Говорящая с лесом. Часть 1. Марина Снежная

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17

АННОТАЦИЯ

Детдомовка Маша не отличалась удачливостью в жизни. Да вдобавок еще и внешность такая, что «добрые» детки даже Бабой Ягой прозвали. Маша считала, что если бы стала красавицей, основная масса всех проблем тут же бы исчезла.

   Только вот не ожидала, что в день двадцатилетия заветное желание исполнится, принеся с собой больше вреда, чем пользы. Ведь сногсшибательной красоткой Маша стала не где-нибудь, а в другом мире, перенесшись туда в тело умирающей девушки. Да еще в средневековье, где роль женщины сводится к обслуживанию мужчины и произведению на свет потомства, излишняя красота, скорее, наказание, чем дар. Тем более в обществе, где правят оборотни, не отличающиеся сдержанностью характера.

   Так что придется теперь бывшей дурнушке отбиваться от нежелательных поклонников и доказывать, что женщина и в том мире способна на большее. А заодно постараться не влюбиться в одного особо впечатлившего воображение самца, для которого обычный человек точно не пара, а скорее, игрушка на пару ночей.

   Роман в двух частях. Часть 1

   Предупреждение от автора: 18+, есть сцена насилия (не над главной героиней).

ГЛАВА 1

– Машка, ну выручай! Обслужи тот столик вместо меня! – заканючила Галя, умильно заглядывая в глаза и теребя за локоть. – Ты ж знаешь, за мной не заржавеет!

   Хорошенькая блондиночка с пышными формами, только подчеркиваемыми униформой официантки, даже слезу попыталась из себя выдавить. Недосказанным осталось главное, но само собой разумеющееся: «На тебя вряд ли кто-то из той компании позарится. А ко мне сто процентов приставать начнут!» Гале хватило деликатности умолчать о том, почему обратилась ко мне с этой просьбой.

   Я же с тоской посмотрела на вышеупомянутый столик, где сидела компания изрядно подвыпившей золотой молодежи нашего захолустного городка. Эти гады считали, что им все позволено, в том числе устраивать пьяные дебоши в нашем заведении и тискать официанток. И хозяин редко осмеливался хоть слово сказать, зная, какие неприятности могут ждать от их родителей.

   В который раз подумала о том, насколько же несправедлива жизнь. Вот такие оболтусы, не умеющие и не желающие работать, а жаждущие только развлекаться, прожигатели жизни, имеют все: любящих родителей, кучу денег, перспективы. Плевать, что ничего этого не ценят и воспринимают как должное. Таким же, как я, приходится влачить жалкое существование и пытаться выжить на крохотную зарплату и не слишком щедрые чаевые. Да и с чего им быть щедрыми-то? Я же не Галька с четвертым размером груди и миленькой мордашкой, которой стоит поласковее улыбнуться посетителям, как неплохое вознаграждение обеспечено!

   Вообще поражаюсь, что меня в официантки взяли с моей-то непрезентабельной внешностью. Но жена хозяина, не иначе как чудом оказавшаяся в ресторане, когда я пришла на собеседование, прониклась жалостью к бедной сиротке-детдомовке и убедила мужа взять на работу. Хотя шишек и нареканий я получала больше других девчонок. Мол, не умею нормально с клиентами общаться, только отпугиваю, и тому подобное.

   Эх, был бы у меня выбор, разве застряла бы здесь? Да только кому я нужна где-то еще? Если уж не оказалась нужна собственным родителям, выкинувшим меня, как щенка, возле городского рынка, то кому-то другому и подавно.

   С тяжелым вздохом кивнула Гальке и поплелась обслуживать ненавистных молодчиков с их вульгарно одетыми девахами, оглашающими заведение визгливым хохотом и непристойными шуточками. Видимо, уже успели немного набраться где-то еще, а к нам догоняться пришли. При виде меня последовала ожидаемая реакция, на которую я привыкла не реагировать:

   – Блин, это сколько ж водки надо выпить, чтобы тебя трахнуть! – заржал черноволосый с косой челкой.

   – А никого получше найти не могли нас обслужить? – вторил ему блондин с красными от постоянных возлияний и нездорового образа жизни голубыми глазами. – Тут вроде хорошенькая блонди рядом шастала. Вот пусть она обслужит. От тебя ж нам все поперек горла встанет!

   Их подружки поддержали дурацкие шутки злорадными смешками. И не надоедает же гадам! Как всегда, сохраняя на лице холодную сдержанность, невозмутимо спросила:

   – Что будете заказывать?

   Бросив в мой адрес еще несколько нелицеприятных шпилек и не видя реакции, ребята поскучнели и все-таки огласили заказ. Естественно, море выпивки и закусь. Я поспешила ретироваться, стараясь даже походкой не выказывать негодование. Только передав заказ бармену и повару, позволила себе минутную слабость, запершись в подсобке и прижавшись разгоряченным лбом к стене.

   Так, Машка, хватит раскисать! Не в первой ведь. Бери себя в руки и иди работай! И все же в который раз в сердце заползла тоскливая жалость к себе. Ну вот почему судьба так несправедлива именно ко мне? Мало того, что нет никакой мало-мальской поддержки в жизни, так еще и внешность такая, что о личном счастье и думать не решаюсь!

   До сих пор помню то стыдобище, после которого раз и навсегда решила для себя, что лучше всю жизнь девственницей проживу, чем пройду через такое снова. Помню, как еще в детдоме за мной неожиданно начал ухаживать Колька. Привлекательный, веселый, обаятельный. И как я сходу влюбилась, стоило ему всего раз мне улыбнуться. На что только рассчитывала? Ухаживал за мной несколько дней, после чего я решила, что ради того, чтобы он рядом оставался, сделаю абсолютно все, что захочет. И как Нинка, одна из немногих девчонок, которые хорошо ко мне относились, глаза открыла. Повела туда, где мальчишки как раз обсуждали с Колькой развитие наших отношений. Оказалось, что они поспорили, у кого духу хватит «Бабу Ягу» оприходовать.

   Ага, именно так меня и называли в детдоме. Баба Яга. Лучше и не скажешь. Костлявая, страшненькая, с огромным крючковатым носом, кривыми зубами и жиденькими волосенками неопределенного мышиного цвета. Я все надеялась, что, как гадкий утенок, с возрастом превращусь хоть во что-то менее отталкивающее. Не судьба, видно. Даже груди нормальной не выросло. Так и осталась безобразной щепкой, мало напоминающей женщину.

   Но все-таки гордости хватило сразу послать Кольку далеко и надолго, а потом запретить себе и думать о том, что для меня возможна нормальная жизнь. Замужество, дети и прочее – это то, что вряд ли когда-нибудь будет мне доступно. Я решила, что сосредоточусь на работе и карьере. Хотя какая может быть карьера в нашем городке? Ходила на бухгалтерские курсы, работала официанткой и надеялась, что однажды жизнь все-таки переменится. А еще лелеяла тайную мечту когда-нибудь найти родителей и узнать, что бросили они меня по какой-то роковой ошибке. И что потом жалели и хотели вернуть, да поздно.

   Глупо, конечно, но как сладко было порой видеть такие светлые образы в голове! Наверное, слишком хотелось избавиться от нестерпимого одиночества, почувствовать себя хоть кому-то нужной, а особенно тем, для кого не будет иметь значения ни внешность, ни все прочее, а только я сама. А такое возможно лишь с теми, кто является твоей семьей, близкими людьми. Тех, кого в моей жизни нет. Даже подруг настоящих не появилось! Хотя тут, пожалуй, я сама виновата. Слишком замкнутая и закомплексованная, всегда ожидающая от других людей подвоха и ножа в спину. Галя вон пыталась со мной подружиться, но я не особо шла на сближение. Уж слишком уязвляла мысль, что она делает это из жалости.

   Пьяная компания кутила до самого закрытия, уже мало обращая на меня внимание. Я невидимкой проскальзывала к столику, убирала грязную посуду и ставила новую выпивку, стараясь не морщиться от скабрезных шуточек и обмена непристойностями. Обычный рабочий день, к которому должна бы уже привыкнуть.

   Только почему-то сегодня на душе было особенно тоскливо. Хотя чему удивляться? Ведь сегодня мой день рождения, о котором даже никто не вспомнил. Впрочем, как раз это я восприняла как должное. Не было тех, кому вообще до этого есть дело. Просто в такие дни, как день рождения, Новый Год и прочие праздники я особенно остро ощущала свое одиночество и ненужность. Хотелось, чтобы этот день поскорее закончился, и я могла снова вернуться в привычную колею, из которой выбивали подобные даты.

   Наконец, золотая молодежь покинула ресторан, оставив после себя пару раскуроченных стульев, осколки разбитой посуды и удушливый табачный дым. Остальные посетители давно уже ретировались. Мы с Галей навели порядок и тоже собрались уйти, когда девушка неожиданно тепло улыбнулась и сказала:

   – Маш, подожди немного!

   Заговорщицки улыбнувшись, она бросилась на кухню и спустя пару минут вернулась, притащив с собой повариху, несущую небольшой тортик со свечами.

   – С днем рождения! – дружно выкрикнули они, а я почувствовала, как ледяная тяжесть на сердце слегка отпускает. Даже слезы выступили на глазах.

   Все-таки Галя не забыла! Это оказалось настолько приятно и неожиданно, что я не нашлась, что сказать. Просто стояла и глупо улыбалась, пока Галя обнимала и дергала за уши. Потом меня заставили задуть свечи и загадать желание.

   Я же закрыла глаза и с тоской подумала о том, как бы сильно хотела, чтобы моя жизнь изменилась. Чтобы я обрела то, что считала недостижимым, тем, что наверняка принесло бы мне счастье. Красоту и семью. Искренне считала, что будь у меня хоть что-то из этого, все в жизни сложилось бы по-другому. И я стала бы счастливой и кому-то нужной. Задула свечи и открыла глаза, благодарно улыбнулась коллегам.

   – Спасибо вам! Мне очень приятно.

   Потом мы втроем выпили по чашечке чая с тортом. Опустевший ресторан теперь казался уютным и родным. Впервые я не чувствовала здесь чужой. И пожалуй, этот день рождения – один из немногих, которые буду вспоминать с удовольствием. По крайней мере, его окончание.

   Когда мы расстались у выхода из ресторана и каждая пошла своей дорогой, я неспешно двинулась в сторону дома. Пребывая в мечтательном умиротворенном состоянии, забыла о привычной осторожности. Может, потому не сразу заметила несущуюся во весь опор по опустевшим улочкам машину все с той же разгульной пьяной компанией молодежи.

   Последнее, что услышала в этой жизни – чей-то визгливый крик. Потом ощутила звук удара и то, как собственное тело взмывает в воздух, ударяется обо что-то и падает на твердый асфальт. А дальше – пустота и темнота…

***

– Боюсь, ей уже не поможешь, – выдернул из темноты, в которой я парила и в которой не было ни звуков, ни запахов, ни образов, чей-то озабоченный голос. – Это уже агония.

   – Жаль девочку, – послышался женский вздох в ответ. – Ее отец сильно расстроится. Он ведь со дня на день должен прислать за ней карету. Придется написать ему письмо.

   Отец?! Все еще затуманенное сознание уцепилось за это слово, как за что-то непонятное и парадоксальное, не позволяя снова ускользнуть в темноту. Какой отец, черт побери? Потом вспомнилось упоминание о карете, и я впала в еще большее недоумение. О чем эти двое вообще говорят? Я попыталась задать этот вопрос вслух и с трудом разлепила пересохшие губы, но с них сорвался лишь слабый стон. Тут же ощутила, как чья-то суховатая рука прижалась к моему лбу, потом пощупала пульс на шее.

   – Странно, – с недоумением сказал мужской голос. – Похоже, лихорадка пошла на убыль. И пульс выравнивается. Но ведь она только что была на грани.

   – Все-таки мои молитвы Даруну помогли! – послышался облегченный возглас женщины.

   – Не будем спешить с выводами, – возразил мужчина. – Посмотрим, как она перенесет эту ночь, а там уже видно будет. Но то, что жар спал, хороший признак. Продолжайте обтирать ее и поить той микстурой, что я давал.

   Сознание опять начало ускользать в пустоту, и я поспешно открыла глаза, чувствуя самую настоящую панику. Наверное, только сейчас осознала, насколько же на самом деле хочется жить. Пусть даже раньше порой мелькали малодушные мысли о том, что смерть стала бы для меня лучшим исходом. Но теперь я была готова бороться за то, чтобы оставаться в этом мире, дышать, чувствовать, осознавать себя. Уж слишком пугающей была альтернатива – липкая давящая пустота, которая еще недавно жаждала растворить меня в себе.

   Сначала увидела перед глазами лишь расплывчатую дымку, в которой мелькали яркие пятна. Но постепенно зрение сфокусировалось и позволило увидеть стоящих над постелью, на которой я лежала, мужчину и женщину. Мужчина уже за пятьдесят, с посеребренными сединой висками и залегшей меж бровями хмурой складкой. Лицо его выглядело усталым и бледным. Судя по тому, что он колдовал над какими-то баночками, стоящими на тумбочке рядом с кроватью, врач. Женщина же погрузила в небольшой таз, находящийся на той же тумбочке, какую-то тряпицу, а потом вместе с ней вернулась ко мне. Рука, уже потянувшаяся с компрессом к моему лбу, застыла, стоило женщине натолкнуться на мой пристальный взгляд. Моложавое полное лицо, приятное и доброе, озарила улыбка.

   – Очнулась, милая? Как же я рада!

   А у меня прямо комок в горле застыл. Почему-то всегда представляла собственную мать именно такой. Душевной, доброй, заботливой. С трудом заставила себя отогнать несвоевременные мысли и сосредоточиться на главном. Где я нахожусь и кто эти люди?

   Последнее, что помню, это как те пьяные ублюдки сбили меня, заехав на тротуар. А дальше? Неужели им хватило совести вызвать скорую и мне все-таки оказали помощь? Только вот помещение мало походило на больничную палату. Я все более озадаченно обводила глазами не слишком большую комнату, немного мрачноватую, но все же уютную. Смущало другое – вся обстановка мало напоминала современную. Громоздкая старинная мебель, словно сошедшая со страниц исторических книг. Кровать, на которой я лежала, была не слишком широкая, но с пологом, закрывающим от меня потолок.

   Да и сами люди! Я только сейчас детальнее обратила внимание на то, во что одеты люди, хлопочущие надо мной. На мужчине – что-то вроде кафтана, одетого поверх сорочки с кружевным воротником, узкие брюки, заправленные в сапоги, все явно не современного покроя. На женщине же – длинное платье в пол, наглухо закрытое, с корсажем, украшенное лишь белым кружевом возле шеи. На мгновение мелькнула пугающая мысль: уж не помутилась ли я рассудком? Вдруг ударилась головой и у меня мозги как-то ненормально воспринимают реальность?

   – Кто вы? – голос прозвучал сдавленно и сипло, и показался каким-то чужим. Но это можно списать на тяжелое состояние после аварии.

   На лице женщины промелькнуло озадаченное выражение, ласковая улыбка немного померкла. Расширенные глаза метнулись к врачу, оставившему свои баночки и снова подошедшему ко мне.

   – Господин Ланар, похоже, она меня не узнает.

   Тот не ответил. Сел на кровать и взял меня за подбородок, разворачивая лицо к себе. Даже не знаю, почему подавила порыв тут же дернуться и сбросить его руку. Может, почувствовала, что от него не стоит ждать чего-то плохого. Просто хочет помочь. Врач оттянул мое нижнее веко и изучил глаза, потом пощупал пульс и приподнял брови.

   – Она, похоже, в порядке. Лихорадка окончательно отступила.

   – Но почему она спрашивает о том, кто я? – нервно спросила женщина.

   – Возможно, нервное потрясение сказалось на рассудке, – предположил врач. – Нужно будет еще понаблюдать за ней.

   – Послушайте, я просто хочу знать, где нахожусь, и кто вы такие? – сглотнув, снова подала я голос. Происходящее все больше пугало. То, что эти двое ведут себя так, словно меня знают, было более чем странным.

   – Думаю, сейчас вам лучше всего будет поспать, – как можно мягче сказал мужчина, отпуская мой подбородок и беря с тумбочки какой-то флакончик. – Вот, отпейте глоток. Возможно, утром вы окончательно придете в себя, и все в вашей голове встанет на свои места.

   – Илина, девочка, сделай, как говорит господин Ланар! – поддержала его женщина.

   Я почувствовала, как у меня волосы шевелятся на затылке. Нет, я все понимаю – моя бедная голова отказывается воспринимать настоящую реальность и видит все в столь странном свете. Но почему ко мне обращаются чужим именем? Что вообще здесь происходит? Может, и правда, стоит послушаться и выпить то лекарство, что мне предлагают, а завтра все в голове прояснится?

   Тяжело вздохнув, все-таки открыла рот и сделала глоток предложенного снадобья. Тут же скривилась – оно оказалось горьким и противным на вкус.

   – Ничего-ничего, – мужчина улыбнулся. – Зато вы уснете спокойным целебным сном. Вам это сейчас необходимо.

   Последние его слова я слышала уже будто сквозь слой ваты. Голова бессильно откинулась на подушку, и я отключилась.

ГЛАВА 2

Не знаю, что мне такого дал врач, но спала я как убитая, а когда проснулась, чувствовала себя значительно бодрее. Правда, из-за наглухо задернутых штор трудно было понять, какое сейчас время суток. Единственным источником света в комнате была свеча на тумбочке. В воздухе стоял горьковатый запах лекарств, на который вчера я почти не обратила внимания. Но сегодня вполне прочувствовала все прелести удушливого помещения, в котором лежит больной человек.

   Как назло, рядом не было вчерашних мужчины и женщины, так что даже некого оказалось попросить открыть окно. Пришлось самой вылезать из кровати и, из-за слабости придерживаясь руками за все, что попадалось под руку, идти туда. Разум отметил тревожный сигнал: обстановка комнаты не изменилась. По-прежнему что-то вроде средневековья. Значит, снадобье нисколько не помогло прояснить голову. Но эту мысль я постаралась отогнать, чтобы не допускать паники. Только ее мне для полного счастья не хватало! Еле доковыляв до окна, раздвинула тяжелые шторы и замерла, чувствуя, как по спине пробегает липкая струйка пота.

   Снаружи, в лучах закатного солнца, передо мной раскинулся самый настоящий средневековый город. Характерные здания, в основном одно и двухэтажные, с красной черепицей, мощеная каменная мостовая, по которой громыхали телеги и повозки, изредка кареты богатых господ. Одежда людей самых различных сословий тоже наводила на тревожные мысли. Хотя, пожалуй, от привычного моего представления о средневековье это отличалось большей цивилизованностью. Здесь на улицах не выливали нечистоты и не чувствовалось такой уж адской вони, какую обычно описывают, изображая эту эпоху. Эдакое просвещенное, чистенькое средневековье. Но оттого не менее пугающее. В основном из-за того, что его вокруг меня ну никак быть не должно!

   Несколько раз я зажмурила глаза и проморгалась, пытаясь избавиться от странного наваждения. Не помогло. И вот тогда стало уже по-настоящему страшно. Разум отказывался давать объяснение тому безумию, что творилось вокруг. Хотя нет, объяснение было. Но от него становилось совсем уж плохо. Я сошла с ума!

   Всхлипнув, дрожащей рукой поспешила задернуть штору, чтобы не видеть перед глазами живое тому доказательство, и вдруг застыла, до крови закусив нижнюю губу. Рука. В этот раз именно она заставила похолодеть от ужаса. Я пошевелила пальцами и судорожно сглотнула. Это не может быть моя рука! Свои некрасивые широкие руки с узловатыми пальцами, неухоженные, без малейшего признака маникюра, я прекрасно помню. А это что? Маленькие узкие ладошки, нежные пальчики, явно не знавшие тяжелой работы, с тонкими запястьями, виднеющимися из-под бесформенной ночной сорочки с длинными рукавами.

   Охваченная совсем уж дикими подозрениями, я торопливо заозиралась в поисках зеркала, желая окончательно убедиться в том, что сошла с ума. Или это все же реальность? Какая-то искривленная и непонятная. В голове мелькнуло совсем уж безумное предположение о другом мире и другом теле, в которое я непостижимым образом попала. Может ли такое быть на самом деле? Или в реальности я продолжаю лежать на асфальте и доживающий последние минуты мозг создал какую-то странную действительность, спасая разум от того, что происходит вокруг?

   Мысли путались, а любое объяснение казалось диким и неутешительным. Как сомнамбула, я шла к виднеющемуся в другой части помещения зеркалу в половину человеческого роста. А оказавшись прямо перед ним, замерла и стиснула зубы, не в силах поверить в то, что вижу. А еще мелькнула полная сарказма мысль о том, что, похоже, мое желание сбылось. Я стала красивой, и где-то в этом мире у меня есть семья, судя по оброненной той женщиной фразе.

   Только вот как это произошло? Могло ли такое быть, что моя умирающая душа оказалась в теле девушки, которая тоже умирала, и каким-то образом заняла ее место? Эти мысли возникали в голове как-то тупо и отстраненно, пока я разглядывала девушку в отражении. Чтобы лучше иметь представление о своем новом теле, даже ночную сорочку сбросила, оставшись полностью обнаженной.

   М-да, еще недавно я о таком теле даже мечтать не могла! – подумала как-то не особо весело. Девушка была похожа на изящную фарфоровую куколку с тоненькой талией, аккуратными пышными грудками, округлыми бедрами и длинными стройными ножками. Молочно-белая кожа, лишенная малейших изъянов, словно светилась изнутри. Личико приятной овальной формы, с маленьким, чуть вздернутым носиком, пухлыми губками и огромными глазами нежно-голубого цвета. Едва заметные синие крапинки в них казались сияющими искорками. Волосы, собранные в длинную косу, доходящую до ягодиц, были рыжевато-каштановыми, слегка вьющимися. Выбившись из прически, они создавали вокруг лица медно-золотистый ореол, придающий еще большую прелесть кукольному личику.

   Стоящая передо мной в зеркале девушка была очаровательна. Только почему вместо ожидаемой радости охватывает самый настоящий ужас? Может, потому что в ней не было совершенно ничего от меня прежней? И потому что внутри я продолжаю оставаться такой же страшненькой и неуверенной в себе? Больше всего это ощущение напоминало то, когда надеваешь платье не по размеру и не по фасону, чувствуя себя при этом совершенно неуютно, каким бы красивым оно ни было.

   Наверное, предоставь мне выбор, я бы предпочла в этот момент вернуться в свое прежнее тело. Такое родное и понятное. В прежнюю жизнь, от которой хоть знала, чего ожидать. Тут же все было чужое и странное. А еще я так привыкла скрываться за уродливой маской, что сейчас чувствовала себя совершенно беззащитной. Понятия не имела, что делать с вдруг обретенной красотой и новой жизнью, в которой неожиданно оказалась.

   Услышав за дверью шаги, опомнилась и поспешно натянула ночную сорочку. Но добежать обратно до постели и малодушно притвориться спящей не успела. Дверь отворилась, пропуская уже знакомую женщину с приятным лицом.

   – Илина, милая, зачем ты встала? – она тут же бросилась ко мне и, поддерживая за талию, помогла дойти до кровати. – Тебе еще хотя бы пару дней стоит полежать. Так господин Ланар сказал.

   – Врач? – зачем-то уточнила я, чтобы хоть что-то сказать.

   Женщина посмотрела с легким недоумением, потом проговорила:

   – Лекарь.

   Я поставила себе минус за недогадливость. Не следует забывать о разнице здешних понятий с современными. Уже хорошо, что понимаю местный язык. Кто его знает, как, но понимаю. Может, память нового тела помогает. Или при подобном переносе пришли все необходимые знания? Только вот жаль, что вместе со знанием языка не возникли хотя бы элементарные сведения о том мире, в котором оказалась.

   Уложив меня на кровать, женщина помогла поудобнее сесть, прислонив к подушкам, и озабоченно спросила:

   – Ты все еще не помнишь, кто я?

   – Я даже не помню, кто я, – подчеркнув последнее слово, попыталась улыбнуться, с опаской ожидая реакции.

   Женщина тяжело вздохнула.

   – Ничего, моя хорошая. Главное, что ты вообще выжила. Мы уж думали, что все… – она осеклась и украдкой смахнула слезу.

   – А что со мной было? – осторожно спросила.

   – Ты с другими воспитанницами на ярмарку ходила, отбилась от них и заблудилась. Еще и под дождь попала. Когда пришла домой, у тебя зуб на зуб не попадал. А к ночи поднялся жар, который никак сбить не удавалось. Уж думали, что сгоришь от лихорадки! Но обошлось. Только вот, видать, разум все-таки повредился, раз ничего не помнишь, – она тяжело вздохнула. А я порадовалась тому, что женщина сама нашла объяснение моему странному состоянию. Не нужно будет что-то придумывать самой.

   Из ее же слов я уловила крупицы хоть каких-то деталей биографии моего нового тела.

   – Воспитанницы? – протянула задумчиво. – Не совсем понимаю… Я думала, вы моя родственница.

   Женщина тепло улыбнулась.

   – Нет, милая. Я госпожа Сарне, держу небольшой пансион, где обучаю девушек благородным манерам и тому, что им необходимо знать в дальнейшей жизни. Но вы для меня все и правда, как дочери, так что… – она опять прослезилась, а я невольно прониклась еще большей симпатией к доброй женщине. – Ой, что ж это я? – госпожа Сарне всплеснула руками. – Тебе же поесть нужно! Совсем слабенькая после болезни!

   Я уже хотела сказать, что не голодная, но желудок, о котором неожиданно вспомнили, протестующе заурчал. Женщина тут же бросилась к двери, явно чтобы принести мне какой-то снеди, и я благодарно улыбнулась ей вслед. Откинувшись на изголовье кровати, задумчиво уставилась в простирающийся над головой полог.

   Итак, что мы имеем? Девушка, в теле которой я оказалась, похоже, не из бедных, раз ее сдали в подобный пансион. Это уже радует. Не нужно будет пытаться найти себе пропитание в новом мире, где я ничего не знаю. А что-то мне подсказывало, что сделать это здесь было бы гораздо труднее, чем в родном. Вряд ли в средневековье женщина могла рассчитывать на нормальную работу. Оставалось бы или прислуживать где-то, что при моей новой внешности чревато осложнениями в виде озабоченных хозяев или более вышестоящих слуг, или и того хуже – на панель идти.

   Еще, конечно, есть вариант – найти себе мужа. Но как-то не прельщала перспектива стать собственностью грубого мужлана, что и поколотить может, если что не по нему, и будет строгать мне детей каждый год, пока не сдохну от постоянных родов. Даже поморщилась при мысли о подобной участи. Нет уж, быть девушкой из зажиточной семьи – это хоть какой-то шанс на лучшую долю! Может, я еще и аристократка? Надо будет выяснить, какие тут вообще сословия есть и какое место я занимаю в здешнем обществе. Бедную госпожу Сарне по возвращении ожидает долгий допрос с пристрастием.

   Вернулась женщина в сопровождении служанки, принесшей поднос с едой: кашей, хлебом, молоком и сыром. Хозяйка велела девушке поставить все на тумбочку у кровати и удалиться. Сама же устроила поднос на моих коленях, но для начала заставила снова выпить микстуру. Не такую горькую, как первая, но тоже малоприятную. Мужественно все стерпев, я с аппетитом принялась за еду. Похоже, желудку не было никакого дела до шаткости моего положения и душевных терзаний. Женщина умильно смотрела на меня и улыбалась, терпеливо ожидая, пока удовлетворю голод. Съев почти все и выпив молоко, я блаженно вздохнула. Вот теперь можно и начать разговор!

   – Вы упоминали что-то о моем отце, когда вчера говорили с лекарем. Могу я узнать о нем больше? Да и вообще о себе.

   Госпожа Сарне с сочувствием посмотрела на меня и кивнула.

   – Конечно, милая. Но даже не представляю, каким ударом для твоего отца станет такое твое состояние. Ты совершенно ничего не помнишь?

   Я отрицательно замотала головой, и она с жалостью погладила меня по волосам.

   – Бедная малышка!

   Прерывая очередные охи и вздохи над моей злосчастной участью, я решительно спросила:

   – Так кто я такая и кто мой отец? И почему я нахожусь здесь, а не в его доме?

   Убрав поднос с моих колен, госпожа Сарне устроилась в кресле у кровати и начала рассказывать:

   – Тебя зовут Илина Карн. Твой отец – главный дарунит земель волков. Господин Томиан Карн.

   Уже в этом месте я прервала ее сдавленным писком:

   – Стоп-стоп-стоп! Каких земель? И кто, черт возьми, такой дарунит?

   Тут же устыдилась такой несдержанности под недоуменным взглядом госпожи Сарне. Еще больше смутилась от ее вопроса:

   – Кто такой черт?

   Выругав про себя свой длинный язык, я решила, что в следующий раз постараюсь сначала думать, потом говорить. Быстро же позабыла о своей многолетней выучке, когда приходилось запихивать эмоции куда подальше и представать перед всеми тихой и скромной девочкой, боящейся лишний раз рот открыть! Ведь ничего хорошего от того, что покажу характер, лично для меня быть не могло. А вот хуже – вполне. Так что и сейчас – запихиваем эмоции куда подальше и молчим в тряпочку. Разве что уточняющие вопросы задаем, но без особой экспрессии.

   – Простите, госпожа Сарне. Я еще не совсем пришла в себя. Вот и несу непонятно что, – состроив умильную гримаску, произнесла я, подумав о том, что можно воспользоваться вновь обретенной внешностью. Смотря в невинные глазки этой куколки, невозможно не проникнуться. По крайней мере, буду на это надеяться. Хорошеньким дурам многое в жизни прощается.

   Женщина просияла понимающей улыбкой, снова обозвала «бедной малышкой» и стала терпеливо пояснять то, что вызвало у меня вопросы:

   – Жаль, что ты теперь не знаешь даже элементарных вещей, – она сочувственно зацокала языком. – Мы с тобой живем на землях волков. Правда, Финиль – город, в котором находимся сейчас, стоит на самой границе с общими территориями. Он считается центром торговли. Наш гатан предпочитает жить в Лодаре, неподалеку от леса. Там, собственно, и живет твой отец. Он руководит всеми храмами Даруна волчьих земель.

   Чувствуя, что с каждым ее словом запутываюсь все сильнее, я опять осторожно прервала добрую женщину:

   – А кто такой гатан? Правитель этой страны? И кстати, как наша страна называется?

   Опять округлившиеся глаза и жалостливый вздох, которые уже начинали раздражать. Я в сердцах подумала о том, что проще бы спросить у госпожи Сарне, где находится библиотека. А там уже отыскать книги по истории и географии этого мира и удовлетворить свое любопытство с их помощью. Только вот понятия не имела, распространяются ли мои знания настолько далеко, чтобы еще и читать на местном языке. Так что пришлось опять изобразить беспомощную дурочку и ждать ответа.

   – Наша страна называется Одмия. И правит ей король Аласар III. Но некоторые земли имеют привилегии и удельного правителя. В том числе и наши территории. Этот удельный правитель и называется гатан. Нашего зовут Бедмар дар Саэль. У оборотней-котов, наших соседей, тоже есть гатан – Файнер дар Нумар.

   Вот теперь мне окончательно поплохело.

   – Постойте! Как вы сказали? Оборотней?

   Нет, я точно с ума сошла! Причем основательно. Едва успела свыкнуться с мыслью, что попала в иной мир, еще и близкий к средневековому, только начала привыкать к новому телу, как теперь оказывается, что в этом мире еще и оборотни есть. Причем я живу на землях этих самых оборотней. Если еще окажется, что я сама – одна из них, остается помахать ручкой моей бедной крыше. Нужно будет осторожненько выяснить вопрос у госпожи Сарне, стараясь особо не нарываться на жалостливые взгляды, которые уже начинали раздражать. Но сейчас, вместо прямого вопроса про меня саму, я заговорила о другом:

   – А какие еще расы есть? И те, кто живут на территории оборотней, все принадлежат к этой расе?

   – Нет, конечно, – по-видимому, женщина начала привыкать к моему абсолютному незнанию окружающего мира. Уже не так остро реагировала на каждый глупый, с ее точки зрения, вопрос. – В основном Одмию населяют обычные люди. Наличие крови оборотней и возможность обращаться есть далеко не у всех. И разумеется, в наших землях это имеет ценность. Оборотни находятся на особом положении. Тут даже не настолько важно благородство происхождения. Точно так же в других удельных землях, где правят гатаны. Есть община гномов на севере страны и орков – в центральных степях, на западе – людей-рыб. Но номинально все подчиняются единому правителю, платят ему дань и в случае военной угрозы должны встать под его знамена. В остальном же король Аласар не вмешивается в дела гатанов.

   – А эльфы у вас есть? – вырвалось помимо воли, и я тут же прикусила язычок, боясь, что вопрос покажется более чем странным с учетом того, что я делаю вид, что вообще ничего не знаю.

   К счастью, госпожа Сарне не обладала чрезмерной подозрительностью и без всякого удивления ответила:

   – Земли эльфов соседствуют с нашими. И они для людей практически закрыты. К счастью, у короля Аласара в предках был один из светлых эльфов, поэтому они нам покровительствуют. Иначе бы темные давно попытались напасть и завоевать наши территории.

   – Понятно, – борясь с желанием истерически рассмеяться, протянула я.

   Черт, куда я попала?! Эльфы, гномы, орки, оборотни. Похоже на дурацкий сон. Но некогда было предаваться невеселым размышлениям. Следует выжать из этой женщины как можно больше, пока ей не надоело возиться со мной. Хотя судя по тому, что мой папочка, судя по всему, не последний человек в здешних землях, передо мной будут на цыпочках ходить.

   Я даже подозрительно прищурилась, ища на лице женщины следы подобных мотивов. Что если ее доброжелательность мнимая и она просто за свою шкуру трясется, боясь того, что может устроить мой отец, если с его чадом что-нибудь случится? И именно этим объясняется такая жалостливость и доброта? Но увидев искреннее тепло во взгляде карих глаз, немедленно устыдилась подобных подозрений. Женщина сама по себе добрая и чуткая – это видно сразу. Даже не будь я дочерью главного дарунита, что в их мире явно означает высокий религиозный сан, она бы на произвол судьбы меня не бросила.

   Кстати, вот и еще одно отличие от нашего мира. Тут церковники, оказывается, могут заводить семьи, судя по тому, что у него есть я и это даже не скрывается. Интересно, а почему моя мать не принимает участия в воспитании дочери и меня сбагрили на чужую женщину, пусть даже хорошую и понимающую?

   – Вы сказали, что мой отец главный дарунит этих земель, – вернулась я к разговору о своей семье. – А почему я не живу вместе с ним и матерью?

   Опять во взгляде женщины промелькнуло сочувствие, но ее дальнейшие слова заставили унять вспыхнувшее недовольство. В этот раз сочувствие объяснялось вовсе не моей амнезией.

   – Мать умерла вскоре после твоего рождения. А отец, сама понимаешь, очень занятой человек. Не мог уделять тебе достаточно внимания. Мой покойный муж находился в дальнем родстве с ним. А узнав, что я держу частную школу для девочек, твой отец решил, что я смогу лучше о тебе позаботиться. Так что когда тебя отняли от нянек, отправили сюда. Отец иногда тебя навещает, но к сожалению, не может это делать так часто, как ему бы хотелось. Только месяц назад от него пришло письмо, в котором сообщил, что ты теперь достаточно взрослая, чтобы в твоем пребывании здесь уже не было необходимости. Сообщил, что пришлет за тобой карету, чтобы увезти домой.

   Госпожа Сарне утерла набежавшую слезу, а я вдруг поняла, что эта женщина и правда относится ко мне, как к дочери. В сущности, она была моей единственной матерью, которая любила и воспитывала долгие годы. Наверное, никого в моей жизни: что прежней, что нынешней, не было ближе, чем эта добрая женщина.

   Поддавшись невольному порыву, я протянула к ней руку, и женщина тут же оказалась рядом. Я обняла ее и спрятала лицо на мягкой полной груди. Ласковые руки гладили по волосам и укачивали, как ребенка, приговаривая что-то теплое и бессвязное. А у меня внутри все переворачивалось от щемящего чувства. Наверное, мое состояние трудно понять тому, кто с детства получал заботу и поддержку матери. Для меня же это было недостижимой мечтой, тем, о чем втайне грезила. Слезы сами хлынули по щекам, и я никак не могла их унять. А в душе зарождалось ответное теплое чувство к этой, в сущности, чужой женщине.

   – Я буду писать вам, – пообещала я, наконец, отрываясь от ее груди. – И навещать, когда получится.

   Госпожа Сарне снова улыбнулась и потрепала по волосам.

   – Спасибо, моя хорошая. Помни о том, что тут тебе всегда рады.

   Из дальнейших расспросов женщины удалось выяснить еще кое-что полезное. В частности, то, что из себя представляла бывшая хозяйка моего тела. Это будет немаловажным, чтобы понять, как себя следует вести, чтобы навлечь как можно меньше подозрений. Тепличное растение, которое все время оберегали от мира и почти не выпускали за пределы пансиона. Госпожа Сарне кляла себя за то, что сделала это сейчас и вняла настойчивым просьбам девушки позволить ей погулять с другими воспитанницами. Отправленный с ними слуга был выпорот за то, что не уследил за ней. Это лучше всего доказывало, как сильно мной дорожили, ведь обычно добрая госпожа Сарне даже голоса не повышала на прислугу. А тут – физическое наказание!

   Илина вела жизнь изнеженной барышни и училась лишь тому, что полагается знать девушке из обеспеченной семьи. Разумеется, никто даже не думал нагружать ее грязной работой. Ограниченное существо, которое играло на клавесине, пело, читало романтические книжки и вышивало крестиком. Первое впечатление не обмануло. Фарфоровая куколка с тремя извилинами в голове. Ее готовили к тому, что однажды она непременно выйдет замуж, и дальше все проблемы будет решать муж. А с учетом положения моего обретенного папеньки, Илина имела все шансы неплохо устроиться в жизни. Даже то, что он не происходил из аристократичного рода, не умаляло его положения. Высокий статус в церковной иерархии ставил практически вровень с сирнами – так здесь назывались аристократы.

   Кстати, признаком аристократичности происхождения служила приставка «дар» к фамилии и обращение «сирн», «сирна». То, что меня называли «госпожой», говорило о том, что аристократичных корней у меня нет. Правда, те сирны, что менее влиятельны, почли бы за честь породниться с дочерью главного дарунита. Такой мезальянс позорным не считался, а семье принес бы дополнительное влияние. Разумеется, крупные сирны все равно бы покривили носом передо мной, предпочитая заключать браки с равными по положению.

   Впрочем, меня подобное заботило мало. Я вообще всерьез размышляла над тем, как бы убедить папочку, что мне и одной будет неплохо. Нужно как-то стать для него незаменимой в доме, когда приеду в Лодар. Пока не знаю, как, но что-то придумаю. Иначе моя дальнейшая участь окажется незавидной. Ведь богатство и положение мужчины вовсе не свидетельствует о том, что он окажется лучше грубого мужлана-простолюдина. Насколько я поняла, положение женщины тут, как и в нашем средневековье, не слишком-то завидное. Существо второго сорта, нуждающееся в мужской опеке и покровительстве – вот, какого мнения здешний народ. И разумеется, ум и самостоятельность – тут, скорее, недостаток, чем достоинство женщины.

   От избытка впечатлений я так устала, что в конце нашей с госпожой Сарне беседы смогла лишь вымученно улыбнуться и скомкано поблагодарить. Женщина снова закудахтала надо мной, как заботливая наседка, опять напоила горькой гадостью, которую вчера давал лекарь, и сказала, что мне нужно поспать. А еще невзначай обронила, что завтра прибудет карета вместе с теми, кто должен меня сопровождать в Лодар. Она надеялась, что к тому времени я уже настолько окрепну, что смогу выдержать путешествие. Да и находился Лодар не так уж и далеко от Финиля – всего в трех днях пути.

   Я заверила женщину, что вполне все выдержу, и с трудом подавила зевок. Организм и правда устал, уж слишком сильным было нервное потрясение. Не знаю, как бы выдержала подобное испытание настоящая Илина, если бы оказалась на моем месте в моем мире. Скорее всего, ее хрупкая психика такого бы не выдержала. Но я к чему только не привыкла за свою недолгую жизнь, хоть и была старше теперешнего тела всего на четыре года! Шестнадцатилетняя же Илина по уровню развития была, скорее, инфантильным подростком. Да и как такой не быть, если над тобой всю жизнь трясутся и боятся подвергнуть малейшим трудностям? Так что моя нелегкая жизнь в родном мире в кои-то веки оказалась плюсом. Как-нибудь справлюсь и сумею адаптироваться к новым условиям. И постараюсь не оказаться чьей-то красивой бесполезной игрушкой. В конце концов, не зверь же мой новый папочка! Если в нем есть хоть крохи любви к родной дочери, на этом можно сыграть. С такими мыслями я и погрузилась в блаженный глубокий сон.

ГЛАВА 3

Утром я проснулась на удивление рано. Об этом свидетельствовал слабый свет, проникающий сквозь неплотно задернутые в этот раз шторы. Потянувшись на постели, к которой успела даже привыкнуть, я прислушалась к звукам, доносящимся за дверью. Чьи-то шаги по ступеням, негромкие голоса слуг, слабый гомон за окнами.

   Чувствовала себя настолько отдохнувшей и выспавшейся, как еще никогда в жизни. Обычно я не могла позволить себе такого удовольствия, как длительный сон. Дома вставала спозаранку, чтобы помчаться на дополнительную подработку – убирала подъезды в нескольких близлежащих домах. Потом изучала те материалы, что давали на курсах, и неслась на работу в ресторан. Еще и в квартире нужно было убрать, приготовить, постирать и прочие мелкие заботы. Как-то настолько втянулась в такой насыщенный график, что теперешняя возможность просто лежать и ничего не делать казалась чем-то сказочным. Но привычная деятельность натуры не позволила долго наслаждаться новым положением.

   Я вскочила с постели и, радуясь тому, что слабость окончательно исчезла, побрела к зеркалу. Снова критически осмотрела собственное отражение и улыбнулась самой себе. С удовлетворением отметила, какие у меня теперь есть милые ямочки на щечках. Нет, все-таки Илина была прехорошеньким существом! И наверняка ее вполне устраивала та судьба, что ожидала. Замужество, поддержание семейного очага, произведение на свет потомства и ублажение мужа. Как красивый, но недолговечный цветок, она бы радовала глаза окружающих несколько лет, потом бы расплылась от постоянных родов, подурнела и отцвела. Находила бы утешение в воспитании детей и нормально воспринимала то, что муж утратил к ней интерес. В ее зашоренном средневековом мозгу даже мысли не возникло бы, что может быть как-то иначе.

   Наверное, будь я такой же средневековой изнеженной барышней, то тоже восприняла бы все философски. Но не могла. Всю жизнь полагалась только на свои силы, ум, трудолюбие. И не желала быть всего лишь придатком к мужу и аппаратом для рождения детей. Нужно попытаться найти достойное место в этом новом мире, даже будучи женщиной. Только вот как это сделать, понятия не имела. Вообще-то у меня неплохие способности к математике и бухгалтерскому делу, но кто ж подпустит к решению финансовых вопросов? Да отец только у виска покрутит, если предложу помочь с делами.

   Так! Я решительно оборвала пессимистический настрой и пожала плечами. Будем решать проблемы по мере их поступления. Сначала нужно доехать до Лодара и посмотреть, что собой представляет мой так называемый отец. Потом постараться изучить обстановку, а также как можно больше узнать о новом мире. Ну а там уже дальше размышлять, как можно применить те немногие навыки, какие у меня есть. А заодно и научиться чему-то новому.

   Приняв решение, я потопала к смежной комнатке, где располагалась уборная. Вчера, когда я ее обнаружила, была в приятном удивлении. Оказывается, в этом мире уже знали, что такое канализация, и все удобства находились прямо в доме. Никаких ночных горшков, чего я втайне опасалась. В этом средневековье, пожалуй, вполне можно нормально жить. Конечно, те, кто в моем мире слишком привык к чудесам техники вроде компьютера и прочего, ощущали бы некоторый дискомфорт. Но я использовала свой подержанный, дышащий на ладан компьютер только для изучения бухгалтерских программ, а телевизор смотрела редко. Вообще была старомодной в этом плане и предпочитала книги. Так что спокойно перенесу то, что окажусь далека от подобных благ цивилизации. Лишь бы в доме отца оказалась сносная библиотека!

   Мурлыча себе под нос какой-то веселый мотивчик, я умылась и привела себя в порядок. А потом отправилась исследовать новый гардероб. Застыла вдруг, когда в голове яркой вспышкой пронеслись образы из жизни прежней владелицы. Оказывается, одеваться Илине всегда помогала служанка. В отличие от других воспитанниц, которые не были тут на особом положении и в основном справлялись сами. Да и жили по двое или по трое. Девушки из зажиточных, но неблагородных семей. Аристократок в пансион госпожи Сарне не отправляли – она не пользовалась таким уж авторитетом, и ее заведение было достаточно скромным.

   Обрадовавшись тому, что постепенно возвращаются воспоминания Илины, я решила, что пора менять традиции. Не рассыплюсь, если оденусь сама! Хотя сделать это оказалось не так легко, как предполагала. Корсаж зашнуровывался на спине, как и подобало для девушек из обеспеченной семьи, которым в этом могли помочь служанки. И справиться с этим в одиночку было не так уж легко. Чертыхаясь, я кое-как все же это сделала, хотя пришлось изрядно повыламывать себе руки, чтобы изогнуть их нужным образом. Но результат удовлетворил.

   Памятуя о том, что сегодня предстоит покинуть этот гостеприимный дом, я надела скромное темно-серое платье, наиболее подходящее для дороги. Одно из немногих, что меня устроили в гардеробе Илины. В основном там преобладали платьица легкомысленных расцветок, красивые, но непрактичные. Да и декольте, пусть и скромное, вызывало у меня не слишком-то приятные чувства. Оказывается, Илина была та еще кокетка, и ей нравилось, когда на нее обращали внимание!

   Несколько воспоминаний, говорящих об этом, тут же пронеслись в голове. Девушка не стеснялась строить глазки немногочисленным визитерам-мужчинам, которые посещали других воспитанниц, если оказывалась в пределах их видимости. Делала это, конечно, соблюдая правила приличий, но все-таки делала. И девушка прямо-таки мечтала поскорее покинуть стены пансиона и вернуться домой, где могла бы разгуляться на всю катушку. Вернее, поразить мужчин своим очарованием и изысканными манерами, привитыми в пансионе, а также умением играть на клавесине и петь. Этим занятиям, кстати, она уделяла наибольшее внимание, считая их главными для девушки.

   Я только хмыкнула. Сама вряд ли стану вести себя так же, а уж играть и петь на людях – нет уж, увольте! Пусть даже память тела вернется и в этом случае, постараюсь избежать подобного. Да и гардероб придется обновить. Помимо темно-серого, было всего одно платье, которое бы меня удовлетворило. Скромное, закрытое, без декольте. Вообще не знаю, как им удалось затесаться в гардероб этой малолетней кокетки. Но искренне этому обрадовалась. Теперь хоть будет что надеть в дороге.

   А вот с волосами пришлось гораздо труднее, чем с платьем. В моем мире особых забот с этим никогда не возникало. Стягивала волосы в хвост или пучок – и никаких проблем.

   Из зеркала на меня смотрел скромный, но весьма очаровательный цветочек с трогательными глазками в пол-лица и приятными чертами. Я даже начала гримасничать, чтобы сделать ее менее привлекательной, но напрасно. Пришлось со вздохом напомнить себе, что еще недавно я прямо-таки жаждала стать красивой. Только вот никак не ожидала, что это может оказаться помехой, а не счастьем. Будь Илина некрасивой, отец бы легче смирился с мыслью, что дочь останется незамужней. Но на такой товар обязательно найдется покупатель, это несомненно. Все, что я могла сделать, это придать лицу выражение строгости и неприступности, надеясь, что оно отпугнет возможных ухажеров.

   Сидеть в комнате и ждать непонятно чего быстро надоело, и я решительно прошмыгнула за дверь. Шла по коридору вдоль ряда в несколько дверей, за которыми, скорее всего, дрыхли сейчас другие воспитанницы. Слуги начали попадаться, только когда я спустилась на первый этаж. Поколебавшись, все же спросила у той девушки, что вчера приносила мне еду, где найти библиотеку. Поймала уже ставший привычным сочувственный взгляд, но была вознаграждена за него указанием нужного направления. Потопала туда, намереваясь, не тратя времени даром, сразу выяснить, смогу ли читать на местном языке. Да и вдруг в библиотеке попадется что-нибудь полезное. Все лучше, чем торчать в своей комнате и ждать у моря погоды.

   Библиотека оказалась средним по размеру помещением с несколькими стеллажами книг. Судя по всему, читать здешние обитатели не особо любили, поскольку большинство книг на полках выглядели нетронутыми. Вытащив первую попавшуюся, я издала облегченный возглас. Буквы казались знакомыми и легко трансформировались в моем мозгу в привычную речь. Книга оказалась историей какого-то древнего дарунита, прославившегося святыми деяниями, и я поставила ее обратно. Это не самое насущное, что требуется знать о новом мире.

   С упорством маньяка я изучала содержимое библиотеки, отмечая, что не все книги могу прочесть. По-видимому, знания мне доступны только те, что находятся в голове Илины. А тут попадались книги и на других языках, которыми девушка не владела. Также заметила, что, судя по потрепанности переплетов, наибольшим успехом у местных обитателей пользовались романы о любви. Хмыкнув, вытащила увесистый томик по истории Одмии и, поудобнее устроившись в кресле у окна, открыла его. Чем больше читала, тем чаще приходилось себя одергивать, что изучаю не какую-то фэнтези-книгу, а серьезный исторический труд. Уж слишком нереальным казалось то, что узнавала.

   Читала о войнах между темными эльфами и другими народами, объединением последних против амбициозных захватчиков. Собственно, в результате всех этих долгих кровопролитных войн в итоге и сложилось то положение вещей, которое мы имеем сейчас. В этом мире всего два материка. Второй – малоизучен людьми из-за чрезмерной агрессивности местной фауны и кровожадности тамошних разумных обитателей. Так что в основном труд историка охватывал жизнь на том материке, где, собственно, и находятся земли волков-оборотней. Здесь есть три крупные державы. Самая большая по территории – Одмия, населенная людьми, оборотнями, орками и гномами. Две другие занимают светлые и темные эльфы. Конечно, и на их территориях проживают другие расы, но как им там живется, можно только догадываться. На свои земли эльфы жителей Одмии категорически пускать не желают.

   Что касается магии, раньше игравшей ключевую роль в жизни местного населения, то непонятно почему, но полторы тысячи лет назад она начала иссякать. Считалось, что бог Дарун, в которого верили что люди, что эльфы, что прочие жители мира, решил, что его дары используют в злых целях. Как итог, постепенно роль магии здесь снизилась – сильных магов попросту не стало, а те, кто хоть что-то умел, ценились на вес золота и имели неплохую практику. Теперь основной упор делался на военную мощь и физическую силу. Впрочем, эльфы все равно свои позиции не пошатнули. Они были гораздо сильнее и выносливее людей, пусть оборотни с орками и могли дать им неплохой отпор. Да еще и у эльфов оставался магический резерв, хоть уже и не такой значительный.

   Вообще тут считалось, что обладание магией любого рода – дар бога и знак его благосклонности. Так что наделенные силой пользовались уважением. Их стремились заполучить на службу или сделать членом семьи, невзирая на происхождение. Чем больше в роду магов, тем сильнее считался род. О видах магии и самых известных магах этого мира автор книги предлагал прочесть в соответствующем трактате своего коллеги. Поколебавшись, я все-таки решила, что читать об этом не к спеху. Если будет уйма свободного времени, тогда гляну и эту информацию. Сейчас же насущнее – те реалии, что будут касаться лично меня и помогут адаптации в новом мире.

   Что касается религии, то здесь верили, что демиургом этого мира является некий Дарун – воплощение света, созидания, жизни. Естественно, у него имелся антипод – воплощение тьмы, разрушения, смерти. Почему-то я нисколько не удивилась, что им оказалась женщина по имени Танара. Легенда, приведенная в книге на этот счет, гласила, что бог Дарун создал ее в качестве подруги жизни, соратницы и возлюбленной. Но что коварная особа его предала и пожелала, чтобы созданные им разумные существа поклонялись ей. В итоге стала строить Даруну палки в колеса, создала собственных существ, служащих ей – демонов, соблазняющих смертных, вселяющихся в них или вынуждающих приносить своей госпоже жертвы и т.п. Так что муж прогнал зарвавшуюся женушку и с тех пор между ними ведется противостояние. Раньше случались целые войны между сторонниками Даруна и Танары. Но постепенно удалось искоренить черную заразу и культ богини смерти был объявлен вне закона. Хотя ее сторонники продолжали тайком возносить молитвы поверженной владычице.

   Полистав книгу, я с облегчением убедилась в том, что ордена, подобного инквизиции, здесь не создали. Впрочем, неудивительно, раз магия в этом мире пользуется уважением. Так что если нужно наказать тех же служителей Танары, этим занимаются мирские власти.

   Читая о сменах королей и закулисных интригах, я так увлеклась, что совершенно потеряла счет времени. Так что когда в библиотеку ворвалась госпожа Сарне, посмотрела на нее с удивлением. Выслушала возмущенную тираду о том, что она за меня беспокоилась и что лучше мне было бы до самого отъезда провести время в постели. С самым покаянным видом я извинилась и с неохотой вернула книгу на место. Но не успела подумать о том, чем бы теперь заняться, как меня огорошили новой фразой:

   – Дитя мое, твои сопровождающие уже приехали. Они хотят немедленно забрать тебя и двинуться в путь.

   По спине невольно пробежал холодок при этом известии. Нет, я, конечно, уже успела морально подготовиться к тому, что придется покинуть гостеприимный дом госпожи Сарне. Но все равно сердце охватывало скребущее чувство неизвестности. Я ведь еще толком не освоилась даже здесь, где мне на помощь всегда готова прийти эта добрая женщина. А тут придется бросаться в омут с головой в компании совершенно незнакомых людей. И как же мало я знаю про обычаи и уклад этого мира! Обязательно где-то проколюсь и навлеку чье-то недовольство нетипичным поведением. Наверное, что-то такое госпожа Сарне заметила по моим глазам, раз тут же прекратила хмуриться и ободряюще улыбнулась.

   – Все будет хорошо, девочка. Я уже рассказала пресветлому Гринду, что с тобой произошло. И написала письмо твоему отцу, в котором объяснила твое состояние. Так что они помогут тебе освоиться.

   Из той книги, что читала, я уже знала, что «пресветлым» называют человека в сане дарунита. Ну вот, уже неплохо. По крайней мере, в этот раз удалось обойтись без глупых вопросов, показывающих мою полную неосведомленность. А госпожа Сарне, провожая меня в комнату, продолжала разливаться соловьем, рассказывая об указаниях, которые дал мой отец. Оказывается, он прислал за мной не только одного из подчиненных дарунитов, но и отряд сопровождения, а также служанку, чтобы в дороге его дочурка ни в чем не знала неудобств. Немедленно поставила себе зарубку о том, что это хороший знак. Дочкой своей главный дарунит, похоже, дорожит. Только вот любит ли ее или это лишь дань приличиям согласно статусу? Поколебавшись, все-таки решилась задать госпоже Сарне этот вопрос прямо:

   – Скажите, пожалуйста, а как ко мне относится мой отец?

   Женщина посмотрела с нескрываемым изумлением, потом ласково улыбнулась.

   – Ты же его единственный ребенок. Конечно же, ты самое дорогое, что у него есть!

   От сердца немного отлегло, и я улыбнулась в ответ. Хотя представить себе, что кто-нибудь по отношению ко мне может испытывать такие сильные родственные чувства, было неимоверно сложно. Это казалось такой же сказкой, как и та реальность, что окружала сейчас.

   – А какой он вообще человек? – задала новый вопрос.

   Мы как раз дошли до моей комнаты и начали укладывать вещи в дорожную сумку. Можно было, конечно, пригласить для этой цели служанку, но видно было, что добрая женщина пользуется любой возможностью подольше побыть рядом со мной. Похоже, она и правда искренне ко мне привязана.

   – Даже не знаю, что тебе сказать по этому поводу. Я весьма мало его знаю, – осторожно сказала госпожа Сарне. – Когда он приезжал сюда, чтобы тебя повидать, то всегда был безукоризненно вежливым и сдержанным. И разумеется, я не смела докучать ему своим обществом, разве что он сам бы того пожелал. В основном пресветлый Томиан проводил время в городе, посещая храмы Финиля и контролируя их дела. Мы с тобой с ним встречались разве что за завтраком и ужином. Но он старался уделять тебе время, когда у него выпадала свободная минутка.

   Вспыхнувшие в голове образы на какое-то время заглушили слова госпожи Сарне, и я с горечью улыбнулась. Добрая женщина оказалась слишком мягкой, чтобы сказать то, что наверняка думала на самом деле. Илина с отцом никогда не находили общего языка. Вернее, не так. Им попросту не о чем было поговорить друг с другом. Недалекая барышня, которую интересовали только наряды и книги о любви, и двух слов не могла связать в присутствии сурового отца. Он снисходительно интересовался ее здоровьем и успехами в обучении благородным манерам, выслушивал краткий ответ и вел с ней пустой, ничего не значащий треп.

   Впрочем, Илина никогда и не интересовалась теми вопросами, что были для него важны. Делами вверенных Томиану храмов, его проблемами. В сущности, они были чужими людьми, связанными лишь узами крови и ничем больше. Абсолютно далекие друг от друга. Возможно, если бы Томиан не сплавил дочь в пансион еще в пятилетнем возрасте, они смогли бы найти общий язык. Но все сложилось так, как сложилось. Илиана тяготилась визитами отца и с нетерпением ждала, когда он уедет. В его присутствии чувствовала себя слишком скованно. А что испытывал по этому поводу он, можно только догадываться. Любил ли Томиан дочь или всего лишь исполнял родительский долг?

   Думаю, очень скоро я об этом узнаю. Похоже, мужчина решил, что Илина уже достаточно взрослая, чтобы найти ей мужа. Или просто соскучился и подумал, что хватит уж девочке жить в чужом доме. Почему-то я склонялась больше к первому варианту, и он далеко не радовал. Так что насущным вопросом для меня станет в первую очередь – наладить контакт с отцом. И вообще то, что я якобы потеряла память, может даже на руку сыграть. Пока дочь окончательно не оправится, Томиану придется отложить свои планы на ее замужество. На губах помимо воли появилась улыбка, и я уже с большим рвением стала заниматься сбором вещей.

   И все же, когда карета со мной и моими сопровождающими стала удаляться от пансиона госпожи Сарне, сердце екнуло от волнения и сожаления. Я вспоминала, как добрая женщина утирала слезы, прощаясь со мной, называла своей маленькой девочкой и просила не забывать ее. И невольно представляла, что ждет впереди, без ее материнской заботы и поддержки.

ГЛАВА 4

Глядя на спутников, сидящих со мной в карете, я с тоской представляла, какими же нескончаемо долгими будут эти три дня путешествия. Девушка-служанка Арна еще ничего. Только вот рядом с напыщенным дарунитом, пичкающим нас обеих проповедями о благочестии и долге, она не смела и двух слов сказать. Торчала рядом со мной нахохленным воробушком и старалась поменьше привлекать к себе внимание. Не будь рядом священнослужителя, мы бы, может, и нашли общий язык, но сейчас об этом не могло идти и речи.

   Пресветлый Гринд же – пожилой мужчина в длинном сером одеянии, похожем на мантию, и с медальоном со знаком Даруна, с длинными седыми волосами и умильно-благостной физиономией – был сильно повернут на религии. И вроде мужик не злой и не двуличный – по крайней мере, моя интуиция это подсказывала – но достаточно ограниченный. Зато по-собачьи предан моему батюшке. Об этом нетрудно догадаться по нескончаемым дифирамбам в его адрес, которые то и дело срывались с уст дарунита. И какой пресветлый Томиан умнейший человек, и какой благочестивый, и как заботится о своей пастве, и прочее в том же роде.

   По крайней мере, теперь понимаю, почему именно его назначили мне в сопровождающие. Отец ему доверяет. Разумеется, это не помешало Томиану выделить еще шестерку воинов для охраны, которые сейчас ехали вокруг кареты. Неплохой эскорт, так что вряд ли разбойники или иные лихие люди решатся на нас напасть. Чувствую себя прямо благородной дамой! Невольно усмехнулась. Пора привыкать, что в этом мире я и правда занимаю не последнее положение и не удивляться подобному. Только вот пока трудновато. Да и сильно подмывает слинять от такой ярой опеки при первом же удобном случае. Не слишком-то меня привлекала жизнь в золотой клетке, что наверняка предстоит.

   Так, отставить опять накатывающий пессимизм! Нужно взять из этой поездки как можно больше полезного. А что можно взять полезного из сидящего напротив святоши? Ответ назревал сам собой. Как можно больше информации об отце, о котором он разглагольствует так охотно. Разумеется, информацию эту стоит фильтровать от избытка патоки.

   – Пресветлый Гринд, – начала я как можно более мягким и почтительным тоном, – вы ведь слышали о том, что со мной приключилось?

   – Разумеется, дитя мое, – святоша принял сочувственный вид. – Госпожа Сарне, эта почтенная и добрая женщина, мне обо всем рассказала. Будем надеяться, что по возвращении в отчий дом, а еще после посещения храма, вас снова коснется милость Даруна. Даже не сомневаюсь в этом. Ведь за вас будет возносить молитвы сам пресветлый Томиан!

   С трудом подавив усмешку, я порадовалась тому, что разговор опять зашел об отце. Так будет легче вывести его в нужное мне русло.

   – Вот что меня особенно удручает, пресветлый Гринд, так это то, что я даже батюшку своего не помню, – я скорчила горестную гримаску. – А судя по вашим словам, он человек удивительный. Вы не расскажете о нем как можно больше? Я была бы очень вам за это благодарна.

   Лицо мужчины озарилось самым настоящим восторгом. Похоже, разговоры на эту тему ему только в радость!

   – Разумеется, дитя мое! Весьма похвально с вашей стороны, что вы так жаждете больше узнать об этом прекрасном человеке, одаренном милостью Даруна! Но с чего же начать?.. – он несколько задумался, и я поспешила выручить его из затруднения.

   – Начните с самого начала. Из какой он семьи, как занял столь высокий сан, о его теперешней жизни. Я ведь совсем ничего не помню, – огорченно вздохнула я. – Неудобно будет, когда окажусь перед отцом и не буду знать о нем элементарных вещей. Он, конечно, наверняка войдет в мое положение и все поймет, но…

   – Конечно же, поймет! – поспешил уверить дарунит. – Пресветлый Томиан несказанно добрый и чуткий человек! Но я буду рад помочь вам в таком затруднительном положении.

   Я поймала чуть насмешливую мимолетную улыбку на лице Арны и подмигнула ей. Девушка замерла, заметив это, потом неуверенно улыбнулась. Похоже, мы все-таки найдем общий язык. Девчонка не лишена мозгов, раз такое чрезмерное раболепие дарунита перед начальником вызывает у нее подобную реакцию. Пусть она старательно это скрывает и особо не проявляет эмоций, уже то, что Арна имеет свое мнение на этот счет, неплохой признак. Нужно будет попытаться сделать из нее союзницу. Если получится, конечно. Вполне возможно, что Арна тоже предана моему отцу не меньше, чем Гринд, только не проявляет это таким способом.

   Пока дарунит разливался соловьем, я одновременно слушала его и бросала изучающие взгляды на служанку. По возрасту, скорее всего, моя ровесница. Не Илины, а меня настоящей. То есть, где-то девятнадцать – двадцать лет. Не красавица, но достаточно мила. Особенно понравился ее живой взгляд, выдающий ум и сообразительность. Немного нескладная и тощая, с резковатыми движениями. Этим она чем-то напомнила меня прежнюю. Видно, что девчонка активная и деятельная. То и дело ерзала на месте, пытаясь принять более удобную позу. Сидение в карете и ничегонеделанье явно не были для нее привычным занятием. Две светлые косички задорно подпрыгивали, когда карету особенно трясло на ухабах. Карие глаза смотрели то в окошко, то на дарунита, а то и украдкой поглядывали на меня. В целом, она мне понравилась. Оставалось надеяться, что первое впечатление не окажется обманчивым.

   Между тем, я старательно анализировала ту информацию, что получала от пресветлого Гринда. Оказывается, мой отец происходил из зажиточных горожан Финиля. Сын торговца, проявлявший неплохую деловую хватку. Только вот проблема в том, что у Томиана был старший братец, всегда недолюбливавший его. После смерти отца, когда этот самый брат стал во главе семейного дела, он выделил родственнику небольшую сумму из наследства и отправил восвояси. Мол, если ты на самом деле чего-то стоишь, то сам сможешь добиться благосостояния.

   Ко всеобщему удивлению, Томиан не стал заниматься торговлей, а полученные деньги потратил на учебу в школе дарунитов. Пожелал принять сан и стать служителем церкви. Никто и не ожидал, насколько он преуспеет на этом поприще. Ведь большинство дарунитов всего лишь служат при храмах, занимаются проповедями, помощью бедным и нуждающимся и т.п. Томиану же удалось втереться в доверие к тогдашнему главному даруниту земель волков, а через него познакомиться и с гатаном. Ему даже поручили быть личным наставником у сына гатана – теперешнего правителя этих земель.

   Бедмар дар Саэль оценил Томиана по достоинству и после смерти отца, вступив в права наследства, когда освободилась должность главного дарунита, назначил на нее именно своего наставника. С тех пор об этом ни разу не пожалел. Томиан обладал удивительной проницательностью и быстро навел порядки во вверенных ему храмах, где благодаря чрезмерной доброте бывшего главы вовсю процветали воровство и злоупотребление пожертвованиями горожан. Самолично проверял все расчеты, доходы и расходы, сурово наказывал тех, кто оступился, лишая сана и прогоняя восвояси.

   Да и на решение мирских дел оказывал немалое влияние. К нему прислушивались многие чиновники, и его голос на собрании городского совета решал многое. Разумеется, при таком насыщенном графике времени на личную жизнь и воспитание собственного ребенка у Томиана катастрофически не хватало. Как еще вообще женился, непонятно! Но тем не менее, был и в его жизни такой вот эпизод. Правда, жена умерла при рождении Илины и больше ни одна другая женщина не смогла заинтересовать главного дарунита в этом плане.

   Не скрывая удовлетворения, пресветлый Гринд сообщил также о том, что братец Томиана потом не раз пожалел, что так обошелся с ним. Сам пытался наладить отношения, но не преуспел в этом. Пресветлый Томиан, конечно, человек с добрым сердцем, но зла не забывает. Как-то так получилось, что дела у его брата и вовсе расстроились, так что он обанкротился и теперь едва концы с концами сводит. Злые языки, конечно, говорят, что к этому приложил руку сам главный дарунит. Но пресветлый Гринд с жаром уверял, что это негодяя сам Дарун наказал.

   Я с трудом сдержала хмыканье при виде такой истовой веры в непогрешимость своего кумира. Сама же не сомневалась, что отец сто процентов приложил руку к разорению братцу. Значит, злопамятный, хитрый и расчетливый тип. А еще неплохо разбирающийся в людях, раз сумел настолько втереться в доверие к вышестоящим. Карьерист, честолюбец. Амбициозен и умен. Опасный человек. Такого вокруг пальца будет обвести чрезвычайно трудно. И эта мысль крайне удручала.

   Что если он поймет, что вместо дочери приехала какая-то чужая девица? Единственный мой шанс – так это то, что за время кратких визитов в Финиль он не слишком-то хорошо узнал мою предшественницу. Да и есть надежда на то, что прокатит объяснение с потерей памяти. Нужно получше продумать стратегию поведения, чтобы не вызвать подозрений. Хотя вести себя, как настоящая Илина, вряд ли получится. Стоит подумать об этом, как хочется скорчить гримасу, словно лимон раскусила.

   Ладно, буду настаивать на том, что чудесное спасение заставило меня на многие вещи взглянуть по-другому, и что теперь я стала новым человеком. Ничего другого все равно не остается. Если попытаюсь играть в прежнюю Илину, он точно просечет фальшь, и тогда будет только хуже. Сразу возникнут подозрения, зачем мне это делать, и закономерные вопросы. Так и не решив пока, как быть, я дождалась, пока поток слов пресветлого Гринда иссякнет, поблагодарила его и сказала, что хочу вздремнуть. Нужно было о многом подумать и многое осмыслить.

   Сама не заметила, как действительно уснула. И проснулась только под вечер, когда мы подъехали к какому-то постоялому двору, и приятный звонкий голосок Арны разбудил меня:

   – Просыпайтесь, госпожа!

   С трудом разминая одеревеневшее от неудобной позы тело, я с помощью дарунита вылезла из кареты и тяжело вздохнула. Каждая косточка ныла от неудовольствия. Оказывается, путешествовать в карете – то еще испытание, особенно по средневековым дорогам. Изнеженное тело Илины было к такому непривычно, она ведь долгие годы из Финиля и носа не казала. Разве что верхом кое-как научилась ездить, но исключительно потому, что так подобает знатной девушке. Эти воспоминания сами собой услужливо возникли в голове, и я невольно порадовалась тому, что не пришлось и правда путешествовать верхом. В отличие от Илины, я ездить на лошади вообще не умела. И мне бы пришлось надеяться только на скудную в этом вопросе память ее тела.

   Покосившись на лошадей, которыми занялись кучер и подбежавший слуга с постоялого двора, подумала о том, что вот и еще один пункт в списке того, чему нужно научиться. С учетом того, что машин и автобусов здесь нет, умение ездить верхом – жизненно необходимо, если придется срочно драпать от любящего папочки или какого-нибудь женишка, которому меня решат сосватать.

   Постоялый двор не особо удивил и вполне соответствовал моим представлениям о подобных заведениях в средневековье. Просторный зал на первом этаже с грубыми деревянными столами и стульями, сидящая за ними разношерстная публика, шум и громкие голоса, устойчивый запах еды и перегара. В принципе, к подобному я привыкла и в нашем ресторане, хотя, конечно, там все-таки поприличнее было. Но видимо, от изнеженной барышни ожидали иной реакции, потому что пресветлый Гринд тут же рассыпался в извинениях из-за того, что придется остановиться в таких условиях. Потребовал у метнувшегося к нам хозяина лучшую комнату для госпожи, то бишь меня, и поскромнее для себя. Воинам же и кучеру затребовал одно помещение, но попросторнее. Арне, судя по всему, полагалось спать на тюфяке у моей двери, раз ее ночлегом не озаботились. Еще одно доказательство того, насколько низко здесь ценится женщина простого сословия.

   Пока готовили комнаты, хозяин предложил нам поужинать в общем зале. Церемониться никто не стал – все изрядно проголодались с дороги – и молча проследовали к свободным столам.

   Вот Илина на моем месте точно бы не растерялась, принимая подобное внимание, как данность. Еще бы и тщеславие потешила лишним доказательством своей привлекательности. Я же хмурилась и поспешно отводила глаза. Мельком отмечала, как среди столиков с огромными подносами еды ловко лавируют местные официантки. И как невоспитанные мужланы так и норовят их то за ягодицу ущипнуть, то за грудь полапать. Поморщившись от отвращения, решила, что в официантки идти в этом мире точно не вариант. Еще будь я собой прежней, многих неприятностей удалось бы избежать. Но вот с такой смазливой мордашкой точно не стоит. Эх, и почему я когда-то считала, что красота – гарантированное свидетельство того, что в жизни все будет отлично? Пока получалось как раз наоборот. Она только мешала и путала все карты.

   Обходиться без привычных столовых приборов тоже было нелегко. Как оказалось, нормальных вилок здесь еще не придумали. Были двузубчатые, с которыми пришлось повозиться, пока сумела приноровиться. Ну, и конечно, ложки и грубые ножи. Правда, ножами никто не пользовался так, как привычно по правилам этикета. Ими просто разрезали мясо, стоящее в общей посудине, а уже оттуда перенаправляли по тарелкам. В основном, ели руками и странными недовилками, ничуть при этом не заморачиваясь. Даже пресветлый Гринд ел просто отвратительно и смотреть на это было неприятно. Я, как могла, старалась делать это поприличнее. Нужно все-таки соблюдать легенду о привитых мне хороших манерах.

   Испытала огромное облегчение, когда мы, наконец, разделались с ужином и направились в отведенные комнаты. Неприятным сюрпризом стало то, что умывальня тут, оказывается, одна на весь этаж. Представив себе, какая там наверняка антисанитария, я удрученно вздохнула. Но к счастью, Арна оказалась достаточно толковой служанкой, чтобы догадаться, что госпоже не подобает мыться там же, где грубые мужланы. Так что она договорилась с одной из работниц постоялого двора, чтобы госпоже принесли лохань с горячей водой прямо в комнату. А потом помогла мне смыть с себя дорожную пыль и вымыть волосы. С последним я бы вряд ли справилась в одиночку. Все больше начинала ненавидеть свою копну, с которой столько мороки.

   Переодевшись в ночную сорочку и забравшись в постель – к счастью, достаточно чистую – я задумчиво наблюдала, как Арна готовит свой тюфяк, подтащив его к одной из стен.

   – Послушай, кровать достаточно большая, чтобы мы могли расположиться на ней вдвоем, – наконец, не выдержала я и улыбнулась девушке.

   Арна одарила удивленным взглядом и после некоторого молчания осторожно спросила:

   – Вы что хотите, чтобы я спала на одной кровати с вами?

   – А что тут такого? – я пожала плечами. – Мы обе девушки. Разве кто-то счел бы это неприличным?

   – Дело не в этом, – смутилась она. – Просто… Вы ведь госпожа. Вы…

   – А что господа не люди? – прервала я сбивчивую речь вконец ошеломленной Арны. – Давай, залезай сюда, а то еще простудишься. Лучше перед сном поболтаем, познакомимся поближе.

   Новый шокированный взгляд. Но девушка все же послушалась. Потушив свечу, она юркнула под одеяло на кровать, замерев на самом краешке. Я чувствовала в темноте ее пристальный взгляд.

   – Знаете, госпожа Илина, а вы совершенно не похожи на других барышень.

   – Чем же я на них не похожа? – насторожилась я.

   Не хватало сходу навлечь на себя подозрения! Еще хорошо, что Арна вряд ли знала меня прежнюю, так что ей не с чем сравнивать.

   – Ни одной из них не пришло бы в голову положить служанку спать в одной с собой кровати. Еще и болтать с ней, как с равной.

   – А ты много знаешь барышень? – хмыкнула я, стараясь скрыть смущение.

   Поколебавшись, Арна решилась на новую откровенность:

   – До того, как устроиться в дом пресветлого Томиана, я прислуживала одной знатной сирне.

   – А почему ушла оттуда? – с интересом спросила я. Все-таки для Арны это понижение в должности. Из аристократичного рода перейти на службу к пусть влиятельным, но все же простолюдинам. – Если не хочешь, не рассказывай, конечно. Прости, если лезу не в свое дело. Но ты можешь быть уверена, что ни одно твое слово не покинет пределов этой комнаты. Держать язык за зубами я умею. И ты мне нравишься. Я хотела бы побольше узнать о тебе.

   Я уловила в темноте движение и улыбнулась, поняв, что Арна чуть придвинулась ко мне и немного расслабилась. Похоже, она чувствует себя в моем обществе теперь гораздо свободнее и комфортнее. Это радовало. Хоть один человечек, на которого можно положиться, точно не помешает. А Арна мне и правда нравилась. Не чувствовалось в ней фальши, лицемерия и зависти. Искренняя, добрая девушка. И в то же время в ней было то, что я особенно ценила в людях. Чувство собственного достоинства. Несмотря на свое положение в обществе, она не пресмыкалась перед вышестоящими. Была достаточно уважительна, хорошо исполняла свои обязанности, но не больше. И это роднило меня с ней.

   – Не люблю сплетничать… – начала Арна, и я мысленно поставила ей еще один плюсик. Такое среди женщин редкость.

   – Можешь не говорить. Но мне почему-то кажется, что тебе самой хочется поделиться хоть с кем-то, – осторожно сказала я и служанку, наконец, словно прорвало. Она даже расплакалась в итоге на моем плече, и пришлось долго ее утешать.

   Вот из ее рассказа я впервые услышала местное понятие «заклейменный» и узнала, что в этом мире существует узаконенное рабство. Пусть только на территориях оборотней-волков, но от этого оно менее страшным не становилось. Как оказалось, существовал в этих землях особый закон. Вернее, вид наказания за преступление. В некоторых случаях осужденному давался выбор: или стандартное наказание или заклеймение. Если несчастный соглашался на второе, то происходил своего рода аукцион. Участвовать в нем в качестве покупателей могут только оборотни, умеющие превращаться. Особая каста здесь, обладающая гораздо большими правами, чем простые люди.

   Так вот, на подобных аукционах они приобретали себе рабов, которых клеймили укусом. Для других оборотней этот человек становился помеченным. Собственностью того, кто его заклеймил. Хозяин-оборотень имел право распоряжаться жизнью раба по собственному усмотрению. Правда, запрещалось убивать и сильно калечить. Но за крупные прегрешения, а особенно за побег, хозяин имел право даже убить. И никто ему и слова за это не скажет. В то же время никакой другой оборотень не имел права даже коснуться чужой собственности без разрешения хозяина. И заклейменный мог рассчитывать на защиту с его стороны. Хозяева даже по-своему заботились о таких людях. И в принципе, у некоторых жизнь складывалась довольно сносно, если попадался вменяемый оборотень.

   Матери Арны тоже не повезло оказаться в числе этой категории населения. Правда, не за преступление. Существовал еще один способ оказаться на аукционе заклейменных. Самому себя продать и получить за это вознаграждение, которое потом отходило родне. Мать Арны – старшая дочь в семье бедного крестьянина, пошла на это добровольно, когда в засушливый год ее близкие оказались на грани смерти. На аукционе за нее дали неплохую цену, так что она и правда помогла семье. Только вот за это стала собственностью влиятельного оборотня-сирна, одного из друзей старого гатана.

   Мордраку дар Сагейну настолько понравилась новая рабыня, что он приблизил ее к себе гораздо больше, чем позволяли правила приличий. Собственно, плодом этой страсти и стала Арна. Если бы в девушке проявилась кровь оборотней, ее жизнь вполне могла бы сложиться иначе. Таких детей, даже незаконнорожденных, принимали в род. Но Арна гораздо больше унаследовала от матери, пусть внешне и была очень похожа на отца. Так что ее уделом было – с самого детства прислуживать законной дочери хозяина, на два года младше самой Арны – Катрине.

   Судя по тому, что рассказывала моя новая подруга (а я уже для себя решила, что это и правда так), эта самая Катрина – та еще штучка. Вздорная, злая, завистливая, желающая всегда быть в центре внимания. Разумеется, для этой стервочки не было тайной, кем именно приходится ей Арна. И она не упускала случая побольнее уязвить и унизить сестрицу-бастарда. У Катрины был небольшой кружок близких подружек из таких же влиятельных семей, которые перед ней пресмыкались. Арна навидалась всякого из того, на что способны так называемые благородные леди. И как мало в них чего-то человеческого.

   Собственно, ее саму в том доме держала лишь мать. В отличие от нее, Арна не была заклейменной, а значит, могла уйти когда угодно. Родственники-крестьяне были не против забрать девочку к себе. Но для матери она была единственным утешением. И прекрасно это понимала. Так что только после ее смерти решилась покинуть ненавистный дом. Мало того, что там всю жизнь унижали ее саму, так еще и сделали все, чтобы извести мать. Хозяйка дома люто ненавидела ту, что когда-то делила ложе с ее мужем, пусть даже он и быстро утратил к любовнице интерес. Потому нагружала самой тяжелой и черной работой. Бедняжка жила в жутких условиях, питалась впроголодь. Вообще удивительно, как продержалась так долго. Но в конце концов, организм не выдержал. Очередная болезнь стала для нее роковой.

   Некоторое время Арна еще задержалась в том доме, подыскивая себе новое место. Она считала, что уже достаточно взрослая для того, чтобы становиться нахлебницей у родни матери. Пару месяцев назад услышала, что пресветлый Томиан ищет служанку для своей дочери. Опытную горничную, толковую и расторопную. Арна даже думать не стала. Поняла, что это ее шанс. А уж опыта у нее было завались! Если уж у привереды Катрины сумела выдержать, то справится с чем угодно. Конечно, Арна прекрасно понимала, что на такое хлебное место сотни девчонок выстроятся. В кои-то веки ей пригодилось то, что работала не у кого-нибудь, а у самого сирна дар Сагейна. Даже решилась к своему так называемому отцу пойти и попросить рекомендаций. К Катрине не решилась – уж та бы ей таких рекомендаций дала, что вовек не отмоешься!

   К счастью, отец оказался не таким уж гадом, и охотно помог с этим делом. Еще и напоследок кошелек с деньгами подсунул – явно откупался от дальнейших забот о собственном отпрыске. Первым порывом Арны было выкинуть эти деньги в ближайшей же подворотне, но ум все-таки возобладал над гордостью. Оставила. Правда, решила использовать в совсем уж крайнем случае. В общем, дальше сложилось все хорошо. Прочитав рекомендации того, с кем был неплохо знаком, пресветлый Томиан и думать дальше не стал. Взял Арну на должность горничной и сообщил, что скоро она отправится с отрядом сопровождения за юной госпожой. И должна будет служить ей верой и правдой. Арна призналась мне, что втайне боялась: вдруг я окажусь такой же, как Катрина или ее подружки. Но что она очень рада, что это оказалось не так.

   Я была искренне тронута историей девушки и после того, что услышала, она стала мне еще ближе. Так что проболтав полночи, мы засыпали, тесно прижавшись друг к дружке и согреваясь чужим теплом. Наверное, впервые за все время, что попала в этот мир, я не чувствовала себя одинокой.

ГЛАВА 5

К полудню второго дня пути мы въехали в лесистую часть волчьих земель. Дома и поселения теперь встречались не так часто, как раньше, и по обе стороны дороги в отдалении можно было увидеть темно-зеленую громаду леса. Даже запах изменился, в него добивалась особая терпкость и горьковатая свежесть. Не знаю, почему мой организм так странно отреагировал на эту перемену. Высунувшись в окошко кареты, я вдыхала так жадно, словно не в силах насытиться. Может, конечно, всему виной разительный контраст с моим родным миром. Там воздух трудно было назвать свежим и целебным. И поэтому сейчас я упивалась невольной возможностью надышаться совершенно другим. Только вот почему чувствую себя при этом немного пьяной и какой-то излишне взбудораженной? А сердце колотится так, словно давление резко скакнуло.

   – С вами все в порядке, госпожа Илина? – услышала встревоженный голос Арны. – Если вам плохо, можем попросить кучера остановиться.

   К ней тут же подключился пресветлый Гринд, закудахтав надо мной, как наседка. Пришлось запихиваться обратно в карету, с тоской втягивая напоследок свежий аромат леса, и убеждать спутников, что со мной все в порядке. Постепенно дыхание и сердцебиение выровнялось, так что я перестала казаться чрезмерно возбужденной. И мои сопровождающие успокоились. Может, действительно, немного укачало в карете и, когда я попыталась надышаться свежим воздухом, на меня это так странно повлияло?

   Я машинально почесывала запястье, которое ни с того ни с сего начало зудеть, и отстраненно смотрела вдаль. Мелькнула ироничная мысль, что вот и еще одна прелесть леса, в этот раз сомнительная – какие-то кусачие насекомые, одно из которых наверняка одарило своим вниманием мою скромную особу. Понимая, что неприлично постоянно чесаться, я то и дело одергивала себя. Но так просто посидеть и расслабиться не получалось. По телу словно проносились непонятные щемяще-покалывающие волны, от которых хотелось ерзать на месте. Да что ж со мной такое-то?

   Запястье зачесалось настолько нестерпимо, что я не выдержала и в раздражении отодвинула рукав, чтобы посмотреть место возможного укуса. Ого! Нехило так кусаются местные насекомые! Закусив губу, уставилась на покраснение размером в крупную монету, по форме сильно смахивающее на дубовый листок. Опять уловила тревожный взгляд Арны и слабо ей улыбнулась.

   – У тебя нет какой-нибудь мази от укусов? – шепнула девушке, показывая ей странное покраснение.

   – Укусов, госпожа? – она удивилась и вскинула брови, непонимающе глядя на мою руку.

   – Ну да! Вот, посмотри же, – я еще ближе придвинула к ней многострадальное запястье и опять наткнулась на озадаченный взгляд.

   – Госпожа, – как можно осторожнее протянула девушка, – а где укус?

   – Нет, ну ты что не видишь? – я уже начинала сердиться, хоть и понимала, что бедная Арна ни в чем не виновата.

   Но как можно было задавать такие глупые вопросы, когда перед глазами очевидное доказательство того, что этот самый укус есть? Я в раздражении отдернула руку и откинулась на спинку сиденья.

   Привлеченный нашими перешептываниями пресветлый Гринд тоже решился вмешаться:

   – Что-нибудь случилось, дитя мое?

   – Ничего особенного, пресветлый Гринд. Меня просто какое-то насекомое укусило.

   Я опять развернула руку запястьем вверх, намереваясь продемонстрировать злосчастный укус, и в полном ошеломлении уставилась на совершенно чистую кожу. Зуд исчез, как ни бывало, и никакого красного пятна в форме дубового листочка я на прежнем месте не увидела. Что за чертовщина?! В замешательстве постаралась поскорее замять разговор. Тем более что непонятное состояние, наконец, покинуло, и я смогла на самом деле расслабиться. Уже через несколько часов совершенно выбросила из головы этот инцидент и задремала под мерное потряхивание кареты.

   Очнулась от резкого толчка, громкого возгласа кучера и пронзительного женского крика. Едва не упала, но меня поддержал пресветлый Гринд. Арна же свалилась на пол кареты и теперь оттуда пыталась взобраться опять на сиденье, непонимающе хлопая глазами. Наверное, тоже дремала, как и я, когда наш сон так бесцеремонно прервали.

   – Что случилось? Разбойники? – выпалила я, со страхом выглядывая в окошко.

   Но тут же поняла, что опасения, к счастью, не оправдались. Разбойники здесь оказались совершенно ни при чем.

   Просто прямо навстречу карете наперерез бросилась какая-то растрепанная девица, сидящая сейчас в дорожной пыли и судорожно обхватывающая плечи руками. Вокруг нее столпились наши воины, о чем-то переговариваясь и задавая ей вопросы. Девушка молчала, как партизан, и лишь округлившимися, совершенно безумными глазами смотрела на окружающих ее мужчин. Этот беспомощный, как у затравленной лани, взгляд тронул меня за живое. Никогда не могла пройти мимо того, кто нуждался в помощи, и в прежней жизни, когда мало что от меня зависело. А тут сам бог велел, раз теперь могу хоть на что-то повлиять.

   Не обращая внимания на протестующее восклицание пресветлого Гринда, я решительно вылезла из кареты и подошла к девушке. Вблизи та имела еще более жалкий вид – платье простого покроя, но из неплохой добротной материи было грязным и местами разорваным, на обнаженных участках кожи царапины и кровоподтеки, словно она пробиралась сквозь самую чащу леса, не обращая внимания на боль и неудобства. Волосы – длиннющие и темные – растрепались так, что пришлось бы изрядно повозиться, чтобы привести их в порядок. В них запутались остатки пожухлой травы и листьев. Эта девушка, которой от силы можно было дать лет двадцать, выглядела безумной или чем-то настолько напуганной, что это чувство застилало разум. И почему-то кажется, что правильным будет второе предположение.

   – Дайте мне флягу с водой! – я повелительно протянула руку к одному из воинов, стараясь не робеть перед громадным мужиком в кольчуге и при оружии. Приходилось постоянно напоминать себе, что я госпожа, а эти люди мне служат. Пусть формально не мне, а отцу, но не суть. В любом случае, плохого точно не сделают.

   Мужчина спешился и с легким поклоном передал требуемое. Я опустилась на колени рядом с девушкой, не заботясь о том, что станет с моим платьем. Сейчас это меньшее, что волновало. Смочив собственный платок водой из фляги, осторожно вытерла грязное окровавленное лицо.

   – Все хорошо, слышишь? Тебе никто не причинит вреда, – как можно мягче говорила, стараясь всем видом демонстрировать правдивость этих слов.

   Девушка сначала продолжала трястись как осиновый лист и настороженно смотреть на меня, не делая, однако, попыток отстраниться. Потом немного успокоилась и прерывисто вздохнула.

   – Хочешь пить? – спросила я, покончив с протиранием ее лица.

   Она дергано кивнула, и я протянула бедняжке флягу. Девушка пила жадно, едва не захлебываясь. Вода проливалась на подбородок и платье, но она, казалось, этого даже не замечала.

   – Как тебя зовут? – мягко спросила я, когда она напилась.

   Поколебавшись, девушка все же ответила хриплым, будто сорванным голосом:

   – Дария.

   – А я Илина. Скажи, Дария, почему ты оказалась здесь совсем одна? Что с тобой случилось?

   Девушка сразу замкнулась в себе и съежилась, словно ее ударили. Опять начала трястись, как заяц перед охотником, и теперь боялась даже взглянуть мне в глаза. Поняв, что толку не будет, я решила, что возьму ее с собой, а потом, когда окончательно успокоится, смогу расспросить.

   – Ладно, можешь не говорить, – произнесла я, поднимаясь с колен и отряхивая запылившееся платье. – Но здесь я тебя точно не оставлю. Поедешь с нами. Надеюсь, возражать не будешь?

   Она замотала головой, давая понять, что согласна на что угодно, лишь бы поскорее убраться отсюда. Я хотела помочь ей подняться, но меня опередил все тот же воин, что подавал флягу. Ухватив девушку за плечи, рывком поставил на ноги и подтолкнул в сторону кареты. Она настолько испугалась, что даже сопротивляться не пыталась. В карете нас встретил возмущенный пресветлый Гринд.

   – Дитя мое, я не думаю, что благоразумно с вашей стороны оказывать покровительство тому, о ком вы ничего не знаете! Неизвестно, чего можно ждать от этой несчастной!

   – Долг всякого хорошего человека – помогать ближним, – едко возразила я. – Разве не этому учат заветы Даруна? – вовремя я вспомнила о том, что читала об особенностях местной религии.

   Священнослужитель заткнулся, не найдя, что возразить, но от этого его взгляд не стал менее неодобрительным. Зато Арна искренне мне улыбнулась и тут же занялась приведением в порядок бедняжки. Я пересела на скамью рядом с пресветлым Гриндом, чтобы ей было удобнее позаботиться о нашей гостье. Арна достала из дорожной сумки гребень и стала осторожно распутывать волосы девушки. Та сидела напряженно, словно оглоблю проглотила, судорожно сцепив пальцы на коленях, но не сопротивлялась.

   Внезапно Арна застыла, расширенными глазами уставившись на что-то, что обнаружила на шее девушки. По ее лицу пробежала тень. Она почти сразу опомнилась и продолжила свое занятие, но секундного замешательства оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание пресветлого Гринда, все это время пристально наблюдавшего за ее действиями. Казалось, он считал, что найденная нами девушка в любой момент может превратиться в чудовище и напасть.

   – Что там у нее? – хмуро бросил он, подаваясь вперед и отстраняя Арну.

   Та со вздохом опустила руки, с сочувствием глядя на бедняжку. Я, тоже заинтригованная происходящим, последовала примеру пресветлого Гринда, желая рассмотреть, что же так напугало служанку. Едва разглядела, как не смогла сдержать удивленного возгласа. На правой стороне шеи виднелся отчетливый след от зубов – уже заживший, но оставивший вечную память о себе. Уродливый рубец с характерными очертаниями проколов от острых клыков багровел на фоне белой кожи своим страшным оскалом.

   – Теперь все понятно, – проговорил пресветлый Гринд, прищурившись. – Беглая заклейменная.

   Я вздрогнула при этих словах. Впрочем, как и сама девушка, по щекам которой тут же заструились слезы. То, что при этом она не издала ни звука, а плакала безмолвно и как-то совсем уж отчаянно, пугало еще сильнее. Казалось, девушка потеряла всякую надежду на спасение.

   – Кем бы ни была, теперь она под моей защитой, – нарушила я воцарившееся тягостное молчание.

   На меня одновременно уставились три пары глаз, смотрящие с разным выражением. Пресветлый Гринд – с нескрываемым изумлением и возмущением, Арна – с сомнением, Дария – со слабой надеждой.

   – Вы не имеете права удерживать у себя чью-то беглую собственность! – послышался звенящий от негодования голос пресветлого Гринда. – Как только мы приедем в Лодар, нужно будет найти владельца этой заклейменной. Иначе вы навлечете гнев гатана не только на себя, но и на вашего отца. – Немного смягчившись, он добавил: – Думаю, виной вашему безрассудному поведению потеря памяти. Вы не помните наших законов, поэтому я вынужден указать на них сам. Конечно, можете пока позаботиться об этой девице, но по возвращению домой вы не должны укрывать ее от законного возмездия.

   – Я уже сказала, – холодно откликнулась я, – девушка под моей защитой. А теперь просто помолчите. Разве не видите, что пугаете ее своими словами?

   Пресветлый Гринд, явно не ожидавший такого непочтительного обращения, поджал губы и пробурчал:

   – Ваш отец будет весьма недоволен столь неподобающим поведением, юная госпожа.

   – Со своим отцом я как-нибудь сама разберусь, – отбрила я его и опять пересела на сиденье рядом с Арной, устроившись по другую сторону от Дарии. – Все будет хорошо, слышишь? – шепнула ей, погладив по уже собранным в косу волосам. – Я сделаю все, чтобы помочь тебе.

   Девушка некоторое время со странным выражением смотрела на меня, потом опустила голову на мое плечо и приникла ко мне, как маленький зверек, доверчиво и трогательно. Сглотнув подступивший к горлу комок, я обняла ее крепче и вскоре почувствовала, как тело несчастной расслабляется. Дыхание выровнялось, и я поняла, что она уснула. Кто знает, сколько уже не спала до этого, спасаясь от своей страшной участи. Арна же тихо произнесла, стараясь, чтобы не услышал пресветлый Гринд:

   – Я сразу и не узнала ее. Но теперь вспомнила, где видела раньше.

   Я вопросительно посмотрела на служанку, ожидая продолжения.

   – Есть в Лодаре один «благородный» мерзавец, – начала она с нескрываемой неприязнью и сразу осеклась, опасливо ожидая моей реакции.

   – Продолжай, – ободряюще улыбнулась я. – Если человек мерзавец, то никакое благородное происхождение его от дурной славы не спасет. Уж я тебя точно ругать не стану за то, что называешь вещи своими именами!

   Арна улыбнулась и продолжила:

   – Зовут его Кристан дар Гадр. Он из свиты нашего теперешнего гатана, один из его друзей. Вообще эти самые друзья считают, что им закон не писан. Творят что хотят, – она вздохнула.

   – Знакомая ситуация, – мрачно сказала я, вспоминая «золотую молодежь» в своем городке. Похоже, здесь придется столкнуться с такими же придурками.

   – Конечно, когда на них подают официальные жалобы, гатан должен как-то реагировать и придумывать наказание, но в основном дело до суда не доходит. Те, кто имеет к этим сирнам претензии, или по-тихому исчезают так, что их больше никто не видит, запугивают или подкупают. По-разному бывает. Так вот, этот самый Кристан дар Гадр славится тем, что ни одной юбки не пропускает. Хоть и молодой еще, ему едва двадцать пять стукнуло, но на его счету уже столько ославленных женщин! – Опомнившись, Арна покосилась на пресветлого Гринда, но тот, к счастью, не слушал нас и смотрел в окошко. Правда, раздувающиеся ноздри и прищуренные глаза выдавали явное недовольство моим поведением. – Простите, не подобает вести с порядочной барышней такие разговоры.

   – Все нормально, – поспешила уверить я. – Да и если придется столкнуться с этим самым Кристаном, лучше знать заранее, чего от него ждать.

   Арна удовлетворилась моими словами и заговорила опять:

   – Когда он совсем уж всякий стыд потерял и стал насиловать порядочных девиц и жен, на него подали коллективную жалобу. Даже не убоялись возможной расправы. Гатану пришлось вмешаться. И он под страхом тюрьмы запретил сирну дар Гадру связываться с добропорядочными женщинами. Так этот гад не нашел ничего лучше, как начать собирать себе гарем из заклейменных. На аукционе покупал самых красивых девиц и вовсю с ними потом развлекался. Но это еще ладно. Самое ужасное то, что если ему кто-нибудь уж слишком сильно нравился из свободных, так он делал все, чтобы довести женщину до заклеймения. Так и с этой бедняжкой случилось. Сирн дар Гадр довел до разорения ее семью и ей самой сказал, что если добровольно не захочет стать его собственностью, то и дальше житья не даст, еще и отца так подставит, что тому придется в тюрьму идти. Вот так и пришлось Дарии согласиться. А уж что он творил с этой бедняжкой! И на потеху друзьям отдавал, и в самом непотребном виде по городу водил на цепи, как собачку, когда отправлялся развлекаться. Наверное, девушка, в конце концов, не выдержала и решилась на побег.

   В полном ошеломлении я слушала этот шокирующий рассказ, и в душе крепла такая неприязнь к этим аристократическим мерзавцам, что самой хотелось их пристукнуть. Это ж насколько нужно увериться в собственной безнаказанности, чтобы творить такое! Да и гатан этот самый не лучше своих друзей, раз спускает подобное! Еще не видя правителя этих земель, я уже его заочно не одобряла и презирала. И мне все меньше хотелось вращаться в таком вот благородном кругу. Нет уж, лучше буду сидеть в доме отца отшельницей и носу не казать оттуда. Скажусь болезной или слишком благочестивой, если понадобится.

   Только вот что делать с этой бедняжкой? Отдавать обратно жестокому ублюдку, который явно придумает какое-нибудь чудовищное наказание за побег – это все равно что собственноручно затянуть петлю на шее. Как же помочь-то? К гадалке не ходи, что как только мы доберемся до Лодара, пресветлый Гринд отправится к властям и все им расскажет! Или сразу отцу настучит? А даже если и второе, то кто поручится, что Томиан захочет навлекать на себя гнев влиятельных сирнов? Из того, что я о нем слышала, явственно видно, что этот человек хитер, как лисица, и никогда не сделает того, что может ему навредить. И кто для него эта девушка, чтобы ради нее ставить на кон свое положение и будущее? Да сто процентов сдаст с рук на руки Кристану, еще и его благодарность за это поимеет! Своего точно не упустит.

   Я вздохнула, с жалостью глядя на склоненную темноволосую голову, доверчиво лежащую на моем плече. Нет уж, в Лодар Дарию везти точно не вариант. А что если устроить побег? Когда доберемся до очередного постоялого двора, можно будет по-тихому приобрести у хозяина лошадь и провизию, и отправить девушку восвояси. Судя по тому, что рассказывала Арна, такой беспредел, как заклеймение, действительно только на землях волков. Если девушке удастся выбраться на другие земли, то сможет начать новую жизнь. А на лошади больше шансов укрыться от преследователей.

   Единственная проблема – где взять деньги, чтобы помочь ей. Наличности у меня никакой. Видать, что отец, что госпожа Сарне считали, что мне это ни к чему, раз живу на всем готовом. Правда, в шкатулочке, которую укладывала на дно дорожной сумки, были кое-какие безделушки. Нужно будет получше к ним присмотреться. Вдруг чего-то да стоят. Так, в раздумьях, я и провела остаток пути, благоразумно пока не став посвящать Арну в свои планы. А то вдруг у Гринда окажется чрезмерно острый слух и он что-нибудь услышит. И тогда все планы затрещат по швам. На том и порешив, я постаралась придать лицу как можно более бесстрастный вид и стала ждать наступления вечера.

ГЛАВА 6

Сильно облегчило дело то, что на следующем постоялом дворе нас троих поселили в одной комнате. Теперь можно было без чужих ушей посвятить девчонок в мой план. Чем больше я говорила, тем сильнее округлялись глаза обеих. На меня смотрели так странно, что, в конце концов, я прервала свою возбужденную речь и умолкла.

   – Вы чего так смотрите, словно инопланетянина увидели?

   – Кого? – раздалось одновременное растерянное, и я мысленно чертыхнулась.

   Вот зарекалась же сначала думать, потом говорить! Еще несколько таких прокольчиков, и моя легенда про потерю памяти затрещит по швам. Ага, где такое видано, чтобы потерявшие память взамен начали говорить о совсем уж странных вещах и понятиях, недоступных этому миру? Судя по тому, что в этом мире все же верят в демонов, то могут счесть одержимой какой-нибудь. Или за умалишенную принять. А для таких тут существовали закрытые лечебницы под патронажем все тех же дарунитов. И попадать туда не слишком-то хотелось, учитывая то, какие там могут быть средства лечения. Насколько помню из прошлого собственного мира, те еще пытки. И лоботомия, и кровопускание, и удаление различных органов, в которых подозревали очаг болезни. Брр! Меня передернуло от подобной перспективы.

   – Ну, в смысле маленькое существо из древних легенд. Очень злое и вредное, – попыталась я выкрутиться.

   – Никогда о таком не слышала, – Арна почесала затылок.

   – А это я в одной книге читала в библиотеке госпожи Сарне. Думаю, те легенды совсем уж старые и почти никто о них не помнит.

   Похоже, выкрутилась. Девушки утратили интерес к странному понятию и вернулись к обсуждению более животрепещущей темы.

   – Вы правда хотите устроить мой побег? – еле слышно пролепетала Дария.

   – Ну, я же сказала, – постаралась улыбнуться как можно искреннее. – Догадываюсь, что если тебя вернут владельцу, ничего хорошего точно ждать не стоит. Так что нужно что-то придумать.

   – Но вы ведь понимаете, что если об этом узнают, вам самой может не поздоровиться? – встряла в разговор Арна.

   Похоже, она считала, что я просто не понимаю всей серьезности того, что собираюсь сделать ввиду моей потери памяти. Что и постаралась объяснить. Терпеливо выслушав, я пожала плечами.

   – Я все прекрасно понимаю, но не оставлять же бедную девочку на произвол судьбы!

   – Зачем это вам, госпожа? – вздохнула Дария. Видно было, что хоть она до глубины души благодарна мне за желание помочь, подставлять так не хочет.

   – Просто потому что мы, женщины, должны помогать друг другу! – решительно заявила я. – Любая из нас могла бы оказаться в такой ситуации. И довольно! Не желаю больше слушать никаких возражений!

   Не обращая внимания на растроганно сопящих девушек, я побрела к дорожной сумке и вытащила из нее шкатулку с украшениями Илины.

   – Идите лучше сюда, – поманила девчонок, – и помогите понять, что из этого чего-то стоит. А то из-за потери памяти я даже этого не знаю, – опять перевела я стрелки на свою любимую отмазку.

   Девушки едва ли не с благоговением перебирали мои украшения, которых, к слову, было не так уж и много. Видать, в заведении госпожи Сарне воспитанницам стремились прививать скромность и не позволяли кичиться богатством. По крайней мере, из тех образов, что замелькали в голове, было явно видно, что Илину не так часто баловали драгоценностями. В основном здесь были недорогие безделушки, но встретилось и несколько дорогих вещей: золотые сережки с бриллиантами, браслет и кулон на цепочке с сапфировой капелькой. Вот эти-то три вещи я решительно положила на стол и посмотрела на Дарию.

   – Возьмешь это себе. За сережки я попробую купить у хозяина постоялого двора лошадь для тебя и немного еды в дорогу. Остальное продашь, когда доберешься до безопасного места. Тебе ведь нужно будет на что-то жить.

   – Вы что, госпожа?! – голос бедняжки дрожал от подступивших слез. – Я не могу это принять! Вы слишком добры…

   – Пустяки! – я сделала вид, что для меня все это мелочи. – Отец на радостях от того, что вернулась, еще накупит. А тебе пригодится.

   – Но я…

   – И слушать ничего не желаю! – я решительно прервала поток бессвязных возражений и двинулась к двери.

   – Вы куда? – крикнула Арна, подскакивая ко мне.

   – Я ведь сказала, – немного удивилась я. – Нужно с хозяином постоялого двора переговорить.

   – Не чета барышне в такое время по коридорам шастать, – нахмурилась Арна. – Сама договорюсь. Да и мне с простыми людьми сподручнее общаться, чем вам. И с меня он вряд ли сумеет содрать что-то сверх положенного. Уж я знаю, что сколько стоит!

    Я не могла не признать, что Арна права. Оставалось благодарно кивнуть.

   – Только будь осторожна! Любой порядочной девушке в такое время опасно шастать в заведении, где полно мужиков.

   Служанка просияла улыбкой, явно польщенная тем, что я о ней беспокоюсь, и уверила, что все будет в порядке и она сможет за себя постоять.

   Когда Арна скрылась за дверью, мы занялись подбором для Дарии более подходящей одежды. В таком рванье, что на ней сейчас, далеко не уйдешь. Обязательно вызовет подозрения. Так что я со вздохом отдала ей второе приличное платье из тех двух, что были в гардеробе Илины. Ничего, потерплю как-нибудь, пока не приедем в Лодар, и поношу более легкомысленные наряды. А девушке пригодится.

   Дария едва ли не с благоговением приняла темно-серое строгое и элегантное платье, которое наверняка ей казалось верхом роскоши. Даже не сразу решилась надеть его на себя. Но когда с моей помощью все-таки сделала это, мы обе так и застыли перед небольшим зеркалом, висящим на стене комнаты. Даже царапины и ссадины не могли скрыть того, насколько же девушка красива! Она и Илине могла бы фору дать во внешней привлекательности. Думаю, сложись ее жизнь иначе, обязательно нашла бы хорошего мужа и забот не чаяла. Хотя, скорее, наоборот.

   Мое лицо в зеркале невольно омрачилось. Из-за этой самой красоты она и оказалась на положении игрушки испорченного бездельника. Не будь Дария такой, он бы вряд ли на нее внимание обратил. Еще одно доказательство того, насколько же я ошибалась, когда думала, что красота – это благо. Далеко не всегда и не для всех. Да и в моей душе шевельнулись нехорошие предчувствия относительно собственной судьбы. Разумеется, свои сомнения я оставила при себе и постаралась улыбнуться Дарии как можно беззаботнее.

   – Отлично выглядишь!

   Та улыбнулась в ответ и опять рассыпалась в благодарностях. В ожидании Арны мы занялись обсуждением того, куда Дария может податься в поисках лучшей доли. В принципе, вариантов было два: или отправиться в земли котов-оборотней, которые вели с волками что-то вроде холодной войны и, несомненно, приняли бы беглянку. Уж слишком сильно ненавидели таких, как ее хозяин. Или податься вглубь Одмии и устроиться в одном из людских поселений. Сама Дария предпочитала второе, хотя там ее с большей вероятностью могли найти и вернуть, если Кристан окажется слишком упорен в желании заполучить беглую собственность. Но после близкого общения с оборотнями она была сыта ими по горло. Не факт, что коты чем-то лучше волков. А об их порядках мы мало что знали. Не исключено, что и у них существует что-то вроде заклеймения. Во второй раз встревать в такое Дарии совершенно не хотелось. Так что сошлись на том, чтобы девушка уехала как можно дальше вглубь страны, где меньше вероятность ее найти.

   Вскоре вернулась довольная Арна и затрясла кошельком. Как оказалось, она выбила из хозяина постоялого двора еще и деньги, чтобы покрыть разницу в стоимости покупки. Конечно, не реальную цену, но все же и это радовало. Я вот сомневаюсь, что смогла бы выжать у него даже это. Торговаться никогда не умела, пусть в прежней жизни такое свойство мне ой как бы пригодилось. Но чего нет, того нет.

   Дарию мы провожали вдвоем, дождавшись, когда на постоялом дворе все уснут. А потом долго еще смотрели на дорогу, по которой скакала в ночи одинокая всадница. Держалась в седле она, конечно, плохо – все же простую девушку такому не обучали. Но я бы на ее месте и так вряд ли бы держалась. Хотя… Когда жизнь прижмет, и не такому в ускоренном темпе научишься.

   Осенив Дарию напоследок крестом, я мысленно пожелала ей счастливого пути и снова поймала задумчивый взгляд Арны. Наверное, опять что-то не то сделала – я закусила губу. Понять, что именно, было нетрудно. У них-то никто не крестился таким образом. Знаком Даруна считался круг с завершающей точкой вверху. Делая вид, что ничего не произошло, и радуясь, что в этот раз Арна удержалась от вопросов, я с самым невозмутимым видом развернулась и побрела обратно в комнату.

   Девушка заговорила со мной снова только через полчаса, когда мы уже лежали в кровати и пытались уснуть:

   – А расскажите мне о том маленьком существе, которое вы упоминали сегодня.

   Вопрос оказался настолько неожиданным, что я вздрогнула.

   – Об инопланетянине, что ли? – вот с чего у нее такой интерес к этому проснулся-то? И что говорить, чтобы не засыпаться?

   – Ага, – подтвердила Арна и повернулась ко мне лицом.

   Я чувствовала в темноте ее внимательный взгляд, хотя очертания лица рассмотреть толком не могла – слабого лунного света на это не хватало.

   – Ну, древние верили, что на других планетах тоже есть жизнь. И что с них могут прилетать разумные существа, которые изучают нас.

   – Никогда о таком не слышала, – протянула Арна. – А тот знак, которым вы осенили Дарию? Это какая-то магия?

   – Что ты! – с жаром воскликнула я. – Да я и магией-то не владею никакой! Это просто… – запнулась, чувствуя, как предательски пылают щеки. В голову не приходило никакого мало-мальски подходящего объяснения. – Ну, об этом знаке я тоже в книге одной прочитала, – наконец, выпалила я. – Это на удачу.

   – Странная вы, госпожа, – резюмировала Арна, и я поняла, что полностью избавить ее от подозрений не удалось. А что если рассказать все, как есть? Внезапно настолько захотелось поделиться хоть с кем-нибудь частью своей нелегкой ноши, что внутри все прямо заныло от этого желания. Только вот поймет ли? Или испугается и решит, что я сумасшедшая? И все-таки осторожно сказала: – Скажи, а ты веришь в то, что можно волей высших сил перенестись из одного мира в другой? Об этом я читала в той же книге, где про инопланетян говорилось.

   – Чего только не бывает в мире, созданном волею Даруна, – философски заметила Арна.

   Так, уже хорошо. По крайней мере, категорически она такую возможность не отрицает. Хотя чему тут удивляться? Арна ведь не человек моего мира, который верит в основном лишь в то, что может пощупать и увидеть собственными глазами. Да и в их мире привыкли к магии и тем вещам, которые у нас посчитали бы сказками. И меня будто прорвало. Повернувшись на спину, чтобы не видеть пока ее лица – вряд ли вынесла бы выражение ужаса и недоверия на лице той, к кому уже относилась, как к единственной подруге – заговорила о том, что со мной произошло:

   – Представь себе мир, полностью лишенный магии, но в котором существуют технические устройства, еще более удивительные, чем то, на что способна любая магия. Повозки, которые ездят без лошадей, с такой скоростью, что покрывают огромные расстояния всего за день. Для сравнения: если бы мы ехали на такой повозке, то еще в первый же день достигли бы Лодара. А еще есть летающие аппараты, которые действуют по тому же принципу. И управляют ими обычные люди. Не с помощью волшебства, а силой науки.

   – Разве такое бывает? – услышала взволнованный голосок Арны и улыбнулась.

   – Ты сама говорила: чего только не бывает в мире. И то, что для тебя воспринимается сказкой, там самая настоящая реальность. А вот то, что обыденным кажется тебе, наоборот, вызвало бы шок у людей того мира.

   – Что вы хотите всем этим сказать, госпожа? – напряженно спросила девушка.

   – Хочу рассказать тебе историю об одной девушке, жившей в том мире.

   – Вы ее тоже прочитали в той книге?

   – Можно и так сказать, – уклончиво отозвалась я. – Так что, хочешь услышать эту историю?

   – Хочу, – что-то в ее голосе заставило мое сердце сжаться. Она еще не понимала, но чувствовала, что то, что я хочу рассказать, имеет для меня какое-то особое значение.

   И я рассказала ей все, стараясь объяснять те понятия, какие она вряд ли поймет, подходящими для этого мира словами. О девушке-сироте, некрасивой и невезучей, которая мечтала изменить свою жизнь к лучшему. И о том, как в день рождения, словно в ответ на ее молитвы, жизнь и правда изменилась. Хотя не зря говорят: будьте осторожны с желаниями. Вот и она не предполагала, что для того, чтобы обрести то, чего хотела, придется умереть и навсегда отказаться от возможности вернуться в привычный мир. Когда я дошла до того момента, как девушка открыла глаза в ином мире и осознала, что обрела другое тело и новую жизнь, услышала судорожный вздох Арны. Поняла, что она догадалась, о ком я говорила.

   – Ты думаешь, я сошла с ума? – грустно спросила, ощутив, как в горле застревает комок.

   – Нет, – поколебавшись, сказала она. – Но я не знаю, что мне думать.

   – Ладно, забей, – я вздохнула и махнула рукой. – Просто воспринимай то, о чем я говорила, как сказку на ночь. Считай, что у меня слишком богатое воображение.

   – Что сделать? – недоуменно спросила она, явно не зная, как трактовать это мое «забей».

   – Ну, это означает «не бери в голову», «не обращай внимания». Выражение такое.

   – Вы и правда очень странная, госпожа, – наконец, услышала я после долгой паузы. – Но вам нечего волноваться. Я никому не скажу, даже если ваше поведение покажется совсем уж необычным.

   И на том спасибо, – проворчала я мысленно, уже жалея о том, что разоткровенничалась. Хотя осуждать Арну за такую реакцию трудно. Вряд ли я сама, окажись на ее месте, сходу поверила в такую безумную историю. Но уже хорошо то, что девушка не убежала от меня сразу с криками и не смотрит, как на сумасшедшую. Ладно, постараюсь давать как можно меньше повода сомневаться в здравости моего рассудка. Если, конечно, получится. Все-таки Арна со мной рядом постоянно, а в таких случаях трудно что-то утаить. Да и девушка она умная, многое замечает и делает выводы. Буду только надеяться, что выводы эти не вылезут мне боком.

   Утром, к счастью, Арна делала вид, что ничего не случилось. Помогла одеться и собраться в дорогу. А я, толком не выспавшаяся и проворочавшаяся почти всю ночь, то и дело зевала и думала о том, что готова убить за чашку кофе. Интересно, а в этом мире есть нечто подобное или придется постоянно довольствоваться травяными отварами, что подавали все это время на постоялых дворах? Да и местная еда удручала количеством жира, что в ней содержалось. Эдак недолго Илине бы удалось сохранять осиную талию. Хотя она обожала танцы и этим хоть как-то поддерживала форму.

   Мне же придется придумать что-нибудь, чтобы не заплыть жиром, поскольку танцевать я совершенно не умела. Помню, как одной из девчонок, с которой училась на бухгалтерских курсах, удалось вытащить меня вечером в ночной клуб. И то позорище на танцполе, когда я ощущала себя деревянной куклой, напрасно пытаясь повторять за другими танцующими. Нет уж, если получится, буду избегать этого дела всеми силами! А вот зарядку можно было бы и ввести себе за правило. Дома я иногда выкраивала время на физические упражнения, но там мне и без того нагрузок хватало. Тут же сам бог велел! Но об этом всем подумаю детальнее, уже когда окажусь в доме отца.

   За завтраком говорить ни о чем не хотелось. Помимо общего сомнительного состояния тревожили мысли о Дарии. Как она там? Далеко ли успела уехать за ночь? Я искренне желала, чтобы ей удалось спастись от страшной участи. Несколько раз ловила на себе пытливые взгляды Арны, но старалась не зацикливаться на этом. Пусть девчонка думает, что у нее просто такая вот госпожа со странностями. Чудачка, но безобидная. Уже жалела, что ночью мне вожжа попала под хвост и я так разоткровенничалась. Но ничего не поделаешь. Слово не воробей, как говорится. Да и когда пресветлый Гринд задал резонный вопрос про то, где наша вчерашняя спутница, уже было не до собственных переживаний.

   – Понятия не имею, – как можно безразличнее сказала я. – Когда мы с Арной проснулись, ее уже не было. Наверное, решила сбежать и от нас.

   Развивать тему дарунит, к счастью, не пожелал. Видно было, что он только рад такому повороту. Баба с возу – кобыле легче. Если бы Дария не сбежала, ему пришлось бы многое объяснять моему батюшке. В частности, как он позволил, чтобы я совершила столь вопиющий проступок, как укрывательство беглой заклейменной.

   Наконец, мы снова пустились в путь. Пресветлый Гринд, пребывающий в самом благодушном расположении духа, опять потчевал нас проповедями и благочестивыми историями. Слушала я вполуха, думая о своем. Чтобы хоть как-то отвлечься от непонятно почему не отпускающего беспокойства, начала расспрашивать Арну про тех, с кем придется столкнуться в Лодаре. Разумеется, делать я это начала, когда пресветлый устал от разговоров и задремал.

   – А можешь рассказать, чем все-таки оборотни отличаются от людей? Насколько понимаю, они могут обращаться в волков. А еще что?

   – Они гораздо сильнее обычных людей, – пустилась в объяснения Арна. – Видят и слышат тоже лучше, да и нюх у них отменный. Они улавливают эмоции людей по изменению их запаха.

   – А регенерация? – с интересом спросила я.

   – Что? – опять озадаченный взгляд, но я уже и не думала смущаться.

   Терпеливо объяснила:

   – Ну, у них раны затягиваются быстрее, чем у обычных людей?

   – Да, так и есть, госпожа, – откликнулась Арна.

   – Надеюсь, хоть оторванные конечности не отрастают? – хмыкнула я.

   – Нет, они ж не эльфы, – пожала плечами девушка.

   – А у эльфов, значит, отрастают?! – поразилась я.

   – А почему это вас удивляет?

   Я хмыкнула. Не объяснять же ей, что свои представления об эльфах я получила из нескольких книжек-фэнтези, которые прочитала когда-то от нечего делать. Но там вроде про такие особенности не говорилось.

   – У ваших эльфов острые уши хоть есть? – уточнила я.

   – Что значит «у ваших»?

   Я только загадочно улыбнулась. После всего, что ей наговорила вчера, пусть сама делает выводы.

   – Есть у них острые уши, – наконец, проговорила Арна.

   – Так, ладно. А теперь более насущный вопрос. Владеют ли оборотни магией, и что именно делает их уязвимыми? Ну, серебряные пули, к примеру. Распятия.

   Последнее говорить точно не стоило. Какие распятия могут быть в мире, где в Христа не верили? Прокол за проколом. Эх, плохо же сказывается на мне бессонная ночь! Или настолько хочется, чтобы Арна, наконец, поверила, что я вчера сказала правду? Сама не могла найти ответа на этот вопрос, но с удовлетворением посмотрела на вытянувшуюся физиономию девушки.

   – Пули? Что это такое? И эти самые… распятия?.. Госпожа, – вдруг совсем уж тихо и беспомощно пролепетала она, – то, что вы говорили вчера… Вы ведь не шутили? Про другой мир?

   Мое сердце забилось сильнее, я со вполне понятным опасением наблюдала за сменой эмоций на ее милом личике.

   – А если скажу, что не шутила? Поверишь в такое?

   Арна молчала, судорожно сцепляя пальцы на груди.

   – Так, давай по порядку, – начала пояснять я. – Не буду больше врать про то, что вычитала эту информацию в какой-то там книге. Пули. В нашем мире есть такое оружие – огнестрельное. У вас, судя по всему, порох еще не придумали.

   – Порох? – новый ошарашенный взгляд.

   – Это такое вещество, которое может взрываться. В общем, неважно. Скажу только, что если засыпать его в металлический небольшой контейнер, а потом этот контейнер поместить в это самое огнестрельное оружие, то…

   – Что такое контейнер?

   Блин! Ну вот как ей объяснить, чтобы она хоть как-то сумела понять?

   – Ладно, давай не будем в подробности такие вдаваться. Скажу только, что оружие это гораздо мощнее, чем ваши луки со стрелами или арбалеты. Если не ошибаюсь, то именно это у вас в ходу. Так вот, в моем мире есть легенды, что оборотни боятся серебра. И если выстрелить в них серебряной пулей, то…

   – Нет, госпожа, серебра они точно не боятся, – Арна смотрела на меня так, словно и правда инопланетянина увидела.

   – Хорошо, с одним разобрались. Про то, что такое распятие, объяснять?

   Новый судорожный кивок, и я как могла понятнее стала рассказывать о том, что такое христианство и что его символом является именно распятье. По окончанию моего рассказа Арна уже находилась в полуобморочном состоянии от потрясения. А потом всхлипнула и выдавила:

   – Значит, вы и правда из другого мира?

   – Ну, наконец-то! – с облегчением выдохнула я.

   – А где же настоящая госпожа Илина?

   – Думаю, бедняжка умерла. По крайней мере, судя по тому, что я слышала от лекаря, когда пришла в себя, можно сделать такие выводы. И поверь, если бы я могла как-то повлиять на ситуацию, то охотно бы вернулась в прежнее тело, а ей отдала это. Пусть даже мое настоящее тело полно недостатков. Но в своем мире я хоть могла сама управлять своей жизнью. Поверь, это гораздо важнее, чем красота или материальные блага. Жаль, что я слишком поздно это поняла.

   – Теперь я понимаю, почему вы так не похожи на других барышень, – пробормотала Арна. – И что вы будете делать дальше?

   – Пытаться выжить. Что еще остается? – я вздохнула. – И надеюсь, то, что я тебе рассказала, ты не передашь кому-то еще.

   – Да что вы! – она немного отмерла и посмотрела с явным возмущением. – И не думала никому рассказывать! Просто… просто это так странно.

   – Понимаю, – я сочувственно посмотрела на нее.

   Некоторое время мы молчали, как-то по-новому глядя друг на друга. Больше не было госпожи и служанки. Скорее, две заговорщицы, которым было известно то, что не знают другие.

   – Так что насчет уязвимости оборотней? – улыбнулась я как можно искреннее, показывая ей, что рога и копыта у меня не выросли и я все та же. – Одолеть их как-то можно?

   – Конечно, – откликнулась она задумчиво. – Они же не неуязвимы. Только сложнее, вот и все.

   Уже легче! Если какой-то гад пожелает руки распускать, у меня хоть мизерный шанс будет на место его поставить. Немного успокоившись, я засыпала девушку новым градом вопросов, уже не стесняясь того, могут ли они показаться странными. С плеч словно и правда слетела огромная ноша. И я радовалась, что нашелся человек, перед которым не нужно больше притворяться. Так что, пользуясь тем, что пресветлый Гринд благополучно похрапывал, мы обменивались сведениями о наших мирах, находя, чем друг друга удивить, и все больше понимали, что несмотря на отличия, у нас много общего. И я радовалась, что нашла такого замечательного человека в этом новом мире.

ГЛАВА 7

Громкий топот копыт, конское ржание и чьи-то возгласы оторвали нас с Арной от разговора. Не сговариваясь, мы одновременно кинулись к окошку, чтобы пронаблюдать, как навстречу мчится отряд всадников – по меньшей мере, человек двадцать. Сердце невольно сжалось. Ничего хорошего от такой встречи точно ждать не стоит! Остается надеяться, что проедут мимо.

   Не тут-то было! Смазливый блондин в запыленном, но ярком и дорогом костюме помчался наперерез нашим воинам, едущим впереди. Вслед за ним кинулись еще трое его спутников. Нашему отряду пришлось притормозить, чтобы выяснить ситуацию. Сидящая рядом со мной Арна судорожно выдохнула и прошептала:

   – Кристан дар Гадр со своими друзьями и отрядом охраны.

   Я ощутила, как вся кровь отхлынула от щек. Вот только встречи с этим гадом, о котором уже заочно составила не самое лестное мнение, для полного счастья не хватало! Потревоженный резкой остановкой, проснулся и пресветлый Гринд. Поняв, в чем дело, он вылез из кареты и пошел разбираться. Наши воины уже о чем-то переговаривались с теми, кто их остановил. Не выдержав, я решительно распахнула дверцу кареты и, не дожидаясь ничьей помощи, спрыгнула на землю. Сзади раздался протестующий писк Арны:

   – Госпожа, не надо!

   – Я должна узнать, в чем дело, – бросила в ответ. – Может, это касается Дарии.

   – Наверняка касается, – вздохнула вслед служанка. – Но чем вы можете помочь?

   Отвечать я не стала, да и все силы уходили на то, чтобы ничем не проявлять страха и волнения перед кучей вооруженных мужиков, которые при виде меня прервали разговор и уставились во все глаза. Чувствуя себя идущей на плаху осужденной, я повыше вздернула подбородок и постаралась принять как можно более невозмутимый вид. Смотрела только на Кристана, который у них явно был заводилой.

   Чтобы не нервничать еще больше, стала критически осматривать белобрысого гада, отмечая все недостатки. Хотя и достоинства, несомненно, были, стоит признать. Наверное, повстречайся я с таким при иных обстоятельствах, то потом еще долго бы вздыхала по нему и видела в мечтах. Правильные тонкие черты лица, в которых при всем желании нельзя было найти изъяна. Хотя, пожалуй, изъяном как раз это и было. Чересчур смазливый для мужчины и явно осознающий свою красоту. Печать самодовольства отчетливо читалась на лице – губы кривились в немного презрительной усмешке, серо-голубые глаза смотрели с нескрываемым высокомерием. Волосы светлые, пепельно-русые. Прямо-таки ангелочек! Правда, на редкость испорченный.

   Чего только одна одежда стоит, явно неподходящая для дороги! Нежно-изумрудного цвета камзол и бежевые обтягивающие штаны, заправленные в высокие сапоги. На камзоле затейливая вышивка с вкраплениями жемчуга и каких-то сверкающих камушков. Уж не знаю, драгоценных или нет, но смотрелось эффектно. Прямо-таки новогодняя елочка, а не парень. Напяль на кого-то другого в таких обстоятельствах нечто подобное, смотрелся бы нелепо и смешно. Но этот выглядел в вычурном наряде естественно и держался, словно наследный принц.

   Сердитое выражение на лице блондинчика при моем появлении сменилось улыбкой с претензией на обезоруживающую. Светлые, похожие на драгоценные камни, глазюки лениво заскользили по моей фигуре, не упуская ни одной детали. Я ощутила, как щеки заливает краска, и с досадой поджала губы. И правда, дамский угодник! Стоит увидеть хорошенькую мордашку, как сразу готов на подвиги. Только в этот раз не обломится ему ничего! Хотя, похоже, Кристан этого еще не понял. Соскочив с лошади, отвесил мне галантный поклон и улыбнулся еще шире.

   – Позвольте представиться, очаровательная госпожа. Сирн Кристан дар Гадр.

   Тело машинально отреагировало чем-то вроде реверанса. Надо же! Похоже, необходимые манеры доведены у Илины до автоматизма. Что ж, это мне только на руку. Хотя будь моя воля, я бы и не подумала расшаркиваться перед этим мерзавцем.

   Пресветлый Гринд поспешил вклиниться между нами и сообщить:

   – Сирн дар Гадр, это дочь господина Карна – Илина. Пресветлый Томиан поручил вашему покорному слуге сопровождать ее в Лодар.

   – Даже выразить не могу, насколько мне приятно познакомиться с вами, – вкрадчиво