Любовь не терпит поражений. Книга 2. Лана Никс

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Продолжение истории Иры.

   Все те же герои, рядом настоящие верные друзья.

   Отчего же бороться приходится в одиночку?..

   Книга первая: Любовь не терпит отлагательств. Книга 1. Лана Никс

   Книга вторая: Любовь не терпит поражений. Книга 2. Лана Никс

ГЛАВА 1.

Из клуба я вышла быстрыми и стремительными шагами, на залитую уже не таким уж и жарким, а вполне ласковым августовским полуденным солнцем. И прямиком направилась к своему ярко-алому Лексусу, прижимая локтем папку с документами к ребрам.

   Ну какой из меня счетовод? А управлять людьми – так вообще не мое!

   Я только отсчитала нужные суммы по бумажным пакетам и поручила охране передать их в налоговую и прокуратуру – и уже взвыла от тоски. Потому-то и сгребла все бумаги в охапку, намереваясь подбить документацию дома, в бывшем кабинете Андрея, где его незримое присутствие, как мне казалось, само по себе придавало сил и аналитической искры моему скромному уму.

   Сколько я просила Вадика, чтобы он поставил кого-нибудь главбухом в клуб! Но нет! Он страшно боялся допустить кого-либо к этой кассе, его дрожь пробирала при мысли, что кто-то, кроме узкого круга посвященных – а именно меня и Славика, - узнает, сколько приносит крупнейшее из наших казино. С тех пор, как он встал во главе группировки, его охватила параноидальная подозрительность всех-привсех в нечестности на руку. Так что он по-быстренькому, пока я пребывала в состоянии аффекта, попытался повесить на меня должность «кассира». Говоря, мол, «Ирке чужого не надо», подразумевая под этим отсутствие во мне алчности, а на самом деле вуалируя таким образом свое презрительное выражение «простодыра». Впрочем, это я читала лишь в его глазах. Назвать так меня в лицо он не отваживался.

   Имел Вадик на меня и другие планы – уверял, что из меня выйдет вполне приличный себе «смотрящий». Или «смотрящая»?

   Но здесь я вовремя очнулась от оков скорби, и оказала мощное сопротивление его «прессингу». Довольно с меня управления клубом и торговым центром! Разве мало ему того, что я подхватила все Андреевы дела? Хотя бы коммерческую их составляющую. В дела группировки я старалась не вникать даже косвенно, даже и краем уха не слушала их со Славиком разговоры. Меньше знаешь – крепче спишь! Вот такое я завела себе золотое правило. А прежде вся группировка целиком, вместе со всеми ее положенцами и смотрящими и всеми прочими, лежала на плечах Андрея. Ума не приложу, как он со всем этим справлялся? А я еще, наивная, губы дула, когда он задерживался на работе! Обижалась, думала, он не уделяет мне достаточно времени и внимания…

   Но все-таки кое-что и я внесла в общее дело: открыла совсем недавно новый спорт-клуб. И денежки дополнительные в общак, и бойцам группировки новое, совершенно элитное, место для тренировок предоставила. Обрадованный Вадик мигом внес дополнительные «штрихи»: сауна, бассейн, тир, - ну не выдержала его деятельная натура моей скромной рациональности. «Братки» любят, чтоб все было с размахом…

   Умело лавируя в плотном потоке автомобилей, я свернула с МКАД на Ново-Рижское шоссе.

   Правда, все это – от ночного клуба, казино, общака и до «тренажерки» я делала как-то на автомате. Просто чтобы что-то делать. Хотя порой, и даже чаще чем следовало бы, мне хотелось просто лечь и умереть.

   Все это показуха; отвлекающий маневр для психики, горько хмыкнула я себе под нос. Уж четыре года прошло… Четыре года на автомате. Четыре года с тщательно скрываемым желанием закрыться в темной комнате, и чтобы никто ничего не хотел, не требовал, не сочувствовал…

   Телефон на соседнем сидении зазвонил, и я подняла трубку, проведя пальцем по сенсорному экрану.

   - Да, Ксюнь.

   - Ой! Иришка! – возбужденно затараторила подружка. – Я такое платье купила – закачаешься! Использовала свой талон на скидку на полную катушку! Такие чулки шикарные урвала – от них прямо разит сексом! То, что надо! Преподнесу себя Петеньке в подарочной упаковке! Только… - завиляла Ксюня. – Это платье… ну та-ак подходит к твоим туфлям! Не одолжишь на вечерок?

   - Соблазнять своего партнера на шпильках – не совсем безопасное занятие, - без особого занудства предостерегла я. – Да и не очень они уместны в спальне.

   - Да нет! Это для клуба! А в нашей спальне и платье-то неуместно – куда еще тут туфлям!

   Я усмехнулась ее неуемному любвеобилию.

   - Тогда другое дело! – благосклонно разрешила я. – А то как бы романтика не оказалась травмоопасной.

   - Вот еще! Я сама боюсь! Да и мое мастерство за несчастные три недели походов на стрип-пластику не дает поводов для самообмана.

   Мы с подружкой рассмеялись.

   - Я смотрю, комплексы стремительно трансформировались в самокритику! Это прогресс! – прищелкнула я языком.

   - Это да! – довольная собой, согласилась Оксана. – Может, я сначала на тебе потренируюсь?

   - В чем?

   - В соблазнении! – фыркнула подруга.

   - Боюсь, эта затея заведомо обречена на провал! – хохотнула я. – Я по-прежнему консервативная и безнадежная натуралка! Не беспокойся, твой Петр будет в телячьем восторге! Он без всякого стриптиза от тебя без ума. А тут ты еще такое шоу устроишь!

   - Ну Ирусь! Хотя б скажешь, как? Хорошо ли двигаюсь?

   - У меня есть идея получше. Раскрепостись-ка ты сегодня в клубе, в толпе. Глаза мужчин лучше скажут, что хорошо, что плохо. Думаешь, мне хватит безразличия объективно оценить ближайшую подругу? Я заранее знаю, что ты услышишь от меня только то, что ты бесподобна! А здесь нужна оценка эксперта!

   Ксюша хихикнула:

   - Ну, эта мысль, конечно, дельная. Думаю, Пете польстит то, что его девушка притягивает мужские взгляды. Кстати, я уже еду. Ты готова меня встречать?

   - Я почти дома, - сообщила я. – А что встречать-то? – поддела я. – Борща, что ли подогреть?

   - Туфли, Ирочка, туфли мне подогрей! И для памяти пилюльки какие-нибудь поглотай! Я же с обновкой к тебе еду!

   И щебечущий голосок стих в трубке. Я бросила телефон обратно на сидение и положила обе руки на руль.

   Долго ждать не пришлось. Ксюня приехала почти сразу вслед за мной. Наверное, летела, до упора вдавив педаль газа в пол. Она свободно зарулила на своем серебристом Пежо в ворота – я увидела через окно, щурясь от яркого солнца на ясном небе. Охрана давно знала частую гостью в лицо и «в машину», так что пропускала без писка.

   Из кабинета на втором этаже я услышала, как хлопнула входная дверь, и Ксюша проворно и шумно затопала по массивной деревянной лестнице.

   - Ируська, не прячься!

   Я вышла в коридор и столкнулась с ней почти нос к носу.

   - Ты на стреле летела? – улыбнулась я. – Я только и успела, что умыться с дороги и бумаги в кабинет бросить.

   - Какие могут быть бумаги среди бела дня?! – нетерпеливо подпрыгнула она на месте. – Давай, тащи уже свои паршивые сланцы!

   - Я рада, что ты образумилась, - усмехнулась я, направляясь по коридору в противоположное крыло, где располагалась моя спальня. – В туфлях разве долго протанцуешь? Сланцы, так сланцы!

   - У-у! – взвыла Ксюня. - Не рви душу, садистка! Я бы за эти туфли себе ногу отгрызла!

   - Не вижу логики, - засмеялась я, входя в спальню и открывая дверь гардеробной. – Держи, - протянула я ей пару. – Дарю. И не смей спорить! Обратно больше не приму.

   - О, да что ты… - задохнулась Ксюха, с трепетом принимая из моих рук изделие из телячьей кожи.

   - Тема закрыта! – строго пресекла я. – Я, по крайней мере, с ума от них не схожу.

   - Да и ношу я их, пожалуй чаще, чем ты? – хихикнула подружка и машинально скользнула взглядом по комнате, вдруг задержавшись на комоде.

   С ее лица в одночасье слетели улыбка и последнее благодушие.

   - Ты уберешь когда-нибудь эту фотографию? – с раздражением махнула она рукой в сторону фотографии Андрея, уголок которой пересекала черная ленточка. – Что она здесь делает? Тем более – в спальне! Представляешь, что он до сих пор с тобой спит?

   Я уязвленно повела плечом и не сумела скрыть досады на лице. И поспешно отвернулась:

   - Даже если так – что с того?

   Ксюня фыркнула, словно рассерженная кошка:

   - Пока он здесь, в этой спальне не сможет появиться новый хозяин – и не жди.

   - Мне этого и не нужно, - с искренним удивлением округлила я глаза; и подошла к фотографии, висевшей в рамке на стене – другой, бóльшего формата, сделанной в день нашей с Андреем свадьбы и на которой не было траурной ленты. – Нет в целом мире никого, кто сумел бы его заменить. И в этой спальне всяким претендентам делать нечего.

   Свою речь я окончила категорично, и снова скользнула глазами по нашему изображению – в простых нарядах, так как пышной свадьбы в классическом ее понимании у нас не состоялось. Андрей в сером деловом костюме с пиджаком нараспашку и расстегнутой верхней пуговицей на рубашке, я – в горчичного цвета платье-футляре, перехваченном узким ремешком на тонкой талии. В тот день, вернее вечер, в шесть часов, он забрал меня с работы, и мы, прямо как были, отправились в загс. На фото мы уже женаты. Только-только вышли из загса и остановились у машины – большого черного внедорожника «Тойота», - а на наших пальцах поблескивают обручальные кольца. В руках у меня пышный букет орхидей персикового и нежно-розового цветов. Андрей обнимает меня одной рукой за талию. Мы счастливые, широко улыбаемся на фоне летних сумерек, глаза искрятся радостью от того, что мы окончательно вместе, в горе и в радости, пока… смерть не разлучит нас. Как, собственно, и произошло…

   - Ир? – осторожно вырвала меня из пучины грусти, в которую я начала было медленно погружаться, Ксюня.

   Я невольно потерла кольцо, которое так до сих пор и носила на безымянном пальце – как талисман и как мистическую связь с погибшим мужем.

   - Ириш, ты слишком увязла в этой скорби, - едва слышно произнесла Ксюша. – Слишком долго. Его нет уже четыре года. Понимаешь?

   Я устало моргнула.

   - Но я есть. И любовь к нему никуда не хочет деваться. Да и ты как никто другой должна меня понимать. Мы прожили друг с другом всего лишь два счастливейших года. Счастливейших, Ксюх.

   - Я знаю, - горько кивнула Оксана. – Как и я с Сашей, прежде чем овдоветь. Но не может же траур длиться годами.

   Я зябко поежилась:

   - Он в душé. И сколько он будет длиться, одному Богу известно. Никакие мужчины этого не изменят. Потому что траур в душé. И для новой любви там слишком мало места.

   Я подняла глаза на искаженную грустью Ксюшину мордочку и невольно улыбнулась.

   - Ну ладно тебе! Показывай уже свое платье! Может, не так уж и подойдут к нему эти туфли!

   Поваляв дурака дома до вечера, мы с Ксюхой засобирались в клуб. Я сменила прямую белую юбку и шелковую блузу на бледно-розовое платье; подружка облачилась в свое новое, цветастое; и мы кортежем, каждая на своей машине, двинулись в путь. Петр с гостями уже начал отмечать свой день рождения в сауне в нашем спорт-клубе. А затем планировал продолжить вечер в клубе танцевальном, где мы и намеревались его дождаться.

   Посетители уже начали заполнять залы. Пока вечер не успел набрать обороты, я принялась за повседневный контроль. Для порядка прошлась по кухне, затем выслушала отчет администратора о том, что ди-джей явился в срок и готов к работе, а сломавшиеся накануне стробоскопы уже успешно заменены.

   Я поднялась двумя этажами выше – сразу на третий, так как на втором делать было решительно нечего – там лишь располагались номера для разгоряченных танцами и алкоголем парочек.

   Третий этаж, где простирался бескрайний зал для боулинга, уже гудел и кишел людьми. С противоположной от игровых дорожек стороны были большие выступающие полукруглые застекленные площадки со столиками, с которых открывалась неплохая панорама города. Пообщавшись с администратором боулингового зала и удостоверившись, что никаких проблем или недостатка в чем-либо он не испытывает, я вернулась в зал танцевальный и обнаружила Ксюню вовсю флиртующей с ди-джеем, который, в свою очередь, явно увлекся ею, но это не мешало ему походя настраивать аппаратуру и прокручивать фрагменты пробных сетов.

   Решив, что подружка без меня не заскучает, я нырнула в подсобное помещение рядом с кухней, среди которых располагался и мой просторный, но строго деловой и даже скромный кабинет. Впрочем, никакими делами я заниматься не собиралась. Захотелось немного побыть в одиночестве. Я села в большое кожаное кресло и откинулась на высокую спинку, только теперь ощутив, какое нервное напряжение сковывает мои внутренние органы. За разговорами это не воспринималось мной так явно. Сейчас же я поняла, что это оцепенение не отпускает меня с самого момента, когда Ксюша прицепилась ко мне с этими фотографиями. Дались они ей! А у меня из-за этого целый день тремор, причем какой-то противный, липкий и холодный, словно в предчувствии беды. Но какая беда могла меня сейчас настичь? Самое страшное горе в своей жизни я уже пережила.

   Музыка через стену вдруг зазвучала громче и уже беспрерывно. Загудели какие-то приветственные слова ди-джея. Значит, вечер начался. И раз уж парень приступил к своим прямым обязанностям, значит, Ксюня уже ищет меня.

   И действительно, дверь распахнулась, и на меня удивленно воззрились большие серые глаза подруги.

   - Вот ты где прячешься! – воскликнула она так, словно уличила в меня в каком-то неприглядном поступке. – А ди-джей сегодня у тебя – душка!

   - А как же твой депутат? – устало выдавила я улыбку.

   - Петьке посчастливится с меня ажурные чулки стягивать! Зубами! Пусть молоденькому красавчику достанется хотя бы мое платоническое внимание.

   Я, не выдержав, рассмеялась.

   - А ты чего сидишь? – напустилась она на меня. – Еще и кислая, как лимон! Пошли, развеемся! Я уже на наш балкончик мартини заказала.

   - И то верно! – сказала я, скорее, себе. – Сейчас это то, что мне нужно.

   И мы отправились на хозяйский балкончик, очень похожий на тот, который когда-то существовал в старом клубе Андрея, и который когда-то взорвали, а на его месте мой – ныне покойный – муж возвел торговый центр, дела которого я также веду теперь самостоятельно. Хотя, какие там дела! Одно арендаторство – и все.

   Легкий алкоголь и беззаботная музыка сделали свое дело, и я стала, по крайней мере, смеяться искренней. Но, не смотря на танцы и шутки с Ксюхой, к странной внутренней скованности прибавилась еще и тревога. Танцуя, я боязливо оглянулась по сторонам в толпе, словно пытаясь увидеть кого-то, кто мог за мной наблюдать. Но ничего не заметила подозрительного. Просто скачущая в танце толпа.

   - Что-то мне нехорошо, - бессильно рухнула я на стул, когда мы вернулись с танцпола. – Голова болит.

   - Чой-то ты расклеилась, подружка? – посмотрела на меня Ксюха.

   - Сама не знаю, - медленно помахала я на себя ладонями. – Душно как-то, и дышать тяжело.

   - Может, уедем? – предложила подруга. – Здесь не самая подходящая для тебя сейчас атмосфера. Тебе нужен воздух, тишина и сон.

   - Да не стоит, - махнула я рукой. – Я, пожалуй, действительно выйду на улицу, если ты не против. Подышу.

   - Смотри сама. Тогда я пойду потанцую ближе к ди-джейскому помосту!

   Ксюха озорно подмигнула и быстро, словно ящерица, скользнула к лестнице.

   Я тяжело, словно старая бабка, выползла из-за столика и поплелась наружу через служебные помещения. Сев на лавочку под деревом вишни во внутреннем дворике, куда поставщики подвозили провизию, я почувствовала себя немного лучше – по крайней мере, здесь было безлюдно и тихо.

   Я и сама не знала, что меня так резко выбило из колеи. Впрочем, не смотря на прошедшие годы, тоска по Андрею все равно то и дело захлестывала меня с такой силой, что грозила похоронить под собой. Но ведь сегодня ничего особенного не случилось, - Ксюня и раньше нападала на меня, требуя «отпустить» его. Но я не придавала этому большого значения. Она не слишком стремилась понять эти мои чувства. А я ни за что не решилась бы признаться ей, что до сих пор иногда просыпаюсь по ночам в слезах. Снится мне Андрей неизменно веселый и нежный ко мне, но всегда куда-то исчезает – либо уходит куда-то в темноту, либо растворяется в воздухе, стоит мне на миг закрыть глаза в его объятьях…

   - Зараза! – Ксюха неожиданно выпала на улицу из темного служебного коридора и, приблизившись нетвердой походкой, плюхнулась рядом со мной на лавочку. – Ублюдок мерзкий!

   - Что случилось? – удивленно вскинула я брови, с волнением наблюдая, как она яростно раздирает новую пачку сигарет.

   - Да вообще! – возмущенно воскликнула она, наконец извлеча сигарету и нервно подкуривая. – Терпеть не могу пьяных мужиков! Или какой он там? Может, обдолбанный!.. Запаха вроде нет, а сам вообще не в адеквате!

   - Что? – встрепенулась я, сев ровнее. – Обдолбанный? Надо охране сказать, пусть выведут. Только наркóта мне в клубе не хватало! Где ты его видела?

   - Да кого ты выставить собралась?! Это Петька приехал! Свинья безрогая! Пьяные все после своей сауны и с бабами!

   - Да ну! – вытаращила я глаза.

   - И, главное, довольный такой! – возмущенно всплеснула подружка руками. – Я ему говорю, мол, ты че, гад, себе позволяешь! При живой любовнице шалав лапать! А он мне: «Лапулечка, у-сю-сю, праздник ведь»!..

   - Да он просто выпил! Завтра сам будет раскаиваться, вот увидишь!

   - Будет! – уверенно кивнула Ксюня. – Еще как будет! Я его заставлю вымаливать и зарабатывать мое прощение! Я таких шалостей ему спускать не собираюсь! Или он думает, большое удовольствие – подкладываться под него?! Думает, еще и это терпеть буду?!

   Я насторожилась. Никогда раньше она не представляла их отношения в таком свете. Все выглядело вроде как по любви, а не… так.

   - Он у меня еще попляшет! Выдумал – баб цеплять!

   Я тактично промолчала, решив не напоминать ей о наличии у Петра законной жены.

   - В общем, поругались, да? – просто чтобы что-то сказать, протянула я.

   - Поругались! – фыркнула Оксана. – Он же на меня еще голос повышать стал! Я ему по физиономии сумкой съездила и к тебе пошла.

   Я лишь вздохнула. Оксанка и так сходила с ума от ревности. Причем, на пустом месте. А тут он явился к ней под нос с какими-то девками. Так чего же он ждал? Правильно, что Ксюха влепила ему пощечину. Сам виноват.

   - Так что, ты в зал не вернешься?

   - Вернусь! – упрямо мотнула она головой. – Он у меня еще узнает, как меня унижать! Так цинично и публично! Сейчас пойду и склею этого твоего ди-джея!

   - Ксюнь, а можно не устраивать сцен в клубе? Ты мне всю программу сорвешь. Отстань хотя бы от ди-джея. Вам лучше нормально поговорить. Тем более тебе ничто не мешает прийти в эту компанию на правах «законной» любовницы и разогнать всех «незаконных». – Я поднялась на ноги. – Да и мне все равно придется подойти поздравить твоего депутата. Потому что он еще и «наш».

   - Пойдем вместе, - подхватилась Ксюша, отбросив наполовину недокуренную сигарету. – Я им пинка наподдам на дорожку! Только давай зайдем с парадного, - Взяла она меня под локоть и потянула за собой. Я в туалет зайду. Мартини сделал в моем организме все, что мог.

   Ох уж этот Ксюшкин роман!

   Уход в работу с головой, конечно, был у меня на первом месте в списке методов лечения душевной боли. Но и Ксюнька меня в беде не бросила: ее личная жизнь отвлекала меня не хуже любой мыльной оперы. Порой приходилось даже разборонять Ксюню с ее депутатом. Вернее, депутат-то был как раз наш. Я познакомилась с ним в гостях у Вадима, на новоселье. Мужская половина довольно большой компании и здесь не упустила возможности порешать свои дела. Тут я и сообразила, что этот еще не старый, лет пятидесяти, чиновник, вхожий в элиту нашей группировки, служит связующим звеном между ее сферой деятельности и госаппаратом. Собственно, он кормится из рук группировки, а в обмен ищет всяческие лазейки, чтобы все ее предприятия принимали мало-мальски законную конфигурацию.

   Несколькими днями позже я случайно столкнулась с Петром в ресторане, пока дожидалась Ксюху и листала меню. Обедавший за соседним столиком депутат окликнул меня и попросил составить ему компанию. Поскольку Оксана задерживалась, я согласилась, о чем горько пожалела, поскольку оказалась вынуждена выслушивать его слащавые речи в адрес покойного Андрея о том, каким он был хорошим управленцем, честным партнером и вообще человеком с большой буквы. Я не знала, куда себя деть, и с силой комкала край скатерти под столом, пытаясь сдержать слезы, ведь с момента его ухода тогда прошло не более полугода.

   Тут, наконец, подоспела Оксана, яркая шатенка с сияющими глазами, и Петр быстро потерял интерес ко мне и к какой-либо светской беседе.

   Их отношения продолжались и поныне. Они вместе посещали рестораны, клубы, развлекательные заведения различного профиля, курорты. Даром, что женат герой-любовник! Кого волнует его двадцатилетний семейный стаж? Ксюха бьет себя кулаком в грудь, уверяя, что Петя ее, и только ее! Время жены, которая, к тому же постарела, прошло. И Ксюня, ничуть не сомневаясь в своей правоте, регулярно закатывала Петру Дмитриевичу сцены ревности. А что? Как смеет он уделять внимание жене, когда у него есть такое счастье, как Ксюша?!

   …Я осталась в вестибюле, но дожидаться ее долго не пришлось. Из-за двери донесся громкий вопль. Я вздрогнула и, рывком распахнув створку, ворвалась внутрь. В общем предбанничке – с двумя кожаными диванчиками, раковинами и большим зеркалом, - из которого выходили две двери – одна в мужской туалет, другая в женский – подпрыгивала в полном ужасе Ксюша и громко визжала. А у ее ног лежал лицом вниз тучный мужик, совсем без движений. Я застыла в дверях, а за моей спиной в мгновение собралась кучка любопытных посетителей, и подоспел охранник.

   - Ксюш, что?! – воскликнула я.

   Из мужского туалета вышел мужчина среднего роста, подтянутый и со спокойным – на удивление спокойным в столь нетипичной ситуации – взглядом холодных серых глаз.

   - Помогите! – взмолилась Ксюха почему-то именно к нему.

   Наверное, потому что даже охранник выглядел перепуганным – что толку к нему обращаться?

   Я бросилась к бессознательному мужчине и потрясла его за плечо в дорогом пиджаке. И тоже в ужасе взвизгнула, внезапно поняв, что это Петр.

   Мужчина, к которому обратилась Ксюша, приблизился и строго приказал:

   - Ничего не трогать, - и попытался вглядеться в лицо обездвиженного Петра.

   - Ксюха, что с ним?! – воскликнула я, пытаясь понять, не обозналась ли я. Петр не был настолько полным. Он выглядел вполне пристойно для своего возраста, всегда был относительно подтянутым, если не считать выпиравшего брюшка…

   - Вызовите скорую! – крикнула я в сторону двери, где толпился народ.

   - Не надо скорую, - мрачно констатировал мужчина рядом со мной, пощупав его шею. – Уже поздно.

   - Как поздно?! – вытаращила я глаза. – Ксюх, он упал при тебе?!

   Та судорожно замотала головой, испуганно прижав кулачки к груди.

   - Мамочки! Мамочки! – тоненько пискнула она, не решаясь подойти.

   - Ксюха, что произошло?! – яростно выкрикнула я с корточек.

   - Я не знаю! – срывающимся голосом пропищала она. – Я нашла его таким! Может, приступ?

   - Приступ? – дрожащим голосом машинально переспросила я, вновь озадаченно пробежав взглядом по бездыханному телу Петра и по лицу, сейчас не просто одутловатому, а раздутому, как шар, с набухшими веками.

   - Эпилепсии! – жалобно всхлипнула Ксюха, все еще переминаясь поодаль. – А вдруг это из-за того, что мы поругались? Он перенервничал… Зачем я его ударила!.. – по лицу Ксюни покатились слезы, и она, закрыв лицо изящными ладошками, жалобно завыла.

   - Так, тут ничего интересного! – услышала я за своей спиной голос до этого момента оторопевшего охранника, теперь принявшегося вытеснять толпу.

   - Нам в туалет! – запротестовали те.

   Но парень быстро выставил всех за дверь.

   А посетитель, так просто определивший летальный исход, вдруг принялся шарить по карманам мертвеца.

   Я… я сказала «мертвеца»?..

   Пусть не вслух, но… я уже подумала о нем, как о мертвеце?..

   - Что вы делаете?!.. – хотела я возмутиться, но застыла с открытым ртом, увидев, как он вынул из кармана джинс Петра маленький прозрачный пузырек с таблетками. Все словно завороженные уставились на этот пузырек.

   - Наркотики? – приподнял он одну бровь, никому конкретно этот вопрос не адресовывая.

   Я с шумом набрала воздуха в грудь и ощутила, что меня стало подташнивать, а земля вот-вот уйдет из-под ног.

   - Нет! – вдруг воскликнула Ксюня – и очень вовремя. – Это его таблетки от эпилепсии! От приступа! У меня точно такие же! – она запустила руку в сумочку, пытаясь что-то в ней нашарить. – Я всегда ношу их с собой на всякий случай! Вдруг у Пети начнется…

   Девушка наконец нащупала то, что искала, выдернула руку и раскрыла перед нами ладонь с абсолютно идентичным стеклянным пузырьком на ней. Только с совершенно пустым. Я поднялась на ноги, приглядевшись повнимательнее. Ксюня и сама с удивлением уставилась на него, вытянув шею.

   - Но…

   - Что? - прищурился мужчина.

   - Он… был полный… - растерянно пробормотала Ксюша. – Мы его даже не начинали…

   - Может, ваш… спутник когда-то выпил эти таблетки во время приступа? – нехорошо скривил губы странный «помощник».

   - Ни в коем случае! – убежденно мотнула головой Ксюня. – Их нельзя столько пить! Ровно две – ни больше, ни меньше! Очень аккуратно – предварительно растворив в воде, их даже глотать нельзя! Препарат очень специфический! Петя его из Германии заказывает. Передозировка буквально гарантирует летальный исход!

   - Вот как! А вы, значит, говорите, что конфликтовали с потерпевшим? – мужчина, который прежде сидел рядом со мной на корточках, тоже поднялся, не сводя сверлящего взгляда с растерянной Ксюши.

   Я резко обернулась к нему.

   - Я попрошу вас присесть на диван, - ледяным тоном сказала я. – Раз уж вы оказались свидетелем, придется вам вместе с нами дождаться приезда полиции. Дима, - снова обернулась я через плечо. – Вызывай ментов. И скажи, чтобы открыли для посетителей туалет для персонала.

   - Насчет ментов можете не утруждаться, - сказал непробиваемый свидетель и, вынув корочку из кармана рубашки, махнул удостоверением перед нашими с Ксюхой носами.

   - Разрешите! – резко и холодно произнесла я, выхватив документ из его рук прежде, чем он успел убрать его обратно в нагрудный карман. Я пробежала глазами по строчкам и вернула удостоверение. – Допустим. Но вы не при исполнении, Шерешевский Станислав Юрьевич.

   - Выполняйте поручение хозяйки, - с кривой ухмылкой обратился он к охраннику, и тот послушно исчез за дверью, почуяв железную волю и умение командовать в этом совершенно постороннем человеке. – Вы совершенно правы, - перевел он на меня источавший яд взгляд. – Я пришел как посетитель и все это время находился в зале. Поэтому легко могу указать на убийцу.

   - Вот как? – я удивленно вздернула брови.

   - Если вы, конечно, действительно хотите, чтобы я сделал это для протокола, - продолжал он ехидно ухмыляться.

   - Что вы имеете в виду? – озадаченно уставилась я на него, боясь поверить в его намеки и угрозы.

   - Я довольно долго наблюдал за ссорой вашей подруги покойного. Они едва не подрались прямо в зале. А значит, был мотив! А сейчас выясняется, что у одной из сторон конфликта свободно хранилось «орудие убийства». Причем, ношение его абсолютно законно и не вызывает подозрений. Но как профессионалу, мне было бы довольно интересно покопаться в этом деле…

   - Вы что пытаетесь сказать? – процедила я сквозь зубы.

   - Я хочу вам предложить помощь. Даже готов покрывать убийцу.

   - Какую еще убийцу?! – меня затрясло от злости.

   - Вашу подругу.

   - Что?! – завопила Ксюха. – Как это я могла его убить?!

   - Элементарно! – дернул противный тип носом. – Вы, оказывается, прекрасно осведомлены о пагубном действии данного препарата в случае передозировки. Как вы сами утверждаете, из вашего пузырька потерпевший таблеток не брал. Да и зачем? При нем был свой запас, - мент встряхнул пузырьком. – Полный пузырек. За вашими таблетками ему обращаться не было нужды. Так куда же, в таком случае, они исчезли? – прищурился он.

   - Не думаю, что это о чем-то говорит! – зло парировала я.

   - Это говорит о крайне невыгодном положении вашей подруги в этом деле. А дело будет. А она – Ксюша, кажется? – является последней, кто видел его живым. Даже я не видел. Она сама утверждает, что он умер в этой комнате.

   - Ничего подобного она не утверждает! Момент смерти она не видела! – стояла я на своем. – Мы были совсем в другом месте!

   Он спокойно посмотрел на меня:

   - Полагаю, этим таблеткам, как и любым другим, необходимо хотя бы несколько минут, чтобы подействовать. С чего это девушка покойного вдруг резко сбежала на улицу? Вероятно, чтобы обеспечить себе алиби, якобы ее в этот момент в зале не было. Но предварительно бросила в бокал спутника несколько смертоносных таблеток, - едко ухмыльнулся он, полоснув Ксюху стальным взглядом, словно лезвием.

   Я почувствовала подкатывающий к горлу очередной приступ тошноты.

   - Да мы просто поругались! – неистово выкрикнула Ксюня из-за моего плеча. – Он взбесил меня, вот я и ушла прочь, чтобы его не видеть!

   - В такой большой компании – такой показной скандал? – недоверчиво скривил тот губы. – Такие делаются для отвода глаз, поверьте моему опыту. Пошвыряться в человека столовыми приборами, чтобы незаметно пронести руку над бокалом…

   - Чего вы хотите? – разъяренно раздула я ноздри.

   Станислав вдруг рассмеялся.

   - Ничего. Просто даю вам понять, что являюсь ценным свидетелем, и какими глазами всю эту картину увидит следствие. Однако, настроение у меня сегодня какое-то… добродушное! – сипло засмеялся он, явно потешаясь над нами. – Говорю же, что могу вам помочь. Отчего-то мне не хочется топить убийственными показаниями столь прекрасных дам, - ухмыльнулся он, словно змей какой-нибудь. – Помогу вам спрятать труп, так и быть.

   - А взамен? – нервно икнула Ксюха за моим плечом.

   Я опешила - и даже стукнуть захотелось подружку.

   - Ничего, - его ехидный взгляд переместился с нее на меня, прожигая насквозь, словно кислотой. Почуял слабину в одной из нас, - сломить сопротивление другой – дело техники. – Как знать, может, когда-нибудь и вы просто окажете мне какую-то пустячную услугу. А может и нет. Считайте, что вам на пути попался настоящий рыцарь, столько редко встречающийся в наше время.

   - Все это ваше «видение следствия» - полный бред и абсурд! – я даже ногой топнула от неистового возмущения.

   Ксюха, явно напуганная, что я сейчас спугну «подельника», стала дергать меня за руку.

   Взгляд мента стал жестче:

   - Не вынуждайте меня вызывать сюда наряд.

   - Да пожалуйста! Я сама вызову! Мне бояться нечего! Никаких нарушений в клубе нет. Я буду требовать экспертизы!

   С прежде беспрестанно ухмыляющегося лица Станислава слетела последняя маска, и голос его стал уже не притворно-елейным, а металлическим. Он даже отбросил насмешливое «вы»:

   - Ну-ну. Не так быстро. Я не сомневаюсь, что местные менты тебя крышуют. Но есть еще и кроме районных прокуроров и другие – выше стоящие. И незаконное казино в центре Москвы их не порадует.

   Я дернулась словно от удара. Как он раскопал? И зачем ему нас шантажировать? Хочет обеих держать на крючке? Но… зачем? Чтобы помочь спрятать труп?!

   Ведь мы ему никто, мы даже незнакомы! Или… он знает о нас намного больше, чем я думаю?

   - А экспертиза вашей подруге на пользу не пойдет, это я вам гарантирую. Я профессионал, и кое-что понимаю в эпилептических припадках.

   Я затряслась от ярости:

   - Чего тебе надо? - с огромным трудом выдавила я, больше даже не пытаясь прикрываться напускной вежливостью.

   - Я уже сказал, - видя, что его угрозы возымели действие, он мгновенно вернул на лицо свою гадкую приторно-сладкую ухмылку. – Я просто очень много о вас узнал – совершенно случайно. Но у меня нет намерения как-то это использовать, не такой я гад. Все-таки вы девушки, а я не привык тягаться силами с женщинами.

   Ксюха снова сильно дернула меня за руку. Я повернула к ней голову и наткнулась на ее умоляющий и испуганный взгляд.

   Меня, конечно, покоробила его осведомленность о казино. Но что так напугало Ксюху?..

   Станислав тем временем решительно подхватил тучное бездыханное тело подмышки и напряженно пропыхтел:

   - Я все-таки лишь рыцарь, а не Геракл. Этот «пассажир» весит вдвое больше меня. Хватайте за ноги, девчонки!

   Домой я ввалилась совершенно обессиленная.

   И даже не от тяжести тела покойника. То есть, от тяжести, конечно, у меня до сих пор руки дрожали; зато ноги подгибались скорее от нервного напряжения этого дня. Мне хотелось просто рухнуть на просторную прохладную постель и не шевелиться до обеда, пока тело само не проснется, полностью восполнив силы глубоким и безмятежным сном.

   Часы показывали три часа ночи.

   Не хочу даже вспоминать, как пришлось выпроваживать посетителей, втемяшивать персоналу, что вечер окончен, и даже выдворять охранников, чтобы выключить систему видеослежения и изъять пленки. Мне понадобилась вся моя изворотливость!..

   А сколько сил и пота было затрачено на марафон по пряткам со стокилограммовым трупом?! Сначала заперли в кабинке туалета, затем Станислав перегнал свою «Мазду» к черному ходу. Впрочем, мысленно задаться вопросом, откуда у рядового сотрудника полиции такая машина, я не преминула.

   Конечно, через парадный вход вытащить было бы гораздо легче, а главное – раз в пять ближе. Но он выходит на оживленную улицу и об этом не могло быть и речи.

   Я каждую секунду готова была сорваться и послать этого ментяришку ко всем собачьим бабушкам. Мне правда дороже! Но Ксюха не переставала кудахтать, что ей страшно, она не хочет в тюрьму, подруженька, милая, пожалуйста, пожалуйста… Да и какого рожна этот гад ползучий прицепился к моему казино?!

   В общем, я разрывалась между трех огней. Все время, пока мы возились с покойником, меня не покидало ощущение полного абсурда. Зачем я это делаю? Зачем прячу труп? Ведь я не виновата! Зачем послушалась Ксюху? Чего она так испугалась?

   Наконец, взопрев так, что наши платья впору было выжимать, мы погрузили труп в багажник.

   - Ну, молодцы, девчонки! - пытаясь отдышаться, проговорил Стас. – Все, дальше я сам. Отвезу, закопаю – и ладно с ним.

   - Нет уж! – твердо возразила я. – Едем вместе. Я хочу своими глазами увидеть, что ты везешь его в лес, а не на провизорский стол каких-нибудь своих знакомых судмедэкспертов! И не копать, а булыжник за ногу – и в реку!

   - А ты, я смотрю, в этом деле не новичок! – засмеялся Стас, но уже без ехидства. Видимо, весь яд у него поистратился на «упражнения по тяжелой атлетике».

   - Нет, Иришка, пожалуйста, - захныкала Ксюха.

   - Садитесь, - благосклонно пригласил Стас.

   - Держи карман шире! – огрызнулась я ему, даже головы не повернув на Ксюхино нытье. – Мы поедем за тобой на своей машине. А то еще, чего доброго, ты и нас закопаешь.

   - Зачем мне вас закапывать? – невинно моргнул тот.

   - Зачем-то же ты к нам привязался? – напрямую выказала я ему свое недоверие. Уж больно навязчиво он «предлагал» свою «помощь». Ну кому придет в голову шантажировать людей, чтобы те позволили ему просто помочь?! И взять на себя такой криминал?.. Ну полная чушь!

   Нудно хнычущую Ксюшку я затолкнула в свой Лексус и порулила след в след за черной Маздой.

   И лишь убедившись, что мертвец полностью ушел под воду, я наградила «помощника» презрительным взглядом, села в машину и повезла застывшую в оцепенении подругу на Кутузовский проспект, где снимал ей квартиру бедолага Петр…

   Сил выругать подружку сейчас не было. Ну чего она так испугалась? Зачем согласилась прятать труп, к которому непричастна?..

   Не смотря на поздний час, я была уверена, что ду́ша мне будет явно недостаточно, поэтому погрузилась в ванну с горячей водой, долго лежала, уткнувшись невидящим взглядом в потолок, а когда поняла, что скоро откиснут даже самые новые клетки эпителия, принялась с остервенением тереть кожу колючей мочалкой-варежкой. Волосы я намыливала раз пять, а потом погрузилась под воду с головой, надеясь, что смоются и ужасные мысли…

   Наконец я выбралась из ванны, красная как рак, но тем не менее кожа сияла чистотой и свежестью. Не в пример тусклым глазам с потухшим взглядом…

   Я вышла из ванной в длинном шелковом халате и вошла в нашу с Андреем спальню, не включая ламп, а довольствуясь лишь светом фонарей со двора. Я привыкла считать ее нашей спальней. Сумею ли когда-нибудь отвыкнуть – не знаю.

   Я взяла его фотографию с черной лентой в углу в руки и села на краешек кровати.

   - Андрюшенька, какой чудовищный день у меня сегодня выдался… - устало прошептала я и легонько коснулась губами его губ. Вернее – изображения его губ. – Помоги мне как-то пережить это, любимый.

   Я поставила рамку обратно на комод, а сама забралась под уютное одеяло и уставилась глазами в потолок. Но не успела я и хныкнуть от жалости к себе - одинокой и горемычной, - как провалилась в сон.

   Вот только по-настоящему отдохнуть мне было не суждено.

   Несмотря на нечеловеческую усталость, вскоре я вздрогнула всем телом и проснулась. Тяжело дыша я посмотрела на окно. За ним лишь начинало светать. Я проспала, в лучшем случае, час, а может, и меньше. Но за это время мне успел присниться страшный, волнующий сон. Хотя, что в нем было страшного, я и сама вспомнить не могла. Мне снился Андрей, мы были вместе, прогуливались по цветущему парку, ели мороженое, смотрели, как дети и взрослые катаются на аттракционах. Особенно выделялось яркое разноцветное «колесо обозрения», отпечатавшись в моей памяти. Мы просто не спеша шли по аллейке и наслаждались погодой, миром над головой и в сердцах, и тем, что мы рядом. Он обнимал меня одной рукой за плечи. Мы остановились и издалека посмотрели на огромное «колесо». Он тепло сжал мое плечо пальцами, ласково посмотрел на меня и с улыбкой произнес:

   - Я обязательно тебя заберу, и мы снова будем вместе.

   Во сне в этот момент я почувствовала бесконечное благоговение, радость, нежность… Но наяву я вздрогнула и очнулась с чувством всеобъемлющего страха, сама не зная, из чего он произрастает… Быть может, из того, что я услышала эти слова из уст покойника? Глаза в глаза. «Снова будем вместе»… Он хотел сказать, что скоро мы… встретимся?.. Там, где он находится? И мне осталось уже недолго?..

   Я шмыгнула носом и укрылась одеялом до самого подбородка. Как мне его не хватает!.. Как бы мне хотелось, чтобы меня сейчас обнял не холодный шелк, а он, горячий, живой, из плоти и крови, согрел и защитил от… от того, что его уже рядом нет.

ГЛАВА 2.

Я оторвала лицо от подушки и завертела головой по сторонам, пытаясь понять, откуда доносится навязчивая мелодия, которая вот уже полчаса настойчиво пыталась проникнуть в мое крепко спавшее сознание.

   - Алло… - с трудом выговорила такое простое слово, поднеся к уху телефон, который разве что не вспотел от натуги.

   - Так, я не понял, что это за история такая со жмуриком? – с наездом потребовал Вадим ответа.

   В последние годы такая манера стала ему присуща – сказывалось ощущение власти, сконцентрированной в его руках после того, как он взял главенство над группировкой после смерти Андрея. Впрочем, ко мне он прежде подобный тон не применял.

   - Вадь, ты на часы смотрел? – рухнула я обратно на подушку.

   - Мадам, на Кремлевской башне полдень! – язвительно объявил он. – Я думал, дал достаточно времени, чтобы проспаться. Изволь отвечать на поставленный вопрос!

   - Вадюш, я не понимаю, о чем ты, - попыталась я потянуть время.

   - Что, не успела придумать правдоподобную легенду? – не обманулся он. – Ты зачем клуб разогнала, женщина?

   - Кто тебе доложил? – я с трудом заставила себя сесть на кровати. – Скажи, и я уволю его к чертовой бабушке.

   - Иришка, вся твоя клубная охрана состоит сплошь из пехоты нашей группировки. А громкие слухи имеют обыкновение быстро распространяться среди челяди, - спокойно констатировал Вадик.

   - Я вчера себя очень плохо чувствовала…

   - А один парень, как я понял, чувствовал себя хуже некуда, - с иронией вставил он. – Почему мне не позвонила? Надеюсь, тебе не хватило ума полицию вызвать?

   Я вздохнула.

   - Все обошлось. Не было никакого жмурика, - устало сказала я.

   - Вы его в унитаз смыли?

   - Нет, мы отвезли его в больницу. Его откачали еще ночью. Что-то с сердцем.

   Меня больно кольнуло в груди чувство стыда: а что, если его и правда еще можно было спасти?

   - В самом деле? – удивился Вадим и заметно подобрел. – Что ж, тем лучше. Ну а посетителей зачем распугала-то?

   - Я же сказала: очень плохо себя чувствовала…

   - И что? Ты и так не всегда там присутствуешь! Оставила бы все на управляющую. Делов-то!

   - Я просто растерялась, - «повинилась» я. – Больше такого не повторится.

   - Ладно, Ирка, верю. К тебе как к директору претензий никогда не было.

   - Я не директор, а владелица, - жестко напомнила я. – Имею право поступать по своему усмотрению.

   - Это да, но ведь и львиная доля прибыли идет в общак. Признаю́ – пожадничал, - гортанно хохотнул он. – Кстати, насчет общака – ну возьми на себя работенку, а? - едва ли не жалобно протянул собеседник.

   - Нет, Вадим, мы уже это обсуждали. Так не честно. Предыдущего «кассира» хлопнули, так ты и рад стараться – на меня.

   - А на кого? – я себе представила, как он округлил невинные глаза. – На Славика без толку. Он у нас по связям «с общественностью» рулит, с деньгами обращаться не умеет. Его конек – бабки вышибать, а не хранить.

   - Сам займись!

   - Еще чего! – весело рассмеялся Вадик. – Да у меня пацаны вообще тогда бабок не увидят!

   Я хмыкнула:

   - Пора что-то делать с твоей скаредностью.

   - Ой, надо! – тяжко сокрушался друг.

   - Что ж Нинуше не предложишь?

   - Да что ты! Она у меня домашняя!..

   - Я, между прочим, тоже всего лишь хрупкая женщина, - оскорбилась я. – Но меня подставлять не жалко, да?

   - Ируська, ну ты ж у нас честная! – заюлил он. – Не транжира – куда попало бабки не вкинешь! Пацаны тебя уважают, за своего парня считают, ну!

   Я усмехнулась:

   - Какой-то сомнительный комплимент.

   - Ну правда, Ирк! Доверять никому нельзя! А ты свой человек.

   - Нет, извини, Вадим. Не мое это. Хватит мне нервотрепки и с развлекательными заведениями. Мне сегодня, кстати, еще ехать в торговый центр. Пора главбуха потрясти – плата по аренде позавчера была. Поеду почищу кассу. Все ради твоего общака!

   Лишний раз безрадостно убедившись, в том, что тридцать один – это вам не студенческие годы, я махнула рукой на фиолетовые круги под глазами и припухший нос и оставила малоэффективные попытки привести лицо в порядок. Тут один рецепт: пить надо меньше – меньше надо пить! Да и сон лицом в подушку свежему виду не способствует.

   Я наскоро оделась, схватила сумочку и поехала к Ксюхе. Отчаянно захотелось задать ей взбучку! Во что она меня втянула? Если бы не ее огромные слезливые глаза, я бы послала наглого ментяришку туда, откуда он вышел перед знакомством с нами. И почему у меня не хватило ума позвонить Вадику? Если бы не вчерашняя головная боль, я наверняка сделала бы все правильно! А так что?! Я загналась тем, чтобы скрыть смерть человека, к которой не имею ни малейшего отношения! Нет, я точно Ксюньке всыплю по первое число!

   Подъехав к элитному многоэтажному жилому строению, где располагались просторные апартаменты Ксюхи, обеспеченные ей ныне покойным депутатом, я уверенно поднялась на лифте на тринадцатый этаж.

   Ксюня открыла мне дверь в длинном атласном пеньюаре – такая же всклокоченная и помятая, как я час назад. Мое неожиданное появление вызвало в ней в равной степени удивление и испуг, поскольку я всколыхнула в ее памяти события прошлой ночи, которые любому нормальному человеку хотелось бы забыть и предать забвению - поскорее, навсегда и без остатка.

   - Поговорим. – Произнесла я с утвердительной интонацией, шагнув в большую светлую прихожую.

   Ксюня покорно посторонилась.

   - Ирка, ты подожди, я в ванной закисну ненадолго; а как извилины расклеятся, наконец, - а то они слиплись, - погоняем чайку.

   - Плохо, что слиплись, - я прошла в белоснежную кухню – огромную, разделенную на рабочую зону и столовую длинной барной стойкой. – Мне твоя голова работоспособной нужна.

   По Ксюхиному лицу пробежало выражение му́ки, и она пошла отмокать в ванне.

   Я не стала ее дожидаться и налила себе кофе из большой хромированной кофеварки, села за стол и задумчиво уставилась взглядом в окно во всю стену, из которого мне были видны небо и только верхушки многоэтажек.

   В какую сторону свернет наш разговор на злободневную тему, я не знала. Не смотря на то, что с годами я поднаторела в прогнозировании всяческих последствий различных событий, в данном случае я не знала, что можно предпринять в свете той вселенской глупости, которую мы совершили ночью.

   А кроме того, показавшаяся мне в первые минуты спокойной и безразличной Ксюха, теперь, когда она смыла с лица сонливость и помятость, я обнаружила в ее больших серых глазах загнанность, а в руках нервозность и резкость.

   Налив себе черного чаю, она села напротив меня и забегала глазами по столешнице.

   - Ирка, я знаю, зачем ты приехала. Я всю ночь ворочалась. Кошмары мучали. Никогда я еще не влезала в такую передрягу. Мне совсем все это не нравится.

   - Меня больше пугает то, что в передрягу-то мы ни в какую не влезали, - я обхватила ладонями свою кружку. – Мы ничего не сделали. А этот мент – а он мент – заставил нас, по сути, взять на себя вину в убийстве. А мы даже не знаем, имело ли место убийство! А так мы запачкались в каком-то гадостном деле. Он заставил нас запачкаться. Заставил взять все на себя, да еще сверх того! Заставил скрывать следы преступления, которого мы не совершали! И боюсь даже представить, что… ему зачем-то это надо.

   Ксюша резко вскинула на меня взгляд еще больше округлившихся глаз.

   - Зачем?

   - Ну!.. Говорю же: зачем-то. Откуда мне знать?

   - Но… ты что-то заподозрила, раз так говоришь?

   - Только то, что уже сказала. Ну сама посуди: какой идиот ввяжется скрывать труп, к которому не причастен? Значит, он либо причастен и нас, как последних лохушек, заставил помочь ему в сокрытии следов его преступления…

   - Так ты думаешь, это он сам и есть убийца? А нас заставил поверить?.. О!..

   - Да. Либо так, либо он просто использовал его смерть – случайную или спланированную – для того, чтобы что-то иметь против нас.

   - Зачем мы ему?

   - Не знаю. Кто мы такие? Ты, извини, бесправная любовница депутата не самого высокого звена, да и я уже не жена авторитета. Но как бы то ни было – перед нами два варианта. И из любого из них вытекает, что мы – дуры! То-то он посмеялся над тупыми курицами после.

   - Но получается, что у нас могут быть проблемы.

   - Получается, - со вздохом кивнула я. – И думаю, от этих версий нам теперь следует отталкиваться.

   - Ты что, хочешь заняться… расследованием? – удивленно посмотрела на меня Ксюня, беспрестанно покусывая нижнюю губу и барабаня пальцами по кружке, из которой так и не сделала ни глотка.

   Я вздохнула:

   - Но что-то надо делать! Нельзя сидеть сложа руки. Кто знает, во что все это может вылиться. Есть человек, который много о нас знает. Это само по себе пугающе. Ну ничего, я видела его удостоверение, отсюда и будем плясать…

   - Может, рассказать все Вадиму? – нервно заломила она пальцы.

   Я скептически поморщилась:

   - Он, конечно, с этим хреном моржовым разберется, запросто. Но и мне тогда не сдобровать – собственными руками задушит за дурость. Я не говорила ему, что умер наш депутат.

   - Да, - вздохнула Ксюха с сожалением. – Это тебе не Андрей! Чтоб милые женские пустячки прощать! Ой, прости! – спохватилась она, испуганно прикрыв рот ладошкой. – Прости, я не подумала…

   - Совсем как вчера! – попыталась я выдавить улыбку, хотя вмиг потухший взгляд, конечно, с головой выдал меня. – Не загоняйся, я… в порядке. Ты-то сама как?

   - Как! – со вздохом пожала плечами подружка. – Последнее, что мы друг другу сказали – оскорбления. Потом он умер, а я взялась прятать труп. Нет бы похоронить по-человечески. И теперь на нас точит зуб мент поганый… Ох, лучше бы мы вообще больше этого хмыря не увидели!..

   Вечером я снова лежала в ванне без движений, пустым взглядом сверля потолок.

   Жизнь после смерти Андрея сама по себе стала какой-то тусклой и бессмысленной. Я бизнесом-то его стала заниматься лишь для того, чтобы чем-то себя отвлечь. Придать смысл. Правда, выяснилось, что смысла в управлении развлекательными заведениями не существовало априори. Просто заработок. Но зарабатывать можно и библиотекарем. Просто… клуб и казино – это то, чем дорожил некогда Андрей. И в этом – смысл был.

   Я старалась, правда, не вмешиваться в дела группировки, которая так до сих пор и называлась «Соколовской»; даже изо всех сил сопротивлялась сближению с ее внутренними делами вопреки попыткам Вадика привлечь меня. Нет, я предпочитала скидываться в общак и спать спокойно, зная, что я под ее защитой. Впрочем, раз к общаку я свою руку не прикладывала, да и сама являлась лишь вдовой бывшего главаря, никаких головорезов моя скромная персона не интересовала, и никто не собирался на меня покушаться. А чувство защищенности требовалось скорее так, для галочки. Чтобы мое женское одиночество не сопровождалось ощущением полной беспомощности.

   Самой же близкой моей душе отрадой оставались, конечно же, филология, преподавательство, составление методичек. Да и возраст, и знания позволяли уже осторожно подобраться к докторской диссертации. Да, это то, что мне надо. Полная загруженность. Именно уход с головой в работу спас меня тогда, за волосы вытащил из зыбучей депрессии. Я имею в виду, когда разбился вертолет Андрея. Тогда я, словно разорвавшись внутри и выплакав все силы – на что у меня ушло больше месяца, - я подняла голову, набрала побольше часов начитки, довела до конца свое методическое пособие, а когда поняла, что по возвращении из универа снова погружаюсь в свое горе, взялась за управление клубом. Так я могла меньше времени проводить дома с этой болью наедине. Дома только ночевала, с утра отправляясь в вуз, а вечером хозяйничая над бизнесом.

   Да, диссертация – то, что надо. Потому что меня снова снедает это одиночество – в доме, где я была так счастлива, так любима и так жива!

   Почти четыре года назад это было – мое счастье, моя любовь и моя жизнь. Хотя кажется, что целых четыре вечности назад.

   И даже все эти занятия – универ, клуб, группировка – пустые. Их даже заменой тому, что мне на самом деле нужно, нельзя было назвать… Получается, что самое дорогое, что у меня осталось, это его фотографии и мои воспоминания о нем. И не все они одинаково радостные. Потому что самым ярким и пронизывающим является виденное мною по телевизору крушение его вертолета.

   Тогда он летал на своем личном вертолете с одним только пилотом в Иркутск, а оттуда со своими партнерами на самолете в Пекин, заключать договор с китайцами. Ночью он позвонил мне из китайской столицы, радостный такой, сказал, что заключил о-очень выгодный контракт, – мой бизнесмен. А на следующий день он вылетел из Иркутска обратно ко мне, домой – жуть, какой счастливый, говоря, что мечтает поскорее сжать меня в объятиях и вместе отметить выгодный договор.

   Но ко мне он не долетел. Над уральскими горами что-то пошло не так. Вертолет стал быстро снижаться, пилот ничего не смог поделать, какие-то устройства вышли из строя. Погибли оба: и пилот, и пассажир.

   …Сообщил мне об этом Вадим, еще до того, как я увидела обломки разбившегося вертолета в горах… во всех выпусках новостей, какие только нашла по телевизионным каналам, жадно пересматривая одни и те же кадры снова и снова, поспешно вытирая слезы, застилавшие мне глаза, чтобы не пропустить ни единой детали. В безумной надежде услышать, что могла случиться ошибка, и они остались живы…

   Больше я его не видела. Даже на похоронах…

   - Я хочу его увидеть, - твердо заявила я, стоя у разверстой у моих ног могилы, куда вот-вот должен был спуститься гроб.

   Слезы, так же, как последние двое суток, застилали мне глаза, но голос не дрогнул. Я всей душой желала этой… последней встречи – пусть и такой…

   - Ир, - увещевающе, осторожно тронул меня за рукав осеннего плаща Вадим: - Там месиво. Собирали по кускам.

   - Я хочу его увидеть, - упрямо возвысила я голос на безмолвном кладбище, смутив, наверное, всех до единого из пришедших проститься с Андреем. Людей было очень много, очень: мой брат Вовка с женой, моя двоюродная сестра Любонька с мужем Виталиком, жена Вадика Нинуша, Славик с Кирой, Ксюха, Игорь, Леха, с полтора десятка его «партнеров» - авторитетов, целая толпа пацанов, которые, несомненно, глубоко и искренне уважали своего лидера…

   - Ир, пожалуйста, - почти шепотом взмолился Вадик.

   Но я… просто сорвалась, - хотя обещала себе держаться и не устраивать концертов на похоронах моего любимого мужчины, - закатила бурную и абсолютно настоящую истерику, окончательно утратив над собой контроль. Вадик и Славик схватили меня под руки и, сопротивляющуюся, брыкающуюся, кусающуюся и вопящую сквозь рыдания, поволокли к приземистому одноэтажному зданию, где находился врач наготове с успокоительным в шприце…

   Проснулась уже после похорон, на следующее утро, дома. Несколько дней я бурно ненавидела лучших друзей Андрея – Вадика и Славика, - швырялась в них любыми предметами, какие попадались под руку:

   - Как посмели меня усыпить?!..

   Затем ненавидела тихо, несколько недель. Затем даже пыталась убедить себя, что правильно сделали, не дав мне его увидеть… Осталась глухая обида, где-то в глубине души, на их непонимание. А возможно на то, что понимали они больше меня…

   В последние три года у нас сложилась традиция – аккурат с момента покупки земельного участка за городом: каждое воскресенье мы с Вовкой и Надей собираемся на даче Виталика и Любаши. Копаем, сажаем, полем, поливаем. Даже моя племянница и крестница Кристиночка, дочка Любы и Виталика, помогает собирать жуков. Затем мы усаживаемся под обширным навесом и обедаем: то суп, сваренный на костре, то выловленных тут же, на пруду в конце улицы, Вовкой, страстным рыбаком, и пожаренных карасей, то окрошку. Затем час-полтора на отдых, сон, шашки или просто болтовню, и опять – впрягайся и паши. Между прочим, дача – прекрасный способ поддерживать физическую форму. Ну что такое фитнес-зал? Платный абонемент на металлических тренажерах в пыльном зале. А тут – красота: и нагрузка, и солнечные ванны, и свежий воздух, и речка, и позитив! Да еще и полный багажник урожая: виноград, яблоки, клубника, капуста, баклажаны… Сплошные витамины! Бесплатно, - если кому-то мало аргументов.

   Короче, на воскресенье я никогда ничего не планировала.

   Вот и сегодня, надев легкие летние брюки и футболку, а волосы собрав в простой «конский» хвост на макушке, я села в Лексус, положив между передними сиденьями бумажный пакет с внушительной толщины пачкой денег внутри. Забрала вчера, как обещала, плату за аренду. Предварительно я уточнила, что Вадим сейчас находится «на хате» - штаб-квартире группировки, которая была когда-то куплена Андреем для личных целей. Однако, я ею не пользовалась и позволила ребятам обустроить там еще один «тревожный пункт». Доехала я довольно быстро, счастливо не застряв ни в единой пробке. Взяв пакет, я поднялась на восьмой этаж. Задерживаться здесь мне не было смысла, и я спешно ретировалась, отдав деньги, пока Вадюша не начал мне подмигивать, мол, «общак; эй, ну возьми общак».

   Я бодро дошагала через обширную парковку к своей машинке и уже собиралась открыть дверцу, как позади меня что-то хрустнуло и в бок мне уперлось что-то холодное и твердое. Я дернулась было обернуться, но над моим ухом тут же раздался хриплый низкий голос:

   - Спокойно. Не дергайся и не выдавай пистолета. Сейчас возьмешь меня под руку, чтобы его не было видно, и пройдешь в нашу машину, а я буду держать тебя на мушке. Если все сделаешь, как я сказал, дойдешь живой. Доступно разжевал?

   Я кивнула, и амбал – настоящий, с невероятными плечами, короткой шеей и маленькой головой – появился в поле моего зрения. Я послушно взяла его под здоровенную руку – твердую, как сталь; под загорелой кожей было видно каждую литую мышцу до мельчайших подробностей, - и он повел меня между припаркованными автомобилями. Сопротивляться у меня и в мыслях не было. Опыт подсказывал, что это ни к чему хорошему не приведет. И даже с бандитами надо сначала выяснить, в чем дело, потому что договориться можно всегда. Всегда.

   Пропустил меня на заднее сиденье побитого жизнью «Опеля» и сел рядом. Я оказалась зажатой между двумя «шкафами». На обоих передних сидениях сидело еще по «шкафу». Четверо амбалов, как на подбор. Не много ли против одной хрупкой девушки? Было бы наглейшим враньем, если бы сказала, что не испугалась. Было бы вопиющей глупостью, если бы я не испугалась. Но и испугом это было назвать недостаточно. Мне показалось, что у меня прекратился пульс.

   Амбал, который сидел на водительском месте, обернулся и кивнул мне, словно старой знакомой, снизу-вверх.

   - Здорово, красава. Допрыгалась! Думала, хорошо следы замела?

   Я попыталась держать себя уверенно и спокойно, но мой вопрос прозвучал… просто жалко:

   - Ребят, вы о чем?

   - О чем! – хохотнул водитель. – О мокрухе! Ты нашего кореша завалила. А убийца сухой из воды не должна выходить!

   Я съежилась еще больше.

   - Какое… убийство?.. – прошептала я. – Какого… кореша?

   - Ты на гонево особо не распыляйся, алюра, - хмуро предупредил собеседник. – Мы в курсах, что наш братан был в твоем сарае. И живым он оттуда не вышел.

   У меня все внутри похолодело.

   - Что молчишь? – усмехнулся он. – Хреново ты следы замела, девочка, да! Надо отвечать!

   - К-как… отвечать?.. – проклацала я зубами.

   - Ну как обычно отвечают? По понятиям! – просветил он меня. – Ты, нехороший человек, обидела хорошего человека. А точнее - замочила.

   - Я никого не убивала! – вскрикнула я. Голос внезапно вернулся.

   Тут же ключицу словно молотом проломило - амбал, который привел меня, с размаху толкнул меня локтем:

   - Тише, тише.

    Для него – несильно. А для меня вполне ощутимо. Я закашлялась.

   - И все бы ничего, - продолжал спокойно его товарищ за рулем. – Но ты, оказывается, за пахана в группировке, которая нас постоянно щемит с рынка. А нам тоже пожить нормально хочется. А оно вона что выходит: это какая-то фраерша захарчеванная не дает нам работать.

   - С чего вы взяли, что я главная? – искренне удивилась я, от неожиданности даже выпрямив сгорбленную спину и перестав кашлять.

   - Варежку захлопни, по-хорошему, - небрежно бросил он. – Не пытайся нас наколоть. Мы тебя давно пасем. Так что свинтить не рассчитывай.

   - Да вы что! – взволнованно заерзала я. – Да я в этой группировке никто!

   - Хавальник, сказал, закрой, пока я тебе реально не всек! – рявкнул амбал. – Мы тебя давно срисовали, ты постоянно среди верхушки крутишься. Мы знаем даже то, что группировку ты от мужика своего в наследство получила!

   - Да что за бред! – не выдержала я.

   Сразу стало ясно, что они просто глупцы, если такой вывод сделали. Неудивительно, что им трудно выживать на «рынке». Они же думать не умеют!

   - Закройся, пока я тебя не уработал, шалава! – зло стиснул он огроменный кулак. – Что с ней лясы точить! У нас задача конкретная! Эта сука нам жить мешает, да еще парней наших валит! – он с остервенением завел мотор и рывком сдал назад. – Она себе приговор уже подписала!

   - Нет! – испуганно, в панике, вскочила я. – Я ничего не сделала! Я не главарь!

   Но амбал, который сидел рядом, безо всякого усилия дернул меня назад и прижал своим гигантским плечом к спинке сиденья так, что я и пошевелиться не смогла бы.

   Я задрожала от бессилия, и по моему лицу невольно потекли слезы. Я словно очутилась в каком-то ночном кошмаре – нелогичном и абсурдном. Меня собираются убить… да просто ни за что! В кармане моих брюк был мобильный телефон, но воспользоваться им я все равно не могла! Защитить, спасти меня некому! Нет у меня уже давно того человека, который каким-то сверхъестественным образом всегда чувствовал, что я в опасности, и тут же прилетал на помощь. Нет у меня мужчины, который мог бы меня защитить!..

   И что это за бред про кореша?! Неужели Петр хороводился еще с какими-то группировками?.. А мне-то за что отвечать?!

   Я тихо всхлипывала всю дорогу, пока мы не выехала за город и не свернули в ворота… кладбища. Я заткнулась от неожиданности и ужаса. Машина въехала совершенно беспрепятственно – видно, «своя». Мы проехали между участками захоронений до самого конца кладбища, и амбалы, как по команде, высыпали из машины. А один из них не забыл и меня выволочь за шиворот. Он быстро протащил меня несколько метров и швырнул меня… в вырытую могилу. Я громко вскрикнула и больно приземлилась на бедро с двухметровой высоты. Я в совершенном ужасе громко разрыдалась, посмотрев наверх. К могиле приблизились все четверо с лопатами в руках. Вот зачем столько силачей против одной слабой женщины – чтобы в полминуты закидать могилу землей!

   Я вскочила на ноги и заорала – заорала так, словно… нет, не словно, а ПОТОМУ ЧТО меня собирались убить.

   - Нет! Нет, не надо, пожалуйста! Это ошибка! Я не имею никакого отношения к этим происшествиям! Я не главарь! – я взвизгнула, потому что на меня полетели первые лопаты глины – с бешеной скоростью и огромными объемами, словно работал экскаватор. – Не-ет! Пожалуйста, остановитесь! Это не я-а-а!

   Мне было так страшно, как никогда в жизни, наверное, - во всяком случае, сравнивать сейчас было некогда.

   За своим криком и безудержным плачем я не услышала окрика, на который мои «гробовщики» обернулись, но вскоре он повторился, ближе – уверенный мужской голос:

   - Эй! Вы что творите? Всем отойти от могилы немедленно! – приказал голос.

   - Иди подобру-поздорову! – пробасил один из амбалов, закинув лопату на плечо. – А то и для тебя местечко подберем.

   И они хотели продолжить.

   - Помогите! – завопила я истерическим сопрано. – Помогите!

   - Всем стоять! Полиция! – незамедлительно раздался тот же голос. – Всем оставаться на своих местах!

   - Слышь, начальник, ну ладно тебе… - загудел тот, который несколько минут назад был за рулем «Опеля», медленно поднимая руки вверх. Его примеру последовали и остальные. – Тут свои дела решаются.

   - Стоять, не двигаться! Срочно группу захвата на место преступления!..

   Но не успел мужчина договорить, по видимому, в телефон, как амбалы схватились с места и ринулись к «Опелю».

   - А-ну стоять! – рявкнул снова тот же голос. – Пиши! Черный «Опель» девяностого года! Номерной знак…

   Его слова потонули в реве мотора и скрежете шин по каменистой почве. Пыль от уезжающей машины поднялась так высоко, что мне она была видна даже из двухметровой ямы.

   Над краем могилы поспешно появился мой спаситель, ловко сунувший «Макаров» за ремень брюк.

   - Вы в порядке? – спросил он, и его глаза тут же округлились: - Э-э… Э-э… Ира?..

   У меня челюсть непроизвольно отвисла при виде недавно приобретенного врага. Надо мной стоял Стас – мент, хитрый и непонятно зачем привязавшийся к нам в клубе. И из-за которого, быть может, в конечном итоге, я здесь и оказалась!

   - Я тебя вытащу! – изрек он в ажиотаже и бросился прочь.

   Когда он не появился через минуту, я забеспокоилась, а от мысли, где именно я находилась в данный момент, по спине поползли мурашки. Когда же он не вернулся и через несколько минут, я запаниковала, зябко обхватила руками плечи и хотела уже снова закричать, позвать на помощь, а затем и попытаться выбраться…

   А противный ментяришка наверняка решил, что зря помешал тем ребятам довести задуманное до конца, и убрался с места происшествия! Какая там помощь!

   В свете таких безрадостных мыслей я вздрогнула от неожиданности, когда где-то рядом прошуршали шины, затем хлопнула дверца, и над краем могилы вновь появился… Стас.

   - Сидишь? – улыбнулся он без ехидства, совершенно очевидно запыхавшийся.

   - Что так долго? – спросила я бесцветно и устало, эмоции вдруг полностью покинули меня.

   - Да машина далеко стояла. Держи!

   Он бросил мне конец тонкого троса. Я ухватилась за него, и Стас потянул меня наверх, а я стала карабкаться ногами по скользкой глиняной стенке.

   Когда он смог до меня достать, он подхватил меня подмышки, и я, наконец, оказалась на земле – на ее поверхности, а не на глубине, на которой меня только археологи отыщут – и то только через несколько сотен лет.

   Силы совсем меня покинули, и я с трудом держалась на ногах. Светлые брюки были обильно перепачканы грязью; ладони покраснели и болели после трения о жесткий и неудобно тонкий трос.

   - Ты как? - искоса глянул на меня Стас, сматывая его.

   - Я могла бы и получше провести воскресное утро! – злость придала мне боевого пыла.

   - Правда? – усмехнулся мент. – А я думал, ты решила отдохнуть в выходной в тихом безлюдном местечке.

   - Ты еще ерничаешь! – возмутилась я. – Знаешь, почему я не говорю тебе спасибо?! Потому что это из-за тебя я сюда попала!

   - Как это? – посмотрел он на меня, вскинув брови.

   - А так! Тот мужик, который умер, оказался другом этих бандитов! Так они утверждают! И они думают, что это я его убила!

   - Но это так и есть, - пожал он плечами, словно это само собой разумеется. – Чего злишься- то?

   Я обескураженно уставилась в наглую холеную морду.

   - Да ты!.. Ты знаешь, что это не я!

   - Ну, может, не сама, а с подружкой, - предположил он.

   - Нет!

   - Ну, значит, подружка сама его кокнула. Недаром же она так перетрухала, - подмигнул он мне. – Зато ты ее покрываешь.

   - Да ты псих! – закипела я. – Ты как смеешь?!..

   - Пойдем, - Стас безразлично отвернулся и пошагал к припаркованной в нескольких метрах черной «Мазде». – Подвезу тебя.

   - Как ты смеешь? – не унималась я, семеня за ним.

   - Да не нервничай так, - спокойно бросил он через плечо. – Я не собираюсь тебя сдавать.

   - Это еще почему?

   Не останавливаясь, он с улыбкой обернулся и посмотрел на мое сердитое и растерянное лицо, но ничего не ответил.

   Стас шел быстро, и мне приходилось почти бежать, чтобы поспевать за ним.

   - А что ты здесь делал? – спросила я, когда мы приблизились к его машине.

   - На могилке прибирался. Бабка у меня здесь похоронена, - махнул он рукой в сторону неопределенной могилы. – А ведь тебе крупно повезло, - обнажил он ровные крепкие зубы в улыбке. – Что я оказался рядом в нужный момент.

   Я насупилась и села на переднее сиденье. Он сел за руль и повернул ключ в замке зажигания.

   - Куда ехать? – спросил он, выруливая из ворот погоста.

   Я измученно вздохнула. Нестерпимо хотелось домой, искупаться, упасть на диван, и чтобы никто меня не трогал. Но такой сценарий никогда не проходил с моими родственничками, они обязательно меня найдут и заставят «делать вклад» в общее дело. Но и резона возвращаться к Лексусу, а потом опять наматывать круги до дачи, не было. Тем более, что от того места, где мы теперь находились, по трассе до нее было километра два, не больше. А вечером Вовка подкинет меня на стоянку к моей коняшке.

   - Давай к дачному поселку, - указала я рукой направление. – Я покажу, где свернуть, здесь недалеко.

   - Ты, наверное, сильно испугалась? – с участием спросил Стас. С насколько искренним – отдельный вопрос.

   - Послушай, хватит изображать из себя благородство! – взорвалась я. - Я не могу понять, во что ты меня втравил! И как тебе это удалось, тоже не могу понять!

   - Ир, не горячись, я вовсе не желаю тебе зла, - с претензией на доверительность понизил он голос - но меня ему не провести! – Я тебе обязательно помогу.

   - В чем?! Ты и заварил всю эту кашу!

   - Нет, Ира, - твердо произнес он. – Я лишь сказал, что видел и слышал сам. Тебя там, впрочем, не было в тот момент – ни в зале, ни в туалете. Возможно, ты и впрямь здесь ни при чем. Но вот подружка твоя… она и ругалась с этим мужиком, и последняя видела его живым.

   - Ты на что опять намекаешь? – процедила я сквозь зубы, затрясшись от злости. – Она его не трогала! У них были нормальные отношения!

   Он неприятно ухмыльнулся.

   - Что?! – рыкнула я.

   - Но чего-то ведь она испугалась, - все так же спокойно констатировал Стас. – Откуда тебе знать, что происходит за дверью чужой спальни? Да еще дружки у него криминальные… А вдруг твоя подружка продала с потрохами и любовника, и тебя? Знаешь, я тебе действительно помогу. Я узнаю по своим каналам о нем все, что смогу. Только надо это сделать осторожно, чтобы не привлекать внимания моих же сотрудников. Так что наберись немного терпения. А эти ребята, которые сегодня устроили тебе такой аттракцион, обещаю, тебя больше никогда не тронут.

   - Лучше сделай одолжение, - устало прислонилась я затылком к подголовнику. – Не надо мне помогать. Я сама со всем и со всеми разберусь. А тебя попрошу больше никогда не попадаться мне на глаза.

   - Вот этого обещать не могу, - улыбнулся он, сверкнув глазами.

   - Останови вот здесь, у зеленой калитки, - попросила я.

   Я вышла из машины и увидела приближающуюся из глубины дворика к калитке Любочку.

   - Спасибо! – поспешно бросила я Стасу, надеясь, что он тут же уедет.

   - А ты мне не верила, что я рыцарь! – рассмеялся он и, к моей досаде, тоже выбрался наружу. – Добрый день! – кивнул он приветственно Любе и остальным моим родственникам, которые, как голуби на горсть семечек, завороженно потянулись к нам.

   - Здравствуйте, - кокетливо протянула Люба, становясь подле меня. – А что это за красавец-мужчина с тобой? – ослепительно улыбнулась сестра. – Еще пара рабочих рук?

   Стас рассмеялся. По мышцам моего лица пробежала судорога, призванная изобразить улыбку, но улыбки не вышло – я просто состроила неопределенную и вряд ли доброжелательную гримасу.

   - Прошу прощения, не в этот раз. Быть может, в следующий, если очаровательная Ирочка позволит мне сопровождать ее, - слащаво пропел он.

   - Ой, что вы, проходите! – радушно заголосила Любаня, почуяв в этом гадком человеке моего потенциального ухажера. – Ир, ну ты представь нам гостя.

   Я скрипнула зубами. Но предприимчивый и деятельный – особенно в собственных интересах – Стас сам обменялся рукопожатиями с мужчинами и перезнакомился с моими родственниками. Я снова почувствовала себя участницей дурного сна.

   - Да вы проходите! – не унималась Люба. – А чем вы занимаетесь? Откуда знаете Иру?

   - Сама судьба нас свела! – сверкнул он в мою сторону и глазами, и зубами. – Познакомились случайно, в клубе, зато уже очень сблизились…

   - Ты что несешь! – рявкнула я.

   - Сестра, дай человеку договорить! – повелительно пресекла меня все та же Люба, которая костьми лечь была готова, лишь бы я, наконец, завела роман.

   - Сам я скромный милиционер, - отрапортовал этот хитрый подхалим. – Но не оставляю надежды получить от Ирочки положительный ответ на мое приглашение на обед. Что скажешь? – повернулся он, решив использовать доброе расположение к себе моих родственников на полную катушку. – Завтра подходит? Всего лишь обед. Это все, о чем я прошу.

   Мне захотелось схватить самую большую кувалду и раскрошить этого хитрого лиса до последней косточки!

   Я проигнорировала умоляющий Любашкин взгляд и процедила, теряя терпение:

   - Убирайся.

   - Ой, Ириш, ну ты что! – заюлила Люба. – Не беспокойтесь, просто у этой красотки очень крутой нрав! Но и настроение переменчивое! Обещаю, она еще подумает.

   - Очень надеюсь, - с гадкой ухмылкой кивнул неприятель и сел за руль. – Приятно было познакомиться с семьей Ирочки!

   Даже стартовавшая с места «Мазда» не принесла мне облегчения. Что этот лицемер еще задумал?

   Любаня, очень довольная, подхватила меня под руку, и мы все, наконец, потянулись во дворик дачи.

   - А он симпатичный!

   - Приятный, вежливый, - поддакнул жене Виталик.

   - Вот этот выбор я одобряю, сестра! – благодушно возвестил Вовка - мой родной брат, моя кровиночка! – Мент – это хорошо. Законопослушный гражданин. То, что тебе надо!

   - Откуда вам знать, что мне надо! – недовольно буркнула я, рухнув на длинную скамейку под навесом и уронив голову на руки.

   - Ириш, - подсела рядом Люба. – Ну ладно тебе. Классный же мужик! Сразу видно! Ну правда, пора уже забыть своего покойничка-уголовничка!..

   Я резко вскинулась, едва успев остановить собственные руки, чтобы не ударить ее. Я вскочила на ноги.

   - Не смей говорить в таком тоне о нем! – выпалила я, сдернула с гвоздя на стене панамку и рванула к грядкам с баклажанами.

   - Эй, а ты где так извозилась? – донесся мне вслед удивленный вопрос Виталика.

   Но я не обернулась, а шла к дальней грядке, полоть сорняки, где меня хоть какое-то время всякие заинтересованные в моем личном счастье люди не будут будоражить, ранить и жалить! Больно жалить!..

ГЛАВА 3.

Утро понедельника тоже не стало для меня добрым. Какая-то дурацкая тенденция появилась: в последние дни у меня регулярно случались безрадостные события, не дававшие мне передохнуть, а в перспективе все грозило лишь ухудшаться.

   Свесив ноги с кровати, я поболтала ими в воздухе, решаясь на что-то, и поскорее схватила с тумбочки мобильный, - пока не передумала.

   - Да? – мгновенно отозвался Вадим.

   - Вадь… - я растерялась, не зная, как, с чего начинать; и, даже забыв поздороваться, выпалила: - У меня тут вчера случай произошел… Какие-то ребята на нас наезжают. Сказали, что наша группировка им воздух перекрывает.

   - Кто такие? – как всегда моментально реагируя на тревожные сигналы, деловито спросил он.

   - Не знаю. Они на этот счет ничего даже не обронили. Но… я так поняла, они мало осведомлены о наших внутренних делах, либо информация устарела… В общем, они считают, что я – главарь группировки.

   - Э… - только и вымолвил Вадик.

   - Только…

   - Они, наверное, где-то выудили, что я хочу, чтобы ты стала «смотрящим», и, наверное, что-то перепутали… Чего они требовали? Денег?

   - Даже речи о деньгах не заводили, - опровергла я его версию. – Думая, что я главная, они отвезли меня на кладбище и хотели закопать в могиле.

   - Что?! – сдавленно икнул друг.

   - Да, они пытались меня убить, - подтвердила я как можно спокойнее. – Но все хорошо. Мне удалось сбежать. Я только хочу, чтобы ты был в курсе и контролировал дальнейшую ситуацию. Пробей, что это за товарищи. Они были на черном «Опеле», какой-то старой модели. Только, извини, не до номера мне было. Ни имен, ни кличек они тоже не называли. Забрали меня прямо со стоянки у нашей «хаты».

   - Понял… - совершенно деморализовано пробормотал Вадим, сильно потрясенный. – Ладно, я сообщу об этом… Надо…

   - Кому ты об этом сообщишь? - навострила я уши.

   Вадим испуганно хрюкнул и зашуршал какими-то бумагами.

   - Да я… С-с… Со Славкой подумаем… Да, он у нас умеет быстро людей находить!..

   - Мгм, - протянула я. – Ну все, я тебя озадачила. Сообщи, как нароешь что-нибудь.

   - Без проблем, - легко пообещал Вадик. – Может, хочешь, я к тебе охрану пока приставлю, Ириш?

   - Нет уж, - поморщила я нос. - Все в порядке.

   - Ладно, ты права, степень угрозы мы определим, когда выясним, что это за фраера за тобой увязались.

   Я положила трубку, в коротеньком шелковом пеньюарчике потянулась и пошла в душ.

   Я и сама не была в этом уверенна, но, кажется, о Стасе я не упомянула вполне сознательно. Непонятно только, почему. Чего побоялась? Возможно, его неприятная персона могла бы пролить свет на принадлежность этих амбалов? Хотя, при чем тут он? Наоборот, мне крупно повезло, что он оказался на том же кладбище в воскресное утро, где пытались похоронить и меня. Да и не с руки мне было привлекать Вадюшино внимание к человеку, который может рассказать о происшествии в ночном клубе массу нелицеприятных подробностей. Лично мне не нравится вспоминать ощущения, когда я тащила стокилограммовое мертвое тело из багажника к берегу пруда…

   Ох, и доставил мне вчера хлопот этот «спаситель»! Целый день, едва возникала такая возможность, родичи выпытывали, откуда я знаю этого милого человека и наклевывается ли между нами нечто серьезное. Серьезное… Я не знаю, взаимную ненависть можно посчитать за «нечто серьезное»? Меня так и подмывало выплюнуть в ответ что-то резкое, вроде того, что этот милый человек, образно говоря, держит меня за горло рукой в железной перчатке и в любой для него удобный момент может ее крепко стиснуть.

   Как же мне претит вот так погрязать во лжи! И как же ему удалось втянуть меня во все это?! И уж нет никаких сомнений в том, что привязался ко мне этот нехороший человек неспроста.

   И только одиннадцатилетняя Кристинка разглядела его взаправдашнюю сущность.

   Перед обеденным перерывом я, уставшая не столько от прополки, сколько от утреннего приключения вкупе с головной болью, которую доставлял мне Стас, обессиленно опустилась на скамейку под навесом и тяжело оперлась локтями о колени, а перепачканные землей руки свесила между колен. Люба уже загремела сковородками на маленькой кухоньке за моей спиной; Надя с Вовкой, которые поливали помидоры, теперь весело скакали между грядками, обрызгивая друг друга из шлангов. Виталик понес тяпки в дальний сарайчик, а Кристина, закончив собирать упавшие яблоки, села рядом со мной плечом к плечу.

   - Мне он тоже не понравился, - негромко, доверительно и очень по-взрослому сказала она мне. – Уж очень глаза хитрые. Он их щурит, словно лис.

   Я невольно усмехнулась ее попаданию в точку.

   Удивительно, но даже из всех взрослых, она единственная понимала мои чувства. Она помнила, какая я счастливая была изо дня в день, пока жила с Андреем, и как мое сердце разрывалось от горьких рыданий, когда его не стало. Какой тихой я стала.

   А этого Стаса девочка мгновенно раскусила и невзлюбила – совершенно справедливо; в то время как с Андреем они всегда вполне сносно ладили. Правда, больше ее стараниями и лояльным отношением к моему мужу. Ведь сам Андрей – мой «авторитет» - входил в ступор, не зная, как общаться с детьми, и очень боялся маленькую Кристинку.

   - Ир, - еще больше понизила она голос, перейдя почти на шепот. – А он что, и вправду твой парень? Я никому не скажу!

   - Нет, конечно! И не будет никогда! – сверкнула я глазами решительно.

   - Я так и знала, что мама зря прицепилась, - удовлетворенно кивнула крестница. – Она спит и видит, как ты выходишь замуж за «подходящего» человека.

   - Мама, к сожалению, не имеет представления о том, какой человек мне подходит, - вяло констатировала я.

   Меня уже много лет грызла мысль, что только Кристинка одна и хочет для меня – искренне – счастья, а не такого зятя, который бы удовлетворял требованиям Любаши. Впрочем, конкретно в этом вопросе меня ее мнение не интересовало. Досаждало только ее назойливый и неуемный зудеж.

   - А почему вы вместе приехали?

   Я безразлично махнула рукой:

   - У меня кое-что случилось, и я осталась без машины. И его случайно встретила. Вот он и подвез. А Любашка развела целую историю!

   - А он к тебе пристает? – осторожно спросила Кристиночка, затаив дыхание. – Ну, чтоб встречаться?

   Я усмехнулась, глянув на девочку с ее смущенным румянцем на щечках, и аккуратно обняла рукой за плечи, стараясь не испачкать.

   - Нет. И надеюсь, не будет. Мне его козни и без всяких приставаний поперек горла.

   Кристинка серьезно кивнула:

   - Не соглашайся быть с тем, с кем тебе плохо.

   …Я приподняла лицо под струйки воды, чтобы смыть набежавшие слезы. Мне не хватало Андрея. Его защиты. Одного его присутствия в моей жизни было достаточно, чтобы быть защищенной от всего внешнего мира, от всех нападок головорезов и всех приставаний наглых мерзавцев!

   Мне не хватало его тепла, его голоса, его рук! Здесь, в ду́ше! Я готова была умереть за волшебное мгновение, чтобы он появился и меня обнял, сейчас!..

   До чего же зябко… одной…

   Я медленно опустилась на корточки и спрятала лицо в ладонях, сжавшись в маленький комочек! А струйки воды стали бить мне в шею и затылок, стекая по моим волосам и спине…

   Днем в понедельник в клубе кипела работа – всегда. Горничные, прачки и технические работники сновали по всем этажам, купируя последствия аншлага, который регулярно случался каждый уик-энд. Не заставляла себя ждать и работенка для меня: чего только стоил подсчет недельной прибыли со всех развлекательных залов, подсчет разбитой посуды и закупки спиртного на новый «недельный цикл». Лишь в те периоды, когда у меня не было лекций, эти сметы становились для меня спасением – бегством от какой-то совсем уж безнадежной реальности.

   Подняв, наконец, голову от бумажной кипы, я выпрямила спину и решила сделать перерыв.

   Кухня, конечно, работала и в нашем заведении, но я предпочла не отрывать поваров от нарезки ингредиентов для салатов, и пошла в ресторан через дорогу. В ожидании заказа я задумчиво повертела телефон в руках, но убрала в сумочку, решив все-таки не рассказывать о вчерашнем приключении Ксюхе, - не хотелось ее пугать – она такая мнительная! Но стоило мне на мгновение поднять глаза от созерцания узора на скатерти, как захотелось снова схватиться за мобильный и звонить кому только можно – с криком о помощи и проклятиями в счет прошлой пятницы, - потому что к моему столику приближался Стас со своей гаденькой улыбочкой, сегодня претендовавшей на эффект обольстительной.

   Он уверенно и без приглашения отодвинул стул и сел напротив меня, положив локти на стол.

   - Какая приятная встреча! – расцвел он напускным благодушием вместо приветствия.

   - Кому как! – желчно отреагировала я.

   Стас рассмеялся:

   - Знаешь, а ты очень сексуальная, когда сердишься.

   - Так! – приготовилась я к броску. – Если ты намерен меня клеить, то сделай доброе дело для нас обоих – оставь эту затею. Сэкономь время и себе и мне.

   - Ух ты! Как жаль! – «расстроился» он. – А я как раз это и держал на уме. А что так категорично-то?

   - Потому что я замужем, а ты мне ужасно противен!

   - У-у, - покачал он головой с загадочным видом. – Я знаю, кто ты. И кем был твой муж, тоже знаю. Только сейчас мужа этого нет, да и никакого другого тоже не наклевывается. Хотя при твоей внешности и деньгах меня это очень удивляет.

   - Внешность и деньги компенсируются стервозным характером! – выпалила я со злостью. – Ни один мужик не выдержит!

   - Все в руках самого мужика, - со знанием дела парировал он. – Самые несносные женщины мне всегда напоминали норовистых лошадей. Но даже самую дикую кобылу можно объездить, потому что максимум, что она может сделать – это сбросить наездника пару раз с себя, не более, - он растянул губы в игуаноподобной улыбке.

   Я откинулась на спинку мягкого стула.

   - А не боишься, что она может тебя не только сбросить, но и растоптать?

   - Нет, - ухмыльнулся он. – Потому что поводья из рук я выпускать не собираюсь.

   - Вот как! – я внутренне вздрогнула при этом его сравнении – поводья в контексте подразумевают нашу с Ксюшей маленькую нелицеприятную тайну. – А мне кажется, что твои поводья ничто в сравнении с теми связями, какие есть у меня! Ты же якобы знаешь, кто я такая!

   - У-ух! – наигранно «испугался» Стас. – У дамочки есть крыша! Как страшно! – откровенно издевался он.

   - Знаешь, ты мне чудовищно надоел, - вздохнула я. – Я понимаю, что тебя безудержно манят мои деньги. Скажи мне прямо, чего ты хочешь, и перестань меня, наконец, преследовать!

   Стас подался вперед:

   - Приятно, что ты задаешь правильный вопрос – «чего», а не «сколько». Я, может, вовсе не из-за денег тебе не даю проходу. Я, может, когда тебя впервые увидел, голову потерял, влюбился. И решил помочь девчонкам, бескорыстно. Ради любви. Ради девушки, а не шантажа.

   - Да у тебя на роже написано, что ты мелкий жадный ментяришка! - окончательно потеряла я над собой контроль.

   Стас осуждающе покачал головой:

   - Придется ведь извиняться за слова.

   - Это вряд ли! Мое мнение о тебе никогда не изменится! Я вижу тебя насквозь!

   - А я уверен, что этот час неизбежен.

   - О, может, скажешь, когда именно он наступит?! – рявкнула я, брызжа слюной. – Я отмечу этот день в календаре черным цветом!

   - Думаю, что сразу после первого оргазма, - самоуверенно хмыкнул он.

   Я почувствовала ужасное разочарование от того, что официант до сих пор не принес мне ничего горячего, что можно было бы выплеснуть в морду мерзкому хаму.

   - Я уже слышу эти слова: «Прости, что обзывала тебя ментяришкой и подлецом. Стасик, ты бог секса». Запиши, - посоветовал он, поднимаясь со своего места. - Потому что на тот момент тебе трудно будет самой формулировать мысли.

   - Обещаю, - меня колотило от ярости. – Что ты никогда ко мне даже не притронешься!

   Стас придвинулся к моему стулу, и я приготовилась оказать достойное сопротивление, если он посмеет протянуть ко мне руку.

   - Обещаю, - свысока произнес он, даже не делая подобных попыток. – Что это произойдет очень скоро.

   И он пошагал к выходу победителем.

   Я вскочила с места и тоже рванула к двери. Есть мне перехотелось. Всю свою злобную энергию я направила на работу и спустя каких-то три часа окончательно свела дебет с кредитом. И хотела уже идти разыскивать администратора, чтобы озадачить поручениями, но дверь моего кабинета распахнулась, и администратор Аня возникла собственной персоной, светясь и цветя улыбкой и неся перед собой большой и тяжелый букет алых роз. Именно алых, аж глаза выедало.

   Я с удивлением посмотрела на нее.

   - Ого! Получила предложение руки и сердца? Соглашайся, Анечка, судя по букету, претендент весьма состоятельный.

   - Ирина Николаевна, куда можно поставить? Тяжелый, - пропыхтела она.

   - Конечно, ты же на вытянутых руках несешь! – засмеялась я и поставила на стол вазу. – А надо на локте. Не забудь об этом на свадьбе.

   Мы с трудом вместили стебли в сосуд.

   - Даже воды не налить, - посетовала я.

   - Ирина Николаевна, это вам! – радостно сверкая глазами, возвестила Аня.

   - Почему это? – удивленно взглянула я на нее.

   - Это не мой Саша, и вообще букет не мне! Это вам курьер доставил.

   - Вот как? – взметнула я брови. – От кого?

   - Здесь письмо было, - протянула она мне белый конверт. – Охрана перебрала букет, на предмет взрывчатки… Мы потом еле-еле его обратно в охапку связали. Но вы не волнуйтесь, сделали все в первозданном виде!

   Дверь кабинета резко распахнулась, и на пороге засветило яркое и пестрое солнышко:

   - Иришка! – заверещало оно Ксюшиным голосом. – Как жизнь молодая? Я тебе такое расскажу – упадешь!

   Ксюша модельной стремительной походкой приблизилась к столу.

   - Привет, Ань! Ого! Это кому такой знак внимания привалил?! – ее глаза загорелись в предвкушении интригующих новостей.

   - Мне, - опередила я администратора. – Ань, спасибо, я позже тебя разыщу, мне еще надо кое-что с тобой обсудить.

   Аня сдержанно кивнула, не сумев скрыть жадного до сплетен блеска в глазах, и удалилась, плотно прикрыв дверь.

   - От кого это?! – в ажиотаже впилась в мою руку коготками подружка.

   Я схватила оставленный Анной конверт и выдернула из него листок. Пробежав первые строчки содержания, я нахмурилась.

   - «Прости меня, Ирочка»… - бегло забормотала Ксюня, приникнув подбородком к моему плечу. – «Я вовсе не так планировал наш разговор. У меня не было намерения тебя обидеть, просто это была неудачная попытка саморекламы. Надеюсь, ты позволишь мне загладить свою вину завтра за ужином, твой Стас!..». Какой Стас? – заглянула она мне в лицо и внезапно побелела от догадки: - Тот Стас?! Почему он твой?! Почему это он тебе цветочки дарит с любовными записками?!

   - Потому что мы с ним вместе труп прятали! – я заметалась по кабинету, как молния, грозно прошивая ковер острыми шпильками. – Сволочь!

   Я в ярости разорвала в клочья его записку, бросилась к цветам, выдернула из букета несколько штук и поломала стебли и разорвала бутоны, а затем швырнула на ковер и стала неистово топтать лепестки изящными туфельками, сопровождая безудержные действия отнюдь не изящными выражениями.

   Ксюха ошарашено следила за мной.

   - Что все это значит?! Ты объяснишь?!

   - Объясню! – пообещала я, остановилась и посмотрела на свои ладони, обнаружив на пальцах несколько царапин от шипов. – Но не здесь!

   Я схватила вазу с букетом в охапку и рванула по длинному коридору на поиски Ани. Ксюха взволнованно посеменила за мной.

   Почти сразу я налетела на Аню, выходившую из дверей кухни.

   - Ирина Николаевна, - улыбнулась она мне и букету в моих руках.

   Но я сунула вазу ей.

   - Возьми! Оборви все лепестки и разбросай во всех номерах над клубом! Подарок от заведения всем влюбленным!

   - Зачем? – удивленно вытаращила глаза администратор.

   - Приказы начальства не обсуждаются! – рявкнула я, словно мегера какая-нибудь. – Так, на сегодня всего хватает? Фрукты, спиртное, трубочки, салфетки?..

   - Да, - перепугано кивнула она.

   - Тогда все остальное решим завтра! – решительно возвестила я и ринулась в направлении выхода, словно за мной какое-то чудище мчалось.

   Только у Лексуса я обнаружила, что Ксюха от меня не отставала. Она рухнула на переднее пассажирское сиденье, и мы выехали со стоянки.

   Я яростно гнала машину в сторону Ново-Рижского шоссе, сопя, как разъяренный бык.

   Ксюха не доставала меня расспросами, давая мне возможность прийти в себя, хотя ей, я знала, до нервной почесухи не терпелось разведать все подробности.

   На подъезде к коттеджному поселку я уже сама еле сдерживалась, чтобы не открыть рот, но надо было еще немного потерпеть. Оставалось проехать мимо охраны и все – можно будет выпускать пар.

   Я с безмятежной улыбкой приветственно кивнула Денису, открывшему мне автоматические ворота, и завела машину в гараж. Затем, едва не постанывая от сдерживаемого негодования, ворвалась в холл:

   - Нет, я больше так не выдержу! – прорвало меня. – Он не отстанет! Надо рассказать все Вадиму!

   - Зачем Вадиму? – перепугано спросила Ксюшка, держась поближе к стене, чтобы не попасться мне на пути, потому что я металась, аки ошпаренный лев.

   - Что ему надо от меня?! – я схватилась за голову.

   - А что ему надо? Может, объяснишь?

   - Он издевается надо мной. Я не пойму, чего он хочет! Он чего-то добивается, но на прямой шантаж не идет!

   - Ты что, его видела? Снова? Когда? Почему мне ничего не сказала?!

   - Я его видела, - судорожно кивнула я и остановилась напротив нее. – Вчера меня попытались похоронить какие-то головорезы – друзья твоего Петечки. Но поблизости оказался этот «помощничек». Он спугнул этих мордоворотов и помог мне выбраться…

   - Откуда? – уточнила Ксюша.

   - Из могилы.

   - Это я поняла! Откуда конкретно?

   - Это не образное выражение. Они бросили меня в настоящую могилу, на кладбище, хотели засыпать землей, даже лопаты приготовили. Но там у могилы своей бабушки оказался Стас. Он их ксивой спугнул… А может, и табельное оружие при нем было, - наморщила я лоб, припоминая. – Ну да, точно! В общем, их как ветром сдуло, а в могиле он обнаружил меня. Потом стал мне намеки всякие делать. А сегодня вообще!.. Приперся в ресторан, где я обедаю, и давай подкатывать. Причем, грубо, самоуверенно и… просто для чего-то ему это надо!

   Ксюха вдруг слегка улыбнулась:

   - А почему ты уверена, что для чего-то? А вдруг и впрямь у него серьезные намерения!

   - И ты туда же! – обиженно взбрыкнула я. – Да плевать мне на его намерения!

   Я развернулась и взбежала вверх по лестнице, в мансарду, залитую жидким золотом лучей закатного солнца, лившихся сквозь большие окна в покатой крыше. Я щелкнула выключателем, и над большим бильярдным столом вспыхнул электрический свет.

   Ксюха села на диванчик поодаль, наблюдая за моими действиями, пока я складывала шары в деревянный треугольник. Бильярд давно занял в моей жизни место успокоительного средства. Словно по привычке я бежала сюда всякий раз, когда слишком сильно нервничала или тосковала. Или когда мне, наоборот, было хорошо и спокойно, и находился соперник для партии. А еще я частенько поднималась сюда одна, одинокими вечерами, когда мне требовалось принять бальзам для больного сердца и тоскующей души, ведь здесь мы с Андреем когда-то проводили много времени вдвоем, счастливые и веселые, играя друг с другом либо ради духа соперничества, либо на раздевание, либо даже на какие-то смешные желания…

   Я выставила шары в пирамиду, взяла в руки кий и замерла с ним, держа в руках, как посох, и уткнувшись невидящим взглядом куда-то в плинтус.

   Ксюха поднялась, медленно приблизилась и прислонилась бедром к одной из сторон бильярдного стола.

   - Играть-то будем? - спросила она.

   Я с трудом оторвала взгляд от плинтуса и перевела на нее.

   - Я должна рассказать все Вадику.

   - Не вздумай! Дался тебе этот Вадик!

   - Но почему нет? – всплеснула я руками.

   - Потому что придется рассказать и о трупе! Все равно все ниточки тянутся к одному! Он сам еще не хватился своего прикормленного чиновника?

   - Нет еще. Но я чувствую угрозу! – взволнованно шагнула я в сторону и остановилась. – Я сама не смогу с ним справиться. Борьба с негодяями – не мой конек. Практика показывает!

   - Но, вообще-то, ты сама еще не знаешь сути его требований. Что, если этот Стас, будучи и впрямь хитрым подлецом, который хотел как-то использовать ту ситуацию себе на пользу, теперь и впрямь влюбился? А? – понеслась Ксюня фантазировать. – Причем искренне! Быть может, у вас, из этого странного, неординарного знакомства еще такой роман выйдет!..

   - Не говори ерунды, - поморщилась я. – Ты даже не представляешь, до чего противен мне этот тип. Он гадкий и очень плохо скрывает свои коварные и меркантильные намерения.

   - Нет, мне кажется, рано делать выводы. Не торопись нарываться на Вадима. Сначала нужно убедиться до конца. Поговори с ним.

   - Со Стасом?! – взвилась я. – Мне не о чем с ним разговаривать! Чего ради?! Чтобы он снова начал меня домогаться? Да я его убью! Убью, слышишь?! Удушу собственными руками!

   - А он домогался? – вдруг с жадным блеском в глазах придвинулась Ксюха ко мне. – И ты замалчиваешь подробности!

   - Это совсем не весело, - я устало опустила плечи. – Боюсь, что у меня не останется выбора, если он перейдет от слов к делу. Мне придется сказать Вадиму. Его нужно убрать.

   Повисла звонкая тишина.

   - Послушай только себя! – испуганно прошептала подруга. – Ты чего! Ты же никогда никого не «убирала». Что с тобой происходит?

   - Не я, его другие люди уберут. Разбивай, - я бессильно рухнула на стул у стены и обмякла.

   Ксюша настороженно глянула на меня, но наклонилась над столом для первого удара. Шары глухо застучали друг о друга и о бортики.

   - Андрей, помоги мне, - прошептала я, закрыв глаза.

   Ксюха резко обернулась ко мне.

   - Ир! Да… так нельзя! Я вижу, тебе плохо! – она опустилась возле меня на корточки и положила маленькие теплые ладошки на мои колени. – Отвлекись, езжай в отпуск, заведи роман, попей антидепрессанты, в конце концов!.. Так нельзя! Его нет! Ты говоришь с человеком, которого нет! Пожалуйста, перестань возвращаться в прошлое! Его нет! Андрея нет!

   Я крепко стиснула зубы и медленно втянула носом воздух, чтобы не всхлипнуть.

   - Ирочка, давай же! Пора открыть глаза. Ради себя самой. Я понимаю, что последние события выбили тебя из колеи. Но тебе надо собраться. Давай поедем с тобой на море, позагораем, посмотрим пирамиды, объедимся мороженым и креветками… Только поговори сначала с этим Стасом. Ради нас обеих! Нужно выяснить, что ему надо. И если он и правда не затевает ничего дурного, а только хочет завоевать твое внимание, мы поедем на курорт, ты развеешься, вернешься и, возможно, дашь ему шанс. Может, он выведет тебя из этой депрессии, из этой трясины!..

   - Оксанчик, это не депрессия, - тихо сказала я. – Со мной нет человека, которого я люблю. И любовь эта никуда не уходит.

   - Нужно направить ее на другого человека!

   - Это невозможно! Она возникла для него! И с ним должна уйти. Я не смогу посмотреть на другого мужчину, пока она не ушла. Но даже когда уйдет – таким мужчиной будет точно не Стас, - я уперто топнула носком туфли.

   - Ну…

   - Я с ним… возможно, поговорю. Ты права, так надо. Я должна разобраться с ним раз и навсегда. А пока давай-ка я разобью тебя в пух и прах, - сказала я с полуулыбкой, вставая и воинственно сжимая в руке кий.

   Оксана понятия не имела, о чем говорила.

   Невозможно было просто изменить вектор. Мне нужен был только он, и никто не смог бы его заменить уже просто потому, что таких, как он, больше нет. В нем заключалось мое счастье. Он один сумел пробудить во мне такие чувства, открыть во мне такие силы и стороны, о которых я и сама не подозревала. Любовь во мне зародилась лишь однажды – и лишь с его появлением. С ним ушло мое счастье. Но со мной осталась непоколебимой стойкости любовь. Если бы он забрал ее с собой, как и счастье… Но он не забрал. А каким средством ее, такую огромную, необъятную, можно было закрыть в каком-нибудь маленьком сундучке где-нибудь в дальнем уголочке моей души, я не знала.

   Как можно было забыть тот день, когда Вадик сообщил мне о его гибели? Как можно оставить его в прошлом, если он до сих пор встает передо мной, как сиюминутное происшествие – живо, остро и беспощадно…

   - Что? – переспросила я, совсем не принимая слова Вадика всерьез.

   Но стоял он достаточно близко, чтобы я видела его скорбь не только на лице, но и в его глазах.

   - Что за бред? – с моего лица стекло последнее напоминание улыбки. – Он не умер! – убежденно заявила я, на что Вадик лишь промолчал. - Он не умер! – я топнула ногой и почувствовала, как из глаз брызнули слезы.

   Брызнули – во все стороны, окропив руки Вадима. Брызнули – и все, и остановились.

   - Он не умер! – с истеричными нотками в голосе вскрикнула я. – Он не умер! ОН НЕ УМЕР! Ты врешь… Ты врешь!..

   Перепуганный, подавленный Вадик быстро прижал мое лицо к своему плечу – одной ладонью, положив ее мне на затылок, и прижал крепко, не давая не рыдать, ни дышать.

   Я с силой оттолкнулась руками от его груди, попятилась по инерции, перецепилась через ковер и шлепнулась на деревянный пол, прямо на задницу, ошалело выкатив глаза и пытаясь увидеть в лице Вадима опровержение его же словам.

   Но его выражение было сродни самой безнадежности. Сродни неопровержимой истине, окончательной и необратимой.

   Я молчала, и даже не плакала. Не было во мне ничего; какой-то пустынный, зияющий обрыв стал образовываться внутри меня.

   Этого не могло быть. Вот то, что он сейчас сказал – этого не могло быть…

   Ведь он – Андрей, Андрей! – всем был, всем для меня, всем миром и всей важностью жизни. Он и есть – моя жизнь. И вот… она, моя жизнь, оборвалась – ушла, нет ее!..

   Я не понимала, как жизнь моя – вот сейчас, когда я дышу, совсем естественно, как обычно дышу – могла закончиться?..

   Это же не природно?..

   Я молча, кулем завалилась на бок, впечатавшись лбом в холодный пол.

   Вадик с тревогой смотрел на меня, оставаясь на своем месте и ни на что не решаясь.

   Я покаталась лбом по полу, чувствуя, как крепко сперло дыхание, все нутро мое замерло, - не сжалось, а именно что замерло. Глаза были совсем сухими, и, казалось, пекут именно из-за этой сухости.

   Я громко простонала – что взвыла; протяжно, но не освободившись от пропасти. Снова застонала, долго и сухо, снова без слов, только очень, очень больно – в животе, в висках, в груди больно, словно через мясорубку пропуская все нутро, эту боль и эту пропасть. Глаза вдруг стали медленно увлажняться.

   - Ира! – позвал взволнованно Вадим, но с места и не шелохнулся. – Ир… Скорую?..

   У него зазвонил телефон в кармане. Выслушав речь невидимого собеседника, он что-то ответил и убрал телефон. И посмотрел на меня.

   - Черт! – воскликнул он на пределе нервного накала. – Черт! – он порывался уйти, но не мог меня оставить. – Черт! – взвинчено повторил он снова.

   Но я его почти не воспринимала.

   - Ира! Мне срочно бежать надо! Погоди! Черт! – виновато запричитал он. – Ох, погоди, я сейчас, я быстро. Я вернусь. Сейчас, сейчас! Я Нине позвоню!

   Но я не слышала его умом. Ушами – возможно, но мозг не включал его слова в перечень необходимых к обработке.

   Вадик выскочил из гостиной в холл, а затем из дома.

   Я снова застонала, еще более долгим стоном, и почувствовала, будто нутро мое пустеет, выливается вместе с выдохом мое горе, боль жгучая; словно кровь вытекала – тело становилось пустым, - и жизнь моя, которая вот только что как раз и оборвалась.

   Выдох все не кончался… Сколько же его там – горя? Крови моей, огнем горящей – сколько?..

   Так о чем это говорила Оксана?.. Я умерла вместе с ним!..

ГЛАВА 4.

Я, конечно, ожидала его сегодня увидеть, и даже предполагала, как это будет, и что я ему скажу. И, конечно, попытаюсь держать себя в руках.

   Но, очевидно, Стас любил преподносить сюрпризы.

   На часах было только одиннадцать, и об обеде, где я рассчитывала снова увидеть этого человека, даже пока не помышляла. Но в дверь послышался «протокольный» стук, и она тут же открылась, и не думая дожидаться моего разрешения.

   Стас вошел, блистая улыбкой, в белой рубашке, с новым букетом красных роз, весь такой нарядный и празднично-радостный, будто на свадьбу. Меня даже передернуло от этого сравнения.

   - Почему меня не предупредили о твоем приходе?

   Здороваться я не посчитала нужным, но и особой неприязни не выдала – спросила сухо и по-деловому.

   Стас с некоторым усилием впихнул букет во вчерашнюю вазу и сел напротив меня.

   - Я встретил у охраны прелестнейшую администраторшу, - пояснил он. – Изложил суть вопроса: что хочу сделать даме сердца сюрприз. Она девушка простая, романтичная, к тому же я продемонстрировал ей еще один аргумент, который, надеюсь, убедит и тебя. Правда, охрана у тебя ответственная, ничего не скажешь, - просканировали меня с ног до головы, даже букет прошерстили.

   Я внутренне забеспокоилась. У этого мужчины были очень решительные методы достижения целей – и пугающе действенные. Сначала он очаровал моих родственников, заручившись их поддержкой, чтобы те подействовала на мое упорное сопротивление «новой любви». Теперь он демонстрирует свою персону моим подчиненным в качестве ухажера. Господи, стыд какой! Все сотрудники работали те же, что и при Андрее! Представляю, какие пересуды сейчас галдят во всех закутках служебных помещений!

   - Так, давай поговорим серьезно, - попросила я. – Как здравомыслящие взрослые люди.

   - С удовольствием, - улыбнулся Стас и достал из кармана рубашки бархатную коробочку, и, открыв, поставил ее передо мной поверх бумаг, над которыми я работала.

   Я с настороженным замиранием посмотрела на кольцо, словно оно могло меня укусить, и подняла глаза на Стаса.

   - Ты шикарная женщина, - сказал он с легкой улыбкой, но серьезно. – Только дурак может упустить возможность заполучить такую. И я, как здравомыслящий и взрослый мужчина предлагаю тебе стать моей женой.

   - А с чего ты решил, что я в таком отчаянии, чтобы принимать предложение от первого попавшегося проходимца? – абсолютно спокойно произнесла я. – Я как раз о том и хотела поговорить, что мне не нужны твои ухаживания. И мой серьезный разговор касается решения прений между нами. Прошу тебя выдвинуть без обиняков свои требования, связанные с тем, что тебе удалось подцепить меня на крючок с этим трупом.

   - А я и говорю, - кивнул он. – Я хочу на тебе жениться.

   - Ты… требуешь выйти за тебя замуж в обмен на то, чтобы никто не узнал об этом происшествии? – мне стало жарко.

   Стас усмехнулся, встал и, обогнув стол, оказался возле меня.

   - Не прикасайся ко мне! – предостерегла я.

   - Ну что ты! Я воспользуюсь этим козырем, если ты будешь слишком уж долго от меня бегать, - со спокойной улыбкой подтвердил он, уперев руку в столешницу и нависнув надо мной. – Хотя надеюсь на твое благоразумие. Обещаю, оно быстро окупится, потому что я буду хорошо с тобой обращаться, и ты меня полюбишь.

   - Это невозможно, - попыталась сказать я твердо, но голос предательски задрожал. – Я люблю другого человека. И прошу тебя придумать другое желание, не касающееся моего женского достоинства.

   Стас негромко рассмеялся.

   - Ирочка, твое сопротивление только еще больше разжигает мой азарт! У меня нет другого желания. Только ты.

   Я резко встала на ноги, нырнула под его локоть и отбежала подальше от ловушки его рук.

   Он обернулся ко мне, не сумев скрыть раздражения.

   - Слушай, бегать от меня глупо и бесполезно. Я очень нетерпелив. Поэтому твоя игра в «кошки-мышки» может привести к наихудшим последствиям.

   - Предложение не делают с угрозами! – я уже не могла скрывать ни своего испуга, ни нервозности.

   - Я делаю.

   - Потому что твоя цель чисто деловая. И интерес твой продуманный! А ко мне ты ничего не чувствуешь. Не удивлюсь, если ты просто хочешь присоседиться к моему бизнесу!

   Стас на мгновение замер, а затем рассмеялся:

   - Тебя трудно провести! Ты не наивная дурочка, я это понял.

   - Вот и хорошо, что сознался! И если ты не отстанешь от меня по-нормальному, я заявлю в полицию!

   - На каком основании? – заинтересовался он.

   - На основании шантажа!

   - И кто тебя послушает? – не испугался Стас и самоуверенно ухмыльнулся. – У меня там кругом свои люди. А ты – вдова преступного авторитета. Ну же, соглашайся на выгодное предложение. Всем хорошо, и Ксюхе твоей тогда ничего не будет угрожать.

   - При чем здесь Ксюха? – вздрогнула я.

   - А при том, что мотивчик убить того парня – у нее. Я и свидетелей уже опросил. Многие видели, как они чуть не подрались прямо в зале!

   Я взметнула руку к подбородку и замерла. Этот мент уже и подготовился! А может, и с самого начала все замышлял!

   - А ты пойдешь как соучастница уже в сокрытии трупа.

   - А ты пойдешь, как кто?! – сделала я выпад.

   - А я пойду как следователь и свидетель.

   Я обезоружено потрясла головой и устало подняла на него глаза:

   - Чего ты хочешь? Денег?

   - Нет, хочу твой бизнес. Чтоб он принадлежал мне.

   - Почему бы тебе не потребовать от меня дарственную или акт купли-продажи бизнеса? Зачем жениться?

   - Ну-ну! Последняя попытка к сопротивлению! – к нему вернулась его привычная змеиная ухмылка. – Ну, во-первых, у меня никогда не достало бы денег на такое приобретение. Еще с налоговой мне гемора не хватало. Спасибо, я и так человек с подмоченной репутацией! А во-вторых, трудно отказать себе… в такой прелестной «наложнице»!

   Он шагнул ко мне, быстрым движением обхватив мою талию и прижав меня к себе. Я икнула от неожиданности и уперлась в его грудь руками.

   - Ты зря обостряешь ситуацию. Я не буду тебя обижать, если ты будешь покладистой женой, - торопливо забормотал он возле моего лица, шаря второй рукой по моему бедру и пытаясь меня поцеловать. – Я тебе буду делать подарки, а ты взамен только и должна будешь, что ублажать меня в постели… - прошептал он, скользя губами по моей шее.

   - Ни черта подобного! – пыталась я бороться.

   - Я тебе буду покупать милые женскому сердцу безделушки: косметику, туфельки, платьица, в которых ты потом будешь меня соблазнять…

   - Отвали! – ударила я его кулаком в грудь, но он держал меня крепко. – Я не тупая болонка, чтобы за всякую подачку вилять хвостом! – я с остервенением пыталась вырваться.

   Стас резко, с размаху прижал меня к книжному шкафу и придавил своим телом. Он попытался задрать мне узкую юбку, но я дралась, словно львица.

   - Отпусти меня! Я люблю другого человека!

   - Нет у тебя никого, - горячо шепнул мне в шею Стас и противно впился в нее губами.

   Я едва не разрыдалась.

   - Пожалуйста-а! – закричала я. – Оставь меня в покое! Я просто перепишу на тебя весь бизнес! Я и так ничего этого не хочу! – взвыла я от бессилия и отвращения.

   - Нет, Ирочка, - прошептал он, прижимаясь ко мне бедрами. – Я не могу отказаться от такой сладкой шейки.

   Я снова залупила кулаками по его плечам и, наконец, вмазала ему ногой в пах.

   Он взвыл и согнулся пополам.

   Я испуганно замерла, наблюдая за ним.

   - Сука! – он резко взметнулся и влепил мне хлесткую пощечину.

   Тихонько пикнув, я схватилась за пылающую щеку.

   - Это, - он схватил со стола кольцо и сунул себе обратно в карман. – Ты наденешь в загсе! Хочешь ты этого или нет! Твоих родственников я пригласил на субботу!

   - Что? – одними губами шевельнула я.

   - Ничего не планируй на выходные! – он яростно метнулся к двери.

   - Как пригласил?! – ринулась я за ним в ужасе.

   - По телефону! – рявкнул он.

   - Где ты взял номера?! – вцепилась я ногтями в его плечо.

   - Я все-таки мент, - презрительно бросил он мне, выдернул свою руку из моих пальцев и громко захлопнул за собой дверь.

   Я бросилась к столу и схватила мобильный. Но Люба не брала трубку. Наверное, на операции. Я стала терзать телефон брата. Он взял трубку с третьего раза, но это было вполне в его духе: в свой чарующий мир программирования он уходил с головой и на внешние раздражители реагировал с опозданием – слух действительно абстрагировался, дабы не отвлекать увлеченного хозяина.

   - Да, - отрешенно отозвался Вовка.

   Ну точно – прилип глазами к монитору, и сейчас его мозг работает на грани человеческих возможностей.

   - Вовочка, тебе никто не звонил?! – вскрикнула я сорвавшимся от волнения голосом.

   - Мгм.

   - Говори! Отвлекись, это очень важно!

   - Мгм… сестра, - наконец признал он собеседника и окончательно вернулся в собственное тело. – Да все время кто-то звонит! Задолбали, работать не дают!

   - Вовчик, а тот мужчина… Стас не звонил?

   - Ой, Иришка, прости! – спохватился он, оживившись. – Звонил. Поздравляю! В субботу мы с Надюшей обязательно будем! Правда, как-то вы все это быстро, неожиданно решили… Но я рад за тебя.

   - Вов!..

   - Ну, лишь бы любовь была! Ладно, Ириш, мне некогда – просто горю! Позже созвонимся!

   И он, поговорив, как мне показалось, сам с собой, отсоединился. Вот всегда с ним так – одни схемы и формулы на уме!

   Ладно! Я все-таки достучусь до его сознания, но позже. Главное – застать его не за компьютером.

   Любочка, медсестра в гастроэнтерологическом отделении, все еще была вдали от телефона. Я СМС-кой отправила ей «Срочно перезвони!» и понесла свежий букет на помойку. Вот ведь говнюк! Везде успевает!

   Вернувшись в кабинет, я вздрогнула при виде мужского силуэта в кресле возле моего стола, но дыхание быстро восстановилось, когда я поняла, что это Вадик.

   - Ух ты! – стараясь казаться беззаботной, весело воскликнула я, проследовала бодренькой походкой к столу и опустилась в свое «директорское» кресло. – Ты проездом или по серьезу?

   - Оба варианта имеют право на жизнь, - невесело улыбнулся он.

   - Кофе дорогому гостю? – предложила я.

   - Не стоит, - усмехнулся Вадик и побарабанил пальцами по столу. – Я не надолго, да и стрела у нас намечена. Не смешно будет, если и. о. главаря такой авторитетной группировки через каждые полчаса за дерево бегать после кофейка.

   Я улыбнулась:

   - Да, в таком случае оппоненту будет трудно воспринимать твои слова всерьез. Только почему «и. о.»? Мне кажется, ты давно уже действующий главарь.

   - Не, Ирка, я Андрюху не забыл, - крякнул друг. – Хоть мои поручения и выполняются с той же ответственностью, что и главаря, а я сам не хочу себя на это место определять.

   - Уж не в этом ли причина того, что некоторые неосведомленные считают главарем меня? – прищурилась я подозрительно.

   - Ну, - улыбнулся Вадим виновато. – Бытует мнение, что жена имеет полное право унаследовать бандитскую империю. Хотя на практике я такого не встречал, - поспешил добавить он.

   - Так что получается, - задорно вздернула я нос. – Я могу командовать несколькими десятками вооруженных бойцов? – пошутила я.

   - Осади лошадей, женщина! – засмеялся Вадик. – Давай начнем с общака – это и так не хилый пост!

   - Да отстань ты со своим общаком! – смеясь, махнула я на него обеими руками. – Не хочу я с вами, агрессивными животными, связываться!

   - Работа такая! – развел он руками.

   - Работа! – фыркнула я. – Вам тестостерон усидеть на месте не дает!

   Я невольно опустила глаза, вновь непроизвольно вспомнив Андрея. Он всегда такой и был – на одном месте и минуты не мог оставаться; все время куда-то бежал, ехал, торопился… торопился жить.

   В груди у меня кольнуло. Как мучительно мне его не хватало! Как больно от того, что пожить он не успел! И как обидно, что сейчас, когда я познала такого человека – настоящий вулкан жизненной силы, - ко мне присосался какой-то клещ, мелкий и мелочный – самое главное, в духовном понимании слова.

   Укол в сердце у меня произошел не просто так. После перенесенного инфаркта боли не заставляли себя ждать, и жила я порой на всяких успокоительных, стимуляторах и гликозидах. А после известия о смерти Андрея я только и ждала, когда же больное сердце сделает свое дело… Но оно – беспощадное! – продолжало биться изо дня в день…

   Я нервно застучала носком туфельки под столом: а, может, признаться во всем Вадиму? Кто еще в состоянии защитить меня от Стаса? Конечно, Вадик меня за депутата по головке не погладит, но… Пусть лучше он меня убьет – в буквальном значении слова, - чем жить с этой ехидной под гнетом штампа в паспорте!

   - Я чего хотел-то, - перебил меня Вадим, когда я уже открыла было рот. – Нашли мы этот «Опель»!

   - В самом деле? – подскочила я в кресле и вцепилась побелевшими пальцами в столешницу.

   - Да, - кивнул он. – В одном дворе за МКАД. Только ничего это нам не дает. Ее бросили. Тачка в угоне. Владелец – простой ипэшник, мастерскую по ремонту обуви держит. Чист, в связях с преступными элементами замечен не был, даже ипотеку платит честно, без задержек. Так что с автомобильного следа наши рыбки сорвались. Ты точно больше никаких зацепок не заметила?

   Я отрицательно помотала головой, прежде чем успела снова задуматься о «чистухе» - помотала рефлекторно. Нет, нельзя. Зацепка есть – их дружок в туалете моего клуба. Но если я упомяну о трупе, Вадик и без моих признаний выйдет на Стаса, а Стасу меня покрывать незачем – если только не вздумает шантажировать тем, что прикроет перед Вадиком. И что он попросит взамен? Конечно, взаимности!

   А может, о Стасе и не узнают? Откуда, а? Ну выловят труп, ну опознают, ну проведут экспертизу…И что? Ни его отпечатков, ни следов насилия на нем не найдут. Так, может, мне тогда и мента этого позорного бояться не нужно будет? Чем еще он меня сможет шантажировать? Казино… Ну, в таком случае, пусть с ним наши ребята и разговаривают по-своему, как они умеют… Сам виноват будет.

   Да, надо быть сильной. Надо признаться в собственной глупости. Да и то она приключилась со мной в минуту страха и стресса. Вадюшка меня простит… Поорет, поорет, но… он же друг?..

   - Вадюш, - я набрала побольше воздуху в легкие, но на краю стола взвыл мой мобильный.

   Я машинально схватила трубку, и мне в ухо завизжала Любашечка:

   - Иришка! Моя ж ты умничка! Ну наконец-то, порадовала! Милая моя, поздравляю, сестренка!

   Я перепугано посмотрела на Вадика – вдруг он услышит про дурацкую свадьбу. Но он не стал вникать в писк, доносившийся из динамика чужого телефона, и встал, постучав пальцем по циферблату наручных часов, давая мне понять, что ему надо бежать.

   Я перепугано замотала головой, но он пресек мою попытку:

   - В случае чего – звони. Но не раньше вечера. Я на несколько часов застряну.

   И поспешил удалиться.

   Я разочарованно откинулась на спинку кресла, продолжая прижимать телефон к уху.

   - Иришка, ну давай, выкладывай уже, как там у вас все это срослось? – приготовилась смаковать романтические подробности Любаша.

   - Люб, не слушай никого. Он все наврал. Не будет у нас никакой свадьбы.

   - Как? – сразу расстроилась кузина. – Поругались, что ль?

   - Да ничего мы не ругались! – разозлилась я на абсурдность происходящего и на Стаса, который кругом успел навешать лапши на уши. – Не влюблялись! Не встречались! Нет и не было у нас никаких отношений и даже ни единого свидания! Понятно? Он все наврал! Мы знакомы всего несколько дней, и он вовсе не чувства мне предлагает, а сделку!

   - Ох, как жаль! – расстроилась Любашенька. – Но зато видишь, как ты ему в душу-то запала! – повеселела она. – Он прям волчком вертится, чтобы завоевать твое внимание! И, между прочим, мне он понравился. Положительный. Так что ты сильно там не ломайся. Нечего без мужика куковать!

   - Вот сама и выходи за этот «идеал»! – оскорбилась я. – Ничего в нем нет положительного! Кусок дерьма в цветной обертке! В отличие от тебя, сестрица, я вижу людей насквозь!

   - Ой, - отмахнулась Люба. – Это в тебе говорит упрямство. Может, ты просто не хочешь так скоро? Хочешь, чтоб он поухаживал? Побегал за тобой?

   - Я ему полцарства пожалую, если он перестанет бегать за мной, - утомленно вздохнула я.

   - Сестренка, - протянула собеседница. – Ну сделай себе подарок – и душе, и телу. Нельзя сопротивляться любви. Вредно для здоровья.

   - Именно любви я и не сопротивлялась никогда, - честно сказала я. – Когда была уверена… Нет, когда чувствовала, что это любовь.

   - Опять ты со своими глупостями! – недовольно проворчала Любаша. – Ну сколько можно жить воспоминаниями! И, главное, было бы по ком убиваться!

   - Люба, - предостерегла я ее от опрометчивых выражений.

   Она обиженно засопела, прекрасно зная, как рьяно я борюсь за доброе имя покойного мужа и сразу ставлю на место всех, кто пытается его имя попрать.

   - Нет, ну правда, Ириш, ну обрати ты внимание на паренька. Ну прямо душка!

   Я красноречиво закатила глаза, не понимая, как можно величать «душкой» фальшивую улыбку и хитрые глаза. Жаль, что Любашка моей мимики не увидела.

   - Любонька, по-хорошему прошу: не говори мне, что делать, и я не скажу тебе, куда идти. Я не люблю ни сватовства, ни навязывания отношений. Он мне не нравится.

   - Ну а как раньше: выходили замуж, а с женихом знакомились только на свадьбе! И ничего – жили!

   - Ты вообще себя слышишь? – только и смогла выговорить я.

   - Ну, мне просто очень не хочется, чтобы ты была одна, - оправдываясь, пролепетала сестра.

   - Хорошенькая позиция! – хмыкнула я.

   - Я же вижу, какая ты все время хмурая. Несчастная, вот какая!.. А Стас вроде мужик нормальный.

   - Вот почему так, Любаш? – взвинчено спросила я. – Почему ты усиленно агитируешь за человека, который мне неприятен, и так усердно поносила человека, которого я любила всем сердцем?!

   - Он был не тот человек…

   - Он сделал меня счастливой! – оборвала я ее резко. – Хотя и длилось наше счастье всего два года!

   - Ладно, Ирк, я знаю, что тебя, козу упрямую, не переубедить, - сдалась Люба. – Просто мне показалось, что намерения у Стаса серьезные и искренние. И что он тебя любит.

   - Ох, боюсь, только мое упрямство и спасает меня от «доброжелательного» участия моих родственников в моей судьбе!

   Вечер обрушился на меня такой неподъемной усталостью, что я решила, что утро вечера мудренее, и искать выход из создавшегося положения лучше на свежую голову.

   Однако ни на следующий день, ни на следующий за ним, Стас не напомнил о себе ни разу. Я тихо радовалась передышке, но сердце все равно было не на месте от мысли: «А вдруг объявится?..».

   В пятницу я и вовсе малодушно затаилась дома, и даже позвонила Ане в клуб, чтобы и завтра на меня не рассчитывали… Меня удивило ее излишне радостное «Конечно, конечно, Ирина Николаевна, отдыхайте, мы обо всем позаботимся», но я решила не придавать большого значения ее ажиотажу. Мало ли от чего у нее настроение хорошее! В конце концов, может она просто рада, что не увидит несколько дней свою строгую и неудовлетворенную жизнью начальницу.

   Но время всегда само дает ответы на все вопросы.

   Утром в субботу меня разбудил телефонный звонок. Глянув на незнакомый номер на дисплее, я, не ожидая подвоха, поднесла трубку к уху:

   - Алло.

   - Ну здравствуй, невестушка. Как спалось в последний раз в холодной пустой постели? – откровенно издеваясь, хохотнул Стас. – Надеюсь, ты полна сил и энергии, потому что нам предстоит долгий и насыщенный день и еще более долгая и насыщенная ночь!

   - Да отстанешь ты от меня или нет?! – рывком села я на кровати.

   - Ну как я могу отстать, милая? – с насмешливым спокойствием гнул он свое. – Я же сказал тебе, что в субботу на тебе женюсь. И, как настоящий мужчина, готов сдержать слово!

   Тут уж он не сумел сдержаться и расхохотался.

   - Суженая моя, жду тебя в Плотниковом переулке в «СпортПлазе». У тебя ровно час на то, чтобы предстать передо мной в подобающем невесте виде.

   - А что нам делать в «СпортПлазе»? Ты что, выездную церемонию в бассейн пригласил? – съязвила я.

   - Ты же с аналитикой на «ты», милая, - усмехнулся Стас. – Какие у тебя ассоциации с этим заведением?

   Я удивилась.

   - Я смотрю, шпионаж – твое хобби. Я хотя бы единственная жертва?

   В «СпортПлазе» мы с Ксюхой раз в неделю, как раз по субботам, посещали занятия йогой. И вот вчера я предупредила подругу, что не смогу посетить сегодняшнее занятие. Да видно зря! Сейчас, вместо того, чтобы подвергаться посягательствам этого гада на мое свободное гражданское состояние, лучше бы выполняла дыхательное упражнение в падма́сане – и в ус не дула!

   - В принципе – да, - ответил Стас на мой вопрос. – Но конкретно сегодня есть необходимость присмотреть еще кое за кем. В «СпортПлазе». Приезжай скорее, я хочу тебе кое-что показать. Не задерживайся – нам еще в загс надо успеть.

   И он оставил меня один на один с моими догадками. И самой логичной и страшной была та, что Стас, неизвестно зачем, находится где-то неподалеку от ничего не подозревающей Ксюхи. И это обстоятельство само по себе неприятно, потому что планы в его изощренной голове могли роиться самые непредсказуемые.

   Я отбросила одеяло и рванула в гардеробную. Назло ему я откопала с самой дальней полки старые джинсы, хотя не снисходила к ним даже для поездки на дачу. Я всегда предпочитала вещи легкие и удобные, к которым я изделия плотной хлопчатобумажной ткани не причисляла, и даже в магазин за кефиром ездила в юбке или платье, на худой конец – в брюках или шортах.

   Но Стасик, ей-богу, заслуживал такого отношения! Я всем своим видом дам ему понять, что свадьба со мной – это последнее, на что он может рассчитывать в своей жизни.

   Подобрав широкую бесформенную футболку и стянув волосы в хвост на затылке, я поспешила к машине. Садясь за руль красного Лексуса, я даже посетовала, что на такой случай у меня нет старого ржавого велосипеда.

   Отведенное мне на прихорашивание время я провела в дикой пробке, подпрыгивая на сидении от раздражения. Однако, в назначенное место явилась почти вовремя.

   Стаса я увидела сразу, как только припарковалась на одном из мест для посетителей «СпортПлазы». Он стоял у своей «Мазды», облокотившись на черный полированный капот. Я стремительно выбралась из машины и направилась к нему, с торжеством отметив про себя, что с лица его слетело самодовольное выражение, когда он окинул взглядом мой «наряд».

   - Давай коротко и по делу! – рявкнула я, лихо притормозив около него.

   - Ты не делаешь ничего, чтобы улучшить свое собственное положение, - недовольно прорычал он. – Я очень скоро дам тебе понять, что не в твоих интересах усугублять мое мнение о тебе.

   - Как страшно! – с иронией выплюнула я. – Говори, чего ради я тащилась сюда полтора часа!

   - Ваш зал для занятий йогой на четвертом этаже, - указал Стас на окна. - А там, - он одними глазами указал на крышу пятиэтажки напротив. – Снайпер, который бдительно держит твою подружку, которая как раз пытается завязать собственное тело в узел, на мушке.

   - Что? Ты здоров вообще?! - не поверила я.

   - Я чувствую себя как никогда лучше, - с победной улыбкой посмотрел он на меня. – А вот жизнь твоей Ксюхи под вопросом. И я вручаю ее судьбу в твои нежные изящные ручки. Верши ее!- расхохотался он.

   Я отшатнулась от этого едва ли вменяемого человека.

   - Мне не нравятся твои загадки. Ты можешь говорить толком?

   - Могу, но прежде ты мне ответь: ты веришь, что жизнь твоей подруги висит на волоске?

   Я с сомнением покосилась на крышу указанного здания.

   - Я так и знал! – отчего-то весело воскликнул Стас и резко ухватил меня за запястье и потащил через дорогу.

   Он не выпускал меня, пока не затянул в подъезд жилого дома, на первом этаже которого кучковались магазинчики, а затем по лестнице до самого чердака, на двери которого не было замка, и через нее – на крышу. Порыв ветра швырнул мне в лицо горсть сухой и противной пыли, и я, отерев глаза, оглянулась и увидела человека, занявшего лежачую позицию у края крыши.

   - Пойдем, - жестом пригласил меня Стас. – Уступи место даме, - эту фразу он адресовал человеку в спортивном костюме.

   Он легонько пнул снайпера в голень, и тот откатился в сторону. Мне пришлось лечь на его место на расстеленную ветровку, и я посмотрела в оптический прицел. Почти на самом пересечении его линий я увидела – совсем близко – делающую растяжку Ксюху. Я ахнула и едва не опрокинула винтовку, крепившуюся на маленьком станке, но мужчина придержал ее рукой в кожаной перчатке.

   - Осторожно, дорогая, - засмеялся Стас, помогая мне подняться. – Аппаратурка тоже не из дешевых.

   Я, в абсолютном шоке, даже не нашлась, что сказать.

   - Пойдем, времени у нас в обрез, - легонько потянул он меня к дверце, через которую мы сюда попали. – А все твоя необязательность! – мягко, словно расшалившегося ребенка, укорил он.

   Я, с трудом веря в реальность происходящего, пригнувшись, полезла по темным ступенькам на чердак, но вдруг резко обернулась, так что Стас наткнулся на меня.

   - Что все это значит? – у меня даже не было сил повысить голос. – Чего ты добиваешься?

   - Ты знаешь ответы на оба своих вопроса, - с кривой усмешкой посмотрел он мне в глаза. – И, думаю, догадываешься даже, как можно все исправить.

   - Я… боюсь даже предположить… - голос мой осип.

   - Скажи мне «да» в загсе. И твоя подружка будет снова гулять без «оптического поводка», - спокойно разъяснил Стас. – Мои люди будут преследовать ее сегодня весь день, до самой ночи. Это даст тебе стимул вести себя подобающим образом, не злить меня и не прекословить мне. Сегодня ты станешь моей женой.

   - Я не хочу, - почти шепотом взмолилась я. – Придумай что-нибудь другое. И дай отбой снайперу.

   - Ира, мы это обсуждали. Мне нужна ты вместе со своими деньгами. Не переживай, бизнес ты тоже на меня перепишешь – это будет выглядеть естественно, ведь я твой муж. А до этого времени я намерен вволю насладиться тобой.

   Он скользнул ладонью по моей талии, но я поспешила продолжить путь, тем самым увеличив расстояние между нами.

   - Сейчас мы заедем в магазин за приличным платьем, - говорил Стас, ведя меня за локоть к своей машине. – На прическу нет времени – загс ждать не будет. Ты очень меня подвела и разочаровала, придется заняться твоим воспитанием, - припечатал он, самоконтрольно усаживая меня на переднее сиденье «Мазды», и захлопнул дверцу.

   В здание загса я входила уже в дурацком цветастом платье с широким блестящим ремнем на талии – какой-то деревенский вкус оказался у моего новоявленного муженька. Но утреннее потрясение было далеко не последним сюрпризом, который он мне приготовил.

   Едва мы остановились перед двустворчатыми дверями торжественной залы – и в тот же момент за ними раздалась музыка. Створки распахнулись, и мы чинно ступили по ковровой дорожке. При всем моем уважении к Феликсу Мендельсону и его таланту, я готова была разрыдаться, а его свадебный марш словно гвозди вколачивал в крышку моего гроба каждым своим аккордом.

   Но я вдруг просто оторопела, раскрыв рот и вытаращив глаза, но машинально продолжая идти под руку со Стасом, увидев целую толпу своих радостных, плачущих и восклицавших поздравления и пожелания счастья, родственников. Все они были нарядные, с прическами, с цветами, и светились таким искренним и бурным восторгом, что… А впрочем, я ничего не ощутила, кроме глубокого потрясения.

   Каким-то особым отдельным островком возвышалась сейчас в моем сознании мысль о том, что на моей свадьбе с Андреем ничего этого не было: ни марша Мендельсона, ни самих родственников, ни их одобрения… Но тогда я чувствовала себя самой счастливой женщиной на Земле. А теперь – все это так неправильно, и ничего этого мне не нужно… И я просто в ловушке.

   Мы остановились напротив работницы загса и стали терпеливо ждать окончания ее вступительной речи. И хотя я не услышала ни слова, мне хотелось, чтобы ее речь о свободном и взаимном решении не заканчивалась как можно дольше. Вздрогнула я только, когда Стас легонько толкнул меня локтем, и сообразила, что регистраторша повторяет вопрос второй раз:

   - Прошу ответить вас, Соколовская Ирина Николаевна…

   Я озадаченно и жалобно, словно ребенок, посмотрела на Стаса. Он многозначительно улыбнулся, сделав рукой жест, словно хотел достать из кармана брюк телефон, чтобы отдать снайперу приказ стрелять.

   Я обернулась к ожидающей регистраторше и, дрожа, хрипло ответила:

   - Да.

   Это слово какой-то гранитной тяжестью упало к моим ногам. Но Стас улыбнулся, и я услышала его «Да» на аналогичный вопрос.

   Нам на металлическом подносике преподнесли кольца, и улыбчивая сотрудница загса словно смертный приговор мне вынесла радостным восклицанием:

   - Теперь жених может поцеловать невесту!

   Я с испугом глянула на «жениха», и он, склонившись к моему лицу, коснулся губами моих губ, а затем, чувствуя, что поцелуй не получается, притянул меня к себе за талию, чтобы создать хотя бы видимость его.

   Мои галдящие родичи потянулись к нам с объятиями и букетами. Я же чувствовала себя как в дурном сне. И как же мне захотелось, чтобы я сейчас вздрогнула, проснулась и, обернувшись, обнаружила рядом с собой крепкое плечо спящего Андрея, а эти несколько последних каторжных лет оказались долгим сном, сном!..

   На моих глазах непроизвольно выступили слезы, но их появление никого не покоробило – Любашка тоже плакала – от счастья – и даже в голос.

   И – понеслось празднество! Правда, понеслось оно как-то в обход меня. Зато весело и традиционно – чтобы все выглядело натурально. Сначала, громко сигналя, проехали кортежем по столичным улицам. Затем взошли на забронированную небольшую яхту и поехали по Москве-реке, распивая шампанское.

   Я тоже пила, но молчаливо. Весело галдели только Стас с моими, очарованными им же, родственниками, время от времени поддергивая меня, отчего, мол, такая грустная. И я смиренно выдавливала слабую улыбку и, устыжаясь исподтишка мечущего молнии взгляда Стаса, ссылалась на внезапно одолевшую меня морскую болезнь.

   Прогулка длилась до самой темноты, а затем Стас объявил, что продолжим мы отмечать в – как он выразился – нашем клубе, где нас уже ждет банкет и музыка.

   Я подошла к нему и сердито дернула за руку.

   - Может, хватит уже ломать комедию!

   - Не беспокойся, милая, - он обвил одной рукой мою талию. – Я уже давно обо всем позаботился.

   - Каким же образом?

   - Я предупредил твоего администратора Анечку, что мы желаем отметить торжество нашей любви в нашем клубе. Она, между прочим, очень порадовалась за нас, дорогая, и обещала все устроить.

   - Ты как смеешь распоряжаться в моем клубе?! – затряслась я от едва сдерживаемого бешенства.

   - Забудь о своем эгоизме, милая, - с улыбкой прижал он меня к себе крепче. – Теперь есть мы, и все у нас будет общее: и дом, и постель, и бизнес, и деньги. А теперь поцелуй меня, жена, пока я не разозлился, что ты плохо играешь свою роль счастливой невесты.

   - Не буду я тебя целовать! – фыркнула я возмущенно.

   - Будешь, - заявил Стас уверенно и продемонстрировал мне свой мобильный. – Потому что твою подружку Оксану пасут до сих пор.

   Я с ненавистью посмотрела в его глаза, блестевшие от выпитого алкоголя, понимая, что он хочет продемонстрировать моим родственникам подлинность нашей «любви». Он больно сжал мои ребра, подгоняя меня, и я, не скрывая отвращения ненадолго прикоснулась к его губам, но он, конечно же, не растерялся и впился в мои губы крепко и даже больно.

   В клубе на балконе и впрямь был накрыт большой стол, составленный из трех маленьких, со всевозможными закусками, салатами и выпивкой. Все бросились угощаться и произносить тосты «за молодых», потом понеслись танцевать. Не удалось отвертеться и мне, и пришлось терпеть на себе руки Стаса, который на полную катушку воспользовался моментом, чтобы хорошенько меня облапать.

   Наконец, после очередного бокала за нашу семейную жизнь, Стас посмотрел на наручные часы и не сумел скрыть довольной улыбки.

   - Ну-с, ребята, уже полночь.

   - Поняли, поняли, - подхватил Виталик, Любанькин муж. – Молодым пора узаконить свой брак на деле!

   Стас рассмеялся, снова приклеившись рукой к моей талии.

   - Вы, ребят, оставайтесь, празднуйте, веселитесь – за наше здоровье. А мы полетели в наше семейное гнездышко.

   Нас с веселыми возгласами проводили до такси, и мы поехали в направлении Ново-Рижского шоссе.

   Мы ехали некоторое время молча и даже на некотором удалении друг от друга, пока я, наконец, не сказала:

   - Ты странный способ выбрал для присвоения чужого имущества.

   - Почему же странный? – посмотрел он на меня. – Он отчасти даже законный.

   - Зачем только такие сложности? Я же готова была переоформить клуб на тебя, лишь бы ты оставил нас с Ксюхой в покое.

   - И я бы согласился на твое предложение, - кивнул он. – Если бы был дураком и импотентом.

   - Не улавливаю связи, - поморщилась я.

   - Все ты улавливаешь, дорогая жена. И сделка эта была бы заведомо провальной для меня. И не надо здесь хлопать честными глазами. Даже если тебе по какой-то причине на самом деле этот клуб осточертел, то твоим дружкам из Соколовской группировки потеря доходов от него и подпольного казино может присниться только в самом страшном кошмаре. Они бы ни за что его не отдали.

   - У тебя на руках были бы бумаги, - возразила я.

   - А у них на руках были бы автоматы, - противопоставил Стас. – И ты сама знаешь об этом. И знала, когда предлагала свою «добрую волю» мне.

   - Значит, ты решил подобраться к моему бизнесу постепенно, - я скорее констатировала, чем спрашивала.

   - Верно, хотя такая идея пришла мне в голову только, когда я увидел тебя, - с усмешкой глянул он в мою сторону. – Я, конечно, знал, что уже несколько лет в клубе Сокола заправляет его жена, а точнее вдова, но не предполагал, что она настолько красива. Поразительно красива. Вот и сообразил, как совместить приятное с полезным.

   Он скользнул рукой по моему бедру, и я от неожиданности отдернула ногу. Однако его жест сейчас даже не успел вызвать во мне неприязнь – я всеми фибрами души уцепилась за единственное приятное слово в его речи:

   - Ты знал Сокола?!

   Я не сумела скрыть пристрастия.

   Стас усмехнулся:

   - Я же мент, Ирочка. А какой мент в Москве не знал Сокола?

   - Он с ментами не якшался!

   Я с презрением «забаррикадировалась», сложив руки на груди.

   - Да я и не был с ним знаком лично, - равнодушно отвернулся Стас. – Так! Еще при Барде он по ориентировкам проходил. А потом как сам взлетел этот «сокол» на престол, так и называться он стал не бандитом, а бизнесменом!

   Я промолчала, жадно впитывая каждое напоминание о нем.

   - Где справедливость?! – желчно процедил Стас сквозь зубы. – Я шел в школу милиции, чтобы бороться с преступностью – за правое дело! А оказалось, что все деньги, коттеджи, дорогие тачки и классные бабы достаются бандосам!

   Я с отвращением отвернулась к окну. Терпеть не могу завистливых людей – их неотъемлемыми чертами априори являются лицемерие, подлость и мстительность! Они мстят всем без разбору людям только за то, что сами не в состоянии добиться успеха. Но ведь это не только низко, - это глупо! Все в наших собственных руках! Все зависит от того, сколько усилий мы прилагаем!

   - Почему же мои родственники все же явились на церемонию? – резко посмотрела я на этого «нехорошего человека». – Я же сказала им, что свадьбы не будет!

   - А я знал, что ты так сделаешь, - ребячливо поддразнил меня Стас. – И перезвонил им снова, и сказал, что для тебя готовлю сюрприз. А родственники у тебя очень сговорчивые и добродушные! – заржал он, подразумевая, что иными словами они – лохи. – Сразу согласились сохранить все в тайне.

   - А что же с твоей стороны никого не было?! – стала закипать я. – Или у такой ехидны как ты и друзей нет?!

   Стас расхохотался еще сильнее:

   - А я, жена, сиротинушка! Ни кола, ни двора!

   - Ты придурок! – сердито информировала я его и снова отвернулась.

   - Ну, ничего, женушка! – хлопнул он меня по плечу. – Теперь-то мы заживем! Я слышал, домяра у тебя просто сказочный!

   - Ты в нем жить не будешь! – взвизгнула я. – На сегодня я, так и быть, выделю тебе коврик у входа! А завтра отправляйся туда, где обитал до этого!

   - Нет уж! – он схватил и притянул меня к себе, грубо и очень крепко. – Наш брак будет полноценным, дорогая! И этой ночью мы закрепим брачные узы! – выдохнул он мне в лицо, бесцеремонно облапывая меня, и одним резким движением расстегнул на моей спине застежку лифчика.

   - У тебя ничего не выйдет! – пообещала я.

   - Еще как выйдет! – лихорадочно сверкнул Стас глазами. – Потому что твоя подружка на прицеле и по сей час. И ее не снимут с прицела до тех пор, пока я́ не дам отбой!

   - Прибыли, - вдруг послышался голос водителя такси, и я поняла, что машина стоит у ворот моего дома.

   Вопреки всей благодати, которую я испытывала в нем – всегда, - я запаниковала еще больше. Это мой с Андреем дом! И я не хочу впускать в него всякую пакость!

   Однако Стас уже расплатился с водителем и тоже вышел наружу. Устраивать разборки на виду у соседей и моей же собственной охраны, с любопытством наблюдающей за нами через видеокамеру над воротами, я не хотела. Достаточно и того, что я впервые за столько лет притащила домой мужика, подвыпившая и не на своей машине. То-то разговоров будет! Сенсация!

   - У вас все в порядке, Ирина Николаевна? – проявил бдительность Денис, дежуривший сегодня в будке для охраны, где он и следил за видео с камер наблюдения по мониторам.

   - Да, Денис, - устало и с пониманием безвыходности ситуации ответила я. – Открывай, пожалуйста. Этот человек войдет со мной.

   Ворота отъехали в сторону, и я хотела было по дорожке пойти прямо в дом, но противный Стас остановился у воззрившегося на него Дэна.

   - А ты меня не представишь нашей охране, милая?

   Я резко обернулась и прожгла наглеца взглядом.

   - С какой стати? Завтра ты уберешься отсюда, а моей охране нет необходимости запоминать твое имя – только морду, чтобы больше никогда тебя не впускать!

   Даже при свете фонарей было заметно, как потемнели его глаза.

   - Что ж, - процедил он сквозь зубы. – Я не гордый – сам представлюсь. Денис, значит. Меня – и передай по смене – можете называть Станислав Юрьевич. И отныне я являюсь хозяином этого дома – на том основании, что сегодня мы с Ириной Николаевной поженились и являемся друг для друга законными супругами. А если кому-то что-то не нравится - или мне что-то не понравится – я наберу новый состав охраны! Вопросы есть? – грубо рявкнул он.

   Если и были вопросы, если и было удивление – Денис и бровью не повел.

   - Никак нет, - безо всяких эмоций отреагировал он.

   Я стояла, сгорая от стыда и раздувая ноздри от ярости.

   Стас решительно прошагал мимо меня к дому, и мне пришлось последовать за ним.

   - Можешь даже не рассчитывать на смену охраны! – зло оповестила я его. – Эти люди приставлены сюда нашей группировкой, и охраняет меня именно группировка, а не какая-то частная служба! Понятно?!

   - Понятно, - обернулся ко мне пышущий злобой Стас в прихожей. – Ничего. Я терпеливый, и умею ждать.

   - Чего ждать? – опешила я.

   - Перемены ветра, - захихикал тот.

   - А поподробнее?

   - Имей терпение – и сама все увидишь. Ну что, покажешь мне дом? – переменил он тему.

   - Зачем? – упрямо вздернула я подбородок. – Ты все равно надолго в нем не задержишься.

   Стас только ухмыльнулся, явно уверенный в моей неправоте.

   - Тогда начнем сразу со спальни. Давай, веди меня, супруга. Да не выделывайся! Вот увидишь – всего за одну ночь ты изменишь свое отношение ко мне и нашему браку.

   - Слушай, - я устало сбросила туфли, купленные сегодня вместе с платьем. – Давай посмотрим на этот брак здраво: я согласилась на него, чтобы ты не убивал Ксюшу. Никакой, даже самой мизерной приязни я к тебе не испытываю. Ладно, я согласна переписать на тебя, как на мужа, клуб, но на казино ты даже рот не разевай – это детище только наше. Я поговорю с верхушкой группировки, мы переведем его из клуба, но у тебя останется весь огромный развлекательный комплекс – так что ты должен быть счастлив! И тогда мы разведемся – чинно, благородно и взаимоприемлемо. Но все это сбудется при одном маленьком условии: ты не будешь меня трогать. Это все, чего я прошу. Получишь свой почти законным путем нажитый откат, - и расстанемся друзьями.

   Стас расхохотался.

   - Ничего из того, что ты перечислила, не входит в мои планы, - он шагнул ко мне и протянул ко мне руки. – Ты мне очень нравишься, хотя и жалишь, как маленький скорпиончик. И я все равно очень тебя хочу.

   Я отскочила в сторону от его рук, но он бросился ко мне и обхватил меня полностью, прижав к себе. В лицо мне пахнуло запахом алкоголя, и по моим губам скользнул его настойчивый рот. Завязалась возня; я изо всех сил старалась выбраться из его цепких жилистых рук, которые, казалось, разжать было просто невозможно. Платье с подолом в виде юбки-солнца и V-образным вырезом на груди тоже не играло мне на руку, и мне было очень трудно препятствовать его рукам, которые усердно исследовали мое тело.

   Наш возившийся клубок переместился в гостиную, и моей самой ответственной задачей теперь стало не дать ему повалить меня на диван. Он – диван – показался мне сейчас символом поражения. На мое счастье, Стас перецепился через край ковра, - но лишь пошатнулся и меня не выпустил. Но зато я улучила момент подставить ему подножку, и он упал на пол, потянув меня за собой. Платье, под которое он и так повадился запускать руки, задралось, растрепавшиеся волосы закрыли мне лицо, - но я поставила перед собой цель и непременно ее достигну. Я со всей ненавистью укусила его за шею, все сильнее сжимая зубы. Стас, наконец, взвыл и разжал железные тиски рук.

   Я спешно вскочила с него и рванула что было сил вверх по лестнице в свою спальню. Счет шел на секунды. Я рванула ручку ящика, который вывалился из тумбочки с жутким грохотом. Это была тумбочка со стороны кровати, где раньше спал Андрей, и некоторые вещи я до сих пор оставила в ней как были. Я безошибочно выхватила из небольшого вороха пистолет и рванула с ним обратно.

   Я остановилась у перил и направила его на Стаса, который сейчас как раз оказался внизу, у начала лестницы.

   - Стоять! – приказала я коротко, но без крика и почти владея своим голосом – он лишь немного дрожал. – Стреляю на поражение – понял, засранец?!

   Он замер, посмотрев на меня.

   Игра была более чем рискованной. У него тоже есть пистолет – в наплечной кобуре под светлым пиджаком, в котором он прощеголял сегодня целый день. Но я, в отличие от него, оружием пользоваться не умею.

   И тут случилось самое страшное. Стас на рефлекторной выучке выхватил пистолет из кобуры и направил на меня. И, наверное, стрелять не собирался, просто хотел уравновесить свое положение. Но я с испугу вздрогнула и нажала на спусковой крючок. Выстрел прозвучал в унисон с моим криком. Я подпрыгнула на месте, но пистолет не выронила. И тут же раздался его мат.

   - Ты че, сука, ох..ла?! – рявкнул он, снова направляя на меня «Макаров», потому что подскочил на месте, когда пуля чиркнула по полу где-то у его ног.

   Он яростно обложил меня многоэтажной матерной конструкцией. Из переговорного устройства с охраной, висевшего у входной двери и похожего на трубку домофона, послышался голос Дениса:

   - Ирина Николаевна, у вас все в порядке?

   Стас смотрел на меня, тяжело дыша от ярости.

   - Иди ответь, - велел он.

   - Зачем? – не сумев скрыть дрожи в голосе и во всем теле, тем не менее высокомерно вздернула я бровь. – Если я не отвечу, они ворвутся в дом, и наш конфликт решится при помощи «миротворцев».

   - Если не дашь отбой, я пришью тебя, тварь. Не искушай меня.

   - Тогда дай мне пройти.

   Стас посторонился, и я поспешила к аппарату, но мы оба ни на мгновение не спустили друг друга с мушек.

   - И что им сказать? Может, все-таки вызвать подкрепление? – язвительно поддела я, положив руку на белую трубку, но не поднимая ее с рычага.

   - Я выберусь. Я вас всех положу – стреляю я хорошо, - угрожающе сказал Стас.

   - Они очень толковые, - возразила я.

   - Дай отбой, - нервно повысил он голос. – И быстрее.

   - И что будем делать? Перестреляем друг друга? Ты и я – один на один?

   - Ладно, - он опустил пистолет. – Дам тебе денек форы.

   Я быстро сорвала трубку, но ни глаз, ни пистолета с него не спускала.

   - Денис! Денис! – громко прокричала я.

   Денис с ответом помедлили две секунды, и я уж испугалась, что они уже бегут штурмовать здание. Но он ответил.

   - Первый. Слушаю.

   - Денис, все в порядке! Не беспокойтесь! Ладно? Маленькая авария, вот и все! – попыталась я сообщить беззаботно, но голос выдавал мое состояние, близкое к истерике.

   - Принял, - неуверенно протянул он. – Вы, если что… Мы начеку, - завершил он воинственно.

   - Спасибо! - выдохнула я с облегчением, и сразу стало легче от осознания того, что