На пороге неба. Елена Янук

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ВТОРАЯ
• ГЛАВА ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ПЯТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТАЯ
• ГЛАВА СЕДЬМАЯ
• ГЛАВА ВОСЬМАЯ
• ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
• ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
• ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

АННОТАЦИЯ

Все знают сказку о драконе и принцессе?

   В классическом сюжете, когда дракон похищает ее, чтобы… вот тут уже включается фантазия. Версий много, выберем самые популярные:

   Первая, очень практичная: обеспечить себя бесплатными обедами из рыцарей, решившись невинную пленницу спасти. Версия, которая хорошо характеризует дракона и плохо рыцарей (Мы то понимаем, что проект был изначально провальный, дракон просто ошибся в расчетах!)

   Вторая, голодно-торопливая, она просто плотный обед для дракона. Эта версия плохо характеризует дракона, но подчеркивает его здравый смысл. (Почему именно принцесса? А кто этих драконов поймет!)

   И последняя версия, романтическая. Он обращается в человека и зовет принцессу замуж. Что хорошо характеризует дракона и плохо принцессу, если она это предложение примет. (Сменить обустроенный замок на сырую пещеру? Глупость несусветная!)

   Та-а-к, а что делать со сказкой, в которой принцесса дракон?

ПРОЛОГ

Айонель

   НУ И ВИД У НАС! Нарочно не придумаешь!

   Сидим на высокой серой стене, сложенной из крупного камня, на которую мы забрались по бочкам, уложенным у подножья. Под нами щелкают оскаленными пастями почти два десятка лохматых собак: половина расселась напротив нас и громко непрерывно гавкает, а некоторые особо наглые особи пытаются нас съесть. Эти яростно подпрыгивают на задних лапах, в попытке урвать со стены кусочек «повкуснее». Во все стороны от них летит вспененная слюна, от злобного лая закладывает уши, а выражение оскаленных, дрожащих от бешенства морд ужасает!

   Точно планируют перекусить фаршем из наших конечностей!

   Я поморщилась, прикрыв ладонями уши от страшного шума, который они устроили.

   Нос одной из подпрыгнувших псин коснулся моего тапка.

   — Мамочка… — взвизгнув, я в панике отдернула ногу и ударила пса клубком огня, чуть не улетев со стены. Но ничего не вышло, я только раззадорила собаку! Пес стал бросаться еще злее, уже хрипя, а не лая. К нему добавились еще три собаки, и теперь они стали вместе ожесточенно кидаться на стену, обдирая ее когтями, в попытке по ней забраться к нам!

   Мы переглянулись с Лео, расстроенные схожими выводами. Как и я, он надеялся, что магический огонь отпугнет церберов от стены.

   — Что нам делать? — в отчаянии прошептала я, беспомощно оглядываясь на друзей в поисках решения. — Как разогнать эту стаю? Они ничего не боятся!

   Лео только пожал плечами.

   Называется, хорошо пообедали! Все началось с того, что Дик уволок из поварской кусок вареной говядины. Само собой, угостил вечно голодных друзей, то есть нас с Лео. Потом из жалости кинул кость случайно забредшей на хозяйственный двор собаке, и началось!.. Откуда ни возьмись, словно по команде, со всего острова к нам сбежалась свора злобных псов, загнавших нас на стену. Собаки сразу подняли дикий шум, словно сознательно кого-то призывая.

   — Мамочки… еще две. Откуда они здесь берутся? — нервничала я, наблюдая, как в небольшом полукруглом заднем дворе, заваленном бочками, тюками с паклей и дровами, огромных лохматых собак становится все больше.

   В отличие от нас с Лео, Дик — вообще ни о чем не переживал! Он искренне развлекался, беззаботно качая ногой перед клацающей зубами и злобно прыгающей в попытке его достать псарней, радостно подзадоривая обозленных животных. Мой риторический вопрос: «Откуда они берутся?» он проигнорировал, привычно подначив Лео:

   — Ну что, эльфенок, поджаришь песиков или силенок маловато? — поинтересовался он у Лео, одновременно прицеливаясь обглоданным ребрышком в нос наглой образине, кидавшейся на стену злее всех.

   Я утомленно вздохнула и отвернулась, не зацепить эльфа, даже в такой ситуации, было выше моральных сил Дика.

   — Зачем? — ужаснулся Лео, как всегда попавшийся в «ловушку» дракончика. — Я собак люблю. И «жарить» их не собираюсь…

   — Они тебя тоже очень любят… особенно по частям, ням-ням-ням, — радостно отозвался Дик, изображая жестами, как голодный пес с алчностью обгладывает огромную кость от ноги Лео, и, довольный произведенным на нас эффектом, весело засмеялся.

   С отвращением рассматривая оскаленные пасти, я нервно вытерла липкие от мяса пальцы о рабочий передник из грубой серой ткани. Если серьезно, для меня эти собаки не опасны, в отличие от моих друзей. Но одна я не уйду, и их здесь не брошу. Нам пора возвращаться на занятия, перемена на обед закончилась, урок начался и… Смутчин оторвет мне голову! Дику и Лео в этом смысле повезло больше, сегодня у них занятия Линсканом, но если о нашем опоздании узнает директор Бренн... всем не поздоровится!

   Тут раздался шум, тихое шипение, словно выталкиваемый из шарика воздух, и посреди хозяйственного двора появилась голубоватая сфера.

   Лео и я, наблюдали за проявляющейся посреди двора серебристо-голубой сферой, в отчаянии стиснув кулаки. Да, появление этого «шарика» куда хуже двора полного бешенных псов! Дик наклонился, с упоением раззадоривая рукой рассвирепевшую собаку, и появление сферы не заметил.

   —Ужас! За что? — в ужасе всхлипнула я тонким голосом. Нам конец! Это даже не директор Бренн, это — еще хуже!.. Это треклятый Игнир, хозяин этого распроклятого учебного заведения.

   Мы переглянулись. Что теперь будет?

   Хозяин этого безобразия внешне красив, благороден и буквально лучится властностью. Тонкие черты лица, проницательные глаза, завораживающий лед взгляда и темные волосы по-эльфийски собранные в короткую косу. Он явился укутанный в длинный серый плащ из морского шелка, из-под которого едва виднелся ворот тонкой белой рубашки. Да, по меркам даже эльфов — он прекрасен, но только пока, кто его видел, не осознавал, что собой представляет это чудовище. Нет, не так: ЧУДОВИЩЕ! А уж мы об этом знали не понаслышке. Шесть лет в рабстве у Игнира и его прихвостней, быстро избавляли от малейших заблуждений на его счет.

   Хозяин уверено шагнул из сферы во двор, и холодно оглядел раскинувшуюся перед ним картину. По очереди взглянув каждому из нас в лицо, он с презрением оскалился.

   — Ну-ну, кто бы сомневался, опять вы!.. — насмешливо протянул он, подняв голову.

   Я думала, что до этого было страшно, но то, что происходило теперь, меня просто потрясло!

   По щелчку пальцев Игнира бешеная свора резко замолчала, поджала хвосты и, выстроившись ровными шеренгами, медленно и молча уползла со двора за ограду. На хозяйственный двор сразу опустилась глухая тишина.

   Мой отец — самый сильный дракон на планете, но, кажется, и он не обладал такими возможностями. Он бы их сжег, уничтожил на месте, развеял, но так эффектно управиться с бешеной стаей он бы не смог!

    Говорят, Игнир держит этих убийц, чтобы наказывать смертью непослушных учеников. Значит, нас пока типа помиловал. Хотя в этой проклятой академии все относительно.

   Закончив с псами, Игнир повернулся к нам.

   — Я ни на секунду не сомневался, что за всем этим невообразимым шумом и беспорядком будет стоять нахальная эльфиечка со своими женихами. — Игнир гневно прищурился, наблюдая за Диком, который огорченно засвистел вслед уходящим собачкам.

   Я не сводила вежливой улыбки с хозяина академии. Рядом тяжело вздохнул Лео, понимая, что нас ждет очередное жестокое наказание. Хотя Игнир и отчитывал всех троих, переводя неприязненный взгляд с одного на другого, но на меня смотрел с особенной ненавистью.

   — Так-так-так, и, конечно, ни тени раскаяния, ни в одном из вас. Эльфийка мне даже улыбается. И то, что вы оставили всю школу голодной, никого из вас совершенно не трогает.

   Я отвела взгляд, который отражал что угодно, только не раскаяние, чтобы не высказать все, что думаю. Зато Дик, нагло перебив Игнира, с насмешкой сообщил:

   — Да ладна вам сказки-то петь, хозяин! Здесь все взрослые! Последний школяр знает, что это мясо первый завтрак главного повара. Вон он уже еле переползает от стола к столу, нагнуться не может, живот мешает. А ученикам мяса уже два года не давали, и кроме «по-вора», никто не пострадал!

   — Дик, не суйся… — зашипела я, дергая его за грубый рукав формы.

   Будет этот тип своих помощников наказывать ради презренных рабов! Не будет!

   Да, так и было, на самом деле мы объели только главного повара, который бесстыдно воровал еду и держал учеников впроголодь. Если старших студентов еще отпускали бродить по острову, и они могли охотиться, чтобы прокормиться, то конкретно нас, наказанных за предыдущее «преступление», не выпускали за стены этой проклятой школы.

   Учителя и директор называли ее «Академией Магии», но какая к троллям академия? Скупают по миру рабов с самородной магией, несколько лет готовят сильных боевых магов и продают всем, кому потребуются их услуги. Заодно к каждому ученику предварительно прикрепляют смертельное заклинание верности и пожизненного служения хозяину, то есть, лично Игниру. И, кому бы ученики ни служили, они навсегда остаются его рабами.

   Это не «академия» — это реальная школа рабства!

   Пока я размышляла, хозяин приблизился к забору почти вплотную:

   — Такой непокорный взгляд, ты что-то хочешь мне высказать, Айонель? — насмешливо подняв брови, поинтересовался Игнир, скинув капюшон серого плаща с головы.

   Я безучастно пожала плечами:

   — Только то, что Дик прав, но это ничего не меняет.

   Наш истязатель не отвел глаз:

   — Смотря для кого. Для вас, действительно, не меняет. Но для повара меняет многое.

   Я с отвращением проворчала:

   — Вы прямо-таки не знали, что учеников тут годами держат впроголодь? Какая наивность… Сто процентов это был ваш приказ!

   Покачав головой, Игнир на миг перевел раздраженный взгляд на Дика, который поднялся попрыгать на стене, затем вернул свое внимание мне.

   — Вот откуда в тебе столько наглости, ты же чистокровная эльфийка, Айонель? — закинув голову, чтобы лучше нас видеть, насмешливо поинтересовался Игнир.

   Я расплылась в издевательской улыбке:

   — Эльфийка — при папе с мамой, а здесь всего лишь рабыня, хозяин, — насмешливо отозвалась я, сидя на стене и нахально болтая ногами.

   — Да, но ты часто об этом забываешь. Пока я вижу перед собой только бесцеремонную пятнадцатилетнюю дрянь… которая за свою дерзость будет убирать в пыточной руками, без магии и своих женишков!

   Безразлично пожала плечами. Мне, кстати, уже восемнадцать.

   — Да без проблем, хозяин, — хорохорилась я. Он что-то быстро произнес, видимо желая, чтобы я реально молчала. Будь я эльфийкой на самом деле, мне бы только и осталось, от бессилия хлопать глазами, пытаясь совладать со склеенным ртом, но не на ту нарвался!

   Я насмешливо обратилась к другу:

   — Дик, помоги мне спуститься, вишь, хозяин нервничать изволют.

   Игнир поднял брови и покачал головой, не привык он слышать подобную дерзость со стороны ученицы.

   — Давай! — весело отозвался Дик. Радуясь любой возможности обнять, мой вечно озабоченный суженый, сначала прижав к себе, попытался опустить меня за руки так, чтобы расстояние до земли стало как можно меньше.

   Подлейший Игнир ударил легкой молнией по нашим рукам. Ему на потеху мы должны были кубарем слететь вниз и, как минимум, переломать себе ноги и руки. Мы и полетели, но с испуга я сляпала широкую упругую воздушную сферу, которая подкинула нас вверх, как на пружинках.

   Дик радостно воскликнул, и принялся бойко на ней подскакивать, то и дело, подхватывая меня за талию, чтобы я веселилась и скакала вместе с ним. Лео все еще сидел на стене и благоразумно наслаждался нашим весельем издалека. А что? Потерявши голову по волосам не плачут, Игнир все равно нас измордует, не плакать же нам без остановки!

   Дракончик еще раз подпрыгнул на магическом шаре и беззаботно завопил:

   — Ух, красота! Лео, не трусь, давай к нам!

    Суженый номер два, чуть более спокойный, так как эльф, но не меньший авантюрист, чем мы с Диком, наконец, спрыгнул, присоединяясь к нашему веселью.

   Раздраженно наблюдая за возней непокорных учеников, Игнир гневно сжал губы, не сводя с меня пристального взгляда. Он во всех проделках всегда винил меня, так как не мог до меня добраться: мой папа постарался, укрыл магической защитой от подобных типов.

   Поймав мой насмешливый взгляд, хозяин сухо заявил:

   — Даже спуск с забора ты умудрилась превратить в цирк, Айонель.

   — Так это вы подрубили своей магией наши руки! — на миг приостановившись, искренне возмутилась я.

   — Молчать! Не смей наглеть, малолетняя дрянь! — стиснув зубы, прошипел он. Терпение Игнира кончилось, и он в бешенстве ударил молнией. Сфера под нами растворилась, и мы мгновенно оказались на траве. Защита отца сработала, не давая мне упасть и удариться.

   Поднимаясь и стряхивая со школьного балахона траву, я нагло улыбнулась хозяину, про себя сглатывая от страха.

   Да, раньше мы вели себя по-другому, как нормальные дети, но когда-то наступает предел и тогда плевать на все! Да, плевать!..

   Игнир вновь взял себя руки и холодно заявил:

   — Айонель, ты будешь убирать в пыточной… пока твои друзья будут висеть перед тобой на дыбе перед учениками страших курсов!

   Лео и Дик, словно немые магические защитники*, встали за моей спиной. Они уже давно на две головы выше меня, и в обычное время это выглядело забавно. Но не сейчас.

   * Создания из магии и камня, подробности в «Чудесах»

   Я остановилась и, игнорируя застывшее отвращение на лице Игнира, попросила:

   — Хозяин, не надо их трогать! Наказывайте только меня. Давайте я буду за всеми убирать, прислуживать, в экспериментах участвовать, перед старшекурсниками висеть... да что угодно!.. Только их не трогайте!

   — Айонка, не унижайся перед ним! Не впутывайся, да пусть хоть убьет! — дергая меня за руку, хорохорился Дик. — Вот стану драконом, сотру его в порошок и развею прах над морем! Поверь, ему мало не покажется!

   Я проигнорировала Дика:

    — Больше не буду нарушать правила… если вы не станете наказывать Лео и Дика! — пообещала я.

   Игнир, слушая такие речи, только криво улыбнулся. И приказа не изменил. Опустив голову, я нежно погладила Дика по руке, умоляя успокоиться. Может, нам повезет… и в этот раз удастся избежать смертельных истязаний!

   Толпа старшекурсников высыпала во двор, радостно ожидая наказание провинившихся.

   Однако Игнир и слова не сказал тем, кто сейчас оказался во дворе, а не на уроке.

   Мы на подобную несправедливость уже и внимания не обращали. Давно. И это сильно задевало наших заклятых «друзей»: Финига, Рейвика и Захра, которые не упускали возможности нас зацепить. Еще их очень раздражало, что мы не сгибались под наказаниями и не льстили учителям в расчете на снисхождение, как остальные ученики факультета боевой магии. (Остальные слепо вторили трем лучшим ученикам старшего уровня и преследовали нас в угоду сильнейшим).

   Игнир жестом приказал нам идти к входу в подземелье, где были пыточные, сам пошел впереди. С тоской переглянувшись, мы пошагали за ним.

   Когда мы приблизились к толпе у входа, Рейвик незаметно кинул гниловую ловушку под ноги Лео. Заметив этот маневр, я ударила по заклинанию огнем, вызвав небольшой взрыв, мгновенно отбив атаку. Рейвик едва успел выставить щит, спасаясь от собственного заклинания.

   Игнир, как всегда, заметил только мой ответ. Резко остановившись, он обернулся и холодно спросил:

   — Цеплять слабых — это так вы понимаете обещание больше не нарушать правил, Айонель?

   Я сурово посмотрела в глаза Игниру и равнодушно промолчала. Все равно ему ничего не доказать, первое, что здесь «лечили» у учеников, это чувство справедливости. Такого понятия как «правосудие» и «правда» в этой академии просто не существует.

   Рейвик насупился, услышав нелестную оценку своим силам, но протестовать не посмел, можно ведь и наказание схлопотать. Ему ничего не оставалось, как провожать нас злым взглядом.

   Едва Игнир скрылся в темном проходе, растолкав зевак-старшекурсников, вперед вылезла темноволосая Динка. Динаниэль с двумя тонкими косичками, остроухая смуглая эльфийка с островов. Моя единственная подруга в этой школе. Что-то быстро сунув мне в руку, она поспешно отступила и, закусив губу, осталась в толпе наблюдать за наказанием непокорных.

   Мы шагнули в темный проем спуска к подземелью. В темноте я почти не видела, и что в ее записке посмотреть не могла, так что молча сунула ее в карман фартука и пошла за всеми.

   Игнир указал на одну из каменных дверей, ведущих к разным частям подземелья, жестом приказывая двигаться туда за ним.

   За время пребывания в этой школе мы уже тысячу раз отбывали здесь наказание, счищая кровь и внутренности с каменных стен. Что ни говори, насчет наказаний и всего, что наносило боль ученикам, здесь были весьма изобретательны! Хоть я физически и не страдала, но мне хватало вида, как под плетками во дворе мучились мои друзья.

   Лео, зная, что хозяин прекрасно его слышит, негромко проворчал:

   — Чего вы постоянно достаете местных придурков, учились бы спокойно себе, и все.

   — Что, эльфенок, испугался? — радостно начал старую песню Дик.

   Шагая по темному коридору, я дернула будущего дракона за руку и едва слышно прошептала:

   — Не вовремя! Сам не понимаешь?

   Дик фыркнул.

   — Понимаю… А чего он начинает поучать? Предатель! Эльф — Трусливые уши!

   Ругаясь, при этом мои друзья незаметно переглядывались, подавая друг другу какие-то знаки. Да и их беседа совсем не смахивала на типичную ссору! Чтобы Лео кого-то пытался остановить? Да никогда! Он такой же заводила, как Дик, если не хуже, только болтает меньше.

   Мы миновали уже второй коридор и приблизились к месту наказания. Еще поворот, и вот она, «милая любимая»… НЕНАВИЖУ!

   От запаха пыточной скрутило живот… Так пахли страх и боль, кровь и испражнения.

   Поймав очередной взгляд эльфа, я в буквальном смысле споткнулась.

   Лео жестами обозначал позиции, кто откуда будет набрасываться на Игнира… Дик деловито кивал, соглашаясь с тактикой Лео.

   Они что, на Игнира напасть задумали? Вот олухи-то! Ему только повод дай для смертоубийства!!

   Я подавила судорожный вздох, склонила голову в сторону мальчишек и едва слышно прошептала:

   — Не вздумайте!!

   — Тсс… это наши игры, девочка! — властным шепотом прервал меня Дик.

   Ваши игры, говоришь?! Стиснув зубы, я в гневе махнула рукой, парализовав Дика и Лео прямо перед поворотом.

   — Как благоразумно. Иногда вы меня удивляете своей зрелостью, Айонель, — не оборачиваясь и не меня темп, насмешливо отозвался хозяин.

   — Трепещу от радости, в виду этого факта, хозяин, — раздраженно прорычала я. — Давайте договоримся: я исполняю, что вы давно хотите, а вы отпускаете их целыми и без наказания!

   — В том ли вы положении, чтобы ставить мне условия? — криво усмехнувшись, надменно отозвался он.

   — Я до этого никогда не соглашалась на ментальный допрос. Но, если вы их отпустите, я сдержу обещание, и позволю вам использовать чары допроса.

   Игнир презрительно усмехнулся, демонстрируя, как он мне «верит».

   — Я дочь эльфийки и говорю правду! — вспыхнула я, стиснув руки в кулаки.

   Без моего позволения его чары допроса не работали, однако, я согласна на все. Несмотря на внешнее спокойствие Игнира, он этот случай с мясом просто так не оставит, и обычным отмыванием внутренностей или плетями мы не расплатимся. Просто Игнир любит помучить учеников ожиданием наказания.

   — Ладно, смотри, не пожалей, «дочь эльфийки», чья клятва больше напоминает косвенную ложь, — ядовито заметил хозяин проклятого заведения.

   Я понимала, что творю, отдавая себя ему в руки, что Игнир может узнать у меня и воспользоваться этим, но… В этот момент я не могла позволить ему терзать моих друзей, ни на дыбе, ни под кнутами, нигде! Не могла. Это выше моих сил.

   Я остановилась и тихо произнесла:

   — Согласна. Но их вы отпустите! И дадите обещание.

   Игнир насмешливо хмыкнул, распахнул дубовую дверь — учтиво и от этого еще более омерзительно, пригласил в «пыточную». Я стиснула зубы, шагнула вперед, но своего ужаса не показала.

   Упрямо остановилась посредине этой огромной каменной залы, без окон и второго выхода. На стенах висели инструменты, о предназначении большинства которых я могла только с содроганием догадываться. В камине потрескивали дрова, но ни тепла, ни связанного с огнем уюта здесь не было.

   Высокий черноволосый хозяин пыточной встряхнул свой серый плащ, кинул его на длинную лавку, стоявшую у стены и, присев на корточки, поворошил кочергой затухшие поленья.

   Я не сводила с него напряженного взгляда, удивляясь тому, что кто-то снимает плащ в столь холодном месте. Мое дыхание давно превратилось в пар.

   В академии вообще с теплом было туго. Выдолбленные в горе многочисленные ходы, обширные и разветвленные, больше походили на каменный муравейник, чем на самый плохонький и убогий замок. Не знаю, что здесь добывали в древности, но некоторым штольням очень много лет, и они очень длинные. Там, где тоннели расширялись до размера бального зала, они превращались в классы для занятий, а окончания ходов, так называемые тупички, использовались как спальни.

   Пока я грустно смотрела на бесполезный огонь, Игнир поднялся от камина и подошел ко мне:

   — Итак… Айонель, сейчас ты расскажешь мне свой секрет, заодно пояснишь, отчего так искусна в магии!

   Не отрывая от него напряженного взгляда, я привычно повторила:

   — Я уже говорила. Меня родители этим наделили! Надели на меня защиту и вложили в нее силы.

   — И заклинания… — насмешливо искривив край рта, уточнил Игнир.

   — И заклинания, — упрямо повторила я, не сводя с него невозмутимого взгляда. Хотя мне было по-настоящему страшно.

   Ожидая гневного рыка и приказа подвесить меня к столбу для пыток ментальной магией, на которую я только что согласилась, судорожно сглотнула. Но пусть лучше я, чем Лео с Диком!

   — Тогда сейчас проверим… — напряженно произнес Игнир. Он так торопился, что ничего делать со мной не стал, лишь впился взглядом в мои глаза…

   Мне стало больно. Кажется, я закричала.

   Перед взором стали проноситься давние события.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Пытка воспоминаниями. С чего все началось. 6 лет назад

   Айонель

   …Все началось с того, что папочка разрешил мне посетить Тирнакскую ярмарку. Мой интерес к ней был сугубо практическим: я хотела разобраться в куклах, а лучшие мастера кукольники только там.

   Всякие там эльфиечки в шелковых нарядах, рыцари в золоте на бархатных конях и прочие обыкновенности стояли у меня в каждой комнате, а я искала куклу выдающуюся, ни на что не похожую. Такую, как купили моей кузине: мага, оборванца-бродягу, в пыльном плаще с рваной котомкой на плече.

   Увидев ту игрушку, помнится, папочка поднял брови и с удивлением взглянул на дядю Лорма, который и приобрел игрушечного мага Лоренке. Тот в ответ только беспомощно пожал плечами: «Она захотела, а что я мог поделать?»

   Лорена, тогда гостившая с родителями у нас, мне прошептала:

   — Торговец пообещал настоящие приключения, если папа купит эту игрушку. ДА!

   — И ты поверила в столь явный обман? — прищурилась я, прижимая странную куклу к себе.

   — Я эльфийка! И всегда знаю, когда мне лгут! — гордо произнесла сестричка и задрала свой маленький нос.

   Я громко рассмеялась:

   — Лорена, ты маленькая эльфийка, на два года младше меня, а он взрослый дядя. Еще есть артефакты и прочие магические приспособления против маленьких эльфиек и, вообще… не спорь, я больше знаю! — И я топнула ногой.

   На самом деле я старше ее на целый год, с лишним. Мне исполнилось почти двенадцать, Лорене десять.

   Какой-то настойчивый голос то и дело просил меня показать родителей. Я не знала почему, но перебирая в уме лица родных, интуитивно прятала папу.

   Я показала: вот мамочка, высокая черноволосая эльфийка, дядя Лорм, мамин брат, очень на нее похожий. Мой старший братик Андриель, когда он с ушками и похож на эльфа. Еще есть Ольгерда и Фиалочка, Гейб, Лорена и бабушка Марта. И все они очень любят меня.*

   * Герои первых книг цикла: «Волшебство» и «Чудеса»

   В это время чужой голос настойчиво требовал рассказать, по какой причине родители надели на меня такую сильную защиту.

   Нет, я знала причину, но чужому настойчивому голосу говорить не хотела. Он же меня не любит! Значит, ему ничего не скажу. Так приказал папа. Это он прирастил мне лик и ауру чистокровной эльфийки, сделал защитный кокон и всегда тщательно охранял. Всегда! Поэтому уговорить, вечно занятого папочку, посетить Тирнак, было почти немыслимо и безумно сложно. На это у меня ушло полмесяца. И вот, наконец, папа поддался и повез меня на ярмарку...

   Словно издалека я наблюдала за маленькой девочкой в пышном розовом платье, с шелковым бантом на темных локонах, той самой, какой я была до тех страшных событий.

   Ярмарка в Тирнаке похожа на пестрое безумие: какофония звуков, запахов и цветов. На входе, под заливавшими площадь яркими лучами солнца, стояли зазывальщики с большими медными трубами. Мимо проезжали расталкивающие покупателей телеги, груженные копченой рыбой, горшками с молоком, мешками с мукой. Где-то рядом готовили мясо на огне и по торговым рядам ползли вкуснейшие ароматы.

   Посередине ярмарки стояли палатки, где продавались драгоценности, менялись деньги и магические артефакты. Где-то там, в глубине рядов, находились те самые волшебные куклы.

   В общем, на ярмарке мне безумно понравилось. Словно я попала в сказку из любимой книги!

    Но одно все омрачало: вечно настороженный папа не даст мне здесь даже нормально осмотреться! Он окружил ярмарку своими охранниками, выставив по отряду на каждый выход. А мне так хотелось свободно прогуляться по рядам, ни на кого не оглядываясь!

   Высокие желтые плоды с зелеными хвостами, как у петухов, первыми привлекли мое внимание.

   — Пап… ну можно я пойду к вон тем фруктам? Я таких не видела…

   — Зато ела, здесь они просто не очищенные, — ворчал он и, тяжело вздыхая, шел за мной.

   — Пап, я хочу туда… — Я указывала на ряд, где продавались связанные в пучки разноцветные свечи.

   — Зачем?! Свечей купить? — изумлялся отец, но шел за мной и к свечам, и к горшочкам с топленым маслом, и к мешкам с лекарственными травами.

   — Пап, а где здесь рабов продают? — вдруг спросила я.

   Папа остановился и изумленно спросил:

   — Зачем тебе рабы?

   — Выкупить, конечно! — возмутилась я недогадливостью родителя.

   — Здесь их нет и быть не может, за торговлю рабами положена смертная казнь. И где ты вообще подобного наслушалась? — подозрительно поинтересовался папочка.

   — В романе прочитала, где еще, — проворчала я, расстроенная тем, что никого спасти не получится, так как император-дракон запретил торговать рабами. А мне так хотелось спасти несчастных. Вчера как раз прочитала историю о двух влюбленных, ставших рабами, и я легла спать с надеждой, что смогу кому-то помочь.

   Но, увы… рабов здесь не было.

   Мы гуляли здесь второй час, но до ряда с куклами так и не добрались, я то и дело уводила отца в сторону интересного и все еще радовалась увиденному, хотя уже гораздо тише, чем сначала.

   Папа вел себя так, словно я тащу его за собой по торчащим раскаленным гвоздям, но, пока мы не добрались до кукол, послушно рассматривал со мной все эти заманчивые вещи.

   Когда мы вышли к ряду с огромными куклами, измученный прогулкой родитель уже покупал мне любую игрушку, на которой останавливался мой взгляд, надеясь тем самым ускорить наше возвращение домой, к маме. И этим испортил мне предвкушение и радость от знакомства с новыми игрушечными друзьями.

   Я обернулась посмотреть, как охранники отца несут моих кукол, все больше негодуя на папу.

   Тут так интересно! Куклы местных мастеров пищат, ходят, летают, танцуют. У них было много красивой одежды и настоящие выездные коляски, отделанные золотом, с вышитыми подушками и одеялами. Папа, усмехаясь, купил одну такую лично для меня.

   — Сама кататься будешь, — подмигнул он.

   — Папа, ну я же большая! — с укоризной ответила я, решив, что из вредности подарю коляску нашему садовнику, у которого три маленькие дочки.

   — Сказала малышка, выбирающая кукол… — съязвил папочка, с улыбкой обняв меня за плечи.

   Я раздраженно на него посмотрела:

   — Пап! Ну, па-а-ап! Ты что, себе игрушки покупаешь? Не надо хватать все подряд! Дай мне хоть рассмотреть их! Я сама выберу, что хочу! — требовала я.

   — Дома рассмотришь. Если не понравятся, кому-нибудь подаришь, — недовольно отвечал он, ни в какую не соглашаясь остановиться и подождать, пока я все рассмотрю и испробую.

   На всех кукол папа потратил около часа, ссылаясь на то, что уже темнеет, а мне хотелось… больше всего мне не хотелось отсюда уходить. Я шла по ряду и ныла:

   — Па-а-ап! Ну, давай побудем здесь еще? Ну, пожалуйста!

   Папа был непреклонен.

   — Неужели тебе этих игрушек не хватит? — удивленно осматривал он, бредущих за нами вереницей, загруженных коробками стражников.

   — Тогда надо было всех торговцев пригласить к нам и скупить у них все игрушки! — наконец топнув ногой, обернувшись к отцу, в гневе заявила я.

   — А я предлагал! Ты сама захотела на столичную ярмарку посмотреть, — усмехнулся папа.

   Ну, вот как с ним разговаривать?! А когда мы вышли к ряду, где продавались маленькие куклы, а папа стал настаивать на возвращении, я окончательно разозлилась.

   — Вот и покупай сам свои игрушечки, папочка! — Я укрылась невидимостью, перекрыла щитом все отголоски магии, и ушла.

   Наблюдая за собой со стороны, я сейчас испытывала только одно чувство. Мне хотелось взять и отлупить, даже не отшлепать, а именно отлупить ту глупую девчонку, которой я тогда была. Дать ей так, чтобы кубарем летела по пыльной дороге, позабыв о капризах!.. Все равно это наказание не сравнилось бы с тем, что мне пришлось испытать позже.

   Итак, я ушла. Послышался шум, кто-то отдавал резкие команды. По приказу отца, бойцы рассыпались по рядам, разыскивая меня в сумерках, но я не собиралась так просто отступать в своем бунте против родителя.

   — Вот и поищи, поищи меня, папочка… — довольно хмыкнула я, шагая к следующим рядам с игрушками. Я ушла на достаточное расстояние, чтобы отец не смог меня увидеть. Но по-настоящему далеко уйти не получилось. Едва я скинула невидимость и тут же высокий смуглый торговец в шапочке с красной кисточкой и шелковом желтом жилете, надетом на голое тело, заметив меня, почтительно пригласил в лавку:

   — Моя госпожа, здесь есть игрушки, которых вы никогда не видели! Чудесные игрушки! Проходите! Выбирайте! — Подобострастно изгибался он передо мною, с поклонами провожая в огороженное помещение.

   Там меня уже ждали. Полумрак и трое потных грязных похитителей с магическими кандалами, порковским порошком* и дубинками в руках. Торговец в красном смерил меня тяжелым взглядом и вдруг ударил…

   Они били меня сильно, но я ничего не чувствовала, папина защита укрыла, однако от шока впала в ступор, чувствуя себя той самой живой куклой. Наконец бандиты удовлетворившись, осыпали меня порошком и натянули на голову мешок…

   *От порковского порошка магические существа на время теряют магию и силы. На дракона не действует, но у Айонель магия сильно ограничена, чтобы соответствовать уровню эльфов. Подробно в «Чудесах»

   От потрясения и порошка я потеряла сознание, а когда очнулась… оказалось, что лежу связанная в клетке на пиратском корабле. Рядом кто-то тихо стонет, откуда-то ветер несет смрад, над головой громко и жадно кричат жирные чайки, жутко печет солнце, а липкий пот заливает глаза. Губы потрескались, жутко хотелось пить…

   Я приподняла голову, чтобы оглядеться, однако ничего кроме кованых прутьев клетки не увидела.

   Один из охранников, заметив мое движение, подошел к клетке с порковским порошком в руках. Наблюдая, как он медленно развязывает мешочек с проклятым зельем, осознала, что воспользоваться полноценной магией дракона не могу, папина защита мешает.

   Закрыв свой рот и нос грязным платком, пират щедро осыпал меня порошком. Не успев ничего сообразить, я отключилась. И вновь пришла в себя, когда меня привезли в поселок рабов. И пересадили в другую клетку.

   Где-то на краю сознания я понимала, что это воспоминания, но даже сейчас вся горечь и отчаяние того момента навалились на меня в полную силу.

   Земляной пол, железные прутья, пустые глаза насельников клетки... я даже не могла понять, сколько их здесь. В углу стояло смердящее ведро, которое составляло все удобства. Ни одеял, ни шкур — ничего. Один сухой ветер носился над головами, поднимая пыль. Вокруг расстилалась голая рыжая земля с редкими кустиками колючек, посеревшими на жарком солнце.

   Рядом стояли такие же клетки, заполненные грязными детьми. Между ними ходили только надзиратели, даже слуг, варивших еду в грязных котлах, сюда не пускали.

   Квадратная клетка, в которую я попала, находилась у самого края, почти у забора, за ней рядом ворота и непонятный колодец, укрытый уложенными на палки шкурами. За первыми воротами находились какие-то укрепления, за ними виднелись жилища охранников. Убежать из клетки возможно, но прорваться за ограду — нет.

   Гномы, люди, и эльфы были рассажены по отдельным клеткам, и только в той, куда попала я, был полный разброд, то ли от того, что здесь сидят особо ценные рабы, то ли наоборот.

   Я плакала и кричала до хрипоты, в гневе сотрясая толстые решетки кулаками. Кучка грязных, лохматых и невыносимо вонючих детей отрешенно наблюдала за моей истерикой со стороны, и ко мне не приближалась.

   — Мамочка… Папа! Папочка… — громко всхлипывала я, размазывая рыжую грязь по щекам. Но никто меня не слышал. Довольно быстро силы иссякли и, обессилено глотая слезы, я опустилась на рыжую землю.

   Вечером налетели комары и прочие кровососущие твари, коих здесь несметное количество, теперь все тело горело от укусов. Проклиная дурацкую защиту, которая не предусматривала такую малость как комары, я стирала горькие слезы, с надеждой поглядывала в небо.

   Болели долго связанные в плаванье руки, слезы не кончались, очень хотелось пить, жара была невыносимой. Со всех сторон, словно специально издеваясь, слетались мухи, от которых не спасала даже магия. Они лазали по липкому от пота и грязи телу, доводя до исступления. Очень быстро к первым кровопийцам присоединились вши, которых я могла на какое-то время утихомирить магией, но через день они появлялись вновь.

   От бессилия измученные насельники клетки ни разговаривать, ни общаться не хотели. Валялись неподвижно на земле в ожидании решения своей участи. И оживлялись только два раза в день: когда надзиратели кидали в клетку фляжку с водой, за которую была драка; и когда один из надзирателей, чтобы разбудить, рано утром выливал на нас ведро холодной воды.

   От мысли, что меня оставили тут одну, в груди рождалась невыносимая паника. Хотелось кричать и звать на помощь, выносить все это было просто невозможно. Сидя в углу, я смахивала слезы, и с надеждой всматривалась вдаль, не появится ли в голубом небе черная точка.

   Сквозь туман воспоминаний в голове раздался настойчивый вопрос: «Что за точка? Кого ты ждала?»

   — Того, кто сможет спасти и наказать тех, кто меня похитил.

   — Ты ждала, что твой отец обратится к хозяину империи, дракону?

   — Мне было двенадцать лет, я ждала только спасения.

   — Тогда почему именно точка в небе?

    Вместо ответа я продолжила вспоминать.

   Один из юных пленников, доведенный до крайней степени отчаяния, схватился за прутья и, не шутя, принялся изо всех сил биться о них головой, рассекая плоть о железо.

   Меня, словно дождем, обсыпало каплями крови. Именно это заставило поднять голову, чтобы рассмотреть, что происходит.

   Темноволосый мальчишка был тощим, ростом чуть выше меня и старше на пару лет. Надетые на него кожаный жилет, рубашка и широкие домотканые штаны из серого сукна выдавали типичного жителя рыбацкого поселка.

   Наверно, если бы я тогда безразлично закрыла глаза, как это сделали остальные измученные пленники, — сон, единственное, что спасало от нескончаемых мук, и никто не хотел им жертвовать, — скоро погибла бы. Но я приподняла голову, потом с усилием встала сама, потревожив толпу мух, накинувшихся на кровавую трапезу.

   — Что с тобой? — тихо спросила я.

   Но мальчишка не реагировал, исступленно убивая себя о толстые прутья.

   Я сковала его магией и развернула к себе, пытаясь поймать взгляд. Но мутные глаза мальчишки на разбитом в кровь лице в отчаянии смотрели куда-то мимо меня.

   — Что с тобой? — настойчиво повторила я вопрос, осознавая, как нелепо он звучит в этой клетке.

   — Они почти сожрали меня! Я готов вырвать свои волосы, лишь бы убрать их с себя! — стиснув зубы, с ненавистью простонал мальчишка.

   Я на миг задумалась, надеясь, что он больше не будет крушить свою голову, вежливо спросила:

   — Ты готов расстаться со своей прической?

   Он безучастно посмотрел на меня, но так и не ответил. Я робко пообещала:

   — Хуже не будет! Хотя мухи… но от них никуда не деться. — Я вопросительно на него посмотрела. — Но, если ты не против, я уберу твои волосы полностью.

   Отчаянно махнув рукой, он сел на землю передо мною, подтянув к себе свои острые колени, и в отчаянии обнял их тонкими длинными руками.

   Я медленно провела рукой по его голове, мягким огнем сжигая спутанные пряди.

   Через десять минут с насекомыми на голове было покончено. Но радовались мы недолго, расчесанная до крови голова мальчишки показалась мухам особенно изысканным угощением. Теперь они рвались к его голове, наседая как ненормальные. Так что сжиганием волос я не отделалась, пришлось искать, чем прикрыть лысую голову.

   С огромным трудом я разорвала одну из своих нижних юбок и повязала ему на голову розовый лоскут:

   — Теперь ты похож на настоящего пирата, только серьги в ухе не хватает… — довольно заметила я, склоняя голову то в одну, то в другую сторону, чтобы рассмотреть мальчишку, словно лично сотворенное мной художественное произведение.

   — Че, правда? — воодушевился паренек, осторожно щупая руками шелковую ткань на голове.

   — Ну конечно! — уверенно сообщила я, магией выдувая из клетки сожженные волосы. — Цвет немного подкачал, но одна ночевка на земле, и все станет рыжим, — горячо заверила я.

   — Ладно, посмотрим… — удовлетворился моим ответом парень.

   Он не стал больше разговаривать со мной и даже не поблагодарил за помощь, как я ожидала. Отошел к противоположному углу, туда, где находился до этого, и молча лег, устроив спасенную от насекомых голову прямо на земле.

   Я села на свое место. Досада на неблагодарного мальчишку была недолгой, очень скоро дремота затянула меня в свои спасительные объятья, спасая от сожалений и мух.

   Утро началось с того, что нас вновь облили водой. Если бы они это делали днем, в самую жару, это было бы просто сказочно прекрасно. Но, увы, нас обливали сонным прохладным утром, когда каждая капелька тепла на вес золота.

   Потом охранники привычно пошвыряли в клетку плошки с чем-то слизким и одну фляжку с водой на всех. Насельники с ожесточением набросились на еду.

   Я отстраненно сидела в своем углу, от нечего делать, наклоняя грязную плошку так, чтобы склизкое содержимое медленно скатывалось по помятой стенке, и думала, как скоро найдут меня папа или мама. Старший братик или дядя Лорм. Или…

   Вчерашний мальчишка уже в порыжевшей бандане приблизился ко мне, прервав мои грустные размышления словами:

   — Зря ты ее не ешь. Просто ее еще вчера сварили. На жаре постояла. Потому такая противная… Ну кто тут будет тебе завтрак из трех блюд готовить? — подметив мой брезгливый взгляд, брошенный на кашу, с сарказмом пояснил он.

   Я медленно подняла на него глаза, не прекращая свою игру со склизкой массой в плошке, но отвечать ему не стала. Оказывается, мальчика все это время протягивал мне флягу, пытаясь напоить.

   — Пей…

   Вяло покачала головой.

   — Обойдусь…

   — Ты что думаешь, что ты первая эльфийка здесь?

   Высокомерно подняла брови, что он этим хотел сказать? Мальчик продолжил:

    — Пей, без воды, может, и не умрешь, но очень измучаешься.

   Позади него уже стоял глухой рокот недовольных, которых силой лишили воды, так щедро предложенной мне. Но открыто никто не возмущался, этот парень здесь был самый взрослый и, видимо, самый сильный.

   — Не капризничай, пей, принцесса… Никто твоего благородства не оценит, тут его быстро ломают, — насмешливо добавил он.

   Я покачала головой, опуская взгляд и вновь отказываясь от воды.

   Парень все же настойчиво втолкнул фляжку в мои руки:

   — Если не выпьешь, через два дня обессилишь так, что поднять ресницы не сможешь, не то что встать, а у тебя магия живая, в отличие от меня. — Парень с отвращением продемонстрировал линию «драконьего браслета», тонкий нарост из чешуи на запястье, и грустно показал глазами: «Так-то!»

   — Хорошо. — Я сделала два небольших глотка и вернула фляжку. — Спасибо.

   — Да вроде как не за что… — буркнул он и передал воду жаждущим собратьям по клетке. — Дик…

   — В смысле? — не поняла я.

   — Меня зовут Дик, — насмешливо пояснил он.

   — О… Айонель, — смущенно представилась я, подтягивая колени к груди и укрывая их перепачканным подолом. До этого момента я с мальчишками не знакомилась. Дружила только с племянником, но мне легче было считать Габриеля братом.

   — Я еще по ушам понял, что «нель», — «тактично» пробормотал он, на этот раз усевшись на землю со мной рядом.

   Вот так мы познакомились с Диком.

    «Как он стал твоим суженым?» Опять этот настырный голос в голове.

   «Чуть позже… Сначала появился Лео»

   В тот же день в нашей клетке умер человеческий ребенок лет восьми. Остальные рабы, словно испуганные зверьки, отступили от него в другую часть клетки, с ужасом поглядывая на неподвижное крошечное тело.

   Кто-то беззвучно плакал, — очень беззвучно, за громкие звуки рабов наказывали, спуская им с рук только первую неуправляемую истерику, — кто-то остался равнодушен, кто-то, как я, едва скрывал шок, не в состоянии поверить в случившееся.

   Я хотела позвать надзирателя, но Дик меня одернул:

   — Не вздумай! Если их потревожить в такую жару, то нам достанется и никому мало не покажется!

   — Как это?

   Дик пренебрежительно фыркнул:

   — Может, воды лишат, тогда вот эти, — он грубо ткнул пальцем в двух рыжих человеческих детей постарше, — за этим пойдут. А может, стоять всю ночь заставят, тогда всем туго придется.

   — И что нам делать? — тихо спросила я, не сводя заплаканных глаз с погибшего ребенка.

   — Мне показалось или ты задумала всем тут помочь? Ответственная самая, что ли? — насмешничал Дик.

   — Если даже так, то что? Это плохо, что ли? — серьезно взглянув ему в глаза, ответила я. Дик, презрительно скривившись, просто пожал плечами.

   Сколько помню, меня родители воспитывали так: что я отвечаю за себя, потом за окружающих. Внушали, что мне нельзя жить беззаботно. Пока я грустно размышляла над тем, насколько плохо это у меня получается, Дик продолжал насмешничать:

   — Ну-ну, а ты попробуй, заступись за одного, чтобы всех воды лишили, я посмотрю, как они тебя в благодарность на части рвать будут, принцесса.

   — Не успеют, меня папа найдет…— тихо поделилась я главной надеждой. Пусть и неуверенно прозвучал мой ответ, но в то время я жила только этим.

   Дик схватился за живот, изображая дикий смех, и бесшумно повалился на землю.

   — Ой, потешная, я так и ждал, что ты что-нибудь этакое смешное скажешь! — довольно хмыкнул он, «насмеявшись». — Да здесь все отрезано от поиска, думаешь, тебя первую у родителей сперли? Если бы это место можно было найти, никого бы тут уже не было! Вот сколько ты дней здесь?

   Мне хотелось его сильно стукнуть кулаком, чтобы он прекратил смеяться, но все же я сдержанно ответила:

   — Пять…

   — И чего же они тебя еще не нашли?

   Издевается…

   Я с горечью на него посмотрела и отвернулась. Это было так больно, будто Дик палкой ткнул в открытую рану.

   — Считаю, что лучше себе не врать… — тихо прозвучало за моей спиной. — И попытаться приспособиться. И выжить! Чтобы потом прийти и показать им! Расплатиться за все!..

   Я не стала ему отвечать и смотреть в его гневные глаза не стала. Боялась, что хлынут слезы, что сломаюсь и разревусь в голос, потому что выносить такое было выше моих сил!

   — Ладно тебе, не дуйся, принцессочка. — Дик, веселясь, пихнул меня локтем в бок.

   Я с гневом на него зашипела:

   — Грубиян…

   — Да ладна тебе, хрустальная какая, тронуть нельзя, — фыркнул он.

   — Вот и нельзя! Следующий раз я тебя так пихну, вылетишь отсюда! — прорычала я, легонько отталкивая от себя Дика.

   Опыт словесных баталий у меня большой, мы часто ругались с Гейбом, предаваясь этому занятию со всевозможной горячностью.

   — А ты пихни, пихни меня… — насмешливо прищурившись в предвкушении забавы, подначивал Дик, видимо решив, что я лучшее здесь развлечение.

   Но ничего у него не вышло.

   Я заморозила его на месте и, передразнив мерзкую улыбочку, с которой он застыл, с отвращением отвернулась... и опять увидела того мертвого малыша.

   Слезы набежали сами.

   С горечью я махнула рукой, отпуская Дика из магической связки. Но, вместо того, чтобы мстить или вновь толкаться, он радостно прошептал:

   — Как здорово у тебя получилось! Скажи, а ты умеешь приказывать так, чтобы человек или эльф все забыл?

   — Наверно, не знаю, — буркнула я раздраженно и села на землю, не поворачиваясь в его сторону. Сердце рвалось от боли при мысли, что меня никогда не смогут найти.

   — А воду замораживать умеешь? Хоть ненадолго, а? — пытаясь заглянуть мне в глаза, продолжал нудные расспросы Дик.

   Я вяло кивнула.

   Что он хотел у меня узнать, меня интересовало мало. Да и подробнее ответить я не успела: ворота открылись, и в них вошли охранники. С ними еще кто-то — к нашей клетке приближались три надзирателя. Обстановка сразу резко изменилась: обитатели клеток замерли, не отрывая испуганных взглядов от движущихся людей.

   Дик оторвал взгляд от меня и уставился на вошедших. Я повернулась за ним.

   Впереди гордо вышагивал высокий смуглый парень, — судя по ярко-красной шелковой одежде, натянутой на голое тело, и такой же шапочке с кисточкой в тон, — подданный драконьей империи. Его небритое лицо выражало досаду, если не гнев, пока он вышагивал к нам, презрительно постукивая по колену древком тонкой плетки.

   За ним торопились двое кое-как одетых слуг, которые волокли за ноги избитого в кровь светловолосого эльфенка. Темно-синий камзол висел на нем лохмотьями, шелковая рубашка была вся в крови. Укороченные эльфийские штаны — рыжими от грязи. Видно, его долго били ногами.

   Полуголый толстяк в широких синих штанах, которые давно не стирались, остановился и показал пальцем на нашу клетку:

   — Куда девать-то его? Может, того?.. Поркам на рынок? — начал было он.

   — Я тебе дам, поркам на рынок! — Смуглый в красном, явно их глава, огрел толстяка плеткой по лицу. — Я с тебя все убытки высчитаю, бурдюк с жиром! Пока товар можно продать как сильного мага, о своих оглоедах забудь!

   — Да, хозяин, — поклонившись, промямлил толстяк, трясущейся рукой вытирая пот со смуглого лба.

   Второй слуга с длинными черными усами, в золотистом жилете и таких же широких желтых штанах, но без шапочки, стоял молча, ожидая хозяйского приказа.

   — Так куда его? — вновь спросил полуголый толстяк в синем.

   Господин внимательно осмотрел клетки и пренебрежительным жестом указал в нашу сторону.

   — Скиньте его в отстойник для школ магии, продать эльфа на угощение мы всегда успеем.

   Мы с Диком переглянулись. Школы магии… Вот, оказывается, куда нас собирались сбыть!

   Толстяк снял связку ключей с пояса, громко перебирая пальцами, выбрал самый длинный, которым открыл нашу клетку. Придерживая дверь за затвор, он с хозяйским раздражением наблюдал, как усатый охранник в желтом небрежно швырнул тело светловолосого эльфа на землю и захлопнул дверь.

   Я хотела сказать им о погибшем, но Дик, грязной ладонью, грубо закрыл мне рот.

   — Тсс, не видишь? Они не в духе, что-то серьезное твой ушастый сородич натворил. Сейчас только проклюнься с мертвецом, они с удовольствием рассчитаются с тобой за все!

   С раздражением вытерла губы после его руки, с досадой выдохнула и… промолчала.

    Когда главный надзиратель в красном развернулся и, все так же презрительно похлопывая плеткой себя по ноге, пошел назад, я в гневе мысленно дернула его за ногу.

   Красавчик мгновенно растянулся на земле, в кровь, разбив свой гордый нос.

   Разразившись проклятиями, он поднялся и в бешенстве развернулся к нашей клетке. Я в шоке распахнула глаза и раскрыла рот, изображая удивленную невинность. Спасло меня то, что внезапно прозвучал смешок слуги в золотистом костюме.

   Красавчик, скрипя зубами, повернулся к нему. Слуга отпрянул, сделав вид, что тоже недоумевает и гневается, но поздно. Весь гнев хозяина пал на его пустую голову и длинные, причудливо заплетенные, подкрашенные черным усы.

   Кажется, он останется без них.

   Мысленно хихикая, с нехорошей радостью я наблюдала, как начальник в красном на потеху рабам таскает за предмет мужской красоты слугу по песку перед клетками.

   Но, увы, работорговцы быстро опомнились, осознав, что дарят нам незабываемое зрелище, удалились за пределы ограды, чтобы продолжить воспитательный процесс там.

   Дик повернулся ко мне и шепотом спросил:

   — Колись, это ты его так зацепила?

   Я многозначительно улыбнулась, но вслух ничего не произнесла.

   — Ух, здорово! Ну, ты даешь, Айонка, — восхитился он. От подобной похвалы я покраснела, но тут заметила, что за нами наблюдают все обитатели клетки и, вместо спасибо за похвалу, толкнула его локтем в бок.

   Дик обижаться не стал, а тихо предупредил:

   — Ой, правильно. Молчу. Если эти узнают, продадут тебя за фляжку воды.

   — Что, серьезно? — Я в шоке посмотрела на Дика.

   — А ты сомневаешься? — с горечью отозвался он. — Меня как человека украли. Так и держали вместе с людьми. У них условия мягче, иначе за раз вымрут, как те кролики. Так одна сволочь за фляжку воды рассказала надзирателю о драконьем браслете, и меня швырнули сюда как особо ценный груз.

   В ответ только молча покачала головой, пытаясь осмыслить информацию.

    Я слышала, что некоторые, особенно молодые драконы выбрасывают сыновей или убивают как будущих конкурентов, несмотря на их редкость и ценность*. Но столкнуться с брошенным драконенком в реальности… Это было удивительно.

   *У драконов рождаются только сыновья, примерно раз в тысячу лет. Отношение у отцов к ним разное, одни убивают как конкурентов, другие берегут как сокровище и растят из них наследников. Подробности в «Чудесах».

   Едва все утихло, и надзиратели скрылись за высоким плетеным забором, я подползла к избитому эльфу.

   — Как ты?

   Он резко распахнул мутные глаза, но разбитыми в кашу губами ответить не смог, только впустую открывал их, как выброшенная на берег рыба, не в силах говорить.

   — Я могу тебе чем-нибудь помочь? — Я вновь растормошила раненого эльфа. Смотреть, как еще один рядом умирает было выше моих сил.

   — Пожалей его! Добей, чтоб не мучился! — позади меня раздался раздраженный шепот тощего черноволосого сородича.

   Я обернулась и измерила негодяя ледяным взглядом. Когда сюда попала, все узники клетки были для меня на одно лицо: грязные, вонючие, равнодушные. И, только пробыв с ними несколько дней, стала различать, кто есть кто.

   Так вот, этот тощий черноволосый эльф мне не понравился сразу, едва я заметила, как, пользуясь магией, он отбирал флягу у тех, кто был слабее, пока не получил за это от Дика.

   — Что ты сказал? — тихо переспросила я, надеясь, что ослышалась или он имел в виду нечто другое.

   — После того, как в клетку бросают провинившегося, надзиратели на следующий день не дают пить. И ему не поможешь, и нам устроишь пытку! Брось его! Пусть быстрее умрет!

   Я в шоке распахнула глаза и в ужасе спросила:

   — Ты эльф и такое говоришь?

   — Посиди без воды пару дней, я посмотрю, как ты запоешь. Тем более, мы все равно все скоро умрем.

   Услышав его ответ, сначала я хотела вспылить, высказать, какое презрение этот эльф у меня вызывает своим злобным нытьем, но Дик махнул на него рукой, а мне на ухо прошептал:

   — Не обращай внимания, пусть болтает. Здесь большинство постепенно ломается. Главное — всегда оставаться человеком, а потом все остальное, еда там, питье… Ты, конечно, не человек, но понимаешь, что я хотел сказать.

   Я кивнула и вновь склонилась над раненым эльфом, ласково убирая от глубоких ссадин на лице светлые испачканные в крови пряди:

   — Как тебя зовут?

   — Леонель… — не открывая глаз, прошептал он.

   — Буду звать тебя Лео, — улыбнулась я. — Так что ты натворил, что они так взбесились?

   — Сбежал… — прошептал он, и кровь, едва застывшая на губах, вновь потекла ручейком по израненному лицу.

   — Здорово! Силен! Отсюда убежать… — Дик в восхищении покачал головой. — Уважаю!

   Лео открыл глаза и улыбнулся.

   Зря я улыбалась, смотря на то, как дружно общаются эльф с драконом. Позже они по любому поводу цапались, как кошка с собакой, раза по три в день. Но это было чуть позже. А пока мы оттащили Лео от тела погибшего малыша и втроем устроились в противоположном углу клетки.

   День незаметно подошел к концу.

   — Хорошо как, жара спала… — прошептала я, держа руку над грудью Лео. Почти лишенная проникающей и идеально подходящей для исцеления магии эльфов, которая помогала моей маме найти и устранить причину болезни, я могла только желать исцеления Лео, чуть-чуть подпитывая его силы своими.

   — Ты еще плохую погоду тут не видела, потому на жару пеняешь, — проворчал Дик, в этот миг сосредоточенно перекраивая подаренную мною ткань для головы. — Здесь болота кругом. Когда сыро, дует отовсюду, спрятаться некуда и комары с оводами целый день… — Он от омерзения передернул плечами. Затем вновь принялся прилаживать полученный долгими стараниями головной убор. Когда уже все забыли, о чем говорили, он прибавил:

   — А жара что? А ничего плохого. Комаров днем нет, ветер в радость, сиди, наслаждайся…

   В этот момент я смотрела на Лео, руки чесались отмыть кровь с его лица, но, увы, воды здесь не было.

   Тут Дик склонился ко мне и совсем тихо на ухо прошептал:

   — Так мы тогда не договорили… В общем, воду ты замораживаешь?

   Я кивнула.

   — Приказывать людям магией умеешь?

   Непонимающе уставилась на Дика, пытаясь осмыслить, о чем он хочет мне сказать.

   Дик губами плотно приник к моему уху:

   — Давай прикажем толстяку забыть, что мы воду забрали? Утром за ним никто не следит. Охранники до полуночи пьют и к только к обеду просыпаются… А? Ну как?

   Лео снизу прошептал:

   — Отлично!.. Я с вами... я помогу, чем могу!

   Я посмотрела сначала на одного, потом на второго и упрямо покачала головой:

   — Боюсь…

   — Ну, подумай, как бы было здорово, если бы мы могли пить сколько угодно… — начал было Дик.

   — А если в ведре вода грязная? — наивно возразила я.

   Они дружно расхохотались. Лео, рукой придерживая отбитые ребра, скорее кашлял, чем смеялся, отчего у него на губах вновь выступила кровь. Дик, как опытный сиделец в клетке, смеялся беззвучно, но от этого не менее обидно.

   Я надулась.

   — Глупые вы, оба. Очень! — буркнула я и, оскорбленная, отвернулась.

   Думают, за себя боюсь! «Я за вас беспокоюсь, мне папа такую защиту создал, никакие наказания не страшны!»

   Вспомнила о папе… Слезы набежали сами.

   — Ну что ты… не дуйся и воду не теряй, плакать здесь — глупая трата! — примирительно начал дракон.

   — Отстань! — тихо рявкнула я, и в гневе отодвинулась от Дика.

   — Ну, принцесса, не хочешь — не надо, я просто хотел попробовать… — Дракончик робко погладил меня за плечо.

   — Лысый, она не из-за тебя плачет… Отстань! — хрипло проговорил Лео, как любой эльф наделенный эмпатией.

   — Сам ты — лысый! Я в пираты готовлюсь! — возмутился дракончик, обернувшись ко мне, все также ехидно сказал: — А я не думал, что ты «рева-корова, раз-два-три»…

    Я с досадой ударила его локтем под ребра.

   — Отстань! Я сделаю это завтра. Но, если что-то пойдет не так, первыми пострадаете вы. На мне стоит защита... она им не по зубам.

   — Так ты за нас испугалась? — Дик все смеялся. Я опять от него отвернулась, на этот раз с досадой. Что с такого взять…

   — Легче прибить, чем заткнуть, — нервно буркнула я.

   — Принцесса, откуда такие грубые словечки? — насмешливо прошептал Дик.

   — Отстань, тебе сказали… — тихо проворчал Лео.

   — А ты, вообще, лежи и тихо помирай, а то уши отломаю! — грубо пообещал эльфу дракончик.

   — А ты попробуй! — вскинулся раненый эльф.

   Я так разозлилась, что властно наложила на них коконы, чтобы они не могли пошевелиться.

   — Хватит! Оба! Если не прекратите, заставлю молчать!

   На миг задиры замолчали, первым подал голос Дик:

   — Принцесса, ты это хорошо придумала с защитой, но надо ее сделать так, чтобы у меня торчал один нос, а то вечер, комары искусают, сама понимаешь…

   В отчаянии я возвела глаза к небу, и со стоном откинулась на землю.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Айонель

   Утром, едва рассвело, тот самый толстяк надзиратель в синих штанах, еще более грязных, чем накануне, но зато в жилете и шапочке, подошел к нам с полным ведром воды. Остальные рабы в этот момент спали, даже дерзкий Дик, который подбил меня на эту авантюру. Вокруг никого с кем можно разделить страх перед предстоящим маневром.

   При виде надзирателя я встала и робко приказала, используя магию:

   — Остановитесь и замрите неподвижно... Воду отдайте мне.

   Когда он замер перед клеткой с ведром на взмахе, в первый момент я даже немного испугалась: мне до конца казалось, что ничего не получится. Но переживать некогда, надо быстро забрать добычу, не то увидит кто…

   Я укрыла ледяным коконом воду в ведре, затем аккуратно перебазировала обледеневший шар с водой под потолок нашей клетки и магически подвесила там. Затем обернулась к неподвижно застывшему надзирателю и вновь приказала:

   — Ты забудешь, что тут произошло, но каждое утро, когда идешь к нам с водой, ждешь, пока я не заберу ее, о чем тут же забываешь. И еще… когда разберетесь с водой и «грязным» ведром, заберите тело погибшего из нашей клетки.

   Толстяк сонно кивнул и ушел за водой для второй клетки.

   Провожая его взглядом, не могла поверить в успех. Сердце колотилось от пережитого волнения, руки дрожали. Я посмотрела на кучу спящих детей, которые отползли подальше от погибшего и заполнили противоположный угол клетки. И как теперь сказать им, что есть вода? Вернее, как сказать, чтобы они не привлекли к нам внимания?

   Поймала себя на том, что вновь что-то планирую. Еще… у меня недавно появилось ощущение, что родители меня к чему-то подобному и готовили.

   Я осмотрелась. Дик лежал, раскинув руки и ноги, словно под ним была мягчайшая перина, а не жесткая земля. Лео, который немного пришел в себя, вытянув ноги, спал на боку рядом.

   Черноволосый эльф, который меня немного раздражал, как кошка, одиноко свернулся в клубочек в противоположном углу клетки. Трое человеческих мальчиков в одежде из Лазури, столицы людского королевства, где жил мой братик, лежали обособленно, уложив головы, друг на друга.

   Рядом спали человеческая девочка с двумя ослабевшими мальчиками, которые всегда держались вместе. Девочки или мальчики эти малыши, я разобралась не сразу, у них странная одежда: длинные грубые рубашки с широкой вышивкой по подолу, из-под которых торчат штаны. Но меня запутало не это, а их прически: у всех трех одинаковые рыжие косички.

   Решила их напоить первыми, мальчишки ослабли так, что уже не разговаривали. Я подняла с песка пустую флягу, которую забирают, когда дают новую, ладонью отчистила ее от пыли и земли. Опустила шар с замораживающим коконом к полу, мысленно проделала в нем крошечное отверстие и подставила флягу.

   Вода набралась быстро. Закупорив все, я подползла к месту, где лежали рыжие дети, и потрясла одного из мальчишек за плечо. Он пробормотал что-то невнятное, но не проснулся.

   Не выпуская пробку из рук, приложила горловину к его губам, надеясь, что он с жадностью схватится…

   Но, увы, то ли мальчишка, что-то отрывисто шепчущий во сне на непонятном языке, так крепко спал, то ли не понял что это вода, то ли так ослаб, что пить не мог. Разобраться я не успела. Проснувшаяся от нашей возни девица, вместо того чтобы помочь напоить ее друга, с гневным писком вцепилась мне в волосы, пытаясь оттащить меня и фляжку подальше от друга.

   Я разозлилась и прошипела ей:

   — Ты что? Смерти его хочешь? Ненормальная какая-то!

    Та в ответ мне что-то злобно прорычала на своем каркающем диалекте…

   Из-за шума подскочил Дик.

   — Да вы что — с ума сошли? Вопить так!..

   Он рявкнул на нервную девицу, и та, опасаясь нашего численного превосходства, со страхом отступила и прижалась спиной к прутьям клетки, вцепившись в них руками. Ей, в отличие от меня, на обессиливших друзей рассчитывать нечего.

   — Держи эту психованную подальше от меня, я пока напою мальчишку… — гневно выдохнув, приказала я.

   — Слушаюсь, моя принцесса… — насмешливо кланяясь, отозвался Дик. Развлекаясь изображенной на пальцах «козой рогатой», чем поверг в оцепенение и так перепуганную рыжую девчонку. Она побледнела настолько, что с ее лица исчезли крупные веснушки.

   Через минуту Дик опомнился и в шоке спросил:

   — Эй, стой! Чем это ты его напоишь? — Вот этого момента я ждала, чтобы похвастаться и разделить с ним радость от удачно проведенной операции. Но после нападения рыжей уже никакой отрады от факта захвата воды не было… и вообще, я была злая и раздраженная. Так что, не оборачиваясь, резко ответила:

   — Водой, не видишь?

   — У тебя получилось? — Он подпрыгнул и куда громче сказал: — У тебя все получилось!

   Я кое-как влила в первого мальчишку половину фляжки, собираясь напоить второго, когда Дик выхватил ее у меня:

   — Сначала своим дать надо! — И выхлюпал остаток воды сам. Эгоист.

   Рыженькая девчонка с тоской провожала каждое движение его кадыка, но с места не сходила, словно в том углу мы не достанем.

   — Так, вот… — начал Дик с прерванного момента, возвращая фляжку мне. — Если бы она увидела, что мы пьем и не боимся, то не стала бы портить твою прическу.

   — Она спала. Все спали. А чего тут можно бояться? Вода и вода… — недовольно буркнула я. — И вообще, что я отчитываться должна? Пусть спасибо скажут, что поделилась!

   — А что? Могло быть иначе? — хихикнул Дик.

   Недовольно на него посмотрела, но промолчала, он был прав. Иначе быть не могло. Я не смогла бы спокойно пить, зная, что рядом кто-то умирает от жажды.

   — И я об этом. Принцесса, ты это ты. Такие воду не крысят.

   Я опустила голову, недовольно разглядывая только что напоенного паренька. Потом обратилась вновь к Дику:

   — Я налью воды, ты передашь ей?

   — Куда я денусь… — тяжко вздохнул Дик.

   Но сначала я дала воду проснувшемуся Лео и помогла ему умыться, только потом налила воды для второго парнишки и дикой девушки.

   Утолившие жажду и нормально умывшиеся и, главное, абсолютно довольные проделанной работой, мы расселись в уголке, пока остальные сокамерники жадно пили воду.

   Дик, невозмутимо наблюдая, как в прямом смысле тает наш запас, опять начал со страшилки:

   — Насчет воды… я тебе не рассказал. Так вот… среди рабов водится такое: на воду делают магическое заклинание, и тот, кто ее пьет, или отдает силы магу, или становится сумасшедшим. В любом случае маг, наложивший заклинание, выигрывает.

   — Да ну тебя…Зачем это им? Выдумываешь... — недоверчиво буркнула я, раздраженно отмахнувшись.

   — Не-а, я сам видел. Один тип свел свою клетку с ума. Здесь же только два выхода: или в могилу, или к новому хозяину. Ну, а он убрал конкурентов. Вот так, принцесса, бывает…

   В поисках опровержения я с надеждой посмотрела на Лео, но он смотрел куда-то вдаль, словно избегая моего взгляда.

   — Они что, ненормальные? — жалобно пробормотала я, понимая, что просто ничего не понимаю в этом мире. Оба парня равнодушно пожали плечами.

   Где-то нереально далеко хлопнула дверь, и кто-то громко окликнул:

   — Господин Игнир? Вы срочно нужны в корпусе…

   Дик

   Настоящее время, подвал учебной части горного замка

   Я уже два часа стою в коридоре обернутый магией как простыней, не в состоянии пошевелиться, а рядом возится самый бестолковый из ушастых, Лео, и не может снять с нас какой-то кокон из магического щита!..

   — Ну… быстрее не можешь?! — торопил я его.

   — Отстань! Не видишь, я пробую разные способы… — гневно огрызнулся эльф.

   Я с негодованием посмотрел на ушастого. Еще шесть лет назад в клетке его надо было к поркам сплавить, так нет же! Пожалели! Спасли и к себе приблизили! А он… кокон какой-то снять не может!

   Я попытался пнуть эльфенка, но упругий щит не позволил.

   Айонка вечно со своими коконами командует!.. Эта мысль, словно козленка на веревочке, привела за собой воспоминания. До сих пор не могу понять, каким чудом мы выжили и дотянули до этого дня!

   Шесть лет назад

   Моя принцесса, вот же милый одуванчик, наладила-таки поставки воды в нашу и соседнюю клетки. Хотя я предупреждал, что сдадут ее эти ушастые с потрохами, ей удалось провернуть все без шуму и пыли. Нам бы жить да радоваться, но все усугубилось из-за нашего личного ушастого, очень уж Лео местным господам не нравился.

   Все молодой субчик в моднячем красном костюмчике, который временно был за главного. Этот урод на слюну изошел, пытаясь сплавить ушастого прилипалу Лео какому-то потному борову, забежавшему на рынок за рабами. Видимо, тому льстила возможность иметь эльфа в слугах. Выслушав главного надзирателя, боров согласился с покупкой такого шикарного раба.

   Надзиратели радостно подтащили будущего хозяина к клетке и ткнули пальцем в Лео.

   Принцесса, с ужасом слушая, как его на все лады расхваливает молодчик в красном, негромко спросила ушастого (ну кто о таком раба спрашивает?!):

   — Ты хочешь отсюда вырваться или готов остаться с нами?

   Ушастый для вида покидал тоскливых взглядов на нашу красотку, потом вздохнул и степенно ответил:

   — Я хочу остаться с вами.

   — Значит… война? — Моя прелесть вопросительно подняла брови.

    Я подскочил с места, как ужаленный:

   — Э… нет. Какая война? Спятили, эльфы? Принцесса, да у них пять человеческих магов и два ваших сородича, они скрутят тебя на раз-два. Что ты думаешь, ты первая тут такая умная?

   — Обломаются! — отрезала Айонель, сурово прищурившись.

   Тролли, ну вылитый витязь в розовой юбке с большим бантом!

   Я насмешливо покачал головой.

   О… ее вид с самого начала вызывал у меня смешанные чувства, типа: «Счас лопну от смеха, и где ж такие куклы водятся!»

    Как попала в клетку эта розовая статуэтка, с огромным глазами, с пышным бантом на распущенных волосах, — это другой разговор. И то, как она плакала первые три дня, тоже. Все там были, плавали, знаем.

   Но, в общем, девчонка нос не задирала, за словом в карман не лезла и особо от грязи не шарахалась, хотя магом быть не надо, ясно, что сталкивается с подобным впервые. Да и не тыкала всем своим эльфийским происхождением, хотя ушастые умники через одного этим грешили.

   И вообще, я никогда не знал, чего от нее ожидать. То она обиженно надувала губы, надолго умолкала и вела себя как сопливая девчонка, то вдруг резко менялась и поступала как взрослая.

   В общем, эту романтичную особу в розовом надо срочно вразумить, иначе она и себя погубит, и эльфу не поможет.

   Я повернулся к ней и на ухо прошептал:

   — Э-э-э… ну воду ты добываешь отменно, да. И приказываешь тоже… Но они ведь шутить не будут.

   Она, напряженно следя за торговлей, — толстяк-покупатель хотел получить нашего эльфенка за бесценок, — от меня отмахнулась:

   — Я-я… тоже не шучу!

   Я потряс ее за плечо:

   — Принцесса, отправка эльфийского мясца поркам на ужин придется тебе не по нраву…

   — Заткнись, лысый! — рявкнул на меня обнаглевший эльф. — Айонель, если что-то пойдет не так, на рынок отправят не только «эльфийское мяско», как выразился наш лысый друг, но и всех в клетке…

   — Ушастый, а я что что-то другое говорил? — возмущенно перебил его я. Затем насмешливо прибавил: — И вообще, если ты такая сильная, чего мы до сих пор сидим в клетке?

   Принцесса, обиженно поджав губы, тихо отозвалась:

   — Я могу только хорошо обороняться. Драться я еще никогда не пробовала. А чтобы убежать, надо атаковать стражу, обезвредить заклинания, которых здесь море! И… я не потяну. Меня этому не учили. Если они активируют что-то опасное, то я выживу, а вы нет…

   В момент столь великого признания она нервно рвала на ниточки свою единственную розовую ленточку. Милота сплошная...

   Выяснив, что принцессу от опасной задумки не отговорить, я сел на землю, положил руки на колени и со вздохом сказал:

   — Ладно, я с вами, с чего начнем?

   Она улыбнулась и попросила две минуты ее не трогать...

   Через минуту совершенно шокированный Лео толкнул меня:

   — Смотри, что она сделала!

   Я ничего не видел, но, судя по распахнутым в шоке глазам ушастого, там было нечто запредельное.

   — Что сделала?

   Эльф с досадой посмотрел на меня, видимо, только припомнив, что я ничего такого пока увидеть не могу.

   — Она связала нас… Теперь мы эльфийская пара, а с ней вы — проклятие драконов…

   Я замолчал, пытаясь понять, что он имел в виду. О чем это он? Я немного подумал, потом все же спросил:

   — Это как?

   — Не знаю. Никогда о таком не слышал. До этого момента я знал, это всегда происходит против воли… Но сейчас!.. — Эльф пораженно покачал головой. — Сейчас и навсегда мы с ней связны!

   Это браком, что ли? Я хмыкнул, не сводя глаз с приближающихся магов.

   — Расслабься, ушастый, это забавно, конечно…. Вот только боюсь, надзиратели не будут рыдать крупными и солеными слезами над разлученной эльфийской парой. Так что ее план не сработает.

   — Посмотрим.

   Я и посмотрел на него с неприкрытой жалостью. Ну, понятно, кому хочется, чтобы его продали неизвестно куда из довольно-таки известной и почти обустроенной клетки!

   Толстяк надзиратель, что снабжал нас водой, полез открывать дверь, когда моя воительница в розовом поднялась и спокойно сказала:

   — Я не дам вам продать моего суженого.

   Субчик в красном насмешливо хмыкнул:

   — Да ты что… — и дал знак эльфу магу, указав на нее.

   Я сел на землю, наблюдая за вялой атакой, обхватил колени руками. Ну… может, она и не была вялой, я-то видел только замершую, словно статуя, Айонель и таких же, неподвижно застывших вокруг нашей клетки магов.

   Дальше комментировал Лео, так как половину происходящего я не видел, по причине отсутствия магии.

   — Тролль… — Над моей головой раздалась тихая ругань эльфа, внимательно наблюдавшего за сражением. — Он пытается усыпить нас.

   Айонка что-то сделала в ответ. Эльф упал.

   — Что с ним?

   — Спит, она поставила зеркальный щит.

   — А что, такой бывает? — удивился я, задрав голову, чтобы посмотреть на привставшего эльфа.

   — Да кто его знает, я до этого момента о таком никогда не слышал… — гневно буркнул блондинчик, не сводя нервного взгляда с обалдевших надзирателей.

   Красный, прищурившись, гневно приказал позвать еще магов.

   — Не хочет товар портить, — понимающе заценил я сдержанный приказ «субчика».

   Айонка и эльф изумленно на меня оглянулись.

   — Не отвлекайтесь! — приказал я, строго указывая в сторону обозленных надзирателей.

   Наши соседи по клетке безмолвно сжались в противоположном углу, с ужасом наблюдая за происходящим. Интересно, кто-то из них за Айонку хоть переживает?

   Окинул их надменным взглядом, всматриваясь в перепуганные лица... Но тут набежали маги, и я вновь вернулся взглядом к надзирателям.

   Жестким тоном «красавчик в красном» предупредил:

   — Девочка, ты же не хочешь нас разозлить?

   Он ожидал, что она, как любая послушная девочка, скажет: «Нет, не хочу!», но моя принцесса равнодушно отозвалась:

   — Меня не волнует ваша злость, он мой суженый и я его никому не отдам.

   Надзиратели грязно заржали. Мне даже неудобно стало перед принцессой, настолько сально звучал их гогот.

   Зато «моднючего касавчика» дерзкий ответ двенадцатилетней девчонки взбесил.

   Он указал магам окружить клетку.

   — Осторожнее, принцесса, — произнес я, озабоченно оглядываясь.

   — Вижу!

   — Они атакуют… — прошептал Лео, не сводя глаз с магов.

   — Пусть… Силенок не хватит, — отстраненно отозвалась наша воительница.

   И, правда. Маги явно что-то делали, но клетка, окруженная прозрачной стеной, больше напоминала цирковую скамью, скрытую где-то наверху, над рядами: мы с любопытством лицезрели их потуги, но в событиях не участвовали.

   Через несколько минут напряжение в клетке спало, магам действительно не хватило сил снести ее защиту.

   Я обернулся к Айонель. Скрестив руки на груди, она продолжала обреченно смотреть вдаль, словно за прозрачным щитом не бесновались надзиратели и маги. Словно ни ей, ни нам больше ничего не грозило. Мне стало страшно, никогда не видел у детей такого взгляда. Ни у мальчишек, ни у девчонок.

   Я обернулся к нашему эльфу и, с удивлением качая головой, заметил:

   — Гляди, как ради тебя друзья стараются… Цени, ушастый!

   Тощий высокий маг с впалой грудью, сутулыми плечами и длинными волосами, собранными в хвост, подошел к клетке сзади. Он задумал нас, строптивцев таких, заморозить. Прямо из ничего создал в воздухе гигантский ком льда и только намерился его сквозь прутья на нас обрушить, как Айонка одним взмахом растопила глыбу и вылила ее в виде ледяного душа ему на голову.

   Мокрый и посрамленный угрюмый маг почему-то не разозлился. Он вдруг с уважением поклонился двенадцатилетней девчонке и спокойно пошел к воротам.

   Послышалась ругань: взбесившись, краснокостюмный модник кинулся за ним, требуя продолжить схватку, но тощий волшебник был непоколебим. Он еще раз насмешливо поклонился надзирателю и вышел. Видимо, этот тощий тип считался у них самым сильным, так как, остальные маги сразу как-то повяли и один за другим сбежали следом. За ними торопливо последовал выспавшийся на песочке эльф, атаковавший нас первым.

   Толстый мужик, который хотел купить ушастого Лео, давно удрал, не дожидаясь развития ситуации, остались только взбешенные надзиратели и мы.

   — Теперь они будут нас голодом морить… — догадался я.

   — Или снотворное в кашу подсыплют, — вздохнул Лео.

   — Или порковским порошком усыпят и сделают все по своему, как на корабле, что привез сюда… — закончила грустный обмен мнениями Айонель.

   Но жадность победила. Нас больше не трогали, решив подороже продать первому попавшемуся дурачку.

   И «дурачок» вскоре нашелся…

   Наше время

   И вот, замороженный предательницей, я стою посреди коридора, подталкивая Лео быстрее нас освободить. Эльф пыхтит от натуги, но кокон, ни на нем, ни на мне, не распадается. И даже не трескается!

   Где-то внизу хлопнула дверь, Игнира позвали, но, прежде чем уйти в главный корпус, — так называлась у нас пристройка к горе, где жили маги выпускники, — хозяин подошел к нам.

   — Зря стараетесь, Леонель… не с вашим уровнем силы снимать такое, — насмешливо отозвался Игнир.

   Он щелкнул пальцами, коконы распались, и мы с Лео упали к нему под ноги.

   Не представляю, что с Айонкой делал этот зверь, но сейчас он был спокоен. И это его спокойствие вызывало у меня настоящую панику!..

   Я глянул за его спину, но ее там не было.

   — Где Айонка? — пересохшими губами спросил я.

   — Тсс… с вами, дерзкий Дик, я разберусь позже… — Он обернулся к ушастому. — Лео, вас ждут клетки с порками. Сегодня же вымыть все, и без магии!

   Лео упрямо покачал головой, мол, не сдвинусь с места, пока не расскажете, где наша принцесса! Игнир махнул рукой, и эльф, словно механическая кукла, направился в сторону клеток. Затем хозяин повернулся ко мне:

   — Итак… дерзкий дракончик, сосунок без магии, я предупреждаю тебя в последний раз: еще одно неповиновение и воровство… и я больше терпеть не буду!

   — Прикажете избить кнутом? На дыбе подвесите? Клетки чистить отправите? — деловито поинтересовался я.

   — Нет, исполню предыдущее предупреждение: поставлю манекеном для тренировки старших магов. В пыточной. Вы же не зря ее так называете?

   Я стиснул зубы, чтобы не разразиться руганью.

   Именно для этого и была предназначена «пыточная». Нет, в ней не пытали, в ней отрабатывали боевые заклинания на провинившихся. А дыба служила для привязки животных или диких порков, на которых отрабатывали заклинания «средневозрастные маги», ученики второго и третьего уровня. После таких тренировок мы в наказание не раз вымывали остатки тех, кто был там привязан.

   — Где Айонель? — сухо поинтересовался я, стиснув дрожащие руки в кулаки.

   — Там, где ей положено быть. Это предупреждение касается и Лео. Я на многое закрывал глаза, благодаря силе вашей невесты, но на этом все. Идите, потом найдете директора и передадите ему, что я его ищу. — Еще раз холодно оглядев нас, хозяин стал каким-то отстраненным, словно ушел в свои мысли. Затем он развернулся и вышел.

   Наплевав на его слова, я кинулся в пыточную к принцессе.

   Игнир

   Как все начиналось шесть лет назад

   После очередного выпуска, мы искали новых талантливых учеников. Уже месяц путешествовали с директором академии, покупая сильных рабов для обучения.

   Карета остановилась перед простенькими воротами из переплетенных веток, но я еще на подъезде ощутил, как много магии в этой незамысловатой ограде.

   Пока слуги открывали въезд, Бренн почтительно мне поклонился, ожидая приказа.

   Каких-то особенных предпочтений не было, за поездку мы уже набрали нужное количество учеников, так что я лениво отмахнулся:

   — Иди вперед, Бренн. Ты теперь директор, сам и подбирай, я просто осмотрюсь здесь, на будущее.

   Давно слышал об этом островном рынке, но навестил впервые. В принципе, ничего выдающего встретить тут никто не ожидал. Просто мне хотелось выяснить, стоит ли в дальнейшем сюда заглядывать.

   Мой слуга вновь поклонился, открыл дверь, опустил лесенку и вышел.

   Я покинул карету вслед за ним, запахнул серый плащ и огляделся. Болотистый остров отлично подходил для зверинца. На его краю обосновалась небольшая рыбацкая деревенька с пристанью, единственной возможностью добраться сюда.

   Во второй двор, где и содержались рабы, нас вели пешком.

   Впереди с Бренном рядом уверено шагал толстый хозяин зверинца, энергично размахивая руками. Смахивая блестящие капли пота со лба, он громко расхваливал свой товар. Между своими тирадами торговец живым товаром привычным жестом поправлял черные блестящие усы, то и дело, кидая грозные взгляды на охранников, идущих за нами следом.

   Мой слуга изредка с достоинством кивал, равнодушно осматривая владения торговца.

   Первым делом нас подвели к клетке, где сидели заготовленные рабы для школ магии. Как правило, в таких местах больше всего эльфов. Но как раз этих я и не любил. Потому, игнорируя ушастых отпрысков древних, с разочарованием посмотрел на троих человеческих детей с рыжими косичками, в них магии было по минимуму.

   Хозяин зверинца с гордостью показал на отдельно стоящую тройку рабов, из которых особенно выделил одного, высокого темноволосого мальчишку с грязной повязкой на голове.

   Торговец как раз склонился к уху моего помощника, которого посчитал главным, и, указывая на мальчишку, горделиво прошептал:

   — Вы эльфов не хотите, так посмотрите на этого. Настоящий дракон!

   Я разочаровано вздохнул.

   Эти меня тоже не интересовали, пройдут сотни лет, пока он войдет в полную силу, так как возможность встретить свою пару и получить драконью магию раньше этого срока, ничтожна мала. Ко всему, даже на несозревшего дракона магия рабской печати действует очень слабо. Значит, будут проблемы с заклинанием пожизненного служения, которые мы прикрепляли всем ученикам, заканчивающим академию.

   — Но это все мелочи... У нас есть настоящий брильянт! — Хозяин показал глазами на темноволосую эльфиечку в грязно-розовом платье. — Представьте, она умудрилась найти себе пару в клетке! Да-да, и ко всему не одну. Наши эльфы говорят, что между ними яркая связь пар, потому я рискну предложить вам дракона, раз он встретил свою пару… И еще…Они продаются только втроем.

   — С чего это? — раздраженно отреагировал я. Меня совершено не интересовали матримониальные планы эльфийки, но здорово раздражала наглость хозяина этого зоопарка. Так еще лишних учеников мне не навязывали!

   Владелец зверинца обернулся и презрительно на меня взглянул. Я хотел услышать больше, потому немного надавил магией.

   Торговец сознался:

   — Мы пытались продать эльфа… но она не дала.

   — Никогда бы не подумал, что торговцев рабами так трогают детские слезы, — насмешливо отозвался я, переведя раздраженный взгляд на ушастую девчонку.

   — Нет, дело не в слезах… Девица дала такой отпор, что мы не смогли отобрать ее суженого!

   — НЕ СМОГЛИ? — презрительно усмехнулся я, с отвращением взглянув на хозяина, — совсем оплошали ваши маги?

   — Нет, пять магов людей и два эльфа не смогли вынуть ее жениха из клетки или хотя бы как-то подействовать на девчонку. Я же говорю — брильянт!

   Он на самом деле ею очень восхищался и говорил о девице с такой гордостью, будто сам вырастил этого гения.

   Вот это уже интересно! Я повернулся к девчонке. Худенькая, бледная, она стояла, стиснув кулаки и опустив голову. Вот тут-то я попался, как дурак. Мне понравилось, что, слыша о себе столь лестные слова, девчонка не смотрела на нас с вызовом: еще бы, такая сила в роду древних созрела! Нет, она стояла, скромно опустив взгляд к земле, всем видом показывая, что эта похвала ее не касается.

   — Бери всю тройку, — приказал я Бренну.

   Директор поклонился.

   — Да, господин.

   Хозяин зверинца на миг опешил, нервно перевел взгляд с разодетого директора на скромного меня, но быстро взял себя в руки и тут же сказал:

   — Ну… вы понимаете… Такой дар! Трое — и все нечеловеческой расы!

   Я усмехнулся:

   — Дам тебе столько золота, сколько стоит одна маленькая эльфийка с плохим характером. Иначе, я оставлю ее здесь воевать с твоими магами.

   — Ну, что вы, а дракон и эльф…

   Я поднял брови…

   Хозяин даже прищелкнул языком от досады, но тут же ударил себя по лбу:

   — С этими хлопотами вечно что-нибудь да забудешь. В честь начала нашего сотрудничества сделаю вам подарок… как и хотел! Да и позвольте сделать вам комплимент, вы торгуетесь как настоящий дракон.

   Я безразлично кивнул и пошел смотреть других рабов. Прогулявшись между клетками, подобрал еще трех учеников из людей и вернулся к первой троице.

   Пока нам перековывали рабов для дороги, я всматривался в девчонку, заодно наблюдая за остальными. Будущий дракончик что-то сказал, и они прыснули со смеха, чувствуя себя совершенно спокойно и, я бы сказал, вполне развязно.

   Если бы я тогда не вмешался, и бросил эту тройку в зверинце, насколько моя жизнь была спокойнее! Но, увы…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Игнир

   Первые недели пребывания этой троицы в академии

   Первые проблемы начались, едва новые ученики прибыли на мой остров. Строптивая тройка отказалась расходиться по дортуарам (общим спальням), как это положено: девочка к девочкам, мальчишки к мальчишкам. Да и по возрасту дракончика и эльфенка можно было определить в спальни к среднему уровню, но они уперлись, отказываясь подчиняться.

   Когда мне доложили о вопиющем непослушании и дерзости новоприбывших, я пообещал разобраться. Но в мое отсутствие на острове накопилось множество дел, пришлось с новыми «покупками» разбираться позже. В принципе, со всеми новенькими постоянно происходили какие-то недоразумения, особенного значения сообщению Бренна я не придал. И вспомнил о них только ночью.

   Накинув плащ, вышел из своего кабинета, в который была превращена вершина горы. Под ней расположился жилой корпус. Дабы не терять время, я создал сферу и перенесся вниз, в подвальные штольни. Туда, где располагались спальни учеников.

   Мне предстояло проучить трех строптивцев. Их необходимо наказать, отбив охоту настаивать на своем. Здесь правлю я, и бывшим рабам из зверинца в моей академии указывать не позволено!

   Я решительно вошел в главный вход. Искомая тройка обнаружилась сразу. Они безмятежно спали на полу у входа в каменный коридор, навалившись друг на друга. Над ними в кольце мирно потрескивал факел. И даже слуг рядом не было.

   Оставить их спать здесь?

   Равнодушно всмотрелся в детские лица, на миг сердце кольнула необъяснимая тоска, но я тут же прогнал ее: дурную тягу к чему-то утерянному, которая появилась у меня в последнее время, необходимо жестко из себя изжить.

   Дракончик был длинным и тощим, из-за этого выглядел негармонично, в отличие от светловолосого эльфа, который, как все древние, в любой ситуации смотрелся хорошо. Девчонка посередине, с пушистыми завитками вдоль висков, выглядела обыкновенно, но спала настороженно.

   Они уже переоделись в ежедневное учебное платье, рядом с ними, прямо на полу, лежали стянутые веревкой новые свитки, перья и таблички.

   И для девочек, и для мальчиков была одна форма: серые холщовые брюки и длинная, до пят, груботканая рубашка. Все это сверху укрывалось серым балахоном из цельного куска ткани с разрезом для головы. Различалось ученическое одеяние для девочек и мальчиков только серым фартуком. У девушек он длинный, с тесемкой, перекинутой через шею, и завязанными за спиной лентами, у мальчиков короткий, завязанный на поясе.

   Значит, им уже все вручили.

   Я слегка пнул темноволосого парня ногой. Дракончик мгновенно подскочил и сонно уставился на меня с ожиданием. Тут же очнулись эльфы.

   Девчонка поднялась, словно обрадовавшись:

   — Вы отведете нас в отдельную комнату? — мило спросила она, помогая подняться светловолосому.

   — Здесь запрещено спать вместе, — сухо заметил я.

   — Ах, вот оно что! Вы слышали? Запрещено! — с издевкой в тоне и с медовой улыбочкой на устах протянул дракончик, незаметно кося взглядом на девушку.

   Надеется на ее защиту? Или пытается произвести впечатление? Забавно… Я проигнорировал дерзкого мальчишку и вновь повернулся к девчонке.

   Эльфийка тяжело сглотнула и взмолилась:

   — Уважаемый хозяин, мы очень-очень благодарны, что вы нас выкупили, но не разлучайте нас здесь, пожалуйста! Мы будем делать, что нужно, будем послушными, ну пожалуйста!

   Чтобы прекратить этот жалобный писк, я наложил на нее безмолвие, но девчонка словно ничего и не заметила. Вместо того, чтобы замолчать, она молитвенно сложила ручки и продолжила настойчиво меня умолять:

   — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста…

   Я наложил еще два заклинания, но эльфийка не умолкла, хотя уже должна была лежать на каменном полу неподвижно.

   Сей факт меня немало озадачил, я решил испробовать нечто сложное, но тут в наш разговор вмешался появившийся из-за угла Бренн:

   — Господин Игнир, можно вас на секунду… пожалуйста. — На последнем слове его голос напрягся: видимо, господина директора смутило, что он своим «пожалуйста» невольно вторил писку девицы.

   Я отошел к стене и сухо уставился на помощника, ожидая пояснений.

   — Вы же помните, мы купили новичков больше, чем планировали? Все спальни заняты. Этих трех некуда класть. — Я кивнул и, обернувшись, измерил равнодушным взглядом затаившихся строптивцев.

   С непонятной защитой эльфийки разберусь позже, ее спутники меня мало интересовали. Пусть думают, что на этот раз им повезло.

   — Бренн, прикажи слугам, пусть их отведут в крыло выпускников. Там есть одинарная спальня, но они поместятся. Сизит укажет, где новички могут искупаться, как и когда это у нас делается… И, вообще, пусть ознакомит их с правилами! — Это прозвучало сердито. Мне не хотелось уступать наглецам, однако прилюдная магическая схватка с восьмилеткой не входила с мои планы.

   — Хорошо, значит так... — резко произнес Бренн, обернувшись к взволнованным ученикам. — Сейчас вы идете за господином Сизитом, получаете постель и слушаете, что вам скажут о завтрашнем дне. Советую отнестись к предупреждениям серьезно. — Невеста с женишками дружно закивали. — У нас строгие правила, и за любое нарушения вы будете жестоко наказаны. Надеюсь, все понятно? Идите.

   Я кивнул старому слуге, которого позвал Бренн, и тот увел строптивую троицу в спальню.

   Мы с директором проводили новых учеников равнодушными взглядами.

   Бренн поклонился и отошел.

   Задетый непонятным противостоянием с девчонкой, я последовал за учениками. Очень скоро из-за угла донесся дребезжащий голос старого слуги:

   — Э-э-э! Куда! — раздраженно закаркал Сизит, вперевалку спеша следом за учениками. — Куда лезешь? Ты! Назад! Там кипяток! Не слышишь, что ли? Пока хозяин не отдаст приказ запустить холодную воду, купаться нельзя!

   — А часто отдают такой приказ? — вежливо поинтересовалась эльфийка у старика.

   В это момент Лео и Дик радостно штурмовали проем в скале, с которого стекала кипящая вода. Удачное расположение штольни, сотворенной, словно по заказу, в виде палатки для купания, надоумил меня провести к ней подземную воду из горячих источников. Но, чтобы попасть туда, необходимо преодолеть препятствие в виде двухметровой скалы.

   — Приказ отдают по выходным дням, которые назначает хозяин… — все еще бухтел Сизит. — Тогда я выдаю лестницы.

   — Айонка, помоги… — обернувшись, взмолился дракончик.

   Девчонка пожала плечами и небрежным взмахом соорудила нечто непонятное, прозрачное и округлое, но подходящее, чтобы заменить лестницу или подъемник. И снова повернулась к слуге, явно собираясь расспрашивать его дальше.

   Шокированный ее выходкой, раскрывший рот, Сизит молча наблюдал, как мальчишки с помощью странного приспособления из чистой магии оказались возле водопада и тут же кинулись купаться.

   — Но там же кипяток!.. — в шоке от происходящего, прошептал он.

   Девчонка, уже две минуты пытавшаяся добиться от него ответов, только отмахнулась:

   — Нет, что вы… Я сразу охладила ее. Так что вы говорили о выходных днях?

   Я понимал шок старого слуги: чтобы мгновенно остудить такое количество почти кипящей воды, требовалось неимоверное количество магии, но, судя по довольным голосам и звукам возни из купальни, укрытой от наших глаз каменной стеной, с температурой там все хорошо.

   Девчонка второй раз меня серьезно озадачила.

   Сизит с ужасом смотрел на маленькую эльфийку, не в состоянии понять, о чем она спрашивает. Мне пришлось выйти из-за угла, за которым я пребывал все это время, и, игнорируя подобострастный поклон старого слуги, и сухо поинтересоваться:

   — Вам не озвучили, что купальный день проводят только с разрешения директора Бренна?

   — Нет, нам сказали, что только с вашего, — вежливо присев в книксене, отозвалась девчонка. — Но предупреждение чуть запоздало, мы уже приступили к купанию. Простите нас, пожалуйста! Мы не знали.

   Вообще-то купание и предупреждение совпало, но наглость, с которой отвечала мне эта малолетка, просто выводила из себя. Разговаривать со мной, как с ровней, не позволяли себе ни директор, ни учителя. Об учениках и речи не шло!

   Но тут была загадка: что за сила и откуда она появилась у эльфийского ребенка, по меркам древних, — просто младенца?! То, что она из непростой семьи, я понял сразу. Девица механически делала книксен; не задумываясь благодарила, с достоинством склоняя голову, когда ее пропускали вперед женишки; и, пока мы добирались до этого острова, будучи на корабле, изысканно клевала вонючую похлебку, словно ее угощали нежным десертом за накрытым по всем правилам столом.

   Но во всем остальном мне только предстояло выяснить, что она такое.

   — Ваши спутники, которые не пререкались насчет спальных мест, давно приняли душ и спят, так что вам придется пройти со мной, — сказал я, снимая ее заморозку с воды.

   За тонкой стеной послышались возмущенные крики ошпаренных купальщиков, но у них хоть хватило ума не появиться перед нами в раздетом виде.

   Девчонка с гневом взглянула на меня, но промолчала.

   Сизит, в отличие от нее, смотрел на меня с испугом: видимо, его страшило, что впервые с момента существования академии я лично иду показывать покои ученикам.

   Обернувшись к нему, приказал:

   — Доставь в крайнюю комнату для выпускников постель и все, что полагается.

   — На троих? — уточнил слуга.

   — Там одноместная кровать… — отрезал я.

   Сизит кивнул и ушел, чтобы через две минуты явиться с тонким одеялом, сложенным в несколько раз, и так же сложенной простыней. Отметив, что подушек он не прихватил, я удовлетворенно кивнул.

   Не дожидаясь купальщиков, молча махнул девчонке следовать за мной. Развернулся и уверенно прошел по коридору до конца. Позади раздались дробные шаги — разбрызгивая воду с мокрых волос и громко топая деревянными башмаками по каменным плитам, мальчишки быстро нас догнали.

   Я остановился, компания эльфийки притормозила позади меня.

   Перед нашим взором открывалась пыльная пещерка, не обремененная дверью или еще чем-то подобным. Серые стены, отмеченные пятнами сырости, смыкались вокруг небольшого стола и каменного ложа, над которым нависала скала. Перед столом в стене одиноко висело вбитое в камень кольцо для факела.

   Скудость обстановки судя по всему не смутила учеников, как и отсутствие постели.

   Они радостно переглянулись.

   Я не мог ни разбавить их веселье толикой горечи:

   — За то, что вы нарушили приказ и дисциплинарные требования академии, завтрашний подъем на час раньше. На заре идете на кухню помогать повару, я активирую заклинание подъема на пять утра.

   Выслушав меня, новички лишь молча насупились, а дождавшись, когда я покину каморку, мгновенно установили мутную завесу на выходе, преграждая любопытным вход в их владения.

   Я с досадой рассмотрел ее и тут же решил вернуться, чтобы яростно запретить им использовать подобную магию… но протянул руку и понял, что не могу прорваться сквозь обычную магическую пелену!

   В первый миг мной овладело бешенство, и я, не раздумывая, ударил валом огня, но магическая ширма отзеркалила удар, обдав меня жаром. Попытки рассечь ее пополам тоже провалились. Когда я попытался проникнуть повторно, меня обдало Светом, тем самым, ради которого должны жить и к которому должны стремиться эльфы. Что же там за сила такая!

   Ладно — Свет, но откуда такая мощь у эльфийской магии?

   Признавая позорное поражение во второй раз, я на время отступил, вернувшись к себе. Сказать, что я взбешен, — ничего не сказать. Немыслимо, чтобы чья-то магия хоть в чем-то оказалась мне не подвластна, но, увы!

   Гораздо позже, обдумав все, я даже порадовался факту, что мне в руки попалась подобная загадка. Кто из магов не мечтал увеличить свои силы?

   Все мое существо было взбудоражено донельзя, желая разобраться в тайне. Я пришел в столь дикое возбуждение от предвкушения разгадки, что спать не мог, размышляя, кем эта эльфийская девчонка может быть и как заполучить такую мощь к себе на службу.

   Однако, немного успокоившись, решил, что надо дать этой тройке прижиться и позже ознакомиться с ними поближе, чтобы исподволь изучать девицу в спокойной обстановке.

   Возможно, все дело в том, что у них тройственный союз и девица просто черпает из него силы? Или, прикрывшись маленькой невестой, действует эльф? Или это просыпается магия молодого дракона, которая, благодаря столь необыкновенному союзу, приняла странный вид и проявилась через его пару?

   В общем, вариантов много, и мне необходимо проверить их все.

   Попытки разобраться:

   Итак, свои наблюдения я начал с того, что пришел на урок боевой магии, который проводили за пределами академии, на поляне у склона горы. Это было первое занятие с новичками, и преподаватель должен был распределить их по уровням, заодно выбрать тех, кто будет учиться у него на факультете. Именно проверка тройки новичков заставила меня отложить все дела и принять в отборе участие.

   Старшие ученики обустроили растолстевшему учителю по боевой магии Смутчину настоящий кабинет на травке, притащив сюда учительский стол и кресло.

   Укрывшись плащом, пропитанным жидким заклинанием невидимости, я бесшумно встал за спиной Смутчина, который уже расставил бойцов для поединка, и теперь объяснял ученикам предстоящую задачу:

   — Итак, новенькая… Рейвик нападает на тебя с оружием. Ты, безоружная, закрываешься от него магией. Все понятно? Начали! — Смутчин торопливо махнул рукой.

   Я слышал от Бренна, что мой боевой маг долго возмущался решением учителя трансмагии Сереньдина, который первым провел занятия с новичками, перевести какую-то эльфийку сразу на средний уровень. Теперь «стравливая» ее с лучшим учеником среднего уровня, гордый боевой маг решил доказать ее несостоятельность и тем самым посрамить ненавистного коллегу.

   В общем, он все сделал правильно.

   Да, зрелище получилось презабавное: крошечная эльфийка в громоздком учебном костюме, который висел на ней словно пыльный мешок на палке, противостояла бравому уверенному в себе парню, играючи владеющему мечом. Она была не только сильно младше, но и в два раза меньше противника. Весь средний курс боевых магов, собравшихся позади, громко поддерживал Рейвика, дабы он от души наподдал мелкой выскочке, чтобы та сама запросилась на начальный уровень.

   Только женишки спокойно стояли за спиной эльфийки, периодически демонстрируя на пальцах неприличные жесты особенно громко кричащим противникам. Но, едва девчонка к ним оборачивалась, они тут же прятали руки и нежно ей улыбались, демонстрируя полную невинность и легкое возмущение происходящим.

   В общем, меня искренне забавлял этот цирк.

   Итак — схватка началась!

   Девчонка, небрежным жестом поправив на себе огромный фартук, на секунду холодно улыбнулась Рейвику, но тут же отвела взгляд и вежливо спросила учителя:

   — А тому, кто обороняется, можно нападать?

   — Ну… если сил хватит, то попробуй, — насмешливо отозвался старый хрыч, зная, что рыжий Рейвик, кроме всего остального, один из сильнейших магов на своем уровне.

   Смутчин, довольный своим ответом, сел в кресло, сложил руки на огромном животе, злорадно предвкушая мгновенное поражение наглой девчонки.

    Я его отлично понимал: такой дерзости здесь еще не видели. Как правило, ученики панически боялись отработки защиты, которая всегда кончалась визитом к целителям.

   Главное, по эльфийке никогда не скажешь, насколько девица нахальна, ведь обычно она ходила по коридорам скромно, не поднимая глаз, говорила тихо и вежливо, словно опасаясь привлечь к себе внимание.

   Итак, схватка началась, но ожидаемого зрелища не получилось. Девчонка легко, буквально двумя пальцами правой руки выставила щит, растянула его перед собой словно стену, и играючи свернула вокруг мечника, упаковав взбешенного Рейвика в мутный от переизбытка магии кокон.

   Все это эльфийка проделывала с задумчивым выражением лица. А закончила и вовсе «замечательно»: под ногами бойца среднего уровня обучения появилась глубокая круглая яма, чуть больше его роста, в которую скованный магией, как младенец пеленами, Рейвик и провалился. Женишки эльфийки радостно помахали ему вслед.

   Пожав плечами, девица спокойно пояснила:

   — Простите… Без этого защита была неполной.

   Учитель заколебался. На его лице явственно отобразилась паника. Он взял со стола лист бумаги, наклонился вперед и шепотом растерянно спросил:

   — Надеюсь, здесь не замешано заранее заготовленное колдовство?

    Я с отвращением поморщился. Его вопрос был настолько глуп: все равно, если бы Смутчин попросил девчонку научить его ставить щиты и рыть ямы. Этим он сознался, что признает высокий уровень ее магии.

   Склонившись к уху Смутчина, не сводя разъяренного взгляда с эльфиечки, я холодно прошептал:

   — Может, мне ЕЁ поставить учителем боевой магии? Вы позволите ей и дальше думать, что у нас так легко унизить старших учеников?

   Учитель боевой магии вздрогнул.

   — Я лично разберусь с этим вопросом! — заикаясь, пробормотал он. — Положитесь на меня, господин.

   Я сладко улыбнулся. Итак, разгадка все ближе!

   Как же я тогда ошибался!

   Смутчин приподнялся в кресле и дрожащим голосом остановил собравшуюся уходить эльфиечку:

   — Новенькая, не торопись. Ты еще не продемонстрировала все свои возможности. Сейчас ты мне покажешь навыки защиты против боевой магии.

   Дракончик и светловолосый эльф гневно переглянулись, возмутившись, что больше никто из учеников курса не подвергался подобным испытаниям, но Смутчин, опережая их реакцию, сухо добавил:

   — Я должен понять, за какие заслуги тебя перевели сразу на второй уровень обучения.

   Девица послушно кивнула и демонстративно шагнула вперед, показывая готовность к схватке. Ее плечи напряженно опустились, выдавая нервозность.

   Я был удовлетворен. Ага, нахальная эльфиечка все же боится моих магов.

   На этот раз против девчонки выступили Финиг и Захр. Со стороны это выглядело как банальное избиение младенца. Даже толпа юнцов, собравшихся за столом учителя, примолкла, с напряжением наблюдая за разворачивающимися событиями.

   Дракончик что-то тихо, но взволнованно спросил у невесты, девчонка вяло пожала плечами. Эльфенок и вовсе куда-то пропал.

   Учитель вновь обратился к девчонке:

   — Защищаясь, нельзя накладывать сон, бред и прочие заклинания ментального воздействия! Мы проверяем только силу твоего магического щита!

   Устало сложив руки на груди, она вновь послушно кивнула.

   Атака началась.

   Финиг, не церемонясь, мгновенно соорудил огненный шар и, не давая девчонке очнуться и что-то предпринять, запустил в нее смертельный заряд.

   Дальше началось самое интересное.

    Земля задрожала, расступилась, и оба будущих боевых мага, стоящие с двух сторон от девчонки, провалились в аккуратные щели. Девчонка, не разжимая сложенных рук, лениво «подула» на огненный шар Финига, и он не успел даже подлететь к ней, сильнейшее заклинание бесследно растворилось в воздухе.

   Толпа напряженно выдохнула, с ужасом посматривая на эльфийку.

   Зато девица невозмутимо смотрела на Смутчина, ожидая его оценки. Учитель, как и я, был просто ошеломлен, но сделал вид, что недоволен.

   — Я же сказал — только защита! — сухо повторил он, строго постучав по столу каменной чернильницей, когда вокруг него чрезмерно громко разгалделись ученики.

   — То есть! Сдувать ветром, топить в воде, рассекать землю — нельзя. Ни эльфийских стрел, ни прочих попыток атаковать! Ваша задача в учебном бою использовать только щиты!

   Хотя он перечислил весь арсенал боевой магии, девчонка только пожала плечами, обещая этим не пользоваться. Насмотревшись на ее выходки, я начал подозревать, что она и это сможет исполнить!

   Уже и без этих демонстраций каждому стоящему здесь было ясно, что девчонка достойна учиться на втором уровне, но нельзя не признать, что у Смутчина неплохо получалось делать приличную мину при скверной игре.

   За время выговора учителя слуги с трудом вытащили Финига и Захра из земли и вновь поставили на поле, по правую и левую стороны от противницы.

   Девица вмиг со всех сторон укутала себя щитом, словно беседкой, села на землю и безмятежно вытянула ноги, отрешенно любуясь на заостренные носы новеньких деревянных туфель, всячески демонстрируя окружающим полнейшее равнодушие к происходящему.

   Бойня началась.

   После перенесенного унижения взбешенные молодые маги тут же ринулись в атаку, не выбирая средств. Захр размахнулся и изо всех сил ударил: сияющий белый шар пролетел по воздуху и с шумом врезался в цель… Щит не шелохнулся.

   В прозрачный барьер щита тщетно ударялись, рассыпаясь искрами, смертельные заклинания. Сыпался лед, били молнии, тряслась земля. Но ничего из предпринятого Финигом и Захром не производило на эльфийку хоть какого-то впечатления. Будущие боевые маги второго уровня обучения, стоящие в безопасной близости вокруг, наблюдая за подобным чудом, ошарашено притихли.

   Дракончик, как всегда стоявший позади девчонки, радуясь подобному раскладу, всячески провоцировал противников жестами и улюлюканьем.

   Мне надоело наблюдать за победой этой малявки, и я незаметно ударил огненным смерчем, идущим из-под земли, уверенный, что все решат, будто это сделали ее противники, которые, в свою очередь, будут думать друг на друга.

   Но тут меня ждал еще один удар: девица, оказавшись в самом центре драконьего огня, сначала озадаченно посмотрела на Финига, потом на Захра, словно пытаясь понять, кто из них догадался ударить из-под земли. Затем, поджав губы, удивленно покачала головой.

   Именно! С любопытством смотрела и просто качала головой, когда должна была биться в смертельных судорогах, умирая от ожогов!

   Итак, кроме всего, у нее есть личная защита, которая успешно противостоит даже драконьему огню. Я тоже могу установить такую, но кто мог сделать ей столь бесценный подарок? Девица легким жестом развеяла свои щиты и тихо спросила у оторопевшего учителя, который все понял правильно:

   — Ну что, я прошла вашу проверку?

   Шокированный увиденным, Смутчин только растерянно кивнул. Я с досадой ткнул его в бок:

   — Нет! Разберись с ее женишками!

   Учитель боевой магии, сглотнув, закашлялся и тут же громко и поспешно добавил:

   — Ты прошла, а вот твои… э-э… друзья — нет. Они будут учиться на первом уровне.

   — Но вы их даже не проверили… — растерянно оглядываясь на дракончика, возразила учителю эльфийка.

   Смутчин махнул, и дракончик, внимательно слушающий беседу, вдруг упал, окутанный сном.

   — Вот видишь, у этого дракона защита никуда не годится, — спокойно ответил Смутчин и безразлично отвернулся к другому ученику, всем видом показывая девчонке, что разговор окончен.

   Укоризненно посмотрев на учителя, эльфийка мгновенно развеяла наложенные чары и, не давая женишку громко возмущаться, подхватила его под руку и поспешно увела ко входу в замок.

   Я внимательно огляделся, но второго, эльфенка, не нашел.

   Смутчин поднял голову и тихо произнес:

   — Занятный экземпляр! Я так и не понял, откуда у эльфийки такие способности.

   Я усмехнулся, и дал ему карт-бланш:

   — Вот и займитесь этим исследованием, никакими рамками ограничивать не буду.

   — А если погибнет? — немного приподняв лицо в мою сторону, тихо поинтересовался Смутчин.

   Я презрительно хмыкнул:

   — Вы видели ее реакцию на струю драконьего огня? Думаю, это не так легко, как вам кажется. Если вообще возможно. Но попробуйте, я не буду взыскивать с вас имущественную потерю одной эльфийки…

   — Как прикажете, хозяин, — услужливо произнес Смутчин, коротко поклонившись.

   — Да, сообщайте мне результаты ваших исследований, интересный экземпляр будем изучать вместе. Единственное… Я отправлю ее на первый уровень к Линскану! Так Сереньдину и передай. Ни к тебе, ни к нему…

   Смутчин, довольный моим решением, кивнул и еще раз поклонился.

   Озадаченно потирая руки, я отошел от боевого мага.

   Впервые за тысячу лет столкнулся с подобным. Все это время безошибочно считал себя всемогущим. Давно уже никакая потребность не тревожила меня, ни малейшего волнения. У меня давно не было ни эмоций, ни гнева, ничего, лишь холодная тишина в голове.

    Со мной в магической силе едва ли мог сравниться повелитель драконьей империи Райдер, а он уничтожил сильнейших драконов мира, и с моего молчаливого позволения подгреб под себя весь мир.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Лео

   Когда мы, окрыленные избавлением от рабской клетки, оказались на корабле, нам наивно казалось, что все муки остались позади. И первое время мы радовались всему: ветру, солнцу, морскому простору. И упрямым горным лошадкам, на которых нас по узкой тропинке повезли после того, как высадили на берегу острова.

   Впереди двигался целый караван из рабов, большинство которых посадили в небольшой возок. Тех, кто не поместился, распределили на бедных лошадок, которые везли на себе еще и мешки с продовольствием.

   Горы вокруг холодные, неуютные. Великаны-камни, словно пальцы, торчащие из-под земли, упирались в небо острыми вершинами, лохматые ели чудовищной толщины, сверху донизу обросшие прядями бородатого лишайника, в иных местах сдвигались так, что под их лапами царила полнейшая тьма. Чем дальше мы двигались на мохнатых лошадках, тем страшнее и гуще делались эти леса и горы.

   — Мрачноватое местечко, — покосившись на сильно выветрившиеся, иссеченные дождями скалы, имеющие абсолютно дикий вид, пробормотал Дик, ехавший на сером пони между мной и Айонель.

   С момента прибытия, — когда наш новый хозяин, нырнув в какую-то сферу, унесся в неизвестном направлении, — надзиратели сквозь пальцы смотрели на болтовню новоприбывших рабов. Айонель, ехавшая впереди нас на своей пятнистой лошадке, обводила пространство напряженным взглядом. И что-то обдумав, грустно сказала:

   — Так и не поняла, как с юга мы резко попали на север? При использовании самой сильной магии это как минимум четыре месяца пути, а мы плыли только три недели?! И как перенесся с пристани тот тип, что нас купил. Ведь такого не бывает?

   — Какого такого? — вежливо поинтересовался я, из-за спины Дика, ласково пригладив колючую гриву своего бурого пони.

   Айонель со знанием дела пояснила:

   — Я точно знаю, что перенестись с места на место может только дракон. И только через драконий портал, но этот тип просто вошел в сферу и исчез, — озадаченно пояснила девушка, перебирая пальцами запутанную гриву своего пони.

   Оказывается, именно магическое мастерство этого типа заинтересовало нашу очаровательную спасительницу.

   — Я и о драконьих порталах не слышал, — тут же вмешался Дик.

   — Ну, если тебя это успокоит, Айонель, — начал я, — мне родители всегда говорили, что подобного переноса сферами просто быть не может. Только, как ты сказала, из точки перехода в точку перехода, и только для драконов.

   Дик, внимательно выслушав нас, непонятно чему обрадовался:

   — Ух ты, круть какая, значит хозяин местной кучки — сильный маг. Может, нам повезет, и он нас чему такому научит?

   — Наивные надежды, — насмешливо оценил я. — Если он сам овладел магическим перемещением, то убьет всякого, кто осмелится повторить. Смешно надеяться на подобное великодушие!

   — «Надежды», «смешно»… — передразнил меня Дик. — У тебя и таких нет, приземленный ты тип, ушастый. Надеяться надо на лучшее, а готовится к худшему!

   — А ты, лысый, только мечтами и богатеешь… — с привычным сарказмом отозвался я.

   — ДА… было бы хорошо этому научиться! — словно не услышав нашу перебранку, мечтательно вздохнула Айонель. — Мы бы в тот же миг покинули этот остров и отправились ко мне. Или к тебе, Лео, или к тебе, Дик, неважно! Главное, мгновенно умчались бы отсюда, словно под парусом…

   Пока мы беседовали, тропка, извиваясь между крутыми утесами, вдруг неожиданно круто спустилась на дно оврага, на склонах которого журчали прозрачные ледяные ключи. Ну, хоть здесь с водой проблем не будет!..

   — Ко мне уже не отправиться… — помолчав, сухо отозвался я, закрывая глаза, чтобы не морщиться от боли. — На наш остров напали пираты. Кого нельзя было продать и кто сопротивлялся, как мои папа и мама, — тех убили. А наш замок подожгли… Ничего не осталось. Что стало с младшим братом, я не знаю.

   Айонель расстроено искривив рот, грустно поспешила извиниться:

   — О, Лео, прости! Я не знала, ты никогда не говорил, как попал в плен к работорговцам!

   Тут, перебив ее извинения, вмешался Дик:

   — И ко мне нельзя... Папашка-дракон выгнал нас еще до моего рождения. Маму я потерял давно и всю жизнь жил с бабкой. А как та умерла, остался один. Сейчас и дома-то нашего не осталось, — грустно пояснил он.

   Айонель в ответ тяжело вздохнула, но вдруг радостно заерзав на бедной коняшке, сообщила:

   — Тогда решено! Едва мы врываемся отсюда, так сразу сбегаем ко мне!! Мои папа и мама примут вас как родных. Честно-честно!

   Затем вспомнив, что ее родители далеко, Айонель сразу загрустила.

   — Они у тебя хоть богатые? — словно неотесанный чурбан, полюбопытствовал Дик, но я почувствовал за этой бесшабашностью, что он внутренне напряжен и его не интересует этот вопрос. Понятно, Дик таким образом пытался отвлечь расстроенную Айонель от неприятных воспоминаний.

   — Нам хватит, — пересилив себя и мило ему улыбнувшись, отозвалась моя эльфийка.

   — Нет, ты не подумай, что я о твоем приданом интересуюсь! Нет, все чинно-благородно, а вдруг они последний кусок хлеба без соли доедают, а тут мы толпой заявимся, а? — Он мне подмигнул.

   Я видел, что теперь в душе Дик смеется, его аура окрасилась в светло-желтый оттенок, словно ее изнутри осветило солнышко, но внешне он так и разыгрывал из себя неотесанного чурбана, задавая легкомысленные вопросы и отвлекая Айон от грусти.

   Айонель тоже рассмеялась:

   — Ладно, если нам на суп не хватит, я отправлюсь с тобой пасти коз…

   — Да? — Дик от такой перспективы немного опешил.

   — Угу… только предварительно попрошу папу купить парочку стад, специально для этого варианта пропитания. — Она чудесно улыбнулась, а я буквально застыл, наслаждаясь исходящим от нее Светом.

   — А чем твой отец занимается? — не унимался Дик, теперь уже на самом деле любопытствуя.

   Айонель, на миг задумавшись, хмыкнула:

   — Замки восстанавливает. Папочка любит пенять, что мой братик и мама уже по одному замку разрушили, дело осталось только за мной.

   — И как? — занудливо докучал ей вопросами Дик.

   — Что, как? — Не поняла Айон, с недоумением уставившись на Дика.

   — Разрушила уже замок?

   — Нет, не успела, — но все впереди! — окончательно развеселилась наша чудесная эльфийка. — Представьте его радость, когда мы втроем приедем… Три замка минус!

   Я поднял брови… Три замка?! Они на самом деле так богаты?

   — Тогда он нас убьет… — уверенно отозвался Дик, в душе явно веселясь, — я бы точно за свой замок убил!

   — Не, точно не убьет! Мама не даст, а папа новые себе построит, если понадобится, — хихикнула Айонель.

   — Какая ты неблагодарная дочь, однако, — скрывая смешинки, посетовал Дик, — а чем твоя мама занимается? Вышивает, небось, круглый день.

   Айонель покачав головой, печально улыбнулась:

   — Если бы… Мамочка — целитель. К ней со всего мира едут за лечением. Бывает, я ее неделями не вижу. Она уходит, когда я еще сплю, а приходит, когда я уже сплю. И так пока папа бунтовать не начинает. Тогда мама где-то с неделю с папой проводит, а потом ее какой-нибудь несчастный из дома вызывает, и опять мама пропала! Зато мы с папой чего только ни делаем вместе…

   Айонель увлеклась, будто ничего не изменилось, словно она вот-вот слезет с лошадки и, счастливая, вернется домой.

   Понимая, к чему все идет, я подъехал ближе и незаметно, но грубо, толкнул Дика в плечо. Его добрые намерения привели к обратному эффекту. Он ткнул меня в ответ, пришпорил лошадку и тут же отозвался:

   — Это хорошо, я ведь своего папашку-дракона не знаю, представь, вообще никогда не видел!

   Так и быть, засчитаю это за попытку ее отвлечь.

   Айонель все равно расстроилась.

   — Знаешь… я вообще этого не понимаю, у дракона может быть только одна единственная пара за несколько сотен лет, чтоб появился малыш. Как можно так равнодушно относиться к своему ребенку, вообще не понимаю… — Айонель печально покачала головой и вновь замолчала.

   — Хе-хе, как видишь, можно, — хмыкнул Дик. А я удивился, откуда она так много знает о драконах?

   — А моя мама создавала цветами картины… — тихо продолжил я беседу, тоже пытаясь отвлечь ее от болезненной темы.

   Дик скривил рот, не понимая, чего я этим хвалюсь, зато Айонель сразу все поняла:

   — Настоящая художница? — восхищенно уточнила она. Я довольно кивнул.

   — Я всегда восхищалась ими, это сколько же надо терпения, чтобы создавать живые картины из цветов. У меня есть двое знакомых, которые этим занимаются. Как это прекрасно, так бы и смотрела не отрываясь!

   — Это что, в горшках, что ли? — наконец сказанное дошло до Дика.

   Айонель кивнула.

   — Это ж сколько же времени лишнего надо иметь… — пробурчал он, хмурясь.

   Я хотел ему напомнить, что вообще-то эльфы бессмертные и время это то, чего у нас предостаточно. Но, вспомнив, что моим маме и папе это не помогло, промолчал.

   Скоро из-за скал появилась странная гора в форме подковы, к которой полукругом были пристроены высокие здания, типа башен.

   Мы въехали внутрь круглого двора, за которым виднелся еще один, хозяйственный, вместе с первым образующий разделенную воротами восьмерку.

   Вот она какая, академия магии для рабов.

   К нам подбежали слуги в одинаковой одежде и завели караван внутрь главного, вымощенного серым камнем двора, где за нами тут же закрылись огромные ворота.

   Слуги приказали слезть с лошадок и, сняв с нас наручные кандалы и ошейники, вновь согнали в одно место.

   Восемнадцать бывших рабов, скупленных в разных точках мира, собрались на площади. Едва я заметил, что посредине стоит позорный столб с пустующими колодками, как иллюзия, что здесь будет лучше, чем в невольничьей клетке, мгновенно рассеялась.

   Вперед вышел высокий молодой маг-человек, с золотыми волосами и заносчивым взглядом, которого слуги называли «господин Бренн». Он сопровождал нас с момента покупки у работорговцев, пока слуга не объявил, что он директор академии.

   Золотоволосый человек, путешествующий на нормальном коне, прибыл сюда давно и уже успел переодеться и перекусить, судя довольному взгляду.

   — Рад приветствовать новых учеников в стенах нашей академии... — обводя нас равнодушным взглядом, начал свою речь Бренн. — Могу сказать сразу, что отношение к ученикам здесь строгое, но справедливое. Исполняйте все правила — и вас не коснется розга наказующая, — директор Бренн широким жестом показал на позорный столб, затем небрежно откинул золотистые локоны с плеча, и холодно спросил: — С этим, надеюсь, проблем не будет? Все понятно? Далее…

   Бывшие рабы торопливо закивали. Молодой директор тоскливо вздохнул, явно стараясь поскорее покончить с этим, произнес давно заученную речь:

   — Обучение разделено на три уровня. Как вы понимаете: первый, второй и третий. Самые младшие поступают на первый… ну и так далее. В случае старательного обучения и успешного постижения всего материала есть возможность быстрее перейти с уровня на уровень и закончить академию досрочно.

   — А потом что? — громко поинтересовался Дик.

   Бренн, измерив его ледяным взглядом, но все же ответил:

   — Потом хозяин даст вам денег и поможет устроиться на службу. За все полученные блага вы дадите ему всего лишь клятву вечного служения.

   Наша небольшая толпа радостно загудела: возможность вырваться на свободу с последующим обустройством очень понравилась будущим студентам. Словно о клятве они и не услышали. Даже Дик, не разобравшись, радостно ухнул в унисон с толпой. Только мы с Айонель, нахмурившись, озабоченно посмотрели друг на друга, понимая, что это такое и чем грозит.

   — Раз с вопросами покончено, я продолжу… — откашлявшись, Бренн сказал: — Учителя через три недели сообщат, на какой факультет вы попали. Они за это время проверят ваши способности и, в соответствии с выводами, зачислят на факультеты боевой магии, трансфомагии или поискомагии. Дисциплин, соответственно, будет тоже три…

   Я склонился к Айонель и прошептал:

   — Ну… хоть общим развитием заниматься не будут, а то эти научат!

   — Угу, кто бы сомневался, — буркнула она, нахмурившись.

   — С расписанием у вас тоже проблем не будет, — равнодушно продолжал Бренн, — у нас все предельно просто! После выбора факультета вы две недели из месяца изучаете свой основной предмет и по неделе тратите на два остальных. До обеда теория, после — практика. Еда — два раза в день, в обед и вечером. Сейчас вы получите одежду и все необходимое для учебы. Но имейте в виду: все это выдается один раз на уровень, так что за порчу одежды и обуви последует наказание и, в любом случае… вам ничего менять не будут.

   Будущие ученики затихли, обдумывая.

   Директор, наконец, закончил:

   — Итак, сейчас вы идете за господином Сизитом, он вам пояснит правила, выдаст необходимое, и распределит по комнатам. Далее вы искупаетесь и пойдете спать. К учебе приступите завтра…

   Появились слуги, и нас повели в главный корпус-гору.

   Вот так мы оказались в странном, непохожем на остальные учебном заведении, где готовили хозяину преданных слуг.

***

Ну, если быть справедливым, первая неделя была просто сказочно-приятной. Мы могли нормально искупаться. У нас появилась своя комната, и мы больше не сидели неподвижно, а могли обойти гору-замок, днем ворота всегда были открыты. Мы могли пробежаться до хозяйственного двора и, поднявшись на самые высокие уровни башен, из окон посмотреть на море. В большой горе, по местному — «в замке», жили все ученики. Обедали и занимались ученики только в пристроенных «башенках».

   Буквально на следующий день мы попали на урок к довольно доброму учителю, который проводил самое первое занятие на природе. Нас проводили за ограду и выпустили на площадку — широкую живописную поляну, между двумя горами, посередине которой текла небольшая река, вдоль нее по берегам росло множество кустов, которые летом наверняка будут усыпаны ягодами.

   — Как красиво… — заворожено осматривая простор перед глазами, вздохнула Айонель. Я кивнул.

   Если внимательно всматриваться, неяркая природа севера на самом деле пленяла своей тонкой красотой. Но только не Дика. Дракон по-хозяйски высматривал, где расположен выход из ущелья и даже собрался туда сбегать, но не успел.

    Учитель, появившийся чуть позже, хлопнул в ладоши, привлекая наше внимание. Седой невысокий старичок с белесо-голубыми глазами, в длинном до пят светло-коричневом балахоне, подпоясанном кожаным ремешком, обутый в толстые чувяки, — выглядел очень просто. Он часто улыбался, мягко говорил и вел себя довольно благородно, по крайней мере, у него в ауре не было черноты.

   Сереньдин спокойно расставил новичков перед собою и попросил:

   — Итак, студенты, ваша задача — изменить в руках кусок камня. Сделать его прямоугольным.

   Камней под ногами было море, все похватали беленькие с серыми вкраплениями и мелкими дырочками, на фоне серых булыжников они казались помягче. Но надо ли говорить, что единственная, у кого камень хоть немного изменился, была Айонель?

   Правда, то, что у нее получилось, больше напоминало ромб, но Сереньдин был впечатлен. Он крутил серый ромбик в пальцах и восхищался:

   — Замечательно получилось, ни капли знания теории, зато какая сила! Умница, девочка, я оставляю тебя у себя на факультете, будешь учиться на втором уровне.

   Больше никого он на второй уровень не назначил.

   Дальше Сереньдин интересно рассказывал о практической трансформации объектов, пообещав, что мы начнем с чего-то легкого, с воска, например.

   — Так вот, сначала вы мысленно представляете, ту форму, которую хотели бы придать объекту, затем представляете это, используя магию. Сначала получаться будет плохо, особенно, если объект имеет в себе несколько уровней выделки. Но с каждым разом фигуры станут послушнее в ваших руках, настолько, что хватит просто подумать о новом виде объекта, и он изменится, — произнося это, Сереньдин изменил серый булыжник, только что поднятый из-под ног, превратив его в каменную ящерицу. Фигурка получилась с потрясающей прорисовкой деталей: на темно-зеленых лапах был виден каждый коготок, по шкурке ползли яркие пятна в темных ободках, а неподвижно застывшие глаза блестели, как у живой.

   — Конечно, на словах все легко, а на деле это года постоянной работы, но, я уверен, в конце концов, у вас получится как надо!

   С восхищением наблюдая, как в руках этого человека камень оживает и превращается в нечто потрясающее, я понимал, что это не просто годы, это десятилетия работы. Все новички, и мы в том числе, радостно кивали, предвкушая, что вот-вот и мы сможем изменить любой предмет легким жестом.

   В общем, урок пролетел незаметно. Возвращаясь в замок на обед, я спросил друзей:

   — Ну как?

   — Мне было очень интересно! — радостно припрыгивая, заявила Айонель. — И вообще мне здесь нравится. Кухарка вместо работы угостила нас печеньем, а я уже не помню, когда так вкусно завтракала. Учитель Сереньдин — очень приятный человек. В общем, и директор Бренн, и даже Сизит тоже ничего, кнутами налево направо не машут. У меня дрожь по коже только от одного человека, хозяина этой академии.

   — Наивная принцессочка, погоди, они еще просто до нас не добрались… — пробурчал Дик, сосредоточенно срубая палкой сухую прошлогоднюю траву.

   — Занудный дракончик, отстань! Я буду радоваться, пока мне радостно, и печалиться, когда плохо, и прекрати портить мне настроение! — раздраженно оборвала его Айонель, измерив дракона гневным взглядом.

   Дик отвечать ей не стал, с досадой пихнул меня локтем в бок и пробормотал:

   — Это все кухаркины печеньки на нее так подействовали…

   Полностью согласный с ним, — я видел ауры местных учителей и прочих насельников академии, — все же промолчал, понимая, что она сама все поймет чуть позже, так что пусть пока радуется.

   После первого занятия нас накормили и оставили в покое. Но только учителя. То, что мы получили отдельную комнату, и то, что Сереньдин выделил Айонель перед остальными, настроило остальных против нас. В тот же день в столовой ученики провожали нас взглядами, полными отвращения, если не брезгливости. И только наложенное на весь учебный и спальный корпус заклинание молчания не давало им заговорить.

   Особенно меня удручало, что так к нам относились даже сородичи. Эльфы больше всех демонстрировались свое пренебрежение, норовя пройти рядом и зацепить плечом.

   Но, как оказалось, это было начало. Бренн тогда на площади не сказал, что каждый уровень это минимум четыре года, и мы сюда попали надолго.

   Второй день в академии обещал стать таким же спокойным и приятным, как предыдущий. После занятий мы с Айонель быстро искупались и вернулись к себе в пещерку. Теперь мы почти с любовью воспринимали этот собачий закуток, считая его своим.

   Дик вернулся в комнатку позже нас, и первым делом с раздражением швырнул свой влажный фартук на стол. Он опять был не в духе:

   — Не, ну где это видано!..

   Айонель, которая с ногами сидела на кровати и с увлечением читала мой учебник по трансомагии, ворчание Дика пропустила мимо ушей.

   — Не, ну ты подумай… — кипел возмущением дракон. — Нацепили на нас эти уродские тряпки, на обед и ужин кормят одной кашей, теперь еще и заклинание молчания активировали кругом! Хорошо, хоть здесь мы под него не попали. — Он пальцем брезгливо подергал свою накидку, размышляя, снимать или нет.

   Не отрываясь от книги, Айонель тихо произнесла:

   — А мне одежда понравилась, брюки и длинная рубашка все скрывают. Если что, меня устраивает связанная с этим свобода движения. Это куда удобнее, чем ходить в платье.

   Дик взорвался от негодования:

   — Капустой тебе быть нравится? А полчаса перед купанием снимать и столько же потом это натягивать тебя тоже устраивает?

   Айонель, мягко улыбнулась, пожала плечами и, больше не вступая в спор, вернулась к чтению. Тогда Дик повернулся ко мне, собираясь теперь доставать меня.

   Я чинно повесил свои накидку и фартук на кольцо для факела, — Айонель для освещения комнатки пользовалась светлячками, и он был здесь не нужен, — и, обернувшись к дракону, сказал:

   — Дик, заранее говорю, отстань! Мне после клетки вообще все здесь нравится! Все! И то, что купальня под боком и что для чтения здесь используют не свитки, а странные многолистовые книги! И наша отдельная комната, и что спим мы на полу все вместе, упакованные в магические щиты Айонель, и даже то, что под утро просыпаемся на голом камне, тоже мне нравится! Понятно?! — под конец угрожающе прорычал я.

   — Простите, — Айонель покраснела. — Когда я крепко засыпаю, магия сама улетучивается… Не умею я постоянные заклинания делать.

   Дик, услышав это признание, сразу оживился и, обернувшись ко мне, с гневом накинулся:

   — Не понял, ушастый, ты что, что-то против ее щитов имеешь?! А? А?!

   Я покачал головой, не сводя гневного взгляда с дракона. Ему все же удалось втянуть меня в склоку:

   — Уши открой, лысый, я говорю, что меня все устраивает! После клетки меня здесь ВСЕ устраивает! — почти прорычал я.

   — Тихо! — Айонель взволнованно подскочила со своего места. — Там, кажется, кто-то кричит…

   — Принцесса, да что ты в самом деле? Тебе померещилось… — недовольно начал Дик, вновь переводя на меня гневный взгляд. — Здесь никто, акромя нашего ушастика, не вопит и не воет.

   Айонель строго на него посмотрела. В пику Дику, я предложил ей:

   — Пойдем, посмотрим.

   Бурча себе под нос что-то нелестное в мой адрес, Дик вышел сквозь опущенный занавес и пошел за нами.

   Ни я, эльф, ни Дик, дракон, — ничего не слышали. Только Айонель уверенно бежала по коридору в сторону купальни. Как оказалось, не зря: толпа недоумков, в одеждах вроде нашей, затащила в угол эльфийку со второго уровня, так как среди новичков я ее не видел, а для третьего уровня она слишком молода. Как не видел до этого лиц троих насильников.

   — Пошли вон отсюдава, малявки, — остервенело сплюнув, рявкнул рыжий.

   Смуглый, тот вообще молча и внезапно ударил в нас молнией.

   Дик, опешив, остановился. Я с ним. Молния — смертельное заклинание, как им можно в кого-то вот так стрелять?! Они что здесь — вообще того, ущербные на рассудок?!

   Айонель в ответ выставила щит и кинулась на помощь к эльфийке.

   Высокий светловолосый маг, что срывал с эльфийки рубашку, вдруг упал. Зная нашу Айон, я был уверен, что просто уснул. А жаль!

   Двое других, рыжий и смуглый, который держали несчастную девушку за руки, бросили свою жертву и, непередаваемо ругаясь, в бешенстве развернулись к нам. Девушка, жертва их неуемности, захлебываясь в слезах, сползла по стенке.

   Айонель что-то сделала, и смуглого затрясло, повалило на пол. И там он продолжил дергаться так, словно невидимый тролль решил вытрясти из него всю душу.

   Поражаясь, как вольно тут ученики используют магию, я кинулся на помощь моей спасительнице, потому что рыжий урод, оказавший к ней ближе всех, бросился на Айонель с кулаками. Но я не успел, — Дик стоял ближе и в подобных баталиях, как я давно понял, наш дракон давно собаку съел.

   Дракончик с остервенением ударил рыжего в челюсть. Завязалась драка.

   Айонель поспешно обогнула дерущихся, подскочила к обессилевшей и дрожащей девушке и помогла ей встать.

   — Лео, ее ноги не держат, донеси девушку к нам…

   Я кивнул. Пошел и подхватил темноволосую эльфийку на руки. Словно ничего не замечая, она продолжала рыдать. Меня трясло от ее невыносимого страдания, но отключать эмпатию я тогда не умел.

   Дик с упоением последним ударом снес челюсть набок более крупному сопернику, но Айонель не дала ему порадоваться. Усыпив рыжего противника прямо под Диком, она торопливо дернула дракончика за плечо:

   — Пойдем скорее, не до уродов сейчас!

   Дракон недовольно засопел, но все же послушно встал с рыжего. И с чувством глубокого удовлетворения вытер окровавленный кулак об одежду противника. Он как раз недавно стонал, что придется стирать самим одежду, и словно сытый кот, довольный фактом мелкого вредительства, пошел за нами.

   Едва мы вошли в спальню, Айонель восстановила преграду и обернулась к жертве местных порядков. Девушка затихла. Не зная, что делать, я так и стоял с ней на руках.

   Дик вопросительно приподнял бровь:

   — И что вы теперь с ней делать собираетесь? Зачем сюда ее притащили?

   Айонель решительно отозвалась:

   — Поможем прийти в себя и вернем назад.

   — Мне… мне нельзя туда возвращаться, — прошептала незнакомка охрипшим голосом. — Они будут ждать меня у дверей девичьей спальни.

   Айонель обернулась к гостье.

   — Ну и ничего страшного. Поспишь у нас, а завтра им… мы им зададим! Они побоятся беззащитных девушек обижать! — хорохорилась Айонель, потрясенная увиденным не менее, чем смуглая эльфийка.

   Со стороны это смотрелось забавно: маленькая девочка защищает взрослую деву.

   — Беззащитных? Надеюсь, ты это сейчас не о себе? — обернувшись, ядовито осведомился Дик.

   Я усмехнулся и, наконец, усадил полуживую гостью на нашу единственную кровать.

   — Дик, отстань… — раздраженно отозвалась наша «невеста».

   — Да с удовольствием отстал бы, но, надеюсь, ты уже поняла, что мы только что настроили против себя весь старший уровень? Или этот факт, ввиду твоего детского возраста, до тебя еще не дошел? — с сарказмом продолжил дракон.

   — Заткнись, лысый… — кинулся я на защиту Айонель.

   Но она отчитала его сама:

   — Во-первых, ты думал, что я буду стоять и смотреть, как ее калечат? — Мы с Диком переглянулись, кажется, принцесса не поняла, что с девицей хотели сделать эти уроды, и приняла увиденное за обычную драку, что в общем-то нормально для двенадцатилетнего ребенка из хорошей семьи. Я был на три года ее старше, но считал себя гораздо опытнее. Надеюсь, Дик не станет ей пояснять, чего они хотели от этой эльфийки.

   Айонка продолжала гневно отчитывать дракона:

   — Во-вторых, я и не хочу дружить с теми, кто может одобрить или творить подобное. Так что мне их нормальное отношение и не нужно!

   — Нам здесь двенадцать лет учиться, — примирительно улыбнувшись, мягко напомнил я.

   — И что? Лео, ты думаешь, они нам опасны? — Айонель как всегда многозначительно усмехнулась, всем своим видом выражая: «Я знаю то, чего не знаете вы».

   Я решил, что всем пора успокоиться:

   — Давайте сначала с девушкой познакомимся, а то окончательно напугаем ее своими выяснениями.

   — Нет-нет, он все правильно сказал, — гостья робко указала на Дика. — Они вам этого не простят. Теперь и вам жизни от них не будет!

   Айонель беззаботно отмахнулась:

   — Главное, чтобы мы на них серьезно не обиделись, а их обиды меня трогают мало. Жаль, что у нас нет чая, горячая кружка сладкого чая пришлась бы очень кстати! А как тебя зовут?

   — Динаниэль… — печально вздохнула жертва необузданных юнцов.

   Дик обернулся к гостье.

   — Ладно, Динка, не переживай, что я тут лишнего наговорил. Если такой случай представится, мы тебя и второй, и третий раз спасем, тут важно вовремя услышать! — по-братски хлопнув изящную девушку по плечу, пообещал дракон.

   Динаниэль от такого проявления дружбы шокировано распахнула глаза и закашлялась. Я насмешливо фыркнул:

   — Успокоил, ага…

   — Понравилось? Да? Учись, ушастый… — гордо добавил дракон. Тут он обернулся к Айонель и добавил: — Айонка, выпусти меня, а потом, главное, впусти обратно.

   — Ты далеко собрался? — спросил я, собираясь его сопровождать.

   — Нет, а ты сиди здесь, охраняй… и успокаивай ее, учись, то есть… — насмешливо добавил он.

   Айонель уже опустила магический занавес и выпустила Дика, и я ответить ему не успел.

   — Вам, наверно, сложно общаться с драконом? — вдруг ни с того ни с сего спросила гостья, провожая удивленным взглядом опускающийся за Диком занавес.

   Айонель, не заметив подвоха в ее словах, отмахнулась:

   — Ну что ты, Дик — чудесный, просто изображает из себя грубияна. На самом деле он чуткий, умный и очень добрый.

   Айонель — настоящая благородная эльфийка: между своими она может поругаться с Диком и все ему высказать, но при чужих, он — самый лучший. Я, надеюсь, тоже.

   Она закутала гостью нашей единственной простыней и зажгла на каменном столе магический огонек, чтобы он освещал комнатку.

   Динаниэль закрыла глаза и прижалась лбом к ледяному камню.

   Мы присели рядом с девушкой на кровать, чтобы отвлечь от переживаний, стали расспрашивать об академии.

   — Ты давно здесь? — на эльфийском поинтересовался я.

   — Три года… И четыре, как меня похитили…

   Сочувствуя, я вздохнул, наблюдая, как Айонель украдкой вытерла глаза. Ее работорговцы схватили накануне дня рождения, а он был четыре месяца назад. Три месяца в клетке и почти месяц в пути сюда.

   Дина продолжила беседу, стараясь придерживаться нейтральных тем:

   — Хорошо, что я попала к Сереньдину на факультет трансмагии. Наш учитель здесь самый лучший. Смутчин, глава факультета боевой магии, грубый и равнодушный, а Линскан, который должен учить поисковой магии, на своих занятиях заставляет часами красиво писать. И все… нет, еще он учит, как вести записи и протоколировать беседы.

   — А зачем это? — удивился я.

   — Все, кто заканчивает академию, становятся рабами хозяина, Игнира. А все секретари важных лиц, как правило, это выходцы с его факультета поисковой магии. Охрана — с боевого факультета, а остальных Игнир распределяет по известной только ему необходимости.

   — Ах, вот как зовут этого странного типа… — с отвращением прошептала Айонель, словно не услышала все остальное.

   Айон, волнуясь за Дика, то и дело опускала магический занавес, проверяя, не пришел ли дракон. Пока она в очередной раз выглядывала в коридор, я тихо спросил Дину:

   — Те, кто сегодня к тебе пристал… Где они учатся?

   — На факультете боевой магии, у Смутчина. Рыжего зовут Рейвик. Смуглого Захр, среди них он еще тот отморозок, а самого здорового и светловолосого из них — Финиг. Они очень опасны, здесь никто им даже слова не скажет, если они убьют заклинанием. Еще бы! Лучшие ученики самого главного факультета.

   — Я это понял, когда это Захр ударил в нас молнией… — печально отозвался я.

   — Да, он ненормальный. Он чуть старше остальных… подданный драконьей империи, — подтвердив, желчно закончила она.

   Айонель холодно отозвалась:

   — Что и удивительно, если бы о таком донесли дракону, то этого Захра с семьей выселили бы на дикие острова, а дом спалили и распахали под ним землю. Там нельзя просто так использовать боевые заклинания. У лесных эльфов и в Лазури тоже нельзя…

   — Да… а я думала, что у дракона в империи это нормально, — недоверчиво прошептала Динаниэль.

   — Нет, ненормально. Поверь. И за продажу, и покупку рабов наказывают смертной казнью. Я там живу…

   — А… так ты, Айонель, из заморских эльфов? — обрадовалась Дина. — Я из островных.

   — Я из всяких, — весело отмахнулась Айонель. — Мама из лесных, папа… из заморских, братик, так тот вообще всю жизнь в Лазури живет.

    Я обрадовался и, повернувшись к гостье, спросил:

   — Я тоже из островных, а ты с каких, северных или южных островов?

   — С северных… — отозвалась Динаниэль.

   — А я с южных, — немного разочарованно произнес я.

   Наконец появился Дик. Причем у него в руках был крошечный котелок, пакет с травой и, самое главное и самое вкусное, глиняный кувшинчик с вареньем, который он вынул из-за пазухи.

   — Стащил у Калиновны из шкафа? — поинтересовался я, с жадностью рассматривая добычу.

   Дик почти оскорбился:

   — Сама дала! Еще по голове погладила и сказала, чтобы приходил иногда за пирожками, только тихо, чтобы хозяин не узнал.

   — Наша кухарка, Калиновна, просто душка… — тихо подтвердила Динаниэль. — Правда нам в общей спальне нельзя ни пить чай, ни есть, даже сухарик с собой принести нельзя, но…

   Дик, не слушая гостью, протянул Айонель холщовый мешочек с еще горячими печеньками.

   — А это тебе, чтоб росла быстрее…

   — Это тебе Калиновна сказала? — улыбнулась Айонка, прижимая подарок к груди.

   — Это я тебе говорю, — усмехнулся Дик.

   — Ты точно ничего не стащил? Не хотелось бы единственного доброго человека на этом острове обижать… — беспокоился я.

   Дик отмахнулся:

   —Точно! Говорю же, она сама дала.

   Я сбегал за водой, Айона поправила огонек, чтобы вскипятить на нем воду, и выложила угощения на мешочек, в котором они были. Вот только варенье пришлось пить прямо из кувшина, ложку попросить Дик забыл.

   Но все были рады и этому. Вечер получился не просто хороший, а просто чудесный. За веселой беседой наступила ночь. Дина немного отошла от пережитого и под конец смеялась вместе с нами.

   — Я сколько здесь живу, ни разу так душевно не отдыхала… — поделилась она, засовывая последнее печенье за щеку. — Мы боялись, что свои пожалуются или Сизит войдет. Любит он по ночам по девичьим спальням шастать…

   — Наверно, боится Игнира и следит, чтобы ученики не баловались… — наивно усмехнулась Айонель.

   Дина на миг замолчала, пристально вглядываясь в Айонку, затем просто пожала плечами:

   — Может быть, а мы его за извращенца считали…

   Мне эта версия казалась правдивее, но я мило улыбнулся Айонель. Она отозвалась:

   — Мне все здесь понравились. И только от хозяина дрожь по коже, все готова исполнить, лишь бы его не видеть… — и задумчиво повторила. — Да… что угодно сделаю, лишь бы не видеть.

   — Ну-ну, все впереди! Я с удовольствием посмотрю на твое послушание… — ехидно отозвался дракон. — Не ты ли в первый день заставила его, в нарушение всех правил, выделить нам отдельную спальню?

   Айонель только сдержанно улыбнулась, не совсем согласная с таким мнением. Она считала это просто счастливой случайностью.

   Сытый и довольный Дик сидел на полу, обняв колени, и слушал девичью болтовню. Айонель обернулась к нему и сказала:

   — Ха, знаешь, Дик... когда на тебя отсюда смотрю, то вижу только голову, и длинные тонкие ноги, и ничего, кроме ног.

   — Ага, вылитый кузнечик… — усмехнулся я. Дракон только передразнил меня, покачав головой, как козел бородой, и презрительно отвернулся.

   Тут Дина смущенно спросила:

   — А как вы тут втроем спите, кровать же узкая…

   — На полу…

   — О… Это очень, хм… интересно. Если хотите, я вам все здесь переделаю, чтобы спать было удобней?

   Мы оживленно закивали.

   В общем, мы гостью успокоили, накормили, напоили и спать уложили. А рано утром проводили в общую спальню, а сами пошли на кухню к Калиновне: утреннее дежурство Игнир до сих пор так и не отменил.

   Где-то с неделю было все спокойно. Легкие и интересные уроки у трансомага Сереньдина, прогулки в весьма обширных пределах замка, помощь на кухне, за которую нас угощали чем-то вкусным, — радовали всех. Но неделя кончилась, как и проверочный срок обучения у Сереньдина, и всех новичков отправили к преподавателю боевой магии, Смутчину.

   Ученики старшего уровня, дожидаясь учителя, сбивались в группки по интересам. Отовсюду слышались веселые голоса. Двое рослых студентов под шутки и гиканье одногруппников приволокли на поляну кресло и стол, готовя место для Смутчина.

   Очень скоро учитель появился и, не теряя времени, едва сел в свое кресло, тут же вызвал на бой с Айонель светловолосого громилу Финига, одного из тех, что пытался надругаться над Динаниэль.

   Опасаясь козней его друзей, я отошел к кустам и там незаметно накинул на себя невидимость, радуясь, что вполне прилично владею этой привилегией эльфов.

   Проходя мимо стола, я вдруг увидел, как Смутчин дернулся, и озадаченно повернулся направо при этом странно хмурясь, словно пытаясь что-то сообразить. Какой-то миг… и тут он внезапно весь подобрался, стиснул руки и подобострастно заговорил. Правда, я мало что мог разобрать из сказанного. До меня доносился только тихий голос учителя боевой магии, обращенный в пустоту.

   Я закрыл глаза и присмотрелся истинным зрением… Его собеседник в эльфийской сети жизни* выглядел, как кусок тьмы, ассиметрично оплавленной по краям трещинками дневного света.

   *Чисто эльфийское умение. Подробности в первых книгах.

   Обогнув слуг, охранявших учителя, я пробрался почти под самый стол Смутчина, вслушиваясь в тихой голос советовавший учителю боевой магии выяснить истоки силы Айонель.

   Но самое главное, этот Некто призвал не бояться погубить ее экспериментами. Особенно меня поразили циничные слова: «Я не буду взыскивать с вас имущественную потерю одной эльфийки».

   Да, сущий пустяк, — гибель одной эльфийки, даже штрафа не стоит! Таинственный Некто приказал не стесняться в средствах и попробовать уничтожить Айонель, — «интересный экземпляр», как он выразился.

   Слушая, как он натравливает Смутчина на Айонель, и, увидев удар драконьим огнем из-под земли, я едва подавил эмоции, угрожающие захлестнуть меня с головой.

   Я кинулся к нашей спасительнице, но, увидев, что он цела и невредима, несколько мгновений вспоминал, как дышать. Приходя в себя от шока, даже не заметил, когда невидимка удалился.

   Вечером, когда мы остались у себя в комнате одни, я пересказал Дику и Айонель услышанный разговор, осознавая, что наши испытания только начинаются, а позже внимательно осматривая всех слуг и учителей, нашел, что таким темным пятном в сети жизни выглядит только хозяин академии. О чем мы догадывались и так.

   С этого момента началась самая настоящая травля.

   Несмотря на продемонстрированные успехи в боевой и трансомагии, Айон перевели на факультет писак, как тут называли учеников Линскана, педагога поисковой магии. Тем самым разлучив нас на большую часть дня.

   О справедливости речи не шло. Одни наказания сменяли другие, но мне больше всего запомнилось самое первое, когда нас с Диком впервые отправили мыть пыточную, в которой висели чьи-то останки, прибитые к стене. Мы притащили по ведру воды и принялись убирать…

   — Сейчас закончим — и на море, — невозмутимо сказал Дик. — Я принесу еще ведро с водой. Эй, что с собой, порки тебя слопай?!

   Я, опустившись, теперь сидел на полу, прикрыв глаза. Воздуха не хватало, съеденная в обед каша подкатила к горлу…

   — Лео, не валяй дурака! Ты не девочка! — Дик раздраженно тряхнул меня за плечо.

   — Да, да…— сказал я. — Уже прошло. Мне стыдно, но я чувствую себя таким слабым…

   Дик в ответ неуверенно пожал плечами: а кому понравится в этом копаться?

   Меня жутко мутило, так что рот открывать было опасно.

   Бренн, который, исполняя приказ Игнира, привел сюда, одарил нас ничего не значащей вежливой улыбкой и двинулся к выходу.

   Дик ему вслед прокричал:

   — А когда уберем, нам можно будет пойти на море искупаться? Мне кажется, что душа отмыться от всего этого нам не хватит…

   — Нет, — также вежливо улыбаясь, ответил молодой директор.

   Дик гневно передернул плечами и недовольно зыркнул на Бренна, а когда дверь закрылась, дракончик прошептал:

   — Выслуживается, гад! Ну какая ему разница, купаемся мы на море или в пещере?

   — Да это не он, а Игнир лютует, — пробормотал я, медленно выдыхая.

   — А я о чем говорю, — Дик с возмущением взглянул на меня.

   Тогда мы еще не знали, что к морю подступиться нельзя, все пространство над замком и над всем островом укрыто непробиваемым прозрачным магическим куполом. Так что мы все равно были в клетке, только на этот раз она была гораздо больше. А память услужливо преподносила забытое…

   В горе всегда было холодно, даже если на улице жарко. Ну, а если дождь, то и вовсе невыносимо дуло из каждой щели. Дик лениво перевернулся, поворачивая к шарику с огнем замерзшую спину. Айонель сонно махнула рукой, и у наших ног появился второй источник тепла.

   — Спасибо, — прошептал я.

   — Это не поможет, — проворчал Дик, поднимаясь, — все равно спать холодно… Сейчас бы в горячий источник…

   Пятые сутки шел дождь, все пронизано сыростью так, что иногда казалось — мы ее не только вдыхаем, но и выдыхаем. Все, что находилось за центральным двором, выложенным камнем, превратилось в тяжелую вязкую грязь. Ученики и слуги промокли насквозь и дрожали постоянно, так как обогреться и высохнуть было негде. Серые пятна плесени на наших стенах разрастались на глазах.

   Под барабанный рокот дождя занятия проходили в сырых каменных помещениях или даже на улице, но ученикам даже укрыться щитом не позволяли. Многие, как правило, люди, сильно кашляли, но целители на помощь не спешили, дожидаясь приказа равнодушного Игнира.

   Я поднялся и предложил, увы, не представляя, к чему это приведет:

   — А давайте сейчас пойдем к Калиновне? До занятий два часа, а у нее там очаг большой, принесем дров, попьем горячий чай, согреемся и ей поможем, а? Ей же тяжело готовить на семь десятков учеников…

   — Семь десятков? Это если без охраны, учителей и слуг и директора. Интересно, его кормят тем же, что и нас? — усмехнулась Айонель, медленно натягивая на себя непросохшую накидку и фартук.

   — Ха-ха, не смеши меня, — желчно отозвался Дик, крутясь над огоньком в попытке просушить свою одежду, — в жизни не поверю, что Игнира одной кашей кормят, пусть и с мясом. Хотя каши у Калиновны хорошие, как дома… И мясо она не жалеет!

   Мы с Айонель, скрыв улыбки, переглянулись, Дик, во всем сугубо практичный, как и положено дракону, о пустом не рассуждал.

    Тогда нам казалось, что добрая Калиновна будет с нами всегда… Но, увы, в тот же день ее застали за подкормкой голодных учеников. Нас отправили отбывать наказание, а ее выставили вон.

   Тогда ко всем проблемам добавился голод.

   В общей сложности, мы провели в академии больше шести лет. Эти годы заставили понять одно: как же трудно и тягостно жить там, где скромность является предметом насмешек, вера в добро — считается отсталостью от жизни, а стыдливость — неуверенностью в себе.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Если вынуть сердце драконницы и прочитать над ним заклинание, то оно станет кристаллом, которым можно, не прикасаясь, убить любого дракона. Оно дает силы стать сильнее и править миром.

   Рукопись о всесильном сердце драконницы

   Настоящее время, пыточная после использования ментального допроса.

   Айонель

   Когда же это кончится?! И никто не поможет, ни папа, ни мама не знают о моем пребывании здесь... Слезы уже кончились, только веки казались тяжелыми, словно каменными, в горле першило.

   Игнир развернулся и ушел, чувствуя себя победителем. Что на самом деле замечательно, пусть чувствует, что угодно, только не трогает нас! Но сил снять с себя оцепенение от чар допроса у меня не было.

   Вдруг где-то рядом что-то загрохотало. У стены до потолка стоял стеллаж с какими-то сосудами. Я догадалась, что в темноте зацепили именно его.

   Дик, а это был он, кое-как разжег в камине погасший огонь. Магия у него еще не проявилась, но некие крошечные всплески присутствовали. Комната быстро наполнилась тусклыми отсветами. Наконец, осмотревшись, он подлетел ко мне.

   — Айонка, ты жива? — шепотом спросил Дик, нервно меня осматривая.

   — Нет, — с трудом прошептала я, застыв в позе, в которой меня допрашивал Игнир.

   Дик присвистнул.

   —У тебя появилась седая прядь…

   — Это хорошо, всегда хотела быть блондинкой, — прошептала я, бессильно опускаясь на пол. Прядь завтра исчезнет, но мне надо как-то пережить это «сегодня». Дик сжал кулаки, но тут же, опомнившись, кинулся ко мне, помогая подняться:

   — Я убью его, Айонка, вот увидишь! Убью!

   — Ладно тебе… не ворчи. — Все позади, я все выдержала, мы все целы! От облегчения я согнулась, восстанавливая дыхание. — Все будет хорошо. Надеюсь…

   — Держись… — сказал Дик и подхватил меня на руки.

   Вдруг, словно туман, из-под земли появился Игнир.

   — Студентка идет сама. Разврат будете устраивать после свадьбы! — резко приказал хозяин. Чтобы не усугублять положение, я дала знак Дику опустить меня. Ноги подкашивались, но подняла голову и посмотрела в глаза Игниру, передавая взглядом всю ненависть.

   — Вот так куда лучше, студенты… — весело отозвался Игнир, удовлетворенный моим бессилием. — Я сообщу вашему руководителю, что вы отбыли наказание, а пока… позовите мне Бренна.

   Дик сделал вид, что не услышал приказа позвать директора, я опустила голову, уже не протестуя. Он ведь мог на самом деле нас крепко наказать за воровство мяса. А он просто расспросил, пусть и используя смертельно опасную магию… Для Игнира это чрезвычайно милосердно.

   Навалилась апатия. Я медленно двигалась к выходу и только благодаря поддержке Дика. Едва за нами закрылась дверь, он вновь подхватил меня на руки.

   — Где Лео? — тихо спросила я. Мы старались по одному не ходить, вызывая своей сплоченностью зависть у остальных студентов. И только редкие друзья, типа Динки, впускались в наш круг.

   — Игнир отправил его чистить клетки… насильно… — И зачем-то добавил, словно это требовало пояснений: — Магией принудил, то есть.

   — Клетки порков?

   — Да…

   — Зная, что эльфы их самая любимая еда? — Я застонала. То-то Игнир был так спокоен! Теперь придется идти и спасать Лео от диких порков.

   Еще меня не покидало чувство, что я что-то забываю. Только что именно? Что-то важное?!

   Отвлекая меня от попытки вспомнить, Дик с раздражением хмыкнул:

   — Думаешь, а зачем он его туда отправил? Только потому и отправил, что эльфы их любимая еда. Не сожрут, так покусают!

   — Беги к директору, передай приказ хозяина… — устало вздохнув, начала было я, припомнив требование Игнира.

   Дик занервничал:

   — Не могу, он меня поймал и отправил чистить стойла, а я сбежал. К повару. Это было до того, как я мясо утащил… — порывисто вздохнул Дик, чувствуя свою вину.

   Я махнула рукой. Ну и ладно, пусть сам зовет.

   — Хорошо… тогда идем к Лео.

   — И чем я ему без магии помогу? — возмутился Дик, не желающий мыть что-то руками.

   — А еще говорил, что Лео — предатель! — разозлилась я. — Предательство — это бросить друга в одиночестве сражаться с врагами или с грязными клетками порков.

   — Я тебе предлагал соединиться, чтобы у меня магия появилась, без настоящей пары я в силу не войду! А ты все упрямишься!

   — Дик, иди ты к троллям! — рявкнула я, и оттолкнула друга. — Как ты достал меня своей силой!

   — Вообще-то, я о тебе волновался! — не менее гневно ответил он. — Без силы я не могу защитить вас от местных придурков! Ничего не могу! Ты это понимаешь?

   Моя голова пошла кругом: слишком много шума и тяжелой энергии исходило от Дика.

   Ага, драконья сила ему поможет, как же… Дурачок…

   — Будь другом, умоляю, помолчи… — взмолилась я, с трудом шагая по длинному коридору на верхний уровень, к помещению, где в клетках держали диких порков.

   Дик обратил на меня мрачный взгляд, но промолчал. Значит, смертельно обиделся… Зато умолк. И слава Свету! Последнее время мы то и дело ругались с ним на эту тему, и его молчание я воспринимала как великое облегчение. Я подняла голову, чтобы незаметно посмотреть на него.

   Дик, несмотря на вечную нехватку всего на свете и полуголодное существование, год от года становился все выше и выше, словно кто-то вытягивал его за голову. Заостренные черты лица делали его похожим на эльфа. Если бы не белые волосы Лео, они смотрелись бы как братья. Только эльф не выглядел таким тощим, хотя был таким же длинным.

   Напряженно шагая в обиженном молчании мы, наконец, достигли нужной пещеры, где Лео пытался очистить клетку, двигаясь, словно игрушечный заводной человечек.

   Из клетки, которую он сейчас чистил, неслись дикие звуки: оглушительный поток бешенства. Исступленно вращая глазами, вопил порк, прижатый шваброй в самом углу. Выставив свинячий пятачок вперед, он изо всех сил пытался дотянуться до любимого лакомства своей породы — живого эльфа.

   Бедолага Лео не мог даже магию применить, чтобы сдержать беснующуюся живность. Не говоря о том, что дикие собратья порков в соседних клетках бушевали не меньше, протягивая к нему алчущие руки, в бешенстве сотрясая прутья клеток, мечтая об одном: схватить бедного уборщика, впиться в него зубами и растерзать.

   Я сняла с Лео приказ Игнира и, пока он возился с клеткой, складывал швабры и прочий инструмент, осмотрелась. Стена пещеры была полностью заставлена разными зверями для опытов. Клеток с порками прибавилось — наверно, недавно доставили новых.

   Громко щелкнула пальцами, привлекая внимание зверюг.

   Гул резко смолк. Порки сжались и замолчали, расползаясь по углам своих огромных клеток. Они очень меня боялись, и этот страх был у них буквально в костях, чем я тут активно пользовалась. Даже порк придавленный в углу шваброй Лео, перестал вырываться, мгновенно затих, всячески пытаясь уменьшиться и уползти.

   — До сих пор не понимаю, почему они так тебя боятся … — пробурчал все еще обиженный на меня Дик.

   Проснется твоя драконья магия — и тебя будут бояться не меньше. Вслух я ничего не сказала, только пожала плечами, но потом все же повернулась к нему и безмятежно отозвалась:

   — Неважно почему, главное, что я с удовольствием этим пользуюсь.

   Тут из угла раздался тихий голос:

   — Госпожа, умоляю! Спасите меня! Скажите им, что я не дикий! У меня семья, дети, а моя сестра работает у императора-дракона поваром!

   Я почти задохнулась от такой вести. На глазах выступили слезы. Мне захотелось обнять бедолагу, прижать к себе, как драгоценную весточку из дома.

   — Не вздумай его слушать!.. — раздраженно прошипел Дик, оборачиваясь в поисках Лео, который отошел за чистой водой: ведь приказ Игнира придется выполнить в любом случае. Бренн даже без нашего призыва к директору придет, а вот с клетками так не получится.

   Я раздумывала недолго, понимая, что Дик во многом прав, и все же решила, что сейчас не буду его слушать.

   И, хотя эльф с драконом между собой постоянно ругались, в случае чего морально на меня они давили вместе. Как правило, Дик подключал к этому Лео, и тогда они начинали что-то доказывать мне вдвоем. Избегая этого, я уже спешила к говорящему порку.

   Укутанный в остатки рубашки, он смущенно взирал на меня из-за толстых прутьев клетки. В отличие от диких, нормальные порки вели обычную жизнь, как у эльфов или людей, жили в поселениях, работали, растили детей. Раньше я была рада, что нормальные порки не могут распознать кто я на самом деле, но сейчас мне глупо захотелось, чтобы он почувствовал, чья я дочь.

   Но как его могли перепутать с дикими? Горные порки тоже говорили, но редко, по сути поступков и внешнему виду оставаясь зверями.

   — Как ты здесь оказался? — спросила я, торопливо нащупывая затвор клетки. — И один ли ты?

   — Один. Меня поймали торговцы рабами и продали сюда, — всхлипывал, почти рыдал, вытирая слезы рукавом, еще не верящий в свое счастье, несчастный порк.

   — Я помогу тебе выбраться за ворота, но с острова придется спасаться самому. Больше ничем помочь не смогу, прости, — виновато призналась я, выпуская подданного моего отца из клетки.

   Надо торопиться, сюда мог войти кто угодно.

   — Ты подумала о том, что будет, если его поймают и он расскажет, кто его отпустил? — где-то рядом за моей спиной, стиснув кулаки, бушевал Дик.

   Я отмахнулась:

   — Подумала. Наша мини-война с Игниром и его прихвостнями никогда и не кончалась, одним преступлением меньше — одним больше… Все равно они найдут за что нас наказать в очередной раз, — проворчала я.

   Дик поджал губы, но промолчал, он и сам понимал это.

   Если в самом начале первые года учебы мы честно пытались быть послушными, выполняли все дурацкие требования, даже когда Лео рассказал нам о подслушанном приказе Игнира, мы старались не высовываться, решив, что так нас оставят в покое. Но, натыкаясь раз за разом на предвзятость и несправедливость, равнодушие и подлость, — стали поступать так, как считали нужным.

   Но дело не в упрямстве. Мы делали это все, чтобы выжить.

   Особенно этому поспособствовало увольнение Калиновны и пришедший за этим голод, так как новый повар полностью пренебрегал своими обязанностями и нормально кормил только учителей и слуг.

   На эту зиму мы кое-как запаслись ягодами, вяленым мясом, добытым на охоте, и сухой травой для чая, а в прошлую зиму чуть не погибли от голода.

   Я никогда не забуду, как мы перед высылкой с острова Калиновна горько плакала. Ретивые слуги Игнира уже выкинули ее вещи во двор и теперь нетерпеливо ждали повозку, которая отвезет бывшую повариху к кораблю.

   Добрая женщина на глазах пострела на десятки лет. Сидя на своем узле, она закрыла ладонями лицо и, качая седой головой горько сокрушаясь, что из-за клятвы служения Игниру сразу все забудет и не сможет никому сообщить об академии и прислать бедным детям помощь.

   Не в состоянии ничем ей помочь, я тоже плакала, когда увидела, как Калиновну усадили на возок и отправили из замка в гавань, расположенную на противоположном конце островка.

    Это происходило осенью.

   Когда ее не стало, вот тогда мы полноценно осознали, насколько добрая женщина скрашивала нашу жизнь. Следом пришел новый повар, который варил кашу так, что крупка с крупинкой не встречалась, и заменил вечернюю кашу чаем «без никто», как называл это «блюдо» Дик.

   Через месяц подобного «облегченного питания» ученики еле таскали ноги.

   Тогда мы, чтобы выжить, нарушили последний запрет — не покидать территории академии, и пошли охотиться в горы. Мы таскали из кухни соль и все, что попадало под руку, — все, что можно было съесть.

   Да… та первая зима без Калиновны выдалась не просто страшной, а поистине ужасной!

   Я покачала головой, вспоминая пережитые ужасы, быстро накрыла невидимостью что-то взволнованно бормочущего порка, и повела его к выходу из пещеры.

   — Давай провожу вас к воротам, — недовольно вскинулся Дик.

   — Не надо, пока лучше никому на глаза не попадаться, да и Лео надо помочь — убрать здесь, не используя магию…

   — Да прямо-таки и не используя! — раздраженно отмахнулся Дик от моего предупреждения.

   — Игнир ведь проверит. Дай хоть до вечера без новых видов истязания дотянуть, а? — взмолилась я. — На сегодня предел достигнут. Я больше ничьих наказаний не вынесу!

   Он с досадой махнул рукой: «Да иди уже, все будет нормально!» и отвернулся к клеткам, из которых за нами следили десятки злых, голодных глаз.

   «Надо будет надавить на диких порков, чтоб не выдали нас», — с этими мыслями я молча показала нормальному порку точное направление в лабиринте каменных переходов и, постоянно оглядываясь, повела его наружу.

   Очень скоро мы оказались во дворе. К вечеру расползшийся по земле туман укрыл каменные плиты, столбы для наказания и все хозяйственные постройки.

   Я склонилась к порку и прошептала:

   — Тс-с… — затем, минуя двух зевающих прислужников, карауливших гигантские ворота, быстро провела его через них и хозяйственный двор за территорию.

   Укрывшись за камнями, чтобы нас было не видно из окон замка, сняла невидимость и стала прощаться, заодно подсказав беглецу дорогу:

   — Шагая по этой тропинке, ты сможешь добраться до верфи. Но, имей в виду, к морю нигде не подходи, вся сухопутная граница острова под магическим колпаком и охраной. Не знаю, но мне кажется, что только верфь, которая усиленно охраняется стражей, является единственным выходом отсюда.

   Порк, слушая меня, испуганно кивал. Надеюсь, он все понял и запомнил.

   — Я буду молиться о тебе Свету, — горько вздохнула я, — чтобы ты смог пробраться на корабль и целым вернуться к семье.

   — Госпожа, вы так рисковали… Может, вы со мной? Я видел, что вы тут как рабы убираетесь…

   Точно. Как рабы. Ну почему это до сих пор ранит?! Прикусив губу, я покачала головой:

   — Мы уже много раз пытались сбежать. К нам прикреплены магические метки на крови, которые не снять, чтобы хозяин тут же не узнал. С ними не сбежать, а если их блокировать, тотчас является хозяин…

   Порк, сочувствуя, печально склонил голову:

   — Как мне отблагодарить вас, госпожа? Если я спасусь, конечно…

   Я улыбнулась:

   — Если спасешься, сразу найди императора-дракона и расскажи ему о себе, о нас, об этом острове… Расскажи ему обо мне. Поверь, он в долгу не останется!

   Порк, не сводя с меня изумленного взгляда, вдруг пал на землю ниц, вопя:

   — Простите меня, госпожа, что я не узнал вас!

   Я грустно кивнула и взяла его за остатки грязного рукава, поднимая:

   — Вот и хорошо! И дальше не узнавай. Особенно, если тебя вновь поймают, забудь меня навсегда. Слишком опасно это для всех нас.

   Все знали, что я всего лишь дочь эльфийской жены императора, так как с рождения на мне была эта личина эльфийки, напичканная папочкой всеми средствами защиты. Никто не догадывался, что я родная у папы, ведь все знают: у драконов девочек не бывает. А драконницы, это так… сказки для глупых младенцев. Зато всех удивляла странность — отчего-то император-дракон очень любит свою «неродную» дочь. Даже больше чем родного сына.

   Мне бы наложить на него заклинание забвения, которое спасет, если его поймают слуги Игнира, но если он все же убежит… то не сможет никому рассказать о нас. И я решила рискнуть.

   И пытаясь поднять его, протянула руку.

   Порк подниматься не хотел, вопя на одной ноте что-то типа «простите-простите-простите, госпожа». Я наградила его сердитым взглядом и дернула за плечо.

   — Все ясно? Теперь беги к верфи и прячься на любом отплывающем корабле. Если повезет. Потому, что если поймают и вернут назад в клетку, здесь тебя ждет только смерть. Страшная и мучительная.

   Порк часто-часто закивал и бросился бежать по тропинке.

   Я проводила его грустным взглядом. Главное, чтобы беглец успел отплыть, пока на факультете Смутчина не кинулись за пропавшим «инвентарем». Надеюсь, за время пути его эмоции утихнут, и порк сможет хладнокровно оценить обстановку и спастись.

   Повернувшись к проклятому замку, я вгляделась в безучастное ко всему живому звездное небо: здесь, в горах, далеко за стеной, ветер очистил все, не оставив шанса туману.

   Съежившись от прохлады, я обхватила себя руками и, скрючившись, поспешила к замку. Ветер гнался вслед за мной, разгоняя мутную темень. Прохладный сырой ночной воздух до предела обострил все чувства.

   Пошел редкий дождь.

   Когда я миновала ворота и вошла во двор, я привычно ожидала привычного: нападения, окрика, удара, но только не того, чтобы любимчик учителей и директора — светловолосый Финиг, скованный за руки, висел на позорном столбе. Интересно, чем это он так провинился, что к нему применили столь суровое наказание?

   Ну, если честно… в первый момент я действительно хотела равнодушно пройти мимо. Дик и Лео, скорее всего, уже закончили с клетками и ждут меня у входа в нашу конуру, так что и мне следовало поторопиться.

   Но… я не смогла.

   Или Финига забыли приказать снять, или Сизит поленился выходить в такую скверную погоду наружу, чтобы возиться с наказанным учеником. В общем, блондин уже висел на скованных руках без сознания, видимо отключившись от боли. С его отвисших порыжевших от дождя волос капала вода.

    Если учесть, что Финиг — человек, заодно почувствовать как здесь холодно и идет дождь, то можно уверенно сказать, что к утру он или умрет, или останется калекой. То есть просто медленно и мучительно скончается от болезней в холодном каменном замке.

   В обычное время я могла ему резко ответить, отбить атаку так, чтобы ему досталось, но смерти ему не желала.

   В надежде, что этим займется кто-то другой, я с тоской осмотрела пустой двор, поделенный на части тусклым отсветом одинокого окна, льющимся на блестящие от дождя плиты. Ни шороха, ни дыхания. Только едва слышный бег дождя по каменным стенам… и тишина.

   Привлекать кого-то для помощи смысла не было, слуги не придут без прямого приказа хозяина, а остальным все равно, здесь всем на всех плевать. Выбора нет. Со вздохом я подошла к столбу. Создала под наказанным мягкую сферу и ударила огнем по верхним креплениям.

   С носа и волос капали дождевые капли, попадая на спину и щекоча кожу, а мне нельзя было отвлекаться. Я раздраженно сдувала их, направляя поток магии на деревянную перекладину.

   Послышался негромкий треск. Наконец, несчастный узник, вместе с куском столба, с грохотом обрушился с высоты вниз на сферу. Ударившись, не приходя в сознание, Финиг громко застонал от боли.

   Ну да, когда к отмершим рукам приливает кровь, это жутко больно.

   С помощью магии я расплавила на его запястьях колодки, накинула согревающий и укрывающий от воды щит, — иначе, зачем было его спасать? — и ушла к себе.

   Пока я возилась с Финигом, полностью намокла, так как сделать себе укрытие от дождя и ветра времени не хватило. Мокрые волосы прилипли к лицу, стекая щекочущими каплями по замерзающей коже. Одежда промокла почти полностью и теперь ледяными прикосновениями вызывала дрожь. С нее текли ручьи, и это была проблема, сушить ее негде. Я бы скинула промокшую и с легкостью создала магическую копию форменной одежды, но обещала папе никогда этого не делать. Если кто-то поймет, что на мне магически созданная ткань, сразу вычислит кто я, это умение есть только у драконов. Так что рисковать нельзя.

   Я окружила себя теплым коконом, торопясь миновать ледяные коридоры горного замка и скорее вернуться к себе.

   Хлюпая мокрыми деревянными тапками, оставляя на гладком камне влажные отпечатки, уныло дотащилась до спальни. За это время непослушные локоны на висках высохли и завились кокетливыми кудряшками, но от мокрой одежды стало совсем холодно, и своих ног я уже не чуяла.

   Как ни странно, у щитов на входе в спальню мальчишек не оказалось. Наверно, купаются после грязной работы.

   Я увеличила огонь в очаге, который в этом году нам в стене трансомагировала Дина.

   Под руководством Сереньдина наша умненькая эльфийка стала отличным трансомагом, Лео ей помогал, но он перешел только на второй уровень, а она на третий. Конечно, всем пришлось пару дней поломать голову и повозиться с коленом для отвода горячего воздуха, зато сразу на каменных стенах пропали пятна сырости, и стало гораздо уютней.

   Я с отвращением скинула мокрое покрывало и грязный фартук, оставшись в одной рубашке и штанах, и обеспокоенно выглянула наружу…

   Никого.

   Тихо потрескивая, вдоль стен горели вставленные в кольца факелы, разливая вокруг себя тусклый свет, это Сизит экономил на специальной пакле, жадничая скорее по привычке, ведь кроме как для освещения она никуда не тратилась, и продать ее было негде.

   Да, «привычка — вторая натура», как говорит Дик.

   Вот, кстати, и они.

   Лео и Дик ввалились в спальню в каком-то странном состоянии. Дик нервно молчал. Молчал! Это Дик-то! Зато Лео болтал не умолкая:

   — О, а я дрова принес и тряпок старых, ну, подумал, что нам нужен огонь... то есть еще огонь… кроме магического.

   Ну чего мне стоило посмотреть, что он там жжет в очаге, периодически поправляя дрова! Нет, я смотреть не стала. Я устала, перенервничала и только начала согреваться. Так что пожала плечами и уползла на свою кровать. Кстати, тоже подарок Динки, которая переплавила горную породу справа от стола, устроив мне небольшое ложе. Вернее, она создала их два: расширив старое, на которое отправились Лео и Дик, и сделала напротив маленькое: на нем отдельно устроилась я.

   Влезла к себе, укрылась маленьким одеялом, сшитым из добытых нами кроличьих шкур, и даже не обратила внимания, что на мальчишках новая форма. В общем-то, в тот вечер я ничего не заметила.

   Да, если бы и заметила, что смогла бы изменить?

   Автоматически укрыла всех теплом, хотя Лео и сам прекрасно научился это делать, и мгновенно отключилась.

    Утро началось вроде как всегда.

   Чтоб на уроках не содрогаться от голода, и, глотая слюну, с вожделением вспоминать о припрятанной над очагом тушке кролика, мы решили позавтракать.

   Дракончик достал с крюка подвешенного вяленого зверька и разломал его на части. Лео снял с полки кувшинчик с перетертым барбарисом, который мы использовали, чтобы немного украсить соленое мясо, и разложил это по тарелкам, слепленным из глины и обожженными мной.

   Я молча поставила котелок с водой на огонь. И все, как ни странно, в тишине…

   — Ненавижу боевую магию… — тихо пробубнил «новый» молчаливый Дик, подтаскивая заячью ногу к себе. Это были его первые и единственные слова со вчерашнего вечера.

   Я подняла брови и вопросительно взглянула на Лео, но эльф тут же отвел взгляд, не желая со мной переглядываться.

   Мало того, что они со вчерашнего вечера непонятно почему молчали, так и сейчас что-то темнят! Я почувствовала себя отвергнутой. Не поняла, они что, на меня обиделись? За то, что я грубо высказала Дику отказ на его притязания? Или что? Может, они видели, что я спасла нашего верного врага Финига от смерти, и не могут мне простить «предательства»?

   Мои размышления прервал «новый болтливый» Лео:

   — Сереньдин на пару недель отчалил с острова, сегодня трансомагов на факультет к боевикам отправят. Так что я буду с Диком. — Я кивнула, Лео продолжал: — До сих пор не пойму, далеко отсюда материк или нет? Все думаю об этом… На корабле мы плыли месяц, а как они на пару недель у Игнира отпрашиваются? Или он их магией перетаскивает? Наверно, где-то рядом установлена точка перехода…

   — Обычные люди точками не пользуются, большая вероятность погибнуть от перегрузок… — преодолев обиду, (они на самом деле вели себя странно!) сухо отозвалась я.

   — А если разбираться в этом, как Игнир, и немного подправить переход? Тогда как? — О, мы услышали Дика! Я пожала плечами, кто его знает. И, не вытерпев, все же спросила:

   — Так что с вами вчера случилось?

   — Потом расскажем, — сухо отозвался Лео. — Смутчин взбесится, если мы опоздаем к нему на боевую магию. На нем теперь две группы второго уровня и остатки третьей. Он себя очень перетрудившимся чувствует. Так что всем достанется.

   Дик с Лео, переглянувшись, криво усмехнулись. Меня не волновали переживания вредного Смутчина, так что я безучастно отломала кусочек от тушки и, не чувствуя вкуса, продолжила механически жевать соленое мясо.

   Первый уровень учеников еще не набран, и, к всеобщей радости всей академии, Игнир вот-вот должен отчалить за новичками, и Академию ждут пару месяцев нормальной жизни. В отсутствие Игнира даже злобный Смутчин становился почти нормальным, не говоря уже об остальных слугах.

   Бренн в таких случаях и вовсе первым делом наведывается в хозяйский подвал и, утащив к себе пару кувшинов крепкого людского самогона, неделями пропадает у себя на этаже. Иногда с ним «пропадают» и служанки.

   Когда Динка, пытаясь выяснить, правду ли говорят о нашей тройке, в деталях пояснила мне, «зачем» служанки Бренну, я долгое время не могла смотреть на него без брезгливости. После ее пояснений стали ясны многие намеки и выпады окружающих против нашей троицы.

   Какой-то миг, очень короткий, в самом начале мне хотелось всем доказать, что они ошибаются! Ничего пошлого в наших отношениях нет и быть не может, но потом поняла, что мне никто здесь не поверит.

   Я тяжело вздохнула и принялась разливать чай по глиняным кружкам, которые трансомагировал Лео на уроке Сереньдина. А хозяйственный Дик, забежавший за ним, сразу уволок «добычу» из кабинета трансомагов под предлогом: «Зачем добру пропадать?»

   Кружки, конечно, были еще те, тяжеленые и корявые, и больше напоминали цветочные горшки, зато из них можно было пить не только чай, а что угодно жидкое. Припомнив, как мы к ним приспосабливались, я сдержала улыбку: да, с нашим Диком нигде не пропадешь.

   Мои друзья молча жевали, периодически озабоченно переглядываясь.

   Несмотря на напряженную обстановку, мы съели кролика дочиста, я собрала со стола обглоданные кости и бросила их в огонь.

    Конечно, хорошо, что мне сегодня не надо идти к взбешенному Смутчину, но все равно я обиженно отвернулась от Лео. Ну, он же не Дик, мог бы вежливо объяснить, что у них случилось, чтобы я на занятиях весь день не ломала голову, что же там произошло! Мы всегда и везде были вместе, а тут нелепейшая размолвка, по крайне мере, я абсолютно ничего не понимала и даже предположить не могла!

   Дик и Лео ушли. Провожая их обиженным взглядом, только заметила и осознала, как они повзрослели. Дику уже двадцать, а Лео и того больше. Но больше всего меня поразило, что до этой минуты я не обращала на это внимания, словно смотрела не на них, а куда-то мимо, и видела в них просто мелких мальчишек.

   Раздумывая над ошеломительным открытием, я поднялась в штольню, расположенную на третьем уровне старого замка, где рядами стояли три длинных деревянных стола, за которым мы у Линскана писали. Сверху над каждым столом традиционно нависали два перекрещенных факела, которые сейчас едва теплились.

   Учителя поисковой магии в кабинете еще не было. Большинство учеников из моей группы уже выпустили, и здесь сидели трое оставшихся, которым, как и мне, еще несколько лет учиться.

   На классы, как и на столовую, было наложено заклинание молчания, так что два ученика человека, Грунь и Кривень, мирно досыпали прямо на столе, уложив голову на письменные принадлежности, а третий, эльф Маронель, что-то искал в своем учебнике по трансомагии.

   В общем, мне даже очень повезло, что я попала в компанию к ленивым и никуда не рвущимся ученикам, по крайней мере, никаких проблем в отношениях с ними у меня не было. Да и сам Линскан, невысокий пухлый человек с круглым лицом и залысиной на светло-русом затылке, темпераментом не отличался.

   Он был то весел и болтлив, то печален и молчалив, но в своем деле разбирался отменно! Игнир слабых педагогов не держал, но, как водится у магов, Линскан делиться знаниями не спешил. Хотя нашу группу учил хорошо, все остальные ученики академии, попавшие не к нему, а на другие факультеты, на занятиях только красиво переписывали главы из учебников боевой магии или трансомагии.

   Я вяло помахала рукой, приветствуя собратьев по учебе, и села рядом с эльфом.

   Маронель достал бумажку и написал:

    «Ты слышала, что вчера случилось с порками?»

   Я покачала головой, нет. Достала перо, собираясь написать вопрос: «а что с ними случилось?», как вошел Лео. И, зная, что я слышу через заклинание, сказал:

   — Света всем. У нас занятие задерживается… Смутчин внезапно исчез.

   Маронель кивнул, Грунь и Кривень, заметив, что кто-то вошел, на миг подскочили. Но разглядев кто это, вновь легли на стол и продолжили спать.

   — Хорошо у вас… — оглядевшись, произнес Лео. Я согласно кивнула. Так как он меня не слышал, я утащила перо и листок у Мара и написала:

   «Где Дик, и что случилось с порками? Кто-то кинулся за вчерашним? И что, тролль вас возьми, происходит?»

   Лео, прочитав мое сообщение, не ответив ни на один мой вопрос, растерянно отозвался:

   — Если честно, я думал, что Дик у тебя. Мы дошли до башни, поднялись, и он где-то потерялся. Смутчина в кабинете еще не было, я пошел его искать.

   Тут, отвлекая нас от беседы, под одним из спящих вспыхнуло перо…

   Грунь резко поднял лохматую голову и с непониманием уставился на пепел, недавно бывший его пером, затем перевел недоумевающий взгляд на нас. Я пожала плечами, мол, не при чем.

   Это Линскан недавно нас учил быстро на расстоянии уничтожать ненужные документы. Вот кто-то и попробовал.

   Этот «кто-то» сознался быстро:

   — Ой, простите, я не специально… — пробурчал Маронель, изображая занятость. Тут у него в руках вспыхнул листок бумаги, а мстительный Грунь криво усмехнулся.

   — Э-э… ну я ж не специально! — раздраженно отозвался Мар. — Просто повторил урок.

   Грунь, несмотря на заклинание, рявкнул:

   — На себе проверяй! Уши свои подпалить не пробовал?

   Кривень со словами: «Да ну вас к троллям, придурки» отодвинулся подальше, положил под голову учебник и продолжил спать. Тогда Мар и Грунь, хищно улыбаясь, дружно обернулись к нему, предвкушая совместное развлечение.

   Позабыв расспросить Лео о порках, я с интересом наблюдала за шутками одногруппников. Тут огромная дверь отворилась, и вошел Игнир.

   Мы все притихли, как развеселившиеся дети, которые только что заметили вошедшего в класс учителя. Затем молчание стало просто мертвым — все заметили выражение лица хозяина.

   В его глазах появился нехороший блеск с кровавым оттенком, как у тигра, предвкушающего удачную охоту.

   Лео судорожно сглотнул. Помимо воли тяжелый стон сорвался с моих губ. Что опять случилось? Почему все замолчали? Я в смятении взглянула на Лео.

   Так что же там произошло?

   Игнир, не уделяя нам даже взгляда, сухо произнес:

   — Айонель и Лео, идете за мной! Остальным — на этаж к учителю боевой магии.

   Я схватила свои вещи и потащилась за хозяином. Лео шагал следом.

   — Что, чувствуете себя виноватой, Айонель? — повернувшись, язвительно поинтересовался Игнир.

   — Нет, ничего подобного я не чувствую! Это вы что-то не то чувствуете во мне, — тем же тоном отозвалась я. — Как я могу чувствовать себя виноватой, если даже не знаю, что произошло?

   Хотя и могу предположить два варианта событий: что поймали вчерашнего порка или ищут того, кто снял Финига с позорного столба. Но об этом я решила умолчать, разумно рассудив, что, возможно, случилось что-то третье.

   — Откуда в тебе столько дерзости, эльфийка? — привычно завел свою песню Игнир. Вот ведь, сын тролля, он же прекрасно знает, когда говорят правду, а когда лгут.

   Вместо ответа, я на миг закатила глаза:

   — Шесть лет вы «трудолюбиво» это взращивали, хозяин, чему удивляетесь? — раздраженно отозвалась я. Недавно научилась ловить на себе воздействие чужеродной магии… и поняла, что Игнир то и дело пытается меня убить. Но защита отца не дает. Нет, я знала, что он приказал меня уничтожить, но убедиться в этом в очередной раз, да еще напрямую… было страшно.

   Игнир измерил меня ледяным взглядом, но больше и слова ни произнес.

   Мы спустились из левой башни, пересекли двор и молча вошли в замок, где проследовали к лестнице, ведущей к лаборатории с клетками.

   Все же это связано с тем порком!

   Проклятие, как быстро они за ним кинулись! Я так надеялась!.. Но знала, что будет чудо, если он, несмотря ни на что, все же отсюда уплывет!

   Когда мы подошли к лаборатории, у входа уже стояли Бренн и Дик, который, заметив меня, поморщился.

   Игнир рукой придержал нас с Лео перед входом, предупреждая:

   — Я надеюсь, что вы сможете это пояснить…

   Я думала увидеть опустевшую клетку — в лучшем случае, или пойманного разумного порка в худшем, но то, что увидела, просто не подпадало ни в какие рамки!

   Лаборатория была разгромлена полностью. Ни одного живого зверя там не было. Зато среди осколков и обломков клеток, залитых кровью, лежали разорванные на части опаленные тела диких порков. Запах был ужасный, здесь, в самой горе, и в нормальном виде особенной вентиляции не было. А после такого происшествия стоял такой удушающий аромат, что меня замутило, подкосились ноги, организм словно выбирал, что ему сделать — потерять сознание и выплеснуть обратно утрешний чай.

   Лео, заглядывавший внутрь вместе со мной, успел поймать меня и оттащить подальше от входа в лабораторию. Но теперь и здесь казалось, стоит этот мерзкий запах.

   — Взяли себя в руки, и быстро подошли сюда! — раздраженно приказал хозяин. — Судя по всему, Лео и Дик эту картинку уже видели!

   Лео помог мне подняться, подошел и встал рядом с Диком, готовый принять любое наказание вместе с другом.

   — Не может такого быть, — испуганно отозвалась я. — Вчера тут все было не только нормально, но и чисто! При чем тут Лео и Дик?

   Но Игнир сделал вид, что меня не услышал.

   — Говори! — выставив передо мной щит, чтоб не допустить к Лео и Дику, начал допрос с магического приказа хозяин академии.

   В обычное время я бы послушно ждала, когда он меня подпустит, но не сейчас. Не задумываясь, я растворила его щит и подошла ближе. Лео не в состоянии противостоять Игниру, механически принялся говорить:

   — Мы убирали, когда здесь все взорвалось.

   — Что вы сделали?

   — Применили магию… — Услышав его ответ, Игнир со злорадством посмотрел на меня. Никто не сомневался, что виной всему наше давнее противостояние.

   Тогда я влезла в допрос, так как под магией Лео не мог нормально рассказать, что случилось. Он мог отвечать только на толково заданные вопросы, что я сделала:

   — Для чего вы применили магию, и какую именно магию вы здесь применили? — уточнила я, игнорируя поднятые брови Бренна и холодный гнев Игнира.

   — Для ускорения уборки мы применили заклинание очистки.

   Я с раздражением посмотрела на Игнира и, зная, что они с директором не смогут мне помешать, продолжила спрашивать:

   — Так почему это произошло?

   — Мы думаем, что кто-то подложил за клетки шары с огненными заклинаниями, а наше заклинание очистки его активировало…

   Вмешался разгневанный Бренн:

   — Студентка, кто вам позволил вести допрос? Вы такая же подозреваемая, как и они. — Его достал ужасный запах и то, что он не может никак заставить меня замолчать. Я два раза почувствовала его попытки затронуть меня магически.

   Подавив желание ответить ему тем же, я сурово измерила раздраженного директора ледяным взглядом.

   — Это не допрос, и они не виноваты. Ищите тех, кто подложил огненные заряды в клетки, — сухо закончила я.

   — Студентка, идите на занятия, — гневно приказал Бренн.

   Я упрямо подошла к двери и стала рядом со своими друзьями.

   — Нет. Я останусь здесь, пока вы не отпустите моих женихов. Они невиновны! — Засунув руки в карман фартука, я стиснула кулаки.

   — Итак, — раздраженно оскалился Игнир, обводя рукой залитую кровью лабораторию, — прежде всего, у нас тут произошло убийство, — повторил он, видимо, на тот случай, если кто-то не понял, что это последствия страшной жестокости, а не что-то иное. Игнир нарисовал в воздухе круг прямо над засохшей лужей крови, считывая магию.

    Темные злые глаза хозяина в упор смотрели на меня.

   — Что скажешь, эльфийка?

   Скрывая отчаяние, я покачала головой, понимая, что зря ищу здесь справедливости:

   — Это неправда! Никакого убийства они не совершили. Не могли совершить… И огненные заряды не их рук дело. И вы не забыли? Все сидящие в клетках порки были предназначены для тренировочного зала, где они в любом случае скоро погибли! — не в состоянии оторвать взгляда от страшного зрелища, нервно выпалила я.

   Игнир словно ждал от меня этих слов:

   — Вот видишь, а ты говоришь, не убийство! Вы все заранее продумали. А ведь здесь были не только дикие порки, но и разумные. Которых заказал преподаватель боевой магии, дабы его ученики научились определять разницу. Так что это самое настоящее убийство! — насмешливо закончил Игнир.

   Меня от этой насмешки обдало холодом.

   В отчаянии качая головой, я повторила:

   — Нет! Это просто недоразумение! Ничего подобного никто не думал и не планировал. Тем более, убивать разумных порков!.. Которых вы заказали для убийства!

   Кому я пытаюсь доказать?! Да он рад безумно, что может нас задеть!

   Игнир сделал вид, что слушает меня, затем сухо подвел итоги:

   — Твои женихи будут наказаны как убийцы. Это смертная казнь.

   — Нет! — Прикусив губу, я в шоке отступила…

   Игнир довольно усмехнулся и махнул появившимся из ниоткуда стражникам:

   — Схватить убийц!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Айонель

   Стражи тут же увели Лео и Дика.

   Мне хотелось все здесь разнести, но я пока сдержалась. Во мне еще жила надежда, что это недоразумение можно исправить.

   На этом Игнир развернулся и ушел, напоследок приказав через час быть у него в кабинете. Правда, не поняла кому, мне или Бренну, но это неважно. Я пойду к нему в любом случае.

   Директор Бренн, измерив меня раздраженным взглядом, пошел следом за хозяином.

    Цепной пес, подлая шавка, наушник Игнира! Я с презрением проводила его глазами. Нервничая и переживая, изредка вытирая так некстати выступившие слезы, быстро спустилась вниз, так для себя не решив, что буду делать. Ну не на занятие же идти! Я медленно миновала коридор и вышла наружу.

    Во дворе никого, все учатся. Как жаль, что подобное случилось до отплытия хозяина; если бы не нелепое происшествие, нас ждали два нормальных месяца без Игнира и его мерзкого слуги… Нас… И почему они мне ничего не сказали?! Я только сейчас осознала, что вчера они жгли окровавленную одежду, а новую, наверно, Лео стянул у Сизита.

   Тролли, они ведь могли здорово пострадать от взрывов, как те порки!

   Я понимала, что после вчерашнего ментального допроса Игнира у меня по-настоящему отказали мозги, так как сразу не связала все нити, не пристала к ним с подробными расспросами и, вообще, туго соображала. Отвлекая от тяжелых мыслей, навстречу с теплым ветерком принеслась Динка. Не здороваясь и, к моей радости, всячески пренебрегая эльфийским этикетом, подруга спросила:

   — Ну… ты прочла мою записку? Я боялась, что они применят их против вас. Нашли те шары?

   — Какую записку? — искренне недоумевая, о чем она говорит, уточнила я.

   — В которой я вчера вас предупреждала, что Захр, Рейвик и Финиг выкрали у Смутчина из лаборатории шары с огненными зарядами!

   — Проклятие, — я топнула ногой, мне хотелось разметать здесь все в бешенстве. — А я все вспомнить не могла, что же важное позабыла! Твою записку прочесть! Нет, не прочла… но еще не поздно… — Я полезла в фартук и вынула склеенный листок. Он намок, затем высох и теперь казался куском облезлого картона. Не знаю, что можно сейчас на нем прочесть, но эта записка мне нужна!

    Покажу ее Игниру, пусть наказывает того, кто на самом деле виноват!

   Нервничая, я разогнула скукоженные уголки, но, увы, надежды не оправдались. Текст расплылся, оставив на бумаге только синие облачка…

   Я оторвала взгляд от бумажки и посмотрела на Динку, как на последнюю надежду:

   — Помоги, их обвинили во взрыве… Расскажи Игниру, что знаешь сама! Прошу тебя, помоги!

   Динка в смущении отступила.

   — Я не могу, сама все в кабинете подслушала. Ты же понимаешь, что мне будут припоминать мое вмешательство до конца…

   — Дин, их в намеренном убийстве обвинили… понимаешь? Их собираются казнить! — уже не скрывая слез, стараясь сдержать всхлип, произнесла я. — А там просто эти шары взорвались. Дик и Лео не виноваты.

   — Не проси… Я не могу. Пожалуйста, не проси… — отступая, виновато пробормотала подруга и, опустив голову, унеслась к главному корпусу.

   Вытирая слезы, проводила подругу взглядом. Я не могла ее винить. Здесь каждый за себя. Она сделала, что могла, предупредила, а то, что я так поздно нашла записку… И кто виноват?

   Я. Проклятье!

   Опустила голову, стиснула кулаки… и упрямо зашагала через площадь к главному замку, где на самом верху располагался кабинет Игнира.

   Не постучав, вошла.

   На лавках вдоль стола хозяина академии уже сидели Захр, Финиг и Рейвик.

   Сильно простуженный Финиг громко закашлялся, скрывая недомогание, укутал половину лица теплым шарфом. Остальные сидевшие встретили меня злорадным оскалом.

   Перед столом на каменном троне, будто ненадолго присел, боком сидел хозяин академии. Он торопливо изучал какой-то свиток и, казалось, совершенно забыл о находящихся здесь студентах.

   Едва я вошла, вместо предисловия начала с самого главного.

   — Вот у меня записка, которую при вас, Игнир, вчера сунула мне Динаниэль! Записка пострадала от дождя, но при желании вы всегда можете восстановить запись! Хотите, ее восстановлю я? — уверенно заявила я, держа в руке клочок бумаги.

   Пока Игнир демонстрировал что-то похожее на суд, у меня в душе теплилась надежда, что он все-таки отменит свое нелепое обвинение в убийстве! Но надежда умирала у меня на глазах!

   Хозяин проклятого заведения оторвался от изучения свитка и внимательно посмотрел на меня, словно ища аргументы против.

   В кабинете поднялся шум, Захр подскочил со скамьи и осыпал меня насмешками:

   — Начертала какую-то глупость, теперь нас винишь! Нет уж! Натворили твои женишки, пусть и отвечают!

   За ним, возмущенно махая руками, развопился Рейвик:

   — Это вы постоянно со Смутчином цеплялись, чего теперь на нас бочки катишь, мало тебе наказаний было?

   Финиг тоже простуженным голосом орал, что это наговор, что они тут вовсе не при чем, и это все я назло выдумала, а Динку подговорила мне помочь.

   Я не пререкалась с лгунами, только не сводила с Игнира требовательного взгляда. Пусть вспомнит, как при нем Динаниэль дала мне записку, ту самую, где предупреждала о том, что Захр с компанией украли магические заряды.

   Игнир, казалось, выслушал всех, затем повернулся только ко мне и холодно произнес.

   — Да, я забыл утром напомнить. Вы, Айонель, наказаны. Две недели уборка девичьих спален. Без магии! — Его глаза смотрели на меня с ледяным холодом.

   — Как хотите… мне все равно, — равнодушно отозвалась я.

   — И вы не хотите узнать за что это наказание? — подняв брови, мило поинтересовался он.

    Я в гневе ответила:

    — Нет. Меня гораздо больше волнует, что будет с Диком и Лео! Вы снимете с них лживое обвинение?

   Игнир проигнорировал мои слова, продолжая говорить о совершенном мной проступке:

   — Ладно, я сам расскажу. Вы наказаны за то, что выпустили вот этого, — ткнув пальцем в сторону Финига, отозвался Игнир. — Преждевременно прекратив его наказание.

   Я возмутилась.

   — Это было не наказание, а убийство! К утру он на том столбе умер бы от охлаждения…

   Финиг поперхнулся словами и внезапно замолчал, вытаращив на меня округлившиеся глаза. Но сейчас меня меньше всего волновали муки его совести.

   — Что вы решили делать с Лео и Диком? Как поступите? Они же невиновны… — устало повторила я.

   Игнир только бездушно отмахнулся:

   — Записка ничего не доказывает. Возможно, вы все заранее запланировали. О своем решении сообщу позже, — холодно отозвался Игнир, развернулся и вышел из кабинета.

   — Проклятый! Каменное сердце! — стиснув кулаки, в гневе прорычала я вслед хозяину.

   Видимо, он это услышал, так как с его стороны раздался холодный смешок.

   Игнир ведь специально не ответил, что решил сделать, чтобы я помучилась. Он все делал для этого. С самого начала. И с мальчишками (сто процентов!) все заранее постановил, если не сам подстроил.

   Я в отчаянии закрыла ладонями лицо, не зная, что предпринять…

   Как шакалы на ягненка, злорадствуя, на меня надвинулись Захр и Рейвик, собираясь добить.

   Тут Захр положил мне на плечо руку и, «утешая», сказал:

   — Да что так расстраиваться, милая. Не бойся, мы тебя приголубим не хуже твоего эльфа или драконишки… — И попытался обнять.

   Зря он так… да под гневную руку!

    Слуги из камня, может, и вынут, а вот целители могут и не успеть. Так и останется висеть в качестве украшения кабинета Игнира.

   Обведя взбешенным взглядом притихших подлецов, Рейвика и Финига, которые не кинулись спасать друга из камня, а в страхе отступили, ехидно им сообщила:

   — Да вы все вместе мизинца их не стоите, заменяльщики! — Презрительно