — произнёс он. — Это ваш вечер, Лидана, наслаждайтесь вниманием и комплиментами. И слушайте. Ручаюсь, узнаете много нового о нравах высшего общества и столичных аристократов. И позвольте себе сегодня быть Снежной королевой. Уверенной и гордой. Все мы носим маски, этим вечером — ещё и в буквальном смысле.

   Дана глубоко вздохнула, чувствуя, как заалели щёки. Но мужчина и не ждал ответа. Он достал из кармана чёрную бархатную полумаску, надел. И девушка моментально поняла, чей образ выбрал её спутник на этот вечер. «Ночной Кот», — герцогиня почувствовала, как губы сами собой расплываются в улыбке. Кажется, не только ей нравилась «разбойничья» тематика. Ночной Кот был личностью легендарной. По слухам, его банда грабила лишь тех, кто нажил состояние нечестным путём. И почти всю добычу пускали на добрые дела. Выкупали из тюрем должников, помогали бедным семьям. А девизом банды Ночного Кота была фраза «Грабь награбленное!»

   — Поможете? — Атор протягивал ей алую шёлковую ленту. — Чуть выше локтя на правой руке. И успокойтесь, я не собираюсь на вас набрасываться.

   Дана глубоко вздохнула. Самоконтроль лучшего имперского мага поражал. Вот так легко за секунду скрыть эмоции во взгляде… Ей такому ещё учиться и учиться. Взяла протянутую ленту, повязала её чуть выше правого локтя, как и просил мужчина. Именно так носил алую повязку легендарный Кот.

   Маскарад проходил в одном из столичных салонов, открытых по распоряжению Владыки Зиама. Устраивать пышные приёмы во дворце без повода и тратить на это государственные средства Император не желал. И нашёл выход. Балы, приёмы, маскарады и тематические танцевальные вечера проводились в трёх салонах. Еженедельно. Вход в них был платным. Таким образом, цвет арданского общества имел возможность показать себя, увидеть других, а казна от этого лишь выигрывала.

ГЛАВА 3

На балу Лидана произвела фурор. На маскараде были не приняты танцевальные карты, потому желающие познакомиться поближе с таинственной Снежной королевой недовольно косились друг на друга, справедливо опасаясь соперников. И уж конечно, больше всего завистливых взглядов доставалось Ночному Коту, в сопровождении которого явилась неизвестная прелестница.

   — Надеюсь, не откажетесь станцевать со мною вальс и танго? — негромко поинтересовался Атор, проводив девушку к столам с закусками и напитками и протянув ей стакан сока. — Сок? Или вино?

   — Вы приглашаете меня на самые откровенные танцы? — Лидана подняла бровь, попыталась скопировать ледяной голос боевика. — На вальс соглашусь. А танго — возмутительно неприличный танец!

   Хаосит улыбнулся, склонился к её уху и шепнул:

   — Согласитесь ещё и на танго, и откровенно неприличного ночью не будет.

   — Вы шантажист! — глаза девушки гневно сверкнули.

   — Самую малость, — скромно согласился мужчина. — Так понимаю, вопрос с танго решён в мою пользу. Скажите, моя Снежная леди, намерены ли вы сегодня танцевать другие танцы? Что мне отвечать претендентам на ваше внимание?

   — Что не возражаете, — Лидана через силу улыбнулась, холодно и вежливо.

   — Я так и думал, — кивнул Атор. Вновь склонился к ней и предупредил: — Если вам будут делать возмутительные намёки, а их непременно будут делать, не бойтесь отвечать наглецам.

   Едва распорядитель объявил кадриль, к девушке поспешили кавалеры. Первым оказался мужчина средних лет в костюме лорда вампиров.

   — Позвольте похитить вашу даму на танец, — протарабанил он, склоняясь перед Лиданой, но глядя на Атора.

   — Не вздумайте попортить ей кровь, — предупредил боевик.

   Пользуясь моментом, пока пары ещё не разошлись, представившийся лордом Дэниэлем «вампир» осыпал девушку комплиментами, заставив слегка зардеться от смущения и удовольствия. А при следующей встрече пар начал намекать, что был бы не против оказаться на месте её кавалера. В том числе и в постели. Герцогиня была неприятно удивлена тем, с какой лёгкостью он делал эти намёки. Причём звучали они почти безобидно. Первые, завуалированные, она оставила без ответа, и поняла, что напрасно, потому что лорд расценил это как позволение продолжать. Пришлось внять совету боевика и осадить нахала.

   — Я, знаете ли, ценитель прекрасного, и считаю, что предмет искусства должен принадлежать тому, кто обеспечит ему достойный уход и защиту, — мурлыкал лорд Дэниэль. — Мой крепкий меч к вашим услугам, миледи.

   — Если не боитесь, что ваш меч сломают по самую рукоять, попробуйте поговорить на эту тему с лордом Ночным Котом, который имеет честь меня сопровождать, — Лидана холодно улыбнулась.

   — Коты редко бывают верными, — поджал губы мужчина.

   — Зато они гораздо теплее вампиров, — парировала девушка.

   — Подумайте над моим предложением, — не сдавался лорд Даниэль, провожая её после танца к Атору. — Я буду ждать вашего ответа.

   — Ваша воля, — повела плечиками герцогиня.

   До того, как объявили вальс, она успела потанцевать ещё с тремя мужчинами. И каждый считал своим долгом предложить ей свою кандидатуру на роль любовника. Особенно изобретательным оказался седовласый «восточный шейх», воспевавший охоту и серебристую лань с глазами цвета тумана. К концу его тирады Лидана едва сдерживала смех. Ответила незадачливому сластолюбцу, что хозяин заповедника браконьеров вешает, и «шейх», понятливо вздохнув, отстал.

   Когда объявили вальс, девушка с лёгким волнением вложила холодные пальчики в ладонь Атора. Вздрогнула, когда он привлёк её к себе. Уверенно, не давая возможности возразить. Но — не более того, чем было позволено в этом танце. Лидана глубоко вздохнула, чувствуя тепло его ладоней. Почему-то его близость будоражила, заставляла сердце биться чаще. Может от ауры властности, окружавшей боевого имперского мага, может, от понимания, что этот мужчина всегда добивается своего. Хаосит умел танцевать, и девушка доверилась ему. Хотя бы на эти несколько минут. Отдалась мелодии и рукам партнёра, понимая, что он сделает всё, как надо, потому, что иначе не умеет. Музыка подхватила лёгкой волной, унесла вдаль. Она согревала, вела за собой, объединяла, и больше ничего не имело значения. В этот момент Лидане нравилось быть ведомой, скользить по залу в объятьях сильных рук, ловя на себе восхищённые взгляды.

   — Как первые впечатления от высшего общества? — поинтересовался Атор. — Полагаю, минимум двое из приглашавших вас господ сочли необходимым предложить вам себя на роль спутника.

   — Все четверо, — девушка чуть поморщилась. — Впрочем, весьма иносказательно. Ну и нравы в столице!

   — Местная знать, скрывая под маской лицо, обнажает истинные желания, — боевик привлёк её к себе. — На балах дебютанток и тематических вечерах вы такого не услышите. Но маскарад всегда отличался большей дозволенностью и менее строгими рамками поведения. А Снежная Королева слишком красива, чтобы не попытаться растопить лёд её холодности жаром своего … сердца.

   — Я оценила вашу тактичность, — герцогиня улыбнулась, прекрасно понимая, что о сердце в прозвучавших предложениях речи точно не шло. — Благодарю за комплимент.

   — Вы достойны восхищения, — с последним аккордом вальса Атор склонился к её руке, коснулся лёгким поцелуем пальцев, благодаря за танец. Выпрямившись, негромко произнёс: — Некоторую информацию по интересующему вас вопросу я расскажу потом. Наслаждайтесь вечером, моя леди. Благодарю за танец.

   У девушки перехватило дыхание. Когда он успел что-то выяснить? И что? Но боевик, заметив её интерес, лишь покачал головой и приложил палец к губам. Лидана раздосадовано вздохнула. И когда распорядитель объявил, что на следующий танец дамы приглашают кавалеров, из вредности отвернулась от мужчины и протянула руку какому-то молодому юноше в костюме друида. Тот расцвёл, бросил гордый взгляд на окружающих, и повёл спутницу к центру зала.

   — Любуюсь вами весь вечер, — начал он засыпать Лидану комплиментами с первых же нот зазвучавшей мелодии. — Вы прекрасны! Истинная Снежная Королева, богиня! Нежная шея, восхитительная грация движений. Я мечтал коснуться хотя бы края вашего платья, не то что руки.

   — Вы мне льстите, — девушка скромно опустила взгляд.

   — Нет, что вы! — пылко возразил друид. — Я счастлив, что судьба подарила мне танец с вами. Таких, как вы, нельзя касаться жадными руками, можно лишь любоваться издали, наслаждаясь совершенством, созданным Пресветлым. Вы прекрасны и хрупки, словно дорогой мокаэрский хрусталь. Одно неловкое движение, и от красоты останутся лишь осколки, иллюзия, она растает, словно льдинка под безжалостными лучами. Вы — совершенство!

   Он был единственным, кто искренне восхищался её красотой и при этом не предложил стать его любовницей. Когда танец закончился, галантно проводил её к столикам, протянул стакан золотистого вина.

   — Я предпочту сок, — покачала головой девушка.

   — Это тоже сок, — улыбнулся друид. — Сок виноградной лозы, вобравшей в себя тепло солнечных лучей и томную бархатистость звёздных ночей. Почувствуйте вкус лета, сладковато-терпкий, немного пьянящий...

   — Леди, кажется, ясно выразила своё желание, — прервал разливающегося певчим дроздом мужчину Атор, проводивший пригласившую его даму, похожую в кричаще-оранжевом платье на перезревшую тыкву, а не на лисицу, которой она пыталась быть на маскараде, к её спутнику. — Благодарю, что развлекли мою даму беседой.

   — О, это было приятно, — друид не спешил понимать намёк. Более того, лез на рожон. — Я с удовольствием бы услаждал её слух и дальше.

   — Как печально, что у вас не будет этой возможности, — боевик налил в чистый стакан сока из хрустального кувшина, протянул Лидане. — Вы не устали танцевать? Могу предложить вам прогуляться. Здесь чудесная оранжерея.

   — Этот бриллиант заслуживает достойной оправы, — юноша отставил бокал с вином и гневно сверкнул глазами.

   — Хотите поговорить об этом без свидетелей? — лениво осведомился Атор. Холода в его голосе хватило бы, чтобы моментально заморозить пруд в парке вместе с лебедями. — Я к вашим услугам завтра в полдень под старыми тисами. Надеюсь, знаете, где это.

   — Вы знаете, с кем разговариваете? — прошипел друид, вмиг растеряв лоск и обходительность.

   — Знаю, — кивнул боевик. — Маска не скрывает сущности, граф. И то, что вы пытались сделать, недостойно благородного человека. Я давал вам шанс отступить. Вы его упустили. Выбирайте: тихая встреча завтра под тисами, либо двину вам в челюсть прямо сейчас, и вы всё равно явитесь туда, куда я сказал, чтобы попытаться смыть кровью нанесённое оскорбление.

   Лидана переводила взгляд с одного мужчины на другого, не понимая, в чём дело. Узнанный граф меж тем стиснул зубы так, что на щеках заходили желваки. Выдохнул:

   — Не сомневайтесь, я буду! Непременно!

   — Превосходно, — любезно кивнул Атор. — Уважаемый, позаботьтесь сообщить друзьям, где они могут забрать ваш труп. Я не намерен хоронить чужого покойника.

   — Ещё посмотрим, кого унесёт Пересмешник! — друид ещё раз гневно сверкнул глазами, развернулся и, лавируя между гостями, направился к выходу.

   — Вы не ответили на предложение прогуляться по оранжерее, — словно ни в чём ни бывало, напомнил боевик, повернувшись к Лидане. — Окажете мне честь сопровождать вас? Обещаю развлечь интересной беседой.

   — Не откажусь, — герцогиня облокотилась на предложенную руку.

   Девушка поняла намёк. Видимо, обещанное «позже» наступило. А ещё она надеялась узнать, что же такого сделал пригласивший её на танец граф. В то, что боевик вызвал его ради развлечения, Лидана не верила. Слишком холоден был тон Атора. И слова о том, что шанс отступить у «друида» был, наверняка тоже прозвучали не зря.

   Накрытая стеклянным куполом оранжерея находилась на крыше, и вёл туда отдельный локальный портал. Мягкий, рассеянный свет, исходивший от купола, не раздражал глаз, играл с тенями от деревьев и декоративных кустарников в кадках. Воздух был пропитан тонким ароматом редких цветов. Боевик вёл девушку по широкому проходу, не сворачивая в боковые ответвления. У входа в некоторые на ветках были повязаны белые ленты, коробка с которыми стояла у входа.

   — Что это значит? — указав на одну из лент, спросила Лидана.

   — В конце каждого чётного прохода есть небольшой альков, — спокойно пояснил мужчина. — Белая лента у входа означает, что он занят желающими побеседовать наедине.

   Девушка в очередной раз поразилась бесстыдству столичных аристократов. Учитывая, какие предложения этим вечером слышала она, легко было догадаться, что беседовали в этих альковах весьма определённым образом. Словно в подтверждение, откуда-то из недр оранжереи раздался протяжный женский стон. Дана сбилась с шага.

   — Вот что бывает, если экономить на амулетах, ставящих купол тишины, — усмехнулся боевик. — Не беспокойтесь, моя леди, я позвал вас сюда не за этим.

   Они дошли до конца центрального прохода, свернули вправо. Атор открыл стеклянную дверь, ведущую на небольшой полукруглый балкончик. Тот тоже был застеклён, и ночная прохлада сюда не проникала. Лидана подошла к стёклам, любуясь ночным Арданом. Почувствовала, как на плечи легли тёплые ладони Атора, но не стала возражать, зачарованная переливами ночных огней на городских улицах. Казалось, будто балкон со стоящей на нём парой парит в воздухе.

   — Красиво… — прошептала девушка. — Не думала, что здесь так высоко.

   — Иначе не было бы смысла в отдельном портале, — отозвался стоящий за её спиной мужчина. — Но столичными улицами по ночам лучше любоваться издали.

   — Хотите сказать, что ночью в Ардане опасно? — слегка удивилась Лидана. — Городская стража в темноте хуже видит, или в принципе напрасно получает жалование?

   — Моя прекрасная леди, — в голосе боевика слышалась лёгкая ирония, — убийц, насильников и грабителей в любом городе больше, чем стражников. А ещё есть бродячие собаки, которые всегда готовы отщипнуть кусочек от зазевавшегося прохожего. И даже если никто из перечисленных, включая стражников, вам не встретится, можно заблудиться.

   — Вы хотели мне что-то рассказать, — напомнила Дана, не оборачиваясь.

   — Награда за вас увеличена до двух тысяч золотых, — Атор убрал руки, встал рядом, задумчиво рассматривая ночной Ардан. — У местных сплетников новая тема для обсуждения: что такого заманчивого в герцогстве С’аольенн, что ради этого за пропавшую наследницу рода готовы отвалить такие деньжищи. Не за каждую невесту дают такое приданое, сколько готовы заплатить за вас единственные претенденты на роль опекунов. Кое-кто считает, что алмазы из вашего герцогства идеально подходят для изготовления артефактов повышенной мощности. Если это так, могу согласиться с мнением, что за обладание такой жилой можно убить всех, кто мешает к ней добраться. В столице в ближайшее время ваши враги не появятся: по сложившейся негласной традиции, каждый аристократ, посещающий сердце нашей Империи, обязан устроить приём в тот же день, как засвидетельствует своё почтение Владыке. Разумеется, если речь не о приезде на государственный праздник. И о визите герцога Бергенсона знали бы минимум за месяц. Полагаю, городское дно тоже стоит на ушах. Местная Гильдия всяких мелких негодяев связываться с ФБМ побоится, даже если её главы узнают, где вы. А вот отдельные личности рискнуть могут. За тысячу ещё подумали бы.

   — Мне теперь вообще из Академии не выходить? — девушка вздрогнула. — Подлые твари… Почему они просто не могут оставить меня в покое?! Ненавижу их!

    — Теперь, когда ты достигла совершеннолетия и одобрение опекунов для брака не требуется, половина аристократических родов перегрызётся за право назвать тебя женой, — спокойно произнёс мужчина. — Единственная наследница герцогства — слишком лакомый кусочек. Время работает против Бергенсонов, что бы они ни задумали.

   — А почему вы вызвали того графа? — взгрустнув при упоминании о совершеннолетии, спросила девушка, решив перевести тему. — Он был вежливым. И ничего нехорошего мне не предлагал…

   — Этот вежливый молодой человек — слабенький ментальный маг, — усмехнулся Атор и снова перешёл на «вы». — Лучше всего внушить нужную мысль ему удаётся через алкоголь. Поэтому он так настойчиво предлагал вам вино. Выпили бы, и с удовольствием пригласили бы сего друида в один из альковов вести беседы о вечном и возвышенном. А тем, кто пытается возмущаться, закрывает рты золото его отца. Юноша привык к безнаказанности.

   — Вот … нехороший человек! — возмутилась герцогиня, мигом перестав сочувствовать будущему трупу. — Как низко и подло!

   — И не говорите, моя леди, — подтвердил хаосит. — Я едва удержался, чтобы не свернуть зарвавшемуся щенку шею прямо там. Особенно, когда он, вместо того, чтобы поджать хвост и удрать подальше, начал тявкать. Сам напросился.

   — А если он завтра придёт не один и не захочет драться честно? — нахмурилась Дана.

   — Как приятно, что вы обо мне волнуетесь, — боевик склонился в шутливом поклоне. — Он наверняка придёт не один. Не беспокойтесь, Лидана, на то, чтобы убить шайку бездарей, меня хватит. Особенно теперь, когда я знаю, что моя судьба вам не безразлична.

   — Я не беспокоюсь! — вспыхнула девушка. — Не стоит искать в моих словах то, чего в них нет!

   — Простите моё нахальство, — легко и абсолютно неискренне извинился Атор, разозлив свою спутницу ещё больше. — Ох, как сверкают ваши глаза, Снежная королева, того и гляди, растопят все льды мира.

   — Шут! — гневно припечатала Лидана, поражаясь тому, как легко и непринуждённо маг играл роль светского хлыща. — Проводите меня обратно в зал!

   — Как пожелаете, — мужчина галантно предложил ей руку.

   Он намеренно злил маленькую герцогиню, чтобы отвлечь её от грустных мыслей. От наблюдательного боевика не укрылось, как помрачнела девушка при словах о совершеннолетии. Атор хотел, чтобы сегодня Лидана чувствовала себя настоящей королевой вечера, принимая комплименты и купаясь в чужом восхищении. Ради неё в этот вечер он играл роль того, кем никогда не являлся — высокородного аристократа. И заметил, что девушка намного увереннее чувствует себя, когда общение идёт по знакомым ей правилам.

   Дана, опираясь на руку мужчины, в этот момент размышляла о другом. Светское общество на поверку оказалось совершенно не таким идеальным. Обыкновенные мерзавцы, только высокородные. Оно жило по тем же правилам, которые озвучил ей куратор при первой беседе в его кабинете. Условия диктовал сильнейший, остальные принимали правила игры. Маскарад действительно срывал маски с душ, скрывая лица. И то, что девушка успела увидеть, ей не нравилось. Лицемерие и двуличие цвели здесь пышным цветом, как и порочность. Насколько отличались балы, которые устраивались в поместье С’аольенн, от этого маскарада, красивого и фальшивого, словно позолоченная игрушка на ёлочной ветке. Сверкающий и манящий на первый взгляд и пустой внутри.

   — Я должна поблагодарить вас, — негромко произнесла она, чуть замедлив шаг и не поднимая глаз на Атора. — Столичное общество слишком отличается от того, к которому привыкла я. И нравы здесь… — она замялась, подбирая слово.

   — Хищные, — помог собеседник. — Не стоит благодарности, моя леди. Наблюдайте, сравнивайте, запоминайте то, что кажется странным. И не позволяйте себя кусать.

   — Постараюсь, — Лидана слабо улыбнулась.

   — Вы справитесь, — уверенно произнёс мужчина. — Больше уверенности, моя леди.

   В зале тем временем публику развлекал светловолосый, изящный мужчина, декламирующий стихи под аккомпанемент лютни. Лицо его скрывала бархатная полумаска.

   — Тимьян, один из самых известных арданских трубадуров, — шепнул своей спутнице Атор. — Ловелас, дамский угодник, везуч до безобразия. Талантлив. Умеет пройтись по грани приличий, но не скатиться в пошлость и оскорбления.

   — … Вы играете не по правилам, пьёте крепкий рилантский ром,

   Откровенны до неприличия, наплевав на людской закон.

   Убивая, смеётесь, ваша честь — острый серп Жнеца.

   Верный меч императорского дворца… — декламировал тем временем поэт.

   — Виртуоз, — Атор усмехнулся. — По большому счёту, он только что в четырёх строчках назвал известного вам имперского мага бесчестным подлецом, пьяницей, хамом и маньяком, получающим удовольствие от убийств, но при этом умудрился не перейти грань. Некоторые благородные господа пытались организовать Тимьяну встречу с Пересмешником за определённую сумму, но заказ на этого трубадура отказывается брать даже Гильдия. Слишком опасные у него покровители. Но о них вам знать не обязательно.

   Тимьян прочёл ещё несколько баллад, слегка иносказательных, но, судя по раздававшимся среди собравшихся смешкам, они отлично знали, о ком идёт речь. После, церемонно поклонившись, напомнил, что для того, чтобы продолжать радовать сограждан пищей духовной, поэту необходимы некоторые материальные блага. Знать не скупилась. В кожаную сумку трубадура просыпался настоящий серебряно-золотой дождь. А после распорядитель вновь объявил танцы.

   Двое следующих кавалеров намёков о продолжении знакомства в интимной обстановке не делали. А вот третий, пузатый мужчина с лихо закрученными усами, сделав несколько дежурных комплиментов, откровенно заявил:

   — Вы прекрасны, как утренний рассвет, я шикарен, как само солнце. Займётесь со мной любовью?

   — Разве только безответной, — сдержанно ответила Лидана. — Никакой другой предложить не могу.

   — Леди может отказать, но предложить я был обязан, — по-военному чётко склонил голову усатый. — Прошу прощения.

   — Извинения приняты, — милостиво согласилась девушка.

   После танца кавалер проводил её к Атору. Тот стоял в компании нескольких мужчин и о чём-то с ними беседовал. Одновременно с Лиданой и усатым к компании подошёл слегка прихрамывающий господин в серебристой полумаске. Хаосит кивнул усатому, собственническим жестом уложил руку девушки на свой локоть.

   — Господин барон, что случилось с вашей ногой? — любезно осведомился тем временем один из собеседников боевика у подошедшего.

   — Ох, господа, совершенно анекдотичная ситуация! — всплеснул руками барон. — Представляете, третьего дня один из моих слуг упал с лестницы и подвернул ногу. Я отправил его к лекарю. Слуга посетовал на крутые лестницы, лекарь выписал бедолаге наш знаменитый арданский бальзам и сказал хорошенько намазать. И что вы думаете? Этот олух старательно намазал лестницу! Как раз там, где поскользнулся сам. Теперь хромаю и я…

   Дружный хохот стал рассказчику наградой.

   — А со слугой-то что, любезный барон? — спросил второй из собеседников, господин в разноцветном плаще и маске лиса.

   — А что ему станется? — махнул рукой прихрамывающий. — Сослал его с глаз своих долой в деревню, в глушь! Пусть там пакостит! Господин Ночной Кот, мне знаком ваш янтарный взгляд. Скажите, могу ли я пригласить вас на деловой разговор завтра в полдень?

   — В полдень я занят, — холодно отозвался боевик. — Но к половине первого могу быть у вас.

   — Буду премного благодарен, — барон склонил голову, выказывая уважение стоящему перед ним человеку.

   — Господин Ночной Кот, представьте нам вашу прелестную спутницу! — обратился Лис к хаоситу. — Право, мы сгораем от любопытства, гадая, кто скрывается под маской холодной девы снегов!

   — Гадайте и дальше, — разрешил боевик. — Тайны моей леди принадлежат лишь ей. Я не вправе ими делиться. Прошу нас простить, господа. Через минуту наступит полночь, и я вижу, что наш любезный распорядитель уже спешит, чтобы объявить заключительный танец.

   — Танец страстной любви и жаркой ненависти, надежд и разочарований, — произнёс хромой барон, глядя на Лидану. — Говорят, будто хорошо танцевать его может лишь тот, кто сполна испил чашу наслаждений и горький яд утрат. Ваша леди так юна… Неужели она успела испытать воспламеняющую страсть и холод расставания? Впрочем, молчу, молчу.

   — Безусловно, это более достойное занятие, чем сверкать фальшивой ценностью пустых фраз, — согласился хаосит. — И куда полезней для здоровья.

    После вальса довериться Атору, как партнёру по танцу, было проще. Лидану смущало лишь одно: в последний раз танго она танцевала почти полгода назад, с учителем изящных искусств, выписанным на два месяца из столицы. Девушка не была уверена, что помнит все движения. Но едва зазвучала мелодия, все сомнения исчезли. Пристальный взгляд боевика завораживал. Шаг, другой, лёгкая, предвкушающая улыбка на его губах и хищный азарт в янтарных глазах. Но пока он ещё оставлял выбор — быть покорной жертвой в его руках или отвечать такими же дразнящими движениями, признавая главенство, но сохраняя самостоятельность.

   Лидана выбрала второй вариант. Уверенно встретила его взгляд, улыбнулась в ответ. Страх ушёл, оставив вместо себя опьяняющее чувство свободы. В ритме мелодии звучал жаркий, томный полдень, грохотала неудержимая горная река, чистая и прозрачная, чудился сладкий аромат ночных фиалок. Уверенные движения, огонь в глазах, стук сердец в унисон. Невидимая нить, соединившая её с Атором в этом танце, то натягивалась до предела, то вновь слегка провисала, давая возможность на миг отступить. Мелодия звала за собой, требовала полностью отдаться ощущениям, забыть обо всём. Чувствовать, как скользит прохладная ткань платья по разгорячённой коже, касаться бедром бедра, ощущать уверенную ладонь мужчины на своей ладони.

   Атор бережно наклонил её, почти целуя в шею, закружил, на секунду отстранил и вновь притянул к себе, обняв за плечи. Вдохнул дурманящий аромат волос девушки. Она улыбнулась в ответ, уверенно-дразняще, мол, попробуй, возьми! Удержи в руках вольный ветер. Боевик поднял её, не разрывая зрительного контакта, прижал, ведя за собой в жарком ритме самого страстного танца. Одиночество и страсть, холодность и пламя, доверие и ненависть — всё сплелось воедино, проникая друг в друга, и рождая причудливый, многранный, многообещающий мираж, так похожий на реальность.

   Музыка доиграла, стихли последние шаги, и наступившая тишина взорвалась аплодисментами. Лидана вздрогнула, перевела взгляд с Атора на гостей бала. Те аплодировали их паре. Хаосит легко коснулся губами её руки, произнёс:

   — Благодарю за танец. Вы великолепно чувствуете музыку.

   — О таком партнёре в танцах, как вы, можно лишь мечтать, — вернула комплимент девушка. И тихо добавила: — Благодарю.

   — Дамы и господа, вот и подошёл к концу этот чудный вечер, — объявил распорядитель. — Спасибо всем, кто почтил нас своим присутствием. Наш салон будет рад видеть вас ровно через неделю на тематическом чёрно-белом вечере.

   Он говорил ещё что-то, но Атор взял девушку за руку и повёл к выходу, непреклонно пресекая все попытки заговорить с ними. Экипаж уже ждал. Бросив несколько слов извозчику, боевик сел рядом с Лиданой, снял маску.

   — Сейчас заглянем на минутку к одному моему знакомому, а от него — в Академию, — произнёс он. — Не устали?

   — Немного, — призналась девушка, тоже снимая маску. — Спасибо вам. И … и за танец тоже. Он был восхитителен.

   Атор вспомнил нежное, податливое тело в своих объятьях, азарт и вызов в глазах девушки, запах вереска и горечавки от её волос, и на этот раз не смог удержаться. Желание опьяняло, прорывая плотину самоконтроля.

   — Дана, — хрипло шепнул он, привлекая девушку к себе, и сделал то, о чём мечтал с самого утра — впился в её губы страстным поцелуем.

   Лидана не оттолкнула его, тихонько застонала, прикусив нижнюю губу. Сейчас она подчинялась ему, как и в танце, признавая, что он главный, позволяя вести за собой. Боевик уложил её на себя, горячая ладонь скользнула по бедру, потянула вверх подол платья. Девушка охнула, чувствуя, как кончики пальцев мужчины скользнули по самой границе чулка, прикоснулись к обнажённой коже. Атор не отрывался от её губ, не давал ни единого шанса сопротивляться. Завоёвывал, покорял. И внезапно отстранил Дану, тяжело дыша.

   — Что же ты со мной делаешь? — прошептал он. — Хочу тебя, до безумия.

   — Вы обещали! — девушка испуганно отшатнулась. — Обещали дать мне время.

   — В этот момент я наверняка был не в себе, — хаосит глубоко вздохнул. — Обещал, Дана, обещал. Помню. Но сходить с ума от желания это, к сожалению, не мешает.

   — А не надо было меня целовать! — храбро заявила она.

   — Я не стану за это извиняться, — голос боевика был холоден, как северный ветер. Он снова привлёк её к себе и тихим, срывающимся шёпотом добавил: — Солнышко, я с утра мечтаю о том, как буду тебя ласкать. Совсем неприлично не будет, но тебе всё равно понравится.

   Он прошёлся языком у неё за ухом, быстрой, дерзкой лаской, и отпустил. Карета остановилась. Извозчик крикнул надорванным, простуженным голосом:

   — Приехали, господин!

   Атор легко выскочил наружу, подал руку Лидане. Они находились в старой части Ардана, одном из самых престижных кварталов столицы. Жильё здесь могли себе позволить немногие. К слову, столичный особняк рода С’аольенн находился именно здесь. Но сейчас они стояли перед небольшим домиком, кое-как втиснувшимся между соседними. На втором этаже светилось окно. Боевик дважды на серебристо мерцающую кнопку на косяке, и в доме послышался мелодичный звон колокольчика.

   За дверью раздались шаги.

   — Кто? — раздался надтреснутый старческий голос.

   — Открывай, Карлос, — отозвался Атор.

   В доме завозились, послышалось звяканье отодвигаемых засовов, а потом дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель выглянул невысокий пожилой мужчина с красным шарфом на шее.

   — Проходите, — пригласил он. Закрывая за ночными гостями дверь, бросил любопытный взгляд на Лидану. — Атор, полагаю, именно этой юной леди предназначен артефакт, над которым я работал целую неделю?

   — Ты проницателен, — бросил хаосит. — Впрочем, как всегда.

   — Я ещё и умён, — хихикнул артефактор, — иначе не дожил бы до своего весьма почтенного возраста. — Проходите. Чай, кофе, ликёры, ром?

   — Не будем утомлять вас своим присутствием, — покачал головой Атор.

   Мастер скрылся в одной из комнат и Лидана, воспользовавшись моментом, тихо спросила:

   — Это ведь тот самый Карлос Кортасар? Самый известный артефактор империи? Отец восхищался его талантом, даже подарил Ремону в качестве свадебного подарка две шкатулки для моментальной переписки. Мне казалось, господин Кортасар отошёл от дел ещё несколько лет назад…

   — Для некоторых он делает исключение, — холодно пояснил собеседник.

   Артефактор вернулся, гордо неся на ладони пару изящных серёжек с сапфирами. Две грозди винограда, полуприкрытые миниатюрными листочками из белого золота. Торжественно протянул их Лидане, пояснил:

   — Полностью скрывают ауру и отводят чужие взгляды. Вы сами можете определить тех, на кого их действие распространяться не будет. Для этого достаточно коснуться выбранного человека и одновременно поправить серьгу в правом ухе. Артефакт реагирует на осознанное действие, случайно отменить его действие вы не сможете. Посторонние будут вас видеть, смогут с вами разговаривать, если вы к ним обратитесь, но не запомнят.

   — Благодарю, — девушка приняла украшение. — Для меня честь носить артефакт, изготовленный самим Карлосом Кортасаром.

   — Лишь бы на пользу, — ответил мастер.

   — Ты продолжаешь совершенствоваться в ювелирном мастерстве, Карлос, — бросив лишь один взгляд на серьги, отметил боевик.

   — Чем ещё развлечься бедному старику? — тонкие губы артефактора дрогнули в улыбке. — Ирия вяжет шарфы, а у меня свои забавы. Чуть не забыл! — он хлопнул себя по лбу и почти бегом направился к той же двери. Вернулся, неся в руках чёрный шарф с двумя тонкими бежевыми полосками по краям, протянул Атору. — Вот, Ирия просила передать тебе, чтобы согревал зимой. Ну и я кой-чего добавил. Носи и не забывай стариков.

   — Вы с Ирией ещё молодым фору дадите, — боевик принял шарф. — Спасибо.

   — Будет время, заглядывай, — старик приподнялся на цыпочки и отечески похлопал мужчину по плечу. — Мы всегда тебе рады. А если предупредишь, Ирия испечёт свой знаменитый персиковый пирог. Можешь и не один приходить.

   — Учту, — Атор набросил шарф на шею. — Не возражаешь, если уйдём от тебя порталом?

   — Как тебе удобно, — разрешил Карлос.

   Хаосит активировал портальный амулет, кивнул Дане:

   — Прошу, моя леди. Тёмной ночи, Карлос.

   Когда девушка шагнула в арку портала, ей показалось, будто артефактор произнёс в ответ мужчине: «Береги себя, сынок». Но слова растворились в вязкой чернильной тьме перехода.

   Как и предполагала Дана, Атор открыл портал в свой блок в общежитии. Зажёг в комнате свет, задёрнул шторы. Повернулся к спутнице и мирно спросил:

   — Есть хочешь? Или просто чаю?

   — Чаю, — согласилась девушка, с плохо скрываемой тревогой посматривая на кровать.

   — Да, чуть не забыл, — мужчина взял со стула свёрток и протянул его девушке. — Взял на себя смелость заказать у Амелии Тейхейро ещё одно простое платье. Тебе ведь нужно во что-то переодеться.

   Он вышел из комнаты, не дожидаясь, пока смущённая Дана что-то ответит. Девушка развернула бумагу, внутренне готовясь увидеть какое-нибудь кружевно-развратное безобразие, вроде того, которым был забит шкаф, но реальность приятно удивила. Серое платье из нежного кашемира с завышенной талией, вставкой из ленты шоколадного цвета под грудью и романтичным бантиком. Длиной оно оказалось до середины голени. В подарок к нему портниха приложила чёрные чулки с кружевной резинкой и уютные тапочки с меховой опушкой и такими же шоколадными бантиками, как на платье. Оба «дополнения» были завёрнуты в отдельный пакет, а к ним прилагалась записка: «Подарок от мастерской. Буду рада видеть вас вновь. С глубоким уважением, А. Тейхейро».

   Платье сидело изумительно. Не стесняло движений, не обтягивало, и при этом не висело бесформенным мешком. Действительно было очень уютным, простым и домашним. Только браслет с сапфирами, который Дана так и не смогла снять сама, совершенно к нему не подходил.

   — Помогите, пожалуйста, — попросила девушка боевика, проходя на кухню.

   Атор обласкал её взглядом и едва сдержал улыбку. Лидана была такой милой и домашней в сером платье. Собранные в нетугую косу волосы, тапочки с бантиками. Нежная, ранимая, но от этого не менее желанная женщина. Его женщина. Он расстегнул застёжку на украшении, одновременно касаясь своим браслетом того, который скрыл по просьбе стилиста. Дана бросила испуганный взгляд на запястье, увидев, как наливается антрацитовой чернотой браслет.

   — Не бойся, тебя никто не обидит, — негромко произнёс мужчина, протягивая снятое украшение.

   — Кроме вас, — тихо отозвалась девушка. — Я благодарна вам за этот день, но я не имела права позволять вам дарить мне...

   — Стоп! — перебил её Атор. — Солнышко, во-первых, я не намерен тебя обижать, во-вторых, не спрашивал, хочешь ли ты принимать подарки. Смирись с тем, что тебе придётся это делать. Каждый раз, когда мне придёт в голову что-то тебе подарить. И это не обсуждается. Единственное, что ты можешь сделать — это сказать, что тебе нравится. Иначе буду выбирать подарки на свой вкус. И одевать тебя тоже.

   — Простите, — Дана опустила голову и зарделась. — Просто это… унизительно. Чувствую себя содержанкой.

   — Лично я не вижу ничего плохого в том, что хочу делать приятно своей женщине, — пожал плечами боевик. Усмехнулся: — Это как раз тот случай, когда могу, хочу и сделаю. Смирись, Дана. И получай удовольствие.

   Девушка молча сидела за столом, не решаясь поднять на него взгляд. Почему-то нужные слова сейчас не шли на ум. Объяснить свои чувства не удавалось.

   — Вы наверняка считаете меня неблагодарной, — тихо проговорила она. — Господин Атор, я действительно очень признательна вам за всё, что вы сделали. И за серьги особенно… Это был чудесный день. Вы устроили для меня настоящий праздник, но я не могу принять от вас украшения. И наряды тоже.

   — Хочешь снять это платье прямо сейчас? — поддел её мужчина.

   — Нет! — Дана вскинула на него испуганный взгляд. Поняв, что он пошутил, немного расслабилась, продолжила: — Не давите на меня, пожалуйста.

   — Вернёмся к этому разговору позже, — произнёс мужчина и категорично добавил: — Но все сегодняшние подарки ты примешь. Касательно артефакта. Можешь добавлять меня в список тех, на кого его действие не распространяется, можешь не добавлять, как пожелаешь. Я всё равно тебя отыщу, если понадобится. По браслету. В Академии эти серьги не носи, они только для выхода в город.

   — Я поняла, — кивнула девушка. Поколебавшись, спросила: — А господин Кортасар действительно сам сделал эти серьги?

   — Да, — боевик поставил перед ней чашку с зелёным чаем. — И камни тоже обработал сам.

   Лидана пила чай медленно, пытаясь отодвинуть момент возвращения в комнату. И переход к обещанному неприличному. Но кружка неотвратимо пустела. Вздохнув, девушка отодвинула её, подняла взгляд на Атора. Тот рассматривал её с привычной невозмутимостью в янтарных глазах, и сейчас Дана совсем не хотела знать, что скрывается за этой сдержанностью.

   — Я в душ, допивай чай и приходи в комнату, — произнёс он и поднялся. — Не вздумай сбежать. Бесполезно. Лучше выбери сорочку, в которой будешь спать.

   Когда дверь ванной закрылась за ним, Дана одним глотком допила остывший чай, торопливо выбрала самую целомудренную и закрытую сорочку, и, сжимая её в руках, села на кровати. Боевик вернулся в комнату в простой футболке и домашних штанах. Увидев в глазах девушки непередаваемое облегчение, ухмыльнулся:

   — Радость моя, только не говори, что ожидала увидеть меня в одном полотенце. Или вовсе без него. Иди умываться. Зелёное полотенце для тебя.

   Атор с удовольствием снял бы как минимум футболку, но эта ночь и так обещала стать настоящим испытанием на прочность. Дана была такой соблазнительной, такой желанной. В любой одежде. И в форме с утра, и в маскарадных нарядах, и в этом таком обыкновенном и неброском платье… Он едва удержался, чтобы не усадить её к себе на колени на кухне и продолжить начатое в экипаже. Скользнуть ладонью по стройной ножке к бедру, коснуться полоски обнажённой кожи между чулками и трусиками, целовать сладкие губы, ловя стоны наслаждения. А потом наконец-то позволить и себе получить удовольствие. Даже без проникновения. Но он пообещал, что совсем неприлично сегодня не будет. Придётся терпеть.

   Когда девушка вернулась в комнату, боевику стоило огромного труда подойти к ней медленно, не пугая ещё больше, а не наброситься, как голодающий на буханку хлеба. В длинной сорочке с тонкими бретельками и целомудренно зашнурованным вырезом на груди, взволнованная и смущённая, Лидана походила на нераспустившийся бутон той самой горечавки, которой пахло от её волос. Нежный цветок, пугливо свернувший лепестки. Но Атор помнил, как взволнованно вздыхала его девочка, когда он ласкал её грудь в тренировочном зале, как отвечала на его поцелуи. Нужно было лишь разбудить дремлющие в ней страсть и чувственность, выпустить их на волю, помочь цветку раскрыться.

   — Не бойся, — тихо проговорил он, укладывая её на кровать.

   Потушил свет, понимая, что в темноте Дане будет легче расслабиться. Не торопясь снимать с девушки сорочку, лёг рядом, поцеловал нежное плечико. Коснулся плотно сжатых от волнения губ, очень ласково, не принуждая, успокаивая. Дождался неуверенного, осторожного отклика, притянул Лидану к себе, поглаживая по спине, пересчитывая пальцами позвонки и понемногу, по полсантиметра, поднимая ткань вверх.

   — Не надо дальше… — испуганно взмолилась девушка, когда сорочка оказалась задранной до бёдер.

   — Доверься мне, — хрипло прошептал боевик. — Доверься, солнышко. Я тебя не обижу.

   Расценив молчание как согласие, не спеша, сдвинул ночнушку выше, поцеловал животик, пощекотал языком впадинку пупка. Услышал тихий полувздох-полустон. Ослабил шнуровку, легонько задевая рукой твёрдые вершинки грудок, коснулся их губами через тонкую ткань, стянул сорочку окончательно, отбросил на подушку. Девушка испуганно замерла, пытаясь прикрыть грудь ладошками. Атор не торопился. Ласкал её кончиками пальцев, едва ощутимо, реагируя на каждый вздох. Прикасался губами к тёплой атласной коже, бережно и нежно, отмечая, как понемногу расслабляется хрупкое тело в его объятьях, как на смену смущению и стыдливости приходит желание.

   Дана, поначалу умирающая от стыда от осознания того, что лежит перед боевиком в одних трусиках, теперь чувствовала, как от прикосновений Атора по телу растекается волна тепла. Девушка ощущала волнующее, неясное томление, странное чувство, дать которому название не могла. Мужчина уткнулся лицом в её волосы, шумно вздохнул. Шершавые ладони поглаживали нежную кожу груди, не касаясь напряжённых вершинок, и Дана чуть выгнулась, стараясь подставить несправедливо обделённые лаской соски под руки хаосита. Атор приподнялся, поцеловал её в висок, медленно спускаясь к шее, коснулся губами плеча, ключиц, задержавшись на впадинке между ними. После так же неторопливо, не пропуская ни единого миллиметра кожи, добрался до груди. Втянул в рот сосок, одновременно слегка сжимая и перекатывая между пальцев второй, и девушка тихонько ахнула от прокатившейся по телу волны удовольствия, вцепилась в простыню.

   Атор довольно улыбнулся. Маленькая герцогиня так сладко постанывала, так трепетала под его неспешными ласками. Он перевернул её на живот, медленно провёл языком вдоль позвоночника. Девушка издала полувсхлип-полустон, выгнулась, словно кошка. Мужчина изучал её, скользя поцелуями по спине, задерживаясь между лопатками, гладил по бёдрам и ягодицам. Дана чувствовала, как горячо и влажно стало между ног. Тепло, волнами прокатывавшееся по телу от поцелуев и прикосновений боевика, теперь концентрировалось там, пульсировало, заставляя желать более смелых, откровенных ласк.

   Мужчина вновь перевернул её на спину. Поцеловал мягкие, податливые губы, продолжая всё так же бережно и неторопливо касаться тела девушки. От неудовлетворённого желания сводило зубы, набатом стучала кровь в висках. Атор хотел целовать Дану так, чтобы у неё тоже закружилась голова от страсти, ласкать её по-настоящему, с жадностью ребёнка, получившего долгожданный подарок. Прикасаться к ней, не боясь испугать своим напором. Любить её пылко и исступлённо, чувствуя, как она выгибается навстречу. Раз за разом брать своё личное искушение требовательно, ненасытно, наслаждаясь музыкой чувственных стонов, всем телом ощущая, как его женщина трепещет от удовольствия. Но спешить было нельзя. И боевик сдерживал себя, запретив даже помышлять об удовлетворении своих потребностей. Был нежным и терпеливым, неторопливо подводя Лидану к вершинам блаженства, приучая невинное тело откликаться на его ласки. Всё, что он делал этой ночью, было лишь для неё. И ради неё.

   Проснувшись утром, Дана осмотрела комнату, поняла, где находится, и с тихим стоном ужаса уткнулась лицом в подушку. Какой кошмар! Она не просто позволила себя ласкать, она откровенно жаждала прикосновений боевика, его рук, губ… Пересмешник наверняка уже подготовил ей местечко в своих владениях за проявленное бесстыдство. А потом она ещё и уснула в объятьях Атора, так и не надев сорочку. Какое счастье, что он встал раньше!

   Кутаясь в одеяло и опасливо посматривая на дверь, девушка быстро надела вчерашнее кашемировое платье, оказавшееся ближе к кровати. Запоздало сообразила, что боевик может расценить это, как намёк на согласие остаться с ним на целый день. В самом деле, не уйдёт же она в свою комнату в тапочках? Но переодеваться Дана не решилась. Тихо приоткрыла дверь, приняв независимый вид, прошла в ванную. Долго умывалась холодной водой.

   — Ничего непоправимого не произошло, — тихо шепнула она отражению. — Всё хорошо… пока что.

   Девушка задумалась, что делать дальше. Атор держал слово, не пытался ночью принудить её к близости, но ласкал так, что замирало сердце. Даже сейчас при воспоминании о том, что происходило ночью, Дана смущённо покраснела, чувствуя, как пересохло в горле, и инстинктивно сжала бёдра. А если бы Атор коснулся её… там? Не легонько, через ткань белья, а по-настоящему? Наверное, именно это и будет совсем неприличным. «А ведь он обещал, что будет соблазнять меня очень активно, — девушка плеснула водой в лицо. — Хватит об этом думать! И так уже позволила ему слишком много!» «И осталась довольна», — вкрадчиво подсказал внутренний голос, который девушка тут же попыталась заглушить. Дана догадывалась: ещё несколько ночей в объятьях боевика, и она действительно станет его любовницей. Вполне добровольно и с удовольствием. Значит, надо было как-то оградить себя от его прикосновений. Но подумать над этой идеей юная герцогиня решила, когда окажется в своей комнате.

   — Доброе утро, — чуть смущённо поздоровалась она, проходя на кухню.

   — Доброе утро, солнышко, — Атор привлёк её к себе и поцеловал в щёку. — Ты как раз вовремя, завтрак уже готов.

   — Спасибо, не хочу, — девушка высвободилась из его объятий.

   — Не любишь яичницу?

   — Не хочу есть.

   — Странно, — боевик достал из шкафа две тарелки. — Обычно после страстной ночи все хотят есть. Похоже, я был неубедителен. Исправлюсь.

   Лидана покраснела, как помидор и выпалила:

   — Не надо исправляться, всё было… было убедительно!

   — Вот как? — на губах мужчины появилась лёгкая улыбка. — Тебе понравилось?

   — Давайте сюда ваш завтрак! — простонала вконец смутившаяся девушка.

   — Другой разговор, — усмехнулся боевик. — Как верно сказал однажды юный Бретон, голодный человек думает лишь о том, как утолить это чувство. А после еды можно и поболтать, верно?

   — О, Пресветлый!

   — Ты мне льстишь, — покачал головой мужчина. — Я ещё не успел сделать ничего, за что ты могла бы сравнить меня с божеством.

   — С вами невозможно серьёзно разговаривать, — выдохнула Дана.

   — Вот и не разговаривай, — Атор поставил перед ней тарелку. — Приятного аппетита.

   Ели молча. Дана вспомнила, что в полдень у боевика дуэль и от души порадовалась, что повод вернуться в свою комнату так, чтобы это не выглядело бегством, нашёлся. О чём думал хаосит, она не знала, изредка ловя на себе его спокойный взгляд.

   — Проясню некоторые вопросы по поводу наших отношений, — произнёс боевик, когда после завтрака они вернулись в комнату. — Меня вполне устроит, если ты будешь оставаться у меня с пятницы до понедельника. На следующих выходных у нас второй плановый поход, поэтому сегодня тоже ночуешь здесь. В походе — как получится. Значок советую носить открыто, меньше будет попыток тебя обидеть. На занятиях требовать от тебя буду столько же, сколько с остальных, как и раньше. На столе мешочек с деньгами — тебе на мелкие расходы. Закончатся, скажешь.

   — Я не буду брать у вас деньги! — попыталась возмутиться девушка.

   — Тысяча ночных тварей! — выругался мужчина, обжигая её взглядом янтарных глаз. — Лидана, это не вопрос и не предложение. Перед подружками выпендриваться будешь. Мне глубоко плевать на уязвлённую гордость и фанаберии скрывающейся герцогини, но МОЯ женщина не будет трястись над каждой монетой!

   Дана прикусила губу. Слова боевика хлестали по душе ледяной плетью. Опустила голову, пытаясь сдержать слёзы обиды. Когда-то, в той, мирной и счастливой жизни глупышка Лидана мечтала, что вырастет и встретит мужчину, который будет щедрым, заботливым, предусмотрительным, ласковым с ней и жестким с недоброжелателями. Не иначе, Пересмешник заглянул в мечты и исполнил. Вот, пожалуйста, получи, Даночка, самого опасного из имперских боевых магов, заботливого и вполне ласкового с тобой, предусмотрительного и щедрого... Правду говорил кто-то мудрый из отцовской книги с афоризмами: «Бойся своих желаний, ибо они могут сбыться».

   — Вернусь к трём, можешь подождать меня здесь, можешь уйти к себе, — сменил тему Атор. — Что ты будешь рассказывать подружкам, меня не волнует. Думаю, ты достаточно умна, чтобы решить это самостоятельно. Если уйдёшь в свою комнату, жду тебя не позже восьми. В принципе, это всё, что я хотел сказать. У тебя вопросы есть?

   — Вы вчера говорили, что этот граф, ваш противник, может выбрать нечестные методы, — поколебавшись, решилась девушка. — Вы же его из-за меня вызвали…

   — Пресветлый с тобой, солнышко, — усмехнулся мужчина. — Подлость в отношении тебя стала последней каплей. Он мне и до этого не нравился. Препротивнейший тип, по ошибке причисляемый к благородным. Он даже не собирается приходить. Отправит к вязам несколько слуг, письмо с извинениями, что он бы пришёл, да вот беда, свалился с острым воспалением хитрости, и не соблаговолит ли любезнейший противник принять в качестве удовлетворения некоторую сумму. Так что придётся мне лично навестить благородного юного графа и проследить, чтобы он прибыл к назначенному месту в срок. В качестве альтернативы предложу придушить его на месте.

   — Откуда вы всё это знаете? — такие подробности девушку шокировали.

   — Думаешь, я первый, кто его вызвал? Ему проще прослыть трусом, но остаться живым.

   — А если он вас убьёт?

   — Дана, — снисходительно улыбнулся Атор, — чтобы меня убить, нужно больше, чем один трусливый недомаг. Не стоит беспокоиться.

   На этот раз девушка возражать не стала. Она действительно немного волновалась. И уверенность боевика её не успокоила. Тихонько вздохнув, Дана взяла со стола серьги-артефакт, подошла с ними к сидящему на кровати Атору. Надев украшение, дотронулась кончиками пальцев до плеча боевика, одновременно поправляя правую серёжку. Спросила:

   — Сработало?

   Мужчина кивнул. Он оценил этот маленький, но важный шаг навстречу. Осторожно, чтобы не испугать, притянул Дану к себе ближе, уложив руки ей на талию. Девушка вздрогнула, но вырываться не стала, лишь в серых глазах плескалась настороженность.

   — Подаришь поцелуй на удачу? — спросил он.

   Поколебавшись, Дана кивнула. Высвободилась из его объятий, но лишь для того, чтобы сесть рядом. Прикрыв глаза, потянулась к боевику, неуверенно, несмело коснулась его губ. И замерла, отдавая инициативу ему. Атор воспользовался разрешением сполна. Пил её поцелуй, наслаждаясь им, как дорогим вином, чувствуя тепло её тела через тонкий кашемир. Оторвался на несколько секунд, чтобы поцеловать за ушком, коснуться шеи, и вновь вернулся к сладким, чуть припухшим губам. На этот раз страстно, так, что у Даны перехватило дыхание.

   В какой момент они оказались лежащими на кровати, девушка не помнила. Атор целовал её жадно, неистово, так, что пересохли губы. Дана дрожала от страсти и страха, чувствуя тяжесть мужского тела и его возбуждение, но была не в силах воспротивиться, остановить это безумие. Где-то на границе сознания здравый смысл ещё вяло мяукал что-то на тему того, что не пристало герцогине, наследнице рода, вести себя так безрассудно, но и он стремительно сдавал позиции.

   Наверное, только сейчас девушка поняла, о чём, стыдливо краснея, шептались служанки на кухне, и о чём с блеском в глазах говорили Мелисса и Таира. Дане было бесконечно хорошо в объятьях сильных рук Атора, и чопорная, воспитанная в строгости благородная леди отступила перед чувственной женщиной, пробудившейся от поцелуев и ласк боевика. И эта порочная, неизвестная раньше часть натуры Лиданы изнывала от желания снова ощутить прикосновение шершавых, но таких ласковых ладоней к груди, самой прикоснуться к мускулистому телу мужчины, ловя его рваное дыхание, такое же, как у неё.

   У Атора в прямом смысле слова темнело в глазах от желания и болезненного возбуждения. Он целовал лежащую под ним девушку, чувствуя трепет её тела, ласкал соблазнительные изгибы, мечтая сорвать с неё это платье, чтобы ничто не мешало касаться нежной бархатистой кожи. Хаосит отчаянно хотел Дану, слишком долго ждал момента, когда она, покорная, так чувственно постанывающая, окажется в его объятьях. Сероглазое солнышко. Его личное наваждение и проклятье, огонь, день и ночь горящий в крови.

   Он коснулся кончиком языка чувствительного местечка за ухом Даны, и она, выгнувшись, прижалась к нему ещё теснее. Тихий, воркующий стон, сорвавшийся с губ девушки, едва не свёл боевика с ума окончательно. Желание овладеть ею, сделать своей бесповоротно, стало просто невыносимым. Атор вновь вернулся к соблазнительному ротику, лаская её язык своим. Погрузил руку в шелковистые волосы Лиданы, безжалостно растрепав причёску.

   Ненасытные поцелуи боевика околдовывали Дану, она чувствовала, как странно и сладко пульсирует внизу живота. Требовательные, уверенные прикосновения Атора, шальной, горящий взгляд янтарных глаз, горячее, рваное дыхание. И внезапно он отстранился. Резко, оборвав поцелуй на полувздохе. Скатился с неё, тяжело дыша, сел на кровати.

   — Мне пора уходить, — хрипло произнёс он, не оборачиваясь.

   — Ещё только половина десятого, — непонимающе произнесла Дана, глядя на часы на стене.

   — Солнышко, я не о дуэли, — невесело усмехнулся мужчина. — Ты ещё не поняла, как действуешь на меня? Я не хочу спешить. Не сейчас.

   Потёр лоб ладонью, поднялся. Повернулся к Дане уже с привычным спокойно-отстранённым выражением лица. Поинтересовался:

   — Что ты решила? Дождёшься меня здесь?

   Лидана села на кровати, опустила голову. Прошептала:

   — А с вами нельзя? Я бы где-нибудь погуляла, пока вы будете заняты.

   — Нежелательно, — покачал головой боевик. Мягко укорил: — Дана, будь смелее. Какой смысл бегать от проблем, отодвигая встречу с неизбежным? Не сегодня, так завтра к концу занятий как минимум весь твой курс будет знать, что ты моя женщина.

   — Тогда пойду к себе, — девушка вздохнула, в очередной раз поражаясь, как тонко мужчина чувствует её страхи и её настроение. — А господин Ренуа сегодня будет в лазарете? Я бы зашла ещё и к нему…

   — Была бы воля Рида, он бы жил в своей лаборатории без перерывов на еду и сон, — усмехнулся Атор. — Значит, у него и встретимся.

   Он вышел из комнаты, и Дана бессильно уронила голову на колени. Собственная реакция на имперского мага страшила её не меньше, чем грядущие сплетни. И намерение просто не поддаваться соблазну теперь казалось не такой уж хорошей идеей.

   — Не поддашься тут… — тихонько прошептала девушка себе под нос, вспоминая жаркие, страстные поцелуи, приятную тяжесть мужского тела, краснея от того, что подсознательно желала продолжения.

   И осознание того, что если бы боевик не остановился сам, она бы не стала ему мешать, совсем не радовало. А вот то, что этот сильный, уверенный в себе, спокойный мужчина хотел её, оказалось неожиданно приятным. Дана не понимала, что он в ней нашёл. Та же Мелисса, на её взгляд, была куда привлекательней. Но Мелиссе он отказал... «И как убедить его не трогать меня?» — Лидана задумчиво прикусила губу. Атор обещал дать время, но она таяла от его ласк и почти не сомневалась, что если боевик продолжит начатое этой ночью, она просто не сможет его остановить, и к утру станет падшей женщиной. Этого девушка допустить не могла.

   Проблема была в том, что нарушать договорённость о том, что три ночи в неделю она проводит рядом с Атором, Дана не хотела. К данному слову она относилась почти так же трепетно, как боевик, придерживаясь мнения, что не стоит обещать, если нет уверенности, что выполнишь. Значит, нужно было каким-то образом добиться того, чтобы мужчина прекратил её соблазнять. И у девушки даже появилась интересная мысль. Идею следовало хорошенько обдумать, желательно, в спокойной обстановке. А заодно решить, что говорить подругам… Девочки наверняка волновались, куда она пропала. Дана потёрла лоб, размышляя. Говорить о том, что Атор её не тронул, было нельзя. Поддерживать образ грубого почти насильника не хотелось. Придётся обойтись без подробностей и сказать, что не хочется об этом разговаривать. Подруги должны понять.

   О том, как объясняться с друзьями, Лидана даже думать не хотела. Боялась увидеть в их глазах осуждение, боялась, что они отвернутся от неё, решив, что Дана просто искала выгодного мужчину… Ниэль, может быть, и не станет осуждать открыто, Маттис пожмёт плечами и в обычной грубовато-откровенной манере заявит что-то вроде: «Нормальный ход, лучше Атор, чем тот твой дружок с родинкой на щеке». Мирта он почему-то невзлюбил с первого взгляда. А реакцию Феба, Террена и особенно Алехно девушка предсказать не могла. Опасалась, что друзья теперь будут считать, что она докладывает боевику обо всём, что происходит в группе, пропадёт лёгкость общения, и она останется одна. Рассчитывать на понимание и сочувствие со стороны парней Дана не решалась. И стыдилась того статуса, который получит в глазах однокурсников.

ГЛАВА 4

С утра в лунницу Лея волновалась, подбирая подходящий для поездки к матери наряд. Перерыла весь шкаф, безжалостно вытряхнув на кровать весь скромный гардероб, и в итоге не придумала ничего лучше, как надеть уже привычную студенческую форму. Лея верила, что Алвар сумеет защитить её от любой неприятности, но форма придавала дополнительную уверенность. Угнетало девушку лишь одно: мать сухо отвечала на её письма, и между строк сквозило недовольство тем, что дочь не покорилась своей судьбе. Нет, прямо она не писала, но намёки на то, что у семьи могут быть проблемы из-за поступка Элеи, проскальзывали явно.

   Лея взглянула на дремлющую Альму, с головой накрывшуюся одеялом, и вздохнула. Подруга ещё накануне пожелала ей удачной поездки, заявив, что с утра будет спать. Девушка проверила, на месте ли подписанное деканом разрешение на выход из Академии, и, распихав вещи по полкам, выскользнула за дверь. Обращаться к куратору Лея до сих пор боялась и не понимала, как у Альмы язык повернулся назвать его привлекательным. Вот то ли дело Алвар… Девушка мечтательно вздохнула. Её синеглазый брюнет был идеален. Лею беспокоило лишь одно: Алвар, ночуя в Академии, каждый раз мягко, но настойчиво вечером выпроваживал её из комнаты, ссылаясь на то, что они не женаты. А влюблённой девушке так хотелось остаться, и она искренне не понимала, что дурного, если они просто будут спать рядом.

   Алвар ждал её у ворот Академии. Подхватил, закружил, нежно поцеловал. Лея таяла от счастья, глядя в любимые синие глаза, лучащиеся теплом.

   — Чудесно выглядишь, bella, — ласково улыбнулся ей парень. — Карета уже ждёт нас.

   — А мы можем заехать в кондитерскую? — Лея смущённо опустила взгляд. — Я хотела взять что-нибудь сестрёнкам.

   — Я обо всём позаботился, — маг крови легонько щёлкнул её по носу. — Конфеты и пирожные маленьким будущим родственницам, букет белых роз для тёщи. Лея-я-я, учись доверять мне.

   Девушка радостно улыбнулась, чувствуя, как тепло на душе от заботы будущего мужа. Алвар поцеловал её в макушку и пара, предьявив разрешения, вышла за ворота Академии. Извозчик, докуривающий самокрутку, завидев молодого мага, бросил цигарку под ноги, растёр её сапогом, и запрыгнул на козлы.

   — Прошу, — Алвар открыл дверь кареты, подал руку Лее, помогая взобраться. — Любезнейший, сколько до Крайнита ехать?

   — Три часа, господин маг, — прокуренным голосом отозвался мужик.

   — Благодарю, — кровавик сел напротив Леи, захлопнул дверцу.

   Через застеклённое окошко, затянутое ситцевой шторкой, проникал неяркий свет осеннего утра. Лея зевнула, прикрыв рот ладошкой. Алвар тут же пересел к ней, обнял девушку, позволяя устроиться на его плече.

   — Спи, милая, — шепнул он. — Я разбужу тебя, когда будем подъезжать.

   Девушка проснулась сама, примерно через час. Сонно потянулась в объятьях жениха, хрипловатым со сна голоса спросила:

   — Далеко ещё?

   — Да, — Алвар погладил её по щеке. — Спи, bella.

   — Я уже выспалась, — Лея выпрямилась, расстегнула и сняла пальто, бросила на лежащую на сидении стёганную куртку мага. — Не ожидала, что будет так тепло… Несколько раз ездила в почтовой карете, и там осенью дикий холод.

   — Я не мог позволить тебе замёрзнуть, — мягко улыбнулся мужчина.

   Лея потёрлась о его плечо и решилась задать волновавший её вопрос:

   — Алвар, почему ты ни разу за это время не пригласил меня остаться на ночь у тебя?

   — Маленькая, наивная, любимая bella, — тихо рассмеялся маг крови, — разве я не рассказывал тебе про особенности своего дара? Ты моё наваждение, самая желанная и сладкая женщина. Если ты останешься со мной на ночь до свадьбы, я не удержусь. Мне хочется, чтобы у нас всё было правильно, Лея.

   — Но ты же меня раздевал, — девушка смущённо зарделась, но продолжила, — и целовал… всюду. И удержался.

   — Это было непросто, — мурлыкнул Алвар, расстёгивая пуговки на её рубашке, — очень непросто. Но ты права, птичка, я бессовестно долго пренебрегал обязанностями жениха и почти не целовал тебя. Дашь мне шанс исправиться?

   Лея кивнула, чувствуя, как забилось сердце в радостном предвкушении. Она безоговорочно доверяла молодому магу, и не сомневалась, что ничего дурного Алвар не сделает. Прикосновение его губ было властным, призывным, требовательным. Пряди мягких волос кровавика упали на её лицо. Девушка прижималась к нему, чувствуя, как тёплая ладонь парня скользит по её животу под футболкой, поднимаясь выше.

   Лея тихо всхлипнула от удовольствия, когда Алвар накрыл рукой её грудь, и маг тут же воспользовался этим, чтобы ещё глубже проникнуть языком в её рот. Коснулся её языка и отступил, чтобы снова вернуться. Синеглазый искуситель играл с ней, медленно распаляя, дразня обещанием большего. А ладонь, накрывавшая грудь девушки, не шевелилась, хотя Лея изнывала от желания почувствовать, как Алвар поглаживает нежную кожу.

   От настойчивых, захватывающих дух, жарких поцелуев у девушки даже слегка закружилась голова. Мягкие, деликатные соприкосновения языков, бережное, чувственное посасывание нижней губы, и больше ничего. Лея дрожала в объятьях жениха, ощущая, как горячо стало между бёдер. Одежда раздражала, хотелось ощутить прикосновения любимого всем телом.

   — Алвар… — тихонько простонала она, воспользовавшись секундной передышкой, когда маг оторвался от её губ.

   — Да, птичка? — в синих глазах бушевало пламя.

   — Пожалуйста, погладь меня, — бессильно откинувшись на спинку сидения, попросила она. — Я… я прошу тебя.

   — Разве я могу отказать своей любимой девочке? — мурлыкнул кровавик, одним движением задирая её футболку до шеи. Взглянул и недовольно цокнул языком. — Bella, давай снимем с тебя футболку? Рубашку наденешь обратно.

   Лея согласилась бы на что угодно. Даже совершенно раздеться для него прямо здесь, в карете.

   — А ты снимешь футболку? — она потянулась к его груди, но Алвар перехватил её руку, поцеловал в запястье и покачал головой.

   — Я разденусь в другой раз, птичка. Изучишь меня всего, обещаю.

   Потянул с её плеч рубашку, снял футболку. Умело и быстро расстегнул бюстгальтер, и Лея попыталась стыдливо прикрыться ладошками. Маг ласково улыбнулся, и снова накинул рубаху на плечи Леи, лаская девушку взглядом. Настойчиво, но бережно развёл её руки в стороны, любуясь открывшейся картиной. Склонил голову к её груди, медленно лизнул один сосок, потом второй, выдохнул:

   — Ты совершенство!

   Лея зажмурилась от удовольствия, полностью отдаваясь во власть чудесных ощущений, позволяя парню ласкать её так, как он считал нужным в этот момент. Когда он обхватил сосок губами и начал нежно посасывать его, девушка тихонько застонала, выгибаясь ему навстречу. А когда Алвар отстранился, непонимающе распахнула глаза. Встретилась с ним взглядом, и от выражения лица мага у неё захватило дух. В его глазах было столько нежности и любви. Никто и никогда так не смотрел на Лею.

   — Ты восхитительна, ma bella, — прошептал он, проводя пальцем по её губам. — Ты прекрасна.

   Медленно, не торопясь, провёл ладонью по подбородку, шее, по ложбинке между грудей, остановился на талии. Улыбнулся, хитро и предвкушающе.

   — А что дальше? — шёпотом спросила Лея.

   — А чего ты хочешь, птичка?

   — Не знаю, — так же тихо произнесла она.

   Несмело коснулась его рубашки, провела ладонью до груди. Рука Алвара скользнула по её телу, в точности повторяя движение. Лея выпрямилась, чуть закусив губу, провела большими пальцами по его груди в стороны, глядя в тёмную синеву глаз мага. Он снова повторил её движение, задев большими пальцами напряжённые, чувствительные соски. Девушка ахнула, подалась ему навстречу. Алвар тихонько рассмеялся и склонил голову, вновь лаская нежную кожу языком. А после отстранился, приподнявшись, поцеловал её в уголок губ и шепнул:

   — Одевайся, bella, я хочу довезти тебя невинной. А если мы продолжим, гарантировать этого не смогу.

   — А… прямо здесь? — Лея смутилась, совершенно не представляя, как это возможно. — Тут же тесно.

   — Лея-я-я, — укоризненно протянул жених, помогая ей застегнуть бюстгальтер и протягивая футболку, — ты даже не представляешь, с каким удовольствием я бы тебе показал, что места здесь более, чем достаточно. Погоди, птичка. Поженимся, и я удовлетворю твоё любопытство в полной мере. А пока хватит. Пощади мои нервы.

   Ещё часть поездки Алвар, уступив наконец настойчивым просьбам Леи, рассказывал ей о своей семье, об архитектурных проектах, которыми занимался его отец, о том, как огорчился Аалто-старший, узнав, что сын — маг крови.

   — Он ещё до моего рождения договорился со своим главным конкурентом, что неплохо бы поженить детей и объединить два рода, а когда появился я, с главенствующим даром магии крови, безумно расстроился, — парень поглаживал ладошку невесты. — Зато мой младший брат его не разочаровал. Кирон слабенький маг земли, но этого вполне достаточно, чтобы унаследовать семейное дело и развивать его. А у конкурента дочь, на год моложе Кира. Так что и тут проект отца вполне реализуется. Я познакомлю тебя с ними после свадьбы. Уверен, вы друг другу понравитесь. Мать точно будет счастлива.

   Лея улыбнулась и положила голову на плечо любимого. От его слов на душе было так тепло, словно сам Пресветлый ранним утром осенил девушку своей благодатью. Лея до сих пор не могла поверить, что ей так повезло. Алвар дарил ей нежность и тепло, не требуя ничего взамен. Он был кислородом, без которого Лея задыхалась. В последнее время она жила от встречи к встрече, автоматически выполняя задания, и мечтая поскорее услышать родной голос любимого, взглянуть в его синие глаза и в очередной раз поблагодарить всех богов за чудесный дар — счастье разделённой любви.

   — Я скучаю по тебе, — тихо призналась она. — А когда ты рядом, пытаюсь запомнить каждую минуту, чтобы скучать чуть-чуть меньше, когда ты уйдёшь. Но это не помогает… Наверное, мне всегда будет тебя мало.

   — Я тоже люблю тебя, bella, — маг крови поцеловал её в висок. — Ты моё счастье. Спасибо, что ты есть в моей жизни, Лея.

   Девушка всхлипнула от переполнявших её чувств. Алвар бережно смахнул слезинку с её щеки и погладил невесту по волосам, ласково, как ребёнка. Несколько секунд помолчал, а потом серьёзно произнёс:

   — Птичка, я должен кое-что тебе рассказать. Не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки. После этого ты можешь от меня отвернуться, начать презирать или бояться. Но клянусь своим даром, я скорее умру сам, чем обижу тебя или позволю кому-то причинить тебе вред. — Он вздохнул, подбирая слова. — Давно нужно было это сделать, но я боялся тебя потерять…

   — Алвар, я… — Лея подняла голову, собираясь сказать, что она никогда не отвернётся от него, но парень приложил палец к её губам и покачал головой.

   — Вначале выслушай меня, птичка, — глухо попросил он, — а потом скажешь всё, что захочешь.

   Сердечко Леи сжалось. Таким неуверенным и потерянным жениха она ещё не видела. Алвар ещё раз глубоко вздохнул, собираясь с духом, и словно бросаясь в омут с обрыва, резко поднял голову и взглянул на невесту.

   — Магия крови, Хаос и Тьма относятся к так называемым «чёрным» силам, и ни про одну из них не расскажут на лекциях. Чтобы овладеть магией крови, если это главенствующий Дар, нужно убить человека.

   Лея замерла, ощущая на каком-то подсознательном уровне, что дальше будет жутко и страшно. Авей Квабарюн на лекциях действительно практически не упоминал о трёх «чёрных» силах, лишь сказал, что за них маг платит особую цену. Алвар между тем продолжал тихим, чужим, отстранённым голосом:

   — Нас было пятеро, четверо парней и девчонка. Микаэль Ларош, куратор «кровавиков», ночью привёл нас в городскую тюрьму, чтобы мы выбрали себе жертву среди приговорённых к смертной казни. Сказал, что мы почувствуем, кого захочет сила. Существует зависимость: мужчина, чтобы подчинить себе главенствующий дар, должен убить женщину, и наоборот. Я сразу понял, что это она, как только увидел. Зеленоглазая блондинка в застиранной, но чистой тюремной робе или как там называются эти одежды, с убранными в две косы волосами. Сидела на узкой кровати и смотрела на нас сквозь решётку. Устало, но без страха. Так, словно нас не существовало, и она ничего не чувствовала. Никто из наших ею не заинтересовался, а я застыл, как вкопанный. Чувствовал ненависть, злость, поднимающуюся изнутри, словно нечто древнее, то, что сильнее меня, поднимало голову. Хотелось отхлестать её по щекам, заставить эту тупую, покорную маску безразличия треснуть, увидеть в неживых глазах хоть что-то. И мне её отдали. Точнее, не мне, а тому, что в этот момент мною руководило. Но я помнил и осознавал всё, до последнего момента. — Парень на секунду умолк, сжал кулаки так, что побелели пальцы, и снова заговорил. — Она была приговорена к повешению за то, что состояла в какой-то там подпольной организации, местном сопротивлении власти, готовящей покушение на Императора. По их задумке, девчонка должна была устроиться помощницей повара и отравить Владыку. Придурки. Их накрыли одним махом. И приговорили всех. Даже не пытали, все они признались сразу, надеясь на снисхождение. И некоторым даже повезло, они умерли почти легко. На следующий день, на площади. А она досталась мне. Нас отвели в одну из камер на нижнем ярусе. Толстые стены, тяжёлая дверь, через которую не проникал ни один звук. Там ничего не было, лишь охапка свежей соломы в углу. А у меня был нож. И моя ненависть. Не совсем моя, пробуждающейся силы, но… неважно. И желание убить. И время до утра. Я раздел её медленно, наблюдая за тем, как в пустых глазах появляется страх. Она была готова к тому, что я изнасилую её, а потом убью, но мой дар требовал иного. Вначале я просто гладил её, запоминая мягкость кожи, чувствуя, как бешено колотится её сердце, видя, как пульсирует тоненькая жилка на виске. А потом рисовал узоры, уже не пальцами, а кончиком ножа. Неглубокие, ровные, переплетающиеся друг с другом. Так, чтобы было красиво. Вначале она пыталась сопротивляться, а потом лишь безвольно лежала на разрезанной одежонке, перепачканной кровью, на этой соломе, и тихо плакала. Иногда я давал ей отдохнуть, поил водой, чтобы поддержать силы. И пока она пила, любовался алой вязью на её теле. Не трогал только лицо и грудь. Она слабела от потери крови, и с каждой каплей из её глаз уходила пустота, так взбесившая меня вначале, а жажда внутри меня затухала. Она просила убить её, я молча качал головой, отказывая. Она признавалась мне в том, о чём я её даже не спрашивал, о чём не хотел знать, но та сущность внутри меня, владеющая мною той ночью, урчала от радости, принимая её боль и кровь. А с первым лучом рассвета я убил её. Дар полностью подчинился мне, и я просто заставил кровь в её жилах течь в обратном направлении. Сердце разорвалось моментально. Потом парни рассказали, что они ещё и насиловали своих жертв. Моя сущность, руководившая мною в ту ночь, этого не потребовала. Такова плата магов крови за получение контроля над своим даром. Одна смерть, жестокая, мучительная, долгая. Так мало и так много. Теперь ты знаешь всё.

   Лея уже давно рыдала от жалости и ужаса. Она слышала затаённую боль в словах мага, понимая, что он совсем не гордится этим моментом в своей жизни.

   — Ты мог мне этого не рассказывать, — всхлипнула она.

   — Чтобы ты узнала случайно от кого-то другого и гадала, каким чудовищем был я в момент подчинения силы? — Алвар попытался улыбнуться, но получилось это плохо. — Если ты меня боишься и не хочешь видеть… какое-то время… я пойму. Но оставить тебя не смогу… И никогда не сделаю больно, если ты позволишь мне остаться.

   Вместо ответа Лея обняла его, спрятав лицо на груди парня. Помедлив, он обнял её в ответ, несмело, неверяще.

   — Давай просто забудем о том, что ты рассказал, — срывающимся голосом попросила девушка. — И я не хочу ничего знать о таких моментах твоей … работы.

   — Ты чудо, — прошептал Алвар, прижимая её к себе. — Клянусь, сделаю всё, чтобы ты никогда не пожалела о том, что решила быть со мной.

   Мать приезду дочери не обрадовалась, в отличие от сестрёнок, с радостным визгом выскочивших навстречу. Вышла на крыльцо, скрестив руки на груди и хмуро глядя на идущую от калитки Лею. Алвар остался договариваться с извозчиком о месте встречи, чтобы тому не пришлось мёрзнуть на осеннем ветру. Решили, что тот будет ждать пару в местном трактире.

   — Явилась, значит, — неласково проговорила мать. — Вспомнила о семье. Ну проходи.

   — Я Алвара подожду, — холодность матери неприятно шокировала девушку.

   — Полюбовника привезла? — Вилара Вьер брезгливо поморщилась. — Бесстыдница! Сестёр бы постыдилась!

   Она ушла в дом. У Леи от обиды перехватило дыхание. Совсем не такой представляла она встречу с родными. Её сестрёнки тем временем кружились вокруг Алвара, наблюдая, как парень достаёт из багажного отделения сумку. Лея вздохнула, отметив почти болезненную худобу близняшек и штопанную одежонку. Жених взглянул на неё и нахмурился.

   — Что-то не так? — тихо спросил он, подойдя.

   — Всё хорошо, — девушка слабо улыбнулась. — Просто… Не так представляла встречу с мамой.

   — Я с тобой, — парень ободряюще сжал руку невесты.

   — Девочки, идёмте в дом, — окликнула сестрёнок Лея. — Мы вам гостинцев привезли.

   Мать хлопотала у печки. Неодобрительно поджала губы, когда Лея представила своего спутника, нехотя произнесла в ответ:

   — Вилара Вьер.

   — Госпожа Вьер, — Алвар склонил голову, протягивая женщине букет, — примите эти скромные цветы.

   — Скромные? — приняв букет, Вилара окинула цветы оценивающим взглядом. — Да он не меньше пяти золотых! Лейка, вазу найди, а то эти две стрекозы разобьют ещё. И воды набери.

   — Не разобьём! — в один голос возмутились близняшки и умчались показывать сестре, где стоит ваза.

   Пока Лея разбиралась с букетом, Вилара Вьер, задвинув в печь чугунок с картошкой, поставила ухват, вытерла руки о висевшее у печи потрёпанное полотенце и спросила, явно из вежливости:

   — Чаю с дороги хотите?

   — Не откажемся, — согласился парень, разбирая привезённую сумку. — Мы с Леей немного гостинцев вам привезли.

   Помимо анонсированных Лее конфет для близняшек запасливый маг захватил два копчёных окорока, головку сыра и фрукты, и теперь выставлял всё это на стол. Вилара взглянула на него более благосклонно. Нарезав тонкими, почти прозрачными ломтиками часть одного из окороков и кусочек сыра, прибрала остальное в холодильный шкаф. Зато хлеб хозяйка кромсала толстыми ломтями, явно не жалея.

   — Госпожа Вьер, — приобняв вернувшуюся Лею за талию, Алвар повернулся к женщине, — я прошу разрешения жениться на Элее. Обещаю, что не оставлю вашу семью, и первым делом мы решим неприятный вопрос с долгом…

   Он сделал шаг вперёд, попав в полосу света, и Вилара, рассмотрев синие глаза парня, отшатнулась.

   — Никогда! Никогда она не будет твоей! Убирайся из моего дома, проклятый кровавик!

   — Мама! — охнула Лея.

   — Маг крови убил твоего отца, а ты привела в наш дом этого… — бушевала женщина. — Вон, я сказала! Убирайся! Не для тебя, кровавая тварь, я растила этот цветочек! Никакого брака! Лея, отойди от него немедленно!

   — Я уйду с ним, — девушка сжала ладонь Алвара и почувствовала себя увереннее. — Я люблю его, мама.

   — Предательница, — прошипела Вилара. Лицо её исказила ненависть. — Неблагодарная дрянь! Интересы семьи для тебя — пустой звук. Ты предаёшь память отца!

   Близняшки, перепуганные криком матери, забились под стол, не забыв, правда, стянуть по бутерброду. А женщина продолжала бушевать:

   — Ты всегда думала только о себе, Лея! Вместо того, чтобы смиренно принять свою судьбу и взять на себя обязательства по выплате долга, ты предпочла трусливо сбежать!Думаешь, мне было просто решиться отдать тебя энайке? Но я думала о нашей семье, о твоих сёстрах, о том, что мы не переживём зиму, — она всхлипнула. — А ты сбежала, не думая о том, как это скажется на нас…

   — Я пересылала тебе почти всю стипендию, — девушка едва не плакала. — Я не хочу торговать собой, когда есть честные способы рассчитаться с долгами. А сейчас Алвар готов помогать нам. Мы любим друг друга.

   — Я никогда не приму мага крови в семью! — взвизгнула Вилара. — И тебя прокляну, если посмеешь с ним остаться. Готова окончательно предать семью ради кровавой твари?

   По щекам Леи текли слёзы, она до боли сжимала ладонь Алвара, чувствуя его молчаливую поддержку, и голос её прозвучал тихо, но твёрдо:

   — Я не предаю семью. Но и любимого человека тоже не предам в угоду твоей ненависти. Мы уходим.

   — Ну и катись, неблагодарная дрянь! — мать подскочила к двери. — Только не думай, что я тебя с пузом на порог потом пущу, когда он тебя бросит!

   Лея держалась из последних сил, чтобы не зарыдать в голос. Слова матери ранили острее ножа. Вилара проследила, как они выходят за калитку, и напоследок припечатала с порога:

   — Надеюсь, у тебя хватит совести не забывать о сёстрах и продолжать ежемесячные переводы?

   — Не беспокойтесь, госпожа Вьер, — почувствовав, как вздрогнула и ещё сильнее сжала его руку Элея, ответил Алвар. — Я прослежу, чтобы мои будущие юные родственницы ни в чём не нуждались и жили в безопасности.

   Вместо ответа Вилара захлопнула дверь. Лея всхлипнула, дрожа, словно в лихорадке. Алвар повёл её прочь, обнимая за плечи, спеша уйти подальше от негостеприимного дома прежде, чем невеста окончательно впадёт в истерику. Разговаривал с ней, вдохновенно неся какую-то чушь, вплоть до пересказа экзаменационных билетов по предмету «Внешнеэкономические связи империи Ардан», понимая, что Лее важно просто слышать его голос, понимать, что она не одна.

   Извозчик как раз успел пообедать и, стоя у входа в трактир, раскуривал очередную самокрутку. Покосился на подходящих клиентов, отметил расстроенное личико девушки, заледеневший взгляд мага и понятливо запрыгнул на козлы. Алвар помог Лее подняться в карету, предупредил:

   — Я на минутку зайду в трактир.

   Девушка безучастно кивнула. Парень вернулся быстро, неся тёплый плед и термос с горячим чаем. Трактирщик вначале отказывался продавать такие нужные сейчас магу крови вещи, но пять золотых сотворили чудо. Алвара не волновало, что на эти деньги ушлый владелец заведения купит десяток пледов и два десятка термосов. Лее было плохо, и парень отдал бы и больше, лишь бы хоть немного унять боль, терзающую душу его любимой.

   — Если хочешь, доедем до ближайшего города и уйдём в Ардан порталом, — предложил он, садясь рядом с невестой и заботливо укутывая её пледом.

   — Не надо, — глухо произнесла Лея, глядя в одну точку.

   — Как хочешь, — Алвар поцеловал её в висок, крикнул извозчику «Трогай» и захлопнул дверь.

   * * *

   Имперская военная Академия, тот же день.

   Алехно, лёжа на кровати, задумчиво перебирал струны. Сидевший на стуле у окна Террен страдальчески морщился, измученный повторением нескольких нот на протяжении двух часов, но молчал. Ниэль делал вид, что читает конспект. Маттис уже полчаса наблюдал за последней осенней мухой, сонно ползавшей по потолку.

   — Ну хватит! — не выдержал Феб, вскакивая со стула и начиная расхаживать по комнате. — С Даной что-то странное творится в последнее время, а сейчас она вообще куда-то пропала. Я думаю, ей кто-то угрожает, несмотря на защиту Мирта. Что делать будем?

   — Я предлагал ей вариант, при котором её вообще никто не тронет, — Алехно отложил гитару. — Но у нашей подруги секретов больше, чем у главы Тайной канцелярии.

   — И что ты ей предлагал, позволь узнать? — насторожился Террен.

   — Фиктивную помолвку, — барон поднялся. — Что ещё я мог предложить? Это защитило бы Дану и от сплетен, и от посягательств. Но она отказалась, заявив, что не может принять это предложение… Право, я не понимаю, почему. Клянусь честью, ни в коем случае не принуждал бы её потом заключить брак.

   — А твои родители? — Ниэль нахмурился. — Может, дело не в тебе?

   — Эль, тебе тоже кажется, что Дана из ваших? — Феб остановился, пытливо глядя на друга.

   — Ну уж точно не из простых, — пробасил Маттис. — Я чувствую. Вы себя по-особому держите всегда. Ну, как объяснить… Есть в вас, благородных, что-то такое, как порода что ли.

   — Порода, — хмыкнул Террен. — Ты не про собак говоришь.

   — Да не знаю я, как это объяснить! — сын кузнеца разозлился. — Короче, с Мелиссой или там соседкой её, этой бл…, рыжей соседкой, в общем, могу пошутить там, сказать что-нибудь, ну, по-простому, по-нашему. А с Даной хочется вытянуться во весь рост и за языком следить, чтоб не ляпнуть чего. Другая она, понятно? И говорит по-правильному так.

   — Чья-то внебрачная дочь? — предположил Ниэль. — Поругалась с родителями и сбежала в Академию?

   — Возможно, — Алехно подошёл к окну. — Но это не объясняет, почему она скрывает своё имя. Если она незаконнорожденная, но росла и воспитывалась при семье отца, должна была сохранить фамилию матери. И Дана что-то говорила о мести. Феб, ты не помнишь, кому она там собиралась мстить?

   — По-моему, она не называла имён, — покачал головой Рандо.

   — Печально, господа! — барон потянулся, разминая мышцы. — Что ж, ждём нашу скрытную леди, ясность может внести только она. Так полагаю, она ушла в город и вернётся ближе к вечеру. Лично я готов со своей стороны пообещать ей помощь и поддержку.

   — Хорошая она девчонка, — согласился Террен. — Светлая, добрая. С такими рядом хочется становиться лучше.

   Маттис и Феб молча кивнули, а Ниэля можно было даже не спрашивать. Друзья искренне беспокоились о девушке, тем более, последние две недели Дана была чем-то встревожена, но делиться своими проблемами не спешила.

   * * *

   Ардан, дом Алвара Аалто

   Лея, укутанная в тот же плед, сидела за столом, безучастно глядя перед собой. Алвар всё-таки уговорил её переместиться в столицу порталом, не тратя время на дорогу. Извозчик был не в обиде: молодой маг рассчитался с ним полностью, да и клиенты, желающие доехать до Ардана с комфортом, нашлись быстро. Поездка для него оказалась очень прибыльной. Впрочем, юношу двойной заработок извозчика не интересовал. Его беспокоило состояние Леи, замкнувшейся в себе, совершенно угасшей после тяжёлого разговора с матерью.

   Мягкая и покорная по натуре девушка страдала, снова и снова вспоминая жестокие слова, брошенные в лицо самым дорогим человеком. Мать никогда не была ласковой, старалась переложить на Лею, как на старшую, больше всего обязанностей, но девушка любила её и сейчас не могла поверить в то, что ради своей ненависти, давней и застарелой, мать отказала ей в счастье, цинично заявив, что лучше бы дочь стала продажной женщиной, чем связалась бы с магом крови.

   Алвар поставил перед невестой травяной чай с пустырником, валерианой и ромашкой, с беспокойством взглянул в пустые, равнодушные глаза девушки. Он впервые столкнулся с почти откровенной ненавистью матери к собственному ребёнку, и не знал, как помочь любимой справиться с этим. Госпожа Вьер была ужасной матерью, и Алвар поклялся себе, что сделает всё возможное, чтобы близняшки Милана и Алана жили с ним и Леей. «Через два года отдадим их в пансионат с возможностью проводить каждые выходные дома, девчушки шустрые, пусть получают образование, — размышлял молодой человек. — А там посмотрим. Можно будет устроить к отцу на работу, либо ко мне секретарём и делопроизводителем. Найду партнёров: артефактора и техномага, откроем собственное дело. Выкупить свой пятилетний контракт могу хоть сейчас, денег хватит с лихвой… И девчонкам на приданое соберём, а то мамаша их через лет семь-восемь продаст, как поросят. Если доживут… Нет, сразу после свадьбы забираем их к себе. Тогда надо будет не этот дом выкупать, а подыскать побольше, чтобы нам всем хватило места. И с долговой распиской разобраться в ближайшее время, ещё не хватало, чтобы у моей птички были проблемы с гильдией энайке. Перебьются!»

   — Bella, пей, — мягко проговорил он, поднося чашку с тёплым напитком к губам Леи.

   — Не хочу, — бесцветно отозвалась девушка, но небольшой глоток сделала. — Алвар, я не понимаю, за что она так? Почему? Неужели я действительно такая плохая и неблагодарная дочь?

   Сдерживаемые слёзы наконец-таки прорвались. Лея расплакалась, выплёскивая боль и обиду. Самый родной и близкий человек в одночасье отвернулся от неё, вычеркнул из своей жизни, выбросил, как ненужную вещь. Лея оплакивала ширящуюся пустоту в душе, не понимая, как мать могла так поступить с ней? Всё, во что она верила, оказалось иллюзией. Любящей мамы, готовой принять, понять, приласкать, никогда и не было. Девушка плакала, чувствуя себя так, словно в одночасье оказалась сиротой. Душа болела, словно от неё отняли важную, жизненно необходимую часть. И лишь тёплые, надёжные объятья Алвара не давали Лее окончательно провалиться в чёрную, вязкую безысходность, чувствуя себя окончательно растоптанной и уничтоженной.

   — Не оставляй меня, пожалуйста, — всхлипнула она. — Я… я не переживу.

   — Никогда не оставлю, — уверенно пообещал парень, сцеловывая слезинки с её щёк. — Ты моё счастье, моя жизнь, моё дыхание, Лея. Моё сокровище.

   То, что она заплакала, было хорошим знаком. Невысказанные обиды разъедали душу, отравляя медленным ядом, и могли прорваться в самый неподходящий момент. Лея прижималась к нему, торопливо, глотая слова, рассказывая о наболевшем, обо всём, что успела передумать за несколько страшных часов, прошедших с того момента, как они с Алваром покинули негостеприимный дом Вилары Вьер. Жених внимательно слушал, ободряюще гладя девушку по плечам и по голове. Лея не обратила внимания, в какой момент он перевёл её из кухни в комнату, уложил на диван, укутал в плед, лёг рядом, согревая своим теплом. Выговорившись и выплакавшись, девушка обессиленно умолкла. Алвар всё так же бережно поглаживал её по голове, словно обиженного ребёнка, и Лея, прижавшись к его груди, слышала, как часто и громко стучит сердце парня.

   — Что мы будем теперь делать? — тихо спросила она. — Мама не даст разрешения на брак. Значит, до моего совершеннолетия пожениться мы не сможем?

   — Есть два относительно простых способа, но сразу скажу, что они мне не нравятся, — Алвар поглаживал её по голове. — Первый. Через твою кровь я могу воздействовать на твою мать, и она завтра же пришлёт нам разрешение на брак. Нечестно, и могут быть проблемы, если кто-то узнает об этом. Второй. Если ты забеременеешь и мы придём в ближайший храм, где я перед ликом Пресветлого признаю будущего ребёнка и приму ответственность за него и за тебя, нас поженят вне зависимости от того, совершеннолетняя ты или нет. Я безумно хочу от тебя детей, bella, много, большую, дружную семью, но ты сама почти ребёнок… Я бы подождал с детьми года два.

   Лея смущённо зарделась, представив себя с животиком, а потом Алвара, держащего на руках чудесную малышку со смоляными кудрями, как у отца. Почему-то она была уверена, что первой родится девочка.

   — Но ты сам говорил, что до того, как мне исполнится шестнадцать, нельзя, — уткнувшись в плечо мага, напомнила она. — И правила ФБМ запрещают…

   — Птичка, в любых правилах есть лазейка, — парень негромко рассмеялся. — К примеру, за воротами Академии правила тебя уже не касаются. Вот такие интересные двойные стандарты: если я соблазню тебя сейчас, мне за это ничего не будет. Если на территории Академии — у меня будут большие проблемы. Даже если интим случится с твоего согласия.

   — Я согласна на ребёнка, — Лея прикусила губу, поражаясь собственной смелости. Жаркая волна, опалявшая лицо, разливалась по всему телу, отдаваясь волнующим предвкушением. — Тоже хочу большую семью и много детей.

   — Они непременно будут, bella, — пообещал жених. — Но позже. — Почти касаясь её губ, выдохнул: — И по-настоящему моей ты станешь только после свадьбы. Но до этого я могу кое-чему тебя научить. Хочешь?

   Он повернулся, прижимая Лею к спинке дивана, коснулся призывно приоткрытых губ долгим, нежным поцелуем. Склонился ниже, провёл горячим языком по шее. Девушка потянулась к его футболке, и на этот раз Алвар позволил тёплым ладошкам забраться под ткань, несмело коснуться его тела.

   — Снять? — тихо спросил он.

   Лея кивнула, даже привстала, чтобы лучше видеть. Парень бросил футболку на ковёр, лёг на спину, заложив руки за голову, позволяя невесте рассмотреть обнажённый торс

   — Ты такой красивый, — девушка провела ладошкой по тёплой коже, коснулась плоского, мускулистого живота.

   — Не красивее, чем ты, птичка, — ласково улыбнулся он. Синие глаза потемнели от страсти. — Я твой, bella. Только твой.

   — Поцелуй меня, — попросила Лея.

   Алвар с удовольствием выполнил эту просьбу, наслаждаясь осторожными прикосновениями любимой девушки. Но когда ладошка осмелевшей Леи скользнула к его ремню, перехватил руку, укоризненно покачал головой.

   — Не всё сразу, птичка. Ты слишком спешишь. А я не железный.

   — Госпожа Треаль учила нас, как правильно ласкать мужчину, — девушка зарделась, но продолжила. — Я хочу, чтобы тебе тоже было приятно.

   — Мне приятно уже то, что ты рядом, — тихо шепнул Алвар, целуя её ладонь. — Bella, я не это имел в виду.

   — А что? — заинтересованно протянула Лея, поглаживая его по груди.

   — Знать, чего хочешь ты, что тебе нравится, — поцелуи спустились к запястью. — Я бы мог научить тебя быть чувственной и доверять мне. А меня изучишь потом. Я разрешу, обещаю.

   — Искуситель синеглазый, — девушка ткнула его кулачком.

   — Зато красивый и твой, — и не подумал обидеться жених. — Согласна на мое предложение?

   — Связывать не будешь? — настороженно уточнила Лея.

   — Буду, — не стал скрывать Алвар. — Но не сразу.

   Он вздохнул, сел. Поднял с пола футболку. Перекинул её через плечо и повернулся к невесте. Улыбнулся.

   — У меня возникла отличная идея, птичка. Как ты смотришь на то, чтобы сейчас где-нибудь пообедать, а потом заглянуть в магистрат и узнать, какие дома выставлены на продажу. Если успеем сегодня что-то посмотреть и нам понравится, сразу оформим сделку. Ты ведь будешь не против заняться обустройством нашего дома в оставшееся до совершеннолетия время?

   — А если я что-то сделаю не так? — тут же занервничала девушка.

   — Мы наймём людей, которые сделают всё так, — успокоил её Алвар. — Твоя задача — определить цветовую гамму, выбрать ткани, ковры, посуду, плиту. Я в этом совершенно не разбираюсь, вся надежда на тебя, — и парень скорчил такую умоляющую физиономию, что Лея, не выдержав, засмеялась.

   — Врунишка! — уличила она.

   — Уют в доме должна создавать хозяйка, — серьёзным тоном произнёс маг крови. — А кухня — это и вовсе твои владения. Мне нравится, как ты готовишь.

   — Не подлизывайся, — хихикнула девушка. — Хорошо, идём.

   Подходящих домов, устраивающих Алвара расположением, площадью и количеством комнат, оказалось всего пять. До конца дня пара осмотрела два, с остальными тремя владельцами маг крови пообещал договориться на следующую лунницу, если невесте не удастся взять разрешение на выход из Академии в соларис. Лее понравился трёхэтажный дом с белоснежными стенами, расположенный в одном из старых районов Ардана. Тихий квартал, участок с вишнёвым садом, деревянные лестницы с широкими ступенями и совершенно чудесная открытая веранда, опоясывающая второй этаж. Когда она сказала об этом Алвару, жених предложил больше ничего не смотреть и оформить сделку, но Лея отказалась. К тому же один из домов, которые они посмотреть не успели, тоже находился в этом квартале, только на другой улице.

   За этими хлопотами девушка почти забыла о неприятном разговоре с матерью. Алвар вернулся в Академию с ней, проводил до общежития и предупредил, что зайдёт после обеда. А в комнате Лею сразу озадачила встревоженная Альма, метавшаяся по комнате, как перепуганная мышь по клетке.

   — Дана куда-то пропала! — заявила она. — С утра нет. И не возвращалась, а уже почти полночь. Я даже у Айи спросила, та понятия не имеет, где Дана. Ну, этого можно было ожидать. Лея, с ней что-то случилось, я почти уверена! И Мирт её не видел сегодня. Надо что-то делать!

   — Что? — Лея устало опустилась на кровать.

   — Где живёт ваш куратор? — строго спросила Альма. — Идём к нему, пусть спасает студентку!

   — Понятия не имею, — испуганно открестилась соседка, почувствовав, как по спине тут же пробежала струйка холодного пота. — И вообще, давай подождём утра. Если Дана не появится, тогда и будешь устраивать панику.

   Подруга появилась к десяти, когда Альма успела заново вынести весь мозг не только Лее, но и заглянувшей в гости Мелиссе. Подруга Матисса тревоги не разделяла, предположив, что Лидана могла отпроситься на оба выходных. Но Альма неверяще отмахивалась и исправно выглядывала в коридор, едва заслышав там шаги. В очередной раз высунувшись из двери, возликовала:

   — Ну наконец-то! Мы с ума тут сходим, а ты где-то гуляешь! Иди скорее сюда!

   Усадив подругу на кровать, Альма встала у двери с видом заправского инквизитора, скрестила руки на груди и обвиняющим тоном поинтересовалась:

   — Где ты пропадала почти сутки? Я места себе не находила, думала, не приведи Пресветлый, случилось что.

   Дана опустила голову, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. Она совершенно не представляла, с чего начать рассказ. И как признаться, что женщина господина Вальтормара, о которой гудел весь факультет, это она. Положение спасла Мелисса, моментально уловившая связь между чёрным браслетом на запястье Лиданы и её нервозностью и потерянностью. Подсела, обняла, участливо спросила:

   — Как ты?

   — Н-нормально, — кивнула девушка.

   — Больно? — одногруппница гладила её по спине. — Может, тебе травок заварить? Я мигом.

   Охнула Альма, тоже разглядев наконец цвет браслета подруги, заплакала от жалости и сочувствия Лея. Подруги окружили Дану, наперебой утешая, и девушка, не выдержав, расплакалась, уткнувшись в плечо Мелиссы.

   — Чайник ставь! — прикрикнула та на Альму. — И сахара побольше в чашку кинь, горячий сладкий чай тут лучший помощник. Лея, не реви! На ключ, на верхней полке в шкафу мешочек с травами. Полосатый, не перепутаешь. Неси сюда.

   — Не надо трав, — всхлипнула Дана. — Мне не больно. Мне господин Ренуа заранее настойку дал...

   — Друг нашего куратора? — Тариоль одобрительно кивнула. — Молодец мужик. У нашего обезболивающего не выпросишь, жадный до ужаса.

   Вернулась Альма, протянула Лидане большую чашку. Погладила по ладони.

   — Я семь кусочков сахара бросила, хватит?

   — Хватит, — с видом знатока кивнула Мелисса. Дождалась, пока «подопечная» сделает несколько глотков, и без обиняков спросила: — Ну и кто он? Ты же с Миртом вроде шуры-муры водила, но Алька утверждает, что он понятия не имел, где ты. Кто оказался сильнее Снежного Сайфера? Ты ж явно не добром легла под него, иначе б не ревела сейчас. Кто тебя выбрал?

   — Господин Атор, — прошептала Дана, шмыгая покрасневшим носом.

   — Пресветлый, горюшко-то какое, — Лея зарыдала, как по покойнику.

   — Пересмешников пёс с мёртвой башкой! — выругалась Мелисса. — Вот же мышевидка с сучьей мордой потопталась! Эк тебя угораздило… Сильно мучил?

   — Я не хочу об этом говорить, — всхлипнула девушка.

   Лея продолжала взахлёб рыдать, трясясь от ужаса. Так, словно это не Дана, а она сама провела эту ночь с Атором.

   — И что теперь? — тихо спросила Альма.

   — Сказал, что я буду под его защитой.

   — То есть, постоянной любовницей, — перевела Мелисса. — Хоть приласкал немного, прежде чем взять тебя? Или как Тая рассказывала, не церемонился?

   — Он меня не насиловал, — глухо произнесла юная герцогиня и взмолилась: — Девочки, не спрашивайте о подробностях, пожалуйста!

   Она передала плачущей Лее недопитый чай, успевший остыть. Та, стуча зубами о края чашки, выпила его и притихла, лишь изредка всхлипывая.

   — А ведь всё не так уж плохо для тебя складывается, — задумчиво проговорила Альма. — Лучший имперский маг, связей и тут, и за пределами Академии — ого, сколько. Ни одна дрянь на тебя тявкнуть не посмеет здесь, дураков нет с господином Вальтормаром связываться. И проблемы с учёбой, если будут, решить поможет. А потом устроит куда-нибудь на хлебное спокойное место. Кто ж ему откажет? За такое можно и потерпеть пару-тройку раз в неделю.

   — Что ты такое говоришь? — взвилась Лея прежде, чем успела отреагировать ошарашенная Дана. — Да я бы умерла в первую же ночь… От ужаса.

   — Правильно она говорит! — прикрикнула Мелисса. — Я вам так скажу, девки: если неизбежно, расслабляетесь, принимаете всё, как есть, и ищете плюсы в ситуации. Чем больше трепыхаетесь, тем сильней вас в итоге нагнут. Так что не дури, подруга. Наш куратор мужик серьёзный, при правильном подходе будешь жить, как петух в мармеладе. А что на спину перед ним падать, так он не худший вариант. Всё равно пришлось бы: не он, так другие.

   — Я бы на твоём месте тоже вначале плакала, — Альма села на кровать соседки. — А потом бы радовалась. Дана, ну правда же — повезло тебе! Красивый, сильный, богатый, со связями. Будешь с ним поласковей, так к концу учёбы и контракт выкупить сможешь. Я бы даже не переживала на твоём месте. Тем более, самое страшное уже позади.

   Дана не верила своим ушам, переводя взгляд то на Альму, то на Мелиссу. Но те были серьёзны. Лея смотрела на подруг с таким же ошалевшим видом, тоже решительно отказываясь искать плюсы в этой ситуации. Тем временем Тариоль решила дать ценный совет и заодно поделиться историей из жизни.

   — Ты уже в курсе, первый раз всегда больно, — Мелисса поправила волосы. — Но Дан, есть мужики, которым в кайф сделать ещё больнее. Наш главарь был из таких. От девственниц тащился просто. Мне повезло, я лишилась невинности раньше, чем пришла в банду, и Див меня вообще не трогал. А Мадлен, моей подружке, не повезло. Коннаэре бьел налто дир, он её даже не ласкал, при всех нагнул у стола и взял, резко и грубо. Она кричала, плакала, а Див в неё вбивался, пока не кончил. Потом хлопнул её по попке и сказал: «Добро пожаловать в банду». Мадлен весь следующий день отлёживалась и хныкала, а потом ничего, отошла. Так что раз господин куратор тебя приласкал, не всё так страшно. И будь хитрее. Попроси поаккуратнее быть, и всё нормально станет. Раз он тебя в постоянные любовницы взял, пусть и тебе хорошо будет. И первое время предложи сексом на боку заниматься, так будет не слишком глубоко и не слишком резко.

   — Непременно, — покраснев, кивнула Лидана. — Девочки, вы простите, я пойду к себе… Хочу побыть одна.

   — Да, конечно, — понимающе кивнула Мелисса, на правах самой старшей и опытной взявшая на себя роль хозяйки. — Если что, ты не стесняйся, спрашивай, я всегда подскажу.

   — Обязательно, — у двери девушка остановилась и, помедлив, спросила: — Мел, а что значила та непонятная фраза?

   — Да ругательство какое-то, — пожала плечами подруга. — Как переводится, не знаю, но звучит внушительно.

   Выйдя за дверь, Лидана перевела дух. Разговор с подругами, хоть и состоялся раньше, чем она успела на него настроиться, прошёл неплохо. Даже врать не пришлось: девочки сами всё придумали. Но то, как быстро Альма и Мелисса перестроились и начали убеждать её в том, что быть любовницей Атора — это везение, Дану поразило. Конечно, с одной стороны, девочки действительно были правы: никто не предоставил бы ей такой защиты, никто другой не пообещал бы помочь хотя бы информацией в отношении Бергенсонов, никто другой не дал бы возможности развивать дар целительства. И никто другой уж точно не устроил бы для неё настоящий праздник в день рождения… Девушка тихонько вздохнула, входя в свою комнату. Айи не было, и это обстоятельство несказанно порадовало юную герцогиню.

   В тишине привычной комнаты, устроившись на узкой кровати, Дана попыталась выстроить новый план действий. В последние две недели она чувствовала себя слепым котёнком. Слишком резко второй раз за меньше, чем три месяца, привычное и надёжное рассыпалось в прах от внезапно налетевшего вихря. Ветер перемен принёс и положительные изменения в жизни, но это не отменяло того, что Дана банально не была готова к ним. Удар под дых, ушедшая из-под ног земля и полная неизвестность впереди. Как отказаться от ценностей, привитых с детства? Как принять неизбежность, сохранив себя? И что делать, если то, что держало на плаву, внезапно превратилось в разъедающий душу дым?

   Дана вздохнула, ощущая себя почти как в день смерти всех родных. Липкий страх расползался по телу, тянул холодные щупальца вдоль позвоночника, в ушах шумело, а кончики пальцев онемели от напряжения. Прозвучавшее две недели назад холодное и циничное: «Ты станешь моей любовницей» словно очертило невидимую границу, вновь оставив где-то там, за пределами досягаемости, всё, что было «до». И девушку пугало, что за это время Атор незаметно успел закрепиться в её жизни, медленно, но верно притягивая её к себе, как магнит железную стружку. А его первоначальная холодность оказалась всего лишь маской.

   В руках боевика сходились все ниточки, за какую ни потяни. И любая дорога вела к нему. Но Дана не могла представить себе ситуацию, в которой она согласилась бы стать любовницей Атора в надежде что-то от него получить. На её взгляд, это было низко, подло, и ничем не отличалось от услуг энайке, разве что плата бралась не деньгами. А ещё хаосит ей нравился, хотя девушка ни за что бы ему в этом не призналась. Он был надёжным, внимательным, только с ним Дана могла быть откровенной. Герцогиня с удовольствием вспомнила две прогулки в парке и бал, безукоризненную вежливость мужчины, его умение поддержать разговор на любую тему. Девушке хотелось продлить этот период неспешного общения, взаимного узнавания друг друга. Она теряла голову от страстных поцелуев мага, но морально ещё не была готова стать его женщиной. Безумная, отчаянная идея, возникшая у неё утром, сейчас казалась всё более привлекательной.

   «А ещё Атор обещал информацию… — вспомнив официальную версию трагедии, озвученную куратором ещё в начале семестра, Дана погрустнела. — Какая чудовищная, отвратительная ложь, сплетённая пауками-Бергенсонами! Если бы Бенедикт не проговорился, никто и никогда не узнал бы правды. Да и сейчас: ну знаю я, как всё было на самом деле, и толку от этого? Доказательств нет, а без них меня никто не станет слушать. Как просто было, сидя в кабинете отца, читать летописи и верить в справедливость и мудрость Императоров. И как сложно оказалось поверить в то, что ради блага империи Владыка может поступать жестоко и несправедливо. Как же больно и горько это осознавать… Но что же нужно Коулу? Почему он пощадил меня?»

   Дана села, задумчиво теребя в руках край одеяла. Взглянула на часы и подскочила. Совсем счёт времени потеряла! А ведь хотела успеть поговорить с Ридом Ренуа. Он точно не станет задавать неудобных вопросов и не придётся отделываться недомолвками. А в тысячный раз попытаться найти причину заинтересованности главы рода Бергенсонов именно в ней, Лидане, можно и по дороге в целительский корпус. Тем более Атор обещал прийти к Риду после того, как разберётся с делами.

   Рид Ренуа работал с бинтами. Доставал их из миски с каким-то раствором, слегка отжимал и развешивал для просушки на нитках, в изобилии растянутых над головой.

   — Светлого дня, — Дана стояла на пороге, не зная, стоит ли пытаться проскользнуть между мокрыми лентами. — Рид, вам помочь?

   — Я уже заканчиваю, — отозвался целитель. — Последние десять штук сейчас повешу, и всё.

   — А что за раствор, в котором вы бинты вымачиваете? — спросила девушка.

   — Пропитка с обеззараживающим и кровоостанавливающим эффектом для быстрой регенерации тканей, — пояснил мужчина. — Один знакомый заказал партию. Самое сложное — грамотно вплести исцеляющие чары.

   — Почему?

   — Обозначить широкий спектр действия, даже мысленно не конкретизируя, непросто. Поставишь задачу срастить кость, к примеру, и представишь себе закрытый перелом без смещения. А человек использует бинт, повредив, допустим, руку, чтобы вылечить оскольчатый открытый перелом со смещением. Разные задачи, разное действие, и что получится в итоге — сам Пресветлый не разберёт.

   — Понятно, — кивнула Дана.

   А потом Рид заварил ароматный чай с мандариновыми корками и кусочками засахаренных фруктов, и они пили его, сидя на широком подоконнике, потому что все столы в лаборатории были заняты. Целитель предлагал перейти в кабинет, но девушка отказалась. Почему-то там она всегда чувствовала себя исключительно пациентом. А в лаборатории Рид был наставником и, в какой-то мере, почти другом. Дана смотрела на парк с почти облетевшими листьями, тёмные стволы деревьев, теряющих роскошный красочный наряд. Какими красивыми были они ещё две недели назад! А сейчас пышные, яркие «одежды», подаренные им осенью, превратились в лохмотья, лишь кое-где оставшиеся на уныло обнажившихся ветках. Бродяга-ветер трепал кроны, словно злобный пёс штанину нежеланного гостя.

   — Обезболивающее пока не пригодилось, — констатировал Рид, поставив чашку на подоконник.

   — Пока нет, — слегка смутилась девушка. — А как вы поняли?

   — Да очень просто, — улыбнулся мужчина. — Я за свою целительскую практику успел насмотреться и на вчерашних девственниц, расставшихся с невинностью добровольно, и на тех, кого взяли против воли... Ты легко двигаешься, значит, боли не испытываешь. А учитывая наш недавний разговор, рискнул предположить, что Атор пошёл тебе навстречу и не стал торопить.

   — Я благодарна ему за это, — Дана постучала пальцами по стеклу. — Рид, у меня к вам не совсем обычная просьба. Скажите, вы могли бы провести мне полную диагностику?

   — Тебя что-то беспокоит? — взгляд Рида тут же стал цепким, «врачебным». — Что именно?

   — Пока ничего, — покачала головой девушка. — Просто хочу знать, вдруг у моего организма есть какие-то скрытые возможности.

   — Полный осмотр в любом случае пока не проведу, — покачал головой целитель. — Но можем начать, допустим, с анализа крови. Биохимического и магического.

   Кровь из вены Рид взял аккуратно, почти без боли. Заживил повреждение и пообещал Дане, что в следующий раз доверит ей самостоятельно залечить ранку на пальце. Он не спрашивал ученицу об её отношениях с Атором, и девушка была благодарна, что чуткий Рид не стал лезть в душу, позволяя осмыслить и разобраться самой в сложившейся ситуации.

   Боевик появился после трёх, когда Ренуа успел устроить Лидане небольшой зачёт по изученным темам, и, заваривая по третьей чашке чая, вдумчиво и подробно рассказывал о признаках, видах и особенностях ран.

   — А вот и наш главный специалист по нанесению ранений и различных травм, — приветствовал друга Рид. — Чай будешь?

   — Нет, — Атор прислонился к косяку. — Ты забыл добавить «несовместимых с жизнью».

   — Студенты пока живы, — целитель почесал бородку. Повернулся к Дане. — Так, на чём я остановился? Кажется, на колотых ранах… Впрочем, почитаешь о них сама. Скажу только одно, как целитель, я крайне не согласен с причислением к холодному оружию исключительно убийственных предметов из стали особого качества. Достать до сердца можно даже большим гвоздём.

   — Не напоминай, — усмехнулся боевик. Прошёл в помещение, ловко пролавировав между сохнущими бинтами, сдвинул к середине одного из столов реторты, склянки и пучки трав и сел на освободившийся край. — Это было давно и неправда.

   — Как прошёл поединок? — тихо спросила Дана.

   — Прекрасно, — Атор пожал плечами. — Я ушёл, графёныша унесли. Его недовольные знакомые утихли, стоило мне предложить им воссоединиться с другом, чтобы тому было не скучно одному предстать перед Пресветлым. В общем, ничего интересного.

   Рид, привычный к таким ответам друга, лишь покачал головой и перевёл разговор на другую тему. Но боевик не собирался задерживаться надолго. Едва Дана допила чай и поставила чашку на подоконник, он поднялся, коротко бросил ей:

   — Идём, — и вышел прочь, не сомневаясь, что девушка последует за ним.

   — До завтра, Рид, — проговорила Дана, чуть задержавшись в дверях лаборатории. — Спасибо за лекцию и вкусный чай.

   — Всегда пожалуйста, — кивнул целитель. — Не позволяй всяким неживым болванам ронять себя на боёвке. И живым тоже.

   — Постараюсь, — улыбнулась она.

   Атор ждал её в коридоре. Молча притянул к себе, обнял, коснулся губами волос на макушке. И тут же отпустил.

   — Хочешь прогуляться по парку? — спросил он.

   — Да, — согласно кивнула девушка. — Знаете, я попросила Рида о полном обследовании. Вдруг во мне есть что-то особенное, о чём не знаю я, но знают… мои враги?

   — Сомневаюсь, но проверять стоит даже самые безумные идеи, — ответил боевик.

   До парка дошли в молчании. А когда свернули на одну из усыпанных листвой дорожек, Дана решилась и взяла идущего рядом мужчину под руку.

   — И сколько людей в курсе, что после ночи со мной ты ещё невинна? — неожиданно поинтересовался Атор.

   — Только господин Ренуа, — девушка вздрогнула, опустила взгляд. — Но он сам догадался. Я не вдавалась в подробности… А девочки бы всё равно мне не поверили.

   — Правильно, — голос боевика потеплел. — Я в тебе не ошибся, это радует. Не стоит посвящать посторонних в подробности личных отношений: чем меньше знают, тем меньше навредят.

   Почему-то от этой похвалы Дане стало приятно. И пусть она даже не задумалась о той мотивации, которую озвучил мужчина, но итог ведь получился одинаковый. И правильный.

   В парке было холодно и неуютно. Пронзительный осенний ветер норовил забраться за шиворот, зло швырял в лицо последние, чудом оставшиеся до этого момента на ветках, листья. Вдобавок с серого неба сыпанул мелкий, противный и холодный дождь. Девушка поёжилась.

   — Думаю, я знаю, где мы проведём остаток солариса, — лениво улыбнулся Атор, привлекая Лидану к себе и активируя портальный амулет. — Тебе понравится.

   — А что мы будем делать? — тихо спросила Дана.

   — Детей, — полюбовавшись на шокированное выражение лица девушки, боевик усмехнулся. — Ничего, Дана. Просто наслаждаться вечером. Не волнуйся.

   «Мне бы вашу уверенность», — подумала она, шагнув в чёрную рамку портала. К неожиданным сюрпризам Дана всегда относилась настороженно. Особенно, если не имела ни малейшего представления, чего ожидать от их автора.

   Дана была уверена, что они отправятся в открытую для всех часть Долины. Там было около восьмидесяти открытых горячих источников и с десяток подземных, в скалистых гротах. В закрытой части отдыхали те, кто хотел расслабиться в тёплой целебной воде без лишних глаз. Уютные домики, к каждому из которых относился один подземный и один открытый источник, чудесная природа и уединение. По слухам, чтобы снять домик хотя бы на несколько часов, нужно было записываться за полгода. Но для Атора, как уже убедилась девушка, не существовало закрытых дверей. Коротко переговорив с управляющим, боевик получил ключ и повёл свою спутницу к одному из локальных порталов, сетью опутавших Долину жемчужных источников.

ГЛАВА 5

В деревянном двухэтажном доме было уютно и тепло. От небольших светильников-шариков, хаотично расположенных на потолке, исходил мягкий свет. На пушистом ковре были разбросаны мягкие подушки в ярких чехлах. В больших напольных вазах стояли круглые корзинки с букетами из листьев и рябины. На журнальном столике с резными ножками тоже лежало несколько венков из кленовых листьев, а в них стояли высокие стеклянные подсвечники.

   В долине, где царило вечное лето, а от дождя, снега и ветра защищал магический купол, видеть осенние мотивы в интерьере было неожиданно. Но они, в сочетании с лёгким ароматом корицы, кардамона и чего-то цитрусового, создавали особенно тёплую атмосферу. Здесь хотелось отдыхать, забыв обо всём. Пить горячий чай, смотреть, как пляшут на стенах блики от свечей.

   —Здесь красиво, — разувшись и повесив пальто на вешалку, Дана с любопытством осматривала комнату.

   — Здесь спокойно, — губы Атора тронула лёгкая улыбка. — Это гораздо важнее. Примерно через два часа принесут ужин. Но на кухне всегда что-то есть, так что если захочешь перекусить — не стесняйся. Отдыхай и наслаждайся. Весь дом в твоём распоряжении

   — А что будете делать вы? — девушка повернулась к нему.

   — А я тоже буду отдыхать. И, разнообразия ради, минимум до ужина оставлю тебя в покое, как ты и мечтала, — пожал широкими плечами мужчина. — Впрочем, если решишь присоединиться ко мне в подземном источнике, буду рад.

   Ответа он ждать не стал. Не сомневался, что Дана смутится и откажется, а заставлять её Атор не хотел. Слишком устал для того, чтобы сражаться ещё и со страхами своей сероглазой девочки. И понимал, что может сорваться, перейти черту. Поэтому боевик решил не устраивать себе лишних испытаний.

   Лидана обошла дом, с любопытством заглядывая в каждую комнату. На втором этаже была гостиная с голограммой камина. Казалось, языки пламени можно даже потрогать. Рядом с ней — спальня. На покрывале восседал скрученный из белоснежных полотенец медвежонок, держащий в лапках веточку рябины. Была даже библиотека с уютным креслом-качалкой и клетчатым пледом. О гостях здесь заботились, создавая тёплую, домашнюю атмосферу. Здесь даже время текло иначе, сочилось тёплыми, тягучими, янтарными каплями свежего мёда. Поздняя осень, проблемы и заботы — всё это осталось где-то там, далеко, словно в другом, несуществующем мире. По крайней мере, думать о грустном здесь совершенно не хотелось.

   Открытый источник был небольшим. Почти идеально круглый, с постепенно опускающимся ровным дном. Закатав форменные брюки до колена, Дана немного побродила вдоль берега. В одном из шкафов она видела плотную полотняную сорочку для купания, но возвращаться за ней поленилась. Вода успокаивала, мелкие пузырьки воздуха, поднимающиеся со дна при каждом шаге, действительно напоминали нити жемчуга и приятно щекотали кожу.

   Возвращаясь обратно, девушка обратила внимание, что на кухне горит свет. Сделав вывод, что Атор закончил водные процедуры, Дана решила спуститься к подземному источнику. На картинках в установленном в гостиной галовизоре он выглядел очень привлекательно. Девушка не простила бы себе, если бы упустила возможность взглянуть на источник. «После ужина точно искупаюсь», — мысленно пообещала она, спускаясь по широким ступеням вниз.

   Лестница шла полукругом, выходя сразу на берег источника. На последней ступеньке девушка изумлённо замерла, глядя на водную гладь. «А кто тогда был на кухне?» — пронеслось у неё в голове. Оказалось, Атор никуда отсюда не уходил.

   В полумраке пещеры, с лёгкими бликами воды, пляшущими на стенах,он выглядел, как один из древних богов, статуи которых Дана когда-то давно видела во дворце Императора. По широкой спине мужчины тонкими струйками стекала вода. Надо было бы уйти, пока он её не заметил, но девушка, словно завороженная, смотрела на боевика, не в силах сдвинуться с места. Словно ощутив чужой взгляд, Атор медленно повернулся, и у Даны в очередной раз перехватило дыхание от вида мускулистой груди боевика и подтянутого живота, по которому от пупка вниз тянулась полоска тёмных волос. Остальное было надёжно скрыто под водой.

   — Нравлюсь? — внезапно произнёс он, глядя в сторону Лиданы.

   Рассекреченная девушка дёрнулась было, чтобы сбежать, но наткнулась на невидимую воздушную стену. Увидев, как Атор выходит из источника, девушка зажмурилась, боясь увидеть его полностью обнажённым.

   — А минуту назад была гораздо смелее и рассматривала меня без малейшего стеснения, — прокомментировал он совсем рядом, заправляя ей за ушко выбившуюся прядку волос. — Сегодня увидишь всё, Дана. И не только увидишь.

   — Не надо… — испуганно распахнув глаза, она отшатнулась. Недалеко, на полшага. Воздушный купол никуда не исчез, к тому же стал из прозрачного молочно-белым. Упёрлась в преграду спиной и попросила: — Пожалуйста, отпустите меня.

   — Я не хочу больше ждать, малышка, — он провёл указательным пальцем по её губам. — Давно нужно было сделать тебя своей. Тем более ты пришла сюда сама.

   — Дайте мне время, — умоляюще произнесла девушка, прижимаясь к стене. — Атор… Вы же обещали.

   — Ты слишком нерешительна, — мужчина обхватил горячими ладонями её талию. — Зато у тебя будет великолепный повод во всём обвинять меня. Здесь и сейчас, Дана. Если не хочешь, чтобы я снова разорвал твою футболку, сними её сама.

   Боевик вдохнул аромат волос девушки. Пьяняще свежий, с лёгкой сладковатой ноткой. Такая хрупкая, трепещущая в его объятьях. Сейчас она дрожала от страха, но он не сомневался — меньше, чем через полчаса Дана будет дрожать уже от страсти и желания. Тем более она сама пришла к источнику. Любопытная малышка рассматривала Атора целую минуту, вместо того, чтобы сразу уйти. У неё было время принять решение.

   — Атор, пожалейте меня, — взмолилась девушка, понимая, что мужчина не шутит. — Пожалуйста… Умоляю вас, только не здесь.

   — Пожалеть? — боевик склонил голову к левому плечу, прожигая девушку взглядом янтарных глаз, и неожиданно согласился: — Хорошо, Дана. Пожалею. Твоя невинность пока что останется при тебе. Но раздеться всё равно придётся. Совсем. Помочь?

   — Отвернитесь, — попросила она почти шёпотом. — Пожалуйста… Я сама.

   Девушка не ожидала, что мужчина выполнит её просьбу. Но Атор отвернулся. Даже отошёл на два шага. Дана была права: условия для первой в её жизни близости были не лучшими. Впрочем, выпускать своё сероглазое солнышко просто так мужчина не собирался. И точно знал, как выполнить обещание и при этом самому не остаться обделённым.

   Дана скользнула взглядом по его спине, по подтянутым мускулистым ягодицам и смутилась ещё больше. Скинула с себя одежду, замешкавшись, когда дело дошло до трусиков.

   — Я сказал — совсем раздеться, — произнёс её личный кошмар, не поворачиваясь. — У меня хороший слух, Дана, и я знаю, сколько на тебе вещей. Снимай всё и подходи ко мне.

   Последний оплот стыдливости белым лоскутком спланировал на стопку остальных вещей. Робея и задыхаясь от жгучего стыда, девушка подошла к мужчине. Не оборачиваясь, он протянул ей ладонь и повёл за собой в воду.

   Источник был приятно тёплым. В самый раз, чтобы расслабиться и насладиться после тяжёлого дня. Каменное дно было ровным, присыпанным тонким слоем песка. Но сейчас Дана совершенно не думала о температуре воды, гадая, что собирается делать с ней боевик и проклиная себя за проявленное любопытство. Нужно было сразу развернуться и уйти, а не смотреть на него. Досмотрелась…

   Когда вода дошла ей до ключиц, Атор остановился и повернулся к ней. Девушка испуганно прикрыла руками грудь. Мужчина обошёл её, положил ладони на плечи. Она пискнула, напряглась, попыталась отстраниться.

   — Тихо, тихо, — прошептал он, без труда удерживая её. — Расслабься и опусти руки. Почувствуй, как вода ласкает тебя. Пока что вода, а не я.

   Дана замерла, напряжённая, как струна. Вода действительно ласкала, лёгкими пузырьками скользила по телу, щекотала. Это было неожиданно приятно. Тугие прохладные ленты магии одной из подконтрольных Атору стихий, прикасались к ногам юной герцогини, оплетали лодыжки, бережно обвивали ступни, невидимыми рыбками ныряли между пальцами. Контраст температур был небольшим, но ощущался. Потом одна из лент поползла выше, пощекотала под коленкой, перескочила на талию. Понемногу девушка действительно расслабилась, доверившись почти целомудренным ласкам водной стихией. Почти — потому что периодически нахальные ленты, сотканные из воды, скользили по груди, сделавшейся неожиданно чувствительной. Другие оплетали бёдра, прикасались к ягодицам, грозя вот-вот спуститься ниже, но в самый последний момент останавливаясь. Дана вздрогнула от неожиданности, почувствовав, как горячие ладони Атора скользнули с плеч на грудь. Он ласкал её медленно, наслаждаясь каждым прикосновением к нежной коже, то легонько сжимая затвердевшие соски, то поглаживая мягкие холмики. Опускался ниже, к животу, и снова возвращался. Придвинул девушку ближе, так, что она чувствовала, как в бедро упирается его возбуждённая плоть. Поцеловал в шею, прошёлся языком за ушком. Дана прерывисто вздохнула, одновременно пугаясь этих ласк и желая, чтобы они продолжались.

   Закрыв глаза, маленькая герцогиня полностью сдалась на волю Атора, чувствуя, что не в силах сопротивляться его страсти. Сейчас девушка была готова позволить ему всё, чего бы он только ни захотел. Он был воплощением стихии, она — лёгким пёрышком. И сейчас, подставляя шею под быстрые, обжигающие поцелуи, Дана совершенно не протестовала, когда ладони боевика скользнули по бёдрам, когда он развернул её к себе, чтобы поцеловать. Жадно, яростно, напористо, прижимая к себе крепко и бережно, словно величайшую драгоценность.

   Почувствовав, как в живот упёрлось явное доказательство намерений мужчины, Дана почувствовала, как ослабели колени. Чтобы не упасть, вцепилась в плечи Атора. Соприкосновение обнажённых тел, лёгкая, невесомая ласка воздушных пузырьков, тихий плеск воды, ласковая, уверенная настойчивость его губ сводили девушку с ума. Едва слышно застонав, она привстала на цыпочки, чтобы обнять боевика за плечи, окончательно опьянев от его поцелуев.

   Но когда ладонь мужчины скользнула по внутренней стороне бедра, приближаясь к самому сокровенному, Дана ахнула, вскинув на боевика затуманенный страстью взгляд:

   — Что вы творите?

   — Угадай с одного раза, солнышко, — хрипло шепнул он, продолжая медленно поглаживать молочно-белую кожу.

   — Я сейчас упаду… — девушка облизала пересохшие губы.

   — Я тебя удержу, — пообещал Атор. — Не сомневайся.

   Его пальцы поднялись выше, и одновременно мужчина вновь прильнул к губам Лиданы. Девушка дрожала, чувствуя, как каждый раз от прикосновений хаосита по телу прокатывается волна тепла, а сердце словно замирает на миг от пронзительно острых ощущений, чтобы потом сорваться в бешеный галоп. Поглаживания становились всё дольше, промежутки между ними — всё короче. Дана таяла в руках Атора, словно воск, выгибалась ласковой кошкой, теряясь в многообразии новых ощущений. Она и представить не могла, что циничный, жестокий и жуткий Императорский Жнец, бесстрастный и сдержанный, может быть настолько нежным, что руки, привыкшие держать оружие, умеют дарить невыразимое блаженство, а холодные янтарные глаза — смотреть с такой теплотой.

   Дана не замечала, что боевик понемногу отступает к правому краю источника. Здесь вода едва доходила до бёдер, а почти у самой стены из неё выступал отполированный до глади огромный камень. Слегка подтолкнув девушку к нему, Атор приказал:

   — Наклонись и обопрись на него локтями.

   Заласканная, зацелованная брюнетка подчинилась без лишних споров. Мужчина провёл ладонью по соблазнительной круглой попке, скользнул ладонью по бедру, погладил нежный животик и опустил руку ниже, накрыв чувствительное местечко между стройных ножек. Дана тихонько застонала, выгибаясь навстречу. Влажная, ждущая… «Это будет сложнее, чем я думал», — боевик стиснул зубы, сдерживая желание наконец-то овладеть строптивой малышкой. Какой только демон его дёрнул пообещать, что сегодня он не лишит её невинности? Второй рукой он чуть-чуть надавил на спину, принуждая девушку прогнуться в пояснице. Продолжая ласкать, раздвинул ей ноги, легонько толкнулся в узкий горячий вход. Немного, чуть больше, чем на длину головки. Осторожно, медленно проникал глубже, пока не почувствовал преграду. Дана протестующе всхлипнула, замерла.

   — Чш-ш-ш-ш, дальше не буду, — успокоил её мужчина, медленно выходя почти полностью, вновь проникая на дозволенную сегодня глубину и не забывая при этом ласкать девушку.

   Она снова расслабилась, даже начала двигать бёдрами в такт его медленным движениям. Как же в этот момент Атору хотелось послать к демонам свою принципиальность! Но приходилось довольствоваться малым… Ещё несколько неглубоких толчков, совмещённых с ласками клитора, и девушка, выгнувшись, громко застонала, ещё плотнее сжимая мышцами лона его член.

   — Сведи ноги, — низким шёпотом попросил он, выходя из неё.

   Лидана никогда не думала, что откровенные ласки могут быть такими приятными. Прикосновения Атора будоражили, отзываясь жаром между бёдер, заставляя постанывать от неизведанных ранее ощущений. Разумеется, высокородной леди не пристало так себя вести, но Дана не могла удержаться. Её тело, словно чуткий инструмент, отзывалось на каждое прикосновение мужчины. Ведомая древними женскими инстинктами, она выгибалась, прижималась к нему в ожидании чего-то большего, того, чего одновременно желала и боялась. Девушка не смогла сдержать громкого стона в тот момент, когда жар, концентрировавшийся внизу живота, внезапно словно превратился в гигантскую огненную волну, заполнившую, казалось, каждую клеточку тела. Но прежде, чем отголоски пережитого удовольствия утихли, Атор снова принялся ласкать её, двигаясь меж сомкнутых бёдер, на этот раз без проникновения. Резко, быстро, прижимая её к себе почти до боли. Очередная волна опаляющего жара, рассыпавшаяся сверкающими осколками, не заставила себя долго ждать. А по бёдрам потекла тёплая жидкость.

   Развернув девушку, боевик обнял её, легонько поглаживая худенькие лопатки. Дана чувствовала, как часто бьётся его сердце, слышала тяжёлое дыхание. А потом мужчина подхватил её на руки, вынес на берег. Осторожно поставил на песок, укутал в лежавшее на простой деревянной скамье белоснежное полотенце, пушистое и мягкое. Почему-то именно в этот момент Дана особенно остро ощутила свою обнажённость. Щеки девушки моментально опалила густая краска стыда. Почему-то вспомнилось, как Атор рассматривал её в своей комнате, лениво, изучающе скользя равнодушным взглядом по телу. Сегодня его взгляд равнодушным не был. Подхватив со скамьи одежду, девушка прижала её к груди. Хаосит уже оделся и стоял, прислонившись к стене.

   — Вы могли бы отвернуться? — глухо попросила Дана, не решаясь посмотреть в глаза мужчине.

   Пресветлый, что он теперь о ней думает?.. Наверняка считает, что она просто набивала себе цену всё это время, разыгрывая оскорблённую добродетель. Девушке категорически не хотелось, чтобы Атор воспринимал её именно так. Она понимала, что боевик действительно может дать ей многое, но не хотела следовать совету подруг и продавать свое тело ему как можно дороже.

   — Скромница, — усмехнулся Атор, но соизволил отвернуться.

   Лидана едва сдержала слёзы, расценив его реплику, как тонкую издёвку. Назвать её скромницей после того, как она совершенно бесстыдно млела в хмельном дурмане страсти, отдаваясь ласкам, выгибаясь навстречу мужским ладоням… и не только? Да она распутница, и речи о добродетели после этого быть не может! Понуро опустив голову, девушка быстро оделась. Когда мужчина повернулся к ней, испуганно прижала к груди полотенце и отступила на шаг. Тут же покраснела, понимая, как глупо и жалко это выглядит.

   — Оставь полотенце здесь, его заберут, — проговорил Атор. — Пойдём наверх.

   Поднимаясь за ним, Дана корила себя за моральное падение. Боевик разговаривал с ней, как будто ничего особенного не произошло и для него подобное было в порядке вещей. Впрочем, иного она и не ожидала. Девушка ругала себя за то, как выгибалась навстречу его ласкам, позволяла целовать, обнимать и гладить себя всюду, где он хотел, за то, что ей это нравилось. Если бы Атор нарушил своё обещание, она уже стала бы его любовницей. И больше всего юную герцогиню огорчало, что в глубине души она была совсем не против. А ещё она была благодарна мужчине за проявленное благородство и верность слову. Дана прекрасно понимала, что в такой пикантной ситуации не поддаться искушению смогли бы немногие.

   — Я удивлена, что вы сумели удержаться, — тихо произнесла она. — Спасибо…

   — Пожалуйста, — откликнулся он. — Но повторять не будем: у меня не настолько безграничная выдержка.

   Девушка расценила последнюю фразу, как подтверждение предыдущих мыслей и не сдержала тихого всхлипа.

   — Солнышко, я тебя предупреждал насчёт слёз? — осведомился боевик, открывая дверь. — Сейчас буду успокаивать.

   — Теперь вы считаете меня доступной, — Дана отвернулась и прикусила губу.

   Брови Атора изумлённо поднялись. С чего девушка пришла к такому выводу, он понять не мог.

   — Доступной? — переспросил он. — Дана, ты в своём уме?

   — Но я же позволила вам делать со мной абсолютно всё, что вы хотели, — глухо прошептала она. — И мне понравилось…

   — Счастлив это слышать, — хмыкнул Атор. — И почему я должен считать тебя доступной?

   — Но как же?.. — девушка растерянно повернулась к нему. — Я же…

   — … в очередной раз выдумала себе проблему, — согласился мужчина. — Солнышко, если тебя интересует чьё-то мнение, лучше спросить напрямую. Успокоилась? Тогда пошли ужинать.

   Кухня имела отдельный выход на улицу. И только теперь Дана поняла, почему там горел свет. Видимо, кто-то из обслуги как раз в это время принёс ужин. На глиняные горшочки было наложено заклинание стазиса, не позволяющее кушанью остыть.

   За время ужина девушка немного успокоилась. И, решив перенять тактику боевика и сделать вид, словно ничего не произошло, попыталась начать разговор на нейтральную тему.

   — А что на этот раз будет в походе? — спросила она, подцепив на вилку кусочек жаркого. — Или это пока закрытая информация?

   — Закрытая, — коротко прозвучало в ответ.

   — Будет сложно?

   — Разумеется. Какой смысл давать лёгкие задания?

   — А тот граф, он действительно не хотел приходить на поединок? — предприняла Дана ещё одну попытку завязать разговор.

   — Не хотел, — кивнул мужчина. — Но был вынужден выйти, чтобы не умереть, как бесславный трус. Почему-то благородные господа считают, что быть заколотым, как свинья, намного почётнее. Особенно, если боевой магией они не владеют.

   Ответ был исчерпывающим. Несколько минут царило молчание. Допив чай, девушка попробовала снова, не спеша подниматься из-за стола:

   — А о чём хотел поговорить с вами тот хромой барон?

   — Пункт второй, подпункт первый кодекса наёмников: информация, обсуждаемая с заказчиком, является конфиденциальной и не подлежит огласке, — процитировал Атор. — Исключение составляют случаи, когда полученная информация представляет угрозу для Империи или лично Императора. К следующей луннице выучишь кодекс наизусть. Сдавать будешь лично мне.

   — Коннаэре бьел налто дир! — тихо выругалась Дана, вспомнив услышанное от Мелиссы.

   — Что? — левая бровь Атора слегка приподнялась. — Солнышко, ты это сейчас мне сказала?

   — А вы видите здесь ещё кого-то? — обиженно фыркнула девушка.

   — Хм… Неожиданное предложение, — боевик усмехнулся. — Крайне любопытная альтернатива изучению кодекса. Дана, ты уверена, что хочешь начать близкие отношения именно так? Я не любитель подобных игр, предпочитаю более традиционный вариант, но если ты очень настаиваешь, подумаю над твоим предложением. Только однозначно не бьел, тебе это не понравится.

   — Я ничего вам не предлагала! — занервничала девушка. — Мне сказали, это ругательство.

   — То есть, ты не знаешь, как переводится то, что ты мне заявила? — мужчина поднялся из-за стола, подошёл к ней, положил ладони на плечи. — Это язык пиратов с Хёгеная. Я бы предложил начать с коннаэрсо налто те олэйр или бротто митари.

   Дана побледнела. О тайном языке для посвящённых упоминал Авей Квабарюн, рассказывая о развитии магии в соседних государствах. Остров Хёгенай был непризнанным, но его жителей, вольных морских хищников, как они называли сами себя, падальщиков, как отзывались о них все остальные, это не волновало. У хёгенайцев был свой язык, флаг, гимн и даже свой король. Ничего хорошего от фразы на тайном языке Дана не ждала. Особенно после слов Атора.

   — Так вот, солнышко, — боевик ласково провёл ладонью по её щеке, — «бьел» значит «грубо», окончание «эре» — указание на первое лицо, «эрсо» — на второе. «Дир» по-хёгенайски — это «задница». «Налто» означает «прямо сейчас». Догадаешься сама, что такое «конна»?

   Девушка покраснела, зажмурилась и клятвенно пообещала себе никогда больше не использовать непонятных выражений.

   — Что предложила ты, вижу, разобралась, — насмешливо заметил Атор. — Полагаю, предложение отменяется и ты согласна учить кодекс?

   — Я больше никогда не буду употреблять фраз, значения которых не понимаю, — прошептала девушка, чувствуя, что пылают даже уши.

   — Мудрое решение, — похвалил боевик. — Хочешь узнать, что предлагал я?

   — Не надо! — поспешно отказалась юная герцогиня. — Я постараюсь прожить без этого ценного знания.

   Мужчина негромко рассмеялся. Другого ответа он не ждал. Хотя, забавы ради, предложил вполне безобидные варианты. «Олэйр» по-хёгенайски значило «грудь», а «бротто митари» и вовсе переводилось как «страстный поцелуй». Хотя в поцелуях боевик был намерен себе не отказывать, так что как минимум второе его предложение имело все шансы реализоваться. А первое навряд ли. По крайней мере, сегодня. Атор был почти уверен, что Дана будет весь вечер шарахаться от него, как от самого Пересмешника. А как было бы хорошо, согласись она на такие ласки. Мужчина представил, как его сероглазая скромница присаживается на край кровати, сбрасывает с плеч бретельки сорочки, обнажая грудки с призывно торчащими розовыми сосками, обмакивает пальчики во взбитые сливки, медленно проводит по ложбинке между нежными округлостями. А если бы она ещё осмелилась лизнуть головку, когда его член будет ритмично двигаться между её грудей… Картинка получилась настолько привлекательной, что Атор едва удержался, чтобы немедленно не начать воплощать её в реальность.

   — Идём наверх, — хриплым голосом произнёс он. — В гостиную.

   Дана вскочила с места. Жадный, откровенный взгляд боевика пугал. Девушка искренне надеялась, что он не собирается закончить начатое в источнике. Хотя в этом случае приказал бы ей идти в спальню. Но хаосит был настроен мирно. Взяв блокнот с карандашом, сел на ковёр возле имитации камина, похлопал рядом.

   — Садись. Меня интересует, какая защита стояла на твоём поместье и от чего она питалась?

   — Я знаю немного, — Дана примостилась рядом. — Отец редко рассказывал мне об этом, но кое-что слышала от братьев.

   Легкими движениями карандаша она чертила кривоватый план, тут же поясняя, какие объекты изображает. Защита имела несколько уровней и несколько степеней допуска.

   — Вот здесь, на третьем этаже вниз, под винными погребами, зал с родовым артефактом, — очередная кривая линия легла на рисунок. — В центре зала — сам артефакт, отец говорил, что он — хранилище всех знаний моего рода и ключ к управлению магией рода. Только С’аольенны могут войти в некоторые помещения, открыть определённые двери… Честно говоря, я не знаю всех возможностей, мне о них не рассказывали. Но артефакт, признавая нового главу рода, передаёт ему нужные знания. Если его попытается подчинить тот, в ком нет крови С’аольенн, умрёт на месте. И детей вводят в род так: мать должна возложить новорождённого на камень и трижды заявить, что в ребёнке кровь рода С’аольенн. Если это ложь, женщина умрёт на месте. Такая профилактика супружеских измен: ведь главой рода всегда был мужчина…

   — А ребёнок? — полюбопытствовал боевик.

   — А чем он виноват? — задала встречный вопрос Дана. — Я нашла только одно упоминание в родовой книге о таком случае. Ребёнка отдали на воспитание в одну из семей прислуги. А овдовевший герцог женился повторно.

   Боевик молчал, рассматривая рисунок. После негромко произнёс:

   — Я в курсе, что это закрытая информация, но всё равно спрошу. Ты знаешь о вашей родовой магии?

   Девушка кивнула. Помолчала с минуту, тихо проговорила:

   — Если пообещаете, что не станете использовать эту информацию во вред мне и никому её не передадите, расскажу, что знаю. Вашему слову я верю.

   Родовой магией герцогов С’аольенн была пространственная. Используя силу артефакта, глава рода мог уменьшить или увеличить всё, что угодно, живое и неживое, превратить гору в песчинку и наоборот. А ещё артефакт позволял полностью заглушить эманации магического поля, неизбежные при ворожбе. Но и силы из главы рода при этом он тянул немало. Атор понимал, почему эту информацию скрывали и берегли: слишком опасной она могла быть в чужих руках. Впрочем, у всех родственников Владыки родовая магия обладала интересными свойствами.

   — А с защитой рода дела как обстоят? — задал следующий вопрос мужчина. — Ментальные щиты, астральные чистки, отзеркаливание?

   — Отец говорил, что у нас по роду идёт отзеркаливание от магии крови и некромагии, — Лидана отложила блокнот. — Но там какие-то нюансы есть. Ремон как-то пошутил, что у нас там такое благословение рода, что проклятий уже не надо. Если коротко — как только выполняешь миссию, становишься больше не нужен, как старая тряпка, и защита идёт по остаточному принципу. Но подробностей я не знаю.

   — Подробности и не нужны, — покачал головой боевик. — Говоришь, тебя хотели за Бенедикта замуж отдать?

   Девушку передёрнуло от отвращения при одном воспоминании об этом садисте.

   — Я бы предпочла смерть, — она поёжилась, неосознанно придвинулась ближе к Атору. — Мерзкий тип этот Бенедикт! Такой же, как его папаша!

   Хаосит лишь усмехнулся. Обнял Дану за талию.

   — Думаю, старший Бергенсон каким-то образом узнал про свойства вашего родового артефакта и дело именно в нём, — поглаживая девушку по животу, проговорил он. — Ради такого стоит убивать. Такая родовая магия куда ценней десятка алмазных шахт. Ты родила бы двух-трёх детей, и через них он получил бы контроль над артефактом. А вот для чего — уже другой вопрос.

   — Думаете, даже ради пространственной магии он стал бы ждать почти семнадцать лет, пока ребёнок бы родился и достиг совершеннолетия? — усомнилась девушка. — А вдруг бы я не сразу забеременела? И вообще, я не стала бы рожать от насильника и убийцы! Ни за что! Придумала бы, как сделать так, чтобы мерзкое отродье никогда не появилось на свет!

   — Если бы Коулу нужен был внук с кровью С’аольенн, он бы придумал, как заставить тебя выносить и родить этого ребёнка, — пожал плечами Атор. — Ты бы шагу без присмотра ступить не могла. Но замечание учту, логика в нём есть.

   — А что, если… — Дана повернулась к боевику и умолкла на полуслове, оказавшись в плену янтарных глаз.

   Она хотела сказать, что Бергенсоны могут и не знать о свойствах артефакта, а просто желать объединения земель и получения контроля над одним из крупнейших портов на севере Империи, но растеряла слова, наткнувшись на такой же голодный и жадный взгляд, каким Атор смотрел на неё на кухне.

   — К Пересмешнику всё, — хрипло пробормотал мужчина, притягивая девушку к себе. — Разговор может подождать.

   В Академию вернулись к полуночи. Атор взглянул на Дану, украдкой облизывающую зацелованные, припухшие губы и понял, что ему жизненно необходимо уйти в другую комнату. Сероглазое солнышко пока было не готово принять его страсть в полной мере, а если он ляжет с ней в кровать сейчас, выбора у девочки уже не будет. Боевику нравились её податливость и пробуждающая чувственность, нравилось ласкать нежное изящное тело и видеть, как оно откликается на его прикосновения, слушать тихие стоны удовольствия. Этот дикий, недоверчивый котёнок мурлыкал в ответ на ласки, но сам на колени всё ещё не шёл. И шипел, выгибая спину и пытаясь напугать.

   Мужчина достал из ящика стола папку с документами и ручку. Взглянул на всё ещё смущённую Дану.

   — Ложись спать, солнышко, — спокойно произнёс он. — Я приду позже.

   «Ушёл! Действительно ушёл, — девушка неверяще смотрела на закрывшуюся дверь. — Но почему?..» Дана вновь облизнула пересохшие, ноющие губы. Там, в домике, боевик целовал её, то медленно и неспешно, словно изучая, то почти яростно, так, что по телу прокатывались волны жара и перехватывало дыхание. Но когда он медленно потянул вверх ткань её футболки, обнажая живот, девушка перехватила его руку, и настаивать мужчина не стал. «А если бы стал… — Дана тряхнула головой, отгоняя неприличные мысли, и призналась сама себе: — Я не смогла бы сопротивляться». Села на кровать, закрыв лицо руками. Ситуация сводила с ума. То тёмное, бесстыдное, просыпающееся в ней от поцелуев и прикосновений Атора хотело и дальше видеть голодное пламя в его глазах, принадлежать ему до конца, узнать, как это — быть с ним. А разум, воспитание, моральные принципы, вдолбленные с детства, яростно сопротивлялись, не желая сдавать позиций. Слишком быстро всё происходило, и девушку это пугало намного больше, чем сам факт возможного «падения».

   «Самый главный враг — я сама, — горько усмехнулась Дана, поднимаясь. — Атор всё продумал: он дал мне время, но не станет отказываться, если я снова растаю от его прикосновений и позволю больше… Даже сегодня. Пресветлый, помоги мне в том, что я задумала». Взяв из шкафа сорочку из тонкого батиста, Дана направилась в ванную. По пути заглянула на кухню, быстро схватила с подставки нож, завернула его в ткань. Для отвода глаз налила в чашку воды, выпила.

   Переодевшись в ванной, вернулась в комнату, нырнула под одеяло, спрятав нож под подушку. Девушка надеялась, что идея сработает, и она сумеет выторговать ещё немного времени. Она долго лежала без сна, прислушиваясь к звукам за стеной, пытаясь услышать шаги боевика, но ничто не нарушало ночную тишь.

   Проснулась девушка среди ночи от кошачьего вопля прямо под окнами. Её личный кошмар спал, дыша спокойно и размеренно. Дана приподнялась на локте, несколько томительно долгих секунд вглядывалась в его лицо. Стараясь не шуметь, вытащила из-под подушки припрятанный нож. Лезвие тускло блеснуло в лунном свете. Занеся оружие над мужчиной, Лидана заколебалась. Приставить острие к груди? Или к шее? А если он сейчас проснётся? А если она, не приведи Пресветлый, случайно ранит его? И как правильно сформулировать требование не ласкать её, по крайней мере, пока? Девушка повернула нож, примериваясь, как бы половче им распорядиться. В этот момент Атор, не открывая глаз, проговорил:

   — Долго ещё ждать, пока ты начнёшь меня убивать?

   Под потолком неярко вспыхнула лента света. Лидана испуганно дёрнулась, едва не выронив оружие. Мужчина открыл глаза и насмешливо взглянул на неё.

   — Я не собиралась вас убивать, — пролепетала девушка. — Честное слово.

   — Нож в твоей ладони мешает верить в искренность этого утверждения, — ехидно ответил боевик. — Кстати, если ударишь так, как держишь сейчас, лезвие просто чиркнет по рёбрам. Много крови и мало толку. Спящего лучше бить в шею, чтобы наверняка.

   — Я просто хотела потребовать, чтобы вы пообещали меня пока что не раздевать и не соблазнять, — эта идея уже не казалась девушке такой хорошей, как поначалу. — Хотя бы месяц. Приставить нож к горлу или груди и потребовать… А если откажетесь, пригрозить, что ударю.

   — Сразу отказываюсь, — усмехнулся Атор. — Выполняй угрозу.

   Он взял Дану за запястье, притянул руку с ножом к своей груди, остановился в полусантиметре от кожи, развернув лезвие параллельно рёбрам. Заложил руки за голову.

   — Вы же не отбиваетесь, — дрожащим голосом произнесла Дана.

   — Идеальная жертва, — согласился боевик. — Лежу спокойно, не дёргаюсь, терпеливо жду удара, даже нож поставил так, чтобы тебе удобнее было. Все условия создал. Что не так?

   — Пообещайте, что не будете меня соблазнять, и я уберу оружие, — предложила девушка жалобным тоном.

   Атор в ответ расхохотался, покачал головой. Придвинул нож вплотную к груди, на этот раз не отпуская руку Лиданы.

   — Ты угрожаешь или уговариваешь? Нет, Дана. Выполняй свою угрозу. Я тебе даже дополнительный повод дам. Если ты не прольёшь мою кровь, я пролью твою. Догадываешься, какой способ выполнения угрозы выберу я?

   Девушка всхлипнула. Рука с оружием задрожала. Закусив губу, Дана зажмурилась, подняла руку повыше, для замаха, и снова замерла, не решаясь опустить её.

   — Я… я действительно ударю! — проговорила она.

   — Жду с нетерпением, — Атор поглаживал её запястье большим пальцем. — Ещё секунд двадцать жду, а потом сам перейду к действиям, — подождал ответа и со вздохом произнёс: — Дана, я не шучу. Либо ты проливаешь мою кровь, либо я — твою. Выбор пока ещё за тобой.

   Юная герцогиня тряслась, как осиновый лист на осеннем ветру. Ударить человека ножом оказалось намного сложнее, чем она себе представляла. Впрочем, она и не представляла такого: была уверена, что Атор не станет спорить и даст требуемое обещание. Мужчине надоело ждать, он легко перевернулся, придавив Дану всем телом и прижав руку с ножом к подушке. Девушка не сопротивлялась, тихо всхлипнула и замерла, как мышка. «Проиграла, — набатом билась в её голове невесёлая мысль. — Окончательно и бесповоротно». И теперь предстояла расплата за эту ошибку.

   — Даже вырываться не будешь? — поинтересовался боевик. — Неожиданное решение.

   — А смысл? — горько спросила Лидана. — Вы всегда держите свои обещания… Даже умолять бесполезно. Всё равно сделаете то, что решили.

   — Три тысячи полуночных тварей! — выругался Атор, впиваясь в губы девушки злым поцелуем. Отобрал нож, острым кончиком лезвия кольнул ей подушечку мизинца, отбросил оружие в сторону. Перекатился на бок, придвинул ойкнувшую брюнетку к себе. — Таких идиотских покушений на моей памяти ещё не было. Спи, моё наказание!

   — Я не собиралась вас убивать, — едва не плача, возразила девушка. — Вы всё не так поняли!

   — Объясни, — спокойно предложил мужчина. Выслушав сбивчивый рассказ о том, что благородным леди не полагается так себя вести, усмехнулся. — Солнышко, на ФБМ нет разделения на благородных и неблагородных. Зато есть жёсткий фильтр отсева. Представь, ты закончила факультет, возместить затраты на обучение не смогла и получаешь пятилетний контракт. Тебе надо получить информацию у какого-нибудь чиновника, а убивать его нельзя. Думаешь, курс у Флавии просто так введён? Кстати, может, мне в качестве извинений потребовать продемонстрировать что-нибудь из изученного, м-м-м?

   — Не надо, — взмолилась Дана, чувствуя, как горит лицо.

   — Могу и сам тебя научить чему-нибудь интересному, — он привстал, опираясь на локоть. — Заодно получу удовольствие. Приласкать тебя, милая?

   — Вы же знаете, что я не хочу, — пролепетала девушка. — Не заставляйте...

   — Заинтересуй меня, — мягко произнёс Атор. — Предложи альтернативу.

   Он провёл указательным пальцем по губам девушки. Та отшатнулась, как от огня, отрицательно замахала головой.

   — Ни за что! Я… я не буду этого делать!

   — Разве я заставляю? — боевик улыбнулся. — Дана, меня вполне устраивает первоначальный вариант. Это ты хочешь получить очередную отсрочку.

   — А ещё альтернативы есть? — дрожащим голосом спросила девушка. Она кусала губы, чтобы не расплакаться. Дана не хотела снова позволять ему ласкать себя, но и сделать то, на что намекнул мужчина, тоже не могла. — Кроме… предложенного вами?

   — На что ты согласна? — в янтарных глазах светился спокойный интерес. — Предлагай, я подумаю.

   — Если хотите, — Лидана покраснела, вспомнив источник, и тихо закончила мысль: — если хотите, можно, как утром. Просто целоваться.

   — Не пойдёт, — Атор покачал головой, притянул упирающуюся девушку ближе. — Я едва сдержался в тот раз, Дана. А в этот не остановлюсь. Слишком сильно хочу тебя. Меня на тебе клинит, солнышко, ты моё личное безумие. Впрочем, есть идея. Тебе понравится.

   Он обнял Дану, перевернулся на спину так, что девушка оказалась лежащей на нём, прижал её бёдра к своим. Лидана замерла, боясь шевельнуться и чувствуя, насколько он возбуждён.

   — Урок первый, — красивые губы мужчины тронула улыбка, — доставить друг другу удовольствие можно и не раздеваясь до конца. Садись, солнышко, да, вот так. А теперь потрись об меня. Я помогу. Не волнуйся, это не больно, не страшно и ничем не грозит твоей невинности.

   Он полусидел, опираясь на стену у изголовья. Ладони боевика медленно скользили по телу девушки, поглаживая соблазнительные изгибы сквозь тонкую ткань сорочки. Дана несмело шевельнулась и снова замерла. Атор сел, обхватил лицо девушки ладонями, принуждая взглянуть ему в глаза. Медленно склонился к её губам. Дана закрыла глаза, чувствуя его дыхание. И подалась навстречу. Неспешный поначалу поцелуй очень быстро перерос в страстный, жаркий. Боевик сбросил бретельку сорочки с плеча Лиданы, потянул ткань вниз, обнажая левую грудь. Обвёл нежную округлость ладонью, понемногу сужая круги, легонько сжал сосок. Дана выгнулась, прижимаясь к нему плотнее. Потёрлась об упирающуюся между бёдер выпуклость, и это оказалось неожиданно приятно.

   Бесстыдно подставляясь под ласки Атора, девушка тихонько всхлипывала от ощущения нарастающего в теле пожара. Чего-то не хватало, но чего, понять Дана не могла. Казалось, если он сейчас отпустит её, отстранится, она просто умрёт от ощущения невыносимой потери. И девушка тёрлась об него, как блудливая кошка, пытаясь утолить странный жар, охватывавший её каждый раз, когда боевик так прикасался к ней. А потом между ног внезапно стало горячо и влажно, а мужчина шумно выдохнул. Слегка отстранился, снова провёл пальцем по её губам.

   — Что вы со мной сделали? — Дана едва не плакала. — Это… это невыносимо!

   — Это желание, солнышко, — хрипло шепнул боевик, продолжая ласкать её грудь второй рукой.

   И вновь прильнул к губам девушки. Дальнейшее для Даны просто смешалось. Частое дыхание, одно на двоих, ласки, то едва ощутимые, то требовательные, настойчивые, от которых по телу шли волны жара. Сорочка давно куда-то делась, и девушка снова осталась в одних трусиках. А потом, в тот миг, когда Дане казалось, что она больше не выдержит этой пытки, огненный шар, концентрирующийся внизу живота, наконец-то взорвался, унося в сладкую пульсирующую бездну.

   Когда девушка пришла в себя, обнаружила, что лежит на груди Атора, а тот лениво перебирает её волосы. Прикосновение обнажённой кожи к коже смущало. Дана потянула на себя одеяло, прикрываясь, огляделась в поисках сорочки.

   — По-моему, твоя ночнушка где-то в другом углу комнаты, — усмехнулся мужчина, потягиваясь, словно сытый кот. — Зато теперь ты знаешь, что бывает с маленькими наивными девочками, которые пытаются играть со взрослыми мужчинами, не думая о последствиях. Урок усвоен, солнышко?

   — Вы… — у девушки перехватило дыхание от обиды. — Вы…

   — Негодяй, хам и что-то ещё, — согласился Атор. — Вроде беспринципная сволочь. Но тебе ведь понравилось. Впрочем, мне тоже.

   Он повернулся на бок, скидывая с себя Лидану, предложил:

   — Не желаешь составить мне компанию в душе? Нет? Так я и думал. Кстати, ещё одна подобная выходка с колюще-режущими предметами, и ограничиваться безобидными ласками я не стану. Пока я терпелив, Дана. Не заставляй меня об этом пожалеть.

   Когда он вернулся, девушка лежала на самом краю кровати, подтянув колени к груди, маленькая, несчастная и потерянная. Даже не шевельнулась, услышав, как открылась дверь. Атор молча сгрёб девчонку вместе с одеялом, отнёс на кухню. Опустив на табуретку, щедро плеснул в кружку вина, пододвинул к ней.

   — Пей, — приказал он.

   Девушка послушно потянулась к кружке. Одеяло сползло, обнажив плечо и верхнюю часть груди. Сорочку малышка так и не надела. Боевик сходил в комнату, вернулся со своей футболкой, словно куклу, запихнул Лидану в неё, честно стараясь не смотреть на полуобнажённую фигурку. Сел напротив. Дана, глядя перед собой пустым, мёртвым взглядом, сделала маленький глоток и поставила кружку обратно на стол.

   — У меня нет ни малейшего желания играть в «угадай, в чём проблема», — сухо заявил Атор. — Либо говоришь прямо, что не так, либо учишься говорить прямо. Понятно?

   Медленный кивок в ответ. И тишина.

   — Я жду, — поторопил мужчина.

   — А какая вам разница, что я чувствую? — глухо спросила девушка, не поднимая взгляда. — Хватит меня мучить. Хотите получить моё тело — возьмите и оставьте, наконец, меня в покое.

   — Солнышко, если я спрашиваю, значит, хочу получить чёткий и понятный ответ, — тон боевика был спокоен. — Что не так? Я тебя истязаю, обижаю, унижаю? Делаю больно?

   — Не физически, — Дана вздохнула. — Вы не поймёте.

   — Если будешь молчать — не пойму, — согласился Атор. — И хватит мне «выкать», когда мы вдвоём. Буду наказывать.

   — Я так не могу, — прошептала она, рассматривая столешницу. — Вы… ты слишком торопишь меня. Вначале мне приятно, а потом, когда всё заканчивается, становится очень плохо из-за того, что я тебя не знаю, не люблю, и всё равно веду себя так бесстыдно.

   — Короче говоря, физически ты меня уже хочешь, а психологически ещё нет, — помог боевик. — Можно было сказать об этом сразу, Дана.

   — И вы… — увидев вопросительно поднятую бровь, девушка исправилась, — и ты бы вёл себя иначе?

   — Представь себе, — холодно заметил Атор. — Как ты уже могла понять, я вполне способен контролировать свои желания. Хочешь узнать меня получше, прежде чем заняться любовью? Узнаешь. Но у меня тоже есть ряд условий. Плюс одна ночь в неделю к нашей предыдущей договорённости. Целовать тебя я буду. В том числе при свидетелях в неучебное время. Никаких провокаций с твоей стороны: больше сдерживаться не стану и в следующий раз пойду до конца. Всем интересующимся подтверждаешь, что мы любовники, за подробностями можешь отправлять ко мне. И все ночёвки за пределами Академии только со мной, разумеется. Вопросы?

   — Почему? — Дана смотрела на него расширившимися от удивления глазами. — Почему ты так внимателен к моим просьбам? Почему не заставляешь, как грозился изначально? Я не понимаю.

   — Я так хочу, — отрезал мужчина. Помолчав несколько секунд, добавил: — Возражений, так понимаю, нет. Проблема решена? Тогда идём спать.

   Атор не желал разбираться, почему на самом деле ему так важно, чтобы Лидана пришла в его объятья добровольно и осознанно. Это казалось правильным, значит, решение пересмотру и обжалованию не подлежало. И принять последствия этого выбора, влекущего за собой определённые физические неудобства, он был готов. Боевик понимал, что Дана не похожа на меркантильных девиц, готовых раздвинуть перед ним ноги по первому требованию, чтобы получить что-то ценное взамен. Его привлекала светлая искренность этой девочки, её отчаянная вера в лучшее в людях, готовность до последнего сражаться за друзей и даже за недоброжелателей. Грязь, которой на ФБМ было в изобилии, её словно не касалась. И к ней тянулись, стремясь погреться в лучах душевного тепла. Она не боялась доверять и проявлять доброту. Как ни странно, сила Даны была в её уязвимости и открытости.

   Глядя на настороженно замершую напротив девушку, мужчина окончательно убедился, что хочет оберегать её от проблем, а не быть самой главной из них. Быть рядом в самые беспросветные дни и беззвёздные ночи, согреваться радостью и тёплым светом в её глазах, и дать взамен всё, что только может, чтобы его девочка никогда не чувствовала себя одинокой и беззащитной.

    * * *

   Окраина Ардана, старые торговые склады.

   — Чё кривишься, жри, что есть! — Кнор Квакс облизнул жирные пальцы и потянулся к замызганной сковороде.

   — Я не стану жрать псину, — скривился Варджо.

   — Нам больше будет, — хмыкнул Кастей, обсасывая косточку. — Ишь, какой нежный нашёлся. Ну сходи, купи себе говяжью вырезку. А, у тебя ж ни медяка, какая неудача!

   Квакс хрипло засмеялся, едва не подавившись. Вытер руки об штаны. Он сидел на пустом деревянном ящике, прислонившись спиной к стене. Приятели обосновались на одном из заброшенных складов неделю назад, после того, как стало нечем платить за ночлежку. Выбрали этот, пусть со щелями в стенах, кое-как заткнутых газетами и листовками, зато с целой крышей. Пришлось, правда, турнуть с обжитого места десяток нищих и калек. Перевес в драке оказался на стороне молодости и силы. Обитатели соседних «апартаментов» смотрели на стычку равнодушно: передел территорий тут был обычным делом. Сегодня выгоняешь ты, завтра — тебя. Раз в несколько месяцев на склады наведывалась городская стража, устраивая облавы на бродяг, но Квакс с компанией надеялись, что успеют перебраться в более подходящее для зимовки место.

   — Вот бы пощипать завтра пару жирных карманов, — мечтательно протянул Варджо, брезгливо выуживая со сковороды кусок картошки. — Фу, псиной воняет, мерзость какая!

   — Ну и не жри, тебя заставляет кто? — беззлобно огрызнулся Кастей, выдирая из ближайшей щели листовку и разворачивая, чтобы утереть лицо. — Э, мужики, гляньте-ка, что я нашёл!

   — Ну девку ищут, тысчонку обещают, — заглянул в листок Кнор. — Благородная дамочка. И чё?

   — Ты на рожу глянь внимательно, зенки-то разуй! — Кастей едва не тыкал листовкой в нос Кваксу. — Глянь, как похожа на ту девку, из-за которой нас попёрли! Как её звали?

   — Я помню? — приятель выхватил бумажку. — Ну да, смахивает. Только эта мелкая и благородная. А та, Дана вроде, не из благородных, простая девка.

   — Покажи, — Варджо потянулся за листовкой. — А похожа! Мужики, может, она и есть?

   — Предлагаю доставить девку опекуну, и пущай разбирается, — нехорошо улыбнулся Кастей. — Если не та, развлечёмся и в ближайший овраг скинем. Надо ж наказать тварюшку.

   — Академия своих студентов защищает, — напомнил Варджо, вытянув ноги.

   — А мы не обидим, — захохотал Квакс. — Если та, пусть декан предъявы бросает господам Бергенсонам. Если не та — надо доказать, что это мы её того. Мёртвые не болтают.

   — Короче, завтра всё равно идём карманы щипать, — Кастей, взявший на себя роль главного, зевнул. — Я знаю, у кого купить артефакт с одноразовой телепортацией в любое место Империи, но он на полсотни потянет. На пятерых рассчитан. Девка никуда не денется. А как всё будет готово, в лунницу или соларис подкараулим в городе и провернём дельце. Не будет же она безвылазно сидеть в Академии.

   На том и порешили. Листовку Кастей сложил вчетверо и спрятал за пазуху. Мечтательно прищурился, глядя в потолок. Делиться с подельниками парень не хотел, но понимал, что в одиночку не справится. «Варджо слабак, — бросив косой взгляд на приятеля, ковыряющегося в сковороде в поисках съестного, он поморщился. — Надо бы договориться с Кваксом и обуть этого олуха, всё равно толку от него немного. А пятьсот золотых на нос лучше, чем триста с гаком». Будущие подельники в это время размышляли о том же. Вот только Квакс, выбирая между лидером их банды и Варджо, однозначно выбрал первого. Поймав хитрый взгляд Кнора, Кастей понимающе ухмыльнулся. Варджо, в случае успешного окончания дела, предстояло исчезнуть в мутных водах какой-нибудь безымянной реки. С камнем на шее и как можно дальше от берега.

ГЛАВА 6

Дана проснулась, когда за окном едва-едва занимался тусклый, неласковый осенний рассвет. Тихо, стараясь не потревожить Атора, соскользнула с кровати.

   — Убегаешь? — негромко осведомился мужчина.

   — Хочу к себе зайти за конспектами, — девушка выпрямилась, держа в руках стопку одежды.

   — Значок не забудь надеть, — боевик поднялся. — Будешь кофе?

   — В другой раз, — мотнула головой Дана и ушла в ванную переодеваться.

   День обещал быть непростым. Во-первых, ещё до пар нужно было как-то встретиться с ребятами и поговорить с ними раньше, чем они узнают об её отношениях с куратором третьей группы от кого-то другого. И возможная реакция парней Дану очень тревожила. Во-вторых, после пары Авея Квабарюна предстояли две пары у Флавии Треаль. И напоследок — боёвка. Девушка почти не сомневалась, что у Витора с прихвостнями найдётся много лестных слов в адрес любовницы преподавателя. «Скажут, что он меня в группе оставил только поэтому, — Дана вздохнула и внезапно разозлилась. — Ну и Пересмешник с ними! Пусть болтают, если хотят!» Значок, выданный Атором, она решила до поры оставить на внутреннем шве рубахи.

   Когда Лидана тихо приоткрыла дверь в свою комнату, спящая маркиза лишь перевернулась на другой бок и накрылась одеялом с головой. Ничего не менялось. Соседка явно не собиралась изменять привычке проспать первую пару.

   Дана заварила себе чай, вздохнув, опустила пониже рукав форменной рубахи, прикрывая чёрный браслет. Задумалась о том, с чего начать разговор с друзьями. Идей не было. В итоге девушка решила выйти пораньше, зайти к Ниэлю и обсудить эту ситуацию вначале с ним. Мягкий и деликатный маркиз, по крайней мере, точно не окатит ледяным презрением. Но стоило ей оказаться в коридоре, приоткрылась дверь напротив и выглянула сонная Лея.

   — Даночка, погоди минутку, — подруга зевнула, прикрывая рот пухлой ладошкой. — У меня подарок для тебя есть, вчера забыла отдать. — Она скрылась в комнате и через минуту вышла, бережно держа в руках пушистое нежное облако — ту самую шаль, которую вязала для Даны. — Поздравляю с совершеннолетием, дорогая. Пусть у тебя всё поскорее наладится и будет так, как хочешь ты сама.

   — Спасибо, — тронутая до глубины души искренностью пожелания, Лидана почувствовала, как защипало в глазах от набежавших слёз. — Лея, спасибо огромное. Мне очень приятно.

   Она обняла подругу, тоже подозрительно шмыгнувшую носом, взяла шаль, развернула, любуясь нежной ажурной вязкой.

   — Завтра надену на занятия, — пообещала она Лее. — Сегодня боёвка.

   — Рада, что тебе понравилось, — подруга улыбнулась по-детски счастливой улыбкой. Поколебавшись, спросила: — А ты вообще теперь тут ночевать не будешь?

   — Буду. Четыре... — герцогиня запнулась, вспомнив новые условия договора, — три ночи в будни. — Опустив глаза, попросила: — Давай не будем об этом. Я пойду, мне ещё нужно успеть кое-что сделать до пар, только шаль сейчас оставлю в комнате.

   Лея понимающе кивнула и, шепнув: «Увидимся на парах», — скрылась за дверью. Дана вернулась в комнату, положила шаль на полку, касаясь пушистых кисточек. Она не ждала подарка от подруги, и проявленное внимание было поистине бесценным. А когда девушка вышла из общежития, её ждал ещё один сюрприз. Друзья тоже встали рано и, едва завидев её, бросились навстречу.

   — Где ты пропадала? С тобой всё в порядке? — Ниэль заботливо обнял её за плечи, взволнованно заглядывая в глаза. — Мы беспокоились.

   — В порядке, — слабо улыбнулась девушка.

   — Не исчезай так больше, — строго, как старший брат, погрозил пальцем маркиз. — Ходила, как неживая, последние дни, а потом исчезла.

   — Что стряслось-то? — пробасил Маттис. — Мы поможем, если что, ты не думай, одну не бросим.

   — Так, дама и господа, пойдёмте разговоры разговаривать куда-нибудь в другое место, — предложил Алехно. — Толку на холоде стоять? Отморозим уши, на чём зимой будет шапка держаться?

   — Давайте в нашу комнату, — сразу отозвался Феб.

   — Может, в столовую пойдём? — тихо возразила Дана.

   — Успеем, — улыбнулся Ниэль. — Да и поговорим спокойно.

   Девушка только вздохнула, предчувствуя непростой разговор. Она так и не решила, с чего начать, как объяснить сложившуюся ситуацию друзьям. И потому в комнате просто закатала рукав, демонстрируя чёрный браслет. Парни переглянулись.

   — С совершеннолетием, — первым отмер Террен. — И в чём проблема? Витор со своими козла… дружками достаёт, что ли?

   — Так мы ему лишние зубы быстро проредим, — пообещал Маттис. — А этот твой, с родинкой, который клялся защищать, что, сдулся?

   — Меня у него забрали, — Дана густо покраснела, опустила голову, ковыряя пол носком ботинка. — По праву сильного.

   — Ни хрена себе! — присвистнул Террен. — Это кто ж решил со Снежным Сайфером пободаться?

   — Четвёртый курс тут почти не появляется, из младших дураков против Сайфера выходить нет, — Феб почесал подбородок. — Я Мирта видел на тренировке, он разве что только самому Вальтормару уступит.

   — Да не, говорят, Атор со студентками не вась-вась, — Террен неопределённо повёл рукой. — Они к нему лезут, как осы к сладкому, а он всех посылает.

   — Для меня сделал исключение, — девушка отогнула нижний край рубашки, демонстрируя значок.

   — Закатные твари! — восхищённо-недоверчиво ругнулся Маттис, наклоняясь, чтобы рассмотреть личный знак лучшего имперского мага. И тут же сник, осторожно, неожиданно участливо коснулся ладони Даны. — Он… короче, ты из-за него такая дёрганная была, да?

   В комнате повисла напряжённая тишина. Парни прятали глаза друг от друга, не решаясь взглянуть на Дану и озвучить вопрос, терзавший каждого.

   — Мы можем как-то помочь? — решился Ниэль, присаживаясь рядом и обнимая подругу за плечи. — Только скажи, как. Клянусь, я всё сделаю!

   — Сто тысяч ночных тварей, — Алехно взъерошил волосы, — от него я такого не ожидал!

   — Он не обижал меня, — тихо проговорила девушка. — И сказал, что я под его защитой минимум до конца обучения, даже если он оставит меня раньше.

   — Моё предложение в силе, — барон Бретон сел с другой стороны от Даны, ободряюще сжал её холодную ладошку. — В любое время. И условия неизменны.

   — Я думала, вы от меня отвернётесь, — девушка всхлипнула.

   — С чего бы? — Террен присел на корточки, заглядывая в её лицо. — Мы же друзья.

   — Боялась, решите, что я с ним из выгоды, — Лидана не поднимала взгляда.

   — Подруга, ты совсем того? — Маттис покрутил пальцем у виска. — Придумала, тоже мне. Мы ж тебя не первый день знаем. Ну с ним и с ним. Раз не обидел, значит, правильный мужик. От всяких паскуд защитит. А кто много болтать грязным языком будет, тому я лично этот самый язык запихну в…

   — Мы поняли, — перебил распалившегося друга Феб и внезапно хихикнул. — Ох, как я хочу на рожи Витора с его прихвостнями посмотреть!

   — Первые кандидаты схлопотать в зубы, — кивнул Террен.

   — Вот теперь можно и в столовую, — решил Алехно. — Разобрались, тему закрыли.

   Никто не возражал. Лезть в душу подруге и интересоваться подробностями её взаимоотношений с Атором парни не собирались. И в разговоре этой темы не касались. После завтрака Алехно, улучив минутку, что-то шепнул Маттису и Ниэлю, те согласно кивнули, и увели Лидану из столовой.

   — Значит так, господа, — негромко произнёс барон Бретон. — Я на пару опоздаю. Загляну сказать пару слов нашему дорогому преподавателю по боёвке.

   — Дана не выглядит счастливой, — кивнул Феб. — Я с тобой.

   — И я, — насупился Террен. — Пусть он и лучший имперский маг, это не повод обижать нашу Дану!

   — Я ему всё это передам, — заверил Алехно. — Господа, позвольте мне говорить от нашего общего имени. Не стоит обсуждать столь деликатный вопрос целой делегацией.

   Друзья неохотно кивнули, признавая правоту молодого барона. Первым делом тот направился в приёмную и поинтересовался у Рени Фьорр, где может найти по личному вопросу господина Вальтормара. Секретарь отправила его в кабинет куратора третьей группы, напомнив, что до начала пары осталось десять минут.

   — Я постараюсь успеть, — заверил её юноша.

   Хотя Алехно и шёл по коридору с самым независимым видом, в глубине души он опасался предстоящего разговора. Реакцию боевика спрогнозировать было невозможно. Но и отказаться от задуманного парень не мог: это было бы нечестно по отношению к подруге. Дана была такой поникшей и несчастной в последние дни. Сложившаяся ситуация её явно не радовала. От помолвки, которая надёжно оградила бы её от домогательств любого студента или преподавателя ФБМ, девушка отказалась, и потому Алехно не видел иного варианта, кроме разговора с Вальтормаром.

   — Доброе утро, господин Атор, — пожелал Алехно, закрывая за собой дверь и подходя к столу куратора третьей группы. — Простите, что отвлекаю.

   — Прощаю, — боевик медленно поднял на него взгляд. — Что случилось?

   — Я хотел поговорить с вами, как мужчина с мужчиной, — не дожидаясь разрешения, молодой барон придвинул стул и сел. — Касательно Лиданы Льенн.

   — Внимательно вас слушаю, — холодно произнёс Атор.

   — Мы беспокоимся за неё, — откровенно признался парень, отбросив привычный полушутливый тон. — Дана… Она не такая, как большинство девушек на факультете. Чистая, светлая. Не обижайте её.

   — Ваша забота похвальна, — заметил собеседник. — Барон, вам никто не говорил, что совать нос в чужие дела неразумно?

   — Пресветлый с вами, я не собираюсь читать вам морали, — Алехно мотнул головой. — Вы взрослый человек. И, говоря откровенно, действительно способны защитить Дану лучше, чем кто-либо. Только сами не ломайте её. Девушка этого не заслужила.

   — Я вас услышал, — кивнул мужчина. — Повторюсь: похвально, что ваша компания так беспокоится о Лидане. Ей повезло с друзьями. Вопрос закрыт?

   — Я предложил ей помолвку, — Алехно выдержал пристальный взгляд собеседника. — Фиктивную.

   — Алехно, вы так торопитесь умереть? — боевик вопросительно изогнул бровь. Взгляд его был острым, хищным. Взгляд дракона, обнаружившего в сокровищнице воришку. — Я никому не позволю забрать мою женщину. Ни на каких основаниях.

   — А если женщина сама захочет уйти? — понимая, что лезет на рожон, всё-таки поинтересовался барон.

   Атор, вопреки ожиданиям, откинулся на спинку стула и негромко рассмеялся.

   — Юноша, а вы нахал. Уверяю вас, мы с госпожой Льенн в состоянии договориться без посторонней помощи. У вас всё? Тогда до встречи на боёвке.

   Алехно поднялся. Он услышал достаточно. Барон умел понимать намёки собеседников. Атор же говорил вполне открыто. Лидана не была для него развлечением на несколько ночей, игрушкой, которую он взял просто потому, что мог это сделать безнаказанно. Это сквозило в каждой фразе боевика. За подругу можно было не волноваться: с таким защитником ей был никто не страшен.

   Когда дверь за молодым Бретоном закрылась, боевик отложил ручку и одобрительно усмехнулся. Его девочке действительно повезло с друзьями. Немногие бы не побоялись так открыто выступить против него, демонстрируя, что готовы защитить подругу от любой напасти. Даже носящей форму преподавателя имперской военной Академии.

    * * *

   Алвар Аалто уверенно вошёл в приёмную, подошёл к столу Рени Фьорр.

   — Господин Лорио у себя?

   — У себя, — кивнула секретарь, перебирая тонкими пальчиками ведомости. Нахмурилась: — Аалто, вы до сих пор не выбрали тему курсовой.

   — Выберу, — пообещал маг крови, ослепительно улыбаясь. — Завтра же зайду на кафедру артефактики. Скажите, госпожа Рени, декан сейчас свободен? Я к нему по личному вопросу.

   — Загляните, спросите, сможет ли он уделить вам время, — посоветовала женщина.

   Бриан Лорио устало помассировал виски, просматривая корреспонденцию. Ничего нового, как обычно. Счета, жалобы на студентов, привычные письма из самых разных ведомств. Часть ежедневной рутинной работы, скучной, но необходимой.

   — Войдите, — меланхолично откликнулся он на стук в дверь.

   — Доброе утро, господин Лорио, — в кабинет вошёл Алвар Аалто. — Вы могли бы уделить мне полчаса?

   — Присаживайся, Алвар, — разрешил декан. — Что у тебя стряслось?

   Молодой маг был откровенен. Рассказал о ситуации, в которой оказалась Элея, о причинах, по которым намерен жениться на девушке и помогать ей во всём, и об увиденном в доме госпожи Вьер. Парень не скрывал намерения взять на себя ответственность ещё и за судьбу близняшек. Жизнь с матерью не обещала им ничего хорошего.

   — Девочек нужно спасать, — закончил рассказ Алвар и взглянул на Бриана. — Господин Лорио, я очень рассчитываю на вашу помощь.

   Декан поднялся, прошёлся по кабинету, заложив руки за спину.

   — Пока ты официально не женишься на Элее, права требовать, чтобы дети жили с вами, нет ни у кого из вас, — напомнил он.

   — Да я хоть сейчас готов в Храм пойти, но Лея несовершеннолетняя, а её мать разрешения на брак не даст! — на скулах старшекурсника заходили желваки. — Мы вынуждены будем ждать, пока Лее не исполнится шестнадцать.

   — Можно не ждать, — меланхолично заметил Бриан Лорио, подходя к сейфу. Достал и продемонстрировал Алвару лист с ярко-алой печатью и подписью Императора. Пояснил: — Я склонен считать вашу ситуацию критической, а в таких случаях имею право, как лицо, находящееся на государственной службе, выдать подобный документ, подписанный Владыкой. Сейчас впишу ваши имена, и веди свою Элею в ближайший Храм. А потом поговорим о передаче вам опеки над её сёстрами.

   — Господин Лорио, — первый раз Бриан видел улыбчивого, всегда уверенного Алвара таким растерянным и неверяще-счастливым, — вы даже не представляете, что только сделали для нас!

   — Представляю, — отмахнулся декан, вписывая имена в документ. Взглянул на часы. — Сейчас выпишу разрешение на выход твоей невесте. Жду вас обоих завтра утром, поговорим более детально. Думаю, при определённых условиях сумеем добиться, чтобы девочки официально перешли под опеку сестры в течение месяца. Но Элее придётся уйти из Академии.

   — Она согласится, — твёрдо произнёс старшекурсник, забирая оба разрешения. — Я могу забрать её прямо сейчас?

   — Рени, пригласите Элею Вьер в мой кабинет, — нажав кнопку на магофоне, произнёс Бриан. Перевёл взгляд на Алвара: — Дождись её в приёмной и свободны.

   — Спасибо вам, — парень поднялся и вышел из кабинета.

   Алвар не сомневался, что Лея будет счастлива уйти из Академии. Боевой маг из неё не получился бы ни при каких условиях. А вот с ролью заботливой хозяюшки и любящей жены его тёплая, немного застенчивая птичка справится отлично. Молодой маг улыбнулся, представляя, как сладко будет убеждать Лею согласиться с его предложением, если она вдруг решит, что хочет продолжать учёбу.

   Лея испугалась, услышав во время пары: «Элея Вьер, к декану». На ослабевших ногах вышла из аудитории, не ожидая ничего хорошего от визита к Бриану Лорио. Но увидев в приёмной Алвара, немного расслабилась.

   — Пойдём, — ласково улыбнувшись, маг крови взял невесту за руку.

   — Меня господин Лорио вызывал, — Лея вздрогнула. — Не знаю, зачем…

   — Чтобы я мог сейчас увести тебя из Академии, — парень протянул ей разрешение на выход. — Зайдём к тебе в комнату, птичка, а по дороге я всё объясню.

   Услышав, что брачный обряд в храме Пресветлого состоится в ближайшие часы, Лея испуганно замерла. Растерянно посмотрела на жениха и призналась:

   — Я не могу сегодня. У меня нет свадебного платья.

   — Куплю, — уверил Алвар, обнимая девушку. — И платье, и всё, что пожелаешь. Bella, будь моей женой. Обещаю, я сделаю тебя самой счастливой.

   Он поднёс ладонь невесты к губам, согревая дыханием. Лея тонула в синих ласковых глазах, лучащихся обожанием, и не верила, что это — наяву.

   — Хорошо, — прошептала она. — А сразу после церемонии мы вернёмся в Академию, да?

   Алвар коснулся её губ бережным, целомудренным поцелуем.

   — Декан подарил нам время до утра, — прошептал он. — Сегодня я не намерен ни с кем тебя делить.

   Как примеряли и покупали платье и сапожки к нему, волнующаяся Лея не запомнила. Окончательно осознала, что всё происходящее — не сон, лишь в храме Пресветлого. Жрец с добрым, лучистым взглядом взглянул на разрешение, подписанное Владыкой, и вернул его Алвару.

   — Вы пришли сюда, чтобы пред ликом Пресветлого произнести брачные обеты и навеки быть вместе, в радости и горе, в богатстве и бедности, соединить своё настоящее и будущее в бесконечный, единый и неразрывный союз, — звучно произнёс он, возложив на алтарь венок из зелёных веточек и ярких цветов. — Добровольно ли и осознанно вы принимаете это решение? Если хотя бы тень сомнения есть в ваших сердцах, ещё есть возможность уйти.

   — Я уверен, — Алвар легонько сжал руку Элеи. Взял протянутый жрецом ритуальный нож, полоснул по запястью, обагрив кровью каменный жёлоб, уходящий под алтарь. — Я люблю эту женщину, хочу разделить с ней всю жизнь, растить с ней детей, и пред ликом Пресветлого я, маг крови Алвар Аалто обязуюсь беречь её, поддерживать в самые тёмные ночи, радоваться вместе с ней в самые светлые дни, хранить улыбку на её губах, заботиться и быть нежным.

   Над алтарём появилось огненное сердце, пульсирующее, словно живое.

   — Ты откровенен, юноша, и помыслы твои чисты, — жрец улыбнулся.

   Лея, зажмурившись, храбро надрезала руку, тихо ойкнув от острой секундной боли. Не глядя, как по ладони стекают рубиновые капли, повернулась к Алвару.

   — Я уверена, — на глазах девушки показались слёзы. Слова шли от самого сердца. — Я люблю тебя. Так, как никого и никогда не любила. Ты снова научил меня улыбаться, и только с тобой я чувствую себя защищённой. Клянусь пред всевидящими очами Пресветлого, что буду любить тебя, пока ты в этом нуждаешься. И даже дольше. Обещаю дарить тебе нежность, заботиться о наших детях, создавать уют в доме. Пока я дышу, пока моё сердце бьётся, я буду верна тебе и этой клятве.

   — Счастье зависит от двоих, но я обещаю, что сделаю всё возможное и невозможное, чтобы оно у нас было вечным, — тихо шепнул Алвар.

   Второе сердце возникло рядом с первым. Яркое, сияющее. Они слились воедино, а после рассыпались миллиардами искр, чтобы вновь собраться над алтарём тугим цветочным бутоном. Порезы на руках пары затянулись, словно их и не было. Жрец, ласково улыбаясь, взял жениха и невесту за руки, соединил их ладони. Звучно произнёс:

   — Обещаете ли вы быть друг другу опорой и поддержкой, уметь уступать в спорах, говорить и слушать, доверять и оберегать, ценить и уважать? Клянётесь ли поддерживать супруга во всех печалях и радостях, поднять, если упадёт, утешить, если заплачет, на протяжении всей совместной жизни? Готовы ли рука об руку идти по любой дороге и наполнить свой дом миром, гармонией, счастьем, нежностью и любовью?

   Троекратное «да» в унисон прозвучало под сводами храма, и бутон дрогнул, чтобы в следующий миг распуститься чудесным огненным цветком. Храм наполнил сладкий и свежий аромат. А на руках молодожёнов, в районе локтей, проявились и впитались в кожу золотистые рисунки цветущих ветвей с силуэтами двух птичек.

   — Пресветлый принял ваши обеты и благословил этот брак, — со сдержанным достоинством проговорил служитель. — Храните своё счастье, и пусть в ваш дом никогда не стучится горе.

   — Благодарим, — Алвар, склонив голову, возложил на алтарь богатый дар — десять чистейших огранённых бриллиантов.

   А потом притянул жену к себе и поцеловал. Нежно, медленно, уверенно, словно закрепляя права на неё. Право целовать пухлые губы, право обнимать, прижимая к себе, право быть с ней рядом. Лея несмело откликнулась, только сейчас позволив себе поверить окончательно, что всё это — по-настоящему, и любимый мужчина, такой желанный, заботливый и ласковый, всегда будет рядом с ней.

   После церемонии Алвар устроил Лее обещанную экскурсию по столице. Он прекрасно знал город, его историю, и девушка наслаждалась прогулкой. Осмелев, предложила мужу прямо сегодня купить тот дом, который так понравился ей в лунницу, и больше ничего не смотреть. Алвар согласился. В его столичный дом вернулись поздно вечером. Маг крови перенёс любимую через порог и, опустив на пол, наградил долгим, нежным поцелуем.

   — Как долго я ждал этого, моя bella, — прошептал он, отступая на шаг и откровенно любуясь порозовевшими щёчками жены. — Как долго я тебя ждал… Пресветлый, ты даже не представляешь, как ты прекрасна!

   — Я тоже тебя люблю, — ответила она, смутившись ещё больше. — Очень-очень.

   — Знаю, — Алвар ласково улыбнулся. Обошёл вокруг неё, обнял за плечи, прижавшись к её спине и мурлыкнул на ушко: — Хочу тебя. Всю. Даже не представляешь, как сильно.

   Лея глубоко вздохнула и теснее прижалась к нему. Может, она и не представляла, а вот ощущала вполне. И осознание того, что муж так реагирует на её близость, радовало. Девушка почти не боялась того, что должно было произойти в ближайшее время.

   — Ты обещал, что я смогу тебя изучить, — она храбро повернулась к Алвару, встретившись со взглядом потемневших от желания синих глаз. Чуть стушевавшись, добавила, уже тише: — Ты меня всю видел, а я тебя — нет. Несправедливо…

   — Птичка, я весь твой, — парень медленно поцеловал её запястья, привлёк к себе. — Изучишь, милая, изучишь. У тебя на это будет вся жизнь.

   Лея неуверенно улыбнулась ему в ответ. Муж воспринял это, как сигнал к дальнейшим действиям, подхватил своё счастье на руки и унёс в комнату. Бережно опустил возле кровати, обошёл вокруг жены, глядя на неё голодным взглядом.

   — Будь моя воля, вечно смотрел бы на тебя, птичка, — низким, хриплым от страсти голосом произнёс он. — Наконец-то ты со мной, bella, и я бесконечно счастлив.

   Он остановился за спиной возлюбленной, положил ладони ей на талию, притянул к себе, позволяя вновь ощутить его возбуждение. Лея взволнованно вздохнула, шевельнула бёдрами, и Алвар отпрянул назад, понимая, что если она коснётся его ещё раз, он больше не сумеет сдерживаться.

   — Я сейчас вернусь, — прошептал Алвар.

   Выходя из комнаты, оглянулся, с удовольствием скользнув взглядом по соблазнительным округлостям жены. Вернулся через несколько минут. Лея обернулась и замерла. Она не ожидала, что Алвар действительно выполнит её просьбу и позволит себя изучить. Но муж явно собирался предоставить ей такую возможность. На обнажённом торсе мага крови сверкали капельки воды. Лея опустила взгляд ниже, на топорщащееся полотенце на его бёдрах и глубоко вздохнула.

   — Мне… мне тоже нужно в душ, — прошептала она.

   — Помочь? — ласково улыбнулся Алвар.

   Лея кивнула, не решаясь произнести это вслух. Муж опустился на колени у её ног, ловко расстегнул ремешки на туфельках.

   — Помню нашу первую встречу, в кондитерской, — мурлыкнул он, поглаживая её лодыжки. — Форма ФБМ напрочь убивает всякую сексуальность в женщине, но ты меня возбуждала даже в ней. Такой милый птенчик, нежный, беззащитный…

   Оборвав рассказ, маг поднялся. Лея слушала его, боясь пропустить хоть слово, и грудь её высоко поднималась и опускалась в такт прерывистому, взволнованному дыханию. Алвар коснулся мягких, соблазнительно приоткрытых губ жены подушечкой пальца, и она, окончательно осмелев, лизнула его палец кончиком языка. Парня бросило в жар. Он склонился к ней, медленно, чувственно провёл языком по шее, одновременно легонько сжав свободной ладонью грудь Леи.

   — Пойдём, — прошептал он, увлекая девушку за собой.

   У Алвара уже туманились мысли от близости самой желанной и любимой женщины в мире. И от осознания того, что сейчас он с полным на это правом будет соблазнять её, сводя с ума поцелуями, неспешно и неумолимо вести жену по дороге наслаждений, он просто сходил с ума. Воспоминания о том, как сладко Лея стонет от его ласк, как выгибается навстречу умелым рукам, будоражили и пьянили крепче рилантского рома.

   Закрыв дверь ванной, он снова опустился у ног жены, сжал в кулаке подол её платья и медленно потянул вверх.

   — Ты ведь не станешь принимать душ в одежде, птичка? — улыбнулся он.

   Лея безвольно прислонилась к стене, жадно глотая воздух. Она уже хотела Алвара, чувствовала, как вниз по бедру скользит капля тягучей влаги. И от одной мысли, что он непременно поймёт это, едва коснувшись её там, в самом сокровенном местечке, по телу прокатывались волны жара. Но муж не торопился, поглаживал её ноги, буквально по миллиметру поднимая платье всё выше.

   — Сними с меня эту демонову одежду! — простонала девушка, понимая, что не в силах больше выдерживать эту сладкую пытку. — Алвар…

   — А ты снимешь с меня полотенце? — тихо рассмеялся он. — Bella, куда ты так спешишь? Я хочу, чтобы эта ночь запомнилась тебе навсегда. Первая из многих сотен наших сладких ночей… И тебе не будет больно, клянусь. Я могу заглушить все неприятные ощущения, оставив