Таинственный портрет убийцы. Юлия Ковальчук

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Молодая княжна Анастасия Деева едет к своей родственнице в провинциальный город. Тетка ее при смерти, а так как наследников у нее не имеется, все свое немалое богатство она передает племяннице. Но не только наследство получает Настя, а еще ей достается удивительный и таинственный дар тетки. А вот что с ним делать и как им пользоваться, старая княгиня сказать не успела - померла...

   И не только в этом загадка. Имение таит в себе тайны, и одна из них - это старый портрет молодого мужчины. Да, еще в городке орудует ужасный серийный маньяк, который держит жителей в страхе. А еще тот незнакомец - бродяга. Уж очень он похож на мужчину с портрета.

ПРОЛОГ

Поезд, дымя черными клубами, приближался к конечной станции. Кочегары забрасывали в печь все больше угля, тем самым разгоняя состав до предельной скорости. Еще немного времени, и перрон вокзала встретит приезжающих гостей и жителей Петербурга с тревожной радостью. В первом классе вагона ехал дородный мужчина с густыми с проседью усами. Он монотонно попивал из стеклянной кружки крепкий чай и внимательно читал газету «Петербургский листок». Его глаза через монокль нашли на главной полосе криминальную колонку, в которой было написано, что в уездном городе за прошедшую неделю были обнаружены два трупа молодых женщин. Говорилось, они изуродованы настолько, что опознать тела невозможно. Сыщики царской канцелярии до сих пор не могли найти жестокого палача, который держал в страхе весь город и внушал ужас бездомным. Бродяги утверждали, что видели высокого мужчину, похожего на саму смерть, в черном плаще до пола. Но сыщикам удалось выяснить, что преступления схожи жертвами, и это дело рук одного человека.

   В прессу попали улики из уголовного дела под названием «Чернобог», где было четко указанно, что в уездном городе орудует серийный маньяк. Рядом с жертвами на месте преступления была найдена визитная карточка маньяка — древнеславянская руна «Чернобог», которая олицетворяла силы, стремящиеся к беспорядку и хаосу. В пророчествах этот знак указывал на разрушение и завершение.

   Старожилы города рассказывали, что преступления повторялись, так как много лет назад похожие убийства случались неоднократно, но тогда преступник так и не был найден.

   Громкий гудок поезда сообщил о прибытии состава на конечную станцию. Но мужчина так зачитался, что не заметил, как через окошко из–за плотной шторки на него смотрела важная дама в шляпе с пером. На вид ей было около пятидесяти лет, она стояла и ждала, когда же он обратит свое внимание на нее и оторвется от чтения, но супруг так и сидел с газетой в руках. Еще немного, и дама постучала в стекло. Мужчина подскочил на месте, бросил взгляд в окно и широко улыбнулся. Сунул монокль в передний карман дорогого велюрового пиджака, газету подмышку, подхватил саквояж, распахнул дверь своего купе и поспешил к выходу. Мужчина удивился создавшейся там вскоре давке.

   Он важно и грубо стал расталкивать пассажиров второго и третьего класса, которые каким–то чудесным образом появились в элитном вагоне. Он искренне недоумевал, как эти людишки тут оказались, но потом понял, что все вагоны забиты и выйти проще через «первый класс». Вот все и ринулись сюда. Но сдаваться мужчина не собирался, так как спешил к своей глубокоуважаемой супруге.

   Почти у самого выхода он нечаянно, а может, совершенно нарочно, налетел на молодую особу, которая по всему виду была из того же вагона, что и он.

   — Простите–с, мадам–с! — великодушно извинился он, искажая французский.

   — Мадемуазель! — поправила девушка, пропуская важную персону вперед.

   — Какая разница–с! — огрызнулся он и снова принялся пробираться через толпу.

   Столкнувшись у самых дверей с долговязым мужчиной, он выронил ту самую газету, которою так усердно держал подмышкой. По ней тут же прошлись несколько ног, пока молодая дама не подняла ее.

   Девушка бросилась за мужчиной и с трудом покинула поезд. Пробежалась глазами по перрону: ей хотелось вернуть потерю хозяину, но разве в этой давке можно было кого–нибудь разглядеть. Того и гляди раздавят как букашку…

ГЛАВА 1

— Ваша светлость! Анастасия Павловна! — мужской голос окликнул девушку, которая все еще рассматривала людей на вокзале в поисках того самого пассажира, что уронил газету.

   ¬— Степан, ты ли это? — молодая княжна с радостью обернулась в сторону седовласого мужчины, как только услышала за спиной знакомый голос.

   — Я, ваша светлость, — слуга невысокого роста, но коренастый, по–доброму улыбнулся, подошел ближе и тут же поднял кладь с вещами княжны. — Пойдемте! Ваша тетушка княгиня Елизавета заждалась. — Степан двинулся вперед, раздвигая толпу и тем самым освобождая путь девушке.

   — Как она, Степан? — Анастасия задала вопрос, стараясь не отставать от слуги ее тетки.

   — Плохо, плохо, ваша светлость, — ответил Степан. — Тетушка ваша… помирать собралась. Так и сказала: «Вот только Настю дождусь, тогда и отдам Богу душу».

   Эти слова заставили девушку насторожиться. Как же так? Княгиня еще пару лет назад любой молодухе могла составить конкуренцию, а тут вдруг о смерти заговорила.

   За скверными мыслями Анастасия и не заметила, как скоро они оказались на главной площади вокзала, где княжну ждала именная повозка тетушки. Распахнув дверцу перед девушкой, Степан помог ей подняться, а затем рванул лошадей и помчал во весь опор по улице Санкт–Петербурга в сторону уездного города.

   Поправив юбку из дорогого шелка и устроившись в удобном крытом экипаже, молодая особа развернула ту самую газету «Петербургский листок». Путь предстоял неблизкий, от Санкт–Петербурга до провинциального города142 версты — себя нужно было чем–то занять. Анастасия решила, что газета как раз поможет убить тягостное время, а заодно и узнать все новости Петербургской губернии. На первой же полосе речь шла о царской семье, далее о заговорщиках, которых уличили в измене государству, о развитии самого города. Еще писали о новом гостиничном доме, что открыл богатый иностранный купец. Когда же глаза девушки увидели криминальную колонку, тут–то молодая княжна просто зачиталась. Речь шла о загадочных убийствах. Оказалось, что все эти ужасные преступления происходили как раз в том месте, куда сейчас вез ее Степан. Именно туда девушку отправили из Москвы родители, туда, где ждали ее старая тетка и наследство.

   Молодая княжна Анастасия Павловна Деева происходила из древнего дворянского рода и была младшим ребенком в семье. Девушка, достигнув совершеннолетия, замуж не стремилась, чем сильно огорчала своих родителей, которые настаивали на скорейшем браке. Ведь старший сын Деевых Александр давно обзавелся семьей и благополучно проживал в Московском родовом имении. Средняя дочь Ольга также была выдана за князя Евлашева и ждала уже второго наследника. Мария и Павел (чета Деевых) были довольны вторыми половинками детей. Родители непременно хотели того же для младшей Настеньки, только вот все потенциальные женихи отвергались ею. Даже сам князь Долгорукий набивался, тот самый сын знаменитой фамилии и рода.

   Но о свадьбе младшая Деева даже слышать не хотела, а потому была наказана и отослана из Москвы к тетке по материнской линии — Елизавете Макаровне Кавелиной.

   — Ужас какой! — вдруг, воскликнула Анастасия и отбросила бумагу на сидение.

   Степан же погонял двойку черных лошадей по ухабистой дороге, которую размывал сильный дождь, начавший лить к вечеру. Княжну бросало из стороны в сторону, но девушка покорно пыталась усидеть на месте и только поспевала ловить маленькую шляпку на голове. Хотела было заругаться на слугу, но ведь вина не в Степане, а в плохих дорогах провинции. Через грязное стекло экипажа Анастасия пыталась хотя бы что–нибудь увидеть, но по окну струились потоки воды, и, кроме темноты, большего рассмотреть не удавалось.

   — Проклятие! — выругалась неподобающе княжна, как вдруг карета остановилась.

   Девушка просидела несколько минут неподвижно, приходя в себя от жуткой езды, и еще раз посмотрела в окно. За ним ничего не изменилось: все те же грязь и темнота. Анастасия все же решила узнать у Степана, в чем причина незапланированной остановки. Она не задумываясь открыла дверцу и попыталась высунуться, но ливневый дождь не позволил и загнал девушку обратно.

   — Степан? Что происходит? — закричала она сквозь шум дождя. — Почему мы остановились? — Слуга тут же вырос из темноты перед носом новой хозяйки. Мужчина был облачен в темный плащ от дождя с капюшоном и не смог скрыть от Анастасия своего волнения. — Степан, что случилось? — княжна повторила вопрос. — Почему мы стоим на месте?

   — Ваша светлость, беда! Проклятый дождь совсем размыл дорогу, колеса почти наполовину просели в грязи, а лошади не в силах вытащить карету! — почти заикаясь, проговорил Степан.

   — Что же делать теперь?

   — Тут совсем рядом есть трактир придорожный. Я мигом туда…за помощью.

   — Хорошо, только быстрее, — Анастасия пыталась перекричать громкий шум. — Быстрее!

   Степан покорно кивнул и скрылся в плотном сумраке ночи, а княжне ничего не оставалось, кроме как сидеть и ждать подмоги. Хотя молодая особа и обладала бесстрашным характером, но все же где–то далеко внутри нее постепенно стала нарастать паника. Девушке казалось, что слуга исчез на целую вечность, бросив ее на произвол судьбы. Тут еще вспомнились события из газеты, которые не на шутку начинали пугать княжну.

   А время все тянулось в бесконечном ожидании Степана, но тот как назло все еще не вернулся. Анастасия решила выглянуть, может, слуга уже совсем близко. Но как только она встала на ступеньку, нога княжны соскользнула, и девушка, не удержав равновесия, плюхнулась в вязкую жижу, которая тут же грязными каплями забрызгала нежное лицо.

   — Вот черт! Степа–а–ан! — в ярости, толи на слугу, толи на себя, прокричала она, но в ответ лишь пугающая до жути тишина, которую разбавлял шум дождя.

   Сверху лило как из ведра. Анастасия попыталась подняться, но только еще больше извозилась в этом месиве. Ноги не слушались и скользили по грязи, шляпка при падении слетела, а каштановые локоны повисли мокрыми сосульками, которые девушка небрежно смахивала с лица.

   — Степа–а–ан, если сейчас же не появишься, велю выпороть тебя! — Анастасия завизжала из последних сил.

   Слезы страха и накатившейся безысходности сами собой покатились по румянам щекам, но вдруг послышалось чваканье. Кто–то приближался к ней, издавая соответствующие звуки. Сердце молодой барышни радостно забилось: наконец ее вытащат из лужи.

   — Степан, это ты?

   В ответ снова тишина. Лошади взволновались, стали громко ржать и месить грязь копытами. Девушка пыталась всматриваться в темноту, как вдруг прямо перед ней выросла высокая мужская фигура в черном плаще. Теперь сердце Анастасии просто колотилось от страха, а от былой радости не осталось и следа — это не Степан. Слуга был упитанным и невысокого роста, тогда кто это?

   Сильно испугавшись, словно ее ударило молнией, девушка не смогла и слова выговорить. Ей казалось, что сейчас перед ней тот самый Чернобог — маньяк из газеты. Лица его не было видно, оно пряталось под капюшоном. «Возможно, от дождя»,— мелькнуло в голове, но, как ни старалась молодая особа унять страх, у нее ничего не выходило. А когда незнакомец склонился над ней и протянул руку, Анастасия завизжала что было силы, зажмурив в панике глаза.

   — Зачем же барышню пугаешь, дьявол! — заругался Степан. — Я тебя позвал, чтобы экипаж помог вытащить, вон ведь колеса совсем утонули! А ты что вздумал? Ваша светлость…

   — Светлость вон, в грязи валяется! — услышала Анастасия хриплый мужской голос.

   — Ваша светлость, княжна, я тут… Я уже вернулся! — оправдывался Степан.

   — Велю выпороть тебя, как только приедем! — сквозь проходящий страх вымолвила княжна.

   —Да я ж… я ж… думал, быстро вернусь, Анастасия Павловна…

   —Думал он! У меня чуть сердце не разорвалось от… Ай!

   Продолжать упрекать слугу княжне больше не удалось, потому как сильная рука грубо схватила ее за ворот платья и потянула на себя. Через какое–то мгновение девушка оказалась в крепких объятиях, хотела возмутиться, мол, что это бродяга себе позволяет, но сдержала этот порыв, так как из–под капюшона проглядывало лицо незнакомца. Анастасия попыталась всмотреться в него, но кроме темной бороды и густых бровей, а также прожигающих насквозь глаз, от которых стало совсем не по себе, девушка больше ничего не успела рассмотреть.

   — Ваша светлость! В экипаж, пойдемте в экипаж!

   Степан буквально вырвал прелестницу из рук незнакомца и помог добраться до двери. А затем, одним движением девушка оказалась внутри кареты — мокрая, грязная и ужасно злая.

   — На раз, два, три… Давай! — командовал Степан.

   Карету раскачивало из стороны в сторону, лошади напряглись и потянули вперед экипаж с княжной, но не тут–то было. Колеса настолько глубоко зарылись в грязь, что освободить их из плена было практически невозможно. Следующая попытка также не увенчалась успехом. Дождь лил не переставая. Мужчины все пытались бороться со стихией, и только Анастасия все никак не могла опомниться от взгляда жгучих глаз незнакомца.

   Наконец повозка дернулась с такой силой, что княжну Дееву резко прижало к стене экипажа. Девушка успела раскинуть руки в разные стороны и упереться, как только лошади быстро понеслись, оставляя позади все неприятности, которые встали на пути к неизвестной судьбе Анастасии…

***

Имение княгини Елизаветы Кавелиной находилось на окраине города и включало в себя большую его часть и прилегающих деревень. Главный дом усадьбы занимал правильное положение и походил на дворец. Он был выполнен в неоклассическом стиле. Фасады здания имели общее композиционное решение, а строгость классических форм усиливалась широкими лестницами, создающими впечатление пьедестала. На крыше главного входа величественно красовался орел — родовой герб Кавелиных. А на мраморных ступенях Анастасию встречали слуги ее тетушки, но пойти на прием к ней в том виде, в котором прибыла, княжна не решилась. Девушка для начала собиралась отмыться от грязи и немного перевести дух от нелегкого пути к имению. Вскоре ее проводили в покои, где было уютно и тепло. Княжна поспешила стянуть грязное платье с помощью служанки и приблизилась к купальне.

   — Можешь идти! — усталым голосом вымолвила Анастасия. — Я сама справлюсь, не волнуйся.

   Молодая женщина тут же кивнула и покинула знатную гостью, не осмелившись перечить, либо навязывать свои, (как оказалось) ненужные услуги.

   Погружая тонкий изящный стан в ванну, приготовленную только что, Анастасия ушла под воду с головой и ловила каждый приятный момент, расслабляющий тело. Вынырнув, девушка раскинула руки и облокотилась на края купальни, давая отмокнуть всему телу. Перед глазами стояла картина с нелепой ситуацией и тот мужчина. Почему молодая княжна думала о нем, она и сама не понимала, только вот взгляд незнакомца— пугающий и прожигающий—глубоко засел в сознании Анастасии. Девушка еще некоторое время понежилась в воде, а после привела себя в порядок и направилась к хозяйке имения.

   Цокая каблуками по мраморному с темными разводами полу, Анастасия подошла к комнате, где ее с нетерпением ждала родственница. Девушка выбрала неброское платье с пышной юбкой и высоким воротом, уложила еще не до конца высохшие волосы и была готова к приему. Ей хотелось быстрее закончить приветственную часть и наконец лечь в постель. Путь в имение оказался тернистым и утомительным, Анастасия чувствовала усталость, и даже теплая ванна не смогла помочь снять напряжение.

   «Бум… Бум…» — вдруг раздался приглушенный звук, который эхом пронесся по коридору дворца. Княжна Деева бросила взгляд на высокие из красного дуба с резными дверцами часы, стрелки которых показывали ровно полночь. Девушка скрыла зевок ладонью, обернулась и постучала в дверь.

   Елизавета Макаровна находилась в крайне тяжелом состоянии. Пожилая женщина около месяца не вставала с постели, хворь совсем истощила и без того хрупкое тело. Поэтому, войдя в большую спальню, Анастасия сразу же ужаснулась: от былой красоты и изящности, которыми обладала когда–то княгиня, не осталось и следа. Сейчас перед Анастасией на шелковых простынях лежала больная изнеможенная старуха.

   — Дорогая тетушка! — девушка подошла ближе и села на парчовый стул рядом с княгиней.

   Пребывая в туманном сознании, женщина с трудом медленно подняла тяжелые веки и посмотрела на племянницу большими янтарными глазами, в которых прослеживался проблеск радости.

   — Настя… Как же я рада, что ты приехала! Теперь и умереть не страшно… — чуть дыша, говорила Елизавета Макаровна.

   — Да что же это вы, тетушка моя родная, о смерти все думаете! Вы поправитесь, обязательно поправитесь! — Анастасия подхватила костлявую тонкую руку княгини и пыталась подбодрить добрыми словами.

   — Нет, милая моя, час мой настал. Пора мне на тот свет отправляться. Только…есть у меня к тебе условие одно.

   — Условие? — удивленно переспросила девушка.

   — Мое наследство… Я передаю его тебе. Завещание давно подготовлено, но с ним я передам тебе свой магический дар, который до сих пор поддерживает дряхлое тело!

   — О чем вы? Я не понимаю! — удивилась княжна Деева.

   Девушка не могла сообразить, о чем говорила тетка. Ей думалось, что Елизавета Макаровна в полном бреду и сама не понимает, что уже несет.

   «Совсем плоха! Дар? Смешно даже!» — подумалось Насте, но перечить тетке она не решилась, ведь воля человека, который находился при смерти, — закон.

   — Мой дар уникален, единственный из двенадцати…— княгиня от боли на миг прикрыла глаза. — Нет времени… Совсем не осталось…

   Она резко сжала тонкие пальцы, крепко схватив ими руку Анастасии. Девушка искренне удивилась, откуда вдруг в них появилась сила, но тетка еще плотнее сжала ее ладонь, от чего в глазах Анастасии помутнело от боли. Девушка хотела вырвать руку, но то, что произошло дальше, приковало ее к стулу и заставило сидеть неподвижно с открытым от изумления ртом. Через тело женщины стал пробиваться легкий синий туман, а вскоре он и вовсе окутал старую княгиню, после чего заструился по костлявой руке и плавно перешел на руку Анастасии. Девушка огромными глазами наблюдала за этим таинственным действием и не могла пошевелить даже пальцем. Сердце бешено колотилось в груди, она чувствовала, как от страха стали дрожать колени, но стопы ног уже было не оторвать от пола. А дымка поднималась все выше, достигла шеи и резко, колючими иголками прошила все ее тело, отчего девушка вскрикнула. Она ощущала, как что–то неведомое впивалось в каждый сантиметр кожи, проникало внутрь организма и достигало пляшущего сердца. Когда же в него уперлась острая стрела, глаза княжны Деевой еще больше округлились, и, как только внутреннее острие пробило тонкую мышечную ткань, девушка упала на пол без чувств.

***

— Ваша светлость! — ревела рядом молодая женщина. — Ваша светлость!

   Сквозь затуманенное сознание Анастасия слышала рыдания и крики, ее звали, тряся за плечи. Широко распахнув глаза, девушка как будто бы вернулась с того света. В легких не хватало воздуха, она с жадностью стала ловить его ртом, а вскоре от переизбытка кислорода сильно закашлялась. Через несколько секунд ей удалось немного прийти в себя, и Анастасия тут же бросила взгляд вокруг. Она сидела на полу, рядом с ней пышных форм молодая рыжеволосая женщина — служанка, вся в слезах.

   — Что случилось? Чего ревешь белугой? — княжна Деева потерла виски, тем самым пытаясь унять головокружение и боль.

   — Ее сиятельство… княгиня Елизавета Макаровна… померла–а–а! Отдала Богу ду–ушу!

   — Как померла?

   И тут в голове девушки стали всплывать картинки. Ей вспомнилось все до того момента, как что–то острое, казалось, проткнуло ее сердце. А еще старая княгиня в бреду говорила о каком–то даре. Анастасия с ужасом вспоминала необъяснимое, происходившее на ее глазах, а потом… потом темнота.

   — Слава Богу, вы живы! Я уж было подумала, что и вы тоже…отправились вслед за тетушкой своей!

   — Типун тебе на язык! — грубо гаркнула княжна Деева, с трудом поднимаясь и выпрямляя стройный стан. А когда взгляд настиг кровати старой княгини, то девушка непременно бросилась туда, где ее тетка лежала с открытыми стеклянными глазами, а бездыханное тело будто бы отливало синевой. Анастасия дрожащими руками провела по лицу покойной, тем самым закрыв ее глаза веками.

   — Как зовут тебя? — обратилась к служанке.

   — Прасковья я, ваша светлость, — всхлипывая, ответила та.

   — Зови святого отца, Прасковья… пусть сделает все, как подобает! — тихо произнесла княжна, стерев с лица горькую одинокую слезу.

   — Ой, горе…горе–то како–о–ое… — Прасковья выбежала из комнаты, все так же громко голося.

   Сильный гром и яркое свечение молний заставляли дрожать стены имения. Август в этом году выдался мокрым и холодным. Ледяной дождь и промозглый порывистый ветер склоняли вековые деревья, которые под натиском стихии прогибались почти до земли. Вновь разбушевавшаяся природа по–своему прощалась с душой княгини, пока церковный служитель отец Серафим отпевал усопшую.

   А тем временем, в огромном с дорогим убранством холле собрались многочисленные слуги покойной. Они все это время были рядом с ней, разбавляли одиночество хозяйки, а та за преданность и послушание давала им щедрое вознаграждение. Сейчас же люди не скрывали той скорби, которая постигла всех, и изредка бросали настороженные взгляды в сторону княжны Анастасии. Ведь теперь по наследству все они переходили под ее руководство, а ожидать от новой хозяйки можно было чего угодно. Девушка ощущала на себе эти неприятные взгляды, но сейчас она думала лишь о том, что процесс захоронения придется выполнять самой. Ее родители при всем желании не успеют добраться быстро до уездного города, нужно надеяться только на саму себя и на помощь слуг, а уж ими–то управлять она умела с детства, поэтому волнение внутри себя подавляла. И еще кое–что заботило молодую княжну — это необъяснимое, то, что она видела собственными глазами, то, что она ощутила на своей собственной шкуре! А может, все привиделось? Может, усталость и длинная дорога сделали свое дело, лишив ее чувств? В голове все смешалось, ответа на этот вопрос у девушки не было.

***

Похоронили княгиню Елизавету Макаровну по христианским канонам на родовом кладбище имения Кавелиных.

   — Сыскной департамент полиции Санкт–Петербурга, губернский секретарь Глеб Ильич Коновалов! — отрапортовал мужчина, приветственно кивнув.

   — Княжна Анастасия Павловна Деева! — представилась княжна, склоняясь в реверансе и протянув руку Коновалову. Мужчина незамедлительно нежно подхватил тонкую ладонь и прильнул к ней губами. — Чем обязана, ваше благородие? — продолжила она, медленно опуская руку.

   — Глубоко сочувствую вашему горю, только вот, — Глеб Ильич еще раз окинул взглядом присутствующих, которые с интересом и любопытством не сводили глаз с мужчины, — дело не терпит отлагательств!

   — Что еще за дело, офицер? — удивилась княжна, считая визит сыщика неприемлемым в такой час. — Разве вы не видите, мы только что предали тело покойной земле!

   — Я приношу извинения, но… сегодня утром около вашего имения был обнаружен очередной труп женщины, — Глеб Ильич пытался говорить как можно тише, но все же толпа смогла расслышать это известие, и вскоре об этом стали перешептываться все присутствующие, не скрывая своего страха. Пришедшие почтить память княгини напрочь забыли о том, зачем они тут собрались. Теперь люди с ужасом обсуждали кровавые убийства и серийного маньяка — Чернобога. Только вот Анастасия наблюдать за испуганными до мозга костей жителями не собиралась, но она понимала, что отослать сыщика ей не удастся (уж больно он оказался настойчив), поэтому поминальный ужин в срочном порядке пришлось завершить, а местную знать деликатно отправить по домам.

   Пройдя в кабинет старой княгини, где дубовые шкафы с полками до потолка были забиты разной литературой, княжна Деева первым делом предложила Коновалову присесть на мягкий аккуратный оббитый золотой парчой диван. Сама же устроилась на кресле из того же материала за дубовым массивным с резными ножками столом. Сыщик бросил мимолетный взгляд на большие окна и оглядел плотные шторы, что гармонично дополняли интерьер помпезной комнаты. Поднял глаза на свисающую хрустальную люстру, которая добавляла гармонии и изящества кабинету, а затем снова глянул на княжну.

   — Все же труп? — с настороженностью Анастасия задала вопрос.

   — Да, это уже третья жертва за последний месяц! — ответил Глеб Ильич, не скрывая своего разочарования.

   — То есть вы хотите сказать, что все убийства были совершены около имения Кавелиных?

   — Именно так, Анастасия Павловна! С вашего позволения, я бы хотел опросить слуг имения. Возможно, кто–нибудь из них видел или мог слышать что–то подозрительное! — настаивал сыщик. И, как ни пытался он скрыть свою вдруг возникшую симпатию к девушке, у Глеба Ильича это плохо получалось. Он на мгновение отводил глаза от княжны, но потом его взгляд возвращался. Да и как можно было оставаться равнодушным к такой прелестнице, как Анастасия? Девушка была хороша во всем. Чего стоили только большие кофейные глаза, обрамленные пышными густыми ресницами, тонкие черные брови с изгибом, маленький аккуратный нос, привлекательные уста, в которые офицеру захотелось впиться и насладиться вдоволь. Густые каштановые локоны девушки спадали на вздымающуюся грудь, а тонкий стан с округлыми бедрами, которые облегала расклешенная к низу юбка, вызывал бурю эмоций у мужчины. От таких непристойностей ему становилось не по себе, но все же сыщику удавалось держать благородное лицо перед княжной Деевой.

   — Конечно же, вы можете опросить слуг, это ваше право, я запрещать не стану! — из неприличных мыслей его вырвал тонкий голос Анастасии.

   — Моя благодарность вам, княжна! Разрешите откланяться! — растянув губы в широкой улыбке, офицер резко поднялся и поспешил удалиться, дабы не привлекать ненужного внимания со стороны слуг и еще не ушедшей местной знати, которая вот–вот собиралась покинуть имение Кавелиных.

   Анастасия же, после ухода сыщика, смотрела в окно на уходящих из поместья людей и в руках теребила изумрудный кулон, обрамленный резной рамкой из желтого золота. А ведь когда–то давно его ей подарила Елизавета Макаровна. Сейчас в памяти девушки всплывали картинки из детства. Как же хорошо она проводила время в этом имении! Настя всегда знала, что родовое гнездо Кавелиных по наследству перейдет к ней, об этом не раз предупреждала старая княгиня. Только вот что произошло перед ее смертью, Насте было неведомо. Она оставалась прежней, ничего в ней не изменилось, и никакого дара молодая княжна в себе не ощущала, лишь горечь от потери тетки нахлынула с новой силой, девушка больше не могла удержать слез, рекой катившихся по щекам. Даже солнечный день, который был редкостью в это время, не приносил и капельки радости. Анастасия обернулась, с ностальгией окинула взглядом кабинет. Ей нравилось находиться в нем. С детства нравилось, вот только без спроса заходить в него ей не разрешалось. Княгиня хоть и с большой любовью относилась к племяннице, но строгость и воспитание стояли на первом месте. А маленькой княжне всегда хотелось побывать тут, полазить по книжным полкам, поозорничать под столом и вот теперь — делай что хочешь! Но детство прошло, строгой тетушки больше нет, и озорничать в этом возрасте не подобает.

   Анастасия вернулась в уютное кресло, которое еще пахло старой хозяйкой, и выдвинула первый ящик стола. В нем находилась куча разных бумажек, девушка провела по ним рукой, но резко остановилась. Ей на глаза попалась карточка. Девушка с интересом взяла ее в руки и стала рассматривать черно–белый выцветший от давности снимок. На нем был запечатлен мужчина в дорогих одеждах, только вот лица было не разобрать, на фотокарточке оно расплывалось. Княжна развернула бумагу, где на обратной стороне аккуратным почерком было написано: «Моей Лизоньке! Запомни меня таким и никогда не вычеркивай из памяти. С безграничной любовью к тебе, твой Н».

   — «Н» — это как? Неизвестный, что ли? — проговорила вслух озадаченная находкой Анастасия.— Интересно, кто он? Неужто любовник тетушкин? Не может быть! Она была благородной дамой и изменять своему супругу не посмела бы! Тогда кто же это?

   Она еще минуту рассматривала образ, пытаясь вспомнить, возможно, она могла видеть его раньше, но нет — не рассмотреть.

   Вдруг, от громкого стука княжна подскочила на месте, а вскоре дверь со скрипом отворилась, и на пороге снова появился Глеб Ильич Коновалов.

   — Проходите! — предложила девушка, бросила карточку обратно в стол и закрыла ящик.

   Сыщик уверенно переступил порог и по указке княжны присел на дорогой диван.

   — Удалось ли вам, господин Коновалов, разговорить моих слуг?

   — Никто из них ничего не видел и не слышал, к сожалению!

   — Какая жалость! — Анастасия изогнула бровь, отчего Глеб Ильич снова приковал к ней свой взгляд. — То, что все эти убийства происходят рядом с моим поместьем, меня очень огорчает и пугает одновременно. Не успела я еще окончательно привыкнуть к дому, а тут такой ужас!

   — Вы можете не волноваться, я приставлю патруль к имению! — убеждал сыщик.

   — Это успокоит, но нет гарантии того, что завтра снова не будет обнаружен труп под моей дверью!

   — Уверяю вас, Анастасия Павловна, сегодня вы можете спать спокойно, так как я лично буду патрулировать это место!

   — Если вдруг устанете, приходите, Прасковья сделает вам чай! Я же так вымоталась, все эти похороны…

   — Конечно, я понимаю и не намерен вас больше задерживать! Всего доброго! — мужчина выпрямился в полный рост и задержал взгляд на княжне.

   — До встречи, господин Коновалов! — вымолвила Анастасия, поднялась и вышла из кабинета тетки. Конечно, княжна не могла не заметить интерес к ней со стороны сыщика, девушке не впервые приходилось наблюдать его в глазах мужчин, но как бы хорош собой ни был Коновалов, ее сердце не откликнулось.

   А ночью, невзирая на физическую и моральную усталость, девушка не могла сомкнуть глаз. В голове собрался каламбур из угнетающих и пугающих мыслей. Она думала о серийном убийце, который бродил где–то совсем рядом, но надеялась, успокаивая себя, что Коновалов ведет патрулирование, а значит, она попусту беспокоится об этом. Еще никак не укладывалась в голове находка в столе старой княгини — послание, которое явно предназначалось для близкого и любимого человека, то есть для тетки. В эту странность совсем сложно было поверить. А уж о наследственном даре и вовсе думать не хотелось. Настя считала, что Елизавета Макаровна была в предсмертном бреду, вот и наговорила племяннице неведомо что. До полуночи княжна проворочалась в постели с боку на бок и лишь с яркими лунными лучами, пробившимися сквозь темную занавеску, наконец–то погрузилась в глубокий сон.

ГЛАВА 2

Ночь в городе выдалась на удивление теплой и сухой. Огромный диск Луны повис над городом и освещал улицы, перебивая тусклый свет фонарей. Создавалась ощущение, что спутник Земли приблизился к планете настолько, что еще чуть–чуть, и можно достать рукой до ночного светила. На мощеной камнем улице еще кое–где оставались небольшие лужицы от дождей, а в них отражалось все великолепие ночного неба, усеянного мириадами звезд.

   Он шел по узкому проулку, с опаской озираясь по сторонам. Хорошие физические данные молодого человека скрывал черный плащ. Мужчина был достаточно высоким, поэтому плотная ткань еле достигала колен. Оглядевшись из–под капюшона, человек обнаружил лужу и принялся возить в ней ноги, пытаясь смыть остатки глины и песка. До дома терпимости оставалась всего пара шагов. Мужчине крайне не хотелось привлекать к себе внимание из–за грязной одежды и обуви в единственном кабаке города. Хотя его и так все знали — он был частым гостем и клиентом этого борделя. А посещал он лишь одну девицу — Марфу, которая всегда с радостью его принимала.

   Держателем притона была немка — фрау Хельга Шульц, пятидесятилетняя женщина, основательно обосновавшаяся в провинции, имевшая хороший доход от своего заведения. Правда, еще пара домов разврата, принадлежавших ей, находились и в Санкт–Петербурге. Марфа попала к фрау Хельге еще подростком, после того как ее изнасиловал собственный отец, за что она сожгла его вместе с домом. Благо мать и братья спаслись. Но, проклиная дочь за колдовские способности(а Марфа могла одним взглядом поджигать бумажные и деревянные предметы), ее изгнали, не поверив в то, что над девочкой было совершенно насилие. А дальше Марфу подобрала немка и пристроила к себе, не догадываясь о способностях забитого подростка. Теперь же Марфа превратилась в рыжую красавицу с аппетитными формами и пользовалась большим спросом у мужчин, захаживающих на огонек к фрау Шульц.

   Мужчина бросил последний взгляд в освещенный луной переулок, распахнул двери кабака и вошел внутрь. Жизнь тут кипела и бурлила, многие клиенты уже изрядно выпили. Полуобнаженные девицы, совершенно не стесняясь, сверкали открытыми телами, тем самым завлекая щедрых мужчин. Вошедший пробежал глазами по искусительницам, но Марфы среди них не оказалось.

   —О, господин Матфэй пожаловать! — мужчина тут же обернулся на немецкий акцент и скинул капюшон.

   — Фрау Хельга, мое почтение! — сверкнул Матвей черными огоньками глаз. — Что–то я не вижу Марфы.

   Фрау Хельга была в восторге от «русского богатыря» — именно так она называла Матвея за его внушительную комплекцию. В глубине души она даже завидовала Марфе, что такой красавчик находился в ее постели. Будь она чуть помоложе (хотя выглядела она моложаво и имела утонченную фигуру), сама бы зарылась пальцами в густые темные волосы мужчины и до утра наслаждалась бы его чувственными губами. А его глаза — невероятные, такие жгучие и проникновенные, отливавшие темным шоколадом… В общем, ей нравилось все, чем матушка природа наградила Матвея, только вот сам мужчина проявлял интерес лишь к рыжеволосому товару фрау Хельги.

   — Марфа? Сегодня она занята, ее выкупил на всю ночь богатый незнакомец!

   — Незнакомец? — Матвей нахмурил густые брови.

   — Ну, господин Матфэй, по крайнэй мэрэ, я эго ни разу нэ видэла в своем завэдэнии!

   — Мне срочно нужно видеть ее, — кинул он убедительный взгляд на фрау. — Он у нее?

   — Вот–вот должэн подойти, но вы нэнадолго можэтэ пройти в эе покои за отдэльную плату, конэчно жэ!

   — Спасибо… — Матвей сунул фрау несколько бумажных купюр. Он знал, что за каждое посещение нужно платить, а еще знал, что хозяйка притона очень любит деньги.

   Получив одобрение, Матвей, перепрыгивая через пару деревянных ступеней, поднялся наверх. Он прекрасно помнил, где находится комната Марфы и, достигнув конца коридора, вошел в последнюю дверь с правой стороны.

   В комнате у большого зеркала Марфа расчесывала длинные рыжие волосы и готовилась к приему нового посетителя. Но когда в отражении стекла показался Матвей, девушка резко спрыгнула со стула и, не скрывая радости, подлетела к нему, обхватив двумя руками шею мужчины.

   — Матвей, как же я рада тебе, — вымолвила она и поцеловала мужчину в колючий подбородок, только туда и смогла достать.

   Матвей же аккуратно отстранил Марфу от себя и уселся на мягкую удобную кровать с прозрачным балдахином.

   — Еще один труп! — произнес мужчина.

   — Седьмой из двенадцати! — Марфа поправила белую льняную сорочку, через которую проглядывало обнаженное тело. — А может, восьмой?

   — Мы не можем этого знать наверняка! — поправил Матвей, глядя с азартом на аппетитные полушария, просвечивавшие сквозь тонкую ткань.

   — Думаешь, княгиня Кавелина успела передать наследство? — Марфа плюхнулась рядом. — Так ведь старая ведьма жила одна, и ей…

   — Хм… одна… Перед самой смертью княгини в имение прибыла ее племянница из Москвы, — сказал мужчина и лукаво улыбнулся.

   Марфа не могла не заметить, каким интересом зажглись его глаза при упоминании о наследнице имения.

   — Я так понимаю, она произвела на тебя впечатление, — ревность тут же взяла верх над девушкой, она бросила злой взгляд на подсвечник с пятью свечами и те в мгновение ока засияли коптящими огоньками.

   Девушка соскочила с кровати, подошла к зеркалу и снова стала причесывать волосы.

   — Я лишь наслышан о ней, видеть не приходилось, — лукавил Матвей. — Раздевайся! — последовал его приказ.

   — Ты шутишь? Сейчас клиент придет, фрау Шульц три шкуры с меня снимет, — возмутилась рыжая.

   Вдруг белая сорочка стала трещать по швам, неведомая сила с легкостью медленно рвала ткань, и та расползалась по горизонтальному направлению нити. Марфа бросила недоумевающий взгляд, но глаза Матвея заполнила темнота, даже белок не проглядывался. Его взгляд был прикован к стройному телу, и силой мысли он продолжал раздевать девицу.

   — Фрау Шульц с тебя три шкуры снимет, а я лишь сорочку! — усмехнулся Матвей.

   — Сумасшедший! — Марфа растянула губы в обворожительной улыбке и позволила мужчине до конца разорвать препятствие.

   Когда же у ее ног порванными клочками упала сорочка, а ее голое тело отбросило на кровать, девушка ахнула, попыталась возразить, но нависший над ней Матвей не дал ей и рта раскрыть, жарко впившись в алые уста…

   Громкие шаги по коридору заставили Марфу насторожиться. Девушка знала, что идут именно к ней, а она все еще в постели с Матвеем. Марфа напоследок провела рукой по его мощной с соблазнительными черными волосками груди и резко поднялась.

   — Тебе пора! Срочно…

   В дверь постучали, отчего Марфа резко подхватила мужскую одежду и бросила ее Матвею.

   — Дорогая, к тэбэ прэшли! — послышался игривый голос фрау Хельги.

   — Одну минуточку…— прокричала девушка. — В окно! — Марфа пнула Матвея к зашторенному проему.

   — Второй этаж! — возмутился он, натягивая на ходу рубаху.

   — А мне все равно! Прыгай!

   Матвей оказался на маленьком балконе, огражденном кованой с резными лилиями решеткой, перекинул через нее ногу, затем вторую.

   — Ведьма! — улыбнулся он Марфе и прыгнул вниз.

   Приземлиться удалось благополучно. Матвей выпрямился и снова направился в кабак фрау Щульц. Ему захотелось пропустить пару стаканчиков мускатного вина, которое фрау доставляли из самой Флоренции, а как известно, итальянцы — искусные виноделы.

   Выбрав один из самых неприметных столиков в углу, мужчина заказал бутылку и принялся распивать ее. Он наблюдал за тем, как веселятся люди вокруг него. Видел, как местные знатные богачи, которых он искренне ненавидел всей душой, разбирают девушек и нескромно щупают за интимные места, таща в отдельные покои. Искусительницы в ответ на их прелюдии только улыбались, в глазах женщин он видел деньги, деньги и еще раз деньги. От этого ему хотелось плеваться; все, что видели его глаза, было отвратительным. Да, он тоже клиент этого заведения, только вот он не кичился этим. Он приходил к Марфе не только утолять мужскую потребность, но и считал девушку своим другом. У них оказалось много общего, была одна на двоих тайна. Вот и решили совмещать приятное с полезным. Матвей понимал, что, кроме дружеских чувств, Марфа испытывала к нему что–то большее, возможно, любовь, вот только он не мог ей ответить взаимностью. Его сердце было настолько черствым, оно так загрубело от обиды и злости, что вряд ли кому–нибудь удастся растопить этот образовавшийся от давности лед.

   В ход пошла вторая бутылка вина, Матвей чувствовал, как нега опьяняет разум, а тело становится ватным. Он старался держать свои чувства и эмоции под контролем. Мужчине нужно быть бдительным и не натворить непоправимого. Допив последний стакан, он с грохотом поставил его на стол, на заплетающихся ногах побрел к выходу, неосторожно сходу налетев на толстяка с кудрявыми светлыми бакенбардами. Тот тоже был пьян и зарядил кулаком в челюсть Матвею.

   — Это тебе, чтоб смотрел, куда прешь, чернь! — закричал толстяк.

   Матвей сплюнул сгусток с кровью, его глаза стали наливаться темнотой, он уже не мог сдерживать ту силу, которой обладал. Разум кричал: «Покажи этим богатым ублюдкам, на что ты способен! Разорви их в клочья, как сорочку Марфы!» И только пожилой седовласый мужчина среднего роста и плотного телосложения, с добрыми глазами смог сказать:

   — Остановитесь, ваше сиятельство! Пойдемте, прошу, пойдемте!

   — Иван? — глаза Матвея стали проясняться.

   — Повозка у крыльца…ждет…

   Матвей обернулся, заметил, как фрау Хельга успокаивала толстяка, а еще несколько богатеньких щеглов держали его за руки. Если бы не Иван, которого Матвей уважал с детства, то сейчас все превратилось бы в хаос. Матвей не оставил бы камня на камне от заведения. Он чувствовал, как рука Ивана крепко вцепилась в него и потащила к выходу. Парень с трудом поднялся в коляску и громко упал на сидение.

   — Иван, зачем ты называешь меня ваше с… сиятельство? Я больше никто… Я давно больше никто… — пьяным басом проскулил Матвей.

   Но Иван не ответил, резко схватил поводья, крикнул лошадям и погнал повозку подальше от этого распутного заведения.

***

От резкого пинка в ногу Матвей распахнул глаза и тут же зажмурился от яркого солнца, смыкая черные ресницы. Голова раскалывалась от жуткого похмелья, он не соображал, в чем дело, и чего от него хотят.

   — Вставай! — приказывал мужской голос.

   — Эй, отвали! — пробубнил он, развернулся и уткнулся носом в стену.

   — Ваше благородие, Глеб Ильич, доставим его в отделение, а там он быстро станет покладистым! — еще один голос прозвучал в ушах.

   Матвей развернулся, присел на кровати, потер глаза и громко зевнул.

   — Что нужно? — сонно бросил он. — Иван? Где Иван?

   — Кто такой Иван? — спросил высокий блондин.

   — А черт его знает, ваше благородие!

   — Берите его и в повозку! Там разберемся! — строго приказал мужчина.

   — Эй, в чем дело? Что происходит? — возмутился Матвей.

   Только вот слушать его господа офицеры не стали, крепко схватили за обе руки и потащили в экипаж.

   Удар ногой в живот заставил Матвея скрутиться калачиком на полу и собирать телом разбросанное сухое сено. Его подняли и усадили на стул, еще удар пришелся в губу, от чего во рту образовался сладко–горький привкус крови. Он небрежно сплюнул и уставился на городового. Тот был крепким среднего роста мужчиной с рыжими пушистыми усами и такими же бакенбардами. Матвей огляделся, в клетке оказалось еще несколько человек. Он старался изо всех сил сдерживать свою вырывавшуюся наружу силу, эту тайну никак нельзя было раскрывать. Поэтому терпел боль и не понимал, чего от него хотят, ведь он все уже рассказал все, что посчитал нужным сказать о вчерашнем вечере.

   — Ваше благородие, молчит демон проклятый! Не признается! — отрапортовал городовой вошедшему внутрь Коновалову.

   — Молчит, значит! — строго проговорил тот.

   — Да я же и так вам все сказал, — через боль прокричал Матвей.

   — Матвей Исаев, приехал в уездный город из Тверской губернии, сын помещика.

   Матвей бросил на Коновалова презрительный взгляд и молча ждал, что будет дальше.

   — Имел связь с пропавшей накануне девицей распутного поведения — Марфой,— продолжил сыщик.

   — Я же сказал уже, что был у нее перед… перед очередным клиентом, который заплатил за всю ночь!

   — А вот фрау Хельга Щульц утверждает, что не было никакого богатого клиента, последним оставался ты.

   — Как?! Это неправда! — ошарашено произнес Матвей.

   — Кто еще может подтвердить, что ты покинул дом терпимости до прихода загадочного клиента?

   — А я знаю? Я был пьян!

   — Пьян, говоришь! — разъяренный Глеб Ильич подскочил к Матвею и изо всей силы схватил за густые волосы, направив лицо на себя. — А что ты делал вчера поздно вечером у имения Кавелиных?

   — Зачем мне быть у имения Кавелиных? Я там не был!

   — Врешь, скотина! — Глеб еще крепче сжал кулак, тем самым больно собирая волосы Матвея. — Я узнал тебя по росту, не спутаешь ни с кем!

   — Так и вы не низкого роста, ваше благородие!

   — Твой плащ…он…

   — Я не один ношу плащ…

   И действительно, рост у Глеба такой же, как и у Исаева, но что–то внутри сыщика подсказывало, что именно его он видел ночью у имения Кавелиных. Только вот этого мало, всего лишь его предчувствия и догадки, но отпускать Исаева он точно не собирался. Не на этом деле, так на деле пропавшей будет настаивать.

   — Вернемся к пропавшей девице! — Коновалов с такой силой оттолкнул голову Матвея, что тот еле усидел на месте.

   — Мы с Марфой были друзьями…

   — Любовниками!

   — И не только, девушка была мне небезразлична, я сам в ужасе от того, что она пропала!

   — Не дави на жалость, Исаев, меня не проведешь!

   — Ближе к полуночи я вернулся в кабак, выпил две бутылки вина, а затем… затем оказался у себя. Да спросите у любого работника кабака, — Матвей в изумлении развел руки.

   — Спросили, все в один голос говорят, что ты был последним в ее покоях.

   — Тогда как я мог выйти незамеченным из заведения? Тем более с девушкой, принадлежащей фрау Шульц?

   И действительно, не могла же хозяйка выпустить свою девицу из кабака, это Коновалов понимал. Тогда зачем же она подала жалобу о пропаже девицы? Что–то тут не сходилось, либо фрау Шульц что–то путала, и Марфа просто сбежала от строгой хозяйки, а та в свою очередь хотела вернуть дорогой товар, либо все же Исаев был причастен к исчезновению девушки и не признавался в этом.

   — Разберемся, а пока посиди тут, подумай, может, что и пропустил!

   — Не знаю, я все сказал, я был пьян…

   — Ну–ну! — напоследок бросил Глеб Ильич и вышел из клетки.

   Замок на дверях защелкнулся. На время пытки Матвея были прекращены, только вот внутри все переворачивалось оттого, что Марфа исчезла, а он даже не знал, где она и что с ней. Думать о плохом не хотелось, возможно, девушка сбежала с тем богатым клиентом, ведь она давно заикалась Матвею, что хочет жить нормальной людской жизнью, так как жизнь распутной искусительницы Марфе порядком надоела.

***

Глеб Ильич находился в своем рабочем кабинете и думал над тем, что около имения Кавелиных он все же видел подозрительного мужчину. Почему–то мысли наводили его на Матвея, только вот прямых доказательств у него не было. А когда же перед его глазами предстала Анастасия, он совсем обезумел. Он не позволит кому бы то ни было причинить ей вред. Он сделает все возможное, чтобы княжна комфортно чувствовала себя в этом городе и даже не помышляла о возвращении в Москву. Глеб понимал, что он влюблен, как мальчишка, с первого взгляда, с первого слова.

   Стук в дверь отвлек его от молодой княжны.

   — Войдите! — приказал сыщик.

   В кабинет ворвался взволнованный городовой, от быстрого бега он запыхался и никак не мог восстановить нормальное дыхание.

   — В… Ваше благородие! Девица… распутница… нашлась! — наконец произнес городовой.

   — Как нашлась? Где нашлась?

   — В канаве… у кладбища!

   — Она мертва? — прокричал Коновалов.

   — Мертва, ваше благородие, как ни на есть мертва!

   — Поехали скорее, а то пока до городского кладбища доберешься, так бродячие собаки все улики растаскают!

   — Так ведь это… Не на городском–то кладбище, на родовом у имения Кавелиных!

   — Что? — глаза Глеба, еще немного, и вылезли бы из орбит, если бы он вовремя не взял себя в руки. Он мигом буквально слетел по лестнице, пнул ногой входную дверь канцелярии, заскочил в экипаж и направился прямиком к княжне Деевой.

***

— Слышал? Нашли девку–то развратную в канаве у кладбища рядом с имением Кавелиных.

   От слов стражника у Матвея защемило сердце, он не мог поверить в то, что Марфы больше нет. Теперь его положение усугублялось еще больше, ведь смерть каралась смертью, и если Глеб докажет, что именно Матвей виноват, то повесят на него всех жертв города. И висеть ему на главной площади, болтаясь на ветру, пока коршуны не склюют его бездыханное тело.

   «Бежать, бежать», — прозвучало в голове. — «Бежать, пока в канцелярии осталось несколько городовых».

   — Да ты что? Чернобог снова орудует! — с ужасом произнес второй стражник.

   — А может, этот и есть тот самый Чернобог!

   Вояки явно говорили о Матвее, тот слышал, как приближаются тяжелые шаги к его клетке. Как раз выдался удачный момент для побега. Глаза мужчины налились мощной силой. Когда городовые приблизились к нему и увидели ту темноту, которую излучали глаза Матвея, обоих тут же пот прошиб.

   — Дьявол, Дьявол! Чернобог! — закричал один.

   Вдруг железные прутья решетки зашевелились на их глазах, от этого зрелища страх сковал тела городовых. А дальше задрожали стены, в одно мгновение железная громоздкая дверь сорвалась с петель и полетела прямиком на мужчин. Она сшибла их с ног, при этом с грохотом упав на землю, придавила собой два тела. Матвей мигом выбежал из заточения, пробежал по пустому коридору и оказался на улице. Он в панике огляделся, выбирая путь куда бежать, как вдруг услышал знакомый голос:

   — Ваше сиятельство, сюда, сюда!

   — Иван! — с радостью крикнул он и запрыгнул в телегу. — Гони!

   Лошади помчали Матвея куда глаза глядят, лишь бы подальше от сыскной канцелярии…

ГЛАВА 3

Утреннее солнце еще скрывала темная туча, которая постепенно рассеивалась и растворялась в небе под яркими лучами, а вскоре на ультрамариновом фоне совсем не осталось темных пятен, даже воздушные белые облака исчезли. Казалось, природа проснулась от ненастных дней и вновь ожила под дуновением теплого легкого ветерка, который нежно колыхал ветви зеленых деревьев и согревал все живое вокруг.

   Громкое пение воробьев радовало слух и поднимало настроение слугам родового имения Кавелиных, но только не новой хозяйке. Щебет птиц выводил девушку из себя, ей хотелось подольше понежиться в уютной постели и как следует выспаться, но пернатые не умолкали. С раздражением она засунула голову под подушку и для полного устранения звука прижала ее плотно к уху. Но это не помогло, пение проникало через открытое окно спальни и настойчиво впивалось в сознание. Анастасия укрылась с головой в надежде, что ватное одеяло создаст барьер между навязчивым звуком и тишиной, но снова не вышло. А когда в дверь постучали, тут уж княжна и вовсе не смогла совладать с той злостью, которая просто обуяла ее. Отбросив одеяло и подушку, девушка соскочила с кровати и мигом оказалась у двери. С огромной яростью, бушевавшей внутри, она распахнула створку и с угрожающим взглядом сходу накинулась на Прасковью:

   — Я же просила не беспокоить меня! — крикнула Анастасия, чем привела в полное замешательство служанку, которая с жалостью в глазах смотрела на хозяйку и не могла проронить ни слова. Молодая княжна, заметив это, снизила тон и уже было пожалела о своей несдержанности. — Прасковья, что ты хочешь от меня? — она еще раз взглянула на женщину, давая понять, что больше не сердится и сожалеет, только вот ответ служанки привел княжну в еще большую ярость.

   — Я хочу, чтобы ваша светлость… убралось из имения раз и навсегда… Я хочу, чтобы вы никогда не появлялись тут… Мы… все ненавидим вас! — выпалила Прасковья, как на духу и потупила взгляд, прервав с княжной зрительный контакт.

   — Что? Да как ты смеешь? — возмущению не было предела, Анастасия не понимала, как Прасковья осмелилась на эти слова.— Уйди с глаз моих долой! И чтобы больше я не видела тебя в имении! — крикнула хозяйка и указала служанке на выход.

   — Ваша светлость, простите… простите! — взревела та, упав в ноги княжне, — Я не это хотела сказать… сама не понимаю, как так вышло! Я пришла осведомить вас о прибытии господина Коновалова, он внизу в холле ожидает, — слезы Прасковьи катились по румяным круглым щекам, женщина снова предприняла попытку вымолить прощение.— Умоляю вас, не прогоняйте! Сама не понимаю, что на меня нашло!

   — Уходи! — сухо ответила княжна и захлопнула дверь перед носом Прасковьи.

   «Что это было?» — княжна сама себе задала вопрос, на который ответа пока не ведала. Она не понимала, как Прасковья могла сказать такие слова своей хозяйке, а потом вдруг тут же стала умолять простить ее. Все это показалось девушке более чем странным, ведь служанка знала, как повлияют слова на ее судьбу, и вопреки всему она произнесла их вслух. Видеть Прасковью в имении княжна больше не желала, такого хамства к себе она не потерпит. Но сейчас внизу Коновалов, а что привело его в имение так рано, Анастасия только должна была узнать. Поэтому поторопилась привести себя в подобающий княжне вид и отправилась в холл, где ее ждал сыщик.

   Анастасия медленно спускалась по ступенькам из темно–серого мрамора, который гармонично вписывался в интерьер помпезного холла и дополнял цветовую гамму всего окружающего пространства. Кованые перила с изящными узорами сочетались с огромной люстрой, свисающей по центру, а при зажигании множества свеч она рассеивала свет, заполняя самые темные углы огромной комнаты.

   — Чем обязана раннему визиту, господин сыщик? — Девушка протянула руку, которую Коновалов тут же перехватил и одарил поцелуем.— Только не говорите мне, что снова около моего имения совершено ужасное преступление!

   — Хотел бы я прийти с хорошими вестями, — Глеб Ильич еще немного задержал ладонь княгини в своих руках, но она поспешила освободить ее, — только вот новости действительно неутешительные. Утром был обнаружен еще один труп на родовом кладбище вашей семьи!

   — О господи! — ужаснулась девушка.— У вас есть догадки, кто это может быть? Кто этот ужасный убийца? Неужто тот самый Чернобог?

   — Именно, так как на месте преступления мы обнаружили руну, но подозреваемый пойман и сейчас находится в нашем отделении, — попытался успокоить испуганную девушку сыщик.

   — Тогда что вы от меня хотите? — Анастасия посмотрела на сыщика, который все это время одаривал княжну тем самым пылким взглядом.

   — Анастасия… Я хочу поцеловать вас, хочу попробовать на вкус эти соблазнительные уста, которые манят меня, — вымолвил Глеб Ильич, совершенно не скрывая своих желаний.

   — Что? — изумленно выкрикнула княжна, сглотнув комок, образовавшийся в горле. — Господин Коновалов, вы в своем уме?

   Сыщик же смотрел в эти огромные завораживающие глаза и не мог оторваться, но возмущение девушки заставило его вернуться в реальность и осознать всю горечь высказанного.

   — Простите… Простите меня, Анастасия Павловна, за эту глупую наглость! — он поспешил оправдаться. — Я совсем не это хотел сказать, я сам не знаю. Я просто хотел предупредить вас об осторожности, ведь тот, кого мы задержали вчера вечером, был рядом с имением, я видел его, только вот преступнику удалось скрыться. А утром мы благополучно задержали его, но все же…

   — Спасибо, а теперь позвольте мне удалиться, выслушивать ваши желания я больше не намерена! — сухо высказалась хозяйка имения.

   — Еще раз прошу простить меня! Всего доброго!— с сожалением произнес Глеб Ильич, затем развернулся и направился к выходу.

   Только вот Анастасия совсем пришла в замешательство от утренних признаний: сначала со стороны служанки, а теперь и сыщика. Девушка проводила взглядом беспардонного мужчину, а после поднялась к себе, дабы завершить утренний туалет.

***

Коновалов выскочил из имения Кавелиных, словно ошпаренный кипятком. Молодой мужчина не понимал, как его угораздило признаться в своих желаниях княжне. Лицо его залилось краской и пылало от того срама, который он не в силах был удержать и выпалил все как на духу. Ему было понятно, что Анастасии этот порыв не понравился, девушка его расценила как неуважение к ней, а он показал свою бестактность и невоспитанность. Только вот это было не так! Глеб Ильич воспитывался в хорошей семье, которая происходила из дворянского рода и воспринималась элитой Санкт–Петербурга как самая порядочная и благородная. А этот поступок ставил под сомнения его благоразумие, отчего чувство, бушевавшее внутри, сыщик никак не мог унять. Он думал о том, как теперь смотреть в глаза княжне Деевой после такой немыслимой глупости и позора.

   — Поехали! — приказал он, взбираясь в свой экипаж.

   — Как прикажете, ваше благородие, — ответил извозчик и тронул карету с места. — В отделение?

   — Да… Да, конечно! — отстраненно выдавил Глеб Ильич и провел рукой по лбу, смахивая капельки пота, образовавшиеся то ли от жаркого денька, то ли от той нелепой ситуации, которая никак не выходила из головы.

***

— Вот хам! А с виду приличным человеком кажется! — Анастасия не могла успокоиться после встречи с Коноваловым, а посему эти слова были произнесены ею вслух.

   Единственное, что немного утешало ее, — преступник пойман, но все же нужно проявлять осторожность, тем более что девушка теперь знала, как слуги имения относятся к ней.

   Выяснять причину столь дерзких высказываний в свой адрес у Прасковьи княжна не собиралась, да и прощать тоже. Девушка решила выбросить этот инцидент из головы и отправиться в кабинет, где лежала таинственная фотокарточка. Войдя внутрь, она вновь открыла ящик стола, взяла фото, повертела, но лицо не просматривалось. Анастасия стала перебирать бумаги, аккуратно складывая их на столе. Среди них были расписки, векселя, список слуг имения, а в самом конце княжна обнаружила конверт. Она с интересом подхватила его и стала разглядывать пожелтевшую бумагу без каких–либо надписей. Адреса на нем тоже не было, как и того, кому он предназначался.

   — Странно… — произнесла вслух.

   Достав из конверта такой же пожелтевший лист, Анастасия мигом развернула его.

   — Письмо? Интересно!

   В последние дни княжна часто говорила сама с собой, со стороны могло показаться, что девушка не в себе, но странность за странностью толкали ее на высказывания вслух.

   Глазами она пробежалась по первой строке. Почерк был аккуратным, с правым уклоном, чуть расплывшиеся буквы все еще читались, несмотря на давность их написания. Настя быстро нашла среди бумаг карточку, развернула ее и стала сравнивать почерк. Было очевидно, что буквы на фотокарточке и конверте совпадают, а значит, это писал один и тот же человек, тот самый «Н»…

   «Здравствуй, душа моя, любовь моя Лизонька!

   Это мое последнее послание тебе. Знай, что я любил тебя, любил всем сердцем и душой. Я искренне сожалею, что несмотря на наши чувства друг к другу, мы не были вместе, хотя так этого желали!

   Лишь ту единственную ночь,

   Что подарила мне тебя, поверь, я не забуду!

   Когда ты вся была моей, сгорая страстью…

   Сплела судьба наши сердца

   И вмиг разъединила!

   А смерть уже близка… Но там, куда отправят небеса,

   Я буду ждать тебя, любовь моя, душа моя!

   Когда же пробегут года, я буду снова твой, а ты моя!

   И пусть жестока к нам судьба…   

   Единственное, чего прошу — будь осторожна, Чернобог близко. Скрывай свои способности и никогда не пользуйся ими.

   С огромнейшей любовью, твой Н…»

   Прочитав все до последней строчки, княжна чуть было дух не испустила при упоминании убийцы Чернобога. Сердце бешено застучало в груди, Анастасия прижала ладони к ней, чтобы оно совсем не выскочило. Дыхание участилось, в висках пульсировало, в голове не укладывалось, как такое возможно? Это что же получается, серийный маньяк вновь вернулся в город? Но тогда сколько же ему лет должно быть, если столько времени прошло с тех пор, когда ее тетка была молода! Возможно, в городе появился подражатель, который имитировал убийства Чернобога? И как со всем этим связаны старая княгиня и неизвестный «Н», который в письме предупреждает ее об опасности? Дар?

   Единственное, что хоть немного успокоило княжну, — Коновалов задержал подозреваемого!

   Княжна решила срочно показать письмо сыщику, но ее остановили два факта: первое — утренняя бестактность и неуважение с его стороны; второе — если же она покажет письмо, то подвергнет сомнению благочестивость старой княгини, а это может бросить тень на весь древний и знатный род, к которому принадлежала и сама девушка.

   — Что же делать? — прошептала она, сгребла со стола все бумаги и поместила их на прежнее место.— Пойду без письма, пусть сыщик все же подтвердит мне, что преступник сейчас за решеткой.

   Велев тут же Степану запрягать экипаж, княжна поспешила покинуть дворец. Слуга уже ждал ее у выхода, а когда увидел хозяйку, улыбнулся по–доброму и склонил голову. Ей казалось, что Степан единственный во всем имении, кто уважает ее, а может, даже любит по–своему. Ведь она помнила, как в детстве он учил ее ездить верхом, показывал интересные лесные места, да и вообще она много времени проводила с ним. А еще у Степана была дочь Наденька, почти ровесница Анастасии, чуть постарше. Дружба у них ладилась, и разницы в сословии девушка не ощущала. Но сейчас на уровне подсознания она догадывалась, о чем будет просить ее Степан.

   — Ваша светлость, все готово к отбытию, — не поднимая головы, сказал он.

   — Вот и славно, тогда в сыскную канцелярию! — приказала Анастасия, но Степан поднял глаза и жалобно посмотрел на княжну. — Ну что еще, Степан, чего ты хочешь?

   — Анастасия Павловна, за Прасковью прошу! — Степан теребил в руках головной убор и не отводил взгляда. — Муж ее погиб трагически, осталось трое малолетних ребятишек, трудно ведь одной–то… Смилуйтесь!

   — Смилуйтесь, говоришь! — Анастасия грозно посмотрела в ответ. — А ты что думаешь обо мне, тоже ненавидишь?

   — Да что же вы говорите такое, как можно–то, ведь я вас еще девчонкой помню, как играли с Наденькой ладно…

   — Хорошо Степан, не продолжай. Помоги, — слуга протянул руку, княжна поднялась и села. — Прасковье скажи, что не выгоню, но и на глаза мне пусть не попадается.

   — Спасибо, спасибо, матушка! — поблагодарил Степан и погнал двойку к сыскной канцелярии.

***

Уездный город бурлил провинциальной жизнью. Мощеные камнем улочки еще с утра вычистили дворники, теперь по ним проезжали экипажи знати и извозчики. Стеклянные витрины торговых лавок на первых этажах двухэтажных зданий начищались до блеска и зазывали посетителей. Было людно. Кто–то спешил, но в основном люди вышли прогуляться, ведь погодка выдалась прекрасная. Мальчишка–подросток активно предлагал утреннюю прессу прохожим, а те, в свою очередь, быстро разбирали газеты и бросали монетки, которые светлый паренек ловко ловил, запихивая деньги в карман серого жакета.

   Княжна ощущала на себе любопытные взгляды прохожих, от чего становилось неуютно на душе. Девушка впервые показалась на центральной улице, чем вызывала непреодолимый интерес местных жителей. Кое–кто, даже не стесняясь правил этикета, тыкал пальцем в ее сторону.

   — Провинция! — высказалась возмущенно княжна. — Степан, тормози, — затем крикнула слуге. Коляска остановилась у того самого мальчишки, который практически продал всю прессу.

   Анастасия махнула рукой, и паренек мигом оказался рядом с ней, держа в руках остатки газет.

   — Да, госпожа?

   — «Питерский листок»!

   — Сейчас, — мальчишка перебрал оставшееся, нашел ту газету, что искал и протянул княжне. — Есть, вот держите! — сказал он, наморщив нос с веснушками и зажмурив на миг глаза от прямых солнечных лучей.

   — Держи, — Анастасия достала монету из кошеля и протянула подростку. Тот распахнул ясные очи и в изумлении уставился на девушку. — Чего тебе еще?

   — Ух, вы та самая… наследница старой княгини? — голос мальчишка задрожал.

   — Она самая!

   — Простите меня, только вот говорят, княгиня Елизавета ведьмой была, а теперь и вы… ведьма…

   — Да что же ты это несешь такое, паршивец? — вмешался Степан. — Не слушайте, княжна! — мужчина грозно посмотрел на отрока и добавил: — Отойди–ка от повозки!

   — А что я несу? Разве не правда, что старая княгиня водила дружбу с демоном Чернобогом, который убивает невинных девушек? — не унимался тот.

   — Сплетни все это! Сплетни, отойди, сказал! — еще раз гаркнул Степан. — Поедемте, ваша светлость, — обратился он уже мягким голосом к хозяйке.

   — Как зовут тебя?

   — Да будет вам, княжна, сплетни–то слушать, — проговорил Степан.

   — Скажу, если только пообещаете порчу не насылать! — вымолвил пацан. Княжна кивнула, как будто и впрямь пообещала не насылать на отрока проклятий. — Осип, Осип я!

   — Так вот, Осип, ведьм не существует, сказки все это, а ты веришь. Вроде бы взрослый почти, а такое обидное девушке сказываешь! Поехали, Степан!

   Слуга дернул лошадей, паренек отскочил от экипажа княжны и проводил княжью повозку встревоженным взглядом до самого поворота, где находился трактир фрау Шульц.

   Заведение работало только по ночам, поэтому в это время суток на дверях висел громоздкий замок, предупреждающий о том, что время для посещения неподходящее. Фрау берегла свой товар, который с таким трудом был ею найден. Девушки в трактире были исключительной красоты и привезены из разных уголков России. Несмотря на свою жадность к деньгам, фрау Хельга заботилась о своих подопечных, давая им отдохнуть днем, а вот ночью жизнь в кабаке кипела и бурлила. В нем собиралась вся местная знать, и даже сам глава уездного города захаживал, чтобы потешить мужскую плоть молодым телом.

   Княжна задержала взгляд на заведении с вывеской «У Хельги», Степан заметил.

   — Гнездо разврата, ваша светлость! Срам–то какой, тьфу! — Степан зло сплюнул и повез княжну к канцелярии.

   Проехав еще несколько кварталов с похожими друг на друга домами, повозка наконец остановилась у желтого здания с решетчатыми окнами и соответствующей вывеской. Анастасия поспешила пройти внутрь, но у дверей ее остановил конвой.

   — Пропустите, я к сыщику Коновалову! — возмутилась девушка.

   — Сейчас нельзя–с, его благородие занят! — строго произнес высокий мужчина с усами.

   — Но мне срочно! Известите, что пришла княжна Деева.

   Мужчина пытался еще что–то говорить, только вот Анастасия была так настойчива, что конвоиру пришлось сдаться под ее натиском и проводить к Коновалову.

***

Внутри сыскной канцелярии суетились служащие, но где–то отдаленно слышался голос сыщика. Мужчина кричал и ругался на чем свет стоит. Анастасия двинулась вслед за провожатым на звуки и вскоре оказалась в подвале здания, где находилось несколько отдельных камер с решетками. В одной из них не было двери, она с искореженными прутьями лежала на полу. Рядом стояли двое крепких охранников с поникшими головами. У одного, что повыше, на лбу красовался белый бинт с ярко–алым пятном, у другого была повязка на руке.

   — Ваше благородие, он сущий демон, — оправдывался мужчина с пышными усами. — Вы бы видели его полные тьмы глаза. Он сковал наши тела, мы с Архипом даже пошевелиться не могли, а потом… потом он вырвал с корнем решетку и запустил в нас.

   — Вы хотите, чтобы я поверил в эту чушь? В ваши сказки?

   — Это сущая правда, ваше благородие! — поддержал Архип.

   — Запереть, запереть пособников преступника! — зло прокричал Коновалов, отчего Анастасия подпрыгнула на месте. Таким разъяренным ей еще не приходилось видеть сыщика, даже сердце застучало от страха, но девушка взяла себя в руки, мол, еще чего, бояться вздумала.

   — Ваше благородие! — обратился конвоир.

   — Тебе чего?

   — Пришла княжна Деева, она…

   — Добрый день, господин Коновалов! — перебила Анастасия мужчину.

   При виде девушки глаза сыщика тут же засияли, как солнечные лучи после темных дней. Даже вся злость на городовых куда–то подевалась, внутри с виду жесткого человека запорхали бабочки, живот скрутило в тугой узел, душа пела, а широкая улыбка осветила мужественное лицо.

   — Анастасия Павловна! Рад видеть вас! Надеюсь, не со злом в сердце пришли ко мне? — Коновалов намекал на недавний казус, что случился и отчего ему до сих пор было стыдно.

   — Ну, будет про это! Я хотела своими глазами убедиться, что ужасный маньяк пойман и сидит за решеткой.

   — Пройдемте в мой кабинет, я вам все расскажу, — предложил Глеб Ильич, на что княжна кивком согласилась.

   А вскоре перед Анастасией открылась дверь в скромный кабинет сыщика. Мужчина пропустил девушку вперед и галантно отодвинул тяжелый стул, помогая княжне присесть. Сам же обошел громоздкий дубовый стол и устроился напротив княжны.

   — Ну, скажите мне, что Чернобога скоро казнят, а город наконец заживет спокойной жизнью, — начала разговор Анастасия.

   — Должен огорчить вас, княжна, преступник сбежал, дерзко и грубо, покалечив при побеге моих людей.

   — Как же так? — вскрикнула княжна, при этом возмущенно разведя руками.

   — Сам пока не понимаю. Скорее всего, ему помогли, а эти трусы утверждают, будто преступник, вырвав решетку двери, сбежал сам! Но не волнуйтесь, прошу…

   — Как же мне не волноваться, уважаемый сыщик? Ведь вы сами говорили мне, что злоумышленник околачивается у моего имения!

   — Может, я могу вам предложить кружечку чая? — Глеб Ильич постарался перевести разговор в более дружелюбное русло.

   — Чая? Вы издеваетесь? Да мне кусок в горло больше не полезет, а вы — чая? — нападки княжны не прекращались.

   —Анастасия Павловна, умоляю вас, не беспокойтесь! Со своей стороны я сделаю все возможное, чтобы ваш покой никто не нарушил!

   — Буду надеяться, только вот ваши слова не внушают мне больше спокойствия!

   Анастасия резко поднялась и, не желая больше слушать Коновалова, разочарованно последовала к выходу.

   — Сегодня же вечером конвой будет у вашего имения! — уверенно произнес Глеб Ильич ей вслед. Княжна на секунду задержалась у двери, а потом, распахнув створку, покинула здание сыскной канцелярии.

***

Всю дорогу в имение девушка не могла выкинуть из головы побег убийцы, да еще тот мальчишка с газетами, который наговорил черт знает что. Анастасия подхватила «Питерский листок» с утренними новостями и принялась разглядывать. Быстро пробежав глазами по буквам, она тут же обнаружила криминальную колонку, где снова описывались факты недавнего убийства. Княжна задумалась, ведь подросток говорил, что ее тетка была связана с Чернобогом, а то письмо, которое она обнаружила, наводило на мысль, что тетка, наоборот, опасалась убийцы, и загадочный Н предупреждал ее перед своей смертью об опасности. И снова речь шла о даре!

   — Чертовщина какая–то! — выругалась Анастасия вслух.

   — Вы что–то сказали, ваша светлость? — обернулся Степан.

   — Говорю, Наденька как? — княжна поспешила перевести разговор.

   — А! Скоро под венец собирается, только жених ейный мне совсем не по нраву!

   — Что же не запретишь?

   — Любовь ведь, как можно, возненавидит батьку потом! Я так думаю, лишь бы ей было хорошо да счастливо!

   — Всем бы таких родителей, как ты! — с горечью произнесла княжна, вспомнив о своих.

   Конечно, девушка их очень любила, только вот не понимала, зачем навязывать женихов, не дав права решать самой, за кого замуж выходить. Теперь же Анастасия одна в этом забытом Богом месте, а родители там, в Москве, даже не догадываются, как наказали своего непослушного ребенка. Невольно она тут же вспомнила свою кормилицу Любаву, которая понимала молодую княжну лучше всех…

ГЛАВА 4

— Ох, ваше сиятельство, куда же вы на ночь глядя–то? Снова попадетесь этому сыщику, боле не вызволю! — причитал Иван. — Казнят ироды и глазом не моргнут!

   — А ты не каркай, тогда не попадусь, — Матвей громко отхлебнул молока и поставил кружку на стол. — Мне нужно попасть в дом Кавелиных, понимаешь? Все дороги ведут туда, — продолжил он, стерев рукавом со рта белые капели. — Сколько нам еще хорониться в этом забытым богом селении?

   Мужчины же обосновались в маленькой деревне неподалеку от города в старом ветхом доме, который достался еще молодому Ивану. Деревня эта когда–то была изъята у одного очень богатого князя, того лишили титула и всех почестей. Теперь же она принадлежала главе города и была им благополучно забыта. Лишь изредка хозяин наведывался, чтобы собрать налог с крестьян, которых можно было пересчитать по пальцам.

   — Не ходите, залягте на дно, пока все не образуется, — не унимался Иван. — Пусть сыщик забудет о вас на время, а там видно будет.

   — Я и так на самом дне, ты же знаешь! — резко ответил мужчина и выпрямился во весь рост. Матвей, более не желая слушать старика, подхватил плащ, накинул на себя и вышел на улицу. Брать лошадь не осмелился, дабы не привлекать внимания и решил идти пешком до имения. Путь предстоял неблизкий, верхом было бы быстрее, только вот дело его было важным, и подвергать его срыву никак нельзя.

   Ближе к полуночи Матвей добрался до окраины города, теперь до имения Кавелиных рукой подать. Он двинулся дальше, но резко остановился у столба и всмотрелся в клочок бумаги, на котором сразу узнал себя. Портретист из канцелярии довольно четко передал черты лица Матвея, а также указал, что подозреваемый и есть тот самый Чернобог — серийный маньяк. Мужчина покачал головой, накинул капюшон, сгорбил спину и поспешил удалиться. Шагал он под темным небом, где звезды водили хоровод вокруг полной и яркой Луны. Полнолуние. Бродячие собаки завывали так, что было слышно на самых окраинах города. Животные будто беду чуяли и о ней друг друга предупреждали. Благо ночь выдалась сухой и теплой. Вот уже родовое кладбище Кавелиных виднелось в плотном сумраке. Ступая по узкой тропинке мимо могил с каменными крестами, Матвей наконец добрел до самого имения. Он считал, что вход с кладбища будет самым открытым, но ошибся. По всему периметру двора вели службу городовые. Мужчина затаился в густых зарослях декоративного кустарника и принялся наблюдать, выжидая время.

   Прошел почти час, но конвоиры не сдвинулись с места, наоборот, к ним еще присоединился сам Глеб Коновалов, что безусловно раздражало Матвея. Молодой человек совершенно не понимал, откуда вдруг у сыщика к нему такая неприязнь. Да и с какого черта он решил подозревать Матвея в связи с маньяком–убийцей.

   — И этот тут, — прошептал Матвей, — собственной персоной. Интересно, что ему важнее — поймать Чернобога, или внимание молодой княжны? Хороша чертовка, вот только строптива и капризна, не люблю таких самовлюбленных особ.

   Но из этих размышлений о княжне мужчину вырвал жест Коновалова, который приказал городовым обойти кладбище. Те хоть и боялись до ужаса, только не посмели перечить начальнику и двинулись в сторону кустов, где находился Матвей.

   — Вот черт! — выругался он и поспешил покинуть свое укрытие.

   Шел быстро в обратную сторону той же самой тропинкой, слышал позади тяжелые шаги и разговоры конвоиров. Преодолев этот путь незамеченным, Матвей решил навестить фрау Шульц, коли попасть в имение у него не вышло.

   При одном лишь упоминании ее имени внутри мужчины закипала злость. Хозяйка притона либо была причастна к исчезновению Марфы, либо тот клиент был настолько богат, что она не смогла совладать со своей жадностью и продала ему девушку. Или же этот кто–то имел огромную власть, тогда Хельга побоялась отказать ему? В общем, фрау все свалила на Матвея, с этим он собирался непременно разобраться, а заодно и вытрясти из хозяйки гнезда разврата все, что она знала о том клиенте. Только вот открыто войти в заведение Матвей опасался, скорее всего, уже весь город знает его как серийного маньяка.

   — Популярен, черт! — выругался он и посмотрел на балкон второго этажа, с которого прыгал в тот злополучный день.

   Нашел глазами водосток, который спускался с крыши и находился совсем рядом с кованым ограждением, решив взобраться по нему. Огляделся: никого. Мертвой хваткой вцепился сильными руками в металлическую трубу и через минуту оказался внутри комнаты, где раньше был частым гостем. Ему повезло, окно было открыто, видимо, фрау проветривала комнату и готовила ее к новому жильцу.

   С последнего визита в покоях ничего не изменилось, все еще витал аромат духов убиенной искусительницы. Матвей с грустью присел на мягкое ложе и с горечью в сердце вспоминал дни, проведенные с Марфой.

   Долго ждать фрау Хельгу ему не пришлось, послышались шаги в коридоре. Женщина провожала очередного подвыпившего клиента в покои к куртизанке и весело смеялась, расхваливая свой товар. Скрип двери прозвучал как раз напротив комнаты Марфы. Матвей мигом подлетел к створке и стал прислушиваться. Фрау любезно оставила клиента, дверь снова скрипнула, щелкнул замок, и голубки остались наедине. Женщина довольно хмыкнула, зашуршала шелковыми юбками и зацокала каблучками в обратном направлении. Матвей нарочно чуть приоткрыл дверь и громко хлопнул створкой. Фрау остановилась. Постояла секунду, и снова прозвучал удаляющийся звук ее каблуков. Матвей еще раз повторил действие, чем заставил фрау вернуться.

   — Эй, кто здэсь? — гаркнула женщина.

   Матвей резко распахнул дверь и спрятался за створку. Хельга стремительно приближалась к комнате Марфы, а когда вошла внутрь, увидела раскрытое окно.

   — Чэрт побьяри, окно забыля закрыть! — выругалась вслух, прикрыла его и занавесила плотной бархатной шторой.

   Матвей же в этот момент решил запугать лгунью еще пуще, с грохотом захлопнул дверь и защелкнул щеколду. Фрау от страха подпрыгнула на месте, резко развернулась и тут же схватилась руками за грудь.

   — О–о–о! Госпадын Матфэй, зачэм жэ так пугать бэззащитный жэнщина! — скорчив наигранную улыбку, вымолвила она.

   Но мужчина молчал, грозно уставившись на нее. Хельга заметила, как зрачки его глаз заполняет темнота, а потом в углу комнаты задвигался стул, который проехал по полу и остановился рядом с женщиной. А дальше неведомая сила толкнула ее, и она с открытым ртом плюхнулась на бархатное сидение. Матвей подлетел к ней, мертвой хваткой вцепился в тонкую шею и больно сжал ее так, что глаза Хельги вот–вот норовили выпрыгнуть из орбит. Ее лицо стало покрываться бардовыми пятнами, воздуха не хватало для дыхания, она жалобно смотрела на Матвея и пыталась сопротивляться. Только вот ничего у нее не выходило, мужчина был очень силен. Мысленно фрау уже прощалась с белым светом и готовилась покинуть этот развратный мир, как вдруг Матвей ослабил хватку, убрал руки, отчего женщина начала жадно ловить воздух, впуская кислород в легкие. Закашлялась так, что слезы брызнули из лживых и алчных глаз.

   — А теперь ответишь мне на все мои вопросы, иначе я не раздумывая убью тебя, поняла?

   Фрау Хельга кивнула, поправила высокую прическу, рукой подтерла глаза и заскулила:

    — Я нэ причэм! Я нэчэго нэ знаю!

   — Ну конечно! — зло усмехнулся Матвей, подхватил стул и сел напротив. — Кто был тот богатый клиент? Кто он? — прикрикнул он.

   — Нэ знаю!

   Матвей предпринял устрашающую попытку подняться, но фрау замахала руками, жестом показывая, что поведает все, что знает.

   — Расскажу, все… расскажу!

   — И не моги соврать, я ведь все равно узнаю!

   — Поняла… поняла! Наканунэ того дня ко мнэ пришел чэловэк, я эго совсэм нэ знакома. Он сразу спросил мэня о Марфэ и заплатил за ночь хорошо. А потом они исчэзли, оба!

   — Это как так исчезли?

   — Вот так, утром их ужэ нэ было!

   — А меня почто впутала?

   — Дэнги, госпадын Матфэй, грэшна я до дэнэг. Тот мужчина, с которым вы подралысь в ту ночь, он дал много золотых монэт, чтобы я обвынила вас в похищэнии Марфы. Уж больно засэрчал на вас. Как раз утром это било, я вопыла на вэсь трактыр, что Марфа сбэжала от мэня, а он в это время вышэл из покоев Агнэссы! Прэдложил, а я, дур–ра, согласылась!

   — Правда дура! Кто он? А, можешь не говорить, сам знаю! — Матвей махнул рукой. — Скажешь кому, что я был у тебя, пожалеешь, и деньги твои грешные на том свете не помогут, будешь чертей развлекать да стонать от удовольствия!

***

Трактир Матвей покинул до рассвета, вышел так, как и зашел — через балкон, оставив фрау наедине со своими мыслями. Он знал, что она будет молчать о нем, ведь тот, кто заплатил за его подставу, был не кто иной, как сын главы города — Яшка Зубов, пьяница и повеса. Перечить ему фрау Хельга побоялась, иначе нажалуется своему папаше, а тот закроет ее заведение, хотя и сам был не прочь поразвлечься с товаром немки.

   — Вот ведь злобу какую затаил поганец, что подрались в пьяном угаре! — сам с собой разговаривая, возмущался Матвей. — Да что теперь об этом, сыщик на хвосте, а фрау лучше чертей ублажать будет, чем поперек Яшки Зубова слово скажет. Тут уж пугай не пугай!

   Так ничего путного и не узнав, Матвей под утро был в деревне. Как же радовался Иван, что хозяин вернулся, да еще цел и невредим! Сердце старика не выдержало бы потери Матвея, ведь он был ему не просто хозяином, а почти что сыном. Матушка Матвея, царствие ей небесное, померла еще при родах, а отец после… Но перед смертью он все же успел наградить мальчишку той темной силой, что была внутри него.

   — Ваше сиятельство, боле не пущу никуда, чуть сердце у старика не остановилось! — причитал Иван, наливая в глиняную тарелку горячую похлебку из пшена и курицы, что совсем недавно приготовил для своего барина. — Уедемте! Бросьте вы это дело дьявольское, ведь до добра не доведет! — слуга поставил посуду на стол и жалобно посмотрел на Матвея.

   — Иван, ты предлагаешь мне бежать из города, как трусу? — возмутился молодой человек. — Не бывать этому! Я добьюсь правды и имя свое верну, чего бы это мне ни стоило! — настойчиво вымолвил Матвей и подхватил деревянную ложку. Зачерпнул в нее похлебку и мигом проглотил маленькую порцию.

   Спорить с Матвеем было бесполезным делом, сколько раз ни пытался Иван образумить хозяина, только вот тот был настроен решительно и слушать старого слугу не хотел. А когда тарелка опустела, Матвей скинул с себя дорожный плащ, в котором трапезничал и уставший плюхнулся на скрипучую кровать, забываясь глубоким сном.

   Проснулся он ближе к вечеру. Еще перекусил немного и направился к реке, которая протекала рядом с деревушкой. Матвей желал освежиться, поэтому быстрым шагом топал по тропинке и с опаской озирался по сторонам, боялся, что кто–нибудь из деревни уже видел те листовки с его лицом. Но на берегу было пусто, крестьяне в поле собирали последнее сено для скота, а значит, ему можно спокойно окунуться. Он скинул с себя рубаху и нырнул в прозрачную прохладную воду. Открывая глаза, полностью погружаясь в дивный подводный мир, Матвей на время забывал о своих трудностях и только здесь мог ни о чем не думать, наблюдая за золотистой чешуей мальков, которые играли в салочки друг с другом и прятались от него в зеленых зарослях водорослей.

   Вдоволь наплававшись, Матвей устроился на берегу, смахивая с волос и густой бороды крупные капли. Надо бы побриться да привести себя в порядок, но только не спешил Матвей делать этого. Борода и лохматые, черные как смоль волосы помогали ему прятать свою истинную наружность. Все для дела. Все для намеченной цели. Даже сыщик Коновалов совсем не пугал своими подозрениями Матвея, но все же он понимал, что опасаться ищейку стоит. Тем более сыщик уже видел Матвея у имения Кавелиных в ту злополучную ночь. Но, он волновался лишь об одном. Иван. Старик так прикипел к нему, что уже не видел жизни без своего молодого хозяина. Да и сам Матвей понимал, что, кроме Ивана, у него нет никого ближе, а тем более старик когда–то очень давно спас княжеского сына от верной погибели и все это время воспитывал, да прятал от ворогов – преследователей. Но боле скрываться мужчина был не намерен, и вести кочевую жизнь ему опостылело. За все эти годы они с Иваном где только не были, где только не жили, лишь бы подальше от этого город. А когда сила его окрепла, пришло время всем воздать по счетам, вернуть свое имя и положение. И единственная зацепка к прошлому вела его именно в имение Кавелиных, но как пробраться внутрь, если дом под пристальным вниманием городовых? На этот вопрос у Матвея был лишь один ответ…

***

— Ваше сиятельство, что это вы придумали, а? Меня, старика, на службу в имение! — возмущался Иван.

   — Я на роль слуги плохо подойду, а вот ты в самый раз! — убедительно говорил Матвей. — Доставай сюртук и иди на поклон к княжне Деевой. После смерти старой княгини половина слуг разбежались, куда–нибудь да пристроит старика, только вот ты лицо пожалостливее сделай, так и не откажет вовсе, а мне же на руку будет.

   — Ох–ох, ваше сиятельство, что удумали! Так ведь стража кругом, — вздыхал Иван.

   — Твоя задача найти мне безопасный вход и двери отворить, а я уж как–нибудь мышкой внутрь, об этом не волнуйся, — успокаивал Матвей слугу. Мужчина возлагал на старика большие надежды, отправляя того в заветное имение.

   Деваться Ивану было некуда, знал он, что Матвей от своего не отступится. Перечить более не стал хозяину и отправился в имение Кавелиных на службу устраиваться.

   До вечера Матвей с нетерпением ждал старика, надеялся, что план его сработает, тогда будет проще сыщика вокруг пальца обвести и проникнуть в покои старой княгини Елизаветы. Там же он надеялся найти важное, что поможет его делу сдвинуться с мертвой точки. Вдруг, услышав топот копыт, Матвей бросился к маленькому окошку, увидел дорогую повозку, а в ней старшего и младшего Зубовых. И еще несколько вооруженных городовых с ними. Видимо, приехал глава города за налогами. Когда же коляска остановилась у ветхого домика, Матвей отпрянул назад и прислонился к стене. Мысленно благодарил Ивана за то, что тот повесил с обратной стороны замок на двери.

   — Хозяин этой халупы так и не появился за все долгое время, — говорил глава города своему отпрыску, который до сих пор не отошел от очередного похмелья, бросая равнодушный взгляд на избу Ивана. — Налоги не платит, а изба его только место на моей земле занимает, снести к чертовой матери, — крикнул воякам. — А на ее месте мельницу построить. Земли эти урожаем пшеницы да рожью богаты, больше пользы будет.

   — Как прикажете, ваша милость! — ответил вояка. — Пригоним крестьян, да начнем стройку незамедлительно!

   В это самое время сам черт дернул Ивана возвратиться. Когда старик приблизилась к дому, вояки тут же окружили его:

   — Кто таков? Чьих будешь?

   Иван замешкался, но бывалого мужчину не проймешь. Старый лис тут же упал на колени и стал отбивать поклоны главе:

   — Ваша милость, давненько я покинул землю–матушку родную, служил у барина в Тульской губернии, — складно врал Иван. — А когда стар стал, выгнал меня барин, как собаку бродячую, даже милостыню за службу долгую не выплатил.

   — Угу, вернулся, значит, хозяин, — недобро кивнул глава Зубов. — Так налогов от тебя я видеть не видывал, а стало быть, изба твоя моя теперь по праву. Мельницу задумал я построить на этом месте.

   — Ваша милость, — заскулил Иван. — Дайте мне отсрочку, все выплачу. Княжна Анастасия Павловна Деева к себе на службу взяла дворецким, заплатит, так я сразу к вам.

   — Правду говорят, что молодая княжна красотой своей славится? — с интересом спросил глава, только вот нотки корыстные Матвей за стенкой тут же уловил.

   — Смею ли я, ваша милость, говорить о хозяйке–то своей!

   — Да можешь не говорить, скоро сам навещу молодую княжну, отбывал я из города, когда старую ведьму хоронили, теперь нужно свое почтение молодой хозяйке имения выказать. Да своего оболтуса с княжной познакомить, — усмехнулся глава и отвесил подзатыльник сыночку. — Подумаю я, что с твоей избой делать, может, и сжалюсь! Поехали!

   Так и отбивал Иван поклоны до земли, пока экипаж главы города совсем не исчез из его поля зрения. Затем мухой залетел в избу и уставился на Матвея полными страха глазами.

   — Одно радует, что взяла княжна тебя на службу, — промолвил Матвей, не дождавшись неодобрительных слов старика. — Не бойся Иван, скоро все изменится, вот только в имение попаду, а тогда видно будет.

   — Да как же вы, батенька, туда попасть думаете? — наконец, старик свое слово вставил. — Я только был там, городовых в имении пруд пруди, как будто в канцелярии вовсе дел нет, лишь княжну охранять! — залепетал Иван, почесал затылок и присел.

   — Полно те жути нагонять! Почему там вся канцелярия, я знаю, — Матвей уселся напротив. — Сыщик глаз на княжну положил, да только я таких, как она, знаю, видывал на балах у отца. Все княжны горды да капризны, а мнения о себе такого, будто весь мир только вокруг них и вертится. И не моя это забота, моя — попасть во дворец.

   — Когда собрались?

   — Чем быстрее, тем лучше. Завтра пойду!

   — Как это завтра? Я ведь не успею за такой срок доверие заслужить!

   — И не нужно тебе доверия! Твоя задача дверь открыть, которая со стороны кладбища будет! А я уж постараюсь, чтобы вояк в то время как можно меньше было! — сказал, как отрезал. Теперь Матвею оставалось, лишь дождаться удобного случая, чтобы наконец попасть в покои к покойной княгини Кавелиной.

***

Перед отъездом в имение Иван стрепетом в сердце перекрестил Матвея три раза, натянул вожжи и погнал повозку по проселочной дороге. Уж очень старик за своего барина волновался. Он боялся того, что сыщик Коновалов на шаг впереди Матвея будет и как–только приметит молодого человека, так сразу и в каземат того упечет. А после казнь! И что же тогда получится: Иван свое слово пред покойным хозяином не сдержит? А ведь, отцу Матвей он уверенно обещал сохранить жизнь барскому отпрыску. Да разве сам молодой барин, что удумал, так и старика слушать не станет. Выход был один: открыть дверь Матвею в имение Кавелиных.

   Сам же молодой человек, проводив слугу на новую службу, вернулся в хибару. Ему нужно было подумать о том, как незамеченным обойти конвоиров, да умудриться не встретиться с навязчивым сыщиком Коноваловым. Так, дождавшись вечера, Матвей снова прошел через кладбище и спрятался в тех самых декоративных кустарниках. Он видел, что городовые своих позиций сдавать не собирались, как и сам Коновалов, который будто верный страж княжны Деевой, находился сутками в ее имении.

   — Как будто забот у него других больше нет? — шепнул сам себе Матвей. — Ну ничего, скоро появятся! — хихикнул про себя. Его план по устранению стражи непременно должен был сработать.

***

— Ваше благородие, Глеб Ильич! — городовой с волнением подвел мальчика лет пятнадцати к сыщику. — Мальчишка утверждает, что около кабака Фрау Шульц видел нашего подозреваемого!

   — Что? — Глеб Ильич перевел строгий взгляд на пацана. — Как зовут тебя, отрок? — он тут же задал вопрос.

   — Осип, ваше благородие, — мальчишка протянул листок с физиономией Матвея. — Совсем недавно я видел его на главной улице, проследил за ним, несмотря на свой страх. А он… вот этот, — Осип потряс листовкой, — зашел в кабак к Фрау Шульц. И сейчас там.

   — Если врешь, пацан, смотри у меня! — пригрозил Коновалов. — Двое остаются, остальные за мной! — крикнул сыщик воякам и поспешно покинул имение.

   имение на время осталось полностью без внимания стражников. Матвей незамедлительно воспользовался ситуацией, подбежал к двери и дернул за ручку. Закрыто. На миг он растерялся, но, услышав шаги за дверью, понял, что Иван совсем рядом. Дверь открылась, и мужчина тут же проскользнул внутрь.

   — Княжна где? — быстро задал он вопрос.

   — Княжна у себя, ее комната в левом крыле на втором этаже!

   — Хорошо! Узнал, где комната княгини?

   — Да, ваше сиятельство! Она находится рядом с комнатой княжны Анастасии, самая последняя дверь по коридору. Только умоляю, будьте осторожны.

   — Не волнуйся, Иван, я так долго ждал этого момента! Постараюсь остаться незамеченным, — утешил Матвей и уверенно побрел в сторону левого крыла.

    В душе теплилась надежда, что все его догадки оправдаются, и он наконец вернет свое имя и честь семьи, которая когда–то была в высшем обществе влиятельной и знатной.

ГЛАВА 5

Анастасия задержалась у двери, которая вела в спальню старой княгини. Девушка до сих пор не решалась войти в комнату после смерти тетки, но все же, набравшись смелости этим вечером, дернула ручку и аккуратно проскользнула внутрь, будто боялась того, что покойная родственница заругает за непослушание. Покои оказались убраны, везде царил полный порядок. Вещи княгини девушка раздарила слугам, поэтому комоды и шкафы были пусты. Но в комнате все еще витал запах старой хозяйки, от чего невольно нахлынули воспоминания. Анастасия присела на кровать и огляделась. Менять в покоях что–либо она не собиралась, девушке хотелось оставить все так, как было при жизни Елизаветы Макаровны. А вот о даре, про который вела речь княгиня перед смертью, девушка совсем и думать забыла, тем более что никаких посылов к сверхъестественному она у себя не замечала. Лишь единственное не давало покоя — это та фотокарточка. Девушка надеялась, что в спальне тетки она сможет обнаружить хоть что–нибудь о том загадочном мужчине. Княжна поднялась и пересела к большому овальному зеркалу, открыла ящик трюмо, но там, кроме шкатулок с драгоценностями и заграничного парфюма, ничего интересного не было. Тогда Анастасия проверяла ящик за ящиком, однако так ничего и не обнаружила. Разочаровавшись, девушка еще раз окинула взглядом комнату и поспешила выйти из нее, но как только княжна подошла к двери и открыла створку, то мигом отпрянула назад. Глаза ее с ужасом смотрели на мужчину, который неожиданно вырос перед ней. Он был в черном плаще, а прожигающий насквозь взгляд напомнил ей давешнего бродягу. Когда же мужчина откинул капюшон, она сразу узнала в нем человека с листовки.

   — Чернобог! — выкрикнула Анастасия и завизжала что было мочи, отступая назад.

   Мужчину крики княжны совершенно не остановили и, он стал медленно приближаться, от чего дыхание девушки замерло, а сердце громко застучало в груди. Княжну бросало то в жар, то в холод, даже капельки пота на лбу ощущались.

   — Да не ори ты, оглушила совсем! — скомандовал голос с хрипотцой.

   — Не подходи, убийца! — лепетала она с ужасом и все еще отступала назад.

   Тут вдруг раздались громкие шаги конвоиров. Матвей еще немного задержал взгляд на княжне и бросился из комнаты быстро семеня ногами к окну в конце коридора.

   — Стоять, стрелять буду! — крикнул Глеб Ильич и пробежал мимо Анастасии, которая будто статуя застыла у дверей комнаты тетки.

   Девушка была настолько напугана, что прижалась всем телом к стене и потихоньку стала пробираться назад в покои старой княгини, пытаясь спрятаться. Вскоре послышался звук разбитого стекла, а после выстрелы, отчего Анастасия чуть было не лишилась чувств. Девушка неосторожно задела висящее на стене зеркало, оно пошатнулось. Ей в глаза бросилась неприметная выемка в стене. Княжна машинально сунула в нее руку, нащупала рычаг и потянула на себя. Вдруг стена дрогнула, и распахнулась дверь в потайную комнату. Анастасия осторожно подхватила с тумбы горящую свечку и вошла внутрь.

   Тусклый свет мгновенно озарил часть маленькой комнаты, но разглядеть что–либо все еще было невозможно, лишь единственное, что бросилось в глаза – огромная картина на стене. Когда же девушка поднесла свечу ближе, ее панике и страху не было предела, даже речь пропала. На стене висел портрет того самого Чернобога, которого она только что видела живым собственными глазами. От ужаса все поплыло перед глазами княжны, голова закружилась. Анастасия ощутила, что вот–вот рухнет на пол, но все же ей удалось взять себя в руки. Стук в дверь и крики Глеба Коновалова заставили ее выйти из тайной комнаты. Дрожащими пальцами она снова нажала рычаг, дверь захлопнулась, как и не было ее тут вовсе.

   — Анастасия Павловна, вы в порядке? — накинулся с вопросом Глеб Ильич, как только княжна появилась из комнаты тетки. На девушке лица не было, тело подрагивало, отчего у бывалого мужчины защемило сердце. — Он ведь ничего вам не сделал?

   — Нет, не успел, вы вовремя вернулись!

   — Княжна, я искренне сожалею, что не смог…

   — Не оправдывайтесь, — перебила она. — Вы и так делаете все возможное. Надеюсь, его задержат, — глубоко выдохнув, вымолвила княжна.

   — Я отправил людей, — кивнул сыщик.

   — Хорошо. С вашего позволения я пойду к себе!

   — Может, прислать служанку с успокоительным? — Глеб Ильич старался быть заботливым и обходительным, чего Анастасия не могла не заметить.

   — Нет, не волнуйтесь. Это лишнее, — ответила княжна и откланявшись удалилась в свою комнату, где девушка еще некоторое время находилась в замешательстве.

   Рассказать о находке Коновалову не решилась, ведь по тому портрету было ясно, что тетка ее действительно была знакома с серийным убийцей. Единственное, что никак не укладывалось в голове — это то, что Чернобог совсем не постарел и выглядел таким же, как на портрете.

   — Чертовщина какая–то! — выругалась Анастасия и плюхнувшись в мягкую постель.

   Для себя решила, что утром непременно вернется в ту комнату и проведет собственное расследование.

   До утра девушка не сомкнула глаз. Да и как можно было после всего, что свалилось на ее голову? И с первыми лучами солнца, не совладая больше со своим любопытством, княжна отправилась в обнаруженную накануне комнату. Зашла, дернула рычаг, дверь открылась. Анастасия быстро зажгла свечи в канделябрах, расставленные по периметру, теперь здесь стало светло, и можно было рассмотреть все подробно в деталях.

   В комнате стоял громоздкий стол, рядом с ним стул, на стене висел портрет— больше ничего. То есть ничего лишнего, что могло бы захламить и без того тесную комнату. Первым делом княжна подошла к портрету и стала рассматривать его. Перед ней стоял стройный мужчина лет тридцати. Высокий темноволосый красавец. Волевой подбородок, прямой нос, густые правильной формы брови, а глаза… точно такие же огромные, с черными ресницами и глубоким выразительным взглядом, как у того вчерашнего мужчины. Единственное, что отличало этих двоих — это одежда и стать. Очевидно, мужчина с портрета был благородных кровей, об этом говорило все от аккуратной щетины и стрижки до дорогого сюртука и брюк. Другой — самый настоящий бродяга, да и еще от него разило спиртным, видимо, в тот день их первой встречи он принял немало на грудь.

   Анастасия невольно залюбовалась писаным красавцем, она не могла отвести глаз от брутального мужчины, а вскоре обнаружила слева внизу картины надпись мелким почерком «Князь Николай Ларинов».

   Теперь же княжне стало ясно, что загадочный Н и есть Николай Ларинов, но все еще было непонятно, что связывало княгиню и мужчину с портрета. Девушка задержала взгляд на столе, где лежали старые пожелтевшие газеты.

   Устроившись за столом, Анастасия принялась рассматривать бумаги. Между газетами того времени она обнаружила вырезки криминальных колонок, где говорилось, что князь Ларинов был лишен всех почестей, титула и городских земель, большая часть из которых ему принадлежала. Его обвиняли в жестоких убийствах, а заголовки газет утверждали, что князь Ларинов — серийный маньяк Чернобог. Из давних газет княжне стало известно, что мужчина пропал бесследно, его земли перешли государству, а далее были выкуплены барином Зубовым и князем Кавелиным. Тем самым знать разделила все угодья Лариновых между собой. Еще оказалось, что у князя был малолетний сын, который также исчез. Журналист колонки предполагал, что Ларинов сбежал как трус из города и увез с собой сына.

   — Сына? — проговорила вслух княжна. — Интересно! А не сын ли сейчас продолжает дело отца?

   Анастасия тут же догадывалась, что именно сын Ларинова приходил к ней вчера, но при чем тут княгиня Кавелина? Скорее всего, этот бродяга пришел отомстить за то, что когда–то муж ее тетки присвоил себе часть его наследства. Только вот как быть с тем любовным посланием? Неужели старая княгиня в молодости имела порочную связь с князем и все–таки изменяла своему супругу?

   Князь Кавелин был намного старше своей жены и вскоре после брака умер от сердечного приступа, а княгиня, обладавшая в молодости восхитительной красотой, больше так замуж и не вышла, хотя предложений было много.

   Мозаика из этих доводов в голове княжны никак складываться не хотела. Девушка вновь заглянула в ящики стола, обнаружила еще несколько любовных посланий и сделала таки свой вывод. Действительно, ее тетка имела связь с Чернобогом, только вот любовник в каждом письме говорил, чтобы та ни в коем случае не раскрывала свою тайну. Речь снова шла о сверхъестественном даре, но Анастасия все еще не верила в него.

***

Погода в последнее время баловала провинцию теплом, поэтому княжна Деева решила подышать утренним свежим воздухом, собраться с мыслями и прокатиться в лес на лошади. Выйдя из особняка, девушка решительно направилась в конюшню, где Степан как раз седлал одного из коней.

   — Доброе утро, ваша светлость! Отчего в такую рань в конюшню пожаловали?

   — Давно на лошади не ездила, хочу наверстать упущенное и подышать воздухом, наполненным ароматом лесной хвои! Какой из этих рысаков более послушный?

   — Да вот этот, которого только что оседлал! — слуга указал на белого коня.

   Княжна взяла поводья, ласково провела по фыркающей носом морде и вывела животное из конюшни. Ловко запрыгнула на него и выпрямила спину. Конь же стоял смирно и ждал приказа двинуться в путь.

   — Анастасия Павловна, одной–то опасно, возьмите кого–нибудь с собой! — вскрикнул тревожно слуга, не веря в то, что княжна после всего, что произошло ночью, осмелится на такой глупый поступок.

   — Справлюсь, не волнуйся! Ты мне лучше вот что скажи. Служишь ты давно в имении, не слыхал ли о князе Ларинове?

   — Ларинове? — мужчина от вопроса княжны изменился в лице, взволновался. — Ваша светлость, откуда вам известно об этом мужчине?

   — Это неважно, расскажи, что знаешь! — с интересом произнесла Анастасия.

   — Да ничего мне не известно, только то, что исчез он давным–давно! — княжне показалось, что мужчина явно что–то скрывал и не хотел говорить, поэтому девушке пришлось спрыгнуть с лошади и подойти ближе к Степану. Она тут же посмотрела в бегающие глаза слуги и снова задала вопрос:

   — Степан, что ты знаешь о князе Ларинове и моей тетке?

   Мужчина остановил свой взгляд на княжне и боле не смог оторваться от ее лица. Глядел на хозяйку, будто завороженный невидимым мороком.

   — Князь Ларинов и ваша тетушка были любовниками, — выпалил Степан как на духу и сам своего признания тут же испугался. Отвел глаза от княжны в сторону и замешкался.

   — Откуда знаешь? — продолжала Анастасия задавать интересующие ее вопросы.

   — Видел их вместе. Он приходил лишь однажды, когда князь Кавелин уезжал из города. Княжна умоляю, не мучайте меня! — молил старик.

   — Степан, говори все, что тебе известно.

   — Ваши глаза матушка, как у княгини Елизаветы. От них невозможно оторваться, они вытаскивают наружу все тайны.

   — О чем ты? Я не понимаю.

   — Вы и вправду ведьма, Анастасия Павловна! — заскулил слуга, прикрывая ладонями рот, что язык за зубами не смог удержать.

   — Степан, посмотри-ка! — гаркнула Анастасия и еще внимательнее уставилась на слугу.

   — Князь Кавелин узнал обо всем, ведь от той связи тетка ваша обрюхатилась, — не в силах совладать с чарами княжны, продолжил Степан. Так супруг ейный избил изменщицу и посадил под замок, а князя Ларинова вскоре поймали городовые на месте очередного преступления. Он–то и оказался Чернобогом — убивцем. Не пытайте боле, княжна, я все рассказал, что мне известно.

   — А ребенок?

   — Какой ребенок? Княжий? Дык он так и не родился, умер в утробе матери от побоев супруга.

   — Ужас какой! — вскрикнула Анастасия от услышанного, что привело ее в полное разочарование и непонимание к мужской ревности и жестокости. Она мигом запрыгнула на лошадь и погнала животное в лес. То, что рассказал старик, не могло не расстраивать. Девушка скакала прочь от имения и пыталась совладать с чувствами, нахлынувшими от слов Степана.

   Занятая мыслями, княжна сама не заметила, как оказалась на опушке леса. Анастасия слезла с лошади, привязала поводья к стволу березы и упала спиной на зеленую траву. Девушка подняла глаза к небу, по которому проплывали воздушные облака, и залюбовалась ими. Природа жила своей жизнью, погружала в гармонию пения птиц и жужжания насекомых, но расслабиться Анастасии так и не удалось. Все мысли были о княгине и ее страданиях. Ведь она любила и была любима, чего желала и сама молодая княжна. А когда тебя выдают замуж насильно – вот этому нет оправданий. Да и жестокость со стороны Кавелина приводила в ужас. Но что–то тут не складывалось, чего–то не хватало, и понять, чего именно, княжне не представлялось возможным.

   Как вдруг, от мрачных мыслей, Анастасию отвлек звук шуршащей травы и треск сухих веток. Кто–то явно приближался к ней. Девушка резко поднялась, с опаской осмотрелась, только вот никого не увидела. Стала прислушиваться — тишина. Только теперь она поняла, что Степан был прав, и поехать на прогулку одной было довольно-таки глупо. Девушка поспешила к лошади, но не успела даже приблизиться к животному, как в мгновенье невидимая сила отбросила ее назад. Княжна пролетела несколько метров и упала на траву, больно оцарапавшись о мелкие сухие корни. Девушка не понимала, что происходит, и с ужасом смотрела из стороны в сторону, пока перед ней не выросла фигура человека в черном плаще.

   — Ты кто? — дрожащим голосом произнесла княжна. Но мужчина молчал и стремительно приближался к Анастасии, которая пыталась отползти назад. Лица ее преследователя не было видно, даже когда он оказался совсем рядом. Сильные руки схватили девушку за плечи и в мгновение подняли ее над землей, будто она перышко какое. Княжна пыталась ногами нащупать твердую поверхность, но ей этого не удавалось. Ее конечности обреченно болтались в воздухе.

   — Отпусти, отпусти, — завизжала она. — Что тебе нужно от меня?

   — Сила, сила! — прозвучал глухой голос из–под капюшона.

   — Да нет у меня никакой силы, вы все с ума по сходили, что ли? — кричала Анастасия и все еще барахталась в воздухе, а крепкие руки все сильнее и сильнее сжимали ее, причиняя боль, отчего приходилось корчиться и извиваться.

   Очередная попытка вырваться из этих тисков удалась: княжна рукой задела плащ мужчины, ненароком стянула с него капюшон и опешила.

   — Ты… ты… князь Ларинов! — девушка с ужасом смотрела на того бродягу, у которого вместо привычных глаз были две красные воронки, которые парализовали мозг и тело княжны.

   Вдруг последовал сильнейший толчок, и княжну вместе с мужчиной отбросило на землю. Пока девушка приходила в себя, рядом с ней уже велась борьба между двумя клонами. Один Ларинов боролся с другим, но лишь одному удавалось доминировать, тому, у которого был парализующий взгляд адского пламени. Княжна смотрела на мужчин полными непреодолимого ужаса глазами и искренне не понимала, как такое возможно. Девушка находилась в полном оцепенении, когда увидела, что тот, кто был практически поражен, неведомой силой отбросил другого, подлетел к ней, поднял с земли и быстро потащил за собой в густые заросли елей.

   — Быстрее, быстрее! — приказывал знакомый голос.

   — Что происходит? — выкрикнула Анастасия.

   — Шевели ногами княжна, если не хочешь быть очередным трупом, потом все объясню!

   Что–то внутри подсказывало ей: лучше следовать за знакомым и бежать без оглядки, лишь бы скрыться от того красноглазого. Только вот преследователь не отставал. Он как будто перемещался по воздуху и практически достигал своей цели, но спаситель закрывал собой княжну. Одним лишь взглядом вырывал огромные деревья и направлял в сторону красноглазого, это помогало на время останавливать преследователя.

   Они еще долго пробирались сквозь густые заросли, а вскоре достигли глубокого обрыва, который вел к реке. Мужчина стал аккуратно спускаться по нему и тянул девушку за собой. Они цеплялись руками за выступающие корни деревьев, и наконец им удалось спуститься к реке. Как последовал цепкий захват, и княжна оказалась придавлена сильным телом к твердой поверхности. Мужчина прижимал ее, закрывая собой, спрятавшись в узком, заросшем корнями и зеленью ущелье. Анастасия попыталась освободиться, но бродяга держал так крепко, что девушка не могла пошевелиться.

   — Ш–ш! Тихо, он рядом!

   Их сердца стучали так, что они могли слышать этот бешеный ритм. Дыхание замерло. От страха сама не своя, княжна уткнулась во вздымающуюся грудь молодого человека и зажмурила глаза. Она боялась, что этот кто–то вскоре найдет их, и тогда все будет кончено. Еще немного подождав, им стало ясно, что преследователь, который был совсем рядом, не смог обнаружить пропажу. Порыскав еще немного у берега, он испарился в небытие.

***

— Кто ты? — задала вопрос княжна, набрав чистой воды в ладони и плеснув ею себе в лицо. Девушка никак не могла отойти от потрясений, что случились с ней.

   — Я Матвей Исаев, а если говорить правду, то я…

   — Князь Матвей Ларинов, верно? — перебила тут княжна.

   — Верно, откуда знаешь? О–о, можешь не говорить. Видимо, обнаружила тайник тетки, — грубо и разочарованно произнес Матвей.

   — Обнаружила, бывший князь! — на грубость девушка ответила тем же тоном, уколов Матвея в самое больное место. — А еще обнаружила, что твой папаша был убийцей, а ты его подражатель!

   — Уверена? — Матвей вдруг, резко вскочил на ноги, оторвавшись от чистого ручья и глянул на княжну так, что той пришлось немного сменить тон.

   — Была. Но теперь сама не знаю, чему верить.

   — Хм… была! — усмехнулся Матвей.

   — Тогда кто тот другой?

   — Вот тот другой и есть Чернобог, милочка! — выдал мужчина, разводя руки в стороны, показывая свое удивление на девичьи подозрения.

   — Но он так похож на тебя, он, что… он твой брат?

   — Глупая княжна! — Матвей мотнул головой. — Он существо, которое может менять лица, как маски, понимаешь? Сегодня Чернобог похож на меня, а завтра на тебя, — крикнув, он ткнул пальцем в сторону княжны.

   Девушка поднялась и сделав пару шагов, приблизилась к Матвею.

   — Перестань говорить со мной в таком тоне! Что я тебе сделала? — возмутилась Анастасия.

   — Вот оно! — Матвей снова усмехнулся, потому что заметил, как зажглись глаза княжны, в которых он видел ярость. Этот глубокий омут манил к себе, приковывал, и оторваться от него мог только Матвей. — Можешь не стараться, на меня твои чары не подействуют, маленькая ведьма!

   — Да как ты смеешь! Мужлан неотесанный!— крикнула Анастасия. — Сам–то ты кто? Существо необъяснимое! Я видела, как ты с корнем вырывал деревья, демон проклятый! Все из–за тебя! — она бросила обвинение со слезами на глазах, так ей обидно стало, что Матвей груб с ней. — Почему меня все ведьмой обзывают? А? — княжна снова уставилась на Матвея.

   — Давай убираться отсюда, небезопасно нынче тут. Если хочешь узнать правду, пойдем со мной! — предложил мужчина, но внутренне почему–то пожалел об этом.

   — Я хочу вернуться в имение, Коновалов во всем разберется, — настаивала княжна.

   — Твоя ищейка тебе не поможет, в имении оставаться опасно, Чернобог уже знает о твоем даре.

   — Глеб Ильич не моя ищейка, а опытный сыщик царской канцелярии. Ясно тебе?!

   — Предельно! Если хочешь, возвращайся, а я ухожу. Теперь эта тварь, по твоей кстати прихоти, знает и обо мне.

   Матвей резко развернулся и двинулся вдоль берега. Анастасия конечно же такого не ожидала, она думала, что Матвей как истинный господин проводит ее, но тот отдалялся с каждым шагом, и даже ни разу не обернулся назад. Девушке стало настолько страшно оставаться одной, что ничего большего, как догнать мужчину, в ее голову не пришло.

   — Эй, стой! Подожди меня! — Матвей задержался и с неохотой ждал, когда эта выскочка приблизится. — А какой у меня дар?

   — Ты разве не знаешь?

   — Представь себе, нет! — Анастасия развела руки и с укором посмотрела на него.

   — Твой дар единственный из двенадцати, дополняющий круг…

   — Круг?

   — Много вопросов, милочка! Пойдем быстрее. Как доберемся до места, я расскажу, что мне удалось узнать за многие годы поисков.

***

Солнце уже спряталось за макушки высоких деревьев, а вечер опускался на землю плотными сумерками. Легкий западный ветерок сменился на северный, который усиливался, нагоняя темные тучи. Вскоре небо совсем заволокло. Закапали редкие крупные капли. Начинался дождь. Анастасия шла следом за Матвеем, вернее, старалась не отставать от него. Этот поход по лесу изрядно утомил девушку. Она замерзла, обхватила себя руками в надежде хотя бы немного согреться.

   — Долго еще?

   — Княжна устала? — с сарказмом переспросил Матвей.

   — Еще как! — гаркнула она.

   — Почти пришли!

   Минуя очередную опушку, они наконец вышли из леса. Прошли еще немного, и в диких кустарниках показались руины сгоревшего особняка. По прошествии многих лет это место все еще пахло гарью, а стены хранили давно минувшую трагедию. Чуть подальше виднелась старая деревянная постройка, перекошенная от времени, но уцелевшая при пожаре. Туда и повел Матвей княжну. Дождь усиливался. Чтобы совсем не промокнуть, беглецы поспешили спрятаться внутри сарая.

   Мужчина быстро зажег свечу, княжна осмотрелась. У ветхой стены стояла кровать, которую соорудили из досок, набросали матрац и еще кучу барахла, чтоб помягче было спать.

   — Куда ты привел меня? — Анастасия аккуратно присела на кровать. — Что это за место?

   — Мой дом, — с набитым ртом ответил мужчина.

   — То есть ты живешь в этом сарае?

   — Нет, княжна, это мой бывший дом! Когда–то усадьба князя Ларинова, — продолжил Матвей.

   — Тут был мощный пожар, и все выгорело дотла. Это видно по остаткам камней, которые плавились под высокой температурой, а также по умершим деревьям, — Анастасия с некой грустью озвучила свои мысли. Матвей даже жевать перестал и с удивлением смотрел на девушку, которую считал глупой и капризной.

   — Верно! — проговорил Матвей и наконец проглотил кусок хлеба. — А ты, оказывается, не такая ду… глупая, как я предполагал!

   — Ты хотел сказать — дура! Где твои манеры, князь?

   — Сгорели вместе с особняком!

   — Когда это случилось, ты был еще мал? — девушка с сочувствием посмотрела на мужчину.

   — Усадьбу подожгли, чтобы скрыть следы преступления.

   — Преступления?

   — Ты права, я совсем забыл о манерах. Есть будешь? — Матвей взглянул на княжну и указал на стул.

   — Я не голодна. Ты нарочно меняешь тему?

   — У тебя много вопросов!

   — Так дай же мне ответы, иначе за каким чертом я пошла за тобой! — с укором произнесла княжна. Девушку вновь начинало раздражать поведение Матвея. Было заметно, что он делал это нарочно, дабы сильнее задеть ее. — Хотя ты и есть сам черт! Я видела, на что ты способен.

   — А знаешь, хороший тандем из нас выйдет: дьявол и ведьма! — усмехнулся мужчина, чем совсем еще больше разгневал княжну.

   Девушка тут же соскочила на пол и направилась к двери, в надежде уйти. С яростью распахнула скрипучую створку, но остановилась. На улице уже была кромешная тьма. Дождь лил как из ведра, а когда грянул гром и сверкнула молния, которая яркой стрелой пронзила землю, княжна тут же отпрянула назад.

   — Темно уже? Время так быстро…

   — Угу, твоя ищейка, скорее всего, места себе не находит. И наверное, уже весь город перевернула с ног на голову в поисках тебя.

   Анастасия сжала зубы, чтобы не отвечать на провокацию, и вернулась. Села на прежнее место, пристально уставившись на Матвея:

   — Говори по делу! Что было в лесу? Какой у меня дар? И к чему привели тебя поиски?

   — Обещал рассказать — значит расскажу, только есть у меня к тебе условие одно, — его глаза хитро посмотрели в ответ.

   — Ни о каком условии мы не договаривались! — ответила Анастасия, а у самой разные непристойные мысли стали появляться в голове. Она уже трижды пожалела, что пошла за бродягой, которого знать–то не знала. Но в тот момент девушка была настолько напугана, что решилась на такое безрассудство. И конечно, тот факт, что Матвей спас ее от красноглазого, повлиял на ситуацию. Да и с подарком теткиным нужно было разобраться. Девушка не понимала, какой такой сверхспособностью обладала, ведь деревья перемещать она не умела, колдовать тоже, тогда о чем речь?

   — И что же это за условие, князь? Эм… бывший князь! — с иронией произнесла она.

   — Мне нужно попасть в комнату княгини Кавелиной, да так, чтобы твоя ищейка меня не увидела. Я уже был за решеткой и обратно не собираюсь!

   — И как же мне это сделать, ваше бывшее сиятельство? Ведь Глеб Ильич днем и ночью у моих ворот и благородно охраняет мой покой.

   — Ага, вот именно, как сторожевая собака, — огрызнулся Матвей. — Только вот не сможет он спасти тебя от Чернобога, ты же видела сама, как он облики меняет.

   — Я видела в нем тебя. Откуда мне знать, что он — это не ты, может, вас таких двое?

   — Мы все понемногу Чернобоги!

   — Что это значит?

   — Проведешь в имение, вот тогда–то все и узнаешь!

   Девушка призадумалась. Теперь ей нужно было придумать план, как провести Матвея в имение. Мало того что его обвиняли в убийствах, так еще не хватало, чтобы и ее уличили в пособничестве. Сама того не замечая, Анастасия втянулась в эту ситуацию, и теперь они с Матвеем в одной упряжке, что, безусловно, расстраивало княжну. Матвей совершенно не нравился ей своим поведением, а внешность неотесанного мужика отталкивала. Растрепанные волосы, неаккуратная борода и вот только глаза, такие глубокие и выразительные, как на портрете в комнате тетушки. И тут девушку осенило.

   — Есть у меня одна идея! — вымолвила Анастасия. — У тебя остались хоть какие–то сбережения?

   — Хм… у меня богатства поболее твоего будет, покойный батюшка постарался.

   — Вот и славно! Поутру начнем преображение.

   — Это ты о чем, княжна?

   — Утро вечера мудренее, — она улеглась на самодельное ложе и посмотрела в потолок. — Я спать! Ты же найдешь себе новое спальное место, не так ли бывший князь?

   Матвей на эту наглость не ответил. Ему ничего не оставалось, как кивнуть и улечься на пол, постелив под себя старый кафтан.

ГЛАВА 6

Глеб Ильич Коновалов всю ночь места себе не находил, перевернул весь город, прочесал лес, а о княжне Деевой так и не было вестей. Сыщик опасался, что девушка попала в лапы убийце, от этого сердце мужчины щемило и обливалось кровью. Все попытки найти княжну не увенчались успехом. Коновалов решил еще раз оглядеть прилегающие территории имения в маленькой надежде на то, что княжна, уехав на прогулку, заблудилась. Тогда как же быть с лошадью, которую городовые вчера обнаружили привязанной к дереву в лесу? Не нравилось ему все это, да и тревога за девушку не покидала и мешала трезво мыслить. Как оказалось, не только сыщик терзался в мучительном ожидании. Слуга княжны Степан горько винил себя в том, что молодая хозяйка исчезла. О чем не уставал говорить об этом Коновалову.

   — Ваше благородие, ведь это я не усмотрел. Отпустил одну в лес. Нужно было ослушаться да сопроводить ее светлость, а теперь–то что делать? — причитал мужчина. — Думаю, стоит вызывать ее тятеньку с маменькой из Москвы!

   — Да, погоди ты, Степан, панику наводить! — осек того сыщик, строгим голосом.

   — Смотри! — Глеб Ильич кивнул в сторону подъезжающего дорогого экипажа к парадному входу имения Кавалиных. Степан обернулся и тут же его потухшие глаза загорелись огоньком жизни, когда узрел он молодую княжну целую и невредимую, сидящую в незнакомой повозке.

   А когда коляска остановилась, из нее вышел важный молодой господин. Он открыл дверцу и подал руку Анастасии, которая с помощью незнакомого для всех присутствующих мужчины ступила на землю.

   — Княжна! — с радостью воскликнул Степан. — И какой–то молодой барин с ней, — мгновенно выпалил слуга.

   Коновалов мигом и с подозрением окинул взглядом мужчину: высокий брюнет, хорошо сложен, с модной стрижкой, да и одет по последней моде. Лицо гладко выбрито, на глазах монокль в золотой оправе, который мужчина то и дело поправлял. Что–то в нем показалось Глебу знакомым, вот только он не понимал что. Видел он важную персону точно впервые, таких в городе не было. Видимо, приезжий. Но как с ним оказалась княжна?

   — Ох, матушка, где ж вы пропадали все это время? Я уже волосы на себе последние чуть не вырвал. Хотел было маменьке вашей писать! — лепетал Степан.

   — Анастасия Павловна, мы все с нетерпением ждем ваших объяснений! — с долей укора подхватил сыщик и снова бросил взгляд на незнакомца.

   — Я поскакала в лес, остановилась на поляне… и так мне захотелось пройтись пешком, подышать свежестью леса, что сама не заметила, как заблудилась, — складно врала Анастасия. — Но на мое спасение к ночи я вышла на проселочную дорогу, где и подобрал меня граф Никита Ершов. Он любезно согласился подвезти меня в имение, а я, в свою очередь, в благодарность выделю ему покои в моем доме.

   — Покои!? — воскликнул Коновалов от такой неожиданной новости. — Как можно, ваше сиятельство, чтоб одинокая девушка поселила у себя незнакомого мужчину? — он продолжил возмущаться.

   — Я тоже не сразу согласился, но княжна Деева настойчива, — вмешался новоиспеченный граф. — Я приехал в этот город, чтобы приобрести земли, которые продает глава Зубов. Хотел остановиться в местной гостинице, да княжна и слышать об этом не желает, — поддерживал Матвей актерскую игру, что княжна придумала.

   — Глеб Ильич, я очень устала, со мной ведь ничего не случилось, а значит, все разговоры оставим на потом! А ты, Степан, вели Прасковье подготовить покои для графа! — отдав все указания, Анастасия подхватила Матвея под руку и повела в дом, оставив Коновалова в полном недоумении. Ошарашенный сыщик еще несколько минут стоял неподвижно и искренне не понимал, как такое возможно, чтобы княжна вот так обошлась с ним. Мужчина стиснул зубы, развернулся на сто восемьдесят градусов и зашагал прочь от такого бесстыдства с мыслью о том, что непременно разузнает, кто этот загадочный граф.

   — Актриса! Вижу, врать–то ты мастерица! — с иронией говорил Матвей на ухо княжне Деевой пока они вдвоем шли к парадному входу имения.

   — Знаешь что? Если сейчас же ты не изменишь свой тон, то я верну Коновалова и расскажу ему, кто ты на самом деле! — возмутилась Анастасия.

   — Тогда ты ни за что правды не узнаешь. Кстати, сыщик заревновал, даже в лице поменялся, когда ты меня под руку в дом поволокла.

   — Послушай, бывший князь…

   — Ваше сиятельство, покои для графа готовы, — перебила разговор Прасковья, в тот самый момент, когда пара подошла к двери.

   — Спасибо, можешь показать графу его покои! — сухо ответила княжна, все еще помня, как неподобающе высказалась тогда служанка. — Правое крыло, по коридору налево вторая дверь. Я к себе, позже свидимся, — пробурчала потом Матвею и отправила того вслед за Прасковьей.

***

Княжна погрузилась в теплую воду с ароматными травами, закрыла глаза и наслаждалась негой, которая окутывала все ее тело. После бессонной ночки ей хотелось хорошенько отдохнуть, прийти в себя, а после узнать все тайны, что скрывает Матвей. Для себя отметила, что мужчина в ухоженном виде выглядел потрясающе и был довольно хорош собой. Он очень походил на мужчину с портрета, которым Анастасия любовалась. Больше он не напоминал ей ужасного бродягу, вот бы еще его манеры соответствовали теперешнему положению. Если Матвей решил идти до конца, тогда он должен был понимать всю важность ситуации. По крайней мере, так думалось княжне, пока она принимала банные процедуры, которые немного ободряли тело и дух. После же, приведя себя в порядок, Анастасия спустилась вниз к вечерней трапезе.

   За окном снова лил дождь. Сверкали яркие вспышки молний, громко гремел гром. В гостиной у камина был накрыт стол по всем правилам этикета. Ароматный запах еды разносился по уютной комнате, отчего у девушки свело желудок, ведь последний прием пищи был еще утром прошлого дня. Она вспомнила, как Матвей жадно глотал куски хлеба, позабыв о приличиях. Теперь же ей хотелось поступить так же и наброситься на аппетитную запеченную утку. Но позволить себе этого она не могла, так как Матвей сидел напротив и с любопытством наблюдал за ней. Анастасия тут же отпустила слуг, чтобы не привлекать ненужного внимания, ведь у нее предстоял секретный разговор с мужчиной. Отрезав маленький кусочек нежного мяса, княжна деликатно положила его себе в тарелку и, подхватив столовые приборы, стала есть. Крем глаза увидела, что Матвей поступил так же. Оказывается, мужчина очень хорошо знал правила этикета и владел ими в совершенстве. Он деликатно отрезал маленькие кусочки и ел медленно, тридцать три раза пережевывая пищу.

   «И кто из нас актеришка?» — мысли рвались наружу, но высказаться вслух Анастасия не решилась. Повисла пауза, которую вскоре нарушил Матвей.

   — Когда ты покажешь мне комнату княгини?

   — После ужина! — тихо ответила княжна, затем подхватила бокал и отпила из него итальянского мускатного вина.

   Матвей с одобрением кивнул, в тот момент, когда в дверь гостиной постучали. Вскоре на в комнате появился Иван. На старике был велюровый костюм дворецкого, в котором мужчине было крайне не удобно. Это первое что заметил Матвей, когда бросил взгляд на своего слугу.

   — Ваша светлость, пришел господин Коновалов, — известил Иван княжну и перевел тревожный взгляд на хозяина. Матвей опустил глаза, показывая тому, чтобы не волновался.

   — Проси, Иван! — скомандовала Анастасия и уже буквально через две секунды сыщик появился в комнате имения. Прасковья тут же принесла приборы и ловко поставила их на стол не подымая глаз на хозяйку, женщине все еще было стыдно за те высказывания в сторону княжны и это ее угнетало, ведь как оказалось, не так уж плоха была Анастасия Павловна.

   — Присаживайтесь, Глеб Ильич, разделите с нами ужин и не вздумайте отказывать, обижусь! — произнесла княжна. Сыщик не отказал и присел рядом. К тому же ему непременно хотелось познакомиться с этим самым графом Ершовым, которого сам черт принес в провинциальный городок. Он чувствовал в мужчине соперника, потому как видел с каким интересом на незнакомца глядела Анастасия Павловна, а тот в свою очередь ей даже подмигивал (по крайней мере, так казалось Глебу Ильичу). Отпив из бокала вина, сыщик наконец задал вопрос:

   — Так вы говорите, граф, что приехали покупать землю в нашем городе! А откуда, простите?

   — Из Воронежской губернии! — не задумываясь ответил Матвей, будто репетировал эту речь целую неделю.

   — И почто вам в наших краях надобна земля? Ведь, насколько мне известно, Воронежская губерния славится своими природными ресурсами — плодородной землей да теплым летом! — не унимался сыщик.

   — А мне так надобно. Когда–то предки мои рядом жили, вот и захотелось мне корни свои вспомнить, да к столице поближе быть. Задумал я тут дело свое организовать, товарами продовольствия и цацками драгоценными торговать, — складно врал мужчина и изредка поглядывал на княжну, чем заставлял сыщика еще больше ревновать. Матвей думал, что это немного собьет Коновалова с толку и таким образом отведет подозрения.

   — Что–то мне лицо ваше знакомо, мы, часом, не пересекались ранее?

   — Не думаю, господин Коновалов! Да и где? Я же только вчера вечером прибыл. Разве что вы в наших краях бывали, так я думаю, вряд ли!

   — Ну да, ну да! — не хотя согласился Глеб Ильич.

   — Поздно уже, господа, поздно! — вмешалась Анастасия в разговор мужчин, давая понять Коновалову, что пора ему отправляться восвояси.

   — Да, конечно, не смею больше задерживаться, — сыщик понял намек. — Еще увидимся! — напоследок он обратился к Матвею.

   — Всенепременно! — ответил тот.

   — Должен откланяться! — пробурчал Коновалов и покинул имение.

   Проводив сыщика, Анастасия Павловна решила немедленно выполнить условия договора и повела Матвея в спальню к покойной тетушки. Там открыла потайную комнату и зажгла свечи. Пространство тут же озарилось ярким светом и Матвей увидел тот самый портрет, напротив которого как вкопанный остановился, пристально рассматривая отца.

   — Я выполнила твое условие, теперь дело за тобой!

   — Д–да, — прохрипев, ответил Матвей.

   Мужчина подошел ближе, отодвинул картину, за которой скрывался сейф, встроенный в стену. Анастасия очень удивилась находке и незамедлительно приблизилась. Дернула за круглую ручку, но дверца была на мертво закрыта.

   — Сейф! Как же мы откроем его? — выпалила с некой безнадежностью княжна

   Матвей обернулся к девушке, рукой подхватил кулон, подаренный ей когда–то давно теткой, сунул руку за пазуху и вытянул оттуда точно такой же.

   — Смотри, на сейфе есть выемка, по размеру и обрамлению кулонов подходит, а если мы соединим эти два кулона, возможно, мы откроем его. Снимай! — приказал вдруг.

   Девушка перечить не стала и принялась расстегивать цепочку, вот только та не поддавалась. Матвей приблизился к княжне, перехватил замок и с точностью ювелира стал аккуратно раскрывать кольцо. Девушка чувствовала, как его горячее дыхание обжигало ее тонкую шею. Вдруг мужская рука прикоснулась к обнаженному участку тела, отчего табун мелких мурашек пробежал по коже Анастасии. Грудь княжны вздымалась от участившегося дыхания, которое она никак не могла унять. И только тогда вздохнула с облегчением, когда кулон оказался в руках Матвея. Девушка поразилась своей реакции, вызванной лишь одним его безобидным прикосновением. Она как завороженная смотрела на Матвея и не могла оторвать взгляда, так ей был по нраву образ этого мужчины. Вот бы еще манер ему привить, да забыть о той грубости, что проявлял к ней, а еще… еще она боялась его силы и пока не узнает, кто он на самом деле, о симпатии придется позабыть.

   Щелчок, Анастасия от этого звука немедля пришла в себя.

   — Смотри, княжна, смотри!

   В руках мужчина теребил кулоны, которые магнитом были скреплены между собой обратной стороной. Камень напоминал круг, а обрамление — ключ. Матвей сунул его в отверстие, чуть надавил, и дверца распахнулась.

   — Получилось! — воскликнула княжна. — Откуда ты знал?

   — Перед смертью мой отец, — Матвей указал в сторону портрета, — передал мне свой дар вместе с этим кулоном. Он сказал, что есть вторая половина, и если я добуду ее, тогда получится одно целое. И это целое поможет мне найти ответы на вопросы.

   — Ты же был ребенком! Неужели до сих пор помнишь его слова?

   — Все помню, княжна, все. Как будто вчера это было! Хотел бы забыть, только вот сны проклятые не дают, но вино иногда помогает выспаться!

   Они с интересом тут же заглянули внутрь тайника и в один голос прокричали:

   — Письма?!

   — Видимо, любовные от твоего отца! — разочарованно произнесла Анастасия. — Княгиня скрывала их от законного супруга. Срам какой при живом–то муже водить связь с другим мужчиной!

   — А ты погоди, княжна, обвинениями–то сыпать. У них любовь была чистая и искренняя, что о теперешних барышнях не скажешь. Вам бы мужа побогаче, да по статусу выше.

   — Как ты можешь говорить подобное? — возмутилась княжна. — Они были полюбовниками — твой отец и моя тетка. Разве эта связь нравилась твоей матушке?

   — Своей матери я не знал, померла она, когда я на свет появился!

   — Прости! Да ладно об этом, как эти письма помогут тебе? Ведь именно за ними ты пришел? — догадалась Анастасия.

   — За ними!

   Матвей собрал в кучу конверты, достал их из тайника, но его пальцы нащупали маленький предмет, который он ловко подхватил.

   — Что это? — вымолвила княжна, когда мужчина поднес штуковину к свече и стал рассматривать.

   — Это — руна Чернобога! И если она именно в этом имении — значит предназначалась княгине Елизавете.

   — Как в книгах о пиратах? Если получил черную метку — жди смерти? — с тревогой произнесла девушка.

   — Похоже на то!

   — Что–то я совсем запуталась… Если руну получила моя тетушка, тогда как ей удалось прожить до преклонного возраста и умереть от старости?

   — Мысль лишь одна у меня: отец принял на себя этот вызов, чтобы уберечь любимую.

   — Но твоего отца тогда считали Чернобогом, его обвиняли во всех убийствах. Может, это действительно так?

   — Мой отец был честным человеком, а Чернобога ты видела своими глазами! — разозлился Матвей.

   — Я видела тебя! — крикнула Анастасия, а затем уже тише продолжила: — Послушай меня, бывший князь, я не представляю, кто ты? Мне нет дела до того, кем был твой отец! Говори, что знаешь о моих способностях и убирайся к черту!

   Матвей резко схватил девушку за руку, волоком вытащил из комнатушки и усадил перед овальным зеркалом.

   — Ты совсем озверел? Что ты делаешь?

   — Посмотри на себя, посмотри! — грубо приказывал он.

   Анастасия ощутила резкий испуг к мужчине, но вида не подала и уставилась на свое отражение. Перед ней была темноволосая красавица с миндалевидными глазами. У княжны снова мелькнула мысль об удивительном сходстве с княгиней Елизаветой.

   — Посмотрела, и что?

   —А ты лучше смотри, княжна, на глаза свои смотри!

   Девушка совсем не понимала, что Матвей этим ей хочет показать. Но мужчина крепко держал ее за плечи, а потом сказал:

   — Повторяй за мной, — Матвей стал нашептывать слова, а княжна принялась послушно их повторять:

   — Что ты хочешь от себя, княжна?

   Как только девушка произнесла эти слова, глаза ее стали темной воронкой, вытягивающей в себя все глубокие тайны из души. Девушка, как по волшебству, стала говорить о потаенном вслух:

   — Я… я хочу настоящей любви, и мне все равно, каким статусом мой избранник будет обладать, — выпалила вдруг она. Хотела еще добавить, что этот грубиян вызвал в ней огромный интерес, но смогла побороть свои чары и закрыла глаза, прервав зрительный контакт.

   — Ух ты, даже так? Если честно, я не ожидал такого! — усмехнулся Матвей.

   — Это нечестно! — возмутилась она. Внутри девушки все кипело, а если бы она вслух произнесла то, что думала о нем, вот был бы позор!

   — Теперь ты понимаешь, какой силой наградила тебя княгиня?

   — То есть я могу узнавать у людей все, о чем они думают?

   — И не только. Ты можешь доставать из глубины души все темные и потаенные желания!

   — А почему тогда на тебя не действуют мои способности?

   — Это тайна, милая, моя тайна!

   — Значит, не скажешь?

   — Нет! — со всей уверенностью произнес Матвей и вернулся в потайную комнату.

   Девушка последовала за ним, но вот теперь все ее мысли заполнялись тем, что она испытала. Получив такой дар, княжна не понимала, радоваться ему или печалиться. Двоякое чувство поселилось внутри, и только лишь Матвей смог отвлечь ее от этих дум.

   — Утром же покину имение, — сухо произнес он, собирая бумаги.

   — Утром? Ты не все мне рассказал!

   — Ты спрашивала о себе, я показал, на что ты способна! Теперь ты знаешь! Условия считаю выполненными, — Матвей подхватил бумаги и поспешил вернуться к себе, оставив обескураженную девушку одну. Анастасия провела его взглядом, задула свечи, закрыла комнату и вернулась в свои покои. Улеглась в постель, прогнала все тревожные мысли терзавшие ее прочь и окунулась в царство Морфея.

***

— Доброе утро, ваша светлость! — Прасковья стояла на пороге комнаты княжны и держала в руках маленькую деревянную шкатулку. — Тут посыльный принес вам вот это, — женщина опустила глаза и протянула посылку.

   — Как интересно! От кого? — но Прасковья лишь приподняла плечи. Анастасия перехватила коробочку и стала рассматривать. На шкатулке были вырезаны странные знаки. — Можешь идти! — бросила она служанке. Злость на Прасковью постепенно проходила, ведь теперь княжна понимала, что сама была виновата в том, что выдала тогда служанка. Только вот теперь она знала, что все сказанное Прасковьей — это потаенная правда женщины.

   Но не об этом сейчас. Анастасия еще несколько минут теребила шкатулку в руках, пытаясь понять, как она открывается. Затем нащупала кнопку и пальцем нажала ее. Крышка резко откинулась, а княжна подскочила на месте и ахнула. Внутри шкатулки на красном бархате лежала руна — Чернобог.

   От такого подарочка девушка чуть не лишилась чувств, даже на миг перестала дышать. Сердце замерло, и только в висках стучало так, что казалось — голова вот–вот разорвется на части. Судорожно закрыв крышку, княжна пулей вылетела из комнаты. Бежала со всех ног по коридору в правое крыло дома к Матвею. Спустившись по парадной лестнице, устремилась в холл, где случайно налетела на своего дворецкого — Ивана.

   — Князь… то есть граф у себя? — тревожно спросила она.

   — Нет, ваша светлость, граф Ершов на рассвете покинул имение. Велел низко кланяться за приют…

   — На рассвете? — сквозь слезы страха произнесла она.

   — Все верно, ваша светлость.

   — Он… он случайно не сказал, где остановится?

   — Ничего больше не сказал, матушка, — Иван лишь пожал плечами. Княжна в этот самый момент осознала, что осталась совсем одна со своими страхами. Обреченно она сделала несколько шагов и медленно опустилась на мягкий диван, понимая, к чему был сей подарок — это означало, что демон придет за ней. Сразу же вспомнились слова Матвея о том, что сыщик Коновалов будет не в силах справиться со злобным существом. А так как он меняет лица, как маски, то пробраться в имение ему не составит большого труда. Анастасия подумала, что нужно возвращать Матвея и просить его о помощи. Только вот где он теперь? Возможно, в местной гостинице? Или в борделе у фрау Щульц мог остановиться, где было много молодых развратниц? От последней идеи княжна почувствовала злость, а может, это была ревность. Ведь облик молодого князя Ларинова глубоко засел в душе Анастасии.

****

Коновалов не мог отделаться от мысли, что приезжий граф был знаком ему. Мужчина перебирал в голове всех, кого знал, кто мог бы подойти под внешность молодого графа Ершова. Он уже послал запрос в Воронежскую губернию, вот только ответ придет не скоро. Имелись у графа особенности, которые сыщик не мог не заметить. Это высокий рост, а также хорошая физическая форма. Сыщик и сам был хорошо сложен. Тут ему вспомнился подозреваемый. Глеб Ильич резко открыл ящик своего стола и достал листовку с портретом. Коновалов еще раз вгляделся в лицо Исаева, но за густой щетиной и растрепанными патлами мало что можно было разглядеть. Только вот глаз у сыщика наметан, а посему он понимал, что сходство между этими двумя было. Возможно — это два разных человека, а может быть и нет. В этом он намеревался разобраться.

   За прошедшую неделю убийств не было, но в городе пересуды о Чернобоге не прекращались. Все силы были брошены на поиски преступника, но, как ни старались городовые во главе с сыщиком, даже малейших зацепок они не обнаружили. Подозреваемый как сквозь землю провалился.

   — Ваше благородие, разрешите обратиться!

   — Проходи, Тихон Захарович, садись, — предложил сыщик пожилому мужчине, который по возрасту был переведен в свое время в архив канцелярии. — Чем обязан?

   — Да вот, Глеб Ильич, решил я выбраться из своей конуры. Свет белый увидеть, да воздуха свежего глотнуть. А то пыль бумажная да газетенки старые совсем надоели мне, старику архивному.

   — Может, чаю? Заодно и поговорить сможем в час обеденный.

   — А не откажусь!

   Сыщик разлил по кружкам кипяток и аккуратно поставил на стол перед Тихоном Захаровичем. Когда Коновалов был направлен в уездный городок, отношения с местными служителями порядка не складывались из–за его скверного характера. Сыщик требовал многого, к чему городовые не привыкли, да приказывал строго, а еще жалования лишал заслуженно. Но кому докажешь–то, что заслуженно? И только с хранителем архива он быстро нашел общий язык, когда искал подробности по давнему делу Чернобога.

   И тут Коновалова осенило:

   — Тихон Захарович, на твоих пыльных полках еще сохранилось то дело о… князе?

   — Каком князе, Глеб Ильич?

   — Ну, о том, которого считали Чернобогом, который исчез–то?

   — А, князь Ларинов?

   — Он самый!

   — Глеб Ильич, обижаешь! Конечно. У меня все давние дела лежат аккуратно, все в целости и сохранности.

   — Пойдем скорее в архив!

   — А чай–то? Никуда мой архив не денется, выпьем да спустимся в мою каморку.

   Архив канцелярии находился в подвальном помещении двухэтажного здания. В комнате было тесно из–за множества стоявших в ряд стеллажей с полками. У маленького с металлическими решетками окна, через которое пробивался слабый тусклый свет, находился стол. Тихон Захарович взял с него лампаду, снял стекло, зажег фитиль и понес ее к полкам. Сыщик же присел у окна и с нетерпением ждал, когда же старый вояка отыщет нужную папку. Перед глазами Глеба Ильича мелькали лица мужчин. Сначала перед ним предстал четкий образ графа Ершова с его раздражающим сыщика моноклем в золотой оправе. Далее последовал образ подозреваемого с его жутким перегаром, который Коновалов сразу почувствовал при задержании. А затем мелькнул давний и смутный лик из газеты — князя Ларинова. Подсознание говорило Глебу Ильичу о том, что, возможно, все эти трое связанны между собой.

   — Ну, что там? Нашел дело князя?

   — Ваше благородие, сам не понимаю, — тревожно и озадаченно произнес вояка. — Помню, что именно на этой полке оно было. Ведь все дела я четко расставляю по их годам и датам.

   — Говори яснее! — Коновалов поднялся и подошел к Тихону Захаровичу.

   — Пропало дело князя Ларинова, ваше благородие!

   — Как пропало? Разве ты не запираешь эту каморку?

   — Запираю, конечно, на решетку, а затем и дверь металлическую…

   — Тогда как оно исчезло? Ведь ты единственный, кто имеет полный доступ ко всем давним делам архива!

   — Не знаю, Глеб Ильич! Без моего ведома никому не дозволенно заходить в архив.

   — Черт! — выругался сыщик. — Значит, есть в нашем отделе крыса. И я обязательно выясню, кто это.

   Коновалов был рассержен, он не мог поверить, что в его подчинении есть предатель или предатели. Дело князя Ларинова исчезло — это факт. Только вот кому оно понадобилось, еще предстояло узнать.

ГЛАВА 7

Огромное поместье главы Зубова находилось на окраине уездного города и включало в себя большую территорию с конюшнями и хозяйственными постройками, чем гордились его обитатели. Дворецкий провел молодого человека на задний двор, где в открытой веранде уже накрыли стол для важного гостя. Семейство Зубовых было в сборе. Глава встретил богатого приезжего графа наигранно приветливо и радушно. Жена главы Марья Митрофановна, женщина упитанная, невысокого роста, с седыми мелкими кудрями, которые накручивала на ночь, с особым любопытством разглядывала молодого графа, а после моргнула одобрительно одним глазом дочери, показав, чтоб та присмотрелась к потенциальному жениху. Дочь главы Дарья Васильевна поняла намек матери и с хитрецой ответила тем же подмигиванием. Девушка смотрела на графа с огромным интересом, чего Матвей не мог не заметить. Вот только не в его вкусе были «белокурые пампушки–толстушки», у которых вместо обычных глаз — бесцветные щелочки, а вместо носа — курносый свиной пятак. Да еще безвкусица в выборе одежды раздражала. Много драгоценных побрякушек — мало мозгов. «Чего не скажешь о княжне Деевой!» — мелькнуло у Матвея.

   Яков Васильевич был, как обычно, с хорошего бодуна. Поэтому сидел на мягкой софе с круглыми подушками, да чай попивал, а на графа внимания не обращал. По–видимому, ему было вовсе наплевать на дела отца.

   Сам же глава — Василий Михайлович — был мужчиной тучным. Имел небольшую лысину на голове, которую протирал белым хлопковым платком. В общем, все члены семьи были похожи между собой.

   — Рады приветствовать вас, граф Никита Ершов, в нашем скромном жилище! — протянул руку Матвею глава. — Как по батюшке звать–величать?

   — Никита Никитович Ершов! — ответил на рукопожатие Матвей. — Прибыл из Воронежской губернии, дабы земли у вас прикупить. Обосноваться тут хочу, да дело свое открыть.

   Как только услыхала эти слова Дарья Васильевна, так интерес к графу еще больше увеличился. Маленькие глазки загорелись и посмотрели на маменьку, а та снова подмигнула дочери, мол, нужно брать графа в оборот.

   Василий Михайлович жестом предложил молодому человеку присесть за стол. Да как–то так все получилось, что оказался Матвей рядом с ненаглядной дочерью главы, которая даже не скрывала радости от той близости, что вышла ненароком.

   — Обосноваться у нас — это правильно! Наш город хоть и провинциальный, но люди в нем живут добрые, хорошие. От столицы недалеко, для своего дела самое то, — распинался глава Зубов, да на дочь грозно посматривал. Всем видом показывал, чтобы та не стыдила отца своими мыслями о графе, которые вовсе не пыталась скрывать.

   — Согласен с вами, уважаемый глава, целиком и полностью, — Матвей сделал глоток ароматного напитка и поставил фарфоровую чашку на такое же блюдце, а после на стол.

   — Есть у меня земли плодородные, Никита Никитович, с деревней и крестьянами. А рядом еще усадьба, правда, сгорела она давным–давно, но место хорошее, тихое, рядом река и лес зеленый. Отстроите да живите на здоровье–то. Много золота не попрошу, даже скидку сделаю.

   — Интересное вы мне предлагаете, а не ту ли усадьбу, что принадлежала когда–то князю Ларинову?

   От вопроса Матвея лицо главы на миг изменилось и стало озадаченным. И тревога с хитростью вперемешку прослеживалась. Но Василий Михайлович быстро пришел в норму:

   — А я смотрю, вы наслышаны о давних историях города, — с подозрением ответил глава.

   — Ну а как же, уважаемый Василий Михайлович, я ведь должен знать, куда вкладываю свои сбережения. Да к тому же слышал я, что князь Ларинов подозревался в жестоких убийствах, а после исчез неизвестно куда.

   Городской глава глазки маленькие бегающие прищурил. Громко отхлебнул из чашки и на Матвея все с тем же подозрением зыркнул:

   — Тема эта старая и ужасная. Если вы хотите сбить цену имения, так я рассмотрю все ваши предложения. Или тут дело в другом?

   — Дело не в цене, а в репутации усадьбы, — уловив подозрения главы, ответил Матвей, снова беря в руки чайную пару и делая глоток.— Слышал я, что душегубом Чернобогом его считали!

   При упоминании Чернобога дочь главы подскочила на месте и неуклюже зацепила руку Матвея, в которой была чайная пара. От неожиданного столкновения мужчина не смог удержать чашку, да и опрокинул все ее содержимое на пышную грудь Дарьи Васильевны. Девушка вскрикнула, Матвей подхватил льняную салфетку и принялся прикладывать на чуть обожженную грудь. Дарья Васильевна от прикосновений красавца чуть было чувств не лишилась. Его дорогой заграничный парфюм ударил в нос, отчего она с вожделением закатила маленькие глазки.

   — Прошу прощения, я не нарочно! — оправдывался Матвей.

   — Это я виновата, граф! — мелодично проговорила девушка. — Просто от одной лишь мысли о Чернобоге я прихожу в ужас, ведь говорят, что охоту он ведет исключительно на молодых и красивых особ. Поэтому опасаюсь, что скоро он и за мной придет, а мне так нужен защитник…

   — Полноте, дочь моя, бояться, Чернобога не существует, это бабские байки, да писаки проклятые ужаса на город напускают.

   — Значит, снова Чернобог? Ведь тогда, когда исчез князь Ларинов, и убийца пропал? — вымолвил Матвей.

   — Ой, да не берите вы в голову, граф. Лучше приходите в выходные на бал в наш дом по случаю совершеннолетия Дарьюшки моей. Вся городская знать уже приглашена, да и вам будут на руку такие знакомства.

   — Никита Никитович, не смейте отказывать батюшке, — снова кокетство Дарьи Васильевны взяло верх над разумом. — Я же буду очень ждать новой встречи с вами.

   — Благодарствую за приглашение и приду обязательно! — быстро согласился Матвей. — Василий Михайлович, подготавливайте документы на усадьбу, а о цене договоримся. Да, и еще. Может, есть у вас в городе апартаменты, я бы снял на время. Не очень хочется в гостинице останавливаться.

   — Яшка, ну–ка давай сюда ключи от городских апартаментов!

   — А я как же, бать? — с недовольным лицом спросил сынок, который все это время витал в облаках, и казалось, не замечал вокруг себя никого. Видимо, головушка у него так трещала, что было ему самому до себя.

   — А ничего, дома чаще бывать будешь, а не по кабакам да девкам шляться!

   Мужчина строго глянул на сына, тот достал ключи и передал Матвею.

   — Если я принес вам неудобства, то прошу простить меня. Я могу и в гостинице остановиться.

   — От души, дорогой граф, от души. Живите там, пока свою усадьбу не отстроите.

   — Еще раз кланяюсь, до скорой встречи!

   Вышел Матвей из дома главы в полном замешательстве. Мужчина не ожидал, что дочь Зубова будет так настойчива. Только было все на руку молодому князю Ларинову. Если он запудрит глупой барышне голову, тогда сможет проникнуть в святая святых батеньки ейного, который явно был замешан в том давнем деле, да скрывал и уходил умело от прямых вопросов Матвея. Все это наталкивало на мысль, что есть или должны быть у главы доказательства невиновности его покойного батюшки.

   Пока шел Матвей до повозки, всю дорогу ощущал на себе взгляд девичьих глаз, который буквально жег спину. Матвей знал, что его внешностью всегда интересовались женщины, только вот своими привлекательными для женского пола данными ему предстояло пользоваться впервые. Не по чести все это — понимал. Только выхода другого пока не видел.

***

Апартаменты, любезно предоставленные главой, оказались самыми настоящими хоромами и включали в себя три больших спальни, гостиную, а также ванную и туалет. Безвкусица вокруг была полная, зато мебель, посуда и ковры стоили дорого. Глава не поскупился на обстановку и захламил дорогими цацками все комнаты. Но неважно это было для Матвея, мужчина вживался в роль графа Ершова и пытался примерить на себя все маски этой фальши. Только хитростью и умом можно было хотя бы что–нибудь важное да раздобыть.

   Матвей еще раз огляделся, а затем снял с себя модный пиджак, повесил его на стул и лег на просторную кровать с шелковым бельем, да мягкими матрацами. Мужчина все еще никак не мог отойти от настырной и глупой Дарьи Васильевны. Одна только мысль о ней приводила его в несказанное разочарование, а то, что теперь ему придется ухаживать за этой особой, и вовсе огорчало мужчину. Мысленно вспомнил своенравную княжну Дееву, которая не шла ни в какое сравнение с дочерью главы. Княжна была прекрасна обликом и умна не по годам, что вызывало у Матвея огромное уважение к девушке. Только вот строптива больно, хитра да горда. Невольно вспомнилось ему, как ловко она провела сыщика. Сам бы Матвей сделать такое не догадался. А когда он встретил ее в первый раз, тут уж смех сам собой вырвался наружу. Вспомнилось ему, как кричала и барахталась в грязи княжна, и новая порция хохота громко разлилась по богатым апартаментам.

   «Шутки в сторону», — подумал Матвей, достал из саквояжа письма отца и принялся изучать текст написанного. Как он и предполагал, это были не просто любовные послания, а предупреждения об опасности. И еще факты о тех силах, коими обладали двенадцать избранных. Развернув список добытых ранее имен предполагаемых людей со способностями, Матвей принялся сопоставлять их имена и фамилии. По его выводам получалось так: первые пять