Любовь под маской. 2 часть. Екатерина Севастьянова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Он – проводник смерти, холодный как лед, жестокий и беспринципный. В его жилах течет мертвая магия, а его глаза горят ярче обжигающего пламени.

   Он – предводитель одного из самых древних кланов, расчетливый черный маг, всегда облаченный в траурные одеяния. Его лицо украшает серебряная маска, а его тело покрыто множеством шрамов.

   Первый раз мы встретились с ним, когда мне было всего три года – в тот момент, когда я должна была умереть в горящем полуразрушенном доме вместе с родителями. Он спас меня и даже подарил на память обручальный браслет, правда потом пропал на пятнадцать лет, испортив своим браслетом мне всю жизнь. Но сейчас он вновь вернулся… и оказывается у меня нет другого выбора, кроме как стать женой предводителя клана Смерти.

   "Не важно, что под маской. Главное — что она символизирует."

   Субкоманданте Маркос.

ПРОЛОГ.

Я жила в деревенской глуши в небольшом поселении на реке Ирвы, работала в придорожном трактире и получала по пять медяков в месяц. Моя жизнь ничем не отличалась от жизни большинства селян, за одним лишь исключением – пятнадцать лет я носила обручальный браслет, подаренный мне в далеком детстве проводником смерти. Я ничего о нем не знала, даже имени. Но спустя пятнадцать лет он пришел снова, чтобы забрать меня с собой.

   И теперь я знаю кто он…

   Его зовут Лоренс и он предводитель клана смерти. Холодный как лед, жестокий и беспринципный. А еще мертвый… у него не бьется сердце. Я точно знаю. Я проверяла. Все его тело покрыто в шрамах или, как он сам их называет – в трещинах. Лоренс – проводник, а это значит, что он помогает нашим душам, душам людей, перейти на тот свет. И каждая проведенная им душа оставляет на его коже след. Поэтому Лоренс такой… Страшный. Жуткий. Уже давно не человек.

   А еще он владеет магией. Причем самой древней магией, мертвой магией. И именно благодаря ей – я все еще жива, если это можно так назвать. Фактически теперь моя жизнь висит на волоске и зависит только от Лоренса, ведь это он поддерживает ее своей магией. Мне же остается лишь надеяться, что моя жизнь для него что-то значит, что я для него что-то значу. Хотя все люди утверждают обратное.

   Говорят у проводников смерти нет чувств, они, как ледяные глыбы, невосприимчивы к любому роду проявления эмоций. Но я-то знаю, что это неправда. Они все чувствуют… Возможно не так, как люди, но все же чувствуют. По-своему, необычно. И это не делает их менее человечными.

   Это делает их – особенными.

ГЛАВА 1.

Проснулась я рано, намного раньше, чем обычно. Восходящие лучи солнца только-только пытались пробиться сквозь небольшое, заляпанное грязью окно.

   Сонно поморщившись, я присела на край кровати, оглядывая комнату, которая буквально тонула в полумраке. В камине потрескивали догорающие дрова. Ни тепла, ни света они не добавляли, а скорее разжигались просто для уюта, чтобы в этой обветшалой и покрытой паутиной комнате мне было хоть чуть-чуть комфортней.

   В том, что камин разжег Лоренс – я не сомневалась, как и в том, что это именно он оставил на дряхлом кривом столике теплую и явно новую одежду взамен той, что испепелил вчера вечером. Только самого Лоренса в комнате не было – ни сейчас, ни ночью. После того как он вчера оставил меня одну, я его больше не видела.

   Тяжело вздохнув, я с трудом выбралась из кровати и, придерживая одеяло, протопала босыми ногами мимо бадьи с ледяной водой. Надолго задерживаться в этой комнате я не собиралась, тем более что особого смысла в этом и не было, вряд ли Лоренс захочет остаться у Тахи еще на один день, а значит, совсем скоро снова придется выезжать.

   Подойдя к грязному, облитому чем-то липким столику, я быстро нацепила на себя новые шерстяные вещи, заплела незамысловатую косу, перетянув ее все той же серой лентой и, мимолетно взглянув на себя в древнее зеркало, выбралась в коридор.

   – Два дня пути, и это еще при лучшем раскладе, Райф! – проводников искать долго не пришлось. Эспен с Райфом сидели на кухне и уже несколько минут сотрясали своими криками весь дом. – Два дня! И если ты не заметил, это я рассматриваю самый благополучный вариант, надеясь на то, что мы не замерзнем насмерть в каком-нибудь сугробе или нас не сожрет ночью лесной бергест!

   Райф недовольно откинулся на спинку стула, вцепившись в проводника уничтожающим взглядом. Ни он, ни Эспен не обратили на меня никакого внимания.

   Воспользовавшись моментом, я проскользнула на кухню и бесшумно опустилась на низкую скамью в самом дальнем углу комнаты.

   – Лоренс проверял. Вся южная граница завалена снегом, мы просто не сможем проехать.

   Эспен передернул плечами, снова возвращаясь к карте.

   – А здесь? Ну, посмотри! Мы же можем обойти через мертвое поселение, как и собирались.

   – Нет смысла. На переправе к северу все равно попадем в метель, только путь удлиним и ничего больше.

   Райф подался вперед, обводя на карте небольшое поселение:

   – Мы можем обойти по тракту – вниз по правой стороне от севера. Правда, тогда придется ехать без остановок, а на переправе идти пешком через туннель, но Лоренс против.

   Эспен страдальчески вздохнул и неожиданно повернулся в мою сторону, настолько неожиданно, что я невольно вздрогнула, встретившись с ним взглядом.

   А я-то думала они меня просто не заметили… Ну да, надеяться на это в компании проводников смерти очень глупо.

   – А ты что скажешь? – сложив руки на груди, поинтересовался Эспен, обращаясь ко мне. – Эти идиоты собираются тащиться прямо в метель. Им, естественно, все равно, но мы-то с тобой помереть можем. Обморожение и все такое…

   Я непонимающе перевела взгляд на Райфа, который только поморщился и махнул на него рукой, не собираясь ничего объяснять.

   – Какая еще метель? – ничего не понимая, осторожно уточнила я.

   Погода, конечно, меняется быстро, а время между летом и зимой пролетает незаметно, но метель… Нет, для метели еще слишком рано. Впрочем, сами метели бывают редко, у нас в поселении так вообще их никогда не было. Все зимы проходили спокойно. Самое страшное, что могло нас ожидать, так это сильный мороз. И то в трактире холод не особо ощущался, а на улицу я практически никогда не выходила.

   – Да обычная метель! – раздраженно повторил Эспен, искренне удивляясь моему непониманию. – Метель, в которой можно помереть. Ты вот хочешь помереть? Лично я – нет. В мои планы на ближайшие триста лет это как-то не входит. А это я еще умалчиваю про северный перевал, снегопад, обморожение и про бешенных бергестов.

   – Эспен! – громкий окрик Райфа прозвучал грозно, но явно не достиг нужного эффекта, тем более что Эспен даже и не думал останавливаться.

   – Чего ты заладил, Эспен, да Эспен? – возмутился он. – Ты хоть знаешь, чем в итоге для нас может закончиться эта поездочка? – проводник выжидающе посмотрел на Райфа, потом перевел взгляд на меня и со вздохом выдал: – Сожрут нас. Точно вам говорю, сожрут живьем и…

   – Помолчи, Эспен!

   – …и откусят нам головы, а кусочки бренных тел растащат на...

   – Эспен! – рявкнул Райф, отчего запотевшие стекла жалостливо затрещали. Причем затрещали по-настоящему… – Если ты не замолкнешь, я тебя сам сожру. Хватит нести ересь!

   Я медленно перевела взгляд на стекло, по которому стремительно побежала небольшая трещина.

   – О, ну давай! – усмехнулся Эспен, посмотрев туда же, куда и я. – Оставь нас без окон! Нам же как раз проветривания-то и не хватало.

   Что ответил Райф, я уже не слышала, мне вдруг резко стало не до этого. Подскочив со скамьи, я словно ненормальная прилипла к окну, вглядываясь в пушистые хлопья снега, которые непрекращающейся стеной валили с неба.

   Настоящий снег! Сейчас! Так рано! Он просто был везде: в воздухе, на деревьях, на земле – везде.

   – Там снег! Смотрите! – удивленно пискнула я, тщательно растирая запотевшее стекло. – Не может быть! Еще же так рано!

   От моих слов в комнате воцарилось гробовое молчание.

   – Ну… – неуверенно начал Райф за моей спиной. – Мы вчера въехали на северную границу. Здесь зима начинается немного раньше.

   – Немного? – осипшим голосом прошептала я, чуть не проломив окно своим напором. – Посмотрите, там же уже все в снегу! Даже деревья! Это… это…

   Это было волшебно. Еще вчера грязная и промерзшая земля покрылась белой пушистой пеленой снега. Я с детским восторгом припала к окну, совершенно не обращая внимания на неоднозначное хмыканье за спиной.

   А я и забыла, насколько зимой бывает красиво. Словно вся чернота мира окрашивается в ослепительно-белый цвет...

   – О, святой, – я снова растерла стекло.

   Как же я любила это время года. Всегда любила смотреть, как выпадает первый снег в надежде ощутить его на своей коже, или просто выйти на улицу и вдохнуть тот воздух, ту атмосферу, которую невозможно представить. Но я только смотрела… всегда смотрела, но никогда не могла прикоснуться к желаемому. Наверное, именно поэтому зима стала для меня чем-то запретным, чем-то недосягаемым и очень притягательным. Даже в детстве я тайком выбиралась из трактира, недалеко конечно, всего лишь на задний двор, садилась на землю и лепила снежки. Правда, когда Том это заметил, он перестал выпускать меня на улицу, а иногда и вовсе запирал в кладовке от греха подальше. Раньше я жутко на него обижалась, но потом начала понимать, что так он пытался меня защитить. Своими методами – бескомпромиссными и не всегда оправданными.

   Каждый год с первыми морозами в наше поселение съезжались новые постояльцы или купцы, не желающие столкнуться с метелью на большаке, ну или просто те, кто хотел на время осесть и переждать холода. Итак, год за годом – слишком много незнакомых лиц. И если все местные уже привыкли жить рядом с прокаженной девочкой, которую выбрал проводник смерти, то от чужаков никогда не знаешь, чего ожидать. Одной зимой нам под дверь подбросили мертвых курей, другой – пытались спалить трактир, а иногда толпа подвыпивших мужиков с вилами и топорами заваливалась прямо к Тому с требованием выдать им проклятого ребенка. В общем, выход на улицу для меня был закрыт, по крайней мере, зимой точно. Летом можно было не опасаться за свою жизнь – постояльцев хоть и много, но все они проезжие, и большинству просто плевать на какую-то там сказку про черных всадников, а вот зимой… зимой другое дело. Все, что я могла, так это смотреть в окно, которое Том из жалости выбил для меня в кладовке.

   – А можно мне на улицу? – поворачиваясь к Райфу, чисто из вежливости спросила я, совершенно не сомневаясь в его согласии – я же не пленница, в конце концов, и уже даже направилась в сторону выхода, как была остановлена резким и твердым:

   – Нет! Нельзя.

   И так непривычно было слышать ледяные нотки в голосе Райфа, что я тут же затормозила в дверном проеме и растерянно посмотрела на него.

   – Почему нет? – с легкой опаской уточнила я, заметив, как Эспен свернул карту и вальяжно развалился в кресле.

   – Приказ Лоренса, – так же твердо ответил проводник, не сводя с меня пристального взгляда.

   На секунду в голову закрались сомнения, что попытайся я выйти на улицу, Райф непременно меня свяжет, засунет в глотку кляп и будет дожидаться приезда Лоренса. По крайней мере – настрой у него точно был такой.

   А вообще, что это за приказ – не выпускать меня на улицу? И где сам Лоренс? Ночью он не приходил, значит, его со вчерашнего вечера нет?

   – А где Лоренс? – нахмурилась я, с нехорошим предчувствием рассматривая помрачневшие лица проводников смерти. – Он куда-то уехал? Скоро вернется?

   Я замерла, ожидая услышать хоть что-нибудь в ответ… хоть что-то, но ответа не последовало, комната просто утонула в безмолвном молчании.

   И вот от этого молчания мне стало как-то не по себе. А неопределенный смешок Эспена, который он не сумел сдержать, только все усугубил.

   – Так где Лоренс? – сглотнув комок, внезапно вставший поперек горла, переспросила я. – Он здесь или нет? Почему вы молчите?

   – Да спит он, – Эспен махнул рукой на самую дальнюю закрытую комнату. – Видно, ночью устал.

   – Да заткнись ты, придурок, – зашипел на него Райф, когда я удивленно уставилась на закрытую дверь.

   – Спит? Серьезно?

   Как-то мне не верится, что Лоренс, который обычно поднимается раньше всех остальных, до сих пор спит.

   Райф настороженно взглянул на друга, слишком настороженно, если не сказать предупреждающе.

   – Серьезно спит, – повторил он, а потом, словно пытаясь перевести тему, достал из-за пазухи увесистую флягу и протянул ее мне. – Вот держи, можешь пока выпить настойки, мы уже скоро поедем.

   Я не ответила и флягу тоже не взяла, все мысли как-то разом улетучились, и если до этого момента мне было всего лишь не по себе из-за того, что эти двое о чем-то умалчивают, то после следующих слов Эспена мне захотелось просто выпрыгнуть в окно. С разбегу. Головой вперед.

   – Да подожди ты со своими настойками, – Эспен весело хмыкнул и отобрал у Райфа флягу. – Я вот что подумал. Ведь получается, их брак еще не подтвержден храмом, так? – задумчиво протянул он, полностью проигнорировав убийственный взгляд друга. – А это значит, что Лоренс не может изменить своей жене, брака-то как такового нет? Хотя даже и в браке секс с наложницей не считается за измену. Я прав, Райф? Вы чего замолчали?

   – Какой же ты идиот… – Райф разочарованно застонал, закрывая глаза рукой. – Тебя даже смерть не исправила, олень ты костлявый.

   На секунду мир пошатнулся, но только на секунду. И в эту секунду идея с выпрыгиванием в окно показалась мне не такой уж и бредовой.

   – Лоренс… хм… ? – нервный смешок сам собой сорвался с моих губ, отчего проводники дружно на меня покосились. А я… я словно в оцепенении развернулась и медленно поплелась по коридору к единственной закрытой двери. Наверное, в душе я надеялась, что Лоренса там нет, что его вообще нет в доме, что он где-нибудь на улице… проверяет местность или что-нибудь еще, что угодно… только не здесь, не там, не за дверью.

   – Куда ты пошла? – уже в спину донесся до меня недовольный окрик Райфа.

   Я промолчала, бездумно потянувшись к замызганной дверной ручке, осторожно повернула ее и, толкнув дверь, заглянула в комнату.

   Сердце пропустило один удар…

   Комната кардинально отличалась от всего дома настолько, насколько это вообще может быть возможным. Новая мебель, высокий жирандоль с двадцатью зажженными свечами, чистые окна с замысловатой резьбой по краям, стены с росписью и картинами, книжный шкаф, пушистый ковер с разбросанной по нему одеждой и кровать. Высокая такая кровать, с бледно-синим балдахином и деревянными вставками. И все бы ничего, если бы не Лоренс… который вальяжно развалился на этой самой высокой кровати, заложив руки за голову… и не девушка, которая бесцеремонно закинула на него свою ногу.

   – Доброе утро, – заметив меня, Лоренс сонно потянулся. – Пришла меня разбудить? Не стоит. Я уже давно проснулся.

   Я молча вцепилась в дверную ручку, стараясь сохранить равновесие. Но, видимо, сохранить его не получилось, потому что внезапно подскочивший Эспен схватил меня, не давая упасть.

   – Кира, ты так на меня смотришь, – нагло, цинично нагло улыбнулся Лоренс. – Ты чего-то хочешь? Прилечь рядом или подать мне одежду?

   Я в ступоре замерла в дверях, несколько первых мгновений даже не в силах открыть рот и хоть что-нибудь сказать. Конечно, я не ждала от Лоренса признаний в любви и верности. Я отлично понимала, что весь этот брак, который он затеял, всего лишь отличный способ сбросить с себя лишние проблемы и обязанности, как предводителя клана. Но я никак не ожидала, что он может поступить так жестоко! У меня на глазах так, чтобы я это увидела… его с какой-то девушкой. Да откуда он, вообще, ее взял?!

   Глаза болезненно защипало.

   – Ты… ты… – с трудом выдавила я, не в состоянии и дальше выносить эту ироничную улыбку, с которой он на меня смотрел. – Ты!

   – Чего вы раскричались, черти? – молодая черноволосая девушка, все это время мирно лежавшая рядом с проводником, неуклюже зашевелилась и, медленно приоткрыв левый глаз, посмотрела на меня.

   Я чуть не задохнулась, отшатнулась к стене и вжалась в нее со всей силы.

   – О, святой! – чуть слышно прошептала я, внимательней уставившись на девушку, точнее на ее глаза. Белые-белые глаза и такие знакомые, без зрачков, только выцветшие глазницы. – Нет… не может быть!

   Немая пауза длилась недолго, всего несколько секунд, а потом девушка осторожно привстала на локтях, перекатилась на бок… и стремительно начала менять внешность, чтобы через пару мгновений я уже увидела Тахи. Обнаженную Тахи рядом с Лоренсом на кровати. Тахи! Ведьму, которая так добродушно согласилась принять нас у себя дома!

   – Мм, так ты умеешь менять внешность, – позади меня раздался озадаченный голос Эспена. – А я-то думал у тебя с магией напряженные отношения.

   Тахи виновато пожала плечами, переводя свой взгляд то на меня, то на Эспена.

   А вот я на нее не смотрела, я вообще ни на кого не могла смотреть. Ни на кого, кроме Лоренса, который до сих пор не прикрылся, ничуть не смущаясь своей наготы.

   – Ты! Ты извращенец! – застонала я, закрывая лицо руками и чувствуя, что вот-вот расплачусь. – Ты чертов извращенец!

   – Спасибо, дорогая, твои комплименты просто бесценны, – к моей бесконечной радости равнодушно сообщил он. – Пожалуй, начну-ка я их записывать.

   Нет! Это просто не может быть правдой! За что это мне? Скажите, что это неправда! Почему я должна стать женой именно этого мужчины?!

   Меня затрясло, а Тахи, воспользовавшись моментом, накинула на плечи шаль и поспешно выскочила за дверь. Я лишь отшатнулась в сторону, позволяя ей как можно быстрее скрыться из-под всеобщего внимания.

   А вот Лоренс скрываться даже и не думал, ему, похоже, вообще все нравилось.

   – Ты просто омерзителен! – закричала я, когда он потянулся и нехотя встал с кровати. Голый. Полностью голый.

   А мне вдруг захотелось провалиться сквозь пол, под землю, чтобы только этого не видеть.

   – Кажется, мы это уже проходили. Я мерзкий и противный и все такое, да-да.

   – Ты издеваешься?! – голос дрогнул.

   – Немножко.

   – Я… я… Я никогда не выйду за тебя замуж! Понятно? Никогда! – слезы неожиданно побежали по моему лицу. – Возьми с собой Тахи! А меня оставь в покое!

   Резко развернувшись, я выскочила в коридор, по пути отпихнув от себя Райфа, который попытался меня схватить, но не успел. Вывернувшись, я бросилась к входной двери и уже было открыла ее, но меня тут же схватили сзади и одним рывком грубо прижали лицом к стене.

   – Ну и куда ты собралась? – прошептал Лоренс на самое ухо, продолжая вжимать меня грудью в жесткую деревянную стену. – Там же холодно. Нужно хотя бы одеться.

   Я всхлипнула и зажмурилась от пронзительной боли, сдавившей грудь.

   – Это тебе нужно одеться! – со злостью выкрикнула я. – В последнее время ты постоянно голый!

   – Ну-у, у меня есть что показать, – и тон такой преспокойный, словно ничего и не произошло. Словно это не он ночью был с Тахи.

   О, святой! С Тахи! С Тахи…

   – Выпусти меня! – я рванула, но меня лишь крепче вжали в дерево, ободрав на щеке кожу об шершавую поверхность.

   – Успокойся, ненормальная, – тихо зашипел Лоренс так, чтобы услышала только я. – Мы устраиваем для всех бесплатное представление.

   Я завыла, когда сильные руки перехватили меня за талию, прижав к мужской груди. И не было ни единого шанса против его силы!

   – Я соберу вещи, – проходя мимо нас по коридору, сообщил Райф. – И наполню флягу.

   – Отлично, – кивнул Лоренс, стаскивая с дряхлого комода новый черный плащ. – Сделай одолжение. Мы пока подождем на улице.

   – Мы?! – взвыла я, встретившись взглядом с ярко-алыми и совершенно спокойными глазами. – Мы никуда не пойдем!

   Проводник лаконично улыбнулся и сделал шаг вперед, просто-напросто выталкивая меня на улицу натиском своего тела. Я попыталась отступить, но добилась лишь того, что меня схватили за руку и силой вытащили во двор.

   Морозный воздух тут же проник в легкие, заставляя меня отвернуться, оттолкнуть от себя мужчину и, согнувшись пополам, закашляться.

   – Любовь моя, ты бы хоть сперва разобралась во всем, прежде чем бросаться необоснованными обвинениями, – посоветовал Лоренс, отпуская меня и любезно предоставляя время, чтобы я отдышалась.

   Внутри все сжалось, захотелось завыть и наброситься на него с кулаками, но в то же время не хотелось даже к нему прикасаться. Стало мерзко, противно. От одной только мысли, что Лоренс притронется ко мне своими руками, которыми этой ночью ласкал Тахи – меня передернуло. Перед глазами все еще стоял образ молодой черноволосой девушки, которая всего за долю секунды превратилась в старуху. В старуху! С обвисшей кожей в каких-то красных пятнах, похожих на ожоги, с костлявыми пальцами и выцветшими глазами.

   В горле снова появился неприятный комок. Это просто какой-то отдельный вид извращений!

   – Ладно, пошли, – решив, что мне уже стало лучше, Лоренс кивнул в сторону лошадей, привязанных к полуразваленной коновязи под навесом. – Поговорим по дороге.

   Он приблизился ко мне, собираясь взять под руку, но я чисто машинально отпрыгнула от него, как ошпаренная.

   – Не смей! – я сделала еще шаг назад. – Только попробуй ко мне прикоснуться!

   Проводник остановился. На его лице промелькнуло легкое раздражение от всего происходящего, но только на секунду, потому как через мгновение он привычно улыбнулся, с наигранным сожалением покачав головой.

   – Ах да, я же такой противный, точно. Прости, совсем забыл.

   Я всхлипнула, чувствуя, как в душе все покрывается ледяной коркой. Стараясь сдержать слезы, я сердито выдохнула и уверенно зашагала к черной высокой лошади, по щиколотку проваливаясь в рыхлый снег.

   Сейчас никакое чудо природы не смогло бы меня удивить. Все стало совершенно блеклым. Больше не хотелось ничего. Хотя нет – хотелось. Лечь лицом в снег и лежать так, пока не замерзну!

   – А как ты собираешься забраться на лошадь? – с неподдельным интересом уточнил Лоренс, следуя за мной по пятам.

   – Без тебя!

   – Мне кажется, что ты немножко не вышла ростом, – Лоренс встал рядом, облокачиваясь на коновязь и с улыбкой наблюдая за мной, но при этом даже не стараясь помочь. – Мои лошади все-таки предназначены для мужчин, проводников смерти, а не для низеньких девочек, вроде тебя.

   Я хотела сдержать слезы! Действительно хотела, но когда после пятой попытки взобраться на лошадь, ну, или хотя бы просто достать до стремян, я позорно повалилась в снег – не выдержала, так и осталась сидеть на земле, подтянула колени к груди, уткнулась в них лицом и заревела. Было обидно, ужасно обидно за себя. За все, что со мной происходит.

   Не просила я себя спасать, пусть бы лучше сгорела тогда вместе с родителями. Если не Лоренс, то может, кто-нибудь другой бы вытащил, а если бы не вытащили, то тоже хорошо. Мучиться бы не пришлось, и браслет бы этот проклятый не пришлось прятать пятнадцать лет, и унижения терпеть бы мне тоже не пришлось.

   – Ну хватит, – не выдержал Лоренс, протягивая мне руку. – Поднимайся.

   Я даже не взглянула на него. У меня просто не осталось сил. Они как будто все разом иссякли. Закончились. Почему единственный человек, который не боится ко мне прикасаться – он? Почему я к нему что-то чувствую? Почему даже сейчас после всего того, что он сделал, мне хочется быть с ним рядом? Почему? Что это за чувство такое ужасное?!

   – Кира! – зарычал Лоренс и, решив больше не церемониться, схватил меня за шкирку, подсаживая на лошадь. – Прекрати сейчас же!

   – Прекратить что? – с тихим отчаянием переспросила я, когда он запрыгнул в седло позади меня.

   – Прекратить выдумывать то, чего никогда не было, – очень раздраженный голос прорычал мне прямо на ухо. – Я никогда не был ни с Тахи, ни с какой-либо еще ведьмой.

   Он жестко усмехнулся и неожиданно впился губами в мою шею, оставляя красный след на коже.

   – Предпочитаю иметь обычных девушек, – съязвил он, отстраняясь и накидывая мне на плечи свой плащ. – Я помог Тахи восстановить часть ее магии. Не более.

   Я нервно засмеялась, проглатывая слезы.

   – Правда? А разделся ты для большего эффекта?

   – Да, представь себе. Если бы мне захотелось с кем-нибудь перепихнуться, уж поверь мне, я бы сделал это где-нибудь подальше от своей будущей жены.

   Его ответ только больше меня развеселил.

   – Будущая жена! Надо же! Какое счастье!

   Наверное, со стороны я была похожа на сумасшедшую, не иначе. Мне никто ничего не обещал и не клялся в верности. Лоренс волен делать то, что захочет. Вот только мне-то что делать? Что мне делать с теми чувствами, которые он сам же во мне разбудил?!

   – Я больше не хочу с тобой никуда ехать, – взяв себя в руки, сообщила я, пытаясь от него отстраниться. – Я не хочу такой брак! Я так не смогу.

   – Хочешь, – отрезал Лоренс, не давая мне отодвинуться. – Просто ты расстроена.

   Расстроена? Неужели это так заметно?!

   – А еще ты ревнуешь, – он прижал меня к себе и поцеловал в висок, словно ребенка. – Это неожиданно, но приятно.

   Я дернулась, но руки на моей талии сомкнулись мгновенно.

   – Брось, милая, – снова прошептал Лоренс, обнимая меня еще сильнее. – Ничего у нас не было, я лишь помог ей с магией взамен на то, что она впустила нас к себе в дом. Ты же понимаешь, проводники смерти обычно не самые желанные гости и, впуская нас, Тахи попросила меня об одном одолжении. Ей нужна была энергия, и она знала, что я могу помочь с этим.

   – И чем ты ей помогал? – не поверила я. – Какой частью своего тела?

   Я была готова к тому, что сейчас он начнет все отрицать или оправдываться, но…

   – Вообще-то, всеми частями одновременно, – спокойно подтвердил мои догадки Лоренс. – Для обмена магией нужен полный тактильный контакт. Это простое соприкосновение тел, но далеко не секс.

   – Прекрасно! – огрызнулась я.

   – Конечно, просто превосходно. Я бы мог рассказать тебе, как это происходит подробней, – с затаенной улыбкой произнес проводник. – Но боюсь, тебе вряд ли это понравится.

   – Спасибо, не надо, – поспешно выдохнула я, снова вспоминая Тахи и то, как она лежала на кровати вместе с Лоренсом. Даже если допустить, что между ними действительно ничего не было, лучше от этого почему-то все равно не становилось. – И на сколько лет она тебя старше? – нарушив недолгое молчание, спросила я. – На тридцать? Сорок? Как ты смог вообще с ней лечь в одну постель?

   Теперь на сумасшедшую была похоже не я одна, потому что вместо ответа Лоренс как-то странно рассмеялся, а потом наклонился ко мне и так тихо на ушко огорошил:

   – Вообще-то, это я старше, лет так на пятьсот-семьсот. А Тахи достаточно молода для ведьмы и для меня в том числе, ее магия неустойчива, да и энергия…

   – Погоди-погоди! Что ты сказал? На сколько ты ее старше? – ужаснулась я.

   – Ну-у… – Лоренс запнулся. – Я точно не считал.

   Я мотнула головой. Мне же просто послышалось, да?

   – Я не знаю ее точный возраст, и я никогда ее об этом не спрашивал. Но Тахи младше меня где-то на семьсот лет, может чуть меньше.

   От удивления я резко развернулась, вовремя схватившись за седло, чтобы не упасть.

   – Чего ты так смотришь? – Лоренс мне подмигнул и тут же развернул обратно. – Я для тебя слишком старый?

   – Знаешь, – с заминкой, не оборачиваясь, произнесла я. – Ты мне никогда не говорил про свой возраст!

   Семьсот лет…

   – Да? – наигранно-удивленно переспросил он, но вот искренности в его голосе было крайне мало. Точнее, вообще не было. Ни капли. – Извини, малышка. Я, наверное, просто забыл сказать.

   – Наверное! – огрызнулась я, растирая лицо ладонями. – Люди разве столько живут? Точнее нелюди… проводники.

   – А до тебя все никак не дойдет смысл бессмертия? – иронично протянул Лоренс.

   – Семьсот лет? – сипло переспросила я, пытаясь отойти от шока. – Я не верю, что тебе семьсот лет! Это же невозможно... слишком много, даже для тебя. Это же несколько веков!

   – Я не заставляю тебя поверить, – мужские руки осторожно скользнули на мою талию, словно проверяя, оттолкну я их или нет. – Есть вещи, в которые легче не верить, чем пытаться их понять. Люди так устроены, и ты, к сожалению, не исключение. Вы не хотите верить в то, что не поддается рациональному объяснению. – Лоренс нагнулся ко мне поближе. – Вы боитесь смерти, но и бессмертие вас пугает не меньше. Люди – странные.

   Моей шеи коснулось его горячее дыхание. Я настороженно замерла, но отстраняться не стала.

   – Даже если допустить, что мне немного больше, чем семьсот лет, я все равно фактически мертв. Меня не существует, существует только моя магия. И тебя, Кира, тоже не существует. Вместо тебя – магия. Все просто.

   Просто? Нет, не просто. Вот совсем не просто. Семьсот лет! Это только представьте. Мне даже нет двадцати, а он уже прожил несколько веков и еще столько же проживет...

   – Ну что, мы едем? – внезапно рядом с нами прозвучал мрачный голос Эспена.

   От неожиданности я вздрогнула. Давно он тут стоит?

   – Едем, едем, – натягивая поводья и разворачивая лошадь, отозвался главный проводник. – Будем держаться ближе к северному тракту на пересечении границ.

   Эспен демонстративно сплюнул под ноги и, злобно зыркнув на Лоренса, прошествовал мимо нас с огромным бутылем синеватой настойки.

   – Все-таки северный тракт? – хмуро допытывал он, отвязывая поводья. – Вот скажи мне, Лоренс? Ты смерти моей что ли хочешь?

   Лоренс в ответ только фыркнул:

   – О да, и не я один. Но, к сожалению, даже смерть не захотела тебя забирать, раз уж ты стал проводником.

   – Ты бы хоть жену свою пожалел, изверг! – обиженно крикнул Эспен нам в спину, стоило только Лоренсу пришпорить лошадь. – Она же первая и подохнет! А потом и я!

   – Не слушай его, – заметив, насколько сильно я напряглась, посоветовал проводник. – Эспен всегда любил наводить панику, что при жизни, что после смерти.

   Я рассеяно кивнула, просто не понимая, как мне вообще себя вести после всего случившегося. Наверное, правильнее будет сделать вид, что ничего и вовсе не случилось.

   Тяжело вздохнув, я покосилась на старый, ветхий дом, из которого вышла Тахи с Райфом.

   Десятиминутная слабость прошла, теперь кричать и что-то требовать казалось крайней глупостью, да и пытаться сбежать от человека… получеловека… от которого теперь зависит моя жизнь, не самая разумная идея, если не сказать прямо – тупая. Но лучше от этого не стало, а неприятные ощущения, зародившиеся глубоко внутри, никуда не исчезли, а может быть даже усилились. Особенно когда Лоренс прижал меня к своему телу, переходя на галоп. Похоже, он тоже решил больше не возвращаться к этой теме.

   Что ж, может, это и к лучшему.

   Проезжая мимо Тахи с Райфом, я не сдержала судорожного вздоха и, не в силах вынести два оценивающих взгляда, просто отвернулась.

   Хочу уехать отсюда. Далеко. Как можно дальше.

   Ну а что касается Лоренса… в отличие от меня, он совсем не обратил на них внимания, только сдержанно улыбнулся ведьме в знак прощания и тут же проехал мимо, навсегда покидая это полуразрушенное поселение. 

ГЛАВА 2.

Через несколько часов после того, как мы отъехали от дома Тахи, начался сильный ветер. Сначала он совсем не ощущался, но чем дальше мы удалялись от поселения, тем сильнее чувствовался холод, который принесла с собой зима. Да и не только холод – все вокруг преобразилось до неузнаваемости. А раньше я даже и не замечала насколько далеко мы отдалились от Южного центра и от моего родного поселения. Даже деревья, раскинутые вдоль заледенелой дороги, стали казаться немного странными, не такими, к которым я привыкла. Сплошняком черные стволы и толстые ветки, тянувшиеся исключительно вверх, к небу. И все они подобраны как под копирку. Каждый ствол, каждая веточка, царапина и сломанный прутик – все одинаково. Даже страшно представить, что будет, если остаться в таком лесу один на один с природой. Шансов выжить просто нет. Отсюда никто и никогда не выберется, заблудиться в таком месте не составит огромного труда. Но, естественно, к проводникам смерти это не относится…

   – Мы приближаемся к Северному центру, – пояснил Лоренс, когда я зябко поежилась, застегивая на себе его плащ. – Еще немного и мы въедем в зону.

   – В зону? – переспросила я. – Что за зона?

   Само название – «зона» мне не особо понравилось, и как выяснилось не зря…

   – Зона смерти, – усмехнулся проводник. – Зона пустоши или отчуждения, можешь выбрать любое название. По сути это просто одна их северных границ, а любая граница – это столкновение аномальных зон.

   – Дай угадаю, – поморщилась я, отстраненно наблюдая за пушистыми хлопьями снега, непрерывно кружившими в воздухе. – Метель, да? Об этом говорил Эспен?

   – Точно.

   От полного равнодушия в его голосе, что к этой их странной зоне, что к метели, становилось немного спокойнее. Если Лоренс не переживает, то и мне переживать незачем. Наверное…

   – Почему Эспен так не хочет туда ехать? – решила спросить, чтобы лишний раз убедиться, что переживать не стоит. – Там… опасно?

   Зря спросила. Ответ меня только обнадежил:

   – Потому что он знает, что это такое, милая. Зона убивает всех. Если не знаешь, как пройти, то лучше даже не соваться. Про смертных людей я вообще молчу, им там делать нечего, – Лоренс на секунду задумался, а потом иронично добавил: – Но если найдется отважный смертный, который решит перейти эту зону в одиночку, то я с удовольствием посмотрю, как его сожрут бергесты, ну, или на то, как он банально загнется от холода, не успев даже доехать до границы.

   По спине пробежал неприятный холодок.

   – А ты не забываешь, что я тоже человек? – на всякий случай напомнила я.

   – Не совсем, – отрезал Лоренс, съезжая с основного тракта на узкую лесную тропу.

   – Что не совсем? Не совсем забываешь?

   Лоренс крепко сжал ладонь на моей талии.

   – Ты пьешь наши эликсиры, – ответил он. – Сердце твое не бьется, хоть ты по привычке его и ощущаешь, а вместо жизни в тебе пульсирует мертвая магия. Сложно сказать, что ты смертная, потому что по факту это не так.

   – Я себя чувствую как обычно, – я упрямо не желала признавать очевидные вещи. – Так же, как и всегда.

   – Если бы ты чувствовала себя плохо, – усмехнулся Лоренс, – я бы посчитал, что теряю форму. Не переживай. Пока я хочу, чтобы ты чувствовала себя как при жизни, ты будешь себя так чувствовать.

   Как при жизни…

   Я закрыла глаза, пытаясь принять эту информацию. Но нет. Я никак не могла поверить, что это все. Я умерла еще тогда, в том лесу, вместе с теми жуткими волками, которые… которые…

   Меня замутило, стоило только про это вспомнить.

   – А если ты не захочешь, чтобы я себя чувствовала как обычно? – я сжала кулаки, когда в голову полезли ужасные мысли. – Что тогда?

   Лоренс ответил не сразу, а когда ответил, его голос был просто пропитан плохо скрываемой издевкой:

   – Извини, дорогая, а это как? Что ты должна такое сделать, чтобы я заставил тебя прочувствовать всю прелесть смерти? Начиная от душераздирающей агонии и заканчивая полным отключением человеческих чувств.

   – В твоей интерпретации это звучит как-то пугающе, – смутилась я и вздрогнула, ощутив его руки, забравшиеся под теплый плащ и теперь осторожно поглаживающие меня по животу.

   Я дернулась, захотела их убрать, но так и не смогла… только больно закусила губу, настолько больно, что почувствовала во рту солоноватый привкус крови.

   Это было поражение. Поражение в чистом виде. Перед собой, перед Лоренсом, перед опасными желаниями. На секунду я задумалась, а куда еще хуже? Что может быть хуже, чем влюбиться в человека, который прошел все…прошел тысячелетие… испытал все, что только можно испытать, и который в итоге слишком цинично относится к настоящей реальности.

   А его отношение ко мне? Его чувства? Они есть или это просто выгода, о которой он постоянно твердит? И я всего-навсего удачное стечение обстоятельств, посредством которых он навсегда сможет закрыть вопрос со своей женитьбой. Или, вообще, это все игра? Его изощренная игра со мной и с моими чувствами. О, святой! А после случившегося с Тахи он еще и знает о моих чувствах к нему. Нужно быть полным дураком, чтобы не догадаться. А Лоренс таковым не являлся. Черт! Черт!

   Я мысленно завыла.

   Как я могла так нелепо влипнуть во все в это! Проводник смерти, духи и оборотни! Ну ничего, ничего.

   Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.

   Мне можно, это же простительно, да? Я никогда в жизни не разговаривала с мужчинами вот так вот просто. Ни по работе в трактире, а просто о чем-то отстраненном. Никогда ни с кем не спала в одной постели. Никогда не чувствовала на себе чужих прикосновений к обнаженному телу. Да даже простых объятий практически никогда не получала. Слишком много "никогда", которые Лоренс перекрыл собой. Как вообще можно удивляться тому, что единственный человек, проявивший ко мне настоящую заботу, даже если она и не ради меня, а ради своей выгоды, нашел отклик в моем сердце?

   – Да что ж это такое-то, а? – заставив меня подпрыгнуть от неожиданности, внезапно огрызнулся Лоренс. – Не делаю я это ради своей выгоды! Все стало намного сложнее. Но и о своих чувствах я говорить тебе не буду. Слишком мало времени прошло, чтобы я давал тебе какое-то обещание вроде "вместе навсегда, не разлей вода". Не сейчас, прости.

   Я испуганно замерла, сердце в груди забилось как сумасшедшее.

   – Почему ты мне это говоришь? – с нехорошим предчувствием слабеющим голосом прошептала я.

   – Потому что ты много об этом думаешь, а твои мысли обо мне мешают сконцентрироваться на дороге.

   Я открыла рот и тут же его закрыла, не в силах вымолвить ни слова. Язык перестал слушаться, только руки в ужасе нервно задрожали.

   – Нет, – отмерев, испуганно выдохнула я. – Нет, нет, нет! Ты не должен знать, о чем я думаю! – шок от понимания того, что все это время он знал… знал совершенно все, о чем я не договаривала или не хотела ему рассказывать, вырвался наружу. – Это же неправильно! Скажи, что ты не можешь знать, о чем я сейчас думаю! Ты же не можешь, да? Просто скажи, что ты не можешь! Пожалуйста!

   Тяжелый, очень тяжелый вздох и усталое:

   – Вот именно поэтому я и не хотел об этом рассказывать.

   Он читает мысли! Я закрыла лицо руками. Все. Это просто конец.

   – Я не читаю мысли, – прозвучал ну–у очень убедительный ответ. – Я их просто слышу.

   – А это не одно и то же? – пискнула я, вспоминая все, о чем я успела… надумать. Но чем больше я вспоминала, тем больше хотелось упасть под копыта лошади.

   – Знаешь, – раздался над ухом хмурый голос, – если ты и дальше будешь так реагировать, я лучше вообще не буду ничего про себя рассказывать. Так спокойнее.

   От его слов я резко развернулась, чуть не вывалившись из седла.

   – А как мне по-твоему нужно реагировать? – вскрикнула я, посмотрев на его невозмутимое бледное лицо. – Ты знаешь все, о чем я думаю?

   – Почти.

   От удивления у меня в который раз отвисла челюсть.

   – А почему ты раньше не сказал? Я бы тогда…

   – Не думала? – рассмеялся Лоренс. – Ты, конечно, можешь попытаться не думать, но уверяю тебя, дельного из этого ничего не выйдет. И, вообще, повернись, пожалуйста, ты мешаешь мне ехать.

   Я тут же отвернулась, бессмысленно уставившись на дорогу. Несколько минут прошли в неловком молчании. Ну как в неловком? Лоренс, по-моему, чувствовал себя превосходно, а вот я…

   – И сейчас ты тоже слышишь, о чем я думаю? – не выдержала я, завозившись на месте.

   – Я не обращаю на это внимание, Кира, – вздохнул Лоренс, понимая, что с этой темы я уходить не собираюсь. – Все намного проще, чем тебе кажется. Я слышу мысли абсолютно любого человека уже много-много лет и, поверь мне, я так же давно научился не обращать на это никакого внимания. Не думай, что мне интересно копаться в твоей голове. Это твоя голова и твои мысли, вот и делай с ними, что хочешь, – он замолчал, а потом горячие руки снова оказались на моей талии, очень крепко прижав меня к мужскому телу. – Я просто хочу, чтобы ты прекратила изводить себя необоснованными переживаниями, – прошептал он, целуя меня в шею. – Дорога будет тяжелой, лучше отдыхай.

   С этими словами он меня отпустил, а сам снова натянул поводья, продвигаясь в самую чащу леса по дороге, которая была известна только ему одному.

   Стараясь ни о чем не думать, а самое главное не думать о Лоренсе, я прижалась спиной к широкой груди, рассматривая бесконечный древний лес, припорошенный первым снегом. И чем больше я рассматривала, тем больше у меня создавалось впечатление, что этот самый лес хочет нас убить… ну, или, по крайней мере, сбить с пути.

   Вот высокое черное дерево со сломанной веткой, которое мы проезжали пять минут назад, а вот еще одно такое же и еще одно и еще, и вот эти кусты мы тоже проезжали совсем недавно…

   А еще следы от копыт! Их просто не было! Сначала я не обращала на это внимание, но когда мимо нас пронесся Эспен, пуская свою лошадь в галоп, то на снегу после него не осталось и следа, словно он никогда здесь и не проезжал, словно его никогда и не было. Такая же история происходила и со всеми остальными. Ни лошадь Лоренса, ни лошадь Райфа не оставляли после себя следов. Лес исключал любую возможность вернуться обратно. И если поначалу я только догадывалась, с чем это связано, то после слов Лоренса все мои сомнения окончательно развеялись:

   – Мы въезжаем в зону.

ГЛАВА 3.

За все то время пока я жила в своем родном поселении, не могу припомнить ни единого дня, чтобы я не радовалась зиме. Только детский восторг и желание выйти на улицу вместе с другими детьми, испытать ту радость от валяния в снегу или просто насладиться моментом, когда вокруг тебя завывает ветер, а ты стоишь и смотришь, как вся земля медленно покрывается кипенно-белым пеплом, блестит и переливается на солнце. Но, видимо, именно сейчас пришло время разрушить все мои детские мечты, вывернуть их наизнанку и превратить в прах. Либо – это просто время для того, чтобы мне хоть немного повзрослеть, потому как мечты ровным счетом остались там, далеко-далеко, за много сотен миль отсюда. Там, где я пряталась в кладовке на куче пыльных мешков с зернами. Там, где я была изгоем, прокаженной девочкой, самым страшным злом. Там, где я бы никогда не смогла столкнуться с той реальностью, в которой уже очень давно живет Лоренс…

   После того как мы въехали в зону, первые минуты ничего не менялось. Я бы даже никогда не отличила, зона это или еще нет. Но так было только в первые несколько минут, до того как заходящее солнце сменилось плохо различимым сумраком. Все, совершенно все утонуло в бесконечной могильной темноте, а подступающий туман, плотно обволакивающий нас со всех сторон, только усугубил ситуацию. Я даже не заметила тот момент, когда вокруг поднялся сильный ветер, буквально пронизывающий до костей, а еще снег… Колючий и мокрый. Он валил с неба огромными хлопьями, застилая всю землю в несколько слоев, и при малейшем порыве ветра снова взмывал в воздух, кружась и обрушиваясь на нас порывистым шквалом, от которого я вздрагивала и пыталась укрыться.

   – Ты видишь съезд? – крикнул Райф, подъезжая к нам вплотную. – Долго еще до него ехать?

   Снег безрадостно хрустел под копытами лошади, которая медленно пробиралась вперед, поочередно переставляя ногами, то и дело спотыкаясь и останавливаясь, пытаясь пройти сквозь метель и непроницаемо-плотный туман.

   – Час, может два, может три, – нехотя отозвался Лоренс, не прекращая следить за дорогой. – Зависит от того, насколько быстро мы проедем центр.

   – То есть ты не видишь дорогу? – догадался Райф. И я так отчетливо ощутила легкую панику в его голосе, зато голос Лоренса оставался как всегда нейтральным:

   – Нет, не вижу. Но до съезда, как минимум десять миль. Плюс добавим туман и тяжелую дорогу, получается все двадцать. К тому же через несколько часов стемнеет окончательно, а туман еще больше осядет.

   – Надеюсь, мы действительно здесь не помрем.

   – Вы? Это вы-то помрете? – истерично закричал Эспен где-то позади. – Совсем уже оборзели что ли? Это я! Я помру! Ног своих уже не чувствую! Отнимутся скоро!

   Я осторожно покосилась на Эспена, подъехавшего к нам с другой стороны. В отличие от него, что Райф, что Лоренс холода не чувствовали совершенно. Переправа через озеро, кишащее тварями, наглядно это продемонстрировала. Зато бедный Эспен замерз не меньше меня, только вот у него была маска, защищающая лицо, как и у остальных проводников. У меня такой маски не было…

   Я жмурилась, старалась натянуть капюшон как можно ниже, но огромные рассыпчатые хлопья снега все равно проникали под плащ, забиваясь за шиворот. И ладно бы, если только за шиворот. Все лицо уже просто горело, щипало и жгло. Сколько бы я не уворачивалась, ледяные порывы ветра все равно болезненно обжигали кожу. Казалось еще немного, и с меня можно будет снимать ее живьем – я все равно ничего не почувствую.

   – Кира? – намного тише спросил Лоренс, так чтобы слышно было только мне. – Все хорошо?

   – Нет, – честно ответила я, судорожно растирая руки. – Я тоже уже ничего не чувствую, и лицо горит… больно.

   Лоренс сильнее прижал меня к себе.

   – Скоро разобьем лагерь, – пообещал он, но от его обещания сделалось только хуже.

   Я вздрогнула, представив, что придется спешиваться и укладываться спать прямо в снег, под завывание ветра… в такой холод. Хотя на лошади ненамного лучше. Ноги свело, и последний час езды я вообще перестала их ощущать. Руки, несмотря на кожаные перчатки, промерзли так, что я не могла ни за что ими ухватиться, пальцы перестали слушаться. Да и плащ практически не помогал, ветер пробирал настолько, что приходилось прикусывать язык, чтобы не стонать.

   – Любовь моя… – рассеянно прошептал Лоренс, – я попытаюсь вывести нас отсюда как можно скорее, но тебе придется потерпеть.

   И я терпела. Честно терпела, но где-то еще час, а потом уже была готова выть, потому как все тело начало гореть… стало даже не холодно, а больно. До невозможности! Наверное, именно так происходит переохлаждение.

   Кажется, я не сдержалась и все же застонала вслух, а ветер, словно издеваясь надо мной, стал задувать еще сильнее, швыряясь снегом прямо в лицо.

   Стиснув зубы, чтобы они не стучали так громко, я закрыла лицо руками, пытаясь хоть как-то защититься. Только все напрасно. Потому что леденистые снежинки без проблем залетали за шиворот, неприятно сползая по спине и заставляя меня дрожать еще сильнее.

   Лоренс в конце концов не выдержал моего копошения и, резко остановив лошадь, привстал на стременах.

   Я вскрикнула, когда меня за шкирку приподняли в седле, правда, сразу же закашлялась и замолчала, так как подавилась холодным воздухом.

   – Так лучше? Надеюсь, теперь ты не будешь мне мешать? – через плотную маску прошипел проводник, снова сосредоточенно вглядываясь в туман.

   А я замерла, стоило только Лоренсу заставить меня уткнуться лицом к нему в грудь. В очень горячую грудь. Удивительно, как он может оставаться таким горячим, в то время как моя кожа приобрела нездоровый синюшный оттенок, а ведь это на нем всего лишь одна рубаха. А на мне шерстяные вещи, плащ, кожаные перчатки и длинный капюшон. Но если через пару часов меня кто-нибудь решит сравнить с ледяной скалой, то однозначно скала будет теплее!

   Я всхлипнула и осторожно стянула перчатку с левой руки. Сделать это было нелегко, пальцы не слушались и совершенно отказывались сгибаться, но я все же смогла, только вот от вида своей руки, пережившей обморожение, стало нехорошо. Сейчас она приобрела точно такой же оттенок, как кожа Лоренса. Бледный, не синий и озябший, а именно бледный, как у покойника. И я не совсем уверена, что в этом виноват именно холод...

   Придерживая перчатку, я осторожно положила левую ладонь на мужскую грудь. Руку сразу же защипало от резкой смены температуры, но даже несмотря на это, стало чуточку лучше. Немного помедлив, я точно так же протянула к Лоренсу и вторую руку.

   Стон облегчения сам собой сорвался с моих губ.

   Неожиданно захотелось засунуть руки ему под рубашку, но делать это без разрешения не хотелось. Однако следующий порыв ветра быстро меня переубедил.

   – Это отвлекает, – не выдержав, усмехнулся Лоренс.

   – П-пр-р-ости, – сочувственно прошептала я, отбивая зубами дробь, но руки не убрала, это уже было выше моих сил.

   В ответ проводник лишь двусмысленно фыркнул, но злиться не стал, а я, воспользовавшись моментом, прижалась к нему сильнее, пряча лицо от ветра на мужской груди.

   Через полтора часа монотонной езды, дикого ветра и нещадного снега, яростно царапающего кожу, я провалилась в дремоту, а может быть, просто потеряла сознание не в силах и дальше справляться с дорогой наравне с проводниками смерти.

   Сколько еще прошло времени пока я была без сознания – не знаю, но по ощущению целую вечность, ибо, когда я очнулась, все тело дрожало, как в предсмертной судороге.

   – По всему периметру границы протекает река Норва, – совсем рядом произнес Райф. – Два озера находятся чуть западней от тракта, до них ехать минут десять, не больше.

   – Прекрасно, – почти шепотом ответил Лоренс, пришпоривая лошадь. – Значит едем туда.

   Я открыла глаза и, осторожно отстранившись от проводника, осмотрелась.

   – Мы проехали зону? – тут же догадалась я, дрожащими пальцами натягивая на голову слетевший капюшон.

   Метель закончилась, ветер затих, даже туман немного осел.

   – Да, давно, – отозвался Лоренс и, заметив, что у меня ничего не получается, помог вернуть капюшон на место. – Мы скоро остановимся и согреемся.

   Согреемся? Где? В снегу?

   Впрочем ему виднее, я все равно не представляю, как можно спать на снегу, да плюс ко всему еще в мокрой одежде, потому что плащ вымок, а вместе с ним вымокла и остальная одежда. А сменных вещей нет, хотя у нас вообще нет никаких вещей. Ничего такого, чтобы даже постелить на землю. Все вещи, которые были с собой у проводников, благополучно остались лежать далеко позади, когда пришлось все выкинуть, чтобы перебраться через жуткое болото с подводными тварями.

   Искоса взглянув на проезжающего мимо нас Райфа, я поежилась. Мало того, что он скинул с себя плащ, так еще и рукава у рубахи закатал до локтей. От такого зрелища мне стало нехорошо, только губы задрожали сильнее.

   – Привал, – приказал Лоренс, резко остановив лошадь.

   – Ну наконец-то! Я до сих пор не понимаю, почему нельзя было сделать этого раньше! – заворчал Эспен, с трудом переваливаясь через седло и с тяжелым вздохом плюхаясь на землю… прямо в снег... С трудом стянув с себя плащ, он быстро расстелил его на земле и, недолго думая, улегся прямо на него, обнимая себя за плечи.

   Райф, следуя его примеру и не особо собираясь зацикливаться на такой мелочи как удобство, тоже уселся в снег, одним взмахом руки разводя перед собой костер.

   Я с ужасом посмотрела на одного проводника, который уже закрыл глаза, собираясь прямо сейчас провалиться в сон, на второго проводника, который безучастно рассматривал свой костер, сотворенный из ничего, и, здраво оценив свои собственные силы, подняла взгляд на Лоренса.

   – Я так не смогу… – прошептала я, понимая, что засыпать в снегу просто отвратительнейшая идея. Есть риск не проснуться, ну, или проснуться только уже с отмороженными напрочь конечностями.

   Лоренс на секунду задумался, отстраненно рассматривая костер, а потом, словно что-то вспомнив, отпустил поводья и спрыгнул на землю.

   – Я кое-что придумал, – улыбнулся он, протягивая мне руку.

   И вот эта его неуверенная улыбочка, с которой он на меня посмотрел, что-то совсем не прибавила никакого оптимизма к ситуации.

   – Что? – насторожилась я, шмыгая носом и продолжая дрожать, как в припадке.

   – Пойдем, – уходя от ответа, произнес Лоренс и, взглянув на меня уже более серьезно, потребовал: – Просто перекинь ногу через седло, я помогу тебе спуститься.

   Райф оторвался от костра, заинтересованно посмотрев на нас из-под сведенных вместе бровей.

   Очень осторожно, пытаясь снова ощутить свои конечности, я сделала то, что было велено, и как только проводник подхватил меня и поставил рядом с собой на землю – я взвыла. Жгучая боль пронзила ноги, сводя от холода мышцы.

   – Ничего, ничего, – совсем не испытывая сочувствия, деланно вздохнул Лоренс и осторожно придержал меня, не давая упасть на колени. – Пройдет. Просто нужно согреться.

   – Сог-г-рет-ться? – заикаясь переспросила я, осторожно ступая за ним на негнущихся ногах. – Где тут можно… согреться? Вокруг лес! В снег меня хочешь закопать?

   – Главное не где, а с кем, – подмигнул проводник.

   Придерживая меня за руку, он устремился вперед, еще дальше вглубь леса, пробираясь сквозь раскидистые деревья.

   Для меня каждый шаг давался с трудом и отзывался неприятной колющей болью во всем теле, но, к счастью, идти долго не пришлось, и уже через несколько метров мы вышли к небольшому кристально чистому озеру, покрытому толстым слоем льда.

ГЛАВА 4.

Я восхищенно вздохнула, останавливаясь около самого берега. Впервые за последние несколько недель ночь выдалась по-настоящему ясной, лунной и очень морозной. Огромная желтая луна, светившая высоко над бесконечным лесом, заливала жемчужным светом все пространство вокруг нас, и только благодаря ей озеро блестело и переливалось всеми оттенками синего, даже дальний берег было видно, а еще деревья, которые по всему периметру склонились над замерзшей водой.

   – Как насчет того, чтобы искупаться? – пошутил Лоренс, отпуская меня и направляясь к ближайшему дереву.

   – П-п-полотенце с собой не взяла, извини, – я попыталась улыбнулся, но от холода свело скулы.

   Проводник хмыкнул, небрежно расшвыривая у подножия дерева снег.

   – Без полотенца обойдешься, – задумчиво протянул он, вытаскивая из-под снега длинную, толстую и уже заледенелую палку.

   Подумав, что он просто шутит, я даже не стала ничего отвечать, только полы плаща запахнула сильнее.

   Взглянув на меня, Лоренс прошел мимо. Лед под его ногами опасно затрещал, но он даже не обратил на это внимания. Сделав еще пару шагов вперед, он перехватил палку поудобнее, примерился и, замахнувшись, вогнал ее в лед. Первые несколько мгновений ничего не происходило, а потом по льду побежала огромная трещина, длиннющая такая и совсем неестественная. Я лишь удивленно замерла, когда над озером раздался зловещий треск. И этот треск был поистине громким и жутким. Оно и неудивительно, озеро вон какое огромное, а лед треснул везде. Вся поверхность покрылась множеством трещин и, не выдержав, лед разлетелся вдребезги. В самом буквальном смысле – разлетелся. Как будто под водой что-то взорвалось, и осколки льда взметнулись вверх... сразу везде... миллиарды крошечных льдинок взлетели в воздух и разом превратились в пепел.

   Все.

   Палка Лоренса спокойно ушла под воду, льда больше не было. Нигде. Только вода.

   Я испуганно вскрикнула, когда мои ноги, минуту назад стоявшие на твердом льду, мгновенно провалились в холоднющую воду, которая тут же затекла внутрь сапог.

   – А-а-а-а! – я нервно отпрыгнула в сторону. – Ну что за… Как же холодно!

   Ноги свело сразу, больно стало настолько, что мне захотелось стянуть сапоги и выбросить их куда-нибудь подальше… а ноги или растереть, или отрезать, чтобы уж не мучиться.

   Согнувшись пополам и обняв себя за плечи, я взглянула на Лоренса, который по колено стоял в воде. В ледяной воде! И даже не морщился!

   – Что ты делаешь? – вырвалось у меня, когда он сжал ладони и, сцепив их на груди, на секунду замер.

   Очередная усмешка стала лучшим ответом, потому что слова в этой ситуации были бы просто излишни, особенно после того как он что-то тихо прошептал и, присев на корточки, опустил руки под воду. И стоило ему только дотронуться до воды, как всего секунду назад спокойное озеро – забурлило, покрылось ярко-синей испаряющейся дымкой и пошло волнами. Я снова испуганно отшатнулась, когда небольшая волна выплеснулась на берег, обрызгав и без того мою мокрую одежду.

   Отойдя еще немного назад на безопасное расстояние, я завороженно смотрела на Лоренса, по пояс опустившегося в воду, и на озеро, которое похоже сходило с ума.

   Так продолжалось чуть меньше минуты, а когда проводник поднялся на ноги – все резко прекратилось, а озеро вновь приобрело умиротворенный вид. Вот только льдом заново не покрылось.

   Медленно развернувшись, Лоренс вышел на берег и, небрежно отряхнув руки, посмотрел на меня.

   – Иди ко мне, – хрипло приказал он. – Я помогу тебе раздеться.

   Что сделать? Раздеться?!

   – Чего? – с опаской переспросила я, совершенно уверенная в том, что мне это послышалось.

   – Ты еле ногами переставляешь и сама раздеться не сможешь, – чуть громче повторил он, делая очередной шаг ко мне навстречу. – Не переживай, я с тобой ничего не сделаю, только помогу.

   Я в ступоре замерла, когда Лоренс подошел вплотную и без промедлений стянул с меня свой плащ.

   – Ты шутишь, да? – я сжалась от холода.

   – Разве похоже на то, что я шучу? – не глядя на меня, он свернул плащ и отбросил его к дереву.

   Похоже на шутку не было, поэтому и становилось страшно.

   – Ты что, хочешь засунуть меня в ледяную воду? – перепугалась я.

   – Ну же, золотце. Неужели ты настолько плохого обо мне мнения?

   С этими словами Лоренс потянул меня за собой, заставляя подойти прямо к кромке озера.

   Я непонимающе на него посмотрела.

   – Потрогай воду и раздевайся, – пояснил он, заметив мой вопросительный взгляд, а сам принялся развязывать шнуровку на своей рубахе.

   И столько уверенности было в его голосе, что я все же осторожно присела на корточки и, шмыгнув носом, потянулась к воде.

   Чего я ожидала? Не знаю. Наверное, ощутить ледяную воду, от которой у меня в очередной раз сведет зубы. Но чего я точно не ожидала, так это дотронуться до обжигающе горячей воды... настолько теплой, что всю кожу защипало от такой резкой смены температуры.

   – Не может быть! – не поверив своим собственным ощущениям, я тут же засунула в воду вторую руку. Но ничего не изменилось, вода по-прежнему оставалась горячей. – Этого не может быть! Как? Как ты это сделал?

   Я изумленно покосилась на Лоренса, который равнодушно пожал плечами.

   – Магия.

   Обалдеть! Я со вздохом задрала рукава кофты и засунула руки в воду чуть ли не по локоть, засунула бы глубже, только Лоренс неожиданно подхватил меня сзади и поставил на ноги.

   – Когда-то мне говорили, что я не романтичный, – улыбнулся Лоренс, начиная поочередно расстегивать пуговицы на моей рубашке. – Кажется, они ошибались.

   Я невольно смутилась, когда он справился с последней пуговицей и не церемонясь сдернул рубаху. Но желание поскорее забраться в горячую воду было намного сильнее смущения.

   – Как по мне, – Лоренс на секунду встретился со мной взглядом, – купаться под луной нагишом очень даже романтично. Не находишь?

   Ответить я была не в состоянии, вся кожа покрылась болезненными мурашками, и от каждого, хоть и слабого порыва ветра я морщилась, словно с меня сдирали кожу.

   Хотя, если быть откровенной, странно, что я вообще еще пребываю в сознании, а не валяюсь где-нибудь в беспамятстве от переохлаждения. Никогда в жизни мне не приходилось терпеть такой убийственный холод – ни я, ни тело просто не были к этому готовы.

   – Холодн-н-но, – прижав окоченевшие руки к груди, всхлипнула я.

   – Извини, сейчас будет еще и неприятно, – предупредил Лоренс и, наклонившись, стянул с меня один сапог, затем второй и, придерживая, заставил встать босыми ногами прямо в снег.

   Я зашипела и плотно стиснула зубы, но ничего не сказала, с дрожью выстояв до конца. Лоренс и так знает, что мне тяжело, незачем лишний раз об этом напоминать, легче от этого все равно не станет.

   Провалившись в снег по щиколотки, я судорожно вцепилась в мужские руки, даже не обращая внимания на то, что он развязал на моих штанах тисненый ремень и резко рванул его в сторону, а вслед за ним сорвал с меня и штаны.

   Времени, чтобы переживать по поводу своего внешнего вида, Лоренс не оставил мне совершенно. Подхватив всю одежду, он откинул ее поближе к дереву, и довольно грубо схватив меня за локоть, тут же потащил к воде. Вот только сам проводник снял с себя одну рубаху, всю остальную одежду он даже не трогал, предпочитая не раздеваться догола.

   – О, святой! – я радостно застонала, залезая в воду. – Как же хорошо…

   Тепло облепило все тело, уменьшая боль и онемение в руках. Стало так приятно, что захотелось закрыть глаза и наслаждаться каждой минутой.

   – Как вода? – низкий хриплый голос прозвучал обволакивающе и одновременно успокаивающе.

   – Вода замечательная, – улыбнулась я, со стоном закрывая глаза.

   Во всем теле чувствовалось легкое покалывание. Больше холодно не было… было хорошо… очень хорошо. На секунду в голову закрались мысли, что с этим озером что-то не так… ну, естественно, помимо того, что Лоренс его только что вскипятил, как кастрюльку с водой на костре. Просто я слишком расслабилась, и мысли в голове начали путаться, и состояние чем-то напомнило алкогольное опьянение, как тогда в трактире после странной настойки.

   – Иногда мне кажется, что быть проводником, не так уж и плохо, – разрывая сладкую ночную тишину, почти шепотом произнес Лоренс. – Не помню, когда в последний раз я чувствовал холод. Не помню, что вообще это значит – чувствовать холод.

   Я открыла глаза и удивленно на него посмотрела. При свете луны бледное лицо выглядело зловеще, не говоря уже о ярко-алых глазах, которые блестели в темноте.

   – Тебе не нравится быть проводником? – зацепившись за его слова, переспросила я.

   Лоренс снисходительно улыбнулся:

   – Это неважно, малышка. Меня никто не спрашивал, хочу я им быть или нет.

   Я нахмурилась, стараясь понять, о чем он думает, но Лоренс лишь неопределенно улыбнулся и отвернулся от меня в сторону.

   Я всегда была уверена, что проводниками смерти рождаются или как-то приобретают их силы, изучают магию, проходят ритуалы и все такое. Точнее, именно об этом рассказывают все старые легенды, что проводниками смерти рождаются проклятые дети, существа не от мира сего, которых посылает к нам дьявол. Правда, в этих легендах никогда не упоминались подробности, почему так происходит, и чего вдруг дети, вообще, могут родиться проклятыми, и кто родители этих самых детей. Да я и сама никогда не задумывалась об этом, но вот после слов Лоренса понемногу начала понимать, что все… совершенно все, что я слышала о проводниках смерти из уст наших старейшин, селян и проезжих купцов – просто сказка, которую люди сами выдумали и начали передавать ее из поколения в поколение.

   – Ты же ведь не родился проводником смерти, так? – мой вопрос прозвучал очень жалко, особенно если учитывать то, как Лоренс на меня посмотрел, словно я спросила какую-то необъяснимую ересь.

   Но мне же можно, я же ничего про них не знаю, а что знаю, по всей видимости, далеко ушло от правды.

   – Вообще-то – нет, – подтвердил мои догадки Лоренс. – Я родился обычным человеком в обычной семье в обычном поселении очень и очень далеко за границами севера.

   – Но тогда, как ты стал проводником?

   Его губы исказила откровенно-издевательская улыбка, от которой меня передернуло. Это ужасная черта в его характере – все передергивать и отшучиваться от любых вопросов!

   – О, малышка, хочешь пооткровенничать? Тебе это не особо понравится, – вкрадчиво прошептал Лоренс, заинтересованно разглядывая мое лицо… а может, и не только лицо. Не знаю, я не уверена, но мне кажется, что он прекрасно видел все мое тело, скрытое под водой.

   От этой мысли я невольно занервничала и чисто машинально прикрыла грудь рукой, а Лоренс… эта сволочь, так выразительно усмехнулся, что я точно поняла… да, он все видит, можно не сомневаться. Такая ерунда, как темнота или вода, для него не помеха. Хотя чему тут удивляться? Он всю местность вокруг видит на несколько миль вперед, как, впрочем, и Райф. Еще одна особенность проводников смерти, о которой я не знала, но догадывалась.

   – Почему ты решил, что мне не понравится? – прогоняя непрошенные мысли, переспросила я. – Я хочу о тебе что-нибудь узнать.

   Лоренс скрестил руки на обнаженной груди, отрицательно покачав головой.

   – Я не уверен, что ты хочешь знать обо мне больше, чем знаешь сейчас.

   – Да я о тебе совсем ничего не знаю, ни больше, ни меньше! Хотя я имею полное право знать, кто на самом деле мой будущий муж. Тем более, что сам ты обо мне все знаешь! И мысли мои читаешь, что вообще нечестно!

   Я замолчала, а вот Лоренс, похоже, моей тирадой ничуть не проникся, только глаза закатил.

   – О, ну так, любовь моя, кто же виноват? Я ведь не запрещаю тебе тоже читать мои мысли.

   – Это не смешно! – обиженно воскликнула я, посмотрев на берег. За деревьями проглядывал небольшой костер, разведенный Райфом. – Почему я не могу узнать о тебе хоть что-нибудь?

   – Потому что это неинтересно, – отмахнулся от меня Лоренс. – И больше всего на свете я не люблю рассказывать о себе.

   – Но для меня это интересно! – я осторожно взглянула на него и так жалобно попросила, что и без того огненно-яркие глаза загорелись еще ярче: – Ну хоть что-нибудь, ну пожалуйста. Я ведь совсем-совсем ничего не знаю…

   Проводник заметно скривился от моей просьбы. Было сложно понять, о чем он думает, но по его лицу так явно читалась внутренняя борьба.

   – Лоренс? – когда он ничего не ответил, я тихо его позвала, подходя чуть ближе… совсем близко. – Я правда хочу узнать о тебе больше. Мне это нужно, пожалуйста.

   Не ожидая от меня никаких поползновений, проводник вздрогнул, как только я сделала к нему еще один шаг и осторожно положила свою руку на его грудь, проводя ладонью по длинным бороздам шрамов, оставленных после проведенных людских душ.

   – Ладно, допустим, – Лоренс с тяжелым вздохом перехватил мою руку, поднес ее к губам и поцеловал. – Что ты хочешь?

   Я удивленно выдохнула.

   – Что-нибудь про тебя, что захочешь. Про детство, или как ты стал проводником, или еще что-нибудь.

   Он задумался, явно прикидывая, что мне можно рассказать, а что лучше не стоит. Напряженное молчание продлилось несколько секунд, и я даже начала подумывать, что – нет, ничего не расскажет. Но…

   – Я родился в бедной семье, – наконец начал он, нехотя переступая через себя. – Совершенно обычным ребенком, как и все другие дети. Рано начал любить охоту: делал самодельные стрелы и убивал дичь. Со временем я стал одним из лучших охотников и это начало приносить неплохую прибыль. Еще чуть позже построил на эти деньги свое поселение, достаточно большое для того времени. Когда все основные дела, связанные с поселением, закончились, я нашел себе жену. Через несколько лет у нас родились дети – два сына и одна дочь. Тогда мне казалось, что я проводил с ними достаточно времени, но это было не так. Я постоянно отсутствовал, день за днем решал проблемы жителей, искал новых рабочих, охотников и купцов. Пытался что-то достроить, сделать всем лучше, и за этим даже не заметил как, в какой момент моя жена перестала быть только моей. – Лоренс остановился, неуверенно изогнув белоснежную бровь: – Продолжать или как?

   – Да, – прокашлявшись, тут же ответила я, просто не желая его перебивать.

   – Мне было около тридцати лет, когда я лег спать со своей любимой женщиной, а по сути заснул с человеком, который ночью вогнал мне в живот мой же охотничий кинжал, – иронично усмехнулся проводник, но я заметила, как в его глазах застыла злость. – Кинжал вошел недостаточно глубоко, я не умер сразу, а проснулся, задыхаясь от адской боли. Такая себе мучительная смерть. Но жена никакого сочувствия ко мне не испытывала, и пока я умирал, захлебываясь своей собственной кровью, она выскочила из нашей спальни, чтобы открыть дверь своему новому избраннику. Хотя, как выяснилось позже, они уже давно встречались втайне от меня. Просто за своей работой и делами я этого никогда не замечал.

   Я сглотнула горький комок, вставший поперек горла. Я боялась что-то сказать, прекрасно зная, что Лоренс не переносит к себе сочувствия.

   – В общем, ее любовник знакомиться со мной не планировал, но когда он вошел в спальню, я был еще жив. Это, похоже, его очень сильно расстроило, настолько сильно, что он схватил первый попавшийся под руку подсвечник и проломил им мне голову. Потом завернул мое тело в простыню и без зазрения совести закопал неподалеку за пределами поселения, – Лоренс помедлил, взглянув на мое побледневшее лицо. – Я очнулся на следующий день. Завернутый в простыню и закопанный глубоко под землей, в компании прелестных червей. Первое, что я ощутил – это пустоту. Мне не было холодно, не было больно, я не чувствовал своего тела, мне не нужен был воздух, я просто открыл глаза, в которые тут же насыпалась земля. Но мне было все равно, я ее не чувствовал. Сначала я подумал, что попал в ад, но для ада все было слишком спокойно, не считая импровизированной могилы. А потом я вспомнил свою жену и то, что она со мной сделала. Это заставило меня начать карабкаться вверх. Тогда я впервые понял, что не чувствую усталости, не нуждаюсь в еде и воде, не нуждаюсь в воздухе. Я просто перестал все чувствовать. До своего дома добрался быстро. Хорошо, что тогда была ночь, и никто не видел меня, не видел, как я выгляжу. Домой забежал чисто машинально, поднялся на второй этаж и зашел в спальню, чтобы увидеть, как мою жену трахает волосатый мужик, именно тот, который отправил меня погостить к червям.

   Меня замутило, неожиданно я покачнулась и чуть не поскользнулась на илистом дне.

   – Спокойно, – Лоренс схватил меня за руку, не давая упасть. – Это было очень давно.

   – Ты их убил? – вырвалось у меня. – Свою жену?

   Ответ прозвучал на удивление безразлично:

   – Жена умерла сама, как только меня увидела. Сердце не выдержало. А любовника – да, я убил. Отделил ему голову от туловища. И именно в тот момент осознал, что я уже не человек, что я не выжил, а умер, и стал кем-то другим. Принять это было тяжело, особенно когда я наткнулся на зеркало, висевшее в ванной комнате. Я был весь в земле, из живота у меня торчала рукоять кинжала, голова была рассечена, а глаза горели, как у демона. Я не мог остаться дома, не мог так показаться своим собственным детям, мне пришлось уйти. И если опустить подробности десятилетнего скитания, то со временем я наткнулся на одного… хм, старейшину, назовем его так. Он взял меня к себе и помог разобраться с новой сущностью и магией. Как выяснилось – проводником нельзя стать по собственному желанию, смерть сама выбирает себе помощников, тех, кто ей нравится. Правда – это всегда мужчины, женщины никогда не становятся проводниками смерти, только вестницами. Но вестницы смерти не обязаны пропускать через себя духов, чтобы выжить. Они просто обретают магию и силу после своей смерти и возрождения. Думаю, дальше рассказывать нет смысла. Прошло много веков, я возглавил свой клан, полностью подчинил себе мертвую магию и помог нескончаемому потоку человеческих душ перебраться на тот свет, – он замолчал, то ли не зная, что еще сказать, то ли просто не собираясь продолжать.

   Я опустила голову, рассматривая слегка колышущуюся воду и едва заметный пар. Я представляла Лоренса кем угодно, только не отцом троих детей… И даже если сейчас он говорит о прошлом исключительно с иронией, сколько же всего ему пришлось пережить. А десять лет скитаний! Когда ты понятия не имеешь, в кого ты превратился и кем стал! Совсем один! С ума сойти.

   Я поежилась, сердце сжалось, а глаза защипало от подступивших слез.

   – Зря я тебе это рассказал, – с явным сожалением протянул Лоренс, хватая меня за руку. – Пошли на берег, вода скоро станет холодной.

   Я взглянула на него. Конечно, теперь Лоренс был другим. Полностью уверенный в себе и в своей силе – могущественный черный маг, предводитель клана, способный вести за собой людей и нести на себе ответственность. Сдержанный, расчетливый, циничный.

   – Хватит! – резко остановившись, огрызнулся на меня Лоренс.

   От неожиданности я даже попятилась назад.

   – Что «хватит»? – я испуганно дернулась, заметив, как заблестели его глаза.

   – Хватит обо мне думать, – прищурился Лоренс, делая поспешный шаг навстречу. – Пожалуйста! Думай о чем-нибудь другом, – приблизившись, он подхватил меня на руки и, видимо решив, что так будет быстрее, зашагал к берегу.

   – Хватит лезть ко мне в голову! – возмутилась я, не понимая, почему он злится. Это же не я заставляю его читать мои мысли, в конце-то концов!

   – Я не лезу, Кира, – прорычал проводник, – просто ты слишком много обо мне думаешь. Я не могу отстраниться от твоих мыслей, когда они такие яркие.

   И чего тебе не нравится?!

   – Все нравится, – отвечая на мои мысли, нахмурился Лоренс. – Все. Просто я не люблю, когда обо мне слишком много думают. Обычно потом люди делают неправильные выводы.

   Я поджала губы, решив вообще промолчать.

   – Если я не сосредотачиваюсь на твоих мыслях, то я их не слышу, но когда ты постоянно думаешь обо мне, я невольно слышу все и даже больше, чем мне бы следовало, – уже более спокойно пояснил Лоренс, выходя на берег.

   – Я не могу не думать о том, кто находится со мной двадцать четыре часа в сутки! – буркнула я.

   Холодный ветер снова прошелся по всему телу, стоило нам только выйти из воды.

   – Ладно, будем считать, что я тебе просто очень сильно нравлюсь, – самодовольно усмехнулся Лоренс, осторожно ставя меня босыми ногами на кожаный плащ. – Вот ты и думаешь обо мне постоянно, не в состоянии справиться со своими мыслями.

   От его слов меня передернуло. И столько уверенности, столько язвительности, что захотелось снова зайти в озеро… и утопить там одного слишком самоуверенного в себе проводника смерти.

   – Держи, – Лоренс поднял с земли рубаху и протянул ее мне. – Одевайся, пока магия на тебя действует. Какое-то время твое тело не будет восприимчиво к холоду, но, естественно, это не длительный эффект. Надеюсь, к тому времени, когда ты окончательно замерзнешь, мы уже будем в Марихе, в противном случае все закончится не очень хорошо.

   Чем может все закончиться, мне знать не хотелось, тем более я практически уверена, что Лоренс этого просто не допустит, поэтому быстро схватив уже даже не мокрую, а заледенелую рубаху, я с трудом натянула ее на себя, а за ней точно такие же штаны, сапоги и ремень.

   Когда я закуталась в плащ, Лоренс с натянутой улыбкой протянул мне руку:

   – Вернемся в лагерь?

   – А есть другие варианты? – с сомнением уточнила я.

   Проводник сокрушительно покачал головой:

   – Боюсь, что нет. Идем.

    В лагерь мы возвращались все тем же путем, пробираясь через густые заросли и поваленные деревья. Самое удивительное, что холода я действительно не ощущала, только дискомфорт от промерзлых вещей и желание их поскорее с себя стянуть.

   – Вернулись? – встретив нас не слишком дружелюбным взглядом, поинтересовался Эспен.

   Спать он уже не собирался. Прижавшись к дереву, проводник подтянул ноги к груди и усиленно растирал руки.

   – Как видишь, – равнодушно отозвался Лоренс, проходя мимо него и утягивая меня за собой.

   – Мне кажется, у меня началось обморожение, – внимательно рассматривая свои пальцы, застонал Эспен. – Лоренс, ты когда-нибудь не чувствовал свои пальцы, м?

   – Хватит скулить! – внезапно взбесился Райф, швыряя в Эспена снегом. Похоже, за время нашего отсутствия Эспен успел вывести его из себя. – Да сколько я могу это уже слушать! Три минуты назад ты думал, что у тебя отнялась нога! Десять минут назад у тебя ногти вдруг стали не того цвета! А полчаса назад у тебя как-то не так видел левый глаз! Ты заткнешься сегодня или нет? Если еще хоть слово скажешь, я тебе снега в глотку натолкаю!

   Эспен даже не повернулся к нему, но разговаривать ему резко расхотелось.

   – Иди сюда, – поманил меня Лоренс, усаживаясь на снег. – Нам нужно немного передохнуть до рассвета. Не переживай, холодно не будет, – пообещал он, улыбнувшись уголками губ.

   – Надеюсь, – чуть слышно прошептала я, с трудом опускаясь на землю.

   Снег тут же залетел в сапоги, в рукава, под рубаху, обжигая кожу. Не самое приятное чувство, но терпимое.

   – Умница, – с тенью улыбки похвалил главный проводник, когда я, поджав ноги, подползла к нему поближе, и, не задумываясь о том, что скажут остальные, уткнулась в Лоренса, который тут же меня приобнял и прижал к себе.

   – Усыпи ее, она все равно не заснет, только будет всем мешать, – посоветовал Райф.

   Я напряженно подняла взгляд на советчика. Тоже мне, нашел собачку. Не надо меня усыплять!

   – Она попытается. Нельзя постоянно воздействовать на нее магией, сильная концентрация вмешательства в неокрепший организм может свести с ума, ты же знаешь, – не согласился Лоренс, погладив меня по голове. – Да, золотце? Ты же попытаешься заснуть?

   – Да, – тут же закивала я, снова утыкаясь в теплую мужскую грудь.

   – Усыпите лучше меня! – завыл Эспен, услышав наш разговор.

   – А ты вообще заткнись! – зашипел на него Райф.

   – Изверги!

   Ночь оказалась тяжелой, и уже через несколько часов я очень пожалела, что меня никто не усыпил. Я хотела спать, безумно хотела, правда. Но заснуть у меня все равно не получалось, и это даже несмотря на то, что дорога была по-настоящему выматывающей. Я зевала, закрывала глаза, ворочалась, но уснуть в лесу в сугробе снега, который проникал под одежду и щипал кожу – было выше моих сил. А жуткое протяжное завывание волков и странные шорохи где-то поблизости только все усугубляли.

   Беспокойно задремала лишь к утру, когда сумерки немного рассеялись, а вокруг осел прозрачный туман.

ГЛАВА 5.

Весь следующий день мы провели в пути. К счастью, погода немного улучшилась, и чем дальше мы отдалялись от зоны, тем меньше чувствовались холод и непрекращающиеся порывы ветра, а ближе к вечеру стало и вовсе тепло, по крайней мере, теперь можно было немного расслабиться. Плащ, который отдал мне Лоренс, был успешно расстегнут, капюшон снят, да и кожаные перчатки по большей части тоже оказались не нужны – руки перестали мерзнуть и покрываться болезненными мурашками.

   В первой половине дня, как только мы выехали из леса, Лоренс протянул мне небольшую серебряную флягу с эликсиром из древа жизни. Пить такую мерзость не хотелось – не было ни аппетита, ни желания, но приказной тон и обещание сбросить меня с лошади сделали свое дело. Правда, ближе к вечеру мне уже не помогало никакое древо. Глаза закрывались сами собой, и я то и дело проваливалась в вязкую дремоту, засыпая под равномерный топот копыт и мужские переговоры.

   – И ты хочешь сказать, мы приехали? – возмущенный голос Эспена выдернул меня из полусонного состояния. – Ты, похоже, что-то напутал. А ну-ка, давай это… поищи другой путь.

   – А больше тебе ничего не надо? – огрызнулся на него Лоренс, спрыгивая на землю. – Другого пути нет, это единственный портал в Марих на ближайшие сотни миль.

   – Хрена се портал! – заорал Эспен. – С таким порталом все проблемы мигом решатся, как только ты разобьешь башку во-о-он о те острые камни.

   Не понимая, почему так сильно возмущается Эспен, я сонно приоткрыла один глаз, потом второй и чуть не вывалилась из седла, осознав, что лошадь стоит перед самым обрывом в бесконечную пропасть.

   – Святой… – прошептала я, когда несколько маленьких камушков из-под копыт покатились прямо вниз, беззвучно скатываясь по скале в бездну. – Лоренс? – испуганно позвала я, пытаясь хоть немного отстраниться от обрыва, но лошадь лишь недовольно тряхнула головой и намертво вросла копытами в землю, не желая отходить.

   Я тяжело сглотнула, вцепилась в седло и осторожно осмотрелась. Мы стояли около конца света… По-другому это место я не могу назвать. Конец света – не иначе. Вокруг огромные скалистые горы, которые просто окружили нас по всему периметру, а впереди резкий и отвесный обрыв, уходящий куда-то далеко-далеко вниз.

   – Если открыть портал не долетая до земли, то шанс разбиться минимизируется, – не обращая на меня внимания, Лоренс подобрал с земли увесистый камень и, подойдя к самому краю обрыва, швырнул его в пропасть.

   Все выжидающе замерли, напряженно посмотрев вниз. Но молчание слишком сильно затянулось…

   Первым не выдержал Райф. Прокашлявшись, он задумчиво протянул:

   – Я один не слышал, как он упал?

   – Не один, – Лоренс с сомнением еще раз взглянул вниз. – Похоже, до земли он так и не долетел.

   – Думаешь, там стоит защита?

   Главный проводник как-то неоднозначно передернул плечами, и если я не совсем поняла про какую защиту они говорят, то вот Эспен наоборот все прекрасно понял, и то, что он понял, ему совсем не понравилось.

   – Нет, – запротестовал он, отходя от пропасти на безопасное расстояние. – Нет! Знаете что, прыгайте сами! Я защиту на лету снять не смогу, а быть расщепленным на миллион крошечных частиц меня как-то не устраивает.

   Райф бросил на него уничтожающий взгляд, хотя будь у него в руках камень, он бросил бы и его, в этом можно не сомневаться.

   – А чего ты смотришь? – не понял Эспен, медленно отступая от пропасти. – Вы уже пожили, а я еще нет. Так что вам и прыгать.

   Лоренс прошелся по краю обрыва, высматривая что-то там внизу. Я тоже посмотрела вниз, но, увы, дальше тумана и парочки острых уступов, торчащих из скалы – ничего не увидела.

   – Я думаю, что мы сможем пройти сквозь защиту, – после затяжной паузы выдал Райф. – Но, Лоренс… энергия от портала, она…

   – Может заставить принять другой облик, – откликнулся Лоренс, договаривая за него. – Да, я помню.

   Я тяжело выдохнула, наблюдая за всеобщим беспокойством. То, что эти полностью отшибленные на голову люди собрались прыгать в ущелье, я поняла еще в начале разговора, но вот что будет со мной после такого прыжка смерти, думать отчего-то не хотелось. Хотя ответ и так был на поверхности – я просто разобьюсь. В лепешку.

   – Так, ладно, – нахмурившись, разорвал молчание Лоренс. – Мы с Райфом точно сможем открыть портал, поэтому идем вдвоем. А ты, – бросил он через плечо, проходя мимо Эспена, – забирай лошадей и возвращайся в крепость, от тебя толку все равно нет.

   – Это я могу, – обрадовался Эспен такому приказу. – Лошади, так лошади.

   Я чувствовала, как сильно был напряжен Лоренс, какие мрачные тени ходили по его лицу, и это внутреннее напряжение невольно передалось и мне.

   – У нас какие-то проблемы? – неуверенно спросила я.

   Но он даже и не думал делиться со мной.

   – Ну что ты, малышка, – тут же улыбнулся проводник, протягивая мне руку и помогая спуститься на землю. – Никаких проблем.

   – Ага, проблем не будет, – тихо шепнул мне Эспен, забирая лошадь Лоренса, – если они успеют снять защиту раньше, чем тебе оторвет голову при открытии портала.

   – Эспен! – окрикнул его Райф. – Чего ты там шепчешь, безмозглая ты скотина?

   Эспен скривился, но ничего ему не ответил, только скользнул по мне сочувственным взглядом и прошептал еще более вкрадчиво:

   – А еще им может снести крышу от энергии портала. Ну знаешь, чем больше силы, тем ты более уязвим для любой энергии, а…

   – Нет, ну вы посмотрите на него! – разозлился Райф, подбирая с земли припорошенный снегом камень.

   Эспен ловко увернулся от камня и показал проводнику не очень приличный жест.

   – Что за защита? – снова посмотрев на Лоренса, переспросила я. – Он говорит правду?

   Предчувствие чего-то нехорошего уже витало в воздухе.

   – Ничего особенного, – отмахнулся Лоренс, потянув меня за собой прямо к краю обрыва. – Обычная защита, которая ставится на месте разлома временных щелей, чтобы нельзя было воспользоваться там порталом. Кто ее поставил – не знаю, предполагаю, что старейшины Мариха. Но так как это единственный ближайший разлом, где есть портал, мы сейчас попробуем спрыгнуть и обойти эту защиту.

   Вот теперь волнение достигло предела.

   – Мм... спрыгнуть? – нерадостно протянула я внезапно осипшим голосом. – А ты уверен, что мы не разобьемся?

   Наверное, я ожидала услышать что-нибудь подбадривающее, вроде: «нет, не переживай» или «нет, конечно не разобьемся», но явно не то, что я услышала в следующую секунду:

   – Я точно не смогу разбиться, слишком легкая смерть, а вот ты запросто, – усмехнулся Лоренс, проследив, как у меня от лица отхлынула кровь. – Да расслабься, я открою портал раньше, чем мы достигнем земли… наверное.

   Подойдя к самому краю, Лоренс развернулся спиной к пропасти и с усмешкой взглянул на меня.

   Но вот мне смешно что-то не было… было страшно. Сам смысл того, что сейчас нужно будет спрыгнуть вниз, прямо туда, в бездну, и никто не дает гарантий, что я просто не разобьюсь в лепешку – никак не укладывался в моей голове.

   Неосознанно я отступила на шаг назад.

   – Тебе помочь? – Лоренс не сдвинулся с места, он так и остался стоять на краю обрыва, наблюдая за мной. Он не хотел заставлять меня силой, он хотел, чтобы я сама подошла к нему.

   Я с трудом перевела взгляд на Райфа, который опустился на корточки и пытался что-то высмотреть там внизу.

   – А если я разобьюсь? – я нервно переступила с ноги на ногу.

   – Все может быть, любовь моя, – равнодушно пожал плечами Лоренс. – Но не переживай, максимум, что может случиться, так это тебя разорвет на части, если мы не сможем пройти защиту. Но ты и так мертва, поэтому не бойся, умирать во второй раз будет не так страшно.

   Я снова взглянула на обрыв, и меня буквально затрясло. Страх перед чем-то непонятным самым банальным образом просочился сквозь меня.

   – Но если ты и дальше продолжишь там стоять, то я просто сброшу тебя вниз и спрыгну следом, – уже более угрожающе пообещал Лоренс, прищурив ярко-алые глаза. – Или иди сюда, и мы спрыгнем вместе.

   Я застонала от вырисовывающейся перспективы, которая не то что не радовала, а откровенно пугала.

   Даже Райф уже поднялся с земли, а я все никак не решалась подойти к Лоренсу, хотя прекрасно понимала, что в итоге это сделать придется. Теперь уже без вариантов.

   Неожиданно проводник вытянул перед собой руку, выжидающе посмотрев на меня:

   – Ну же, Кира, я хочу, чтобы ты сама подошла ко мне. Ты ведь мне доверяешь? – серьезно произнес он, искры смеха пропали из его глаз так же быстро, как и появились. – А если нет, то я прыгну один, а ты вместе с Райфом.

   Это был несправедливый ультиматум, который просто не оставлял мне времени на моральную подготовку. Еще хотя бы пять минут, чтобы ноги перестали так дрожать…

   Я судорожно вздохнула, когда он опустил руку и сделал небольшой шаг назад, казалось еще одно неуловимое движение, и он просто упадет в пропасть.

   Я дернулась и на негнущихся ногах быстро преодолела разделяющее нас расстояние и, жмурясь от страха, подошла к Лоренсу.

   – Хорошо, – он улыбнулся, разворачивая меня к себе спиной и прижимая к груди. – Держи меня вот здесь за руки и не отпускай.

   Я заторможенно кивнула, хватаясь за него как можно сильнее. Ноги задрожали, стоило только оглянуться назад и встретиться взглядом с беспросветной бездной.

   – Если что-то пойдет не так, дай знать, – попросил Райф, наблюдая за нами.

   – Мы обойдемся без этого, – уверенно заявил главный проводник, крепко сцепив руки у меня под грудью.

   Сердце забилось как сумасшедшее, пытаясь пробиться сквозь грудную клетку.

   – Ты готова? – горячие губы осторожно коснулись моей шеи.

   – Нет, – задрожала я, закрывая глаза от подступившей паники. – Нет, нет! Подожди… подожди еще минуту.

   – У меня есть другой план, – усмехнулся Лоренс, делая уверенный шаг назад. – Давай ты подготовишься в процессе?

   И все.

   Вокруг все резко покачнулось, и мы стремительно полетели вниз, прямо в самую глубь, навстречу туману и неминуемой смерти.

   Я закричала, когда земля ушла из-под ног, а в ушах засвистел ветер, заглушая все, даже мои собственные крики. Крепко зажмурившись, я намертво вцепилась в мужские руки, молясь только об одном, чтобы Лоренс меня не отпустил. Но он держал и даже не пытался хоть немного ослабить захват, пока вокруг не разразилась яркая, просто ослепляющая вспышка и грохот, похожий на раскат грома. Вот тогда меня отпустили, точнее, оттолкнули. Я больше не чувствовала ни Лоренса, ни его рук… только пустоту, в которую я летела.

   В один миг оставшись без поддержки, я распахнула глаза и испуганно запищала, забарахталась в воздухе, замахала руками. Падение, казалось, продлилось вечность, хотя я уверена – на деле прошло от силы несколько секунд. А потом я почувствовала боль, тугую боль, и онемение во всем теле от стремительного столкновения с чем-то жестким и твердым. В глазах на секунду потемнело, но всего лишь на секунду, потому что потом я сразу же начала задыхаться. Вода моментально проникла в легкие, приводя меня в чувство. Перед глазами прояснилось, и от ужаса я забыла и про падение со скалы, и про боль во всем теле. Понимание того, что это твердое и жесткое причинившее столько боли, была поверхность воды в глубоком озере – перекрыло все.

   Паника сжала горло, сдавила грудь, и перед глазами снова потухло, только на этот раз от нехватки воздуха. Я отчетливо понимала, что не смогу выплыть, но все равно пробовала, задыхалась, но пробовала. Дергалась и барахталась из последних сил, стараясь плыть вверх, но тяжелый мокрый плащ вновь тащил меня ко дну.

   Последние силы кончились очень быстро. Я чувствовала, как вода проникает в легкие, как я начинаю захлебываться и медленно тонуть, но уже ничего не могла с этим сделать. Даже когда меня кто-то схватил и резко потащил вверх, я продолжала глотать воду, судорожно хватаясь за горло.

   Скорее всего, я потеряла сознание на какое-то время, потому что когда очнулась, уже лежала на земле, а такой знакомый и полный издевки голос прозвучал совсем рядом:

   – Чувствую, придется научить тебя плавать. Добавим это в обширный список того, что нужно сделать в ближайшее время.

   Я захрипела, открыла глаза, пытаясь сделать хоть один вдох. Горло тут же защипало, и я закашлялась, переворачиваясь на живот и отплевываясь от воды.

   – Ну, все не так плохо, как могло быть, – спокойно резюмировал Лоренс, ложась рядом со мной на спину.

   Не прекращая судорожно держаться за горло и восстанавливать дыхание, я посмотрела на него, но мой взгляд внезапно перехватило кое-что другое… кое-что совсем не вписывающееся в зимнюю лесную атмосферу, в которой мы провели последние два дня.

   – Это… – я попыталась заговорить, но снова закашлялась, не сумев выговорить и слова.

   Лоренс лениво потянулся, щурясь от ярко палящего солнца. На секунду мне показалось, что на его лице, сквозь кожу, проступили красные пульсирующие вены… Но они пропали так быстро, что наверное… мне действительно показалось.

   – Это Марих, золотце. Вечная столица жаркого лета, магии и потусторонних сил. Смотри, как здесь красиво, – улыбнулся он, закладывая руки за голову.

   Я спокойно выдохнула и перевернулась на спину, чтобы увидеть все своими глазами. Мы лежали на песчаном берегу глубокой и широкой реки под палящим солнцем. С той стороны где-то вдали проглядывала едва различимая часовенка, явно заброшенная и заросшая цветущей люцерной. Чуть поближе справа от берега виднелось начало поселения: высокие мощные ворота, закрытые на засов, и разноцветные крыши домов, выглядывающие из-за каменного забора. А с другой стороны тянулся глухой лес с пушистыми раскидистыми деревьями в ярко-зеленой листве.

   Я с удивлением огляделась. Здесь было сказочно, настолько сказочно, насколько это вообще возможно. Жаркое, даже знойное лето, красивые пейзажи, яркий город за неприступными воротами…

   – Нравится? – спросил Лоренс, расстегивая на груди мокрую рубаху.

   – Очень, – честно ответила я, с наслаждением вдыхая пряный воздух Мариха.

ГЛАВА 6.

Больше часа мы молча лежали на берегу, пытаясь отдышаться после убийственного падения и немного прийти в себя. Точнее, это я пыталась, а Лоренс просто лежал на земле, заложив руки за голову и сосредоточенно рассматривая небо. Пару раз я пыталась с ним заговорить, но он лишь отмахивался от меня, давая понять, что разговаривать он совсем не хочет, по крайней мере, сейчас.

   Благодаря палящему солнцу одежда обсохла довольно быстро, а когда я уже подумывала уйти в тенек, чтобы спрятаться от назойливой жары, умиротворяющую тишину, царящую вокруг, разрушил звонкий и неестественно громкий хлопок.

   Я присела на землю, проследив за взглядом Лоренса. Сверху, прямо над самой серединой реки, разразилась яркая, ослепляющая вспышка, точно такая же, что и во время нашего с Лоренсом падения, а потом раздался крик, раздраженный такой, переходящий в красноречивую ругань.

   – Что-то он долго, – привстав на локтях, Лоренс взглянул на Райфа, который вывалился из портала и, замахав руками, врезался в воду, уходя в нее с головой.

   Меня замутило только от одного вида: как это выглядело со стороны… Проводник появился просто из ниоткуда и с грозными воплями свалился в реку. Но в отличие от меня плавать он умел хорошо, даже слишком хорошо и уже через секунду вынырнул обратно, поспешно подплывая к берегу.

   – Ты теряешь сноровку, – укоризненно покачал головой Лоренс, когда Райф, отряхиваясь от тины и продолжая чертыхаться, вышел из воды. – Ты не думал, что тебе пора вернуться в былую форму?

   Проводник скользнул по Лоренсу недовольным взглядом.

   – Отвали, – зарычал он, стаскивая через голову рубаху. – Я это и так знаю.

   – Эспен вернулся в крепость? – нахмурившись, уточнил Лоренс, рассматривая три глубоких пореза на его груди, из которых сочилась черная жидкость, похожая на кровь. – И как ты, вообще, смог задеть защиту? Я же ее практически снял.

   – Не знаю, немного не рассчитал, – Райф болезненно поморщился, судорожно прижимая ладонь к левому боку. – Эспен вроде уехал. Когда я открывал портал, он уже собирался.

   – У тебя кровь? – выпалила я, заметив, что проводник закрывает рукой глубокую, словно оставленную от острых когтей рану, ну, или трещину… из которой хлестала эта самая черная жидкость.

   Теперь Райф перевел свой недовольный взгляд на меня:

   – А ты разве не видишь? – зашипел он, другой рукой пытаясь разорвать вымокшую рубаху на тряпки. – Твою же мать, как больно!

   Лоренс с отвращением посмотрел на своего друга:

   – Можешь поплакать, – предложил он, неодобрительно тряхнув головой. – Слюнявчик дать?

   – А он у тебя есть? – скривился Райф, когда вся его рука, прикрывающая рану, окрасилась в черный цвет. – Вот черт! – сквозь зубы процедил он, не в силах разорвать плотную ткань одной рукой. – Черт!

   От такого обилия крови, пусть даже и черной, стало не по себе, а от открытой рваной раны тем более. Лицо Райфа перекосилось от боли, кожа побледнела сильнее прежнего, а на лбу выступили небольшие капли пота. Не знаю, как это происходит у проводников смерти и происходит ли вообще, но именно так выглядит человек в предобморочном состоянии. Однажды я уже видела такое, когда к нам в трактир принесли охотника, всего исполосованного медведем, в крови и оборванной одежде. Меня к нему, конечно, не подпустили, а кое-кто вообще настаивал на том, чтобы из трактира немедленно выкинули прокаженную девицу, но в итоге я все равно осталась. Приносила чистую воду и помогала менять окровавленные повязки. Охотник тогда выжил, правда, в своих ранениях обвинил почему-то меня…

   Я немного помялась, не решаясь подняться, но заметив, как у Райфа задрожали руки – не выдержала, встала с земли и подошла к нему.

   – Давай, я попробую, – я нерешительно забрала у него рубаху.

   Райф не сопротивлялся, только отрывисто выдохнул, без колебаний протягивая мне свою сырую рубашку, которую он не смог разорвать.

   – Кира, ты что делаешь? – Лоренс даже не пошевелился, все так же продолжал лежать на земле, смотря на нас с откровенным презрением.

   – Хочу сделать повязку, нужно остановить… кровь. Ведь это же кровь, да? – пытаясь не обращать на него внимания, я со всей силы рванула рубаху, разделяя ее на две части.

   – Зачем? – не понял Лоренс. И как мне показалось, удивление у него было искреннее.

   Райф покачнулся, отчего из его раны снова хлынула черная жидкость.

   – Мне надо вытащить осколки, – с трудом произнес он, обращаясь то ли к главному проводнику, то ли ко мне.

   – Так вытаскивай! – приказал Лоренс. Очевидно, до сочувствия ему было далеко.

   Я с ужасом заметила, как песок под ногами покрывается черной жижей. И если это действительно кровь, то Райф потерял ее уже очень много, а для обычного человека так вообще смертельно.

   – Ты можешь… эм, – я облизнула пересохшие губы, – можешь убрать руку? Я посмотрю.

   – Кира, ты издеваешься! – в сердцах окрикнул меня Лоренс. – Он сам сможет себя излечить!

   Но я его даже не услышала, все мое внимание привлекла жуткая, просто неимоверно жуткая рана, из которой торчали светящиеся крошечные осколки стекла, какая-то трава и обрывки ткани.

   Неожиданно Райф ухватился за мое плечо, пытаясь принять устойчивое положение. Я вздрогнула. Его руки были настолько холодными, что вся кожа покрылась мурашками.

   – Ты можешь вытащить осколки? – спросил он, посмотрев на меня сверху вниз.

   Я испуганно покачала головой. Светящиеся осколки были настолько крошечными, что их вряд ли вот так просто удастся вытащить.

   – Я могу попробовать, но не уверена, что…

   – Серьезно? – перебил меня Лоренс, поднимаясь на ноги. – Ты просишь помощи у женщины?

   Райф бросил на него раздраженный взгляд:

   – Ну от тебя же помощи хрен дождешься! – процедил он, сквозь плотно сжатые зубы.

   – Ты прекратишь на меня скалиться или нет? – глаза Лоренса загорелись ярко-алым пламенем. – Исцеляйся сам, Райф! Что это за представление?

   Я нервно вздрогнула, когда главный проводник двинулся на нас. Я впервые увидела Лоренса вот таким… Нет, не злым, а скорее жестоким, хладнокровным, странным. Седые волосы спадали на бледное лицо, прикрывая половину шрамов, его глаза налились кровью, а около висков пульсировала едва заметная сетка из вен. Она то проявлялась, то снова сливалась с кожей, то снова проявлялась.

   – Где твоя магия, Райф? – приблизившись к нам, вдруг очень вкрадчиво заговорил Лоренс. – Где она?!

   – Слушай… – насторожился Райф, тоже заметив кардинальные перемены в поведении своего друга. – Ты в порядке? Как ты открыл портал? Тебя сильно задела защита?

   На лице Лоренса проступили мрачные тени, не предвещающие явно ничего хорошего.

   В голове пронеслась мимолетная мысль – что такой Лоренс меня пугает. Сейчас он был даже не проводником, а настоящим предводителем клана смерти.

   Подойдя ко мне, он выдернул из рук разорванную рубаху и, глядя в глаза Райфу, приказал:

   – Иди, намочи тряпку, – он кинул в меня один из лоскутов ткани.

   От растерянности я отпрянула, но тряпку поймала. А Райф, видимо трезво оценивая ситуацию, убрал от меня руки и с поддельным спокойствием посмотрел в убийственные глаза.

   – Она уже мокрая, – ответила я, пытаясь вернуть тряпку обратно Лоренсу, но он резко повернулся ко мне и рявкнул так, что я уже была готова бежать куда угодно, только бы подальше от него:

   – Значит, намочи ее еще раз!

   Вздрогнув, я поспешно развернулась и, не говоря ни слова, кинулась к воде. Присев