Страсти вопреки. Тори Халимендис

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ВТОРАЯ
• ГЛАВА ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ПЯТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТАЯ
• ГЛАВА СЕДЬМАЯ
• ГЛАВА ВОСЬМАЯ
• ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
• ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
• ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

    Жизнь Джайи переменилась в один день. Она лишилась всего: могущества, власти, магического дара. Из всесильной жрицы Огня превратилась в скиталицу, одержимую идеей мести. У нее осталось лишь одно светлое воспоминание, способное согреть сердце и принести в душу покой. Но даже оно обернулось кошмаром…

    Теперь Джайе придется сражаться не только с многочисленными врагами, но и с собственными чувствами. И неизвестно, что лучше: выиграть эту схватку или проиграть.

ПРОЛОГ

    Всесильный Агден, король могущественной Горреи, великий завоеватель, наделенный множеством пышных титулов, вот уже которую неделю пребывал в самом дурном настроении. Его больше не радовали ни прекрасные женщины, готовые на все, чтобы услужить своему повелителю, ни крепкие выдержанные вина, ни изысканные блюда. Король скучал. Он завоевал столько земель, что Горрея разрослась до невиданных размеров. Он заставил склонить головы перед своим могуществом всех соседей. Больше не осталось никого, кто посмел бы бросить ему вызов. Казалось бы, Агден достиг предела мечтаний. Вот только почему-то ему в голову никогда не приходила мысль, что на сияющей вершине господства над миром ему будет столь тоскливо.

    Дверь кабинета, в котором его величество изволили предаваться хандре, внезапно распахнулась. Без стука. Взбешенный Агден медленно поднялся на ноги, готовый своими руками убить дерзкого безумца, осмелившегося нарушить его покой. Он даже обрадовался возможности излить свой гнев на головы подданных – хоть какое-то развлечение.

    - Кто пос…

    Король осекся на полуслове, застыл, не в силах оторвать взгляда от согбенного старца в простом темном плаще. Чужая воля парализовала Агдена, лишила дара речи.

    - Выслушай меня, король, - негромко произнес старик и махнул рукой.

    К Агдену вновь вернулась способность говорить и двигаться. Тяжело дыша, он рухнул в кресло. А незнакомец не тронулся с места, так и стоял, опираясь на посох. Выглядел он безобидным стариканом, но король уже понял, кто пожаловал к нему.

    Ниррах. Представитель загадочного народа, окутанного легендами. Никто не знал, где жили ниррахи, откуда они появлялись и куда уходили. Люди их встречали редко, но о каждой встрече еще долго судачили, рассказы передавались из уст в уста, обрастали все новыми подробностями. Говорили, будто ниррахи способны исполнить любую просьбу, вот только заплатить придется очень большую цену. Но так ли это – никто в точности не знал. Одно не вызывало сомнений: ниррахи действительно могли совершать то, что не под силу обычным смертным.

    - Зачем ты пришел ко мне, колдун?

    Агден постарался не выдать своего страха, вести себя так, как и положено грозному правителю. Но ниррах только хмыкнул.

    - Я знаю, что гложет тебя, король. И мне есть что тебе предложить.

    - И что же это?

    - Слышал ли ты о долине вечной весны и юности, король? Не мог не слышать, уверен. Она находится за горным перевалом, совсем недалеко от границы Горреи. И туда никогда не ступала нога человека. В этой долине сокрыты несметные богатства, король. И я помогу тебе ее завоевать…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

   ДЖАЙЯ

    Мой мир рушился. Горел возведенный в незапамятные времена величественный дворец, пылали роскошные особняки и скромные дома, пышные храмы и небольшие часовни. Обезумевшая толпа запрудила улицы и с легкостью сносила преграды на своем пути. Ослабевших и упавших попросту затаптывали насмерть. Подумать только, всего лишь несколько минут назад эти озверевшие, потерявшие от испуга человеческий облик воины мнили себя победителями, владетелями мира, вершителями судеб! Теперь же они бежали, подобно крысам, охваченные одним лишь желанием - выжить.

    - Джайя! – резкий окрик привел меня в себя. – Джайя, портал смыкается!

    Я отвела взгляд от охваченной огнем и паникой столицы, столь замечательно просматриваемой с высоты.

    - Быстрее! Уводите сначала детей!

    Все тело ломило от боли так, словно и я осталась там, во дворце, рядом с королевой. И я действительно хотела остаться и умереть вместе с ней, но мой долг заключался в ином. Вывести всех, кого успею. Спасти от страшной участи. Переправить порталом в убежище. А потом спрятать Сердце Огня и отомстить. Жестоко отомстить тем, кто отнял у меня все: дом, семью, спокойное и благополучное будущее. Отомстить, невзирая на собственные чувства.

    - Джайя! Скорее!

    Шон застыл рядом с порталом и протягивал мне руку. Я покачала головой.

    - Нет. Уходи без меня.

    Он растерялся.

    - А как же ты?

    - А я остаюсь. У меня есть счеты к ниррахам.

    - Тогда я останусь с тобой, - решительно заявил он.

    - Нет, Шон. Ты нужен выжившим.

    - Джайя...

    Силы стремительно уходили. Я видела, что портал вот-вот сомкнется, и без долгих разговоров толкнула Шона в грудь. От неожиданности он не удержался на ногах и упал, исчезнув из моего поля зрения. Воздух замерцал, портал сомкнулся, а я обессилено упала на землю и зарыдала.

    Сюда не должен был доноситься запах гари, однако же он раздирал мне легкие, заставляя задыхаться от хриплого кашля. Черный дым выедал глаза, полные боли и отчаяния крики оглушали. Мое сознание перенеслось во дворец, и я с ужасом наблюдала, как страшные твари, порождения Мрака, крушат столь дорогие моему сердцу вещи. На залитом кровью полу валялись разодранные тела, по бархатным занавесям уже бежал с треском огонь, охватывая карнизы. Усилием воли я заставила себя вернуться обратно на горную площадку и пошатываясь поднялась на ноги. Крепко зажатое в кулаке, пульсировало Сердце Огня – живой камень, святыня нашего народа. Теперь мне предстояло по доброй воле расстаться с ним, надежно укрыть от чужих глаз. И я знала надежное место, где можно спрятать его до тех времен, пока ему не суждено будет вновь сыграть свою роль в истории. Древний заброшенный храм посреди непроходимого леса – прекрасное укрытие. Но для начала мне следовало завершить то, что начала моя королева, ныне, увы, уже ушедшая из мира живых, - остановить кровожадных монстров. И я изо всех сил сжала Сердце Огня, чувствуя, как оно растворяется, проникает жидким пламенем под кожу, впитывается в мою кровь. А потом велела ему погаснуть.

    Меня корежило и выворачивало от боли, а на некогда плодородную долину, более не согреваемую священным камнем, лился ледяной дождь. Капли застывали, лишь только коснувшись земли. С шипением гас огонь, улицы и дома покрывались слоями замерзшей воды. И очень скоро вся моя страна скрылась подо льдом. Замерзли и порождения Мрака, оставшись во дворце в виде застывших статуй. А горы, отделявшие долину от людских земель, стали непроходимым заслоном.

    Мой же путь лежал на север. Сначала в древний храм, чтобы надежно укрыть там Сердце Огня, а потом дальше, в земли ниррахов. Отомстить тем, кто привел погибель в мой дом.

    Я бросила последний взгляд на простиравшуюся перед глазами укрытую льдом долину, сдержала рвущийся из груди вопль отчаяния, повернулась и медленно побрела прочь от места, где прошла почти вся моя жизнь.

   ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

    - Как тебя зовут?

    Я не спешила отвечать. Смотрела настороженно, исподлобья, готовая в любой момент сорваться с места и убежать. Он правильно истолковал мое молчание.

    - Боишься меня? Не надо, я не причиню тебе зла.

    - Я знаю, кто ты, - выпалила я и покрепче перехватила палку. – Не подходи!

    Но он только усмехнулся.

    - И кто же я?

    - Ты – ниррах, - уверенно ответила я. – У тебя зеленые глаза. Все знают, что это – отличительная черта проклятого народа. Не приближайся ко мне.

    Мальчишка рассмеялся.

    - А то что ты мне сделаешь?

    - А вот увидишь!

    Несмотря на храбрый тон, трусила я отчаянно. Пусть он и вряд ли сильно старше меня на вид, но всем известно, что ниррахи обладают огромным могуществом. А я, хоть и будущая жрица Огня, совсем недавно начала обучение – даже сражаться толком не умею. И сюда, к лесному озеру, удрала, нарушив запрет наставницы, чтобы немного поупражняться в бою на арритах. Арриту мне и заменяла подобранная на берегу длинная палка.

    - Побьешь меня этим прутиком? – пренебрежительно бросил он.

    От злости потемнело в глазах.

    - И вовсе это не прутик! – гордо заявила я. – А боевая аррита, вот!

    И в доказательство своих слов крутанула палку, перехватила ее поудобнее и снесла несколько листьев с куста резким движением.

    - Хорошо-хорошо, пусть будет аррита. Только ты неправильно ею размахиваешь, будто самой обычной палкой. Надо не так. Хочешь, покажу, как правильно?

    Страх боролся во мне с любопытством. Я внимательно осмотрела мальчишку. Самый обычный на вид: темноволосый, вихрастый, долговязый, худой. Совсем не опасный. Вот только эти зеленые глаза…

    - Не подходи!

    - Перестань. Хочешь, я скажу тебе свое имя?

    - Настоящее?

    От неожиданности я даже опустила палку. Ниррахи никому не называют своих настоящих имен. По слухам, они известны только наставникам юных колдунов, а еще – таинственному главе их народа. Всем прочим называются только прозвища.

    - Ну да, - сказал он столь небрежным тоном, будто речь шла о чем-то совершенно обыденном. – Конечно же, настоящее. Подлинное имя. Только ты никому его не выдавай, хорошо?

    Любопытство взяло верх. Но и осторожность не ушла окончательно.

    - А как я узнаю, что ты не солгал?

    - А я поклянусь, хочешь? Самой страшной клятвой.

    Я задумалась. Самая страшная клятва – это серьезно. Даже ниррах не осмелится нарушить такую. Наверное. Почесала ужаленную крапивой ногу, подтянула штаны и решилась:

    - Клянись!

    - Хорошо. Клянусь, что скажу тебе правду, иначе пусть демоны Мрака утащат меня в свой мир и там мучают вечно. Так сойдет?

    Я удовлетворенно кивнула. Попасть в лапы к порождениям Мрака уж точно никто не захочет. Хоть трижды ниррах.

    - Принято. Так как тебя зовут?

    - Мар. Маретан тен Дерион, если полностью.

    - А как называют тебя твои?

    - Сокол. Сокол тен Дерион. Тен Дерион – родовое имя, сама понимаешь. Скоро я пройду посвящение и получу еще одно имя, то, под которым стану известным, - гордо добавил он. – Но я ответил тебе уже на два вопроса, а ты так и не сказала мне, как зовут тебя.

    - А я тебе ничего и не обещала, Сокол Маретан тен Дерион.

    Он окинул меня насмешливым взглядом.

    - Ну да, теперь ты знаешь мое полное имя. И что?

    Я растерялась.

    - Как это – что? Вы ведь скрываете свои подлинные имена. Никому не говорите.

    - Скрываем, - согласился он. – Вот только ты все равно ничего не сможешь мне сделать. Потому что не знаешь, как.

    Мне стало обидно. Я-то думала, что мальчишка выдал мне страшную тайну, и даже успела немного погордиться собой, а оказалось, что он просто не чувствовал во мне опасности. Ну да, обычная девчонка. Такой и подлинное имя сказать можно, все равно ничем это не грозит.

    - А я… а я… а я могу рассказать кому-нибудь, вот! Тому, кто знает! Старшей жрице Делии, например. Или даже самой королеве Олии Велине.

    - И что ты им скажешь?

    - Что встретила мальчишку из дома тен Дерион. И что он назвал мне свое подлинное имя.

    - И они поверят тебе? Старшая жрица и королева? И даже не спросят, что ты делала здесь, в лесу, на берегу озера, на запретной территории между землями Огненных и ниррахов? В одиночестве, между прочим. Сомневаюсь, что тебе разрешают сюда приходить.

    Конечно же, мне не разрешали. Правда, и не запрещали, но только потому, что наставнице и в голову не могло прийти, что я отправлюсь в лес. О нем ходили легенды, и назвать их можно было как угодно: увлекательные, завораживающие, таинственные. Вот только слово «приятные» к ним не подходило. Говорили, будто в лесу пропадают люди. Будто те, кто не успел покинуть лес до наступления темноты, никогда не возвращаются. Будто по ночам среди деревьев гуляют призраки и зовут, манят заблудившихся путников, завлекая их в непроходимые чащобы. Вот только я приходила в лес днем. И никуда не пропала. И даже не встретила самого завалящего привидения.

    - А тебе разве позволяют приходить сюда? – ответила я ударом на удар. – Вряд ли твой наставник обрадуется, если узнает, где ты проводишь свободное время.

    Он только хмыкнул.

    - Мне никто ничего не может запретить. Я – тен Дерион, поняла? И я всегда делаю то, что хочу. И ни у кого позволения не спрашиваю. Знаешь девиз дома тен Дерион?

    - Нет, - растерялась я. – Откуда?

    - «Весь мир принадлежит тебе», - высокомерно сообщил Мар. – Ясно?

    - Так не бывает, - уверенно возразила я. – Это неправильный девиз.

    - Нет, правильный!

    - Неправильный!

    Мы зло уставились друг на друга. Я покрепче сжала палку – а вдруг Мар набросится на меня с кулаками? Тогда я сумею дать ему отпор. Но новый знакомый удивил меня. Он уселся на землю и лениво произнес:

    - Правильно наставник говорил – никогда нельзя спорить с девчонками.

    - У тебя мудрый наставник, - заметила я.

    Мар широко улыбнулся.

    - Еще бы. Правда, не думаю, что тебе бы понравилось объяснение того, почему спорить нельзя. Так как тебя зовут?

    От неожиданности вопроса я ответила правду:

    - Джайя.

    - Красивое имя. Тебе подходит. Ты будущая жрица, да?

    - А как ты догадался?

    Он пожал плечами.

    - Да легко. Ты одета в штаны и рубаху, учишься обращаться с оружием. Значит, тебя готовят к тому, что тебе придется сражаться. На будущего стража перевала ты не похожа, туда девчонок не берут, значит, остается только один вариант.

    Мне стало неприятно, что он с такой легкостью вычислил меня, и я решила поспорить.

    - И вовсе нет. Я могу быть охотницей. Или охранницей королевы.

    Но Мар только презрительно фыркнул.

    - Я ведь не глупец. Будь ты охотницей, то тренировалась бы с луком. Зачем охотнику аррита? А в охрану королевы отбирают мужчин, я знаю. Так показать тебе, что именно ты делала неправильно?

    Любопытство победило.

    - Покажи.

    Он поднялся на ноги, подошел ко мне, встал за моей спиной.

    - Так, теперь возьми свою палку.

    Я ухватила импровизированное оружие покрепче. Мар положил поверх моей ладони свою, теплую, крепкую. Я почувствовала, как от кисти вверх по руке разливается тепло.

    - Вот. Вот здесь ты держишь не так. Нужно брать чуть ниже. Смотри…

***

    Зарядили дожди, столь непривычные для середины лета. По-осеннему унылые, моросящие, они затрудняли и без того небыстрый поход. Ноги оскальзывались на мокрой земле, плащ, в который я куталась, почти не согревал озябшее тело. А до леса оставалось не меньше двух дней пути. Открыть портал не получилось, хотя я старалась. Пришлось идти пешком, сбивая ноги.

    За все то время, что я провела в дороге, мне лишь однажды попался затерянный хутор, хозяева которого пустили меня переночевать на сеновале и позволили вымыться в бане, а также накормили сытным ужином. Правда, хозяин не растерялся и содрал со странницы неплохую сумму за свое гостеприимство. Отголоски трагических событий в долине сюда еще не долетели, и о том, кого именно они принимали под своей крышей, обитатели хутора даже не догадывались.

    После той ночевки поспать мне удавалось только на земле, завернувшись в плащ. Бесконечные дни похода слились в один, наполненный усталостью. Еду и воду приходилось растягивать так, чтобы хватило до конца пути. Но больше всего неудобств доставляла мне невозможность нормально вымыться.

    - Ничего, - пообещала я сама себе, - доберусь до храма и там полдня проведу в подземной купели.

    О том, что меня ожидает после завершения первого задания, я старалась не думать – слишком больно. Раны были совсем свежими, еще не успевшими остыть. И вместе с болью потери в сердце жила ненависть к тем, кто уничтожил долину – к тен Дерионам. К правящей семье колдовской страны. Увы, с одним представителем этого семейства я оказалась хорошо знакома. Даже слишком хорошо…

   ДЕВЯТЬ ЛЕТ НАЗАД

    - Меня выдадут за него замуж, - доверительно сообщила я. – За Дерека. Когда ему исполнится двадцать пять, он женится на мне.

    Мар резко сел. Утром мне посчастливилось вновь удрать от наставницы. Сейчас подобные вылазки на озеро удавалось предпринимать очень редко – свободного времени оставалось все меньше, а учебы и разнообразных обязанностей наваливалось все больше. Сегодня мне даже пришлось солгать, что я иду в деревню, помочь вдове мельника. Вернее, вдове мельника я действительно помогла, вот только заняло это вовсе не почти весь день, как я сказала наставнице, а пару часов. То, что приходилось обманывать ради встреч с Маром, давно уже не вызывало у меня угрызений совести. Ведь и сами эти встречи я утаивала ото всех. И сейчас мы валялись на берегу, закинув руки за голову, и болтали о разных пустяках. До тех пор, пока я не вспомнила о предстоящем визите стража перевала Диона с сыном Дереком.

    - Я его убью, - с внезапной яростью произнес Мар.

    - Кого? – не поняла я.

    - Этого Дерека. Разотру в порошок, если только он посмеет прикоснуться к тебе.

    Я тоже села и недоуменно уставилась в побледневшее от злости лицо приятеля.

    - Да что с тобой? Дерек – мой жених. Давно уже. Нас сговорили, когда мне еще и года не исполнилось.

    - Все равно. Скажи ему, пусть даже не надеется.

    Мне показалось, что я поняла, в чем дело.

    - Боишься, что мы не сможем видеться, как сейчас, когда я выйду замуж? Но до этого еще долго. Целых девять лет. И я могу познакомить тебя с Дереком. Вы подружитесь, и он позволит нам общаться.

    - Дура! – зло выкрикнул Мар. – Какая же ты идиотка! Не хочу я дружить с твоим Дереком!

    Я растерянно заморгала. От обиды на глазах выступили слезы.

    - Зачем ты так, Мар? Ты ведь все равно мой самый лучший друг. У меня нет никого ближе тебя.

    Он схватил меня за плечи и сильно встряхнул.

    - И не будет, слышишь? Ты моя, Джайя! Ты принадлежишь мне!

    - Да ты с ума сошел! – закричала я, вырываясь. – Я никому не принадлежу! Я дам клятву верности только королеве, понял? А ты вообще не смей мне указывать! И… и… и я больше не приду сюда! Понял?

    Отпихнула его изо всех сил, вскочила на ноги и убежала.

    Конечно, я вернулась. Через три дня опять пришла к озеру. Мар сидел на нашем месте и бросал небольшие камешки в воду так, что они не тонули сразу, а подпрыгивали на водной глади. Меня всегда восхищало это его умение. Сколько я не пыталась обучиться этому искусству, ничего так и не получилось. Мои камешки тонули максимум после одного прыжка.

    - Пришла? – спросил он, даже не повернувшись в мою сторону.

    Я молча села рядом, подобрала камешек и тоже бросила. Вполне ожидаемо он сразу же пошел ко дну.

    - Ты сердишься?

    - Конечно, сержусь. Ты вел себя со мной непозволительно. Говорил ужасные вещи.

    - Но ты все равно пришла.

    Я не видела его лица, но готова была поклясться, что он улыбается. И нехотя согласилась:

    - Пришла. Но ты должен мне пообещать, что больше не будешь меня оскорблять. Называть идиоткой.

    - Не буду. Обещаю.

    - Точно? – недоверчиво спросила я.

    Он наконец-то повернулся ко мне. На лице действительно сияла улыбка.

    - Точно-точно. Но и никакому Дереку не отдам, пусть не рассчитывает.

    - Знаешь, - немного помолчав, призналась я, - по-моему, он не слишком-то и хочет на мне жениться. Кажется, ему понравилась Лийса. Она старше меня на три года и у нее вот здесь… и здесь…

    И я обрисовала в воздухе руками округлости, показывая, что именно у Лийсы «здесь и здесь».

    - Дурак он, - мрачно отозвался Мар. – Но тем лучше для него.

***

    Бассейн наполнялся водой из подземного горячего источника, имевшей волшебное свойство снимать усталость и заживлять раны. Я сбросила заляпанную грязью и пропитавшуюся потом одежду, медленно опустилась в воду и закрыла от наслаждения глаза. Замерзшее тело слегка покалывало, покрытые царапинами руки пощипывало, но я все равно ощущала подлинное блаженство. Здесь, в храме, сооруженном нашими прародителями, я могла отдохнуть несколько дней. Набраться сил. Восстановить тело и успокоить душу, терзаемую противоречивыми стремлениями.

    В ту ночь мне впервые не снились кошмары. Я не слышала диких криков боли, не видела кровавые ошметки на мраморных полах королевского дворца. В моих ушах не ревело пламя, пожирающее все на своем пути. Перед глазами не вставали обезображенные останки людей, которых я когда-то хорошо знала – и пришедших в долину незнакомцев. Нет, ночь в храме не принесла мне приятные красочные сны – она прошла вовсе без сновидений. Но именно в таком отдыхе я и нуждалась.

    Следующий день я тоже провела в подземельях. Выстирала и высушила одежду, опять долго лежала в целебной воде, бездумно наблюдая, как поднимается к потолку белый пар. А ближе к полуночи направилась в святилище.

    Мне казалось, что я оставляю на алтаре частицу себя. Сердце Огня билось и пульсировало, а я стояла, не в силах сделать хотя бы шаг, и по моему лицу текли слезы.

    - Ты оставляешь его в безопасности, - прошелестел такой знакомый негромкий голос.

    Я почтительно склонила голову.

    - Ваше величество…

    От стены отделилась призрачная тень.

    - Можешь идти, Джайя. Я буду хранить его, пока не спадет проклятие.

    Я моргнула, не сразу поняв, о каком проклятии она говорит. И только спустя несколько мгновений вспомнила злые слова, которые сама же прокричала в спину короля вражеской армии, пожелав ему несколько столетий мучительного существования. Кажется, я умудрилась проклясть его потомков до невесть какого колена, но сожалений не испытывала. Этот человек принес множество жизней в жертву своим амбициям, потому-то боги и услышали мои пожелания.

    - Но это так долго, - вырвалось у меня, - так долго, ваше величество.

    - Это – мое возмездие, Джайя.

    - Нет, - выкрикнула я. – Нет, никто не заслуживает подобной доли. И уж тем более не вы, ваше величество!

    Она только грустно улыбнулась.

    - За некоторые ошибки приходится платить очень дорого. Джайя, уходи, уходи скорее. Он тоже где-то здесь, я чувствую его присутствие. Сюда, в святилище, ему ход заказан, но он будет подстерегать тебя снаружи. Сердце Огня притягивает его, манит. Уходи, пока он еще не набрался сил.

    Мне не требовалось спрашивать, о ком она говорит. Конечно же, о проклятом тен Дерионе, вместе с ней погибшем в сокровищнице и тоже ставшем бесплотным духом. О тен Дерионе, который привел боль, горе и смерть в благословенную долину. О тен Дерионе, чья алчность погубила цветущее королевство. Об главе проклятого рода, к которому принадлежал и Мар.

    Мар… Это имя привычно отдалось болью в сердце. Я крепко стиснула зубы, так сильно, что они даже скрипнули.

    - Тебе лучше уйти к людям, - тихо произнесла королева.

    Я вздрогнула. К людям? Нет, ни за что! Тем более, у меня еще остались несведенные счеты.

    - Простите, ваше величество, но я вынуждена ослушаться вас.

    Она внимательно посмотрела мне в глаза, и я ощутила знакомое желание рассказать ей все, ответить на любой вопрос. «Думай о чем-нибудь постороннем, Джайя! О чем угодно! Вспоминай составы зелий или древние легенды». Метод помогал не всегда – не помог и сейчас.

    - Дорога мести не приводит к счастью, Джайя.

    - Я знаю.

    По щеке пронеслось легкое дуновение ветерка – это призрачная ладонь осторожно погладила мое лицо.

    - Помни, что ты всегда может отступиться.

    Я упрямо вскинула голову.

    - Нас учили не сворачивать с намеченного пути, ваше величество.

    - Не в этом случае, Джайя. Не в этом случае…

   СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД

    Я обхватила руками колени и поежилась.

    - Завтра, Мар. Уже завтра я увижу королеву, представляешь? Она прибудет на церемонию посвящения.

    - А ты разве не видела ее раньше?

    - Очень давно. Помню только, что она красивая. И молодая. И у нее красные волосы.

    - Как у тебя?

    Мар пропустил прядь моих волос сквозь пальцы, принялся накручивать локон.

    - Нет, мои темнее, как спелая вишня, видишь? А у нее – будто огонь.

    - Тогда она не такая красивая, как ты.

    Он поддразнивал меня, конечно, но его слова так приятно было услышать! И все же я нахмурилась.

    - Нельзя так говорить, Мар. Она – королева.

    - Ну и что? К тому же, я вовсе не ее подданный. Если хочешь знать, я даже нашего Правителя не всегда слушаюсь. Если бы он узнал, что я бегаю сюда, к озеру, чтобы увидеться с тобой, то запер бы меня в подземелье. А потом по-быстрому женил бы на какой-нибудь девице из дочерей своих придворных.

    А вот эти слова резанули по сердцу.

    - И ты бы женился?

    Он бросил на меня короткий взгляд искоса и ответил вопросом на вопрос:

    - А тебе было бы неприятно, если бы я женился?

    Я заставила себя рассмеяться, но смех получился натужным, каким-то скрипучим.

    - С чего ты взял? Мне все равно. Женись на ком хочешь.

    - Вот как?

    Он выпустил мои волосы и отодвинулся.

    - Именно! Какое мне дело до того, на ком ты женишься?

    Он схватил меня за плечи, взглянул мне в лицо потемневшими зелеными глазами.

    - Ты совсем не умеешь врать, Джайя!

    - Да что ты…

    В следующий миг я уже лежала на траве, а Мар прижимался губами к моим губам. Дыхание перехватило, сердце отчаянно колотилось: он меня целует! Целует! То был не слишком умелый и достаточно целомудренный поцелуй, но об этом я узнала много позже. А тогда, приоткрывая губы под натиском его губ, мне казалось, будто я совершаю некий на редкость смелый, но постыдный поступок. И когда Мар отпустил меня, я резко села и спрятала лицо в ладонях.

    - Джайя…

    - Мы не должны, - глухо проговорила я, - нам нельзя, понимаешь?

    Он разозлился.

    - Это еще почему? Потому что так хочет твоя наставница? Или твоя королева? Или храм, где ты будешь служить?

    - Можно подумать, твой Правитель позволит нам быть вместе, - огрызнулась я. – Сам же сказал – запрет в подземелье.

    Мар снова тронул меня за плечо, только на сей раз робко, как-то неуверенно.

    - Джайя, - тихо позвал он. – Джайя, давай убежим.

    От растерянности я даже отняла от лица ладони, забыв, что теперь мне стыдно смотреть в эти огромные зеленые глаза.

    - Как убежим? Куда?

    - Куда-нибудь. За горы. К людям. Затеряемся в одном из человеческих королевств. Не бойся, не пропадем. Я могу прикинуться лекарем или наняться на воинскую службу, например, так что голодной смерти точно можно не опасаться. Давай убежим, а?

    Его предложение казалось таким заманчивым, но…

    - Нет, Мар.

    - Но почему?

    Сейчас он походил на обиженного мальчишку.

    - Потому что у меня есть долг. Совсем скоро я пройду посвящение и стану жрицей Огня. Как моя мама когда-то. Да и ты… У тебя тоже ведь есть обязательства, не так ли? Пусть ты и не рассказываешь почти ничего, но и по случайным обмолвкам о многом можно догадаться.

    - Все равно. Джайя, какое значение имеет все это, когда есть мы – ты и я?

    - Мы не можем думать только о себе, Мар. Если мы убежим, то моя наставница просто не переживет подобного позора. И королева… королева расстроится. Ее очень огорчит мой поступок.

    Мар зло скривил губы.

    - Королева? Ты сама сказала, что почти не помнишь ее. Так какое тебе дело до того, что почувствует незнакомка после твоего побега? Тебе-то какая разница?

    Но я только покачала головой.

    - Нет, Мар. Я не могу. Пойми меня, пожалуйста.

    Он вскочил на ноги и закричал:

    - Ну и оставайся здесь! Видеть тебя больше не хочу! Никогда!

    И бросился прочь. А я упала на траву и затряслась в рыданиях. Разум подсказывал, что поступила я правильно, но глупое сердце болело так, словно готово было вот-вот разорваться от горя.

    Она оказалась еще прекраснее, чем в моих детских воспоминаниях. Огненноволосая, высокая, стройная. Олия Велина. Моя королева.

    - Подойди, Джайя, - прозвучал негромкий голос. – Тебе предстоит последнее испытание. Ты готова?

    Я гулко сглотнула.

    - Да, ваше величество.

    - Не боишься?

    - Нет, ваше величество. Не боюсь.

    - И все же что-то тревожит тебя, - проницательно заметила королева. – О чем ты думаешь, Джайя?

    - Ни о чем, - солгала я.

    Огромные глаза заглянули, казалось, в самую душу. Прохладная нежная ладонь мягко опустилась на мой лоб.

    - Я вижу твое смятение, Джайя. Первая любовь, да?

    Пораженная, я только и смогла, что кивнуть. Неужели слухи, что королева видит в сердцах своих подданных и умеет читать мысли, оказались верными? Тогда она узнает о Маре. Узнает все: и его имя, и то, что он предлагал мне побег. Увидит то, что произошло перед нашим последним разговором. Какой позор! Мне захотелось провалиться сквозь пол.

    Ее величество тихо вздохнула.

    - Юность – время страстей, - произнесла она куда-то в сторону, будто разговаривала не со мной. – Время ошибок и самых ярких впечатлений.

    Я молчала, не зная, надо ли отвечать на ее слова и вообще каким-либо образом показывать, что я их слышала. Наконец, Олия Велина словно очнулась от задумчивости и отняла ладонь от моего лба. На низеньком круглом столике рядом с ее креслом стояла раскрытая шкатулка. Я знала, что в ней лежат амулеты – пустые, без искры Огня. Если я пройду испытание, то прозрачный камень размером где-то с ноготь большого пальца в моем медальоне окрасится в красный цвет и оживет. Если же я окажусь недостойной, то камень так и останется прозрачным и пустым, а я не стану жрицей. Амулет на груди королевы ярко вспыхивал алыми искрами, переливался острыми гранями. Я залюбовалась игрой живого Огня внутри камня, и меня впервые охватил страх. Что, если пройти испытание не получится? Лучше сразу же умереть, на месте.

    - Вот, Джайя.

    Олия Велина вытащила за тонкую цепочку медальон – звезду с семью острыми лучами. Я склонила голову, и королева повесила амулет мне на шею. На мгновение он показался таким тяжелым, пригибающим к земле. Но еще миг – и ощущение прошло. Я прижалась губами к тонким белым пальцам.

    - Благодарю вас, ваше величество.

    - Ступай, Джайя, - немного устало велела королева. – Солнце уже садится. Я буду ждать тебя на рассвете обратно. Надеюсь, твой камень впитает Огонь, подтвердив, что ты – достойная дочь своей матери. Ступай.

    Двери за ее спиной сами собой беззвучно распахнулись – и так же беззвучно захлопнулись за мной, отрезая меня от всего мира. Испытание началось.

    С рассветом я даже не вышла – выпала на холодный пол из серого камня. Неопрятные обгорелые пряди волос лезли в глаза, но у меня не осталось сил для того, чтобы убрать их с лица. Все тело покрывали многочисленные ссадины, кровоточащие царапины и ожоги. За одну ночь я повзрослела, навсегда перестав быть ребенком. И с честью выдержала испытание – на моей груди горел алым огненный камень. Олия Велина сама налила в кубок вина и напоила меня. А потом звоном колокольчика позвала служанок и препоручила меня их заботам. Потребовалось несколько дней, чтобы я восстановила силы и подготовилась к отъезду в столицу. В последний день я не выдержала и сбежала все-таки в лес, где до самого вечера прождала с тревогой и затаенной надеждой Мара. Напрасно. Он не пришел.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ДЖАЙЯ

    Первого дозорного я увидала случайно. Слишком беспечный, не ожидавший нападения, он остановился, чтобы справить нужду, как раз под тем деревом, на котором затаилась я. Злорадно ухмыльнувшись, я свесилась вниз и как следует прицелилась. Спасибо Мару за уроки, арритой он обучил меня владеть просто превосходно. Теперь боевую палицу я чувствовала так, словно она была продолжением моей собственной руки. С тихим свистом отполированное дерево обрушилось на затылок ничего не подозревавшего нирраха – и дозорный беззвучно рухнул лицом в землю. Я проворно спустилась с дерева и обшарила его карманы. Следовало поторопиться – насколько я знала, караульные ходили парами, стало быть, мою жертву скоро хватятся. Чуть поодаль я заметила большую шишку, невесть как сюда попавшую – белка, что ли, выронила? Не слишком полагаясь на удачу, я все-таки подняла находку и положила ее рядом с дозорным. Вдруг мне повезет, и произошедшее спишут на несчастный случай? Вряд ли, конечно, но попытаться обмануть стражу стоило.

    В карманах не обнаружилось ничего интересного. Несколько монет, смятая записка с приглашением на любовное свидание, пригоршня орехов в медовом сиропе, тщательно завернутая в бумагу, а потом и в чистую тряпицу. Либо сам сладкоежка, либо купил гостинец для той особы, что прислала записку. Пояс я тоже исследовала очень тщательно, зная, что там тоже можно обнаружить нечто важное. Но нет, пусто. Зато на шее у караульного висел медальон странной формы. Неправильный, слегка искривленный овал с вившейся по краю надписью на неизвестном мне языке. В центре красовался выложенный мелкими разноцветными камнями незнакомый символ. На мгновение я задумалась: брать или нет? Исчезновение медальона точно не останется незамеченным, на лесных зверушек его не спишут даже убогие рассудком. С другой же стороны чутье подсказывало мне, что у меня в руках находилась вещь непростая.

    - Мин, - раздался голос из-за деревьев. – Мин, ты куда запропастился?

    Не раздумывая, я стащила медальон с шеи нирраха и метнулась к дереву. Ага, у этого просто двойное имя, без всяких орлов, соколов и прочих обозначений, указывающих на знатность рода. Свое подлинное имя ниррахи скрывали, представляясь придуманными прозвищами. Странная магия, очень древняя, темная. Открывая подлинное имя правителю, подданные вручали тому свои судьбы. Знатные рода давали своим отпрыскам кроме второго имени, «для всех», еще и какое-нибудь пышное прозвание. Мар, помнится, представился Соколом. Хотя, быть может, в обращении между приятелями подобные прозвища не приняты? Этого я не знала. Как не догадывалась и том, зачем нужны эти прозвания. Для красоты? Или же что-то дают своему обладателю? В любом случае мне лучше было понаблюдать за тем, как караульного обнаружат. Глядишь, и узнаю что-нибудь новое. Тем более, что ниррах скоро очнется – била я не насмерть.

    - Мин, где же ты? Ох…

    К чести второго караульного, он не бросился сразу же к лежавшему на земле напарнику, а осмотрелся и прислушался. Я распласталась на ветке. Заметить жрицу Огня, когда она не желает, чтобы ее увидели, - задача почти невозможная, но кто знает способности ниррахов? Так что я боялась, боялась отчаянно. Но нет, взгляд стража скользнул по кронам деревьев и вновь вернулся вниз, к бессознательному телу. Шишка оказалась замечена, осмотрена и пренебрежительно отброшена.

    - Мин, кто же тебя так приложил?

    Значит, мой глупый план не сработал, чего, собственно говоря, и следовало ожидать. Оставалось лишь надеяться, что добыча стоила того, чтобы из-за нее рисковать оказаться пойманной.

    - Мин!

    Второй караульный похлопал с силой первого по щекам, а потом достал из-за пояса плоскую флягу, смочил вытащенный из рукава платок и поднес к носу моей жертвы. По телу Мина прошла судорога, он чихнул и застонал.

    - Дарий? Что случилось?

    - Это я у тебя хотел узнать. Сказал, что отойдешь отлить, и пропал. Я прихожу сюда – и что вижу? Ты валяешься, как труп. Что произошло?

    - Не знаю, - растерянно выговорил Мин. – Ничего не помню.

    Дарий нахмурился.

    - Странно. Проверь-ка, ничего не пропало?

    Мин принялся выворачивать карманы, осматривать пояс, рукава и голенища сапог. Я мысленно выругалась: совсем забыла проверить обувь.

    - Вроде бы ничего.

    - Точно? – недоверчиво переспросил Дарий.

    И не успела я обрадоваться, что мое воровство (а как назвать столь неблаговидный поступок иначе?) осталось незамеченным, как Мин схватился за грудь, охнул и переменился в лице.

    - Что? – обеспокоенно спросил Дарий. – Болит где?

    - Если бы! – зло отозвался Мин, в панике шаря руками по ткани. – Медальон связи!

    - Что с ним не так? – не понял его напарник.

    Я мысленно усмехнулась. Однако же Дарий оказался не слишком сообразительным. И как такого в дозор поставили?

    - Не может быть! – ахнул он, подтверждая мои мысли.

    - Может, может! – истерично выкрикнул Мин. – Что делать-то, а?

    И он опустился на колени, согнулся и закрыл лицо руками.

    - Начальство вызывать, - удрученно предложил Дарий. – Псов ждать, что же еще? Дело-то нешуточное.

    - Да с меня три шкуры спустят! – взвыл Мин.

    - И на лоскутки порежут, если сразу не доложишь, - возразил Дарий. – И мою спину тоже, если скрою происшествие. Сам понимаешь. Получается, на тебя напали специально, чтобы завладеть медальоном. И кому такое только в голову могло прийти? А главное – зачем? Ох, и достанется этому безумцу, когда его поймают. Мне его даже жаль.

    - Меня лучше пожалей! – огрызнулся Мин. – Да и себя заодно! Нас, знаешь ли, тоже не похвалят.

    - Да уж, - мрачно согласился Дарий.

    Он вытащил из-за пояса небольшой рог, прижал к губам и коротко протрубил. Разнесшийся по лесу звук спугнул птиц, они взмыли в небо, заставив закачаться ветви. Мин задрал голову и внимательно посмотрел на крону дерева, соседнего с тем, на котором притаилась я.

    В том, что ни людям, ни ниррахам не удастся заметить меня, распластавшуюся на ветке и словно слившуюся с деревом, я не сомневалась. Но вот слова о собаках вызывали опасения. К сожалению, о том, чтобы перебить запах, я не позаботилась. «Надо убираться отсюда, пока не поздно», - подумала я. И тут заметила их. И похолодела от страха.

    Клубы темного тумана просочились между деревьев, свились, сгустились, превращаясь в злобные оскаленные морды. В глазах чудовищ горели зеленые огни. Монстры фыркали, принюхивались, яростно рычали. Мин и Дарий в страхе прижались к дереву. Псы приблизились к ним, потянули воздух носами. А я поняла, что пропала. От этих тварей, порождений Мрака, мне не скрыться. Оставался только один лишь способ. Тот, прибегать к которому не хотелось, но иного выхода я не видела. Потянула за тонкую цепочку и вытащила из-под рубахи амулет в виде звезды с семью лучами и алым камнем в центре. Сжала в ладони с такой силой, что острые грани камня пропороли кожу, и на мгновение зажмурилась от ослепляющей боли. А когда распахнула глаза, то прямо перед собой увидела открытую пасть. С крупных острых клыков капала слюна. «Не успела», - обреченно подумала я. И в то же мгновение весь мир взорвался болью. Жидкий огонь побежал по моим венам, выжигая изнутри. Не в силах сдержаться, я закричала – и крик мой подхватили внизу. А потом сама я стала пламенем, стекла с дерева, пробежала по траве и исчезла. Испарилась.

    В себя я пришла в лесу. Израненная ладонь противно ныла, но мне не было дела до отголосков боли. Не сразу смогла я заставить себя разжать руку и посмотреть на амулет. А когда все-таки сделала это, то слезы навернулись на глаза. Я знала, что это должно случиться, но все равно оказалась не готова. Камень в центре звезды утратил алый цвет, снова стал прозрачным. Я потеряла связь с Огнем, бездарно отдав свою силу ради спасения жизни. Перестала быть жрицей и стала самой обычной женщиной. Лишенной силы.

    В бессильном отчаянии я громко выругалась и несколько раз ударила кулаком по земле. Скажи мне кто раньше, что я воспользуюсь Последним Шансом, чтобы спастись от собак, и я рассмеялась бы с презрением. Олия Велина обратилась огнем, чтобы сгореть самой и уничтожить врага, а я… я… я недостойна своей матери, королева ошиблась во мне. И даже то, что убегать пришлось не от обычных псов, а от чудовищ Мрака, меня не оправдывало. Хотя даже сейчас я не видела иного выхода. Погубить вместе с собой в тот момент я могла лишь двух глупых стражников, а не представителей правящей фамилии. А цель моя заключалась в том, чтобы добраться до Правителя. Уничтожить сына того, кто привел погибель в мой дом. Прервать проклятый род. Отомстить. За дни скитаний мне удалось узнать то имя, под которым новый Правитель взошел на трон. Райен тен Дерион. Должно быть, какой-то родственник Мара. Я скривила губы. Жаль, что мне неведомы таинственные ритуалы ниррахов, связанные с их подлинными именами, иначе я могла бы вызвать бывшего друга и заставить его провести меня во дворец. Каким-то он стал, этот высокий худой мальчишка? Мы не виделись уже несколько лет. Наверное, я даже и не узнаю его при встрече.

    Пошатываясь, я поднялась на ноги. Что же, я правильно сделала, решив для начала осмотреться, а потом уже проникнуть в столицу. И выяснила, что город хорошо охраняется. Не только стенами и караулом, но и псами Мрака, обмануть которых и сбить со следа еще не удавалось никому. «Кроме меня», - горько усмехнулась я. Почетная роль оказаться первой, кто ускользнул от страшных тварей, дорого мне обошлась. Но бесконечно оплакивать утраченный дар я себе позволить не могла. Надо было пытаться проникнуть в город, устроиться там, обжиться и проскользнуть каким-нибудь чудом во дворец. И убить Райена тен Дериона. А после этого можно встретить и свою смерть – не страшно.

    Планы пришлось изменить. Теперь, когда мне оставалось рассчитывать лишь на смекалку, ловкость и выучку (а жриц все-таки обучали не хуже иных воинов), действовать приходилось гораздо осторожнее. Первое время я никак не могла привыкнуть к тому, что сила Огня ушла. Разжигая костер, привычно щелкала пальцами и недоумевала, отчего хворост не вспыхивает веселым пламенем. Простыла, не догадавшись просушить хорошенько одежду после того, как попала под сильный дождь. А еще все время мерзла. «Это пройдет, - уговаривала я себя. – Непременно пройдет. Жила ведь я как-то до пятнадцати лет и посвящения в жрицы. Вот и теперь не случилось ничего страшного». Но все равно чувствовала себя калекой, как если бы лишилась руки или зрения, например. «Вот бы Мар порадовался, если бы узнал», - мелькнула неприятная мысль. Когда-то я отказалась от нашей любви ради своего дара, а теперь дар навсегда покинул меня. Злая насмешка судьбы.

    Проскитавшись в лесу несколько дней, я вышла к одинокому хутору. К счастью, мешочек у моего пояса все еще был почти полон золотых монет, так что мне предоставили и ночлег, и ужин.

    - Ты из долины, что ли? – сочувствующе спросил хозяин, крепкий бородач средних лет.

    Спорить с очевидным я не собиралась.

    - Из долины.

    Я уже знала, что после гибели Олии Велины и ухода детей Огня через портал защита пала, и ниррахи теперь свободно могли проникать на нашу территорию. Чем Райен тен Дерион и воспользовался, присоединив ставшие бесхозными земли к своей державе. Наслышана я была и о тех мерзостях, что творились в беззащитных городах и деревнях. О грабежах, насилии, убийствах. Впрочем, продлилось это беззаконие недолго. Хватило нескольких повешенных мародеров и насильников, чтобы на новых территориях страны ниррахов воцарился порядок.

    - Полукровка, что ли? – задала вопрос хозяйка, указав на мою косу.

    Да, вот об этом я тоже не подумала. Придется перекрасить волосы ореховым настоем в каштановый цвет, если я не хочу лишнего внимания. А его я точно не хотела.

    - Квартеронка, - солгала я. – Дед был из Огненных.

    - Тебе бы волосы в другой цвет выкрасить, девочка, - подтвердила хозяйка мои невеселые мысли. – Огненных сейчас, сама знаешь, не жалуют.

    Можно подумать, нас здесь любили раньше! Вот уже долгие столетия наши страны находились в натянутых отношениях. Огненные ожидали от ниррахов удара в спину, как оказалось, не зря. Чуть меньше двадцати лет назад один из представителей проклятого народа вероломно напал на Олию Велину и попытался заставить ее отдать ему Сердце Огня. Разгневанная королева лично опустила над долиной покров, проникнуть через который не мог ни один ниррах.

    - Хочешь, оставайся у нас, - предложила тем временем радушная хозяйка, даже не подозревавшая о моих мыслях. – Правда, здесь глушь, ты, пожалуй, и заскучать можешь.

    - И парней холостых нет, - весело сообщил хозяин и подмигнул мне. – Знаешь что? Я тебя к брату своему отправлю. Он – большой человек. Да-да, не удивляйся так. Не смотри, что мы здесь почитай что дикарями живем, родственники у нас ого-го какие имеются! При знатном господине мой Никер служит, вот как!

    Если бы сердобольные люди могли догадаться о моих планах, то точно не стали бы мне сочувствовать. Наоборот, связали бы покрепче и выдали властям. Но пожилая чета видела во мне несчастную девушку, вынужденную бежать из родных мест в поисках лучшей доли. Кстати, не мешало бы побольше выяснить о том таинственном знатном господине, в услужении у которого находился незнакомый мне Никер. Если повезет, то путь во дворец окажется короче, чем я думала прежде.

    - Останься у нас на несколько деньков, отъешься как следует, а то ведь тощая – без слез не взглянешь, - заохала хозяйка. – И нет, денег твоих мы не возьмем, даже не предлагай. Спрячь, кому говорю! Что ж мы, изверги какие – у сироты бездомной последнее отбирать. Поживешь с недельку, а там мой Петер братцу своему пару слов черкнет, пусть Никер подумает, как бы тебя получше устроить. Может, его хозяевам горничная нужна или кухарка там. Ты как, кашеварить умеешь?

    - Умею, - подтвердила я. – Но приготовлению всяких изысков не обучена.

    И сказала правду, между прочим. Ни одна жрица Огня никогда не пропала бы с голоду, но и готовить трапезу для придворных не вызвалась бы. Кормили в той обители, где я воспитывалась, сытно и вкусно, но просто: похлебка с ячменем, тушеное мясо с овощами, запеченная рыба, яблоки, груши и сливы, лесные ягоды, которые мы собирали сами – летом, орехи в меду – по праздникам. Девочек не только обучали ритуалам и обращению с оружием, но и отправляли помогать на кухню. Так что приготовить что-нибудь незамысловатое я бы смогла без труда.

    - Жаль, - пригорюнилась хозяйка. – Знатные люди, скорее всего, что-нибудь этакое едят. Простая пища им не подходит. Но ничего, может, им судомойка нужна. Или птичница.

    - Языком-то зазря не болтай, - укорил ее муж. – Какая птичница в городском особняке? Никер сказывал, что прислуга все нужное на рынке покупает.

    - Все равно, - не сдавалась добрая женщина. – Какое-никакое место да найдется.

    - Так с этим я ж не спорю, - согласился хозяин.

    Я действительно задержалась на хуторе на неделю. Отоспалась, отдохнула, пришла в себя. И на рассвете, отправляясь в путь с письмом от Петера к брату, незаметно положила под корзинку, с которой хозяйка ходила за яйцами в курятник, две золотые монеты. Хотела больше, но передумала – слишком большая сумма вызвала бы подозрения. А привлекать к себе лишнее внимание мне не хотелось.

    Как хорошо все начиналось, как удачно. Я даже порадовалась и решила, что обрела везение взамен утраченной силы. Совсем недолго довелось мне брести под палящим солнцем по пыльному тракту – вскоре после полудня меня нагнал обоз.

    - Куда направляешься, красотка? – крикнул с воза молодой парень, сверкнув белозубой улыбкой.

    - В Наример, - ответила я, поправляя платок, прикрывавший голову.

    Выкрашенные в каштановый цвет волосы двумя толстыми косами спускались на грудь, привычные узкие брюки прятались под широкополой рыжей юбкой, подаренной доброй хозяйкой хутора. К сожалению, аррита осталась в лесу, там, где меня выследили псы – но я все равно не смогла бы захватить ее с собой. Даже за посох не выдашь – к чему он молодой женщине? Из оружия при мне остался только нож с длинным узким лезвием, ножны которого я тщательно спрятала в складках юбки.

    - А, в столицу. И мы туда же. Дело у тебя там какое имеется?

    - Да вот, - опуская взгляд и старательно изображая смущение ответила я, пытаясь подстроиться под деревенский говор. – К дядьке собралась, к Никеру. Авось, пристроит меня куда. А то хорошего человека знает, чтоб сосватать меня. В родной-то деревне холостых парней, почитай, и не осталось. Лишь Огний-пьяница да одноногий Борд.

    С чего мне на ум пришло такое объяснение – не знаю, но парня оно вполне удовлетворило.

    - Ну да, ну да, одноногий точно такой красотке не пара, ты себе в городе кого получше сыщешь. А дядька-то у тебя кто?

    - Важная птица. При большом человеке состоит.

    - Раз так, то у тебя, быть может, найдется монетка, за проезд заплатить? А мы тебя с собой возьмем.

    Разумеется, монетка у меня нашлась.

    Остаток пути пролетел быстро. Я прислушивалась к разговорам, но сама предпочитала отмалчиваться, лишь односложно отвечала на вопросы. Окликнувший меня на дороге парень представился Варином и попытался завязать беседу.

    - Так как дядьку-то зовут, говоришь?

    Делать из имени брата Петера тайну я не собиралась, потому ответила честно:

    - Никером.

    - А служит он у кого? – не отставал Варин.

    - У знатного господина.

    - А что за господин-то?

    - Да мне почем знать? Дядька говорит – хозяин.

    Такой ответ Варина устроил.

    - А саму как звать?

    - Джемма.

    - А дядька тебе жениха уже присмотрел, Джемма?

    - Нет. Вот приеду, сказал, тогда займется поисками подходящего парня.

    Варин оживился. Теперь он уделял мне еще больше внимания, и я даже пожалела, что не солгала. Хотя тогда пришлось бы отвечать на бесконечные расспросы о том, почему мой жених допустил, чтобы невеста отправилась в столицу одна. К концу пути неуклюжие ухаживания Варина мне изрядно надоели, и я обрадовалась, когда увидела распахнутые ворота, перед которыми змеилась очередь из пешеходов и повозок. Всадники и экипажи объезжали толпившийся у обочины простой люд и проникали в город быстрее, чем те, кто не мог похвастать знатным происхождением. Мне, разумеется, предстояло ожидать вместе с простолюдинами, но в таком положении я видела только преимущества – меньшее внимание стражи к своей особе. Действительно, что за смысл тщательно обыскивать какую-то селянку, подавшуюся в большой город в поисках лучшей доли? Но очень скоро выяснилось, как сильно я заблуждалась.

    Продвигалась очередь медленно. К тому моменту, как я оказалась у ворот, небо на западе уже окрасилось в алый цвет. Два стражника споро осмотрели повозки, а еще один подходил к селянам, задавал какие-то вопросы. Коротко переговорив с Варином, он направился ко мне, неприятно осклабился.

    - А ты кто такая, красотка? Парень говорит, что тебя подобрали на дороге.

    «Язык бы укоротить этому парню!» - в сердцах подумала я. Бросила на стражника быстрый взгляд: короткие рыжеватые волосы, гладко выбритое веснушчатое лицо, зубы неприятного желтого оттенка, карие глаза. Не ниррах. Человек. Человека обмануть проще.

    Я уставилась на брусчатку под ногами, затеребила юбку.

    - С хутора я, господин. К дядьке еду.

    - А кто у тебя дядька? – осведомился стражник и сплюнул мне под ноги.

    Мне захотелось отодвинуться подальше, брезгливо подобрать подол, но я сдержалась.

    - Никером его звать, господин. Быть может, вы его знаете?

    - Вот еще! Столица – это тебе не деревня, где каждая собака всем знакома. Поняла?

    - Да, господин, - изображая смущение, пролепетала я. – Простите дуру.

    - Ладно, ступай.

    Обрадованная, я отвернулась от него и сделала шаг вперед. И тут же почувствовала шлепок чуть пониже спины.

    Тело отреагировало быстрее, чем включился разум. Ничего удивительного – жриц, как и воинов, учили сопротивляться при нападении. Я осознала, что произошло, только когда стражник согнулся пополам и захрипел, а от повозок донеслись крики:

    - Держи ее!

    - Хватай! Хватай!

    - Упустишь же!

    Я не вскочила – взлетела на воз. Ударом ноги отшвырнула попытавшегося сбросить меня на землю мужика, перепрыгнула на бочку под водостоком. Раздалось тревожное пение рога, невесть откуда высыпали стражи. Пришло тоскливое осознание, что убежать не удастся. Противников было слишком много, а я совсем не знала города. Даже если и получилось бы пробиться через привратную площадь к узким кривым улочкам, меня все равно скоро бы схватили. Однако я намеревалась продать свою жизнь подороже. Очередной воз, на сей раз с туго набитыми мешками. Среди них невесть каким чудом завалявшаяся палка – черенок не то от вил, не то от лопаты. Перехватить привычным движением, чуть крутануть, размахнуться… Есть! Уже протянувший руку, чтобы схватить меня, стражник упал, захлебываясь воем из окровавленного рта.

    - Проклятая девка!

    - Хватай арбалет, чего стоишь? Ждешь, пока она еще кого уложит?

    И властный голос, перекрывший шум, крики стражи и женский испуганный визг:

    - Отставить арбалет! Взять живой! Я сказал – живой!

    Кольцо вокруг меня сжималось. С мрачным удовлетворением я отмечала упавших: еще один, и еще, и еще. Если бы не приказ, стражники действовали бы более решительно и давно бы расправились со мной. Но теперь они осторожничали, боялись ударить слишком сильно.

    - Да эту дикую кошку живой не возьмешь!

    И опять ледяной голос, от которого кровь стыла в жилах и подкашивались ноги:

    - Выпускайте псов!

    Шум разом умолк, словно на площадь опустили полог тишины. Стражники разом отступили от воза, на который пытались вскарабкаться. Я оказалась в пугающей пустоте. В жилах все еще кипел азарт битвы, отрицая отчаянное понимание того, что все уже кончено. Я проиграла.

    Черные вихри пронеслись через площадь, не встретив преград. Люди вжимались в стены, прятались под телегами, зажимали руками рты. Я физически ощущала повисший в воздухе страх, липкий, тяжелый, отвратительно воняющий потом и мочой. А темные клубы сгустились в крупные поджарые тела, торчащие уши, оскаленные морды. Закусив губу, я размахнулась – но палка вылетела из моих рук, вырванная неведомой силой. И обратиться огнем, чтобы убежать, я больше не могла. Мне оставалось только одно: стоять прямо, гордо вздернув голову, несмотря на слабость в коленях.

    Он подошел неторопливо, и псы расступились, пропуская его. Темные волосы с проседью, зеленые глаза, глубокие складки у рта. Черный плащ, застежка в виде двух свившихся в клубок змей с изумрудными глазами. Ниррах, и явно сильнее тех двоих, что встретились мне в лесу.

    - Стой смирно, девочка, если не хочешь, чтобы тебя покалечили, - негромко произнес он насмешливым голосом. – Ты нужна живой, но жить ведь можно и без ног… и без рук… Главное – чтобы говорить могла.

    Я уже поняла, что сопротивляться дальше бессмысленно. Отчаянно сцепила руки в замок за спиной и попыталась приободрить себя мыслью о том, что сразу меня не убьют. Для чего-то я им нужна, а раз так, то у меня остается шанс на побег. Утешение, честно говоря, получилось паршивое, в возможность сбежать верилось слабо. И только многолетняя выучка не позволяла мне позорно разреветься при победивших врагах.

    Псы Мрака не лаяли, только дышали шумно, хрипло. Скалили пасти, всем своим видом показывая, что ждут только команды, чтобы растерзать, разорвать на части. От них несло сыростью и гнилью, затхлостью и плесенью. Они действительно не были живыми в том смысле, какой обычно вкладывают в это слово.

    - Ты! – ниррах указал на одного из стражников, высокого широкоплечего детину с клочкастой светлой бороденкой и изрядной плешью, обрамленной трогательными тоненькими завитками волос. – Свяжи ее!

    Детина с испугом покосился на псов.

    - Они не тронут без приказа. Иди!

    Он сделал неуверенный шаг, потом еще один. Мерзкий запах, от которого к горлу поднималась тошнота, усилился. На брюках стражника расплылось пятно. Он перехватил мой взгляд и скривил рот в гримасе. Затягивая веревку на моих запястьях, больно выкручивал мне руки. И я с ужасом осознала, что не доживу до рассвета, если меня оставят в караульной. Стражник отомстит за то, что я увидела его унижение.

    Но меня не оставили. Грубо протянули по площади, впихнули в крытый экипаж с зашторенными окнами. Ниррах забрался следом, устроился поудобнее и пнул меня носком сапога.

    - Кто ты такая?

    Я не ответила.

    - Молчишь? Ничего, скоро расскажешь все, что я захочу услышать. Совсем скоро, обещаю.

    В том, какими именно методами меня собираются заставить заговорить, я не сомневалась. Как не сомневалась и в том, что со мной собираются сделать после допроса. Вот только вместо страха почувствовала равнодушие. Тупое, холодное равнодушие. И еще желание, чтобы все закончилось поскорее.

    Карета ехала долго, сворачивала то налево, то направо. Ее почти не трясло на городских дорогах, которых в городах мостили булыжником. «Магия, - отстраненно подумала я. – Поработали или с дорогами, или с каретой». Думать я была готова о чем угодно, только не о том, что мне предстоит.

    Наконец, экипаж остановился. Дверца распахнулась, ниррах вышел, отдал короткое резкое распоряжение. Меня выволокли наружу, и я обнаружила, что мы приехали к огромному мрачному замку. Громада из темного камня нависала надо мной, подавляла. Из окон спускались темно-зеленые полотнища. Все правильно, недавно ими заменили черные – знак траура. Прежний Правитель сгорел заживо в сокровищнице Олии Велины, а зеленый – цвет торжества по случаю коронации Райена.

    Впрочем, долго осматриваться мне не позволили. Втащили внутрь, заставили спуститься в подземелье. Привели, правда, не в камеру, как я ожидала, а во вполне уютную комнату с письменным столом и креслами. Ярко горел камин, согревая помещение. Под потолком плавал огненный шар, заменявший свечи и светивший намного ярче. Но я не обольщалась – вряд ли меня оставят здесь надолго.

    Поймавший меня ниррах зашел следом.

    - Обыщите ее!

    Я зажмурилась. Грубые руки обшарили мое тело, задержались на груди, слегка сжали, намекая на то, что ожидает меня ночью. Меня затошнило.

    - Смотрите, господин!

    Я открыла глаза. Обыскивавший меня тип, толстый сальноволосый коротышка, протягивал нирраху медальон. «Господин» внезапно улыбнулся, словно ему преподнесли неожиданный подарок.

    - Поня-атно, - протянул он. – Так вот что за птичка к нам залетела. А теперь – все вон!

    Стражники, приволокшие меня в подвал, попятились к двери.

    - Быстрее!

    Он нетерпеливо постукивал медальоном о ладонь, бросал на меня насмешливые взгляды и заговорил, как только мы остались наедине.

    - Жрица Огня, да?

    Я промолчала. К чему отрицать очевидное? Но и подтверждать его слова не хотелось. Но он не нуждался в моем ответе. Пока не нуждался.

    - Жрица с выгоревшим даром. Камешек-то прозрачен, да? Интересно, весьма интересно. И что ты забыла в Наримере, Огненная? – его голос звучал обманчиво ласково.

    Я продолжала молчать. Тогда он подошел ко мне, схватил за ворот рубахи и встряхнул. И зло прошипел:

    - Отвечай, когда я тебя спрашиваю, дрянь! Как твое имя?

    Я с трудом разлепила пересохшие губы и хрипло ответила:

    - Джемма.

    Ниррах медленно провел пальцами по моей щеке. От этого прикосновения мне захотелось закричать и отшатнуться, но я заставила себя стоять смирно.

    - Вот видишь, - шепнул он прежним ласковым тоном, - лучше не сопротивляться.

    А потом резко рванул мою рубаху так, что тонкая ткань затрещала и разорвалась, разошлась в стороны, обнажая грудь.

    - А ты красивая девочка, - сообщил ниррах, тяжело дыша. – Быть может, я не стану тебя убивать. Во всяком случае, не сразу. Если ты хорошо постараешься. Ты ведь постараешься, да? Хочешь жить?

    Я не могла его ударить вывернутыми до боли в плечах и связанными за спиной руками. Ноги тоже опутали веревками так, чтобы оставить способность ходить мелкими шажками, но ни сбежать, ни драться не получилось бы. Поэтому я сделала то единственное, на что была способна в столь унизительном положении – плюнула нирраху в лицо и прошипела:

    - Катись в Мракову Бездну, поганый ублюдок.

    Он отшатнулся, вытер щеку рукавом и ударил наотмашь так, что я не устояла на ногах и упала на пол.

    - Ты заплатишь за это, мразь!

    И уже занес ногу для удара, когда за его спиной распахнулась дверь.

    - Что за…

    - Развлекаетесь, дядя? – прозвучал странно знакомый голос.

    Со своего места я могла разглядеть вошедшего, видны были только сапоги из черной кожи с золочеными шпорами. Но ниррах замер, а потом согнулся в низком поклоне.

    - Вы уже вернулись, ваше величество? Мне не доложили.

    Так вот кто это! Райен тен Дерион собственной персоной. Не так я представляла нашу встречу, совсем не так. Тонкий хлыст нетерпеливо постучал по голенищу.

    - Так что здесь происходит? – спросил Правитель, игнорируя реплику своего родственника.

    - Шпионку поймали, - брезгливым тоном сообщил ниррах. – Из Огненных.

    - Вот как? Любопытно. Отойди, я хочу посмотреть.

    Ниррах попятился, совсем как слуги несколько минут назад. Райен подошел ко мне, присел на корточки.

    - Проклятье!

    Мой мир перевернулся. Сердце замерло, а потом заколотилось так, что у меня перехватило дыхание. С непривычно жестокого лица смотрели такие знакомые зеленые глаза.

    - Ну вот мы и встретились, Джайя, - произнес Мар и осторожно отвел от моего лица упавшую на щеку прядь волос.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ДЖАЙЯ

   ЧЕТЫРЕ ГОДА НАЗАД

    Я и сама не знала, зачем пришла к озеру. Воскрешать старые воспоминания – дело пустое, Олия Велина точно не одобрила бы меня. А Делия, старшая наставница, которой я привезла из столицы отобранных на днях для обучения девочек, разворчалась бы. Но я воспользовалась тем, что наставницы хлопотали вокруг новеньких, и направилась сюда, на наше с Маром место. Вот плоский камень, прогретый солнечными лучами, на котором мы так любили сидеть. А вот искривленное дерево, под кроной которого мы как-то прятались от дождя. А здесь Мар меня поцеловал. Мой первый поцелуй…

    Я тряхнула головой, отгоняя воспоминания, вытерла внезапно заслезившиеся – конечно же, от яркого солнца - глаза и принялась сбрасывать пропыленную одежду. К обители невозможно было открыть прямой портал, так что последние лиги пути мне пришлось протрястись в карете. Я предпочла бы поехать верхом, но не хотелось оставлять девочек одних. Они и так чувствовали себя неуверенно, боялись всего: того, что их дар окажется слишком слаб и их отправят обратно, того, что их плохо примут старшие ученицы, того, что им не будет даваться учеба. Я старалась развеять их страхи и припоминала себя в таком же возрасте. Неужели я тоже так тряслась, когда меня отправили в обитель? Да, наверное. Теперь эти переживания вызывали только лишь улыбку.

    Оставив одежду на камне, я попробовала ногой воду – теплая. Неторопливо вошла, окунулась, проплыла к другому берегу и обратно, перевернулась на спину, раскинула руки и стала рассматривать медленно плывущие по небу облака. Как хорошо!

    Вдоволь накупавшись, я не спешила одеваться. Уселась на поваленном стволе у воды, расчесала пальцами волосы, просушила их. И едва не свалилась обратно в озеро, услышав удивленное:

    - Джайя?

    Мы не виделись три года, но я сразу же узнала его голос. И медленно обернулась, прикрыв рукой грудь.

    Он изменился, и сильно. Стал выше, шире в плечах. Но главное – его лицо утратило детское выражение. Исчезла небольшая округлость щек, резче выступили скулы, подбородок немного заострился. И еще – никогда прежде я не видела на этом лице такого выражения. Зеленые глаза потемнели. Мар рассматривал меня, не скрывая жадного любопытства. И еще что-то незнакомое появилось в его взгляде. То, что пугало меня и притягивало одновременно, не позволяло вскочить, натянуть одежду и убежать. Да что там убежать – не позволяло даже броситься в воду, уплыть от этой неизвестности. Поступи я так – и ничего бы не случилось. Но я не могла даже пошевелиться, только жадно разглядывала друга детства в ответ.

    - Мар…

    Он не дал мне договорить. Поднял рывком, провел по спине внезапно задрожавшими руками.

    - Джайя, ты вернулась? Поверить не могу!

    А я не смогла его оттолкнуть. Кольнуло осознание, что поцелуи и ласки его оказались слишком умелыми, но мрачные мысли тут же ушли, уступая место эмоциям. Я одновременно и хотела, и боялась того, что должно было произойти. Мар не набросился на меня с нетерпением, о нет. Он долго целовал меня, доводил ласками до такого состояния, что я начала постанывать и уже сама готова была просить его не останавливаться. И только тогда сделал меня своей. Подождал, пока утихнет первая боль, нежно прикоснулся губами к моим губам. И продолжил только тогда, когда я вновь расслабилась.

    Несмотря на первоначальный дискомфорт, мне было хорошо. Я не ощутила того невероятного восторга, о котором шептались давно бегавшие на свидания молоденькие фрейлины Олии Велины, но нельзя и сказать, что я и вовсе не почувствовала удовольствия. И когда Мар спросил, отдышавшись, понравилось ли мне с ним, я ответила правдиво:

    - Да. Очень.

    Он опять поцеловал меня, очень нежно. А потом признался:

    - Я постоянно думал о тебе. Каждый день вспоминал. И приходил время от времени сюда, на наше место, хотя и не надеялся встретить тебя. Но теперь ведь все будет иначе, верно?

    Я только кивнула. Конечно, иначе. Завтра я уеду и никогда больше не вернусь сюда, на эту поляну, к лесному озеру. Но в моем сердце теперь навсегда останется заноза. И имя ей – Маретан тен Дерион.

    - Да, Мар. Теперь все будет по-другому…

***

    Мой самый прекрасный сон внезапно обернулся кошмаром. Тот, кого я вспоминала с легкой грустью, мысли о ком придавали мне силы в трудные моменты, мой первый и единственный возлюбленный сейчас смотрел на меня со злой улыбкой. И это оказалось хуже, чем липкий противный ужас при виде псов, чем страх перед пытками, чем отвращение, испытанное при грубых прикосновениях сначала стражника, а потом нирраха. Его дяди. Дяди Правителя. Райена тен Дериона. Какая насмешка судьбы!

    - Где вы ее поймали? – спросил Мар, поднимаясь и отворачиваясь от меня.

    - У городских ворот, ваше величество, - подобострастно ответил ниррах. – Она пыталась незамеченной проникнуть в город. Переоделась в крестьянскую девку. Явно затевает какую-то пакость. Я как раз проводил допрос…

    - Я заметил, как вы ее допрашивали, дядя, - насмешливо прервал его Мар.

    Но он не смутился.

    - Но ведь проклятая девка действительно хороша, ваше величество. Посмотрите на нее. Если вы пожелаете, уверен, она сумеет ублажить и двоих.

    - Нет!

    От крика Мара огненный шар всполошено заметался под потолком, замигал, освещая комнату вспышками. Мой мучитель испуганно отступил к стене и пробормотал:

    - Как скажете, ваше величество.

    Что же, во всяком случае, мне не придется терпеть предложенную им мерзость. Быть может, Мар смилостивится над подругой детства и убьет меня быстро? Но следующие же его слова развеяли мои надежды.

    - Пусть ее запрут на первом уровне.

    - Может быть, на третьем, ваше величество? – робко предложил ему дядя, пока остававшийся для меня безымянным. – Все-таки шпионка Огненных. Жрица, хоть и с выгоревшим даром.

    И он протянул Мару мой медальон. Правитель взял его, покачал цепочку на пальцах, осмотрел с интересом. На губах вновь появилась ухмылка.

    - Надо же. Потерять то, ради чего стольким пожертвовала.

    - О чем это вы, ваше величество? – не понял его собеседник.

    - Неважно.

    А я прекрасно поняла его намек. Но промолчала.

    - Все-таки третий, ваше величество?

    - Я сказал – первый, Дан. Или вы стали туги на ухо?

    Значит, Дан. Хотя это знание вряд ли принесет мне хоть какую-то пользу, но я привычно повторила про себя имя.

    - Простите, ваше величество.

    - Пусть ее покормят. И помоют, - подумав, брезгливо добавил Мар.

    И вышел, больше не взглянув в мою сторону.

    Меня заперли в тесной комнатушке без окон. Из мебели – только прикрученная к полу кровать, без подушки и постельного белья. Зато прямо на полу валялось драное грязное одеяло. Преодолевая брезгливость, я подняла его и закуталась в попытке хоть немного согреться. Распоряжение Мара выполнили весьма оригинально – просто велели мне раздеться догола и окатили из ведра холодной водой. Конечно, я не ожидала, что меня отведут в роскошную ванную комнату, но и к подобному оказалась совсем не готова. Сначала было очень стыдно обнажаться перед тюремщиками – один держал ведро с водой, а еще двое пристально за мной следили. «Они не люди, Джайя, - убеждала я себя, стягивая разорванную рубашку. – Животные. Вот и относись к ним как к животным». Взгляды тюремщиков при виде моей наготы вспыхнули похотью, но Мар запретил прикасаться ко мне, поэтому страха я не испытывала. Только отвращение и стыд. А потом все чувства заглушил холод. Я отплевывалась, обхватывала себя руками, притопывала в тщетных попытках согреться.

    - Надевай!

    Мне швырнули длинную рубаху из грубой серой ткани, и я поскорее натянула ее. Но озноб никуда не делся. Не прошел он и в камере – тощее одеяло согреть не могло. Крохотный магический шарик под потолком тускло мерцал, едва разгоняя тьму. Его света не хватало даже на столь небольшое помещение.

    Скрипнула дверь, впуская тюремщика.

    - Эй, девка! Жратва прибыла! Не кочевряжься, жуй давай. И выпей зелье.

    Я с сомнением покосилась на кубок. Какую отраву мне принесли?

    Тюремщик хохотнул, склонился ко мне, поставил поднос на кровать. На меня пахнуло кислым вином и застарелым потом. Я бы отшатнулась, если бы было куда.

    - Брезгуешь, да? – осклабился мужик. – Показал бы я тебе, будь моя воля. Ничего, может, и повезет. Как выпытают все, что нужно, так и нам отдадут. Тогда-то я научу тебя вежливому обхождению.

    Я молчала, но и к еде прикасаться не спешила.

    - Ешь! – сердито повторил тюремщик. – И зелье от простуды выпей. Важная, видать, птица, раз о тебе так заботятся. Ничего, раз упала, то обратно не взлетишь. Так-то.

    И он захохотал, обнажив гнилые зубы.

    Я осторожно взяла деревянный кубок с еще исходившим паром зельем, понюхала. Пахло приятно: луговыми травами, яблоками и медом. Впрочем, если туда и подлили отраву, то по запаху я ее не распознаю. «Да если даже и яд, то это только к лучшему, - мелькнула мысль. – Ни пыток, ни позорной казни. Лучше смерть в камере, пусть и мучительная». И я выпила содержимое кубка мелкими глотками. Сразу же утих озноб, и даже проснулся аппетит. Я оглядела принесенную мне пищу. Ну, чем кормят пленников ниррахи?

    Надо сказать, кормили неплохо: два ломтя хлеба, пшеничная похлебка в глиняной миске, кусок запеченного мяса. Или это только мне, как особо ценной пленнице, полагалось столь щедрое угощение?

    Когда я расправилась с ужином, тюремщик убрал поднос с кровати, но уходить не спешил. Стоял, рассматривал меня, потом протянул руку и прикоснулся к моим волосам.

    - У меня никогда не было Огненной, - хрипло пробормотал он. – Да и ни у кого из наших. А слухи ходят, что Огненные – они особенные. У них в жилах вместо крови жидкий огонь течет.

    Несмотря на весь ужас той ситуации, в которой мне не посчастливилось оказаться, я едва не расхохоталась. Так вот чем объясняется интерес местных мужчин! Они просто хотят новых ощущений, наивно веря в дикие невежественные сплетни. Думают, будто близость со мной подарит им доселе неизведанное блаженство.

    Между тем стражник, поставив поднос на пол, склонился надо мной.

    - Соглашайся, а? Никто не узнает. А я к тебе хорошо относиться буду. Вина принесу. И орехов в меду.

    Меня вновь обдало смрадным дыханием, и вместе с омерзением внутри всколыхнулась злость. Да что я ему – девка из придорожной таверны, что он мне сладости предлагает? Мне, жрице Огня, пусть даже и бывшей!

    - Руки переломаю, - сквозь зубы процедила я. – И дознавателям сообщу. Знаешь, что с тобой за это сделают?

    Била я наугад, но попала в точку. Тюремщик резко отшатнулся и совсем другим тоном, в котором проскальзывали заискивающие нотки, произнес:

    - Да я просто пошутил. В самом деле, не всерьез ведь. Пошутил я.

    - Убирайся!

    Он выскользнул за дверь и загрохотал засовом, а я улеглась, закинув руки за голову, закрыла глаза и попыталась ни о чем не думать. Получалось плохо. Как ни гнала я тягостные мысли из головы, они настойчиво возвращались снова и снова.

    Так вот каким ты стал, Мар. Мое личное солнце, огонек в моей душе. Лежа вот так же перед сном в своих покоях во дворце Олии Велины я вспоминала твои руки, твои губы, твой шепот: «Джайя, любовь моя». Что бы я сделала, если бы мне дано было узнать, как все обернется? Смогла бы я еще тогда причинить тебе боль? Выдать тебя, доложить о наших встречах наставнице? Дать самой себе ответ я так и не смогла.

    Тусклый шарик под потолком почти погас – свет больше не раздражал уставшие глаза через сомкнутые веки. Я впала в полудрему и встрепенулась, когда вновь услышала скрежет засова. Почему-то не возникло и тени сомнения, что там, за дверью, вовсе не стражник.

    Он присел на постель, провел пальцами по моей щеке.

    - Зачем пришел? – не открывая глаз, спросила я. – Насмехаться?

    - Узнала?

    - Как я могла не узнать тебя, Маретан тен Дерион? Кстати, ты не боишься, что я предам огласке твое подлинное имя?

    Он коротко хохотнул.

    - И кому ты расскажешь? Страже? Так любой из них добровольно вырвет себе язык, чтобы не проболтаться ненароком. Мало знать имя, Джайя. Я ведь уже говорил тебе об этом в нашу первую встречу. В тот проклятый всеми богами и демонами день, - зло выплюнул он. – Как бы я хотел, чтобы этого дня не было в моей жизни.

    - Я бы тоже этого хотела.

    - Мои чувства к тебе – болезнь, Джайя, - продолжал он лихорадочным шепотом. – Неизлечимая болезнь, от которой нет избавления. Я брал в свою постель самых прекрасных женщин, самых умелых куртизанок. И в каждой из них искал тебе – неумелую девчонку, отдававшуюся мне так искренне, словно вместе с телом дарила душу и сердце. И так жестоко обманувшую.

    Каждое его слово причиняло мне боль, жгло изнутри. Я приподнялась на локтях и попросила:

    - Уходи, Мар. Присылай своих дознавателей, палачей, кого угодно. Только сам больше не приходи, прошу тебя. Ради тех далеких дней, когда мы были счастливы вдвоем, не приходи больше.

    Но он не послушал. Я вообще сомневалась, услышал ли он мои слова. Мар склонился надо мной, заглянул мне в глаза.

    - Ты – яд в моей крови, Джайя, - хрипло выдохнул он и потянул меня за волосы, заставляя запрокинуть голову. – Огонь, выжигающий вены изнутри, наваждение, затмевающее разум, ржавый шип, застрявший в сердце. И я знаю только один способ избавиться от этой болезни…

    - Убить меня?

    Он не ответил. Прижался губами к шее, скользнул ниже, к ключицам, слегка прихватил кожу зубами. Лучше бы действительно убил. Я всхлипнула.

    - Нет, Мар! Пожалуйста, нет!

    Попыталась оттолкнуть его, но он схватил меня за руки, заставил их завести за голову и крепко сжал запястья. А потом прижался к губам жадным поцелуем. Грубым, жестоким, без капли той нежности, которую я помнила. И все же тело мое откликнулось на эту ласку. Разумом я понимала, что мужчина, вжимавший меня в кровать – безжалостный Правитель ниррахов Райен, но память упорно подбрасывала образ влюбленного мальчишки, несбывшейся мечты. И я уступила. Кляла себя за слабость, но сама приоткрыла губы, впуская его язык. Ответила с той же неистовой жадностью, с той же испепеляющей страстью.

    - Ты хочешь меня, Джайя, - торжествующе произнес он, разорвав поцелуй.

    - Это ничего не меняет.

    - Посмотрим.

    Убогая рубашка, выданная мне стражей, отлетела в сторону, и я осталась лежать перед ним нагая, дрожащая, беззащитная.

    - Ты изменилась, Джайя, - шептал он и гладил мое тело, проводил руками по груди, животу, бедрам. – Стала еще красивее.

    - Оставь меня, Мар, - тяжело дыша, с трудом выговорила я. – Уходи.

    Он рассмеялся.

    - Скоро ты будешь умолять меня не останавливаться. Вот увидишь. Я еще заставлю тебя упрашивать меня.

    Я не сомневалась, что ему вполне удастся выполнить эту угрозу, но все равно упрямо ответила:

    - Не дождешься.

    Он только хмыкнул и склонился надо мной. И в этот раз все было совсем не так, как в первый. Я металась на узкой койке, вскрикивала и стонала, окончательно утратив остатки разума. А он не спешил овладеть мной, только дарил все более и более изощренные ласки. И для меня уже не имело значения, где, когда и с кем он обучился этому искусству. Я плавилась под его руками, растекалась жидким огнем, умирала и возрождалась. А где-то внутри зародилось непривычное томление, тянущая пустота, требующая, чтобы ее наполнили.

    - Хочешь меня, Джайя?

    Я уже не помнила о том, кто он и кто я. Не понимала, чего он от меня требует. И готова была сказать все, что только он пожелает услышать.

    - Хочу.

    - Сильно?

    - Очень.

    Он опять скользнул губами по моей коже.

    - Ты моя, Джайя. Только моя. Скажи это.

    - Я твоя.

    - Нет, не так. Скажи, что принадлежишь мне.

    - Я принадлежу тебе, Мар. Только тебе.

    - Хорошо, - удовлетворенно выдохнул он.

    И скользнул наконец-то внутрь, заставив меня ахнуть и выгнуться навстречу. И я опять кричала, и билась в сладких судорогах, и даже, кажется, царапала ему спину, но его это не останавливало. Он двигался мощными рывками, подводя нас обоих к вершине. Мы вознеслись на нее вместе – и вместе рухнули в пропасть.

    Следующие три дня меня не беспокоили. Приходили хмурые молчаливые стражники, приносили еду, водили меня в уборную и в помывочную. И все. Ко мне не приходили дознаватели, меня не оттаскивали в пыточную, и даже Мар словно бы позабыл о моем существовании. В ту ночь он, отдышавшись, поднялся, молча оделся и вышел, не удостоив меня даже прощальным взглядом. А я до утра бездумно смотрела в потолок абсолютно сухими глазами.

    Наверное, это было только к лучшему. Скорее всего, если бы он продолжил навещать меня по ночам, я бы сошла с ума. А так я просто запретила себе думать о том, что произошло между нами. И начала строить планы побега, хотя понимала, что шансов на успех у меня нет. Сбежать из Черного Замка еще никому не удавалось – об этом я уже успела узнать за время своего пути по землям ниррахов.

    На четвертый день за мной пришли. Я так привыкла к тому, что до меня никому нет дела, что даже удивилась, когда открывший дверь стражник бросил:

    - Вставай!

    Сердце на мгновение сжалось: Мар хочет увидеть меня! С трудом сдерживая волнение, я шла в окружении стражей, вновь связавших мне руки – зачем? Неужели Мар боится меня? Глупости какие! Но в комнате, куда меня привели, дожидался вовсе не Правитель. Дан вольготно раскинулся в единственном кресле и неспешно потягивал вино из кубка. Запыленная бутыль стояла тут же, на столике, рядом с подносом с фруктами и уже нарезанным пирогом с мясом.

    - Пошли вон! – лениво бросил Дан моим тюремщикам, и они тут же скрылись за дверью.

    А я осталась стоять у стены, не зная, чего мне ожидать. Дан поднялся с кресла, подошел ко мне и спросил:

    - Где камень?

    Я даже не стала притворяться, что не понимаю смысла его вопроса. Конечно, он спрашивал о Сердце Огня, которое я спрятала в заброшенном храме.

    - Сгорел.

    - Врешь!

    Он ударил меня по губам, не так сильно, чтобы разбить их в кровь, но все же ощутимо больно.

    - Сгорел, - упрямо повторила я. – Вместе с Олией Велиной и вашим бывшим Правителем.

    - Лживая тварь! Ничего, я выбью из тебя правду!

    Я запоздало удивилась тому, что комната куда больше напоминала кабинет, чем допросную или пыточную. Низкий круглый столик с напитками и закусками, кресло, письменный стол перед окном, картины на стенах, мягкий ковер на полу. Ни дыбы, ни страшных даже на вид инструментов для пыток, ни хотя бы плети или хлыста в поле зрения не наблюдалось. Похоже, Дан блефовал – измываться надо мной пока что не собирались. Мар запретил?

    Всплыла шальная мысль: «А ведь этот Дан силен. Он знает, что делать со знанием подлинного имени. И он сможет уничтожить Мара». Но я понимала, что для меня в таком случае если что-то и изменится, то только в худшую сторону. Пока что меня защищала от пыток страсть Правителя, а вот Дан со мной точно церемониться не станет. Подтверждая мою догадку, он выплеснул остатки вина из кубка мне в лицо. Я отшатнулась и непроизвольно облизнулась.

    - Не знаю, почему он запретил трогать тебя, - пробормотал ниррах, вытер несколько капель с моей щеки пальцем, а потом сунул его в рот, не оставляя мне сомнений в своих желаниях. – Но ему надоест. Рано или поздно надоест, как случалось и прежде. И когда он выбросит ставшую ненужной игрушку, догадайся, что тебя ждет? Лучше расскажи мне, где спрятан камень, и я найду способ отблагодарить тебя. Ты получишь свободу. Возможность уйти. Деньги, чтобы начать новую жизнь. Подумай как следует, огненная тварь. Только помни: времени у тебя мало.

    - Я тебе не верю, - презрительно бросила я. – Зачем тебе живой свидетель? Ты узнаешь, где камень, а потом убьешь меня.

    - Так ты знаешь, где он? – ухватился за мои слова Дан.

    Я мысленно обругала себя и заставила болевшие губы растянуться в улыбке.

    - Знаю. Сгорел во дворце.

    - Лживая дрянь!

    Он ударил наотмашь с такой силой, что моя голова дернулась, а потом сокрушенно цокнул языком.

    - Ну вот, след останется. Сама напросилась.

    - А если он узнает? – насмешливо спросила я. – Правитель? Не боишься его гнева, Дан?

    Он схватил меня за плечи, больно впиваясь пальцами, встряхнул.

    - Ты что себе позволяешь, мразь? Для тебя я – господин тен Дерион.

    - Как скажешь… тен Дерион, - ядовито процедила я.

    - Дерзкая девка. Люблю объезжать норовистых кобылиц.

    Я поморщилась.

    - Мне-то к чему эти знания?

    - Чтобы ты знала, к чему готовиться, - с угрозой в голосе произнес он. – Я подожду. Не думаю, что ожидание займет много времени. И тогда ты очень сильно пожалеешь о том, что посмела дерзить мне, дрянь. Ох, как ты будешь раскаиваться.

    Последнюю фразу он произнес, тяжело дыша. Облизнул пересохшие губы, глядя на меня масляным взглядом. Отошел к столику, вновь наполнил свой кубок вином и жадно осушил его одним глотком. А я с испугом поняла, что мучения беззащитной жертвы доставляют ему истинное наслаждение. А еще осознала, что он, скорее всего, прав: ждать ему осталось недолго. Любовь Мара прошла, а скоро уйдет и жажда обладания. Он забудется в объятиях другой, более опытной, более красивой, а меня спокойно отдаст на поругание. И от этой мысли по спине потек холодный пот. В то мгновение я решила для себя: лучше умереть, чем попасть во власть этого ненормального Дана. Смерть тогда станет для меня избавлением.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

МАРЕТАН

    В спальне горели свечи – Правитель не желал освещать эту комнату огненным шаром. Ему казалось, что магический огонь лишает спальню уюта. Многочисленные причудливые подсвечники, инкрустированные камнями, отлитые из золота, выточенные из кости, вырезанные из ценных пород дерева, располагались на низеньких столиках у окна и у кровати. В камине пылал огонь – несмотря на раннюю осень, ночи выдались холодные и промозглые, сырые. Да и сам Мар любил тепло, хотя юные годы и приучили его быстро привыкать к любым условиям, засыпать хоть на голой земле. Откинувшись на спинку мягкого кресла, он прикрыл глаза и попытался представить, будто пропускает сквозь пальцы пряди цвета дикой вишни, сжимает их. Получалось плохо. Волосы стоявшей на коленях обнаженной красотки, которая старательно ублажала его ртом, были совсем другими на ощупь. Более жесткими, менее шелковистыми. Проклятье!

    - Глубже! – велел он и сильнее сжал в кулаке длинные черные волосы.

    Девушка послушалась. Красивая, покорная, хорошо обученная, но не та, которую он так хотел. Впрочем, получить удовольствие это не помешало. Когда все закончилось, временная фаворитка так и осталась стоять на коленях у его ног, опустив смиренно голову, не решаясь подняться или даже сесть на ковер без позволения. Почему-то эта подчиненная поза сегодня раздражала. Хотелось совсем иного. Страсти, огня, ответного желания, вызванного не его высоким положением и могуществом, а только лишь им самим. «Обман, - напомнил себе Мар. – Все обман. И она не лучше других, такая же лгунья».

    - Убирайся!

    Его случайная любовница поднялась, молча подхватила одежду и попятилась к двери, не рискуя повернуться к Правителю спиной. Мар наполнил вином кубок, стоявший на столике, выпил в два глотка. Несмотря на полученную разрядку, желание спуститься в подземелье, чтобы навестить пленницу, не утихало.

    - Лживая дрянь!

    Он вспомнил, как лежал тогда без сна, взволнованный, восхищенный, уверенный в ее любви. Как прикасался пальцем к губам, воскрешая в памяти сладкие поцелуи. Как вдыхал слабый запах ее тела и волос, оставшийся на его рубашке. Как считал минуты до рассвета и мысленно торопил солнце. Все оказалось напрасным. Она не пришла.

    Он не сразу понял, дурак. Ждал ее до вечера, пока не стемнело. И на следующий день вернулся, уговаривая себя, что у нее просто не получилось ускользнуть незаметно. И через день тоже пришел, хотя в сердце поселилось отчаяние. Мар глушил его уверениями, что Джайя обязательно появится, не может не появится. На четвертый день он шел к озеру уже с тоскливой уверенностью, что и этот день пройдет в бесплодном ожидании. Так оно и случилось, но Мар отправился бы и в пятый раз, и в шестой, и в седьмой раз. Если бы о его отлучках не донесли Правителю, конечно.

    Мар угрюмо молчал, пока отец распекал его. А потом все-таки не выдержал и сорвался, словно мальчишка. И тогда произошло самое обидное, то, воспоминание о чем до сих пор жгло кислотой. Отец посмеялся над ним. Объяснил, что только юный наивный идиот мог довериться огненной твари. Что жрицы Огня лживы по своей природе. Что мужские сердца для них – те же бусины, которые нанизывают они на нити побед. Урок Мар запомнил надолго. И навсегда решил, что его сердце никогда больше не станет игрушкой в чужих безжалостных руках.

    Он пытался забыться и забыть. Брал самых красивых женщин, нежных, ласковых, покорных, готовых на все, чтобы угодить наследнику престола. Но ни одна не задержалась в его постели надолго.

    После падения Огненной долины Мар уверил себя, что Джайя ушла порталом в земли иного мира, как и большинство ее соплеменников. Или же погибла во дворце, защищая Олию Велину. Порой Правителю казалось, что в груди у него бьется вместо сердца ледяной осколок, причиняя иногда невыносимую боль.

    Но Джайя осталась жива. Более того, каким-то образом попалась в руки стражникам и оказалась во дворце. В подземелье, так близко от Мара. Всего-то пройти по коридору, открыть потайной ход, спуститься по крутой лестнице. Но нет, больше он не даст ей власти над собой. Теперь он – хозяин положения, и игра пойдет по его правилам.

    - Ваше величество? – Дан приоткрыл голову и просунул голову в щель. – Ваше величество, вы звали меня?

    - И уже давно, - раздраженно ответил Мар. – Что-то не слишком вы торопились, дядя.

    - Я прибыл сразу же, но охрана сказала, что вы заняты.

    Ну да, с этой девкой, как же ее? Мар попытался вспомнить имя, но так и не смог. Неважно. Больше он не позовет ее к себе.

    - Не настолько, чтобы мой родственник ждал под дверью. Стражник, не впустивший вас, будет наказан.

    - Вероятно, он решил, что я могу помешать вашему величеству.

    Мар поморщился.

    - Чем? Подумаешь, посмотрели бы. Если понравилась бы – я бы отдал ее вам. Стража должна не рассуждать, а выполнять приказы. Решения здесь принимаю я.

    - Разумеется, ваше величество, - льстиво откликнулся Дан.

    Мар прекрасно видел и дядину неискренность, и его изворотливость, и честолюбие. Но Дан оставался единственным его кровным родственником. Единственным, с кем молодой Правитель мог посоветоваться без угрозы потери авторитета. Впрочем, даже к дядиным советам Мар прибегал все реже.

    - Я хотел поговорить с вами о нашей пленнице, дядя.

    Дану не потребовалось объяснять, о ком именно шла речь. Глаза его вспыхнули жадным фанатичным огнем – и огонь этот очень Мару не понравился.

    - На третий уровень, ваше величество? И подготовить пыточную?

    Перед глазами Мара встала жуткая картина: нежное тело, которое он покрывал поцелуями, терзает палач. Осколок в груди резанул особенно сильно, до кровоточащей раны. Захотелось заорать, что-нибудь разбить, швырнуть в стену кубок, избить Дана до ссадин на кулаках.

    - Нет, - изо всех сил стараясь выглядеть равнодушным, ответил Правитель. – У меня есть идея получше.

    - Какая, ваше величество?

    - Судя вот по этому, - Мар поднял со столика за витую цепочку кулон с прозрачным камнем, - нам попалась не простая Огненная, а жрица, прошедшая посвящение.

    - Да, ваше величество.

    - Кого попало в храм не отбирали. Только тех девочек, в ком силен был Огонь.

    - Разумеется, ваше величество. Но я никак не пойму, к чему вы клоните.

    Предвкушающая улыбка появилась на губах Правителя.

    - Все очень просто, дядя. Мне нужен наследник, так? Его и родит эта Огненная.

    Дан отшатнулся и посмотрел на своего повелителя, будто на безумного.

    - Но это невозможно, ваше величество, - испуганно пробормотал он.

    - Почему нет? В этом ребенке объединятся две могущественные силы. Он станет наследником двух древних родов – ниррахов и Огненных. Ему покорится весь мир!

    - Сын рабыни на троне? Невозможно, ваше величество.

    Мар расхохотался.

    - Дядя, дядя! – укоризненно воскликнул он. – Разумеется, я проведу обряд в храме. Мой ребенок будет рожден в законном браке.

    - И вы сделаете эту девку нашей Правительницей, ваше величество?

    Мысль показалась забавной. Мар представил себе лица сановников, вынужденных лебезить перед Джайей. Да, если бы тогда она поступила иначе, то сейчас стала бы полноправной Правительницей.

    - Какая разница, какой она получит титул, дядя, если по сути останется наложницей? Или вы полагаете, что я допущу ее к государственным делам? Даже не ее – любую, кого выбрал бы в супруги? Вы действительно столь плохо меня знаете? Если бы я взял в жены одну из дочерей вельмож, как меня давно уже уговаривают советники, то ее уделом стали бы балы и сплетни с придворными дамами. А Огненную я просто закрою в спальне и буду приходить к ней, пока она не понесет. Что толку в короне, если она не дает никаких прав? Наша пленница просто сменит одну камеру на другую. Более комфортную, только и всего.

    - И все-таки не нравится мне эта затея, ваше величество.

    Самому же Мару столь неожиданно пришедшая в голову идея, напротив, показалась весьма удачной. Он увидел одновременно возможность унизить Джайю, указав той ее место, и в то же время получить давно желаемую игрушку, с которой он теперь станет играть по своим правилам.

    - Станете оспаривать мое решение, дядя? – с угрозой в голосе спросил он.

    - Нет-нет, что вы, ваше величество.

    Мар усмехнулся. Все-таки люди – и ниррахи! - так предсказуемы! Стоит напомнить, кто здесь хозяин – и они спешат согнуться в поклоне.

    - Тогда займитесь подготовкой. Навестите храм, пусть жрицы высчитают нужный час. Впрочем, что я вам рассказываю? Вы ведь и сами все знаете.

    - Разумеется, ваше величество.

    - Можете быть свободны. Ступайте.

    И Мар вернулся к своему кубку.

    Свечи оплывали, догорая. Бутылка, полная еще в начале вечера, опустела. Вновь вернулась испепеляющая жажда, подкидывая воспоминания о податливом теле, о нежных губах, о тонкой белой коже, на которой так легко оставались следы от страстных поцелуев.

    Грязно выругавшись, Правитель поднялся на ноги и нетвердой походкой отправился в подземелье.

    Привалившийся к стене стражник испуганно вздрогнул, выпрямился и пробормотал:

    - Ваше величество, чем я могу…

    - Отопри камеру Огненной и убирайся! – прервал его Мар.

    Заскрежетал засов, распахнулась дверь. Мар закрыл на мгновение глаза, привыкая к тусклому освещению. А когда вновь распахнул, Джайя уже проснулась.

    - Опять ты? – обреченно спросила она. – Зачем пришел?

    Он сделал шаг и рухнул на колени возле ее кровати, провел руками по такому желанному телу, сминая грубую ткань рубахи, простонал мучительно:

    - Что ты сделала со мной? Что, Джайя?

    Ее губы дрогнули в горькой усмешке.

    - Разве это я заперла тебя в подвале, Мар? Разве это я пришла к тебе, чтобы утолить свою похоть?

    Черным густым туманом поднялась со дна души ярость, сжала горло, застила глаза.

    - Не смей так разговаривать со мной! Слышишь, не смей!

    - Как прикажешь, - голос Джайи звучал все так же насмешливо.

    - Лживая дрянь, - бормотал Мар, задирая подол рубахи. – Больше я не поверю тебе, нет, не надейся. Ты больше никогда не обманешь меня. Теперь ты в моей власти, поняла? И я сделаю с тобой все, что захочу.

    - Делай, - произнесла она равнодушно.

    Сама скинула рубаху, легла на спину, устремив безразличный взгляд в потолок, раздвинула ноги. Мар провел пальцами по округлости груди, спустился к животу – никакой реакции. Прижался губами к тонкой щиколотке, потом поднялся к колену, покрывая поцелуями бледную кожу – Джайя даже не шелохнулась. «Будто мертвая», - с неожиданным омерзением подумал Мар и отпрянул.

    - Одевайся!

    - Передумал?

    Она уже неприкрыто издевалась над ним. Захотелось сжать пальцами нежную шею, сдавить, услышать хрип, увидеть, как уходит из карих глаз насмешка, сменяясь испугом. Он стиснул кулаки, чтобы не поддаться пьяному порыву. «Потом, - пообещал себе. – Потом, когда священные узы свяжут нас. Я заставлю ее извиваться в моих руках и молить о большем. Я оплачу ей за все. А сегодня я просто слишком много выпил».

    Джайя все так же неподвижно лежала, закинув руки за голову.

    - Я ухожу, - нетвердым голосом сообщил Мар. – Но в покое тебя не оставлю, и не надейся. Ты мне за все заплатишь.

    Она даже не повернулась в его сторону. Пошатываясь, Правитель подошел к двери и стукнул кулаком.

    - Ваше величество, - угодливо залопотал стражник, распахивая дверь.

    Мар стал так, чтобы за его спиной нельзя было рассмотреть распростертую на кровати все еще обнаженную Джайю.

    - Отойди!

    Стражник оказался не из догадливых.

    - Все в порядке, ваше величество?

    - Я сказал – пошел прочь!

    Удар кулака отбросил несчастного к стене. Противно заныли костяшки, но Мар почувствовал облегчение – ему требовалось выплеснуть на кого-нибудь свою злость.

    - Простите, ваше величество, - униженно пробормотал стражник, не делая попыток подняться.

    Если бы он хотя бы попробовал встать, Мар с удовольствием превратил его физиономию в кровавое месиво. Но вид трясущегося у его ног существа вызывал брезгливость и желание поскорее уйти. А еще – вымыть руки, словно Правитель испачкался от прикосновения к жалкому созданию.

    Голова болела. Да что там болела – разламывалась. Даже того узкого луча солнечного света, что проникал через щель в зашторенных тяжелых бархатных занавесях, хватило, чтобы вызвать приступ тошноты. Мар буквально сполз с кровати и кое-как, держась за стены, добрался до ванной комнаты. Добрел до бассейна с ледяной водой и рухнул в него, подняв фонтан брызг и залив мраморный пол. Окунулся и выскочил, трясясь от холода. Зато тошнота стихла и в голове прояснилось.

    Мар припомнил, как спускался ночью в подземелье, обвинял в чем-то Джайю, что-то пытался ей доказать и даже, кажется, собирался овладеть ею, но почему-то передумал. Вместо этого вернулся в свою спальню и принялся за новую бутылку вина.

    Все еще дрожа, он запрыгнул в бассейн с горячей водой, чтобы согреться, и только там догадался стянуть с себя брюки и рубаху. Мокрая ткань липла к телу, и Мар раздевался, ругаясь сквозь зубы.

    - Ваше величество! – донесся до него нежный голос.

    Он поднял голову – на краю бассейна застыла аппетитная рыжеволосая красотка. Абсолютно обнаженная.

    - Кто ты и что здесь делаешь? – прорычал он в гневе. – Как посмела сюда войти?

    Испуганная девица опустилась на колени и сложила руки перед грудью умоляющим жестом.

    - Вы ведь сами велели, ваше величество, - залопотала она.

    - Велел? Тебе? Когда?

    - Не мне, ваше величество. Вы сказали стражникам, что хотите женщину, только непременно с огненными волосами. Чтобы она пришла, как только вы проснетесь. Вот и позвали меня. Я с рассвета дожидаюсь, ваше величество.

    Виски вновь заломило, лоб словно стянуло тугим обручем.

    - Как твое имя?

    - Рейна, ваше величество.

    - Вот что, Рейна, принеси мне вина.

    - Сию минуту, ваше величество.

    Рейна метнулась к двери и вскоре вернулась обратно, сжимая в одной руке бутылку, а во второй – кубок.

    - Напоить вас, ваше величество?

    Она соскользнула в бассейн, наполнила кубок, отпила и приблизилась к Мару, явно желая передать ему хмельной напиток с поцелуем. Мар отшатнулся. Меньше всего ему в это мгновение требовались любовные игры.

    - Дай сюда бутылку и убирайся!

    В серых глазах промелькнуло недоумение, сменившееся обидой. Но Рейна покорно протянула бутылку, выбралась из бассейна и зашлепала к выходу, оставляя за собой мокрые следы.

    - Испортишь ковры – пожалеешь! – крикнул Мар ей вслед.

    У самой двери девушка немного помедлила, видимо, ожидая, пока обсохнут ноги от тепла пола, либо же в надежде, что Правитель позовет ее обратно. Но ее господин молчал, так что несколько мгновений спустя она скрылась за дверью. Мар отхлебнул прямо из горла и вытянулся в мелкой части бассейна. Самочувствие улучшалось, а вот настроение, напротив, портилось с каждым мгновением. Теперь Правителя терзал не физический дискомфорт, а тягостные воспоминания.

    - Что же я наделал? – обреченно простонал Мар. – И как теперь быть?

ГЛАВА ПЯТАЯ

ДЖАЙЯ

    Я так боялась в очередной раз поддаться соблазну, если Мар придет опять. Боялась, что снова растаю под его ласками, отдамся страсти его поцелуев, стану шептать безумные признания, принимая его в себя. Увы, я уже имела горькую возможность убедиться в бессилии собственного разума перед сердцем.

    Но мне повезло. Мар пришел ко мне, изрядно набравшись, и пробыл недолго. Недостаточно для того, чтобы увидеть, как я рыдаю, свернувшись калачиком под хлипким драным одеялом. Чтобы услышать, как я проклинаю его за то, что Райен тен Дерион оказался мальчишкой из моих воспоминаний. Чтобы заметить, как нервно я прикусываю пальцы, дабы не взвыть от отчаяния.

    Чего мне ожидать после той ночи, я даже догадываться не стала. Мар ушел, злой, разочарованный. Я слышала, как кричал он на охранника, слышала отвратительный хруст и невнятное бормотание, видела залитое кровью из сломанного носа лицо стражника, когда тот заглянул в мою камеру, чтобы убедиться, что я жива. И понимала, что ярость Правителя ниррахов предназначалась мне.

    А к вечеру следующего дня (время суток я различала по приемам пищи – кормили меня три раза в день, скудно, но достаточно, чтобы я не чувствовала сильного голода) за мной пришли. В этот раз стражники принесли мне новую одежду: серое платье прямого покроя из грубой ткани, шерстяные чулки, теплый плащ. Обувь мне позволили оставить свою.

    - Одевайся!

    Я знала, что бесполезно просить их отворачиваться. Кое-как, согнувшись, прикрываясь одеялом, я сменила рубаху арестантки на платье, натянула чулки. Продрала волосы пальцами – расчески мне, конечно же, не дали. И надела плащ. Хоть что-то хорошее – стало не так холодно.

    - Пошла!

    Меня вытолкнули в коридор и вывели во двор, где уже дожидался Дан. Рядом слуга держал под уздцы коня.

    - Привели? – хмуро спросил ниррах. – Отлично. Свободны, ступайте прочь.

    - А куда ее теперь? – спросил один из стражников.

    - Не ваше дело! Вон пошли!

    Слуга Дана помог мне устроиться в седле позади своего господина, а потом связал руки. Я получилась привязанной к нирраху.

    - И без фокусов, ведьма, - сквозь зубы предупредил Дан. – Иначе сильно пожалеешь.

    Из города мы выехали, когда уже стемнело. Я понимала, что расспрашивать нирраха о цели нашего путешествия бессмысленно, так что молчала. Интересно, куда меня везут? Вряд ли на казнь – слишком много сложностей. Могли бы придушить в камере по-тихому или устроить на центральной площади потеху для народа, но вывозить из города, углубляться в лес по узкой, едва заметной тропе – зачем? Ясно одно – меня увозят подальше от Мара. И я никак не могла решить, хорошо это для меня или плохо. С одной стороны, я вроде бы чувствовала облегчение при мысли о том, что больше не поддамся пагубной страсти, а с другой – меня охватывало безграничное разочарование. И я злилась на себя. Глупая девчонка, так и не расставшаяся с иллюзиями, упорно цеплявшаяся за старые воспоминания. Мир переменился, стал с ног на голову, но я никак не могла к этому привыкнуть. У меня больше нет магии, Мар оказался Райеном тен Дерионом, а сама я стала пленницей ниррахов. Мне все казалось, будто я вижу дурной сон, и вот-вот служанка разбудит меня, приготовит ванну, подаст завтрак и поможет надеть облачение для утренней церемонии. Увы, ничего этого больше не будет. Никогда.

    Тропинка петляла между деревьями, огибала овраги и привела нас, наконец, к шаткому бревенчатому мостику через бурный поток. Дан ножом разрезал веревки.

    - Дальше пойдем пешком. И не вздумай бежать. Я с огромным удовольствием догоню тебя и прирежу.

    Коня он оставил на берегу, а меня подтолкнул в спину. Острое лезвие упиралось в шею чуть пониже затылка. Забавно. Если бы я захотела драться, меня бы кинжал в руках противника не остановил. Но я точно знала, что вовсе не нож – самое опасное оружие Дана.

    - Ну же! Ступай!

    Я осторожно встала на узкие доски. Можно сделать шаг не вперед, а в сторону – и все будет кончено. Выжить, упав на торчащие из воды острые камни, невозможно. А если вдруг и случится чудо, то водоворот тут же подхватит свою жертву, утянет на глубину. Дан, словно угадав мои мысли, внезапно крепко схватил меня за руку повыше локтя.

    - Иди медленно! Поняла?

    Я не стала отвечать. Просто мелкими шагами пошла вперед, заставив себя оторвать взгляд от бурливших внизу темных вод.

    Дан не отставал от меня. Он находился так близко за моей спиной, что я чувствовала тепло его тела и даже слышала его дыхание. Наверное, нужно было все-таки шагнуть вниз и утянуть его за собой, но эта мысль пришла мне в голову слишком поздно, когда я уже ступала на берег.

    А потом от удивления я и вовсе застыла на мгновение, позабыв обо всем. Потому что на пустынном, как мне казалось, месте внезапно из ниоткуда воздвиглось само собой высокое строение из гладкого черного камня. Я обернулась – и вместо ненадежных досок увидела крепкий широкий мост с перилами. Под моими ногами маслянисто поблескивала в лунном свете выложенная булыжником дорога. Дан отпустил мою руку, подошел к воротам и постучал.

    - Кто? – строго спросил женский голос.

    - Дарвен тен Дерион, - ответил ниррах. – Змей.

    Я непроизвольно усмехнулась. Да уж, прозвище ему подходит. Интересно, зачем ниррахам все-таки нужны животные имена? Распахнулась небольшая калитка у ворот, и все тот же голос возвестил:

    - Проходи, Змей тен Дерион. Кого ты привел с собой? Жертву?

    - Невесту, - загадочно ответил Дан.

    Мне уже в который раз за вечер стало не по себе. Неужели меня собираются принести в жертву тварям Мрака? Или таинственным богам покинутого мира? Я замерла на месте, но вернувшийся Дан подтолкнул меня к калитке. Стоило нам войти во двор, как она тут же захлопнулась.

    - Верховная жрица ждет вас, - сообщила высокая худая седовласая женщина, подходя к нам.

    В руке незнакомка держала светильник, хотя полная луна и озаряла двор так, что дополнительный источник света не требовался.

    Храм – теперь у меня не осталось сомнений, что привезли меня именно в храм – возвышался над нами темной громадой, подавлявшей, внушавшей чувство собственного ничтожества. Перед входом застыли каменные львы с поднятыми передними правыми лапами и оскаленными пастями. Стоило нам приблизиться к ним, как раздалось гулкое рычание, от которого по спине пробежал холодок. Нет, я вовсе не ожидала, что каменные звери оживут. Более того, как жрица, пусть и другого культа, прекрасно знала, каким образом можно заставить статуи или изображения двигаться и говорить. Вот только в низком рыке было столько угрозы, столько ненависти и злобы, что я даже поежилась.

    От стен коридора тянуло холодом. Я поплотнее закуталась в плащ и невольно ускорила шаг. К моему удивлению, наша провожатая довела нас до очередной двери, молча распахнула ее и отступила в сторону. Видимо, дальше нам с Даном предстояло идти без нее.

    Крутая винтовая лестница вела вниз, ступени терялись в темноте. Я повернулась, чтобы забрать у нашей спутницы фонарь, но она перехватила мое запястье.

    - Нет.

    Пришлось спускаться с осторожностью, держась за перила и нащупывая следующую ступеньку ногой. Когда глаза привыкли, оказалось, что мрак все же не был кромешным: от стен исходило слабое свечение, позволявшее видеть на расстояние в несколько шагов. Дан по-прежнему шел за мной, и я постоянно ожидала толчка в спину и хваталась за перила покрепче.

    Но нет, если даже преступные мысли и бродили у нирраха в голове, осуществить их он не решился. В подземелье я спустилась вполне благополучно, даже ни разу не споткнувшись.

    - Куда теперь? – спросила я и сама удивилась тому, насколько неуместно прозвучал мой голос в тесном сыром каменном мешке.

    И словно в ответ на мои слова часть стены отъехала в сторону, открывая проход в огромный зал с низким сводчатым потолком. В центре помещения располагалась плоская черная плита, рядом с которой горела на треноге жаровня, по бокам высились колонны. Из темноты выступила облаченная в серый балахон фигура.

    - Невинная дева, еще не знавшая мужчины? – прошелестел тихий голос.

    Я истерически расхохоталась.

    - Еще как познавшая!

    - Только одного, - уточнил мой спутник.

    - Все равно плохо, - осуждающе произнесла настоятельница. – Девственная кровь усилила бы алтарь. Ребенок от познавшей мужчину получит меньше, чем от той, кого привели к Темной Матери невинной.

    - Будете оспаривать распоряжение Правителя? – осведомился ниррах. – Тогда сами сообщите его величеству об отказе. Я не рискну.

    Это что же, меня хотят принести в жертву на этом черном алтаре? По распоряжению Мара? Тогда почему жрица сказала о ребенке? Какой ребенок? От кого? Мысли не вызвали во мне боли, я словно одеревенела от пережитого за последние дни. И сейчас с тупым равнодушием думала только об одном: «Пусть все закончится поскорее. Пожалуйста, пусть все закончится прямо сейчас!» Увы, но мои просьбы не были услышаны теми силами, что господствовали в этом храме.

    - Она будет готова через три дня, - сухо произнесла настоятельница. – Передай Правителю.

    Дан подошел к алтарю, отвязал от пояса мешочек и высыпал из него на гладкий камень золотые монеты. Они, позвякивая, упали на слабо поблескивающую поверхность и раскатились по ней.

    - Правитель щедр, - заметила настоятельница.

    - Справедлив, - твердо сказал Дан. – Он умеет вознаграждать верных людей и карать отступников.

    Настоятельница молча поклонилась и подала мне знак следовать за ней.

    Длинный узкий коридор привел нас в помещение, подобного которому мне видеть не доводилось, хотя я насмотрелась и на дворцы, и на храмы, и на потайные святилища. Первое же пришедшее на ум сравнение показалось самым точным – колодец. Глубокий узкий колодец с влажными стенами и без крыши. Если задрать голову, то можно было рассмотреть кусочек звездного неба.

    - Раздевайся, - велела мне настоятельница. – И снимай обувь.

    Я покорно стянула с себя одежду и ботинки и сразу же почувствовала, как озноб пробирает все тело. Ноги мгновенно замерзли на ледяном каменном полу.

    - Стань в центр, - продолжала распоряжаться настоятельница. – Вытяни руки над головой. У тебя есть отметины на теле? Родимые пятна, шрамы?

    «А что, жертву с метками отбраковывают?» - пришла в голову нелепая мысль. Но я не сомневалась, что в этом храме умеют усмирять непокорных, причем мне методы усмирения точно не понравятся. Несмотря на то, что в тесном каменном мешке мы находились вдвоем, я чувствовала на себе взгляды многочисленных глаз – недобрые, настороженные. Поэтому предпочла не язвить, а ответить на вопрос:

    - Нет.

    - Хорошо. Становись в центр.

    Я стала, подняв руки, как она и велела. И в то же мгновение вспыхнул ослепительный свет, заставив меня зажмуриться. Вспыхнул и вскоре погас, меня окатило холодной водой, а настоятельница все тем же равнодушным тоном велела:

    - Одевайся.

    Я открыла глаза, поморгала, привыкая к вновь ставшему тусклым освещению, и с удивлением обнаружила, что тело и волосы сухи, словно бы влага, омывшая меня, испарилась, а моя одежда исчезла с пола. Вместо нее настоятельница протягивала мне длинную белую хламиду. Откуда только взяла?

    - А обувь?

    - Пойдешь босая.

    Нельзя сказать, что меня приказ обрадовал, но спорить я не рискнула. Поджимая пальцы от холода, побрела по слабо освещенному коридору, который, к моему удивлению, привел нас не в очередное мрачное помещение, а в искусственный грот с бассейном в виде озера и даже маленьким водопадом. От воды поднимался пар.

    - Можешь искупаться.

    Я так замерзла, что с готовностью бросилась в бассейн, на ходу содрав с себя новое облачение. Все тело тут же закололо, а стопы свело судорогой, но я погрузилась в воду, несмотря на желание выскочить обратно. Очень скоро кожа привыкла к теплу и перестала гореть. Я долго лежала в воде, потом стояла под водопадом, позволяя струям разминать мне плечи. Настоятельница застыла на месте и даже, казалось, не смотрела в мою сторону. Я ожидала, что она примется поторапливать меня, но она не произнесла ни слова. И я намеренно оттягивала момент выхода из бассейна, наслаждаясь мгновениями призрачной свободы.

    Выбралась только тогда, когда от воды покраснела и съежилась кожа на пальцах. Настоятельница, все так же глядя куда-то в сторону, хлопнула в ладоши. И невесть откуда появились две женщины в белых хламидах, таких же, как я получила в каменном колодце. Волосы обеих свободно падали ниже пояса, ноги были босы. Каждая несла в руках чашу.

    Когда первая из них приблизилась ко мне, я разглядела ее лицо, совсем юное, почти детское. Девушка поднесла чашу с пряно пахнущим напитком к моим губам.

    - Выпей, - велела настоятельница.

    Что мне предлагали? Дурманное зелье, лишавшее воли, сонный отвар? Я не знала, но вновь охватившее меня безразличие заставило покорно разомкнуть губы. Вкус непривычный, острый. Варево обожгло язык и небо, и я закашлялась.

    - Пей мелкими глотками.

    Осторожно я выпила все содержимое чаши. Стало очень тепло, даже жарко. Голова затуманилась, предметы утратили четкие контуры, перед глазами замерцала серебристая дымка. Девушка отошла в сторону, и ко мне приблизилась вторая незнакомка. Эта оказалась постарше, лет тридцати на вид. Пить она мне не предложила, а окунула в свою чашу тонкую кисточку и принялась рисовать на моем теле странные узоры из волнистых линий. Алая роспись покрыла плечи, грудь, живот, бедра. Жрица знаком заставила меня повернуться и принялась выводить таинственные знаки на моей спине и ягодицах. Я опустила взгляд и сдавленно охнула. Не то выпитое зелье породило странные видения, не то линии на моем теле ожили и задвигались, сплетаясь и расплетаясь, образуя все новые и новые узоры.

    Когда же и эта женщина отошла от меня, настоятельница вновь велела мне идти за ней. Я потянулась к сброшенной перед купанием хламиде, но юная жрица уже подобрала ее и теперь отрицательно мотнула головой, давая понять, что одежда мне не понадобится. Нагота странным образом больше не смущала, тем более, что идти пришлось недалеко. Настоятельница привела меня в спальню с огромным ложем, достойным короля.

    - Спи. Днем за тобой придут.

    Усталая, я повалилась на постель, но сразу уснуть не смогла. Неизвестное пойло туманило разум, тело под таинственной росписью горело огнем. Я отчего-то вспомнила ту ночь, когда Мар впервые пришел ко мне в камеру, и прикусила губу, сдерживая мучительный стон.

    Усталость все-таки взяла свое, и мне удалось задремать, но сон не принес ни отдыха, ни успокоения. Сквозь полудрему я чувствовала сжигавший все тело жар и извивалась на тонких простынях, кусая губы и моля неизвестно кого об освобождении. А днем за мной, как и обещала настоятельница, пришла вчерашняя жрица, та, что постарше. Она внимательно осмотрела меня и усмехнулась.

    - Почувствовала силу желания? Это хорошо.

    - Чем вы опоили меня? – с трудом выговорила я распухшими пересохшими губами.

    - Зельем Темной Матери. Оно пробуждает женскую сущность, вызывает потребность отдаться мужчине.

    - Я больше не буду его пить, - решительно заявила я.

    Но жрица не обратила на мои слова никакого внимания.

    - Сегодня ты увидишь его силу в действии. Не бойся, - добавила она, правильно истолковав мой взгляд, - ты будешь только смотреть.

    Я отшатнулась.

    - Нет!

    - Да, - твердо проговорила жрица. – Когда твой мужчина придет за тобой, ты должна быть готова, чтобы ваша страсть напитала силой алтарь. Жаль, конечно, что не прольется девственная кровь, но против воли Правителя никто не пойдет.

    Я отказывалась верить своим ушам. Мар велел привезти меня сюда, чтобы отдать неизвестному мужчине? Или даже мужчинам? Нет, лучше смерть, чем такая участь.

    - Я не стану пить вашу дрянь! И участвовать в ваших мерзких забавах! Лучше сразу убейте!

    Жрица холодно посмотрела на меня огромными темными глазами.

    - Ты сделаешь все, что тебе скажут. Иначе сильно пожалеешь о непослушании.

    «А это мы еще посмотрим», - мрачно подумала я.

    Но для начала следовало притвориться послушной, сломанной, покорной. Убедить в том, что сопротивляться я не намерена. И нанести удар в тот момент, когда никто не будет ожидать от меня подвоха.

    - Как к тебе обращаться? – спросила я собеседницу.

    - Зара, - ответила она после непродолжительного молчания.

    - Зара, ты можешь отпустить меня?

    - Нет. Тебя увезет твой мужчина.

    Значит, все-таки один. Уже легче. Если мой план провалится, то можно будет попытаться сбежать от того неизвестного, которому решил меня подарить щедрый Правитель. О, я уж позабочусь, чтобы «облагодетельствованный» испытывал к тен Дериону самую черную неблагодарность за «подарок». Пока же следовало убедить Зару в том, что перед ней – просто испуганная дурочка.

    - А кто он?

    - Сама увидишь. А сейчас тебе надо поесть.

    И она резко хлопнула в ладоши. Две совсем юные жрицы, еще моложе вчерашней девочки, принесли подносы с фруктами, мясом, сыром, хлебом и напитками. Я с опаской покосилась на кувшины.

    - Пей спокойно, - с усмешкой произнесла Зара. – Там вода, молоко и фруктовый сок – на выбор. Зелье тебе дадут вечером.

    «И пить я его не стану», - дала я себе обещание.

    После завтрака – или уже обеда? – меня отвели в купальню, где все те же девочки вымыли мне волосы, а потом окатили меня густой горячей жидкостью розового цвета. От сладковатого запаха закружилась голова. Все тело тщательно растерли, а потом вручили вчерашнюю хламиду, в которую я тут же с немалым облегчением и облачилась – нагота вновь вызывала чувство неловкости, искусственно вызванное безразличие прошло. И даже принесли легкие сандалии, позволив обуться.

    Потом Зара отвела меня по длинным коридорам в тот самый зал, где вчера Дан передал меня настоятельнице. Сегодня его явно приготовили для какой-то церемонии. На стенах ярко горели факелы, пол устилали цветочные лепестки. Белесый дым поднимался над установленными в углах курительницами и распространялся по всему помещению, окутывая его одуряющим ароматом. Черный камень в центре сверкал, притягивая к себе взгляд. У одной из стен установили на треноге котел, из которого выглядывала ручка черпака, а рядом прямо на полу поставили богато инкрустированную каменьями золотую чашу.

    Настоятельница снова появилась будто бы из ниоткуда, заставив меня предположить, что где-то в стене спрятана потайная дверь. Сегодня она была облачена в одеяние алого цвета, перепоясанное под грудью широкой черной лентой. Темные волосы свободно падали на спину, руки унизывали многочисленные браслеты.

    - Привела? Хорошо. А теперь дай ей выпить зелья.

    Зара подошла к котлу и наполнила чашу, а потом поднесла ее мне. Больше притворяться растерянной слабой дурочкой я не могла.

    Молниеносным движением выбила чашу из рук Зары, а потом и саму жрицу отправила на пол ударом в челюсть. Настоятельница от неожиданности на мгновение застыла. Замерла на месте и я, лихорадочно соображая, что же делать дальше. Путь на поверхность закрыт, в подземелье прятаться бессмысленно, все равно рано или поздно обнаружат. Я видела только одну возможность выбраться из этого жуткого места: напугать как следует настоятельницу и заставить ее отпустить меня.

    Но моим планам не суждено было осуществиться. Стоило мне только сделать пару шагов, как откуда-то сверху на меня упала сеть, лишив возможности двигаться.

    - Ты нерасторопна, Зара, - холодно произнесла верховная жрица.

    - Простите. Она напала слишком неожиданно.

    - Ты забыла первое правило: никогда не расслабляйся. Жертвы не всегда безвольны.

    - Я готова понести наказание, госпожа.

    - Не сомневайся, тебе придется заплатить за беспечность. Но пока надо заняться нашей гостьей. Полагаю, ей нельзя оставлять свободу движений.

    Откуда-то из-за моей спины потянуло холодным воздухом – открылась невидимая дверь. Потом в поле моего зрения возник полуобнаженный молодой мужчина. Зара что-то коротко велела ему, указав на меня. Я с мрачным злорадством отметила, что одна щека у нее немного распухла. Вот только вскоре мне стало понятно, что синяк Зары вряд ли послужит мне утешением.

    Спустя всего несколько мгновений я уже стояла, прикованная к стене.

    - Раздеть ее, госпожа? – спросил незнакомец.

    - Нет, не нужно. Напои ее зельем.

    Он поднял с пола чашу, вновь наполнил ее из котла и поднес к моим губам.

    - Пей!

    Я крепко сжала зубы. Незнакомец оглянулся, и к нему тут же подскочила Зара. Он отдал ей чашу, а потом одной рукой зажал мне нос, а пальцами другой надавил на щеки так, что я непроизвольно открыла рот. Зара тут же принялась заливать в меня зелье. Теперь никого не волновало, обожгусь ли я, принимая дурманящую разум дрянь – и я еще долго откашливалась, отплевывалась и хватала ртом воздух, когда меня наконец-то оставили в покое.

    - Замечательно, - довольно произнесла настоятельница. – Скоро зелье подействует. Все ли готово, Улли?

    - Да, госпожа, - ответил мужчина.

    - Тогда зови остальных.

    И она встала перед котлом с черпаком в одной руке и с чашей в другой.

    Теперь мне удалось рассмотреть дверь – и тех, кто проходил через нее. Они входили в зал, подходили к настоятельнице и выпивали поданное им зелье. Пять девушек, облаченных в белые одежды, и пять юношей. Я догадалась, что сейчас произойдет, и зажмурилась, чтобы не смотреть. Помимо воли по телу начало разливаться знакомое уже тепло, меня охватила истома. «Соберись!» - велела я себе. Но ничего не получалось. Я готова была взвыть от стыда и отвращения к себе, когда поняла, как действуют на меня доносящиеся вскрики, хриплые стоны, всхлипы. Опять горело все тело, налился тяжестью низ живота. Я сжимала кулаки и кусала губы, но не могла совладать с собственными низменными желаниями, вызванными проклятым напитком.

    - Открой глаза! – жестко произнесла настоятельница рядом со мной. – Смотри!

    Надо же, я даже не услышала, не почувствовала ее приближения. Но смотреть на творящееся совсем рядом бесстыдство желания не возникло, и я упрямо замотала головой и выдавила из себя:

    - Нет!

    - Смотри! – прошипела она и ткнула мне в бок чем-то острым.

    От неожиданности я распахнула глаза и подавилась криком. Над черным алтарем клубился темный дым. Вот из него соткалась гигантская фигура, безликая, бесполая. Парочки на полу, увлеченные утолением страсти, не обратили на нее внимания, как не заметили и того, что от них к темному существу потянусь тонкие сверкающие туманные нити. Настоятельница рядом со мной внезапно заговорила на неведом языке, речитативом повторяя:

    - Айнэ, айнэ, нэ далэ, айнэ!

    Мне стало страшно. Скосив глаза, я заметила, что жрица впала в транс. На ее лице появилось бессмысленное выражение, она вытянула руки вперед, раскачивалась и уже пела:

    - Айнэ, айнэ…

    Я попыталась крикнуть, но не смогла шевельнуть ни языком, ни губами. Тянувшиеся к существу призрачные нити утолщались, переплетались, от них уже исходило слепящее сияние. Голос настоятельницы перекрыл сладострастные стоны:

    - Айнэ, айнэ…

    Я в ужасе зажмурилась, понимая, что сейчас произойдет нечто непоправимое.

    Голос настоятельницы перешел в пронзительный визг, резанувший по ушам. Стоны страсти сменились предсмертными хрипами. Вызванная зельем истома покинула меня, и я тряслась в ознобе. Обжигающий холод подступил сначала к ногам, потом поднялся к груди, сдавил горло. А потом я отключилась. Позорно потеряла сознание.

    Пришла в себя я в той спальне, где провела предыдущую ночь. Кто-то заботливо укрыл меня теплым одеялом. Я осторожно попробовала пошевелить пальцами на руках, потом на ногах – получилось. Тело по-прежнему повиновалось мне.

    - Очнулась? – произнес знакомый голос.

    Я открыла глаза и увидела, что надо мной склоняется Зара. Ее лицо украшал темно-фиолетовый синяк, и я непроизвольно вздрогнула и сжалась. Она заметила мое движение и усмехнулась.

    - Я не сержусь на тебя. Сама виновата. А теперь выпей вот это.

    И она поднесла к моим губам небольшой кубок.

    - Не хочу.

    - Не глупи. Это всего лишь противопростудный отвар. Не хватало еще, чтобы ты заболела.

    Мне стало дурно. Я словно бы вновь оказалась на ночной оргии, услышала страшные хрипы и болезненные стоны, почувствовала окутавший тело холод.

    - Что с ними? Они выжили?

    Зара поняла, о ком я спрашиваю, и нахмурилась.

    - Тебя не должно это заботить. Пей.

    - Скажи мне, что с ними случилось? Меня готовят к этому, да? Умереть в алтарном зале?

    - Не говори глупостей. Ты не умрешь.

    Я вцепилась в ее руку.

    - Не уходи от ответа. Те юноши и девушки – они живы?

    - Тебе какое до них дело? – зло процедила Зара.

    Но я не отставала.

    - А то темное… та сущность, что появилась из алтарного камня – она кто? Это она отбирала жизненную энергию. Выпила всех до дна?

    Зара отшатнулась, уставилась на меня с испугом.

    - Ты… ты… ты видела? – с трудом выговорила она побелевшими губами.

    - Конечно, видела. И чувствовала холод. Кто это был?

    - Выпей зелье и попробуй еще поспать, - нетвердым голосом велела мне жрица. – Я приду за тобой позже.

    И она быстрым шагом направилась к двери. А я задумалась. К счастью, остатки вчерашней отравы больше не туманили мой разум и не мешали соображать. Похоже, во время обряда произошло нечто неожиданное. Не то появления черного существа вовсе не ожидали, не то оно прежде не выпивало своих жертв досуха. В том, что никто из участников оргии не остался в живых, я уже не сомневалась. Бледное лицо Зары, ее отрывистые слова, ее резкие движения, ее нервозность выдали мне все. Осталось только гадать, почему местное божество пощадило меня. И еще я не знала, жива ли настоятельница, но почему-то была уверена в том, что с ней ничего дурного не произошло. Вскоре мне выпала возможность убедиться в этом лично.

    Зара вернулась и отрывисто приказала:

    - Вставай, пойдешь со мной.

    Снедаемая любопытством, я попыталась опять задавать вопросы, но жрица отвечать не пожелала. Делать нечего, пришлось пойти следом за ней. Она привела в небольшую комнату, где нас уже поджидала настоятельница.

    - Ступай, Зара. И проследи, чтобы нас не беспокоили.

    Зара молча поклонилась и скрылась за дверью. Я беззастенчиво рассматривала сидевшую напротив меня женщину. Гладкий еще вчера лоб верховной жрицы прорезала тонкая морщинка, в уголках губ залегли складки, в темных волосах заблестели седые нити. Я ожидала расспросов, но первый же вопрос настоятельницы поставил меня в тупик:

    - Кто ты?

    - Пленница, - ответила я.

    Моя собеседница едва заметно поморщилась, потом протянула руку и потрогала мои волосы, с которых уже начала сходить краска.

    - Огненная. И как я сразу не догадалась?

    Я молчала.

    - Не ожидала увидеть здесь кого-нибудь из твоего народа, - неожиданно призналась настоятельница. – Правду сказать, мне никогда прежде не доводилось видать Огненных. Приятно узнать, что и они подвластны Темной Матери.

    Я вскинула голову и хотела возразить, но осеклась. Впрочем, мой жест не остался незамеченным.

    - Да-да, ты почувствовала ее силу, - с усмешкой подтвердила жрица. – Силу животного желания – разве нет? Желания женщины, нуждающейся в мужчине, который покорил бы ее, подчинил и сделал своей. Темная Мать позаботится о том, чтобы ты получила столь необходимое тебе.

    - Неравноценный обмен, - не выдержала я. – Отдать жизнь за одно соитие – спасибо, я обойдусь. Как-нибудь справлюсь со своими желаниями, особенно если не буду пить ваш дурман.

    Настоятельница хлопнула ладонью по столу.

    - Молчи! Ты не понимаешь! Ничего не понимаешь! Близость мужчины и женщины – древнее таинство, не только приносящее наслаждение, но и дарующее новую жизнь. Участники ритуала просто отдают свою энергию Темной Матери, чтобы она потом делилась ею с избранными.

    А вчера, надо понимать, жизненных сил у участников ритуала богиня отобрала слишком много. Больше, чем смогли бы перенести ее жертвы. И даже у своей жрицы отняла немало – не зря она так постарела за одну ночь.

    Настоятельница поднялась из-за стола и в волнении принялась расхаживать по комнате.

    - Грядут великие перемены, - бормотала она себе под нос. – Знаки, я вижу знаки. Мне указан путь. Темная Мать, ниспошли сил своей дочери, чтобы достойно выдержать испытание.

    О моем присутствии она, казалось, забыла. Нервно сплетала и расплетала пальцы, останавливалась, снова принималась кружить по небольшому свободному пространству, кусала губы. Глаза ее горели лихорадочным огнем. Мне стало страшно. Что, если она опять впадет в транс, подобный вчерашнему? И в то же время слова о неких таинственных знаках, явившихся служительнице темной богини, не могли не заинтересовать меня. Я вжалась в стену за спиной – присесть мне с начала разговора так и не предложили. Быть может, сейчас я услышу нечто важное…

    Но нет. Громкий стук в дверь прервал исступленное бормотание. Жрица вздрогнула и очнулась.

    - Кто там? – недовольно спросила она.

    Дверь приоткрылась, и Зара осторожно заглянула внутрь.

    - Простите…

    - Я ведь велела не мешать нам! – резко прервала ее настоятельница.

    - Простите, - пролепетала Зара (странно было слышать от нее произнесенные столь униженным тоном слова). – Но за нашей гостьей пришли Безмолвные.

    - Уже пора?

    - Да. Я принесла напиток Темной Матери, пусть она выпьет.

    Меня пробрала дрожь. Кто такие эти Безмолвные? Куда они хотят меня увести? Но даже если бы я задала жрицам вопросы, то ответа все равно бы не получила.

    Зара приблизилась ко мне и протянула флакон, наполненный темно-зеленой жидкостью.

    - Пей! Это поможет тебе перенести нынешнюю ночь.

    Напиток пах приятно, мятой, медом, полевыми цветами, а на вкус оказался слегка сладковатым. По телу разлилось тепло, не имевшее ничего общего с тем жаром, который вызывало возбуждающее зелье.

    В коридоре меня поджидали закутанные в черные одеяния фигуры. Их лица скрывали низко надвинутые капюшоны.

    - Иди за ними, - прошептала Зара, явно сторонившаяся Безмолвных.

    Чувствуя, как меня опять охватывает апатия, я медленно пошла следом за провожатыми. Оказалось, что подвальные помещения с ритуальным залом, комнатами для омовения и спальней, в которой я провела две ночи, - это еще не самый нижний уровень храма. Вместе с Безмолвными я уходила по каменным ступеням глубоко под землю. И с каждым шагом я переставала ощущать себя живой, теряла волю и даже воспоминания. Мне стало безразлично, куда и зачем меня ведут. А спустя еще некоторое время я обнаружила, что не помню своего имени. И вот это по-настоящему напугало. «Соберись, - велела я себе. – Давай, вспоминай! Ну же!» И откуда-то из глубин памяти всплыло имя – Джайя. А потом еще одно – Маретан тен Дерион. Но кто эти люди – я вспомнить не успела. Потому что мы наконец-то пришли.

    Огромный зал с низким потолком простирался, наверное, на весь подземный уровень. Во всяком случае, разглядеть противоположную стену я не смогла – она тонула во мраке. А прямо передо мной полыхал широкий огненный круг, в центр которого и втолкнули меня. Огонь лизнул ноги, но боли я не почувствовала. Как не ощутила и холода, когда грубые руки содрали с меня белую хламиду. А потом темная тень окатила меня из большого сосуда алой жидкостью, от сладковатого запаха которой потемнело в глазах. Кровью. Краем ускользающего сознания я только понадеялась, что то была кровь жертвенных животных. А потом пришло отупение, и я уже равнодушно наблюдала за тем, что происходило вокруг.

    Где-то за пределами огненного круга, невидимые в темноте, грохотали барабаны. После омовения кровью последовало еще одно, на сей раз крепким сладким вином. Брызги попали мне на губы, и я непроизвольно облизнулась. Под ноги мне сыпали мелкие монеты – те со звоном падали на каменный пол и раскатывались в разные стороны. Потом маленькие девочки с темными повязками на глазах забрасывали меня лепестками цветов. А затем меня окатили чистой водой, смывая и кровь, и вино, и налипшие на тело лепестки. Ко мне подошла старуха с распущенными длинными седыми волосами. Морщинистая кожа, покрытая коричневыми пятнами, туго обтягивала худое лицо с запавшими щеками и острыми скулами. С другой стороны ко мне приблизилась Безмолвная, чье лицо по-прежнему скрывал капюшон. В руках она держала небольшую шкатулку из слоновой кости. Жрица сняла крышку, и я увидела несколько баночек с разноцветными красками и кисть. Этой кистью старуха принялась рисовать на моем теле причудливые узоры, схожие с теми, что наносила Зара. Сначала алые линии сплелись на моем животе, потом поднялись к груди. Около сосков старуха вывела черные символы, такие же украсили и мои бедра. На ноги и руки она нанесла мне роспись рыже-коричневого цвета. Какими цветами разукрашивали мне спину и ягодицы, я не видела, чувствовала только осторожные прикосновения кисти.

    Барабанная дробь учащалась, становилась все громче. Девочки с завязанными глазами взялись за руки и пустились в пляс. Безмолвные переминались с ноги на ногу, и даже старуха пританцовывала на месте. Я раскинула руки и закружилась в диком танце. Тело стало невесомым, казалось, что я вот-вот взлечу. Мне под ноги опять что-то лили, бросали какие-то мелкие предметы, но я почти не замечала происходившего вокруг. Ступни даже не оскальзывались на мокрых камнях пола, руки сами собой поднялись над головой, с губ сорвался не то крик, не то всхлип. Я притопывала, отбивая ритм, поворачивалась то влево, то вправо, кружилась. И хохотала. И остановилась только тогда, когда смолкли барабаны.

    Я не помнила, как меня отвели в спальню, как уложили в постель. Я не знала, как долго спала. Проснулась от легкого прикосновения к обнаженному плечу.

    - Вставай. Пора, - прошелестел незнакомый голос.

    К губам прижался прохладный металл, нос уловил знакомый аромат. Я ощутила дикую жажду, словно несколько дней мне не давали воды.

    - Пей.

    Все еще плохо соображая, я жадно глотнула напиток и ощутила, как наконец-то смягчается пересохшее горло.

    - Надень.

    Я натянула на себя длинное одеяние из тонкой прозрачной алой ткани. Обуви мне не дали, а на голову возложили венок из одуряюще благоухавших белых цветов.

    - Иди за мной.

    Вслед за своей провожатой я вышла в коридор, где нас уже поджидала небольшая группа жриц. Сегодня все они были облачены в алые мантии. Каждая из них подошла ко мне, прикоснулась пальцами к моему лбу, потом к сердцу, а следом – к животу, повторяя нараспев слова на неизвестном мне языке. На мгновение мне стало страшно, но очень скоро страх прогнало знакомое уже томление, охватившее все тело. И я не удивилась, когда меня привели в алтарный зал. Пол в нем усыпали цветочными лепестками, в курильницах зажгли благовония. Настоятельница стояла у алтаря, одетая в такую же алую мантию, как и прочие жрицы, только на груди ее покоилась тяжелая золотая цепь. Сегодня она вновь выглядела молодой: разгладились морщинки, исчезли скорбные складки у губ и седина в волосах. Так же, как и остальные, верховная жрица трижды дотронулась до меня, повторяя при этом:

    - Айлэ! Айлэ! Айлэ!

    Голос ее прокатился по подземелью и вернулся приглушенным эхом. А потом жрицы скрылись за дверью, оставив меня одну. Вызванные зельем плотские желания, терзавшие мое тело, становились с каждым мгновением все нестерпимее. Не в силах сдерживаться, я накрыла ладонями свою грудь и застонала. И тут же ощутила, как сзади меня крепко схватили за плечи.

    Горячие губы прижались к шее, вызвав дрожь.

    - Джайя, - шепнул знакомый голос.

    Я повернулась и посмотрела в потемневшие от страсти зеленые глаза. А потом мои губы смяли властным поцелуем, жестким, грубым, требовательным. Я плавилась в руках Мара, льнула к нему, цеплялась за его плечи, выгибалась в его объятиях. Меня трясло от возбуждения – как и его. Обрывки алого одеяния упали на белые лепестки на полу, а я и сама не поняла, как оказалась лежащей на черном камне. Его поверхность, вопреки ожиданиям, не холодила кожу. Нет, камень был теплым, будто его согревал изнутри тайный огонь. Мар навис надо мной, и я обхватила его ногами, раскрываясь, принимая в себя. И только вскрикивала от резких движений, впивалась ногтями в его спину и не желала отпускать.

    Его тело тоже разрисовали черными и алыми узорами. Я водила по ним пальцами, когда оказалась сверху и неторопливо раскачивалась, пока Мар с нетерпеливом рыком вновь не подмял меня под себя.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

МАРЕТАН

    Его заверили, что Джайя очнется через сутки. Поначалу будет чувствовать слабость, возможны проблемы с памятью, отсутствие аппетита, головокружения и даже обмороки, но спустя некоторое время супруга Правителя придет в себя. И самое главное – всего лишь через девять месяцев подарит жизнь наследнику престола. Сильному. Могущественному. Соединившему в себе кровь двух древних народов, усиленную мощью Темной Матери.

    Мар осторожно положил ладонь на тонкий шелк, скрывавший плоский живот его жены. Мысль о том, что внутри уже зародилась новая жизнь, казалась неправдоподобной. Однако жрицы заверили его, что ритуал никогда не остается без результата. Мар скользнул рукой по гладкой ткани выше, туда, где ночная рубашка обтягивала высокую упругую грудь. Низ живота налился тяжестью, и Правитель усмехнулся. Следовало бы ожидать, что после долгой безумной ночи в храме его еще нескоро потянет на любовные подвиги, однако Джайя действовала на него особым образом. Он хотел ее, наверное, всегда, даже когда еще не осознавал собственные желания. И каждый раз с ней был особенным. Первый, после которого Мар не мог уснуть от щемящей нежности, безбрежного счастья и ожидания чудесных перемен. Второй, залитый горькой сладостью вина и приправленный мучительным стыдом за собственную несдержанность. И третий, сводящий с ума, изматывающий, оставивший без сил, задыхающимся, как выброшенная штормом на берег рыба без воды. И в каждый раз Джайя отдавалась ему так, словно весь мир вокруг них не имел для нее ни малейшего значения. И сам Мар сгорал в ее огне, рассыпался пеплом и снова возрождался. И не мог отказаться от этого удивительного чувства, подобного которому не испытывал ни с кем.

    Он намотал на палец темно-вишневую прядь, вспомнив, как ночью эти волосы рассыпались по его груди, щекотали его бедра и живот, мерцали огненным отблеском на черном камне алтаря. Провел пальцами по бледной щеке, нахмурился, ощутив, как осунулось лицо Джайи. «А Дан хотел ее пытать, - вспомнилось некстати. – Разве можно отдать палачу это нежное тело? Нет, то, что я придумал, гораздо, гораздо лучше. Она создана только для меня, для утоления моих желаний. Любых, самых потаенных, самых нескромных. И прошлая ночь это доказала».

    Стройное белое тело на черном камне. Полуоткрытые алые губы, с жадностью ловящие его поцелуи, скользящие по его коже ниже, еще ниже... Сбивчивый шепот, всхлипы и вскрики. Эти воспоминания вызвали новый острый приступ желания.

    - Ведьма, - пробормотал Мар. – Неужели я никогда не избавлюсь от наваждения? Не выпутаюсь из твоих сетей? Ничего, теперь ты в моей власти. Только моя. И станешь делать все, что я тебе велю.

    Мысль о том, что Джайя полностью принадлежит ему, опьяняла. Правитель даже почувствовал досаду на бессознательное состояние пленницы-супруги. Жаль, что нельзя разбудить ее и полюбоваться выражением ее лица, когда она осознает свою участь. В тот раз в подземелье Мару и в голову не пришло насладиться униженным положением некогда предавшей его Огненной – слишком сильна оказалась охватившая его страсть. Но теперь ведьма расплатится за все сполна. За ложь, за свою власть над ним, за его страдания. Запечатлев на губах Джайи крепкий грубый поцелуй, Мар с сожалением поднялся с ложа. Пора, государственные дела не ждут. А еще необходимо переговорить с Даном.

    Во всем теле чувствовалась слабость – последствие слишком бурной ночи. Но разум оказался на удивление ясен, будто бы Правитель